Иногда они возвращаются

Пролог

Он устало потёр виски. Нужно было решаться. Что ж, он прожил достаточно, смерть не страшила его – по крайней мере, он так думал. Это был знак судьбы, и он не имел права не последовать тому, что начертано свыше. Ему открылся ключ, который мог изменить весь магический мир, сделать его таким, каким он изначально и должен быть. Он не знал, сколько потребуется времени, но верил, что рано или поздно это произойдёт. Если только он не отступит сейчас. Внезапно он ощутил острый приступ ностальгии по прожитым годам. Странно, он никогда не отличался сентиментальностью, его поступками двигали лишь холодный расчёт и интересы рода. А теперь неизбежность скорой смерти заставила колебаться даже его. Нет, промедление может дорого стоить. Чем дольше длится сомнение, тем больше вероятность, что он не сможет осуществить задуманное. Действовать нужно немедленно.

Твёрдым шагом он поднялся в свой кабинет и запер за собой дверь. Косые лучи заходящего солнца врывались в узкий оконный проём и неприятно били в глаза. Он подошёл к окну, резко задёрнул плотные шторы, и комната погрузилась в полумрак.

Он вздохнул с облегчением. Снаружи была жизнь – та жизнь, от которой он собирался добровольно отказаться. Усилием воли он отогнал от себя ненужные мысли и зажёг свечу. Затем открыл дверцу шкафа, висевшего над столом, и через мгновение в его руках оказался маленький стеклянный пузырёк с узким горлышком, заткнутым пробкой. На пузырьке белела этикетка без надписи. Внутри сосуда поблёскивала чёрная жидкость, отражавшая подрагивающее пламя свечи. Он нервно сглотнул, в нерешительности глядя на склянку в руке. Он всё ещё колебался.

Вдруг его сознание пронзила мысль о том, что даже если он сделает это сейчас, у него останется возможность вернуться... Нет, не для того он всё затевает, чтобы повернуть на полпути. Он быстро захлопнул дверцу, отвернулся от шкафа и решительно направился к стоявшему напротив окна чёрному дивану с высокой спинкой.

Он лёг, зажмурился, сделал глубокий вдох и одним глотком осушил пузырёк. Сознание затуманилось, ощущение пространства и времени начало пропадать. Отчаянно цепляясь за последнюю ниточку ускользающей реальности, он попытался открыть глаза, но не смог. Спустя мгновение он провалился в бесконечную темноту.

Часть I. Отражение судьбы. Глава 1

Хлопок аппарации, раздавшийся в прихожей, заставил Стеллу вздрогнуть.

Бушевавшая в магическом мире война ещё не вышла за пределы Британских островов, и здесь, на юге Апеннинского полуострова, в маленьком городке на берегу моря стояло тихое утро. Эти умиротворённость и полусонное состояние всегда наводили на Стеллу тоску и заставляли сердце тревожно сжиматься при воспоминании об оставленных дома дорогих её сердцу людях.

Полгода назад глава Аврората Руфус Скримджер отправил Стеллу в командировку вместе с делегацией Министерства. Девушка пыталась отказаться, но Скримджер в ультимативной форме заявил, что если она не поедет, о всякой карьере в Министерстве ей можно забыть. Такая настойчивость начальства выглядела немного странной, но, подумав, Стелла списала всё на вспыльчивый характер Руфуса, который привык, чтобы его приказы беспрекословно исполнялись.

Посоветовавшись с родителями, друзьями и Сириусом, она, скрепя сердце, согласилась. Однако всё это время её не покидало чувство вины за то, что она сидит здесь в уюте и безопасности, пока дома родные и друзья чуть ли не каждую минуту подвергают свои жизни смертельному риску. Она бы многое отдала, чтобы оказаться сейчас рядом с ними – пассивное ожидание и постоянная тревога изматывали её. Весть о пророчестве и нависшая над Гарри угроза совсем не добавляли оптимизма.
Они с Сириусом собирались пожениться ещё до её отъезда, но из-за внезапной гибели родителей Лили свадьбу пришлось отложить. Потом командировка – и опять перенос торжества. А теперь вообще неизвестно, когда она вновь сможет увидеть любимого.

Но сегодня она уедет отсюда, сегодня последний день её ненавистной ссылки. Вещи Стелла собрала еще накануне вечером, осталось только уладить некоторые формальности и дождаться поезда, который увезёт её отсюда. Конечно, встретиться с Сириусом, Джеймсом и Лили пока невозможно, но скоро, очень скоро время Тёмного Лорда закончится. Не верить – значит сдаться и потерять надежду на будущее. Только вера в грядущее помогала ей выдержать это время вдалеке от родных.
Стелла быстро поднялась из-за стола и сжала в руке волшебную палочку. Девушка уже переоделась в простое дорожное платье, собрала в пучок русые слегка вьющиеся волосы. От беспокойства и напряжения последних месяцев ее лицо побледнело и осунулось, в карих глазах отражалась усталость.

Снимаемый Министерством небольшой домик имел надёжную защиту, пропускавшую только сотрудников Министерства в экстренных случаях. Однако бдительность никогда не помешает. Девушка осторожно выглянула в прихожую и увидела седоватого мужчину лет пятидесяти, с эмблемой Департамента Магических Правонарушений на мантии.

– Здравствуйте. Вы Стелла Элеонора Кентберри? – произнёс он, глядя на девушку, как показалось той, с некоторым сочувствием.

– Да, здравствуйте. Что-то случилось? – с нарастающей тревогой спросила Стелла.

Появление чиновника, а тем более из этого департамента, не сулило ничего хорошего.

– Меня зовут Оливер Виндмилл, я из Департамента Магических Правонарушений. Вам необходимо срочно явиться для дачи показаний...

Стелла побледнела. Только этого не хватало. А что если... Нет, об этом нельзя даже думать...

– Что случилось? – повторила она, напряжённо глядя на Виндмилла.

– Извините, я не уполномочен отвечать на ваши вопросы. Мистер Крауч ждёт вас, прошу не задерживаться.

***
– Мисс Кентберри, насколько мне известно, вы невеста Сириуса Блэка? – как только Стелла вошла в кабинет, Крауч начал без вступления, не удостоив её приветствием. – Позвольте задать вам несколько вопросов.

– Что с ним?! – в ужасе выпалила Стелла. – Только не говорите, что он… – она не смогла договорить и только умоляюще смотрела на главу Департамента.

– Сириус Орион Блэк обвиняется в пособничестве Сами-Знаете-Кому, а также в убийстве тринадцати человек, – монотонно проговорил Крауч, как будто речь шла о совершенно обыденных вещах.

В первую секунду Стелла почувствовала облегчение, что Сириус всё-таки жив, однако оно тут же сменилось волной нахлынувшего бешенства.

– Что? Как убил? Какое пособничество? Что вы вообще несёте? Говорите, где он?

– Сириус Блэк приговорён к пожизненному заключению в Азкабане...

– На каком основании в Азкабан? – перебила его Стелла. – Когда вы успели устроить этот кошмар? Почему мне говорят только сейчас? – на глазах у неё выступили слёзы.

– Успокойтесь, вас ни в чём не обвиняют, – терпеливо продолжил Крауч. – Это просто формальность, мы опрашиваем всех, кто общался с Блэком, так положено...

– Вы что, совсем ничего не понимаете? – Стелла посмотрела на него, как на умалишённого. – При чём тут я? Я спрашиваю, что Сириус делает в Азкабане? Он не может быть ни в чём виноват, это какая-то ошибка! Немедленно объясните, что всё это значит?

– Прекратите истерику! – раздражённо махнул рукой Крауч. – Вы же сами не даёте ничего объяснить. Сириус Блэк был Хранителем тайны Поттеров – думаю, вам это известно. Так вот, он оказался предателем. Сами-Знаете-Кто убил Лили и Джеймса Поттеров, а сам исчез...

У Стеллы потемнело в глазах. Лили и Джеймс мертвы? Как такое могло произойти? Она медленно опустилась на стул, не в силах осознать эту новость, но тут же опять вскочила на ноги.

– А Гарри? Он тоже... – еле слышно прошептала она, боясь услышать ответ.

– Нет, сын Поттеров каким-то образом выжил, его отдали под опеку сестре Лили и её мужу.

– Но... Лили и Джеймс назначили опекунами нас с Сириусом! Вы должны были сразу мне сообщить!

– Мисс Кентберри, я вам ничего не должен, – нахмурился Крауч. – Это, во-первых. А во-вторых, после того, что совершил Блэк, о каком опекунстве может идти речь? Да и вы в таком состоянии...

– Сириус не мог этого сделать! – снова перебила его Стелла. – Они с Джеймсом друзья ещё с первого курса!

– Хватит! – рявкнул Крауч. – Вам мало предательства! Получите ещё – Блэк устроил взрыв и убил Питера Петтигрю, который, как вы наверняка будете утверждать, тоже являлся его другом, и двенадцать маглов в придачу! Да что я тут рассказываю – читайте сами, – он швырнул на стол пергамент.

Одарив Крауча ненавидящим взглядом, Стелла начала читать и сразу же разразилась очередной гневной тирадой:

– Вы издеваетесь? Его даже не судили! Как тут всех до сих пор не уволили? Или, может, вас подкупили?

– Думайте, что говорите! Зря я вообще вас вызвал, ведь я предполагал такую реакцию с самого начала. Всё. Подпишите здесь – и свободны!

– Он ещё надеется, что я буду подписывать эти бумажки! – бросила Стелла с презрением. – С меня хватит – я иду к министру! Постараюсь, чтобы вы ни дня больше не просидели в этом кресле!

Не дожидаясь, пока Крауч ответит, Стелла вылетела в коридор, хлопнув дверью.

Возле кабинета министра магии Миллисенты Багнолд путь Стелле преградила девушка-секретарь.

– Простите, мадам Багнолд сегодня никого не принимает, запишитесь на следующую неделю...

– У меня очень срочное дело! – Стелла бесцеремонно оттолкнула секретаря и вошла.

Госпожа Багнолд сидела за широким письменным столом и сосредоточенно изучала какие-то бумаги. При звуке открывающейся двери она произнесла, не поднимая головы:

– Мэри, кто там шумит в коридоре?.. Я же просила никого не впускать! – министр, наконец, оторвалась от бумаг и с досадой окинула взглядом Стеллу.

– Прошу прощения, мадам Багнолд. Меня зовут Стелла Кентберри, я по поводу Сириуса Блэка.
Стелла изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но её выдавали глаза, в которых так и сверкали молнии.

– Что ж, сочувствую, – госпожа Багнолд немного смягчилась. – Твой отец вчера приходил. Я заверила его, что на тебе произошедшие события никоим образом не отразятся.

– Я пришла поговорить с вами не об этом, – торопливо возразила Стелла, понимая, что долго сдерживать свои эмоции ей не удастся. – Скажите, пожалуйста, как так получилось, что Сириусу вынесли приговор без суда? Это немного незаконно, не находите?

– Я понимаю твои чувства, но мы располагаем неоспоримыми доказательствами виновности Блэка. Фиделиус был замкнут на нём, это известно всем. Только он мог выдать Поттеров Сама-Знаешь-Кому – данный пункт обвинения очевиден. Далее...

– Послушайте! – перебила её Стелла. – Эти так называемые доказательства просто притянуты за уши! Откуда такая уверенность? В Департаменте лично видели, как Сириус выдавал тайну? А никто не подумал, что мог быть найден способ обойти Фиделиус?

– Ты готова зацепиться за любую фантастическую версию, чтобы оправдать Блэка, – усмехнулась Багнолд. – Но, думаю, Крауч рассказал тебе и об убийстве Блэком Петтигрю, при котором присутствовало достаточно свидетелей.

– Да не мог он этого сделать! Позвольте мне встретиться с ним – пусть всё расскажет, глядя мне в глаза!

– Это исключено! Не строй иллюзий, он опасен и для тебя. К тому же, Блэк сам признал вину...

– Этого не может быть! – Стелла почувствовала, что земля уходит из-под ног. – Кто слышал его признание? По-моему, Министерству просто надо было побыстрее засунуть кого-нибудь в Азкабан и пойти праздновать исчезновение Волдеморта!

– Не произноси это имя! – побледнела Багнолд.

– Вот! От этого всё и идёт! – Стелла окончательно потеряла терпение. – Вы взрослые люди, а ведёте себя, словно первокурсники! И такие трусы сидят в высшем магическом руководстве!

– Держи себя в руках, девочка! – разозлилась Багнолд. – Не советую лезть на рожон, я ведь могу и пересмотреть своё мнение на твой счёт!

– Вы мне угрожаете? – Стелла сузила глаза. – А может, это ваши люди виновны в гибели Джеймса и Лили, а вы их покрываете?

– Ты переходишь всякие границы! – рявкнула Багнолд. – Вон отсюда! Я больше не желаю с тобой разговаривать!

Стелла хотела сказать что-нибудь ещё, но только раздосадованно махнула рукой и, опять ничего не добившись, покинула второй за сегодняшний день кабинет.

«Идиоты! Чёрствые чурбаны! Не видят ничего дальше своего носа! Ну да, чего ещё ждать от чиновников! А может, они и правда кого-то прикрывают... В этом Министерстве абсолютно ничего не добиться! А отец, значит, уже побывал здесь – представляю, что он наговорил про Сириуса! Ну почему, почему, всё всегда решают за нас!»

В смятении и растерянности Стелла стояла в коридоре здания Министерства, не в силах осознать того, что произошло. Голова шла кругом – Лили, Джеймса и Питера больше нет – в это просто невозможно было поверить. Как раз перед тем, как Поттеры скрылись под Фиделиусом, она ненадолго сумела отпроситься у начальства, чтобы поддержать друзей, которым неопределённо долгое время предстояло прятаться от Волдеморта. Стелла вспомнила, как Джеймс заверял, что всё будет хорошо – Сириус не подведёт, он сумеет надёжно укрыться и не позволит Волдеморту добраться до них. Сириус вторил другу и, нежно обняв обеспокоенную Стеллу, шепнул ей, что Мародёры всегда выбираются из передряг, а сейчас вообще просто не могут не выбраться – у Джеймса уже давно готова речь шафера на свадьбу. Огромные серые глаза Сириуса, как всегда, светились озорством, но в то же время в его взгляде Стелла заметила надежду. И поверила – конечно, разве может быть иначе? Тревога немного улеглась. Они надеялись, что Аврорат и Орден Феникса вскоре ослабят армию Волдеморта, а потом доберутся и до него самого... Подумать только, ведь в тот вечер она прощалась с друзьями ненадолго, а оказалось, что навсегда. И Сириуса, её Сириуса, в котором она никогда ни секунды не сомневалась, обвинили в предательстве и убийстве и отправили в Азкабан. Это совершенно не укладывалось в голове, здесь было что-то не так. Что же всё-таки случилось на самом деле? Как заставить бездушных чиновников усомниться в правдивости их доводов и убедить пересмотреть ситуацию? Внезапно её осенило. Ну, конечно же, как она сразу не догадалась! Этот человек непременно поможет: он достаточно знает всю компанию Мародёров, чтобы не поверить в ту чушь, которую несут Крауч и Багнолд...

Однако надеждам Стеллы не суждено было оправдаться. Альбус Дамблдор встретил её неожиданно холодно и почти слово в слово повторил доводы министерских чиновников.

– Но вы... как вы можете? – голос Стеллы срывался от возмущения. – Вы прекрасно знаете Сириуса! Его дружба с Джеймсом была у вас перед глазами! Да Сириус скорее погиб бы сам, чем предал его!

– Стелла, тебе нужно время, чтобы осознать это, – вздохнул Дамблдор. – Человек, которого ты любила, оказался не тем, за кого себя выдавал. Я тоже не хотел верить в случившееся, но Сириус сам признал вину – я говорил с ним в Азкабане.

– Представляю, в каком он был состоянии! – не сдавалась Стелла. – Он мог сказать всё, что угодно! Я тоже признаю свою вину – мне нельзя было уезжать в такое время и оставлять их! Отправьте и меня в Азкабан!

– Тише, тише, – Дамблдор попытался погладить Стеллу по плечу, но она резко отстранилась. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Поверь, я знаю, каково это.

– Ничего вы не знаете! – зло выкрикнула Стелла. – Я думала, вы другой, а вы такой же, как все они!

– Я мог бы допустить, что признание Сириус сделал сгоряча, но убийство Питера...

– Да почему все думают, будто Питера убил Сириус! – Стелла уже не сдерживала слёз. – Мне ничего толком не рассказывают!

– Больше двадцати маглов видели, как Сириус устроил взрыв на Игл-Стрит, при этом погибли ещё двенадцать человек. От Питера, увы, остался только палец.

– Их могли убить Пожиратели! Как вообще можно рассматривать показания маглов?!

– Этот разговор ни к чему не ведёт, – с грустью сказал Дамблдор. – Ты ищешь лазейку там, где её не существует. Я бы очень хотел, чтобы всё это оказалось ложью, но факты говорят обратное. Мне очень жаль, Стелла, правда.

– Я вам не верю, – горько усмехнулась Стелла. – Вам нет никакого дела до Сириуса. Да и Джеймса, Лили и Питера вам ни капли не жаль. Что ж, идите, празднуйте.

Здесь ей больше нечего было делать.

***
– Проходи, Стелла, – Ремус выглядел крайне обеспокоенным и даже виноватым. Его и всегда-то бледное лицо сейчас и вовсе было какого-то неестественно серого цвета. – Наверное, ты уже знаешь...

– Не могу прийти в себя после всего этого! – с порога затараторила Стелла. – Представляешь, никто не допускает и мысли о невиновности Сириуса, даже Дамблдор!

– Я тоже сначала не поверил в эту историю и поругался с Альбусом...

– Что значит, «сначала не поверил»?! Рем, только не говори, что они и тебе запудрили мозги! Очнись! – Стелла потрясла друга за плечи. – Это же наш Сириус!

– Пожалуйста, успокойся, – почти жалобно протянул Ремус. – Я понимаю, тебе трудно смириться, но всё говорит против него – он был Хранителем, и только он мог...

– Почему вы настолько упрямы и не допускаете мысли, что Волдеморт мог узнать тайну другим способом?! – вскричала Стелла.

– А как же Питер? Целая улица свидетелей...

– Да, я это уже слышала – какие-то маглы что-то там видели! Не спорю, маглы – отличные ребята, но они совершенно ничего не смыслят в наших делах!.. Пойми, Сириуса даже не судили, ему не позволили и слова сказать в свою защиту!

– Стелла, тебе нужно остыть и всё переосмыслить на свежую голову. Только Джеймса, Лили и Питера уже не вернуть...

– Рем, я думала, ты наш друг, а ты...

– Они тоже наши друзья. Были... Но тебя, похоже, это мало волнует, – сухо ответил Ремус.
Стелла изумлённо уставилась на него, от обиды перехватило дыхание. Переведя дух, она всё же нашла в себе силы сказать:

– Вот как, значит. Скажи ещё, что я тоже помогала Волдеморту их убить.

– Прости, я не хотел тебя обвинять, – опустил глаза Ремус. – Просто я поражён их гибелью и поступком Сириуса...

– Понятно: ты просто трус и слабак, – зло бросила Стелла. – Больше не смею тебя задерживать, счастливо оставаться!

Стелла спустилась по лестнице, вышла на улицу и без сил прислонилась к стене. Удивительно, как люди могут в одночасье изменить своё мнение и отвернуться от человека, которого знали столько лет. Как легко Ремус поверил этой чепухе, как будто он сам всё видел! Нет же, эти слизняки из Министерства быстренько состряпали дело и умыли руки, а он с готовностью проглотил их «факты» и «доказательства»! Хорош друг!

Стелла вдруг почувствовала себя абсолютно одинокой, никто её не слышал, не хотел слышать... Да, друзей на самом деле уже не вернуть, но осознание этой утраты придёт позже, сейчас Стелла была слишком обескуражена и подавлена. В сознании билась только одна мысль – Сириус не может быть виновен. Взяв себя в руки, она пошла на отчаянный шаг – попыталась подкупить чиновников из Департамента Магических Правонарушений, чтобы увидеться с Сириусом. Но обычно сговорчивые при виде денег работники Министерства на этот раз проявили редкую непреклонность. Стелла предлагала головокружительные суммы, не думая о том, где их возьмёт, но чиновники были неумолимы.

Наверное, следовало ещё пойти к Андромеде, Аластору Грюму или дяде Викторинусу, который являлся членом Визенгамота, но у неё не осталось ни моральных, ни физических сил на разговоры с кем-либо. Она слишком вымоталась за сегодняшний день.

Отправляться домой, к родителям, тоже не было никакого желания. На их поддержку рассчитывать не приходилось. Мать никогда не одобряла выбор дочери, а отец наверняка будет вторить жене. Род Элеоноры Кентберри, в девичестве Уайтс, считался абсолютно светлым магическим семейством, отрицающим использование тёмной магии. Не сказать, чтобы они открыто враждовали с Блэками, но их отношения никак нельзя было назвать дружескими. Скорее, холодный нейтралитет. Разумеется, мать нисколько не обрадовалась, когда Стелла объявила, что встречается с Сириусом.

– Я так и знала, что просто дружбой не ограничится! Парень слишком красив! – мать пыталась говорить спокойно, но в её голосе всё равно чувствовались командирские нотки. – Почему ты меня никогда не слушаешь?

– Мам, не начинай, пожалуйста, – Стелла приготовилась к долгой лекции на тему взаимоотношений двух семейств. – Он не такой, как все твои Блэки, я тебе сто раз говорила.

– Такой, не такой... Ты не можешь знать, что творится у него в душе, да он и сам наверняка ещё не до конца осознаёт.

– Он учится на Гриффиндоре! Насколько я знаю, Шляпа ещё ни разу не ошибалась. Или для тебя это не аргумент?

– Не спорю, в одиннадцать лет он, возможно, подходил для Гриффиндора, но за эти годы всё могло измениться. Блэковская кровь очень сильна.

– Ну да, давай теперь расскажи свою любимую историю про то, как прапрапрадедушка Сириуса убил на дуэли моего прапрапрадедушку. И, конечно же, из-за этого мы с Сириусом не можем быть вместе! – копируя тон матери, сказала Стелла.

– Ты неисправима, – вздохнула та. – Я тебя просто предупреждаю. Ты уже вполне самостоятельная и можешь сама принимать решения, но я ведь беспокоюсь за тебя, пойми, – она явно не особо надеялась, что эти увещевания как-то повлияют на дочь.

– Спасибо, мам, за заботу, – смягчилась Стелла. – Не обижайся, но я не буду считать Сириуса врагом нашей семьи.

– Хорошо, но будь осторожна, – мама погладила её по руке, поднялась и вышла из комнаты.
«Ничего, со временем она привыкнет к Сириусу», – подумала Стелла. Тогда она и представить не могла, как повернутся события через несколько лет.

***
«СИРИУС БЛЭК – ПРЕДАТЕЛЬ ВЕКА!»

Винсент Кентберри сосредоточенно изучал свежий номер «Ежедневного Пророка» и по мере чтения становился всё мрачнее и мрачнее. Откровенно говоря, он был шокирован известием о преступлениях, совершённых Сириусом. В отличие от жены, Винсент раньше не был против отношений дочери с Сириусом, который казался ему приятным, приветливым молодым человеком, не имевшим ничего общего со своими родственниками, кроме разве что иногда проскальзывавшего на его лице высокомерного выражения. Впрочем, оно всегда быстро уступало место открытой озорной улыбке. Ничто не указывало на то, что Сириус способен на предательство. Но, видимо, Элеонора права: Блэк есть Блэк. И зачем только Стелла связалась с ним? Как бы и к ней не начал придираться Департамент Магических Правонарушений. Конечно, в это время она была в командировке – бумаги имеются, коллеги могут подтвердить. Но сейчас в Министерстве жуткий беспорядок: внезапное исчезновение Тёмного Лорда, оставшиеся Пожиратели Смерти, требующие устранения... Зная характер дочери, Винсент не сомневался, что она вступится за Блэка, а это может навести чиновников на неправильные мысли. Его раздумья прервал голос жены.

– Винс, завтрак стынет! Ну, что ты там увидел в этой газете? Всё обсуждают исчезновение Сам-Знаешь-Кого?

– Если бы... – Винсент не знал, как помягче сообщить жене о случившемся. Вместо этого он просто протянул ей газету. – На, сама посмотри.

Элеонора увидела заголовок и тут же вскрикнула, закрыв рот ладонью. Она быстро пробежалась глазами по статье и со злостью швырнула «Пророк» на стол.

– Я знала, что этим всё закончится! Я же говорила, говорила! Но меня, как обычно, никто не слушает! Все же самые умные! Сколько раз я её предупреждала! Но нет же, влюбилась она, видите ли! А ты тоже молодец: «Хороший парень, хороший парень...» Конечно, он всегда был таким весёлым, остроумным, вежливым! Лицемер проклятый!

– Лео, успокойся, пожалуйста, сядь, – Винсент без особой надежды попытался прервать поток гневных фраз. – Что толку теперь сотрясать воздух?

– Надо было раньше думать! – Элеонора не обратила ни малейшего внимания на слова мужа. – Надо было забирать её из Хогвартса и переводить в другую школу, как только она начала с ним дружить! Мне следовало проявить твёрдость, а не идти у вас на поводу!

– Да что ты такое говоришь – забирать из Хогвартса! Это немыслимо! Мы бы стали её врагами на всю жизнь!

– Это она в тебя! Упрямая до невозможности! – Элеонора начала ходить взад-вперёд по комнате, бурно жестикулируя. – Она же только отмахивалась от всех моих предостережений! А ты вместо того, чтобы поддерживать меня, любезничал с этим Блэком, обсуждал школьные шалости – нашёл родственную душу! Вот теперь расхлёбывай!

– Да, я был слишком лоялен к нему, – признал Винсент. – Но взять и запретить Стелле дружить или встречаться с кем-либо было бы неправильно!

– Это не просто кто-то, а Блэк! Мы прекрасно знали, чего ждать от их семейки!

– Ну, хватит, Лео, толочь воду в ступе! Мы оба виноваты, и что теперь – рвать на себе волосы? Главное, чтобы Стеллу не коснулась эта ситуация!

– Да, ты прав, – уже спокойнее кивнула Элеонора и села на стул. – Она наверняка не поверит и ещё, чего доброго, устроит скандал в Министерстве!

– А вот в этом она твоя копия! – заметил Винсент и быстро добавил: – Всё, иду к мадам Багнолд и объясню ситуацию. Она должна меня понять.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – с тревогой сказала Элеонора. – Вот же удружил, змеёныш...

***
Поборов желание пойти куда глаза глядят и ни с кем больше не видеться, Стелла всё же аппарировала домой. Родители, конечно, ждут её и переживают, хотя их отношение к истории с Сириусом нетрудно было предугадать.

– Привет, дорогая, – осторожно произнесла мать, пристально глядя Стелле в глаза. – Как ты себя чувствуешь? Крауч ещё утром отправил к тебе сотрудника. Он что, так долго с тобой беседовал?

– Как раз таки быстро, – ровным тоном ответила Стелла. – Ведь папа уже всё за меня сказал, не так ли?

– Стелла, это для твоего же блага. Я прекрасно знаю твой взрывной характер, поэтому и переговорил с мадам Багнолд во избежание недоразумений, – торопливо объяснил отец.

– Я даже не буду спрашивать, что ты наговорил про Сириуса...

– Не произноси больше это имя в нашем доме! – не выдержала мама. – Видишь, к чему привела твоя легкомысленность!

– Вот только не надо нравоучений! – раздражённо отмахнулась Стелла. – Я прекрасно знаю ваше мнение! Не беспокойтесь, на вашу помощь я всё равно не рассчитываю.

– Дочка, что ты такое говоришь! Мама просто очень взволнована, мы оба беспокоимся за тебя! – вступился отец.

– Мы понимаем, как тебе тяжело, мы поможем тебе с этим справиться... – попыталась успокоить её мать.

– Ну да, поливать грязью Сириуса – отличная помощь! Вот, например, ты, мама, могла бы попросить дядю Виктора поднять дело Сириуса в Визенгамоте! Но ты, естественно, и не подумаешь: Сириус же для вас вселенское зло!

– Неужели после всего, что произошло, ты ещё будешь его защищать?! – вскричала та. – Из-за него погибли твои друзья!

– Хватит, оставьте меня в покое! – срывающимся голосом крикнула Стелла и почти бегом бросилась по лестнице в свою комнату.

Элеонора хотела последовать за дочерью, но Винсент её остановил.

– Не надо, пусть немного побудет одна. Ей нужно время, чтобы всё осмыслить.

– Мы должны были оградить её от Блэка, а мы безучастно остались в стороне, – сокрушённо покачала головой Элеонора. – Ладно – ты, а мне ещё в детстве бабушка рассказывала про эту помешанную семейку. И я допустила, чтобы моя дочь связалась с их выродком!

– Не надо себя казнить, так только хуже, – Винсент обнял жену за плечи. – Главное, Багнолд пообещала, что к Стелле никаких претензий не будет. Конечно, смерть друзей и предательство любимого стали для неё тяжелым ударом...

– Не говори так! – Элеонору аж передёрнуло от отвращения.

– Пойми, он был частью её жизни, мы не можем взять и сделать вид, будто его никогда не существовало. Со временем, она всё осознает и смирится.

– Хорошо, я постараюсь быть сдержаннее, – вздохнула Элеонора.

***
Стелла лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Не осталось сил даже плакать. На неё без подготовки вылили целый ушат ужасных новостей, и не было времени ни на минуту перевести дух. За один день она переговорила со многими людьми, повсюду сталкиваясь лишь со стеной равнодушия и непонимания. И если чёрствость и упрямство чиновников нисколько не удивляли, то отношение Дамблдора и в особенности Ремуса не поддавалось объяснению. Родители... Другого от них она и не ожидала. Понимания и поддержки искать было негде. Пришло чувство полной безысходности. Стелла только сейчас начала осознавать, что на самом деле произошло. Лили и Джеймс мертвы. Великий Мерлин, за что? Они были так молоды, так любили друг друга, своего сына... Гарри... Его отдали на воспитание людям, ненавидящим магию. Что теперь с ним будет? Питера кто-то убил... Всегда тихий и незаметный, чем он не угодил Волдеморту? Сириус... Это было больнее всего. Ну почему, почему? Оставался последний день её командировки, а потом они всегда были бы вместе... Они лишь хотели быть счастливыми, только и всего. А теперь всё оказалось разрушено. Нельзя было уезжать. Если бы Стелла была законной женой Сириуса, с ней бы разговаривали по-другому. А может, наоборот – её бы тоже в чём-нибудь обвинили и бросили в Азкабан. Сейчас это уже не важно. Она не может даже увидеться с ним, посмотреть ему в глаза и найти в них поддержку и успокоение, как это было всегда. И он там совершенно один – окружённый чудовищными стражами, которые по капле пьют его душевные силы и скоро оставят от полного жизни, чувств и эмоций человека жалкую тень, наполненную лишь страхом и болью. Стелла не могла этого вынести, она в отчаянии закрыла лицо руками. Мысли путались. Никакого выхода, ни единого просвета во мраке. Она была бессильна что-либо изменить... Только сейчас она поняла, насколько дороги ей были люди, которых больше нет рядом. Они составляли главную часть её жизни, её души. Лучше умереть, чем оставаться в одиночестве... Она не заслужила такой судьбы. Они все не заслужили. А ведь начиналось всё совсем по-другому...

Часть I. Глава 2

1970 год

– Мам, а мне обязательно идти на этот приём? – недовольно скривилась Стелла.

Она примеряла купленное по случаю предстоящего похода пышное ярко-красное платье в пол.

– Конечно, солнышко. Лонгботтомы устраивают большое рождественское торжество, приглашены все уважаемые магические семьи. Отказываться будет крайне невежливо, – мягко ответила мама, поправляя ей подол платья. – Смотри, какая красота! Неужели не нравится?

– Очень нравится, – вздохнула Стелла и опустила глаза - расстраивать маму не хотелось.

По правде говоря, Стелла не испытывала особого восторга по поводу всех этих нарядов, принятых в высшем обществе – длинные подолы и стягивающие корсеты стесняли движения, а она не могла долго сидеть на месте. Стелла росла единственным ребёнком в семье, а кузина, временами приходившая в гости вместе со своими родителями, не особо любила подвижные игры, предпочитая посидеть с книгой. Поэтому Стелла часто играла с соседскими детьми-маглами, против чего отец и мать нисколько не возражали. Сама она читала не так уж много, зато в основном книги по магии, которые тайком брала из отцовской библиотеки. Она с нетерпением ждала письма из Хогвартса, чтобы получить возможность в полной мере овладеть всеми тонкостями искусства волшебства…
Ну а пока, по всей видимости, отвертеться от приёма не получится. На всякий случай Стелла предприняла ещё одну попытку:

– Мам, сходите вдвоём с папой, ну что мне-то там делать?

– Стелла, не капризничай! Все будут с детьми, не позорь нас, пожалуйста!

– Ладно-ладно, схожу, – надулась Стелла.

– Не переживай, там будут все приятные, вежливые люди, – убеждала её мать, более холодным тоном добавив: – Ну, кроме Блэков.

– А что с ними не так? – спросила Стелла.

Она и раньше слышала эту фамилию от родителей, но всегда мельком и в презрительном тоне. А однажды дядя Викторинус даже поругался с отцом Стеллы, когда тот что-то сказал про Блэков.

– Они … э-э-э… да они просто чокнутые! Не обращай внимания, тебе не придется с ними общаться… Всё, переодевайся и спать. Завтра рано вставать, – мама дала понять, что разговор на сегодня окончен.

Стелла обречённо кивнула и поплелась в свою комнату.

Элеонора не хотела морочить дочери голову сложными отношениями между магическими семействами, считая, что слишком раннее посвящение детей в политику ни к чему хорошему не приводит. Она надеялась, что со временем Стелла сама поймёт, что к чему. Позже Элеонора сто раз пожалела о своём решении – дочь оказалось слишком своевольной и упрямой.

***
Стелла стояла посреди большого зала с высоким потолком и четырьмя мраморными колоннами. Фамильный особняк Лонгботтомов был светлым и просторным, его окружал прекрасный сад, цветущий даже зимой. Витражи на арочных окнах то и дело оживали и играли яркими красками, придавая дому праздничную атмосферу. В центре банкетного зала стояла высокая пышная ель, переливавшаяся шарами и гирляндами. Украшения меняли цвет, повинуясь наложенным на них чарам; то там, то здесь под потолком вспыхивали небольшие фейерверки, рассыпаясь на тысячи искр.

Всё это, конечно, выглядело красиво, но Стелла откровенно скучала. Родители вели светскую беседу с кем-то из взрослых, а Стелла от нечего делать начала смотреть по сторонам, разглядывая гостей.

Вот девушка с приятными чертами лица и очень светлыми волосами, уложенными в сложную прическу. В них красовалась изысканная, словно восковая, орхидея, прекрасно гармонировавшая с длинным лиловым платьем, облегавшим фигуру. Казалось, девушка была просто создана для балов и приёмов. Она что-то говорила своему собеседнику, при этом её спина оставалась идеально прямой, а жесты – плавными и грациозными.

«Бр-р, неужели мама и из меня хочет сделать такую каменную статую?» – подумала Стелла.
Она прошла чуть дальше и увидела женщину на вид лет сорока, одетую в строгое тёмно-синее бархатное платье. Правильные, тонкие черты лица, царственная осанка, величественная походка – эта женщина походила на королеву могущественной державы. Впечатление портил взгляд глубоких серых глаз: в нём чувствовалась какая-то жестокость. Женщина улыбалась каждому, кто шёл ей навстречу, но улыбка выглядела холодной и неестественной.

Засмотревшись на царственную особу, Стелла едва не столкнулась со светловолосым парнем в чёрной атласной мантии. Блондин зло сверкнул глазами, но тут же взял себя в руки.

– Будьте внимательнее, мисс, – спокойно проговорил он, хотя в глазах явственно читалось: «Уйди с дороги, мелочь!»

Стелла уже в который раз подумала, что гораздо лучше было бы остаться дома. Люди, собравшиеся здесь, ей совершенно не нравились. Да, они были вежливы и любезны, как и говорила мама, но насквозь фальшивы. Возможно, она просто наблюдала не за теми представителями высшего общества, но, как бы то ни было, рассматривать гостей совершенно расхотелось. Тут её взгляд остановился на огромной рождественской ёлке в центре зала.

«Вот бы уронить её или хотя бы сдвинуть с места – я бы посмотрела, как они будут улыбаться и держать осанку! – со злорадством подумала Стелла. – Эх, жаль, волшебной палочки нет!»

– Скукота невообразимая! – вдруг раздался рядом чей-то весёлый голос.

Стелла обернулась и увидела красивого мальчика с чёрными волосами до плеч, которые он то и дело откидывал назад. Большие серые глаза светились озорством, на губах играла хитрая улыбка.

– Да уж, уснуть можно, – согласилась Стелла, с любопытством глядя на мальчика.

Ей показалось, что она где-то только что видела эти черты лица, но тут же подумала, что ошиблась – такого живого, открытого взгляда тут точно ни у кого не было.

– Как тебя зовут? – спросила Стелла.

– Сириус, – будто бы нехотя ответил мальчик.

– Звезда, значит, – улыбнулась Стелла. – Красивое имя!

Сириус усмехнулся. Очевидно, реакция у всех, кто узнавал его имя, была примерно одинаковой.

– Просто у моих родственников нездоровая мания насчёт этих имён.

– Да брось, действительно красиво звучит!

– Ой, а тебя-то как зовут? – спохватился Сириус.

– Стелла. Между прочим, тоже означает «звезда».

– Надо же! – удивился Сириус. – Ты случайно не из Блэков?

– Нет, с чего ты взял? Моя фамилия – Кентберри.

– А-а-а... А то я было подумал, что ты тоже... Хотя нет, такого не может быть, меня ведь заставили выучить всю родословную наизусть.

– А ты, значит, Блэк? – c интересом спросила Стелла.

– К сожалению, – с явным раздражением подтвердил Сириус.

Стелла поколебалась – стоит ли говорить такое новому знакомому – но, подумав, всё же решилась:

– Мне мама вчера говорила, что Блэки... как бы это сказать...

– Сумасшедшие? – подсказал Сириус.

– Ну, она сказала «чокнутые», – призналась Стелла.

– Твоя мама права, – Сириус ничуть не удивился. – Но я никогда не стану, как они, пусть не стараются!

– Да чем же они так плохи?! – Стелла твёрдо решила узнать правду из первых уст – от родителей явно ничего не добьёшься.

– Совершенно помешаны на всякой чуши, вроде чистокровности, терпеть не могут маглорожденных волшебников… А уж о маглах я вообще молчу…

Сириус хотел сказать что-то ещё, но только махнул рукой. Он понимал, что не очень-то вежливо вываливать на едва знакомого человека свои проблемы.

– А сколько раз ты уже была на приёмах? – попытался он сменить тему.

– Да вот – первый. Больше не пойду, – фыркнула Стелла.

– Везёт тебе! – изумился Сириус. – А я, сколько себя помню, всё время торчу на этих жутких «праздниках»… «Посмотрите, это наш Сириус – наследник рода!» Мать только в этом случае вспоминает, что я её сын... Вот, кстати, она стоит... Мадам Вальбурга.

Стелла проследила за его рукой и поняла, наконец, кого же ей напоминал Сириус: ту холодную «королеву», которую она видела несколько минут назад.

– Лучше бы я был младшим сыном, – продолжал тот. – Моему брату иногда удаётся избежать выходов в свет. Хотя у него намного лучше получается, из него бы вышел отличный наследник... Ох, прости, опять я... Извини, что рассказываю тебе всё это. Просто ни дома, ни здесь абсолютно не с кем поговорить.

– Ничего-ничего, тебя слушать интереснее, чем смотреть на приклеенные улыбки.

– Ну, спасибо! – рассмеялся Сириус. – Кстати, пора спасать ситуацию, как считаешь? Как насчёт того, чтобы наклонить это деревце, скажем, в сторону того стола? – он показал на главное украшение сегодняшнего праздника.

– Ого! Ты прям читаешь мои мысли! – воскликнула Стелла. – Но как? Ведь волшебных палочек у нас ещё нет.

– Так уж и нет? – Сириус хитрюще улыбнулся и с видом фокусника извлёк откуда-то из складок мантии превосходную волшебную палочку. – А на что, спрашивается, палочки моих предков? Родители думают, что хранят их в надёжном месте. Наивные!

– Ну, ты даёшь! – в очередной раз удивилась Стелла. – Теперь главное, чтобы нас не раскрыли!

– Правильно улавливаешь суть! – Сириус спрятал палочку в рукав. – Отойдём, пожалуй, подальше, чтобы не привлекать внимание.

Стараясь сохранить невозмутимые лица, они отошли в дальний конец зала, где стояли столики с десертами. Непринужденно взяв в одну руку пирожное, другой – Сириус незаметно достал волшебную палочку и направил её на ёлку так, чтобы из-под стола выглядывал только кончик. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на него никто не смотрит, он произнёс заклинание. Дерево пошатнулось и стало медленно наклоняться набок, попутно роняя часть украшений. Со стороны крена раздалось несколько сдавленных криков, и люди, находившиеся в той части зала, начали поспешно ретироваться. Вскоре паника передалась остальным гостям, и вот уже от царившей минуту назад чинности и размеренности не осталось и следа. Благородные дамы и господа, подобрав подолы платьев и мантий, хаотично метались по залу. Кое-кто выкрикивал непечатные проклятия. Привыкшие жить строго по этикету и расписанию, эти люди были явно не готовы к такому повороту событий. Наконец, кто-то умный догадался поработать волшебной палочкой, а не ногами, и ёлка остановилась примерно в шести футах от пола. Однако начавшийся беспорядок было уже не остановить. Что касается Стеллы и Сириуса, они чувствовали себя совершенно счастливыми.

– Вот это совсем другое дело! Такой праздник по мне! – давясь от смеха, выговорила Стелла.

– А то! Будут знать, как наводить тоску на нормальных людей! – победно улыбнулся Сириус.

– Сириус! – послышался властный женский голос. – Мы уходим! – Вальбурга стремительным шагом приближалась к ним.

– Всё, пришли по мою душу, – замогильным голосом прошептал Сириус.

– Бывает и хуже, не унывай, – подбодрила его Стелла.

– Спасибо! Ещё увидимся!

Уходя вслед за матерью, Сириус обернулся и с улыбкой подмигнул Стелле.

– Ох, дочка, наконец-то мы тебя нашли! Ну, где ты ходишь?! Эта ёлка могла на тебя упасть! Мы же велели тебе оставаться рядом! – родители почти бежали к Стелле, наперебой выкрикивая опасения и упрёки.

– Устроили, не пойми что! – продолжала причитать мама, обняв её. – Ты не сильно испугалась?

– Нет-нет, всё в порядке, – Стелла едва подавила смешок.

– Не понимаю, Лонгботтомы всегда безупречно проводят торжества! Надо же, такой казус! – недоумевал папа.

Несмотря на то, что хозяйка праздника, Августа Лонгботтом, пыталась призвать гостей к спокойствию, её голос тонул в общем гуле и ропоте, и вскоре огромный банкетный зал начал стремительно пустеть.

– Идёмте и мы к выходу, а то неизвестно, что нам ещё свалится на голову, – позвал жену и дочь Винсент.

– Стой! – воскликнула Элеонора. – Невежливо просто взять и уйти, надо хотя бы попрощаться с Августой!

– Ну вот, начинается! Ох, уж эти манеры… – закатил глаза Винсент.

***
1971 год

– Стелла, забери учебник по ЗОТИ! Винс, сажай уже Силвера в клетку! И запри, как следует! – вовсю распоряжалась Элеонора.

Она любила такие моменты, когда всё нужно успеть, всех организовать и ничего не забыть. Не сказать, что всегда получалось идеально, но это ничуть её не смущало. Сейчас Элеонора немного нервничала и командовала больше обычного: её единственная дочь отправлялась в Хогвартс.
Стелла, напротив, хотела собраться сама. Ведь сегодня начиналась её относительно самостоятельная жизнь: она узнает все премудрости магии, научится сама принимать важные решения и, естественно, сможет немного повеселиться... А, может, и не немного – это уж как получится.

Винсент не видел ничего особо торжественного в сборах дочери и поэтому больше дурачился, чем помогал. Вместе с тем, он не хотел огорчать жену, поэтому старался быть серьёзным хотя бы в её присутствии.

В результате все суетились, спешили, бегали и, как следствие, опаздывали. С грехом пополам они всё-таки погрузили себя и вещи в машину, и Винсент рванул в Лондон. На Кингс-Кросс приехали примерно за двадцать минут до отбытия Хогвартс-экспресса, а ведь нужно было ещё успеть преодолеть барьер.

– Практически успеваем, а вы переживали! – бодро отрапортовал Винсент и уверенно покатил тележку с вещами Стеллы к месту разделительного барьера.

Но тут произошло непредвиденное – дверца клетки распахнулась, и Силвер – красивейший филин с серебристым оперением – вылетел наружу и приземлился на выступе высокой колонны.

– Ви-и-инс!!! – раздался нечеловеческий вопль Элеоноры. – Что я тебе говорила?! Запереть клетку! А ты что сделал?!

Сконфуженный Винсент стоял, растерянно глядя на сбежавшую птицу. Пользоваться магией на виду у толпы маглов не представлялось возможным, а как поймать филина без помощи волшебства, он не знал.

Стелла со вздохом прислонилась к стене. Папа тем временем безуспешно пытался уговорить своевольную птицу спуститься, а мама давала ему ценные указания. Силвер гордо взирал со своего постамента на происходящее и не двигался с места. Стелла сердито посмотрела в их сторону и отвернулась. Вероятно, она всё-таки опоздает в Хогвартс в свой первый день.

– Привет! Прости, ты случайно не на Хогвартс-экспресс? – отвлёк Стеллу от грустных мыслей чей-то голос. – Я не очень понимаю, что мне делать.

Голос принадлежал девочке с длинными рыжими волосами и выразительными зелёными глазами. Она немного робко улыбалась и поглядывала на родителей Стеллы, которые продолжали сражаться с филином.

– Привет, вероятно, уже нет, – мрачно ответила Стелла.

Разговаривать не очень хотелось, но увидев растерянность в глазах девочки, Стелла спросила:

– Ты, наверное, маглорожденная?

– Кто-кто? – не поняла девочка.

– Значит, точно маглорожденная. Это означает, что твои родители не волшебники.

– А, ну да! – лицо собеседницы просияло. – Мне сказали, что нужно попасть на платформу девять и три четверти, но я не знаю, как.

– Стелла! Стелла! – громко позвала мама. – Пошли быстрее!

Оказалось, отцу каким-то чудом удалось загнать Силвера обратно в клетку, и можно было, наконец, отправляться, если, конечно, ещё не поздно.

– Ох, мне пора, – сказала Стелла девочке. – Просто тебе нужно пройти через вон тот разделительный барьер – он волшебный. Посмотри, как мы будем это делать. Главное, уверенно иди вперёд, не останавливайся и не бойся.

Она быстрым шагом направилась вслед за родителями, и вскоре все трое исчезли из виду, будто растворившись в воздухе. Через секунду они уже стояли на платформе. Стелла вспомнила, что даже не спросила имени той девочки, но тут раздался громкий свисток, оповещающий об отбытии поезда, и все мысли сразу вылетели у неё из головы.

– Всё-таки опоздали! – простонала мама. – Всё из-за тебя, Винс!

– Потому что надо было купить нормальную сову, а вам же филин понадобился! Вот он у вас сильно умным и оказался! – заспорил папа.

– Да хватит вам уже! – рассердилась Стелла. – Пап, лучше помоги занести чемодан.

Отец спохватился, подкатил тележку с поклажей к первому попавшемуся вагону и бесцеремонно забросил чемодан внутрь.

– Пока, Стелла! – мама порывисто обняла её. – Напиши, когда приедешь! И веди себя прилично!

– Смотри, дочь, не опозорь фамилию! Учись хорошо, ну и шалости никогда не помешают. Главное – не попадайся! – напутствовал отец.

– Винс, чему ты её учишь?! – снова начала закипать мама.

Стелла поняла, что такими темпами она попадёт в школу в лучшем случае к началу экзаменов, поэтому поспешно протараторила:

– Мам, пап, пока! Я вас люблю, не волнуйтесь, напишу обязательно!

Она быстро обняла родителей, поднялась в вагон – и поезд тронулся.

Первое купе оказалось занято, второе – тоже. Стелла уже подумала, что придётся ехать «с комфортом» в коридоре, однако в следующем купе было всего два человека. В одном из них Стелла узнала Сириуса – своего знакомого с прошлогоднего рождественского приёма. Он что-то оживлённо обсуждал с мальчишкой в очках, причёску которого никак нельзя было назвать аккуратной: непослушные тёмные волосы топорщились в разные стороны. К тому же, в азарте разговора он постоянно их взъерошивал. При виде Стеллы мальчики замолчали, но Сириус тут же узнал её и широко улыбнулся:

– О, Стелла, привет, заходи. Тоже едешь за знаниями?

– Привет, Сириус. Ага, чуть не опоздала.

– Вы что, знакомы? – вступил в разговор сосед Сириуса.

– Как видишь, – усмехнулся тот. – Тьфу, забыл вас представить... Уважаемая леди Стелла Кентберри, – произнёс Сириус, легко переходя с насмешливого тона на торжественный. – Мистер Джеймс Поттер к вашим услугам... Вообще-то после этих слов истинный джентльмен должен поцеловать даме руку, – он со смешком толкнул Джеймса в бок.

– Фу, ещё чего! – возмутился Джеймс. – Сам и целуй, аристократ недоделанный!

– Тебя представляют, значит, должен, – возразил Сириус. – К несчастью, я лучше знаю этикет.

– Ой, у вас даже выражения лиц одинаковые, – наблюдая за их перепалкой, уловила Стелла.

– Между прочим, я его двоюродный дядя, – заявил Джеймс.

– Разве так может быть? – изумилась Стелла.

– С Блэками и не такое бывает! – заметил Сириус.

– А когда вы успели познакомиться? – перевёл разговор на другую тему Джеймс.

– На прошлогоднем рождественском приёме у Лонгботтомов. Что-то я тебя там не видела, отлынивал?

– Ни в коем случае! Я заболел! – Джеймс сделал паузу. – Точнее, родители так думали. Сыпь получилась весьма правдоподобной.

– Врун несчастный! – с лёгкой завистью констатировал Сириус. – С моими такой номер не пройдёт.

– Хотя родители рассказывали, что там произошёл какой-то переполох с падающей ёлкой, – вспомнил Джеймс. – Так что, может, я и зря не пошёл. Правда, папа быстро вернул эту самую ёлку на место.

– А, так значит, это твой папа не позволил нам как следует повеселиться? – грозно спросила Стелла.

– Вам? Так это вы устроили? – Джеймс приоткрыл рот от удивления.

– Точнее, он, – Стелла показала на Сириуса, которого прямо-таки распирало от гордости.

– Ого, молодец! – восхищённо присвистнул Джеймс. – Уважаю!

– А вы, наверное, давно друг друга знаете? – предположила Стелла, переводя взгляд с одного мальчика на другого.

– Ага, последние сто пятьдесят лет, – небрежно бросил Сириус.

– Да только что на платформе познакомились, не слушай его, – махнул рукой Джеймс.

Дети на какое-то время замолчали, разглядывая проплывающие за окном пейзажи. Первым от лицезрения красот природы оторвался Джеймс:

– Люди, а вы на какой факультет хотите поступить?

– Не напоминай! – Сириус скривился, точно от зубной боли. – Все мои родственнички учились на Слизерине, среди них нормальные – только кузина Андромеда и дядя Альфард. Остальные... даже говорить о них неохота.

– Что, и о родителях тоже? – не поверил Джеймс.

– О них – в особенности, – невесело усмехнулся Сириус.

– Я видела его маму. По-моему, она может убить одним взглядом, – подтвердила Стелла.

Сириуса эта фраза почему-то развеселила, а Джеймс только недоумённо пожал плечами. У него в семье всё было по-другому. Мать в девичестве тоже носила фамилию Блэк, но это была добрейшая женщина, всем сердцем любившая сына. Поэтому Джеймс никогда бы даже не подумал отзываться о ней таким тоном, каким Сириус говорил о своих родителях.

– Не знаю, как вы, а я точно поступлю на Гриффиндор! – заявила Стелла. – Мои родители оба там учились.

– Я тоже туда! – поддержал Джеймс. – Самый приличный факультет.

– А мне остаётся только надеяться, что Шляпа хотя бы учтёт моё мнение, – протянул Сириус. – Но ничего, – он решительно вскинул голову. – Прорвёмся!

***
По прибытии на выходе из вагонов будущих учеников встречал жутковатого вида крупный мужчина с косматой чёрной бородой, который велел всем идти по узкой дорожке по направлению к озеру.

– Это Хагрид, – шепнул Джеймс. – Мне рассказывали, он работает лесником в Запретном лесу рядом с Хогвартсом.

– Запретный лес? – оживился Сириус. – Что-то такое слышал. Надо будет туда наведаться при случае. Стелла, ты как, с нами?

– Разумеется! Или ты думаешь, девочки не способны на такие авантюры?

– Ничего я не думаю, – проворчал Сириус. – Просто собираю команду для полезного времяпрепровождения.

– А-а-а! Ну, тогда извини!

У озера стояла на привязи вереница маленьких лодочек. Хагрид начал отвязывать их, однако получалось не слишком удачно, поэтому образовалась заминка.

Величественный замок поразил всех, включая скептически настроенного Сириуса. Даже ему, привыкшему к масштабу родительского особняка на площади Гриммо, Хогвартс с его башнями, уходящими прямиком в звёздное небо, казался нереально огромным и грандиозным. А Джеймс со Стеллой и вовсе стояли, задрав головы и не в силах вымолвить ни слова. Замершая рядом девочка не смогла сдержать восторженный возглас. Стелла посмотрела в её сторону и вспомнила, что это она спрашивала на вокзале, как попасть на платформу девять и три четверти. Стелла тронула девочку за плечо:

– Привет ещё раз! Я не успела спросить твоего имени. Помнишь меня?

Та вздрогнула от неожиданности и обернулась. Узнав Стеллу, она приветливо улыбнулась:

– Да, конечно, помню. Меня зовут Лили. Кстати, я тоже не успела тебя поблагодарить.

– Да не за что. Я Стелла. Будем знакомы.

– Лили! Пойдём отсюда! Сейчас уже будем отчаливать, ты же не хочешь опоздать? – к ним подошёл черноволосый мальчик, выражение лица которого вряд ли можно было назвать доброжелательным; недоверчиво посмотрев на Стеллу, он нахмурился и настойчиво повторил: – Пойдём, Лили!

– Северус, подожди, пожалуйста, я разговариваю.

– Да не о чем разговаривать. Она общается с этими… – Северус окинул презрительным взглядом Джеймса и Сириуса, которые всё ещё разглядывали замок.

– Что ты такое говоришь? – не поняла Лили. – Стелла помогла мне попасть вовремя на поезд, а ты почему-то даже забыл рассказать про разделительный барьер.

Северус немного смутился. В этот момент в разговор вклинилась Стелла:

– Эй, а может, для начала поздороваешься?

Северус собирался что-то ответить, но тут подошёл Сириус:

– А, опять ты?

– Заберите вашу подружку, мы не хотим с ней общаться, – язвительно бросил Северус.

– Ты что, вообще, о себе возомнил?! – вскипел Сириус. – Стелла тебя первый раз видит. Скорее всего, это она не захочет с тобой разговаривать!

– Да объясните вы, что тут происходит? – не выдержала Стелла.

Лили молча стояла, недоумённо глядя на спорящих мальчиков.

– Просто кое-кто не умеет себя вести, – сказал подошедший Джеймс.

– Уж кто бы говорил! – огрызнулся Северус. – То место было занято! Это вас, видно, некому было учить манерам!

– Да ты занял целое купе! Молодец, ничего не скажешь! Манеры так и прут! – передразнил Сириус.
– Если я сказал «занято», значит, занято! – продолжал протестовать Северус.

Честно говоря, в тот момент, когда мальчишки зашли в купе – жизнерадостные, шумные, смеющиеся – Северус просто позавидовал, что он не умеет вот так веселиться и быть таким раскрепощённым. Ему захотелось как-нибудь задеть ребят, поэтому он встал в позу и не пустил их в купе. Сириус и Джеймс, естественно, в долгу не остались и высказали всё, что о нём думали. В результате знакомство прошло, мягко говоря, не лучшим образом.

– Тьфу, заладил, как раненый попугай. Надо было его ещё в поезде познакомить с магией, как думаешь, Джим? – Сириус угрожающе направил волшебную палочку на Северуса.

– Он, небось, палочку только в магазине у Олливандера один раз в руках подержал, а потом убрал от греха подальше, чтобы не превратить себя, скажем, в жабу. Хотя ему это было бы к лицу, – вслед за Сириусом начал упражняться в насмешках Джеймс.

– Хотите сразиться – пожалуйста! – злобно усмехнулся Северус, доставая волшебную палочку.

– Не надо, Сев! Лучше пойдём, а то и правда опоздаем! – торопливо вмешалась Лили, потянув приятеля за рукав. – Не успел приехать в школу, а уже собираешься влипнуть в историю!

Северус недовольно скривился, но всё же пошёл за Лили, бросив напоследок не обещающий ничего хорошего взгляд в сторону своих новых врагов.

– Я так и знал, Нюниус! – крикнул Сириус вдогонку. – Не волнуйся, ещё встретимся – готовь носовой платочек!

– Тот ещё тип! – поёжилась Стелла, молчавшая всё это время. – А Лили вроде бы хорошая девчонка, зачем она с ним водится?

Наконец, Хагрид победил-таки в неравном бою с верёвками и дал команду рассаживаться по лодкам.

***
Профессор МакГонагалл, в руки которой Хагрид передал без пяти минут первокурсников на входе в замок, казалась невероятно серьёзной и строгой женщиной, не терпящей никаких нарушений дисциплины.

«Надо будет как следует постараться, чтобы вытворять шалости под носом у этой леди», – подумал Сириус.

Правда, сейчас Сириусу было совсем не до проказ. Он изо всех сил пытался держаться спокойно и, чтобы не выдавать своего волнения, нацепил маску беспечности. Причиной беспокойства, конечно же, было предстоящее распределение. Поступать на Слизерин, как вся родня, отнюдь не входило в его планы. Но станет ли Шляпа, которая определила Мерлин знает сколько поколений Блэков на змеиный факультет, слушать «зелёного» первокурсника?

Джеймс и Стелла, уверенные в своём поступлении на Гриффиндор, напротив, пребывали в отличном расположении духа и обменивались шутками, подкалывая друг друга. Доля волнения присутствовала и у них, но любопытство и ожидание грядущего приключения заглушали её.

Профессор привела «новобранцев» в небольшой зал и коротко рассказала о четырёх факультетах Хогвартса и дальнейшей церемонии распределения. Сириус всё уже слышал от матери, правда, её разговоры на эту тему сводились к восхвалению Слизерина, как единственного факультета, где главным критерием на протяжении многих веков оставалась чистота крови. Вообще, по мнению Сириуса, мать чересчур много внимания уделяла вопросам политики, и чем больше она вещала о чистокровности и древнейших традициях благороднейшего рода Блэк, тем меньше Сириусу хотелось следовать принятым в семье идеалам и поддерживать семейные ценности.

Предаваясь невесёлым мыслям, Сириус не заметил, что МакГонагалл уже закончила свою небольшую речь и велела первокурсникам следовать за ней.

– Эй, Сириус, ты что, уснул? – подтолкнула его Стелла. – Сейчас распределимся, и спи хоть до завтра.

Сириус встрепенулся.

– Просто немного задумался. Идём, – он тряхнул головой, отгоняя все сомнения, и последовал за выходящими из зала учениками.

У самого выхода кто-то споткнулся о край ковра и чуть не упал, в результате чего получилась небольшая пробка. МакГонагалл принялась отчитывать какого-то мальчика. Вероятно, именно он стал причиной возникшей остановки. Мальчик пригнул голову и весь сжался в комок – в глазах плескался невообразимый ужас, как будто перед ним стоял не человек, а огнедышащий дракон.

– Ну что там опять такое? – возмутился Джеймс, рвавшийся «в бой». – Не пускают людей к знаниям!

Стоявший впереди мальчик шумно вздохнул и тут же, словно боясь привлечь внимание, начал озираться по сторонам. Его лицо выглядело неестественно бледным, под глазами «красовались» тёмные круги.

– С тобой всё в порядке? – с беспокойством спросила Стелла.

– Да, нормально, – бросив на неё быстрый взгляд, ответил мальчик.

Стелла уже собиралась узнать его имя, но мальчик быстро отвернулся.

– Какой-то неразговорчивый, – недоумённо прошептала Стелла, обращаясь к Сириусу.

– Наверное, он просто волнуется, – пожал плечами тот.

Сам Сириус переживал не меньше, однако хорошо умел скрывать свои эмоции.

– Ну, всё, наконец-то идём! – воскликнул Джеймс, весь извертевшийся от нетерпения.

***
– Блэк, Сириус! – объявила МакГонагалл, и её голос волной прокатился по всему огромному залу, обладавшему отличной акустикой.

По залу прошёлся легкий шёпот. Присутствующие здесь преподаватели и ученики прекрасно знали семейство Блэков, и, конечно же, никто не сомневался, что через минуту ещё один представитель древнейшего и благороднейшего рода будет определён на Слизерин.

Сириус нервно сглотнул и, собрав всю волю в кулак, двинулся к Волшебной Шляпе.

«Ну, сейчас я вам устрою!» – подумал он и упрямо вскинул голову.

«Так-так, очередной Блэк, – проскрипела шляпа, когда Сириус надел её на голову. – Ну что, пойдёшь на Слизерин?»

«Ни за что! Только не Слизерин!» – подумал Сириус, стараясь сделать свои мысли как можно более отчетливыми.

«Хм... Странно... – удивилась Шляпа. – Чтобы Блэк отказывался от Слизерина... Раньше такого не случалось... Ладно, посмотрим, что тут у нас... Вижу незаурядный ум и смекалку, храбрости и упорства тоже не занимать. А вот характер непростой, тяжело тебе придётся... Ну, а куда ты сам-то хочешь, дружок?»

Сириус задумался. Раньше все его мысли были направлены лишь на то, чтобы не угодить на Слизерин, о других факультетах он не особенно размышлял... Но, скорее всего, Джеймс и Стелла поступят на Гриффиндор, а к ним он уже успел по-настоящему привязаться, хотя Стеллу раньше видел всего один раз, а с Джеймсом и вовсе познакомился только сегодня.

– Ну что он там копается? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, высказался Джеймс. – Если так будет продолжаться, мы тут до завтра проторчим!

Однако, несмотря на кажущуюся беспечность, Джеймс на самом деле очень переживал за нового друга.

– Похоже, ваш дружок не подходит ни для одного факультета, – доходчиво объяснил ситуацию незаметно подошедший Северус. – Гонору хоть отбавляй, а ума положить забыли.

– Так, опять чем-то завоняло, чувствуешь? – закатил глаза Джеймс, повернувшись к Стелле. – Ах, это Нюниус открыл свой гнилой рот!

– Смотри, очкастый, договоришься! Клоун! – скривился Северус.

– Слушай, как тебя там, гуляй отсюда! – процедила сквозь зубы Стелла. – Или тебя поучить вежливости?

– Ой, как страшно! Потом поговорим, – Северус зло сверкнул глазами и демонстративно отвернулся.

«Ну что, определился? Не задерживай движение, у меня вас еще вон сколько!» – отвлекла Сириуса от раздумий Шляпа.

«Да, Гриффиндор!» – мысленно произнёс Сириус.

Конечно, дома после этого лучше не показываться, но он уже всё решил.

«Слава Мерлину! Вот же ученики нынче пошли!» – проворчала Шляпа и громко выкрикнула на весь зал:

– Гриффиндор!

Аплодисментов, обычно приветствующих распределение нового ученика, не последовало. В напряженной тишине прозвучала только фраза: «Молодец, Сириус!» - сказанная громким шёпотом Джеймсом и Стеллой одновременно. Остальные присутствующие в зале ни малейшего энтузиазма не выразили. Сириус огляделся и остался доволен произведённым эффектом. Проходя мимо слизеринского стола и увидев вытянутые от изумления и недоумения лица учеников, он окончательно убедился в правильности своего выбора.

«Да, Блэк в Гриффиндоре – это что-то новенькое. Сириус, ты здòрово влип!» – усмехнулся про себя новоиспечённый гриффиндорец, занимая место под красно-золотыми знамёнами.

МакГонагалл, также пребывавшая в лёгком шоке, продолжила вызывать первокурсников.
Всецело поглощённая ожиданием Стелла не особо следила за дальнейшим распределением. Тем не менее, она уловила, что её недавняя знакомая Лили попала на Гриффиндор.

Наконец, МакГонагалл объявила:

– Кентберри, Стелла!

«Сейчас составлю Сириусу компанию», – подумала Стелла и уверенным шагом направилась к Шляпе.

«Хм, сложный выбор», – не успела Стелла надеть Шляпу, как та начала колебаться. Это стало для девочки полной неожиданностью, ведь она была уверена, что без всяких проблем попадёт на Гриффиндор.

«Даже не знаю... – тем временем продолжала Шляпа. – Может быть, Слизерин?»

«Что-о?! – Стелла едва сдержалась, чтобы не воскликнуть вслух. – Не надо, пожалуйста!»

«Зря, зря… Я считаю, ты бы отлично вписалась туда».

«Но я не хочу на Слизерин! – Стелла уже чуть не плакала. – Можно Гриффиндор?»

«Ох, ну и ученики стали своевольные, совсем не слушаются старших! – сердито проскрипела Шляпа, но тут же смягчилась. – Ладно, милая, что ж с тобой делать».

– Гриффиндор! – пронеслось по залу, и Стелла, облегчённо выдохнув, сняла Шляпу и прошла к гриффиндорскому столу.

Она машинально опустилась на стул рядом с Сириусом, не замечая ничего вокруг. Что же с ней не так? Неужели в её характере есть что-то подходящее для факультета, откуда выходят одни тёмные волшебники? Но она ведь никогда не замечала за собой ни расчётливости, ни хитрости, ни умения любым способом добиваться цели. А может, старая Шляпа просто уже ничего не соображает? Ведь даже у волшебных вещей должен быть срок годности. Правильно, этот головной убор никуда не годится! Шутка ли, его носил сам Годрик Гриффиндор! Пора бы руководству школы приобрести новый артефакт для распределения...

– Стелла, ты вообще здесь? – прервал её размышления насмешливый голос Сириуса. – Между прочим, подружка нашего любезного Нюниуса распределилась к нам. Ты видела?

– Да-да, Сириус, я видела, – рассеянно произнесла Стелла. – Распределилась и пусть, что с того?

– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил Сириус, с беспокойством глядя ей в лицо. – Тебе Шляпа что-то не то сказала?

– Нет, с чего ты взял? – Стелла поразилась проницательности Сириуса. – Просто устала от всей этой суеты. Всё-таки не каждый день поступаешь в школу волшебства!

– В этом ты права, – согласился Сириус. – Ладно, ждём Джима. Он там явно уже весь извёлся. Как бы не выскочил раньше времени, неугомонный, как снитч!

Стелла слушала разглагольствования Сириуса в пол-уха, она всё ещё никак не могла прийти в себя после произошедшего. Но и сам Сириус тоже только хотел казаться весёлым и спокойным. На самом деле он прекрасно представлял себе, какой скандал закатит ему мать. Хорошо ещё, что до Рождества он избавлен от необходимости посещать родительское гнездо. Однако Громовещателя не избежать – тут и к прорицательнице не ходи. Но ничего, он это переживёт. Главное, первую победу в своей жизни он уже одержал. Шляпа сочла возможным обучение Блэка на Гриффиндоре, и он смог прервать многовековую традицию.

Тем временем болезненного вида мальчик, с которым Стелле так и не удалось познакомиться на выходе из малого зала, тоже попал на Гриффиндор и присоединился к своим новым однокурсникам. По его растерянному виду было понятно, что он несколько удивлён своему распределению на факультет храбрецов.

– Эй, пора бы уже и познакомиться! – весело подмигнул ему Сириус. – Всё-таки следующие семь лет нам предстоит учиться вместе.

– Ремус, – осторожно представился мальчик. – Ты разве не слушал распределение? Меня же называли по имени.

– Извини, мы тут сидим под впечатлением, половину не слышали. Но впредь обязуемся быть внимательнее, – пообещал Сириус, хитро улыбнувшись Стелле. – Ну, наши имена ты явно знаешь, представляться бессмысленно.

Ремус кивнул и чуть улыбнулся, но тут же, будто вспомнив о чём-то, помрачнел и опустил голову.

– Ремус, ну как тебе школа, распределение? – попыталась поддержать разговор Стелла.

Новый знакомый лишь пожал плечами и что-то невнятно пробормотал себе под нос. Похоже, он не был настроен на дальнейшее общение.

– Понятно, случай тяжёлый, – тихо сказал Сириус Стелле. – Ничего, разговорим – куда он денется.

Между тем на Гриффиндор распределились ещё две девочки, но они расположились у дальнего края стола, где оставались свободные места, поэтому знакомство пришлось отложить.

Неожиданно под красно-золотые знамёна угодил и неуклюжий мальчик, с таким ужасом внимавший нравоучениям МакГонагалл перед распределением. Пару раз споткнувшись от волнения, он добрался-таки до гриффиндорского стола и с облегчением плюхнулся на свободный стул.

– Так, с этим тоже надо будет поработать, – прокомментировал Сириус, оценивающе рассматривая ещё одного «новобранца».

– Завтра начнём, пока пусть придёт в себя, – определила Стелла.

Наконец, к ним присоединился сияющий Джеймс.

– Вот вам повезло с фамилиями! Сидят тут, видите ли, а я там маюсь на ногах! Ух ты, сколько еды! А вы чего ждёте? – Джеймс действительно был похож на снитч – вездесущий, быстрый, вертлявый.

– Не чего, а кого, – уточнил Сириус, принимаясь за угощение. – Ждём, пока кое-кто, кому не повезло с фамилией, соизволит распределиться. Даже место ему заняли. Ты его, случайно, не видел?

– Нет, не встречал, прости, – пробормотал Джеймс с набитым ртом. – Может, Стелла видела?

– Хватит вам уже! – притворно рассердилась Стелла. – У меня сейчас от вас голова заболит!

– Привыкай. Лучше сразу настраивай свою голову: тебе нас семь лет терпеть, – с ехидной улыбкой сообщил Сириус.

– О, нет! – картинно всплеснула руками Стелла. – Переведусь-ка я, скажем, на Пуффендуй!

Все трое дружно рассмеялись. В одиннадцать лет, несмотря на все тревоги и разочарования, жизнь кажется захватывающим приключением, и сейчас никто из друзей и не предполагал, какой жестокой и безжалостной она может быть.

Часть I. Глава 3

– Я уже не знаю, что делать, Винс, – Элеонора устало опустила голову и потёрла виски ладонями. – Поговори с ней, пожалуйста!

– Я пытался несколько раз, ты знаешь, – Винсент нервно забарабанил пальцами по столу. – Она нас будто не замечает. Похоже, она станет с нами общаться, только если мы согласимся с невиновностью Блэка.

– Это невозможно! Зачем давать ложную надежду? Мы лишь усугубим ситуацию!

– Но и дальше так продолжаться не может, – возразил Винсент. – Ей нужно как-то выбираться, взять себя в руки, выйти на работу, наконец!

– Может, дать ей Фелицис? Я всегда была против таких зелий, но сейчас просто не вижу выхода.

– Попробуй, – согласился Винсент. – Правда, она такая упрямая, не уверен, что на неё что-то подействует.

– Спасибо, умеешь утешить!

– Просто я пытаюсь трезво смотреть на вещи и...

– Да уж, досмотрелись до того, что подпустили Блэка так близко к её сердцу!

– Вот только не начинай опять, не то я завою, как оборотень в полнолуние! Что сделано, то сделано.

– Ладно, пойду посмотрю, есть ли у нас Фелицис. А ты всё-таки поговори с ней ещё раз.
Заметив нерешительность в глазах мужа, Элеонора добавила:

– Прямо сейчас.

– Иду, иду, – со вздохом отозвался Винсент, мало веривший, что на пятый раз дочь, наконец, захочет с ним говорить.

***
Стелла сидела по-турецки на кровати, уставившись в одну точку. Уже десять дней она оставалась, как затворница, в своей комнате на втором этаже. В сознании проносились картины из прошлого, но они представлялись призрачными и нереальными, как будто всё это происходило не с ней.

Вот Джеймс что-то громко вещает, размахивая руками. Лили с деланой укоризной смотрит на мужа и призывает его успокоиться, напоминая, что он вообще-то уже отец, а ведёт себя, как первокурсник. Сириус периодически вставляет шутки в речь друга, а сам украдкой подмигивает и улыбается Стелле. Всегда всё замечающий Ремус только качает головой и добродушно усмехается. Питер хвалит стряпню Лили и немного смущённо просит добавки...

Ничего этого больше не будет. Никогда они не смогут собраться вместе, посидеть вот так тёплой компанией, наслаждаясь обществом друг друга... Всё уничтожил проклятый Волдеморт!

Пророчество... Зачем его вообще произнесли вслух? Как Дамблдор мог допустить, чтобы оно дошло до ушей Волдеморта? Но теперь всё это было не важно, ничего уже не вернуть...

Краем сознания Стелла уловила, что в комнату вошёл отец.

«Сейчас опять начнёт свои увещевания. Пусть попробует».

– Стелла... – робко произнёс тот. – Скажи хоть что-нибудь, мы с мамой уже извелись. Если тебе всё равно, что будет с тобой, пожалей хотя бы нас.

«Хм, а кто, интересно, пожалеет меня? Нет, не твоими, мама, слезливыми причитаниями, и не твоими, папа, нудными уговорами. Вы напрочь отказываетесь слушать, что говорит вам собственная дочь. Могли бы и постесняться при мне всё время повторять, какое Сириус чудовище».

– Опять молчишь, – покачал головой отец. – Послушай, ты же не сможешь сидеть так вечно? Жизнь продолжается несмотря ни на что. Мы тебе поможем, Стелла, только не отталкивай нас, не замыкайся в себе. Выплесни всё, что у тебя на душе – поверь, станет легче.

«Какой смысл? Я уже всё сказала, но вы не услышали ни единого слова...»

Отец постоял ещё несколько минут в надежде, что дочь всё же заговорит, но тщетно. Он тяжело вздохнул и взялся за ручку двери.

– Передай маме, пусть не тратит зелье зря, – неожиданно заговорила Стелла бесцветным и монотонным голосом.

Отец вздрогнул и резко обернулся. Стелла по-прежнему смотрела вдаль, выражение лица оставалось бесстрастным.

– О чём ты говоришь, дочка?

– Отсюда было прекрасно слышно ваш разговор. Или вы думаете, что я уже сошла с ума?

– Что ты, Стелла! – горячо возразил отец. – Хорошо, я скажу маме, что не надо искать никакое зелье. Только ты обязательно поговори с ней, на неё уже больно смотреть.

– Завтра. А пока позволь мне побыть одной. Пожалуйста.

Отец не стал перечить и уже собирался выйти, но вдруг остановился, вспомнив о чём-то. Он пристально посмотрел на Стеллу, пытаясь поймать её взгляд, и тихо сказал:

– Главное, не сдавайся, дочь. Пусть это звучит пафосно, но мой отец всегда так говорил, и, как видишь, я сейчас стою перед тобой, хотя всякое бывало... – он запнулся. – Прости, больше ни слова.

И он бесшумно вышел, прикрыв за собой дверь.

«Не сдавайся! Легко сказать, когда в одночасье всё рухнуло! Но... Сириус бы точно не сдался. Он сильный и решительный, не то что я... Стоп!»

Внезапно в сознании мелькнула мысль, которая до сих пор не могла пробиться сквозь стену отчаяния и скорби. Стелла вскочила с кровати и принялась лихорадочно мерить шагами комнату. Друзей, увы, не вернуть, она должна смириться с этой болью и не предаваться бесполезному унынию, которое только затуманивает разум и мешает рационально мыслить.

Стелла подошла к овальному зеркалу в резной оправе, висевшему на стене, и поморщилась. На неё смотрела измученная бессонными ночами и депрессивными мыслями девушка. Уголки рта опущены, под глазами мешки, веки красные и набухшие.

«Эх, Стелла, Стелла... До чего ты докатилась... Тобой же можно пугать не хуже, чем боггартом!»

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слабой и неестественной.

«Ничего, пара косметических заклинаний и будешь, как новенькая. А пока надо как следует выспаться».

***
Стелла осторожно заглянула в столовую. Отец, ссутулившись, сидел за обеденным столом и ковырял вилкой в тарелке. Мать стояла у окна и сосредоточенно вглядывалась вдаль. Осень в этом году выдалась дождливой и неприветливой. Мелкий моросящий дождь монотонно барабанил по стеклу и явно не улучшал и без того унылое настроение родителей.

– Доброе утро, мама, доброе утро, папа! – сделав глубокий вдох, Стелла вошла в столовую.

Отец тотчас поднял на неё взгляд, мать резко отвернулась от окна. Они молча смотрели на Стеллу, пытаясь понять её настроение и не зная, как начать разговор. Родители были настолько растеряны, что даже не сообразили, что нужно поздороваться.

– Ох, ну что же вы смотрите на меня, словно на банши? – улыбнулась Стелла, чтобы разрядить обстановку. – Не волнуйтесь, я в порядке.

Стелла все еще чувствовала себя уставшей – и была уверена, что это заметно – но постаралась привести себя в порядок: уложила волосы, заклинанием убрала темные круги под глазами.

– Доброе утро, Стелла, – наконец, неуверенно произнесла мама; в её глазах читалась тревога, смешанная с надеждой.

– Доброе утро, дочка, – подхватил отец. – Как ты себя чувствуешь?

– Вполне нормально, я уже сказала. Я бы хотела с вами поговорить.

– Мы тебя слушаем, – осторожно ответила мать.

– Простите, я вела себя слишком резко, – вздохнув, начала Стелла. – Но поймите и моё состояние: сразу столько всего навалилось, я пребывала в полной растерянности. Я многое обдумала за эти дни и пришла к выводу, что вы были правы, – она сделала паузу, но родители молчали, напряжённо ожидая продолжения. – Я имею в виду, что я жестоко ошибалась в Сириусе. Мне нелегко было осознать, что человек, которого, как мне представлялось, я знала, как саму себя, оказался совершенно другим... Мне следовало сразу прислушаться к тебе, мама, но вы ведь знаете моё упрямство. Я поняла всё слишком поздно.

Стелла замолчала. Ей нелегко дались эти слова, однако сейчас так будет лучше, в этом она не сомневалась.

Выслушав Стеллу, мама облегчённо перевела дыхание и с чувством обняла дочь. Отец последовал её примеру.

– Я знала, солнышко, что ты придёшь к правильным выводам. Знай: ты в любой момент можешь к нам обратиться и поделиться всем, что тебя тревожит – мы всегда тебя поддержим, – мама ласково потрепала Стеллу по щеке, как в детстве.

– И не забывай, что я тебе сказал, – добавил отец, погладив дочь по руке.

– Я помню, папа, – улыбнулась Стелла, – твои слова очень помогли мне.

Это была правда, пусть и не в том смысле, в каком понял отец.

– Мне нужно сегодня в Министерство, – сообщила Стелла, накладывая в тарелку завтрак. – Сами понимаете, я вела себя там не слишком вежливо, а точнее, совсем не вежливо. Теперь просто необходимо устранить возникшие недоразумения.

– Мне нравится твой настрой, – поддержала её мать. – Не переживай: все мы можем ошибаться, тебя обязательно поймут.

Стеллу передёрнуло от слова «ошибаться», но она не подала виду, а лишь согласно кивнула.

***
Идя по коридорам Министерства, Стелла надеялась не столкнуться лоб в лоб с министром Миллисентой Багнолд. Всё-таки легилименцию никто не отменял, и девушка опасалась, что застигнутая врасплох она не сможет должным образом воспользоваться своими познаниями в области защиты разума. Завернув за угол, Стелла увидела главу Отдела тайн Фульвиуса Фокса, который спорил с каким-то юношей, выглядевшим немного растерянно.

– Молодой человек, вы мне уже в пятый раз показываете свои оценки! Поверьте, я не слепой! – Фокс явно терял терпение. – А вот вы, похоже, глуховаты. Я в пятый раз говорю: в отделе мест нет, и я при всём желании ничем не могу вам помочь.

– Мистер Фокс! Я семь лет трудился, не покладая волшебной палочки, стараясь постигнуть все тонкости магического искусства! – не сдавался юноша. – Неужели я не заслужил шанса?

– Да что вас всех сюда тянет? – Фокс с досадой потёр лоб. – Вам, наверное, невесть что наговорили про Отдел тайн в этом вашем Хогвартсе. Думаете, здесь мёдом намазано?

– Мистер Фокс! Поймите меня...

Стелла машинально поздоровалась с Фоксом и прошла дальше по коридору. Чем закончился разговор, она уже не услышала.

Личный секретарь министра покосилась на Стеллу с некоторым недоверием, вероятно, вспомнив её предыдущий визит в Министерство, однако вслух ничего не высказала и оформила запись на понедельник.

– Спасибо большое! – Стелла старалась вести себя как можно доброжелательнее. – Вы не подскажете, Бартемиус Крауч сегодня на месте?

– Разве вы не знаете? – удивлённо подняла брови секретарь. – Мистер Крауч ещё на прошлой неделе ушёл в отставку по собственному желанию, Департамент Магических Правонарушений возглавила Амелия Боунс. А Крауч пока в отпуске, но, скорее всего, займёт пост главы Отдела международного магического сотрудничества.

– Ох, простите, я отсутствовала некоторое время и не в курсе последних событий. – Стелла немного опешила от таких новостей. – Что ж, спасибо ещё раз, до свиданья!

«Странно, такой человек, как Крауч, вряд ли оставил бы пост добровольно. Ладно, тем лучше, хотя бы не придётся извиняться перед этим самодуром. Боунс... Говорят, она честный и прямолинейный человек, что если попробовать обратиться к ней?... – Стелла тут же отмела эти мысли, чтобы не поддаться порыву и опять не наделать глупостей. – Боунс вряд ли захочет рисковать своей репутацией, только вступив в должность... Сейчас лучше должным образом подготовиться к встрече с Багнолд, в запасе ещё есть время».

– Стелла! Ну, наконец-то ты объявилась! – окликнул девушку знакомый хрипловатый голос, по которому она узнала своего боевого наставника Аластора Грюма.

– Здравствуйте, Аластор! – поравнявшись с ним, ответила Стелла. – Только сегодня пришла первый раз после... Ну, вы знаете...

– Понимаю, – Аластор сочувственно похлопал её по плечу. – Не буду говорить длинных речей: от них только хуже, знаю по себе. Я лишь жалею, что не прикончил этого подонка... Нам следовало догадаться раньше.

– Лучше не напоминайте, – мотнула головой Стелла.

– Ладно, прости... Ну, а ты что собираешься делать? Останешься в Аврорате?

– Не знаю. Может, останусь, а может, и нет, – пожала плечами Стелла. – Возможно, мне следует перейти на более спокойную работу... Но если сейчас Аврорату нужны люди, вы только скажите.

– Отдыхай, – усмехнулся Грюм. – Ты сейчас официально в отпуске, к тому же, всё уже успокоилось. Когда Пожиратели лишились своего босса, переловить их не составило большого труда, хотя в некоторых случаях это не помогло, мда... – он немного замялся. – А вот сразу после исчезновения Сама-Знаешь-Кого тут такая суматоха началась: абсолютно всех поставили на уши, но чётких указаний никто толком не дал, и все носились взад-вперёд неизвестно зачем. Скримджер, узнав, что ты вернулась и не явилась к нему, долго орал и всё порывался отправить ребят, чтобы вытащили тебя на работу. Я его еле отговорил.

– Спасибо. Мне тогда только Скримджера не хватало, – с благодарностью улыбнулась Стелла.

Поначалу, когда она поступила в аврорскую школу, Грюм внушал ей благоговейный страх, но позже выяснилось, что своим резким поведением Аластор лишь стремился привить новичкам дисциплину и закалить характер. Когда молодые авроры проявляли себя, Грюм становился для них надёжным старшим товарищем, готовым заслонить собой любого из своих подопечных на поле боя и просто поддержать в трудной жизненной ситуации.

– Ну, мне пора, – спохватился Грюм. – Чиновникам только отчёты подавай, гиппогриф их дери. Иначе только бы меня здесь и видели. Сами-то они из тёплых кабинетов ни разу не вылезали, а как только Сама-Знаешь-Кто исчез, первыми побежали запускать фейерверки... Ладно, чего-то я разворчался, пойду.

– Всего доброго, Аластор! Надеюсь, теперь для Аврората настанут более спокойные времена.

– Ох, чуть не забыл! – Грюм хлопнул себя ладонью по лбу. – Наверное, не самый подходящий момент, но я должен тебе отдать... На месте гибели Питера нашли вот это, – он порылся в кармане и протянул Стелле продолговатую вещицу изумрудно-зелёного цвета длиной с мизинец, чуть заострённую с концов.

Можно было подумать, что это подвеска, но отверстия для цепочки на ней не наблюдалось. Поверхность странного артефакта покрывал затейливый резной узор, отливавший золотом.

– Наши эксперты полдня проверяли эту штуковину, но не обнаружили никаких магических свойств. Возможно, просто талисман. Ребята хотели отдать его матери Питера, но она и слышать ничего не хотела... Больше у парня никого нет, так что отдаю это тебе.

– Первый раз вижу, – озадаченно пробормотала Стелла, вертя в руках загадочную вещь. – Да, наверное, талисман. Питер не любил рассказывать о личном, – она тяжело вздохнула.

Распрощавшись, наконец, с Грюмом, Стелла направилась в Атриум, постояла несколько минут у фонтана Магического Братства, собираясь с мыслями, бросила несколько монет и двинулась домой.

***
– Стелла, ты занята? – ещё с лестницы выкрикнула мать.

– Ничего особенного, читаю «Пророк», – отозвалась Стелла, торопливо пряча в ящик стола «Окклюменцию для профессионалов» и разворачивая свежий номер магической газеты.

– Виктор приглашает нас сегодня вечером на ужин по случаю отъезда Эвелин во Францию. Она, как одна из лучших выпускниц Хогвартса, получила приглашение на стажировку в Шармбатон. Пройдя там спецкурс, Эв сможет устроиться на престижную работу в Министерстве или даже в Международной Конфедерации! – преисполненная гордости за племянницу протараторила мама.

– Ей ещё не надоело учиться? – насмешливо пробормотала Стелла. – Прости, вырвалось, – поспешно добавила она, поймав укоризненный взгляд матери. – К сожалению, у меня не получится сегодня пойти: я должна встретиться с Дамблдором, иначе будет совершенно невежливо – уже столько времени прошло, а в нашу предыдущую встречу я ему наговорила много лишнего. К тому же, меня очень беспокоит Гарри – его нужно срочно забирать от тёти с дядей. Дамблдор может с этим помочь. Так что идите без меня.

– Что ж, ладно, это действительно важно, – не стала настаивать мать.

Очевидно, она была рада уже тому, что Стелла, наконец, взялась за ум и перестала страдать по Блэку. Однако требовать от неё немедленно вернуться к привычному ритму жизни, конечно же, не могла. Мама понимала: боль от утраты лучших друзей ещё долго будет жить в сердце дочери.

– Поздравьте Эв и от моего имени тоже, – попросила Стелла, чтобы сгладить впечатление от своего отказа.

По правде сказать, она планировала поход к Дамблдору на завтра, но перспектива семейного ужина в доме дяди ей сейчас совсем не улыбалась. Викторинус Уайтс относился к Блэкам с ещё большим презрением, чем его сестра, и, зная дядин характер, Стелла не сомневалась, что даже во время праздника он не преминет пуститься в нравоучения.

Кузина Эвелин слыла одной из самых умных и способных учениц Хогвартса. В этом году она блестяще закончила Когтевран, и отец, естественно, старался устроить её на достойную работу. Вот, видимо, и договорился о стажировке в Шармбатоне. Стелла усмехнулась. Что-что, а учиться Иви всегда любила и порой часами просиживала за учебниками, иногда вызывая насмешки кузины. Раньше они неплохо ладили, за исключением того, что, поступив в Хогвартс, кузина поначалу пыталась отговорить Стеллу от дружбы с Сириусом — сказалось влияние отца. Но получив резкую отповедь, Эв со временем сдалась. Однако, после того как дружба переросла в любовь, отношение кузины изменилось: она назвала Стеллу сумасшедшей, почти прекратила всё общение и лишь издалека бросала на них с Сириусом презрительные взгляды. И в сложившейся ситуации она, ясное дело, не упустит возможности упрекнуть Стеллу. Так что в ближайшее время на глаза родственникам лучше не попадаться: Стелле хватило и нотаций матери. А с Дамблдором можно поговорить и сегодня. Тем более что в своём ответе на письмо с просьбой принять её в Хогвартсе, Альбус не указал точной даты, а лишь выразил согласие на визит в ближайшие несколько дней.

***
Вечерело. Родители шумно собирались на торжественный ужин и, как обычно, опаздывали. Мама, перемерив все платья из гардероба, никак не могла выбрать себе подходящее. Отец вздыхал, поминутно приговаривая, что она хороша в любом наряде, на что та только фыркала и, посмотревшись в зеркало, шла переодеваться. Оставив их заканчивать сборы, Стелла без лишнего шума взяла летучий порох и отправилась прямиком в кабинет директора Хогвартса.
Дамблдор сидел в кресле спиной к камину и неторопливо потягивал чай.

– Добрый вечер, профессор, – нерешительно начала Стелла, не вполне уверенная, что явилась вовремя.

– Здравствуй, Стелла, – спокойно ответил Дамблдор, не поворачивая головы. – Проходи, присаживайся, – он указал на кресло напротив. – Не желаешь ли чаю?

– Нет, спасибо, я ненадолго, не буду вас сильно задерживать, – Стелла села в предложенное кресло.

Выражение лица Дамблдора было вполне доброжелательным, но взгляд оставался непроницаемым. Стелла собралась с мыслями, призвав на помощь все свои навыки окклюменции, которые совершенствовала в прошедшие дни.

– Ты хотела о чём-то со мной поговорить? – первым нарушил неловкое молчание Альбус.

– В первую очередь, я должна извиниться за своё резкое поведение в прошлый раз, – мягко сказала Стелла. – Столько всего навалилось, я не смогла справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Я всё прекрасно понимаю, не волнуйся, – произнёс Дамблдор, внимательно изучая собеседницу.

Видимо, оставшись доволен прочтёнными мыслями, он отпил ещё один глоток и улыбнулся:

– Оставим былые недоразумения в прошлом. Поверь, для меня произошедшее тоже свалилось, как снег на голову... Но не будем вновь ворошить эту рану, время лечит – помни об этом.

Стелла согласно кивнула и продолжила:

– Ещё мне бы хотелось поговорить с вами насчёт Гарри. Министерство не слишком сговорчиво, поэтому я надеюсь на ваше понимание. У меня есть завещание Лили и Джеймса, по которому мы... – она осеклась, – то есть я назначена опекуном Гарри в случае их смерти.

– Не сомневался, что ты поднимешь этот вопрос. Я бы тоже был очень рад, если бы Гарри жил с тобой, но пришлось поговорить с Опекунским советом, чтобы они передали опекунство Петунии Дурсль. Так было необходимо.

– Что?! – Стелла не верила своим ушам. – Зачем вы это сделали?! Вы же знаете сестру Лили и её мужа – они боятся всего магического, как огня! Да они Гарри жизни не дадут!

– Выслушай меня, пожалуйста, – поднял руку Дамблдор. – Волдеморт собирался убить только Гарри, но Лили, вероятно, закрыла сына собой, тем самым невольно совершив обряд жертвы. Лишив Лили жизни, Волдеморт привел обряд в действие и потому не смог причинить вред Гарри, и выпущенная Авада – а я уверен, что он использовал именно её – отразилась обратно. Однако оставшиеся на свободе Пожиратели Смерти наверняка попытаются отомстить за своего лорда, и мальчик, как никогда, сейчас нуждается в защите.

– Всё еще не понимаю, как это связано с Дурслями, – Стелла недоверчиво посмотрела на профессора.

– Обряд жертвы связан с кровью жертвующего, а Петуния – единственная кровная родственница Лили. Защита будет действовать, пока Гарри живёт в доме тёти.

– Но можно хотя бы видеться с ним? Ведь Дурсли ничего не станут рассказывать Гарри ни о родителях, ни о магии и...

– Боюсь, это слишком рискованно, – прервал её Дамблдор. – Магические воздействия извне могут разрушить защиту. Гарри лучше оградить от волшебного мира хотя бы на некоторое время, ради его же безопасности.

Стелла была обескуражена таким поворотом событий. Она-то надеялась, что Дамблдор непременно посодействует ей в оформлении опекунства над Гарри, но с другой стороны, предостережения директора звучали вполне разумно, а она ни в коем случае не хотела навредить мальчику.

– Наверное, вы правы, – наконец, неохотно согласилась Стелла. – Когда всё утихнет и Гарри уже ничто не будет угрожать, я смогу его забрать.

– Хочется верить, что так и произойдёт, – вздохнул Дамблдор.

– Вы считаете, Волдеморт погиб... навсегда? – вдруг спросила Стелла.

– Да, – коротко ответил Дамблдор. – Он не вернётся, я это чувствую...

***
В понедельник, за полчаса до назначенной встречи Стелла уже ожидала своей очереди на приём к Багнолд. К не покидавшим её ни на минуту мыслям о том, кто сейчас томился в Азкабане, а также тоске по друзьям, которую она тщетно старалась заглушить, добавилось растущее беспокойство за судьбу Гарри. Они с Сириусом обещали, что ни при каких обстоятельствах не оставят мальчика и позаботятся о нём. А теперь ей не позволяют даже приближаться к Гарри. В какой-то момент Стелла хотела наплевать на предупреждения Дамблдора, заявиться к Дурслям и хотя бы взглянуть, в каких условиях те держат своего племянника. Ей хватило одной мимолётной встречи с этой четой, чтобы убедиться в правдивости слов Лили насчёт абсолютного неприятия сестрой и её мужем любых магических проявлений. Петуния считала Лили чуть ли не уродкой, но Стелла подозревала, что за таким отношением кроется обычная зависть. Как бы то ни было, не составляло труда догадаться, как эти люди будут относиться к Гарри. Однако Стелла не могла рисковать. Если Дамблдор прав, она подвергнет Гарри гораздо большей опасности.

Очнулась Стелла от раздумий лишь в тот момент, когда предыдущий посетитель вышел от министра, громко хлопнув дверью. Вероятно, встреча прошла не слишком удачно, и Багнолд пребывает сейчас не в лучшем настроении. А может, не всё так плохо, и дверь захлопнулась просто от порыва ветра... Глубоко вздохнув, Стелла потянула на себя ручку двери и вошла в кабинет.

– Доброе утро, мадам Багнолд! – с милой улыбкой поздоровалась она, усаживаясь на стул для посетителей.

– Если бы доброе, – проворчала та, складывая какие-то документы на столе. – С самого утра приходят и требуют деньги на свои безумные проекты, будто бюджет Министерства можно расширить, как какую-нибудь комнату в доме!.. Мэри! Забери у меня эти бумаги!

Девушка-секретарь вихрем влетела в кабинет, схватила со стола стопку и также быстро выскочила.

– Уверена, Министерство в вашем лице принимает правильные решения относительно направлений расхода средств, – осторожно вставила Стелла.

Переходить сразу же к интересующим её вопросам было бы слишком опрометчиво: пусть сначала Багнолд успокоится после предыдущего разговора.

– Приходится, – уже более мирным тоном подтвердила министр. – Эта должность не столь привлекательна, как может показаться на первый взгляд.

Миллисента Багнолд была слегка полноватой женщиной почтенного возраста с копной седеющих волос, которые она любила укладывать в высокие причёски. Багнолд отличалась властным характером и острым умом, которые позволили ей подняться по карьерной лестнице. Именно Миллисенту Визенгамот выбрал для управления Министерством в этот непростой для магической Британии период. Разыгрывать перед ней спектакль было не менее рискованно, чем в случае с Дамблдором, но Стелла надеялась на свою основательную подготовку.

– Ах да, ты, собственно, по какому вопросу? – наконец, спохватилась Багнолд.

– Возможно, вы помните – меня зовут Стелла Кентберри. Пару недель назад я была у вас и... скажем так, вела себя слишком импульсивно.

Багнолд пристально посмотрела на посетительницу, припоминая, при каких обстоятельствах та приходила в прошлый раз и, в конце концов, с лёгкой усмешкой промолвила:

– Конечно, иногда я забываю посетителей по причине их немалого числа, но тебя не запомнить достаточно проблематично. Ты позволила себе усомниться в преданности Министерства принципам светлой магии. Такие обвинения ровным счётом ни на чём не основаны.
Стелла покорно опустила голову и виновато вздохнула.

– Вы совершенно правы. Настоящий маг, тем более сотрудник Аврората, не имеет права поддаваться порыву чувств, ставя эмоции выше разума. Я признаю свою вину и прошу прощения за резкие высказывания, а также выражаю надежду на дальнейшее сотрудничество. Я бы посчитала за честь продолжать работать под руководством человека, который так умело координирует действия всего магического мира Британии в наше неспокойное время. Мне, да, думаю, не только мне, следует поучиться вашему хладнокровию, рассудительности и выдержке. Без вашего руководства в Министерстве воцарился бы настоящий хаос.

От этих слов веяло неприкрытой лестью, тем более что хаос всё-таки воцарился, и, судя по словам Грюма, всеобщий. Однако Стелла решила сыграть на тщеславии министра, которая очень гордилась занимаемой должностью, при любом удобном случае напоминая руководителям отделов о своём положении.

По мере продолжения маленькой речи Стеллы выражение лица Багнолд сменилось со строго-непреклонного на самодовольное и даже торжествующее. Всё-таки разговоры, ходившие среди сотрудников насчёт характера госпожи министра, оказались не слишком преувеличены.

– Твои извинения приняты, – всё с тем же самодовольным видом снизошла Багнолд, словно королева, смилостивившаяся над своими подданными. – Будем считать инцидент исчерпанным.

– Премного благодарна! Я не сомневалась в вашей мудрости, – горячо поблагодарила Стелла.

– Тебе следует поговорить с твоим непосредственным начальником по поводу дальнейшей работы. Руфус сейчас меняет направления деятельности Аврората в связи со снятием чрезвычайного положения.

«Ну да, меняет. По слухам, Скримджер всё бросил и куда-то укатил...»

– Я узнавала – мистер Скримджер в отъезде. Обязательно встречусь с ним, как только он вернётся. – Стелла сделала паузу. – Ещё раз спасибо за понимание... И ещё кое-что – не сочтите мой жест неуместным, но я была бы очень признательна, если бы вы в знак нашего примирения приняли от меня этот более чем скромный подарок.

С этими словами Стелла преподнесла Багнолд небольшую изящную статуэтку в виде вставшего на дыбы серебряного единорога с глазами сапфирового цвета. Единорог стоял на прозрачном постаменте с вкраплениями переливающихся на свету осколков ярко-голубых камней.

– Я, право, не могу принять столь дорогой подарок! – с деланым негодованием всплеснула руками Багнолд.

– Что вы, просто милая безделушка для украшения домашнего интерьера, – мягко возразила Стелла. – Я настаиваю, чтобы вы приняли этот дар в знак моего искреннего уважения к вам, иначе я не смогу считать свою вину полностью заглаженной.

– Ну, если для тебя это так важно... благодарю, – растрогалась Багнолд, взяла статуэтку и положила её в ящик письменного стола. – Вечером заберу домой, – пояснила она, заметив тревогу в глазах Стеллы.

Любезно раскланявшись с Багнолд, Стелла вышла из кабинета и сразу почувствовала облегчение. Беседа прошла более чем удачно, хотя Стелла не особо любила все эти лицемерные уловки и сладкие речи. Однако в её положении выбирать не приходилось. Уже отправляясь домой, она увидела, как следующий посетитель заходит в кабинет, буквально волоча за собой огромный, старательно упакованный свёрток.

«Да там статуя госпожи министра в полный рост, не иначе, – усмехнулась про себя Стелла. – И как это Багнолд умудряется каждый раз изображать такое искреннее, невинное удивление? Что говорить: профессионализм – налицо».

***
Хелена, коллега Стеллы по Аврорату, встретила напарницу тепло, но несколько удивлённо. Они никогда не были близкими подругами, однако профессия аврора, тем более в такое время, когда каждый день может стать последним, заставляла ценить человеческие отношения. Поэтому в Аврорате всегда царила атмосфера взаимопомощи и поддержки. Потеря очередного боевого соратника была тяжёлым испытанием, особенно для молодёжи, которую сразу после сдачи экзамена приходилось отправлять на опасные задания. Боль утраты укрепляла ненависть к врагам, помогая в бою, но порой толкала на опрометчивые поступки.

Хелена была маглорожденной волшебницей. Родители без особого восторга приняли магические способности дочери, но отправить её в Хогвартс всё же согласились. Отношения складывались не слишком хорошо, и Хелена собиралась переехать сразу после школы, но в связи с магической войной и охотой Пожирателей Смерти за семьями маглорожденных осталась защищать родных. Они остались живы, Волдеморт исчез, но Хелена теперь уже ни за что не покинула бы дом.

– Стелла, прости, мы с ребятами хотели навестить тебя, но твои родители сказали, что момент не самый подходящий, – начала с извинений Хелена. – Может, стоило настоять?

– Ничего-ничего, всё правильно, – успокоила её Стелла. – Давай не будем больше об этом – я собираюсь начать новую жизнь.

– Уверена, ты справишься, – кивнула Хелена.

– Без тебя не справлюсь, – загадочно улыбнулась Стелла.

Хелена удивлённо вскинула брови:

– Не представляю, чем я могу тебе помочь.

– Например – снять квартиру в магловском доме, – невозмутимо сообщила Стелла.

Хелена несколько секунд с недоумением смотрела на напарницу и, наконец, неуверенно произнесла:

– Ты меня удивляешь. Не понимаю, зачем тебе, чистокровной волшебнице из небезызвестного рода, жить среди маглов?

– Знаешь, пора уже начинать самостоятельную жизнь – сколько родители могут меня опекать? А дом мне ни к чему: слишком много пустого пространства.

– Ну, если ты окончательно приняла решение, – с сомнением покачала головой Хелена, – мы попробуем что-нибудь для тебя подобрать.

Она вышла из комнаты и через минуту вернулась с газетой в руках.

– Здесь публикуют объявления такого рода. Посмотри: может, что-то выберешь.

Стелла принялась внимательно изучать страницы, испещрённые мелкими машинописными буквами. Дом в Девоншире... Трёхкомнатная квартира на окраине Ливерпуля... Коттедж в уютном тихом посёлке... Всё это совершенно её не устраивало. Пролистав ещё несколько страниц и не найдя ничего действительно стòящего, Стелла уже собиралась спросить, единственная ли это газета с объявлениями, как вдруг её взгляд упал на небольшую заметку внизу листа.

– Вот! То, что нужно! – обрадованно воскликнула Стелла, и задумавшаяся о чём-то Хелена вздрогнула от её голоса. – «Сдаётся на длительный срок однокомнатная меблированная квартира в центре Лондона. Рядом торговый и деловой центры и автостоянка». И цена приемлемая, если я правильно перевожу в галеоны.

– Ты уверена, что это самый удачный вариант для волшебницы? – Хелена отнюдь не разделяла её энтузиазма. – По-моему, там концентрация маглов на один квадратный метр превышает все допустимые уровни.

– Можешь позвонить и договориться о встрече с хозяевами? – пропустив слова приятельницы мимо ушей, попросила Стелла.

Недоумённо покосившись на неё, Хелена взяла газету и стала набирать номер, указанный в объявлении.

Во взгляде Хелены читалось, что она начала сомневаться в здравом рассудке Стеллы и решила, что та не в себе после пережитого. Со стороны это действительно выглядело странно: девушка из обеспеченной семьи могла бы позволить себе купить приличный дом. В крайнем случае, ограничиться коттеджем, если не хотелось чувствовать себя одинокой в огромном особняке.
Однако вслух Хелена ничего не сказала, и Стелла была ей за это очень благодарна.

– Они будут ждать завтра в десять утра, – коротко переговорив по телефону, сообщила Хелена. – Если ты не против, я схожу с тобой. Вдруг ты что-нибудь не поймёшь и будешь выглядеть...

– Глупо? – закончила за неё Стелла. – Конечно, я не на сто процентов разбираюсь в мире маглов, но ничего страшного, буду постепенно учиться. Тем более Лили... – она проглотила внезапно подступивший к горлу комок, – много рассказывала нам о магловской жизни... Она говорила, мы должны быть готовы ко всему: мало ли, как судьба распорядится... Ладно... Спасибо тебе огромное, Хелена, ты даже не представляешь, как выручаешь меня.

Хелена склонилась над газетой, делая вид, что уточняет адрес. Однако Стелла заметила её снисходительную ухмылку, но только равнодушно пожала плечами: по большому счёту сейчас ей было всё равно, что о ней думают окружающие.

***
Буквально в десяти метрах возвышалось воздвигнутое по последнему слову архитектуры здание торгового центра. Однако дом, в котором сдавалась идеальная, по мнению Стеллы, квартира, был построен еще в прошлом веке и с тех пор, если и подвергался ремонту, то нечастому и только косметическому. В подъезде, находящемся за довольно узким дверным проёмом, царил прохладный полумрак. Сама дверь висела на двух петлях и, похоже, закрываться была не в состоянии. Хелена в который раз подумала, какой чёрт понес Стеллу в это совсем непривлекательное местечко. Добрались они сюда, полчаса протопав пешком по многолюдному кварталу – об аппарации, естественно, и речи быть не могло. Ближайшим тихим закутком, куда можно было спокойно аппарировать, не привлекая ненужного внимания, являлся небольшой парк в соседнем квартале.

В подъезде, вопреки ожиданиям, оказалось достаточно чисто. В узкие окна проникал тусклый свет пасмурного ноябрьского утра. Стелла и Хелена поднялись на четвёртый этаж по широким каменным ступенькам, кое-где выщербленным от времени, и остановились напротив чёрной двери, обитой материалом «под кожу». Поколебавшись несколько секунд, Стелла нажала на кнопку звонка.
Хозяевами квартиры оказалась пожилая семейная пара Смитсонов, которые радушно встретили девушек и повели их осматривать жильё.

– Кто из вас Стелла? – осведомилась миссис Смитсон.

– Я. А это моя подруга Хелена. Просто я... недавно в Лондоне, и она меня сопровождает.

Небольшая комната была обставлена предельно просто, однако выглядела вполне уютно и ухожено. Круглый лакированный стол с тремя стульями, стоящий практически в центре; у стены – диван пепельно-серого цвета; кровать с овальным изголовьем в противоположном углу; два высоких шкафа; на окнах – белые кружевные занавески – вот и весь нехитрый интерьер. В крошечной кухне каким-то чудом уместились плита, раковина, шкаф для посуды и маленький столик, приставленный вплотную к стене.

К удивлению Хелены, которая предполагала, что привыкшая к просторному родительскому дому приятельница быстро распрощается с обладателями скромных апартаментов, Стелла, закончив осмотр, осталась довольна квартирой и объявила, что её всё устраивает.

– Я только хочу спросить, могу ли я при необходимости поставить дополнительную мебель? Совсем немного – скажем, ещё один шкаф вот сюда, – Стелла указала на небольшое пространство между диваном и книжным шкафом.

– Разумеется, мы не возражаем, – заверила миссис Смитсон. – Ставьте всё, что вам нужно. Места, конечно, немного, но вся имеющаяся площадь в вашем распоряжении. Мы будем приезжать в конце месяца за оплатой, предварительно позвонив, естественно.

– Замечательно. Думаю, у нас не будет проблем, не так ли? – улыбнулась Стелла.

– Что ж, осталось только оформить документы, – обрадованно закивал головой мистер Смитсон.

– Поможешь мне с этим? Я ровным счётом ничего не понимаю в магловских бумагах, – шепнула Стелла Хелене, отведя ту в сторонку.

– До сих пор не понимаю, зачем ты ввязываешься в эту авантюру, – вздохнула Хелена и взяла из рук мистера Смитсона тонкую стопку листов. – Позвольте, мы прочитаем договор.

– Конечно-конечно, мы никуда не спешим.

Хелена быстро, но довольно подробно (недаром отец работал юристом) объяснила Стелле специфику договора, и уже через некоторое время та могла назвать себя знатоком особенностей аренды – по крайней мере, среди чистокровных волшебников. Вскоре все формальности были улажены, и Стелле вручили ключи от её нового жилища. Вежливые, интеллигентные хозяева явно произвели на неё приятное впечатление. Если бы они только знали, кому сдают квартиру... По мнению большинства непосвящённых, волшебники – некие безумцы, пляшущие вокруг котла с кипящим варевом и совершающие странные обряды под покровом ночи.

– Главное, чтобы не получилось так: они приходят, а у тебя по комнате летает веник, а в горшке верещит визгопёрка, – съязвила Хелена.

– Зачем же визгопёрка? Уж лучше я поставлю тентакулу в прихожей, чтобы встречать гостей, как полагается, – в тон ей ответила Стелла.

***
Элеонора совершенно не оценила внезапное желание Стеллы переехать, да ещё и в магловский дом. Они с Винсентом едва успели вздохнуть спокойно, что дочь больше не сходит с ума по Блэку, и вот, пожалуйста – новая идея-фикс.

– Я, конечно, понимаю твоё желание жить отдельно, – с опаской начала она. – Но почему же именно магловская квартира? Давай купим тебе небольшой домик... Можешь взять деньги из семейного хранилища, там всё принадлежит тебе.

– Дело не в деньгах, – явно пытаясь сдерживаться, возразила Стелла. – Дом – это излишество, там мне будет одиноко.

– Тогда какой смысл вообще куда-то ехать? Дети всегда живут в родительском гнезде. Вот выйдешь замуж и переедешь, не надо торопиться! – запротестовала Элеонора. – Вечно ты что-нибудь выдумываешь! А если там что-то заподозрят, как ты собираешься оправдываться в Министерстве? Ничего не имею против маглов, но стоит ли самой нарываться на неприятности?

Стелла досадливо поморщилась, но ответила спокойно:

– Мама, успокойся, пожалуйста, не драматизируй. Никто не заметит. У них своя жизнь, у меня – своя. Ты прекрасно знаешь, от волшебников иной раз гораздо больше вреда, – она выразительно подняла брови.

В этот момент из Министерства вернулся Винсент, и Элеонора, не дав ему опомниться, сразу же начала размахивать руками:

– Вот послушай, Винс, что твоя дочь опять надумала!..

Несколько обескураженный Винсент молча выслушал её и, переведя взгляд на Стеллу, сделал знак рукой – мол, сейчас всё улажу.

– Лео, пойдём в комнату, поговорим, – задумчиво произнёс он, уводя жену за собой.

– Да о чём тут говорить! – отмахнулась Элеонора, но последовала за ним.

– Пожалуйста, сядь и переведи дыхание. Ты всегда сразу начинаешь спорить, а надо сначала всё спокойно обдумать.

– Ты опять собрался ей потакать, я правильно понимаю? – мрачно осведомилась Элеонора.

– А ты хочешь, чтобы она снова закрылась в комнате? Согласен, её идея не самая лучшая, но нам лучше сейчас не вмешиваться, а поддержать. Вот увидишь – она поживёт там месяц и вернётся. Это молодость, эмоции. Мы всё равно её не отговорим, только поссоримся. И она опять будет считать, что весь мир против неё.

– Возможно, ты и прав, – подумав, нехотя согласилась Элеонора. – Правда, после этой истории с Блэком, мне не хочется вообще никуда её отпускать, но это невозможно... Что ж, пусть поступает, как решила...

***
В конце рабочего дня в Министерстве царило шумное оживление, сотрудники сновали по коридорам и переходили из кабинета в кабинет, заканчивая текущие дела. Наверное, только один человек не стремился поскорее справиться с обязанностями, чтобы со спокойной душой отправиться домой отдыхать. Министр магии Миллисента Багнолд сидела в своём кабинете, обложившись стопками бумаг, и усердно работала. Однако на самом деле документы были давно подписаны, все вопросы улажены, и Миллисента просто создавала видимость бурной деятельности. На это у неё имелись веские причины, о которых знали только глава Отдела тайн и несколько его сотрудников. Министр предпочитала не афишировать свои проблемы, чтобы не стать предметом лишних обсуждений и слухов среди подчинённых.

Постепенно все начали расходиться по домам, и вскоре здание Министерства практически опустело.

– Мадам Багнолд, я вам ещё нужна? – заглянула в кабинет секретарь.

– Нет, Мэри, можешь идти, – Миллисента ещё глубже зарылась в бумаги.

Госпожа министр твёрдо решила, что сегодня останется здесь. Напрашиваться к кому-то в гости она считала неприемлемым для своего статуса, а возвращаться домой, чтобы опять встретиться с этим было выше её сил. Миллисента вздрогнула, когда перед глазами в очередной раз пронеслось воспоминание.

Тот вечер обещал быть похожим на все предыдущие. Безлюдные залы особняка, обставленного дорогой мебелью и многочисленными подарками подчинённых и просителей, навевали тоску, но Миллисента давно привыкла к одиночеству. Это был её выбор: всю свою жизнь она посвятила карьере и, если и жалела об этом, то где-то очень глубоко в душе. Для всех она оставалась «железной леди»– строгой, властной, неуступчивой.

Отдав распоряжение домовику подавать ужин, Миллисента неторопливо стала подниматься по широкой мраморной лестнице на второй этаж, попутно обдумывая события прошедшего дня. Неожиданно её внимание привлёк какой-то звук наверху – мерно нарастающий гул и тихое позвякивание.

«Ну, что там Вилли опять натворил?» – недовольно поморщилась Миллисента и ускорила шаг.

На втором этаже было темно, лишь узкая полоска света из приоткрытой двери в столовую освещала небольшой участок, выхватывая из темноты массивное зеркало в богатой золотой оправе. Вилли нигде не было видно. Гул усилился и превратился в весьма неприятное для слуха дребезжание, от которого у Миллисенты зазвенело в ушах.

– Вилли! – позвала она. – Что ты тут делаешь?

Ответа не последовало.

Миллисента хотела заглянуть в столовую, но внезапный порыв ветра с громким стуком захлопнул дверь, и вокруг образовалась кромешная тьма. От неожиданности Миллисента остановилась как вкопанная и вдруг боковым зрением заметила слабое голубоватое свечение, исходящее откуда-то со стороны спальни. Миллисента резко обернулась, и то, что она увидела, заставило её остолбенеть от ужаса...

Часть I. Глава 4

1971 год

– Прошу внимания, уважаемые студенты! – прокатился по большому залу строгий голос профессора МакГонагалл. – Завтра к нам с инспекцией приезжает комиссия из Международной конфедерации магов. Это очень серьёзные люди, и они будут формировать мнение о нашей школе, не в последнюю очередь по поведению учеников. Скорее всего, они посетят уроки и выразят желание осмотреть гостиные факультетов перед началом занятий. Поэтому всех без исключения призываюк дисциплине. Нарушителей ждёт наказание по всей строгости школьных правил, – она обвела взглядом зал, особенно пристально остановившись на гриффиндорском столе.

– О чём это она? – совершенно искренне удивился Сириус. – Уж что-что, а дисциплина у нас на высшем уровне. Не так ли, Джим?

– Полностью согласен! А вот у слизеринцев с этим явные проблемы, пусть они и беспокоятся, – охотно отозвался Джеймс.

– А что, если все слизеринские проблемы обострятся как раз к приезду комиссии? – оживился Сириус, недобро сощурив глаза. – Чисто случайно, разумеется.

Джеймс немедленно понял задумку друга и с энтузиазмом закивал головой. Ремус укоризненно посмотрел на двух заговорщиков.

– Только не вздумайте опять что-нибудь устроить, – проворчал он. – Стелла, хоть ты их образумь!

– А я-то что? Скажи ещё, как МакГонагалл: «Мисс Кентберри, вы же леди, вам не к лицу нарушать правила. Вы, наоборот, должны показывать положительный пример своим однокурсникам», – передразнила декана Стелла.

Ремус уже в который раз пожалел, что связался с этими обормотами. Правда, не потому, что из-за них он рисковал влипнуть в историю и нарваться на отработки. Напротив, в этой компании Ремус чувствовал себя на удивление раскованно. Неожиданно для себя он ощутил, что ему нравится принимать участие в проказах друзей, хоть и не признавался в этом даже самому себе. Но, отправляясь в Хогвартс, Ремус твёрдо решил, что будет избегать тесного общения, а тем более, дружбы с однокурсниками. Он прекрасно понимал, чем всё закончится. Однако эти трое заразили его своей неуёмной энергией и энтузиазмом. Ремус недоумевал, зачем им понадобилась дружба тихого мальчика, постоянно сидящего в уголке с книгой в руках.

– Пит, а ты чего такой грустный? – отвлёк Ремуса от мыслей голос Сириуса. – Ладно, Рем – он сочиняет лекцию о хорошем поведении минут на сорок. – Сириус весело подмигнул сидевшему напротив Ремусу, заставив того улыбнуться. – А ты комиссии, что ли, боишься, Пит?

Питер поёжился.

– Ну, просто вы... то есть мы... опять собираемся напакостить Слизерину... В прошлый раз нам здорово досталось от МакГонагалл, – неуверенно произнёс он.

– Но мы же не будем из-за этого безвылазно сидеть в гостиной, как мои соседки по комнате, боясь и шагу ступить против правил! – фыркнула Стелла.

– А как же наказание? – напомнил Питер.

– Подумаешь, почистили котлы, что и будет! – прервал его Джеймс. – Зато как смешно было смотреть на Нюниуса с расквашенным носом...

– И ещё на Малфоя! – подхватил Сириус. – Сложновато соответствовать статусу благородного лорда, лёжа лицом вниз на холодном полу!

В тот раз друзьям пришла в голову идея опробовать весьма интересное заклинание, которое Сириус нашёл в одной из книг семейной библиотеки. В результате пол в коридоре рядом с гостиной Слизерина стал скользким, как каток, внешне при этом совершенно ничем не выделяясь. Под мантией-невидимкой Джеймса друзья остались посмотреть на плоды своих трудов, но долго скрываться не удалось – их выдал громкий смех, который невозможно было сдержать при виде «грациозно» катавшихся по льду слизеринцев. В итоге возмутители спокойствия с успехом были пойманы Филчем и отведены к декану Гриффиндора. Однако полученное взыскание, предостережения Ремуса и слабые протесты Питера, казалось, нисколько не смутили Джеймса, Сириуса и Стеллу, и они загорелись идеей устроить что-нибудь весёлое аккурат к посещению школы комиссией.

– Нам нужен план, – заговорщицки прошептал Сириус. – И чем быстрее мы его придумаем, тем больше времени останется на подготовку.

– На истории магии и приступим, – рассудил Джеймс.

– Жалко, мне нельзя сесть с вами за одну парту, – посетовала Стелла. – Лили мешает заниматься на уроках полезными вещами. «Пиши, пиши», – только от неё и слышно.

– Человек стремится к знаниям, не то что некоторые, – с деланой строгостью поднял указательный палец Ремус. – Учтите, я в ваших планах участвовать не собираюсь.

– Конечно – не участвовать, а добывать информацию, на правах самого начитанного из нас, – с хитрой улыбкой сообщил Сириус.

Ремус неодобрительно покачал головой и покосился на Питера. Тот молчал. Все эти мероприятия явно были ему не по душе. Но Ремус подозревал: Питер опасается, что ребята попросту перестанут с ним общаться, если он откажется поддерживать их шалости. Поэтому он покорно приготовился ждать, какой безумный план придумают неугомонные авантюристы, упорно ищущие неприятности на свою голову.

***
На первом уроке ни Джеймс, ни Сириус не испачкали пергаменты ни единым словом, относящимся к истории магии, пользуясь полным равнодушием профессора Бинса к происходящему на его уроках, и что-то активно обсуждали. Ремус усердно записывал лекцию, скрипя пером. Питер рассеянно смотрел в окно – от монотонного голоса профессора его клонило в сон. Стелла тоже смотрела в окно. Правда, в отличие от Питера, не от скуки: у неё были дела поважнее. Лили чувствительно толкнула соседку локтем в бок – пиши, мол, хватит мечтать. Стелла закатила глаза и со вздохом взялась за перо – не отстанет же. Лили несколько раздражала её своей излишней правильностью и стремлением привить это качество всем окружающим независимо от их желания. Две другие гриффиндорские первокурсницы – Сандра и Джессика – тоже не отличались тягой к приключениям и с ужасом округляли глаза, когда их соседка собиралась прогуляться по Хогвартсу после отбоя. Что ж, по общепринятым представлениям девочки должны вести себя именно так, о чём Стелле уже несколько раз напоминала профессор МакГонагалл. Сама же Стелла была совсем другого мнения и поэтому предпочитала проводить свободное время в компании мальчишек, которые не боялись нарушить школьными правилами, если дело того стоило.

***
Трансфигурацию неугомонная компания провела образцово-показательно, всем своим видом демонстрируя декану, что они вняли наставлениям и поняли всю важность предстоящего приезда комиссии. Надо сказать, Минерва больше всего беспокоилась как раз за поведение своих первокурсников. Они проучились всего три месяца, но умудрились уже натворить столько, сколько иной курс не успеет и за год. Да и слизеринцы в новом учебном году активизировались. Достаточно вспомнить о тотальном Силенцио, наложенном ими на гриффиндорцев во время урока зельеварения у пятого курса. Пока Слизнорт разобрался, в чём дело, её факультет лишился порядочного количества баллов за отсутствие ответов на вопросы преподавателя. И надо же было Конфедерации придумать эту проверку именно сейчас! Только Дамблдор оставался удивительно спокойным и на все опасения Минервы лишь добродушно усмехался.

***
Итак, несмотря на потерянное на уроке трансфигурации время, к концу обеденного перерыва план в общих чертах был составлен и утверждён, и заговорщики, еле досидев зельеварение (причём Джеймс не преминул вступить в перепалку с Эваном Розье), начали претворять свои идеи в жизнь. Ремус немедленно был откомандирован в библиотеку, где провёл не менее двух часов, вернувшись с исписанным с обеих сторон пергаментом. Питера можно было видеть, точнее не видеть под мантией, около слизеринской гостиной, а Стелла тем временем колдовала над писчим пером одного из слизеринцев, которое Джеймс ловким движением стащил в конце урока в кабинете зельеварения. Сириус же отправился в вышеупомянутый кабинет около восьми вечера (естественно, под прикрытием мантии) и вернулся оттуда примерно через полчаса никем не замеченный. В перерывах между этими делами бравой команде пришлось-таки готовить уроки на завтра – план планом, а позориться перед комиссией и собственными преподавателями всё же ни к чему.

Около часа ночи Лили проснулась от того, что дверь тихонько заскрипела. Кто-то собирался незаметно выскользнуть из спальни.

– Стелла! – шёпотом позвала Лили. – Опять ты за своё?

– Тьфу, дурацкая дверь! – послышалось в ответ. – И чего тебе, Лили, не спится?

– Поспишь тут, – буркнула та. – Когда же вы, наконец, образумитесь? Мне совсем не нравятся ваши ночные походы.

– Не начинай! Мне вот не нравится, что ты дружишь с Ню... Снейпом! Я же молчу... почти.

– Это совсем другое! А я за вас же и беспокоюсь – отчислят, тогда посмотрим, как вы будете веселиться!

– Да брось! Ничего не случится! Давай лучше с нами.

– Вот ещё!

Тут Джессика возмутилась, что ей мешают спать, и Стелла, провожаемая ворчанием Лили, спустилась в гостиную. Внизу её уже ждали Сириус и Джеймс, на всякий случай прикрывшись мантией. Ремус и Питер наотрез отказались принимать участие в ночной миссии, но свою часть задания они выполнили, и заставлять их никто не стал.

– Ну что ты там копаешься? – недовольно проворчал Джеймс, высовываясь из-под мантии.

– Это всё Лили: ей только в паре с Филчем работать!

– Надо бы её отправить к нам на перевоспитание, – хихикнул Джеймс.

– Хватит уже болтать, сейчас всех перебудите! – подал голос Сириус, и все трое бесшумно вышли из гостиной и направились прямиком в слизеринские апартаменты.

***
«Очень серьёзными людьми», по выражению профессора МакГонагалл, оказались следующие лица. Мистер Кейс – невысокий волшебник на вид не менее ста пятидесяти лет от роду, с длинной окладистой бородой. Он опирался на трость из красного дерева, украшенную массивным набалдашником в виде головы гиппогрифа. Синьор Мартинелли – мужчина заметно моложе своего коллеги и ростом выше его примерно на две головы, худощавого телосложения, в круглых очках на крючковатом носу. Мадам де Мари – стройная женщина неопределённого возраста, с вьющимися каштановыми волосами, уложенными в замысловатую причёску. В её взгляде ощущалось лёгкое пренебрежение к окружающим. Все трое были одеты в тёмно-синие мантии с эмблемами Конфедерации на груди и золотистой оторочкой на рукавах и подоле.

Высокопоставленные особы важно прошествовали к преподавательскому столу в сопровождении Дамблдора, который жестом привлёк внимание учеников, собравшихся в большом зале на завтрак. В этом не было особой нужды: все и так – кто с интересом, а кто с некоторой опаской и недоверием – разглядывали гостей. Представив членов комиссии, Дамблдор объявил, что занятия сегодня начнутся чуть позднее – проверяющие желают посетить гостиные факультетов.

– И как же они разделят трёх человек на четыре факультета? – усомнился Ремус.

– Неважно! Главное, ты нашёл отличное заклинание замедленного эффекта. Слизеринцев ждёт весьма «приятный» сюрприз, – похлопал товарища по плечу Джеймс.

Потом ученики с Пуффендуя рассказывали, что их гостиную ходил проверять мистер Кейс, но и когтевранцы утверждали то же самое относительно своего факультета. То ли мистер Кейс оказался сразу в двух местах одновременно, то ли создал своего двойника – никто так и не понял.
А пока все гриффиндорцы в сопровождении МакГонагалл и мадам де Мари потопали в свою гостиную, слизеринцы же отправились к себе вместе с синьором Мартинелли и Слизнортом.

– Пожалуйста, без этих ваших штучек, – строго сказала Лили, догнав компанию главных гриффиндорских нарушителей спокойствия.

– Ты что! Сегодня мы образец для подражания! Я вот даже причесался, как следует! – заявил Джеймс.

– Что-то незаметно, – вставил Сириус. – А вообще, мы всю ночь готовились: зубрили школьные правила!

– Я в курсе, – мрачно ответила Лили, очевидно, вспомнив о ночных похождениях неугомонной команды. – Короче, я вас предупредила! – она вскинула голову и ускорила шаг.

– Подумаешь, мисс Строгость! – фыркнула Стелла вслед.

– Вы не видели мой учебник по зельям? – вдруг спросил идущий чуть позади Питер. – Не могу его найти ещё со вчерашнего дня.

– Наверное, где-то в гостиной – сейчас поищем, – успокоил его Ремус.

***
Староста Слизерина Люциус Малфой не мог поверить своим глазам – в гостиной, которую он лично проверил перед завтраком, господствовал полнейший хаос. Три стола были перевёрнуты, стулья валялись где попало, чьи-то учебники и свитки с эссе были разбросаны по полу, чернила разлиты, шкаф с разбитыми дверцами лежал на боку. Синьор Мартинелли некоторое время хмуро взирал на происходящее и молчал. Опешившие от увиденного ученики переминались с ноги на ногу и с ужасом ожидали гнева проверяющего. Что касается Слизнорта, тот буквально побагровел от злости, но тоже молчал.

– Люциус, как это понимать? – наконец, процедил сквозь зубы Слизнорт, грозно глядя на белого как полотно старосту.

– Утром ничего не было! Наверное... это Пивз! – с трудом обрёл дар речи Малфой.

– Пивза ещё вчера отослали в Хогсмид, – прошипел Слизнорт и, обращаясь к проверяющему, заискивающим тоном произнёс:– Синьор Мартинелли, пойдёмте в мой кабинет, я вам сейчас объясню это недоразумение!

Мартинелли, так и не проронив ни слова, направился к выходу. Слизнорт чуть притормозил и, повернувшись к своим подопечным, негромко, но со злостью бросил:

– После уроков – к директору! Все!

В это время мадам де Мари пристальным взглядом изучала гриффиндорскую гостиную, явно стараясь отыскать какой-нибудь изъян. Сириусу сразу не понравилась эта высокомерная дама. Своей манерой поведения она напоминала его мать. Тот же холодный, непроницаемый взгляд, те же выверенные движения и отсутствие эмоций на лице. Всё это заставило Сириуса вспомнить о своём неизбежном возвращении домой и том, как мадам Вальбурга встретит сына, посмевшего поступить на «вражеский» факультет. Пока он предпочитал об этом не думать. Здесь, в Хогвартсе, наследнику благородного семейства не надо было следовать кем-то установленным правилам, друзья принимали его таким, какой он есть. С ними Сириус чувствовал себя легко и свободно.

– Посмотри туда, – вдруг толкнул его Джеймс, указывая в сторону одного из столов, за которыми ученики обычно делали уроки.

Сириус повернул голову и увидел, что Питер почему-то сидит на корточках, с ужасом в глазах следя за де Мари, а за его спиной стремительно вырастает какой-то непонятный предмет зелёного цвета.

– Да это же книга! – присмотревшись, догадался стоявший неподалёку Ремус. – Редуцио!

Однако ничего не произошло. Книга продолжала расти, и Питер уже не мог закрыть её собой. В его сторону смотрели все присутствующие, кроме МакГонагалл и де Мари, которые что-то тихо обсуждали в стороне. Старшекурсники, казалось, растерялись не меньше новичков и ничего не смогли сделать с заколдованной книгой.

– Молодые люди, что там у вас происходит? – раздался властный голос де Мари, подошедшей вместе с деканом Гриффиндора к месту событий.

– Мистер Петтигрю, это ваше? – спросила МакГонагалл, одним движением волшебной палочки вернув книгу, оказавшуюся учебником по зельям, в первоначальное состояние.

– Он не виноват! – поспешно вмешался Джеймс. – Он потерял этот учебник ещё вчера!

– Потом разберёмся, – сухо сказала МакГонагалл. – Минус десять баллов с Гриффиндора. А сейчас – все на урок!

– Это всё слизеринцы! – предположила Стелла, когда декан и проверяющая ушли. – Как они могли стащить его у тебя?

– Наверное, так же, как Джеймс стащил перо, – уныло пробормотал Питер. – Всё, теперь точно несдобровать!

– Не переживай, Пит, выкрутимся! – заверил его Сириус и добавил: – Держу пари, у Слизнорта не хватило духу снять баллы со своего любимого факультета – не то, что у МакГонагалл!

– Устроили всё-таки! – недовольно протянула Лили, подходя к виновнику беспорядка и окружившим его друзьям. – Вас же просили!

– Мы тут совсем ни причём! – возмутился Джеймс. – Это Слизерин!

– Кстати, Лили, ты видела сегодня Снейпа? – с подозрением спросила Стелла.

– Нет, кажется... Его не было на завтраке.

– Всё ясно, – заключил Сириус. – Он и подбросил!

Лили собиралась что-то возразить, но Ремус объявил, что все они жутко опаздывают на урок, и дальнейший разговор не состоялся.

Травология у гриффиндорцев прошла без происшествий, но никто из комиссии на урок так и не явился.

– Ну вот, в кои-то веки ведут себя прилично, а никто даже не видит! – прокомментировала ситуацию Лили.

Зато один из слизеринцев в это же самое время предпочёл бы остаться без внимания не только проверяющих, но и собственных преподавателей – в частности, МакГонагалл, которая вела урок трансфигурации у первого курса. Профессор, как обычно, начала диктовать запутанные формулы, занимавшие по полстаницы каждая. Обмакнув перо в чернильницу, Северус Снейп поднёс его к бумаге, и тут произошло что-то странное. Вместо того чтобы записывать лекцию, рука слизеринца вывела на пергаменте: «МакГонагалл – дура!» Северус в ужасе округлил глаза и попытался бросить перо, но ничего не вышло. Рука совершенно не слушалась и продолжала помимо воли хозяина повторять нелицеприятные слова на бумаге. Снейп призвал на помощь своего соседа по парте Розье, но тот, произнеся несколько заклинаний, беспомощно развёл руками. Только настрочив не менее пятидесяти одинаковых фраз, злосчастное перо успокоилось.

– Точно работа Блэка, Поттера и остальных, – с ненавистью прошептал Северус.

Не успел он перевести дух, как в дверях, опираясь на свою трость, показался мистер Кейс. Жестом он велел тут же подскочившим ученикам садиться. МакГонагал уступила волшебнику своё место за преподавательским столом, а сама встала рядом.

– Профессор, мне бы хотелось взглянуть, как ученики ведут конспекты, – обратился Кейс к МакГонагалл.

– Конечно, рекомендую вам посмотреть записи, скажем... скажем... – МакГонагалл сделала паузу, окидывая взглядом класс.

Этого-то Северус и боялся. Он согнулся над партой, втянув голову в плечи, и лихорадочно соображал, куда деть этот чёртов конспект. Но мысли путались, и ничего подходящего он придумать не мог.

– Мистер Снейп! – голос МакГонагалл прозвучал, точно гром. – Покажите ваш конспект мистеру Кейсу!

Мысленно проклиная на чём свет стоит гриффиндорских «умников», Северус не нашёл ничего лучше, чем сказать:

– Э-э-э... простите, профессор... У меня нет конспекта.

– Не говорите ерунду! – нахмурилась МакГонагалл. – А это что лежит перед вами?

– Ну, это... не мой... У меня закончились чернила... – Северус сам удивился своему робкому голосу.

– Молодой человек, не тратьте моё время, – вкрадчиво произнёс мистер Кейс и, взмахнув палочкой, отлевитировал конспект на преподавательский стол.

Некоторое время он с явным недоумением изучал записи, словно пытаясь понять, не померещилось ли ему, а затем молча передал конспект МакГонагалл. Северус готов был провалиться под землю, лишь бы не слышать, что ему сейчас скажет профессор. Одновременно в его душе с новой силой разгоралась ненависть к ставшим уже заклятыми врагам. Он ещё покажет этим выскочкам! А пока оставалось надеяться, что их вечно ноющему дружку тоже пришлось несладко...

– Мистер Снейп, встаньте! – гневно произнесла МакГонагалл. – Я не стану уточнять, почему вы обо мне такого мнения, но следует понимать, что его неприемлемо выражать выбранным вами способом.

– Это не я! – у Северуса прорезался голос. – Моё перо заколдовано! Это сделали Поттер, Блэк и Кентберри... Вы же их знаете!

– Прекратите оправдываться! – отрезала МакГонагалл. – Первокурсники на такое не способны.

– Позвольте, профессор, я проверю, – вмешался мистер Кейс.

Он внимательно осмотрел перо, постучал по нему палочкой и подвёл итог:

– Заклятия на нём нет. Придётся доложить о вашем поведении директору, мистер Снейп.

– Минус двадцать баллов со Слизерина! – добавила МакГонагалл.

«Конечно, действие заклинания уже закончилось!» – хотел крикнуть Северус, но передумал.

Доказательств не было, и ему всё равно не поверят. На следующем уроке он на всякий случай не притрагивался к перу, пусть лучше проверяющие увидят чистый лист. Однако на этот раз комиссия оставила занятие слизеринцев без внимания.

***
Лили пришла в большой зал на обед раньше всех. Джессика и Сандра отправились за чем-то в гостиную, а Стелла, как обычно, где-то застряла со своей компанией, то ли обсуждая уже сотворённые шалости, то ли замышляя новые. Остальные ученики тоже пока не появились. В зале были только Северус и третьекурсник Мальсибер, отходившие почему-то от гриффиндорского стола. Лили не хотелось встречаться с другом в присутствии Мальсибера, и она в нерешительности остановилась в дверях. Слизеринцы её не заметили, и она услышала часть их разговора.

– Точно всё сделал? – спросил Мальсибер, оглядываясь куда-то назад.

– Всё-всё, – нехотя отозвался Северус и опустил глаза.

– Жалко утром не успели. Но...

Зал начал заполняться учениками, и слова Мальсибера потонули в общем гуле голосов. Они с Северусом неторопливо удалились к своему столу, и Лили так и не удалось поговорить с другом.

– Эй, Эванс, так и будешь тут стоять – окликнул её весёлый голос, принадлежавший, несомненно, Поттеру.

Лили обернулась и смерила его сердитым взглядом:

– Не очень-то приятно сидеть за столом в одиночестве. Где вы, кстати, были?

– Где были, там нас уже нет, – загадочно улыбнулся возникший рядом с Поттером Блэк.

***
За обедом Сириус, Джеймс и Стелла шёпотом обсуждали предстоящее зельеварение, вернее то, что ждёт на нём слизеринцев, и выражали надежду, что этот урок комиссия посетить не забудет. Однако их воодушевление было преждевременным. Внезапно Питер, до этого молча расправлявшийся со своей порцией и не вступавший в разговор, громко расхохотался.

– Пит, ты чего? – с удивлением уставился на него Ремус.

– Не... знаю... оно... само... – с трудом проговорил Питер, продолжая хохотать.

– Перестань, – строго посмотрел на него Сириус. – Смеяться будем на зельях, не надрывай заранее живот.

И тут Сириус почувствовал, что его самого разбирает смех. Через несколько секунд он тоже начал хохотать без остановки и сквозь застлавшие глаза слёзы увидел, что и Джеймс, и Стелла, и Ремус, и даже Сандра с Джессикой – все просто покатываются от смеха.

– Опять эти... змеёныши... – еле выговорил Джеймс и взмахнул палочкой, пытаясь снять заклятие. – Фините... Инкантатем...

Однако ничего не произошло.

– Зелье... подмешали... пока не пройдёт действие, ничего не поможет, – догадался Сириус.
На первокурсников стали вопросительно поглядывать остальные гриффиндорцы, пытаясь выяснить, чем вызвана всеобщая эйфория, но те не могли ничего толком объяснить, и, в конце концов, на них махнули рукой. В суматохе никто не заметил, что один человек всё-таки не поддался спонтанному веселью. Лили по-прежнему сидела с серьёзным лицом и хмуро взирала на поневоле хохочущих однокурсников.

А заколдованным гриффиндорцам предстояло в совершенно непотребном для занятий виде показаться на зельеварении. Кое-как им удалось взять себя в руки, чтобы не смеяться во весь голос, а просто тихонько хихикать. Но всё равно глупо было надеяться, что Слизнорт ничего не заметит.

– Может, расскажем... кому-то из преподавателей? – предложил Питер, проглатывая смешок. – Наверное, они смогут снять заклятие.

– Ты хочешь, чтобы... начали выяснять, что случилось с пером Нюниуса... и вещами в слизеринской гостиной? – осадил его Джеймс.

***
Профессор Слизнорт ходил между партами с водружёнными на них котлами и следил, как ученики готовят зелье. Пока гриффиндорцам удавалось сдерживаться и вовремя отворачиваться от профессора, склоняясь над котлами и усиленно размешивая закипавшее варево. Слизеринцы не без ехидства наблюдали за действиями оппонентов, а Снейп украдкой обеспокоенно посматривал на Лили, которая демонстративно не глядела в его сторону.

– Мистер Люпин! Что смешного вы находите в нарезке кореньев? – Слизнорт неожиданно возник перед Ремусом и теперь с подозрением вглядывался в его лицо.

– Ничего... профессор, – проговорил Ремус, прикрывая рот рукой.

Краем глаза он заметил, как Джеймс трясётся от беззвучного смеха. Слизнорт, конечно, не оставил этого без внимания и направился к новой жертве.

– Мистер Поттер, вижу, вам тоже весьма весело. С чего бы это?

– Он подавился! – нашёлся Сириус и для убедительности похлопал друга по спине, сам еле давя подступавший смех.

– Вас не спрашивали, мистер Блэк... Ах, мисс Кентберри, и вы... Ну, расскажите-ка мне, над какой свежей шуткой вы все смеётесь? Минус двадцать баллов с Гриффиндора!

Слизеринцы довольно переглянулись. Правда, ликовали они недолго.

– Вот, берите пример со своих ровесников, – тем временем продолжил Слизнорт и указал рукой на слизеринскую половину класса. – Всегда серьёзно, вдумчиво подходят к нашему важному предмету, чтобы избежать ошибок...

В эту минуту зелье Эвана Розье бешено забурлило, и из котла вырвался столб густого чёрного дыма. Через секунду то же самое произошло с зельями ещё трёх слизеринцев. Едкий дым быстро заполнил пространство, и вскоре вокруг ничего не было видно, кроме колышущейся завесы. И в этот далеко не самый подходящий момент в классе появился синьор Мартинелли. Слизнорт узнал о его появлении по возмущённому возгласу:

– Профессор, что у вас тут творится?!

– Э-э... рабочая ситуация, немного передержали зелье... дети, знаете ли... – начал оправдываться Слизнорт.

– Прежде всего, это будущие волшебники, – уже спокойно продолжал невидимый из-за дыма Мартинелли. – А вы должны привить им усердие и внимательность.

Наконец, Слизнорт применил нужное заклинание, дым стал рассеиваться, и вскоре все могли лицезреть крайне недовольное лицо синьора Мартинелли.

– Так, ну и кто это сделал? – проверяющий угрожающе шагнул к ученикам.

Слизнорт молчал – ему явно не улыбалось выдавать своих подопечных. В повисшей тишине отчётливо раздались несколько приглушённых смешков с гриффиндорской половины.

– Синьор, они смеются весь урок! – немедленно выпалил Розье. – Никакой дисциплины!

Он показал пальцем в сторону гриффиндорцев на случай, если Мартинелли не понял, о ком идёт речь.

– Зато мы не взрываем простейшие зелья, в отличие от некоторых, – снисходительно (насколько это позволял подступавший к горлу смех) бросил Сириус, показывая на выгоревший котёл слизеринца и парту с разбросанными остатками зелья, которую Розье не успел очистить.

– Понятно. Те, кто должен разбираться в зельях с закрытыми глазами, позволяют себе совершать нелепые ошибки... Да я смотрю, не только у вас проблемы с зельеварением, – Мартинелли заметил беспорядок на партах других слизеринцев, который они силились оперативно убрать. – Профессор, думаю, вам следует принять меры.

– Вы правы, – без особого энтузиазма согласился Слизнорт. – Минус двадцать баллов со Слизерина.

– После урока – все к директору! – заключил Мартинелли и, переведя взгляд на гриффиндорцев, добавил:

– И не в меру весёлый курс – тоже!

***
Несмотря на то, что первокурсники Гриффиндора сами не избежали вызова к директору, они могли собой гордиться. Благодаря их стараниям весь Слизерин в полном составе толпился у кабинета Дамблдора, с ненавистью косясь на малолетних выскочек, которые, не успев поступить в Хогвартс, уже не боялись бросить вызов старшекурсникам. Многие слизеринцы догадывались, кто стал причиной обрушившихся на их факультет именно в этот день напастей, но доказательства отсутствовали. К тому же, они и сами были далеко не безгрешны.

Северус стоял поодаль от своих товарищей и угрюмо ковырял ботинком пол. Воспользовавшись моментом, Лили подошла к нему и с горечью в голосе произнесла:

– Северус, я всё видела. Ну, будь хоть ты умнее, не усиливай эту вражду.

Друг посмотрел на неё исподлобья, но оправдываться не стал, а просто отвёл взгляд.

– Всё не так просто, – тихо сказал он. – Слизерин никогда не будет мириться с Гриффиндором. Ты не понимаешь... Ты...

– Грязнокровка? – прямо спросила Лили. – Я слышала это слово в свой адрес. Неужели и ты такого же мнения обо мне?

– Конечно, нет! – горячо возразил Северус. – С чего ты взяла?

– Мне иногда кажется, что принадлежность к факультету для тебя важнее, чем дружба, – горько заметила Лили.

– Но я же тебе единственной не подлил зелье!

– Знаешь, лучше бы ты это сделал, – нахмурилась Лили и, повернувшись, быстрым шагом направилась к своим.

Ко всеобщему удивлению, Дамблдор не стал ругаться, отчитывать нерадивых учеников и снимать дополнительные баллы. Он лишь усмехнулся и многозначительно изрёк:

– Когда человек начинает думать, что он умнее и хитрее всех окружающих, теряется бдительность, и он сам с большой долей вероятности может стать жертвой действий ничем не уступающих ему в способностях людей.

Когда виновники беспорядков были отпущены восвояси, и в кабинете, помимо директора, остались только МакГонагалл и Слизнорт, Дамблдор ещё раз удивил последних, начислив обоим факультетам по пятьдесят баллов с формулировкой «за изобретательность и смелость».

На следующий день «Ежедневный пророк» вышел с заголовком: «Комиссия международной конфедерации магов признала школу волшебства и чародейства Хогвартс лучшей в Европе». О чём говорил Дамблдор с членами комиссии в приватной беседе, состоявшейся сразу после посещения директора учениками, так и осталось тайной.

***
Сириус относился к урокам астрономии с изрядной долей скептицизма. Мать считала изучение звёздного неба обязательным элементом образования своих благородных отпрысков, в связи с чем эти занятия наскучили Сириусу ещё до школы. Кроме того, друзья не упускали случая во время урока озвучить несколько шуток про «звёздного мальчика» или «спустившейся с неба звезды». Вот и сейчас Джеймс, вместо того чтобы отмечать на карте расположение созвездий, хитро улыбался и поглядывал вверх – явно размышлял над очередной шуткой. Сириус послал ему уничижающий взгляд и демонстративно уткнулся в карту, не забывая украдкой следить за друзьями. Он совсем не злился на них, но показать свою бдительность всё же стоило. Джеймс почесал затылок, взлохматив тем самым и без того далеко не идеальную причёску, и, наконец, чуть понизив голос, чтобы не привлекать внимание профессора Старса, возившегося с телескопом, выдал:

– Как думаете, если рядом с Сириусом – я звезду сейчас имею в виду – есть планета, как будут называться её жители?

– Нет там никаких планет, – Сириус по-прежнему не поднимал голову от карты.

– А я знаю! Сириусяне! – выпалил сияющий Джеймс, не обращая внимания на слова друга.

– Ну вот, опять он за своё, – тихонько пробормотал Сириус и уже громче добавил: – Раз ты такой умный, скорее всего, ты и откроешь эту планету, поэтому аборигенов назовут в твою честь – скажем, джеймсяне!

– Чего-чего? – вытянул шею Джеймс, весело сверкая глазами. – Мы вообще-то о тебе сейчас говорим, там же ты «висишь», – он кивнул в сторону подрагивающих на чёрном полотне неба звёзд.

– Сейчас и ты там же повиснешь, – шутливо пригрозил Сириус и помахал волшебной палочкой перед носом Джеймса.

Ремус, Питер и Стелла, прислушивавшиеся к их перепалке, уже вовсю тряслись от беззвучного смеха. Профессора Старса, пока он смотрел на звёзды, ничем нельзя было отвлечь. Рядом мог упасть метеорит – Старс вряд ли заметил бы.

– А вдруг Ремус совершит открытие? – вмешалась в разговор Стелла. – Тогда будут... ремусяне! Или ремусийцы!

– Люпинцы! – прыснул Питер, и вся компания опять начала заходиться от смеха без всякого веселящего зелья.

– Даже не знаю, сможет ли кто-нибудь выговорить название народа, если его назовут по фамилии Питера, – продолжил фантазировать Сириус.

– А если будут... стелляне или того хуже – кентберрийцы? – это уже Ремус выдвинул свою версию.

– О, а Эванс! – вспомнил Джеймс. – Строгие эвансийцы не смогли смириться с недостойным поведением некоторых соотечественников, и в стране началась война!

Далее друзья стали перебирать всех учеников, преподавателей и просто знакомых и не очень людей, коверкая их имена и фамилии. Пришли к выводу, что профессору МакГонагалл лучше не заниматься астрономией, а Малфою – тем более. Потом пожалели нюниусцев, которым, вероятно, придётся всю жизнь ходить с одинаковым выражением лица и немытыми волосами.

Веселью пришёл конец, когда профессор Старс оторвался от своего телескопа и обратил внимание на явное нарушение дисциплины. Бегло просмотрев практически незаполненные карты, Старс, не склонный повышать голос на учеников, начал нудный поучительный рассказ о вечности мироздания и легкомысленности некоторых индивидуумов, чьё сознание не в силах охватить всё величие и бесконечность Вселенной. К концу лекции всех без исключения учеников стало клонить в сон. Профессор, кажется, остался доволен результатом своих нравоучений, однако не забыл снять баллы и назначить пятерым особо отличившимся отработку. Впрочем, никто особо не расстроился, кроме разве что Эванс, которая сверлила сердитым взглядом их компанию.

– Я же говорил – эвансийцы не дремлют, – шепнул Джеймс Сириусу, и оба загадочно заулыбались однокурснице, заставив ту покраснеть и отвернуться.

– Всё развлекаетесь, мистер Блэк? – саркастически заметил профессор Старс, которому сегодня, видимо, хотелось отыграться на Сириусе по полной программе.

Не то чтобы профессор его недолюбливал, просто периодически Старс цеплялся то к одному, то к другому ученику и задавал каверзные вопросы. Но сегодня он напал не на того.

– Наверное, всё знаете? – прищурился Старс.

– Всё, профессор, – Сириус дерзко вздёрнул подбородок.

– Неужели? – Старс вскинул брови, явно не ожидая такого ответа. – Что ж, замечательно. Тогда скажите, всегда ли звёзды имеют одинаковые координаты?

