Молния

Глава 1: Встреча

«Чёртовы салфетки! Подружка Джима совсем свихнулась!»

Именно такие мысли одолевали Сириуса Блэка, который, кстати говоря, уже порядочно задолбался. А всё из-за этой дуры — Эвелин. Где Сохатый её только нашёл? Кажется, в каком-то пабе. Сколько раз Блэк слышал историю об их «судьбоносной встрече», и самое интересное, что Джеймс ни черта не помнит (напился тогда до зелёных чёртиков).

«Он смотрел на меня через весь зал, а я на него, — в стотысячный раз рассказывала Эвелин. — Я подошла к нему, Джимми был так добр со мной. Я помогла ему побороть всю ту боль, что плыла в его глазах. Это определённо судьба, мы должны были встретиться!»

«Джимми! Тьфу ты! Боль в глазах. А что ещё там могло быть, когда на твоих глазах разорвало друга?! И ты уже ничего не мог сделать! Бедный Фенвик…»

Уже год как они выпустились. Славное было время. И вот уже год как воюют. Чёрт бы его побрал, этого Волдеморта, со всеми его ПСами. В последнее время их дела идут всё хуже и хуже. Ряды Ордена редеют на глазах. И в это тёмное время, словно проблеск во мраке, Джеймс и Эвелин решили сыграть свадьбу. Эвелин была просто счастлива. Ещё бы не быть! Только она выпустилась из Шармбатона, так сразу же обзавелась красивым и богатым женихом. Да, она красива, даже очень, но до жути тупа. А ещё она любит Джима. А Сохатый любит её. Но всё же, бывает, проскользнёт на его лице тучка воспоминаний о рыжеволосой девочке с большими зелёными глазами. Он тосковал по ней, и Сириус понимал его как никто другой. И вот Поттер встретил Эвелин и, кажется, счастлив. Только кажется.

Ах да, салфетки. Эвелин, как типичную невесту, охватил страх неидеальной свадьбы. Как Сириус понял из увещеваний будущей миссис Поттер, неправильный оттенок салфеток мог испортить праздник не хуже Волдеморта. И теперь Блэк слонялся по Косому переулку, пытаясь отыскать ненавистные салфетки.

Вот и нужный магазинчик, полный всякой свадебной чепухи. Сириус зашёл, и где-то в жемчужной глубине магазина громко звякнул колокольчик. Блэк словно шагнул в огромное пирожное: всё здесь было такое мягонькое, светленькое, розовенькое, беленькое, атласненькое, кружевное — в общем, мрак. Платья на вешалках расступились, и между ними прошмыгнула девица.

— Чем могу быть полезна? — приторно сладким голосом пропела продавщица. Выглядела она не лучшим образом: пепельные волосы были сильно прилизаны, из-за этого девушка казалась лысой, губы покрыты яркой красной помадой, а огромные бледно-серые глаза так и прожигали Блэка взглядом. Такой клиент был приятной неожиданностью для одинокой консультантки.

Блэк сомнительно глянул на девушку и всё же со всем присущим ему шармом проговорил:

— Милая, милая девушка, — продавщица зарделась. — Вы бы знали, как я устал! Как устал! — с трагизмом он немного перебрал. — Все эти ленточки, рюшечки, кружева! А я ничего в этом не смыслю, совершенно! Я знаю, только Вы можете мне помочь. И никто другой! — консультантка смотрела на него так, словно была готова залезть в пасть Венгерской Хвостороги ради дорогого покупателя.

Через двадцать минут Бродяга, заметно повеселевший, направлялся в сторону Лютного Переулка. Девушка предложила ему штук пятнадцать одинаковых, по его мнению, салфеток, и он взял все, пусть выбирает невеста. Уходя, он пообещал как-нибудь зайти в этот милый магазинчик, однако, переступив порог, поклялся себе, что и ноги его там больше не будет.

Теперь он желал отдыха. А что может расслаблять лучше, чем созерцание (и не только) женского тела? Поэтому он и шагал к новому борделю, открывшемуся всего лишь пару месяцев назад. Он хотел лично проверить это место, до того как приведёт сюда Джима и парней на мальчишник.

А вот и та самая неприметная дверь, о которой говорил Дирборн. Блэк толкнул дверь, та проводила обидчика жалобным скрипом. Сириус оказался в тёмном тесном дворике. По инструкции Дирборна Бродяга нарисовал палочкой в воздухе горизонтальную восьмёрку, и тут на стене напротив двери дёрнулась задвижка. На уровне его лица на стене появилась щель, из которой на парня смотрели два тёмных глаза.

— Имя! — рыкнули глаза.

— Сириус Блэк.

— Кто рассказал о нас?

— Дирборн.

Глаза пропали на пару секунд и вскоре появились вновь.

— Проходи.

Стена дёрнулась и отодвинулась, пропуская Сириуса. Открывшийся взору холл потрясал воображение. Красная ткань покрывала стены и потолок, чёрным акцентом на окнах висели тяжёлые гардины, а за стеклом открывался вид на ночной Лондон. Яркие огни города отражались на отполированной стойке приёмной. Диваны из чёрной кожи стояли по периметру квадратной комнаты, на столиках около диванов тускло горели лампы. Широкая чёрная ковровая дорожка вела к массивным дверям, из-за которых слышалась музыка и какой-то звериный смех.

Обладателем глаз оказался огромный верзила, который вовсе застыл и не обращал на Сириуса никакого внимания. За стойкой, вот так сюрприз, стояла знакомая девушка.

— Малышка Кристи!

— Кого я вижу, Блэк! Ты ли это?

— Единственный и неповторимый, — Блэк улыбнулся самой похабной улыбкой. — А что ты здесь делаешь?

— Не поверишь, работаю! А ты всё по бабам ходишь? — она говорила небрежно весело, но всей душой желала врезать по этой ухмыляющейся роже.

— Хожу и, кажется, пришёл, — голос его тяжелел с каждым вздохом.

— На меня твои штучки не действуют, — Кристина была неумолима. — Блэк, скажи, только честно, тебе хоть капельку стыдно?

— Честно? — Кристина быстро кивнула. — Нет.

— То есть, это нормально бросить беззащитную девушку в другой стране, при этом забрав её палочку, пообещав показать «захватывающее представление»? — Кристина, сложив руки на груди, яростно взирала на Блэка. — Прекрасное исчезновение, мистер Блэк. Фокус удался!

— Ну, Крис, ну не дуйся, — Блэк легонько тронул её руку и состроил такую умильную физиономию, что растаял бы даже айсберг.

— Меня зовут Кристина, — уже мягче проговорила девушка.

— Конечно, Кристина, — Бродяга для убедительности ещё и кивнул. — Но сколько бы ты не злилась, ты не можешь не признать, что тогда мы погуляли на славу!

— Идиот, — усмехнулась администратор, — надо тебе пропуск оформить, и можешь идти веселиться.

— Ты чудо! — Кристина закатила глаза и подала Сириусу плотную золотую карточку с завитушками, на которой значилось его имя.

Тяжёлые двери распахнулись, и Блэка втянуло в облако сигаретного дыма. Медленная, громкая музыка лилась откуда-то с потолка, полуголые официантки сновали между низкими столиками, разнося алкоголь. За столиками во мраке сидели мужчины разных возрастов, кто-то просто смотрел на сцену с шестом, на котором выгибалась молодая девушка, и курил. На других извивались красотки в масках. Весь персонал был в масках, конфиденциальность, чёрт бы её побрал. Бродяга медленно шёл к свободному столику, наслаждаясь происходящим.

— Где эта чертовка сейчас?

— Я не знаю, скорее всего в гримёрке, — пролепетал голос.

— Возвращайся в зал.

— Да, мэм.

Обрывки диалога долетали до Сириуса, но ему было наплевать на пропавшую девушку и злую сутенёршу. Он наконец добрёл до свободного столика и вальяжно расселся в мягком кресле. Официантка, прошедшая мимо него, подала ему стакан огневиски, Блэк кинул ей на поднос пару галеонов. Затем достал ещё один и стал ждать.

Скоро цепкие пальчики вытащили монетку из его ладони, и узкая ладонь легла ему на шею.

— Скучаешь, красавчик? — томно прошептал тот самый голос, который лепетал пару секунд назад.

— Уже нет, — лениво улыбнулся Блэк, так и не видя свою собеседницу.

— Как насчёт лёгкого массажа после трудного дня? — голос шептал в ухо, а руки, приготовившись к работе, легли на плечи клиента.

— Не откажусь, — Сириус повёл уставшим плечом.

Тонкие руки оказались довольно сильными, и уже через минуту Бродяга растаял в кресле. Голос коварно смеялся ему в ухо. Блэк пьянел без алкоголя, хотя он успел прикончить полстакана огневиски. Руки забрались ему под рубашку и нежно гладили грудь. Длинные тёмные волосы щекотали лицо и ложились на живот парня.
Ладони так же медленно выползли из-под рубашки, и Блэк протянул ещё один галеон.

— Ты щедр, — голос звучал откуда-то сверху.

— А ты неимоверно хороша, — хрипел Блэк.

Девушка хмыкнула и решила наконец показаться ему. Длинные тонкие ножки на высоких каблуках, плоский живот и лицо в маске, расплывающееся в сигаретном мареве, взбудоражили сознание Бродяги. Она обошла парня и мягко села к нему на колени, обвив шею руками. Сириус практически не почувствовал веса девушки, давила лишь приятная тяжесть. Ему в лицо упиралась шикарная грудь, в обрамлении длинных, как оказалось, медных волос. Блэк совсем обезумел и решил наконец посмотреть в глаза этому ангелу.

Он поднял голову и замер. Девушка была удивлена не меньше Бродяги. На парня глядели два больших зелёных глаза.

Эти глаза принадлежали Лили Эванс

Глава 2: Выгодная сделка

Эти глаза принадлежали Лили Эванс.

— Не может быть… Эванс?! — в глазах Бродяги читался немой шок. — Мерлин, Эванс. Ты… Ты жива! Ты, чёрт возьми, жива! Хаха…

Эванс ладонью быстро накрыла рот Блэка, и истеричный смех превратился в нелепое мычание.

— Тише ты! Мне и так хватает проблем, — Лили воровато оглянулась на зал и быстро зашептала. — Боже, как я рада тебя видеть!

Сириус удивлённо вскинул бровь, но всё так же продолжал улыбаться. Ему нравилась эта девушка, как друг, конечно. Да, иногда она была жуткой занудой, и всё же сколько раз она спасала их задницы от очередной отработки. А теперь она здесь. М-да, Блэк даже представить не мог, что умница и отличница Эванс будет продавать своё тело за деньги.

— Что ты здесь делаешь? Как ты вообще сюда попала?

— Явно не по собственному желанию, — недовольно проворчала Эванс и умолкла. Блэк уяснил, что эту тему лучше не трогать.

— Но… как? Как ты выжила? Я лично видел твой сгоревший дотла городок. По радио тебя объявили убитой. Да у тебя даже памятник стоит на кладбище!

— Я знаю, — Лили опустила глаза, — сейчас мне лучше считаться мёртвой.

— Джеймс до сих пор не может прийти в себя, — голос Блэка звучал как-то осуждающе, — он не просыхал неделями.

— Не говори ему, что я здесь, и вообще, что я жива, — Эванс устало покачала головой. — Никто не должен знать об этом.

— Но почему? — Бродяга до сих пор не мог поверить, что она вернулась из пекла войны.

— Потому что это из-за меня сожгли город.

— Что?!

— Да не кричи ты так! — её злобный шёпот срывался на свист. — Я не могу рассказать всё сейчас.

— Почему?

— Потому что сюда идёт моя хозяйка, подыграй мне, — и рыжая впилась ему в губы. Его рука по-хозяйски устроилась на её бедре. Тонкая ладонь Эванс снова залезла Блэку под рубашку. Этот поцелуй не выходил за рамки приличия, так не целуются люди, горящие желанием. Но он убедил хозяйку, так как звук быстрых каблучков стих буквально в метре от них и снова зазвучал, удаляясь.

— Ну, ты даёшь, Эванс, — оторвавшись от девушки, проговорил Блэк. — Сохатый мне этого не простит.

— Хочешь жить — умей вертеться, — глухо пробормотала Эванс.

— Ага, вертеться, — Сириус красноречиво смотрел на шест.

— Блэк! — Лили толкнула Бродягу в грудь, на что тот обиженно зашипел.

— И как ты собираешься выбираться отсюда? — Сириус пытался поймать её взгляд, но она всё время уворачивалась. — Может, я могу помочь?

— Нет, Сириус, мне ты помочь не сможешь, да и идти мне некуда.

— Поживёшь у меня, найдёшь нормальную работу…

Эванс наконец-то посмотрела ему в глаза. И Блэк понял, что добрая и оптимистичная старушка Эванс умерла на том пожаре, а вместо неё осталась девушка потерявшую всякую надежду. Может быть, когда-то она и верила в светлое будущее. Но воздушные замки рухнули. Ей было плевать на себя, плевать на свою жизнь, на всё плевать.

— Я привыкла, — девушка грустно улыбнулась. — А теперь, когда меня нашёл один из Орденце.

— Ты знаешь про Орден?!

— Тише, кому говорят? — Лили злобно сверкнула зелёными глазами. — Да, знаю, тут отдыхают сливки магического общества, большинство из которых работают на Волдеморта. Они часто на вас жалуются, — Блэк хвастливо улыбнулся. — Так вот, мне не редко приходится их обслуживать, — Эванс скривилась. — Я всё вижу, слышу.

Глаза Сириуса загорелись, но тут же потухли вновь.

— А что если кто-то тебя узнает?

— Им всё равно, какая проститутка их ублажает. Тут работают только грязнокровки, к нам относятся как к флоббер-червям, — Лили говорила об этом так спокойно, будто рассуждала о погоде. — И даже если кому-то я покажусь знакомой, они не догадаются, что это я, ведь всем известно, что Эванс мертва.

— Слушай, а когда они собираются? — Блэк загорелся азартом. — Мы бы могли…

— Не могли бы, — рыжая нахмурила брови. — Тут стоят какие-то чары против боевых заклятий. Даже я не знаю, что это за магия. Когда пьяный клиент пытается буянить и хватается за палочку, всё что у него получается — это хиленький сноп искр.

— А как-нибудь можно избавиться от этого щита?

— Я не знаю, — Эванс медленно покачала головой из стороны в сторону. — Единственное, чем я могу помочь, так это шпионить для Ордена. Например, я знаю, что в этот вторник готовится нападение на Крессвела.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно, — Лили уверенно смотрела на Блэка. — Пожиратели обсуждают все свои планы в открытую, не боясь, что их кто-то может услышать.

— Но они не знают, что тут их подстерегает коварная Эванс, — с гордостью сказал Сириус.

— Именно, — Эванс улыбнулась под стать Бродяге.

Они помолчали немного, но потом Сириус снова заговорил:

— Эванс, но ты бы могла уйти отсюда и работать на Орден. Дамблдор нашёл бы тебе и работу, и дом.

— Нет, отсюда так просто не выпускают. Либо ты добираешься до третьего уровня и работаешь там десять лет, либо доходишь до четвёртого или вообще находишь деньги и выкупаешь себя, что случается редко, — обречённо говорила Лили. — Да, я и больше пользы принесу, если останусь здесь.

— Что ещё за уровни? — Блэк внимательно смотрел на девушку.

— Это систе… Вот, чёрт, — браслет на руке Эванс загорелся ярко-бордовым. — Я сейчас вернусь.

Она быстро встала с колен парня и ушла к стойке бармена, около которой её уже ждала разъярённая женщина. Женщина была тощая, как швабра. Обтягивающие штаны и белая блузка висели на ней, как на вешалке. Блэк проводил Лили взглядом и продолжил наблюдать. Он видел, как Эванс, опустив голову, выслушивает гневные речи сутенёрши. Из-за громкой музыки нельзя было расслышать, что она кричит. Видел, как Эванс пыталась что-то возразить ей, за что схлопотала пощёчину, да такую, что голова девушки дёрнулась. Видел, как хозяйка схватила её за плечо, указывая на Блэка. Её губы быстро двигались, а Эванс судорожно кивала. Потом женщина ещё раз тряханула рыжую и отпустила. Та выдохнула и медленно пошла к нему как ни в чём не бывало.

— Что это было?

Эванс снова села ему на колени, обвила шею руками и быстро зашептала Бродяге в ухо:

— Первое правило этого заведения: не разговаривать с клиентами по душам. Приходи каждую пятницу после одиннадцати и я буду рассказывать тебе всё, что узнаю, а сейчас я должна привести тебе другую девушку.

— Но, я не хочу, чтобы ты уходила, — так же быстро проговорил Сириус.

— Иначе меня накажут, — Лили обнадёживающе посмотрела на него. — Ещё увидимся.

Сириус кивнул и отпустил её. Всё произошедшее не укладывалось в голову. Эванс в публичном доме? Если бы ему кто-то об этом сказал, то Сириус обязательно решил бы, что он свихнулся. Блэк залпом выпил огневиски, про который совсем забыл, и заказал ещё.

«Бедная Эванс, вляпалась по самые уши и осталась совсем одна, — думал Бродяга. — За ней охотились Пожиратели. Что же она такого вытворила, что они так хотели её уничтожить? Да уж… А теперь она будет снова подставляться, шпионя. Настоящая гриффиндорка».

В полуметре от него остановилась пара ножек на высоких каблуках. Сириус поднял голову и зашёлся истеричным лающим смехом. Ещё бы, сегодня на него свалилось слишком много. Он точно свихнулся, не может быть, чтобы ему так везло. Сначала воскресла Эванс, теперь появилась она. Девушка, которая умерла месяц назад, его первая настоящая любовь стояла перед ним, удивлённо хлопая глазами. На глазах Марлин МакКиннон Сириус Блэк сходил с ума.

— Мистер, с вами всё хорошо? — это подошла хозяйка. — Что-то не так?

Бродяга повернул голову в сторону голоса и наконец успокоился, всё ещё нервно хихикая. Он медленно поднялся с кресла, подошёл к Марлин и, обхватив её за талию, весело выкрикнул:

— Хорошо?! Всё просто отлично! — Блэк улыбался во все тридцать два зуба. — Я хочу выкупить эту девушку!

Челюсть сутенёрши поприветствовала пушистый ковёр на полу. Марлин уставилась на Блэка и тоже начала хохотать. На них уже начали обращать внимание недовольные клиенты. Война сводила их с ума. Но они сумели обмануть её. Они теперь будут вместе. Блэк больше не отпустит её, тем более на тот свет.

— Да, конечно, — хозяйка уже пришла в себя и теперь учтиво улыбалась, — пройдёмте. А ты иди собирайся, — обратилась она к Марлин.

— Э, нет, миссис Коул, теперь я для Вас мисс МакКиннон, — гордо сказала блондинка. Блэк только усмехнулся.

Миссис Коул, стиснув зубы, зверем смотрела на МакКиннон.

— Не изволите идти собираться, мисс МакКиннон?

— С превеликим удовольствием, миссис Коул! — девушка склонилась шуточном реверансе и убежала прочь.

Женщина зло выдохнула и повторила:

— Пройдёмте.

Блэк пошёл за этой дамочкой и увидел, как Эванс уже крутилась рядом с каким-то зажравшимся мужиком. Она подмигнула Бродяге, при этом шепча, вероятно, что-то очень развратное в жирное ухо. Блэк улыбнулся ей и вышел из зала.

Он снова оказался в холле. Кристина, до этого читавшая какой-то журнал, подскочила как ужаленная. Миссис Коул одарила её взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и толкнула другую неприметную дверь, за которой оказался просторный кабинет. Кабинет был выполнен преимущественно в богатом зелёном цвете. Такой цвет стойко ассоциировался у Блэка со Слизерином. Тяжёлые деревянные шкафы из тёмного дерева занимали целую стену. Напротив двери расположилось окно, а перед окном массивный стол, с разложенными на нём пергаментами. Около стола возвышалось огромное кресло, которое невежливо встретило посетителей спинкой. За ней слышалось какое-то шуршание, и кресло иногда вздрагивало.

— Мистер Гальярдо, к Вам посетитель, — позвала женщина.

— Иди, милая, зайдёшь позже, — и из-за спинки показалась девушка, которая, быстро пробежав мимо Сириуса, скрылась за дверью. Кресло начало медленно поворачиваться и, наконец, показало своего владельца. Упитанный смуглый мужик вальяжно восседал на зелёном ситце. Белая рубашка в полоску обтягивала объёмное пузо. Верхние пуговицы были расстёгнуты, и в разрезе виднелась толстая змея золотой цепочки. На пальцах поблёскивали массивные перстни. Тёмные заплывшие глаза недовольно смотрели на посетителей.

— Чем могу помочь?

— Мистер… — миссис Коул запнулась, оборачиваясь на Сириуса.

— Блэк, — подсказал Сириус.

— Мистер Блэк хотел бы выкупить девушку.

Мистер Гальярдо заметно повеселел. Потёр руки и предложил Сириусу сесть.

— И кто же привлёк Ваше внимание, мистер Блэк? — мужик заговорщицки улыбался и Блэк увидел пару золотых зубов.

— Марлин МакКиннон.

— Та, новенькая? — миссис Коул быстро закивала. — Она даже недели не отработала, а уже покидает нас. Печально, — Мистер Гальярдо сцепил руки в замок и положил перед собой, — тысяча галеонов и она ваша.

На такие деньги семья в семь человек могла жить лет пять. Но наследство дяди Альфарда обещало Сириусу безбедное будущее. Поэтому он не задумываясь, вытащил чековую книжку.

— Возьмёте чек?

— Конечно, — хозяин расплылся в ещё более широкой улыбке.

Когда чек был подписан, мужик протянул Блэку палочку Марлин и досье девушки.

— Приятно было пообщаться, мистер Блэк, ждём Вас с нетерпением, — мужчины пожали друг другу руки. — Миссис Коул, проводите гостя.

Женщина с улыбкой открыла дверь и Блэк вышел в холл.

Там Бродягу уже ждала она. В сером поношенном свитере и чёрных штанах, без макияжа и маски она была такой красивой, что Блэк до сих пор думал, что это просто видение. Она улыбалась ему.

— Домой? — Сириус подошёл к Марлин и схватил её за тонкую ладошку.

— Домой, — кивнула девушка.

Они вышли из холла и трансгрессировали.

Глава 3: Обычный день

Утро Ремуса Люпина начиналось совсем обычно. В семь утра он едва разлеплял веки, недовольно косился на дребезжащий будильник и нехотя вставал с постели. Затем медленно плёлся в ванную и умывался ледяной водой, чтобы хоть как-то взбодриться. Потом долго разглядывал себя в зеркале и мрачно усмехался, готовясь к очередному наполненному бедами дню. Не то чтобы Люпин был пессимистом, нет, война сделала его таким. Хотя его прошлое тоже не особо отличалось радостью и счастьем, но у него были друзья. Настоящие друзья. Мародёры. А теперь он боялся, что сегодня в числе убитых прозвучат имена Джеймса Поттера, Сириуса Блэка и Питера Петтигрю. Каждый день их становилось всё меньше и меньше. Пожиратели стали редко нападать на общественные места и убивать магглов. Зато теперь они убирали одного за другим членов Ордена Феникса.

С такими мыслями Ремус, как всегда, спускался с лестницы маленького родительского домика и направлялся в крохотную кухню, варил себе крепкий кофе и осторожно пил, пытаясь не обжечься. Как всегда, в этот момент на кухню спускалась мать Люпина и заботливо спрашивала, хорошо ли ему спалось, на что Ремус с улыбкой кивал и, поцеловав маму в щёку, шёл обратно в комнату. Там он одевался и после быстрого взгляда на часы, спотыкаясь, вылетал из дома. За пределами защитных чар он трансгрессировал в Косой переулок и там, отдышавшись, скоро шёл к аптеке.

— Доброе утро, Мэри! — дежурное приветствие влетает вглубь помещения вместе со звоном дверного колокольчика.

— Здравствуй, Ремус, — как всегда глухо звучит из подсобки аптеки. Следом за голосом появляется и сама девушка. Чёрная дежурная мантия с вышитым логотипом аптеки как обычно покрыта пылью, и Макдональд недовольно морщится и чихает. Как всегда.

— Что-то ты сегодня рано, — саркастично отмечает Мэри, — опоздал всего на двадцать минут.

— Прости, — Ремус устало потёр лоб, — я…

— Да, ладно, Люпин, — Мэри примиряюще усмехнулась, — просто давай работать.

За это она ему и нравилась. Макдональд была искоркой для него. Она всегда смешила его и понимала. Она знала о его недуге, и Ремус был рад, что есть ещё один человек, который не сторонится его, как опасного зверя. Она всегда улыбалась, и в тёмной аптеке было светло и уютно. Но когда речь заходила о войне, Макдональд становилось неузнаваемой. Девушка превращалась в фурию и крыла Волдеморта и его прислужников такими словечками, что, услышь её в этот момент, миссис Макдональд вряд ли бы когда-нибудь пришла в себя.

— Кто-нибудь уже заходил?

— Неа, — сказала Мэри, передавая коробку с ингредиентами Люпину. Тот же кивнул и протиснулся мимо девушки в дальнюю комнату, где принялся за работу.

В лаборатории, а именно ею и была дальняя комната аптеки, на столе Ремуса уже ждал листок со списком заказанных зелий. Высокий был спрос на кровевосполняющее и бодрящее зелья. Люпин бездумно вчитывался в строчки, после прикрепил листок на доску объявлений и направился к дальнему котлу. Там томилось экспериментальное зелье от драконьей оспы. Рецепт пришёл из больницы Святого Мунго, и через пару дней зелье будет окончательно готово. Люпин с радостью отметил, что жидкость приобрела правильный пурпурно-красный оттенок, черканул пару строчек в дневнике наблюдений и принялся варить зелья на заказ.

Так проходил его день. Мэри пару раз заглядывала к нему и спрашивала, готов ли очередной заказ. Почти всегда парень протягивал ей пузырёк с цветной жидкостью, и довольная Макдональд убегала обратно к покупателям.
В обед они вместе пили кофе в лаборатории. Мэри, как всегда, шутила и рассказывала смешные истории, которые произошли с ней за всю её жизнь. И откуда их столько набралось? Люпин смеялся от души, поддерживая беседу, но сам ничего не рассказывал. Нечего. Точнее, у него были истории, по которым можно было бы написать здоровенный роман, но парень стеснялся. Он не хотел портить жизнь этой чудной девушки, на что друзья устраивали ему такую промывку мозгов, что врагу не пожелаешь. Мародёры, особенно Блэк, пытались подтолкнуть его, но он хотел оставить всё как есть. В такое время не хотелось принимать серьёзных решений, не хотелось связывать себя с кем-то, чтобы потом потерять его.

— И вот он, значит, выпрыгивает из-за угла, — рассказывала Мэри, — а я от испуга шарахнула его со всей силы. Я его так сильно приложила, что пришлось приводить его в чувства, не без магии, конечно. А он как заорёт: «Ведьма!» — и убежал. Я за ним по всему Лондону бегала, чтобы стереть ему память. Магглы такие странные.

— Но ты же сама полукровка? — смеялся Люпин.

— И что? — Мэри сделала страшные глаза. — У меня мама волшебница, а отец-маггл бросил нас, когда мне было пять. Я его почти не помню, — и девушка умолкла. А потом быстро помотала головой, будто отряхивалась от неприятных мыслей и снова заговорила:

— Как дела у Сириуса? — она пыталась скрыть сочувствующий тон в голосе: Бродяга ненавидел жалость. — Всё ещё пьёт?

— Нет, больше нет, — Люпин поджал губы. — То есть, пьёт, конечно, но не так, как… ты понимаешь.

Мэри медленно кивала, думая о чём-то своём. Для неё потеря Марлин была ударом не хуже, чем для них всех. Они были лучшими подругами. Лили Эванс, Марлин МакКиннон и Мэри Макдональд — Мародёры в женской версии. И пусть они не совершали ничего такого безбашенного, но их дружбе могла позавидовать любая девчонка. И сейчас в их компании девушек осталось только две. Мэри и теперь ещё Эвелин. Макдональд относилась к Эвелин снисходительно, как к младшей сестрёнке, а та была без ума от «новой подружки».

— Так-с, засиделись мы с тобой, — девушка поставила кружку на стол и хлопнула в ладоши, — пора за работу!
Ремус проводил её взглядом, а потом и сам встал. Вычистил заклинанием кружки и снова уткнулся в зелья.

Вскоре дверной колокольчик стал звенеть всё реже и реже. Стрелки часов медленно ползли к восьми часам вечера. К нему снова заглянула Мэри.

— Я уже закрыла лавку. Ты идёшь?

— Да, сейчас, — Ремус торопливо гасил горелки под котлами. Ещё раз проверил зелье для Мунго и, удостоверившись в том, что на следующее утро он не найдёт аптеку в развалинах, Люпин быстро вышел из лавки.

На улице было ещё светло — начало июля, как-никак. Макдональд запечатала дверь заклинанием и они отправились по домам, пожелав друг другу приятного вечера.

Домик Мэри Макдональд стоял среди таких же домиков на длинной улице маггловской деревушки. Из открытых окон, подхватываемые ветром, струились розовые занавески в цветочек. Старая крыша с медной черепицей поблёскивала на солнце, витражная дверь кидала причудливые тени на крыльцо. Туда вела тоненькая дорожка, петлявшая вокруг разномастных клумб. Мэри быстро вбежала по ступенькам и открыла дверь, озарив коридор разноцветными бликами. Из кухни вкусно пахло выпечкой.

— Милая, это ты? — задорный голос звучал оттуда.

— Да, мам, — девушка скинула туфли и босиком прошлёпала в кухню. — Как у нас вкусно пахнет!

Женщина, стоявшая у плиты, довольно улыбнулась. Такие же русые волосы, как и у Мэри, такие же милые ямочки. Миссис Макдональд выглядела молодо для своих лет, и иногда их принимали за сестёр. Сейчас она умело переворачивала блинчики и складывала их в уже высокую стопку.

Мэри попыталась стащить верхний блин, за что получила чувственный шлепок по рукам.

— Не хватай, — строго сказала миссис Макдональд, — иди, переоденься и за стол.

Мэри притворно надула губы и пошла наверх. Комната встретила её летней прохладой. В углу стояла большая скрипучая кровать, накрытая голубым одеялом в ромашку, разноцветные подушки теснились у изголовья. Напротив кровати стоял небольшой комод, под завязку набитый одеждой. Рядом с окном разместился стол из светлого дерева, заваленный бумажками, перьями, ручками, карандашами, учебниками по колдомедицине. Девушка давно мечтала стать врачом, но с первого раза у неё ничего не получилось. Теперь она работала в аптеке днём, а по вечерам корпела над книгами.

Макдональд рухнула на кровать и медленно потянулась. Приятная усталость накрыла её с головой и только-только она прикрыла глаза, как требовательный голос матери позвал её снизу:

— Мэри, ты где? — голос стал подниматься. — Ты что, заснула там, что ли?

— Сейчас, — девушка резко подскочила, — иду.

Шаги стали удаляться вниз по лестнице. Мэри сладко зевнула и прошла к комоду, вытащила домашнюю одежду и быстро переоделась. Спускаясь по лестнице, Мэри услышала голоса в прихожей и притормозила.

— Так, Вы согласны? — в комнате гудел густой бас.

— Конечно, — смущённый голос матери заставил Мэри тихо присвистнуть.

— Тогда я зайду за Вами завтра в шесть! — бас явно обрадовался. — До свидания, мисс! — и чмокнул женщине руку.

Миссис Макдональд медленно отвернулась от двери и улыбнулась своим мыслям.

— Ага! — Мэри довольная сбежала с лестницы. — Значит, мистер Трэверс и некая миссис Макдональд завтра идут на прогулку.

Женщина, застигнутая врасплох, не нашла ничего лучше, чем смущённо порозоветь. Как первокурсница, честное слово!

— Наконец-то, — продолжала ухмыляться девушка, — а я уж думала, не доживу до такого события.

Миссис Макдональд отмахнулась от дочки, продолжая глупо улыбаться, и проговорила:

— Пойдём кушать, а то остынет, — и Мэри прошла за мамой в кухню.

Ужин прошёл легко и приятно. Они болтали, но Мэри иногда замечала, что мама витает где-то в облаках.

— Я хочу ещё немного позаниматься перед сном, — девушка разомлела после еды и совсем не хотела разбираться с учебниками, — уберёшь?

— Конечно, — женщина улыбнулась, — только не перетрудись!

— Ни в коем случае, — уже с лестницы крикнула Макдональд.

Формулы никак не хотели укладываться в сознании. Голова девушки то и дело падала на книгу, но Мэри стоически сражалась со сном. Мягкий стук двери и тихие шаги позади заставили её хоть чуточку проснуться.

— О, моя дорогая, кажется, тебе пора спать, — мама вытащила книжку из её рук и стянула покрывало с кровати. — Давай, тебе завтра рано вставать.

За окном блеснуло серебряное облачко, которое ворвалось в комнату Макдональд. Этим облаком оказался мохнатый серебристый волкодав — патронус Блэка.

— Живо, ко мне! — взволнованный голос Сириуса заставил Мэри окончательно проснуться. — Живо!

Нет, нет, только не Блэк! Она не вынесет ещё одной потери. Девушка вскочила с кровати, схватила палочку и как была в пижамных штанах и футболке с медведем, так и выскочила на улицу. Наконец, она выбежала за пределы защитного барьера и трансгрессировала к Блэку.

На поле, где за холмом стоял дом Блэка, Мэри увидела такого же растерянного Ремуса и яростного Поттера. Они всего лишь мгновенье смотрели друг на друга, а затем, словно по команде рванули к особняку. Во мраке ночи спокойно горели огни в окнах, и, казалось, что там всё в порядке. Поттер заклинанием снёс входную дверь и ворвался в гостиную.

— Бродяга! — Поттер неловко затормозил на пороге комнаты. Мэри заглянула следом и увидела Блэка, с довольной улыбкой восседающего в кресле.

Тот медленно встал и произнёс:

— Как быстро, друзья мои! — Блэк гордо улыбался. — Проходите, присаживайтесь!

Поттер, кажется, был переполнен эмоциями и поэтому в два шага настиг друга и со всей дури врезал Блэку в нос.

— Ты совсем сдурел?! — Поттер наливался пунцовым цветом. — Я думал что-то случилось!

— Так и в правду случилось, — Сириус аккуратно трогал свой разбитый нос и шипел, — садитесь, я сейчас всё объясню.

Поттер бухнулся в кресло, отдуваясь. Мэри, злая и заинтригованная, прошла мимо Блэка и пробормотала в его сторону «Эпискей». Нос с хрустом стал на место.

— Спасибо, дорогая, — Блэк улыбнулся, на что Макдональд ответила ему недовольным взглядом.

Ремус зашёл последним и приземлился рядом с Мэри.

— Дамы и господа! — начал Блэк.

— Я тебе сейчас ещё раз врежу, — проворчал Джеймс.

— Терпение, мой друг, — Бродяга от греха подальше отошёл от друга, — это не обман и не иллюзия, никаких зелий или заклятий! Встречайте! — и Блэк махнул рукой в сторону дверного проёма.

В комнату вошла девушка — невысокая блондинка скромно улыбалась, глядя на них.

Последнее, что Мэри успела подумать, перед тем как отключилась, это то, что хорошенько надерёт задницу Марлин, за то, что она обманула их всех.

Глава 4: Все в сборе

Когда все оправились от первого шока и Марлин, расцелованная и чуть не задушенная в объятиях, сидела и рассказывала о своих приключениях, Джеймс заметил, что в их маленьком кругу кое-кого не хватает.

— А где Хвост? — прерывая рассказ МакКиннон, спросил тот.

— Да дрыхнет, наверное, — небрежно махнул рукой Бродяга, непрестанно сжимающий блондинку в уютном кресле.

— Может, что-то случилось? — тревожился Поттер.

— С Хвостом? Случилось? — недовольно ответил Блэк. Он был сейчас предельно счастлив, и глупые вопросы Сохатого успели наскучить Сириусу. — Ты шутишь? Наш крыс вывернется из самой скользкой ситуации.

Кажется, доводы Блэка убедили Поттера. Несмотря на всю свою неуклюжесть, Петтигрю действительно чуть ли не профессионально мог скрыться, что часто выручало их отряд в стычках с Пожирателями: Хвост мог незаметно привести подмогу. И Джеймс окончательно успокоился, даже не представляя, насколько он был близок к истине.

С Питером действительно приключилась крайне неприятная штука, а именно Круцио от Тёмного Лорда. Сегодня он был злее, чем обычно, и Хвост, попавшийся под горячую руку, вот уже третью минуту извивался и корчился от боли. Волдеморт с отвращением смотрел на толстяка и, наконец, опустил палочку. Петтигрю тяжело встал на четвереньки и принялся жадно глотать воздух.

— Хвост, — Волдеморт даже не обернулся на него, — прочь…

Только Питер начал торопливо подниматься с колен, как большой светлый пёс влетел в зал, заставив Петтигрю снова грузно рухнуть на пол. Пёс остановился прямо перед ним и залаял голосом Блэка:

— Живо ко мне! Живо!

Тёмный Лорд резко обернулся и, увидев таявшего патронуса, по-змеиному улыбнулся.

— Ещё одна сумасшедшая выдумка Дамблдора, — тихо говорил Волдеморт, обходя Питера. Тот весь сжался, когда Хозяин прошёл за его спиной, — говорящий патронус, надо же! Вот что, Питер, — Волдеморт обратился к нему так нежно, что Хвост напрягся, как тетива, — иди и разузнай, что случилось у Блэка. Придёшь, доложишь, — Волдеморт отвлёкся от Питера и позвал другого своего слугу: — Эйвери!

Хвост подхватился и шустро выбежал из тёмного зала. Вместо него в комнату влетел высокий человек — Эйвери — и до того как дверь захлопнулась, Петтигрю успел увидеть, как мужчина упал на колени.

Большими шагами Питер преодолел длинный коридор и, толкнув тяжёлую дверь, оказался на мраморном крыльце особняка Лестрейнджей. Как же Хвост ненавидел это место. Но Петтигрю терпел и верил, что с победой Тёмного Лорда он станет богатым и влиятельным, а значит, его больная мать больше никогда не будет нуждаться. Приободрённый такими мыслями, Питер аккуратно спустился по ступенькам (недавняя пытка ещё давала о себе знать) и пошёл по аллее, обрамлённой высокими кипарисами. Выйдя за тяжёлые кованые ворота, Питер прошёл ещё немного, выдохнул и трансгрессировал.

Стоя на холме перед домом Сириуса, Хвост комкал в руках мантию и кусал губы. Как ему не хотелось идти туда — в дом, где его ждут, пусть и не как самого дорогого гостя, но всё же ждут. Питер с ужасом ждал тех мгновений, когда ему придётся в открытую заявить, на чьей он стороне. Хвост отчаянно надеялся, что это время придёт ещё не скоро.

Подавляя малодушные мысли о бегстве, Питер быстрым шагом направился в сторону двухэтажного дома Блэка. Переступив через поверженную дверь, Хвост медленно пересёк прихожую, держа палочку наготове. В гостиной, залитой уютным светом, гудели голоса. В комнате сидели Мародёры. Питер непонимающе смотрел на спокойных друзей. Взволнованный голос патронуса никак не вязался с картиной, представшей перед ним.

— О, а вот и Хвостик, — хохотнул Бродяга, — ты как раз вовремя: мамочка Джейми уже начала волноваться!

— Да заткнись ты уже, — Джеймс кинул в друга диванной подушкой, но тот ловко увернулся. — Почему ты задержался? — Поттер обратился к Петтигрю

— У мамы опять приступ, — опустив голову, пробормотал он, — я не мог оставить её одну.

Парни понимающе замолчали. Питер тихо прошёл в комнату и сел в последнее свободное кресло.

— А что за срочность?

— Сейчас узнаешь, мой хвостатый друг, — Блэк коварно улыбнулся и Петтигрю почуял неладное. Он обернулся на Ремуса, но тот тоже ничего ему не сказал, только загадочно прищурил глаза.

В коридоре послышался звонкий смех, и в гостиную зашли девушки. Хвост обернулся на звук и обомлел. Первая мысль, которая пронеслась в его мозгу — он не сможет сказать об этом Лорду. Но у него не было выбора: он не обладал окклюменцией, как этот чёртов Снейп. Марлин, сейчас такая живая, не представляла себе, что, вернувшись с того света, скоро вновь окажется там. И палачом снова станет Питер. От этой мысли ему сделалось совсем дурно.

— Мэри, вы с Питером случайно не родственники? — усмехнулась Марлин. — Кажется, он сейчас отрубится.

Весёлый голос МакКиннон привёл Хвоста в чувство.

— Ма…ма… Марлин?! — заикаясь, прошептал он.

— Отличное наблюдение! — Блэк спародировал бывшего декана. — Десять очков Гриффиндору!

— Нет… этого не может… не может быть! — Питер жалобно сипел.

— Может, — блондинка села на подлокотник его кресла. — Видишь, Хвостик, вот она я!

— Но, как? — кажется, Питер стал задыхаться.

— Чудо! — и Марлин принялась рассказывать свою историю. — Пожиратели заявились к нам под вечер. Их было шестеро или семеро, я уж и не помню. Я до сих пор не могу понять, как они нас нашли. Отец был мастером защитных заклинаний, — Питер незаметно сглотнул. — Предлагали перейти на сторону Волдеморта. Естественно мы были против. Тогда они начали пытать нас всех. По порядку. Меня оставили напоследок, — Марлин глубоко вздохнула, но мужественно продолжила говорить. — После пыток они сказали, что им понравилось, как я кричала и просила отпустить мою семью. Поэтому они меня отпустят. Один из этих гадов отобрал у меня палочку и поволок к окну. Там они заклинанием подняли меня на большую высоту и отпустили. Меня спасло то, что однажды Блэк оставил у меня палочку Кристи… кхм… палочку, и я успела предотвратить падение. Пожиратели не удосужились проверить, действительно ли я разбилась. Мне пришлось скрыться. И сегодня Сириус нашёл меня, и вот я здесь, — неловко закончила свой рассказ блондинка.

Хвост с ужасом смотрел на девушку. Не мог он сдать её ещё раз. Не мог.

— И всё же… — заговорил Ремус, — где же ты скрывалась целый месяц?

— Я… — МакКиннон быстро переглянулась с Бродягой, — я работала в одном из нелегальных магазинчиков в Лютном переулке.

— И как же там оказались Вы, мистер Блэк? — язвительно спросила Мэри.

— К гадалке ходил, — печально вздохнул мистер Блэк, — спрашивал, сколько ж мне жить осталось.

— И сколько? — подключился к этой комедии и Сохатый.

— Ах, даже и не спрашивай! — в сердцах воскликнул Бродяга.

Люпин закатил глаза, пробурчав что-то вроде «идиоты». Марлин снова устроилась в мягких объятиях Блэка. Мэри счастливо улыбалась, глядя на них, а вот Поттер сидел какой-то задумчивый. Он снова думал о ней, он мог бы спасти её. Она могла быть сейчас так же сидеть с ними и веселиться. И пусть Лили Эванс не ответила ему взаимностью, мысль о том, что эта девушка мертва, разрывала душу на части. Он был благодарен друзьям и Эвелин, что они помогли ему не скатиться в пропасть отчаяния.

Джеймс сильно зажмурил глаза и, вернувшись к беседе, поднял голову. Ребята о чём-то громко говорили, и только Блэк заметил его состояние. Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом Бродяга подмигнул ему и обратился к компании:

— Мы совсем забыли про Эвелин. Я думаю, она будет рада тебя увидеть.

— Уже поздно… — пробормотала МакКиннон.

— Я думаю, что Эви ждёт меня, — вздохнул Джеймс, — а ещё и объяснений. Она не будет спать.

— Отлично, — оживился Бродяга, — тогда выдвигаемся.

И они толпой вывалились в прихожую.

— Поттер, ты должен мне новую дверь, — Блэк удручённо смотрел на то, что раньше было его дверью.

— О, я обязательно подарю её тебе на Хэллоуин, — Сохатый серьёзно кивнул.

— Так долго ждать, — печально взвыл Бродяга.

— Девочки, может, вы позже разберётесь со своими проблемами? — Мэри, сложив руки, недовольно смотрела на Мародёров, загородивших проход.

— Ох, простите нас, мадам, — Сириус отступил в сторону, пропуская девушек вперёд.

Когда они вышли в поле, ночь уже накрыла небо тёмным покрывалом, на котором серебром мерцали звезды. Лёгкий июльский ветерок обдавал кожу летней прохладой. Друзья постояли немного, наслаждаясь моментом, и трансгрессировали в Годрикову Впадину.

Оказавшись в тесном проулке между домами, Джеймс осторожно выглянул на главную улицу. Убедившись, что их никто не увидит, он махнул друзьям, и они выбрались из своего укрытия. Большой толпой они направились к дому Поттеров.

Домик встретил их одиноко горящим окном на кухне.

— Я же говорил, что она не спит, — почему-то прошептал Джеймс и первым вошёл в дом.

— Милый, это ты? — из кухни выглянула его невеста. Она подбежала обнять его и только потом обратила внимание на толпу ребят, которая теснилась в маленьком коридорчике. — Ой, как вас много!

Эвелин осмотрела каждого из них, и тут её взгляд зацепился за знакомые светлые волосы.

— Марлин?! — и она, наверное, здорово ударилась об пол, если бы в последнее мгновенье Джеймс не подхватил её.

— Мэри, кажется, это заразно, — МакКиннон совсем не удивилась такой реакции. Макдональд недовольно ткнула локтем в бок подруги.

Когда Эвелин привели в сознание и отпоили ромашковым настоем, Марлин снова начала свой рассказ. Хвост практически не слушал её. Он был полностью погружен в свои мысли. Как ему скрыть эти новости от Хозяина? Питер напряжённо думал, аж пот на лбу выступил. И тут ему в голову пришло такое простое и дикое решение. А почему ему нужно что-то скрывать от Лорда? Всё равно, когда Волдеморт придёт к власти, его друзьям придётся умереть. Или перейти на сторону зла. Петтигрю представил Блэка, который прислуживает Хозяину, и нервно пискнул. Никто не обратил на него внимания. Только Люпин подозрительно глянул в его сторону. Питер притворился, что внимательно слушает рассказ МакКиннон, и Ремус вскоре отвернулся.

Питер, обрадовавшись тому, что решение пришло так быстро, действительно расслабился. Вдруг предплечье зашлось жгучей болью. Хвост чувствовал, что кожа натянулась, выдавливая тёмную метку наружу. Волдеморт созывал своих слуг.

Петтигрю поставил чашку с остывшим чаем на низкий столик и начал подниматься с нагретого места.

— Питер, ты куда это собрался? — Мэри глядела на него во все глаза.

— Поздно совсем, мне нужно проверить, всё ли в порядке с мамой, — пыхтел Хвост. — Спокойной ночи.

— Пока, Хвост.

— До завтра.

— Передавай привет миссис Петтигрю, — по очереди прощались ребята.

Питер быстро кивал, отвечая на прощания и, наконец, выскочил из дома.

Оказавшись рядом с поместьем Малфоев, Петтигрю боязливо поморщился. Теперь он торопливо перебирал ногами по длинному коридору, приближаясь к массивным дверям. Он дёрнул дверь на себя и вошёл в тёмный зал. На вызов прибыли почти все, и теперь гордые прямые фигуры выстроились в идеальный круг, в центре которого расхаживал Тёмный Лорд. Питер опустился на колени и подполз к красноглазому волшебнику, целуя край его мантии.

— Встань, Питер, — шипел Волдеморт. Петтигрю неуклюже поднялся и встал перед Хозяином, не смея поднять на него взгляд. — Что же ты поведаешь нам?

— Мар…ма… — страх охватил Питера.

— Ну, же! — свирепея, выкрикнул Волдеморт.

— Марлин МакКиннон жива, мой повелитель… — эти слова быстро вырвались на свободу. Питер закрыл глаза, чтобы не видеть ярости своего хозяина.

— Что?! — Волдеморт обернулся к Питеру. — Что ты сказал?!

— Марлин МакКиннон жива…

Лицо Тёмного Лорда исказилось яростью. Прорези на месте носа гневно раздувались. Он вскинул руку с палочкой.

— Круцио!!!

И идеально ровный круг людей в муках рухнул на холодный пол.

Глава 5: Правила игры

Cириус и Марлин вернулись домой только когда полоска горизонта забрезжила красным. Бродяга вновь усмехнулся, глядя на поломанный предмет интерьера. Взмахнул палочкой, и дверь скакнула на место, скрипнув петлями. Марлин обняла Блэка сзади. Тот улыбнулся и, всё ещё не веря, покачал головой.

— Я самый счастливый человек на Земле, — прошептал Сириус, поворачиваясь к девушке лицом.

— Нет, Блэк, самый счастливый человек это, — МакКиннон пальчиками отстучала барабанную дробь на плечах Бродяги, — это я!

— Я готов поспорить, — наклоняясь к губам девушки, прохрипел он.

Поцелуй, такой нежный и трепетный, не собирался стать страстным и жгучим. Они целовались будто впервые, скромно пытаясь узнать друг друга. Улыбка счастья на лице Блэка то и дело прерывала поцелуй. В итоге он просто прижал любимую Марлс к груди и захохотал.

— Эй ты, Тёмный Властелин, — обращаясь к потолку, кричал Блэк, — тебя обманули, как первокурсника! Ты никогда, слышишь, никогда, не сможешь победить нас! — Марлин смеялась, а Сириус продолжал. — Пусть ты и самый могущественный маг столетия, тебе не удастся обмануть Смерть, и я могу пообещать, что в твоей смерти я приму участие лично!

Они хохотали, как сумасшедшие, но ничто в мире сейчас не могло их остановить. Они были молоды, они были счастливы. И пусть война за окном — сейчас и она превратилась в нелепый пустяк.

— Ты знаешь, — отдуваясь, говорила Марлин, — сегодня ещё один человек мог стать счастливее. Мы должны были сказать Джеймсу, что…

— Нет, — твёрдо сказал Сириус, — она сама попросила ничего не говорить.

— Мало ли, что она просила! — гневно сверкнула глазами МакКиннон. — Ты же видишь, как ему плохо! Он считает себя виноватым и только притворяется счастливым. Джеймс — твой лучший друг! Ты должен был ему сказать!

— Хорошо, — рыкнул Блэк, — я ему скажу! Только не сейчас, позже.

— Если ты этого не сделаешь, то я…

— Да скажу, я, скажу! — Сириус смотрел на неё из-под бровей. — МакКиннон, ты вообще в курсе, что иногда ты бываешь просто невыносимой?

— Ага, — масляно улыбнулась блондинка, — а ещё я отвратительная жадина! Я тебя никуда не отпущу, — и впилась страстным поцелуем в губы Бродяги.

Вскоре выяснилось, что ребята оказались жутко голодны, и теперь МакКиннон хлопотала на кухне, взмахами палочки заставляя посуду летать по всей комнате.

— Кстати, Марлс, — Блэк лениво наблюдал за пыхтевшей кастрюлей, — Эванс говорила о каких-то уровнях, что это?

— А, — девушка на мгновенье обернулась посмотреть на Сириуса, — это система, по которой девушки в этом…кхм… заведении могут получить свободу. Точнее почти свободу. Сначала ты крутишься на шесте — это первый уровень, затем, работаешь на зале — второй уровень. На третьем уровне спишь с клиентами, а вот четвёртый уровень — просто рабство. Тебя должны выкупить. Но мне крайне повезло! — Марлин порозовела. — Но, если никто не хочет тебя покупать, то десять лет упорного труда на третьем уровне — и ты свободна, спрос на не совсем молоденьких падает.

Сириус глядел на неё с нескрываемым ужасом. А что если бы он не успел? Марлин бы пришлось ублажать этих папенькиных сынков, а то и вовсе прихвостней Волдеморта! Надо срочно вытаскивать Лили.

И, как ни странно, сама Лили думала об этом.

Было ранее утро, но она уже не спала. Скоро придёт миссис Коул и громким визгом начнёт их будить. В их комнате жило сразу двадцать девчонок. А на двери значилось: «Уровень два». Лили, не смея себя обнаружить, полуприкрытыми глазами осматривала сопящих соседок. Кто-то попал сюда совсем недавно, кто-то служил даже больше Эванс. Ей повезло продержаться на уровне номер два почти год и теперь перспектива перейти на следующий уровень нависла грозовой тучей над рыжей головой. Другие девушки её не понимали, всем хотелось идти ввысь по карьерной лестнице, если это можно назвать карьерой. А вот Лили знала, что третий уровень для неё означает смерть, и спасибо Мерлину, если быструю. Там придётся снять маску. Её обязательно узнают, и что тогда?

Каждый день заканчивался истерикой для какой-нибудь новенькой. И Эванс бежала скорее успокоить бедняжку. Ведь если на крики прибежит миссис Коул, мало никому не покажется. Хорошо, что прошлая надзирательница решила уйти в отставку и наладить личную жизнь. Лили хорошо помнила её «Милочка, пойдём, переговорим» и то, что следовало за этими словами.

И вот, цокот каблучков по кафельному полу, не предвещающий ничего хорошего. Дверь тихо открылась и миссис Коул осторожно прокралась на центр комнаты. Как же Эванс не любила эти её фокусы. А вот женщина, хоть и не отличалась особой жестокостью, любила поиздеваться над «бедными шлюшками».

— Подъём! — и красные всполохи резко включённого света запрыгали у Лили перед глазами. —Все на коридор, живо! — надрывалась миссис Коул.

Эванс резко подскочила и незаметно дёрнула новенькую — Мишель, которая металась, как сонная мышь на кровати. Пока женщина орала на других нерасторопных девчонок, Лили ещё раз тряханула Мишель и вытащила её из комнаты.

В длинном холодном коридоре ярко горел белый свет, словно в операционной. Линия сонных девушек поджидала, когда надзирательница выгонит ещё одну комнату девушек и начнёт утренний кошмар. Все в одинаковых растянутых майках и безразмерных коричневых штанах. Холодная плитка пола превращала ступни в ледышки.

Ещё одна стайка девушек вылетела из комнаты под аккомпанемент крикливого голоса миссис Коул.

— Доброе утро, мои милые, — ярко накрашенные губы растянулись в ядовитой усмешке. — Как спалось, мои сладенькие?

Она потрепала какую-то брюнетку за щёку с такой силой, что Лили не сомневалась — эта девушка сегодня использует больше пудры, чем обычно, скрывая красное пятно.

Сутенёрша медленно прохаживалась перед строем. И остановилась напротив Лили.

— А ты, Эванс, в миротворцы заделалась? — приторно-сладкий голос обволакивал сознание рыжей, вызывая рвотные позывы. Миссис Коул продолжала сюсюкать: — Спасаешь новенькую от гнева злой миссис Коул? — женщина резко схватила подбородок Лили и дёрнула в сторону Мишель. — Она же просто ничтожество, ты разве не видишь? — миссис Коул с непониманием смотрела на Лили, а потом её лицо вспоролось острой ухмылкой, — не такое, как ты, Эванс, но всё же…

И она выпустила её из цепкого захвата. Лили с ненавистью смотрела на женщину, твёрдо сжав губы, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, которая могла здорово ухудшить жизнь девушки. Лишь тёплая мысль, что Марлин больше не видит этого ужаса, держала Эванс на плаву.

Вдруг в дальнем конце линии послышался жалобный всхлип. Лили сжала веки: она прекрасно знала, что сейчас будет. Миссис Коул уже быстро цокала каблучками в сторону звука. Наконец, она нашла нарушителя тишины.

— О, моя милая, не плачь, — сочувствующему голосу женщины можно было бы поверить, — разве тебе грустно? — миссис Коул положила руку с острыми коготками на русую голову девушки, которая, вот дурёха, так и не перестала всхлипывать. — Сейчас будет лучше, дорогая.

И резко дёрнула волосы вниз, опрокидывая девушку на пол. Из-под густой шевелюры послышался сдавленный крик. Девушка стала подниматься на дрожащих ногах, держась за сломанный нос. Миссис Коул презрительно скривила губы, глядя на кровь на лице проститутки. Женщина соизволила махнуть в её сторону палочкой, вправляя нос на место.

— Ну, что ж, мои цыпочки, — голос стал твёрже, — сегодня мы узнаем, кто вытащил счастливый билет! — женщина сняла со стены планшет и зашуршала листами. — Сегодня нас покидают Надин Брайтфут и Джессика Кристофф.

Вздохи облегчения и радости послышались откуда-то справа, и Лили искренне порадовалась за них.

— На второй уровень переходят Кейтрин Мернези, Стейси Джоркинс и Клэр Фишбоун, — три места заняты — три должны быть освобождены. Что ж, Лили вполне могла стать одной из трёх.

— И наконец, третий уровень: Мелани Уильямс, Дейзи Мидлхолл и, — миссис Коул нарочито медленно переворачивала страницу, — Лили, — вздох, — Харпер, — выдох.

Лили незаметно перевела дух. Сегодня ей снова повезло, но она чувствовала, что скоро запас природного Фелициса кончится. И тогда памятник в старом добром Коукворте послужит по назначению.

— А сейчас приведите себя в порядок, — от нежности, пусть даже и поддельной, не осталось и следа, — уберите в комнатах и на завтрак. Дальше знаете. Вопросы?

Ответом ей послужила гробовая тишина.

— Вот и славно, — миссис Коул улыбнулась напоследок, — а теперь… Марш за работу! — и линия девушек рассыпалась по комнатам.

В комнате было лишь два умывальника, поэтому дожидаясь своей очереди, девушки могли немного расслабиться или заняться своими делами.

— Она всегда такая злая? — спрашивала Мишель у Эванс, заправляя постель.

— Бывало и хуже, — Лили потирала царапины на подбородке, оставшиеся от острых когтей хозяйки, — раньше, ещё до Коул, здесь работала настоящая мегера. Тогда было ужасно. А сейчас так, цирк, не иначе.

— Ты так легко об этом говоришь, — Мишель завистливо глядела на рыжую.

— Я просто знаю, как остаться здесь в живых, — Лили глубоко вдохнула. — Главное правило — не нарывайся и не показывай эмоций. Иногда терпеть невозможно, но от того, что ты скажешь, какая она дрянь, тебе не станет легче, только хуже.

— Спасибо тебе, — махнула кучерявой головой Мишель, — без тебя я бы пропала.

— Не говори глупостей, — отмахнулась Лили, — так бы поступила каждая из нас.

— И всё равно, спасибо, — она усмехнулась белозубой улыбкой. — Ой, моя очередь! — воскликнула Мишель и убежала к умывальнику.

После водных процедур их как обычно накормили сладкой склизкой кашей и напоили жижей, отдалённо напоминающей чай. После они разошлись по своим «рабочим» местам. Лили целыми днями стирала руки в прачечной, а потом накладывала на изодранные ладошки килограммы заживляющей мази. Ей повезло — Мишель также определили в прачечный отдел, и работа пролетала незаметно.

Где-то около пяти взвизгивала сирена, возвещая о конце работы, и девочки бежали в комнату готовиться к ночной смене. Огромный зал с костюмами, зеркалами, косметикой и прочим заполнился буквально за секунды. Лили заняла свой столик, решительно глянула на своё отражение и принялась накладывать макияж. Когда с косметикой было покончено, Эванс быстро натянула свой до ужаса развратный костюм и оглянулась на часы над дверью. Она как всегда управилась быстро, и теперь у неё осталось уйма свободного времени. Лили направилась к Мишель. Та неловко пыталась нарисовать ровные стрелки на глазах, но ей никак не поддавалось это хитрое дело.

— Давай, я тебе помогу, — Эванс перехватила кисточку из рук шатенки и принялась почти профессионально разрисовывать лицо новенькой. Спустя несколько минут Лили предложила Мишель посмотреть в зеркало.

— Ох, Лили ты просто волшебница! — девушка нервно тараторила. Сегодня был её первый день. — Ты снова мне помогла, спасибо!

— Хватит уже, — Эванс строго посмотрела на Мишель, пытаясь усмирить начавшуюся истерику. — Главное запомни: ты не должна смущаться, будет только хуже. Ты только на втором уровне, не так уж и страшно, верно?

Мишель храбро кивнула и повязала кружевную маску на глаза. Лили взяла её за руку и повела к двери.

— Ты выйдешь первой, а я сразу за тобой, — наставляла рыжая, — если увидишь мужика с галеоном в руке, знай, это твой клиент. Не уходи до того, пока он тебе не даст ещё одну монету. Если даст две, продолжай танцевать. — Эванс пыталась припомнить ещё что-нибудь. — Ну, кажется, это всё. Удачи, — Лили кивнула, и Мишель шагнула за порог.

Лили подождала немного и вышла следом. Кудрявая голова виднелась у дальнего столика, кажется, девочка всё делает правильно. Эванс хищным взглядом охватила зал и выловила компанию статных мужчин в чёрных мантиях. Ещё раз вздохнув, девушка, покачивая бёдрами, направилась к ним.

Выудив монетку из твёрдой ладони, Эванс принялась за дело. Она не прогадала со своим выбором — мужчины оказались отдыхающими Пожирателями. То что нужно. Они говорили о всякой ерунде, и Лили надоело ждать, когда же она услышит что-нибудь дельное. Как вдруг слух зацепил знакомое имя.

— У меня до сих пор в голове звенит, — жаловался Пожиратель, — а всё из-за этого придурка Петтигрю. Разве он не мог помедлить с такими новостями.

— Не жалуйся, Нотт, — говорил клиент Эванс, — тебе повезло, что ты не участвовал в операции по МакКиннонам. Лорд чуть не прикончил нас.

— И всё же, — возмущался Нотт, — этот толстяк совершенно бесполезен, это же правда, Эйвери!

— Не скажи, — лениво тянул Эйвери, — крыса иногда приносит полезные сведения.

Нотт обиженно умолк, не получив поддержки. А Лили, продолжая танцевать, внутренне похолодела. Питер Петтигрю, толстячок, который на её памяти и мухи не обидел, оказался жалким предателем.

Глава 6: Проверенный источник

Летнее тихое утро хлынуло в только что открытое окно. Молодой волшебник, положив палочку на прикроватную тумбочку, снова уставился в белый потолок. Эви посапывала на его груди, а вот к Джеймсу Поттеру сон упорно не шёл. Сотни мыслей одолевали вихрастую голову, борясь за право быть обдуманными. Джеймс пытался отогнать их, но они, словно назойливые насекомые, настойчиво бились в его сознание. Поттер бессильно рыкнул и нырнул в омут своих мыслей с головой.

Слишком быстро всё происходит. Слишком. Вот его книга только начинается, она полна только светлыми страницами. А вот и самый яркий листок — он отливает рыжим. Тут он только кончил шестой курс, и последнее детское лето пролетело со скоростью Нимбуса — 950. Открылась страница седьмого курса, и появился первый иссиня-чёрный лист — смерть его родителей. Потом странички неизменно блестели серым. Дальше ещё одно чёрное пятно: погибла Лили. А затем серая безликая жизнь тускнела всё больше и больше. Смерти коллег, приятелей, друзей, близких. И вот лёгкий проблеск — в его жизнь неотступно влетела Эвелин Обри. Она была такой тёплой и уютной, что кажется, Поттер знал её всю свою жизнь. Каждую ночь он прятался в её объятиях от внешних проблем и страшных мыслей.

В эти выходные он женится. Он станет взрослым, каким его хотели видеть родители. Но счастливым ли? Джеймс мог смело сказать «да». Сейчас он был счастлив, насколько это вообще возможно. У него есть друзья, скоро появится любимая семья, а когда война кончится… А, что тогда, он решить не мог. Сейчас все они жили мгновеньем, никто не планировал дожить до завтра. И если это всё же случалось, то принималось как дар свыше.

И всё же Джеймс Поттер считал, что и потом всё будет хорошо, даже очень. Этим он и гасил пламя взбушевавшихся мыслей.

Тонкая ручка соскользнула с его груди, и её обладательница приоткрыла тяжёлые веки.

— Джеймс, — слабым после сна голосом просипела она, — почему ты не спишь?

— Жарко, не могу спать.

Эвелин сонно моргая смотрела на него. Затем она села и медленно потянулась, демонстрируя жениху свою точёную фигурку. Джеймс положил руку ей на талию и, притянув к себе, чувственно поцеловал. Эвелин была красива. Светлые, почти белые, длинные волосы струились по бледной коже. Неправдоподобно тёмно-коричневые глаза светились нежностью и лаской. Острые скулы и прямой тонкий нос размещались на маленьком личике. Пухлые губы часто расплывались в обворожительной улыбке, обнажая ряд красивых белых зубов.

— Ты сегодня опять пропадёшь на весь день? — Эви оторвалась от Джеймса и преданно посмотрела в его глаза.

— Да, — Поттер водил носом по хрупкой шее, — а вечером ещё и собрание в Ордене.

— Тебе не стоит столько работать, — девушка притянула его лицо к своему, — иначе на нашей свадьбе тебя спутают с приведением.

— Хм, заманчивая перспектива, — Эви состроила грозную гримасу, — но кто-то же должен воевать.

— Я тебя предупредила, тебе нужно хорошенько отдохнуть перед свадьбой, — Эвелин коварно сощурилась, — иначе в первую брачную ночь мы будем спать по разным комнатам!

Поттер горестно вздохнул и, наконец, слез с невесты, направляясь в уборную. Потом он позавтракал горячим кофе и хрустящими вафлями, купленными в местной булочной. Натянув мантию с эмблемой Мракоборческого отдела, Джеймс поспешил на работу.

День прошёл почти без происшествий. Было всего лишь парочка вызовов и оба от странной женщины, которая не могла управиться то с обезумевшим чайником, то с буйными гномами. Это конечно не было в компетенции мракоборческого отдела, но Джеймс с Блэком-напарником справились со всем, не привлекая специалистов из других отделов. Кстати о Бродяге.

Весь день он ходил какой-то хмурый и невесёлый, будто решая задачи по нумерологии. При этом он всё время загадочно поглядывал на Джеймса. Но Поттер уже привык видеть эти взгляды, и пытался скрыться от разговоров, которые следовали за ними. Блэк уже все уши ему прожужжал о том, что Поттер поступает неправильно, вступая в брак так рано. Точнее Бродяге было всё равно, когда лучший друг «добровольно свяжет себе руки». Ему определённо не нравилась кандидатка на роль суженой Сохатого. При этом, сколько бы Поттер не допытывался о причине неприязни Блэка, тот лишь отвечал, что чувствует, что Эвелин окажется редкостной дрянью. Джеймс лишь махал рукой на эти суждения.

После упорной работы в Министерстве, Поттер под ручку с Блэком трансгрессировали в самый центр вечернего города. Тут, в тесной телефонной будке скрывался вход в штаб-квартиру Ордена Феникса. Как объяснил им Дамблдор: если хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте. Когда Бродяга и Сохатый втиснулись в будку, Блэк стащил трубку с аппарата и поднёс к уху.

— Для разговора вставьте в разъём пять центов, — прогнусавил голос в трубке.

— Прибыли Блэк и Поттер, самые отважные мракоборцы в Лондоне.

— Меньше пафоса, мой дорогой, — проговорила трубка, — опускаю.

И будка поплыла вниз, скрывая огни Лондона.

Под городом размещалась большая квартира, со множеством комнат. Будка, выпустив своих пассажиров, бодро дзынькнула и вернулась на место. Друзья прошли вперёд по длинному коридору и шагнули в ярко-освещённый зал. В комнате стоял длинный стол с кучей наваленных пергаментов и разбросанных перьев. На собрание прибыли почти все, дожидались только Дамблдора.

За столом уже сидела Марлин в окружении Орденцев, которые никак не могли отлепиться от неё со своими расспросами. Сириус прошёл к ней, отогнав назойливых сослуживцев, но только на время. Скоро на девушку снова посыпались вопросы, и Блэк ничего уже не мог поделать.

Дамблдор появился спустя четверть часа и ни капельки не удивился появлению Марлин в рядах Ордена. Старик лишь тепло улыбнулся ей и покачал головой.

— Итак, — заняв своё место во главе стола, произнёс Дамблдор, — сегодня мы наконец можем порадоваться! Как вы все успели заметить, к нам вернулась Марлин МакКиннон, которая, надеюсь, будет приносить столько же пользы, сколько и до своей, — профессор почесал за ухом, — своего исчезновения.

Комната одобрительно загудела. Дамблдор поднял ладонь, призывая к тишине.

— Но, вы, скорее всего, успели заметить и то, что среди нас появился предатель, — старик обвёл присутствующих подозрительным взглядом. — Как вам известно, Пожиратели стали срывать наши планы с удивительным постоянством. Поэтому я призываю вас быть бдительными! На столько, на сколько это возможно.

Собравшиеся смотрели на своего предводителя с обречённой уверенностью.

— Ну, что ж, давайте начнём наше собрание, — Дамблдор вздохнул. — Для начала, может, у кого-нибудь есть, что сказать?

— Да, профессор, — внезапно заговорил Блэк, — рад сообщить, что у Ордена Феникса появился проверенный источник, который будет поставлять нам информацию практически из логова Пожирателей.

Дамблдор подался вперёд.

— И что же это за источник? — заинтересованно выпрашивал старик.

— Я не могу сказать Вам, кто это, но я ручаюсь за него, — Блэк уверенно кивнул.

Дамблдор пристально смотрел на своего бывшего ученика, затем кивнул, соглашаясь, и произнёс:

— Может быть, этот источник, что-нибудь поведал Вам, Сириус?

— Да, — Орденцы потянулись к Блэку, как светляки на свет, — завтра готовится нападение на Дирка Крессвелла.

Судорожный вздох в другом конце стола заставил всех обернуться. Доркас Медоуз, прижав руки к губам, испуганными глазами глядела на своего соседа. Дирк же лишь поднял бровь.

— Ты уверен, что этому источнику можно доверять? — Крессвелл говорил спокойно, будто ничего не случилось.

— Абсолютно.

— Тогда, — из тёмного угла заговорил Грюм, — нам стоит засесть в засаду вокруг дома Крессвелла и взять в плен Пожирателей, которые придут по его душу. Я думаю, Лорд отправит два или три человека на это дело. Мы сможем выбить из них информацию, если возьмём их живыми.

— Разумно, Аластор, — Дамблдор задумчиво смотрел на старого приятеля. — Сколько потребуется человек?

— Семь, — Грозный глаз пробежал взглядом по членам Ордена, — Поттер, Блэк, Люпин, Крессвелл, конечно, Петтигрю и Пруэтты. С ними буду я. Встанем на вахту сразу после собрания.

— Хорошо, есть ещё какие-то новости? — вопросил Дамблдор.

И собравшиеся принялись обсуждать планы дальнейших операций. После собрания, как и говорил Грюм, выбранные им бойцы отправились в пригород, к дому Дирка.

Звёздная июльская ночь не предвещала ничего плохого. Дурман сладко пахнущих трав затуманивал разум, но мужчины не поддавались на уловки природы. Напряжение звенело в разгорячённом воздухе.

— А-а-апчхи!

— Хвост, — рыкнул Блэк.

— Это всё пыльца, — шмыгая носом, шептал Петтигрю.

И тут в дальнем конце улицы, на которой стоял домик Крессвелла, послышались хлопки.

— Двенадцать! — Грюм рвал и метал, подсчитав количество хлопков, — двенадцать Пожирателей! Нас снова кто-то сдал, Моргана его побери! — и он дёрнул палочкой, посылая серебристого зверька в штаб, за подмогой.

Светлый след патронуса выдал их засаду. И Орденцы вышли из укрытия.

— О, нас тут уже ждут! — прогоготал один из Пожирателей Смерти. — Как это мило!

— Тебя ждут только на том свете, ублюдок, — и озверевший Грюм кинулся в атаку.

Засвистели вспышки заклятий, вспарывая красоту летней ночи. Грозный глаз взял на себя двоих и явно лидировал в схватке. Поттер и Блэк боролись сразу с троими, с остервенением посылая в убийц всё более жёсткие проклятия. Ремус и Крессвелл отбивались от двоих особо бешеных Пожирателей. Гидеон и Фабиан сражались аж с четырьмя, не сдаваясь. Вскоре к ним присоединился и Грюм, успевший расправиться со своими противниками. Хвост сражался с одним, но боролся словно нехотя, что не укрылось от глаз Люпина. Но тот вернулся к бою и чуть было не схлопотал Аваду в лоб.

Наконец, подоспело подкрепление, и сражавшиеся члены Ордена воспрянули духом. Медоуз, сражавшаяся плечом к плечу с Ремусом, швыряла заклятиями такой силы, что палочка в её руках так и норовила вырваться из цепких пальцев. Марлин, также подоспевшая на помощь, добивала вместе с Поттером оставшихся Пожирателей. Дирборн помогал Дирку расправиться ещё с двумя. Подоспевшая Макдональд оказалась в тылу врага и успешно таранила ПСов заклинаниями. Люпин решил помочь ей. Теперь Пожирателям было сложнее сражаться на два фронта.

— Что, волчонок, нравится тебе эта грязнокровая тварь, а? — скалился Пожиратель, с которым сражался Люпин. — Что ж она умрёт очень скоро, поверь мне.

Люпин в ярости пальнул в Пожирателя заклинанием, да так, что тот со всей силы впечатался в асфальт широкой улицы.

Три Пожирателя едва отбивались — удача теперь была на стороне Ордена. Люпин подумал, что это первая успешная операция за последние несколько месяцев. Последний Пожиратель метался от вспышек заклятий, как кролик от охотничьих пуль. Но вот он резко обернулся, пробормотал длинную формулу проклятья в сторону Мэри и трансгрессировал, растворяясь в воздухе.

Фиолетовый луч летел в Макдональд. Ремус следил за ним, словно в замедленной съёмке. Мэри, как парализованная, смотрела на приближающуюся вспышку. Ремус прыгнул в её сторону, сталкивая девушку с траектории заклинания. И выдохнул, когда не почувствовал удара заклятия.

— Мэри, всё в порядке? — голос Люпина дрожал.

— Да, всё… — девушка с ужасом смотрела на друга.

Люпин непонимающе помотал головой, а потом почувствовал жар, пожирающий его изнутри. Он взглянул на свои руки и ужаснулся. Кожа горела ярко-оранжевым пламенем. Тело его затрясло, как в лихорадке. Такой боли он не чувствовал даже в полнолуние. Ремус заорал раздирающим барабанные перепонки криком и рухнул на землю.

Глава 7: Сражение Ремуса

Жар. Холод. Жар. Холод. Они стали вечными его спутниками. Словно два змея боролись за его тело. Ледяной змей бился с изрыгающим пламя. Сталкиваясь, они разлетались в разные стороны. Пламенеющий змей, ударяясь о внутренности, выжигал на коже Люпина причудливые рисунки. Временами до его сознания долетали обрывки фраз и Ремус понимал, что его не оставили, что кто-то борется за его жизнь. А может, ему всё это просто приснилось, и сейчас он пребывал в чистилище? Может, именно в этот момент высшие силы решали, куда ему отправиться — в ад или рай? Но сильные голоса, бившиеся о его умирающую оболочку, заставляли Ремуса не сдаваться просто так.

— Давай, Люпин!

— Держите его, держите!

— Тихо, тихо, Ремус, скоро тебе станет лучше!

— Лунатик! Не смей умирать, мы ещё повоюем!

И Ремус воевал. Боролся со змеями, боролся со смертью. Его тело то горело в лихорадке, то трясло в ознобе. Иногда, когда змеи сталкивались с большей яростью, чем обычно, Ремус ревел раненым львом и больно ударялся о то, что находилось под ним.

Казалось, что Люпин находится в таком состоянии вечность. Время летело, незаметно мелькая перед ним. И вот драконы-противники столкнулись в нём в смертельной схватке. В последний раз. Они рвали, драли когтями друг друга. Огненный змей растапливал ярость своего противника. Змей изо льда тушил гнев пламени. И вот, наконец, последняя вспышка и покой разлился по телу тёплой волной. Ремус открыл глаза.

— Пить…

Что-то тёмное дёрнулось рядом с ним, и перед взором предстало расплывающееся личико Мэри.

— Ремус? Ты меня слышишь?

— Пить, — пересохшими губами молил юноша.

— Конечно-конечно, — Макдональд засуетилась рядом с Люпином. Тот услышал плеск воды в бокале и дёрнулся в сторону звука. — Тихо, вот, — к губам ткнулся железный обод кубка, и Ремус стал жадно глотать жидкость.

— Ещё?

— Нет, — Ремус зашёлся хриплым кашлем, — спасибо.

— Ты должен выпить это, — Мэри поднесла к его лицу другой кубок, из которого густо валил синий пар.

— Что это? — Ремус сделал первый глоток, и приятная мятная прохлада разлилась по телу.

— Что-то вроде зелья, снимающего жар, — Мэри вглядывалась в его лицо, пытаясь найти что-то подозрительно неправильное. — То проклятие, — она запнулась, — если оно попадает в цель, то человек сгорает заживо за пару секунд…

— Но я же…

— Тебе помогло твоё, как ты говоришь, проклятие. Дамблдор объяснил, что тело оборотня сильнее человеческого, оно воспротивилось заклятью, и только поэтому ты выжил, — девушка умолкла.

Ремус, не шевелясь, обдумывал услышанное. Впервые он мог сказать Сивому «спасибо» за то, что остался в живых. Мысли во всё ещё слабом сознании путались, мешались, ускользали от Люпина.

— Спасибо.

Ремус резко повернул голову в сторону Макдональд и сразу же об этом пожалел. Дикая боль тупо ударила в виски.

— Ты спас меня, — Мэри разговаривала со своими коленками, — спасибо.

— Так поступил бы любой, будь на моём месте, — Люпин попытался встать.

— Лежи, — девушка мягко надавила на его плечи. — Спасибо, что был на этом месте и спас не только меня, но и того, кто мог бы быть вместо тебя.

— Мэри… — и тут дверь слегка приоткрылась. В узкой щели между дверью и косяком просунулся Джеймс.

— Он очнул… Лунатик? — голова Джеймса исчезла из дверного прохода, и в коридоре послышался крик. — Лунатик очнулся!

Топот нескольких пар ног прогремел в сторону комнаты, где лежал Ремус. Громко бухнув дверью, отчего в голове Люпина зазвенело, толпа людей вломилась в комнату. Впереди всех конечно же Сириус и Джеймс, позади топтался Хвост. Марлин тщетно пыталась заглянуть за высокие спины парней, а затем, плюнув на бесполезное занятие, протиснулась между ними. Пришедшие, или, если говорить точнее, прибежавшие, кое-как разместились по тесной комнатке: Сириус устроился на широком подоконнике, Джеймс и Марлин сели в ногах Лунатика, а Питер так и остался у двери, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Как ты, дружище? — первым заговорил Поттер.

— Терпимо, — слегка улыбнувшись, произнёс Ремус. — Кстати, сколько я тут уже валяюсь?

— Всего лишь сутки, мой друг, — подал голос Блэк.

— Сутки? — Ремус удивлённо смотрел на всех подряд. — Я то думал, месяц — не меньше!

— Эвелин устроила бы знатную истерику, если бы ты не пришёл и испортил её чётко распланированную свадьбу! — пробурчал Сириус.

— Бродяга, — угрожающе тихо рыкнул Джеймс.

— Ой, да ладно вам ссориться, — Марлин сначала посмотрела на Джеймса, затем на Сириуса. — Лучше расскажите, какая удача свалилась на голову Ордена.

— Что? Вы что-то узнали? — Ремус снова попытался встать, но под строгим взглядом Мэри сам лёг обратно.

— Да, узнали, и тебе стоит запастись успокоительным, — Джеймс устало почесал бровь.

— Скажите же вы, наконец! — изнывающим от любопытства голосом, вопрошал Люпин.

— Мы схватили трёх Пожирателей, — начал говорить Сириус, — совсем молодых, они даже Хогвартс ещё не окончили. И мы с ними хорошо поговорили…

— Нам удалось узнать, какие планы замышляют Пожиратели, — продолжил Джеймс, — а ещё мы наконец-то знаем, кто был предателем в наших кругах, — лохматый рассказчик тяжело вздохнул, — Эммелина Вэнс.

— Что?! Этого быть не может! — Люпин ударил кулаком по кровати и зашипел от боли. — Эммелина — предатель? Да вы что, с ума посходили?

— Потише, Лунатик, — Блэк примирительно поднял руку. — Никто им и не поверил, но потом пришёл Дамблдор, он поговорил с Вэнс и подтвердил информацию. Она действительно работала на Пожирателей.

— Я не могу поверить, Эммелина же, она такая открытая, честная, — Ремус закрыл руками лицо. — О, Мерлин…

— Никто не мог поверить, — Марлин смотрела куда-то вдаль и, сжав зубы, продолжила, — но теперь она получит по заслугам.

— В смысле? Что с ней сделали? — мир Ремуса рушился, словно карточный домик. Если такие люди становятся предателями, то кому теперь можно верить?

— Грюм посчитал неправильным сдавать её в Азкабан, — говорил Джеймс. — В Министерстве полно людей Волдеморта, они могли бы устроить внезапный «побег» и тогда бы… Грюм посадил Вэнс в кладовку, отобрал палочку и запретил всякие разговоры с ней.

— Не нравятся мне его методы, — прошептала Мэри.

— А что прикажешь делать? Позволить этой крысе вернуться к Лорду? — гневно рычал Блэк. — Ты бы хотела, чтобы когда-нибудь именно она прикончила тебя?

— Ладно! — Макдональд ответила ему злым взглядом. — Я поняла!

— То-то же, — Бродяга отвернулся к окну.

— Когда мне можно будет встать, — прервал неловкую паузу Ремус.

— О, завтра уже будешь как новенький, — Мэри улыбнулась ему. — Будешь пить это зелье, — девушка продемонстрировала Лунатику большую бутыль с темно-синей жидкостью, — в течение двух недель и через месяц восстановишься полностью!

— Эвелин может быть спокойна! — Ремус пнул Джеймса ногой. — Свадьба пройдёт как по маслу.

Джеймс закатил глаза.

— Чёрт, — донеслось с подоконника, — я же совсем забыл! — и Блэк вылетел из комнаты.

Марлин проводила его злым взглядом. Поттер переводил взгляд то на девушку, то на всё ещё колыхающуюся дверь, которую дёрнул Бродяга, выбегая. Джеймс даже не догадывался, что причиной этого недовольного взгляда Марлин, было то, что Сириус до сих пор скрывал от друга правду. Она намеревалась рассказать Джеймсу всё сама, но Блэк отговаривал её, обещая, что расскажет, когда придёт время.

Кстати, сам же Блэк сейчас нёсся по Косому переулку. Как он мог забыть про мальчишник? Хотя с такими-то событиями немудрено и имя своё забыть. Свернув в тень Лютного переулка, Блэк замедлился и начал рыскать по плотной стене магазинчиков с нелегальным товаром, чтобы не проворонить нужную дверь.

А вот и она! Показав именную золотую карточку охраннику, Бродяга очутился внутри. На месте Кристины стояла другая девушка, которая слегка удивилась такому раннему гостю.

— Мистер Гальярдо у себя?

— Да, — девушка кивнула и указала рукой в сторону двери.

Сириус, не стучась, вошёл в кабинет.

— Если я ещё раз услышу, что кто-то из них портит имущество клуба, ты вылетишь отсюда, — орал мистер Гальярдо на миссис Коул, которая сжавшись, молча выслушивала обвинения. — Скажи спасибо Обри, что ты всё ещё здесь! — завидев Сириуса на пороге, хозяин заведения поостыл. — Пошла отсюда, — миссис Коул выбежала из кабинета.

— Трудный день? — улыбнулся Сириус, усаживаясь в кресло.

— Не то слово, — отдуваясь, произнёс мистер Гальярдо. — Зачем к нам пожаловали, мистер Блэк? Как, кстати, Ваше приобретение поживает?

— Прекрасно! — Сириус кивнул. — К Вам я по делу пожаловал.

— Внимательно слушаю, — улыбнулся толстяк.

— У моего друга скоро свадьба…

— И Вы хотите устроить ему мальчишник, верно? — продолжил за Блэка хозяин.

— Именно, — Бродяга ухмыльнулся.

— Вы обратились по адресу, — Гальярдо откинулся на спинку кресла, а потом снова налёг на стол. — Устроим всё по высшему разряду. Есть какие-либо предпочтения?

— Да, — Сириус помедлил, — пусть это будет отдельная комната. Три девушки, и пусть одна из них будет Лили Эванс…

— Эванс?! — взъерепенился Гальярдо. — Откуда Вы знаете, как её зовут? Она Вам сказала, да? Получит она у меня!

— Э, нет, не торопитесь, Эванс я узнал сам — мы учились вместе, — Сириус врал напропалую, — она мой давний враг. Было бы здорово ей отомстить, Вы же понимаете?

— Ааа, — толстяк расслабился и коварно заулыбался, — понимаю-понимаю, но есть одна проблема.

— Да?

— Эванс работает только на зале, так что Ваша «месть» может и не удастся.

— А может, за дополнительную плату, конечно, мой коварный план всё же осуществится?

— Мне нравится Ваш подход, мистер Блэк! — тёмные глаза недобро блеснули.

— Договорились? — Блэк внимательно следил за мистером Гальярдо.

— Договорились! — мужчины пожали руки.

Они ещё долго обговаривали некоторые детали, а затем Сириус, сославшись на недостаток времени, покинул кабинет.

Выйдя на улицу, Сириус глубоко вздохнул. Дело сделано — праздник организован. Осталось только одно — заставить Поттера прийти сюда.

Глава 8: Тайна, покрытая мраком

Эвелин сидела в тихом маггловском кафе, дожидаясь подругу. Светлое утро заставляло улыбаться, но только не мисс Обри. Сегодня её бесило абсолютно всё. Подруга опаздывала, люди вокруг слишком громко хлюпали кофе, а её собственный казался девушке ужасно невкусным. Причиной такого отвратительного настроения было свадебное платье. Его уже перешивали в четвёртый и, Эвелин надеялась, последний раз. На каждой примерке будущая миссис Поттер умудрялась найти недостаток. То жемчуг пришит не там, где положено, то юбка слишком длинная. Корсет казался слишком широким, а позже юбка оказывалась непозволительно коротка.

А ещё и девичник. Она бы точно ничего не успела, благо девушка начала готовиться заранее. Очень заранее. Сейчас Эвелин, постукивая карандашом по столешнице, пыталась составить список тех, кого она хочет видеть на девичнике. В списке уже значились Марлин МакКиннон и Мэри Макдональд. Последнюю Обри не особо любила, да и не ненавидела. Маргарет прийти не сможет: у неё, видите ли, работа. Эвелин знала, что это у неё за работа. Сидеть, ничего не делать и получать за это деньги. Отличная работа.

Обри устало потёрла лоб и взглянула на тоненькие часики на руке. Маргарет опаздывала уже на двадцать минут. Только она собралась подняться, как дверь, звонко ударившись о стену, открылась и на пороге замерла Маргарет, выглядывая светлую голову среди многих других. Заметив подругу, девушка быстренько пробежала к её столику. Сев и отмахнувшись от сонной официантки, Маргарет с азартом смотрела на Эвелин.

— Мы сегодня идём к Малкин или нет?

— Идём, — безразлично говорила Эвелин. — Ты опоздала. Снова.

— Ой, да подумаешь, пойдём скорее лучше, — Маргарет нетерпеливо подскакивала на пластиковом стуле.

— Сначала, я допью кофе, ты не против? — приторно улыбнулась Обри.

Маргарет помахала головой и начала тарахтеть обо всём. О погоде, о шмотках, о предстоящей свадьбе, о работе и несносном коллективе. Эвелин нарочито медленно давилась кофе, рассматривая подругу. Такие же светлые, как у Обри, волосы уложены в аккуратную деловую причёску. Губы, обычно сжатые в тонкую полоску, равномерно накрашены красной помадой. Прозрачные очки, надетые больше для красоты, висели на тонком носу. Длинные узкие ладони с красными ногтями манерно сложены на столешнице. Этакая офисная дама.

— Можем идти, — оставив наконец в покое ненавистный кофе, Эвелин поднялась с места.

Маргарет подскочила и потянула подругу к выходу. Они немного прогулялись по Лондону, пытаясь найти тёмный закуток, чтобы перенестись в Косой переулок. Когда таковой был найден, девушки схватились за руки и с тихим хлопком трансгрессировали.

Как ни странно, улица была полна людьми, сновавших по всему переулку. Разношёрстная толпа, будто ни о чём не тревожась, двигалась медленно, наслаждаясь моментом. Девушки подстроились под настроение толпы и так же неторопливо двигались к магазинчику нарядов. Витрины лавки блестели ярким белым шёлком подвенечных платьев. Эвелин толкнула дверь и вошла в помещение, Маргарет следовала за ней.

— О, мисс Обри, наконец-то Вы пришли, — полненькая низкая волшебница выбежала на встречу пришедшим.

— Простите нас, миссис МакКастард, просто кое-кто, — Эвелин зло посмотрела на подругу, та лишь пожала плечами, — никак не мог оторвать голову от подушки.

— О, ничего страшного, мои милые, — тётенька взяла невесту за руку, — чтобы не терять времени, пойдёмте мерить платье! — и она повела девушек в дальний угол магазина.

Миссис МакКастард привела их к манекенам, скромно стоявших в углу. На один из них был накинут непрозрачный серебристый чехол. Продавщица взмахнула палочкой, и чехол растворился, показывая женщинам наряд. Шикарное платье мягко светилось золотым светом. Корсет без бретелей расшит маленькими цветочками. Глубокое декольте, которое Эвелин решила украсить фамильным ожерельем, было манящим, но не вульгарным. Несколько слоёв юбки из воздушной летящей ткани были расшиты цветами и бусинками жемчуга. Такая красота не била в глаза, но обещала большое число восхищённых взглядов.

Хозяйка лавки и Маргарет помогли Эвелин надеть платье. Когда последний крючок корсета был застёгнут, женщины отошли от преобразившейся Обри, дабы не мешать ей любоваться своим отражением в огромном зеркале. Нежный шёлк струился по бледной коже, обволакивая блондинку светлым облаком.

Эвелин покрутилась в платье, прошлась перед женщинами, проверяя хорошо ли всё сидит. Она ещё раз придирчиво осмотрела своё отражение и повернулась к подруге.

— Ну, как?

— Ты великолепна, — Маргарет хищно смотрела на подругу.

— Я знаю, — польщённо улыбнулась девушка. — Что ж, теперь всё в порядке. Упакуйте его и постарайтесь не испортить.

Миссис МакКастард помогла Эвелин снять тонкий шёлк и пошла к кассе, ворча о том, что нынешнее поколение слишком избаловано. Обри села рядом с Маргарет на мягкий белый пуф и, сложив руки на коленях, устало глянула в окно. Солнце было уже высоко и нещадно палило макушки прохожих.

— Я выхожу замуж, — словно в трансе проговорила невеста, — ты можешь в это поверить?

Маргарет прекратила свою бестолковую болтовню и взглянула на Обри.

— Ты боишься?

— Боюсь? — Эвелин пыталась отшутиться. — Не смеши меня! Чтобы я боялась? Да где это видано!

— Ладно, успокойся, — Маргарет не решилась с ней спорить, прекрасно зная, что может натворить предсвадебная истерика.

— Я спокойна, и буду ещё спокойнее, когда стану замужней дамой! — гордо подняла голову Обри.

— Ты будешь отличной женой.

— А Джеймс прекрасным мужем, — девушка мечтательно улыбнулась.

— Вот Ваше платье, мисс, — это подошла миссис МакКастард, — с Вас сто пятьдесят галеонов!

Обри вытащила два увесистых мешочка и положила их на пухлую ладонь продавщицы. Взамен девушка получила объёмный мягкий свёрток, который она уменьшила заклинанием и положила в маленькую сумочку. Маргарет и Эвелин направились к выходу.

— Удачной свадьбы, мисс Обри! — донеслось им вслед. Девушка ничего не ответила.

И тут понеслась. Маргарет тащила Эвелин то в ювелирный, то в аптеку. Через пару часов они зачем-то зашли в книжный, где подруга долго трещала о чём-то с продавцом. Потом они остановились у Фортескью, отдохнуть и охладить пыл прекрасным шоколадным мороженым.

— Так, а теперь мне нужна новенькая мантия! — подхватилась Маргарет и потянула Эвелин к мадам Малкин.

Лавка с гордой вывеской «Магазин Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни» приветливо открыв дверь, зазывала покупателей. Подруга затянула Обри в прохладу тёмного магазинчика, наполненного шорохами тысячи мантий, висящих здесь.

Маргарет прошлась вдоль вешалок с самыми разными мантиями: синими, зелёными, ярко-жёлтыми, короткими и длинными, очень длинными. Эвелин присела на скамеечку рядом с окном и лениво наблюдала за подругой. Та уже успела обежать четвёртую вешалку. Тоненькие каблучки бодренько цокали по дощатому полу.

— Вам помочь? — низкая старушка с лихо закрученными седыми прядями неслышно подошла к Эвелин.

— Нет, спасибо, — Обри устало улыбнулась. — Моя подруга, — девушка указала ладонью на Маргарет — ищет мантию, я думаю, ей помощь нужна больше.

Мадам Малкин учтиво кивнула и направилась к Маргарет. Женщины тихо переговаривались, а потом хозяйка лавки махнула Маргарет ладонью и поспешила в дальний конец магазина. Подруга последовала за ней.

Спустя двадцать минут перед Эвелин возникла Маргарет. Насыщенно пурпурная мантия доставала волшебнице до колен. Узкая полоска чёрной кожи опоясывала тонкую талию девушки. Глубокий вырез на груди давал огромный простор для фантазии.

— Она будет отлично сочетаться с моим новеньким платьем, — восторгалась Маргарет. — Как тебе?

— Отлично! — напускная весёлость Обри не укрылась от зоркого взгляда подруги.

— Если тебе не нравится, ты скажи, — угрюмо ворчала девушка, — подберём что-то другое…

— Нет, мантия и вправду великолепная! Просто я дико устала, — жаловалась Эвелин.

Маргарет милосердно взглянула на невесту и позволила той покинуть её команду по шопингу, который подруга планировала закончить ох как не скоро.

— Тогда, до завтра?

— До завтра, — Эвелин махнула головой и вышла из лавки.

На Косой переулок мягко опустился вечер. Предзакатные лучи грели почти пустую улицу. Обри медленно поплелась в сторону Дырявого Котла. Войдя в зал, девушка направилась прямо к барной стойке.

— Огневиски, пожалуйста, — Эвелин швырнула на блестящую столешницу пару серебряных монет.

Том, стоявший за стойкой, недовольно покосился на молодую девушку. Но всё же протянул ей стакан с огненной жидкостью.

Ничего не ответив, девушка приняла стакан. Повертев его в тонких пальцах, Эвелин разом опрокинула напиток в горло. Зажмурившись от колючей жидкости, девушка веско опустила стакан на стойку и попросила ещё.

Причиной такого яростного поглощения алкоголя была правда, которую девушка очень хорошо прятала. Она обманывала всех: Джеймса, его друзей и всех новых знакомых. Её могла понять только лишь Маргарет — слишком много они пережили вместе. И Обри совершенно не боялась этой правды. Она была такой, пока не встретила Поттера. Ради него она повесила чугунные замки на свою настоящую историю. Эвелин боялась, что правда вырвется наружу, и тогда её отлично налаженная жизнь рухнет.

Пропустив уже, кажется, пятый стакан, Обри кое-как слезла с барного стула и на непослушных ногах добрела до двери. О трансгрессии в таком состоянии можно было даже не думать. Кинув палочку на землю, девушка стала дожидаться синего автобуса. Через пару секунд перед ней заскрипели большие колеса и открылась дверь Ночного Рыцаря, пропуская девушку внутрь. Обри, покачиваясь, держалась за поручень, аккуратно залезая в автобус.

— Годрикова Впадина, — пролепетала Эвелин и, не глядя, сунула пару сиклей в протянутую руку кондуктора.

Эвелин успела прочно обосноваться на незанятой кровати, когда Рыцарь резко дёрнулся вперёд. Такая сильная тряска, как ни странно, убаюкивала и через минуту Обри уютно сопела в подушку. Мимо проносились поля, реки, леса и озера. Автобус нёсся на север страны. Деревья, словно ужаленные, соскакивали с пути ревущего синего гиганта. Только Эвелин погрузилась в более глубокий сон, как почувствовала сильные тычки в плечо. Разлепив глаза, девушка увидела расплывающееся лицо кондуктора.

— Годрикова Впадина, мадам! — бодро прикрикнул тот.

Простонав нечто непонятное, Эвелин выползла из автобуса и поплелась в сторону небольшого дома на отдалении. Отворив калитку, Обри покачнулась и чуть не упала. На крыльце зажёгся свет.

— Эви? — свет на кончике палочки резко ударил по глазам. За этой слепящей белизной Эвелин различила очертания своего будущего мужа. — Ты, что, пьяна? — Джеймс, кажется, от души смеялся.

— И что тут такого? — такая длинная фраза была подвигом для заплетающегося языка. — Разве дама не может себе позволить слегка расслабиться?

— Ты немного перешла уровень «слегка», — Поттер приобнял невесту и помог дойти до дома.

В коридоре, подхватив девушку на руки, Джеймс поднялся по лестнице и зашёл в их общую спальню. Положив Обри на кровать и заботливо укрыв одеялом, он пробормотал:

— Завтра ты будешь очень недовольна своим состоянием, милая.

***

А в это же время миссис Коул большими шагами пересекала Лютный переулок, спеша на работу. Лёгкая прогулка по магазинам улучшила её настроение и женщина, с чувством выполненного долга, зашла в холл.

— Миссис Коул, — Кристина поднялась навстречу вошедшей, — мистер Гальярдо просил зайти Вас к нему.

Миссис Коул недовольно прищурилась и направилась к кабинету.

Мистер Гальярдо, неизменно сидевший в кресле, разбирал какие-то бумаги.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

— Да, — мужчина быстро взглянул на Коул и вновь вернулся к бумагам, — мне нужно, чтобы ты перевела Эванс на третий уровень. Пусть начнёт работать с завтрашнего дня.

— Но, третий уровень занят, я не смогу…

— Да, мне плевать, что ты сможешь или нет, — от хорошего настроения Гальярдо не осталось и следа. — Я сказал — ты выполнила. Ясно?

— Ясно, — мрачно шепнула женщина и вышла из кабинета.

Беззвучно спародировав начальника, миссис Коул, обтянув форменную блузку, отправилась в зал. Как всегда, здесь гремела музыка. Женщина выискивала рыжую голову, что в полумраке сделать было очень трудно. Наконец, за столиком около сцены прожектор выхватил медный волос, и Коул направилась прямо туда.

— Извините, мистер, — нежно улыбнулась женщина, — позвольте украсть у Вас эту красотку на пару секунд, — и уволокла Лили подальше.

— Эванс, ты переходишь на третий уровень. Начинаешь с завтрашнего дня.

Девушка опешила.

— Нет, — Лили бестолково качала головой, — прошу Вас, не надо… Нет!

Женщина кинула на девушку презрительный взгляд и только промолвила:

— Возвращайся к работе.

Глава 9: Мальчишник

— Да не дёргайся ты, — Сириус плотно завязывал повязку на глазах Джеймса.

— Бродяга, если это в очередной раз окажется твоим глупым розыгрышем, — Поттер пытался схватить друга за руку, — я придушу тебя.

— И как ты будешь жениться без шафера? — нахально говорил Блэк.

— Я думаю, Лунатик отлично заменит тебя, — ворчал Джеймс. — Ремус, что скажешь?

— Я скажу, что у Блэка сейчас случится приступ, если он не будет шафером, — хохотнул Люпин, — пусть ещё поживёт.

— Спасибо за милосердие, благородный сэр Лунатик, — драматично пропел Сириус. — Так хватит трепаться, пошли.

— Повязка обязательна? — бессильно в сотый раз спросил Сохатый.

