СимусНазойливая муха битый час кружила вокруг чашки чая, который пытался отпить Терри.
Откуда она взялась, и когда – никто не знал. Бут флегматично отгонял надоедливое насекомое, но оно всякий раз возвращалось. В результате, Терри перестал обращать внимание на муху, а спокойно пил медовый чай, макая в него сухарики. В конце концов, у него всего один перерыв, более возможности за день не то, что перекусить или утолить жажду, но и присесть не будет.
Терри был целителем в св. Мунго. Спустя полгода после войны, пройдя ускоренные курсы колдомедицины. Бут еще в Хогвартсе изучал углубленное зельеварение, успешно сдавал его на «Превосходно», и это при Снейпе! Поэтому целители с большой радостью приняли вчерашнего не-до-выпускника, ибо в послевоенное время рабочие руки особенно нарасхват. Доброволец. Слегка странноватый, но умный юноша. Который всего за два месяца был переведен из санитара в полноценного целителя. Психиатра.
Потому как в мирные времена больше всего магов попадало именно с психическими болезнями, а не физическими. С ними конкурировали только те, кто страдал от проклятий. В основном, чистокровные, кстати.
А Терри было все равно, кого лечить. Деятельный нрав по-прежнему был при нем, но где-то глубоко. Теперь вовсе не хотелось лезть на рожон. Спорить. Да и вообще много думать.
У него появилось дело. Вовсе не из благородных целей он принял его, а лишь бы чем-то занять мысли и руки. Целительство получалось у Терри удивительно хорошо.
Но в целом, ему было все равно. А хладнокровность при работе с психически больными пациентами – очень даже в плюс.
Коллеги уважали Бута за сдержанность и высокий профессионализм, развитый не по годам. А Терри просто зарывался в книгах по магической психиатрии, в диагнозах, анамнезах и бесконечных отчетах.
Однажды к нему в отделение поступил он – лично Буту хорошо знакомый ровесник. Странно, но до сих пор пациенты были либо незнакомы Терри, либо очень отдаленно. При всей-то ограниченности магической части Англии, да и участников Битвы. Тем не менее, ему как-то везло. Удавалось сохранять трезвый ум.
Но когда Бут зашел в палату и увидел Его, под ложечкой неприятно засосало. Это с ним Терри жил в Сопротивлении почти целый год, в Выручай-комнате. На его счастье, гриффиндорец не был когтевранцу Буту столь близок, но все равно был очень явным, бурным напоминанием всего того кошмара, что довелось пережить школьникам в тяжелейшее время, приведшее к еще большему ужасу. И типа победе Света над Тьмой.
В такую победу Терри никак не верилось. Да, Волдеморт сгинул. Но стало ли… светло?
Лично ему казалось, что перед ним по-прежнему мрак и всеобъемлющая неопределенность.
Старые чувства всколыхнулись, раны заявили о себе, сердце забилось сильнее, стоило только увидеть этого гриффиндорца на старой, скрипучей кровати.
Симуса, мать его, Финнигана.
До жути исхудалого, с исцарапанным лицом – особенно глубокими были следы у глаз. Глаза его вообще заплыли. Симус выглядел намного хуже, чем после неоднократных пыток Кэрроу. Финниган был бледной тенью. В его взгляде застыла она.
Бездна. Темная-темная, безграничная. Затягивающая и безжалостная.
И вот это было по-настоящему страшным. Видеть пустые глаза приятеля. И знать, отчего они такие.
Впрочем, детали еще предстояло выяснить.
Терри взял себя в руки и прошел, наконец, в палату, а не остался стоять столбом на пороге. Он пристроился на стуле напротив кровати Симуса, достал карточку пациента. Финниган поднял на него безразличный взгляд.
- Симус, у вас бессонница, - прочел Бут. – Сколько дней?
- Шесть, - глухо отозвался Симус. От былого весельчака с громким голосом словно ничего и не осталось. Финниган растерянно, заторможено моргал. Похоже, не узнавал Терри. Или пребывал в постоянной полудреме.
- Дела обстоят неважно, - покачал головой Бут, внимательно глядя ему в глаза. Он пытался зацепиться за нечто живое. Но пока видел только красные зрачки. – Кошмары? Видения? Что именно беспокоит?
- М-м? – неопределенно мотнул головой Финниган. Он словно только что очнулся и явно пропустил вопрос. Более того, его взгляд удивительным образом оживился. – Терри, ты?
- Я, - облегченно выдохнул Бут, мягко улыбаясь. – И часто ты отключаешься?
- Да постоянно, - посетовал Симус. – Мне видятся взрывы. Иногда я их слышу, - он улыбнулся слегка безумной улыбкой.
- Это определенные взрывы? – осторожно уточнил Терри.
- Да. С Битвы, - горько усмехнулся Финниган. – Так и бьются в моей пустой голове. Я не понимаю, почему. Никого из близких я не терял, но неустанно схожу с ума. Помоги мне, приятель.
- Симус, скажи мне, ты устроился куда-нибудь работать? Невеста у тебя есть?
- Я пробовал поработать в магазине, но потом началась эта фигня. Сперва редкими вспышками, - Симус опустил глаза и протер рукой взмокший лоб. – Потом постоянными головными болями. И нет, постоянной девушкой я не обзавелся. Живу у мамы в поместье.
- Выходит, одинок?
- Выходит, да, - хмыкнул Финниган. – А кто сейчас не одинок? Горе все переживают по отдельности. Ни Гарри, ни Рон пока не женились, понимаешь?
- Пока не до свадеб, хоть и прошло больше полугода, - кивнул Бут. – Но мы мало знаем о других, согласись.
- Мало.
Симус кивнул, и глаза его снова угасли. Он погрузился в иное состояние.
Терри уложил приятеля поудобнее, но сперва влил ему успокоительного зелья.
Через некоторое время целитель пришел к пациенту снова. Бут напоил Финнигана зельем Сна без Сновидений. Симус хоть и лежал с закрытыми глазами, но дыхание его было прерывистым. От любого шага или шороха он вздрагивал, распахивал веки, а потом вновь закрывал.
Но было ясно, что и в эту ночь Симус не заснет.
- Человек может не спать до одиннадцати суток, - задумчиво протянул Терри, мешая мед в чашке с чаем. Он сидел в ординаторской, вечером, перед уходом домой. На съемной квартире Бут практически никогда не кушал и редко пил чай.
Может, потому, что там не было раздражающей, но вместе с тем такой необходимой мухи, кружащей без конца?
Наутро Терри прибыл в больницу раньше всех, как, впрочем, и всегда. Но сегодня у него был дополнительный стимул: Симус. Трудно было помочь ему вот так однозначно, но диагноз был знаком Буту. Именно потому и нелегко. Конечно, как и с любым другим пограничным состоянием, но в случае с хронической бессонницей роль сознания самого пациента во многом превышала роль лекарств и зелий.
В палате у Финнигана было светло. Занавеска полупрозрачная, хорошо пропускала солнечные лучи. Но их тепла, похоже, не хватало. Да и как могло согреть зимнее солнце? Впрочем, на счастье пациентов, в палатах погода никак не проявлялась: холода никогда не ощущалось. В этой палате, к слову, было не просто окошко, а дезюллиминационное. При желании пациент мог увидеть реальную картинку на улице, но чаще всего окно давало им то, что больше хотелось.
Терри был без понятия, куда на самом деле выходили окна на этой стороне – он совершенно не помнил окружающего больницу пейзажа. Бут знал, безусловно, где находится клиника, о ближайшем парке, но каких-то деталей не стремился рассмотреть. Он хорошо изучил, например, трещинки на асфальте – ровно с того места, где Терри приземлялся при аппарации до входа в клинику.
Палата Симуса была светлой и теплой.
Финниган недвижно лежал на кровать, пустой взгляд его был обращен к потолку. Бут вместо привычного равнодушия испытал сожаление за приятеля. Симус был куда более достоин мирной, спокойной жизни, но выходило, что он несчастнее него, никчемного Терри-когтевранца. Неприметного, невзрачного факультета, которому уступал только Пуффендуй, если забыть о Ханне, Эрни и, разумеется, Седрике. Однако о последнем если и вспоминали, то только в связи с нелепой, ужасной гибелью. А не в связи с тем, что он был выбран на участие в Турнире Трех волшебников, его смелостью, добротой, и прочем…
Незавидная, выходит, судьба даже у героя Диггори.
А гриффиндорца Симуса жаль вдвойне. Таким не положено страдать и болеть. Только ходить на подвиги. Финниган и сходил.
Терри устроился напротив бледного юноши, со шрамами на лице. Ему восемнадцать. Но выглядит
особый пациент на все тридцать. И напоминает оборотня сразу после полнолуния.
Бут видел их, этих бедолаг.