– Нет, профессор, – Сириус приосанился. – Координаты меняются в результате прецессии, которая возникает под влиянием притяжения Луны, а также – в меньшей степени – Солнца...

– Достаточно, – оборвал его Старс, удивляясь всё больше. – Вижу, это вы знаете. Лучше скажите, за какое время Земля совершает один прецессионный цикл?

Остальные ученики только хлопали глазами, не понимая, о чём речь, а Сириус как ни в чём небывало ответил:

– Примерно за двадцать шесть тысяч лет.

– Превосходно, мистер Блэк, – сквозь зубы процедил Старс. – Десять баллов Гриффиндору. Если бы не ваше поведение, я бы сказал, что у вас незаурядный потенциал.

– Ну ты даёшь, Сириус! – восхищённо воскликнула Стелла, когда несколько озадаченный профессор отпустил их с урока. – Откуда ты это знаешь?

– Маман постаралась, – недовольно скривился Сириус. – Наняла лучшего, как она сказала, астронома, и он вот уже третий год пудрит мне мозги. Чувствую себя заучкой. Не представляю, зачем мне это может пригодиться.

– Хотя бы затем, чтобы посмотреть на физиономию Старса! – ухмыльнулся Джеймс. – Держу пари, он больше тебя вообще ни о чём не спросит.

Сириус довольно улыбнулся. Что-что, а шокировать окружающих он любил. Особенно родителей, всегда относившихся к нему с холодным равнодушием.

***
– Так больше жить нельзя! – трагичным голосом объявил Джеймс.

Друзья посмотрели на него с тревогой и недоумением. Они шли с урока по ЗОТИ, последнего на сегодняшний день, настроение у всех было весьма приподнятым и тем неожиданнее прозвучало это заявление. Джеймс выдержал паузу, откашлялся и продолжил:

– Нам срочно нужно придумать название для нашей команды!

– Тьфу ты, Поттер! Я-то думал, действительно что-то случилось! – Сириус отвесил другу подзатыльник. – Но предложение дельное – надо подумать.

– Может, по первым буквам наших имён? – спросила Стелла.

– Боюсь, получится какая-то абракадабра, – усомнился Питер.

– Назовитесь «придурки» – не ошибётесь, – неожиданно из-за угла вырулил Снейп в компании Розье, а также третьекурсников Мальсибера и Эйвери.

– Идите-ка лучше своей дорогой, – насторожился Ремус, предвидя очередную стычку.

Питер инстинктивно попятился, но остальные явно не собирались оставлять без внимания дерзкое высказывание слизеринца.

– Давно не получал, Нюниус? – насмешливо протянул Джеймс. – Вижу, без нянек боишься и нос высовывать из своего подземелья!

– Закрой рот, мелюзга! – шагнул вперёд Мальсибер. – Если кто здесь и получит, так это вы!

– Сомневаюсь. Третий курс, а в голове – пусто. – Сириус постучал себе по лбу. – Даже отсюда слышно, как ветер свистит.

– Посмотрите-ка, предатель что-то вякнул! – картинно всплеснул руками Эйвери. – Лучше думай, как ты домой покажешься – такой весь из себя гриффиндорец! Лично я тебе не завидую.

Сириус бросил на Эйвери испепеляющий взгляд и стиснул зубы. На этом обмен любезностями закончился, и в ход пошли волшебные палочки.

– Вы бы убрали эту сопливую девчонку: смешно же – всё время таскаете её за собой! – выкрикнул ещё не участвовавший в перепалке Розье, посылая в сторону Стеллы Ступефай.

– Выбирай выражения, слизняк! – Сириус резко развернулся и выбил Экспеллиармусом палочку из его рук.

Одновременно Стелле удалось проделать то же самое с палочкой Эйвери, а Джеймс с победным кличем помахал над головой захваченным оружием Снейпа. Вероятно, гриффиндорцам удалось бы сегодня одержать победу в сражении, но триумфу помешала профессор МакГонагалл, быстро усмирившая разбушевавшихся учеников. Она велела вернуть волшебные палочки законным владельцам и в очередной раз сняла с факультетов изрядные суммы баллов. Однако ожидаемого наказания в виде отработок не последовало – МакГонагалл лишь приказала всем немедленно отправляться в гостиные.

– Видимо, в Хогвартсе уже просто нечего делать – мы все работы выполнили, – пошутил по этому поводу Питер.

Друзья благополучно вернулись в гостиную, и, как только за ними закрылась дверь, Джеймс, Сириус и Стелла многозначительно переглянулись. Ремус тут же заметил это. Уж он-то прекрасно знал, что такие взгляды не сулят ровным счётом ничего хорошего.

– Выкладывайте, – вздохнул Ремус. – Что ещё натворили?

– С чего ты взял? – Сириус сделал совершенно невинное лицо.

– И не надейся меня провести, – Ремус упрямо сложил руки на груди. – Рассказывайте уже.

– Ладно, – Джеймс обернулся и, удостоверившись, что никого рядом нет, вынул из кармана волшебную палочку – как сразу же отметил Ремус, не свою.

Сириус и Стелла с хитрющими улыбками тоже выложили трофеи на стол.

– Та-ак, я, кажется, начинаю догадываться, – Ремус нахмурился точь-в-точь, как профессор МакГонагалл. – И что же вы, в таком случае, отдали слизеринцам?

– Обычные деревяшки, – глаза Сириуса так и горели озорным огоньком. – Разумеется, мы подготовились заранее.

Ремус помрачнел ещё больше:

– Вы хоть представляете, что будет, когда они заметят обман?

– Да ладно, Рем, не переживай, – зевнула Стелла. – Завтра вернём – нужны они нам! А жаловаться слизеринцы не пойдут: гордость не позволит.

– Ага, вряд ли Эйвери и Мальсибер захотят, чтобы вся школа узнала, как первокурсники отобрали у них волшебные палочки, – поддакнул Джеймс.

– Отобрали волшебные палочки?! – эхом повторил конец фразы чей-то гневный голос.

Увлечённые разговором друзья не заметили, как к ним подошла Лили.

– Эй, а подслушивать вообще-то неприлично! – Джеймс шутливо погрозил ей пальцем.

– А воровать, значит, прилично, так получается?! – не унималась Лили.

– Никто ничего не воровал, это в воспитательных целях. Сказали же – завтра вернём, – отмахнулся Сириус.

– Вы... вы знаете кто? – Лили была глубоко возмущена легкомысленностью однокурсников. – Вы мародёры!

Сириус замер на несколько секунд, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:

– Точно: Мародёры! Спасибо тебе, Эванс!

Джеймс и Стелла сразу поняли, что имеет в виду Сириус, и многозначительно переглянулись.

– Что? Какое ещё «спасибо»? – опешила Лили. – Ну, вы совсем... – она выразительно покрутила пальцем у виска.

– Эванс, ты только что придумала отличное название для нашей неустрашимой команды! – с воодушевлением сообщил Джеймс.

– А, опять какие-то дурацкие шуточки, – Лили безнадёжно махнула рукой. – Вот расскажу о ваших проделках декану – тогда будет не до шуток! – с этими словами она гордо удалилась.

– Да! Это то, что надо! – Стелла не обратила никакого внимания на уход Лили.

– У нас будет настоящая банда! – подхватил Джеймс.

– Всё, значит, будем Мародёрами! – деловито подытожил Сириус. – Надеюсь, все согласны?

Под «всеми» он подразумевал Питера и Ремуса, которые ещё не выразили своего мнения.
Питеру было, по большому счёту, всё равно, как называться, и он сразу согласился. А Ремус ещё немного поворчал для порядка, но новое название пришлось по душе и ему.

***
1972 год

С рождественских каникул Сириус вернулся не в лучшем расположении духа. Он не горел желанием ехать домой на Рождество, но мать в письме грозилась сама прибыть в Хогвартс, если сын не явится. Как и ожидалось, ему устроили настоящую головомойку и запретили выходить из дома. Спорить Сириус не собирался, лишь молча, с истинно блэковской надменностью, выслушал продолжавшийся не менее получаса непрерывный поток слов, который разозленная мадам Вальбурга обрушила на своего непокорного отпрыска. Впрочем, присутствовал и положительный момент – в наказание входило лишение похода на рождественский приём, чему Сириус был несказанно рад. Насторожило другое: родители постоянно твердили о лорде Волдеморте, яром поборнике идеи превосходства чистокровных волшебников над маглорожденными. Уже одно это вызывало у Сириуса отвращение. Зато младший брат Регулус чуть ли не с благоговением внимал речам матери и отца, буквально впитывая каждое слово. Чем страшно злил Сириуса: у него в голове не укладывалось, как можно совершенно не иметь собственного мнения и принимать на веру всё, что скажут родители. Регулус и раньше был таким, но после отъезда старшего брата в Хогвартс ещё больше отдалился и совсем перестал понимать его.

Попытки Сириуса открыть ему глаза и убедить не поддаваться чужим внушениям ни к чему не привели. Регулус пару раз огрызался, а потом и вовсе заявил, что кое-кто поступил на вражеский факультет и теперь вообще не имеет права поучать других. Похоже, за время отсутствия Сириуса мать окончательно запудрила Регулусу мозги, что отнюдь не добавляло хорошего настроения. А тут ещё перед самым окончанием каникул Ремус сообщил, что пропустит первые дни занятий в связи с болезнью какого-то родственника.

– Мне это совсем не нравится, – задумчиво сообщил Сириус друзьям за завтраком. – Не может быть у человека столько больных дедушек, бабушек и дядей!

– Неужели он нас обманывает? – ужаснулась Стелла. – Не, Рем не такой. Тем более – зачем ему это?

– Вдруг у него какие-то проблемы, и он не хочет нас беспокоить, – предположил Джеймс.

– Вот-вот, и я о том же, – поддержал Сириус. – Зря он так. Нам можно рассказать абсолютно обо всём – мы поймём. Правда, Пит? – он подтолкнул в бок сидевшего рядом друга.

– Да, конечно! – встрепенулся Питер. – Давайте просто спросим Рема, когда он приедет.

– Не уверен, что он что-то расскажет, но попробовать надо, – согласился Джеймс.

– Ох, проблемы, проблемы, – наигранно вздохнул Сириус. – А мы ведь ещё так молоды...

– И несерьёзны! – осадила его Стелла. – Мы тут вообще-то важные вопросы обсуждаем!

– В таком случае заседание ордена Мародёров объявляется открытым! – торжественно продекламировал Сириус.

– Всё, уже закрытым, – Джеймс взглянул на часы и обнаружил, что пора отправляться на урок.

– Ладно, продолжим потом, – Сириус нехотя начал подниматься из-за стола. – К тому же мы ещё не утвердили программу серьёзных дел на неделю.

Под «серьёзными делами» понимались различные шалости, включая пакости слизеринцам, мероприятия по исследованию Хогвартса в неположенное время и другие не менее важные вещи. Друзьям предстояло научиться ещё многим тонкостям волшебства, а что как не практика, пусть и не совсем законная, помогает совершенствовать магические умения, обостряет чутьё, развивает смекалку и находчивость?..

Часть I. Глава 5

– Мадам Багнолд, добрый вечер! – в проём чуть приоткрытой двери кабинета осторожно заглянула мисс Кентберри.

– А, Стелла... Здравствуй, проходи, – на секунду подняв взгляд, несколько отрешённо произнесла Миллисента и тут же снова погрузилась в бумаги.

– Извините, если отвлекаю вас от работы, – продолжила Стелла и присела на краешек стула. – Я собиралась узнать, вернулся ли мистер Скримджер, но пришла слишком поздно: никого нет... Хотела уже уходить, да увидела у вас свет и подумала, не случилось ли чего...

– Руфус пока не вернулся, – после паузы ответила Миллисента, пропустив мимо ушей вторую половину высказывания.

– А разве вам не пора домой? Мне кажется, вы сильно устали, – Стелла с беспокойством вгляделась в её лицо.

– Очень много работы, – буркнула Миллисента. – Возвращайся домой.

– Вас что-то тревожит, – не отступала Стелла. – По-моему, вы слишком мало спите, – она вздохнула. – Мне знакомо такое состояние. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

– Не думаю, – Миллисента бросила на Стеллу быстрый взгляд. – Лучшие сотрудники Отдела тайн не смогли.

– Знаете, ещё учась в Хогвартсе, я мечтала работать в Отделе тайн и много занималась в этом направлении, – просияла Стелла. – Потом... из-за войны решила, что в Аврорате принесу больше пользы. Но у меня в запасе имеются неплохие знания, позвольте хотя бы попытаться вам помочь.

Миллисента сняла очки и потёрла уставшие глаза. Рассказывать о своих проблемах особого желания не было. Да и весьма сомнительно, что молодая сотрудница Аврората в силах разобраться в сложившейся ситуации. С другой стороны, терять всё равно нечего: от Отдела тайн, видимо, толку не будет, а дальше продолжаться в том же духе не может.

– Хорошо, – наконец, сдалась она. – Только ты должна пообещать, что всё останется между нами. Не хотелось бы становиться предметом сплетен.

– Разумеется! – с готовностью согласилась Стелла. – Обещаю, никто не узнает ни единого слова.
Миллисента едва заметно кивнула.

– Дело в том, что... – не очень уверенно начала она. – В моём доме появилось нечто... Это не боггарт: Ридикулусу оно не поддаётся. И не призрак, потому что... потому что оно принимает моё обличье, – выдохнула Миллисента; руки тряслись чуть заметной дрожью. – Представляешь, каково это – увидеть собственный полупрозрачный силуэт... И ещё... оно... оно говорит, что я скоро умру! – последние слова она почти прокричала.

Стелла слушала министра, затаив дыхание и даже чуть приоткрыв рот от удивления. Когда та замолчала и нахмурилась, коря себя за излишнюю эмоциональность, Стелла в задумчивости постучала пальцами по столу и сказала:

– Да, ситуация более чем странная. Но... кое-что припоминаю: я читала о таких явлениях в старом трактате. Мне нужно посмотреть своими глазами, и тогда, возможно, удастся избавить вас от этого... э-э-э... кошмара.

– Бесполезно, – возразила Миллисента. – Оно является только мне. Фокс и его люди трижды исследовали дом, но ни разу ничего не обнаружили.

– Пожалуйста, дайте мне шанс, – попросила Стелла. – Вы ведь ничего не теряете. Вдруг я смогу хотя бы выяснить причину этого колдовства. Знаете, сейчас в Аврорате работы почти нет, к тому же у меня отпуск... Но я не привыкла сидеть сложа руки, душа жаждет деятельности.

– Что ж, – Миллисента снова надела очки и постаралась напустить на себя невозмутимость. – Думаю, можно это устроить.

Возвращаться туда совершенно не хотелось, но разве она имеет право показывать свой страх перед подчинёнными?

***
Дул лёгкий, довольно прохладный ветер, отчего деревья в старом саду слегка колыхались, заставляя вздрагивать и без того выглядевшую изрядно напуганной мадам Багнолд. Ярко освещённые окна особняка резко выделялись на фоне быстро темнеющего неба и создавали ещё более зловещую атмосферу. Мадам Багнолд, судя по всему, уже не чувствовала себя полноправной хозяйкой собственного дома и переминалась с ноги на ногу, не рискуя войти внутрь.

– Может, вам лучше остаться здесь? – осторожно предложила Стелла. – Вы и так достаточно натерпелись за последние дни.

– Ну, не знаю... Тебе опасно идти туда одной, – замялась Багнолд и тут же, облегчённо вздохнув, добавила, явно довольная тем, что Стелла сама озвучила этот вариант: – Но если ты настаиваешь... Я только прикажу домовику пропустить тебя на верхние этажи.

Войдя в дом, Стелла быстро поднялась по лестнице на второй этаж и бегло огляделась.

«Где же Багнолд её хранит?» – пробормотала она себе под нос.

Длинный коридор, освещённый дрожащим пламенем свечей, заканчивался массивной двустворчатой дверью. Справа и слева по коридору располагалось ещё несколько дверей. Стелла осмотрела две комнаты и, не найдя там ничего интересного, двинулась дальше. В третьей – сравнительно небольшой по меркам особняка – с тяжёлыми тёмно-малиновыми портьерами на окнах, стояла укрытая балдахином кровать. Рядом с ней – широкий комод на изогнутых ножках. Стелла перевела взгляд на висевшую в дальнем углу полку и, наконец, увидела то, что искала.

Вдруг послышались шаги, и в комнату крадучись вошёл домовик, с подозрением поглядывая на девушку.

– Ты что, следишь за мной? – Стелла сердито сверкнула глазами.

«Ещё не хватало, чтобы он испортил всё дело!»

– Ни в коем случае, молодая госпожа! – домовик отвесил низкий поклон. – Вилли беспокоится – в этом доме с недавних пор поселилось зло.

«Да, как же, беспокоится он!» – усмехнулась про себя Стелла, а вслух сказала:

– Вот поэтому я и здесь. Я обещала твоей хозяйке помочь избавиться от этого зла.

– Вилли не видел его, но хозяйка очень напугана, – домовик продолжал сверлить Стеллу взглядом и явно не собирался уходить.

– Ступай, – твёрдо, но доброжелательно сказала Стелла. – Твоё присутствие может помешать мне обнаружить источник магии: требуется полная тишина, не должно быть постороннего влияния, – подумав, она добавила: – Не бойся: твоя хозяйка доверяет мне, иначе не впустила бы в свой дом без присмотра.

Кажется, последние слова возымели действие, и домовик с поклоном удалился. Стелла облегчённо выдохнула и закрыла дверь. Неожиданного препятствия в лице домовика она не предвидела. К счастью, всё обошлось, и можно было, наконец, заняться делом. Она вновь повернулась к полке и взяла в руки интересовавшую её вещь: статуэтку в виде единорога – ту самую, которую Стелла подарила министру в знак примирения. Кажется, Багнолд ни о чём не догадалась... Однако расслабляться не стоило: предстояло ещё довести задуманное до конца. Три взмаха волшебной палочкой – и сапфировые глаза единорога на миг вспыхнули неоновым огнём, тут же снова погаснув. Стелла довольно улыбнулась и поставила статуэтку на место. Теперь осталось позаботиться о нужном эффекте. Повинуясь заклинанию, из волшебной палочки вылетело серое облако дыма. Ещё одно заклятье – и оно приобрело голубоватый оттенок и стало слегка светиться изнутри.

От нахлынувшего волнения шторы на высоком арочном окне показались просто свинцовыми, но Стелла всё же с трудом отодвинула их и открыла створки. В лицо пахнуло свежим воздухом, а облако дыма, увлекаемое порывом ветра, растянувшись и уменьшив свою плотность, быстро выплыло наружу.
Только сейчас Стелла увидела внизу Багнолд, озиравшуюся по сторонам и напряжённо вглядывавшуюся в темноту сада. Наконец, она посмотрела наверх и тут же отпрянула со сдавленным криком. То же голубоватое свечение, которое терзало Багнолд последние дни, теперь выглядевшее как бесформенное облако, проплывало у неё над головой. К счастью, его относило ветром прочь, и вскоре облако растаяло в промозглом осеннем воздухе, будто его никогда и не было. Лишь усиливающийся ветер шумел в верхушках деревьев, которые отбрасывали причудливые тени в полосках света, лившегося из окон особняка.

Багнолд испуганно смотрела в сторону испарившегося облака, словно не веря, что оно исчезло навсегда. Через минуту она всё же подняла глаза на Стеллу, которая по-прежнему стояла у открытого окна. Та ободряюще улыбнулась и крикнула:

– Мадам Багнолд, всё позади! Можете входить в дом!

Но министр продолжала нерешительно топтаться под окном.

– Оно больше не вернётся, я вам обещаю! – Стелла прочитала растерянность в глазах Багнолд. – Скажу честно, магия оказалась чрезвычайно сложной и, по всей видимости, древней. Мне очень повезло, что я натыкалась на подобные вещи в книгах. Чтобы определить тип магии и устранить её, потребовалось восемь или десять различных заклинаний и их сочетаний.

Постепенно до Багнолд начал доходить смысл слов Стеллы, и она очнулась от оцепенения.
Через некоторое время они, словно старые знакомые, сидели в гостиной. Багнолд практически полностью оправилась от шока.

– Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – взволнованно произнесла она. – Если бы не ты, я больше не смогла бы жить в собственном доме.

– Я помогала вам не из корыстных побуждений, – Стелла скромно опустила глаза. – Признаюсь, отчасти мною двигало любопытство и возможность применить на практике знания, полученные ещё в школьные годы для подготовки к работе в Отделе тайн...

– Конечно! – перебила её Багнолд. – Ты просто создана для работы в Отделе тайн! Там для тебя откроется гораздо больше возможностей, нежели в Аврорате, с твоими-то способностями. Фокс был бы несказанно рад приобретению такого ценного сотрудника...

– Думаете? – Стелла неуверенно прикусила губу. – Конечно, заманчиво, но... у меня недостаточно опыта, к тому же в Отделе нет свободных мест. Я слышала это из уст самого мистера Фокса...

– Перестань, опыта и знаний у тебя хоть отбавляй, уж я-то вижу! – безапелляционно заявила Багнолд. – А насчёт Фокса не переживай: я всё улажу.

– Ох, вот теперь уже я не знаю, как благодарить вас! – растрогалась Стелла. – Это же моя мечта!

– Что ж, будем считать, мы в расчёте, – просто улыбнулась Багнолд; сейчас в ней не чувствовалось ни капли высокомерия и заносчивости. – Только одного не понимаю: кто мог это сотворить и, главное, зачем? – вдруг помрачнела она.

– При такой должности у вас достаточно недоброжелателей по определению, а сейчас – в особенности, – развела руками Стелла. – Вспомните, кто бывал у вас в гостях в последнее время?

– Ты считаешь, заклятье было наложено внутри дома? – встрепенулась Багнолд.

– Думаю, преодолеть защиту и наложить заклятие извне было бы весьма затруднительно, – задумчиво протянула Стелла.

Возникла неловкая пауза: Багнолд, казалось, серьёзно задумалась. Стелла тактично отвела взгляд, будто не заметив замешательства госпожи министра.

– Что ж, не будем больше об этом говорить, – опомнилась Багнолд. – Что случилось, то случилось.

Стелла вышла от Багнолд в более чем приподнятом настроении. Ещё на четвёртом курсе они впятером задались целью разработать и воплотить в жизнь колдовство, которое будет вызывать иллюзию в виде призрачного силуэта реального человека. Разумеется, ребята занялись этим делом не из чистого любопытства, а с тем, чтобы как следует повеселиться. Однако на практике задача оказалась непростой. Самым сложным было заставить магию работать на расстоянии, без непосредственного участия колдующего, а также «научить» привидение произносить нужные слова. Но они не были бы Мародёрами, если бы не осуществили задуманное. Пришлось изрядно повозиться, и свою работу они закончили уже после школы. Испытать результат на практике, увы, не удалось. Сейчас Стелла вынуждена была действовать вслепую, надеясь на рассудительность Ремуса, изобретательность Сириуса, азарт Джеймса, старательность Питера, которые они в полной мере вложили в своё творение. Они всегда были отличной командой... Стелла резко остановилась и помотала головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Нет, все мысли прочь! Есть только настоящее, и если ещё можно хоть что-то изменить... Первый шаг уже сделан. Другое дело, получится ли? Ответа на этот вопрос она не знала.

***
Глава Отдела тайн Фульвиус Фокс не слишком обрадовался появлению новой сотрудницы. В Отделе и без того хватало специалистов, но Фокс не мог ослушаться Багнолд, представившую Стеллу как победительницу загадочной магии, с которой не смог справиться Отдел тайн в полном составе. Этот факт явно не давал Фоксу покоя и больно ударял по его самолюбию – как могло случиться, что молодая девушка, раньше не сталкивавшаяся с работой Отдела, сумела снять сложные чары, которые ему, опытному волшебнику, много лет трудившемуся в этой сфере, оказались неподвластны? Однако появление в Отделе любимицы министра стало только началом «головной боли» Фокса. Вскоре ему пришлось принять под своё руководство ещё одну весьма сомнительную личность...

Чувствуя скрытую неприязнь во взгляде своего новоиспечённого начальника, Стелла решила отложить на некоторое время осуществление плана. Ей не терпелось как можно скорее перейти к активным действиям, но стоило только вызвать хотя бы минимальное подозрение, и Фокс не спустит с неё глаз. Фульвиус ставил Стелле не самые сложные задачи, которые она выполняла со всей прилежностью и старательностью. По сравнению с Авроратом работа в Отделе тайн показалась ей намного более спокойной и безопасной. Нет, всегда существовала вероятность, что из очередного артефакта на тебя посыплется сноп обжигающих искр, а заброшенный домик в забытом Мерлином местечке на самом деле окажется пристанищем воинственного привидения, наносящего совсем не призрачные удары боевыми заклинаниями. Но противостоять отлично обученным и, что самое важное, фанатично преданным своему Лорду Пожирателям Смерти, было намного сложнее.

Порой Стеллу отправляли на задание вместе с тем или иным напарником из Отдела, но завязать с кем-то дружеских или хотя бы приятельских отношений не получалось. По правде говоря, она сама не слишком к этому стремилась. После всех ужасных событий, произошедших в жизни Стеллы, она стала замкнутой и молчаливой; ей повсюду чудились косые взгляды и шёпот за спиной.
Фокс старался не оставлять Стеллу в Отделе тайн одну, ссылаясь на её малый опыт работы. Но она подозревала, что Фульвиус попросту не доверяет ей. Конечно, она совершила много ошибок в последнее время, вызвав своими действиями недоверие со стороны магического сообщества. Стало ясно, что мнение начальника ещё долго не удастся изменить, но медлить было уже нельзя.

***
Никак не удавалось успокоить бешеный стук сердца. Казалось, теперь Стеллу уже ничем не напугать, но предчувствие возможной скорой развязки многократно усиливало волнение, а цена ошибки была очень высока. Скудное представление о том, что ей сейчас нужно делать не придавало уверенности, но Стелла силилась об этом не думать. Яркий, мерцающий свет, лившийся из стеклянного сосуда в дальнем конце комнаты, и беспрерывное тиканье, эхом отражавшееся от стен, ещё больше раздражали и мешали сосредоточиться. Заставив себя собраться с мыслями, Стелла шагнула вперёд. Она шла вдоль двух рядов длинных столов, заставленных Хроноворотами различного размера, формы и цвета, и сосредоточенно рассматривала все экземпляры, не забывая при этом бросить взгляд и на висевшие на стенах. Но те, что попадались на её пути, были чересчур малы. Наконец, взгляд остановился на неглубокой нише, в которой на прямоугольном основании стоял Хроноворот высотой в половину человеческого роста. Круглая металлическая ось, на которую были насажены песочные часы с тускло-серым порошком внутри, отражала блистающий свет, и Стелла невольно сощурила глаза. Она шумно вздохнула, не решаясь подойти к сосуду, заключавшему в себе частичку самого Времени. Такими вещами ей раньше не приходилось пользоваться, да ещё и экземпляр, стоявший перед ней, был уникальным в своём роде.

Однажды во время задания Ордена Феникса Сириус буквально в последнюю секунду оттолкнул своего напарника от неумолимо летевшей в цель Авады. Счастливчик в то время работал в Отделе тайн и на радостях проболтался своему спасителю, что специалистам Отдела удалось разработать Хроноворот, способный отправить волшебника в прошлое на сорок дней без риска для сохранности временнòго континуума и жизни человека.

«Уфф, что-то я стала совсем нерешительной в последнее время!» – со злостью на саму себя подумала Стелла и резко протянула руку к Хроновороту.

Пальцы коснулись холодного корпуса. Сириус говорил, что один оборот равен пяти дням. Главное, не сбиться со счёта... Но часы она так и не повернула. Неожиданно свет, исходивший из конусообразного сосуда, на секунду слегка померк и тут же снова засиял в полную силу. Внутренний голос подсказывал, что в комнате кто-то есть. Стелла осторожно подошла к искрящемуся сосуду и замерла, улавливая малейший шорох и движение воздуха. Ощущение присутствия кого-то постороннего усилилось. Чуть позади неё, с левой стороны от сосуда, явно кто-то был. Стелла резко обернулась, молниеносно выбросила руку вперёд, стараясь схватить «невидимого». Пальцы зацепили ткань чьей-то мантии. Стелла с силой потянула на себя, рука скрывавшегося попала в полоску света, и дезиллюминационные чары рассеялись.

– Ты?! – ошеломлённо выдохнула Стелла.

Человек молча смотрел на неё, в прищуренных глазах читались досада и раздражение.
Это был не кто иной, как Северус Снейп собственной персоной.

Мимолётного замешательства Стеллы хватило, чтобы её волшебная палочка оказалась у него.

– Тебе это с рук не сойдёт! – проклиная себя за промах, воскликнула Стелла. – Неужели ты до сих пор не в Азкабане? Как ты вообще сюда вошёл? Надо же, какая наглость – заявиться прямиком в Министерство! Да через минуту здесь будут ВСЕ, и вот тогда я тебе не завидую!

Снейп с кислой миной выслушал её тираду и вяло протянул:

– От тебя слишком много шума. Может, для начала, отпустишь?

Только сейчас Стелла осознала, что всё ещё держит Снейпа за рукав, и брезгливо отдёрнула руку.

– Так-то лучше. Неохота связываться с Фоксом, а то бы угостил тебя, скажем, Силенцио, – мрачно высказался тот.

– Он мне ещё будет угрожать! – возмущению Стеллы не было предела. – Прихлебатель Волдеморта!

– Что здесь происходит?! – послышался со стороны двери гневный голос Фокса. – Кажется, я не давал разрешения входить в комнату Времени без моего указания!

– Вот, полюбуйтесь, мистер Фокс! Пожиратель Смерти спокойно разгуливает по секретным объектам Министерства! – обрушилась Стелла на главу Отдела тайн.

– Стелла, успокойся! – раздражённо махнул рукой тот. – Северус здесь работает! Но что вы оба делаете в комнате Времени, вот в чем вопрос!

– Работает... – повторила Стелла, решительно ничего не понимая.

– Я ещё раз спрашиваю, что вы здесь забыли? – начал закипать Фокс.

Стелла молчала, переваривая, мягко говоря, неожиданную новость, а Снейп, тем временем, начал объяснять:

– Я шёл мимо, вдруг услышал тут какой-то шум и решил, что моим долгом будет проверить, всё ли в порядке... Кентберри что-то замышляет! Разберитесь, мистер Фокс!

– Он лжёт! – опомнилась Стелла. – На самом деле, мне показалось, что в комнате кто-то есть, и я вошла. Он скрывался под дезиллюминационными чарами! Он собирается вернуть Тёмного Лорда, это же очевидно! Как можно доверять Пожирателю Смерти?!

– Сама-то, можно подумать, образец добродетели! – парировал Снейп. – Уверен, она задумала вызволить своего ненаглядного Блэка!

– Довольно! – Фокс понял, что ничего, кроме скандала не добьётся. – Замолчите! Иначе уволю обоих и не посмотрю, что за вас поручились уважаемые люди! Ладно, на первый раз будем считать этот эпизод неудачным совпадением. Надо признать, специалисты вы толковые... А сейчас – покиньте комнату!

– Только после дамы, – издевательски поклонился Снейп и со снисходительным видом протянул Стелле волшебную палочку.

Та, кипя от возмущения, выхватила палочку и быстро вышла. Снейп, выждав паузу, последовал за ней. Фокс остался в комнате и, видимо, принялся ревностно проверять, не натворили ли чего эти двое.

– Кентберри, не будь ты такой упрямой! – крикнул Снейп вдогонку Стелле.

– Не понимаю, о чём ты, – та даже не обернулась.

– Думаешь, что-то изменится, если ты увидишься с ним? Надо было раньше думать – прежде чем с ним связываться.

– Как интересно: Пожиратель Смерти взялся читать мне морали! – Стелла остановилась и неестественно расхохоталась. – Ни с кем я видеться не собираюсь... И вообще – не намерена перед тобой отчитываться, это же просто смешно! Не знаю, о чём думают Фокс и всё Министерство – это их дело. Можешь отправляться за своим обожаемым хозяином, мне всё равно!

– Ничего ты не понимаешь, – с досадой покачал головой Снейп. – Но оправдываться я тоже не стану – было бы перед кем. Я сполна заплатил за свои ошибки. И тебе следует вовремя остановиться.

– При случае обязательно воспользуюсь твоим советом. А сейчас – извини, мне некогда с тобой болтать, – Стелла бросила на Снейпа презрительный взгляд и с показной гордостью удалилась.

В растерянности Стелла брела по коридорам Министерства. Она недоумевала, как чиновники могут быть столь легкомысленными, чтобы взять на работу Пожирателя Смерти, да ещё и впустить его в самый секретный отдел! К тому же это ставило под угрозу выполнение её плана. Мало ей подозрительных взглядов Фокса, так ещё и этот нарисовался! Ходит, как у себя дома, вынюхивает что-то... И какие такие, интересно, «уважаемые люди» за него поручились? А если он доберётся до Хроноворота, дела пойдут ещё хуже, чем сейчас... Хотя, куда уж хуже. Времени оставалось всё меньше, а она до сих пор ничего не сделала. И вот сейчас, когда она подошла так близко, вмешался проклятый Снейп!

– Стелла! Когда я велел покинуть комнату, я не имел в виду вообще уходить из Отдела, – сердитым голосом окликнул её Фокс. – Я что, должен искать тебя по всему Министерству?
Стелла не успела ничего ответить, как Фокс продолжил:

– Я отправил Северуса на срочное задание, он будет отсутствовать неделю. Часть его обязанностей придётся передать тебе.

– Конечно, можете на меня рассчитывать, – рассеянно пробормотала Стелла, и тут до неё дошёл смысл слов Фокса. – Когда мне следует приступить? – осторожно осведомилась она.

– Через два дня. Пойдём, я тебе всё расскажу...

***
Снова Стелла стояла в комнате Времени перед Хроноворотом. Она надеялась, Фокс решит, что достаточно пригрозил им со Снейпом, и в ближайшие дни не станет проверять комнату. Но на этот раз действовать нужно без промедления.

Механизм скрипнул и чуть подался. Пришлось приложить немало усилий, чтобы массивные часы повернулись вокруг своей оси.

«Один оборот... Два... Три... – Стелла сосредоточенно считала, чуть шевеля пересохшими губами. – Четыре... Пять... – она не замечала усталости и продолжала упорно вращать неподатливый механизм. – Шесть... Семь... Восемь...»

Она уже не чувствовала онемевших от напряжения пальцев, когда был сделан последний оборот. Секунда, две, три... Ничего не происходило.

Стелла не успела даже почувствовать разочарование, как за дверью послышались шаги. Она судорожно огляделась и не нашла ничего лучшего, чем спрятаться за ближайшим столом, заставленным часами.

В комнату вошли двое. По голосам Стелла узнала Фокса и одного из сотрудников Отдела тайн Элиуса МакФаддена.

– Он стоит вон там, – сказал Фокс, и оба направились, судя по звуку шагов, в противоположный от Стеллы конец комнаты.

Та облегчённо вздохнула, рассчитывая, что они возьмут нужную вещь и отправятся восвояси. И почему только она не научилась в своё время как следует пользоваться дезиллюминационными чарами?

– Элиус, а второй? – сердито буркнул Фокс.

– Ох, чуть не забыл, – протянул МакФадден, и – о ужас! – шаги стали приближаться к укрытию Стеллы.

В панике Стелла вцепилась в ножку стола так, что побелели пальцы. Сейчас, вот сейчас её обнаружат... И тут случилось нечто странное. Внезапно прямо перед ней в полу бесшумно открылся круглый люк. Вниз, в таинственный мрак уходили потрескавшиеся каменные ступени. Времени на удивление и раздумья не оставалось. Правда, шаги только что стихли: Фокс и МакФадден, видимо, остановились у одного из столов и о чём-то говорили. Но это могло быть ненадолго, поэтому Стелла начала осторожно спускаться, стараясь не наделать шума. Лестница была не слишком крутой, но впереди простиралась кромешная тьма, и Стелла шла просто наугад. Как только она полностью скрылась в люке, тот также бесшумно захлопнулся.

Стелла едва не потеряла равновесие. Кое-как она нащупала сбоку холодную каменную стену и, держась за неё одной рукой, другой – достала из кармана волшебную палочку и, наконец, осветила помещение Люмосом. Оказалось, что она стояла на последней ступеньке. Вперёд уходил длинный узкий туннель. На стенах висели гроздья пыльной паутины – похоже, туннелем давно никто не пользовался. Нервно сглотнув и вдохнув сырой затхлый воздух, Стелла с опаской ступила вперёд. Потолка не было видно – над головой нависала темнота, которая вселяла страх и заставляла поминутно поглядывать наверх в ожидании чего-то жуткого и зловещего.

Коридор петлял. Кое-где по сторонам попадались подёрнутые ржавчиной и покрытые пылью железные двери с витиеватыми коваными узорами, но ни одна из них не реагировала на отпирающие заклятия. Можно было вернуться назад – Фокс и МакФадден наверняка уже ушли – но любопытство гнало Стеллу дальше. Она потеряла счёт времени: казалось, прошли долгие часы, прежде чем туннель оборвался, и она очутилась в маленьком прямоугольном помещении. Три высокие ступени вели к единственной двери, расположенной прямо напротив выхода из коридора. Больше здесь ничего не было. Слегка дрожащей от волнения рукой Стелла коснулась изогнутой дверной ручки и сразу же испуганно отступила назад: сквозь покрывавший дверь толстый слой пыли проступил вензель из двух затейливо переплетённых букв, которые на миг осветились мягким серебристым светом и снова погасли. Стелла нервно сжала в руке волшебную палочку, ожидая появления стражей этого странного места, но всё вокруг окутывало лишь гнетущее безмолвие, на фоне которого она отчётливо слышала частое биение собственного сердца. Постояв несколько минут, Стелла всё же решилась снова приблизиться к двери и взяться за ручку. К её удивлению, дверь легко отворилась.

Снаружи повеяло свежим морозным воздухом. Где-то вдалеке сквозь колышущиеся от ветра ветки деревьев блеснул слабый отсвет фонаря. Стелла оглянулась и увидела, откуда она только что вышла: это была дверь в подвал обычного жилого дома. Скорее всего, вход в заброшенный туннель защищался маглоотталкивающими чарами – дверь и снаружи выглядела нетронутой. Пройдя несколько десятков шагов вдоль стены дома, Стелла вышла на пустынную улицу. Она по-прежнему не могла сообразить, где находится. И только миновав несколько поворотов, наконец, узнала это место. Перед ней располагался небольшой парк с тихими аллеями, который Стелла обычно использовала как удобное место для аппарации.

Парк ничем не освещался, и сейчас, в темноте, всё вокруг выглядело неприветливо и пугающе. Стелла боязливо поёжилась и поспешила поскорее убраться отсюда. Она и без того пережила немало тревожных мгновений за последние несколько часов.

Оказавшись, наконец, дома, Стелла без сил опустилась на диван. Волна эмоций от пережитого только что неожиданного приключения отступила, и вернулись тревоги и проблемы, не отпускавшие её всё это время.

Опять ничего не вышло. Казалось бы, продуманный и рациональный план не привёл к желаемому результату. Либо здесь не обошлось без Снейпа, либо Хроноворот не работал изначально. Конечно, глупо было надеяться на артефакт, о котором Стелла знала только понаслышке. Однако создавшееся положение заставляло цепляться за любую призрачную возможность. И если существовал малейший шанс что-то изменить, она была обязана им воспользоваться. Но теперь она совершенно не представляла, что ещё можно предпринять. Снова вернулось ощущение обречённости и безнадёжности, которые она испытала в тот злополучный день своего возвращения из командировки. Неужели всё действительно кончено? Стелла отчаянно пыталась найти хоть какой-нибудь выход, но все замыслы тут же разбивались о непреодолимые препятствия. Она легла на кровать и попробовала заснуть. Возможно, решение придёт на свежую голову, однако в это слабо верилось. Забыться беспокойным сном ей удалось только к утру.

Проснувшись с головной болью, Стелла с трудом заставила себя подняться с постели и собраться на работу. Не успела она появиться в Министерстве, как к ней подлетел негодующий Фокс:

– Стелла, почему опаздываешь? Все уже пришли! – каждое слово начальника гулом отдавалось в голове. – Или ты до сих пор не в курсе?

Не дожидаясь ответа, Фульвиус стремительным шагом направился к лифту, ведущему в Отдел тайн. Стелла машинально последовала за ним. Её абсолютно не интересовало, чем так обеспокоен Фокс.
Все сотрудники Отдела, кроме Снейпа, собрались в небольшом зале, о существовании которого Стелла до сего момента даже не подозревала. Ведущая в него дверь находилась за неприметной ширмой в комнате Времени. В зале стояли два широких стола, загромождённых причудливыми артефактами, о назначении которых можно было только догадываться. Мягкий приглушённый свет, придававший вещам размытые очертания, лился из овального иллюзорного окна, напротив которого к стене был прислонён массивный прямоугольный предмет, накрытый плотной бархатистой тканью. Минуя столы, Фокс подошёл именно к нему и обвёл взглядом присутствующих:

– Итак. Объясняю, зачем мы все, собственно, здесь. Древний артефакт, исправно выполнявший своё предназначение много лет, внезапно вышел из строя. Если данное обстоятельство связано с вмешательством тёмных сил, то сами понимаете... Скорее всего, никому из вас лично не доводилось его видеть, но все, несомненно, слышали о нём, – с этими словами Фокс осторожно снял ткань, укрывавшую предмет, и среди работников Отдела прошёлся лёгкий шёпот.

Стелла нехотя подняла глаза, и увиденное заставило её оторваться от своих безрадостных мыслей. Нельзя было сказать за остальных, но сама она точно видела артефакт своими глазами. Это было зеркало Еиналеж. Фокс стоял прямо напротив него, но отражение отсутствовало: всю поверхность зеркала покрывала густая серая дымка.

– Вы сами видите, что происходит. Сейчас каждый из вас по очереди подойдёт к Зеркалу и проверит его действие, – распорядился Фокс. – Мы пока не знаем, в любом ли случае зеркало не работает, но, по крайней мере, не менее восьми человек подтвердили этот факт. Элиус, начнём с тебя...

Взгляд Стеллы скользнул по поверхности зеркала. Не может быть, чтобы оно не работало с того самого дня... Эта история произошла ещё на четвёртом курсе. Столько времени прошло, кто-то должен был заметить раньше... Невольно Стелла погрузилась в воспоминания.

– Я точно слышал, что это оно! – протараторил Джеймс, возбуждённо вышагивая взад-вперёд по гостиной.

– Неизвестно, что могло показаться твоему воспалённому воображению, – скептически заметил Ремус.

– Мы просто пойдём туда и посмотрим! Чего спорить-то? – Сириус щёлкнул пальцами и откинулся на спинку стула.

– Во-от, это другое дело – мародёрский подход! – одобрила Стелла.

– Так я и думал, – Ремус прекрасно знал, что отговаривать их бесполезно.

Джеймс, наконец, перестал ходить туда-сюда, точно маятник, и уселся рядом с друзьями, предвкушая планирование интересной экспедиции.

– Только под мантией мы все не уместимся, надо что-то придумать, – задумчиво прищурился Сириус.

– Идите без меня, – с готовностью предложил Питер, до этого, видимо, хмуро обдумывавший возможный риск очередной авантюры.

– И без меня – я не успел дописать эссе. Да и чего я в этом зеркале не видел? – пробубнил Ремус и уткнулся в пергамент.

Сириус внимательно посмотрел на друга, словно собираясь что-то сказать, но потом передумал.
Дождавшись отбоя, Мародёры в неполном составе двинулись в поход. По словам Джеймса, зеркало перенесли ещё вчера в маленькое подсобное помещение на втором этаже – по крайней мере, так Филч говорил Флитвику. Зачем и откуда принесли зеркало – неизвестно, но друзей это не очень волновало. Главное – такой шанс они упустить не могли.

До места назначения удалось добраться незамеченными, но дверь, естественно, оказалась заперта.

– Алохомора, – на всякий случай произнесла Стелла, не слишком надеясь, что это подействует.
Однако дверь без всяких проблем отворилась, ребята осторожно вошли внутрь и освободились от мантии.

– Не слишком-то они беспокоятся за ценные артефакты, – усмехнулся Джеймс.

Внутри было темно, но три Люмоса быстро поправили ситуацию. Друзья находились в узком, чуть вытянутом помещении с высоким потолком. На стене висела массивная полка, заставленная пузырьками разной формы и размеров. В другое время Мародёры обязательно заинтересовались бы ими, но сейчас их взгляды были прикованы к высокому зеркалу в золотой раме, стоявшему у противоположной стены.

– Зуб даю, Джеймс сейчас увидит свою свадьбу с Лили! – ехидно ухмыльнулся опомнившийся первым Сириус.

– Я бы посоветовал кому-то не умничать, – Джеймс показал ему язык.

Стелла молчала. Слова Сириуса натолкнули её на одну странную мысль, которую она тут же отмела.

– Итак, я нисколько не сомневался, что вы здесь, – вдруг послышался сзади чей-то вкрадчивый голос.

Все трое резко обернулись и увидели в дверях Снейпа, насмешливо глядевшего на компанию Мародёров.

– Смотрите, какие люди! – язвительно протянул Джеймс. – Тебе давно уже пора сладко сопеть в своей кроватке, Нюниус!

– Посмотрим, как вы посмеётесь, когда я доложу о ваших похождениях директору, – усмехнулся Снейп.

– Надо же, как заговорил! Думаешь, справишься один против трёх? – поднял брови Сириус.

– А вот это мы сейчас и проверим, – Снейп молниеносно выхватил волшебную палочку. – Ступефай!

Сириус ловко увернулся, и тут произошло непредвиденное: заклинание срикошетило от зеркала и угодило Сириусу в бок. Тот охнул, пошатнулся и медленно опустился на пол.

– Сириус! Что с тобой?! – в ужасе выкрикнула Стелла, опускаясь на колени рядом с ним.

– Ничего особенного, – попытался успокоить её тот.

Краем уха Стелла уловила, как Джеймс прокричал: «Отключись!». Ответных действий со стороны Снейпа не последовало – значит, заклинание достигло цели.

– Ну вот, пусть поспит здесь, – Сириус поднялся, поддерживаемый друзьями и отряхнулся. – Да не смотрите вы на меня так: ничего со мной не случилось! – вероятно, заметив застывшие лица Стеллы и Джеймса, он невольно рассмеялся.

– Ладно. Значит, точно всё в порядке, – закатила глаза Стелла.

– А вот с ним не всё в порядке, – Джеймс смотрел куда-то в сторону.

Сириус и Стелла проследили за его взглядом и ахнули: в Зеркале Еиналеж ближе к раме зияло отверстие неправильной формы – небольшое, но не оставалось сомнений, что его сразу же обнаружат.

– Вот это называется «влипли», – с каменным лицом проговорил Сириус.

– Всё из-за проклятого Нюниуса! – Джеймс привычным жестом взъерошил шевелюру.

– И он, к тому, же скоро проснётся, – напомнила Стелла.

– Без паники! Мы же Мародёры, сейчас что-нибудь придумаем, – Сириус изящным движением откинул со лба мешавшую прядь волос, и Стелла вдруг совершенно некстати подумала, что он очень привлекателен.

– Нам нужно восстановить осколок зеркала, но для начала неплохо бы его поискать, – тем временем продолжал Сириус.

– Потом оттащить Нюниуса к слизеринской норе и убрать ненужные воспоминания! – подхватил Джеймс. – Эй, Стелла, что скажешь?

– А? Что?.. – Стелла тряхнула головой, отгоняя внезапное наваждение. – Да-да, я тоже так считаю.

«Да что же мне сегодня в голову лезут всякие глупости! – с досадой подумала она. – Эти девчонки со своими вздохами совсем запудрили мне мозги. Это же всего лишь Сириус!»

Поиски выпавшего фрагмента ни к чему не привели, и друзья решили, что он разбился вдребезги. После нескольких неудачных попыток у них всё-таки получилось заменить осколок так, чтобы непосвящённый человек не смог бы ни о чём догадаться.

– Всё, сматываемся! – Джеймс с довольным видом оглядел их труды.

– Вот же он! – воскликнул Сириус и извлёк из щели между двумя каменными плитками в полу тот самый выбитый осколок.

– Тьфу, как же мы сразу его не нашли! – посетовала Стелла.

– Ничего не поделаешь, пусть уж остаётся так, – Сириус спрятал улику в карман. – Нам ещё Нюниуса тащить.

– Отличная возможность проверить в деле Мобиликорпус! – Джеймс с азартом повертел в руках волшебную палочку.

Снейпа с трудом, но доставили к дверям слизеринской гостиной и угостили Обливиэйтом. Лишь по счастливой случайности Мародёров никто не заметил, однако заглянуть в зеркало Еиналеж им в тот день было не суждено. Чтобы опять не нарваться на неугомонного слизеринца, решили больше не рисковать. Данному обстоятельству весьма обрадовался Ремус и, как ни странно, Стелла, которой почему-то расхотелось смотреть в зеркало...

– Стелла! Стелла! Да что с тобой сегодня? – вернул её в реальность Фокс. – Так и будешь стоять?

– Извините, мистер Фокс, – Стелла подошла и без всякого интереса заглянула в зеркало.

Тогда, шесть лет назад, она боялась увидеть там его. Боялась своих чувств и прятала их глубоко в душе даже от самой себя. Как же глупо было отрицать и сопротивляться! Теперь она понимала, что надо было пользоваться каждым моментом, подаренным судьбой. Правда, они всё-таки успели узнать, что такое счастье. Пусть слабое, но утешение. А сейчас даже в зеркале Еиналеж было пусто. Ничего, кроме унылой серости – такой же, как отныне её жизнь...

Стелла продолжала буравить зеркало тяжёлым взглядом, и словно в ответ на её мысли дымка стала рассеиваться и сквозь неё начали проступать контуры чьего-то лица. Стелла затаила дыхание. Это был он. Точно он. Правильные тонкие черты, густые чёрные волосы и эта непослушная прядь, спадающая на лицо... Но глаза... Стелла никогда не видела у него таких глаз. Взгляд, измождённый бессонными ночами и удручающими мыслями, но в то же время горящий какой-то яростной решимостью...

– Ты что-нибудь видишь? Рассказывай!– нетерпеливо потребовал Фокс, и Стелла почувствовала на себе выжидающие взгляды собравшихся.

– Ничего, абсолютно ничего, – она отрицательно замотала головой, отстраняясь от зеркала.

– Тогда почему ты так долго смотрела? – не отступал Фокс.

– Просто задумалась. Простите ещё раз, я сегодня неважно себя чувствую.

– Ладно. Итак, мы окончательно убедились в полной неисправности зеркала. Теперь необходимо исследовать...

Стелла не слушала Фокса. Её не покидало чувство, что это был не просто абстрактный образ, отражающий её желания. Показалось даже, что он её видел. А может, она всё-таки сошла с ума и ей всё пригрезилось? Нет, здесь определённо что-то есть... Стелла понимала, что просто хватается за любую безумную идею, чтобы окончательно не потерять надежду. Она понятия не имела, как может помочь изображение в зеркале, но пообещала себе обязательно прийти сюда ещё раз.

Часть I. Глава 6

1974 год

– Я совершенно ни на что не способна и не гожусь в Мародёры! – заявила Стелла, пряча глаза, на которые уже наворачивались слёзы.

– Потренируйся ещё! Мы ведь тоже не совсем научились! – попытался приободрить её Джеймс.

– Всё бесполезно! – возразила Стелла. – Даже у Питера стало получаться!

– Послушай, ты и не обязана это уметь: такого предмета нет в школьной программе, – рассудительно заметил Ремус.

– А тебе только программу подавай! – вдруг вспыхнула Стелла. – Вечно ты за нас боишься и отговариваешь от всего! Да ты просто рад, что у меня ничего не выходит! – она подскочила и вихрем вылетела из гостиной.

– Не умею я утешать, – с досадой потёр лоб Ремус. – Пойду извинюсь.

– Лучше я с ней поговорю, – остановил его непривычно серьёзный Сириус.

– Давай! Тебя она точно послушает, – загадочно улыбнулся Джеймс.

– С чего ты взял? – Сириус покосился на друга.

– Да я так, просто, – Джеймс склонился над раскрытой книгой, делая вид, что внимательно читает.

– Опять ты за своё! – недовольно пробормотал Сириус, выходя из гостиной.

Джеймс, с тех пор как влюбился в Лили, принялся везде, где можно и нельзя, искать романтические отношения, цепляясь, в том числе, к Сириусу и Стелле. Конечно, Джеймс острил всегда, но в данном случае Сириус, сам не зная почему, немного сердился. С какой стати, спрашивается, он к ним привязался? Они со Стеллой просто друзья. Сириусу и без того хватало томных взглядов девчонок и восхищённых перешёптываний за спиной, которые ему уже порядком надоели. А Стелла была одной из тех немногих, которые к нему адекватно относились... Ладно, сейчас есть дела и поважнее, а у Джеймса дурь со временем пройдёт...

Стелла стояла у окна, уткнувшись лбом в стекло. Её плечи слегка подрагивали. Сириус осторожно окликнул её. Она чуть обернулась и тут же снова уставилась в окно, но он успел увидеть в её глазах слёзы.

– Не переживай так, – мягко начал он. – Мы ведь Мародёры, мы всегда справлялись со всеми трудностями и сейчас справимся. Вместе.

– Но не в моём случае, – глухо ответила Стелла, по-прежнему не глядя на Сириуса.

– Я тоже читал ту книгу, – отрывисто произнёс он.

Стелла с удивлением подняла заплаканные глаза и выдохнула:

– Так ты знаешь о том, что у некоторых волшебников нет способностей к анимагии?

Сириус молча кивнул.

– И что мне делать? – умоляюще протянула Стелла, ища в глазах Сириуса поддержку. – Раньше я думала, что могу практически всё, стòит только захотеть и приложить усилия, а теперь...

– Ну, это же не конец, – Сириус успокаивающе положил руку ей на плечо. – В жизни всякое бывает: и плохое, и хорошее... Подумай про Рема. Подумай, как ему тяжело, но он не сдаётся. Ему стало лучше от того, что мы его приняли таким, какой он есть. И я... Я по-настоящему понял, как был одинок, только когда встретил вас... Ты тоже никогда не будешь одна: мы с тобой.

Сириус нисколько не лукавил, говоря эти слова. Он действительно так думал. Видимо, Стелла почувствовала это: лицо её просветлело, из взгляда исчезло отчаяние.

– Ты прав. Как всегда, прав, – прочувствованно сказала Стелла. – Спасибо, Бродяга!

– Тебе же не нравится нас так называть, – поднял бровь Сириус.

– Буду привыкать. А вы обязательно станете анимагами. Для Рема, – подумав, она добавила: – И для меня. Потому что вы мне очень дòроги...

– Пойдём к нашим, – подмигнул ей Сириус.

– Пойдём. Я ещё должна извиниться перед Ремом, – слёзы на глазах Стеллы высохли, она улыбнулась Сириусу, и тот почувствовал, как от её улыбки на душе становится светлее и легче.

***
1976 год

– Можно подумать, людям больше нечем заняться! – Сириус мрачно взирал на объявление, прикреплённое к двери гостиной.

– А по-моему, отличная идея! – бодро отозвался Джеймс. – Ты-то чего жалуешься? Уж у тебя-то отбоя от девчонок точно не будет!

– Вот именно поэтому, – Сириус отнюдь не разделял энтузиазма друга. – А ты смотри не замучай совсем Лили за этот месяц.

– Не-е, на этот раз я разработаю особую тактику!

– Ну-ну, – насмешливо протянул Сириус. – Все твои предыдущие блестящие тактики, насколько я помню, успехом не увенчались.

– А тебе даже разрабатывать ничего не нужно, но ты этим не пользуешься! – ничуть не смутился Джеймс.

Обмен колкостями продолжился бы и дальше, но тут в гостиную спустилась Стелла.

– Что-то вы рано сегодня, – сонно протянула она.

– Лунатик с утра решил подтянуть Хвоста по заклинаниям и потащил в библиотеку. Разве тут поспишь? – недовольно проворчал Сириус, вставший не с той ноги.

– А ещё нам сюрприз приготовили, – Джеймс, напротив, пребывал в отличном расположении духа. – Посмотри объявление на двери.

Стелла подошла и начала читать вслух:

– В школе состоится Рождественский бал учеников... Молодые люди, успейте пригласить прекрасных дам... – она не стала дочитывать и неодобрительно хмыкнула: – Они что, считают, нам совсем заняться нечем?

– Вот! Что я говорил? Стелла правильно мыслит! – приободрился Сириус.

– Ещё бы! – ухмыльнулся Джеймс, но и Стелла, и Сириус проигнорировали его намёк.

– Ох, да ведь до этой ерунды ещё целый месяц! – увидела Стелла подпись внизу пергамента.

– Да-да, а они уже начали забивать нам мозги, – скривившись, поддержал её Сириус.

– Да вы просто спелись! Причём давно, – с насмешливой улыбкой продолжил гнуть свою линию Джеймс.

Сириус уже собирался сказать ему пару добрых слов по этому поводу, но из спальни вышли остальные гриффиндорские шестикурсницы, и Джеймс немедленно переключился на Лили. Однако та прошествовала мимо Мародёров, даже не взглянув в их сторону. Она приостановилась у объявления на двери, хмыкнула почти так же, как Стелла, и удалилась из гостиной.

– Наверное, не стоило вчера выкрикивать её имя на весь Большой зал, – улыбка на губах Джеймса мгновенно погасла. – Тем более с использованием Соноруса.

Сандра и Джессика чуть притормозили у стола, проверяя что-то в учебниках, и тоже направились к выходу. У этих двоих новость о предстоящем бале, наоборот, вызвала только положительные эмоции. Они немного пошептались, хихикая и бросая многозначительные взгляды на Сириуса, и в приподнятом настроении отправились на завтрак.

– Началось, – со вздохом констатировал Сириус.

– А ты пригласи кого-нибудь сам, и все отстанут, – посоветовал Джеймс.

– Хватит уже об этом! – раздражённо всплеснула руками Стелла. – Как будто у нас и правда нет других дел! Пойдёмте в Большой зал.

Сириус на миг задумался о словах Джеймса, перевёл взгляд на Стеллу, и ему вдруг показалось, что за её внешней незаинтересованностью скрывается что-то другое...

***
Вечером к Стелле подошла Джессика и почти заискивающе попросила:

– Можно с тобой поговорить?

Стелла удивлённо вскинула бровь: из-за дружбы с Сириусом её отношения с однокурсницами были довольно натянутыми. Девочки не могли понять, как можно просто дружить с таким парнем, и строили свои догадки. И вообще, все будто сговорились! Джеймс без конца приставал со своими шуточками, Ремус загадочно улыбался, глядя как они с Сириусом сосредоточенно сидят над книгой или, оживлённо споря, разрабатывают заклинание. Стеллу ужасно злила эта ситуация, но порой начинало казаться, что раздражение связано вовсе не с нелепостью намёков окружающих...

– Стелла, – после паузы продолжила Джессика. – Ты же дружишь с Сириусом... Не могла бы ты намекнуть, чтобы... чтобы он пригласил меня на бал? Он тебя послушает и...

– А ты не думаешь, что он сам должен решить этот вопрос? – перебила Стелла и отвернулась к окну, чувствуя, как лицо заливается краской.

– Ну, вообще-то да... – замялась Джессика. – Но если ты поможешь, я буду тебе очень благодарна... И... ты можешь объяснить... почему Сириус не обращает ни на кого из нас внимания?

«А вы бы хоть раз вылезли из гостиной и решились нарушить хотя бы одно школьное правило!» – хотела было сказать Стелла, но прикусила язык, вместо этого отрезав:

– Понятия не имею, я не его личный секретарь!

– Да брось, просто ты хочешь, чтобы он пригласил тебя! – от недавней доброжелательности Джессики не осталось и следа.

– Слушай, до вашего дурацкого бала ещё Мерлин знает сколько времени, и я не собираюсь обсуждать, кто, кого и куда пригласит! – зло рявкнула Стелла.

В этот момент дверь со свистом распахнулась и в комнату влетела Сандра:

– Джес, это была моя идея! Как тебе не стыдно!

Джессика начала протестовать, между ними завязалась перепалка. Воспользовавшись моментом, Стелла молча легла на кровать и отвернулась к стене. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Сумасшедшие однокурсницы ведь не оставят Сириуса в покое! Они и раньше постоянно вздыхали по нему, а сейчас, с этим балом, наверняка начнут предпринимать решительные действия. А что, если он, в конце концов, сдастся? Стелла понимала, что её не должно это волновать, но ничего не могла с собой поделать.

***
Лили в задумчивости раскрыла учебник по зельеварению и углубилась в чтение. Вернее, попыталась углубиться. Следовало готовиться к уроку, но этим вечером у неё почему-то не было никакого настроения. Рассеянным взглядом она скользила по строчкам, не вдумываясь в смысл слов.

Какая нелепость! Он же ей противен! Его постоянные дурацкие выходки, позёрство, клоунада... У неё не может быть с ним ничего общего! Но уже неделю он будто бы не замечал её, и Лили неожиданно для самой себя ощутила, что ей стало не хватать его «Привет, Эванс!» каждое утро, нелепых подарков и бесшабашных поступков. Наверное, она была с ним слишком жестока и несправедлива... Зачем, ну вот зачем она об этом думает? Отстал – и прекрасно! Лили со злостью захлопнула книгу: в голову всё равно ничего не шло.

В гостиной было многолюдно, но Лили чувствовала себя совершенно одинокой. Кто-то играл в шахматы, кто-то – в плюй-камни, кто-то просто оживлённо болтал, немногие пытались сосредоточиться и сделать задание на завтра. Мародёры (Лили вздрогнула, поймав себя на мысли, что впервые так назвала их: раньше ей категорически не нравилась эта глупая кличка), собравшиеся за столом у окна, склонили головы над какой-то книгой и не обращали ни малейшего внимания на окружающих. Она постоянно ругала их, порой чувствуя себя занудой, за легкомысленное поведение и нарушение правил. Даже со Стеллой перестала нормально общаться в последнее время. Лили едва не поддалась порыву подойти к Мародёрам, но в последний момент сдержалась. Вместо этого она направилась к выходу. Джеймс при этом даже не повернул головы. А ведь ещё совсем недавно это она так с ним поступала.

Погружённая в свои мысли, Лили бродила по коридорам Хогвартса, машинально здороваясь с проходящими мимо преподавателями. На учеников она не глядела вовсе и чуть не столкнулась с человеком, встречи с которым предпочла бы избежать.

– Привет, Лили... – в голосе Северуса звучала неуверенность.

– Нам не о чем говорить! – отрезала она, обходя его.

– Подожди! – Северус придержал её за рукав.

– Ну что тебе от меня надо? – Лили нехотя остановилась.

– Мы не разговаривали с того самого дня, и я хо...

– Не надо! Я не намерена это обсуждать!

– Я давно хотел извиниться перед тобой, но ты всё время увиливаешь от разговора! – выпалил Северус.

– Не надо, – повторила Лили. – Даже хорошо, что ты сказал это тогда. Мы совершенно разные люди.

Вдруг она подумала, что Джеймс в любом случае нашёл бы способ вымолить прощение, и её неудовольствие его бы не остановило. А Северус... Значит, ему просто это было не нужно...

– Думаешь, с ним вы одинаковые? – Северус будто прочитал её мысли, и его лицо исказила злобная усмешка. – С этим идиотом и посмешищем?

– Не называй его так! – Лили начала злиться, сама не понимая почему: ведь совсем недавно она бы согласилась с такой характеристикой Поттера. – Может, и одинаковые! Доволен? – добавила она исключительно из чувства противоречия, вздёрнув подбородок и посмотрев Северусу прямо в глаза.

– Так я и думал, – процедил тот сквозь зубы.

Лили выдержала его взгляд, резко развернулась и пошла прочь. Останавливать её снова Северус не стал.

***
В окно настойчиво постучалась сова. Поморщившись, Сириус открыл створку, впуская внутрь морозный воздух, и взял письмо, аккуратно перевязанное красной ленточкой. Конверт был подписан некой Камиллой. Он понятия не имел, кто это, однако догадывался о содержании письма. Без всякого энтузиазма он развернул пергамент и прочитал первую строчку: «Сириус, любимый! Пишу тебе, потому что не в силах больше скрывать своих чувств...» С обречённым вздохом Сириус засунул письмо обратно в конверт и убрал подальше, в компанию к ещё десятку таких же любовных посланий. Все они были от разных отправителей (точнее, отправительниц), но заключали в себе примерно одно и то же. В последнее время в связи с предстоящим балом воздыхательницы совсем потеряли головы. Несколько раз ему пытались подмешать амортенцию, а две девицы даже устроили из-за него дуэль. И все смотрели на Сириуса, точно на экспонат в музее, переставая что-либо соображать, когда он появлялся рядом. А что он думал и чувствовал, никого из них, похоже, ни капли не волновало.

Дверь чуть приоткрылась, и в проём просунулась голова Джеймса.

– Бродяга, ты собираешься до вечера тут торчать? – он хотел казаться беспечным, но Сириус уловил в его взгляде затаённую грусть.

Она поселилась там с тех пор, как Джеймс окончательно отчаялся завоевать сердце Лили и решил оставить её в покое. Сириус знал, что это далось другу нелегко, и всячески старался его поддержать, хотя и сам пребывал не в самом лучшем настроении.

– Сейчас иду, Сохатый! – бодрым голосом ответил Сириус.

– Помнишь, мы собирались обсудить план выявления Пожирателей Смерти среди учеников? – Джеймс понизил голос. – Чувствую, скоро эта зараза распространится и на другие факультеты... Лунатик, разумеется, против.

– Ну, кто бы сомневался! – хохотнул Сириус. – Ладно, встретимся в Выручай-комнате.
Джеймс кивнул, и его голова исчезла из дверного проёма.

Сириус выглянул из спальни. К счастью, никого из безумных поклонниц в данный момент в гостиной не наблюдалось.

«Дожили. Сириус Блэк бегает от девчонок!» – неодобрительно покачал он головой и решительно спустился по лестнице. Он уже шёл к двери, как вдруг боковым зрением увидел Стеллу, которая сидела за столом у стены, с книгой в руках.

– Стелла, а ты почему ещё не в Выручай-комнате?

– Да вот: увлеклась статьёй по трансфигурации. Сейчас приду, – отозвалась та, не отрываясь от чтения.

В последнее время Стелла немного приуныла, но на вопросы Сириуса неизменно отвечала, что всё в порядке.

– Я подожду тебя, – Сириус присел рядом, вдруг ощутив, что не хочет никуда без неё идти.

– Спасибо, – Стелла подняла глаза, немного печально на него посмотрела и снова погрузилась в чтение.

Невольно Сириус залюбовался ей. Даже сейчас, серьёзная и немногословная, она светилась изнутри какой-то неуловимой притягательностью. Странно, что он не замечал этого раньше. Или не хотел замечать?

Может, всё-таки следует прислушаться к совету Джеймса? А если она откажется?.. Нет, наверное не стòит... Нужно поторопить её – друзья уже заждались. Но вместо этого Сириус сказал совсем другое:

– Стелла, можно тебя попросить...

– Конечно, – коротко ответила та.

– Понимаешь, этот бал... – от волнения у Сириуса пересохло во рту, но голос оставался невозмутимым. – Чувствую они меня достанут...

– И? – Стелла по-прежнему сосредоточенно изучала статью, но Сириусу показалось, что её щёки слегка порозовели.

– Не могла бы ты пойти со мной? – как бы между прочим предложил Сириус и поспешно добавил: – По-дружески.

Это было совсем не то, что он хотел сказать, но язык не поворачивался произнести другие слова.

– Ну, разумеется, – Стелла как-то странно улыбнулась и закрыла книгу. – Для этого и существуют друзья.

– Спасибо, – беззаботно ответил Сириус, как будто этот разговор его нисколько не беспокоил.

– Ладно, пойдём, – немедленно сменила тему Стелла. – Иначе Сохатый от нетерпения разнесёт всю Выручай-комнату!

– Это он может! – Сириус широко улыбнулся, и Стелла сразу отвела взгляд.

***
Вспышка яркого света озарила пространство впереди. Сириус и Стелла озадаченно переглянулись.
– Надо проверить, – выразил общую мысль Сириус.

Азарт приключения заставил на время забыть о Выручай-комнате и ждущих там друзьях. Сириус и Стелла осторожно приблизились к повороту и заглянули за угол. Ничего. Несмотря на разгар дня, коридор окутывала непривычная тишина. Внезапно Стеллу захлестнуло чувство беспричинного страха, по спине пробежал холодок. Казалось, в повисшей тишине витало что-то постороннее, чужое, не проявлявшееся внешне, но заставлявшее сердце сжиматься от ужаса. Сириус мягко взял её за руку, слегка сжав пальцы – сразу стало чуть спокойнее, и Стелла перевела дух.

– Давай уйдём отсюда, – прошептала она; отпускать руку Сириуса совершенно не хотелось.

– Да, мне тоже тут не нравится, – согласился было тот, но тут же замер, вглядываясь в стену рядом с портретом пожилого волшебника в малиновом колпаке с кисточкой.

– Что? – Стелла, как ни силилась, не могла ничего разглядеть, кроме каменной кладки.

– Мне кажется, там что-то есть, – Сириус стал медленно подходить к стене; Стелла последовала за ним.

Чувство страха сменилось волнительным ожиданием чего-то необыкновенного, и, затаив дыхание, Стелла следила, как Сириус медленно поднёс руку к стене и, поколебавшись несколько секунд, коснулся поверхности. Стелла не смогла сдержать удивлённого восклицания, когда его пальцы прошли насквозь, будто стена была всего лишь иллюзией.

– Ты это видела?! – восторженно воскликнул Сириус.

Не сговариваясь, они ступили вперёд. Стелле не терпелось посмотреть, что же находится за стеной, однако там их ждала беспросветная тьма. Панический страх снова захлестнул сознание. Стелла попятилась и наткнулась на стену, которую они только что беспрепятственно преодолели. Она хотела позвать Сириуса, но губы не слушались. Голова начала кружиться. В отчаянии Стелла зажмурилась, чувствуя, что проваливается куда-то в бездонную пропасть. Она бы рада была сейчас погрузиться в забытьё, но мозг упорно продолжал работать, улавливая давящую темноту и беспорядочное движение вокруг.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кто-то потряс её за плечи. Реальность медленно возвращалась, и Стелла осознала, что по-прежнему стоит на твёрдой поверхности. С трудом разлепив отёкшие веки, сквозь застилавшую глаза мутную пелену она увидела перед собой обеспокоенное лицо Сириуса. Он облегчённо выдохнул, заметив, что Стелла пришла в себя.

– Что случилось? Где мы? – Стелла ещё не вполне осознавала, что происходит вокруг.

– Не знаю, – Сириус помрачнел; сам он, вероятно, пережил то же самое, но внешне это никак не проявлялось.

Стелла стряхнула с себя остатки оцепенения и огляделась. Она ожидала увидеть какую-нибудь потаённую комнату Хогвартса, но её взору предстала совершенно иная картина. Они стояли на возвышенности, а внизу в белёсом тумане утопали невысокие дома с потухшими, несмотря на сумрак, окнами. Здания отделялись друг от друга узкими прямыми улочками, по которым изредка скользили лёгкие тени, но из-за обволакивающей всё белёсой пелены невозможно было разобрать, кто это. И над всем нависало угрюмое серое небо, казалось, готовое вот-вот упасть. Горизонт скрывался в густом тумане, поэтому не представлялось возможным выяснить, как далеко вперёд простирался таинственный город. Воздух будто застыл, ни один звук не нарушал окутавшего всё безмолвия.

И вновь, как в коридоре Хогвартса, Стеллой овладел безотчётный страх. Она оглянулась в надежде увидеть стену, сквозь которую они прошли, но там, посреди пустыря, стояла только высокая полуразрушенная арка.

– Думаю, за стеной было что-то вроде портала, и мы переместились сюда, – Сириус не выглядел испуганным, но в его голосе чувствовалось напряжение.

– Значит, должен быть и обратный путь? – с надеждой спросила Стелла.

– Думаю, да. Только вопрос – где он? – сказал Сириус и, заметив страх в глазах Стеллы, добавил: – Мы его найдём. Обязательно.

– Я отсюда никуда не пойду, – вздрогнула Стелла.

Она неприятно удивилась своей робости, но это безмолвное место вселяло ужас своей отталкивающей чужеродностью и ещё чем-то, не поддававшимся объяснению.

Стелла неуклюже опустилась на плоский камень, лежавший рядом с аркой. Трава здесь не росла, под ногами только серела сухая растрескавшаяся почва. Вопреки ожиданиям, Сириус не стал спорить, а последовал примеру Стеллы.

– Не бойся, – он слегка коснулся её руки. – Я ведь рядом.

По спине Стеллы пробежал холодок, но вовсе не от нахлынувшего страха. Она подняла голову и поймала взгляд Сириуса – такой родной и тёплый, словно луч солнца, пробившийся сквозь пелену облаков в этот мрачный мир. Будто издалека донёсся его голос:

– Наверное, сейчас не самый подходящий момент, но я давно должен был...

Не закончив, он просто наклонился и поцеловал её. На миг Стелла замерла, не веря своему счастью, но в следующую секунду ответила на поцелуй. Она давно этого ждала, но только сейчас окончательно осознала, как сильно любит... любила его всё это время... Но боясь, что Сириус отвергнет её, Стелла старательно скрывала свои чувства и заглушала их.

– Сириус, я... тоже... – начала она, но голос сорвался, и она не смогла договорить.

Сириус улыбнулся и нежно провёл рукой по её волосам. Он понял всё без слов. Стелла положила голову ему на плечо. Страх отступил, и на минуту она даже забыла, где они находятся.

Вдруг Сириус резко выпрямился и насторожился.

– Слышишь? – спросил он.

Стелла затаила дыхание и прислушалась, но всё вокруг по-прежнему было погружено в зловещую тишину.

– Вот опять! – снова встрепенулся Сириус. – Я слышу чей-то разговор... Только не пойму, откуда он идёт.

Пытаясь уловить малейший звук, Стелла вся обратилась в слух и, наконец, различила неразборчивое бормотание.

– По-моему, это сзади, – неуверенно произнесла она.

– Арка! – догадался Сириус, и оба одновременно обернулись.

– Думаешь, это и есть портал? – Стелла пыталась разглядеть в арке что-нибудь необычное, но сквозь неё виднелся такой же безрадостный серый пейзаж, как и везде вокруг.

– Мы не узнаем, если не проверим, – резонно заметил Сириус.

Стелла кивнула и начала вставать, но Сириус её остановил:

– Подожди! Если там и вправду Хогвартс, значит, в коридоре сейчас кто-то есть. И они явно не обрадуются двум ученикам, эффектно появляющимся из стены.

Они ещё раз внимательно прислушались. Постепенно голоса становились тише, а через некоторое время и вовсе исчезли.

Выждав на всякий случай ещё несколько минут, Сириус встал и протянул Стелле руку:

– Пора.

Она крепко стиснула его ладонь, и они шагнули в арку. Стелла зажмурилась, но ничего не происходило. Когда она осторожно приоткрыла глаза, её ждало разочарование: они всё ещё стояли на пригорке посреди чужого безжизненного мира. Но в тот же миг сознание помутилось и возникло ощущение, что тело поднимается с огромной скоростью на невообразимую высоту. На этот раз наваждение схлынуло гораздо быстрее. Вскоре Стелла открыла глаза и с облегчением увидела мрачноватый, но знакомый и привычный коридор Хогвартса.

– У нас получилось! – победно воскликнул Сириус и обнял Стеллу.

– Вот вы где! – раздался крайне раздражённый голос Джеймса, с грозным видом показавшегося из-за поворота. – Сколько можно ждать? Мы же договаривались!

Сириус и Стелла отстранились друг от друга и посмотрели на него, хлопая глазами и не пытаясь оправдываться.

– Мы уж подумали, что-то случилось! Носимся по всему Хогвартсу – ищем их, а они здесь прохлаждаются! – продолжал возмущаться Джеймс.

Наконец, он заметил отсутствующие лица друзей и замолк, недоумённо переводя взгляд с Сириуса на Стеллу и обратно.

– А-а-а, понятно! – после некоторой паузы лицо Джеймса расплылось в хитрой улыбке. – Ну, наконец-то! Всё, не буду вам мешать... Боюсь, сегодня заседание пройдёт в неполном составе...

Уходя, он обернулся и лукаво подмигнул:

– Потом расскажете!

Стелла мысленно поблагодарила Джеймса за понимание: сейчас им с Сириусом действительно хотелось побыть вдвоём.

***
– Бродяга! Бродяга, вставай! – услышал Сириус сквозь сон, но только отвернулся к стене, продолжив спать.

– Просыпайся! Волдеморт захватил школу! – не унимался голос.

– Сохатый, оставь свои шуточки для кого-нибудь другого, – пробормотал Сириус, не открывая глаз.

– Вставай, мне правда надо с тобой поговорить!

С трудом поборов сон, Сириус протёр глаза, приподнялся на кровати и увидел взлохмаченного Джеймса. Стёкла его очков поблёскивали в лившемся из окна лунном свете.

– Выкладывай, – Сириус догадывался, о чём пойдёт речь.

– Понимаешь, я так больше не могу, – Джеймс выглядел как никогда встревоженным и озадаченным. – Я должен ей сказать...

– Так я и думал, – вздохнул Сириус. – Но согласись, будет не самой удачной идеей говорить ей что-то посреди ночи.

– Да это я уже понял, – Джеймс энергично почесал затылок. – Просто я вспомнил про тот портал в стене...

– Даже не думай! – встрепенулся Сириус. – Нечего там делать!

– Ну, я мог бы спасти её, и тогда...

– Ничего ты не понял, Сохатый! – перебил его Сириус. – Она этого не оценит. Попробуй просто поговорить. Ключевое слово «просто», понимаешь?

– Наверное... – растерянно протянул Джеймс.

– Ты сможешь, – твёрдо сказал Сириус. – Если любишь.

***
Проснувшись на следующее утро, Сириус не обнаружил Джеймса в комнате. Сохатый обычно не вставал в такое время – для этого должна быть веская причина. Раньше это могли быть только мародёрские похождения или разработка операций против слизеринцев. Но сегодня причина крылась совсем в ином.

«Вот что с людьми делает любовь!» – усмехнулся Сириус и мысленно пожелал Джеймсу удачи.

Он прекрасно понимал друга. Ему самому потребовалось немало времени и душевных сил, чтобы признаться в своих чувствах. Зато теперь Сириус чувствовал себя абсолютно счастливым и от всей души желал другу того же.

Спустившись в гостиную, Сириус застал Джеймса, с серьёзным лицом беседовавшего с Лили. Та смотрела на него недоверчиво, но её губы дрогнули в едва заметной улыбке.
Сириус поймал взгляд Сохатого и подбадривающе подмигнул. Почему-то его не покидала уверенность, что у друга всё получится.

Вскоре в гостиную спустилась Стелла. На людях они предпочитали не показывать своих чувств, поэтому Сириус лишь тепло улыбнулся ей. Этого было вполне достаточно: они понимали друг друга без слов, по одному лишь взгляду или жесту. Они перебросились парой малозначащих фраз, просто наслаждаясь обществом друг друга. Вдруг Сириус заметил, что Стелла чем-то обеспокоена.

– Что-то случилось? – с тревогой спросил он.

– Ничего особенного, – Стелла смущённо потупилась. – Просто я совсем забыла об одной вещи... и теперь мне не в чем идти на бал!

– А, ну это дело поправимое! – Сириус хитро прищурился. – Трансфигурируем что-нибудь, не переживай!

Сейчас он был полностью уверен в себе, в своих друзьях и любимой. И ему казалось, что так будет всегда.

Часть I. Глава 7

Сириус не помнил, когда его бросили в камеру, и не знал, сколько часов (дней, месяцев?) он находился здесь. Перед глазами стояли руины дома и испуганные детские глаза. В голове роились одни и те же мысли, уводившие всё дальше и дальше в пучину отчаяния. Во всём виноват он, Сириус Блэк. Только он один. Он должен был сделать всё сам. Никто другой. Он мог доверять лишь себе. Как ему могла прийти в голову такая дурацкая идея? Зачем Джеймс согласился и убедил Лили в правильности этого решения? Сохатый верил ему. Всегда верил. А он, лучший друг, не смог защитить Джеймса и его семью. Струсил? Наверное... Сириус и сам не знал ответа на этот вопрос, будучи не в состоянии рационально анализировать свои действия. Да и какая, к Мерлину, рациональность? Сейчас всё уже не важно.

Неужели все, абсолютно все поверили в его виновность? Разумеется. Никто и не мог подумать иначе. Яблочко от яблони, как говорят маглы... Он так и не смог избавиться от наследия своей ненавистной семейки. Блэк – клеймо на всю жизнь.

Сердце поразил болезненный укол. Нет, один человек точно не поверил. Он оставил её одну, даже не успел предупредить о смене Хранителя. О, Мерлин, её тоже могут обвинить. Возможно, она тоже где-то здесь, угасает в этой чудовищной тюрьме. Но даже если она на свободе, разве сможет она пережить столько ударов судьбы? Он разрушил жизнь самых родных людей, ближе которых у него никогда не было...

Но как же ловко эта крыса смогла обвести их всех вокруг пальца! В душе Сириуса разгорались ярость и ненависть. Конечно, план был идеален. Столько лет проклятый предатель шёл с ними рука об руку! Они доверяли ему, как себе, посвящали во все тайны, делились тревогами и радостями. Он просто ждал удобного случая, а потом провёл Сириуса, словно мальчишку.

В груди похолодело. Опять. Что ж, давайте: у него всё равно не осталось никаких радостных мыслей и положительных эмоций. Сириус зажмурился и закрыл лицо руками. Он знал, что это не поможет спрятаться от вездесущего ужаса, проникающего в каждую клеточку тела. Тьма начала застилать разум, и, казалось, поглатывала последние остатки его сущности.

«У меня лишь один сын, – зазвучал в голове властный женский голос, переходящий в крик. – Ты не достоин и мизинца благороднейших...»

Пронзительный, леденящий кровь вой заглушил конец фразы и затопил сознание новой волной нахлынувшего ужаса.

«Блэк, ты ошибка магического мира, жестокая шутка Мерлина, – насмешливый голос прорвался сквозь бездну отчаянной боли. – Тебе нет места ни на одной, ни на другой стороне...»

И снова пропасть.

«Сириус Орион Блэк обвиняется в предательстве... Виновен! Виновен! Виновен!..» – будто барабанная дробь отбивала в ушах.

– Хватит! – закричал Сириус, не в силах выбраться из паутины собственных воспоминаний.
Собрав всю волю в кулак, он напряг рассудок и попытался принять анимагическую форму.

Несколько мучительных мгновений, и холод отступил. Сознание немного прояснилось. Сириус осмелился приоткрыть глаза и увидел две высокие чёрные фигуры, остановившиеся чуть поодаль от входа в камеру. Через несколько секунд они развернулись и медленно поплыли прочь. Получилось.
Сириус отдышался, силясь собрать воедино осколки измученной души, и вновь принял человеческий облик. Дементоры пока не возвращались. Что ж, получается, они не слишком хорошо улавливают чувства животных. Только какой от этого прок? Он не может выбраться из этого гиблого места, по капле разрушающего душу и, в конечном счёте, несущего лишь смерть. Да и всё равно он не в состоянии ничего изменить. Даже самый могущественный волшебник не может вернуть к жизни умерших – не то, что он. Если бы существовал способ... Но нет... Нет...

Постепенно он погрузился в тревожный сон. Ему грезилось, будто Джеймс стоит напротив и с немым укором взирает на своего друга-неудачника. Бывшего друга.

– Прости, Сохатый! – взмолился Сириус. – Я подвёл тебя! Подвёл всех нас! Но я не предавал! Никогда! Слышишь? Никогда!

Но Джеймс молчал. Его лицо застыло, словно маска. Немигающий взгляд прожигал насквозь. Сириус хотел убежать, скрыться, спрятаться, но не мог даже пошевелиться.

Он с трудом вырвался из объятий жуткого сна. В глазах было темно, затылок раскалывался от тупой боли. В голове эхом отдавались чьи-то приглушённые причитания, доносившиеся из соседних камер. Нет, так он долго не протянет.

– Прости, Сохатый! – уже наяву повторил Сириус. – Если бы я мог...

Тут он резко выпрямился, что вызвало новый прилив боли, но Сириус не обратил на неё внимания. Он вспомнил. А что если... Нет, это полное безумие. Он прекрасно знал, чем всё может закончиться. Ну и пусть!

Сириус вскочил и, игнорируя гудящую голову и слабость в ногах, начал возбуждённо ходить взад-вперёд по камере. Его охватило чувство, которое он не испытывал с тех пор, как увидел то, что осталось от дома Поттеров. Надежда.

Стоп! Сейчас все дементоры Азкабана, уловив светлые эмоции, устремятся сюда, и тогда ему точно не жить. Усилием воли Сириус подавил в себе зарождавшееся чувство, спрятал его на самое дно души. Ещё не время. Но... Он осознал, что по-прежнему находится на острове посреди моря, окружённый безжалостными стражами. В тюрьме, из которой нет выхода. Это остудило его пыл – может, и к лучшему.

Он огляделся. Тесная и тёмная камера не оставляла никаких шансов для побега. Ровные гладкие стены без единого стыка и такой же пол. Да и что можно сделать без волшебной палочки? Осторожно, в любой момент ожидая появления стражников, Сириус подошёл вплотную к решётке. В коридоре было чуть светлее, но, возможно, ему просто показалось. Сириус смог различить только противоположную стену, точно такую же, как и в его камере. Слева и справа узкий коридор утопал во мраке. Бесполезная затея. Душой снова овладело отчаяние. Он просто сгниёт здесь, наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

Больше всего на свете он желал найти выход отсюда, а там будь что будет... Послышались чьи-то жалобные стоны, и Сириус отшатнулся от решётки. Скоро, совсем скоро он тоже превратится в ничтожный комок страха, пустую безжизненную оболочку.

Он повернулся, бросил полный ненависти взгляд на свою темницу и вздрогнул: на полу что-то блеснуло. Наверное, галлюцинации. Он крепко зажмурился и снова открыл глаза. Но странный блеск не исчез. Сириус нагнулся и протянул к нему дрожащую руку. Это был небольшой осколок стекла. Как только Сириус подобрал его, он начал излучать ровный розоватый свет, неприятно действовавший на привыкшие к темноте глаза, что заставило снова зажмуриться. Но Сириус успел увидеть, что это было не стекло, а зеркало. Не покидало чувство, что он уже видел этот осколок когда-то давно, в другой жизни.

Вскоре свет перестал раздражать, и Сириус, наконец, увидел отражение. Своё отражение. Взгляд, в котором смешались боль, му́ка, невыносимая тоска и призрачная, почти угасшая надежда. Он больше не мог смотреть на жуткое подобие самого себя и резким движением опустил руку с зеркалом. И тут его осенило.

Старые воспоминания потерянных дней пронзили его израненное сознание. Хогвартс. Он, Стелла и Джеймс. Зеркало Еиналеж. Вечно не вовремя появлявшийся Снейп. Резкая боль в боку. Выбитый осколок.

Сириус ещё раз посмотрел на частицу прошлого в своей ладони. Да, это именно тот осколок. Но как он мог здесь оказаться? Сириус точно помнил, что оставил его в своей бывшей комнате в доме на площади Гриммо и с тех пор ни разу о нём не вспоминал.

Его раздумья были прерваны чудовищной волной холода. Нет, только не снова! Сириус хотел, как в прошлый раз, превратиться в пса, но не успел. Волна мгновенно накрыла его и потянула за собой вниз. Незнакомый хриплый голос расколол пустоту, и до него донёсся обрывок фразы:

«...тот, кто сильнее... И древний волшебник не сможет противостоять его воле...»

Волна медленно отступила, и Сириус пришёл в себя. Наверное, он уже сходит с ума: это было не его воспоминание. Чужое. Сириус почувствовал это всем своим существом. Он не мог до конца понять, что произошло. Будто приоткрылась дверца чьего-то потаённого ларца, и он заглянул туда, сам того не желая.

Рука снова потянулась к зеркалу. Удивительно, но его мягкое свечение успокаивало, делало менее отчётливыми страхи и ослабляло боль. Пусть на самую ничтожную долю, но и этого было достаточно. Совершенно неважно, откуда здесь появился этот осколок. И всё равно, чей голос Сириус слышал, и чьё воспоминание предстало перед ним. Всё слишком сложно, слишком замысловато. Воспалённый мозг, пронизанный нескончаемой вереницей кошмаров, не мог переварить и осмыслить события последних часов. Да и к чему это, если нет возможности достичь главной цели?

Сириус всё смотрел и смотрел. Неизвестно, сколько уже прошло времени. Ну и пусть проходит, а он так и будет вечно сидеть в полузабытьи и не сводить глаз с осколка своей прошлой жизни...
Вдруг контуры окружающей реальности поблёкли. Снова жуткое видение? Очертания стен и решётки смазались, и сквозь них стало проступать что-то другое. Темнота... Нет, какое-то тесное помещение. Через мгновение всё вернулось на свои места.

Сириус отложил зеркало и закрыл глаза. Происходит слишком много странностей. Он мог бы объяснить их помутнением рассудка, но холодный осколок, чьё свечение он ощущал даже сквозь опущенные веки, был реален, как ничто другое.

Сириус попробовал отвлечься от действительности и ни о чём не думать. Но тягостные мысли опутывали его чёрным клубком, не отпуская от себя. Скоро он перестанет сопротивляться и навсегда затеряется в лабиринте собственной памяти. При этой мысли Сириус вздрогнул и опять поднял зеркало. Пусть лучше снова приходит видение: оно хотя бы не вселяет страх и не сжигает сердце безнадёжным унынием.

Видение нагрянуло почти сразу. Сириус даже не удивился: он ждал и желал его появления. Взору предстало то же самое помещение, что и в прошлый раз, но сейчас мираж задержался чуть дольше. Сириус словно перенесся туда на несколько мгновений и успел различить висящую на стене полку с сосудами. Всё окутывала лёгкая мерцающая дымка, смазывавшая очертания предметов. Снова почудилось, что он уже где-то видел эту полку и эту комнату. Сириус сосредоточился, призывая на помощь нужные воспоминания, но тщетно. Что-то крутилось в голове, но он никак не мог собрать мысли воедино, упуская какую-то деталь.

Маленькая тёмная комната. Полка с зельями. Зеркало... Зеркало! На лбу выступил холодный пот. Ну конечно! И как он раньшене догадался? Это было подсобное помещение в Хогвартсе, где стояло зеркало Еиналеж... Наверняка, до сих пор стои́т.

Мозг отчаянно заработал. А что если Еиналеж и его осколок работают как сквозное зеркало? Но нет, он видел не отражение комнаты в зеркале. Он словно оказался внутри. Что бы это могло значить? В голове возникла лишь одна догадка... Сириус воссоздал в памяти цепочку событий той ночи в Хогвартсе и остановился на появлении Снейпа. Посланное им заклинание отразилось от зеркала прямиком Сириусу в бок, и кто знает, какой эффект мог последовать за этим. Версия выглядела фантастически, но магия – явление непредсказуемое, и до сих пор неизвестны все формы, которые она может принимать.

Неожиданно Сириус заметил, что размышления о происходивших с ним загадочных вещах проясняли ум и оттесняли скорбные мысли. А может, всё дело в завораживающем свечении, исходившем от осколка зеркала? По-прежнему было непонятно, как он появился здесь, но Сириус решил об этом не думать. Судьба подарила ему шанс, и он должен им воспользоваться. Не исключено, что он просто тешил себя напрасной надеждой, и в реальности дела обстояли вовсе не так, как он предполагал, но...
С той минуты Сириус больше не выпускал зеркало из рук. Иногда маленькая комната показывалась сразу, иногда не появлялась часами, но он упорно продолжал смотреть.

Мысль о возможном освобождении придавала сил. Сириус перестал бояться, что положительные эмоции привлекут стражей, и он не сможет сопротивляться их жуткому влиянию. Вместо этого он приспособился вовремя принимать анимагическую форму при приближении дементоров, поэтому терзающие его кошмары отступили чуть дальше и перестали вызывать всепоглощающие волны ужаса и боли.

Через некоторое время Сириус заметил, что видение стало длиться дольше: он даже успевал пересчитать все пузырьки с зельями на полке. Означало ли это, что его догадка верна? Сириус не знал ответа, но не переставал верить. У него просто не оставалось другого выхода.
Однажды привычный уже ход вещей нарушило непредвиденное событие. Сириус как обычно гипнотизировал зеркало взглядом, и когда комната в очередной раз появилась, он увидел человека... Дамблдор!

Директор Хогвартса стоял и в упор смотрел на него настороженным взглядом. Сознание мгновенно пронзила мысль: неужели Дамблдор его видит?! Но тот выглядел не изумлённым, а лишь немного озадаченным. Спустя мгновение всё исчезло, и Сириус остался один в своей камере.

И тут сознание опять расколол хриплый, будто потусторонний голос:

«...тот, кто сильнее...»

Сириус мгновенно принял анимагическую форму, и наваждение сразу отступило.

Тот же голос и та же самая фраза. Чьё-то воспоминание. Оно не посещало Сириуса с того момента, когда он впервые увидел осколок зеркала на полу своей камеры. Теперь оно явилось снова...

Сириус тряхнул головой: сейчас не время предаваться абстрактным раздумьям. Мысли переключились на Дамблдора. Что-то в его облике показалось необычным. Воспроизведя в памяти образ профессора, Сириус понял: он различил все черты лица Дамблдора, словно тот действительно стоял напротив. На этот раз комната проявилась чётко, а не была размытой, как раньше. Это послужило ещё одним аргументом в пользу его гипотезы.

Предполагая, что дементоры приносили еду в одни и те же часы, Сириус сопоставил количество и периодичность их прибытий и постепенно научился ориентироваться во времени. По его подсчётам, с того момента, как он обнаружил чудесным образом появившийся осколок, прошло около двух недель.

Сириус заметил, что время, на которое комната появлялась в его поле зрения, увеличивается с каждым днём. Может, уже сто́ит рискнуть? Он сосредоточился и сделал шаг вперёд, не отрывая взгляда от полки с зельями. Но ничего не получилось. Он по-прежнему оставался в камере. Более того, полка отдалилась ровно на расстояние его шага. Сириус отдышался и вытер выступивший пот со лба. Нет, ещё рано. Ожидание томило – особенно теперь, когда он, казалось, отыскал лазейку. Ничего, он с этим справится. Завтра, через неделю или месяц, но справится. Что будет потом – неважно. Пока не важно. А сейчас он должен сосредоточить все силы на осколке в руках. На его стороне лишь терпение и выдержка... И очень слабая надежда склеить разбитую жизнь. Только бы с ней ничего не случилось... Сириус проглотил предательски подступивший к горлу комок. Нет, нельзя поддаваться мрачным мыслям. Главное, он на верном пути. Он снова уставился в зеркало немигающим взглядом, и вскоре сквозь окружающее пространство начали проступать контуры уже до боли знакомого помещения. И тут Сириус замер от неожиданности.

В первые секунды душу охватил страх. Комната, которая являлась ему на протяжении многих дней, исчезла. Вместо неё Сириус увидел совсем другое помещение, гораздо светлее и просторнее. Он успел заметить лишь широкий стол, заваленный какими-то вещами, и видение пропало.
Сириус потёр лоб ладонями, приводя мысли в порядок. Первоначальный шок прошёл, и он попытался осознать полную картину произошедшего.

Если он верно выстроил гипотезу, подмена не могла произойти сама по себе. Должно существовать логическое объяснение. Сириус решительно поднял зеркало: нужно во всём разобраться, а не пускаться в бесполезные рассуждения. Внимательным взглядом он окинул вновь появившееся помещение, стараясь уловить детали. Это был небольшой зал –совершенно незнакомый. В этот момент Сириус заметил на заднем плане какое-то движение: будто открыли дверь или отодвинули занавеску. Он не ошибся: вошёл человек. Хотя черты лица смазались из-за застилавшей всё мерцающей дымки, Сириус сразу узнал его: Фульвиус Фокс, глава отдела Тайн.

Сириус почувствовал облегчение: теперь не придётся действовать вслепую. Но тут же снова встрепенулся. Зеркало перенесли именно сейчас – значит, они что-то заподозрили. Дамблдор, вероятно, почувствовал неладное и поручил отделу Тайн исследовать зеркало. Лично директору Хогвартса Сириус мог доверять, хотя... Только сейчас в голову пришла мысль: Дамблдор даже не увиделся с ним перед отправкой в Азкабан...

Ладно, пора вернуться к насущным проблемам. Пока в отделе Тайн, видимо, ни о чём не догадываются. Но действовать придётся на свой страх и риск. Что ж, не привыкать... Отдел выглядел не самым удачным вариантом: в Хогвартсе он надеялся на поддержку Дамблдора, хотя сейчас уже начал в ней сомневаться. К тому же, придётся начинать всё с начала: как и в первые дни, контуры предметов заволакивала дымка, и зал появлялся лишь на короткое время. Сириус стиснул зубы и приготовился к монотонному ожиданию. В следующие несколько дней в зал заходил только Фокс. Он в задумчивости смотрел в зеркало Еиналеж и о чём-то сосредоточенно размышлял. Казалось, он колебался и продумывал, как поступить. На пятый день картина изменилась, причём не в лучшую сторону. Зал исчез. Вместо него пространство вокруг было затянуто плотной чёрной пеленой. Сириус отреагировал на это спокойно: постоянные перемены и странности притупили чувства удивления и страха. Видение опять пропало. Когда некоторое время спустя оно вернулось, от пелены не осталось и следа. В зале было весьма многолюдно. Сириус узнал почти всех собравшихся: он сталкивался с ними в Министерстве. Фокс стоял спиной к Сириусу и, очевидно, что-то говорил, но голоса слышно не было. Выходит, они не на шутку всполошились. Сириус усмехнулся – впервые за всё время своего пребывания в Азкабане.

Зал снова растворился. Сириус продолжал хладнокровно смотреть в осколок, пока в очередной раз не вызвал видение. И тут он замер, будто поражённый громом. Нет, ошибки быть не могло. Прямо напротив стояла она. Он хотел выкрикнуть её имя, но лишь хватал ртом воздух. Она смотрела будто сквозь Сириуса, в отрешённом взгляде затаились тоска и обречённость. Но в следующий миг всё переменилось. В глазах мелькнул огонь, щёки запылали. Теперь она смотрела на него. Глаза в глаза. Сириус чувствовал её взгляд. Она готова была протянуть руку, но сзади подошёл Фокс. Очертания зала и находившихся там людей рассеялись, но Сириус не обратил на это внимания, продолжая смотреть в одну точку. Перед глазами по-прежнему стоял её образ. Подумать только, она его видит! Он не мог объяснить, почему так происходит. Возможно, магическая связь Сириуса с зеркалом исказила свойства последнего. Зеркало продолжало являть желания, но только определённые. И лишь она хотела видеть там его. Остальным же зеркало не показывало ровным счётом ничего. Это были только предположения. Сириус не мог ничего знать наверняка. Но что он знал точно – она жива и на свободе. Главное, чтобы она себя не выдала и не дала повода в чём-то обвинить. И оставалось надеяться, что в отделе Тайн не сумеют разгадать секрет зеркала Еиналеж.

***
Время приближалось к полуночи. Свернув с ярко освещённых, оживлённых улиц, Стелла оказалась в тихом, едва знакомом квартале. Она побоялась использовать для аппарации расположенный неподалёку парк, чтобы не привлечь случайных свидетелей. Стелла то и дело оборачивалась: ей всё время чудились шаги за спиной. Конечно, она сильно рисковала, отправляясь сюда – особенно теперь, когда в отделе Тайн появился Снейп, явно настроенный уличить её во лжи и выведать истинные намерения. Он ещё не должен был вернуться с задания, но кто знает... Стелла петляла между дворами и переулками, не находя нужного дома и жалея, что тогда не догадалась запомнить номер. Как же здесь не хватало Люмоса! К тому же, действие согревающего заклинания давно закончилось, так что пришлось поплотнее закутаться в мантию. Но всё это были малозначащие неудобства.

Наконец, Стелле показалось, что она нашла нужное место. Она подошла поближе и пригляделась. Да, вроде бы та самая дверь. Стелла потянула за ручку, и дверь с лёгким скрипом отворилась. На всякий случай ещё раз оглядевшись, Стелла осторожно вошла внутрь. Здесь уже можно было безбоязненно воспользоваться Люмосом. С момента её вчерашнего визита, на первый взгляд, ничего не изменилось. То же пустое безмолвное помещение и уходящий вперёд заброшенный туннель. Без лишних колебаний Стелла направилась прямиком к нему. На этот раз время пронеслось гораздо быстрее, чем в прошлый раз: она буквально летела сквозь туннель навстречу призрачной мечте. Вскоре Стелла уже пробиралась между столов с хроноворотами к потайному залу, стараясь уловить любой посторонний звук или движение. Второй ошибки она позволить себе не могла.
Осторожным движением она отодвинула ширму и в последний раз обвела взглядом комнату Времени. Ничего. Только тиканье часов и искрящееся свечение. Стелла быстро юркнула за ширму и прикрыла её за собой.

Вот оно, зеркало Еиналеж. Стелла замерла на месте и затаила дыхание. Поверхность зеркала застилала серая дымка, гипнотизировавшая взгляд неторопливым танцем извивающихся завихрений. Сердце бешено колотилось. Минута, другая... Ничего не менялось. Стелла сцепила руки в замок – так, что побелели костяшки пальцев. По спине пробежала неприятная дрожь. Неужели ничего не было, и воспалённое воображение просто выдумало желанный образ? Не может быть – она же видела! Но зеркало по-прежнему не покидало мрачное марево. Минуты неумолимо таяли одна за другой, и последняя надежда испарялась прямо на глазах. Стелла была готова заплакать. Ну почему судьба раз за разом обрушивает на неё столь жестокие удары? Сил бороться не осталось. И в тот момент, когда она окончательно отчаялась, зеркало внезапно просветлело.

***
Её образ не выходил из головы. Каждый раз сердце замирало в щемящей надежде, однако появлявшийся зал был пуст. Ничто не напоминало о том, что она стояла буквально в одном шаге... Но сознание отчётливо рисовало её лицо: каждую черту, каждую мимолётную смену эмоций.
Вновь и вновь Сириус всматривался в осколок, будто она могла появиться от одного его взгляда. Лишь сейчас он по-настоящему осознал, насколько томительна разлука с ней. Он поймал себя на мысли, что теперь переживает гораздо больше, чем раньше, когда мог только догадываться о её судьбе.

Часы тянулись невыносимо медленно. Прошло всего около суток, но они казались вечностью. Он точно знал – она вернётся. Если сможет. Если будет хоть малейший шанс. Только бы не... Но Сириус отгонял от себя пессимистичные мысли: они мешали сосредоточиться на главном.
Его терпение было вознаграждено. Последние часы он думал лишь об одном, но всё равно произошедшее застало его врасплох. В зале появилась она. Взгляд – недоверчивый, но с зарождавшейся искоркой надежды – был устремлён прямо на него. Сириус не смел даже моргнуть, боясь спугнуть видение.

– Сириус! – неожиданно донёсся знакомый, но глухой и искажённый пространством голос.

Сириус замер. До сего момента он был уверен, что зеркало не в состоянии передавать звук.

– Стелла! Ты меня слышишь? – он с трудом стряхнул с себя оцепенение.

Её взгляд стал более осмысленным. Широко открытыми глазами она смотрела в зеркало, не в силах сказать ни слова.

– Сириус... Я слышу... – наконец, дрожащим голосом вымолвила она и прижала ладонь к зеркалу.

На миг забыв, где находится, Сириус невольно подался вперёд, но отдалившийся силуэт Стеллы вернул его к реальности.

Она по-прежнему настороженно глядела на Сириуса, словно он был всего лишь иллюзией и через мгновение мог исчезнуть или превратиться в другого человека.

– Милая, не бойся! Это я! – Сириус уловил отчуждение в её глазах.

– Где ты? В Азкабане? – взгляд Стеллы потеплел, и недоверие сменилось лихорадочным беспокойством.

Сириус кивнул.

– Но как... – начала Стелла, однако от переполнявших её эмоций голос сорвался.

– Это очень странная история... За тобой не следят? – спохватился Сириус, с беспокойством вглядываясь в темноту зала позади Стеллы.

– Надеюсь, что нет, – не очень уверенно ответила она.

– Если есть риск, уходи!

– Я никуда не уйду! – вспыхнула Стелла. – Здесь никого нет, не волнуйся, – уже тише добавила она. – Расскажи, что произошло? Почему они так с тобой поступили?

– Крыса. Петтигрю, – Сириус буквально выплюнул это имя. – Он одурачил всех нас...

В этот момент силуэт Стеллы исчез. Сириус начал было паниковать, но, вспомнив о свойствах зеркала, просто продолжил смотреть в осколок. Спустя некоторое время зал снова появился, и Сириус встретился с полным ужаса взглядом Стеллы.

– Прости, я забыл предупредить, – торопливо успокоил её Сириус. – Связь нестабильна и периодически пропадает.

– Сириус... – быстро опомнилась Стелла. – Ты говорил о Питере. Ты же не хочешь сказать, что он...

– Да, – подтвердил Сириус; его переполняли злоба и ненависть. – Но это я позволил... – сердце разрывалось от воспоминаний, но он взял себя в руки и рассказал о своей фатальной доверчивости и предательстве Петтигрю.

– Кто бы мог подумать... – растерянно произнесла Стелла. – В голове не укладывается. Подожди! – вдруг встрепенулась она. – Если он жив, мы сможем оправдать тебя! Надо его найти!

– На это могут уйти годы, – покачал головой Сириус. – Да и что значит моё оправдание по сравнению с их смертью? Я должен выбраться отсюда, и тогда, может быть, появится надежда...

– Ты можешь сбежать? – Стелла уловила только первую часть фразы. – Но я не понимаю...

– Всё дело в зеркале Еиналеж, – Сириус коротко рассказал об удивительном появлении осколка в его камере и в заключение высказал вслух свою догадку: – Думаю, оно стало порталом.

– Звучит фантастически, но надо попытаться! – приободрилась Стелла.

– Какое сегодня число? – Сириус вспомнил, что всё еще не может точно ориентироваться во времени.

– Десятое декабря.

– Хм, я ожидал худшего, – пробормотал Сириус; казалось, он провёл в тюрьме целую вечность.
Зал снова пропал, но на этот раз оба восприняли это спокойно.

– Что с Гарри? – спросил Сириус, когда снова увидел перед собой Стеллу.

– Живёт с дядей и тётей, – недовольно сообщила та. – Дамблдор даже не позволил его увидеть. Говорит, это нарушит защиту.

– Мы с этим разберёмся. Возможно, мы даже сможем вернуть всё на свои места, – в голосе Сириуса зазвучали мародёрские нотки.

– Что значит «на свои места»? Мы ведь не можем...

– Пока рано об этом говорить, – прервал её Сириус. – Я вспомнил кое-что, но надежда слишком призрачная и ненадёжная. В любом случае, главное – освободиться.

Стелла согласно кивнула. Она всё поняла.

– Значит, они заволновались насчёт зеркала? – вернулся к насущным проблемам Сириус.

– Да, они ничего не видят, кроме серой дымки. Вижу только я. Не знаю, почему так происходит. Возможно, это подарок судьбы, – Стелла улыбнулась, и душа Сириуса сразу наполнилась светом, который, казалось, навсегда покинул его в ночь на Хэллуин.

– Отлично. Стало быть, они ни о чём не догадываются, – попытался он воодушевить Стеллу.

– Но они точно найдут подменённый фрагмент, – помрачнела та. – Отдел уже начал работу. Если они поймут...

– Они всё равно не смогут связать это со мной, – закончил за неё Сириус. – Обо мне не переживай, а вот ты подвергаешь себя опасности, приходя сюда, – строго сказал он, прекрасно понимая, что никакие предостережения не остановят Стеллу, и в глубине души был этому рад.

– Всё нормально, – отмахнулась Стелла. – Я теперь здесь работаю.

– Но не по ночам же, – изогнул бровь Сириус.

– Здесь есть ход, о нём никто не знает. – Стелла рассказала о люке около одного из столов и туннеле, выходящем в подвал магловского дома. – Если и существует угроза, то она исходит от Снейпа: он тоже работает в отделе Тайн.

– Что? Снейп на свободе, да ещё и работает в Министерстве? – опешил Сириус. – Хорошие же дела творятся в магическом мире... Тем более тебе надо быть очень осторожной!

– Я стараюсь, – вздохнула Стелла и срывающимся голосом продолжила: – Трудно другое: мне приходится лгать на каждом шагу, будто я поверила во всю эту чушь и разлюбила тебя!

– Мы должны пережить это, перетерпеть, – твёрдо сказал Сириус. – Не могу обещать тебе, что всё будет, как раньше, но надо верить. Наша сила в том, что мы вместе. Где бы мы ни были.

Ему хотелось обнять Стеллу, прижать к себе и больше не отпускать, но он не подал вида. Ей и без того было тяжело.

– Ты прав, – прошептала Стелла. – Но когда ты сможешь освободиться? – она вопросительно вскинула глаза.

– Пока не знаю, – пожал плечами Сириус. – Неделя, две или месяц... – он всё ещё не был до конца уверен в своей гипотезе о портале и не хотел обнадёживать Стеллу.

– Будем ждать, – стоически восприняла его ответ Стелла. – Я сделаю кое-какие приготовления.

– Главное, береги себя, – сейчас Сириуса больше всего беспокоила не своя судьба. – Тебе надо идти, – совершенно не хотелось, чтобы она уходила, но Сириус понимал, что так будет лучше.

– Хорошо, – не стала протестовать Стелла, заметив его обеспокоенный взгляд, и протянула руку к зеркалу. – Ты обязательно выберешься.

– Я тебя люблю, – прошептал он.

Их разделял тонкий и одновременно бесконечный барьер, но Сириус почти физически ощутил тепло её руки.

– Я тоже, – Стелла едва сдерживала слёзы. – Я вернусь.

Она отпрянула от зеркала и, не оглядываясь, поспешила к выходу.

***
Предположение Стеллы оказалось верно: в отделе быстро обнаружили заменённый осколок, и сделал это не кто иной, как Снейп. Она то и дело ловила на себе его подозрительные взгляды, что заставляло постоянно держать свой разум под контролем. Стелла благодарила судьбу за то, что он ничего не помнит о происшествии на четвёртом курсе. Поначалу было трудно свыкнуться с мыслью, что приспешник Волдеморта расхаживает по Министерству с невозмутимым видом, а невиновный вынужден томиться в Азкабане. Еще тяжелее было принять новость о том, что давний друг оказался предателем и виновником всего случившегося. Однако теперь, когда появилась осязаемая надежда на будущее, душевные терзания отошли на второй план. К тому же, ещё предстояло кое-что сделать.

***
– Как же ты редко заходишь в последнее время! – не успела Стелла переступить порог родительского дома, как мать начала её укорять.

– Прости, очень много работы, – извиняющимся тоном пробормотала Стелла – ей не хотелось выдавать своего волнения.

– Понимаю, – смягчилась мама. – Садись... Но не слишком ли ты себя напрягаешь?

– Меня всё устраивает, – улыбнулась Стелла.

– Тебе виднее, – кивнула мама. – Единственное, меня смущает твоё жильё. Я бы сама могла приходить хоть каждый день, но этот магловский район и невозможность аппарации...

– Поверь, это как раз то, что мне нужно. Потом ты поймёшь, – именно это «приходить каждый день» и побудило Стеллу на переезд в такую квартиру, но она, конечно же, не призналась.

Мать лишь пожала плечами. Похоже, она всё ещё считала выбор дочери странным.

– Как дела у папы на работе? – поспешила Стелла заполнить неловкую паузу.

– Да вот, до сих пор не вернулся, – проворчала мама. – Всё время заседают! Как будто от этого есть какой-то толк! А вчера...

Стелла сделала вид, что внимательно слушает, но её мысли витали совсем в другом месте.

– В общем, такие вот дела, Стелла, – услышав своё имя, она поняла, что рассказ матери окончен. – Ну а ты как живёшь? Что там в отделе Тайн?

– Нормально, ничего интересного, – уклончиво ответила Стелла – пускаться в пространные обсуждения не хотелось.

– А говорят, отдел всё время сталкивается с необычными делами, – мама недоверчиво заглянула Стелле в глаза.

– Бывают странные артефакты и загадочные происшествия, но всё это быстро превращается в рутину, – зевнула Стелла.

– Ну, как хочешь... Наверное, тебе нельзя об этом рассказывать, – по-своему истолковала мама её неразговорчивость. – Ты ведь совсем недавно начала там работать.

– Да, есть определённая специфика, – кивнула Стелла, довольная, что мама не стала настаивать. – Ну ладно, мне пора...

– Уже уходишь? – перебила её мама. – Разве ты не будешь дожидаться отца?

– Я бы с радостью, но мне надо ещё поработать дома, – Стелла ощущала себя весьма неловко. – Только возьму шкатулку: я забыла её забрать, когда переезжала.

– Такая работа до добра не доведёт, – покачала головой мама.

Стелла торопливо поднялась по лестнице на второй этаж, и, убедившись, что мама не идёт следом, прошла мимо своей комнаты и устремилась на чердак. Последняя ступенька предательски скрипнула, и Стелла замерла на месте. Но внизу было тихо, и она осторожно отворила тяжёлую дубовую дверь. Она не была здесь с самого детства, но быстро нашла старинный громоздкий сундук, стоящий в углу. Полукруглую крышку покрывали паутина и пыль. Сундук отпирался обычной Алохоморой: родители не слишком беспокоились о ворах, надеясь на хорошую защиту дома. Среди множества разнообразных вещей Стелла нашла то, что искала. В её ладонях лежала волшебная палочка. Она сунула палочку в карман и поспешила в свою комнату. Там она схватила шкатулку с безделушками и спустилась в гостиную.

– Пока, мам! – Стелла старалась выглядеть как можно беспечнее и не смотреть матери в глаза.

– Заходи почаще, – обняла её та.

– Постараюсь, – улыбнулась Стелла и буквально вылетела из дома.

Она чувствовала себя воровкой, но не могла ничего рассказать матери. Стеллу угнетало чувство отчуждения от собственных родителей, но она успокаивала себя тем, что это вынужденная необходимость. Она верила, что со временем всё встанет на свои места и не придётся лгать и притворяться.

***
Северус стоял у Зеркала Еиналеж и внимательно всматривался в то место, где находился едва отличавшийся от остальной поверхности фрагмент. Добротная работа, ничего не скажешь. Но кто это мог сделать и зачем? Он пытался рассуждать, однако мысли уводили его от рабочих проблем.
Он ожидал любого поручения от Дамблдора, но следить за этой девчонкой... Можно подумать, Блэк обладает такой силой, что один из величайших волшебников современности должен беспокоиться о надёжности пребывания того в Азкабане! Похоже, Дамблдору просто нечем заняться после исчезновения Тёмного Лорда. Но директор Хогвартса помог Северусу избежать тюрьмы, поэтому ничего не оставалось, кроме как выполнять его странные задания.

Северус точно не знал, пыталась ли Кентберри воспользоваться Хроноворотом, но, в любом случае, не спешил докладывать Дамблдору о своих подозрениях. На это были свои причины. Он и сам хотел вернуть ту, чья жизнь загублена по его вине. Хроноворот оказался неисправен или недоработан, но, возможно, ещё удастся что-то сделать и заставить механизм действовать. Дамблдор может догадаться о его планах и помешать их осуществлению. Поэтому пусть до поры до времени остаётся в неведении.

Изо дня в день Северус старательно подавлял боль и тоску в сердце, которые мешали разуму сосредоточиться. Он знал, что чувство вины будет сопровождать его до конца дней, если он ничего не предпримет.

***
Поздно вечером, воровато озираясь, Стелла пробиралась по небольшому магловскому парку в центре Лондона с маленьким свёртком в руках. Сейчас она была рада тому, что парк не освещался фонарями. Миновав центральные аллеи, Стелла выбрала одну из дорожек, которая практически полностью заросла кустарником, и стала пробираться вглубь. Острые колючки царапали руки, но она не замечала этого. Наконец, она добралась до того места, где ветви кустов смыкались между собой с обеих сторон, положила свёрток на землю, тщательно прикрыла сухими листьями, не убранными с осени, и направилась обратно.

Волосы растрепались, мантия порвалась в нескольких местах, зацепившись за колючки, но Стеллу волновало только, надёжно ли она спрятала свёрток. Осмотрев со стороны свою работу, она осталась довольна и поспешила убраться восвояси.

***
Сердце билось ровно и спокойно. Лишь временами в душу закрадывалось лёгкое волнение. Сириус точно знал, что она придёт. За последние дни он окончательно уверовал в правильность своих предположений насчёт зеркала. Время, на которое зал отдела Тайн оставался в поле зрения, с каждым днём увеличивалось, паузы между появлениями сокращались, а изображение становилось чётче. Казалось, можно протянуть руку и взять любой предмет со стола. Но Сириус не спешил. Сначала он должен ещё раз поговорить со Стеллой.

Дементоры беспокоили всё меньше: Сириус почти полностью научился контролировать свои эмоции и чувства. Однако в самые трудные моменты всё же приходилось принимать анимагическую форму. Он знал, что никому раньше не удавалось сбежать из Азкабана, но это его не пугало. У него есть цель и та, которая любит его и верит.

И вот настал тот момент, когда Стелла вновь появилась перед его глазами. На этот раз её взгляд не таил отчаяния. Он был наполнен теплотой и надеждой, что вселило в душу Сириуса ещё больше уверенности.

– Я хотела бы приходить чаще, но ты сам говорил, что это опасно, – как бы извиняясь, улыбнулась Стелла.

– Скоро тебе не придётся никуда приходить, – хитро усмехнулся Сириус.

– Ты уже можешь бежать? Когда? – её глаза зажглись нетерпеливым огнём.

– Скорее всего, на Рождество. Думаю, я мог бы и раньше, но в праздники народ потеряет бдительность – даже вездесущий Аврорат, – с ухмылкой отозвался Сириус о своих бывших коллегах.

– Отлично! – с воодушевлением выпалила Стелла. – Я кое-что приготовила для тебя, – с этими словами она достала из кармана волшебную палочку.

– Где ты её взяла? – изумился Сириус.

– Это палочка моего прадеда. Мне пришлось позаимствовать её у родителей, – вздохнула Стелла и тут же решительно вскинула голову. – Но я сделала это ради тебя, ради нас! Я оставлю её здесь, – Стелла повернулась к столу и спрятала палочку посреди нагромождения артефактов; Сириус внимательно проследил за её рукой. – В таком беспорядке сложно что-нибудь заметить.

– Ты у меня просто умница, – с благодарностью прошептал Сириус.

– Но это ещё не всё, – продолжила удивлять его Стелла. – Я оставила тебе свёрток в парке, недалеко от выхода из туннеля. Там ты найдёшь самое необходимое, – Стелла подробно рассказала, как найти парк и свёрток.

– Не знаю, как тебя благодарить, – Сириус только покачал головой и с беспокойством добавил: – Но ты сильно рискуешь.

– Другого выхода у нас нет, – развела руками Стелла. – Не волнуйся, меня никто не видел.

– Послушай, а этот туннель под отделом Тайн, – вспомнил Сириус. – О нём точно никто не знает?

– Абсолютно, – уверенно кивнула Стелла. – Я пользуюсь им уже третий раз, но даже Снейп ничего не заподозрил.

– Что ж, будем надеяться, – Сириус пожевал губу. – Кстати, видел на днях нашего доброго друга Снейпа, – он поморщился. – Целый час тут торчал – зрелище не из приятных.

– А я его каждый день вижу, – скривилась Стелла. – Сама удивляюсь, как меня до сих пор не стошнило.

Они рассмеялись. Казалось, дела начали налаживаться.

– Постой! – внезапно нахмурилась Стелла. – Тебя же будут искать. Они поднимут весь Аврорат, и Департамент, и дементоров... Разве ты сможешь скрыться от них?

– Я думал об этом, – серьёзно сказал Сириус. – Есть способ заставить их отстать от меня, – он нахмурился. – Но ты должна мне довериться.

Часть I. Глава 8

Терпение было на пределе, и Сириус с трудом останавливал себя, чтобы не начать раньше времени. Он понимал, что должен сохранять хладнокровие. Опрометчивость и излишняя эмоциональность могли испортить всё дело. Порой в душу закрадывалось сомнение: а не слишком ли он самоуверен и получится ли осуществить задуманное? Но он сразу отбрасывал такие мысли. Зал уже несколько дней вообще не пропадал из поля зрения, поэтому ошибки быть не могло.

Пора. Сириус на всякий случай досчитал до десяти, как будто эти секунды могли на что-то повлиять. Стараясь не обращать внимания на стук сердца, барабанной дробью отдававшийся в ушах, Сириус сделал шаг. И тут его стремительно бросило вперёд. Окружающее пространство начало вращаться, в глазах потемнело, воздух наполнился нарастающим звоном. Всё произошло очень быстро, и Сириус успел только в ужасе зажмуриться, лихорадочно нащупывая твёрдую поверхность под ногами. Но телесная оболочка осталась где-то далеко позади. Сохранился лишь маленький сгусток сознания, летящего сквозь бездну в бесконечной пустоте. Ни биения сердца, ни руки, которая всё ещё держала осколок зеркала, Сириус больше ни чувствовал. В следующее мгновение движение вокруг замедлилось, и он рухнул вниз. Последним, что он запомнил, была волна обжигающего жара, и рассудок отключился.

Прошёл миг или, может быть, целая вечность, прежде чем сознание вернулось. Сириус лежал лицом вниз на холодной поверхности. Всё тело ныло и содрогалось, но он был этому рад: он, наконец, почувствовал себя человеком, а не крупицей бесплотного сознания. Однако где же он находится? Голова кружилась, и Сириус никак не мог привести мысли в порядок. Он попытался открыть глаза, но ничего не получилось: на них словно что-то давило сверху. Тогда Сириус попробовал пошевелить рукой. Пальцы разогнулись с трудом. Другая рука сжимала какой-то плоский предмет. Зеркало! Он всё вспомнил.

Мысль о том, что его могут обнаружить, придала сил, и Сириус резко распахнул глаза. Вокруг царил полумрак, но было гораздо светлее, чем в камере. Значит, у него получилось! Воодушевлённый успехом, он сумел заставить тело слушаться, и через некоторое время уже стоял, опираясь дрожащей рукой на стол с артефактами. Ноги подкашивались, к горлу подступала тошнота. Сириус усмехнулся: портал определённо нуждался в доработке.

Взгляд упал на стол, и в памяти тут же возникла ещё одна важная деталь. Сириус извлёк из-под груды вещей волшебную палочку. Ещё раз мысленно поблагодарив Стеллу, он прошептал несколько заклинаний и почувствовал себя немного лучше. Теперь можно отправляться в путь. Зал оставался безмолвным, но на всякий случай Сириус огляделся. Прямо позади него стояло зеркало Еиналеж. Его поверхность была затянута плотной серой дымкой. Но как только Сириус задержал на нём взгляд, дымка рассеялась, и он замер на месте. Он увидел себя, но не такого, каким стал сейчас – вымотанного бесконечными днями в тюремной камере и истерзанного гнетущим чувством вины. Он увидел сильного, уверенного в себе Сириуса Блэка. Потому что тот Сириус не был одинок. Его окружали люди, которые составляли самую важную часть его жизни. Они были все вместе, как раньше. Кроме одного. Для этого человека больше не осталось здесь места...

Спохватившись, Сириус отвернулся: медлить было нельзя. Он протянул руку к ширме, отделявшей зал от комнаты Времени, и уже собирался отодвинуть её, но внимание привлекла внезапная вспышка яркого света по ту сторону. Сириус резко остановился. В глубине души он понимал, что обнаружить побег ещё не успели, да и вряд ли кто-то додумался бы искать именно здесь, но воображение сразу нарисовало отправленный в погоню отряд Аврората. Сириус был почти уверен, что в следующую секунду преследователи заглянут за ширму. Но никто не появлялся. Внимательно прислушиваясь, он выждал ещё несколько минут, и, наконец, рискнул приоткрыть занавеску. Его сразу ослепил яркий мерцающий свет, и Сириус, щурясь и прикрывая глаза рукой, стал осматривать помещение. Ряды столов с тикающими хроноворотами разных размеров занимали почти всю комнату. У стены на одном из столов стоял большой конусообразный сосуд, излучавший переливающийся свет, который резко бил в глаза. Людей в комнате не было.

Сделав глубокий вдох, Сириус решился покинуть укрытие. Сейчас он был не безоружен, но вести бой в замкнутом пространстве с несколькими волшебниками вряд ли смог бы. Он всё ещё чувствовал слабость после телепортации, да и время, проведённое в тюрьме, не прошло без последствий.
Восстановив в памяти подробный рассказ Стеллы, Сириус быстро сориентировался, и после непродолжительных поисков обнаружил нужное место. Некоторое время ничего не происходило, и он начал беспокоиться. Но тут люк в полу бесшумно отворился, и Сириус поспешил начать спуск. Только когда крышка полностью опустилась, он почувствовал себя в безопасности. Теперь можно было перевести дух. Первым делом он зажёг Люмос и осмотрелся. Что ж, вполне подходящее местечко – особенно для такого, как он. Без лишних раздумий Сириус нырнул в темноту туннеля. Внимание сразу привлекли попадавшиеся то справа, то слева старинные железные двери. Стелла рассказывала, что они не поддавались отпирающим заклятиям, но в груди всё равно зажёгся мародёрский огонёк, и Сириус едва поборол искушение исследовать двери. Не сбавляя шаг, он продолжал своё путешествие, но из головы не выходила мысль, что он двигается слишком медленно. Конечно, едва ли кто-то ожидал появления беглого узника в самом сердце Министерства. К тому же, Стелла утверждала, что о туннеле никто не подозревает. Тем не менее, Сириуса одолевали сомнения, и он всё время чувствовал погоню за спиной.

Внезапно резко заболело правое плечо. Сириус приостановился и применил несколько заклинаний, однако боль не уходила. Тихо выругавшись, он стиснул зубы и отправился дальше.
Наконец, туннель закончился, и Сириус оказался в небольшом пустом помещении. Прямо напротив располагалась дверь, к которой вели три высокие ступени. Всё, как и говорила Стелла. Он приободрился: осталось совсем чуть-чуть. Правда, дальше будет только труднее, но думать об этом пока рано.

Но и здесь всё оказалось не так просто, как ожидалось. Он не дошёл каких-то двух шагов до ступеней, как вдруг пол под ногами задрожал. Сириус пошатнулся, едва не потеряв равновесие. Стелла о таком не предупреждала. Он хотел что есть силы ринуться к двери, но ноги будто приросли к полу, и он не смог сдвинуться с места. Рука, сжимавшая волшебную палочку, тоже перестала слушаться. Широко раскрыв глаза, Сириус с ужасом ждал нападения. Вместо этого вибрация прекратилась, и оттуда, где он стоял, вверх ударил столб серебристого света. Паника нарастала: Сириус по-прежнему не мог пошевелиться. Тут он почувствовал нахлынувшую волну тепла. Не обжигающая, а лишь приятно обволакивающая, она быстро растеклась по всему телу. Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Столб света бесследно исчез, и Сириус снова стал полноправным хозяином своего тела. Одновременно он почувствовал прилив бодрости и сил. Боль в плече унялась. Сириус недоверчиво размял суставы, но подвоха, похоже, не было. Тогда он устремился к первоначальной цели. Как только он дотронулся до изогнутой ручки, на двери засветился серебристый вензель. Сириус был к этому готов, однако что-то в этом вензеле показалось ему знакомым. Времени на размышления не оставалось, поэтому он быстро отворил дверь и прошмыгнул в узкий проём. Наконец, после стольких дней, проведённых в затхлой камере, он мог вдохнуть полной грудью свежий воздух.

Сириус сомневался, что этот тихий, по словам Стеллы, квартал, останется безлюдным в Рождественскую ночь, поэтому воспользовался маглоотталкивающими чарами, чтобы беспрепятственно добраться до следующего пункта назначения.

Он не сразу отыскал маленький парк и вздохнул с облегчением, когда впереди замаячили силуэты деревьев. Вдруг Сириус резко остановился. Он вспомнил. Вензель, проступавший на двери, состоял из переплетённых букв Ф и Б. Сириус видел его раньше много раз в гостиной дома на площади Гриммо. Вензель принадлежал его прапрадеду Финеасу Блэку.

Что ж, Блэки везде расставили свои сети. Наверное, следовало удивиться, но сейчас Сириус был слишком занят насущными проблемами. Он поёжился от воспоминаний о семье, чьей частью давно уже не являлся. А может быть, и никогда не являлся... Сириус помотал головой, сосредотачиваясь на своих нынешних задачах, и, напряжённо оглядевшись по сторонам, вошёл в парк. Найти оставленный Стеллой свёрток не составило труда. Сириус в последний раз окинул внимательным взглядом окрестности и растворился в ночи.

***
СЕНСАЦИОННЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА!
Впервые в истории заключённому удалось сбежать! В Рождественскую ночь опасный преступник Сириус Блэк совершил побег из самой защищённой тюрьмы магического мира. Призываем абсолютно всех проявить бдительность и осторожность! Обстоятельства побега в данный момент устанавливаются. Работа Аврората и Департамента магических правонарушений приведена в чрезвычайный режим. Специалисты данных подразделений делают всё возможное для скорейшей поимки Блэка.
«Ежедневный Пророк», 26 декабря 1981 г.

– Почему это попало в «Пророк»?! – потрясая зажатой в руке газетой, гневно спросила Миллисента. – Руфус, я, кажется, велела не предавать дело огласке!

– Могу поклясться, мои люди к этому не причастны! – вскинулся глава Аврората. – К тому же, я пытался уговорить руководство газеты не публиковать новость, но всё бесполезно!

– Тогда, может, вы, Амелия, объясните, как заметка оказалась в газете? – Миллисента грозно взглянула на руководительницу Департамента магических правонарушений.

– С моей стороны утечек тоже не было, – спокойно ответила Боунс. – Вы же знаете, журналисты сами добывают информацию, не спрашивая нашего разрешения. Но считаю, что всё к лучшему. Рано или поздно новость всё равно просочилась бы и неизвестно, в каком виде.

– Я так не думаю! – отрезала Миллисента. – Обнародование этой истории выставляет Министерство в самом невыгодном свете!

– Хорошо ещё, что текст попал ко мне в руки! – встрепенулся Скримджер. – В первоначальном варианте была фраза: «При полном попустительстве стражи и беспечности Министерства»!

– Что?! – вскипела Миллисента. – Да как они смеют! Они не понимают всей ситуации!

Боунс едва заметно усмехнулась. Казалось, её забавляло слишком наглядное беспокойство министра о своей репутации.

– Ситуация, к сожалению, такова: Блэк словно сквозь землю провалился, – покачал головой Скримджер. – Стража прочесала все окрестности Азкабана, но не нашла никаких следов. Непонятно, каким образом он сумел так быстро покинуть остров.

– Сейчас нам следует подумать, куда он мог направиться, – вставила Боунс. – Мне бы хотелось ознакомиться с его судебным делом.

– Судебного разбирательства не было, – бросила Миллисента. – Его вина выглядела настолько очевидной, что мы не стали тратить время.

– Постойте! – нахмурилась Боунс. – Суд должен был состояться в любом случае...

– Это не имеет никакого отношения к нынешней ситуации! – раздражённо перебила её Миллисента. – Нужно схватить Блэка как можно быстрее, пока он ещё кого-нибудь не убил!

Боунс замолчала, но на её лице отразилось недоумение.

– Мы делаем всё, что в наших силах, я вас уверяю! – с чувством произнёс Скримджер. – Думаю, мне необходимо кое с кем побеседовать...

– Так приступайте к делу, Руфус! – прикрикнула Миллисента. – Или прикажете мне выполнять вашу работу?

В дверь постучали.

– Входите, входите! – грозным голосом отозвалась Миллисента.

– Простите, – Фульвиус Фокс выглядел весьма встревоженным. – Я, наверное, не вовремя...

– Что там ещё? – с досадой подняла глаза Миллисента.

– Пропал Северус Снейп.

***
Вновь и вновь Стелла вглядывалась в заметку, надеясь отыскать между строк сокровенный смысл и получить хоть какую-нибудь весточку о нём. Она понимала, что зря теряет время, но кроме этих пяти скупых строчек у неё не было никакой информации. В то время как в магическом сообществе наступило затишье после исчезновения Волдеморта, их борьба только началась. Они остались одни посреди враждебного мира и начали слишком опасную игру с множеством неизвестных факторов и непредвиденных обстоятельств.

В душе рождалась масса страхов и тревог, а бездействие томило и заставляло воображение всё дальше углубляться в пессимистические мысли. Но больше всего пугало неведение. Когда появится возможность увидеться с ним и случится ли это вообще? Сможет ли он противостоять стольким силам, брошенным на его поиски? Удастся ли ему осуществить свой рискованный план? Стелла не знала ответа ни на один из этих вопросов. Лишь одно она знала наверняка: покоя ей не видать.
В тревожной тишине раздался звонок в дверь. Началось. Стелла ожидала этого, но всё равно сердце отчаянно заколотилось. Заставив себя успокоиться, она торопливо убрала в ящик «Пророк», сделала глубокий вдох и открыла дверь. На пороге стояла мать.

– Мама? – недоумённо подняла брови Стелла, на самом деле догадываясь, о чём пойдёт речь. – Проходи.

– Ты читала сегодняшнюю газету? – без приветствия начала та.

– Нет, – соврала Стелла. – Что-то случилось?

– Ещё бы не случилось! Они умудрились его упустить! – возбуждённо замахала руками мама.

– Кто «они»? Кого упустить? – Стелла сделала вид, что ничего не понимает.

– Блэка, кого же ещё? Он сбежал! – мама с размаху приземлилась на стул и сунула Стелле свёрнутую в трубочку газету.

– Ясно, – холодно отозвалась Стелла и, даже не взглянув на газету, пренебрежительно швырнула её на стол. – Ну и чего ты так разнервничалась? Пусть этим занимаются соответствующие люди.

– Неужели ты ничего не понимаешь? – мама посмотрела на Стеллу, как на ненормальную. – Он предал Лили и Джеймса, убил Питера... А сейчас доберётся до тебя! – в её голосе послышались истерические нотки.

– Перестань, – отмахнулась Стелла. – Ты знаешь, сколько человек в Аврорате? Они мигом его поймают, – в душе она изо всех сил надеялась, что эти слова не сбудутся.

– Как можно быть такой беспечной и легкомысленной после всего, что случилось? – обескураженно покачала головой мать. – Пойми, он очень опасен! Он сумел уйти от дементоров!

– От того, что мы сейчас начнём паниковать, ничего не изменится, – терпеливо ответила Стелла. – Вот увидишь, через день-два переживать будет совершенно не о чем.

– Ты должна переехать к нам, пока его не обезвредят, – распорядилась мама. – Сильно сомневаюсь, что здесь, – она обвела критическим взглядом скромное жилище Стеллы, – есть нормальная защита.

– Никуда я не буду переезжать! – Стелле уже начал надоедать этот бесполезный разговор. – В этом нет необходимости, да и защита тут хорошая: я сама её устанавливала.

Мама уже открыла рот, чтобы продолжить спор, но в дверь снова позвонили. Стелла едва слышно вздохнула и пошла открывать. Сегодня ей явно не помешает лишняя выдержка.

– Доброе утро, мистер Скримджер, – осторожно поздоровалась Стелла. – Проходите в комнату. Мама только что рассказала мне последние новости. Полагаю, вы пришли по этому поводу?

Глава Аврората лишь кивнул в ответ, настороженно поглядывая на Стеллу.

– Очень хорошо, что вы здесь! – оживилась мама, увидев Скримджера. – Потрудитесь объяснить, как Министерство допустило побег Блэка!

– Миссис Кентберри, я не обязан перед вами отчитываться, – процедил сквозь зубы Скримджер. – У меня мало времени, и я должен поговорить с вашей дочерью.

– Она не имеет к этому никакого отношения! – вскипела мама, угрожающе двинувшись к главе Аврората. – Я не позволю, чтобы тень этого выродка всю жизнь преследовала мою дочь!

– Мама, успокойся, – Стелла оттеснила её от Скримджера. – Пожалуйста, иди домой. Мистер Скримджер пришёл просто спокойно поговорить. Ты же не хочешь, чтобы у меня начались проблемы на работе?

– Это у них проблемы, причём с головой! – продолжала наседать мама. – Нужно ставить вопрос на Визенгамоте, все ли в Министерстве в состоянии работать на занимаемых должностях!

– Мама! – крикнула Стелла, покосившись на позеленевшего от злости Скримджера. – Прошу тебя, перестань!

Кое-как Стелла выпроводила сопротивлявшуюся мать из квартиры и с облегчением закрыла дверь. Но расслабляться было рано.

– Простите её, пожалуйста, – извиняющимся тоном пробормотала Стелла, вернувшись в комнату. – Просто она очень переживает.

– Не будем терять время, – сухо ответил Скримджер. – Ты должна понять, что я не собираюсь тебя ни в чём обвинять. Я лишь хочу как можно быстрее распутать это дело, поэтому постарайся быть предельно откровенной.

– Разумеется, – покорно склонила голову Стелла.

– Ты достаточно хорошо знаешь Блэка, – продолжил Скримджер. – Скажи, куда он мог сейчас направиться?

– Как выяснилось, я совсем его не знала, – вздохнула Стелла. – Поэтому даже предположить не могу, что творится у него в голове. Я действительно хочу вам помочь, но никаких дельных мыслей у меня нет.

– Ты уверена? – Скримджер испытующе посмотрел ей в глаза.

– Да, – Стелла выдержала его взгляд. – Если бы я что-то знала, то сразу бы поделилась с вами. Вы даже не представляете, сколько душевных страданий причинил мне этот человек.

– Есть ещё одно обстоятельство, – Скримджер задумчиво перевёл взгляд на окно. – Исчез Северус Снейп. Последний раз его видели накануне Рождества. Возможно, это просто совпадение, но кто знает... К тому же, у Снейпа тоже тёмное прошлое, хотя Дамблдор за него и поручился.

– Понятия не имею, где он может быть, – пожала плечами Стелла; теперь она говорила правду. – Я с ним вообще не общаюсь.

Новость об исчезновении Снейпа её озадачила. Но ещё больше её поразило другое. С чего вдруг Дамблдору возиться с бывшим Пожирателем Смерти? Какие дела у профессора могут быть со Снейпом? Или Дамблдор чем-то ему обязан? Нет, это вообще глупость... В голове роилось слишком много мыслей, и сейчас Стелла не могла сложить их воедино.

– Ладно, – Скримджер торопливо поднялся. – Если что-то вспомнишь, сразу сообщи мне, – он бросил на Стеллу быстрый взгляд, по которому нельзя было однозначно определить, поверил ли он ей.

– Конечно, – с готовностью кивнула Стелла и проводила главу Аврората до двери.
Когда он ушёл, Стелла облегчённо выдохнула и без сил опустилась на стул. А ведь это было только начало. Теперь ей не избежать каверзных вопросов и подозрительных взглядов. И нет ни одного человека, с которым можно поделиться терзающими душу переживаниями. Но ей грех жаловаться: самое трудное и опасное выпало на его долю. Она должна собрать всю волю в кулак и пережить это время. Главное – не терять веру.

***
Ремус задумчиво теребил пальцами газету, пытаясь осмыслить произошедшее. Он очень тяжело переживал события, случившиеся в ночь на Хэллуин. Но эта история, похоже, заходила всё дальше и дальше. В глубине души Ремус надеялся, что Сириус раскаялся в содеянном, но побег говорил об обратном. Выходит, давний друг на самом деле примкнул к силам, против которых они боролись всю свою сознательную жизнь.

Ремус тяжело вздохнул. С самого момента трагедии он чувствовал себя удручённым и подавленным. У него будто бы забрали самую важную часть души, и эту пустоту невозможно было ничем заполнить. Ремус мог быть уверенным в себе только в кругу друзей, которые поддерживали его в любой ситуации. А теперь этого круга больше нет: он разрушен по вине Сириуса.
А как же Стелла? Она ведь тоже осталась одна. Они поссорились, и с тех пор Ремус так и не нашёл в себе силы поговорить с ней. Он не знал, до сих пор ли она заблуждалась насчёт Сириуса или всё же сумела справиться с чувствами и посмотреть правде в глаза. В любом случае, Ремус должен увидеться с ней. Сейчас они оба были в опасности, но Ремус совершенно не боялся за свою жизнь. Ему уже нечего было терять. Устроиться на нормальную работу, будучи оборотнем, было невозможно, поэтому приходилось перебиваться случайными заработками. А дома его никто не ждал.
Ремус решил выйти на улицу, чтобы развеяться. Едва ступив за порог квартиры, он увидел перед собой главу аврората Руфуса Скримджера, пытающегося разобраться со звонком. Надо же, в кои-то веки Министерство вспомнило о существовании Ремуса Люпина. Впрочем, он догадывался, с чем связан этот визит.

***
Идти на работу совершенно не хотелось: Стелла предвидела повышенное внимание со стороны всех и каждого. Так и произошло. Едва она переступила порог Министерства, как к ней сразу с обеспокоенным выражением лица направился Аластор Грюм:

– Стелла, тут такие новости...

– Я в курсе, – перебила она, но тут же взяла себя в руки и изобразила на лице подобие улыбки. – Не стоит беспокоиться, Аластор.

– Как же не беспокоиться?! – прогремел тот. – Пока это отродье разгуливает на свободе, всем угрожает опасность! А тебе – особенно!

Кое-как Стелла отделалась от Грюма, но к ней тут же подлетела незнакомая девушка с криками:

– Ох, Стелла, тут такое творится! Ты знаешь, что Сириус Блэк сбежал?!

Стелла едва сдержалась, чтобы не накричать на неё, пробормотала в ответ дежурную фразу и поспешила ко входу в Отдел тайн. Но скрыться от неравнодушных сегодня было невозможно.

– Привет, Стелла! – с ухмылкой подошёл к ней Элиус МакФадден. – Блэк случайно не сказал тебе, где прячется?

– Не смешно, – отрезала Стелла, не глядя на МакФаддена.

– Шучу, шучу, – усмехнулся тот. – Просто тут все с самого утра только о побеге и говорят, и...

– Лучше бы работали, – буркнула Стелла и, не обращая внимания на тараторившего МакФаддена, продолжила путь.

У самого лифта, ведущего в Отдел Тайн, её караулил отец, переминаясь с ноги на ногу.

– Наконец-то я тебя дождался! – крикнул он, завидев Стеллу. – Мама рассказала, что к тебе приходил Скримджер и пытался обвинить в пособничестве побегу!

– Она, как обычно, всё преувеличивает! – Стелла уже готова была взорваться. – Никто меня не обвиняет!

– Мама собралась обратиться к дяде Виктору за помощью. Что Скримджер тебе сказал? – не отставал отец.

– Ровным счётом ничего такого, от чего стоило бы сходить с ума! – взвилась Стелла. – Передай маме, пусть не раздувает скандал на пустом месте!

– Хорошо, хорошо, успокойся! – отец погладил её по плечу. – Держись, дочка. Надеюсь, всё образуется.

До самого конца рабочего дня Стелла ждала вызова к министру, но его так и не последовало.
«Оставили самое интересное на завтра», – мрачно усмехнулась она.

Зато в этот день все до единого, с кем Стелла сталкивалась в Министерстве, не преминули задать какой-нибудь чрезвычайно умный вопрос или выразить своё ценное беспокойство. Один лишь Фокс оставался непривычно молчаливым: очевидно, его мысли занимало исчезновение Снейпа.

Вечером, придя домой, Стелла собиралась немного отдохнуть и отвлечься, но к ней снова заявилась мама. Причём не одна, а с незнакомым седоватым мужчиной.

– Это ещё кто? – недоумённо спросила Стелла, отведя маму в сторонку.

– Мистер Феликс Мортон. Он будет тебя охранять, пока всё не успокоится! – с гордостью выпалила та.

– Мама, зачем? – Стелла в отчаянии плюхнулась на диван и закрыла лицо руками.

– Мистер Мортон в прошлом – отличный аврор, – мама пропустила её вопрос мимо ушей. – Но и сейчас он не потерял выправку и боевые навыки.

– Это всё замечательно, – Стелла покосилась на Мортона, который с интересом разглядывал книжную полку, до сих пор не проронив ни слова. – Только охрана мне ни к чему.

– Не вздумай спорить! – безапелляционно заявила мама. – Ты же не хочешь заботиться о своей безопасности и на время переселиться к нам, как я советовала! Поэтому я сама должна принять меры. Однажды я уже пошла у тебя на поводу, и смотри, что из этого вышло!

– Не начинай, пожалуйста! – простонала Стелла. – Хорошо, допустим, – она понизила голос. – Ты притащила сюда этого... аврора. И как он будет меня защищать? Пойдет за мной, извини, в туалет?

– Не говори глупости! – нахмурилась мама. – Ты надо мной издеваешься? Настоящий профессионал чувствует опасность за милю и всегда в нужный момент придёт на помощь!

– Так я приступаю, миссис Кентберри? – наконец подал голос Мортон.

– Конечно, конечно! – сразу просияла мама. – Я вам так благодарна! Стелла – тоже, но она слишком напугана, чтобы выразить свою признательность! Пойдёмте, я вам ещё раз всё подробно расскажу...

Через некоторое время Стелла выглянула в окно и в неровном свете фонаря увидела «настоящего профессионала», со скучающим видом сидевшего на лавочке перед подъездом. Стелла лишь удручённо покачала головой и поплотнее задёрнула шторы.

***
Уже несколько дней Миллисента пребывала в крайне скверном расположении духа. Не успел магический мир как следует оправиться от террора Сами-Знаете-Кого, как произошло новое чрезвычайное событие. И почему это случилось именно в период её правления? Даже если Блэка удастся вовремя обезвредить, этот инцидент ещё долго будет обсуждать вся магическая Британия. А если кто-нибудь пострадает? Это был худший, но вполне возможный вариант развития событий. Если в ближайшее время Блэка не схватят, последствия могут быть самыми неутешительными.
Утверждения о неприступности Азкабана и состоятельности дементоров как непобедимых стражей в одночасье оказались не более чем мифом. Неужели вчерашний мальчишка обладает столь мощной силой, способной противостоять истинным воплощениям ужаса и страха? Подобное просто не укладывалось у Миллисенты в голове. Ситуация выглядела очень напряжённой и могла нанести болезненный удар по репутации Министерства и лично Миллисенты. Но со своей стороны она сделала всё возможное: пустила в ход все резервы Аврората, а также позволила группе дементоров покинуть Азкабан и отправиться на поиски беглого преступника. Последнее добавило поводов для беспокойства: жуткие твари с трудом поддавались дисциплине и могли причинить вред невинным людям. Поэтому решение подключить дементоров было принято в строжайшей тайне на совещании министра с главами отделов, отвечающих за безопасность населения. Миллисента надеялась, что хотя бы на этот раз вездесущие журналисты ничего не пронюхают.Новостей ни от одного из отрядов, отправленных в погоню, пока не поступало, что только усиливало дурные предчувствия и заставляло ожидать худшего.

Дверь со скрипом приоткрылась. Миллисента с надеждой подняла голову, но в кабинет вошёл Дамблдор.

– Альбус, вы? – Миллисента приподнялась со стула, слегка озадаченная внезапным визитом директора Хогвартса.

– Надеюсь, я не помешаю? – спросил тот, пытливо глядя ей в глаза.

– Разумеется, нет, – Миллисента быстро оправилась от неожиданности и перешла на обычный деловитый тон. – Присаживайтесь.

– Я не займу много времени. Просто я, как и любой другой житель магической Британии, обеспокоен побегом Сириуса Блэка.

– Понимаю, – Миллисента не сомневалась, что речь пойдёт именно об этом. – Наши люди делают всё возможное, но, естественно, понадобится определённое время.

– Конечно, конечно, – кивнул Дамблдор. – Я уверен, что всё разрешится благополучно. Знаете, мне до сих пор нелегко принять его предательство – я ведь знал его ещё ребёнком.

– Да, мы все были шокированы, – рассеянно отозвалась Миллисента – сейчас её совершенно не интересовали все эти сентиментальности и лирические отступления.

– Поэтому мне не менее трудно задать следующий вопрос. Что вы собираетесь делать с ним после поимки?

– После поимки? – вскинула глаза Миллисента.

Сейчас все её мысли занимали только поиски преступника, а о том, что будет дальше, она пока не задумывалась.

– Считаю, что отправлять Блэка обратно в Азкабан бессмысленно, – подумав, ответила она. – Увы, но мы до сих пор не знаем, как ему удалось бежать. Чтобы такая ситуация больше не повторилась, боюсь, придётся применить поцелуй дементора.

– Да, как ни прискорбно, но это единственный выход, – казалось, Дамблдор ждал такого ответа. – Никогда не думал, что этим всё кончится... Что ж, не стану вас больше отвлекать праздными беседами, – внезапно оборвал он разговор и быстро удалился, оставив Миллисенту наедине со своими проблемами.

***
Стелла едва не подпрыгнула на стуле от резкого стука в окно. С Рождества прошло совсем немного времени, но у неё уже вошло в привычку вздрагивать от каждого звука. С нарастающей тревогой Стелла подошла к окну, но на подоконнике сидела всего лишь почтовая сова. Всего лишь? Конечно, в письме может быть что-то, совершенно не связанное с этим, но как знать...
Чтобы понапрасну не терзать себя догадками, Стелла торопливо отвязала конверт и прочитала имя отправителя. Им оказался не кто иной, как Альбус Дамблдор. Стелла нервно сглотнула. Ну конечно, куда же без него! Профессору непременно нужно сунуть нос в любое дело! Стелла уважала Дамблдора как сильного мага, но в ситуации с Сириусом он повёл себя точно так же, как и все узколобые чиновники из Министерства. Со своим влиянием он мог бы посодействовать справедливому ходу дела, но не смог или не захотел нормально в нём разобраться. И теперь Стелла вынуждена скрывать свои истинные мысли и бояться разоблачения, а о том, что приходится переживать Сириусу, даже подумать страшно.