— Да, мой друг! — Сириус взял друга за предплечье. — Это придаёт шарма и пикантности всей ситуации.

Джеймс не видя, махнул рукой в сторону голоса друга. И всё, что он услышал, было только «Ай!» Лунатика и дикий хохот Бродяги.

— Сохатый, успокойся, мы почти на месте, — Сириус никак не мог унять хохот, — я хочу пережить этот день.

Джеймс бессильно рыкнул и отдался во власть своих сумасшедших друзей. Они втроём шагали по вечернему Косому переулку. Хвост не решился составить им компанию сегодня, сославшись на ухудшающееся состояние матери. Сириус резко дёрнул Сохатого в тёмный Лютный переулок.

— Сириус, почему мы… — пытался что-то сказать Ремус.

— Заткнись, Лунатик, и доверься мне, — Бродяга шёл как ни в чем не бывало.

— Ремус, ударь его! — пытался протестовать Джеймс.

Послышалась возня и звучный шлепок. Бродяга зашипел от обиды.

— Отличная работа! — похвалил друга Поттер.

— Стараешься для них, стараешься, а тебе никакой благодарности! — чуть ли не плача, выл Блэк.

— Веди уже, старательный ты наш, — смеясь, говорил Люпин.

Повздыхав ещё немного, Блэк всё-таки соизволил продолжить путь. Через некоторое время они опять остановились. Заскрежетало что-то металлическое, что-то зашуршало, а потом что-то явно тяжёлое отъехало в сторону. Джеймса жутко бесило то, что он ничего не видел и догадывался, что выглядит, как полный придурок. Приглушённый голос Бродяги слышался где-то рядом, но разобрать хотя бы одно слово было воистину очень трудной задачей. Только Джеймс смирился со своей временной слепотой, как вдруг понял, что он больше ничего и не слышит. Бродяга совсем оборзел. Когда к нему вернутся все способности, он обязательно открутит Блэку его дурную голову.

Они шли ещё какое-то время. Джеймс чувствовал, что пол под его ногами немного вибрирует, в нос ударил запах сигаретного дыма и дорогих духов. Лёгкие прикосновения чувствовались то здесь, то там. Если Блэк опять привёл их в игорный дом, то, то… Джеймс уже не знал, как ещё можно наказать Бродягу за такие выходки.

И вот, слава Мерлину, Поттеру позволили слышать. Приглушенная музыка не проникала сюда, словно её что-то сдерживало.

— Садись, — приказал Блэк.

Поттер послушно сел, надеясь, что его нездоровые шуточки скоро кончатся. Джеймс сел на что-то мягкое, проведя рукой по поверхности, на которой сидел, парень почувствовал прохладную гладкую кожу. Потом его немного потянуло вниз — это кто-то из парней приземлился рядом. Значит, они сидят на диване.

— Можно уже снять повязку? — уже ни на что не надеясь, спросил Поттер.

— Ещё немного потерпи, поверь, тебе понравится! — слева звучал смеющийся голос Блэка.

— И всё-таки я думаю, что это плохая идея, — пробормотал Ремус.

— Заткнись и наслаждайся, Лунатик! — возмутился Блэк. — Хватит думать. А то когда-нибудь твоя думалка сломается!

— А у тебя она до сих пор остаётся невинной.

— Но-но! — пытался парировать Сириус.

Однако их перепалку остановила музыка, ворвавшаяся в помещение. Музыка властвовала здесь всего лишь мгновенье, а потом притихла вновь — закрылась дверь.

— Ну и кто тут завтра жени… — женский голос резко умолк.

— Нет… — рядом прошептал Люпин.

— Да что за чертовщина тут происходит! — Джеймс стал стягивать повязку, — Блэк, я тебя собственными руками… — Поттер поражённо замер.

Испуг и мольба мешались в зелёных глазах, взгляд метался с его лица на лицо Блэка. Густо накрашенные вишнёвым блеском губы дрожали, голова ходила ходуном.

— Лили? — тихо спросил Джеймс. Девушка теперь дрожала вся. — Лили!

Джеймс бросился к девушке, которая медленно стала оседать на пол. Крепко сжав рыжую колдунью в объятиях, Поттер начал укачивать Эванс, при этом повторяя шёпотом «Лили, Лили, Лили». Слабые, мелко дрожащие руки обняли плечи Поттера. И Эванс расплакалась, как сопливая школьница. Долгие месяцы подавления эмоций вырвались наружу со слезами. Она обнимала человека, который был символом её прошлой жизни, счастливой и беззаботной. Считанные проблемы доставлял лишь только он — Джеймс Поттер — самый крутой парень Хогвартса.

— Боги, ты жива, — Джеймс гладил шёлковые волосы, — Лили… я не могу поверить, — он вытянул руки, держа девушку за плечи. Слёзы испортили макияж Эванс, густая тушь поплыла, блеск смазался, превращая аккуратное личико в палитру сумасшедшего художника. Девушка всё ещё всхлипывала.

— Джеймс, — она впервые назвала его по имени. Лили хотела сказать что-то ещё, но вновь зашлась в рыданиях.

Спустя пару минут Эванс кое-как успокоилась. Оказалось, что Ремус и Сириус смылись вместе с другими девушками, оставив их наедине друг с другом.

Размазывая косметику, Лили стирала слёзы и нервно икала. Поттер достал палочку и убрал всю краску с лица рыжей. Теперь он мог увидеть её настоящее лицо. Тонкая прозрачная кожа обтягивала заострившиеся скулы и нос. Мешки под глазами превращали молодую девушку в старушку. Зелёные поблёкшие глаза, которые когда-то сражали Джеймса наповал, смотрели обречённо. Только волосы всё так же блестели весёлой рыжиной.

— Лили, — Джеймс усадил её рядом с собой на диванчик, — это и правда ты?

Девушка кивнула, не поднимая головы.

— Эй, — мягко позвал парень, — теперь всё будет хорошо. Сириус — скотина, мог бы сказать и раньше. Он ведь знал.

— Я его попросила не говорить, — хриплым после слёз голосом ответила Эванс, поднимая глаза.

— Почему?

— Я не хотела нагружать тебя проблемами, тем более, что ты завтра женишься… — прозвучало это почему-то обвинительно.

— И что? — Джеймс смотрел на неё в упор — ты думаешь, я бы бросил, кхм, старого друга?

Лили улыбнулась, разглядывая «старого друга» и не могла перестать улыбаться.

— Как же тебя угораздило? — Джеймс снял мантию и накинул на плечи Эванс. Святой образ рыжей волшебницы никак не вязался с этим распутным видом. — Как ты сюда попала?

— За долги, — просто ответила Эванс. — Когда сгорел Коукворт, я не знала куда идти. На работу в Мунго меня не приняли, сказав, что грязнокровки не их уровень. Меня там чуть не убили. Я не решилась соваться в Министерство, — Джеймс понимающе кивнул, — поэтому отправилась в Дырявый Котёл. Том принял меня, и оплатой была комната в трактире. Но потом пришли какие-то люди и сказали, что я задолжала Котлу большие деньги, поэтому я должна их отрабатывать. Тем более, что для этого у меня есть все данные…

— Почему ты не пришла к кому-нибудь из нас? Почему?

— Я не могу рассказать тебе сейчас, — Лили отвела глаза, — когда-нибудь, но не сейчас.

— Но почему?

— Потому что… — её рассказ был прерван хлопком резко открывшейся двери, в проём которой кричал Сириус.

— Пожиратели! Сохатый, нам нужна помощь!

Лили и Джеймс смотрели друг на друга мгновение, а потом подскочили с дивана.

— Ты никуда не пойдёшь! — Джеймс, что есть силы закричал, перекрывая шум, ворвавшийся в маленькую комнату.

— Я всё равно не могу ничего сделать, у меня нет палочки!

— Где она?

— Нужно выйти в холл, — протараторила Лили, — но в зале можно попасть под проклятие.

— Пойдём со мной, — Джеймс вытащил из кармана неизменную свою спутницу — мантию-невидимку, — будешь прикрывать нас.

Они залезли под мантию, растворяясь во мраке, и вышли из комнаты. За перевёрнутыми столами прятались девушки, заклятия летали туда-сюда, рикошетом отскакивая от стен. Мелкими перебежками, перепрыгивая из укрытия в укрытие, Джеймс и Лили достигли двери, выводящей в холл.

В холле дежурили двое Пожирателей, которых Поттер вырубил невербальным заклятием.

— Туда, — указала Эванс на неприметную дверь.

Толкнув дверь, напарникам предстала живописная картина: Гальярдо лежал в луже собственной крови с перерезанным горлом.

— Гоменум Ревелио, — Поттер повёл палочкой по кабинету. Живых, кроме них, тут больше не было.

Лили вылезла из-под мантии и пробежала к шкафу, Джеймс следовал за ней. Она осматривала множество полок с именами и в самом низу шкафа нашла своё.

— Алохомора? — попробовал Поттер, но ничего не произошло.

Лили задумчиво глянула на мёртвого Гальярдо, а затем просто потянула за ручку. Полка поддалась.

— Ага, вот в чём дело! — Лили улыбалась, будто разгадала давнюю загадку. — Тут, как и на всём клубе, стоят персональные чары. Они разрушаются, если убить человека, наложившего их или…

— Не время умничать, госпожа староста, бежим! — и Джеймс, схватив палочку Эванс, дёрнул девушку за руку и вытянул в холл.

Они опять забрались под мантию и пробрались к своим в дальний конец зала.

— Не смей вылезать из-под мантии, — твёрдо говорил Джеймс, — ясно?

— Я тебе не дочка, чтобы ты мне указывал!

— Не будь упрямой дурой, Эванс! — и больше не слушая её возражений, вылетел к друзьям на подмогу.

Эванс помогала Мародёрам, держа щит. В ней кипела злоба. На Пожирателей, на миссис Коул, на всех тех, кто унижал её весь этот год. На Джеймса, который относился к ней, как к маленькой девочке. Ярость колотила рыжую ведьму, она хотела доказать всем, что на многое способна, а её давят, топчут, унижают. Нет, больше она терпеть не будет. И не может.

Откинув мантию в сторону, Лили бросилась вперёд Мародёров.

— Лили!

Но та, не услышав, махнула палочкой над головой и выбросила руку вперёд. Вся накопленная за трудный год магия, вырвалась наружу. Заклинание вышло настолько мощным, что всех Пожирателей раскидало по стенам, а саму Эванс и Мародёров отбросило взрывной волной.

Когда пыль немного осела, Джеймс, откашливаясь, кое-как встал, поднял палочку с пола. Зал превратился в руины. Рядом кряхтели, поднимаясь, Сириус, Ремус и Лили.

— Ну, ты даёшь, Эванс, — Блэк вытирал лицо от пота, — не ожидал.

Лили, у которой была рассечена щека, стояла немного поодаль, слабо улыбаясь. Она стала потихоньку пробираться к парням, переступая через поломанную мебель.

— Лили, — хрип вырвался откуда-то из-под ног. В этом хрипе девушка узнала голос Мишель. Эванс начала яростно разгребать завалы, забыв про палочку. Наконец, Мишель была освобождена и Лили помогла ей сесть.

— С тобой всё в порядке?

— Голова немного болит, — пожаловалась Мишель.

— Это мелочи, — обнадёживающе улыбнулась ей Лили.

Тут Джеймс заметил копошение среди обломков. Быстро высунулась палочка и нарисовала завитушку в сторону Эванс. Зелёный луч стремительно летел в спину рыжей. Джеймс не знал, что делать. Он просто поднял палочку и отшвырнул Лили заклинанием в сторону. Эванс здорово ударилась об пол, но всё-таки не отключилась, а резко села на месте. Она смотрела на Джеймса с непониманием, а потом в её глазах стал просыпаться ужас. Лили дёрнулась в сторону Мишель, которая, не шевелясь, лежала на обломках мебели.

— Мишель? — Эванс пыталась найти у девушки признаки жизни. — Мими? Нет, пожалуйста, очнись, — рыжая трясла бездыханное тело. — Мишель, нет…

Лили обняла Мишель и зашлась в рыданиях, тихонько подвывая. Она гладила жёсткие курчавые волосы, словно успокаивала ребёнка. Плечи Эванс тряслись, а руки всё сильнее сжимали тело.

— Лили, — Джеймс приблизился к ней и тронул плечо. Девушка одёрнула его и резко повернула голову в сторону Поттера.

— Это ты её убил! — глаза её были полны слёз, которые, вырываясь из глаз, стекали на тёмные волосы мёртвой девушки. — Убил! Ты убил её!

— Он спас тебя! — вступился за друга Блэк.

— И убил её! Мишель хотела жить, а ты убил её, — истерика затягивала Эванс в свой круговорот, — убил, убил, убил…

— Я её не убивал! — Поттер схватил Лили за плечи, не давая вырваться. — Я спас тебя. Мне очень жаль, что пришлось пожертвовать ею…

— Мишель!

— Да, Мишель, очень жаль, что она умерла, зато ты осталась жива…

— Зачем? Зачем ты оттолкнул меня? — Лили говорила тихо, — мне незачем жить. Никто не ждёт меня, я ничего не могу. Зачем?

— Ты нужна мне… — только и сказал Поттер.

Лили подняла свои потухшие зелёные глаза на него и заплакала пуще прежнего. Джеймс обнял её и стал успокаивать.

— Мишель! Она так хотела жить, она так любила магию! — Лили захлёбывалась слезами. — И она умерла.

— Тише, мы похороним её в Годриковой Впадине, рядом с магией, хорошо? — Джеймс шептал в ухо девушки. Лили судорожно кивала. — Вот и договорились. Вставай.

Эванс поднялась, поддерживаемая Поттером. Люпин и Блэк подхватили тело Мишель, и они все вместе вышли из разгромленного клуба.

Трансгрессировав на тихую улицу родного посёлка Поттера, они прошли к его дому. Из открытых окон звучала музыка и девичий смех. Их траурное настроение никак не вязалось с праздником внутри. Джеймс толкнул дверь и ступил в коридор. Ему навстречу вышла Эвелин.

— Дорогой, почему ты так рано?

— Неприятности, Эвелин, хочу представить тебе мою давнюю подругу, — Джеймс глянул на Эванс и в недоумении замер. Девушка, в полном шоке, стояла, открыв рот, смотрела на Обри. Только одно имя слетело с её губ:

— Ева?

Глава 10: Старые враги, новые друзья

— Ева?

Эванс затрясло мелкой дрожью. Кулаки девушки сжимались и разжимались. В глазах разгоралась лютая ненависть. Обри непонимающе переводила взгляд с жениха на рыжую.

— Вы, наверное, ошиблись, — говорила Эвелин, улыбаясь, — я не Ева, меня зовут Эвелин.

— А ты отлично устроилась, Эвелин, — девушка пристально осматривала блондинку, — думаешь, изменишь внешность, и тебя никто не узнает? И зачем ты прячешься, а? Боишься мести таких, как я?

— Я…я ничего не понимаю! — Обри быстро качала головой. — Джеймс, кто это?

— Лили, что ты несёшь? — обращаясь к Эванс, заговорил Поттер. — Какая месть? Что ещё за бред? Я знаю Эви уже очень давно, она приехала из Франции…

— Откуда ты знаешь? Она тебе сказала? — голос Лили становился всё громче и громче, — И ты ей поверил? — Джеймс кивнул, Эванс истерично хохотнула. — Ты ни капельки не изменился, Поттер. Такой же…

— Олень, — встрял Блэк.

— Сириус! Я не это имела в виду! — Лили немного растеряла свой пыл. — Но, в общем-то, ты прав! Эта Эвелин, — Лили скривилась, — хуже Пожирателей и Волдеморта вместе взятых!

— Что?! — Обри не выдержала необоснованных обвинений. — Да кто ты такая, чтобы говорить мне всё это?!

— Я? — Джеймс никогда не видел столько злости во взгляде Лили. Он мог заметить, как волна ярости в зелёных глазах становится всё больше и больше. Джеймс приготовился ощутить удар этой волны, как вдруг из гостиной на крики вышли гости Эвелин. А именно Мэри и Марлин.

— Лили?! — широко распахнув глаза, вопрошала блондинка.

— Ага, — медленно проговорила Мэри, — как же вы меня достали, — и медленно осела на пол.

С такими новостями легко было загреметь в Мунго. Нервы у Мэри были ни к чёрту, а тут ещё и Лили. Нет, конечно, она была рада такому повороту, но глубочайший шок, в котором прибывала сейчас Макдональд, не позволял ощутить счастье и радость, как таковые. Марлин оказалась более стрессоустойчивой, поэтому сразу же кинулась обнимать вновь обретённую подругу.

— Я не думала увидеть тебя так скоро, — быстро шептала Марлин, сильнее стискивая Лили в объятиях. — Как же здорово, что ты снова с нами!

— Марлин, — рыжая усмехнулась, — я уже успела по тебе соскучиться.

— Ты знала, что она жива, — слабый голос послышался откуда-то снизу. Это Мэри пришла в себя, — и ты ничего мне не рассказала?! МакКиннон, я с тобой больше не разговариваю!

Мэри кое-как поднялась на дрожащих ногах и чуть не задушила подругу в объятиях.

— Эванс! — Лили почувствовала влагу на плече: Мэри, всегда такая весёлая и беззаботная, не смогла сейчас сдержать слёз. — Хватит меня так пугать уже!

— Это был последний раз, — Лили примирительно гладила плечи девушки, — обещаю.

Эвелин неловко стояла в дверном проходе. Она пыталась понять, за что эта девушка так ненавидит её. Она глянула на будущего мужа, но по его лицу ничего не могла понять: Джеймс и сам не понимал, что произошло с Эванс. В школьные годы он искренне верил, что такой человек, как Лили, не может ненавидеть кого-то столь сильно. Но жизнь меняет всех. Он сам стал взрослее и мудрее, Лили же забралась в твёрдую, непробиваемую скорлупу, надеясь, что так легче справляться с проблемами. Старые чувства почти захлестнули Поттера, он даже поверил на секунду, что теперь они будут вместе. Но горячая голова быстро успокаивалась холодными доводами. Эванс его не любит, что неоднократно доказывала в школьные годы. Что могло измениться сейчас? Тем более, у него есть невеста, которую он любил. Пусть не так пылко, но всё же любил. Однако и Лили была дорога Джеймсу, и он поклялся быть ей пусть не возлюбленным, но самым лучшим другом.

Обри решила, что за этот вечер ни с кем ссориться больше не будет, и попыталась тихо и незаметно выскользнуть из коридора. Выходя, она ещё раз взглянула на рыжую, которую всё ещё обнимала Мэри. Лили взглянула на неё в ответ, и Эвелин похолодела. Этот взгляд был полон ненависти и обещал очень скорую расправу.

Наконец Мэри выпустила Эванс из объятий.

— Ну, что ж, теперь все мародёрки в сборе! — торжественно продекламировала Марлин.

Лили грустно улыбнулась и повернулась к Сириусу, который всё ещё держал укутанное тело.

— Я должна похоронить её, — обратилась девушка к Джеймсу.

— Конечно.

***

— Кто это? — тихо спрашивала Марлин у Сириуса, когда они вышли из дома и направились в сторону местного кладбища.

— Мишель, — так же тихо ответил ей Блэк. — Ты разве не знаешь её?

— Нет, — МакКиннон задумчиво нахмурилась, — а почему я должна её знать?

— Она работала вместе с Эванс…

— Значит, новенькая, — Марлин горько вздохнула, жалея пусть и не знакомую, молодую девушку. Страшно, когда погибают молодые.

Вскоре маленькая процессия достигла старинного кладбища. Вдали, почти у самой ограды, виднелись совсем старые массивные надгробия, заросшие тёмным мхом. Свет, который исходил из окон маленькой церквушки, освещал им путь. Лили шла, опустив голову. Даже тёплая мантия Поттера не согревала её в этот момент. Эванс думала обо всём сразу: что же будет с ней и со всеми, кто ей дорог? Что ждёт её за новыми, неизвестными поворотами жизни? Ей не посчастливилось оказаться в эпицентре войны. Из-за неё сегодня разгромили клуб, из-за неё погибла Мишель. И теперь тугие верёвки вины и боли стягивали лёгкие, лишая Лили возможности свободно вздохнуть. Но теперь, когда у неё есть возможность действовать, она не позволит погибнуть кому-то ещё. Только не из-за неё.

Эванс подняла голову, глядя на широкую спину Джеймса перед собой. Он вёл друзей по заросшим тропинкам кладбища, выискивая свободное место. Где-то здесь похоронены его родители. Когда они погибли зимой прошлого года, Джеймс был похож на живое привидение. Тогда-то она и узнала, какой Поттер на самом деле. От заносчивого мальчишки не осталось и следа. А сейчас Джеймс и вовсе изменился: теперь он молодой сильный мужчина, который верен своим идеалам. Лили была рада узнать, что он повзрослел и с ним всё хорошо.

Вскоре место было найдено: клочок земли между двумя мраморными памятниками. Густая крона плакучей ивы скрывала этот островок от взглядов посторонних глаз. Эванс направила палочку на землю. Палочка вздрагивала из-за дрожащих пальцев, и Лили взялась за точёное дерево двумя руками, пытаясь унять дрожь. Наконец она собралась с мыслями и выпустила волшебство на волю. Земля, шурша и обсыпаясь, стала расходиться в стороны. Сорвав тонкую веточку ивы, рыжая трансформировала её в гроб. Сириус аккуратно опустил темноволосую девушку на дно деревянного саркофага. Одежда Мишель была отвратительно неподходящей, и Лили яростно зашептала заклинание трансформации. Блестящие куски развратной ткани превращались в белое, лёгкое, словно сотканное из облаков платье. Тёмные кудри красиво переливались в свете волшебных искр, парящих здесь. Лили судорожно вздохнула: теперь Мишель была готова отправиться в последний путь. И пусть Эванс не знала её достаточно долго, она успела понять, насколько та была добра и сильна.

Поцеловав её в лоб на прощанье, Лили отошла от Мишель. Все остальные повторили за ней, а потом, Ремус резанул воздух палочкой, закрывая гроб и отправляя его в землю. Горсти мокрой земли глухо ударялись о дерево. На месте свежего холмика Лили возвела памятник из светлого камня.

— А я ведь и не знаю, когда она родилась, — удручённо прошептала Эванс.

Джеймс волшебством вывел простую надпись: «Здесь покоится Мишель — девушка, которая погибла, сражаясь», а под ней сегодняшняя дата: 6 июля 1979 года. Марлин наколдовала венок из белых ромашек.

Одинокая слеза скользнула по холодной щеке Лили, однако в глазах не промелькнуло ни малейшей эмоции. Апатия поглотила девушку полностью. Она совершенно не помнила, как вышла по узкой тропинке к кованым воротам кладбища, как прошла недолгий путь по каменной дороге Годриковой Впадины. Не помнила, как вошла вместе с друзьями в калитку. Очнулась Эванс только на пороге дома Джеймса.

— Лили? — Джеймс ждал пока Эванс отомрёт и, наконец, зайдёт в дом.

Рыжая перевела взгляд со своих жутко высоких каблуков на Поттера.

— Я не могу, — Лили медленно покачала головой. Джеймс сошёл с крыльца, прикрыв за собой дверь.

— Почему?

— Эвелин, — девушка не могла смотреть бывшему однокурснику в глаза, — она не та, за кого себя выдаёт…

— Откуда ты знаешь, кто она на самом деле? — встревоженный голос Джеймса заставил девушку посмотреть ему прямо в лицо.

— Знаю, — истощавшее веснушчатое лицо исказилось от воспоминаний, — когда-то, она была моей, эм… начальницей… И она была не самой доброй…

— В смысле?

— Она применяла к девушкам Круциатус, — Эванс вздрогнула, будто в этот самый момент её ударило этим Непростительным. — А однажды, она пытками убила одну девушку, — Лили прерывисто вздохнула.

— Этого не может быть! — Джеймс смотрел на любовь всей его теперь уже прошлой жизни глазами полных ужаса. — Ты могла ошибиться, я знаю Эви очень давно, — оправдывался Поттер, — она не такая, она добрая, хорошая.

Лили горько усмехнулась:

— Конечно, я могла ошибиться, но всё же, если когда-нибудь ты усомнишься в своей жене, то просто произнеси Фините. И ты увидишь её истинный облик, — Лили протянула ему руку. — Я была рада тебя увидеть. Спасибо, что спасли меня.

— Ты уходишь? — Джеймс пожал её руку в ответ. Не могло быть и речи о том, что Лили останется на свадьбу. — Но, куда ты пойдёшь?

— К Дамблдору, — Эванс уверенно смотрела на Поттера, — мне есть, что рассказать ему.

— Хочешь, я провожу тебя, — Джеймсу так не хотелось отпускать её, хотя рано или поздно, ему пришлось бы это сделать.

— Нет, спасибо, я думаю Ева, — Лили помотала головой, — то есть, Эвелин, не одобрит такой поступок.

— Тогда пообещай не пропадать, — Сохатый всё ещё держал тонкую ладонь.

— Обещаю, — хитрая, но усталая улыбка осветила её лицо. Эванс заправила непослушный локон за ухо, — мы ещё повоюем, Поттер!

— Конечно, повоюем, Эванс, — Джеймс обнял старую подругу на прощанье и отпустил её. Да, Лили Эванс будет отличным другом. И он не позволит ей умереть ещё раз.

Волшебница вышла за пределы защищающих чар, подмигнула напоследок Поттеру и, развернувшись на каблуке, растворилась во тьме.

Джеймс ещё немного постоял на улице, вдыхая густой ароматный воздух. Каким же длинным был этот день. И, определённо, одним из самых лучших за всё время войны. Он вновь обрёл ту, которую не смел хоронить в мыслях. Глубоко вздохнув, он вошёл в дом.

Подруги Эвелин собирались уходить: девичник закончился не так, как ожидалось. Мародёры остались пропустить по стаканчику бренди, но засиживаться не стали. Завтра ведь важный день.

Вскоре, все окна дома погасли. Эвелин не стала задавать Джеймсу вопросов по поводу странной гостьи. Поттер лишь заверил невесту в том, что Лили ошиблась. Блондинка совсем успокоилась и уже через несколько минут сладко спала. А вот Джеймс не спал. Он думал. Думал о том, каким тяжёлым оказался этот год. Для него, вечно пропадающего на заданиях Ордена, для его друзей. Для Лили, которая оказавшись в такой ситуации, не сломалась. И она сказала, что у неё есть информация для Дамблдора. Значит, она ещё и времени зря не теряла. Вот это Эванс, та Эванс, которая всегда поражала и удивляла его. А вот насчёт её слов об Обри… Нет, в это он не хотел верить. Поттер глянул на палочку, лежащую на прикроватной тумбочке. Нет, он доверял Эвелин.

С такими мыслями Джеймс уснул.

Глава 11: Кровные узы

Светло-розовая полоска рассвета причудливыми бликами освещала беззаботное голубое небо, которое раскинулось над маленьким городком. Раннее утро в Литтл-Уингинге ничем не отличалось от других таких же. Предрассветная дымка уже опала на траву крупными каплями росы, высоко в небе начали свою перекличку птицы. Ряды однотипных домов смотрели пустыми занавешенными окнами на узкую улицу. По тротуару старый мистер Олфридж катил свою маленькую тележку с молоком. Тележка со скрипом катилась по асфальту, ведомая рукой древнего старичка. Вскоре, седой мистер Олфридж свернул с улицы Магнолий на Тисовую, направляясь к своему домику, отличающемуся от всех других лишь номером.

Это утро имело все шансы остаться совершенно обычным, как вдруг, громкий выстрел вырвал старого вояку Олфриджа из сладкой дрёмы. Старик остановился, насторожившись. «Э, нет, — хмыкнул в седые усы Олфридж, — я достаточно навоевался за свою жизнь». Постояв ещё немного и полностью удостоверившись в том, что никакая война не начинается (ох, как же он ошибался), старик продолжил свой путь.

Тёмная фигура в балахоне отделилась от дорожного указателя и дернулась в сторону одного из домов. А после исчезла.

— Кто здесь? — гаркнул мистер Олфридж. Близорукие глаза сузились, а рука потянулась к карману, в котором лежали очки. Старик, нацепив на нос очки с толстыми линзами, внимательно осмотрел улицу, словно снайпер на задании. Ничего подозрительного не происходило. Мистер Олфридж решил, что всё это лишь почудилось ему: не стоило пить так много кофе на завтрак. Качая головой, старик дошёл до калитки своего дома, ещё раз окинул улицу задумчивым взглядом и, кряхтя, зашёл в дом.

Нарушителем утреннего спокойствия стала не кто иная, как Лили Эванс. Она немного наврала Поттеру. Она не пошла к Дамблдору, как планировала. Лили решила начать новую жизнь с того, что непременно помирится с сестрой. Плевать, каким трудом это свершится, но Эванс не отступится от своей цели. Не будь она Лили Эванс.

Дом с бронзовой четвёркой сливался с другими. Ровный зелёный газон ковром стелился под ноги. Идеально отутюженные занавески закрывали убранство комнат от посторонних глаз. Лили не знала, почему она пришла в столь ранний час. Может быть, для того, чтобы дать себе шанс убежать. Эванс надеялась, что её тихий стук в дверь никто не услышит.

Робкий стук о гладкую поверхность двери не был слышен даже Лили. Девушка в раздумьях стояла на крыльце, нет, сегодня она не сдастся! Эванс уверенно постучала. Долго ничего не происходило, а потом, дверь резко отворилась.

Петунья стояла в длинном розовом халате, короткие светлые волосы, слегка растрепавшись, лежали на широком воротнике халата. Взглянув на нежданную гостью, Петунья застыла словно изваяние. Глаза уставились на сестру, а рот в удивлении открылся.

— Лили?! — Петунья опёрлась на косяк двери, ища поддержки. — Не может быть…

Младшая Эванс, плотно сжав губы, пристыженно опустила голову. Петунья накрыла рот ладонью и недоверчиво качала головой. Никто из них не знал, сколько они так простояли. Лили казалось, что она успела окаменеть под этим взглядом её сестры. В этом взгляде бушевал такой вихрь эмоций, что рыжая ненароком испугалась, что её сдует этим ураганом с длинной улицы Литтл-Уингинга. Строгость, боль, ненависть, безграничное удивление. И лишь где-то на дне радость, смешанная с облегчением.

— Как? — осипшим голосом прошептала Петунья.

— Повезло, — Лили не смела поднять глаза.

Петунья Дурсль свела тонко выщипанные брови к переносице.

— Повезло? — всё так же тихо спросила она. — А родителям не повезло.

— Прости меня.

— Прости? — голос сестры вовсе избавился от остатков сна. — Прости?! Из-за тебя убили родителей. Из-за твоего уродства! А ты выжила и даже не сказала?! Если бы не ты, всё было бы хорошо! А теперь ты явилась и говоришь мне «прости»?! — тонкие дорожки слёз рассекли сухую кожу. Однако внешне Петунья оставалась спокойна, словно бесчувственный булыжник.

— Туни, прошу тебя…

— Ты… ты, — тонкие плечи Петуньи вздрагивали под махровой тканью. А потом она кинулась крепко обнимать вновь обретённую сестру. Лили судорожно выдохнула и прижалась к Туни, как когда-то давно в детстве. Петунья гладила младшую сестру по рыжим волосам и сжимала её в объятиях всё сильнее и сильнее. Сёстры плакали, не скрываясь.

Это было самое волшебное утро в жизни Петуньи Дурсль-в-девичестве-Эванс.

Вскоре, когда слезы слегка высохли, Петунья ослабила хватку и вытянула руки, держа сестру за плечи.

— Ты изменилась, — блондинка скептично осмотрела Лили. — Тощая, как соломина.

Эванс виновато улыбнулась, пожав плечами.

— Проходи, — Петунья отошла, открывая проход. — Сейчас мы всё исправим.

Лили, не зная себя от счастья, прошла в коридор небольшого дома четы Дурслей. Во всём здесь угадывалась Петунья. Фотографии, аккуратно всунутые в ослепительно-белые рамки, ровно висели на бежевых стенах. Лестница с широкими отполированными перилами вела на второй этаж, с которого слышался явственный храп.

— Вернон очень громкий парень, — тихо хохотнула Лили.

— О, да! — Туни заговорщицки улыбнулась. — Главное — успеть заснуть раньше него.

Сёстры тихо смеялись, пробираясь на кухню. На кухне всё блестело чистотой. Кружевные занавески, подвязанные атласными лентами, легко колыхались на слабом ветру, который лился в комнату из открытой форточки. Петунья стянула с крючка розовый фартук, повязала его поверх халата и принялась за готовку.

Лили рвалась помочь сестре с завтраком, однако Петунья отстранила её, вспомнив старую мамину поговорку: «На кухне может быть только один генерал!». Волшебница не стала спорить, села за стол и, подложив руки под голову, стала наблюдать за сестрой.

Лили и не надеялась на такое чудо. Петунья пусть и не простила е! до конца, любила её не меньше, чем когда-либо. Эванс не сомневалась, что Туни, ее милая добрая Туни, всё так же любит её. И пусть она пыталась скрыть эту любовь за маской безразличия и неодобрения, проницательная Лили всегда видела настоящее лицо своей сестры. Петунья ловко кружила по кухне и, как когда-то мама, готовила омлет с жареным беконом.

Хоть руки и действовали в правильном порядке, в голове молодой миссис Дурсль творился полнейший кавардак. Петунья уже привыкла быть совсем одной на белом свете, не считая Вернона, конечно. Но вот родных у девушки совсем не осталось. И тут появилась Лили - та, которой Петунья завидовала всю свою жизнь. Та, которой наговорила столько гадостей, что это она должна просить прощения у Лили. Та, которую любила как никого, и та, о ком проплакала несколько месяцев, узнав о её кончине. Скупая слеза стекла по щеке, но Туни списала всё на очень острый лук. Бывшая Эванс поклялась себе больше никогда не отпускать сестру, каких бы опасностей это не стоило. Она была готова примириться с её странностями, чтобы снова не оставаться одной.

Через пару минут, теперь уже Петунья наблюдала за Лили, которая уплетала обжигающе горячий омлет. Эванс иногда отрывалась от тарелки, чтобы запить горячую еду холодным молоком, при этом не забывая хвалить сестру и её кулинарные навыки.

— Не болтай с полным ртом, — Петунья вспомнила беззаботное детство, когда точно также воспитывала непоседливую Лили.

Эванс неопределённо хмыкнула на такое заявление и продолжила приём пищи. Когда тарелка опустела, Лили, блаженно прикрыв глаза, откинулась на спинку деревянного стула.

— Ты как-будто совсем не ела этот год! — Петунья обеспокоенно качала головой. — Да и вообще, где ты была, почему не пришла ко мне?

— Тебе лучше не знать, Туни, — устало вздохнула Эванс. — Главное, что меня там больше нет.

— Главное, что ты теперь здесь, Лил, — по-доброму улыбнулась Петунья. Лили ответила ей такой же тёплой улыбкой, а потом неожиданно икнула.

— Я же говорила тебе не болтать во время еды! — миссис Дурсль устало покачала головой, будто разговаривала с маленьким ребёнком. Она встала из-за стола, чтобы подать рыжей стакан воды. Но, отвернувшись, Петунья услышала тихий треск за спиной. Лили исподтишка достала волшебную палочку и крутанула ею в воздухе, избавляясь от икоты, а потом, также скрываясь, спрятала палочку.

— Ты можешь не прятаться, — Лили, вздрогнув, резко подняла голову. — Я должна была привыкнуть уже давно.

Лили смотрела на Петунью во все глаза и не могла поверить. Сестра, спустя столько лет наконец-таки приняла её такой, какая она есть.

— Спасибо.

— Просто постарайся больше не пропадать.

— Обещаю.

— Вот и хорошо, а теперь тебе надо поспать, эти круги под глазами мне абсолютно не нравятся, — старшая
потянула младшую наверх. — У нас есть комната для гостей, будешь жить там.

— Я не думала жить здесь постоянно, — Лили остановилась в коридоре второго этажа. — У тебя Вернон, ему вряд ли понравится моё присутствие.

— Не говори глупостей, Лили, — Петунья строго зыркнула на сестру. — Ты будешь жить с нами! Только попробуй отказаться!

— Но, если кто-нибудь из моего мира узнает, что я здесь, вы погибнете!

— Мне не страшно, теперь не страшно, — Петунья толкнула дверь одной из комнат. — Ведь с нами ты.

— Туни, это просто глупо!

— Лили, я знаю, какой опасности себя подвергаю, — блондинка гневно сверлила рыжую глазами. — Это мой выбор! Будь добра, уважай его.

Эванс возмущённо замолкла, она обязательно вернётся к этому разговору. Но сначала она хорошенько выспится: это была слишком долгая ночь. Столько событий судьба всунула в такой короткий промежуток — ни один нормальный человек не выдержал бы. Но Лили Эванс никогда не была нормальной.

Петунья ещё немного побыла с ней, пока Лили не улеглась в мягкую постель и не уснула.

***

А вот в Годриковой Впадине утро было совсем неспокойным. В шесть утра Джеймс был бесцеремонно выгнан из дома в сад, где скоро должны были появится друзья-мародёры, чтобы помочь Поттеру украсить сад и растянуть здоровенный шатёр.

Сириус, который прибыл раньше всех, привёл с собой Марлин. Она сразу же умчалась в дом, чтобы помочь невесте.

— Марлин так любит все эти штучки, — Сириус весёлым взглядом проводил девушку. — А ты, кажется, совсем не рад предстоящей свадьбе, а?

— Заткнись, Бродяга, — Джеймс вытаскивал из безразмерного чехла белоснежную плотную ткань. — Чем быстрее мы закончим, тем меньше нервов Эвелин нам испортит.

— У, какие мы грозные! — Блэк отскочил от друга на безопасное расстояние. - Что? Последняя холостяцкая ночь не удалась?

— Если ты не помнишь, это ты всё устроил, — Поттер бросил бессмысленные попытки вытащить брезент и воспользовался палочкой.

— То есть, ты совершенно не рад, что мы встретили Эванс? — без всякого смеха спросил Сириус. — К твоему сведению, если бы я вас туда не отвёл вчера, её могли бы и убить.

— Я знаю, Бродяга, — Сохатый смотрел прямо в глаза другу. — В этом-то и проблема! За ней кто-то охотится! Что такого могла сделать Эванс, что за ней отправляют целый отряд Пожирателей?

— Без понятия, Сохатый, — Сириус вытащил палочку и нацелил её на шатёр. — Но я обещаю, мы это выясним, обязательно. Но сначала поженим тебя.

Джеймс устало усмехнулся и, наконец, взялся за работу. К приходу Ремуса парни успели натянуть белую ткань на всю площадь огромного сада. Люпин взялся за украшения. Вскоре сад Поттеров преобразился до неузнаваемости: длинные ряды позолоченных стульев перед алтарем; розовые, жемчужно-белые ленты были растянуты тут и там; алтарь был украшен золотыми и серебряными розами — всё четко по плану, разработанному Эвелин Обри.

Через некоторое время стали прибывать многочисленные родственники Джеймса и друзья будущей четы Поттеров. Ремус остался за швейцара, рассаживая гостей в правильном порядке, а Джеймс и Сириус пошли в дом, чтобы подготовить жениха.

Войдя в дом, друзья услышали грохот и плач со второго этажа, потом резкий хлопок и всклоченная Марлин в платье подружки невесты вылетела из комнаты Эвелин.

— Это просто какое-то сумасшествие! — больше ничего не сказав, МакКинон вылетела из дома.

— Женщины, — хохотнул Блэк.

Следующие часы пролетели для Джеймса в мгновение ока. Последние наставления Сириуса перед выходом (он же был шафером, как никак), ожидание у алтаря, очень долгое ожидание. Потом появилась Эвелин — сердце Джеймса трепыхнулось на миг, но потом замерло. Он любил Эвелин, он чётко в это верил. Надо бы отпустить Лили раз и навсегда. Хватит мучить и себя, и её. Поэтому кроме клятвы верности у алтаря, он мысленно поклялся ещё кое в чём: Джеймс Поттер больше никогда не станет лезть в личную жизнь Лили Эванс.

После торжественной части Поттер думал, что сможет слегка расслабиться. Однако не тут-то было! Гости всё подходили и подходили, бесконечные поздравления сводили с ума, улыбка на лице успела задеревенеть и отпустить её было не так-то просто. Спасали лишь танцы, которые давали маленькую передышку.

А вот Эвелин была счастлива: она хохотала, смеялась, веселилась и поддерживала со всеми приятную вежливую беседу. Джеймс всё никак не мог выбросить из головы слова Эванс: «Она не та, за кого себя выдаёт» и это «Фините». Природное любопытство и желание знать правду не оставляли Поттера спокойным ни на секунду. Он решил выяснить всё сегодня же, как только все эти люди наконец уйдут. Громкая, слишком весёлая музыка оркестра сводила с ума. С каждой минутой его раздражение росло с неимоверной скоростью, а косые взгляды на часы на левом запястье случались чаще, чем тосты за здоровье молодоженов.

— Ждёшь не дождёшься, как затащишь нашу красавицу в постель? — Сириус появился, словно из ниоткуда. Джеймс вздрогнул.

— Чёрт бы тебя побрал, Бродяга, — Поттер устало потёр лицо.

Блэк зашёлся тихим густым смехом.

— Сохатый, сделай лицо попроще, а то тебя дети пугаются, — Сириус указал бокалом на стайку маленьких девочек, подмигнув им. Девочки с визгом убежали в дальний угол сада.

— Кто бы говорил, — Поттер толкнул Бродягу в плечо. — Когда всё это кончится?

— Это никогда не кончится, мой окольцованный друг, — философски заметил Сириус. — Семья — это на всю жизнь, ну и ужас, — Бродяга по-собачьи отряхнулся от этой мысли, как от ледяной воды.

— Бродяга, все вы когда-нибудь поженитесь. Ты — на Марлин, а вот Лунатик неровно дышит к Мэри.

— Я женюсь?! Кажется, свадьба отбивает последние мозги, Сохатый, — Блэк хлебнул шипучей жидкости из своего бокала. — А насчет Лунатика… Ты и в правду думаешь, что наш хвостатый друг не накрутит себе ничего такого? «Я же чёртов оборотень, со мной у неё не будет счастья», — очень похоже спародировал Люпина Блэк.

— Мы ему не позволим, да и Макдональд, вроде бы, совсем не против такой кандидатуры, — Поттер опрокинул в себя бокал с шампанским.

— Ну, вот и здорово, следующим будет Люпин, — Блэк словил ещё один стакан со спиртным с подноса мимо проходящего официанта. — Всё-таки свадьбы — это не так уж и плохо. Веселись, это же твой праздник!

И Бродяга ушёл к поджидавшей его Марлин. Они завели бешеный танец, расталкивая гостей вокруг. Поттер улыбнулся, глядя на эту парочку и про себя подумал, что именно Блэк станет следующим. Вдруг, вокруг стало темно, тепло маленьких ладоней опустилось на глаза.

— Самая прекрасная девушка на Земле, верно? — Поттер повернулся к ней и улыбнулся своей догадке. Эвелин с красными щёчками от возбуждения и выпитого алкоголя выглядела просто сногсшибательной.

— Давай сбежим ото всех? — Эвелин Поттер обвила руками шею новоявленного мужа. — Только я и ты, — шептала в губы девушка.

— Ради тебя, куда угодно, милая, — Джеймс поцеловал её. — Оставим Блэка за главного, а сами смоемся отсюда, как тебе мой план?

— Совсем неплох, — хитро улыбнулась блондинка. Обнажённые плечи не давали покоя Поттеру. Но он не забывал о своём другом плане — разведать всю правду.

— Тогда идём, — Поттер потянул жену в сторону калитки. Гости совсем не обращали внимание на сбегающую парочку.

Они трансгрессировали в центр никогда не спящего Лондона. Джеймс повёл Эвелин по улицам города, направляясь к маггловскому отелю. Оформив все бумаги и оплатив люкс на одну ночь, Поттеры наконец-то остались наедине. Как только дверь номера закрылась за ними, Эвелин атаковала губы мужа настойчивым поцелуем. Джеймс ответил на её решительные действия, но не стал продолжать инициативу жены, а наоборот отстранил её.

— Что такое? — недовольно спросила миссис Поттер, тяжело дыша.

— Подожди всего немного, — парень взъерошил волосы. — Эвелин, сегодня мы поклялись друг другу говорить правду, быть вместе и в горе, и в радости…

— К чему ты клонишь? — Эвелин отступила на шаг.

— Я хочу знать правду, — Джеймс в упор смотрел на свою жену.

— Это все из-за той рыжей?! — возмущению Эвелин не было предела. — И ты веришь ей больше чем мне?! Да как ты можешь, я ведь твоя жена!

— Так докажи, что Лили была не права! — злобно выдохнул Поттер.

Эвелин опешила, пару раз моргнула и безвольно опустила голову.

— Прости…

— Что? — Джеймс не сразу понял такую перемену, а потом гневно дёрнул лохматой головой, очки еле удержались на переносице. — Так это всё правда?

— Не всё, — Эвелин достала палочку и махнула ею над головой. Сиреневые искры осыпали изящную прическу.
Теперь перед Джеймсом стояла коротковолосая брюнетка, с чёрными, как смоль, глазами. Черты лица почти не изменились, лишь уголки губ слегка опустились, а кончик носа вздёрнулся вверх.

— Ева? — попробовал угадать Джеймс.

— Нет, — миссис Поттер дёрнула головой, — Эвелин. Моё настоящее имя Эвелин Обри.

Глава 12: Надежда не умирает никогда

— Ты понимаешь, насколько это непохоже на правду? — печально вздохнул Джеймс. Рассказ Эвелин, длившийся больше часа, впечатлил Поттера не меньше, чем неожиданное воскрешение мародёрок. Сейчас он задумчиво крутил в руках бокал с маггловским вином, сидя на огромной кровати, так и неиспользованной по назначению, и пытался упорядочить всю ту информацию, которая свалилась на него.

— Прошу, поверь мне, — тихо сказала Эвелин, сидя немного поодаль, — я не вру тебе.

Поттер поднял глаза на жену. Пристально осмотрев её, он спустя минуту мягко улыбнулся. Эви облегченно выдохнула. Гримаса муки исчезла с её лица, побледневшие щёки налились румянцем.

— Иди сюда.

И Джеймс в порыве повалил Эви на кровать.

***

В лондонском отеле всё проходило просто замечательно, а вот на празднике, который совсем не хотел заканчиваться, было отвратительно. Во всяком случае, так думала Мэри Макдональд, тихо сидевшая за столиком. Она измеряла время, провёденное на свадьбе, количеством алкоголя. Самое интересное, что она оставалась совершенно трезвой. Это была суперспособность Мэри. На всех Хогвартских гулянках гриффиндорцы доверялись Макдональд, которая обязательно разбудит всех на завтрашние занятия.

Но сейчас ей эта способность только мешала. Она хотела напиться, забыться, хотя бы на вечер. Нет, не война служила причиной такого настроения. Одиночество. Чёртово одиночество. Макдональд печальным взглядом обводила присутствующих, в надежде найти того, кто поможет ей справиться с этим гнетущим чувством. Только она зацепила взглядом сильную спину в сером смокинге, как на рядом стоящий стул бухнулась раскрасневшаяся Марлин. Она жадным взглядом окинула стол и не найдя на нём ничего подходящего кроме стакана Макдональд, быстро схватила его и опрокинула содержимое в себя.

— Эй, — возмутилась Мэри.

— Да ладно тебе, — Марлин легкомысленно махнула рукой. Из её изящной прически выбилось пару прядей, но это не делало её менее красивой. — А ты чего такая тусклая? Неужто никто не приглянулся?

— Ты же знаешь, как я люблю все эти праздники, — Макдональд теперь высматривала официанта с алкоголем. — Ску-у-ука, — протянула девушка.

— Найди себе компанию — станет веселее, — разгорячённая МакКинон вертелась на стуле как уж на сковородке. — Вот, например, тот симпатяга, как тебе? — блондинка тонким пальчиком указала на тот самый серый смокинг.

— Почему бы и нет, - но, как только вердикт был вынесен, серый смокинг подошёл к какой-то брюнетке и горячо поцеловал.
— Не ва-ри-ант, — по слогам произнесла слегка шокированная Марлин, —, а что насчёт…

Однако теперь настроение Мэри скатилось ниже нулевой отметки.

— Не надо, Марлс, спасибо за заботу. Я уж как-нибудь сама, иди, развлекайся, — Мэри уставилась в затейливый узор скатерти.

— Ты уверена? — МакКинон пыталась заглянуть подруге в глаза.

— Угу, — Макдональд даже не подняла головы.

Блондинка поджала губы, вставая со стула. Нет, так не пойдёт. Подруга скоро совсем закиснет, а зная Макдональд, Марлин прекрасно понимала, что будет дальше: хандра, которая продлится месяц, если повезёт. Поэтому, почти трезво оглядев толпу, МакКинон решительно направилась к Ремусу, который так же уныло заседал за столиком в другом конце зала.

— Привет, как дела, Рем? — миленько улыбнувшись, Марлин подсела к Люпину.

— Привет, — подозрительно протянул Люпин.

— Что делаешь? — продолжала блондинка, наивно строя Лунатику глазки.

— Напиваюсь, разве не видно?

— Пить в одиночестве нехорошо, — Марлин, потеряв всякую веселость, сложила руки на груди и продолжила, — это попахивает алкоголизмом, Люпин.

— Что поделать? — Люпин равнодушно пожал плечами, — я дико устал, я так расслабляюсь.

— Не похоже на тебя, — Марлин налегла на стол, уставившись большущими глазами на Люпина.

— Не бери в голову, — Ремус провёл рукой по лицу, — вон в тебе Сириус глазами дырку прожег.

— Подождёт, а ты бы мог пойти к Мэри, — Люпин пытался отнекиваться, — она там скоро сопьётся. Вдвоём пить легче, алкоголики.

— А ты-то, откуда знаешь?

— Я встречаюсь с Бродягой, забыл? — и МакКинон, с чувством выполненного долга, попрощалась с Люпином и ушла к Блэку.

Полилась медленная красивая мелодия. Марлин, покачиваясь, шла навстречу Сириусу. Когда девушка оказалась в его сильных объятиях, Блэк завёл медленный танец.

— И когда это ты в сводницы записалась? — хитро ухмыляясь, спросил Блэк.

— Главное — результат, — Марлин кивнула куда-то в сторону и Сириус, проследив за её взглядом, с удивлением обнаружил ещё одну парочку, покачивающуюся в такт музыке.

— Не ожидал от Лунатика такой прыти, — ошарашено произнёс Блэк. — Может, хоть сейчас они что-то поймут, как думаешь?

— Надеюсь, а то эти безнадёжные взгляды мне крайне надоели, — проворчала Марлин.

Блэк неопределённо хмыкнул и вскоре полностью расслабился. Праздник проходил спокойно, всё было хорошо.

***

Тёмная фигура в длиннющем плаще широкими шагами пересекала улицу за улицей. Плащ развевался от порывов холодного ветра, иногда ударяя широкой полой своего владельца. Необычно холодная погода для начала июля. Но английская погода всегда была непредсказуема.

Однако, о погоде Северус Снейп совершенно не думал. Быстрым шагом он уже третий раз обошёл Паучий тупик. Всё, о чем он мог сейчас думать, это недавнее нападение на Лютный переулок. Когда он узнал, что Лили Эванс — девчонка всех его мечтаний — жива, Снейп готов был расцеловать самого Тёмного Лорда, но благодаря здравому смыслу, не стал этого делать. Но ещё одна вещь, которая душила зельевара уже второй день, — это тот факт, что Лили Эванс должна умереть. Волдеморт отправил на это задание самых отъявленных и жестоких Пожирателей. Северус даже удивился тому, что Волдеморт сам не отправился вместе со своими ПСами.

И вот, до сих пор от них ни слуху ни духу. Тёмный Лорд в ярости: метка на левом предплечье горела огнём, но никто из верных слуг не спешил на его зов: уж велик был риск попасться под горячую руку. Снейп, ругаясь, уже который раз накладывал на метку охлаждающее заклятие.

Однако с радостью, пришла страшная, но в тоже время сильная мысль. Однажды он уже потерял Лили, а всё из-за того, что не послушал её. Северус верил, что если он станет Пожирателем, то сможет оберегать её, защищать. Но ему пришлось бороться против Лили. И теперь он решил для себя окончательно: если Лили Эванс осталась жива, он перейдёт на сторону Дамблдора. Если же нет…

Снейп стряхнул противные мысли и огляделся. Ноги сами собой занесли его на Коуквортское кладбище. Стоя у самых ворот, он приподнялся на носках и в самом дальнем углу увидел маленькое белое пятнышко. Робкими шагами Северус направился прямо к нему.

Не смея подойти совсем близко, Снейп стоял в пяти шагах от надгробия.

«Лили Кейтлин Эванс»

Чуть ниже «30.01.1960 — 05.07.1978»

А ещё ниже надпись, сделанная видимо её сестрой.

«Ты всегда в нашем сердце, Лили»

— Снейп?

Знакомый, слегка охрипший голос раздался за его спиной. Северус боялся повернуться и разрушить эту иллюзию. Мерлин, он увидит её прямо сейчас, а может это вовсе плод его извращённой фантазии. Не в силах больше терпеть неизвестность, Снейп круто повернулся на каблуке и слегка опешил. Это была всего лишь Петунья.

— Здравствуй, — поникшим голосом промолвил тот.

Петунья только махнула головой вместо приветствия. Она была одета в твидовое пальто тёмно-коричневого цвета, а в руках, которые были одеты в перчатки, держала цветы.

Петунья обошла Северуса стороной и нагнулась к соседнему памятнику, на котором были выгравированы имена родителей Эванс. Снейп же плотнее закутавшись в свой плащ, повесив нос, медленно пошел прочь с кладбища.

— Она жива, Северус.

Северус резко обернулся и уставился большущими глазами на Петунью. Та, мягко улыбаясь, стояла и тихонько качала головой, подтверждая свои слова. Снейп потеряв дар речи, всё-таки смог вымолвить одно единственное слово продрогшим, осипшим голосом.

— Спасибо.

Глава 13: Хогвартс, милый Хогвартс

Лили Эванс проснулась только на утро следующего дня. Солнце, которое успело подняться довольно высоко, освещало комнату жёлтым светом. Этот свет, проходя через шифоновые шторы, красиво преломлялся, падая на мебель. Комната казалась покрытой золотом, а Лили с ярко-рыжими волосами — принцессой этого золотого королевства.

Девушка, обнимая одеяло, кое-как села на кровати. Сначала она не могла понять, как здесь очутилась и почему наконец-таки выспалась. А потом вспомнила: она в доме своей сестры, а её прежняя «работа» разрушена. Вчера Мародёры спасли её, и Лили встретилась с Евой. Мысль о последней, заставила девушку скривиться в отвращении. И то, что Джеймс женился на ней… бррр.

Но с этим она ничего поделать не могла. Хотя Лили чувствовала какое-то зудящее чувство в лёгких. Девушка прекрасно понимала, что это за оно, но пыталась отнекиваться от собственных ощущений. Чтобы заглушить неведомо откуда взявшуюся ревность, Лили резко сдернула с себя одеяло и зашипела: после сонный озноб прошиб её с головы до ног, и все дурные мысли вылетели из головы, чтобы спустя время обязательно вернуться.

Хорошенько умывшись ледяной водой, Лили внимательно рассмотрела себя в зеркале. Острые скулы настолько выпирали из-под истончившейся кожи, что о них можно было порезаться, впалые щёки, тёмные, почти чёрные круги под глазами придавали ей сходство с дементорами. Однако, хороший сон всё-таки сделал своё дело. Сейчас она была похожа на мертвеца только наполовину. Недовольно вздохнув, Лили вернулась в комнату.

Напротив кровати стоял маленький комодик — здесь Петунья держала чистые вещи и бельё, на случай непредвиденных гостей. Лили вытащила светлую рубашку и тёмные хлопковые брюки, которые отдавали запахом лаванды. Одевшись, Эванс спустилась вниз.

На кухне оживлённо щебетало радио, рассказывая погоду на следующую неделю. Петунья ловко сражалась с бушующей сковородкой, на которой аппетитно блестел бекон. Из гостиной слышался бодрый голос телевизора и ругань Вернона, которая обрушилась на незадачливого клиента компании «Граннингс».

— О, Лили! Наконец-то! Я уж думала, ты впала в спячку, — ни на секунду не отвлекаясь от поединка со сковородой, поприветствовала сестру Петунья.

— Я думала об этом, — всё ещё сонно потирая глаза, ответила Лили, —, но у меня запланирована парочка дел.

— Парочка дел? Каких ещё дел? — Петунья всё-таки отвлеклась от плиты.

— А ты думала, я всё время просижу у тебя под крылышком? — Лили изумленно выгнула бровь.

— Нет, — слегка смутилась Петунья, — я просто не думала…

— Сейчас в моём мире секунда промедления может стоить жизни, — Эванс подошла к окну и задумчиво всмотрелась в небо. — Я и так потеряла много времени.

— Война войной, а завтрак по расписанию! Садись за стол, я позову Вернона, - и, перекинув полотенце через плечо, направилась в сторону грохочущего голоса мужа.

Лили съёжилась, представив встречу с милым родственничком. Петунья, вероятно, предупредила его о гостье и взяла обещание относиться к этой самой гостье вежливо, но Лили нутром чуяла, что эта вежливость будет стоить ей ох как дорого.

Небольшой животик, обещавший в будущем увеличиться раз в сто, первым показался в столовой. А сразу за ним — Вернон Дурсль собственной персоной. Он остановился на пороге, пристально вгляделся в Лили, осмотрев её с головы до пят, потом коротко кивнул (один из подбородков пошёл рябью), приветствуя Лили. Эванс незаметно перевела дух — первая встреча оказалась не такой уж и страшной.

Завтрак прошёл в тишине, которую иногда нарушала Петунья. Она рассказывала свежие новости, но, так как ни муж, ни сестра не откликались, скоро замолкала. Неуютная обстановка давила на плечи, заставляя Эванс ниже и ниже наклонять голову. Лили, не выдержав, положила вилку на нетронутую тарелку и начала подниматься из-за стола.

— Ты же ничего не съела! — яростно воскликнула Петунья. — А ну-ка вернись на место.

— Туни, мне пора, правда, — Дурсль недовольно вздернул голову, отвлекаясь от еды, Петунья лишь тихо вздохнула.

— Я провожу тебя, — миссис Дурсль вышла в коридор вслед за сестрой.

Лили со скоростью новенького Нимбуса слетала на второй этаж за мантией Джеймса и волшебной палочкой. Спустившись обратно, она обнаружила Петунью, которая неловко мяла полотенце тонкими ладонями.

— Туни, не переживай, — Лили спасла многострадальное полотенце из рук сестры, — со мной всё будет хорошо.

— Ты же знаешь, он хороший, — увидев озадаченное лицо Лили, Петунья продолжила: — Вернон, он хороший.

— Да, хороший, просто замечательный, — Эванс натягивала мантию, которая была ей слишком велика. — Ему нужно время, чтобы привыкнуть ко мне, — Лили улыбнулась обнадёживающей улыбкой, которая успокоила Петунью, — я не против подождать.

— Ты всегда такая омерзительно-милая, да? — безнадёжно ухмыльнулась старшая Эванс.

— Иди к чёрту, — уже у порога, обернувшись, Лили показала сестре язык и под грозное «Ну я тебе покажу!» громко хохоча, выбежала из дома.

Воспоминания ужасного завтрака практически выветрились из головы приятным июльским ветерком, который мягко обдувал фигурку Эванс. Мантия раздувалась, как пиратский флаг. Лили прошла в сад семейства Дурсль и, накинув на себя чары невидимости, трансгрессировала.

Хогсмид. Сколько весёлых и не очень воспоминаний связаны с этой деревушкой. Вот тут на втором курсе Джеймс нечаянно толкнул Лили в сугроб — тогда-то у мальчишки и съехала крыша. Именно в Три метлы, мимо которых сейчас проходила Эванс, Поттер приглашал её каждые выходные после того фатального падения. А вот три фигуры в чёрных мантиях, появившиеся словно из-под земли, заставили сердце учащённо забиться в страхе. Однако фигуры тоже чего-то боялись, потому что быстро пробежали мимо, не обращая на Эванс никакого внимания. Где-то сверху громко бухнуло и люди, которых и так было совсем немного на улицах стали разбегаться кто куда. Лили резко дёрнуло назад — кто-то затащил её в помещение. На поверку помещение оказалось теми самыми Тремя мётлами, а этим кто-то — разъярённая мадам Розмерта.

— Какого чёрта ты творишь! — шипела она, волоча Эванс к барной стойке. Благо Лили надела капюшон и владелица бара не знала, кто этот странный человек. — Ещё чуть-чуть и от тебя бы и мокрого пятнышка не осталось! Лезь под прилавок и чтобы ни звука!

Только Эванс залезла под стойку, как звякнул дверной колокольчик, в заведение ввалились человека три — Лили поняла это по тяжёлым шагам вошедших.

— Розмерта, — елейный голос вязкой карамелью обволакивал сознание рыжей, — как идут дела?

— Прекрасно, — сталь в голосе женщины никак не вязалась с её милой внешностью, — что нужно?

Голос недовольно цокнул, но также сахарно продолжил:

— Просто проверяем вашу безопасность, — голос прохаживался из стороны в сторону. Лили чувствовала биение сердца в горле. Тем временем голос остановился. — Не видели Вы, мадам, чего-нибудь подозрительного?

— Не видела, — отчеканила Розмерта.

— Что ж, — печально промолвил голос, — тогда, нам пора. И помните, моя милая, комендантский час не для кого не исключение. Вам последнее предупреждение.

И голос, развернувшись, направился к двери. Снова звякнул колокольчик — ушли.

— Вылезай, — Розмерта поманила волшебницу рукой, — всё тихо, они вернутся только завтра.

— Кто это? — осипшим от страха голосом спросила Лили.

Женщина удивлённо вскинула бровь.

— То-то я смотрю, что с тобой не так, — Розмерта покачала головой и подозрительно прищурилась. — Ты не отсюда, верно?

Эванс утвердительно качнула головой, соглашаясь.

— Это были министерские служащие, подсадные утки Сам-знаешь-кого, — Розмерта махнула рукой, указывая на стул.
Лили уселась и приготовилась слушать. — Проверяют безопасность. Тьфу ты! Тоже мне охранники. Дамблдор давно бы их выгнал, но, против Министерства не попрёшь, могут и школу закрыть, сволочи.

— А комендантский час? — Эванс прохрипела, не позволяя опознать себя.

— Специальное время, когда они ходят по людям и грабят их, причём законно, — хозяйка Трёх мётел неожиданно улыбнулась. — А ко мне они больше не суются. Эх, славная была заварушка.

— Мне надо попасть в Хогвартс.

— Пережди день и иди, можешь остаться у меня, — Розмерта окинула печальным взглядом пустой зал, — посетителей нынче немного, места достаточно.

— Я не могу ждать, — Лили подхватила паника, — я не могу просидеть здесь целый день!

— Прости, ничем не могу помочь, — мадам Розмерта пожала плечами, —, а зачем тебе в Хогвартс?

— Повидаться с профессором Дамблдором.

— К профессору идут только смелые люди, — женщина сложила руки на груди, — значит, тебе можно доверять… Хм, —
Розмерта пыталась заглянуть под капюшон таинственного незнакомца, однако Лили только плотнее куталась в мантию. — Что ж, я знаю как проникнуть в Хогвартс.

Лили резко подняла голову — ткань едва не слетела с головы.

— Правда? — в голосе слышалась мольба. — Прошу, скажите!

— В прошлом году, Хогвартс выпустил отъявленных бандитов, я бы сказала Мародёров, — Розмерта с головой окунулась в воспоминания. Лили усмехнулась, прекрасно понимая о ком, она говорит. Но причём здесь её однокурсники? Хотя, эти сумасшедшие могли придумать что угодно!

Розмерта продолжала:

— Так вот, когда им надоедало сидеть в школе, они приходили в Хогсмид. Вся деревня на ушах стояла. Мистер Сагари — владелец Сладкого Королевства — всё время жаловался, что в подвале завелись мыши, которых никто не может вытравить, а вслед за мышами всегда появлялись Мародеры, хоть часы сверяй! Я думаю, там есть проход, — Розмерта отвлеклась от рассказа и вперилась взглядом в Эванс. — Ты можешь рискнуть, я предупрежу Сагари.

— Спасибо, мадам, — Лили просто распирало от благодарности, оказывается, мир не без добрых людей! Она ловко спрыгнула со стула и чуть ли не бегом рванула к двери.

— Остерегайся этих министерских крыс! — вдогонку посоветовала женщина.

Лили попыталась накинуть на себя маскирующие чары, но они не сработали. Зато над головой снова что-то громко бухнуло. «Так это сигнализация!» — догадалась Эванс. Однако от такой догадки легче не стало, и Лили со скоростью света помчалась на другой конец деревушки к Сладкому Королевству. Едва она залетела в магазин, как на улице послышался крик:

— Розмерта! Я же предупреждал тебя! Комендантский час для всех!

— Это моя работа! — кричала Розмерта. — Не вы ли каждый вечер приходите в Три метлы выпить? А? За одну неделю годового запаса Огденского как и не бывало! Где мне прикажете его брать?! Из воздуха?!

Лили осторожно смотрела сквозь прозрачную дверь Королевства. Мадам Розмерта наступала на опешившего министерского работника, размахивая палочкой. Эванс никак не могла представить, какая сила таится в этой женщине. Лили запомнила её как милую, слегка громкую барышню, а тут — огнедышащий дракон во всей красе.

— Так значит, это Вы страстно желаете попасть в подвалы моего Королевства? — тихий голос, раздавшийся за спиной, заставил Лили подпрыгнуть. Низенький мужичок, напугавший её, походил на волшебника из маггловских сказок. Сердитое выражение лица упорно не желало сходить с морщинистого лица.

— Я..я..

Мужичок неожиданно хохотнул, вгоняя волшебницу в ещё больший ступор.

— Что ж Вы так испугались? Неужто я такой страшный? — мистер Сагари уже вовсю веселился.

— Нет, что Вы, — промямлила Эванс, — просто Вы появились так…

— Неожиданно? — мистер Сагари внимательно следил за посетительницей. Лили кивнула. — Отлично, люблю неожиданности!

Эванс не стала спорить, а тем временем, мужичок поманил девушку за собой в дальний угол магазина.

— Мадам Розмерта просила помочь Вам, — открывая дверь в подвальные помещения, проговорил Сагари, — интересно, чем Вы ей приглянулись…

Лили только пожала плечами.

— Что ж подвал в Вашем распоряжении. Только не ешьте незнакомые сладости, а то можете лишиться ушей! — хохотнул мистер Сагари и вернулся в зал, оставляя Лили наедине с собой.

Да уж, этот мир никогда не перестанет удивлять её своими причудами, даже спустя столько лет. Лили аккуратно спустилась по шаткой лестнице в прохладу темной комнаты. Полки, которые крепились к каменным стенам, были полностью заставлены коробками. На них стояли разные печати из разных стран. На одной из них даже стояла метка «Из Антарктиды. Лучший способ охладиться в жаркий день. Внимание: возможно обморожение конечностей».

После небольшого осмотра помещения, Лили внимательно осмотрела пол. Вот одна плита, под окном, отходила от других на добрых сантиметра два. Довольно улыбнувшись, Лили направилась прямиком к ней и стянула с плиты мешавшую бочку с шоколадной пастой.

Поддев пальцами тяжелую плиту, взору Эванс предстал подземный ход, про который говорила Розмерта. Ай да Мародёры! Снова они спасают её. Аккуратно ступая по каменным ступенькам, Лили сошла в длинный холодный туннель. С его потолка свисали плетения белой паутины, под ногами что-то неприятно хрустело. Эванс, взмахнув палочкой, вернула плиту на место и оказалась в кромешной темноте. Взмахнув палочкой второй раз, девушка зажгла яркий огонёк и пошла вперёд.

Коридор петлял, иногда круто заворачивая в сторону. Семейка крыс шустро скрылась от яркого света, когда мимо них прошла Лили. Оглушающая тишина пугала девушку. Она слышала только своё прерывистое испуганное дыхание и стук быстрых шагов. Спустя полчаса Эванс поняла, что здесь убивать её никто не собирается и немного расслабилась. Лили шла очень долго, ноги зудели от долгой дороги, такое путешествие уже начало надоедать ей. Вскоре длинный коридор привел её к глухой, слегка выпуклой стене.

— Прекрасно! — вслух проворчала Лили.

Зная загадки Хогвартса, Лили даже не могла представить, как открыть проход. Может, тут нужно заклинание или пароль, придуманный, возможно, самими Мародёрами.

— Что ж, придется перебрать все… — удрученно проговорила Эванс.

Лили начала с заклинаний на букву А, уже смирившись с тем, что пробудет здесь очень долгое время. Заклинания сыпались на стену, а та никак не хотела поддаваться. Нетушки, сегодня Эванс попадёт в Хогвартс, чего бы ей этого не стоило! Дойдя до буквы Б, Лили впала в настроение крайней ярости вперемешку с отчаянием.

— Бомбарда Максима! — немного истерично выкрикнула она. Девушку осыпало мелким щебнем, чего доброго и туннель разрушит. А стена с завидным упорством продолжала стоять на месте.

— Да как же тебя открыть?! — Лили со злости пнула стену и зашипела от боли в ноге. Но вдруг на этой злосчастной стене стало что-то вытачиваться.

— Д..и..ф..и..н… — Эванс внимательно следила за надписью, — Дифиндо?

Стена ловко отпрыгнула в сторону, пропуская девушку. Наконец-то!

Однако не успела она выйти и с удивлением обнаружить, что оказалась в одном из коридоров любимой школы, как в спину прилетело довольно мощное заклятие, парализующее тело. Лили, как безвольная кукла, рухнула на пол. Онемевшей рукой она почувствовала, как из пальцев выскальзывает палочка. Кто-то торопливо направлялся к ней. Высокая фигура склонилась над не шевелящейся Лили.

— Мисс Эванс?! — профессор МакГонагалл была крайне удивлена.

Глава 14: Карта приходит на помощь

— Это просто невозможно!

Тонкие очки, всё время сползая, грозили вот-вот свалиться с длинного носа профессора МакГонагалл. Женщина часто моргала, раскрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег, рассматривая Лили, как неведомую зверюшку. Профессор резким движением руки вернула очки на место. Вскоре и суровое выражение вернулось на уже немолодое лицо.

— Хогвартс всегда был тёплым домом для друзей и неприступной крепостью для врагов, — знакомые назидательные нотки долетели до скованного сознания Эванс. — Кто Вы и как Вы сюда попали, мы выясним. Но знайте, использовать эту внешность было вершиной неблагоразумия!

Лили, даже если бы и могла, не хотела спорить: скоро выяснится правда и декан факультета Гриффиндор обязательно извинится.

А тем временем, профессор взмахнула палочкой, и безвольное тело Лили Эванс поднялось над полом и последовало за профессором МакГонагалл. «Что ж, мечты сбываются, — думала девушка, — пусть не совсем так, как я хотела». Над головой плыли сводчатые потолки родного Хогвартса, к сожалению, больше Лили не могла рассмотреть из-за своей неподвижности.

Частый стук каблуков профессора эхом отдавался под потолком замка. Крутые повороты кружили голову, и Лили попробовала закрыть глаза. Однако стало ещё хуже. Безвольное тело заносило то влево, то вправо. В голове билась только одна мысль «Пусть бы это закончилось». Высшие силы услышали Эванс, и скоро профессор замедлилась, а потом и вовсе остановилась.

— Имбирный тритон, — проговорила женщина и рыжая услышала звук, словно каменные жернова трутся друг о друга. Послышались шаги, однако Лили уже не двигалась следом. Потекли минуты ожидания. Однако, ждать пришлось недолго. Вскоре жернова закрутились снова, и теперь уже две пары ног прошли до Лили.

— Хм, Минерва, это слегка невежливо встречать гостей таким образом, — заговорил старый добрый Дамблдор. Лили всё ещё не видела своего спасителя — директора Хогвартса.

— Я не знала, что делать, Альбус, а вдруг, она шпионка? — обеспокоенно спросила Минерва.

— Тогда она очень глупая шпионка, раз явилась сюда, да ещё и в таком виде! — Лили представила, как его усы ворчливо вздрагивают при этих словах. — Я думаю, стоит спросить всё у неё самой, Вы не против, профессор МакГонагалл?

МакГонагалл проворчала в ответ нечто невразумительное, однако противиться воле директора не могла. Лили почувствовала, как её тело медленно опускается на холодный пол. Как только она соприкоснулась с полом, так сразу же поняла, что снова может двигаться. По телу пробежали неприятные мурашки, словно её всю свело судорогой.

— Итак, мисс, кто же Вы? — не убирая палочки, спросил Дамблдор.

— Я Лили Эванс, — МакГонагалл лишь возмущённо вздохнула.

— У нас есть информация, что Лили Эванс умерла год назад, — Дамблдор становился всё суровее с каждой секундой. В тёмно-синих глазах назревала буря.

— Я боюсь, это неправильная информация, — строго сказала Лили, под стать Дамблдору.

— Тогда докажите, — с холодным спокойствием вопросил Дамблдор, — или мне придётся сдать Вас в Азкабан.

— С радостью, профессор, — Лили уже надоела эта игра. Почему старик не может просто прочесть её мысли? Она ведь знала, что Дамблдор прекрасный окклюмент, — Карта Мародёров.

— Что простите? — Дамблдор слегка поддался вперёд.

— Карта Мародёров, — повторила девушка, — карта, которую создали Мародёры, и прямо сейчас, она лежит в ящике мистера Филча.

— Стоит проверить, — Дамблдор переглянулся с МакГонагалл, — я думаю, мистер Филч пустит нас в свой кабинет.

Волшебники зашагали ровной шеренгой по коридорам Хогвартса. Декан факультета Гриффиндор изредка поглядывала на Эванс. А вот Дамблдор напротив, словно не замечал происходящего вокруг. Он был сосредоточен, брови сведены к переносице, ладони, скреплённые в замок, только сильнее стиснули друг друга. Дамблдор решил покопаться в мыслях девушки. Наконец-то.

— Дело в том, профессор, что сейчас верить никому нельзя, даже самому себе, — подумала Лили, начиная безмолвный диалог с Дамблдором. Тот удивленно вскинул брови. - Да, я практиковалась в легиллименции ещё на седьмом курсе.

— Почему Вы не хотите открыть мне свою голову, мисс Эванс? — спросил Дамблдор.

— Вы верите мне? — Лили с надеждой смотрела на директора.

— Да, Лили, я вам верю, — старик грустно вздохнул, — даже, если Вы меня обманываете, мы сейчас проверим это, ведь так? Что это за карта, о которой Вы говорили? И если я правильно понимаю, то она как-то связана с нашими старыми друзьями?

— Так и есть, — Лили улыбнулась своим мыслям, до которых не смог добраться Дамблдор.

— Я рад видеть Вас живой и здоровой, мисс Эванс.

— Спасибо, профессор.

— Мы пришли, — строго сказала МакГонагалл, а затем постучала.

За дверьми послышалось копошение и шаркающие шаги, о которых Лили мечтала забыть навсегда. Не то чтобы Филч доставлял ей неудобства в школьные годы, скорее Мародёры, которых ловил Филч, были вечной причиной её недовольства. Наконец, сморщенное лицо, постоянно искажённое злобой, показалось из-за двери.

— Профессора? — Филч был крайне удивлен. — Что нужно?

— Мистер Филч, не будете ли Вы так любезны одолжить нам некоторую вещь? — спросил Дамблдор.

— Все, что угодно, директор, — Филч гостеприимно распахнул дверь своей каморки.

— Нам нужна Карта Мародёров, правильно? — Дамблдор повернулся к Лили.

— Да, — Эванс вдобавок кивнула, соглашаясь.

Филч постоял, подумал, для убедительности почесав затылок, а потом произнес:

— Нет у меня никакой Карты Мародёров.

Лили в ужасе отшатнулась от присутствующих. Все пропало!

— Я же говорила, что она лгунья, — вклинилась профессор МакГонагалл, выхватывая палочку.

— Спокойнее, Минерва, — Дамблдор положил свою старую руку поверх руки МакГонагалл, заставляя женщину опустить палочку. — И как Вы объяснитесь?

Голос Дамблдора потяжелел, а в голову Эванс влетела острая мысль Дамблдора: «Азкабан».

— Я не вру! — Лили задыхалась от безысходности. — Она здесь! Мистер Филч, Вы же сами отобрали её у Поттера и Блэка! Пергамент, пожелтевший старый пергамент!

— Пергамент с оскорблениями? — глаза Филча готовы были вылезти из орбит. — Вам нужна эта никчёмная бумажка от этих… этих…

Кажется, воспоминания о самых отъявленных хулиганах школы заставили Филча впасть в истерику. Лили, конечно, не ожидала такого, но она выяснила — карта здесь. «Никчёмная бумажка» и является знаменитой Картой Мародёров.

— Да, это то, что мне нужно! — Лили облегченно выдохнула.

— Сжечь бы её, — ворчал Филч, возвращаясь в свою каморку. Порывшись в ящике стола, завхоз вытащил старый, покрытый пылью пергамент. Бумага с жёлтыми пятнами мелко дрожала в руке Аргуса Филча, который скоро всучил пергамент Дамблдору, чтобы поскорее избавиться от ненавистной вещицы.

— Что ж, посмотрим, — хмыкнул Дамблдор, — зная Мародёров, Карта так просто нам не откроется, верно?

— Так точно, — Лили протянула руку, забирая пергамент, — профессор МакГонагалл, можно вернуть мою палочку?

— Откуда нам знать, что об этой Карте больше никто не знает? — МакГонагалл ощетинилась, словно дикая кошка.

— Поттер однажды рассказал мне про неё, — Лили стала повышать голос, чего никогда бы себе не позволила, будучи ученицей. — Вы прекрасно знаете Джеймса — он никогда бы не посвятил меня в эту тайну, не будь я достойным человеком!

МакГонагалл всё ещё подозрительно щурилась, но палочку всё же отдала.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! — с пафосом произнесла Лили, на что декан Гриффиндора лишь недовольно хмыкнула.

Вдруг, к изумлению профессоров и мистера Филча, по Карте стали расползаться тонкие паутинки чернил, вычерчивая причудливые узоры.

— Неразумные мальчишки, — прошептала МакГонагалл, завороженная чудом преображения старого пергамента, — они ведь даже не представляли, что бы случилось, попади эта карта в нехорошие руки!

Эванс развернула пергамент, пытаясь найти то место, на котором они сейчас стояли. Ага, вот и четыре точки с витиеватыми подписями: «Аргус Филч», «Альбус Дамблдор», «Минерва МакГонагалл» и «Лили Эванс».

— Чары Персонификации? Что ж, я думаю это вполне веская причина доверять мисс Эванс, — Дамблдор пронизывал взглядом МакГонагалл. — Мисс Эванс, добро пожаловать в Хогвартс!

— Простите мне мою подозрительность, — профессор МакГонагалл протянула Лили руку для рукопожатия. Эванс охотно приняла её. — Сами понимаете: время сейчас не самое спокойное…

— Шалость удалась! — Лили свернула пергамент и передала Карту Дамблдору. — Я знаю, Вы позаботитесь о её сохранности.

— Можете не сомневаться, — произнёс Дамблдор, крутя в руках вновь опустевшую бумагу, и продолжил: — Я думаю, это не всё, зачем Вы пришли в Хогвартс, Лили, я прав?

— Да, сэр, мне есть, что Вам рассказать, — и они ровным шагом пошли обратно к кабинету директора Хогвартса.

Горгулья с каменным шорохом пропустила людей, а потом снова возвратилась на свой пост. Войдя в кабинет, Лили улыбнулась: всё здесь было по-старому. Так же висят портреты. Тихое жужжание маленьких серебряных приборчиков на столике. Феникс, гордо восседающий на жердочке — Лили вернулась домой.

Удобно устроившись в кресле, профессор Дамблдор предложил присесть и Лили.

— Итак, что Вы хотите нам поведать?

— Профессор, — Лили собралась с мыслями, — я знаю, как победить Волдеморта.

Глава 15: Торжество справедливости

Небо над Англией темнело с каждой секундой. Грозовые тучи нависали над улицами, заставляя людей торопливо прятаться по домам. В воздухе пахло сыростью — скоро придёт конец удушающей жаре. Дождливая погода обещала долгожданную прохладу и свежесть.

И в Косом переулке волшебники и волшебницы быстро перебегали от лавки к лавке, чтобы успеть сделать все покупки до начала дождя. И вот уже первые капли падают на пыльную дорогу. Спустя мгновение пролился настоящий ливень. Он забарабанил по крышам домов, по спинам волшебников, которые не успели спрятаться, по окнам магазинчиков.

Не стали исключением и окна аптеки, в которой неустанно трудился Ремус Люпин. Однако парень абсолютно не обращал внимания на разбушевавшуюся природу. Исцарапанные руки механически выполняли всю работу: помешивали варево в котле, точно отмеряли порцию истёртых жуков, разливали готовое зелье по колбочкам. Мыслями же Ремус пребывал в соседней комнате, где милая Мэри вежливо общалась с покупателями, помогая отыскать им правильное снадобье.

Ремус считал себя очень умным человеком и он был уверен, что может с лёгкостью справиться с любой задачкой, но один вопрос он решить так и не смог. Вопрос, который он задавал себе пару сотен, а может, и тысяч раз: имеет ли оборотень право на счастье? И каждый раз Ремус отвечал «Нет». Но сейчас ему как никогда хотелось ответить «Да», ведь появилась та самая, ради которой он мог бы отдать всё что угодно. Мэри была ему верным другом в Хогвартсе, и тогда Люпин не хотел портить эту дружбу. Но, чёрт возьми, как же Ремус хотел быть с ней сейчас!

В подтверждение его мыслей в голове начали всплывать старые слова друзей о том, что Ремус просто не имеет права отказываться от счастья и отгораживаться от людей. Что ж, была не была, сегодня Ремус признается Мэри в своих чувствах, а дальше пусть она решает, что с ним делать. Осталось только дождаться вечера и поговорить. От таких выводов сразу полегчало на душе, и работа стала идти веселей. Стрелки на часах лихо описывали обороты, и вот уже совсем скоро на двери последний раз брякнет колокольчик и Мэри заглянет к нему с обычным вопросом «Ты идёшь?».

За дверью послышались шаги, а затем открылась дверь:

— Ты идёшь, Ремус? — голова Мэри выглядывала из-за двери.

— А… Да, конечно, — Люпин вынырнул из мыслей и торопливо засобирался, пытаясь придумать с чего бы начать разговор.

Напоследок проверив, чтобы все горелки были погашены, Ремус вышел из аптеки.

Мэри стояла под козырьком, прячась от дождя, и глядела на огромные лужи под ногами.

— Вот это погодка, — скептично проговорила девушка, — из-за такого дождя кажется, что солнца здесь никогда и не было вовсе!

— Это уж точно, — дождевая свежесть охладила пыл Ремуса, и теперь они неловко топтались, не решаясь сказать ни слова.

— До завтра, Ремус, — неловко попрощалась Мэри и уже начала оборачиваться вокруг своей оси, как Ремус окликнул её.

— Мэри, я.., — парень стушевался под её внимательным взглядом, — до завтра.

Воодушевление, которое секунду украшало лицо Мэри, погасло, и девушка, грустно улыбнувшись, обернулась и зашагала прочь.

— Мэри, подожди, я хотел другое сказать, — девушка обернулась, — я хотел сказать, что…

Однако и теперь он не смог договорить. Только в этот раз причиной была не робость Люпина, а два светящихся луча, которые летели прямо к ним. Два ослепительно ярких феникса — патронусы Дамблдора — летели к ним, переплетаясь и вырисовывая в воздухе петли.

— Срочное собрание Ордена, — в унисон прогрохотали птицы и растворились в дожде.

— Ты не против, если мы поговорим позже? — спросила Мэри и, не дожидаясь ответа, схватила Люпина за руку и трансгрессировала.

В штаб-квартире Ордена Феникса раздавался гул десятков голосов — все собрались в мгновение ока и с нетерпением ждали новостей. Другой причины, почему Орден созывался в неустановленное время, и быть не могло.

— Друзья, — поприветствовал всех Дамблдор, врываясь в помещение, за ним, не успевая, бежала профессор МакГонагалл, — сегодня произошло нечто совершенно невероятное!

Присутствующие мигом притихли, внимательно прослеживая каждое движение главы Ордена. Никто и не заметил, как вслед за профессорами в комнату проскользнула маленькая фигурка, облачённая в чёрную мантию. Она тихо пристроилась у стены рядом с дверью, ожидая.

— Но, для начала, — Дамблдор стал похож на грозовые тучи, которые сейчас висели над Лондоном, — мы должны избавиться от крысы…

Все начали недоуменно переглядываться, Ремус невольно глянул на Питера, который весь съёжился и покрылся гадкими красными пятнами. Петтигрю пытался незаметно вытащить палочку.

— Не стоит, — Дамблдор обратил внимание на нервного Питера.

Однако, крысёныш всё-таки вытащил палочку и, разбрасываясь боевыми заклинаниями, стал пробираться к выходу. Фигура в чёрной мантии ожила и послала в спину предателя парализующее заклятие. Питер застыл в странной позе и мешком рухнул на пол.

В комнате царило гробовое молчание. Но, как оказалось, это было не самое странное за этот вечер. Фигура, поразившая Питера, скинула капюшон, и из-под ткани показалось рыжее золото волос Лили Эванс. Стало ещё тише.
Эванс тем временем подошла к Петтигрю, вытащила палочку из вспотевшей ладони и перевернула (не без помощи магии) тяжёлое тельце предателя.

— Передай Тёмному Лорду, — Лили с ненавистью смотрела в испуганные глаза Питера, — что Лили Эванс жива и никогда не сдастся!

Затем девушка вышвырнула Питера на улицу, возвратив ему способность двигаться.

— Да, и вот наша главная новость, — продолжил Дамблдор, когда Лили вернулась. — Как вы могли заметить, Лили Эванс жива и не собирается сдаваться!

Безмолвие всё ещё царило в помещении до тех пор, пока не заговорил Ремус:

— Питер — предатель? — это всё, что он мог сказать.

— К сожалению, это так, Ремус, — Дамблдор сцепил руки в замок, — некоторые боятся груза ответственности, который возлагает на нас война. Но! — профессор хлопнул в ладоши, вытаскивая Орденцев из оцепенения, — теперь мы можем бороться с Волдемортом на равных! Однако сегодня надо быть предельно осторожными, Волдеморт будет в ярости и, может быть, захочет уничтожить пару маггловских районов. Поэтому сегодня мы все выступаем на дежурство.

Никто даже не пытался сопротивляться. Если появлялась возможность победить, каждый будет держаться за неё до последнего.

— Что ж, тогда, пусть сегодня удача будет с нами, — Дамблдор печально улыбнулся.

Заскрипели отодвигаемые стулья. Орденцы, переговариваясь, выходили, некоторые подходили к Лили, пожать ей руку или просто улыбались девушке.

— Джеймс, Ремус и Сириус, — окликнул ребят Дамблдор, — задержитесь на минутку.

Вскоре в комнате осталось только пятеро: Дамблдор, Лили и Мародёры. Поттер выглядел просто ужасно: он не мог поверить, что кто-то из его близких друзей мог быть предателем! Питер — предатель! Да это же просто в голове не укладывается.

— Интересно, а среди Пожирателей тоже есть предатели? — дерзко воскликнул Блэк. — У нас уже второй за месяц.

Дамблдор лишь неопределённо хмыкнул, вспоминая недавний визит Северуса.

— Второй? — Лили внимательно смотрела на Сириуса.

— Вэнс, — выплюнул Блэк, — она сдала нас, Люпин тогда чуть не погиб.

— Эммелина? — Лили с ужасом глядела на Дамблдора. — Она не может быть Пожирательницей!

— Она и никогда не была ею, Лили, — пояснил профессор. — Она лишь передавала новости Ордена. Сейчас она изолирована.

— Что с ней? — казалось, что в волосах Эванс трещит электричество. — Где она?!

— Лили, для нас всех было большим шоком, что Эммелина стала на сторону Волдеморта, — Дамблдор положил руку на плечо девушки, —, но это так.

— Эммелина мне жизнь спасла! — Эванс стряхнула руку профессора. — Где она?!

Дамблдор внимательно смотрел на Лили, пытаясь решить: доверять ей или нет. Спустя минуту тяжёлых размышлений старик промолвил.

— Она в кладовке, под лестницей.

Лили сорвалась с места, мчась к двери темницы. Не остановившись даже на мгновение, девушка просто снесла дверь с петель. Глазам Эванс предстала ужасная картина: комнатка, два на два метра, без окон, в пол вбита скоба, к которой припаяны цепи. На концах цепей — браслеты, сковавшие тонкие, почти прозрачные запястья девушки. На лице заключённой — запёкшаяся кровь, глаза, отвыкшие от света, болезненно сощурились.

— Эммелина? — Лили присела на корточки перед узницей. У девушки сбилось дыхание при жалком виде Вэнс, на глаза накатили слёзы. — Что они с тобой сделали?

— Лили? — Эммелина брякнула цепями, пытаясь дотянуться до лица Эванс.

Рыжая спохватилась и прошептала заклинание, высвобождая старую подругу. Эммелина крепко, как только могла, обняла Лили и заплакала.

— Почему они заперли тебя здесь? Ты же ни в чём не виновата, — Эванс гладила девушку по голове. — Не виновата ведь?

— Я ни за что бы в жизни не стала на сторону Волдеморта, — глухо ответила Эммелина. — Я не помню, как меня допрашивали, как созналась в том, чего не делала. Только Империус мог такое сотворить, ты же знаешь, я не умею противостоять ему.

— Все позади, мы нашли настоящего предателя, — Эммелина удивленно отпрянула от Эванс, — Петтигрю…

— Петтигрю, — эхом отозвалась Вэнс, — ясно…

— Пойдём, — Лили помогла Эммелине встать, вернулась вместе с ней в зал для собраний, усадила слабую подругу в кресло и повернулась к мужчинам, ожидавших дальнейших действий Эванс.

— И чем вы лучше Волдеморта и его прихвостней?! — Лили была просто в бешенстве. — Вы посмотрите, что вы сделали с человеком! Да вы даже хуже…

— Лили, не надо, — попыталась остановить девушку Эммелина, — они ни в чём не виноваты.

— Не виноваты?! — взорвалась рыжая. — Ты посмотри на себя! Чтобы было, если бы я не пришла? Ты бы и вовсе погибла там!

— Они сделали всё, что должны были, — настойчиво продолжала Эммелина, — я могла бы быть тем предателем.

— То есть, ты прощаешь этих… этих… — Эванс задыхалась от ярости.

— Да.

Возмущение бушевало в девушке, но раз её подруга простила «этих… этих…», то и Лили простит. Не сразу, конечно, когда-нибудь. А сейчас Эванс твёрдо решила держать оборону.

— Что ж, раз одна несправедливость почти разрешилась, — осторожно промолвил Дамблдор, — стоит подумать о ещё одной большой несправедливости. Мисс Эванс знает, как победить Волдеморта раз и навсегда.

— Откуда? — шокировано спросил Джеймс.

— Это долгая история, — вздохнула Лили, — которая началась год назад в старом добром Коукворте…

Глава 16: История Лили

5 июля 1979 года
— Мам, пап, я дома, — Лили вошла в дом и прошла в кухню. Мама суетилась, следя за плитой, а папа за столом читал свежую газету.

— Как успехи, милая? — мама подошла к дочери, на ходу вытирая руки полотенцем.

Лили устало бухнулась на стул рядом с отцом, а сумку с дипломом, в котором красовались одни «Превосходно», швырнула под стол.

— Меня не приняли, — разочарованно произнесла младшая Эванс, уткнувшись лбом в столешницу.

— Но почему? Разве им не нужны хорошие медики? — папа отложил газету и повернулся к дочери, которая готова была расплакаться.

— Им нужны хорошие чистокровные врачи, — всхлипывала рыжая, всё так же лёжа на столе. — Грязнокровки для них второй сорт! Куда я теперь пойду? Я всегда хотела быть врачом…

— Ну, перестань, — мама прижала младшую дочку, — может быть, они ещё передумают?

— Не передумают, — обречённо вздохнула Лили.

— Ты можешь пойти в обычную больницу, — предложил папа. — Ты представляешь, сколько людей останется жить, если в обычной больнице появится волшебница!

— За такое в моём мире сажают за решетку, пап, — Лили утёрла слёзы и криво улыбнулась, - но, всё равно, спасибо за совет. Я пойду пройдусь, дома слишком жарко…

— Конечно, милая, — выпуская дочь из объятий, сказала мама, — только вернись дотемна.

— Хорошо, — произнесла Лили, выходя из дома.

Эванс поплелась по раскалённому асфальту, совершенно не обращая внимания на палящее солнце. Она шла к речке — любимое место Лили, где ещё в детстве вместе с Северусом варили свои первые зелья. Её не приняли в Мунго. Она прошла все тесты на отлично, но даже это не могло повлиять на ситуацию. Статус её крови четко определил её дальнейшую судьбу. Эванс понимала руководство больницы — никто не хотел лишний раз привлекать внимание Пожирателей. Но вдруг именно она смогла бы спасти жизни тысячам и тысячам? Стало обидно, хотелось выть от бессилия. А всё из-за этого чёртового Волдеморта. Он не в первый раз портил ей жизнь. Каждый день она со страхом ждала, что люди в чёрных мантиях ворвутся в её дом и убьют её семью. Сердце сжималось от боли за друзей, которым также угрожала опасность.

Лили дошла до реки и присела на берегу, опуская босые ноги в прохладную воду. Множество мыслей одолевали неспокойную голову. Эванс думала о том, что давно не получала писем от друзей, от Джеймса. Да, этот очкастый олень до сих пор пытался привлечь её внимание и Лили почти сдалась, но едкий внутренний голосок пищал, что скоро Джеймс забудет свои детские причуды, и Эванс, почему-то, всегда соглашалась с ним. Она думала о сестре, которая была совсем молода, но уже успела стать женой перспективного (но ужасно вредного) Вернона Дурсля.
Мысли улетали всё дальше и дальше, и Лили почти задремала, как до боли знакомый голос окликнул её:

— Лили? — Северус Снейп в неизменной чёрной мантии стоял на взгорке, рассматривая девушку. Он не смел подойти ближе, но и сил уйти у него не было.

Эванс долго сверлила его взглядом, до тех пор, пока тихо не произнесла:

— Привет, Сев.

Снейп понял это как разрешение подойти ближе, что он немедленно и сделал.

— Привет, Лили…

— Если ты хочешь попросить прощения, то можешь даже не пытаться, — грустно сказала Эванс старому другу, — я не прощу тебя до тех пор, пока ты не откажешься от своих идей.

— Лили, я не могу, ты же знаешь…

— Нет, Северус, можешь! — яростно, словно бросаясь в бой, воскликнула девушка. — И мне уже надоело тебе объяснять, что-то, что ты делаешь, неправильно и опасно!

— Лили, я не хочу ругаться, — девушка подняла на него глаза, — я хотел попрощаться.

— Что? Почему? Ты уезжаешь? — пусть Северус и отдалился от неё, она не хотела его терять окончательно. Но что-то во взгляде друга подсказывало ей, что он больше никогда не вернётся.

— Завтра я получу метку, — ну вот, всё, что так боялся сказать Северус, было сказано. Он взглянул на Лили: девушка, с ужасом в глазах, отшатнулась от него и качала головой из стороны в сторону, не веря его словам.

— Как…ты…мог, — Лили быстро вскочила и помчалась прочь. Прочь от речки, прочь от Северуса, прочь от детства. Северус даже не пытался её окликнуть: знал — бесполезно.

Лили очень быстро оказалась у дома, быстро проскочила лестницу, не отзываясь на оклики родителей, захлопнула дверь своей комнаты и бросилась на кровать, уже не сдерживая слёзы. Эванс плакала навзрыд, осознавая, насколько она беспомощна в этом ужасном воюющем мире.

Тихо открылась дверь — вошла мама.

— О, моя дорогая Лили, что случилось? — тихо спросила мама.

— Ничего-о, — провыла Лили.

— Мне побыть с тобой или ты сама справишься? — с тревогой прошептала женщина.

— Спасибо, мам, правда всё в порядке, мне просто надо побыть одной, — глухо проговорила Эванс, уткнувшись в подушку.

— Тогда, успокаивайся скорее, а то без тебя всё мороженое съедим, — уже на пороге говорила мама, а затем аккуратно прикрыла дверь.

Лили теперь не плакала так сильно, лишь редкие слёзы скатывались по щекам. Девушка села на кровати, обняв ноги. В голове появилась настойчивая мысль: «Я должна остановить Волдеморта».

Эванс знала, что сейчас её друзья во всю сражаются с приспешниками Темного Лорда, закрывают друг друга от смертельных заклятий, но что-то подсказывало Лили, что схваток и уничтожение армии Волдеморта будет недостаточно, чтобы победить самого тёмного волшебника столетия.

Сколь бы жестоким и безжалостным ни был Волдеморт, Эванс не могла не признать, что он был умён и довольно хитёр. Гордость факультета Слизерин. Когда-то давно, ещё на шестом курсе, профессор Слизнорт рассказывал Лили о своём лучшем ученике — Томе Реддле. Старый профессор сетовал на то, что приключилось с «бедным мальчиком». Слизнорт всегда с грустью вспоминал о бывшем ученике и всегда приговаривал, что это была его вина. Тогда Лили не могла понять, в чём же виноват её любимый профессор, да она особо и не хотела знать. Но сейчас, интуиция нашептывала девушке, что эти слова могли бы здорово ей помочь. Такое умозаключение обрадовало Лили, и, несмотря на дикую усталость и заходящее солнце, Эванс решила наведаться к профессору Слизнорту прямо сейчас.

Хогвартс, с которым Лили распрощалась совсем недавно, величаво возвышался вдали, расплываясь в июльском мареве. Улочки Хогсмида, куда она трансгрессировала, были пустынны, лишь люди в тёмно-малиновых мантиях патрулировали посёлок. К девушке приблизился один из патрульных.

— Лили? — этим патрульным оказалась Эммелина Вэнс — хорошая подруга Лили, которая училась на курс старше. — Давно не виделись.

Девушки пожали руки.

— А ты что здесь делаешь? — спросила Лили.

— Работаю, — Эммелина оттянула ворот жаркой мантии, — это ужасно утомительно, если честно. А ты, какими судьбами?

— Мне надо в Хогвартс, узнать кое-что, — Вэнс кивнула, говоря, что ей пора вернуться к своей работе. Девушки попрощались, и Лили направилась к замку.

Неблизкий путь пролетел в мгновение ока и вот Лили стоит перед коваными воротами, которые неустанно охраняют замок. За воротами стояли два нелюдимых мракоборца.

— Здравствуйте, — обратилась Лили к мракоборцам, — мне нужно поговорить с профессором Слизнортом.

— Имя? — спросил один из них.

— Лили Эванс, я выпустилась пару дней назад, — Эванс подошла ближе к прутьям. — Прошу вас, это очень срочно.

Мракоборцы переглянулись, один из них провёл палочкой вдоль её фигуры, словно проверяя металлодетектором.

— Вы можете пройти, но только оставьте свою палочку здесь, мисс, — мракоборец протянул руку, — будете уходить — заберёте.

Лили недовольно вложила свою волшебную палочку в руку мракоборца и наконец, смогла приблизиться к замку.
Черепица высоких башенок блестела в лучах предзакатного солнца. Лёгкий ветер гонял волны по Чёрному Озеру и качал кроны высоких деревьев Запретного Леса. За несколько дней Лили уже успела соскучиться по своему второму дому. Девушка с грустной улыбкой осматривала лужайку перед замком, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. Войдя в двери Хогвартса, Лили прошла мимо ещё одной пары хмурых охранников. Эванс быстро прошлась по знакомым коридорам и оказалась перед дверью кабинета профессора Слизнорта. Лили негромко постучала.