- Вот, что, Симус, - сразу перешел к делу Терри. От звука своего имени Финниган дернулся, едва повернув к нему голову. Но конечности его не пошевелились. - В твоем расстройстве нет ничего страшного. Все зависит от тебя. Найди тот момент, когда взрыв тебя впервые напугал. Там, на Битве.
Симус нахмурился. Бут напоил его зельем – бодрящим и укрепляющим. Бадьян, экстракт мелиссы – ничего мощнее в таких случаях просто нет.
- Было много дыма, огня, криков, - сухо проговорил Финниган, с трудом шевеля губами. - Я не знаю, Терри, там царила какофония звуков, - через каждое слово он сглатывал, но Бут терпеливо ждал.
- Постарайся извлечь самый яркий. Если ты не найдешь причину, тебе не устранить болезнь. И никому не устранить.
- И я сдохну, да? – осклабился Симус.
- Ты – не животное, чтобы подыхать, Симус, - качнул головой Терри. – Напряги память, у тебя мало шансов, но ты обязан попробовать.
- Ради чего?
Вопрос оказался неожиданным. Терри не нашелся, что сказать. Он не знал о жизни приятеля почти ничего.
- Друзей? Мамы? – предположил целитель.
- У меня серая жизнь, иногда разбавляемая веселенькими приступами, - улыбнулся Финниган. – Разве я нужен им таким? Кто полюбит меня?
В его тоне и улыбке прослеживались нотки начинающейся истерики. Если Симус сорвется – потеряет уйму ценного времени.
- Ты – гриффиндорец. Вот почему, - просто рассудил Бут.
- Вялый мотив, - хихикнул Симус.
Но, похоже, это на него подействовало. Финниган перестал силиться, чтобы улыбнуться. Его лицо было бесстрастным, но по глазам стало ясно, что он размышляет.
- Мы с Дином сцепились с Пожирателем. Похоже, с Эйвери. Ты знал, что он – однокурсник Снейпа? – Симус безумно сверкнул глазами. На улыбку у него не хватило сил, но лицо его заметно перекосило. Терри дотронулся до его руки. Холодной, невероятно холодной руки. – Все-таки Слизерин – факультет-гадюшник. Некоторые уверяли меня, что там есть приличные люди. Есть, наверное, но я не припомню ни одного участника Битвы. Не на стороне старины Волди, конечно, и не считая Снейпа.
- Эйвери, Симус. Что там было? Конкретно.
- Мы бежали, чтобы помочь двум девочкам с четвертого, кажется, курса – они не успели эвакуироваться, их зажал другой Пожиратель. Эйвери же выступил из-за колонны, неожиданно. Дин успел выставить щит, накрывая нас обоих от его атак. Потом я подключился. Мы бились жестко. Но Эйвери был хорош. Успевал отражать атаку Дина, посылая луч в меня. Наши слаженные действия почти ничего не стоили, но то ли крик одной из девочек, то ли выжидание вывели меня из себя. Я применил «Бомбарду», подорвав три колонны рядом с нами, отбросив куда-то прочь Эйвери. Дин тоже упал, но не поранился. Я, чудом устоявший, повернулся к девочке, но… Хищная улыбка незнакомого Пожирателя, лицо которого частично закрывала половина маски, была свидетельством того, что я опоздал. Окончательно.
Симус выговорился и умолк, отвернув голову.
- Если это то самое воспоминание, ты заснешь, - проговорил Терри ровным, успокаивающим тоном. – Выпей зелья.
Бут протянул ему бутылек. Симус на время повернулся, со смирением выпил все.
- Отдыхай, - прошептал Терри, отпуская руку приятеля и подымаясь.
Целитель поправил мантию-рабочий халат, неслышно ступая. Перед уходом он оглянулся: по щеке Симуса катилась слеза. Терри почувствовал надежду, но все же не обольщался. Любое улучшение чаще всего означало скорую смерть, а не выздоровление.
Весь день Бут был занят осмотром других больных, заполнением кучи бумаг – их всегда было больше, чем реальной пользы людям за сутки. Однажды пергамент вообще съест целителя или поработит его – такие мысли блуждали в голове у Терри, в последнее время все чаще.
Потому что именно документы не дали ему зайти к Симусу раньше, чем за десять минут до окончания его смены. Завтра он и вовсе не работал. Но дал себе слово, что, если приятель не поправится, то стоит прийти.
Войдя к пациенту, Терри глубоко вздохнул. Симус так и лежал, пяля глаза в потолок. Непохоже было, что зелье для сна подействовало хоть на минуту. Финниган стал лишь несчастнее, удрученнее и даже осунулся сильнее. Жизнь потихоньку выкачивала из него силы…
- Меня тошнит, - хрипло произнес Финниган, когда Терри тенью прошел к стулу. – Я не могу встать.
- Симус, вспоминай, - сказал Бут.
- Я не хочу. Устал.
- Тебе иначе не справиться.
- Знаю! – выкрикнул Симус, глядя на целителя с полным отчаяньем. – Не заставляй. После. Уже поздно, иди домой.
- Я останусь, пока ты не вспомнишь.
- Не дури, док. Нам не нужно двое лунатиков, - слабо усмехнулся Финниган бескровными губами. – Я немного отдохну… попробую. Приходи утром.
***
Наутро Терри пожалел, что послушался своего
особого пациента. Симус обнаружился на полу у кровати. Судя по его отстраненному виду, он не замечал перемены. Бут подбежал к приятелю, торопливо затаскивая его на кровать - Финниган весил мало, проблем не возникло. Целитель мысленно проклял колдомедсестер, которые не уследили, и собирался отчитать виновницу. Активная, ко всему неравнодушная его часть, та, что дремала, вдруг встрепенулась. Но Терри знал, что это временно. Не пойдет он никого ругать. Сейчас важнее было привести в чувства Финнигана. А потом... все остальное потеряет свою актуальность.
Как оказалось, Симус все-таки заметил разницу между полом и кроватью. Он быстро поморгал глазами, пальцами судорожно цеплял одеяло. Взгляд его панически метался. Терри стянул с пустой соседней кровати свободное одеяло и накрыл им пациента.
Не пациента, а приятеля.
Финниган чуть успокоился.
- Я не заметил, как упал, - тихо сказал он. – Наверное, я все-таки дремал.
- Долго?
- Было темно, - ответил Симус. – Но я не помню точно, что происходило.
- Взрывы тебе больше не мерещатся?
- Вообще-то, нет. Я их слышу. Реже, почти не вижу, но иногда приходится закрывать уши, - проговорил Симус.
Бут уставился в карточку Финнигана, внимательно читая историю болезни. Он знал ее, но просто не мог собраться с мыслями, поэтому буравил одну и ту же строчку упрямым взглядом: «Слуховые галлюцинации, бессонница. Восемь дней без видимых улучшений».
Определенно фраза смотрелась словно приговор.
Это безумно бесило и сбивало. Буту не хотелось терять пациента. Только не Симуса. Тот случай, где его роль – минимальна. Но, может, следовало посмотреть и с другого угла?
Ведь так учил их Финниган: рассматривать проблему с разных сторон. Странно, конечно, звучит «учил», но в тех спартанских условиях он и Невилл действительно учили сокурсников. Выживать. И сами тянулись друг за другом.
Буту выпал шанс стать ему проводником. Достойно отплатить.
- Нам надо вернуться к началу Битвы, Симус, - сказал Терри, откладывая бумаги и наклоняясь корпусом вперед, ставя локти на колени. – Что-то выбило тебя раньше, чем стычка с Эйвери. Понимаешь, тогда все мы были на адреналине, не могли полностью осознать свой шок. Поэтому он вернулся к тебе некоторое время спустя, чтобы ты в полной мере прожил его. Так иногда случается. Но стресс несвоевременен – и он всегда труднее переживается, чем сразу, по ситуации.
- Потому я не помню, с чего все пошло? – с трудом, но понял его Симус.
- Да. События, лица, взрывы – смешались воедино. Так что давай по деталям. С момента, как объявили о начале Битвы. Где, с кем ты находился?
- Мы немного затерялись в толпе с Дином, поэтому я находился рядом с Невиллом… - поморщился Финниган, припоминая. – И, кажется, с Луной. Впереди стояла Макгонагалл – ее величественную, уверенную спину я отлично запомнил.
- Что она приказала вам с Невиллом?
Бут не имел представления, где был Финниган. Они не встретились и не пересеклись тогда ни разу, а уже после Битвы… ему было не до Симуса. Ведь и он, и Невилл-то остались живы.
- Она спросила, кто бы мог подорвать мост. Обернулась, застав нас с Невом. На секунду в ее глазах промелькнула тень сомнения. Макгонагалл обвела взглядом зал, видимо, в поисках более взрослых бойцов. Но старше нас в видимых пределах попросту не нашлось. А мы и сами вышли вперед, вызвавшись. Декан пожелала нам удачи, мы торопливо побежали…
- У вас были запасы взрывчатого зелья? – уточнил Терри из чистого любопытства.