Лихорадочным движением Стелла разорвала конверт и слегка дрожащими руками развернула пергамент.

«Здравствуй, дорогая Стелла!
Как твои дела? Надеюсь, твоё душевное равновесие уже вполне восстановилось, а последние события не слишком подорвали веру в защищённость и безопасность наших жизней. У меня есть для тебя деловое предложение. Я знаю тебя как одну из самых сильных и способных выпускниц Хогвартса. А знания и практический опыт, накопленный во время работы на серьёзных должностях в Министерстве, могут послужить для подготовки нового поколения волшебников. В школе вакантна должность преподавателя зельеварения: всеми нами уважаемый Гораций Слизнорт принял решение покинуть этот пост, и я, конечно же, пошёл ему навстречу. Мне хотелось бы, чтобы его преемницей стала именно ты. Как директор Хогвартса считаю, что ты прекрасно справишься с этой работой. Надеюсь на положительный ответ. Знай: я на тебя рассчитываю.
С наилучшими пожеланиями, А.Д.»

Стелла невесело усмехнулась, сложила пергамент и засунула его обратно в конверт. Только этого сейчас и не доставало! Больше ей заняться, разумеется, нечем. Или Дамблдор считает, что она страшно воодушевится похвалой и помчится в Хогвартс переливать зелья из склянки в склянку под зорким взглядом директора? Да и способности и опыт Стеллы он явно преувеличил. Интересно, как опыт сражений с Пожирателями может помочь в обучении смышлёных (а иногда и не очень) студентов правильно варить зелья? Как будто Дамблдор не знает, в чём заключается работа аврора! А в Отделе тайн она вообще без году неделя. Похоже, профессор просто хочет взять её под своё крыло. И почему же он так мало и ненавязчиво упомянул о побеге? Наверное, собирается устроить допрос при личной встрече – с этими его вечными прищурами и заглядыванием в глаза. Нет, возможно, Дамблдор действительно хочет помочь ей: направить на истинный путь и уберечь от неверных, как ему казалось, шагов. Однако Стелла не нуждалась в опеке. Она знала правду. К сожалению, эту правду пока нельзя никому открывать. Но настанет момент, когда всему магическому сообществу придётся её принять. Стелла в этом почти не сомневалась. Вот только было одно «но»: Сириус может просто не дожить до этого дня.

Стелла тяжело вздохнула, взяла с полки чистый лист пергамента и перо с чернильницей и приготовилась писать вежливый отказ.

***
В кабинете царил прохладный полусумрак. Альбус специально занавесил окна: день выдался погожим, и яркое солнце мешало сосредоточиться. В руке он вертел предмет, представлявший собой два небольших стеклянных шарика, соединённых тонкой серебряной цепочкой, которая, казалось, могла порваться от любого неловкого движения. Но Альбус знал, что это не так. Шарики излучали мягкое, чуть мерцающее свечение, медленно меняющее цвет от тёмно-синего до почти прозрачного. Порой внутри вспыхивали и тут же гасли одиночные сверкающие искры и пробегали вереницы ярких золотистых точек. Это была не более чем приятная безделушка, не обладавшая никакими особыми магическими свойствами, но завораживающий танец света и цвета успокаивал и помогал собраться с мыслями, поэтому Альбус временами подолгу в неё всматривался.

На столе лежало только что прочитанное письмо, содержание которого и заставило Альбуса задуматься. Он мерно постукивал пальцами по раскрытому пергаменту и пытался уловить истинную суть. В принципе, он ожидал такого ответа. Но означало ли это, что Стелле есть что скрывать? Другой человек, за которым Альбус тоже хотел понаблюдать, охотно согласился на его предложение. А Стелла, вежливо извинившись и сославшись на загруженность на работе, не захотела даже встретиться и обсудить условия и плюсы предлагаемой должности. Может быть, он ищет проблему там, где её не существует, и у Стеллы просто другие планы относительно своей карьеры? Но даже если это не так, возможно, совсем скоро меры предосторожности уже не понадобятся. Альбус надеялся, что события будут развиваться наиболее благоприятным для него образом.

***
Ледяной ветер пробирал до костей; беспрерывный дождь, временами переходящий в мелкий колючий снег, хлестал в лицо, закрывая видимость плотной белесой пеленой. Водоотталкивающее и согревающие заклинания не выдержали проверку на прочность под натиском бури, а их повторное использование не давало желаемого эффекта. Сириус остался один на один со стихией. Поминутно он подавлял желание укрыться в одной из расщелин, которые природа в изобилии создала в этой безлюдной неприветливой местности. Здравый смысл призывал переждать бушевавший ураган, а потом немедленно убраться отсюда. Но у Сириуса были другие планы. Он намеренно выбрал узкое ущелье в нескольких километрах от побережья, где отвесные скалы образовывали глубокую труднопроходимую долину, кое-где поросшую низким кустарником и деревьями, принявшими причудливые формы из-за скверной погоды. Ущелье, словно трубу, пронизывал порывистый ветер, норовивший сбить с ног незадачливого путника, случайно забредшего сюда. Контуры зубчатых скал почти сливались с грозовым небом, усложняя ориентацию в пространстве. В такой ситуации затруднительно было полагаться лишь на зрение, и приходилось постоянно держать в напряжении все органы чувств.
Сириус жаждал действия. Он надеялся, что в погоню отправят именно их, иначе его намерения могут не осуществиться. Мучительное ожидание изматывало и притупляло бдительность. Надо покончить с этим как можно скорее. О рискованности и ненадёжности своего замысла он старался не думать.

Внезапно Сириус понял, что не одинок среди неприютных вершин. Пока он никого не видел, но отчётливо чувствовал чьё-то присутствие. Мускулы напряглись, пульс участился, и Сириусу пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Сейчас он не должен поддаваться эмоциям.

Проклиная беспросветную дождевую завесу, Сириус во все глаза всматривался в проход между двумя горными грядами. Наконец, он увидел. Из-за скалы, едва видневшейся сквозь свинцовую мглу, показалась высокая фигура. Ещё одна... И ещё... Не меньше десятка дементоров неторопливо двигались вплотную к отвесному склону, почти сливаясь с окружающим фоном.

Сириус готовился к этому моменту, но всё равно дыхание перехватило от волнения. Сколько бы он ни планировал свои действия, на деле всё могло пойти совершенно по-другому. Безопаснее было бы сейчас принять анимагическую форму, но дементоры непременно должны его почувствовать. Сириус понимал, что играет с огнём: любой непродуманный шаг мог оказаться роковым.

Одна за другой фигуры неумолимо приближались. В воздухе повеяло могильным холодом. Послышался протяжный вой. Похоже, его обнаружили. Опомнившись от секундного оцепенения, Сириус начал отступать. Дементоры устремились следом. Сириус чувствовал незримые щупальца ужаса, которые вот-вот опутают сознание и не позволят выбраться из водоворота бесконечной боли. Но сдаваться нельзя: осталось преодолеть всего несколько десятков метров. Однако это небольшое расстояние сейчас казалось бесконечным. Время замедлило свой бег, и Сириус осознал, что не двигается с места. С трудом удерживая равновесие на скользких россыпях камней, он преодолел последние метры, резко свернул вбок и юркнул в узкую расщелину. Он заранее исследовал это место. Передвигаться здесь можно было только на четвереньках. Скалы находили одна на другую, смыкаясь и образуя подобие неровного сводчатого потолка. Сириус прополз несколько шагов и повернулся лицом к преследователям. Дементоры уже подступали к небольшому входу в его укрытие. Безжалостный холод начал проникать во все уголки сознания, вызвав приступ панического страха. Больше тянуть нельзя. Сириус вытянул вперёд волшебную палочку, направив её аккурат на часть скалы, нависавшую над входом, и что есть силы выкрикнул:

– Редукто!

Синий луч прорезал пространство, выхватив из полумрака резкие очертания фигур в капюшонах. Скалы содрогнулись и с оглушительным грохотом стали раскалываться. Сириус едва успел совершить анимагическое превращение, как затылок пронзила резкая боль, и наступила темнота.

Часть I. Глава 9

Перед глазами мелькали беспорядочные круги и точки, создавая бесконечный хоровод мерцающего света и не позволяя мозгу нормально соображать. Было непонятно, шёл ли этот свет откуда-то извне либо являлся порождением воспалённого разума. Северус никак не мог прийти в себя и вспомнить, что же, собственно, произошло. В сознании всплывала лишь яркая фиолетовая вспышка, но он не знал, с чем она была связана. Голова гудела; из неё будто вытрясли все недавние воспоминания. Беспомощность и неспособность адекватно мылить пугали. Раньше с ним такого не случалось.

Напрягшись, Северус припомнил встречу с Дамблдором в Хогвартсе. Нет, это было давно. Он с досадой закрыл глаза: мелькающий свет ужасно раздражал. Наверное, нужно немного подождать, пока упорядочится восприятие, и тогда всё придёт в норму. Внезапно по телу пробежала конвульсивная дрожь: в памяти вспыхнуло мучительное воспоминание. Её больше нет. И в этом повинен он. Но он ведь хотел, хотел всё исправить! Поэтому он здесь... Здесь? На этом тонкая ниточка памяти путалась в затуманенных лабиринтах сознания и обрывалась. Северус снова попробовал открыть глаза. На удивление, хаотичный танец света прекратился, и зрение восстановилось. Он лежал на земле, а над головой в тёмном небе дрожали звёзды, далёкие и величественные. Что происходило вокруг и где он находился, Северус пока определить не мог. Нужно попробовать встать и осмотреться. Он пошевелился, проверяя, в состоянии ли двигаться. Тело неприятно заныло, но послушалось. Вдруг он ощутил, что держит в руке какой-то предмет. Медленно подняв руку к глазам, слегка мутным взглядом Северус увидел фиолетовый камень неправильной формы, по которому временами пробегали зигзагообразные молнии. И тогда память возвратилась.

Закутавшись в мантию и надвинув на глаза капюшон, Северус быстрым шагом пробирался по Лютному переулку. Обычно здесь не принято задавать лишних вопросов, но любопытных всегда предостаточно, а ему не хотелось проблем с Министерством. Одни владельцы лавочек подозрительно поглядывали исподлобья, другие призывали к покупке, тыча в нос образцы своего жуткого товара. Северус молча проходил мимо, жестом отодвигая от себя назойливых продавцов, и продолжал свой путь.

Промозглый воздух, пропитанный резкими зловонными запахами, мешал дышать полной грудью, но, вполне возможно, на Северуса просто так влияло волнение. Раньше он часто наведывался в Лютный переулок, но теперь его появление среди тёмных волшебников могло вызвать ненужные толки. Да и, честно говоря, он предпочёл бы сюда не возвращаться, если бы не надеялся исправить свои ошибки. Служение главному адепту чёрной магии, казавшееся раньше единственным истинным путём, слишком дорого обошлось Северусу, и теперь он стремился избавиться от тяжёлого наследия прошлого. Но как же это было сложно!

Северус свернул в узкий грязный проход между двумя лавками, погружённый в зловещий полумрак. Через несколько шагов Северус вышел к прямоугольному ветхому строению, примостившемуся вплотную к торцу одной из лавок. Маленькие полукруглые окна покрывал толстый слой пыльной паутины, из низкой трубы на крыше вилась струйка зеленоватого дыма. Над покосившейся дверью висела полусгнившая деревянная табличка с полустёртой надписью. Северус пригляделся, но символы были ему незнакомы. Сам он раньше никогда здесь не бывал, но некоторые Пожиратели Смерти называли эту лавчонку, скрытую от несведущих на задворках Лютного переулка, отличным местом для покупки запрещённых и редких магических товаров.

Дверь с протяжным скрипом отворилась, и Северус вошёл в прохладное сумрачное помещение. Внутри было душно и пахло настоями пряных трав. Откуда-то доносился мерный приглушённый звон. Вместо витрины в довольно тесной комнате стоял высокий стол на четырёх массивных ножках, на котором хозяин лавки выставил свой товар. На стенах висели ряды длинных полок с зельями.

– Желаешь что-то купить? – неожиданно раздался чей-то скрипучий голос.

Северус оторвал взгляд от обстановки и повернул голову. Низкорослый седой старик, одетый в серую мантию, внимательно смотрел на него из-под круглых очков в золотой оправе. Очевидно, он вышел из боковой двери, которую Северус сразу не заметил.

– Да... – не очень уверенно ответил Северус; от цепкого взгляда старика ему стало немного не по себе. – Мне нужно отправиться в прошлое... Примерно на два месяца. Обычные хроновороты, как вы знаете, на такое не способны.

– А ты уверен, что тебе это поможет? – прозвучавший вопрос застал Северуса врасплох.

Ответа он не знал, да и не обязан был отчитываться перед незнакомым человеком.

– Я всего лишь хочу приобрести подходящий товар, – раздраженно отозвался Северус. – Если у вас для меня ничего нет, лучше скажите сразу. Может, мне лучше пойти в другой магазин? Скажем, «Горбин и Бэркес»? – он недобро сощурился.

– Хочешь сходить к Горбину? К этому... – старик не договорил, закашлявшись от приступа истеричного смеха. – Ну и шутник же ты! – просмеявшись, выдохнул он.

Слегка прихрамывая, лавочник скрылся за дверью и через некоторое время вернулся, держа в руках какой-то предмет, завёрнутый в грубую белую ткань.

– Думаю, это тебе подойдёт, – старик осторожным движением снял ткань, и Северус увидел камень зелёного цвета, по форме похожий на обломок горной породы.

– Это хроноворот? – спросил Северус, недоверчиво разглядывая артефакт в руках торговца.

– Не совсем. Его следует использовать вместе с хроноворотом, причём подойдёт самый обычный экземпляр – из тех, что переносят во времени на несколько часов. Если ты переместишься в прошлое, камень станет красным, если в будущее – фиолетовым.

– В будущее переместиться невозможно, – скептически заметил Северус.

– Как знать, – загадочно улыбнулся старик. – Камень поможет тебе увидеть истинные причины и последствия, но увидишь ли ты суть – зависит только от тебя.

– Сколько вы за него просите? – Северус перешёл ближе к делу, решив, что туманными речами торговец просто хочет заговорить покупателю зубы.

Старик извлёк из-под стола мятый обрывок пергамента, что-то нацарапал на нём пером и протянул Северусу.

– Сколько?! – вскричал тот. – И не надейтесь, что я отдам такие деньги за непонятную непроверенную безделушку! Вы просто шарлатан! – Северус резко развернулся и направился к выходу.

– Как хочешь, – спокойно сказал торговец. – Но тогда она так и останется лежать в могиле.

Северус замер на пороге. Торговец оказался сильным легилиментом.

– Хорошо, – поколебавшись несколько секунд, глухо отозвался Северус и вернулся к столу. – Но если он не сработает...

– Такого с моими товарами не случается, – перебил его старик. – Слушай внимательно: я научу тебя, как им пользоваться.

***
Руфус в нервном напряжении расхаживал взад-вперёд по кабинету. Крайне неприятная история с беглым заключённым затягивалась, стократно усиливая его беспокойство. Он надеялся, что последствия инцидента удастся быстро устранить, а дело – замять, но время шло, а следы Блэка словно растворились в суровых водах Северного моря. Возможно, беглеца уже нет в живых, но в таком случае нужно предъявить неопровержимые доказательства, иначе магическая общественность не успокоится. А доказательств у Руфуса не было. Несколько отрядов давно прочесали все окрестности Азкабана, но безуспешно. На прибрежных землях Англии тоже пока ничего не удавалось обнаружить. Хорошо хоть исчезновение Снейпа поручили расследовать не ему...

Руфус резким жестом вскинул руку с часами. Скоро Багнолд в очередной раз вызовет его докладывать обстановку, но сказать ей, увы, нечего. Терпение министра не беспредельно, и, если дело так и не сдвинется с мёртвой точки, Руфусу ни за что не удержаться в своём кресле. Но что он может сделать? За охрану в Азкабане отвечают другие, так почему же он должен отдуваться за чужие промахи? С другой стороны, кому могло прийти в голову, что однажды пленному удастся непостижимым образом уйти от самых жутких и безжалостных стражей во всём магическом мире?
Время шло, а с новостями никто так и не появлялся. Лучше бы он сам отправился на поиски, вместо того, чтобы бессмысленно ждать в душном кабинете. Поразмыслив, Руфус взял со стола волшебную палочку и решительно открыл дверь.

Молодой аврор, стоявший у порога, отскочил в сторону от неожиданности. Это был Джон Оквэд. Он совсем недавно закончил аврорскую школу и порядком раздражал Руфуса своей неуверенностью и нерешительностью.

– Ну, нашли что-нибудь? – нетерпеливо спросил Руфус.

– Мистер Скримджер... – немного придя в себя, промямлил Оквэд. – Я как раз шёл сообщить вам...

– Ближе к делу! – рявкнул Руфус, и Оквэд сразу вытянулся в струнку.

– Дементоры обнаружили Блэка в ущелье близ побережья... – захлёбываясь, протараторил он.

– И? Что? Они поймали его? – перебил его Руфус.

– Они считают, что Блэк погиб под завалом, пытаясь скрыться.

– Кто-то видел тело? – обрадовавшийся было Руфус понял, что в деле ещё рано ставить точку.

– Ну... Э-э-э... – замялся Оквэд. – Дементоры не чувствуют его... Но если надо, мы сами всё проверим... Отряд ждёт ваших распоряжений.

– Разумеется, надо! – с досадой поморщился Руфус. – Неужели вы и шагу не можете ступить самостоятельно?

– Понял! – поспешно отозвался Оквэд. – Мы сейчас же осмотрим место...

– Подожди! – поднял руку Руфус. – Я пойду с вами.

***
– Ну и погодка здесь... – пробормотал Руфус, в очередной раз натягивая на голову слетавший от ветра капюшон и безуспешно пытаясь продлить действие водоотталкивающего заклинания.
Он и ещё пять человек медленно двигались между двумя грядами остроконечных скал, едва различимых сквозь серебристые нити непрерывного дождя. До вечера было ещё далеко, но всё вокруг окутывал холодный полусумрак, от которого становилось не по себе.

– Уже недалеко, – хрипло произнёс глава отряда Магнус Ховард, похоже, чувствовавший себя не в своей тарелке после встречи с дементорами.

Дождь усиливался, застилая глаза и мешая нормально ориентироваться в пространстве. Ещё в самом начале пути Оквэд поскользнулся на мокрых камнях и упал, а теперь поминутно вздыхал и охал, усугубляя и без того нервозную обстановку. Остальные члены отряда угрюмо молчали, настолько измотанные долгими поисками, что даже возможность успешного завершения миссии не поднимала им настроения.

Казалось, мрачные горные вершины будут тянуться бесконечно. Руфус уже начал жалеть, что решил лично отправиться в это жутковатое местечко. Он промок до нитки, а зубы стучали от холода. Но он должен убедиться во всём наверняка, а для этого нужно увидеть место происшествия своими глазами.

– Это здесь, – наконец, остановился Ховард, указывая на одну из скал.

Руфус присмотрелся, но в пелене косого дождя скала абсолютно не отличалась от соседних.

– Ты уверен? – с сомнением протянул он.

Вместо ответа Ховард подался вперёд и при свете Люмоса стал осматривать скалу.

– Здесь явно недавно произошёл обвал, – задумчиво сказал он, пристально вглядываясь в серую неровную стену.

– Тогда чего же мы ждём? – теперь и Руфус рассмотрел неестественное нагромождение камней между двумя монолитными скалами. – Пора приниматься за дело.

С этими словами он поднял волшебную палочку, нацелив её на один из крупных валунов. Остальные без особого энтузиазма последовали его примеру. Через некоторое время авроры расчистили завал и заглянули внутрь узкой расщелины с низким сводчатым потолком. Здесь было довольно тесно, и для всех места недоставало.

– Ждите снаружи, – распорядился Руфус и, опустившись на четвереньки, начал пробираться внутрь.
Едва он оказался в расщелине, дыхание перехватил влажный затхлый воздух, заставив закашляться.

– Отличная работёнка для главы Аврората, – придя в себя, недовольно проворчал Руфус.

Он вытянул вперёд волшебную палочку с Люмосом, максимально расширяя обзор, и принялся внимательно исследовать расщелину. Никаких следов Блэка. Но как он мог уйти от дементоров в этом абсолютно замкнутом пространстве? Руфус ещё раз изучил стены, стараясь не пропустить ни одного участка, но не обнаружил ни единого просвета в скалах. Может, Ховард перепутал место? Но ведь здесь были видны чёткие следы недавнего обвала. Значит, ошибки быть не могло. Беглец опять будто растворился в воздухе. Руфус удручённо опустил голову, и тут его взгляд остановился на двух камнях, явно упавших с потолка пещеры во время обвала. Что-то в них показалось Руфусу странным. Он поднёс палочку поближе и прищурился. Камни были оплавлены. По ним словно прошла волна сильного жара. На такое способно лишь заклинание. Среди камней что-то блеснуло. Руфус на всякий случай моргнул несколько раз, но блеск не пропал. Он протянул руку и достал из углубления в камне небольшой покорёженный предмет. Руфус довольно улыбнулся. Наконец-то у него есть вещественное доказательство. Но сначала он должен показать этот предмет одному человеку.

***
Стелла не находила себе места от беспокойства. Рабочие будни и длинные одинокие вечера пролетали однообразным серым фоном, почти не оставляя следа в памяти. Она старалась избегать встреч с родителями и разговоров по душам с коллегами, боясь выдать свои чувства. Нервы были натянуты, словно струна, а душу терзал бесконечный круговорот одних и тех же страхов. Даже во сне она ни на миг не могла забыться и перестать думать о нём.

Стелла рассеянно вертела в руках длинный изящный кинжал с крупным сверкающим рубином на эфесе. Ей предстояло определить природу магических свойств оружия и степень опасности. Однако ничего сколько-нибудь дельного выяснить не удавалось. Буквально в нескольких десятках шагов пустовал зал с зеркалом Еиналеж, и Стеллу так и подмывало туда пойти. Но Сириус строго запретил ей приближаться к зеркалу. Конечно, он был прав, но неведение становилось невыносимым, а Фокс как назло назначил работать с зеркалом других сотрудников.

Нет, это бесполезно. Стелла тряхнула головой и отложила кинжал. Вполне возможно, скоро её уволят за невыполнение рабочих обязанностей. Ну и пусть. Сейчас её это ни капли не волновало. Быстрым шагом она пересекла Отдел тайн и отправилась на лифте наверх. Надо развеяться.
Но едва Стелла вышла в коридор, как тут же услышала своё имя:

– Стелла! Тебя вызывает Скримджер! – прокричал кто-то.

Она даже не успела увидеть, кто это был, да и неважно. Внутри сразу похолодело. Скримджер может вызвать её только по одному-единственному поводу. Неужели они нашли... Или, что ещё хуже, Сириус... Нет, нет, этого не может быть! Он же ей обещал... Сердце разрывалось от переживаний, выворачивающих душу наизнанку. Хотелось тотчас побежать к зеркалу, чтобы увидеть Сириуса, живого и невредимого. Но вместо этого она должна, как ни в чём не бывало, идти к Скримджеру и снова притворяться.

Стелла сделала глоток из пузырька с успокоительным зельем, который теперь всегда носила с собой. Пульс немного замедлился, а дыхание выровнялось. Стараясь выкинуть из головы ненужные мысли, которые всё равно предательски заполняли сознание, она развернулась и твёрдым шагом направилась к главе Аврората.

– Вы хотели меня видеть, мистер Скримджер? – спокойным, как она надеялась, голосом, сказала Стелла, заглядывая в кабинет.

Скримджер стоял у окна, задумчиво разглядывая какой-то предмет в руках.

– Да, проходи, – не поднимая головы, ответил он.

Исподлобья поглядывая на главу Аврората и пытаясь угадать его настроение, Стелла вошла в кабинет.

– Посмотри, тебе это знакомо? – Скримджер повернулся и протянул ей круглый золотой медальон; а точнее, то, что от него осталось.

Сердце обожгла острая боль. Она прекрасно знала это украшение.

– Ну так что? – откуда-то издалека услышала она голос Скримджера.

Безуспешно пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Стелла сделала вид, что внимательно рассматривает медальон. Потребовалось несколько мучительных секунд, чтобы собрать в кулак оставшиеся душевные силы, прежде чем она равнодушным голосом произнесла:

– Да, это медальон Блэка.

– Точно?

– Да, это мой... подарок, – голос её чуть сорвался. – Простите, мне тяжело об этом вспоминать, – быстро добавила она в надежде, что Скримджер неверно истолкует её эмоции.

– Отлично! – просиял тот. – Слава Мерлину, всё закончилось! – это прозвучало с таким воодушевлением, что Стелле захотелось убить его.

– Поздравляю, вы хорошо поработали, – она с трудом изобразила подобие улыбки. – Теперь нам больше не о чем беспокоиться.

– Не скрою, это было нелегко, но операция завершилась успешно, – Скримджер надулся от гордости. – Негодяй сам загнал себя в угол и в итоге поплатился. Сгорел заживо, так сказать!

– Можно я пойду? Много работы... – Стелла была не в силах выслушивать эти ужасающие подробности, чувствуя, как в глазах темнеет, а к горлу подступает тошнота.

– Конечно, конечно! – буквально пропел Скримджер. – Скажи всем, что сегодня у нас удачный день! – он был слишком занят собственным успехом, чтобы заметить бурю эмоций на лице Стеллы.

Она быстро покинула кабинет и на негнущихся ногах бесцельно побрела по коридору. Она должна, должна верить. Должна знать, что это всего лишь прикрытие. Всё складывается именно так, как хотел Сириус. Теперь его оставят в покое... Но разве она могла убедить себя в этом? Разве могла быть в чём-то уверена? А если всё произошло на самом деле? Слишком много испытаний выпало на долю одного человека. Он мог не выдержать, сломиться, просчитаться... Нет, она этого не вынесет!

Забыв обо всём, Стелла ринулась в Отдел тайн. Она должна увидеть его во что бы то ни стало, иначе душа просто рассыплется на мелкие кусочки. Стелла влетела в Отдел, бросилась к залу, но остановилась как вкопанная: у зеркала возились двое человек. Это охладило пыл, и она быстро отпрянула от ширмы, но тут же снова замерла. А что, если снова прийти сюда ночью? Нет, хватит. Нельзя поддаваться порыву и идти на столь непозволительный риск. Судьба и так была слишком благосклонна, и до сих пор никто не узнал их тайну. Можно легко всё испортить. Он не мог умереть, не мог оставить её! Он выберется. Обязательно. Надо верить. Кроме веры у неё ничего не осталось.

***
СМЕРТЬ СИРИУСА БЛЭКА!
Благодаря слаженным действиям Аврората и чёткой координации высшего руководства Министерства удалось обезвредить опасного преступника, около недели назад совершившего дерзкий побег из Азкабана! При попытке скрыться от группы авроров, отправленных в погоню, Блэк с помощью заклинания устроил обвал, но сам стал его жертвой и сгорел заживо. Теперь магической Британии больше ничто не угрожает!
«Ежедневный Пророк», 3 января 1982 г.

Ремус отложил газету и устало прикрыл глаза. Вот и всё. Сердце заполняла лишь бесконечная пустота. Кто бы мог подумать, что история Мародёров закончится вот так... Совсем скоро Ремус должен приступить к обязанностям преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе. Он был весьма удивлён предложением Дамблдора, сделанным несколько дней назад, и сразу же согласился. Такая возможность представляется один раз. Но даже это не могло затмить неодолимую тоску, высасывающую из жизни краски и оставляющую за собой только пепел разрушенных надежд. Шаткое душевное равновесие, поддерживаемое друзьями, разбилось вдребезги, и Ремус никак не мог привыкнуть к одиночеству. А с единственным оставшимся близким человеком они не смогли найти общего языка...

Ремус резко выпрямился. Сколько можно! Он должен, наконец, поговорить со Стеллой! Их осталось лишь двое, и им следует поддерживать друг друга, а не омрачать и без того невесёлую жизнь бессмысленной ссорой. Стелле наверняка намного тяжелее, чем ему. Ругая себя за излишнюю мягкотелость и нерешительность, Ремус быстро поднялся из-за стола и стал собираться. Ничего, ещё не поздно возродить дружбу на осколках их потерянного мира.

***
Стелла торопилась домой, стремительно шагая по шумному, ярко освещённому магловскому кварталу. Вокруг сигналили автомобили, сновали люди, раздавались громкие голоса, сливавшиеся в один нестройный гул. Стеллу раздражали это мелькание и людской водоворот, и она спешила поскорее добраться до дома, запереть двери и спрятаться от посторонних глаз. Хотя это тоже не сулило ничего хорошего: там она останется один на один со своим паническим состоянием и кошмарами, не покидавшими её с самого утра. Если раньше она могла хоть как-то себя успокаивать, то теперь самовнушение практически не действовало. Заголовок в сегодняшнем «Пророке» звучал как приговор. Родные и коллеги уже поздравили её с успешным завершением этой истории, что угнетало ещё больше. Стелла понимала, что надежду терять ни в коем случае нельзя, но чёрные мысли упорно проникали в самую глубину души, не отпуская её из пропасти боли и отчаяния.

Внезапно показалось, что впереди в толпе мелькнула его фигура. Точно его! Небрежно спадающие на плечи чёрные волосы и лёгкая пружинистая походка. Стелла устремилась следом, стараясь не упустить его из виду и боясь выкрикнуть имя. Вот же, вот он совсем близко! Поворот, ещё поворот. И тут Стелла чуть не налетела на высокую каменную стену. Дальше прохода не было. Тупик. И никого. Стелла разочарованно поплелась обратно. Какая же она дура! Это было всего лишь видение, мираж, порождённый истерзанным сознанием. Да и не мог он вот так просто взять и появиться в самом центре Лондона! Похоже, она просто сходит с ума. Долго она так не выдержит. Ах, если бы была возможность излить кому-то душу, поделиться кипевшими внутри эмоциями... Но она одна. Совсем одна.

Увязшая в паутине собственных мыслей, Стелла и не заметила, что уже подошла к самому дому. Здесь было практически безлюдно, а вереницы мелькающих огней остались позади. Тем неожиданнее прозвучало чьё-то не очень уверенное:

– Стелла, постой...

Она вздрогнула и резко обернулась. У дерева в свете одинокого фонаря стоял Ремус.

– Привет, – он виновато улыбнулся. – Можно с тобой поговорить?

Но тут же непонятно откуда образовался Феликс Мортон, поставленный охранять Стеллу, и преградил Ремусу путь, размахивая волшебной палочкой:

– Эй! Ты кто такой?

Опешивший от неожиданности Ремус молчал, а Стелла с досадой объяснила бывшему аврору:

– Мистер Мортон, это мой давний знакомый. Всё нормально. И к тому же, защищать меня уже нет необходимости. Вы разве не читали утреннюю газету?

– Да ну их, эти газеты, – проворчал Мортон, спрятав палочку в карман. – Вечно всё врут. А что?

– Спросите у моей мамы – она же вас наняла, – отрезала Стелла. – Пойдём, – бросила она Ремусу и, оставив озадаченного Мортона одного, направилась к подъезду.

Ремус последовал за ней.

Зачем, ну зачем он пришёл? Впрочем, она знала ответ, поэтому предпочла бы, чтобы он оставил её в покое. Однако нежелание общаться Ремус истолкует однозначно, а это было ни к чему. Те времена, когда между ними не существовало лжи и недомолвок, увы, прошли... А может, рассказать ему всё? Молчать уже не было сил. Скоро она просто взорвётся от переполнявших душу переживаний. Нет, нельзя. Он всё равно опять ничего не поймёт. Он слишком уверен в справедливости и компетентности высшего магического руководства.

– Ну, говори, – равнодушно сказала Стелла, когда они поднялись и прошли в квартиру.

– В прошлый раз мы друг друга не поняли, – начал Ремус. – А сейчас всё так сложилось...

– Если ты о Сириусе, то я ошибалась, – прервала его Стелла, желая побыстрее покончить с этим разговором. – Теперь он получил по заслугам, – она отвернулась к окну, боясь посмотреть Ремусу в глаза.

Тот молчал.

– Что не отвечаешь? – с усмешкой спросила Стелла, по-прежнему глядя в окно.

– Ты лукавишь, – после долгой паузы отозвался Ремус.

– Что? – Стелла сделала недоумённый вид и, развернувшись, посмотрела на него в упор.

– Я же вижу... – Ремус опустил глаза. – Неужели ты до сих пор считаешь его невиновным?

– Ты пришёл, чтобы меня мучить? – Стелла отпрянула от него и, сложив руки на груди, возбуждённо зашагала взад-вперёд по комнате.

– Ни в коем случае! – горячо возразил Ремус. – Я лишь хочу тебе помочь.

– Хватит, мне уже достаточно помогли! – Стелла раздражённо отмахнулась. – Его нет в живых, вопрос закрыт!

– Но ты будешь вечно себя терзать, если не примешь правду! – настаивал Ремус.

– Правду? Какую правду?! – взорвалась Стелла. – Ты не видишь дальше своего носа, а считаешь себя истиной в последней инстанции! Вы все так считаете! Но зато ни у кого не хватило ума усомниться в Питере! А Сириус из-за вас каждую секунду находится на волосок от смерти! Если ещё не погиб!

Стелла закрыла лицо руками и заплакала. Она не должна, не должна была этого говорить, но уже не могла остановиться. Столь долго сдерживаемые эмоции захлёстывали её и бурлящей волной выплёскивались наружу.

– Но... Питер убит... И Сириус... Или... – ошеломлённо уставился на неё Ремус.

– Давай, беги! Рассказывай Скримджеру, Багнолд и ещё кому хочешь! – обрушилась на него Стелла, вскинув голову. – Пусть меня упекут в Азкабан! Ты же у нас такой законопослушный!

– Подожди, успокойся, – Ремус достал из кармана платок и вытер выступивший на лбу пот. – Я ничего не понимаю...

– Рем, выслушай меня, – упавшим голосом пробормотала Стелла сквозь слёзы, внезапно осознав, что упускает единственную возможность всё рассказать, чтобы не сойти с ума от накопившихся страхов и хотя бы попытаться отыскать поддержку. – Я одна, я совсем выдохлась... Я больше так не могу... – она умоляюще посмотрела на Ремуса.

Неужели столько лет дружбы для него пустой звук? Неужели он в одночасье стал таким чёрствым и узколобым? Нет, он должен поверить!

– Я тебя слушаю, – в смятении проговорил совсем сбитый с толку Ремус.

– Ты сможешь понять и поверить, – твёрдо сказала Стелла, больше для собственного успокоения, и начала рассказ о событиях, произошедших с того дня, когда она решила попытаться всё вернуть.
Пока она говорила, на душе словно таял снежный ком притворства и лжи, накопленный за всё это тяжёлое время.

– Я верю Сириусу, у меня нет сомнений... Никогда не было, – закончила Стелла свой рассказ, следя за реакцией настороженно молчавшего Ремуса. – Скажи хоть что-нибудь, Рем.

– Я бы никогда не подумал, что всё может обстоять так, – потрясённо сказал тот, глядя в одну точку. – Что это Питер, а не Сириус... Ох, я должен всё осознать...

– Постарайся, пожалуйста, – Стелла потёрла пульсирующие от волнения виски и испуганно подняла глаза. – Ты же не выдашь нас?

– Я никому не скажу, – заверил её Ремус, и по взгляду Стелла поняла, что он не лжёт.

***
Ремус вышел от Стеллы в смешанных чувствах. Раньше он опирался только на факты, предоставленные Министерством, но разве он что-то видел своими глазами? Стелла говорила об этом ещё тогда, сразу после случившегося, но он не придал значения её словам. В сущности, что они знали о Питере? Он всегда держался немного в стороне. Скрытный, молчаливый, робкий. Идеальная добыча для Волдеморта. Тёмный Лорд мог посулить ему власть и влияние, либо Питер просто решил, что светлая сторона неизбежно падёт, ведь дела у Аврората и Ордена Феникса обстояли не лучшим образом. Он мог испугаться и переметнуться на более сильную, как ему казалось, сторону. А Сириус... Ремус и раньше не хотел верить в его вероломство, но не находил зацепок для оправдания. История же Стеллы выглядела правдоподобно. Неожиданно для себя он осознал, что ему легче поверить в предательство Питера, чем Сириуса. На душе не стало намного легче, но теперь Ремус, по крайней мере, уже не был так одинок, как раньше.

***
Сознание медленно возвращалось. Затылок нещадно ломило, и острая боль судорогами отдавалась во всём теле. Сириус боялся пошевелиться, но не от боли, а из-за риска быть обнаруженным. Хотя, если дементоры ещё были поблизости, это всё равно бы его не спасло. Сириус прислушался к внутренним ощущениям, со страхом ожидая удара всепоглощающего холода, поражающего в самое сердце и затягивающего разум в бездонную пропасть мрака. Но лишь физическая боль пронизывала тело.

Сириус чуть приоткрыл глаза. Темнота. Возможно, он просто не до конца пришёл в себя. Он полежал ещё несколько минут, но тьма не рассеивалась. Присутствия дементоров Сириус тоже не чувствовал. Тогда он рискнул совершить обратное анимагическое превращение. Надо бы осмотреться при свете Люмоса. Стоп! А где же волшебная палочка? Неужели сломалась во время камнепада?! Так, не время паниковать. Наверное, он просто выронил её, когда потерял сознание. Сириус начал лихорадочно ощупывать пространство вокруг себя, насколько хватало рук, и, наконец, наткнулся на тонкий длинный предмет. Слава Мерлину!

Как Сириус и надеялся, вход в расщелину был полностью завален обломками скалы. Что ж, придётся откапываться. Но сначала он должен убедиться, что опасность миновала. С другой стороны, слишком долго прохлаждаться тоже нельзя. Он сомневался в том, что расщелину больше никто не посетит. Скоро здесь будет не протолкнуться, и Сириус предпочёл бы при этом не присутствовать.
Затылок снова пронзила стрела боли, от которой закружилась голова и потемнело в глазах. Дрожащей рукой Сириус прощупал ушибленный участок – на пальцах осталась кровь. Да, удар оказался неслабым. Осмотревшись, Сириус увидел несколько крупных обломков, упавших с потолка пещеры. Похоже, он не слишком точно рассчитал направление заклинания. Но и ошибка сыграла ему на руку: потеря сознания вкупе с анимагической формой, которую он успел принять в последний момент, и толщей камней дала дополнительную защиту от дементоров. Так и не уловив присутствия живого человека, они улетели. Они ни за что не оставили бы его в покое, если бы не сочли мёртвым.

Применив несколько заклинаний, ослабляющих боль и головокружение, Сириус, наконец, смог приподняться. Где-то здесь должен быть свёрток Стеллы, который он заранее спрятал. Двигаться в узкой расщелине было ужасно неудобно. К тому же, теперь здесь стало ещё теснее из-за упавших обломков скалы. Кое-как Сириус развернулся и, согнувшись в три погибели, начал медленно пробираться между острыми, зазубренными камнями. Наконец, он разглядел среди обломков белеющий предмет. Вроде всё цело. Он извлёк нужный пузырёк и залпом выпил восстанавливающее зелье. Сириуса передёрнуло от горечи, зато в голове прояснилось. Теперь он в состоянии бороться дальше. Поразмыслив, он достал осколок зеркала и на несколько минут задержал на нём взгляд. На всякий случай Сириус продолжал поддерживать связь с зеркалом Еиналеж, чтобы у Отдела тайн не возникло ненужных подозрений.

С сожалением Сириус снял с шеи золотой медальон, украшенный тонкой резьбой, который несколько лет назад ему подарила Стелла. Удивительно, но его не забрали при аресте – возможно, потому, что медальон не обладал магической силой. Как бы то ни было, сейчас это ему пригодилось. Он поднёс волшебную палочку к украшению, прошептал заклинание и в свете Люмоса нетерпеливо стал наблюдать, как медленно плавится и искажается металл, стирая резьбу. Сириус положил на землю то, что осталось от медальона, и применил такое же заклинание к нескольким соседним камням. Оценив свою работу со стороны, он криво усмехнулся. Петтигрю хоть на что-то сгодился со своей коварной, подлой идеей.

Сириус машинально посмотрел наверх. Лучше бы он этого не делал: слишком низкий потолок давил на сознание. Скалы угрожающе нависали над головой и, казалось, готовы были вот-вот обрушиться и похоронить в каменном мешке несчастного беглеца. Душу охватил панический страх. На миг Сириусу почудилось, что он снова сидит в ненавистной камере в Азкабане. Нужно выбраться как можно скорее! Но он провёл здесь непростительно много времени, и снаружи, наверное, полным ходом идёт операция по поиску его останков. Он замер и внимательно прислушался, но всё было тихо. Тут он обнаружил, что не слышит даже завываний ветра и шума дождя – скалы, окружавшие его со всех сторон, надёжно защищали расщелину от звуков извне. Как же определить, безопасно ли выходить наружу? Сириус не знал, сколько времени пролежал без сознания. Вполне возможно, что люди из Аврората уже совсем рядом. Кто даст гарантию, что, выбравшись из каменной ловушки, он не попадёт прямо в руки противников? Но и оставаться здесь равносильно смерти. О чём он только думал, когда замуровывал себя в толще скал? Тогда это казалось разумной идеей, но теперь Сириус уже так не думал.

Он нервно втянул влажный воздух и, чувствуя себя загнанным в угол, начал лихорадочно осматриваться по сторонам. Не хватало кислорода. Как Сириус раньше не замечал, что воздух здесь едкий и спёртый? Хотя, возможно, это просто страх обострял негативные ощущения. Однако между камнями не было ни единого просвета, что только усиливало опасения. Всё-таки придётся рисковать и отправляться навстречу неизвестности, а там будь что будет. Глубоко вздохнув и заставив себя немного успокоиться, он направил палочку на один из самых больших булыжников, загораживающих вход, и приготовился действовать, но вдруг почувствовал нечто странное. Сириус не сразу понял, что привлекло его внимание. Звук? Или, может быть, запах? Он прислушался к своим ощущениям и, наконец, осознал: откуда-то повеяло свежестью. Разве такое возможно? Он только что осмотрел стены своей добровольной тюрьмы: в них не было ни трещинки. Но Сириус доверял своему чутью и решил ещё раз всё проверить, в глубине души понимая, что попросту теряет время и облегчает задачу своим врагам.

Развернувшись, он принялся тщательно водить волшебной палочкой с зажжённым Люмосом вдоль стен, пытаясь отыскать лазейку. Ничего. С опаской Сириус посмотрел на потолок, недавно вызвавший приступ клаустрофобии, но тот состоял из монолитной скалы. С досадой поморщившись, Сириус опустил голову, и его взгляд упал на малоприметную извилистую полоску в камне почти у самой земли. Он поднёс к ней руку, и сердце так и прыгнуло от радости: он почувствовал струю холодного воздуха. Он пригнулся и попробовал что-нибудь разглядеть сквозь тонкую щель, но тщетно: слишком узко. Что ж, опять обстоятельства вынуждают его действовать наугад. Устраивать второй взрыв было бы слишком опрометчиво, поэтому Сириус ограничился парой менее мощных заклинаний, и вскоре трещина расширилась до таких размеров, что стало возможным заглянуть внутрь. Он выгнул шею, пытаясь максимально увеличить обзор, и, к своему облегчению, увидел резкие отсветы молний, а, поднеся ухо к отверстию, отчётливо услышал барабанную дробь дождя.
Облизав пересохшие губы, Сириус с величайшей осторожностью, чтобы не организовать обвал, стал сдвигать камни с помощью заклинания. За стеной оказался длинный проход, сотворённый природой между двумя отвесными грядами. Сириус с трудом протиснулся через расширенное им отверстие и как можно тщательнее запечатал его, уповая на то, что с другой стороны не осталось видимых следов. Если только преследователи что-нибудь заподозрят, все труды будут напрасными. Но его жизнь сейчас состояла из сплошных «если», поэтому он отогнал сомнения и устремился вперёд по естественному коридору в самом сердце гор.

Дождь по-прежнему лил не переставая, но Сириус не обращал на него внимания. Он с тревогой вглядывался в едва видневшийся просвет между скалами, надеясь, что ему удастся беспрепятственно преодолеть проход и убраться, наконец, подальше отсюда.

Две горные гряды, укрывавшие его от посторонних глаз, оборвались так внезапно, что Сириус от неожиданности остановился как вкопанный. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась равнина с немногочисленными деревьями причудливой формы, стоявшими на почтительном расстоянии друг от друга. Долго оставаться на открытом пространстве было небезопасно, поэтому Сириус приготовился превратиться в Бродягу и как можно быстрее пересечь эту местность. Но приглядевшись, он заметил впереди зияющую чёрную пропасть, словно рана, прорезавшую каменистую почву. Подойдя поближе, Сириус увидел, что через провал переброшен ветхий мост без перил, казалось, готовый развалиться от одного неловкого движения. Ничего, для волшебников это не помеха. Он взмахнул палочкой, уже представляя себя на другой стороне, но, к своему изумлению, не сдвинулся с места. Хм, очень странно. Однако времени на раздумья не оставалось.

Сириус поёжился. Можно попробовать обойти преграду, но и слева, и справа провал утопал в туманной дождевой пелене, поэтому не представлялось возможным определить его протяжённость. На всякий случай Сириус оглянулся, проверив, нет ли за ним погони, и принял рискованное решение перебираться по чрезвычайно ненадёжному мосту на другую сторону.

Как только Сириус ступил на изгнившую и почерневшую от времени доску, она угрожающе заскрипела и пошатнулась. Едва удержавшись, он резко опустился на четвереньки. Возможно, передвигаться здесь в облике Бродяги было бы удобнее, но Сириус, озадаченный неожиданно возникшим препятствием, сориентировался слишком поздно и теперь уже не отважился превращаться на опасном мосту, который раскачивался из стороны в сторону, мешая сосредоточиться и выбрать правильную точку опоры. Нечаянно он посмотрел вниз: там господствовал непроницаемый мрак. Поспешно отведя взгляд, Сириус постарался сосредоточиться исключительно на своём передвижении и не думать о пропасти. Но это оказалось не так-то просто: ноги словно одеревенели, пальцы, которыми он отчаянно цеплялся за скользкие от дождя хлипкие доски, безжалостно соскальзывали, а в душе снова поселился страх.

Сириус медленно полз шаг за шагом почти наугад, не зная даже, сколько осталось до вожделенной твёрдой почвы. Мост, сначала выглядевший не слишком протяжённым, теперь казался бесконечным. Ветер разыгрался с новой силой, ещё больше расшатывая и без того крайне неустойчивую конструкцию. Пальцы уже не гнулись от напряжения и холода, и каждое неосторожное движение могло стать роковым. Сириус поднял голову в надежде увидеть окончание трудного пути и вроде бы разглядел сквозь дождевой поток смутные очертания противоположного края каньона. Осталось совсем чуть-чуть. Он непременно справится. Как вдруг мост резко дёрнулся от особо сильного порыва ветра, и Сириус, не сумев удержаться на накренившейся поверхности, начал падать. Нет, нет! Только не сейчас! Он бешено замахал руками, пытаясь зацепиться за доски, но пальцы лишь скользнули по ним, и в следующий миг он потерял опору.

«Стелла, прости меня!» – последнее, что он успел подумать, проваливаясь в бездонную пропасть.

Часть I. Глава 10

В голове с огромной скоростью мелькали лица и события. Раньше Сириус не верил рассказам о том, что в минуты смертельной опасности перед глазами проносится вся жизнь, но сейчас с ним происходило именно это.

Казалось, падение будет длиться вечно. Сириус давно простился с жизнью, каждую секунду ожидая смертельного удара, но судьба словно решила посмеяться над ним и продлила агонию на неопределённый срок. Время шло, а он всё летел, крепко зажмурившись, в нескончаемую пустоту, увлекаемый неумолимой силой притяжения. Но какой бы глубокой ни была пропасть, рано или поздно она неизбежно оборвётся, и тогда наступит конец. От Сириуса Блэка не останется ничего, кроме мучительного воспоминания в сердце той, которой он поклялся, что вернётся, но не смог выполнить обещания.

Ну почему, почему он так старательно и упорно разрушает жизни тем, кто ему бесконечно дорог? Что за проклятие висит над ним? Ничего, совсем скоро всё исчезнет без следа, растает в чёрной безымянной пучине. Наверное, он это заслужил. Конечно, кто бы сомневался! Не заслужила она. Он опять просчитался, легкомысленно понадеявшись на призрачную удачу, и теперь мог лишь беспомощно отмерять последние мгновения своей жизни... Разве он мог что-то изменить? Сириус лихорадочно перебирал в уме варианты, но не находил решения.

Вдруг затуманенный мозг уловил что-то непонятное. Движение странно замедлилось, и воздух уже не свистел в ушах с неистовой силой, как раньше. Сириус будто плыл в вязком сахарном сиропе, плавно опускаясь. Наверно, просто в голове всё перепуталось, и это лишь иллюзия, последняя попытка разума ухватиться за угасающую жизнь. Сириус не решался открыть глаза, чтобы не разрушить мимолётное видение. А может, он уже умер и не заметил этого? Но как такое могло произойти? Он должен был упасть и разбиться, но удара не было... Сириус просто медленно покачивался в густом пространстве, похожем на толщу воды. Но тогда почему он до сих пор не захлебнулся?

Сириус отдавал себе отчёт, что всё это продолжается слишком долго, и он уже давно должен быть мёртв. Однако мгновения таяли, а ничего не менялось. Словно кто-то не хотел отпускать Сириуса Блэка в мир вечности. Он уже почти смирился с судьбой, но это пограничное состояние между жизнью и смертью переворачивало его сознание, и он был не в силах понять, что происходит.
Нужно было что-то предпринять, но Сириус слишком устал бороться, устал каждую минуту преодолевать выраставшие на его пути преграды. Сил не осталось. А вдруг ещё есть шанс спастись? Он не может позволить себе отступить и безвольно сдаться на произвол судьбы. На кон поставлено слишком многое.

С неимоверным усилием он распахнул плотно сжатые веки. Вокруг не господствовала полная темнота, как он ожидал: откуда-то струился приглушённый голубоватый свет. Сириус отчаянно замахал руками. Движения давались с трудом: окружающее пространство было невероятно плотным и вязким. Он медленно повернулся на бок, неуклюже извиваясь, словно гусеница, и снова полетел вниз. Это длилось какую-то долю секунды, и последовал удар – совсем слабый, как будто Сириус упал с высоты в пару футов. Наконец-то под ним была твёрдая почва.

Удивительно, но он снова выжил. Удача пока не покидала его, раз за разом прокладывая единственный верный путь и не позволяя совершить фатальную ошибку. Вот и сейчас, когда, казалось, всё кончено, везение вновь не подвело. Однако расслабляться не стоило.
Слегка пошатываясь на затёкших ногах, Сириус встал и огляделся. Он находился на самом дне каньона. Однако пропасть отнюдь не была пустой и безжизненной. Здесь явно присутствовало магическое влияние. По обеим сторонам на стенах каньона на одинаковой высоте висели два ряда небольших факелов, которые излучали расплывчатый голубоватый свет. Он был не слишком ярким, и дальше каньон тонул во мраке.

Сириус посмотрел наверх и увидел над собой серое грозовое небо, но дождевые струи каким-то образом не доходили до дна, испаряясь выше. Каньон оказался вовсе не таким глубоким, как думал Сириус. Выходит, падение было не более чем иллюзией?

Обернувшись, он обнаружил в земле широкую воронку с ровно очерченным краем, из которой наверх вырывался столб едва заметного белесого дыма. Вероятно, он и поддерживал Сириуса на весу, замедляя скорость падения.

Сириус снова задумчиво поднял голову. Можно попробовать аппарировать, но он не знал природу магии этого места, поэтому последствия могли быть непредсказуемыми. К тому же, вряд ли преследователи решатся лично проверить глубину впадины.

Поразмыслив, Сириус двинулся вперёд (или назад?) по каньону, вдоль ряда таинственно светящихся факелов. Из любопытства он приблизился к одному из них. Языки голубого пламени слегка покачивались, хотя ветра здесь не было. Тепла странный свет не излучал.

Сириус прошёл, наверное, около полумили, когда впереди показалась стена каньона. Никаких признаков магии, кроме факелов и воронки с дымом, он не обнаружил. Возможно, сто́ит пойти в обратном направлении, но там, скорее всего, ожидало то же самое. Он опять поглядел наверх, с опаской думая о неизбежной попытке аппарации. Вдруг боковым зрением он заметил на стене по правую руку большое тёмное пятно продолговатой формы. Повернувшись, он увидел, что это вовсе не пятно, а проём в стене.

Сириус шумно вздохнул и осветил проём Люмосом, но внутри царил лишь таинственный мрак. Здравый смысл призывал не поддаваться соблазну и повернуть назад. Вход мог таить в себе гораздо больше опасности, чем аппарация. Разве Сириус мог себе позволить вновь рисковать? Ещё полчаса назад он почти уверовал в неминуемость собственной гибели, но до сих был жив, а теперь собирался опрометчиво ввязаться в новую авантюру. Однако ноги сами несли его в неизведанную темноту.
Сириус откинул упавшую на лоб прядь волос и решительно двинулся в проём. Как только он ступил внутрь, Люмос погас. Сириус хотел было вернуться, но вокруг тут же стало светло. Он не сразу понял, в чём дело: один за другим по кругу начали зажигаться факелы – такие же, как в каньоне. Они осветили пространство, и перед Сириусом открылся просторный полукруглый зал. Пол состоял из гладких серых плит шестигранной формы, каждая из которых тоже начала излучать слабое голубоватое свечение, создававшее ощущение нереальности происходящего. Слишком высокий потолок терялся в клубящейся темноте. На стенах между висевшими на одинаковом расстоянии друг от друга факелами тянулись идущие снизу-вверх чёрные геометрические узоры. В центре зала пустовало прямоугольное возвышение, к которому вели три широкие ступени.

Напряжённо сжав в руке волшебную палочку, Сириус стоял, в любую секунду готовый вступить в бой, но всё вокруг окутывала неподвижная тишина. Он немного помедлил, настороженным взглядом пытаясь охватить весь зал и уловить любое движение, и двинулся вперёд. Каждый шаг гулким эхом отражался от стен, рождая иллюзию присутствия кого-то постороннего, невидимой тенью идущего следом.

Сириус осторожно поднялся на возвышение в поисках чего-нибудь незаметного снизу. Он внимательно осмотрелся, но серые плиты не таили в себе никаких признаков опасности. Выходит, зал был заброшен. Сириус вздохнул с облегчением, хотя в глубине души испытал некоторое разочарование. Но взгляд случайно скользнул вниз, и Сириус не смог сдержать ошеломлённого восклицания.

По другую сторону возвышения лежал человек. Сириус сразу узнал его... Нет, этого не может быть! Он торопливо спустился, не веря своим глазам, и склонился над телом. Бледное лицо в холодном свете факелов казалось вырубленным из камня. Но Сириуса поразило другое. Великий Мерлин, это просто невероятно! Ярёмная вена слабо пульсировала. Человек был жив.
Быть может, это ловушка? Нет, пожалуй, слишком изощрённая и хлопотная, чтобы устраивать её ради единственного беглого пленника. На всякий случай Сириус применил несколько заклинаний, снимающих оборотные чары, но всё осталось неизменным.

Это был он. Человек, которого Сириус считал мёртвым уже несколько лет.

***
Сознание блуждало среди бездонного мрака вечности, в котором не было ни единого просвета. Он знал, что этому не будет конца. Тьма навсегда поглотила его, и не оставила ничего, кроме ничтожного сгустка мыслей, не имеющих значения в этом чуждом жизни мире. Время растянулось в бесконечно долгий круговорот, не в силах совладать с непробудной пустотой, и каждый раз возвращалось в одну и ту же точку.

Последним воспоминанием из реальной жизни была зелёная вспышка. Она никогда не покидала его, врезавшись в самое основание памяти, и невыносимо терзала сохранившиеся остатки сущности. Даже смерть казалась сладостным избавлением, но чья-то злая шутка оставила его на последнем рубеже, не давая возможности навсегда погрузиться в нескончаемое небытие.

В который уже раз к нему возвращались одни и те же мысли. Он всё сделал не так. Он был слишком слаб и глуп, чтобы осознать истинную суть вещей, и теперь наступила расплата. Он будет нести это проклятие вечно. Такова его судьба. Сейчас всё повторится сначала, и мгновения вновь будут таять невообразимо медленно. Он никогда не сможет выбраться из безграничного океана вечности...

Но вдруг что-то нарушило никогда не меняющееся течение времени. Тягостную беспрерывную тишину прорезал звук. Сознание всколыхнулось, потрясённое внезапной переменой, но было не в силах уловить её суть. Возможность слышать давно превратилась в нечто непостижимое. Наверное, что-то произошло с памятью и восприятием. А может, судьба всё-таки решила сжалиться над несчастным и отпустить? Но звук повторился. Он шёл откуда-то издалека, глухой и тягучий, пронзающий сознание, словно раскат грома.

Вся сущность напряглась, пытаясь различить казавшийся невероятным звук, но тот всё время ускользал куда-то вдаль и разбивался о непроницаемую стену, давно отделившую маленький сгусток едва теплившегося разума от мира жизни. Отчаявшись, рассудок отступился и вновь стал погружаться во всеобъемлющее ничто. Но в самый последний момент в бесконечно чёрное пространство ворвался свет. Свет, давно вычеркнутый из восприятия и осевший на дне сознания лишь тонкой дымкой мимолётного воспоминания, которое теперь вновь врезалось в затуманенный мозг. Вместе со светом возвратился и голос. Да, это был именно голос – далёкий и расплывчатый, но в тоже время невероятно знакомый. Он повторял имя. Прошло несколько мучительных мгновений борьбы, и рассудок смог его различить. Завеса тьмы упала.

***
– Регулус! Регулус! – в который раз позвал Сириус, но тот не реагировал.

Сириус применил уже, наверное, целую сотню заклинаний, но пока безрезультатно. Он до сих пор не мог окончательно поверить в реальность происходящего, однако Регулус лежал прямо перед ним. Живой. Лицо брата оставалось серым и безжизненным, но он едва заметно дышал. Вероятно, он находился под действием какого-то заклинания, но Сириус не мог припомнить ни одного,способного так долго поддерживать в человеке жизненные силы. Единственной возможностью всё выяснить было привести Регулуса в чувство. После смерти брата Сириус корил себя, что так и не смог увести того с неверного пути. Возможно, судьба подарила ему второй шанс. Сириус не знал, при каких обстоятельствах Регулус оказался здесь, но сейчас это не имело значения: основной задачей было вернуть его к жизни. Он забыл на время даже о собственной безопасности и необходимости выбираться из каньона.

Сириус прошептал ещё одно заклинание и взмахнул волшебной палочкой. Во все глаза он смотрел на брата, пытаясь уловить перемены в его лице. Через минуту ему показалось, что Регулус шевельнулся. Его веки дрогнули, а дыхание участилось. Наконец, он медленно открыл глаза.

– Регулус! Ты меня слышишь? – обрадовано крикнул Сириус.

Брат смотрел на него мутным, непонимающим взглядом. Он пошевелил губами, пытаясь что-то сказать, но из горла вырвался лишь слабый бессвязный звук.

– Лучше молчи! Я сейчас, – Сириус торопливо перебрал свои склянки и поднёс к губам брата пузырёк с восстанавливающим зельем. – Постарайся выпить.

Регулус, казалось, ничего не понимал и продолжал смотреть перед собой пустым взглядом, но послушно сделал глоток. Лицо перекосилось, и он снова закрыл глаза. Сириус с беспокойством наблюдал за его реакцией, вспоминая подходящие заклинания. Неужели зелье вызвало обратный эффект?

Но прошло несколько минут, и Регулус открыл глаза. Во взгляде появилась осознанность.

– Ты... – еле слышно прошептал он, тяжело дыша. – Но как... Где я?

– В тайном зале на дне каньона, – усмехнулся Сириус. – Думаю, ты знаешь лучше меня. Ты как?

– Я всё ещё здесь... – после паузы произнёс Регулус, не расслышав вопроса. – Сколько времени прошло?

– Сейчас январь восемьдесят второго. Все считали тебя мёртвым...

– Три года... – выдохнул Регулус, пытаясь приподняться, но голова бессильно опустилась на пол. – Три проклятых года... Почему он не убил меня?.. Столько мучений...

– Тебе нужно восстановить силы, – перебил его Сириус. – Выпей ещё, – ему хотелось поскорее расспросить брата обо всём, что случилось, но он понимал, что тот ещё слишком слаб.
Регулус поморщился, однако сделал ещё несколько глотков.

– Нужно встать, – откашлявшись, сказал он. – Я и так слишком долго здесь пролежал... Ты мне поможешь? – он недоверчиво посмотрел на Сириуса.

Вместо ответа тот просто протянул руку. После нескольких неудачных попыток Регулусу при помощи Сириуса всё же удалось сесть, прислонившись спиной к основанию каменного возвышения.

Отдышавшись, он как-то странно взглянул на брата и хрипло спросил:
– Где он?

– Кто? – не понял Сириус.

– Волдеморт, – пояснил Регулус таким тоном, будто ответ был очевиден.

– Он мёртв, – глухо отозвался Сириус.

– Как бы не так, – невесело усмехнулся Регулус.

– Что ты имеешь в виду? – недоумённо спросил Сириус, опустившись на пол рядом с братом.

– Можно подумать, ты мне поверишь...

– Я постараюсь, – коротко ответил Сириус, внезапно осознав, что может снова совершить ошибку, поверив Регулусу, как когда-то доверился Питеру.

– У Волдеморта есть крестраж, – лицо Регулуса исказилось.

– Ты уверен? – с сомнением покачал головой Сириус.

– Разумеется, я держал его в руках, – Регулус замолк и покосился на Сириуса.

– Продолжай, – потрясённо проговорил тот.

– Узнав о крестраже, я понял, что жестоко ошибался, что ты всё время был прав. Я хотел уничтожить его, но Волдеморт о чём-то догадался и вызвал меня... Как же я был глуп... – простонал Регулус. – Ты веришь мне? – почти умоляюще протянул он.

Сириус посмотрел ему в глаза и молча кивнул. Брат говорил правду: Сириус почувствовал это, словно уловил в воздухе.

– Он пытал меня Круцио, а потом... – Регулус шумно выдохнул. – Послал Аваду...

– И? – удивлённо изогнул бровь Сириус. – Не попал?

– Попал, – этим ответом Регулус окончательно сбил его с толку. – Не знаю, что произошло, но я не умер. Я летел куда-то в пустоту... От меня не осталось ничего, кроме блуждающего в темноте сознания. Не могу объяснить словами, но это было ужасно... – Регулус выдохся и устало прикрыл глаза.

– Ничего не понимаю, – ошеломлённо прошептал Сириус, и голова у него закружилась.

Нет, не от слов Регулуса – мозг затуманило воспоминание. Чужое. Регулус снова начал что-то говорить, но Сириус не слышал. Чья-то память уже проникала в его сознание в Азкабане. Тогда Сириус решил, что это было лишь порождением его страхов и боли, но сейчас всё повторялось. И на этот раз разум пронзил не только незнакомый голос.

Сириус увидел. Увидел перед собой, точно во сне, смутные очертания каньона с расплывчатым светом факелов по бокам. Чьи-то мысли и чувства захватили его, и теперь он ощущал их своими собственными. Он должен, должен во что бы то ни стало его спасти, иначе все усилия будут напрасными. Он стремился вперёд и вперёд, боясь не успеть. Он ворвался в зал. Там находились двое. Один стоял к нему спиной, а другой лежал на полу, корчась от боли. Сириус... Нет не Сириус, а тот, чужой, вторгшийся в его сущность, успел поднять руку и что-то прошептать. А через секунду всё вокруг озарила зелёная вспышка.

– Сириус! Что с тобой? – услышал он обеспокоенный голос.

Реальность вернулась. Сириус по-прежнему сидел на полу в зале. Регулус теребил его за рукав.

– Что случилось? Ты будто был где-то далеко отсюда... – вопросительно уставился он на Сириуса.

– Я сам ничего толком не знаю... С недавних пор я стал видеть чужие воспоминания. Кто-то врывается в мою память... И, похоже, этот кто-то тебя спас.

– Ты его видел? – ошеломлённо спросил Регулус.

– Нет, я словно оказался на его месте... – Сириус обхватил голову руками. – Он что-то сделал за секунду до Авады... Но я никогда не слышал о такой магии. Слишком много странностей...

– Даже не знаю, что и думать... – развёл руками Регулус.

– Ладно, сейчас это не важно, – встрепенувшись, совсем другим тоном отозвался Сириус. – Надо выбираться отсюда.

– А крестраж? – взволнованно произнёс Регулус. – От него же нужно избавиться! Только он далеко...

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – бодро сказал Сириус, хотя у него голова шла кругом от последних событий. – Что это за каньон?

– Раньше Волдеморт собирал здесь Пожирателей Смерти, – Регулус скривился. – Но незадолго до... – он нервно сглотнул. – До того, как он меня вызвал, Лестрейндж вроде бы нашёл другое, более надёжное укрытие. Точно не знаю: я в то время был занят совсем другим.

– Попал я сюда довольно странным способом, – Сириус поёжился, вспомнив свой нескончаемый полёт в пропасть. – Значит, это всё шутки Волдеморта...

– Ты смог спуститься? – удивился Регулус.

– Ну как спуститься... – вздохнул Сириус. – Я попросту упал с моста.

– И остался жив? – брат посмотрел на него, как на живое ископаемое.

– А не должен был?

– Ну, если ты знаешь заклинание...

– Вряд ли, – нервно хохотнул Сириус. – Я не состою в рядах Пожирателей... Извини, – спохватился он, поймав взгляд брата.

– Тогда ума не приложу... Я не знаю всех тонкостей, но, по-моему, упавший должен потерять сознание от страха. А если человек вовремя не сможет выбраться из магического потока, его просто раздавит чудовищным напором энергии.

– Не знаю, я почему-то не потерял сознание. Видимо, по части страха у меня есть кое-какой опыт, – отшутился Сириус, едва заметно передёрнув плечами: на самом деле смерть была даже ближе, чем он предполагал. – Как видишь, с нами не так-то просто справиться!

Брат улыбнулся, и Сириус почувствовал, как начала рушиться казавшаяся непреодолимой стена, разделявшая их долгие годы.

– Кстати, что ты вообще делал в этих краях? – спросил Регулус.

– Скажем так, я точно не приехал сюда в отпуск, – усмехнулся Сириус. – Положение у меня тоже не лучшее. Официально я мёртв. По крайней мере, надеюсь, что они так думают.

Он коротко рассказал брату о своих злоключениях, стараясь не подпускать близко к сердцу больно ранящие воспоминания об этом тяжёлом времени.

– Но тебе, вижу, досталось больше, – закончил он свой рассказ.

– Я это заслужил, – вздохнул Регулус.

– Ладно, не будем бесполезно терзаться, – философски заметил Сириус. – Я собирался аппарировать отсюда. Наверное, опять нужно заклинание?

– Ты угадал, – хмыкнул Регулус.

– Мне начинает казаться, что остаться здесь безопаснее, – почесал затылок Сириус.

– Нет уж, спасибо, – отмахнулся брат.

– Шучу. Ты сможешь встать?

– Думаю, да. Кажется, зелье начало действовать.

На этот раз Регулусу удалось подняться почти самостоятельно, и, слегка прихрамывая, он направился к выходу. Сириус, стараясь не обгонять, последовал за ним.

***
Свет уличного фонаря проникал в комнату сквозь неплотно задёрнутые шторы и раздражающе бил в глаза, но Стелле не хотелось подниматься и задвигать занавеску. Весь вечер она просидела за столом в своей маленькой комнате, отрешённо глядя в одну точку и вертя в руках кольцо, бесконечно давно подаренное Сириусом. Она не могла заставить себя отвлечься и сварить успокоительное зелье или хотя бы просто почитать книгу. Окружающая реальность слилась в одно размытое серое пятно, не представляющее никакого интереса. Стелла не могла выбраться из плена мыслей, оплётших её сознание, словно ветви зловещего чёрного дерева, больно ранящие в самое сердце своими острыми шипами.

Не успокаивал даже тот факт, что Ремус наконец-то всё понял. Наверное, слишком поздно. Если бы он поверил ей сразу... Но разве кто-то послушал бы оборотня?

Наверное, она должна что-то предпринять... Но что? Искать Питера? Это бессмысленно, если Сириус... Нет, даже не думай об этом! Она зажмурилась и обхватила голову руками. Нельзя сдаваться. Нужно верить. Если бы ещё были для этого силы... Стелла не понимала, как до сих пор держалась: не впала окончательно в истерику, не заперлась в квартире и не перестала выходить на работу. У неё не было ни одной зацепки, позволяющей надеяться, что Сириус всё ещё жив.
Может, пойти к Ремусу и снова поговорить? Стелла вскинула голову, но тут же снова безвольно её опустила. Зачем? Он не знает ничего такого, что неизвестно ей, и тоже не в состоянии ничего сделать. Зачем ещё раз терзать себя одними и теми же страхами и обсуждать тысячу раз прокрученные в голове варианты? А вдруг, если выговориться, будет легче? Нет, легче ей может стать только в одном случае. Но надежда становилась всё призрачнее и призрачнее. Если бы была возможность услышать его голос... Хватило бы одного слова, одного мгновения, и Стелла посмотрела бы на мир совершенно по-другому. Но обстоятельства не давали ни малейшего шанса. Частичка её души, запрятанная где-то глубоко, на грани понимания, продолжала ждать, что он вот-вот появится или хотя бы подаст знак. Разум говорил, что это невозможно, но сердце отказывалось принять. Сириус должен скрываться и выжидать, и сколько бы это ни продлилось, для неё любое время будет равносильно вечности.

В дверь позвонили. На долю секунды сердце всколыхнулось в радостном возбуждении, но Стелла сразу же себя осадила. Это не он. Опять мама со своими беспокойствами или кто-то с работы. Может, не открывать? Но тогда начнутся ненужные вопросы. Все снова будут бегать, суетиться, а «доброжелатели» станут что-то подозревать. С сожалением она опустила кольцо в шкатулку и захлопнула её. Помедлив, Стелла заставила себя подняться и на негнущихся ногах подошла к двери. На пороге стоял Ремус.

– Ты? – Стелла почти обрадовалась появлению вновь обретённого друга. – Привет.

– Привет, – Ремус, как обычно, выглядел немного виноватым.

– А я уж подумала, опять кто-то по мою душу, – попыталась пошутить Стелла. – Проходи.

– Да вот, шёл мимо... – начал Ремус.

– Что-то случилось? – насторожилась Стелла.

– Нет-нет, – поспешно замотал головой Ремус. – Просто в среду я отбываю в Хогвартс.

– Хогвартс? – рассеянно переспросила Стелла, пытаясь переключиться с преследовавших её одних и тех же мыслей.

– Дамблдор предложил мне место преподавателя ЗОТИ.

– Дамблдор... – повторила Стелла. – Постой! – встрепенулась она. – Он же и меня звал – преподавать зелья. Я тогда подумала, что он хочет выведать про моё отношение к... – она запнулась. – К Сириусу. Значит, так и есть! Зря я тебе обо всём рассказала!

– Я как-то об этом не подумал, – Ремус нервно прикусил губу. – Но теперь официально объявили, что... сама знаешь... Так что беспокоиться не о чем.

– Ты же знаешь Дамблдора, – возразила Стелла. – Ему обязательно надо всё выпытать и сунуть нос в любое дело! Хотя... – она опустила голову. – Возможно, всё это уже и неважно.

– Не говори так! Он жив, – твёрдо сказал Ремус. – Это же наш Бродяга. Он справится.

– Только на это и надеюсь, – слабо улыбнулась Стелла. – Я очень рада, что ты снова с нами, Лунатик.

– Прости, – Ремус помрачнел. – Я вёл себя, как последний дурак. Не знаю, смогу ли загладить свою вину.

– Не будем ворошить прошлое, – вздохнула Стелла. – Когда даже неизвестно, есть ли будущее...

– Но теперь я должен уехать, и ты опять останешься одна. Может, ещё не поздно отказаться?

– Это будет выглядеть подозрительно, – покачала головой Стелла. – К тому же, работа в Хогвартсе... Такой шанс выпадает нечасто. Пусть хоть кому-то из нас повезёт.

– Послушай! – Ремус хлопнул себя по лбу. – А если рассказать всё Дамблдору? Он мудр, он должен поверить!

– Нет, он не поймёт. Я говорила с ним и сразу после случившегося, и некоторое время спустя. Он даже не засомневался!

– Но тогда ты не знала всех подробностей! – настаивал Ремус. – Мы объясним всё четко, размеренно и по порядку. Невиновность можно доказать! Есть же омут памяти, Веритасерум, в конце концов! Кто, если не Дамблдор, может помочь?

– Мы не имеем права рисковать, – Стелла была непреклонна. – Нельзя никому доверять. Подумай, как всё обернётся, если Дамблдор не поверит, но будет всё знать! Прошу тебя, не говори ничего и не забывай об окклюменции.

– Хорошо, – сдался Ремус. – Наверное, ты права. Я буду молчать, не волнуйся.

– Спасибо, – кивнула Стелла. – Только не забывай, приходи иногда.

– Жаль, у тебя нет камина, – почесал затылок Ремус. – Но из Хогсмида, думаю, можно будет нормально аппарировать.

– Я настрою защиту, чтобы ты мог аппарировать прямо сюда, – Стелла на время немного отвлеклась от своих переживаний. – Только не в квартиру: если придут хозяева, они не оценят твоё появление.

– Тогда куда же? – недоумённо поинтересовался Ремус.

– Пойдём, покажу, – загадочно сказала Стелла, подошла к высокому, от пола до потолка, шкафу из тёмных, покрытых лаком досок и отворила тяжёлую дверцу.

Ремус с молчаливым удивлением наблюдал за её действиями.

Шкаф был неглубоким и практически пустым: там висела лишь пара платьев. Быстрым движением отодвинув их в сторону, Стелла слегка надавила ладонью на заднюю стенку, и та бесшумно отъехала.

– Заходи, – Стелла жестом пригласила Ремуса и вошла внутрь.

За шкафом находилась небольшая комната с широким иллюзорным окном, из которого лился тёплый солнечный свет и открывался вид на цветущий сад. На вытянутом столе со скруглёнными углами стоял котёл для зелий и лежало несколько толстых книг с потёртыми обложками. К столу был придвинут светлый диван с мягкими подлокотниками, на котором разместилась пара подушек с бахромой. Вдоль стены протянулся длинный стеллаж с несколькими полками, заставленный пузырьками и магическими артефактами.

– Уютное местечко, – изумлённо пробормотал Ремус, осматриваясь.

– Для магии и уединения... Чтобы не напугать хозяев, – усмехнулась Стелла и, понурившись, тихо добавила: – И, надеюсь, ему скоро понадобится укрытие. В последнее время я почему-то стала избегать этого места... – встряхнув головой, она резко сменила тему: – Так когда, говоришь, ты уезжаешь?

– Шестого числа.

– Ох, уже скоро мне придётся идти... – с досадой протянула Стелла.

– Куда идти?

– На мамин День рождения, – махнула рукой Стелла. – Мне сейчас не до этого, сам понимаешь...

– Понимаю, – сочувственно сказал Ремус. – Держись, что я ещё могу тебе сказать...

– Я буду, – прошептала Стелла. – Ради него.

Ремус молча кивнул, и, коротко обняв её, повернулся к выходу. Обернувшись, он добавил:

– Не прощаюсь, увидимся!

Стелла просто улыбнулась в ответ. Разговор с другом немного приглушил душевную боль. Конечно, предстоит ещё немало однообразных дней, наполненных лишь томительным ожиданием, но Стелла дала себе слово не сдаваться. Ещё не всё потеряно.

***
Стелла со вздохом поправила платье и подошла к висевшему на стене зеркалу. Оттуда на неё смотрела крайне уставшая и измученная девушка. Стелла поймала себя на мысли, что такое уже было, когда она только ещё решила взять себя в руки и попытаться всё вернуть. С тех пор столько всего произошло. Её плану не суждено было осуществиться, но помощь пришла с неожиданной стороны. Однако казавшийся возможным благополучный исход превратился в смертельно опасную авантюру, в которой Стелле отведена пассивная роль... Ладно, хватит. Сейчас надо сосредоточиться на других задачах.

Стелла критически рассмотрела себя в зеркало. Её вид и состояние нельзя было назвать праздничными. Она применила пять косметических заклинаний, но её выдавали глаза, в которых затаились волнение и страх. Зрачки нервно бегали, а сердце учащённо билось. Из-за постоянных лжи и притворства встречи с родителями превратились в пытку. Стелла сделала два больших глотка из пузырька с успокоительным зельем и использовала ещё несколько заклинаний. Всё, можно идти. Она взяла со стола яркую коробку с подарком и отправилась на очередное испытание.

– Здравствуй, дорогая! – встретила её у порога нарядная мама в прекрасном расположении духа. – Какая же ты у меня красавица!

С приклеенной улыбкой Стелла произнесла несколько дежурных поздравительных фраз, вручила подарок и обняла именинницу.

– Проходи, – пропела та. – Надеюсь, папа не забыл расставить тарелки.

Стелла вошла в гостиную, поздоровалась с отцом и бегло оглядела накрытый стол. Взгляд зацепила одна деталь: на столе стояли два лишних прибора. О, нет! Наверное, мама пригласила дядю с тётей! Дядя Виктор заведёт разговор о Сириусе, и тогда Стелла точно не продержится. Надо было взять с собой успокоительное...

– Ты ещё кого-то ждёшь? – осторожно спросила она у впорхнувшей в гостиную мамы.

– Небольшой сюрприз, – загадочно подмигнула та и засуетилась вокруг стола.

Час от часу не легче. Кого же она могла позвать? Словно в ответ на мысли Стеллы, раздался стук в дверь. Стелла глубоко вздохнула и обречённо опустилась на стул. Сейчас что-то будет.
Два приглушённых голоса в прихожей принялись наперебой поздравлять именинницу, но Стелла не могла разобрать, кому они принадлежали.

– Спасибо, спасибо! Мне так приятно! Проходите, пожалуйста, располагайтесь, – услышала она мамино щебетание в ответ. – Велия, как тебе идёт это платье!

Стелла внутренне напряглась: имя было ей незнакомо.

– Это моя давняя знакомая Велия и её сын Роберт, – мама ввела гостей в комнату. – Знакомьтесь: моя дочь Стелла.

Стелла поспешно поднялась. На неё смотрели слегка полноватая женщина маминого возраста и невысокий молодой человек со светлыми короткими волосами и маленькими бегающими глазками. Они обменялись со Стеллой вежливыми приветствиями и сели за стол. Мама принялась накладывать в тарелки яства, попутно ведя с гостями светскую беседу. Велия охотно с ней общалась, Роберт же отвечал несколько настороженно. Папа иногда вставлял шутки, и мама начинала неестественно смеяться.

Стелла сидела, уткнувшись взглядом в тарелку, и молчала. Она догадывалась, зачем мама пригласила этих людей, но надеялась, что дело ограничится непродолжительной беседой ни о чём. Скорее бы праздник закончился, и можно было пойти домой!

– Ну, Роберт, расскажи, пожалуйста, о себе, – попросила мама. – Чем ты занимаешься? – она наклонилась к сидевшей рядом дочери и слишком громким шёпотом сообщила: – Кстати, Стелла, наш молодой человек ещё не женат.

Всё, началось. Стелла бросила недобрый взгляд на Роберта, никак не отреагировав на мамино замечание. «Жених» немного смутился и покраснел. Вот зачем мама лезет в её жизнь? Стелла насупилась и вновь принялась сверлить взглядом тарелку.

Роберт тем временем начал нудный рассказ о своей работе в Отделе международного магического сотрудничества и командировке на Ближний Восток в целях контроля экспорта редких волшебных трав и разработки соглашений по торговле. Стелла его не слушала, зато мама с папой то и дело прерывали рассказ заинтересованными замечаниями и одобрительными возгласами.
Стелла молча злилась и всем своим видом показывала, что Роберт ей ни капли не интересен. Понятно, что он не виноват в происходящем, но у неё и без того полно проблем. К чему, спрашивается, весь этот цирк? Никто ведь не просил родителей устраивать её личную жизнь. Вечно они со своей заботой суют нос не в своё дело!

Все замолчали. Вероятно, рассказ был окончен. Что ж, прекрасно. Очень познавательно... Интересно, скоро ли гости собираются уходить?

– А ты что молчишь, Стелла? – вкрадчиво поинтересовалась Велия. – Расскажи о своей работе.

Стелла поняла, что отсидеться сегодня не получится. Ну ладно же, сами напросились.

– Не знаю, будет ли вам интересно... – улыбнувшись, елейным голосом начала она. – Раньше я работала в Аврорате. Там, знаете, всякое бывало – то на конечности оторванные насмотришься, то с утра здороваешься с человеком, а вечером его уже нет в живых. Такое время было – помните, наверное...

Велия и Роберт переглянулись, а мама чувствительно ткнула Стеллу локтем в бок. Но ту было уже не остановить.

– Нелегко нам пришлось тогда с приспешниками Волдеморта... – продолжила она, но тут же замолчала, услышав, как мама громко ойкнула. – Ох, простите, совсем забыла, что у нас принято бояться этого имени! – всплеснула руками Стелла.

На лицах гостей читался немой ужас.

– Она так шутит, не берите в голову, – неестественно рассмеялась мама и попыталась перевести разговор на другую тему: – Велия, расскажи лучше, как семья? Как муж?

– Мама, но я ведь ещё не закончила! – жалобно протянула Стелла. – Позволь и мне пообщаться с гостями, – она очаровательно улыбнулась пребывавшим в недоумении Велии и Роберту.

Мама собиралась что-то возразить, но Стелла, не дожидаясь её реплики, быстро сказала:
– А не так давно я перешла в Отдел тайн. Тоже, как понимаете, не место для отдыха. Один сотрудник недавно вообще исчез, и никто не знает, что с ним случилось. А старожилы такие страсти рассказывают – до костей пробирает! Вот несколько лет назад...

– Стелла, извини, пожалуйста, что перебиваю, но я совсем забыла, что нам пора, – прервала её Велия, в глазах которой смешались недоумение и отвращение. – Что-то мы засиделись: я и не заметила, что уже так поздно...

– Как жаль! Может, всё-таки останетесь? – натянутым, как струна, голосом произнесла мама.
Стелла не глядела на неё, но чувствовала, как ту переполняет злость.

– Нет-нет, спасибо, Лео. Вечер был превосходным, – Велия торопливо начала подниматься из-за стола.

Роберт последовал её примеру, опустив глаза. Все направились в прихожую и начали прощаться. Стелла с милой улыбкой пожелала гостям всего хорошего и незаметно ретировалась.

– Обязательно приходите ещё, – услышала она мамины слова, выходя на балкон.

Через несколько минут внизу послышались шаги. Гости как раз проходили под балконом.

– Она совершенно тебе не подходит, сынок, – сердито выговаривала Велия. – Наглая и невоспитанная!

– А я и не просил знакомить меня с ней! – у Роберта, наконец, прорезался голос. – Это была твоя идея.

– Не хотела тебе говорить, – не обращая внимания на слова сына, продолжала Велия. – Но я слышала, будто она собиралась замуж за Сириуса Блэка! Хороша же девочка! Элеонора почему-то предпочитает об этом умалчивать. Теперь я убедилась...

Велия говорила что-то ещё, но голос постепенно отдалялся, и уже нельзя было разобрать слов. Стелла злорадно усмехнулась и зашла в дом. К ней сразу подлетела крайне рассерженная мать:

– Ну и что ты тут устроила?!

– Ты о чём? – непонимающе подняла брови Стелла.

– Не прикидывайся! – взвизгнула мама. – Мало того, что ты сидела весь вечер мрачнее тучи, так ещё и начала нести всякую чушь! Это же элементарное неуважение к гостям!

– Да уж, Стелла, ты вела себя не слишком вежливо, – неодобрительно покачал головой отец.

– Как тебе не стыдно позорить семью! – разошлась мама. – Представляешь, что о нас подумали?! Разве можно так поступать взрослой девушке?

– А зачем ты привела сюда этого... Роберта? – парировала Стелла. – Я тебя просила?

– Ничего ты не понимаешь! – с досадой махнула рукой мама. – Я же хочу, как лучше для тебя – и вот она, благодарность!

– Спасибо, я оценила! Но я как-нибудь сама разберусь, когда и с кем мне встречаться!

– Да уж, конечно, разберётся она! Ты же никуда не выходишь! Собираешься вечно сидеть одна в четырёх стенах? Ну, ошиблась один раз, но это же не конец!

– Знаешь что, мама, – тихо сказала Стелла, поняв, что разговор начинает приобретать неприятный оборот. – Лучше я пойду домой. Я знаю, что вы с папой любите меня и заботитесь, но прошу – не надо. Простите меня. Когда-нибудь вы поймёте...

– Иди, иди, – упавшим голосом пробормотала мама. – Поступай, как знаешь. Только потом не жалуйся, когда останешься одна.

Стелла хотела съязвить в ответ, но сдержалась и молча вышла из дома. Да, наверное, она вела себя грубо и наговорила лишнего, но нервы были на пределе, и сегодняшняя ситуация окончательно вывела её из шаткого равновесия. Она понимала, что родители переживают о её судьбе и стремятся помочь, но они не знают главного. А рассказывать ничего нельзя. Стелла чувствовала себя запертой в ловушке обстоятельств и собственных переживаний. Неизвестно, сколько ещё всё продлится, но она должна пережить это время, как бы трудно ни было.

***
Аппарация прошла успешно, и Ремус благополучно перенёсся в потайную комнату в квартире Стеллы. Понадобилось несколько дней, чтобы уладить все дела в Хогвартсе, и Ремус, наконец, смог выбраться в Хогсмид для незаметной аппарации. Душу жгло чувство вины, что тогда, несколько месяцев назад, он оставил Стеллу одну в столь ужасных обстоятельствах, и теперь хотелось хоть как-то восполнить упущенное и поддерживать её морально, насколько возможно. Сделать что-то действительно полезное он, увы, не мог. Стелла строго запретила рассказывать Дамблдору о Сириусе, да Ремус и сам понимал, что это не вполне разумно.

Со времён учёбы в Хогвартсе они привыкли доверять директору и считать его способным правильно разобраться в сложных ситуациях, но события последних месяцев пошатнули эту веру и заставили сомневаться буквально во всех. Возможно, они со Стеллой стали слишком подозрительными, но у них были на то причины. Дамблдор отказался прислушаться к Стелле и хотя бы засомневаться в виновности Сириуса, и не было гарантии, что он и дальше не поведёт себя подобным образом. Поэтому они могли лишь ждать и надеяться на то, что Сириус жив и сможет благополучно выбраться из передряги. Наверное, стоило попробовать найти Питера, но Ремус даже не представлял, с чего начать.

Стеллы в комнате не было. Ремус осторожно подошёл к двери и прислушался. Всё тихо. Тогда он рискнул выйти. Странно: в квартире было темно. Ремус забеспокоился: в такой поздний час Стелла уже должна быть дома. Он с трудом нашёл выключатель и зажёг свет, после чего вышел в коридор, заглянул на кухню, но там тоже было пусто. Может, Стелла у родителей? Да, скорее всего. Он зря паникует, да и что могло произойти? Ремус вернулся в комнату, и уже собирался аппарировать обратно в Хогсмид, как его взгляд остановился на лежащем на столе раскрытом пергаменте. Ремус взял его, бегло просмотрел текст и замер. Этого он никак не ожидал.

Часть I. Глава 11

Ещё один длинный, тоскливый день подходил к концу. Время тянулось невыносимо медленно, и стрелки висевших на стене часов, казалось, вообще не двигались с места. Лишь монотонное тиканье раздражающим эхом отдавалось в голове. Стелла даже не пыталась гнать мрачные мысли, ставшие её постоянными спутниками. Она будет вечно сидеть здесь и ждать его, но он никогда не вернётся. Этому кошмару не будет конца. Она уже не помнила, когда в последний раз была, если не счастлива, то хотя бы спокойна.

Стелла зашла было в свою скрытую обитель, но тут же выскочила оттуда и поскорее захлопнула дверь: обманчивое умиротворение внутри лишь ещё больше наводило тоску и заставляло сердце сжиматься от глухой боли. Не в силах совладать с бурлившими эмоциями, Стелла начала лихорадочно шагать по комнате из угла в угол, сложив руки за спиной. Если бы он мог прислать хоть одну весточку... Она понимала, что это слишком рискованно, но сколько ещё она сможет выдержать в таком состоянии? Конечно, ему намного хуже, но от этого становилось только тяжелее.

Машинально отодвинув штору, Стелла рассеянно поглядела в окно. На улице не на шутку разыгрался ветер, порывы которого качали голые деревья. В свете фонаря можно было различить беспорядочно сбиваемый им мелкий снег. Стелла замерла на мгновение и стремительно отпрянула от окна. Было невыносимо сидеть здесь, словно запертой в клетке. Может, холодный воздух освежит её голову? Или она хотя бы заболеет, и не придётся идти на работу и снова видеть эти ненавистные лица. Закутавшись в мантию, Стелла отправилась на ночь глядя, сама не зная куда.

Колючий снег бил в лицо, а ветер норовил снести с ног, но Стелла всё равно бесцельно брела по улице, практически безлюдной в такую погоду. Впереди в снежной пелене мелькнуло яркое зелёное пятно. Стелла не придала этому значения, продолжая упрямо идти. Но через несколько минут странный предмет пролетел буквально в паре дюймов от её лица. Стелла отшатнулась и замахала руками. Однако нечто не желало оставлять её в покое и настойчиво кружило рядом. В снежной пелене Стелла не могла разобрать, что это такое. Не было полной уверенности в том, что стоит бояться, но на всякий случай она развернулась и быстро зашагала в обратном направлении, петляя между домами и деревьями, чтобы запутать возможных преследователей.

Тяжело дыша, она свернула в какой-то двор и встала под карнизом одного из домов. Ветер здесь дул с другой стороны, и снег уже не лепил в глаза, почти полностью закрывая видимость. Не успела Стелла перевести дыхание, как около неё снова закружил таинственный предмет (или живое существо?). Стелла угрожающе выставила вперёд волшебную палочку. Но движение предмета замедлилось, и она поняла, что это всего лишь маленькая птичка, которая приземлилась рядом и замерла. Стелла настороженно следила за ней, крепко сжав в руке волшебную палочку, как вдруг птичка исчезла за быстрой неяркой вспышкой. Стелла вздрогнула и прикрыла глаза рукой.
Когда она вновь посмотрела вниз, на месте птички лежал конверт. Сверля его недоверчивым взглядом, Стелла произнесла несколько заклинаний, применяемых Отделом тайн для обезвреживания опасных артефактов, но ничего не произошло. Тогда она, опасливо озираясь, подобрала конверт, сунула его в карман и поспешила домой.

На столе при свете лампы Стелла, наконец, смогла рассмотреть конверт. Имён отправителя и получателя на нём не значилось. Разорвав бумагу, она достала сложенный вдвое лист тонкого пергамента и помедлила, не решаясь его разворачивать. А что если... Сердце сжалось в сладостном предвкушении. Нет, не может быть!

Ругая себя за наивность, Стелла собралась с духом и открыла письмо. Там была всего лишь пара строк, но их хватило, чтобы она остолбенела. Её самые смелые мечты воплотились в реальность.

«Я жив. Со мной всё в порядке. Нужно встретиться. В двух кварталах южнее от твоего дома найди Роуз-Стрит. Там есть заброшенное двухэтажное здание.
С.Б.»

Снова и снова Стелла перечитывала эти строки, не веря своему счастью. На миг в душу закралось сомнение: вдруг это чья-то злая шутка? Она ещё раз вгляделась в письмо и отбросила эти мысли. Было видно, что рука пишущего слегка дрожала, и некоторые буквы выбивались из общего ряда, но этот почерк она знала наизусть. На глаза навернулись слёзы. Он жив! Жив! Но как же он не побоялся? А если бы конверт перехватили? Впрочем, не важно! Письмо было у неё в руках. Его письмо. Нельзя медлить ни минуты!

Наспех высушив промокшую мантию заклинанием, Стелла с одной-единственной мыслью в голове побежала навстречу своей любви. На улице по-прежнему хозяйничала непогода, но Стелле было всё равно. Она не замечала ни бушевавшего ветра, ни застилавшей глаза снежной пелены, ни пробиравшего до костей ледяного воздуха, забыв даже применить согревающее заклинание. Где же, где эта улица? Указания Сириуса были слишком расплывчатыми. Наверное, он спешил... Спешил её увидеть. Ничего, она всё отыщет.

Пробираясь по слабо освещённым незнакомым улицам, Стелла лихорадочно осматривала дома в поисках вожделенной таблички и украдкой подсвечивала стены Люмосом. Нет, не здесь... Сент-Льюис-Стрит... Корк-Стрит... Всё не то...

Голова начала кружиться от бесконечных поворотов и мелькавших то с одной, то с другой стороны холодных огней фонарей. Узкие переулки, тупики, арочные переходы... Всё перепуталось, смешавшись в один водоворот, и Стелла не помнила, какие из улиц и дворов она уже прошла.
Вдруг показалось, будто кто-то следует по пятам. В протяжных завываниях ветра слышались тяжёлые шаги. Со страхом озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть силуэты людей сквозь слепящий глаза снег, Стелла торопливо потушила Люмос и спрятала волшебную палочку в карман. Только бы его не обнаружили. Она должна быть предельно осторожна. Можно в одночасье разрушить всё, к чему они так долго и трудно шли.

Стелла прислушалась, но ничего, кроме шума ветра, уловить не получалось. Может, виной всему лишь разыгравшееся воображение? Разве кто-то может знать, что она здесь? Немного успокоив себя этой мыслью, она продолжила поиски. Не время паниковать. Образ Сириуса, живой и яркий, стоял перед глазами, и она не имела права отступать.

Впереди показались очертания очередного дома. Подойдя поближе, Стелла на всякий случай несколько раз огляделась и только после этого рискнула вытащить волшебную палочку и осветить стену. Сердце замерло. Луч выхватил из темноты старую, погнутую от времени железную табличку с надписью: «Роуз-Стрит, 28». Получилось!

Окрылённая успехом Стелла легко побежала вдоль по улице, внимательно осматриваясь по сторонам. Пока на пути попадались только жилые дома с освещёнными окнами, но ничего страшного – осталось чуть-чуть. Это где-то здесь, совсем близко... Наконец, с радостным возбуждением она увидела впереди по правую руку длинное двухэтажное здание с тёмными окнами, стоявшее на отшибе. Стелла стремительно ринулась к нему, забыв о всякой осторожности. Где же вход?

Она осмотрела фасад, но не нашла двери – только высокие решётчатые окна. У некоторых были выбиты стёкла и сломаны решётки. Стелла уже собиралась лезть в окно, но вовремя одумалась и догадалась обойти здание по периметру. С другой стороны, выходящей на пустынный двор, она, наконец, обнаружила то, что искала. Самой двери не было – лишь чёрный прямоугольный проём. Скоро, совсем скоро она его увидит!

В последний раз оглядевшись, Стелла без колебаний нырнула внутрь. В здании царила разруха. Часть перегородок обвалилась, и их обломки грудами лежали на полу. В потолке зияли дыры. Сквозь окна без стёкол с улицы врывался морозный воздух вместе со снегом. В одном из углов Стелла заметила нагромождение досок.

– Сириус, – тихо позвала она и тут же замолкла, испугавшись собственного голоса.

Тишина. Стелла обошла все тёмные углы, но не обнаружила никаких следов Сириуса. Как же так? В растерянности она ещё раз сиротливо посмотрела по сторонам, не зная, что предпринять. Душу охватило отчаяние. Без сил Стелла прислонилась к стене. Получается, их выследили! Кто-то её опередил, и Сириуса схватили! Зачем, зачем только он прислал это письмо?!

Стоп! Она ведь не проверила второй этаж! Нервный длительный поход совсем затуманил ей разум. С новым приливом воодушевления Стелла принялась высматривать лестницу. В сердце снова зажглась надежда. Ну конечно же, Сириус не может рисковать и выходить на её зов! Она сама должна его найти.

Наконец, Стелла отыскала узкую лестницу, ведущую на второй этаж – на удивление, почти неразрушенную. Перешагнув через груду обломков соседней стены у подножия, Стелла начала осторожно подниматься. Сердце неистово колотилось в ожидании скорой встречи.

Второй этаж на первый взгляд мало чем отличался от первого, но Стелла не успела ничего как следует рассмотреть: у окна вырисовывался смутный силуэт человека. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать в полный голос, Стелла побежала к нему. Никаких сомнений не осталось.

– Сириус, – едва не задыхаясь, прошептала она, приблизившись. – Я здесь.

Силуэт дрогнул. Человек медленно повернулся, и его лицо осветил Люмос.

– Что?.. – ошеломлённо выдохнула Стелла.

Перед ней стоял вовсе не Сириус. Лицо человека расплылось в злорадной ухмылке. Это был бывший глава Департамента магических правонарушений Бартемиус Крауч.

Ошарашенная Стелла не успела и глазом моргнуть, как лишилась волшебной палочки, которая за долю секунды оказалась у Крауча. Стелла будто приросла ногами к полу, не в силах сдвинуться с места, и лишь широко открытыми глазами смотрела на Крауча.

– Не ожидали, мисс Кентберри? – вкрадчиво произнёс тот. – Впрочем, не отвечайте: и так всё ясно. Как же вы предсказуемы! Но не расстраивайтесь: вероятно, вас сбил с толку почерк в письме. Спешу сообщить, что образец было не так уж и трудно раздобыть... Удивлён вашей скоростью, ведь я довольно туманно описал место встречи. Хотя, когда дело касается любви...
До Стеллы начало доходить, что её обвели вокруг пальца, точно первокурсницу.

– Вы... Вы... – она с трудом обрела дар речи и стала лихорадочно соображать, как выкрутиться. – Вы всё не так поняли!

– Да ну? – картинно поднял брови Крауч. – Что ж, просветите меня, неразумного, – он выразительно сложил руки на груди.

– Я пришла сюда, чтобы проверить, действительно ли Блэк жив, и если это так, принять меры, чтобы его поймать! – захлёбываясь, выпалила Стелла.

– В одиночку? – усмехнулся Крауч. – Что-то не вижу нигде людей из Аврората, куда вы, конечно же, сразу сообщили о возможном появлении беглого преступника, которого все считают мёртвым. Увы, мимо, мисс Кентберри. Очень неубедительно.

– Да какое право вы имеете в чём-то меня обвинять?! – закричала Стелла. – Кажется, вы уже не работаете в Департаменте!

– Досадное недоразумение, – Крауч нахмурился. – Но разоблачение ещё одного преступника, до сих пор разгуливающего на свободе, возможно, его исправит.

– Это полная чушь! Вам ничего неизвестно! – продолжала открещиваться Стелла.

– Скоро будет известно, – с довольной ухмылкой сообщил Крауч. – Думаю, вы прекрасно осведомлены о замечательных магических средствах, от которых нельзя скрыть правду.

– Извините, но мне некогда с вами болтать, – поняв, что безнадёжно проигрывает, Стелла поспешно попятилась, но Крауч тут же выставил вперёд волшебную палочку.

– Куда-то собрались? – неторопливо произнёс он. – Хотите, чтобы я доставил вас в Аврорат в бессознательном состоянии?

– У вас нет на это никаких оснований! Только безумные догадки!


– Ваша палочка у меня – чем не основание? – резонно заметил Крауч.
– Вы издеваетесь... – удручённо опустила голову Стелла. – Но послушайте, вы делаете большую ошибку...

Она замолчала, чувствуя себя совершенно беспомощной. Даже если рассказать Краучу всю историю от начала до конца, он ни за что не поверит. А Веритасерум и Омут памяти... Она ведь знает правду только со слов Сириуса... Министерство всё вывернет в свою пользу. Никаких шансов. И самое ужасное, все будут знать, что Сириус, возможно, жив, и возобновят поиски...

– Ну что ж, вижу, вам больше нечем оправдываться, – с удовлетворением сказал Крауч. – Я и так долго тут провозился. Шутки в сторону, мисс Кентберри. Пора отправля... – он замолк на полуслове.

Стелла вскинула голову и увидела, как Крауч бессильно оседает на пол.

– Так-то лучше, – раздался за её спиной знакомый голос.

Ничего не понимая, она обернулась. Из-за полуразрушенной стены вышел Ремус.

– Ты... Слава Мерлину... – как только колоссальное нервное напряжение ослабло, в глазах потемнело, а ноги подкосились...

***
Беспамятство медленно отступало, постепенно возвращалось осознание реальности. В висках стучало. Стелла приоткрыла отёкшие веки и различила над собой обеспокоенное лицо Ремуса.

– Ты как? – спросил он, водя волшебной палочкой у неё над головой. – Нужно торопиться.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала Стелла, еле шевеля губами.

При помощи Ремуса она смогла приподняться и сесть, прислонившись спиной к стене.

– Он... – начала Стелла, испуганно вглядываясь в темноту.

– Пока без сознания, – успокоил её Ремус. – Я применил Обливиэйт, и он не вспомнит, зачем сюда приходил.

– Как ты здесь оказался? – подняла голову Стелла.

– Тебя не было дома, но я нашёл на столе письмо.

– Это Крауч его написал, – со злостью выплюнула Стелла.

– Я так и подумал, что здесь что-то не так, – покачал головой Ремус. – Когда прочёл письмо, у меня возникли сомнения...

– А у меня не возникли! – перебила Стелла. – Я, как полная дура, поверила и побежала сюда!

– Успокойся, всё же обошлось, – мягко сказал Ремус и погладил её по руке.

– Я совсем потеряла голову, – всхлипнула Стелла. – Разве можно в нашем положении быть такой наивной?

– В нашем положении как раз возможно всё, – спокойно ответил Ремус. – Не вини себя: просто появившаяся надежда сбила тебя с толку... На всякий случай проверю чары ещё раз, – он выпрямился и подошёл к распростёртому на полу чуть поодаль Краучу.

Стелле удалось встать, и она, почти не чувствуя ног, доковыляла до окна. Морозный воздух окончательно прояснил сознание, и ей стало лучше.

– Надо уходить, – подошёл к ней Ремус. – Не волнуйся, с Краучем больше проблем не будет.

– Спасибо, – слабо улыбнулась Стелла. – Что бы я без тебя делала...

– Наконец-то от меня хоть какая-то польза, – нервно усмехнулся Ремус и, предчувствуя её вопрос, продолжил:– А с Сириусом мы ещё обязательно увидимся. Будем ждать.

– Будем ждать, – повторила Стелла, и они поспешили убраться из этого мрачного здания, едва не ставшего для них роковым.

***
Голова по-прежнему слегка кружилась, но Северус вспомнил всё до мелочей. После того, как он купил артефакт в Лютном переулке, пришлось выждать ещё несколько дней: он решил, что действовать надо в канун Рождества, чтобы привлечь меньше внимания. Вечером он остался в Отделе тайн допоздна. Но эти придурки начали отмечать праздник прямо на работе, и он еле дождался, пока все разойдутся по домам. Тогда он отправился в комнату Времени и, с трудом успокаивая неистовый стук сердца, подошёл к большому Хроновороту, который в прошлый раз так и не смог выполнить своего предназначения. Северус направил камень на песочные часы и произнёс заклинание, которому научил его торговец. Из камня прямо на часы ударил яркий луч света. Серый порошок внутри заискрился тысячами блёсток, и часы завертелись с огромной скоростью, рискуя слететь с державшей их металлической оси. Северус испугался: с таким количеством оборотов Хроноворот занесёт его в слишком далёкое прошлое! Но тут часы резко остановились и начали стремительно крутиться в обратном направлении, отсчитывая оборот за оборотом. Северус не успел даже удивиться, как мелькнула яркая фиолетовая вспышка, и он потерял сознание.
Прокрутив в памяти эти события, Северус снова посмотрел на лежавший в руке фиолетовый камень и застыл в недоумении. Фиолетовый... Но ведь торговец говорил... В сознании чётко всплыла фраза: «Если ты переместишься в прошлое, камень станет красным, если в будущее – фиолетовым».

Разве такое возможно? Выходит, старик обманул его! Но тогда где он находится? А если это правда? Северус запаниковал. Нет, ему нечего делать в будущем. Здесь уже нельзя ничего исправить. Ему нужно вернуться назад, туда, где он совершил роковую ошибку! И почему он до сих пор безвольно лежит на земле, ничего не предпринимая? Он резко приподнялся на локтях и сел. К горлу подступила тошнота. Быстро уняв её, Северус посмотрел по сторонам. По левую руку простиралось большое пустое пространство, поросшее низкой растительностью – возможно, поле или луг. Справа, чуть поодаль, начинался густой лес, состоящий, насколько Северус мог увидеть при свете звёзд, из высоких деревьев с раскидистыми кронами. Сам Северус сидел на узкой тропинке, ведущей в лес.

Место было совершенно незнакомым. Северус тихо выругался, помянув «добрым» словом торговца, и встал на ноги. Он положил камень в карман и обнаружил, что волшебная палочка всё ещё при нём. Ну, хоть что-то. Он начал раздумывать, куда ему следует пойти, как вдруг со стороны луга послышались крадущиеся шаги. Северус вздрогнул. Его не должны заметить! Быстро оценив обстановку, он кинулся к лесу, стараясь произвести как можно меньше шума. Добежав, он быстро спрятался за первым деревом: благо оно оказалось достаточно большим, чтобы укрыть за собой человека. Прислушавшись, он не уловил ничего, кроме приглушённого стрёкота сверчков где-то вдалеке. Наверное, люди пошли в другую сторону.

Северус выдохнул и, отдуваясь, вытер со лба выступивший пот. Но он рано успокоился: неожиданно шаги раздались снова, причём совсем рядом. Звук всё усиливался, и вскоре Северус смог различить даже быстрое неровное дыхание. Человек был в каких-нибудь трёх футах от него! Северус буквально вжался в ствол, пытаясь не шелохнуться. Но вот шаги постепенно стали отдаляться.

Выждав некоторое время, Северус осторожно выглянул из-за дерева и едва различил удаляющуюся в чащу фигуру, закутанную в мантию с капюшоном. Уфф, пронесло... Стоп! А что, если Хроноворот не зря перенёс его именно сюда, и этот человек как раз и нужен для решения проблемы? Северус без колебаний выскользнул из-за дерева и бесшумно последовал за ним. Идти неизвестно за кем ночью в незнакомом лесу было не самой разумной идеей, но если есть шанс вернуть её, Северус ни за что не отступит. Вдруг он поймал себя на мысли, что вокруг не так уж и темно, но тут же отыскал объяснение: некоторые деревья излучали приглушённое серебристое свечение. Он тревожно поёжился, но без остановки продолжил путь.

Стараясь не упускать из виду быстро двигавшуюся фигуру, Северус упорно пробирался по тропинке вперёд и вперёд. Хорошо, что деревья и кусты не прилегали к ней вплотную: треск ветвей в два счёта привлёк бы внимание незнакомца.

Когда уже стало казаться, что путь никогда не закончится, деревья внезапно расступились, открыв просторную круглую поляну. Северус резко остановился: надо переждать, пока человек вновь начнёт углубляться в лес. Но тот пересёк поляну только до половины и замер почти точно в центре. Там было намного светлее, чем в лесу: почти каждое второе дерево из тех, что росли по периметру, было светящимся.

Северус пристроился за деревом, ожидая, что же будет дальше. Человек переминался с ноги на ногу и нервно теребил мантию: видимо, чего-то или кого-то боялся. Наконец, он скинул с головы капюшон и начал озираться по сторонам. Лицо показалось знакомым. Северус осторожно приблизился на пару футов. Человек продолжал вертеть головой, и никак не удавалось разглядеть черты лица. Но вот он повернулся вправо и застыл на месте. Северус чётко увидел его профиль и едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Он прекрасно знал этого человека: им был не кто иной, как Питер Петтигрю. Но разве такое возможно? Ведь это будущее...

Однако Северус не успел даже как следует изумиться, как с той стороны, куда смотрел Петтигрю, на поляну неторопливо вышел ещё один человек, тоже закутанный в мантию с капюшоном. Северус затаил дыхание.

— Я здесь, Наставник... Как вы и ве... велели, — пролепетал Петтигрю.

— Где он? — бесцветным, будто механическим голосом спросил человек, которого Петтигрю назвал Наставником.

— Возникло н-непредвиденное о-обстоятельство, — заикаясь, выдавил Петтигрю. — Но всё будет в лучшем виде, не сомневайтесь...

— Вы должны как можно быстрее его доставить, — эмоций в голосе Хранителя по-прежнему не было. — На то же место, — он чуть поднял голову.

Северус присмотрелся, и ему почудилось, что под капюшоном скрывается лишь клубящийся мрак.

— Разумеется! — с готовностью закивал Петтигрю. — Во имя жизни Тёмного Лорда!

— Мне ты можешь не рассказывать о своей преданности, — Северусу показалось, что голос Наставника слегка напрягся. — Не волнуйся: и тебе достанется часть славы...

Вдруг он повернул голову в сторону Северуса, и тот инстинктивно отпрянул. Только бы его не заметили! Он медленно опустился на корточки и, едва дыша, прижался спиной к стволу дерева. Голоса с поляны раздались снова, но разобрать слов он уже не мог.

Северус решил не испытывать судьбу и медленно, пригнувшись, стал отступать в лес. Только пройдя около пятидесяти шагов, он осмелился выпрямиться и оглянуться. Чаща оставалась безмолвной. Лишь странные деревья излучали таинственное свечение, от которого Северусу становилось не по себе.

Он хотел поскорее выбраться из леса и подумать, что делать дальше, но тут вновь сверкнула быстрая фиолетовая вспышка, и сознание затуманилось.

***
– Интересно, долго мы ещё будем тут торчать? – пробубнил Регулус, мрачно откусывая мясистый белёсый корень. – Меня от этого тошнит.

Уже около недели Сириус и Регулус скрывались в довольно тесной, но надёжно скрытой от посторонних глаз пещере, которую они с трудом отыскали у подножия одной из скал. Изначально Сириус хотел убраться как можно дальше от ущелья, где его обнаружили дементоры, но Регулус убедил брата, что именно здесь его точно не будут искать снова.

Сириуса всё время одолевали тягостные мысли о Стелле. Он слишком хорошо знал, что она сейчас чувствует и переживает, поэтому почти физически ощущал через расстояние её страхи и душевную боль. Больше всего на свете он желал поскорее её увидеть или хотя бы сообщить, что жив. Увы, это слишком опасно. Он не мог позволить себе подвергать её такому риску. Если Министерство хоть что-то заподозрит, страшно даже подумать, чем всё закончится. Регулусу о своих тревогах Сириус предпочитал не говорить: тому и так здо́рово досталось. Но одержимость брата уничтожением крестража порядком раздражала. Он прекрасно понимал мотивы Регулуса, но в данный момент возможное возвращение Волдеморта занимало его куда меньше, чем насущные проблемы.

– Потерпи, – невозмутимо ответил Сириус. – Лучше скажи спасибо, что Стелла позаботилась и раздобыла эти превосходные сверхпитательные коренья алмуса.

– Ещё бы она о тебе не позаботилась, – фыркнул Регулус, но Сириус уловил в его интонациях тщательно скрываемую зависть.

– Надеюсь, совсем скоро нам можно будет хоть куда-то отсюда выбраться, – Сириус сделал вид, что пропустил слова брата мимо ушей.

– За крестражем, разумеется, – выразительно посмотрел на него Регулус.

– Да подожди ты с этим крестражем! – с досадой махнул рукой Сириус. – Только о нём и говоришь! Я не для того до сих пор не погиб, чтобы сломя голову куда-то бежать и без толку распрощаться там с жизнью!

– Тогда я пойду один, – Регулус принял надменный вид и сложил руки на груди.

– Смотрю, тебе прямо не терпится умереть во второй раз. Теперь уже – навсегда, – саркастически заметил Сириус.

– Меня ничто не держит, – пренебрежительно отозвался Регулус.

– И даже... – Сириус запнулся. – Даже мать?

– Я её ненавижу, – процедил Регулус сквозь зубы. – Поверь, там, в зале на дне каньона, у меня было достаточно времени, чтобы всё понять...

– Поздравляю, ты принят в клуб Блэков-отщепенцев! – Сириус картинно развёл руками.

– Весьма польщён, – закатил глаза Регулус.

– Ты же понимаешь, что нельзя никуда идти неподготовленными, – вернулся Сириус к первоначальной теме. – Волдеморт наверняка оставил там ловушки.

– С каких пор ты стал таким осмотрительным? – с усмешкой осведомился Регулус.

– С тех самых, когда из-за моей легкомысленности погибли Джим и Лили, – помрачнел Сириус. – Мы с тобой оба в своё время не думали, как следует, головой, и посмотри, что из этого вышло.

– Значит, надо как-то сообщить о крестраже! – стоял на своём Регулус. – Все должны знать, что Волдеморт по-прежнему опасен!

– Ну давай, заявись в Министерство хоть сейчас, а я уж лучше посмотрю со стороны, – иронично поднял брови Сириус. – Не забывай: мы с тобой официально мертвы.

Регулус послал ему уничижающий взгляд, но промолчал.

– Мне нужно наведаться к себе домой, – задумчиво продолжил Сириус, сделав глоток из пузырька с утоляющим жажду зельем.

– Восхитительная логика, – хмыкнул Регулус. – А заявиться домой, выходит, безопасно!

– Мне нужна одна книга, – серьёзно сказал Сириус. – Это очень важно.

– Не понимаю, как какая-то книга может быть важнее крестража?

– Ещё как может, – кивнул Сириус. – Я тебе объясню...

***
Поздним январским вечером, когда все порядочные люди давно нежатся дома в уютном кресле у камина, два немного подвыпивших на вид джентльмена в потёртых одеждах неспешно шли по обочине слабо освещённой неровным светом редких фонарей дороги в городке Лидгейт. У одного из мужчин из-под надвинутой практически на глаза шапки свисали, словно пакля, жиденькие каштановые волосы. Второй, в капюшоне, то и дело поправлял падавшую на глаза прядь нечёсаных светлых волос.

– Слушай, Рег, иди прямо! – шикнул тот, что в капюшоне, толкнув попутчика локтем в бок.

– А как же маскировка? Или это я говорил? А, Сириус? – отозвался тип в шапке.

– Но не так же наигранно! – Сириус передразнил походку брата. – Тоже мне, маскировка! Вот меня с этими идиотскими белыми патлами хотя бы можно перепутать с Малфоем.

– Может, тебе лучше стоило принять анимагическую форму? – Регулус с сомнением покосился на Сириуса.

– Я понял: тебе интересно ещё раз посмотреть, как я превращаюсь, – хохотнул тот. – Это бессмысленно: всё равно потом придётся превращаться обратно.

– Признаться, я очень удивился, что ты анимаг, – несмотря на недовольство брата, Регулус продолжал выписывать ногами кренделя.

– Мда... Хорошо, что мы поставили заглушку, – покачал головой Сириус. – Ты так кричишь, что о нежелательных подробностях моей биографии было бы слышно из самого Лондона.

– Не будь таким занудой! – отмахнулся Регулус.

– Вот мы и пришли, – Сириус снова толкнул брата. – Смотри.

Впереди показался аккуратный двухэтажный дом с высокой крышей и тёмными окнами, немного освещённый тусклым светом фонаря, стоявшего на другой стороне дороги.

– А ты уверен, что за домом не следят? – выразил опасение Регулус.

– Не уверен, конечно, – бодро ответил Сириус. – Но мы сделаем вид, что он нас совсем не интересует... Стоп! – Только сейчас он заметил стоявшую на обочине машину с характерной надписью на двери. – Этого ещё не хватало! Полиция.

– Кто? – не понял Регулус, напряжённо глядя вперёд.

– А, ну да. Я же забыл, что ты у нас чистокровный до мозга костей. Это машина магловской службы правопорядка. Вряд ли она здесь из-за нас, но тем более – лучше пойти другим путём.

Они свернули с дороги и стали пробираться по заваленному кучами мусора бесхозному участку, стараясь не оглядываться. Сюда почти не достигал свет фонаря, поэтому приходилось передвигаться с большой осторожностью, чтобы не споткнуться. С другой стороны, они быстро затерялись в темноте, чем значительно усложнили задачу врагам, если таковые имелись поблизости.

– Прекрасное местечко ты выбрал для обустройства своего «гнезда», – иронично заметил Регулус, петляя между, казалось, готовыми вот-вот развалиться горами мусора немыслимой формы.

– Не выдумывай, отсюда далеко до дома, – фыркнул Сириус. – Кстати, потом можешь поселиться как раз на этом участке, только уберёшься немного.

Регулус пробурчал в ответ что-то неразборчивое, не сбавляя шаг.

Дальний конец участка вплотную прилегал к редкому лесу, и они, не сговариваясь, направились туда. Здесь было совсем темно – как раз то, что нужно. Пройдя около двух сотен шагов по окраине леса, Сириус, наконец, увидел с левой стороны знакомую кованую ограду, а за ней и дом.

– Отсюда и аппарируем, – удовлетворённо сказал он. – Ох, нет... – он тихо выругался сквозь зубы.

– Что такое? – встревожился Регулус. – Ты кого-то видишь?

– Нет, просто я забыл, что ты не сможешь аппарировать в дом из-за защиты, – с досадой проговорил Сириус. – А изменить её я могу, только находясь внутри.

– Придётся мне остаться тут, – пожал плечами Регулус. – Заодно и покараулю.

– Да, так будет даже лучше, – воспрял духом Сириус. – Я первым делом настрою защиту, так что, если заметишь что-то странное, сразу аппарируй в дом.

– Договорились, заступаю на пост, – кивнул Регулус со смешком и вдруг серьёзно спросил: – Ты правда мне доверяешь?

– Да, – твёрдо ответил Сириус и взмахнул волшебной палочкой.

***
В доме всё осталось на тех же местах, как и в тот день, когда он был здесь в последний раз – даже полураскрытый шкаф с одеждой и задетая впопыхах перевёрнутая чернильница на столе. Холодный серебристый свет вышедшей из-за туч луны проникал в дом и делал контуры предметов резкими и зловещими.

Сириус вспомнил, в какой спешке покидал дом тогда. Но всё было напрасно. «Гениальный» план не стоил и кната. Зачем только Джеймс его послушал? Так, хватит! Он пришёл сюда не затем, чтобы предаваться удручающим воспоминаниям.

Поколдовав над защитой дома, Сириус быстро пересёк две комнаты и остановился около лестницы, ведущей на второй этаж. Но подниматься не стал, а применил отпирающее заклинание. Под лестницей находилась зачарованная на расширение пространства кладовая с полками, на которых в беспорядке лежали книги, волшебные вещи и стояли склянки с зельями. Сириус принялся судорожно перерывать полки. Он не заглядывал сюда уже очень давно, но точно помнил, что она должна быть именно здесь. Он пересматривал обложку за обложкой, ища нужное название, что было весьма проблематично при одном лишь слабом отсвете фонаря с улицы: с этой стороны дома луна не заглядывала в окна.

«Продвинутая трансфигурация», «Сборник редких зелий для защиты от тёмных сил», «150 лучших заклинаний для обороны и нападения»... Всё не то... Неужели он переложил её в другое место? Но в следующую минуту в его руках оказалась не слишком толстая, но тяжёлая книга с потёртой от времени чёрно-белой обложкой, на которой немного выцветшими золотистыми буквами было вытиснено то самое название. Просияв, Сириус собирался уже поспешить обратно к Регулусу, но тут краем глаза заметил на одной из полок два прямоугольных зеркальца. Сердце болезненно сжалось от снова нахлынувшего потока предательских воспоминаний. Сколько раз они с Джеймсом пользовались ими во время отработок в школе, да и после — на заданиях Ордена... Сириус тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и порывисто сунул оба зеркальца в карман.

***
Спрятавшись за большим раскидистым кустом, Регулус сквозь просветы между ветками отлично видел дом и прилегающий к нему участок. Какой бумсланг, спрашивается, понёс Сириуса именно сюда, где его могут искать с наибольшей вероятностью? Всё равно ведь из этой затеи с книгой ничего не выйдет... С другой стороны, прошло достаточно времени, и люди из Аврората наверняка уже побывали здесь. Так что волноваться, наверное, всё-таки не нужно. Скоро Сириус аппарирует обратно, и они уберутся отсюда подобру-поздорову. Регулус лениво опустился на корточки и устало потёр занывший от постоянного напряжения лоб.

Неожиданно где-то слева раздался громкий звук, похожий на треск сломанной ветки. Регулус резко вскочил и начал всматриваться в сторону дома, довольно хорошо различимого в лунном свете. Всё было спокойно. Возможно, сухая ветка просто обломилась. Но тут он заметил у самой ограды какое-то движение. Регулус напряг зрение и увидел: кто-то осторожно, пригнув голову, пробирался вдоль ограды.

Затаив дыхание, Регулус следил за незнакомцем, который не походил на случайного прохожего, а явно пришёл сюда целенаправленно. Пройдя несколько десятков шагов, человек вдруг исчез из поля зрения. Регулус было запаниковал, но через секунду тот появился уже у самого дома. Точно волшебник. Пришли всё-таки. А ведь он предупреждал Сириуса... Только бы защита выдержала. И тут Регулус вспомнил, о чём ему говорил брат, и поспешно достал волшебную палочку.

Только оказавшись внутри дома, Регулус осознал, что понятия не имеет, где искать брата. Он растерянно огляделся по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. Нужно предупредить Сириуса как можно скорее! Из комнаты, куда он аппарировал, вело две двери. Он наугад направился к одной из них и вышел в небольшую комнату с высоким прямоугольным окном без штор. Сириуса здесь не было. Регулус хотел уже вернуться обратно, но взгляд скользнул за окно. Он на миг остолбенел, но тут же опомнился и молниеносно спрятался за массивным креслом: к окну приближался человек.
В укрытии Регулус был в относительной безопасности, но любопытство оказалось сильнее, и он с величайшей осторожностью чуть-чуть выглянул из-за кресла. Человек стоял у самого окна и пристально вглядывался вглубь комнаты. Его лицо освещал лунный свет, и Регулус узнал... Бартемиуса Крауча-старшего. Он постоял около минуты, и медленно отошёл. Регулус выждал ещё немного и рискнул вылезти. Пригнувшись, он прошмыгнул мимо окна и покинул комнату.

***
Не успел Сириус как следует обрадоваться находке, как в тишине отчётливо раздались чьи-то шаги. Он вздрогнул и вытянулся в струнку. Наверное, это Регулус, но... На всякий случай Сириус вынул из кармана волшебную палочку и осторожно выглянул из кладовой. Никого. Звук шагов на несколько секунд затих, но тут же возобновился. Сириус уже хотел запереться в кладовой, но перед ним появилась знакомая фигура.

– Сириус, ты здесь? – шёпотом позвал Регулус.

– Да. Что случилось?

– Надо прятаться!

Сириус молча схватил брата за руку, втянул в кладовую и закрыл дверь.

– Ну что там? – с нарастающей тревогой спросил он.

– Вокруг дома шныряет Крауч! А я ведь говорил тебе... – гневно ответил Регулус.

– Тише ты! – шикнул Сириус, торопливо накладывая заглушающие чары. – Который Крауч?

– Старший. Я видел его лицо, когда уже был внутри дома. Он заглядывал в окно.

– Прекрасно, – ледяным голосом проговорил Сириус. – Только его нам и не доставало.

– Всё из-за тебя! – Регулус не скрывал своего раздражения. – Какого гиппогрифа ты сюда притащился?

– Ты не понимаешь! – вспыхнул Сириус. – Ты... А, ладно, – он оставил злость и попытался быстро просчитать ситуацию. – Он не должен пройти защиту: мы перерыли кучу редких книг, пока возились с ней... Он один?

– Вроде я больше никого не видел, – уже более мирно отозвался Регулус. – Давай скорее аппарируем назад, в пещеру.

– Не получится, – Сириус напрягся. – Издержки защиты. Можно аппарировать только близко к самому дому, а это нам сейчас вообще не подходит.

– Ты хорошо заперся? – спохватился Регулус. – Он же может что-то заподозрить через окно!

– Не может. С улицы не видно, что творится внутри.

– Значит зря я... – проворчал Регулус, но не договорил. – Что же мы будем делать? Давай вытаскивай нас, горе-маскировщик!

Только Сириус собрался достойно ответить на язвительное замечание, как где-то в доме раздался грохот: похоже, что-то упало.

– Защита, говоришь? – хрипло спросил Регулус. – Или, скажешь, это ветер?

– Великий Мерлин! Это же вешалка с одеждой в прихожей! – догадался Сириус. – Неужели он вошёл?! Наверное, я что-то перепутал, когда настраивал на тебя защиту!

– Просто блеск! – простонал Регулус и разразился проклятиями.

– Тише! – зашипел на него Сириус. – Слушай.

Они замолчали. Некоторое время не было слышно ни звука, но потом где-то совсем близко зазвучали осторожные приглушённые шаги.

– О, нет! Он здесь! – запаниковал Регулус.

– Всё, аппарируем! На то же место! – напряжённо скомандовал Сириус и взмахнул палочкой.

Он не уточнил, на какое именно, но через секунду, когда переместился к ограде, откуда полчаса назад аппарировал в дом, увидел Регулуса рядом с собой.

– А вот теперь можно и в пещеру, – выдохнул тот, и они оба без промедления переместились в своё убежище.

***
Эта идея пришла к Бартемиусу внезапно, как будто в голове что-то переключилось. Доступа к отчётам Аврората у него уже, увы, не было, но по старой памяти один из сотрудников Департамента согласился рассказать о деле Блэка. Оказалось, тела никто так и не нашёл, и Аврорат, объявляя о смерти беглого заключённого, руководствовался лишь косвенными доказательствами.

Бартемиус обошёл весь дом снизу доверху, заглянул в каждый уголок, проверил погреб и чердак, но Блэка не обнаружил, как и намёка, что тот уже был здесь раньше. Возможно, он пока опасается сюда приходить и ждёт, когда всё окончательно уляжется. Что ж, идти ему больше некуда. Рано или поздно он должен появиться... Бартемиусу казалось, что он упускает некую важную деталь, но не мог понять, какую именно.

Ещё раз окинув взглядом прихожую, Бартемиус осторожно поставил на место вешалку с одеждой, которую случайно опрокинул, когда вошёл, и неохотно удалился. На улице он на всякий случай осмотрел дом ещё и снаружи. На крышу лился серебристый лунный свет, придавая зданию таинственный вид. Но всё было тихо и спокойно. Бартемиус поднял волшебную палочку и прошептал заклинание. Ничего, пусть Блэк только попробует сюда заявиться... Он криво усмехнулся и, повернувшись, быстро зашагал прочь.

***
– Чуть не влипли, – укоризненно покачал головой Регулус, со вздохом опускаясь на камень. – А кто-то, как мне помнится, ещё говорил о какой-то осторожности.

– А если бы мы пошли за крестражем, было бы не «чуть», – хладнокровно ответил Сириус.

– Мы могли пропасть, и притом неизвестно зачем, – продолжал ворчать Регулус. – Эта твоя идея... – он пренебрежительно махнул рукой в сторону книги, которую Сириус всё ещё крепко сжимал в руке. – Ладно, дай взглянуть, – Регулус пытался сделать вид, что ему совершенно неинтересно, но любопытство взяло верх.

– Смотри, – насмешливо прищурившись, Сириус протянул ему книгу.

Регулус взглянул на обложку и присвистнул от удивления:

– Вот оно как... Откуда она у тебя? Вот уж никак не думал, что ты занимаешься таким...

Часть I. Глава 12

— Интересно, чем это таким я, по-твоему, занимаюсь? — покосившись на брата, насмешливо спросил Сириус.

— Издеваешься? — Регулус выглядел крайне обескураженным. — Ты всю жизнь пытался внушить мне отвращение к этому...

— И, что характерно, так и не внушил, — мрачно заметил Сириус.


— Не передёргивай! — Регулус поднял руку. — Лучше объясни, что всё это значит?
— Да чего ты так психуешь? — усмехнулся Сириус. — Испугался, что ли?

— Это не смешно, — огрызнулся Регулус и бросил книгу на камень.

— Эй, полегче! — прикрикнул Сириус. — Ничего не понял, а уже разорался.

— Что тут, спрашивается, понимать, если она называется «Древние обряды чёрной магии»?! — наконец, выпалил Регулус и тихо добавил: — Видимо, я тебя совсем не знаю...

— Да не кипятись ты, Рег, — Сириус немного смягчился. — Вторым Тёмным Лордом я становиться не собираюсь.

— Не шути так, — вздрогнул Регулус. — Я сразу хотел сказать тебе, что это гиблая затея, а теперь и подавно...

— Вместо того чтобы накидываться с криками, лучше посмотри с другой стороны, — Сириус кивнул на книгу.


Регулус недоверчиво покосился на брата, но всё же осторожно перевернул книгу и прочитал:
— «Древние обряды белой магии»... А, ну это другое дело! Уфф... Я уж подумал, ты... того... Значит, мы будем работать с этим разделом?

Сириусу очень понравилось это «мы», и он сказал извиняющимся тоном:

— Мда, наверное, стоило сразу тебе показать, всё-таки это не тема для шуток.

— Да это мне уже надо начинать брать себя в руки, а то такими темпами скоро буду падать в обморок, услышав слова «тёмная магия», — Регулус вздохнул и невесело усмехнулся. — Ладно, посмотрим, что тут у нас...

Он раскрыл книгу, бегло просмотрел пожелтевшие страницы и недоверчиво фыркнул:

— Портал Времени? Первый раз слышу... — он скептично повертел книгу в руках. — Это точно не сборник сказок?

— Я и сам не уверен, что сработает, — пожал плечами Сириус. — Но их больше нет. Я должен хоть что-то предпринять. И это единственная зацепка.

— Не, я пас, — Регулус развёл руками и захлопнул книгу. — Тратить кучу времени на сомнительные эксперименты, пока Волдеморт может вернуться в любой момент...

— И что, даже не попытаешься помочь? — отрывисто спросил Сириус. — Мои лучшие друзья лежат в могиле, моего крестника отдали людям, которые его ненавидят. На поиски крысы может уйти целая вечность, а без этого выродка меня никто никогда не оправдает, и Стелла будет до своих конца дней всем лгать и прятать меня... Я прекрасно знаю, что она именно так и сделает. Представляешь, какое будущее её ждёт? И что, по-твоему, я должен сидеть и просто так на всё это смотреть?

Сириус резко замолчал. Конечно, Регулус не обязан этим заниматься. Пусть делает, что считает нужным — идёт за крестражем, гибнет или чудесным образом выживает снова. Это его жизнь, его дорога. И с чего Сириус взял, что брат захочет ввязываться в его проблемы? Они никогда друг друга не понимали, а теперь... Регулус просто ощутил на себе последствия той магии, которой раньше занимался сам. Он совсем не знал Джеймса и Лили, да что там говорить — и Сириуса тоже. Наверное, они всё-таки слишком разные, и эту пропасть не преодолеть за столь короткое время.
Регулус тоже молчал, уставившись в земляной пол пещеры и внимательно рассматривая свои ботинки. Что ж, придётся справляться без него. Не привыкать. Но Регулус медленно повернулся и, не глядя на брата, снова раскрыл книгу.

— Неудачная попытка? — через некоторое время иронично спросил он. — Многообещающий заголовок. Посмотрим, что тут у нас... 14 июля 1628 года четыре члена семьи Таурис сгорели заживо при попытке открыть портал в прошлое. Ничего себе «белая» магия. Очень воодушевляюще, — Регулус, наконец, поднял взгляд.

— Ну знаешь, умереть можно и от Ступефая, если неудачно упасть, но от этого он не превратится в чёрную магию, — парировал Сириус.

— Я так понимаю, ты собрался последовать примеру этой незадачливой семейки? — Регулус пропустил его слова мимо ушей.

— Разумеется, нет, — терпеливо ответил Сириус. — Всё ещё нужно изучать и дорабатывать. Но здесь хотя бы есть основа. Дай, я сам посмотрю, — он взял книгу из рук Регулуса.

По правде говоря, Сириус не очень хорошо помнил содержание обряда. Он читал этот раздел всего один раз, к тому же тогда для него это было неактуально. Сириус быстро пролистал нужный раздел. Нет, он не ошибся: четыре амулета и сложное по составу зелье. Но создатели что-то упустили и спровоцировали конфликт между магией амулетов, которые попросту сожгли своих хозяев изнутри. Нужно исправить ошибку, найти недостающее звено, и тогда, возможно, появится шанс...

— Ладно, читай свою книжку, — спокойно сказал Регулус. — Ты занимаешься своим самоубийством, я — своим. Отправляюсь за крестражем сейчас же.

— Постой! С ума сошёл? — Сириус мгновенно оторвался от чтения. — У меня же совсем другое! Я не собираюсь ничего делать, пока не буду полностью уверен! А ты всё куда-то рвёшься, ни капли не подумав! Ты же сразу погибнешь там!

Он понял, что не может позволить брату отправиться на верную смерть, хотя буквально минуту назад почти убедил себя в обратном. Или просто не может позволить себе потерять его снова.

— Тебе меня не остановить, — обречённо вздохнул Регулус. — Я тоже не в состоянии сидеть сложа руки, зная, что Волдеморт может в любой момент вернуться, и всё начнётся с начала... Может, я и погибну, зато не позволю... — он не договорил и направился к выходу из пещеры.

— Какой же ты всё-таки идиот! — в сердцах вскричал Сириус и схватил брата за локоть.
И тут это произошло снова.

***
Северус с трудом приходил в себя. Что произошло? Где он вообще? Память рассыпалась на сотни обломков и никак не могла сложиться в единую мозаику.

Так, Северус, вспоминай. Такое уже было. Тебя опять куда-то вышвырнуло...

И тут в сознании вспыхнуло: Петтигрю. Воспоминания полились рекой, восстанавливая картину событий последнего времени: мистический лес со светящимися деревьями, странный тип в капюшоне, назвавший себя Наставником, непонятный разговор... Всё было очень странно и никак не связывалось между собой.

Наконец, Северус разжал веки и сумел осмотреться. Слава Мерлину, это место было ему хорошо знакомо: Комната Времени. Ну, хоть что-то понятно. Должно быть, он снова переместился в ту ночь накануне Рождества. Сейчас здесь никого нет, и, возможно, удастся незаметно выскользнуть. А может, лучше дождаться утра и сделать вид, что он просто пришёл пораньше?

Одолеваемый этими раздумьями Северус неуклюже поднялся. Голова трещала так, будто в неё влили пару пинт кипящего зелья. Да, эти перемещения отнюдь не детская забава. Только чего он в итоге добился? Ладно же, старый пройдоха торговец просто так не отделается.

Северус отворил дверь и вышел в холл Отдела тайн. Никого. Но не успел он как следует поразмыслить, что же делать дальше, как дверь, ведущая в коридор к лифту, распахнулась, и в холл вошёл непосредственный начальник Северуса Фульвиус Фокс.

Северус замер. К такому повороту событий он точно не был готов. Что Фокс забыл здесь в такой поздний час? Тот, конечно же, сразу его увидел и на его лице отразился гнев, смешанный с удивлением.

– Ты ещё смеешь являться сюда после более чем двух недель отсутствия?! – рявкнул Фокс. – Как это понимать? Я жду объяснений, хотя следовало бы немедленно сдать тебя аврорам! – он встал напротив Северуса, держа волшебную палочку наготове.

Тот молчал, ровным счётом ничего не понимая. Что Фокс несёт? Какие ещё две недели? Получается этот камень, гиппогриф его дери, перенёс Северуса совершенно в другой день!

– Ну, и? – Фокс, прищурившись, выжидающе смотрел на него.

– Я просто... я... сам толком не понимаю... – Северус совсем растерялся. – Это всё... Еиналеж! – нашёлся он, внезапно вспомнив о таинственной истории с зеркалом.

– Продолжай, – Фокс подбоченился.

– Я работал с зеркалом, как вы и велели, – начал сочинять на ходу Северус, слегка приободрившись. – Но вдруг что-то произошло... Всё накрыла какая-то серебристая дымка, которая... начала затягивать меня в зеркало... А потом я потерял сознание.

– То есть ты хочешь сказать, что очутился внутри зеркала? – Фокс сверлил его недоверчивым взглядом.

– Неверное, – Северус неуверенно кивнул. – Возможно, некая временна́я петля или что-то вроде этого... С Еиналеж происходят очень странные вещи.

Фокс нахмурился и задумчиво потёр лоб. Волшебная палочка по-прежнему была направлена на подчинённого.

Северус почувствовал, как по виску стекает капелька пота. Какой же бред он сейчас наговорил! Фокс ни за что не поверит! Если этим случаем заинтересуются всерьёз, Северусу ни за что не выкрутиться. А ведь он так ничего и не добился, так и не смог загладить своей вины. Теперь ему и шагу не дадут ступить, и это ещё в лучшем случае.

– Я бы с радостью передал твоё дело в Аврорат, – после паузы, нехотя начал Фокс. – Но профессор Дамблдор просил, чтобы я доставил тебя к нему, если ты объявишься. Не знаю, почему он так о тебе печётся, но его просьбы я уважаю. Иди вперёд, – Фокс раздражённым жестом указал на дверь.

Северус молча повиновался и на ватных ногах направился к выходу. Час от часу не легче! Уж кто-кто, а Дамблдор сразу распознает ложь. А если привлечь все познания в окклюменции? Может, что-то и выгорит. В любом случае, сдаваться нельзя. Надо сосредоточиться.

Фокс наотрез отказался отпускать Северуса к Дамблдору одного и вызвал двух авроров для сопровождения. Вскоре все трое были в кабинете директора Хогвартса. Тот встретил Северуса оценивающим пытливым взглядом и добродушно предложил рассказать о случившемся.

Северус повторил свою легенду, изо всех сил пытаясь защитить разум. Если Дамблдор узнает... Но к его удивлению, того весьма заинтересовало спонтанно придуманное происшествие с зеркалом.

– Любопытно-любопытно, – Дамблдор сложил пальцы домиком, не сводя с Северуса внимательного взгляда из-под очков-половинок. Мне бы хотелось, чтобы ты занялся этим как можно более подробно.

– Разумеется, я с радостью, – Северус не мог поверить своей удаче. – Но мистер Фокс...

– Это не твоя забота, – Дамблдор поднял руку. – Я с ним поговорю.

Северус смог лишь выдавить из себя несколько дежурных слов благодарности, надеясь, что они звучат достаточно искренне. Всё складывалось не так уж и плохо.

– А Кентберри? – тихо спросил он, покосившись на авроров, с подозрительными лицами сидевших чуть поодаль.

– В этом больше нет необходимости: Сириус погиб при побеге.

– Вот как,– Северус напрягся, почему-то вспомнив о Петтигрю.

– Такова жизнь, – философски заметил Дамблдор. – Всё возвращается назад.

Северус молча кивнул. Что ж, Блэк получил по заслугам, но Северус почему-то не испытывал облегчения. Слишком поздно. Да и сам он был виноват не намного меньше.

***
Решительным шагом Северус прокладывал себе путь по Лютному переулку, не обращая внимания на надоедливых торговцев и подозрительных личностей, слоняющихся взад-вперёд вдоль рядов угрюмых лавок. В душе с новой силой разгорались гнев и раздражение. Ничего, сейчас он доберётся до этого шарлатана...

Наконец он свернул в нужный проход, и вскоре впереди показалось знакомое ветхое строение. Северус без колебаний отворил скрипучую дверь и вошёл.

– Что ж, я ждал твоего визита, – сразу раздался спокойный голос торговца, стоявшего спиной ко входу у одной из полок.

Он неспешно развернулся и посмотрел Северусу в глаза.

– Неужели? – тот вздёрнул подбородок. – Тогда немедленно верните мне деньги за этот никчёмный кусок драконьего дерьма! – он швырнул камень на прилавок.

– К сожалению, нынешняя молодёжь склонна грубить старшим, – вздохнул старик, нисколько не смутившись.

– Не увиливайте от разговора! – Северус зло сощурился. – Он не работает. И точка. Да ещё и благодаря ему я выпал из жизни на две с половиной недели!

– Небольшой побочный эффект, – равнодушно пожал плечами торговец. – Ты о нём и не спрашивал. Что до перемещений во времени, мои артефакты ещё никого не подводили.

– Да уж, всенепременно! – бросил Северус. – Он закинул меня Мерлин знает куда, якобы в будущее! Ну и какого боггарта мне всё это сдалось?!

– Никто не виноват, что ты не можешь сопоставить элементарные факты. Камень сделал своё дело, теперь твоя очередь. Думай. Придёт день, и все осколки сложатся воедино.

– Хватит морочить мне голову, – отчеканил Северус. – Или поговорить по-другому? – он выхватил волшебную палочку.

Но произнести заклинание не успел: на него с огромной скоростью налетел вихрь и буквально вышвырнул из дома. Разъярённый Северус тут же вскочил на ноги и бросился обратно к двери. Однако та была заперта наглухо. Ни одно из отпирающих заклятий не действовало. Северус сплюнул в сердцах и оставил тщетные попытки пробраться внутрь.

Его попросту надули. Что ж, обычное дело. Но потраченных денег было жалко, а ещё больше душу тяготила разрушенная надежда.

Думай, думай... Полный бред. Даже если предположить, что всё правда, и Петтигрю действительно жив, что это даёт? Что Блэк промахнулся и не смог его добить? Да Северус чихать хотел на этих придурков! Всё это не имело никакого отношения к его цели. Все ошибки уже совершены, и в будущем их никак не исправишь. Неужели ему не суждено ничего изменить?

Северус с ненавистью обернулся на дом и исчез в сером промозглом полумраке проулка.

***
В голове помутилось, и сознание стало погружаться во тьму. Чужое воспоминание снова завладело разумом Сириуса.

Он шёл по тёмному проходу... Или коридору? Всё слишком смутно. Ещё более размыто, чем в прошлый раз... Поворот, узкий проём или дверь, какое-то движение... И всё растворилось во мраке. Наверное, видение улетучилось. Нет, в голове снова прояснилось, и перед ним возник предмет прямоугольной формы с зелёным пятном в центре. Туман на мгновение слегка рассеялся, и Сириус мельком увидел, что это был потрет человека с остроконечной бородкой, одетого в серебристо-зелёный костюм. Сириус прекрасно знал его. Финеас Блэк.

Воспоминание бесследно растворилось, и Сириус снова оказался в пещере. Он всё ещё держал Регулуса за локоть. Тот смотрел на него с беспокойством, смешанным с раздражением:

– Ну, что там у тебя? Опять эти твои видения?

– Да, – отрывисто ответил Сириус, отпуская руку брата. – Я видел портрет нашего с тобой предка Финеаса Блэка,– он встрепенулся. – Тут что-то не так. Не ходи, прошу тебя!

– Начинается, – недовольно скривился Регулус. – А причём тут крестраж?

– А притом, что я увидел портрет, когда пытался отговорить тебя от бесшабашного похода! – Сириус, по правде говоря, и сам не очень понимал, что всё это значит. – Вспомни, в прошлый раз мне привиделось твоё спасение как раз в тот момент, когда мы о нём говорили!

– Всё равно не понимаю, – Регулус был уже порядком рассержен. – Как может Финеас быть связан с крестражем Волдеморта? Наш прапрадед давно умер.

– Мерлин его знает! Думаешь, я понимаю больше тебя? Всё, что мне известно – ко мне в голову кто-то влезает, и я понятия не имею, кто и почему.

– Тогда зачем весь этот разговор? Какие-то невнятные догадки! А может, ты специально всё выдумал, лишь бы я никуда не ходил? – с холодным подозрением спросил Регулус.

– Выдумал, говоришь? – Сириус не ожидал такой наглости. – Надо было оставить тебя там, где ты счастливо отдыхал последние три года! А я ещё, дурак, не раздумывая, кинулся спасать его! А вдруг ты прикидываешься, а сам спишь и видишь, как бы поскорее возродить своего хозяина? Если ты не веришь мне, с какой стати я должен верить тебе? – Сириус круто развернулся и отошёл в дальний конец пещеры.

– Я. Ненавижу. Волдеморта, – чеканя слова, медленно произнёс Регулус и замолчал.

Сириус не глядел на него. Внутри кипела обида. Вот она, благодарность! Хорош же братец! Конечно, сейчас Сириус ударил его в самое сердце своим обвинением, но ничего – пусть знает. Если Регулус добровольно хочет отказаться от единственного человека, который знает обо всём, что он пережил, и верит ему (по крайней мере, верил до этой минуты), значит, так тому и быть. Сириус сделал всё, что мог. Теперь лучше подумать о том, как встретиться со Стеллой. Она ведь вся измучилась. Вот кому он действительно нужен. А он теряет тут время, пытаясь образумить этого дубоголового упрямца, пока она страдает, не зная даже, есть ли надежда.
Его решительные рассуждения были прерваны словами Регулуса.

– Сириус, прости, – совсем другим, почти умоляющим тоном, сказал он. – Ты прав. Если бы не ты, я до сих пор был бы там... в том состоянии. Чудовищном состоянии. Прости, я опять виноват. Наверное, всё-таки я неисправим... Сириус? – в голосе зазвучали тревожные интонации.

Сириус застыл на месте, уставившись немигающим взглядом в стену пещеры. Однажды он уже не смог защитить Регулуса от неверного выбора. Если это повторится, он навсегда потеряет брата. Сможет ли тогда Сириус простить себя? Вряд ли. Регулус уже на правильном пути. Нужно лишь помочь ему, поддержать и не позволить вновь сделать ошибку. Неужели Сириус бросит его на произвол судьбы?

– Исправим, куда ты денешься, – он повернулся и посмотрел брату прямо в глаза.

– Боюсь, я доставляю тебе слишком много хлопот, – тот виновато отвёл взгляд, в котором мелькнула искорка облегчения. – Ладно, давай попробуем разобраться в твоих видениях.

– Не уверен, что тут вообще можно в чём-то разобраться, – вздохнул Сириус. – Это началось в Азкабане. Я почувствовал, что моим разумом завладевает память другого человека. Это был голос. Обрывок фразы. Сейчас... – Сириуса передёрнуло от воспоминаний о жутком времени в Азкабане. – Вот! Там было: «Тот, кто сильнее. И древний волшебник не сможет противостоять его воле».

– Это сказал тот человек, который влез в твою память? – Регулус напряжённо потёр лоб.
– Нет. Мне кажется, это сказали ему.

– Мда... Всё очень запутано, – задумчиво сказал Регулус. – А голос? Каким он был?

– Незнакомым и... каким-то странным, – неуверенно отозвался Сириус. – Я имею в виду, что люди так не говорят, скажем, во время светской беседы на званом ужине.

– Похоже на пророчество, – после паузы предположил Регулус. – И голос, и сама формулировка. Правда, раньше я не особо верил в такие штуки, но с тобой и не в такое поверишь.

– Думаешь, пророчество? – Сириус вздрогнул, вспомнив о Гарри. – В таком случае, осталось выяснить, кто сильнее, что это за древний волшебник и...

– И чьи это воспоминания, – закончил за него Регулус.

– Получается, этот человек как-то связан с крестражем, твоим спасением и, возможно, Финеасом, – Сириус попробовал сложить воедино обрывки чужой памяти.

– Слушай, а ты уверен, что это всё воспоминания одного человека?

– Допустим, что одного, – поморщился Сириус. – Иначе мы совсем запутаемся.

– Давай на всякий случай не будем исключать, что это могут быть и разные люди, – слова Регулуса звучали вполне логично, но такое предположение только усиливало неразбериху.

– Ага, и самый интересный вопрос: с какого перепугу все эти люди торчат у меня в голове? – усмехнулся Сириус.

– Говоришь, это началось в Азкабане? – Регулус сложил руки за спиной. – Вспомни, может, произошло что-то необычное?

– Да что там может произойти? Дементоры, боль, страх, ужасные мысли...

– Вдруг кто-то приходил и заколдовал тебя, чтобы ты быстрее сошёл с ума? – продолжал высказывать догадки Регулус.

– Почему-то до сих пор не сошёл. Хотя… это как посмотреть. Да никто не приходил, там одни дементоры и сумасшедшие заключённые. Из необычного было только то, что я нашёл осколок зеркала.

– Во-от! – Регулус щёлкнул пальцами. – А если это как-то связано?

– Хм, а у тебя хорошо получается, – Сириус с уважением глянул на брата. – Я ведь до сих пор не знаю, как в камере оказался этот осколок.

– Его, наверное, принёс этот человек! – догадался Регулус.

– Сверхмаг какой-то выходит. Спас тебя от Авады, сходил в кишащий дементорами Азкабан, как на прогулку, – покачал головой Сириус. – Или это два разных мага.

– Три. Третий медитировал у портрета Финеаса, – напомнил Регулус.

– Постой! Ведь в том странном туннеле под Отделом тайн я видел вензель Финеаса на двери! Всё-таки он явно играет тут не последнюю роль.

– Только я, хоть убей, не вижу связи между ним и событиями из воспоминаний, – пожал плечами Регулус.

– Кстати, насчёт портрета. Их ведь всего два: один на площади Гриммо, другой – в кабинете директора Хогвартса. Видение было очень туманным, и я не смог разглядеть обстановку. Но оба этих места никак нельзя назвать проходным двором.

– Если этот маг так силён, как мы думаем, то мог запросто пробраться и туда.