— Да, да войдите, — приглушённый дверью голос разрешил ей войти в комнату.

Слизнорт, не видя своего посетителя, крутился у своего стола:

— Проходите, проходите, — профессор кормил свою золотую рыбку, которую подарила сама Лили в день Выпускного Бала. Наконец, Слизнорт обернулся и ахнул в изумлении:

— Ох, Лили! — профессор схватил свою любимицу за руку и затряс со страшной силой. — Что ж Вы не предупредили, что загляните к старику? Как я рад! Я заварю нам чай!

— Нет, спасибо, профессор, — Лили села в кресло у письменного стола, — я пришла по делу.

— Всё, что угодно! — Слизнорт уселся в своё потёртое кресло. — Я готов ответить на любые вопросы, но только не спрашивайте меня, откуда у меня листья Тентакуллы… — профессор подмигнул Лили.

— Профессор, — Лили собралась с мыслями, — я хотела узнать, что Вы знаете о Волдеморте…

Улыбка сбежала с лица Слизнорта. Профессор побледнел и осунулся.

— Зачем Вам это, Лили? — весёлость улетучилась из голоса старика, осталась только горькая усталость.

— Вы что-то знаете? — Лили с мольбой смотрела на профессора. — Если Вы знаете хоть что-нибудь, расскажите, вдруг это поможет остановить Волдеморта, — профессор вздрогнул. — Вы же не хотите, чтобы война продолжалась!

— Конечно же не хочу! Что за вопрос? — взъерепенился Слизнорт. — Вы даже не представляете насколько чудовищен Вы-Знаете-Кто…Это я во всем виноват…

— Профессор, прошу Вас, расскажите, — Эванс в упор смотрела на профессора.

— То, что Вы узнаете сейчас, повергнет Вас в шок, моя дорогая, — Слизнорт печально вздохнул. — Том Реддл был умным мальчиком, и я всегда ценил его любопытство. Всегда помогал узнать то, что ему не было понятно. Я видел в нем перспективу, думал он станет учёным или что-то вроде этого, но нет. Как же я ошибался, Лили, это просто ужасно, — старик прервал свой рассказ, чтобы успокоится и продолжил: — Однажды, Том пришёл ко мне, чтобы спросить у меня кое-что, я пообещал, что помогу разобраться, но был крайне удивлен. Зачем юноше знать такие вещи?

— Что он спросил, профессор? — Лили не могла дождаться продолжения.

Слизнорт одарил Эванс тяжёлым взглядом и, вздохнув, продолжил:

— Он хотел узнать, что такое «крестраж», — Слизнорт вздрогнул при этом слове.

Лили недоуменно смотрела на профессора, не понимая, чем мог быть этот «крестраж», раз он так напугал профессора.

— Что же это, профессор?

— Лили, однажды я совершил ошибку, рассказав это, — Слизнорт сцепил руки в замок. — Где гарантия, что история не повторится?

— Профессор, я только лишь хочу жить в мире, где нет войны, смертей и страха, — прошептала девушка. — Прошу Вас, расскажите мне.

Слизнорт уставился на Лили, словно взвешивал все «за» и «против».

— Крестраж — это предмет, куда волшебник помещает часть своей души, — профессор говорил с трудом. — Если волшебник погибает, крестраж остаётся жить, и волшебник может воскреснуть с помощью крестража. Создать крестраж очень непросто, но для этого нужно отколоть часть своей души — это можно сделать только совершив убийство.

— И Волдеморт создал крестраж? — прошептала Лили, задыхаясь от ужаса.

— И боюсь, что не один, — печально завершил Слизнорт.

— Но кто решится на такое?!

— Вы-Знаете-Кто натворил немало бед, в нём не осталось ничего человеческого…

Эванс долго приходила в себя, не понимая. Волдеморт просто сумасшедший. Нет, это она знала и раньше, но чтобы настолько…

Лили скоро распрощалась с профессором и побрела обратно в Хогсмид. Эванс должна была разобраться, что ей делать со свалившейся ей на голову правдой. Забрав свою палочку, девушка направилась к деревушке. По дороге она решила пойти к Северусу и рассказать тому всё, что узнала. Может быть, это остановит его от ужасного поступка.

— Лили! — это Эммелина окликнула её. — Ты знаешь, моя смена закончилась, мы могли бы зайти куда-нибудь в кафе, выпить чаю, немного посплетничать. Что думаешь?

— Неплохая идея, — Эванс вырвалась из оцепенения. — Можем пойти ко мне, моя мама приготовила вкуснейшие кексы!

— Отлично, тогда пойдём.

Эванс схватила старую подругу за руку, задавая той направление.

Девушки очутились у старого дома в Паучьем тупике.

— Подожди меня, — Лили обратилась к Вэнс, — мне нужно кое-что сделать.

Лили подошла к двери того самого дома и громко постучалась.

— Северус! Открой, мне нужно с тобой поговорить!

Дверь неожиданно резко распахнулась и Снейп, весь взъерошенный, оглядел улицу и только потом обратил внимание на Лили.

— Чего тебе?

— Северус, прошу тебя, не вступай в Пожиратели! — Лили почти кричала, пытаясь достучаться до друга, — Волдеморт ужасен! Он создает крестражи!

Снейп с ужасом смотрел на Лили.

— Ты понимаешь, он.. — Лили обрадовалась, что смогла открыть Северусу правду, но была грубо прервана.

— Лили, беги!

— Что? Почему?

— БЕГИ! — он проорал ей в лицо и вытолкнул из дверей. Последнее, что Эванс успела увидеть за захлопнувшейся дверью так это жуткое разгневанное лицо самого Лорда Волдеморта и его свиту!

— БЕЖИМ! — Вэнс, стоявшая по близости, схватила окаменевшую Лили за руку и дёрнула в направлении посёлка.

За ними началась погоня, которая заставляла холодеть кровь в жилах. Вспышки заклятий взрывали асфальт под ногами. Вэнс пыталась отбиваться на бегу. Внезапно вокруг возник непроглядный туман и кто-то схватил Лили за руку. Она попыталась закричать, но рука крепко зажала ей рот.

— Тихо, это я, — прошептала Эммелина, которая могла кое-как ориентироваться в тумане. — Пошли.

Вэнс потащила Лили к одному из домиков, владельцы которого сейчас отсутствовали.

— Что нам делать? — шёпотом спросила Лили.

— Я не знаю…

Вдруг, где-то над головой раздался громкий голос:

— Ты можешь прятаться где угодно, грязнокровка, — ужасный голос заставлял сердце замирать в страхе, —, но я все равно найду тебя. Я даю тебе шанс спасти всех этих магглов, которые живут здесь, просто выйди ко мне, Лили Эванс!

— Я должна выйти, — шептала Эванс.

— Не смей, он обманывает тебя, — Эммелина крепко держала рыжую за руку, — мы должны убираться отсюда!

— Но мои родители! — Лили пыталась вырваться из цепкого захвата. — Они в опасности. Мы должны спасти их!
Давай трангрессируем.

— Это не сработает, Лили, я пыталась! — Эммелина тряханула Лили, пытаясь призвать девушку к разуму.

— Лили Эванс! Ты заставила меня ждать, что ж, — голос Волдеморта проникал с каждую щелочку, кожа покрывалась мурашками, — Адеско Фаер!

— Лили, прости, — Эммелина обняла девушку и вдруг картина изменилась. Они неведомо как оказались в лесу.

— Где мы? — Лили бешено озиралась. — Что ты, чёрт возьми, сделала?

Эммелина сидела рядом, держа в руке маленький серебряный кулон.

— Запасная трансгрессия, — Вэнс положила кулон на ладошку Лили, — если вдруг не будет выхода.

— Мы должны вернуться, — Эванс сжала кулон в ладони. — Почему он не работает?

Лили была на грани истерики.

— ПОЧЕМУ ОН НЕ РАБОТАЕТ?!

— Боюсь, он срабатывает только один раз, — Эммелина попыталась обнять Эванс, но та оттолкнула её. — Я сожалею…

— Мама… папа… — Лили качалась из стороны в сторону, а потом и вовсе завыла от бешеной боли.

Глава 17: Чёрная ночь

Ночь накрыла тихую маггловскую деревушку. Лес, находившийся неподалёку, шумел кронами старых деревьев. Из ртов случайных прохожих вырывались клубы пара: дементоры выискивали очередных жертв. Холодная ужасная ночь. Где-то, разрывая тишину, поскрипывала калитка. Тесный ряд одинаковых домов слепо глядел на улицу пустыми окнами. Деревня словно вымерла. Нигде не видно ни огонька. Чёрная ночь.

— Ну и жуть, — прошептала Доркас, вглядываясь в тени.

Рядом послышалось угрюмое «Угу».

— Как думаешь, война скоро кончится? — продолжила девушка.

— Не знаю, — тихо ответил её напарник — Дирк Крессвел, — не раньше Рождества, это уж точно.

— Хорошо, что они вернулись, — Доркас боялась тишины, поэтому пыталась найти любой повод для разговора.

— Эванс и МакКинон? — спросил Крессвел. — Да уж, им чертовски повезло. Девушки, которые выжили!

Доркас лишь нервно усмехнулась.

— Дирк, — начала было девушка, но тот прервал её.

— Тихо! — Крессвел приложил палец к губам, заставляя и девушку прислушаться к ночному воздуху. Особо сильный порыв ветра поднял с земли что-то чёрное и направил в сторону волшебников. Чёрная туча зловеще шуршала, подбираясь всё ближе и ближе.

— Инсендио! — выкрикнула Доркас, когда туча приблизилась слишком близко. Послышался запах жжёной пластмассы и туча, съёжившись, упала на асфальт.

— Браво, Медоуз, — расхохотался Крессвел, — ты прикончила пакет.

— Да иди ты! — девушка толкнула напарника в плечо, на что тот лишь сильнее рассмеялся.

За их шуточной потасовкой никто из патрульных не заметил, как на другой стороне улицы появился волшебник, в тёмной длинной мантии. Он скривил лицо в гримасе отвращения, глядя на веселившихся магов. Тёмный волшебник, хоть и казался тихим и спокойным, был в ярости и сейчас эта парочка клоунов, которых Дамблдор любит и ценит, выводила его из себя ещё больше. Но что же привело Волдеморта и его слуг, которые ожидали приказа, в эту старую деревню? Волшебник здраво рассудил, что раз грязнокровка выжила, то взамен ей, можно было бы уничтожить целую маггловскую деревню. Зная этих гриффиндорских выскочек, легко предположить, что Лили Эванс не будет стоять в стороне и сама полезет под заклинания, на что Волдеморт и надеялся.

А сейчас самое время прекратить этот цирк. Волдеморт поднял палочку, вывел смертельную закорючку и опустил палочку, наблюдая, как зелёная вспышка несётся в сторону Орденцев.

— Дирк! — Доркас успела краем глаза заметить изумрудное свечение и за мгновение до того, как заклятие прилетело Крессвелу в спину, она оттолкнула его с траектории смертоносного луча.

— Медоуз? — Дирк с ужасом смотрел на Доркас, медленно сползающую по его плечу. Он успел подхватить девушку, пока та вовсе не рухнула на землю, — Доркас? Что с тобой?! ДОРКАС!

Пустые глаза смотрели в беззвёздное небо, на лице ни морщинки — полное умиротворение. Крессвел, пытаясь сдержать слёзы, оглядывался по сторонам, пытаясь найти убийцу. И вот его взгляд зацепился за высокую фигуру в чёрном балахоне. Крессвел сразу понял, кто стоит на отдалении — чувство ужаса и ненависти обволакивало, заставляя забыть обо всём хорошем. Гнев охватил Крессвела, и вот он уже готов был сцепиться в борьбе с Волдемортом. Но что-то заставило его ещё раз посмотреть на мёртвое лицо Доркас Медоуз.

Это была невероятная волшебница. Она отличалась не только умом и храбростью, но и умением мыслить отстраненно. Сколько раз она спасала Дирка одной лишь фразой: «Гнев — плохой советчик! Успокойся немедленно!». И Дирк успокоился, он понял, сколько бы он ни злился, одного только гнева не хватит, чтобы уничтожить Волдеморта. Крессвел из последних сил поднял палочку и, собрав все светлые мысли о Доркас, прошептал заклинание Патронуса с просьбой о помощи.

А Волдеморт всё так же стоял, не шевелясь, и с наслаждением наблюдал, как грязнокровый мальчишка борется со своим гневом. Тёмный Лорд проследил взглядом за удаляющимся Патронусом. «Что ж, так даже веселее», — думал Лорд.

Крессвел, ожидая подмоги, сидел рядом с бездыханным телом. Одной рукой он прижимал холодеющую девушку к себе, второй — держал палочку, направленную на Волдеморта. Солёные капли стекали по юному лицу, Дирк сдерживал всхлипы, его словно выдавливало из тела. Маленькая, хрупкая Доркас, но всё-таки очень сильная, спасла его. Это он во всём виноват. Если бы ни его шуточки, она была бы жива. Как же Дирк ненавидел себя сейчас. Слёзы заволакивали глаза мутной пеленой. Но даже сквозь слёзы Крессвел видел: вокруг Волдеморта стала собираться грозная туча его приспешников. Дирк крепче сжал палочку и облегчённо выдохнул, когда вокруг него стали раздаваться хлопки трансгрессирующих.

— Дирк? — тяжёлая рука Сириуса Блэка опустилась на его плечо. Крессвел ослабил хватку, показывая Сириусу тело Доркас. Блэк, сжав челюсти, часто задышал.

— Мы должны унести её, — Блэк мелко дрожал, — сейчас здесь будет бойня.

Крессвел подхватил Доркас и отнёс во двор ближайшего дома, аккуратно уложил её на землю и закрыл ей глаза.

— Как будто спит, — шептал Дирк, сдерживая рыдания.

— Соберись, плакать будем потом, — Сириус встряхнул бывшего однокурсника. — Сейчас есть дело поважнее.

Блэк не ошибся. Стая ПСов во главе со своим хозяином приближалась к Орденцам, которых вёл Альбус Дамблдор.

— Профессор Дамблдор, — смеясь, сказал Волдеморт, — вывел своих подопечных на прогулку? А вот и Лили Эванс, которая не собирается сдаваться, — Волдеморт помрачнел, глядя на девушку, которая стояла рядом с директором Хогвартса.

— Что тебе нужно, Том? — сурово спросил Дамблдор.

— Ты сам знаешь, Дамблдор, — Тёмный Лорд снова приходил в ярость, —, но мне постоянно мешают твои идиоты, которые едва ли умеют палочку держать.

— Они не идиоты, — тихо промолвил Дамблдор.

— Это не так уж и важно, — Пожиратели за спиной у Тёмного Лорда повытаскивали палочки, а сам Волдеморт уже был готов к бою, — Авада Кедавра!

Заклятие полетело прямо в Лили, которая в последний момент успела увернуться от вспышки. Кто-то дёрнул её за руку, втаскивая в толпу Орденцев, которые уже вовсю дрались с Пожирателями.

— Лили, возвращайся в штаб, — кричал ей в лицо Джеймс, — ЖИВО!

— Даже не думай об этом, — Лили вырвала руку из сильного захвата и попыталась прорваться на передовую.

— Второй раз тебе может не повезти, — она никогда не видела Поттера таким злым.

— Джеймс, я не уйду! — Лили со всей решимостью глядела в его глаза.

— Как знаешь, Эванс, но в этот раз я могу не успеть, — и они ринулись в бой.

Джеймс уже и не помнил, когда в последний раз Орден сталкивался с Пожирателями так масштабно. Но в этот раз Пожиратели словно озверели, и причина этому сейчас старательно отбивалась рядом с ним. Вот же упрямая девчонка, совсем страх потеряла. Джеймсу несколько раз пришлось отталкивать зазевавшуюся Эванс в сторону от заклятия, и с каждым разом его злость только усиливалась. Но эта злость сливалась в причудливую смесь с восхищением. Лили упорно атаковала, не чувствуя усталости. Они вдвоём сумели уложить троих Пожирателей, в то время как у их друзей дела шли не совсем гладко. Дирк лежал позади с раздробленным плечом и без сознания, Гидеон прикрывал Фабиана, у которого нога превратилась в кровавое месиво. Мэри лежала в луже собственной крови и хрипела, вдыхая холодный воздух. У Грюма, который сражался сразу с тремя, была рассечена бровь, из раны хлестала кровь, лишая его возможности видеть. Дамблдор с ледяным спокойствием сражался с Волдемортом, отодвигая его и Пожирателей в конец улицы. Вскоре, не самые преданные Пожиратели стали трусливо убегать. Вдруг Лили услышала рядом с собой вой и крик, холодящий кровь в венах:

— БРОДЯГА! — это Джеймс бросился к Сириусу, который держался за открытую рану, а из неё непрерывным потоком текла густая тёмная кровь.

Лили подскочила к Блэку, узнавая работу старого друга — Северуса Снейпа. Эванс с ненавистью развернулась к фигуре в тёмном балахоне, которая явно ждала её реакции. Лили с яростью атаковала, фигура лишь отбивалась, не нападая в ответ. Одно из заклинаний получилось настолько мощным, что Эванс пошатнулась от отдачи, а Северус, упав, проехал по асфальту. Снейп поднялся, застыл на мгновение и трансгрессировал.
Волдеморт остался почти один и явно проигрывал.

— Что ж, ты победил, — Волдеморт держал оборону из последних сил, обращаясь к Дамблдору, —, но только сегодня!

И Тёмный Лорд скрылся.

Лили подлетела к побледневшему Сириусу и не менее бледному Джеймсу.

— Бродяга, — Поттер плакал?! — Бродяга…

— Да не тряси ты его так, — Лили отстранила Поттера от умирающего Блэка, и начала шептать над ним громоздкие формулы, которые, кажется, помогали. Джеймс, словно завороженный смотрел за её работой. Лили низко склонилась над Бродягой так, что её волосы измазались в крови. У самой Эванс был глубокий порез на руке, но она совсем не обращала на это внимание, полностью сосредоточившись на работе. Тёмные струйки крови возвращались в тело Блэка, сама рана стала затягиваться.

— Кажется, это всё, — Лили отодвинулась от Блэка, который теперь мирно спал на холодном асфальте. Эванс огляделась вокруг. Орденцы считали раны: Марлин и Ремус помогали Мэри, Дамблдор, приведя Крессвела в сознание, успокаивал его. Некоторые уже трансгрессировали по домам. Грюм осматривал поверженных Пожирателей.

— Ему сейчас нельзя трансгрессировать, — Эванс обратилась к Джеймсу, который словно окаменевший глядел на Бродягу. — Джеймс, очнись! С ним всё будет хорошо, обещаю.

Поттер тряханул головой.

— Спасибо, — выдавил он из себя. Джеймс пытался удобнее подхватить Бродягу. — Поможешь?

Лили кивнула, но, прежде чем помочь кинула палочку на мостовую. Затем она нырнула под руку Блэка с другой стороны и они стали ждать «Ночной рыцарь».

Ремус и Марлин на манер Джеймса и Лили подхватили бессознательную Мэри, которая тоже потеряла большое количество крови, и подошли к друзьям.

— Едем ко мне, — сказал Джеймс, — комнат на лазарет хватает.

Вскоре синий гигант, заскрипев тормозами, остановился перед ними. Ребята с трудом заволокли Сириуса и Мэри в автобус и аккуратно уложили на кровати.

— Годрикова впадина, — устало промолвил Джеймс. Ошарашенный кондуктор не стал даже брать с них денег.

Когда автобус остановился в нужном месте, им вновь предстояло тащить раненых на себе, что они и сделали. Лили и Джеймс тащили Сириуса, а Ремус и Марлин с Мэри шли позади.

— Ребят, вы знаете, что я только что понял? — вдруг заговорил Ремус. — Мы с вами вроде как волшебники…

Послышался нервный хохот Марлин и Лили с Джеймсом с трудом повернулись, чтобы посмотреть, что такого развеселило девушку. Ремус и Марлин спокойно стояли, а Мэри лежала на наколдованных носилках, которые парили невысоко над землей.

— Вот чёрт, — выругался Джеймс, — только не говорите Бродяге, он нас всех на смех поднимет.

Изловчившись, Поттер наколдовал носилки и аккуратно уложил на них друга. Лили ворочала головой, разминая затёкшую шею.

— Ну, что, волшебники, идём, — атмосфера немного разрядилась, и дышать стало легче.

Они быстро покрыли расстояние до дома Поттеров. И как и в ту ночь, Лили остановилась, не желая встречаться с женой Поттера.

— Лили? — Поттер махнул друзьям, чтобы они шли без него.

— Джеймс, я уважаю твой выбор, — девушка упорно не смотрела ему в глаза, —, но как только я её вижу, сразу вспоминаю то жуткое время. Пойми меня, пожалуйста.

— Я понимаю, но боюсь, ты ошиблась, — Поттер снова схватил её за руку, — я не хочу, чтобы вы постоянно шипели друг на друга, как рассерженные кошки. Прошу, просто поговори с ней, ты не знаешь всей правды.

Лили наконец подняла глаза и после минутного молчания кивнула.

— Отлично! — воскликнул Джеймс и поволок девушку в дом.

В это же время в пригороде Лондона, шли Альбус Дамблдор и Дирк Крессвел. Они шли к дому семьи Медоуз, чтобы поведать им о девочке, которая умерла с честью.

Глава 18: Зелье

Ночь уже сдавала позиции, уступая место новому светлому дню. Где-то пели ранние птицы, небо постепенно розовело. Однако посёлок ещё спал, не имея возможности видеть красоты летного утра. Но в окне дома на отдалении свет упорно не гас всю ночь. Причиной тому была Лили Эванс, которая кружила над пострадавшими, вспоминая забытые формулы заживляющих заклинаний. Ремус же был отправлен в аптеку, с целью найти ингредиенты для сложнейшего зелья, которое предназначалось Сириусу. Сейчас же Бродяга, сливавшийся с белоснежной простыней, почти не подавал признаков жизни. Лишь редкие подъёмы грудной клетки говорили о том, что Блэк всё ещё дышит.

Лили провела рядом с ним несколько часов, спасая друга. Всё это время Блэк рвался на тот свет, а Эванс упорно его не отпускала. Джеймс, не терпевший ожидания, шатался по дому, заглядывая каждые десять минут. А Марлин, которая сидела рядом, внимательно следила за этой дуэлью и каждый раз вздрагивала от рыка Эванс, когда та почти теряла контроль над ситуацией. Но Лили с упрямством истинной гриффиндорки не сдавалась. И вот сейчас она устало опустилась на стул рядом с кроватью.

— Он стабилен, — Лили смотрела на свои руки покрытые кровью. Она легко взмахнула палочкой, и неглубокая рана на её предплечье затянулась, оставляя в напоминание тонкий розовый шрам.

— Что? — спросила Марлин, не отводя обеспокоенного взгляда от Блэка.

— Ему и не плохо, и не хорошо, — Эванс устало потирала глаза. — Дождёмся, пока он придёт в себя, а там посмотрим.

В комнате вновь стало тихо. Марлин сидела сжавшись, а по её лицу со скоростью облаков в ветреную погоду пролетали эмоции. Лили знала, что впечатлительная МакКинон уже успела нарисовать себе картину похорон Сириуса, и, не в силах видеть боль подруги, Эванс вышла из комнаты.

Лили зашла в комнату к Мэри. Макдональд пострадала не так сильно, и, пока Эванс сражалась за Сириуса, Ремус успел подлатать девушку и привести в сознание. Теперь она спала, тихо посапывая. Стараясь не потревожить беспокойный сон Мэри, Лили бесшумно вышла из комнаты.

Эванс знала, что впереди ей ещё предстоит варить сложнейшее зелье, которое должно помочь Блэку. Это зелье Северус изобрел сам и ещё на пятом курсе обучил Лили варить его. «На всякий случай», — так он говорил. «Что ж, он представился, можешь гордиться собой, Снейп», — думала Эванс. И теперь девушка должна была хорошенько взбодриться. Не придумав лучшего способа, чем подышать свежим утренним воздухом, Лили направилась к двери.

— Решила трусливо сбежать? — Джеймс полулёжа на диване наблюдал за её крадущимися шагами. — И как только такие на Гриффиндор попадают?

— Я вовсе не собиралась сбегать, — Лили поменяла направление и приблизилась к Поттеру. Тот подвинулся, уступая ей место.

— Если ты сейчас здесь, значит, Бродяга либо уже облачка считает, либо жив, — Джеймс пытался скрыть волнение циничными шутками, но Эванс раскрыла его по глазам, которые всегда выдавали Поттера. Сейчас они беспокойно вглядывались в каждую чёрточку лица Лили, выискивая в них правду.

— С ним всё будет хорошо, — Поттер облегченно выдохнул, — обещаю.

— Спасибо, Лили, — Джеймс обратил внимание на её бледное лицо. — Тебе нужно выспаться.

— Я в порядке, — девушка отмахнулась от его заботы. — Нужно ещё сварить зелье.

— Вряд ли ты его сваришь, если свалишься в котёл от усталости, — Джеймс встал, уступая Эванс весь диван. — Поспи хотя бы немного.

— Джеймс, я совсем не устала, — Поттер уже взмахнул палочкой, призывая мягкий плед, — я не буду спать!

— Эванс, тебе обязательно всё время спорить?! — парень медленно выходил из себя. - Всё, что угодно лишь бы не соглашаться со мной?

Лили возмущённо сжала губы, Джеймс не менее возмущённо прожигал её взглядом. Тишина между ними накалилась. Слышно было лишь мерное тиканье часов, которые точно отмеряли секунды их молчаливой баталии.

— Делай, что хочешь, — наконец сказал Поттер, оставил несчастный плед на кресле и вылетел из гостиной.

— Ну и ладно, — Лили обиженно надулась, сложив руки на груди. Она совсем забыла, что значит ругаться с Поттером. Но в этот раз они поменялись ролями: Джеймс был вполне себе адекватным, а вот Лили превратилась в упрямого оленя.

Однако зерно истины в словах Джеймса всё же было: если она сейчас не отдохнет, то непременно свалится в котёл. «Чёрт бы тебя побрал, Поттер», — подумала Лили, опуская голову на диванную подушку. Почти заснув, Эванс краешком сознания ощутила, как на её плечи опустилась тёплая тяжесть мягкого пледа.

***

— Джеймс, она не станет меня слушать! — раздался голос из кухни. Именно он и разбудил Эванс. Когда-то давно этот голос заставлял кровь холодеть, а сердце учащённо стучать. Эванс с ужасом распахнула глаза, но увидев уютную гостиную Поттеров, облегчённо выдохнула.

— Эви, она не знает правду, — говорил Джеймс, — она обещала выслушать!

— Даже если и так, она мне не поверит, — кажется, Эвелин начинала плакать, — Ева… Она была монстром, будь я на месте Лили, я бы никогда её не простила.

«Стоп, что?» — Лили недоумённо дёрнула бровью. Но диалог на кухне продолжался:

— Вот поэтому ты должна всё ей рассказать, — сказал Джеймс, — не плачь, иди сюда.

Что-то кольнуло в сердце Эванс, и она, притворившись, что не слышала их разговора, пошла в кухню, сонно потирая глаза. Мистер и миссис Поттер самозабвенно целовались.

— Оу, простите, — Лили перед тем, как развернуться и уйти, с каким-то гадким удовольствием отметила, что они перестали целоваться.

— Лили, подожди, — Поттер окликнул её.

Эванс медленно вернулась, осторожно высматривая, не занимаются ли они ещё чем-нибудь пакостным.

Джеймс дружелюбно улыбался, а Эвелин испуганно смотрела на Лили, поджав губы, словно кроткая овечка, ожидающая броска дикого волка. «Отлична игра!» — подумала Эванс. Она села на стул, сложила руки на груди и пообещала сама себе до последнего не верить в её россказни.

— Как насчёт чая? — робко спросила Эвелин.

— Было бы неплохо, — улыбнулся ей Джеймс, и Эвелин, стремясь убежать из-под пристального взгляда Эванс, быстро вскочила из-за стола.

— Пожалуйста, — одними губами прошептал Джеймс, глядя на суровое лицо Лили. Он знал, что такое выражение лица Эванс не сулит ничего хорошего, сам не раз попадал под раздачу.

Девушка не в силах терпеть муку в его глазах всё же кивнула, обещая быть помягче с Обри. Эвелин как раз закончила приготовления и поставила на стол три кружки и вазочку с печеньем. Лили из вежливости сделала один глоток.

— Очень вкусно, — чай оказался просто невероятным. Напиток отдавал ароматом луговых трав. Когда-то в детстве мама делала такой чай Лили, когда та не могла уснуть. Настроение сразу же улучшилось, и Эванс теперь не чувствовала ненависти к девушке напротив.

— Спасибо, — Обри улыбнулась и начала свой рассказ. — Я знаю, это мало похоже на правду, но так было на самом деле. Я родилась в Англии в чистокровной семье, которая отличалась неимоверной жестокостью. Они совершенно не скрывались и первые готовы были идти к Волдеморту, но сестра отца не разделяла взглядов моей семьи так же, как и я. Она подставила нашу семью, чтобы мы не смогли стать сторонниками Тёмного Лорда. Нам пришлось бежать. Сбежали недалеко — всего лишь во Францию, — Эвелин грустно улыбнулась. — Родители ненавидели мою тётку и очень обрадовались, когда узнали, что она погибла. У меня была сестра Ева, мы были до невероятности похожи. Почти близняшки, только она была старше меня на два года. Мы поступили в Шармбатон, а когда Ева закончила его, умерли наши родители. Их нашли Пожиратели. Но нам сказали, что они заболели и умерли, так и ничего не сообщив. Ева работала, я училась. Но сестра таила злобу и превратилась в гарпию. Она сказала, что пора вернуться в Англию и отомстить. Я отговаривала её, но Ева не слушала. Она продала дом родителей, и мне пришлось ехать с ней. Когда мы обустроились в Лондоне, она начала пропадать где-то целыми днями. Однажды я решила проследить за Евой, и это привело меня в то самое место в Лютном переулке. Она меня заметила и пообещала убить, если кто-нибудь узнает, что она здесь. Я поклялась держать рот на замке, но кто-то всё равно сдал её. Однажды я вернулась домой и увидела, что всё было разгромлено, а среди этой груды хлама, лежала она. Мёртвая, — Эвелин перевела дух. — Я знала, что теперь начнётся охота за мной. И я убежала. Потом встретила Джеймса и теперь до сих пор скрываюсь. Вот…

«О, Мерлин, — думала Лили, — Эвелин всего лишь была ребенком, который пострадал из-за Волдеморта».

— Прости за моё недоверие, Эвелин, — произнесла Лили.

— Я понимаю, — Обри нахмурилась, — я почти ненавидела свою сестру. Но, знаешь, ненавидеть их полностью нельзя.

— Это точно, — проговорила Эванс, вспоминая Петунью.

— Вот и отлично, девочки, — Джеймс потёр ладони, — друзья?

— Друзья, — сказала Лили, а Обри тепло улыбнулась.

— Лунатик уже притащил всё, что тебе нужно, — Поттер махнул рукой на объёмный сверток на подоконнике.

— Отлично, можно позаимствовать вашу кухню? — Лили хрустнула пальцами, готовая приступить к любимому делу.

Поттеры вышли, а Лили принялась за работу. В перерывах, когда зелье нужно было оставлять в покое, Эванс навещала Сириуса, который немного порозовел, что порадовало Лили. Мэри уже проснулась и теперь завтракала. Всё налаживалось. За несколько часов Эванс добилась правильно кроваво-багрового оттенка и закончила приготовление. Внезапно Марлин с криками прилетела на кухню.

— Он очнулся, Лили, Сириус очнулся! — кричала МакКинон, созывая весь дом.

— Как раз вовремя! — Эванс схватила первую попавшуюся кружку, налила в неё зелье и побежала к Блэку.

Тот хрипел, отчаянно кашляя, дёргался будто ужаленный. Лили прибежала первая, за ней примчались все остальные обитатели дома, кроме Мэри, которой пробежки сейчас были запрещены.

— Сириус, — Лили пощёлкала пальцами перед его носом, — ты меня слышишь? Не отвечай, просто моргни.

Блэк перестал вертеться, уставил мутный взгляд на Эванс и медленно моргнул.

— Всё хорошо, — Эванс осмотрела его, — вот выпей, станет легче.

Девушка помогла Блэку немного приподняться и выпить всё содержимое кружки до дна.

— Молодец, — Лили вытерла капельки пота с его лба, — теперь отдыхай.

Эванс махнула палочкой, накладывая обезболивающие чары. Блэк умиротворенно заснул. Краска стала возвращаться на его лицо, и даже волосы приобрели свой знаменитый блеск.

— Он в порядке, — Лили обернулась ко всем присутствующим, — раз в день ему нужно выпивать кружку этого зелья, и когда он проснется, покормите его.

— Так говоришь, будто собралась уходить, — подозрительно сказал Поттер.

— Мне и правда нужно идти, — Лили продолжила, прерывая Джеймса, который готов был возразить. — Петунья сильно волнуется.

Никто не стал спорить и Эванс ушла.

Как только девушка очутилась на улице старого Коукворта, ей сделалось совсем нехорошо. Её мутило, а голова разрывалась на части от боли. Лили еле добрела до дома и, зайдя в дом, медленно стекла по стене.

— Ну наконец-то! — крик Петуньи тупо ударился об оболочку Эванс. — Могла бы и предупредить, что ты не придёшь! Лили? Лили, что с тобой?

Эванс представляла, как она выглядит: потрёпанная мантия, кое-где ссохшиеся пятна крови, сама Лили тряслась в горячке. Но Эванс ничего не могла с собой поделать. Сейчас в её голове творилось нечто ужасное: образы Евы и Эвелин смешались. Обри заносила палочку над Лили, говоря при этом, что она не виновата. Эванс вспомнился чай, который пах уж слишком вкусно, именно так, как любила Лили. Догадка ударилась в голову и боль отступила, оставляя безмерную усталость и слабость.

— Приворотное зелье, — прошептала Лили и отключилась.

Глава 19: Второй шанс

Если бы Томасу Ховарду — молодому лондонскому врачу — сказали, что в его жизнь безвозвратно и неожиданно ворвётся прекрасная девушка, он бы слегка посмеялся и снова бы вернулся к работе. Мистер Ховард работал в центральном госпитале Лондона и подавал большие надежды в будущем стать великолепным врачом. Он только окончил медицинский университет, но даже опытные коллеги нередко просили у Томаса совет. Он работал практически круглые сутки, зачастую оставаясь допоздна, и поэтому времени на личную жизнь совсем не оставалось. Томас был весьма неплох собой: небрежно расчёсанные светлые волосы, ярко-голубые проницательные глаза, красивая худоба — медсёстры то и дело строили ему глазки. Но он, с упрямством горного козла, совершенно не обращал внимания на многозначительные взгляды.

И вот снова наступило совершенно обычное утро, а Томас Ховард уже был на работе. Он стоял рядом с постом главной медсестры, разбирая истории своих подопечных, как вдруг раздался звонок. Медсестра подняла трубку, иногда что-то спрашивая, и, под конец, записав что-то на клочке бумаги, положила трубку.

— Девушка, высокая температура, без сознания, — выдала медсестра, протягивая Томасу бумажку. На бумажке значился адрес: Литтл-Уингинг, Тисовая 4.

Ховард немедля схватил листок с адресом и отправился спасать девушку с высокой температурой и без сознания.

Машина Скорой помощи быстро мчалась по улицам Лондона, не застревая по пути в утренних пробках. Вскоре белая машина вырулила в пригород, и водитель, не особо ориентировавшийся в этой местности, стал петлять по узким улочкам. Минут через десять, он, наконец, разобрался в хитрой паутине улиц и остановился около нужного дома.

Литтл-Уингинг уже не спал: где-то слышался дребезжащий рокот газонокосилки; молодые мамы разгуливали по улице с колясками, тихо перешёптываясь; мальчик-почтальон скоро разбрасывал газеты к порогам домов. Всё вокруг было таким живым, и только в одном доме были наглухо завешены все шторы.

Именно к этому дому с бронзовой четверкой и направился Томас Ховард. Он три раза громко постучал, и почти мгновенно дверь распахнулась. На пороге стояла обеспокоенная блондинка, судорожно сжимавшая в своих тонких руках розовое полотенце.

— Как хорошо, что вы быстро приехали, — миссис Дурсль отступила в коридор, пропуская врача. — Проходите.

Не задерживаясь на пороге, Томас проследовал за девушкой, поднимаясь на второй этаж маленького дома. Толкнув белую дверь, Петунья пропустила Ховарда внутрь светлой комнаты.

На небольшой кровати лежало слабое истощённое тело, накрытое одеялом. Лили Эванс была невероятна бледна. Рыжие волосы контрастировали с почти белым лицом, приобретая красный оттенок. Девушка дрожала, а на лбу блестели крохотные капельки пота. Её ужасно лихорадило.

Томас только взглянул на пациентку, а в голове уже взорвался фейерверк тысячи болезней с подобными симптомами. Ховард присел рядом с Лили и попытался нащупать пульс на горячей шее. Парень почувствовал лишь слабый редкий ритм, что было совершенно непозволительно.

— Какая у неё температура? — спросил врач у ожидавшей Петуньи.

— Полчаса назад была сорок, — тихим голосом ответила блондинка.

— Она ела что-то необычное? — Томас знал, что это совершенно не похоже на отравление, но просто откинуть в сторону такую версию было абсолютно непрофессионально.

— Я не знаю, — сказала Петунья, а потом взволнованно и сбивчиво продолжила: — Она пришла буквально час назад. Лили завалилась домой, что-то хрипела, а потом отключилась. Я кое-как дотащила её до кровати, а потом у неё поднялась температура и вот — до сих пор не опускается.

— Хм, — доктор поёер подбородок, так и не сумев подобрать нужный недуг, — я могу сейчас сделать ей укол жаропонижающего, но что будет дальше, я не знаю. Скорее всего, потребуется госпитализация. Вы кем приходитесь девушке?

— Сестра, — волнуясь ещё больше, проговорила Петунья, — родная сестра.

— Что ж, тогда поедете с нами, — Ховард поднялся, чтобы позвать санитаров, которые помогут спустить пациентку вниз. — Надо заполнить бумаги.

Санитары оперативно загрузили Лили в машину, а вслед за каталкой в машину залезли Петунья и мистер Ховард. Скорая помчалась обратно в госпиталь, и вот уже Лили Эванс лежала в отдельной палате, с обработанными ранами, нормальной температурой и сердечным ритмом.

Когда все процедуры были закончены, доктор Ховард решил поговорить с родственником пациентки — миссис Петуньей Дурсль.

— У мисс Эванс обнаружились многочисленные раны и синяки, — произнёс Томас, пролистывая только что оформленную карту больной. — Вы не знаете, откуда они могли появиться?

Петунья усиленно думала, выискивая подходящее оправдание для своей сестры. Ну, не могла же она сказать, что Лили — волшебница и только и делает, что размахивает палочкой непонятно где и как!

— Она… эм… борец за справедливость, — «раньше ты могла врать лучше, Петунья», — пронеслось в голове миссис Дурсль, — бегает по Лондону, борется с преступниками. Не всегда удачно…

— Ого, — мистер Ховард удивлённо смотрел на Петунью, — не каждому хватит мужества заниматься такими делами.

— Лучше бы она сидела дома, — проворчала девушка, но врач её уже не услышал. Томас отвлёкся на частый писк приборов из другой палаты, в которой лежал ещё один проблемный пациент.

Петунья лишь тихо вздохнула, провожая врача взглядом. Она немного приоткрыла сумку, которую взяла с собой, и посмотрела на спокойно лежащую волшебную палочку Лили. Петунью грызли сомнения, она совершенно не знала, как ей поступить — оставить палочку сестре или же нет. Девушка вдруг поняла, что испытывает стойкое чувство ненависти к деревяшке, в которой таилась магия. Если бы не она, не было бы той ужасной разлуки, не было бы оскорблений, вражды, в конце концов, Лили бы сейчас задорно улыбалась, а не умирала на больничной койке.
Петунья знала, что сестра будет ужасно недовольна и, возможно, будет кричать на неё, но отступиться от своей цели миссис Дурсль не собиралась. Она решительно дернула молнию на сумке, закрывая проклятую щепку.

Потом девушка тихонько подошла к кровати сестры и внимательно вгляделась в её молодое лицо. Милые веснушки сейчас напоминали болезненную сыпь, длинные тёмные ресницы чернели на серой коже. Петунья легко погладила Лили по волосам, надеясь, что сестра проснётся и уверит её, что всё будет хорошо.

Но так, конечно, не произошло. Петунья тяжело вздохнула и вышла из палаты. Ведь дела никто не отменял. Их обязательно нужно делать! Не остаётся времени даже на грусть. С такими мыслями Петунья покинула госпиталь.

***

А пока Лили Эванс находилась под бдительным надзором маггловских врачей, под не менее бдительным взглядом нервничал Северус Снейп. Внимательный и холодный взгляд синих глаз Альбуса Дамблдора прожигал его насквозь, оставляя в душе Снейпа след холодного отвращения.

Кабинет директора был залит светом раннего солнца, который разжигал огонь золотых перьев Фоукса. Множество приборчиков мерно жужжали и навевали дрёму. Портреты прежних директоров слишком усердно храпели переигрывая. Статные женщины и мужчины в тяжёлых рамах занимались самым гнусным из всех занятий — бессовестно подслушивали. Нынешний директор Хогвартса сидел за своим письменным столом, грозно нависнув над ним. Буквально в метре от крючковатого носа профессора сгорбился в мученическом ожидании Северус Снейп, морально подготавливаясь к окончательному вердикту. Около окна, сложив руки за спину, замерла Минерва МакГонагалл. Она совершенно не была рада гостю, однако профессор решила довериться Дамблдору, зная, что тот чаще всего прав. Поодаль, скрываясь от ослепительного солнечного света, тихо причитал профессор Слизнорт. Старый зельевар был приглашён на эту встречу как бывший наставник Северуса Снейпа, и сейчас старик нервно вытирал вспотевший лоб платком, расшитый мелкими кружевами.

Профессор Дамблдор ещё раз глубоко вздохнул, ввергая солнечную пыль в новый бешеный танец, потёр ладони и вновь мрачно уставился на пришедшего.

— Что ж, мистер Снейп, — тягостное молчание треснуло, — и всё-таки, почему я могу вам доверять?

Снейп даже не дёрнулся, пытаясь ответить быстро, угождая профессору. Он медленно, словно нехотя, прокашлялся и наконец произнёс:

— Мне нет смысла больше врать, — голос его отдавал могильным холодом.

Этот человек не надеялся на прощение, понимая, что совершенно его не заслуживает. Из-за него погибли сотни, его искусные яды погубили десятки великих людей, от одного его вида люди начинали просить о пощаде, но Северус Снейп больше не хотел этого. Он сполна отведал славы, могущества, возможности обрывать жизни людей — он уподобился богу. Но тогда, на кладбище, после встречи с Петуньей он понял, что ничего не доставило ему радости больше, чем простая новость, что Лили Эванс жива. Он рассказал Лили о заклинаниях, зельях, страшных и не совсем существах. Она же показала ему настоящую магию, на которую Снейп сам бы и не обратил внимания. К примеру, что может быть лучше спокойного солнечного дня, когда молодая листва журчит мягкими переливами под властью ветра? Или задумчивые улыбки прохожих, которые вовсе не замечают тебя, одурманенные своим счастьем. И впервые Снейп сделал правильный вывод: он не сможет уберечь Лили Эванс, сражаясь против неё. Он до сих пор холодеет, вспоминая её взгляд полный ненависти тогда, когда он чуть было не прикончил Блэка. Теперь, когда слишком щедрая судьба дала ему шанс, он не мог упустить его снова.

— Я перед вами — открытая книга, — продолжил Снейп. — Я осознал, что был неправ. Волдеморт — чудовище, и мне жаль, что понял это так поздно. Прошу вас, я не жду полного доверия или хорошего отношения, просто позвольте помочь, если я могу это…

Голос Снейпа, лишённый всяких эмоций, замолк, растворяясь в золоте встающего солнца.

— Я готов поверить вам, — промолвил Дамблдор, —, но помните, это будет очень сложно. Вы понимаете, Северус?

Произнеся имя своего бывшего студента, Дамблдор стёр границы недоверия между ними. Они заключили контракт, главным условием которого было доверие. Северус Снейп словно воскреснул из пепла, и его голос вновь обрёл краски:

— Я готов! — с бесстрашием гриффиндорца произнёс тот.

Глава 20: Дом Поттеров

Жаркое летнее солнце раскалило Годрикову Впадину. Тёмный лес за деревушкой расплывался в душном мареве дня, теряя чёткие очертания деревьев. Людей на улице не было совсем, лишь горячие потоки ветра разбрасывали мелкие пылинки по мощёной дороге. Духота стояла неимоверная, и лишь в одном доме царила приятная прохлада. Конечно же, это был волшебный дом — с помощью умелого заклинания Ремуса Люпина в комнатах двухэтажного домика стояла весенняя свежесть, спасавшая от летнего зноя.

Обитатели дома не горели желанием вылезать на плавившуюся улицу, поэтому, уютно расположившись в гостиной, они играли в волшебные карты. Мэри, которая окончательно пришла в себя, чувствовала себя прекрасно и выигрывала уже третий раз, оставляя Поттера в дураках. Джеймс в свою очередь совсем не обижался, прижимая разомлевшую от жары Эвелин к себе, которая совсем ничего не смыслила в картах. Она как раз и подсказывала Поттеру неправильные ходы, а тот не мог не послушать совет жены. Люпин сидел рядом с ними, не принимая участия в игре, исподтишка наблюдая за Мэри. Как же он перепугался за эту ночь: такого животного страха он не чувствовал даже в самое жуткое полнолуние. Но он был и благодарен этой ночи: она дала понять Ремусу, что ему надо действовать, иначе Мэри никогда не узнает о его чувствах. И Люпин готов действовать! Всё-таки его стеснение ничто по сравнению со страхом потерять её. Такую родную и сильную Макдональд.

И вот в очередной раз Мэри с удовлетворением кинула свой последний козырь, и вспыльчивый Джеймс взвыл волком, бросая свои карты.

— Хохо, умей проигрывать, Поттер, — с издевкой смеялась ещё бледная Макдональд.

— Ну, знаешь ли, Мэри, — Джеймс поднялся на ноги, — это просто невежливо! Могла бы подыграть хоть раз!

— Не дождёшься, — и девушка показала Поттеру язык.

— Я с тобой ещё разберусь, — парень взлохматил волосы и направился к лестнице на второй этаж. — Пойду Марлин вытащу, а то она совсем зачахнет.

— Спасается бегством, — хихикнула Эвелин.

— Я всё слышу! — приглушённый голос Джеймса донёсся со второго этажа.

— Хотите лимонад? — спросила Эвелин, когда сверху затих топот Поттера.

— Было бы неплохо, — одновременно проговорили Ремус и Мэри. Они переглянулись.

Эвелин лишь подозрительно сощурилась и, не сказав ни слова, отправилась в кухню.

— Мэри, — ну наконец-то Люпин решился. Взгляд её больших усталых глаз заставил оцепенеть. Но Ремус всё-таки справился с этой силой и продолжил: — Может, прогуляемся?

— Конечно, — Ремус помог Макдональд подняться, и они вышли из дома.

Удушливая жара накатила волной, сгоняя крохи прохлады, оставшейся на коже. Мэри в разнообразии летних красок казалась совсем белой. Ей все ещё было нехорошо, но заставить лежать девушку в постели не мог никто. Поэтому Макдональд с присущим ей упрямством отмахивалась от всех проявлений заботы, каждый раз угрюмо отвечая: «Всё нормально!»

Они прошли к деревянной скамейке к глубине небольшого тенистого сада Поттеров и сели на разные края скамьи. Солнечный свет, пробираясь сквозь молодые кроны яблонь, отражался от зелёных листочков, рисуя на резной скамейке и земле причудливые картинки.

— Тебе уже лучше, да? — «снова робость, Люпин? Так ты ничего не добьёшься» — пронеслось в его голове.

— Намного, спасибо, — отозвалась Мэри. Тень плутовской улыбки блуждала по её лицу, она смотрела на Ремуса выжидая и не стремясь помочь ему с нахлынувшим стеснением.

— Да ну это всё к Мерлиновой бабушке! — вдруг дёрнулся Люпин, Мэри подскочила от неожиданности. — Мэри, я люблю тебя!

И он закрыл вспыхнувшее лицо сухими ладонями. Макдональд сидела как громом пораженная. Теперь ни грамма смеха на её лице уже не было. К щекам прилил румянец, а сердце учащенно забилось, мешая вдыхать горячий воздух.

— Я полный кретин, да? — Люпин опустил одну руку, поглядывая на изменившуюся девушку.

— Нет, Ремус, — Мэри тихонько дотронулась до его руки, кончиками пальцев рисуя узоры на коже. Теперь пришла очередь Люпина задыхаться от эмоций. — Я ведь тоже к тебе что-то чувствую…

— Может, мы, — запинаясь говорил парень, — могли бы попробовать, ну… ты знаешь, встречаться?

— Может, — смешок облегчения сорвался с её покрасневших губ. Мэри подсела ближе, касаясь его плеча своим. Ремус тоже облегчённо выдохнул и обнял девушку, притягивая её ещё ближе.

В душе Ремуса Люпина после продолжительных дождей и гроз наступила весна.

***

А вот на втором этаже особняка Поттеров хмурая и серая туча по имени Марлин МакКинон никак не хотела рассеиваться. После того, как она выпроводила Джеймса из комнаты, уверяя, что с ней всё хорошо и она обязательно скоро спустится, Марлин снова окоченела на стуле, иногда подёргивая худыми плечами. Она караулила Сириуса, который в любую секунду мог проснуться. Лили пообещала, что всё будет хорошо. И Марлин, вспоминая слова подруги, отчаянно старалась не думать о плохом. Девушка следила за каждым вдохом Сириуса, ежесекундно придумывая, что такого сказать, когда он наконец откроет глаза.

На улице послышался смех, и Марлин почему-то захотелось накричать на нарушителей её траурной тишины. Она решительно подлетела к окну, широко распахнула раму и огляделась в поисках этих невеж. Невежами оказались Ремус и Мэри, которые увлеченно целовались, не обращая внимания на происходящее вокруг. МакКинон чуть не вывалилась из окна и поспешила вернуться обратно в комнату. «Ай да Ремус!» — промелькнуло в её голове. Эта новость разбила все дурные мысли девушки, оставляя место для радости за друзей.

— Марлс? — позвал её родной голос, по которому она так соскучилась.

Марлин медленно отвернулась от окна и наконец увидела его слабую, но всё же наглую усмешку. Девушка заплакала навзрыд, бросаясь к кровати Блэка.

— Тихо, — смеясь говорил Сириус, перебирая белокурые локоны прижавшейся к нему Марлин, — теперь всё хорошо.

— Не смей больше пугать меня так, слышишь! — захлёбывалась слезами МакКинон. — Сириус…

— Не буду, обещаю, — Блэк кое-как сел на кровати и взял лицо девушки в свои горячие руки. — Веришь мне?

Марлин покачала головой из стороны в сторону, на что Блэк лишь рассмеялся. МакКинон крепко обняла Сириуса и так бы и просидела вечно, если бы не знала, что он всё ещё слаб и нуждается в отдыхе.

— Лили сказала выпить это, — Марлин взяла с тумбочки склянку с пунцовой жидкостью, — чтобы быстрее поправиться.

Сириус с обреченностью взял стакан и залпом проглотил маслянистую жидкость.

— Ну и гадость, — скривился парень, прислушиваясь к своему желудку. Тот пока не собирался высказывать своё негодование по поводу отвратного зелья, и Блэк успокоился. — Мне уже осточертело валяться тут.

— Тебе нужно отдыхать, — неуверенно произнесла Марлин, — ложись.

— Ну, не начинай, — Сириус не собирался оставаться тут ещё хоть на мгновение, — я тут скорее от скуки умру.

— Блэк! — с особым трагизмом произнесла девушка.

— МакКинон! — ещё более драматично вторил ей Сириус.

Оба рассмеялись и всё-таки вышли из комнаты. Сириус нетвёрдой походкой спустился по лестнице, за ним настороже — Марлин.

— Посмотрите, кто тут у нас! — ухмылялся Джеймс, вставая с дивана навстречу другу, — Сириус Блэк — единственный и неповторимый!

Марлин лишь хмыкнула на это странное приветствие и направилась на кухню помогать Эвелин с готовкой.

— Чего ты так орёшь, Сохатый? — от громкого голоса Поттера голова Блэка едва ли не разрывалась на кусочки.

— Чтобы до тебя, придурка, — ещё громче заголосил Джеймс, — дошло, что нельзя нарываться и пугать друзей.

— Кто бы говорил, Поттер! — они ругались словно девчонки. — С каких это пор ты такой правильный стал?

— Женился, — просто ответил Сохатый и уже шёпотом продолжил: — И тебе советую…

Они оба посмотрели на Эвелин и Марлин, которые суетились на кухне, накрывая стол к обеду.

— Сохатый, ты, правда, не жалеешь, что женился?

— Ни капли, — как всегда честно ответил Поттер, — с ней я всегда знаю, что у меня есть тихая гавань.

— Даже так, — хмыкнул Блэк. — А что с Эванс?

Поттер нахмурился и уселся на диван, Сириус же сел в кресло и уже было пожалел о своем вопросе, как Джеймс продолжил говорить:

— Лили… — вздохнул Сохатый, — чётко дала понять мне, что я не добьюсь ничего. И теперь, когда у меня есть Эви, — парень взглянул на свою жену, — я могу быть для Лили только другом.

Их разговор по душам был прерван ввалившейся в дом новообразованной парочкой. Раскрасневшиеся, словно они только что пробежали марафон, Ремус и Мэри плюхнулись на диван, потеснив Поттера. У друзей синхронно отвисли челюсти.

— Сколько я там валялся, что успел пропустить такое событие, — вгоняя Мэри в краску, пробормотал Блэк.

— Всего пару часов, — ошалело произнес Поттер. — Значит, тебя можно поздравить, Лунатик?

— Можно! — счастливо ответил Люпин.

Друзья весело рассмеялись, прогоняя остатки грусти из дома и сердец. Наконец всё было хорошо.

Глава 21: Неожиданное спасение

Прошло несколько недель. Удушающий июль уступил место дождливому августу. Над Хогвартсом уже несколько дней висела серая сталь хмурого неба. Часы летели один за другим, и на новом повороте стрелок наступило самое обычное утро. Это утро могло так и пролететь, не привлекая внимания своей серостью, если бы не стало началом грандиозного дня.

С каждой минутой небо темнело, угрожая пешеходам сильным ливнем. Толстые ветви деревьев Запретного леса качались под напором бушующего ветра. Хагрид тщетно пытался загнать Клыка в дом подальше от непогоды. И вот небо, наконец, треснуло, и мощные потоки воды обрушились на вековую пыль древнего замка.

В одно из окон Хогвартса всматривался задумчивый Альбус Дамблдор. Серебряная борода поблекла, и даже ярко-синие, вечно живые глаза старика погасли. Никто не догадывался, что скрывается в голове этого седого волшебника. Дамблдор пребывал в раздумьях, мучительно сложных и угнетающих. Всё дело было в Снейпе, который в столь ранний час был бодр, и теперь сверлил спину директора выжидающим взглядом.

— Профессор? — он всё же решился окликнуть старика.

Дамблдор как будто очнулся от болезненного сна, дёрнулся и поспешил оторваться от окна. Старые глаза осмотрели пыльный кабинет, полный древних книг, портретов в тяжёлых рамах, странных вещиц, доставшихся Дамблдору самыми невероятными способами.

— Всё это очень сложно, Северус, — профессор не спеша кружил по кабинету, — совсем непросто…

— Но почему? — Снейп следил за каждым шагом статной фигуры, вертясь на кресле. — Орден может получить любую информацию: я один из приближённых Волдеморта.

— Ему не составит труда вычислить шпиона, — сказал Дамблдор, —, а затем и убить его.

— То есть, вы хотите оставить всё как есть? — удивился Снейп. — Зачем нужны тогда сведения о планах Пожирателей, если их не использовать?

— Боюсь, я ничего не могу поделать, — вздохнул Дамблдор, останавливаясь под портретом своего предшественника. Армандо Диппет посапывал в своём уютном кресле, не замечая, что прямо под его носом вершатся чьи-то судьбы.

— А если… — Снейп не договорил, прерванный директором.

— Никаких «если»! — строгость начала подниматься в ярко-синих глазах. — Я достаточно потерял своих людей, чтобы сейчас лишиться ещё и Вас, мистер Снейп!

— Но как же все те потери, которые понесёт Орден, не зная о планах Волдеморта? — холод в словах Снейпа заставлял кожу покрываться мелкими мурашками. Только Дамблдор остался равнодушен к горячим словам своего студента.

— Что же Вы предлагаете в таком случае?

— Двойной шпион.

— Для этого нужно быть великолепным окклюментом, — бессмысленный разговор стал раздражать Альбуса Дамблдора. Старик махнул рукой, давая понять: разговор окончен.

— Не побоюсь показаться хвастуном, — упорно продолжил Снейп, —, но я могу назвать себя великолепным окклюментом.

Дамблдор неодобрительно осмотрел Снейпа и внезапно влетел в его мысли, но не увидел ровным счетом ничего. Профессор почувствовал лишь тонкое желание поскорее выбраться из головы Снейпа.

— Невероятно, — ошеломлённо прошептал Дамблдор, застывая на месте, — просто невероятно.

Директор внезапно подскочил, пугая слизеринца, подлетел к ученику, останавливаясь в метре от него, и вновь попытался пробиться в его голову. Но и эти попытки оказались безуспешны.

— Фантастика, — опускаясь на стул позади себя, бормотал Дамблдор. Некоторое время спустя, профессор всё же пришёл в себя: — Из этого может выйти что-то стоящее. Скажем, Вы решили, что Волдеморту нужен свой человек рядом с Дамблдором. Наплели глупому старику всяких сказок про осознание и свою глупость, а тот и поверил, разрешил, к примеру, преподавать зельеварение! Что скажете, Северус?

Но Северус был не в состоянии что-либо говорить. Он — преподаватель зельеварения?! Эта мысль затмила даже его сумасшедшую идею шпионить на два фронта. Кажется, Дамблдор совсем сошёл с ума!

— И вовсе не сошёл! — веселился старик, потирая руки.

Северус зашипел, словно обжегся, забыв скрыть свою последнюю мысль.

— Что ж, шутки в сторону, — Дамблдор вмиг посерьёзнел. — Вы согласны, Северус?

— Как бы то ни было странно, но согласен, — мужчины встали и пожали руки, и Снейп без прощаний вылетел из кабинета, хлопнув дверью.

Дамблдор взглянул на гудящую от удара дверь и лишь устало помотал головой. Было только утро, а он уже устал. Устал быть кукловодом, коим старый волшебник никогда не хотел быть. Но люди верили ему, его идеям и решениям. И всякий раз, как кто-то из верящих ему погибал, Дамблдор корил себя, будучи абсолютно уверенным в том, что он виноват целиком и полностью.

Однако волшебник приказал себе угомонить надоевшие мысли, ведь впереди ещё самое тяжелое: Дамблдор ожидал Мародёров, которым назначил встречу пару дней назад.

И вот в дверь постучали.

— Войдите, — гаркнул директор так, что Фоукс невольно дёрнулся, а разбуженные директора и директрисы Хогвартса недовольно забурчали.

Дверь широко распахнулась, и в просторный кабинет шагнула профессор МакГонагалл, а за ней, восхищённо оглядываясь, — Мародёры.

— Доброе утро, друзья мои, — Дамблдор встал навстречу пришедшим, — проходите.

Мародёры вразнобой поздоровались, усаживаясь по креслам, готовые слушать профессора Дамблдора. МакГонагалл заняла свой пост у двери и словно превратилась в статую, замерев на долгие мгновения в тени кабинета.

— Что ж, — начал Дамблдор, усаживаясь за свой письменный стол, — я думаю, каждый из вас опечален тем событием, что случилось в прошлое воскресенье.

Мародёры поникли. Позавчера — как раз в прошлое воскресенье — Пожиратели напали на большой супермаркет, где было большое скопление магглов. Здание просто взорвалось посредине дня, оставляя на своем месте покорёженные руины. Выжили единицы. Маггловское правительство во всех газетах объявило войну терроризму, но знающие, а именно волшебники, понимали: магглы тут совершенно бессильны, как бы они не старались.

— Хватит уже тянуть время, — Дамблдор потёр подбородок, скрывавшийся под копной белых волос, — нужно начинать поиски.

— Поиски? — спросил Блэк. — Поиски чего?

— Крестражей, — продолжил Дамблдор, — частей души Волдеморта.

Все трое закивали, вспоминая историю Лили.

— Но что искать? — задал резонный вопрос Ремус. Полнолуние было далеко, и Люпин светился здоровьем даже в такое пасмурное утро. — Мы ведь даже не знаем, как эти крестражи выглядят!

— Спокойнее, Ремус, — директор остановил его взмахом руки, призывая к тишине, — у меня есть то, что может вам помочь. Вы узнаете, как они выглядят.

— А где они находятся, мы не узнаем? — спросил молчавший до этого Джеймс. Он был слишком взъерошенный, сонный и чем-то очень сильно встревоженный. Дамблдор одарил его проницательным взглядом, но ничего не сказал по поводу внешнего вида бывшего студента.

— К сожалению, это придётся разузнать самостоятельно. А сейчас я предлагаю вам на время окунуться в прошлое,
— Дамблдор прошёл мимо них в другой конец кабинета.

Мародёры переглянулись, обмениваясь шокированными взглядами, а затем вместе проследовали за профессором, который успел вытащить неведомо откуда светящуюся чашу.

— Омут памяти, господа, — лицо Дамблдора в голубом свечении казалось ещё более старым и даже страшным. — Он поможет нам погрузиться в детство Тома Реддла.

— Кого? — вновь спросил Блэк.

— Волдеморта, — терпеливо ответил Дамблдор. — Его настоящее имя — Том Реддл.

Сириус прыснул, но, не заметив ни тени улыбок на лицах своих друзей, скрыл свой смех за кашлем.

Тем временем Дамблдор волшебным движением руки вытащил из широкого рукава своей тяжёлой мантии колбочку со светящимися нитями, которые беспрестанно двигались.

— Одно из самых важных воспоминаний: моя первая встреча с Волдемортом, — Дамблдор тяжело вздохнул, откупоривая стеклянный сосуд. — Он был самым обычным мальчиком…

И с этими словами старик перевернул колбу, выпуская нити памяти на зеркальную поверхность Омута.

— Прошу, — Дамблдор гостеприимно указал на чашу, в которой завитками кружились воспоминания.

И Мародёры нырнули в круговороты времени.

***

В это серое утро не только Дамблдор мучился тяжёлыми мыслями. Томас Ховард уже в четвёртый раз скрупулезно изучал историю болезни Лили Эванс — той самой пациентки, которая вот уже месяц не хочет приходить в себя. Доктор даже умудрился отыскать старую карточку Лили Эванс. И там тоже не было ничего такого, что могло бы облегчить его задачу: лёгкая простуда в пять лет, рассечённая бровь в семь лет (пришлось даже накладывать швы), ещё одна простуда в десять лет, а дальше девушки как будто и не было. Ни одного упоминания. Ни-че-го.
Ховард с раздражением захлопнул папку с ненавистными бумажками и решил ещё раз проведать пациентку. Быстро пройдя по коридору, он встретил множество коллег, да и посетителей было слишком много для такого раннего времени. Однако Томасу было абсолютно плевать на толчею в коридорах, ведь его мысли занимала рыжая пациентка с незнакомой болезнью. Наконец Ховард дошёл до двери с цифрой номер тридцать и, вздохнув, смело вошёл в комнату.

Приглушённый свет смазывал острые углы комнаты, но совсем не скрывал бледности Лили Эванс, которая сливалась с постельным бельем практически полностью. Рыжие волосы казались бледно-русыми, а руки истончились настолько, что кости некрасиво натягивали кожу. Приборы у изголовья кровати пикали всё реже и реже.

— Ох, мисс Эванс, — Ховард присел на стул рядом с кроватью, — что же нам с Вами делать?

Капельница ежесекундно отмеряла лекарство, которое совсем не помогало. Томас закрыл лицо руками, пытаясь найти хоть какое-нибудь решение.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошла женщина.

— Доктор Ховард? — это была Петунья Дурсль, которую он попросил прийти сегодня.

— Да, здравствуйте, Петунья, — доктор спохватился, убирая с лица выражение обречённости и безнадёжности. — Пройдёмте в мой кабинет.

Петунья нахмурилась, не надеясь на хорошие новости, но всё же смиренно проследовала за доктором.

Когда они пришли в кабинет, Ховард, усадив гостью, никак не мог начать разговор. Собравшись с мыслями, он всё же заговорил:

— Мне жаль, Петунья, — Ховард старался не смотреть на миссис Дурсль, —, но я не могу помочь Вашей сестре. Она умирает.

Послышался сдавленный хрип Петуньи. Томас поднял глаза на посетительницу — та лишь качала головой из стороны в сторону.

— Нет, прошу Вас, сделайте что-нибудь, — всхлипывала блондинка. — Я… я… что я буду делать, если она…

Миссис Дурсль не могла произнести это страшное слово. Нет, это несправедливо! Она не могла потерять Лили сейчас, когда только обрела.

— Ну, хоть что-нибудь, — Петунья умоляюще сложила руки, — прошу.

— Мы перепробовали всё, —, но тут слова Томаса были прерваны грохотом и криками из коридора.

Но то, что произошло дальше, повергло их в ещё больший шок. Вдруг сумочка Петуньи засветилась белым светом, и сквозь ткань сумки просочилось белое облако, которое ослепило их. Облако трансформировалось в красивое животное, которое оказалось ланью. Лань заговорила человеческим голосом. Петунья моментально узнала голос сестры, который неустанно повторял: «Я в опасности! Центральный лондонский госпиталь!». Лань ускакала по невидимой лестнице вверх, проходя сквозь стены.

— Что это было?! — Ховард был ошеломлён и напуган. А ещё эти крики в коридоре. Доктор решительно направился туда и тут же был сбит красной вспышкой, которая лишила его сознания.

***

Дамблдор и Мародёры как раз досматривали воспоминания о первой встрече с Томом, как вдруг в Омуте оказалась профессор МакГонагалл. Она была чем-то жутко напугана, тем самым испугав всех остальных, ведь никто ещё не видел, чтобы это вечно серьёзное лицо искажалось от ужаса. Все одновременно вынырнули из чаши и внимательно уставились на МакГонагалл, которая не могла выдать и звука. Женщина указывала на патронуса, которого успели заметить все.

Прекрасная лань освещала кабинет, и сердце Джеймса радостно екнуло — Лили нашлась! Он писал ей, но она не отвечала несколько недель. Сначала Джеймс думал, что Эванс не отвечает из вредности, но потом беспокойство овладело им не на шутку. И вот теперь перед ними вытанцовывал её прекрасный патронус, который, к ужасу Поттера, просил о помощи.

— Вы живо отправляйтесь в больницу, — Дамблдор как всегда разумно и быстро оценил ситуацию, —, а я сообщу Ордену и направлю всех, кого смогу найти. Живо!

Поттер первый рванул из кабинета, за ним — Ремус и Блэк. Они бежали настолько быстро, что дорога до Хогсмида пролетела совершенно незаметно. Как только Мародёры оказались в деревушке, они тотчас же трансгрессировали.
В больнице уже шли ожесточённые бои. Пожиратели, не ожидавшие прибытия Орденцев, отбивались всё злее и злее, пуская в ход самые скверные заклятия. Джеймс был совершенно невнимателен, пытаясь отыскать в этом хаосе рыжую макушку, за что чуть не поплатился жизнью. Стены вокруг испещрялись глубокими царапинами, лампы то и дело слетали с потолков, обсыпая бойцов смертоносными осколками. Узкие коридоры заливались кровью и криками раненых. Пожирателей теснили к выходу, и вот, когда уже силы стали неравными, а ПСы поняли, что пора бежать, произошло нечто ужасное. Один из Пожирателей крутанулся в воздухе, поднимаясь на пару сантиметров вверх, резанул палочкой, и всех, кто был в радиусе двадцати метров, откинуло мощной взрывной волной.

После взрыва наступила тишина.

Джеймсу повезло: его просто протащило по полу, а не швырнуло в стену этим мощным неизвестным заклинанием. Он с трудом поднялся на ноги, держась за дверь, которая висела на одной петле. Дверь не выдержала веса Поттера и окончательно сорвалась, и Джеймс еле устоял, хватаясь за ещё целый косяк. И тут он увидел.

— Лили, — откуда появились эти силы, которые заставили бежать к ней? Она лежала на белой простыне, белее этой простыни. На лбу глубокая царапина от упавшей капельницы, а рядом какой-то парень, тщетно пытавшийся настроить прибор, который пищал с минутными интервалами.

— Кто Вы? — этот парень оказался врачом, Джеймс определил это по халату.

Поттер даже не услышал его хриплый голос, он подошёл к безжизненному телу Лили и взял его на руки. Доктор пытался протестовать, но Джеймс уже спешил к выходу, чтобы скорее отправиться в Мунго. Он вышел на улицу, крепко сжал Лили и трансгрессировал на виду у сотни зевак, которые уже собрались около полуразрушенной больницы.

В Мунго Лили отобрали у Джеймса почти на входе, оставив Поттера в томительном ожидании. Пара колдомедиков пытались зашить его раны, но Джеймс отмахивался от них, как от назойливых мух. Лишь спустя полчаса из палаты, куда унесли Эванс, вышла женщина в лимонной форме больницы.

— Вы хоть представляете, в каком состоянии была девушка?! — женщина бессовестно кричала на Поттера. — Ещё чуть-чуть, и нам уже не спасти её! Это ужасная халатность! Да как Вы посмели оставить девушку в таком состоянии! Вы меня вообще слушаете?!

— С ней всё в порядке?

Женщина скептически глянула на побитого Джеймса и всё же кивнула.

— Можно? — Поттер указал на дверь палаты.

Женщина ещё раз кивнула, а потом развернулась и ушла, недовольно качая головой.

Джеймс аккуратно приоткрыл дверь, стараясь не шуметь.

— Привет, — всё ещё бледная, но живая, Лили устало улыбалась ему.

Глава 22: День Эвелин Поттер

Надоело! Каждое утро, день за днем происходит одно и тоже, как будто бы судьбе было лень придумывать что-то новое для Эвелин Поттер. Её день начинался с того, что Джеймс вскакивал ни свет ни заря и уносился по делам Ордена в неизвестном направлении. Эвелин притворялась спящей, потому что эта беготня по утрам её порядочно утомляла. Потом девушка неохотно сползала с кровати и плелась на кухню. Там, за кружкой очень крепкого кофе колдунья пыталась придумать себе развлечение на день. Главным условием для этого развлечения было легкость в исполнении. Ведь под вечер заявится Поттер, уставший и, может быть, невменяемо пьяный. Джеймс любил теперь пропустить стаканчик чего покрепче с друзьями в баре. Но Эвелин не винила его в этом: она сама нередко напивалась, когда муж уже крепко спал в хмельном бреду. Но когда Джеймс приходил трезвым, миссис Поттер могла немного поразвлечься: закатить скандал, поприставать к мужу, устроить допрос с пристрастием.

И вот сегодня, глядя в серое окно, по которому барабанили массивные капли, Эвелин снова думала, что же сегодня сделать. Готовкой она занималась вчера, уборка была позавчера. Эвелин скептично осмотрела четыре стены, в которых её словно замуровали. Светлые обои в мелкий узор навевали тоску. Полки из тёмного дерева в свете дождливого утра казались вовсе серыми. Джеймс не приказывал, но всё-таки настойчиво упрашивал без лишней надобности не выходить из дома. Что ж, сегодня она могла нарушить это правило. Почему бы не проведать подругу, которая загремела в больницу? Тем более, что Мунго находится под серьёзной охраной, и Эвелин там ничего не угрожает.

Обрадовавшись такой простой идее, Эвелин быстро допила кофе и полетела собираться. Ещё час она крутилась перед зеркалом, выбирая наряд поинтересней. Тёмные штаны под стать белой ажурной блузке украсили стройную фигурку девушки. Справившись с одеждой, миссис Поттер покинула дом, не забыв запереть дверь. Эвелин вышла за границы защищающей магии и трансгрессировала в центр Лондона.

Бурный ритм города закружил голову Эвелин. Все её мрачные мысли рассеялись, как только она вышла на оживлённую улицу. Люди непрерывными потоками спешили по своим делам, не обращая внимания ни на хмурую погоду, ни на зазевавшуюся Эвелин Поттер. Однако девушка смогла легко совладать со скоростью большого города, и скоро она уже петляла в толпе, обгоняя сонных прохожих. Перед тем, как идти в больницу, миссис Поттер решила заглянуть в маленький маггловский магазинчик, который так заманчиво открыл свои двери для утренних покупателей. На вывеске лавки буквы с закорючками складывались в незатейливую надпись: «Булочная у Мэри». Головокружительный аромат выпечки быстрее разлетался в сыром воздухе, и Эвелин не смогла устоять.

Тепло с запахом корицы и миндаля накрыло девушку, как только она вошла в помещение. Полненькая продавщица с улыбкой упаковывала эклеры для покупателя. Мужчина расплатился за коробочку с лакомством и, выходя, пожелал доброго утра Эвелин. Девушка опешила, но тихо пожелала того же в ответ. Из замешательства девушку вытащила та самая продавщица, которая с улыбкой поинтересовалась, чего желает посетительница. У Эвелин разбегались глаза: столько вкусностей умоляли купить их, и девушка совсем растерялась. Продавщица, поправляя чистый фартук в полоску, посоветовала фирменные булочки с малиновым джемом, и Эвелин решила довериться этой доброжелательной тётеньке. Девушка расплатилась оставленными про запас маггловскими деньгами и вышла на улицу в серое холодное утро, которое теперь не казалось уж слишком мрачным.

В приподнятом настроении Эвелин дошла до огромного здания — старого магазина, закрытого на бесконечный ремонт. Оглянувшись, словно воровка, миссис Поттер завернула за угол и подошла к пыльной витрине со старыми, разваливающимися манекенами. Скособоченная девушка-манекен не шевелясь следила своим безглазым лицом за Эвелин.

— Я пришла навестить подругу, — тихонько прошептала девушка.

Манекен в зелёном изодранном фартуке минуту не двигался, а затем несколько раз дёрнул пластмассовым пальцем, приглашая войти внутрь. Эвелин шагнула в грязное стекло и оказалась в тёплой чистой приёмной, которая на удивление была пуста в это утро. Только целители бодро шагали по коридорам, заглядывая в некоторые палаты и приветствуя друг друга тихим «Доброе утро!».

Эвелин даже не обратила внимания на указатель с кратким описанием отделений, ведь она знала, на каком этаже и в какой палате лежит её подруга: пятый этаж, восемнадцатая палата. Эвелин быстро прошла по первому этажу, не обращая внимания на волшебные светящиеся шары под потолком, легко взлетела на пятый этаж и резко остановилась, словно поражённая, на пороге пятого этажа. На одной из лавочек около палаты сидел хмурый Джеймс Поттер. Его сгорбленная фигура явно демонстрировала гнетущее настроение своего владельца. Поттер сжал руки в замок и сосредоточенно рассматривал это хитрое сплетение пальцев, явно чего-то ожидая. Эвелин не хотела встретить его сейчас: мужу не следовало знать того, что может наговорить её болтливая подружка. И что он тут вообще забыл так рано?

Однако сейчас Эвелин больше волновал вопрос, как пройти незамеченной мимо Джеймса. И тут её мольбы, видимо, услышал всевышний: целительница среднего возраста вышла из палаты, около которой сидел Джеймс, и стала что-то громко втолковывать Поттеру. Потом женщина всплеснула руками, устало покачала головой и отступила, впуская мужчину в палату. Эвелин облегчённо выдохнула и, наконец, смогла пройти по коридору до палаты подруги.

Маргарет Коул мирно лежала в кровати, сонно разглядывая какой-то яркий журнал. Она с трудом перевела взгляд на подругу, но как только её сонный разум понял, кто пришел, Маргарет встрепенулась, по привычке поправляя волосы.

— Эвелин! Как я рада тебя видеть! — Маргарет заулыбалась и раскрыла руки для объятий.

Миссис Поттер крепко обняла подругу, получая тёплые объятия в ответ.

— Как ты? — присаживаясь, спросила Эвелин.

— Всё просто отлично! — оптимистично ответила подруга. — Осталось пару синяков подлечить и буду как новенькая! Скорее бы меня уже отсюда выпустили.

— Ты же знаешь, — наставительно заговорила Эви, — оттого, что ты проведёшь здесь на день больше, хуже не станет. Потерпи, а потом мы с тобой пройдёмся по магазинам, купим новое платье, может быть, и не одно…

— Ай, не дразни! — Маргарет мучительно заныла. — Знаешь, как меня задеть!

— Я точно знаю, что ты совсем не будешь обижаться на меня, — таинственно зашептала Эвелин, — когда увидишь, что я принесла тебе!

И с этими словами, миссис Поттер протянула миссис Коул коробочку с наивкуснейшими булочками с малиновым джемом. Маргарет несказанно обрадовалась, и подруги схомячили лакомство, не забывая при этом перебирать старые и новые сплетни.

— Тут, кстати, такой красавчик работает, — мечтательно протянула Маргарет, — просто загляденье!

— Но ты же замужем! — захохотала Эвелин. — Разве мистер Коул не против твоих влюблённостей?

— Конечно, против, — теперь смеялась и Коул, —, но мне же можно хоть немного пошалить. Здесь от скуки умереть можно!

— Ты никогда не исправишься, — обречённо сказала Эвелин. — Как Джон только терпит тебя?

— Сама не знаю, — задумалась Маргарет, — наверное, поэтому я вышла за него замуж.

Эвелин усмехнулась, а миссис Коул продолжала что-то трещать. Бывшая Обри слушала не очень внимательно, пристально рассматривая подругу. Она была единственным родным человеком во всей холодной Британии для Эвелин, не считая Джеймса, конечно. Они вместе учились, вместе переехали в Англию. Правда, причины переезда были совершенно разные: Маргарет поехала за своим женихом, а вот Эвелин — потому что у неё никого не осталось, кроме подруги. До тех пор, пока Обри не встретила Джеймса, Эвелин жила у Коулов, чему Маргарет была несказанно рада. Коул отличалась невозможной болтливостью, которую Эвелин легко прощала, ведь Маргарет всегда помогала ей или советом, или просто своим присутствием.

— Как жаль, что я не попала к тебе на свадьбу, — сетовала Коул, — чёрт подери этих Пожирателей. Они виноваты в том, что я тут задержалась!

— Кстати, — прервала её Эвелин, — что ты собираешься делать? Гальярдо мёртв, а половина Лютного переулка вместе с клубом разрушено.

— Джон сказал, что я могу полентяйничать, пока война не закончится, — пожимая плечами, ответила Маргарет, — он получает хорошие деньги в Мракоборческом отделе. На двоих хватит. Больше времени буду уделять дому, давно пора было ремонт сделать. Найду, чем заняться, в общем.

— Понятно, — тихо сказала Эвелин.

Они ещё немного поболтали, посекретничали, а потом Эвелин засобиралась домой. Маргарет, конечно же, просила подругу остаться ещё ненадолго, но миссис Поттер, сославшись на несуществующие, но очень важные дела, всё-таки вышла из палаты.

В коридоре было пусто так же как и утром. Однако из-за двери, где Эвелин раньше видела Джеймса, раздавался его громкий крик, будто он кого-то ругал и очень сильно. Миссис Поттер решила подслушать, чем же так недоволен её муж, и пристроилась около двери, прижимая ухо к крашеному дереву.

— Она не такая, — кричал Поттер, — тебе всё померещилось!

Потом тишина — видимо, кто-то отвечал ему, но не так громко. За плотной дверью невозможно было расслышать, что же отвечает разъярённому Джеймсу его оппонент.

— Это просто заклятие! — негодовал Поттер. — Знаешь, сколько гадких проклятий навыдумывали Пожиратели. Одно досталось тебе! Причём тут зелье?!

Потом снова тихий ответ — складывалось впечатление, что Поттер спорит сам с собой.

— Неправда! Я бы заметил! — с каждым разом крик Джеймса становился всё громче и громче. — Ты бредишь! Всё, с меня хватит! Я больше не могу это слушать.

Тяжёлые быстрые шаги раздались за дверью. Эвелин еле успела отпрыгнуть от двери, когда та с силой распахнулась. Джеймс вновь не обращал внимания на происходящее вокруг и вновь он не заметил Эвелин. Поттер быстро скрылся на лестнице, и ещё пару минут были слышны его злые, громкие прыжки на лестнице.

Миссис Поттер аккуратно заглянула в щёлку между раскрытой дверью и косяком: на кровати, скрутившись в маленький клубок, лежала девушка и плакала. Эвелин узнала эту рыжую макушку, отливавшей медью. Как же Обри хотела, чтобы эта девушка исчезла из её жизни. Ненависть захлестнула Эвелин Поттер. Ведь это была Лили Эванс — девчонка, которая здорово подпортила ей жизнь.

Глава 23: Примирение

Лёгкие розовые всполохи бегали по векам закрытых глаз. Ремус лениво приоткрыл один глаз и снова закрыл, густо зевнув. Солнечные лучи вели нешуточную борьбу с плотной шторой, которая, словно каменная стена, не пропускала яркий утренний свет. Люпин как будто услышал этот горячий спор, взмахнул палочкой, впуская лето в свою старую комнату.

После двух недель мрачных туч и противных мелких дождей в Англию вернулось лето. Настоящее августовское лето, бурлящее поздними красками: оранжево-жёлтыми, насыщенно-красными и тёмно-фиолетовыми — cловно маленькие слуги осени украшали мир для своей королевы. Но небо всё ещё было лазурным, с белыми полосами рваных облаков, а это значит, что лето ещё продолжает бороться. Как и весь магический мир.

Ремус потянулся на своей большой кровати, пребывая в томной полудрёме — божественное чувство! Улыбка раскрасила его испещрённое шрамами лицо, и Люпин вдруг понял, что он впервые за долгие годы поистине счастлив. Сегодня он будет обедать с мамой Мэри Макдональд! Как же он был испуган и счастлив одновременно. Мэри чуть ли не угрожала, уговаривая Ремуса прийти к ним в гости. И, в конце концов, неприступная крепость Люпина рухнула.

Мэри… Он каждую ночь засыпал с воспоминанием о том дне, когда всё же признался в своих чувствах. И каждое утро Ремус просыпался с мыслью, что всё сделал правильно. Эта милая девочка, которая уже совсем оправилась от полученных ран, наполняла каждый его день светом, неважно был ли за окном град или светило горячее солнце, как сейчас.

Люпин так любил зарываться носом в её соломенные волосы, которые пахли выпечкой вперемешку с аптечными травами. Любил её весёлые истории, рассказывая которые Мэри демонстрировала всю свою богатую мимику. Ремус просто любил её и ни капельки не сомневался во взаимности.

И всё было бы хорошо, если бы не одно «Но». Огромнейшее «Но». Люпин был оборотнем. Раз за разом Мэри убеждала его в том, что ей плевать, и Люпин верил ей. Но чёрное существо, пожиравшее Ремуса изнутри, вечно нашёптывало что-нибудь неприятное и холодное, когда понимало, что хозяин слишком счастлив. Вот и сейчас в его голове смеющееся лицо Мэри сменилось хмурым и пустым личиком Лили Эванс, которая до сих пор пребывала в больнице святого Мунго. Колдомедики уже давно привели свою пациентку в порядок, но вот её душевное состояние оставляло желать лучшего.

Вспомнив о своей лучшей подруге, Ремус устало рухнул на подушку. Как и в старые, добрые времена, во всём был виноват Поттер. Ремус всё ещё помнил, какой беспомощной была Эванс, уверявшая его, что «Эвелин врет, а Поттер просто слепой дурак!». Какой грустной она была с этим мокрым от слёз лицом и потухшими глазами. Как она цеплялась за мантию Ремуса истончившимися пальцами, когда пыталась прогнать очередной приступ слёз. А Люпин сидел, бурчал какие-то бесцветные слова утешения, а в голове раз за разом прогонял сцену, в которой красочно набивал ухмыляющуюся рожу Поттера. Благо Ремус был не одинок в своем желании. Блэк сначала поразился, потом ещё раз поразился, а потом, пометавшись по палате, как загнанный пёс с криками «Я же говорил, что тут не всё так просто!», унёсся в Годрикову Впадину. Ремус, конечно же, последовал за ним.

Вот только желание прочистить мозги Сохатому испарилось, как только разъярённые Мародёры переступили порог особняка Поттеров. Эвелин встретила их испуганным взглядом, а потом её глаза скрыла пелена горьких слёз, и она, разрыдавшись, убежала в сад. Мародёры с недоумением переглянулись и отправились искать главного виновника всей заварушки. Поттера они нашли в его бывшей детской комнате, которая совсем не изменилась с тех пор, как хозяин покинул её. Джеймс валялся на своей старой кровати и подкидывал золотой снитч, провожая мячик безучастным взглядом. Поттер думал. Очень долго. И в итоге вот, что выдумал:

— Я не верю.

— Что? — спросил поутихший Бродяга с подоконника. Подоконники были его слабостью, словно его анимагическая сущность была котом, а не огромным чёрным волкодавом.

— Я не верю, — повторил Джеймс, поднимаясь с кровати. — Эванс не знает, что говорит, я ей не верю.

— И почему же? — затянувшись уже седьмой (или восьмой) сигаретой, спросил Блэк.

— Она просто ревнует, — Бродяга подавился дымом, а Сохатый продолжил: — Эванс просто не может смириться с тем, что я больше за ней не бегаю. Вот и всё.

Ремус так удивился, что ясно представил, как Лили даёт пощечину Поттеру за такие слова. А потом Лунатик вспомнил, как на седьмом курсе Эванс ходила расстроенная и потухшая, когда Сохатый бросил глупые попытки добиться её расположения. И как сияла, когда очередные быстротечные отношения Джеймса проваливались. Так что, слова Сохатого показались ему убедительными.

— И что ты собираешься делать? — тоном законченного психолога спросил Ремус.

— Не знаю, — Поттер принялся мерить комнату шагами. — Я всё ещё её друг, — последнее слово явно вырвалось с трудом, но друзья предпочли не заметить этого, —, а Эвелин моя жена, и я ей верю.

Мародёрам пришлось смириться с его мнением. Ведь именно так поступают друзья? Да и к тому же у Лили не было прямых доказательств.

Но, оказалось, именно сегодняшним утром Лили приняла решение найти эти самые доказательства.

Быстро собравшись и не потратив времени даже на кофе, Ремус выскочил из дома. Ветер укутал молодого мужчину в тёплые объятия лета, растворяя вокруг Люпина самые необычные запахи. Тягучий медовый воздух обволакивал, пробуждая получше всякого кофе. Молодые деревья с мелкими листочками путали свои кроны с соседями, словно обсуждая парня. Ремус готов был поклясться, что он слышал тонкий перезвон смеха в их листьях. Справившись с оцепенением перед чудачкой-природой, Ремус трансгрессировал прямо в центр Лондона.

Заглянув в палату, Лунатик подумал, что ошибся: стены цвета слоновой кости дрожали от смеха, который вырывался в открытое окно с дёргающимися занавесками. Лили хохотала как ненормальная на своей кровати, рядом с ней заливались смехом Мэри и Марлин, которые пришли навестить подругу, а на подоконнике (как всегда) сидел надутый Бродяга, явно обиженный только что прозвучавшей шуткой.

— Да идите вы, — беззлобно буркнул Сириус со своего насеста, чем вызвал новый приступ смеха у девчонок.

— Ремус! — Лили первая увидела его, стоявшего в дверях. Люпин никак не мог примириться с такой переменой в её настроении и даже почувствовал, как его ладонь медленно срастается с дверной ручкой, дабы навеки превратить Люпина в каменное изваяние, так он был удивлен. — Я так рада тебя видеть!

Лили села на колени на кровати, путаясь в тонком одеяле, и так задорно улыбнулась, что Ремус не смог не улыбнуться в ответ. Он наконец отлепился от двери и прошёл в комнату. Ремус поочередно крепко обнял девушек, а Мэри ещё нежно поцеловал в щеку, а та покраснела, совсем как школьница.

— А вы тут, смотрю, издеваетесь над Сириусом, — глядя на гордую фигуру друга, посмеялся Ремус, — ему полезно.

Девушки снова прыснули, а Блэк едко улыбнулся Лунатику, взглядом обещая скорую расправу.

— Кажется, наш Цветочек идёт на поправку? — обнимая Мэри за плечи, утвердительно-вопросительно проговорил Люпин.

Эванс немного виновато улыбнулась, понимая, какой обузой была для друзей с этой своей депрессией, и кивнула.

— Засиделась я тут, — пожимая плечами, сказала Лили, — тем более, Петунья волнуется, — Эванс указала рукой на заваленную письмами тумбочку. Письма эти Петунья передавала через друзей Эванс, которые, по просьбе Лили, навещали её сестру.

— Давно пора выбираться отсюда, — сказала Марлин, заправляя непослушную прядку сливочных волос за ухо, — кто спасёт нас от Сами-знаете-кого, если не грозная Лили Эванс?

В палате снова грянул смех. Они ещё долго дурачились, вспоминая смешные истории из своих школьных будней. А потом случилось невероятное: навестить Эванс пришёл не кто иной, как Джеймс Поттер.

— О, кажется, тут попахивает выяснением отношением, — протянула Макдональд, с вызовом глядя на Поттера. Она не могла простить Джеймсу убитое состояние подруги, — пойдём отсюда.

Блэк спрыгнул с подоконника, подхватил Марлин, шепнул Сохатому «Удачи» и смылся из палаты. Ремус пробормотал что-то насчёт обеда и вместе с Макдональд последовали за Бродягой и Марлин. Они остались наедине.

Лили сжалась в углу кровати и закуталась в тонкое одеяло, пытаясь отгородиться от Поттера. В её вновь потухших глазах плескался страх? Она вовсю рассматривала Джеймса из своего укрытия, не сводя испуганного взгляда с его лица. С их последней встречи прошло больше недели. Джеймс сильно изменился за это время. Под глазами просели чёрные впадины, тёмная щетина закрывала половину лица, на голове творился хаос, больший, чем когда-либо. Кофейные глаза за круглыми стеклами очков казались матовыми — весь блеск ушёл из этих, прежде озорных глаз. Мантия, измятая и неопрятная, висела на его руке, которую он засунул в карман грязных джинс. Весь его вид кричал о том, как Поттеру плохо, только вот Эванс было всё равно. Ей было попросту страшно. Что он скажет теперь? Сколько раз скажет, что она врёт, сколько раз прокричит, что она ненормальная? Но не этого боялась Эванс. Самый большой страх рождала мысль о том, что она потеряет Джеймса навсегда и никогда больше не сможет с ним заговорить, как с другом. Всё это время Лили боялась, что так и будет. Но вот он стоит здесь, холодный и отчужденный.

— Привет, — прохрипел Поттер, опуская глаза. Лили задохнулась при звуке этого голоса, а на глаза накатили непрошеные слёзы. Она не собиралась показывать Джеймсу свою слабость, но ничего не могла с собой поделать.

— Я пришёл просить прощения, — Джеймс поднял голову, глядя на попытки Эванс незаметно утереть слёзы. — Ты имеешь полное право прогнать меня, но…

— Ты мне не веришь? — перебила его Лили. Джеймс поднял взгляд полный боли и с усилием покачал головой. Эванс смежила веки, отворачиваясь от Поттера.

— Понятно, — рыкнул обиженный Джеймс, крутанулся на каблуке, словно хотел трансгрессировать прямо отсюда, и чуть ли не бегом направился к двери.

— Стой! — крикнула Эванс, когда Поттер собирался с силой толкнуть дверь. Джеймс обернулся, злобно сверкая глазами. Он окинул Эванс взглядом мальчишки, который снова получил отказ от рыжей ведьмы.
Лили тем временем попыталась выпутаться из паутины простыней.

— Не веришь, — тут она не устояла и неуклюже рухнула на пол, увлекая за собой подушку. Эванс рассержено зашипела, больно ударившись коленкой. Джеймс закатил глаза, но всё же подошёл к девушке и помог ей подняться. А Лили, почувствовав твёрдую землю под ногами и не обращая внимания на сбитую коленку, продолжила: — Не веришь? Ну и к чёрту!

А затем крепко обняла Джеймса Поттера, уткнувшись носом в его плечо. Джеймс так и не понял, что сейчас произошло. Как будто и не было той недели, когда он просто хотел убить себя за каждое слово, что наговорил ей. Да и она много чего наговорила ему. Какая-то необоснованная чушь, что Эвелин — убийца. Но, чёрт возьми, Лили смирились с его упрямством, а он готов был не вспоминать её безумство. Ведь именно так поступают друзья.
И он просто обнял хрупкую фигурку в ответ, поклявшись себе больше никогда не заставлять Лили Эванс плакать.

***

— Ты думаешь, это была хорошая идея, — бормотала Марлин, развалившись с Блэком в обнимку на широком диване перед горящим камином, — оставить их наедине? Они же поубивать друг друга могут.

— Это была отличная идея, — хрипло прошептал Сириус, нависнув над Марлин. МакКинон коварно улыбнулась, целуя Блэка. Оторвавшись от неё, Сириус продолжил: — Если бы что-то случилось, Сохатый уже сидел бы здесь и жаловался.

— Ты считаешь Поттера ябедой? Я расскажу Джеймсу, что ты о нём думаешь, — цокнула языком Марлин, перебирая его длинные волосы

— Только не сейчас, красавица, — пьяно усмехнулся Сириус и вновь поцеловал МакКинон.

Как будто в насмешку, в дверь постучали. Блэк с отчаянным воплем оторвался от Марлин и медленно поплёлся к двери. Снаружи снова постучали более требовательно. Сириус вдруг подумал, с чего это Поттер будет стучаться. Обычно Сохатый влетал, как ураган, не спрашивая приглашения. Поэтому Блэк открывал дверь с нехорошим предчувствием.

На пороге стояла гостья, которую Блэк не ожидал увидеть здесь даже в самом странном сне. Девушка стояла, гордо держа спину. Она была одета в богато украшенное платье, а в руках сжимала дорогую шёлковую накидку, которая едва прикрывала белоснежные плечи.

— Нарцисса?

Глава 24: Новости

— Нарцисса?

Они долго смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочитать мысли друг друга. А потом Нарцисса Малфой глубоко вдохнула, сбрасывая маску аристократизма и холодности, понимая, что в этом доме она совершенно ни к чему.

— Добрый день, Сириус, — тихо промолвила Нарцисса.

— Здравствуй, дорогая кузина, — Блэк сложил руки на груди и привалился к косяку, разглядывая слишком белые и холодные волосы Малфой. Он не питал к этой девушке такой жгучей ненависти, как к остальному своему семейству, но и не любил её так же, как и Андромеду Тонкс или покойного дядюшку Альфарда. — Какими судьбами?

— Сириус, кто там? — это подбежала Марлин, а, когда девушка увидела гостью, ощетинилась и грозно уставилась на Нарциссу. Под её взглядом любой Пожиратель стал бы простить пощады. Но не Нарцисса Малфой-в-девичестве-Блэк. Она лишь нервно сглотнула и попыталась улыбнуться.

Всё это время Сириус следил за Малфой и изрядно удивился, когда не заметил ни капли отвращения или ненависти к полукровке Марлин.

— Марлин, верно? — учтиво кивнула Нарцисса и, Моргана побери, протянула руку для приветствия!

МакКиннон всё ещё подозрительно хмурилась, но руку пожала, а потом сразу же отдёрнула, словно обожглась о холодный шёлк кожи Нарциссы.

— Ты не поверишь, мой дорогой брат, — в тон Блэку проговорила Нарциссы, —, но я пришла просить помощи.

— И с какой это стати? — хмыкнул Блэк, с интересом рассматривая девушку. Он заметил, что под отменным макияжем скрываются сотни бессонных ночей, а в холодных голубых глазах плывёт бесконечная усталость и страх.

— Твой муж довольно могущественный, чтобы решить все твои проблемы.

— Люциусу нет дела до моих проблем, — Малфой с вызовом смотрела в беснующиеся глаза Блэка.

— А мне есть? — смеялся Сириус. — Чтобы ты знала, твой муженёк — законченная гнида, — Нарцисса на секунду зажмурилась, словно эти слова ударили её не хуже хлыста. — Если бы он не убивал моих друзей направо и налево, я, может быть, и смог бы найти для тебя минутку. А так, прости, ничем не могу помочь.

И Сириус развернулся, чтобы закрыть дверь.

— Сириус, прошу! — взвыла Нарцисса, теряя всякое самообладание.

Блэк ошеломлённо обернулся, втыкаясь удивленным взглядом в Малфой. В её глазах стояли слёзы, а белые руки дрожали, подаваясь летнему ветру.

— Пожалуйста, — две хрустальные капельки сорвались с её ресниц. Что же могло такого приключиться, что заставило Нарциссу Малфой плакать на глазах у предателя крови?

Сириус обречённо рыкнул, глядя на её слёзы, а потом произнёс:

— Проходи.

Малфой облегчённо выдохнула и наконец переступила порог дома, который мечтали уничтожить абсолютно все представители древнейшего и благороднейшего рода Блэк, кроме самого Сириуса, конечно же. А теперь и Нарциссы.

Четверть часа спустя Малфой скромно сидела на краешке мягкого кресла у камина и дрожала как осиновый лист, в ее руках подрагивал хрустальный стакан с водой. Марлин стояла у окна, сжимая прочное дерево подоконника так крепко, что дерево в любой момент грозило треснуть. МакКинон едва терпела общество этой аристократки, но уйти и оставить Сириуса наедине с ней просто не могла. Сириус же выжидательно сидел напротив Нарциссы и ждал, когда она наконец заговорит. Он чувствовал напряжение, царившее в комнате, но старался не подавать виду, мерно потягивая огневиски из своего стакана.

— Я бы ни за что в жизни не просила у тебя помощи, — осторожно начала говорить Нарцисса, —, но мне больше не к кому пойти…

Сириус хмыкнул в стакан, не глядя на кузину, которая так отчаянно боролась со страхом. В камине громко трещали горящие поленья, но это не помогло растопить холод между родственниками.

— Сириус, я беременна, — ну вот она и выдала свою главную тайну. Нарцисса сказала это таким голосом, будто это был ребенок Сириуса.

Тот лишь удивленно вздёрнул брови. За тяжелой гардиной послышался испуганный вздох — это Марлин безуспешно пыталась казаться незаметной.

— К сожалению, не могу порадоваться за тебя, сестрица, — Блэк неодобрительно уставился на Малфой, — он вырастет таким же гадом, как и его папаша, будь уверена.

— Я не хочу этого, — Нарцисса сделала маленький глоток из своего стакана, — я не хочу, чтобы мой ребенок становился таким.

— Ты просишь меня избавить тебя от Люциуса? — Сириус вновь насмехался над ней. Он по-хозяйски развалился в кресле и испытывал девушку взглядом. — Дерзко, однако.

— Сириус! — глаза Малфой мгновенно потемнели. — Каким бы ужасным ни был Люциус, он любит меня и моего ребёнка! Я хочу, чтобы ты понял меня. Даже чистокровным семьям будет грозить опасность, когда этот маньяк, — она испуганно замолкла всего на секунду, — окончательно придёт к власти. Я не хочу, чтобы мои дети подвергались такой опасности.