- Ну конечно, были, - мягко улыбнулся Симус.
Внезапно он закашлялся. Бут не сразу подключился, но все же сориентировался, протянув Симусу стакан воды, что стоял у него на тумбочке. Кушал Финниган, к слову, плохо. Но вот пить – водичку регулярно меняли колдомедсестры.
- Хорошо, Симус, ты молодец, - поддержал его Терри. – Чем больше деталей – тем лучше.
На лбу Финнигана проступил пот. Бут приободрился.
- Взорвали мост, умчались защищать младших. Я отыскал Дина, Невилл поспешил к кому-то другому.
- Ты пропустил мост.
- В нем ничего такого не было, - недоуменно проговорил Симус.
Но ничего далее на ум ему так и не пришло. Он пытался «нащупать» нужное воспоминание, но по-прежнему ошибался, признавая это сам.
В конце концов, Финнигана вырубило. Он резко умолк, немигающим взглядом уставившись в стену. Зажмурился, скривил губы и зажал уши. Терри тихо вышел, подавляя горестный вздох.
Целитель сходил в ординаторскую, попил чаю. Встретил нескольких коллег, но не слышал и половины того, что ему говорят. Терри нужно было отвлечься, передохнуть, но он, напротив, погрузился в ситуацию с головой. Глаза, обращенные на него с отчаяньем и надеждой, не давали Буту на секунду забыться. Правда, решение так и не шло, а время поджимало.
Жужжащая почти под носом муха, будто признавшая в нем родственника, а потому и избравшего в качестве «любимчика», неожиданно придала Терри уверенности и вернула трезвости рассуждениям.
Терри поднялся и быстро зашагал назад к палате.
Симус пребывал все в том же медитативном состоянии. Только, в отличие от медитации, тут спокойствием и не пахло. Наоборот, подвешенным, волнующим. Бут сел к нему на кровать и крепко сжал ладони Финнигана в своих, теплых. Он не был уверен, что подействует. Разумеется, его наставник сейчас укорил бы Терри. А экзаменаторы поставили бы «Слабо» и посмеялись. Потому что следовало применить магию – попытка-не пытка, попытаться воспользоваться легиллименцией – даром, что она Терри не давалась. В общем, использовать чисто магические способы, которые не имели под собой гарантий, но были официально признаны.
А Бут собирался проделать маггловский вариант излечения. Все ж таки не Империусом ведь раскидываться.
- Я сосчитаю до трех, ты закроешь глаза, отпустишь себя и свое сознание, - монотонным голосом с расстановкой произнес Терри. Симус шевельнулся. Веки его расслабились, будучи закрытыми, плечи перестали подрагивать, а руки плавно опустились на колени. – Раз. Два. Три.
С определенными паузами выдал Бут. Он убедился, что Финниган в спокойном состоянии, продолжил:
- Ты и Невилл получили приказ взорвать мост. Вы раздобыли все необходимое и двинулись к нему. Симус, рассказывай, что было дальше.
Финниган раскрыл рот. На удивление Терри, и вправду заговорил. Причем достаточно адекватно, почти без передышек. Но и не открывая глаз. Бут не повторял попытки взяться за руки – ему хватало просто отслеживать реакции Симуса.
И того… что все получалось.
- Мы с Невиллом у моста. Я устанавливаю взрывчатку, он – отвлекает егерей, колдунов и всякую нечисть. Дразнит их, пока я, сокрытый, левитирую бомбу, закрепляю. Все идет хорошо, слажено. Где-то рядом еще ребята, они нас подбадривают, страхуют, но не вмешиваются. Я доделываю свою работу. Улыбаюсь, довольный. Невилл убегает, когда защита моста падает, и темные твари прорываются.
А потом взрывы. Много дыма, гари… Уши мгновенно закладывает. Я со злорадством наблюдаю, как маги падают в нашу ловушку, один за одним. Горжусь, что взрывчатка – моих рук дело! Разрушать я всегда любил и умел больше, чем созидать.
Один из оборванцев достигает почти самого края, когда и Невилл, и я уже в относительной безопасности. Этот оказывается проворным. Но и его сражает последняя бомба. Я вижу на его лице оскал, отдающий обреченностью, не сломленный дух, нет. Горящие безумством глаза. Ни тени испуга. Ни вскрика. Враг срывается и летит вниз, в глубокую бездну.
А ведь он – человек, - мелькает мысль. Непрошенная, лишняя на войне мысль! Неправильная! Точно знаю, сам себя настраивал, но эмоции накатили.
И тут улыбка сползает с моего лица. Отзвук бомбы настолько оглушителен, что абсолютно заполоняет мое сознание.
Я теряю связь с реальностью.
Выпадаю.
Передо мной только горящие глаза несгибаемого хищника.
Симус остановился. Терри обратно вывел его из гипноза, сделав отсчет. Финниган распахнул удивленные глаза. Наполненные смыслом, не пустые.
- Я как заново себя ощущаю, - протянул Симус, слабо улыбаясь.
- Ну если ты и сейчас не уснешь, я применю крайние методы, - хмыкнул Бут, протягивая ему зелье для сна.
Финниган разом осушил флакончик. Он откинулся обратно на подушку. Показал Буту большой палец и уже через минуту отрубился. Терри проверил пульс: все в норме. Уже во сне Симус сладко улыбался и самостоятельно перевернулся на бок.
Ничего счастливее Терри не испытывал со времен Хогвартса.
Гриффиндорец будет жить.
Панси Было начало весны. Природа медленно оживала, снег сменился дождем. Осадки, к слову, было частыми - небо словно бунтовало после долгого затяжного сна.
А в клинике ничего существенно не поменялось. Те же целители, колдомедсестры, санитары - словом, крайне редко обновляемый персонал. Пациенты с вечными жалобами или, напротив, упорно не признающиеся в своей болезни. Нескончаемый поток и круговорот больных.
Даже у Терри в отделении все стало обыденным. Многие диагнозы уже были заранее понятны и известны. Знакомые волшебники периодически попадались, но большинство все же либо переводилось в более "нормальные" отделения, либо и вовсе отпускались домой через несколько дней.
Как говорится, ложная тревога.
С пограничными состояниями такое случалось.
Но бывали, конечно, и сложные случаи, когда после диагностики Бутом пациенты отправлялись в отделение для душевно больных.
Куда сам он осознанно предпочитал не заглядывать.
Однажды, кстати, Терри столкнулся с Невиллом - его родители как раз лежали в том самом отделении. Перекинувшись парой фраз с бывшим однокурсником, скорее из вежливости и природной скромности Лонгботтома, чем из его личного желания пообщаться, Бут предпочел не лезть к нему с откровенными разговорами.
От последствий магических проклятий, Круцио, ошибок... было не излечить.
А лишний раз тревожить человека, а то и внушать ему ложные надежды - так нельзя.
Поэтому если Терри и случалось встречать Невилла в коридоре, то он лишь понимающе кивал ему. Пожалуй, гриффиндорец был даже благодарен за это.
Дни для Терри не отличались один от другого. О весне он узнал по календарю и лужам у крыльца клиники. А еще где-то на периферии сознания пели птички - Бут не пытался найти их взглядом, поэтому не знал наверняка, не слуховые ли то галлюцинации. Дома его никто не ждал. Друзей у Терри не было. Родители жили далеко - они были единственными, кого Бут навещал. Но большую часть будних и праздничных дней он предпочитал проводить на работе.
Среди суеты, вороха бумаг и ворчливых магов.
Держа перед собой планшет с пергаментом для записи о новой пациентке, Терри вошел в палату. Несмотря на то, что мест в палатах было два, таких особых больных редко держали вдвоем. Была опасность, что они навредят друг другу, ведь не сразу можно было понять, какого рода состояние у пациента. В иных случаях, напротив, полезно было селить их не по одному. Обычно же мест хватало всем, даже если положить каждого по одиночке.
Но эту девушку изначально определили в палату одну. Согласно анамнезу, она была нервной. Особых данных о ней больше не имелось. Кроме имени.
Панси Паркинсон.
Бут устроился на место целителя - на стул. Пододвинулся ближе к кровати, где лежала пациентка. Терри продолжал изучать свитки.
- Мисс Паркинсон? Не могу понять, вы замужем или нет? – насупился Бут, только сейчас бросив мимолетный взгляд на больную.
- А вас это так заботит? – ухмыльнулась Паркинсон.
- Это не очень важная деталь, но все-таки, - хладнокровно добавил Терри, смерив ее строгим взглядом.
- Два месяца как я помолвлена с ублюдочным Забини, - выплюнула Панси. – Считайте, что не замужем.