– Только мы не выяснили главного: зачем он всё это делает? – Сириус задал давно мучивший его вопрос. – Может, Финеас что-то знает, но мы с тобой явно не так сильны, чтобы прорваться хотя бы к одному из портретов. И ещё остаётся неясным, с какой стороны тут прилепить пророчество.

– Судя по анти-Аваде и осколку зеркала, этот таинственный волшебник (или волшебники) явно работает за нас. А видениями он, наверное, что-то пытается подсказать тебе.

– Пожалуй, я недостаточно умён, чтобы разгадать их, – скептически хмыкнул Сириус. – Может, сейчас он предупреждает, что не надо идти за крестражем?

– Ладно, убедил, – после продолжительной паузы нехотя отозвался Регулус. – Пока подожду. Возможно, будут ещё видения, и появится хоть какая-то ясность. А тебе сейчас надо к ней.

Сириус встрепенулся. Брат всё прекрасно понимал.

– Надо, – Сириус сжал ладонь в кулак. – Но Крауч... Если он рыскал в моём доме, то наверняка заявится и к ней или уже был там. У Стеллы есть потаённая комната, и я бы мог отправиться к ней хоть сейчас, сколько раз уже хотел... Но вдруг что-то заподозрили? Да и защита – вещь ненадёжная. Вспомни, что я натворил у себя дома. А Стелла ещё и в таком состоянии... О, Мерлин, я ведь даже не знаю, вдруг её уже схватили?

– Нужно как-то проверить. Но тянуть больше нельзя. Я же вижу, ты весь извёлся, – Сириус уловил во взгляде брата неподдельное сочувствие.

– А ты? – с тревогой спросил он. – Что ты будешь делать?

– Посмотрим. А потом, может, подумаем о твоём портале.

– Ты правда будешь этим заниматься? – Сириус недоверчиво покосился на брата. – Ты же сказал...

– Знаю, знаю, – прервал его Регулус. – Но если для тебя это так важно... Можно хотя бы попробовать.

Сириус замер в удивлении. Неужели... Не в силах найти подходящих слов он лишь послал брату взгляд, полный благодарности. Тот всё понял и чуть улыбнулся. А Сириус почти физически ощутил, как создававшие напряжение и сковывавшие атмосферу разногласия испарились окончательно.

– Кстати, ты мне так и не сказал, откуда у тебя эта книга? – вдруг вспомнил Регулус.

– Позаимствовал в нашем родительском гнезде, – с мрачной иронией ответил Сириус. – В «светлом» разделе я нашёл несколько весьма любопытных заклинаний. Решил – пригодятся. Вот и взял книгу с собой, когда...

– Сбежал?

– Именно, – спокойно подтвердил Сириус.

– Если бы я знал, тоже сбежал бы,– тяжело вздохнул Регулус.

– Оказалось, узнать никогда не поздно, – Сириус похлопал его по плечу. – Ничего, мы ещё повоюем.

***
Стелла уже ни в чём не пыталась себя убеждать. Бесполезно. Всё её существо занимала лишь бесконечная пустота, методично вытеснявшая чувства, ещё слабо теплившиеся где-то глубоко в душе. Она верила до последнего. Верила, что он появится. Но дни утекали, растворялись в небытии, и каждый новый рассвет не приносил ничего, кроме боли и безнадёжности. Всё кончено. Слишком много времени прошло. Его больше нет. Всё-таки он сломался и не смог выдержать страшные испытания, выпавшие на его долю. Несправедливо. Что, что она будет делать одна? К чему это жалкое существование?

Ремус навещал Стеллу несколько раз, но даже его присутствие и поддержка не могли привести её в чувство и дать хоть какую-то надежду. А сегодня она даже не нашла в себе сил выйти на работу. Зачем? Пусть её уволят, какая теперь разница? Не хотелось делать абсолютно ничего. Больше просто нет смысла. Она пыталась, преодолевала, боролась – и все усилия оказались напрасны. Он погиб из-за всеобщего равнодушия и жестокости. Люди вокруг оказались чёрствыми и не способными даже на миг оторваться от своих закостенелых шаблонов. Магическая система прогнила насквозь. Но всем наплевать. Они будут продолжать жить как ни в чём не бывало и даже не вспомнят о каком-то Сириусе Блэке. Избавились и ладно. Никому нет дела до чужой жизни.
В дверь позвонили.

Что, будете читать воспитательную лекцию о прогулах? Нет уж, довольно! Уходите! Уходите все!
Звонок настойчиво повторился.

Ну, давайте, ломайте дверь. Попробуйте снять все слои защиты – валяйте. Вам ведь всё равно больше нечем заняться.

Всё, надоело? Ушли. Неужели?

Но звонок возобновился, теперь превратившись в невыносимую непрерывную трель, сопровождавшуюся ещё и стуком в дверь.

Да сколько можно?! Вам всё мало?

Стелла удручённо уткнулась лбом в столешницу.

Что вам ещё от меня надо? Думаете, не добили окончательно?

Изводящие звуки, глухими ударами отдававшиеся в голове, и не думали прекращаться. Наконец, терпение лопнуло. Стелла со злостью вскочила, метнулась в прихожую и рывком распахнула дверь.

– Стелла, что случилось? Почему не открываешь? – на пороге стояла мама с крайне встревоженным выражением лица.

– Спала, – буркнула Стелла первое, что пришло на ум.

– Тебя сегодня не было на работе! Все беспокоятся. Можно мне войти? – мама ещё больше насторожилась.

Стелла нехотя посторонилась. К чему вся эта так называемая забота? Раньше надо было думать.

– Что произошло, объясни? Я же волнуюсь! – продолжала мама допрашивать Стеллу на повышенных тонах.

– Ничего, просто немного приболела, – выдавила из себя Стелла, отвернувшись к окну.

– Ты лечишься? Что у тебя болит? Может, надо обратиться к целителю? – на Стеллу посыпался ворох ненужных вопросов, только раздражавших ещё больше.

– Всё нормально, – соврала она. – Я сварила зелье, не переживай, – ей хотелось, чтобы мама поскорее оставила её в покое.

– Не нравится мне всё это, – та подошла и заглянула Стелле в глаза. – На тебе же лица нет!

Великий Мерлин! Ну сколько можно-то! А может, рассказать? Уже ведь всё равно, к чему скрывать и врать? Пусть знает, насколько ей плохо!

Стелла почти открыла рот, чтобы начать, но так и не решилась. Что из этого выйдет? Всего лишь очередной скандал: мать не захочет понять и принять правду. Снова начнутся изводящие нравоучения и нотации, станет ещё хуже. Она не сможет разделить боль Стеллы и утешить. А даже если бы и смогла – ничего уже не вернуть.

– Что молчишь? – мама с беспокойством коснулась рукой её лба. – Жара вроде нет... Скажи, что тебя тревожит?

– Мам, я же тебе уже сказала: ничего особенного, – Стелла собрала волю в кулак, чтобы посмотреть матери в глаза. – Какая-то общая усталость навалилась. Наверное, надо взять отпуск. Всё наладится, я точно знаю, – она говорила полную противоположность того, что было на душе.

– Ну, хорошо, – мама недоверчиво пожала плечами. – Тебе точно не нужна помощь?

– Нет, иди домой и не волнуйся за меня, – Стелла попыталась улыбнуться.

Вероятно, получилось не очень естественно, потому что мама посмотрела на неё немного жалостливо.

– Ладно, как хочешь, – вздохнула она и направилась к двери. – Поправляйся скорее.

***
В нескольких десятках футов от дома, прислонившись к стволу дерева, стоял человек. Он никогда не бывал здесь раньше, но по всему выходило, что это именно тот дом. Он пристально рассматривал прямоугольники окон, светящиеся и тёмные. Третий этаж. Разве тут сообразишь, где именно? А вдруг её нет дома? А может она вообще... Нет, так ничего не получится. Он и так торчал здесь больше часа, не решаясь войти. Порой мимо проходил человек-другой, но он не обращал на них особого внимания: маглоотталкивающие чары делали своё дело, к тому же эти люди всё равно его не знали. Его никто не знал.

Что ж, пора. В его расчётах оставалось слишком много белых пятен, но бездействовать дальше было непозволительно. Он вытащил руки из карманов и неспешно зашагал к подъезду. Но не дойдя каких-то десяти футов, остановился: по направлению к подъезду торопливо семенила женщина. Ха, знакомые лица: миссис Кентберри. Нечего сказать, как раз вовремя. Слишком долго собирался.
Он нехотя отошёл, тяжело опустился на лавочку и снова принялся вглядываться в окна. Придётся ждать. Минут через пятнадцать (хотя показалось, что прошёл ещё час) миссис Кентберри показалась в проёме. Выражение лица рассмотреть не удалось: сильно навязчиво следить – себе дороже. Подождав, пока она удалится на приличное расстояние, он встал и бесшумно юркнул в подъезд.

***
Наконец, мама хлопнула входной дверью. Прекрасно. Пусть выплёскивает свою заботу где-нибудь подальше. Надоело. Стелла отвернулась от окна и растерянно оглядела комнату. Ну и что теперь? Только она собралась вернуться в бесконечный круговорот бесплодных переживаний, как снова раздался звонок в дверь.

Нет, она, что, издевается?! Неужели непонятно? Забыла высказать что-то чрезвычайно ценное, как же! И опять, опять этот нестерпимый звук! Всё сначала...

Не чувствуя ног, Стелла поплелась в прихожую. А может, внять совету и сходить к целителю? Какая уже, к боггарту, разница?

Она приготовилась в очередной раз выслушивать мамины вопросы и опасения и обречённо отворила дверь с маской безразличия на лице. Но тут же вздрогнула от неожиданности, встретившись взглядом с незнакомым молодым человеком.

– Здравствуйте, мисс Кентберри. Меня зовут... Кирк Фортис, я из... Министерства, – он говорил немного неуверенно и смотрел на Стеллу как-то странно.

– А... Завтра выйду на работу, извините, – вяло проговорила Стелла, поняв, зачем явился этот тип.

– Нет, я по другому поводу, – чуть помедлив, сказал Фортис. – До меня дошли сведения, что... – он понизил голос. – Бартемиус Крауч, возможно, высказывает на ваш счёт необоснованные обвинения.

Стелла удивлённо вскинула глаза. Зачем им вдруг понадобилось это выяснять? Хотят упечь в Азкабан? Да пожалуйста! Её этим не напугать, зря теряют время.

– Послушайте, какое вам дело до меня и всякой ерунды? – с отвращением отмахнулась она. – Идите и занимайтесь своей работой, Кирк, или как вас там.

– Ошибаетесь, очень большое дело, – глаза Фортиса на миг вспыхнули, и Стелле показалось...

Нет, хватит! Сколько можно быть наивной дурой!

– Уходите! – она резко вытянула руку вперёд. – Оставьте меня.

– Нет, выслушайте, прошу! – перебил её Фортис. – Это очень важно, вы даже не представляете... Позвольте мне войти.

Сама не зная почему, Стелла сдалась и впустила его внутрь. Будь что будет. Фортис прошёл в комнату и взмахнул волшебной палочкой. Стелла даже не заметила, когда он успел её вытащить. Но нисколько не испугалась, хотя собственная палочка лежала на столе в пяти футах от неё.

– Собираетесь угрожать? – безучастно кивнула она на палочку Фортиса. – Не нужно, я могу добровольно последовать за вами в Аврорат. Вы ведь из-за этого пришли?

– Это всего лишь обычные заглушающие чары, – возразил тот и убрал палочку в карман. – А теперь скажите: Крауч или кто-то ещё следит за вами?

– Что вы заладили: Крауч, Крауч? – Стелла пожала плечами. – Откуда я знаю?

– Кому-то известно о потайной комнате? – следующий вопрос застал Стеллу врасплох.

– Что? Откуда вы зна... – ошеломлённо выдохнула она. – Кто вы? – она посмотрела на Фортиса в упор.

Тот пристально уставился на неё немигающим взглядом, а потом чуть улыбнулся. Еле заметно, одними уголками губ, но...

Не может быть... Стеллу окатило волной жара, и она прислонилась к стене.

Это был совсем другой человек, но сквозь его лицо, словно в тумане, она увидела знакомые черты. Или только хотела увидеть. Снова жестокий обман? Однажды она уже пошла на поводу у чувств, и что из этого вышло? Разум понимал, что нельзя поддаваться мимолётному видению, которое вот-вот растворится в воздухе и обернётся очередным кошмаром. Но сердце, запертое в железной клетке отчаяния, рвалось на свободу и не могло позволить себе упустить едва забрезжившую призрачную надежду.

– Они не знают, – едва дыша и не сводя глаз с Фортиса, наконец, вымолвила Стелла.

Великий Мерлин, что она делает? Это же обман! Сейчас он криво усмехнётся и всё повторится, как тогда, в заброшенном доме. Только Ремус уже не поможет, второго шанса не будет. Хотя на что ей теперь шанс?

Фортис чуть подался вперёд – осторожно, будто боясь её спугнуть. Стелла хотела было отпрянуть, но не смогла даже пошевелиться. Его жесты и манера... Как же похоже... Почему она сразу не заметила?

Он попытался что-то сказать – одними губами, но Стелла была слишком взволнована, чтобы разобрать слова. Она бы так и стояла в нерешительности целую вечность, но он вдруг поднял руку и откинул прядь волос со лба. Точь-в-точь, как... Этот жест... Его нельзя подделать, как почерк. Они бы не смогли, нет!

Он уловил перемену в её лице, и на его губах заиграла улыбка. Ласковая и солнечная, с капелькой озорства и хитрости. Его улыбка.

Почти в беспамятстве Стелла, наконец, оторвалась от стены и, едва сдерживая порыв подбежать к нему, неуклюже отворила дверцу шкафа. Негнущимися пальцами она отодвинула висевшие внутри платья и протянула руку к задней стенке. Спохватившись, она помедлила и обернулась в страхе, что там снова стоит Крауч или кто-то ещё, но он по-прежнему был в облике Фортиса. Проём открылся, и Стелла, затаив дыхание, шагнула внутрь.

Она вошла в комнату и остановилась, как вкопанная, боясь посмотреть назад. Это он, он! Она чувствовала, но вдруг? Истерзанная душа больше не перенесёт лжи.

И тут, точно откуда-то издалека, из другой, давно потерянной жизни, раздался голос, его голос:

– Стелла, милая, это я. Правда.

Она резко обернулась. Буквально в двух шагах от неё стоял Сириус.

– Ты... – сорвалось с её губ и дыхание перехватило.

Она бросилась в его объятья и разразилась рыданиями. Сириус крепко прижал её к груди, и, мягко гладя по волосам, успокаивающе приговаривал:

– Всё хорошо, родная, я здесь, с тобой... Всё позади...

– Сириус... Сириус... – всхлипывая, повторяла она вновь и вновь.

Он нехотя выпустил её из объятий, и их взгляды встретились.

– Как же я тебя ждала! – в глазах Стеллы стояли слёзы.

Она несмело провела дрожащими пальцами по его щеке, боясь, что он вдруг исчезнет без следа, словно утренняя призрачная дымка.

– Прости, что так долго, – Сириус виновато улыбнулся, и за эту улыбку Стелла была готова отдать всё на свете.

– Перестань, – прошептала она. – Лучше дай на тебя посмотреть, – она жадно всматривалась в каждую чёрточку лица, которое грезилось ей в бессвязных мучительных снах каждую ночь. – Неважно выглядишь, – забеспокоилась она. – Нужно восстанавливающее зелье.

– Ты моё восстанавливающее зелье, – жарко прошептал Сириус, и они растворились в поцелуе.

Часть II. Блэки в шкафу. Глава 1

— Рег, не дури. Неужели будешь сидеть в пещере, как неандерталец? — скептически обвёл глазами их вынужденное пристанище Сириус. — Пора уже возвращаться к цивилизации. Тем более есть куда.

— Да что мне там делать? — Регулус отвернулся и начал упрямо сверлить взглядом большой камень в углу пещеры. — Буду вам только мешать. Стелла явно на меня не рассчитывала.

— Не переживай, мы уже всё обсудили, и она не против. Сделаем тебе ещё одну комнату, делов-то, — Сириус ободряюще хлопнул брата по плечу. — Думаешь, я тебя тут оставлю? И не надейся! Больше тебе не отвертеться от моего общества.

Регулус улыбнулся и наконец посмотрел Сириусу в глаза. Похоже, брат окончательно простил ему все ошибки и заблуждения и готов начать всё сначала.

— Ладно. Ещё одна голова вам точно не помешает. Конечно, я не заменю тебе Джеймса... — Регулус осёкся, поняв, что сказал лишнее.

— Не надо никого заменять, — быстро произнёс Сириус, пряча грусть в глазах. — Аппарируем, у нас ещё куча дел.

Сириус решительно схватил брата за локоть и взмахнул волшебной палочкой.

— Привет, Регулус, — Стелла выглядела немного напряжённой, хотя и приветливо улыбалась. — Добро пожаловать в наше скромное убежище.

Во время учёбы в Хогвартсе они по понятным причинам не общались. Регулус всегда отводил взгляд, завидев впереди Сириуса в компании друзей. Но теперь времена круто изменились, такой поворот судьбы невозможно было предугадать, и настала пора налаживать отношения с близкими брата. Правда, было не совсем понятно, с чего начать.

— Здравствуй, Стелла. Спасибо, что приняла, — официальным тоном ответил Регулус и коротко пожал ей руку.

— Ну, вы прям как на заседании в Министерстве. Не хватает только стопки бумаг на подпись. Вы же будущие родственники! — Сириус озорно подмигнул Стелле и слегка толкнул Регулуса в бок.

— Я правда рада, что ты жив, Рег, — взгляд Стеллы потеплел; всё-таки Сириус, как никто другой, умел разрядить обстановку. — И что ты с нами...

— Да уж, после всего, что со мной случилось, теперь я точно с вами до конца, с меня достаточно, — с улыбкой кивнул Регулус; настрой брата помог ему почувствовать себя увереннее.

Внезапно раздался хлопок аппарации. Регулус непроизвольно дёрнулся и резко обернулся. Посреди комнаты стоял озадаченный и слегка растерянный Ремус Люпин.

— О, сегодня у нас, похоже, день встреч и возвращений! Ну, привет, Лунатик! — Сириус с чувством обнял друга.

— Как же я рад, что ты выбрался, Бродяга! — горячо воскликнул Ремус, но тут же, будто спохватившись, поспешно отстранился.

— Прости, Сириус, — начал он. — Наверное, Стелла тебе рассказала... Я не сразу поверил, что ты невиновен, и не был рядом с ней, когда она так нуждалась в поддержке...

— Не будем зацикливаться на прошлом, — помедлив мгновение, Сириус тряхнул головой. — Тем более теперь-то ты, как вижу, уже в меня веришь, и это главное. К тому же, ты ведь спас Стеллу, и уже только за одно это я тебе бесконечно благодарен.

— Да чего уж там... — Ремус заметно приободрился. — Просто удачно успел в нужное место... Оу, это же... Но как? — он остолбенел, увидев в глубине комнаты Регулуса, тактично не мешавшего встрече старых друзей.

— Ну да, как оказалось, меня немножко не добили, — наконец подал тот голос, предвидя дальнейшие вопросы Ремуса. — Впрочем, это долгая история.

— Давайте всё-таки присядем, — предложила Стелла, с беспокойством поглядывая на всё ещё не пришедшего в себя Ремуса и поспешно убирая со стола котёл для зелий.

— Действительно, нам всем есть, что обсудить, — согласился Сириус и наколдовал пару кресел с другой стороны стола напротив дивана, чтобы уместились все.

Пока они рассаживались, Стелла достала с полки увесистую бутылку огневиски и поставила на стол.

— О, неплохо, — одобрительно кивнул Регулус. — Уже и не вспомню, когда в последний раз его пробовал.

— Честно говоря, в это сложное время у меня часто возникало желание открыть его в одиночку, хотя это вряд ли помогло бы, — призналась Стелла. — Ну а в кругу друзей — совсем другое дело.

Оправившийся от первоначального шока Ремус согласно закивал, и Регулус удивлённо вскинул глаза. Неужели они готовы так быстро принять его в свою компанию?

— Ну что ж, за встречу, дамы и господа! — Сириус поднял бокал, и с этого момента беседа пошла намного живее.

* * *
— То есть, если я правильно понял, по наши души в любой момент может явиться Волдеморт под ручку с Дамблдором, а также в компании Крауча и Снейпа с зеркалом Еиналеж под мышкой? — со смехом подытожил Ремус после длинного обстоятельного рассказа Сириуса и Регулуса.

— Примерно так, причём в любой последовательности, — фыркнул Сириус. — И это ты ещё ничего не знаешь про Портал Времени.

— Портал... чего? — скривился Ремус. — По-моему, наливать вам больше не следует.

— Вот, послушай умного человека! — поднял палец Регулус. — Я тебе говорил...

— А по-моему, в этом что-то есть, Рег, — вставила Стелла. — Определённо стоит попробовать.

— Так, почему я обо всём узнаю последним? — Ремус хлопнул ладонью по столу. — Давайте уже рассказывайте.

— Лучше прочти, — Сириус торжественно положил перед ним раскрытую книгу, переглянулся со Стеллой и показал насупившемуся Регулусу язык.

— Всё ясно: вы сошли с ума, — коротко заключил Ремус, быстро просмотрев мелко исписанные страницы.

— Ага, причём давно, — охотно согласился Сириус.

— Я серьёзно, — Ремус попытался сделать строгое лицо. — Никаких Порталов Времени не бывает. Даже Хроноворот нормальный до сих пор не могут изобрести.

— Может, ещё скажешь, порталов через зеркало Еиналеж тоже не бывает? — Сириус выразительно изогнул бровь.

— Ладно, нам со Стеллой завтра на работу, — Ремус не нашёлся, что ответить, и указал на изрядно опустевшую бутылку огневиски.

— Ты прав, это мы с Сириусом пока что мёртвые и безработные, — с серьёзным видом ответил Регулус, и вся компания весело рассмеялась.

— А эти ваши порталы мы ещё обсудим, — отсмеявшись, сказал Ремус, хотя прекрасно понимал, что отговорить друзей не удастся. — По-хорошему, мне тоже следовало бы остаться, чтобы вы ничего тут не натворили.

По правде говоря, Ремус просто не хотел покидать друзей и возвращаться в Хогвартс в одиночестве. Даже к Регулусу за этот вечер он начал привязываться: всё-таки тот оказался удивительно похож на брата.

— Не волнуйся, без тебя мы ничего делать не будем. Обещаем, — заверила его Стелла.

— Чуть не забыл! — Сириус бережно извлёк из внутреннего кармана мантии маленькое прямоугольное зеркальце. — Возьми, Лунатик. Будем на связи.

С этими словами он протянул зеркало Ремусу. Тот сразу узнал вещицу и молча кивнул, не став акцентировать внимание на подарке: он отлично понимал, какие воспоминания будоражил в душе друга этот неприметный артефакт.

На этом Ремус с сожалением, но надеждой распрощался с друзьями. Их маленькая компания, пошатнувшаяся под тяжестью чудовищного предательства и смерти самых близких, но не сломленная, продолжала бороться за своё место в столь не благосклонном к ней магическом мире.

* * *
Прошла уже целая неделя, а Стелла до сих пор не могла до конца поверить, что Сириус всё-таки вернулся. Она просыпалась по ночам от кошмаров, в которых он исчезал навсегда. Но он был здесь, рядом, и она, с трудом успокоив бешено колотящееся сердце и уткнувшись в родное плечо, снова засыпала. Положение оставалось крайне ненадёжным, но Стелла старалась как можно меньше думать об этом. К тому же, у них появились новые предметы для размышлений и цели.

Сириусу день ото дня становилось лучше, последствия ужасного времени в Азкабане постепенно сглаживались, в глазах вновь зажёгся знакомый мародёрский огонёк. Сириус верил, что можно попытаться всё вернуть, что они ещё смогут быть счастливы, как раньше, и жить, не скрываясь и никого не страшась. Эта уверенность передавалась и Стелле, рядом с Сириусом она чувствовала себя спокойно и безмятежно. Но всё менялось, как только она покидала пределы их тихого убежища и выходила в «большой мир». Здесь приходилось постоянно оставаться в напряжении, прятать мысли от случайной или намеренной легилименции, лгать в лицо родным и коллегам.

— Как же хочется остаться с тобой и никуда не ходить, — вздохнула Стелла, в очередной раз собираясь на ненавистную работу.

— Посоветовал бы тебе уволиться, но знаю, что не согласишься, — улыбнулся Сириус, с нежностью глядя ей в глаза.

— Нельзя. Нам нужен доступ в Министерство, да и начнутся ненужные вопросы и разговоры, если я буду круглосуточно сидеть дома. — Стелла опустила голову, нервно теребя в руках кольцо — давний подарок Сириуса. — Я даже не могу его носить: мама обязательно заметит.

— Понимаю, как тебе тяжело, — Сириус взял её ладонь в свою, мягко разжал пальцы и опустил драгоценность в шкатулку. — Но это всего лишь кольцо. Важно только то, что у тебя в сердце.

— Это такая пытка… всё время притворяться и соглашаться с теми ужасами, что про тебя говорят. У меня чувство, что я тебя предаю, — глаза Стеллы наполнились слезами.

— Ты же знаешь, что это не так, — Сириус притянул её к себе. — Я не смог бы сбежать и выжить, если бы всё то тяжёлое время не думал о тебе.

— Знаю, — Стелла улыбнулась сквозь слёзы, чувствуя его тепло. — Но мне страшно, что я могу сорваться, как тогда с Краучем... Я чуть всё не испортила, — она вновь помрачнела.

— Бедная моя девочка, — Сириус ласково поправил выбившийся из её причёски локон. — Столько страдаешь из-за меня... Но мы должны верить. Верить в себя и в нашу любовь. Кстати, чуть не забыл: вчера я приготовил тебе зелье. Оно поможет лучше контролировать эмоции и мысли. Правда, на вкус не очень, извини, — он смущённо улыбнулся — так, что Стелла не могла отвести от него взгляд.

— Спасибо, — прошептала она, и долгий поцелуй заставил её на время забыть обо всех страхах и тревогах.

* * *
— Итак, давайте разберёмся, что у нас имеется на данный момент, — преподавательским тоном начал Ремус, взяв тонкое перо и чистый лист пергамента.

Они вчетвером вновь собрались в тайном убежище Стеллы, и вот уже несколько часов обсуждали план дальнейших действий, пытаясь собрать воедино всю имеющуюся информацию.

— Портал со всеми сопутствующими элементами, Волдеморт, крестраж, Гарри, Еиналеж... — стал перечислять Ремус, попутно выводя на пергаменте пункты списка.

— Не забудь добавить отдельно в чёрный список тех, кто может нам помешать: Снейп, Крауч, Дамблдор да и всё Министерство в полном составе, чего уж скрывать, — принялся загибать пальцы Регулус.

— Моих родителей, к сожалению, тоже надо сюда вносить, — вздохнула Стелла.

— Пожалуй, мы кое-что забыли, — с задумчивым видом почесал лоб Сириус, и все вопросительно на него посмотрели. — Мы забыли потерять этот список где-нибудь посреди Министерства, — невозмутимо продолжил он.

— Очень смешно, — закатил глаза Ремус и снова склонился над пергаментом.

— Стойте, — вдруг серьёзно сказал Сириус. — Мы действительно упустили кое-что важное. Крыса. Искать специально можно годами. Но он может где-то всплыть, и, возможно, он всё ещё в деле, — он зло сощурился. — Нельзя его больше упускать.

— Великий Мерлин, я же совсем забыла! — встрепенулась Стелла, подскочила к полке, заставленной разнообразными пузырьками с зельями, и лихорадочно начала их передвигать. — Вот, — она показала озадаченным друзьям небольшой продолговатый предмет изумрудно-зелёного цвета, украшенный золотистым узором. — Грюм говорил, что это нашли на месте... — она запнулась, с трудом подбирая нужные слова, — подставной смерти Петтигрю.

— Вот как, а все твердили «только палец», — Сириус сузил глаза и брезгливо коснулся пальцами загадочной вещицы в ладони Стеллы.

Нахлынувшая волна чужих воспоминаний застала его врасплох. В глазах потемнело, Сириус пошатнулся и схватил Стеллу за руку.

Он сидел за столом в незнакомой комнате, всё вокруг окутывал серый холодный полумрак. Напротив он различил силуэт сгорбленного человека с опущенной головой. Лицо терялось в том же полумраке, и Сириус никак не мог его разглядеть.

— Он должен изменить решение, — наконец раздался глухой голос Сириуса... нет, человека, чья память захватила его разум. — Возьми это и всегда держи при себе, — он протянул руку и положил на середину стола предмет — тот самый, который Стелла сейчас держала в руке.

Собеседник медленно поднял голову, и Сириус машинально подался вперёд, но, увы, не мог дотянуться и даже приблизиться хотя бы на дюйм. На него испуганным взглядом исподлобья, шумно и часто дыша, смотрел Питер Петтигрю.

— Старайся всё время крутиться возле него, — продолжил голос, делая ударение на последнем слове. — Запомни, Хранителем должен стать ты. Амулет подавления воли сделает всё за тебя...

Видение растаяло, и Сириус обнаружил, что всё ещё стоит посреди комнаты и крепко держит Стеллу за руку.

— Милый, что с тобой? — Стелла погладила его по щеке, с беспокойством вглядываясь в лицо.

— Опять видение, — нахмурился Регулус.

— Крыса знает его... — Сириус рассеянно опустился на диван, пытаясь переварить увиденное.

— В смысле? — Ремус сложил руки на груди. — То есть, с крысой понятно, а вот кого «его»?

— Человека из моих видений, — хрипло ответил Сириус, невидящим взглядом смотря прямо перед собой. — Того, кто влезает в мою голову. И, похоже, он подсунул крысёнышу эту штуковину, чтобы я убедил Джеймса и Лили сменить Хранителя.

— Бред какой-то, — недоверчиво хмыкнул Регулус. — Что-то не припомню такой магии.

— Он говорил... как же это... — Сириус запустил пальцы в волосы, напрягая память. — Амулет подавления воли.

— Грюм сказал, они не нашли никаких магических свойств у этого... амулета, — вспомнила Стелла.

— Мы уже давно поняли, как прекрасно работает Министерство, — с сарказмом обронил Регулус.

— Не забывайте, мы имеем дело с очень сильным магом, — Сириус озадаченно прикусил губу. — Но по прошлым видениям мы решили, что он на нашей стороне, а теперь...

— По крайней мере, мы узнали, что ты совсем не виноват в том, что... случилось с Лили и Джеймсом, — Стелла присела на диван рядом с Сириусом и положила голову ему на плечо.

— Слабое утешение, — невесело усмехнулся Сириус. — Зато у нас появился новый могущественный враг.

— Слушайте, надо убрать это амулет куда подальше, — спохватился Ремус. — Кто знает, вдруг он действует до сих пор, и скоро мы тут все сойдём с ума.

— Пожалуй, отнесу его в пещеру, где мы с Сириусом скрывались, — предложил Регулус и забрал амулет.

— Теперь мы убедились наверняка, что этот маг имеет к нам прямое отношение, — мрачно продолжил Сириус, когда Регулус вернулся из пещеры. — Причём в наихудшем смысле. И я знаю только одного человека, который может хоть что-то прояснить.

* * *
Осторожные шаги предательски громко раздавались в полной тишине коридоров ночного замка. В школьные годы Ремус часто совершал ночные вылазки, но тогда чувствовал себя заметно увереннее. Рядом всегда были друзья, умевшие выбираться из самых затруднительных ситуаций. Но сейчас приходилось действовать в одиночку. Конечно, он уже не был студентом, однако встреча с Филчем в столь поздний час не предвещала приятной беседы. К тому же, завхоз наверняка сообщит обо всём Дамблдору, а это совсем не входило в его планы. Еле дождавшись отъезда директора из замка на саммит Международной конфедерации магов, Ремус приступил к осуществлению плана.

Поворот, ещё один, и впереди показалась большая каменная горгулья. Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что ни Филча, ни какого-нибудь решившегося на авантюру ученика поблизости нет, Ремус негромко, но уверенно произнёс пароль:

— Йоркширский паркин.

Горгулья встрепенулась и отъехала в сторону, открывая прорезь тайного прохода. Едва Ремус встал на первую ступеньку движущейся винтовой лестницы, стена с вероломным стуком захлопнулась, заставив вздрогнуть. Лестница быстро доставила его наверх к массивной дубовой двери с висевшим на ней молотком в виде грифона. С вновь нахлынувшим волнением Ремус осторожно постучал по двери молотком. Если в отсутствие хозяина это не сработает, всё дело отправится гиппогрифу под хвост. Но дверь бесшумно отворилась, и Ремус с облегчением скользнул в темноту кабинета директора Хогвартса.

Просторную комнату наполняло множество звуков, исходивших от различных приборов, которые стояли на вращающихся столах. В темноте эти шумы казались зловещими, но Ремус ещё студентом не раз бывал здесь вместе с друзьями после очередной мародёрской шалости и не испытывал страха. Внимательно прислушавшись и не различив ничего необычного или постороннего, он решился зажечь Люмос. Полоска света выхватила большой, заваленный бумагами стол. Не то. Ремус перевёл взгляд на стены, увешанные портретами бывших директоров Хогвартса, и, быстро осмотрев их, наконец нашёл нужный. Волшебник с остроконечной бородкой, одетый в серебристо-зелёный наряд, казалось, мирно спал. Финеас Блэк. Пока Ремус раздумывал, как разбудить его, не потревожив другие портреты, Финеас вдруг медленно открыл глаза и уставился на него немигающим взглядом.

— Профессор Люпин, — насмешливо начал Финеас. — Странно видеть вас здесь в столь поздний час. Надеюсь, вы осведомлены, что директор отсутствует, ну а если вы намерены что-то стащить... — он презрительно хмыкнул, — тогда не понимаю, почему вы медлите.

— Доброй ночи, мистер Блэк, — как можно более вежливо поздоровался Ремус. — Дело в том, что я пришёл не к директору, а именно к вам.

— Неужели? — Финеас, казалось, удивился, но не настолько, чтобы надменное выражение слетело с его лица. — Ума не приложу, какое дело может быть к старому, всеми забытому портрету.

— Мне кажется, вам кое-что известно о крестраже Волдеморта, — собрался с духом Ремус. — И главное, о неком волшебнике, который как-то связан с этим, а также с гибелью Лили и Джеймса Поттеров, не так ли?

— Молодой человек, вы задаёте странные вопросы, — после паузы многозначительно ответил Финеас. — И с чего вы взяли, что спрашивать надо именно у меня?

— Меня посетило видение, в котором были вы, — Ремус не имел права упоминать Сириуса: Финеас запросто мог всё рассказать Дамблдору.

— Возможно, вам следует обратиться к целителю, а не ко мне? — Финеас насмешливо сощурился и снова закрыл глаза.

Ремус терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.

— Мистер Блэк... — наконец, не выдержав, откашлялся он.

— Ах, вы всё ещё здесь, — Финеас недовольно приоткрыл глаза. — Уж не знаю, стòит ли вам говорить... Хотя мне уже всё равно. Это было так давно. Знаете, когда вы живы, то хотите изменить мир, и только после смерти понимаете, какая всё это бесполезная суета, — он рассеянно смотрел куда-то сквозь Ремуса.

Тот замер, боясь спугнуть удачу. Неужели Финеас действительно собирался что-то рассказать?

— Что ж, мистер Люпин, — взгляд Финеаса прояснился, и в нём появилась хитрая искорка. — Давайте сыграем, согласны?

Вопрос застал Ремуса врасплох. Такого поворота он не ожидал, но всё же без колебаний коротко кивнул: раздумывать было некогда.

— Отлично, — Финеас выглядел довольным. — Я дам подсказку. Если сумеете разобраться, я вам не завидую, — он ехидно хихикнул. — В доме на площади Гриммо найдите ключ. В районе кухни, так скажем... Правда, понятия не имею, как вы туда попадёте... — Финеас резко замолчал и начал отряхивать свой сюртук.

— И? — Ремус весь превратился в слух, боясь пропустить хоть одно слово.

— А вот что он открывает, я вам не скажу, — огорошил его Финеас, удовлетворённо наблюдая за реакцией собеседника. — Ладно-ладно, не делайте такое лицо, а то сейчас лопните. Подсказываю, так и быть... — он сделал театральную паузу. — Время. Опасность. Темнота... Кстати, чуть не забыл: если вы не Блэк, вам там делать нечего.

Ремус ждал продолжения, но его не последовало.

— Это всё? — наконец решился он на вопрос.

— Совершенно верно, — ухмыльнулся Финеас. — Сложновато, правда? Но вы сами напросились. И помните, вступая в игру, вы рискуете всего лишь жизнью. Свой ход я сделал давным-давно. Впрочем, вряд ли вы что-то поймёте, и всё пойдёт своим чередом... Всего хорошего, — заключил он, давая понять, что разговор окончен.

— Благодарю, мистер Блэк, — хрипло произнес Ремус и направился к выходу.

Из Финеаса явно больше ничего не вытянуть, а вот разозлить вполне можно.

— И не приходите ко мне больше, — бросил Финеас вдогонку. — А то ведь могу и директору рассказать, ха-ха.

Но Ремус не стал оборачиваться и поспешил покинуть кабинет.

Часть II. Глава 2

Это произошло бесконечно давно, но он прекрасно помнил тот роковой момент, когда в сознание внезапно ворвался чужой разум, накрывая реальность яростной неумолимой волной и выталкивая его прочь из собственного тела. Тот, другой, хотел окончательно развеять остатки его души, вытолкнуть из канвы мироздания, чтобы больше ничто не напоминало о его существовании. Лишь в последнее мгновение невероятным усилием воли он сумел остаться по эту сторону жизни, но последствия оказались слишком горькими и невыносимыми. Он видел всё. Наблюдал, как проживают его жизнь без его участия, но ничего не мог поделать. Немой крик тонул в небытии, чтобы никогда не быть услышанным никем из живущих.

Сколько раз он уже пожалел, что не позволил захватчику полностью стереть его с лица Земли, избавив от адских мучений. Тогда бы наступило спасительное ничто, безмятежное и умиротворённое. Но он осознал это, лишь блуждая по миру бесформенным сгустком сознания, не в состоянии ни с кем разделить боль своего жуткого непреодолимого плена. Он продолжал наблюдать за окружающей реальностью только затем, чтобы не потерять рассудок — единственное, что у него осталось в этом жалком подобии жизни. Наверное, сойти с ума было бы спасительным избавлением, но где-то в самом потаённом уголке души он надеялся, что освобождение всё ещё возможно. Другой ходил по краю и мог в какой-то момент совершить роковую ошибку, либо в его продуманный до мелочей план могла вмешаться случайность.

И вот однажды истерзанное сознание уловило слабое, едва заметное изменение. Нет, он не мог вернуться или хотя бы потеснить чужака в собственном теле, но ощутил, что столько лет сковывающие его невидимые путы слегка ослабли. Изо дня в день он пытался освободиться, но неизменно натыкался на неприступную преграду, сотканную из вереницы сильнейших непробиваемых чар. А сейчас словно бы образовалась брешь, крошечная, как игольное ушко. Он собрал всю волю в несуществующий кулак и устремился вперёд.

* * *
— Да он, наверное, издевается, — покачал головой Регулус. — Ну, или просто тронулся умом, пока прыгал столько лет по двум портретам.

— Или ещё хуже: заманивает, — вздрогнул Ремус. — Как-то я сразу об этом не подумал! Вдруг он сам на стороне этого тёмного мага.

— Но других-то вариантов у нас нет, — пожал плечами Сириус. — Мы ничего не узнаем, если будем тут сидеть и без толку терять время.

— Может, стòит подождать ещё видений? — предложила Стелла, напряжённо накручивая на палец прядь волос.

— Тоже не годится, — махнул рукой Регулус. — Хоть я и не особо верю в слова нашего предка, чего-то ждать тоже бессмысленно. Явно что-то происходит, причём прямо сейчас, и никто из магического мира, похоже, ни о чём не догадывается.

— Наверное, в Министерстве до сих пор празднуют мою смерть, — язвительно сказал Сириус. — Им некогда заниматься всякими Волдемортами и таинственными магами. Так что, кроме нас, некому.

— Эх, если бы можно было пойти в Аврорат или Отдел тайн и цивилизованно пообщаться, рассказать всю историю... — мечтательно протянул Ремус.

— Ты уж совсем-то не фантазируй, — нервно засмеялась Стелла. — Цивилизованно — это не про них. Они могут только организовать нам почётный эскорт до Азкабана.

— Тем временем надо что-то решать, — Сириус нетерпеливо постучал пальцами по столу. — Считаю, надо попробовать прорваться на Гриммо. Кто за?

Стелла сразу же подняла руку вслед за Сириусом. Регулус, немного поколебавшись, сделал то же самое, и лишь Ремус, опустив глаза, продолжал изучать цветочные узоры на поверхности стола.

— Ну и что вы на меня так смотрите? — наконец, обвёл он друзей укоризненным взглядом. — Мы собираемся ввязаться, а точнее вляпаться в тёмную историю... Ладно, что с вами делать, — он тяжело вздохнул. — Зря, что ли, я столько торчал в кабинете Дамблдора?

— Другое дело, — Сириус приободрился и подмигнул другу. — А то я уж было подумал, что ты больше не Мародёр.

— Предположим, возьмём мы ключ, а дальше что? — едва заметно улыбнувшись, поинтересовался Ремус. — Кто-нибудь понял подсказку Финеаса?

— Подсказку я не понял, — признался Сириус. — Но знаю одно место, которое точно принадлежало Финеасу и которое вполне может оказаться тем, что мы ищем, — он загадочно прищурился.

— Туннель под Отделом тайн! — сразу догадалась Стелла.

— А, то подозрительное местечко, — Регулус задумчиво откинулся на спинку кресла. — Вполне может быть. Туннель же начинается в Комнате Времени — вот вам и «время» из подсказки.

— «Темнота», наверное, означает туннель, — подхватил Ремус.

— А «опасность»... Вроде ничего страшного там не было, — Стелла в раздумьях подпёрла щёку рукой.

— Ты же хотела спрятаться от вошедших в Комнату, когда люк в туннель открылся, так? — Сириус начал лихорадочно соображать. — Да и я, переправившись через зеркало из Азкабана, не чувствовал себя в безопасности, каждую секунду ожидая погони. Возможно, туннель работает по принципу Выручай-комнаты...

— Выручай-комнаты? — недоумённо переспросил Регулус.

— Ты не знаешь про Выручай-комнату? — изумлённо расширил глаза Сириус. — Чем ты вообще занимался в Хогвартсе?

— Это к делу не относится, — раздражённо отмахнулся Регулус.

— Кстати, Финеас же ещё намекнул, что без Блэка туда и соваться не стоит, — напомнил Ремус.

— У нас этих Блэков аж две штуки, — небрежно бросил Сириус.

— Что ж, если мы всё решили, значит, выдвигаюсь на Гриммо. Один, — подытожил Регулус.

— Чего?! — пылко возразил Сириус. — С какой стати один? Я пойду с тобой.

— Не выйдет, — Регулус горько усмехнулся, поймав непонимающий взгляд брата. — После того, как ты сбежал, мать переделала защиту, и теперь ты и на милю к дому не подойдёшь. Она постаралась, уж поверь. Ну а то, что Стелла с Ремом точно туда не попадут, и так понятно.

— Если так, то он прав, — Стелла с тревогой посмотрела на Сириуса.

— Что ж, ладно, твой выход, Рег, — Сириус усилием воли подавил закипевшую злость на мать: сейчас она совсем ни к чему.

— Получается, ты весьма вовремя меня нашёл: вам самим, судя по всему, не разгадать эту головоломку, — Регулус искренне улыбнулся брату, и на душе у того сразу стало намного теплее.

* * *
Резкие очертания старинного особняка чётко вырисовывались в холодном серебристом свете, периодически теряясь во мраке, когда осколок луны закрывали редкие рваные тучи. Два окна на пятом этаже ярко светились, и сердце болезненно сжалось. Как странно было снова возвращаться сюда: этот дом будто остался где-то далеко в прошлой жизни, и Регулус думал, что никогда больше его не увидит, но судьба распорядилась иначе. А ведь были времена, теперь вспоминавшиеся в смутном рассеянном тумане, когда он невероятно гордился тем, что из-за глупости и упрямства старшего брата ему предстояло стать наследником рода Блэк. То есть он в те времена вслед за родителями считал поведение Сириуса глупостью и упрямством. И строил грандиозные планы, мечтая быть правой рукой Волдеморта. Как же он тогда ошибался...

Невесёлые мысли о бездарно потерянном времени жгли душу и не давали сосредоточиться. Он мог с самого начала быть рядом с братом, слушать его, а не безумные речи матери, увлекавшие всё дальше от истины, и тогда кто знает, как всё обернулось бы. В конце концов, можно было хотя бы просто шпионить в стане врага, вычислить предателя и предупредить Сириуса... Регулус резко зажмурился, отгоняя чёрное наваждение. Ещё не всё потеряно. По невероятному стечению обстоятельств он всё-таки остался жив, Сириус вернул его из ужасного мира тьмы и, главное, поверил и простил. Теперь он должен во что бы то ни стало помочь брату во всём разобраться.

Несколько глубоких вдохов помогли привести мысли в порядок, и через минуту бесшумная тень прошмыгнула через низкую, аккуратно подстриженную вечнозелёную изгородь во внутренний двор и быстро направилась по узким прямым дорожкам к невысокому строению, спрятавшемуся между тремя раскидистыми деревьями, которые медленно покачивали голыми ветвями.

Разумеется, заявиться в дом через парадную дверь не представлялось возможным, а сложная защита не позволила бы аппарировать внутрь даже Регулусу. Но у него имелась в запасе одна хитрость.
Пропахшая сыростью деревянная постройка когда-то служила складом разнообразного хлама, который домовик Кричер имел привычку не выкидывать, а собирать тут на всякий случай. Наконец, матери это надоело, и она повесила на дверь зачарованный замок, который Регулус тогда благополучно взломал и решил использовать постройку для своих целей.

Резким взмахом волшебной палочки Регулус вскрыл замок и протиснулся внутрь. Действовать приходилось быстро: Кричер мог появиться в самый неподходящий момент. Регулус отодвинул увесистый ящик, раскидал какие-то тряпки, едва не раскашлявшись от поднявшейся пыли, и, наконец, добрался до дощатого пола. Повинуясь заклинанию, в полу начали проявляться очертания прямоугольной дверцы. Регулус облегчённо вздохнул. Несколько лет назад он втайне от семьи сделал секретный проход в дом, чтобы незамеченным возвращаться с заданий Пожирателей, путать следы и сбивать с толку авроров, которые во время войны зорко наблюдали за домом.

Регулус потянул за выпуклую ручку, и за открывшимся отверстием показались терявшиеся в темноте каменные ступеньки. Зажигать Люмос было бы слишком рискованно, и Регулус начал аккуратно спускаться на ощупь. Ступеньки быстро закончились. Дальше шёл короткий узкий проход, который Регулус сделал сам и мог прекрасно в нём ориентироваться. Пригнувшись, чтобы не удариться о низкий потолок и держась рукой за холодную каменную стенку, он быстро преодолел проход и наткнулся на точно такие же ступеньки, только ведущие наверх к ещё одной дверце, скрытой от посторонних глаз заклинанием.

Спустя пару мгновений Регулус уже стоял, настороженно прислушиваясь, на маленьком пятачке под лестницей, ведущей из кухни на второй этаж. Отрывистым движением он наложил заглушающие чары, почувствовал себя немного спокойнее и осторожно выглянул на кухню.

Очаг в дальнем углу ярко горел, отбрасывая красноватые отсветы на стены и придавая помещению зловещий вид. Где же искать? Применённое Акцио, как и предполагал Регулус, не подействовало. Это было бы слишком просто. Он внимательно осмотрел со всех сторон длинный стол, заглянул под него и тщательно прощупал столешницу снизу. Ничего.

Вдруг чуткий слух уловил приглушённые крадущиеся шаги. Пришлось мгновенно отступить к стене и скрыться под дезиллюминационными чарами. В ту же секунду на кухню, подозрительно озираясь и принюхиваясь, вошёл Кричер. Регулус замер, боясь вздохнуть и уповая лишь на надёжность чар. Кричер обвёл взглядом кухню, чересчур долго задержавшись на стене, у которой прятался Регулус, что-то пробормотал себе под нос и, ещё несколько раз обернувшись, удалился.

Выждав пару минут, Регулус перевёл дух и бесшумно оторвался от стены. Медлить было нельзя: Кричер вполне мог отправиться к хозяйке и доложить ей о чём-то подозрительном. Регулус растерянно оглядел кухонную утварь. Не в кастрюлях же и сковородках Финеас его спрятал! Здесь должно быть что-то, что нельзя унести или переместить. И кто только хранит важные вещи в таком месте? Стоп, а вдруг Кричер уже давным-давно нашёл ключ и перепрятал неизвестно куда? Нет, Финеас не мог быть настолько прост...

«В районе кухни», — он медленно прокрутил в голове слова Ремуса и тут же понял, что ищет совсем не там.

В сознании вспыхнула внезапная догадка. Регулус вернулся к лестнице и принялся старательно её осматривать. Узкая каменная лестница держалась на двух цилиндрических опорах. В неровном тусклом свете очага Регулус не сразу заметил незначительную для случайного взгляда трещину на одной из опор, тонкой змейкой пронзавшую гладкий серый камень.

Регулус поднёс палочку вплотную к трещине:

— Редукто.

Опора рухнула, и если бы не заглушающие чары, мать и Кричер через мгновение уже были бы здесь. Со слабо теплившейся надеждой Регулус склонился над обломками, и тут среди них что-то блеснуло. Едва не вскрикнув от радости, Регулус осторожно извлёк из груды камней изящную шкатулку из слоновой кости с огранённым сверкающим изумрудом на крышке. Слава Мерлину, Алохомора подействовала, и вот в ладони лежал тяжёлый металлический ключ без всяких украшений. Не тратя лишнее время, Регулус убрал ключ обратно в шкатулку, бережно положил её в карман и наскоро уничтожил следы своего вандализма, несколькими заклинаниями восстановив опору. Правда, теперь на ней красовалось чуть больше трещин чем раньше, но его это не особо волновало. Бросив последний взгляд на свою работу, Регулус поспешно нырнул в потайную дверцу под лестницей и теперь уже навсегда покинул родной дом.

* * *
Поздним ненастным вечером недалеко от центра Лондона два человека, чьи фигуры неясно вырисовывались в размытом свете фонаря, плотно кутаясь в мантии и украдкой оглядываясь по сторонам, вошли в ничем не примечательную дверь подвала обычного магловского дома.

— Можно и не озираться, никто нас тут не караулит: ни один уважающий себя волшебник не будет шататься по магловским подвалам, — насмешливо шепнул один.

— Осторожность всё равно не повредит. Или тебе охота опять нарваться на этого назойливого Крауча? — упрямо возразил второй.

— И не напоминай. Хорошо хоть мы не потащились сюда всей толпой.

Сириус коротко кивнул. Он еле уговорил Стеллу остаться дома, аргументируя это тем, что присутствие кого-то ещё, кроме Блэков, может помешать осуществлению плана, но на самом деле он просто боялся за неё и предполагал, что в тайном убежище Финеаса будет не всё так легко, как хотелось бы, и здесь вполне возможны непредвиденные угрозы и опасности. Ну а Ремусу в любом случае было рискованно слишком часто отлучаться из Хогвартса, чтобы не вызвать подозрений у Дамблдора.

— Ну, и где же твой поток серебристого света, или как ты там рассказывал? — как только Сириус тихонько закрыл дверь, Регулус первым делом спрыгнул по трём высоким ступеням и недовольно остановился посреди небольшого прямоугольного помещения: ничего не происходило. — Может, тебе всё привиделось?

— Это что-то вроде лечения, — поморщившись, терпеливо объяснил Сириус. — Тогда я, мягко говоря, был не в лучшей форме. А ты сейчас вроде бы совершенно здоров.

— Ладно, — Регулус с явным сожалением отступил. — Кстати, как тут с аппарацией? Вдруг пригодится, — он взмахнул палочкой, но остался на месте. — Ясно, не получается.

— Вижу. В случае чего придётся топать на своих двоих.

— Что ж, давай работать так, — смирился Регулус. — Где, говоришь, тут должны быть эти двери?

Сириус молча показал в сторону узкого проёма в стене, за которым сгустилась тьма, и они по одному протиснулись в петляющий туннель. В ярком свете двух Люмосов свисавшие со стен гроздья пыльной паутины принимали фантастические причудливые формы. Чудилось, что они вот-вот оживут, превратятся в хищные щупальца и схватят непрошеных гостей. В прошлый раз Сириус, подгоняемый возможным преследованием, желал лишь поскорее выбраться на свободу, но сейчас в полной мере ощутил мрачную атмосферу этого места. Каменные стены неумолимо нависали с двух сторон и, казалось, могли вот-вот схлопнуться, спёртый воздух не давал дышать полной грудью, а каждый резкий поворот невольно заставлял сердце сжиматься в ожидании нападения. Но Сириус упорно шёл вперёд по петлявшему то вправо, то влево коридору, слыша позади гулкие шаги не отстававшего Регулуса, которые успокаивали и придавали уверенности.

Наконец, за одним из поворотов показалась украшенная витиеватыми коваными узорами поржавевшая от времени железная дверь с ручкой в виде головы змеи. Дверь уходила под самый потолок, терявшийся в таинственном мраке, который не мог рассеять даже Люмос.

— Вот, — отдышавшись, Сириус указал на дверь. — Где-то здесь наверняка должна быть замочная скважина.

Регулус согласно кивнул, и они с помощью заклинаний принялись очищать дверь от пыли. Каково же было их удивление, когда после продолжительных поисков никакой замочной скважины не обнаружилось.

— Отлично, просто превосходно, — пропыхтел Регулус, согнувшись в три погибели и пытаясь разглядеть прорезь для ключа в нижней части двери у самого пола. — А Финеас, оказывается, тот ещё шутник.

— Подожди ты, тут есть и другие двери, — Сириус в это время, насколько мог, вытянул вверх волшебную палочку с Люмосом, чтобы попробовать осмотреть дверь до самого верха. — Тут, похоже, ничего.

— И у меня тоже, — Регулус с тяжким вздохом распрямился и начал отряхивать мантию. — Пошли вперёд.

Дальше по туннелю они насчитали ещё три одинаковых двери, но везде повторилась та же история: ничего сколько-нибудь похожего на замочную скважину они не нашли.

— И что теперь? — мрачно спросил Регулус, когда они, усталые и грязные, еле волоча ноги, брели обратно к выходу и попутно на всякий случай просматривали стены в надежде узреть там что-то вроде потайной дверцы.

— Надо думать, — по правде говоря, Сириус и сам плохо представлял, что делать дальше: всё-таки изначально он надеялся, что к одной из дверей ключ обязательно подойдёт.

— Старый проходимец не мог, что ли, всё нормально рассказать?! — зло воскликнул Регулус, когда они вышли из туннеля и в растерянности встали напротив двери, ведущей на улицу. — К чему все эти игры?

— Когда ты портрет, развлечений немного, сам понимаешь, — Сириус непроизвольно коснулся изогнутой ручки двери, и вензель Финеаса тут же засветился ровным серебристым светом.

Братья многозначительно переглянулись.

— Не отпускай! — закричал Регулус и вплотную приблизился к вензелю, освещая его Люмосом, но Сириус и сам уже всё понял.

Буквы продолжали мерно светиться. Сириус облизал пересохшие губы. Регулус стоял рядом и шумно дышал в напряжении, но ничего не происходило.

— Опять не то, — разочарованно буркнул Сириус и уже собрался разжать пальцы, но тут буквы начали медленно расходиться в стороны, открывая узкую чёрную прорезь.

— Да неужели! — победно вскрикнул Регулус и начал торопливо рыться в сумке.

Наконец, он достал ключ, вставил его в скважину и повернул. Где-то в глубине туннеля раздался протяжный скрежет.

Не сговариваясь, братья вихрем сорвались с места. Когда они, запыхавшись, добежали до первой двери, она была наглухо заперта. Оставалась слабая надежда на остальные двери, но худшие предположения подтвердились: все три оказались закрыты.

— Просто издевательство какое-то! — Регулуса разобрал нездоровый смех. — Как же сам Финеас пользовался этим бредом?

— Наверное, есть какой-то секрет, а это — защита от всяких любопытных вроде нас, — Сириус казался спокойным, но и его уже начала выводить из себя злая ирония этого негостеприимного места.

— Давай попробуем так, — Регулус немного остыл. — Ты иди обратно и не отпускай ручку, а я попробую подпереть дверь. — Похоже, она открыта, только когда активирован вензель.

— Дельная мысль, — согласился Сириус. — Но без меня внутрь не заходи, — наказал он и снова отправился назад.

Как они и предполагали, вензель погас, а ключ вернулся в исходное положение. Сириус коротко выдохнул, взялся за ручку и повернул ключ. Из глубины туннеля послышался неразборчивый выкрик Регулуса, заглушаемый лязгом ржавых дверных петель. Сириус поспешил туда. Но представшая перед ним картина не слишком обрадовала: дверь, подпёртая большим камнем была чуть приоткрыта, сумка Регулуса лежала посреди прохода, самого же его нигде не было видно.

Всё-таки полез один! Сириус раздосадованно выругался, с натугой распахнул заржавевшую железную дверь, и на губах застыл крик ужаса.

Внутри находилась маленькая каморка с прямыми гладкими стенами, а вместо пола зиял бездонный чёрный провал.

В груди похолодело. Дрожащей рукой он осветил провал, но свет Люмоса не доставал до дна.

— Ре-е-егу-у-улус!!! — что есть сил крикнул Сириус, но ответом была лишь оглушающая тишина.

Отчаяние подступило к горлу, в желудке помутилось. Неужели... Но тут краем глаза Сириус заметил на стенах каморки нечто похожее на лифтовый механизм. Робкая искра надежды вновь забрезжила в душе. Ну, конечно! Наверняка Регулус встал на платформу, которая просто увезла его вниз. Правда, неизвестно, с какой скоростью двигалась платформа и как глубоко уходила шахта лифта... Сириус поспешно отогнал от себя страшные мысли. Регулус жив и точка. Всё не может оборваться так нелепо и бессмысленно. Надо что-то делать.

Ничего не замечая вокруг, Сириус молнией ринулся к вензелю. Повинуясь внезапному порыву, он повернул ключ не один, а два раза. Знакомый скрежет на этот раз прозвучал более приглушённо, а может, просто показалось. Ну и что это даёт? Без особой надежды Сириус в очередной раз нырнул обратно в туннель, собираясь опять бесполезно пронзать взглядом закрытые двери. Не глядя, он прошёл мимо первой, за которой исчез Регулус, по-прежнему приоткрытой, миновал несколько поворотов туннеля и с изумлением остановился перед широко распахнутой второй дверью. Не веря своим глазам, Сириус с подозрением заглянул внутрь. За дверью начинался ещё один туннель, а точнее целый лабиринт. Каменные проёмы и узкие переходы следовали один за другим, насколько хватало глаз. Недоверчиво прощупав ногой покрытый слоями пыли пол и предварительно поставив в дверной проём камень на случай, если и эта дверь вдруг надумает закрыться, Сириус решился вступить в лабиринт.

Минуты и часы медленно таяли, а Сириус всё блуждал по тёмным коридорам, проходя через бесчисленное множество арочных проёмов и пересекая однообразные туннели и переходы. Ничего. Только камень, пыль и тишина, вселяющая в сердце неотступный страх.

Он устало прислонился к стене, чтобы немного передохнуть, но неожиданно всё вокруг заволокло едким серым туманом. Голова закружилась, лёгкие наполнились отравляющей горечью. Сириус почувствовал, что начинает терять сознание, и тяжело опустился на пол. Негнущимися пальцами он принялся перебирать в сумке склянки с зельями, которые они с Регулусом на всякий случай упаковали перед походом. Отчаянно борясь с застилавшей глаза пеленой, он отыскал пузырёк с универсальным противоядием, одним глотком осушил его, и сознание окутала чёрная завеса.

Часть II. Глава 3

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Сириус начал приходить в себя. Дементоры... Сейчас они безмолвными порождениями страха явятся к камере и будут опять и опять терзать его измученную душу... Стоп. Веки дрогнули и приподнялись, и Сириус вспомнил, что уже не в Азкабане. Финеас Блэк, туннель, Регулус... Регулус! Мысль об исчезнувшем брате окончательно привела его в чувство, и он со стоном привстал на локте. Вокруг оставался всё тот же зловещий мрак лабиринта. Волшебная палочка с зажжённым Люмосом лежала рядом. Покачиваясь на нетвёрдых ногах, Сириус не без труда встал, огляделся и горько рассмеялся. Он стоял напротив той самой двери, от которой начал свой путь по лабиринту. Магия давно умершего хозяина этого странного места просто водила его за нос. Ничего не оставалось, кроме как опять возвратиться к вензелю и ключу.

И вот, как в повторяющемся кошмарном сне, Сириус вновь стоял напротив вензеля Финеаса Блэка, сверля его тяжёлым взглядом и будто взывая к совести его обладателя. С досадой поморщившись, он вытащил ключ из скважины, с ненавистью посмотрел на проклятый кусок железки и не смог сдержать ошеломлённого восклицания: на поверхности ключа отчётливо виднелись процарапанные цифры и стрелки. Сириус готов был поклясться, что раньше там ничего не было.

Три налево, два направо, ещё один направо, два налево... Да это же инструкция! Всё оказалось гораздо проще, чем он предполагал.

Победно улыбнувшись, Сириус твёрдой рукой вставил ключ на место и в точности повторил все обороты. Последовавший за этим скрежет не удивил и не испугал, и Сириус быстрым шагом направился вглубь туннеля. На этот раз открылась третья по счёту дверь, от которой вниз вела узкая спиральная лестница из чёрного камня. Ожидая очередного подвоха, Сириус сжал в руке волшебную палочку и встал на первую ступеньку, но ничего не случилось. Преодолев несколько полукруглых пролётов, Сириус очутился перед высоким прямоугольным проёмом, обрамлённым с двух сторон почти истлевшими от времени тёмно-зелёными шторами, за которым виднелся растворяющийся в полутьме коридор. Как только Сириус преодолел проём, под ногами заскрипели остатки почерневших досок. На покрытых тёмными пятнами стенах с двух сторон висели полусгнившие оборванные гобелены с изображениями каких-то людей, у которых невозможно было разобрать лиц. По правую руку рядом с одним из гобеленов висела пустая покосившаяся картинная рама. Короткий коридор оканчивался точно такой же дверью, что были в туннеле, с теми же коваными узорами и ручкой в виде головы змеи. Но одно отличие сразу бросалось в глаза: посередине двери красовалась солидная вмятина.

В голове промелькнула догадка, Сириус поспешил к двери и первым делом на всякий случай испробовал Алохомору, в глубине души готовый потерпеть неудачу и опять ломать голову над очередным ребусом Финеаса. Но к его удивлению, дверь легко отворилась. За ней стоял не менее удивлённый и основательно замученный Регулус, державший в руке волшебную палочку, из кончика которой вилась струйка синеватого дыма.

— Слава Мерлину! — Сириус облегчённо выдохнул и порывисто обнял брата.

— Прости, я как обычно... — Регулус виновато вздохнул. — Полез, а оно сразу поехало вниз. Даже вскрикнуть не успел. Потом звал тебя, но тут, видно, стоит заглушка. Я всё перепробовал, но эта дверь — ни в какую. Только чуть подпортил, — сбивчиво объяснил он.

— Оказалось, ты всё правильно сделал, — Сириус не стал говорить, как испугался за брата. — Иначе мы оба тут застряли бы, — он коротко рассказал о своих похождениях. — Так что в итоге мы с тобой — два недоумка, — заключил Сириус. — Надо было внимательно рассматривать ключ, а не бегать сломя голову по туннелю.

— Да уж, — ещё раз вздохнул Регулус, но уже спокойнее. — И всё равно, выходит, ты так и не нашёл ничего стòящего.

— Кроме тебя, — улыбнулся Сириус и кивнул в сторону коридора. — Пойдём, должно же здесь быть хоть что-то.

Гобелены, стены, гнилой пол — от всего веяло унынием, тоской и смертью. Внимательный осмотр скудного интерьера ничего не дал.

— Похоже, Финеас всё-таки решил нас надуть, как я сразу и подумал, — хмуро заметил Регулус. — Не представляю, куда тут ещё можно податься.

— Кстати, последняя дверь ведь так и не открылась, — вспомнил Сириус. — Придётся опять возвращаться.

— По-моему, ничего мы тут не найдём, — Регулус насупился, машинально поправил висевшую на стене картинную раму и чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Стена позади одного из гобеленов задрожала и начала плавно раздвигаться, открывая очередной проём.

— А у Финеаса своеобразная фантазия, ничего не скажешь, — хмыкнул уже переставший удивляться Сириус.

Он выставил перед собой волшебную палочку и первым шагнул в проём, отогнув, казалось, готовый вот-вот рассыпаться гобелен. Регулус последовал за ним.

Их взору предстала полукруглая комната, такая же пыльная и наполненная спёртым воздухом, как и остальные части странного сооружения Финеаса. Посередине располагался пустой прямоугольный стол из потрескавшегося мрамора на массивных цилиндрических ножках. Слева от стола стоял высокий открытый книжный шкаф из красного дерева, которое, как и всё здесь, не пощадило время. Увы, тоже пустой. Справа же в узком пространстве между столом и стеной уместилась тумба в форме куба из того же красного дерева, закрытая перекошенной дверцей.

Сириус выразительно указал палочкой на тумбу, Регулус понимающе кивнул. Отпирающее заклинание вновь подействовало безотказно, Сириус наклонился и потянулся к короткой шарообразной ручке.

— Как бы сейчас оттуда не вылез боггарт или ещё что похуже: будет вполне в духе этого местечка, — нервно усмехнулся Регулус.

— Не каркай, — прошипел сквозь зубы Сириус и плавным движением отворил дверцу.

Воображение, распалённое жутковатой обстановкой этого места, упорно рисовало силуэты злобных тварей, притаившихся внутри и много лет ждавших подходящего момента, чтобы вырваться. Но пока что ничего страшного не произошло. На деревянной полке мирно покоилась покрытая слоем пыли позолоченная ваза удлинённой формы с узким горлышком, украшенная по центру одиноким крупным изумрудом. Чуть помедлив, Сириус взял её в руку, подняв в воздух столб пыли.

— Надеюсь, это не какая-нибудь там ваза подавления воли, и мы сейчас не побежим со всех ног сдаваться в Министерство, — больше для собственного успокоения попытался пошутить Сириус и не без опаски посветил внутрь: ничего, кроме густых комьев пыли на гладких стенках и донышке.

— Ну, что там? — Регулус нетерпеливо заглянул ему через плечо.

— Да, как обычно, пусто. Сам посмотри, — Сириус собрался передать вазу брату и нечаянно коснулся пальцем выпуклого изумруда на её боку.

Изумруд вспыхнул ярким переливающимся светом и сразу потух. Сириус инстинктивно отпрянул и быстро поставил вазу на стол.

— Начинается... — тон Регулуса не предвещал ничего хорошего. — А что, если... — он не успел договорить, как из вазы вырвалась извивающаяся струйка молочно-белого дыма.

Братья синхронно отшатнулись, вскинув волшебные палочки. Одновременно Сириус принялся торопливо искать в сумке второй, ещё не использованный пузырёк с противоядием. Но дым постепенно начал приобретать форму, и вскоре из вазы выплыла призрачная фигура незнакомой женщины. Её губы зашевелились, и раздался глухой, будто потусторонний голос:

— На исходе года родится тот, кто перевернёт привычные устои, тот, кто вернёт магии былую мощь и славу, без страха и сомнений, презрев человеческие слабости, жалость и сострадание... Его сумеет отыскать и направит твёрдой, но незримой рукой Древний, могущественный и несгибаемый, восставший из небытия благодаря добровольной жертве ныне живущего. Но если Древний откроет истинное лицо и возжелает личной власти, все усилия будут напрасны.

Произнеся последние слова, фигура медленно растаяла, не оставив и следа.

Некоторое время братья молчали, пытаясь осмыслить произошедшее.

— Да это же... — после длинной паузы прошептал Регулус и умолк на полуслове.

— Пророчество, — закончил за него Сириус.

— Вообще-то я думал, пророчества записывают по-другому, — тихо сказал Регулус.

— Как видишь, есть и такой способ. Мы многого не знаем, — глухо отозвался Сириус и, стряхнув с себя оцепенение, продолжил уже громче: — И судя по всему, Финеас не спешил регистрировать пророчество в Министерстве.

— Кстати, ты понял хоть что-то из того, что она сказала? — Регулус тоже немного пришёл в себя.

— Шутишь? Я даже не успел запомнить, — Сириус устало потёр разболевшийся от напряжения затылок.

— Может, она расскажет ещё раз? — предположил Регулус и прикоснулся к изумруду на вазе.

Он оказался прав: призрачная фигура снова появилась, как джинн из бутылки, повторила свой текст и тихо исчезла.

— Слова совсем другие... Не те, что я слышал тогда, в Азкабане, — наконец, сказал Сириус, когда они для верности прослушали пророчество ещё несколько раз.

— То есть теперь у нас есть целых два пророчества, причём одно из них совсем обрывочное, — начал рассуждать Регулус.

— ...тот, кто сильнее... И древний волшебник не сможет противостоять его воле... — почти шёпотом, едва шевеля губами, произнёс Сириус. — Это я отлично запомнил.

— Ага, и там, и там есть некто «древний», — Регулус с энтузиазмом ухватился за возникшую идею. — С этого и надо начинать...

— Получается, одно пророчество получил тот тип, что возникает у меня в голове, а второе — Финеас, — продолжил развивать мысль Сириус. — И Финеас наверняка его истолковал и знает, о ком речь, иначе не прятал бы в настолько потаённом месте.

— Но нам ни за что не расскажет, а как это всё упростило бы… — Регулус с досадой стукнул кулаком о ладонь. — А ещё этот древний «восстал из небытия благодаря добровольной жертве». Это я вообще не понял.

— Кто-то добровольно умер, а он воскрес? — наобум предположил Сириус; голова просто пухла от множества роившихся мыслей. — Но это уж вообще бред какой-то.

— В нашем случае надо рассматривать любой так называемый бред, — Регулус склонил голову набок. — Кто бы мог подумать, что можно выжить после Авады или использовать зеркало Еиналеж как портал...

— А как насчёт того, кто «родится на исходе года»? — продолжил думать вслух Сириус. — Какого года?

— Ну, Финеас умер в двадцать шестом, — не без труда припомнил Регулус. — Значит, никак не позже.

— И в итоге всё это как-то должно быть связано с Волдемортом. Ремус назвал Финеасу именно это имя, и тот ничуть не удивился... Постой, а вдруг это Волдеморт и есть? — Сириуса на миг бросило в жар от внезапной мысли. — Он как раз и занимался тем, что переворачивал привычные устои, презирал жалость и сострадание и так далее...

— Почём знать, может, и так, — на лбу Регулуса выступила капелька пота, хотя в подземелье было довольно холодно.

— Ты случайно не знаешь, в каком году он родился?

— Увы, автобиографию он не издавал, — нервно отшутился Регулус. — Да и вообще мало говорил о себе...

— И всё равно пророчество не раскрывает личность того, чьи воспоминания я вижу, — угрюмо сказал Сириус. — Мы что-то упускаем. Я надеялся, пока мы тут ходим, появится новое видение, но пока что, как назло, ничего.

— И с крестражем ничего не ясно, — нахмурился Регулус. — Ты меня убедил не идти за ним, а вместо этого что-то выяснять, но пока что мы топчемся на одном месте.

— Нет, мы всё-таки многое узнали, — возразил Сириус. — Только надо спокойно во всём разобраться. Да и наверняка Стелла и Ремус на свежую голову что-нибудь подскажут... Ох, Мерлин! — Сириус внезапно осознал, как много часов они уже здесь провели; мрачная таинственность этого места непостижимым образом затягивала и притупляла чувство времени. — Сколько мы тут торчим? Стелла уже места себе не находит!

— Так, всё: хватаем пророчество и убираемся. На сегодня достаточно, — Регулус сразу стряхнул с себя задумчивость, быстро взял вазу со стола и положил в сумку.

Сириус поспешно наклонился к тумбе, чтобы прикрыть дверцу: хоть он и понимал, что никто сюда не придёт, следов своего пребывания оставлять не хотелось. Свет Люмоса скользнул внутрь довольно просторной тумбы, и Сириус вздрогнул: у задней стенки на полке что-то блеснуло.

— Ну что ты там копаешься? — поторопил его уже стоявший в проёме Регулус. — Сам же сказал, что нам пора.

— Подожди, тут что-то ещё! — Сириус протянул руки и с величайшей осторожностью извлёк из тумбы три запылившихся стеклянных пузырька и старый конверт.

— Ох... — только и смог выдохнуть Регулус.

Сириус провёл пальцем по одной из склянок, стирая слой пыли. Внутри оказалась тягучая чёрная жидкость, мерцающая в ярком свете Люмоса, и это мерцание почему-то вызывало дрожь. К склянке крепилась едва державшаяся, истрёпанная этикетка без надписи.

На конверте красовалась серебристо-зелёная печать с вытисненным на ней уже до боли знакомым вензелем.

— Дома посмотрим? — Сириус вопросительно взглянул на брата.

Самому не терпелось вскрыть конверт, но мысль о переживающей и ждущей его Стелле не давала покоя.

— Опасно: вдруг конверт рассыплется, как только мы отсюда выйдем, или выкинет что-нибудь ещё в таком роде, — покачал головой Регулус. — Мало ли, что придумал Финеас.

Слова брата звучали разумно, и, несмотря на нараставшую в душе тревогу, Сириус начал аккуратно отлеплять печать, которая тут же разломалась на кусочки, с лёгким стуком рассыпавшиеся по полу. Внутри лежал сложенный пополам пожелтевший лист пергамента. Сириус медленно развернул лист, на котором ровным почерком было выведено несколько строк, и монотонно прочитал:

Дорогая Урсула! Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня понять, но я должен это сделать. Я покидаю этот мир по собственной воле, во имя магии, ради величия будущих поколений волшебников, чтобы не допустить грядущего вырождения и слабости. Вспоминай обо мне не с жалостью и скорбью, но с гордостью и знай, что всё не напрасно. Ф.Н.Б.

— Вот тебе и бред, — Регулус выразительно махнул рукой на письмо, как только Сириус закончил. — Этот чокнутый на самом деле покончил с собой.

— Если верить пророчеству, он сделал это с целью вернуть к жизни некого давно умершего мага, — Сириус сложил пергамент и засунул обратно в конверт. — Что-то наподобие обмена... Но как такое можно осуществить?

— Разве что с помощью вот этого зелья, — Регулус размашисто махнул на три пузырька. — Не зря же они тут спрятаны.

— Наверное, ты прав, — согласно кивнул Сириус. — Но я даже представить себе не могу такую магию... И Финеас так и не отправил письмо. Очень не хотел, чтобы кто-то узнал. Вынес отсюда перед смертью всё, кроме этих вещей, — отрывисто сказал он, задумчиво оглядывая комнату. — Ладно, пошли. Теперь уже точно всё.

Они упаковали все находки и, наконец, покинули вселяющую страх и вместе с тем удивительную обитель Финеса Блэка, подарившую им так много пищи для размышлений и оставившую так много вопросов.

* * *
Не торопясь и стараясь шагать размеренно и непринуждённо, Стелла вышла из Отдела тайн и направилась к лестнице, ведущей вниз. Пришлось довольно долго искать подходящий повод получить разрешение, и вместе с длительным ожиданием усиливались тревога и боязнь всё испортить. Глава Отдела Фульвиус Фокс с лёгким раздражением всё же выдал ей пропуск в Архив Министерства — Стелла якобы собиралась изучить старые записи, чтобы исследовать изъятый на прошлой неделе из дома одного из Пожирателей Смерти ящик с зельями сомнительных свойств и происхождения. Но грудь всё равно сдавливало не дававшее ровно дышать болезненное напряжение. Фокс с самого начала относился к Стелле настороженно и, к тому же, явно не забыл её перепалку со Снейпом в Комнате Времени, так что вполне мог наведаться и проверить, чем занята его подчинённая.

Архив находился за последней из дверей, расположенных по обеим сторонам похожего на подземелье каменного коридора, освещённого мерцающим светом факелов. Остальные помещения занимали залы суда. И кто додумался разместить Архив в таком месте? Стелла невольно передёрнула плечами при мысли об этих внушающих страх залах, с которыми было связано немало леденящих кровь судебных дел. Сама она несколько раз присутствовала на заседаниях в качестве свидетеля, однако из-за нынешнего положения вполне могла попасть туда совсем в другой роли.

Набрав в грудь побольше воздуха, Стелла как можно быстрее преодолела коридор и остановилась напротив последней двери без каких-либо опознавательных знаков. Только обитая железом узкая прорезь вместо замочной скважины отличала её от остальных дверей. Слегка поколебавшись, Стелла вставила в прорезь выданную Фоксом прямоугольную пластину со стилизованным изображением раскрытой книги. Раздался громкий щелчок, заставивший Стеллу вздрогнуть, но она сразу взяла себя в руки и повернула холодную металлическую дверную ручку.

Архив, как и Зал пророчеств, поразил Стеллу размерами и бесконечными рядами стеллажей, уходивших под самый сводчатый потолок. Только здесь стеллажи заполняли не маленькие стеклянные шарики, а книги. Бессчётное количество разнообразных по размеру и толщине книг и множество свитков, перевязанных разноцветными лентами, плотными рядами теснились на полках. Холодный свет синего пламени свечей, которые здесь не крепились к полкам, а свободно покачивались в воздухе между стеллажами, отбрасывал причудливые блики и придавал залу оттенок таинственности и фантастичности.

Напротив двери на внушительном каменном постаменте покоился огромный фолиант. Рядом с ним в изящной подставке стояло синее слегка изогнутое перо. Поборов сковавшее её минутное оцепенение, Стелла подошла к фолианту, открытому на первой абсолютно пустой странице, и взяла перо. Постояв в раздумьях несколько секунд, Стелла вывела на плотном листе пергамента четыре слова: «Амулеты луны и солнца».

Честно говоря, она не очень хорошо представляла себе, как именно следует искать. Согласно книге, с трудом добытой в доме Сириуса, Портал Времени, ради которого она и пришла сюда, рискуя навлечь гнев Фокса, открывался только при помощи магии четырёх амулетов — по два амулета луны и солнца. Но сведения о том, где их найти, были очень скудны. Амулеты создавались в стародавние времена неизвестным волшебником (или волшебниками), и их путь терялся в веках: они передавались из поколения в поколение, меняли владельцев, считались утерянными и снова где-то появлялись. О нынешнем же местоположении амулетов в книге не говорилось ровным счётом ничего.

Как только Стелла оторвала перо от бумаги, надпись на миг вспыхнула голубоватым огнём, снова померкла и исчезла, будто впитавшись в пергамент. Тут же на её месте буква за буквой, словно невидимая рука водила по бумаге несуществующим пером, начал возникать текст — названия книг, подходящих под заданное Стеллой описание. Набралось не больше десятка строк. Конечно, можно было ещё рискнуть и попытаться самостоятельно пролистать фолиант, бесчисленные страницы которого испещряли названия хранившихся в Архиве книг с фамилиями авторов в алфавитном порядке, но даже представить страшно, сколько времени это заняло бы.

Стелла громко и внятно начала зачитывать список с пергамента, как научил Фокс. Голос гулким эхом прокатился по обладавшему отличной акустикой залу, и Стелла рефлекторно оглянулась на дверь, но пока что никто не собирался за ней следить. Закончив читать, она перевела дух, наблюдая, как с разных концов зала по воздуху неторопливо подлетают книги и мягко опускаются на широкий деревянный стол, стоявший за постаментом с фолиантом.

Стелла ринулась было к столу, когда на него приземлилась последняя книга, но тут же замерла.

— Ох, ещё ж эти зелья дурацкие, — с досадой пробормотала она, вспомнив про официальную цель своего визита в Архив.

Пришлось написать ещё несколько слов в фолианте, но Стелла уже не стала ждать, пока другая партия книг величественно проплывёт к столу, а уселась на придвинутый к нему высокий стул, обитый мягкой синей тканью, и погрузилась в чтение.

Когда она, потеряв счёт времени, наконец, оторвалась от книг и распрямила затёкшую шею, в Архив заглянул раздражённый Фокс:

— Стелла, сколько можно тут торчать? Ты вообще знаешь, который час? Скоро закончится рабочий день, а у тебя, как погляжу, до сих пор ничего не сделано по тем зельям!

— Да-да, я как раз заканчиваю, — рассеянно ответила Стелла, всё ещё пытаясь переварить прочитанное и поспешно складывая в стопку книги.

— Давай уж, потрудись! — проворчал Фокс и, к её облегчению, захлопнул дверь.
Стелла встала из-за стола и отнесла книги на специальную тумбу, откуда они сразу же разлетелись по своим местам на стеллажах.

Она уже почти взялась за дверную ручку, когда спохватилась, быстро вернулась к фолианту и написала два слова: «Зеркало Еиналеж». Надпись исчезла и... ничего, лишь чистый лист. Фолиант почему-то упорно отказывался выдавать материалы по этой теме.

Стелла нахмурилась, но раздумывать и расстраиваться было некогда. Кое-что она всё-таки узнала. Придётся навестить одного человека, но сделать это удастся только через пару недель.

* * *
Сириус в задумчивости перекладывал осколок зеркала Еиналеж из одной руки в другую, периодически заглядывая в него и отрешённо всматриваясь в небольшой зал Отдела тайн, где по-прежнему стояло само зеркало. Около него порой топтался то один, то другой сотрудник — чаще всего Снейп, угрюмый вид которого уже порядком надоел. Зато судя по выражению лица, тот так и не смог разгадать тайну зеркала. Увы, пока ничего толком не разгадал и сам Сириус, не понимая, как связаны осколок и человек из видений. К тому же весьма беспокоило отсутствие ответа на запрос о зеркале в Архиве, как будто кто-то специально стёр всю информацию, причём этот кто-то обладал доступом в секретные места Министерства.

Стелла всё ещё не вернулась с работы. Сегодня она собиралась разузнать информацию об одном из амулетов. Сириус понимал, что ничего страшного не должно случиться: Стелла хорошо владела окклюменцией, а приготовленное им лично зелье должно было помогать сдерживать эмоции, но всё равно сердце не покидало щемящее чувство тревоги. Бездействие угнетало: они с Регулусом почти безвылазно сидели в тайной квартире Стеллы и не могли ничего с этим поделать. Казалось, они были на правильном пути, узнали о пророчестве и странном поступке Финеаса, но чего-то не хватало, чтобы сложить всю картину воедино.

— А у Стеллы, оказывается, неплохая библиотека, — выдернул его из размышлений голос Регулуса, вошедшего в комнату с двумя книгами в руках.

— Знаю, вместе собирали, — усмехнулся Сириус и с усилием оторвал взгляд от осколка.

— Сколько можно пялиться в эту стекляшку? — недовольно проворчал брат, усаживаясь напротив и кладя книги на стол.

— Так ты ведь сам предположил, что мои видения напрямую связаны с осколком. Уже забыл? — фыркнул Сириус. — Вот и смотрю, чтобы не потерять связь.

— Не забыл, — поморщился Регулус. — Но только что-то уже и видений никаких давно нет. Может, ты работаешь не в том направлении? Я вот пытаюсь хоть что-то узнать про крестраж. Внезапно вернувшийся Волдеморт мне совсем ни к чему. Думаю, и тебе тоже.

— Согласен, неплохо было бы найти способ обезвредить крестраж и желательно на расстоянии, но... — Сириус прервался на полуслове: до оскомины знакомая волна чужих воспоминаний заполонила его сознание.

Часть II. Глава 4

Огонь... Извивающиеся языки пламени казались живыми и принимали причудливые формы фантастических созданий. Но Сириус... нет, тот человек в его голове оставался совершенно спокойным и, прищурившись, наблюдал за завораживающим красно-оранжевым танцем. В огне что-то лежало. Слишком расплывчато... Сириус напрягся и вытянулся, пытаясь как бы подойти поближе. Завеса тумана немного рассеялась, и он мельком увидел несколько предметов, которые медленно пожирало ослепительное пламя...

Видение резко улетучилось, и Сириус откуда-то издалека услышал бодрый голос Регулуса, который уже привык к его внезапным выпадениям из реальности:

— О, похоже, что-то есть... Наконец-то.

— Тебе легко говорить, — часто дыша, просипел Сириус. — Как будто наизнанку выворачивают... Ладно, вот что там было: некий жуткий огонь, в котором сгорело несколько вещей, — Сириус откашлялся и начал быстро говорить, пока картина ещё явственно стояла перед глазами. — Какая-то корона или что-то вроде того, золотой кубок, тонкая книжица, кольцо и медальон... с буквой, кажется, «С» на крышке. В конце медальон открылся, но я не успел увидеть, что было внутри: всё поглотило пламя...

— Как ты сказал? Медальон с буквой «С»? — встрепенулся Регулус. — Это он и есть! Крестраж!

— Ты точно уверен? — Сириус с сомнением взглянул на брата.

— Ну конечно! — возбуждённо вскрикнул раскрасневшийся Регулус. — Я запомнил его на всю жизнь... Постой! — Регулус застыл с раскрытым ртом. — Ты сказал, что он сгорел?!

— Ну да, — Сириус ещё раз напряг память, чтобы не упустить какую-нибудь важную деталь. — Он просто взял и сжёг все эти предметы.

— Так отлично же! — просиял Регулус. — Стоп. А другие вещи... Значит, это тоже...

— Крестражи! — Сириус сразу ухватил мысль брата.

— Ну конечно! Волдеморт не такой дурак, чтобы сделать только один. И получается, твой дружок их уничтожил.

— Он мне не дружок, — с отвращением скривился Сириус. — Но вот зачем он это сделал?

— Наверно, затем же, зачем спас меня в каньоне...

— Напомню, что он же подсунул Петтигрю ту штуку, чтобы я поменял Хранителя, — Сириус сцепил пальцы в замок. — Что-то тут не сходится.

— Может, это всё-таки разные люди, — возразил Регулус. — Надо иметь в виду и такой вариант.

— Нет, — твёрдо сказал Сириус. — На этот раз я почувствовал... Не знаю, как объяснить, но это точно один и тот же человек.

— Тебе виднее, — пожал плечами Регулус. — Как бы то ни было, крестражи уничтожены, а это уже огромный плюс... — и вдруг нервно заёрзал. — Они ведь точно сгорели, ты видел?

— Полностью, — подтвердил Сириус, снова прокручивая в голове видение. — Кстати, не зря я тебя всё это время отговаривал идти за крестражем.

— Ну, не знаю, — задумался Регулус. — Вдруг мне бы повезло прийти в тот момент, когда этот тип забирал крестраж и хоть краем глаза увидеть, как он выглядит. Ведь это наша главная загвоздка.

— Ага, «хоть краем глаза», — передразнил Сириус. — Знаю я тебя, влип бы по уши.

Регулус явно собирался что-то съязвить в ответ, но тут раздался хлопок аппарации, и в комнате появилась Стелла.

— Наконец-то! — Сириус сорвался с места и пылко обнял её. — Как всё прошло? Что случилось? — он сразу заметил беспокойство в её глазах.

— Насчёт амулета есть зацепка, — взволнованно заговорила Стелла. — Но меня волнует другое...

* * *
— Миссис Уоллес, можно? — Стелла осторожно заглянула в кабинет начальницы Опекунского совета при Министерстве. — Утром вы сказали, я могу зайти после шести.

Кэтрин Уоллес, высокая худощавая женщина средних лет со строгим взглядом из-под прямоугольных очков, только сегодня вернулась из отпуска и крайне неохотно принимала посетителей. Стелла еле дождалась её возвращения, а тут ещё пришлось маяться аж до конца рабочего дня.

— Да-да, входите, — Уоллес сидела за столом, обложившись стопками бумаг, накопившимися за время её отсутствия, и даже не взглянула на Стеллу. — А, это вы, мисс Кентберри, — когда Стелла села напротив, она, наконец, подняла глаза. — Отдел тайн, если не ошибаюсь?

— Всё верно, — деловым тоном ответила Стелла, хотя к горлу подступал предательский комок. — Мне бы хотелось получить кое-какие данные о семье Мальсибер. Вот разрешение от главы отдела, — она протянула пергамент, подписанный Фоксом, которому снова соврала, что ищет сведения о тех пресловутых зельях.

— Какая именно информация интересует? — Уоллес мельком взглянула на пергамент и отложила его в сторону.

— В Архиве указано, что в тридцать шестом году Эмилия Мальсибер отказалась от ребёнка, но оставила ему некий артефакт, который представляет интерес для Отдела тайн. Подробнее рассказать не могу: как вы знаете, всё строго секретно.

— Продолжайте, — кивнула Уоллес.

— Так вот, в Архиве нет данных о том, кто именно усыновил ребёнка, но, возможно, какие-то документы остались у вас.

— Так, поищем, — Уоллес поднялась из-за стола и подошла к высокому застеклённому шкафу, сверху донизу заставленному пухлыми папками. — Тридцать шестой год... Мальсибер... — наконец, она нашла нужную папку и быстро пролистала. — Хм, странно... — пробормотала Уоллес, и по спине Стеллы пробежал холодок. — Здесь ничего, извините, — Уоллес убрала папку и вернулась за стол.

— И что же делать? — растерянно спросила Стелла. — Мне... Отделу тайн обязательно нужен этот артефакт.

— Сейчас посмотрю тут, — Уоллес со вздохом поправила очки и достала из ящика стола другую папку. — Вот. В тридцать шестом делами об усыновлении занималась Луиза Грэнвилл. Сейчас напишу её адрес. Попробуйте узнать у неё. Правда, она давно здесь не работает. Больше ничем помочь не могу, — она вручила Стелле записку с адресом.

Любезно поблагодарив Уоллес, Стелла в противоречивых чувствах вышла из кабинета. С первым же амулетом возникли трудности, и это притом, что об остальных в Архиве она не отыскала ни строчки. С другой стороны, и совсем с пустыми руками она не ушла: может, эта Луиза Грэнвилл действительно что-то знает. Рано падать духом.

— Мисс Кентберри! — вдруг окликнул её знакомый и почему-то пугающий голос.

Стелла обернулась и увидела направлявшегося к ней Бартемиуса Крауча. Только не это! Ремус же стёр ему память!

— Да, мистер Крауч, добрый вечер! Вы что-то хотели? — как можно более непринуждённо поздоровалась Стелла, когда Крауч с ней поравнялся.

— Добрый вечер, не могли бы вы зайти в мой кабинет? — худшие опасения начали подтверждаться, и Стелла нервно сглотнула.

— Хм, насколько я знаю, наши отделы сейчас не ведут совместную работу, —предприняла она заведомо бесполезную попытку отделаться.

— Это не совсем по работе, — мягко улыбнулся Крауч. — Просто мне на ум пришли некоторые соображения, которые могли бы вас заинтересовать.

Отказываться было слишком рискованно, и Стелла на ватных ногах поплелась вслед за Краучем.

— Итак, мисс Кентберри, присаживайтесь, — Крауч закрыл за ними дверь и уселся за свой стол.

— О чём же вы хотели поговорить? — Стелла заняла предложенный стул, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Считаю своим долгом вас предупредить... Только не пугайтесь, — Крауч сделал паузу. — Мне кажется, Сириус Блэк жив.

— Вот как... — с удивлённым видом протянула Стелла, хотя внутри у неё всё кипело. — Откуда такие предположения?

— Ну, посудите сами, — доверительно сказал Крауч. — Тела никто не видел. Просто дементоры вдруг перестали его чувствовать, — к ужасу Стеллы, он оказался слишком хорошо осведомлён о подробностях побега Сириуса.

— Но я лично видела его обгоревший медальон, — возразила Стелла, твёрдо намереваясь стоять на своём.

— Мало ли, что он задумал, — перешёл на заговорщический шёпот Крауч. — Может, он хотел, чтобы вы поверили в его смерть. Судя по тому, что Блэк натворил, он способен на многое. Я вас ни коем случае не запугиваю, а лишь хочу, чтобы вы были осторожны.

— Непременно. Спасибо за беспокойство, — Стелла выдавила из себя улыбку. — Я могу идти?

— Разумеется, — Крауч широким жестом показал на дверь. — Но у меня будет одна просьба: если вам что-то покажется странным, сообщите напрямую мне. Кажется, от Аврората толку мало.

— Думаю, это не потребуется, но если что — обязательно, — Стелла хотела как можно быстрее убраться, но краем глаза уловила на столе что-то знакомое.

Она присмотрелась внимательнее, и всё тело обдало волной жара: в подставку для пера был вмонтирован продолговатый изумрудно-зелёный предмет с витиеватым золотым узором. Точно такой же, как тот, который неизвестный маг из видения Сириуса вручил Петтигрю.

— Что-то ещё? — Крауч заметил её замешательство.

— Нет-нет, всего доброго, мистер Крауч, — Стелла поспешно встала и покинула кабинет, пока ещё могла сдерживать эмоции.

Не успела она пройти и пары шагов по коридору, как из-за угла вырулил Снейп. Одарив его презрительным взглядом, она собиралась пройти мимо, но тот преградил путь:

— Кентберри, есть разговор.

— Рабочий день закончился. Всё завтра, — буркнула Стелла, пытаясь отодвинуть Снейпа в сторону и скорее убежать домой.

— А это не по работе, — неприятно сощурился Снейп.

И этот туда же! Они что, все сегодня сговорились?

— Мне не о чем с тобой болтать! — раздражённо бросила Стелла, стараясь не смотреть ему в глаза. — Дай пройти!

— Да не психуй ты так, — насмешливо сказал Снейп. — Мне кажется, тебе это будет интересно.

— Да неужели? — сквозь зубы процедила Стелла, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Выкладывай быстрее.

Хотелось уйти как можно скорее, но такое поведение могло вызвать подозрение.

— Я думаю, Питер Петтигрю не погиб, — огорошил её Снейп; чего-чего, а такого она никак не ожидала услышать.

— Что за чушь? — с негодованием выпалила Стелла, надеясь, что выглядит естественно. — Кто тебе такое сказал?

— Никто, — загадочно произнёс Снейп. — Я просто знаю.

— Прекрасно, я тебя поздравляю. Гордись своим знанием в одиночку, — саркастически прокомментировала Стелла. — Мне некогда выслушивать твои бредни. Если нечего сказать по существу, не трать моё время!

— А может, это ты мне что-нибудь расскажешь? — продолжил говорить загадками Снейп. — Что, если мы можем помочь друг другу?

— Ты издеваешься? — на этот раз возмущение Стеллы было совершенно искренним. — Совсем обнаглел!

— Ну понятно, вежливости от тебя не дождёшься, хотя кому я это говорю, — презрительно поднял бровь Снейп. — Но если всё же захочешь что-то сказать, ты знаешь, где меня найти.

— Всенепременно! — Стелла резко повернулась на каблуках и поспешила прочь: сегодня с неё достаточно.

* * *
Северус устало смотрел вслед быстро удалявшейся Кентберри. Откровенно говоря, он и сам не представлял, что хотел от неё услышать. Но обратиться было совершенно не к кому, а картина из будущего по-прежнему не давала ни минуты покоя и лишала сна. Что, если торговец не обманул, и в том, что увидел Северус, действительно кроется некий шанс, чтобы спасти её? Он понимал, что просто слепо пытается лелеять глупую и наивную надежду, но что ему оставалось? Выложить всё Кентберри он не решался, но и ждать, что она что-то расскажет сама, тоже было бессмысленно. Всё-таки столько лет вражды не пустой звук. А может, она и правда ничего не знает... Пока что следовало действовать в одиночку, но Северус не представлял, с чего начать.

Он даже не заметил, когда в голове поселилось странное предположение, и не очень приятная мысль настойчиво засела в мозгу. Если Петтигрю до сих пор жив, но не спешит сообщать об этом факте магическому сообществу, а продолжает скрываться, поддерживает связь с некой подозрительной личностью, явно не имеющей отношения к «светлому» магическому кругу, да ещё и с благоговением упоминает Тёмного Лорда, не может ли это означать, что Блэк на самом деле невиновен? Получается, он не был Хранителем... Но разубеждать Кентберри, разочаровавшуюся в своём любимом Блэке, Северус уж точно не обязан. Да и какой от всего этого толк, если тот всё равно уже мёртв? Никак не удавалось составить верную логическую цепочку и подвести под нужды своей цели полученные выводы. Как эти самые выводы помогут найти интересующие ответы и вернуть ту, которая погибла в первую очередь из-за неверного выбора Северуса?

Ставшее хроническим чувство вины с новой силой завладело сознанием. Ну зачем, зачем он тогда поддался на призыв неизвестного и кинулся в тот треклятый трактир? Ответ, увы, лежал на поверхности: он хотел выслужиться, хотел быть полезным, хотел подняться на ступеньку выше. Скупые строки роковой анонимной записки вновь и вновь вставали перед глазами.

2 часа пополудни. «Кабанья голова». 2-й этаж, 3-я комната. Важная информация для Т.Л.

Но разве кто-то мог знать точное место и время? Как возможно такое предвидеть? Не крылось ли за запиской что-то другое, чего он не сумел распознать? Этими вопросами Северус задался слишком поздно, а сейчас они уже не имели значения.

* * *
— То есть, у Крауча точно такая же штука? — Сириус не мог поверить ушам. — Он тоже работает на этого?

— Не знаю, может, он незаметно ему подсунул, как я статуэтку — Багнолд, — предположила Стелла. — Но ясно одно: Крауч до сих пор не отстал от тебя именно из-за этого артефакта. И насколько я знаю, как раз таки он и занимался твоим делом перед отправкой в Азкабан.

— И быстренько всё оформил без всякого суда, — мрачно покачал головой Сириус. — Кто знает, у кого ещё есть эти амулеты и как они действуют на обладателей.

— Думаю, всё же их число и возможности ограничены, — вставил Регулус. — Иначе этот деятель давно бы подчинил себе абсолютно всех, а не пытался что-то проворачивать исподтишка.

— Только не пойму, чего он добивается, — Стелла устало подпёрла лицо ладонями. — Ладно, предположим, он хотел, чтобы Волдеморт добрался до Гарри, но зачем ему Сириус?

— А вдруг и в первом случае он хотел избавиться от Сириуса, — высказал неожиданную мысль Регулус. — А на Гарри и Волдеморта ему было наплевать.

— Ерунда какая-то выходит, — мотнул головой Сириус. — Я-то ему зачем? Во мне нет ровным счётом ничего особенного.

— Ну не скажи, — подмигнула ему Стелла, а Регулус украдкой закатил глаза.

— Для тебя — да, — Сириус улыбнулся и легонько коснулся её руки. — Но какого гриндилоу я сдался какому-то там тёмному магу?

Ответа на этот вопрос придумать они так и не смогли.

— А ещё этот навязший в зубах Снейп! — напомнила Стелла. — Ему тоже, что ли, промыли мозги? И откуда он знает про Петтигрю?

— Может, ничего он и не знает! — раздражённо сказал Сириус. — Просто хотел уличить тебя во лжи и сдать в Аврорат, чтобы выслужиться перед Министерством. Чего ещё от него ждать?

Они принялись оживлённо развивать эту мысль, как вдруг в комнате материализовался Ремус.

— Всем привет! Только смог выбраться, — сразу начал извиняться он. — Я же ещё и зелья веду, до сих пор не нашли учителя... Что-то случилось? — он заметил беспокойство на лицах друзей.

— Да много чего, садись, — Сириус жестом пригласил его к столу.

— Если кратко: Крауч опять цепляется к Стелле, Снейп откуда-то знает, что Петтигрю жив. И только про меня все забыли за давностью лет, — невесело пошутил Регулус.

— Ну и так, по мелочи: мы обчистили тайник Финеаса, у меня было видение про крестражи, а Стелла нашла наводку на один из амулетов для Портала Времени, — невозмутимо перечислил Сириус, наблюдая, как у Ремуса медленно вытягивается лицо.

— Один я всё время торчу в Хогвартсе и ничего полезного не делаю, — посетовал Ремус, немного придя в себя после такого потока информации. — Надо было отказаться от должности.

— Глупости, а кто бы тогда добыл сведения у Финеаса? — горячо возразила Стелла. — Ты лучше слушай...

Выслушав детальный рассказ, который поочерёдно вели друзья, Ремус надолго задумался. Все терпеливо ждали.

— Знаете, друзья, — наконец, отдуваясь и вытирая вспотевший лоб, сказал Ремус. — Пожалуй, мне особо нечего добавить к вашим соображениям. Разве что... вторая часть пророчества, — он указал на стоявшую на столе вазу с пророчеством из тайника Финеаса, которое они только что прослушали раз десять. — «Но если Древний возжелает личной власти и откроет истинное лицо, все усилия будут напрасны»... Похоже, он всё-таки решил лично захватить власть.

— Продолжай, — Сириус весь во внимании подался вперёд.

— Ну, я подумал... — Ремус замялся. — Хотя, наверное, я просто пытаюсь подогнать никак не связанные факты. Но мне кажется, древний маг из пророчества и неизвестный из видений Сириуса — один и тот же человек.

В комнате повисла длинная пауза: все переваривали сказанное.

— Рем, ты гений! — восхищённо воскликнул опомнившийся первым Сириус. — Ты всегда был самым умным из нас!

— Да ну тебя, — смутился Ремус. — То, что я выдумал, запросто может оказаться полной чушью.

— Нет-нет, всё правильно! — поддержал брата Регулус. — Тогда становится ясно, зачем он сжёг крестражи. Да и что-то он подозрительно сильный маг, раз может останавливать Авады. Вряд ли кто-то из нынешних волшебников на такое способен, даже Волдеморт этого не умел.

— И Финеас всплыл в его воспоминаниях не просто так, — подхватила Стелла. — Он же играет главную роль в возвращении «древнего».

— Но власть он пока что ещё не захватил, — Сириус опять припомнил пророчество. — Всё-таки какие-то тёмные дела он ещё не закончил.

— А мы понятия не имеем, как ему помешать, — с горечью сказал Регулус. — Да что там: мы даже не знаем, как он выглядит!

— Ещё тут что-то нечисто с Еиналеж, а ведь с него всё и началось в Азкабане... И тот обрывок пророчества, — Сириус прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и ничего не упустить.

— В итоге, как обычно, ничего не понятно, но как-нибудь выкрутимся. Мы же Мародёры! — бодро отрапортовала Стелла, хотя в её голосе Сириус распознал тревожные нотки. — Надеюсь, мне хотя бы повезёт с амулетом луны. Как только смогу, постараюсь выбраться к этой Луизе Грэнвилл.

— Опять приходится всё взваливать на тебя, — вздохнул Сириус.

* * *
Стелла не без труда отыскала дом с нужным номером, затерянный в обширном и многолюдном пригороде Лондона. Вокруг теснилось довольно много обычных магловских коттеджей, так что либо Грэнвилл защитила дом маглоотталкивающими чарами, либо её не слишком-то смущало такое соседство.

Выкрашенный в зелёный цвет аккуратный домик утопал в буйной растительности немного неухоженного сада и почти сливался с окружающим пейзажем. Поднявшись на невысокое скрипучее крыльцо, Стелла постучала в слегка затёртую деревянную дверь, украшенную резным орнаментом из цветов и листьев. Спустя пару минут дверь приоткрылась, и из дома выглянула полноватая пожилая женщина с длинными распущенными седыми волосами, одетая в простую домашнюю мантию.

— Здравствуйте! Миссис Грэнвилл? — приветливо улыбнулась Стелла.

— Добрый день. Да, это я. Только не миссис, а мисс, — неожиданно звонким голосом ответила женщина.

— Извините, — Стелла немного смутилась: неприятно начинать разговор с конфуза. — Меня зовут Стелла, я работаю в Министерстве магии и ищу информацию об одном человеке. Глава Опекунского совета Кэтрин Уоллес посоветовала мне обратиться к вам. Если нужно, могу показать распоряжение начальника, — она открыла сумочку.

— О, нет, не стòит, — остановила её Грэнвилл. — У меня так редко бывают гости. Проходите, милая.

Они вошли в тёплую, залитую солнечным светом гостиную с простой, но уютной обстановкой. Грэнвилл предложила Стелле занять мягкое, немного протёртое кресло у круглого столика, обитое салатовой бархатистой тканью.

— Может, чаю? — с надеждой спросила Грэнвилл.

— Да, было бы чудесно, — Стелле не терпелось побыстрее перейти к делу, но расстраивать хозяйку не хотелось.

Расцветшая улыбкой Грэнвилл шустро упорхнула на кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором дымился пузатый чайник с цветочным узором, стояли две наполненные до краёв фарфоровые чашки в тон и тарелка с рассыпчатым печеньем.

— Прошу, угощайтесь, — Грэнвилл поставила поднос на стол и опустилась в кресло напротив Стеллы.

— Большое спасибо, — Стелла отпила глоток густого чая с ароматом пряных трав. — Что ж, вы мне поможете?

— Конечно, постараюсь по мере возможности, — с готовностью кивнула Грэнвилл.

Стелла повторила скупую информацию из Архива, которую уже безуспешно сообщала главе Опекунского совета. Грэнвилл на некоторое время крепко задумалась.

— Эмилия Мальсибер... — наконец, произнесла она, растягивая слова. — Помню такую, а как же. У меня до сих пор отличная память: досталась от отца. Вообще я помню, пожалуй, всех, кто приходил ко мне... Так вот, Эмилия. Она была очень молода и явилась вместе с матерью. Кажется, бедняжка не хотела отдавать сына... Да, это был мальчик. Но мать настояла. Не знаю точно, что там у них произошло, но в то время ходили слухи, будто Эмилия спуталась с маглом или полукровкой. А в семье Мальсибер это, сами понимаете, не приветствуется...

Стеллу совсем не интересовали подробности чужой жизни, но она не прерывала Грэнвилл, а только время от времени кивала.

— Так, на чём я остановилась... — тем временем продолжала та. — Мать просила меня не вписывать фамилии в бумаги, чтобы избежать претензий на наследство и не бросить тень на репутацию семьи. Чего уж скрывать, она сделала мне щедрый подарок. Возможно, вы осудите меня, ну что ж... Что было, то было. Но лично для себя я всегда вела записи и на всякий случай храню их до сих пор. Вот посмотрите, всё здесь, — она обвела рукой широкие полки на стенах, заставленные разнообразными папками и книгами. — Но пообещайте, что не будете ничего предавать огласке. Всё же я давала слово, пусть и столько лет прошло.

— Разумеется, всё останется между нами, — поспешила заверить её Стелла. — Мне тоже нельзя ничего разглашать: всё-таки это Отдел тайн.

— Отдел тайн, — мечтательно закатила глаза Грэнвилл. — В молодости я одержимо собирала всякие редкие свитки и книги в надежде отыскать что-нибудь уникальное, вроде философского камня. У меня довольно интересная коллекция сведений. Правда, до поиска самих артефактов дело так и не дошло. Всё же опасное это увлечение, мало ли на что можно нарваться.

— Раз уж вы об этом заговорили, можно вопрос? — Стелла решила воспользоваться подвернувшейся возможностью, правда, не особо надеясь на успех. — Вы случайно не знаете что-нибудь об амулетах луны и солнца?

— Значит, я могу помочь работе самого Отдела тайн? — воодушевилась Грэнвилл.

— Непременно, ещё как поможете! — в душе Стеллы начала зарождаться робкая надежда. — Только уж тут и я, в свою очередь, попрошу держать всё в секрете.

— Ах, мы с вами обе такие загадочные, — явно наслаждаясь ситуацией, хихикнула Грэнвилл, подскочила к полкам и проворно начала рыться в бумагах. — От меня никто не услышит ни слова... Я тут составляла каталог, так что всё находится почти мгновенно, — похвасталась она. — Знаете, есть такое! — к огромному удивлению Стеллы, вскричала Грэнвилл через несколько минут. — Итак... — она вытянула с одной из полок полувыцветший пергамент. — Тут сказано, всего было четыре амулета. Один последние пару столетий передаётся наследникам семьи Мальсибер (ну, с этим вы, собственно, и пришли). Последним известным владельцем второго значится Финеас Блэк. А про остальные два, увы, ни слова.

Стелла не могла поверить своей удаче. Ещё полчаса назад не было даже уверенности, что удастся протянуть ниточку хотя бы к одному из амулетов, а теперь появились зацепки к местонахождению ещё одного.

— Даже не знаю, как вас благодарить! — растроганно воскликнула она. — Где же вы раздобыли этот бесценный свиток?

— Хм, даже я не могу вспомнить: это было так давно, — смущённо опустила глаза Грэнвилл. — Очень рада, если смогла помочь... Правда, там написано, амулеты носят чисто декоративный характер.

— А вот это как раз моя работа — разобраться, так ли всё обстоит на самом деле, — с улыбкой ответила Стелла, про себя подумав, что автор свитка, видимо, скрывал истинное предназначение амулетов.

— Ох, а ведь я же до сих пор не дала фамилию усыновителей того мальчика! — спохватилась Грэнвилл, извлекла из-под груды свитков толстую книгу в кожаном переплёте и быстро пролистала. — Вот, взгляните сами, чтобы вы были точно уверены, — она поднесла Стелле раскрытую книгу. — Пятая запись сверху... Правда, не знаю, где он теперь живёт, но уж это наверняка есть в Архиве.

Стелла опустила глаза в книгу и едва не вскрикнула от изумления. Эту фамилию она ожидала увидеть меньше всего.

Часть II. Глава 5

Внушительная гора свитков с непроверенными домашними работами по ЗОТИ упорно не хотела уменьшаться, будто кто-то незаметно подкладывал туда новые. Справа высилась пирамида из учебников по зельеварению, к уроку по которому предстояло успеть подготовиться до завтрашнего утра.

Ремус раскрыл очередной свиток, исписанный мелким убористым почерком. Буквы плыли перед глазами, и Ремус никак не мог сосредоточиться. Всё-таки не стоило соглашаться на совмещение двух предметов, но отказать Дамблдору он не решился. К тому же, из головы не выходили мысли о друзьях и множестве неразрешённых загадок и проблем. Он должен быть рядом с ними, а не просиживать днями и ночами напролёт за проверкой эссе и подготовкой конспектов.

— Добрый вечер, профессор Люпин, — вернул его в реальность приятный женский голос. — Извините, могу я вас немного отвлечь?

Ремус с трудом оторвал взгляд от свитка и обернулся. В дверях учительской стояла незнакомая черноволосая девушка с тонкими чертами лица. Дожили, уже и учеников узнать не может. Определённо надо взять выходной.

— Добрый вечер, напомните, пожалуйста, с какого вы курса? — Ремус мучительно пытался вспомнить её фамилию и надеялся, что голос звучит достаточно солидно.

— Ну что вы... — девушка смущённо рассмеялась. — Конечно, сочту за комплимент, только я не ученица, а новый преподаватель зельеварения Анна Грант.

— Ох, прошу прощения, — Ремус рассеянно махнул рукой, поняв, что всё-таки опозорился. — Что-то я совсем заработался.

— Вас не было на педсовете, где меня представили коллективу, — Анна аккуратно сдвинула ворох свитков и села за стол напротив Ремуса. — И...

— Точно, педсовет! — Ремус не дал ей договорить и хотел сорваться с места, но Анна его остановила:

— Педсовет уже закончился, — мягко произнесла она. — Профессор Дамблдор направил меня сюда, чтобы вы помогли во всём разобраться. Но вижу, вы очень устали.

— Нет-нет, я в норме! — Ремус попытался принять бодрый вид. — С удовольствием введу вас в курс дела, наконец-то нашли преподавателя! Вы же моя спасительница!

— Ну, скажете тоже, — Анна чуть смутилась и лёгким движением заправила волосы за уши. — Что ж, если вы настаиваете, профессор...

— Можно просто Ремус, — поправил тот и потянулся к учебнику. — Итак, начнём с программы...

* * *
— Привет, папа! Можно с тобой поговорить? — Стелла остановила отца в коридоре Министерства, когда тот возвращался с утреннего совещания.

— Привет, дорогая, что-то случилось? — обеспокоенно заглянул ей в глаза отец.

— Нет-нет, просто надо кое-что спросить, можно?

— Конечно, спрашивай, — недоумённо кивнул отец.

— Не здесь, пойдём к тебе в кабинет, — Стелла быстрым шагом направилась вперёд по коридору, увлекая отца за собой.

— Ну, выкладывай, — нетерпеливо сказал отец, нервно теребя застёжку на мантии, когда они уединились в кабинете.

— Папа... — Стелла не знала, как лучше начать разговор. — Я тут по работе искала одну магическую вещь и обнаружила, что она может быть у тебя.

— Что-что? Не понял, — отец с размаху опустился в кресло. — Вы же изучаете всякие опасные тёмные артефакты. Откуда у меня такое?

— Не обязательно опасные и не всегда тёмные, — Стелла поняла, что зашла не с той стороны. — У тебя есть амулет луны? — прямо спросила она.

— Первый раз слышу... Ты что-то путаешь, дочка.

— Он у тебя с самого рождения, — наконец, решилась сказать Стелла, с опаской ожидая его реакции.

— Ах, это... — отец сразу отвёл взгляд. — Значит, ты всё знаешь.

— Я искала не специально, просто так совпало, — поспешно сказала Стелла.

— Тебе не за что оправдываться, — отец неуклюже поднялся и погладил её по плечу. — Я сам должен был всё рассказать. Негоже хранить секреты от родных.

— Всё нормально, папа, — теперь пришёл черёд Стеллы прятать глаза: ей ведь тоже было, что скрывать.

— Рад, что ты не сердишься, — облегчённо вздохнул отец.

— Я никогда не говорила, а ведь Шляпа хотела отправить меня на Слизерин, — Стелла вдруг вспомнила испугавший её одиннадцатилетнюю, но давно сгладившийся в памяти случай на распределении. — Теперь догадываюсь почему.

— Со мной было то же самое, — понимающе кивнул отец. — Но я оказался глупее и полез к родителям с расспросами. А они лгать не стали.

— А мама... — Стелла не договорила, но он всё понял.

— Нет, ей я так и не сказал. Я полюбил её всей душой и сначала боялся гнева её семьи. Они бы ни за что не одобрили свадьбу с отпрыском рода Мальсибер, пусть и брошенным. А потом много раз порывался признаться, но не смог. Ты же знаешь её отношение к тёмным семействам.

— Я тебя не выдам, — впервые за последнее время Стелла почувствовала в отце родственную душу.

— Спасибо, — грустно усмехнулся он. — Однажды расскажу сам... Знаешь, я всегда верил, что не происхождение определяет судьбу человека. Мой отец (да, приёмный, но для меня — единственный родной) часто это повторял. Наверное, отчасти поэтому я лояльно отнёсся к... — он замялся, не решаясь произнести имя Сириуса. — Но, как ты знаешь, зря. Здесь твоя мама была права.

— Ты же принесёшь амулет? — разговор начал приобретать нежелательный характер, и Стелла сменила тему.

— Конечно, сегодня же поищу на чердаке... Постой, он точно не опасен?

— Не волнуйся, мы просто изучали старые свитки из Архива и наткнулись на него, — было крайне неприятно врать отцу, но выбора не оставалось. — Только никому не говори.

— Разумеется, — он немного повеселел. — Думаешь, я не помню, в каком отделе ты работаешь?

— А ты никогда не пытался найти свою мать и встретиться с ней? — пришёл Стелле на ум внезапный вопрос.

— Это ни к чему, — отмахнулся отец, вновь посерьёзнев. — Раз она оставила меня...

— Может быть, ты захочешь знать... Сотрудница, которая оформляла твоё усыновление, сказала, что мать не хотела тебя отдавать, — Стелла понимала, как отцу было тяжело все эти годы, и пыталась хоть чуть-чуть его утешить.

— Всё уже неважно, — коротко ответил тот. — Но спасибо, что сказала... Ладно, пойду, сегодня много работы, — он направился к двери, давая понять, что разговор окончен.

* * *
Гладкий амулет неправильной формы, вырезанный из тонкой серебряной пластины, лежал в центре стола под внимательными изучающими взглядами четырёх пар глаз. Казалось, он излучал едва заметное холодное пульсирующее свечение, а может, это было лишь иллюзией. Друзья думали, что амулет будет иметь форму полумесяца или чего-то подобного, но его очертания скорее напоминали небрежно застывшие подтёки серебра. С одной стороны располагалось маленькое круглое отверстие, куда вдевалась длинная серебряная цепочка простого плетения. Никаких украшений и узоров на амулете не было.

— Ну вот, осталось всего ничего: найти ещё три, — прервал Регулус долгое молчание ироничным замечанием.

— Не забывай про ингредиенты для зелья и некий «баланс», что само по себе звучит сомнительно, — наставительным тоном напомнил Ремус.

— Не надо унывать раньше времени, Рем. Может, когда отыщем все амулеты, что-то прояснится, — Сириус, как всегда, старался мыслить оптимистично.

— Ох, я же совсем забыла! — взгляд Стеллы скользнул на часы. — Родители собирались сегодня зайти в гости. Снова придётся притворяться, — она погрустнела. — Лишь бы опять не додумались притащить какого-нибудь горе-жениха.

— В смысле «опять»? — удивился Сириус. — Ты мне ничего не рассказывала.

— Да там и рассказывать-то нечего, — Стелла передёрнула плечами от неприятных воспоминаний. — Просто мама на свой день рождения пригласила подругу с сыночком и начала меня с ним знакомить. Ну, я и наговорила там всякой ерунды. В итоге я им почему-то не понравилась.

— Молодец, моя школа, — одобрительно подмигнул Сириус, но тут же криво усмехнулся: — М-да, тяжеловато всё-таки числиться мёртвым, а то я бы поправил причёску этому женишку.

— Стелла, хочешь, я сделаю вид, будто у тебя в гостях? Может, тогда твои родители быстрее уйдут, — предложил Ремус. — Меня вроде пока ещё можно показывать людям.

— Смотри, не перестарайся, — Сириус шутливо погрозил другу кулаком. — У миссис Кентберри богатая фантазия.

Прозвучала пронзительная, противная трель звонка у входной двери, и Стелла тяжело вздохнула.

— Ох, как мне всё это надоело, — удручённо сказала она. — Когда мы уже сможем перестать скрываться?

— Иди сюда, я тебя заколдую, — Сириус придвинулся и коротко, но горячо поцеловал её. — Ну как, стало лучше?

— Намного... — выдохнула Стелла, неохотно от него отстраняясь. — Ладно, Рем, пойдем...

— А нам опять сидеть за шкафом... — тихонько проворчал Регулус и раскрыл книгу.

* * *
— Стелла, ты забыла, что мы собирались зайти? — на пороге стояли обеспокоенные родители — слава Мерлину, без неожиданных гостей.

— Что ты, конечно же, не забыла, — как можно более радушно ответила Стелла. — Просто ко мне зашёл Ремус.

— Мистер и миссис Кентберри, добрый вечер, — выглянул в коридор тот.

— А-а-а, привет, Ремус, — мама как-то странно на него посмотрела и сразу отвернулась. — Ладно, а мы тут торт принесли, — она указала на коробку в руках отца. — Неси в комнату, Винс.

— Пойду поставлю чайник, — Стелла быстренько сбежала на кухню, но мама, разумеется, последовала за ней; папа же завёл разговор с Ремусом в комнате.

В последнее время Стелла как никогда отдалилась от родителей. А ведь с самого детства всегда находила с ними общий язык. Без разногласий, как и в любой семье, конечно, не обходилось, но все споры быстро сглаживались и разрешались. Теперь же из-за постоянной вынужденной лжи Стелла больше не подпускала родителей к своему сердцу, и даже случайно открывшаяся тайна отца не помогла сблизиться: всё равно ничего рассказывать ему было нельзя. Стелла понимала, что ложь необходима, но на душе висел тяжёлый груз, сбросить который могла только правда, но неизвестно, когда станет возможным во всём признаться и станет ли вообще.

— Может, всё-таки вернёшься домой? — мама брезгливо оглядела скромную обстановку кухни. — Не понимаю, зачем ты живёшь в этой каморке.

— Мам, мне всё нравится, — уклончиво ответила Стелла, отвернувшись к плите. — Ощущаю себя самостоятельной, и мне это по душе.

— Как знаешь, но могла бы выбрать более приличное жильё, — нравоучительно заявила мама. — Хотя, может, и правда переезд пошёл на пользу: ты стала выглядеть гораздо лучше. Это из-за Ремуса? Заметила, он часто у тебя бывает.

— Мы дружим со школы, ты же прекрасно знаешь, — нахмурилась Стелла, начиная понимать, к чему клонит мама.

— С одним уже дружила... — пренебрежительно бросила та. — Не забывай, Ремус из той же компании, что и Блэк!

— Хватит уже об этом, с Блэком покончено! — на губах ещё остался вкус его поцелуя, и врать было особенно неловко. — А с Ремусом мы просто друзья, не выдумывай!

— Ладно-ладно, не сердись, — мама немного остыла, очевидно, осознав, что сказала лишнее. — Просто ты вечерами напролёт только и делаешь, что сидишь дома, а это вредно в твоём возрасте. Я на тебя не давлю, но надо бы познакомиться с хорошим парнем, и сама увидишь, как жизнь преобразится.

— Лучше пойдём накрывать на стол, — Стелла предпочла пропустить её слова мимо ушей.

За чаем в основном говорила мама, пересказывая свежие сплетни из газет и последние новости от родственников и подруг. Папа не проронил почти ни слова, лишь изредка поддакивая маме и смущённо поглядывая на Стеллу. Она догадывалась, что всё дело в тайне, которую он не спешил открывать маме и поэтому ощущал себя не в своей тарелке. Ремус обстоятельно поведал о работе в Хогвартсе, отвечая на настойчивые расспросы мамы. Стелле же, чувствовавшей себя, как натянутая струна, пришлось озвучить пару историй из будней Отдела тайн, всё время опасаясь показать неправильные эмоции на лице.

— И всё-таки мама предположила, что мы с тобой встречаемся, — с усмешкой сообщила Стелла, когда родители, наконец, ушли и можно было расслабиться.

— Наверное, не стоило мне показываться, — Ремус с досадой постучал пальцами по столу. — Сириус как в воду глядел.

— Да пусть думают, что хотят, какая разница! — негодующе вскинула голову Стелла и тихо добавила: — Может, когда-нибудь всё изменится.

После чего поспешила к тому единственному, рядом с которым чувствовала себя в безопасности.

* * *
— Что-то мне это совсем не нравится, Винс, — не успели они переступить порог квартиры, начала высказываться Элеонора. — Кое-как избавились от Блэка, а теперь не хватало ещё, чтобы она связалась с этим Люпином! Он же столько лет был дружком проклятого Блэка! Мы понятия не имеем, что у него на уме. Да и вообще мне всегда казалось, у Люпина какой-то нездоровый вид. По-моему, он чем-то болен!

— Ну, перестань, Лео, — вкрадчиво возразил Винсент, через силу переключившись с не отпускавших его навязчивых мыслей. — Не думаю, что между ними что-то есть. Да и, в конце концов, ты же не будешь вечно её опекать. Прекрасно понимаешь, что Стелла не станет поступать по твоей указке — не тот у неё характер. Она должна сама разобраться со своей жизнью.

— Да вот почему-то не умеет она разбираться, — упрямо поджала губы Элеонора. — Всё её тянет на какие-то отбросы! Жаль, не в меня пошла. Я-то с самого начала всё в тебе разглядела... — она кокетливо взяла мужа под руку.

Винсент ничего не ответил, только как бы невзначай отвёл взгляд в сторону.

* * *
Жутковато и странно было вновь возвращаться сюда, в полный опасных сюрпризов душный склеп. Казалось, с ним покончено навсегда, и они забудут как страшный сон тёмные извилистые коридоры и таившие за собой неожиданные угрозы тяжёлые двери. Но длинная нить рискованного расследования опять вывела на внезапно ворвавшуюся в их жизнь и оказавшуюся столь важной фигуру Финеаса Блэка, и у них не было ни единой зацепки, помимо его тайного мрачного подземелья.

С дрожью вспоминая о тяжких часах, которые он пережил после исчезновения Регулуса в том страшном, казавшемся бездонном провале, Сириус предпочёл бы на этот раз отправиться в туннель один, но отлично понимал, что брат ни за что не согласился бы остаться вне игры.
Конечно, вряд ли из этой затеи могло выйти что-то стоящее, ведь они и так уже нашли здесь достаточно важных вещей, но оставалась неисследованной четвёртая, последняя дверь, и интуиция подсказывала Сириусу проверить всё до конца.

И вот опять они вдвоём с Регулусом стояли напротив двери с изученным до мельчайших деталей вензелем Финеаса и собирались ввязаться в ещё одну сомнительную авантюру.

— Да там явно просто ещё одна ловушка, — Регулус не очень-то разделял надежды брата.

— Не факт. Это место непредсказуемо. Финеас мог оставить последнюю дверь и без сюрприза, такая издёвка вполне в его духе, — Сириус и сам понимал, что Регулус прав, но других идей у него не было. — К тому же, мы хорошо подготовились, — он указал на увесистый рюкзак, набитый пузырьками с зельями на все случаи жизни.

— Ладно, давай проверим твою теорию, стоять и гадать всё равно без толку, — Регулус вручил брату тяжёлый металлический ключ.

Сириус вставил ключ в замочную скважину и повернул четыре раза. Как и ожидалось, по подземелью прокатился усиливаемый звучным эхом скрежет отворяющейся двери.

— Ну что, пойду смотреть? — Регулус собрался скрыться в темноте туннеля, но Сириус его не пустил.

— Нет уж, в прошлый раз уже посмотрел, — он дёрнул брата за руку, и тот с недовольным видом остановился. — Да чего ты, я же сразу сказал, что ты тогда правильно поступил, пусть и неосознанно. Иначе мы оба до сих пор торчали бы в той дыре, — справедливости ради добавил он, заметив, как помрачнел Регулус. — А сейчас, может, дверь и не закроется. Когда ты... исчез, я в одиночку справился с третьей дверью.

— Ага, и чуть не пропал в том проклятом лабиринте! — напомнил Регулус, что не только он попадал впросак.

— Пошли уже, — Сириус не собирался выяснять, кто из них больше наломал дров во время предыдущей вылазки, и, не теряя времени, направился к узкому проёму в стене, ведущему в туннель.

Сириус оказался прав: когда они добрались до места и осторожно выглянули из-за крутого поворота каменного коридора, дверь была открыта нараспашку. За ней царила завеса полусумрака, из которого свет Люмоса выхватывал очертания каких-то высоких объёмных предметов.
Держа волшебные палочки на изготовку, братья медленно приблизились к дверному проёму и шагнули внутрь. Люмос окончательно рассеял темноту, и они увидели небольшую комнату, по периметру которой почти до потолка возвышались покрытые паутиной пять одинаковых прямоугольных напольных зеркал в толстых позолоченных рамах. Перед зеркалами стоял ряд пустых поржавевших железных стеллажей.

— Подопри дверь, Рег, — вполголоса велел Сириус, настороженно осматривая на первый взгляд совершенно пустое помещение. — Неизвестно, какие ещё фокусы мог припасти Финеас.

— Похоже, тут всё уже обчистили до нас, — безрадостно констатировал Регулус.

Сириус готов был с ним согласиться, но отсутствие других вариантов удерживало его, заставляло сопротивляться и не верить в провал миссии. Он провёл ладонью по мутной поверхности одного из зеркал, стирая пыль, как будто зеркало могло скрывать какую-то тайну, но узрел лишь своё усталое задумчивое лицо.

— Надо уходить, — наконец, неохотно признал Сириус и взглянул на брата, нетерпеливо постукивавшего ногой. — Но куда же ещё... — он прервался на полуслове, боковым зрением заметив со стороны зеркал слабую вспышку. — Ты видел?

— Что? — недоумённо отозвался уже собиравшийся повернуться к выходу Регулус.

— Какой-то свет, — Сириус подошёл поближе к зеркалам. — Что-то здесь блеснуло.

— Да тебе уже мерещится, — Регулус тоже принялся вглядываться в по-прежнему неизменные поверхности зеркал. — Надо пойти домой, хорошенько выспаться, собраться с мыслями и... Ой!
По рамам всех зеркал слева направо стремительно пробежала зигзагообразная змейка серебристого свечения.

— А ты не верил... — Сириус вскинул волшебную палочку и инстинктивно заслонил собой брата.
Серебристая змейка появилась ещё раз, быстро промелькнув справа налево, и тут же погасла. Все зеркала разом вспыхнули ярким сиянием, ослепив Сириуса и заставив отшатнуться. Но не успел он испугаться, как зрение восстановилось. Рядом по-прежнему, не шелохнувшись, стоял Регулус, а вот зеркала моментально преобразились. Они вмиг очистились от висевших на них гирлянд пыльной паутины и теперь выглядели как новые, чётко отражая всю комнату до мельчайших деталей. Но непостижимым образом отражение разительно отличалось от реальности: стеллажи доверху заполняли книги и всевозможные артефакты, о назначении которых оставалось лишь догадываться.

Оправившийся от первоначального потрясения Сириус едва успел заметить на одной из полок четыре пузырька с чёрным зельем — точно таких же, что они нашли в другой комнате, — как в дверном проёме, воровато озираясь, показался незнакомый черноволосый мальчик. Братья как по команде обернулись, но, конечно же, сзади никого не было.

Пружинистым шагом мальчик подошёл к стеллажам и схватил первый попавшийся под руку предмет. Сириус вздрогнул, будто от укола: это было украшение из тонкой золотой пластины неправильной формы, выглядевшее немного по-другому, но всё же весьма похожее на амулет, который Стелле принёс отец. Вне всяких сомнений, мальчик дрожащими пальцами держал один из амулетов солнца. Регулус, видимо, пришёл к тому же выводу: он издал возбуждённый возглас и собирался что-то сказать, но тут мальчик достал из кармана маленький мешочек из грубой кожи, перевязанный тонкой тесёмкой, раскрыл его, быстро опустил туда амулет и вновь потянулся к полке, на этот раз взяв, тоже наобум, тонкую книгу в потёртой чёрной обложке. Книга без проблем отправилась в мешочек, видимо, зачарованный на расширение пространства. И снова рука взлетела к стеллажу: незваный гость, похоже, намеревался присвоить себе всю коллекцию вещей в этой комнате. Как вдруг он резко замер с поднятой рукой, нахмурился и внимательно прислушался. Оставив полки в покое, он извлёк из кармана волшебную палочку, взмахнул ею, что-то прошептал и исчез. В тот же миг в коридоре послышались тяжёлые шаги. На этот раз Сириус не стал оборачиваться, уже поняв, что звук исходил из зеркала. Шаги быстро приближались, и вскоре в комнату вошёл Финеас Блэк. Цепким взглядом он окинул полки, и глаза полыхнули гневным огнём.

— Несносный мальчишка... — пробормотал он. — Это не игра, придётся объясниться...

Финеас встал перед зеркалом и, казалось, посмотрел Сириусу прямо в глаза. На миг тот почти поверил, что Финеас его видит, и по спине пробежал неприятный холодок. Но взгляд Финеаса расфокусировался, и он недовольно поморщился:

— Жаль, всё посмотреть можно будет только завтра. Сколько раз хотел доработать... Но наказания не избежать, Мариус...

Отточенным движением он достал из-за пазухи волшебную палочку и произнёс незнакомое Сириусу заклинание. Все предметы на полках объяло колеблющееся серебристое свечение, и они мгновенно исчезли.

— Так-то лучше, — с этими словами Финеас, не оборачиваясь, покинул комнату и бесшумно закрыл за собой дверь.

Братья, не проронив не слова, стояли в замешательстве и старались осознать произошедшее. Опасность миновала, и Сириус ждал, что мальчик вот-вот появится снова, но этого не происходило. Спустя минут пятнадцать зеркала погасли и вновь вернулись в то состояние, в каком встретили непрошеных посетителей: мутные, тронутые временем и покрытые паутиной. Словно всё увиденное было лишь диковинным сном или плодом не на шутку разыгравшегося воображения.

— И всё-таки амулет здесь побывал, — наконец, нарушил затянувшуюся тишину Регулус. — Или это какой-то обман зрения? Может, зеркала показали то, что мы желали видеть?

— Они определённо не похожи на Еиналеж, — заметил Сириус. — Да и вряд ли мы хотели, чтобы какой-то мальчишка унёс так нужное нам сокровище.

— Ну да, скорее, зеркала записали некий момент из прошлого, — подтвердил невысказанную им догадку Регулус.

— «Но наказания не избежать, Мариус», — сосредоточенно повторил Сириус слова Финеаса. — Знаю только одного Мариуса Блэка, но он был сквибом. А у этого парня, судя по всему, с магией полный порядок.

— Сквибом по официальной версии, — недобро сверкнул глазами Регулус. — Мы не знаем, что случилось на самом деле. Но Финеас явно его недолюбливал, и, как видим, было за что.

— Как бы то ни было, мы понятия не имеем, где искать Мариуса, даже если амулет до сих пор при нём. Да и, вполне возможно, Финеас отобрал украденное, — вернулся к насущным вопросам Сириус.

— Всё равно Мариус должен хоть что-то знать, если жив, конечно. Может, Стелле удастся раскопать какие-то сведения в Архиве, — озвучил Регулус единственный реальный, но не особо нравившийся Сириусу вариант. — Жаль, в зеркалах нет других записей. Вдруг узнали бы что-то ещё.

— Не думаю. Финеас же всё отсюда переместил и, скорее всего, отключил зеркала за ненадобностью. После случая с Мариусом ему пришлось усилить защиту тайника, и он понаставил ловушек, в которые мы и угодили в прошлый раз, — предположил Сириус.

— Что ж, надо идти, — заключил Регулус. — Больше мы тут ничего не добьёмся.

Они повернулись к проёму, но не сделали и шага, как дверь, словно от мощного порыва ветра, с оглушительным грохотом захлопнулась.

Часть II. Глава 6

— Рег, ты что, не подпёр дверь?! — отчаянно вскрикнул Сириус. — Я же просил!

— Мерлин, я забыл! — сдавленно простонал Регулус. — Вот идиот!

Он немедленно испробовал несколько отпирающих заклятий и попытался аппарировать, но тщетно.

— Не поможет, — Сириус быстро взял себя в руки и понизил голос. — Надо искать другой путь.

— Да где уж тут... — Регулус безнадёжно окинул взглядом комнату. — Это я во всём виноват.

— Ладно тебе! — сердито отвернулся Сириус. — Воздух же как-то сюда поступает — комната не может быть полностью изолирована!

Они тщательно обшарили каждый дюйм новоиспечённой тюрьмы, не без труда отодвигая тяжёлые зеркала и разгребая кучи пыли в узких пространствах между ними и стенами, но ничего, кроме сплошной выщербленной и местами полураскрошенной от времени каменной кладки, не отыскали. Вероятно, Сириус ошибся, и вентиляция осуществлялась каким-то неизвестным ему магическим способом.

Он всё ещё продолжал упрямо обследовать углы, пол, стены и зеркала, подсвечивая их Люмосом, а вот Регулус, похоже, отчаялся и понуро прислонился к стене.

— Лучше бы ты и вовсе не находил меня, — упавшим голосом сказал он. — Я только всё порчу.

— Хватит ныть, Рег, — Сириус выпрямился, тяжело отдуваясь и встряхивая растрепавшимися и заслонявшими лицо волосами, и тут заметил, как брат резко переменился в лице, сгорбился и опустил голову. — Эй, ты чего?

— Знаешь, в раннем детстве мы с тобой действительно были очень похожи, — не глядя Сириусу в глаза, начал Регулус будто давно заготовленную речь, которую никак не решался произнести раньше. — Но потом у меня не хватило смелости и воли, чтобы сопротивляться, чтобы думать своей головой. Гораздо легче было плыть по течению и слушать похвалу родителей. А вот ты другой. Ты сильный, ты смог вырваться. Ты боролся и не боялся идти против них. А я смотрел, как мать издевается над тобой, и мне было всё равно, я ничего не чувствовал. Думал, что так и надо, что ты заслужил. Но ведь она сошла с ума, а я не заметил, как сам стал безумцем... — он на пару секунд прервался, переводя дыхание, но Сириус не стал возражать и перебивать: он понимал, что брату надо выговориться. — Помнишь, что я сказал тебе в последний раз перед тем, как ты ушёл? Правильно, ничего. Молча глянул с презрением и ненавистью. Я был рад, что стану единственным наследником, что избавлюсь от тебя и буду самым главным. А ты с горечью покачал головой: «Рег, в кого ты превратился? Когда-нибудь ты всё поймёшь, лишь бы не слишком поздно». Но я не слышал, не хотел слышать... — Регулус, наконец, поднял глаза, в которых стояли слёзы. — И вот ты спас меня, вытащил с того света или даже хуже, поверил и простил, а я снова тебя подвёл, даже в такой мелочи.

Сириус подошёл и молча положил руку ему на плечо. Только сейчас он в полной мере осознал, что за внешней невозмутимостью и язвительными замечаниями Регулуса скрывалось давно гнетущее его чувство вины.

— А теперь ты послушай, — взволнованно выдохнул Сириус, подбирая нужные слова. — Я ведь тоже виноват. Виноват в том, что не смог направить тебя на верную дорогу, позволил разорваться связывающим нас нитям и отдалиться друг от друга. А потом просто сбежал, оставив тебя одного и заведомо обрекая на неправильный выбор. Я должен был любыми способами вытащить тебя из проклятого дома, даже против воли... — он замолчал, прогоняя прочь так долго мучившие его и наконец высказанные вслух мысли. — Но теперь это всё уже не важно, — совсем другим тоном продолжил он. — И ты, и я — мы оба «хороши», но раз судьба или случайность — уж не знаю, как это назвать — дала нам ещё один шанс, нельзя им не воспользоваться. И вот ещё что: когда я нашёл тебя там, в каньоне, и понял, что ты жив, то просто обрадовался. И точка. Я не думал о прошлом, а просто хотел, чтобы ты очнулся... И давай больше не будем к этому возвращаться.

— Прости, что завёл этот разговор: место явно неподходящее... Но я не мог больше молчать, — смущённо улыбнулся Регулус, с облегчением глядя на брата. — Я тебя понял.

Его лицо прояснилось. Было заметно, что с души свалился сильно тяготивший груз.

— А теперь всё-таки неплохо бы пораскинуть мозгами и найти уже этот дурацкий выход, — Сириус тепло потрепал брата по плечу.

Регулус вновь было погрустнел, но тут же тряхнул головой и сосредоточился. Они погрузились в молчание, и в их вынужденной темнице воцарилась тишина. Сириус притворялся беззаботным, однако на самом деле не на шутку встревожился. Он перебрал в уме все возможные и невозможные варианты, но нужный никак не удавалось найти. Как больно и грустно было бы застрять здесь столь нелепым образом. Конечно, Стелла и Ремус кинутся на поиски, если они с Регулусом не вернутся, но помочь не смогут: ключ, сейчас покоившийся в замочной скважине за вензелем Финеаса, слушался только Блэков. Они должны, непременно сами должны отыскать способ выбраться... Но в голову, как назло, не приходило ничего хоть сколько-нибудь толкового.

— Постой, — внезапно прорезавший тишину голос Регулуса отвлёк Сириуса от размышлений. — Наверное, скажу полную ерунду, но всё же... Мариус ведь так и не появился в комнате после того, как Финеас ушёл. Я сначала подумал, что он просто боялся и выжидал время, но что, если он как-то смог аппарировать под дезиллюминационными чарами?

— Идея интересная, только вот... — помедлив, с сожалением начал Сириус; расстраивать брата не хотелось. — Мне кажется, он был слишком мал, чтобы уметь аппарировать.

— Точно, как-то я об этом не подумал, — разочарованно сник Регулус.

— Но ответ кроется в исчезновении Мариуса, тут ты прав, — Сириус пытался ухватить предательски ускользающие нити мыслей.

— Так если не аппарация, то что же? — Регулус возбуждённо заходил взад-вперёд по комнате. — А вдруг... — он резко остановился. — Портал?

— Думаешь, что-то в комнате может быть порталом? Ну а что, почему бы и нет! — с энтузиазмом поддержал его Сириус; в их положении стоило принимать во внимание любой вариант.

— Давай попробуем, — без проволочек предложил Регулус, и они почти одновременно воспользовались дезиллюминационным заклинанием.

Сириус поочерёдно начал прикасаться к полкам, стараясь не пропустить ни одной, а потом и к зеркалам. Ничего не происходило, и начинало казаться, что идея не приведёт к желанному результату. Без особой надежды Сириус прижал руку к холодной поверхности зеркала, стоявшего по центру комнаты, и вдруг ощутил неприятный толчок, оторвался от пола и куда-то полетел, с огромной скоростью вращаясь в бешеном вихре. Наконец, под ногами вновь появилась опора, голова перестала кружиться, и он увидел прямо перед собой ключ, вставленный в замочную скважину за разъехавшимися половинками вензеля Финеаса. Регулус на полусогнутых пошатывающихся ногах стоял рядом.

— И всё-таки ты это сделал! — торжествующе воскликнул Сириус, вернув себе равновесие.

— Да чего уж там, исправил своё же недоразумение! — несмотря на потрёпанный вид, Регулус выглядел абсолютно счастливым; разговор с братом по душам и лично найденный выход явно пошли ему на пользу.

— Ну, вряд ли кто-то смог бы додуматься, что там может быть портал, да ещё и воспользоваться им можно только под дезиллюминационными чарами, — Сириус говорил совершенно искренне. — К тому же, это какой-то неправильный портал, ведь зеркало осталось на месте.

— Так у Финеаса всё такое, — презрительно бросил Регулус. — Давай уже домой, до смерти надоел проклятый туннель!

— Надеюсь, за это время нас тут ещё не замуровали окончательно? — Сириус потянул за ручку входной двери, она легко распахнулась, и в лицо наконец-то ударил порыв свежего ветра.

* * *
Плотный людской поток нестройно двигался по вечерним лондонским улицам. В это время не только волшебники, но и маглы торопились с работы домой и создавали ежедневную будничную суету. Множество разнообразных лиц мелькало в толпе, но погружённая в невесёлые мысли Стелла не обращала на них внимания. Аппарировать в своё убежище сразу из Министерства она не стала: захотелось пройтись по городу пешком и привести мысли в порядок. Совсем ничего не удалось узнать о Мариусе Блэке, хотя она перерыла кучу книг и свитков, снова рискуя навлечь подозрения начальника. К тому же в дверях Архива повстречался Снейп, который тоже что-то там вынюхивал. На этот раз обошлось без неприятных вопросов и туманных намёков, но его тяжёлый, испытывающий взгляд вызывал острое беспокойство. А что, если Снейп узнал про Сириуса? Но тогда чего он выжидает, почему не идёт в Аврорат? Или он задумал что-то другое? Ответов на эти вопросы Стелла, увы, не знала. А главное, никаких сведений о судьбе Мариуса она не раздобыла и теперь с тяжёлым сердцем возвращалась домой.

В тревожных раздумьях Стелла едва не столкнулась с опиравшимся на трость стариком, который неспешным шагом шёл навстречу.

— Извините, — посторонилась она, давая старику пройти, но тот вдруг проворно схватил её за рукав.

— Постой... — его голос звучал гортанно и неестественно.

Стелла испуганно вскинула глаза. Человек был ей совершенно не знаком.

— Простите, я вас знаю? — она торопливо отдёрнула руку, судорожно прикидывая, как использовать волшебную палочку в таком скоплении маглов.

Старик проигнорировал вопрос.

— Скажи ему... Пусть не перестаёт... смотреть... в осколок... — его помутнённые глаза беспокойно бегали, а голос срывался.

Сердце пронзила стрела парализующего страха. Стелла хотела убежать отсюда как можно быстрее, но стояла как вкопанная, не в состоянии сдвинуться с места.

— Кто вы? — вместо того, чтобы сделать вид, будто приняла его за городского сумасшедшего, глухо спросила Стелла.

— Девушка, дайте пройти! — вдруг сердито заявил старик, голос которого вмиг преобразился, а в глазах появилась ясность.

Он грозно зыркнул на неё исподлобья и степенно прошествовал мимо. А Стелла так и осталась стоять в оцепенении посреди улицы, заставляя прохожих обходить её с недовольными замечаниями. Только через несколько минут она сумела оправиться от шока и почти бегом рванула домой.

* * *
— Он знает о тебе, знает! — как заведённая повторяла Стелла, не в силах унять мелкую дрожь в руках.

— Ну хватит, успокойся, милая, — Сириус покрепче прижал её к себе, чувствуя, как колотится её сердце. — Если бы это был кто-то из Министерства, отряд Аврората уже ломился бы в квартиру. Что-то здесь не так.

— Но он в курсе про осколок. Значит, знает слишком много... — срывающимся голосом возразила Стелла, уткнувшись ему в плечо. — Я так боюсь за тебя... Вдруг наоборот, в осколок смотреть нельзя, и он сведёт тебя с ума? Наподобие тех амулетов...

— Если перестать смотреть, боюсь, видения могут исчезнуть. Да и слишком долго я схожу с ума. А может, наоборот, кто-то хочет нам помочь? — попытался приободрить её Сириус, мягко гладя по волосам.

— Да, не стòит постоянно ожидать худшего, — подал голос Регулус, меривший комнату длинными шагами. — Надо попробовать его разыскать.

— В последнее время нам только и делали, что отравляли жизнь все кому не лень, — Стелла была настроена совсем не оптимистично. — А вы говорите — помочь, разыскать...

— Если этот человек настолько хорошо осведомлён о наших делах, но при этом не спешит сообщать, куда следует, значит, дело в чём-то другом, — успокаивающе сказал Сириус.

— Ох, что-то я и впрямь слишком распереживалась, — Стелла немного помолчала, и её тон переменился. — А ведь ещё недавно бывали времена и похуже... Просто всё произошло так неожиданно и застало меня врасплох. Подождите! — она вдруг высвободилась из объятий Сириуса и вскочила на ноги. — Я ведь упустила главное! Во взгляде и голосе старика было что-то подозрительное, неестественное. А потом он будто забыл, что сказал, и ушёл прочь!

— Хм, так это меняет дело, — Регулус перестал маячить туда-сюда и опёрся о спинку дивана. — Тогда и искать его бесполезно.

— Получается, кто-то просто заколдовал его, и старик может вполне оказаться даже маглом, — поразмыслив, пожал плечами Сириус. — Но кто заколдовал и зачем?

Вопрос так и повис в воздухе. И Стелла, и Регулус озадаченно молчали. Сам Сириус тоже, как ни старался, не смог изобрести логичного, да и вообще хоть какого-то объяснения. Так в их жизни неожиданно появился ещё один сложный ребус, к решению которого они пока не были готовы.

* * *
Быстрые семенящие шаги, заглушаемые стуком крупных капель редкого дождя, едва слышались в колючей темноте ночного леса, которую немного рассеивали иногда попадавшиеся то справа, то слева диковинные, светящиеся мягким серебристым светом деревья. Наверное, следовало бы проделать путь в анимагической форме, но страх перед весьма вероятной встречей с хищными животными и птицами, в изобилии водившимися здесь, не позволял пойти на такой рискованный шаг. К тому же, он уверял, что об этом месте не знает ни один волшебник.

Ну почему, почему выбор того, кто называл себя Наставником, пал именно на него? И именно ему приходилось периодически (намного чаще, чем хотелось бы), дрожа от ужаса и рискуя быть замеченным, идти через этот полный жутких звуков и отсветов лес? Неужели из-за того, что Наставник считал его трусом, а значит, неопасным и неспособным пойти против его воли? Перед другими Пожирателями полный таинственности маг предпочитал показываться как можно реже.
Наставник утверждал, что все его действия направлены на скорейшее возвращение Тёмного Лорда, что его миссия состоит в том, чтобы привести того на вершину власти. По его указаниям немногочисленные оставшиеся на свободе, но по-прежнему верные своему Лорду Пожиратели уже разыскали несколько предметов и оставили их в условленном месте. Как это посодействует восстановлению Лорда, Наставник не посчитал нужным сообщить. А сейчас, увы, порадовать его было нечем. На этот раз группа Пожирателей отправилась аж через океан, чтобы добыть очередную загадочную вещь, но успеха не добилась. Разыскиваемый человек словно сквозь землю провалился, и теперь придётся докладывать о неудаче. Как Наставник воспримет дурные новости? Не обрушит ли на вестника весь свой гнев?

Всё время оборачиваясь и поминутно вздрагивая то от уханья совы, то от случайного шороха, доносившегося из чащи, Питер быстро достиг поляны, обрамлённой по периметру будто специально высаженными светящимися деревьями с толстыми стволами, и, шумно отдышавшись, остановился. В то же мгновение из-за дерева беззвучно выплыла так пугавшая его фигура, закутанная в мантию, под капюшоном которой неизменно чернела клубящаяся темнота. Питер инстинктивно вжал голову в плечи, сделал глубокий вдох, чувствуя, как по всему телу пробегает нервная дрожь, и приготовился начать неутешительный рассказ.

* * *
Шумное рабочее утро в Министерстве только начиналось, а Стеллу уже успел утомить нестройный гул голосов и оживлённая суета сновавших взад-вперёд по коридорам сотрудников. Сегодня в очередной раз предстояло отчитываться перед Фоксом о проделанной рутинной работе за неделю, а это означало, что начальник опять будет сверлить её недовольным взглядом и придираться к мелочам.

А может, всё-таки уволиться? Всё равно в Архиве, как ни печально, видимо, больше ничего ценного не выяснить. Но мысли о Сириусе, который всё время незримо был с ней, в самом сердце, тут же отрезвили сознание, придавая сил и не позволяя поддаваться унынию. Надо держаться. Иначе мама ни за что не отстанет, притворяться будет намного труднее, и есть риск сорваться. И что ещё хуже, Крауч получит новую порцию для размышлений. Пусть после Обливиэйта он перестал подозревать Стеллу, но её внезапный уход с работы мог возродить в его голове опасные предположения.