— Я не понимаю, что ты хочешь от меня? — Блэк удивленно уставился в гневные глаза Нарциссы. — Для тебя наверняка не секрет, что я и так всеми силами стараюсь уничтожить этого змееголового.

— Я знаю, — Нарцисса потупила взор, —, но теперь, когда… Я могу помочь, — глаза её полыхнули надеждой.

— И как же? Подставишь своего муженька? Или, может, самого Тёмного Лорда? — с угрозой в голосе проговорил Блэк. Он подался немного вперед, чтобы произвести ещё более устрашающий эффект. — Это как подписать смертный приговор самой себе. Идиотка! Давай сделаем так, ты сейчас же уйдешь, а я скажу, что тебя здесь никогда и не было. Я не хочу, чтобы тебя убили из-за твоей же глупости!

— Я никуда не уйду, пока ты не выслушаешь меня, Блэк! — у неё на лице проступило чисто блэковское упрямство, смешанное со злостью. — Я клянусь, натравлю на тебя Пожирателей, если ты откажешь мне!

— Ты смеешь угрожать мне в моём же доме? — с опасным оскалом спросил её Блэк смертельно тихим голосом. — Что мне мешает убить тебя прямо здесь и сейчас, а, Малфой?

— Тебе интересно, — холодно промолвила она и попала в прямо в точку. Нарцисса не хило разогрела интерес Сириуса Блэка. – Ну, так что, повременим с моим убийством?

Пару минут они просидели в тишине. Блэк собирался мыслями, разглядывая танцующие в огневиски блики огня. Нарцисса буравила брата злым взглядом.

— И каков твой план? — так же холодно ответил ей Сириус.

— Вот, — она вытащила маленькую потрёпанную книжицу из тонкого клатча, который мирно лежал на её коленях. — Я не знаю, что это, — Малфой аккуратно передала дневник в чёрной кожаной обложке Блэку, - но, могу уверить тебя, это нечто очень важное Волдеморту.

— Почему же? — спросил Сириус, разглядывая золотые буковки на обложке.

— Тёмный Лорд однажды принёсся к нам, заставил Люциуса взять это и хранить. Он пообещал убить всех в нашем доме, если вдруг дневник исчезнет, — Нарцисса набрала воздух в лёгкие. — Люциус спрятал его в своём сейфе. И с тех пор я чувствовала, что за мной кто-то постоянно наблюдает. Мне становилось всё хуже и хуже, пока я не решилась сама взглянуть на этот дневник. Сегодня я вскрыла сейф и достала его. Но он так просто не дался, только я взялась за обложку, как она тотчас обожгла мою руку, — Малфой стянула длинную белую перчатку с руки и продемонстрировала Сириусу обожжённую ладонь. — Я подумала, это будет полезно Ордену.

— Почему же он не обжигает меня? — Сириус вопросительно выгнул бровь.

— Наверное, потому что ты не боишься…

Сириус хмыкнул и вновь обратил своё внимание на дневник.

— Здесь нет ни одной записи? — пролистывая чистые пожелтевшие страницы, протянул Блэк.

— Может быть, его страницы и пусты, — наставительно проговорила Малфой, —, но сам дневник полон чёрной магии, и это может быть гораздо важнее слов. Дамблдор наверняка знает, что делать.

— Это просто самоубийство, Нарцисса, — проговорил Сириус, устало потирая подбородок. — Как ты собираешься выкручиваться, если обман раскроется?

— А это уже моё дело, Сириус, — она вновь нацепила маску почтительности и благородства, — твоё дело уничтожить Волдеморта, чем быстрее, тем лучше.

Они ещё долго сверлили друг друга взглядом, а потом Блэки одновременно поднялись и пожали руки, скрепляя договор.

— И вот ещё что, — уже в дверях говорила Нарцисса, — ты бы навестил мадам Вальбургу. Как бы вы ни были далеки, она твоя мать, Сириус.

— Ты прекрасно знаешь, Нарцисса, этого никогда не случится, — Блэк стоял у дверей, провожая свою родственницу.
Малфой лишь сдержанно улыбнулась и ушла.

Марлин он нашёл прикованной к подоконнику. Она крепко вцепилась своими тонкими пальчиками в тёмное дерево, а остекленевшие глаза не шевелились и смотрели куда-то вдаль. Она глухо, прерывисто дышала, стараясь не заплакать.

— Испугалась? — Сириус нежно обнял её тонкий стан, а потом мягко разжал её пальцы, высвобождая многострадальный подоконник.

— Вы, Блэки, ужасные люди! — прошептала Марлин, пряча слёзы у Сириуса на рубашке.

— И я тоже ужасен? — укачивая МакКинон, тихо бормотал Блэк.

— Ты самый ужасный Блэк, которого я встречала, — тихо сказала Марлин, крепче сжимая его в объятиях, — именно поэтому я и согласилась с тобой встречаться.

Бродяга захохотал, сотрясая стены гостиной лающим смехом.

— А я стал с тобой встречаться только потому, что ты ужасная вредина, МакКинон.

Марлин улыбнулась.

***

А в это время Лили, радостно улыбаясь, выходила из больницы святого Мунго, из которой её выписали час назад. Целитель согласился выписать Эванс, только при условии, что она продолжит так задорно улыбаться. Девушка уверила сердобольного медика в этом, пообещала больше не раскисать и, поблагодарив его за заботу, получила разрешение отправиться домой.

Попрощавшись с Джеймсом, с которым они проговорили чуть ли не полдня обо всем на свете, старательно избегая темы Эвелин, Лили трансгрессировала в Литтл Уингинг. Эванс не терпелось увидеть Петунью: так она привязалась к сестре за этот короткий срок, что не удалось сделать за семнадцать лет.

— Петунья! — девушка влетела в дом, со всей силы бахнув дверью, — Петунья, где ты?

— Ну, что там за грохот? — недовольно ворча, Петунья вышла в коридор. — А я уж думала, ты снова решила меня бросить, сестрёнка.

Лили возмущённо дёрнула носом, но тут же забыла это замечание и кинулась к сестре обниматься. Эванс крепко сжала Петунью, та лишь обречённо усмехнулась.

— А у меня для тебя новости, — тихо прошептала Петунья, когда Лили отцепилась от сестры, — ты скоро станешь тётей.

Эванс выпучила глаза, словно в уютном коридоре Дурслей появился гиппогриф. Она нащупала стену и привалилась к ней, пытаясь не грохнуться в обморок.

— Тётей? — тупо повторила Лили.

— Тётей, — Петунья широко улыбалась. — У меня скоро будет ребёнок, Лил.

— Невероятно, — прошептала Эванс, глупо улыбаясь, — я стану тётей? — тут её глаза увеличились в размерах, а сама Лили стала похожей на сову. — А ты мамой! — Лили бессознательно тыкала в сестру пальцем, а потом она вновь кинулась к сестре и девушки запрыгали в безумном счастливом танце, чуть не разбив вазу, подаренную мамой Вернона. — А Дурсль знает?

— Неа, но, я надеюсь, он отреагирует лучше, — счастливо смеялась Петунья.

Лили закатила глаза, а потом ещё раз крепко обняла сестру. Всё было хорошо.

Глава 25: Первый крестраж

Кое-как успокоив Марлин, Сириус тут же помчался в Хогвартс, дабы передать странный артефакт Дамблдору. И вот теперь Мародёры и Эванс стояли в кабинете директора, который не ожидал их увидеть сегодня. Ребята влетели к нему в кабинет, когда профессор в домашней мантии разбирал завалы писем на своём столе. Дамблдор словно очутился в том времени, когда Мародёры ещё буянили в Хогвартсе. И вот точно также ребята стояли перед ним сейчас с азартом в глазах, а мисс Эванс — с беспокойством, в любую минуту готовая кинуться защищать Мародёров от исключения. Не хватало только пышущего возмущением профессора МакГонагалл, которая обязательно всякий раз находилась здесь, когда отчитывали её неугомонных студентов.

Дамблдор незаметно тряхнул головой, сбрасывая наплывшие воспоминания, а затем встал, приветствуя своих гостей.

— Добрый день, — профессор повёл палочкой, увеличивая количество стульев в своём кабинете, чтобы хватило всем, — что привело вас сюда, друзья мои?

Присутствующие быстро расселись по местам и нетерпеливо уставились на Блэка, ведь именно он вызвал их сюда «по очень важному делу, Моргана меня побери!».

Бродяга с азартом оглядел присутствующих, смакуя каждый нетерпеливый, изнывающий взгляд, а потом жестом фокусника извлёк из внутреннего кармана своего чёрного пиджака дневник.

— Только не говори, что только ради какой-то старой книжонки притащил нас сюда, — устало вздохнул Сохатый и откинулся на спинку своего ситцевого кресла.

— Я бы не был так категоричен, Джеймс, — Дамблдор аккуратно взял дневник, разглядывая его со всех сторон. Как ни странно, старик жутко заинтересовался этой вещицей. Он тщательно просматривал каждую страничку, словно пытался увидеть разгадку на пустых пожелтевших листах.

— Мне кто-нибудь объяснит, что это и откуда это у тебя, Сириус? — спросил до этого молчавший Лунатик. Он нетерпеливо перебирал пальцами, провожая внимательным взглядом каждое движение Дамблдора.

— Хороший вопрос, Ремус, — директор наконец-то оторвался от дневника, обращая свой мудрый взор на Сириуса.

Блэк для порядка подождал ещё несколько секунд, заставляя друзей нервничать, а потом в красках рассказал про свою встречу с Нарциссой. Джеймс весь рассказ не мог оставаться на одном месте и уже наворачивал наверное пятый круг по кабинету Дамблдора, разглядывая директоров и директрис Хогвартса, которые показательно посапывали в своих рамах.

— И вот мы все здесь, — театрально поклонившись своим благодарным слушателям, в конце промолвил Блэк.

— Может, это ловушка? — тихо спросила Лили, особо ни на кого не глядя. Даже такая, пока непонятная, но наверняка очень ценная находка не смогла вырвать её из омута тяжёлых размышлений. Лили мыслями находилась далеко от Хогвартса — в Шармбатоне, который видела разве что на картинках из газет и учебников. И сейчас она как никогда напрягала свою умную голову, пытаясь придумать что-нибудь стоящее, чтобы проникнуть в архивы волшебной французской школы. Эванс всерьёз полагала, что начало вранья Эвелин Обри кроется на одной из тысячи полок огромной библиотеки Шармбатона, в одной из пыльных папок личных дел. И она готова была перерыть горы таких папок, чтобы докопаться до правды.

— Не думаю, что миссис Малфой хотела навредить Сириусу, — Дамблдор внимательно изучал задумавшуюся Лили. — Материнский инстинкт творит чудеса! Я не удивился, если бы Нарцисса самостоятельно уничтожила Волдеморта. К счастью, она умная женщина и понимает, что одной ей ни за что ни справиться. И она приняла верное решение — обратиться к Сириусу.

— Это всё, конечно, круто, — вмешался Джеймс, останавливаясь около низкого столика с жужжащими и летающими предметами. Они то и дело норовили приблизиться к Поттеру, но он отмахивался от этих серебряных приборчиков, как от назойливых насекомых, —, но что это всё-таки за штуковина?

— Я думаю, нам стоит спросить у него самого, — загадочно улыбнулся Дамблдор, взяв в руку разноцветное перо.
Мародёры невольно потянулись к столу, а Лили даже забежала за спину профессора, чтобы не упустить ни одного действия Дамблдора. Тем временем старик обмакнул кончик пера в изумрудные чернила и старательно вывел на первом листе дневника:

«Здравствуй, Том».

— Почему Том? — непонятно зачем, Джеймс перешёл на шёпот.

— О, этот дневник принадлежит Тому Реддлу, или Волдеморту, — Дамблдор резко поднял голову и уставился на Поттера. — Я подумал, стоит проявить вежливость к хозяину дневника.

— Надпись исчезла! — пискнула Эванс, огромными глазами глядя на опустевшую страницу. А когда из желтизны бумаги стали просачиваться тёмные завитушки чернил, Лили и вовсе вцепилась в высокую спинку директорского кресла.

Чернила не больше секунды бурлили на листе, а потом сложились в ответную надпись:

«Профессор Дамблдор?»

— Мы сейчас разговариваем с Волдемортом? — Лили, казалось, сейчас в обморок рухнет — так она была ошеломлена
и напугана.

— Не думаю, мисс Эванс, тут всё гораздо интереснее, — Дамблдор вновь обмакнул перо, чтобы написать новое послание. — Мы разговариваем с дневником!

— Что?! — это удивился Поттер. Точнее удивились все: Блэк подавился воздухом, Ремус выпучил свои большие глаза, а Лили ещё крепче вцепилась в резной столбик кресла.

— Да, да, — тоном старого ярмарочного фокусника, который наблюдает за восторженными лицами детишек, проговорил Дамблдор, — мы разговариваем с дневником.

Последнее слово он проговорил слишком загадочно, будто это значило что-то невероятно важное. К сожалению, Мародёры и Лили никак не могли уловить это что-то.

«Да, Том, не хочешь рассказать мне что-нибудь?» — Дамблдор ещё не закончил писать, а дневник вдруг задрожал,
и на листе проступили красные, словно кровь, кривые завитушки:

«Меня зовут Лорд Волдеморт!» — дневник внезапно вспыхнул ярким огнем, так что все невольно отпрянули от стола. Вскоре огонь исчез так же неожиданно, как и появился, а вот дневник лежал целый и невредимый. Такой спокойный, словно и не случилось ничего.

— Что это с ним? — озадаченно протянул Блэк, оглядываясь на друзей.

— Боюсь, что мы его разозлили, — Дамблдор отложил перо, словно это был нож, которым он только что пытал несчастную зверюшку, — Том никогда не любил своего маггловского имени.

— Я запутался! — воскликнул Поттер. — Мне кто-нибудь объяснит? Как дневник может быть Волдемортом?! Это же обычная книжка!

Тишина повисла в кабинете, все, как по команде, уставились на Джеймса. В глазах друзей медленно проступало понимание, но озвучить страшную догадку осмелился только Ремус:

— Это крестраж? — тихо промолвил он, стараясь держаться от дневника в чёрной обложке как можно дальше.
Дамблдор покровительственно кивнул, вызвав у друзей судорожный вздох.

— Да, это действительно часть души Волдеморта, — профессор поднялся и сделал пару шагов по кабинету. — Что же, теперь у нас есть большое преимущество. Осталось только уничтожить этот дневник.

— Но разве, — подала голос Эванс, — Волдеморт не почувствует, как мы уничтожим одну из его, — она незаметно вздрогнула, пытаясь скрыть омерзение и испуг, — частей? Он ведь сразу поймет, что Нарцисса предала его. Волдеморт просто уничтожит её! Вы не можете так подставлять её!

Мародёры дружно уставились на Эванс. Она всё ещё неважно выглядела после месячной комы, в глазах стояли слёзы, а вот лицо горело чисто гриффиндорским упрямством. Эванс с вызовом смотрела на Дамблдора, готовая защищать Нарциссу, которая никогда не жаловала Лили, до последнего вздоха.

— Не стоит так переживать, Лили, — спокойно улыбнулся ей профессор, — я располагаю информацией, что Волдеморт уже создал более одного крестража. А это значит, что уничтожение одного из них он вряд ли заметит, — всё это время Дамблдор в упор смотрел на Эванс. — Тем более, этот крестраж, — профессор указал на стол, где лежал дневник, — явно был создан первым…

— И рана от его создания давно должна была зажить? — тихо промолвил Ремус, безучастно глядя перед собой.

— Верно, — из голоса профессора исчезла всякая радость. — Однако я не буду уничтожать его сейчас. Ещё не время.

Спорить с ним никто не стал.

Они ещё долго обсуждали дела Ордена, пока кто-то не вспомнил о своих срочных делах.

— Вы все отлично потрудились! — сказал профессор, провожая ребят. За окном уже начал разгораться перламутровый закат. Фоукс бурчал какой-то забавный мотивчик себе под нос, греясь в лучах закатного солнца. — А Вас, мисс Эванс, я попрошу остаться.

Мародёры недоуменно остановились, оглядываясь на Лили, а потом всё же скрылись на винтовой лестнице, оставляя девушку наедине с директором.

— Мисс Эванс, как Ваше самочувствие? — заботливо поинтересовался Дамблдор. Он прошёл к своему письменному столу и приглашающим жестом указал на кресло напротив.

— Все замечательно, профессор, — пробормотала Лили, усаживаясь на мягкое кресло, — сегодня узнала, что моя сестра ждёт ребенка. Представляете?

— О, передавайте Петунье мои искренние поздравления! — воодушевлённо сказал Дамблдор, сверкая синими глазами.
— Но Вы, Лили, кажется, не особо рады такому событию. Что так тревожит Вас? — директор достал чистый пергамент и принялся старательно выводить свои знаменитые завитушки. — Вы простите мне маленькое хулиганство, но я не удержался и влез в Вашу светлую голову, — Лили обречённо вздохнула. — Что такого скрывается в стенах Шармбатона, что не оставляет Ваши мысли ни на секунду?

— Спасибо за заботу, профессор Дамблдор, — Эванс тепло улыбнулась старику и продолжила: - Но, боюсь, это личное.

— Хм, вот оно что… — протянул Дамблдор. — Я не смею настаивать на подробностях, но надеюсь, что Вы поступаете правильно. Недаром когда-то именно Вас я назначил Старостой школы, —, а потом он ловко скрутил пергамент, на котором до этого что-то сосредоточенно писал, поставил заклинанием печать и передал свёрток удивлённой Эванс.

— Это прошение получить доступ к архивам Шармбатона, просто так Вас бы не допустили к ценным записям.

В глазах Лили разлилась благодарность размером с целый океан вперемешку с удивлением, она готова была кинуться обнимать старого профессора, но под его, как всегда, немножечко строгим взглядом стушевалась.

— Спасибо, — только и промолвила Эванс, — спасибо.

Она вихрем поднялась с кресла, чуть не уронив его, и уже было ринулась к двери, как смеющийся голос Дамблдора остановил её на самом пороге.

— Я думаю, будет проще, если Вы воспользуетесь моим камином, мисс Эванс, — глаза директора горели смехом, а в густой белой бороде едва скрывалась улыбка. — У нас с Шармбатоном налажено прямое сообщение. Иногда полезно получить совет от коллеги. Просто так с учениками не управишься, верно? — Дамблдор иронично поднял поседевшие брови.

— Профессор Дамблдор! — Эванс никак не могла подобрать нужные слова. — Вы лучший!

Дамблдор хохотнул, словно Санта, и передал Лили мешочек с Летучим порохом. Не собираясь задерживаться здесь не больше секунды, Эванс с бодрым криком «Шармбатон!» унеслась в каминную трубу.

Глава 26: Шармбатон

Комнаты за витиеватыми каминными решётками мелькали всё быстрее и быстрее. Вскоре Лили могла видеть лишь разноцветную струящуюся ленту, от которой кружилась голова и ужасно тошнило. А полёт по измазанным сажей трубам всё продолжался. Рыжие волосы Эванс закручивало в воздушной воронке, бросало в лицо волшебницы, которая только и делала, что молилась, как бы поскорее этот перелёт закончился. Но воздух ещё сильнее крутил мантию Лили, поднимал облака пепла в очередном камине. В конце концов, Эванс смирилась и закрыла глаза, переставая следить за дорогой и представляя, как кубарем вылетит из камина директора Шармбатона. Да уж, не лучшее приветствие!

Но вот под её ногами воздух начал сгущаться, приобретая очертания белой каминной плитки. Однако Лили продолжала лететь всё с той же скоростью, которая и не думала уменьшаться. Эванс с ужасом пыталась остановить падение, которое грозило не радужной перспективой расшибиться в лепешку. Она нелепо взмахивала руками в надежде ухватиться за выступы в трубе, но только царапала ладони о камни. И вдруг ветер, который кружил Лили в сумасшедшем танце, куда-то пропал, и Эванс с громким визгом на полной скорости вылетела из камина, больно ударившись спиной.

Сначала девушка подумала, что умерла: в глаза ударил белый свет, как только она приподняла веки, вдали слышался шум моря, а совсем рядом перезвон маленьких ручейков и тоненькое пение незнакомых птиц. Но вскоре предметы начали приобретать форму, звуки и ощущения становились всё чётче и яснее. Над головой расстилался блестящий белый купол с лепниной, а прямо над Лили висела многоярусная хрустальная люстра, маленькие стекляшки которой волшебно побрякивали на лёгком ветру. Эванс, кашляя от сажи и пепла, с трудом приподнялась на локтях и увидела прямо перед собой изящный фонтан из белого камня, который светился изнутри. Вода мягко переливалась из одной чаши в другую, мерцая в свете оранжевого закатного солнца. На кромке фонтана притаились маленькие белые птички, которые замерли в испуге при появлении неожиданной гостьи. Сама же Лили с открытым ртом рассматривала чудесную комнату, в мыслях восхищаясь её красотой. Всё здесь сияло благородной белизной, решётки на окнах сплетались в рисунки огромных тропических цветов. Повсюду стояли дорогие вазы с идеально подобранными цветами. И ничто ничуть не портило той воздушности и лёгкости, что царила в кабинете директора Шармбатона. Кстати, о директоре.

Властная дама сидела в огромном кресле, закинув ногу на ногу. Она была, мягко говоря, в шоке: глаза раскрылись в изумлении, брови взмыли вверх, а накрашенные красной помадой губы сложились в идеальную букву «о». Рука с мундштуком мелко подрагивала, а сигарета медленно плавилась, наполняя комнату сладким вишнёвым дымом. Лили поспешила подняться с холодной плитки пола, некстати представив себе, как выглядит со стороны: вся в саже, с взлохмаченными волосами и мантией набекрень. Эванс попыталась поклониться в реверансе, как когда-то давно учила её Петунья, но вышло не очень хорошо, и Лили поскорее вытащила послание Дамблдора и вручила его женщине. Дама наконец отмерла и протянула руку, принимая письмо и поглядывая на странную незнакомку с подозрительностью и удивлением. Её большие строгие глаза побежали по строчкам, в то время как Лили осторожно разглядывала директрису. Красивое лицо с оливковой кожей, крупный орлиный нос и тёмные глубокие глаза. Женщина гордо держала осанку, словно присутствовала на светском рауте, а не сидела в тёмно-бордовой домашней мантии в мягком ситцевом кресле.

— Дамблдог’, — наконец промолвила дама. — Мог бы и пг’едупг’едить.

Женщина, усмехнувшись, покачала головой, а потом перевела взгляд на озадаченную девушку и доброжелательно улыбнулась.

— Олимпия Максим! — гордо проговорила женщина, поднимаясь со стула и протягивая Лили руку для приветствия. Эванс выпучила глаза, когда женщина оказалась выше неё на две головы, но быстро справилась с собой и пожала руку.

— Лили Эванс, — после знакомства весь страх Лили перед этой величавой женщиной исчез. Она больше не чувствовала себя провинившейся ученицей, скорее далёкой родственницей, которая приехала повидать свою старую чопорную тётушку.

Олимпия вновь улыбнулась и вышла из-за стола, придерживая свою красивую мантию.

— И что же пг’ивело Вас, мисс Эванс, в мои владения? — Олимпия положила свою сильную руку с огромными перстнями на плечо Лили и медленно повела её к увитой плющом арке, за которой закручивалась вниз длинная винтовая лестница с тонкими перилами.

Лили секунду помедлила, пытаясь рассмотреть конец этой лестницы, к которой они только подошли, но эта попытка не увенчалась успехом. Завитки ступеней складывались в причудливую восьмёрку, и казалось, лестнице не было конца. Но как только Эванс вместе с мадам Максим ступили на первую ступеньку, они сразу же оказались внизу.

— О, лестница! — Олимпия блистательно улыбнулась, заметив замешательство Лили. — Когда-то давно мою школу навещал пг’офессог’ Дамблдог’ вместе со своим стг’анным дг’угом со стг’ашным глазом, — мадам Максим поморщилась, вспоминая Аластора Грюма, а затем продолжила, ведя Лили по коридорам своей волшебной школы: — Этот человек всё вг‘емя твег’дил, что мой кабинет недостаточно защищён! Пг’едлагал уг’одливые статуи в качестве охг’аны или того хуже мг’акобог’цев! Дамблдог’ вовг’емя вмешался, иначе у этого идиота не осталось бы и втог’ого глаза! Альбус заколдовал мою лестницу так, что тот, кто пг’иходит ко мне с плохими помыслами ни за что не поднимется по этой лестнице и никогда не сможет спуститься! Вы заслуживаете довег’ия, мисс Эванс.

— Спасибо, — улыбнулась Лили. Она всё ещё была поражена рассказом о чудесной магии Дамблдора, что её любопытство и желание знать всё взяли своё: — И что, даже Конфундусом нельзя обмануть эту лестницу?

— Помилуйте, дог’огуша! — хохотнула мадам Максим. — Это магия пг’офессог’а Дамблдог’а, а не студента-втог’окуг’сника!

Они ещё долго шли по длинным коридорам школы. Казалось, у Шармбатона совсем нет стен! Кругом только одни белые закрученные колонны, увитые разными цветами, а между ними открывался вид на солнечное морское побережье. По коридорам гулял лёгкий бриз и шум спокойного моря. В маленьких ухоженных двориках школы туда-сюда сновали лесные нимфы, тихо пересмеиваясь, когда мимо проходила директриса.

— И всё же, мисс Эванс, Вы не ответили, — вновь заговорила мадам Максим, — что Вам понадобилось в наших аг’хивах?

— Вы наверняка знаете, что в Англии сейчас становится опасно, — Олимпия участливо кивнула, а Лили продолжила: — Мы не хотим, чтобы в наших кругах появились предатели, поэтому проверяем всех, кто, так или иначе, имеет отношение к отряду сопротивления. Профессор Дамблдор доверил мне проверить одну из Ваших выпускниц, которая недавно стала женой, — Эванс перевела дух, — одного нашего мракоборца.

— Вот оно что, — задумчиво протянула Олимпия. Они подошли к большим дверям, за которыми скрывалась библиотека. Женщина большой рукой дёрнула ручку, открывая дверь. — Позвольте узнать её имя.

— Ева Обри, — отчеканила Лили и подняла взгляд на мадам Максим. Женщина оторопела, на мгновение застыв, а потом разразилась гневной тирадой:

— Обг’и?! Несносная девчонка! В Шаг’мбатоне ценят свободолюбие, но не г’азвязность! — в ярости восклицала Олимпия. — Своим поведением она позог’ила свою школу и семью! Сколько г’аз я пог’ывалась исключить её. Я бы так и сделала, уж повег’ьте! Обг’и доучилась только благодаг’я г’одителям, котог’ые всегда заступались за неё!

— Так её родители живы? — изумлённо спросила Эванс, когда огонь гнева женщины немного поутих.

— Конечно, что за вопг’ос? — мадам Максим дёрнула плечами. – Они, может, и не самые хорошие люди, но пг’екг’асные г’одители.

Олимпия и Лили оказались в библиотеке. Эванс осмотрела помещение и очень захотела провести в такой библиотеке всю свою оставшуюся жизнь. Столько здесь было тепла и света. Невысокий лабиринт стеллажей с длинными рядами разных книг, корешки которых опрятно поблескивали. В уютных закутках этого лабиринта стояли большие столы, над каждым висела маленькая ажурная клеточка со снующими внутри, светящимися феями.

На возмущения мадам Максим из-за дальних стеллажей выбежала невысокая худенькая блондинка с миловидным личиком и добрыми голубыми глазами. Она была одета в светло-голубую мантию с золотой нашивкой — гербом Шармбатона. Девушка легко склонилась в реверансе, приветствуя гостей.

— Мисс Ховаг’д — смотг’ительница нашей библиотеки, — мадам Максим кивнула девушке и та послушно выпрямилась, — она поможет Вам найти то, что нужно. А мне пог’а вег’нуться к своим делам, — Олимпия приятно улыбнулась Лили и уже взялась за ручку двери, как обернулась и с некоторой грустью промолвила: — Жаль, что Вы не учились у нас, мисс Эванс, Вы бы стали укг’ашением Шаг’мбатона.

И Олимпия Максим покинула библиотеку.

— Не каждый день услышишь от неё такое, — проговорила мисс Ховард, обращаясь к изумлённой Эванс. Лили отмерла и обратила своё внимание на девушку, которая дружелюбно улыбалась. – Мы, кажется, с тобой одного возраста, меня зовут Джина.

— Лили, — представилась Эванс. — Ты говоришь совсем без акцента!

— Это потому что я из Англии, — усмехнулась Джина. — Я бы не проучилась в Хогвартсе и недели: слишком суров для моего здоровья английский климат. А здесь тепло и приятно!

— Понятно, — Эванс улыбнулась в ответ. — Я здесь по делу, ты не могла бы мне помочь?

— Без проблем, Лили, — Джина схватила рыжую за руку и повела по библиотеке, ловко лавируя между мебелью. — Я позволила себе немного подслушать Ваш разговор с мадам Максим, только не говори ей. Мадам ужасно злится и наказывает всех, кто подслушивает. Мы с тобой идём в архив, — не умолкала девушка. — Я помню Обри, редкая гадина была. Жестокая, надменная, ты даже представить себе не можешь! — Лили усмехнулась этим словам, но Джина не обратила на это внимания, резко затормозив перед большой картотекой с буквами и цифрами на ящичках.
— Так-с, сейчас найдем.

Джина выпустила руку Лили и вытянула длинный ящичек с большой буквой «А»*.

— Обри, Обри, Обри, — бормотала девушка, перебирая серые невзрачные папки. — А вот оно! — воскликнула Джина, вытаскивая одну папку из множества других. — Держи.

В руках Лили оказалась толстая папка из плотной бумаги с чёткой надписью на первом листе «Личное дело Евы Обри».

***

Сегодняшний день Мэри Макдональд могла заслуженно назвать самым счастливым днём своей жизни! Званый обед в доме Макдональдов прошёл на «ура». Мама Мэри приготовила свои самые лучшие блюда и надела самое красивое платье. Мэри даже пригласила маминого друга мистера Трэверса, с которым миссис Макдональд проводила слишком много времени в последнее время. Мистер Трэверс, или Гарольд (как он просил себя называть), вовсе не был занудой, каким казался на первый взгляд. Он скорее походил на дядюшку, который очень любил возиться с детьми. Круглый живот и лихо закрученные усы только подчёркивали этот образ. Он всегда рассказывал только самые смешные шутки, заставляя всех хохотать до упаду. Гарольд с первых же минут проникся к Ремусу и заводил с ним очередную заумную беседу, когда девушки уходили на кухню, чтобы разлить чай и посплетничать, конечно.

Ремус произвёл самое лучшее впечатление на миссис Макдональд. Люпин преподнёс женщине милый букет ярких астр, которым она не переставала восхищаться весь вечер. За десертом миссис Макдональд всё время подмигивала дочери, когда Ремус как-то проявлял себя, будь то шутка или помощь в подаче солонки.

И вот теперь Ремус и Мэри стояли на пороге дома Макдональдов, после того как Мэри предложила ему прогуляться по вечернему Лондону.

— Было приятно познакомиться, мистер Люпин, — гордо выпятив живот, бурчал Гарольд. — Обязательно приходите ко мне в гости, я Вас познакомлю со своим сыном. Вы с ним подружитесь!

— С удовольствием, мистер Трэверс! — мужчины пожали руки.

— Если с моей дочерью что-то случится, я с тебя три шкуры спущу, Люпин, — это сказала мама Мэри, с угрозой тыкая в Ремуса указательным пальцем. Ремус опешил, ведь миссис Макдональд весь вечер улыбалась ему и относилась к нему как к любимому племяннику.

Женщина захохотала, увидев изумленное лицо парня, а Ремус впал в ещё больший ступор.

— Да ладно тебе, Ремус, неужто испугался? — миссис Макдональд тепло обняла парня, тихо прошептав ему напоследок: — Береги Мэри.

Когда с прощаниями было покончено и миссис Макдональд закрыла дверь, Мэри, радостно визжа, бросилась на шею Люпину.

— Ты просто умница, Ремус, — визжала Мэри, сжимая парня в объятиях. — Мама в восторге от тебя!

— Твоя мама — очень хорошая женщина, — обнимая Мэри в ответ, проговорил Люпин.

Они ещё постояли немного, наслаждаясь друг другом и волшебством этого вечера. На маггловскую деревушку, где жила Мэри, потихоньку опускался черничный сумрак. Ветер утих, и было слышно, как в густой траве заводили свою песню цикады.

— Ты знаешь, — прошептала Мэри, — в Лондоне есть одно замечательное маггловское кафе. Там подают самое вкусное мороженное во всём Соединённом Королевстве!

— Неужели? — притворно изумился Люпин. — Тогда нам срочно нужно отправиться туда: мне нужны доказательства!

Они засмеялись и трансгрессировали на окраину Лондона, тем самым устраивая себе прогулку. Ремус и Мэри медленно брели по оживлённым улицам города, развлекая себя предположениями о том, чем же занимаются англичане в такой тёплый вечер, сидя у себя дома. Мэри хохотала, обращая внимание прохожих на себя, а Ремус любовался ею. Блестящие русые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. Большие тёмные глаза горели огнём, который каждый раз обжигал Ремуса. Платье богатого шоколадного цвета до колена отлично сидело на девушке, которая с интересом разглядывала вечерний Лондон.

Немного времени спустя, они оказались в уютном кафе, где и в самом деле подавали вкуснейшее мороженое.

— Послушай, Мэри, — поедая вторую порцию фисташкового мороженого, проговорил Люпин, — недавно мне писал мистер Малпеппер.

— Владелец нашей аптеки? — Макдональд вопрошающе выгнула бровь.

— Да, — Ремус утвердительно кивнул. — Мы с ним встретились на днях. У него совсем не осталось наследников, и он попросил меня стать управляющим его аптеки.

Мэри удивленно раскрыла рот, не замечая, как мороженое с её ложечки медленно капает на платье.

— Но… это же… — запнулась Мэри, — это же просто замечательно! Почему ты раньше не сказал?! Ремус, ты заслужил!

Она потрясенно качала головой, а глупая улыбка никак не желала сходить с её лица. Ремус смущенно улыбался. Он был так благодарен мистеру Малпепперу. Теперь его родители смогут навсегда забыть о бедности, а сам Ремус уже нарисовал в своей голове картину, где они с Мэри живут в своём собственном доме.

— Мэри, я тут подумал, — Люпин нервно перебирал пальцами, — мы могли бы снять дом где-нибудь в тихом месте, жить там. Что скажешь?

— Хочешь затащить меня в своё логово? — Макдональд хитро сузила глаза, наслаждаясь его смущением.

— И в первое же полнолуние съесть! — подыграл ей Люпин, опасно лязгнув зубами.

Ребята расхохотались. Они ещё недолго посидели в кафе, а, когда Мэри стала клевать носом, Ремус предложил проводить её.

Когда они трансгрессировали к её дому, в нос Люпина ударил едкий запах дыма, а лицо обожгло жаром. Домик Макдональдов полыхал ярким огнем, разгоняя тьму чёрной ночи. Мэри застыла на месте и только из остекленевших глаз побежали слёзы. Вокруг дома собралась толпа зевак, машины скорой помощи, полиции и пожарных уже были здесь. Мужчины в полной экипировке смело врывались в полыхающее здание. И только когда из дома вышел один из спасателей с бессознательной миссис Макдональд на руках, Мэри отмерла и побежала в самую гущу толпы, пробивая себе путь локтями. Ремус последовал за ней.

— Мама! МАМА! — Мэри срывалась на визг, всё отчаяннее прорываясь через толпу. Вскоре она наткнулась на полицейских, которые преградили ей путь. Мэри взвизгнула, когда мужчины подхватили её под локти, не пуская к месту трагедии. — Пропустите меня! Мама!

Тем временем, миссис Макдональд погрузили в машину скорой помощи, а к брыкающейся Мэри подошёл один из врачей.

— Как Вас зовут? — седой медик обратился к девушке.

— Мэри, — не оставляя попыток вырваться, всхлипнула девушка, — Мэри Макдональд. Отпустите меня! Где моя мама?!

— Мэри, послушайте, — врач пытался словить взгляд девушки. — В доме произошёл взрыв газа, и Ваша мама… — медик выдохнул. — Мне очень жаль, мы ничем не смогли помочь.

Эти слова словно вспороли сердце. Мэри закричала с такой болью, что Ремусу захотелось оглохнуть, чтобы больше никогда не слышать этого крика. Люпин подбежал к ней, и попытался успокоить, но Мэри только сильнее взбунтовалась. Полицейские с трудом удерживали отчаявшуюся девушку. Седой медик, который пытался успокоить Мэри, оперативно сбегал за лекарством и вколол Макдональд лошадиную дозу успокоительного.

— Она скоро уснёт, — мелко подрагивая, обратился врач к Ремусу, в руках которого медленно оседала Мэри. Девушка дрожала, слёзы катились из её глаз, а губы всё повторяли:

— Они убили её, Ремус, они убили её, — и Мэри забылась тревожным сном.

А над горящим домом в клубах серого дыма таяла Чёрная метка.



*Фамилия «Обри» на французском звучит как «Aubrey»

Глава 27: Большие неприятности

— В связи с участившимися случаями нападения Пожирателей смерти, Министерство настоятельно просит соблюдать правила безопасности, не покидать дома без надобности, следить за детьми. Также в целях безопасности было принято решение закрыть трансгрессионное сообщение по всему Соединённому Королевству. Решение вступает в силу с первого сентября, то есть завтра. Далее списки погибших: Фабиан Пруэтт, Гидеон Пруэтт, Эмма Макдональд…

Сириус раздражённо махнул палочкой в сторону радио, и диктор умолк, подавившись недосказанной фразой. Блэк уже битый час сидел в кабинете своего дяди Альфарда и думал, думал. Думал о Фабиане и Гидеоне, которых убили Пожиратели. Думал о бедной Молли, которая впервые оставила своих детей на попечение знакомых, чтобы попрощаться с единственными братьями. Думал о Марлин, которая плакала в соседней комнате, с тех пор как они вернулись с похорон. Думал о Мэри, которая не спилась ещё только благодаря Ремусу. И Сириуса ужасно бесили эти сухие слова диктора о смертях близких ему людей, хотя Блэк понимал, что сердиться на радио просто глупо.

Однако вместе с грустью и отчаянием, в груди Сириуса зрела ярость — страшная ярость Блэков. Ведь всё, что произошло, далеко не случайно. В ту страшную ночь, когда Мэри лишилась матери и дома, Пожиратели убили Пруэттов и уничтожили дом Дирка Крессвела. Крессвелу несказанно повезло: в ту ночь он остался в штабе, тем самым избежав участи своих друзей. Как всё это могло произойти в одну ночь? Невинная случайность? Блэк не верил в случайности. В голове крутилась настойчивая мысль о предателе. И чем дольше Сириус думал о нём, тем яснее понимал, кто он. Конечно же, Снейп. Слизеринская гадина, которая наплела Дамблдору с три короба обещаний, поклялась в верности. Каким же Сириус был идиотом, когда поверил в эти сказочки! Нет, с него хватит! Давно пора заставить Снейпа молчать. И желательно навсегда.

С твёрдым намерением уничтожить змеёныша Сириус вылетел из дома, не потрудившись предупредить Марлин о своём «увлеткательном» приключении. По рассказам Эванс, Блэк знал, где жил Снейп, и, вспомнив о завтрашнем запрете на перемещение, трасгрессировал прямо в Паучий тупик.

Осень решила не церемониться с англичанами, зарядив беспросветными дождями. Такая унылая погода не украшала Паучий тупик, а делала его вид только плачевнее. Грязные потоки дождевой воды стремительно стекали в прогибы асфальта. Между свинцовых туч нельзя было разглядеть дым, который исходил из трубы на ткацкой фабрике, которая возвышалась на отдалении. Сириус приземлился на выщербленный мокрый тротуар, каждой косточкой ощущая отвращение к этому месту. Мерзкая сырость, серые безликие улицы — лучшее прибежище для слизеринского отпрыска. А вот кстати и его дом. Неказистое крыльцо со сколотыми ступенями, обшарпанная дверь, криво замазанная чёрной потускневшей краской. Сириус уверенным шагом пересёк улицу, чувствуя, как в ботинках неприятно хлюпает вода.

Блэк с ненавистью осмотрел дверь, а потом сотряс её оглушительными ударами.

— Снейп! — надрывался Бродяга. — Открывай, сволочь!

Через несколько секунд, дверь резко распахнулась, и в бледном освещении тёмного коридора Блэк увидел своего врага, который направлял на него палочку.

— И меня убьёшь, да? — кажется, у Блэка начиналась истерика. – Ну, давай, чего ждёшь?

— Тебе не следовало столько пить, Блэк, — прошипел Снейп, все так же удерживая Сириуса на прицеле. — Иди домой, проспись. Тогда, может, и поговорим.

— Никуда я не уйду, — Блэк нагло засунул руки в карманы штанов, глядя на Снейпа сверху вниз. — Ну же, признавайся, это ты сдал Пруэттов? Макдональд? Крессвела? Говори, гадюка!

Сколько бы тёмных заклинаний не знал Снейп, сейчас ему было по-настоящему страшно. Блэк, если хотел, наводил ужас не хуже Волдеморта. Этот человек готов был убить без всякой магии. Глаза Блэка наливались мглой, ненавистью, отвращением. Вот только Снейп знал, что Сириус ошибается.

— Ты никогда не отличался особым умом, да, Блэк? — Снейп иронично приподнял уголок рта. — Или ты думаешь, если бы твои бредни оказались правдой, Дамблдор не оказался бы здесь раньше тебя и не сдал бы меня в Азкабан?

— Глупый старик слишком наивен и доверчив, — гнев Блэка поутих, ведь в словах Снейпа была правда. Но отступать было не в интересах гриффиндорца. — Тогда кто? Кто их сдал? Я ни за что на свете не поверю, что это просто неожиданная случайность.

— И я не поверил, — тихо сказал Снейп, опуская палочку. — Проходи. Этот разговор не для лишних ушей.

Снейп посторонился, открывая вид на стены коридора, облклеенными дешёвыми желтоватыми обоями. На этих стенах тускло горели светильники, освещая пыль и паутину в углах под потолком. Сириус смерил Снейпа подозрительным взглядом, но всё же прошёл в дом, оставляя за спиной осеннюю сырость.

Гостиная Снейпов наверняка была лучшей комнатой в доме. Два старых, но крепких кресла теснились у маленького яркого камина. Все стены были забиты полками, а на этих полках пылились самые разные книги: от толстенных фолиантов с чёрными корешками до тонюсеньких брошюрок с яркими надписями. У дальнего шкафа стоял старый диван с прохудившимися подушками, а рядом с ним маленький деревянный стол, усыпанный волшебными и маггловскими газетами.

— Рассказывай, — Сириус проигнорировал предложение присесть, следя за Снейпом, который задёргивал шторы на единственном окне. Блэк всем своим видом показывал отвращениек этому дому и его жильцу, и Снейп с охотой отвечал ему презрительным взглядом.

— Вчера я узнал о смерти Пруэттов и Макдональд, — начал Снейп, —, но дело в том, что заранее я об этом ничего не знал, хотя Волдеморт делится со мной всеми планами.

— Отличный повод для гордости, — хмыкнул Блэк, сложив руки на груди. Снейп только скривился и продолжил:

— Я решил сам узнать, что это за чертовщина, и отправился к Лорду, — Блэк закатил глаза, а Северус продолжал:

— Он мне и рассказал, что это Петтигрю сдал адреса. Волдеморт отправил всех Пожирателей, что были рядом, убить Орденцев, а Петтигрю получил огромные деньги за свои сведения.

— Питер?! Серьёзно? — Блэк отшатулся от такой новости и рухнул на диван, который обиженно скрипнул под тяжестью Сириуса.

— Абсолютно, — с плохо скрываемым торжеством промолвил Снейп. — Вы хотя бы стёрли ему память, выгоняя из Ордена. Идиоты.

— Где он? — сиплым голосом прошептал Блэк. — Где Петтигрю? Его нужно сдать в Азкабан, дементорам.

— Блэк, ты в своём уме? — Снейп смотрел на ошарашенного Сириуса, как на умалишённого. — Такая крыса заслуживает только смерти. По этому поводу можешь не переживать.

— Что? — Сириус поднял взгляд. — Ты убил Петтигрю?

— Да, — просто, без тени стыда сказал Снейп. — Орден — это сборище трусов, на такое у вас просто не хватает духу. Если бы я не убил этого гадёныша, скольких ещё он бы сдал? А вдруг следующим мог стать Поттер, или ты? Такие предатели заслуживают только жалкой смерти.

— А как насчёт тебя? — горько вздохнул Блэк. — Ты предатель не хуже Петтигрю.

— Я хотя бы не буду трусливо молить о пощаде, — мрачно промолвил Снейп, вспоминая жалкие вопли Петтигрю с просьбой оставить того в живых.

Сириусу нечего было ответить. Глубоко в душе он понимал, что Снейп поступил правильно. Была бы у Блэка возможность, он бы сам убил Петтигрю. Сириус многое прощал друзьям или незнакомцам. Но предательство простить он был не в силах. Питер переступил черту его доверия и заслуженно поплатился.

— Джеймс, — напоследок промолвил Сириус, поднимаясь с дивана, — он не должен знать.

— Мне ещё хочется немного пожить, — едко сказал Снейп, провожая гостя.

И Сириус ушёл, чтобы дома как следует напиться.

***

В маленькой комнатке на втором этаже дома номер четыре на Тисовой улице воздух накалился до такой степени, что казалось поднеси спичку и всё взорвётся, разлетится на щепки. Эванс вернулась из Франции только несколько минут назад (с обратным перелётом возникли проблемы, пришлось добираться своим ходом), хлопнула входной дверью, взлетела по лестнице, громыхнула дверью в своей комнате и затаилась. Петунья пыталась зайти к сестре, на что получила грозное «Я занята!». Миссис Дурсль мудро рассудила, что если Лили захочет что-нибудь рассказать, то заговорит первой. А сейчас разумно было оставить сестру в покое.

Однако Лили сейчас была далека от состояния покоя. Девушка со всей силы шлёпнула папку «Личное дело Евы Обри» на стол, а потом, не справившись с эмоциями, радостно завизжала и принялась танцевать по комнате. Девушка чувствовала какое-то странное волнение, которое поглотило её всю: руки дрожали, сердце колотилось как ненормальное. Сейчас она узнает всю правду, а потом дело за малым: она всё расскажет Джеймсу, он бросит Обри, и они будут счастливы. Ну, то есть не «они», а «он». Конечно, Джеймс сначала не поверит, но у Лили есть доказательва, которые так заманчиво лежали на столе в обложке серой папки с загадочной надписью сверху.

Немного успокоившись, Лили наконец удобно устроилась на стуле и аккуратно взяла папку, словно это был дорогущий хрупкий фарфор, который занимал все полки на кухне Петуньи. Лили казалось, что как только она откроет папку, то на первой же странице увидит ужасный компромат. Дрожащими пальцами она наконец отвернула плотный картон и ничего страшного и компрометирующего не увидела. Лист с краткой информацией о семье и куча газетных вырезок, пара фотографий и копия аттестата. Что ж, предстоит большая работа.

Итак, сначала общая информация. С фотографии, прикрепленной к этому листу, на Лили нагло смотрела коротковолосая девушка с чёрными, как смоль, глазами. Родилась она 7 апреля 1961 года в городе Байонна. Единственный ребенок в семье Обри.

Лили подняла глаза от листа, а на губах расплылась идиотская улыбка. А вот и первый прокол, миссис Поттер! Родилась в Англии? Чушь! А что она там говорила о своей сестре-близняшке? Монстр? Чудовище? Ну что ж посмотрим.

Чем дальше Лили читала, тем шире становилась её улыбка. Выяснилось, что родители Обри владели огромными виноградниками, и Еву ждало огромное наследство. Только вот мистер и миссис Обри не горели желанием отдать всё это единственной, но непутёвой дочери. Училась Ева отвратно, затевала драки с одноклассниками, баловалась алкоголем и травкой, подбивала студентов на кражи. Однако Ева обладала несравненной красотой и часто пользовалась ею, чтобы заводить мимолетные романы ради денег. Нет, семья Обри совсем не нуждалась, родители осознанно лишали свою дочь денег. Ева часто сбегала из дома и ругалась с родителями. Особо крупные скандалы даже описали местные газеты. В итоге после окончания Шармбатона Ева ограбила своих родителей и вместе с подругой сбежала в Англию.

Дальше Лили решила просмотреть фотографии. На одной из них Эванс с ужасом и шоком узнала миссис Коул, которая заправляла клубом в Лютном переулке, после того, как Обри уволилась. Две девушки в голубых форменных мантиях стояли, обнимаясь и скаля наглые улыбки в камеру. В одной без вариантов угадывалась Обри, а вот вторая девушка напоминала миссис Коул. Те же холодные глаза, те же пепельные волосы, убранные в деловую прическу. Только не было вульгарного отталкивающего макияжа, без которого девушку было трудно узнать. На обратной стороне фотографии значились два имени: Ева Обри и Маргарет Делани.Вот тебе и секреты.

Лили отложила папку, так как больше ничего дельного в ней не нашла. Она спрятала дело в ящике стола и закрыла его на ключ. С детством Евы все было однозначно понятно: избалованная девчонка, строгие родители. Посредственный сюжет. Большую часть учеников Слизерина можно было описать такими же эпитетами. Вот только главную страшную тайну знала только Лили. Взгляд девушки замер, радость испарилась из комнаты, руки сжались в кулаки, а из глаз побежали тоненькие дорожки слёз. В мыслях Эванс уносилась в тот страшный год, когда Ева Обри была управляющей в клубе Лютного переулка. Руки неосознанно нащупали под майкой уродливый шрам под ключицей. Этот шрам достался Лили во второй же день её пребывания в том страшном месте. Эванс всего-то сказала какую-то глупую дерзость в сторону Обри, за что та огрела девушку Круциатусом, от которого Лили отходила несколько дней. Многие девушки страдали от её пыток, Обри творила ужасные вещи. Насылала на девушек Империус и чужими руками издевалась над другими. Лишала еды и запирала в комнате без окон на неделю. Лили довелось провести в такой комнате чуть меньше месяца. Однажды Обри даже накачала какую-то бедняжку сильнодействующим наркотиком — девушка еле выкарабкалась. Мистер Гальярдо — директор клуба — и тот не мог обуздать звертсво этой гарпии. Апогеем её жестокости стало убийство. Мелисса Браун — милая пуффендуйка, ровесница Лили — была замучена Круциатусом до смерти. После этого Ева Обри сама покинула клуб, и Лили с радостью никогда бы больше не видела её, но судьба явно решила, что Эванс имеет законное право на месть. Что ж, она этим правом обязательно воспользуется.

Лили так далеко забралась в свои воспоминания, что не заметила, как слёзы уже вовсю залили щёки. Она даже не услышала, как с первого этажа её зовёт сестра. Голос Петуньи поднимался, но Эванс его не слышала, отдаваясь во власть истерики. Наконец, сестра зашла в комнату.

— Лили, к тебе пришли, — девушка испугалась, заметив слёзы на лице сестры. — Лили?

Эванс перевела пустой взгляд на сестру, пытаясь сосредоточиться на светлых локонах Петуньи. Она дёрнула покрасневшим носом и потрясла головой, прогоняя плохие мысли.

— Что? — спросила Лили.

— К тебе пришли, — повторила Петунья, закрывая дверь за спиной. — Если ты не хочешь никого видеть, я скажу, что ты спишь…

— Не надо, — Лили прервала сестру, — со мной всё хорошо. Правда.

Эванс сделала пару вдохов, собралась с духом, храбро обещая не проронить ни слезинки, и вышла из комнаты.

В коридоре около лестницы подпирал стены небезызвестный Джеймс Поттер собственной персоной! Его взгляд был задумчив, брови нахмурены. Что-то его очень сильно тревожило, но почему он пришёл именно к ней?

— Джеймс? — робко спросила Лили, оставаясь на три ступеньки выше. Петунья вежливо ретировалась в гостиную, чтобы не мешать им.

— Лили, привет, — Поттер оторвался от стены и подошёл ближе, — с тобой всё в порядке? — спросил Джеймс, увидев заплаканные глаза.

— Да, всё отлично, — Лили показательно вытерла глаза, — просто это так ужасно. Мэри, Фабиан и Гидеон… Так, зачем ты здесь?

— Мне надо с кем-то поговорить, — Джеймс сжал губы, собираясь с мыслями, — Сириус куда-то подевался, Ремус с Мэри. Вот я и пришёл к тебе.

— Вот оно что, — слабо улыбнулась Эванс, — ну проходи.

Они вместе поднялись в ее маленькую комнату. Лили плотно закрыла дверь, чтобы любопытная Петунья не подслушала. Когда Эванс приготовилась внимательно слушать, Поттер заговорил:

— Я не знаю, как это произошло, но почему-то мне кажется, что все это неправильно, ненормально, — петлял Поттер. — Я одновременно и рад, и напуган. Но я не хочу, чтобы это была она, я не знаю, что делать, Лили. С тобой всё было как-то проще, понятнее, — Джеймс с мольбой посмотрел в её зеленые глаза, —, но теперь, мне страшно. Что мне делать, Эванс? Ты же всегда разбиралась в людях.

— Да что произошло? — раздраженно спросила Лили, явно устав от этих хождений вокруг да около.

— Эвелин беременна, — с трагической обреченностью промолвил Джеймс. А единственная мысль, которая посетила Эванс в этот момент, была о том, что Поттер никогда не должен узнать, кто такая Эвелин Поттер на самом деле. Лили не имела права лишать ребёнка отца.

Глава 28: Забытые воспоминания

«Эвелин беременна» — эти слова гремели набатом в голове рыжей колдуньи. Конечно, Лили сначала опешила, однако уже через секунду она с радостным воплем кинулась к Поттеру на шею, поздравляя. Ни о какой радости и речи быть не могло, Эванс просто нужно было спрятать лицо, чтобы Джеймс не увидел её ужаса и отвращения. Справившись с эмоциями, —, а это Лили умела мастерски, спасибо Еве Обри — Эванс вынырнула из грустных объятий Поттера и широко улыбнулась ему.

— Ты действительно рада? — вздохнул Джеймс, подозрительно всматриваясь в вымученную улыбку.

Лили ещё пару секунд держала глупую гримасу на лице, а потом резко выдохнула:

— Конечно же, нет! — Эванс возмущённо всплеснула руками. — Джеймс, это очень здорово, что ты станешь отцом, но ты знаешь моё мнение насчёт Евы…

— Эвелин, — перебил Поттер.

— Эвелин, — с нажимом повторила Лили, всем своим видом показывая недовольство. — Я не уверена, что она станет хорошей мамой, — Эванс испуганно умолкла, ожидая вспыльчивой реакции Джеймса. Однако, как оказалось, Поттер не собирался затевать новый скандал. Вместо этого он устало рухнул на кровать, стащил очки, задумчиво потёр переносицу, потом нацепил очки обратно на нос и проговорил:

— Да, ты права, Эванс, — вздохнул Джеймс, втыкаясь взглядом в пол. — Как бы я ни любил ее, Эви немного эгоистична, надоедлива и даже жестока иногда! — Поттер поднял взгляд полный ужаса на Лили. — Почему я заметил это только сейчас?!

Эванс отлепилась от стены, с которой почти слилась, пока слушала исповедь Поттера, медленно подошла к парню, затягивая с ответом, села и задумчиво уставилась на Джеймса.

— Боюсь, у меня для Вас неутешительный диагноз, мистер Поттер. — деланно серьёзно заявила Лили. — Оленье упрямство в сумме с непробиваемой черепушкой, — Эванс щёлкнула Джеймса по лбу, на что тот возмущенно нахмурил брови, — дают невероятную слепоту в делах любовных. А ещё Сириус говорил, что, когда ты встретил Эвелин, ты ужасно пил.

— Между прочим, это ты виновата, Эванс, — Поттер укоризненно погрозил девушке пальцем.

— Я?! — Лили широко раскрыла глаза от удивления. — И в чём это я провинилась, позвольте узнать?

— А в том, что умерла и никого не предупредила! — Джеймс сложил руки на груди и обиженно отвернулся.

— Звучит очень странно, не находишь? — усмехнулась Лили.

— Да уж, — Поттер улыбнулся ей в ответ. — Ладно, спасибо, Эванс, что промыла мозги, — Лили хмыкнула. — Кажется, у меня есть отличный повод напиться, — Джеймс хлопнул по коленям и поднялся с кровати.

— Так, никуда ты не пойдёшь, — Эванс схватила Поттера за руку, не позволяя тому уйти. — Если хочешь пить, то пей под моим присмотром!

Джеймс ошарашено уставился на Эванс. Нет, она совсем не шутила: в глазах горел огонь решимости, а её ладонь уверенно сжимала руку Поттера.

— Сама Лили Эванс хочет, чтобы задавака Поттер, — Джеймс отлично спародировал Эванс, на что Лили закатила глаза, — остался с ней?! Это что-то новенькое! Джентльмен не вправе отказать даме. — Джеймс снял воображаемый цилиндр и склонился в шуточном реверансе. — И что же у примерной старосты Эванс есть выпить?

— Если ты ещё не забыл, эта примерная староста работала стриптизёршей! — Лили гордо подняла голову, хотя понимала, что это не самый лучший повод для гордости.

— Так, что мы будем пить? — Джеймс пытливо смотрел на Эванс.

— Лимонад, Поттер, — Лили невинно захлопала глазами. Джеймс только расхохотался, увидев такую картину.

— Так и быть. Тащи свой лимонад, Эванс, — отсмеявшись, проговорил парень.

Спустя пару минут они уже хрустели шоколадным печеньем и запивали его ледяным лимонадом. Пока ребята ели, в комнате царила уютная тишина, прерываемая весёлыми песнями птиц. Ветерок тихо шуршал бумажками на столе, и казалось, что они сидели в саду, а не в душной комнате.

— Кто бы мог подумать, что мы будем с тобой мирно сидеть и пить лимонад, — рассеянно пробормотала Лили, откусывая кусок очередного печенья. — У меня даже не возникает желания тебя придушить, представляешь?

— Сам в шоке, — медленно проговорил Поттер.

Лили уставилась на печенье, которое крутила в руках, а потом заговорила:

— Почему-то вспомнилась моя первая магия, — Джеймс заинтересованно поднял взгляд. — Мы с Петуньей были ещё совсем маленькими, родители впервые оставили нас одних дома. Мама с папой запрещали нам есть много сладкого и всегда запирали большую банку с печеньем на верхней полке. Мы пытались добраться до неё, но всё без толку. А мне так хотелось печенья. И вдруг одна печенюшка оказалась у меня в руках. Я тогда жутко перепугалась и не разговаривала ни с кем до конца дня, — на лице Лили играла грустная улыбка, когда она вспоминала о прошлом. — Чуть позже я пыталась повторить этот трюк, но ничего не выходило.

— У меня всё было гораздо проще, — заговорил Поттер. — Когда мне было семь, я стащил отцовскую метлу и решил полетать. Но метла взбунтовалась и улетела высоко вверх. Я не смог удержаться и рухнул с огромной высоты. Я уже готов был расшибиться в лепёшку, как вдруг какая-то непонятная сила дёрнула меня вверх, и я пару раз прыгал, словно на тарзанке. А потом шлёпнулся с высоты в метр, и не единой царапины! Родители даже не узнали.

— Джеймс, можно вопрос? — Лили сжала стакан в руках, а в глазах появилось беспокойство и страх.

— Конечно, — Джеймс вмиг посерьёзнел, увидев её хмурое личико.

— Ты боишься? — казалось, ответ на этот вопрос Лили мечтала получить уже очень давно.

— Безумно, — без лишних слов ответил Поттер. — Я боюсь войны, боюсь этих Пожирателей, Волдеморта до одури. Боюсь потерять всех вас: Сириуса, Рема, тебя. А теперь я ещё стану отцом. Глупо было бы не бояться. А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?

— Нет, просто, — Лили умолкла, собираясь с мыслями, — ты всегда так яростно рвёшься в бой. Я смотрю на тебя, и мне кажется, что я такая трусиха. Даже противно становится от самой себя!

— Когда-то давно я пообещал одному человеку, что всегда буду смелым и сильным, — Джеймс взял Лили за руку, пытаясь успокоить девушку. — В детстве мы с отцом пошли на пикник в лес, и я потерялся. Это случалось слишком часто, родители даже грозились купить мне поводок, — Лили нервно усмехнулась. — Так вот, дело было к ночи, когда я плутал по лесу. Начиналась гроза, я до сих пор помню, как жутко выли деревья из-за ветра. И все эти молнии, и гром. Я тогда очень сильно перепугался, как вдруг в землю ударила самая яркая молния, а потом рядом со мной оказалась женщина. У неё были длинные волосы и доброе лицо, чем-то на тебя похожа, Эванс. Она меня успокоила, отвела к родителям и взяла с меня это обещание. И всякий раз, когда мне ужасно страшно, я вспоминаю её, и становится как-то спокойнее, я чувствую себя увереннее.

— Хорошая история, — безмятежно улыбнулась Лили.

— Можешь пообещать мне ничего не бояться, — в шутку предложил Поттер.

— Торжественно клянусь быть смелой и отважной! — громогласно объявила Эванс, положив руку на сердце.

— Чересчур торжественно, — они хохотали как ненормальные.

Их веселье было прервано появлением серебристого волкодава, — патронуса Блэка — который неожиданно заговорил голосом Марлин.

— Джеймс, — кричал голос МакКинон полный слёз, — прошу, помоги! Сириус совсем с ума сошёл! Напился и угрожает кому-то. Джеймс, пожалуйста, помоги!

— Да уж, хорошо посидели и хватит, — Поттер поднялся, собираясь уходить.

— Я могу помочь утихомирить Блэка, если хочешь, — предложила Эванс, поднимаясь следом за Джеймсом.

— Нет, пьяный Блэк — это нечто. Такое зрелище не всякий вынесет, — Джеймс обнял Лили на прощанье. — Надеюсь, справлюсь сам.

Как только за Джеймсом закрылась дверь, в голове Лили мигом выстроилась невероятная логическая цепочка: Джеймс сейчас не дома, а вот Ева скорее всего осталась в Годриковой Впадине. Лили сможет поговорить с ней с глазу на глаз и даже немного поугражать этой лицемерной выскочке. Зачем? Эванс не могла дать точного ответа, но всем телом чувствовала, что она должна была пойти к ней и поговорить. Не думая больше ни секунды, Лили выхватила папку с личным делом из стола, накинула мантию, выбежала из дома, не попрощавшись с Петуньей, и кинула палочку на дорогу. Вскоре Ночной рыцарь доброжелательно распахнул двери перед Эванс и в считанные минуты домчал девушку до нужного места.

Годрикова Впадина негостеприимно встретила Лили мелким дождём, который неприятно бил по лицу, заставляя Эванс морщиться. Девушка быстро дошла до дома Поттеров, помедлила всего секунду, а затем решительно дёрнула калитку, переходя границу защитных заклинаний. Ничего не произошло, может, дома никого нет? Решившись убедиться в обратном, Лили беспрепятственно зашла в дом. На скрип двери в коридор выбежала Ева, улыбка которой пропала, как только она увидела гостью. Взамен на лице появилось беспокойство и озабоченность.

— Лили? — удивлённо пробормотала она. — Что-то случилось?

— Можешь не притворяться, Ева, — с отвращением проговорила Эванс. — Больше тебе не получится меня одурачить.
Весь страх пропал с лица Евы Обри. Гадкая ухмылочка раскрасила её лицо, превращая девушку в гадкую гарпию.

— Какая жалость, — Ева притворно надула губы. — И что ты собираешься делать, Эванс? Что ты вообще можешь? Только пустые угрозы, не более. Джеймс теперь не бросит меня, он никогда не бросит беременную жену, — Ева расхохоталась, как страшный злодей из детских сказок.

— Он никогда бы не женился на убийце, если бы знал правду, — казалось, ещё чуть-чуть и Эванс вспыхнет огнём, так её раздражала девушка напротив, которая сейчас гадко ухмылялась. — Зачем ты тогда опоила меня Приворотным зельем?

— А, так ты догадалась, — не опуская улыбку, удивилась Ева. — Зачем? Чтобы ты мне поверила. С Джеймсом сработало. Он любит меня до безумия.

— Со мной такое не пройдёт, Обри, — теперь была очередь Лили победно ухмыляться, — я настолько сильно тебя ненавижу, что Приворотное зелье не сработало, и я тебе не поверила.

— И зачем ты пришла? — Ева нагло вскинула голову. — Слабачка, ты всегда была слабачкой. Ничего не можешь. Угрожать мне вздумала? А какой в этом толк?

— Да, я действительно слабачка, — задумалась Эванс, — раз решила дать тебе шанс. Шанс убраться из моей жизни и жизни Поттера. Ты перестанешь поить его любовной дрянью и расскажешь ему всю правду. Можешь, начать с вот
этого, — с этими словами Лили бросила папку с досье к ногам Евы. Та даже не шелохнулась.

— Зачем мне это делать? Мне в этом никакого толка, — Ева снисходительно вздохнула, обращаясь к Лили, как к слабоумной.

— Иначе, я убью тебя, — просто сказала Эванс.

— Ты убьёшь меня? — захохотала Ева. — Силы хватит, девочка? А что ты скажешь Джеймсу? «Ой, прости, я убила твою беременную жену из-за своих глупых догадок»? Он тебя ни за что не простит.

— Нет, мне незачем убивать ребёнка, — Лили сделала шаг, приближаясь к Еве вплотную. Теперь Эванс смотрела на своего врага сверху вниз, чувствуя явное превосходство. — Я подожду, сколько понадобиться, а потом убью тебя. Убью, уничтожу и поверь мне, на это силы у меня хватит. Я убью тебя, как ты убила Мелиссу Браун. Медленно, больно, чтобы ты каждой косточкой прочувствовала, как сильно я тебя ненавижу. А когда Джеймс перестанет пить Приворотное, я расскажу ему всю правду. И он поверит. А ты больше никогда не сможешь навредить мне или кому-нибудь ещё. Запомни это. Если ты не расскажешь ему правду, я убью тебя. Терпения у меня хватает. У тебя есть время подумать, Обри. Прошу тебя, будь хорошей девочкой и сделай правильный выбор. Мне не хочется марать руки.

Теперь в глазах Евы не было наглых огоньков. Там кипела жгучая ненависть и злость. Она буравила Эванс взглядом целую вечность, а потом зашипела:

— Не дождёшься, — эти слова так и сочились ядом.

Внезапно в коридоре появился патронус Дамблдора, возвестивший о срочном собрании Ордена Феникса.

— Кажется, тебе пора, — Ева отступила на шаг, — желаю скорейшей смерти, Эванс.

Смерив Обри презрительным взглядом, Лили вышла из дома и с помощью Ночного рыцаря отправилась в Лондон на срочное собрание. А в коридоре дома Поттеров Ева Обри долго прожигала папку со своей подноготной взглядом. Нет, у этой выскочки не получится отнять у неё Джеймса и семью. И не с такими справлялись.

— Инсендио, — Ева подожгла папку, делая свой выбор. А в голове уже появились сотни планов, как уничтожить Лили Эванс.

Глава 29: Судьбоносный провал

Грозные серые тучи низко нависли над крышами Лондона. Вот уже несколько часов небо было похоже на изорванное пуховое одеяло, с вылезающими то тут, то там кусками грязной серой ваты. Это одеяло стремительно улетало всё дальше и дальше, гонимое сильным беспощадным ветром. А где-то в глубинах этого воздушного океана непрерывно рокотал гром. Он то затихал и становился совсем не слышен, то набирал силу и пугал прохожих, которые старались побыстрее убраться с улицы и укрыться от разгневанной стихии.

В неприметном переулке, на который испуганные погодой прохожие не обращали внимания, внезапно раздался жуткий грохот, а затем мусорный бак подскочил пару раз и покатился по земле. «Что же странного?» — скажете Вы, — «Удивительно, что таким ветром с домов не посрывало крыши!» И Вы бы были правы, если бы сразу же после этой маленькой катастрофы из пустоты не послышалась бы отменная ругань, источником которой был Джеймс Поттер. Сегодня с полётами у Джеймса не заладилось. По дороге в Литтл Уингинг на консультацию к Эванс погода стояла отличная. Сияло солнце, небо было кристально чистым, вдохновляюще дул попутный ветер — так бы и летел вечность. Но вот на пути к Сириусу и рыдающей Марлин погода испортилась не на шутку. В свинцовых тучах не было видно даже древка метлы, очки то и дело заливало дождевыми каплями. Мантия-невидимка слетала, путалась, оплетала ноги и руки, из-за чего Поттер пару раз чуть не свалился вниз. Он успел тысячу раз проклясть Министерство и его «идиотов», которые придумали этот дурацкий запрет на трансгрессию. «Всё, что мы делаем, ради вашей безопасности» — ежеминутно бубнил себе под нос Джеймс строчку из последнего выпуска Пророка.

Грустная Марлин встретила его у порога, поминутно всхлипывая. Бродяга напился до несознательного состояния и успел крепко уснуть до прибытия Джеймса. МакКинон не хотела ничего рассказывать, лишь постоянно повторяла, что никогда не видела Сириуса таким злым, неразговорчивым и пьяным. Поттер пообещал Марлин провести воспитательную беседу с лучшим другом, как только тот придёт в себя. Блондинка поплакала на плече Джеймса, а Поттер пытался её успокоить, как мог. Затем прилетел патронус Дамблдора, и Джеймс великодушно предложил Марлин долететь до Лондона вместе. МакКинон, не рискнув сесть на метлу в таком плачевном состоянии, согласилась на роль пассажира Поттера.

Дорога до Лондона заняла чуть меньше часа, но за это время друзья успели прочно примерзнуть к метле. Марлин изредка всхлипывала, а при особо сильных порывах бунтующего ветра сильнее прижималась к Поттеру. С каждым её всхлипом в Джеймсе закипала злость на Блэка. Такой слабости —, а никак иначе Поттер не мог обозвать поведение друга — Джеймс не замечал за Сириусом никогда. Блэк всегда встречал трудности надменным каменным лицом, пугая Мародёров своей холодностью. Сохатый мог сделать только один вывод: случилось что-то воистину ужасное, что заставило друга так напиться. Что ж, Джеймс пообещал себе обязательно выяснить, что случилось. А сейчас они подлетали к Лондону. Ветер швырял метлу из стороны в сторону, словно квоффлом. Джеймс едва удерживал метлу, пытаясь снизиться. Вдруг ветер взвыл как бешенный и резко швырнул ребят в переулок, где они, ударяясь о стены узкого прохода, снесли мусорный бак и наконец-то оказались на земле.

— Мерлин, — стягивая мантию-невидимку с Марлин и себя, протянул Джеймс, — ну и погода!

— Да уж, — прошептала Марлин, кутаясь в мантию. Они промокли до нитки и выглядели сейчас не лучшим образом. — Идём?

И они отправились к телефонной будке, до которой оставалось лишь пара метров. За эти несколько секунд короткой пробежки ребята промокли ещё хуже. Вода стекала с них, мантии потяжелели и неприятно липли к телу. Наконец они добрались до желанной будки и облегчённо вздохнули, почувствовав тепло.

Оказавшись в штабе, друзья обнаружили, что прибыли одними из последних. Орденцы выглядели не лучше: все такие же мокрые и уставшие. Кто-то пытался привести в порядок искалеченную ветром метлу. Кто-то сушил мантию палочкой, а кто-то пытался согреться у камина. Только Дамблдор выглядел сносно и необычно в своей чёрной дорожной мантии.

— Что ж, теперь все в сборе, — Дамблдор поприветствовал вновь вошедших и предложил им присесть.

— Где Блэк? — раздался грозный голос из тёмного угла за Дамблдором. Грюм подозрительно рассматривал Джеймса и всхлипывающую Марлин.

— Он заболел, сэр, — отрапортовал Поттер.

— Вот как, — хмыкнул Грюм, вновь сливаясь с темнотой.

Поттер осмотрел присутствующих ещё раз. Он заметил Лили, которая сидела рядом с Ремусом. Место Мэри пустовало: девушка ещё не была готова к каким-либо заданиям. Поттер и Марлин направились к друзьям.

— Итак, — Дамблдор склонился над столом, призывая всех к тишине. — Я рад, что сегодня мы собрались почти в полном составе, — директор выразительно посмотрел на Джеймса, — и погода почти никого не напугала. Однако боюсь расстроить Вас, друзья мои, нам придётся сегодня ещё раз побороться со стихией.

Послышались разочарованные вздохи, и десятки недовольных взглядов уперлись в Дамблдора, ожидая объяснений.

— Вы, конечно, ждёте причину этому, — продолжил Дамблдор. — Сегодня мы с Вами нападём на Пожирателей Смерти первыми.

— Что? Как? — удивлённые возгласы послышались тут и там.

— Давно пора перестать отсиживаться и ждать, когда Волдеморт нападёт на магглов или наших друзей! — грозно воскликнул Дамблдор. — И у нас есть план. — Орденцы потянулись к этим словам, как светляки на свет. — И сегодня такая погода нам только на руку. В связи с трансгрессионным запретом, мы больше не можем быстро добраться туда, где зверствуют Пожиратели. А это значит, что теперь мы должны проявить «инициативу». Вы прекрасно знаете, друзья мои, что мистер Снейп теперь работает на нас. — Дамблдор поднял ладонь, заранее остановив предсказуемые протесты. — Мистер Снейп сейчас рассказывает Волдеморту о нашем плане, но с некоторыми недоговорками. Волдеморт и Пожиратели будут знать, что некоторые из нас будут патрулировать воздушное пространство над Лондоном с целью отлова Пожирателей. Однако мы там будем в полном составе поджидать тех, кого Волдеморт отправит на это задание. А мы их схватим, думаю, все довольно просто и понятно.

— Но, сэр, — заговорил Люпин, — можно ли доверять Снейпу?

— Не хотите верить мистеру Снейпу, Ремус, — Дамблдор понимающе кивнул, — доверьтесь мне.

После такого заявления никто не смел сказать, что-то против.

— Но каким образом мы их схватим? — спросил Джеймс. — В воздухе, да ещё и при таком ветре, можно только поскидывать их с метел.

— Хороший вопрос, — Дамблдор поднял указательный палец. — Мы будем использовать знакомое вам, но слегка усовершенствованное заклинание. Инкарцеро Тоталум обездвижит Пожирателей и прочно примотает их к метлам. Думаю, освоить это заклятие не составит труда. Если не удастся применить его, действуйте по ситуации.

— Делимся по двое, — заговорил Грюм, — один ведёт метлу, другой прикрывает и отбивается. Вылетаем через десять минут.

— Эванс, полетишь со мной, — Джеймс обратился к Лили, когда Орденцы заскрипели стульями, собираясь к выходу. Эванс подняла испуганный взгляд на Поттера.

— Я не сильна ни в полётах, ни в прикрытии, — Лили пожала плечами. — Ты здорово рискуешь, Джеймс.

— Именно поэтому ты летишь со мной, — он хлопнул девушку по плечу, подталкивая к выходу.

— А наглость так никуда и не делась, — обречённо вздохнула Лили, но всё же согласилась.

Орденцы во главе с Дамблдором и Грюмом снова вышли на продуваемую всеми ветрами улицу.

— Профессор МакГонагалл, Вы тоже летите?! — восхищённо воскликнул Поттер, помогая Лили залезть на метлу.

— Между прочим, мистер Поттер, — накладывая согревающие чары, возмущенно промолвила Минерва МакГонагалл, — в свои годы я была лучшим охотником! Я не могла бы пропустить такую, хм, встречу.

— Невероятно, — прошептал Джеймс, отрываясь от земли следом за Грюмом.

Орденцы летели клином, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в непроглядных серых тучах. Джеймс чувствовал, как сильно Эванс прижималась к нему, а в его плечо упиралась волшебная палочка Лили. Девушка шептала простые формулы заклинаний, и теперь лететь было куда комфортнее. Очки не застилала пелена дождя, конечности не отваливались от холода, Дезиллюминационные чары справлялись не хуже мантии-невидимки, которая не путалась из-за ветра. Потекли долгие минуты ожидания в засаде.

— Боишься, Эванс? — спросил Поттер, почувствовав, как Лили задрожала.

— Очень, — сипло промолвила Эванс.

— Не дрейфь, Эванс, — вытаскивая свою палочку, сказал Джеймс, — сейчас мы этих Пожирателей…

Однако договорить Поттер не успел. О волшебный щит, который выставила Эванс, ударилась сильная волна неведомого заклятия. Чары невидимости испарились, и они больше не были невидимыми. Джеймс оглянулся и увидел, что все Орденцы также стали видны.

— Это ещё что за чертовщина? — недовольно промолвил Джеймс, всматриваясь в тучи.

Вдруг из одной тучи прямо на них вылетело сразу три Пожирателя, которые сразу же начали атаковать. Поттер не растерялся и нырнул в пространство под ними, залетая с тыла. Эванс, совсем забыв про свою боязнь высоты, уже вовсю разбрасывалась заклинаниями. Вдвоём они быстро обезвредили этих троих несчастных, оставив их висеть связанными на высоте в несколько миль.

— Не слабо, — крикнул Поттер Эванс, влетая в самую гущу событий, где развернулась настоящая битва. Ребята крутились как сумасшедшие. Поттер легко лавировал между сражавшимися, уворачиваясь от вспышек заклятий. Лили отлично справлялась со своей обязанностью, сражаясь с Пожирателями. Их было гораздо больше, чем предсказывал Дамблдор. Пожиратели яростно дрались, но просто так победить Орденцев не получалось. Везде слышались крики, мимо пролетали заклятия, едва не задевая их. Как оказалось, сам Лорд Волдеморт прибыл на эту битву. И теперь он сражался с Дамблдором, который то и дело отбивал заклинания Темного Лорда. С каждым схваченным Пожирателем, Волдеморт становился всё злее и злее. Вдруг на них обрушилась кромешная тьма, словно глаза затянуло чёрной тканью.

— Джеймс, — испуганно пролепетала Лили, — что происходит?

— Тихо! — прошептал Поттер, сжимая руку Эванс, которая крепко ухватилась за его плечо. — Ты слышишь?

— Что?

— В том то и дело, — сглотнул Поттер, — ничего…

Действительно, теперь не было слышно ни криков, ни гула ветра. Ничего. Вдруг ветер вновь завыл со страшной силой, и их закрутило, утягивая в воздушную воронку. В лицо ударялись песчинки, неизвестно как попавшие на такую высоту. Джеймс крепко сжимал руку Лили и древко метлы, молясь, чтобы это поскорее закончилось. Их крутило так сильно, что они не могли понять, где находится земля. Наконец вращение закончилось, и тьма расступилась. Эта темнота, как выяснилось, состояла из мелких чёрных песчинок и сейчас она грозно жужжала вокруг них, образуя бесконечный колодец. На верху этого колодца был виден круг темнеющего неба.

— Перуанский порошок мгновенной тьмы, — в Эванс, как всегда не вовремя, проснулась вечная всезнайка, —, но зачем?

— Отличный вопрос, мисс Эванс, — им навстречу прямо по воздуху шёл Волдеморт. Красные глаза светились торжеством. — Наконец-то мы с Вами встретились, Лили.

— Что тебе нужно? — дерзко вскидывая палочку, спросил Поттер.

— Какое невежество! — разочарованно воскликнул Волдеморт и лёгким мановением руки послал в Джеймса оглушающее заклятье. Джеймс не успел среагировать и отключился, безвольно повиснув на метле. — Я всего лишь хотел уничтожить Вас, мисс Эванс.

— И чем же я так отличилась, что сам Лорд Волдеморт пришёл убить меня? — Лили от страха дрожала как осиновый лист, но все же упрямо подняла подбородок, упираясь ненавистным взглядом в своего врага.

— Не боишься моего имени, девочка? — оценивающе прищурился Темный Лорд. — Глупое гриффиндорское безрассудство. Чем отличилась? Ты раскрыла мой секрет, дорогая, хотя наверняка догадывалась, что этого делать не стоит. Старик Дамблдор лишь предполагал то, что я владею крестражи, а после твоих историй он абсолютно уверен в их существовании. Теперь он будет их искать, а может уже нашёл? Что скажешь?

Голову пронзила страшная боль, Лили закричала от боли разрывающей на части. Волдеморт безжалостно перебирал её воспоминания и мысли. Эванс была на грани сумасшествия от дикой боли, но всё же понимала, что Волдеморту совсем ни к чему знать о дневнике. Она мысленно строила крепкие стены вокруг воспоминания о дневнике, не подпуская Темного Лорда.

— Не хочешь рассказывать? Это не так уж и важно, мисс Эванс, — Волдеморт приблизился к скорчившейся от боли Лили. — Вам всё равно суждено умереть. Жаль…

— Чего же ты ждёшь? — чувствуя солоноватый вкус крови на языке, измученно спросила Лили.

— А ведь и правда, чего? — сам себе удивился Волдеморт. Он жутко улыбнулся и занёс над ней палочку, как палач поднимает топор над своей жертвой. — Авада…

— Не тронь её, Том, — сквозь тьму вылетел Дамблдор, направив свою палочку на Волдеморта.

— Старый добрый Дамблдор стремится спасти всех и вся! — Волдеморт резко обернулся к Дамблдору. — Но вот в чем беда, многоуважаемый профессор, некоторых уже не спасти!

И он резко махнул рукой в сторону Лили, которую сорвало с метлы и затянуло в чёрный колодец тьмы. Дамблдор только и успел заметить, как яркий всполох рыжих волос потонул во мгле.

***

Работа в Центральном госпитале Лондона кипела как никогда. Начало сентября никогда не предвещало ничего хорошего. Ужасная дождливая погода забивала приёмный покой госпиталя до отказа. Тут и там слышался кашель, бледные дети шмыгали носами, а их заботливые мамочки то и дело охали, проклиная холод. За окном с каждой секундой темнело, в коридорах зажглись яркие лампы — дело шло к вечеру, но работу заканчивать ещё никто не спешил. Томас Ховард едва успевал пить кофе, чтобы не уснуть в такую сонливую погоду. Поток людей не прекращался. И всё одно и то же, раз за разом. Томас был совсем не против помогать людям становиться здоровыми, именно поэтому он и решил стать врачом. Но сейчас он всей душой желал поскорее сбежать домой, как следует отдохнуть и выспаться. В такую погоду нужно только сидеть перед камином с чашечкой горячего какао. Парень то и дело поднимал взгляд на часы, наблюдая, как стрелка лениво ползёт к восьми часам. А простудившиеся лондонцы всё шли и шли, надеясь на хороший совет и лекарства. Том удивлялся, как сам ещё не подхватил никакой заразы.

И вот, наконец, люди стали стучаться реже, и вскоре очередь закончилась. В коридорах стало пусто, что не могло не радовать. Томас устало потянулся в кресле, потёр глаза и начал складывать бумаги в портфель, надеясь поработать дома ещё немного. Ховард надел теплое пальто, укутался в длинный шарф и поспешил покинуть надоевший за долгие часы рабочий кабинет. По пути к выходу из больницы он тысячу раз услышал «До свиданья, мистер Ховард!» и «Приятных выходных!», отвечая так же вежливо.

На улице ему посчастливилось простоять не слишком долго, так как машина такси подъехала почти сразу. Чёрная маленькая машинка лондонского такси ловко лавируя в потоке других машин отправилась по названному адресу. Томас жил в пригороде, в своём собственном маленьком доме. Том очень гордился своим домом, так как сумел сам заработать на него в таком молодом возрасте. И сейчас он уже мысленно представлял, как зайдёт в тёплую прихожую, снимет тяжёлое пальто, развалится на диване перед телевизором и хорошенько отдохнёт.

Вскоре машина такси остановилась прямо перед калиткой его дома и Томас, надеясь быстро добежать до входной двери и не промокнуть, вышел из машины.

Первое, что бросилось Томасу в глаза, как только он распахнул калитку, это безжалостно сломанное дерево на опушке перед входом. Пару крепких ветвей лежали на земле, шумя встревоженными листьями. Томас подошёл ближе, ругая непогоду и сильный ветер. То, что предстало его глазам, поразило парня до невозможности. В гуще листвы с исцарапанным лицом и неестественно выкрученной ногой лежала та самая странная пациентка, которая исчезла месяц назад. Томас никак не мог забыть её и постоянно думал, куда же она подевалась. Он даже запомнил, как её зовут. А звали её Лили Эванс.

Глава 30: Настоящий волшебник

Последнее, что Лили помнила, это стремительно приближающаяся земля. Дальше удар страшной силы, и сознание покинуло девушку.

Во сне, а был ли это сон, Лили сама не знала, она медленно плыла по бескрайнему океану. Над девушкой простиралось чистое ночное небо, лёгкий ветерок нагонял тёплые волны, которые приятно подбрасывали её умирающее тело. Лили хотелось плыть вот так целую вечность, ни о чём не думая, не волнуясь по пустякам. Петунья, конечно, будет беспокоиться, но ведь Лили сейчас так хорошо и безмятежно. Сестра бы её поняла. А понял бы Лили Джеймс? Наверное, нет. Будь он здесь, он бы наверняка убедил Лили, что такое плавание это не жизнь. Жить — это значит бороться, сражаться, влюбляться, разочаровываться, а не просто плыть. Почему-то от этой мысли Лили стало холодно. Кончики пальцев покалывало как при сильном морозе, в нос ударил холодный воздух. Океан, который нёс Лили, неожиданно превратился в тягучий кисель, и Эванс начала тонуть в этом киселе, нелепо размахивая руками, чтобы удержаться на плаву. Сковавший её ужас медленно подбирался к самому сердцу, где ещё билась слабая жизнь рыжей колдуньи. Лили пыталась кричать, звать на помощь, едва не захлебываясь. На руках вдруг начали появляться кровоточащие царапины, но Лили не обратила на это внимание, так как её затянуло в смертоносные глубины уже по шею. Неожиданно что-то схватило девушку за ногу и безжалостно сломало её. Лили вскрикнула и, нахлебавшись этого киселя, ушла под воду.

— Мисс Эванс, — звал голос издалека. — Мисс Эванс, Вы меня слышите?

Девушка резко открыла глаза и с ужасающим хрипом жадно вздохнула, выныривая из страшного кошмара. Лили часто-часто задышала, оглядываясь вокруг. Её окружал уютный тёплый полумрак, который рассеивался светом огня камина. Лили почувствовала, что лежит на широком диване под тёплым толстым одеялом, а на ногу давит что-то слишком тяжёлое. Эванс попыталась пошевелиться, но тело тут же отозвалось пронзительной болью. За окном продолжала буянить стихия, грозно обливая окна бесконечным потоком дождевой воды.

— Мисс Эванс, — где-то сбоку раздался уже знакомый голос, и Лили дёрнулась в сторону звука, — Вы меня слышите?
Перед Лили предстал молодой незнакомый человек, у него были светлые волосы и приятная внешность. Парень явно излучал дружелюбие, не пытаясь причинить вред Эванс. Он внимательно вглядывался в лицо Лили, надеясь получить ответ.

— Где я? — только и смогла спросить Лили. Её хриплый, слабый голос девушка сама едва услышала, но молодой человек вновь заговорил.

— Не переживайте, Вы в безопасности. С Вами почти всё в порядке, — парень приподнял стакан, который до этого держал в руках и спросил: — Не хотите воды?

— Нет, спасибо, — Лили плохо соображала, мысли путались, но она мужественно пыталась оставаться в сознании. — Кто Вы?

— Вы меня не помните, хотя это понятно, — парень улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Меня зовут Томас. Томас Ховард. Можно просто Том.

— Лили, — представилась Эванс.

— Я знаю, кто Вы, наконец-то мы познакомились, — улыбнулся Том, увидев озадаченное лицо Лили. — Когда Вы лежали в коме, я был Вашим лечащим врачом. Не волнуйтесь, я связался с Вашей сестрой Петуньей и сообщил ей, что с Вами всё почти в порядке.

— Мне казалось, что когда я была в коме, то находилась в Мунго, — не подумав, Лили ляпнула про больницу волшебников, хотя ясно понимала, что перед ней стоит самый настоящий маггл.

— В Больнице Святого Мунго? — участливо спросил блондин.

— Вы знаете?! — удивление было настолько сильным, что Эванс, не обращая внимания на жуткую боль, приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть Томаса. — Вы волшебник?

Том не выглядел старше девушки, и Лили лихорадочно пыталась вспомнить волшебника по фамилии Ховард, который учился в Хогвартсе. Увы, Лили это не удалось.

— Нет, что Вы! — рассмеялся Ховард. — Какой из меня волшебник! А вот Вы точно волшебница, верно?

— Да, — ответила Эванс, всё ещё пребывая в шоке. — Но как Вы узнали?

— Ну, тому масса причин, — загадочно произнёс Том. — Например, Вы знаете про больницу волшебников. Во-вторых, Вы самым загадочным образом оказались у меня в саду в неприемлемом состоянии. Наверное, с метлы упали? — в шутку произнёс Томас, не догадываясь, что попал в яблочко. - Ну, и, в-третьих, в Ваших вещах я нашёл волшебную палочку…- Ховард поднял со столика, что стоял рядом с камином, длинную палочку из светлого дерева и положил её в слабую ладошку Лили.

— Спасибо, — Эванс почему-то сразу же прониклась доверием к Томасу. На глаза навернулись непрошенные слёзы благодарности.

— О, а вот плакать не стоит, — мягко проговорил Томас, присаживаясь рядом с Лили на корточки. — Как Ваш лечащий врач, я бы порекомендовал Вам, как следует выспаться. Слезы — это всё от усталости. А у Вас явно был трудный день… Только перед тем как Вы уснёте, может, попробуете вылечить свою ногу с помощью волшебства? Я видел, как сестра, а она у меня волшебница, вправляла себе палец, когда нечаянно защемила его дверью.

— Так вот откуда Вы знаете о магии! Ваша сестра волшебница? — Эванс свободной рукой утёрла слёзы и доверительно посмотрела на Томаса.

— Да, Джина сейчас во Франции, так бы я вас обязательно познакомил.

— Джина? Джина Ховард? — вновь пришёл черёд Лили удивляться. Томас подозрительно уставился на девушку, но спустя пару мгновений кивнул, подтверждая догадку Эванс. – О, мы с ней знакомы. Мне посчастливилось побывать во Франции этим летом.

— Вот как, — получив все объяснения, воскликнул Том. — Мир тесен. Так, что, попробуете вылечить ногу? Я обычный смертный, могу только лишь наложить гипс, ничего больше, — Томас грустно развёл руками.

— У каждого человека есть своя магия, — ободряюще улыбнулась Лили. — Вот Вы, например, отличный врач. Разве
это не магия? Спасать жизни людей и нерадивых волшебников, которые падают с мётел?

Они рассмеялись, разбивая неуютное стеснение. Камин ярче заиграл огненными красками, шум дождя стал тише, а большое одеяло Лили — теплее и роднее.

— Эпискей, — тихо пробормотала Лили, направив палочку на загипсованную ногу. Волшебство невидимым потоком прошло через искалеченную ногу Эванс, исцеляя её. Бинты и гипс по мановению палочки исчезли, а от серьёзной травмы и боли осталась лишь дикая усталость.

— Я никогда не перестану восхищаться этим, — тихо промолвил Томас. — Что ж, Вам нужно поспать, чтобы быстрее поправиться. Я уверен, что и волшебники нуждаются во сне.

— Вы абсолютно правы, — проваливаясь в сон, проговорила Лили. — Спасибо.

И Эванс спокойно уснула, забыв о тревогах и опасностях.

***

— Эванс! Эванс, ответь немедленно! — громкий голос разрезал тишину осеннего утра.

Лили резко подскочила от такого грохота, хватаясь за палочку, что лежала неподалёку. Девушка не сразу смогла понять, где же она находится. Только спустя пару мгновений Лили начала вспоминать события вчерашнего дня и неожиданное спасение.

— Эванс! — вновь взревело что-то позади Лили. — Ответь!

Эванс резко повернулась и к своему глубочайшему удивлению обнаружила огромного серебристого волкодава за спиной — патронус Блэка. Собака нетерпеливо била лапой по полу, уставившись на девушку.

— Блэк? — шокировано воскликнула Лили.

— Ну, наконец-то! Эванс, где ты?! — внезапно патронус стал отвечать. Лили просто потеряла дар речи. Как патронус может вести диалоги?! Это же невозможно. Блэк гениален, чёрт возьми, снова он смог удивить её.

— Ты можешь меня слышать?! — восхитилась Лили. — Но как? Это невероятно!

— Потом повосхищаешься мной, — самодовольно произнёс Сириус. — Эванс, где ты? С тобой всё в порядке?

— Да, я… я в порядке, — Лили всё ещё не могла оправиться от шока. — А вот где вчера был ты?

— Эванс, давай без нравоучений! — раздражённо крикнул Блэк. — У нас тут проблема.

— С чего я стану тебе помогать после твоей гулянки? Ты бы мог здорово помочь, если бы не напился, как последний идиот! — упрямо возразила Лили.

— Эванс! Послушай же! Вчера, после неудачной операции Ордена, Пожиратели напали на Мунго! — терпение Блэка иссякло, и он уже вовсю кричал, не давая Лили вставить слово.

— Что?! — Эванс в ужасе вскочила с дивана, не обращая внимания на всё ещё нывшую ногу. — Да как они могли! Чем я могу помочь?

— А вот это хороший вопрос, Эванс! — произнёс Блэк и быстро затараторил: — После нападения, Орденцы смогли эвакуировать всех самых тяжёло больных, которым срочно нужна помощь. У меня в доме уже целый госпиталь, а врачей нет! Лили, собирайся и быстро ко мне! Если ты будешь тормозить, многие уже не оправятся!

— Я поняла, скоро буду, — обеспокоенно ответила Лили. Патронус собирался уходить, как вдруг Эванс его окликнула: — Сириус, стой! Джеймс… Как он?

— В отключке, тоже у меня, — бесцветно произнёс патронус. — Эванс, не тормози!

И патронус вылетел в окно.

То, что сделали Пожиратели, не укладывалось в голове. Напасть на беззащитную больницу — просто верх трусости! Волдеморт перешёл рамки уже давным-давно, а они бездействуют. Лили поклялась себе отправиться за объяснениями к Дамблдору, как только поможет всем пострадавшим.

Неожиданно на улице послышались страшные жужжащие звуки, которые заставили девушку вздрогнуть. Только спустя пару мгновений до Эванс дошло, что это знакомый с детства звук бензопилы. Папа любил строить самые разные беседки и каждый год их переделывать. Он строго-настрого запрещал Лили подходить близко, когда работал с этим инструментом. И Лили приходилось лишь тайком подглядывать, ведь строительство оказалось таким интересным занятием. И сейчас ноги против воли понесли Эванс на улицу, надеясь узнать, зачем кому-то понадобилась
бензопила.

Погода была до мерзости отвратная, и Лили неуютно поёжилась, выходя под свинцовое небо. Кроны деревьев злобно шептались под натиском холодного ветра. Мелкие капельки витали в воздухе, и от этой влаги становилось совсем неприятно. От порога вилась тоненькая ниточка тротуара к калитке. А рядом с калиткой стоял Том, который бензопилой разрезал тяжёлые ветви, которые были сломаны из-за Лили. Пострадавшее дерево теперь казалось каким-то неправильным, лысым, кособоким. Эванс подошла ближе.

— О, мисс Эванс! Вы уже проснулись, — отвлекаясь от своего занятия, поприветствовал девушку Том.

— Просто Лили, — поправила девушка, обнимая холодные плечи и пытаясь согреться.

— Зря Вы, Лили, вышли на улицу без куртки, — недовольно глянул на девушку Томас. — Так и заболеть недолго. Пройдёмте в дом.

— Я бы с удовольствием осталась, мистер Ховард… — нерешительно начала Эванс.

— Просто Том, — улыбнулся парень. — Что-то случилось?

— Нет, — вздохнула Лили, — то есть да. Конечно же, да. Вчера вечером напали на Больницу Святого Мунго, и теперь требуется моя помощь.

— Нападать на больницу — это низко! — Том словно прочитал эти слова в голове Лили. – Я, конечно, не маг, но неплохой врач. Я мог бы помочь хоть как-нибудь.

— Это отличная идея! — Лили обрадовалась, но потом вспомнила одну существенную деталь: - Но, нам надо лететь на другой конец страны… У меня нет метлы, а волшебный автобус магглы просто не видят.

— Ночной Рыцарь? — уточнил Том. — Однажды Джина приезжала на каникулы, и нам нужно было ехать в Шотландию к родственникам. Мы не успели на поезд, и Джина, не подумав о том, что для меня автобус может быть не виден, вызвала Ночной Рыцарь. И я смог на нём проехать! Как нам объяснил кондуктор, если маг хочет взять с собой маггла, то Рыцарю ничего не остаётся, как принять маггла на борт.

— Вы знаете даже больше, чем я! — восхитилась Лили, всплёскивая руками. — А говорите, что не волшебник… Нам нужно поторопиться, иначе может случиться много плохого.

— О, конечно, — засуетился Том, быстро стягивая строительные перчатки с рук. — Я только возьму самое необходимое.

И Томас немедля убежал в дом, а вернулся уже через пару минут с мантией Лили и небольшим чемоданчиком с красным крестом на крышке. В его глазах горел огонь решимости помочь людям, что поразило Лили до глубины души. Она увидела в Томасе невероятное — он готов был бросить всё и бежать по первому зову, несмотря на свои проблемы и настроение. Том был действительно врачом по призванию.

— Что ж, — выдохнула Эванс, кидая палочку на обочину, — надеюсь, нам повезёт.
Вдалеке раздался грохот и невыносимый визг шин Ночного Рыцаря. Синий гигант мчался на всех парах к Лили и Томасу, с пути автобуса едва успевали отскакивать фонари и деревья. Он резко затормозил прямо перед домом Ховарда, едва не вставая на передние шины. Вскоре автобус окончательно замер, выдыхая густые клубы пара и дыма.

— Как давно я его не видел, — зачарованно произнёс Том.

— Значит, у нас получилось? — обрадовалась Лили. — Чего же мы тогда ждём?

И они с Томасом ловко запрыгнули в салон, чтобы как можно быстрее оказаться у Блэка.

Ночной Рыцарь снова не подвёл Лили, в кратчайшие сроки доставив их в нужное место назначения. Поблагодарив водителя и кондуктора автобуса, Эванс и Ховард покинули Ночной Рыцарь.

— Нам сюда, — промолвила Лили, указывая рукой на дом на отдалении.

Они зашагали к дому. С каждым шагом Лили чувствовала усиливающийся страх, медленно перерастающий в паранойю. Что она там увидит? Будет ли готова? Сможет ли помочь людям, которые так надеются, что она поможет им. Ведь она никакой не медик, просто знает чуть больше школьной программы. И вряд ли смелый Томас сможет ей помочь сейчас.

— Лили? — Том окликнул Эванс почти у самой двери дома Блэка. — Всё в порядке?

— Да, наверное, — Лили неуверенно посмотрела на Ховарда снизу вверх. – Нет, я совсем не в порядке!

— Что бы мы там не увидели, нам нужно это пережить, — строгим голосом произнёс Том, положив Лили руку на плечо в знак поддержки. — Эти люди нуждаются в нас, и мы не можем их обмануть. Договорились?

— Да, — воодушевлённо сказала Эванс и громко постучала.

Марлин открыла дверь почти сразу. В её глазах горело беспокойство, но когда МакКиннон увидела живую и невредимую Эванс, то заметно расслабилась и даже смогла улыбнуться.

— Лили, как я рада, что с тобой всё хорошо, — обнимая подругу, промолвила блондинка, а затем обратилась к Томасу: —, а с Вами мы не знакомы?

— Это Томас Ховард, мой друг, — Томас и Лили переглянулись, — он врач, согласился помочь.

— Марлин МакКиннон, — отвечая на рукопожатие, произнесла девушка, а затем быстро затараторила: — Сейчас нужна любая помощь, хорошо, что Вы приехали, Томас. Проходите скорее.