- Что у вас за нервное расстройство? В чем проявляется?
- Недоразумение, - закатила глаза Паркинсон-Забини. - Я объясняла той дуре, что мне в другое отделение, но она воспротивилась и со злобы зашвырнула меня к вам. Меня кто-то отравил - точно вам говорю, - заговорщицки зашептала она. - Прямо в кубок яд подлили, на светском приеме или после него. В собственном доме!
- В аврорат обращались? - с деланным равнодушием уточнил Терри.
- Ха! Зачем мне обращаться к недоумкам? - искренне изумилась она. - Да там еще и блаженный Поттер. Нет, мне неважно, кто отравитель. Вылечите меня - я разберусь.
- Сколько времени прошло?
- Как я отравилась? Не знаю, с неделю. Только начала замечать.
Паркинсон внезапно закашлялась. Нехорошим, выворачивающим наизнанку кашлем. Не отхаркивающим, а буквально душащим. Ее сильно трясло, а глаза Панси смеялись. Бут уже успел вызвать дежурную колдомедсестру, молодая девушка принесла ему нужную микстуру. Терри влил ее в рот пациентке, и кашель прекратился. Ужаснувшаяся медсестра поспешно удалилась с разрешения целителя. Который был младше ее.
- Я умираю? – хрипло спросила Панси.
Лишь сейчас Терри пригляделся к ней. Длинные черные волосы Паркинсон скатались, а после приступа и вовсе слиплись. Она напоминала злую колдунью из детских сказок. Улыбалась вон так же плотоядно. Губы Панси отдавали синевой. Лицо было бледным, под глазами залегли тени. Но, даже несмотря на болезненную худобу и кашель, Терри не мог сказать, что Паркинсон безнадежна. Однако и о полном выздоровлении речь не шла. Видимые признаки твердили о проблемах.
Возможно, и о яде. Но что-то подсказывало ему, что трансформация какая-то подозрительно замедленная, даже если яд рассчитан на долгосрочное действие.
Однозначного мнения у него не имелось.
Девушка фыркнула, словно прочувствовав его колебания в ответе. Голос вдруг стал уверенным:
- Говори напрямик, парень.
- Есть признаки отравления, действительно, - резонно сказал Терри. – Но все покажут только анализы крови.
- А что подсказывает профессиональное чутье?
- Я – специалист по пограничным состояниям. То, что вы именно в этом отделении – уже знак, - хмыкнул Бут.
- Ха! Брехня все это. Пусть меня переведут. Эй! – Панси закричала, требуя ее отпустить.
Терри с трудом угомонил ее, схватив девушку за руки и силой прижав их к телу Паркинсон. Через минуту бесполезный ор прекратился. Бут помассировал свои виски.
- Успокойся, Паркинсон, мы на этапе диагностики. Все нормально.
- Мы знакомы, верно? Хогвартс, да? Ты не гриффиндорец? – Панси злобно сощурилась.
- Нет, - буркнул Терри.
- Отлично, а то у меня на них аллергия, - хохотнула бывшая слизеринка. - А почему именно клиника? На альтруиста ты не похож. И в отравлениях не смыслишь, как мы выяснили.
- Я работаю по призванию, - заученно выдал Бут. - Если мое лечение не устроит, всегда можете поменять целителя - ваше право.
- Эй, не торопись, - остановила его Панси. - Ладно, ты мне нравишься. Пусть будет по-твоему, целитель. У меня взяли уже кровь, а говоришь ты вполне уверенно. Без соплей.
- Не привык цацкаться, - проворчал Терри, намереваясь уходить.
- Ты потерял там, на Битве, кого-то, - она сузила глаза, проницательно глядя на Бута. – Иначе ни за что не приперся бы в эту вонючую клинику, да еще в данное отделение. Пошел бы в частную практику. Но не сюда, - качнула Панси головой, продолжая пронзать Терри взглядом.
- Именно здесь практика – ценна, - он сглотнул, но холодный тон сохранил.
- Нет, Терри Бут, это не причина, - он вздрогнул, так как не называл своего имени, будучи уверенным, что Паркинсон его не вспомнит. Так и было. Вроде. - Ты благополучный парень, неглупый. Я знаю, что ты ходил на Зельеварение, Драко изредка упоминал о тебе.
- Вот это прямо-таки я польщен, - язвительно сказал Бут, не удержавшись. Малфой его всегда раздражал. Легкое презрение чувствовалось к нему тогда и сейчас. В отличие от Паркинсон. К ней были смешанные эмоции.
- Малфой – та еще зараза, знаю, - показательно фыркнула Панси. – Но он никогда бы не стал травить меня, - сощурилась девушка, отведя взгляд. – Так кого ты потерял, Бут? – слишком внезапно она снова обратилась к Терри. Он растерянно хлопал глазами.
- Друга, - глухо прошептал он.
- Не буду я пытать тебя, - отмахнулась вдруг Панси. – Я не помню твоих друзей. Как и тебя.
- Мне не нужны ни твоя жалость, ни твои воспоминания, - резко отозвался Бут, хмурясь. Он встал и отстранился.
- Поди сюда, - прищурившись, полуприказным тоном сказала Паркинсон, внимательно глядя на него. Бут вскинул брови. – Ну же.
Панси обольстительно улыбнулась. Терри инстинктивно сделал несколько шагов к ней, как к пациентке, которой нужна помощь. Но Паркинсон резко вспорхнула на ноги и быстро перехватила его за запястье, заставив прижаться к ней. Настолько близко, неожиданно, что он даже не понял, каким образом ее шершавые губы оказались на его. Панси жадно целовала обветренные губы Терри, который совершенно не шевелился и никак не реагировал. Он словно окаменел, не понимая самого себя. Ведь надо было что-то сделать?
Оттолкнуть.
Мягко отстраниться, как того требует этика целителя и пациента.
Обычного, безликого пациента.
Но у этой нездоровой девушки было имя.
Слишком хорошо знакомое, чтобы притворяться, будто он не знает ее.
У его пациентки было Лицо.
Что же Терри чувствовал к Паркинсон?
После Битвы он думал, что неприязнь, как минимум. Привычка такая – ненавидеть слизеринцев. Что, впрочем, не отражалось на ведении больных, если те оказывались вдруг представителями того факультета. Их было немного, но попадались. Битва всех уравняла в данном случае.
Однако ощущая терпкий, вязкий вкус шершавых губ, Бут осознал, что не чувствует к Панси ровным счетом ничего.
Именно поэтому поцелуй не задел в нем ни единой струны души.
Сердце не дрогнуло.
Как оно не реагировало, впрочем, ни на какую девушку вот уже полгода. Душа Терри будто задремала. Именно поэтому он столь хладнокровно лечил колдунов от психических расстройств. Но причины своих проблем Бут назвать не мог. Не знал.
- Что ж ты, черствый такой? – едко спросила Панси, наконец, отодвигаясь от него, усаживаясь обратно на кровать. Она, облизывая губу, смотрела на Терри с долей пошлости, разврата. Нечто в теле Бута почти отозвалось на умелое, слегка грубое соблазнение, но Паркинсон вдруг прекратила. Лицо ее сменилось равнодушно-надменной маской. – По крайней мере, я не заразна. И ты не лжешь.
- Как ты это поняла?
- Ты бы не позволил мне распускать свои слюни, - усмехнулась Панси и нахмурилась. – Кто мог меня отравить? – она задумалась. Терри молча, не мигая, ждал. – Забини, - ее глаза расширились от возбужденной догадки. – Точно он!
- Твой муж?
- Да пошел он, муженек! – огрызнулась Панси. – Свинья он, а не муж. Му-дак. Зря мы устроили балаган с женитьбой. Другом Блейз был куда лучше, - сердилась Паркинсон. – Не шлялся по кабакам, изменяя мне направо и налево.
- Есть основания, что это он тебя отравил? Серьезные обвинения, Панси.
- Плевать мне на серьезность, Суд, Забини и сраный яд, которым он меня напичкал. Говоришь, нужны результаты анализов? Так дождись их и приходи. Нечего мне голову морочить, - внезапно заявила Паркинсон, деловито складывая руки на груди и отворачиваясь к окну, высоко задрав подбородок.
Терри пожал плечами и удалился.
***
- У тебя паранойя, Панси, - сходу заявил Терри, входя в палату к Паркинсон через три дня.
Он не навещал больную не из зловещих побуждений. Анализ крови в первый же день показал отсутствие яда. Поэтому Бут не переживал, что пациентка умрет. По крайней мере, не от того, чего можно было опасаться.
Сперва другие больные отняли время, потом заслуженный выходной и, наконец, с диагнозом стало для него все более-менее ясно. Терри пришел прояснить детали и определиться, прикидывается Панси, или у нее действительно все запущено.