Стелла задумчиво постояла у фонтана Магического Братства в Атриуме и настроилась на очередной непростой день. Бросив ещё один взгляд на искрящиеся, переливающиеся всеми цветами радуги струи, она с сожалением оторвалась от сверкающей игры света, быстро устремилась в сторону лифтов, но тут же притормозила: впереди показалось знакомое лицо. Навстречу деловитой походкой шагала кузина Эвелин. Только её здесь не хватало... И когда она успела приехать из этой своей Франции? Стоп, мама что-то говорила про её возвращение, но Стелла, естественно, слушала вполуха и не придала значения маминым словам.

Она собиралась повернуть в сторону, чтобы избежать встречи, но Эвелин улыбнулась и помахала рукой. Ничего не оставалось, кроме как тоже попытаться изобразить улыбку.

— Доброе утро, Стелла, — приветливо поздоровалась подошедшая Эвелин. — Третий день пытаюсь тебя поймать, но вечером ты так быстро уходишь — не успеваю. Вот решила утром встретиться.

— Привет, Эв, — Стелла старалась говорить расслабленно. — Да что-то стала уставать в последнее время... Как там Шармбатон, Франция?

— Всё отлично, стажировка точно пошла на пользу. Да и страна чудесная... А ты как? Прости, что не поговорила с тобой после... — Эвелин осеклась. — Всё случилось так неожиданно, а потом я уехала.

Ну вот, начинается. Нетрудно было догадаться, что Эвелин обязательно переведёт разговор на больную тему.

— Всё нормально, не за что извиняться. Это осталось в прошлом, не будем вспоминать, — непринуждённо отмахнулась Стелла.

— Ладно, как хочешь, — казалось, Эвелин не понравился её ответ. — Вообще, мы с тобой мало общались в последние годы. Думаю, надо это исправлять и начинать налаживать, так сказать, отношения. Мы ведь одна семья. Заходи к нам домой, если хочешь. Мы с родителями всегда будем рады.

— Конечно, обязательно, — Стелла отделалась дежурной улыбкой; следовало хотя бы из вежливости тоже пригласить кузину в гости, но язык не поворачивался.

Наверняка, это мама прислала Эвелин поговорить и попросила начать общаться. Дядя Виктор терпеть не мог Блэков, и его дочь Эвелин давно неприязненно относилась к кузине из-за Сириуса. Сейчас-то, может, её мнение действительно изменилось, но Стелле не было до этого никакого дела. Просто в её жизни появился ещё один человек, перед которым придётся разыгрывать спектакль.

Они ещё немного поболтали ни о чём, и Стелла, сославшись на срочную работу (что было правдой — Фокс наверняка уже вовсю злился в ожидании отчёта), заторопилась в Отдел тайн.

Скорее всего, Эвелин поняла, что сестра не горела желанием разговаривать и, возможно, даже обиделась, ну и ладно. Пусть бежит и жалуется тёте, что не смогла выполнить задание, пусть они перемывают Стелле кости и охают, какой она стала нелюдимой, пусть. Может, хотя бы так Эвелин перестанет лезть с пустыми разговорами, а будет просто сухо здороваться в коридорах Министерства.

Однако несколько дней спустя, когда Стелла уже и думать забыла об этой встрече, в дверь квартиры позвонили. На пороге стояла кузина.

— Привет. Я не помешаю? — Эвелин притворилась, будто не заметила обескураженный вид Стеллы. — Извини, что без предупреждения. Просто хотела взглянуть, как ты живёшь. А то тётя расписывала какую-то жуть про твою квартиру.

— Конечно, проходи, — день и без того выдался тяжёлым, и Стелла мечтала только о том, чтобы снять с лица маску лжи и расслабиться, но просто взять и выдворить сестру с порога она не могла.

— Ну а что, по-моему, хорошее жильё, — бесцеремонно походив по квартире и усевшись на диван в единственной комнате, заявила Эвелин. — Зря тётя так волнуется. Что поделать, родители...

— Может, чаю? — с деланным радушием предложила Стелла, в душе надеясь на отказ.

— С удовольствием! — охотно согласилась Эвелин, к её огромному сожалению.

— Тогда пойдём на кухню, — Стелле захотелось поскорее увести сестру подальше от тайника.
Перед глазами отчётливо стояла картина, как та распахивает шкаф и обнаруживает убежище. Умом Стелла понимала, что такого не произойдёт, и беспочвенные страхи просто порождались натянутыми как струна нервами, но всё равно ей было не по себе.

Эвелин много и с воодушевлением говорила о стажировке и Франции. Стелла слушала её не слишком внимательно и с нетерпением ждала, когда пытка, наконец, закончится, в свою очередь, без особого энтузиазма пересказав те же истории из Отдела тайн, которыми уже кормила родителей.

— Просто не дают тебе покоя. Кто это опять? — с тревогой поинтересовался Сириус, когда Эвелин ушла, и Стелла с облегчением закрыла поплотнее дверь тайника.

— Моя кузина Эвелин, — тяжело отдуваясь, сказала Стелла. — Как будто у нас без неё проблем мало.

— О, давненько не виделись, — мрачно усмехнулся Сириус. — Кажется, в последнюю встречу она чуть не испепелила меня взглядом.

— Эвелин Уайтс? Припоминаю, — снисходительно бросил вошедший в комнату Регулус. — Училась на пару курсов младше. Та ещё заучка.

— Надеюсь, больше она сюда не заявится, — поджала губы Стелла. — Нервы и так на пределе.

Часть II. Глава 7

Несколько раз вдохнув полной грудью ещё не прогретый, но уже вобравший в себя свежие ароматы начавшейся весны воздух, Регулус с сожалением свернул на неприветливую узкую улочку, откуда сразу пахнуло затхлой промозглой сыростью и едкой вонью ядовитых испарений. После второй вылазки в туннель Финеаса они с Сириусом больше не выходили из уютного, но ограниченного пространства тайника, и Регулус с удовольствием прогулялся бы по призывно манящему живительным солнечным светом Косому переулку. Но, несмотря на то что с помощью маскировочных чар он изменил свою внешность до неузнаваемости, рисковать было нельзя.

Регулус вызвался в одиночку отправиться в Лютный переулок за парой запрещённых к свободной продаже ингредиентов для зелья, являвшегося одним из обязательных условий создания Портала Времени. Сириусу явно стоило перестраховаться и не появляться посреди немалого скопления волшебников. Но прежде всего, Регулус просто хотел сделать хоть что-то самостоятельно. Не будет же брат вечно за ним присматривать, он в состоянии выполнить задание без чьей-либо помощи.

Минуя несколько магазинчиков, торгующих различными сомнительными приспособлениями и артефактами, и не обращая никакого внимания на рекламирующих свой товар на все лады торговцев в потрёпанных мантиях, Регулус направился к самой большой лавке с вывеской «Горбин и Бэркес». Раньше, ещё будучи в рядах Пожирателей, он бывал здесь не раз, и хозяин лавки, конечно же, прекрасно его знал и мог даже под чужой внешностью уловить знакомые жесты и манеры и что-то заподозрить. Так что следовало быть предельно осторожным. Как только он потянул за ручку входной двери, раздался резкий неприятный звонок, и Регулус невольно вздрогнул. Но сразу взял себя в руки, важным размеренным шагом вошёл внутрь и, скользнув быстрым взглядом по застеклённой витрине, в которой были выставлены омерзительного вида товары, стал ждать хозяина. А ведь когда-то — совсем недавно и в то же время бесконечно давно — все эти тёмные артефакты вызывали у него практически мальчишеский восторг. Стало немного не по себе от некстати нахлынувших воспоминаний, но тут из комнаты за прилавком выскочил Горбин, сутулый человек с сальными выцветшими волосами.

— Добро пожаловать, мистер... — начал он, пристально разглядывая посетителя. — Что-то не припоминаю, как вас зовут.

— Уильям Корнуэлл, — представился Регулус заранее заготовленным именем. — Я здесь проездом. Мне нужно вот это, — без лишних разговоров он положил на прилавок обрывок пергамента.

— Так, цветки этернуса вечнозелёного, три унции. Тёртый рог румынского длиннорога, четыре унции, — пробормотал Горбин, надев пенсне. — Минуточку.

Он скрылся в комнате, и некоторое время оттуда раздавался скрип отворяющихся дверок и звяканье перебираемых склянок.

— Вот, как и просили, — наконец, покрасневший от усилий Горбин вновь возник перед Регулусом с двумя стеклянными пузырьками в руках. — С вас пятьсот галеонов.

— Чего-чего? — присвистнул Регулус, памятуя о том, что в Лютном переулке всегда было принято торговаться. — Может, мне поискать в другом месте?

— Так и быть, четыреста пятьдесят, но только сегодня, — нехотя снизил цену Горбин. — Но уверяю, больше вы такого ни у кого не найдёте.

— Ладно уж, — Регулус с недовольным видом высыпал нужное количество монет на витрину и забрал склянки. — Всего хорошего, — не теряя времени, он степенно прошествовал к выходу.

— До свидания, непременно заходите ещё, мистер Корнуэлл! — вдогонку крикнул Горбин, и на этих словах Регулус с облегчением захлопнул дверь.

Стараясь поменьше вдыхать витавшие в воздухе зловонные запахи, Регулус юркнул в тесный проход между двумя лавками, где света было ещё меньше, чем в самом переулке, и приготовился к аппарации. Привычный взмах волшебной палочкой и... Регулус с изумлением обнаружил, что остался на месте. Хм, наверное, просто не сосредоточился, как следует. Коря себя за излишнюю нервозность, он выровнял дыхание и предпринял вторую попытку, но снова безуспешно. А вот это уже выглядело подозрительно. Неужели Сириус со Стеллой именно сейчас взялись переделывать защиту? Что-то на них не похоже. Они ведь ждали его возвращения. Ох, а что если...

Внезапная мысль острой молнией пронзила сознание. Наверняка что-то случилось! В голове завертелись предположения одно хуже другого. Их выследили, убежище обнаружили, Сириус и Стелла срочно закрыли квартиру от любых аппараций, а может, их и вовсе схватили...

Стоя в тёмном тупике, Регулус нервно теребил пальцами волшебную палочку и не знал, как лучше поступить. Ближайшим местом к дому, куда можно аппарировать, не привлекая внимания маглов, был уютный тихий парк в соседнем квартале, но Регулус опасался появляться там днём. С другой стороны, медлить было нельзя. Вдруг, если случилось что-то плохое, он ещё успеет помочь! Сириус порой упрекал брата за чрезмерную горячность и необдуманность, как в случае с крестражем, но сейчас задержка могла стать фатальной.

Внутренние колебания заняли каких-то пару секунд, и вот Регулус уже стоял посреди одной из аллей парка, по двум сторонам которой росли могучие ветвистые деревья. Он быстро огляделся и убедился, что людей поблизости нет и его мгновенное появление никто не заметил. Ну, хоть в чём-то повезло. Но расслабляться было слишком рано, и он на всякий случай свернул с широкой аллеи на неприметную грунтовую дорожку, почти полностью скрытую за деревьями. Наудачу он попробовал аппарировать ещё раз, но всё также безрезультатно.

Тогда Регулус начал осторожно пробираться к выходу из парка, оценивая окружающую обстановку боковым зрением, чтобы не привлекать лишнего внимания. Впереди замаячила живая изгородь, за которой начиналась оживлённая улица. Там он мог без труда затеряться в толпе. Но вдруг Регулус почувствовал что-то неладное и остановился. Он пока не понял, что именно его насторожило, однако интуиция советовала убираться отсюда как можно скорее. До спасительной улицы оставалось не больше трёх десятков футов, и он рванул было вперёд, но с ужасом ощутил, как маскировочные чары стремительно рассеиваются. Бешено озираясь, он рывком выхватил волшебную палочку и с нараставшей паникой отступил к одному из деревьев, но пока никого разглядеть не удавалось. Неожиданно справа раздался сдавленный приглушённый возглас. Регулус стремглав повернулся в направлении звука и увидел неподвижно застывшую у раздвоенного ствола большого старого клёна незнакомую девушку, которая смотрела на Регулуса широко распахнутыми, полными ужаса глазами. В руке она сжимала поднятую волшебную палочку. Очевидно, она собиралась произнести заклинание, но при виде него впала в ступор.

Регулус воспользовался коротким замешательством и опередил её, молниеносно послав парализующие заклятие. Девушка неестественно сползла по стволу на землю, даже не успев вскрикнуть и по-прежнему не сводя с Регулуса перепуганных глаз. Она пыталась что-то сказать, но под воздействием чар была не в силах даже пошевелиться.

Регулус лихорадочно огляделся в поисках других нападавших, но никого не обнаружил. В эту часть парка редко заходили маглы, поэтому даже в разгар дня здесь царило удивительное безмолвие. Он чуть успокоился, и в голове вдруг возникла догадка. Медленно подойдя к девушке, он произнёс нейтрализующее маскировочные чары заклинание. Как и предполагалось, она оказалось не той, за кого себя выдавала, но вот истинная личность повергла Регулуса в шок. На земле под деревом, скованная парализующими чарами, сидела светловолосая девушка с большими серо-зелёными глазами, которую Регулус хорошо помнил со школьных лет. Эвелин Уайтс.

Немного придя в себя, Регулус начал торопливо соображать, что же делать дальше. Стереть ей память? Она видела его и теперь побежит рассказывать всем о свободно гуляющем по Лондону человеке, которого магическое сообщество давно считает мёртвым. Он поднял палочку, готовый применить Обливиэйт. Эвелин задрожала всем телом, и её взгляд из испуганного превратился в умоляющий, жутко похожий на взгляды обречённых жертв Пожирателей Смерти... Стоп. Что же он творит? Регулус погасил необдуманный порыв и опустил палочку. Нет, так не пойдёт. Он не мог, ни в чём толком не разобравшись, вот так легко распоряжаться чужой судьбой. К тому же только сейчас он осознал, что вряд ли Эвелин случайно прогуливалась в парке именно в этот момент. Она целенаправленно выслеживала его. Ну, или не совсем его. И неудачная попытка аппарации в то же самое время... Слишком много совпадений. Тут запросто мог быть замешан кто-то ещё. Вспомнив о Сириусе со Стеллой и своих переживаниях, Регулус принял решение. Он взмахнул палочкой, и Эвелин в ужасе зажмурилась.

* * *
Надоевшая до зубной боли трель звонка застала Стеллу врасплох. Сириус проводил её ободряющим взглядом, всё понимая без слов. Регулус почему-то долго не возвращался из Лютного переулка, но они пока старались не волноваться. Скорее всего, нужные ингредиенты нашлись не сразу, либо торговец слишком заломил цену, вынудив Регулуса искать другой вариант.

Как бы то ни было, сейчас опять придётся принимать гостей. Видимо, даже в выходной без притворства не обойтись. Готовясь нацепить одну из своих шаблонных улыбок, Стелла приоткрыла дверь и сразу насторожилась. Стоявшие на пороге парень с девушкой были ей незнакомы. Парень беспокойно озирался, а девушка рассеянно смотрела куда-то вдаль затуманенным взглядом. Она еле держалась на ногах, и спутнику приходилось поддерживать её под руку. Стелла незаметно вытащила из кармана палочку, на всякий случай приготовившись к неприятным неожиданностям, хотя в душе надеялась, что эта парочка просто ошиблась квартирой.

— Да это я, не бойся, — быстро сказал парень и вполголоса пробормотал что-то неразборчивое.
Стелла даже не успела как следует удивиться или испугаться, как вид гостей резко изменился. Перед ней стояли Регулус и Эвелин.

— У вас всё в порядке? — нервно прошептал Регулус и с опаской обернулся на лестничный пролёт.
Стелла молча кивнула, лишь ошарашенно моргая.

— Быстрее, пока никто не увидел, — Регулус протиснулся в дверной проём, слегка подвинув совершенно растерянную Стеллу и волоча за собой едва передвигающую ноги Эвелин.

По-прежнему ничего не понимающая Стелла поскорее захлопнула дверь, устремилась в комнату вслед за Регулусом, который кое-как усадил Эвелин на диван, и обрушила на него поток бессвязных обрывочных вопросов:

— Что случилось? Что с ней? Почему ты... И что она...

— Срочно проверь защиту квартиры! Я не смог аппарировать, а она следила за мной в парке и развеяла маскировку. Она явно работает не одна, и сюда могут нагрянуть авроры или не знаю, кто ещё! — без пауз протараторил Регулус. — Ну так что с защитой?

Наконец, до Стеллы начал доходить смысл его слов, и она принялась быстрыми круговыми движениями водить палочкой по воздуху, шепча заклинания.

— С защитой всё нормально... Хотя постой! Входящие аппарации заблокированы для всех, кроме меня! — закончив проверку, встревожено сообщила Стелла. — Как же мы не заметили? — она быстро прокрутила в голове события последних дней. — Правда, Ремус был занят и не появлялся у нас со вторника, иначе он бы обнаружил...

— Да всё ясно: это сделала она, — Регулус указал на молчаливую, без сил прислонившуюся к спинке дивана Эвелин. — Повезло, что она замешкалась, и мне удалось её обезвредить.

— Так это ты её заколдовал? — догадалась Стелла.

— Да, слегка улучшенный Конфундус.

— Иди туда, — Стелла махнула в сторону тайника. — А я попробую хоть что-нибудь из неё вытянуть.

— Ну уж нет. Прятаться я не намерен, — запротестовал Регулус. — Пойдём все вместе и будем разбираться.

— Предлагаешь показать ей его?! — горячо возмутилась Стелла.

— Всё равно в итоге придётся стереть ей память, — пожал плечами Регулус. — А он, уверен, не захочет оставаться в стороне. И ты же понимаешь, что выслеживала она не меня, — недвусмысленно намекнул он.

— Хорошо, идём, — согласилась Стелла после небольшой заминки — доводы Регулуса звучали убедительно. — Вот и наладили отношения, — добавила она себе под нос, вспомнив разговор с сестрой в Министерстве.

* * *
Дверь в тайник отворилась, и Сириус ожидал увидеть измученную очередным визитом родственников Стеллу. Каково же было его удивление, когда внутрь ввалился Регулус, ведя под руки пошатывающуюся кузину Стеллы Эвелин, а следом, ища поддержку во взгляде Сириуса, вошла и сама явно пребывавшая в замешательстве крайне встревоженная Стелла.

— Мда, вижу, вам есть, что рассказать, — Сириус со свойственной ему выдержкой не стал выдавать своего изумления и возраставшего волнения, а только слегка изогнул бровь.

Регулус осторожно пристроил Эвелин на диван и кратко поведал о своих злоключениях.

— Вот так. Сходил, называется, в магазин, — с холодным сарказмом заключил он. — Думаю, она поджидала тебя, а я своей физиономией испортил весь план. Но боюсь, она действует не одна.

— Чего гадать, надо спросить у виновницы переполоха, — предложил Сириус, взглянув на всё ещё находившуюся под воздействием чар Эвелин.

— Это если она захочет говорить, — усомнилась Стелла.

— Посмотрим, — коротко отозвался Сириус.

Регулус снял заклинание, и Эвелин начала приходить в себя. Как только во взгляде появилась осмысленность, она пронзительно вскрикнула, увидев прямо перед собой Сириуса и Регулуса, вскочила на ноги и отступила в дальний угол комнаты, тщетно пытаясь нащупать в карманах мантии волшебную палочку и ошалело вертя головой в поисках выхода. Она увидела дверь в комнату Регулуса и опрометью кинулась туда. Никто не стал её останавливать. Через несколько секунд она выскочила обратно и, в панике не заметив две другие двери, прижалась к стене и затравленно уставилась на братьев.

— Ты... Вы... Как же я не... — шептала она, хватая ртом воздух и не в состоянии чётко сформулировать мысли. — Стелла! — только сейчас Эвелин заметила стоявшую позади Сириуса кузину, и у неё сразу прорезался голос. — Они шантажируют тебя? Держат в плену? Скажи! Так и знала, что он жив! А этот... Он же давно мёртв!

— Эв, успокойся! — прервала её истерику Стелла. — Никто меня нигде не держит, — она демонстративно обняла Сириуса. — Всё совсем не так, как ты думаешь.

— Что-о?! — Эвелин посмотрела на неё, как на сумасшедшую. — Я не верю! После всего, что он натворил, ты всё равно с ним?! Или... — она замолкла, но лишь затем, чтобы тут же закричать вновь: — Он опоил тебя амортенцией?!

— Чувствую, разговор будет трудным, — Сириус на секунду прикрыл лицо ладонью. — Мы понимаем твоё возмущение, Эвелин, но это не мы следили за тобой и не мы пытались тебя поймать и сдать в Аврорат, или уж не знаю, что ты там задумала. И как насчёт блокировки аппараций?

— С какой стати я должна вам что-то говорить? — зло бросила Эвелин. — И не подумаю!

— И что же ты собираешься делать? — вкрадчиво поинтересовался Регулус.

Эвелин не знала, что ответить, и только беспомощно хлопала глазами.

— Ты притащил меня сюда под Империусом, я вспомнила! — наконец, с ненавистью выкрикнула она. — Стелла, видишь, что они творят! Одумайся, пока не поздно!

— Да какой там Империус! Всего-то Конфундус, не сочиняй, — сердито огрызнулся Регулус. — Хватит уже орать.

— Ещё Пожиратель Смерти не указывал мне, что делать! — несмотря на своё незавидное положение, Эвелин не утратила способности дерзить.

— Начинается, — Сириус покосился на брата, но тот сделал вид, что не расслышал последнюю реплику. — Если бы ты помолчала хоть минутку и послушала нас, то не бросалась бы такими словами.

— Зачем мне слушать ваше враньё? — негодующе сверкнула глазами Эвелин. — Конечно, Стелле-то легко заговорить зубы: она же по уши в тебя влюблена! Но со мной такие фокусы не пройдут!

— До чего же надоел весь этот бред... — утомлённо вздохнула Стелла.

— Да мы просто теряем время! — вскинулся Регулус. — Предлагаю избавить мисс Уайтс от нашего общества и воспользоваться Обливиэйтом прямо сейчас. А мы уж сами как-нибудь разберёмся, что к чему.

Эвелин тут же изменилась в лице и с такой тоской посмотрела на Регулуса, что его воинственный взгляд немного смягчился.

— Но вы же в любом случае сотрёте мне память, так ведь? — горестно всхлипнув, упавшим голосом спросила она, и в глазах заблестели слёзы.

— Не обязательно, — быстро ответил Регулус, глядя на Эвелин, как показалось Сириусу, с некоторым сочувствием. — Есть другой способ — Непреложный Обет.

Эвелин побледнела и уставилась в пол, крепко задумавшись.

— В этом есть смысл, — кивнул Сириус и вопросительно глянул на Стеллу.

— Решать тебе, Эв, — рассудила та.

— Хорошо, я попробую выслушать вашу версию, — после долгого молчания Эвелин приняла нелёгкое для себя решение. — Но, как знать, может, после этого я сама попрошу вас наложить Обливиэйт.

— Не попросишь, — заверил её Регулус. — И хватит стоять там в углу, садись. Мы не кусаемся.

Эвелин недоверчиво приблизилась и несмело присела на краешек дивана. Пока Стелла, Сириус и Регулус вели подробный рассказ о произошедших в их судьбе горьких, злосчастных событиях и пережитых тяжёлых временах, порой перемежавшихся с удачными и подчас казавшимися фантастическими совпадениями, она не проронила ни слова. Лишь в глазах поминутно вспыхивали сомнение и подозрительность, к концу повествования, однако, всё чаще сменявшиеся озадаченностью и растерянностью.

— Если это ложь, то слишком уж изобретательная и складно придуманная, — явно пытаясь собрать в уме воедино всё сказанное, после длинной паузы отрешённо произнесла Эвелин. — И вы хотите, чтобы кто-то поверил в то, что предатель — Петтигрю? В то, что вы собираетесь вернуть Поттеров с помощью какого-то портала из старой книги? Поверил в видения, в которых появляется волшебник сильнее и страшнее Сами-Знаете-Кого? Поверил в то, что можно выжить после Авады?.. — она умолкла, глядя куда-то в одну точку.

— Для начала поверь хотя бы ты, — примирительным тоном сказала Стелла.

— Знаем, это трудно, но попробовать стоит, — добавил Сириус, заметив, что Эвелин начала колебаться. — И может, всё-таки расскажешь о происшествии в парке?

— А что рассказывать? — всё так же рассеянно спросила Эвелин. — Как я поняла, вы и сами знаете о Бартемиусе Крауче. Это он дал мне задание...

— Я должна была сразу догадаться! — всплеснула руками Стелла. — Он же твой начальник. Отдел международного магического сотрудничества. Ты же говорила, куда устроилась работать, а я всё пропустила мимо ушей.

— Только Крауч уверял, что ты ни при чём, что ты в опасности, что он, — Эвелин кивнула на Сириуса, — может начать запугивать тебя и причинить вред... И вот я решила с тобой поговорить. Мне показалось, ты зажата и не хочешь общаться, и я поверила в слова Крауча. Я пришла к тебе домой, стала проверять защиту и обнаружила, что кто-то имеет доступ к аппарациям прямо в квартиру, но не смогла определить, кто именно. Тогда я всё заблокировала и стала наблюдать за тем парком — ведь он ближайшее возможное место для аппарации. Я должна была просто следить и вычислить его, — она опять взглянула на Сириуса. — Крауч хотел сам провести задержание и с триумфом появиться в Министерстве... Но я увлеклась и решила, что смогу справиться одна. А под маскировочными чарами оказался он, — она перевела взгляд на Регулуса. — Я растерялась и выдала себя, ну а дальше вы знаете... Пойми, Стелла, я правда думала, что тебе грозит опасность!

— И сейчас думаешь так же? — прямо спросил долго молчавший Регулус.

— Уже не знаю, что и думать... — призналась Эвелин и вдруг посмотрела Регулусу прямо в глаза: — Честно говоря, там, в парке, я была уверена, что ты убьёшь меня на месте, и уже распрощалась с жизнью.

— Что ж, репутация всегда будет идти впереди меня, — негромко обронил тот и сразу отвернулся.

— Но, как видишь, он этого не сделал, — спокойно заметил Сириус. — Так что же ты всё-таки решила?

Эвелин замерла, окинула всех быстрым взглядом и нервно выдохнула. У Сириуса вдруг промелькнула мысль, что Обливиэйта она боится больше, чем их с Регулусом.

— Может, позже я пожалею, — наконец, собралась с духом Эвелин. — Но я сделаю это. Я поклянусь, что никому вас не выдам... — она замолчала, словно не веря, что всё-таки произнесла эти слова, но тут же решительно подняла голову и протянула Стелле руку.

— Всё будет нормально, — успокаивающе улыбнулась Стелла, в свою очередь протягивая руку. — Не бойся.

Сириус многозначительно переглянулся с братом и молча поднял волшебную палочку, готовый скрепить обряд магической клятвы.

Часть II. Глава 8

Машинально здороваясь с идущими навстречу коллегами, Эвелин быстро пробиралась по длинному, казавшемуся нескончаемым коридору Министерства. Ну где же он? Уже должен был выйти... Даже не верилось, что она сама предложила сделать это. Ещё вчера, если бы кто-нибудь вдруг поведал, в каком положении она окажется, Эвелин просто расхохоталась бы и посоветовала рассказчику посетить Мунго.

Лучше бы она вовсе отказалась выполнять дурацкое поручение Крауча, которое вообще не входило в её обязанности. Лучше бы просто не поверила ему и продолжила спокойно жить обычной жизнью. И пусть бы Стелла делала, что хотела, вместе со своим любимым Блэком. Кузина никогда не считалась с мнением окружающих, и, конечно, ничто не могло заставить её усомниться в его невиновности.

Однако, даже совершив неверный шаг и оступившись, Эвелин должна была не поддаваться слабости, а позволить оборвать все нити памяти и оставаться в неведении. Это не её дело. Но всё же существовала одна весомая, только ей ведомая причина так поступить. Эвелин уже не помнила, откуда взялся этот нелепый страх и никому о нём не рассказывала, даже родителям, но с самого детства дико боялась, что однажды её лишат памяти о каком-то важном событии. И она, ничего не подозревая, продолжит жить, как раньше, а люди вокруг станут снисходительно и немного жалостливо на неё посматривать и обмениваться понимающими взглядами.

Одна лишь мысль об Обливиэйте вселяла в сердце ужас и приводила в дрожь и, пойдя на поводу у своих детских кошмаров, Эвелин не смогла проявить твёрдость. Теперь уже ничего нельзя было изменить, и она пыталась найти хоть какое-то оправдание своему поступку. История, рассказанная сестрой и Блэками, казалась невероятной, но при этом необъяснимым образом звучала целостно и даже правдоподобно. А возможно, Эвелин просто старалась себя в этом убедить. Но почему-то Блэки до сих пор ни на кого не напали и никого не убили, вопреки мрачным рассказам отца об их семействе. Они даже предоставили ей право выбора, долго беседовали и подробно рассказали свою историю, хотя могли в два счёта, не тратя лишнее время, с помощью Непростительных заклятий заставить выложить всю правду.

Эвелин не нравилось то, что она начала сомневаться в порочности Блэков, раньше казавшейся очевидной. Образцовая и безупречная, одна из лучших выпускниц Хогвартса, она никогда не нарушала правил, а тем более законов, но теперь стала невольной соучастницей тех, кого магическое сообщество считало преступниками. Однако что-то в глубине души убеждало Эвелин начать верить в правильность своего решения. А может, она просто устала постоянно жить по чужой указке и всё послушно принимать на веру?

Появившийся впереди человек сразу отвлёк Эвелин от терзавших её нелёгких раздумий. Бартемиус Крауч, державший в руках внушительную папку с бумагами, не глядя по сторонам, быстрым шагом двигался навстречу. Он прошёл бы мимо, так и не заметив Эвелин, но она окликнула:

— Мистер Крауч, как прошло совещание?

— А, Эвелин... — он вскинул глаза и приостановился. — Да как всегда, ничего по существу. Чувствую, что занимаюсь не своим делом. А теперь ещё и Багнолд вызывает. Совсем закрутился!

Эвелин поняла, что это её шанс.

— Давайте я отнесу бумаги в ваш кабинет. Как раз иду в ту сторону.

— Что ж, можно, — Крауч достал несколько листков, которые, видимо, были нужны для встречи с Багнолд, и вручил папку Эвелин. — Ах, да... — он порылся в кармане и протянул ключ от кабинета.

— Ага, сейчас отнесу, — Эвелин с показательной небрежностью, чтобы не выдать волнения, взяла ключ и собралась уходить.

— Постой, — заговорщический тон Крауча заставил всё внутри заледенеть. — Как там моё поручение?

А Эвелин так надеялась избежать этого разговора… Но, увы, не судьба.

— Пока ничего выяснить не удалось, всё тихо, — ровным тоном ответила она и тут же добавила: — Но я работаю, не беспокойтесь.

— Ладно, продолжай, — недовольно втянул воздух Крауч. — Смотри, ведь речь идёт о твоей кузине, так что уж постарайся... Жаль, я теперь в другом отделе, а в Аврорате и Департаменте меня даже слушать не станут. Этим олухам лишь бы отчитаться и закрыть дело.

— Да, приходится действовать своими силами, — понимающе вздохнула Эвелин. — Пойду, а то надо успеть сделать отчёт. А вам же ещё к Багнолд... — хотелось побыстрее закрыть щекотливую тему.

— Точно, Багнолд, — с досадой процедил Крауч. — В общем, работай, — он похлопал её по плечу и наконец-то удалился.

Не оборачиваясь, Эвелин, как ей хотелось верить, беспечной походкой, проследовала в направлении кабинета начальника. У самой двери она всё-таки не удержалась и украдкой окинула взглядом коридор. К счастью, никто из проходивших мимо людей не обращал на неё никакого внимания. Волнение слегка унялось. Эвелин, не торопясь, вытащила из кармана ключ, повернула его в замочной скважине и вошла внутрь. Аккуратно до щелчка закрыв дверь, она сразу увидела то, что искала. На рабочем столе Крауча мирно стояла непримечательная для несведущего глаза подставка с торчавшим в ней пером. Но Эвелин знала, что замаскированный под обычное украшение продолговатый зелёный предмет с золотистым узором, прикреплённый к боку подставки, на самом деле представлял собой мощный тёмный артефакт. Она бросила папку с бумагами в центр стола и слегка дрожащими пальцами достала из кармана копию подставки, которую Стелла и Блэки сотворили с помощью чар трансфигурации.

Эвелин снова охватил мандраж. Если Крауч что-то заподозрит... Оставалось надеяться, что он не заострит внимания на обычной канцелярской принадлежности и не заметит подмены. Другого выхода всё равно не было, иначе начальник ни за что не оставит её в покое, и сдержать клятву будет невыносимо трудно, а то и вовсе невозможно. Что ж, она сама виновата, что позволила втянуть себя во всё это.

Спохватившись и осознав, что Крауч может вернуться в любой момент, Эвелин быстро вынула перо из подставки и переложила его в поддельную. Настоящую подставку с амулетом, доставившим столько проблем, она не без опаски опустила в карман. Ещё раз бросив взгляд на стол и на всякий случай поправив подставку, Эвелин, пока не поздно, поспешила убраться из кабинета.

* * *
Два длинных месяца минули с момента неудачной попытки Эвелин задержать Регулуса в парке, а дела так и не сдвинулись с мёртвой точки. Сама Эвелин стала частенько наведываться в убежище — по её словам, чтобы контролировать и следить, не натворили ли они чего, раз уж она была вынуждена соблюдать данную ей клятву. Но Сириусу казалось, что она постепенно начала привыкать к ним с Регулусом и уже не боялась их, как в первую встречу, понимая, что они не злодеи, а всего лишь заложники обстоятельств.

Сириус продолжал гипнотизировать взглядом осколок зеркала Еиналеж, но видения почему-то исчезли. Он пытался сосредоточиться, подолгу думая о том, что именно хочет увидеть, но этот метод, к сожалению, не работал. Принцип появления видений оставался непонятным, и Сириус в конце концов пришёл к выводу, что некая магия, неведомым путём связавшая его с зеркалом в ту памятную ночь в Хогвартсе, действовала стихийно и спонтанно. Всё чаще одолевали мысли, что видений больше не будет вообще, но Сириус с одержимым упорством всё равно не переставал всматриваться в осколок. Может, Стелла была права, и осколок в самом деле просто сводил Сириуса с ума, но почему-то его не покидало необъяснимое ощущение, что с каждым долгим заворожённым взглядом враг теряет часть своей силы. Провести логическую цепочку от зеркала Еиналеж к магу из видений он не мог, но инстинктивно, на уровне глубокого подсознания чувствовал между ними незримую связь. Сириус не решался рассказать об этом даже Стелле, уверенный, что та снова начнёт переживать и опасаться за его душевное состояние.

Увы, они не могли даже одним глазком увидеть Гарри. Стелла и Ремус несколько раз приходили к дому, где он теперь жил вместе с тётей и дядей, но им даже не открыли дверь. А применять магию и действовать силой они не решались. Вновь попадать под прицел служб правопорядка было рискованно и явно не пошло бы на пользу в первую очередь самому Гарри.

Если видение о сгоревших крестражах было правдиво, Волдеморт, возможно, действительно исчез навсегда. Но тот, кто уничтожил крестражи, выходит, обладал ещё большим могуществом, и все они, а главное Гарри, всё равно оставались в огромной опасности. На Министерство надеяться не приходилось. Даже если на миг предположить, что Сириуса каким-то чудом оправдают и в его видения поверят, далеко не факт, что магическое руководство сумеет найти и нейтрализовать загадочного тёмного волшебника, пока что ведущего известную лишь ему тайную игру.

Чаще, чем хотелось бы, перед глазами начали вставать образы живых и улыбающихся Джеймса и Лили, которые навевали уныние и поселяли в груди щемящую боль. Сириус старательно изгонял упорно возвращавшиеся мысли о потерянных друзьях, туманившие разум и мешавшие сосредоточиться.
Пока что удалось разыскать лишь один из четырёх амулетов, нужных для создания Портала Времени. Вначале удача сопутствовала их маленькой команде, и Стелле почти случайно удалось выяснить возможное местонахождение ещё одного амулета. Но на этом везение закончилось. Мариус Блэк, позаимствовавший амулет из тайника Финеаса, будто сквозь землю провалился. А где спрятаны оставшиеся два амулета, они не могли и представить. Они перерыли всю магическую литературу, которую сумели раздобыть, но никаких зацепок не обнаружили.

Несмотря на преследовавшие неудачи, они продолжали верить в лучшее и постепенно вели подготовку, собирая ингредиенты для зелья, описанного в старой книге. Часть удалось купить в Косом переулке, что-то посчастливилось найти в министерских запасах и прихватить в теплицах Хогвартса. Правда, без амулетов зелье всё равно имело ценность, равную прокисшему супу двухнедельной давности.

Сириус потёр лицо ладонями, избавляясь от предательских пессимистичных настроений. Он не мог спокойно смотреть на то, как Стелла вынуждена скрывать его ото всех, живя в нескончаемой лжи и страхе совершить ошибку. Как Регулус, числящийся мёртвым Пожирателем Смерти, безвылазно сидит в убежище без каких-либо перспектив. Как Ремус переживает полнолуния в одиночку, лишённый поддержки друзей... Одно Сириус знал точно: он ни в коем случае не отступит и будет бороться до конца за жизнь и благополучие своих близких. Что выйдет в итоге — одному Мерлину известно, но сдаваться Сириус не привык.

* * *
Это происходило много раз за его недолгую жизнь, но Ремус до сих пор не мог полностью привыкнуть к неотступно следовавшему за ним проклятию. За несколько дней до очередного ненавистного полнолуния сердце неотвратимо начинал сжимать безотчётный страх, который превращал его в комок нервов, сковывал мысли и не давал нормально заниматься повседневными делами. Страх сопровождал его не постоянно, а накатывал внезапными волнами, и в такие моменты, длящиеся считанные минуты, но казавшиеся вечностью, Ремуса будто выворачивало наизнанку. Почти всегда он успешно скрывал своё состояние от посторонних, загоняя переживания на самое дно души и выглядя лишь немного более рассеянным, чем обычно. И только самые близкие друзья знали, что на самом деле творится у него внутри.

Сгорбившись, Ремус сидел за столом и пытался проверить очередную порцию эссе, но пока просто бессмысленно вертел перо в руке. Ничего, несколько глубоких вдохов, пара минут, и он снова придёт в норму. Он проделывал это бесчисленное множество раз. Когда-нибудь он всё-таки окончательно смирится с судьбой и преодолеет страх, но, увы, не сегодня.

— Ремус, извини. Ты, наверное, сильно занят? — дверь с лёгким скрипом приоткрылась и в кабинет заглянула Анна.

Ох, только не это. Ремус надеялся, что она не застанет его в таком состоянии. Анна относилась к нему по-доброму и с теплотой, будто чувствовала его грусть и одиночество, которые он изо всех сил старался скрыть.

Анна оказалась весьма начитанной и образованной девушкой, к тому же хорошо знакомой с магловским миром, и порой они целыми вечерами вели длинные занимательные беседы обо всём на свете. Она почти ничего не говорила о себе, кроме того, что приехала издалека и в Британии недавно, но Ремусу грех было жаловаться: он тоже ничего не рассказывал о своей жизни.

Совсем не хотелось, чтобы Анна узнала его секрет. В глубине душе Ремус понимал: это из-за боязни, что она испугается и отвернется от него, и тогда он вновь останется наедине с собой. Ведь здесь, в Хогвартсе, вдали от друзей, он чувствовал себя потерянным и никому не нужным.
Ремус прекрасно знал, что не должен ни к кому привязываться. Он и так уже много лет считал себя обузой для друзей, которым всю школу и после её окончания приходилось возиться с его лунной проблемой. Но в обществе Анны он ощущал себя почти так же свободно и раскованно, как в их компании, и у него не хватало духу под каким-либо предлогом оттолкнуть её от себя.

— Всё нормально, входи, — с большим усилием Ремус сбросил связывавшие его путы страха и улыбнулся. — Пора отдохнуть. Зря я столько им задал: теперь до ночи придётся проверять.

— А я вот уже справилась, — Анна отодвинула стул с другой стороны стола и присела на краешек. — Сейчас у второкурсников несложная тема, — она выглядела беззаботной, но Ремус уловил в голосе скрытое напряжение.

— Что-то случилось? — прямо спросил он.

— Ну, не то чтобы... — слегка замялась Анна, пряча глаза. — В общем, вот.

Она достала из кармана пузырёк с каким-то зельем и поставила на стол.

— Что это? — Ремус пока совсем не понимал, в чём дело.

— Аконитовое зелье. Для тебя... — она замолчала, так и не решаясь посмотреть ему в глаза.

— Для меня? — недоумённо переспросил Ремус. — Никогда о таком не слышал.

— Его не так давно изобрели... — Анна замолкла, словно собираясь с духом. — Ремус, я знаю, что ты оборотень, — наконец, выпалила она, повергнув его в ступор, и быстро добавила: — Только не подумай, что я следила за тобой! Просто догадалась.

Ремус обескуражено молчал, не в силах подобрать слов.

— Знаю, ты это скрываешь. Но я не могу смотреть, как ты мучаешься... вот прямо сейчас, — сбивчиво продолжила Анна с заметным волнением. — Я никому не скажу. А зелье позволит тебе сохранить разум во время превращений. Ты не будешь ранить себя и сможешь не переживать, что случайно навредишь окружающим.

— Спасибо... — только и смог выдавить из себя Ремус и тут же недоверчиво спросил: — И ты совсем не боишься меня?

— А должна? — искренне удивилась она, наконец, посмотрев на него в упор. — Ты что, считаешь себя чудовищем? Это ведь совсем не так. Просто тебе немного не повезло, но есть возможность спокойно жить с этой особенностью.

— Спасибо огромное, — повторил Ремус уже более уверенным тоном. — Не знаю, что и сказать. Ума не приложу, как тебя благодарить...

— Ничего не нужно, — тепло улыбнулась Анна. — Просто не грусти больше и перестань бояться полнолуния. Но мне кажется, тебя тревожит что-то ещё.

От её проницательности Ремусу стало не по себе.

— Да ерунда всё, не бери в голову, — беспечно ответил он, хотя ему почему-то вдруг захотелось довериться ей и рассказать о не выходивших из головы проблемах друзей, но он тут же подавил несвоевременный порыв.

— Хорошо, — не стала настаивать Анна. — Но если решишь чем-то поделиться, не стесняйся.

Она слегка коснулась его руки, и по спине пробежала странная дрожь. Ремус вздрогнул, отгоняя внезапное наваждение, и резко отдёрнул руку.

— Прости, — Анна смутилась и едва заметно покраснела.

Ремус хотел извиниться, но она сразу сменила тему:

— Давай я научу тебя, как правильно принимать зелье.

* * *
Нудный длинный вечер в одиночестве, казалось, не закончится никогда. Регулус пытался углубиться в книгу «Неизвестные артефакты древности, том 3», но в голову совсем ничего не лезло. Замучившись от постоянного напряжения и бесконечных и пока что бесплодных поисков, Сириус со Стеллой решили развеяться и отправились в некое, как они сказали, «секретное место», ну а Регулусу ничего не оставалось, кроме как пожелать им приятного времяпрепровождения и тоскливо сидеть дома.

В соседней комнате раздался хлопок аппарации. Хм, что-то быстро вернулись. Как бы чего не случилось... Привыкший ожидать подвоха или неприятностей Регулус сразу напрягся, и в душе зародилось нехорошее предчувствие.

Но в открытую дверь неожиданно для него настороженно заглянула Эвелин.

— Привет... — слегка замявшись, поздоровалась она и с подозрением спросила: — Разве Стелла ещё не вернулась с работы?

— А, привет, — Регулус небрежно откинулся на спинку кресла. — У них с Сириусом что-то вроде романтического свидания где-то там, — Регулус неопределённо махнул рукой.

— Думала, вы не выходите наружу без крайней необходимости, — округлила глаза Эвелин. — Сами же говорили, это опасно.

— Может, и опасно, — спокойно подтвердил Регулус. — Но нельзя же круглосуточно сидеть в четырёх стенах. Так и чокнуться можно.

— Ты-то сидишь, как вижу, — насмешливо хмыкнула она.

Регулус не ответил и снова склонился над книгой.

— И когда они вернутся?

— Понятия не имею. Наверное, не сегодня... А у тебя что-то важное или просто нечем заняться? — вскользь поинтересовался Регулус, не поднимая глаз.

— Разумеется, важное! — вспыхнула Эвелин. — Мне надо срочно кое о чём рассказать Стелле!
Регулус украдкой покосился на Эвелин и только сейчас увидел, что она сжимает в руке свёрнутый в трубочку пергамент.

— Ну, можешь рассказать мне, если уж так срочно, — серьёзно предложил он и указал на придвинутое к столу ещё одно кресло: — Садись.

Эвелин насупилась и в нерешительности замешкалась, но всё же, чуть поразмыслив, присела, развернула пергамент и положила на стол.

— Я нашла, где сейчас находится амулет луны, — с гордостью заявила она.

— Ого! Серьёзно?! — поражённо воскликнул Регулус. — Тебя просила Стелла?

— Никто не просил... — Эвелин немного смутилась. — Просто вижу, что у вас ничего не выходит.

— Что за список? — Регулус бегло просмотрел пергамент, исписанный пронумерованными названиями различных магических предметов.

— Фрагмент описи экспонатов парижского Музея истории магии. Посмотри восьмой пункт, — деловито объяснила Эвелин. — Я на удачу сделала запрос во французское Министерство. Но из-за бумажной волокиты они слишком долго тянули, и, как я поняла, уже буквально завтра коллекцию артефактов перевозят в другое место...

— Тогда надо идти сейчас! — Регулус мгновенно оценил ситуацию и вскинул взгляд на изумлённо замолчавшую Эвелин.

— Нам с тобой? — до неё, наконец, дошло, что он предлагал.

— А ты видишь здесь кого-то ещё? — Регулус иронично обвёл рукой комнату.

— Я не собираюсь участвовать в краже! — громко возмутилась Эвелин.

— Уже участвуешь, — хладнокровно парировал он. — Иначе зачем всё это затеяла?

— Ну, вы пытаетесь спасти друзей... — уже спокойнее ответила Эвелин. — Но все против вас, и совсем не к кому обратиться, а чиновники, да и все люди вокруг такие ограниченные. Раньше я ничего этого не замечала.

— Добро пожаловать в реальность, — усмехнулся Регулус. — Хватит болтать, пора. Или ты боишься?
На лице Эвелин, которая по-прежнему колебалась, он разглядел сомнение.

— Вот ещё! — фыркнула та — Регулус явно задел её самолюбие. — Но мы что, вот так сразу отправимся туда, не посоветовавшись?

— Некогда. Оставим записку, — он достал из ящика чистый лист пергамента и наскоро набросал пару строк. — Раз уж взялась помогать, надо доводить дело до конца.

— Ладно! — в сердцах выпалила Эвелин и вполголоса добавила: — И зачем я только с вами связалась?

— Аппарируем, — Регулус подал ей руку и, заметив её замешательство, с досадой закатил глаза. — Ну что опять? Я же не знаю места назначения.

Чуть помедлив, Эвелин взяла его за руку, и он почувствовал, как её пальцы слегка дрогнули.

Часть II. Глава 9

— Прибыли, — коротко констатировала Эвелин и поспешно отняла свою ладонь у Регулуса.

Они очутились посреди вымощенной крупной красно-коричневой брусчаткой прямой аллеи, утопавшей в сочной майской зелени. В воздухе витал незнакомый сладковатый аромат, очевидно, исходивший от посаженных ровными рядами по двум сторонам аллеи деревьев с крупными розовыми цветами. Аллея освещалась изящными фонарями, резко выделявшимися на фоне темнеющего неба и омывавшими контуры деревьев тёплым бледно-жёлтым светом. Впереди вырисовывались очертания внушительного трёхэтажного здания с чёрными прорезями полукруглых окон и величественным арочным входом, к которому вела высокая белая лестница с вычурными резными перилами.

— Надеюсь, наше эффектное появление никто не заметил, — Регулус огляделся в поисках нежелательных случайных прохожих.

— Не волнуйся, — снисходительно улыбнулась Эвелин. — Это место защищено от маглов.

— Это и есть твой музей? — Регулус сделал вид, будто не услышал её замечания, и кивнул в сторону здания.

— Не мой, а парижский, — отрезала Эвелин и, не поворачивая головы в его сторону, прошествовала вперёд по аллее.

Регулус с лёгкой усмешкой покачал головой и последовал за ней.

— Конечно, уже закрыто, — Эвелин остановилась у подножия мраморной лестницы с широкими ступенями, всматриваясь в тёмные окна.

— Ну и отлично, — бодро отозвался Регулус. — Надеюсь, ты не собиралась заявиться через парадный вход?

— Я вообще сюда не собиралась, — хмуро напомнила Эвелин. — Думала, просто доставлю вас.

— Ладно, надо решить, как войти, а то до утра тут простоим, — Регулус чуть отошёл, бегло осматривая фасад.

— У меня есть пропуск, — как ни в чём не бывало сообщила Эвелин. — Во время стажировки работала здесь пару недель.

— Так чего же ты молчишь?! — от негодования Регулус чуть было не закричал в полный голос, но вовремя спохватился.

— Ты же сам всё время меня подгоняешь! — обиженно насупилась Эвелин и указала на протянувшуюся вдоль боковой стены узкую дорожку, ограниченную полосой густого кустарника. — Идём, с торца есть служебный вход.

— Другое дело, — примирительно кивнул Регулус.

Они быстро обогнули здание, и Эвелин остановилась около неприметной двери, наполовину скрытой от посторонних глаз большим деревом с пышной кроной. Освещение здесь отсутствовало, и контуры окружающих предметов сливались в серых полутонах окончательно наступивших сумерек.

— Подожди. Значит, ты своими глазами видела амулет? — вдруг осенило Регулуса.

Эвелин отрицательно покачала головой:

— Я работала с архивами, а не с экспонатами.

Достав из кармана круглый жетон, она поднесла его вплотную к двери и нажала на ручку. Дверь легко подалась, плавно отворилась внутрь, и они двое, никем не замеченные, проскользнули в прохладную темноту проёма. Регулус сразу же предусмотрительно наложил заглушающие чары: наверняка после закрытия в музее оставалась охрана.

— Придётся зажечь Люмос. Не намерен свернуть себе шею, — безапелляционно заявил он и поднял волшебную палочку.

Эвелин пробурчала что-то неразборчивое, но возражать не стала.

Они оказались в маленьком пустом тамбуре с ещё одной дверью, на этот раз не запертой. Положив ладонь на вытянутую бронзовую ручку, Эвелин на мгновение притормозила, но тут же решительно распахнула дверь.

По левую и правую сторону тянулся увешанный потушенными факелами длинный коридор с несколькими расположенными на одинаковом расстоянии деревянными дверьми, но Эвелин их проигнорировала и повернула влево.

— Нам нужен второй зал, — с плохо скрытым волнением объяснила она.

Почти бегом они преодолели коридор и вышли в большой холл с четырьмя колоннами из розоватого мрамора в тон покрывавшим пол шестиугольным плитам с геометрическим узором. Наверх вела величественная, красиво изогнутая лестница. В сводчатые окна заглядывали косые отсветы уличных фонарей, поэтому в холле было гораздо светлее, чем в коридоре, и Регулус погасил Люмос. Эвелин миновала лестницу, и Регулус понял, куда она его ведёт: в дальнем конце холла темнел чётко очерченный проём почти до потолка — по-видимому, выход в нужный зал. Но не успели они пройти и половины холла, как где-то в глубине здания отчётливо заскрипела открывающаяся дверь и зазвучали тяжёлые, глухие шаги. Регулус и Эвелин тут же как по команде остановились, с немым вопросом глядя друг на друга. После короткой заминки Регулус догадался воспользоваться дезиллюминационными чарами, но почему-то ничего не вышло.

Регулус опомнился первым и попытался растормошить впавшую в ступор Эвелин:

— Так, в какой стороне охрана, смотрители или что тут у них? Сколько у нас времени?

— Откуда я знаю? — истерично прошептала та, не сводя с него остекленевших от испуга глаз.

Поняв, что ничего дельного от нее не добьётся, Регулус оценил обстановку, схватил Эвелин за руку и потянул обратно в коридор к ближайшей двери, которая, к счастью, оказалась не заперта. Они попали в тесную комнатку, заваленную горой едва различимых в темноте вещей. Регулус торопливо закрыл дверь и снова испробовал дезиллюминационное заклинание, не питая особой надежды на успех. Но здесь чары неожиданно сработали. Эвелин последовала его примеру, и оба замерли. В наступившей тишине Регулус явственно ощущал совсем близко её сбивчивое горячее дыхание.

Он прекрасно понимал: если кто-то зайдёт сюда целенаправленно, а не просто заглянет мимоходом, никакие чары их не скроют — слишком узкое пространство. Оставалось надеяться только на удачу. Но на крайний случай Регулус приготовился обезвредить вошедшего и нацелил на дверь крепко зажатую в руке волшебную палочку.

Несколько медленно тянувшихся минут они провели в полной тишине, но вот шаги послышались вновь, и, как с неудовольствием отметил про себя Регулус, звук усиливался. Он продолжал неумолимо нарастать и вдруг разом прекратился, насколько мог судить Регулус, аккурат напротив комнатки, где они прятались. Эвелин совсем затаила дыхание, превратившись в окаменевшую статую, и Регулус почти физически чувствовал её обострявшийся страх. Сам же он приготовился к атаке, но никто так и не вошёл. Шаги, на этот раз удаляющиеся, застучали опять, и вскоре Регулус уловил шум улицы: наверное, человек вышел через служебный вход. Регулус вытер со лба выступивший пот, а Эвелин судорожно задышала, набирая в лёгкие побольше воздуха.

Регулус выждал пару минут, развеял дезиллюминационные чары и нащупал дверную ручку.

— Ты что? А если вернётся? — Эвелин отчаянно вцепилась в его рукав.

— Теперь всю жизнь тут провести, что ли?

Несмотря на протесты Эвелин, Регулус вышел в коридор, и ей ничего не оставалось, как неохотно последовать за ним, с опаской поглядывая на служебный выход.

— Не бойся, в случае чего угощу его Обливиэйтом, — успокоил её Регулус. — Пошли уже.

— Смотрю, тебе не терпится нарваться на международный скандал, — при упоминании Обливиэйта Эвелин почему-то побледнела.

— Мда уж, я бы предпочёл прогуляться по весеннему Парижу, а не торчать в душной кладовке, — невольно вырвалось у Регулуса.

— Обойдёшься, — к Эвелин вернулось самообладание, и она брезгливым движением демонстративно отряхнула запылившийся подол мантии.

Они вернулись в холл, на этот раз без происшествий добрались до выхода в дальнем конце и оказались в овальном зале размером заметно меньше холла, но всё равно выглядевшем внушительно из-за выставленных по периметру каменных статуй высотой в два человеческих роста. На стенах висели старинные гобелены, но рассмотреть, что на них изображено, Регулус не успел: Эвелин, не замедляя шага, махнула ему идти дальше. Небольшой подъём по короткой лестнице, и декорации сменились: следующий зал, на этот раз шестигранной формы, заполняло множество стеклянных витрин, в которых, отражая неровные блики фонарей, красовались магические предметы разнообразной формы и размеров.

— Здесь, — Эвелин, наконец, остановилась и перевела дыхание. — Зал номер два.

Разойдясь по разным концам зала, они начали методично просматривать каждую витрину в надежде побыстрее отыскать вожделенный амулет.

Регулус изучил уже добрую половину экспозиции, прежде чем перед глазами возникла столь желанная табличка с двумя словами: «Амулет луны». Сердце подпрыгнуло в радостном возбуждении, но, переместив взгляд чуть выше, он оторопело застыл на месте: замысловатая лакированная подставка была пуста.

— Иди сюда, — озабоченным голосом позвал он Эвелин.

— Нашёл? — она мгновенно подлетела к нему, но тут же разочарованно ахнула. — Как же так?

Регулус молча буравил взглядом подставку, не зная, что ответить. Успех, казавшийся таким близким и осязаемым, безжалостно ускользал из рук.

— Может, цепочка раскрылась, и он куда-то упал? — Эвелин отказывалась верить в неудачу. — Например, туда, — она показала на щель между бортом и столешницей по всему периметру витрины.

— Надо открывать, — без лишних слов согласился Регулус.

Ни на миг не расслабляя слух, чтобы не упустить вероятное приближение охраны, он начал перебирать в уме все возможные отпирающие заклинания. Однако в душе Регулус осознавал очевидную бесполезность затеи. Ну не может именно нужная им вещь просто так выпасть или закатиться, здесь крылось что-то другое. Но вслух ничего не сказал: заранее разочаровывать Эвелин не хотелось, ведь она, несмотря на страхи и сомнения, искренне старалась помочь. К тому же, всё равно следовало проверить все возможные варианты: фактор случайности никто не отменял.

Но, к их огорчению, ни одно из отпирающих заклятий не подействовало. Узкая прорезь в стеклянной поверхности витрины, служившая замочной скважиной, упрямо не хотела поддаваться.

— Стой, наверное, твой жетон подойдёт? — Регулус выпрямился от внезапно пришедшей на ум мысли.

— Думаешь? — Эвелин с сомнением вытянула жетон из кармана и неуверенно вставила в прорезь.

Короткий щелчок оповестил о верности предположения, и Регулус осторожно поднял стекло.

— Ну вот, сразу бы так. Столько времени потеряли, — пробормотал он, ругая себя за недогадливость.

Они обшарили узкую щёлку по периметру витрины, куда вполне могла поместиться тонкая пластина амулета, но, как и предполагал Регулус, ровным счётом ничего не обнаружили.

— Не понимаю, — на Эвелин было жалко смотреть. — Как сквозь землю провалился.

Она продолжала скользить по витрине бегающими глазами, на которые уже наворачивались слёзы.

Регулус хотел положить ей руку на плечо и попытаться утешить, но Эвелин вдруг подалась в сторону выставленной в этой же витрине объёмной, казавшейся бездонной чаши из чернёного серебра с рельефным орнаментом, украшенной звёздчатыми сапфирами, и взбудоражено протараторила:

— А что, если кто-то решил подшутить над коллегами и спрятать амулет? Да вот хотя бы здесь, — Эвелин коснулась пальцами гладкого ободка чаши. — Они же завтра будут всё упаковывать и... — не договорив, она неестественно замерла над чашей, и из горла вырвался сдавленный стон.

— Эвелин!

Регулус резко дёрнулся и подскочил, но слишком поздно: её фигура быстро растаяла, словно растворилась в воздухе, не оставив и следа.

Стоя на месте как громом поражённый, Регулус не мог поверить своим глазам.

— Эвелин! — в ужасе повторил он, бездумно уставившись на чашу, до которой несколько секунд назад дотронулась Эвелин.

Дотронулась! В голове сверкнула короткая догадка, Регулус более осмысленно осмотрел злополучный артефакт и только сейчас заметил на кубическом постаменте чаши табличку: «Не прикасаться!»

— Ну вот кто тебя просил? — охнул он, невнятно выругался и без колебаний сделал ровно то, от чего предостерегала табличка: прикоснулся к чаше.

Мышцы конвульсивно содрогнулись. Регулуса обдало волной нестерпимого холода и словно вывернуло наизнанку. Тело будто осталось далеко позади, а крохотный сгусток нематериального сознания неудержимо летел с огромной скоростью куда-то вперёд. Зрение пропало, и Регулус ощущал лишь стремительный, невообразимо пугающий круговорот пространства, увлекающий его неизвестно куда. В беспорядочно путающейся памяти болезненным уколом всплыла пронзившая его когда-то зелёная вспышка Авады. На миг показалось, что невыносимое состояние, в котором он пребывал нескончаемо долгих три года на дне проклятого каньона, неуклонно возвращается. С неистовым усилием он предпринял попытку освободиться, яростно размахивая несуществующими руками, но не смог даже пошевелиться. Неведомая сила по-прежнему безжалостно несла его сквозь стремительно движущееся пространство, лишая воли и сворачивая сознание в бесконечно малую, ничего не значащую точку.

Всё оборвалось также внезапно, как и началось. Сумбурное кружение прекратилось, и… Регулус осознал, что лежит ничком на холодной мокрой поверхности. Восприятие собственного тела медленно возвращалось, и он несмело шевельнул рукой, боясь снова оказаться вовлечённым в дикий сумасшедший полёт. Однако больше он никуда не двигался, поэтому решил попробовать осмотреться. Непослушные веки никак не хотели размыкаться, но после нескольких неудачных попыток Регулус всё же сумел слегка повернуть голову и разлепить глаза. Прямо перед собой он различил грязно-зелёные комья земли, покрытые мелким влажным мхом. Регулус размял занемевшие мышцы, на что ушло ещё некоторое время и, слегка пошатываясь, поднялся на ноги.

Он стоял на унылой болотистой равнине, поросшей редкими колючими кустарниками без листьев и островками жёсткой желтоватой травы. Кое-где торчали скрюченные безжизненные деревья с почерневшими тонкими стволами. Регулус сделал несколько неуверенных шагов. Густой, как кисель, воздух, наполненный стойкими несвежими запахами, казалось, не двигался вообще. Под ногами хлюпала вязкая тёмная жижа, которая просачивалась сквозь рыхлую землю. Вокруг висел тяжёлый сумрак, контуры деревьев таяли в зыбкой дымке промозглого тумана, и уже на расстоянии примерно трёх сотен футов пейзаж терялся в сплошном призрачном мареве так, что невозможно было понять, что там скрывалось. Всё это угрюмо накрывал однотонный купол серого неба без единого просвета.

С содроганием Регулус подумал об Эвелин: сумела ли она справиться с таким мучительным, леденящим душу перемещением? Её нигде не было видно, а ведь он переместился сразу вслед за ней: ещё одна насмешка проклятого музейного экспоната. Если чаша представляла собой портал, то она должна была перенестись вместе с Эвелин. Но Регулус тут же вспомнил о туннеле Финеаса и зеркале, действовавшем подобным образом, и махнул рукой на всякую логику. В магическом мире существовало много вещей и явлений, о которых он и понятия не имел.

— Э-ве-е-е-лин!!! — громко позвал Регулус и испугался собственно голоса, звучавшего глухо и неестественно.

Слабо надеясь на удачу, он повторил её имя ещё несколько раз, но ответа так и не дождался. Тогда, зябко поёжившись и плотно запахнув мантию, он наугад выбрал направление и решительно шагнул в неизвестность.

* * *
Еле волоча трясущиеся от усталости ноги, продрогшая и напуганная Эвелин брела по незнакомой бесцветной местности и практически потеряла счёт времени. Плохо слушавшимися окоченевшими пальцами она теребила волшебную палочку, поминутно взмахивая ею и шепча согревающее заклинание, которое в этом странном месте действовало очень слабо. Окружающий пейзаж давил своим однообразием и навевал щемящую тоску. В неподвижном воздухе витала незримая безысходность, будто кто-то невидимый насмешливо наблюдал за Эвелин сверху, предвидя каждый шаг и точно зная, что у неё ничего не выйдет. Поначалу она с пронизывающим страхом ожидала встречи с какими-нибудь кровожадными тварями, но время шло, никто не появлялся, а безмолвие и пустота пугали ещё больше.

В голове не укладывалось, как она пережила тот жуткий полёт, бросавший сердце в пучину ужаса и поселявший в сознании чувство отчаяния и безнадёжности, смогла совладать с собой и не сойти с ума. Мотнув головой, Эвелин постаралась избавиться от навязчивых воспоминаний, которые только усиливали роившиеся в уме дурные предчувствия.

Ругая себя за импульсивность и легкомысленность, Эвелин упрямо шла вперёд. Почему-то не покидала уверенность, что Регулус её не оставит. Регулус... Хотела бы она, чтобы он сейчас оказался здесь. От этой не свойственной ей мысли стало не по себе, но тревожные думы о нынешнем положении быстро заглушили остальные эмоции.

Наконец, после длительных тягостных блужданий по бесконечной равнине у Эвелин зародилось подозрение, что она просто ходит кругами. Показалось, она уже видела точно такое же изогнутое наподобие семёрки низкорослое дерево. И этот кустик жухлой травы выглядел смутно знакомым... Сердцем завладело бессильное отчаяние. Страх сгинуть не пойми где в полном одиночестве начал проникать во все уголки сознания и сковывать мысли, охватывая их беспросветной чернотой. Чтобы не позволить страху полностью победить, Эвелин с одержимой решимостью принялась во все глаза всматриваться в плотную завесу тумана вокруг себя в последней надежде отыскать хотя бы крошечный просвет.

Наверное, Эвелин померещилось: слева туман чуть всколыхнулся, будто от дуновения ветра, но воздух по-прежнему не двигался. Она замерла, боясь шелохнуться и пропустить какой-нибудь еле слышный звук, однако ничто не нарушало звенящую тишину.

Но вот в белесой дымке начал проявляться чей-то движущийся параллельно Эвелин силуэт. Она порывисто отпрянула и едва поборола желание убежать как можно дальше. А вдруг это Регулус? Если она малодушно спрячется, он пройдёт мимо, и она его ни за что не отыщет. О том, что это мог быть кто-то другой, Эвелин старалась не думать.

— Регулус? — робко, почти шёпотом позвала она.

Ответа не последовало, но силуэт на миг замер и начал бесшумно приближаться. Эвелин остановилась и облизала пересохшие от волнения губы. Несколько томительных мгновений, и из тумана, наконец, вынырнул человек. Но не Регулус. Это был её отец.

— Папа?! — обрадовано и вместе с тем ошарашено закричала Эвелин. — Но как? Ты здесь... Как узнал...

В голове теснилось слишком много вопросов, но их затмевало ощущение спавшего напряжения и осознание того, что она спасена.

Она подбежала, чтобы броситься ему на шею, как вдруг поймала враждебный, какой-то чужой, застывший взгляд и сдержала порыв.

— Папа... — уже тише повторила Эвелин, пытаясь угадать причину его холодности. — Что такое?

— Что же ты натворила, Эвелин... — медленно, чётко проговаривая слова, без злобы, но презрительно и свысока начал он.

— Не понимаю... — губы задрожали. — Мы не сможем выбраться?

— А я ведь всю жизнь тебя предостерегал и оберегал, но моё слово для тебя — пустой звук, — совершенно не слушая её, продолжил отец.

— Папа... — со слезами на глазах прошептала Эвелин. — Пожалуйста, объясни.

— Ты опозорила нашу семью, спутавшись с этими отродьями! — гневно сверкнул глазами он.

— Ни с кем я ни спутывалась! Что за вздор! — до Эвелин, наконец, дошло, о чём он говорит, и в груди похолодело.

— Не лги, — властно отрезал отец. — Даже сейчас ты произнесла его имя.

— По-моему, это совсем не подходящее место, чтобы выяснять отношения, — попыталась она сменить тему. — Я думала, ты пришёл меня спасти.

— Спасти? — лицо отца странно исказилось. — Да, я должен спасти тебя, но от самой себя. Ты забудешь о том, что сделала, и продолжишь достойную жизнь.

Пару секунд Эвелин просто смотрела на отца, широко раскрыв рот и потеряв дар речи. Она поняла, что он имеет в виду.

— Папа, перестань, — наконец, умоляюще пролепетала она. — Ты же не знаешь всего... Я объясню. В это сложно поверить, но... Мне тоже было трудно, мне пришлось согласиться... Но потом всё оказалось не так однозначно... — голос срывался, мысли путались, а к горлу подступал панический страх.

— Довольно, — одним железным словом отец прервал её бессвязную тираду и поднял волшебную палочку.

Эвелин осознала, что он действительно сделает это прямо сейчас и собралась дать отпор, обездвижив его или выбив палочку, но тело почему-то не слушалось, руки в момент отяжелели, а губы не шевелились.

— Обливиэйт! — откуда-то издалека услышала она то роковое слово, которого страшилась всю жизнь.

В глазах потемнело, и Эвелин провалилась во мрак.

Часть II. Глава 10

Время будто замерло на лишённой жизни равнине с неизменным пейзажем, а Регулус всё продолжал идти куда глаза глядят. Вынужденное путешествие опасно затягивалось, и надежда разыскать Эвелин, а затем и выход (правда, Регулус даже представления не имел, как он должен выглядеть) уменьшалась с каждой минутой и тонула в мутной пелене тумана. Он не ожидал, что это безотрадное, угнетающее сознание место окажется настолько обширным.

Регулуса постоянно мучили неутешительные мысли об Эвелин, которая затерялась совершенно одна среди нескончаемого, словно застывшего пространства. Почему-то он даже не злился на её опрометчивый поступок, а только хотел поскорее её найти и вернуться в нормальный мир.

А может, вся окружающая реальность — лишь иллюзия, сотворённая магией создателя злосчастного артефакта? Не зная, что и думать, Регулус на всякий случай подошёл к мёртвому корявому деревцу, попавшемуся на пути, и не без опаски провёл рукой по сгнившему стволу. Нет, он был вполне осязаемым, и пальцы почувствовали шершавую ссохшуюся поверхность. С ненавистью Регулус задрал голову и возвёл глаза к затянутому сплошной серой дымкой небосводу, будто призывая неизвестную магию, забросившую их с Эвелин сюда, выпустить случайных пленников.

Вдруг его, словно молния, поразил знакомый, но в то же время далёкий и сильно искажённый голос:

— Регулус...

Это точно была не Эвелин. Регулус быстро обернулся, но ни малейшее движение не нарушало окутавшую всё вокруг туманную дымку.

— Регулус... — снова позвал приглушённый голос, на этот раз с противоположной стороны.

Регулус опять повернулся в направлении голоса и обомлел. Буквально в пяти футах от него, плотно сжав губы, стоял Сириус.

— Сириус?! Ты что, отправился за нами? Но... — Регулус запнулся, заметив отрешённый, пустой взгляд брата. — Что случилось?

— Ты у меня спрашиваешь? — бросавшим в дрожь ледяным тоном произнёс Сириус. — Это ты во всём виноват.

— Виноват... в чём? — резко севшим голосом спросил Регулус, предчувствуя большую беду.

— Тебя вычислили в Париже. Проследили, откуда ты аппарировал. Они вышли на Стеллу. Её схватили, — механически отчеканил Сириус.

— Но... но... — голова закружилась, в горле пересохло.

— Её сразу увезли в Азкабан, — на лице Сириуса не дрогнул ни один мускул.

Регулус в ужасе отшатнулся. Последнее слово прозвучало как приговор. Слова застыли на губах, и Регулус безмолвно взирал на брата, смотревшего ему прямо в глаза без тени эмоций.

— Надо думать, что делать! Мы должны как-то проникнуть туда и вытащить её! Воспользуйся анимагией или не знаю, чем ещё! — Регулуса, наконец, прорвало; он не понимал холодного равнодушия Сириуса. — Что же ты медлишь?

— Всё бесполезно, — ровным голосом сказал Сириус. — И всё из-за тебя.

— Да что ты несёшь?! — яростно взревел Регулус. — Неужели даже не попробуешь? Я тебя не узнаю! И зачем ты тратил время, разыскивая меня, если так ненавидишь?!

Но Сириус молчал, и его молчание было ужаснее любых обвинений. Регулус уже готов был погрузиться в бездну уныния от осознания своей никчёмности, оттого что снова сделал глупость и подвёл брата. Но что-то удерживало его, упорно сверлило мозг и не позволяло погрузиться в темноту. Почему, почему Сириус ничего не предпринимает? Почему не бросается спасать Стеллу? Это совсем на него не похоже... И тут в голове пронеслась неожиданная мысль.

— Это не ты... — выдохнул Регулус, с прищуром глядя на непроницаемое, как маска, лицо Сириуса. — Ты не похож на моего брата. И это место... Почему именно здесь? Это какая-то фальшивка! — он взмахнул палочкой, чтобы развеять заклинание, но облик человека, выдававшего себя за его брата, не изменился. — Нет-нет, здесь, наверное, другие чары, — не сдавался Регулус, не желая верить в реальность происходящего.

Секунды безвозвратно утекали, разбивая в прах последнюю надежду Регулуса. Но вот губы Сириуса изогнулись в издевательской усмешке, и его силуэт начал медленно бледнеть, тая в неподвижном воздухе. Регулус инстинктивно хотел броситься как-то помочь брату, но вспомнил о своей догадке и остался на месте. Через некоторое время образ Сириуса полностью растворился, будто его никогда здесь не было.

Не успел Регулус как следует осознать случившееся, как на месте, где только что стоял брат, возникла призрачная фигура пожилого волшебника в мантии сапфирового цвета. На губах играла точно такая же усмешка, как у исчезнувшего ненастоящего Сириуса.

— Поздравляю, молодой человек, вы справились! — торжественно провозгласил он. — А вот ваша подруга... — он не закончил фразу, разразившись скрипучим смехом, и, прежде чем Регулус успел вставить хоть слово, мгновенно пропал.

— Эй! — закричал он, замахиваясь рукой на пустоту. — Что ты с ней сделал?!

Регулус сразу понял, что речь шла об Эвелин. Но было слишком поздно: старик больше не появлялся, и всё вокруг снова окутала бездонная тишина. Регулус огляделся, в отчаянии пытаясь отыскать хоть какой-то след коварного волшебника, однако на его недавнее появление не осталось и намёка. В голове вертелась единственная мысль: с Эвелин что-то случилось. Поэтому он даже не обрадовался заметной перемене в окружающей обстановке: часть туманной вуали всколыхнулась и поредела, открывая бледную линию горизонта с темневшей на её фоне полосой высоких деревьев. По всему выходило, что Регулус прошёл испытание, и теперь создатель этой жестокой игры великодушно его отпускает. Но без Эвелин он отсюда не уйдёт.

Быстро раскинув мозгами, Регулус мельком взглянул на манящий горизонт, чётко видневшийся в чудесным образом очистившемся воздухе, развернулся и пошёл в противоположную сторону, по-прежнему окутанную туманом. Скорее всего, маг хотел увести его подальше от Эвелин. Регулус вполне мог ошибиться, но колебаться было некогда. Оставалось только слепо верить, что она жива.

В том направлении, которое выбрал Регулус, туман, наоборот, сгустился ещё сильнее, и видимость совсем ухудшилась. Похоже, колдун просто издевался над ним. Зато Регулус убедился в верности своего решения. Он едва держался на ноющих от затяжных скитаний ногах, увязавших в болотистой почве, но знал, что останавливаться нельзя.

Неизвестно, сколько времени Регулус провёл в пути, прежде чем сквозь зыбкую дымку, размывающую все очертания, различил на земле в двух десятках футах впереди расплывчатое пятно. Сердце тревожно сжалось от дурного предчувствия, и Регулус стремглав кинулся туда.

Эвелин лежала, беспомощно распластавшись на холодной земле. Глаза были закрыты, лицо неестественно побелело. Неужели он опоздал? Регулус опустился на колени, дрожащей рукой проверил пульс и вздохнул с облегчением: редкие удары сердца хорошо улавливались. Без промедления он применил несколько лечащих заклинаний, и щёки Эвелин слегка порозовели. Ещё три-четыре взмаха волшебной палочкой — и она тяжело открыла глаза. Непонимающим взглядом она смотрела на Регулуса, беззвучно шевеля губами и пытаясь что-то сказать.

— Всё нормально, Эвелин, — успокаивающе кивнул Регулус, накладывая согревающее заклинание. — Приходи в себя.

— Регулус... — её глаза прояснились, и зрачки испуганно забегали. — Где он?

— Кто? — насторожился Регулус.

— Он здесь! Он всё знает! — Эвелин судорожно хватала воздух. — Он стёр... — она вдруг замолчала, резко приподнялась и глянула на Регулуса так, словно он превратился в банши. — Подожди... Почему я помню?!

— Успокойся и расскажи всё по порядку, — терпеливо предложил Регулус, по-прежнему ничего не понимая.

— Здесь был мой отец, — Эвелин старалась сдержать кипевшие эмоции. — Он как-то узнал, что я общаюсь с вами — тобой и Сириусом. Он разозлился, а потом... п-потом... — она начала заикаться. — Стёр мне память!

— Это был не он, — выслушав её, Регулус начал догадываться, что произошло. — Сейчас объясню.

Он поймал её совершенно растерянный взгляд и подробно поведал о своей встрече с фальшивым Сириусом, превратившимся в мага-призрака.

— В общем, мне кажется, это место проецирует наши страхи, — заключил Регулус. — Что-то наподобие боггарта, но в более изощрённой форме. Я думал, что поборол свой страх, но, видимо, где-то глубоко в подсознании всё ещё боюсь ошибиться и подвести Сириуса.

Эвелин понимающе кивнула и нервно поёжилась. И тут Регулус осознал брешь в своей теории:

— Слушай, а ты разве боишься отца?

— Нет, не отца... — помедлив, тихо ответила Эвелин и потупила взгляд.

— Тогда чего же?

— Я боюсь... — она замолчала в нерешительности. — Только никому не говори. Это так глупо... Я с самого детства боюсь Обливиэйта, — наконец, несмело призналась она. — Поэтому и решила тогда дать вам клятву.

— Может, оно и к лучшему, — не став заострять на этом внимание, просто сказал Регулус. — И ничего постыдного в твоём страхе нет. Я тоже не хотел бы оказаться в такой ситуации. Мало кому может понравиться Обливиэйт.

— Рада, что ты меня понимаешь, — Эвелин немного расслабилась. — И спасибо, что пришёл за мной. Прости, я сделала такую глупость с этой чашей...

Она искренне улыбнулась ему без тени заносчивости и снисхождения, и Регулусу в голову абсолютно некстати закралась одна шальная мысль. Ну нет, что за вздор! Придёт же такое на ум. Что-то он совсем разнервничался из-за этого дурацкого места... Заметив его долгий взгляд, Эвелин посерьёзнела и, как почудилось Регулусу, чуть смутилась.

— Так, надо отсюда выбираться! — спохватился он, отведя взгляд.

— А ты знаешь как? — встрепенулась Эвелин.

— Не совсем уверен, но думаю, да. Пойдём.

Регулус помог ей подняться и повёл в обратном направлении — туда, где покров тумана отступил и показался далёкий горизонт. Его одолевало подозрение, которым он не стал делиться с и без того измученной Эвелин: за это время окно в тумане могло запросто исчезнуть. Мало ли какие сюрпризы приготовил волшебник, насмехающийся над забредшими сюда на свою голову гостями. Но когда они добрались до точки, где он лицом к лицу встретился со своим страхом, Регулус, к своей радости, увидел всё ту же прореху в сплошном клочковатом полотне, сквозь которую вдали виднелся чистый горизонт.

— Как далеко… — устало вздохнула Эвелин.

— Жаль, у нас нет с собой восстанавливающего зелья, — посетовал Регулус.

Он прошептал пару заклинаний, но зелье определённо подействовало бы эффективнее.

Однако расстояние, как и всё здесь, оказалось обманчивым, и совсем скоро они уже подходили к стене незнакомых исполинских деревьев, чётко отделявших безжизненную равнину от шумного густого леса. Регулус подумал было, что придётся углубляться в чащу, но тут же прямо перед ними из ниоткуда возникла точно такая же, как в музее, серебряная чаша, украшенная звёздчатыми сапфирами.

— А вдруг нас забросит куда-нибудь ещё? — будто прочитала его мысли Эвелин.

— Надо пробовать, — твёрдо сказал Регулус, хотя его тоже одолевали сомнения.

— Боюсь, ещё один такой полёт я не вытерплю, — Эвелин импульсивно обхватила себя за плечи.

— Дай мне руку, — Регулус старался казаться спокойным. — И вместе прикоснёмся к чаше.

Сопротивляться Эвелин не стала. Они взялись за руки, одновременно приблизили пальцы к гладкому ободку и дотронулись до блестящего серебра. Эвелин при этом крепко зажмурилась, Регулус же не мог позволить себе такой роскоши. Он внутренне приготовился к приливу обжигающего холода, но на этот раз лишь на мгновение потемнело в глазах, и он увидел перед собой знакомые ряды витрин, на стёклах которых играли яркие солнечные лучи.

Он сидел, вытянув ноги и прислонившись спиной к той самой витрине, от которой, казалось, давным-давно они с Эвелин начали своё незапланированное путешествие. Сама Эвелин сидела рядом в такой же позе и недоверчиво осматривалась. Из соседнего зала доносился приглушённый гул голосов.

— Нас же сейчас найдут! — опомнился Регулус и подскочил как ужаленный. — Надо срочно закрыть витрину.

Эвелин охнула и тоже встала. Регулус повернулся, и его взгляд наткнулся на злополучную чашу, рядом с которой лежала упавшая перевёрнутая табличка, которую он вчера (а может, неделю назад?) не заметил. Не удержавшись, он осторожно перевернул её палочкой и второпях зачитал надпись: «Аттракцион "Иллюзия страха". Запрещён в 1865 году». Молча переглянувшись с Эвелин, Регулус одним движением опустил стекло — и как раз вовремя.

— Молодые люди, этот зал закрыт для посещения! — послышался сердитый голос. — Вы разве не видели предупреждение на входе?

Ловко огибая витрины, к ним через весь зал спешил низкорослый тучный человечек неопределённого возраста.

— Как смотритель музея я вынужден попросить вас удалиться!

Эвелин потянулась за жетоном, но Регулус мягко остановил её руку.

— Простите, заблудились, уже уходим, — пробубнил он, сосредоточенно рассматривая свои ботинки.

Наложить чары маскировки он по понятным причинам не успел. Конечно, вряд ли кто-то здесь знал его в лицо, но лучше перестраховаться. Да и Эвелин не стоило лишний раз светиться. Украдкой грустно взглянув в последний раз на пустовавшую подставку амулета луны, они прошмыгнули мимо продолжавшего ворчать смотрителя, пока тот не начал задавать неудобные вопросы, торопливо прошли через соседний зал, где толпилась внушительная экскурсионная группа школьников и, оказавшись в холле, без передышки двинулись к выходу.

— Сколько же мы там пробыли?! — спохватилась Эвелин, когда они проворно сбежали по главной лестнице, и Регулус про себя подметил, что всю усталость как рукой сняло.

— Получается, всего одну ночь, раз коллекция артефактов ещё на месте, — сообразил он. — А кажется, целую вечность.

— То отвратительное место — сплошной обман, — Эвелин непроизвольно передёрнула плечами. — Что за больные на голову придумали этот так называемый аттракцион?

Вопрос был риторическим, и Регулус только презрительно хмыкнул. Они добрались до тихого безлюдного уголка тенистой аллеи и, не привлекая ненужного внимания, наконец-то аппарировали.

Сириус встретил их с хитрой улыбкой, но глаза выдавали беспокойство.

— А вы молодцы. Тоже решили устроить себе свидание, да ещё и в Париже. Похвально!

— Сириус, ты спятил?! — эмоционально возмутился Регулус. — Ты же читал записку! Правда, мы не...

— Ага, совсем, что ли? — перебила его Эвелин, пронзила Сириуса уничижающим взглядом и слегка покраснела.

— Понял, молчу, — картинно вскинул руки Сириус, продолжая добродушно усмехаться. — Только что-то вы слишком долго пропадали. Мы уже начали волноваться, а Стелле пришлось уходить на работу, так и не дождавшись вас.

— Мерлин, работа! — пронзительно вскрикнула Эвелин. — Опоздала! Спасибо, что родители сейчас не дома... Всё, счастливо оставаться!

Она тут же исчезла, поспешно аппарировав.

— Похоже, растёт ещё одна Мародёрка, — одобрительно отметил Сириус. — Надо принимать в команду.

Регулус почувствовал необъяснимую неловкость от слов брата и хотел что-то возразить, но тот сменил тему:

— Ну так что, достали амулет?

— Об этом я и пытался сказать, — помрачнел Регулус. — Его там нет.

— Вот как, — разочарованно присвистнул Сириус. — Но как я понял, вы всё равно угодили в переделку?

— Угадал, — вздохнул Регулус и начал пересказывать события прошедшей ночи в музее.

Он предпочёл умолчать о подробностях разговора с двойником Сириуса: брат и без того каждый день переживал за Стеллу, отпуская её на работу. А ещё по просьбе Эвелин не стал упоминать о её боязни Обливиэйта.

— Да уж, угораздило вас... — сочувственно вздохнул Сириус. — Но главное, всё завершилось удачно. Ты молодец, — он уважительно похлопал брата по плечу. — А насчёт амулета... — Сириус озадаченно поскрёб подбородок. — Вдруг какая-то ошибка в документах?

— Ну не знаю, я сам видел опись. Вряд ли по запросу из нашего Министерства французы стали бы присылать фальшивые бумаги. Так недолго и отношения испортить.

— Значит, его забрали раньше, — рассудил Сириус. — Причём официально, иначе они подняли бы шум ещё до вашего появления и всё там перекрыли.

— Думаешь, кто-то тоже идёт по следу этих амулетов? — настороженно спросил Регулус.

— Не уверен. Возможно, просто совпадение, — отрывисто махнул рукой Сириус. — Мало ли, какой-нибудь исследователь артефактов взялся изучать амулет. Но такой информации нам, конечно, никто не даст.

— Эвелин опасно лезть в это дело дальше, — Регулус вдруг осознал, как она рисковала, добывая для них сведения. — Даже не ожидал, что она станет нам помогать. Она оказалась намного смелее, чем я предполагал. При таком отце, который терпеть не может одно упоминание нашей фамилии... — он резко умолк.

Сириус ничего не ответил и, повернувшись к полке, принялся перебирать на ней книги, но Регулус заметил, как в его глазах блеснул лукавый огонёк.

* * *
Неровное яркое сияние только-только взошедшей луны, временами прячущейся за набегавшими облаками, проникало через узкое окно с не задёрнутыми шторами и высвечивало обширную дощатую поверхность стола, чётко освещая грубую текстуру древесины. В центре лежал наполовину свёрнутый в трубочку исписанный чёрным пергамент из тончайшей, но очень прочной кожи, на котором то там, то здесь виднелись выжженные следы. В некоторых местах текст, выполненный слишком ровным, будто механическим шрифтом, был тщательно вымаран и замазан слоем бледно-жёлтого застывшего каплевидными подтёками вещества, поверх которого были вписаны или, можно даже сказать, выдавлены, слова совсем другим, нечётким и местами дрожащим почерком. Кое-где прерывистые нетвёрдые линии просто зачёркивали исходный текст, и сквозь них проглядывали первоначальные слова. Рядом с пергаментом на круглой бархатной подушечке слегка поблёскивал в лунном свете тонкий серебряный амулет неправильной формы.

Входная дверь протяжно заскрипела, в комнату не спеша вошёл человек и с наслаждением опустился в просторное мягкое кресло, закрытое свисающей до пола приятной на ощупь накидкой. Только здесь, в этом доме, вдали от посторонних глаз он мог чувствовать себя самим собой без необходимости постоянно притворяться и вынужденно проживать чужую жизнь. Однако всё шло по плану и неизбежно приближалось к финалу. Совсем скоро по меркам обычной человеческой жизни он сможет предстать перед всеми в настоящем обличии и сбросить опостылевшую за столько лет маску. Пусть не внешнюю — этому уже не бывать никогда. Но внешность ничего для него не значила. В конце концов, это просто оболочка, которую после того, как всё завершится, он будет волен сменить в любой момент. Магических сил, увы, осталось на порядок меньше, чем было когда-то. Будь в его распоряжении, например, хотя бы половина того мастерства легилименции, которым он обладал раньше, осуществить задуманное было бы гораздо проще. Да и не корпел бы он столько лет над ненавистным пергаментом, а давно отыскал способ разрушить его магию. Но таковы издержки существования, которого по привычным законам мироздания быть вообще не должно. Но он жил, а не пребывал в вечном забвении, и этого было вполне достаточно. Пока.

Тот единственный, который каким-то нелепым, никому не известным образом оказался способен помешать выполнению всех планов, был повержен, благодаря цепочке событий, для непосвящённых выглядевших вполне естественно. Хотя стоит признать, этот момент заставил немного понервничать. Но теперь ничто больше не отвлекало от основной цели. Осталось исправить последнее досадное недоразумение, закравшееся в выверенный план. Начало уже положено. Придёт час, и магический мир узнает неприятную для себя правду. Тревожил лишь одно: зеркало по-прежнему не работало. Исследование Отдела тайн показало, что инородный фрагмент находился там уже давно, но почему сбой произошёл именно сейчас и как вернуть зеркалу изначальное состояние, выяснить никто не смог. Не удалось найти ответ даже ему. С тех пор ряд заклятий постепенно становился недоступен, что порядком усложнило задачу. Но ничего, сил хватит, осталось немного. Скоро в зеркале не будет необходимости, и он станет полностью от него независим. Возможно, поиски нужных артефактов следовало начать гораздо раньше, но как он мог предвидеть столь предательскую поломку годами исправно служившего ему зеркала?

Задумчивый взгляд скользнул по неровному изгибу амулета, но сразу же переключился на пергамент. Он выдвинул тяжёлый ящик стола, заполненный многочисленными пузырьками с разноцветными зельями, выбрал четыре, выставил их на стол и, ещё раз внимательно осмотрев пергамент, приступил к ежедневной монотонной работе.

Часть II. Глава 11

Пузатый стеклянный пузырёк, закупоренный потемневшей от времени пробкой, стоял в центре стола рядом с тонкой восковой свечой в ажурном подсвечнике. Подрагивающий огонёк свечи бросал золотистые отблески на выпуклую поверхность стекла. Глубокий чёрный цвет густой жидкости, занимавшей примерно две трети сосуда, непреодолимо притягивал, но в то же время поселял в душе необъяснимое чувство тревоги и обречённости. Поначалу жидкость казалась неподвижной и однотонной, однако если долго не отводить взгляд, в ней улавливалось едва различимое внутреннее движение и по поверхности шли лёгкие завихрения. Но вполне вероятно, всё это было лишь игрой воображения.

Ремус отвернулся от гипнотизирующего взгляд сосуда и в нерешительности сложил кончики пальцев, обдумывая правильность своего намерения. Ремус не имел права на ошибку, и его мучили сомнения. Не хотелось даже допускать мысли о том, что возникшая идея могла чем-то навредить друзьям. Время шло, а у них ничего не выходило: поиски очередного амулета закончились неудачей, видения Сириуса уже долгое время не появлялись, а свойства найденного в тайнике Финеаса зелья, которое сейчас стояло перед Ремусом на столе, совершенно не поддавались объяснению.

Всё это время Сириус, Стелла и Регулус пытались изучить зелье, используя разные способы анализа, описанные в трудах авторитетных зельеваров, но им так и не удалось распознать его состав и выяснить свойства. А ведь возможно, именно это зелье могло пролить хоть какой-то свет на череду событий, в которые они волею случая оказались втянуты, и приоткрыть завесу тайны над происходящим.

Тогда Ремус и предложил показать один из пузырьков Анне, отрекомендовав ту как блестящего зельевара. Он рассказал друзьям о сваренном ею аконитовом зелье, которое буквально спасло его в полнолуние, и после долгих обсуждений они всё-таки решили довериться чутью Ремуса. Правда, раскрывать личность Анны он постеснялся, ограничившись туманным «наш преподаватель зельеварения». Посвящать её в секреты друзей он, конечно, не собирался, а только хотел попросить исследовать пресловутое чёрное зелье.

Со вздохом Ремус осторожно обхватил склянку пальцами, бережно положил в карман и вышел из кабинета, лавируя между бойко сновавшими по коридору студентами.

Он застал Анну в её уютном кабинете на пятом этаже. В центре кабинета стоял прямоугольный стол, заполненный аккуратными пирамидками свёрнутых свитков с работами учеников. Напротив двери располагались два одинаковых застеклённых шкафа с рядами полок, плотно заставленных книгами, и запертыми двустворчатыми ящиками внизу. К дальней стене был придвинут ещё один, на этот раз круглый стол с непрожигаемой поверхностью, на котором стояли два котла разного размера и теснились баночки с ингредиентами. Анна стояла у раскрытого шкафа с книгой в руках и что-то сосредоточенно читала, закусив от усердия губу. Завидев Ремуса, она приветливо, но немного грустно улыбнулась и вернула книгу на полку:

— А, Ремус, что-то ты быстро закончил готовиться к занятиям. Я хотела спуститься попозже.

— Ещё нет, просто... — приходилось выдумывать неправду, и Ремусу было сложно подобрать слова. — Друг попросил меня изучить одно зелье, а у меня ничего не получается. Вот хотел спросить совета, если ты не занята.

— Конечно, помогу, — с готовностью кивнула Анна. — Кстати, вот ты часто говоришь о друзьях. Может, познакомишь как-нибудь?

— Э-э, ну, они сейчас в отъезде, так что пока не получится, — лгать ей было крайне неприятно, но выдавать чужие секреты он не мог.

— Ладно, как хочешь, — улыбка на её губах погасла, и у Ремуса сразу стало пусто на душе.

После того как Анна подарила Ремусу аконитовое зелье, он начал замечать перемены в её настроении: она стала более печальной и задумчивой, хотя по-прежнему вела себя приветливо и охотно с ним беседовала. Порой во время долгих задушевных разговоров в сердце зарождалось мимолётное щемящее чувство и по телу разливалось приятное тепло, но он сразу же одёргивал себя, всё время помня о том, кто он на самом деле. Но когда лицо Анны омрачалось тенью грусти, Ремус очень хотел её утешить, однако опасался расспрашивать о гнетущих её проблемах: о своей жизни она предпочитала умалчивать.

— Ремус, с тобой всё в порядке? — отвлёк его от не вовремя захлестнувшего потока размышлений обеспокоенный голос Анны.

— Всё отлично, просто задумался, — Ремус неловко откашлялся и опустил глаза.

— Ну, так что там с зельем? — к счастью, она не заострила внимания на его лёгком замешательстве. — Оно у тебя с собой?

— Ах да, зелье, — удивляясь своей внезапной рассеянности, Ремус вытащил пузырёк из кармана и протянул Анне.

Та уже протянула руку, но тут её взгляд упал на пузырёк, и лицо странно изменилось. Она на секунду застыла, потом дёрнулась, выхватила склянку и подняла на уровень глаз.

— Неужели это... — она будто напрочь забыла о Ремусе, впившись немигающим взглядом в чёрную жидкость в сосуде.

Со стуком поставив склянку на стол, Анна подскочила к одному из шкафов, сняла с шеи длинную золотую подвеску, оказавшуюся ключом, и непослушными пальцами открыла запертый ящик.

Ремус молча наблюдал за её действиями, абсолютно не понимая, что происходит.

Тем временем Анна достала из ящика глубокую жестяную коробку, произнесла заклинание и сняла крышку. Достав из коробки тонкую книжку в потёртой чёрной обложке, она сразу вернула крышку на место, словно прятала там что-то ещё. Стремительно замелькали листаемые страницы, и, наконец, Анна остановилась на одной из них, что-то беззвучно шепча. Пребывавший в полном недоумении Ремус переминался с ноги на ногу, не решаясь отвлекать и задавать вопросы.

— Всё сходится, — вдруг глухо произнесла Анна не своим голосом, и Ремус вздрогнул от неожиданности.

Она оторвалась от книги и посмотрела на него с непонятной смесью волнения и любопытства:

— Так значит, это ты...

* * *
После нескольких настойчивых звонков, от которых сердце заныло в нехорошем предчувствии (для родителей время было слишком поздним), Стелла отворила входную дверь и увидела на пороге взбудораженного Ремуса.

— Рем, а почему ты не... — она уже подумала о новых проблемах с аппарацией, но осеклась, заметив позади друга незнакомую девушку, которая враждебно смотрела на неё исподлобья.

— Стелла, привет. Это Анна, наш преподаватель зелий, — в ответ на немой вопрос оторопевшей Стеллы сказал Ремус.

— Привет, — машинально поздоровалась Стелла с сухо кивнувшей ей Анной. — Проходите.

Она посторонилась, пропуская их в квартиру, но в последний момент задержала Ремуса и выразительно округлила глаза в ожидании объяснений. Тот сделал успокаивающий знак, давая понять, что всё идёт по плану.

— Ты же говорил, мы пойдём навестить твоего друга, а это кто такая? — негромко, но так, чтобы Стелла услышала, спросила Анна, когда они прошли в комнату.

— Всё правильно: Стелла и есть мой друг, — Ремус, похоже, не понял её неприязни.

— Ясно, — холодно ответила Анна и отвернулась.

— Анна, присаживайся, пожалуйста, — с дежурной вежливостью Стелла указала на диван. — Ремус, можно на пару слов? — взволнованным жестом она подозвала друга к себе и, перейдя на шёпот, нетерпеливо спросила: — Может, всё-таки объяснишь, зачем она здесь?

— Наверное, я должен был сразу посоветоваться со всеми... — сконфуженно почесал затылок Ремус. — Но как-то растерялся и не подумал. Тут такое...

— Да говори уже! — Стелла не сдержалась и повысила голос, тут же покосившись на Анну, которая с недовольным и даже расстроенным видом прислушивалась к разговору.

— В общем, Анна — дочь Мариуса Блэка.

— Чего?! — Стелла была готова услышать, что угодно, но заявление Ремуса застало её врасплох. — Ты сказал, она работает в Хогвартсе...

— И у неё есть амулет солнца, — окончательно добил её Ремус.

— Ты уверен? А если это подстава? Вдруг она запудрила тебе мозги? — немного опомнившись от столь ошеломляющих новостей, Стелла засыпала его подозрительными вопросами, прокручивая в голове возможные неблагоприятные варианты.

— Я видел его своими глазами. К тому же Анна рассказала мне многое из того, что может пригодиться в наших делах, — продолжил говорить загадками Ремус и категорично заключил: — Я ей верю.

— Всё равно я должна посоветоваться.

Ошибка могла дорого им всем обойтись и, всё взвесив, Стелла под тяжёлым взглядом Анны аппарировала в тайник.

* * *
— И куда это она собралась? — Анна неодобрительно посмотрела на Ремуса.

Ремус только неловко молчал и виновато улыбался.

— Зря ты меня сюда привёл, — совсем поникла она. — Твоя подруга явно не обрадовалась.

— Сейчас всё уладится, не беспокойся.

Ремус и сам чувствовал себя некомфортно, не додумавшись переговорить с друзьями заранее, но не понимал, из-за чего так сильно расстроилась Анна.

Несколько минут прошло в натянутом молчании, прежде чем Стелла вернулась и утвердительно кивнула, открывая дверцу шкафа. Ремус, облегчённо отдуваясь, приглашающе махнул Анне рукой, и та посмотрела на него, как на умалишённого.

— Там ещё комнаты, — пояснил Ремус, сообразив, насколько глупо выглядит ситуация. — Сейчас всё увидишь.

* * *
— Анна, добро пожаловать в нашу скрытую от любопытных глаз секретную квартиру, — с улыбкой поприветствовал Сириус напряжённо разглядывавшую их с Регулусом черноволосую девушку и подмигнул Ремусу, вошедшему последним сразу за Стеллой. — Я Сириус, а это мой брат Регулус, — называть фамилию он пока что не стал.

Положа руку на сердце, Сириус был шокирован новостью о неясно каким образом очутившейся в Хогвартсе дочери Мариуса Блэка, но, посоветовавшись с Регулусом и Стеллой, решил довериться Ремусу. Всё-таки тот тонко разбирался в людях, а после предательства Петтигрю стал ещё более осторожным и осмотрительным. Тем более все идеи они уже исчерпали, и упускать такой шанс было бы нерационально. Судя по тому, что Ремус незамедлительно привёл Анну к ним, её рассказ показался ему правдивым и убедительным, и он хотел, чтобы эту историю услышали все.

Анна немного неуверенно поздоровалась, но сесть не решалась.

— Похоже, у нас на всех уже не хватает места, — Регулус сотворил ещё одно кресло, кое-как уместившееся около стола. — Растёт команда.

Он в свою очередь хитро взглянул на начавшего хмуриться Ремуса.

Когда все расположились вокруг стола, Сириус приобнял севшую рядом Стеллу и заметил, как на лице Анны промелькнуло счастливое облегчение.

— Ну что ж, начнём, — она заметно приободрилась, и голос стал более раскованным.

С этими словами Анна вытащила из сумочки плоское украшение, будто состоявшее из застывших подтёков золота, и старую книжицу с затёртой чёрной обложкой. В сознании Сириуса всколыхнулось смутное воспоминание: похожие книгу и амулет Мариус Блэк выкрал из тайника Финеаса. На обложке виднелась бледная надпись старинным шрифтом: «А. Бидль. По ту сторону жизни».

— Итак, я действительно дочь Мариуса, — обведя взглядом притихшую и приготовившуюся слушать компанию, начала Анна. — Но долгие годы я не знала его настоящую фамилию, пока однажды случайно не нашла на чердаке эти две вещи, — она показала на амулет и книгу. — Отец застал меня за чтением этой... весьма странной книги. Я стала расспрашивать, откуда она у него. Сначала он ужасно разозлился, что обычно ему было не свойственно, но потом остыл и нехотя раскрыл свою тайну. Выяснилось, что он происходил из британского магического рода Блэков, практиковавших тёмные искусства и имевших репутацию жестоких и властных волшебников.

На этой фразе Сириус и Регулус выразительно переглянулись.

— Но отец с детства не разделял идеалы семьи, его пугали тёмные дела родственников. Он начал следить за своим дедом Финеасом и обнаружил тайную лабораторию, где тот занимался какими-то экспериментами над домовиками и проводил некие тёмные обряды, о которых отец наотрез отказался говорить. Всё это сильно его напугало, и он решил пробраться в лабораторию и выкрасть хранившиеся там вещи, чтобы прекратить дела деда. Но Финеас начал о чём-то подозревать и пошёл за ним следом. В результате отец успел взять только амулет и книгу. Он понял, что гнев деда будет ужасен, и решил сбежать из дома. Может, поступок слишком опрометчивый, но ему было всего десять, и он чувствовал себя одиноким в совсем не понимавшей его семье. Никто не разделял его взглядов, даже родители. Отец пробрался на корабль, отправлявшийся в Штаты, и там, за океаном, попал в магловский приют, где у него начали проявляться магические способности. Ему повезло: представители школы Ильверморни нашли его и пригласили на обучение. Он стал жить при школе, и некоторое время спустя его усыновила одна из преподавательниц. Там же, в школе, отец позже познакомился с моей мамой, — Анна остановилась, чтобы перевести дух.

— Но как же ты оказалась в Британии? — негромко спросила поглощённая рассказом Стелла.

— А вот здесь начинается самое интересное, — с энтузиазмом продолжила Анна; от недавней враждебности к Стелле не осталось и следа. — Не так давно меня на улице окликнула незнакомая женщина и предупредила о грозящей отцу опасности.

— Её голос случайно не звучал отрешённо и неестественно? А потом она будто всё забыла и как ни в чём не бывало пошла по своим делам? — Сириус почему-то вспомнил о старике, напугавшем Стеллу по пути домой, который призывал его смотреть в осколок.

— Откуда ты знаешь? — неподдельно изумилась Анна, метнув на Сириуса испуганный взгляд. — Ты читаешь мои мысли?

— Нет, конечно. Просто у нас был похожий случай, — ответил за брата Регулус, сразу уловив, к чему тот клонит. — Продолжай, пожалуйста.

— Да, тон был сбивчивым, слова путались. Казалось, она говорила через силу, пытаясь преодолеть некий барьер, — к Анне вновь вернулось спокойствие, и она откинулась на спинку кресла. — Но основная мысль понималась чётко: мы должны срочно уезжать в Британию и вести себя крайне осторожно, никому не раскрывать, откуда прибыли, и держать разум под замком. Отдельно она упомянула амулет и эту книгу, сказав, что кому-то здесь они могут существенно помочь. Но имени не назвала, а может, просто не смогла...

Анна задумалась, видимо, восстанавливая в памяти подробности судьбоносной встречи.

— В тот момент я решила, что это какая-то прорицательница. Но теперь, спустя время, уже в этом не уверена. Прорицатели обычно ведут себя по-другому.

— Не исключено, что в неё кто-то вселился, — Стелла поёжилась и непроизвольно сжала ладонь Сириуса.

— Тогда я об этом не подумала, — покачала головой Анна. — Так вот, сначала отец сопротивлялся и не хотел ехать, но на меня эта встреча сильно подействовала, и я не смогла бы оставаться дома в постоянном страхе. Мама меня поддержала, и, в конце концов, отец сдался. Мы прибыли в Британию, родители сняли домик в шотландской глуши, а я решила устроиться в Хогвартс. И вот когда Ремус, — она улыбнулась до сих пор не проронившему ни слова Ремусу, который уже знал историю целиком и, казалось, просто любовался Анной, — принёс мне Чёрное зелье, я решила, что он и есть тот самый человек, о котором говорила женщина. Но вас оказалось гораздо больше... Вообще здесь намного уютнее, чем в Штатах, только вот я боюсь встретиться тут с теми самыми Блэками, — призналась Анна.

— Не хочу тебя пугать, — Сириус понял, что замалчивать правду больше нельзя. — Но двоих Блэков ты видишь прямо перед собой, — он красноречиво указал на себя и Регулуса.

— Ох, — Анна инстинктивно вжалась в кресло. — Вот как...

— Бояться нечего, — поспешно добавил Сириус. — Мы с братом — неправильные Блэки, во многом похожие на твоего отца. Я так и вовсе тоже сбежал из дома.

О тёмном прошлом Регулуса он, естественно, упоминать не стал.

— Хорошо, — Анна быстро взяла себя в руки. — Вы и правда совсем не похожи на тех Блэков, о которых рассказывал отец. Но представлять вас ему я, пожалуй, всё же пока бы не стала.

— Всему своё время, — философски заметил Регулус и вернул разговор к основной теме: — Кстати, насчёт зелья. Как я понимаю, оно описано в книге?

— Именно, — подтвердила Анна. — И не только оно. Эта книга переворачивает привычные представления о смерти.

Она замолчала, и в комнате повисла напряжённая тишина.

— Примерно в пятнадцатом веке группа сильных магов, — взволнованно сглотнув, вновь заговорила Анна, — всерьёз взялась за изучение Арки смерти, желая понять, что же находится по ту сторону, но при этом остаться в живых. Каким-то образом им удалось извлечь частичку субстанции, занавешивающей Арку подобно ткани, и после многочисленных неудачных попыток и гибели некоторых членов группы изготовить уникальное Чёрное зелье, позволявшее перенести человеческую душу в мир смерти с возможностью вернуться обратно, переступив через Арку. Есть одно ограничение — если маг, переправившийся с помощью зелья, пробудет там более суток, он уже не сможет вернуться. Отправившиеся туда маги выяснили, что души умерших продолжают существовать по ту сторону жизни, их можно увидеть и даже поговорить, но чувства и эмоции у них отсутствуют. Они помнят свою прежнюю жизнь в нашем мире, но не испытывают боли, сожаления, горечи от утраты близких. Но самое удивительное и в то же время пугающее заключается в том, что один из волшебников совершенно случайно нашёл возможность обмена. Устремившись туда вслед за погибшей дочерью, он начал умолять вернуть её, сам не зная, к кому обращаясь, и перед ним вдруг возник лист из очень прочного материала с написанными на нём двумя словами: «Контракт обмена». Он понял, что может обменять свою жизнь на жизнь дочери и дальше действовал интуитивно: составил контракт и подписал... Но в последний момент струсил и вернулся обратно до истечения суток. Зато это позволило остальным узнать о самом существовании такого механизма. Последующие «путешественники» опытным путём выяснили, что тот, кто решится совершить обмен, может ставить условия и ограничения на возвращаемого человека. В общем, всё, что они смогли узнать, впоследствии было описано в этой книге. И, чтобы вы понимали, это не тёмная магия — воскрешение, некромантия, крестражи и тому подобное. Поэтому человек возвращается оттуда точно таким же, каким был при жизни, без негативных последствий. Это просто обмен. Хотя в книге вскользь упомянуты случаи, когда волшебникам удавалось обмануть смерть.

— Звучит, конечно, фантастично, но не невозможно, — произнес Сириус, растягивая слова, чтобы привести в порядок мысли после столь насыщенного потока информации, пока Регулус и Стелла потрясённо молчали. — И объясняет, как Финеас вернул к жизни того древнего волшебника из пророчества, — заметив безмолвный вопрос в глазах Анны, он добавил: — После твоей истории настанет черёд нашей, и ты тоже обо всём узнаешь, не волнуйся... Но меня немного смущает автор книги. Знаю одного Бидля, который, насколько мне известно, писал только сказки. Это он и есть?

— Да. Раньше и я думала так же, — понимающе кивнула Анна. — Но в конце книги есть приписка рукой кого-то из Блэков — возможно, самого Финеаса. Бидль входил в ту самую группу магов, что изобрели зелье, но они не собирались посвящать в своё открытие широкие массы, захотев остаться избранными, и создали что-то вроде закрытого клуба. Тогда Бидль и составил сборник сказок, куда входила и «Сказка о трёх братьях», представленная как старая легенда, но на самом деле он её выдумал. А те три вещи, названные Дарами Смерти, братья Певерелл, скорее всего, создали сами. Бидль просто хотел с детских лет привить волшебникам страх перед смертью, чтобы ни у кого и в мыслях не возникло пробраться «по ту сторону». Свой секрет первооткрыватели передавали очень немногим, среди которых был и кто-то из Блэков. Со временем посвящённых становилось всё меньше, рецепт зелья был утерян, и, в конце концов, осталось только четыре пузырька, перешедших по наследству Финеасу Блэку вместе с книгой. Вроде бы всё... Ах да, чуть не забыла! Меня заинтересовала глава о Зеркале Еиналеж, — услышав про зеркало, Сириус невольно насторожился. — Ещё в Ильверморни я читала немало статей об этом артефакте, но везде зеркало описывалось исключительно как средство отражения человеческих желаний. Так вот, в книге Бидля сказано, что Еиналеж сотворила всё та же группа магов, создавших Чёрное зелье, и помимо известного всем свойства показывать желания, зеркало также способно питать энергией тех, кто в результате обмена не в состоянии вернуться в своё тело из мира мёртвых. Здесь я не совсем поняла, о ком именно речь: глава не слишком подробна. Но может, вам удастся во всём разобраться. Теперь точно всё... — Анна закашлялась. — Извините... Ну, а теперь с нетерпением жду вашего рассказа.

— Ох, уже так поздно... — рассеянно посмотрела на часы Стелла. — Предлагаю сначала перекусить и промочить горло. Чувствую, сегодня мы засидимся до утра.

Она встала, разминая затёкшие плечи.

— Давай, я помогу накрыть на стол, — предложила Анна и, улыбнувшись уголками губ всё также зачарованно смотревшему на неё Ремусу, последовала за ней.

— Ну, Лунатик, поздравляю, — лукаво прищурился Сириус, когда девушки вышли из комнаты. — И главное, ничего нам не говорит!

— С чем? Чего не говорю? — Ремус глянул на друга с искренним непониманием.

— Ладно тебе, хорош притворяться, — вторил брату Регулус. — Мы же не слепые и видим, как вы с Анной друг на друга смотрите.

— Ах, вы об этом! Да вы что! — начал отпираться Ремус, густо покраснев. — Анна просто меня жалеет. Она же знает, кто я. Такого нельзя полюбить, или что вы там себе навыдумывали...

— Рем, ты совсем дурак? — серьёзно спросил Сириус. — Или заболел и перестал соображать? — он прикоснулся ладонью ко лбу Ремуса. — Выбрось дурь из головы и просто пользуйся шансом! И между прочим, Анна сначала даже приревновала тебя к Стелле. Не прикидывайся, что не заметил.

На секунду Ремус задумался, но потом досадливо отмахнулся:

— Ну хватит, глупость какая! Чего вы вообще ко мне прицепились? Давайте не будем об этом, у нас есть дела поважнее.

— Да уж, похоже, он и вправду «того», — вынес тот же вердикт Регулус.

Стелла с Анной вернулись, разговор пришлось прекратить, и Сириус напоследок выразительно показал Ремусу кулак из-под стола.

Как и предположила Стелла, друзья действительно проговорили всю ночь: пришлось поведать всю длинную запутанную историю с момента трагедии на Хэллуин, которая весьма впечатлила Анну, и она выразила готовность помогать новым друзьям всем, что в её силах. У Сириуса язык чесался прозрачно намекнуть, с чем связано её пламенное рвение, но по зрелом размышлении он предпочёл промолчать. Пусть друг разберётся в своих чувствах сам. Ему просто нужно время. В итоге Ремус и Анна, провожаемые загадочными улыбками друзей, ушли только под утро.

— Какой же всё-таки Рем упёртый, — шутливо посетовала Стелла, когда Сириус пересказал ей короткий разговор с другом.

— Ничего, созреет, — убеждённо ответил Сириус. — Ему же, как водится, надо сначала всего себя изъесть.

— Точно, в этом весь наш Лунатик, — рассмеялась Стелла.

Сириус вёл себя уверенно и был настроен оптимистично, но сердце терзала тревога, которую он тщательно скрывал, не позволяя омрачать и без того зыбкое существование. И сейчас, глядя в смеющиеся лучистые глаза Стеллы, знал, что поступает правильно. Он давно решил жить настоящим моментом, в котором близкие люди были рядом, а надежда вернуть погибших друзей робким, но негасимым огоньком теплилась в душе.

Второй амулет, наконец, попал к ним в руки, но о других двух они по-прежнему не имели понятия. Неизвестным оставалась и сущность таинственного советчика (или советчиков), встретившегося на пути Стеллы и Анны. Также пока было не совсем ясно, как использовать сведения из книги Бидля, но дело всё же сдвинулось с мёртвой точки, что в сложившейся ситуации не могло не радовать. Благодаря сведениям о неизвестных свойствах зеркала Еиналеж, Сириус окончательно убедился, что не зря постоянно заглядывает в осколок и ощущения его не обманывают: враг действительно слабеет, не имея возможности воспользоваться зеркалом. Значит, пусть небольшой, но шанс в возможном будущем противостоянии с этим пока что скрывающим свою личность магом у них всё же есть.

Часть II. Глава 12

С неприкрытым раздражением Северус критически обозревал от корней до верхушки два старых раскидистых дерева, стволы которых излучали мягкое серебристое свечение. Сияющие ясени, Мерлин их побери. Словно два молчаливых истукана, они стояли посреди пустыря, заросшего плотным ковром мелких розоватых цветов. Снова не то. Северус видел искомое место лишь однажды, но этого хватило, чтобы в память отчётливо врезался образ густого леса и поляны, обрамлённой светящимися деревьями, будто колоннами.

Совершать вылазки приходилось по ночам: при дневном свете магические деревья ничем не отличались от обычных и распознать их не представлялось возможным. Северус стал мало спать, а изнурительные поиски превратились в преследовавшую по пятам маниакальную одержимость, от которой невозможно было избавиться.

Тщательно собранных крупиц информации катастрофически не хватало. Как нарочно, чтобы максимально усложнить задачу, сияющие ясени встречались практически на всей территории Британских островов. Судя по тому, что падкие на диковинные явления маглы до сих пор не уничтожили их на сувениры, можно было с уверенностью предположить: деревья обладают маглоотталкивающими чарами.

В книгах скупо описывались магические свойства сияющего ясеня, но Северусу от этого не было никакого проку. А вот если он отыщет то самое место и застанет там человека, которого всё магическое сообщество считает героически погибшим, он выбьет из него правду... Какими будут полученные сведения, Северус не знал, и что с ними делать дальше, пока ещё не придумал, но некое шестое чувство заставляло его вновь и вновь прочёсывать неприметные, затерянные на полуистёртых картах и страницах старинных книг уголки страны. Но вдруг он безнадёжно опоздал, и тот момент из будущего уже давно стал прошлым, безвозвратно унесённым никогда не останавливающимся потоком времени? Северус помотал головой, убеждая себя не думать о худшем. Вряд ли тот, кого он разыскивает, приходил (или придёт?) туда всего один раз.

Небо на востоке медленно светлело, постепенно гася мерцающие искорки звёзд, а вместе с ними плавно темнели и узловатые стволы ясеней, как меркнут на рассвете не нужные больше огни фонарей. Ещё одна ночь бесплодных поисков подошла к концу. Северус вскинул руку с часами, прикидывая, удастся ли хоть немного вздремнуть перед работой, и приготовился к аппарации.

* * *
Облокотившись на столешницу и подперев щёку ладонью, Сириус лениво рассматривал контуры овального иллюзорного окна в зале Отдела тайн, где находилось уже, видимо, на постоянной прописке, зеркало Еиналеж. В другой руке лежал испускавший мерное розоватое свечение холодный осколок, на который он периодически опускал рассеянный взгляд. Чтобы не терять связи с зеркалом, Сириус взял за правило выделять несколько часов в день созерцанию осколка, а вместе с ним и давно надоевшего однообразного зала с одними и теми же опостылевшими физиономиями сотрудников. Иногда его скучное занятие скрашивала появлявшаяся в зале Стелла. Несмотря на его не слишком настойчивые попытки запретить ей подходить к зеркалу, Стеллу всё равно туда тянуло. Сириус всё прекрасно понимал и хорошо представлял, как она считает часы до окончания рабочего дня, чтобы как можно скорее покинуть ненавистное Министерство и устремиться домой, в его объятья.

Вот и сейчас ширма, отгораживающая зал от Комнаты времени, плавно отодвинулась, и в зал непринуждённой походкой вошла Стелла и, притворившись, будто её совсем не интересует зеркало, принялась рыться на столе, заваленном различными волшебными предметами. Взяв со стола что-то блестящее, она всё же не удержалась и повернулась к зеркалу — следовало отдать ей должное — с непроницаемым выражением лица. Сириус делано погрозил ей пальцем и послал воздушный поцелуй, и в глазах Стеллы заплясали озорные огоньки. Несколько долгих секунд вдвоём — и она неохотно отвернулась. Положив взятую просто для вида вещицу на стол, Стелла в приподнятом настроении буквально полетела к выходу, но тут же остановилась: в проёме возник Альбус Дамблдор. Сириус сразу насторожился. Визит Дамблдора в Отдел тайн явно не сулил ничего приятного. Более того, похоже, он пришёл лично к Стелле.

— Здравствуй, Стелла. Извини, что отвлекаю от работы, — Дамблдор зацепил зеркало пронзительным взглядом, в котором промелькнула ледяная молния. — Есть небольшое дело.

— Альбус, добрый день. Весьма неожиданно видеть вас здесь. Чем могу помочь?

Стелла стояла спиной, но Сириус прекрасно представлял, как она изо всех сил пытается сохранить на лице невозмутимость.

— Хотел бы исследовать одну антикварную вещь, которая показалась мне интересной с научной точки зрения, — Дамблдор пронизывал её испытующим взглядом. — Я просматривал архивы и случайно наткнулся на неё.

— И? — Стелла увела его подальше от зеркала, делая вид, будто ищет что-то на другом столе.

— Эта вещь, насколько я знаю, называется амулет луны, — эти слова заставили Сириуса до боли сжать пальцы в кулак. — Твой отец сказал, ты взяла у него амулет для изучения.

Отпираться было бессмысленно: Дамблдор уже всё узнал. Сириус всей душой хотел помочь Стелле, в одиночку принимавшей удар на себя, но мог лишь бессильно сидеть в качестве стороннего наблюдателя.

— Верно, — флегматично ответила Стелла, и только Сириус знал, как тяжело ей это далось.

— Отлично, не могла бы ты принести его мне? — оживился Дамблдор. — Если нужно, могу уведомить мистера Фокса.

— В этом нет необходимости, — Стелла склонилась над столом, избегая его взгляда. — Я уже закончила. Но знаете... — она выдержала паузу, явно выигрывая время, чтобы придумать правдоподобную причину для отказа. — Вряд ли амулет будет вам полезен. Он поддельный.

Для пущей убедительности Стелла выпрямилась и посмотрела Дамблдору в глаза.

— Ты уверена? — казалось, от неожиданности тот слегка растерялся.

— Я сама расстроилась, — огорчённо вздохнула Стелла. — Но если вы говорили с отцом, значит, знаете его историю. Думаю, амулет просто подменили: семья не хотела оставлять сокровище нежеланному ребёнку.

— В этом есть смысл, — вынужден был согласиться Дамблдор, и у Сириуса немного отлегло от сердца. — Но всё-таки, если можно, принеси амулет. Для тебя он всё равно не представляет ценности.

Рано Сириус расслабился: Дамблдор явно так просто не отстанет.

— Да-да, без проблем, — Стелла опять принялась перебирать артефакты на столе.

— Тогда до встречи. Приходи в мой кабинет через камин завтра после обеда, — мягко, но настойчиво пригласил Дамблдор, повернулся и наконец-то исчез в проёме.

— До свидания, — не поднимая головы, пробормотала Стелла.

Дождавшись, пока шаги затихли и вдалеке негромко хлопнула дверь, Стелла бросила на стол деревянную шкатулку, которую бесцельно теребила в руках. Пальцы тряслись мелкой дрожью. Оборачиваться на зеркало она побоялась и быстро вышла из зала.

Сириус со всего маху стукнул ладонью по столу. Только Дамблдора им и не доставало. Из головы не выходил образ Стеллы, буквально прошедшей по краю и стоически выдержавшей разговор с известным легилиментом.

— Что там? — оказалось, Регулус давно стоит за спиной, гадая, чем так обеспокоен брат, ведь он не мог видеть происходившее в Отделе тайн. — Что-то случилось?

— Случился Дамблдор, — с неприязнью сообщил Сириус и коротко описал только что разыгравшуюся сцену.

— Ага, вот прямо сейчас ему срочно понадобился именно этот амулет, — разделил его подозрения Регулус. — Как-то не верится в такие совпадения.

— А также в то, что он не в курсе об остальных амулетах и их назначении. Он просто сам хочет воспользоваться порталом. Но зачем? — Сириус мысленно пополнил очередной загадкой и без того длинный список странностей.

— Так, мы всё время привыкли ожидать худшего, — Регулус отодвинул кресло и сел напротив. — Но мало ли, вдруг он решил помочь?

— Ты сам-то в это веришь? — иронично вскинул брови Сириус. — После того, как Дамблдор и пальцем не пошевелил, чтобы моё дело нормально рассмотрели, да ещё и наврал Стелле, что якобы виделся со мной в Азкабане, я не жду от него приятных сюрпризов.

Регулус промолчал, не находя аргументов в пользу своей версии, а затем, подумав, предложил:

— Значит, надо состряпать подделку. Что еще остаётся?

— Правильно мыслишь, — удовлетворённо прищурился Сириус, довольный, что брат сам озвучил его задумку. — Организуем ему то, что он просит. Пусть любуется.

Вечером, к приходу Стеллы с работы, на столе красовался внешне не отличимый от оригинала серебряный амулет. Стелла всё поняла без объяснений, как только увидела его:

— Думаете, это удачная идея? Я ведь ляпнула первое, что пришло на ум: времени совсем не было.

— Всё нормально, ты всё правильно сделала, — Сириус успокаивающе взял её за руку.

— Будем надеяться, этот манёвр пустит его по ложному следу и займёт хотя бы на некоторое время, что бы он там ни задумал, — практично заметил Регулус.

— Ладно, завтра буду во всеоружии, — в голосе Стеллы зазвучали боевые нотки, но на душе Сириуса всё равно было тревожно.

* * *
Одолеваемая нервозностью Стелла стояла в ожидании министерского лифта, всё время возвращаясь мыслями к вчерашнему посещению Хогвартса и обдумывая, не допустила ли она ошибки в своём поведении. Вопреки всеобщим сомнениям, всё прошло успешно, и Дамблдор вроде бы проглотил наживку, что позволило на какое-то время отодвинуть на второй план опасения о его вмешательстве в их жизнь. Однако нельзя было исключать скрытого подвоха и с уверенностью сказать, действительно ли Дамблдор поверил в выдуманную историю с подделкой или лишь сделал вид, руководствуясь какими-то одному ему известными соображениями.

Кто-то деликатно тронул Стеллу за плечо. Находясь на взводе и подсознательно ожидая нового визита Дамблдора, она едва не вскрикнула, но, к счастью, это была Эвелин, которая вполголоса поинтересовалась:

— Ну что, как всё прошло?

— Ах, это ты, — с облегчением произнесла Стелла. — Вроде не хуже, чем планировалось, и на том спасибо. Но лучше не обсуждать это здесь. Может, вечером зайдёшь?

— Вряд ли получится, — уклончиво ответила Эвелин. — Скорее всего, буду занята допоздна.

— Что-то ты стала редко приходить... ко мне — Стелла чуть не сказала «к нам», но вовремя спохватилась: в Министерстве даже у стен могли быть уши.

— Да много работы, совсем закрутилась, — по лицу Эвелин скользнула неясная тень. — Скоро же будет приём делегации французского Министерства, и вся подготовка — на нашем отделе.

— Понимаю, — допытываться Стелла не стала, но ей показалось, что за будничной невозмутимостью сестры скрывается что-то ещё.

— Кстати, вот, — Эвелин предпочла сменить тему и протянула сложенный вдвое пергамент, обрамлённый волнистой голубой каймой. — Хотела поделиться.

Стелла с некоторым недоумением раскрыла плотный лист с красочной эмблемой в виде двух скрещенных палочек с вылетающими из них искрами, в которой узнала герб Шармбатона, и прочитала выведенный красивым витиеватым почерком текст:

Милая Эвелин (позволь тебя, пожалуйста, так называть), с тех пор как ты уехала, я не перестаю думать о тебе и жалею, что не посмел выразить свои чувства раньше. Прости, что набрался наглости и написал это скромное письмо, которое не может передать всей нежности и благоговения, которые я испытываю по отношению к тебе. Как бы я желал прямо сейчас всё бросить и приехать, но, как назло, меня завалили срочной работой и не отпускают ни на день. Скоро состоится приём французской делегации в Лондоне, и я пытался подать запрос на участие, но получил жестокий, больно ранящий сердце отказ. Несмело прошу тебя, милая Эвелин, посодействовать моему включению в состав делегации через Отдел международного магического сотрудничества, чтобы я смог после нескольких бессонных месяцев увидеть твои прекрасные глаза. Не в силах более обходиться без твоей улыбки и звонкого смеха... С любовью, всегда твой Пьер Гравель.

— Не знала, что ты успела обзавестись ухажёром во Франции, — удивлённо вскинула брови Стелла.

— Поверь, для меня самой это письмо свалилось как снег на голову, — развела руками Эвелин. — Он работает в Шармбатоне, и мы просто по-дружески общались.

— И что, тебе нравится этот Пьер?

— Даже не знаю, — Эвелин выглядела совсем не уверенной. — Может, стоит попробовать встретиться? Вдруг это поможет проветрить голову, очистить мысли и вообще... — последнюю фразу она сказала куда-то в воздух, уже не обращаясь к Стелле.

— Смотри, решать тебе.

Стелле почему-то совсем не хотелось, чтобы сестра приглашала этого типа в Лондон, но разве можно навязывать ни на чём не основанную заочную неприязнь?

— Что ж, пойду работать... Кстати, он есть на колдографии, что я тебе дарила, — уходя, вспомнила Эвелин. — Посмотри и выскажи своё авторитетное мнение, — с натужным смешком крикнула она.

— Договорились, — Стелла нажала на кнопку, чтобы опять вызвать уже успевший уехать лифт.

Она была рада, что спустя несколько лет вновь наладила доверительные отношения с кузиной, пусть и благодаря случайности. Настораживало лишь то, что Эвелин ни с того ни с сего начала избегать общения с Сириусом и Регулусом. Неужели опять возродилась её давняя и вроде бы, как думала Стелла, уже побеждённая неприязнь к Блэкам? Или за переменой в поведении крылось что-то иное?

* * *
Отвернувшись к широкому иллюзорному окну, Регулус бесцельно следил за весело щебечущими фантастическими птицами, которые беззаботно порхали по веткам вечно цветущих деревьев, и почти не прислушивался к разговору. Стелла что-то рассказывала Сириусу, а Регулус обнаружил стойкое нежелание участвовать в беседе и предпочёл устраниться.

Каждый раз, когда он замечал, как Сириус и Стелла обмениваются влюблёнными взглядами, душу одолевала жгучая тоска и даже безотчётная постыдная зависть. Регулус был бесконечно благодарен Сириусу за спасение и прощение и рад, что наконец-то спустя столько лет заново обрёл брата, но отсутствие нормальной полноценной жизни и круглосуточное пребывание в замкнутом пространстве убежища действовали на него угнетающе. Сириус и Стелла служили постоянным живым напоминанием его одиночества. Им тоже приходилось несладко, но они были друг у друга, а Регулус чувствовал себя третьим лишним, и, хотя никто не давал для этого ни малейшего повода, ничего не мог поделать со своими внутренними ощущениями.

А мысли тем временем вопреки желанию возвращались к одному и тому же. После неудачного похода в музей Эвелин почти перестала у них бывать. Наверное, в ней взыграло уязвлённое самолюбие, ведь с гордостью рассказанные ею сведения об амулете оказались ложными. А может, её просто злило, что она оказалась в долгу перед Регулусом, который отправился её спасать после опрометчивого поступка с чашей. Эти навязчивые мысли, которые, по идее, вообще не должны были его занимать, порядком раздражали. Какая разница, что там себе думала эта Эвелин, приходила она или нет... Он почти не знал её, а она относилась к нему с явным пренебрежением и недоверием, которое дало слабину только в минуты смертельной опасности. Там, в страшном так называемом аттракционе, Регулуса посетило мгновенное наваждение, которое давно уже должно было развеяться... И всё прошло бы, конечно, прошло, если бы он не сидел постоянно на одном месте, штудируя книги на одну и ту же тему и ведя одни и те же разговоры.

— Ну и вот, Эвелин признался в любви какой-то парень из Франции, — слух резанула непонятно как прорвавшаяся сквозь поток малоутешительных мыслей фраза Стеллы, но Регулус не шелохнулся: это его уж точно не касалось.

Сириус стал что-то отвечать, но Регулус усиленно старался не слушать.

— Он должен быть на колдографии, — Стелла зашуршала бумагами. — Вот.

— Дай-ка посмотреть, — Регулус всё-таки не удержался, подскочил и выхватил у неё колдографию. — Просто любопытно, — зачем-то начал оправдываться он, глянув на сидевшего с совершенно бесстрастным лицом Сириуса.

— Да я вообще молчу, — с нарочитым непониманием цокнул языком брат.

С яркой, залитой золотистыми лучами солнца колдографии на Регулуса смотрели три улыбающиеся девушки, в одной из которых он узнал Эвелин, и стоявший позади них слегка сутулившийся парень с зачёсанными назад тёмно-русыми волосами и колючим взглядом из-под тонких бровей. Лицо показалось смутно знакомым, и сердце кольнуло от мимолётного жгучего воспоминания из прошлой жизни. Присмотревшись внимательнее и заставив себя извлечь из закоулков памяти то, что он всеми силами хотел забыть, Регулус сдавленно охнул:

— Да это же...

— Кто, Рег? — Стелла порывисто забрала у него колдографию.

— Я его знаю, — он проигнорировал вопрос, всё ещё не оправившись от потрясения.

— И, как погляжу, знаешь не в лучшем свете, — верно истолковал его смятение Сириус. — Выкладывай уже.

— Это Морис Дюбо, один из приспешников Волдеморта, — наконец, медленно произнёс Регулус.

— Ты не ошибся? — шумно выдохнула Стелла. — Его зовут Пьер Гравель, и Эвелин сказала, он работает в Шармбатоне.

— Не знаю, как его зовут сейчас и чем он там якобы занимается, но я своими глазами видел его на нескольких собраниях Пожирателей. Причём он слыл ярым фанатиком Волдеморта, но умудрялся не светиться, так что в Британии вряд ли кто-то из непосвящённых знает его в лицо. Через него Волдеморт планировал раскинуть свою сеть во Франции, но чем всё в итоге закончилось, понятия не имею. Ведь я... — Регулус не стал договаривать, чтобы лишний раз не тревожить страшные воспоминания. — И что, он сейчас в Лондоне?

До него дошло, что Пожиратель Смерти зачем-то подкатывает к Эвелин, и сердце учащённо забилось.

— Пока нет, но скоро, по-моему, прибудет, — озабоченно сообщила Стелла. — Он слёзно просил Эвелин оформить ему приглашение на приём французской делегации в Министерстве, якобы затем, чтобы её увидеть. И она, похоже, собирается согласиться.

— А, даже так! — вспыхнул было Регулус, но тут же осёкся и ровным тоном продолжил: — Что же это у нас получается — Пожиратель как бы невзначай напрашивается на экскурсию в Министерство? Случайное совпадение?

— Становится всё интереснее, — с мрачной иронией Сириус щёлкнул пальцем по физиономии Дюбо-Гравеля, невозмутимо взирающей на них с колдографии.

* * *
Следующим вечером Стелла неожиданно для Регулуса вернулась домой не одна, а вместе с весьма хмурой и рассерженной Эвелин.

— Ну, и что ты тут устроил? — без приветствия накинулась та на Регулуса. — Выдумал каких-то Пожирателей! Решил поиздеваться?

Она гневно зыркнула на него, но тут же торопливо отвела взгляд и демонстративно сложила руки на груди.

— Извини, если разочаровал. Уже успела влюбиться в этого, как ты говоришь, Пьера? — Регулус почему-то счёл нужным обязательно это выяснять.

— Не твоё дело! — последовал ожидаемо дерзкий ответ.

— Стелла, зачем ты её привела? — копируя раздражённые интонации Эвелин, спросил Регулус. — По-моему, я всё ясно сказал.

— Разбирайтесь сами, — Стелла загадочно переглянулась с Сириусом, молча наблюдавшим за перепалкой.

— У тебя, часом, не паранойя, Регулус? — всё ещё не глядя на него, снисходительно осведомилась Эвелин.

— Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как очернять твоих воздыхателей? — с невольной издёвкой парировал он.

Эвелин уже открыла рот, набрав побольше воздуха и явно намереваясь сказать что-то оскорбительное, но её гнев вдруг потух:

— Довольно об этом. Хорошо, я не буду включать его в список приглашённых, — на удивление легко согласилась она, и Регулус сразу воспрял духом.

— Тогда он, скорее всего, придумает другой способ попасть в Министерство. Ты же понимаешь, что всё это не просто так, — подал голос до этого не вмешивавшийся в разговор Сириус.

— Значит, надо уведомить Аворат и Департамент, пусть принимают меры! — быстро нашлась Эвелин.

— А что, у тебя есть доказательства? Или вызовешь меня в качестве свидетеля? — Регулуса даже немного умилила её наивность. — Если согласишься, мы можем сделать по-другому.

Часть II. Глава 13

Приняв, как она надеялась, расслабленную позу и стараясь непринуждённо улыбаться, Эвелин неторопливо пригубила вино из высокого хрустального бокала и сделала вид, что внимательно слушает сидевшего рядом и что-то воодушевлённо вещавшего парня, который представился Пьером Гравелем. Расположившаяся напротив Стелла без видимых усилий поддерживала разговор, и Эвелин позавидовала умению сестры естественно вести себя в таких ситуациях. Конечно, ведь опыта в подобных делах у той было намного больше: требовалась недюжинная выдержка, чтобы так долго вести двойную жизнь.

Неизвестно зачем, Эвелин уже во второй раз соглашалась участвовать в предложенных Регулусом авантюрах. Разум настойчиво твердил, что следует отказаться, но сердце призывало наплевать на рациональность и ввязаться в рискованное и совсем не шуточное приключение. Наверное, она просто боялась показаться трусливой и малодушной на фоне кузины, которая спокойно воспринимала любые опасные задумки.

Гравель прибыл в Лондон накануне дня приёма в Министерстве и поселился в гостинице для волшебников. По заранее обговоренному плану Эвелин сама предложила ему увидеться и пригласила на ужин к Стелле под предлогом знакомства с кузиной. Если это и вызвало у Гравеля подозрения, виду он не подал. По пути к дому Стеллы «ухажёр» вёл себя галантно и обходительно, всё время норовил приобнять Эвелин и взять её за руку. Она внутренне трепетала, едва справляясь с захлёстывавшим волнением, и бормотала что-то несвязное о ещё недостаточно близком знакомстве в надежде, что Гравель неверно истолкует её застенчивое поведение.
Эвелин никому этого не сказала, но на самом деле она испытала облегчение из-за того, что Гравель оказался притворщиком и Регулус его изобличил. Ведь изначально она решила встретиться с, как она думала, влюблённым в неё молодым человеком только затем, чтобы вытеснить из головы назойливые мысли, которым безуспешно сопротивлялась всё последнее время...

Да что же они так долго копаются? Чего ждут? Эвелин буквально подбрасывало со стула, и она готова была вот-вот вскочить с места, не в силах больше притворяться. Как оказалось, подготовка и ожидание давили на психику и выводили из душевного равновесия ощутимо сильнее, чем спонтанное происшествие. Она уже собиралась для храбрости залпом осушить свой бокал, не в состоянии совладать с нервами, но воздух один за другим раскололи два громких хлопка, и в разных концах комнаты возникли браться Блэк. Гравель, только что вальяжно сидевший, закинув ногу на ногу, мигом вытянулся в струнку и дёрнулся за волшебной палочкой, но чуть-чуть опоздал, промедлив долю секунды в сомнении, на какой из хлопков реагировать в первую очередь. Одновременно блеснули две короткие вспышки, и Гравель бессильно обмяк, неестественно свесив голову на грудь.

Всё заняло каких-то пару мгновений, но для напряжённой до предела Эвелин они тянулись бесконечно. Наконец, до неё дошло, что всё закончилось, нервное напряжение ослабло, и голова слегка закружилась. Словно в тумане она наблюдала за тем, как Регулус забрал у Гравеля палочку, Сириус наложил частично сковывающее заклятие, а Стелла достала заблаговременно приготовленный пузырёк с самым сильным и действенным Веритасерумом, который по их просьбе передала Анна. Регулус обыскал пленника и вытащил у него из кармана блестящий предмет в форме звезды из красноватого металла с круглой вмятиной по центру, едва умещавшийся в ладони, и, без слов переглянувшись с Сириусом, спрятал находку во внутреннем кармане мантии.

— Думала, вы используете заклятие помощнее, — головокружение унялось, и у Эвелин прорезался голос.

— Самое простое — самое эффективное, — наставительно заметил Регулус. — Не хотелось бы разворотить весь дом.

— А почему так долго? Что вы там делали?

— Вычисляли угол падения заклинания, — то ли в шутку, то ли всерьёз пояснил Сириус.

— Что ж, будем работать, — Стелла деловито передала ему Веритасерум.

Сириус запрокинул голову безвольного, как тряпичная кукла, Гравеля, влил ему в рот несколько капель зелья и с помощью заклинания вернул в сознание. Тот заторможенно открыл пустые глаза и бессмысленно уставился в одну точку, казалось, не замечая собравшихся вокруг людей.

— Ты меня слышишь? — с плохо скрываемым отвращением начал Регулус.

— Да, — бесцветным голосом ответил Гравель, переведя на него всё такой же пустой взгляд.

— Для начала простой вопрос: как тебя зовут?

— Морис Дюбо.

— Вот, если кто-то до сих пор сомневался! — Регулус победно вскинул руку в сторону стоявшей чуть поодаль Эвелин.

— Итак, что ты собирался делать в британском Министерстве магии? — перешёл ближе к сути Сириус.

— Артефакт. Он планировал забрать оттуда артефакт.

— Кто «он»? Что за артефакт? Давай подробнее, — начал кипятиться Регулус.

— Он называет себя Наставником. Он сплотил вокруг себя оставшихся Пожирателей Смерти, по-прежнему преданных Тёмному Лорду, и утверждает, что изо всех сил стремится вернуть его к жизни. Но у меня возникли сомнения. Он прячется, скрывает лицо, редко показывается перед всеми и передаёт задания не лично, а через одного из сомнительных пособников — Петтигрю.

Когда Дюбо (теперь его настоящее имя было установлено из первых уст) произнёс эту фамилию, Сириус яростно сжал кулаки, едва сдерживая гнев, а по лицу Стеллы пробежала гримаса, в которой смешались боль и ненависть.

— Наставник не делится своими замыслами полностью, повторяя лишь, что действует исключительно во имя Тёмного Лорда, и сулит всем большое будущее, — тем временем монотонно продолжил Дюбо. — Не имея лучших вариантов, Пожиратели не перечат ему и выполняют поручения. Их волнует лишь собственное благополучие... И я решил действовать самостоятельно. Со временем я выясню всё, что он задумал и выведу его на чистую воду. А пока я должен перехватить амулет солнца...

— Как ты сказал?! — перебила Стелла, выражая всеобщее изумление.

— Амулет солнца, — механически повторил Дюбо и замолк.

— Продолжай, — быстро совладав с эмоциями, сурово велел Сириус.

— В Министерстве есть тайное хранилище, о котором известно только Министру и нескольким членам Визенгамота.

— И как же ваш Наставник узнал о его существовании? — с недоверием спросил Регулус.

— Не знаю. Пока другие выясняли и спорили, кто и когда должен явиться в Министерство, чтобы не вызвать подозрений, я выкрал ключ, который передал Наставник.

— Кажется, я заочно знаком с этим Наставником, судя по его возможностям, — негромко обратился Сириус к остальным, и Эвелин догадалась, что он имеет в виду волшебника из своих видений.

— Случайно не это — твой ключ? — Регулус показал металлическую звезду, которую забрал у Дюбо.

— Да. Я настроил его на себя с помощью зелья, и теперь только я могу им воспользоваться.

— Можешь доказать? — несмотря на Веритасерум, Стелла всё равно усомнилась в правдивости его слов.

— Да, надо коснуться.

Регулус осторожно приблизил ключ к неподвижным, парализованным заклинанием пальцам Дюбо. Сириус на всякий случай поднял палочку, готовый к возможным неожиданностям. Как только звезда соприкоснулась с кожей, гладкий металл прорезали идущие от центральной вмятины тонкие извивающиеся молнии зелёного цвета. Регулус сразу отдёрнул руку, и звезда тут же погасла. Больше ничего не произошло.

— Так, и что за зелье? — голос Сириуса напрягся, хотя внешне он оставался спокоен.

— Не знаю. Я взял готовое и добавил туда свой волос.

— Где его достать?

— Не знаю. Это зелье Наставника, был только один пузырёк.

— Тьфу, вот заладил: «Не знаю, не знаю...», — в сердцах выплюнул Регулус.

— Поздравляю, мы зашли в тупик, — с горькой усмешкой высказалась Стелла.

Все угрюмо замолчали. Только что выглядевшая вполне осязаемой возможность заполучить третий амулет наткнулась на досадную преграду. Не проронившая ни слова за время допроса Эвелин вместе со всеми усиленно обдумывала, как можно выкрутиться из сложившейся ситуации.

— Слушайте! — вдруг возбуждённо вскрикнула она, стараясь не упустить внезапно пришедшую на ум идею. — Может, подойдёт оборотное зелье? Если принять облик Дюбо, возможно, магия ключа не распознает подмены.

— А это мысль! — воскликнул Регулус. — Ты просто умница! — он широко улыбнулся, и Эвелин вдруг почувствовала, как лицо заливается краской.

— У меня есть запас оборотки на случай, — Стелла сорвалась с места, юркнула в тайник и тотчас вернулась со склянкой в руках.

Сириус брезгливо вырвал тонкий волос с головы Дюбо, но тот даже не пошевелился. Со странным блеском в глазах Сириус предложил Регулусу проверить теорию Эвелин, и через пару минут в комнате присутствовали уже целых два Мориса Дюбо, один из которых, критически оглядывая себя с головы до ног, полез в карман за ключом. Несколько долгих мгновений ничего не менялось, но вот из центра звезды к лучам побежали зелёные молнии. Получилось.

— Отлично, так и пойдёшь на приём, — распорядился Сириус, похлопав ложного Дюбо по плечу. — Эвелин поможет тебе освоиться.

— В смысле — на приём? — опешил Регулус.

— Ну а как ещё попасть в Министерство в его облике? — сразу подхватила Стелла.

— В общем-то, вы правы, — сдался Регулус, едва заметно покосившись на Эвелин. — Но почему именно я?

— Ты уже всё опробовал, и ключ тебя принял. Что-то менять — рискованно, —безапелляционно заявил Сириус. — Ну а нашего приятеля пока придётся оставить здесь.

— Ладно, убедил. Если надо для общего дела... — как бы нехотя согласился Регулус, но Эвелин почувствовала в его голосе неискренность.

— А меня никто спрашивать не собирается? — вмешалась она, состроив обиженную гримасу.

— По глазам вижу, что ты не против, — подмигнула Стелла, заставив Эвелин стушеваться.

— Для общего дела, — быстро повторила она слова Регулуса.

— Продолжим, — тот будто не расслышал предыдущие реплики. — Теперь рассказывай, как попасть в хранилище, — скомандовал он, повернувшись к Дюбо, который всё ещё пребывал под действием Веритасерума и не обращал никакого внимания на присутствие в комнате своей точной копии.

* * *
Чуть затемнённый банкетный зал на третьем этаже Министерства в назначенный день выглядел торжественно и празднично. Уходивший на большую высоту заколдованный иллюзиями куполообразный потолок украшали подвешенные в воздухе объёмные золотистые звёзды и луны, плавно меняющие своё положение и словно кружащиеся в замысловатом чарующем танце. Среди них неподвижно зависали вереницы свечей, которые излучали неяркий, приятный для глаз свет и периодически рассыпали таявшие на почтительном расстоянии от пола разноцветные искорки. В центре каждого из равномерно распределённых по залу столиков с изысканным угощением и напитками стояли вазы с волшебными никогда не увядающими цветами. Откуда-то играла приглушённая ненавязчивая музыка.
Регулус чувствовал себя непривычно и неуютно в чужом облике, но виду, конечно же, не подавал, спокойно стоя у стены с коктейльным бокалом в руке. Внутрь удалось пройти без проблем: Пьер Гравель, благодаря стараниям Эвелин, значился в списке приглашённых. Хотя сердце и сжалось на миг, когда охранник проверял волшебную палочку, конфискованную Регулусом у самозванца, тот, к счастью, подготовился, как следует, и палочка подозрений не вызвала.

Несколько незнакомцев из числа французских гостей поприветствовали его ещё в самом начале банкета, и Регулус отделался вежливыми кивками в надежде, что никто не начнёт пускаться в расспросы и разговоры. За одним из столиков министр магии Миллисента Багнолд о чём-то мило беседовала с важным пожилым волшебником в бордовой атласной мантии. На приёме присутствовали и родители Эвелин: статный светловолосый Викторинус Уайтс и стройная улыбчивая Розалия с копной вьющихся рыжих волос. Эвелин призналась, что поделилась с матерью письмом Гравеля, и теперь Регулус, внутренне вздрагивая, ловил на себе загадочные взгляды миссис Уайтс. Сама Эвелин, в тёмно-синем облегающем фигуру шёлковом платье, выгодно подчёркивающим её белокурые волосы, уложенные в красивую причёску, сновала между гостями, украдкой на него поглядывая. Регулус невольно отметил про себя, что она весьма хороша собой. Вероятно, это отразилось на его лице, поскольку, в очередной раз повернувшись в его сторону, Эвелин сконфуженно потупилась и снова упорхнула к гостям.

Время тянулось невообразимо медленно. Нужно было точно определить момент, когда гости начнут собираться на выход, но ещё не успеют подойти к лифту. Действия оборотного зелья по расчётам обязано было хватить на всё время операции, но Регулус на всякий случай захватил с собой запасной пузырёк. Хранилище располагалось ниже Отдела тайн в том самом коридоре, где находились залы суда и Архив Министерства. Регулус изначально хотел спуститься туда в одиночку, но на общем совете было решено, что Эвелин стоит пойти с ним: на случай, если заподозрят что-то неладное, можно будет сослаться на то, что французский гость просто попросил устроить ему экскурсию по Министерству.

По словам Дюбо, он выкрал ключ перед самым выездом в Лондон, и, вполне возможно, Пожиратели уже обнаружили пропажу, поэтому Регулус всё время был настороже и видел в каждом незнакомом лице потенциального замаскированного врага.

Загвоздка заключалась в том, что, войдя в хранилище, покинуть его тем же путём уже не удастся. Из хранилища вёл проход на одну из улиц, но какую именно, Дюбо не знал. Регулус машинально проверил лежавшее в кармане сквозное зеркало. Они договорились, что Сириус будет страховать их снаружи на случай, если Пожиратели вознамерятся поджидать там, но для этого Регулусу требовалось сообщить точное местоположение затерянного среди лондонских улиц выхода.

В Хогвартсе полным ходом шли экзамены, и Анне с Ремусом, увы, никак нельзя было отлучиться. Они переживали, что не могут быть рядом с друзьями в такой важный момент, но те постарались заверить, что справятся сами.
Наконец, разговаривавшая с гостями Эвелин незаметно подала условный знак. Регулус поставил так и не тронутый бокал на стол, не торопясь, проследовал к выходу из зала и также не спеша направился к лифту. Коридор, к его удаче, пустовал. Позади послышались шаги, но он ничуть не испугался: Эвелин должна была выйти вслед за ним. Не переговариваясь, они вызвали лифт и поехали вниз на девятый уровень.

Мрачный коридор с чёрной дверью в дальнем конце встретил ободряющим безмолвием, и они уже собирались повернуть налево к ведущей ещё ниже лестнице, как дверь приоткрылась. Эвелин попятилась, а Регулус приготовился с видом восторженного туриста озвучить легенду об экскурсии. Но в проёме показалась Стелла и замахала руками, призывая их быстрее исчезнуть из поля зрения. Регулус всё понял и потянул Эвелин к лестнице. Уже спускаясь, он услышал начавшие приближаться шаги, заглушённые голосом Стеллы:

— Мистер Фокс, вы в Архив? Можете чуть повременить? У меня для вас срочная новость о тех свитках... Пойдёмте, покажу.

— Давай, только недолго, — последовал ворчливый ответ. — У меня много других дел.