Картина, которая предстала перед Лили ввергла её в ступор. Буквально всё пространство было уставлено кроватями, которые были трансформированы из мебели Блэка. То там, то тут лежали пострадавшие, кто-то спал, забывшись тревожным болезненным сном, кто-то наоборот не мог уснуть из-за дикой боли. Слышались вскрики, стоны, плачь — Лили попросту стало страшно.

— Лили, они нуждаются в нас с Вами, — шепнул ей Том и стремительно направился к немолодой женщине, которая неловко прикладывала окровавленную тряпку к глазу.

Эванс всего лишь пару минут наблюдала за его ловкими быстрыми движениями, и вот женщина уже спит с аккуратной чистой повязкой на голове. Не понимая, откуда взялась смелость, Лили решительно направилась к другим пострадавшим. За несколько часов они угомонили этот вой, что стоял здесь до их приезда. Все пострадавшие выглядели теперь сносно и опрятно. Кто-то мирно спал, отдыхая, кто-то тихо переговаривался со своими соседями по несчастью. Падая от усталости, Лили осела на свободный стул, вытирая пот со лба.

— Оказалось не так уж и страшно, верно? — это подошёл такой же измученный Томас.

— Даже не верится, что мы смогли справиться, спасибо, — Лили подняла благодарный взгляд.

— Не за что меня благодарить, я только ассистировал, а главную работу делали Вы, Лили, — Том осмотрел
своеобразный госпиталь. — Магия куда лучше справляется обычной медицины.

— Неправда, — грустно возразила Лили.

— Эванс? — к ним подошёл Блэк, еле протиснувшись между кроватями. Пока они работали с больными, Сириус носился везде, пытаясь помочь, чем только вывел из себя и так взбудораженную Лили. За что и был сослан в дальнюю комнату, где лежал Джеймс, который до сих пор не пришел в себя.

— Что-то случилось, Сириус? — Эванс, опираясь на стену, еле встала со стула, готовая бежать по первому зову о помощи.

— Джеймс, он так и не пришёл в себя… — поникнувшим голосом произнёс Блэк.

— Чёрт! Я совсем забыла, — Лили хлопнула себя по лбу. — Идём скорее!

Благо комната, где положили Поттера, находилась на первом этаже. Подъём по лестнице Эванс бы точно не вынесла. Белый, как покрывало, Поттер не подавал никаких признаков жизни. Только редко поднимающаяся грудная клетка говорила о том, что парень ещё жив.

— Оживи, — первым делом испробовала это заклинание Лили. И оно не сработало.

— Ты думаешь, — обречённо откликнулся Блэк, — я не попробовал это ещё несколько часов назад?

— Я должна была это сделать, — огрызнулась Лили, перебирая в голове все заклинания, которые смогли бы помочь Джеймсу. Вдруг в комнате разлился неприятный резкий запах аммиака.

— Это ещё что за гадость?! — воскликнул Блэк, обращаясь к Томасу, который сосредоточенно капал какую-то вонючую жидкость на ватный тампон.

— Нашатырный спирт, — закупорив бутылочку с «гадостью», сказал Том. — Вряд ли поможет, но мы должны попробовать.

С этими словами Ховард приблизился к Поттеру и поднёс ватку к самому носу. Пару секунд ничего не происходило, а затем Джеймс внезапно открыл глаза и скорчился от неприятного запаха.

— Вы настоящий волшебник, Том, — протянула Лили.

Глава 31: Всегда рядом

Вы видели когда-нибудь серое солнце? Такое блеклое кольцо в небе. Оно разочарованно смотрит на мир и, кажется, вот-вот угаснет. Все вокруг кажется затянутым белой пеленой. Пытаешься протереть глаза, убрать эту пелену, но всё без толку. Картину не украшают старые чёрные деревья, которые вспарывают небосвод своими облезлыми ветками-штыками.

Совсем недавно в жизни Мэри Макдональд взошло такое серое солнце. Оно совсем не грело, лишь давало достаточно света, чтобы Мэри могла видеть, насколько ей плохо. Её солнце утратило краски с того самого злополучного вечера. Мама… Мэри всё время думала о ней, о её тёплой улыбке, о мягких ладонях. Эмма Макдональд была всем для своей дочери. Какое страшное слово «была». Мэри, как могла, гнала его дальше от своих мыслей, всей душой надеясь, что дверь её маленькой серой комнаты распахнётся и зайдёт мама. Девушка уже несколько дней сидела на широком подоконнике в одной из комнат дома Люпинов. Поджав ноги и закутавшись в негреющий свитер, Мэри безразлично смотрела на небо, где серое солнце едва прорывалось сквозь такие же серые тучи.

Воспоминания тяжёлыми снарядами ударяли сознание Мэри. Она, бывало, вспомнит свой первый полёт, и как после этого мама лечила ушибленную коленку. Или прогулки по Косому переулку за новым котлом для экспериментов миссис Макдональд. Девушка пыталась заглушить эти воспоминания алкоголем, но душераздирающие кошмары стали мучить её во снах. Теперь она днями сидела на подоконнике, истощая своё слабое тело голодом и бессонницей. Она видела, как Ремус пытался помочь ей справится с болью, но Мэри не хотела избавляться от неё. Ей хотелось утонуть в этой боли, полностью раствориться в воспоминаниях о маме, перестать существовать и вновь увидеть её. Такую родную, милую, храбрую. Мэри ни за что не хотела отпускать её, она считала это предательством. В поток её вялых безумных мыслей легко влетел негромкий стук в дверь. Мэри никак не отреагировала, все так же глядя в окно.

— Мэри? — это миссис Люпин заглянула к девушке. Красивая невысокая женщина-маггла Хоуп Люпин относилась к Макдональд как к родной. Русые волосы болезненно напоминали волосы мамы, серые умные глаза смотрели по-доброму. Она была одной из немногих, кто понимал её: сама Хоуп потеряла родителей в юности. Женщина ненавязчиво сочувствовала Мэри и приходила лишь за тем, чтобы побеседовать о чем-нибудь непринуждённом и хоть как-то скрасить боль девушки.

— Мэри, — вновь обратилась Хоуп к девушке, не дождавшись ответа. Вид измождённой фигурки больно бил по сердцу, ведь молодёжь должна веселиться и радоваться, а тут война. Хоуп видела слишком много горя в глазах молодых людей. Сколько боли и тревог доставили ей терзания родного сына. Женщина была счастлива, когда в давно повзрослевших глазах Ремуса зажёгся огонёк жизни. Она знала, Мэри — причина этому. И теперь эта жизнерадостная девушка таяла прямо на глазах.

— Миссис Люпин, — прохрипела Мэри. От долгого молчания голос стал хриплым и совсем неслышимым.

Хоуп с грацией молодой девочки запрыгнула на подоконник и оказалась прямо напротив Мэри.

— Прошу тебя, называй меня Хоуп, милая, — улыбнулась женщина. — Всё ещё сидишь?

Мэри только сильнее укуталась в свитер, не отвечая на вопрос.

— Дорогая, поверь, я знаю, что ты чувствуешь, — разглядывая запутанный узор на шторах, промолвила Хоуп. — Это чувство… Оно безжалостно уничтожает тебя с каждой секундой. Готов биться головой о стену, кричать, но всё на что хватает сил — это тихо сидеть на подоконнике и медленно умирать. Так хочется иметь под рукой машину времени, чтобы всё исправить. Помочь, защитить тех, кого потерял. Смерть кажется такой невозможной и нереальной. Возможно, именно поэтому она всегда выигрывает. Мэри, — миссис Люпин снова попыталась достучаться до девушки, — Эмма не хотела бы видеть тебя такой грустной. Она хочет, чтобы ты жила, и я абсолютно уверена в этом! Она с нами, всегда рядом с тобой. Я обещаю, что вы обязательно встретитесь там, неважно где, но встретитесь. Пожалуйста, просто проживи эту жизнь, которую она тебе подарила, так, чтобы всё это не было напрасно.

По щекам уже вовсю катились горячие слёзы, а Мэри трясло, словно в лихорадке.

— Ох, Мэри, — Хоуп подсела ближе и крепко обняла Макдональд, — прошу тебя, ради Эммы.

— Я не могу без неё, — всхлипнула Мэри. — Она… она…

— Я знаю, Мэри, знаю, — укачивая девушку, прошептала миссис Люпин. — Просто постарайся продолжать жить, хотя бы ради Эммы. Будет сложно, но ведь у тебя есть все мы. Я, Ремус, друзья.

Несколько минут они сидели молча, думая о чём-то своём. Макдональд раз за разом прокручивала в голове слова миссис Люпин. Она знала, что упускает что-то очень важное. Что-то случилось. Ремус, он ей нужен.

— Ремус? — Мэри отстранилась, вытирая слёзы рукавом свитера. — Где он?

— Ты ведь не знаешь, — нахмурилась Хоуп. — Пожиратели напали на Больницу Святого Мунго, и сейчас Ремус помогает пострадавшим. Он до сих пор не вернулся, его друг прислал патронус, что Ремус скоро будет дома.

— С ним всё в порядке? — впервые за долгое время Мэри ощутила хоть какое-то чувство — тревогу. Вдруг Мэри чётко представила себе, как она выглядит со стороны — слабая, голодная, с опухшими глазами, одним словом жалкая. Макдональд никогда не была жалкой, и ничто не могло сломить её. Да, теперь жизнь стала серой и безликой, но она не может бросить всё только из-за своей слабости. Ей есть ради кого жить. Ради Ремуса, Лили, Марлин и Сириуса, Джеймса. Ради мамы. И Мэри была готова сражаться.

— Да, милая, с Ремусом всё хорошо, — Хоуп с радостью отметила искорку, которая незаметно промелькнула в глазах Мэри. — Я хочу приготовить обед к его возвращению, не поможешь мне?

— Конечно, — произнесла Мэри и слезла с подоконника, оставляя на нём свои печали и тоску.

***

Нет, этого не должно было случиться! Как они нашли её здесь, на задворках Великобритании? Она ведь так тщательно скрывалась, заметала следы, в совершенстве овладела заклинанием забвения. Но всё полетело к чертям, когда раздался тихий стук в окно. Сегодня явно был неудачный день для Эвелин Поттер.

Всё начиналось как обычно. Джеймс до сих пор не вернулся с задания, и Эвелин могла посвятить себе всё утро. Погода была отвратная, из дома выходить совсем не хотелось. Эвелин предпочла посидеть с чашечкой горячего чая перед камином. Она мерно листала страницы биографии восходящей звезды Селестины Уорлок, с интересом зачитываясь очередной интрижкой певицы. Муж всё не возвращался, но Эвелин совсем не переживала: такое уже было и не раз. Если бы Джеймс погиб, она бы первая об этом узнала. Мысль о кончине мужа всегда была горькой, ведь Джеймс был одним из немногих, кто ее любил, кто верил. Хотя скандалы посещали их дом с завидной частотой, Эвелин ни за что не променяла тепло домашнего уюта на что-то другое. Но видимо кое-кто так не
считал.

Эвелин почти задремала у камина, как вдруг тихий стук в окно вырвал её из сна. Девушка от неожиданности схватилась за палочку, готовая атаковать, но осторожный стук вновь повторился. «Письмо?» — подумалось Эви. Давно она не получала писем, а Джеймс только и делал, что разбрасывался говорящими патронусами с посланиями.
Выпутавшись из тёплого кокона одеял, девушка медленно подошла к окну, гадая, кто же мог написать ей.

Раздвинув шторы, Эвелин охватила паника и ужас. По ту сторону мокрого стекла сидел белый голубь. Его крылья отливали алым, а на груди красовалась вычурная буква «А». Как же Эвелин надеялась больше никогда не увидеть таких птиц — посыльных её родителей. Голубь нетерпеливо уставился на онемевшую Эвелин, ожидая, когда же она наконец впустит его в тёплую комнату. Эвелин холодными дрожащими пальцами дёрнула задвижку, впуская в комнату голубя, а заодно с ним осенний холод. Голубь деловито впрыгнул на подоконник, манерно прошёлся по нему, отряхивая перья от капель, затем грациозно выставил лапку с привязанным письмом. Он, как показалось Эвелин, с призрением смотрел на девушку, отчего той сделалось уж совсем дурно. Сразу же вспомнились школьные годы, когда в Обри горел бунтарский дух, а родители всеми силами пытались его потушить. Как они не понимают, теперь она другая! Теперь она стала спокойной, расчётливой и сдержанной. А, может, они узнали, что она изменилась, и поэтому решили написать?

Эвелин с трудом взяла себя в руки и, наконец, освободила голубя от письма. Тот, даже не взглянув на девушку, упорхнул в открытое окно. Конверт был из дорогой тонкой бумаги, с красивой буквой «А» сверху, написанной красными чернилами. И больше ничего. Это было в стиле её родителей. Эвелин всегда легко определяла содержание письма по его конверту. Ей почти всегда было понятно, что было внутри — грустные или радостные новости. А под слоем этой бумаги таилась неизвестность, которая так пугала Эвелин. Девушка долго изводила конверт взглядом, а потом не выдержала и вскрыла его.

Небольшой лист, исписанный мамиными мелкими завитушками, лежал внутри. Всё те же красные чернила, словно письмо писали кровью. Её кровью. Прогнав эти дурацкие мысли, Эвелин развернула лист и принялась читать.

«Дорогая Ева,
Мы совсем не надеемся, что ты прочтёшь письмо до конца и, скорее всего, сожжешь не прочитав. Но мы с отцом просим быть чуточку терпеливее к нам.
В нашей семье было слишком много разногласий, пора бы с ними разобраться. В школьные годы ты была не подарком, да и мы были не лучшими родителями. Поэтому дай нам возможность загладить вину. Приезжай к нам погостить, хотя бы на пару дней. Ты ведь помнишь наш домик на Гибралтаре? Сейчас здесь довольно солнечно и тепло. Могу предположить, что в Англии сейчас ужасно!
Мы знаем, что теперь ты замужняя дама. Дорогая, тебе не кажется, что это было поспешным решением? Мы ничего не знаем о твоём избраннике, мы беспокоимся за тебя. Ты можешь взять его с собой, чтобы мы познакомились. Пойми, мы не хотели, чтобы так всё обернулось. У нас больше нет наследников. И не хотелось бы, чтобы всё то, что по праву принадлежит тебе, досталось кому-то ещё. Ева, милая, ты всегда можешь вернуться домой и начать всё заново. Ждём тебя…
С любовью, мама и папа».

Эвелин медленно сползла по стене и горько расплакалась.

***

Солнце над Гибралтаром было действительно горячим. Тёплые волны набегали на золотой песок, скрывая следы людей. Редкие пальмы накрыли небольшую виллу, задняя терраса, которой выходила как раз на песчаный берег. Лёгкий бриз шевелил их громадные листья, из-за чего тень от них прыгала по земле и крыше. Мужчина и женщина сидели на плетёных стульях на террасе. Они молча наблюдали за волнами, думая каждый о чём-то своём.

— Ты думаешь, это сработает? — вдруг заговорила женщина.

— Всё будет так, как мы спланировали, не переживай, — тихо ответил ей мужчина, который крутил в руках пустую трубку.

— Но, она теперь замужем, — с волнением заговорила вновь женщина. — Что мы можем сделать?

— Брачные клятвы такие хрупкие, тем более без родительского благословления, — усмехнулся мужчина. — Ты же знаешь это, дорогая.

— Да, ты прав… — женщина умолкла на время, а затем заговорила снова: — Как думаешь, она согласится? Она всегда шла наперекор нашим решениям…

— Это ради её же блага, — уверенно произнёс мужчина.

— Да, ради блага… — почти прошептала женщина и умолкла.

Глава 32: Маленькие трагедии

Марлин устала. Устала от вечной суеты и беготни. От людей, друзей и врагов. От себя… Сколько это всё будет продолжаться?! Их с Сириусом дом превратился в госпиталь. Нет, Марлин была вовсе не против помочь всем этим людям, оказавшимся в беде. Девушка сама нуждалась в помощи, чувствовала, что силы её покидают. Она смотрела на раненых, изувеченых магов и чувствовала, как эта картинка навсегда вгрызается в её подсознание. Эванс металась по дому, как бешеный кролик. В её глазах кричало отчаяние вперемешку с желанием помочь. Друг Лили — Томас — кружил над больными под стать девушке. Сириус тоже не мог найти себе места: донимал Эванс предложениями о помощи, каждые пять минут наведывался к бессознательному Джеймсу. Марлин казалось, что даже Поттер занят чем-то очень важным. Лежит там, борется за свою жизнь. Лишь ей не было дела.

Марлин смотрела на своих друзей и понимала: она не герой. Она не Лили, Сириус или Джеймс. Она не тот герой, что нужен на этой войне. Марлин была готова броситься наперез заклинанию Авада Кедавра, чтобы закрыть собою друга. Но встать и продолжить бороться, когда сил уже просто нет, она не могла. Да, она потеряла семью, едва ли не каждый день теряет друзей. Это всё было слишком для Марлин. Ей сразу вспоминалось детство, когда казалось, что всё ещё успеется и обязательно получится. Но не теперь.

МакКиннон вынырнула из своих мыслей, когда поняла, что вокруг стало тихо. Это Лили и Томас справились с работой и сейчас устало перебрасывались негромкими фразами. Марлин оглянулась: она стояла по центру комнаты, словно истукан, не совсем понимая происходящее. «Нужно уйти, нужно уйти, сейчас же!» — стучало в её голове. Двигаясь, словно живая кукла на шарнирах, Марлин сдвинулась с места и неспешно поднялась по широкой лестнице. Длинный коридор особняка Альфарда Блэка привёл её в их с Сириусом спальню. Как только она закрыла за собой дубовую массивную дверь, по коридору пронесся звук торопливых шагов. Звук умолк за соседней дверью — значит пошли разбираться с Поттером. Марлин осмотрела комнату уставшими глазами.Тёмные гардины, плотно закрывавшие окно, не пропускали дневной свет, да и Марлин не особо хотела его видеть. Огромная кровать казалась сейчас спасительным островом от бурь и невзгод. Марлин нетвёрдым шагом дошла до кровати и просто бухнулась лицом вниз, уткнувшись в воздушные подушки. Стало совсем тихо. Круговорот разнообразных мыслей взорвался в её голове, запутывая девушку ещё больше. Какие-то обрывки мыслей всё время ускользали от Марлин, и она не могла думать о чём-то конкретном. Не в силах терпеть это девушка просто тихонько заплакала. Её оглушила тоска. Из-за этой глухоты Марлин не услышала шорох открывающейся двери и мягкие шаги.

— Что случилось с моей милой Марлс? — позвал добрый голос Лили.

Марлин вздрогнула, но всё же обернулась на голос. Эванс с темнющими кругами под глазами стояла перед ней и ободряюще улыбалась. Вот откуда у неё силы на эту улыбку? Словно прочитав её мысл, Лили улыбнулась ещё шире, а затем села рядом с Марлин.

— Хэй, МакКиннон, что стряслось? — так начинался любой разговор по душам. Менялась разве что фамилия. И совсем неважно о чём они говорили: о несносном Поттере или равнодушном Блэке.

— Я больше не могу, — заговорила Марлин. — Я такая слабая, от меня никакой пользы! — она снова всхлипнула и закрыла покрасневшие глаза руками.

— Что за бред ты говоришь? — возмутилась Эванс. — Никакая ты не бесполезная! Сириус мне рассказал, что это ты была в Мунго, когда напали Пожиратели. И что именно ты позвала помощь. Какая же ты бесполезная?!

— Позвать мог бы каждый, — Марлин села и подпёрла голову кулачками.

— Но не каждого бы услышали, — тихо сказала Эванс, приобнимая подругу за плечи.
Вот оно — слова, которые воскрешают надежду. Лили всегда могла найти такие слова. Марлин крепко обняла подругу и вновь расплакалась.

— Ну что же ты, Марлс, — шептала Эванс. — Всё же в порядке, все живы, почти здоровы. МакКиннон прекращай плакать! Где та бойкая девчонка, что всегда вдохновляла нас? Возьми себя в руки.

— Я в порядке, — девушка глубоко вздохнула, расправила плечи и утёрла рукавом слезы. — Спасибо, Лили.

— Молодец, — Лили снова улыбнулась. — Я вообще-то зашла попрощаться. Мне пора домой.

— Пора? А где Томас? И как там Джеймс? — разволновалась Марлин.

— Сириус пообещал отвезти Тома домой на своём мотоцикле. Джеймс очнулся, с ним всё в порядке, только лёгкое головокружение.И он тоже собирается домой. Сможешь немного отдохнуть от нас, — пошутила Эванс.

— Отдых, скажешь тоже, — отмахнулась Марлин. — Пойдём, провожу вас.

Как только дверь за друзьями закрылась, Марлин снова поспешила в спальню. Она едва успела дойти до кровати. Только коснувшись подушки, Марлин забылась глубоким сном.

***

Тик-так, тик-так, тик-так.
Часы на стене чётко отсчитывали круги солнца по небу. Стрелки бесперебойно шли только вперёд. Петунья уже целую вечность смотрела на эти часы. Ей казалось, что она превратилась в эти часы, а этот мерный стук звучит внутри её головы. Это единственное, что отвлекало девушку от дурных мыслей. Вязание беспризорно лежало на столе: Петунья просто не могла сконцентрироваться на петлях. Она понимала, что нервничать ей сейчас категорически противопоказано, но ничего не могла с собой поделать. Вчерашний звонок Томаса выбил её из колеи, и с вечера девушка не могла найти себе места. Она даже поругалась с Верноном. Тот уверял её в том, что Лили обязана покинуть их дом, ведь из-за неё Петунья понапрасну портит нервы. А ещё Эванс, раз она такая волшебница, могла бы себе наколдовать замок и жить там. Этой ночью Вернон спал на диване.

Но всё это было неважно. Петунья не могла выносить ожидания. Лили могла бы послать хоть какую-нибудь весточку. А что если что-то случилось? Нет, с сестрой всё хорошо. Это же Лили, она же умная, она всегда умела находить выход. Где же ты, Лили?

Щелчок ключа в замочной скважине пробудил Петунью. Она подорвалась с места, вылетела в коридор и замерла на месте.

— Привет, Петунья, — уставшая Лили приветливо улыбалась.

— Ты.. могла… — Лили видела возмущение Петуньи, но та всячески пыталась его погасить, — отправить мне хоть весточку?!

— Прости, я была занята, — Эванс подошла к сестре и крепко обняла её, успокаивая.

— Настолько занята, что не вспомнила о сестре, которая волнуется за тебя, между прочим, — уже тише сказала миссис Дурсль.

— Я помню о тебе всегда, — глядя сестре прямо в глаза, сказала Лили.

— Заметно, — едко проговорила Петунья. — Голодная?

— Безумно.

В тишине и спокойствии они провели остаток дня. И Петунья не упускала случая напомнить Лили о её «забывчивости», на что младшая Эванс лишь закатывала глаза. Вернон пришёл поздно вечером, и Лили, сославшись на усталость, поспешила скрыться в своей комнате. Эванс не лукавила — она действительно жутко устала. Стянув с себя одежду, девушка забралась под одеяло и уснула.

***

— Я убью тебя, Лили Эванс, — разъярённое лицо Тёмного Лорда возникло перед лицом Лили. Всё было в огне. Волдеморт кружил над ней, нацелив кончик палочки на Лили. — Ты будешь страдать, грязнокровка! — голос Тёмного Лорда гремел в голове. — Была бы ты хоть немного умнее, не разболтала наш общий секрет! Кто заставлял тебя говорить о крестражах?! — на последнем слове голос Волдеморта стал невыносимо громким.
Полыхнуло красным, Лили скрутило Круциатусом. Глаза затянуло кровавой пеленой. Внезапно лицо Волдеморта вплотную приблизилось к лицу Эванс. Тёмный Лорд больно схватил Лили за руку.
— Но я буду милосердным, Лили, — заботливо произнёс Волдеморт. — Я убью тебя, когда ты будешь молить о смерти! — он сильнее сжал её руку так, что Лили закричала от боли. — Когда ты будешь рыдать в агонии, только я смогу помочь тебе. Я убью тебя, Лили Эванс!

Лили резко села на кровати и часто-часто задышала. Всё тело болело и нещадно ломило. Это был всего лишь сон. Его здесь нет. Всего лишь сон. На лбу каплями висел холодный пот. Лили попыталась стереть его, но как только дотронулась рукой до головы, зашипела от дикой боли. Эванс с ужасом уставилась на дрожащую руку. На левом предплечье уродливым пятном горела Чёрная метка.

Глава 33: Пути расходятся

«Бум-бум-бум!» — это Лили с оглушительным грохотом свалилась с лестницы, путаясь в широкой мантии, которую пыталась застегнуть на ходу. К Дамблдору, скорее к нему, он должен помочь. Глаза девушки лихорадочно блестели, а руки неистово дрожали. Только воздух холодной ночи, в которой она оказалась, вылетев за дверь, смог на время привести её в чувство.

А ночь была воистину прекрасна: противные серые тучи рассеялись, и над Англией раскинулось необыкновенно фиолетовое звёздное небо. Жёлтые листья в приглушённом свете фонарей казались золотыми. Ряды припаркованных машин блестели росой. А на окнах одинаковых домов появились тоненькие нити инея. Холод медленно укутывал Литтл-Уингинг. В идеально ухоженных кустах прошмыгнул кот ковровой раскраски. Он остановился на мгновение, завидев ночную гостью, и снова скрылся в зарослях. Лили тряхнула головой, рассматривая всё это ночное великолепие. Холодный воздух щипал её раскрасневшиеся щёки и нос, изо рта вырывались густые клубы пара. Эванс сделала пару глубоких вдохов, и в голове, наконец, прояснилось.

Итак, за эти несколько дней произошло слишком много. Лили пообещала Еве изощрённое убийство — о Мерлин, кто заставил её сказать это? Разве Эванс убийца? Разве она смогла бы убить даже Еву? Но это сейчас было не самой страшной проблемой. Дальше в её списке шли провалившаяся операция, сломанная нога, Томас, нападение на Мунго… И ужасный кошмар. Чёрт возьми, Лили давно так не пугалась. И самый главный вопрос: как? Как на её руке появился этот отвратительный знак? Дамблдор сможет ей помочь: он всегда знает правильные ответы.

Ночной рыцарь отвёз её на лесную опушку рядом с Хогсмидом. В саму деревню соваться сейчас было до абсурда опасно: «Министерские» работники чётко следили за соблюдением комендантского часа. А Лили в деревню был вход заказан так точно. Благо Мародёры показали ей другой способ попасть в Хогвартс — Визжащая хижина. Она стояла на окраине деревушки и была всего лишь старым мифом, на который никто не обращал внимание. Но Лили знала тайну этого места и почти не боялась.

Ночью Визжащая хижина выглядела устрашающе. Лили осторожно шла, стараясь идти как можно тише. Подойдя к хлипкой гнилой двери, Эванс медленно потянула за ручку. Ржавые петли, на которых висела дверь, огласили округу душераздирающим скрипом. Испугавшись этого скрипа, Лили влетела в хижину и со скоростью снитча, пронеслась по узкому туннелю, который вывел её на освещённую луной поляну рядом с Хогвартсом. Здесь Лили смогла вздохнуть спокойно. Старинный замок своей мощью и непоколебимостью всегда внушал Эванс спокойствие.
Не успела она расслабиться, как вдруг за её спиной раздался грозный голос, который заставил Лили подпрыгнуть на месте.

— Студентам запрещено находиться… — голос резко умолк. Профессор в длинной чёрной мантии увидел лицо «нерадивой студентки» и замер, не веря своим глазам: — Лили?

— Северус? — Лили была удивлена не меньше его. Лицо её старого друга постарело на несколько лет, а в глазах отпечаталась вековая печаль. Она прекрасно знала, что Северус теперь на стороне Дамблдора, но это не могло позволить ей окончательно простить Снейпа и вернуть их былую дружбу.

— Здравствуй, Лили, — профессорская стать куда-то делась, и теперь Снейп выглядел как измученный мальчишка.

Лили словно не услышала этого глупого неуместного приветствия. Она так внимательно всматривалась в его бледное лицо, будто хотела компенсировать эти долгие месяцы разлуки. Оба не смели заговорить. Холодная стена фиолетовой ночи встала между ними. Снейп хмурил лицо, разглядывая подругу и надеясь, что она скажет хоть слово. Он всё ещё помнил тот взгляд Лили, когда он чуть не прикончил Блэка в какой-то старой маггловской деревне. Ненависть и больше ничего. До той ночи Северус даже не подозревал о том, что Лили Эванс может так люто ненавидеть. Он много раз видел, как её глаза горели бешенством, когда где-то вершилась мировая несправедливость. Но ненависть… А теперь Снейп был в замешательстве. Лили смотрела с надеждой, как на далёком пятом курсе, когда Эванс почти переманила его на светлую сторону.

Но что-то в её взгляде было не так. Лили была испугана и казалась совершенно беспомощной. Она боялась его, Северуса? Нет, он должен ей объяснить, всё рассказать, уверить Лили в том, что всё хорошо. Ей не стоит его бояться, ведь теперь он там, где Эванс всегда мечтала его видеть — против Лорда Волдеморта. Мысли путались, мешались в голове, но Северус знал, что если он не заговорит сейчас, то потом смелости ему точно не хватит.

— Лили, позволь мне объяснить…

— Северус, я… — они заговорили одновременно и тут же умолкли. В глазах Эванс начали скапливаться слёзы, девушка замотала головой, а затем сделала то, что повергло Снейпа в настоящий шок: она крепко обняла старого друга. Снова Лили сделала первый шаг к примирению и как всегда оказалась права. Как же Снейпу не хватало её, его светлой Лили.

— Прости, я… — Эванс отстранилась и робко улыбнулась, — не знаю, что на меня нашло.

— Это ты меня прости, Лили, — он повторял её имя, словно пытался вспомнить. — Я настоящий идиот. Ты была
права, Лили. Волдеморт — это неправильно, глупо и просто-напросто невозможно! Я должен был послушать тебя раньше, какой же я идиот. Прости меня, Лили. Ты ведь знаешь, сейчас я не ошибся с выбором…

— Да, да, я всё знаю, Северус, — затараторила Лили. — Я не должна была отворачиваться от тебя. Я тоже ужасно виновата! Предлагаю забыть всю эту чушь и… что скажешь?

— Я не смел и надеяться, — выдохнул Снейп. Он снова крепко обнял рыжую волшебницу, чтобы удостовериться, что всё это реально. Как же он был счастлив. Северус не верил в случайности, но сегодня он готов был сделать исключение. Как же удачно, что профессор Стебль заболела, и внутренний двор пришлось патрулировать Снейпу. Удачно и то, что Лили решила наведаться в Хогвартс в это время. А вот кстати почему она здесь? Вряд ли пришла мириться.

— Лили, что тебя привело в Хогвартс в такой поздний час? — спросил Снейп.

Лили словно очнулась: глаза забегали, девушка закусила губу, комкала мантию в руках. Затем, не говоря ни слова, Лили закатала левый рукав и показала руку Северусу.

— Что? Нет, ты не могла… — Северуса охватила паника. — Ты Пожирательница?

— Нет, конечно, ты что с ума сошёл? — Лили восприняла его слова как ужасное оскорбление. — Я не знаю, как она появилась. Я пришла за помощью к Дамблдору.

— Пойдём немедленно! — Снейп схватил Эванс за руку и потащил в сторону старинного замка.

Снейп прекрасно ориентировался в тёмных коридорах Хогвартса, которые были освещены лишь тусклым светом немногочисленных факелов. Уже через десять минут, Северус громко стучался в дверь директора Хогвартса. Им открыл удивлённый Дамблдор, который удивился ещё больше завидев неожиданную парочку на пороге своего кабинета.

Спустя пятнадцать минут кабинет погрузился в оглушительную тишину. Лили рассказала профессору о своём страшном сне, продемонстрировала метку, а потом обречённо попросила помощи. С тех пор профессор молчал, разглядывая предплечье мисс Эванс, которая уже не прятала его. Снейп неподвижно стоял за спинкой стула Эванс, словно телохранитель. А Лили, не отрывая взгляда, следила за Дамблдором. Наконец напряжённое выражение лица Дамблдора исчезло, и профессор откинулся назад, на высокую спинку своего директорского кресла.

— Что ж, — наконец заговорил профессор, — я поражён. Определенно поражён. В ту ночь, когда наша операция сорвалась, Волдеморт говорил с Вами лично, не так ли, Лили?

— Да, профессор, так и было, — Лили кивнула.

— Понятно, — Дамблдор нахмурил брови. — В ту ночь Волдеморт установил с вами ментальную связь, Лили. Он пробрался к вам в голову и смог там неплохо покопаться, — Эванс в шоке уставилась на профессора.

— Что это значит?! — обеспокоенно воскликнула Лили. — Он у меня в голове?

— Был. Он был в Вашей голове, — поправил девушку старик. — Ваши способности в Легиллименции не позволили Волдеморту оставаться там долго. А Чёрная метка — это всего лишь Протеевы чары, которые он наложил ещё в ночь сражения.

Дамблдор взял свою палочку и направил её на предплечье Лили. Короткий взмах — и отвратительная татуировка испарилась. Но буквально через пару мгновений Эванс с громким криком схватилась за руку, корчась от убивающей боли. Чёрная метка вновь проступила на предплечье. Теперь она выглядела иначе: по краям горел красный рубец, словно метку ставили раскалённым железом. Капилляры вокруг неё полопались, и рука Лили превратилась в одно кровавое месиво.

-Лили! — Снейп метнулся к ней, поднимая Эванс с пола. Она дрожала, лоб покрылся испариной. Девушку трясло и лихорадило, что не на шутку напугало мужчин.

— Что с ней, профессор?! — Снейп умоляюще следил за Дамблдором, который подошёл ближе. Директор положил руку на голову девушки и что-то шептал зажмурившись. Шёпот Дамблдора становился всё громче и громче, вскоре это стало похоже на зловещее гудение. Лили наконец перестало трясти, но она так и не пришла в себя. Дамблдор отнял руку от её лба, удерживая в ладонях маленькое серое облачко.

— Что это? — спросил ошарашенный Снейп. Он заботливо усадил Эванс в кресле, приводя её в чувство. Лили открыла глаза и заверила всех, что с ней почти все хорошо.

— Кое-что посильнее Протеевых чар, — грустно вздохнул Дамблдор. — Это что-то вроде паразита, — директор разглядывал облако. — Сгусток тёмной магии, который Волдеморт всунул в Вашу голову, Лили, чтобы завладеть Вашим разумом, — Дамблдор кивнул своим мыслям. — А вот насчёт метки…Волдеморт заколдовал руку мисс Эванс и позже смог на расстоянии передать ей … кхм… «послание», — профессор умолк на мгновение. — Говорите, метка появилась после ночного кошмара?

— Да, — Лили нехотя вспомнила ночной ужас, — всё было в огне. И Волдеморт он смеялся, угрожал…

— Боюсь, кошмары останутся, Лили, как и метка — грустно промолвил Дамблдор, глядя на её изувеченную руку. — Это слишком тёмная магия, и она оставляет следы, как бы я не хотел Вам помочь от них избавиться.

— Но зачем ему это делать? — снова спросил Снейп.

— Волдеморт мстителен, — Дамблдор вздохнул. — Он знает, что Лили рассказала нам о крестражах. Возможно, это попытка запугать, свести с ума, — профессор грустно улыбнулся. — Вам стоит сейчас отдохнуть Лили, зайдите к мадам Помфри, она поможет Вам с рукой. Но главное помните: Волдеморта нельзя недооценивать, но он гораздо слабее, чем Вы думаете.

С этим загадочным напутствием Лили в одиночестве вышла из кабинета. А Северуса Дамблдор попросил остаться.

— Северус, как продвигается расследование? — жалость и сочувствие исчезли из голоса Дамблдора. Он стал внимательным и очень серьёзным.

— Сейчас известно о четырёх крестражах, сэр, — отчеканил Снейп. — Волдеморт поведал мне о своих непутёвых родственниках, которых с радостью прикончил. Возможно, стоит поискать в городе, где жили эти самые родственники. Никаких других зацепок нет, сэр.

Дамблдор задумчиво кивнул и заговорил:

— Спасибо, Северус, решим, что с этим делать позже. А сейчас идите к мисс Эванс. Ей как никогда нужна поддержка друзей.

***

— Нет! И тебе не позволю!

— Но я не могу оставить это просто так!

— Тогда можешь уходить и не возвращаться!

— За что ты так со мной? Чем я заслужила такое отношение?!

— Своим враньём…

Джеймс и Эвелин спорили уже больше получаса. Как только Поттер, уставший и покалеченный пришёл домой, Эвелин огорошила его внезапной новостью: родители Эвелин, мистер и миссис Обри, живы! И это после рассказа в красках, как безжалостно они были убиты. Джеймс был в растерянности. Значит, Лили была права, и Эвелин просто отвратительная лгунья, не более. Но ещё больше Джеймс злился: Эвелин удалось его провести. Но дело даже не в этом, а в том, что его жена так и не призналась в своей лжи. Она кричала и плакала, уверяя Поттера в том, что это такой же большой сюрприз для неё, как и для него. Эвелин говорила, что не имеет понятия, как они спаслись, но если это случилось, то почему он просто не может за неё порадоваться? Почему не хочет убедиться лично в их существовании? Или, в конце концов, почему он не хочет отпускать Эвелин к ним? Именно по этому поводу они ссорились так долго.

— Джеймс, прошу тебя, в последний раз, давай съездим к ним, — Эвелин заливалась слезами. — Если бы оказалось, что твои родители живы, ты бы не сделал всё, что угодно, чтобы встретиться с ними.

— Не смей говорить о моих родителях! — закричал Джеймс. — Я лично видел их смерть. И никому такого не пожелаю. А ты, выходит, просто меня обманывала. Я тебе скажу, что бы я сделал, — кипятился Поттер. — Я бы вернулся в прошлое и в тот злополучный вечер, когда мы поженились, ни за что бы тебе не поверил.

— Злополучный? — прошептала Эвелин в немом удивлении. Она была так возмущена, что её речь была больше похожа на свист: — То есть, всё это было ошибкой? И я ошибалась в тебе?

— Эвелин, все было хорошо, если бы ты не врала на каждом шагу!

— Я тебе никогда не врала! — заверещала девушка и унеслась на второй этаж, хлопнув дверью спальни.

— Эвелин! — раздражённо воскликнул Джеймс, поднимаясь по лестнице. Но уговаривать супругу выйти из комнаты не пришлось: Эвелин в чёрной дорожной мантии и наспех собранной сумкой спускалась ему навстречу. Её грозный вид заставил Поттера отойти в сторону.

— Я еду к родителям! — уже на пороге кричала Эвелин. — И ты меня не остановишь! Тебе всё время хочется мною командовать, Поттер. Так вот слушай, я буду делать то, что считаю нужным, и ты мне не указ! Вернусь, когда ты успокоишься. То есть никогда! — и Обри громко хлопнула дверью.

— Ну и проваливай! — крикнул ей вдогонку Джеймс, но Эвелин, конечно же, не услышала.

Глава 34: Любовь во время холеры

— Всё, я ушла! — крикнула Марлин, на ходу кутаясь в длинный шерстяной шарф. Холодный пронизывающий ветер заставлял окна тоненько дребезжать, что совсем не нравилось теплолюбивой Марлин.

— Эй, ты забыла поцелуй на прощание, — сказал Сириус, наблюдая за её сборами. МакКиннон была похожа на огромный шерстяной ком, что Сириус едва мог сдерживать смех.

Марлин обернулась на его слова, обречённо вздохнула и принялась стягивать так старательно намотанный шарф, чтобы поцеловать Блэка.

— Может, ты останешься? — целуя её, спросил Сириус. — Посмотри, какая мерзость на улице.

— Я обещала Мэри, — Марлин пожала плечами. — Ты же знаешь, как ей сейчас нелегко.

— Да уж, — Сириус помог МакКиннон снова натянуть шарф. — Но если ты заболеешь, пусть Мэри тебя и лечит.

— Ну, ты и вредина! — воскликнула Марлин. – Всё, я уже опаздываю. Пока!

— Передавай привет Люпинам! — крикнул Сириус вдогонку.

Когда за Марлин закрылась дверь, Сириус первым делом стянул с себя толстый шерстяной свитер. Этот свитер Марлин заставила его надеть сегодня с утра, абсолютно не понимая, как Сириусу могло быть тепло в такую ужасную погоду. Избавившись от удушающего плена, Блэк зашвырнул подальше ненавистный свитер и отправился на кухню. Там он достал закупоренную бутылку бренди, надеясь провести этот день в лучшей, по мнению Блэка, компании. Однако неожиданно в дверь постучали. Ну, конечно, наверняка Марлин забыла какую-то мелочь, перчатки, к примеру. Чертыхнувшись, Сириус полетел искать свитер, который он отправил в свободный полёт в неизвестном направлении.

— Иду, иду, милая! — натягивая шерстяной ужас, крикнул Блэк.

Справившись с одеждой, Сириус пригладил сбившуюся чёлку и направился к двери.

— Я тоже тебя люблю, милый, — на пороге стоял ухмыляющийся Джеймс. Он совсем промок, а ухмылка на лице была какой-то ненастоящей.

— Иди к чёрту, Поттер, — огрызнулся Блэк, пропуская друга в дом. — Какими судьбами?

Поттер достал из-за пазухи бутылку старого доброго Огденского.

— Полностью поддерживаю, — ухмыльнулся Блэк.

Через пару минут они сидели перед горящим камином, попивая горячительную жидкость. Они долго сидели молча. Сириус исподтишка разглядывал угрюмого Джеймса, который сосредоточено глядел на огонь.

— Сохатый?

— М?

— Скажи, — медленно начал Блэк, —, а есть причина нашему невесёлому времяпрепровождению?

Джеймс некоторое время молчал, не обращая внимания на вопрос друга, а потом едва заметно кивнул.

— И что за причина? — Сириус видел, что Поттеру сейчас было не до разговоров. Но Блэк прекрасно знал, что если Джеймс сейчас промолчит, то потом вытаскивать его из запоя придётся именно Сириусу.

— Эвелин уехала к родителям, — простывшим голосом прохрипел Джеймс.

Сириус от неожиданности выронил стакан, и дорогой алкоголь расплескался на не менее дорогой ковёр.

— Что?! — воскликнул Блэк. — Но это же невозможно! Она же говорила, что они мертвы!

Джеймс вкратце пересказал Блэку о письме и об их с Эвелин ссоре.

— М-да уж, ситуация… — протянул Сириус. — И что ты собираешься с этим делать?

— Я не знаю, Бродяга, — Поттер опустил голову, — я просто не знаю. Как думаешь, она вернётся?

— Прибежит как миленькая, — уверенно сказал Блэк. — На колени упадёт и прощения просить будет. Ты думаешь, мистер и миссис Обри объявились просто так? Им явно от неё что-то надо. Тем более, она носит твоего ребёнка,
— Сириус умолк, а потом, как-то странно посмотрев на друга, снова заговорил: — Но главный вопрос в другом, Сохатый: хочешь ли ты, чтобы Эвелин вернулась?

— Единственное, что я понял за время нашей ссоры, — вздохнул Джеймс, — это то, что я не люблю её.

— Ого, неужели это случилось, и ты, мой друг, прозрел? — удивился Сириус. — За это надо выпить! — и с этими словами Блэк потянулся к бутылке.

— Успокойся, Бродяга, — Поттер лишь отмахнулся. — У тебя бывало такое, вот смотришь ты на Марлин, и, кажется, что больше ничего не видишь? Кажется, что больше ничего видеть и не нужно, ведь у тебя есть она.

Сириус не стал ничего отвечать, лишь улыбнулся своим мыслям. Да, такое было каждый раз. Марлин своей дерзостью, наглостью, красотой и безграничной нежностью наполняла его мир, наполняла каждый его день. И Бродяга абсолютно точно понимал, о чём говорит Поттер.

— Так вот, — продолжал Джеймс, — с Эвелин у меня такого нет. Я к ней больше ничего не чувствую. Может, Лили была права? Может, Обри просто спаивала меня Амортенцией?

— Может, так и есть, — согласился Блэк, допивая виски. — А кого же тогда ты любишь, Сохатый.

Джеймс улыбнулся и посмотрел на Бродягу взглядом, который так и говорил: «А то ты не знаешь!». Сириус только закатил глаза.

— Как тебе ещё не надоело? — обречённо промолвил Сириус. — Может, она сама подливала тебе Любовное зелье, просто ради забавы?

— Не неси чушь, — нахмурился Поттер. — Ей это просто не нужно, ты ведь знаешь, что неправ.

— Да знаю я, Эванс — умница, староста, принципиальная до ужаса, — заунывно бормотал Блэк. — Но всё-таки, это просто унижение — носиться за ней. Она вбила себе в голову, что ты мерзавец, или как там? ..

— Напыщенный индюк, — напомнил Поттер.

— Вот, точно! Индюк, — Бродяга щёлкнул пальцами. — Это из её рыжей головы не выбить. Как ни старайся!

— Это точно, — грустно промолвил Джеймс. — Она никогда не подпустит меня к себе. Теперь уже наверняка.

— Это почему ещё? — удивился Блэк.

— Ну как же, теперь у меня будет сын, — Сохатый отпил немного из своего стакана, — или дочь. Ты ведь знаешь Лили. Если я брошу своего ребёнка, она меня просто возненавидит. Она даже сможет пожалеть Эвелин, а я как всегда останусь последней сволочью.

— Что тут скажешь, — хмыкнул Сириус, — Эванс такая Эванс. Но согласись, её ноги просто нечто.

— Лучше заткнись, — едва скрывая улыбку, пригрозил Поттер.

— А разве это не так? — спросил Бродяга, но завидев недобрый взгляд Сохатого, предпочёл закрыть эту тему. — Ладно, оставим ноги Эванс в покое. Но всё же, что ты собираешься делать?

— Без понятия. Сначала дождусь Эвелин, — Джеймс пожал плечами. — А потом разведусь, ну её к Мерлину! Может, Лили поймёт, и у нас с ней всё получится?

— Смотри, чтобы никто не увёл Эванс у тебя из-под носа, Ромео, — пошутил Сириус.

— Да ну тебя, Бродяга, — произнёс Поттер.

Остаток дня они провели в раздумьях. Дамблдор дал им задание: подумать о местах, где Волдеморт спрятал свои крестражи. Этим друзья и занялись, иногда выдвигая совершенно невероятные теории.

***

Утро в Литтл-Уингинге проходило не так уж и спокойно, как в доме Сириуса. Петунья проснулась от жуткого грохота на кухне. Вернон уже давно ушёл на работу, а Лили должна была ещё спать. Неужели враги Лили добрались до них? Нет, этого не может быть. Петунье стало так страшно, она не могла пошевелиться. От страха её руки похолодели, а сердце гулко забилось. Внезапно грохот прекратился. Петунья решила проверить, что же творилось на первом этаже их дома.

Тихонько отперев дверь своей спальни, Петунья на цыпочках выскользнула в коридор. Вид открытой двери спальни Лили привел её в настоящий ужас. Неужели они расправились с ней? Петунья аккуратно толкнула дверь и судорожно втянула воздух: в спальне творился настоящий кавардак. Одеяло беспорядочно валялось на полу, простынь скручена, а подушка вообще исчезла. Какая-то одежда была разбросана по полу, а шкафчики комода так и остались незакрытыми.

Собравшись с духом и глотая слёзы, Петунья решительно спустилась по лестнице и распахнула дверь кухни. Девушка облегчённо выдохнула. На полу сидела Лили. Она дрожащими руками собирала содержимое аптечки, которая вероятно упала с верхней полки, чем и вызвала тот жуткий грохот. Пальцы не слушались девушку: баночки и коробочки то и дело выпадали из её рук.

— Лили? — обеспокоенно позвала Петунья.

Лили дёрнулась и подняла голову. Петунья увидела красные заплаканные глаза, которые беззвучно молили о помощи.

— Лили, что случилось? — сестра присела рядом, забирая из трясущихся рук пачки таблеток.

Эванс пару секунд смотрела на свою сестру, а потом просто разрыдалась. Петунья обняла младшую сестру, успокаивая. Лили захлёбывалась слезами, крепче прижимаясь к сестре.

— Ну же, тише, милая, — Петунья пыталась остановить этот неконтролируемый поток слёз. — Хватит, успокойся. Расскажи мне, Лили.

Но Лили не слышала, она продолжала плакать, задыхаясь истерикой.

— Лили! — Петунья не знала, что делать. Нужно было привести Лили в чувство, иначе сестра может просто свихнуться! Петунья замахнулась и дала Эванс звонкую пощечину, от которой Лили словно пришла в себя.

— Спасибо, — осипшим голосом проговорила Эванс.

— Что случилось, Лили? — спросила Петунья, удерживая младшую сестру за плечи.

И Эванс рассказала всё. О том, что случилось с родителями. О том, где она была целый год и что пережила в том страшном заведении в Лютном переулке. Рассказала, как её спасли старые друзья. Рассказала то, как она встретила Эвелин и то, как чуть не умерла из-за неё. Описала всё, чем занимается Орден. Даже сумела объяснить Петунье, что такое крестраж и рассказать об охоте за ними. Потом она долго рассказывала о провальной операции и о том, как Волдеморт влез в её голову и теперь будет мучить её кошмарами. И под конец своего рассказа показала Чёрную метку. Лили решила замотать её бинтом, чтобы никто не увидел. Полезла за аптечкой и упала, разбудив Петунью.

— Ходячая катастрофа, — подвела итог Петунья. Она усадила Лили на диван, напоила ромашковым чаем. Эванс почти полностью пришла в себя.

Петунья помогла Лили перемотать левое предплечье и теперь никто не смог бы увидеть этот ужасный знак.

— Тебе надо отвлечься, Лили, — рассуждала Петунья, заварив ещё чаю. — Война войной, но если постоянно о ней думать, то можно просто сойти с ума. Вспомни дедушкины рассказы. Они на фронте устраивали концерты по ночам.
А с утра снова шли в атаку. Тебе нужно устроить концерт. Пройтись по магазинам, или может даже на свидание?

— Что ты такое говоришь, Петунья, — грустно вздохнула Лили. — Я не могу об этом даже думать.

— Вот именно! Так ты себя и погубишь! — воскликнула Петунья. — С этим надо что-то делать!

Но ответ на просьбы Петуньи пришёл сам собой. В дверь настойчиво постучались.

— Оставайся здесь, сиди тихо, — спохватилась Лили, вытаскивая палочку.

Эванс тихо подошла к двери. Приложив ухо к деревянной поверхности она не услышала ничего подозрительного. Лили резко открыла дверь. Стоявший за ней Томас отпрянул от неожиданности. Он что-то держал за спиной и явно собирался с духом.

— Лили, здравствуй, — начал Том. — Я всего на пару минут, перед работой, решил зайти.

— Доброе утро, — поздоровалась Лили, не до конца понимая, что к чему.

— Лили, я хотел спросить, — Том начал нервничать и часто моргать. — Как насчёт того, чтобы сходить, скажем, в кафе?

— Кафе? — изумилась Лили. Теперь был черёд Эванс нервничать и судорожно подбирать правильные слова.

— Да, просто дружеская прогулка, — кажется, Томас справился с волнением и теперь говорил уверенно.

— Ох, — растерялась Лили, — я даже не знаю, — внутренний голос кричал об отказе. Лили не может сейчас ходить
на свидания, пока за порогом война. Но Петунья была до ужаса права — если Эванс не перестанет думать о войне, то просто свихнется. – Эм, это неплохая идея.

— О, замечательно, — улыбнулся Томас. — Как насчёт вечера четверга? Скажем, в часов семь? Я зайду за тобой, если ты не против, Лили.

— Совсем нет, — в ответ улыбнулась Эванс. — Четверг, семь вечера, хорошо.

— Хорошо, — повторил Томас, а потом взглянул на часы. — Что ж, мне пора, иначе я опоздаю на работу. Ах да, точно!

Томас наконец показал то, что держал за спиной всё это время: небольшое букетик белых хризантем.

— Это тебе, — Том протянул девушке цветы. — До четверга, Лили!

Лили пару минут не могла сдвинуться с места. Она едва нашла в себе силы закрыть дверь и вернуться в гостиную, где её поджидала любопытная Петунья.

— Я иду на свидание, Туни, — сказала Лили.

Глава 35: Решение всех проблем

Как странно всё меняется. Как странно замечать, что вещи, которые были знакомы тебе с детства, становятся совершенно неузнаваемыми. Взрослые больше не кажутся великанами, а Рождество утратило свою магию. И как бы ни хотелось вновь ощутить те забытые эмоции, время не повернуть вспять.

То же произошло и с Косым переулком. Вечно оживленные улицы теперь были пусты и беззвучны. Словно из огромного цветущего организма выкачали всю кровь. По тонким улочкам-артериям не сновали люди. Не забегали в магазинчики и лавки, не радовались случайной встрече с хорошими друзьями. Сейчас, если и можно было увидеть случайного прохожего, то он обязательно будет испуган. Он быстро сделает свои покупки и умчится подальше от этого места.

Ремус Люпин помнил Косой переулок совсем другим. Они часто ходили сюда с отцом, хоть и денег в семье Люпинов всегда недоставало. Отец приводил Ремуса в Косой переулок больше ради развлечения, нежели купить что-то. Здесь маленький Ремус познакомился с папиными друзьями-лавочниками. Фортескью, к примеру, часто угощал Рема мороженым, когда отец заходил к другу в гости. А мадам Малкин непременно интересовалась делами миссис Люпин. У папы было очень много хороших друзей. А для Ремуса Косой переулок стал любимым местом, где жизнь сияла самыми огненными красками. Здесь не было место печали или грусти, а если всё же происходило что-то плохое, то владельцы магазинов тотчас же бежали на помощь. Так и сложилось, что Косой переулок стал одной большой семьёй.

Но теперь для Косого переулка настали тёмные времена. Пожиратели устраивали частые набеги на это место, распугивая покупателей как трусливых кроликов. Но несмотря ни на что магазины и лавки продолжали работать. Гринготтс всё так же открывал свои двери каждое утро. Продавцы протирали пыльные витрины, начиная с этого свой день. Все были до ужаса напуганы, все боялись, что каждую секунду сюда ворвутся головорезы Волдеморта и учинят разгром и мародёрство. С удивительной частотой лавки закрывались навсегда, смотря пустыми окнами на мостовую. Но для многих Косой переулок стал не просто работой. Он стал домом. Домом, который нуждается в защите. Каждый день Ремус видел, как тот или другой владелец магазина практикуется в защищающей магии. И Ремус знал, что это далеко не напрасно. Однажды, им удалось отбить нападение Пожирателей и отстоять Косой переулок. Было много раненых, но не убитых, а Пожиратели в тот день ушли ни с чем. Косой переулок стал крепостью, фортом сопротивления, что до ужаса бесило неудачливых Пожирателей.

Сегодня Ремус был по уши завален заказами, а без Мэри в аптеке стало невыносимо сложно. Он совсем не справлялся, а мозг под конец дня кипел, как котелок. За окном только начинало светать, а Люпин уже вовсю работал. Теперь он не просто аптекарский зельевар, теперь Ремус стал управляющим, а от этого голова совсем шла кругом. Колокольчик на дверях дзынькал каждые несколько минут — это коллеги заходили поздороваться с Ремусом. Люпин очень быстро вжился в большую семью Косого переулка: многие старожилы знали его с самого детства. Ремусу очень нравилось то, с каким добродушием к нему относятся «местные». И он всегда платил им той же монетой. Но сегодня запас дружелюбия был почти истощён, потому что в мыслях Люпин был совсем далеко от Косого переулка.

— Кровевосполняющее зелье, — бормотал Ремус себе под нос, — кровевосполняющее…

Он стоял над котлом и никак не мог собраться с мыслями и начать работу. Наконец он открыл книгу на давно знакомой странице с давно знакомым рецептом. Медленно, чтобы не ошибиться, Ремус начал готовить препарат, точно отмеряя дозы каждого вещества. Ах, как же Ремусу хотелось, чтобы в голове был такой же порядок! Чтобы мысли были чётко отмерены и лежали на своих местах, желательно помеченные ярлыками. Но, конечно, это совсем нереально.

«Мэри, крестражи, аптека, Мэри, аптека, Мэри, крестражи, Мэри, Мэри!» — всё это сумасшедшим вихрем носилось в его голове. И Ремус никак не мог ухватиться за нужное. Ну ладно, с аптекой всё ещё куда ни шло: дела шли неплохо, лекарства будут нужны всегда, аптека без дела не пропадёт. А вот Мэри… Макдональд каждый день училась жить заново. Ремус пытался ей помогать, но процесс продвигался долго и очень сложно. Люпин был безмерно благодарен своей матери, которая приняла Мэри как родную и не отходила от неё ни на шаг. По ночам Ремус приходил к Мэри, и они спали, прижавшись друг к другу. Мэри говорила, что так ей намного спокойнее, а Люпин был готов сделать всё ради её спокойствия.

Крестражи занимали голову Ремуса уже несколько дней. Где бы мог Волдеморт их спрятать? Дамблдор рассказал им всё, что знал о Томе Реддле. И теперь главная задача была в том, чтобы отыскать их и раз и навсегда разделаться с Волдемортом и его приспешниками. У Ремуса назрела одна неплохая идейка по поводу места одного из крестражей. Волдеморт был повернут на всяких знамениях, местах славы и крови. Как оказалось, есть в его биографии место, которое причудливо сочетало в себе эти три составляющие. Маггловский приют. Что ж, Ремус собирался рассказать о своей догадке сегодня на собрании, которое, кстати, назначено на пять часов.

Как ни странно, занятый рутиной Ремус вовсе не заметил, как пролетело время. Без двадцати пять он вышел из аптеки и запер дверь на замок. Оглядываясь по сторонам, Ремус не заметил слежки и незаметно скрылся в одном из тёмных закоулков улицы. Там его поджидал портал, который мог перенести его прямиком в кабинет директора Хогвартса. Это, конечно, было совсем незаконно, но какая Министерству разница до несчастного портала, когда у них есть более срочные дела?

Ремус прибыл одним из первых, раньше пришла только Лили. Она обеспокоенно переговаривалась с Дамблдором, а когда появился Ремус, и вовсе испуганно умолкла.

— Привет, Лили, профессор Дамблдор, — поздоровался Ремус, слегка наклонив голову.

— Здравствуй, Ремус, проходи, — сказал профессор, указывая на стул рядом со столом. — Подождём ещё немного, наши друзья запаздывают.

Ремус сел на предложенный стул, ожидая Мародёров. Он незаметно рассматривал сидящую рядом Лили, которая выглядела довольно неплохо, не считая тёмных кругов под глазами и усталого вида.

— О, а вот и они, — Дамблдор указала на едва трепещущие язычки зелёного пламени, которые запрыгали на сухих поленьях. Спустя секунду из камина вышли неразлучные Джеймс Поттер и Сириус Блэк.

— Что ж, — начал Дамблдор, — можем начать. Какие есть идеи по поводу крестражей?

Не сговариваясь, друзья произнесли лишь одно слово.

— Приют!

Все шокировано смотрели друг на друга, а Дамблдор лишь тихонько смеялся над их изумленными лицами.

— В том, что вы выбрали это место, нет ничего удивительного, — произнёс профессор. — Я и сам
хотел бы поискать там. Это довольно разумный вывод, не правда ли? У меня есть ещё несколько догадок, но начнём, пожалуй, с этого места.

Они ещё долго обсуждали разные мелочи, детали и опасные моменты. Всё это время Ремус исподтишка наблюдал за Лили. Она была какая-то помятая и слишком уставшая. Девушка то и дело зевала и сонно моргала. Её уставший вид заметил не только Ремус. Поттер постоянно подозрительно косился на Эванс. Но Люпин решил списать всё на усталость. Война есть война.

Когда друзья вышли из кабинета Дамблдора, было глубоко за полночь. Мародёры и Лили едва плелись по тёмным коридорам.

— Ремус, — тихо позвала его Лили, когда они шли по коридорам замка. — Можно вопрос?

— Конечно.

— В твоей аптеке есть «Сон без сновидений»? — спросила Эванс.

— Мучают кошмары? — безрадостно усмехнулся Ремус.

— Если бы ты только знал… — только и промолвила Лили.

***

Солнце нещадно обжигало жёлтый песок, редкие пальмы и одинокую фигурку на берегу. Она выглядела очень странно для этого места. Чёрные сапоги плотно облегали ноги, а высокие каблуки увязали в зыбучем песке. У её ног стоял небольшой плетёный саквояж, который был туго набит вещами и разной необходимой мелочью. На этом саквояже лежало тяжёлое тёплое пальто, которое было снято из-за духоты и палящего солнца. Морской ветер колыхал шёлковый платок на её тонкой шее. Горизонт расплывался в знойном мареве, но фигура, не двигаясь, всё также смотрела вдаль. Здесь эту незнакомку звали Ева Обри, здесь не существовало Эвелин Поттер.

Девушка неотрывно смотрела на дом вдалеке. Она прекрасно понимала, что её давно заметили, но Ева не спешила приблизиться. Девушка не знала, что её там ждет. Да что там, она не могла понять, что она чувствует! Боль? Страх? Надежду? Нет, кажется, всё смешалось, перепуталось и никогда не придёт в норму. Ей не было страшно, но она до жути боялась сделать хоть шаг. Сердце щемило от старых воспоминаний: они были и хорошими, и плохими. Надеялась ли Ева, что её простят? Наверное, нет, но так хотелось верить в это…

Вдруг дверь дома громко хлопнула. На веранде появилась хрупкая фигурка, которая пристально смотрела на Еву. Девушка чувствовала, как отвращение со смесью страха охватывает её. Ведь сама Жаклин Обри решила встретить её. Эта сухая женщина с проблесками былой красоты всегда была отличной актрисой, как и положено аристократкам. На людях она улыбалась и гордилась своей дочерью, которая «так стремилась быть самостоятельной». Именно так родители описывали все безрассудства Евы. Но как только они оставались одни, вся её жабья натура расцветала яркими красками. Жаклин Обри не брезговала непростительными, чтобы успокоить буйную дочь. На что Ева всегда отвечала ещё большими злодеяниями. Но вот какая штука. Ева Обри ни за что не вернулась бы в родные пенаты, если бы глубоко в душе не любила эту высокую женщину со жгуче-карими глазами.

Дверь снова хлопнула, и рядом с миссис Обри появился статный мужчина. Он был при параде, как и его верная супруга. Симон Обри никогда не был похож на грязных толстосумов, которые любили потрясти своим золотом перед каждым встречным. Он всегда был вежлив и ухожен. В чёрных глазах холодела сталь, а губы всегда держали полуулыбку. Ева никогда не видела, как папочка выходил из себя. Он просто и ясно выносил свои вердикты, от которых хотелось сбежать. Что в итоге Ева и сделала. Он был отличный бизнесмен и стратег. Дела его конкурентов рушились как карточные домики, если те не хотели сотрудничать. Спорить с Симоном Обри было очень дорого, порой, даже слишком. Однако дочь уважала его и всегда восхищалась его хваткой, которую, к счастью или нет, унаследовала Ева.

Обри понимала, что стоять и смотреть это просто-напросто глупо. Она сделала неуверенный шаг, другой. Её мысли носились в безумном хороводе: «Побежать и обнять их? Или, может, держаться холодно, как они? Проще уйти и никогда не связываться больше с этими людьми. Но они моя семья! Нет, просто иди, медленно, успокойся, Ева. Ты всегда можешь уйти» — думала девушка, продолжая идти. Она делала маленькие шажки, давая себе время привести дыхание в норму. Саквояж так и остался стоять на песке, позабытый.

Вскоре, Ева приблизилась к ступенькам веранды из тёмного дерева. Она смотрела снизу вверх на своих родителей, которые слегка постарели с их последней встречи. На матери было идеально сшитое платье из тяжёлого шёлка, а отец надел свой лучший фрак. Их взгляд не был вызывающим, отнюдь, мистер и миссис Обри были настороже и смотрели испуганно. Родители словно видели её впервые. Жаклин склонила голову и грустно нахмурила брови. Всё та же полуулыбка на лице отца навеяла старые воспоминания, когда Ева возвращалась домой после очередного громкого скандала.

— Ева? — одними губами прошептала Жаклин.

— Мама, — Обри больше не могла сдерживать слёзы, которые тут же градом покатились по её щекам. Она бросилась обнимать родителей, которые, как ни странно, горячо ответили ей.

— Ева, дорогая, — шептала мама, а папа лишь учтиво стоял в стороне, — мы так скучали. Ох, если бы ты только знала, как мы мечтали о твоём возвращении!

— Простите меня, пожалуйста, — всхлипнула девушка, утирая слёзы. — Я вела себя как идиотка.

— Все мы совершаем ошибки, — промолвил отец. — Нужно найти смелость их исправить. Ты на правильном пути, раз всё-таки решилась прийти.

— Что же мы стоим на пороге? — воскликнула Жаклин. — Быстро в дом, я хочу знать всё, что с тобой произошло!

За стаканами фамильного бренди Ева выложила всё как на духу. О Лютном переулке, совсем не стесняясь говорить о своих бесчинствах. Ева долго говорила, как сложно ей было привыкнуть к суровой Англии. О Джеймсе и Любовном зелье, о том, что теперь она носит знаменитую среди английских магов фамилию Поттер. Ева не помнила, почему она познакомилась с Джеймсом. При их первой встрече, ей просто захотелось его, и Ева получила то, что хотела. Как всегда. А теперь она была по уши влюблена в него, хотя Поттер и не спешил отвечать взаимностью.

— Я не знаю, что мне делать… — неловко закончила свой рассказ Ева.

— Мы что-нибудь обязательно придумаем, милая, — Жаклин сжала её ладошку своей рукой, —, а пока можешь пожить
у нас. Твоя комната осталась такой же, мы ничего там не трогали.

— Да, хорошо, — кивнула Ева.

— Дорогая, — вдруг заговорил отец. — Я вижу, ты страдаешь. Эта любовь… Лучше любовь созидающая, нежели разрушающая. Я могу помочь тебе…

— К чему ты клонишь? — перебила отца Ева. Мать недовольно сжала губы, как делала всегда, когда Ева затевала скандалы. — Ты предлагаешь мне бросить Джеймса?

— А разве это неразумно?! — воскликнула мать, округляя глаза. — Ты сама говорила, что он тебя не любит, и тебе тяжело с ним.

— Ну, конечно! — Ева вырвала свою руку из ладоней матери. — Это же способ решения всех проблем от семейки Обри! Сбежать, как помойная крыса, от проблем. Как я могла забыть?

— Сказала наглая девчонка, которая год назад так и поступила, — спокойно проговорил Симон Обри. — Сбежала, как помойная крыса.

— Ах, точно! — Ева гневно выплевывала слова. — Только вот же штука. От этой проблемы не сбежать. Я беременна!

Родители сидели как громом поражённые. Даже знаменитый холод Симона Обри исчез из его глаз. В них читалась беспомощность. Жаклин и Симон переглянулись, словно обмениваясь мыслями. Миссис Обри быстрее мужа оправилась от шокирующего известия.

— От ребёнка можно избавиться, — тихо начала Жаклин. Заметив, что дочь собирается возмущаться, миссис Обри властно подняла руку, прерывая её. — Дай мне договорить! От ребёнка можно избавиться, это не проблема. Но! Если ты собираешься оставить его, помни, тебе придётся всю жизнь прожить рядом с мистером Поттером. И загубить свою жизнь рядом с человеком, который не любит тебя.

— Это ужасно, — прошептала Ева. — Вы мне испортили жизнь, так хотите ещё стать и убийцами. Прекрасно.

— Мы испортили тебе жизнь? — мистер Обри поднял бровь. — Ты росла в прекрасном доме, ни в чём себе
не отказывала. У тебя были лучшие вещи. Ты с детства знала лучших волшебников мира. Это ты называешь испорчённой жизнью?

На это Еве нечего было ответить. Отец прав, она жила не просто хорошо, она жила шикарно. И сама всё испортила. Ева могла бы стать такой же, как родители, слушаться их и получать от этой жизни абсолютно всё.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я прав, — продолжил отец. — Мы всё твоё детство старались, чтобы у тебя было всё, что пожелаешь, мы помогали тебе. Но ты ответила нам своим невежеством и побегом. Теперь будь добра, помоги и нам. Ты знаешь, что наши виноградники уничтожены?

— Что? Не может быть, кто это сделал? — всполошилась Ева. Виноградники были главным достоянием семейства Обри. Благодаря этому растению они стали известны и богаты. Но раз теперь их нет, это значит, что фамилия Обри навсегда потеряла власть и могущество.

— Неизвестно, — подхватила Жаклин, заметив, что дочь заглотила наживку. — У нас нет денег, чтобы восстановить виноградники. Всё, что у нас осталось, мы потратили на то, чтобы восстановить жалкие остатки тех огромных плантаций. Единственное, что спасёт нас, это родство с другими богатыми волшебниками.

— Вы предлагаете мне выйти замуж за… — Ева побледнела. То, чего она всегда боялась — брака по расчёту.

— За сына Малфоев, — деловито сказал Симон Обри. — Это отличная партия, дорогая. Они вкладывают деньги в наш бизнес, а взамен ты получаешь отличного мужа. Не волнуйся, твою биографию можно с лёгкостью переписать, на это денег у нас хватит.

— С чего вы взяли, что я соглашусь? — уже абсолютно безразлично спросила Ева.


Глава 36: Беги

— Потому что ты наша дочь, Ева, — холодно проговорила мать. А затем продолжила: — С Малфоями мы заключили контракт ещё до твоего рождения. Они будут рады узнать, что сделка всё же состоится. Люциус уже заждался, дорогая, — Жаклин довольно улыбалась,

— Люциус? — Ева словно очнулась. — Люциус Малфой? — родители послушно закивали. — Но он ведь женат! — Ева не могла понять, почему родители ухмыляются. — Женат на Нарциссе Блэк!

— Да, это несколько усложняет дело, — сказал отец, —, но этот брак состоялся только из-за твоего побега. Но раз ты вернулась, я уверен, Малфои передумают.

— С чего вы взяли? — Ева всё никак не понимала. — Нарцисса из чистокровной семьи Блэков, настоящая аристократка. Насколько я знаю, они ждут наследника! Зачем им передумывать?

— О, дорогая моя Ева, — Симон оскалился. – Им, правда, не зачем передумывать. Но вот, что интересно. В Англии сейчас война, и Люциус является одним из самых надёжных приверженцев Тёмного Лорда. Узнай бы кто-нибудь о том, что Люциус как-то связан с противниками Тёмного Лорда, его бы убили не задумываясь, — говорил отец. — И какое же совпадение, что у Нарциссы Блэк есть брат-отщепенец Сириус. Нам нужен хоть малейший намёк, что жена Малфоя связывалась с Сириусом Блэком, и тогда дело в шляпе.

— Вы хотите подставить Нарциссу? — грустно спросила Ева.

— Нам ничего больше не остаётся, — со вселенской скорбью прошептала Жаклин. — И ты, моя дорогая, должна будешь найти компромат на Нарциссу Блэк.

— Но это ведь неправильно, — сказала Ева. Она не могла принять коварство своих родителей, она так надеялась, что они изменились. — Семейство Блэков такое же древнее и могущественное, как и наше. Вы не имеете право их подставлять! Это подло даже для вас!

— Подло?! — Симон Обри вышел из себя. — Это ты называешь подлостью?! Наше семейство гордится своей исключительной репутацией. А Блэки — всего лишь отвратительные змеи! Как только ты сбежала, они сразу же подсуетились и всучили Нарциссу Малфоям. Им было плевать на нас и наши проблемы. Теперь наш черёд.

— Нет, — Ева покачала головой, — я отказываюсь! Это отвратительно! Я думала, что вы написали мне только потому, что скучали. Но ничего не изменилось. Вы всё такие же алчные, корыстные. Я не буду следить за Нарциссой, я не буду этого делать. И жить я с вами тоже не буду. Я ухожу! — прокричала Ева, направляясь к двери. — Прощайте! Теперь уже точно навсегда!

Ева хлопнула дверью и быстрым шагом направилась прочь от дома.

— Ева! Вернись, глупая девчонка! — кричала с порога Жаклин. — Ты ещё пожалеешь! Вернись сейчас же!

— Не стоит, — спокойно произнёс Симон.

Они молча смотрели, как Ева, грозно размахивая руками, удаляется. Вот она подхватила свой плетённый саквояж и растворилась в гибралтарском зное.

— Что нам теперь делать, — безнадёжно обратилась Жаклин к мужу.

— Она вернётся, вот увидишь, — самодовольно улыбнулся Симон.

— С чего ты взял? — недоумевала Жаклин.

— «Прощайте! Теперь уже точно навсегда!»? — Симон саркастично нахмурился. — Мне кажется или это мы уже слышали? — Симон улыбнулся. — Выпьете со мной, мадам?

— За победу? — улыбнулась Жаклин в ответ.

— Однозначно, — произнёс Симон, и они скрылись в доме.

***

— Да ты с ума сошла! — и ещё одно платье полетело в уже довольно внушительную гору таких же отвергнутых платьев. А Лили в очередной раз закатила глаза, наблюдая за бегающей туда-сюда Петуньей.

— И чем оно тебе не понравилось? — устало спросила Лили. — Хорошее же платье.

— Хорошее?! — взвизгнула Петунья. — Ты хочешь показаться дешёвкой?! Забудь об этом платье! Нужно… нужно что-то особенное! Может, это? ..

Лили, устало вздохнув, рухнула на гору платьев, которая выросла на её кровати. Тут было и красное платье с рюшами, и маленькое чёрное платье, и длинное платье из зелёного бархата, а Петунье всё не нравилось. Она умудрилась вытащить весь свой гардероб, но ничего не подходило. Причина этого переполоха была очень даже серьёзной, по мнению Петуньи, а именно свидание. Лили к этому относилась просто, конкретно ни на что не надеясь. Эванс слегка волновал тот факт, что её совсем ничего не волновало. Поэтому она решила обратиться за помощью к старшей сестре.

— Туни, может, это всё лишнее? — осторожно спросила Лили.

— Что? Ты о чём? — Петунья оторвалась от копания в шкафу. — Лили, не переживай, мы что-нибудь обязательно подберём.

— Я не о платье, — вздохнула Лили. — О свидании в целом, может, не стоит туда идти.

— Ох, Лил, мы это уже обсуждали, — Петунья легла рядом с Лили на кровать. — Почему ты снова сомневаешься?

— Я не знаю, — Эванс пожала плечами. — Я совсем не знаю Тома, что он за человек. Не знаю, хочу ли я, чтобы он стал мне кем-то важным. А вдруг он мне не понравится, я совсем не хочу его обижать.

— Лили, если случится это «вдруг», — назидательно сказала Петунья, — мы с тобой обязательно найдём решение. А может, это «вдруг» и не произойдёт? Он тебе понравится и станет кем-то важным?

— Он, конечно, милый, — вздохнула Лили, — но…

— Ага! — победно воскликнула Петунья. — Видишь, ты уже думаешь, что он милый. А любое маленькое «но» можно решить красивым платьем. И, кажется, у меня есть идея.

Лили даже не успела удивиться, как Петунья прытко соскочила с кровати и унеслась в неизвестном направлении. Уже через минуту по лестнице вновь запрыгали шаги, и Петунья, слегка запыхавшись, влетела в комнату, неся в руках огромную коробку с белым бантом на крышке.

— Это же… — Лили потеряла дар речи.

— Да, — Петунья грустно улыбнулась, — рука не поднялась его выбросить. Единственное напоминание о тебе, которое удалось вытащить из того пожара.

— Это же моё выпускное платье, — прошептала Лили, сняв пыльную крышку.

Кремовый шёлк совсем не потускнел со временем. Бисер и жемчуг всё так же блестели, как и на последнем вечере в Хогвартсе. Лили вытащила лёгкую ткань из коробки. Платье не было пышным, оно было спокойным и таким красивым. Юбка опускалась чуть ниже колена, пояс, расшитый бисером, красиво охватывал тонкую талию Лили. Эванс отчётливо помнила, как Поттер уставился на неё, когда она вошла в зал. Она даже уступила ему один танец. А потом они разошлись…

— Петунья, ты просто невероятная! — сияла Лили. — Спасибо!

— Поторопись, он скоро будет здесь, — Петунья улыбалась, заметив, как преобразилась младшая сестра.

— Да, да, конечно.

Лили быстро натянула платье и с радостью обнаружила, что сидит оно также отлично. Она взяла у сестры маленькие серёжки-хрусталики в комплекте с подвеской. С макияжем ей помогла Петунья, которая не уставала причитать о том, что Лили такая красивая. Эванс уже надевала пальто в коридоре, как в дверь постучали.

— Это он! — прошипела Лили. — Туни, скажи, что меня нет дома, заболела. Что угодно!

— Лили, успокойся, — Петунья строго зыркнула на сестру, а затем резко открыла дверь, благо та открывалась внутрь, и миссис Дурсль осталась незамеченной.

— Том, рада тебя видеть, — нервно улыбнулась Эванс. Петунья, притаившись за дверью, закатила глаза.

— Лили, ты выглядишь потрясающе! — сказал Том. — Ну что, ты готова? Такси уже ждёт.

Эванс заглянула за спину Тому и действительно увидела чёрную машину с жёлтым фонариком на крыше. Она нервно забегала глазами, пытаясь успокоиться. Петунья пыталась бесшумно заставить Лили действовать, размахивая руками и беззвучно крича на сестру.

— Лили, что-то не так? — Том подозрительно смотрел на онемевшую девушку, которая странно косилась за дверь.

— О, нет, всё хорошо, — Лили вдохнула и почувствовала, как к ней возвращается смелость. — Я немного разволновалась. Мы можем идти.

Петунья облегчённо выдохнула, закрывая за Лили и Томом дверь.

Как оказалось, с Томом было очень легко. Он был умён, но не заносчив. Тому удалось разговорить Лили, и, подъезжая к небольшому ресторанчику в Лондоне, они уже вовсю смеялись.

— Я даже не представляю, что бы могло произойти, если бы не успели приехать, — Том продолжал рассказ, открывая двери такси. Он помог Лили выйти, не замечая, как у Эванс загорелись глаза. Ещё чуть-чуть и она влюбится по уши.

Томас был галантен, но совсем ненадоедлив. Его забота не была кричащей, он умело прятал её за очаровательной улыбкой.

Устроившись за столиком рядом с окном, вид из которого открывался на оживлённую мостовую столицы, Том предложил выбрать Лили что-нибудь из меню. Эванс едва могла понять эти вычурные названия, а на ценники было просто страшно смотреть.

— Если честно, — застенчиво проговорила Лили, — я совсем не понимаю, что здесь написано.

— В первый раз, когда я здесь оказался, — Том улыбнулся, — я мучил официанта добрых полчаса, пытаясь разобраться в этом меню. Но готовят здесь чертовски вкусно. Не возражаешь, если я закажу нам обоим?

— Нет, совсем нет, — Эванс мило улыбнулась.

Томас подозвал официанта и принялся называть блюда из меню, официант только и успевал записывать. Пока Ховард не смотрел на неё, Лили смогла немного понаблюдать за ним. У Тома были большие голубые глаза, которые он забавно щурил, когда смеялся. Широкий лоб, прямой нос и светлые слегка растрёпанные волосы. Он аккуратно укладывал их, но сильный ветер и противный моросящий дождь делали своё гадкое дело. А ещё он был до невозможности умён, добр и необычен. Петунья наверное лопнет от радости, когда узнает, что Томас Ховард сумел выпихнуть Поттера из головы Лили.

Пока они ждали свой заказ, разговор зашёл о мире волшебства и мире магглов. Томас рассказывал, как пытался колдовать палочкой сестры, но у него ничего не получалось. А Лили говорила, что из-за магии они с Петуньей долго враждовали.

— Я всегда хотела быть врачом, — грустно произнесла Лили.

— А почему не стала? — участливо спросил Томас.

— В мире волшебников сейчас неспокойно, — Эванс пожала плечами, — не до медицины.

— Ты могла бы стать маггловским врачом, — начал Том, но был прерван Лили:

— И использовать магию на благо магглам? — спросила Эванс. – Нет, к сожалению, это против правил.

— Нет, я совсем не это имел в виду, — возразил Том. — Ты можешь стать самым обыкновенным врачом, помогать неволшебникам. Я думаю, связана медицина с магией или нет, суть от этого не изменится.

— Да, мне кажется, стоит попробовать, — хмыкнула Лили. — Спасибо за идею, Том!

Вскоре им принесли заказ, и Лили лично смогла убедиться, что еда в этом ресторане просто потрясающая. Они могли бы ещё долго беседовать, если бы Эванс нечаянно не глянула в окно. В переулке напротив неподвижно сидел серебристый пёс — патронус Блэка. Он смотрел прямо на Лили, явно чего-то ожидая. «Вот чёрт!» — подумала про себя Лили — «Тебе нужно было появиться именно сейчас!». Внезапно пейджер Томаса взорвался громким звонком, заставив парочку вздрогнуть.

— О Боже, ни секунды покоя! — воскликнул Том. — Лили, прости, мне нужно бежать: в больнице что-то случилось.

— Не волнуйся, всё в порядке, — успокоила его Эванс, украдкой переведя дух.

Они быстро оплатили счёт и вышли из кафе.

— Прости, Лили, такой вечер испорчен, — раздосадовано пробормотал Том, пытаясь словить такси. – Вот, кажется что-то едет, можем отвезти тебя домой?

— Нет, спасибо, я ещё прогуляюсь. И всё было чудесно. Спасибо, — и Лили, неожиданно для себя, поцеловала Тома в щёку. Парень опешил, но неловкую паузу прервало подъехавшее такси.

— Я позвоню, встретимся как-нибудь позже, — сказал Том.

— Да, конечно.

И Том отправился в больницу. А Эванс, озираясь по сторонам, перебежала дорогу прямо в тёмный переулок.
Светящийся пёс радостно завилял хвостом, а потом громогласно гавкнул:

— Портал!

— Что? — переспросила Лили.

— Портал! — повторил пес и указал лапой на смятую жестяную банку, которая отливала синевой.

— Но куда? — спросила Эванс, но пёс уже растворился во тьме.

Нащупав в кармане палочку, Лили схватилась за палочку и растворилась во тьме переулка.

Глава 37: Приют страхов

Вечер сгущался над Лондоном. Чёрные тучи закрыли потемневшее небо, по домам и дорогам хлестал холодный дождь. В закоулках выл ветер, срывая крышки с мусорных баков и барабаня по водосточным трубам. Лили приземлилась точно в глубокую лужу, безнадёжно промочив ноги в красивых туфлях.

— Вот чёрт! — ругнулась Эванс, пытаясь выбраться из лужи и оглядывая узкую улочку, на которой оказалась.

— Отлично выглядишь, Эванс! — появившийся из ниоткуда Поттер напугал Лили до чёртиков.

— Поттер! — ощетинилась девушка. — Это снова твой глупый розыгрыш?! Я так и знала!

— Хэй, я не знаю, о чем ты говоришь, — Джеймс примирительно поднял руки. — А по какому поводу ты так разоделась?

— Ну, уж точно не для тебя! — огрызнулась Эванс.

— Эй, вы, двое, таймаут! — из-за угла показался Блэк с Люпином. — Круто выглядишь, Эванс!

— Да хватит уже, — вспыхнула Лили, — зачем ты нас сюда притащил?

— Ты разве забыла? — Сириус выгнул бровь. — Мы сегодня собирались проверить приют, где жил Реддл.

— Ничего я не забыла! — возмутилась Лили, нагло соврав. – Ну, так что, идём?

- Нам нужен приют Вула, — Ремус прочитал название с бумажки и огляделся. — А вот он!

Люпин указал на старое унылое здание, которое, казалось, шаталось на ветру. Серые запыленные окна не мог отмыть даже дождь. Где-то обваливалась штукатурка и противно скрипела калитка. Лысые деревья били ветками в окна, в которых виднелись грустные лица маленьких детей.

— Теперь я понимаю, почему он стал маньяком, — буркнул Сириус. — Я бы здесь с ума сошёл.

— Он и сошёл, — заметил Ремус. — Идём, хозяйка уже должна ждать нас.

— Хозяйка? — спросила Лили. — Как тебе удалось договориться о том, чтобы нас впустили?

— Санитарная проверка помещений, — просто сказал Люпин. — О чуть не забыл! Это ваши удостоверения, — и Ремус протянул друзьям документы, которые выглядели как настоящие. — Заколдованы Конфундусом, чтобы никто не смог предположить, что это фальшивка.

— Доктор Поттер, — прочитал в своём удостоверении Джеймс. — Лунатик, ты сумасшедший.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда это сработает, — ухмыльнулся Люпин.

— Ладно, пошли уже, — сказал Блэк и быстрым шагом направился к приюту.

У высоких кованых ворот их уже ждала сестра-хозяйка Редферн. В простом сером платье, застёгнутом на все пуговицы и выбеленном фартуке, немолодая женщина стояла на промозглом ветру, ожидая посетителей. Она отдаленно напоминала МакГонагалл с этим строгим выражением лица и крепким пучком волос на затылке.

— Сестра Редферн, добрый вечер, — вежливо поздоровался Люпин и протянул женщине документы сквозь решетку.

— Добрый вечер, мистер Люпин, — ответила мисс Редферн. — Прошу, проходите.

Новоиспечённая инспекция прошествовала внутрь и, к сожалению, обнаружила, что и внутри приют выглядел так же угнетающе. Пыльные занавески из пожелтевшего сукна пропускали слишком мало света. С освещением не справлялись и древние светильники, свет которых слегка подрагивал. Унылый чёрно-белый кафель на полу никак не украшал всю картину. Рядом с входом расположилась маленькая стойка с колокольчиком. На стойке лежала книга, в которую аккуратным почерком записывались имена всех посетителей.

— Я, право, не совсем понимаю, — заговорила сестра Редферн, — зачем понадобилась эта проверка? Муниципальный совет решил перевести нас в другое, лучшее здание со всеми необходимыми детям условиями. Нам больше не нужны проверки.

— Дело в том, что на этом месте собираются строить офисное здание, — с умным видом вещал Лунатик. — Мы должны убедиться, что оно будет безопасным. А ещё поговаривают, что на втором этаже вашего приюта завелись крысы, не так ли?

— Крысы? — удивилась хозяйка. — Да того не может быть! Идёмте, я вам покажу, что там нет никаких крыс!

Мисс Редферн грозно побежала к лестнице, не забывая громко говорить о том, что в этом приюте отродясь крыс не было и быть не могло. Ребята только успевали бежать за ней по коварным изгибам коридоров и крутым поворотам лестницы. И вот они ворвались в холл второго этажа, который выглядел странно заброшенным.

— Вот, смотрите, здесь нет никаких крыс! — гаркнула хозяйка. — Абсолютно никаких!

— Здесь вообще никого нет… — огляделась Лили. — Почему здесь не живут дети, сестра Редферн?

Женщина, которая стояла в дверях, растеряла весь свой пыл. Она беспомощно переводила взгляд с одного на другого. А потом сказала:

— Прошу, простите меня, пожалуйста, — с этими словами женщина выскользнула за дверь и закрыла её на ключ.

— Сестра Редферн, откройте! — Люпин ломанулся к двери, но она оказалась крепко запертой. — Алохомора! Не работает! — Римус заколотил в дверь, отчего та затряслась. — Сестра Редферн, прошу вас, откройте.

— Простите меня, — послышалось из-за двери, — я не могу. Я не могу открыть вам.

— Почему? — выкрикнул Блэк.

— Незадолго до вас приходили страшные люди, — кажется, мисс Редферн не смогла сдержать слёз. — Они сказали,
что если я не сделаю, как они велели, они убьют детей.

— Что они заставили вас сделать? — спросил Люпин. — Что за люди?

— Страшные люди, — за дверью на мгновенье умолкли, — в чёрных балахонах и уродливых белых масках.

— Пожиратели, — прошептала Лили.

— Они сказали, что сюда могут прийти люди, которые выглядят странно, — продолжала сестра Редферн, — у которых
будет магия! Они говорили, что эти люди будут интересоваться вторым этажом, и если это произойдёт, я должна запереть этих людей, то есть вас, там. Прошу простите, они нам угрожали… — за дверью послышались рыдания.

— Сестра Редферн, прошу, вас, успокойтесь, — уверенно произнес Люпин. — С Вами и с детьми всё будет хорошо, я обещаю! Мы обязательно разберёмся. А сейчас я советую вам, позвать детей на прогулку, да побыстрее.

— Но ведь уже поздно! — непонимающе пролепетала мисс Редферн.

— Лучше пусть они будут сонными, нежели мёртвыми! — нетерпеливо крикнул Блэк, за что получил подзатыльник от Лили.

— Нам грозит опасность?! — голос сестры-хозяйки задрожал.

— Боюсь, что да, — произнес Римус. — Так что поторопитесь.

— Хорошо, хорошо, — сказала мисс Редферн и суетливо убежала на первый этаж.

— И что мы теперь будем делать? — спросил Блэк, сжимая руки в кулаки.

— То, за чем пришли, — бодро произнес Поттер, — обыщем комнаты, попытаемся найти крестраж. Тем более Волдеморт уже дал нам подсказку!

— Ты о чём? — недоуменно спросила Лили, потирая замёрзшие плечи.

— Нас здесь ждали, — Поттер сделал таинственную паузу, — значит мы на правильном пути!

— А ведь верно! — хохотнул Сириус. — Чтобы мы справились быстрее, разделимся.

Так и поступили: ребята разошлись, выбрав понравившееся направление. Лили медленно шагала по пустынному
коридору, заглядывая в заброшенные комнаты. Она почти дошла до конца коридора, как вдруг услышала тихий шёпот:

— Лили, Лили, Лили.

Казалось, шептали сами стены. Лили сделала шаг назад — шепот стал тише; вперёд — громче. Эванс осторожно пошла вперёд, на шёпот, который становился все сильнее и громче. Около комнаты с покосившейся дверью с потускневшим бронзовым номером двадцать семь шёпот стал просто невыносим, он закладывал уши, создавая оглушающий шум. Лили почему-то решила, что шёпот утихнет, если она зайдёт в эту комнату. И ведь правда, только девушка переступила порог, шёпот исчез, словно по щелчку.

— Здравствуй, Лили, — на кровати, которая стояла у окна, сидели умершие родители Лили.

Тем временем Сириус вошёл в совсем не примечательную комнату, и уже собирался уходить, как заметил что-то странное под кроватью. Нет! Этого не может быть! Под кроватью лежал мёртвый Поттер с кровавыми дорожками на шее.

— Нет, нет, нет, — Сириус почувствовал, как весь задрожал. — Он же в другом коридоре! Поттер, твою мать, РИДИКУЛУС!!!

Мертвец вдруг ожил, рассмеялся и лопнул, растворившись в воздухе. Сириус оказался прав — это был всего лишь навсего боггарт. Но до чего же это было страшно! Сириус от шока не мог пошевелиться ещё добрые пять минут.

— Надо предупредить остальных, — сказал себе Сириус и ударил себя по лицу, чтобы очнуться.

Он скорым шагом отправился на поиски своих друзей, которые разбрелись по этому чёртовому приюту. Сириус игнорировал другие комнаты, где мог прятаться крестраж. Где-то слева он услышал истеричное «Ридикулус!» от Лунатика и поспешил к нему на помощь.

— О, Сириус, — заговорил Лунатик, как только заметил друга. — Будь осторожен, этот дом полон боггартов!

— Да, я уже знаю, — хмыкнул Блэк. — Что это было?

— Луна, — в глазах Ремуса заблестели слёзы, — и горы трупов! Ваших трупов!

— Ладно, надо убираться отсюда! — сказал Сириус. — Найдём остальных и уходим.

В одной из комнат они наткнулись на Поттера, который методично выворачивал полки прикроватной тумбочки. Вдруг в шкафу послышался грохот, и Джеймс поспешил открыть его.

— Не открывай! — в один голос закричали Ремус и Блэк.

Но было уже поздно: Поттер открыл шкаф и едва успел подхватить мёртвую Лили, которая вывалилась оттуда. Джеймс был шокирован, глаза раскрылись в ужасе, парень окаменел.

— Ридикулус! — не глядя махнул палочкой Сириус и боггарт растворился.

— Это… это ужасно, — прохрипел Поттер.

— Приют полон боггартов, — Ремус махнул рукой на коридоры, — ясно теперь, почему здесь никто не живёт.

— Надо найти Эванс и уходить, — в очередной раз заговорил Блэк. — Куда она подевалась?

Истошный крик ответил ему. Троица выбежала в коридор и пришла в ужас: дальняя часть коридора, откуда доносился крик, был объят Адским пламенем, который рыскал по стенам, захватывая все больше территорий. Ребята кинулись прямо в пламя, не замечая ожогов и горящей одежды. Блэк прорвался вперед, увернувшись от когтей огромной птицы, в которую превратился поток Адского пламени. Следом за ним с потолка сорвалась тяжеленная балка, которая забаррикадировала проход. Ремус и Джеймс остались позади.

— Бродяга! — истошно завопил Поттер.

— Со мной всё в порядке! — послышалось из огня. — Найдите выход, а я вытащу Лили и за вами! — и Блэк побежал
дальше.

Сириус, отбиваясь от огненной птицы, ворвался в комнату номер двадцать семь, когда мистер и миссис Эванс горели в ярости, в прямом смысле этого слова.

— Это ты виновата в нашей смерти! Ты! — горящая миссис Эванс наступала на Лили, которая упав на спину, пятилась к двери. Вся комната горела от потолка до пола, что превращало её в преисподнюю, да еще и с ожившими мертвецами.

— Нет, прошу, — плакала Лили, захлёбываясь в слезах, — простите меня, я не знала!

— Эванс! — Сириус подскочил к подруге, поднимая её с пола. — Миссис Эванс, мистер Эванс, простите меня
за вмешательство. Ридикулус!

Родители исчезли, а вот огненная птица, которая была возмущена наглостью Сириуса, не собиралась исчезать.

— Эванс, ты в порядке? — Блэк встряхнул Лили, отчего её голова дернулась, красивая прическа растрепалась,
а по щекам непрестанно текли слёзы.

— Да, я в порядке! — Лили мужественно достала палочку. — Давай разберемся с этой пташкой!

Они мрачно улыбнулись друг другу, а затем ринулись в бой. Сириус и Лили пользовались самой изощрённой магией, чтобы утихомирить огненное чудовище. Но огонь был сильнее, наступая на ребят и загоняя их в самый угол.

— Нужно прыгать в окно! — крикнул взмокший Сириус. — Нужно прыгать!

Птица видимо услышала его слова, так как буквально через секунду она оказалась рядом с окном, шипя и выпуская огненные столбы из пасти.

— Не выйдет! — кричала Лили, пальто которой уже запылало.

— Нужно прыгать! — ревел Сириус, пробираясь к Лили сквозь огонь. — Доверься мне, Эванс!

С этими словами он протянул ей руку, которую Лили, не задумываясь, тут же схватила. Они разбежались и прыгнули в лопнувшее от жара окно сквозь птицу. Огненный зверь оглушающее крикнул и лопнул. С его последним криком огонь исчез, словно его и не было.

— Импедимента! — это Поттер предотвратил падение Блэка и Эванс с большой высоты. — Слава Мерлину, вы живы!

Лили всё ещё трясло, а Сириус едва стоял на ногах, вытирая пот со лба.

— Ну и в чём был смысл?! — тараторила Лили. — Мы так ничего и не нашли!

— А вот и неправда! — внезапно засиял Блэк. — Птичка так яростно оберегала вот это.

Он полез в карман своего подгоревшего пиджака и вытащил мятую, закопченную, но практически целую почтовую открытку, на которой была изображена скала в бушующем море.

— Что это? — спросил Джеймс.

— Не знаю, — Блэк пожал плечами, — но наверняка что-то очень интересное…


***
Любимые читатели и просто замечательные люди! Хочу поздравить вас всех с Новым Годом! Кто-то уже встретил его, кто-то только готовится открывать двери для праздника. Желаю вам в Новом Году счастья, удачи и побольше здоровья. Позвоните дальним родственникам, близким друзьям, согрейте их своим теплом и подарите улыбку. Никогда не забывайте, что по настоящему важно!) Пусть этот год станет лучшим. Удачи!)
2016 год, не подведи!

Глава 38: Чаепитие с Лордом

Это был самый обычный вечер. Промозглый осенний ветер колотил по окнам и крышам маленьких домиков Хогсмида. Из больших окон лился тёплый оранжевый свет, освещая пустые в поздний час улочки деревни. В общем, всё как всегда, этот вечер ничем не отличался от таких же холодных вечеров. И никто из жителей Хогсмида и не подозревал, что этот вечер станет судьбоносным.

На окраине Хогсмида стояла старая развалюха - Кабанья голова. Этот грязный паб был изгоем в деревне. Облезлые стены и скрипучие ставни делали это место идеальным прибежищем для людей низшего сорта. Если бы вы заглянули внутрь, то никогда бы не увидели чистых стаканов или улыбки хозяина. Из разных уголков этого продуваемого всеми ветрами домишки раздавался надсадный кашель и хриплые просьбы о выпивке. Здесь продавался самый дешёвый алкоголь и отвратительно воняло животными. В этом месте было редкостью увидеть приличного человека.

И всё же сегодняшним вечером такой человек появился здесь. Альбус Дамблдор пружинистым шагом зашёл в скрипучие двери, совсем не обращая внимания на вонь и недоумевающие взгляды пьянчуг. Профессор Дамблдор подошёл к стойке бармена, который был до безобразия похож на седого волшебника, и спросил что-то очень тихим голосом. Бармен, протиравший стаканы грязной тряпкой, лишь кивнул головой куда-то в сторону, не отрываясь от своего занятия. Альбус почтительно кивнул и направился к шаткой лестнице, которая находилась у дальней стены.

Профессор Дамблдор быстро поднялся и направился в единственную относительно чистую комнату этого заведения, где его уже поджидала одна странная особа. Как только волшебник перешагнул порог, особа вскочила и низким страшным голосом произнесла:

- Седьмой человек, который перешагнёт порог этой комнаты сегодня, одолеет Волдеморта навеки!

Дамблдор застыл, улыбнулся своим мыслям и сел за стол напротив молодой женщины, укутанной в разноцветные шали. Её волосы больше походили на воронье гнездо, а с прядей тут и там свисали металлические побрякушки. Она доверчиво смотрела на Дамблдора своими огромными глазами из-за очков с толстыми линзами. Пальцы женщины были украшены разномастными кольцами, а на тонких руках змейками вились браслеты. Эту женщину звали Сивилла Трелони.

- Боюсь, Вы ошиблись, мисс Трелони, - Дамблдор сложил руки домиком, - мы больше не ждём гостей.

- Это Вы так думаете, профессор, - сказала Сивилла, складывая руки как дешёвый фокусник. - Видения говорят мне совсем другое!

- Интересно, - нахмурился Дамблдор, - так чего же Вы хотите, мисс Трелони?

- Я считаю, что в образовательную программу давно пора включить Прорицания! - гордо заявила женщина.

- Хм, - Дамблдор был не настроен соглашаться, - Вы ведь знаете, насколько сейчас трудная ситуация? Не думаю, что Хогвартсу нужны Прорицания.

- Но ведь я могу помочь Вам! - горячо возразила Трелони. - Я провидица в третьем поколении. Моя прапрабабка известная предсказательница Кассандра Трелони! Я единственная из всей семьи, кто унаследовала её великий дар!
- Назовите хоть одно Ваше предсказание, - Дамблдору уже наскучили эти бредни, - которое сбылось!

- Да хоть вот это, - принялась спорить Трелони. - Седьмой человек, который переступит этот порог сегодня вечером избавит нас от Волдеморта навсегда!

- Я Вам ещё раз повторяю! - Дамблдор начал вскипать. - Никто больше сегодня не придёт! Никто не знает, что мы здесь!