Он уже знал, что приступы кашля возникали у нее только при упоминании Забини - ее как клинило, Паркинсон не могла остановиться. Такая реакция, безусловно, была ненормальной, но надежды на ее излечение все же имелись. Если нет - самое место Панси на другом этаже.
Как она и хотела. Правда, не в отделении, где проводят терапию при проклятиях или отравлениях ядами.
- Это у тебя паранойя, - фыркнула девушка, морщась. - Я не псих.
Слизеринка преспокойно, закинув ногу на ногу, возлежала на кровати, листая журнальчик. Возле нее на тумбе лежало надкусанное яблоко. Что ж, может, Бут и поспешил с диагнозом.
- Докажи, - бросил ей Терри. Паркинсон вскинула брови, отложив макулатуру. Накрашенная, с причесанными и почти чистыми волосами. С посиневшими губами, но уже почти здоровая. - Что там у вас с Забини? Вы крепко дружили в школе?
- А, это ты о моем убийце? ЧУдно, что ты решил поговорить о нем, - у Панси перекосило лицо от гнева. Ее начинала бить дрожь. - Мы дружили. Но какая разница, если этот гад все равно отравил меня?
- Кто был лучшим другом - Забини или Малфой? - терпеливо продолжал нажимать Бут.
- С Забини мы общались с детства. Родители водили нас друг к другу в гости, - чуть угомонилась Паркинсон. - Естественно, что этот придурок был мне ближе. Но к старшим курсам Малфой от него уже не отставал.
- Ты встречалась с Драко?
- Что? Нет, - она рассмеялась. - Он плакался мне в тяжелые моменты. И я ему иногда. С Забини откровенничать было невыносимо - перед тобой словно живая скала. Вроде кивает, а толку - ноль.
- А с Блейзом встречалась?
Паркинсон растеряла все свое хорошее настроение. Она оскалилась при звуке имени своего мужа, вся сжалась, озлобилась. Терри уже собирался бежать за микстурой от кашля, но не пришлось. Слизеринка угомонилась сама.
- Несколько раз случалось. Для него все было игрой. Для меня - да, наверное, тоже, - признала Панси. - Хороший опыт. Мы же при этом верили, что встретим настоящую любовь - идиоты! - хохотнула Паркинсон и помрачнела. - Он и встретил. Мелкую Гринграсс. Я осталась не у дел. Но на шестом курсе вряд ли осознаешь в полной мере, что жизнь кончена, правда? Ты же понимаешь меня, Бут, чего я тебе рассказываю. Это ж гриффиндорцам, да некоторым придуркам вроде моего Драко не терпелось воевать, влезать во взрослые разборки... Остальным хотелось жить и любить - как всяким подросткам. Забини любил. Я - страдала. Не из-за него, конечно, вот уж мерзости, - Паркинсон скривилась. - Ну а потом жесткий режим, война. Стало не до иллюзий или права выбора. Треклятая битва. Я не сражалась, но в эпицентре был мой друг, Малфой. И папа... Так что у меня была своя битва, где Забини утешал Гринграсс, а мне было неоткуда ждать поддержки.
Затем вдруг мелкая дала ему отворот-поворот. Чистокровным надо было объединяться, срочно вступать в браки. Забини и предложил это место мне. Я сдуру согласилась. Он продолжать шастать к сучке - а то и не только к ней - а я как полоумная влюбилась. И перестала смеяться вместе с ним над недостатками его пассий. Мне больше не было безразлично.
Я люблю эту скотину, а он мне яду...
Паркинсон, вопреки ожиданиям Терри, не расплакалась. Она только смотрела на него странным взглядом и не выражала никаких эмоций. Молчала. Плечи Панси подрагивали. Складывалось впечатление, что она-таки плачет. Но беззвучно. И правда, по ее щеке скатилась слеза. Одинокая, какая-то сюрреальная.
Кто сказал, что слизеринки не плачут? Что они деревянные? И даже железные?
Паркинсон вот пролила слезинку. Пусть и не рыдала. Буту стало ее жаль - снова это эмоциональное, что дремало, пробудилось в нем, нарушив все свои принципы.
- Он не давал тебе яда, Паркинсон, - нарушил тягостное молчание Терри. - И никто не давал. В крови не обнаружен.
- Выветрился? - слабо улыбнулась Панси, нервно хихикая.
- Такого не бывает, - покачал головой Бут. - У вас был прием? Много там было людей? - спросил он, лишь бы отвлечь ее и не допустить нового приступа. Кашель осложнял ситуацию.
- Человек десять, - пожала плечами Паркинсон, явно ткнув наугад.
Он удивился. Обычно хозяева знали, сколько к ним придет гостей. Чистокровки как-никак, все по правилам.
- Ваши друзья?
- У нас нет друзей, - поспешно сказала она. - Странно ты действуешь на меня, Бут. Я никогда и ни с кем так много не трепалась, тем более правдиво.
- Надо ведь когда-то начинать, - усмехнулся Терри.
- Ты - хороший целитель, - без обиняков выдала Паркинсон, склонив голову набок. - Значит, говоришь, не подливал Забини мне яду?
- Исключено.
- И он не желает мне смерти? - сузила глаза Панси.
- Не берусь обещать, - пожал плечами Терри. Как целитель, он должен был дать иной ответ. Но Бут привык к прямолинейности. Или тогда уж умалчиванию.
- Молодец, - фыркнула Панси. - Кто же дает такие прогнозы? Но паранойи у меня нет, запомни.
- Как скажешь, - не возражал Терри.
- А что тогда? - с любопытством задала вопрос Паркинсон.
- Любовь? - следовал ее логике он.
- Я сама убью недоделанного Дон-Жуана, - проговорила она с чувством.
- Самое время сказать ему о своих чувствах - вряд ли Забини вообще подозревает о них, - резонно заметил Терри.
- Скажу, - отозвалась Панси, вздергивая подбородок. - Вот назло тебе и скажу.
Бут вскинул брови, не найдя в ее фразе логику. Ведь он и не спорил. И не бросал ей вызов. А говорил как есть. Но, опять же, пациент всегда прав.
Даже, если он ненормален.
- Когда меня отпустят? - с готовностью спросила слизеринка, вернув себе гордый, настойчивый вид.
- Через неделю, Паркинсон - не раньше.
- Но...
- Положено лечение - значит, положено. А потом гуляй со своим Забини до следующего инцидента - с твоей или его стороны, - заявил целитель.
Паркинсон удивленно моргнула. Затем ухмыльнулась и вернулась к чтению журнала.
Он отметил, какие длинные у Панси ногти. Выкрашены в зеленый цвет и хмыкнул: кто-то не меняется, несмотря на свои расстройства.
Бут сделал запись в ее карточке: "Паранойя, начальная, легкая стадия. Лечение на семь дней". И прописал Паркинсон несколько микстур и зелий для стабилизации психического состояния. Уравновешенности, спокойствия.
На всякий случай.
Чтобы не допустить случайного убийства одного малоприятного темнокожего парня, до которого ему, Терри Буту, не было никакого дела. Но целителю Буту - пожалуй, следовало именно так и поступить, позаботиться, так сказать, о здоровье ближнего.
Гарри Время тянулось медленно, как солнце к закату. Зима не желала уходить, но весна поддавливала, активно наступая на пятки.
Не успел Терри отойти от Паркинсон, как его поджидал новый сюрприз.
К нему в отделение под строжайшей секретностью, лично сотрудником аврората, доставили самого Гарри Поттера. Инкогнито, под запретом переводить его куда-либо. И с твердым намерением излечить Героя всеми доступными способами. К Буту собирался подключиться лично главный целитель, но, только услышав диагноз, перекрестился (будучи неверующим!) и пожелал удачи. Намекнув, что отсутствие результата за неделю или отклонение в негативную сторону отразится на карьере Терри напрямую.
Иными словами, или вылечить Гарри, или вылететь из Мунго. А то и лишиться лицензии.
Бута не страшило ни то, ни другое. Его пугал сам Герой.
Состояние вчерашнего Победителя.
Почти год как прошла Битва, но Терри знал, как никто другой, что отсроченная реакция – самая коварная.
В случае с Гарри было заранее понятно, что хорошего ждать не приходится. Но целитель рассудил: попытка не пытка. В день поступления пациента он спокойно проследовал в его – охраняемую – палату, присел на привычный стул, каких, одинаково жестких, в каждой комнате клиники было не счесть. Белые, железные – все как на подбор. Чуть съехав на нем к краю, чтобы спине было удобнее, Терри внимательно посмотрел на Поттера.
Молодой аврор был довольно скромен. Гарри свесил ноги с кровати – он все еще был одет в рабочую мантию, а не больничный халат или пижаму. Сложил руки на коленях, внимательно, сквозь свои круглые очки, приготовился слушать. Он был сосредоточен. Терри несколько удивился: ни тени скепсиса с его стороны. Узнал ли его, когтевранца, самый знаменитый гриффиндорец? Если да, то неужели так доверял?