Звук шагов стал удаляться, скрипнула закрывающаяся дверь, и Регулус с Эвелин вновь остались в полной тишине. У самого подножия лестницы они приостановились, и Регулус провёл рукой по испещрённой неровностями каменной стене. В тусклых отсветах факелов из коридора он вряд ли сумел бы быстро отыскать то, что нужно, поэтому приходилось действовать на ощупь. Эвелин неподвижно стояла рядом, отрывисто выдыхая и опасливо посматривая вверх на лестницу. Наконец, пальцы ощутили острые зазубренные края, и Регулус, хорошенько приглядевшись, различил неприметное углубление в форме звезды с тонкими бороздками по краям. Ключ, на котором засверкали зелёные молнии, когда Регулус достал его из кармана, подошёл идеально. С лёгким щелчком лучи звезды установились в пазы, и часть, казалось бы, сплошной стены, тихо отъехала, отворяя в каменной кладке узкую прорезь проёма, из которого смотрела непроницаемая темнота. Кто знает, какие сюрпризы могут поджидать дерзких смельчаков, отважившихся обокрасть секретное хранилище в самом сердце Министерства? Регулуса охватил невольный страх, но отнюдь не за свою жизнь.

— Дальше я сам, — прошептал он раскрасневшейся от эмоционального напряжения Эвелин. — Это может быть очень опасно.

— Одинаково опасно для нас обоих, — её глаза засветилась упрямой решимостью, и в то же время в них промелькнула какая-то тень. — Я пойду с тобой.

— Тогда в темпе, — препираться было некогда, и Регулус дал себе слово, что обязательно её защитит.

Он старался излучать спокойствие, и первым ступил в зияющую щель проёма. Эвелин не отставала, и как только она вошла внутрь, стена опять схлопнулась, и их объяла абсолютная темнота. Свет от срочно зажжённого Регулусом Люмоса озарил взволнованное лицо Эвелин, которая рефлекторно придвинулась, но тут же отступила на полшага и кивнула в сторону начинавшегося за маленькой площадкой из растрескавшегося камня, на которой они стояли, узкого туннеля, куда свет проникнуть не мог. Держа палочку перед собой в вытянутой руке, Регулус двинулся вперёд. В шедшем под небольшим уклоном вниз туннеле с угрожающе нависавшими с двух сторон глухими стенами можно было передвигаться только гуськом. Неровный, грубо вырубленный в толще камня потолок местами спускался так низко, что приходилось пригибаться и следить за тем, чтобы не стукнуться головой. Они с Эвелин не договаривались заранее, но, осторожно передвигая ноги по неодинаковым, чуть пошатывающимся прямоугольным плитам, покрывавшим пол, оба молчали и не решались нарушать обволакивавшую тесное пространство тишину.

В таких местах ощущение расстояний часто бывает обманчивым, но по примерным подсчётам Регулуса они преодолели около двухсот футов, прежде чем туннель окончился запертой дверью без ручки и опознавательных знаков, вырезанной из цельного листа того же металла с красноватым отливом, что и ключ. Точно по центру отчётливо виднелось уже знакомое звездообразное углубление. Регулус остановился и как следует прислушался, но позади всё было тихо и ничто не указывало на то, что их вторжение кто-то обнаружил. Коротко переглянувшись с Эвелин, чьё тщательно скрываемое волнение выдавали слегка подрагивающие ресницы, он опять, как и у лестницы, воспользовался ключом и за неимением ручки собирался просто толкнуть дверь, но она без посторонней помощи бесшумно отворилась вовнутрь и сразу после того, как они вошли, так же бесшумно закрылась.

Регулус ожидал увидеть что-то вроде обширного помещения с ровными рядами строго упорядоченных стеллажей, но вместо этого перед глазами предстала маленькая каморка, куда они с Эвелин едва поместились. В углу на плоской подставке стояла заключённая в прозрачный куб бронзовая амфора с восьмигранным горлышком, из которой непрерывно сочился бледно-зелёный дымок, бесследно испарявшийся, достигая граней куба. К противоположной стене был придвинут полукруглый столик из серого гранита на одной центральной ножке, на котором лежала пара толстых старинных книг без надписей на обтрёпанных обложках и стоял пустой подсвечник утончённой работы на три свечи, украшенный изогнутыми отростками с рубиновыми листьями на концах, ярко переливавшимися при малейшем изменении положения источника света. Больше в каморке ничего не было.

Эвелин не смогла сдержать разочарованного возгласа, впервые за всё время потревожив висевшую в душном воздухе тишину. Неужели Дюбо каким-то образом удалось их провести? Стараясь держать в узде нахлынувшие эмоции, Регулус уже намеревался дюйм за дюймом исследовать стены в поисках потайных ниш, но вовремя заметил в столе маленький выдвижной ящик с длинной прорезью вместо ручки. Эвелин увидела то же самое одновременно с ним: она радостно ахнула и, опередив Регулуса, рывком вытянула ящик. Внутри на шероховатой поверхности лежал золотой амулет неправильной формы, к цепочке которого крепился оборванный кусочек пергамента. Без промедления Регулус схватил амулет и хотел сразу убрать в карман, но не удержался, поднёс палочку с Люмосом поближе к обрывку пергамента и различил почти стёртую надпись: «Г... иф...». Место для размышлений, что бы это могло значить, было явно не подходящим, и Регулус, быстро показав надпись озадаченной Эвелин, спрятал амулет.

Взгляд нечаянно остановился на лежавших на столе книгах, и Регулусом вдруг овладело импульсивное желание заглянуть в них, ведь не просто так именно эти немногочисленные вещи прятали ото всех столь сложным способом. Стòит протянуть руку, и можно прикоснуться к неизведанным тайнам магического мира... Но он тут же остудил безрассудный порыв: они пришли сюда не за этим, и каждая минута была на счету. Счастливое возбуждение от наконец-то обнаруженной цели всего предприятия улеглось, уступив место насущной проблеме: намёков на обещанный Дюбо проход на улицу не наблюдалось. В глазах Эвелин застыл молчаливый вопрос: она, очевидно, подумала о том же самом. Они оказались запертыми в угнетающей сознание каменной коробке, которая вызывала приступ клаустрофобии. Принявшись, как и Эвелин, взбудоражено водить палочкой вдоль стен, Регулус надеялся отыскать очередную выемку для ключа, но полоски света скользили лишь по однообразной каменной кладке.

— Ничего, — Эвелин всё-таки не выдержала и всколыхнула тягостное безмолвие взволнованным шёпотом.

— Найдём, — Регулус успокаивающе прикоснулся к её плечу, и она чуть заметно вздрогнула.

Чем он думал, когда позволил Эвелин последовать за ним? Было видно, как она держалась из последних сил, чтобы не выдать Регулусу своего состояния, но он интуитивно чувствовал её нараставшее отчаяние. Захотелось крепко обнять её, чтобы утешить, но он не посмел. Вместо этого Регулус беспомощно огляделся. Надо было срочно разгадать логику создателей этого места, но ничего стòящего на ум не приходило. Мысли о стоявшей рядом и также в смятении озиравшейся Эвелин предательски не давали сосредоточиться. Взгляд опять упал на столик, и в голове блеснуло нелепое предположение. Регулус начал прощупывать зернистую поверхность столешницы снизу. Опять пусто. Он уже собирался оставить это бесполезное занятие, как пальцы наткнулись на выдолбленный в граните продолговатый отполированный желобок, в середине которого явственно ощущался колеблющийся, неплотно закреплённый выступ.

— Тут что-то вроде кнопки, — поспешил сообщить он о находке Эвелин.

Регулус немедля нажал на выступ, выпрямился и встретился взглядом с замершей в недоверчивой надежде Эвелин. Через несколько томительных секунд тишину разрезал звонкий щелчок, и в противоположной от столика стене у самого пола образовалась быстро расширяющаяся щель, которая вскоре превратилась в полноценный проём, куда можно было легко пройти в полный рост.

— Слава Мерлину, у тебя получилось! — Эвелин спонтанно стиснула ладонь Регулуса, и его сердце на миг дрогнуло от приятного щемящего чувства.

Сразу за проёмом начинались высеченные в камне высокие ступени, уходившие круто вверх. Подгоняемые надеждой скорого освобождения из каменных катакомб, Регулус и Эвелин буквально взбежали по ним, не замечая усталости, и вскоре уже стояли перед очередной дверью, на этот раз полностью черной. Обошлось без сюрпризов: дверь без проблем отворилась всё тем же ключом в форме звезды, и лицо обдал порыв освежающего ветра. Потайной выход из магического хранилища маскировался под заброшенный подъезд длинного полуразрушенного здания где-то на задворках города. Уже начало темнеть, и в домах по другую сторону улицы зажглись первые окна. Хотелось аппарировать прямо отсюда, поскорее очутиться в безопасной квартире и наконец-то расслабиться, но их могли увидеть из окон, и требовалось найти подходящий закуток, скрытый от посторонних глаз. Прищурившись, Регулус смог прочесть на одном из домов табличку и, помня об уговоре, достал сквозное зеркало, торопливо наладил связь и коротко передал давно ожидавшему, но выглядевшему хладнокровным Сириусу:

— Грэм-Стрит.

Место было совершенно незнакомым — оно и понятно: Регулус нечасто бывал в магловском Лондоне, да и то по таким поводам, о которых лучше забыть навсегда. Без лишнего шума они с Эвелин стали пробираться вдоль стены здания, зияющей рваными дырами, в которых свистел ветер. Улица оказалась на редкость пустынной, никто из случайных прохожих не попадался, но Регулус всё равно оставался начеку. Дойдя до торца здания, они повернули за угол. Здесь начинался необжитый район с ещё не достроенными домами. Регулус притормозил: на другой стороне улицы, в доме с пустыми глазницами не застеклённых окон темнел вполне пригодный для аппарации широкий арочный переход во двор.

— Туда, — разделявшая его мнение Эвелин уже хотела соскочить на дорожную брусчатку с узенького разбитого тротуара, по которому они шли.

— Подожди, там кто-то есть, — Регулусу вдруг почудилось, как в сероватом полумраке арки что-то шевельнулось.

— Может, это Сириус? — нерешительно предположила Эвелин.

— Лучше отступить, — небезосновательно засомневался Регулус.

Наверное, следовало немедленно аппарировать прямо посреди улицы, но он опасался, что кто-то из маглов может это засечь, и вспомнил, что мимоходом видел пролом в стене чуть позади. Правда, протиснуться туда будет сложновато.

Регулус потянул Эвелин назад, но она замешкалась, и из арки показались две быстро приближавшиеся фигуры. Он успел заметить, как один из незнакомцев рывком вскидывает волшебную палочку и целится в совсем растерявшуюся Эвелин, которая застыла на месте в полном замешательстве. Регулус отчаянно прыгнул, отталкивая её и загораживая собой. Эта маленькая заминка стоила слишком дорого: воспользоваться своей палочкой он безнадёжно опоздал, и последним, что зафиксировало стремительно проваливающееся в чёрную пропасть сознание, была горько знакомая, так до конца и не отпустившая его с тех самых пор и порой являвшаяся в сумбурных ночных кошмарах зелёная вспышка Авады.

Часть II. Глава 14

Рискуя заблудиться в неистово мелькавшем перед глазами калейдоскопе домов и улиц, Сириус стрелой проносился по извилистым переулкам и неубранным дворам, перескакивал через невысокие ограждения и срезал путь везде, где только можно. Всю прошедшую ночь и следующие за ней полдня он просидел над подробной картой Лондона, чтобы в нужный момент как можно скорее отыскать искомый адрес, но в реальности всё равно оказалось очень сложно разобраться в хитросплетениях городского ландшафта. Район, куда он смог аппарировать, потому что бывал там раньше, находился довольно далеко от заветного адреса, и теперь Сириуса не покидало стойкое ощущение, что любое промедление убийственно. А ведь ещё утром на душе не лежало и тени сомнения в том, что всё завершится благополучно, и он даже начал подумывать, что зря настоял на излишней перестраховке: Регулус вполне справился бы и сам. Но теперь сердце мучило непонятно откуда взявшееся тревожное предчувствие.

Перед заслезившимися от быстрого бега глазами замаячила табличка: «Грэм-Стрит». Неужели... Сириус сбавил шаг и собрался укрыться за выступом одного из домов, чтобы оценить обстановку, но не успел: примерно в ста футах вниз по улице в спускавшихся сумерках виднелись силуэты двух человек, которых он с облегчением узнал по одежде. Пружинистым шагом Сириус направился было прямо к ним, но вдруг слева от Регулуса и Эвелин из невидимого ему укрытия выскочило двое мужчин, один из которых выхватил волшебную палочку. В ответ на это Сириус моментально взметнул свою. В голове пронеслась молниеносная мысль, что надо ухитриться поразить сразу обоих, и воздух один за другим прочертили два красных луча. Всё произошло почти мгновенно, но прежде чем нападавших с силой отшвырнуло в сторону, близлежащие строения озарил зелёный отсвет, а это могло означать лишь одно...

Регулус упал, как подкошенный. Не помня себя от ужаса, Сириус ринулся вперёд. Будто во сне, он видел, как Эвелин секунду стояла в оцепенении, не веря в то, что случилось, а после бессильно рухнула на колени и разрыдалась.

* * *
— Рег, Рег... — сдавленно всхлипывала Эвелин, бессмысленно повторяя его имя.

Оборотное зелье ещё действовало, но вместо фальшивого облика память упорно вырисовывала лицо Регулуса. Мертвенно-бледное, с закрытыми навсегда глазами оно застыло, словно ужасающая маска. Это она во всём виновата. Он же предлагал ей остаться, хотел пойти в одиночку. Но его образ, скрытый под обманной внешностью, не выходил из головы, и она упрямо увязалась следом, не желая отпускать одного и наивно полагая, что может быть полезной. Слишком поверила в свои силы и думала, что сумела преодолеть страхи. Но на деле она оставалась всё той же робкой девчонкой, которая годилась только на то, чтобы рыться в книгах и бумагах, и впадала в ступор перед лицом осязаемой опасности. Сам Регулус обязательно одолел бы врагов, выпутался, скрылся, выжил, но она лишним грузом мешалась под ногами... Она ведь так и не осмелилась ни о чём ему даже намекнуть, загнав себя в рамки кем-то выдуманных запретов. А Регулус без малейших раздумий бросился её спасать, и вот...

Кто-то, запыхавшись, подбежал вплотную, но Эвелин даже не подумала прятаться или защищаться, будто всё происходило где-то далеко и не имело к ней никакого отношения.

— Может, он не... Дай проверю...

Сквозь чёрный клубок поглотившего её горя Эвелин смутно различила срывающийся голос Сириуса, но тот нёс какую-то чушь. Разве он не видел, что произошло?

Сириус шумно плюхнулся на колени рядом с ней и прижал пальцы к сонной артерии распростёртого на мостовой безжизненного тела Регулуса. Эвелин подняла заплаканные глаза, недоумевая, что он делает.

— Всё ещё действует! — Сириус, выдохнув, уронил голову на грудь.

Эвелин не смела поверить в забрезжившую вдалеке призрачную надежду:

— Что действует? Неужели он...

— Жив, — закончил за неё Сириус, и это короткое слово заново вдохнуло жизнь и в саму Эвелин. — Та защита от Авады до сих пор в силе.

В памяти всплыл рассказ о чудесном спасении Регулуса в каньоне рукой таинственного волшебника.

— Ты же можешь что-то сделать? — возбуждённо выпалила она. — Как в прошлый раз!

— Не сейчас. Надо убираться отсюда, — тон Сириуса выровнялся. — Повезло ещё, что место безлюдное. И не мешало бы замести следы.

— Это ты их убил? — только сейчас Эвелин заметила, что двое нападавших неподвижно лежат на дороге в нескольких футах от них.

— Просто оглушил. Трупы в наши планы не входили, — Сириус придирчивым взглядом оценил фронт работ и кивнул на арочный проём: — Надо тащить всех туда. Надеюсь, больше без сюрпризов.

— Давай я перенесусь с Регом из арки в вашу квартиру, а ты пока здесь закончишь, — Эвелин вновь обрела способность ясно мыслить, но сердце всё ещё бешено выпрыгивало из груди от только что пережитого кошмара. — Кстати... Спасибо тебе, — она вдруг осознала, что, если бы не Сириус, её ждала неминуемая гибель.

Видел бы отец: по иронии судьбы два Блэка вырвали его непутёвую дочь из лап смерти. Сириус же просто неопределённо махнул рукой и задумчиво покачал головой.

* * *
Руфус нервно отстукивал пальцами по столешнице, бездумно перебирая бумаги и отлично понимая, что ничего нового там не найдёт. В голове громоздилось слишком много предположений, но они никак не желали складываться в цельную мозаику. В итоге вместо размышлений о сути дела разум захлёстывали обида и возмущение. Почему о существовании тайного хранилища в недрах Министерства глава Аврората узнаёт последним? Кто, интересно, выдумал такие порядки? Понятно, почему в главном учреждении магической Британии постоянно творится сущий бардак! Некто ухитрился влезть в это самое хранилище, но Руфусу даже не удосужились сообщить, что именно пропало: список содержавшихся там вещей Багнолд предоставлять наотрез отказалась. Якобы прежде необходимо было согласовать всё с членами Визенгамота, имеющими доступ к сведениям. Более того, их имён она тоже не назвала. При этом Багнолд требовала срочного разбирательства, выявления причастных к происшествию лиц и далее по списку... Но как работать в условиях тотального неведения, секретности и недомолвок, Багнолд, похоже, совсем не волновало. Цирк какой-то, не иначе! В довершение всего инцидент произошёл прямо во время пребывания в Министерстве французской делегации, что совершенно точно не убавляло проблем. Если резонанс от не столь давнего по политическим меркам побега Блэка из Азкабана удалось погасить — благо преступник не успел никого убить — то новое происшествие могло серьёзно ударить по репутации Министерства. Ведь, как по закону подлости обычно бывает в таких ситуациях, обязательно случится утечка информации.

Единственной малоутешительной зацепкой, только усиливающей неразбериху, был обнаруженный праздно прогуливающимся по улицам Лондона один из французских делегатов — Пьер Гравель. Проблема заключалась в том, что он ничего не помнил — даже того, как очутился в Англии. Все опрошенные подтвердили, что видели его в Министерстве в день приёма, но куда направился Гравель после банкета, никто ответить так и не сумел. Кто-то вполне мог использовать его в своих целях, а после поработать Обливиэйтом, либо же он сам являлся соучастником вторжения... Руфус промучился с французом битый час и был вынужден его отпустить, не выудив ни капли полезной информации. Оставался ещё один человек, с которым он собирался побеседовать, хотя и не тешил себя надеждой на успех.

* * *
— Вызывали, мистер Скримджер? — с простодушным выражением лица заглянула Эвелин в кабинет главы Аврората.

— Да, мисс Уайтс, присаживайтесь, — Скримджер выглядел порядком измученным.

Как только Эвелин села, он нетерпеливо заёрзал в кресле:

— Перейдём сразу к делу. Вы знакомы с неким Пьером Гравелем?

— Да, — честно призналась Эвелин и обеспокоенно спросила: — Что-то произошло?

— Не хочу вас расстраивать, — Скримджер сделал паузу, — но месье Гравелю кто-то стёр память, и он не помнит ни вас, ни по каким делам вообще оказался в Лондоне.

— Какой ужас! — вскричала Эвелин, сцепив пальцы в замок. — Где он сейчас?!

— Мы отправили его обратно во Францию, — Скримджер немного раздражённо наблюдал за её реакцией. — Своё место жительства он, слава Мерлину, пока не забыл. Но меня интересует другое. Есть информация, что именно вы выписали ему приглашение на приём. С чем связан такой интерес с вашей стороны к этому человеку?

— Знаете, это личное... — Эвелин изобразила смущение на лице. — Но если это поможет разобраться, кто с ним такое сделал... Я расскажу.

— Весь во внимании, — сдержанно отозвался Скримджер.

— Я почти его не знала. Мы пересекались в Шармбатоне во время моей стажировки, потом я уехала, и несколько месяцев он не давал о себе знать. А недавно прислал письмо, в котором признался в любви. Для меня это стало полной неожиданностью, — сейчас Эвелин говорила чистую правду.

— Понятно, сердечные дела, — сухо прокомментировал Скримджер. — Значит, после письма вы позвали его сюда?

— Не совсем так. Он сам попросил меня оформить приглашение.

— Очень интересно... — Скримджер задумчиво повертел перо в руке и пристально посмотрел ей в глаза: — Так, а на самом приёме вы не заметили ничего странного с его стороны?

— Да вроде бы нет... — Эвелин опустила голову, избегая его взгляда и делая вид, будто сосредоточено вспоминает события того дня. — Разве что ушёл он чуть раньше, сославшись на срочные дела во Франции, и я проводила его до Атриума. Он обещал написать, как только приедет домой... Но теперь уже не судьба, — тяжело вздохнула она.

— Понимаю ваше расстройство, — в голосе Скримджера не было ни намёка на сочувствие. — Но, сдаётся мне, ваш Пьер вовсе не жертва.

— Он что-то натворил? — испуганно вздрогнула Эвелин.

— Это конфиденциальная информация, — отчеканил Скримджер. — Пока всё. Если понадобитесь, я вас вызову.

— Хорошо, — растерянно протянула Эвелин. — Но я так мало общалась с ним, что вряд ли могу быть полезна.

— Посмотрим, — Скримджер с кислой миной углубился в бумаги.

Вежливо распрощавшись, Эвелин поборола желание пулей выскочить из кабинета и заставила себя степенно удалиться. Все возможные вопросы Скримджера и нужные ответы она продумала заранее и для верности проработала со Стеллой план разговора, и та дала необходимые наставления. Ведь Эвелин не имела достаточно опыта по части притворства, поэтому вполне могла не совладать с эмоциями и совершить ошибку. По глазам главы Аврората угадывалось, что он не прочь устроить допрос с Веритасерумом, но Эвелин знала, что он не осмелится — не рискнет связываться с её отцом, имеющим значительный вес в магическом сообществе.

Вроде бы всё складывалось удачно: они направили авроров по ложному следу и вынудили их наблюдать за потерявшим при неизвестных обстоятельствах память Пьером Гравелем. Впрочем, Пожиратели во главе с загадочным Наставником тоже имели к нему немало вопросов, так что всем предстояло «интересное» расследование, которое должно на некоторое время занять противников. Ещё при подготовке Регулус рассказал, что в отдельных случаях Обливиэйт удаётся развеять с помощью пыток, поэтому было решено защитить разум «наживки» редким заклинанием, не без труда найденным в магической литературе.

Но на самом деле Эвелин волновало совсем другое. Уже третьи сутки Регулус не приходил в себя, и эйфория от того, что он выжил, быстро улетучилась. Сириус повторил тот же набор заклинаний, что и тогда в каньоне, но они, по злобной насмешке судьбы, на этот раз не подействовали. Другие чары и зелья, которые они перепробовали за эти невыносимо долгие три дня, тоже ни к чему не привели. Эвелин чувствовала себя подавленной и опустошённой. Всё это время она отказывалась верить в зародившееся ещё там, в безумном «аттракционе» парижского музея, чувство, казавшееся ей нелепым и немыслимым. И лишь теперь она наконец-то в полной мере осознала, как ей дорог Регулус. Сегодня, с трудом дождавшись вечера, она снова помчится к нему, но лишь затем, чтобы увидеть бесцветное тусклое лицо и различить едва ощутимые редкие удары сердца, поддерживавшие еле теплившуюся искорку жизни, которая не могла пробиться сквозь бездонную пропасть мучительного плена. Эвелин уверяла себя, что Сириус ни за что не сдастся и обязательно что-нибудь придумает, но обречённость всё крепче оплетала её растревоженную душу и неотвратимо гасила хрупкую надежду.

* * *
Стелла ещё издалека завидела бредущую по коридору кузину. Уголки её губ были опущены, а во взгляде затаилась тоска. Эвелин стеснялась говорить об этом прямо, но Стелла знала, с чем связано её удручённое состояние, и это явно был не только что состоявшийся разговор со Скримджером. Эвелин тоже заметила Стеллу, украдкой вытерла глаза и ускорила шаг.

— Ну как? — поравнявшись с ней, спросила Стелла.

— Что? — мысли Эвелин, очевидно, витали где-то далеко.

— Скримджер.

— Ах да. Вроде продержалась. Надеюсь, он поверил, — отрешённо ответила Эвелин.

— Ну и молодец. Я не сомневалась, что всё пройдёт гладко, — Стелла сознательно избегала говорить на больную тему.

— Будем надеяться, этим он и ограничится, — Эвелин бесцельно смотрела куда-то вдаль.

Разговор не клеился, и они в молчании проследовали к лифту.

— Эвелин, подожди! — повелительно прозвучал чей-то голос, вынудивший не только саму Эвелин, но и Стеллу резко затормозить и обернуться.

Твердой походкой к ним направлялся дядя Виктор, отец Эвелин, с не предвещавшим ничего хорошего выражением лица.

— До меня дошли сведения, что ты влипла в историю, — сурово обратился к дочери Виктор, удостоив Стеллу лишь сдержанным кивком: он до сих пор относился к племяннице прохладно из-за её отношений с Сириусом. — Тот француз, что писал тебе любовные послания (твоя мать поведала мне об этом), замешан в весьма дурном деле.

— Папа, беспокоиться не о чем, — голос Эвелин чуть дрогнул. — Я уже побеседовала со Скримджером, ко мне у него претензий нет. И никаких «любовных посланий» не было, всего одно письмо.

— И тем не менее ты должна уехать на время, пока всё не уляжется, — категорично заявил Виктор, и у Стеллы кольнуло в груди: им и без того приходилось нелегко. — Ричард примет тебя в любое время.

Старший брат Эвелин Ричард давно уехал в Германию и обзавёлся там семьёй. Стелла виделась с ним только на семейных праздниках.

— А как же работа? У меня столько запланировано, я не могу взять и всё бросить! — запротестовала Эвелин, кинув на Стеллу острый взгляд.

Та встревать не рискнула: её вмешательство могло только усугубить ситуацию.

— Ничего, возьмёшь отпуск, — невозмутимо парировал Виктор.

— Нет, я останусь! — упрямо возразила Эвелин, и в голосе проявилась не свойственная ей сталь. — Бояться мне нечего: я ни в чём не виновата и даже не знаю, что случилось! Никто сообщить так и не удосужился, даже ты не говоришь!

— Это не для твоих ушей! — Виктор обескуражено глядел на дочь: похоже, та впервые в жизни открыто перечила отцу. — Поверь на слово, там всё серьёзно, и я не знаю, к каким выводам в итоге придёт Аврорат и Департамент.

— Всё равно я никуда не поеду, — стояла на своём Эвелин. — Я уже не маленькая девочка и не должна прятаться от проблем, — она вздёрнула подбородок.

— Мать расстроится... Она сильно волнуется, но тебе, вижу, всё равно, — с укором произнёс Виктор, но тон давал понять, что он готов уступить. — Не понимаю твоего упрямства. По-моему, кузина плохо на тебя влияет.

Он хмуро кивнул в сторону Стеллы, на которую за время разговора не взглянул ни разу, и, резко развернувшись, пошёл прочь.

— С матерью объяснишься сама, — уже на ходу добавил он.

Эвелин проводила его замученным взглядом. Было заметно, что спор с отцом окончательно её вымотал.

— Он поправится, Эв. Обязательно, — Стелла всё-таки не выдержала и слегка сжала её плечо, но тут же сменила тему: — Может, тебе немного развеяться? Прокатимся вместе до Атриума и поболтаем о чём-нибудь отвлечённом.

— Я в порядке, — Эвелин отвернулась, явно пряча подступавшие к глазам слёзы. — Надо работать.

Настаивать Стелла не стала. Наверное, кузине и в самом деле лучше сейчас побыть одной.

* * *
На столе уныло высилась неровная башня из книг различной магической направленности, но суть почти всех сводилась к одному: исцеление. Чары, заклинания, зелья, обряды, заколдованные предметы, волшебные растения... Буквы расплывались перед воспалёнными глазами, а голова пухла от огромного объёма информации. Неделя безрезультатных поисков... С тяжёлым сердцем Сириус потянулся к очередному тому, не ожидая, однако, обнаружить там что-то полезное, и утомлённо потёр тупо нывшие от постоянного напряжения виски. Казалось, всё было запланировано и предусмотрено наилучшим образом, но он не успел вовремя, опоздал на каких-то пару секунд и не смог уберечь брата. Опять. Укоряя себя в нерасторопности и раз за разом мысленно прокручивая стремительно развернувшиеся в том сонном магловском квартале события, Сириус машинально перелистывал страницу за страницей и даже не мог уловить сути текста.

Ещё до начала роковой операции Сириус намеревался в случае появления на горизонте Пожирателей допросить их, как Дюбо, и попробовать разузнать что-то ещё о Наставнике, который, по всем признакам, и был магом из его видений. К тому же исчезновение амулета луны из парижского музея — явно его рук дело. Но после случившегося он не мог позволить себе подвергать опасности ещё и Стеллу и собственноручно приводить Пожирателей в дом, поэтому просто обработал двоих нападавших Обливиэйтом и перенёс подальше от места действия, решив затаиться и ждать подходящего момента, чтобы тем или иным способом выведать нужные сведения. Тогда он искренне верил, что сможет быстро привести Регулуса в чувство...

Взгляд постоянно цеплялся за лежавший на краю стола добытый непомерной ценой пресловутый амулет — виновник того, что произошло... Нет, не виновник, а лишь неодушевлённая вещь, не имеющая воли, пусть и наделённая магической силой. Ведь это Сириус убедил всех действовать по своему ненадёжному плану, и близкие преданно последовали за ним. В дерзком стремлении перекроить судьбу он рисковал разрушить то, что имел, и брат, недвижимо лежавший в соседней комнате, был красноречивым тому подтверждением.

Но если всё бросить и ничего не предпринимать, останется только затравленно влачить затворническую жизнь без всякой надежды на будущее, до конца дней храня в душе горестные воспоминания о навсегда утраченных дорогих сердцу людях, которых он тоже не смог уберечь, как и не может выполнить обещания заботиться об их сыне. Вся натура Сириуса противилась этому варианту. Единственный выход — несмотря ни на что продолжать бросать вызов туго сжавшим в железные тиски обстоятельствам и пытаться выбраться из бесконечной круговерти однообразных дней, наполненных страхом того, что Министерство каким-то образом вскроет обман и всему в любом случае придёт конец. Но прежде он должен найти способ вернуть брата к жизни.

С удвоенным рвением Сириус вернулся к чтению, стараясь не упустить ни одного слова и не проглядеть какую-нибудь незначительную деталь. Хлопок аппарации за спиной не испугал, а наоборот скинул с сердца часть нелёгкого груза: Сириус всегда испытывал облегчение, когда Стелла возвращалась домой после рабочего дня, наполненного почти постоянными опасными встречами и разговорами. Когда она была рядом, душевная тревога немного отступала, но лишь до следующего рассвета.

— По-моему, с самого утра, как я ушла, ты ни разу не поднял головы, — Стелла заглянула ему через плечо, а потом наклонилась и обвила руками шею. — Может, пора отдохнуть?

— Как только отыщу что-то стòящее. Уже близко, — оптимистично отозвался Сириус, накрыв её ладонь своей.

— Фокс пока не даёт пропуск в Архив — думаю, чисто из вредности, — Стелла старалась говорить спокойно, потихоньку перебирая пальцами его волосы, но он остро чувствовал её нервозность. — Наверное, не раньше, чем на следующей неделе.

— Надеюсь, не понадобится, — Сириус чуть повернул голову и прикоснулся губами к её щеке.

Раздался ещё один хлопок, и прямо напротив появилась Эвелин, которая тут же стушевалась и пробормотала:

— Извините, я помешала... Лучше всё-таки звонить в дверь.

— Нет, ты что, — Стелла выпрямилась и невесело усмехнулась: — А от звонков у меня давно уже нервный тик.

— Как он? — Эвелин взглянула на Сириуса с такой надеждой, что сердце больно сдавила жгучая жалость.

— Пока так же, — увы, ничем порадовать её он не мог. — Но я работаю, — поспешно добавил он.

— Я взгляну? — не дожидаясь ответа, Эвелин проскользнула в комнату Регулуса.

— Бедная... — со вздохом сказала Стелла. — Как я её понимаю, — она порывисто поцеловала Сириуса в макушку и устало опустилась рядом.

Минут через десять Эвелин вышла из комнаты, неловко отводя покрасневшие глаза:

— Ладно, пойду домой, опять пороюсь в нашей библиотеке. Может, повезёт.

— Постой, Эв! — Стелла вскочила с дивана и сердечно обняла сестру.

Та не выдержала и безутешно расплакалась, уткнувшись в её плечо.

— Всё обойдётся, — ласково приговаривала Стелла, гладя Эвелин по волосам. — Главное, не теряй надежду.

— Мы не сдадимся. Ни за что, — заверил Сириус, и уловив в его голосе непоколебимую решимость, Эвелин заставила себя поднять голову и вытерла слёзы.

— Я знаю, — признательно прошептала она и добавила, обращаясь к Стелле: — Теперь придётся наложить ещё пару косметических заклинаний, иначе мама замучает расспросами, — она печально улыбнулась и, коротко попрощавшись, аппарировала домой.

Не теряя времени даром, Сириус с маниакальным усердием продолжил штудировать книги. Наскоро поужинав, к нему присоединилась и Стелла. Ближе к полуночи, заметив, как она украдкой зевает и протирает слипающиеся глаза, Сириус убедил её пойти спать: завтра предстоял очередной нелёгкий рабочий день. Сам же он ложиться не намеревался и, приняв большую порцию восстанавливающего зелья для бодрости, с трудом разогнул онемевшую поясницу и поднялся за новой порцией книг. Когда он тяжело опустился обратно на диван, снова накатил приступ отчаяния. Всё не то. Сириус со злостью отпихнул очередную стопку томов, зажмурился, продолжая видеть даже сквозь закрытые веки бесконечные строчки текста, с усилием отмёл всё ненужное и бесполезное и начал лихорадочно рассуждать.

Он ищет не в том направлении. А что, если ответ скрывается вовсе не в книгах, а в его голове? Неизвестные чары, спасшие Регулуса три года назад в каньоне, частично развеялись и дали слабину при повторном ударе. Но он до сих пор не умер, значит, шанс остаётся. Колдовство совершил тот же маг, чьи воспоминания беспорядочно являлись Сириусу, и он, как ни старался, так и не научился их контролировать. А долгое время они не появлялись вообще, и, может, не вернутся никогда... Если бы удалось извлечь нужный обрывок памяти, вдруг он постиг бы природу этих чар и смог бы вырвать брата из вечного плена пустоты, но как это осуществить?

Сириус отчаянно обхватил голову руками. В сознании билась лишь одна мысль. Он поклялся себе, что вытащит Регулуса из невидимой, не отпускающей душу и тело тюрьмы и вернёт его к жизни... И в этот самый миг истерзанным разумом завладел осколок чужой памяти.

Часть II. Глава 15

Тонкие ароматы летней ночи проникали в распахнутое окно и освежали занятую беспокойными мыслями голову. Над рваной линией верхушек деревьев Запретного леса взошёл узкий, чуть затуманенный лёгкой облачностью серп луны. Ремус исподлобья взглянул на давнего врага, пока неопасного в эту и последующие ночи. Правда, благодаря той, чьё присутствие рядом предательски вгоняло в краску, он уже не так страшился и полнолуния... Неторопливо проведя ладонью по подоконнику, Ремус смахнул принесённую ветром мелкую пыль, тихонько прикрыл створки и бесшумно выскользнул в коридор.

Сегодня Дамблдор отсутствовал в Хогвартсе, и это развязывало Ремусу руки. Вообще в последнее время директор начал часто отлучаться из школы без видимых на то причин, не спеша, однако, посвящать в свои дела никого из преподавательского состава и ограничиваясь загадочными улыбками и пространными философскими рассуждениями. Но Ремусу это было только на руку: под пристальным взглядом проницательных глаз он чувствовал себя неуверенно, особенно после того, как Дамблдор обратился к Стелле с просьбой отдать ему амулет луны. Если раньше Ремус ещё сомневался в наличии у Дамблдора неких скрытых мотивов и не полностью разделял позицию друзей, которые давно перестали доверять директору, то теперь вынужден был признать справедливость подозрений.

Но сейчас мысли о Дамблдоре отошли на второй план: душу тяготили всё время проплывавшие перед взором печальные картины. Бледное неживое лицо Регулуса, пленённого бескрайним лабиринтом собственного сознания. Стойко и мужественно державшийся Сириус, во взгляде которого наблюдательный и чуткий друг улавливал безуспешно гонимую тоску. Стелла, трепетно глядевшая на Сириуса в поисках опоры и поддержки. Полные боли и безнадёжности глаза Эвелин...

Личные же переживания и вовсе отправились в долгий ящик. Нелегким испытанием было каждый день сталкиваться лицом к лицу с Анной, которая, похоже, наконец, верно рассудила своей умной головой, что с таким, как Ремус, лучше держать дистанцию, чтобы тот не обольщался и не выдумывал несуществующие чувства, и стала более холодной и отстранённой. Нет, она всё так же вежливо беседовала и не избегала его общества, но не покидало ощущение, что в ней что-то надломилось и перевернулось. Всё правильно, так и должно быть. Но сердце вопреки рациональным самоуговорам изнывало от затаённой печали, и с этим ничего нельзя было поделать. Наилучшим вариантом стало бы уволиться и лечить душу расстоянием, но Дамблдор вряд ли отпустит: очереди из кандидатов на пост ЗОТИ не наблюдалось. Да и беспричинный отказ от должности мог пробудить в директоре ненужные подозрения и направить его мысленные изыскания не в то русло.

Тишина пустых коридоров замка звенела в ушах. Ученики разъехались на каникулы, и в Хогвартсе оставались лишь немногие постоянно проживающие здесь преподаватели. И, конечно же, Филч, которого следовало остерегаться. Возможно, Ремус стал слишком мнительным, но он не исключал того, что Дамблдор вполне мог поручить завхозу докладывать обо всём, что происходит в Хогвартсе в его отсутствие. Сейчас весьма пригодилась бы Карта Мародёров, но, увы, тот же Филч отобрал карту на последнем курсе, а рыться в его кабинете Ремус не осмеливался. Невольное напоминание о школьных годах навеяло грустную ностальгию, и Ремус мысленно укорил себя за минутную расслабленность. Отвлекаться нельзя. Ещё несколько лестничных пролётов, и он у цели.

Но тут острый слух различил в глубокой тишине что-то постороннее. Ремус остановился и прислушался. Ничего. Однако едва он сдвинулся с места, необъяснимое ощущение присутствия чего-то неестественного возобновилось. Тогда он догадался, в чём дело: кто-то крался совсем близко, стараясь попасть точно в его шаги. Поднявшись ещё на три ступеньки, Ремус резко остановился. Неизвестный не успел подстроиться, и прежде чем всё стихло, наверху отчётливо послышалась пара осторожных шагов. Наверное, стоило немедленно спуститься к себе, но Ремус почему-то остался стоять. Филч обычно так себя не вёл, тогда кто же это? Любопытство, взращённое годами общения с авантюрными друзьями, всё-таки пересилило осторожность, и он продолжил подъём, приведя в боевую готовность волшебную палочку. А вот и восьмой этаж. Ремус осторожно заглянул с лестницы в коридор, неярко освещённый висевшими на почтительном расстоянии друг от друга факелами. За первым поворотом мелькнула смутная тень. Или просто показалось... Но Ремус привык доверять своим органам чувств, так что ошибки быть не могло. Проворно преодолев небольшой участок коридора, он круто свернул за угол и остановился как вкопанный.

— Ты? — огорошено прошептал Ремус.

Направив палочку точно ему на грудь, сразу за поворотом с изумлённым выражением лица стояла Анна.

— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросил он.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — сдержанно ответила Анна; её удивление быстро улетучилось, и она опустила палочку. — Думала, это Филч.

— Я хотел попасть в Выручай-комнату. Вдруг можно чем-то помочь...

— Регулусу? — закончила за него Анна. — И я здесь за тем же. Дамблдора нет, вот я и решила... — в голосе на миг появилось воодушевление, но она одёрнула себя и замолкла.

— Пойдём вместе? — нерешительно предложил Ремус.

— Ну, раз уж мы оба здесь, — странно усмехнулась она.

Добравшись до заветного места — гобелена с изображением незадачливого волшебника, пытающегося обучить троллей балету, — они рядом, но не глядя друг на друга, начали ходить вдоль ничем не примечательной стены напротив. Ремус с усилием прогнал мысли об Анне и сосредоточился на Регулусе. После третьего захода в стене возникла призывно блестевшая в тусклом освещении отполированная дверь. Впервые увидевшая её Анна не удержалась от негромкого восклицания. Ремус же привычным жестом нажал на медную ручку, и сердце замерло в волнительной надежде. Когда они вошли внутрь, взгляд упёрся в висевший точно напротив двери одинокий факел, но большего и не требовалось: его слабый огонёк вполне явственно освещал пустые серые стены и красноречиво сообщал, что в маленькой комнатушке, куда они попали, абсолютно ничего нет. Не желая мириться с неудачей, Ремус подался к факелу, но тот ничем не отличался от сотен таких же, развешенных по всему замку.

Ремус удручённо прислонился к стене. Он предполагал, что так и будет — он уже пробовал обратиться к Выручай-комнате, чтобы та помогла отыскать амулеты, и встретил такую же пустоту — но какая-то часть души всё равно не оставляла веры в лучшее. Теперь надежда полностью угасла. Зная, как он разочарован, Анна не решалась ничего сказать и, опустив голову, стояла рядом.

— Рем, не расстраивайся, — наконец, прервала она молчание мягким проникновенным голосом, каким с недавних пор перестала говорить с ним. — Мы сами что-нибудь придумаем, — она легонько провела кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони, и по коже побежали мурашки.

Ремус не смог устоять и, поддавшись импульсивному порыву, прижал её руку к своей груди. Вздрогнув, Анна подняла голову, и их взгляды встретились. Она хотела отпрянуть, но он удержал её, заметив в глазах глубоко скрываемую, но сейчас непроизвольно вырвавшуюся наружу безграничную нежность.

— Я думал, ты равнодушна, — с трудом подбирая слова, начал Ремус. — Но теперь вижу...

— Это ты в упор меня не замечаешь, — вспыхнула Анна, но руку не убрала. — Я уже просто не знаю, как себя вести.

— Всё не так... Ты дорога мне. Даже не представляешь насколько... — дрожащим голосом признался Ремус, глядя ей прямо в глаза и давая выход долго томящимся взаперти чувствам. — Но ты же знаешь, кто я. Я не могу... Не имею права портить тебе жизнь! — с горечью выпалил он.

— Так дело только в этом? В том, что ты оборотень? — облегчённо выдохнула она. — Если да, мне всё равно. Это не повод отказываться от счастья. Я не боюсь...

Ремус начал было возражать, но Анна, не дав ничего сказать, притянула его к себе, и её горячие губы прикоснулись к его губам. Сопротивляться он не мог. И не хотел.

* * *
Неистовый беспощадный свет заполнял всё пространство вокруг, нестерпимо резал ослеплённые глаза, казалось, безжалостно выжигая их, и пульсирующая боль распространялась по всему телу. Неясное движение, гулкий стук шагов, поворот головы... Невыносимое сияние померкло, и глаза вновь обрели способность видеть. Оказалось, это была всего лишь необычайно яркая восковая свеча в глубокой настенной нише, на которой сфокусировался взгляд, оставляя вокруг сплошное размытое пятно. Продравшись сквозь вязкое наваждение, усиленное беспорядочной работой разбушевавшегося воображения, Сириус заставил себя собрать воедино незримые нити сознания и понял, что его снова затянуло в водоворот воспоминания, которого он ждал так долго и которое всё равно застало его врасплох.

Туманная вуаль чуть рассеялась, открывая край незнакомого помещения с низким потолком, походящего на подземелье. Повинуясь течению чужого воспоминания, Сириус отвернулся от свечи и посмотрел вниз, где в полутёмном углу стояла бронзовая амфора с восьмигранным горлышком. Сзади вырисовывалась мрачная каменная стена, прорезанная глубокой трещиной точно по стыку угла. Визуальные образы проявлялись чётче, чем в прошлых видениях, мутная поволока растворилась почти полностью. Уверенным движением Сириус поднял амфору на старый стол из морёного дуба и что-то прошептал. Из горлышка тонкой танцующей змейкой заструился зеленоватый дымок, который таял без следа, не преодолев и пары футов. Сириус поднёс к горлышку извлечённый откуда-то прозрачный гранёный флакон, впуская туда извивающуюся струйку. Когда флакон до половины наполнился невесомым облачком зелёного тумана, он крепко закупорил его цилиндрической пробкой. В глазах потемнело, и видение испарилось, как призрачный сон.

* * *
— Ну-ка, повтори ещё раз. Я заново перерыл все книги, но не нашёл даже мизерного упоминания...

Сириус настолько устал за прошедшую ночь, что уже не был уверен, правильно ли осмыслил сказанное. Короткий дневной сон, который он позволил себе сегодня, чтобы окончательно не свалиться с ног, не помог восстановить силы, а только ещё больше затуманил мысли.

— Это она. Ну, или её сестра-близнец, — Эвелин в сильном волнении расхаживала по комнате, сложив руки на груди. — Точно такая же дымящаяся зелёным амфора стоит в министерском хранилище. Но как же нам... — она не договорила, сокрушённо всплеснув руками, но Сириус знал, чем вызвано её смятение.

— Мы не можем сказать наверняка, относится ли моё видение к Регу, — Сириус всё ещё сомневался, следуют ли они в верном направлении. — Да, обычно эти провалы связаны с тем, что я вижу или чувствую в тот момент, но нам неизвестны точная причина и система их появления.

— В Выручай-комнате ни намёка, во всевозможных книгах — тоже, так что других вариантов у нас нет, — справедливо заметил Ремус.

— Я тоже так считаю, — вклинилась в разговор Анна, украдкой одарив Ремуса влюблённым взглядом, и Сириус даже сквозь клонившую в сон усталость уловил неосязаемую эмоциональную связь этих двоих. — Придётся условно предположить, что этот пар или дым как-то связан с лечением.

— Но туда уже не попасть во второй раз. Нечего и думать, — озвучила Стелла мучившую всех висящую в воздухе неразрешимую проблему. — На лестнице постоянно дежурят авроры. В Атриуме усилен досмотр. У выхода на улице явно тоже толпится охрана...

— И вряд ли у кого-то из нас завалялся лишний неиспользованный волос Дюбо, — добавил ещё одну отнюдь не вдохновляющую деталь Сириус, массируя отзывающийся постоянной ноющей болью лоб. — А даже если бы и был, какой от этого прок: Дюбо теперь на пушечный выстрел не подпустят к Министерству.

— Судя по всему, мой отец — один из немногих, кто знает о хранилище и спрятанных там вещах, — Эвелин оставалась на ногах, не присаживаясь ни на минуту. — Вдруг это не единственный экземпляр? Или есть другой способ проникнуть в хранилище? Да мало ли что! — от переполнявших эмоций почти вскричала она.

— Но ты не можешь просто подойти и спросить у него, — с невесёлой иронией вскинула брови Стелла, остужая её пыл.

— Должны же быть какие-то документы! Министерство никогда не обходится без кучи бумаг... — Эвелин остановилась: в её голове, очевидно, оформился замысел. — Я выясню. Сегодня же, — непреклонно заявила она.

— Но если твой отец заметит... — начал было Ремус, но Сириус мягким жестом остановил его.

— Будь осторожна, — без лишних слов напутствовал он, видя, что Эвелин уже приняла окончательное решение.

Сириус и сам отправился бы, куда угодно, если бы замаячил любой малейший шанс помочь брату, но других зацепок у них не имелось. А Эвелин, торопливо попрощавшись, с сосредоточенным лицом тотчас аппарировала домой подготавливать почву для небезопасного предприятия.

— Рем, ну наконец-то. Мы очень рады за вас. Правда, — Сириус заставил себя отвлечься от настойчиво сверливших мозг мыслей о Регулусе, отвёл друга в сторонку и многозначительно взглянул на Анну, отчего та застенчиво зарделась.

Стелла тоже расплылась в хитрой улыбке, умильно поглядывая на смутившуюся влюблённую парочку.

— От вас ничего не скроешь, — виновато потупился Ремус. — Время сейчас неподходящее...

— Да брось, — Сириус дружески подтолкнул его в бок. — Всегда подходящее.

Сковывающий грудь холод немного отступил: хоть у кого-то из них в эти тяжёлые дни появился повод для радости.

* * *
Хорошо знакомый рабочий кабинет отца с интерьером, не менявшимся с самого детства Эвелин, выглядел непривычно и пугающе в темноте, которая проникала через выходящие в сад огромные окна с фигурными коваными рамами. Давно наступила глухая безлунная ночь, и родители крепко спали, а домашнего эльфа Пикки Эвелин втайне от них отослала ещё вечером. Но душа всё равно боязливо трепетала от каждого случайного звука за окном, а ритмичное тиканье старомодных напольных часов эхом отстукивало в сердце, усиливая приливы бесконтрольного страха.

Дверь в кабинет отец не запирал, полагаясь на общую защиту дома. Об угрозе изнутри у него и мыслей не возникало. Разве мог он предположить, что его образцовая, послушная дочь когда-то окажется в роли взломщика? Да, Эвелин действительно была такой, но череда непредсказуемых событий всё перевернула. Крауч, Непреложный Обет, Регулус. Регулус... В памяти снова возник неестественно вытянувшийся овал его лишённого жизни лица, придав Эвелин решимости и притупив страх. Она поплотнее задёрнула шторы и зажгла Люмос. Из темноты высветились громады шкафов из редкого голубоватого дерева со множеством ящиков и длинный, содержавшийся в идеальном порядке письменный стол с придвинутым к нему светлым кожаным креслом. До этого момента Эвелин никогда не обращала внимания, насколько большим был кабинет и как много в шкафах ящиков.

Слегка утихомирив несколькими глубокими вдохами учащённое биение сердца, она начала утомительную работу. Большинство ящиков без труда открывалось Алохоморой, другие и вовсе оказались не заперты. Ни в тех, ни в других, конечно же, не было ничего интересного. Скрупулёзно исследовав самый большой шкаф, на что ушла, казалось, целая вечность, и так и не достигнув цели, Эвелин откинула назад спутавшиеся пряди волос и приступила к следующему. Увы, с тем же успехом. Сдаваться она не собиралась, но уверенности заметно поубавилось. Третий шкаф рисковал разочаровать точно так же, как и предыдущие, пока Эвелин не наткнулась внизу почти у самого пола на миниатюрный ящичек с замком, который никак не хотел поддаваться ни одному из известных отпирающих заклинаний. На лбу выступил холодный пот. Она испробовала всё, что знала, раз за разом натыкаясь на непреодолимую преграду, и уже почти отчаялась, но вновь промелькнувшая мысль о Регулусе придала решимости. Мозг заработал с утроенной силой, по капле извлекая сохранившуюся на донышке памяти информацию. Несколько мучительных минут, и она, наконец, вспомнила замысловатую комбинацию нескольких заклятий, которой отец когда-то лично её обучил. Приблизив палочку вплотную к поблёскивающему в свете Люмоса крошечному замочку, Эвелин скороговоркой прошептала искомую формулу. Из палочки вырвался сноп искр, переливающихся всеми цветами радуги. Прозвучал характерный щелчок, и Эвелин с облегчением промокнула рукавом вспотевший лоб. В ящике белела единственная папка с обложкой без опознавательных надписей. Одеревеневшими пальцами Эвелин раскрыла тоненькую папку, в которой лежало всего несколько листков пергамента, и с замиранием сердца заглянула внутрь.

* * *
Тревожное ожидание буквально наэлектризовало воздух, и Сириус всё чаще и чаще искоса поглядывал на часы. Стелла сидела рядом как на иголках, явно чувствуя его возраставшее нетерпение. Анна с Ремусом не возвращались в Хогвартс и остались дожидаться новостей. С самого вечера они вчетвером вяло переговаривались на посторонние темы и старались сохранять видимое спокойствие, хотя нервы у всех были натянуты до предела. Полночь. Час. Два. Если не удастся выяснить ничего дельного, они окончательно зайдут в тупик.

Сириус невольно вздрогнул, когда после столь ожидаемого хлопка аппарации в комнате возникла растрёпанная Эвелин с крайне возбуждённым выражением лица. Её щёки пылали огнём. Все выжидательно уставились на неё, не говоря ни слова.

— Амфора Салазара Слизерина, — без предисловий начала она, проглатывая слова. — В ней — средство для тех, кто пребывает в состоянии «хуже, чем смерть». Так там сказано. Описан случай, когда человек был полностью восстановлен после поцелуя дементора. Совместное с Годриком Гриффиндором изобретение — тех времён, когда они ещё были друзьями. В министерстве — единственный экземпляр, аналогов получить не удалось...

Радостно подпрыгнувшее было в начале рассказа сердце сразу заныло от чувства безысходности, но Эвелин без остановки продолжила:

— Амулеты. Там написано про амулеты, что мы разыскиваем. Но не золотые, как тот, что забрали мы с… — голос чуть сорвался, — Регом. Два серебряных «лунных» амулета тоже когда-то принадлежали Слизерину, и он наделил свои вещи особой магической связью, — она приложила ладонь ко лбу, пытаясь точно воспроизвести прочитанный текст.

— И? — не выдержала Стелла, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

— Сейчас... С помощью амулетов Луны можно призвать амфору, — наконец, чётко, с расстановкой сказала Эвелин.

— Что-то наподобие Акцио? — оживился Сириус; похоже, удача всё-таки их не покинула.

— Не знаю, как точно это работает: в бумагах только общие фразы, — покачала головой Эвелин. — Нужных амулетов у Министерства нет, так что проверить на практике эти сведения они не могли. Говорится и об обратном: попытках призвать амулеты с помощью амфоры, но они провалились.

— Нам пока не до этого, но мысль интересная... — задумчиво закусила губу Анна.

— Так, надо просто попробовать, — разумно предложил Ремус. — У нас-то, по счастью, амулет имеется.

Согласно кивнув, Сириус выдвинул ящик стола, куда сегодня утром убрал амулеты с глаз долой.

— Видимо, все артефакты в хранилище принадлежали основателям Хогвартса, — его взгляд упал на кусочек пергамента с размытой надписью «Г... риф...», прикреплённого к амулету Солнца.

— Неудивительно, что их окружает такая секретность и ажиотаж, — нервно усмехнулась Стелла.

— Я так торопилась, что даже не подумала прочесть про остальные вещи, — виновато понурилась Эвелин. — Может, это как-то помогло бы нам с поиском последнего амулета.

— Не всё сразу, ты и так проделала огромную работу, — Сириус достал плоский серебряный амулет и еле слышно выдохнул.

— Акцио, амфора! — чётко произнёс он, крепко зажав амулет в руке.

Все замерли, затаив дыхание. В наступившей тишине часы на стене громко отсчитывали секунды. Три. Четыре. Пять. Но амфора упорно не желала появляться. Стало ясно, что надежда не оправдалась. Сириус не сдержался и раздосадованно оттолкнул амулет. Эвелин протяжно вздохнула. Больше никто не издал ни звука. Слишком рано они поверили в успех. Министерские бумаги вполне могли содержать неверные сведения. Но что же, что ещё предпринять? Сириус принялся лихорадочно размышлять, судорожно перебирая варианты, как утопающий из последних сил пытается удержаться на плаву. И без того сомнительный шанс спасти Регулуса таял прямо на глазах.

— Наверное, не всё так просто, — хрипло прервал угрюмое молчание Ремус. — Нужно особое заклинание, например. Или...

Ремус начал говорить что-то ещё, но Сириус не слушал, продолжая мучительно искать выход. Как вдруг воспалённый поиском любого возможного решения мозг выдал казавшуюся бредовой идею. Сириус отбросил остальные мысли и невидящим взглядом уставился на друга.

Часть II. Глава 16

— Рем, ведь ты... Вы с Анной... — Сириус неотрывно смотрел на друга, пока не в состоянии сформулировать вспыхнувшую стремительным метеором догадку.

— Что? — Ремус непонимающе переглянулся с Анной.

— Выручай-комната, — наконец, внятно высказался Сириус. — Мы решили, что она не дала ответа. Но ведь там было не совсем пусто...

— Ты имеешь в виду факел? — встрепенулась Стелла, первой уловив его мысль.

— Да. В Выручай-комнате ничего не бывает просто так! — Сириус вскочил и принялся с энтузиазмом вышагивать по комнате.

— И что ты хочешь этим сказать? — недоверчиво спросила Эвелин, опёршись руками на стол.

— Огонь. Возможно, это ключевой элемент, — Сириус и сам не до конца верил в спонтанно возникшую теорию, но в текущей ситуации следовало хвататься за любую соломинку.

— Думаешь, комната таким хитрым способом дала нам подсказку? — продолжила череду напряжённых вопросов Анна.

— Именно, — Сириус остановился и упёр руки в бока, соображая, как проверить кажущуюся абсурдной идею.

— В таком случае, осталось узнать, чем конкретно может помочь огонь, — в унисон с его мыслями сказал Ремус. — Есть предложения?

Вместо ответа Сириус вернулся к столу, положил амулет на середину и направил на него волшебную палочку.

— А если сгорит? — Стелла поняла, что он собирается делать, и предостерегающе коснулась его руки.

— Использую самое слабое заклинание, — успокоил её Сириус.

Остальные возражать не стали, замерев в ожидании.

Сказать по правде, Сириус опасался того же, что и Стелла, и его охватил калейдоскоп противоречивых эмоций. Такие мощные артефакты не должны быть восприимчивы к обычному волшебному огню, но никогда нельзя знать наверняка. Подумать только, каково это будет — собственной рукой уничтожить единственную ниточку, всё ещё связывающую его с Джимом и Лили? Но Регулус... Выбор был слишком жесток. Однако громоздкая задумка с Порталом Времени парила где-то далеко, в мечтах и могла в любой момент провалиться. Если верить книге Бидля о загробном мире, погибшие друзья не испытывали боли и страданий — это Сириус мучился здесь и не мог их отпустить. А другая, нормальная жизнь, которую он так желал заполучить, перестроив существующую серую реальность, пока грезилась только в далёких эфемерных снах. Брат же прямо сейчас, каждую секунду изнывал от всеобъемлющей тьмы, в которой блуждало его потерянное сознание, и был не в силах избавиться от этой жуткой пытки. Сириус решительно встряхнул головой. Он должен рискнуть.

Амулет объяли алые языки пламени, и Сириуса захлестнула волна болезненного жара, словно огонь перекинулся и на него. Что же он натворил... Но пламя полыхнуло всего на несколько мгновений и тут же погасло. Никто не успел и рта раскрыть, как комнату озарила ослепительная вспышка, сопровождаемая негромким треском, и на столе рядом с амулетом материализовалась бронзовая амфора со струившимся из восьмигранного горлышка зеленоватым дымком. Один в один из видения Сириуса, только заключённая в прозрачный куб.

Общее единодушное восклицание разорвало неуютную тишину, однако Сириус сразу одёрнул себя и бросил беспокойный взгляд на амулет, но, слава Мерлину, на нём не осталось никаких следов повреждений.

— Мда, у Скримджера работы явно не убавится, — злорадно скривилась Эвелин, но голос звучал натянуто.

— Так, чего мы ждём? — Стелла опрометью кинулась к полкам, взяла стеклянный пузырёк и протянула Сириусу.

— Давай, как в видении, — положил ему руку на плечо Ремус, и Сириус понял, что все пришли к молчаливому согласию доверить это дело именно ему.

Немного настораживала прозрачная «тюрьма» амфоры, которая запросто могла оказаться заперта, но, вопреки предположению, верхняя пластина похожего на стекло прохладного на ощупь материала с лёгкостью поддалась. Полностью снимать крышку Сириус побоялся: маг из видения вызвал дым с помощью заклятья, теперь же он вырывался из горлышка постоянно, и, видимо, неспроста амфору поместили в герметичный куб. Поэтому Сириус только чуть отодвинул крышку и прижал горлышко пузырька к образовавшейся щели. Зелёная струйка сразу устремилась внутрь. Заполнив пузырёк до половины, как было в видении, Сириус так быстро, насколько позволяла человеческая реакция, закрыл его пробкой и захлопнул куб.

Прошлой ночью прервавшееся воспоминание не позволило увидеть, что было дальше, но сейчас всё происходило наяву. Сириус поднял пузырёк повыше, и все зачарованно стали наблюдать за плавными изменениями внутри: дым начал медленно сгущаться и темнеть, приобретая более насыщенный глубокий зелёный цвет. Через несколько минут вместо лёгкого полупрозрачного облачка на дне пузырька сочным изумрудом блестела густая маслянистая жидкость.

— А вдруг это, наоборот, окончательно убьёт его? — свистящим шёпотом спросила Эвелин.

— Нет, — не подпуская к сердцу лишние сомнения, лаконично, но мягко ответил Сириус, сжал в руке пузырёк с драгоценным зельем и без промедления направился в комнату брата.

* * *
Это произошло. Снова. В первое мгновение показалось, что смерть всё-таки настигла его, резко выдернув из канвы безучастного ко всему времени. Так скоротечно, так не вовремя. Но следующий миг всё расставил по местам и заставил сожалеть о так и не случившейся гибели: до ужаса знакомая, столь долго терзавшая его пропасть небытия, которая, казалось, навсегда оставила в покое, возвратилась вновь и полностью поглотила его существо. Привычный мир бесследно сгинул, оставив беспомощно трепыхающийся в абсолютном вакууме разум обречённо скитаться в лабиринтах непроницаемой тьмы. Пустота обволакивала незримыми щупальцами и ни на миг не ослабляла хватки. Если бы можно было погрузиться в беспамятство и перестать осознавать свою ничтожную реальность... Но он был не властен над этим бессмысленным нескончаемым полётом в пропасть, и мозг продолжал генерировать путаные бесполезные мысли.

Неизвестно, сколько с тех пор утекло времени: час, неделя или месяц. В этом беспощадном мире, существующем лишь в оторванном от реальности сознании, временные границы были размыты, и минута казалась вечностью.
Они будут пытаться его вернуть. Уже пытаются. Но в этот раз бездна затянула намного сильнее. Он чувствовал её ледяные тиски, крепко державшие ослабевший, не способный сопротивляться мозг. Ничего не выйдет. Да и какой смысл?

Эвелин... Он боялся даже подумать, что случилось после той роковой вспышки, хотя и так всё прекрасно знал. Сколько бы он отдал, чтобы ещё раз увидеть её пронзительные глаза, загоравшиеся то решительностью, то гневом и недоверием, то мимолётным смущением. И пусть, пусть бы она опять презрительно смотрела на него свысока, считая недостойным и не заслуживающим внимания. Только бы жила... Правда, в последний раз почудилось, что сквозь её внешнюю холодность проступило другое, тщательно скрываемое чувство. Но это не имело никакого значения. Всё уже невозможно, немыслимо, неосуществимо. Он не смог защитить её, не смог спасти и не сумел выжить сам. Теперь ему суждено вечно терзать остатки жалкой сущности, не в силах вырваться из круговорота горестных мыслей и смириться с поразившим его проклятием.

Измождённый собственной беспомощностью, он почти не уловил крошечную искорку, каким-то чудом прорвавшуюся сквозь нескончаемую темноту. Но она разгоралась всё ярче, и вот уже даже пребывавший в смятении разум не мог игнорировать усиливающееся и ускоряющееся мелькание света. Казавшийся непреодолимым рубеж бесконечно малой и одновременно безграничной пустоши пошатнулся, и неосязаемая преграда столкнулась с непонятно откуда взявшимся сопротивлением. Вдруг накатил необъяснимый прилив жара, и всё тело свела сильная судорога. Тело? Но разве он мог сейчас его чувствовать? Не успел он даже зафиксировать это открытие, как ощутил сильные глухие удары, ритмичными молотками отстукивавшие в голове, не сразу догадавшись, что это биение его собственного сердца. На миг всё прервалось, и рассудок отключился, но тут же удары зазвучали опять, и вместе с ними он начал различать натужное дыхание.

Осознание действительности непостижимым образом по капле возвращалось в, казалось, навсегда утративший способность распознавать реальный мир мозг.

— Регулус... — услышал он далекий, тихий и мелодичный голос.

Кто-то осторожно гладил его по голове, несмело касаясь волос. Он попробовал приоткрыть глаза, но словно некий груз придавил их сверху, не позволяя разомкнуть отяжелевшие, будто свинцовые веки. Несколько минут ожесточённой борьбы — упрямые веки чуть приподнялись, и он мельком заметил, как чья-то рука тотчас отдёрнулась от его головы и исчезла из поля зрения. Кто-то сидел у изголовья, наклонившись и вглядываясь в его лицо. Регулус напрягся и сквозь заволакивавшую глаза мутную пелену разглядел размытые, но узнаваемые черты. По телу пробежала конвульсивная дрожь. Не может быть... Наверное, он всё-таки умер. Или сошёл с ума. На всякий случай Регулус несколько раз моргнул, но наваждение не исчезло. Наоборот, взгляд просветлел, и он явственно увидел перед собой озарённое робкой недоверчивой радостью лицо Эвелин. По её щекам катились слёзы. Регулус непроизвольно подался вперёд, не веря своему счастью, но не смог оторваться от подушки.

— Тише, ты пока ещё слаб, — приложив ладонь к его груди, сквозь слёзы прошептала Эвелин — живая и настоящая.

— Ты... Я думал... — гортанным, словно не своим голосом произнёс Регулус, с трудом шевеля онемевшими губами.

— Сириус успел, — Эвелин с полуслова поняла, что он хотел сказать. — Прости, всё из-за меня.

Регулус собирался возразить, но она приложила к его губам маленький флакончик:

— Выпей восстанавливающее зелье.

Жидкость неприятно обожгла горло, но сразу же придала сил и прояснила ум.

— Сколько прошло времени? — его голос стал более внятным.

— Восемь дней.

Эвелин не сводила с Регулуса заворожённого взгляда и словно боялась, что он опять потеряет сознание. В глазах по-прежнему стояли слёзы.

— Не плачь, — Регулус нашёл её руку и ещё не до конца слушавшимися пальцами бережно обхватил ладонь. — Всё хорошо.

Эвелин наклонилась ближе, лицо залилось румянцем, губы дрогнули, и в ответ прозвучали самые желанные для него слова:

— Рег, я люблю тебя...

— Я тоже... — дрожащей рукой он вытер слёзы с её щеки, медленно потянул к себе и поцеловал.

Отдышавшись, Эвелин запустила пальцы в его волосы, нежно перебирая слегка непослушные пряди, но вдруг встрепенулась и с сожалением начала отстраняться:

— Скоро утро. Мне пора домой. Отец убьёт тебя, если узнает.

— Пусть попробует, — Регулус легонько сжал её ладонь, не желая никуда отпускать. — Пока что-то ни у кого не получается.

— Издеваешься? Ты...

Эвелин собиралась сказать что-то еще, но он снова накрыл её губы поцелуем.

* * *
Когда кузина, наконец, выпорхнула из комнаты, Стелла всё безошибочно прочитала по её глазам и летящей походке.

— Он в порядке, — пропела Эвелин, обведя присутствующих рассеянным взглядом.

— Не сомневаюсь, — лукаво обронил Сириус.

Ремус ничего говорить не стал и лишь едва заметно коснулся руки счастливо улыбнувшейся Анны. Сейчас они, как никто другой, понимали переполнявшее Эвелин сладостное чувство.

Когда стало ясно, что полученное с таким трудом после череды необычайных открытий старинное зелье начало действовать, они тактично оставили Эвелин наедине с Регулусом. Правда, перед этим пришлось пережить несколько страшных мгновений, когда его сердце вдруг, к всеобщему ужасу, перестало биться, а дыхание прервалось. Но, слава Мерлину, это длилось только десять секунд, и в итоге всё закончилось благополучно.

На Эвелин ситуация с Регулусом отразилась болезненнее всех. Несмотря на предупреждения отца, который, возможно, просто хотел перестраховаться и на всякий случай отослать дочь из Лондона, Эвелин больше не тревожили из Аврората насчёт Пьера Гравеля: вероятно, расследование перетекло в иное русло. Но ничто не могло развеять глубоко поселившуюся в душе тоску. Хотя Эвелин старалась бороться с упорно овладевавшим ей унынием, Стелла с болью в сердце замечала ухудшавшееся с каждым днём состояние кузины. Лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тёмные круги, которые каждое утро приходилось скрывать под косметическими заклинаниями, чтобы окружающие не начали о чём-то подозревать. Пришлось соврать напуганной матери, чьё любящее сердце всё равно уловило в дочери внезапную перемену, что грусть связана с трагически потерявшим память французским воздыхателем, к которому Эвелин якобы начала испытывать симпатию. Ну а по вечерам, когда она приходила, чтобы посидеть у постели Регулуса, никакая магия уже не могла скрыть её безраздельного горя. К концу этой неимоверно длинной недели Эвелин превратилась в бледную тень самой себя. И тем радостнее сейчас было наблюдать за её волшебным преображением.

— Ну что, он опоил тебя амортенцией? — шепнула Стелла на ушко витающей в облаках сестре, шутливо припомнив брошенное когда-то в сердцах обвинение.

— Да ладно уж. Знаю, что была не права, — притворно сердито отмахнулась Эвелин и мечтательно добавила, глядя куда-то сквозь Стеллу: — Никакое колдовство не сравнится с притяжением его глаз.

— Ну вот что поделаешь, Блэки — они такие, — та с нескрываемой нежностью посмотрела на Сириуса, уже собиравшегося войти в комнату брата.

Словно почувствовав на себе долгий влюблённый взгляд, он обернулся на пороге и послал Стелле понимающую улыбку, от которой сладко защемило в груди.

* * *
— Мда, ну и заставил же я вас суетиться, — Регулус полусидя устроился на кровати, подперев спину подушкой, и внимательно слушал Сириуса. — Древнее зелье, единственный экземпляр...

— Вижу, Эвелин тебе ничего не рассказала, — насмешливо фыркнул Сириус. — Ну, ясно, у вас были более важные темы для разговора.

— Она чудесная... — блаженно закатил глаза Регулус, но тут же помрачнел: — Только вот настрадалась из-за меня. Ещё и рисковала нарваться на отца, разыскивая те бумаги. Выглядит такой замученной.

— Ничего, ты быстро её вылечишь, — Сириус ободряюще потрепал брата по голове.

— Кстати, теперь я понял, — вдруг с подозрением прищурился тот. — Ты ведь нарочно отправил с Эвелин в Министерство именно меня?

— И чуть об этом не пожалел, — Сириус не стал отпираться и только виновато вздохнул.

— Спасибо тебе... за неё. Там, в магловском квартале, — серьёзно сказал Регулус. — Если бы не ты...
— Слишком долго возился, — с досадой хмыкнул Сириус. — Ещё бы чуть-чуть и... Ладно. Всё обошлось, и это главное.

— Так, значит, наши амулеты — дело рук и магии самих Годрика и Салазара... — после паузы протянул Регулус, сменив тему. — Серьёзную всё-таки игру мы затеяли. Может, что-то и выгорит.

— И моё последнее видение... — Сириус потёр покрасневшие от бессонных ночей глаза. — По нему выходит, что мы вляпались в кого-то из первых учеников Слизерина, ну или его ближайших потомков.

— Точнее ты вляпался, — не преминул съязвить Регулус, а это означало, что он окончательно пришёл в себя. — С этим дурацким зеркалом. Если он что-то разнюхает, то рано или поздно выйдет на тебя. Тем более он тоже ищет амулеты.

— Выкрутимся, — отмахнулся Сириус; сейчас ничто не могло омрачить его радости от исцеления брата. — А без этого, как ты говоришь, дурацкого зеркала, я до сих пор с комфортом отдыхал бы в Азкабане.

— Ты, как всегда, прав, — со смешком согласился Регулус. — Ладно, постараюсь побыстрее восстановить силы, чтобы не быть вам обузой. И буду ждать её... — он мечтательно откинул голову на подушку.

— Что ж, отдыхай... Правда, тебя сегодня хотят видеть все.

Сириус обернулся на дверной проём, в который заглядывали улыбавшиеся Стелла, Ремус и Анна.

— По-моему, тебе и самому не мешало бы отдохнуть, — брат прекрасно понимал, сколько душевных и физических сил отобрала у Сириуса эта неделя.

* * *
— Что-то я совсем перестала тебя понимать в последнее время, — мама ласково погладила Эвелин по щеке. — Еще вчера на тебе лица не было.

— Ты что, не рада? — та просто светилась от охватывавшей её эйфории и с трудом сдерживала бившие ключом эмоции.

Эвелин едва успела вернуться домой к завтраку, надеясь, что родители не хватятся её раньше времени. Все мысли заполнял только один человек. Его лицо, жесты, улыбка, прикосновения, поцелуи... Так хотелось поделиться с матерью своим безграничным счастьем, и невозможность открыться слегка омрачала её безоблачное необъятное блаженство. Но только совсем чуть-чуть.

— Ну что ты такое говоришь, — укоризненно покачала головой мама. — Но столь резкая перемена... Неужели так быстро забыла того парня из Франции?

— Я всё переосмыслила и решила, что убиваться не стоит, — Эвелин уже пожалела, что выдумала легенду про несостоявшуюся любовь, но в тот момент ей надо было оправдать своё удручённое состояние. — Я почти не была с ним знакома, а чувства... Наверное, просто показалось. Мне ведь никто ещё не говорил таких слов...

Она зачарованно замерла, на самом деле вспомнив всё то, что сегодня нежно шептал ей Регулус. А потом, спохватившись, вышла из прострации и закончила мысль:

— Ну и раз он ничего не помнит, значит, не судьба. К тому же, он мог быть замешан в тёмном деле.

— Правильно. Ты мудро мыслишь. И обязательно ещё встретишь настоящую любовь, — мама сказала это так искренне и проникновенно, что Эвелин неловко спрятала глаза.

На лестнице, ведущей в верхние комнаты, зазвучали быстрые тяжёлые шаги, и в столовую спустился отец.

— Кто-нибудь знает, куда подевался Пикки? — не поздоровавшись, грозно спросил он.

Мама растерянно пожала плечами, а Эвелин, внутренне собравшись и постаравшись оторваться от увлекающих её далеко отсюда мыслей, стала объяснять:

— Вчера я отправила его за редким ингредиентом для зелья, его нелегко разыскать. Мы сотрудничаем с египетским отделом, и мне нужно предоставить образец для закупок...

— Рабочими вопросами должно заниматься Министерство, а не домашние эльфы! — начал закипать отец. — А уж если решила его использовать, надо было предупредить! Меня вообще кто-нибудь уважает в этом доме?

— Прости, пап, я не подумала, — виновато опустила голову Эвелин.

Она знала, что вопросов про домовика не избежать, и была к ним готова.

— Из-за твоей легкомысленности кое-что произошло, — воинственно продолжил отец, и в душу невольно закралось нехорошее предчувствие. — Кто-то рылся в моём кабинете! Если бы вчера ночью Пикки был здесь, то обязательно заметил бы любую странность и доложил мне!

Мама начала что-то говорить в защиту дочери и одновременно высказывать опасения о ненадёжности охранных чар в доме, но Эвелин не улавливала смысл её слов. Сердце пронзил холодный укол. Она же оставила всё в точности, как было, и тщательно заперла ящик! Наверное, на него были наложены какие-то дополнительные чары, позволившие определить факт взлома...

— Эвелин, ты меня вообще не слушаешь? — гневный голос отца заставил её сжаться в комок.

— Пропало что-то важное? — взяв себя в руки, Эвелин решила, что на всякий случай лучше проявить заинтересованность, хотя отец, конечно, не будет её подозревать.

— Нет, но ценные сведения явно утекли в чужие руки, — нахмурился отец. — Но тебе-то что: вся ответственность на мне.

— Виктор, ну что ты накинулся на девочку! — сердито упрекнула его мама. — Ей только-только стало получше после сам знаешь какой истории.

— А это как раз и есть продолжение той же истории, Рози, — уже мягче произнёс отец. — Вероятно, те же люди, что стёрли память вашему французу, теперь добрались и до документов. Причём они достаточно могущественны, чтобы прорваться сквозь мою тщательно установленную защиту.

— Ох, Эв, может, тебе и правда уехать, как предлагал папа? — всполошилась мама. — А вдруг они решат, что ты тоже что-то знаешь?

— Мам, не начинай, — Эвелин принялась сосредоточенно размешивать сахар в чае. — Если я сейчас срочно сорвусь и куда-то поеду, это, наоборот, натолкнёт их на подозрения.

— Опять споришь... Хотя зерно разума в твоих словах есть, — признал отец. — Но вообще мне не нравится твоё поведение: начала где-то пропадать вечерами, перестала к нам прислушиваться, стала невнимательной и несговорчивой, — ворчливо перечислил он.

— Я провожу время у Стеллы, я же говорила, — терпеливо сказала Эвелин. — Ей одиноко, она пережила потерю друзей, и мне хочется её поддержать.

Голос едва не задрожал. Она и предположить не могла, как трудно лгать родителям, от которых у неё никогда не было секретов.

— Вот: от неё всё и идет, — недобро сузил глаза отец. — Ты изменилась, когда опять сблизилась со Стеллой. Как бы она не затянула тебя в своё болото. Посмотри, во что превратилась её жизнь! Отгородилась ото всех, живёт как затворница в каких-то трущобах, и совершенно не удивлюсь, если в конце концов она потихоньку сойдёт с ума. А всё оттого, что Стелла в своё время абсолютно помешалась на этом поганом Блэке. За милю видно всю гниль их семейки, так нет же, её как нарочно туда понесло! — его лицо исказила гримаса презрения.

В душе Эвелин разгорались обида и злость. Теперь она отлично поняла, как тяжело было Стелле всё это время общаться с родными, которые в одночасье стали врагами и не пытались даже усомниться в верности своих выводов. А сейчас и сама Эвелин оказалась в точно таком же положении.

Как же хотелось высказать всё отцу, но вместо этого она торопливо засобиралась:

— Пойду одеваться, а то опоздаю на работу.

— И что, даже не доешь завтрак? — крикнула мама вдогонку, но Эвелин промолчала и поскорее ушла с глаз долой, чтобы не наговорить лишнего.

В своей комнате она, наконец, осталась одна, и всё её существо вновь захватили сокровенные мысли о том, кого так ненавидел отец. Ну и пусть... Она больше не нуждалась в его одобрении. Хватит. Всё дурное и негативное сразу вылетело из головы, и сердце учащённо забилось в предвкушении грядущей встречи. Только бы дождаться вечера...

Часть II. Глава 17

Казалось, навсегда изгнанная и давно забытая душа вновь забрезжила на горизонте незримого мира, отделённого от реальности невидимой границей, и стала себя проявлять. Совсем немного, по крупице, но этого хватило, чтобы он уловил опасное изменение. Это началось ещё несколько месяцев назад, но тогда он был уверен, что успеет всё закончить в срок, и досадная помеха больше не будет его интересовать. Но он непозволительно опаздывал, силы вероломно утекали, интенсивные поиски и усилия не приносили желаемого результата, а столь необходимые сейчас оставшиеся магические возможности распылялись на усмирение мятежного, так до конца и не побеждённого духа, жаждущего вырваться на свободу и занять своё законное место. Как же не вовремя непоколебимая столько лет стальная хватка дала слабину, и стойкая система искусно наложенных слой за слоем сдерживающих чар начала рассыпаться.

Было ясно, что всему виной вынужденное отлучение от зеркала Еиналеж, но ослабевший без исправно поступающей магической энергии разум не мог найти причину и источник непонятной силы, препятствовавшей работе зеркала. Скованный путами ненавистных ограничений, которые так и не удалось до конца преодолеть, он не имел возможности действовать открыто, а надеяться на верных, но недостаточно сообразительных приближённых, вызывавших лишь раздражение и злость, не приходилось. В последний раз они даже не сподобились добыть артефакт, который он им буквально преподнёс на блюдечке, выдав всю нужную информацию и чёткие инструкции. С великой радостью он в два счёта сделал бы всё сам, но здесь не обошлось без других осложнений: уже тысячу лет лежавший в могиле противник даже сейчас стоял на пути, давним колдовством лишив личного доступа к столь необходимым вещам.

Тяжело дыша, он измученно опустился в кресло, залпом выпил несколько пузырьков с зельями, которые не могли заменить магию зеркала, но немного притупили головную боль и придали мыслям ясность. Очередной день непримиримой борьбы дался нелегко и отнял ещё часть драгоценных, неумолимо утекающих сил, которых совсем не оставалось на столь важные поиски. А ведь кто-то дерзко опережал его на шаг, но он был не в том состоянии, чтобы выяснить, кто именно осмелился бросить неосознанный самонадеянный вызов и присвоить себе так нужные ему артефакты.

* * *
— Вы хоть понимаете, что творится?! — надрывалась Багнолд, и от её визгливого крика у Виктора звенело в ушах. — Чем, спрашивается, занимались ваши люди?!

— Могу поклясться, с нашей стороны невозможны никакие инциденты: авроры круглосуточно дежурят у входа и выхода! — безуспешно оправдывался Скримджер. — Никто бы не...

— Не вы ли заверяли меня в надёжности охраны?! — бесцеремонно перебила Багнолд, совершенно не слушая ответов на свои вопросы. — Уже вторая кража! И третий день подряд я слышу один и тот же детский лепет!

Скримджер снова открыл рот, но Багнолд не дала ему вставить и слова:

— Вы осознаёте, насколько это мощные вещи? И мы даже не представляем, в чьих руках они могли оказаться! Вас ведь ввели в курс дела!

— Не так быстро, как хотелось бы, — сухо бросил Скримджер.

— У вас ещё хватает наглости выкручиваться, Руфус! — опять закричала Багнолд.

— Позвольте напомнить, дамы и господа, — негромкий, но уверенный голос Дамблдора заставил Багнолд на минуту умолкнуть. — Если вы внимательно изучили документы, то помните, что к амфоре существует не только прямой доступ.

Дамблдор выглядел уставшим и почти не встревал в обсуждение, а в основном слушал и внимательно изучал лица собравшихся.

— Но с помощью украденного ранее амулета солнца невозможно призвать амфору, если вы об этом, — поняла направление его мысли Боунс.

— Я ни на что не намекаю, но, быть может, у похитителей имеется амулет луны, — пытливо прищурившись, Дамблдор постучал пальцами по столу.

— Хотите сказать, кто-то намерен активировать Портал Времени?! — Багнолд явно едва удержалась, чтобы не вскочить с кресла.

— Согласитесь, такая вероятность имеется, — спокойно пожал плечами Дамблдор. — Возможно, следует подождать их дальнейших шагов.

— Как бы не стало слишком поздно, — недоумённо покосился на него Скримджер.

— Станет, если не начнёте работать, как следует! — Багнолд пропустила слова Дамблдора мимо ушей. — Что там с этим Гравелем?

— Мы продолжаем за ним следить, но, думаю, это бесполезно, — с плохо скрываемой досадой в голосе сообщила Боунс. — Очевидно, они не станут больше поддерживать связь. Даже если Гравель и был причастен, он уже вне игры.

— Вы обязаны отработать все версии до конца! — отрезала Багнолд.

— Лично мне непонятно, откуда у них вообще могли появиться сведения о призыве амфоры, — угрюмо потёр лоб Скримджер. — Вы же, как мне помнится, говорили, что всё это строго секретно.

— Разумеется! — оскорбилась Багнолд. — А вы что скажете, Викторинус? Молчите с самого начала заседания. Может, есть возражения относительно ведения дела?

— Меня больше интересует, где они раздобыли ключ, — уклончиво ответил Виктор, игнорируя вопрос. — Либо вовсе обошлись без него. Тогда проблем у нас только прибавится...

Он умолк. Министр начала выяснять что-то ещё, распаляясь всё больше, но Виктор отвечал односложно и без энтузиазма, и Багнолд раздражённо переключилась на других участников обсуждения. В итоге она долго препиралась со Скримджером, перемалывая одно и то же, Боунс вставляла местами дельные замечания, но её никто не слушал, а Дамблдор по-прежнему оставался бесстрастным, изредка бросая туманные фразы. Сам же Виктор пребывал в глубоком смятении. Он был прекрасно осведомлён о том, где злоумышленники позаимствовали сведения об амфоре, но не спешил делиться своим открытием с министром. Потребовалось некоторое время, чтобы завершить сложную экспертизу места вскрытия злополучного ящика с документами, позволяющую определить точные параметры волшебной палочки взломщика, и вчера вечером у Виктора появился результат. По всей логике, он был обязан сразу же уведомить Багнолд, если бы не одно «но».

Рябина и волос единорога. Десять с половиной дюймов. Именно такая палочка принадлежала Эвелин с момента поступления в Хогвартс.

Очень хотелось верить в невероятное совпадение, но косвенные признаки неумолимо твердили об обратном. Отправленный дочерью из дома именно в ту ночь домовик, отсутствие каких-либо нарушений защиты извне — всё это наталкивало на единственный неутешительный вывод.

Но что сподвигло его дочь на такое решиться, Виктор не мог и представить. Хотя одно предположение всё же раз за разом настойчиво возвращалось и не давало покоя. Ежевечерние посиделки Эвелин у кузины не прошли мимо его внимания. Дочь зачастую поздно приходила домой, в её манерах стало чувствоваться необъяснимое отчуждение, во взгляде появилась странная поволока. На вопросы отца Эвелин отвечала коротко, под любым предлогом сразу убегала в свою комнату, а утром торопилась поскорее уйти на работу. В довершение всего странное поведение сопровождалось резкими перепадами настроения. Неужели Стелла втянула её в свой преступный замысел? Зная крутой характер племянницы, Виктор не стал бы исключать такой вариант. Но чего именно она добивалась и могла ли самостоятельно разработать и осуществить столь сложный план? Стелла замкнулась в себе и почти перестала общаться с родными, но все списали изменения в привычном укладе жизни на последствия трагических событий ночи на Хэллуин. Её сильно подкосили смерть друзей и предательство... Стоп. Виктор чуть не вскочил на ноги, рискуя вызвать недоумение собравшихся. Этот сумасшедший домысел не мог быть правдой, но...

* * *
— Мне точно не стоит пойти с тобой? — на лице Стеллы отражалось беспокойство, а в голосе проскальзывали нотки огорчения.

— Ты и так устала за целый день, я же вижу, — Сириус тихонько провёл пальцами по её щеке, и Стелла прикрыла глаза от удовольствия. — Отдыхай, со мной ничего не случится.

— По-моему, ты слишком уж меня оберегаешь, — притворно надулась Стелла. — И всё равно ведь без тебя не усну.

Она попыталась театрально нахмуриться, но вместо этого на лице промелькнула улыбка.

— Я скоро, — Сириус поцеловал её податливые губы и приготовился аппарировать один.

В другое время Регулус ни за что не пропустил бы намечавшуюся вылазку, однако, несмотря на то что в этот раз он провёл в пограничном состоянии после Авады намного меньше времени, восстанавливался он медленнее и до сих пор чувствовал слабость, а порой его одолевали головокружение и сонливость. Но каждый вечер, словно возвращающая к жизни муза, приходила Эвелин, чем несказанно улучшала его самочувствие, и Сириус не сомневался, что брат совсем скоро окончательно придёт в норму.

Появившееся после долгого перерыва видение взбодрило и позволяло надеяться на новые сведения о так называемом Наставнике, а вместе с ними и о четвёртом амулете, который, скорее всего, тот себе и присвоил. Всё должно быть готово к созданию Портала Времени в любой момент, поэтому пока что следовало завершить подготовку ингредиентов для зелья.

Солнечный диск полностью скрылся за горизонтом, оставив у самого края неба, на котором зажглись первые звёзды, только тонкую бледную полоску. В воздухе, ещё хранившем тепло летнего дня, стоял терпкий аромат трав, мягким ковром расстилавшихся под ногами. Минуя обширное пространство влажного луга, Сириус спустился в пологую лощину, поросшую раскидистыми деревцами, плотно увитыми цепкими ветвями плюща. Посередине её рассекала извилистая полоска быстрого ручья, с мелодичным журчанием струившегося по плоским камням.
Последний отсвет зашедшего солнца бесследно погас, в небольших пространствах между деревцами залегли тёмные тени, а у противоположного края лощины замерцало постепенно набирающее силу серебристое свечение, которое исходило от стволов трёх отдельно стоявших деревьев с широкими округлыми кронами. Сириус абсолютно этому не удивился и неслышным шагом направился прямиком туда. Когда-то давно, ещё в детстве, дядя приводил его в это место, и Сириус хорошо запомнил таинственные деревья, излучавшие манящий, будто потусторонний свет — сияющие ясени. Их кора, приобретавшая нужные магические свойства только летом, и была последним, ещё не добытым ингредиентом для зелья.

Маскировочные и дезиллюминационные чары в лощине не действовали, словно волшебные деревья желали увидеть истинное лицо любого явившегося к ним человека. Сириус не ожидал появления незваных гостей, однако не терял бдительности, постоянно прислушиваясь, но пока что не улавливал ничего, кроме тихого шелеста листвы и мерного плеска воды.

Добравшись до места, Сириус срезал остро заточенным ножом две полоски грубой, покрытой сетью глубоких трещин толстой коры, которая продолжала отсвечивать матовым серебром, отправил их в холщовый мешочек, туго затянул завязки, засунул мешочек в сумку и собрался аппарировать домой. Но обострённое восприятие привлёк посторонний звук, похожий на шорох, едва выделявшийся в мирном шелесте слегка покачивавшихся от лёгкого ветерка листьев. Сириус замер, весь обратившись в слух. Шорох резко пропал, но сразу же возобновился — где-то в центре лощины, в зарослях деревьев, чьи тонкие ветви нависали над ручьём. Чувство самосохранения подсказывало убираться отсюда прямо сейчас, но кто даст гарантию, что прячущийся в зарослях неизвестный не рассмотрел его лица? Осознавая, что его силуэт отлично виден на фоне светящихся стволов ясеней, Сириус круто развернулся, спрятался за одним из них и намеревался аппарировать в другую точку лощины, чтобы запутать преследователя, но с неприятным удивлением остался на месте. Выходит, в непосредственной близости от ясеней не работала и аппарация. Что ж, ладно.

Дожидаться, пока некто решится выйти из укрытия, Сириус не стал. Вместо этого он перекинулся в Бродягу, припал к земле и бесшумной тенью под прикрытием высокой травы обогнул заросли с другой стороны, надеясь, что неприятель не успел ничего понять. Зоркий глаз Бродяги сразу различил у самого ручья фигуру человека, притаившегося среди свисавших с деревьев почти до самой воды веток плюща. Он стоял спиной и, пригнувшись, вглядывался в то место среди трёх ясеней, где ещё минуту назад был Сириус. Пока он не додумался обернуться, Сириус совершил обратное превращение и поднял волшебную палочку. Мгновенная молния прорезала темноту, фигура разом обмякла, ноги подкосились, послышался треск обламывающихся веток, и человек бессильно рухнул среди деревьев. Сириус поспешил туда. Раздвинув мешавшие ветки, он осветил Люмосом лицо поражённого заклинанием возможного противника, и губы тронула саркастическая усмешка.

* * *
— Рег, Рег, проснись! Проснись! — сквозь путы тягучего забытья прорезался взволнованный голос.

Кто-то тряс его за плечо. Регулус насилу сбросил с себя пелену бессвязных сновидений и медленно возвратился в реальность. Голова слегка кружилась. Приоткрыв тяжёлые веки, в свете зажжённой свечи он различил перед собой встревоженное лицо Стеллы.

— Извини, не хотела тебя будить, — она выглядела виноватой. — Но Сириус до сих пор не вернулся.

Остатки сна тут же слетели с него, и Регулус резко сел на кровати. Последствия перенесённого после Авады состояния всё ещё давали о себе знать, но тревожное известие сразу мобилизовало силы.

— Он пошёл за корой ясеня, там дело пяти минут, — торопливо продолжила Стелла. — Ты же знаешь, где это?

— Да, я бывал там в детстве, — Регулус припомнил вечерний разговор с братом. — Думаешь, что-то случилось?

— Вроде не должно, но на душе кошки скребут, — Стелла старалась оставаться спокойной, однако охрипший голос выдавал волнение.

— Пошли, — Регулус решительно выпил предназначавшуюся на утро порцию лечебного зелья и, чуть шатаясь, поднялся на ноги.

* * *
Сириус прекрасно знал человека, который только что после его заклинания отправился «отдыхать», и предпочёл бы в этой жизни больше с ним не встречаться. Перед ним, запрокинув голову, лежал Северус Снейп.

Первым желанием было поскорее наложить на заклятого «приятеля» Обливиэйт и со спокойной душой отправиться домой. С неудовольствием Сириус взглянул на наручные часы: Стелла будет волноваться. Однако принимать поспешных решений не хотелось: последствия могли быть весьма плачевными. Сразу вспомнился случай с Эвелин, которая целенаправленно караулила его в парке, выполняя задание Крауча. Здесь тоже возможно что-то подобное. Сам Крауч уже вне игры, но кто ещё может сомневаться в официально объявленной смерти Сириуса Блэка? Или же Снейп действует по собственной инициативе? Поразмыслив минуту, Сириус принял не слишком нравившееся ему решение. Он приподнял Снейпа, предварительно забрав его палочку, прислонил к стволу ближайшего дерева и произнёс заклинание. Тот тяжело открыл глаза, и, моргая, с непонимающим видом закрутил головой. Сириус присел на корточки, выжидательно глядя на него с насмешливой ухмылкой.

— Ты... — с неописуемой смесью удивления, неприязни и странной надежды на лице Снейп дёрнулся вперёд, но Сириус предостерегающе выставил волшебную палочку. — Значит, ты всё-таки не сдох, Блэк.

Снейп быстро сменил выражение физиономии на брезгливое и, не обнаружив при себе палочки, с раздражением привалился обратно к дереву.

— Тоже очень рад тебя видеть, — язвительно обронил Сириус, попутно прикидывая в уме, вправду ли Снейп ничего не знает или просто умело притворяется.

— Теперь ясно, почему твоя Кентберри так перепугалась, когда я всего лишь хотел с ней поговорить, — тем временем недобро усмехнулся тот.

— А вот её не впутывай, — нахмурился Сириус.

— Нужны вы мне, — скривился Снейп и вдруг задумчиво добавил: — Но, видимо, всё-таки неспроста я тебя встретил...

— Ладно, ближе к делу, — нетерпеливо мотнул головой Сириус. — Ты ведь не просто здесь прогуливаешься от нечего делать, да? Или сразу воспользуемся этим? — он продемонстрировал Снейпу пузырёк с бесцветной жидкостью.

— Всегда таскаешь с собой Веритасерум? — саркастически изогнул бровь тот, явно стараясь скрыть досаду от своего проигрышного положения.

— Жизнь такая, — колко бросил Сириус.

Снейп помолчал и нехотя произнес:

— Что ж, если тебе так надо это услышать: я понял, что ты невиновен.

— Весьма признателен, мне очень важно твоё мнение, — с издёвкой склонил голову Сириус.

— Я многое осознал... — пронзив его мрачным взглядом, продолжил Снейп, а затем выдал совершенно неожиданную фразу: — И хочу вернуть Лили, — он вздёрнул подбородок. — Иначе, думаешь, стал бы я тут с тобой болтать?

— Пришлось бы, — Сириус постарался скрыть изумление. — Но я тебе не верю.

— Кто бы сомневался, — холодно протянул Снейп. — Но я должен её спасти. Даже если для этого придётся связываться с вами.

Он смерил Сириуса презрительным взглядом.

— Даже если ты каким-то чудом не врёшь, обойдёмся без твоей великолепной персоны, — в тон ему ответил Сириус. — Да и с чего ты вообще взял, что мы кого-то спасаем?

— Кстати, я видел Петтигрю, — игнорируя вопрос, как бы невзначай сказал Снейп.

— Да неужели? — Сириус сразу внутренне вспыхнул, но не подал вида.

— В будущем, которое, возможно, уже стало прошлым.

— Сам-то понял, что сказал? — поморщился Сириус, подумав, что не рассчитал силу заклинания, и Снейп, очевидно, слишком крепко ударился головой.

Но тот вместо ответа сухо поведал странную историю с купленным в Лютном переулке магическим камнем и перемещением в будущее, где он узрел живого и здорового Питера Петтигрю.

— Торговец сказал: то, что я увидел, поможет докопаться до истины и найти решение. И я стал разыскивать в настоящем то место, где видел Петтигрю, но пока нашёл только тебя. Видимо, это знак... — отстранённо заключил Снейп и тут же, одёрнув себя, недовольно добавил: — Только надо было не просто следить, а сразу тебя вырубить, чтоб не задавал кучу тупых вопросов.

— Понятно. Камень, будущее, знак... — передразнил Сириус, в душе, однако, начиная понимать: ведь он и сам цепко ухватился за весьма иллюзорную идею с Порталом Времени. — Если врёшь, то складно... Так где, говоришь, видел Петтигрю?

— Так не пойдёт, — снисходительно хмыкнул Снейп. — Прежде расскажи мне всё о ваших делах. Ты наверняка что-то задумал, я тебя знаю. И я не намерен оставаться в стороне... С удовольствием больше никогда не лицезрел бы твоей напыщенной физиономии, — он пренебрежительно отвернулся. — Но если речь идёт о ней...

— Для начала я должен убедиться, что ты не держишь меня за идиота, — Сириус выразительно показал на пузырёк с Веритасерумом. — Тогда, так и быть, обменяемся полезной информацией.

— Давай, — помедлив и с видимым усилием наступив на горло своей гордости, неохотно согласился Снейп и взял пузырёк. — Я сам... — он вдруг замолк и вскинул на Сириуса испытующий взгляд. — Но ты ведь и так сейчас всё узнаешь про Петтигрю, а потом...

— Выбор у тебя невелик, — резонно заметил Сириус и серьёзно добавил: — Но своё слово я держу.

С подозрением глядя на него исподлобья, Снейп всё же выпил несколько капель под пристальным наблюдением Сириуса: доверять давнему неприятелю тот пока не собирался.

Однако на удивление всё сказанное подтвердилось. Снейп действительно стремился вернуть Лили и не собирался никого выдавать Министерству. Спросил Сириус и насчёт Петтигрю, которого, как выяснилось, Снейп видел в некоем никак не поддававшемся поиску лесу с врезавшейся в память поляной, обрамлённой сияющими ясенями.

— Что ж, если так жаждешь участвовать, может, и пригодишься. Если не струсишь, конечно, — сдержанно сообщил Сириус после того, как зелье перестало действовать.

Он сам не до конца верил, что согласился на сотрудничество, но искреннее желание Снейпа вытащить Лили что-то всколыхнуло в его душе. А ещё Петтигрю... По словам Снейпа, крысёныш поддерживал связь с Наставником. Об этом же упоминал и Дюбо на состоявшемся, казалось, невероятно давно допросе. Поимка предателя может оказаться ключевой для продолжения их миссии. К тому же, Петтигрю понадобится для оправдания Сириуса, если с Порталом Времени ничего не выгорит, но этот неутешительный вариант он пока что отметал. Обострённое постоянными размышлениями о всевозможных версиях развития событий внутреннее чутьё подсказывало, что сведения Снейпа обязательно помогут в поисках. Сириус ещё раз прокрутил голове его слова, и в этот миг в сознании возник чёткий образ поляны, о которой тот говорил, но всё тут же пропало, как мимолётное наваждение: наверное, просто уставший мозг непроизвольно сгенерировал желаемую картину.

— Ну, чего замолчал? — вывел его из задумчивости насмешливый голос Снейпа. — Не ожидал, что я говорю правду? Похоже, ты всё-таки не привык держать слово.

— Не бойся, расскажу, — надменно фыркнул Сириус, не желая показывать начавшее зарождаться чувство солидарности с давнишним врагом. — Но пока кратко: меня ждут.

Однако едва он раскрыл рот, чтобы начать, как со стороны луга послышались шаги.

— Ты ещё кого-то пригласил? — шёпотом осведомился Сириус и отступил под крону дерева.

— Хм, а я думал — ты, — осторожно поднимаясь на ноги, хмуро отозвался Снейп.

Шаги направились в сторону ясеней, ненадолго затихли и возобновились опять, явственно приближаясь к зарослям.

— Лучше бы тебе вернуть мою палочку, — разумно предложил Снейп.

В других обстоятельствах стоило обязательно ждать подвоха, но буквально пару минут назад добровольно принятый Веритасерум не выявил никаких скрытых намерений, и после непродолжительных колебаний Сириус молча протянул палочку Снейпу, одновременно пытаясь разглядеть сквозь маленькие просветы между ветвями того, кто быстро продвигался к их укрытию. Замелькали яркие блики, похожие на свет Люмоса, и до Сириуса донёсся приглушённый шёпот, но слов было не разобрать. Он инстинктивно пригнулся, крепко стиснув пальцами волшебную палочку и продолжая всматриваться вперёд. Снейп что-то невнятно пробормотал себе под нос.

Наконец свет на секунду перестал мельтешить и чётко выхватил из темноты два лица. С Сириуса моментально спало сковывающее напряжение, он тут же распрямился и уверенно вынырнул из-под прикрытия буйной листвы.

— Куда собрался? — прошипел Снейп, но Сириус и ухом не повёл.

Быстрым шагом Сириус направился навстречу двоим людям, и те, завидев его, резко остановились. С проступавшим сквозь тревогу облегчением на него смотрели Стелла и Регулус.

— Сириус, слава Мерлину! — Стелла мигом подскочила и прижалась к его груди.

— Прости, я задержался. Непредвиденное обстоятельство, — заключив её в объятья, повинился Сириус и озабоченно взглянул на брата: — А тебе, Рег, надо бы в это время отдыхать.

— Я в норме, — бодро улыбнулся тот, но Сириус безошибочно определил в его жестах накопившуюся усталость.

— Это я его подняла, — нехотя отстраняясь, пристыженно вздохнула Стелла. — Сердце было не на месте.

— Какая трогательная забота, — процедил сквозь зубы незаметно подошедший Снейп и тут увидел стоявшего чуть позади Регулуса, который сразу напрягся и шагнул вперёд. — Ох... А Блэки-то, оказывается, на редкость живучи...

— Что? Ты? — испуганно дёрнулась Стелла, выхватывая волшебную палочку.

— Не беспокойся. Это и есть то самое обстоятельство, — Сириус плавно опустил её руку. — Сейчас всё объясню.

Часть II. Глава 18

С самого утра Сириус не находил себе места. Едва Стелла, как обычно, отправилась на работу, сердцем завладело иррациональное беспокойство, которое глубоко засело внутри и упрямо терзало душу. Конечно, опасность всегда витала в воздухе и не позволяла расслабиться, но конкретных причин для переживаний, пожалуй, не было, не считая глобальных проблем, не дававших покоя уже многие месяцы. Однако в мысли о более отдалённом будущем Сириус научился не углубляться.

Регулус наконец-то полностью восстановился после пережитого несчастного случая и, окрылённый любовью, которую дарила ему Эвелин, с новыми силами включился в повседневную жизнь, став как никогда бодрым и воодушевлённым. На работе Стеллу и Эвелин, к счастью, никто не подозревал: как все надеялись, Министерству так и не удалось выйти на верный след похитителей реликвий из секретного хранилища. Дамблдор пока тоже не предпринимал никаких активных действий и насчёт амулета вопросов больше не задавал. Стелла держалась твёрдо, старалась излучать уверенность и подавать кузине правильный пример, как себя вести, не вызывая подозрений. За оторванного большую часть времени от общества друзей Ремуса теперь можно было не тревожиться: рядом с Анной он буквально расцвёл.

Разве что немного напрягал Снейп, который теперь был посвящён в секреты маленькой команды, и факт появления нового элемента в сплочённом и надёжном коллективе не добавлял спокойствия. Всё-таки Сириус пока еще не мог до конца привыкнуть к новой роли многолетнего недруга, неожиданно превратившегося в союзника. Но он лично проверил замыслы Снейпа и убедился в безопасности такого шага. Нет, всё же угнетало другое: нависшее предчувствие грядущего несчастья. Совсем как в тот почти ставший роковым вечер, когда Сириус опоздал, чуть не потерял брата и едва успел спасти Эвелин. Только вот сейчас он понятия не имел, куда и зачем спешить, а просто нервно ёрзал в кресле, бесцельно перебирая ингредиенты для зелий в ящике стола.

— Я тут подумал, — Регулус с размаху плюхнулся в соседнее кресло. — Надо бы как-то убрать мою Метку, — в голосе послышалось отвращение. — Не хочется, чтобы Эв её видела. Да и самому противно. Понятно, это не поможет вычеркнуть прошлое из жизни, но тем не менее...

— Давай попробуем, — рассеянно отозвался Сириус. — Наверняка способ есть.

— Ну, не прямо сейчас, — подумав, добавил Регулус. — А когда закончим основную работу. Дождёмся новых видений и сможем завладеть последним амулетом. Осталось не так уж много.

В его словах сквозила уверенность, но сердце Сириуса почему-то, наоборот, неприятно дёрнулось от беспричинной тревоги.

— Волнуешься из-за Снейпа? — уловил его напряжённость Регулус. — Думаешь, он всё-таки себе на уме?

— Не, вряд ли, — Сириус оторвался от своего бесполезного занятия и повернулся к брату. — Он, конечно, тот ещё придурок, но на этот раз, что удивительно, придурок честный. Просто ни с того ни с сего какое-то плохое предчувствие. Не могу понять, в чём именно дело, но будто камень на душе висит.

— Это нервы, — зевнул Регулус. — На тебя столько всего навалилось за последние восемь месяцев, так что неудивительно.

— Пожалуй, — Сириус непринуждённо откинулся на спинку кресла, однако неотвязное чувство надвигающейся беды не спешило его покидать.

* * *
— Винс, доброе утро. Есть немного времени? — серьёзный тон вошедшего в кабинет Виктора сразу заставил насторожиться.

— Привет. Думал, тебя не бывает в Министерстве в такую рань, — беззаботно начал Винсент, подсознательно, однако, предчувствуя важный разговор.

— Тебе надо на это взглянуть, пойдём, — без всяких объяснений Виктор махнул в сторону двери.

— Что случилось? — в груди похолодело, и Винсент вскочил с кресла. — Что-то со Стеллой?! Или с Лео?!

— Нет-нет, что ты, дело совсем в другом, — успокоил его Виктор. — Но полагаю, тебе следует присутствовать.

— Ладно... — пробормотал совершенно сбитый с толку Винсент и вслед за Виктором вышел из кабинета.

Нигде не задерживаясь, тот повёл его по коридору к лифту, дождался, с видимым усилием сохраняя непроницаемое выражение лица, пока подъедет грохочущая кабина, и, к немалому удивлению Винсента, нажал кнопку девятого уровня. Отдел тайн.

Когда они оказались внизу, Виктор, вопреки ожиданиям, направился не к двери Отдела, а круто свернул на лестницу и начал быстро спускаться. Винсент нервно сглотнул. Там же залы суда! Насколько он помнил, на сегодня не было назначено никаких слушаний, да и в таком случае всё равно последовал бы официальный вызов... С возрастающим волнением он начал второпях строить догадки, однако Виктор, минуя массивные двери, расположенные по двум сторонам мрачного каменного коридора, уверенно подошёл к последней двери, за которой располагался Архив, и вставил пропуск в обитую железом узкую прорезь.

— Может, всё-таки скажешь, что происходит? — не выдержал Винсент, устав гадать.

— Сейчас увидишь, потерпи, — не глядя на него, туманно ответил Виктор и повернул металлическую дверную ручку.

Тяжёлая дверь с натугой отворилась. Винсент ожидал чего угодно, но вид Стеллы, с обеспокоенным лицом переминавшейся с ноги на ногу у постамента с огромным фолиантом, привёл его в крайнее недоумение.

— Папа? Дядя? — вскинув глаза, вопросительно протянула Стелла. — Мне передали, что Фокс срочно хотел видеть меня здесь и даже выдал пропуск, а вы что...

Она не договорила, потому что произошло непредвиденное: не успел Винсент и глазом моргнуть, как две волшебные палочки — его и Стеллы — оказались у Виктора.

— Ты что творишь?! — ошеломлённо вскричал Винсент, поймав ошарашенный взгляд остолбеневшей от неожиданности Стеллы.

— Просто мера предосторожности, — Виктор и бровью не повёл.

Он заметно расслабился, последовал небрежный взмах волшебной палочкой по направлению к двери, и в моментально повисшей тишине отчётливо щёлкнул закрывающийся замок.

— То, что я скажу, может вызвать неправильную реакцию, — Виктор сделал небольшую паузу. — Особенно у Стеллы.

Та сразу инстинктивно попятилась и обернулась на бесконечные ряды стеллажей с книгами, словно ища пути отступления, но тут же взяла себя в руки и озадаченно нахмурилась:

— Дядя, я не понимаю...

— Да уж, объясни ты, наконец! — сердито всплеснул руками Винсент. — Балаган какой-то!

— Думаю, Сириус Блэк до сих пор жив, и Стелле об этом известно, — с вызовом сообщил Виктор.

— Так, стоп, — огорошенно помотал головой Винсент. — По-моему, в этой истории давно поставлена точка. И как тебе пришло на ум в чём-то обвинять Стеллу?!

— Вот именно! — подхватила та, сверля дядю гневным взглядом. — Что за чушь?

— Не кипятись раньше времени, Винс, — усмехнулся Виктор, напрочь игнорируя реплики Стеллы. — Что ж, здесь нам не помешают, так что расскажу по порядку.

Стелла выпрямилась и сложила руки на груди. Её лицо превратилось в бесстрастную маску. Винсент шумно выдохнул: ситуация ему категорически не нравилась.

— Итак, чуть больше двух недель назад в тайном министерском хранилище произошла кража, — спокойно начал Виктор. — Исчез амулет солнца. С помощью него, а также трёх других похожих амулетов вкупе с ещё некоторыми составляющими можно произвести мощнейший концентрированный выброс магической энергии — создать так называемый Портал Времени, позволяющий переместиться в любую заданную временную точку. Информация строго секретная, но для тебя, Винс, делаю исключение: обстоятельства требуют. Ну а Стелле, уверен, и так всё известно, ведь правда?

Та не ответила, а только хмыкнула и непонимающе покачала головой.

— Пока не вполне улавливаю, к чему ты клонишь, — хмуро вставил Винсент, пытаясь определить внутреннее состояние Стеллы, по лицу которой по-прежнему ничего нельзя было прочесть.

— Спустя неделю после первой кражи случилась и вторая, — тоном уставшего докладчика продолжил Виктор. — На этот раз пропала амфора, принадлежавшая когда-то Салазару Слизерину. В ней хранится уникальная субстанция, способная полностью восстановить жизненные силы и разум человека в, казалось бы, безнадёжных ситуациях. В случае с амфорой проникновения в хранилище не было, её перенесли бесконтактно. Оказалось, похитители в курсе опять же секретных данных о том, что амфору можно призвать с помощью амулета луны, который у них, судя по всему, уже имелся.

При упоминании амулета луны Винсент ещё больше напрягся. Осталось только, чтобы Виктор докопался до его тайны...

— Эти сведения хранятся у меня дома, — голос Виктора не позволил ему переключиться на эту мысль. — И вот тут начинается самое интересное. Я никогда не пришёл бы к тем выводам, о которых чуть позже сообщу, если бы не одно обстоятельство. В ночь похищения мой ящик с документами взломали, и я вычислил, что это сделала Эвелин.

Винсент вздрогнул. Дело принимало внезапный оборот. Стелла не шелохнулась, но, как показалось, едва заметно передёрнула плечами.

После короткого молчания он опомнился и обрушился на Виктора:

— Причём же тут Стелла, а тем более Блэк? И почему тогда здесь нет Эвелин? Не пробовал для начала поговорить с ней?

— Я знаю свою дочь, — отрезал тот. — Самостоятельно она ни за что и не подумала бы таким заниматься. Её кто-то подтолкнул.

— Намекаешь на Стеллу? — упёр руки в бока Винсент.

— Может, ты не знаешь, но в последнее время Эвелин вечерами напролёт просиживает у Стеллы, и её поведение сильно изменилось — не то слово. Да она стала на себя не похожа!

— И что с того? Это не повод подозревать Стеллу! Разберись лучше с Эвелин! — парировал Винсент. — Дочка, ну а ты-то почему молчишь? Скажи, что это ложь.

Он повернулся к Стелле, которая стояла, словно статуя, ничем не напоминая о своём присутствии.

— Нет, папа, это правда, — с непонятным выражением лица после паузы тихо сказала она, буквально выдавливая из себя слова.

Винсент почувствовал, как у него вспотели ладони. Виктор выжидательно молчал.

— Кроме Блэка, естественно, — уже громче добавила Стелла. — Я... Я хотела попробовать вернуть Джеймса и Лили, разузнала о Портале Времени и стала искать амулеты. Без этой надежды я просто не смогла бы жить, у меня отобрали всё! — на глазах выступили слёзы. — А амфора... Сначала я побоялась её взять: вдруг там заключена тёмная магия. Но позже стала изучать старые книги и, узнав о её назначении, решила, что амфора может пригодиться. Когда откроется Портал, неизвестно, что ждёт в прошлом. Вот я и попросила Эвелин порыться в бумагах, чтобы найти другой способ её забрать, ведь в хранилище было уже не проникнуть... Ты доволен, дядя?

Стелла замолчала и посмотрела ему прямо в глаза, ожидая реакции. Потрясённый откровениями дочери Винсент не мог подобрать слов, Виктор же снисходительно покачал головой:

— Извини, конечно, но я сомневаюсь, что всё это ты провернула в одиночку. Сведения о Портале Времени раздобыть весьма непросто, более того — практически невозможно. Насколько я знаю, он описан только в одной старинной книге. Ни в Архиве, ни в Хогвартсе, ни у частных скупщиков её нет. Осталось всего несколько экземпляров, и один из них вполне может быть у Блэка: его семейка всегда была помешана на сомнительных редкостях, — при очередном упоминании этой фамилии Стелла поморщилась, как от зубной боли. — А вчера я навёл справки: на месте якобы гибели Блэка не нашли ни тела, ни даже фрагмента, и...

— Опять этот Блэк! — перебила Стелла. — Что ты к нему привязался? Все уже забыли о его существовании! Я тоже стараюсь. Он причинил мне столько боли, а ты, как нарочно, издеваешься, — она разом поникла и горестно всхлипнула: — Папа, скажи ему...

— Хватит её мучить! — вновь обрёл дар речи Винсент. — Стелла, просто верни амулет и амфору — с такими вещами не шутят, это слишком сильная магия. Понимаю, как тебе трудно смириться с потерей друзей, но последствия могут быть ещё хуже.

— Тогда расскажи, как именно узнала о Портале, — пропустив мимо ушей слова Винсента, продолжил наседать Виктор. — Я уж молчу о том, где ты достала ключ от хранилища.

— Тот француз Гравель — Пожиратель Смерти. У него откуда-то был ключ, — сухо процедила Стелла.

— Ну да, конечно, — саркастически усмехнулся Виктор. — Что ещё расскажешь? И ты так и не ответила про Портал.

— Это не допрос, довольно! — Винсент угрожающе шагнул к Виктору, но тот недвусмысленно направил на него волшебную палочку.

— А вот этого делать не стоит, — холодно предупредил он. — Я не враг Стелле, а лишь пытаюсь ей помочь.

— Я не обязана перед тобой отчитываться и тем более оправдываться из-за каких-то бредовых фантазий! — разозлилась та. — И в помощи не нуждаюсь!

— Ошибаешься, как раз таки обязана, — нарочито вкрадчивым тоном произнёс Виктор. — Ведётся официальное расследование, и я один из немногих посвящённых. По закону, мне следует доложить Министру, но поскольку речь идёт о нашей семье, я хочу решить всё между нами и обставить дело в выгодном для нас свете.

— В таком случае, мне больше нечего сказать! — раздражённо отмахнулась Стелла. — Выпусти, мне надо работать!

— Прости, но придётся задержаться, — непреклонно возразил Виктор, и в глазах Стеллы на миг вспыхнул страх.

Виктор отрывисто взмахнул палочкой, и через несколько секунд из глубины зала, лавируя между стеллажами, плавно вылетела неглубокая чаша из зернистого камня с мозаичными узорами по бокам, поблёскивающими в холодных голубоватых огнях свечей. Винсент отлично знал, что это такое: Омут памяти. Он догадывался, что собирается делать Виктор.

Стелла явно пришла к тому же выводу и, когда чаша остановилась напротив неё и зависла на уровне пояса, презрительно расхохоталась:

— Да-а, вижу, ты основательно подготовился. Задумал это с самого начала? Тогда к чему столько лишних слов? Мог бы сразу пустить в ход Непростительные, чего уж там!

— Не передёргивай! — прикрикнул Виктор. — Всё это лишь для того, чтобы защитить нашу семью!

— Ты просто меня унижаешь! — окончательно разошлась Стелла. — Думаешь, я стану показывать свои мысли? И не подумаю! У тебя нет на это никакого права!

— Значит, точно есть, что скрывать, — язвительно бросил Виктор. — Но твоего согласия и не требуется.

С этими словами он резко вскинул палочку. Стелла конвульсивно отпрянула, но тут же замерла на месте. Винсент никак не мог взять в толк, почему Виктор так упёрся, но сейчас его долгом было просто защитить дочь. Он бросился вперёд, чтобы отобрать палочку силой, но заклинание, конечно же, оказалось быстрее, и ноги будто намертво приросли к полу.

— Стой там, Винс, для её же блага, — жёстко скомандовал Виктор. — Ты пока не осознаёшь всей серьёзности ситуации. Чутьё меня обычно не подводит. Если ошибся, смиренно принесу извинения, но что-то мне подсказывает...

Не став договаривать, он поднёс палочку к виску Стеллы, которая с бессильной яростью молча прожигала его взглядом.

— Окклюменция не поможет, не старайся, — ледяным шёпотом сказал Виктор, очевидно, лишив её последней надежды: раскрасневшееся лицо мучительно исказилось, а в глазах застыло бескрайнее отчаяние.

Медленно отведя палочку, Виктор вытянул тонкую полупрозрачную нить и опустил её в чашу. Винсент невольно охнул: несмотря на многолетний опыт, до этого момента он считал, что волшебник может извлечь собственные воспоминания только лично. А Виктор тем временем невозмутимо продолжал, одну за другой методично помещая в Омут невесомые серебристые нити. На Стеллу было больно смотреть. Удручённо свесив голову, она часто надрывно выдыхала, по щекам текли слёзы. Отцовское сердце обливалось кровью при виде её страданий, но Винсент мог лишь беспомощно наблюдать со стороны. Вдруг в голове пронеслась внезапная мысль: если Стелла так изводится, неужели Виктор прав? Но это же нереально...

Наконец, Виктор опустил палочку и слегка коснулся ею колышущейся серебристой массы, смерив Стеллу осуждающим взглядом. Она отвернулась и закрыла лицо руками, плечи тряслись от беззвучных рыданий. Поверхность Омута просветлела, и Винсент непроизвольно выгнул шею, но этого было лишним: из чаши начали вставать призрачные образы, сменяясь, будто кадры магловского фильма. Дыхание перехватило, лоб покрылся испариной: почти в каждом воспоминании был он. Блэк. Задумчивый, весёлый, улыбающийся, строящий планы, сосредоточенный... Но главное, Стелла. Стелла в его объятьях. Устремлённый на него взгляд, полный любви и преданности... Будто под гипнозом, Винсент не отрывался от проплывавших перед взором картин и не мог до конца поверить в реальность увиденного. Казалось, сейчас наступит пробуждение, и всё исчезнет, словно дурной сон.

— Ну что, Винс, до сих пор жаждешь меня остановить? — где-то далеко, словно в другом измерении, раздался торжествующий голос Виктора. — Я был уверен в своей правоте на девяносто девять процентов, но дал ей возможность рассказать выдуманную Блэком чепуху, чтобы ты посмотрел, насколько всё запущено. Она готова его выгораживать до последнего. Искренне верит в то, что он насочинял... Вот, и Люпин с ним заодно. Они намереваются вернуть Сам-Знаешь-Кого, однозначно... Так, а это ещё кто? Неужели... Младший блэковский выродок, — с омерзением выплюнул Виктор. — Жив, значит. Всё ещё хуже, чем я предполагал... Что?! — его голос надломился, и Винсент сразу понял почему. — Эвелин... С ним... — задыхаясь от злобы, с трудом выговорил Виктор и резко замолчал.

Винсент метнул испуганный взгляд на его побагровевшее, готовое буквально лопнуть от гнева лицо и обезумевшие глаза, впившиеся в Стеллу, которая вся сжалась в комок и, казалось, вообще перестала дышать. Кто знает, на что способен Виктор в таком состоянии...

Но тот сделал глубокий вдох, стиснул кулаки и бесцветным и оттого ещё более пугающим голосом произнёс, чётко разделяя каждое слово:

— Посмотри, что они натворили, Винсент. Гнусный подонок окрутил мою дочь, чтобы использовать в своих грязных делах. Мою наивную, чистую Эвелин. И в этом виновата Стелла. Она больна...

Он снова замолк, решительно тряхнул головой и чётким движением руки заставил образы погрузиться обратно в Омут:

— Хватит разговоров. Пора действовать.

Стелла подняла полные ужаса глаза, мокрые от слёз. У Винсента запекло в груди.

Не дав опомниться, Виктор вернул ему волшебную палочку:

— Я не вправе. Она твоя дочь. Сделай это сам — сотри память. Пусть в её сердце останется только презрение к Блэку. Впрочем, не мне указывать: ты всё видел.

До Винсента медленно доходил смысл его слов. До боли сжав палочку в руке, помутневшим взглядом он посмотрел на дочь. Та задрожала всем телом, прижимая руки к груди:

— Папа, нет! Сириус невиновен! Он никогда не служил Волдеморту! Это Петтигрю! Выслушай, прошу!

— Тянуть нельзя! — рявкнул Виктор. — Она пытается выиграть время, чтобы связаться с Блэками и они успели уйти.

— Пожалуйста, папочка... — прошептала Стелла, глотая слёзы. — Поговорим спокойно. Без него. Если не поверишь, делай, что хочешь, но ты должен сначала всё узнать. Не совершай ошибку...

— Давай, Винс! — подгонял Виктор. — Ты же видишь, она полностью в его власти. Освободи её. Мы с тобой изучим воспоминания и решим, как взять этих тварей. Тихо, без ненужных свидетелей. Стелла не должна помешать, будет хуже для неё самой.

Винсент проглотил подступивший к горлу ком. Конечно, Виктор прав. Стеллу действительно нужно спасать от рокового влияния Блэка. Пока не поздно, пока никто не знает. Иначе обвинений в серьёзных преступлениях не избежать, и они не сумеют её защитить. Но рука почему-то не слушалась, кисть отяжелела и палочка стала неподъёмной. Стелла заламывала руки, просила, умоляла выслушать... В её глазах плескалась бездна боли и обречённости. Всего лишь короткое заклинание, но ему придётся жить с этим до конца дней. Ещё один долгий взгляд на дочь, и Винсент принял тяжёлое решение.

— Ты говорил кому-то ещё? — едва слышно спросил он.

— Разумеется, нет! — возмутился Виктор. — Это касается только нас двоих. Не тяни время, у нас много работы.
Винсент покорно кивнул и медленно поднял волшебную палочку.

* * *
Целый день Сириус то и дело заглядывал в осколок зеркала Еиналеж, но на этот раз не только и не столько затем, чтобы поддерживать связь, как делал всегда. Вопреки самовнушению и ободряющим словам Регулуса, предчувствие никуда не делось, и ему хотелось срочно увидеть Стеллу и убедиться, что с ней всё в порядке. Однако именно сегодня она, как назло, не появлялась у зеркала. Она и раньше приходила в этот маленький зал нерегулярно, чтобы не рисковать. Сириус сам её об этом просил — там постоянно сновали сотрудники Отдела тайн, которые до сих пор ломали голову над тайной зеркала. Но душу всё равно скребло гнетущее чувство: что-то случилось. Он выпил несколько порций успокоительного зелья, однако время шло, а тревога только усиливалась. Больше всего хотелось незамедлительно рвануть в Министерство, но он знал, что это невозможно. Оставалось ждать вечера и надеяться, что виной всему просто некстати разыгравшееся воображение.

Взгляд упрямо сверлил надоевший до зубной боли за эти месяцы зал, и сердце замирало в волнительной надежде от каждого движения отодвигающейся ширмы... Увы, среди входивших Стеллы не было. В какой-то момент образ зала вдруг померк, и перед глазами снова, как тогда в лощине, на миг возникла лесная поляна, окаймлённая сияющими в темноте деревьями, и сразу же пропала, однако Сириус был слишком занят мыслями о Стелле, чтобы как следует заострить на этом внимание.

Часть II. Глава 19

— Папа, как же так... Не надо... Умоляю... — истерично причитая сквозь рыдания, Стелла пригнулась и обхватила голову руками, будто это могло её спасти.

— Обливиэйт! — громогласно прозвучал приговор, и разум утонул во тьме.

Нет, стоп. Мозг почему-то продолжал работать, и в памяти по-прежнему стоял образ Сириуса. Её Сириуса. Родного и любимого. Не предателя и убийцы, каким хотел оставить его в сознании Стеллы дядя. Она вскинула голову, не понимая, что происходит, и встретилась взглядом с пустыми, подёрнутыми мутной поволокой глазами Виктора.

— Папа... — Стелла ошалело уставилась на отца, который ещё не опустил нацеленную на Виктора волшебную палочку.

— Великий Мерлин, лишь бы я об этом не пожалел, — устало произнёс он, тяжело дыша и вытирая взмокший от сильного напряжения лоб.

В голове зашумело, перед глазами поплыли радужные круги, и Стелла обеими руками опёрлась на постамент. Оглушительные удары сердца барабанной дробью отстукивали в ушах. Наверное, она провалилась бы в туманное забытьё, если бы не заполнявший каждый уголок сознания облик Сириуса, которого она только что могла потерять навсегда. Едва борясь с полуобморочным состоянием, вызванным неимоверным эмоциональным потрясением, Стелла видела, как отец торопливо, но уверенно вселил в память Виктора ложные воспоминания, убрал разоблачительное содержимое Омута, а сам Омут отлеветировал подальше в недра зала.

Когда он закончил, в голове, наконец, слегка прояснилось, и Стелла вымолвила пересохшими губами:

— Спасибо...

— Пока рано, — сдержанно отозвался отец, но в голосе не было жестокости и неумолимости, как у Виктора. — Пойдём в мой кабинет.

Он снял со Стеллы сковывающее заклятие, и она послушно последовала за ним. Возвращать ей палочку отец пока не торопился, но в опустошённой душе снова затеплилась надежда, которая всего пять минут назад, казалось, бесповоротно угасла. Они поспешили убраться восвояси, оставив пока ещё находившегося под воздействием заклинания Виктора в одиночестве разбираться, что он планировал делать в Архиве. За время пути по коридорам Министерства Стелле то и дело мерещились враждебные взгляды попадавшихся навстречу людей и чьи-то перешёптывания за спиной. Что, если Виктор соврал и на самом деле всё-таки успел посвятить кого-то в свои умозаключения? Лишь когда отец закрыл за ними дверь кабинета, её панические подозрения немного улеглись.

— Будь, пожалуйста, откровенна, — серьёзно попросил он. — Я правда хочу тебе поверить, но и ты ничего не скрывай. Мы одна семья. Да, Виктор перегнул палку, но я не он.

Пока Стелла, стараясь унять волнение и дрожь в голосе, честно рассказала о бурных событиях последних месяцев, отец ни разу не перебил, лишь становился всё мрачнее и серьёзнее, но во взгляде улавливалось сочувствие, а может, она просто выдала желаемое за действительное. Когда она замолчала, он долго не произносил ни слова, неподвижно глядя в одну точку. Стелла ждала, затаив дыхание и пытаясь угадать его мысли.

— Петтигрю. Не Блэк, — наконец, настороженно, но скорее утвердительно сказал отец, задумчиво подперев подбородок. — Тогда нужно найти настоящего предателя, и всё встанет на свои места. Иначе никто вам не поверит.

— Мы знаем, — Стелла немного приободрилась: его тон внушал оптимизм. — Но это очень сложно. Петтигрю наверняка почти всегда в анимагической форме.

— Ну да, они же ещё и анимаги, — отец устало потёр переносицу и, помолчав, добавил: — Столько всего, голова кругом... Я хочу поговорить с... — он слегка запнулся. — Сириусом.

— Значит, ты не станешь... — Стелла не договорила, боясь спугнуть удачу.

— Любишь его? — вдруг печально улыбнулся отец, заглянув ей в глаза.

— Всем сердцем, — прочувственно прошептала Стелла.

— Тяжело тебе — так жить, — вздохнул он.

— Я справляюсь... Вернее, справлялась до сегодняшнего дня, — помрачнела она, и прямо спросила: — Что теперь будет?

Вместо ответа отец протянул ей волшебную палочку:

— Встретимся вечером. А пока постарайся успокоиться, тебе такое пришлось перенести... Прости за Виктора, я не должен был этого допускать. Да и сам слишком долго сомневался.

Когда палочка оказалась у Стеллы, первым порывом было тотчас стереть отцу память, а самой поскорее отделаться от случившегося сегодня кошмара, но после того, что он сделал, совесть не позволяла так подло поступить.

— Не бойся, от меня никто не узнает, — словно прочитав её мысли, пообещал отец, и по его взгляду Стелла поняла, что он не лжёт.

— Спасибо, папа, ты даже не представляешь... — она с благодарностью сжала его ладонь. — Пойду работать.

— Подожди, — отец крепко обнял её, и на душе стало чуточку легче.

Но едва Стелла переступила порог кабинета, как на весь коридор, словно гром, раздался яростный голос, принадлежавший, как ей с ужасом почудилось, Виктору:

— Стелла!

Всё тело пробил озноб, и она в страхе обернулась, но это был всего лишь Фокс, который быстро приближался к ней с весьма рассерженным выражением лица.

— Где тебя носит? — без промедления накинулся он. — Полдня не появлялась в Отделе! Я что, должен бегать за тобой по всему Министерству?

Измотанная драматическими событиями утра Стелла была не в состоянии придумать убедительное оправдание и только растерянно хлопала глазами.

— Простите, мистер Фокс, это моя вина, — твёрдый голос выглянувшего из дверного проёма отца позволил ей перевести дух. — Семейные дела. Не смею больше задерживать вашу сотрудницу.

— Понятно, мистер Кентберри, — недовольно повёл носом Фокс и, немного остыв, коротким жестом велел Стелле идти с ним.

В голове роилось слишком много мыслей, и Стелла совершенно не слушала продолжавшего читать нотации Фокса, машинально следуя за ним в Отдел тайн. Вдруг отец в спешке что-нибудь напутал, и от Виктора до сих пор исходит угроза? Может, когда Фокс отвлечётся, ринуться к зеркалу и предупредить Сириуса? Однако риск чересчур велик. Они никогда не разговаривали через зеркало средь бела дня, можно сделать только хуже и всё испортить. А прямые аппарации в Министерство и обратно по распоряжению Багнолд заблокировали сразу после первой кражи... Тогда, может, разыскать Эвелин и поделиться опасениями с ней? Но та, естественно, будет в шоке от таких новостей (особенно пугала реакция Виктора на Регулуса), разнервничается и не сможет сохранить хладнокровие при посторонних. Нет, лучше просто успокоиться и не предпринимать сгоряча необдуманных шагов. Утром Стелла уже едва не провалилась в пропасть и не утянула за собой Сириуса и всех остальных. Всего на мгновение потеряла концентрацию и вовремя не распознала величайшую опасность. Если бы не отец, всё было бы кончено... Он сдержит слово, теперь она не сомневалась. Надо дотерпеть до вечера и всем вместе спокойно поговорить без лишних ушей.

* * *
Негромкий скрип открывающейся двери в тайник не удивил и не застал врасплох, а только подтвердил не отпускавшие весь день тревожные опасения, и Сириус бесшумно привстал с дивана, приготовив волшебную палочку. Правда, Стелла не всегда аппарировала прямо в комнату, иногда предпочитая пользоваться дверью, но сейчас он был уверен, что это не тот случай. И даже Регулус, до этого несерьёзно отнёсшийся к переживаниям брата, тотчас оторвался от книги и схватил палочку со стола. Спустя долгое мгновение в комнату осторожно вошла Стелла, но вот следом за ней, чуть недоверчиво осматриваясь — Сириус невольно стиснул зубы — её отец, мистер Винсент Кентберри. Рука Сириуса, державшая палочку, инстинктивно взметнулась вверх, но Стелла жестом остановила его и отрицательно замотала головой:

— Не надо, всё в порядке.

— Добрый вечер, Сириус, — доброжелательно поздоровался Винсент, хотя голос слегка дрогнул, и кивнул напряжённо замершему Регу: — И тебе, Регулус. Я просто пришёл поговорить.

— Здравствуйте, мистер Кентберри, — быстро совладав с кипевшими эмоциями, Сириус опустил палочку, сел обратно и приглашающе указал на свободное кресло. — Хорошо, давайте поговорим.

Стелла с облегчением вздохнула и торопливо устроилась рядом с Сириусом, не сводя с него пронзительного взгляда. Внешне она не выглядела напуганной, но глубоко в глазах отражался отпечаток пережитого ужаса. Казалось, она хотела броситься ему на шею, но сдержалась. Не говоря ни слова, Сириус взял её за руку, переплетя их пальцы, и Стелла чуть слышно прерывисто выдохнула.

Винсент занял предложенное кресло, и Регулус, покосившись на брата и чуть помедлив, тоже убрал палочку.

— Сириус, ты ведь знаешь, я никогда не относился к тебе предвзято из-за фамилии, — издалека начал Винсент, одарив обоих братьев внимательным взглядом. — Но известные события... — он прервался и кашлянул, — несколько пошатнули мои принципы. Согласись, сложно было остаться нейтральным на фоне всей истерии, что разыгралась тогда в магическом сообществе. И главное, я очень боялся за дочь.

Тон показался извиняющимся, и Сириуса охватило немалое удивление: неужели Винсент раскаивается в том, что считал его виновным? Но он подавил вспыхнувшие эмоции и только коротко кивнул.

— Но сегодня я, — продолжил Винсент, — пусть и при весьма неприятных обстоятельствах, обо всём узнал...

По мере того, как он говорил о вопиющем утреннем инциденте в Архиве, Сириуса всё больше захлёстывала ненависть к Викторинусу. Страшно даже представить, что пришлось пережить Стелле в те чудовищные минуты. Вот так близкий человек может причинить не меньше боли, чем самый заклятый враг... За время рассказа отца Стелла не проронила ни слова, но вся напряглась, натянулась, как струна, и Сириус почти физически ощутил лавину страданий и безысходности, которые она сегодня испытала. Едва сдержав вырывающуюся наружу ярость, он ничего не сказал, а лишь крепче сжал её ладонь и тихонько коснулся губами волос.

— Но я не смог выполнить того, что требовал от меня Виктор, и вместо этого применил Обливиэйт к нему самому, — заключил Винсент и мрачно усмехнулся: — Так что теперь я ваш соучастник.

— Мистер Кентберри, вы... — с трудом осмыслив, какой поступок совершил Винсент, и не находя слов благодарности, признательно прошептал Сириус и переглянулся с не менее ошеломлённым Регулусом.

— Надеюсь, я не ошибся, — вздохнул Винсент, но в голосе почти не было сомнения. — Стелла поведала мне вашу историю, и, соглашусь, звучит она правдиво.

— Если нужно, могу всё подтвердить под Веритасерумом, скрывать мне нечего, — без колебаний предложил Сириус.

— Я тоже, — подхватил Регулус.

Винсент долго пристально смотрел Сириусу в глаза и, наконец, тихо произнёс:

— Обойдёмся без этого. Я верю. Но меня беспокоит другое...

Раздался резкий хлопок аппарации, и Сириус снова непроизвольно схватился за палочку, однако она не понадобилась: поглощённый разговором, он совсем забыл об Эвелин, которая появилась посреди в комнаты, вся светившаяся от счастья в предвкушении свидания с Регулусом. Но, заметив Винсента, сразу изменилась в лице, громко ойкнула да так и осталась стоять в немом оцепенении, как истукан.

— Всё нормально, Эв, иди сюда! — Регулус тут же подскочил к ней и усадил рядом с собой.

Перепуганной Эвелин немедленно объяснили причину присутствия Винсента, и она, странно взглянув на Регулуса, с ужасом в голосе пробормотала:

— Обливиэйт... Теперь на самом деле...

А потом сокрушённо схватилась за голову:

— Это я виновата! Наследила в кабинете отца!

— Перестань, — обнимая её, шепнул Регулус. — Ты ведь пошла туда ради меня.

— А я позволила залезть к себе в голову и всех подставила! — с горечью выпалила долго молчавшая Стелла.

— Мог бы сказать, что на самом деле всё из-за меня: это я не успел подстраховать Рега. Но что толку? — Сириус решил прекратить бессмысленное самобичевание, хотя тоже чувствовал себя весьма неуютно: так близки к краху они ещё не были. — Надо двигаться дальше.

— Вот, это-то как раз меня и смущает, — вернулся к прерванному разговору Винсент. — То, чем вы занимаетесь... Амулеты, Портал — вы же осознаёте, что это небезопасно и, более того, незаконно?

— Зато меня, наверное, весьма законно упекли в Азкабан... — Винсент был прав, но отступать от задуманного Сириус не собирался. — И неужели вы хотите, чтобы ваша дочь продолжала жить вот так?

Он поймал взгляд Стеллы, которая, к счастью, рядом с ним начала успокаиваться.

— Кстати, почему вы до сих пор не пошли к Дамблдору? — пожевал губу Винсент. — Он достаточно мудр, чтобы трезво оценить ситуацию, и к тому же глава Визенгамота. Он поможет тебя оправдать, и больше не придётся прятаться.

— Ну вот Виктор — член Визенгамота, и кому от этого легче? — поморщился Сириус. — А к Дамблдору никакого доверия нет. Где были его мудрость и справедливость, когда меня приговорили без суда? И он тоже собирает амулеты. Не знаю, какая у Дамблдора роль во всём этом балагане, но он последний, к кому бы я обратился за помощью, — категорично заявил он.

— Н-да, он ведь спрашивал у меня насчёт амулета, — вспомнил Винсент, потирая лоб. — Наверное, ты прав.

— Вот и получается, что единственный шанс нам всем вернуться к нормальной жизни — попытаться изменить прошлое, — высказал Регулус вертевшуюся у Сириуса на языке фразу.

— И не забывай о Джеймсе и Лили, — вставила Стелла. — Мы не можем упустить даже малейшую возможность их спасти.

Винсент нахмурился и неодобрительно покачал головой, но тут же понимающе вздохнул:

— Эх, дети... Трудно же вам придётся. Могу я чем-то помочь?

— Просто веди себя естественно, чтобы ни у кого не закралось подозрений, — напутствовала Стелла.

— И надеюсь, ты хорошо владеешь окклюменцией, дядя, — добавила Эвелин.

Они проговорили ещё пару часов, обсудив крестражи, Волдеморта, Гарри, пророчество, видения Сириуса и угрозу, исходящую от неизвестного могущественного волшебника, который мог в любой момент перейти к активным действиям. К разговору присоединились Ремус и Анна, с которыми Сириус связался по сквозному зеркалу.

Уже собираясь уходить, Винсент подозвал Сириуса, чтобы сказать пару слов лично:

— Положение у вас шаткое, отрицать это глупо. Знаю, Стелла никогда от тебя не откажется, что бы ни случилось. Я и не прошу: это её выбор. Но пообещай, что в любом случае её защитишь.

— Не сомневайтесь. Она для меня всё, — коротко и просто ответил Сириус.

Винсент удовлетворённо улыбнулся, но тут же обеспокоенно продолжил:

— Теперь я несу ответственность и за Эвелин. Регулуса я совсем не знаю, но он твой брат, и если ты ему доверяешь...

— Абсолютно в нём уверен, — поручился за брата Сириус. — Эвелин ничего не угрожает... кроме разве что её отца, — всё-таки не сдержался он.

Однако Винсент отреагировал спокойно:

— Да, с Виктором сложно. Стелла попросила меня не распространяться при Эвелин о том, насколько он был зол, когда увидел в Омуте их с Регулусом, но ты ведь понимаешь, он не одобрит их отношений, сколько ни меняй прошлое.

— Подумаем об этом позже, — рассудил Сириус. — Всё равно сейчас мистер Уайтс снова ни о чём не догадывается... — он на секунду замолк и с чувством пожал руку Винсента. — Спасибо за то, что для нас сделали.

— Удачи, — похлопал его по плечу тот и вдруг серьёзно добавил: — Ты никогда не сдашься, я знаю.

* * *
Лишь оставшись с Сириусом наедине, Стелла позволила себе дать волю чувствам и долго проплакала у него на плече. Сириус понимал, что ей просто необходимо сбросить накопившееся за этот безумный день колоссальное напряжение, поэтому не останавливал, а только бережно прижимал к себе и успокаивающе гладил по волосам. Как же он желал оградить Стеллу от таких мук, но вместо этого был вынужден целыми днями торчать в убежище, будто в норе, и никак не мог повлиять на происходящее, отпуская Стеллу во враждебный мир, где она всё время рисковала оказаться под ударом. Как сегодня, когда родной дядя заставил её пройти через жестокую моральную пытку и впереди маячили только пустота и мрак.

Хотелось, чтобы суровая реальность, в которой каждый новый день превращался в испытание, поскорее переменилась. Хотелось, наконец, ощутить уверенность и не думать с содроганием о том, что принесёт следующий рассвет. Но слишком много случайностей и неизвестных переменных, от которых они зависели, не позволяли в полной мере распоряжаться собственной судьбой, и оставалось только медленно и монотонно пытаться приблизить желанный финал, не теряя надежды и внутренней силы.

Наконец, Стелла подняла покрасневшие от слёз глаза и так посмотрела на Сириуса, словно он мог исчезнуть в любой момент:

— Он хотел, чтобы я возненавидела тебя. Чтобы смотрела, как с тобой расправляются, и ничего не чувствовала... Или даже радовалась... И я не подозревала бы, в чём подвох, думала бы, что так и должно быть. Забвение... Как это страшно... — её голос сорвался на плачущий шёпот.

— Но этого же не случилось, милая, — Сириус прижал ладонь к её щеке. — Посмотри на меня. Я здесь, рядом. Сегодня твой отец подарил нам ещё один шанс, и это знак судьбы. Ещё ничего не потеряно. Мы обязательно всё преодолеем. Вместе.

— Прости, я должна держаться, — Стелла огорчённо спрятала глаза, но едва заметно улыбнулась уголками губ, чувствуя его безграничную любовь. — Ведь я знаю, как ты боишься за меня, как у тебя болит сердце каждый раз, когда я ухожу из дома.

Стелла всегда тонко распознавала его душевное состояние, и порой, как сейчас, Сириус жалел, что это так: их тесная эмоциональная связь только добавляла ей лишних переживаний.

— Ты же у меня сильная, — проникновенно сказал он. — Завтра тебе станет лучше, уверен. А за меня не волнуйся. Мне главное — даже если ты далеко, чувствовать, что твоя душа спокойна, насколько это возможно в нашем случае. Но однажды всё изменится, вот увидишь.

Вдруг Стелла снова вскинула голову и остановила на нём странный зачарованный взгляд:

— Не хотела говорить, но... Недавно мне приснился наш сын. Так похож на тебя. Ты ведёшь его за руку, вы идёте мне навстречу и улыбаетесь. И у меня так тепло на душе. Нет ни боли, ни страха, ни тревоги. Только любовь и счастье. Я ощутила всё, как наяву... Они забирают нашу жизнь, Сириус, — губы задрожали, и она вновь заплакала.

— Иди сюда, родная... — растроганно прошептал он, прижимая её к груди, словно сокровище. — Я сделаю всё, чтобы твой сон сбылся, слышишь?

Увы, он не мог ничего обещать наверняка, но всем сердцем хотел исполнить её мечты.

— Ну вот, опять я... Только тебя нервирую, — отстранилась Стелла и со злостью на себя мотнула головой.

— Тебе надо расслабиться, — Сириус приблизился вплотную, ощущая её горячее дыхание, и трепетно провёл пальцами по её губам.

Стелла понимающе улыбнулась, прикрыла глаза и сосредоточилась только на его прикосновениях и поцелуях.

* * *
Крайне неохотно расставшись с Регулусом, Эвелин усилием воли заставила себя вернуться домой. Дядя несколько раз заверил, что отец действительно ничего не помнит из утренних событий и, главное, личность того, кто взломал ящик с бумагами, но сердце саднило от навязчивой страшной мысли: стоит ей оставить Регулуса, и она больше его не увидит. Она понимала, что просто накручивает себя под впечатлением от случившегося со Стеллой, но пока не могла избавиться от этого тягостного наваждения, и назойливые раздумья о едва уничтожившем все надежды провале никак не желали убираться восвояси. Разделавшись с племянницей, отец, разумеется, принялся бы за Эвелин и с особым цинизмом вытравил бы Регулуса из самого основания её памяти. И, скорее всего, она даже понять ничего не успела бы. Сегодня удача была на их стороне, но кто знает, что ждёт в дальнейшем...

Так, хватит. Нельзя углубляться в дебри собственных переживаний и позволить страху глубоко проникнуть в душу, иначе можно начать пугаться каждого шороха, любого слова и взгляда. И тогда она точно не сможет обуздать эмоции и вести себя, не привлекая ненужного внимания окружающих. Надо брать пример со Стеллы. Сегодня ей явно было чудовищно плохо, но она всё держала внутри и выглядела лишь слегка уставшей. Увы, Эвелин пока только мечтала о таком самообладании. Её давно снабдили особым зельем для подавления нежелательных эмоций, которым пользовалась и Стелла, но нервы всё равно были накалены до предела. Слишком быстро она оказалась вовлечена в водоворот постоянно меняющихся событий, требующих огромной выдержки и умения подстраиваться. И если в кратчайшие сроки не научиться владеть собой, под угрозой окажется не только она сама, но и все остальные. И в первую очередь Регулус...

Эвелин приоткрыла дверь и несмело заглянула в гостиную. Отец сидел за столом спиной к двери и читал газету.

— Да, домой ты явно не торопишься, — не оборачиваясь, проворчал он. — Уже почти полночь. Опять засиделась у Стеллы?

— Да, мы что-то заболтались и забыли о времени, — беззаботно ответила Эвелин.

Напряжение чуть ослабло: если бы он помнил хоть каплю из того, что было утром, разговор сразу принял бы совсем другой оборот.

— Эх, не доведёт тебя до добра эта девчонка, — следующая фраза снова заставила сердце боязливо сжаться.

Эвелин не стала подходить и сделала вид, будто ищет что-то в шкафу, который стоял слева от двери:

— Пап, мы вообще-то говорим о твоей племяннице, а не какой-то там незнакомке с улицы.

— И именно поэтому я всё о ней знаю, — устало произнёс отец, не отрываясь от газеты.

Тело свела нервная судорога, хотя это «всё» означало, конечно, не то, чего так страшилась Эвелин.

— По-моему ты слишком строг к Стелле, — пробормотала она, желая лишь поскорее сбежать в свою комнату и почувствовать себя в безопасности.

— Надеюсь, ты понимаешь, что она далеко не лучший образец для подражания.

Отец явно собирался пуститься в нравоучения с обязательными оскорблениями семьи Блэков, которые с недавних пор больно ранили сердце Эвелин, но на выручку пришла мама, вошедшая в гостиную со стеклянным пузырьком в руках:

— Виктор, выпей, пожалуйста, зелье, что я приготовила, и ложись спать.

Она ободряюще подмигнула дочери и негромко продолжила — так, чтобы отец не услышал:

— А я, наоборот, рада, что вы со Стеллой помирились. Не сердись, если папа ворчит: он сегодня неважно себя чувствует. С утра ходил в Министерство по каким-то срочным делам, — на этой фразе у Эвелин невольно перехватило дыхание, — а вернулся угрюмым и с головной болью. Мне кажется, на него сильно действует эта ситуация с документами и переполох в Министерстве, о котором он не имеет права толком рассказать даже нам.

Мама глубоко вздохнула и замолкла, а Эвелин понимающе кивнула, надеясь, что на лице не отражается ничего, кроме сочувствия. Тем временем отец нехотя отложил газету, встал из-за стола, укоризненно взглянув на дочь, но больше ничего не сказал, взял у мамы склянку с зельем и направился к двери. Пользуясь моментом, Эвелин пожелала родителям спокойной ночи и чуть ли не бегом поднялась к себе. Сердце так и норовило выскочить из груди.

Часть II. Глава 20

На следующее утро Стелла в самом деле почувствовала себя увереннее. Ещё вечером она думала, что больше ни шагу не сможет ступить в Министерстве и всё-таки придётся увольняться, но переосмыслила всё на свежую голову, и вчерашние страхи, казавшиеся непреодолимыми, уступили место хладнокровной решимости. Конечно же, поддержка Сириуса стократно придавала сил. Рядом с ним Стелла всегда неизменно ощущала умиротворение и защищённость. Его нежная любовь, словно целительный бальзам, обволакивала душу, заживляла сердечные раны и отодвигала далеко на задний план все негативные эмоции. Нет, Стелла ни в коем случае не могла его подвести, поддаться слабости и своим поведением вызвать у кого-то хоть малейшие подозрения, поэтому, собрав волю в кулак, она как ни в чём не бывало вышла на работу. Но всё равно, разумеется, постоянно оставалась на чеку: ещё одной ошибки судьба не простит.

Поэтому Стелла чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда уже ближе к вечеру, стоя у лифта, услышала прямо над ухом чей-то голос:

— Ну как, есть успехи?

Резко отшатнувшись, она оглянулась: исподлобья на неё смотрел Снейп с обычной для него недовольной миной на лице.

— Тьфу, Мерлин, ты... — Стелла смерила его сердитым взглядом.