- Никто не ошибается так, как Вы сейчас, директор Дамблдор, - со злорадством промолвила Сивилла. - Если Вы мне не верите, то Вам нечего терять. Давайте условимся, если моё пророчество исполнится, то Вы возьмёте меня на работу...

Дамблдор уже совсем вышел из себя и хотел было прервать эту шарлатанку, похожую на стрекозу, но внезапно произошло нечто совершенно невероятное. Сивилла Трелони словно подавилась последним словом. Она задрожала всем телом, глаза закатились наверх, руки с силой вцепились в деревянную столешницу.

- Восставший из мёртвых найдёт свой путь, - голос предсказательницы стал скрипучим и низким. - Рождённый на исходе первого месяца, он будет утерян! Раскаяние спасёт его, но долгий путь возвращения ему предстоит. Огонь горит в его голове! Он встретится с Тёмным Лордом лицом к лицу. Силой предков одаренный, он словно молнией поразит Тёмного Лорда, если части души будут уничтожены! Ему хватит могущества одолеть Тёмного Лорда, если Лабиринт его отпустит! Рождённый на исходе первого месяца...

Женщина утихла и, казалось, потеряла сознание. Дамблдор был ошеломлён и напуган. Это странное пророчество было совсем не похоже на другие дурацкие наговоры мисс Трелони. Волшебник решил, что это пророчество было действительно настоящим и чертовски запутанным. Кто этот “он”? Где он сейчас? Тысячи вопросов кружились в голове старого волшебника. А когда мисс Трелони упомянула Лабиринт, то Дамблдор весь обмер. Не может быть такого, что кто-то вновь туда попадёт и испытает весь ужас, через который довелось пройти самому Альбусу Дамблдору. Чем бы ни было это пророчество, мисс Трелони может грозить смертельная опасность, если она попадёт в руки Волдеморта.

Внезапно Сивилла очнулась, и как ни в чём не бывало, продолжила речь, прерванную своим же Внутренним Оком:

- Так мы договорились? - провидица снова захлопала глазами.

- Да, да, конечно, - Дамблдор ещё не пришёл в себя, но пожал женщине руку в знак согласия.

Вдруг за дверью послышалась возня, ругань и глухие удары. Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетел непонятный клубок из тел, разорвать который удалось только Ремусу. Когда пыль поосела, Дамблдор смог увидеть Ремуса, Сириуса, Джеймса, и как ни странно Регулуса Блэка. Профессор услышал звук закрывающейся двери и, обернувшись, увидел, что Лили перешагнула порог. Седьмая.

- Простите, профессор, что мы без стука, - заговорил Люпин. - Профессор МакГонагалл сказала, что Вы здесь.

- И смотрите, кто тут подслушивал для Тёмного Лорда, - Сириус снова кинулся на брата, но вовремя был остановлен Джеймсом, а Лили ловко забрала палочку у Бродяги. Регулус вжался в стену.

- О, я же говорила! - радостно воскликнула Сивилла. - Семеро!

Дамблдор со вселенской грустью вновь оглянулся на Лили. «Огонь в его голове», «рождённый на исходе первого месяца». О бедное дитя, это всё было о мисс Эванс. Сейчас Дамблдор как никогда надеялся, что и это предсказание Сивиллы окажется пустышкой.

- Так, мисс Трелони, - заговорил Дамблдор. - Я думаю, нам больше не о чем говорить. Завтра жду Вас в своём кабинете, обсудим все условия.

Сивилла счастливо упорхнула из комнаты, ребята проводили её недоуменными взглядами.

- Не обращайте внимания, - устало промолвил Дамблдор, затем взмахнул палочкой, и в комнате появилось ещё несколько простых деревянных стульев.

Лили устало села на свой стул, а вот остальные садиться и не собирались. Регулус всё так же стоял у стены, а Сириус так и порывался избить младшего брата. Джеймс и Ремус были начеку, чтобы не позволить Бродяге совершить то, о чём он позже пожалеет.

- Друзья мои, я думаю нам всем стоит успокоиться, - вздохнул директор Хогвартса. – Сириус! Ваш брат не стоял бы сейчас истуканом, если бы выполнял задание Волдеморта. Он скорее всего попытался бы сбежать, я прав, Регулус?

- Так и есть, сэр, - испуганно кивнул младший Блэк.

- Значит, вы пришли сюда, потому что вам нужен был я, - продолжал Дамблдор, - и если все мы сейчас успокоимся, то сможем узнать, почему Пожиратель Смерти заглянул к нам на огонёк.

- Совершенно верно, сэр, - чуть смелее ответил Регулус, отрываясь от стены.

Сириус, всё ещё напоминая озлобленного пса, решил, что сможет позже «поговорить» с братом один на один. Он бухнулся на свой стул и пристально уставился на младшего брата, который занял свой стул как раз напротив Сириуса. Джеймс и Ремус также приготовились внимательно слушать.

- Всё это время, - начал Регулус, - что я провёл в рядах Пожирателей Смерти, - Сириус фыркнул, но Регулус не обратил внимания, - было не более, чем ошибкой. Я не говорю, что не согласен с его идеями, вовсе нет, но доводить ненависть к магглам до кровавой бани, это просто глупо.

- И давно ты это понял? – съязвил Сириус.

- Сириус, я знаю, что простить ты меня не сможешь, - Регулус холодно смотрел на брата, - я на это и не рассчитывал. Но я надеюсь, что все вы поможете мне в нашем общем деле – уничтожить Волдеморта. Я хотел действовать в одиночку, но Снейп вовремя меня остановил. Он посоветовал обратиться к Вам, профессор Дамблдор. Я надеюсь, что пришёл не зря…

- Так, о чём вы хотите нам сказать, мистер Блэк? – Дамблдор поднял бровь.

- Вы ведь охотитесь за крестражами, верно? – получив утвердительный кивок, юноша продолжил. – Я узнал об одном из них, знаю, где он и как защищён.

- Мы внимательно слушаем, - Сириус сложил руки на груди и недоверчиво уставился на брата.

- Наш домовик Кикимер рассказал мне, что Волдеморт брал его с собой, чтобы спрятать крестраж, - Регулус по очереди смотрел на каждого. – Кикимер всё детально описал. Этот крестраж что-то вроде медальона, и спрятан он в пещере, которая находится в отвесной скале.

- Скале? – Лили прервала рассказ. – Сириус, покажи ту карточку, что мы нашли в приюте. Мы кстати только что оттуда.

Сириус порылся в карманах и вытащил сложенную вдвое картонку. Он передал её Дамблдору, который развернул её и внимательно осмотрел.

- Да, Кикимер упоминал об огромном камне, напротив скалы, - произнёс Регулус, увидев картинку. Напротив него и находится вход в пещеру. А дальше начинается тёмная магия, о которой домовик побоялся говорить.

- Что ж, спасибо за информацию, Регулус, - произнёс Дамблдор, всё ещё рассматривая карточку. – Боюсь, что с окллюменцией у Вас дела плохи и возвращаться к Волдеморту смертельно.

- Поживет у меня, - недовольно буркнул Сириус, - ты нам ещё пригодишься.

- Ты как всегда любезен, Сириус, - склонил голову Регулус.

- Вот и хорошо, - Дамблдор хлопнул в ладоши. – Отправимся за крестражем через несколько дней, а сейчас нам всем стоит отдохнуть.

- Так подождите! – воскликнул ещё злой Сириус. – Я один заметил, что с левым предплечьем Эванс что-то не так?

Джеймс, Ремус и Регулус недоуменно уставились на Лили, лишь Дамблдор виновато смотрел на девушку. Эванс взволновано глотала воздух, не зная, как ей поступить.

- В приюте у тебя обгорело пальто, - Сириус всё наседал на девушку, - и я заметил нечто. Не скажешь нам, что это?! – Блэк окончательно вышел из себя.

- Бродяга, успокойся, - вмешался Джеймс. – Лили, что происходит?

Эванс взглянула на Дамблдора, который кивнул ей, подсказывая, что лучше ничего не скрывать от друзей. Лили последний раз вздохнула и, закатав рукав, положила левую руку на стол. Как догадался Сириус, на левом предплечье вся в рубцах стояла Чёрная метка.

Друзья были шокированы, если не испуганы. Но Лили с помощью Дамблдора смогла всё объяснить и доказать, что она совсем не Пожирательница. После этого Сириус смог сказать только одно:

- Прости, Эванс.

***
В Годриковой Впадине уже давно перевалило за полночь. Погода успокоилась ненадолго, и теперь единственным напоминанием о бушующей стихии были идеально зеркальные лужи, которые покрыли все дороги посёлка.

Впадина спала: все окошки были потухшими. Даже уличные фонари горели слишком тускло. По главной улице медленно шёл парень, разбивая зеркальную гладь луж. Джеймс Поттер тихо присвистывал, не нарушая покой соседей. Он знал, что дома его никто не ждёт, и никуда не торопился. Как здорово было идти по ночной Впадине, вдыхать до боли холодный воздух и думать. Думать о чём-то своём, не о войне и сражениях. Интересно, куда это Эванс так вырядилась? Неужели на свидание? Нет, это вряд ли, ей сейчас не до них. А может поехать к ней? Завалиться посреди ночи так глупо, но именно глупостей сейчас так хотелось Джеймсу.

Решение отправиться к Эванс уже созрело, но Поттер ненароком уловил свечение в конце улицы. Всё верно. Из окон его кухни на землю падал свет – Эвелин вернулась. Что ж, сумасшедшая ночь продолжается.

Поттер ускорил шаг и скоро оказался на пороге. Поразмыслив с минуту, он всё же зашёл внутрь.

- Джеймс, - Эвелин ждала его прямо в коридоре. – Привет.

- Здравствуй, Эви, - Поттер пожал плечами. – Как родители?

- Ужасно, - Эвелин вздохнула. – Ты был прав, они сумасшедшие. Прошу, прости меня. Я обещаю больше никогда не врать.

- Хм, остаётся только поверить, разберёмся со всем этим завтра, – Поттер нежно обнял свою нерадивую жену, которая тотчас расплакалась.

***
- О, мисс Лили! Я давно Вас жду! – Волдеморт сидел в плетённом кресле, держа в руках блюдце и маленькую чашечку чая. Рядом с ним стояло такое же кресло. – Прошу Вас, не бойтесь, присаживайтесь.

- Где я? – Лили осмотрелась вокруг и увидела милый цветущий сад, залитый летним солнцем.

- Мы в Вашем сне, Лили, - спокойно произнёс Волдеморт. – У Вас тут мило. Будь мы в моём сне, всё было бы куда мрачнее.

- И что? Больше никаких ужасов? Огней? Адского пламени? – Эванс села рядом с Волдемортом.

- Нет, это утомительно и совершенно непродуктивно, - Тёмный Лорд пожал плечами. – В такой обстановке Вы мне сами всё расскажете.

- Вот уж нет, - сказала Лили, и они оба рассмеялись.

- Упряма, как всегда, - вздохнул Волдеморт, - Вы бы знали, Лили, как это раздражает.

- Поверьте, мистер Реддл, - улыбнулась Эванс, - я знаю.

- Вот как, - хмыкнул Тёмный Лорд. – Значит, вы охотитесь за моими крестражами, не так ли, мисс Эванс?

- Так и есть, - согласилась Лили. – Мы всерьёз решили от Вас избавиться.

- Разумно, - Волдеморт снова глотнул чаю. – Но мне всё-таки интересно, кто из моих верных слуг предал меня и должен поплатиться жизнью?

- Регулус Блэк, - легко ответила Лили и лишь спустя секунду поняла, что натворила. Она накрыла ладошкой рот и с ужасом уставилась на своего собеседника.

- Я же говорил, что Вы мне сами все расскажете. Я думал будет сложнее, - грустно произнёс Волдеморт. – Что ж, мне пора.

Волдеморт щёлкнул пальцами и в тот же миг Лили проснулась.


Глава 39: Преимущество

«Только этого ей не хватало!» — Лили, сидя на кровати, вцепилась в виски, пытаясь словить все свои мысли, пока те окончательно не разбежались. — «Что будет дальше? Она сдаст Сириуса? Джеймса? Петунью? Просто невыносимо!»

Иногда Эванс казалось, что будь она всё так же «мертва», проблем было бы гораздо меньше. Сначала Чёрная метка, потом Волдеморт, использующий её собственные сны. Лили просто боялась засыпать, она больше не рассчитывала заснуть когда-либо в этой жизни. Как всегда, все ответы могли быть у Дамблдора. Что ж, его уже не должны удивлять ночные визиты Лили.

Взглянув на своё безысходное выражение лица в зеркале над комодом, Лили нехотя натянула непослушную одежду, положила палочку во внутренний карман мантии и тихо вышла из комнаты. Девушка аккуратно спустилась по лестнице, стараясь не разбудить мирно спящий дом. Она уже коснулась холодной ручки входной двери, как за спиной послышался грустный голос:

— Опять уходишь? — тихо спросила Петунья.

Лили глубоко вздохнула, крепко зажмурила глаза. Эванс прекрасно знала, как Петунья переживает за неё. Но ничего не могла с собой поделать. Она приказала себе не поворачиваться, иначе она не сможет уйти. А кто мог знать, что ещё приснится Лили этой ночью?

— Так надо, Петунья, — глухо ответила Лили, крепче сжимая ручку двери. — Иди спать, пожалуйста.

— Обещай вернуться, — только и сказала Петунья.

— Обещаю, — сдавленно пробормотала Лили, но, кажется, Петунья не услышала: её тихие шаги затихли где-то в гостиной.

Эванс резко дернула ручку двери и выбежала на улицу, глотая промозглый осенний воздух. Девушке сразу стало легче. Октябрь не спеша накрывал Англию своими ясными ночами и тонким белым инеем на траве. Лили немного постояла, опираясь на дверь и вдыхая воздух, пока в носу не защипало. Вскоре она оторвалась от двери, быстрым шагом вышла за невысокую калитку и бросила палочку на тротуар. Спустя мгновение у её ног затормозил огромный синий автобус, который буквально за полчаса пересёк всю страну, доставив Лили по месту назначения.

Эванс уверенно направилась к старому иссохшему домишке на отдалении — Визжащей хижине. Она ловко преодолела весь путь до поляны с Гремучей Ивой и ненароком отметила, что теперь так хорошо знает дорогу, что смогла бы пройти её с закрытыми глазами. Отмахнувшись от ненужных мыслей, Лили, коротко вздохнув, направилась в замок. Ночной Хогвартс был тих в ночное время. Эванс даже удивилась этому. Мародёры в своё время каждый раз устраивали ночной тарарам, что, казалось, старый замок никогда не спал. Видимо Хогвартсу ещё не скоро встретятся такие весельчаки, как Мародёры, которые будут сводить преподавателей с ума.
Лили приблизилась к каменной горгулье и пробормотала пароль:

— Шоколадные котелки, — горгулья, казалось, задумалась на секунду, но потом заскрежетала ступеньками, открывая Лили проход.

Лили оказалась на маленькой площадке, обдумывая, что она скажет на этот раз, объясняя свой поздний визит. Однако никаких объяснений не понадобилось, когда за дверью она услышала встревоженный голос Северуса:

— Я только что с собрания Пожирателей Смерти, — спешил высказаться Снейп. — Волдеморт приказал найти и уничтожить Регулуса Блэка! Как его раскрыли? Кто знал о том, что он пришёл к Вам, профессор? Это просто невероятно! Блэк не жилец! Ему теперь ничего не поможет…

— Боюсь, это я виновата, — Лили без стука вошла в кабинет и обречённо уставилась на мужчин.

— Доброй ночи, Лили, — серьёзно кивнул Дамблдор, который навис над своим письменным столом. — Почему Вы здесь? В чём Вы виноваты?

— В том, что на Регулуса открыли охоту, — Эванс без приглашения уселась напротив директора. — Волдеморт использовал мою голову, мои сны, чтобы выведывать информацию.

— О Боги, — горько вздохнул Снейп, оседая по стене на пол. — Я бы сейчас не отказался от какого-нибудь Избранного, который закончил бы весь этот кавардак!

На этих словах Дамблдор как-то странно покосился на Лили, но не проронил ни слова. Эванс же не заметила этот взгляд, полный грусти и сожаления.

— Так, давайте разберёмся по порядку, — Дамблдор задумчиво потирал свои усы. — Лили, Волдеморт пришёл к Вам во сне снова, так? — Эванс согласно кивнула. — Он угрожал? Делал страшные вещи, запугивал?

— Нет, вовсе нет, — Лили нехотя вспоминала свой сон. — Он был как никогда любезен. Мы пили с ним чай.

— Чай?! — Снейп был на грани обморока.

— Хм, — вздохнул профессор, — необычная для Тома тактика. Но он хитёр, мог использовать, что угодно. В молодости отлично пользовался своей красотой ради достижения цели. Так вернёмся к Вашему сну Лили. Вы пили чай, беседовали. Как он узнал о Регулусе?

— Он просто спросил, кто предал его, — огорчённо произнесла Лили. — Я не ожидала вопроса и ляпнула, не подумав. Я правда не хотела говорить! Это вышло так случайно, что я…

— Мисс Эванс, успокойтесь, — Дамблдор поднял руки, призывая к тишине. — Все мы знаем, что Вы никоим образом не хотели причинять вреда Регулусу. Однако если Волдеморт так глубоко засел в Вашем сознании, мы не можем больше допускать, чтобы Вы, Лили, владели бы какой-либо стратегически важной информацией. Боюсь, Вам придётся посидеть дома, оставаясь в неведении наших дел.

— Что? — Эванс возмущённо встрепенулась. — Вы хотите, чтобы я сидела без дела, пока остальные кидаются под проклятия? Я буду ненавидеть себя, сидя дома и никак не помогая Ордену!

— Что Вы предлагаете? — нахмурился Дамблдор. — Подставлять друзей? Хотите, чтобы следующей целью Тёмного Лорда стала Ваша сестра, к примеру? — профессору не нужно было пользоваться легиллименцией, чтобы прочесть мысли Лили.

— Постойте, профессор, — это Снейп немного пришёл в себя. — Мы можем использовать Лили как преимущество.

— Я тебе не вещь, — огрызнулась Лили, огорчённая перспективой сидеть в тылу.

— Ты дослушай, — Снейп нетерпеливо взмахнул руками. — Лили будет сидеть дома, но её сознание, все равно будет открыто для Лорда. Пусть кто-нибудь из Ордена каждый день сообщает Лили информацию. Но никто не будет ручаться за то, что она верна. Пусть вперемешку с правдой, Эванс будут сообщать ложные указания. Даже Лили не будет знать о том, есть ли это правда или чистый вымысел. К примеру, мы сообщим Тёмному Лорду через Лили об операции, которая назначена на четверг в Лондоне, скажем, а на самом деле всё произойдёт в Глазго в понедельник, — на лице Дамблдора разгоралось понимание, которое подбадривало Снейпа говорить дальше. — В итоге Лорд придёт в ярость и будет совершать ошибки, из-за чего Орден будет в выигрыше.

— Это великолепная идея, Северус. Отличный тактический ход! — Дамблдор явно был поражён. — Что скажете, Лили?
Но Лили не слышала слов профессора. По её щекам стекали крохотные слезинки, а взгляд был потерянным и измученным.

— Вы так радуетесь тому, что Волдеморт зачастил в мою голову, — Эванс едва сдерживала всхлипы. — А что если он снова начнёт меня пытать? Вы даже не подумали об этом. Вдруг я лишусь рассудка? Вы не представляете, насколько это больно. Я боюсь засыпать по ночам. Вы хотите, чтобы я сошла с ума? ..

— Лили, — Дамблдор не спешил убеждать девушку. — Все мы чем-то рискуем на этой войне, и мне будет очень жаль Вас, если Вы согласитесь быть нашим «преимуществом», как выразился мистер Снейп. Но я понимаю, насколько тяжело это будет, и совсем не настаиваю на том, чтобы Вы согласились.

— Это действительно стоит того? — Лили проглотила свою слабость вместе со слезами. — Если я сойду с ума, это будет не напрасно?

— Нет, Ваша голова сослужит нам большую службу, — горько проговорил Дамблдор.

— Я постараюсь придумать какое-нибудь зелье, — тихо проговорил Снейп, — чтобы не было так больно.

— Спасибо, — Лили незаметно кивнула. — Остался ещё один вопрос. Как мы спасём Регулуса?

— Единственный способ спасти Регулуса Блэка, — Дамблдор выдержал театральную паузу, — это убить его.

***

— Ты хоть понимаешь, насколько неправ?! — Сириус надрывал глотку, пытаясь перекричать брата.

— Я знаю, что прав! И ты тоже это знаешь! — ничуть не уступая по громкости брату, кричал Регулус.

— Да, когда же вы заткнетесь? — чуть слышно пробурчала Марлин, которая сидела на диване, как раз между
братьями, накрыв глаза ладонью.

Конечно же, Марлин никто не услышал. В доме Сириуса вот уже битый час продолжались «воспитательные беседы»,
как их в порыве чувств назвал Сириус. Эти двое посреди ночи завалились домой, напугав бедную Марлин до ужаса. И теперь, совсем не поддаваясь на её уговоры пойти спать, братья ругались по поводу всякой «чистокровной лабуды», как снова ухитрился выразиться Сириус. Девушке это порядком надоело, ей хотелось спать, а эти два идиота орали так, словно сорвались с цепи.

— Сама идея уничтожения магглов ужасна! — верещал Сириус.

А ну да, конечно, все разумные доводы Сириус уже исчерпал, и как Марлин могла помнить, Блэк-старший пошел по второму кругу.

— Не так уж и ужасна! Они предатели волшебной крови! — парировал Регулус.

Кажется, и у младшенького кончались аргументы. Марлин уже кипела, и, ей казалось, что кудри на её голове
поднимаются из-за пара, который валил из её ушей.

— А ну заткнулись! Оба! — у МакКиннон заболели связки, так громко она закричала. Парни испуганно притихли. —
Неужели сработало? — Марлин удивилась сама себе, а потом мирно проговорила: — Может, пойдем спать, а?

— Марлин, — выдохнул Сириус, — ты не видишь, у нас тут семейный вечер, дай нам закончить.

Не успела Марлин закипеть снова, как в дверь настойчиво постучали. Все мгновенно забыли о ссоре и напряглись.

— Регулус, прячься, Марлин, иди с ним, — Сириус вытащил палочку и направился ко входу.

Парень тихо приблизился к двери, мельком глянул в окно, но чёрная тьма ночи не давала рассмотреть, что там за дверью. Сириус резко распахнул дверь, направляя палочку в проход.

— Доброй ночи, Сириус, — кивнул Дамблдор.

— Профессор Дамблдор? Лили? Снейп? — последнее слово явно было окрашено ядом. — Что вы здесь делаете?

— Боюсь, Волдеморту стало известно о Регулусе, — Дамблдор пожал плечами. — Мы пришли убить его.

— Что? — ошалел Сириус, взмахивая опущенной ранее палочкой.

— Да не по-настоящему, идиот, — съязвил Снейп. — Это единственный способ отвлечь внимание от твоего брата.

— Придержал бы свои идеи для своих дружков, — выплюнул всё ещё злой Сириус.

— Сириус! — Дамблдор прёсек новую ссору. — Нам нужно действовать быстро. Где Регулус?

— Регулус! Марлин! — крикнул Сириус в глубину дома. — Идите сюда.

Скоро в прихожей появились Блэк-младший и Марлин. Они подозрительно рассматривали гостей.

— Ну и какой у Вас план, профессор? — задумался Сириус.

— Все очень просто, мы инсценируем смерть Регулуса, — начал Дамблдора. — Боюсь, придётся разрушить Ваш дом,
Сириус. Обещаю, Вам всё возместят, — Сириус только закатил глаза. — План таков. Когда мистер Снейп вновь
окажется на собрании Тёмного Лорда, он сообщит ему следующее. Мистер Снейп решил пойти по следу Регулуса, который привёл его сюда. Он смог снять чары, защищающие дом. В доме Регулус был один, вы с Марлин отсутствовали. Снейп уничтожил дом, убил Регулуса и навесил Чёрную Метку.

— Это, конечно, очень интересно, — начал Сириус, - но, кажется, не достаёт одной важной детали. Как Вы собираетесь убить Регулуса, не убивая его?

— О, это самое интересное, — Дамблдор поднял указательный палец. — Вот этот амулет, — профессор достал блестящую побрякушку из кармана, — крестраж наоборот. С помощью него можно сохранить душу и тело человека на
неопределённый срок. Тот, кто находится внутри, не будет стареть и чувствовать течение времени. Когда придёт срок, мы просто уничтожим оболочку, и Регулус вернётся назад. А соорудить подставной труп не такая уж и сложная задача.

— Может, я лучше подамся в бега? — неокрылённый перспективой сидеть в крошечном медальоне, промямлил Регулус.

— Делай, что тебе велено, — огрызнулась Марлин, пихая Регулуса в бок.

— Но, чтобы всё казалось естественным и правдоподобным, — продолжил Дамблдор, — мне придётся изменить вашу
память таким образом, чтобы вы помнили только смерть Регулуса, как настоящую.

— Мне придётся пережить смерть брата? — спросил Сириус и спустя мгновение, почувствовал, как тёплая ладошка Марлин ободряюще сжимает его ладонь.

— Вам ведь не впервой? — скорбно промолвил профессор.

— Делайте всё, что Вам нужно, — равнодушно бросил Сириус, прижимая к себе Марлин и пытаясь согреться.

***

— Давай так, ты рассказываешь мне абсолютно всю правду, — Поттер задумчиво уставился на стол, за которым они с Эви расположились для серьёзного разговора. — А потом мы решим, что с этим делать.

— Я могу рассчитывать на то, что мои слова ничего не изменят? — Эви подняла на мужа глаза, которые готовы были налиться слезами. — Мы всё так же будем семьей и будем любить друг друга?

— Нет, — отрезал Джеймс. — Наша семья не может выдержать даже обычной ссоры, я думаю, нам стоит жить вместе только ради ребёнка.

— Почему? — Эвелин едва сдерживала всхлипы.

— Потому что я не люблю тебя больше, — Джеймсу было тяжело говорить это в лицо своей жене. — Ты исчерпала все мои резервы любви и терпения. Я смогу быть с тобой только ради ребёнка, чтобы у него были и мама, и папа. Ты можешь рассчитывать на хорошие условия, но не на любовь. Прости.

Эвелин судорожно вдохнула, но глубоко в душе понимала, что Поттер прав. Прав как никогда. Но вот, что делать с любовью, которая по глупости разгоралась в её пропащей душе?

— Тогда зачем тебе знать правду обо мне, если не собираешься любить меня? — холодно спросила Эвелин.

— Чтобы знать, с каким человеком я живу, — Джеймс сурово посмотрел в глаза своей жены. — Я ведь даже в имени твоём не уверен.

— Ты имеешь право знать, это справедливо, — без чувств пролепетала Эвелин. — Меня зовут Ева Обри. Ева Поттер, — поспешно исправилась девушка. — Я родилась во Франции и была отвратительным ребенком. Сбежала не из-за угроз со стороны Тёмного Лорда. А потому что мои родители — чудовища. Я их ограбила и сбежала в Англию с лучшей подругой. Сменила имя, чтобы родители не смогли меня найти, — Ева набрала воздух в лёгкие. — Мне хотелось приключений, и меня затянуло в Лютный переулок, а там этот бар…

— Значит, Лили была права? — Поттер прищурил глаза.

— Хоть сейчас ты можешь не вспоминать об этой… — Ева не стала наговаривать на Эванс, заметив недобрый взгляд Поттера. Но теперь, когда представилась возможность рассказать всё, Поттер может быть уверен, что она не врёт.

— Ты подливала мне Амортенцию?

— Да, — отмахнулась Обри. — Я знала, что такой парень, как ты не будет со мной. С такой плохой и злой. Да, я мучила девушек в клубе. Мне это нравилось! Кажется, я даже убила одну. Как же её звали? Мелоди… Мелисса… Не помню.

— Что? — брови Поттера взмыли вверх. — Ты убийца?

Вот чёрт, кажется, с правдой Ева переборщила.

— Да, я убийца, — с нездоровой гордостью воскликнула Ева. — И что ты со мной сделаешь?

— Видеть тебя не хочу, — с ненавистью прошептал Поттер и после этих слов, отшвырнув от себя стул, вылетел в
прихожую. Он сдёрнул с крючка куртку, едва не порвав воротник, и вылетел из дома. Он с силой схватил свою метлу с крыльца и взмыл в небо, не обращая внимание на лёгкий морозец.

Он летел, не совсем понимая куда. Лёгкие разрывались от холодного воздуха. Джеймс не хотел думать, он хотел оторваться от мыслей, которые висели у него на хвосте. Незаметно для себя он скоро оказался у дома Сириуса, над которым зависла Чёрная метка. Как только он увидел её, то чуть не упал с метлы. «Нет, нет, нет, только не Сириус!» — мгновенно пронеслось в голове Джеймса. Поттер кубарем свалился с метлы, как только та приблизилась на безопасное расстояние от земли, и побежал к дому друга.

Ни одно окно не горело в доме Сириуса, стекла выбиты, кое-где на стенах остались чёрные следы от обжигающих заклятий. Входная дверь поскрипывала на одной петле. А рядом с ней, сжавшись в комочек, тихо плакала Лили. Джеймс на негнущихся ногах приблизился к ней.

— Лили, — в горле от страха пересохло. — Лили. Что случилось?

Такой страшный вопрос. И как же сильно Джеймс не хотел услышать очевидный ответ. Лили отняла руки от лица, и Поттер увидел, что Эванс была перепачкана сажей, а щёки были мокрые от слез. Джеймс помог ей подняться, Лили нетвёрдо опёрлась на его руки.

— Регулуса убили, — тихо произнесла она.

Джеймс не сразу понял, что сказала Эванс. Но с души упал огромный камень, который мешал вздохнуть. Он крепко обнял Эванс, пытаясь унять дрожь в руках. Девушка продолжала всхлипывать и почему-то постоянно твердила, что она во всём виновата. Поттер только крепче сжимал её в объятиях. За плечом Лили Поттер смог разглядеть прихожую дома Сириуса. Стены были чёрными, выгоревшими, повсюду валялись осколки и сломанная мебель. В центре комнаты лежало тело, а над ним, сгорбившись, сидели две фигуры. Сириус словно почувствовал взгляд Джеймса и обернулся. Поттер мог поклясться, что никогда ещё не видел столько боли в его глазах.

Глава 40: Испытание Лили

Высокая стена кипарисов скрывала древнее величественное кладбище от посторонних глаз. Густой туман стелился по земле, оседая на высоких чёрных памятниках мелкой росой. Слабый ветер трепал верхушки кипарисов и заставлял дрожать людей, которые стояли в центре кладбища. Эта небольшая процессия находилась здесь уже довольно долго. Люди старались не смотреть друг на друга, уставившись в чёрную рыхлую яму между ними. С правого боку от могилы стояли Сириус и Марлин. Позади них — друзья Сириуса, все те, кто хотел поддержать его в этот нелёгкий час. А напротив Блэка-старшего стояла одинокая фигура. Идеально ровная осанка и чёрный длинный плащ, застегнутый на все пуговицы. Вальбурга Блэк, пытаясь скрыть дрожь в руках, впивалась острым взглядом в старшего сына. Её тёмные глаза злобно блестели из-под плотной вуали, которую миссис Блэк нацепила на голову.

— Грязнокровое отродье на кладбище наших предков, — презрительно высказалась Вальбурга, сморщив нос.

Ей никто не ответил, на что и рассчитывала Вальбурга. Все эти люди, они были недостойны стоять на этой земле, рядом с могущественными, а главное чистокровными волшебниками. Смерть Регулуса пошатнуло её итак некрепкое здоровье, но Вальбурга не собиралась показывать свою слабость, тем более перед старшим сыном, который сейчас держал за руку предательницу крови. Конечно, здесь был и оборотень со своей собачонкой. Ну и уродина. А вот и Поттер, который тоже держал за руку какую-то рыжую маггловку. Из него мог бы выйти отличный защитник крови. Но Дорея не захотела воспитывать сына как должно. Предатели.

— Да упокоится его душа с миром, — вещал старый священник. — И будет покой ему на веки веков.

С этими словами волшебники подняли палочки, и на месте чёрной зияющей могилы образовался небольшой холмик из сырой земли.

Вальбурга неподвижно стояла и всё так же смотрела на Сириуса. Она верила, что это он был виновен в смерти брата, хоть и доказательств у неё не было. Друзья Сириуса стали поочерёдно подходить к могиле, чтобы положить цветы в дань уважения молодого, храброго и так скоро почившего Регулуса Блэка. Когда настала очередь Лили, Вальбурга с угрозой прошипела:

— Не смей.

Лили непонимающе подняла глаза на женщину, которую ей представили как мать Сириуса и Регулуса. Она обернулась к Джеймсу, ища поддержки. Поттер наградил миссис Блэк недобрым взглядом, и увёл Эванс подальше от этой непредсказуемой женщины.

— Почему она так сердится? — тихо спросила Лили Джеймса, когда они отошли подальше.

— Неужели все истории Сириуса об ужасной семейке были правдой?

— Да, так и есть, — Джеймс с охотой поддержал разговор, хотя тема была не из радостных. Ему хотелось отвлечься от мрачных мыслей. — Мне как-то угораздило познакомиться с миссис Блэк лично. Она наша далёкая родственница, и мама в знак примирения однажды пригласила её на ужин. Первое, что она сказала мне при знакомстве было: «Какой прелестный мальчик, ты ведь никогда не свяжешься с грязнокровыми? Мой старший просто помешан на них. Ужасно». — Поттер кивнул, заметив удивлённый взгляд Лили. — Тогда я ничего не понял, но мама ужасно огорчилась, когда я рассказал ей об этом.

Они медленно шли к выходу из кладбища, который представлял собой высокие кованные ворота с острыми пиками сверху. У ворот их уже поджидали большие чёрные кареты, запряжённые фестралами. Эти кареты должны были вывезти их из глухого леса, где и находилось древнее магическое кладбище. Их путь лежал до небольшого посёлка, на отдалении от которого и стоял разгромленный дом Сириуса.

— Жуткие звери не правда ли? — спросила Лили, разглядывая тощих животных, обтянутых чёрной кожей. Один из фестралов обернулся на её слова и посмотрел на девушку с укоризной.

— Они безобидные, — Поттер помог Лили взобраться в высокую карету, а затем залез сам.

— Но и вправду жуткие.

Карета тронулась, и они покатились по кривой лесной дорожке, которая, казалось, была собрана из одних только ямок и ухабов. Поттер задумчиво смотрел на лес, иногда поглядывая на Лили, которая бездумно смотрела в маленькое окно кареты. Вчера они пережили слишком многое. Сириус стал совсем невменяемым, но Джеймс был уверен, что спустя пару дней с ним всё будет хорошо. Марлин обязательно поставит его на ноги. Ремус и Мэри ещё не оправились от своего горя, как на них обрушилось ещё одно. Макдональд некрепко стояла на ногах, и Ремус с готовностью поддерживал девушку. А Лили стала совсем странной. Как будто отчаянно хотела раскрыть какую-то важную тайну, но всякий раз сдерживалась. Сейчас Эванс сидела неподвижно, лишь иногда судорожно вздыхая, а в глазах застыла мука.

— Эванс, -Лили нервно дернулась, оборачиваясь на голос Поттера. — Пора перестать реветь. Ты же знаешь, как Блэк ненавидит слёзы.

— Да, да, конечно, — Лили быстро вытерла глаза и крепко зажмурилась, пытаясь, наверное, выдавить последние слезинки. — Всё в порядке.

Дальше они ехали в полной тишине и вскоре карета приблизилась ко въезду небогатой деревни. Друзья выпрыгнули из кареты и направились к дому Сириуса. Над крышей ещё, казалось, вился тоненький дымок утихшего огня. Подойдя к крыльцу, Поттер поднял брошенную в спешке метлу.

— Тебя подбросить? — спросил он у Лили.

— Ты не собираешься оставаться? — Эванс удивлённо вздёрнула бровь.

— Меньшее, что сейчас нужно Сириусу, — рассуждал Джеймс, — это люди. Лучше ему
побыть одному.

— Последний раз, когда я полетела с тобой, то сломала ногу, — возразила Эванс.

— Я постараюсь в этот раз не терять сознание, — съязвил Поттер.

Лили грустно вздохнула, но всё же приняла предложение Джеймса. На высоте ветер стал
холоднее, и Эванс успела тысячу раз пожалеть о своём согласии. Её пальцы превратились в ледышки, а мантия, кажется, затвердела на холодном ветру. Лили иногда казалось, что Поттер забывал о попутчице и лихо рассекал облака, выкручивая петли. Путешествие казалось бесконечным. Когда они наконец приземлились в Литтл-Уингинге, Лили несколько минут не хотела отлипать от тёплого Поттера.

— Эванс, мы на месте, — в который раз повторил Поттер. — Ты меня отпустишь сегодня или нет?

— Не знаю, — голос, как и вся девушка, дрожал. — Может, зайдёшь? — о, Мерлин! Зачем она предложила Поттеру войти. Это совершенно неправильно. Хоть бы он не согласился, хоть бы он не согласился…

— Нет, Эванс, — Лили мысленно облегчённо выдохнула. — Сегодня я собираюсь быть не в лучшем состоянии. А тебе следует хорошо отдохнуть, если ты, конечно, не хочешь ко мне присоединиться?

— Когда решу стать законченной пьяницей, Поттер, — Лили наконец-то слезла с метлы и теперь буравила взглядом носки своих ботинок, — тогда обязательно присоединюсь.

— Хотел бы на это посмотреть, — хмыкнул Джеймс, почесав затылок, — ну, до скорого, Эванс.

— До скорого, — повторила девушка, наблюдая, как Поттер поднимается вверх и исчезает в тёмных облаках.

Когда Джеймс окончательно испарился с горизонта, Лили медленно оглянулась вокруг. Поттер доставил её точно по адресу. Ей только стоило перейти дорогу и она окажется рядом с домом номер четыре. В доме одиноко горело только одно окно. Видимо, Петунья снова сидит одна и терпеливо дожидается сестру. Лили стало неловко. Но теперь, Петунье не о чем будет волноваться, ведь отныне Лили будет сидеть дома и послушно терпеть ночные кошмары. Начал накрапывать мелкий противный дождь, и девушка поспешила войти внутрь.

— Петунья, я дома! — крикнула Эванс в глубину дома, снимая промокшую мантию. На удивление девушки ей ответил мужской голос.

— Я боюсь, что Петунья уснула, — ответил Том, выглядывая из гостиной. Он совсем не изменился с их недавней встречи. Всё те же добрые глаза и аккуратная прическа, подпорченная ветром. От парня веяло уютом и спокойствием. Не то, что Поттер — сгусток бешенной неконтролируемой энергии.

— Том? — Эванс была несказанно удивлена. — Что ты здесь делаешь?

— Петунью беспокоили головные боли, — Том подошёл к Лили и крепко её обнял. — Она позвонила, и я приехал помочь.

— С ней всё в порядке? — Эванс беспокойно смотрела на Тома, который так и не выпустил её из объятий.

— Ей нужен отдых и покой. — Ховард кивнул, а потом с укором посмотрел на Лили. — Петунья сказала, что ты виновата в её состоянии. Что бы это могло значить?

— О Том, — Лили спрятала лицо у него на груди. — Давай не будем об этом. Сегодня был не лучший день.

— Хм, — Том поднял руку, чтобы взглянуть на часы. — Кажется, мой рабочий день закончился. И я смогу подработать Вашим личным психологом, мисс Эванс. Что скажете?

— Отличная идея, мистер Ховард, — Эванс впервые за весь день улыбнулась, но улыбка вышла слишком грустной. — Я заварю чай. Моя комната наверху, первая от лестницы.

Том послушно кивнул, а Лили направилась в кухню. Эванс быстро заварила чай и собрала нехитрое угощение на поднос. Проходя мимо гостиной, где спала Петунья, Лили решила осторожно заглянуть в комнату. На столике рядом с диваном оранжевым светом горел ночник, там же валялись упаковки таблеток. На самом диване спала сестра, заботливо укрытая пледом. Лили не смогла долго смотреть на эту картину, так как в горле жутко пекло от стыда и вины перед старшей сестрой.

— А вот и чай, — оповестила Лили, открывая дверь в свою комнату плечом. Девушка
расставила кружки на столе, и только потом обратила внимание на жуткий кавардак, который она оставила ещё прошлой ночью. — Прости, у меня не прибрано.

— Тогда тебе нельзя видеть мой дом с утра, — Томас лишь посмеялся, глядя на сконфуженную Эванс. — А если вдруг сестра решит приехать на день раньше, то домой лучше не возвращаться. Джина сможет застыдить только одним взглядом! Вечно говорит, что я ужасный грязнуля.

— Надо с ней поосторожнее, — Лили без разбору запихнула разбросанные вещи в комод и быстро заправила постель. — А она казалась такой милой.

— Это сперва, — Том сделал глоток чая. — Потом она превращается в монстра, только не говори, что я это сказал!

Лили снова улыбнулась. Сердце оттаивало, а будущее не казалось таким уж плачевным. Том всё ещё был чужим, но его доброта и учтивость были очень притягательны. И если он скрасит её заключение в четырёх стенах, то Лили будет этому очень и очень рада.
Они долго говорили, Эванс рассказала обо всем, что её так волновало. И о смерти Регулуса, и о проделках Волдеморта, даже упомянула злую Вальбургу Блэк. Девушка рассказала о плане Дамблдора и о том, как она не хочет оставаться позади фронта, глубоко-глубоко в тылу. Эванс догадывалась, что Том вряд ли понимает всё, о чём она говорит. Ей нужно было высказаться, поделиться тем грузом, что давил ей на плечи. А Том так сопереживающе смотрел на неё, что, казалось, лучшего человека, который мог находиться здесь и сейчас, просто и быть не могло.

За окном смеркалось, а их разговоры не прекращались. Они перешли на лёгкие темы, далёкие от войны и переживаний. Том делился особенностями жизни магглов, которые волшебники, даже не чистокровные, часто упускали из виду. Лили было тепло и уютно, проблемы, казались так далеко, пока не наступила ночь.

***
Эванс шла по дорожке из белого камня, которая по обе стороны была засажена цветами. Над головой светило солнце, и где-то совсем близко щебетали птицы. Рядом с ней неторопливо шёл Волдеморт собственной персоной, чёрная мантия которого волочилась по дороге.

— Рад снова встретится, мисс Эванс, — Тёмный Лорд поклонился.

— Не взаимно, — Лили нахмурилась. — Долго Вы ещё будете преследовать меня?

— Пока вы не погибнете или не сойдёте с ума, — Волдеморт пожал плечами. — Тогда
от вашего разума никакой пользы не будет.

— И что на этот раз? — Лили остановилась, уставившись прямо в жуткие глаза своего главного врага.

— Печально, что Регулус скончался, — Волдеморт тоже остановился. — Он столько всего мог ещё успеть. И, что самое интересное, — Тёмный Лорд выдержал паузу, а Лили прищурилась. — В этот раз виноват не я! Как Вам это, мисс Эванс? Быть предателем, отступником? Регулус ещё везунчик, он погиб и не будет терпеть ни укоров, ни презрительных взглядов. А Вам носить этот крест до самой смерти!

— Что тебе нужно? — снова потекли слёзы, и Лили начала щипать себя, чтобы проснуться, но ничего не помогало.

— Узнать дальнейшие планы Ордена, конечно! — Волдеморт с презрением наблюдал за тщетными попытками девушки проснуться.

— Я тебе больше ничего не скажу, — зло выплюнула Эванс.

— Ну что ж, — Волдеморт щёлкнул пальцами и вокруг Лили заплясало Адское пламя, — тогда у меня нет иного выбора. Круцио! — и Эванс скрутило от жуткой боли.

Лили резко открыла глаза и обнаружила рядом с собой мирно спящего Тома. Он был так спокоен во сне, что Эванс ему откровенно позавидовала. Лили теперь боялась даже моргнуть. Перед глазами всё ещё плясали огненные языки, а тело ломило от боли. Лили безнадёжно вздохнула и взглянула на часы. До рассвета ещё слишком далеко. Так она и пролежала всю ночь без сна.

Глава 41: Один в поле воин

Удивительно хорошая погода пришла в Англию вместе с октябрём. Противные проливные дожди сменились ясным солнышком и инеем по утрам. Последние теплолюбивые птички пели свои прощальные серенады этому месту, перед тем как улететь на юг. А как красив был лес в это время! С самого утра здесь было прохладно, даже морозно. На деревьях богато золотились листья, а под ногами мягко хрустели иголки сосен и старые шишки. Утренние солнечные лучи путались в верхушках деревьев, не достигая земли, и у корней деревьев стелился мягкий полумрак. Вековые деревья наслаждались покоем, пока кора одного из них не треснула от мощного заклинания.

— Точнее, дорогуша! — вновь засвистело заклятие. — И это всё, что ты можешь?

— Не нарывайся, Макдональд, — зарычала Марлин, пытаясь настигнуть подругу.

Мэри на это лишь рассмеялась и вновь лихо побежала вглубь леса, петляя как сумасшедший заяц между деревьями. МакКиннон злостно выдохнула, резко поправила выбившуюся прядь и побежала следом. Такие «гонки с преследованием» девушки устраивали уже не в первый раз. Каждый, Мерлин, день они приходили в этот лес недалеко от дома Люпинов и тренировались в защитной магии, чтобы не растерять форму. МакКиннон ужасно не нравилось проводить здесь время, но у неё просто не было выбора. Во-первых, она согласилась отвлечь Мэри от неприятных мыслей, что у неё неплохо получалось. Во-вторых, Сириус в последнее время стал немного диким и неразговорчивым. Неудивительно, со смерти Регулуса прошла всего лишь неделя. Блэк пустился в дела Ордена с головой, и сегодня они всей дружной компанией Мародёров вдобавок с Дамблдором отправились «за той штукой, из-за которой Регулуса и убили». Так Сириус объяснил Марлин. Ну и в-третьих, как бы Марлин не нравилось проводить сутки напролёт в лесу, пугая белок, Мэри была очень права — им никак нельзя было терять форму. В любой момент Ордену могла понадобиться помощь.

— Эй, Марлин, ты плетёшься медленнее тролля! — Мэри пустила в МакКиннон оглушающее проклятие так, что девушка едва успела пригнуться.

— Ну держись! — и Марлин набросилась на Мэри, без передышки атакуя её. Макдональд ничего не оставалось, как уйти в глухую оборону.

Мэри металась между деревьями, отбивалась всеми силами, но одно коварное заклятие Марлин всё-таки настигло девушку. Она со свистом пролетела небольшую лужайку, на которой они оказались, и упала навзничь, плотно приложившись о землю.

— По-моему, получше тролля будет, — Марлин стояла над поверженной Мэри, победно улыбаясь и крутя палочкой. Но Макдональд была не так уж и проста. Она резво схватила МакКиннон за лодыжку и сильно дёрнула так, что подруга рухнула рядом.

— Да уж, — хихикнула Мэри, вытаскивая листву из волос. — Я тебя победила!

— Ещё не вечер, Мэри, — ворчала Марлин из-под вороха листьев, в который она упала, — ещё не вечер.

— Как думаешь, почему их так долго нет? — спустя минуту спросила Мэри, нервно поглядывая на часики. — Наверняка что-то случилось.

— Мэри, — Марлин поднялась на локтях, — их нет всего лишь пару часов. Дамблдор лично пообещал мне сохранность всех троих. Всё будет в порядке.

— Я так волнуюсь, если честно, — Мэри не знала куда деть руки. — Ремус стал таким серьёзным в последнее время. Он так редко бывает дома. А если и приходит домой, то только спать. Я помогаю ему как могу, и в аптеке дела пошли в гору. Но мне так страшно за него, вдруг что-нибудь случится, и я не смогу ему помочь?

— Макдональд, успокойся, — строго сказала Марлин, хотя у самой на душе выла стая волков. — Он сказал, что всё будет хорошо. Значит, так и будет!

— Спасибо, — Мэри поднялась с земли и протянула подруге руку. — Я думаю, на сегодня хватит, мы отлично поработали.

Марлин приняла руку Мэри, и они медленно пошли по невидимой тропинке, которая вела в посёлок. Шли они молча, каждая думая о своём, не нарушая тихий поток мыслей друг друга. Но как только перед ними на тропинке появился огромный серебристый олень — патронус Поттера -, который сообщил, что Мародёры прибыли, девушки сломя голову понеслись через лес.

Мэри первая вбежала по невысокому крыльцу дома Люпинов, распахнула дверь и увидела Ремуса, грустно улыбавшегося ей. Она налетела на него с объятиями и впервые за весь день смогла облегченно выдохнуть. Марлин же ждала совсем другая картина. Блэк с позеленевшим лицом лежал на диване, пытаясь дозваться кого-то в бреду. У стены невидимой тенью стоял мрачный Джеймс, от которого так и несло злостью. А рядом с диваном на кресле сидел обеспокоенный Дамблдор.

— Сириус? — Марлин присела на корточки рядом с Блэком. — Что произошло?

Парень мелко дрожал, на лбу бисером висел пот. Блэк повернул голову на голос Марлин, коротко улыбнулся кривой усмешкой, а потом заплакал.

— Его нет, понимаешь? — всхлипнул Блэк. — Нет… — и он отключился.

Марлин отпрянула от него, совсем не понимая, что происходит. Она беспомощно перевела взгляд на Дамблдора, который был готов уже всё объяснить, как тут заговорил Поттер:

— Это я должен был выпить! — и с размаху ударил кулаком в стену, заставив всех вздрогнуть.

— Сохатый, успокойся, — попытался утихомирить друга Ремус.

— Да что произошло, скажите наконец! — Марлин из последних сил держалась, чтобы не разрыдаться от безысходности.

— Мы отправились за одним из крестражей, — начал Ремус. — И чтобы достать его, Сириусу пришлось выпить зелье, которое искажает рассудок.

— Зачем?! — спросила Марлин, которая сама была на грани сумасшествия.

— Да не за чем! — взъелся Джеймс. — Его мог выпить и я! По-другому эту штуковину было не достать. А Блэк заладил «Мне больше нечего терять!». Я даже ничего сделать не успел, как этот идиот начал лакать эту дрянь! Чёрт бы его побрал, этого Волдеморта, тоже мне, массовик-затейник.

— Нечего терять?! — в глазах Марлин стояли слёзы, она то и дело бросала короткие взгляды на измождённое лицо Сириуса. — А как же я?

— Я очень надеюсь, что, когда этот придурок придёт в себя, — Джеймс ткнул в Марлин указательным пальцем, — ты, Марлс, вправишь ему мозги.

— Вы хотя бы нашли то, за чем ходили, — спросила Мэри, не отходя от Ремуса.

— В этот раз удача была на стороне Ордена, Мэри, — Дамблдор коротко улыбнулся. — Что ж, Сириусу нужен отдых, впрочем, как и всем нам. Осталось только написать письмо мисс Эванс.

Профессор выудил из кармана небольшой клочок пергамента, наколдовал перо и чернил и принялся выводить завитушки на бумаге. Никто из ребят не знал, что же пишет профессор. Когда он наконец закончил, Поттер вызвался отнести письмо адресату.

— Только помните, Джеймс, — начал был Дамблдор, но был бесцеремонно прерван.

— Да, да, я помню, — Поттер схватил письмо и направился к двери. — Оставить письмо в
ящике, к Эванс не подходить и не говорить с ней.

И Джеймс вышел на улицу, громко хлопнув дверью.

***
Новый адрес Эванс выучить было очень просто. Тем более, что Поттер околачивался под окнами этого дома каждый вечер. Она переехала к Ховарду, чтобы не волновать сестру, как она говорила. Да, как бы гнусно не было это признавать, Поттер подслушивал и подглядывал. Он подолгу стоял под окнами в своей мантии-невидимке, независимо от погоды, и подслушивал, подсматривал. И то, что он видел ему совсем не нравилось. Эванс таяла на глазах. Целыми днями она ходила по дому, что-то убирала, начищала до блеска мебель, не пользуясь палочкой. А когда дел не оставалось, Лили перебирала какие-то бумаги, борясь со сном. Но если усталость брала своё, Эванс могла уснуть на ходу. Но совсем ненадолго, спустя несколько минут беспокойного сна, девушка вздрагивала и просыпалась со слезами на глазах. Эванс стала совсем похожа на инфернала, ничего не ела, во всяком случае Поттер этого не видел. И чтобы Ховард не делал, какими бы маггловскими таблетками не пичкал Лили, ей от этого легче не становилось.

И вот сейчас она как раз запивала горсть каких-то пилюль водой. Поттер сжимал кулаки от бессилия, ему так хотелось подойти, помочь хоть чем, но он был не в силах. Дамблдор со своими играми и ненавистный Волдеморт, который едва ли не убил его лучшего друга сегодня. Глядя на Эванс, в груди просыпалось старое, позабытое чувство, которое грело душу в самые сложные времена. Джеймс понял, что снова влюбился в эту необыкновенную Лили, и её страдания были для него нелёгкой пыткой. А Эвелин… О ней Поттер предпочитал не вспоминать.

Над посёлком загорался закат. Небо раскрасилось самыми необыкновенными красками от пурпурного до нежно-лазурного. Лили решила взглянуть на это чудо и подошла к окну, к тому самому, в которое подглядывал Джеймс в мантии-невидимке. Теперь Поттер мог ближе рассмотреть её лицо. Усталые, потухшие глаза, покусанные губы, впалые щёки и чёрные пятна под глазами. Кожа на заострившихся скулах казалось скоро порвётся. И тут Эванс сделала то, что повергло Джеймса в шок. Она улыбнулась. Грустно, совсем кротко, но обнадёживающе. Ох, если Лили Эванс улыбается, значит в мире осталось хоть что-то, за что нужно бороться.

Но долго рассматривать её Поттеру не пришлось, во дворе скрипнула калитка. Джеймс решил передать письмо Ховарду и ещё раз удостовериться, что Лили в порядке.

— Томас, — тихо позвал Поттер, стаскивая мантию.

— О, Джеймс, привет, — парни пожали руки. — Снова письмо?

— Да, — Поттер передал Тому конверт. — Как у неё дела?

— Лили в порядке, — кивнул Том, а Джеймс удивлённо поднял бровь. — Относительно. Я думаю увезти её на выходные, развеяться.

— Это может быть опасно, — без тени эмоций сказал Джеймс.

— Ещё опаснее сидеть в четырёх стенах и болтать неизвестно с кем во снах, — Томас, кажется, относился к видениям Лили несерьёзно.

— Ей плохо, — возмутился Поттер.

— Я знаю, Джеймс, — Томас кивнул, — и поверь, я делаю всё возможное, чтобы помочь ей!

— Не очень-то заметно, — буркнул Джеймс.

— Джеймс, я стараюсь помочь ей, облегчить страдания, — говорил Том спокойно. — И тебе нет нужды следить за ней целыми днями, она в безопасности.

— Откуда ты знаешь?

— Ну я ведь не дурак, — Томас покачал головой. — Джеймс, иди домой, отдохни.

— Да, обязательно, — Поттер закутался в мантию, и уже невидимый промолвил, — приятного вечера.

Томас ему не ответил. За его спиной открылась входная дверь и на улицу выглянула Эванс.

— Том, почему ты тут стоишь, не заходишь? — Лили спустилась на пару ступенек.

— Да вот любуюсь закатом, — Томас направился к дому, обнял Эванс, стараясь не сломать хрупкую фигурку, и поцеловал. — Как прошёл твой день?

— А ты разве не знаешь? — усмехнулась Лили. — Лучше расскажи, как дела в больнице, точно поинтересней моих будут.

Они зашли в дом, мило беседуя о работе Тома и дневной рутине Лили.

— Тебе кстати письмо, — Том протянул маленький конвертик Эванс.

Всякий раз, когда Эванс обнаруживала новое письмо, ей становилось намного легче. Ведь так она считала, что о ней не забыли. Пусть и в письме никто не спрашивал о её здоровье или делах. Лишь сухая информация, и то не ясно, правдивая ли. Но эти письма остались единственной ниточкой к миру магии, который она так любила и который так лихо отвернулся от неё.

— Лили, я тут подумал, — Томас вновь завёл свой ежевечерний разговор. — Что если мы уедем с тобой? Куда-нибудь подальше, где нас никто не найдёт, не достанет? Тебе полезно будет сменить обстановку, что скажешь?

— Нет, — как всегда категорично отвечала Лили, и вечер возвращался в обычное русло.

И вот наступила ночь, которой так страшилась Лили. Ведь снова придёт он, она снова не сможет спать, будет много огня и боли. На часах уже было два часа ночи, а у Лили ни капли сна ни в одном глазу. От скуки она решила устроить свой обычный обход по дому.

Эванс вышла из комнаты, прогулялась по кухне, просмотрела больничные записи пациентов Тома, которые он приносил домой после работы, и ненароком заглянула в его открытый портфель. Бумаги, бумаги, снова бумаги, а вот какой-то странный пузырёк с блестящей жидкостью, с прикреплённой к нему запиской. Пузырёк был совсем не похож на больничную ампулу. Лили, прислушавшись к тишине в доме, аккуратно вытащила склянку, стараясь не шуршать бумагой. И действительно, это было вовсе не маггловское лекарство. Лили решила развернуть записку.

«Лили,
Это зелье поможет тебе с твоей бедой хотя бы отчасти. Я не смог бы полностью избавить тебя от общения с Волдемортом, но попытаться уменьшить боль вполне возможно. Это зелье что-то вроде обезболивающего. Удачи.
Твой Северус».

Лили недоуменно уставилась на зелье. Жидкость мягко стекала по стенкам сосуда и
приятно блестела в свете уличных фонарей. Она откупорила запечатанную пробку и втянула приятный освежающий запах мяты и дубовой коры. В голове слегка прояснилось. Казалось, что это зелье действительно могло бы помочь ей. Но почему Томас не отдал его Лили? Эванс решила не томиться с этим вопросом до утра и направилась к Ховарду.

— Том, — в ответ недовольное сонное бурчание, — Томас, проснись, — позвала Лили громче.

— Что такое? — Томас едва ли приоткрыл глаза. — Приснилось что-то?

— Нет, — Лили села на кровать. — Скажи мне, что это? — и она протянула ему склянку с зельем.

— Это… — Том явно пытался найти подходящее оправдание, — это всего лишь…

— Что? Откуда это у тебя? — Эванс недовольно сложила руки на груди.

— Мне передал его твой друг, сказал, что может помочь, — сдался Ховард.

— И ты мне его не отдал, потому что… — сказала Лили, надеясь на продолжение.

— Потому что я не хочу, чтобы тебе становилось легче, — Эванс округлила глаза, но Том не дал ей возможности возмутиться. — Я знаю, можешь считать меня кем угодно, но если тебе не будет лучше, ты быстрее согласишься уехать, и тогда о боли можно будет забыть навсегда!

— Том, — Лили выдохнула, — ты же знаешь, что я не уеду, здесь все мои друзья, сестра.

— А еще война и потенциальная шизофрения! — настала очередь Тома злиться.

— Прости, Том, но я так не могу, — с этими словами она проглотила содержимое пузырька и, отвернувшись от парня, наконец-то уснула.

Глава 42: Затишье

Затухающий солнечный свет мягко ложился на крышу большого дома Альфарда Блэка. Он заглядывал в окна, пытаясь согреть пустующие холодные комнаты. Солнце в последний раз мигнуло над холмом и вскоре только красное свечение осталось над горизонтом. На востоке уже вовсю чернилась ночь, рассыпавшая звёзды-блёстки на идеально чёрный холст.

Уже завтра обещали дожди и наступление первых морозов. Именно поэтому Марлин МакКиннон никак не хотела отойти от окна и распрощаться с солнцем на долгие месяцы. Но когда оно зашло за горизонт, Марлин продолжила сборы. Они с Сириусом давно решили не жить в этом доме, сразу после смерти Регулуса. И теперь она была здесь и собирала все нужные вещи, чтобы переехать в услужливо предложенную Ремусом комнату его дома. Пришла она в одиночку. Сириус всё ещё не был в состоянии встать на ноги. Когда он впервые, спустя бесконечные сутки, открыл глаза, Марлин готова была разорвать его на части или расцеловать. Но МакКиннон не сделала ничего. Она равнодушно посмотрела на Блэка и ушла. А Сириус и не пытался извиниться. То ли понимал, что простых извинений не хватит, то ли был слишком горд для такого. Злилась ли на него Марлин? Нет, больше нет. Девушка знала, что Сириуса не изменить, он продолжит кидаться в авантюры с головой, забывая о тех, кому мог бы быть дорог. Поттер может кричать, бить стены, а потом и Блэка заодно, но у Марлин больше не было сил. Терпеть его эгоизм было чертовски сложно. И теперь Марлин оставалось только вымещать свою злость на свитерах Блэка, яростно запихивая их в сумку.

Она обошла все комнаты, проверяя, не забыла ли чего. Марлин уже вышла в коридор, как во входную дверь постучали. Тихий тревожный стук словно удары колокола разорвал абсолютную тишину. Марлин так и застыла на месте, забыв вдохнуть. Сознание мигом нарисовало толпу чёрных мантий, притаившихся за дверью. Но зачем? Здесь уже больше нечего забирать. Некого. За ней кто-то следил? Но и этому Марлин не могла придумать причину. Стук снова повторился. Любопытство наконец пересилило страх, девушка покрепче сжала палочку и подошла к двери. Марлин, немедля ни секунды больше, резко отворила дверь и направила палочку в проём.

— Поаккуратней, дорогая! — вздрогнула Нарцисса Малфой, которая оказалась за дверью.

— Ты?! — Марлин перевела дыханье. — Что ты здесь делаешь?

— Надеялась найти кого-нибудь, — Нарцисса недоумевающе подняла бровь, — братец не оставил свой новый адрес. Кстати где он? Как он справляется с…? Впрочем, неважно…

Нарцисса не нашла сил заговорить о смерти другого своего брата. Она лишь пожала плечами, пытаясь справиться со слезами, которые крохотными кристалликами повисли на ресницах.

— Он занят, — ответила Марлин, опуская палочку.

— Значит, Блэк снова во что-то вляпался, — Нарцисса по-хозяйски зашла в дом и оглядела почерневшие стены. — Он бы не отправил тебя сюда одну. Что-то случилось? Хотя даже знать не хочу. Я здесь не за этим.

— Я собиралась уходить, — МакКиннон не желала оставаться здесь хоть на минуту, тем более в компании Нарциссы.

— Я не займу много времени, — Нарцисса не смотрела на Марлин, осматривая уцелевшие портреты, которые давно уже были пусты. — Орден привлекает слишком много внимания. Тёмный Лорд знает, что вы преуспели в охоте за крестражами.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась девушка.

— Люциус — правая рука Лорда! — снисходительно хмыкнула миссис Малфой. — Я знаю всё… И пришла предупредить. Лорду это не нравится.

— Да неужели.

— Не время показывать характер, милая, — Нарцисса растянула губы в опасной улыбке. — Лорд собирается проверить остальные свои тайники. А где Лорд прячет свои крестражи?

— Если бы я знала, — возмутилась Марлин, — давно бы рассказала Дамблдору.

— Он слеп! — не выдержала Нарцисса. — Старик упивается по каждому погибшему, но не замечает очевидного. Дамблдор кичится тем, что хорошо знает Волдеморта, но это совсем не так, иначе давно бы нашёл один из его тайников.

— Да, о чём ты говоришь?! — МакКиннон порядком надоела эта бессмыслица.

— О, Мерлин, не думала, что ты настолько глупа! — Нарцисса всплеснула руками, взъерошив складки своей лазурной мантии. — Волдеморт сентиментален, как бы глупо это не звучало. Он прячет крестражи в местах, которые ему дороги и важны. Вы должны были это заметить! Как думаешь, что может быть важнее и дороже всего на свете для мальчишки-сироты, который нашёл себя в мире магии, который понял, кто он есть на самом деле только в одном месте.

— Хогвартс, — с ужасом прошептала Марлин.

— Хогвартс, — повторила Нарцисса и закатила глаза.

— Он собирается напасть на Хогвартс, — Марлин едва могла произнести это.

На этот раз Нарцисса не ответила ничего. Марлин стояла как громом пораженная, пытаясь осознать происходящее.

— Большего увы я не знаю, — без былого энтузиазма произнесла Нарцисса. — Я прошу лишь о том, чтобы никто не узнал, что я здесь была.

— Конечно, — девушка кивнула, наблюдая, как Нарцисса уходит из дома в темноту наступившего вечера.

Марлин взглядом проводила Нарциссу. В голове всё смешалось, полетело кувырком и разбилось на тысячу не собираемых осколков. Нарцисса была права, Орден был слеп как никогда, им следовало проверить Хогвартс в первую очередь! Тем более сейчас нельзя было терять ни минуты. С этой мыслью девушка сорвалась с места.

***

«Двести четыре пузырька бодрящего зелья и двадцать две пинты кровевосполняющего зелья. Так, сорок волос единорога и… и… Вот чёрт…»

Мэри Макдональд битый час пыталась посчитать продажи в аптеке, но у неё никак не получалось сосредоточиться. Нумерология никогда не была её сильной стороной. Но теперь девушка не могла от неё отделаться и усердно сверяла одну огромную кучу бумажек и чеков с другой, не менее огромной кучей.

Девушка устало потёрла глаза, запоздало вспомнив о макияже. Взглянув на свои пальцы, с остатками туши, Мэри только усмехнулась своей рассеянности. Она обречённо глянула в широкую витрину, из которой виднелся Косой переулок. На улице давным-давно стемнело, а на двери висела табличка «Закрыто», но Мэри знала, что ещё не скоро потушит маленький огонёк своей настольной лампы и пойдёт домой. В голове чётко зрела мысль об очередной кружке крепкого кофе. Мэри уже окончательно решилась направиться в лабораторию вскипятить чайник, как колокольчик на входной двери тоненько дзынькнул.

— Мы уже закрыты! — крикнула Мэри тёмной дрожащей фигуре, нечаянно забредшей в аптеку.

— О, правда? — неуверенно проговорила фигурка и вышла на свет, чтобы Мэри смогла наконец рассмотреть незадачливого покупателя. — Я не заметила табличку.

Покупателем, а точнее покупательницей, оказалась довольно молодая женщина, которая была одета очень странно. Десятки шерстяных разноцветный шалей укутывали плечи женщины, делая из неё несуразный кокон. Некоторые из этих шалей волочились по полу. Металлические побрякушки в волосах звенели всякий раз, как вздрагивала женщина. Она постоянно жевала губы, намереваясь что-то сказать, но почему-то молчала. И уж точно Мэри никогда не видела таких огромных глаз, притаившихся за толстыми линзами очками.

— Боюсь, ничем не могу Вам помочь, — вздохнула Мэри. — Мы закрыты.

— О, мне всего-то нужен моток шерстяных ниток, — усмехнулась женщина, взмахнув рукой. — У Вас не найдётся одного?

— Это аптека, мы не продаем нитки, — устало усмехнулась Мэри.

— О, — женщина словно очнулась. Она поправила очки и всмотрелась в полки с баночками лекарственных зелий. — Но я не могла ошибиться, — она явно говорила сама с собой, — я пришла… что-то важное… — женщина постучала себя по лбу и вдруг вперила взгляд в Мэри, которая от неожиданности отпрянула. — Ну конечно!
Женщина внезапно начала всхлипывать, а потом и вовсе расплакалась.

— Вам плохо? — Мэри совсем растерялась.

— О, моя дорогая, — вновь всхлипнула женщина, пытаясь утереть слёзы одной из своих шалей. — Я не знаю, мне почему-то так грустно! Люди плачут, когда им грустно, ведь так? Всё было хорошо, пока я не встретила Вас. Рядом с Вами так грустно, мне очень жаль.

— О чём Вы говорите? — Мэри никак не могла уловить суть происходящего.

— Жаль, — женщина вздохнула, — уже ничего не изменить. Удачи, Вам, милая…

Женщина пожала ладошки Мэри и, скорбно сгорбившись, направилась к выходу. Мэри, ничего не понимая, молча смотрела вслед женщине, так и не опустив руки. В дверях женщина столкнулась с Ремусом, она также печально вздохнула, похлопала его по плечу и растворилась в темноте переулка.

— Почему ты ещё здесь? — Ремус подошёл к окаменевшей девушке. Та ответила не сразу, размышляя над словами женщины.

— Что? — Мэри наконец перевела взгляд на Люпина. — Я подводила итоги, — Мэри махнула рукой на стол, где лежала толстая тетрадь с записями.

— Что-то случилось? Ты какая-то странная, — Ремус всмотрелся в лицо Мэри.

— Та женщина, — Мэри сглотнула, — она…

— О, только не верь всему, что она говорит, — усмехнулся Ремус.

— Ты её знаешь? — спросила Мэри, натягивая мантию на плечи.

— Да, она теперь работает в Хогвартсе, — Ремус погасил светильник и, подхватив Мэри под руку, пошёл с ней к выходу. — Не знаю, зачем Дамблдор взял её, прорицания — это же сущий бред!

— Она предсказательница?

— Шарлатанка, не более, — Ремус обеспокоенно посмотрел на девушку. — Что она тебе наговорила?

— Ничего, — вздохнула Мэри, — всё в порядке, правда.

Ремус ещё раз подозрительно глянул на Мэри, но больше ничего не сказал.

— Пошли домой, — попросила Мэри, — сегодня был слишком долгий день.

***
В Годриковой Впадине тоже было спокойно. За окном уже начал бесноваться ветер, но в тёплом доме Джеймса Поттера было уютно и спокойно. Сам хозяин, кстати, едва мог противиться этому теплу, его постоянно клонило в сон. Очки съезжали с переносицы, а глаза то и дело закрывались. Он давно мог пойти спать, но сегодня у него было ещё одно незавершённое дело — навестить Лили, пусть она даже не догадается о его визите. Чего же он ждал? Когда же наконец Эвелин ляжет спать. В последнее время Поттер старался проводить как можно меньше времени дома, чтобы не встречаться с этими грустными молящими глазами. Но если же им приходилось оставаться вместе, Джеймс чувствовал склизкое отвращение к женщине, которая жила под одной с ним крышей. Он давно бы с ней распрощался, если бы не ребёнок. В общем, одному Мерлину было известно, как мучился Джеймс. Ну, может еще и Лили, от этих вечно всё знающих глаз невозможно было что-то утаить. И сейчас Поттер никак не мог дождаться, чтобы отправиться навстречу с этими глазами.

— Джеймс, — ну вот опять! Этот тихий, вечно извиняющийся голос. — Ты бы лёг, хочешь я постелю наверху?

— Эвелин…

— Ну или плед принесу, поспишь здесь, если хочешь, — девушка уже было побежала на второй этаж.

— Эвелин, — Джеймс нетерпеливо потер виски.

— Если хочешь, я приготовила какао…

— Эвелин! Хватит! — Джеймс стукнул кулаками по коленям и поднялся на ноги. — Мы с тобой предельно ясно договорились! Теперь мы просто соседи! Хватит! — с каждым его криком девушка вздрагивала и всё больше вжималась в стену. — Не унижайся, тебе это не идёт. Это просто невозможно, — парень направился было к двери, но чертыхнулся на довольно высокой кучке писем с алыми вензелями. — И убери наконец эти чёртовы письма!

Эвелин больше не могла сдерживать слез, наблюдая как Поттер с яростью накидывает мантию, распахивает дверь и с грохотом уходит из дома. Девушка медленно осела на пол, вздрагивая от рыданий. За что ей такое? Хотя нет, ответ она знала слишком хорошо. Но вот чёрт её дернул бесповоротно влюбиться в лохматого придурка. Каждое его грубое слово было словно раскалённый нож, кромсавший её. Эвелин безнадёжно мечтала проснуться когда-нибудь от этого кошмара и вернуться в мир, где всё хорошо, где Джеймс её любит! Но этому теперь точно никогда не случиться. Поттер её не любит, он её до глубины души ненавидит. Что ж она это вполне заслужила.

Девушка долго сидела на месте, бесцельно переводя взгляд с дивана на камин и обратно. Нечаянно глаза зацепились за небольшую горку писем, о которые споткнулся Джеймс. Всё ещё всхлипывая Эвелин подползла к ней и горестно вздохнула. Тут и там виднелись алые буквы. Эвелин, не открывая писем бросала их в горящий камин. Она знала, что пытались ей донести мама с папой. Они наверняка просили дочь вернуться, обязательно писали о том, что они могут изменить условия их договора и точно уверяли, что Эвелин будет лучше с ними, на теплом побережье Испании.

Эвелин сожгла уже половину, как в очередной раз схватила безликий конверт без всяких надписей. Бумага была самой обычной, недорогой. Новая уловка родителей? Вряд ли. Эвелин равнодушно смотрела на конверт, но всё же решила заглянуть внутрь. Там лежал один тоненький листик, исписанный мелким почерком. Письмо гласило:

«Миссис Поттер,
Все ваши проблемы можно решить в мгновение ока, Вам нужно лишь согласиться сотрудничать.»

Эвелин дважды вчиталась в нехитрое послание, не совсем понимая, зачем кому-то помогать ей. Неужели родители дошли до того, что выписали ей няньку?! Она решила взглянуть на подпись доброго самаритянина, а затем вовсе выронила конверт от ужаса.

«Лорд Волдеморт».

Глава 43: Битва за Хогвартс

— И ты представляешь, этот простофиля уверяет, что с пальто всё в порядке! — воодушевлённо рассказывала Петунья про ещё один казус, приключившийся с ней в магазине.

— Ничего себе, Петунья, — буркнула Лили в трубку и в очередной раз взмахнула рукой, заставляя посуду кружить в воздухе без помощи палочки.

— Прекрати притворяться, что ты меня слушаешь, — протянула сестра по ту сторону провода.

— Нет, Туни, это правда очень интересная история, — вилки и блюдца подпрыгнули в воздухе, и теперь перед Лили плясал забавный человечек из металла и фарфора.

— Лили, так не пойдёт! — прикрикнула Петунья. — Мне уже надоело слушать этот вечный кислый тон! Что случилось?

— Да ничего! — в сердцах воскликнула Лили, посуда тоненько дзынькнула. — Абсолютно ничего не происходит! Каждый день одно и тоже. Тунья, я так больше не могу…

Петунья на минуту замолкла. Изо дня в день смысл этих ежевечерних разговоров не менялся. Всякий раз, когда Петунья набирала уже до боли знакомый номер, она знала, чем закончится их с сестрой разговор. Сейчас она примется утешать Лили, она разозлится, скажет, что ей это не нужно и бросит трубку. Но на этот раз сценарий слегка изменился.

— Я больше не могу, — первой заговорила Лили. — Все эти кошмары, четыре стены. Я здесь как в тюрьме, Туни, — кажется, Эванс вот-вот сорвётся на слёзы. — Даже моя магия… Я не уверена, могу ли я её теперь контролировать. Том уже устал менять лампочки — каждый день лопаются.

— Лили… — пыталась вмешаться Петунья.

— Я одна сплошная катастрофа, понимаешь? — вздохнула Лили. — Я не хочу так жить.

— Ну, что ты такое говоришь, Лили! — Петунью явно испугал такой настрой сестры. — Хочешь, я приеду к тебе, или приезжай к нам на пару дней. Сменить обстановку очень полезно.

— Вернон будет недоволен, — ответила Эванс, — это всё бессмысленно.

— Подумаешь, Вернон! — Петунья всерьёз была настроена образумить сестру. — Твоя комната ещё ждёт тебя, так что…

Внезапно на другой стороне раздался грохот, словно кто-то скинул огромный сервиз с высокого шкафа.

— Петунья, я перезвоню! — и Лили резко повесила трубку, оставив Петунью с ужасом слушать короткие гудки.

Лили совсем не хотела пугать сестру, но так уж вышло. Она бы ещё долго слушала увещевания сестры о смене обстановке, как вдруг в окно влетела серебряная вспышка. Именно она заставила Лили обронить всю посуду на пол, устроив на кухне полный разгром. Вспышкой оказался патронус в виде величественной кошки МакГонагалл.

— Защитники Хогвартса! — провозгласила кошка. — На замок напали! Требуется помощь, немедленно!

Лили с ужасом и одновременно с восторгом слушала сообщение патронуса. Наконец-то! Она сможет сделать что-то стоящее, что-то полезное, позволить своей магии делать то, что должна. Но новость о нападении на Хогвартс заставляло сердце обрываться. Эванс ещё пару мгновений стояла в ступоре, не зная, куда нестись и что делать. Сначала за палочкой в спальню, а затем в Хогвартс. Так она и поступила, только не рассчитала скорости. Поскользнувшись на осколках посуды, Лили упала прямиком на них, глубоко порезав колено.

— Чёрт, — вслух ругнулась девушка и, несмотря на противную боль, быстро добралась до спальни. Там она наспех залатала рану и выбежала из дома.

В голове начали носится тысячи способов, как попасть в замок. «Ночной рыцарь будет ехать слишком долго. Портал?» — на глаза не попалась никакой бесполезной мелочи. — «Может, трансгрессировать? Ну, это невозможно! Или всё же…» — судорожно думала Лили.

Она всё-таки решилась на попытку. Собраться с мыслями, представить Хогвартс и медленно крутануться на каблуке вокруг своей оси. Нет, ничего не получится. Но тут Лили почувствовала, как её засасывает в воронку с оглушающим взрывом. Последнее, что она успела заметить, прежде, чем её поглотила темнота, это огромная яма, которая осталась на месте, где Лили стояла секунду назад.

***

Спокойное вечернее небо накрыло замок Хогвартс, и ни единая звезда и представить себе не могла, какой переполох творится за этими древними стенами. Пожиратели во всю ломились в дубовые двери, пытаясь уничтожить волшебный пузырь, в который спрятали замок преподаватели. В самом же замке профессора всеми силами пытались погасить панику. Младшие студенты были спрятаны в подземельях, хотя некоторые пытались сбежать и принять участие в защите. Но под строгими и испуганными взглядами взрослых возвращались обратно. Орденцы, которым повезло попасть внутрь до начала осады, вместе с остальными укрепляли оборону замка. Старшекурсники помогали, как могли. МакГонагалл руководила процессом на первой линии обороны — в холле замка.

— Прекратить панику! — взревела женщина, и все затихли. — Осталось совсем немного, и они прорвутся. МакКиннон и Макдональд, я сказала, вы идёте в подземелья охранять детей! — встретив недовольные взгляды, МакГонагалл закричала. — Никаких «но»! Живо!

— Где чёртов Дамблдор?! — закричал Блэк, из последних сил удерживая волшебный щит.

— Не выражайтесь, Блэк, — ещё злее проорала профессор. — Поттер, Блэк, Крессвелл и профессор Флитвик, вы остаётесь здесь со мной! Примем первый удар на себя! Профессор Синистра и Слизнорт, возьмите троих и идите к восточному мосту! Все остальные в Большой зал! Мы не должны позволить им зайти дальше! Если увидите профессора Снейпа — бить на поражение! Мы не должны раскрыть его!

— Ну, это с удовольствием! — взмокший от напряжения Поттер, злостно улыбнулся.

Холл Хогвартса опустел, их осталось всего пятеро. Лишь напряжённый гул заклятий и гневные грязные ругательства, которые доносились из-за тяжёлых дверей.

— И последний штрих, — вздохнула МакГонагалл, — Пиертотум Локомотор!

Из глубоких тёмных ниш на пол с грохотом начали падать каменные рыцари. Они тут же вставали, формируя ровные шеренги и направляя своё оружие навстречу дверям.

— Больше мы не выдержим, — крикнула Минерва, — как только я скажу, бросаем щит и отступаем к Большому залу! Нельзя допустить, чтобы они добрались до подземелий! Всем ясно?! — МакГонагалл услышала громкие возгласы соглашения. — На счёт три! Раз, два, три!

Опустив палочки, защитники бросились вон из холла. Оставались считанные секунды, как Пожиратели ворвутся в замок. Орденцы спрятались по обе стороны от дверей, которые вели к мраморной лестнице, чтобы неожиданно атаковать. Замок оглох на мгновение — так тихо стало под каменными сводами. И тут в холле протяжно скрипнули тяжёлые двери. Они так долго открывались, что казалось, прошла целая вечность. Но вот, гранитные стражники вступили в бой — послышались крики и звон заклятий. Пожиратели были в замке.

— Ну, с Мерлином, — буркнул Сириус, который стоял рядом с Джеймсом. А затем вылетел прямо под вспышки, заманивая врагов глубже в замок. — Сколько вас здесь?! Протего!

— Идиот! — Поттер вслед за другом пошёл в атаку, отбивая огромный наплыв Пожирателей, которые почти расправились с каменными воинами Хогвартса. Сириус всё ещё нетвёрдо стоял на ногах после случая в пещере, и вот он снова рискует жизнью направо и налево. Джеймсу иногда казалось, что Блэк хочет покончить с собой таким изощрённым способом. Что ж Поттера иногда очень хотелось прикончить придурка за его выходки.

— Дирк! — вскрикнул Блэк, когда парень отлетел на добрых пять метров, ударившись головой. Крессвелл больше не поднялся.

Пожиратели не скупились на непростительные заклятия. Они ужасающей чёрной тучей вплывали в холл, загоняя Орденцев на мраморную лестницу. МакГонагалл с Флитвиком с завидной ловкостью разбрасывали врагов по стенам, но их не становилось меньше. Их было полсотни не меньше, и четверо отчаянных защитников едва ли успели забежать в Большой зал. За ними, хищной толпой, последовали Пожиратели.

Что тут началось! Теперь Орденцы давили Пожирателей. Но что они могли против профессиональных убийц и психопатов?! Старшекурсников раскидывали как деревянных солдатиков. Профессора с Орденцами выкладывались на полную. Пол медленно становился красным. В воздухе опасно запахло огнём. В ход пошли взрывающие заклятия. Потттер с Блэком едва отбивались от брата и сестры Кэрроу.

— Нам нужно зайти к ним в тыл! — проорал Поттер, перекрикивая треск заклятий. — Иначе они уйдут!

— Я тебя прикрою! — Сириус отвлёкся на секунду и режущее заклятие ударилось ему в грудь. Блэк заорал от боли. — И это всё, что ты можешь?! — Сириус освирепел, и, несмотря на открытую рану, из которой сочилась кровь, он полетел на врагов, открывая Поттеру путь.

Джеймс воспользовался возможностью и во весь опор побежал к дверям Большого зала, чтобы не дать Пожирателям добраться до подземелий, где прятались дети. Во рту пересохло, а сердце было заполнено страхом. Животным, первобытным страхом смерти. Но он бежал, еле уклоняясь от заклятий. Ещё чуть-чуть, и он окажется у двери, однако здесь удача решила покинуть его. Мощное оглушающее заклятие настигло Поттера и отбросило к стене. Парень ударился головой, отчего в ушах зазвенело, а глаза никак не могли сфокусироваться. Единственное, что он мог увидеть, это три тёмные фигуры, которые приближались к нему. Он пытался подняться, но его снова ударяли заклятия, которые выбивали воздух из лёгких.

— Что же ты, Потти, — елейный голос, ну кто же это ещё мог быть? Конечно же, Малфой со своей свитой! — Решил сбежать? Даже мы так никогда не поступаем, — Малфой вплотную подошёл к скрюченному на полу Поттеру и со всей силы ударил его ногой под дых. Джеймс почувствовал металлический вкус крови и уже распрощался с жизнью. Спасти его могло только чудо.

Кстати, о чуде. Прямо над ними вдруг закрутился воздух, который темнел и вскоре превратился в грозовую тучу. Она полыхала молниями и заворачивалась в высокую воронку. Пожиратели недоумевающе всматривались в чернеющие облака, как вдруг услышали громкий девчачий визг, доносящийся из воронки. Секунду спустя оттуда прямо на троицу Пожирателей приземлилось нечто, сбив их с ног. Джеймс, с усилием поднявшись, оглушил Пожирателей, и теперь они неподвижно лежали на полу.

— Эванс?! — это она выпала из воронки, так удачно спасая Джеймс от неминуемой смерти. — Как ты сюда попала?!

Лили сама была в шоке, об этом говорили её огромные испуганные глаза. Поттер помог ей подняться и едва успел спрятать девушку за спину, отражая заклятие нападавшего врага. Оглушив противника, Поттер потащил Эванс к выходу из Большого зала. Наконец, ему удалось добраться до дверей, блокируя Пожирателям путь. Лили пришла в себя после приземления в самую гущу событий и теперь остервенело разбрасывалась заклятиями рядом с Джеймсом.

— Эванс! Берегись! — Поттер оттолкнул её от очередного заклятия. — Слушай сюда! Беги в подземелья, я тебя прикрою. Там Мэри и Марлин, возможно, им нужна помощь!

— Я не оставлю тебя одного! — Эванс вскрикнула от боли, пропустив вспышку заклинания. — Я тебя спасла!

— И я безумно благодарен! — проорал Джеймс. — Но если ты сейчас погибнешь, мне будет некого благодарить! Иди, ну же!

Лили ещё некоторое время сомневалась, но решила больше не спорить с Поттером. Тем более к нему в подмогу прорвался Грозный Глаз Грюм, который отчаянно материл Пожирателей. Лили напоследок послала парочку заклятий в чёрное море мантий и скрылась с поля боя, направляясь к лестницам.

Лили было до жути страшно, а ещё страшнее становилось, когда она поворачивала за угол, и звуки боя становились все тише. Ведь её друзья там, дети, профессора, а она бежит, бежит сломя голову, надеясь, что Джеймс ещё жив, что они все живы. Из головы никак не выходил образ остекленевших глаз поверженного старшекурсника, который больше не сможет встать.

Внезапно Эванс заметила какое-то движение на верхних лестницах и так резко остановилась, что чуть не перелетела через каменные перила. Да, ей не привиделось, одинокая чёрная мантия ловко взбегала по лестницам в абсолютно обратную сторону от подземелий, которые так рьяно защищали Орденцы. Эванс решила, что это странно и отважилась преследовать мантию. Пролёт за пролётом, и вот Лили оказалась на последнем, восьмом, этаже замка Хогвартс. Внизу послышался грохот и Эванс, перегнувшись через перила, увидела, что небольшая группа Пожирателей, смогла пробиться к выходу, и теперь они стремительно направлялись в подземелья. А это значит, что Джеймс и Грюм не смогли остановить их. О большем думать не хотелось. Лили, собрав волю в кулак, чтобы не расплакаться, побежала за мантией, которая успела скрыться за поворотом.

Девушка завернула за угол и оказалась в тёмном пустом коридоре с огромным гобеленом на одной стене и дверью с чугунными петлями — на другой. Дальше был тупик, значит, мантии больше негде было скрыться. Эванс тихонько потянула ручку, и совсем тихий шорох двери отозвался громким эхом в тишине. Лили оказалась внутри.

Комнату, где очутилась девушка, даже комнатой нельзя было назвать. Это было огромное бесконечное пространство, сверху донизу забитое хламом. Кучи сломанной мебели были свалены в огромные горы, которые едва уловимо колыхались. Лили прислушалась: ни звука шагов, ни шороха мантии не было слышно. Тишина давила на уши, словно Лили с каждой секундой приближалась к морскому дну.

«И куда она подевалась?» — подумала Лили, осторожно блуждая по коридорам из древнего хлама. Лили старалась не обращать внимания на ноющие раны, которые получила в бою. Но внезапно Чёрная метка на руке Эванс начала больно сжимать руку. Лили сняла плотную повязку, которую носила, чтобы никто не видел постыдной татуировки, и с ужасом увидела, как чёрное уродливое пятно пульсировало и наливалось красным. С каждым шагом девушки пульсация усиливалась, неужели метка ведёт её куда-то? Эванс решила идти, ведомая меткой, и вот пульсация стала совсем невыносимой рядом со старым комодом. В глазах потемнело, и теперь Лили пришлось идти едва ли на ощупь. Кое-как открыв дверь комода, Эванс нащупала пыльную деревянную шкатулку. Как только девушка подняла крышку, пульсация прекратилась и в голове прояснилось. На синем бархате лежала изящная диадема, украшенная драгоценными камнями. Так вот зачем Волдеморт натравил Пожирателей на Хогвартс! Он хотел забрать свой крестраж и перепрятать. Но не тут-то было! Ха!

Но долго радоваться Лили не пришлось, сзади раздались шаги.

— А теперь отдай её мне, милочка, — это была Беллатрисса Лестрейндж.

Эванс судорожно вздохнула, но не спешила оборачиваться.

— Джеминио, — тихо прошептала девушка. Заклятие умножения сработало как по маслу, и Лили в руки прыгнула неотличимая копия диадемы. Дубликат девушка сунула в шкатулку, а настоящую диадему засунула под майку, спрятав её под бесформенной мантией.

— Ну же, я жду! — Беллатрисса подходила ближе, и Лили наконец обернулась.

— Ты хочешь это? — Лили подняла шкатулку повыше, Беллатрисса ядовито усмехнулась. — Только через мой труп.

— О, это с радостью, — рассмеялась Пожирательница. — Диффиндо!

Лили не успела увернуться от летящего заклинания. Режущее проклятие до кости порвало кожу на плече. От боли и неожиданности Эванс выронила шкатулку.

— И это всё? — огорчилась Лестрейндж. — Дамблдор мог найти защитников и получше.

— Остолбеней! — Лили вышла наперекор Беллатриссе, не давая ей возможности добраться до шкатулки.

— У, а львёнок-то огрызается, — вовсю веселилась Пожирательница, наблюдая, как её жертва, истекая кровью, даёт отпор. — Экспульсо!

Пол под ногами Лили взорвался, и девушку отбросило на кучу деревянных стульев. Эванс, кажется, сломала пару рёбер. Но Лили не собиралась так просто сдаваться, тем более, когда появилась возможность расправиться с Беллатриссой Лестрейндж.

— Конфринго! — Лили из последних сил поднялась на ноги. Заклинание наконец достигло цели, и взрывающая магия обожгла лицо Пожирательницы.

— Ах ты грязнокровая тварь! — Беллатрисса была в ярости. — Вердимиллиус!

Кислотный горящий шар полетел в Эванс, она едва успела увернуться. От этого проклятия обычный щит не спасал, и Лили оставалось только бежать. Но Беллатрисса не останавливалась, продолжая посылать в девушку огненные шары. Один из таких шаров Лили пропустила, и тот врезался ей в левый бок, сжигая ткань и кожу. От боли девушка закричала и упала на пол, не в силах пошевелиться. Эванс беспомощно наблюдала, как кожа на левом боку пузыриться и кровоточит. Кислота продолжала жечь, и боль усиливалась.

— Какой бесславный конец, — хмыкнула Беллатрисса и выбила палочку из рук Лили. Девушка с ненавистью смотрела на прислужницу Тёмного Лорда. — Хотя, такие грязнокровки как ты, Эванс, только этого и заслуживают, — женщина подняла шкатулку, которую так яростно оберегала Лили. Она открыла деревянный ящичек и довольно улыбнулась. — Прощай, милочка, рада была повидаться, — Беллатрисса направилась к выходу. — Ах, да, совсем забыла! Адеско Файр, — и Беллатрисса скрылась за поворотом.

Огонь потихоньку, словно нехотя, начал взбираться по горам сломанного магического хлама. Лили наблюдала как над её головой потолок становится красным от жара и потоков пламени. Нужно было выбираться и немедленно, если она не хотела сгореть заживо. Перед глазами то и дело темнело, дышать было нечем. Густой дым стелился по полу, обволакивая девушку. Лили нашла крохотные силы, чтобы сесть, и тут же вскрикнула от боли — так немилосердно горел левый бок. Эванс даже не пыталась найти палочку: управиться с Адским огнём даже здоровый волшебник не всегда сможет. Нужно было просто бежать, или хотя бы идти. Насколько девушка помнила, до выхода было не так уж и далеко. В комнате становилось жарко, искры и пепел сыпались сверху. Лили подтянулась, схватившись за дверку того самого комода, и наконец поднялась на ноги. Стараясь оставаться в сознании, Лили нетвёрдым шагом пошла к выходу. Жадные языки пламени заставляли девушку пригибаться и сворачивать с маршрута. Позади неё послышался громкий треск и одна из гор обвалилась, отрезав девушке путь назад.

— Ещё чуть-чуть! — бормотала Лили. — Давай же!

Вот впереди уже виднелась дверь, которая расплывалась в огненном мареве. Девушка начала задыхаться и кашлять, но все же упрямо шла вперёд. Порыв огня обжёг щёку и подпалил мантию Лили. Ей пришлось сбросить её и оставить догорать здесь. Снимая мантию, девушка зацепила диадему, которую всё это время прятала под майкой. Диадема выскочила из-за пояса и, проскакав пару метров по бетонному полу, остановилась. Неожиданно начало происходить что-то странное. Большой чёрный камень на диадеме стал больше, и огонь, словно мотылёк на свет, тонкими струйками потянулся к камню. Камень становился больше и больше, а огонь всё стекался и стекался к нему. Диадема начала тихонечко дребезжать, а затем и вовсе подпрыгивать. У Лили появилось нехорошее чувство, что сейчас что-то произойдёт и лучше поскорее убраться. Оставив диадему на полу, Лили быстро доковыляла до двери. Эванс оглянулась напоследок и вышла из Выручай-комнаты. Прислонившись к двери с другой стороны, девушка наконец смогла облегчённо выдохнуть.

За спиной внезапно прогремел взрыв, который оглушил Лили. Сила его была так велика, что двери не выдержали и вместе с девушкой отлетели к противоположной стене. Последнее, за что зацепилось угасающее сознание Лили, была догорающая куча хлама.

Глава 44: Последняя из Мародёрок

— Если я правильно тебя понял, Том, — хмыкнул старик, — Хогвартс уже лежит в руинах?

— Да, надеюсь на это, — Волдеморт сложил руки домиком. — Мы бы обошлись без жертв, если бы вы согласились сотрудничать, Дамблдор.

— Вы просили меня разрешить Пожирателям преподавать в Хогвартсе, — возмутился Дамблдор. — Это недопустимо, ни за что, пока я жив!

— Тогда жертвы необходимы, — вздохнул Волдеморт.

— Ты вынудил меня оставить замок шантажом, Том, — ответил мрачный Дамблдор. — Как думаешь, что мешает мне уничтожить тебя прямо сейчас?

— Вы, конечно, можете попытаться, — Волдеморт развёл руками, — но мой шантаж ещё в силе. Сотни лондонских школ взлетят на воздух, если что-то пойдёт не по плану. Занятно, не правда ли? Пригрози тысячам магглам смертью, как старый мудрый волшебник тут же будет готов пожертвовать жизнями других волшебников ради спасения невинных.

— Безумство не твой стиль, Том, — произнёс Дамблдор. — Ты знаешь, что это надо прекратить. Либо мы уничтожим тебя и навсегда забудем о дискриминации магглов, либо победа будет за тобой, и я отступлю.

— Что ты предлагаешь, профессор? — Волдеморт вздёрнул бровь.

— Последняя битва, в которой всё решится, — Дамблдор склонил голову.

— Зачем? Хогвартс уже разрушен, — ответил Тёмный Лорд. — Я уже победил.

— Осталась последняя преграда, — Дамблдор встал, — я.

— Действительно. И всё-таки, где условия? — Волдеморт встал следом. — Я жду не дождусь услышать их.

— До этой битвы вы не нападаете на Орден и Хогвартс, не трогаете магглов, — ответил профессор. — А мы не охотимся на вас.

— И я должен на это согласиться? — Волдеморт едко улыбнулся. — Это же идиотизм.

— Да, но я дам тебе то, что ты так хочешь получить, — Дамблдор достал палочку. — Ты ведь искал её, не правда ли?

Волдеморт с ненавистью смотрел на Дамблдора, который держал в руках Бузинную палочку, ту самую, за которой Волдеморт охотился долгие месяцы.

— Вы хотите отдать мне самое мощное оружие, чтобы дать вам время подготовиться к битве, в которой заранее проиграете? — спросил Тёмный Лорд. — И в чём подвох?

— Никакого подвоха. Всё верно. — Дамблдор протянул палочку Волдеморту. — Она твоя, Том, если ты согласишься на мои условия.

— Так тому и быть, — Волдеморт схватился за палочку.

— Я могу идти? — спросил Дамблдор.

— Да, конечно, — усмехнулся Тёмный Лорд, — Пожиратели сделали всё, что нужно.

— Могу я просить ещё кое о чём?

— Безусловно.

— Перестань мучить мисс Эванс кошмарами, — серьёзно заявил Дамблдор.

— Нет уж, в этом удовольствии я вынужден отказать, — сказав это, Волдеморт исчез.

***

Свет приливными волнами становился то ярче, то темнее. Сознание, словно лодка в море, раскачивалось, никак не приходя в равновесие. Мысли медленно ползали и застревали словно в желе. Появились запахи, и в нос ударил резкий больничный запах. Кончиками пальцев Лили почувствовала тёплое одеяло. Перед глазами светлело, едва были слышны тихие звуки госпиталя. Эванс медленно открыла глаза, подняв тяжёлые веки. На тумбочке под старой включённой лампой едва умещались пузырьки и склянки с зельями. Девушка краем глаза заметила, что её койка была обнесена зелёной ширмой. Она попыталась сесть на кровати, но жуткий ожог и другие раны не дали ей этого сделать. Лили упала обратно на подушку, застонав от боли.

— Эванс? Ты слышишь меня?

— Поттер, — прошептала девушка, поворачиваясь на звук. Перед ней появилось измождённое лицо Джеймса. Длинные раны были скроены швами, а лоб был замотан бинтами, которые пропитались кровью. — Что произошло?

— Ты меня не послушала, и вот что с тобой случилось, — Поттер обвёл её искалеченную фигурку рукой. — Почему ты никогда меня не слушаешь?
Джеймс дотронулся до её лица рукой, и Лили заметила, что в его глазах стояли слёзы. А ещё его рука мелко дрожала.

— Джеймс…

— Молчи, Эванс, — Поттер судорожно вдохнул. — Ты можешь представить, как мы все перепугались? Не хватало, чтобы и ты погибла.

— Что? — всполошилась Лили. — Кто ещё погиб? Джеймс, кто-то из наших? Кто?
Джеймс долго всматривался в её лицо, пытаясь осознать, что наглая рыжая девчонка осталась жива. Так не хотелось делать ей больно сейчас, когда Эванс так пострадала. Зачем она только отправилась в Выручай-комнату? Но об этом он спросит позже, сейчас нужно было ответить этим молящим глазам.

— Дирк погиб ещё в самом начале, — заговорил Джеймс. — Двенадцать старшекурсников и восемь с младших курсов. Профессор Вектор погибла… — Поттер умолк.

— Кто ещё, Джеймс? —Лили так боялась услышать другие имена. — Поттер отвечай, кто ещё?!

— Мэри.

Эта новость словно ушат с ледяной водой окатила Эванс. Сердце оборвалось на секунду и снова бешено застучало. Поттер незаметно вытирал слёзы, а Лили была раздавлена.

— Скажи, что ты шутишь, — растерянно прошептала Эванс. — Пожалуйста, Джеймс. Мэри не могла… — девушка разрыдалась, горько всхлипывая. — Мэри… не… умерла… Нет.

Лили закрыла лицо руками. Внутри все выворачивалось наизнанку. Мэри, солнечная Мэри Макдональд не могла погибнуть сейчас. Такой молодой. Лили не могла поверить, что её лучшая подруга погибла.

— Как? — единственный вопрос, который смогла выдавить Лили.

— Это всё моя вина, — Джеймс покачал головой. — Пожиратели оглушили нас с Грюмом и направились в подземелья. Человек шесть точно. Когда мы оклемались, то сразу же побежали на помощь. Только помогать было некому. Марлин и Мэри спрятали детей, замуровали их в отдельной комнате, чтобы никто до них не добрался. Мэри убили, мы пришли как раз тогда, когда Пожиратели уже хотели убить и Марлин. Но увидев нас, они решили сбежать. С помощью портала или что-то вроде этого. И Марлин побежала за ними. Её втянуло в воронку вместе с ними.