- Здравствуй, Гарри.
- Приветствую, Терри, - вежливо кивнул Поттер.
- Ты знаешь, что с тобой?
- Знаю, - тяжело вздохнул Гарри. – И даже рад, что мы знакомы. Мне действительно нужна помощь, я устал.
- Проблема в том, что я не работал с острым психозом и шизофренией, - напрямую сказал Терри.
Гарри выдержал его взгляд – а сомнений в обратном и не было.
- У меня отделение пограничных состояний.
- Вот, что, Терри: делай все, что посчитаешь нужным. Посоветуйся с коллегами, если надо что-то раздобыть – обращайся к моим, - Гарри кивнул в сторону двери, за которой стояла охрана. – Если тебе понадобится расписка, что я не против твоих методов лечения, не буду предъявлять претензий, и ты не гарантируешь положительный результат… - я дам тебе и такую бумагу.
- Эм… не думаю, что она понадобится… - обомлел от такой откровенности Терри.
- А я напишу, - все же настоял Поттер. – Не первый день в героях, - иронично хмыкнул он.
Бут неуверенно протянул ему пергамент и перо. Гарри лихо накатал документ, оставил роспись.
- Теперь о болезни, - решительно продолжал он. – Я не знаю, когда начнутся приступы и видения. Но я не помню себя в такие моменты. Просто однажды я швырялся зелеными лучами в Гермиону, не вовремя навестившую меня… Ее словам я не мог не поверить.
- Что ж, будем ждать. И работать.
- Спасибо, что не отказываешься, Терри. Я помню твою смелость, - признал Гарри.
Подобные слова от самого Поттера послужили для Бута мощным пинком и отличным стимулом: бояться действительно нечего. Пора взяться за настоящее дело, пусть оно было не вполне в его компетенции. С другой стороны, Гарри был в сознании, умел себя контролировать, а значит, в отделение для буйных ему рано.
- Собственно говоря, Гарри, настойка тимьяна, бадьяна и валерьяна – все, что я могу дать тебе на этом этапе. Но если приступы окажутся бесконтрольными, понадобится ментальная магия – я владею ею неважно.
- Ты говоришь о легиллименции?
- Нет, мне ни к чему «ловить твои глюки», - мягко усмехнулся Терри. – Я говорю о высшем уровне.
- Для нас не будет проблемой найти такого специалиста.
- Такой метод чреват последствиями вплоть до летального исхода. Копаться в чужой голове, нарушенной психике – редкий дар, на самом деле. Боюсь, специалистов попросту не осталось, Гарри.
- Совсем? – изумился Поттер.
- Одним из специалистов был Снейп.
Гарри приоткрыл рот в немом удивлении.
- Даже так… Что ж, Терри, постарайся не доходить до крайностей. Скажи мне как целитель… если Снейп был таким крутым менталистом, он мог помочь ну… ты наверняка знаешь…
- Родителям Невилла? Нет, им ничто не поможет, - с сожалением помотал головой Бут.
Поттер кивнул, сглотнув.
- Ты не на той стадии безумия, - добавил Терри, успокаивая приятеля.
Гарри, не поднимая глаз, закивал. Что-то гложило его.
Бут вспомнил, что пора бы навестить и других больных. У него в распоряжении было десять пациентов, среди них даже несколько симулянтов. В любом случае внимание требовалось каждому.
- Я зайду после обеда, хорошо?
- Да, конечно, - не возражал Гарри.
Бут проводил его внимательным взглядом и вышел.
Бытийная рутина утянула Терри, однако всего на полтора часа. Дежурная колдомедсестра отыскала его в палате у другого пациента, вынудив прервать записи жалоб недовольного старичка.
Вбежав в палату Поттера, Бут оторопел в проеме двери, совершенно неготовый к подобному. Двое санитаров, направивших на пациента палочки и стоя чуть поодаль, связали магическими путами запястья и, видимо, ноги Гарри. Руки его были заведены за спину. Несмотря на путы, всем своим существом он рвался вперед. Тяжело было видеть, как разрывающийся изнутри Поттер не имел возможности шевелиться, застыв в нелепой позе движения. Губы его были плотно сжаты, он периодически скалился. А глаза… глаза были налиты кровью.
Гарри рычал не хуже зверя.
- Выдайте мне Пожирателей! – закричал Поттер.
- Он бормочет и бормочет про убийства, - качнул головой санитар. – Жаждет крови.
- Что будем делать? – растерянно спросил второй.
- Плавно уложите его в постель. Я наложу Петрификус, чтобы он не поранился и не прибил других. И… придется забрать у Гарри Поттера палочку.
Санитары беспрекословно выполнили поручения целителя. Медлить было нельзя. Уложив Гарри, подоткнув ему одеяло, Терри влил ему в рот убойную дозу успокоительного зелья. Только после этого он увидел, как взгляд Поттера медленно меняется, остывает, а после и засыпает. Бут выдохнул: а ведь приступ точно не последний. А опыта ему в таких вещах приходилось набираться по ходу…
Но помочь Гарри, как давеча Симусу, - дело еще большей чести. Терри - не гриффиндорец, но ему абсолютно точно не чуждо это устарелое в нынешнее время понятие.
Следующие три дня приступов удавалось избегать. Поттер был адекватным, мирным, к нему даже разрешили прийти его невесте Джиневре, а также напарнику по службе Рону и подруге Гермионе. Обычно Бут запрещал всяческие визиты в своем отделении, ибо это было чревато как ухудшением состояния больного, так и нападениями с его стороны. Не всегда ведь было ясно, кто так довел бедолагу: война, работа или родная сестра, например... Но в случае с Гарри Терри и сам желал для него компании: как-никак жизнь в четырех стенах никому не покажется веселой, а уж в первопричинах его болезни явно значились не друзья и возлюбленная. Авроры пеклись над тем, кто оставался Избранным скорее по наитию и на всякий случай, чем по надобности, но и они сдались под натиском не менее важных персон, чем сам Поттер.
Целитель искренне радовался за подопечного, у которого не проявлялись признаки бреда или галлюцинаций. Гарри хорошо кушал, вменяемо общался, спал без сновидений. Терри заглядывал к нему самым первым в начале смены и самым последним - в конце. Задавал несколько стандартных вопросов и удовлетворенно выходил. Из палаты, правда, Гарри он не спешил. Поттер задавал ему резонный вопрос "почему", в ответ Бут убедительно плел про буйства других пациентов, запреты на то из аврората... Это не сильно помогло, поэтому Терри упомянул еще и про повышенный интерес к Гарри, а лишнее волнение и стресс Герою определенно ни к чему. С горем-пополам аврор был добровольно заперт при отсутствии видимой опасности, но целитель попросту страховался.
Потому как даже если тебе кажется, что ты здоров, найдется парочка умников, кто подскажет диагноз и для тебя.
Терри не был из тех, кто нарочно тянул с выпиской пациентов, он ждал рецидива.
И гром грянул. В прямом и переносном смысле.
На улице разразилась гроза, дождь лил неустанно, омрачая небо. В такую погоду у помешанных случались особые вспышки активности и буйства. Потому Бут вышел не в свою смену, и, пока его коллега занимался большей частью пациентов (их было немного, и там хватило бы простых зелий сна без сновидений или успокоительных), сам он захватил с собой все необходимые флакончики и, чуть не разбив их, торопливо вбежал в палату к Гарри, минуя смурную охрану в форменных мантиях аврората.
На первый взгляд, с Поттером ничего странного не происходило. Он сидел на кровати, подогнув одну ногу под себя, и зачарованно смотрел в окно. Неудивительно, что дежурная колдомедсестра спокойно оставила ему поднос с едой и ушла - завтрак Гарри так и покоился на тумбочке нетронутый. Но с ним не все было в порядке, о чем свидетельствовало хотя бы то, что он и не вздрогнул на шаги Терри. Бут медленно прошел и сел напротив: действительно, Гарри и взгляда своего не сместил. Он будто бы дремал с открытыми глазами, вот только губы его беззвучно шевелились.
Терри взмок: приплыли. Гарри безумствовал тихо. И вел сейчас с кем-то диалог. Целитель погасил настольную лампу, чтобы придать комнате полумрак. Свет мог пагубно сказаться на пациенте, когда тот в таком состоянии. Утро было ранним, да и дождь, неистово барабанящий в стекла, способствовали этому полумраку, создавая мягкую, окутывающую атмосферу, но и не пугающую. Бут осторожно дотронулся до колена Героя, и Гарри отмер, резко сфокусировав глубокий, взволнованный взгляд на Терри.
- Профессор? И вы пришли? - озадачился Гарри.
Бут наморщил лоб, пытаясь сообразить, о ком он говорит.