— Как видишь, не Мерлин, — мрачно пошутил Снейп.

— Зачем так подкрадываться? — нахмурилась она. — Тебя, что, не учили здороваться?

Снейп не удостоил её ответом, вместо этого достав волшебную палочку. Стелла испуганно вздрогнула и потянулась за своей, но вовремя сообразила, что он просто накладывает заглушающие чары. Было немного не по себе от мысли, что Снейп в курсе их тайн, но она доверяла Сириусу, который на подсознательном уровне чуял, что это необходимо, и уверенно утверждал, что опасности от Снейпа не исходит.

— Ну так что? — нетерпеливо повторил он. — Нашли Петтигрю или, может, амулет?

— Обязательно говорить об этом здесь? — невольно поёжилась Стелла.

— Если не заметила, я поставил заглушку, — словно несмышлёному ребёнку объяснил Снейп. — И вы ведь не хотите пускать меня к себе.

— Договорились же: только когда всё будет готово. Он и так сделал тебе большое одолжение.

Несмотря на то, что их никто не слышал, Стелла не смогла заставить себя произнести вслух имя Сириуса.

— По-моему, весьма скромная плата за ценную информацию, — невозмутимо пожал плечами Снейп.

— Так уж и ценная, — не удержавшись, фыркнула Стелла. — Это мы ещё посмотрим. А что до твоих вопросов, нам пока что было слегка не до этого...

Она помедлила, раздумывая, стоит ли посвящать Снейпа во все подробности вчерашней истории. Но если промолчать, он ещё, чего доброго, по незнанию нападёт на её отца, да и до самого должно дойти, что следует держать ухо востро. Так что, поразмыслив, Стелла всё же коротко поведала об инциденте с Виктором.

— Понятно, — выслушав, холодно процедил Снейп. — Значит, ты чуть не засыпалась. Поразительная беспечность.

— Что, испугался? — насмешливо прищурилась Стелла, решив пропустить колкость мимо ушей. — Так сам напросился, лёгкой жизни никто не обещал. Можешь гулять, мы тебя не держим. Наверное, и Лили больше не интересует?

— Всё высказала? — глаза Снейпа полыхнули огнём. — Да ты сама до смерти перепугалась вчера, я ведь прав? Небось мысленно уже распрощалась со своим Блэком.

— Тебя не касается, — отрезала она, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица: Снейп оказался на редкость проницательным и задел за живое.

— В общем, как я понял, рак на горе свистнет, пока Блэк соизволит что-то там увидеть у себя в голове, — с досадой поморщившись, вернулся он к изначальной теме.

— Ничего, подождёшь, — закатила глаза Стелла. — Мы вообще-то уже полгода пытаемся во всём разобраться.

— Вам-то хорошо... — вырвалось у Снейпа, но он сразу осёкся: — Ладно, держи в курсе.

Он бросил на неё тяжёлый взгляд и быстро ретировался.

Стелла недовольно мотнула головой, сбрасывая напряжение после не слишком приятного разговора, но из едва установившегося равновесия её тут же вывел крайне взбудораженный, даже истеричный окрик:

— Стелла!

К ней почти бегом приближалась неестественно побледневшая Эвелин с наполненными ужасом вытаращенными глазами и перекошенным лицом. Внутри всё оборвалось, мысли моментально заполонили варианты один хуже другого, молниеносными ударами поражая ещё даже не успевшее толком оправиться от вчерашнего кошмара измученное сердце.

— Стелла... — едва сдерживаясь, чтобы снова не закричать, хрипло прошептала вцепившаяся ей в плечо Эвелин и в подтверждение самых жутких страхов выговорила заплетающимся языком: — Это конец...

* * *
Вторые сутки голова нещадно раскалывалась, и Виктор никак не мог взять в толк почему. Розалия перепробовала кучу зелий и целебных настоек, но, увы, абсолютно ничего не помогало унять боль. К тому же, ни с того ни с сего начала предательски подводить память. Виктор точно знал, что появлялся вчера утром в Министерстве и даже заходил в Архив, но подробности посещения почему-то ускользали из необъяснимо замутнённого сознания и мешали сложить полноценную картину. Всё же возраст, видимо, давал о себе знать... Хотя по мерках волшебного мира Виктор был ещё в самом расцвете сил. Значит, причина крылась в нервотрёпке последних недель из-за беспрецедентной кражи ценных артефактов из министерского хранилища и проходивших почти каждый день приватных заседаний узкого круга высшего руководства магической Британии. В довершение ко всему, сегодня Багнолд зачем-то пригласила его лично для некого дополнительного приватного разговора.

Виктор шёл по коридору, пытаясь сохранить всегда присущую ему стать и покровительственно кивать в ответ на приветствия встречавшихся на пути людей, однако это было затруднительно из-за всё той же головной боли, которая неотвязным молотком отстукивала в висках при каждом шаге.

Сидевшая у входа в кабинет министра девушка-секретарь, увидев его, подскочила с места и чересчур громко и жизнерадостно продекламировала:

— Здравствуйте, мистер Уайтс! Мадам Багнолд уже ожидает вас.

Машинально кивнув и едва удержавшись, чтобы не охнуть вслух, Виктор степенно проследовал в кабинет.

— Доброе утро, Викторинус, это ненадолго, — Багнолд старалась выглядеть спокойной и непроницаемой, но даже несмотря на своё не лучшее состояние, Виктор заметил, что она немного нервничает. — Присаживайтесь.

— Доброе. Полагаю, снова по поводу того самого инцидента, Миллисента?

Он почувствовал облегчение, наконец-то добравшись до кресла, и принял свой обычный покровительственный вид.

Положение в магическом обществе позволяло Виктору говорить с Министром на равных, да и он прекрасно помнил те времена, когда Багнолд ещё не взобралась на самую верхушку власти, а довольствовалась должностью главы одного из отделов.

— Увы, это самый больной вопрос на повестке дня, — ожидаемо подтвердила Багнолд и более доверительным тоном добавила: — Викторинус, мне бы не хотелось прибегать к этому методу, но обстоятельства не позволяют разбрасываться свидетелями, и как руководитель я вынуждена использовать все доступные возможности.

— Внимательно слушаю, — Виктор сложил руки на груди, настороженный витиеватой речью Багнолд, явно увиливающей от сути.

— Мы до сих пор не располагаем свидетелями по делу, кроме печально известного Пьера Гравеля.

Отступившая было ненадолго боль снова дала о себе знать, сопровождаясь ещё и неприятным уколом в сердце: упоминание этого имени сразу расставило всё по местам, и Виктор мог почти с полной уверенностью сказать, о чём дальше пойдёт разговор.

— Так вот, как известно, ваша дочь последней виделась с ним и, возможно, могла бы помочь распутать это непростое дело, — подтвердила его мысли Багнолд и тут же поспешно продолжила: — Не подумайте, никто ни в чём не подозревает Эвелин. Просто было бы полезно просмотреть её воспоминания, связанные с Гравелем: вдруг она упустила какие-то незначительные детали в его поведении, которые дали бы Аврорату дополнительную пищу для размышлений. Альбус предложил этот вариант, и я сочла его весьма разумным и достойным внимания.

— Я так понимаю, вы уже всё решили? — чуть более резко, чем требовал статус собеседницы, осведомился Виктор.

Как он и предполагал с самого начала, ничего хорошего из закончившейся едва начавшись любовной истории Эвелин с проклятым французом не выйдет. Конечно, он нисколько не сомневался в дочери: понятное дело, она просто оказалась не в том месте, не в то время и стала невольной жертвой чьего-то тщательно выверенного плана. Но это порядком затянувшееся дело явно не пойдёт на пользу имиджу семьи, и без того изрядно подпорченному отношениями племянницы с Блэком.

— Руфус вызовет её завтра или послезавтра, — терпеливо, но твёрдо пояснила Багнолд. — Кстати, могут понадобиться и воспоминания вашей племянницы Стеллы: судя по всему, Эвелин много общается с ней в последнее время, и не мешало бы сопоставить все факты. Повторюсь, они просто свидетели, не более. Это обычная для таких случаев процедура. Из уважения к вам и вашей семье я посчитала нужным уведомить заранее.

— Благодарю за беспокойство, — сухо кивнул Виктор и после паузы более мягко произнёс: — Будем надеяться, эти показания станут отправной точкой, чтобы раскрыть, наконец, наше деликатное дело.

Нарочито церемонно попрощавшись, он отправился искать дочь, чтобы сообщить о досадной, но необходимой формальности и ещё раз напомнить о вреде излишней доверчивости и легкомыслия.

* * *
Тёплое июньское солнце ярко светило сквозь неплотно задёрнутую выцветшую занавеску и заливало золотистым светом крошечную кухню, ещё сильнее подчёркивая её скудную обстановку. Слегка покосившиеся деревянные рамы двустворчатого окна с местами потрескавшейся белой краской и стоявшая на узком подоконнике одинокая бегония с тонкими, начавшими желтеть и обламываться широкими листьями навевали тоску, которая совсем не соответствовала превосходной летней погоде и отнюдь не настраивала на рабочий лад. Подперев лицо ладонью, Стелла лениво доедала завтрак, даже не пытаясь уловить вкус пышного омлета с беконом.

Всего лишь ещё одно утро в череде однообразных серых будней. Восемь месяцев назад, теперь воспринимавшихся как целая жизнь совершенно другого человека, она добровольно отказалась от многолетнего привычного уклада вещей, выбрав странное, не свойственное чистокровным волшебникам существование. Лишь для того, чтобы забыть, чтобы приглушить боль. Не появляться в тех местах, не ворошить те воспоминания. Сменила работу, стала редко показываться в родительском доме, надеясь, что время потихоньку вытеснит всё лишнее и поможет выбраться из глубоко затянувшего омута чёрных мыслей.

На людях Стелла делала вид, что всё почти в порядке, что в сердце давно уже поселилась всего-навсего лёгкая грусть, но, оставаясь в одиночестве, была честна с собой и чётко осознавала, что никогда больше не будет прежней. Слишком сильно жгучая горечь впилась острыми железными когтями в самое основание души, незримой, но такой осязаемой в бесконечные мгновения скорби, тянувшиеся с той самой роковой ночи на Хэллуин, когда мир навсегда перевернулся.

Так и не удалось смириться, принять саму возможность жестокого предательства того, кого она считала своей жизнью, кому беззаветно верила и отдавала всю свою любовь. За прошедшее время Стелла так ни разу и не смогла произнести его имя, даже мысленно. То, что она испытывала, было даже не ненавистью — скорее, обескураженностью и полным недоумением. За что? Почему это произошло именно с ней? Уже полгода его нет на этом свете. Неизвестно наверняка, существует ли что-то за гранью жизни, неподвластное пониманию оставшихся по другую сторону реальности, но, наверное, он обрёл покой, раз совершил то, к чему так стремился, что столь тщательно и хладнокровно планировал, изо дня в день без тени сомнения и раскаяния глядя в глаза самым близких людям. А она осталась здесь со своим неизбывным горем и терзаниями.

Стелла отставила тарелку, поднялась из-за стола, тоскливо окинув взглядом своё безрадостное обиталище и поймала себя на мимолётной мысли, что насильно заставляет себя жить здесь, вдали от бурлящей ключом жизни, словно отшельник, будто это она во всём виновата. Всегда склонный к самокопанию Ремус и тот со временем сумел оправиться от ужаса случившегося и даже найти свою любовь. Они с Анной старались по возможности как можно чаще приходить к Стелле и поддерживать её, за что она была им очень благодарна, но их чуткость и понимание всё равно не могли залатать огромную зияющую дыру в её душе. Наладились отношения и с Эвелин после возвращения той из Франции, а родители в любое время с готовностью и участием принимали Стеллу в своём доме, однако всё это было совсем не то, и ощущение ненастоящей, чужой жизни не покидало ни на миг.

В дверь позвонили. Даже не раздумывая, кто мог явиться к ней в столь ранний час, Стелла без всякого интереса открыла.

— Доброе утро, — стоявший на пороге Ремус мягко улыбался, но выглядел слегка настороженным.

— Привет, проходи, — положа руку на сердце, разговаривать ни с кем не хотелось, но обижать друга Стелла не могла. — Думала, вы с Анной придёте вечером. Что-то случилось?

— Всё нормально, она у родителей, — Ремус, как показалось, чересчур внимательно вглядывался в её лицо. — Просто решил зайти. Извини, если не вовремя.

— Нет-нет, — Стелла понимала, что он искренне переживает и стремится помочь. — У меня, правда, как всегда, ничего нового. Собираюсь на работу — весьма интересное занятие, — она попыталась изобразить улыбку, но уголки губ упрямо не желали подниматься. — Налить тебе чаю?

— Не стòит, не буду тебя задерживать, — Ремус не садился и переминался с ноги на ногу, нервно покусывая губу. — Я ненадолго, заглянул проведать.

Стелла пожала плечами, но не придала особого значения поведению друга. В конце концов, у него могли быть свои проблемы, о которых он предпочитал умалчивать, чтобы не тревожить лишний раз её и без того измождённую душу.

— Ладно, — флегматично согласилась она и собиралась переброситься ещё парой малозначащих фраз, но вдруг, повинуясь резко нахлынувшей эмоциональной волне, сама того не ожидая, спросила: — Рем, вот скажи, ты иногда вспоминаешь о них? Знаю, мы договорились не обсуждать прошлое, но...

Разумеется, она и так знала, что Ремус ни на минуту не забывает о Джеймсе, Лили и Питере, но внезапно ощутила потребность поговорить об этом снова. Или не только об этом...

— Конечно, постоянно, — грустно отозвался Ремус. — Память помогает нам жить дальше и...

— А о... — перебила Стелла, но тут же прервалась, не желая признаваться самой себе, для чего на самом деле завела этот разговор.

В горле разом пересохло, и то самое имя застыло на губах.

— О нём? — всё же выдавила она, тяжело выдыхая.

В глазах Ремуса на миг вспыхнула странная искра, и, сменив тон, он холодно отрывисто произнёс:

— Стараюсь не думать. Ни к чему.

Он отвернулся, но сразу же снова кинул на Стеллу цепкий взгляд, словно пытаясь угадать реакцию на свои слова.

— Я тоже... — она перевела дыхание. — Но до сих пор не могу свыкнуться. Он не имел права... Это как, знаешь... Будто меня выбросили, как ненужную вещь, оставили лежать посреди дороги и даже не обернулись... Прости, несу такую чушь, — она потёрла лоб ладонью, пряча наворачивающиеся слёзы.

— Что ты, я понимаю, — Ремус подошёл, осторожно положил руку ей на плечо и вкрадчиво добавил: — Я точно знаю, всё пройдёт, поверь. Нужно только ещё немного подождать.

В его улыбке отражалось неподдельное сочувствие, за которым, однако, краем сознания Стелла вдруг различила что-то ещё — необъяснимое, неуловимое. Но она была слишком глубоко погружена в свои бесконечные переживания, чтобы продолжить развивать эту мысль.

* * *
Снова унылый рабочий день, как брат-близнец похожий на все остальные. Всё тот же опостылевший лабиринт этажей и коридоров, деловитые лица, дежурные приветствия. Сейчас Фокс снова будет долго самозабвенно вещать, напоминая о важности и серьёзности миссии Отдела, а потом раздаст новые задания всем, кто успел справиться с предыдущими. Возможно, придётся снова куда-то срочно срываться, проверять чей-то дом или заброшенное поместье с происходящими там непостижимыми странностями. А может, Стелле поручат остаться в Отделе и на месте изучать что-то из вороха постоянно поступающих подозрительных магических артефактов. Не важно. Несмотря на разнообразные, подчас опасные и трудоёмкие дела, которые ей приходилось выполнять в Отделе тайн, работа не оставляла значимого отпечатка на душе, и всё сливалось в единый круговорот монотонных будней.

Впереди показалась Эвелин, лёгкой походкой выпорхнувшая из одного кабинета и поспешившая в другой. Откровенно говоря, Стелла в тайне завидовала, что на сердце сестры не лежит такая неподъёмная ноша, невидимыми тисками сдавливающая грудь и буквально мешающая дышать в полную силу. Нет, она ни в коем случае не желала Эвелин пережить подобное. Стелла сама выбрала свою судьбу и теперь жестоко расплачивалась за годы одурманившего её и вскружившего голову счастья, на поверку оказавшегося полной фальшью.

— О, привет, Стелла! — на бегу помахала рукой Эвелин и, к бессознательному неудовольствию Стеллы, притормозила: — Ну, я вечером забегу, как обычно, поболтаем, ладно? Может, и Анна с Ремусом присоединятся, посидим тёплой компанией — думаю, не повредит.

— Привет, заходи, конечно. Буду рада, — ничего не выражающим голосом ответила Стелла.

Оптимистичный тон Эвелин невольно раздражал, но было ясно, что кузина просто хочет, как всегда, приободрить Стеллу.

— Выше голову, сестрёнка, — угадав её мысли, задорно подмигнула Эвелин. — Скоро, надеюсь, отпуск: можем съездить в Германию к моему брату, он давно приглашал.

— Поезжай без меня, — как можно более вежливым тоном отказалась Стелла. — Настроение не для путешествий. Ну, сама виновата... — зачем-то добавила она.

— Эх, все ведь предупреждали насчёт этого монстра... — тихонько буркнула себе под нос, не сдержавшись, Эвелин и сразу себя перебила: — Ой, извини, вырвалось! — она виновато погладила Стеллу по руке. — Просто мне так за тебя обидно...

— Ничего, всё правильно, — сердце поразил ощутимый укол. — Мои глупость и упрямство теперь будут преследовать меня до конца жизни.

Стелла будто специально с какой-то болезненной одержимостью бередила незаживающие раны, не позволяя себе ни на секунду расслабиться и забыться.

Эвелин уже открыла рот, чтобы возразить, но разговор прервал знакомый, слегка напряжённый голос:

— Девочки, доброе утро!

Стелла обернулась и увидела подходившего к ним отца.

— Доброе, дядя, — звонко ответила Эвелин, а Стелла просто кивнула с вымученной улыбкой.

— Как дела, работа кипит? — непринуждённо продолжал отец, однако его глаза беспокойно бегали, а может, Стелле просто привиделось.

— Да, надо бы пойти, наконец, поработать, а то начальство оставит без отпуска, а я-то уже всё распланировала, — хихикнула Эвелин.

— Вижу, настроение боевое, это приятно, — он улыбнулся ей и перевёл взгляд на Стеллу: — Ну а ты как, дочка? — голос чуть дрогнул.

— Как всегда, пап, почти в норме, — отрапортовала Стелла, чтобы не огорчать отца, хотя глаза явно выдавали её реальное самочувствие.

— Что ж, не буду отвлекать, — вопреки ожиданию, отец словно обрадовался удручённому состоянию дочери.

Понятное дело, в действительности такого быть никак не могло. Видимо, Стелла настолько сильно увязла в своей извечной меланхолии, что начала утрачивать восприятие реальности. Такими темпами и вовсе можно сойти с ума. Но она, увы, не представляла, как вырваться из плена собственных депрессивных мыслей, преодолеть хроническую подавленность, начать жить с чистого листа и, самое главное, раз и навсегда выбросить из головы неотступно следовавший за ней по пятам и грезившийся в бессвязных кошмарах образ того, кто причинил ей невыносимые душевные муки.

Отец бросил ещё несколько праздных фраз, пожелал дочке и племяннице хорошего дня и отправился работать. Стелла же, попрощавшись с Эвелин, поплелась в Отдел тайн, как обычно, в полной уверенности, что новый день не принесёт ей ни луча света, ни искры надежды.

Часть II. Глава 21

Сириус выпрямил шею, затёкшую от долгого неподвижного сидения в одной позе, откинул голову на спинку кресла и устало закрыл глаза, чтобы попробовать отвлечься от ежеминутно преследовавших тревожных опасений и сосредоточиться на затянувшейся истории с осколком зеркала, которая причудливо переплела судьбы двух совершенно разных, никогда не встречавшихся друг с другом людей. Какая ирония: в данный момент эта так и не разгаданная тайна пугала намного меньше и казалась чем-то далёким и эфемерным — возможно, потому что он до сих пор не столкнулся со своим врагом лицом к лицу, а сегодняшняя проблема была слишком личной и осязаемой и затрагивала главные струны души.

С недавних пор ментальная связь с тёмным волшебником, возникшая ещё в Азкабане из-за неведомой магии зеркала Еиналеж, странным образом изменилась. Видения пока не появлялись, зато порой возникала некая полубессознательная иллюзия, будто Сириус на мгновение оказывался на месте своего противника, но всё сию же секунду исчезало, как дурное наваждение. Однако он не только не успел поделиться с остальными новым непонятным состоянием, но даже сам толком не смог прочувствовать и осознать происходящие перемены. Сначала отнявший столько и без того вымотанных нервов Викторинус, который грубо ворвался в их жизнь и чуть всё не погубил, а теперь...

Сидевший напротив Регулус едва слышно вздохнул. Весь вечер, в очередной раз обложившись толстыми старинными книгами и выцветшими картами с почти неразличимыми контурами, они старательно составляли список ещё не обследованных территорий, где, по их расчётам, могли расти сияющие ясени — пока единственный указатель на возможное местонахождение треклятого Петтигрю и его покровителя. Точнее, делали вид, что составляли. Мысли занимало совсем другое.

Снова Сириус опустил глаза в книгу и заставил себя сделать пару размашистых пометок на почти пустом пергаменте. Она там, за стеной, всего в каких-то десяти футах от него. Так близко, но столь же абсолютно недосягаемо. Ремус рассказал о её удручённом состоянии, и сердце буквально разрывалось от мучительного сострадания, но иначе нельзя. Иначе можно нарушить тонкие механизмы настройки памяти и сознания, и процесс станет необратимым. А вдруг... Сириус тут же оборвал коварно подкравшуюся мысль, но всё равно внутри сразу похолодело, а пальцы непроизвольно до боли сжались в кулак. Судьба и так до сих пор была слишком к ним благосклонна, раз за разом позволяя обходить острые углы и оберегая от сокрушительных провалов... Сириус встряхнулся, прогоняя упадническое настроение. Нет, надо верить. Обязательно.

Не в состоянии вчитываться в текст, он оторвался от книги и поймал взгляд брата, всё красноречиво отражавший без единого слова. Регулусу пришлось подчиниться воле обстоятельств, отпустить совсем недавно обретённую любовь, заставить забыть её о самом главном и лишь слепо надеяться, что всё временно. Конечно, временно. Сириус повторял про себя это слово, как заклинание, чтобы облегчить долгие часы очередного вынужденного бездействия. Хотелось что-то сказать, чтобы взбодрить и себя, и Рега, но любые слова были излишни: всё давно сказано, опасения озвучены, а варианты просчитаны. Оставалось самое трудное: ждать, вопреки желанию мысленно вновь и вновь возвращаясь во вчерашний вечер.

* * *
Привычный хлопок аппарации, каждый день звучавший почти в одно и то же время, сразу вызвал облегчение. Сириус знал, как Стелле не терпелось оказаться дома, вдали от всевозможных угроз, после полностью выжавших её событий с Викторинусом. А Регулус с видимым беспокойством весь день ждал Эвелин, которая накануне заметно нервничала перед неизбежной встречей с отцом. Но на этот раз предчувствие обмануло, и надежда на уютный и спокойный вечер моментально улетучилась вместе со стремглав бросившейся на шею Регулусу плачущей Эвелин. Стелла же просто молча беспомощно уставилась на Сириуса, и от её полного отчаяния взгляда, выражавшего всё лучше любых слёз, сердце словно обожгло нестерпимым огнём, а дыхание перехватило. Сириус порывисто заключил её в объятья и глухо прошептал всего одно слово, боясь услышать ответ:

— Что?

— Они всё узнают, выхода нет... — не дав сестре ничего сказать, надрывно пролепетала Эвелин и схватила Регулуса за руку. — Надо бежать — всем вместе! Иначе конец... — она почти задыхалась и уже плакала навзрыд.

— Тише, милая, — Регулус прижал её к себе, ошарашенно глянув на брата. — Расскажите толком.

— Сириус, они будут смотреть наши воспоминания, — отстранившись и положив ему руки на плечи, дрожащим голосом произнесла Стелла. — Из-за Гравеля. То есть Дюбо... Неважно.

— Кто сказал?

Её слова звучали как приговор, но Сириус упрямо отказывался верить в правдивость происходящего и цеплялся за глупую иллюзорную надежду.

— Багнолд моему отцу сегодня, — сквозь слёзы почти неразборчиво пробормотала Эвелин, не отпуская Регулуса.

— Они уже обо всём договорились, нас вызовут как свидетелей, — Стелла конвульсивно стиснула плечо Сириуса.
— Я же говорю, надо бежать, бежать! Бежать прямо сейчас! — как заведённая повторяла Эвелин.

— Так, давайте для начала успокоимся, — нараставшая паника только усугубляла ситуацию, и Сириус постарался придать голосу твёрдость, хотя у самого сердце бешено выпрыгивало из груди. — Пока никто ничего не знает, и время ещё есть.

Он бережно усадил болезненно вздрагивающую Стеллу на диван и присел рядом. Регулус сосредоточенно кивнул, явно пытаясь оправиться от шока, и последовал его примеру, осторожно потянув за собой Эвелин, которая что-то причитала вполголоса.

— Если вы резко пропадёте прямо перед вызовом, они всё поймут, — начал размышлять вслух Сириус, с трудом приводя в порядок разбегающиеся мысли, пока остальные растерянно молчали. — То есть, о нас с Регом они, конечно, не узнают, но точно решат, что вы виновны в краже. И тогда начнут допрашивать всех.

— Рем, Анна, мистер Кентберри... — встрепенулся Регулус. — Ещё и Снейп, боггарт бы его побрал! И что, всем бежать?

— А как же иначе? — истерично всплеснула руками Эвелин, явно не понимая, зачем вообще обсуждать такие очевидные вещи.

Никто ей не ответил. Ситуация впервые за всё время их скрытной жизни выглядела действительно безвыходной, и в глубине души Сириус готов был согласиться с Эвелин, но на деле провернуть такое было просто нереально. Они не имели морального права просить остальных всё бросить и отказаться от привычной жизни. Слишком большая цена... Да и где они будут скрываться, как выживать? Вырисовывалась удручающая перспектива провести остаток дней в бегах, и это при условии, что их не выследят и не схватят, но в такую удачу верилось слабо: волшебный мир слишком тесен. А о надеждах на возвращение к нормальному существованию, которые до сих пор держали на плаву и не позволяли упасть духом, и вовсе можно забыть навсегда.

— Мы не можем тянуть всех за собой, — Стелла слишком хорошо улавливала его мысли. — Я всё папе рассказала, но разве он может что-то сделать? А что будет с мамой? И с тётей? Они же с ума сойдут, если мы исчезнем!

Она с видимым усилием сдерживала эмоции, вот-вот готовые бурным потоком выплеснуться наружу, и Сириус крепко обнял её. При упоминании матери Эвелин притихла и судорожно втянула воздух, её пыл заметно охладился.

— Значит, надо самим идти туда. Нам с тобой, — внезапно предложил Регулус, обращаясь к брату. — Пусть как угодно допрашивают с Веритасерумом, проверяют воспоминания сколько влезет. Ты ведь абсолютно невиновен. Я — да, я был Пожирателем и готов понести заслуженное наказание, — он решительно вскинул голову.

— Ну уж нет! — снова взорвалась Эвелин, хватая его за воротник, будто он уходил прямо сейчас. — Никуда я тебя не пущу!

— Но мы должны вас защитить, — начал было возражать Регулус и попытался поймать её руку, но она раздражённо отмахнулась и опять залилась слезами.

— Да брось, Рег, — покачал головой Сириус. — Понимаю твоё благородство, но это же Министерство. Никто нам и рта не даст раскрыть и не станет разбираться. Азкабан, поцелуй дементора и всё — привет вечное безумие. И остальных упекут туда же за соучастие. К тому же хранилище мы ведь реально ограбили.

— Ну и что ты предлагаешь? — повысил голос Регулус; нервы начали сдавать и у него.

Но Сириус, увы, совершенно не знал, что ответить.

Обстановка ухудшалась на глазах. Эвелин отвернулась и обхватила голову ладонями, от непрерывного плача её била мелкая дрожь. Регулус глядел на неё с бессильным состраданием, не представляя, чем успокоить. Стелла, наоборот, ещё сильнее прижалась к Сириусу и обречённо молчала, словно отчаянно пытаясь свыкнуться с мыслью, что это их последний вечер вместе. Всё рациональное и взвешенное, как назло, вылетело у Сириуса из головы при одной мысли, что будет со Стеллой, если он сейчас не сможет её уберечь. Надо же, какая горькая издёвка судьбы: ведь если бы вчера Викторинус успешно завершил дело, она оказалась бы в безопасности. А Сириус принял бы стоически свою судьбу, уверенный, что ей ничего не грозит. Как бы бесчеловечно и несправедливо это ни выглядело, она смогла бы радоваться жизни, оставаясь в слепом неведении. Просто ни о чём не знала бы. Не знала...

Сириус непроизвольно оттолкнул от себя Стеллу, повинуясь спонтанно возникшей мысли, и вскочил как ужаленный.

— Куда ты? — уловил он краем уха недоумённый возглас Стеллы, но не стал фокусироваться на нём, чтобы не упустить вспыхнувшее озарение, подлетел к полке и начал с остервенением перерывать книги.

В голове стучала единственная мысль. Не знала, не знала...

Видимо, сам того не замечая, Сириус повторял эти слова вслух, потому что тут же посыпались нетерпеливые вопросы Регулуса, который тоже сорвался с места и подбежал к брату:

— Чего не знала? Кто не знал? Говори уже, что надумал?

Наконец, среди множества потрёпанных корешков Сириус отыскал то самое название, вытянул тоненькую книжицу с полки и молча продемонстрировал Регулусу.

— Может сработать, — Регулус приободрился, на лету сообразив, что замышляет брат, но сразу же обеспокоенно добавил вполголоса: — Правда, Эв ни за что не согласится.

— Ну и что вы там шушукаетесь? — словно почувствовав, что речь о ней, обиженно протянула Эвелин охрипшим от слёз голосом.

— Сириус, ты что-то нашёл? — в интонациях Стеллы, напротив, появились робкие нотки надежды.

Вместо ответа братья вернулись на место, и Сириус положил на середину стола ветхую книжку с неприметной коричневой обложкой, по центру которой золотистыми буквами была вытиснена полустёртая надпись: «Лабиринты памяти. Туда и обратно».

На пару минут воцарилась тишина, пока Эвелин, догадавшись, не закричала:

— Собрался стереть нам память?! Совсем рехнулся? Рег, скажи ему!

— Не стереть, а временно подменить воспоминания, — начал объяснять тот, но Эвелин его перебила.

— И ты туда же! Ты же знаешь, я... — она не закончила и убежала в комнату Рега, хлопнув дверью.

— Я же говорил, — Регулус с протяжным вздохом последовал за ней.

Стелла подняла на Сириуса печальный взгляд, отражавший, однако, стоическую покорность, и тихо сказала:

— Если есть шанс, я готова.

Он успокаивающе улыбнулся, стараясь не выдать неуклонно подступавшего к горлу сильного волнения, накрыл её ладонь своей и прошептал на ухо:

— Мы справимся. Обязательно.

Чуть дрогнувшей рукой Сириус открыл книгу и вместе со Стеллой погрузился в чтение.

* * *
Когда Регулус вошёл в комнату, Эвелин стояла с опущенной головой спиной к двери, её плечи тяжело вздымались.

— Послушай, Эв, — осторожно начал он, не решаясь к ней прикоснуться. — Понимаю, ты боишься. Но это всего на пару дней. Мы ни в коем случае не будем использовать Обливиэйт. Не поверю, чтобы лучшая выпускница Хогвартса не знала о такой магии.

— Я знаю, но... — повернувшись, упавшим голосом пробормотала Эвелин и с такой невыносимой грустью посмотрела на Регулуса, что сердце опалила жгучая боль. — С самого детства я боялась потерять память, но на самом деле моя жизнь состояла только из серой рутины и ничего больше. Всё по правилам, по чужой указке, ни шагу в сторону. Нечего там было терять... Разве что, родители... Хотя отец оказался таким жестоким — то есть, всегда был, просто я не хотела замечать... И вот я, как дура, годами лелеяла в себе этот страх, позволила ему разрастись и укорениться в душе. А теперь... Только теперь я начала жить по-настоящему, понимаешь? Благодаря тебе, — она нежно провела кончиками пальцев по его щеке. — И я не хочу, не хочу тебя забывать!

Снова она в который раз за вечер не смогла сдержать безутешных слёз и уткнулась лбом Регулусу в плечо.

— И не забудешь. Посмотри на меня, — он мягко отстранил Эвелин и приподнял её лицо за подбородок, проникновенно глядя в покрасневшие от слёз, но такие красивые пронзительные глаза. — Обещаю, всё будет, как прежде. Но сначала мы должны пойти на эту небольшую хитрость, чтобы не потерять друг друга и никто не посмел нас разлучить. Это единственный выход, по-другому никак, ты же видишь.

Несколько минут Эвелин стояла в оцепенении, яростно борясь с разрывавшими сердце внутренними противоречиями, и, наконец, натужно выдохнула:

— Хорошо, я сделаю это. Ради нас. Можно только ещё немножко побыть рядом? Прежде чем...

Без лишних слов Регулус с облегчением пылко притянул её к себе, всеми фибрами души ощутив, как много он для неё значит.

* * *
На деле осуществить задуманное без опасных последствий оказалось труднее, чем рассчитывал Сириус. К счастью, в памяти Эвелин предстояло только аккуратно заменить небольшой по меркам такой магии отрезок воспоминаний, начиная с той самой судьбоносной встречи с Регулусом в парке. Тогда её мировосприятие автоматически изменится, а когда всё утрясётся, можно будет без проблем вернуть память обратно. А вот Стелла... С ней намного сложнее: менять придётся её отношение к Сириусу, глубоко впечатавшееся в самое основание души. Просто стереть его образ, стряхнуть и развеять по ветру, точно песок, не получится: она должна его помнить, но помнить совсем другим. Однако Сириус занимал слишком важное место в её сущности, их многолетняя духовная связь казалась монолитной и нерушимой, и нужно приложить всё своё магическое искусство, чтобы ни в коем случае не задеть основополагающие нити памяти, иначе процесс может стать необратимым.

Словно в ответ на его мысли Стелла оторвалась от книги и напряжённо спросила, хотя вопрос звучал, скорее, риторически:

— Значит, я должна тебя возненавидеть?

— Не совсем, — как можно спокойнее ответил Сириус, зная, как нелегко ей смириться с неизбежным вмешательством в сокровенную обитель личных и столь дорогих сердцу чувств. — Я не стану внушать, как именно ты будешь ко мне относиться: рискованно так кардинально перекраивать сознание. Главное, чтобы ты считала, что я действительно совершил всё то, в чём меня обвинило Министерство.

Едва слышно вздохнув, Стелла смиренно кивнула, но Сириус прекрасно знал, какую бурю эмоций она испытывала. Как же хотелось, чтобы на время вынужденного забвения Стелла стала просто к нему равнодушна, лишь бы в очередной раз не подвергать её острым переживаниям, которые неотрывно преследовали её уже слишком долго — и опять всё из-за него, из-за Сириуса. Но, увы, от этого варианта с огромным сожалением пришлось отказаться.

— Всё в порядке, — с показным воодушевлением, за которым читалась тщательно скрываемая тревога, сообщил Регулус, выходя из комнаты.

Он вёл за руку скорбно затихшую Эвелин, которая, очевидно, морально приняла отнюдь не радужную реальность и согласилась на единственную возможность выпутаться из столь серьёзной ситуации. Не успели они сесть обратно на свои места, чтобы обсудить дальнейший план действий, как громкий хлопок, невольно напугавший их, и без того находившихся на взводе, оповестил о ещё чьём-то прибытии, и в комнате появился Винсент.

— Что решили? — без предисловий начал он, обводя присутствующих крайне встревоженным взглядом.

— Будем менять воспоминания, — твёрдо ответил Сириус и, предвосхищая дальнейшие вопросы, добавил: — Временно, естественно.

— Какой ужас... — вырвалось у Винсента, но он сразу спохватился и более ровным тоном продолжил: — Что ж, я и сам обдумывал этот вариант. Всяко надёжнее, чем бежать куда глаза глядят.

Он начал нервно расхаживать из угла в угол, но сразу резко остановился:

— Стелла, Эв, вы как?

— Держимся, — со слабой улыбкой ответила Стелла за обеих, а Эвелин лишь горестно вздохнула, глядя в одну точку.

— Я присмотрю за вами в Министерстве, — попытался ободрить их Винсент. — А вот дома...

— Ничего не случится, — быстро сказал Сириус, заранее пресекая новую волну сомнений.

— Да, — поддержал его настрой Регулус. — Эв будет вести себя как ни в чём не бывало, будто и не было этих месяцев...

— А Стеллу утром на всякий случай проконтролирует Рем, — подхватил Сириус. — Кстати, надо же сообщить им с Анной, — в бешеной суматохе он даже забыл о друзьях.

— Не переживай, пап, всё будет нормально, — Стелла усиленно делала вид, будто предстоит обычное, ничем не примечательное мероприятие.

Тем временем Сириус выудил из ящика стола сквозное зеркало и быстро наладил связь:

— Рем, привет, не могли бы вы с Анной прийти?

— Что случилось? — тот сразу уловил тревожные интонации друга.

— Не волнуйся, все живы-здоровы, — невесело усмехнулся Сириус. — На месте расскажем.

— Сейчас будем, — Ремус не стал допытываться и отключился.

Спустя непродолжительное время всеобщего молчания — каждый собирался с мыслями и готовился к грядущим непростым событиям — прибыли взволнованные Анна и Ремус.

— Выкладывайте, что стряслось, — потребовал не ожидавший ничего хорошего Ремус, быстро переглянувшись с Анной.

— А, мистер Кентберри, и вы здесь, здравствуйте, — она заметила прислонившегося к стене в дальнем углу Винсента, который так и не стал садиться.

Тот лишь отрывисто кивнул, а Ремус помрачнел ещё больше: присутствие Винсента явно намекало на серьёзность ситуации. Чутьё, к сожалению, не подвело. Когда друзья поведали о случившемся, пусть и стараясь не сгущать краски, Ремус и Анна долго не могли прийти в себя, и, наконец, с трудом осмыслив шокирующие новости, просто сердечно обняли Стеллу и Эвелин: они хорошо понимали, что любые слова утешения сейчас неуместны и могут ранить ещё сильнее.

— Я всё сделаю, — заверил Ремус после просьбы проверить наутро состояние Стеллы и убедиться, что изменение памяти действует правильно.

— Тьфу, ещё же Снейп, — с неудовольствием вспомнил Сириус. — Надо его предупредить, иначе наломает дров.

— Схожу к нему домой, — деловито определил Ремус, но Сириус, конечно же, уловил скрытое за деланной невозмутимостью внутреннее смятение друга.

Вслух Сириус, правда, ничего не сказал, только чуть улыбнулся с искренней благодарностью. Дальнейшая беседа не клеилась, и всех присутствующих опять сковало неловкое молчание: всё было ясно без лишних слов, а досужие разговоры навеяли бы ненужное уныние. Чтобы не терять попусту драгоценное время, Сириус снова углубился в «Лабиринты памяти», решительно отметая не дававшие как следует сосредоточиться пессимистичные мысли. К чтению присоединился и Регулус, которому тоже предстояло взвалить на плечи этот непомерный груз и изгладить свой образ из памяти любимой.

— Не будем мешать, — Стелла импульсивно поцеловала Сириуса в щёку, отчего на миг болезненно защемило сердце, и встала. — Эв, пойдём.

Та с большой неохотой отстранилась от Регулуса и, в очередной раз тяжко вздохнув, последовала за ней.
Несколько раз Сириус и Регулус с особой тщательностью перечитывали книгу от корки до корки, чтобы не упустить ни одной детали и исключить любые ошибки. Наконец, понимая, что оттягивать столь нежеланное дело дальше некуда, Сириус потёр пальцами беспрестанно нывшие тупой болью виски и поднял глаза. Стелла и Эвелин о чём-то негромко переговаривались с Винсентом, Ремусом и Анной у иллюзорного окна в другом конце комнаты. Все выглядели немного успокоившимися, но это внешнее умиротворение, к сожалению, было обманчивым. Сириус точно знал: такой же неподъёмный камень, как и у него, лежит на душе у каждого. Стелла почувствовала его взгляд, обернулась и, будто читая мысли, коротко кивнула. Пора.

В маленькой квартире, служившей прикрытием для тайной жизни Стеллы, были наскоро сделаны несложные, но необходимые приготовления, чтобы создать впечатление обычных вечерних посиделок двух сестёр: накрытый цветастой скатертью стол, две дымящиеся чашки свежего ароматного чая и тарелка с аппетитной горкой сладких пончиков.

— Идём, Рем. Это их личное, — окинув взглядом получившуюся нехитрую обстановку, Анна потянула стоявшего посреди комнаты и нервно перебиравшего пальцы Ремуса обратно в тайник. — Удачи вам, дорогие.

— До скорой встречи, — спохватился тот и, уходя, с нарочитой небрежностью помахал рукой.

— До скорой, — эхом повторила Стелла, делая ударение на последнем слове.

Бледная, как смерть, Эвелин, которой Регулус что-то тихонько шептал, обняв за плечи, сумела только изобразить подобие улыбки. Винсент произнёс пару пустяковых фраз, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу, доверительно подмигнул дочке с племянницей и тоже ушёл, быстрым жестом смахнув, похоже, слезу с ресницы.

С внезапно нахлынувшей робостью Сириус повернулся к Стелле. В её взгляде смешались беспросветная тоска и самоотверженная готовность встретиться с неизбежным. Он хотел поцеловать её на прощание (нет, ни в коем случае не прощание, а лишь короткое расставание!), но сдержал порыв: свежие яркие эмоции в её сознании только усложнят процесс изменения слоёв памяти.

В глубине души страстно желая, чтобы произошло чудо и следующий миг никогда не наступал, Сириус поднял волшебную палочку. Где-то рядом, в двух шагах Регулус, наверное, делал то же самое, но Сириус этого почти не осознавал. Он не сводил глаз со Стеллы — такой родной, любимой, своей. И такой одинокой и беззащитной. Как всё-таки жизнь может перевернуться с ног на голову за считанные часы: буквально вчера он от всего сердца благодарил Винсента за спасение Стеллы от беспощадной руки Викторинуса, а сейчас должен добровольно сотворить тот же ужас. Нет, совсем не тот же... Это всё ради неё. Она ему доверилась. Доверилась, как всегда. И он ни за что её не оставит.

— Я верну тебя, — едва слышно прошептал Сириус и слегка сжал её ладонь.

— Я верю, — губы чуть дрогнули, и она сама отпустила его руку.

Через мгновение её взгляд опустел.

* * *
Сириус потерянно оглядел разом осиротевшее и потускневшее убежище, которое ещё совсем недавно казалось таким уютным и наполненным душевным теплом. Ремус, Анна и Винсент сидели с угрюмыми лицами, почти не шевелясь и бесцельно уставившись куда-то вдаль. На Регулуса и вовсе было больно смотреть, на его словно вмиг осунувшемся лице лежала тень бесконечной печали. Наверняка и сам Сириус выглядел не лучше. Перед глазами стоял образ Стеллы в ту самую, последнюю секунду. Он помотал головой, избавляясь от призрачного наваждения. Нельзя позволять чувствам взять верх над разумом и впадать в уныние. Это не навсегда. Лучше убедиться, что они точно всё предусмотрели.

Ещё раз всё детально прокрутив в памяти, Сириус вдруг вскинул голову и неожиданно для всех нарушил скорбную тишину:

— Рем, придётся кое о чём попросить Снейпа.

Часть II. Глава 22

Доносившееся со всех сторон гулкое тиканье действовало на нервы самым неприятным образом, и голова уже просто пухла от этого ни на секунду не затихавшего хора десятков, а может, и сотен часов всевозможных форм и размеров. Хорошо хоть глаза давно привыкли к фонтанирующему искристым светом высокому сосуду, содержавшему в себе отражение беспрерывного цикла жизни. С самого утра Северус безвылазно торчал в Комнате времени, то и дело настороженно поглядывая на чёрный прямоугольник закрытой двери. Перед ним на столе покоились два неисправных «экспоната». Первые часы причудливой изогнутой формы из слоновой кости с украшением в виде искусно смастерённой фигурки гиппогрифа на верхушке, были абсолютно безмолвны. Звучание же вторых, представлявших собой незатейливый деревянный брусок на четырёх коротких ножках, выпадало из общего стройного ряда: в них что-то периодически позвякивало, и ритм то и дело сбивался. Чтобы починить оба экземпляра, хватило бы и получаса, но Северус нарочно тянул время — весьма иронично для такого места. Ещё вчера он вызвался выполнить это пустяковое задание и до сих пор уверял периодически недовольно заглядывавшего Фокса, что при детальном рассмотрении поломки оказались намного серьёзнее и усилий потребуется гораздо больше. Но начальник, понятное дело, в любой момент мог распознать притворство, и тогда Северусу точно не поздоровится.

Северус небрежно вертел в руках часы с гиппогрифом, машинально обводя пальцами шершавые на ощупь резные крылья, а мысли витали далеко отсюда. Да, Блэк неплохо устроился: прячется где-то там в своей норе и ловко раздаёт указания. С какой стати Северус должен нянчиться с его девчонкой? Надо было сразу отправить Люпина с такими нелепыми просьбами куда подальше... Пусть бы эта шайка расхлёбывала проблемы самостоятельно. Нагло обокрали Министерство и надеялись, что всё легко сойдёт им с рук, наивные. А когда не получилось, вздумали втянуть в свои преступные делишки ещё и Северуса. Чем думали эти самонадеянные болваны, одному Мерлину известно. Им стоило как следует раскинуть мозгами, тщательно всё обдумать и добыть амулет не столь прямолинейным способом, но куда уж тут, такого за ними никогда не водилось. А теперь под угрозу поставлена не только миссия по созданию Портала Времени, но и свобода или даже жизнь всех участников авантюры.

Однако сквозь кипевшую в душе злость и пронесённую сквозь года старую неприязнь к компании так называемых Мародёров неуклонно пробивалась мысль, которая и побудила Северуса всё-таки согласиться помочь. Тем памятным вечером в лощине после получения всей нужной информации Блэк мог, совершенно не напрягаясь, заставить заклятого неприятеля навсегда забыть об их встрече, однако вместо этого сдержал обещание. Странно, ведь Северус всегда считал, что этот напыщенный индюк на подобное просто не способен. Но тот, к немалому удивлению, посвятил недруга в свой план, даже не подозревая, насколько для Северуса это важно. Лили... Её образ, как живой, постоянно всплывал в памяти, словно они виделись всего минуту назад, а ведь на самом деле они поссорились задолго до её гибели. Гибели... Ужасающая реальность, главным виновником которой являлся сам Северус, острым шипом раз за разом прошивала всю его сущность и парализовала рассудок. Лишь вера в то, что ещё возможно всё изменить, мобилизовала силы и не давала опустить руки. Но Блэк этого никогда не узнает, много чести...

Боковое зрение уловило движение открывающейся двери. Северус молниеносно поставил часы на место и принял сосредоточенный вид, быстро схватив давно лежавшую без дела волшебную палочку. Лучше бы всё-таки это был Фокс, а не...

Закончить мысль он не успел, потому что раздалось ворчливое:

— Северус, ты всё ещё здесь?

Тот отрешённо поднял голову, будто его оторвали от кропотливой работы, и рассеянно произнёс:

— А, мистер Фокс, это вы... Занимаюсь с часами, как и договаривались.

— До сих пор?! — возмущённо вскричал Фокс, заглушая даже наполнявшее каждый уголок комнаты вездесущее тиканье.

— Весьма тонкая работа, — с видом знатока пожевал губу Северус, легонько постучав палочкой по гладкому корпусу деревянного экземпляра. — Кто-то потрудился на славу и наложил несколько видов опасных чар, которые сложно распознать и нейтрализовать. Надо действовать с величайшей осторожностью, если мы не собираемся взорвать Министерство, конечно.

— Ладно, работай, — неохотно сдался Фокс. — Но учти, если и сегодня не управишься, поручу кому-нибудь поумнее и вычту из твоего жалованья. Так и знай.

— Всё будет в лучшем виде, не сомневайтесь, — закивал Северус, простодушно заглядывая ему в глаза.
На самом деле в голове вдруг возникла спонтанная идея кое-что выяснить. Хорошо, что Фокс не в курсе его обширных познаний в области легилименции и ни за что не догадается, что не слишком расторопный подчинённый прямо сейчас вздумает читать его мысли.

— Так, пойду, — Фокс моргнул, бессознательно освобождаясь от скрытого воздействия гипнотического взгляда, и быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Тем временем Северус бесцеремонно оттолкнул часы, выругался сквозь зубы и метнулся к малозаметной ширме, закрывавшей узкий проём в стене, который отделял Комнату времени от ещё одного зала. Того самого. Рефлекторно бросив убийственный взгляд на затянутое сплошной серой дымкой зеркало Еиналеж, Северус подлетел к одному из широких столов и принялся ожесточённо копаться в изобилии беспорядочно наваленных разнообразных магических предметов. Судя по тому, что он успел распознать в мыслях Фокса, в распоряжении всего несколько минут. Тьфу ты, Мерлинова борода, здесь ничего. С раздражением оставив бесполезный стол, Северус ринулся к соседнему, отличавшемуся от первого только набором артефактов. Наконец, он издал приглушённый возглас облегчения, и в руке оказалась золотая цепочка с подвеской из двух магнетически переливающихся агатов в тонкой оправе. Слегка зажав находку в кулаке, Северус торопливо вернулся на своё место — и, похоже, точно вовремя.

Дверь медленно приотворилась, и в комнату печальной тенью прошмыгнула Кентберри. Даже не повернув головы в сторону Северуса, она намеревалась пройти мимо прямиком к ширме, но тот незамедлительно поднялся и преградил путь.

— Эй, Фокс просил передать, — он протянул руку, но Кентберри нервно шарахнулась в сторону.

— Чего тебе? — буркнула она, сверля Северуса подозрительным взглядом.

— Глухая, что ли? — поморщился он и раскрыл ладонь, демонстрируя только что не без труда найденный кулон.

— А, не стоило, как-нибудь справилась бы сама, — Кентберри брезгливо выхватила у него украшение, круто развернулась и исчезла в дверном проёме.

Неодобрительно хмыкнув и покачав головой ей вслед, Северус снова уселся за стол, подпёр щёку кулаком и хмуро уставился на пару сломанным часов, порядком надоевшую за всё это страшно медленно тянущееся время.

* * *
Бездумно перекладывая из одной руки в другую дурацкий кулон, который срочно понадобился Фоксу (она даже не расслышала зачем), Стелла брела по коридору и вяло высматривала впереди фигуру начальника. Сейчас он, разумеется, начнёт на повышенных тонах корить её за медлительность и уличать в незаинтересованности, ну и пусть. Настроение и без того, как всегда, было донельзя паршивым, а тут ещё этот Снейп вечно путается под ногами. Какой боггарт понёс его работать в тот же отдел? Школьный неприятель служил живым напоминанием о старых беззаботных временах, о тех чудесных годах, когда она чувствовала себя по-настоящему счастливой и ничто не омрачало волшебную феерию дружбы, а потом и любви, которая, казалось, будет длиться вечно. Какой же Стелла была доверчивой и простодушной тогда, да и после окончания школы... Наполненные дурманившей сладкой ложью времена давно канули в небытие, оставив после себя лишь горький след воспоминаний, которые, несмотря на все усилия, никак не получалось вытравить из памяти.

К тому же каждый раз при виде Снейпа в душе вскипала глубокая обида. Какая всё-таки жестокая несправедливость: даже бывший Пожиратель Смерти каким-то образом сумел выйти сухим из воды, избежать наказания и как ни в чём не бывало продолжать жить. И теперь с невозмутимым видом разгуливал по Министерству, мирно занимался работой и не испытывал ни малейших угрызений совести. Она же, ровным счётом ничего дурного не совершив, а наоборот, на протяжении нескольких лет неустанно боровшись как раз против таких, как Снейп, оказалась полностью сломлена и раздавлена бесконечно циничной реальностью.

Погружённая в разъедавшие душу раздумья, давно ставшие постоянными спутниками, Стелла сквозь гул оживлённого коридора едва различила, как кто-то позвал запыхавшимся голосом:

— О, Стелла, вот ты где!

— Да иду я, иду! — с досадой обернулась она, решив, что Фокс отправил за ней «гонца», чтобы поторопить.

Но нет, отдуваясь от быстрой ходьбы, Стеллу догонял Пол Фергюсон — один из младших авроров, который поступил на службу ещё в бытность её работы в Аврорате, но до сих пор не получил повышения. Стелла недоумённо поджала губы и приостановилась около декоративного деревца в керамической кадке, которое стояло в небольшом закутке прямого, как стрела, длинного коридора. Какое дело может быть к ней у Аврората? Она даже понятия не имела, чем они там сейчас занимаются. Бурлившая ключом жизнь вокруг в последние месяцы обходила Стеллу стороной, она превратилась в пассивного, ни во что не вовлечённого наблюдателя и просто плыла по течению.

— Уфф, все уровни обошёл! — еле успев затормозить, чтобы не врезаться в Стеллу, выпалил Фергюсон. — Мистер Скримджер просит тебя подойти для дачи показаний... Нет-нет, ничего особенного, — замахал руками он, заметив, как вытягивается её лицо. — Как он сказал, обычный опрос свидетелей.

В действительности Стелла болезненно отреагировала на эти слова не из-за страха гипотетических обвинений, как наверняка подумал Фергюсон — уж она-то точно знала, что ничего противозаконного не делала. Просто память пронзили мучительные воспоминания. Тогда её тоже выдернули прямо перед возвращением из командировки именно для дачи показаний, а потом начался сущий ад... Ох, ну почему, почему бессердечная память опять коварно пробуждает события худшего дня в жизни? Видимо, никогда уже не удастся избавиться от жутких теней прошлого, которые везде следовали по пятам и не хуже дементоров высасывали без остатка робкие искорки ещё теплившихся на самом дне души если не положительных, то хотя бы нейтральных эмоций.

— Эй, так ты идёшь? — нетерпеливый возглас Фергюсона стряхнул с неё начавшее было затягивать наваждение.

Отрешённо кивнув и глядя куда-то поверх аврора, Стелла с безучастным видом пошла следом и снова окунулась в круговорот трагических событий восьмимесячной давности, которые против воли проносились перед глазами. Очнулась она лишь в тот момент, когда неожиданно увидела Эвелин, которая с недовольным видом стояла возле кабинета главы Аврората, подпирая спиной стену. Фергюсон футов на десять не довёл Стеллу до двери, скороговоркой протараторил что-то неразборчивое и проворно улетучился, видимо, поспешив по своим дальнейшим делам.

— Ну, наконец-то, — завидев её, Эвелин улыбнулась, но Стелла почувствовала в голосе лёгкое напряжение. — Скримджер попросил дождаться тебя.

— А в чём, собственно, вообще дело? — спросила она, просто чтобы отделаться от навязчивых мыслей.

— Всё из-за этого Гравеля, — скривилась Эвелин. — Скримджер собрался просмотреть в Омуте нашу с ним встречу. Думает, я настолько недалёкая, что не разглядела чего-то важного, — пренебрежительно фыркнула она. — Надо же было так вляпаться. Думала, приятный парень, ко мне неровно дышит, а он, значит, какие-то тёмные делишки проворачивал, дрянь. Я ещё и в твою квартиру его умудрилась притащить, вот теперь и к тебе тоже цепляются. Извини.

— Ничего, хоть развеюсь, — лаконично отозвалась Стелла на пространные разглагольствования кузины.

— Ладно, вижу, я тебя уже заболтала, — спохватилась Эвелин. — Пойдём.

Да, всё-таки Эвелин повезло намного больше: она не успела проникнуться серьёзными чувствами к обходительному, но лживому французу. Хорошо, что обман сразу всплыл на поверхность, ведь своей незавидной участи Стелла не пожелала бы никому. А так кузина повздыхала по несостоявшемуся ухажёру всего неделю, поначалу решив, что он просто стал жертвой чьих-то интриг, которые привели к зачистке памяти. Но вскоре «переболела», круто пересмотрела точку зрения, и первоначальная симпатия сменилась стойким отвращением.

Скримджер тем временем встретил свидетельниц со сдержанным, но всё же ощутимым воодушевлением, будто и впрямь был уверен, что сможет извлечь из воспоминаний что-то ценное. На рабочем столе рядом с отодвинутыми ближе к краю стопками бумаг уже была подготовлена невысокая металлическая чаша с гравировкой по ободку в виде ряда повторяющихся эмблем Министерства.

— Начнём с вас, мисс Уайтс, — прокомментировал Скримджер, указывая на чашу. — Напомню, потребуются все эпизоды, где вы вместе с Гравелем.

Явно чувствуя неловкость, которая отражалась в её не слишком уверенных движениях, Эвелин чуть помедлила, шагнула к Омуту и неохотно начала опускать в блестящую чашу тонкие бесплотные нити мыслей. Следующие минут пятнадцать Стелла рассеянно глядела на полупризрачные, немного смазанные образы, которые свободно парили над Омутом. Скримджер с сосредоточенным лицом внимательно всматривался в менявшиеся одна за другой сцены с участием Гравеля, а Эвелин нетерпеливо постукивала ногой, демонстративно отвернувшись и всем видом показывая, что смотреть там абсолютно не на что. Наконец, Скримджер взмахнул палочкой. Извивающийся дымок, из которого причудливым образом складывались фигуры людей, резко опал и тут же смешался с общей серебристой массой, заполнявшей чашу.

— Что ж, достаточно, — голос Скримджера звучал разочарованно. — Спасибо, мисс Уайтс. Свидетельские воспоминания, как и положено, остаются у меня: позже перепроверю всё более подробно, — похоже, он упрямо не желал мириться с неудачей. — Теперь ты, Стелла, прошу.

Услышав своё имя, она встрепенулась, не без труда припомнила не оставивший значимого следа в памяти ужин в компании Эвелин и Гравеля и повторила действия кузины. Просмотр её единственного подходящего к делу воспоминания занял гораздо меньше времени, и уже через несколько минут Скримджер с досадой кашлянул. Разумеется, ничего стоящего узнать не удалось. На что он вообще рассчитывал? Словно в знак согласия с её мыслями, Эвелин, повернувшись к Стелле, украдкой снисходительно изогнула бровь. Полагая, что процедура окончена, они собирались распрощаться с главой Аврората, но тот вдруг поднял руку:

— Стелла, ещё на пару слов. Напрямую это не относится к Гравелю, но может быть очень важно в раскрытии его дела.

— Слушаю, — озадаченно протянула она, совершенно не представляя, о чём пойдёт речь.

— Из министерских источников я узнал, что у твоего отца хранится некий амулет Луны, — Скримджер сделал паузу в ожидании её реакции.

— Хм, — Стелла растерянно потёрла лоб: такого поворота она не предполагала. — Да, я изучала архивы по заданию Отдела тайн, наткнулась на этот артефакт и сведения о том, что он принадлежит моему отцу. Тогда я попросила его показать амулет. Но, увы, он оказался подделкой, обычной безделушкой.

— И ты можешь подтвердить это здесь? — неожиданно Скримджер недвусмысленно кивнул на Омут, чем поверг её в небольшое замешательство.

Никакой связи между амулетом и Гравелем по-прежнему не улавливалось, да и внезапный вопрос прозвучал, словно обвинение.

— Вы что, в чём-то её подозреваете? — опередив Стеллу, встряла молчавшая до этого Эвелин. — Нам вообще-то сказали, это просто свидетельский опрос! И причём тут Гравель?

— Хотел бы всё подробно разъяснить, но информация, к сожалению, засекречена не мной, — сухо процедил Скримджер. — Могу лишь сказать, что ситуация крайне серьёзная, и с меня строго спрашивают наверху, поэтому вынужден проверять любые возможные версии. Но да, Стелла имеет полное право отказаться предоставлять эти воспоминания.

— Да уж, естественно она откажется! — снова ответила Эвелин за не спешившую кипятиться Стеллу: скрывать всё равно было нечего, и догадки Скримджера выглядели смехотворно. — И может, мне стоит пожаловаться отцу на ваше злоупотребление?

— Эв, не надо, — наконец, остановила её Стелла, попутно отметив, что бурное возмущение кузины почему-то не вызвало у главы Аврората обычной для него волны ярости. — Пусть посмотрит, иначе от меня вряд ли отстанут.

Хотелось побыстрее отделаться от Скримджера и всего этого глупого фарса, так что проще было согласиться. И не хватало ещё впутывать сюда дядю Виктора, встречи с которым до сих пор доставляли внутренний дискомфорт: он так и не смог до конца простить племяннице фатальную ошибку в отношении того, чьё имя теперь навсегда стало для неё личным табу.

— Но он ведь не имеет... — начала было спорить Эвелин, но прервалась, махнув рукой. — Как хочешь, что я лезу...

— Если так необходимо, смотрите, — равнодушно пожала плечами Стелла, обращаясь в Скримджеру.

— Вот и чудно, — почему-то показалось, будто тот остался недоволен её покорностью.

Снова Стелла подошла к чаше, поднесла к виску волшебную палочку и медленно вытянула пару искрящихся серебром нитей воспоминаний. С подавляемой досадой Скримджер наблюдал, как она берёт у отца амулет, тщательно исследует его и не обнаруживает ни капли магии.

— Что ж, всё ясно, извини, — кисло протянул Скримджер, возвращая очередные образы обратно в Омут. — Пойми, долг обязывает... Более не задерживаю вас обеих.

— Никаких проблем, — примирительно ответила Стелла, и вместе с еле сдерживающей гнев и готовой вот-вот взорваться Эвелин, коротко попрощавшись, наконец, покинула кабинет.

* * *
Тяжело отдуваясь, Руфус устало опустился в кресло и раздражённым жестом отодвинул от себя Омут памяти. Щекотливое дело, касающееся безопасности всего магического сообщества, наглухо затягивалось и всё ощутимее заходило в полный тупик. А Багнолд между тем день ото дня свирепела всё больше и требовала немедленного результата. Ещё в первые дни, как только выяснилось, что Эвелин Уайтс по собственной инициативе выдала Гравелю приглашение на министерский приём, Руфусу хотелось более подробно всё изучить с помощью Омута или Веритасерума. Но он понимал, что вряд ли сможет добиться разрешения (влияние Викторинуса Уайтса в министерских кругах всегда было значительным), и отложил идею в долгий ящик. И вот Министр неожиданно сама предложила этот вариант, уже подзабытый Руфусом в небывалом ажиотаже. Но, увы, желаемого результата спонтанная проверка не принесла: придраться было не к чему. Наверное, он всё же переоценил возможности юной особы, посчитав, что та способна на столь изощрённую афёру, и на самом деле она оказалась всего лишь пешкой в чьей-то более крупной игре. Да и только сейчас пришло осознание: Эвелин вела бы себя куда менее спокойно, будь она замешана в преступлении.

А Стелла... Изначально никаких оснований и даже намёка её подозревать у Руфуса не возникало, но человек, причин не прислушиваться к которому он не имел, внезапно нанёс визит и раскрыл весьма интересные сведения насчёт ещё одного амулета. Да, они с этим человеком предполагали, что Стелла может не согласиться дать показания, но отказ подтвердил бы, пусть и косвенно, что она лжёт насчёт подделки, и позволял продолжить работу в этом направлении. Однако и тут поджидала неудача: подозрения оказались беспочвенными, и, похоже, разработку этой версии придётся прекратить. Странно, конечно, что такой серьёзный человек, как его осведомитель, ошибся, но, как бы то ни было, теперь придётся изобретать другие гипотезы, на которые, честно говоря, не осталось ни сил, ни смекалки.

Руфус мрачно покачал головой, резко поднялся, убрал с глаз долой Омут в большой двустворчатый шкаф, стоявший позади стола, сел обратно и углубился в размышления, в очередной раз начав перелистывать то немногое, что удалось собрать по делу кражи ценных и опасных в плохих руках артефактов из хранилища. Скоро Багнолд снова потребует отчёт, но сегодняшний визит Стеллы и Эвелин, на который возлагались немалые надежды, не принёс ничего позитивного, и докладывать Министру, увы, совсем не о чем.

Часть II. Глава 23

— Устроил не пойми что! — никак не могла успокоиться Эвелин, когда они со Стеллой вышли из кабинета и направились прочь. — Да у него на лице было написано, что он просто мечтает тебя уличить в какой-то высосанной из пальца чуши!

— Какая разница? Я же знаю, что ни в чём не виновата, — вяло отмахнулась Стелла, начиная уставать от громких возмущений кузины. — На Скримджера наседают, вот и выдумывает всякое.

Её, напротив, ситуация нисколько не тронула. Эх, если бы пустые домыслы главы Аврората были самой большой проблемой в жизни... Вся эта суетливая возня теперь казалась такой мелкой и незначительной с высоты её огромной печали.

— А я бы на твоём месте этого так не оставила, — не унималась Эвелин, хотя создавалось впечатление, будто она лишь старается отвлечь кузину от беспрерывных внутренних терзаний. — Мало ли что ещё взбредёт ему в го... Что?

Она не договорила и недоумённо глянула на Стеллу, которая вдруг остановилась как вкопанная, случайно нащупав в кармане кулон, благополучно забытый сразу же, как только началась кутерьма с вызовом к Скримджеру.

— Фокс, поручение... Мне пора, — сумбурно пояснила она.

— Хорошо, увидимся вечером, — Эвелин на мгновение положила ей руку на плечо и, не став задерживать, быстро удалилась.

Со вздохом Стелла отправилась на поиски Фокса, но не успела пройти и двух десятков футов, как сварливый начальник возник из-за очередного поворота.

— Стелла, ты с ума сошла?! — предсказуемо начал отчитывать её Фокс, так громко закричав на весь коридор, что люди стали оборачиваться. — Час, наверное, прошёл! Где тебя носит?

— Мистер Скримджер вызвал по срочному делу, можете у него уточнить, — не встречаясь с ним взглядом, пробубнила Стелла и протянула пресловутый кулон.

— Некогда мне с ним болтать, — уже тише проворчал Фокс, но, увидев в её ладони цепочку с двумя переливчатыми радужными камнями, снова вскипел: — А мне-то это зачем? Я же велел отдать МакФаддену! Ты вообще не слушаешь, что я говорю!

— Извините, не поняла, — угрюмо пробормотала Стелла.

— Иди уже, — цокнул языком Фокс. — МакФадден, по-моему, сейчас в Зале пророчеств... А, постой, чуть не забыл (вам всем уже уподобляюсь): захвати ещё ту шкатулку, что месяца три назад нашли в Кингсбридже. Надеюсь, помнишь? Возьмёшь там же, где кулон. И пошевеливайся! — больше для вида прикрикнул он и уже на ходу сокрушённо добавил: — Не пойму, что с тобой творится в последние дни...

Стелла проводила его озадаченным взглядом. В последние дни? Да она такая с самого момента поступления в Отдел, неужели Фокс раньше не замечал? Хотя, конечно, кому какое дело до её личной трагедии — ничтожного камешка в вечном, ни на секунду не останавливающемся бурном потоке жизни. Всем наплевать... Круто развернувшись и пытаясь не зацикливаться на одних и тех же негативных мыслях, снова незаметно протягивающих свои цепкие холодные щупальца, Стелла, наконец, сосредоточилась на текущей задаче.

Комната времени во второй раз за сегодня встретила её неизменным раздражающим тиканьем и слепящим глаза ярким светом, но на этот раз хотя бы Снейп куда-то испарился. Его изо дня в день маячившая в Отделе хмурая физиономия и вечный подозрительный взгляд из-под насупленных бровей не добавляли красок в её и без того тусклое бесцветное существование, не говоря уже о том, что невольно напоминали о разбитом вдребезги прошлом.

Пройдя ряды заставленных часами длинных столов, Стелла проскользнула за ширму. С обречённым вздохом она оглядела царящий на двух больших столах форменный бардак и приступила к поиску. Понадобилось некоторое время, прежде чем она извлекла из груды волшебных вещей легко умещавшуюся в ладони невыразительную деревянную шкатулку с миниатюрным замочком, ключ к которому, если не изменяла память, никто так и не обнаружил. Отправив вещицу в карман, в компанию к уже лежавшему там кулону, Стелла двинулась было к выходу, как вдруг взгляд зацепило возвышавшееся в конце зала зеркало Еиналеж — уже больше полугода бесполезное из-за загадочного, до сих пор не раскрытого сбоя в наложенных на него чарах. Но сердце вдруг беспричинно шевельнулось в груди. Повинуясь необъяснимому побуждению, Стелла повернулась и, словно зачарованная, стала медленно подходить к зеркалу, поверхность которого застилала серая неспешно колышущаяся дымка, которая манила чем-то непостижимым и неуловимо ускользающим от сознания. Странно, ведь Стелла множество раз вместе с остальными подолгу изучала зеркало в попытках отыскать причину поломки, которые всегда оканчивались неудачей, но сейчас...

Наконец, она остановилась точно напротив, не сводя с зеркала немигающего взгляда. Минуту-другую ничего не менялось. Неожиданно настигший морок, который одурял рассудок и не давал выйти из оцепенения, стал понемногу отступать, и Стелла начала отворачиваться, ругая себя за непонятное помутнение. Но плотные серые клубы внезапно стали рассеиваться, проявляя расплывчатые контуры чьей-то фигуры. Стелла замерла, затаив дыхание, и придвинулась ещё ближе. Через несколько мгновений зеркальная гладь прояснилась, освобождаясь от разрозненных остатков клочковатой пелены. И тогда она увидела. Увидела его. Пораженный возглас застрял в горле, так и не вырвавшись наружу. Стелла беспомощно хватала ртом воздух, задыхаясь от переполнявших эмоций и не в силах оторвать глаз от зеркала. Он был таким же, как в последнюю их встречу, когда она ещё не знала его истинной сущности. Смотрел в упор, не мигая, но без тени злорадства или издёвки, а испуганно, даже отчаянно и с... любовью. Да, любовью. Стелла прекрасно помнила этот взгляд и это чувство, давно угасшее в её душе и теперь невольно возрождавшееся вновь, будто и не было бесконечных месяцев боли и мучительного осознания чудовищного предательства. Казалось, он вот-вот протянет руку, вытащит её из нескончаемого кошмара, заберёт к себе в далёкий мир снов где-то на изнанке реальности, и они навсегда останутся вместе...

Нет, нет! Он лицемер, убийца, монстр! Это всего лишь иллюзия, отвратительная ложь, порождение её скрытых глубоко в сердце желаний... Желаний? Стелла вспомнила, что за зеркало стоит перед ней. Не может быть, ведь все чувства полностью вытоптаны, вырваны с корнем и уничтожены. Разве они могли сохраниться после всего, что он сделал? Разум твердил, что надо прямо сейчас сбросить путы губительных грёз и бежать отсюда как можно скорее. Однако вместо этого Стелла, словно прикованная, не могла сдвинуться с места, по-прежнему не сводила взгляда с его лица, рассматривала каждую знакомую наизусть чёрточку и уже готова была податься вперёд, чтобы упасть в его объятья, забыв, что это просто мираж. Но тут невесть откуда взявшийся грубый толчок чуть не сбил Стеллу с ног. Кто-то отпихнул её от зеркала, выдёргивая из гипнотического транса, развернул и начал трясти за плечи. Сознание стало проясняться, и Стелла, как в тумане, различила перед собой перекошенную физиономию Снейпа.

— Ты видела? Что ты там видела? — выдохнул он и, заметив её остекленевший взгляд, бессильно проскрежетал: — Так и знал... Всего пять минут...

Вид опостылевшего недруга, да ещё и нагло лезущего не в своё дело вмиг отрезвил затуманенный ум. Помотав головой, Стелла окончательно очнулась от забытья, с омерзением скинула с плеч руки Снейпа и угрожающе наставила на него волшебную палочку:

— Совсем больной? Не смей ко мне прикасаться!

Она брезгливо отряхнула мантию и, чтобы, упаси Мерлин, нечаянно не обернуться на зеркало, хотела побыстрее уйти, обогнув торчавшего на пути, как столб, Снейпа. Но тот неумолимо шагнул к ней, преграждая путь:

— Там был... — он понизил голос и почти шёпотом произнёс: — Блэк?

Услышав месяцами усердно стираемую из памяти фамилию, Стелла не смогла совладать с эмоциями и застыла на месте.

— Откуда ты знаешь? — изумлённо пробормотала она. — Ты тоже видел?

Конечно, надо было всё отрицать и поскорее избавиться от общества явно что-то замышлявшего Снейпа, но слова непроизвольно сами слетели с губ.

Тот проигнорировал вопросы и тоже поднял палочку.

— Ты уже была у Скримджера?

— Отвали, чего прицепился? — гневно выпалила Стелла, с ужасом осознав, что он откуда-то в курсе даже её недавнего визита к главе Аврората. — Хочешь оглушить меня в стенах Министерства? Валяй! Посмотрим, как отреагирует Фокс.

Снейп скривился, но палочку всё же нехотя опустил, однако уходить с дороги не торопился.

— Так была или нет? — не отставал он, пытаясь поймать её взгляд, очевидно, чтобы прочесть мысли, но Стелла ещё со школы помнила его подобные жалкие уловки и поставила ментальный блок.

— Слушай, мне некогда, — зло прошипела она. — Найди для своей идиотской болтовни кого-нибудь другого.

В соседней комнате раздался скрип отворяемой двери, послышались голоса, и Снейп инстинктивно повернул голову на звук. Стелла воспользовалась моментом, оттолкнула его и ринулась к выходу, но Снейп упрямо увязался следом. Пробравшись через группу сотрудников Отдела, начавшую что-то бурно обсуждать у застеклённого шкафчика с Хроноворотами, она толкнула дверь позади хрустального искрящегося сосуда, которая вела в Зал пророчеств. Света здесь было гораздо меньше, и только по зажжённому Люмосу Стелла опознала в одном из проходов между бесконечными стеллажами, заполненными стеклянными шариками, фигуру МакФаддена, который неспешно водил палочкой над приклеенными к полкам табличками — видимо, в поисках определённого пророчества. Стелла подошла, молча сунула несчастные кулон и шкатулку ему в руку и, сделав вид, будто не замечает прицепившегося к ней, как назойливая муха, Снейпа, который уже был тут как тут, вздёрнула нос и прошла мимо него обратно в Комнату времени. А затем и вовсе покинула Отдел тайн и без всякой цели быстрым шагом устремилась вперёд по коридору. Снейп, к её крайнему раздражению, неотвязной тенью следовал по пятам.

Несмотря на отчаянное сопротивление, мысли опять предательски возвращались к нему. Там, у зеркала, Стелла словно на миг очутилась в параллельной реальности и почти поверила, что он ни в чём не виноват, что он до конца дней был верен их любви и дружбе с остальными Мародёрами. Но ведь это невозможно. Всё давно известно, все точки расставлены, и от прежнего мира остался только пепел разрушенных надежд. Она так рьяно и, увы, безуспешно старается выбраться из сетей упрямо не отпускавшего прошлого, а тут, как нарочно, судьба подливает масла в огонь и столь цинично травит и без того вывернутую наизнанку душу. Почему его образ появился в зеркале именно сейчас? Кто-то пытается задурить ей голову? Или она сходит с ума, застряв в лабиринтах собственных воспоминаний? А что, если Снейп сам всё подстроил, чтобы поиздеваться? Однако над зеркалом так долго бьются лучшие умы Отдела — вряд ли Снейп способен их всех провести. Да и ради чего? Не стоила её реакция таких усилий. Даже для него это было слишком. Но тогда как объяснить его поразительным образом попадавшие в точку вопросы и маниакальное преследование?

— Собрался весь день за мной таскаться? — буркнула Стелла через плечо, решительно затормозив почти у самого лифта, после чего повернулась и, смерив презрительным взглядом остановившегося синхронно с ней Снейпа, отчеканила: — Говори, что происходит. Прямо здесь. Иначе сообщу Фоксу.

— Сначала мы должны пойти к твоему отцу, — настороженно оглядываясь, выдал тот совершенно неожиданную фразу.

Стелла опешила от такого заявления.

— Чего-чего? И не подумаю! Не знаю, что ты тут проворачиваешь, но использовать моего отца для своих тёмных планов не советую. На такое я не поведусь. У него нет и никогда не было с тобой никаких дел. Уж поверь, я знаю.

Снейп как-то странно усмехнулся и терпеливо продолжил:

— Меня слушать ты всё равно не станешь. Вон даже не отвечаешь, была ли у Скримджера.

— Да хватит уже с этим Скримджером! — вспыхнула Стелла. — Я не обязана отчитываться, особенно перед тобой! Ты первый ко мне привязался, так что изволь объясниться!

Распинаться перед Снейпом, да ещё и что-то из него вытягивать отнюдь не входило в её планы, но абсурдность ситуации и, главное, всё время стоявшее перед глазами отражение в зеркале Еиналеж не позволяли плюнуть на увиливающего от ответов неприятеля и прямо сейчас доложить о шокирующем открытии Фоксу, что, кстати, было её прямой обязанностью.

— Давай поступим так, — не обращая внимания на её крики, устало потёр переносицу Снейп и вытащил волшебную палочку.

Стелла отпрянула и выхватила свою, но он вдруг демонстративно протянул ей палочку рукояткой вперёд:

— Вот, возьми. Пусть это будет гарантией того, что я не заколдую тебя, как только мы переступим порог кабинета мистера Кентберри, или что ты там себе нафантазировала.

Подобный жест выглядел в высшей степени подозрительно, и Стелла недоверчиво уставилась на Снейпа, но тот выжидающе молчал. Чувствуя подвох, но не в силах распознать, что именно задумал Снейп, Стелла выдернула палочку у него из рук и спрятала в карман. Наверное, это была некая хитроумная манипуляция с его стороны, но жажда выяснить, что на самом деле творится, пересилила осмотрительность.

— Что ж, давай прогуляемся, только быстро, — после паузы согласилась она скрепя сердце и выразительно покрутила палочкой перед носом Снейпа: — Но если что, пеняй на себя.

— Другой разговор, — на миг он просиял, но тут же вновь состроил угрюмую мину и ироничным жестом указал на лифт: — После дамы.

Они поднялись на шестой уровень, где располагался кабинет отца, выбрались из кабины лифта, и Стелла велела Снейпу идти вперёд, а сама двинулась следом чуть на расстоянии, не спуская с него глаз. Вряд ли, конечно, он мог выкинуть какой-то трюк у всех на виду посреди министерского коридора, но на всякий случай Стелла держала волшебную палочку наготове. Тем более Снейп то и дело украдкой озирался по сторонам и вообще казался чересчур дёрганым. Видимо, и впрямь собирался обвести её вокруг пальца и как-то навредить, что изначально и предполагалось. Всё больше убеждаясь в этой версии, Стелла уже хотела отказаться от опрометчивой затеи и повернуть обратно, но тут впереди показалась знакомая дверь. Отступать было поздно.

Снейп ещё раз обернулся и, убедившись, что Стелла никуда не делась, постучал ровно три раза. На ум пришло страшное предположение: а вдруг он что-то сделал с отцом и теперь использует кабинет как приманку? Но углубиться в эти опасения она не успела: дверь слегка приоткрылась, и из проёма выглянул отец.

— Папа, слава Мерлину! — не дав ему и рта раскрыть, вскрикнула Стелла и сердито кивнула на Снейпа: — Ну и что этот тебе наплёл?

— Тише, — шикнул отец, подался вперёд, схватил её за руку и втянул внутрь, жестом призывая Снейпа войти следом.

Когда все оказались в кабинете, отец сразу захлопнул дверь и вдобавок запечатал её заклинанием. Стелла растерянно наблюдала за его действиями. Такие усиленные меры предосторожности явно не предвещали ничего хорошего. Сердце забилось ещё сильнее, и все вопросы сразу вылетели из головы.

— Всё-таки не доглядел... — тем временем туманно обратился отец к Снейпу.

— Как видите, подействовать не успело, — недовольно отозвался тот.

— Ну сколько можно-то! — к Стелле, наконец, вернулся дар речи. — Пап, хоть ты объясни, что случилось! Это всё из-за зеркала Еиналеж? Ты тоже заранее знал, что я там увижу?

— Ровным счётом ничего страшного не произошло, — словно не услышав её вопросов, заверил он, однако напряжённый голос говорил об обратном. — Лучше скажи, ты уже была у Скримджера?

Стелла вздрогнула: отец слово в слово повторил навязчивую фразу Снейпа.

— Полный абсурд... — она с ужасом заглянула ему в глаза, ища признаки подчиняющей волю магии.

Но нет, никаких следов наложенного заклятья. Взгляд оставался полностью ясным, только сильно обеспокоенным. Правда, Империус, например, выявить весьма трудно, но уж в поведении отца она заметила бы любую, даже мельчайшую неестественность. Тогда, может, оборотное зелье? Однако Стелла сразу бы распознала подмену родного человека, а сейчас нутром чувствовала, что перед ней именно отец.

— Дорогая, это я, не бойся, — верно истолковал он её смятение. — И я желаю тебе только добра. Просто ответь, это ведь не сложно.

— Не понимаю, почему ты с ним заодно, — Стелла с ненавистью глянула на молчаливого и непроницаемого Снейпа и, помедлив ещё несколько секунд, обречённо махнула рукой: — Хорошо, я ходила вместе с Эвелин к вашему Скримджеру час-полтора назад. Пустяковое дело, не стоит даже обсуждения. Не нахожу никакой связи с зеркалом!

Отец с видимым облегчением вытер платком выступившие на лбу капельки пота. И даже Снейп не сдержал судорожного выдоха. Столь бурная реакция на рядовую ситуацию была совершенно непонятна, к тому же на волновавшие Стеллу вопросы отвечать никто не спешил.

— Ну, теперь-то скажешь, что всё это значит? — она возбуждённо схватила отца за руку, начиная терять терпение.

— Пока присядь, — он засуетился и торопливо подвёл её к креслу за своим рабочим столом. — Уточню кое-что у Северуса. Это очень важно... Он нам не враг, правда, — добавил он, заметив, как исказилось её лицо.

В интонациях было столько искренности, что спорить Стелла не стала и хмуро пристроилась на краешке кресла.

* * *
Усадив временно притихшую Стеллу, Винсент переместился в противоположный конец кабинета, кивком подозвал Северуса, для верности украдкой наложил заглушающие чары и лишь после этого укоризненно произнёс:

— Северус, тебя же попросили присмотреть...

— Во-первых, я и так не вылезал оттуда почти два дня, — нахмурился тот. — А сейчас просто не было выхода и пришлось отлучиться: не подчиниться прямому указанию Фокса — нажить ещё больше проблем. А во-вторых...

— Сириус предположил, — перебил Винсент, — если Стелла увидит его в зеркале, чары могут начать разрушаться: её чувства к нему слишком сильны.

— Я в курсе, — с неприязнью фыркнул Северус. — Люпин мне передал... Так вот, во-вторых, я всё же успел оттащить её вовремя, это точно. Вы же видите, она ничего не вспомнила.

— Если только опять туда не пойдет, — пессимистично покачал головой Винсент. — А она обязательно это сделает, я-то знаю свою дочь. И это может привести к непоправимым для рассудка последствиям. Думаю, мы должны аккуратно подправить эпизод с зеркалом в её памяти.

— Нет уж, увольте. Я в её голову не полезу, мы так не договаривались, — категорично отказался Северус. — Повторно искажать уже изменённое сознание — так себе идея. Если она тронется умом, Блэк меня убьёт. Да и вас вряд ли пожалеет, — мрачно усмехнулся он.

— Вообще-то я отец и никак не меньше Сириуса боюсь за состояние Стеллы! — рассердился Винсент. — Понимаю, тебе всё равно...

— Если ввязался, значит, нет, — холодно обронил Северус.

— А ещё она может с кем-то поделиться — с Эвелин, например. Да взять и доложить тому же Фоксу, в конце концов! — от нервного напряжения стало не хватать воздуха, и Винсент расстегнул верхнюю пуговицу.

— Элементарно попросите этого не делать, вы же отец, — вдруг предложил Северус простой выход, ускользавший от сосредоточенного на всевозможных скверных исходах Винсента. — Если ваше слово для неё не пустой звук...

* * *
Чувствовавшая себя покинутой Стелла грустно сидела за столом, подперев лицо ладонью, и безуспешно прислушивалась к разговору. Было весьма неприятно узнать, что отец и Снейп ни с того ни с сего стали приятелями, хотя раньше она даже ни разу не видела, чтобы они разговаривали. Но ещё больше раздражал тот факт, что с ней обращались, как с малым дитём, не считая нужным ничего объяснить. Или она незаметно для самой себя погружалась в безумство, и поэтому-то они и юлили, увиливали от прямого ответа и несли чушь, оттягивая неизбежное признание? Ведь эти восемь горьких месяцев не прошли для Стеллы даром, постоянные однообразные думы медленно точили разум, и сегодняшнее происшествие стало апогеем бесконечной череды ужасных дней. Неужели скорой отправки в Мунго не избежать? Но нет, она же совершенно чётко узрела его. Да не могло такое быть галлюцинацией! Подсознание упорно убеждало в реальности увиденного и подсказывало, что за всем этим кроется какая-то глубокая тайна. Стелла уже всю голову сломала, но без толку. Разгадка крутилась совсем рядом, но в последний момент, когда, казалось, нужная нить уже ухвачена, всё растворялось в воспалённом сознании без следа.

Отчаявшись хоть что-то понять и устав дожидаться, пока эти двое закончат шушукаться, Стелла уже хотела сорваться с места и демонстративно покинуть кабинет, но в этот момент подошёл отец. Снейп так и остался стоять у стены, удостоив Стеллу мимолётным ничего не выражающим взглядом.

— Солнышко, — вкрадчиво начал отец, пододвинув стул и присев рядом. — Прости, но я не могу прямо сейчас рассказать тебе, в чём дело. Не имею права.

— То есть Снейп бегал за мной по всему Отделу, притащил сюда, вы о чём-то долго сплетничали — и всё ради того, чтобы ты объявил мне вот это? — Стелла обречённо уткнулась лицом в ладони, не зная, как реагировать на весь этот цирк.

— Понимаю, в каком ты шоке. Звучит банально, но я люблю тебя и хочу лишь, чтобы ты была счастлива, — он ласково погладил её по голове. — И прошу поверить мне на слово. Пожалуйста, дождись конца рабочего дня и иди домой, как обычно. Ремус ответит на все вопросы, даю слово.

— Ремус? — бездумно повторила Стелла.

Неожиданное появление в истории имени друга запутало её ещё больше.

— Да, — подтвердил отец и шумно выдохнул: — А пока очень нужно, чтобы ты сделала две вещи: не подходи к зеркалу и никому не говори о том, что видела. Умоляю, — его голос надломился, и Стелла удивлённо подняла глаза: таким она отца не помнила. — Если не смогу тебя убедить, то никогда себе не прощу.

Он замолчал, сложив пальцы в замок, и его учащённое от нервного напряжения дыхание отчётливо слышалось в наступившей тишине. Стелла крепко задумалась. Отец выглядел так, будто от её решения зависела их жизнь. Его слова исходили от чистого сердца, она чувствовала. Стелла так настойчиво добивалась объяснений, но, может, в самом деле стоит наступить на горло собственному упрямству и послушаться отца?

Поколебавшись ещё несколько секунд, она, наконец, тихо сказала:

— Пап, раз всё настолько серьёзно, я сделаю, как ты просишь.

— Умница! Знал, что ты меня поймешь, — его лицо моментально просветлело, он приподнялся и поцеловал её в макушку. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

— Тогда пойду, — лучше сразу ретироваться, чтобы не передумать и не поддаться искушению начать опять допытываться. — Фокс там, наверное, разнёс весь Отдел. Я сегодня и так уже проштрафилась.

С лёгким головокружением от слишком насыщенного событиями дня Стелла встала, выложив на стол до сих пор валявшуюся в кармане палочку Снейпа, кинула недоверчивый взгляд на её хозяина, который больше не проронил ни слова, подошла к двери и уже взялась за ручку, как вдруг в голове яркой молнией блеснула внезапная мысль.

Она стремительно обернулась и свистящим шёпотом спросила:

— Папа, он невиновен?

— Это тут вообще ни при чём. Дело в другом, — помедлив мгновение, спокойным тоном отозвался тот, но в глазах на долю секунды вспыхнул огонь, а может, просто показалось.

Часть II. Глава 24

Остаток дня Стелла провела на грани нервного срыва. Ещё ни разу в жизни она не оказывалась в такой ситуации: тотальное неведение и моральное опустошение оттого, что некие важнейшие события проходят без её участия. Несмотря на данное отцу обещание, её мучила неопределённость и непреодолимое желание узнать правду. И самое главное: если поначалу не покидала стойкая уверенность, что Стелла больше не осмелится подойти к зеркалу и будет избегать его, как чумы, то теперь её, как магнитом, влекло в маленький зал Отдела тайн. В голове зудила навязчивая мысль, что достаточно еще одной встречи с ним, и всё встанет на свои места. Но умоляющий взгляд отца всё время вставал перед глазами, и Стелла усилием воли раз за разом сдерживала порыв. В результате жалкие пара часов до конца рабочего дня, казалось, не закончатся никогда. К тому же по закону подлости Фокс опять отправил Стеллу в запретный для неё зал: сегодня всем срочно понадобились разнообразные артефакты с импровизированного склада, и в качестве «курьера» начальник, как назло, выбрал именно её.

Пригнув голову и сжавшись в комок, Стелла с трясущимися коленками практически спиной вперёд пробралась в зал, скрытый за ширмой в Комнате времени, и дрожащими руками стала перебирать вещи на столе. Ежесекундно одолевал сковывающий всё тело страх поддаться соблазну и обернуться на зеркало, будто от этого можно превратиться в камень, подобно жертвам горгоны Медузы из магловского мифа, который когда-то рассказывали Лили и Ремус. Как следует сосредоточиться было нереально, и, с большим трудом обнаружив нужную вещь, Стелла на всех парах вылетела из зала. По виску медленно стекала капелька пота.

Промелькнувшая было нелогичная мысль о его невиновности быстро улетучилась — ну как можно быть настолько глупой? Понятное дело, это всего-навсего нездоровые фантазии: Стелла мечтала, постоянно мечтала, не осмеливаясь признаться даже самой себе, чтобы однажды вскрылись новые обстоятельства дела, и всё чудесным образом оказалось ложью. Однако ничему подобному, естественно, никогда не бывать, да и в таком случае стало бы намного больнее, ведь его всё равно уже не вернуть в этот мир. Но в чём же, в чём тогда дело? Если бы тут был замешан один Снейп, легко можно поверить в заговор, но отец... Он ни за что не стал бы столь жестоко играть её чувствами.

Наконец, Фокс объявил, что можно расходиться, и измученная длительным ожиданием Стелла ринулась домой с нараставшим предчувствием чего-то грандиозного. Никогда ещё за эти долгие одинокие месяцы она так не стремилась в своё лишённое душевного тепла нелюбимое жилище, в котором витал лишь дух обречённости. Правда, невозможно даже предположить, каким будет долгожданное объяснение Ремуса. Вполне вероятно, станет только хуже. Хотя, куда уж тут хуже? Стеллу вконец вымотало однообразие безликих унылых будней, и, пожалуй, любая встряска была бы если не спасением, то, по крайней мере, возможностью переключиться.

Забыв даже переодеться в домашнее и поставить разогреваться на плиту ужин, Стелла исступлённо мерила шагами маленькую комнатку. Ну где же, где Ремус? Они с Анной планировали зайти, да и отец обещал... Неужели всё-таки обманул? Но едва она начала сомневаться, что зря ему доверилась, как все мысли прервала протяжная трель звонка. Стелла бросилась в прихожую и распахнула дверь.

— Рем, Анна, наконец-то...

Не поздоровавшись, она хотела буквально втащить стоявших на пороге друзей в квартиру, но заходить они почему-то не торопились.

— Стелла, добрый вечер, — не очень уверенно улыбнулся Ремус. — Если не возражаешь, сегодня нам составят компанию Джек и Брайан.

Он посторонился и поочерёдно представил теснившихся чуть позади на узкой лестничной клетке приветственно кивнувших двух парней с незапоминающимися лицами. Стелла скользнула по ним быстрым недоумевающим взглядом и сразу отвела глаза. Час от часу не легче.

— Проходите, — буркнула она.

Все пятеро столпилась в крохотной прихожей. Незнакомцы пока не проронили ни слова, но Стелла, даже не глядя в их сторону, почувствовала витавшее в воздухе напряжение.

— Анна, будь добра, если не трудно, покажи гостям комнату, — елейным голосом попросила Стелла, едва сдерживаясь, чтобы не выдворить непрошеных посетителей без всяких церемоний: она начала догадываться, что к чему.

— Конечно-конечно, не вопрос. Идёмте, — с воодушевлением засуетилась Анна, уводя за собой по-прежнему молчаливых Джека с Брайаном.

— Рем, а ты подожди, пожалуйста, — Стелла чувствительно пихнула в бок собиравшегося последовать за ними друга. — Что это за...

— А Эвелин разве ещё не здесь? — обеспокоенно оглядываясь, перебил он в подтверждение её неприятного предположения.

— От тебя я такого не ожидала! — не вытерпела Стелла и повысила голос. — Полдня маюсь, а тут... Отец уверял, ты всё объяснишь, а вы приводите каких-то немых клоунов!

— Подожди, не злись, — начал оправдываться Ремус. — Всё верно, мистер Кентберри не соврал: они для этого и пришли. Просто надо сейчас успокоиться, сесть и поговорить. Прошу.

И снова этот умоляющий тон. Точь-в-точь как у отца. За кого они её принимают? Стелла уже открыла рот, чтобы обрушить на Ремуса своё возмущение, но вместо этого безвольно опустила руки и отвернулась. И это всё? Она рассчитывала на нечто масштабное и переломное, но... Выходит, отец (наверняка с подачи матери: без неё подобные затеи обычно не обходятся) надоумил Ремуса с Анной заняться сводничеством. Другого повода притаскивать сюда непонятных молодых людей нет. Один для Стеллы, а другой, стало быть, приготовлен для Эвелин — ну так, за компанию. То-то Рем заволновался, что её ещё нет. Кузине, может, и не повредит, а вот перед Стеллой не стоило ломать дешёвую комедию. Значит, случай с зеркалом — и вправду начавшее незаметно подкрадываться безумие, и таким незамысловатым способом горе-заговорщики решили вернуть её в норму? Нет уж, лучше сразу Мунго... Лишь одна деталь совершенно не вписывалась в трагикомичную картину: Снейпа-то каким ветром занесло в компанию неумелых свах?

— Ну что, идём? — деликатно откашлялся Ремус, напоминая о своём присутствии. — Поверь, эти ребята точно тебе помогут. Да и вообще глупо и невежливо прятаться в коридоре.

— Не делай из меня дуру, — отрезала Стелла. — Я их первый раз вижу. Они явно никогда не были в Отделе тайн и ничего про Еиналеж знать не могут. Если уж задумали устроить знакомство, так и скажи. Но я не...

Она резко умолкла: из дверного проёма осторожно выглянул Джек (а может, Брайан: запомнить, кто есть кто, она не потрудилась).

— Ещё и подслушивать взялись, мистер как-вас-там? — язвительно осведомилась Стелла, нарочно уставившись себе под ноги и всем видом показывая, что он ей абсолютно не интересен. — Впрочем, разбирайтесь сами.

Не дожидаясь ответа, она схватила с вешалки сумку и метнулась к входной двери. Балаган пора прекращать. Её банально обманули — что ж, ничего нового. Стелла уже повернула ключ в замке с твёрдым намерением сбежать от всех куда глаза глядят, но вдруг у Джека-Брайана прорезался голос, и сказанное буквально пригвоздило ноги к полу:

— Стой, ты разве не хочешь узнать про Сириуса?

— Ч-что? — она развернулась и, наконец, посмотрела на него в упор.

Ничем не примечательное лицо, которое она совершенно точно никогда раньше не видела, но глаза... В них блеснуло что-то странное, давно забытое и похороненное под толщей безрадостных дней и ночей. И вновь, как у зеркала, неосязаемая сила сковала волю, не давая даже пошевелиться. Краем сознания Стелла уловила, что Джек-Брайан вскидывает волшебную палочку. Нужно было срочно защищаться, но тело будто поразил паралич, и ни один мускул не слушался. Последовал короткий взмах палочкой, и разум погрузился в туман.

* * *
Невольно задерживая дыхание и пытаясь утихомирить громко стучавший в висках пульс, Сириус не отрывал взгляда от стоявшей у самой двери Стеллы, находившейся под воздействием заклинания, неподвижной и хрупкой, как фарфоровая статуэтка. Он заранее предвидел сложности с Еиналеж (прекращать смотреть в осколок, как бы ни хотелось, было нельзя), не особо полагаясь на Снейпа, но всё равно, когда Стелла предстала перед его взором в зале Отдела тайн, потребовалась недюжинная выдержка, чтобы не выдать себя и не разрушить иллюзию потустороннего видения. Потом пришлось пережить несколько изнурительных часов в неведении, сумеют ли Снейп и Винсент утрясти ситуацию, но, к счастью, всё разрешилось благополучно.

И сейчас судьба Стеллы полностью в его руках. Если ошибиться хоть на малую толику... Нет уж, не для того он затевал столь сложное и рискованное предприятие, чтобы оступиться в последний момент. Ещё в подъезде, едва увидев Стеллу — ссутулившуюся, с безуспешно подавляемой болью и безысходностью в глазах, истерзанную неизлечимой душевной раной — Сириус тотчас хотел избавить её от мук и заново вдохнуть в кровоточащее сердце любовь и радость жизни. Однако для правильного действия магии требовался стабильный и, главное, добровольный зрительный контакт непосредственно перед наложением заклятия, а Стелла, разумеется, избегала взгляда неизвестного типа, без приглашения заявившегося к ней домой. И вот теперь можно приступать к действию, но спешка в таком деликатном деле могла изрядно навредить.

Сосредоточенно восстанавливая дыхание и собираясь с духом, Сириус смутно уловил, как Ремус, чтобы не мешать, на цыпочках проскользнул в комнату и бесшумно прикрыл за собой дверь. Что ж, пора. Сириус тихо выдохнул, плавно поднял палочку и начал кропотливый труд. Вся его сущность и магические силы сфокусировались на ней, остальной мир померк и словно растворился в её широко раскрытых, устремлённых на него остекленевших глазах.

Скрупулёзно, с величайшей внимательностью и осторожностью Сириус методично убирал чужеродные элементы из сознания Стеллы, которые сам же и внедрил два долгих дня назад, и приводил в изначальное состояние незримую ткань памяти, по крупицам собирая осколки удалённых воспоминаний в единое целое. Стелла тяжело дышала, лоб покрылся испариной, щёки раскраснелись, но тело оставалась в оцепенении, а зрачки не двигались.

«Ещё чуть-чуть. Потерпи, родная».

Наконец, пара завершающих штрихов и финальный решительный взмах. Готово. Ресницы Стеллы чуть дрогнули, в глазах появилась первая искорка осмысленности. Сириус ждал, не шелохнувшись, точно и сам находился под влиянием чар. Он принял свой истинный облик, и по её реакции всё сразу станет ясно. Спустя несколько томительных мгновений слегка подёрнутый мутной поволокой взгляд начал теплеть, постепенно являя пока не смевшему ликовать Сириусу его прежнюю Стеллу.

— Сириус... — с губ сорвалось единственное слово, и она обессиленно пошатнулась.

Мигом опомнившись, он бросился к ней, бережно подхватил и с замиранием сердца горячо обнял:

— Всё хорошо, радость моя. Всё закончилось.

— Сириус... Какой же длинный страшный сон, — всхлипывала Стелла, судорожно вцепившись в него и дрожа всем телом. — Я будто намертво увязла в этом кошмаре и никак не могла очнуться. Как жутко там, в другой жизни, где нет тебя...

— Я с тобой. Той реальности не существует, — убаюкивающим тоном зашептал Сириус, не выпуская её из объятий. — Она была только у тебя в мыслях и больше не вернётся. А ты постарайся меньше думать о прошедших днях. Они ведь так и останутся не больше, чем сном, а со временем вообще сотрутся из памяти.

Конечно, он не ожидал, что Стелла вмиг преобразится и по мановению руки избавится от столь опустошающих эмоций. Тень пережитого так просто её не отпустит. Но из двух зол пришлось выбирать меньшее, иначе итог допроса у Скримджера был бы катастрофическим. К сожалению, вздохнуть свободно и полностью расслабиться нельзя: борьба отнюдь не завершена. Сириус по-прежнему не был хозяином своей судьбы и не мог гарантировать Стелле безоблачное существование. Это злило больше всего, однако он привык держать негатив при себе, к тому же сейчас всё перевешивала радость от возвращения любимой домой — во всех смыслах этого слова.

Стелла немного помолчала, просто наслаждаясь теплом его рук. Её дыхание выровнялось, а дрожь унялась: присутствие Сириуса всегда действовало на неё безотказно.

— Ты прав. Как обычно, — уже намного спокойнее отозвалась она. — Надо показаться нашим: они там все извелись.

Когда Сириус, держа Стеллу за руку, вошёл в комнату, царившая там атмосфера тревожного ожидания моментально спала.

— Стелла, добро пожаловать обратно, — подмигнула Анна и расслабленно положила голову на плечо облегчённо выдохнувшего Ремуса.

— Слава Мерлину, всё получилось, — счастливо произнёс он.

Один лишь Регулус, который, увидев брата, тоже сбросил маскировку, успокаиваться не спешил.

— Так где всё-таки Эв? — нетерпеливо подскочил он со стула.

— Она придёт, обязательно. Скорее всего, задержалась на работе, — убеждённо ответила Стелла. — Не переживай, Рег.

Тот согласно кивнул, но садиться обратно не стал, сложив руки за спиной. Зрачки беспокойно бегали. Сириус промолчал: расстраивать только-только начавшую приходить в себя Стеллу совсем не хотелось. Однако обменялся с братом многозначительным взглядом — он разделял его сомнения, а чутьё редко его подводило. Правда, до сих пор в основном их опасения касались Стеллы, за Эвелин волновались не настолько сильно: её память подверглась гораздо меньшему воздействию, и неприятных сюрпризов не ожидалось. Наверное, они с Регом слишком перенервничали за двое суток нежеланного бездействия и просто себя накручивали.

— Ну, если, скажем, через час не появится, заскочу к ней домой, — в голосе Стеллы, однако, тоже появилась неуверенность.

— Да всё будет нормально, — ободряюще сказал Ремус, но и они с Анной заметно приуныли.

— Надеюсь, — пробормотал Регулус и отвернулся к окну.

Первоначальная эйфория схлынула, и все присутствующие притихли и посерьёзнели. Чтобы выяснить, зря ли они переживают, оставалось только ждать. Снова.

* * *
После окончания рабочего дня Эвелин, как и планировала, хотела тотчас отправиться к Стелле, но в последний момент кое о чём вспомнила: несколько дней назад дальняя родственница прислала маме в подарок большой набор редких зелий, и среди них попалось одно, поднимающее дух и притупляющее отрицательные чувства. Нужно захватить зелье с собой и вручить кузине. Не факт, что поможет, но попытаться стоило: было невыносимо больно смотреть на ещё не так давно полную жизни девушку, лишённую всякой радости и превратившуюся в бледное подобие самой себя. К тому же часть вины за случившееся лежало и на Эвелин. Да, Стелла была невероятно упряма, но с самого начала надо было не ссориться и не отталкивать её от себя, а проявить твёрдость и всеми силами попытаться отговорить от губительных отношений с Блэком. Теперь, увы, время упущено, и приходится лишь бороться с последствиями.

Что касается самой Эвелин, иногда её посещали невесёлые мысли о том, что она ведёт скучную и предсказуемую жизнь, без доли случайности и ярких эмоций. Да и что скрывать, невольно одолевала зависть к подругам-одногодкам и младше, которые уже нашли свою любовь. А Эвелин, увы, пока не познала торжества этого светлого, пьянящего чувства. Однако перед глазами стоял печальный пример кузины, а о недавнем неудачном опыте с Гравелем, лишь по счастливой случайности оборвавшимся вовремя, лучше и вовсе не вспоминать. Ничего, у неё всё впереди, торопить судьбу не стоит.

В задумчивости Эвелин подошла к парадному входу фамильного особняка. Откуда-то материализовался всегда возникавший вовремя домашний эльф Пикки, в обычной учтивой манере приветствовал молодую хозяйку и услужливо открыл дверь. Коротко поблагодарив, Эвелин переступила порог.

— Дочь, наконец-то! Быстрее ужинай и собирайся! — огорошил командный голос отца, не успела она войти.

От неожиданности она резко остановилась. Родители стояли прямо напротив двери в просторном холле и, видимо, давно ждали её прихода. На столике у стены лежал уже собранный чемоданчик, с которым Эвелин ездила на стажировку в Шармбатон. Обескураженно округлив глаза, она молчала и недоумённо переводила взгляд с матери на отца.

— Дорогая, всё в порядке, — поспешила успокоить мама и сердито ткнула отца локтем в бок: — Ну и зачем накидываться с порога? Объясни нормально.

— Извини, Эвелин, — спохватился тот. — Тебя срочно вызывают в парижский Музей истории магии: наше Министерство передало в дар французскому ряд ценных артефактов, и нужно провести опись, всё зарегистрировать и так далее. Требуют присутствие британского сотрудника.

— Хм... А мистер Крауч ничего не сказал... — пробормотала сбитая с толку Эвелин.

— Он пока не в курсе, — твёрдо заявил отец. — Запрос поступил напрямую к Министру, и мадам Багнолд связалась лично со мной, чтобы ускорить процесс.

— Но ведь я обещала Стелле сегодня зайти, — совсем растерялась Эвелин.

— Это всего-то на день-два, — вставила мама. — Если захочешь, напишешь ей из Парижа.

— Ну хорошо, пойду сначала переоденусь, — после паузы вздохнула Эвелин. — Надеюсь, Стелла не обидится.

Спонтанность и лихорадочная спешка ей не нравились, но работа есть работа. Переводя дух и с трудом переваривая внезапную новость, Эвелин стала торопливо подниматься в свою комнату.

* * *
— Уверен, что всё правильно? — удостоверившись, что Эвелин не слышит, тревожным шёпотом спросила Розалия.

— Ну разумеется, — развёл руками Виктор. — Договориться было не так-то просто, но мне пошли на уступки. А уже на месте ей предложат постоянную работу. Помнится, она мечтала обосноваться во Франции, так что не откажется.

— Прекрасно знаешь, что я не об этом, — Розалия возбуждённо постучала пальцами по столу. — Надо ли вообще её отсылать?

— Мы же это обсуждали, — сурово сдвинул брови Виктор. — Эвелин слишком сблизилась со Стеллой, буквально в рот ей заглядывает. Даже сейчас, если отпустить её сначала туда, Стелла запросто уговорит остаться. Не хочу, чтобы Эвелин вечерами напролёт торчала в Мерлин знает каком магловском захолустье в обществе кузины, явно тронувшейся умом после известных событий.

— Но Стелла ведь тоже нуждается в поддержке. Не забывай, она часть семьи!

— Она же не одна, — парировал Виктор. — К ней приходят друзья и, в конце концов, у неё есть родители. Эвелин не обязана с ней возиться. Оглянуться не успеем, как у нашей дочери тоже появятся бредовые идеи вроде переезда и подобной ерунды. А Стелла по большому счёту сама виновата в своём плачевном состоянии, её все старались оградить...

— Ладно, это я слышала много раз, — подняла руку Розалия и, чуть помедлив, неохотно кивнула: — Как ни больно признавать, ты прав, наверное. Эв и так здорово попала под влияние Стеллы, и, боюсь, дальше ситуация может усугубиться...

* * *
Глубоким вечером в самом глухом уголке прямой аллеи, ведущей к Музею истории магии, появился человек. Здесь, вдали от вездесущих фонарей, которые через одинаковое расстояние возвышались по всей длине выложенной крупной брусчаткой аллеи, царил приятный обволакивающий сумрак, и, даже если бы в столь поздний час неподалёку прогуливались люди, прибытия незнакомца точно никто бы не заметил. Держась по другую сторону от мощёной дорожки, в тени раскидистых деревьев, развесивших пышные кроны почти до самой земли, он, мягко ступая по аккуратно подстриженному газону, направился прямиком к центральному арочному входу белевшего впереди массивного здания Музея. Прохлаждаться некогда. Если вообще ещё не поздно что-то исправить... Через пару минут он уже стоял, задрав голову, у подножия высокой мраморной лестницы, и все лишние мысли тут же улетучились. Здание было погружёно в темноту, и лишь два окна на третьем этаже призывно светились. Сердце манило прямо туда, но аппарировать, скорее всего, не позволит защита, да и неожиданное появление только всё испортит. Поэтому он даже не стал проверять такую возможность, а вместо этого легко взбежал по лестнице и решительно постучал в огромную двустворчатую дверь, украшенную старинными барельефами.

Эхо от стука быстро стихло, и округу вновь окутала раздражающая тишина. По ощущениям прошёл целый час, прежде чем послышался характерный лязг засовов, одна из створок тяжело распахнулась внутрь и из образовавшегося проёма высунулось недовольное лицо охранника.

— Вы видели, который час? Музей закрыт, — пробубнил он и собирался закрыть створку, но был остановлен твёрдой рукой обезоруживающе улыбнувшегося незнакомца.

— Добрый вечер, уважаемый. Я Дариус Флеминг, прибыл для срочной работы. Вот же, там и свет горит.

— А, эти... — пренебрежительно хмыкнул охранник. — Ничего не знаю: все, кто надо, уже внутри. На ваш счёт распоряжений не поступало.

— Должно быть, досадное недоразумение. Так сказать, несостыковка, — ничуть не смутился Дариус. — У меня есть бумага из Лондона.

Он вальяжно полез в карман и, пока охранник не успел сообразить, что к чему, выхватил волшебную палочку и наложил невербальный Конфундус.

— Так что, можно войти? Работа не ждёт, — Дариус выразительно посмотрел на ошалело захлопавшего глазами собеседника.

— А-а-а, мистер Флеминг! Конечно, проходите, — после секундной заминки радостно закивал охранник и, слегка пошатываясь, услужливо посторонился. — Совсем вылетело из головы, прошу прощения. Не забудьте пропуск, вот. Вас проводить?

— Не стоит беспокоиться, благодарю, — взяв круглый жетон, любезно раскланялся с охранником Дариус и проворно нырнул под своды Музея.

Часть II. Глава 25

Дариус очутился в обширном холле с четырьмя колоннами из розоватого мрамора и ведущей наверх величественной лестницей. Быстро оценив обстановку, он без промедления начал подъём. В прошлое своё посещение Дариус не видел и десятой части здания, и потребовались определённые усилия, чтобы не заблудиться в тёмных коридорах и сменявших друг друга, словно в калейдоскопе, разнообразных выставочных залах, в которых каждый шаг отдавался гулким эхом, но было довольно светло: в окна проникали неровные отблески уличных фонарей. Итак, третий этаж. Не тратя времени попусту, Дариус пересёк ещё два зала и остановился перед запертой дверью, которая, судя по всему, вела в крыло со служебными помещениями. Он нисколько не растерялся, поднёс жетон вплотную к двери, без проблем отворил её и оказался в узком, освещённом тусклым светом факелов коридоре. По обеим сторонам располагалось несколько одинаковых дверей, одна из которых была распахнута настежь. Оттуда на противоположную стену падала широкая полоса света и доносился гул голосов. Это здесь. От долгого безостановочного перехода через всё здание и, главное, нараставшего волнения, дыхание сбилось, так что минута ушла на то, чтобы прийти в норму. Но заходить Дариус всё равно пока не стал, а толкнул соседнюю закрытую дверь, которая, к счастью, легко подалась, и заглянул в проём. В маленькой каморке стоял одинокий стол, на котором высилось несколько пыльных коробок. Вполне подойдёт.

Тихонько прикрыв каморку, он внутренне собрался, приблизился к открытой двери и тут же замер: в глубине небольшой комнаты, прямо напротив проёма, грациозно склонившись над заставленном вазами и статуэтками столом и сосредоточенно водя пером по пергаменту, стояла она. Эвелин. Прекрасная и чарующая... Вспомнив, для чего он здесь, Дариус с трудом оторвал от неё заворожённый взгляд и поспешно осмотрелся. По полу были расставлены обитые железом ящики, у которых возились две женщины средних лет. Под самым потолком неспешно кружило пять или шесть свечей — небольших, но хорошо освещавших пространство вокруг. Больше ничего толком увидеть не удалось: словно почувствовав его присутствие, Эвелин выпрямилась и обернулась.

— Доброй уже, наверное, ночи, — затараторил Дариус, чтобы опередить её возможные вопросы. — Кажется, немного опоздал. Такая срочность, сумасшедший денёк... Эвелин Уайтс, если не ошибаюсь?

Поглощённые работой женщины не обратили на прибытие ещё одного человека особого внимания, а лишь на секунду вскинули головы и опять принялись за дело.

— Доброй, — Эвелин с нескрываемым любопытством принялась его разглядывать. — Мы знакомы?

— Сейчас будем, — отшутился Дариус. — Меня зовут Дариус Флеминг. Мельком видел вас пару раз в Министерстве.

— А, понятно, — потупила глаза Эвелин. — Что ж, приятно познакомиться. Можете приступать: как видите, дел невпроворот.

Она снова уткнулась в пергамент, но Дариус продолжил говорить.

— В соседней комнате ещё несколько коробок с... — он чуть замялся, подбирая нужное слово, ведь понятия не имел, над чем конкретно идёт работа, — вещами. Мне поручили показать, чтобы вы могли разобраться...

Дариус замолчал, чтобы не ляпнуть лишнего и не обнаружить своей неосведомлённости, и просто приглашающе указал на дверь.

— Странно. Сказали, всё здесь, — с пугающим сомнением приподняла бровь Эвелин, но, к его огромной радости, всё-таки согласилась: — Ладно, посмотрим.

Ненавязчиво проверив боковым зрением коридор, чтобы не попасть впросак, Дариус отвёл её в ту самую каморку, в которую заглядывал несколькими минутами ранее. Он галантно пропустил Эвелин вперёд и, войдя следом, незаметно запер дверь заклинанием. Из единственного окна поступало достаточно света, и Эвелин принялась неторопливо распечатывать одну из водружённых на стол коробок. Дариус безмолвно стоял у неё за спиной, намертво сжав пальцами палочку в кармане и стараясь не выдать своего нетерпения. Наконец, она распаковала коробку и не сдержала возмущённого восклицания.

— Ничего не понимаю! Да это какая-то старая... — Эвелин закашлялась от поднятой столбом пыли, — рухлядь! И на упаковке должна стоять эмблема нашего Министерства. Вы что-то напутали, мистер Флеминг!

В ожидании объяснений она повернулась и гневно посмотрела ему в глаза.

Сейчас.

Не дрогнувшая рука, словно пружина, распрямилась прежде, чем Эвелин успела понять, что происходит. Всего одно движение палочкой, и её фигура застыла в полном оцепенении.

* * *
Глаза по-прежнему застилала непроницаемая пелена, но разум понемногу начал очищаться после пришедшего откуда-то извне необъяснимого затмения. Париж, музей, нудная работа, внезапно возникший новый сотрудник... Всё не то. Чужое, фальшивое, будто происходившее с кем-то другим. Стоп! В сознании точно что-то перещёлкнуло, и память стремительно возвратилась, окончательно рассеивая вязкий туман, плотно обволакивающий рассудок. О нет, сейчас же нужно быть рядом с ним!

Эвелин приложила отчаянное усилие, чтобы обрести контроль над телом и зрением, и вскоре тягучая поволока начала отступать. Она всё ещё находилась в той комнатушке, куда её заманил... Едва Эвелин с испугом вспомнила о коварном Флеминге, как перед глазами стало вырисовываться чьё-то размытое лицо. Однако разгореться паника не успела: черты быстро приняли чёткие формы, и голова опять закружилась, но уже от нахлынувшего облегчения.

— Эв, наконец-то! — раздался знакомый, звучавший как волшебная мелодия голос. — Я уж было подумал...
Заботливые руки обхватили её талию, и Эвелин доверчиво прильнула щекой к родному плечу.

— Рег... — с чувством прошептала она сквозь подступавшие к горлу слёзы. — Значит, это был ты...

— Пришлось импровизировать: всё пошло слегка не по плану, — Регулус успокаивающе прижался губами к её волосам, но чуть подрагивающий голос выдавал волнение. — Стелла была у тебя дома. Твои родители не хотели отвечать толком и просто сказали, что ты уехала насовсем работать в этом музее, будь он неладен.

— Нет, что ты! — горячо возразила Эвелин, но, прокрутив в голове события прошедшего вечера, осознала, что ситуация и впрямь могла стать крайне неприятной: — То есть, мне и правда предложили остаться во Франции, но пока я ничего не подписывала, а попросила дать мне время, чтобы подумать. Потому что как-то очень уж неожиданно и скомкано вышло...

— Ох, вот и славно, — было заметно, насколько сильно Регулус боялся её потерять.

— Слушай! — осенило Эвелин, и она отстранилась, испуганно на него уставившись. — Отец так торопился меня отправить... Наверное, сам всё и организовал. А вдруг он вспомнил!

— Не вспомнил, — с мягкой улыбкой заверил Регулус и погладил её по щеке. — Иначе уже пытался бы добраться до нас с Сириусом.

— Прости, и в самом деле несу ерунду, — от его тёплого взгляда тревога на душе улеглась. — Но эту работу всё равно придётся закончить. Думаю, за завтра управлюсь и сразу к тебе. Насильно держать меня здесь никто не посмеет, даже если отец и приложил руку. Но ругаться и настаивать явно будет.

— Ничего, мы это переживём. Главное, ты будешь рядом и...

Регулус вдруг замолк на полуслове. Лицо неестественно исказилось, а зрачки начали дико вращаться. Эвелин инстинктивно отпрянула, но сразу опять жалобно протянула к нему руки:

— Рег, Рег! Что с тобой?

Но он не реагировал. Эвелин вскинула волшебную палочку, лихорадочно перебирая в уме подходящие заклинания, и тут же пронзительно взвизгнула: Регулус перегнулся почти пополам, будто ведомая невидимыми нитями марионетка, а когда распрямился, похолодевшую от ужаса Эвелин встретил пустой, лишённый всяческих эмоций взгляд.

— Р-рег... С-скажи что-н-нибудь, п-прошу, — жутко заикаясь, пролепетала она.

Надо было немедленно что-то предпринимать, но все магические знания разом улетучились из памяти: мозг отказывался работать, а в висках пульсировал лишь парализующий страх. Спустя несколько секунд зрачки Регулуса вновь задёргались, губы начали шевелиться, и он заговорил не своим голосом — хриплым, отстранённым, срывающимся. Сильный ступор мешал уловить смысл слов, и Эвелин просто оторопело хлопала глазами.

Регулус прервался, хватая ртом воздух, будто наткнулся на незримый барьер, не позволявший продолжить. Потрясённая Эвелин отступила в угол каморки, попутно задев стол и свалив на пол стоявшую на самом краешке коробку, вжалась в стену и почти не дышала, не веря в реальность происходящего. Наверное, она всё-таки не совладала с подменой воспоминаний и окунулась в пучину галлюцинаций, порождённых травмированным рассудком. Эвелин крепко зажмурилась, прогоняя наваждение, однако ничего не изменилось. Но если всё взаправду, может, это и не Регулус вовсе, а тот же Флеминг, кем бы он ни был, который, видимо, ловко одурачил её и теперь запугивает?

Пока в голове крутились версии одна хуже другой, подбородок Регулуса (Регулуса ли?) задрожал, мускулы неимоверно напряглись, и после нескольких неудачных попыток, мучительно борясь с некой сдерживающей силой, он с огромной натугой проговорил заплетающимся языком ещё несколько слов, из которых до восприятия Эвелин донеслось лишь:

— И древний... волшебник...

После чего он резко затих и уронил голову на грудь. Комната погрузилась в гробовую тишину, и только бешеное сердцебиение колокольным набатом гремело у Эвелин в ушах. Разумнее всего было бы попросту сбежать, пока есть шанс, но страх блокировал рациональное мышление, и Эвелин безропотно ждала, что будет дальше.

Прошло каких-то пару секунд, и человек, выдававший себя за Регулуса, встрепенулся, а в глазах появилась осознанность. Он сразу заметил перемену в поведении замершей, как восковая фигура, Эвелин:

— Что случилось, милая? На тебе лица нет.

В голосе было столько нежности и неподдельного беспокойства, что подозрения показались ничтожными и смехотворными, но Эвелин поспешно себя одёрнула: больше она на это не купится.

— Кто ты и где Регулус?! — едва не переходя на истеричный визг, выкрикнула она и дрожащей рукой направила на противника волшебную палочку.

— Ты чего, Эв? — ошеломлённо выдохнул тот и отчаянно простонал: — Неужели я что-то напутал и повредил твою память?

— Не надо делать из меня идиотку! — чтобы скрыть своё смятение, решительно замотала головой Эвелин. — С памятью всё отлично! Ты заявился сюда как некто Дариус Флеминг, завёл меня в эту комнатушку, потом... вернул мои воспоминания...

Внезапно Эвелин умолкла. Собственные мысли, произнесённые вслух, охладили пыл: теория не складывалась. Зачем врагу восстанавливать её память, а потом притворяться Регулусом? Разве чтобы втереться в доверие и получить доступ в убежище. Тогда какой смысл себя выдавать, устраивая спектакль с замогильными речами?

Пока Эвелин безуспешно пыталась сопоставить факты, лже-Регулус агрессии не проявлял и лишь смотрел на неё во все глаза. Смотрел с сочувствием и безмерной любовью. Точь-в-точь как настоящий. Разве такое можно подделать? Сердце ведь не обманешь...

В подтверждение её сомнений он отбросил волшебную палочку на стол:

— Это я, Регулус. И я никогда и ни за что не причиню тебе вреда, Эв. Ты мне веришь, чувствую. И вижу, что всё помнишь. Значит, дело в другом. Расскажи, пожалуйста, что стряслось.

Ласковый, любящий, родной взгляд, который ни один злодей не сумел бы так идеально скопировать никакими магическими ухищрениями, говорил больше, чем тысяча любых слов, и Эвелин окончательно сдалась. Да что это, в конце концов, на неё нашло! Вдруг Рега кто-то заколдовал или, не дай Мерлин, отравил, и ему срочно требуется помощь, а она тратит драгоценное время на глупые разборки.

— Рег, прости меня! — возбуждённо воскликнула Эвелин, всматриваясь в его лицо в поисках признаков тёмного заклятья. — Как ты себя чувствуешь?

С явным облегчением Регулус взял её ладони в свои. Его прикосновение развеяло последние крохи недоверия, и Эвелин задышала полной грудью.

— Сейчас значительно лучше, когда ты больше не держишь меня за врага, — улыбнулся он. — Ну же, что тебя так напугало?

— Ты вдруг стал сам не свой, будто тобой кто-то управлял, — поёжилась Эвелин, когда перед глазами вновь пронеслось его перекошенное лицо и неадекватные движения. — И начал плести что-то про древнего волшебника.

— Мерлин, ничего не помню! — поражённо ахнул Регулус. — Получается, выпал из реальности... — Подожди, как-как? — вздрогнул он. — Древнего волшебника? Это же из пророчества!

Эвелин озадаченно нахмурилась, но вскоре начала припоминать найденное Регулусом и Сириусом пророчество, которое было спрятано в тайнике их предка Финеаса Блэка.

— Ты же не хочешь сказать, что тоже стал прорицателем? — растерянно спросила она.

— Да не, вряд ли... Хотя не знаю уж, что и думать, — нервно почесал затылок Регулус. — И что, я сказал только эти два слова?

— Нет, были ещё слова, много слов, но я не ничего не разобрала: запаниковала и всё, — понурилась Эвелин. — Даже и мысли не возникло, что это не уловка или горячечный бред.

— Не вини себя, — стараясь успокоить, с чувством обнял её Регулус, хотя тоже выглядел ошарашенным. — Я и сам пока не понимаю, с чем мы столкнулись. В любом случае, что я там наговорил, узнать нетрудно. Но сейчас тебе нужно работать, а то начнут разыскивать и задавать лишние вопросы. Если хочешь, я останусь, только скажи.

— Слишком опасно. Тебя могут раскусить, — чтобы не поддаться искушению и не согласиться, Эвелин поспешила высвободиться из объятий.

Меньше всего хотелось его отпускать, но идти на неоправданный риск не стоило.

— Я справлюсь одна... Постой, у тебя точно нет головокружения, слабости, тошноты? — вспомнила она о своих тревожных домыслах.

— Абсолютно здоров, даже не думай об этом. Ладно, проскользну через служебный выход, — бодро отрапортовал Регулус и прошептал, наклоняясь ближе: — Скоро увидимся.

Жаркий поцелуй чудодейственным образом притупил страх и снизил напряжение. С приятной слабостью, разлившейся по всему телу, Эвелин проводила мечтательным взглядом бесшумно покинувшего комнату Регулуса. После чего немного подождала и тоже вышла, чтобы постараться как ни в чём не бывало вернуться к работе.

* * *
Весь вечер прошёл в надежде, что Элеонора куда-нибудь отлучится и удастся выкроить немного времени в одиночестве, но, увы, такого случая не предоставилось. С тщательно скрываемым нетерпением Винсент дождался наступления ночи и, убедившись, что жена заснула, тихонько выбрался из постели и поднялся на чердак. Тяжёлая дубовая дверь, к счастью, отворилась почти беззвучно, и в нос ударил спёртый воздух, пропитанный запахом пыли. С трудом подавив подступивший к горлу кашель, Винсент зажёг Люмос. Напротив двери чуть в глубине прямо на полу скопилась приличная горка наваленных как попало неразобранных вещей, а в самом углу стоял громоздкий кованый сундук, рядом с которым пустовал старый покосившийся столик со сломанной ножкой. Винсент даже не мог вспомнить, когда столь необходимый теперь артефакт использовался в последний раз и использовался ли вообще, но он точно должен храниться здесь. Мда, сколько раз Элеонора просила навести тут порядок, а он всё тянул и откладывал. Сейчас это существенно облегчило бы задачу. Что ж, корить себя за лень уже бесполезно, надо поторапливаться.

Первым делом Винсент решил проверить сундук, и с тяжким вздохом присел на корточки. Без труда открытая с помощью Алохоморы полукруглая крышка взметнула в воздух густое облако пыли, которая тотчас бросилась в нос и глаза, и понадобилось ещё одно немалое усилие, чтобы не нарушить ночную тишину. Едва Винсент собрался углубиться в поиски, начав рыться в тоже изрядно захламлённом сундуке, как на лестнице отчётливо послышались шаги. Только не это... Он торопливо захлопнул крышку, развернулся, схватил с пола в охапку всё, что подвернулось под руку, и водрузил на угрожающе зашатавшийся столик. Шаги быстро приблизились, дверь широко распахнулась, и на пороге с недоумённым выражением лица появилась Элеонора.

— Винс, ты что тут забыл? — два раза чихнув, удивлённо поинтересовалась она.

— Да вот, решил прибраться, — беззаботно махнул тот на кучку поспешно поднятых с пола вещей. — Давно пора, ты ведь сама говорила.

Лишь сейчас он сообразил, что видимость уборки можно было создать и не отходя от сундука, но оказался не готов к помехе и вовремя не сориентировался.

— Посреди ночи?! — изумилась Элеонора. — Ты, часом, не заболел?

— Проснулся, ворочался, — на ходу принялся сочинять Винсент. — Не хотелось тебя беспокоить, вот и подумал...

Он отвернулся к столику, чтобы не смотреть ей в глаза: лгать было весьма неприятно.

— Похвально, конечно, но не лучше ли заняться этим завтра? — справедливо предложила Элеонора и со вздохом добавила: — Дёрганый ты какой-то в последнее время. И задерживаться стал. Проблемы на работе?

— Тебе померещилось. Я в норме, и в Министерстве полный порядок: обычная текучка. Иди спать, пожалуйста, за меня не тревожься, — чтобы не показаться грубым, Винсент обернулся и слегка коснулся её плеча. — А я тут закончу, раз уж взялся.

— Да мне тоже не спится, — зевнула Элеонора и прислонилась к дверному косяку.

Надежда побыстрее спровадить её стремительно таяла. Винсент выругался про себя и принялся перебирать барахло на столике, имитируя бурную деятельность. Дело, к сожалению, придётся отложить. Но ничего, надо просто чуток переждать, не будет же Элеонора стоять над душой до утра. Однако следующая фраза заставила его больно закусить губу:

— Винс, меня очень волнует наша дочь.

Начинается. Несколько дней, прошедших с того момента, когда Стелле пришлось посвятить его в свою тайну, Винсент с опаской ожидал подобного разговора, и вот в далеко не самое неподходящее время Элеонора решила, как говорят маглы, завести свою шарманку.

— Эй, ты оглох? — с раздражением окликнула она.

Винсент чуть задержал дыхание, собираясь с духом, и нашёл в себе силы спокойно ответить:

— А что? По-моему, Стелле уже стало намного лучше. Да, процесс непростой и длительный, ты же понимаешь, тем не менее... Вижу её в Министерстве каждый день и...

— Ну да, видит он! — перебила Элеонора. — А в дом — её настоящий дом — она приходит всё реже и реже! Не замечаешь?

— Стелла хочет быть самостоятельной, в её возрасте это нормально, — по-прежнему не глядя не жену, терпеливо гнул свою линию Винсент, хорошо понимая, однако, что его слова ни коим образом её не переубедят.

— Поражаюсь твоему спокойствию! Либо ты слепой, либо тебе совсем наплевать! — предсказуемо взорвалась Элеонора.

— Ты знаешь, что это не так, — мягко укорил Винсент, без всякой цели теребя в руках стопку ветхих пергаментов, скреплённых выцветшей лентой.

Больше всего хотелось немедленно прекратить разговор, сославшись на что угодно, но нужно было держать удар, чтобы в сердце Элеоноры не закралось никаких подозрений.

— Не ты ли убеждал, что Стелла, дескать, поживёт чуток в убогой магловской квартире и вернётся? — продолжала наседать та. — А в итоге что? Месяцы идут, а она так и торчит в той ужасной дыре, света белого не видит!

— Ну да, я что-то такое говорил, — признал Винсент. — Но тоже не нахожу прям трагедии: Стелла же не сидит вечерами в пустой квартире, у неё регулярно бывают Ремус с девушкой и Эвелин. Кажется, у них неплохая компания.

— Вот, даже чахлый Люпин завёл себе подружку, — фыркнула Элеонора. — А наша красавица всё страдает в одиночестве. Надо брать дело в свои руки, раз сама никак не сподобится!

— Не стоит её торопить, всему своё время, — поморщился Винсент: навязчивая идея Элеоноры найти дочери пару и раньше была ему не по душе, а уж теперь, когда открылась правда о Сириусе, и подавно. — Помнится, одно знакомство уже было и ни к чему хорошему оно не привело.

— Не спорю, тогда я погорячилась: слишком мало времени прошло. Но пора бы ей уже поднять голову и начать новую жизнь, не находишь?

— Считаю, она сама должна решить, когда пора, — осторожно возразил Винсент. — Если будем давить, она вообще замкнётся и назло нам точно останется одна.

С каждым словом ложь нарастала, как снежный ком, и оставляла в душе крайне противоречивые ощущения. Винсент любил жену и старался всегда быть с ней откровенным, за исключением разве что тайны своего происхождения, которую он до сих пор так и не осмелился раскрыть. Но с этой существенной недомолвкой он всё же сумел кое-как примириться за долгие годы, часто повторяя себе, что однажды обязательно признается. А к новой роли — выгораживать дочь, вынужденную скрывать правду даже от собственной матери — Винсент пока не привык, и в обществе Элеоноры жутко нервничал.

— И это всё, что ты можешь сказать? — униматься она не собиралась. — То есть мы должны смотреть, как угасает наша дочь, и ничего не предпринимать? И так не смогли уберечь от этого чудовища, которое покалечило ей жизнь, давай и тут пустим всё на самотёк — великолепная логика, просто великолепная!

Элеонора сделала паузу, чтобы перевести дыхание, но Винсент не стал встревать и оправдываться, по-прежнему не отрываясь от мнимой работы.

— И ещё. Не стала сразу рассказывать, но Виктор сегодня пожаловался: появилась возможность пристроить Эв на работу во Францию, так она ни с того ни с сего заартачилась и ни в какую — решила сидеть дома. Виктор очень рассержен: он считает, это всё влияние Стеллы. Я так радовалась, что девочки помирились: думала Эв растормошит Стеллу, выведет её из депрессии, а, выходит, наоборот...

Внезапно она перестала тараторить, но лишь затем, чтобы со злостью закричать:

— Ой, да что я тут распинаюсь, будто до табуретки пытаюсь достучаться! Ведь у него всё прекрасно и замечательно! Поглядим, как ты запоёшь, когда твоя дочь угодит в Мунго!

Но Винсент больше не произнёс ни слова, и Элеонора, не встретив понимания и не найдя никакого отклика со стороны мужа, выскочила и оглушительно хлопнула дверью. Пусть так. Лучше поссориться, чем не совладать с нервами и неосторожной фразой натолкнуть её на опасные размышления. А одни и те же позитивно-успокаивающие слова, не имевшие под собой почвы, звучали натянуто и неискренне, и злоупотреблять ими тоже было рискованно. Утешало одно: Элеонора ни за что не догадается об истинном положении дел, если сам Винсент не даст слабину и каким-то образом не проговорится. Ведь правда выглядела слишком уж невероятно и запутанно.

Винсент внимательно прислушался, чтобы во второй раз не влипнуть в неприятности, если Элеонора ещё не всё высказала, но в ушах звенела лишь тишина. Для верности он выждал ещё некоторое время и, наконец, решил, что можно возвращаться к прерванному занятию. Разгрести несколько слоёв хлама в сундуке не составило особого труда, и вскоре показалось дно из потемневших досок. По спине пробежал холодок, хотя никуда деться с чердака ценность вроде бы не могла. Однако тут же Винсент едва подавил громкий радостный возглас: в самом низу покоился круглый предмет небольшой толщины, завёрнутый в плотную бархатистую ткань. Чтобы удостовериться, что не ошибся, Винсент начал раскрывать свёрток, и из-под ткани показался краешек неглубокого каменного сосуда с выгравированными на нём геометрическими узорами. Отлично. Полностью снимать ткань Винсент не стал, быстрым движением сунул свёрток под мышку и тотчас аппарировал.

Часть II. Глава 26

Силы уходили с каждым днём, каждым часом и даже минутой. Времени, чтобы переломить ситуацию, оставалось совсем мало, но заброшенные «удочки» не приносили улова, а почти не прекращающиеся атаки законного хозяина тела отнимали всё больше и больше энергии. Теперь даже если каким-то чудом удастся в кратчайшие сроки устранить действие ненавистного пергамента или хотя бы максимально снизить его влияние, сил на переселение в новую оболочку может просто-напросто не хватить. Как ни горько признавать, но он оказался слишком самоуверенным и не сумел вовремя завершить задуманное из-за до сих пор ярко живущих в памяти времён, когда он ещё обладал былым могуществом, которого давно лишился. А сейчас после стольких усилий мог лишиться и жизни. Прежний острый ум, безупречная логика, редкий магический талант и упорство, раньше дававшие превосходство над всем, кроме, пожалуй, высших потусторонних сил, — всё стремительно рушилось и исчезало в водовороте неотвратимо подступавшего бессилия. Стыдно было признаваться даже себе, но в столь плачевном положении он не оказывался никогда. Всегда привыкший действовать с позиции силы, возвышаясь над бренным миром и получая желаемое, он плохо представлял, как вести себя в проигрышной ситуации. Но точно знал, что не сдастся до самого последнего мгновения.

Тело содрогалось и качалось из стороны в сторону, словно тонкое деревце на ветру. В голове шумело, а зрение угрожало отказать в любой момент. Если бы не древнее мастерство целительного зельеварения, утраченное в эту безликую эпоху вырождения, всё было бы уже кончено. Не выдерживающее внутренней нагрузки отторгавшее его тело нуждалось в постоянной магической подпитке, от необходимости которой так и не удалось избавиться — здесь тоже мешали недоступные ему силы. Силы непостижимой магии смерти, неподвластные никому из живущих.

Он занёс ногу для очередного нелёгкого шага, пронзительной болью отдававшегося в каждой клеточке тела, и вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Но не стал разворачиваться и даже не обернулся: посторонний появился не где-то в глубокой темноте вокруг, рассеиваемой лишь редкими всполохами серебристого света, а внутри. Однако это был не законный владелец тела, чьи повадки он досконально изучил, хотя и не мог эффективно им противостоять. В сознание вихрем ворвался кто-то другой, абсолютно неизвестный, никогда не возникавший раньше. Неужели объявился новый претендент на жалкую, почти изжившую себя оболочку? В лицо ударила волна жара, двигаться стало труднее, а чтобы добраться до спасительного эликсира, предстояло проделать ещё несколько манипуляций. Однако чужак внезапно отступил, позволив преодолеть последние футы, но только затем, чтобы незримо, но отчётливо нагрянуть вновь почти у самого порога. Дрожащая рука потянулась вперёд, и в этот миг незнакомец неожиданно оставил его в полном одиночестве.

* * *
Время перевалило за полночь, но в секретной квартире, которая замаскировалась на четвёртом этаже дома, обжитого ничего не подозревающими маглами, никто ещё не ложился. Тяжело отходившая от перенесённых из-за ложной памяти страданий Стелла жалась к Сириусу, не упуская ни единой возможности побыть рядом, будто сомневалась, надолго ли они воссоединились и не преподнесёт ли вскоре судьба новых испытаний. Ремус и Анна, которых в течение школьных каникул не имел права контролировать даже вездесущий Дамблдор, конечно же, предпочли находиться вместе с друзьями в очередных непростых обстоятельствах. От Эвелин, которой пришлось задержаться в Париже, вестей пока не было, и Регулус естественно не находил себе места. Он не хотел ещё больше накалять обстановку и сохранял максимально отрешённое и непроницаемое выражение лица, однако Сириус безошибочно распознал истинное состояние брата.

Совсем недавно Сириус маялся от собственной бездеятельности и однообразия медленно тянущихся дней, когда на протяжении долгого времени не происходило ничего существенного. Теперь же события неслись с головокружительной скоростью, не давая опомниться, спокойно всё обдумать и сделать выводы. Едва не втёршийся в доверие Пожиратель Смерти, кража из хранилища, недуг Регулуса, встреча со Снейпом, угроза разоблачения Викторинусом, опасность допроса у Скримджера и последовавшая за ней психологически изнурительная для всех подмена воспоминаний: это напоминало умопомрачительный марафон, в котором каждый поворот не иллюзорно угрожал расшатать их ненадёжный мир, с титаническими усилиями собранный из тысячи осколков, и полностью разрушить и без того крайне непрочное существование.

Ну а теперь без малейшей передышки — ещё один инцидент с Регулусом, произошедший вчерашней ночью. Так сказать, «на закуску». В начале путаного рассказа брата Сириус стал было грешить на новые последствия Авады, коварно проявившиеся позднее, когда все уже перешагнули через этот трудный отрезок, но вскоре отмёл такой вариант. Интуиция и логика подсказывали, что заклятие, которое не стало для Регулуса смертельным благодаря парадоксальному вмешательству их тайного противника, здесь ни при чём. Ещё днём промелькнула идея о том, чем на самом деле мог быть леденящий кровь эпизод с внезапным выключением из реальности, но Сириус пока не спешил ни с кем делиться своими суждениями. Ни к чему заранее будоражить и так вымотанных близких: версия запросто могла оказаться неверной. Сперва следует проверить предположение на практике. Но выполнение этого пункта зависело от ещё одного человека. Сириус в который раз мысленно посетовал, что лишён возможности решать проблемы самостоятельно и вынужден прятаться в тайнике, как крыса в тёмном углу: такое поведение было совсем не в его характере. Душа рвалась на волю, Сириус стремился разорвать порочный круг и избавить даже не столько себя, сколько дорогих ему людей от мук затворничества и ежедневной лжи. К тому же в сердце всё ещё теплилась надежда вернуть из плена вечности тех, с кем так жестоко и несправедливо обошлась судьба. Однако мечты пока оставались несбыточными. Вместо этого они пятеро в томительном молчании сидели вокруг стола всё в той же комнате, как бывало уже не раз в похожих ситуациях и вызывало стойкое ощущение дежавю. Наконец, тишину нарушил столь желанный хлопок аппарации, и присутствующие, как по команде, непроизвольно встрепенулись.

— Достал, — без лишних церемоний скромно объявил возникший посреди комнаты Винсент, быстро подошёл и водрузил тёмный свёрток на стол.

— Спасибо, пап, — чуть оживилась до этого глубоко погружённая в свои мысли Стелла.

Сириус ограничился благодарным кивком, выражавшим, однако, его искреннюю признательность лучше всяких слов. Без Винсента никто из них вообще сейчас бы здесь не сидел, но тот продолжал тайно помогать и после памятного спасения Стеллы (и не только) от Викторинуса.

— Остаться не могу, — виновато склонил голову Винсент, хотя было очевидно: ему нужно срочно возвращаться, пока Элеонора не заподозрила неладное.

Он был готов немедленно аппарировать обратно, но вспомнил о чём-то и опустил палочку.

— Виктор уже знает, что Эв отказалась от работы во Франции, имейте в виду, — торопливо предупредил он.

— А она ведь собирается из Парижа прямо сюда, — нервно потёр ладони Регулус.

— Лучше бы домой... — с беспокойством протянул Винсент, но встряхнув головой, сменил тон: — Ну, не столь важно, прорвёмся. Удачи!

С этими словами он взмахнул палочкой и мгновенно исчез.

— Давайте уже начнём! — опередила всех Анна.

Она нетерпеливо развернула толстую ткань, и всеобщему взору предстала чаша из светлого камня, украшенная ненавязчивыми геометрическим узорами — превосходный экземпляр Омута памяти. Регулус подался вперёд и уже приставил палочку к виску, но отчего-то задержался в нерешительности.

— Я, конечно, не запомнил ни словечка, но Омут показывает и то, что ускользнуло от прямого восприятия, ведь так? — спросил он, обращаясь, скорее, к самому себе для пущей убеждённости.

— Ну да... — осторожно откликнулся Сириус и помедлил, раздумывая, стоит ли договаривать: — Но, наверное, только если это сказал именно ты.

— Уж не думаешь ли, что... — остро сверкнул глазами Регулус.

Видимо, его заминка была связана с тем же, о чём завуалированно толковал Сириус.

— Надо проверить, чего гадать, — уклончиво ответил Сириус.

— Эй, вы о чём? — встревоженно выпрямился Ремус. — Разве кто-то другой мог произнести пророчество (а я почти уверен, что это оно) его устами?

— Неужели вы считаете... — испуганно начала Стелла, но тут же махнула рукой: — Ну нет, тогда было по-другому.

— Что-то не пойму я вас, — обиженно нахмурилась Анна. — Говорите какими-то обрывками, недомолвками... По-моему, очевидно, что у Рега проявился дар прорицателя. Или нет?

— От разговоров толку немного, — Ремус уловил скованность друзей и мягко положил руку ей на плечо. — Наверное, и правда пора приступить.

Анна сразу остыла и примирительно кивнула. Регулус глубоко вдохнул. Лёгкая почти прозрачная ниточка драгоценного воспоминания плавным движением отправилась в чашу, закружилась и превратилась в серебристую колышущуюся дымку, которая тонким слоем распределилась по поверхности. Не поднимая глаз, Регулус ткнул палочкой в самую середину ритмично вращающегося невесомого облачка. Магическая субстанция отреагировала незамедлительно: движение ускорилось, быстро набирая обороты, поверхность прояснилась, и из Омута тотчас выросли чуть размытые и смазанные, но легко узнаваемые фигуры Регулуса и Эвелин на фоне маленькой комнатки с заставленным коробками столом. Послышались приглушённые, слегка изменённые голоса, словно идущие откуда-то издалека.

Собравшиеся вокруг Омута зрители замерли и обратились в слух. Полупризрачный Регулус из воспоминания замолк и изменился в лице. Вот сейчас, сейчас, ну же... Не замечая ничего вокруг, Сириус придвинулся ближе, чтобы не упустить ни единого звука. Но образы вдруг потускнели, и по ним побежала рябь, похожая на помехи в стареньком магловском телевизоре, который Сириус смотрел, когда бывал в гостях у Ремуса. Затем очертания накрыла пелена серебристого тумана, и воспоминание растаяло. Однако никто не успел даже прокомментировать случившееся, как всё возвратилось обратно. То есть, как они надеялись, обратно. На самом деле картинку будто кто-то перемотал на несколько минут вперёд, где Регулус уже пришёл в себя. А тот пресловутый эпизод, который все так жаждали увидеть, оказался выдернут из канвы воспоминания, словно его и вовсе не существовало.

С невнятным проклятием Регулус гневно ударил палочкой и заставил образы раствориться в Омуте. Стелла боязливо поёжилась и молча переглянулась с Сириусом. По глазам читалось, что она до последнего надеялась избежать такого поворота: ещё не зажившая после недавнего кошмара душа была не готова к очередному пугающему неизвестностью событию. Но Сириус одним движением ресниц и едва заметной улыбкой, понятной только им двоим, заверил, что бояться не стоит, ведь рука об руку они пройдут через любые превратности судьбы.

Регулус тем временем быстро взял себя в руки и криво усмехнулся:

— Похоже, ты попал в точку, братец.

— Ну и что это было? — ошеломлённая Анна пропустила его замечание мимо ушей. — Омут же никогда не прерывает воспоминания!

— Кажется, понял, — после короткой заминки Ремус хлопнул себя ладонью по лбу. — Такое возможно только в одном случае: этот фрагмент памяти не принадлежит Регу, потому что... — он сделал паузу и с хриплым придыханием закончил: — В него кто-то вселился.

— Подожди... То есть, ты намекаешь... Нечто похожее приключилось ещё в Штатах... — отрывисто произнесла тоже начавшая догадываться Анна. — Тогда ко мне подошла женщина явно не в себе, предупредила об опасности и так далее...

— А ко мне — старик, — утвердительно кивнула Стелла, чей голос, к облегчению Сириуса, звучал не испуганно, а лишь слегка настороженно. — Но в наших с Анной случаях это были посторонние люди, да и меня сильно смущают слова, точь-в-точь как в пророчестве. Этот древний волшебник не выходит из головы. Странное совпадение.

— А совпадение ли? — задумчиво вставил Ремус.

— В общем, для начала неплохо бы всё же узнать этот дурацкий текст полностью, — с раздражением покрутил палочку в руке Регулус.

Несмотря на то, что для брата, как понял Сириус, такое развитие событий не стало новостью, он был крайне взвинчен и определённо старался скрыть смятение: ситуацию с чужим сознанием, проникшим в разум, никак нельзя назвать приятной или хотя бы обыденной.

— Тут может помочь только Эвелин. В её-то памяти точно всё сохранилось: она ведь наблюдала со стороны, — деловито заявил Сириус, не подавая виду, что тоже прилично взволнован.

— Эх, она и так натерпелась... И опять заставлять на это смотреть, — удручённо вздохнул Регулус. — Но другого способа нет, согласен.

— Значит, надо дожидаться Эв, — заключила Стелла. — Правда, неизвестно, сколько она ещё пробудет в...

Фразу на полуслове прервал известный всем и каждому характерный хлопок, и рядом со столом, за которым проходило импровизированное «заседание», возникла Эвелин — уставшая и напряжённая.

* * *
Одолевавшая целые сутки гнетущая неопределённость схлынула, и Регулус, мигом откинув все мысли о вселившемся в него постороннем разуме, вскочил с кресла и вихрем подлетел к Эвелин.

— Слава Мерлину! Вижу, ты в порядке, — та сразу расцвела, лицо озарилось счастьем, и она нежно обвила руками его шею. — Ох, простите, всем привет.

Спохватившись, что они не одни, Эвелин смущённо отстранилась и повернулась к остальным.

Церемониться с долгими приветствиями было некогда, и все просто коротко кивнули с натянутыми улыбками. Увы, облегчение от возвращения Эвелин не могло затмить общую нервозность.

— Времени мало, — Регулусу с огромным сожалением пришлось остудить её радость от встречи. — Мистер Кентберри передал, что отец уже в курсе про твой отказ от работы. Так что наверняка сейчас он сидит и ждёт от тебя немедленного возвращения.

— Кто б сомневался, — помрачнела Эвелин. — Пришлось ещё утром сообщить, что не останусь, и они, видно, тут же побежали отправлять письмо отцу, чтоб отчитаться. Теперь точно ясно, кто хлопотал над моим «срочным» вызовом.

— Рег, ближе к делу, — ненавязчиво напомнил Сириус.

Тот и сам понимал, что решать вопрос нужно здесь и сейчас, тем более Эвелин нельзя надолго задерживаться, но её лицо и остекленевший от ужаса взгляд при виде его жуткого преображения не давали покоя, и сердце страшно противилось мысли просить её пройти через это ещё раз.

— Что-то не так с тем случаем? — Эвелин сама догадалась, о чём речь, и судорожно сжала ладонь Регулуса. — Всё-таки проклятие? Или болезнь?

— Нет-нет, дело не в том. Я здоров, правда. Просто мы пытались выяснить, что конкретно я сказал вчера в музее, — он показал на покоившийся на столе Омут. — Но через мои воспоминания ничего не вышло. Мы думаем из-за того, что...

— В него на пару минут кто-то вселился и заставил проговорить некий текст, — закончил за него Ремус.

— Кошмар... — Эвелин побледнела и ещё сильнее стиснула руку Регулуса.