— Марлин пропала?

— Да, надеюсь, что она ещё жива, — Поттер бессильно опустил руки. — Лили, скажи, зачем ты пошла на восьмой этаж? Кто там был?

— Беллатрисса, — Лили было больно говорить после известия о смерти подруги. — Нападение на Хогвартс было отвлекающим манёвром. Волдеморт отправил Лестрейндж забрать крестраж, который был спрятан в Выручай-комнате. Я помешала ей и уничтожила крестраж.

— Что?! — Джеймс был шокирован.

— Немного не повезло, — Лили пожала плечами и зашипела от боли.

— Сумасшедшая, — констатировал Поттер. — Я позову мадам Помфри, она просила предупредить, когда ты очнёшься.

— Подожди, — Лили схватила Джеймса за руку. — Как Ремус и Сириус?

Джеймс не ответил, только покачал головой. Лили всё поняла без слов и отпустила его, и парень скрылся за ширмой.

Вскоре к ней заглянула мадам Помфри, которая была бледнее тени. От неё не было слышно извечных причитаний, которые заставляли улыбаться, когда студент приходил к ней за помощью. Она молча делала своё дело, украдкой вытирая набегающие слёзы.

— Лили, потерпите, сейчас будет больно, — мадам Помфри аккуратно снимала бинты с живота Эванс. Её взору предстал огромный ожог, покрытый волдырями и трещинками. Кожа вокруг покрылась рубцами. — О, Мерлин, — вздохнула женщина, увидев рану.

Она взяла высокий пузырёк, открутила крышечку и медленно начала капать содержимое на рану. От одной капли Лили закричала как бешеная, так больно ей не было ещё никогда. Она словно ещё раз ощутила действие заклятия Беллатриссы. Казалось, кожу заново сдирают.

— Тихо-тихо, сейчас станет легче, — пробормотала мадам Помфри.

И действительно, спустя минуту рана жгла не так уж сильно. Лили никак не могла отдышаться от боли. Она с опаской взглянула на бок и увидела только отвратительный розовый шрам на весь живот. Мадам Помфри снова замотала всё бинтами.

— Так, теперь посмотрим, — она отвернула ворот больничной рубашки Лили, чтобы рассмотреть швы на плече. — Здесь всё хорошо. У Вас сломано два ребра, Лили, а также большая потеря крови. Я могу Вас отпустить домой, если Вы обещаете вовремя пить все лекарства и хорошо высыпаться.

— Конечно, — кивнула Лили. — Я могу Вам помочь? Я немного разбираюсь в медицине, лишняя пара рук не повредит.

— О, нет-нет, — мадам Помфри грустно улыбнулась. — Вам нужен отдых, я справлюсь, спасибо, Лили.

— Вам спасибо, — и медсестра ушла к другим пациентам.

***

Стальные тучи нависли над Хогвартсом, и по окнам уже вовсю били мелкие дождевые капли. В больничном крыле была тишина и покой, все койки были заняты. Мадам Помфри дремала прямо за столом, устав от бесконечного дня. Тут и там слышались всхлипы и шорохи.

— Так, давай осторожно, — Джеймс, подставив плечо, помогал Лили подняться. Эванс шипела, как обиженная кошка, когда неловким движением задевали раны.
Рядом Сириус с безразличным лицом собирал в небольшой пакет зелья, которые прописала мадам Помфри Лили. Ремус, казалось не замечал ничего вокруг, следуя за друзьями. Лили свободной рукой взялась за ладонь Ремуса. Парень даже не обратил внимания. Четвёрка медленно направилась к выходу.

Переступив порог больничного крыла, ребята застыли на месте: прямо перед ними, на расстоянии нескольких шагов стоял Альбус Дамблдор. Коридор окунулся в абсолютную тишину. И вдруг громко звякнуло стекло — это Сириус бросил пакет с лекарствами на пол. Парень подлетел к старому волшебнику и, не задумываясь, ударил Дамблдора по лицу. Профессор схватился за нос, а Сириус, выплеснув всю свою ярость, которая копилась целые сутки, закурил.

— Заслужено, — прогнусавил Дамблдор, вытирая кровь.

— Я могу ещё раз, — гневно ответил Сириус не поворачиваясь.

— И я приму это, — согласился Дамблдор. — Я должен извиниться.

— Серьёзно? — встрял уже Поттер, который был зол так же, как и друг. — Из-за Вас погибли люди! Почему Вы оставили Хогвартс?!

— Иначе погибли бы тысячи магглов, — возразил Дамблдор, на что Сириус лишь усмехнулся, выдыхая сигаретный дым. — Волдеморт вынудил меня оставить Хогвартс, — а затем старый волшебник рассказал об условиях их договора с тёмной стороной.

— Вы с ума сошли? — Сириусу казалось, что от таких новостей он скоро свихнётся. — Как Вы собираетесь победить?

— У меня есть планы, — ответил Дамблдор.

— Можно нас посвящать в них раньше, чем люди погибнут?! — Сириус раздавил бычок ботинком и повернулся к профессору.

— Я знаю, ваше доверие ко мне подорвано. Я подвёл вас, этого не должно было случиться.

— Но случилось! — воскликнул Поттер.

— Я понимаю, — Дамблдор нетерпеливо прикрыл глаза. — Я прошу вас довериться мне в последний раз.

— Разве у нас есть выбор? — безразлично вставил Ремус, включаясь в разговор.

Профессор вздохнул и ничего не ответил. Они ещё долго буравили друг друга взглядом, и Дамблдор не выдержал первым. Профессор, скорбно склонив голову, направился прочь из коридора.

— Профессор, подождите, — Лили сделала пару шагов вперёд, — у меня есть пару вопросов.

Дамблдор обернулся, несколько раз рассеянно кивнул, соглашаясь. Поттер и Лили медленно поплелись за директором в его кабинет.

А Сириус и Ремус направились к выходу из замка. Они шли, стараясь не смотреть по сторонам, не смотреть на стены, на которых были видны потёки крови. Проходя мимо Большого зала, они заметили ряды тел, укрытые простынями. Ребята, не сговариваясь, свернули туда. Двери тихо поскрипывали на петлях, рядом со входом валялись куски гранита, которые были выбиты из стен и пола. Рядом с телами стояла профессор МакГонагалл с пергаментом и пером. Она быстро записывала что-то, постоянно утирая слёзы, которые, казалось, выводили женщину из себя. Профессор выглядела неважно: разорванная мантия, царапины и порезы на лице, а под глазами залегли чёрные тени. Она, не глядя на друзей, махнула им в конец длинного ряда, указав на последнее тело. Подойдя к носилкам, Ремус осторожно убрал простынь. Мэри лежала такая спокойная, словно спала, только синюшный цвет кожи не давал права на ошибку. Ремус присел рядом с ней и сквозь слёзы улыбнулся. Дрожащими руками он взял её холодную руку и поцеловал в последний раз. Ремус надеялся, что она прямо сейчас откроет глаза и скажет, что все хорошо. Но нет, у него нет шанса на чудо и никогда не было.

— Надо идти, Ремус, — шепнул Сириус, Ремус судорожно закивал, поднялся на ноги и скорым шагом ушёл из зала. Сириус поспешил за ним.

Добравшись до Хогсмида, они были полностью мокрые из-за дождя. Им ещё долго пришлось ждать Ночной рыцарь, чтобы наконец отправиться домой. Вскоре синий гигант прибыл и начал развозить друзей по домам. Первая остановка была для Ремуса. Сириусу было больно наблюдать, как его сгорбленная фигура покидала автобус.

До своего дома Сириусу пришлось ехать в одиночестве. Он решил вернуться в разрушенный дом дядюшки Альфарда. Сойдя на своей остановке, Сириусу пришлось пройти целое поле, чтобы добраться до дома. Весь свой путь Блэк провёл с сигаретой в зубах, пытаясь угасить тоску никотином. Он ведь так и не успел как следует извиниться перед Марлин за ту свою выходку. Когда он добрался до особняка, то долго тянул с тем, чтобы переступить порог.

«Марлс, прошу тебя, окажись жива…» — эта мысль, как надоедливое насекомое, билась в его голове. Он обошёл комнаты дома, где ещё призраком витало её присутствие. Он вспоминал как она смеялась или наоборот злилась на него. Это было неважно, он любил её совершенно разной. И только теперь он понял, насколько Марлс была ему важна. Его светлая сторона жизни. Впервые в жизни Сириус Блэк плакал навзрыд.

Глава 45: Точка невозврата

— Я Вас внимательно слушаю, мисс Эванс, — сказал Дамблдор и уселся в своё пыльное директорское кресло.

— Я не знаю, как это объяснить, — тихо начала Лили. Поттер пришёл вместе с ней и сейчас рассматривал предшественников Дамблдора на стенах. — Может, это из-за воздействия Волдеморта, может, есть другие причины, но вчера вечером я сделала невозможное.

— Мир магии невозможен, Лили, — устало усмехнулся директор. — Попробуйте удивить меня.

— Вчера мне удалось трансгрессировать в Хогвартс.

— Что? — волшебник был немало удивлён. — Что Вы сделали?

— Я трансгрессировала в Хогвартс, — повторила девушка.
— Этого быть не может, — нахмурился Дамблдор. — Замок защищён древней магией, простым волшебникам не пробиться сюда. Поэтому долгие годы Хогвартс считался неприступной крепостью

— До вчерашней ночи, — встрял Поттер из дальнего конца кабинета Дамблдора.

— Возможно, я не уверен, конечно, но вполне возможно, — старик почесал бороду, — Хогвартс нуждался в защите, и решил пустить Вас, так как понимал, кто Вы такая, Лили.

— Что? — Эванс подняла бровь. — Хотите сказать, Хогвартс позволил мне прийти?

— Да.

— Но ведь Министерство Магии ввело запрет на трансгрессию, — продолжала настаивать Лили.

— Хогвартс знал, что делает, — Дамблдор развёл руками, — Вы бы не смогли переместиться куда-нибудь кроме Хогвартса.

— Это просто сумасшествие какое-то, — девушка потёрла виски. — Но почему замок так никогда не делал?

— А вот это хороший вопрос, Лили, — Дамблдор с грустью посмотрел на неё. — Джеймс, Вы нас не оставите?

Джеймс резко отвернулся от портретов. Он с подозрением покосился на Дамблдора, а в его глазах читался немой вопрос: «Зачем?». Дамблдор выжидательно смотрел на своего бывшего студента, пока тот наконец не сдался под взором старого волшебника и наконец вышел.

— Сейчас будет ужасная новость, которую Вы от нас скрывали, но теперь решили рассказать? — насторожилась Эванс.

— Боюсь, что так, — согласился Дамблдор. — Дело в том, Лили, что Хогвартс выбирает не всех подряд. То, что Вы описали, действительно случилось впервые и вряд ли когда-нибудь повторится. Замок знал, что Вы не простая волшебница, Лили Эванс.

— И ради этого Вы попросили Джеймса уйти? — Лили недоверчиво склонила голову.

— Конечно же нет, — вздохнул Дамблдор. — Было сделано пророчество, Лили, пророчество о Вас.

— Что?

Дамблдор молча встал и направился к зеркальному шкафу в углу своего кабинета. Открыв его, Дамблдор пустил лёгкий синий свет в комнату.

— Не одолжите мне палочку, мисс Эванс? — Лили с сомнением протянула волшебнику свою палочку, и Дамблдор благодарно её принял. Затем, прикоснувшись ею к виску, старик вытащил седую прядь памяти и бросил её в блестящую пиалу.

— Прошу, — и Лили с Дамблдором окунулись в воспоминания.

Они очутились в тёмной комнате Кабаньей головы, где за столом сидел сам Дамблдор и странная женщина в шалях.

— Но это же… — заговорила Лили, но директор призвал её к тишине.

Внезапно женщина скрючилась, засипела страшным голосом, а затем произнесла:

— Восставший из мёртвых найдёт свой путь. Рождённый на исходе первого месяца, он будет утерян! Раскаяние спасёт его, но долгий путь возвращения ему предстоит. Огонь горит в его голове! Он встретится с Тёмным Лордом лицом к лицу. Силой предков одарённый, он словно молнией поразит Тёмного Лорда, если части души будут уничтожены! Ему хватит могущества одолеть Тёмного Лорда, если Лабиринт его отпустит! Рождённый на исходе первого месяца…

Дамблдор потянул Эванс за локоть, и они вновь оказались в его мрачном кабинете.

— Я ничего не поняла, — Лили раз за разом прокручивала в голове слова предсказательницы. — С чего Вы вообще взяли, что это обо мне?!

— Многое в самом предсказании говорит о Вас, а теперь и Хогвартс признал Вашу особенность, — Дамблдор пожал плечами. — Всё сходится.

— Даже если и так, что всё это значит?

— Это значит, что часть пророчества уже исполнилось, Лили. Вы вернулись с того света, встречались с Волдемортом лично в Ваших снах. — Дамблдор отвернулся от девушки. — Осталось ещё кое-что. Нужно уничтожить Волдеморта.

— Разве мы этим не занимаемся? — уточнила Лили. — Причём здесь я?

— Притом, Лили, что в пророчестве говорится о Лабиринте, — Лили видела, что старику тяжело говорить.

— И что это?

— Это причина, по которой я заключил договор с Волдемортом. У нас нет шансов одолеть его, с каждым днём Волдеморт становится всё сильнее, несмотря на все наши попытки. Орден практически уничтожен. Остался только один выход — Лабиринт. Вам придётся его пройти, Лили, как и сказано в пророчестве. И тогда мы сможем одолеть Волдеморта.

— Я всё ещё не понимаю, — протянула Лили.

— Лабиринт — это магический договор, — произнёс Дамблдор. — Заключив его, можно получить всё, что угодно. Но придётся заплатить. Я ни за что бы на это не согласился, если бы не пророчество. Вам придётся пройти Лабиринт, а, чтобы это сделать, необходимо погибнуть.

— Что, простите? — Лили не могла поверить своим ушам.

— Мне жаль, мисс Эванс, — Дамблдор печально посмотрел на девушку.

— Нет, погодите, Вы решили использовать меня как пушечное мясо только из-за какого-то пророчества?! — Лили готова была снова наброситься на старика, только ноющие раны делали каждое движение болезненным.

— Лили…

— Нет, я в Ваши игры больше не играю! — Эванс перешла на крик и почувствовала, как по щекам потекли слёзы. — Вы хуже Волдеморта! Строите из себя всемогущего волшебника, а на самом деле просто манипулируете нами ради Ваших целей! Вы просили доверять Вам, но я больше не могу, — с этими словами девушка, хромая, выбежала из кабинета.

— Лили? — встревоженный криками Поттер едва успел словить Эванс, которая в слезах вылетела из кабинета. — Что случилось?

Девушка замотала головой и только и могла сказать:

— Пошли подальше отсюда.

***

В пригороде Лондона совсем стемнело. Лишь яркие огоньки в окнах и уличные фонари рассеивали мрачный вечер. Этот вечер Томас Ховард мог назвать худшим в своей жизни. А всё из-за пустого дома, который своей тишиной душил парня. Вчера поздней ночью он вернулся с работы и застал ужасный кавардак у себя в доме. Разбитая посуда, следы крови по всему полу и плюс ко всему огромный кратер во дворике его дома, словно кто-то сбросил сюда пару снарядов. Том незамедлительно начал поиски пропавшей Лили Эванс. Он долго разговаривал с Петуньей, пытаясь успокоить её. После он обзвонил все больницы Лондона и близлежащих посёлков. Он обзвонил все морги. Но это ни к чему не привело. И теперь чувство отчаяния и надежды сжирало парня изнутри. Том уже битый час сидел над очередным телефонным справочником, перебирая все возможные варианты. А часовая стрелка, словно издеваясь, совсем не двигалась. И вдруг, тишину вечера нарушил щелчок открывающейся двери. Том как ошпаренный подскочил с дивана и вылетел в коридор.

— Так, Эванс, аккуратнее, — в коридоре появилась Лили в компании Поттера. — Фуух, всё в порядке? — девушка кивнула, а Поттер, взглянув на Тома, ушёл.

Звенящая тишина повисла в коридоре. Лили обреёенно смотрела на парня, стараясь не обращать внимания на боль по всему телу. Она прислонилась к стене, ища опору. Том с ужасом смотрел на Лили. Её лицо было испещрено царапинами и порезами, было видно, что девушку шатает из стороны в сторону, а в глазах остались следы невыплаканных слёз. Том наконец нашёл в себе силы заговорить первым.

— Ну и где ты была?

— На Хогвартс напали…

— И ты, конечно, не могла остаться в стороне? — Том сложил руки на груди.

— Нет, ты же знаешь.

— Я знаю одно — это не стоит ничего, если ты возвращаешься еле живой, — Том на мгновение прикрыл глаза.

— Прости, прошу.

— Ты ведь даже не вспомнила обо мне ни на секунду, я прав? Ты могла бы отправить своего светящегося зверя, или что-то вроде того, чтобы я тут не сходил с ума!

— Том, не надо…

— Не надо?! Эванс, я думал тебя убили, дом разгромлен, кровь на полу! Что я должен был подумать?! Я единственный, кто хочет, чтобы ты прожила чуть дольше?! — на это Лили лишь усмехнулась. — За что мне такое наказание?

Том потёр лицо руками, а затем подошёл вплотную к Эванс и тихо заговорил:

— Лили, давай уедем, прошу. Никто и не узнает, а ты останешься в живых. Сможешь колдовать сколько тебе влезет, только прошу тебя, не убивай себя.

— Том, — Эванс слабо улыбнулась. — Мне сейчас очень больно стоять, я держусь из последних сил, чтобы не упасть и уснуть прямо здесь. Но даже в худшем состоянии я не соглашусь оставить Орден.

— Хорошо, ладно, я ведь не смогу тебя уговорить, да? — получив отрицательный ответ, Том грустно улыбнулся. — Я заварю чай, тебе нужен отдых.

Том проводил Эванс до дивана в гостиной, а сам направился на кухню. Спустя несколько бесконечных минут, он вернулся с двумя кружками чая. Лили с благодарностью приняла напиток и, сделав пару небольших глотков, отключилась.

***

Лили очнулась совсем не там, где засыпала. Если честно, она не помнила, как заснула вчера. Под ухом раздавалось мерное гудение, а в окнах машины было видно утреннее серое небо. Стоп. Машина? Эванс только сейчас поняла, что она лежала на заднем сиденье автомобиля, прикованная наручниками к ручке двери. Её иногда подбрасывало на ямках, которые были разбросаны по дороге. Лили попыталась высвободиться, дёрнув наручники.

— Ничего не получится, — ответил Том с водительского сиденья.

— Что происходит? Отпусти меня!

— Лили, я просил тебя уехать, ты меня не послушала, и вот, ты возвращаешься с очередной бойни едва живая. Что бы ты сделала на моём месте?

— Уж точно не похищала человека! — Эванс, изловчившись, пнула водительское сиденье. — Отпусти меня и отдай палочку!

— Нет и нет, — Том не отвлекался от дороги. — Твою палочку я переехал машиной, она теперь ни на что не годится. Приедем во Францию, купим тебе новую, а сейчас без всяких фокусов.

— Что ты сделал?! — заверещала Эванс. — Выпусти меня немедленно! Не поеду я с тобой во Францию.

— Как же ты не понимаешь, Эванс! — Том вышел из себя. — Я спасаю тебя! От тебя же и спасаю! Просто доверься мне, хоть раз!

— Не надо меня спасать, — Лили снова пнула сиденье Томаса. — Отпусти меня сейчас же!

— Мы подъезжаем к порту, — уже спокойно произнёс парень. — Мне нужно купить билеты на паром. Всего пару часов и мы будем в безопасности во Франции! — Том остановил машину и повернулся в Лили, которая испепеляла его взглядом. — Будем жить у моей сестры, она будет рада повидаться с тобой. Лили, просто доверься мне.

— Отпусти меня! — в последний раз крикнула Эванс, но Том уже вышел из автомобиля.

Лили ещё раз дёрнула наручники, но освободиться не получилось. Оставалось только сломать запястье, чтобы вытащить хотя бы одну руку из стального браслета наручников. Сдерживая вопли, Лили начала вытаскивать руку. Боль снова ударила в голову, но это не останавливало девушку. Послышался противный хруст кости, и Эванс чуть не отключилась от болевого шока. Взглянув на свою искалеченную ободранную руку, Эванс смогла наконец сесть. Наручники так и остались болтаться на второй руке. Лили быстро осмотрелась в машине, на переднем сиденье лежали остатки её любимой волшебной палочки и конверт. Эванс открыла его и обнаружила там деньги и документы. Забрав маггловские деньги и щепки от палочки, Эванс выскочила из машины. Оглядываясь и пригибаясь словно воровка, Лили пробежала всю парковку и оказалась рядом с длинным рядом автобусов. На одном из них висела большая табличка «ЛОНДОН».

— Извините, — Лили обратилась к курившему водителю этого автобуса, — у Вас есть свободные места?

— Бурная ночка? — усмехнулся водитель, окинув взглядом девушку. — Залезай, мест полно.

Лили прытко запрыгнула в автобус и выбрала самое дальнее место. Скоро автобус отправился в Лондон, и Эванс смогла свободно вздохнуть. Не в силах больше сдерживаться, Лили горько расплакалась.

Глава 46: Отчаянный шаг

Октябрь отсчитывал свои последние дни проливными дождями. Ливни не прекращались уже больше трёх дней, и Брукшир, кажется, промок до самого основания. Небольшой маггловский посёлок был похож на все остальные такие же поселения. Маленькие одинаковые домики, отличавшиеся лишь номерами. Длинные ряды невысоких оград отделяли их от главной и единственной дороги, на которой теснились лужи. Плитка на тротуаре потрескалась, и дождевая вода вымывала всю грязь из этих трещинок. Калитки поскрипывали на ветру, но скрипа не было слышно из-за быстрого стука капель.

Рядом с одной из таких калиток стоял молодой человек. Он курил без остановки, а лужи под его ногами уже заполнились окурками. Он был высоким, но сгорбленные плечи пригибали его к земле. Затяжка за затяжкой он истратил так полпачки, так и не решаясь открыть калитку. Сириус Блэк откинул густую чёлку и снова мельком взглянул на дом. На первом этаже приветливо и уютно горел свет, а занавески на окнах иногда вздрагивали, когда хозяева проходили мимо них. Блэк смахнул пепел с очередной сигареты и вновь затянулся. Он знал, что в этом доме его ждут. Единственного из сумасшедшей семейки его ждали здесь. Но Сириус медлил. Медлил, потому что знал, что как только он переступит порог соврать ему не удастся. Старшая кузина видела Сириуса насквозь.

— И долго ты будешь там пятки морозить, парень? — послышался голос сзади.

Сириус мигом обернулся, выбрасывая бычок в лужу. На пороге дома стоял невысокий плотный мужчина со светлыми волосами. На нем был вязаный джемпер со снитчами, наверняка работа супруги.

— Ну так, может, зайдёшь, наконец? — мужчина сложил руки на груди, выжидательно глядя на Блэка.

Сириус дёрнул плечами, поправил куртку и скорым шагом направился к дому. Мужчина с ухмылкой хлопнул его по спине, когда тот наконец прошёл порог, и закрыл за ним дверь. А перед этим он подозрительно оглядел опустевшую улицу.

— О, ты всё-таки загнал его к нам, Тед, — в коридор вышла высокая кучерявая женщина, до ужаса похожая на свою старшую сестру. У неё был тяжёлый взгляд, который смягчился, когда она увидела Сириуса спустя долгое время.

— Андромеда, — улыбнулся Сириус, обнимая кузину.

— Сириус! — с грохотом из глубин дома выбежала маленькая девочка. Она с разбегу запрыгнула на Блэка и обвила его шею тонкими ручками. Сириус улыбнулся, наблюдая за племянницей, которая сильно обнимала любимого дядю.

— Дора, ну что за поведение! — полушутя погрозил Тед Тонкс, снимая дочку с гостя.

— Ты давно к нам не заглядывал, Сириус, — с укором сказала Андромеда, сжимая его плечи.

— Был занят, — Блэк развёл руками.

Андромеда сузила глаза, глядя на кузена. Она уважала его, хотя мальчишеское упрямство часто выводило её из себя.

— Я заварю нам чай, — воскликнула Андромеда, хлопнув в ладоши. — А тебе уже пора спать, милая леди, — это женщина сказала Доре, на что та надула щёки, а волосы сами собой покраснели. Тед погладил обиженную дочку по голове и понёс её на второй этаж.

— А теперь рассказывай, — потребовала Андромеда, поставив перед Сириусом чашку ароматного горячего чая. — И почему ты не взял с собой ту милую девочку? Как её?.. — Андромеда пощёлкала пальцами. — Мэрилин, кажется?

— Марлин, — Сириус помрачнел, опуская глаза. — Она не смогла приехать.

— Сириус, что-то случилось? — Андромеда сидела напротив, словно на допросе. Она в упор смотрела на Блэка, который, кажется, не слышал её.

— Её забрали Пожиратели, — бесцветно произнёс Сириус. — Она жива, я надеюсь, но лучше бы она погибла, — Андромеда хотела возмутиться, но Блэк перебил её и продолжил. — Зная этих тварей, я искренне желаю Марлин смерти.

— Мне жаль, — миссис Тонкс опустила голову. — Я слышала, на Хогвартс напали. Это ужасно.

— Да, так и есть, — Блэк отпил из своей кружки.

— Сириус, зачем ты пришёл? — Блэк вздрогнул и посмотрел прямо в глаза своей кузины, словно не понимая, о чём она говорит. — Ты ведь не просто чаю зашёл попить, так ведь? — Андромеда склонила голову на бок и прищурила глаза.

— Раскусила, Меда, — Блэк выдавил ухмылку. — Хотел поздравить тебя с наступающим Хэллоуином.

— О, спасибо, Сириус, — Меда улыбнулась, помешивая чай. — А теперь я хочу услышать правду. И немедленно.

Блэк нахмурил брови. Он знал, на что идёт, когда только эта сумасшедшая мысль пришла ему в голову. Да, сейчас Андромеда назовёт его идиотом и выгонит под дождь. После он обязательно напьётся. Он провёл в компании с бутылкой целую неделю — именно столько времени прошло с тех пор, как Марлин пропала. Впрочем, неважно. Главное, что он здесь и должен действовать. Марлин бы что-нибудь сделала, это точно.

— Я хочу ограбить Гринготтс.

Андромеда так и продолжала мешать чай. Её лицо не было удивлённым или ошарашенным. Она лишь слегка подняла тонкую бровь. Как и все Блэки она умела старательно прятать эмоции. Но Сириус заметил, как в глазах старшей кузины начала разгораться самая настоящая буря. Андромеда долго молчала, выводя Блэка из себя. Она размеренно мешала чай, постукивая ложкой по фарфору. Наконец, опустив руки, Андромеда взглянула прямо на Сириуса.

— Я поняла, — тихо произнесла она. — А пришёл ты затем, чтобы оставить завещание, верно?

— Андромеда, — Блэк усмехнулся. — Я серьёзно решил ограбить…

— Ты сумасшедший?! — самообладание отказало ей. Меда грохнула кулаком по столу и поднялась со стула. — Совсем спятил?! Гринготтс он, видите ли, решил ограбить! Тебе не хватило смерти Регулуса?! — Андромеда взбесилась не на шутку.

— Меда, послушай, — начал было Сириус.

— Послушай?! Ты хоть представляешь, какую чушь ты несёшь? Это самоубийство, не меньше, Блэк, — кузина потёрла переносицу. — Я понимаю, ты потерял Марлин, Регулуса, но это не значит, что ты и себя должен прикончить! Зачем тебе это вообще надо?

— Я все объясню, только не кричи больше, пожалуйста, — Блэк поднял руки, призывая к тишине. — Меда, я понимаю, что это последняя вещь, которая придёт в голову нормальному человеку, но это единственное, что я могу сейчас сделать.

— Что это ещё значит? Не проще ли прыгнуть с обрыва? — Андромеда металась по кухне, как озлобленный снитч. — Или заявиться в берлогу к Волдеморту?

— Дай мне закончить, — продолжил Блэк. — Понимаешь, есть одна вещь, одна из многих, которая важна Волдеморту, и она находится в Гринготтсе. И мне нужно её оттуда забрать.

— С чего ты взял, что она там?

— Одна из таких штук нашлась у Малфоя, — размышлял Блэк. — Что если Тёмный Лорд решил раздать свои побрякушки своим самым преданным маньякам? Тогда разумно поискать её у Лестрейнджей. В их сейфе в Гринготтсе, например.

— Что? — Андромеда остановилась как вкопанная. — Ты хочешь ограбить мою сестру?

— Боюсь, что так и есть, — Сириус кивнул.

— Ты точно свихнулся, — Андромеда обессиленно взмахнула руками и упала на стул. — Я так понимаю, что остановить тебя у меня не получится, — Блэк мотнул головой, всполошив кудри на своей голове. — А ко мне ты тогда зачем пришёл? Почему ты не отправился к друзьям или к Дамблдору, в конце концов?

— Они бы не поняли, — Андромеда слабо усмехнулась. — Андромеда, я один точно не справлюсь. Мне нужна твоя помощь. Ты похожа на Беллатриссу, ты могла бы притворится ею, и мы бы проникли в Гринготтс.

— Ах вот оно что! — Андромеда рассмеялась. — Мало того, что ты хочешь угробить себя, так и меня туда же. Спасибо, братец.

— Меда…

— Сириус, Блэки всегда отличались сумасбродством, но никто и никогда не рисковал кровью. Ты ведь знаешь это, так?

— И посмотри куда их это завело! — возмутился Блэк. — Регулус мёртв, дражайшая Вальбурга до сих пор плюётся ядом, ну, а Беллатрисса просто сумасшедшая! Меда, прошу тебя, если ты мне поможешь, то я буду твоим должником всю оставшуюся жизнь.

— Но, если кто-то узнает, что мы с тобой сделали, — Андромеда закрыла глаза руками. — Они придут и уничтожат всю мою семью. Это тебе нечего терять, Блэк, но не мне. Тед магглорожденный, а Нимфадоре едва исполнилось семь.

— Да, прости, Меда, — Блэк поднялся и направился к выходу. — Я не подумал.

— Но и ты моя семья, Сириус, — сказала Андромеда, и Блэк остановился. — Я помогу тебе, если ты кое-что пообещаешь мне.

— Всё, что угодно, Меда, — Блэк благодарно улыбнулся.

— Если со мной что-то случится, ты обещаешь защитить мою семью любой ценой.

— Обещаю.

***

Ремус шёл по длинной асфальтовой дорожке вдоль длинного ряда домов. Ветер немилосердно хлестал по лицу Люпина, на что тот лишь раздражённо поднимал воротник куртки всё выше и выше. Мелкие дождевые капли ударялись в его лицо, а, может, это были слёзы, Ремус не знал. Все его чувства отключились, он просто шёл, подсознательно угадывая дорогу. Неделю назад он похоронил Мэри, хотя в мыслях даже и думать не мог о её смерти. Ремусу казалось, что Макдональд просто уехала далеко и скоро должна вернуться. Но почему-то всё его нутро выворачивалось наизнанку, а сердце немилосердно сжималось от тоски. Он несколько ночей, как маленький, проплакал на маминых коленях, которая пыталась утешить его. Хоуп и сама плакала, вспоминая Мэри Макдональд.

Ремус наконец остановился, и почувствовал, как ноги налились тяжёлой усталостью. Он долго шёл и наконец прибыл на место. Люпин стоял напротив пепелища, которое расположилось между двумя домами. Тут так ничего и не построили. Не посмели уничтожить остатки дома семьи Макдональд.
Ремус не знал, зачем он пришёл сюда. Ему почему-то казалось, что здесь витает её присутствие, такое лёгкое и невесомое. Но всё, что здесь было, так это обгоревшие доски и обвалившаяся крыша. Хотелось разрыдаться прямо здесь, или отправится к Пожирателям и порвать их в клочья. Сегодня Ремус решился бы даже на это.

— Ремус? — какой-то плотный мужичок подошёл к парню, который едва шатался на ветру.

Люпин обернулся не сразу и увидел перед собой странного мужчину низкого роста, одетого во всё чёрное.

— Мистер Трэверс, — представился мужчина, — мы с тобой познакомились на обеде у миссис Макдональд. В тот вечер, когда…

— Да, я помню Вас, мистер Трэверс, — Люпин пожал протянутую руку и сразу же окунулся в воспоминания, когда погибла Эмма Макдональд. Мистер Трэверс в тот вечер много говорил о будущем, только теперь Ремус совсем не надеялся ни на какое будущее.

— Я часто прихожу сюда, — сказал мистер Трэверс, сжимая в руке зонт, — стою тут по несколько часов. И как-то легче становится, может, тут что-то волшебное, как считаете, Ремус? — Люпин не ответил, а мистер Трэверс продолжил. — Эмма была необычной женщиной, если бы не этот ужасный пожар, может, всё бы было по-другому, — мистер Трэверс несолидно всхлипнул.

— По-другому, — заторможено повторил Ремус.

— А как там Мэри поживает? — мистер Трэверс пытался завязать дружескую беседу, не подозревая, что ударил Ремуса в огромную пылающую рану.

— Мэри погибла неделю назад, — слова дались с трудом, и только в этот момент Люпин понял, что его любимой больше нет. А эти страшные слова ему придётся произносить ещё сотню раз, объясняя людям, почему Мэри больше не придёт на встречу.

— О Господь милосердный, — воскликнул мистер Трэверс. — Это просто ужасно, не представляю, каково Вам сейчас, Ремус.

Они долго молчали, думая каждый о своём. Они стояли под дождём, вспоминая милую семью Макдональд. Двух замечательных людей, которые пали жертвами одного идиотского чистокровного замысла. Ремус вдруг почувствовал, что ему действительно стало легче, как и говорил мистер Трэверс. Может, Мэри и вправду была здесь, думала о нём и грустно улыбалась. От таких мыслей у Ремуса зажгло глаза, а в лёгких воздуху стало тесно.

— Знаете, сегодня полнолуние, — вновь заговорил мистер Трэверс. — Я плохо сплю, и иногда мне до жути хочется повыть на луну.

— Я уверен, что сегодня так и сделаю, — Ремус покивал своим мыслям.

— Что ж, тогда до встречи, Ремус, — они снова пожали руки. — Надеюсь, мы ещё увидимся.

— До свидания, мистер Трэверс.

Ремус медленно поплёлся прочь от этого дома. Сегодня было полнолуние, и Ремус был уверен на сто процентов, что точно будет выть на луну, пытаясь уговорить небеса вернуть ему Мэри Макдональд.

Глава 47: Весёлого Хэллоуина!

В окнах дома номер четыре по Тисовой улице ярко горел свет. В Литтл Уингинге вечерело, вдоль дороги зажигались фонари. А с подоконников домов на улицу взирали уродливые фонарики-тыквы. В Великобританию пришёл Хэллоуин.
Петунья хлопотала по кухне. На плите то и дело вздрагивали кастрюльки — в них кипела карамель для праздничных конфет. Миссис Дурсль всё время заглядывала в духовку, где томился яблочный пирог. Женщина слегка пританцовывала под зажигательную песенку, что лилась из радиоприёмника. И мельком поглядывала на сестру, которая сидела за столом.

В тот злосчастный день Петунья, казалось, сошла с ума. Лили ввалилась в её дом в таком ужасном состоянии, что Петунья не стала выяснять с ней отношения. Она даже не отругала сестру за то, что та пропала неизвестно куда. Потом были долгие часы успокоения младшей сестры, которая, постоянно всхлипывая, рассказала, что с ней приключилось. Лили рассказала про нападение на их волшебную школу, хотя Петунья могла честно признаться, что едва ли поняла и половину. Намного лучше она поняла, что натворил Том. И в какой-то мере Петунья была с ним согласна. Иногда ей тоже хотелось упрятать свою сестру подальше ото всех. Но не такими же зверскими методами! Все мы хотим защитить то, что нам дорого, но это не стоит ничего, если близкие несчастны. И теперь Петунья понимала это как никто другой.

Лили несколько дней ходила по дому тенью. Почти ничего не ела и не спала. Петунья всякий раз с трудом уговаривала младшую сестру пить лекарства и менять бинты. Но потом она начала потихоньку оттаивать. Лили начала помогать Петунье по хозяйству, а Вернон перестал бубнить, что от Эванс лишь одни убытки. В один из таких дней к Дурслям заявился Том, но Петунья вытолкнула его за порог, не дав объясниться. Хорошо, что Лили в это время спала, иначе, Петунья была в этом уверена, сестра бы снова сорвалась. Ховард ещё несколько раз пытался поговорить с Эванс, но Петунья ловко выпроваживала парня.

Сейчас же Лили сидела за столом в кухне и методично перебрасывала конфеты из одной кучи в другую, пересчитывая сладости. Они закупили эти конфеты для соседских детей, которые наверняка пойдут сегодня пугать прохожих. Лили иногда забывалась и разбирала конфеты забинтованной рукой. Но свежие раны противно болели, и девушка всякий раз морщилась. Петунья хмурилась, глядя на эту картину.

— Лили, ты уверена, что не хочешь поехать с нами? — Петунья отвлеклась от готовки, заискивающе глядя на сестру. Лили отвлеклась от сладостей и попыталась улыбнуться.

— Нет, спасибо, Петунья, но я лучше посижу дома, — кивнула Эванс. — В Лондоне будет концерт, я слышала рекламу по радио.

— Это не концерт, а издевательство над музыкальными инструментами, — усмехнулась Петунья. — Лили, поехали с нами, сестра Вернона не будет против, честно.

— Петунья, не надо, — твёрдо произнесла Лили. — Я побуду здесь, прослежу за домом. И я зря что ли, этим занимаюсь? — Эванс обвела руками стол, на котором громоздились горки из сладостей.

— Как хочешь, только потом не говори мне, что тебе было скучно! — воспитательным тоном сказала Петунья и вернулась к плите.

Потом они разливали карамель в формочки, что давалось девушкам с трудом. Вязкая масса никак не хотела поддаваться, то и дело прилипая ко всему. К рукам, одежде, волосам. Кое-как справившись с этим нелёгким делом, сестры сели пить чай.

— Что-то Вернон задерживается, — Петунья глянула на часы. Вдруг в дверь негромко постучали. — О, а вот и он, неужели снова забыл ключи? — и улыбающаяся миссис Дурсль побежала к двери.

Лили осталась на месте и медленно жевала тыквенное печенье, которое Петунья напекла ещё утром. Для Лили вечера в доме Петуньи казались вечностью. Особенно в те моменты, когда старшая сестра не хотела оставлять Лили в одиночестве. Эванс не хотела видеть людей, природу, ничего. Ей было тошно от самой себя. Её тело было испещрено шрамами, но самые уродливые и глубокие шрамы были в её душе. Смерть Мэри, пропажа Марлин никак не укладывались в голове Эванс. Потом Дамблдор обрушил на неё новость о том, что она обязана умереть, только из-за какого-то дурацкого договора. Как бы плохо ей не было, Лили пообещала себе не убивать себя, хотя бы ради сестры. Эванс почему-то решила, что достаточно пожила для себя, теперь пора задуматься о других. И самый уродливый и глубокий шрам оставил Томас Ховард, который так безрассудно растоптал её доверие. Лили зажмурилась, пытаясь выгнать мысль о милом светловолосом парне. Маленькая слезинка сбежала по лицу и упала прямо в чай.

Петунья не спешила возвращаться. За входной дверью, которая почему-то была закрыта, послышался громкий голос сестры. Неужели Петунья и Вернон ругались? Да не может того быть! Эти двое всегда сходились во мнениях во всём, не считая темы Лили. Однако Петунья всегда так яростно защищала сестру, что боязливый Вернон даже не поднимал эту тему. В Эванс впервые за долгое время проснулось любопытство, и она решила узнать, что там происходит. Подкравшись к двери, Лили услышала, как Петунья очень грубо разговаривала с кем-то:

— И я в тысячный раз говорю тебе! Забудь дорогу сюда и никогда больше не приходи! Ты меня понял? Ну не хочет она тебя видеть, и я не позволю ей больше навредить, — Лили не понимала, о чём говорит Петунья, или точнее о ком. — Хватит, Томас, уходи, увижу тебя ещё раз, сразу же позвоню в полицию! И я не шучу!

— Не надо, Петунья, — Лили нашла в себе смелость и открыла дверь. На неё сразу же обернулась разъярённая сестра, в глазах которой бегущей строкой отпечаталось «Ты что делаешь, сумасшедшая?!». А Том так и застыл, глядя на Лили. — Я разберусь.

Петунья ещё немного буравила сестру яростным взглядом, потом презрительно глянула на Тома и быстро убежала в дом, громко хлопнув дверью.
Они долго стояли, глядя друг на друга. Лили старалась придать себе равнодушный вид, но она знала, что её выдаёт красный нос и припухшие глаза. А ещё и у неё мелко дрожали руки. А Том смотрел так, словно не видел Лили тысячу лет.

— Лили…

— Уходи, — Эванс даже удивилась с каким холодом она произнесла это.

— Лили, прошу, прости меня!

— Прощаю, — Эванс кивнула, и Том даже улыбнулся, — а теперь уходи.

Ховард перестал улыбаться. Глаза его потухли, а плечи опустились, словно на них обрушились все проблемы мира.

— Я ведь хотел сделать как лучше… — безрадостно произнёс парень.

— Да, я знаю, — девушка снова кивнула, — а теперь прошу, уходи.

— Почему ты так злишься? — Том и вправду недоумевал. Лили это взбесило ещё больше, хотя она едва старалась сдерживать себя в руках.

— Ты ещё спрашиваешь?! — Эванс взмахнула руками. — Ты не спросил меня, чего я хочу! Похитил и покалечил, — Лили помахала у него перед носом забинтованной рукой. — Ты предал меня, — продолжила Лили шёпотом. — И ты спрашиваешь меня, почему я злюсь?!

Том горестно вздохнул. Лили показалось, что он не считает себя виновным. И он вовсе не за прощением пришёл.

— Уходи, Том, пожалуйста, и больше никогда не приходи, — Том хотел что-то сказать, но Лили его остановила. — Ты хороший парень, но не для волшебников. Найди себе магглу, не волшебницу, и ты точно будешь счастлив.

— Значит, вот как ты считаешь, — Том покивал своим мыслям. — Я, значит, недостаточно хорош для тебя, так?

— Я этого не говорила, — взбунтовалась Лили.

— Нет, именно так ты и сказала, — Том усмехнулся. — Все ясно с тобой, Лили. Я больше не приду, как ты и просила.

— Вот и отлично! — Лили выдержала злой взгляд Ховарда. Тот злобно усмехнулся, развернулся и быстро ушёл прочь.

Лили чувствовала, как начинает крупно дрожать. Эванс быстро забежала в дом и плотно закрыла дверь. Девушка часто дышала, не зная, как унять дрожь. Петунья вышла в коридор, а Лили не могла сказать и слова. Лили чувствовала, что сейчас снова разрыдается. И тут в дверь снова постучали. Ну сейчас Эванс выскажет ему всё, что думает.

— Что?! — выкрикнула Лили, распахивая дверь.

Маленькая толпа соседских детишек в устрашающих костюмах отпрянула от разъярённой девушки.

— Кофелёк или зызнь! * — боязливо прошепелявил самый старший из детей, протягивая мешок для сладостей.

Петунья выбежала на встречу детям с вазой конфет. Она затолкала растерявшуюся Лили обратно в дом. Потом мило улыбнулась детишкам, и щедро насыпала им конфет.

— Мисс, а где Ваш костюм? — спросила маленькая девочка, в костюме Красной шапочки.

Петунья ничего не ответила, лишь насыпала девочке побольше сладостей. Попрощавшись с детворой, миссис Дурсль закрыла дверь.

— Я же тебе говорила, надо было не высовываться, — обратилась к Лили Петунья. Эванс сидела на ступеньке, уставившись в одну точку.

Петунья подсела к ней, взяв сестру за руку. И вдруг Лили произнесла:

— Пошёл он к чёрту, — выругалась Эванс, Петунья с удивлением уставилась на сестру. Спустя пару мгновений сестры облегчённо рассмеялись.

Вскоре приехал Вернон, весь такой напомаженный и прилизанный. Лили только из вежливости ответила на его приветствие. Петунья, надевшая красивое платье, уложила конфеты и пирог в их с Верноном машину, и они отправились в гости к сестре Вернона. А Лили осталась одна.

За окнами ещё больше стемнело. В двери Лили множество раз стучались дети, и запас конфет становился всё меньше и меньше. Эванс успела ещё несколько раз вспомнить Тома недобрым словом, за то, что тот уничтожил её палочку.

— Кошелёк или жизнь! — в дверь снова постучали. На этот раз перед Эванс предстала толпа супергероев из американских комиксов. Лили искренне улыбнулась ребятишкам и насыпала каждому по большой горсти конфет. Ребята радостно попрощались с Эванс.

— Весёлого Хэллоуина, — крикнула им вслед Лили, на что ей ответили радостным улюлюканьем.

Вдруг в кустах прошмыгнула какая-то тень. Кусты ещё раз дёрнулись, и на Лили уставились два испуганных зелёных глаза.

— Эй, малыш, не бойся, — Эванс медленно направилась к кустам. — Кис-кис-кис.

Навстречу Лили вышел худющий рыжий котёнок. Он полз, прижимаясь к земле, недоверчиво посматривая на девушку. Но, по его мнению, этот человек не выглядел опасным. И котёнок медленно, но верно полз, чтобы познакомиться. Ещё чуть-чуть и Эванс его точно схватит, чтобы накормить. Петунья явно не разрешит оставить его, но Лили до жути было жалко животное.

— Вот так, малыш, иди ко мне, — Эванс протянула ладошку, и котёнок боязливо понюхал протянутые пальцы. Но тут за спиной у Лили свистнул ветер, на землю приземлилось что-то тяжёлое, и котёнок, испугавшись, шуганул обратно в кусты.

— Разговариваешь с котами, Эванс? — Поттер, сияя улыбкой, слез с метлы.

— Джеймс, — Лили выпрямилась и повернулась к неожиданному гостю, — что ты здесь делаешь?

— Решил навестить своего друга, — Джеймс перебросил метлу из руки в руку. — Представляешь, Эванс, даже не с кем Хэллоуин отметить! Сириус куда-то запропастился, а Ремус, ну он, — Поттер замялся, — в общем, не с кем. Решил заглянуть и вижу вовремя. Ты уже с котами начала разговаривать.

— С котами хоть есть, о чём поговорить, — Лили закатила глаза. Поттер усмехнулся. — Пойдём, напою тебя чаем, замёрз, наверное.

— Эванс, какой чай? — Джеймс всеми силами источал небрежность. — Хэллоуин! Мы летим с тобой в кабак!

— Что? — тупо спросила Лили.

— У нас выдалась трудная неделя, как считаешь? — Джеймс развёл руками. — Надо расслабиться! Давай, Эванс, накладывай согревающие чары и полетели! — Поттер натянул капюшон толстовки и выжидательно уставился на девушку.

Лили растерянно оглянулась на дом, потом снова на Джеймса. Здравый смысл подсказывал ей отговорить Поттера от гулянки. Но Джеймс смотрел на неё таким сумасшедшим и притягательным взглядом, что Лили не устояла. Она подбежала к дому, чтобы захлопнуть дверь, а затем направилась к Джеймсу, который уже успел оседлать метлу.

— Только сегодня без согревающих чар, — грустно произнесла Лили.

— Это ещё почему? — Джеймс обернулся к ней, когда Эванс заняла своё место.

— Боюсь, моя палочка сломана.

— М-да, Эванс, — хмыкнул Джеймс, — всё приходится делать самому.

Джеймс вытащил палочку из кармана джинсов и протянул её Лили.

— Держи, Эванс, — Лили удивлённо взяла палочку, — будешь поддерживать чары.

— Джеймс, — пока они не оторвались от земли, обратилась к парню девушка. — Хватит называть меня по фамилии, у меня имя вообще-то есть.

— Как скажешь, Эванс, — рассмеялся Поттер и получил чувствительный толчок в спину, — полетели уже!

И они поднялись в небо. Ребята летели, разрезая облака. Лили чувствовала умиротворение, которое наступило у неё внутри. Она щекой прижималась к его тёплой спине, а в руке сжимала палочку. Ветер не срывал их с метлы, а Джеймс так легко и ловко управлял метлой, что Эванс казалось, будто они плывут по речке. Девушке давно не было так спокойно.

Джеймс внимательно следил за ветром и компасом, что был прикручен к метле. Они летели по правильному курсу. Поттер даже сквозь толстую кофту чувствовал, как тонкие руки Эванс крепко обхватили его спину. Джеймс даже самодовольно улыбнулся, хотя знал, если Лили увидит эту улыбку, то точно треснет его по голове. Он целый день порывался полететь к ней, а решился лишь поздним вечером. Когда он подлетел к её дому, думал, что сердце взорвётся, тем более Лили сидела на лужайке. Он не думал, что она здесь, но почему-то прилетел именно сюда, а не к Ховарду. И знатно удивился, увидев Эванс в Литтл Уингинге. Кстати, почему она была там?

— Лили, — крикнул Поттер, перекрикивая ветер.

— Что? — откликнулась девушка.

— А где Ховард? — Джеймс хотел развернуться и посмотреть на Лили. Но они могли грохнуться с большой высоты, и парень решил не рисковать.

Лили не ответила, лишь сильнее прижалась к нему. Джеймсу это показалось странным, а в груди затаилось что-то жгучее и странное. Они долго летели в тишине, пока Лили не прошептала ему в ухо.

— Мы с ним расстались, — грустно произнесла Эванс.

Услышав это, Поттеру захотелось вывернуть мёртвую петлю или что-то пострашнее. Однако они продолжали спокойно лететь. Джеймс вдруг почувствовал, что Эванс изредка вздрагивает, плачет что ли? Поттер поднажал на метлу, и уже вскоре под ними появились огоньки фонарей Годриковой Впадины. Когда они приземлились, то услышали заводную музыку, что грохотала в пабе под названием «Старый лепрекон».

Джеймс подождал пока Эванс слезет с метлы, затем спрыгнул сам.

— Эй, Лили, — Поттер обнял её за плечи, встряхивая. — Выше нос, подумаешь, парень бросил! Ты меня пять лет отшивала, и ничего. Жив, здоров.

Лили скромно улыбнулась, утирая слезы, приобняла Джеймса, и они направились в гости к Старому лепрекону.

Джеймс выбрал столик подальше от людских глаз, но так, чтобы весёлая музыка, которая поднимала празднующих на уши, была слышна в этом уютном закоулке.

— Жди меня здесь, — приказал девушке Поттер, а сам скрылся в толпе пляшущих волшебников.

Лили глянула ему вслед, провожая его спину. Девушка невольно засмотрелась на абсолютно беспорядочные танцы, которые выкручивали подвыпившие парни и девушки. Они весело смеялись, когда кто-то неуклюже спотыкался, а потом все вместе поднимали его. И продолжали плясать. Здесь можно было отключиться от внешнего мира. Тем более, после соглашения Дамблдора и Волдеморта, Лили не слышала ни одной новости о ещё одном ужасающем нападении. Может, война дала им время отдышаться? Что ж, Эванс готова использовать это время сполна.
Поттер, едва протискиваясь сквозь толпу, наконец вернулся к их столику. В руках он нёс большую бутылку медовухи и два стакана. Он решил её напоить? А ну и Мерлин с ним!

— Ну и жара здесь! — отдуваясь, произнёс Поттер и стянул толстовку. А затем подсел к Лили.

Девушка пыталась держать расстояние, хоть это было бессмысленно. Диванчик, на котором они сидели был до ужаса маленьким. Джеймс, конечно, рук не распускал, но все равно случайно касался её, протягивая руку к бутылке.

— Итак, Эванс, то есть, Лили, — Поттер тут же исправился под недовольным взглядом девушки. Парень откупорил бутылку и разлил ароматную жидкость по стаканам. — Выпьем за Хэллоуин!

Лили засмеялась, услышав такой нелепый тост, но стакан приняла и влила содержимое внутрь. От колючего алкоголя Эванс закашлялась, а Джеймс только рассмеялся, говоря, что-то об опыте. Спустя ещё два стакана, Лили стало горячо, но она ещё чётко различала происходящее. Вдруг к ним за стол подсел какой-то местный паренёк, и Поттер чуть не свалился с дивана.

— Эй, красотка, потанцуем? — парень похабно подмигнул.

Лили во все глаза уставилась на парня, а затем обернулась на Поттера. Тот давился смехом, но вдруг подмигнул парню, и тот уволок Эванс в толпу. Это было так странно, танцевать с абсолютным незнакомцем. В углу заливалась губная гармошка и бодро звенела гитара, задавая темп танца. Лили расслабилась, как и говорил Поттер, и начала бодро подпрыгивать вместе с толпой. Парень, ловил её руки, раскручивая во все стороны. Лили смеялась, и даже забыла на время о своих ранах. Толпа хлопала в ладоши и звонко смеялась, и Лили вместе с ними. Она кружилась в танце, и это было здорово. Иногда она ловила взгляд Поттера, которого тоже позвали танцевать и который прыгал где-то рядом. Вдруг Джеймс оказался рядом, он схватил её за талию, развернул к себе, и они уже плясали вместе. Лили схватила его за плечи, и они закружились в центре. Вскоре музыканты закончили песню, и паб разразился аплодисментами. Запыхавшиеся, раскрасневшиеся, ребята направились к своему столу, чтобы немного передохнуть.

— Это было круто, Лили! — выдохнул Поттер, падая на диван. Он был весь мокрый и утирал пот со лба. Лили упала следом, и Джеймс обнял её за плечи, хотя и так было жарко. А девушка совсем не возражала. Она только ближе подсела к нему, пытаясь отдышаться.

— Лили, — вновь заговорил Поттер, — скажи, почему ты в Хогвартсе меня постоянно отшивала?

— Тебе разве не всё равно? — удивилась Лили, заглядывая ему в глаза.

— Просто интересно, что ж со мной не так? — в его глазах плясали бесята.

— Ну, ты мне был противен, — задумалась Эванс, — а ещё ты постоянно задавался. Это было ужасно! — театрально вздохнула девушка.

— И тебе никогда не хотелось меня поцеловать? — Джеймс подмигнул девушке.

Этот вопрос застал Лили врасплох. Ну не признаваться же ему, что весь седьмой курс, Эванс только и думала о том, чтобы переступить свою гордость и поцеловать Джеймса Поттера!

— Никогда, — тихо ответила Эванс и тут же мысленно отвесила себе оплеуху.

— Ты ведь даже не пробовала, — нахмурился Джеймс. — Может, и понравилось бы.

Лили неожиданно протрезвела, глядя на Поттера во все глаза. Джеймс смотрел на неё цепляющим взглядом. Эванс часто заморгала, а во рту пересохло.

— Может, и понравилось бы, — повторила Лили, чувствуя, как сердце бешено пустилось в пляс.

Джеймс засветился как тысяча люмосов. Он нежно улыбнулся Лили и приблизился к ней на непозволительно маленькое расстояние. Лили чувствовала его прерывистое дыхание и руки, которые крепко сжимали её. Наконец он прикоснулся к её губам своими, и она утонула в эмоциях, которые водопадом захлестнули её. Джеймс сильнее прижал Лили к себе и углубил поцелуй. Эванс вскоре ответила ему, притягивая Поттера за шею. Её тонкие пальцы запутались в его густой шевелюре. Лили показалось, что внутри взорвался фонтан эмоций. Джеймс водил руками по её спине, распаляя Эванс ещё больше. Он сходил с ума, неужели это всё правда? И девушка, которую он так горячо целует сейчас, действительно Лили Эванс? Джеймс с усилием оторвался от неё, Лили по инерции потянулась следом. Эванс прикоснулась лбом к его лбу и посмотрела в его глаза, которые никогда раньше не были так близко. Так всегда и должно было быть. Он и она. Джеймс Поттер и Лили Эванс. Кто знает, как сложилась их история, если бы Лили согласилась на это раньше?

— Эй вы, голубки! — они отпрянули друг от друга. Над их столиком вырос хозяин паба. — А ну кыш отсюда, развели тут неизвестно что!

Поттер схватил Лили за руку, и под грозные причитания хозяина они выбежали из паба. На улице было глубоко за полночь. Но народу на улицах не поубавилось. Все от мала до велика вырядились в костюмы и веселились вовсю, распевая песни и разбрасывая сладости. Лили и Джеймс, оказавшись на свежем воздухе, расхохотались, как ненормальные.
— Ну ты даёшь, Эванс, — Джеймс притянул Лили к себе и поцеловал в макушку. Лили заулыбалась как кошка.

А затем притянула его за воротник и снова поцеловала. Сама. Поттер задохнулся от счастья, но всё-таки ответил. Однако этот поцелуй не продлился слишком долго. Прохожие посмеивались, глядя на сумасшедшую парочку. Джеймс кое-как напялил на Эванс свою толстовку, на улице стало ужасно холодно, и потянул её к дому.

— Куда мы идём, Джеймс? — Лили счастливо улыбалась, едва поспевая за Поттером.

— Ко мне, конечно! — парень усмехнулся. — Я слишком пьян, чтобы сесть на метлу сегодня!

— А как же Эвелин? — Лили остановилась. Поттер вмиг помрачнел.

— Она поехала к каким-то своим друзьям, — Поттер притянул Эванс к себе. — Сегодня только наша ночь, Лили!

И девушка доверилась ему. Переступив порог дома Поттеров, они не сдержались и снова слились в поцелуе. Лили глупо улыбнулась, когда Поттер прижал её к стене, и начал беспорядочно целовать её лицо и шею. Джеймс стянул с неё свою бесформенную толстовку и отбросил её куда подальше. Лили не помнила, как они добрались до спальни. Напряжение между ними лопнуло, и Лили отдалась ему полностью.


***
* "Кошелек или жизнь" (англ. Trick or Treat) - фраза, с помощью которой дети выпрашивают сладости во время Хэллоуина.

Глава 48: Жизнь за жизнь

Блеклое утро застыло над Годриковой Впадиной. По опустевшим улицам клубами стелился туман. В посёлке словно наступил конец света: на улице не было ни души. Лишь мерный цокот каблуков по мостовой разрушал мертвенную тишину.

Эвелин Поттер с сумкой наперевес бодро шла по улицам. Вдохновлённое настроение не покидало девушку несколько дней, которые она провела у своей подруги Маргарет Коул. Праздники, которые она справила вместе с ней, стали первыми светлыми днями за долгое время. Эвелин пришла в себя и как следует подумала, что же ей делать дальше. Она понимала, что любит Джеймса. Но отец был прав, как всегда, чёрт его подери. Эти чувства разрушали Эвелин, ломали, словно она была незначимой букашкой. Но она вовсе не была такой. И Маргарет все праздники только подтверждала её мысли.

Сейчас Эвелин решительно шагала к дому Поттеров, чтобы поговорить с Джеймсом о своём решении. Миссис Поттер собиралась вычеркнуть последний год из своей жизни и начать с чистого листа. Может, помириться с родителями или уехать из страны на время. Девушка ещё не решила, но была настроена по-боевому. Осталось только преодолеть последнюю преграду, имя которой Джеймс Поттер.
Миссис Поттер остановилась перед домом, который выглядел так спокойно. Пару месяцев назад она была счастлива здесь. Теперь у Эвелин не будет ничего, кроме щемящих, но запретных воспоминаний. Собравшись с духом, девушка пересекла расстояние до дома и переступила порог.

Эвелин по привычке хозяйским взглядом окинула прихожую дома и усмехнулась. Джеймс снова разбросал свои вещи, не донеся их до места. Эвелин подняла его толстовку с капюшоном и обняла. От вещи шёл приятный терпкий запах, и девушка на секунду забылась в нём. Но тут её взгляд наткнулся на ещё одну вещь, которая смотрелась здесь так по-чужому. Тонкий, маленький зелёный свитер, который точно не пришёлся бы Поттеру по размеру. Подхватив эту вещичку, Эвелин коршуном поднялась на второй этаж и застыла, словно статуя на пороге их с Джеймсом спальни.

На кровати спал Джеймс, а рядом с ним… Этого не может быть! Эту ненавистную рыжину волос Эвелин узнала бы всегда. Была бы её воля, она бы оттаскала Эванс за волосы и довела бы её до бессознательного состояния Круциатусом. Как в старые добрые времена, когда клуб в Лютном переулке был для Эвелин домом. Но всё, что могла девушка сейчас, это неподвижно смотреть и чувствовать, как стены безразличия, в которые она себя замуровала, с грохотом рушились.

Не произнеся ни слова, Эвелин медленно развернулась, пытаясь развидеть ужасную картину. Лицо превратилось в маску, но внутри неё всё кипело и визжало от несправедливости. Мир никогда не был добр к Еве Обри. Только теперь она это поняла. Только теперь она убедилась в том, что нет смысла быть добрым к миру. Спускаясь по лестнице, она осознала, что всё её тело горит мыслью о мести. Кровавой, беспощадной и безрассудной. Такой, чтобы весь мир горел в агонии, а она наблюдала за всем этим. С такими мыслями, Эвелин подхватила чемодан, который она собрала задолго до Хэллоуина. Ещё раз оглянулась на дом, и с гордо поднятой головой вышла из него, громко хлопнув дверью.

От громкого хлопка Джеймс вздрогнул и открыл глаза. Перед глазами всё плыло, а в голове был сплошной кавардак. Джеймс прислушался, но так ничего и не услышал — в доме было тихо. Наконец он взглянул на Лили, которая всё ещё спала рядом, нахмурив брови. Поттер улыбнулся и провёл рукой по её мягким волосам, которые всегда хотел потрогать. Медные кудри спадали на ключицу, на которой виднелся огромный шрам. Джеймс нахмурился, снова вспоминая битву за Хогвартс. Но плохие мысли не могли захватить власть в голове Поттера. Он всматривался в лицо Лили, пытаясь угадать, что ей сейчас снится. Она была такой серьёзной, когда спала, словно сосредоточенно варила сложнейшее зелье в мире. Джеймс хотел укрыть её голые руки одеялом, но тут его взгляд упал на левое предплечье Эванс. На нем едва виднелась Чёрная метка. Нахмурившись ещё больше, Поттер укутал Лили в одеяло и крепко обнял.

— Задушишь, — приглушённо послышалось из-под объятий Джеймса.

Джеймс разжал руки и встретился взглядом с Лили. Она, скромно улыбаясь, рассматривала его лицо.

— Привет, — только и смог произнести Поттер.

— Привет, — ответила Лили.

— Ты, что покраснела? — Джеймс расхохотался.

— Идиот, — всё ещё улыбаясь, буркнула Лили и спрятала пылающее лицо в ладонях. — Как же стыдно…

— Да ладно тебе, Эванс, — он чмокнул Лили в лоб. — Мерлин, я не верю! Я затащил в постель недотрогу Лили Эванс! Это надо отметить.

— Умеешь же ты, Поттер, уничтожить всю романтику, — Эванс убрала ладони с лица. — Я была пьяна, так что это не честно. И не считается!

— Да ты что? — парень коварно улыбнулся. — Так, может, закрепим успех?

С этими словами Джеймс подмял Лили под себя и навис над ней. Эванс перестала улыбаться, пытаясь совладать с дыханием, которое так предательски сбилось. Джеймс наклонился к ней и снова поцеловал. Лили обняла его за спину и ответила на поцелуй, надеясь, что сердце не пробьёт грудную клетку навылет.

Внезапно на первом этаже послышался грохот, а затем крик:

— Сохатый?! — это Блэк горланил на весь дом. — Ты где?!

— Я в душ, — испуганным шёпотом произнесла Лили, соскользнула с кровати и мигом убежала в ванную. Джеймс только усмехнулся.

— Поттер! — Блэк ворвался в комнату, когда Эванс успела закрыться на щеколду. — Вот ты где!

— Чего тебе, Бродяга? — Джеймс напялил очки и теперь оглядывался в поисках одежды.

— Ты не один, что ли? — Сириус подкинул ему штаны. — Только не говори, что ты со своей жёнушкой помирился.

— Не пори чушь, — Поттер поморщился. — Эванс.

Бродяга округлил глаза и застыл с открытым ртом. Когда способность говорить вернулась к Блэку, он развернул настоящий спектакль.

— Наконец-то! — Сириус упал на колени и возвёл руки к потолку. — Это свершилось! Долгие годы мы ждали и наконец это случилось! Мерлин, если бы Волдеморт сегодня окочурился, это было бы не так круто! Джеймс, ты мой бог! — Блэк поклонился Джеймсу в ноги и театрально пустил слезу.

— Хватит паясничать, — Джеймс поднял друга. — Пошли на кухню.

— Не хочешь смущать нашу принцессу? — подмигнул Бродяга.

— Заткнись.

Они спустились на первый этаж. Джеймс вскипятил чайник и заварил себе и Блэку кофе.

— Ты чего припёрся, Бродяга? — попивая горячий напиток, напрямую спросил Джеймс.

— Я, между прочим, полезным делом занимаюсь, — съязвил Блэк. — Марлин всё ещё там, я не могу просто так сидеть, сложа руки.

— Я знаю, — кивнул Джеймс. — Надеюсь, ты не полез к Волдеморту домой?

— Хуже, — хмыкнул Блэк. — Я влез в Гринготтс.

— Что?! — Джеймс подавился кофе. Напиток расплескался на майку. — Что ты сделал, повтори?!

— Влез в Гринготтс, — спокойно повторил Блэк. — Не один, конечно. Со своей кузиной. Мы забрались в сейф Лестрейнджей.

— Куда?! — снова перебил Поттер. Он убрал кружку от греха подальше и с ужасом слушал Бродягу. Кажется, потеря Марлин свела Блэка с ума. Хотя он не мог винить друга в этом сумасбродстве.

— В сейф Лестрейнджей, — как маленькому втолковывал Сириус. — Эти гоблины даже не заподозрили ничего. И мы нашли там кое-что интересное.

Блэк полез в карман куртки, которую так и не снял, и вытащил совсем обычный предмет. На столе перед Джеймсом стоял самый обычный позолоченный кубок.

— Ну и что это? — Поттер взял в руки маленькую чашу, рассматривая её со всех сторон. — Бродяга, кажется, ты облажался.

— Сохатый, не тупи, — разозлился Блэк. — Посмотри на гравировку.

Джеймс повнимательнее вгляделся в фигурку на самой чаше. Понятнее ему точно не стало. На боку чаши был выдавлен какой-то зверёк. Но видимо то, что пытался втолковать ему Сириус, так и не дошло до Джеймса.

— Это же чаша Пенелопы Пуффендуй! — Эванс выросла словно из-под земли. — В Истории Хогвартса про неё было написано.

— О, Эванс, доброе утро! — Блэк подмигнул ей и довольно улыбнулся. Лили покраснела, но взгляд не опустила. Джеймс оглянулся на Эванс и пригласил за стол. Девушка надела футболку Поттера и свои джинсы, которые к счастью оказались в комнате Поттера, а не где-нибудь на лестнице. В отличии от любимого зелёного свитера.

— Можно взглянуть? — Эванс потянула руку к чаше, но как только коснулась её, вскрикнула от боли. Перед глазами стало темно, а Чёрная метка на предплечье покраснела и запульсировала. Так было и с диадемой. Голова раскалывалась на части. Лили едва слышала, как до неё пытались докричаться ребята. Девушка даже отключилась, но всего на секунду. Когда она наконец пришла в себя, а перед глазами перестало двоиться, Лили увидела перед собой испуганное лицо Поттера, и не менее испуганное — Блэка.

— Что это с тобой? — спросил Сириус, когда приступ Лили закончился.

— Я… я не знаю, — Эванс с трудом ворочала языком. — Такое уже было с диадемой Когтевран.

— Нужно отвезти эту штуку к Дамблдору, — произнёс Джеймс, не отводя взгляда от побелевшего лица Эванс. — Подальше отсюда.

— Ну теперь мы хотя бы знаем, что это точно крестраж, — слабо усмехнулась Лили.

— Мерлин, — внезапно воскликнул Блэк. — Я, кажется, кое-что понял! — Джеймс удивлённо уставился на друга. — Сохатый, мы все идиоты! Что там Дамблдор говорил о крестражах? Их всего пять, так? — получив утвердительный кивок Поттера, Сириус продолжил. — Этот, значит, четвёртый!

— Поздравляю, Бродяга, ты умеешь считать, — Джеймс до сих пор не понимал к чему клонит друг.

— Да погоди! — Сириус возмущённо взмахнул руками. — Если не брать этот дурацкий дневник в расчёт, то какие крестражи у нас сейчас есть? Диадема Когтевран, медальон Слизерина и чаша Пуффендуй.

— Остаётся меч Гриффиндора! — воскликнул Джеймс. — Это же гениально! Бродяга, это невероятно!

— Нам нужно срочно к Дамблдору! — Сириус понёсся на улицу заводить свой мотоцикл.

— Я отвезу тебя домой, Лили, — обратился к Эванс Поттер, когда Блэк выскочил за порог. — Тебе сейчас незачем лететь к Дамблдору. Надеюсь, сестра за тобой присмотрит.

— Она-то присмотрит, — усмехнулась Лили, поднимаясь со стула не без помощи Джеймса. — Только обещай прилететь позже.

— Как только, так сразу, — Поттер улыбнулся и поцеловал Эванс.

— Да, может, хватит?! — Блэк заставил их оторваться друг от друга. — Полетели уже!

И такой компанией они отправились в путь.

***
Ева снова посмотрела на конверт. Да она прибыла по адресу, который проступил на конверте, как только она приняла решение прийти сюда. Белый дом из холодного мрамора сливался с осенним туманом на горизонте. Дорогу до дома окаймляли высокие кипарисы, а на страже высились мощные кованые ворота.

Девушка коротко вздохнула, собираясь с мыслями. Неужели она готова на это, чтобы отомстить? Почему-то вся жалость, какая была у неё, пропала. И если это единственный способ отплатить Лили Эванс злом сполна, то Ева готова была пойти на такой риск.

Ева подошла к воротам, но рядом никого не было. Коснувшись металлической ковки, ворота загудели и спустя несколько минут рядом с девушкой очутились два Пожирателя в масках.

— Кто такая? — грубо спросил один из них.

— Ева Обри, — чётко произнесла Ева, хотя чувствовала, как подрагивают коленки под мантией. Она протянула письмо, которое получила давно. Пожиратель сграбастал бумаги и быстро пробежал глазами по строчкам.

— К Лорду её, — он кивнул напарнику, который схватил Еву за локоть и потащил по аллее. Обри хотела возмутиться, но решила, что сейчас не лучшее время показывать характер.

Оказавшись в холле девушке стало ещё страшнее. Тут и там стояли люди в чёрных мантиях, которые провожали её безумными взглядами. Когда они дошли до высоких дубовых дверей, один из Пожирателей толкнул их. Тот, который тащил девушку, пихнул её внутрь комнаты. Ева оказалась свободна. Сразу же в глаза бросился длинный полированный стол, за которым сидело трое человек. Одним из них был Лорд Волдеморт, его Ева узнала, вспомнив статью в Ежедневном Пророке.

— Миссис Поттер, — Лорд Волдеморт заинтересованно поднялся, встречая неожиданную гостью. — Какой приятный сюрприз.

— Доброе утро, — Ева склонилась в почтительном реверансе.

— Не присоединитесь к нам? — Тёмный Лорд указал на свободное место рядом с собой. Ева не смела ему перечить и заняла место по правую руку Волдеморта.

— Я могу быть свободна, мой Лорд? — кудрявая женщина с безумным взглядом заискивающе смотрела на Лорда.

— Да, Беллатрисса, — женщина поднялась, поклонилась и удалилась из комнаты. — Северус, вы приготовили, что я просил? — Волдеморт обратился к оставшемуся за столом мужчине.

— Да, мой Лорд, — Северус почтительно склонил голову и выудил из кармана небольшой пузырёк. Положив его перед Лордом, зельевар удалился из комнаты.

— Итак, миссис Поттер… — продолжил Волдеморт.

— Меня зовут Ева Обри, — у девушки откуда-то взялась смелость произнести хоть слово, оказавшись вблизи Волдеморта.

— Вот как, — Тёмный Лорд вежливо улыбнулся. — Мисс Обри, Вы пришли ко мне только сейчас, почему же Вы не откликнулись сразу.

— Думала, что справлюсь сама, — тихо произнесла Ева, поглядывая на странный пузырёк с зельем.

— Все так думают, сперва, — хмыкнул Лорд. — Но потом, происходит нечто, и люди мчатся ко мне сломя голову. Что же случилось с Вами, мисс Обри?

— Лили Эванс, — с ненавистью сказала Обри, скрежетнув зубами.

— Эта маленькая грязнокровка многим попортила крови, понимаю, — в голосе Волдеморта послышалось сочувствие. — И Вы хотите ей отомстить, если я правильно понял?

— Да, так и есть, — Ева уверенно кивнула.

— У меня есть план, как от неё избавится, — произнёс Волдеморт. — Вы ведь беременны, мисс Обри, — неожиданно спросил он.

— Да это так, — подтвердила Ева.

— Но, ребёнка оставить себе Вы и не думали.

— Откуда Вы узнали? — Ева всполошилась. — Об этом никто не знает!

— Я отличный легилимент, — сказал Волдеморт, — я знаю всё о Вас, о всех. И то, что Вы не хотите оставить ребёнка только нам на руку.

— К чему Вы клоните?

— Это зелье, — Волдеморт поднял склянку и посмотрел на просвет, — позволит Вам родить раньше срока, то есть как только Вы выпьете зелье. И Вы будете свободны.

— Но зачем это? — удивилась Ева, начиная думать, что пришла зря. — Я не вижу в этом смысла.

— Ваш ребёнок возьмёт в долг время, которое должен был провести в утробе матери, — произнёс Волдеморт. — И кто-то должен будет погасить этот долг. Жизнь за жизнь.

— А заплатит Лили Эванс? — с надеждой спросила Ева. — Но откуда Вы знаете, что это будет именно она?

— Кто встанет между убийцей и ребёнком, тот и оплатит долг, — Волдеморт развёл руками. — Можете, не переживать, мисс Обри, я Вам обещаю, там окажется она. Лили Эванс заплатит сполна.

Глава 49: Последний крестраж

Хмурые тучи сталью разливались по небосводу над Хогвартсом. Замок был укутан в призрачную дымку, и издалека его башни походили на острые верхушки сосен. Сонные студенты, закутавшись в мантии, едва плелись по коридорам Хогвартса. Траурное настроение никак не хотело покидать школу. И поэтому никто из студентов даже не обратил внимание, когда сегодняшним утром в школу приехали высокопоставленные чиновники из Министерства Магии.

Оставив двух охранников стоять около каменной горгульи, заместитель министра произнесла пароль, который узнала от давно знакомой Минервы МакГонагалл, и направилась в кабинет директора. Коротко постучав, женщина вошла в кабинет.

— Доброе утро, директор Дамблдор, — сурово произнесла женщина. Она была одета в строгую чёрную мантию, на груди которой красовалась вышивка со знаком Министерства магии. Выражение жёсткого лица этой женщины — тонкие сжатые губы и уставшие, но холодные глаза — не предвещало ничего хорошего.

— Мадам Бэгнольд, — Дамблдор отложил перо и встал, встречая неожиданную гостью. — Нас не предупреждали о Вашем визите.

— Это незапланированный визит, — коротко отрапортовала замминистра, оставаясь у дверей. — В Министерстве об этом никто не знает.

— Вот как, — Дамблдор вышел из-за стола и приблизился к женщине. — Тогда, позвольте узнать, что Вам здесь надо? — грубо спросил директор. — Вы не особо интересовались Хогвартсом, когда на него напали.

— Тогда скажите мне, директор Дамблдор, — голос мадам Бэгнольд похолодел, — почему мракоборцы, которые всё же прибыли на защиту Хогвартса, сейчас не в Азкабане? А именно там они должны были бы оказаться за своевольную выходку, — Дамблдор отступил. — Я один из немногих Ваших союзников в Министерстве, директор, если не единственный.

— И что же Вам нужно? — Дамблдор поднял брови и уселся на кресло рядом со своим столом. Мадам Бэгнольд присела напротив.

— Что и всем нам, — теперь женщина не была столь холодной, — чтобы всё это кончилось поскорее. Кажется, в уничтожении Волдеморта заинтересованы лишь мы с Вами и мракоборческий отряд под руководством Аластора Грюма. Это он посоветовал мне переговорить с Вами, — женщина сложила худощавые руки на коленях.

— Не имею ни малейшего представления, — заговорил Дамблдор, — о чём мы можем говорить. Министерство прогнило до самого основания. И это проявилось, как только появилась большая угроза, нежели неконтролируемая магия несовершеннолетних магов.

— Я понимаю, — мадам Бэгнольд склонила голову. — Министр не хочет верить в то, что Волдеморт, — она без страха произнесла это имя, — может уничтожить Англию. Столько кровожадных терактов, на которые Министерство закрывало глаза. А теперь они и вовсе прекратились, и министр считает, что всё позади.

— А что Вы думаете по этому поводу? — Дамблдор нахмурился.

— Я считаю, что министр идиот, — равнодушно бросила замминистра, и Дамблдор коротко улыбнулся. — Это не более чем антракт перед ужасной катастрофой. Или же передышка, чтобы дать нам возможность подготовиться. И я уверена, что это время Ваша заслуга, директор.

— С чего Вы взяли? — спросил профессор.

— У Волдеморта не было веских причин перестать крушить страну. Рано или поздно он захватил бы власть, и Великобритании пришёл конец, — рассуждала мадам Бэгнольд. — Поговаривают, что Волдеморт боится только Вас. Разумно рассудить, что Вы не стояли в стороне от этой ситуации.

— Когтевран гордился бы Вами, Миллисента, — Дамблдор кивнул. — Всё верно, мы заключили временное перемирие с Волдемортом. И поддержка Министерства действительно могла бы нам пригодиться.

— Значит, хорошо, что я оказалась здесь, — вежливо улыбнулась мадам Бэгнольд. — Моих полномочий достаточно, чтобы оказать Вам любую помощь.

— Вы не боитесь, что министр будет против? — спросил Дамблдор.

— Именно поэтому я здесь, — произнесла мадам Бэгнольд. — Через месяц Визенгамот будет голосовать за нового министра. Я выдвинула свою кандидатуру. Выдвинулся нынешний министр, ещё бы, и ставленник Волдеморта. Как Вы понимаете, в такой компании у меня не слишком много шансов, — женщина развела руками. — Поэтому мне нужна Ваша поддержка, а если нам удастся одолеть Волдеморта, то моя победа на выборах не заставит себя долго ждать.

— Ваша кандидатура нравится мне куда больше, — согласился Дамблдор. — Чтобы, как Вы говорите, одолеть Волдеморта, нам необходимо заручиться поддержкой маггловского министра. А также неплохо было бы привлечь министра магии Франции и президента магического конгресса США. Эти страны не зациклены на чистоте крови, они могут помочь нам.

— Я Вас поняла, — кивнула женщина и поднялась со стула. — Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.

— Взаимно, — Дамблдор поднялся следом и пожал протянутую руку.

— До скорой встречи, профессор, — кивнула мадам Бэгнольд и направилась к выходу. В дверях заместитель министра столкнулась с Блэком и Поттером. Они едва не сбили женщину с ног. За ними, словно коршуны, неслись охранники мадам Бэгнольд.

— Мадам, эти двое, — охранник ткнул палочкой в ребят, — пытались прорваться сюда! Вам грозит опасность!

— Что ты несёшь?! — возмутился Поттер. — Профессор, с каких это пор у Вас охрана на входе? Вход запрещён, вход запрещён, — передразнил охранников Джеймс.

— Мне стоило нанять телохранителей поумнее, — горько вздохнула женщина. — Простите за это недоразумение, — с этими словами мадам Бэгнольд, вместе со своими прислужниками удалилась из кабинета.

— Добрый день, друзья мои, — обратился к ребятам Дамблдор, когда весь переполох утих. — Какими судьбами?

— Профессор, у нас есть для Вас новости! — с энтузиазмом воскликнул Блэк.

— Кажется, в прошлый раз вы не горели желанием меня увидеть, — Дамблдор как бы невзначай постучал по носу, который всё ещё побаливал после встречи с кулаком Сириуса. Но Блэк и ухом не повёл, не обратив никакого внимания на намёки директора.

— Да, но мы нашли крестраж! — заявил Джеймс. — И знаем, где находится ещё один!

— Какое совпадение, — пробормотал удивлённый профессор. — Ведь буквально вчера, я сам узнал его местонахождение.

— Ага, — вклинился в разговор довольный Сириус и ловким движением руки выкинул на стол директора изящную чашу Пенелопы Пуффендуй. — Вот, полюбуйтесь, прямиком из Гринготтса.

От таких заявлений у Дамблдора чуть глаза на лоб не вылезли. Он аккуратно взял чашу в руки и с подозрением покосился на Сириуса и Джеймса. Да, это несомненно была та самая чаша, с выгравированным барсуком на боку. За долгие годы жизни старика эти двое всё-таки находят способы его удивить.

— Это невероятно, — после долгой паузы заявил Дамблдор. — Вы сказали, что нашли ещё один крестраж, я правильно понял?

— Да, — улыбнулся Поттер. — Мы подумали, что раз Волдеморт сделал крестражами символы факультетов — диадему Когтевран, медальон Слизерина и чашу Пуффендуй — значит, последний крестраж это меч Гриффиндора, — Джеймс, торжествуя, закончил свою тираду.

— Боюсь, вы ошиблись, — усмехнулся Дамблдор, глядя, как триумф исчезает из глаз ребят. — Волдеморт действительно хотел заполучить меч Гриффиндора. Но столь мощный артефакт смог себя защитить. У Тома ничего не вышло, и он оставил эту затею. Я обнаружил последний крестраж в деревне, где жили предки Волдеморта, и, могу вас уверить, это действительно он.

— И чего мы ждём? — спросил Сириус. — Нужно достать его.

— На крестраж наложено мощное проклятие, — поучительно произнёс Дамблдор. — Мы не сможем забрать его до тех пор, пока я не найду решение.

— Понятно, — протянул Сириус.

— Вы проделали огромную работу, — произнёс Дамблдор и загадочно продолжил: — Осталось совсем немного. И, Джеймс, — обратился к нему профессор, когда ребята уже направились к двери, — передайте мисс Эванс, что она может обратиться ко мне в любое время.

— Хорошо, — недоуменно сказал Поттер, переглядываясь с Сириусом. — До свидания, профессор.

— До свидания, — ответил тот.

***

— Лили, я дома! — крикнула Петунья в тишину дома. Они с Верноном только приехали от его сестры, но мистеру Дурслю снова понадобилось отправиться на работу.

— Петунья, — навстречу сестре выбежала Лили, сверкая улыбкой. Она крепко обняла сестру, отчего Петунья не на шутку удивилась.

— Что это с тобой? — спросила Петунья, снимая пальто, когда Лили от неё отлепилась. Теперь Эванс сидела на ступеньках лестницы, счастливым взглядом наблюдая за сестрой. — Светишься, как новенький половник.

— Не знаю, — Лили пожала плечами. Петунья ещё больше удивилась, но расспрашивать не стала. Такое настроение младшей сестры нравилось ей гораздо больше, нежели вечная всепоглощающая тоска.

Остаток вечера сёстры провели перед телевизором. Петунья рассказала, как они съездили к сестре Вернона Мардж Дурсль. Сестра в красках расписала, какой же кавардак творится у родственницы. Оказалось, Мардж была заядлой собачницей и просто помешана на своих питомцах. Лили лишь слушала с интересом, умалчивая о своих похождения в Хэллоуин. Почему-то Эванс не хотелось говорить Петунье о Джеймсе. Ей казалось, что если об этой маленькой тайне узнает кто-нибудь ещё, то её счастье треснет и разлетится на маленькие кусочки.

Вскоре Вернон вернулся с работы, и Лили предпочла скрыться в своей комнате на втором этаже. Оказавшись в своей комнате, Эванс смогла спокойно вздохнуть. Она не включала свет и с идиотской улыбкой упала на кровать, раскинув руки в стороны. Девушка пялилась в потолок и болтала ногами, как маленькая девчонка, а улыбка никак не хотела сходить с её лица. Вчерашняя ночь была прекрасна. Лили закрыла глаза, вспоминая. Было так стыдно, но до чёртиков приятно. Перед глазами сразу же возникал Джеймс с наглой, но доброй улыбкой. Вдруг раздался непонятный стук. Лили настороженно подняла голову и оглянулась. Стук вновь повторился. Эванс повернула голову к окну и в темноте увидела Джеймса. Теперь уже наяву. Сорвавшись с кровати и чуть не упав, Лили понеслась к окну и откупорила тяжёлую раму.

— Привет, красавица, — Поттер перебрался с метлы на подоконник, залезая в комнату.

— Двери для тебя — это слишком просто, да? — улыбнулась Лили, наблюдая за парнем. Джеймс наконец оказался в комнате и аккуратно пристроил метлу под подоконником.

— Двери скучные, — согласился Поттер. А затем притянул к себе улыбающуюся Лили и крепко поцеловал. Эванс коротко пискнула, но уже через секунду схватила его за рубашку и притянула ещё ближе. Поттер улыбнулся, но прервал поцелуй, — полегче. Я не с пустыми руками.

С этими словами Джеймс вытащил из-под мантии чёрный футляр. С улыбкой он протянул его Лили.

— Где ты её взял? — Эванс с удивлением рассматривала волшебную палочку, которая оказалась внутри.

— Мы были у Дамблдора, — произнёс Поттер, усаживаясь на кровать Лили. Девушка села рядом. — Потом заглянули в Хогсмид. Оказывается, Олливандер решил перебраться туда. Ну, я и подумал, что у тебя нет палочки…

Лили с благодарностью взглянула на Джеймса, а затем подцепила тонкими пальцами гладкую палочку. Девушка ощутила приятное тепло в ладони и почувствовала невероятную силу и вдохновение. Она невесомо взмахнула палочкой, и комната озарилась яркими красными искрами.

— Жила дракона, — сказал Джеймс, наблюдая за Лили. Эванс светилась счастьем, а вокруг всё так же плясали искры, медленно падая на пол.

— Спасибо большое, Джеймс, — с чувством произнесла Лили. Она медленно вернула палочку в футляр и положила его на тумбочку.
Неожиданно Поттер подхватил Лили за талию, и они вместе упали на кровать. Эванс оказалась сверху.

— Что ты делаешь? — едва сдерживая хохот, спросила Лили.

— Дамблдор сказал, что скоро всё закончится, — неожиданно произнёс Джеймс, разглядывая её лицо. — И мы сможем жить вместе с тобой, в моём доме…

— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? — она перебила Джеймса. Голос Лили стал серьёзным и даже испуганным.

— Да, Эванс, хочу, — кивнул Поттер, прижимая Лили к себе. Его руки недвусмысленно скользили по её телу.

— Об этом ещё рано думать, — грустно произнесла Лили. Чтобы отвлечься от невесёлых мыслей она потянулась к губам Джеймса. Поттер с готовностью ответил. Лили нащупала пуговицы на его рубашке и немедленно принялась их расстёгивать. Их совсем не заботило, что в любую минуту может войти Петунья. Им просто нужно было быть рядом.

Внезапно раздался стук по стеклу, и Лили и Джеймс с испугом оглянулись на окно. По ту сторону стекла сидела взъерошенная маленькая сова. Она своими огромными глазами уставилась на них. У неё в клюве виднелся маленький клочок бумаги. Сова топталась по подоконнику, ожидая, когда её наконец пустят.

— К чёрту, — недовольно буркнул Поттер и снова потянулся к Лили.

Но сова оказалась настырной и снова начала долбить по стеклу с двойной силой. Джеймс разочарованно закатил глаза, когда Эванс выкрутилась из его объятий и направилась к окну. Впустив птицу внутрь, Лили взяла измятую бумажку из клюва. Сова недружелюбно зыркнула на Джеймса, который продолжил валяться на кровати, и улетела в окно. Лили тем временем развернула бумагу и вчитывалась в мелкие буквы. С каждым словом её глаза увеличивались. Поттер нахмурился и поднялся с кровати. Эванс без слов отдала ему бумажку и уставилась на него.
Записка гласила: «Мистер Поттер, уведомляем Вас, что Ваша жена, Эвелин Поттер, была доставлена сегодня в родильное отделение больницы Св. Мунго». Джеймс взглянул на Лили. Она словно хотела задать ему тысячи вопросов, но так и продолжала молчать. Поттер боялся, что она сейчас же вышвырнет его в окно, не даст объяснить. И больше никогда не пустит, но Джеймс видимо так до сих пор и не понял, какая Лили Эванс на самом деле.

— Нам нужно лететь, Джеймс, — Эванс взяла себя в руки. — Хватит стоять столбом, полетели!

Поттер засуетился, застегнул рубашку, набросил мантию. Лили схватила свою новенькую палочку и подбежала к парню, который уже сидел на метле. Распахнув окно заклинанием, они вылетели в ночь.

Джеймс мчал как ненормальный, и Лили порой казалось, что её точно снесло бы с метлы, если бы она крепко не впилась в спину Поттера. Вскоре под ними загорелись ночные огни Лондона, и Джеймс начал снижаться. Земля приближалась слишком быстро и приземление было не самым мягким. Они с грохотом ударились о мостовую, но времени на жалобы не было. Подхватившись с земли, они направились к витринам со старыми манекенами. Дождавшись позволения войти, Лили и Джеймс проскользнули сквозь стекло и оказались в тёплой приёмной больницы Святого Мунго. В больнице не было тихо, несмотря на поздний час. То тут и там раздавались крики или плач, целители перебегали от палаты к палате. Никто и не заметил, как в приёмную ввалились запыхавшиеся Лили и Джеймс.

— Зовите срочно доктора Клауда в палату номер восемь, — воскликнула целительница в лимонном халате, подбежав к стойке в приёмной. — Там роженица! Тяжёлый случай!

Медсестра за стойкой мигом вскочила и побежала по длинному коридору. А целительница, поднявшая тревогу, побежала обратно к палате номер восемь. Не сговариваясь, Лили и Джеймс побежали вслед за ней.

Джеймс первый ворвался в палату и был оглушён неистовым криком Эвелин. Она лежала на кушетке, её лицо блестело от пота и крови. Вокруг суетились целители, они пытались достучаться до девушки, но та продолжала кричать в бреду.

— Вам сюда нельзя, — одна из медсестёр обратила внимание на застывшего в дверях Джеймса. Ей пришлось приложить усилия, чтобы вытолкать окаменевшего парня и захлопнуть перед его носом дверь.

Поттер так и остался стоять, не в силах выбросить из головы образ измученного лица Эвелин. Джеймс был напуган и ошарашен. Он почувствовал, как у него затряслись руки. Вдруг его подрагивающей холодной руки коснулась тёплая ладошка Лили.

— Джеймс, — Поттер не реагировал. — Джеймс! — Лили сжала его руку. — Джеймс, всё хорошо, всё будет хорошо.

Она оттащила его от двери, давая возможность другим целителям оказаться в палате. Лили усадила Поттера на лавочку рядом с палатой и сама села рядом. Поттер всё ещё пребывал в шоке, чем сильно пугал Лили. Девушка продолжала сжимать его ладонь, подбадривая. Они долго сидели, ожидая новостей и каждый раз вздрагивая, когда из палаты доносился особо громкий крик. Вскоре все крики прекратились, и из палаты измученные и уставшие стали выходить целители. Последний из них остановился рядом с Джеймсом и Лили, которые с надеждой уставились на целителя.

— Вы супруг миссис Поттер? — спросил целитель, стягивая перчатки. — Я доктор Клауд.

— Да, это я, — вскочил Джеймс и пожал протянутую руку.

— Ваша жена в порядке, как и ребёнок, — произнёс доктор Клауд.

— Ребёнок? — удивился Поттер.

— Да, мистер Поттер, вы теперь отец, — целитель устало улыбнулся. — Ваша жена хотела с Вами поговорить. Только не беспокойте её, ей нужен покой, — целитель покорно поклонился и ушёл вслед за своими коллегами.

— Лили, я… — Поттер обернулся к девушке, пытаясь справиться с эмоциями, которые теперь бешеным ураганом сносили все порядки в его голове.

— Джеймс, иди к ней, — Эванс напоследок сильнее сжала его ладонь, а затем подтолкнула к двери. — Не бойся, иди.

Поттер несмело толкнул дверь и оказался в палате, в которой теперь было так спокойно. Эвелин лежала на кровати у стены и не смотрела на него. Она тяжело дышала, и Поттер мог слышать её неспокойное прерывистое дыхание. Рядом с другой стеной стояла маленькая люлька, около которой сидела молодая медсестра. Она укачивала маленький комок из простыней и совсем не обращала внимания на Джеймса.

— Эвелин? — негромко позвал он. Его голос осип после долгого молчания.

Эвелин обернулась и подняла затуманенный взгляд на своего мужа. Её прежде красивое лицо было исписано мукой и болью. Джеймсу стала неприятна эта картина.

— Ну здравствуй, — тихо ответила Эвелин. — Ты всё-таки пришёл, надо же…

— Почему ты родила сейчас? — этот вопрос беспокоил Джеймса больше всего. — Срок ведь был всего лишь несколько месяцев.

— Это тебя не касается, — грубо ответила девушка. — Это твой ребёнок, — Эвелин махнула рукой в сторону. — Я тебе больше ничего не должна. В приёмной бумаги на развод и усыновление. Подпишешь — и мы в расчёте. Больше ты меня не увидишь, как и просил, — девушка снова отвернулась к стенке, не сказав больше ни слова.

Джеймс несколько мгновений буравил спину Эвелин взглядом, а затем обернулся к медсестре.

— Когда я смогу забрать его?

— Его? — удивилась медсестра. — Это девочка! — она отклонилась от колыбельки, позволяя Поттеру увидеть маленькое сморщенное личико своей дочки. — Доктор Клауд сказал, что девочка родилась сильной, и Вы можете забрать её прямо сейчас. Только не забудьте подписать бумаги.

— Хорошо, — кивнул Поттер и неловко склонился к младенцу, пытаясь взять его на руки. Медсестра несколько минут следила за его потугами. А затем не выдержала и вручила девочку Джеймсу, показывая, как правильно держать малютку. — Спасибо.

С ребёнком на руках Поттер покинул палату, не услышав, как рядом со стеной тихо всхлипывала Эвелин. В коридоре его встретила беспокойная Лили. Увидев Джеймса, она подскочила, но замерла, увидев кулёк у него в руках.

— Это мой ребёнок, Лили, — растерянно улыбнулся Поттер. — Моя дочка.

— Поздравляю, Джеймс, — несколько сконфуженно протянула Лили. Она не стала спрашивать, что теперь будет, Поттеру явно было не до того.

— И я абсолютно не знаю, что мне теперь делать, — Джеймс уселся на лавочку, не отводя глаз от дочки. — Лили, ты ведь… ты же не… — Поттер никак не мог собраться с мыслями.

— Что? — Эванс уставилась на него. — Не брошу тебя? — Джеймс кивнул. — Конечно же, нет, идиот! — Лили ласково улыбнулась ему, а потом взяла девочку на руки, и Поттер с облегчением выдохнул. — Она красавица, на папу похожа, — Лили улыбнулась, наблюдая за сопящей девочкой. — Теперь мне придётся переехать к тебе, Поттер, это опасно оставлять ребёнка наедине с тобой.

— Спасибо, — Поттер улыбнулся и обнял Лили за плечи.

Это был тяжёлый день, который наконец подошёл к концу. Впереди их ждало много забот, но теперь Джеймс знал, что они справятся. Ведь с ним была Лили, его Лили.

Глава 50: Место смерти изменить нельзя

Декабрь медленно укутывал Англию в свои объятия. Последние золотые листья слетели с высоких деревьев, а в небе витал лёгкий морозец. Маленькие снежинки падали с низких серых туч, но так и не долетали до земли, тая.

За погодой из высокого арочного окна с подобранными тяжёлыми гардинами следил Люциус Малфой. Он стоял неподвижно, лишь холодные серые глаза равнодушно следили за падающими кристалликами льда.

Скоро поместье Малфоев утонет в снегу на долгие месяцы. Нарцисса была сослана на тёплое побережье Франции к родственникам, подальше от ужасной погоды. Но не только погода волновала Люциуса Малфоя. В последнее время Тёмный Лорд о чём-то сильно беспокоился, что отражалось на всех обитателях поместья. Малфой скривился: вот уже несколько месяцев подряд древнейшее родовое поместье Малфоев превратилось в прибежище самых изощрённых маньяков волшебной Англии. И если Люциус готов был смириться с Мальсибером или Эйвери, то выносить Беллатриссу Лестрейндж с каждым днём становилось всё невозможнее. Она была самым настоящим психом, злобным и кровожадным, без всякого чувства собственного достоинства.

За спиной Малфоя снова хлопнула тяжёлая дверь — это очередной участник сегодняшнего собрания прибыл в большой тёмный зал. Люциус отвернулся от окна и подошёл к столу. На своих местах уже были Снейп и Беллатрисса, которая беззастенчиво ковыряла палочкой столешницу. Люциус уселся на свой стул, и снова, в последний раз, хлопнула дверь — вошёл Волдеморт.

Пожиратели смерти встали, выказывая своё почтение тёмному волшебнику. Волдеморт молча прошёл к своему месту во главе длинного стола и медленно сел. За ним — все остальные.

— Вам наверняка интересно, зачем я вас собрал, — загробным тихим голосом начал Волдеморт. Пожиратели почтительно молчали, ожидая продолжения. — Дело в том, что Дамблдору и его прихвостням стало известно о существовании крестражей. Вы единственные из Пожирателей, кто осведомлён о них. — Волдеморт сложил руки на столе. — Старик начал охоту за ними. И насколько мне известно, — Тёмный Лорд кивнул в сторону своего разведчика Снейпа, — Орден Феникса успел обнаружить лишь медальон Салазара. Ещё один крестраж был уничтожен, — Беллатрисса склонила голову, пытаясь спрятаться от взгляда хозяина под столом.

— Мой Лорд, — встрял Люциус, провожая Лестрейндж уничижительным взглядом. — Могу Вас уверить в сохранности дневника. Буквально позавчера я отправил его вместе с Нарциссой во Францию. Вам не о чем беспокоится.

— Это прекрасно, Люциус, — Волдеморт кивнул.

— Милорд, — быстро зашептала Беллатрисса, поднимая лицо. — Сейф Лестрейнджей в полной недосягаемости Ордена, это правда. Если нужно я буду дежурить там день и ночь…

— Довольно, Беллатрисса, — Волдеморт поднял ладонь, заставляя её замолчать. — Ты меня и так подвела, позволив какой-то мелкой грязнокровке тебя одурачить.

— Позвольте я убью её, милорд! — с готовностью Беллатрисса вцепилась взглядом в своего хозяина.

— Это не твоё дело, Беллатрисса, — холодно промолвил Волдеморт, отворачиваясь от неё. — Мне нужно, чтобы вы проверили тайники и убедились в их сохранности. А теперь ступайте.

Люциус и Беллатрисса поднялись из-за стола, громко скрипнув стульями. Северус же недвижимо продолжал сидеть за столом. Когда наконец они скрылись за дверями, Волдеморт заговорил с Северусом:

— Как идёт подготовка мисс МакКиннон? — Волдеморт склонил голову так, словно вёл непринуждённую беседу о погоде.

— Она готова, сэр, — тут же ответил Снейп. — Но Вам не кажется, милорд, что, к чему бы я её не готовил, Беллатрисса справилась бы в разы лучше?

— Единственная наша проблема сейчас — это Орден! — горячо воскликнул Волдеморт, а в его глазах полыхнула ярость. — И если мисс МакКиннон справится с задачей, то мы сможем забыть об Ордене навсегда, Северус. Она — единственный человек, который может и должен выполнить это задание. Я надеюсь, Вы меня не подведёте.