- Понимаю ваше молчание... - истолковал паузу по-своему Поттер, опуская от неловкости взгляд. - Я знаю, что был несправедлив и очень не прозорлив по отношению к вам. Из-за меня вас убили... Могу представить, насколько двойственное у вас было ко мне отношение. Я, дурак, видел только одну сторону и был не в состоянии разглядеть истину. Ради всего святого, простите...
Терри слушал откровения Гарри не без оглушительного удивления, но судорожно старался понять, о каком профессоре шла речь. Были только двое из них, кто погиб на войне... Бут слышал о том, что Снейпа оправдали, была и какая-то всеми бурно обсуждаемая статья Поттера, но эти откровения о мрачном и нелюбимом профессоре обошли тогда Терри стороной. Но неужели Гарри терзался о чем-то, что касалось зельевара? Что могло кардинально переменить его мнение относительно убийцы Дамблдора? Или же Поттер винился сейчас перед Дамблдором? Но и здесь причин Бут не находил.
Тем временем, Гарри, на чьем лице отражались страдания и скорбь, выжидательно смотрел на Терри. Точнее, на лже-профессора. Требовалось немедленно заговорить, иначе можно упустить образ, возникший у Поттера, а ведь проблема сама по себе не рассосется.
- Я не сержусь на... - начал Терри и поколебался с секунду, - вас, мистер Поттер.
- Но почему? - удивился Гарри. Однако то, что его "глюк" ответил, уже послужило поводом для оживления самого Поттера.
Зацепиться Буту удалось. Но легче по-прежнему не стало.
- Потому что вы сделали то, что смогли, - подумав, проговорил Терри, выбрав наиболее обтекаемую формулировку. И это, о чудо, подействовало на Гарри успокаивающе.
- Значит, вы не злитесь, профессор? Но... зачем же тогда пришли?
Гарри напоминал Буту того напуганного, растерянного мальчишку, каким Поттер был на первом курсе. Настороженно и пугливо смотрел сейчас Гарри на Терри, который и сам слегка тушевался. Лишь бы не напортачить!
- Вы часто думали обо мне, Поттер, и это нарушает мой покой. Не терзайтесь понапрасну.
С какой-то невероятной детской непосредственностью Гарри расплылся в улыбке.
- Простите, - пролепетал он, застеснявшись. - А вы... там встретились с моей мамой?
Терри округлил глаза. Он чуть не ляпнул "да", но вовремя притормозил. Логично, если Снейп (или Дамблдор) там же, где и миссис Поттер, то они, конечно, встретились. С другой стороны, что же отвечать потом, про маму Гарри, о которой Бут не имел понятия?
- Извините меня за нетактичный вопрос! - поспешно воскликнул Поттер, когда молчание Бута затянулось.
- Умеете вы, Поттер, смутить, - нашелся Терри. - Разумеется, мы видимся. Позвольте же мне исчезнуть.
Гарри, загадочно улыбаясь, закивал.
Терри внимательно смотрел на Поттера. Мыслями тот и правда унесся куда-то.
- Гарри? - осторожно позвал он пациента.
- Сириус… - протянул Поттер, блуждая взглядом и останавливаясь на Терри. Бут был поражен, но Гарри, похоже, снова принял его за другого человека. Спустя всего лишь две минуты после первого глюка...
О Сириусе Терри, к счастью, немного, но слышал.
- Мы не доследили за тобой. Я не сумел, - качал головой Поттер. В его глазах... блестела влага. У Терри защемило в сердце: было невыносимо наблюдать за мукой приятеля.
- Гарри, ты не виноват, - искренне прошептал он.
- Нет, я смалодушничал, не смог даже отомстить твоей кузине!
- Она и так получила по заслугам, - ответил Терри, припоминая, как погибла Белла.
- Одно лишь утешение… - мрачно проговорил Гарри, закрывая лицо ладонью. - Сириус… там… - он вновь посмотрел на Терри с надеждой, мольбой, - тебе хорошо?
- Конечно, мне хорошо, Гарри, - как можно скорее сказал Терри, лишь бы успокоить беднягу. - И я хочу, чтобы было хорошо и тебе. Продолжай жить, мальчик, а я... и твои родители всегда будем рядом.
- Спасибо, крестный, - растроганно протянул Гарри, со светлой грустью посмотрев на Бута так, словно прощался.
Не с ним, разумеется, а с Сириусом.
Это утешило Терри, поскольку поток видений у Поттера вдруг прекратился. Гриффиндорец спокойно улегся в кровати, отвернувшись. Целитель побоялся дотрагиваться до него снова, но было важно убедиться, что действительно все прекратилось. Терри подошел и плавно дотянулся до плеча Гарри.
Тот резко повернулся, напугав Бута. Но Поттер и сам был удивлен.
- Терри? Мне сказали, что ты сегодня не работаешь, - пробормотал Гарри сонным голосом.
Едва ли он успел действительно поспать хоть минуту, но бредовое состояние в некотором смысле сродни дреме - это было хорошо известно Терри, поэтому он не удивился метаморфозам в голосе аврора. Впрочем, и следов от недавних мучений, страданий и глубоких, тяжелых переживаний тоже совершенно не осталось. Перед целителем вновь был уверенный, слегка обеспокоенный Гарри, готовый к новым подвигам. В том числе и к борьбе со своей болезнью.
- Я пришел к тебе из-за грома, - Бут кивнул в сторону окна.
- Надо же, я не слышал грома, - вскинул брови Поттер, подымаясь на локтях, чтобы увидеть, как за окном бушует стихия. - Я в порядке, не стоило тебе волноваться.
- Я вижу, - кивнул Терри, твердо решив не рассказывать о галлюцинациях приятеля - иногда важнее не упоминать правды. - Ты и в самом деле близок к выписке.
- Зелья так хорошо подействовали? - удивился Поттер, не вполне доверяя.
- И зелья, и ты сам, Гарри. Ты отлично борешься, - признал Терри, не лукавя. - По-прежнему рвешься к спасению?
- Мне навязали это рвение, - хмыкнул Поттер. Неясно, говорил ли он это с иронией или сарказмом.
- Я подержу тебя для профилактики, хорошо? Попьешь лекарств, отдохнешь перед службой.
- Я, признаться, в нетерпении поскорее вернуться, - улыбнулся Гарри. - Но неужели все мои видения так просто отступили? Трудно поверить. Меня мучили жуткие головные боли, хоть я и не помню, из-за чего.
- Просто расслабься, Гарри. Хватит с тебя боли, - сердечно проговорил Терри.
Поттер в благодарность пожал руку целителю. Бут обнадеживающе улыбнулся ему и вышел, оставив на тумбочке с завтраком еще и флаконы.
Без подписей, к слову. Дабы не расстраивать Гарри.
Шизофрения, вне сомнений, не могла излечиться так быстро. В нем почти наверняка остались еще какие-то страхи и переживания за кого-то из близких, но, похоже, болезнь получила отсрочку.
Очередную.
Гарри удалось отогнать от себя два образа, преследующих его.
Но не факт, что их больше нет.
Терри шагал по освещенному коридору клиники, рассеяно посматривая на пациентов, встречающихся по пути - он уже вышел из своего закрытого отделения. Те с уважением здоровались или просто кивали целителю. Бут про себя усмехнулся: несмотря на секретность, само собой, что каждый в клинике знал о том, что тут проходит лечение Сам Гарри Поттер. И занимается им никто иной, как Терри Бут.
Целитель, не представляющий ранее ни для кого особого интереса. О нем его собственные больные предпочитали или не вспоминать, или делать вид, что незнакомы - слишком специфические болезни приводили их к нему. Но сейчас с Терри явно горели желанием пообщаться чуть ли не все.
Когтевранец - вчерашний школьник со странным выбором отрасли колдомедицины спустя год работы приобрел, наконец, свое имя.
Может быть, кто-то даже вздумает взять у него автограф или попросит передать что-нибудь достопочтенному Герою. А Бут и передаст, если то не повредит Гарри. Но сам ничего подписывать или тем более разбалтывать не станет. Слава и интерес к нему проходящий - Терри не питал никаких иллюзий на свой счет. И очень скоро он снова станет для большинства пациентов не своего отделения просто безликим целителем.
Безымянным юнцом.
СкабиорНо не пугайся, если вдруг
Ты услышишь ночью странный звук -
Все в порядке, просто у меня открылись старые раны.
Майк Науменко "Старые раны" (известна в исполнении К. Кинчева).
В последнее время у Терри болела голова. Он связывал это с высоким давлением из-за погоды. Она действительно демонстрировала свой переменчивый нрав: то мокрый снег, то проливной дождь, то гром, то ясное небо. Творилось нечто невероятное. Весна не приносила Буту радости. Да и все эти обострения... отнюдь не были пустым звуком. Пациенты, как с ума посходили, приваливали к нему толпами, половину из которых Терри отпускал уже ко второй половине дня за неимением симптомов. Целитель чувствовал себя опустошенным. Хладнокровие давало трещину.