— Пустяки, я даже ничего не почувствовал, — беззаботно улыбнулся тот, хотя у самого волосы вставали дыбом от осознания случившегося. — Но чтобы всё-таки узнать текст целиком, придётся попросить тебя покопаться в своей памяти, — наконец, неохотно подвёл он разговор к неприятному, но необходимому итогу.

Эвелин вздрогнула и невольно отшатнулась, но немного поразмыслив, совладала с эмоциями и сосредоточенно кивнула.

— Конечно, без проблем, — очевидно, больше для собственного успокоения нарочито небрежно бросила она. — Ведь Омут покажет всего-то фантом.

Однако приблизилась к чаше Эвелин не слишком уверенно, после чего нерешительно заглянула внутрь, враждебно присматриваясь к постоянно движущемуся по одному ему известному магическому закону веществу.

— В два счёта просмотрим, делов-то, — подбодрила её Анна, но в интонациях чувствовалось волнение.

Ища поддержки у Регулуса, Эвелин подняла голову и поймала его взгляд, наполненный искренней теплотой и участием. Лишь тогда она ощутимо расслабилась и, наконец, решилась: подняла волшебную палочку и осторожно коснулась ею виска. И вот уже во второй раз за сегодняшнюю ночь бесплотная неосязаемая нить заветного воспоминания опустилась в чашу. Эвелин не стала медлить, легонько дотронулась кончиком палочки до неспокойной поверхности Омута, и образы воспарили над чашей.

Начало ожидаемо полностью повторяло ход событий, запечатлённых в памяти Регулуса, которые он мог вспомнить и без помощи подручных волшебных средств. Но вот настал черёд зловещей перемены в поведении, напрочь стёртой из его сознания. Все затаили дыхание, и только Эвелин шумно выдохнула и приглушённо пробормотала что-то нечленораздельное. Не отрываясь от воспоминания, Регулус молча приобнял её за плечи, и она задышала ровнее.

На этот раз картинка не оборвалось, и до Регулуса донёсся срывающийся голос. Его собственный голос... То есть должен был быть таковым, потому что исходил из его уст, но на самом деле явно принадлежал кому-то другому, ухитрившемуся непостижимым образом завладеть волей Регулуса. Звучал этот голос неестественно, гортанно, даже механически.

— Он должен... знать... есть тот... кто сильнее... будет сильнее... когда настанет... день и час... тот... кого древний... не имеет права... лишить жизни... светлое пятно среди чёрн...

Последовала пауза, во время которой на бедную Эвелин из воспоминания было больно смотреть, и Регулус в полной мере прочувствовал весь ужас, что она испытала за те короткие, но страшные минуты.

— И древний... волшебник не сможет... противостоять... его воле... отчаянной воле.

* * *
Вокруг что-то оживлённо обсуждали на повышенных тонах. Встревоженные голоса гудели, словно пчелиный рой, но Сириус не мог сбросить невидимые оковы, выйти из прострации и выцепить хоть одно связное предложение. В голове крутились лишь слова, только что услышанные при помощи Омута... И в памяти всплыло старое воспоминание. Азкабан. Мрак, ужас и боль. Стремительно накатила яростная волна жутких ощущений, которые, казалось, давно ушли в прошлое и перестали его мучить, вытесненные любовью Стеллы, надеждами на будущее и думами о насущном. Но сейчас затёртые чередой новых событий и эмоций те страшные недели болезненными вспышками возвращались вновь. И эти слова прямиком оттуда. Его первое видение. Случайные обрывки чьей-то фразы, которые впоследствии они с Регулусом определили как часть пророчества. Того самого. Невероятно важного. Сириус как никогда ярко это чувствовал. Даже не так — знал. Как знал и то, что от этого пророчества зависит его жизнь... Стоп, его ли? Снова нахлынуло непередаваемое ощущение, словно он оказался не на своём месте, а внедрился в сущность того, другого... Только теперь более мощное и осмысленное, чем в предыдущие дни, когда уже возникали подобные эпизоды, оставленные на задворках восприятия под ворохом первоочередных проблем.

Голова вдруг закружилась, мысли перепутались, отправляясь в заоблачный полёт, и сознание перенеслось куда-то далеко от обветшалой пятиэтажки в центре Лондона. Глаза заволакивал туманный, дурманящий рассудок покров, за которым невозможно было разглядеть окружающую обстановку. Это было не похоже на прошлые видения, а представляло собой нечто иное, ещё непознанное и неизведанное. Сириус шёл сквозь кромешную темноту. Шёл нетвёрдой покачивающейся походкой, но точно знал дорогу. Силы неумолимо утекали, но дух был не сломлен. То справа, то слева начал мелькать нечёткий, будто смазанный кистью художника, приглушённый серебристый свет. Постепенно свечение становилось ярче, но не слепило глаза, а лишь мягко окутывало пространство вокруг. Не глядя по сторонам, Сириус неким неуловимым шестым чувством проанализировал окрестности, и его охватило удивление и даже оторопь... Дальше сознание, которое он не мог контролировать, переключилось, как по щелчку пальцев, и стало перемещаться обратно в комнату, где вокруг Омута собрались все те, кто ему дорог... Но прийти в себя Сириус не успел, а снова погрузился в чужое мировосприятие, и туманная занавесь ненадолго приподнялась. Перед взором возникли очертания высокого дома. Его дома. Крытое крыльцо, пять каменных ступеней, знакомая гладкая металлическая дверь без каких-либо украшений. Сириус привычным жестом, но дрожащими от слабости пальцами потянулся к ручке, одновременно шепча что-то вроде заклинания на незнакомом языке. Дверь начала медленно приоткрываться, и из проёма потянуло густой влажностью...

Часть II. Глава 27

Связывающая два разума незримая нить лопнула, и параллельная реальность исчезла без следа. Он по-прежнему сидел в комнате напротив Омута, но мысли ещё не до конца вернулись в действительность, витая где-то в таинственной неизвестности, куда только что путешествовало сознание.

Со странным удивлением он услышал имя, на мгновение показавшее чужим:

— Сириус!

Родной голос мигом разорвал наслоения инородного восприятия. Сириус разом очнулся от липкого дурмана, повернул голову и увидел крайне озабоченное лицо сидевшей рядом Стеллы, которая заглядывала ему в глаза, бережно поглаживая по руке. Остальные тоже собрались вокруг, притихшие и озадаченные.

— Он там. Наш враг. У себя дома. Прямо сейчас, — отрывисто выпалил Сириус, торопясь не упустить главное, пока образы ещё явственно стояли перед глазами.

— Новое видение? — с некоторым облегчением, но всё равно напряжённо спросила Стелла. — Так мы и подумали.

— Не то чтобы... Как бы объяснить...

Сириус замялся и, заметив недоумение и тревогу на лицах близких, чуть отдышался и постарался максимально кратко и понятно пересказать произошедшее.

— То есть как «оказался на его месте»? — недоверчиво переспросил Ремус, когда он закончил.

— А так, что это не воспоминание из прошлого, а действия этого человека в данный момент.

По правде сказать, Сириус и сам не мог полностью рационально объяснить свои ощущения и руководствовался в большей степени интуитивными выводами.

— То есть ты знаешь, где он сейчас! — осенило Анну.

— Увы, пока никакой конкретики, — задумчиво покачал головой Сириус. — Всё слишком размыто и сумбурно.

— Раз видение пришло, когда ты услышал пророчество, надо повторить! — с азартом щёлкнула пальцами Стелла, которая, наконец, отвлеклась от своих переживаний, и в глазах зажёгся привычный мародёрский задор.

— Тем более с первого раза его никто толком не запомнил, — Эвелин, вероятно, уже совладала с нервами и была не против пересмотреть так напугавший её эпизод в музее.

— Не забывайте: пророчество необычное, и некий «доброжелатель», что услужливо передал его через Рега, вполне может водить нас за нос, — напомнил Ремус.

К счастью или к сожалению, все вынуждены были переключиться на новое, доселе невиданное событие, грянувшее как гром среди ясного неба, и стремительное развитие ситуации не позволило надолго задержать внимание на пугающем факте внедрения чужого разума в личность Рега.

— Да, но подсказки Стелле и Анне, кто бы их ни дал, были дельными и положительными — теперь-то уж можно не сомневаться. Хотя, мало ли, пророчество мог подсунуть и кто-то другой, чтобы нас запутать, — начал рассуждать Регулус.

— Вряд ли, — Сириус энергично потёр ладонями лицо, чтобы привести мысли в порядок. — Я точно распознал, как оно важно для нашего врага. А ведь я, можно сказать, залез к нему в голову. Так что обман маловероятен, но расслабляться нельзя.

— Так, а который час? — вдруг спохватился Регулус. — Эв, тебе ведь пора домой!

Эвелин грустно вздохнула, но спорить не стала, и они отошли в сторонку, чтобы наскоро попрощаться. Ей, конечно, не хотелось покидать Регулуса, да ещё и в самый разгар событий, но лишние подозрения и расспросы Викторинуса будут совершенно некстати.

— Что ж, давайте продолжим, — проводив Эвелин, невозмутимо заявил Регулус, но в глазах отчётливо пробежала тень тревоги: мыслями он естественно тянулся к любимой, которой предстояло выдержать напор сурового отца.

Воспоминание прокрутили столько раз, что сбились со счёта, но Сириус, как ни старался, не сумел поймать нужное состояние и подобрать единственный подходящий «ключ» к внутренней сущности своего противника. Зато текст пророчества основательно врезался в память — не только Сириуса, но и всех присутствующих.

— Вижу, не получается, — глядя на его бесплодные потуги, огорчённо констатировала Стелла.

Сириус оставил бесполезные попытки «войти в астрал» и сосредоточился на имеющемся материале:

— Зато мы точно знаем, что это пророчество для него — первооснова. Возможно, именно в нём кроется наш шанс на победу, — рискнул он высказать пришедший на ум вывод.

— Вполне может быть! — Регулус, как обычно, молниеносно схватывал идеи брата. — И мы обязаны вычислить, о ком в нём говорится!

— Хорошо, давайте спокойно разберёмся, — рассудительный Ремус решил снизить всеобщий градус эмоций. — Мне вот, например, показалось странным уже самое начало: «он должен знать». Прорицатели обычно так не говорят.

— По-моему, это не часть пророчества, а обращение к кому-то конкретному, — предположила Анна.

— И было бы весьма кстати выяснить, к кому именно, — иронично прищурился Сириус.

— К тебе, наверное, — Стелла положила подбородок ему на плечо. — Ты же имеешь доступ к разуму нашего заклятого приятеля. Может, подсказка специально для тебя и именно ты должен найти героя пророчества?

— Странные загадки, если подумать, — нахмурилась Анна. — Будто кто-то затеял игру забавы ради. Если уж таинственному помощнику известно так много, почему бы не поделиться нормально?

— А если он банально не имеет возможности? — вопросом на вопрос ответил Сириус. — Но личность подсказчика пока в любом случае вычислить нереально. По-моему, бессмысленно тратить на это время.

— Ну ладно, пойдём дальше, — согласился Регулус. — Допустим, фраза о том, что наш ещё не обретённый герой когда-то там будет сильнее — стандартный оборот для предсказаний, он только пудрит мозги и толку от него мало. Но вот «не имеет права лишить жизни» звучит уже более определённо, и за это можно зацепиться.

— Но мы не знаем и личность самого Древнего, поэтому как можно угадать, на что он там имеет или не имеет права? — с сомнением протянула Стелла.

— Стой, Рег! — обычно хладнокровный Ремус вдруг подскочил как ошпаренный. — Он же защитил тебя от Авады явно не просто так!

— Чего... Ты же не хочешь сказать... Да ну, быть не может! — опешил Регулус и повернулся к брату: — И ты так считаешь?

Сириус пока не спешил с ответом и принялся усердно размышлять. Стелла с Анной тоже молчали, застигнутые врасплох внезапным открытием. В первую секунду догадка Ремуса показалась Сириусу разумной: спасение Рега действительно не вписывалось в действия тёмного мага, жаждущего покорить волшебный мир. Но с другой стороны... Мысли бисером рассыпались в разные стороны и предательски ускользали раньше, чем удавалось собрать их воедино.

— Рега же хотел убить не он, а Волдеморт, — спустя несколько минут мозгового штурма, Сириус, наконец, оформил мысль. — Не очень-то согласуется с текстом пророчества.

— Логично... Но сомневаюсь, что он это сделал по доброте душевной. Всё равно какой-то смысл спасать был, так ведь? — спорить Ремус не стал, но его вопрос так и повис в воздухе: объяснение этому противоречию Сириус не мог придумать с того момента, как Рег поведал ему свою историю в каньоне.

— С тем же успехом, кстати, можно подумать и на тебя, Сириус, — хохотнул Регулус, явно обрадовавшись, что нашёлся повод не записывать его в избранные. — Вспомни амулеты подавления воли: тот, что подсунули Краучу, однозначно был направлен против тебя.

— Тогда уж проще было запустить в меня Авадой из-за угла, — съязвил Сириус, хотя ему было слегка не по себе от подобных рассуждений. — Не представляю, с какой радости настолько могущественный маг вдруг не имеет на это права. А что он стремился добраться до меня... Так, наверное, чтоб я не узнал, кто избранный — вдруг было предсказание и такого рода. Тут эти пророчества, как выясняется, на любой вкус.

— Неплохо бы потрясти Дамблдора, но это за гранью наших возможностей, — сокрушённо вздохнула Анна. — А он точно замешан в истории.

— Они вообще, скорее всего, работают в связке, — высказал Сириус давно крутившееся в голове предположение. — Дамблдор разнюхивает насчёт амулетов, да и Снейп упоминал о нездоровом интересе нашего достопочтенного директора к поломке Еиналеж.

— Никогда бы не подумал, что он способен в такое ввязаться, — Ремус глядел куда-то в одну точку. — Вот так, кажется, что знаешь человека... А он, выходит, мастерски притворялся столько лет.

— Или его что-то вынудило... — Регулус в возбуждении приподнялся из-за стола, но передумал и плюхнулся обратно в кресло.

— Кстати, из-за всей кутерьмы чуть не вылетело из головы! — воскликнула Стелла. — На допросе Скримджер вдруг начал докапываться до амулета, что мы подсунули Дамблдору как подделку. Наверняка не обошлось без его наводки! Бр-р, если б ты не вычистил мою память...

На Стеллу навалились плохие воспоминания, и она снова безотчётно прижалась к Сириусу, который с тихим вздохом поцеловал её в макушку.

— А ведь ещё есть слова про какое-то светлое пятно, — Анна вернулась к тексту пророчества. — Среди чёрного или чёрных... чего? Фраза явно оборвана.

— И как насчёт отчаянной воли? — продолжил задавать, увы, пока риторические вопросы Регулус.

— Гадать можно до бесконечности, но самое главное — пророчество стало толчком к новому... — глаза уже давно слипались, мысли так и норовили ускользнуть с верного направления, но сдаваться Сириус не планировал, — скажем для простоты, видению. И, судя по нему, ментальная связь вышла на другой уровень, более тесный. Так что, наверное, стоит ожидать повторения. Жаль, не могу контролировать... И ещё, — он замер, пытаясь чётко вспомнить свои ощущения в тот момент. — Я почувствовал слабость. Он почти выдохся. Отлучение от Еиналеж делает своё дело и капля за каплей точит его силы.

— Хм, то есть может произойти так, что нам не понадобится ни загадочный избранный, ни встреча с врагом лицом к лицу? — с надеждой предположила Стелла.

— Хотелось бы верить, но полагаться только на этот сценарий слишком беспечно, — мягко возразил Сириус.

Конечно, он всей душой желал обнадёжить Стеллу и остальных, однако сердце почему-то упрямо нашёптывало о нереалистичности такого исхода. Возрастало стойкое мрачное предчувствие, что так легко им не отделаться. Или просто коварные обстоятельства и суровая неблагосклонная к ним действительность, постоянно подкидывающая всё новые и новые трудности, банальным образом превратили его в закоренелого скептика?

* * *
Не без труда переключившись с бурных событий, которые только что развернулись в тайнике, и провоцировавших лёгкое головокружение и сладко будораживших кровь мыслей о Регулусе, Эвелин отправилась домой. Безуспешно пытаясь избавиться от начавшего пронизывать душу страха, она аппарировала в холл, чтобы не сразу попасться на глаза разгневанному отцу, хотя кого обманывать: встречи всё равно не избежать. Яркий свет из распахнутых настежь дверей гостиной не стал сюрпризом, а лишь усилил болезненное жжение в области грудной клетки. Как Эвелин и предполагала, родители и не думали ложиться. Набрав в лёгкие побольше воздуха, она ступила в просторный зал. Сейчас начнётся.

Раздражающий свет от нескольких комплектов никогда не гаснущих волшебных свечей, расставленных особым образом, чтобы охватывать всё немаленькое пространство, резко контрастировал с мягко обволакивающим, приглушённым освещением в тайнике и неприятно бил в глаза. Но скорее виной всему было внутреннее ощущение: в том месте, которое Эвелин только что покинула с огромным сожалением, она находилась рядом с особенным для неё человеком и чувствовала себя раскованно и непринуждённо. А дом, который она с детства считала уютной тихой гаванью, с недавних пор стал весьма некомфортным и пропитался враждебной атмосферой, ведь там приходилось постоянно лгать и изворачиваться.

Отец сидел на диване и нетерпеливо постукивал пальцами по широкому подлокотнику. Эвелин невольно надеялась найти поддержку в лице более лояльной матери, но отец был один. Видимо, специально уговорил маму лечь спать, чтобы устроить дочери разнос с глазу на глаз.

— А, явилась работница, — неодобрительно и даже с некоторой издёвкой усмехнулся он, а значит, ожидать безболезненного разговора не приходилось.

— Доброй ночи, пап, — как можно приветливее поздоровалась Эвелин, стараясь унять дрожь в руках. — А мама... — непроизвольно вырвалось у неё.

— Устала. Тебя же не дождёшься, — сухо прокомментировал отец и с нескрываемым раздражением добавил: — Небось сперва бегала к кузине с отчётом?

— А что такого? — врать Эвелин не рискнула: ему вполне могли передать, во сколько она покинула Музей. — Я же исчезла в тот вечер, не предупредив, хотя обещала зайти. Это элементарная вежливость. А написать из Парижа не было времени: завалили работой, — без запинки, как на экзамене, отчеканила она.

— Мне сообщили, что ты отвергла предложение постоянной работы в Музее, — нарочито официально продолжил отец, не отреагировав на её объяснение. — Весьма недальновидно с твоей стороны. Такой возможности может больше и не представиться. В следующий раз они сто раз подумают, прежде чем приглашать столь высокомерного не по возрасту сотрудника.

«Да ты сам всё и организовал, признайся!» — чуть не выпалила Эвелин, но вовремя одумалась.

Вместо этого она открыла рот, чтобы озвучить очередную отговорку, но отец властно поднял руку, пресекая любые оправдания, и намного более резким тоном, не в силах обуздать негодование, перешёл на тему, ради которой, без сомнения, и затеял весь разговор:

— Ты словно под гипнозом Стеллы! Не могу взять в толк, в чём истинная причина твоего благоговения перед ней, но это переходит всякие границы! Она себе испортила жизнь и теперь ищет, с кем бы ещё проделать подобное. Наверняка неосознанно, но от этого не легче. Как ты не понимаешь, сейчас она вытягивает жизнь из тебя... Ей нужно сбрасывать на кого-то негатив, и тут под руку попалась ты! Стелла несколько лет была слепо одержима Блэком, Мерлин знает что себе навыдумывала... Повезло ещё, что замуж за него выйти не успела. А когда идеальный мир в её голове рухнул, она попросту потерялась, не смогла оправиться и, давай посмотрим правде в глаза, стала ненормальной. Конечно, она с радостью наплела тебе всякой чуши, что убедить остаться и продолжать...

— С чего ты взял, что Стелла вообще от чего-то меня отговаривала?! — громко перебила Эвелин, что раньше было ей не свойственно, поэтому отец от неожиданности резко умолк и не стал прерывать. — Ты сильно преувеличиваешь её влияние на мою жизнь! Как будто я несмышлёный ребёнок и не имею своего мнения! Может, я ещё не готова к переезду в другую страну, об этом ты не подумал? Когда я говорила, что хотела бы пожить во Франции, имела в виду не прямо сейчас, а когда-нибудь в будущем. Вообще-то меня всё устраивает здесь, но, вижу, никого в этом доме не волнует такой сущий пустяк! Я ведь даже не успела толком поработать в нашем Министерстве, а ты так жаждешь меня спровадить! Словно хочешь выгнать из дома! Даже не знаю, в чём я настолько провинилась, что вы с мамой мечтаете от меня избавиться!

Эвелин закончила свою обиженную тираду и демонстративно отвернулась, надеясь, что сказанное прозвучало достаточно убедительно. Сердце бешено колотилось, дыхания не хватало, грудь тяжело вздымалась, и понадобилась вся выдержка, чтобы не выдать реального состояния. Отец, к её ужасу, не подавал голоса и словно растворился в безмолвии погружённого в ночную тишину особняка. Наверное, она перегнула палку и только ещё сильнее его разозлила. Загнала себя в угол! Зная крайне неуступчивый характер отца, можно ожидать самого худшего. Он не смирится с дерзостью и неповиновением дочери и в конце концов любыми путями докопается до правды. И как теперь выкручиваться? В голове лихорадочно вертелись варианты, но ни один не выглядел убедительным. Казалось, прошло целых полчаса, прежде чем отец издал глубокий, не обещающий ничего хорошего вздох. Эвелин вжала голову в плечи и приготовилась к удвоенному потоку гнева, всё ещё не представляя, как будет защищаться.

— Зря ты так о нас думаешь, милая, — вместо этого к её полной неожиданности отец смягчился, и в интонациях, как показалось, промелькнул страх. — Мы всегда желаем тебе добра и хотим, чтобы ты вдумчиво и критически оценивала любую ситуацию. А сейчас мы всего лишь искренне обеспокоены переменами в твоём образе жизни: забросила всех старых подружек и общаешься с одной Стеллой. Это не могло пройти мимо нашего внимания. Да ещё и скользкая история с тем французом...

Сначала Эвелин оторопела от резкой смены тона, но спустя несколько минут растерянного молчания до неё вдруг дошло: отец всерьёз опасался, что дочь по примеру Стеллы вздумает покинуть родительское гнездо, если он будет сильно давить. Несмотря на озарение, быстро успокоиться, как того требовали обстоятельства, всё равно было непросто, но несколько незаметных выдохов помогли чуть унять сердцебиение. Обнаружив возможный рычаг влияния, Эвелин немного осмелела, развернулась и для убедительности посмотрела отцу прямо в глаза. Из его взгляда исчезла первоначальная жёсткость и непоколебимость, а по выражению лица читалось, что он готов уступить, пусть и без всякого удовольствия.

— У подружек поменялись интересы, с возрастом так бывает, — Эвелин надеялась, что выглядит достаточно естественно. — А с французом вышло неприятное недоразумение, я и сама далеко не восторге... Но ты не запретишь мне общаться с кузиной из-за своей личной неприязни, — решив, что сейчас самый подходящий момент, она резко сменила тему. — Она не преступница и не чужая. Ты даже не представляешь, как она страдает от всеобщего непонимания, чувствует себя изгоем среди родных из-за, видите ли, неправильной любви...

Эвелин испугалась собственных слов и замолчала: она и не заметила, как начала проецировать ситуацию на собственное восприятие действительности и говорить отнюдь не о страданиях кузины, а о своих личных переживаниях. Поток откровений, пусть и в завуалированном виде, пора прекращать: нельзя подкидывать отцу пищу для опасных размышлений.

— Пап, извини, если обидела, — миролюбиво продолжила она и устало опустилась на диван рядом с ним. — Просто я так замучилась на работе, а ты сразу...

— Мда, пожалуй, слегка погорячился, — согласился отец, но голос оставался напряжённым. — Иди отдыхай... И запомни, пожалуйста: я тебе пока ничего не запрещаю, а предостерегаю и только. Ты достаточно умная девушка, чтобы самой во всём разобраться. Уверен, ты сделаешь правильные выводы.

Он примирительно погладил Эвелин по плечу, и в ответ она изобразила понимающую улыбку. Но обманываться его ободряющими словами не спешила: отцовский характер был ей слишком хорошо известен. Наивно ожидать, что отец так легко изменит мнение и поступится своими принципами. Просто он решил, что разумнее не обострять конфликт. Пока.

* * *
Круговыми движениями растирая разболевшийся после нервного разговора лоб, Виктор в глубокой задумчивости наблюдал, как Эвелин чуть нетвёрдой усталой походкой поднимается в свою комнату. Да, развивая столь щекотливые темы, как сегодня, нужно соблюдать особую осторожность и ни в коем случае не переходить границ, как бы трудно ни было сдержаться: дочь в любой момент может вспылить, взвиться и наделать глупостей. Виктор пока не привык к серьёзным переменам в характере Эвелин и всё время забывал, что она уже далеко не та послушная девочка, с почтением внимавшая каждому его слову, какой была ещё недавно. Что-то в ней незримо, но весьма ощутимо перевернулось, причём за короткий срок.

Раньше Виктор ненавязчиво, но зорко контролировал окружение дочери и всегда знал, с кем и как она проводит время. Да и сама Эвелин никогда не давала поводов сомневаться в её благоразумии. А теперь она заметно отдалилась и перестала говорить по душам даже с матерью. Неужели всему виной одна Стелла? Да, Эвелин, несмотря на эрудицию и рассудительность, ещё совсем не знала жизни и вполне могла угодить под чужое влияние, и Виктор с навязчивым упорством стремился ограничить их общение со Стеллой, но вдруг дело в другом? Ведь две кузины даже в детстве не были близкими подругами, так — приятельницами, к тому же с не слишком схожими взглядами на жизнь. А уж с началом длительной маниакальной привязанности Стеллы к Блэку, Эвелин и вовсе разумно свела контакты с кузиной к минимуму. И с чего бы её отношению поменяться именно сейчас? Пусть дочь и твердила постоянно что-то о моральной поддержке Стеллы, оставшейся наедине со своими внутренними боггартами, но это недостаточно веский повод, чтобы проводить у неё чуть ли не больше времени, чем дома. Эвелин явно что-то недоговаривает. Казалось, он упускал некую крайне важную деталь...

Отдуваясь, Виктор тяжело поднялся с дивана. Неспособность однозначно выяснить, что происходит в жизни дочери, изрядно раздражала и выбивала из привычного ритма. Но одно было ясно как день: пускать ситуацию на самотёк категорически нельзя, иначе Эвелин может с головой увязнуть в неприятностях. Однако действовать следует крайне деликатно, чтобы не вызвать у неё ненужной реакции. И Виктор уже решил, с чего начать.

Часть II. Глава 28

Лившийся из иллюзорных окон рассеянный искусственный свет, ни капли не отличавшийся от настоящего, лениво омывал пространство многочисленных коридоров и слегка сглаживал впечатление от непрекращающейся беготни и суеты обычного министерского утра. Виктор непринуждённо решил несколько рутинных, но актуальных вопросов на верхних уровнях, после чего с присущими ему достоинством и степенностью направился прямиком к лифту. Когда тот подъехал с привычным, но отчего-то раздражавшим сегодня лязгом, он вошёл в кабину и щёлкнул кнопкой с цифрой девять, попутно покровительственно кивнув четырём или пяти уже находившимся внутри волшебникам. Несмотря на то, что одобрение Багнолд было получено заблаговременно, пусть и под не вполне убедительным предлогом, за ширмой напускной невозмутимости скрывалось волнение. Виктор никогда не давал поводов усомниться в своей серьёзности и безупречной репутации, поэтому Министр без малейших раздумий приняла его доводы. Он всегда умел пользоваться служебным положением, при этом не переходя границ и не злоупотребляя расположением Министра. Но нынешнее дело было весьма щекотливым и разительно отличалось от всего, с чем приходилось сталкивался в прошлом.

Виктор отвлёкся от не дававших покоя размышлений, лишь когда женский голос с никогда не меняющимися интонациями объявил:

— Отдел тайн.

По лишённому нормального освещения коридору праздно прохаживались двое откровенно скучавших молодых авроров, имён которых Виктор, конечно же, не знал. Им сегодня выпала сомнительная честь дежурить у входа в секретное хранилище, о чём они по понятным причинам совершенно не догадывались. Много ли толку от такой непосвящённой в детали охраны — вопрос открытый, но Багнолд предпочитала не рисковать. При виде Виктора авроры перестали вяло переговариваться и вытянулись в струнку по обеим сторонам проёма, ведущего на лестницу вниз. Виктор не был их непосредственным начальником, но пользовался немалым уважением в магических кругах, и сотрудникам низшего звена совсем не улыбалось попасть перед ним впросак.

— Доброе утро, мистер Уайтс! — почти синхронно выпалили они, и Виктор невольно поморщился: в данный момент излишнее внимание к его персоне только мешало.

Он не удостоил авроров ответным приветствием, а предпочёл сразу перейти к делу:

— Господа, мистер Скримджер просил передать, что вам необходимо на время оставить место дежурства и вернуться к обязанностям через пятнадцать минут.

Авроры озадачено переглянулись, неуверенно переступая с ноги на ногу и не решаясь покинуть пост. На самом деле Виктор согласовал всё непосредственно с Багнолд, но рядовой персонал лучше не пугать именем Министра, лишний раз не заостряя внимание на важности охраняемого объекта, чтобы не порождать в недрах Министерства разнообразные домыслы и кривотолки вокруг ситуации, и без того окутанной ореолом таинственности.

— Надеюсь, вам не пришло в голову сомневаться в правдивости моих слов? Или придётся отнимать время у мистера Скримджера и просить его явиться сюда лично? — холодно сузил глаза Виктор, недвусмысленно давая понять, что отказ подчиниться может привести к неприятным последствиям.

Прозрачный намёк тотчас вывел авроров из ступора, и они, наперебой рассыпаясь в невнятных извинениях, проворно ретировались. Виктор дождался, пока лифт увезёт не слишком сообразительную молодёжь восвояси, затем внимательно прислушался и, убедившись, что из черневшей в конце коридора двери Отдела тайн в ближайшие секунды выходить никто не собирается, не мешкая, спустился по лестнице. Сразу у подножия он остановился и окинул быстрым взглядом слабо освещённый дрожащими огнями факелов нижний коридор, где находились залы суда и Архив. К счастью, здесь никого не было, и Виктор повернулся к стене, всё равно, однако, испытывая щемящую сердце тревогу. Без труда он нащупал звездообразную выемку в грубой каменной кладке и вытащил из кармана ключ: металлическую звезду с красноватым отливом, только-только умещавшуюся в ладони. Существовало всего три экземпляра таких ключей, правда, после недавнего резонансного проникновения в хранилище Виктор уже не был в этом так уверен. Как только звезда легла в руку, из центральной вмятины к тонким лучам зигзагообразными змейками стремительно побежали зелёные молнии. За последнее время Виктор бывал здесь несколько раз в связи с расследованием кражи, поэтому почти автоматическим движением вставил ключ в углубление. В стене, визуально казавшейся сплошной из-за хитрых особенностей магической архитектуры, тут же образовался резко очерченный прямоугольный проём, и Виктор, предусмотрительно не забыв зажечь Люмос, без колебаний шагнул внутрь.

Начинавшийся сразу за маленькой площадкой узкий туннель с угрюмо нависавшим над головой потолком и глухими, сужавшимися кверху стенами уже казался обыденностью и не вызывал никаких эмоций. Занятый посторонними мыслями и не обращавший особого внимания на окружающую обстановку Виктор быстро преодолел туннель и оказался перед дверью из красноватого металла с точно таким же, как в коридоре, углублением в форме звезды прямо по центру. Ключ во второй раз выполнил своё предназначение, и дверь бесшумно отворилась. И так не изобилующая разнообразием интерьера крошечная комнатка-хранилище после памятных событий лишилась двух драгоценных раритетов. Плоская подставка в углу пустовала, упрямо напоминая об исчезнувшей без следа бронзовой амфоре. Вторая пропажа не бросалась в глаза столь сильно, но Виктор, к сожалению, отлично знал, что в выдвижном ящике полукруглого гранитного столика не достаёт золотого амулета солнца. Это затруднительное и, что самое неприятное, затянувшееся дело с не укладывающейся в голове виртуозной кражей постоянно давило на Виктора, однако сейчас он был сосредоточен на другом.

Нетронутыми оставались по-прежнему покоящиеся на столе две книги внушительной толщины и подсвечник, который украшали изящные отростки с рубиновыми листьями на концах, сверкающие кроваво-красными искрами. Неизвестно, намеревались ли похитители взяться за них позже и почему не украли всё вместе, хотя имели отличные шансы. Как бы то ни было, это играло Виктору на руку. Он воспользовался ситуацией и с глазу на глаз высказал Багнолд предположение: злоумышленники вполне могли наложить на оставшиеся артефакты некие чары с явно недобрыми намерениями. Виктор вызвался лично всё досконально проверить, чтобы исключить плачевные последствия, при этом дальновидно уточнив, что может понадобиться тщательный детальный анализ, и артефакты придётся на время забрать домой. К счастью, Багнолд легко поверила в искренность его побуждений.

Осознание того, что здесь его никто не побеспокоит, почти развеяло тревогу, и Виктор перевёл дух. Пару раз он взмахнул палочкой над подсвечником, приводя в действие чары выявления различных проклятий на тот маловероятный случай, что сконструированный им же вымысел вдруг окажется правдой. Но, как и предполагалось, никакой чужеродной вредоносной магии не обнаружилось, и Виктор перешёл к истинной цели своего визита. На самом деле его интересовали только книги, точнее их секрет, скрывавшийся внутри, о котором знали немногочисленные посвящённые. Текст книг представлял собой бессвязный набор несуществующих в реальности заклинаний и мог лишь запутать любого несведущего, решившего воспользоваться старинными знаниями. Виктор с осторожностью положил прямо перед собой оба тома, на обложках которых были изображены два одинаковых почти стёршихся от времени ворона, и начал совершать над ними круговые движения палочкой в определённой последовательности, одновременно шепча заученное наизусть длинное заклинание. Сначала ничего не происходило, но Виктора это нисколько не смущало, и он монотонно продолжал произносить нужные слова. Наконец, книги едва заметно завибрировали, спёртый воздух на мгновение всколыхнуло дуновение ветерка, принёсшего незнакомый терпкий сладковатый запах, и ровно на середине каждого тома материализовалось по маленькой сфере тёмно-синего цвета диаметром не больше грецкого ореха. Древнее изобретение самой Ровены. Из глубины плотных сфер к поверхности непрерывно накатывали пульсирующие волны всевозможных оттенков синего и на доли секунды вспыхивали яркие блики.

Будто загипнотизированный, Виктор не сводил глаз с незаметно затягивающего в некую потустороннюю реальность и обволакивающего разум неторопливого танца внутри крошечных артефактов, казалось, содержавших в себе целую Вселенную. Насилу опомнившись, он сбросил опутавшие сознание оковы и аккуратно взял сферы кончиками пальцев. Почти невесомые, на ощупь сферы напоминали прохладное стекло, но Виктор почти физически ощущал на коже сгустки чистой магии, чувствовал их силу и свою причастность к ныне утраченным знаниям. Однако несмотря на мистический внешний вид, два уникальных артефакта имели вполне практическое назначение, и Виктор без раздумий отправил их в карман мантии. Наскоро проверив книги так же, как и подсвечник, на наличие проклятий и ничего не отыскав, он с неудовольствием взглянул на наручные часы и, пока отправленные на время авроры не вернулись и не увидели того, что им не полагалось по рангу, поспешил покинуть, увы, утратившую былую неприступность сокровищницу. Поиск благовидного повода провернуть дело и расчёт наиболее удачного момента повлиять на Багнолд и так заняли больше времени, чем планировал Виктор.

* * *
Около недели прошло в постоянных размышлениях о пророчестве и нервном ожидании новых видений Сириуса, однако пока ничего не происходило, и затишье нервировало ещё больше. Забирать Омут памяти отец не стал: мама им не пользовалась, так что вряд ли могла бы внезапно хватиться годами пылившегося без дела на чердаке артефакта. В результате пророчество прокручивали снова и снова в надежде, что на кого-нибудь снизойдёт озарение и удастся уловить его сакральный смысл или хотя бы придумать, в каком направлении двигаться, чтобы понять, кем может быть таинственный избранный. Ведь нахождение этого человека, по ощущениям Сириуса, совершенно точно помогло бы одолеть их заклятого противника. Но ничего стоящего на ум не приходило, а сам текст из-за многократного повторения уже стал казаться бессмысленным, звуча как бессвязный набор слов. А во время очередного сеанса прослушивания кто-то и вовсе предположил, что враг может уловить чужое присутствие в своём разуме, и это отнюдь не добавило оптимизма.

Единственной локальной победой стало то, что Эвелин пока избежала гнева отца и полного запрета на посиделки в квартире кузины. Но никто не мог с уверенностью сказать, надолго ли это и как скоро Виктор окончательно потеряет терпение и вздумает принять решительные меры к ставшей слишком своевольной дочери.

Стелла остро чувствовала, как на Сириуса давит неопределённость и невозможность повлиять на ход событий, и всеми силами стремилась поскорее оправиться от душевной травмы, связанной с недавней подменой памяти, и сдерживать внешние проявления своего отнюдь не радужного настроения, чтобы не давать дополнительных поводов для переживаний. На самом деле ей не хотелось покидать Сириуса даже на минуту, однако приходилось преодолевать себя и, сцепив зубы, идти на работу. Увы, пока никак не получалось полностью переступить через страшные эмоции, которые она испытала за короткое, но опустошающее время во власти несуществующих воспоминаний. Перед глазами всё время проносилась жуткая картина, как она возвращается домой к всеобъемлющей сжигающей изнутри пустоте. Сириус, конечно, видел Стеллу насквозь, и скрыть от него настоящие эмоции было нереально. Несмотря на занимавшие мысли неразрешённые вопросы, он делал всё возможное, чтобы Стелла, приходя домой, чувствовала себя защищённой и могла хотя бы на короткое время отбросить всё угнетающее и просто расслабиться. Если бы не эта незримо витавшая в воздухе духовная близость, сотканная из теплоты мимолётных полувзглядов и прикосновений, Стелла наверняка уже сорвалась бы и не сумела продолжить поддерживать так долго и тщательно выстраиваемую легенду о нелюдимой девушке, которая уединилась ото всех после предательства любимого и смерти друзей.

Тем субботним утром Стелла решительно собиралась проявить всю силу воли и взять себя в руки. Впереди предстояли целых двое суток без необходимости появляться среди враждебного окружения: самое время восстановить душевное равновесие. Оставалось надеяться, что мама не надумает, как обычно, не вовремя нанести визит, либо папа под каким-нибудь пустяковым предлогом её отговорит. А Стелла наконец-то полностью приведёт нервы в порядок. Давно пора.

Эвелин должна была подойти во второй половине дня: срываться с самого утра из дома в выходной выглядело слишком подозрительно, и приходилось сдерживать порыв и выжидать время, как бы она ни мечтала побыстрее сбежать на свидание. А пока трое постоянных обитателей тайника — Стелла, Сириус и Регулус — не спеша завтракали и беседовали на посторонние темы, чтобы отвлечься от тенью бродившего за ними по пятам пророчества и других сложных проблем. Но не тут-то было. Громкая трель звонка у входной двери за секунду свела на нет титанические усилия Стеллы прийти в норму. Все трое резко замолчали и замерли, с нараставшей тревогой глядя друг на друга. Сегодня, впрочем, как и всегда, они были откровенно не рады незваным гостям.

— Может, не открывать? — первым прервал молчание Регулус.

Стелле очень хотелось последовать его совету, но вместо этого она отрицательно замотала головой:

— А вдруг это мама? Потом устроит допрос, где я пропадаю по выходным. Всё равно ведь не отстанет. Подумает, я с кем-то встречаюсь, для неё ж это больная тема. Начнёт допытываться. И опять мне выдумывать всякую чепуху...

— Родственнички... — с непередаваемой интонацией коротко высказался Сириус.

Звонок настойчиво повторился, не оставляя Стелле выбора и, провожаемая долгим взглядом Сириуса, она обречённо поплелась в прихожую.

Сириус никогда об этом не упоминал и вообще не говорил ничего такого, что могло бы хоть немного расстроить Стеллу и заставить её переживать, но он явно считал себя виноватым в том, что ситуация с их скрытной жизнью затянулась так надолго. Ведь только он один мог способствовать изменениям, двигаясь по волнам чужого разума и поэтапно разгадывая головоломку, чтобы привести всех к долгожданной победе и возможности выйти из тени. Но вызывать видения по своей прихоти было не во власти Сириуса, и этот неприятный факт ощутимо его угнетал.
Кроме мамы заявиться прямиком в квартиру в такой день было попросту некому. Так что оставалось лишь надеяться, что пришла она не одна, а вместе с папой, который сгладит острые углы и поможет провести встречу максимально безболезненно. Но каково же было удивление... нет, полное ошеломление, когда на пороге оказался дядя Виктор собственной персоной.

— Ну, здравствуй, племянница, — его лицо не выражало ничего конкретного, и угадать истинных намерений не представлялось возможным.

— Доброе утро, дядя, — Стелла с огромным трудом вышла из ступора и выдавила из себя дежурное приветствие.

— Может, пригласишь войти? — насмешливо осведомился тот.

Стелла осознала, что неловко топчется на месте и загораживает проём, инстинктивно оберегая свою тихую обитель и её жильцов от вторжения опасного во всех отношениях человека.

— Ах да, прости! Конечно, проходи на кухню, — она состроила глупую гримасу и неуклюже всплеснула руками. — Встала совсем недавно, немножко торможу.

Едва не поддавшись панике, Стелла справилась с соблазном вытолкать Виктора за дверь и учтиво посторонилась. Более уместным и вежливым жестом было бы пригласить дядю в комнату, но собственноручно привести его прямо к тайнику... Стелла внутренне противилась одной мысли об этом. Тщательно выстроенная магическая защита не вызывала реальных опасений, и Виктор не смог бы ничего вычислить, даже если действительно что-то задумал, но не лишне всё-таки перестраховаться. Пока он размеренно шагал по коридору и с интересом разглядывал скромную обстановку, Стелла лихорадочно пыталась очистить сознание от гибельных сейчас мыслей и сосредоточиться только на текущих действиях, одновременно призывая на помощь всё имеющееся мастерство сокрытия разума. Не исключено, что дядя намеревался застать Стеллу врасплох и пустить в ход легилименцию, чтобы выяснить её настоящие мысли. Тем временем он прошествовал на кухню, пока не произнося ни слова, и от этого молчания обжигающий огонь в душе Стеллы разгорался всё сильнее.

— Сейчас поставлю чайник, — она попыталась придать голосу невозмутимость, боясь, однако, что получилось не очень натурально.

Стелла усадила Виктора у маленького столика, приставленного вплотную к стене, и поскорее отвернулась к плите, чувствуя, как пылают щёки, а на лбу выступает пот. Двойная, а лучше тройная порция успокоительного точно не помешала бы, но, увы, зелье осталось в тайнике. Хорошо, что Стелла давно приобрела полезную привычку всегда носить при себе волшебную палочку. Незаметно запустив пальцы в карман мантии, Стелла наложила несколько невербальных заклинаний и тем самым убрала хотя бы внешние проявления страха.

— Извини, что вот так, без приглашения, — наконец, ровным, приветливым и оттого пробиравшим до дрожи голосом заговорил Виктор. — Просто решил: хватит уже нам с тобой друг друга сторониться, пора налаживать отношения. Всё-таки мы одна семья.

Стелла вцепилась в ручку чайника так, что побелели костяшки пальцев. Подобные речи почти слово в слово звучали из уст Эвелин перед тем, как та заблокировала аппарации в квартиру и начала слежку. Дяде вроде бы неоткуда было взять подозрения насчёт Сириуса, но к горлу всё равно стремительно подступала паника. Нужно срочно избавиться от присутствия Виктора, пока не стало слишком поздно!.. Нет, нельзя показывать, что она о чём-то догадывается, иначе он изменит тактику, выдумает нечто более изощрённое, и защититься будет намного труднее. Всё это за долю секунды лихорадочно пронеслось в уме, надёжно, как хотелось бы верить, скрытом окклюменцией от чужого вмешательства, и в результате после небольшой заминки Стелла мягко произнесла, тщательно следя, чтобы голос не дрогнул:

— Приятно слышать, полностью с тобой согласна. Очень рада возобновить общение.

Как она ни старалась, сказанное всё равно прозвучало чересчур натянуто и официально, и для убедительности Стелла повернулась и с лучезарной улыбкой посмотрела Виктору в глаза.

— Вот и замечательно, — с ответной улыбкой кивнул тот.

Казалось, её реакция вполне устроила дядю, а может, он всего-навсего искусно притворялся. Стелла пребывала в далеко не подходящем состоянии, чтобы тонко разыгрывать спектакль, тем более перед Виктором, и мечтала лишь о том, чтобы он поскорее убрался, пока она ещё может держаться. Но тот, естественно, уходить так быстро не собирался, и, устроившись поудобнее, насколько позволял жёсткий кухонный стул, неторопливо продолжил беседу:

— Что ж, расскажи, пожалуйста, чем живешь. Как работа?

Стелла ожидала неизбежного перевода разговора на тему ежедневных визитов Эвелин, которые так злили Виктора, и, услышав вполне безобидный нейтральный вопрос, немного приободрилась, что помогло преодолеть сковывавший всё тело и душу страх и с деланной непринуждённостью расположиться напротив Виктора. Пересказ дежурных историй из Отдела тайн давно отточился практически до автоматизма, и Стелла, пусть и в напряжении, но могла поддерживать беседу, пока она не касалась животрепещущих вопросов. Виктор, в свою очередь, начал что-то говорить о делах Визенгамота и упрямстве министерских чиновников. Тем временем подоспел чайник. Стелла заварила свежий чай и предложила нехитрое угощение в виде печенья, припасённого на всякий случай, попутно делая вид, будто внимательно слушает. Как ни странно, об Эвелин дядя не упоминал даже вскользь, но обманываться Стелла не спешила и не могла позволить себе расслабиться ни на миг: в мозгу сверлила навязчивая мысль, что стоит только отвернуться, как Виктор подольёт ей в чашку Веритасерум, а праздный разговор — лишь уловка, чтобы усыпить бдительность.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виктор начал подниматься из-за стола:

— Ладно, не буду больше отнимать твоё время. Всё-таки выходной, и у тебя, наверное, свои планы.

— Всё нормально, твой приход нисколько не помешал. Так приятно, что ты заглянул.

Стелле не удалось преодолеть себя и предложить Виктору заходить почаще или сказать другую дежурную фразу в подобном ключе. Скорее всего, он уловил её скованность, но вести себя более раскрепощённо и естественно в данный момент было выше её сил. Стелла проводила Виктора до двери, не выпуская его из поля зрения. Взгляд мимоходом скользнул по висевшим на стене в коридоре часам, и она с удивлением узнала, что прошло каких-то тридцать пять минут, хотя по ощущениям пытка длилась гораздо дольше. Тепло попрощавшись и пригласив племянницу нанести ответный визит, Виктор наконец-то ушёл. Стелла закрыла за ним дверь и обессиленно прислонилась к ней спиной. Руки не дрожали только из-за действия применённых в начале разговора с дядей заклинаний, но эмоции внутри били ключом. В смятении она замерла на месте. В голове царил сущий хаос, мешавший соображать, и Стелла бездумно уставилась в одну точку, но тут же резко встрепенулась. Сириус! Его образ, яркой вспышкой пронёсшийся перед глазами, и исходившая от Виктора угроза сразу привели в чувство, как ушат холодной воды, и Стелла опрометью ринулась искать в квартире признаки вредоносной магии.

Часть II. Глава 29

Поймав себя на мысли, что чуть ли не ежеминутно переводит взгляд на часы, Сириус в очередной раз пожалел о своей постоянной ненавистной изоляции. Ведь из-за неё он даже не в курсе, какие события в данную секунду разворачиваются за стеной практически на расстоянии вытянутой руки. Когда после побега из Азкабана Сириус поселился в тайнике вместе с братом, они со Стеллой обсуждали возможность магическим образом усилить исходящие снаружи звуки, чтобы обитатели убежища контролировали происходящее в квартире и в крайнем случае имели возможность вовремя отреагировать. Но подобные манипуляции, проведённые без должной подготовки, могли ослабить защиту, поэтому задача требовала более тщательного изучения. В итоге осуществление идеи отложили на неопределённый срок, и пришлось ограничиться только увеличением громкости дверного звонка. Сириус пытался вернуться к теме позже, но Стелла наотрез отказалась рисковать и категорично заявила: надёжность убежища намного важнее. Возражать Сириус не стал, зная, что причинит ей боль, если будет настаивать и подвергнет себя реальной опасности. Но осознание того, что ради него Стелла готова принять удар на себя, всё равно подспудно тяготило душу.

Правда, если отбросить чувства и рассуждать логически, именно сейчас не должно было произойти ничего экстраординарного: справляться с напором матери Стелла умела, тем более это далеко не первый раз, когда та являлась без приглашения, чтобы навязать дочери свои ценные советы и указания. Однако сердце, вопреки обоснованным доводам, изнывало от тревоги и иррационального предчувствия чего-то плохого, с недавних пор ставшего извечным спутником Сириуса. К тому же он всерьёз беспокоился за самочувствие Стеллы, которая с видимым усилием боролась с внутренними переживаниями, и любое вмешательство извне немилосердно терзало её и без того расшатанные нервы. Помимо призрачной мечты обратить время вспять и вытащить сгинувших в пучине смерти друзей, Сириус желал только одного: вернуть Стелле её прежнюю жизнь. Открытую, без оглядки на других, без неизбежного вздрагивания от любого косого взгляда и двусмысленного слова. Однако такое возможно лишь в том случае, когда над самим Сириусом перестанет нависать занесённый для финального разящего удара меч жестокой судьбы. Но пока до этого, увы, ещё далеко.

Регулус, конечно же, интуитивно понимал состояние брата и не докучал лишними разговорами, молча сидя напротив в ожидании, когда Стелла вернётся и висящее в воздухе почти осязаемое напряжение немного ослабнет. Но периодическое возбуждённое постукивание ногой по полу выдавало и его личную тревогу. Регу хватало своих забот: затруднительное положение Эвелин, загнанной в тиски обстоятельств не в меру суровым и напористым отцом, явно не выходило у него из головы.

Наконец, раздался долгожданный хлопок, и в комнате материализовалась Стелла. По её перекошенному лицу Сириус сразу понял, что его опасения, к сожалению, подтвердились и встреча с матерью отняла слишком много и так сильно растраченной за последнее время ментальной энергии. Он вскочил, чтобы утешить её и постараться отвлечь, но сердце тут же поразила стрела пронзительной боли: невидящим взглядом Стелла смотрела куда-то вдаль и выглядела так, словно только что пережила страшное потрясение.

— Виктор! — выпалила она, отчаянно сцепив пальцы в замок.

Услышав ненавистное имя человека — источника неприкрытой угрозы, который, словно дементор, вытягивал у всех душевные силы, — Сириус застыл как вкопанный. Регулус приглушённо выругался и с размаху ударил кулаком по столу. Всё оказалось гораздо хуже, чем предполагал Сириус. Викторинус. Здесь. Неужели он знает... Волосы встали дыбом, а по телу пронеслась волна жара, но первоначальный шок быстро развеяла трезвая мысль: если бы дела обстояли настолько плохо, Стелла так свободно не вернулась бы в убежище.

— Проверила защиту, вроде бы не влез, но что-то тут нечисто! Вёл себя странно, слишком спокойный... И ни слова про Эв... Он что-то вынюхивал! Не знаю... — ожесточённо теребя рукав мантии, сбивчиво протараторила Стелла, вот-вот готовая заплакать.

— Злобный папаша... Как он достал! — севшим от ярости голосом выплюнул Регулус.

Сириус быстро совладал с охватившим душу смятением от внезапно нагрянувшей очередной напасти и притянул Стеллу к себе.

— Дыши глубже, милая. Он же ушёл, так ведь? Значит, прямо сейчас ему нечего тебе предъявить. Фора у нас есть, — как можно более ровным тоном произнёс он.

Рациональные аргументы, или, что более вероятно, объятья Сириуса, помогли Стелле вырваться из водоворота бурливших внутри эмоций, и через несколько минут она относительно сдержанно рассказала о подробностях непредвиденной и крайне неприятной встречи с дядей.

— Да уж, крайне подозрительно, — хмыкнул Регулус, когда Стелла закончила. — Наш дражайший мистер Уайтс, — его голос сочился ядом, и эти слова звучали хуже любого оскорбления, — наверняка что-то затевает и...

Регулус осёкся и замолчал. Стелла сдавлена охнула, и Сириус успокаивающе обхватил её ладонь. А Регулус, поймав укоризненный взгляд брата, торопливо добавил:

— Но, если с защитой порядок, паниковать не вижу смысла.

Однако было поздно. Стелла отбросила руку Сириуса и в нервном возбуждении зашагала по комнате:

— Я что-то упустила! Наверное, он поставил ловушки, какие-то заклятия обнаружения, чтобы вас раскрыть! Да мало ли...

— Так, давайте рассудим логически, — осторожно, но настойчиво остановил её тираду Сириус. — Ничего на нас с Регом у Виктора нет, взяться такому элементарно неоткуда. Ведь Обливиэйт твоего отца никуда не делся. Иначе стал бы Виктор пускаться в бессмысленные разглагольствования и строить из себя невинную овечку? Значит, если он и мог что-нибудь наколдовать, то только наугад, не имея в виду никого конкретного.

— И всё-таки надо проверить ещё раз и как можно тщательнее... — Стелла чуть успокоилась от его слов и остановилась, но голос заметно дрожал.

— Мы поможем, втроём быстрее управимся! — встрепенулся Регулус, но Стелла лихорадочно замахала руками.

— Не ходите туда, прошу! — она так умоляюще посмотрела на Сириуса, что у того отпало всякое желание спорить. — Пока не выясним, в чём подвох, нельзя вам появляться в квартире!

— Хорошо, мы останемся, — мягко улыбнулся Сириус. — Лучше займёмся осмотром здесь.

Стелла отрывисто кивнула, и одарив Сириуса пронзительным взглядом, будто с тем могло что-то случиться за время её короткого отсутствия, переместилась из тайника в квартиру.

Вслух Сириус этого не сказал, но в глубине души он был согласен со Стеллой. Хотелось, конечно, смотреть на вещи с оптимизмом и не выглядеть трусом (прежде всего, перед самим собой), однако разумнее и в самом деле остерегаться. Викторинус — слишком умный и расчётливый противник, чтобы легкомысленно относиться к ситуации и недооценивать его возможные тонкие ходы, которые угадать слёту попросту невозможно.

— Ладно, за дело.

Сириус решительно вскинул палочку и приготовился выявлять посторонние заклятия, которые, вполне вероятно, уже коварно пустили корни в основательно сформированные заслоны магической защиты убежища. Однако Регулус почему-то не спешил начинать, а, поднявшись, неуверенно переминался с ноги на ногу около стола.

— Прости, наговорил лишнего: «подозрительно», «затевает», — передразнил он себя и виновато вздохнул. — Стелла и так на взводе.

— Ничего, проехали, — небрежно отмахнулся Сириус.

Заострять внимание на мимолётной несдержанности брата он не собирался: им и без того хватало проблем. Но тон Регулуса вдруг разительно изменился:

— Надеюсь, не надо объяснять, кто на самом деле виновен во всём этом бедламе?

— Человек, своим упрямством и желанием всё контролировать напоминающий нашу любезную матушку, полагаю, — осторожно отозвался Сириус, начиная подозревать, к чему клонит брат.

Он отвернулся и принялся водить палочкой в воздухе, шепча нужные заклинания, хотя понимал, что трудного и совсем не своевременного разговора избежать не удастся.

— Не притворяйся, будто не понял, — повысил голос Регулус. — Если бы не я, Эв не пропадала бы у нас вечерами, и у её папочки не возникло бы повода ничего тут разнюхивать. Улавливаешь связь? Я просто подставляю абсолютно всех! — в голосе послышалась неприкрытая досада, но вместе с тем промелькнуло что-то ещё.

Сириус недовольно поморщился и собирался переубедить брата, но тот почти скороговоркой продолжил, очевидно, торопясь высказать глубоко засевшие в мозгу и изводившие душу умозаключения:

— И вообще... Уж кто-кто, а Пожиратель смерти, пусть бывший и раскаявшийся, явно не пара для Эвелин... Я не...

— Не вздумай ей такое ляпнуть, — строго оборвал его Сириус и, обернувшись, недвусмысленно постучал пальцем себе по виску.

— Все в курсе, что я творил, — Регулус сделал вид, что не расслышал. — Я убийца, на секундочку. Даже если мы сможем отсюда выйти и начать, так сказать, жизнь заново, это клеймо ничем не вывести. Да что там, я даже несчастную Метку не знаю, как вывести... Уверен, что Эв нужен кто-то вроде меня?

— Может, всё-таки снизойдёшь и предоставишь Эвелин право решать самой, кто ей нужен? — резонно заметил Сириус.

— Отец ни за что не смирится с её выбором, да и многие другие будут презрительно ухмыляться и перешёптываться за спиной. Она такого не заслужила... — Регулус удручённо опустил голову и махнул рукой. — Да что ты вообще об этом знаешь?

— Поверь, знаю достаточно, — вздохнул Сириус. — Миссис Кентберри воротила от меня нос, даже когда мы со Стеллой просто дружили, а уж потом... Что и говорить, отношения Стеллы с семьёй (по крайней мере, с обладателями фамилии Уайтс, бывшими и настоящими) ухудшились из-за меня, были проблемы и ссоры, лишние нервы при встрече с родственниками. Дядя запретил ей приводить меня на общий семейный праздник, и в результате Стелла вообще перестала на них показываться. С Эвелин они тоже тогда разругались...

Сириус украдкой мрачно усмехнулся: все эти сложности с высоты прожитого времени и нынешних препятствий, тогда казавшихся немыслимыми, выглядели мелкими и несущественными. Но Регулус пока не прошёл этот этап, и его не на шутку волновали такого рода преграды.

— Так вот, порой я чувствовал вину, — вкрадчиво продолжил Сириус, с пониманием глядя на брата, который не перебивал его, но в глазах отражались непоколебимость и настороженность. — Проскальзывали шальные мысли, что без меня Стелле удалось бы избежать многих неурядиц и жить более свободно. Но я ни разу, — он сделал многозначительную паузу, — даже не заикался о подобных соображениях, потому что было ясно одно: это лишь ранит её и ничего больше.

— Ну, не сравнивай, — упрямо тряхнул головой Регулус. — Их неприязнь к тебе — пустые предрассудки. Ты никогда реально не был на той стороне. Здесь ты чист, — он выразительно приложил ладонь к груди.

— Чист, говоришь... Шикарное выступление, просто браво, — Сириус скривился и саркастически хлопнул пару раз в ладоши. — Только вот почему оно так сильно напоминает надоевшие до зубовного скрежета увещевания о чистоте крови, которые гремели из каждого угла в доме на Гриммо?

— Это разные вещи, не передёргивай! — горячо возразил Регулус. — Да и о чём ты вообще? Вы со Стеллой — совсем другое дело. Вы знаете друг друга с детства, столько пережили вместе и с годами стали как одно целое. А я... Мы с Эв по-настоящему знакомы без году неделя. Вспомни, мистер Кентберри рассказывал, какой она была весёлой и беззаботной, когда обо мне не помнила. Признаться, тогда я подумал — всего на минутку — что справедливо было бы оставить всё как есть и не возвращать ей память. Конечно, я не смог бы этого сделать, я же поклялся, но... Если убрать меня из жизни Эв, она только выиграет, признай! Ты ж не такой наивный, каким хочешь казаться!

— Ты себя не слышишь! — Сириус и представить не мог, какой несусветный вздор Регулус вбил себе в голову. — Наоборот, всё, что ты тут сейчас наговорил — типичный монолог человека с той стороны, как ты сам же и выразился. Не давать права выбора и вертеть по своей воле жизнью другого за его спиной — ничуть не лучше, а может, и пострашнее чёрной магии. Самое что ни на есть преступление. Жуткое и гнусное. Называется предательство. Думаешь, поступишь благородно, оттолкнув от себя Эвелин? А вот и нет, такой «заботой» ты собственноручно уничтожишь её чувства, лишишь её того, что она желает всем сердцем. Она ведь любит тебя и верит. Этого достаточно. Главное, не позволяй страху и нерешительности завладеть тобой и всё разрушить.

Регулус притих, переваривая и осмысливая слова брата, и явно боролся с накопившимися в душе глубинными противоречиями. Возможно, речь Сириуса звучала слишком высокопарно, но он действительно верил в каждое сказанное слово и был неподдельно убеждён в своей правоте.

— И вот ещё что, — подумав, продолжил он. — По твоей логике, после побега мне не следовало появляться у Стеллы и вообще с ней пересекаться. Я должен был исчезнуть из её жизни, чтобы не подвергать риску. Но нужна ли ей безопасность такой ценой? Даже если бы я мог без вреда для её рассудка полностью удалить все проведённые со мной годы из её памяти... Но, как бы страшно ни звучало, мне отлично известно, что Стелла без раздумий предпочла бы закончить дни в Азкабане, чем забыть всё, что между нами было. Да, если что-то случится с ней, то только из-за меня. Но это её выбор, и я не имею права вмешиваться... Так, в общем, хватит, Рег, раскисать, — Сириус смягчился и ободряюще похлопал брата по плечу. — Да, мы знаем, на что идём, и надо держать в уме разные расклады, в том числе и неблагоприятные. Но сдаваться нельзя. Нельзя потерять друг друга, иначе зачем тогда всё это: всё, что мы делаем и к чему стремимся?

Последний вопрос был скорее риторическим и просто ставил жирную точку: Сириус уже уловил, что его искренний монолог произвёл на Регулуса должное впечатление. Выражение лица брата больше не излучало знакомую Сириусу с детства непреклонную надменность. Помолчав ещё некоторое время, Регулус, наконец, тихо сказал:

— Что ж, превосходно. Выходит, я просто слабак. И эгоист, к тому же. Испугался ответственности. Проще же зарыть голову в песок, прикрываясь благими намерениями...

Он сокрушённо потупился, но, прежде чем Сириус успел закатить глаза от неизбежно назревавшего нового витка самобичевания, вдруг воинственно расправил плечи:

— Ну уж нет, не собираюсь идти на поводу у собственной трусости. Распустил нюни, видите ли... В общем, некогда языком чесать впустую, только время теряем. Зря я загрузил тебя всякой ерундой!

— Другой разговор, теперь узнаю своего брата, — одобрительно прокомментировал Сириус, не выдавая нахлынувшего на него внутреннего облегчения. — Давай-ка за работу. Стелла сейчас вернётся, а мы тут с тобой прохлаждаемся.

Без лишних слов они подняли волшебные палочки и засучив рукава принялись за дело. Когда Стелла снова появилась в комнате, ничто не указывало на недавно состоявшуюся пламенную дискуссию. Лица обоих братьев выражали лишь невозмутимость и сосредоточенность. Что ни говори, Блэки мастерски умели держать эмоции под контролем, когда необходимо, и как бы Сириус ни отрицал любое сходство с роднёй, сейчас это качество пришлось как нельзя кстати.

— Раз десять проверила квартиру вдоль и поперёк: ни намёка на то, чтобы Виктор куда-то влез, — Стелла выглядела крайне напряжённой, но из голоса исчезли истерические интонации. — А у вас как? — с робкой надеждой спросила она.

— Ничего. Всё, как обычно, — поспешил успокоить Сириус, и это было абсолютной правдой: они с Регулусом, к счастью, не обнаружили следов чужих магических манипуляций в слоях защиты тайника.

— И всё-таки мы что-то упускаем, — нервно прикусила губу Стелла. — Столько лет он презирал меня, общался сквозь зубы только в присутствии мамы и вдруг объявился вот так запросто! Именно сейчас!

Украдкой поглядывая на Сириуса, она старательно выравнивала дыхание, чтобы опять не сорваться. Регулус предпочёл промолчать, видимо, опасаясь снова нечаянно сболтнуть чего-нибудь невпопад. В душе Сириус полностью разделял небезосновательные подозрения Стеллы, но делиться с ней своими мыслями по понятным причинам не спешил.

— Пока не будем делать резких движений и понаблюдаем, — вместо этого ровным тоном откликнулся он и деловито распорядился, следя, чтобы голос звучал максимально спокойно: — В квартире мы с Регом показываться не будем, а ты пока забудь о двери в тайник — исключительно аппарация. И Эвелин предупредим о том же.

— Согласен, — незамедлительно поддержал Регулус, казавшийся немного смущённым после своего неуместного «представления». — Затаимся и выждем время, а там видно будет.

Он беззаботно махнул рукой и нарочито вальяжно расположился в кресле.

— И ещё: надо обязательно зорко отслеживать любые магические изменения, даже самые крошечные, — подумав, Сириус добавил ещё одну деталь и широким жестом обвёл комнату. — Здесь и снаружи.

Их с Регом выдержка помогла Стелле окончательно не потерять присутствия духа, она вдумчиво закивала и медленно опустилась на диван, явно пытаясь изо всех сил сконцентрироваться на текущем моменте и поставить заслон от неуклонно разраставшегося страха и норовивших захлестнуть разум панических настроений.
Пока им троим удалось сохранить хотя бы внешнее хладнокровие, но положение вновь становилась весьма ненадёжным, и Сириус прекрасно осознавал, что надолго самообладания может не хватить, в особенности у Стеллы. А ведь совсем скоро тревожное известие придётся сообщить ещё и Эвелин, чья взрывная натура точно не добавит спокойствия в уже и так накалённую до предела атмосферу.

* * *
Как бы Виктор ни горел желанием немедленно приступить к делу, для установления прочной магической связи столь высокой сложности требовалось выждать определённое время. Показываться дома было бы неосмотрительно: можно ненароком спугнуть дочь, которая в последнее время стала весьма пугливой и подозрительной. Поэтому, чтобы скоротать час-другой, Виктор отправился в Министерство, где его появление в любое время дня выглядело совершенно обыденным делом. Практически без всякой цели он походил по уровням, не забыв напустить на себя вид делового человека, который прибыл с визитом к чиновникам для обсуждения важных вопросов, пока, наконец, не решил, что пора возвращаться домой. Да и Эвелин к тому моменту, скорее всего, уже успела упорхнуть известно куда. Но сегодня этот факт не вызывал у Виктора столь бурного негодования, как раньше. Напротив, такое течение дел его полностью устраивало.

Предположение оказалось верным: сразу на пороге дома Розалия встретила Виктора лёгким упрёком:

— Вижу, работа, как всегда, отнимает у тебя слишком много времени. Вот и с Эв вы разминулись: ушла к Стелле минут двадцать назад.

— Виделись утром, — мимоходом отрешённо бросил сосредоточенный совсем на другом Виктор.

Не глядя на жену, он направился прямиком к лестнице, чтобы поскорее уединиться в кабинете, но Розалия требовательно тронула его за плечо:

— Постой, что-то не пойму: то ты выходишь из себя из-за того, что она бегает к Стелле, как на работу, читаешь мне целую лекцию, убеждаешь, что кузина дурно влияет на Эв и надо срочно принимать меры, то делаешь вид, будто это вовсе тебя не интересует!

— Не волнуйся, Рози, — Виктору волей-неволей пришлось приостановиться. — В данный момент я как раз этим и занимаюсь.

— Надеюсь, после того как Эв не захотела оставаться в Париже, ты не надумал принудительно отослать её куда-то ещё? — гневный пыл Розалии тут же иссяк, и она с тревогой заглянула Виктору в глаза: — С твоими диктаторскими замашками мы рискуем вовсе потерять нашу девочку.

— Не нужно драматизировать. Я намерен найти лучшее решение, — неопределённо ответил Виктор. — А пока мне просто нужно поработать.

Углубляться в подробности он, понятное дело, не собирался и, оставив недоумевающую Розалию в одиночестве, стал энергично подниматься по лестнице.

Часть II. Глава 30

Размеренное тиканье старинных часов, составлявших неизменную часть интерьера уже много лет, сейчас звучало чересчур громко и раздражающе, а привычная обстановка кабинета казалась более угрюмой и тусклой, чем обычно. С крайним неудовольствием Виктор отметил, что сердце бьётся значительно чаще, чем предполагала ситуация. Удивительно, буквально до этой минуты настроенный воинственно и решительно, он вдруг почувствовал неловкость оттого, что прямо сейчас придётся вторгнуться в частную жизнь другого человека. По долгу службы и в соответствии с занимаемым статусом Виктор неоднократно становился свидетелем тщательно скрываемых секретов и хранящихся за семью печатями тёмных тайн и часто принимал нелёгкие решения как один из постоянных членов Визенгамота. Но сейчас дело касалось слишком личного и сокровенного, напрямую связанного отнюдь не с чужим человеком, а с собственной дочерью. Дочерью, которая раньше никогда не давала повода исподтишка следить за её жизнью. Но не меняющееся долгие годы положение и мирно текущий семейный уклад внезапно в одночасье изменились, и разворачивающиеся в последнее время события требовали категоричных мер. Парадоксально, но даже предпринятая ранее попытка манипулировать дочерью в надежде на её переезд во Францию и то вызвала меньше колебаний. Однако желаемого неожиданно добиться не удалось, история неприятно затянулась, и Виктору даже пришлось, воспользовавшись служебным положением, преступить один из законов, на страже которых он сам непоколебимо стоял долгие годы.

Он старался убедить себя, что ничего серьёзного и непоправимого в жизни Эвелин случиться не могло: просто она повзрослела, и появились обычные и неизбежные для этого возраста недомолвки, скорее всего, связанные с сердечными делами. Да, наверняка всё обстояло бы именно так, и Виктор был бы уверен, что всегда отличавшаяся здравомыслием и рассудительностью дочь сделала верный выбор в отношении своей личной жизни, если бы не активно фигурировавшая в истории племянница. Запятнанная репутация Стеллы говорила сама за себя, и если инициатива знакомства с потенциальным кавалером Эвелин исходила от неё, ничего хорошего ждать не приходилось. А ставить дочери жёсткие рамки и условия и обязывать отчитываться за каждый шаг Виктор тоже не считал разумной мерой. Опять же из-за Стеллы, которая собственным примером запросто может подтолкнуть Эвелин совсем отдалиться от родителей, и тогда отец точно никак не сумеет оградить её от непродуманных и опасных решений. Так что выбранный Виктором способ разобраться в ситуации был пусть и не вполне честным, но единственно возможным. Отцовский долг не позволял проявлять излишнюю мягкость и поддаваться сомнениям.

В задумчивости проведя пальцами по гладкой поверхности письменного стола, Виктор решительно опустился в кресло, с помощью комбинации нескольких заклинаний открыл просторный выдвижной ящик и извлёк из дальнего угла маленький предмет, аккуратно завёрнутый в неприметную серую ткань. Конечно, вряд ли Эвелин в его отсутствие посмела бы рыться в вещах, да и о назначении предмета она всё равно не могла догадаться, однако Виктор предпочёл не оставлять столь ценный артефакт, да ещё и незаконно вынесенный из хранилища, в открытом доступе даже на короткий срок. Тем более вопрос кражи реликвий пока так и повис в воздухе, а мотивы и цели неизвестных преступников оставались невыясненными, поэтому рисковать было нельзя.

В данный момент, правда, эти темы отошли для Виктора на второй план: насколько бы он ни был вовлечён в дела британской магической верхушки, семья всегда оставалась в приоритете, и сейчас проблема с единственной дочерью представляла первоочерёдный интерес. Кабинет Виктор предусмотрительно запер, а домовику строго запретил появляться без приказа, так что побеспокоить никто не должен. Розалия наверняка не одобрила бы методов Виктора, но сейчас этого и не требовалось.

Отринув все неуместные мысли и сосредоточившись на главном, Виктор аккуратно снял ткань. Снова, как и в хранилище, сознание тотчас затуманилось от медленно кружившихся в непрерывном танце синих всполохов гипнотического переливчатого света внутри маленькой сферы. Но на этот раз внутренне подготовленный Виктор без промедления мысленно сорвал путы колдовского наваждения и почтительно положил прохладную сферу на середину стола. На всякий случай он сверил время по наручным часам, хотя прекрасно знал, что напольные ходят идеально. Что ж, даже по самым скромным подсчётам, указанным в старинных свитках, связь уже должна прочно установиться. Вторая сфера давно была в точности там, где нужно, об этом Виктор не переживал: она находилась под воздействием особого вида сильных отталкивающих чар, и к тому же, выявить её присутствие не могли даже самые мощные заклятия обнаружения.

Всё было готово, но Виктор помедлил ещё немного, прокручивая события утра. Ему сразу не понравился тот факт, что племянница не пригласила его в комнату, а отправила ютиться на тесной кухне. Нет, сомнений в том, что Стелле есть, что скрывать, почти не было, а её странное поведение только укрепило неприятные догадки, однако из-за этого Виктору пришлось слегка подкорректировать план.

Покоившаяся в кармане мантии маленькая сфера совсем не оттягивала ткань, и сколь внимательным бы ни был взгляд Стеллы, заметить почти невесомый предмет она не могла. Виктору уже и самому не меньше Стеллы надоела ненужная беседа, ведь надолго задерживаться у племянницы он не планировал: её и без того насторожил неожиданный визит, а спугнуть их с Эвелин совсем не хотелось. Наконец, Виктор подвёл разговор к логическому завершению, поднялся и вышел в коридор. Едва уловимо скосив глаза и молниеносно оценив обстановку, он выбрал пустой уголок стены прямо напротив двери в комнату, куда Стелла его не впустила. Чувствуя на спине пристальный взгляд племянницы, провожавшей его до двери, одними губами он произнёс заклинание и сосредоточился на только что увиденном месте. Пальцы, касавшиеся сферы в кармане, ощутили лёгкую вибрацию, и в ту же секунду артефакт исчез.

Что ж, пора. Виктор сделал глубокий вдох и остановил на сфере немигающий взгляд. Всего лишь несколько слов давно выученного наизусть заклинания, чётко проговорённых вслух, и она тотчас засияла ещё ярче, а в самом центре начал образовываться ослепительно белый сгусток неизвестной субстанции. Через пару мгновений он резко пропал, не оставив и следа, и на противоположную стену кабинета из центра сферы с едва слышным низким дребезжащим звуком ударил полупрозрачный нитевидный луч синего света. Несмотря на то, что Виктор досконально изучил действие артефакта и ожидал такого развития событий, произошедшее всё равно заставило невольно отшатнуться и крепко сжать пальцами подлокотники кресла. Тем временем на обшитой светлыми деревянными панелями стене быстро разрасталось перламутрово-блестящее пятно неоднородного сапфирового цвета с причудливыми переливами более светлых оттенков. Пятно достигло диаметра примерно в полтора фута и перестало расти. Тотчас синяя масса неизвестного вещества, которая с помощью волшебства удерживалась тонким слоем вертикально на стене, начала терять насыщенность цвета и вскоре стала почти прозрачной, едва отличимой от расположенных сзади панелей. Всё это время Виктор не отрывал глаз от стены, затаив дыхание и поражаясь тонким настройкам и своеобразной красоте давно утраченных секретов магии.

Спустя пару минут на поверхности импровизированного «блюда», незаметно принявшего ровные очертания и превратившегося в правильный круг, стали медленно проявляться контуры какого-то изображения. Виктор подался вперёд, чтобы ничего не упустить, и опёрся руками на столешницу. С поразительной скоростью изображение приобрело чёткость, и перед Виктором предстала небольшая комната с простым, но уютным интерьером. Картинка казалось абсолютно реальной, будто комната находилась прямо за стеной, а наблюдатель просто смотрел в образовавшееся окно. Побывать там сегодня лично Виктору, к сожалению, не удалось, однако сомнений, что это именно та комната, не оставалось. Удивительный артефакт в виде двух сфер, которые размещались на серьёзном расстоянии друг от друга и были незримо связаны между собой с помощью незаурядной магии, созданной когда-то давно самой Ровеной, работал исправно. Всё было безупречно, если бы не одно но: комната была совершенно пустой.

Виктор держал в уме разные повороты событий и собирался досконально изучать людей, в компании которых Эвелин проводила столько времени, однако полученный результат поверг его в крайнее недоумение. Неужели он просчитался и поместил сферу не туда? Но магическая конструкция отлично передавала звук, и, если бы кто-то находился на кухне или в коридоре, Виктор услышал бы шум и голоса. На всякий случай он поднялся с кресла, подошёл к изображению вплотную и прислушался. Ни звука, кроме громко отстукивавших в кабинете часов. Виктор закрыл глаза, чтобы не отвлекало ничто постороннее, и ещё раз напряг слух, но ситуация не изменилась. Квартира на четвёртом этаже магловского дома в центре Лондона оставалась полностью безмолвной.

В замешательстве Виктор вернулся на своё место за столом и принялся сверлить изображение комнаты тяжёлым взглядом, стараясь привести мысли в порядок. Может, он зря всполошился, и они просто вышли прогуляться? Он терпеливо выждал ещё полчаса, но никто так и не появился. Нет, что-то тут не сходилось. Элеонора не раз жаловалась, что Стелла постоянно сидит дома, и в нерабочее время она всегда заставала дочь в квартире, порой вместе с Эвелин. Но Виктор всецело доверял магии сфер, и ошибки быть не могло. В таком случае, куда же Стелла может водить Эвелин? Где и, главное, с кем они проводят время? Судя по тотальной конспирации, устроенной Стеллой, которая даже матери и словом не обмолвилась о своём досуге и как-то умудрялась вовремя оказываться дома, чтобы та ничего не заподозрила, дело принимало весьма серьёзный оборот. Потеряв счёт времени, Виктор продолжал вглядываться в неизменную картинку так, что начало рябить в глазах. В душе ещё теплилась слабая надежда, что всё же удастся выяснить правду.

Вдруг послышались приглушённые голоса. Виктор встрепенулся и вскочил с места, но тут же разочарованно опустился обратно в кресло. Поглощённый невесёлыми размышлениями, он не сразу сообразил, что звук исходит не из магического «окна», а с первого этажа дома. Отчётливо различив голос Эвелин, Виктор нахмурился. Вернулась, стало быть. Неизвестно откуда. Первым желанием было тотчас рвануть вниз и устроить дочери допрос. Однако порыв пришлось придушить, прислушавшись к голосу разума. Если Эвелин узнает, что отец пытался за ней шпионить, то, скорее всего, вспылит и захочет немедленно уйти из дома. Тогда придётся останавливать её силой. Но держать взаперти своего ребёнка, что бы там ни происходило, было для Виктора чересчур. К столь радикальным мерам он пока не готов. Нет, нужно другое решение, более тонкое и демократичное, если Виктор не намерен разрушить семью. Обычно он хладнокровно и расчётливо планировал следующие шаги и всегда знал, что следует предпринять. Но сейчас не получалось сходу придумать ничего сколь-нибудь изобретательного и рационального. Как ни стыдно было признаваться самому себе, похоже, пока Виктор зашёл в тупик.

* * *
Сквозь цепкие объятья тревожного, но естественного сна грубо прорывалось что-то извне, и единство сущности разрывал надвое чужеродный элемент, настойчиво выдёргивая из тонкого равновесия. Нет, это был не внезапный переход от одного сновидения к другому — отголосок чьей-то памяти всколыхнул и потревожил застигнутое врасплох сознание, ведь раньше такое случалось только наяву. Сириус окончательно проснулся и рывком сел на кровати. Успев услышать, как Стелла сонно пробормотала: «Солнышко, что такое?» — он полностью утратил связь с окружающей действительностью и погрузился в лабиринт чужого воспоминания.

Незнакомая комната, приглушённый дневной свет, который проникал через окно, зашторенное полупрозрачной, чуть колыхавшейся от ветра занавеской. Размытое и плывущее, как от головокружения, пространство вдруг остановилось, и на этот раз обстановка предстала поразительно чётко, будто Сириус на самом деле чудесным образом перенёсся в комнату. Чувствовался даже горьковатый запах табачного дыма, глубоко въевшийся в потёртую коричневую обивку кресла, в котором расположилась щуплая женщина в непропорционально огромных очках, одетая в расшитую блёстками аляповатую золотистую мантию. Сириус сразу узнал её: Сибилла Трелони.

— Вы же знаете, моя прапрабабушка... — самозабвенно вещала Трелони, плавно водя по воздуху руками с позвякивающими на них многочисленными блестящими браслетами.

Сириус, вжившийся в чужое физическое и эмоциональное восприятие, сидел напротив, но почти не слушал её, отсчитывая про себя время и чего-то ожидая. За дверью послышался слабый шорох, который можно было легко пропустить из-за громкой навязчивой болтовни Трелони, но Сириус ждал именно его, едва заметно повернув голову.

Пора. Он взмахнул неожиданно возникшей в руке палочкой и негромко, но властно произнёс:

— Империус!

Руку затопила горячая волна, которая, спустившись от плеча к пальцам, плавно перешла в волшебную палочку. Трелони тут же смолкла, так и не успев ничего понять. Мысленно Сириус начал методично и вкрадчиво диктовать слова, глядя на неё в упор. Глаза Трелони остекленели, и она стала повторять за ним глухим, резко изменившимся голосом:

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...

После этих слов Сириус повелительно поднял руку, и Трелони замолкла. В коридоре началась какая-то возня и приглушённые пререкания. Удовлетворённо выпрямившись, он одним движением глаз приказал прорицательнице продолжать, вкладывая в её голову оставшийся текст:

— ...и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

Дверь, наконец, распахнулась, и Сириус хотел развернуться, чтобы увидеть вошедших, но не успел: комната разом померкла, и он осознал, что всё так же сидит на кровати и часто дышит. По лбу стекала капелька пота, а в висках громко отстукивал пульс.

— Плохой сон? — Стелла устроилась рядом и легонько чмокнула его в шею, мягко отведя пальцами чуть спутанные пряди волос.

— Не совсем... — Сириус всё ещё не мог отдышаться.

Пугать посреди ночи Стеллу, и так с трудом успокоившуюся после визита Викторинуса, не хотелось, но она догадалась сама:

— Значит, видение...

— Да, — лгать он, конечно же, не стал. — Опять из прошлого, как раньше.

— Во сне? Такого ещё не было, — с тревогой протянула Стелла.

— Скорее, оно прервало сон... — Сириус помедлил с ответом, ещё не до конца выйдя из прострации. — Но это не важно... Он заставил Трелони произнести пророчество. Под Империусом. То самое. О Гарри, — Сириус делал ударение на каждом слове, воссоздавая в памяти короткий, но насыщенный эпизод.

— Но ведь... — после продолжительного молчания, во время которого Сириус усиленно размышлял, прерывисто выдохнула Стелла. — Это Дамблдор услышал пророчество от Трелони, передал нам и даже показывал в Омуте памяти. Разве мог маг из твоих видений вмешаться так, что Дамблдор ничего не заметил?

— Не мог. Вижу только одно объяснение, но оно... не знаю... — Сириус колебался, стоит ли озвучивать мысль, посетившую ещё воспалённый видением разум. — В общем, разве что в тот момент он находился на месте Дамблдора, — наконец, решился он.

— Ты хочешь сказать, что Дамблдор... — голос Стеллы надломился. — И есть этот тёмный маг?!

— Не думаю. Нет, — Сириус обнял её за плечи, стараясь приободрить, хотя и сам не был толком уверен в своей правоте. — Мы же давно поняли, что человек из видений — древний волшебник из старого пророчества, которого Финеас вернул в наш мир.

— Да, но мы ведь так и не раскрыли его личность... А теперь... Дамблдор... — Стелла говорила обрывками, поражённая полуночным открытием.

Сириус молчал. Конечно, директор Хогвартса давно вызывал кучу вопросов, а его поведение и поступки выглядели, мягко говоря, подозрительно. В конце концов Сириус пришёл к выводу, что тот напрямую связан с их врагом, и окрестил Дамблдора его пособником или ближайшим соратником. Но что-то в этой теории отталкивало и казалось чересчур нереальным. Не мог один из величайших добрых волшебников современности вот так запросто полностью изменить мировоззрение. Для этого требуются слишком серьёзные причины и обоснование, нужно буквально стать другим человеком... Сириус резко дёрнулся, испугавшись собственной мысли, поразившей сознание, словно электрический разряд. А что если... Перед глазами поплыли выведенные чётким красивым почерком на пожелтевших от времени страницах строчки из старинной книги, которую он перечитывал множество раз, но всё это время безнадёжно упускал главный смысл, заложенный всего в нескольких будто случайно брошенных вскользь фразах. Упускал то, что напрямую относилось к казавшейся неразрешимой загадке, которая мучила всех на протяжении долгих месяцев...

— Сириус, Сириус...

Наконец, очнувшись от оцепенения, на этот раз вызванного вовсе не видениями, а собственной догадкой, он услышал голос отчаянно зовущей его испуганным шёпотом Стеллы, которая явно пребывала в полном замешательстве.

Спохватившись, что своим молчанием только усиливает её панику, Сириус окончательно пришёл в себя и повернулся к ней. В полных растерянности глазах Стеллы, которая не отводила от него взгляд и будто онемела, больше не произнося ни слова, плескался страх. Сириус тихонько провёл пальцами по её щеке и постарался придать голосу успокаивающие интонации:

— Прости, просто задумался. Не бойся: наоборот, мы, возможно, нашли недостающую деталь...

Всё ещё ничего не понимающий взгляд Стеллы побудил тотчас отбросить всю словесную мишуру и, наконец, чётко сформулировать свои умозаключения:

— В книге Бидля, которую привезла Анна, сказано о тех, кто не может вернуться в своё тело из мира смерти, помнишь? — Сириус опустил веки и ещё раз мысленно представил перед собой текст, чтобы не ошибиться в деталях. — Мы не обратили на это особого внимания, но сейчас... Вероятно, этот древний маг занял чужое тело, ведь его собственное давным-давно истлело. И выбор вполне мог пасть на Дамблдора.

— Что?! — возбуждённо закричала Стелла и хотела вскочить с кровати, но Сириус мягко удержал её, осторожно притянув к себе. — Но это же... Как такое... — уже тише зашептала она обрывки фраз, уставившись в одну точку.

Сириус не стал продолжать рассуждать вслух, давая ей возможность переварить и осмыслить внезапное озарение, хотя его раздирало от множества противоречивых чувств, так и норовивших вырваться наружу. Вот так долгие годы они жили рядом с великим светлым магом, доверяли ему, советовались и считали своим покровителем и защитником, который в любой момент придёт на помощь. А он, точнее тот, кто коварно прятался под его личиной, в это время тайно вынашивал одному ему известные планы, продумывал хитроумные схемы и умело скрывал истинную сущность. Устоявшаяся картина мира в один момент перевернулась с ног на голову, и новая жестокая реальность не укладывалась в голове.

— Неужели столько лет... — вторя его мыслям, после длинной паузы вымолвила Стелла. — Мы ведь каждый день сталкивались с ним в Хогвартсе и ничего не замечали... И какой смысл притворяться?

— Этого я пока точно не знаю... — потёр лоб Сириус, старательно выуживая из закоулков памяти нужную информацию. — Разве что... — он вскинул голову. — В контракте обмена при возвращении человека из того мира можно указать некие ограничения. Вдруг Финеас так и сделал, кто знает... В таком случае, наш маг оказался связан по рукам и ногам и не может действовать в полную силу. Опять же, это если верить книге.

— Выходит, в облике Дамблдора он состряпал ложное пророчество, вынудил тебя сменить Хранителя, а Крауча — охотиться за тобой, спас Рега (опять же — зачем?), сжёг крестражи Волдеморта... — Стелла, как зачарованная, повторяла то, что Сириусу приходило в тревожных, выжимающих все соки видениях. — И это только, что ты подсмотрел.

— И получается, никакого пророчества о Гарри не было, и всё зря... — Сириуса обожгло волной бессильной злости и одновременно пронзительной тоски, и он яростно стиснул зубы.

— Наверное, он хотел натравить на Гарри Волдеморта, чтобы избавиться от последнего, — еле слышно прошептала Стелла. — Но откуда он мог знать, что Лили пожертвует собой?

— Постой, тебе же именно Дамблдор... то есть, этот маг рассказал о жертве Лили? — встрепенулся Сириус. — Выходит, он всё прекрасно знал и просто всеми управлял, как марионетками.

— Какой ужас... — Стелла уронила голову ему на грудь, ища защиты и успокоения, но тут же отстранилась и вздрогнула, как от укола: — А ведь в том пророчестве, что хранил Финеас, что-то говорилось о захвате власти! Пока что этот лже-Дамблдор всё ещё в тени, но надолго ли? Он явно давно методично к чему-то готовится и, похоже, подошёл совсем близко к цели. Не зря же именно сейчас ищет амулеты! И мы не можем никого предупредить, ни с кем поделиться... Никто, абсолютно никто нам не поверит! — выпалила она на одном дыхании и шумно втянула воздух, отчаянно усмиряя готовую вот-вот начаться панику.

Сириус остро ощущал её смятение. Сколько же Стелле пришлось пережить и вытерпеть за время двойной жизни, а последние недели и вовсе стали слишком тяжёлым испытанием, нескончаемым потоком обрушивая всё новые и новые напасти... Но она всё ещё держалась. Держалась ради него. И сейчас ей как никогда нужна его поддержка, холодная голова и ясность ума. Ни в коем случае нельзя терять самообладание и растрачивать себя на опустошающие эмоции, как бы ни было больно осознавать, что их всех обвели вокруг пальца, а главное, смерть друзей оказалась напрасной.

Ничего не сказав вслух, Сириус лишь придвинулся ближе, заглянул в заблестевшие от навернувшихся слёз глаза Стеллы, и в его взгляде она прочла бесконечную любовь и решимость идти до конца и не сдаваться что бы ни произошло. Любые слова для них двоих были излишни, и Стелла, задышав свободнее и ровнее, только понимающе кивнула и едва заметно улыбнулась.

— Наверняка он хочет, как и мы, попасть в прошлое и что-то изменить. Значит, далеко не всё идёт по его плану, — воодушевлённый её преображением, рассудительно заметил Сириус. — А мы будем работать самостоятельно, уже не привыкать. Теперь мы знаем, под чьей личиной скрывается враг, и это должно не пугать, а наоборот обнадёжить. Судя по всему, он не в курсе видений, иначе давно бы уже меня нашёл. Связь односторонняя, и в этом наше преимущество. В первую очередь, надо найти четвёртый амулет... — он прервался на несколько секунд, быстро прокручивая в голове спонтанно возникшую идею и с азартом продолжил: — Ведь Портал Времени может не только спасти Джима и Лили, но и помочь устранить нашего противника!

— Точно! — подхватила Стелла, которая, к облегчению Сириуса, сумела совладать с нервами, и даже постоянно занимающие её мысли о вторжении в их дом Викторинуса, казалось, ненадолго отступили. — Надо всё хорошо продумать и разработать подробный план!

— Нужно больше информации, чтобы узнать его слабости, а они точно есть! Новые видения не за горами, я чувствую, — Сириус отнюдь не лукавил, а искренне верил в свои слова. — А сейчас постарайся уснуть. Завтра расскажем остальным, и вместе всё обмозгуем. Даже две головы лучше, чем одна, а у нас их, пожалуйста — целых семь, — хитро усмехнулся он.

— Ладно, — Стелла не стала спорить и опустилась на подушку, увлекая его за собой. — Вместе мы справимся.

Она доверчиво прижалась к нему всем телом, и, несмотря на старательно взращиваемый в душе оптимизм, Сириус вдруг ощутил острый укол в сердце. Грядут слишком непредсказуемые события, и он должен во что бы то ни стало её сберечь.

Часть II. Глава 31

Ремус сидел в кресле в сковывающем все мышцы напряжении, изо всех сил скрывая своё состояние и стараясь выглядеть спокойно и невозмутимо. В соседнем кресле замерла пребывавшая в таком же смятении Анна. Подперев щёку ладонью, она делала вид, будто внимательно слушает Флитвика, который нудно и монотонно зачитывал набранные учениками баллы по его предмету. Рутинное обсуждение результатов сдачи экзаменов внезапно превратилось для Ремуса и Анны в пытку. И всё из-за одного человека. Дамблдор... Нет — Ремус постоянно себя одёргивал, мысленно произнося эту фамилию — не Дамблдор, а неопознанный маг, вынашивающий одному ему известные планы, расположился в дальнем конце просторной учительской лицом к преподавательскому составу и, ритмично постукивая пальцем по подлокотнику кресла, периодически вставлял в отчёт Флитвика спокойные замечания. Нет, Ремус с Анной и раньше были на чеку, сталкиваясь с директором лицом к лицу, и всё время тщательно держали под контролем своё сознание, ведь Дамблдор уже давно попал под подозрение и не вызывал никакого доверия. Но такого откровения не ожидал никто. Ночное видение Сириуса серьёзно взбудоражило умы всех участников подпольной команды и заставило сердца холодеть и болезненно сжиматься от одной мысли о многолетнем виртуозном «маскараде» одного из самых уважаемых волшебников Британии. Новость подействовала, как ушат холодной воды: к такой изощрённой насмешке судьбы никто не был готов.

К счастью, сейчас Ремус и Анна были не одни. Присутствие других преподавателей — хорошо это или плохо, но ничего не подозревающих, — их спокойные лица и убаюкивающие отчёты немного ослабляли страх, а также рассеивали внимание директора и отвлекали его от двух находившихся в учительской людей, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке.

Вопреки твёрдой убеждённости Сириуса, который чётко распознал в своём предыдущем особенно ярком видении слабость врага, отлучённого от зеркала Еиналеж, внешне Дамблдор выглядел лишь немного уставшим, больше ничто не говорило о стремительно покидающих его силах. Возможно, этот искусный могущественный маг нашёл способ бороться с недугом и отыскал другие источники жизненной энергии. Или, что намного хуже, видения Сириуса были ложными, и, кто знает, не могло ли всё оказаться намеренной гигантской подставой, организованной третьей стороной с целью запутать всех и увести с правильного пути. Верить в такой расклад совсем не хотелось, тем более Сириус не поддерживал эту точку зрения, полагаясь на своё чутьё. Но, несмотря на уверенность друга, Ремус всё равно изрядно себя накрутил, и теперь усиленно изгонял прочно засевшую в мозгу неутешительную версию развития событий.

Не в силах внять голосу здравого смысла, Ремус отвернулся от выступавшего Флитвика и снова, как загипнотизированный, сфокусировал взгляд на потенциальном виновнике всех бед, который, к счастью, в эту минуту не смотрел в его сторону. Всё же что-то в облике Дамблдора неуловимо отталкивало и вселяло безотчётный страх. Что-то чуждое, отстранённое, инородное. Но Ремус заметил это только сейчас, когда стала известна тайна истинной сущности этого человека. Раньше ничего подобного при взгляде на Дамблдора в голову ни разу не приходило. С самого момента поступления будущих Мародёров в Хогвартс, когда они только познакомились с директором, ничто в его поведении, речах и внешности не выглядело фальшивым и не указывало на тщательно разыгрываемую роль. Невозможно поверить, что уже в те годы, да что там — задолго до того, он был совсем не тем, за кого себя выдавал. На что способен человек с такой выдержкой, терпением и железной волей страшно даже предположить.

Спохватившись, Ремус отвёл взгляд и снова погрузился в мрачные раздумья. Так и подмывало дождаться окончания педсовета и немедленно рассказать всем о величайшей опасности, нависшей над магической Британией, а может, и не только. Ведь Ремус с Анной, в отличие от тех же Сириуса и Регулуса, не были отрезаны от внешнего мира тесным периметром убежища, они всё время находились среди людей — сильных и умудрённых опытом волшебников. Вот они, стоит лишь протянуть руку, коснуться плеча...

В голове всё время крутились обрывки долгого разговора в квартире друзей.

— Теперь нам надо... Нет, мы обязаны всех предупредить! — Ремус с большим трудом подавил желание пуститься нарезать круги по комнате: ухудшать и без того накалённую атмосферу было совершенно некстати. — Скрывать такое мы просто не имеем права!

— Ну да, сейчас мне самое время надеть парадный костюм и явиться на приём к Багнолд, например, — саркастически усмехнулся Сириус.

Ремус всегда поражался умению друга сохранять присутствие духа в критических ситуациях, хотя отлично понимал, каких усилий тому это стоило.

— Тебе-то зачем светиться? — Анна не выдержала и вскочила с места. — А мы с Ремом что, для мебели?

— Правильно, в Хогвартсе есть разумные люди! — согласно кивнул раскрасневшийся Винсент, едва удерживая эмоции в узде.

— Эти разумные люди в рот Дамблдору заглядывают, никто и на секунду не усомнится... — Регулус, как обычно, занимал позицию брата и тоже стремился выглядеть предельно невозмутимо. — Да и вообще, с чем конкретно вы собираетесь к ним прийти?

— Вот-вот, доказательств-то нет, одни видения! — вторила ему Стелла, у которой было больше времени свыкнуться с новыми шокирующими обстоятельствами, но всё равно слегка дрожащие губы выдавали немалое волнение.

— Причём, что особенно «пикантно», видения — мои, — озвучил очевидное Сириус, бросив на Стеллу едва заметный ободряющий взгляд. — А я сейчас для магического сообщества далеко не авторитет, сами понимаете.

— Но должен же на всём острове быть хоть кто-то, кому можно довериться! — в отчаянии всплеснула руками Эвелин.

— Милая, посуди сама: стала бы ты слушать, если бы к тебе пришли и начали городить, что наш старина Дамблдор — вовсе не Дамблдор, а неопознанный злой волшебник какой-нибудь, не знаю, тысячелетний давности? — мягко возразил Регулус, взяв её за руку.

— В лучшем случае, я бы посоветовал этому безумцу обратиться в Мунго, — со вздохом ответил за Эвелин Ремус, вынужденный признать правоту братьев. — А в худшем... — он замолчал, перебирая сценарии один ужаснее другого.

— Предоставил бы Аврорату разбираться в ситуации, — продолжил вместо него Винсент, высказав один из вертевшихся у Ремуса на языке вариантов. — А они уж отработают по накатанной схеме: Веритасерум, Омут памяти... Ну, и все в курсе, чем это закончится.

— Но тогда мы... — Анна запнулась и понизила голос почти до шёпота. — Мы совсем одни... И разве нам по силам...

Она не договорила, но Ремус отлично уловил её пессимистичные эмоции. Увы, но разубедить её, воодушевить и развеять мрачное настроение было выше его сил.

— Предлагаю не делать резких движений, — у Сириуса, напротив, в запасе, похоже, имелись нужные слова и сила воли, чтобы не позволить маленькой команде впасть в уныние в столь тревожный момент. — Придётся снова ждать. Знаю, как это уже всех достало... Меня в первую очередь, — добавил он вполголоса, но тут же снова придал интонациям твёрдость: — Считаю, ключ к нашему врагу — только видения. Да, скорее всего, просто череда случайностей, что я вдруг оказался между ним и зеркалом. Но это единственное, что у нас есть.

Слова Сириуса звучали логично и рационально. Лишь он один держал в руках хрупкие эфемерные ниточки видений, неуловимо связывающие их с главным противником. А любые необдуманные действия могли серьёзно усугубить положение и, в конечном счёте, вообще столкнуть всех в бездну. Разумеется, новое страшное обстоятельство нужно держать в строжайшем секрете. Но опостылевшее ожидание и постоянно возникавшие на пути преграды измотали психику до предела, и день ото дня требовалось всё больше усилий, чтобы удержаться на плаву.

— Кхм... Профессор Люпин?

Ремус конвульсивно вздрогнул и вскинул голову. Но не оттого, что услышал свою фамилию, а от голоса, который её произнёс. Голоса Дамблдора. Вкрадчивого, слегка насмешливого и абсолютно спокойного. Такого же, как всегда, как многие и многие годы до этого. Разница была лишь в том, что теперь Ремус знал...

— Ну а вы что можете сказать насчёт этой ситуации? — тем временем невозмутимо продолжил Дамблдор, будто возвышавшийся над всеми на своём «троне» во главе учительской, хотя его кресло ничем не отличалось от десятка других, расставленных по всему помещению.

— Простите, не могли бы вы повторить? — замялся Ремус, совершенно не следивший за ходом педсовета.

— Что-то вы сегодня какой-то рассеянный, — усмехнулся Дамблдор, не сводя с него проницательного взгляда, который будто настойчиво буравил тонкие границы слоёв защиты сознания и заставлял Ремуса чувствовать себя подопытной мышью.

— Просто не выспался, — ляпнул Ремус первое, что пришло в голову, понимая насколько по-детски выглядит оправдание и как опасно разыгрывать дешёвый спектакль перед таким человеком.

Чтобы не выдать своих истинных эмоций, он изо всех сил старался не глядеть на едва дышавшую в паре десятков дюймов справа от него Анну, но почти физически ощущал сдавливающее ей грудь сильнейшее напряжение. Поймав укоризненные взгляды нескольких обернувшихся на него преподавателей, Ремус испытал волну облегчения оттого, что не говорит с Дамблдором один на один, и смог непринуждённо и немного виновато улыбнуться. Разум, как он надеялся, был хорошо защищён от вмешательств извне, хотя возможности легилименции столь могущественного мага наверняка превышали все его познания в сокрытии мыслей вместе взятые. Однако тот удивительный факт, что Дамблдор, по всей видимости, до сих пор не извлёк ничего разоблачительного из сознания Ремуса и Анны, внушал осторожный оптимизм.

Тем временем МакГонагалл начала что-то объяснять насчёт неуспеваемости отдельных студентов, и Ремусу пришлось усилием воли отвлечься от всех занимающих его переживаний, далёких от темы собрания, и вернуться в реальность, пока его поведение не вызвало ещё больше подозрений.

* * *
Сдаваться и опускать руки было отнюдь не в характере Виктора, поэтому, справившись с первоначальной растерянностью, он продолжил наблюдение за жилищем племянницы с помощью древнего изобретения Ровены. Однако продлившееся ещё пару дней терпеливое ожидание ни к чему не привело, и статичная картинка одного и того же участка маленькой бедной интерьером комнатки, а также тотальное безмолвие, которое поглотило всю квартиру, начало изрядно раздражать. Казалось, по ту сторону «экрана» не шевелится даже воздух, а уж о каких-то более значимых переменах не могло быть и речи.

Долгие часы Виктор провёл в кабинете напротив круглого «окна», служащего зрительным порталом в квартиру Стеллы. Он коротко и расплывчато объяснил Розалии, что занят срочной работой, вызвав её молчаливое беспокойство и недоумение. О своём заявленном ранее намерении вернуть в реальность витавшую в облаках дочь Виктор уже не заикался. Розалия деликатно об этом не вспоминала, но, похоже, всерьёз задумалась о странном поведении мужа и заметно помрачнела.

Самого Виктора вырисовывающаяся картина удручала и того больше. Выходит, Стелла не только уводила куда-то Эвелин на время их встреч, но и сама вообще не жила на съёмной квартире. Как назло, не удавалось поймать момент, когда Элеонора, хозяева квартиры или кто-то ещё приходили к Стелле с визитом, но, скорее всего, это всё равно бы не помогло. Наверняка при необходимости она просто-напросто откуда-то аппарировала. При этом с подставным жилищем наверняка была налажена некая продуманная связь: по-другому моментально узнавать о звонке в дверь и успевать переместиться абсолютно нереально.

Поражённый столь изощрёнными уловками Виктор ещё сильнее стал опасаться за благополучие Эвелин, попавшей под серьёзное воздействие явно неадекватной кузины. Теперь, когда стало однозначно ясно, что дело принимает весьма скверный оборот, колебания и муки совести по поводу вторжения в личное пространство Эвелин казались смехотворными и незначительными. Сомнения в том, что Стелла втянула её во что-то опасное, и, возможно, незаконное, окончательно развеялись. Дочь всё так же, по её сказанным с непроницаемым выражением лица словам, проводила время в квартире Стеллы — правда, в последние дни время визитов чуть сократилось, но от этого было не легче. Понятно, что заданный дочери прямой вопрос результата не даст, а только обострит и без того натянутые отношения. Но Виктор всерьёз решил докопаться до истины, чтобы раз и навсегда оградить Эвелин от дурного влияния, пока не стало слишком поздно. Да и вообще ненормальная скрытная деятельность Стеллы могла изрядно навредить ей самой и всей семье, так что на кону стояло слишком многое. В рукаве оставался последний козырь — правда, уверенности, что он подействует, недоставало. Вообще изначально Виктор не собирался так глубоко зарываться в авантюру с покоящимися в министерском хранилище раритетами и беззаветно полагаться на дары древней магии, но других вариантов в запасе, увы, не имелось.

Благодаря многолетней безупречной репутации Виктора в магических кругах, Багнолд дала ему карт-бланш в делах расследования кражи и предотвращения новых подобных преступлений и предоставила свободный доступ к пока ещё сохранённым в безопасности под толщей каменных стен артефактам. Поэтому ещё раз наведаться в расположенное буквально в двух шагах от залов судебных заседаний секретное хранилище, о котором знало считанное число людей, не составило никакого труда. На этот раз, правда, сокровище не поместилось бы в карман мантии, поэтому пришлось воспользоваться обычным в таких случаях магическим трюком.

Оторвавшись от бесполезного и, скорее, уже просто машинального лицезрения пустой комнаты, Виктор достал из кармана миниатюрную шкатулку из гладкого прохладного на ощупь металла, коротко стукнул палочкой по крышке и с негромким щелчком открыл совсем крошечный замочек. Запустив пальцы в шкатулку, вместительность которой была намного больше, чем казалось визуально, он вытащил изящный бронзовый подсвечник на тонкой ножке с круглым основанием и осторожно поставил на стол. Рубиновые листья филигранной работы, которые венчали отходившие от трёх рожков изогнутые отростки, тотчас ослепительно замерцали в огнях ярко освещённого кабинета. Заранее заготовленные три восковые свечи лежали в ящике стола, и Виктор без труда установил их в подсвечник. Три лёгких взмаха палочкой, и пламя вспыхнуло. Искусно огранённые рубины замерцали ещё сильнее, пульсируя в такт танца языков пламени, цвет камней начал постепенно меняться и приобретать насыщенный золотистый оттенок. Спустя несколько минут камни окончательно завершили преображение, и вот уже на концах отростков сияли вовсе не рубины, а полупрозрачные капли чистейшего янтаря. Сразу после этого бронзовая поверхность подсвечника плавно покрылась тонким слоем неизвестного материала чёрного цвета.

В ту же секунду вокруг волшебной палочки, которую Виктор всё ещё сжимал в руке, внимательно наблюдая за удивительными метаморфозами, образовался пульсирующий ореол мягкого лучистого свечения желтоватого цвета. Виктор осторожно поднёс к нему другую руку, но ничего не почувствовал, пальцы просто прошли насквозь. Работает. То есть, по крайней мере, он на это очень надеялся.

Сложность заключалась в том, что действие подсвечника, созданного в давние времена магией Хельги, было изучено недостаточно хорошо и не поддавалось точному описанию. За годы опытов и исследований, проводимых под эгидой Министерства, артефакт давал разные и порой резко противоречивые результаты. Главным и наиболее ценным из обнаруженных эффектов оказалось выявление следов магической энергии, не видимых для человеческого глаза. Это могло помочь выяснить, где именно применялись заклинания, и существенно облегчить поиск преступников. Однако ни один из Министров так и не одобрил использование подсвечника на практике, и Багнолд не стала исключением.

Но Виктор собирался использовать другой менее очевидный эффект артефакта: ещё пару веков назад некоторые опыты обнаружили возможность определять с его помощью траекторию аппарации и связывать начальную и конечную точки перемещения в пространстве. Как раз то, что нужно. Виктор не стал дожидаться, пока сила подсвечника обнаружит другие источники магической энергии, коих в кабинете было немало, а сразу приступил к работе. Аккуратно обхватив пальцами тонкий стержень подсвечника, он поднялся из-за стола и медленно подошёл к стене, чтобы пламя случайно не погасло от слишком сильного потока воздуха. Насколько он понял из старых документов, никаких заклинаний произносить не требовалось. Виктор замер точно напротив изображения комнаты Стеллы и вытянул вперёд руку, крепко державшую подсвечник, стараясь поднести его как можно ближе.

Комната была всего лишь отражением реальности и находилась далеко отсюда, поэтому Виктор заранее приготовился к разочарованию. Пять или десять минут пустого ожидания подтвердили мысли о неудаче. Никаких следов от аппараций, которыми по логике вещей явно пестрило пространство. Картинка оставалась чистой и незамутнённой. Виктор угрюмо сверлил взглядом высокий платяной шкаф из тёмных лакированный досок, стоявший вплотную к стене почти по центру маленькой комнаты и быстро продумывал другие варианты. Что ж, на этот он не очень-то и рассчитывал. В руке усиливалось неприятное покалывание из-за неестественно неподвижной позы, и Виктор уже готов был бросить затею, чтобы приступить к обдумыванию нового плана, хотя и не представлял, какие ещё шаги тут можно предпринять. Но не успел он моргнуть и глазом, опостылевшее своей неизменностью изображение в одно мгновение изменилось: вся противоположная взгляду стена комнаты вспыхнула уже знакомым желтоватым свечением.

Виктор инстинктивно дёрнулся, потрясённый резкой переменой, и сияние моментально потускнело, но он сразу спохватился и вернул артефакт в изначальное положение. Стена замерцала с новой силой, недвусмысленно намекая о находящемся прямо в ней или, может быть, за ней сильном источнике магии. При этом в самой комнате потоков магической энергии, похоже, не было вовсе. Не начертились и линии аппараций, на которые надеялся Виктор, но он уже не особо переживал по этому поводу, переключившись на новое неожиданное открытие. Первоначальное изумление медленно отступало, и в голове начали созревать весьма неприятные умозаключения, постепенно складываясь в цельную картину.

Ну конечно, как же продуманно и в тоже время просто... Зачем постоянно дёргаться и утомлять себя бесконечными аппарациями, когда можно скрываться буквально у всех под носом, на виду, но так, что догадаться практически невозможно? Да, надо отдать племяннице должное: по части плетения интриг она явно преуспела и едва ли не догнала в этом деле самого Виктора. Но радости от разоблачения нисколько не ощущалось: чтобы организовать такое, Стелле требовалась веская и уж точно не благовидная причина, и на этот счёт сразу возникло несколько тревожных предположений.

Виктор ещё немного постоял с подсвечником в руке, не столько наблюдая за будто растёкшимся по всей стене огромным светящимся пятном, сколько анализируя детали и сопоставляя события между собой. Наконец, он расправил затёкшую руку, водрузил подсвечник обратно на стол и тяжело опустился в кресло. Голова полнилась весьма неутешительными мыслями, и дело приобретало всё более угрожающий характер.

По-хорошему, следовало срочно рассказать обо всём Лео и Винсу, ведь это их родная дочь, которую они, похоже, совершенно запустили. Но что-то подсознательно останавливало и упорно нашёптывало, что доверять им в этом вопросе не стоит. Наверное, просто интуиция и обычный здравый смысл. Лео в своё время не смогла проявить твёрдость и положить конец одержимости Стеллы порочной любовью, а сейчас ходит и причитает о несчастной судьбе дочери. Винс так и вовсе тряпка. Аж злость берёт оттого, как он вечно неловко пожимает плечами и безответственно пускает всё на самотёк. Разве эти люди сумеют нормально решить проблему?

Присутствие в истории Эвелин ещё больше развязывало руки: ситуация касалась Виктора лично, и семья не сможет упрекнуть его в непрошеном вмешательстве. Хватит, он достаточно насмотрелся на нерешительность родни, не время церемониться и заниматься семейной дипломатией. Если промедлить, может случиться непоправимое. Да, Стелла ему не чужая, пусть отношения и не сложились, но как глава рода Уайтс Виктор должен прежде всего позаботиться о благополучии и репутации семьи. В любом случае он постарается, чтобы всё прошло с минимальными потерями.

Раздумья прервал нетерпеливый стук в окно. С трудом переключив внимание, Виктор повернул голову и увидел примостившуюся на подоконнике сову. Ну разумеется, самое время для рабочей почты. Выругавшись сквозь зубы, Виктор открыл окно и взял письмо, перевязанное светло-коричневой лентой с печатью Министерства. В полной уверенности очередного рутинного малозначащего дела, он с раздражением развернул лист пергамента, бегло просмотрел выведенные широким размашистым почерком строчки и досадливо поморщился. Содержание письма неожиданно напрямую относилось к текущей проблеме и немного, пусть и не критично осложняло воплощение начавшего формироваться плана: Багнолд просила побыстрее закончить осмотр и изучение артефактов из хранилища и сегодня же вернуть их на место во избежание любых форс-мажорных ситуаций. Спохватилась, как же. Что ж, ладно. И хотя Виктор на время грядущих событий собирался оставить у себя, как минимум, дар Ровены, обострять отношения с Багнолд из-за этого точно не стоило. У него и так будут надёжные «глаза» и «уши». Но для этого нужно как можно скорее сделать некоторые приготовления.

Часть II. Глава 32

Густая непрозрачная жидкость с золотистым отливом непрерывно кипела в медном котле. На поверхности периодически возникали крупные пузыри, которые легко лопались, оставляя после себя идеально круглые вмятины, похожие на неглубокие кратеры. Впрочем, через непродолжительное время они пропадали без следа. По мере кипения вверх поднимались белёсые пары, которые наполняли воздух странным горьковатым запахом, пробуждающим в глубинах памяти что-то до боли знакомое, но при каждом выдохе неуловимо ускользающее от восприятия. На небольшое пространство вокруг углового столика, на котором расположился котёл, давно были наложены особые чары, не позволявшие запаху распространяться по всей комнате: никто не знал, какое воздействие на людей могли оказывать пары плохо изученного зелья.

Слегка побулькивающее на медленном огне варево наконец-то приобретало окончательные черты: длительный процесс приготовления подходил к концу. Ингредиенты были прилежно собраны в соответствии с приведённым в книге списком, а рецептура строго соблюдена, так что за качество зелья волноваться не приходилось, и совсем скоро оно должно быть полностью готово. Однако для того, чтобы, наконец, попытаться открыть Портал Времени, всё ещё недоставало одного из самых важных элементов: четвёртого амулета.

Глубоко погружённый в свои мысли Сириус, слегка наклонившись и опершись ладонями на гладкую столешницу, рассеянно наблюдал за завораживающим движением кипящего зелья. За последние несколько дней Сириуса посетило ещё три видения. Интуитивно всё ощущалось как в тот раз, когда он впервые услышал переданное устами Регулуса пророчество — Сириус будто оказывался на месте своего заклятого врага и воспринимал реальность через его органы чувств. Однако сейчас увиденное представлялось туманным и бесформенным: смутные тени, неузнаваемые приглушённые звуки, хаотичное движение, неясные блики света... Из столь беспорядочной мешанины ничего ценного выудить, конечно же, не удавалось, но вместе с тем на уровне подсознания вопреки неутешительной действительности Сириуса не покидала уверенность: придёт тот час, когда вуаль неведения спадёт и размытые образы обретут конкретную форму.

Правда, Сириуса волновали далеко не только трудности телепатической связи с теперь уже вполне осязаемым противником. Всё больше и больше беспокоила роль Гарри во всей этой страшной и причудливо запутанной истории. На первых порах казалось, что Дамблдор, чья личность оказалась всего-навсего маской для того, кто шаг за шагом методично претворял в жизнь свои планы, просто использовал Гарри, запустив цепочку событий, которые привели к устранению Волдеморта. Но тогда зачем упорно отгораживать ребёнка от магического общества после трагических событий в Годриковой лощине? Сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний о доме, от которого осталось лишь скорбное пепелище, и двух цинично загубленных жизнях... Спохватившись, Сириус усилием воли загнал на самое дно души охватившие его горестные чувства, как делал всегда на протяжении долгих месяцев, проведённых в неутомимых стараниях вернуть разрушенный мир. Но Гарри... Сириус не мог оставаться бесстрастным, когда думал о том, какая опасность может грозить невинному ребёнку. А невозможность даже предположить, что именно кроется за странными манипуляциями лже-Дамблдора ещё сильнее усугубляла тревогу.

Ещё несколько месяцев назад всех серьёзно насторожил резкий отказ четы Дурслей подпускать Стеллу и Ремуса к Гарри даже на пару минут. Хотя в тот момент невозможно было даже представить, кто мог дать Дурслям такое указание, Стелла с Ремусом выждали неделю и с величайшей осторожностью тайно проникли в дом нежеланных родственников Гарри. Сириус и сам всей душой желал хотя бы одним глазком увидеть крестника, но от такой роскоши скрепя сердце пришлось отказаться: за домом могла быть установлена слежка. Скрупулёзная проверка не нашла никаких признаков наложенных на Гарри проклятий и вообще какого бы то ни было колдовства. Привлёк внимание только странный шрам на лбу, но он не отзывался на заклинания обнаружения негативной магии. Возможно, для более полного анализа требовалось дополнительное время, которым они, естественно, не располагали. Пришлось довольствоваться отсутствием явного вреда и на этом успокоиться хотя бы на время. Но эпопея с созданием Портала Времени затянулась, и воссоединение с крестником пока что оставалось лишь в мечтах. Между тем, состояние Гарри вызывало всё больше опасений: умопомрачительная новость об истинной сущности Дамблдора порождала в воспалённом воображении жуткие домыслы.

Сильно изматывала нервы и бурная деятельность Викторинуса, с маниакальным усердием стремившегося вмешаться в жизнь своей дочери, а вместе с тем неосознанно сорвать покров тщательно охраняемой тайны, разрушив хрупкий, едва удерживающий равновесие «мир» убежища и зыбкие надежды на будущее.

Сириус знал, что не позволит себе сдаться и прекратить борьбу ни при каких обстоятельствах, но остальные... Сколько ещё они смогут выдерживать такое колоссальное напряжение? Ремус и Анна вынуждены проводить слишком много времени в непосредственной близости от главного врага, безраздельно властвовавшего в Хогвартсе. Их разум всё время под прицелом проникающего в самую душу гипнотического взгляда. И сейчас, когда друзья в курсе реального положения дел, держать мысли под контролем намного тяжелее. Возможно, неведение стало бы для них наилучшим вариантом, но Сириус не имел права держать в секрете столь ошеломляющее своим откровением знание... А Эвелин, никогда в жизни не оказывавшаяся под столь серьёзным давлением? Подобный разрушительной волне напор Викторинуса слишком силён, и Эвелин всё труднее возвращаться в ненавистный теперь дом, покидая провожающего её с безграничной тоской в глазах Регулуса, который тоже постоянно изнывает от тягостных переживаний.

Но сильнее всего ранили душу мысли о Стелле. Это она вот уже восемь месяцев кряду будто играет главную роль в жестоком спектакле, и цена ошибки — потеря того, кто ей бесконечно дорог. Это она, связанная нитями непрерывного самоконтроля, изо дня в день лавирует между летящими прямо в неё камнями подозрения и возможного разоблачения. Вот и сейчас она где-то там, посреди враждебного мира, совсем одна, ждёт момента, чтобы сбежать ото всех в свой маленький мирок и сбросить злосчастную маску. Но даже дома её не перестанут преследовать гнетущие мысли о том, что каждый новый день вполне может закончиться трагически.

Лёгкий хлопок по плечу сразу вернул в действительность ни на минуту полностью не выключавшегося из реального мира Сириуса.

— Эй, смотри, надышишься, — иронично хмыкнул Регулус, но в голосе проскользнуло старательно маскируемое волнение. — А нам потом думай, чем тебя отпаивать.

— Ну, это легко: амфора до сих пор здесь, а ты у нас уже эксперт по состояниям «ни жив ни мёртв», — обернувшись, в тон ему ответил Сириус. — Так что я в тебе не сомневаюсь.

— Благодарю за доверие, — саркастически склонил голову Регулус. — Правда, не ручаюсь за содержимое твоей головы. У меня-то там всё равно ничего ценного не было, а ты ж у нас кладезь стратегически важной информации.

— Да вот пока что-то маловато от меня толку, — лениво зевнул Сириус, продолжая остро улавливать за шутливыми замечаниями брата явную нервозность. — Топчемся на одном месте... Зато наше многострадальное зелье почти готово, — снова повернувшись к котлу, быстро сменил он тему, чтобы не сгущать краски ещё больше.

— Уверен, скоро пойдёт в дело, — Регулус скопировал невозмутимый тон брата, сам при этом беспокойно переминаясь с ноги на ногу, как уловил боковым зрением Сириус.

Бесполезный разговор, поддерживаемый лишь затем, чтобы скоротать, казалось, застывшее на одном месте время, ожидаемо не клеился. Сириус поднял взгляд на мерно отстукивавшие на стене часы. Скоро должна прийти Стелла. Если ничего не случится... Но и здесь её вряд ли оставят в покое: не упустит случая заявиться миссис Кентберри, или кто-нибудь с работы решит сообщить срочную информацию, а то и вовсе, чего доброго, опять возникнет невыносимый Викторинус. И придётся снова ждать в неведении, пока и если Стелла вернётся...

Вдруг Сириус резко встрепенулся. В голове мелькнула идея, вмиг наполнившая смыслом бездарное времяпрепровождение
:
— Эй, Рег, слушай, надо срочно кое-что сделать.

* * *
Сильная тревога, беспрерывно терзавшая сердце, и не думала отступать, а наоборот только возрастала, упорно охватывала все уголки души, заглушая так необходимые в это трудное время разумное мышление и способность хладнокровно оценивать обстановку. А ведь сейчас, как никогда прежде, Стелле следовало быть предельно собранной, осмотрительной и всегда держать в уме различные варианты развития событий, чтобы вовремя просчитать действия в опасной ситуации и не дать застать себя врасплох. Но всё время висевшая в воздухе угроза разоблачения Виктором и невозможность выяснить, что именно задумал изобретательный, умудрённый опытом и всегда добивающийся своего дядя, осязаемо давила на виски и путала мысли. А ужасное открытие насчёт настоящей личности Дамблдора только подливало масла в огонь, и, хотя это знание в теории могло ускорить разгадку масштабной головоломки, психика уже не выдерживала длительного постоянно усиливающегося давления и в любой момент могла дать серьёзный сбой.

Поэтому очередной звонок в дверь заставил содрогнуться всем телом. Сердце незамедлительно отозвалось режущей болью. Как же Стелла ненавидела этот проклятый звук, визгливой нестерпимой трелью врывающийся в уши и будто раскалывающий голову пополам... Она же еле выпроводила маму всего пятнадцать минут назад! Не домучила, стало быть. Быстро, не глядя на Сириуса, чтобы не поддаться импульсивному желанию наложить на тайник тотальную непроницаемость от внешних звуков и больше никогда никому не открывать дверь, Стелла сердито взмахнула палочкой. На случай, если Виктор вздумал каким-то образом отследить направление аппараций, пришлось прибегнуть к весьма неудобной и неприятной для вестибулярного аппарата уловке, но придумать и воплотить в жизнь что-то более простое и вменяемое за такой короткий срок было просто невозможно.

Следуя разработанному плану, Стелла совершила несколько хаотичных аппарационных прыжков, чтобы запутать следы, и лишь после этого позволила себе переместиться в коридор опостылевшей квартиры. Из-за слишком частых аппараций голова болела и слегка кружилась, а желудок нещадно мутило. Видимо, надо удвоить порцию восстанавливающего зелья... Звонок тем временем требовательно повторился, вызывая новый прилив пульсирующей боли в затылке. Стелла уже потянулась к дверной ручке, чтобы поскорее прекратить пытку, но вдруг резко отдёрнула пальцы. Стоп, а кто сказал, что это именно мама? Да даже если и так, Стелла не обязана за ней бегать и ублажать никчёмными разговорами в любое время. Пусть думает, что хочет. Надоело. А может, и вовсе притащился неугомонный дядя или ещё кто похуже. Так что сейчас лучше просто вернуться в тайник, и Мерлин с ними!

Стелла решительно отвернулась и приготовилась к очередной аппарации, от одной мысли о которой снова скрутило желудок. Но тут совершенно неожиданно из-за двери раздался испуганный голос, явно усиленный действием Соноруса:

— Стелла! Открой! Скорее, прошу! Это Эвелин!

Последнее слово острым лезвием врезалось в сердце. Эвелин... Почему же она не... Мысли начали сбиваться, и Стелла в нерешительности застыла посреди коридора. Но ступор быстро прошёл, и приучившая себя искать во всём подвох она принялась лихорадочно проверять, не влез ли кто-то в магическую защиту квартиры. Нет, вроде всё в порядке. Или мозг настолько устал от непрекращающейся кошмарной эпопеи, что уже не в состоянии распознать вредоносное колдовство?

— Открой! Это Эвелин! — умоляюще повторили из-за двери.

Может, посоветоваться с Сириусом? Стелла дёрнулась и подняла палочку, готовая броситься осуществлять новую спонтанную идею, но тут же снова засомневалась. Если вправду что-то произошло, и Эвелин грозит беда, заминка может стать роковой. Решение надо принимать немедленно. Бестолковые метания да ещё и с кучей лишних аппараций только отнимут драгоценное время. Ладно.

Выставив вперёд волшебную палочку и внутренне приготовившись к любым неожиданностям, Стелла снова приблизилась к двери и медленно повернула ключ в замке. Звук оказался более громким, чем она предполагала, и заставил невольно замереть.

— Стелла! — подстегнул жалобный голос.

Вытянувшись, как струна, и держа палочку наготове, Стелла осторожно приоткрыла дверь. В узкую щель проёма широко распахнутыми от страха глазами на неё смотрела Эвелин. Стелла протяжно выдохнула и втянула кузину в квартиру.

— Прости, Эв... Я подумала, вдруг... — сбивчиво извинилась Стелла и, глядя на безмолвную и подавленную Эвелин, сразу спохватилась: — Так что стряслось-то?

— Скорее, надо туда! — встрепенулась та и схватила её за руку. — Отец, он... — Эвелин не договорила, захлёбываясь от волнения.

— Кто б сомневался... — процедила сквозь зубы Стелла и подняла палочку, чтобы не мешкая аппарировать в тайник.

Но Эвелин почему-то не отпускала её руку, а, наоборот, ещё крепче стиснула пальцы. Странно: кузина отлично знала, что парная аппарация сейчас совершенно не годится, ведь им предстоит сделать несколько случайных перемещений.

— Эй, пусти, — недоумённо протянула Стелла, пытаясь освободиться от цепкой хватки, и вопросительно уставилась на Эвелин: — Забыла, что ли? Мы же должны сначала...

Вдруг она осеклась и замолчала: лицо сестры исказила непонятная гримаса. Всего на секунду, но этого было достаточно. Стелла почувствовала. Почувствовала что-то чужое... Эвелин тут же спохватилась и состроила испуганное личико, но было поздно. Стелла в ужасе отпрянула и резко вскинула палочку, чтобы срочно применить обездвиживающее заклятие, но не успела: только что дрожавшая от страха и полностью растерянная Эвелин вмиг расправила плечи и одним выверенным движением выбила палочку у неё из рук. Стелла инстинктивно подалась вперёд, но направленная точно ей в грудь палочка незнакомца, который притворялся Эвелин, быстро охладила пыл.

— Кто ты? — выдохнула Стелла, беспомощно вжавшись в стену и безуспешно перебирая в уме возможные пути отступления.

Вместо ответа «Эвелин» что-то прошептала, и её внешность начала меняться. Светлые, спадавшие на лоб длинные локоны медленно превратились в аккуратную причёску из коротко подстриженных волос с пробивающейся сединой, лицо вытянулось, подбородок заострился, а вокруг глаз, которые изменили цвет с серо-зелёного на карий, залегли неглубокие морщины. Наконец, трансформация завершилась, и Стелла не сдержала сдавленного восклицания. Перед ней стояла Мартина Барретт, одна из лучших сотрудниц Аврората.

— Прошу прощения за этот небольшой маскарад, мисс Кентберри, — казалось, разоблачение ничуть не смутило Барретт, и она деловито осмотрелась, не убирая наставленную на Стеллу палочку. — В Аврорат поступило анонимное обращение о том, что вы использовали магию расширения пространства, которую недопустимо применять внутри магловских строений, и создали неучтённое Министерством помещение, наличие и использование которого является нарушением Международного Статута о Секретности и...

До Стеллы с трудом доходил смысл слов. Голос Барретт звучал глухо и искажённо, а продолжение витиеватой официальной фразы, тянувшейся, словно густое желе, потонуло в водовороте обрывков полных отчаяния мыслей. Она же знала, готовилась, всё время была на чеку... Как могла допустить... Надо было сразу мчаться к Сириусу, он бы не поддался на уловку и нашёл выход... А теперь... теперь... Но как они вычислили? Защита же была идеальной...

— ...таким образом, вам следует немедленно предоставить мне доступ в помещение для его осмотра и дальнейшей ликвидации.

Барретт поставила жирную точку в своём монологе и выжидательно замолчала, сверля Стеллу обжигающим своей неумолимостью взглядом. Та пыталась лихорадочно сообразить, как выкрутиться, но тщетно. Сердце бешено трепыхалось в груди, ноги ослабли и стали будто ватными. Поздно, слишком поздно, они ужё всё знают... Стоп, а с чего она решила... Внезапная мысль чуть развеяла начавший сгущаться вокруг мрак безысходности.
Стелла сбросила с себя отнимающее дар речи оцепенение и перешла в наступление, придав лицу недоумённое выражение и копируя официальный тон аврора:

— Миссис Барретт, мне абсолютно непонятна цель вашего визита, да ещё и совершённого в такой, мягко говоря, странной форме. Мне казалось, человек, занимающий вашу должность, должен быть осведомлён, что способ, которым вы проникли в мою квартиру, является совершенно незаконным...

— О незаконности будем говорить, когда задокументируем факт расширения пространства, — невозмутимо парировала Барретт, пропустив обвинение мимо ушей.

Первоначальный ужас немного отступил, в ход пошло рациональное мышление, и Стелла немного приободрилась: судя по всему, аврор действительно что-то разнюхала, но это касалось только наличия убежища, а самое главное всё ещё оставалось тайной. Ну, или Стелле просто хотелось в это верить.

— Никак не возьму в толк, о каком расширении пространства вы всё время твердите, — Стелла решила упорно стоять на своём. — Кто же, позвольте спросить, имел наглость меня оклеветать? — изо всех сил сохраняя насмешливые интонации в голосе, поинтересовалась она, хотя, кажется, и так знала ответ.

— Не имею права разглашать эту информацию, — лицо Барретт оставалось полностью непроницаемым.

— А врываться ко мне, наглотавшись оборотки, значит, имеете?! — не сдержалась Стелла: месяцы постоянного стресса давали о себе знать.

— Понимаю ваше искренне возмущение, — усмехнулась Барретт. — Но думаю, нет смысла тратить время на взаимные оскорбления. Вам следует хорошо уяснить вот что, мисс Кентберри: я здесь не в качестве уполномоченного представителя Министерства. По крайней мере, пока. И я надеюсь, мы сможем урегулировать ситуацию без лишней огласки.

— А, так вы ещё и действуете по собственной инициативе, — с трудом понизив голос, укоризненно заметила Стелла и скороговоркой произнесла: — В таком случае, мне придётся обратиться к вашему непосредственному начальству с жалобой на превышение должностных полномочий.

— Мы обе знаем, что вы этого не сделаете, — с издевательским сочувствием склонила голову Барретт. — Ведь мне известно не только о факте незаконного обустройства помещения.

К лицу прилила волна жара, глаза накрыло мутной пеленой, а в голове зашумело: худшие опасения, которые Стелла усердно прогоняла, увы, начали подтверждаться. Но прежде чем она успела впасть в полное отчаяние, Барретт неторопливо продолжила:

— Имеются предположения, что вы занимаетесь практикой тёмной магии.

— Что?! — опешила ожидавшая совсем другого Стелла.

Несмотря на кажущуюся серьёзность обвинения, впереди снова забрезжила надежда. В расчёте на то, что удовлетворённая её реакцией Барретт, губы которой тронула язвительная усмешка, неверно истолковала изумление, Стелла продолжила изображать праведный гнев:

— После таких оскорбительных заявлений в мой адрес говорить нам больше не о чем! Без официальных документов, подписанных главой Аврората, вы не имеете права ничего мне предъявлять! Немедленно покиньте квартиру!

Стелла подбоченилась и вызывающе вздёрнула подбородок. Что ж, для пущей убедительности можно немного поизображать оскорблённую невинность. А потом... Потом пусть заходит, если уж так неймётся. Её ждёт весьма неприятный сюрприз. Против двоих шансы равны нулю...

Готовая к длительной пикировке Стелла уже более спокойно, насколько позволял всё ещё слишком учащённый пульс, ждала ответную реплику, но Барретт вдруг резко изменилась в лице и уставилась на Стеллу остекленевшими глазами.

— Блэки... — едва слышно прошептала она, и от этого слова, разящим кинжалом разрезавшего воздух, у Стеллы внутри всё оборвалось.

Великий Мерлин, ведь ещё секунду назад Барретт и понятия не имела... Во взгляде аврора читался глубокий шок человека, застигнутого врасплох только что раскрытой тайной, и на ум пришло ужасное осознание: легилименция. Стелла сама преподнесла всё на блюдечке. Не совладала с напряжением, непроизвольно обнажила разум всего на мгновение и вот... На краю сознания билась трезвая мысль: надо воспользоваться мимолётным замешательством Барретт, чтобы попытаться вернуть волшебную палочку. Но тягучая обречённость захлестнула всё существо, сковав мышцы и пригвоздив ноги в полу. Если бы они знали! А ведь он не раз предлагал наладить связь тайника с квартирой, тонко чувствовал, насколько это важно. Но она упрямо отказывалась и наивно верила, что защищает его, но просчиталась и, наоборот, уничтожила. Убила. На этот раз помощи ждать неоткуда.

Часть II. Глава 33

Мгновения тянулись невообразимо медленно, будто капли густой, почти застывшей смолы, которые не могли сорваться с кончиков ветвей. Безнадёжность захлестнула каждый закоулок души, каждую клетку тела. Узкие бескровные губы побледневшей, как тень, Барретт быстро шевелились в непрерывном потоке слов, беззвучном для Стеллы, у которой в ушах звенел лишь безостановочный гул отчаяния... Прямо сейчас... Барретт возьмёт себя в руки, отправит в Министерство Патронуса, и сюда явится весь Аврорат во главе со Скримджером. Никакая защита не выдержит массированного напора. Застигнутые врасплох, они не смогут сопротивляться. А дальше только тьма.

Хлопок — невыносимо громкий, выворачивающий душу наизнанку — резко ударил по барабанным перепонками и снова вернул ощущение реального времени. Они уже здесь. Так быстро. Хотя какая разница — минута, пять или час... Приговор подписан, и задержка лишь продлит агонию наступления неизбежного. Скримджер уже готов раздавать указания... Краем сознания Стелла уловила, как Барретт метнула быстрый взгляд ей за спину. Но вместо неприкрытого торжества в её глазах почему-то застыло крайнее замешательство, и в следующий миг аврор замерла на месте. Не успела Стелла толком осмыслить, что произошло, как издалека, будто из другой жизни, где ещё осталось место надежде и свету, послышался... Наверное, она бредит...

— Милая, прости, что так долго.

Боясь, что подсознание просто выдало желаемое за действительное, что мираж растворится без следа и вернёт неумолимость кошмарной реальности, стоит только посмотреть, Стелла медленно начала оборачиваться. Сейчас созданная насмехающимся над ней собственным разумом иллюзия моментально рухнет, разобьётся вдребезги и... Стелла не стала заканчивать эту и так очевидную мысль и всё же нашла в себе силы повернуть отяжелевшую, будто налитую свинцом голову. Но там, в конце коридора, вопреки самым пессимистичным ожиданиям стоял Сириус с направленной на Барретт волшебной палочкой в руке. Его взгляд, тёплый, участливый и немного виноватый, был устремлен на Стеллу. Повинуясь порыву безотчётного ликования, она импульсивно ринулась было к Сириусу, но сразу с ужасом отпрянула, отрезвлённая пронзившей сознание жуткой догадкой. Нет, нет, это же просто очередная уловка, жестокий мираж, призванный похоронить едва вспыхнувший робкий лучик надежды и окончательно погрузить мир в беспробудный мрак.

Словно угадав все её мысли, «Сириус» мягко улыбнулся (абсолютно точно как настоящий — когда они научились всё так идеально копировать?!) и вдруг плавным движением опустил палочку, будто хотел успокоить охваченную паникой Стеллу. Ну уж нет, дважды она не поведётся, хватит! Действовать поддельный Сириус пока почему-то не спешил, и Стелла лихорадочно огляделась в поисках хоть какого-нибудь решения. Взгляд сразу наткнулся на Барретт застывшую у двери, словно статуя. Идея пришла молниеносно. Одним прыжком — откуда только взялась прыть! — Стелла преодолела короткий коридор, выхватила палочку из обмякших пальцев аврора, стремительно обернулась, и, не полагаясь на невербальную магию, для надёжности во весь голос выкрикнула:

— Экспеллиармус!

Палочка подозрительно слишком спокойного и ничего не предпринимавшего «Сириуса» тут же вылетела у него из рук, с размаху стукнулась об стену и упала на пол.

— Ну, и кто ты? Где остальные? Врать не советую! — выразительно наставив свою только что возвращённую палочку точно на грудь неприятеля, с вызовом выпалила Стелла и истерично махнула свободной рукой в сторону неподвижной Барретт. — И выкладывай, для чего весь этот цирк?

Но он продолжал смотреть на неё с неподдельным беспокойством и участием и держался на расстоянии, словно не хотел пугать ещё больше. Самым логичным и безопасным было бы тут же оглушить самозванца без всяких разговоров, но Стелла почему-то медлила, в глубине души всё ещё хватаясь за ничтожную ниточку надежды.

— Коридор, странная вспышка, портал в стене. И тьма, — вдруг тихо заговорил «Сириус», не пытаясь подойти. — Туман, серое небо, мрачные дома, — спокойно продолжал он, а Стелла слушала, как заворожённая, всё больше расширяя глаза от изумления. — Полуразрушенная арка за спиной. И в такой вот, согласись, крайне неподходящей обстановке я тебя поцеловал, — на губах заиграла озорная улыбка, от которой на миг защемило в груди.

Нет, поддаваться нельзя! Всё ненастоящее, чужое, фальшивое. Они снова хотят обвести её вокруг пальца, как неразумное дитя. Правда, к чему сейчас это лишнее нагромождение откровенной лжи? Капкан уже захлопнулся, и она попала в их лапы, сломленная и раздавленная. Наверное, хотят поиздеваться, продлить муки и бесконечно растянуть момент сокрушительного поражения для её бьющегося в конвульсиях разума...

— Ты не можешь этого знать, — едва шевелившимися губами произнесла Стелла, но голос прозвучал слишком неуверенно.

Мозг пытался отчаянно соображать. Почему же, почему каждое его слово с убийственной точностью попало в самую суть? Они не сумели бы так быстро порыться у Сириуса в воспоминаниях. Барретт узнала буквально только что... Никто ещё не успел добраться до тайника. Всё-таки это не минутное дело, там же защита. А что, если... Наученная дьявольским трюком Барретт, Стелла усиленно пыталась отогнать иллюзии, всё больше затягивающие в свой соблазнительный водоворот, но тщетно. Тем временем он не сводил с неё взгляда — такого проникновенного, наполняющего душу магическим светом и убеждающего оставить все сомнения далеко позади. Да разве они в состоянии за столь короткое время так безупречно подделать этот неповторимый, единственный в своём роде взгляд? А ещё жесты, голос, манеру речи, наклон головы... И Стелла сдалась.

— Сириус?.. — с придыханием спросила она, хотя вопрос прозвучал, скорее, утвердительно.

— Наконец-то, — облегчённо вздохнул тот, очевидно, уловив, как потеплел её взгляд. — Всё хорошо, солнышко. Это я, правда.

Он медленно приблизился и осторожно притянул Стеллу к себе. Родные объятья сразу привели её в чувство, и одолевавшее душу нагромождение страшных подозрений показалось совершенно нелепым. Сириус. Её Сириус... Он здесь, он пришёл, чтобы спасти от боли и ужасов, готовых сплошным потоком обрушиться на неё из каждого уголка враждебного мира.

— Решил всё-таки наладить прослушку квартиры из тайника, как чувствовал. Только вчера с Регом сделали, — признался Сириус и виновато добавил: — Собирался сразу сказать, но не хотелось тебя волновать. А видишь, как получилось. И, как назло, надо было выжидать, чтобы выяснить, что конкретно им там известно. Прости, что тебе пришлось такое пережить...

Стелла едва улавливала значение слов и просто наслаждалась мягкими интонациями его голоса. Хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался, чтобы все невзгоды в одночасье развеялись по ветру, и в мире остались только они вдвоём.

Но краткий момент эйфории тут же сменился острым волнением: опасность ещё далеко не миновала, хотя самого страшного пока удалось избежать. Стелла с трудом собралась с мыслями и глубоко вдохнула.
Затем нехотя отстранилась от Сириуса и с тревогой заглянула ему в глаза:

— Они всё-таки узнали.

— Не так уж и много, — небрежно склонил голову тот, но голос слегка напрягся. — А то сразу пожаловали бы всей толпой, как они любят… Рег, давай сюда, — чуть громче позвал он.

Тут же прозвучал хлопок, но на этот раз Стелла восприняла его относительно спокойно, насколько позволяли нещадно измотанные последними событиями нервы.

— Вижу, моя помощь уже не требуется, — иронично обронил появившийся в коридоре Регулус, кивнув на всё так же пребывавшую в полной неподвижности Барретт.

— Её Виктор подослал, это и флобберу понятно! — с отвращением передёрнула плечами Стелла и решительно подалась в сторону аврора. — Надо срочно вычистить ей мозги! Чтоб ни намёка на тайник не осталось!

— Постой, — Сириус аккуратно придержал её за локоть. — Нельзя вот так запросто выкинуть абсолютно всё из её памяти. Если её отправил Викторинус, про тайник в курсе и он. Не знаю, как ему удалось разнюхать, сейчас не это главное. Но он явно ждёт от Барретт новостей, и очень удивится, если она вообще ничего не вспомнит.

— Точно, я как-то об этом не подумала, — воинственный настрой Стеллы и желание полностью и бесповоротно удалить Барретт из их жизни быстро улетучились. — Но что ж тогда делать? Уверена, ты уже что-то придумал! Да ведь, Сириус?

Однако тот с ответом не торопился, лишь одарил её печальным пронзительным взглядом. Сердце Стеллы заныло от дурного предчувствия, а во рту пересохло: Сириус явно не горел желанием озвучивать свой план.

* * *
— ...я здесь не в качестве уполномоченного представителя Министерства. По крайней мере, пока. И я надеюсь, мы сможем урегулировать ситуацию без лишней огласки, — безапелляционно заявила Барретт.

— Что ж, как вам будет угодно, — холодно произнесла Стелла и, чтобы не показаться чересчур сговорчивой, добавила: — Но на вашем месте я бы вошла в моё непростое положение и закрыла глаза на это небольшое нарушение. Всё-таки трагедия прошлого Хэллуина, жертвой которой я, увы, оказалась, могла бы стать причиной для снисхождения.

— Не пытайтесь со мной торговаться, не поможет, — Барретт осталась непреклонной, но Стелла и не надеялась переубедить аврора.

Пускаться в пререкания она не собиралась и лишь с неудовольствием слегка качнула головой, однако под напускной маской тщательно скрывалась целая гамма переполнявших душу истинных чувств. Всё мастерство притворства и выдержка уходили на выражение правдоподобных и уместных для изображаемой ситуации эмоций: досада вкупе с раздражением в нужных пропорциях вполне подходила. Главное — не переигрывать: это чревато лишними подозрениями со стороны столь опытного противника, что только усугубит и без того весьма шаткое положение. И самое важное: ни при каких обстоятельствах нельзя позволить Барретт добраться до самого сокровенного, тщательно подавляемого и спрятанного в глубинах памяти под хаотичной вереницей обманных и сбивающих с толку мыслей. Права на ошибку больше нет.

— Так, не будем терять время, — не отводя наставленную на Стеллу палочку, Барретт приглашающим жестом указала на открытую дверь комнаты. — После вас.

По спине предательски пробежал холодок: Мерлин, они знают даже расположение тайника в квартире! А вдруг где-то допущен просчёт, и выбранная тактика всё же неверна? Стелла спохватилась и поспешно отбросила опасную мысль, снова заполнив сознание поверхностной палитрой «правильных» эмоций. Нужно строго придерживаться наскоро сконструированного плана.

— Разумеется, — Стелла изобразила кислую улыбку и нарочито неторопливым шагом направилась в единственную комнату.

Взгляд сразу упал на высокий шкаф из тёмных лакированных досок, столько месяцев являвшийся прикрытием так трепетно оберегаемой другой жизни, пусть далеко не лёгкой и отягощённой грузом постоянных страхов и переживаний, но такой желанной и настоящей. Сердце на миг замерло. Всё существо Стеллы противилось тому, что ей сейчас предстояло сделать, но иного выхода не оставалось. Не оборачиваясь на почти наступавшую на пятки Барретт, она подошла к шкафу и отворила тяжёлую дверцу. Несколько дежурных нарядов, одиноко висевших на деревянных плечиках в качестве декораций для излишне любопытных, одним движением руки отправились в сторону, и Стелла привычным жестом аккуратно надавила на ничем не отличавшееся от остального полотна место на оголившейся задней стенке, которая тут же бесшумно отъехала.

— Впечатляющая конструкция, — хмыкнула Барретт. — Вашу бы выдумку направить в иное русло...

Стелла не ответила на колкость и молча перешагнула импровизированный порог.

— Посмотрим-посмотрим... — раздражающе медленно протянула проследовавшая за ней Барретт и принялась внимательно изучать окружающую обстановку.

Стелла демонстративно сложила руки на груди и отошла в сторонку, с грустью глядя на значительно уменьшившееся и словно осиротевшее убежище, ещё совсем недавно служившее уютным пристанищем для... Усилием воли Стелла оборвала разоблачительную ниточку мысли: пусть Барретт в данный момент полностью поглощена делом, рисковать не стоило. Тем временем та с видом скрупулёзно выискивающего улики детектива придирчиво осматривала каждый участок маленькой комнатки. Стандартный набор сложенных слегка небрежной стопкой на вытянутом столе магических книг имелся в доме у каждого уважающего себя волшебника, но Барретт недоверчиво поводила палочкой над обложками и тщательно пролистала каждый том. Не забыла она заглянуть и в стоявший рядом котёл, но он, к её явному неудовольствию, совершенно недвусмысленно пустовал. Придвинутый к столу диван тоже не остался без внимания. Но с особой дотошностью аврор исследовала пузатые флакончики с зельями и десяток волшебных вещиц, расставленных на длинном стеллаже вдоль стены. С помощью заклинаний Барретт проверила и стены в поисках возможных тайников, но обнаружила лишь никак не замаскированную крохотную ванную комнату. Вся процедура выглядела довольно унизительно, но Стелла безропотно терпела тотальную ревизию, на всякий случай угрюмо склонив голову и всем видом выражая недовольство от досадного обнаружения устроенного со всей любовью комфортного уголка в недрах магловской многоэтажки.

Наконец, Барретт проинспектировала последний участок и, так и не найдя ничего хоть сколько-нибудь предосудительного, повернулась к Стелле.

— Да, неплохо вы здесь обосновались, мисс Кентберри, — язвительно подытожила она. — Надеюсь, вы понимаете, что я не имею права оставить всё, как есть?

— Более чем, — без всякого энтузиазма кивнула Стелла, сознательно обходясь максимально лаконичным ответом, чтобы случайно не выразить неуместные эмоции.

— В таком случае, самое время вам начать освобождать апартаменты, — Барретт саркастическим жестом обвела комнату. — Ну, и вряд ли стоит напоминать, что сохранность всего магического от глаз маглов — полностью ваша ответственность. Сами выбрали это странное место жительства...

Готовая к подобному развитию событий Стелла под цепким взглядом Барретт послушно принялась складывать волшебную утварь в небольшой железный ящичек, заколдованный чарами расширения пространства. Пока что ни одно из действий аврора не было сюрпризом, и всё шло в соответствии с весьма неприятным, но единственно возможным планом.

Но стоило Стелле вскользь об этом подумать, как Барретт с подозрением поинтересовалась:

— Всё-таки не пойму я вас: какой смысл жить в квартире и всё время сидеть в этой каморке?

А вот это уже лишнее. Выходит, они каким-то образом выяснили, что Стелла в последние дни вообще не выходила из убежища… На секунду она замерла над ящичком с очередным пузырьком зелья в руках, но сразу вернула самообладание и не стала затягивать с ответом.

— Поначалу просто не хотела выставлять всё это на обозрение хозяев-маглов, — пробубнила Стелла, не отрываясь от складывания вещей. — Как вы верно заметили, я несу ответственность за секретность. Но ходить туда-сюда не очень удобно…

Она прервалась, чтобы не сболтнуть лишнего: неизвестно, как долго за квартирой велась слежка и какой именно информацией обладала Барретт. Но, предвосхищая дальнейшие расспросы, всё же рискнула продолжить:

— Понимаю, переезд сюда выглядит нелогично, но я должна была что-то поменять в жизни. Иначе давно сошла бы с ума. Любое напоминание о пережитом было невыносимым. А тут худо-бедно удалось немного отрешиться от призраков прошлого. Да, я нарушила закон с этой комнатой, признаю, и сейчас готова добровольно её уничтожить.

Стелла слушала свой голос будто со стороны и не верила сказанному — казалось, эти слова произносил кто-то другой. Но жёсткие обстоятельства вынуждали наступить на горло своим желаниям и действовать трезво и рассудительно. Ну а Барретт предпочла никак не реагировать на объяснения, и оставалось лишь надеяться, что она не сделала изобличительных выводов. Наконец, последняя книга отправилась в переносное хранилище, и Стелла тоскливо окинула прощальным взглядом место, с которым было связано столько воспоминаний.