В один из дней Бут так умотался, не успевая даже перекусить, что к концу смены завалился на кровать в пустой палате. Попросил не тревожить и дать ему полчасика тишины и покоя. Коллеги спокойно отнеслись к его просьбе, заперли дверь, а молодая санитарочка пообещала, что никто и не узнает, если Терри вдруг тут заночует. Ей было жалко осунувшегося целителя, а завтра ему все равно не на дежурство. Бут и согласился. Получив горячего чаю и плюшек, с удовольствием расположился на кровати, уплетая выпечку и запивая уже в полудреме.
Он не знал, сколько прошло времени. Но открыл глаза, когда на улице давно стемнело, да и в коридоре нигде не горели ни лампы, ни блики Люмоса. В клинике, похоже, стояла полнейшая тишина. Но что тогда разбудило Терри? Он удивленно протер глаза и сел. Пошарил в карманах рабочего халата, но палочку не обнаружил.
Хм...
Опустил ноги, надеясь хотя бы на ощупь отыскать рабочие тапочки, но тщетно. А босиком по кафелю ступать не комильфо. Бут помассировал виски, когда внезапно перед глазами все поплыло. По стене поползли пугающие тени, костлявые длинные пальцы, он увидел и лицо, уродливое, с острыми зубами. Тишина зазвенела в ушах, Терри попытался закрыть глаза, но веки не поддавались. Бут собирался поднести руки к лицу, однако с ужасом обнаружил, что они закованы в невидимые браслеты!
Что происходит?!
Хотелось завопить, но и рот его не слушался! Терри готов был заплакать от страха - по-другому выразить чувства не получалось, но тень отступила. Все еще тяжелые от железа руки упрямо тянули вниз. Ноги стали ватными. У Бута не осталось шанса подняться. Он, околдованный, сидел, не шевелясь, и слушал. Слышал, как в коридоре, у поста колдомедсестры тикают часы. Стрелки на них тоже замерли - целитель готов был поручиться, что слух его не обманывает. Время застыло вместе с ним, Терри отчаянно громко дышал, чтобы хотя бы легкие не предавали его. Гулкий стук сердца отдавался в его ушах. Было не страшно. Было жутко.
Оцепенение не желало проходить.
Внезапно на улице разбушевался ветер, хотя ничто не указывало на резкую перемену погоды. Стихия будто смеялась над Терри, буйствуя, меняясь, дразнясь. Сам он не мог поделать ничего, оставаясь во власти неведомой силы.
Неожиданно на кровати напротив, что была пустой, кто-то пошевелился. Бут вздрогнул всем телом, но так и не сумел полностью отмереть. Краска сошла с его лица, когда человек поднялся. В больничной пижаме, со спутанными волосами - всем обликом он напоминал простого пациента.
Незнакомец босыми ногами скользил по полу к стене - той, где недавно орудовала зловещая тень. Туда падал лунный свет, и потому он остановился там. Мужчина повернулся к Терри передом. Злорадная ухмылка озаряла его лицо, которое можно было бы назвать красивым, если бы не куча мелких шрамов, как от веточек. Из-за вороха волос со спины мужчину явно можно было принять за женщину (почему-то вспомнилась безумная Беллатрикс). Больничная пижама прямо на глазах поменялась: кофту сменил элегантный жакет, штаны - клетчатые брюки. Поверх жакета был повязан розовый шарф. Пахнуло и духами. Незнакомец скалил зубы, нагло изучая взглядом Терри, который окончательно потерял связь с реальностью. Он ничего не понимал. Желания разобраться уже тоже не было.
Уйти. Не видеть маньяков и кровожадных теней.
Дайте хотя бы закрыться подушкой.
Но никто не слышит мысленных молитв, которые Бут, атеист по неволе, уже произносит, как умеет.
Человек делает шаг вперед. На нем тяжелые ботинки, звук отдается в голове у Терри, словно набат. Он зажмуривается и морщится - и ему это удается.
- Ты кто такой? - очевидно, правила немного сменились, и у Бута получилось заговорить. Прошептать.
- Егерь Скабиор, но тебе это ни о чем не говорит, верно? - смешливо спросил мучитель. - Можешь называть меня м-м-м... Энтони?
У Терри внутри все похолодело, волосы встали на затылке: Энтони... Тот, из-за кого он страдал бессонницей первый после Победы месяц. Но он уже и позабыл.
- Мы с ним в некотором смысле родственные души, - продолжал Скабиор. - Случайные жертвы, знаешь, - он повертел в пальцах шарфик. - Я в день Битвы вообще должен был быть далеко от Англии и змееподобных маньяков со своими широкими планами. В Лютном мне нельзя было оставаться. Я вдоволь наворовал у своих же, да еще у Малфоев стащил пару ценных вещиц - ну а что, пропадать добру? У меня было все схвачено. Договорился в порту с магглом. Тот обещался взять с собой на корабль - посудина такая, что по воде ходит, представь? Ну, я пришел, а ни оборванца, ни его треклятой посудины. Зато свора милейшего Фенри. Вот и припекли меня к тому, чему я обучен не был.
Скабиор все болтал и болтал. Нес какую-то чушь о себе, оборотнях, егерях и ворах. Да о золоте гоблинов. Почему-то еще о Блэках, у которых ему однажды пришлось побывать. Ведь он был знаком с Регулосом.
Терри слушал его вполуха. Ему плохо были знакомы упоминаемые чокнутым егерем имя, кроме Малфоев, да и не хотел он вникать в биографию странного типа. А тот все вещал и вещал, как будто только и ждал шанса потрепаться. Бут поморщился, утомившись, но, как только перестал слушать, вдруг почувствовал, что его мутит. Терри с изумлением уставился на умолкшего Скабиора, соблазнительно улыбающегося ему, облизывающему губу. Этот гад словно травил Бута! Неясно как, но симптомы целителю были хорошо известны! Голова закружилась, в глазах вновь помутнело, чертов визитер кровожадно расхохотался, взмахнул шарфом - на прощание.
Человек растворился в воздухе, громко лопнул. Ба-бах!
Бут подавился в немом крике. Но опомниться ему не дали.
Пространство сузилось, стены заслонили одна другую. Комната бешено вращалась. Но все это - вокруг Терри. Он же оставался недвижим.
Проклятье.
Нескончаемый круговорот комнаты, смеющийся Скабиор, его безумная, но завораживающая улыбка, тонкие губы, пленяющий аромат... И мертвые, мертвые глаза. Которые летят-летят в глубокую бездну, и никаких криков. Только полузадушенный хрип. И ветки. Ветки почему-то царапают лицо. Не Скабиору, а ему, Терри. Он пальцами щупал свои щеки, с ужасом понимая, что царапали они вполне ощутимо физически.
Огромная муха сменила губительного манерного сумасшедшего. Два больших сетчатых глаза смотрели на Терри в упор, вызывая у него липкий страх и легкое удушье. Муха не моргала. Она разносилась до гигантских размеров, стращая своими глазами, в которых отражались его, Бута, остекленевшие от ужаса. Жужжание сводило его с ума. Терри был близок к агонии и пене изо рта.
Его колотило.
Но вдруг. Внезапно мучения прекратились. Резко посветлело, Бут зажмурился, чтобы не ослепнуть от ярких солнечных лучей, прорвавшихся в палату. Терри обнаружил, что может пошевелить рукой, потом и ногой. Заглянул под кровать и нашел тапочки. Весь взмокший поднялся, подошел к маленькому зеркалу на стене и ошалел: в черных волосах проявилась толстая седая прядь. Правда, никаких шрамов. Лишь мелкие следы от... ногтей? Терри глянул себе на руки: действительно, ногти чуть ли не въелись в кожу. Что же он, сам себя расцарапал?
Оставаться более в стенах Бут не мог. Он пулей выскочил в коридор навстречу изумленной уборщице.
- Куда ж вы, шесть утра... - пробормотала женщина, отряхиваясь.
Терри ее не слушал. Он бежал в ординаторскую. Засев за стол, Бут накропал заявление об уходе. Но случайно допустил ошибку, подписавшись не "Терри Бут", а "Энтони Г...". Злостно свернув пергамент, Терри торопливо написал новое заявление. Взял испорченное и прицелился на муху, мирно восседающую на его кружке. Конечно. Наглая морда.
Выпустить проклятую муху наружу. Или прибить. Чтоб не мозолила больше глаза.
И умчаться подальше от дурдома. Куда угодно. Да хоть к той паранойяльной... Кажется, она-таки развелась. Как там ее? Панси Паркинсон.
Точно. К ней.