— Ни в коем случае, милорд, — Снейп равнодушно кивнул.

— Тогда, мы вступаем в игру, — с бравадой произнёс Волдеморт.

***
Сегодняшним вечером Джеймс Поттер спешил домой как никогда. Впрочем, он спешил теперь каждый вечер, с тех пор как в его доме поселилось счастье. Он гнал метлу сквозь снеговые тяжёлые тучи, не обращая внимания на отмёрзшие пальцы. Глаза за очками то и дело щурились от холодного ветра, а дурацкая и абсолютно счастливая улыбка никак не сходила с лица. Мантия хлопала позади, ещё быстрее подгоняя Поттера.

Джеймс летел и думал, как круто изменилось всё вокруг за этот недолгий месяц. Лили переехала к нему, и теперь казалось, что мозаика жизни Джеймса Поттера окончательно сложилась. С ними жила и его горячо любимая дочка, которую они, поразмыслив немного, нарекли Амелией в честь бабки Поттера. От Эвелин больше не было вестей, как она и обещала, а Амелия, на радость Лили и Джеймса, совсем не была похожа на непутёвую мать. Хотя они оба понимали, что сейчас рано о чём-то судить.

Лили была для Джеймса крепкой опорой, без неё он точно пропал среди всей этой детской неразберихи. Поттер был бесконечно благодарен Эванс за всё, и желание снова её увидеть в конце рабочего дня сводила его с ума. И парень гнал ещё быстрее.

Единственным тёмным пятном на этой картине оставался Волдеморт. Когда это имя всплывало в лохматой голове Джеймса, он неизменно хмурился. Хотя, кажется, всё должно решиться очень скоро. На сегодняшнем собрании Ордена Феникса Дамблдор, на которого Мародёры всё ещё недоверчиво косились, открыл им свой план, финальным аккордом которого, должно стать полное уничтожение Волдеморта. Этот план, сложный и опасный, вдохновил жалкие остатки недобитого Ордена. Теперь это не была отчаявшаяся кучка людей для бойни, это был настоящий Орден Феникса, сильный и непобедимый.

Джеймс вылетел из своих мыслей и тёмных облаков, приближаясь к земле. В Годриковой Впадине было уже темно, и по улице тут и там плясали оранжевые квадраты света, который падал из окон домов. Джеймс направил свою метлу в конец улицы и, не успев затормозить, кубарем пролетел пару метров до калитки собственного дома.

В окнах едва мерцал свет — наверное Лили зажгла камин. Вокруг стояла такая тишина, словно кто-то наложил заклятие глухоты на весь посёлок. Джеймс неслышно подобрал метлу, которая отлетела на пару метров, и пошёл к дому, стараясь не шуметь. В коридоре его никто не встретил, а в доме была такая же глухая тишина, как и на улице. Джеймс вошёл в гостиную и тепло улыбнулся. Из кухни тянуло вкусным соблазнительным ароматом. В камине мягко горел огонь, заставляя тени прыгать по стенам. На диване перед камином сидя спала Лили. Она поставила руку на подлокотник и, опершись головой о ладонь, тихо дремала, изредка кивая своим снам. Рядом на диване в комке одеял посапывала Амелия. Она иногда сучила маленькими ручками по своему одеялу. Джеймс, кажется, готов был наблюдать за этим часами, но тут Лили, словно почувствовав его взгляд, проснулась и сонно оглянулась.

— И долго ты там стоишь? — шёпотом спросила Лили, потянувшись.

— Может быть, всего лишь несколько минут, — Джеймс пожал плечами, — а может, и целую вечность.

Лили снисходительно улыбнулась: льстить у Джеймса получалось очень плохо, может, это и к лучшему. Поттер подошёл к девушке, присел рядом на подлокотник, и прижав её к себе, поцеловал в висок. От Лили пахло уютом, чем-то цветочным или фруктовым. Джеймс на секунду зажмурился, а потом заговорил:

— Я принёс тебе кое-что, — он отстранился от Лили и вытащил из-за пазухи тугой свёрток. — Я выудил эту вещицу у Артура Уизли. Он, конечно, немного того, — Джеймс покрутил пальцем у виска, — но своё дело знает.

Эванс повертела в руках свёрток из коричневого пергамента, пытаясь угадать начинку. Не удержавшись, она разорвала упаковку, и у неё на коленях оказался телефон с диском бледного зелёного цвета. Он был совсем обычным, точно таким же, как и у Дурслей дома, только вот проводов не хватало, от большой коробки не вилось ни единого проводка.

— Это телефон, — Лили подняла удивлённый взгляд на Джеймса.

— Может быть, — Поттер задумался. — Уизли сказал, что тебе надо набрать номер, — Джеймс ткнул в диск с цифрами, совсем не понимая, как пользоваться этой замудрённой маггловской технологией. — И ты дозвонишься, куда надо. Ты ведь давно не видела сестру, да?

— Но, как же звонить, если здесь ни одного провода? — Лили крутила телефон и так, и эдак.

— Это называется магией, Эванс, — Поттер поднял увесистую трубку с рычага и поднёс к уху Лили. Девушка не могла поверить, но действительно услышала длинные гудки в трубке.

— Джеймс, это просто невероятно, — Лили все ещё пилила телефон ошарашенным взглядом. — Спасибо, — а потом бросилась на парня с поцелуями, притянув Поттера как можно ближе.

— Лунатик, кажется, мы не вовремя, — на пороге раздался голос Блэка. Лили оторвалась от Поттера, вжавшись в спинку дивана. Джеймс с раздражением посмотрел на Сириуса, взглядом обещая ему хорошую взбучку.

А Блэк и ухом не повёл. Он развалился в ближайшем кресле, наблюдая за стремительно краснеющей Лили. Эванс быстро надоела эта игра в гляделки с Сириусом, и она сбежала на кухню, чтобы сделать неожиданным гостям чай. Ремус устроился в кресле напротив Сириуса, уставившись в камин. Лунатик был тих и неразговорчив, и друзья его понимали. Сириус специально таскал друга с собой, чтобы тот не занимался самокопательством слишком долго.

Чуть ли не каждый вечер они проводили у Поттеров. Сириус уже окрестил Лили фамилией друга, ни в какую не желая отказываться от этой идеи. Да и Лили была совсем не против. А Ремус тихо возился с Амелией, пока друзья обменивались новостями и идеями. Кажется, Лунатик находил в этой маленькой девочке покой, и совсем недавно сам улыбнулся впервые за долгие недели.

— А теперь рассказывайте, — потребовала Лили, вернувшись с кухни. Вернулась она не с пустыми руками: девушка притащила большой поднос с ароматным чаем и большой миской домашнего печенья. — Что было на собрании Ордена? — Лили сутками сидела дома, пообещав Поттеру не навлекать на себя беды и напасти, и теперь сгорала от любопытства, желая узнать последние новости.

— Это скучно, — протянул Сириус, лениво махнув рукой. А затем увидев грозный взгляд Лили, всё-таки начал рассказ. — Ну хорошо, хорошо. Дамблдор, оказывается, не просто так штаны просиживал всё это время. На следующей неделе в Хогвартс приедут большие делегации мракоборцев из Франции и Америки. Пару недель на тренировки, и в канун Рождества мы сразимся с Волдемортом. Многие погибнут, Лили, так что, может быть, ты видишь меня в последний раз, — в ту же секунду в Блэка полетела диванная подушка от Поттера. — Да ладно вам! И пошутить уже нельзя, — Сириус обиженно откинул подушку и сделал пару глотков обжигающего чая.

— А у тебя как дела, Ремус? — спросила Лили. Лунатик поднял взгляд от Амелии, которую держал на руках. Малышка пыталась ухватить его за волосы.

— Всё нормально, — коротко ответил Ремус, как и всегда.

Возникла неловкая пауза, которая была редкой гостьей среди Мародёров. Каждый задумался о чём-то своём, пытаясь удержаться от того, чтобы бросить сочувствующий взгляд на Лунатика. Прошло много времени со дня, когда парень потерял самое дорогое, но такие рваные раны не затягиваются годами, что уж говорить о жалком месяце.

Но вот Блэк вытащил волшебные карты из внутреннего кармана своей куртки, и вечер вернулся в привычное русло. Лили сразу же отказалась играть, потому что магия волшебных карт не была подвластна острому уму волшебницы. Да и Блэк с Поттером слыли в Хогвартсе первыми шулерами школы. Поэтому Эванс была всего лишь зрителем.

Джеймс и Сириус уже успели несколько раз оставили друг друга в дураках, когда Ремус обратился к Лили.

— Мне кажется, ей пора спать, — Лунатик укачивал Амелию, которая зевала без перерыва.

Лили подхватила малышку на руки и, продолжая укачивать, поднялась по лестнице в детскую. Джеймс сразу же после рождения Амелии отремонтировал старую забытую комнату на втором этаже для дочки. Забил её игрушками доверху, совсем забыв, что до них Амелии ещё расти и расти. Эванс открыла дверь детской и оказалось в синеватой темноте комнаты. Малышка успела уснуть ещё на руках у Лили, Эванс лишь осталось уложить её в резную кроватку и накрыть одеялом.

Убедившись, что всё в порядке, Лили собиралась выйти из комнаты и вернуться к ребятам, но тут её взгляд зацепился за странный конверт на подоконнике. Эванс не знала, как он здесь очутился. Конверт оказался самым обычным, без всяких надписей из тонкой бумаги. Лили выглянула в окно, в небе не было видно ни одной совы, видимо письмо лежало здесь давно. Не ожидая подвоха, Лили вскрыла конверт, неловко порезав палец тонкой бумагой. Эванс зашипела от неприятной боли, а пару капель крови упало на бумагу. Лили развернула конверт, но внутри ничего не оказалось. Внезапно тёмные пятнышки крови исчезли с листа, просочились вовнутрь. Лили оторопела, она несколько раз повернула листок в разные стороны, но он был абсолютно чист. Эванс не успела как следует испугаться, как бумага «выдохнула» небольшое облачко пыли, которое окутало голову Эванс. Лили начала задыхаться и, сделав пару судорожных вдохов, упала навзничь.

Перед Лили начали плыть странные картинки, которые никак не могли прийти в порядок. Она пыталась сосредоточиться и понять, что происходить. Пару минут сражения со своим собственным сознанием, и перед Лили появился знакомый садик, который она не видела целый месяц. Она снова оказалась в своём сне, и тут её уже поджидал никто иной, как Волдеморт.

— Мы давно не виделись, верно, мисс Эванс? — Волдеморт сидел в своём плетёном кресле, оглядывая сад.

— Я бы предпочла больше никогда не встречаться, — Лили нахмурилась, но села рядом. Она вела себя гораздо уверенней, ведь это был её сон, она здесь была хозяйкой.

— Как грубо, — Волдеморт поморщился. — Я всего лишь хотел рассказать одну великолепную историю на ночь, мисс Эванс. Надеюсь, Вы будете благодарным слушателем.

— Зачем? — Лили сложила руки на груди и зло уставилась на Тёмного Лорда.

— Потому что это очень интересная история, — воодушевлённо промолвил Волдеморт и перешёл к повествованию: — Жил-был один тёмный маг, настоящий сумасшедший, — Волдеморт выпучил глаза. — И придумал он одно дивное зелье. Вы ведь отличный зельевар, мисс Эванс? Должны понимать, что-то, что он создал было великолепно и в то же время ужасающе. Он догадался, как обмануть природу и подарить жизнь. Зелье работало просто великолепно, но в один момент все его подопытные умирали, — Волдеморт сделал драматичную паузу, а Лили пыталась вырваться из своего сна, который с каждой секундой терял свой смысл. — И тут волшебник понял, что просто так обмануть Смерть нельзя. Тогда волшебник, разочаровавшись в своём провале, попытался убить одного из своих испытуемых. Но ему пытались помешать, и в момент, когда убийственное заклинание было произнесено между ним и жертвой встал человек. Он был отважен и силен. Умерев за другого, он отдал кровный долг Смерти. Жизнь за жизнь — вот главный принцип всего сущего.

— И зачем Вы мне всё это рассказываете? — Лили отчаялась вырваться и теперь просто ожидала окончания.

— Это ещё не всё, — Волдеморт заговорил снова. — С тех пор, зелье работало исправно, и главным его ингредиентом было убийство. — Волдеморт ядовито улыбнулся. — Вам не кажется, что Амелия, кстати отличное имя, появилась на свет раньше положенного?

— Что это значит? — Лили напряглась. Амелия действительно была необычной, совсем необычной.

— А то, мисс Эванс, — заговорил угрожающе Волдеморт. — Зелье сделало своё дело, осталось только убийство, чтобы девочка осталась жить. И догадайтесь, кто будет платить?

Лили молча сидела как громом поражённая. Нет-нет-нет, он все врёт! Именно это он делает всё время.

— Почему я должна тебе верить? — спросила Лили непринуждённо, хотя внутри всё колотилось от ужаса и страха.

— Иначе умрут твои друзья, — равнодушно бросил Волдеморт, — Мародёры, так вы себя называете, да? Они все умрут, и Амелия тоже. И останешься только ты, на горе трупов. Хотя может, это даже лучше… — Тёмный Лорд задумался на секунду, а затем встал и направился к дальней тропке цветущего сада. За ним тянулась его чёрная, как смоль, мантия. — Завтра в это же время, на этом же месте, ты должна быть готовой к смерти, Эванс. Я благородно дал тебе время попрощаться с родными, надеюсь, ты используешь его не напрасно. Удачи, — с этими словами Волдеморт удалился, а перед глазами Лили всё побелело и вскоре вовсе исчезло.

Лили рвано вдохнула, вынырнув из пучины кошмаров. Её взгляд случайно упал на часы — стрелки указывали на девять вечера. Внизу раздавался смех, кажется её отсутствие никто не заметил, а, может, она пролежала здесь совсем недолго. Эванс села, оставаясь на полу. Конверт исчез, словно его и не было. Руки тряслись, как в лихорадке, она была напугана до смерти. Неужели Дамблдор был прав, и это конец? Нет, этого быть не может. Она оглянулась на кроватку, где беззаботно спала Амелия. На глаза навернулись слезы, ей срочно нужно было поговорить с Дамблдором, может, он всё-таки найдёт способ её спасти и помочь. Только вот Мародёрам, а особенно Джеймсу незачем было знать о том, что здесь произошло.

Лили спешно поднялась, вытерла слезы и несколько раз вдохнула, чтобы успокоить колотящееся сердце. Спустившись к ребятам, она улыбнулась, непринуждённо и весело.

— Лили, всё в порядке? — обратился к ней Джеймс. Они доигрывали последнюю на сегодня партию в карты, и, кажется, Поттеру везло больше, чем Сириусу.

— Да, конечно, — Лили села рядом и обняла его руку, пытаясь забыть этот кошмар.

Глава 51: Прощай

За окном всё утро барабанил холодный дождь со снегом. Небо напоминало неспокойный серый океан с вздымающимися клубами туч, которые стремительно неслись вдаль. Декабрь медленно, но верно врывался в жизнь англичан. Совсем скоро наступит пора неуёмных метелей и снежных бурь. А пока на улицах ручьями лилась грязная дождевая вода с проблесками прозрачных снежинок.

Лили не моргая смотрела в окно. Она лежала без сна уже несколько часов, под боком тихо спал Джеймс. Она неотрывно следила за летящими облаками, подложив руку под голову. Лили прокручивала в голове вчерашнюю галлюцинацию, иначе она никак не могла это назвать. Тихие, ужасные слова Волдеморта раз за разом всплывали в мыслях: «иначе умрут твои друзья… Они все умрут…». Лили на секунду зажмурилась. Это всё до жути не было похоже на правду. Но что если угрозы реальны? И все они в опасности? Маленькая слезинка скатилась по ресницам и упала на подушку.

— О чём задумалась? — это неожиданно проснулся Джеймс. Лили вздрогнула от его голоса.

— Да так, неважно, — Лили обернулась и натянуто улыбнулась, стараясь выгнать ужасные мысли. Поттер навис над ней, рассматривая её лицо.

— Ты плачешь? — Джеймс близоруко сощурился и нахмурился.

— Нет, тебе показалось, — Эванс спрятала лицо у него на груди и прижалась покрепче. — Всё в порядке.

Поттер не стал расспрашивать, он лишь обнял девушку за плечи и поцеловал в макушку.

— Джеймс, — Лили оторвалась от него, — я хотела сегодня навестить Петунью. Побудешь с Амелией?

— Ты уверена, что это хорошая идея? — удивился Поттер. — Погода ужасная, может, лучше поедешь завтра?

— Хорошей погоды теперь до весны не дождёшься, — Лили улыбнулась, — ты же знаешь. Да и мы с Петуньей уже договорились.

— Вот как, — хмыкнул Поттер. — То есть ты хочешь бросить меня на произвол судьбы наедине с маленьким ребёнком?! Ты сама говорила, что это небезопасно. Ты жестока, Лили.

Внезапно в комнате за стеной раздался надрывной детский плач. Амелия явно проснулась и теперь громко требовала внимания.

— Давай, папаша, за дело, — Лили подбадривающе потрепала его волосы, а Джеймс лишь закатил глаза.

Поттер нехотя откинул одеяло и медленно выполз из тёплой постели. Лили с едва скрываемым смехом наблюдала за потугами любимого. Джеймс нашарил очки на тумбочке и, натянув их на нос, вышел из комнаты. В ту же секунду улыбка осыпалась с лица Эванс. Она как ошпаренная спрыгнула с кровати и подлетела к шкафу. В зеркале на дверце она увидела испуганное лицо с горящими от ужаса глазами. Лили спешно открыла шкаф и вытащила первую попавшуюся одежду, быстро натягивая её на себя.

Умывшись, Лили долго сооружала маску спокойствия и безмятежности на лице для Джеймса, чтобы тот ничего не заподозрил. Когда Эванс заглянула в детскую, Поттер укачивал дочку на руках, сам едва не засыпая на ходу. Лили тихонько подошла к парочке.

— Вот видишь, — она взглянула на Амелию из-за плеча Джеймса. — Ты хорошо справляешься.

— Ты надолго? — спросил Поттер и обернулся, наблюдая, как Лили натягивает мантию.

— Я скоро, — с этими словами Лили покинула комнату, а затем быстро побежала по лестнице к входной двери.

На крыльце её встретил промозглый ветер, который швырял капли дождя и мелкие крупицы снега в лицо Лили. Эванс поглубже закопалась в мантию. Сейчас холод помогал ей сохранить ясную голову, ведь только хладнокровие поможет ей сегодня. Лили вышла к дороге и бросила вниз подаренную Поттером палочку. Спустя пару долгих мгновений, Ночной Рыцарь затормозил рядом с Лили, пуская облака пара из-под колёс.

— Хогсмид, — коротко брякнула Эванс кондуктору и вошла внутрь.

Всю дорогу до волшебной деревни Лили молчала, как бы кондуктор не пытался разговорить привлекательную пассажирку. Не дождавшись ответа, молодой паренёк наконец отстал и только в Хогсмиде грубо бросил Лили, что они прибыли на место. Лили без благодарностей вылетела из автобуса и быстрым шагом направилась в школу, к главным воротам. В этот раз не было никакой сирены в Хогсмиде, и Эванс беспрепятственно шла, не оглядываясь по сторонам. Девушка дрожала и всё время пыталась убедить себя, что холод тому виной. Лили чувствовала, как по щекам потекли слёзы. Когда она оказалась рядом с высокими кованными воротами, её лицо было покрасневшим от холода и полностью покрытое слезами. У ворот её встретили двое дуболомов-охранников и, неожиданно, профессор Флитвик.

— Профессор, — Лили впилась в решётки руками. — Пожалуйста, впустите меня.

— Мисс Эванс? — профессор Флитвик с недоверием уставился на Лили. Та была явно не в себе, девушка была в истерике. — Что случилось?

— Мне нужен Дамблдор, — Лили едва слышала свой шёпот, — прошу Вас.
Флитвик сочувственно сморщил нос, а затем махнул охранникам и взмахнул палочкой. Ворота с противным скрипом медленно поползли в стороны. Лили смогла войти.

— Спасибо, — Эванс благодарно склонила голову и понеслась к замку.

Мысли о скорой смерти подгоняли Эванс и она ещё быстрее неслась по скользкой траве. Кажется, её окликнул Хагрид, который вышел в ранее утро на опушку, но она ничего не услышала. Дыхание сбилось, а постоянные всхлипы и слёзы мешали девушке дышать. Она ворвалась в замок и продолжила бежать, расталкивая сонных студентов, которые нехотя плелись на занятия. Некоторые даже кричали ей что-то обидное вслед, но Лили было всё равно. Несколько поворотов, на которых Лили чуть не падала из-за скользкой обуви, и она оказалась перед каменной горгульей. Девушка не знала пароля и теперь беспомощно смотрела на статую.

— Пусти, пожалуйста, — Лили обратилась к горгулье, чувствуя, что сходит с ума.

Горгулья не двигалась, но затем невиданное чудо снизошло на неё, и каменное изваяние медленно повернулось, открывая Лили путь наверх. Эванс взлетела по лестнице и бесцеремонно ворвалась в кабинет директора Хогвартса. Лили застыла на пороге.

— Альбус, я взываю к Вашему разуму, — профессор МакГонагалл что-то строго втолковывала Дамблдору, нависнув над его столом. Директор лишь молча слушал своего заместителя.

Как только Лили ворвалась в кабинет, МакГонагалл замолчала и они оба уставились на девушку. Эванс быстро дышала, по раскрасневшимся щекам текли слёзы, а руки колотила крупная дрожь.

— Мисс Эванс, что произошло? — МакГонагалл испуганно смотрела на свою бывшую студентку, ожидая плохих новостей.

— Минерва, позже, нам с мисс Эванс нужно многое обсудить, — Дамблдор не смотрел на профессора трансфигурации, зацепившись тяжёлым взглядом за Лили.
Минерва не стала задавать вопросов, переводя взгляд с Дамблдора на Эванс и обратно. Она подхватила стопку пергаментов со стола и вышла из кабинета. В комнате повисла давящая тишина. Лишь по стёклам надоедливо стучал дождь, а в камине лениво трещали поленья, которые давали слишком мало тепла. Лили пыталась отдышаться, а Дамблдор безмолвно следил за ней. Он знал, что она придёт одна и вся в слезах. Знал ещё со дня, когда было произнесено пророчество. Знал, потому что такое невозможно забыть.

— Вы всё знали, — наконец произнесла Лили.

— О чём Вы говорите, мисс Эванс? — как нельзя спокойно спросил Дамблдор.

— Вы знали, что он меня убьёт, — тихо прошептала Лили, а потом расплакалась и съехала по стене, которая оказалась рядом.

— Лили, — Дамблдор подхватился с места и скорым шагом приблизился к Эванс. Та закрылась мантией, и теперь была похожа на чёрный вздрагивающий комок. — Лили, прошу Вас, не надо.

Дамблдор с усилием поднял девушку, подхватив её за руки. Она так и не прекратила рыдать, обливаясь слезами и нервно всхлипывая. Дамблдор с отчаянием смотрел на Лили, но знал, что ничего поделать не сможет. В этот раз великий волшебник Дамблдор был не в силах решить проблему — задачка оказалась не по зубам.

— Профессор, Вы ведь поможете, правда? Вы сможете меня защитить? — Лили, кажется, сама не верила в то, что говорит. Дамблдор только нахмурился.

— Нам нужно все обсудить. Сейчас Вы мне всё расскажете, Лили, договорились? — Дамблдор говорил таким тоном, словно Лили стояла по ту сторону моста и вот-вот собиралась прыгнуть.

Девушка быстро закивала, собираясь с духом. Дойдя до стула с высокой спинкой, не без помощи профессора, Лили рухнула на сиденье. Дамблдор сел напротив и выжидательно смотрел на неё. Профессор наколдовал стакан воды из воздуха и протянул его Лили.

— Говорите, — потребовал Дамблдор, когда Лили сделала пару глотков. Она подняла на него пустой взгляд и кивнула.

— Вчера, — её голос осип от рыданий, — мне пришло письмо, заколдованное. Из-за него я упала в обморок, или что-то вроде того, и снова повстречалась с ним, — Лили судорожно вздохнула и снова сделала глоток — холодная вода приводила её в чувство. — Он сказал, что я должна заплатить жизнью за девочку. И если я этого не сделаю, он убьёт всех… — Эванс закрыла ладонью глаза.

— Он монстр, — произнёс Дамблдор.

— Он ведь был неправ, да? — Лили с надеждой уставилась на профессора. — Вы ведь сможете всё исправить? Пожалуйста!

Дамблдор молча смотрел на Эванс. Она с такой обречённостью смотрела на него, что Дамблдору стало больно. Он долго молчал и видел, как в изумрудных глазах Лили тает надежда, как руки перестают дрожать. Смирение пришло к ней.

— Лили, я не в силах Вам помочь, — произнёс Дамблдор без эмоций.

— Понятно, — холодно сказала Эванс и поставила стакан на стол. — Я должна была умереть ещё тогда. Все логично.

— Не говорите так, — возмутился старик.

— Но так и есть! — грубо перебила Лили. — Всё это время, я должна была быть мертва, никто не пострадал бы из-за меня. Ничего бы этого не было.

— Вы это говорите, чтобы не чувствовать боли, Лили, я понимаю, — Дамблдор кивнул. — Но поверьте мне, любой бы из нас отдал свою жизнь ради Вас.

— Мне осталось всего несколько часов, — Лили сжала губы, чтобы вновь не разреветься. — Профессор, если я могу что-то сделать ещё до того, как… — слова о собственной смерти не укладывались у Эванс в голове, — уйду, Вы только скажите. Если я могу помочь, в последний раз, я готова…

— Вообще-то есть кое-что, — Дамблдор склонил голову, задумавшись, — и сделать это можете только Вы, Лили.

— Отлично.

Дамблдор без слов направил палочку на стакан с водой, который отставила Лили, и произнёс заклятие. Стакан мигнул синим, превратившись в портал. Лили нахмурилась. Она взглянула на Дамблдора, тот только кивнул, и они одновременно схватились за стакан. Через мгновение кабинет опустел.

***
Лили открыла глаза, когда головокружительное вращение прекратилось. Они оказались в старом доме, по дощатому полу которого гулял ветер. Лили оглянулась вокруг и увидела убогое убранство дома. Казалось, одно сильное дуновение ветра и весь дом развалится. Пыль была везде, прилипшая навеки к старой, побитой молью мебели.

— Где мы? — наконец спросила Лили.

— Дом Марволо Мракса, — Дамблдор тоже мельком осмотрел дом. — Деда Волдеморта.

— Что? — удивилась Лили. — Зачем мы здесь?

— Я нашёл здесь последний крестраж, — Дамблдор сложил руку в замок. — И, как Вы, наверное, уже поняли, на нем стоит мощное проклятие.

— Я не специалист по тёмной магии, и гораздо хуже Вас разбираюсь в этом, — Лили нахмурилась. — Я не понимаю, чем я могу помочь?

— Я уже во всём разобрался, Лили, — Дамблдор развёл руками. — И понял одну вещь, Волдеморт — лицемер.

— Что? — сейчас у Лили совсем не было времени разбираться с загадками Дамблдора.

— Волдеморт всегда презирал магглов и всё, что с ними связано, — старик мерил комнату шагами. — Однако заклятие, которое защищает этот крестраж, можно снять только маггловским способом, — внезапно Дамблдор остановился и пару раз подпрыгнул. — Вот здесь, — волшебник сошёл с шатающихся досок. — Здесь, под этими досками находится крестраж. Вам нужно взломать тайник и просто достать его.

— Просто достать? — Лили удивилась. — Почему этого не сделали Вы?

— Дело в том, — Дамблдор замялся, — если до него дотронуться, то заклятие обрушится на человека, который посмел потревожить крестраж.

— Вот оно что, — Лили поникла. Она почему-то надумала себе, что она особенная, и потому сможет справиться с этой задачей. Но нет, Дамблдору просто нужен человек, которым не жалко пожертвовать. Вообще она не ожидала от старика такой прыти. Она надеялась, что он её хотя бы утешит или пожалеет, но нет. Старик даже легко улыбался, думая, что Лили этого не видит.

— Тогда за дело, — Дамблдор отошёл подальше, чтобы освободить Лили дорогу.

— Что за Лабиринт? — неожиданно спросила Лили, подцепив пальцами тяжёлую доску. Откинув её в сторону, девушка отряхнула руки от пыли. — Вы постоянно о нём говорите, что мне нужно его пройти. Что это значит?

— Так было сказано в пророчестве, — произнёс Дамблдор, разглядывая разбитые часы на книжной полке. — Лабиринт — что-то вроде чистилища для волшебников. Только не все туда попадают, лишь те, кто умер в ходе магической сделки. Как только Вы умрёте, Лили, то заключите договор.

— И что в этом такого, что о нём говорится в пророчестве? — Лили тем временем вытащила ещё одну пыльную доску. Теперь в полу зияла чёрная яма, в глубине которой виднелась старая деревянная шкатулка.

— А то, что если Вы не оставите надежду на спасение, то останетесь там навсегда, — Дамблдор так и не смотрел на неё. — Чтобы идти дальше, нужно полностью проститься с этим миром.

Лили коротко вздохнула, стараясь не думать об этом. Она пыталась дотянуться до коробки внизу. Наконец ей удалось дотянуться пальцами до шкатулки и, едва цепляясь за уголок, вытащить её на свет.

— Теперь будьте предельно осторожны, Лили, — Дамблдор, кажется, затаил дыхание.

— Какая теперь разница? — колко ответила Эванс.

Она откинула крышку шкатулки, поднимая в воздух облачко пыли. На донышке одиноко лежал старый перстень с чёрным камнем. Лили совсем не чувствовала подвоха. Она схватила кольцо, но тут же бросила его обратно. Рука загорелась ужасной болью, которая сковывала и не отпускала. Лили с ужасом наблюдала, как кончики пальцев покрылись чёрными струпьями. Она не чувствовала их.

— Что со мной? — Эванс не могла оторвать взгляда от руки, которая нещадно жгла.

— Это проклятие, — Дамблдор горестно вздохнул. Он поднял шкатулку с кольцом и взял зловредный крестраж. — Видите, оно больше не работает, — Дамблдор спокойно повертел кольцо в руках. — У вас есть сутки, и это заклятие Вас убьёт, Лили. Но если Волдеморт убьёт Вас раньше…

— То это мне не грозит, — закончила за старика Лили. Она с трудом поднялась на ноги, чувствуя, что проклятие сотнями невидимых иголок впивается ей в руку.

— Спасибо, Лили, — произнёс Дамблдор, но Эванс его не слышала. Она медленно вышла из дома, тяжело вдыхая холодный воздух.

— Прощайте, профессор, — Лили обернулась на него в последний раз. А затем вновь бросила палочку на землю, чтобы отправиться в путь. Ночной Рыцарь прибыл в ту же секунду.

***
Когда Лили оказалась в Литтл Уингинге уже совсем стемнело. Время стремительно неслось вперёд, до встречи со смертью Лили оставался лишь час. И даже теперь, когда ей оставалось так мало, Лили совсем не думала о себе. Перед глазами сразу же вставало счастливое лицо Джеймса, когда она встречала его дома вечером. Или добрые глаза Петуньи, которые так ласково смотрели на глупую младшую сестрёнку. Лили стояла на крыльце дома номер четыре по Тисовой улице, собираясь с духом. Она уже в сотый раз заносила кулак, чтобы постучать, но никак не решалась. Лили давилась рыданиями, надеясь, что Петунья, милая добрая Туни, этого не услышит. Эванс вытащила палочку и наконец громко постучала.

— Лили, это ты? — послышалось за дверью. Громкий радостный голос сестры делал больно Лили. Дёрнулась ручка, и дверь открылась. Эванс направила палочку на Петунью. — Лили? Что ты делаешь?

Короткое заклятие — и Петунья уснула крепким сном. Эванс подхватила сестру, чтобы та не ударилась головой, и потащила её в гостиную. Хорошо, что Вернона не было дома, с этим толстяком Эванс совсем не хотела разбираться. Лили уложила Петунью на диван, подложив подушку под её голову. Туни выглядела такой юной и беззащитной, когда спала. Лили взяла с кресла стёганный плед и укрыла сестру.

— Ты меня никогда не простишь, — Лили опустилась рядом с Петуньей на пол и взяла её руку. — Петунья, я люблю тебя, надеюсь, ты это знаешь, — две слезинки скатились по щекам Эванс. Она едва сдерживалась, чтобы не разбудить Петунью, рассказать ей всё. Она бы точно её успокоила, нашла бы слова, чтобы утешить. Лили было больно от того, что так прощается с сестрой, но у неё не было другого выхода.

Вспомнив о Джеймсе, Лили схватилась за палочку. Она старалась подумать о чем-нибудь радостном. Ей хватило одного воспоминания о Джеймсе, чтобы получился яркий, сверкающий патронус. Серебристая лань застыла перед ней, ожидая указаний.

— Джеймс, я в опасности! Я в доме Петуньи, ты нужен мне! — отчаянно произнесла Лили, чтобы Поттер незамедлительно прилетел сюда.

Лань покорно кивнула и, неслышно цокнув копытами, выбежала из дома. Лили закрыла глаза и сжала голову руками. Лили совсем не понимала, что происходит и что она творит. Она только знала, что спасёт своих любимых любой ценой. Теперь оставалось дождаться Джеймса. Патронус уже должен был доставить Поттеру сообщение, и он наверняка спешит сюда. Лили с усилием поднялась с пола и отправилась в коридор. Забралась на пару ступенек, что вели на второй этаж, и затаилась. Сердце гулко стучало, а палочка в её руках мелко дрожала, на кончике искрилось тревожное волшебство. Лили не знала, сколько она просидела вот так, но вот за дверью наконец послышался грохот — наверное Поттер снова неудачно слетел с метлы, приземлившись. Затем громкий топот, и дверь с грохотом отворилась.

— Лили! Где ты?! Лили! — Джеймс влетел в коридор, оглядываясь, как сумасшедший. Он до сих пор не заметил её.

— Экспеллиармус, — послышалось сверху и палочка Джеймса, щёлкнув, прилетела прямо в руки Лили.

— Лили, что происходит? — Поттер возмутился, но тут же заткнулся, когда Лили вышла на свет из тени. Её глаза опухли от слёз, она всё время кусала губы, в трещинках которых текла кровь. — Милая, что с тобой?

— Инкарцеро, — неуверенно прошептала Лили, и Поттер упал, опутанный верёвками.

— Лили, что с тобой?! — Джеймс был в ужасе.

— Джеймс, прости меня, — Лили помогла ему сесть, Джеймс едва мог пошевелиться. — Я должна была тебе рассказать, но ты не стал бы слушать.

— Лили, объясни в чём дело! И развяжи меня, что за детский сад? — Поттер был в бешенстве.

— Чшш, не кричи, — Лили села рядом с ним, лицом к лицу. — Дай мне посмотреть на тебя в последний раз, Джеймс.

— Что, что это значит? — Джеймс не унимался и громко кричал. — Эванс, что ты несёшь?!

— Джеймс, я люблю тебя, — парень пытался сказать что-то, но Эванс положила ладошку ему на губы, — я всегда любила только тебя. И мне очень жаль, что я потратила столько времени на то, чтобы понять это. Прости меня за всё, Джеймс, — Лили прижалась к нему всем телом, но как бы Поттер не хотел, он не мог обнять её в ответ.

— Лили, развяжи меня и объясни нормально, что происходит, — Джеймс пытался достучаться до неё. — Мы обязательно всё решим, вместе. Позволь помочь тебе, Лили!

— Мне уже никто не поможет, — она впилась в него горьким поцелуем, словно хотела нацеловаться на вечность вперёд. — Я люблю тебя, Джеймс, и прости меня.

— Я тебя тоже люблю, Лили, — тепло произнёс Поттер, чувствуя, как тревога плещется в его голове. Лили начала подниматься и вот-вот собиралась уйти. Поттер мог только беспомощно следить за ней, — Лили, чтобы ты ни делала, остановись! Лили! Вернись, — девушка переступила порог и не оглядываясь пошла прочь в темноту вечера. — ЛИЛИ!

— Прощай, Джеймс! — с отчаянием крикнула Эванс, и быстрым шагом пошла по мостовой.

Лили продолжала идти, вопреки желанию сердца вернуться. Она слышала, как Поттер орёт на всю улицу, скоро наверняка люди сбегутся на шум. Лили знала, что время поджимает. Она подняла первую попавшуюся банку от газировки, чтобы превратить её в портал.

— Со мной все будет хорошо, Джеймс, — прошептала Лили самой себе. — Я люблю тебя.

С этими словами Лили унеслась в воронку портала. А в Литтл Уингинге всё так же гремел отчаянный крик Джеймса Поттера.

***
Лили приземлилась прямо напротив дома Поттера в Годриковой Впадине. Лили поёжилась: погода была ни к чёрту. Дождь лил с тройной силой, а где-то вдалеке грохотали молнии. Эванс даже подумалось, что грозы в декабре быть не может. Но эта мысль проскользнула совсем незаметно. Сейчас внимание Лили было приковано лишь к дому, ни в одном окне которого не горел свет.

— Я боюсь, Джеймс, боюсь, — Лили снова разговаривала сама с собой.

Она положила палочку в карман, даже не думая сопротивляться. Лили тихо и медленно прошла к дому, словно гуляла в том самом саду, что каждый раз являлся ей во снах. В голове крутилась буря, но теперь это было ни к чему. Лили отворила входную дверь и остановилась на пороге. Этот дом станет ей колыбельной, местом спокойствия и тихой, безмятежной радости. Лили сжала губы, стараясь держать себя в руках. Затем она остановилась рядом с лестницей и заглянула в гостиную. Воображение тут же нарисовало ей картинку вчерашнего спокойного вечера. Отмахнувшись от воспоминаний, она медленно поднялась по лестнице, с радостью слушая весёлый скрип ступенек. По ним наверняка через несколько месяцев будет бегать Амелия, и упадёт не раз. И Джеймс обязательно придёт ей на помощь. Но Лили этого не увидит. Лили прикрыла рот ладошкой, пытаясь не задохнуться от боли в груди. Преодолев лестницу, она прошла мимо их с Джеймсом спальни и тихо толкнула дверь вовнутрь. Теперь здесь было пусто и холодно. Джеймс точно не захочет больше там спать один, она слишком хорошо его знала. Но он будет в порядке, Джеймс сильный, он сможет.

Наконец она подошла к двери в детскую, которая, словно издеваясь, была едва приоткрыта. Лили не слышала ничего вокруг, стук сердца, которое билось где-то в горле, оглушил её. Она совсем не хотела встречаться с уродливыми змеиными глазами перед смертью. Но теперь у неё нет возможности изменить хоть что-то. Лили с силой толкнула дверь, переступая порог.

— Ты не торопилась.

— Марлин?! — в кресле рядом с детской кроваткой сидела Марлин МакКиннон собственной персоной. — Что ты здесь делаешь?

— Ты не рада меня видеть? — с издёвкой спросила девушка. Она кокетливо поправила волосы, а затем встала навстречу Лили. — Я пришла тебя убить, Эванс.

— Что? — Лили всполошилась. — Нет, Марлс, скажи, что с тобой не так!

— Что со мной не так?! — взъелась Марлин, Амелия что-то недовольно буркнула в своей кроватке. — Это с тобой все не так, Лили. Ты поганая грязнокровка, все беды из-за тебя! Раньше я этого не понимала, но теперь все стало на свои места.

— Тебе промыли мозги, Марлин! — воскликнула Лили, пятясь к стенке. Марлин с бешеным блеском в глазах наступала на неё.

— Мне открыли глаза на правду! — Марлин тыкнула палочкой в Лили. — Из-за тебя погибла Мэри, перебили половину Хогвартса. А Джеймс с ума сходил всё это время по тебе. Ты ничтожество, Эванс, запомни это, и не заслуживаешь ничего, кроме жалкой смерти!

— Марлин, прошу, приди в себя! — Лили громко вскрикнула.

— Я в полном порядке, Эванс, спокойной ночи, — Марлин вытянула руку с палочкой. Она тяжело вздыхала, её глаза были словно в тумане. — Авада Кедавра!

Вспышка заклинания на мгновение озарила комнату. За окном метались зелёные и фиолетовые молнии, казалось, с дома скоро сорвёт крышу. Амелия проснулась и теперь плакала в своей кроватке. Казалось, время застыло навсегда, давая Лили секунду для вдоха. Изумрудные глаза раскрылись в ужасе, но затем угасли навсегда. Заклинание Смерти достигло цели.

Глава 52: Лабиринт Слизерина

— Авада Кедавра! — крикнула Марлин с ненавистью.

Миг — и Лили неподвижно лежит прямо перед ней. Ещё одно мгновение — и сама Марлин падает на колени от разрывающей головной боли. Сотни мыслей проносятся с бешеной скоростью, словно кинофильм сумасшедшего режиссёра. Образы сменяли друг друга один за одним. Жгучая, смертельная смесь двух непростительных заклятий, толпы Пожирателей и тихий хладнокровный голос Волдеморт, велящий убить. Голос становился всё выше и выше, пока вовсе не превратился в отвратительный писк. Марлин перекатилась на спину и закричала от боли. Вспышки молний за окном ударяли своей яркостью по глазам. МакКиннон зажмурилась, пытаясь прийти в себя. Внезапно в небе раздался громкий грохот, и сотни молний ударили разом. Затем буря также неожиданно исчезла.

Марлин почувствовала, как сумасшедшее головокружение прекратилось. Она так и лежала на спине, вдыхая живительный воздух полной грудью. Помутнение, что всё это время было в её голове, рассеялось, и теперь Марлин мутило, словно после крепкой болезни. Слабость раздавила её по полу и ещё долгое время, девушка не могла пошевелиться. И вдруг действительность обрушилась на Марлин как тысяча пыточных заклятий. Она убила Лили. Она убила свою лучшую подругу.

— Лили? — тихо позвала Марлин. Она собрала волю с кулак и смогла подползти к телу подруги. — Лили?!

Марлин судорожно схватила Лили за плечи и начала трясти. Рыжая голова безвольно болталась, а из груди так и не вырвалось спасительного вдоха. Марлин отпустила девушку и прижалась ухом к груди. Сердце молчало. Доброе, огромное сердце Лили Эванс замолкло, приняв удар смертельного заклятия на себя.

— Лил? — Марлин начала задыхаться и дрожать. По щекам потекли слёзы, а сама девушка стала непроизвольно качаться из стороны в сторону. Это всё не могло быть правдой. Лили бездумно смотрела своими огромными глазами в потолок, а на её похолодевших щеках ещё виднелись тонкие дорожки слёз. Марлин судорожно вздыхала, подвывая в голос. — Лили?!

Вдруг внизу послышался грохот и крики. Быстрый топот и ругань всё быстрее и быстрее поднимались на второй этаж. Марлин нервно дёрнулась, когда дверь в детскую громко ударилась о стену. На пороге во главе с Поттером оказались Блэк и Люпин.

— Марлин?! — Сириус с ужасом уставился на рыдающую МакКиннон. Взгляд Блэка был диким, он неотрывно смотрел на Марлин, которая тонула в слезах прямо перед ним.

— Нет, — внезапно Джеймс сполз по дверному косяку, падая на колени. — Нет, нет, нет!

Он медленно приблизился к хрупкому телу и заглянул Лили в лицо. В остекленевших глазах Эванс Джеймс увидел своё отражение. Даже мёртвые, они могли смотреть на него с добротой и грустной печалью. Джеймс почувствовал, как что-то внутри его груди затряслось, сжалось, а затем начало разрывать его на куски. Он начал захлёбываться от слёз и мог лишь тихо шептать:

— Лили, нет, девочка моя, — Джеймс ласково уложил её на колени и стал укачивать, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Он гладил её по медным волосам, забывая о времени. Вокруг наступила сплошная темнота, лишь это холодное маленькое тельце сейчас было всем для Джеймса.

— Я не хотела, Джеймс, слышишь, я не могла сопротивляться, меня заставили, — быстро шептала Марлин, но Поттер не слышал.

Он не замечал ничего. Ни то, как Сириус крепко обнимает МакКиннон, пытаясь успокоить её и понять. Ни то, как они ушли в сад около дома, где накрапывал ночной дождь. Ни то, как Ремус сейчас неподвижно сидел в кресле, укачивая испуганную Амелию. Джеймс умер на этом самом месте, вместе с ней. И теперь этого не исправить.

***
А Лили падала, падала, падала…

Падала в тихую пропасть без времени. Она легко плыла по облачному течению вниз, словно капля холодной росы по тонким травинкам. Вокруг была лишь белизна, совсем не ослепляющая, светлая, уютная. Лили с безмятежной улыбкой оглядывалась вокруг, но не видела ничего. Она не чувствовала ни боли, ни страха, ни страданий. Вокруг была кромешная тишина, ни шума ветра, ни звука собственных вдохов.

Вдруг Лили вспомнила, что произошло перед тем, как лёгкость охватила её. Обрывки воспоминаний лениво всплывали в памяти. Лили чувствовала, что должна вспомнить, ведь если этого не произойдёт, то она останется плыть в этой тишине навеки. Эванс закрыла глаза и напряглась. Кажется, она была в доме в Годриковой Впадине. Да, так всё и было. С этим воспоминанием, Лили ощутила, как всё холоднее становилось вокруг. Теперь она вспомнила искажённое злобой лицо Марлин, и тут же её падение ускорилось. Лили крутило кувырком, мантия путалась и била в лицо. Последнее воспоминание о зелёной вспышке потянуло Лили вниз ещё быстрее, словно она отпустила спасательный парашют. Эванс с ужасом наблюдала, как её несёт в серую пустоту, что виднелась под ней. С каждым метром серые пятна внизу становились всё чётче. Они выстраивались в причудливо изогнутые линии, змеились резкими поворотами и тупиками. Перед глазами Лили открылся бесконечный лабиринт из серых стен, который раскинулся необъяснимо далеко.

Падение с высоты стало невыносимо быстрым, и Лили безвозвратно тянуло в один из коридоров серого лабиринта. Она хотела закричать от страха, но получилось лишь только коротко вздохнуть и задержать дыхание. Эванс закрыла глаза, чтобы не видеть, когда наступит её неминуемая встреча с твёрдой землёй. И вдруг — резкий удар выбил весь воздух из лёгких. Лили прокатилась по земле несколько метров и наконец ощутила твёрдую опору под собой. Девушка встала на ноги и огляделась: высокие безликие стены лабиринта тянулись далеко в высь, где лишь едва виднелась та самая безмятежная белизна. Вниз же проникало совсем немного света, а по полу стелилась густая дымка, которая скрывала ноги Лили. Она осмотрела сами стены и увидела, как на одной из них была оставлена кривая надпись на латыни:

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — произнесла Лили вслух крылатую фразу, что была написана в её старом учебнике по истории магии. Эванс склонила голову, пытаясь осознать смысл такой простой фразы. Не об этом ли пытался ей сказать Дамблдор?

Лили не знала, куда ей идти и что делать. Она так бы и простояла, укутавшись в свои глубокие мысли, если бы вдруг за спиной кто-то истерично не крикнул:

— Берегись!

Этот кто-то схватил Эванс за руку и затянул в неприметный закуток, который ответвлялся от главного коридора. Лили не видела того, кто это сделал, но была безмерно благодарна ему, когда мимо неё, едва не касаясь пролетел огромный искрящийся шар. Он был огромным и всепоглощающим. Вокруг него сверкали зелёные молнии, словно вспышки Авада Кедавра. С электрическим треском шар прокатился мимо закутка, где притаились Лили и её спаситель, а затем испарился, словно его и не было.

— Ты в порядке? — добрый мужской голос спросил сзади.

Окаменевшая от страха Лили едва могла произнести хоть слово. Она сделал малюсенький шаг, высовываясь из укрытия. В стенах лабиринта снова царила тишина и спокойствие. Почувствовав себя в безопасности, Лили решила отблагодарить человека, который не спешил выходить из убежища. Она обернулась и онемела снова.

— Папа? — только и смогла вымолвить Эванс.

Немного замявшись, из тени вышел помолодевший Джон Эванс. Он всполошил светлые с рыжиной волосы на своей голове и совсем по-мальчишески улыбнулся.

— Ты совсем не изменилась, цветочек, — Джон подошёл к дочери и крепко её обнял. Лили с радостью обняла его в ответ. — Мне очень жаль, что ты попала сюда.

— Папа, я должна была, — тихо прошептала Лили, не отрываясь от отца. Всё это казалось слишком жестокой иллюзией, но сейчас она точно не хотела её упускать.

— Я знаю, — мистер Эванс погладил Лили по плечу, — я знаю.

— Но что это за место? И почему ты здесь оказался? И что это за штука, от которой ты меня спас? — Лили окончательно пришла в себя и освоилась, и теперь любопытство взяло верх, как когда-то далёком в детстве, когда Лили донимала отца бесконечными вопросами.

— Притормози, цветочек, — отец улыбнулся, — пойдём со мной, и ты всё поймёшь.

Джон сжал её руку и повёл по петляющим коридором. Лили продолжала сыпать вопросами, но папа лишь тепло улыбался и просил подождать. Эванс не знала, куда они идут, но со своим отцом она готова была идти куда угодно. Она так скучала по своей семье, особенно по Джону Эвансу — человеку, который первый смирился с её магией и единственный, кому это было по-настоящему интересно. Хоть Джон за свою короткую жизнь обучился лишь маггловским карточным фокусам, однако, как Лили ни старалась, понять их секрет она так и не смогла.

— Па, я скучала, — Лили прижалась к его руке, — я так скучала по тебе, и по маме…

— Мы тоже скучали, цветочек, — Джон обернулся на Лили, — но это неправильно, что ты оказалась здесь…

— Мы? — Лили перебила отца. — Что ты имеешь в виду? Что значит «мы»?

— Смотри сама, — мистер Эванс завернул в очередной коридор и наконец остановился.

Перед Лили открылась небольшая круглая площадка. К ней со всех сторон стекались коридоры, наверное, это был центр лабиринта. В отдалении от площадки далеко вверх поднималась огромная каменная голова древнего старца. Его глаза следили за всем с высоты, а длинная борода змеями спускалась вниз. По центру площадки бодро горел большой костёр, рядом с которым расположилось несколько людей. По серым стенам плясали разноцветные блики от пламени, что вселяло жизнь и надежду в эти стены.

— Лили! — внезапно раздался крик рядом с костром. — Это же Лили! Моя Лили!

Навстречу девушке из толпы выбежала худенькая женщина. Лили совсем не поняла, что произошло, когда на неё обрушилась гора пышных каштановых волос и крепкие объятия.

— Мама? — ошалело спросила Лили.

— Конечно, моя милая, — Кейтлин начала безостановочно целовать лицо своей младшей дочери. — Доченька, моя, Лили! — мама снова крепко обняла её и слегка всплакнула.

— Ты её так задушишь, Кейт, — пошутил Джон. — И тут между прочим очередь!

— Ах, точно, — опомнилась Кейт, — кое-кто тоже хочет с тобой повидаться.

Мама отпустила Лили, и Эванс смогла увидеть ещё одно родное лицо с хитрой улыбкой. Мэри Макдональд стояла такая настоящая и живая перед ней, словно они не виделись всего-то пару дней. Мэри склонила голову, а потом набросилась на подругу.

— Мэри, — обнимая девушку, воскликнула Лили. — Я так соскучилась. По всем вас!

— Ты здесь ненадолго, — вдруг произнёс Джон.

— Джон, не сейчас! — строго шикнула Кейт, но Лили всё равно услышала.

— О чём вы говорите? — насторожилась Эванс.

— Пойдём к костру, — мама приобняла дочку за плечи и повела в сторону тепла. — Нам нужно многое обсудить.

Лили нахмурилась, но согласно кивнула. Небольшой ватагой они пришли к костру, где их встретил бойкий мужичок, который что-то ворчал себе под нос. Он был одет в длинную старомодную мантию на серебряных застёжках. На ногах красовались яркие ботинки с закрученными вверх носами.

— А, новенькая, — воскликнул мужичок, — и какой нынче год там внизу?

— Тысяча девятьсот семьдесят девятый, — ответила Лили не задумываясь.

— Ого, — неизвестно чему обрадовался мужичок. — Стало быть, мне ровно сто лет! Это стоит отметить!

— Фрэнк, может пора выйти уже в тёмные воды? — хохотнул Джон.

— Нет, я свою жёнушку дождусь, — хитро сощурившись, произнёс Фрэнк, — по-другому неинтересно будет!

Все рассмеялись, лишь Лили стояла, совсем не понимая, что происходит. Ей даже подумалось, что это её сознание бьётся в агонии и подсовывает такие видения.

— Ох, Лили, — Мэри первая обратила внимание на задумчивую Лили. — Ты же не в курсе. Сейчас всё объясню.

— Было бы неплохо, — Лили села прямо на пол, и все остальные потянулись вслед за ней.

— В общем, — начала Мэри, расправляя складки на своей мантии. — Это место без времени, без дня и ночи. Такое чувство, что пробыл здесь всего пару минут, а может и пару вечностей. Это Лабиринт Слизерина. Вот видишь эту статую? — Макдональд тыкнула пальцем в высокую статую старца. — Это Салазар Слизерин, и он создал этот лабиринт.

— Зачем? — тупо спросила Лили.

— Чтобы дать шанс, — загадочно произнесла Мэри. — Как оказалось, он не был таким стервецом, как нас учили. Сюда попадают те, кто ещё не закончил какое-то дело. У каждого оно своё. Кто-то может вернуться в мир живых, кто-то отправиться дальше этого лабиринта. Как повезёт, как предназначено.

— Откуда ты это знаешь? — всё это не укладывалось в голове девушки.

— Фрэнк нам всё рассказал, — подхватил рассказ Джон.

— Да, а мне рассказал другой человек, который раньше был здесь, — продолжил Фрэнк. — И все друг другу передают послание от самого Салазара Слизерина, который первый оказался здесь.

— И какое же у Вас дело? — спросила Лили у мужичка, который неотрывно смотрел на костёр.

— Я жду свою жену, — хохотнул Фрэнк. — А пока я рассказываю всем о Лабиринте.

— А у вас что за дело? — продолжала спрашивать Лили, оглядываясь на своих родителей.

— Моё, — начал Джон, — спасти тебя от того шара и привести сюда. Кейтлин нужно было просто увидеть тебя и ободрить, — Кейт тепло улыбнулась и Лили непроизвольно улыбнулась в ответ.

— Ну, а я рассказываю тебе всё, — Мэри пожала плечами. — И теперь мы свободны и можем уйти.

— Но что делать мне? — отчаянно спросила Лили, пытаясь найти спасение в добрых глазах родителей.

— А тебе надо вернуться, девочка, — встрял Фрэнк. — Ты ведь, как мой старинный друг, Альбус, вот проказник, — Фрэнк ухмыльнулся, — выкупила себе обратный билет. Пожертвовала жизнью, значит сможешь и вернуться, так-то!

— Альбус? — Лили зацепилась за знакомое имя, как за спасательный круг. — Альбус Дамблдор?

— Ну, а кто же ещё? — ворчливо удивился Фрэнк. — Он умер за благое дело. А перед их знаменитой дуэлью с Грин-де-Вальдом вернулся и победил! Вот как. Или думаешь, он выиграл в неравной схватке благодаря умениям? Нет уж, Лабиринт этот силу даёт, ага. Давно это было, он, наверное, в труху совсем превратился, этот Альбус. А я вот вечно молод! — усмехнулся Фрэнк. — Передай ему, что я его уделал!

— Обязательно, — Лили улыбнулась. — Но как я могу вернуться? Разве здесь можно найти выход?

— Конечно, — продолжил Джон. — Помнишь тот шар, искрящийся весь, — Лили кивнула, а мистер Эванс продолжил, — насколько я понял, этот шар состоит из смертельных заклинаний. Нужно просто вернуться в тёмные воды, — Джон почесал бровь. — Так мы называем коридоры Лабиринта, и дождаться этого шара. И всё, ты там, где нужно!

— Нам нужно идти! Нельзя, чтобы ты тут задерживалась, — воскликнула Кейт, и первая поднялась на ноги. Она протянула руку Лили и подняла её за собой.

— До свидания, Фрэнк! — Мэри обняла мужичка и последовала за семьёй Эвансов.

Они снова начали петлять по коридорам Лабиринта. Бесконечные повороты шли один за одним, туманная дымка так и стелилась по полу. Они вновь дошли до той кривой надписи на латыни, куда выбросило Лили вначале.

— Лили, если ты вспомнишь, — грустно обратилась к ней Мэри, — передай Ремусу, чтобы он так не убивался. Я ведь всё чувствую. Ты, наверное, тоже чувствуешь, как о тебе горюет Джеймс? — Эванс тихонько прислушалась к себе и ощутила горячее жжение в сердце. — Вот, скажи Ремусу, что я его люблю, но пора меня отпустить.

— Обязательно, — Лили кивнула.

В конце длинного коридора что-то затрещало — шар скоро будет здесь.

— Мам, пап, — Эванс обратилась к родителям. — Я совсем не хотела, чтобы вы погибли из-за меня.

— Даже не смей себя винить! — строго прикрикнул Джон.

— Лили, мы тебя любим, и ты абсолютно ни в чём не виновата, слышишь? — Кейт снова обняла дочь. — Передай Петунье, что мы её любим. И помни, что мы всегда с вами. Вот здесь, — мама приложила ладонь к сердцу дочери и робко улыбнулась. По её белоснежной щеке стекла одинокая слезинка.

Лили не стала говорить ничего в ответ. У них оставались считаные секунды до расставания на долгие годы. Треск становился всё громче и ощутимее. Эванс обернулась и увидела, как шар стремительно несётся на них, не задерживаясь ни на мгновение. Всплеск света ослепил Лили, и снова темнота поглотила её.

Коридор Лабиринта Слизерина опустел.

Глава 53: Тысячелетие до встречи с тобой

В свободном лёгком танце на землю падали хороводы снежинок. Они кружили в воздухе, а затем кутали траву и тротуары в мягкий белоснежный плед. Фонари искрились под шапками снега, а небо в далёкой высоте казалось тёмно-пурпурным. На улице стояла глубокая волшебная ночь, нетронутая человеческими голосами и шумом автомобилей. В Литтл Уингинг пришла зима.

В доме номер четыре по Тисовой улице стояла мёртвая тишина. Он был тих, ни в одном окне не горел свет. До рождества оставалась неделя, и это был единственный дом, неукрашенный гирляндами и праздничными венками. Здесь поселилась тоска.

Петунья всю ночь не могла сомкнуть глаз. Она пытала потолок гляделками, прогоняя грустные мысли. Календарь показывал пятнадцатое декабря, а часы отсчитывали четвёртый час. Две недели минуло с того дня, как на пороге дома Дурслей появился незнакомый Петунье волшебник и сообщил ужасную новость. Петунья часто задышала, чтобы не расплакаться снова. Воспоминание о смерти Лили всякий раз резала её без ножа. Девушке стало душно и жарко в постели, и она решила освежить голову. Петунья осторожно опустила ноги на холодный пол, чтобы не разбудить мирно сопящего Вернона. Она не стала надевать тапки, лишь накинула свой любимый махровый халат. Выходя из комнаты, миссис Дурсль бросила взгляд на улицу, где всё так же падал безмятежный снег.

В коридоре второго этажа было тихо и темно. Здесь витал холодок, и Петунья смогла свободно вдохнуть свежий воздух. Она с болью посмотрела на белую дверь в конце коридора, которая больше никогда не распахнётся, а оттуда не раздастся счастливый сестринский смех. Петунья подошла к двери и несмело повернула ручку. Открывшаяся картина больно ударила по воспоминаниям.

— Ты снова здесь? — без капли удивления спросила Петунья. В который раз.

Джеймс Поттер не ответил ей. Он сидел без движения, прислонившись спиной к кровати. Парень смотрел в окно, не мигая, отчего его глаза слезились. Его метла по обыкновению валялась под подоконником. Петунья закрыла за собой дверь и подошла к нему.

— Тебе не стоит сюда приходить, — снова заговорила Петунья, и снова не получила ответа.

Девушка села рядом, поправила халат и уставилась в окно. Лили никогда не любила тяжёлые аляповатые гардины, поэтому на её окнах висел лишь тонкий прозрачный тюль. Из-за этого небо отсюда было видно как на ладони. Петунья наблюдала за метелью в этой скорбной тишине. Она знала, что сейчас никто не понимает её лучше, чем вот этот молчаливый чудак. Он был из мира Лили, такой же странный, как и она.

— Вернон меня не понимает, — произнесла Петунья. — Он не говорит ничего ужасного, конечно, но я вижу, как ему стало легче. — Джеймс шмыгнул носом, но продолжил молчать. Петунья неловко поджала губы.

— Я во всём виноват, — спустя долгие минуты произнёс Джеймс. Было видно, что эти слова дались ему с трудом, его голос был осипшим и простуженным. — Я не уберёг её.

— Это не так, — Петунья покачала головой. — Виноваты все мы. И ты, и я, и Лили тоже. Только теперь это уже неважно.

— Почему ты так спокойна? — с горечью спросил Поттер.

— Потому что она уже бросала меня, — обиженно произнесла миссис Дурсль и сложила руки на груди. — Это было безответственно и эгоистично с её стороны! Я знаю, что мне будет больно и сложно справиться с её потерей. И она знала. Но убиваться по сестре дважды? Нет уж увольте, — Петунья воинственно сжала кулачки, но потом не выдержала и зарыдала, уткнувшись в ладони.

— Нам придётся с этим жить, — Поттер приобнял всхлипывающую Петунью, но эти объятия были холодными и колкими.

За окном начало медленно светать. Свет от фонарей вскоре стал совсем тусклым и безжизненным. Снег становился серым и терял свою ночную магию. Два потерянных человека смотрели на то, как приходит ещё один бессмысленный день. Они знали, что попытаются занять себя как можно сильнее, чтобы сутки улетучились незаметно. А затем они обязательно встретятся в этой холодной комнате поздней ночью.

— Мне пора, — Джеймс отстранился и подхватился с пола. — Обещаю не приходить сегодня.

— Конечно, — кивнула Петунья, зная, что он врёт. В который раз.

Поттер поднял метлу и открыл окно. Затем залез на подоконник и унёсся в небо, оставляя за собой лишь зимний холод. А Петунья долго смотрела ему вслед, потирая замёрзшие плечи.

***
В Хогвартсе с приходом снега произошло значительное оживление. И пусть кашель слышался то тут и там и простуда разносилась по замку со скоростью пикантной сплетни, в замок пришло новогоднее настроение. Студенты с закрученными факультетскими шарфами с предвкушением рассказывали сокурсникам о своих планах на каникулы. И даже угрюмые мракоборцы на каждом углу школы не могли испортить жителям замка настроение.

Ещё одним очагом оживлённых сплетен стало прибытие большого числа важных гостей. Тут были и французы, и американцы. Они все ходили с серьёзными лицами, делили со студентами Большой зал и гостиные. А зачастую внимание студентов на занятиях невозможно было отвлечь от нешуточных дуэлей, которые разворачивались на заснеженных полянах Хогвартса. Старшекурсники могли часами следить за хлёсткими заклятиями и ловкими волшебниками, пока те пытались побороть друг друга. Здесь были и участники знаменитого Ордена Феникса, которые защищали Хогвартс плечом к плечу со студентами.

После занятий профессора вступали в бой. Самые бойкие проказники-студенты даже устроили тотализатор, делая ставки, кто же победит в очередной дуэли. Сегодня по количеству ставок явно лидировала профессор МакГонагалл. Она в очередной раз опрокинула Сириуса Блэка в снег, при этом сохраняя совершенно невозмутимое выражение лица. Импровизированные трибуны зашлись улюлюканьем и свистом, и МакГонагалл едва сдержала гордую улыбку.

— Мистер Блэк, Вам нужно быть внимательнее, — профессор трансфигурации наблюдала, как Сириус отряхивает мантию от снега.

— Профессор, Вы же знаете, я просто не хочу навредить… — но не успел Блэк договорить, как очередное заклятие заставило его подлететь в воздух и снова нырнуть в снег. Когда Сириус поднял курчавую голову из снега, его лице не предвещало ничего хорошего. — Ну держитесь.

Сириус, выставляя щиты, попёр, словно паровоз, на профессора. Заклятия МакГонагалл бессильно ударялись о защиту. Когда Блэк был чуть ли не в метре от профессора, он напрыгнул на своего бывшего преподавателя трансфигурации и повалил её в снег.

— Мистер Блэк! — возмутилась МакГонагалл. Она приняла руку Блэка и поднялась из сугроба, злобно отряхивая мантию. — Вы и Волдеморта собираетесь победить объятиями?

Она потянулась за своей палочкой в карман, но не обнаружила её там. Подняв голову, профессор увидела, как Блэк, сверкая наглой улыбкой, вертит её палочку в руках. МакГонагалл восхищённо улыбнулась и похвалила бывшего студента:

— Десять очков Гриффиндору, — как в старые времена произнесла МакГонагалл. — Но впредь попытайтесь обезоруживать противника с помощью магии.

— Как скажете, профессор, — Блэк вернул палочку МакГонагалл.

— Тогда потренируйтесь с мисс МакКиннон, — профессор указала на сидящую неподалёку Марлин. — Она что-то заскучала.

Сириус настороженно посмотрел на Марлин. Та тихонько сидела рядом со студентами и отрешённо смотрела вокруг. Сириус подошёл к ней и присел на корточки так, что их лица оказались на одном уровне. Эти две недели с того страшного дня стали для них самыми сложными за всё время. Блэк, хоть и никому не признавался, долго не мог прийти в себя после смерти Лили. Она хоть и была врединой, но была дорога Сириусу. На похоронах Блэк прятал ото всех свои слезы. Больше всего ему было больно смотреть на Джеймса. Тот ходил словно тень, прячась от своих друзей.

— Ты готова? — заботливо спросил Сириус, взяв ладонь Марлин.

— Наверное, — Марлин неуверенно пожала плечами.

Внезапно за их спинами, подняв ворох снега, приземлился Джеймс. Он бросил короткий взгляд на друзей и отвернулся. Сириус и Марлин переглянулись.

— Я должна с ним поговорить, — горячо зашептала Марлин. Она поднялась со своего места.

— Нет, не должна! — Сириус одёрнул её за рукав. МакКиннон обернулась и посмотрела на Блэка решительным взглядом. Ему ничего не оставалось, как отпустить её.

— Джеймс, — окликнула парня Марлин. Джеймс медленно повернулся к ней. — Привет.

— Привет, Марлин, — он не смотрел на девушку, разглядывая древко своей метлы.

— Как твои дела? — тихо спросила девушка, касаясь его холодной руки.

— Марлин, я тебя не виню! — коротко рубанул Поттер, вырывая руку из её ладоней. — В том, что произошло нет твоей вины, не нужно меня жалеть.

Девушка отпрянула, затем робко кивнула и ушла обратно к Сириусу. Блэк смерил Поттера неодобрительным взглядом, тот лишь отмахнулся. Поттер считал, что Марлин получила от него именно то, что хотела. Перед Поттером неожиданно появился Ремус, который тяжело дышал, а его щёки покраснели на морозе.

— Фух, эти француженки просто фурии какие-то, — отдуваясь, произнёс Люпин, опираясь на колени. — Ты готов задать им жару?

— Всегда готов, — хмуро улыбнулся Джеймс. — Как Амелия?

Ремус ответил не сразу, он всё ещё не мог отдышаться после серьёзного боя. Так получилось, что Амелия всё это время жила у Люпинов, под беспрерывной опекой Хоуп Люпин. Она с радостью приютила малютку, понимая, что у Джеймса просто не было сил на дочку. Да и Поттер пока что был не в состоянии увидеть её.

— С девочкой всё в порядке, — ответил Ремус. — Она уже пытается что-то говорить, плохо, правда, получается.

— Хорошо, — выдохнул Джеймс, пуская облачко горячего пара. — Ну и где там эти француженки?

С боевыми воплями ребята ворвались в баталию, которая длились до позднего вечера. Джеймс был весел и спокоен, пока друзья были рядом. Но он знал, когда наступит ночь и он останется один в своём пустом доме, тоска обрушится на него. И он из-за бессонницы полетит к дому номер четыре по Тисовой улице и проведёт ночь в компании холода, темноты и воспоминаний о Лили Эванс.

***
979 год.

В дремучем древнем лесу было тихо. Бугры и корни деревьев были покрыты толстым слоем снега. Неба за густыми кронами вековых сосен почти не было видно. Света было очень мало и в лесу царил мягкий полумрак. По едва заметной тропинке медленно покачиваясь тащилась невысокая телега. Исхудавшая лошадь еле-еле тянула тяжёлую повозку. Рядом с животным пружинисто шагал высокий парень в высоком полушубке. Он трепал лошадь по шее, а та только ворчливо бурчала. Тонким жгутом её подгонял противный мужичок, который сидел на телеге. Из-под меховой шапки были видны только злые чёрные глаза. Рядом с ним сидела беззубая бабка, которая то и дело говорила, какой же он, её муженёк, непутёвый. Мужичок от этого только злился, но смиренно помалкивал. В телеге позади них сидело ещё несколько бабок в старых прохудившихся шубах. Они перевязывали в большие кипы кучу хвороста. Бабки ворчали о чём-то своём, проклиная продирающий холод.

Вскоре тропинка стала расширяться, а лес заметно редеть. Им оставалось проехать лишь мелкий пролесок до посёлка, что расположился неподалёку. Вдруг в небе что-то громко затрещало, и недовольные бабки разом замолкли. Над их головами в просветах между ветками тучи начали закручиваться в воронку. Лошадь занервничала, вытаптывая снег своими копытами. Небо продолжало темнеть и крутиться и тут, прямо из сердца этого водоворота ударила молния. Она разрезала небо пополам и осветила всё вокруг. Молния была совсем не мимолётной, она застыла на несколько секунд в воздухе, а затем неожиданно исчезла. Люди озадаченно и испуганно переглянулись между собой. Парень, который стоял рядом с лошадью, боязливо пошёл вперёд. На том месте, куда ударила молния, земля была полностью выжжена, словно сюда вылили бочку раскалённого масла. Но тут было ещё кое-что.

— Тут девушка! — выкрикнул парень, оглядываясь назад.

Бабки суетливо послезали с насиженных мест и подбежали к пареньку. И в правду, на полянке перед ними лежала без сознания дивной красоты девушка. Она была в чёрной мантии, а рыжие волосы блестели даже в темноте. Внезапно девушка вздрогнула, и толпа зевак отпрянула от неё, как от дикого опасного зверя.

— Откуда она здесь взялась? — тихо спросила одна из бабок в чёрном платке. — Не иначе проделки этих чудаков.

— Где я? — девушка приподнялась на локтях, рассматривая людей вокруг. Они были какими-то странными. В старых одеждах, с озлобленными лицами. К ним подошёл мужичок с зажжённым факелом и сунул его чуть ли не в лицо девушки.

— Она даже не знает, — снова зашептались бабки. — Точно из этих!

— Кто вы такие? — снова спросила она.

— И одежда странная, — провозгласил парень.

— Да она же ведьма! — с ужасом произнесла та самая бабка в чёрном платке. Вслед за ней бабки тоже начали орать, что рыжая девчонка перед ними — ведьма.

— Тащите её к викарию! Срочно! — заорал мужичок, размахивая факелом. Парень приблизился к девушке, отчего та начала неуклюже ползти по земле, отбиваясь от него ногами.

— Ведьма, ведьма, не иначе! — орали бабки, сотрясая воздух.

За этими криками никто из этой толпы не услышал, как вдалеке послышался громкий топот копыт. К ним приблизились два всадника на крепких высоких лошадях. Люди в миг замолкли, когда завидели их, а парень, который успел скрутить девушку застыл, как вкопанный. Да и сама жертва затихла.

— Что здесь происходит? — один из всадников спешился, им оказался высокий статный мужчина лет тридцати. И хоть он был молод, его лицо обрамляла длинная рыжая борода. На его плечах лежала мантия из диковинной шерсти, а на поясе в ножнах блестел, украшенный рубинами, длинный меч.

— Господин, — первым заговорил парень, который держал девчонка. — Она ведьма! Её нужно отвести к викарию!

— С чего вы взяли, что она ведьма? — спешился и второй всадник. Перед ними предстала невысокая девушка. У неё было бледное благородное лицо, длинные чёрные косы, которые венчала прекрасная диадема с камнем. Подол её глубокого сапфирового платья волочился по земле.

— Она появилась из ниоткуда! — произнёс мужичок с факелом. — Молния как бахнет — и вот она здесь!

— И что? — строго спросил мужчина. Он сложил руки на груди. — Девушка просто заблудилась, а вы навыдумывали небылиц!

— Она пойдёт с нами, — произнесла девушка, залезая обратно на свою лошадь. Люди попытались возмутиться, но холодный взор молодой девушки заставил их молчать. — Никаких возражений.

Парень отпустил трепыхающуюся девушку, и та наконец освободилась. Мужчина протянул ей руку в перчатке, и рыжая девчонка с радостью схватилась за неё.

— Как Вас зовут, прекрасное создание? — спросил с полуулыбкой мужчина. Его спутница закатила глаза, сидя на коне.

— Лили Эванс, — тихо прошептала девушка.

— Лили — интересное имя, — он запрыгнул на спину своей лошади, и потянул Лили за собой. — Держись крепче, Лили Эванс.

— Годрик, может хватит уже? — возмутилась девушка на другой лошади.

— Дорогая Кандида, успокойся, едем домой! — воскликнул мужчина и взялся за повод. Лошадь фыркнула и рысью направилась вон из леса.

Лили, как ненормальная, оглядывалась вокруг, не забывая при этом, крепко держаться за широкую спину Годрика. Лили и не думала больше увидеть деревья, небо, землю, да всё что угодно! Но нет, родители сказали правду, и всё это было реальностью. Правда, где-то глубоко в сознании Лили понимала, что что-то не так. К примеру эти люди, они словно нацепили одежду из музея. А имена её спутников подозрительно напоминали ей названия факультетов родного Хогвартса. Но сейчас Лили совсем не хотелось об этом думать. Её голову занимала лишь одна счастливая мысль: она жива. Её лёгкие наполняются воздухом, а кровь ускоренно гоняет горячую кровь! Она была жива! Ей удалось обмануть смерть. Лили не удержалась и заплакала от счастья.

Конная прогулка продолжалась недолго. Лили могла видеть, как они скоро проскочили лес и выбежали на широкую мощёную дорогу, вдоль дороги стояло несколько маленьких домов. Подальше невысокая церквушка в окружении надгробных памятников. А совсем на окраине стоял высокий каменный дом с широкими воротами на въезде. Лили оглядывалась, ощущая дежавю: она словно видела это место раньше, но никак не могла вспомнить его.

— Ну вот мы и на месте! — торжественно воскликнул Годрик. Он слез со своей лошади и помог спуститься Лили.

Кандида подхватила повод лошади Годрика и повела животных в стойло, что было неподалёку. Сам же Годрик подхватил Лили под руку и повёл в дом, который выглядел до ужаса по-средневековому. Эванс даже подумалось, что это всё глупый розыгрыш.

— Где мы? — осторожно спросила Лили, оказавшись в просторном холле.

Этот дом был явно больше внутри, чем снаружи. Эванс оглядывалась, пытаясь рассмотреть всё вокруг.

— А ты и в правду не знаешь? — удивился Годрик. — Это Годрикова Впадина! — гордо произнёс он, выпятив грудь.

— Нет, этого быть не может, — улыбнулась Лили, пытаясь не засмеяться. — Годрикова Впадина выглядит иначе, я точно знаю!

— Не знаю, о чём ты говоришь, девчонка, — вошла Кандида, отряхивая обувь от снега. — Но это Годрикова Впадина, и другой быть не может.

— А какой сейчас год? — страшная догадка всплыла в голове Лили.

— Ты очень странная, — воскликнул Годрик, и они с Кандидой рассмеялись. — На дворе девятьсот семьдесят девятый год!

— Не может быть, — краска сошла с лица Лили. Глаза расширились от страха и неожиданности. Она смотрела на Годрика и Кандиду, надеясь, что они шутят. — А вы значит, Годрик Гриффидор и Кандида Когтевран? — Лили невежливо тыкнула в них пальцем.

— Так и есть, Лили Эванс! — громогласно захохотал Годрик Гриффиндор. У Лили больше не осталось сил осознавать происходящее. И она отключилась.

***

Лили проснулась от запаха костра и вкусной еды. Она едва открыла глаза, над её головой расплывался массивный канделябр. Девушка почувствовала тяжёлое тёплое одеяло, которым была укутана. Лили было так уютно и спокойно до тех пор, пока снова не увидела Годрика Гриффиндора, который оказался самым настоящим, а не бредовой иллюзией.

— Ну здравствуй, Лили из будущего! — поприветствовал её Годрик. Он сидел на дубовой табуретке, опершись на свой знаменитый меч.

— Откуда Вы узнали? — Лили села на своей кровати, накрываясь одеялом.

— Пока ты была в отключке, мы позволили себе залезть в твою голову, — Годрик сощурился. — Это правда, что нас будут помнить даже спустя тысячу лет?

— Да так и есть, — улыбнулась Лили. — Вы создадите самую великую магическую школу в мире — Хогвартс. И там будут обучаться волшебству все юные волшебники Англии. В школе будет четыре факультета, названных в вашу честь. Я, например, окончила факультет Гриффиндор.

— Даже так, — Годрик ухмыльнулся. — Как ты говоришь, мы назвали школу?

— Хогвартс, — повторила Лили.

— Хм, отличное название, — Годрик почесал косматую бровь. — Спасибо, Лили.

Лили грустно улыбнулась. К ней пришло осознание, что она, хоть и осталась жива, но застряла в прошлом. И для Джеймса она была мертва, и Петунья её больше никогда не увидит. Чувство безысходности вновь охватило Лили, она была опустошена. В её сердце больше не осталось той эйфории, которая била в ней в первые секунды «оживления».

— А тот юноша, — внезапно спросил Годрик. — Поттер, кажется, он славный?

— Он очень славный, — Лили незаметно улыбнулась. — Вам не надо было лезть так глубоко в мои мысли.

— Прости, не удержался, — Годрик примирительно поднял руки. — А ты любишь его?

— Люблю, — горько согласилась девушка, — но какая теперь разница?

— Очень даже большая! — возразила Кандида, которая вновь появилась неожиданно. Она левитировала палочкой огромный котёл перед собой. В нём что-то громко булькало, а от котла поднимался зеленовато-синий дым. Кандида водрузила котёл в центре комнаты. — Осталось пару штрихов.

— Что это? — с подозрением спросила Лили.

— Кандида — самая умная ведьма в королевстве! — с уважением декларировал Годрик. — Она попыталась тебе помочь.

— Что значит «попыталась»? — возмутилась волшебница. Её чёрные косы растрепались, и теперь она была похожа на самую свирепую ведьму из старых учебников. — У меня всё получилось. Это зелье времени! Всё просто! Стоит тебе выпить его, и ты окажешься там, где нужно. Правда нужно быть осторожным с дозировкой, — Кандида нахмурилась, но потом отмахнулась от своих мыслей и принялась доваривать зелье.

— Вы сами придумали это зелье? — Лили с восхищением смотрела на юную Кандиду.

— Конечно, в этом нет ничего сложного, — проворчала девушка, помешивая зелье.

— Только не забудь записать состав! — хохотнул Годрик. — А то будет тоже самое, что и с исчезательным зельем! Ты уже и забыла, что набросала в то варево.

— Я не забыла, Годрик, — прикрикнула Кандида, — оно просто исчезло, на то оно и исчезательное. Так, чего-то не хватает, — протянула девушка, а затем, сощурившись, глянула на Лили. Она вдруг неожиданно подскочила к Эванс и выдернула волосок с её макушки. — Вот то, что нужно!

Она бросила длинный волос в зелье, и оно заискрилось и зашипело. В воздух поднялся столб разноцветного дыма, и стены в комнате заиграли яркими красками.

— Оно готово! — гордо произнесла Кандида, потирая ладоши. — Если я ничего не перепутала, то ты окажешься в своём времени. Хотя тысяча лет это много, может, я и ошиблась на пару лет. А может и нет, — поправилась Кандида, когда увидела испуганное лицо Лили.

— Ну у меня всё равно нет выбора, — протянула Лили.

— Это точно! — хохотнул Годрик. — Удачи тебе, Лили Эванс.

Лили приняла широкую флягу с зельем из рук Кандиды. Зелье было неспокойным, словно миниатюрный океан в бокале. Лили улыбнулась гостеприимным Годрику и Кандиде. Те улыбнулись ей в ответ. Эванс отважно сделала большой глоток и поморщилась. Зелье было отвратительно на вкус. Несколько секунд ничего не происходило, и Лили успела разочароваться, как вдруг над её головой раздался грохот и девушку ослепила молния. Спустя секунду перед Кандидой и Годриком никого не было.

— Я надеюсь, что ничего не перепутала, — в абсолютной тишине произнесла Кандида Когтевран.

Глава 54: Рождественская песнь

Последние минуты двадцать четвертого декабря медленно уходили в прошлое. Над Лондоном темнело чёрное небо, с которого медленно и торжественно падал рождественский снег. Он оседал на зданиях, дорогах, тротуарах и деревьях. Никто не смел потревожить белоснежное полотно, которое появилось на улице. В центре Лондона не было ни души, что заставляло дрожать от ужаса. Глубокая тишина была столь неестественной в этот светлый праздник, что казалось приближается нечто ужасное.

Джеймс оглянулся на горящий яркий циферблат Биг Бена: часы показывали без пяти Рождество. Он стоял в безмолвной толпе волшебников, которые переминались с ноги на ногу и коротко вздыхали, готовясь к бою. Джеймс посмотрел вперёд, сквозь несколько рядов высоких чёрных колпаков своих соратников, и увидел длинный мост, у начала которого они стояли. Тауэрский мост с двумя высокими башнями был хорошо освещён как уличными фонарями, так и яркими огоньками, что дрожали на палочках волшебников. Поттер оглянулся на друзей: Ремус стоял рядом с ним с каменным лицом, которое не выражало ничего. Слева стоял хмурый Сириус, который крепко сжимал руку Марлин. Они не смотрели друг на друга, но даже это не мешало им понять, что эти двое чувствовали сейчас. Джеймс с горечью отвёл взгляд и с теплотой приложил руку к сердцу. В подкладке мантии, в этом самом месте была с заботой уложена фотография Лили. Он с трудом открыл глаза и с мужеством снова уставился вперёд.

Их большой отряд возглавлял Дамблдор. Он неподвижно стоял впереди, устремив свой тяжёлый взор на другой конец моста. Рядом с ним наравне стояли Президент Магического Конгресса США и Министр Магии Франции. Вслед за ними стояли мракоборцы и профессора, затем — изрядно поредевший Орден Феникса и в самом тылу робко жались старшекурсники Хогвартса, которые вопреки увещеваниям профессоров и запретам родителей, стояли здесь.

— Вы уверены, что маггловский министр нас не подведёт? — с настороженностью прошептал Президент Магического Конгресса США. Это был высокий черноволосый мужчина, его взгляд был суров и холоден, а голос грубым, но проницательным.

— Уверен, — коротко ответил Дамблдор и снова затих.

На другом конце моста было в разы темнее, казалось, что даже электрические фонари горят тусклее. Напротив Дамблдора вдалеке виднелась высокая чёрная фигура. Она стояла совсем неподвижно, но даже издалека профессор мог разглядеть ядовитую усмешку на лице Волдеморта. За ним колыхалось беспокойное море из тёмных мантий: Пожиратели с нетерпением ожидали бойни. Волдеморт молча поднял руку, призывая своих слуг к порядку. Как по команде толпа чёрных мантий и бешеных глаз успокоилось и затаилось. Дамблдор поднял палочку и поднёс её к горлу. Пробормотав тихое «Сонорус», волшебник приготовился к диалогу. Волдеморт, словно хвастаясь, вытащил Бузиновую палочку и повторил заклинание Дамблдора.

— Ну вот мы и встретились, — холодный хрипящий голос донёсся с тёмной стороны моста. Джеймс вздрогнул от этого голоса.

— Да, как я и обещал, — голос Дамблдора был лишён всяких эмоций.

— Как же это глупо, Дамблдор, — почтительно склонил голову Волдеморт. — Ты пришёл сам на верную смерть и даже пригласил друзей. Я даже заметил в твоих рядах детей. Это будет ужасно, — по задним рядам прокатился испуганный вздох старшекурсников, однако никто из них и не думал о бегстве.

— Ты проиграешь, Том, — бесстрастно промолвил старик. — Просто сдайся и мы позволим тебе и твоим людям жить.

Волдеморт рассмеялся диким мёртвым смехом. Этот жуткий жестокий звук подхватили Пожиратели. Один визгливый смех Беллатриссы Лестрейндж, которая стояла по правую руку Тёмного Лорда, внушал ужас и заставлял сердце замирать на месте. Толпа смеялась, и этот смех разносился по безлюдной округе, ударяясь эхом о старинные здания Лондона.

— И что же ты можешь сделать, глупый старик? — с презрением спросил Волдеморт. — Бузиновая палочка в моих руках. Ты уже проиграл, Дамблдор.

На это Дамблдор ничего не ответил. Он опустил палочку и взял протянутый ему французским Министром Магии небольшой шерстяной мешок. Дамблдор с интересом заглянул в мешок, а затем одним ловким движением перевернул его дном вверх. По мостовой запрыгало несколько мелких предметов, которые на первое рассмотрение оказались крестражами Волдеморта. Тёмный Лорд резко прекратил смеяться, зацепившись взглядом за Дамблдора, словно охотничий пёс.

— С Рождеством, Том, — громко произнёс Дамблдор так, что Волдеморт смог услышать его без всякой магии.

Затем профессор щёлкнул палочкой в воздухе, и крестражи занялись ярким Адским пламенем. Волдеморт вскрикнул от боли и неожиданности, широко раскрыв жестокие глаза. Не выдержав такой наглости и обиды, Волдеморт бросил в своего заклятого врага неизвестное мощное заклинание. Широкая вспышка пересекла весь мост, осветив его ещё больше, а затем ударилась в огромный щит, который выставил Дамблдор. Волшебники подняли палочки наизготовку. Как только вспышка заклинания исчезла и щит пал, они ринулись вперёд, убивая и уничтожая.

***
1964 год

В вершинах старинных сосен завывал грозный ветер, расшатывая тяжёлые ветви. Тоненькие сучки и сухие листья, не удержавшись на деревьях, смешивались с сильным ливнем и таранили землю. Вода была повсюду, у корней деревьев скопились глубокие лужи, полные грязи и опавшей листвы. Высоко в небе гремела гроза, не умолкая ни на секунду. Ночь грозилась уничтожить весь этот лес, распаляя стихию всё сильнее.

Между деревьями, сбившись с пути, шёл зарёванный мальчик. Он плутал уже несколько часов, его лицо было мокрым от слёз и дождя, а коленки грязные и ободранные. Видимо мальчик падал, но отважно продолжал идти. Он был испуган, безнадёжно пытаясь дозваться родителей. Ещё и эта ужасная гроза своим грохотом нагоняла большего страха.

Внезапно прямо перед мальчишкой в землю ударила сильная яркая молния. Он отшатнулся от неё и снова упал в грязь. У него больше не осталось сил плакать или кричать, поэтому он просто смотрел, как искрящаяся линия медленно растворяется прямо у него на глазах. На месте удара молнии появилось что-то. Мальчик осторожно приподнялся из лужи, но затем снова рухнул, когда это что-то резко дёрнулось и село.

— Кто Вы? — тихо спросил мальчик, когда увидел перед собой взрослую девушку, которая была испугана не меньше его самого.

— Где я? — оглянулась девушка, рассматривая высокий лес вокруг. Её слова были едва различимы за грохотом бури. — Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот шестьдесят четвёртый, мисс, — ответил мальчик, поднимаясь из лужи. Он подошёл к девушке и протянул ей руку. — Как Вас зовут?

— Лили, — девушка улыбнулась мальчишке и села напротив него на корточки. — А как твоё имя, малыш? И почему ты здесь один? Где твои родные?

— Я не малыш, — обиженно вздёрнул нос мальчик. — Зовут меня Джеймс. Джеймс Поттер.

Лили отпрянула от мальчика и только потом внимательно пригляделась к нему. На испуганном, но серьёзном лице горели яркие карие глаза, которые были спрятаны за стёклами круглых очков. Такой же прямой нос и непослушная шевелюра, которая теперь была прибита дождём, заставляли Лили узнать в мальчишке небезызвестного Джеймса Поттера.

— Я потерялся, — грустно продолжил маленький Джеймс. — Родители должны быть где-то здесь. Ты поможешь мне их найти, Лили?

— Конечно помогу, — Лили встала рядом с Джеймсом и схватила его за маленькую ладошку. — Мы их обязательно найдём, — она улыбнулась ему, и Поттер наивно и доверчиво улыбнулся ей в ответ.

Они шли по лесу, петляя и обходя торчащие корни. Лили совсем не подозревала, в каком направлении они шагали, что-то внутри подсказывало ей, какой путь выбрать. Между тем, буря усиливалась, срываясь оглушительным грохотам в облаках. Лили ненароком подглядывала за Джеймсом, который, совсем не жалуясь, шёл рядом с ней. Это было так необычно — держать его за руку, когда он совсем не подозревает, кто же она, Лили Эванс, такая. А ведь где-то за много километров отсюда живёт и маленькая Лили, которая ещё даже не подозревает о своей магии. Она не подозревает и о Джеймсе, с которым ей обязательно предстоит встретиться.

Внезапно Лили остановилась как вкопанная, и мальчик недоуменно поднял на неё свой взгляд. Эванс вспомнила, как этим летом, которое ещё не произошло для маленького Джеймса, другой Поттер рассказывал ей об этом случае. Джеймс вспоминал, как встретил странную девушку в лесу, когда потерялся. Неужели это была она?! И именно её он запомнит на всю жизнь?

— Папа! — неожиданно вскрикнул мальчик.

Из-за деревьев показался высокий темноволосый мужчина средних лет. В его руке горела палочка, которой он освещал тёмные лужи и овраги. Он был такой же мокрый, как и всё в лесу. Мальчик бросился к отцу, а тот подхватил его на руки и облегчённо выдохнул.

— Папа! — радостно кричал Джеймс, обвивая его шею руками. — Она меня спасла, — Джеймс ткнул пальцем в Лили, которую было трудно заметить среди тёмных кустов.

Мужчина опустил мальчика на землю и подошёл к Эванс.

— Спасибо Вам большое, — мужчина протянул руку Лили, и она с улыбкой пожала её, удивляясь тому, насколько Джеймс был похож на своего отца. — Пойдёмте с нами, Вы видно тоже заплутали?

— Нет, мне нужно идти, — неловко ответила Лили, хотя совсем не представляла, куда ей идти и что делать. Она вновь оказалась не там, где нужно.

— Лили, — Джеймс подёргал её за мокрую мантию, обращая на себя внимание. Эванс снова присела, чтобы смотреть прямо ему в глаза. — Спасибо тебе.

— Пообещай-ка мне вот что, Джеймс, — вдруг произнесла Лили, взяв мальчика за холодные руки. — Пообещай, что больше никогда не испугаешься и не будешь бояться.

Мальчик на секунду задумался, но затем его лицо приняло воинственное выражение.

— Обещаю, Лили, — торжественно-серьёзно произнёс Джеймс. Лили усмехнулась, вспоминая, каким же несносным будет этот мальчишка спустя несколько лет. Но он в самом деле будет совершенно бесстрашным.

— Отец уже заждался тебя, — Лили подтолкнула Джеймса к отцу. Мальчик подбежал к Поттеру-старшему, и они вскоре скрылись за густой порослью деревьев и высоких кустов.

Когда девушка осталась одна, она оглянулась вокруг. Над головой гремели несмолкаемые молнии, деревья шумели под натиском свирепого ветра. В лесу было темно и холодно. Лили безнадёжно зажгла палочку, которая к счастью обнаружилась в широких карманах её мантии. Она снова оказалась не в том времени и месте. Её мокрое от дождя лицо было печальным и обречённым. Волосы прилипли к коже, а ветер только заставлял дрожать. Эванс вытащила из кармана старинную флягу Кандиды Когтевран, в которой было зелье. Кажется, милая Кандида была не так точна, как ей хотелось. Она встряхнула флягу и с радостью услышала слабый плеск жидкости. Быстро откупорив сосуд, в свете палочки она обнаружила всего лишь пару капель на самом дне. Но ведь, она была близко, ей осталось преодолеть всего лишь несколько лет! Не думая больше ни секунды, девушка проглотила остатки зелья и исчезла в воронке времени.

***
В самом центре Тауэрского моста разгоралась самая настоящая бойня. Дамблдор и Волдеморт вели ожесточённый бой, не уступая друг другу в изяществе магии. Вокруг них сцепились два огромных потока воинов. От накала битвы и заклятий воздух нагрелся, и теперь их поливало ледяным растаявшим снегом. Этот дождь едва справлялся с потоком крови, которая густо текла по мосту, каплями сплавляясь в мирно текущую незамёрзшую Темзу под ними. На воде виднелось даже несколько поверженных тел, которых медленно несло по течению.

Джеймс пытался устоять на скользком асфальте, отбиваясь от одного Пожирателя. Лицо Поттера было забрызгано кровью и испещрено царапинами и порезами. Он давно потерял друзей в толпе: поток сражающихся разделил их. Джеймс остался один, он крепко сжимал палочку в похолодевших пальцах. Пожиратель с ненавистью наступал на него и посылал огненные заклятия. Одно из них подожгло мантию Джеймса, но тот и внимания не обратил. Он бросил все свои силы в атаку и вскоре сбил Пожирателя с ног. Ему оставалось только одно последнее заклятие, как в него со стороны прилетело что-то тяжёлое. Поскользнувшись, он упал на мостовую, и Джеймс увидел Марлин, которая без чувств лежала у него на руках. К ним нёсся другой Пожиратель, да и противник Джеймса успел оклематься и встать рядом со своим соратником. Поттер встряхнул Марлин, но та не приходила в сознание. Ему пришлось уложить девушку на мостовую и принять огонь свирепых врагов на себя.

Теперь парню было вдвойне сложнее. Пожиратели прижали его к краю, и только невысокие перила моста отделяли его от холодной воды внизу. Монстры в блестящих масках наступали, предчувствуя скорую расправу над Поттером. Но внезапно они упали навзничь, ударенные смертельным заклятием. Позади них Джеймс увидел пошатывающуюся Марлин. Светлые волосы МакКиннон были встрёпаны и запачканы кровью. Она подмигнула Джеймсу, и они снова бросились в бой.

***
1980 год

Лили распахнула глаза и закашлялась, словно после затяжного прыжка. Она тяжело дышала, дожидаясь, когда перед глазами перестанет двоиться. Теперь над головой девушки не шумела буря, она вглядывалась в тёплое ночное небо, светящееся мириадами звёзд. Она оказалась на опушке леса, рукой девушка нащупала тонкую зелёную траву. Вокруг было так тепло и спокойно, что Лили почувствовала дикую усталость и теперь ей хотелось только уснуть. Но до ужаса знакомый голос разбудил её:

— Не время спать, Лили.

Лили встрепенулась и поднялась с земли. Когда она увидела, кто стоит перед ней, ей захотелось упасть в обморок. Молодая особа, которая мило улыбалась девушке, удивила её даже больше, чем встреча с Годриком Гриффиндором и Кандидой Когтевран.

— Неожиданная встреча, правда? — девушка напротив Лили улыбнулась. Эванс осмотрела её всю: она была невысокого роста, в белоснежном подвенечном платье. Большой живот выпирал из-под платья: девушка была глубоко беременна. Медные волосы были убраны в красивую причёску, а на плечи мягко опускалась прозрачная фата. На Лили смотрели её же счастливые зелёные глаза. Лили Эванс встретилась сама с собой.

— Невозможно, — воскликнула Лили, осматривая свою будущую версию. В свете Люмоса Лили в белом кружевном платье казалась загадочно волшебной и ненастоящей.

— Ещё как, — невеста улыбнулась, складывая руки на большом животе. — Я знаю у тебя множество вопросов. Начнём по порядку. Сейчас тысяча девятьсот восьмидесятый год, тридцать первое июля. Ты уже совсем близко к своему времени, Лили.

— Но мне туда не добраться. У меня совсем не осталась зелья, — Эванс продемонстрировала пустую флягу.

— У меня есть кое-что для тебя, — Лили взмахнула палочкой. В её руках материализовался толстый конверт из жёлтого пергамента. Она протянула его в руки своей собеседницы.

— Что это? — разворачивая конверт, спросила Лили. Ей на ладонь выкатилась маленькая колбочка, а внутри осталось несколько листов бумаги.

— Это зелье перенесёт тебя, куда нужно, — с улыбкой произнесла Лили. — А это рецепт, чтобы ты смогла сварить его в будущем и передать его себе. Как это странно звучит!

— Да уж… — Лили усмехнулась, разглядывая сосуд с зельем. — Ты наверняка знаешь, всё что я скажу?

— Спрашивай, — Лили в подвенечном платье кивнула, подтверждая её догадку.

— Почему ты так одета? Ты ведь знала, когда я прибуду, зачем устраивать свадьбу в такой день? — вопросы так и сыпались, а невеста лишь снисходительно улыбалась.

— Чтобы дать тебе надежду, — Лили нахмурилась. — Тебе предстоит тяжёлая битва. Последняя битва. А всё это, — Лили обвела руками себя и своё платье, — чтобы ты знала, что всё будет хорошо.

— Вот как… Спасибо, — Лили вздохнула. Девушка напротив неё была так счастлива, что не поверить её словам было трудно. — Джеймс, — это имя вырвалось у неё против воли, — он ведь с тобой?

Лили ничего не ответила, она лишь ласково улыбнулась. Вдруг вдалеке послышался громкий голос Поттера, который искал Лили. Девушка в белом платье вздрогнула и повернула голову на звук. Голос приближался всё быстрее и быстрее.

— Тебе пора, — Лили кивнула девушке в истрёпанной мантии. — Удачи, Лили!

Лили, помедлив мгновение, открыла колбочку и выпила волшебный напиток. Её снова закрутил вихрь времени, такой лёгкий и мягкий. Перед тем, как всё вокруг исчезло в белом, ослепляющем свете, Лили заметила, как Джеймс подошёл к Лили. Мистер и миссис Поттер вместе проводили её в последнее путешествие.

***
Искры разбитых электрических фонарей разбегались по мосту яркими импульсами. Повсюду слышались крик и плач. Силы у обеих сторон были на исходе, многие падали на землю от истощения и усталости. По ним тут же пробегали десятки каблуков тех, кто мог ещё твёрдо стоять на земле и уверенно держать палочку в руках.

Джеймс не видел ничего, его очки давно слетели с него и разбились на тысячу осколков. Но он сражался по наитию, полагаясь на свои острые ощущения. И как подсказывали ему крики его врагов, Поттер редко не попадал в цель. Джеймс был одним из немногих, кто сохранил ярость и гнев, и уверенно шёл вперёд, оттесняя Пожирателей в конец моста.

Прямо над Тауэрским мостом разгоралась буря. Она сгущала облака, которые поблёскивали суровыми молниями. Гром рокотал в высоте, нагнетая ужас и страх. По центру моста по обе стороны от разводной линии искры заклятий сыпались с удвоенной силой. Здесь шли самые ожесточённые бои. И самый главный бой, в ролях с Дамблдором и Волдемортом. Не произнося ни звука, эти двое схлестнулись в смертельной битве. Они таранили друг друга, пытаясь добраться один до одного. Было видно, что силы Дамблдора понемногу ускользают от волшебника. Его палочка судорожно тряслась в морщинистых пальцах. Волдеморт с вожделением наблюдал за подступавшей слабостью своего соперника.

— Вы привели нас на верную смерть, Дамблдор! — отчаянно воскликнул французский Министр Магии без всякого акцента. — Нам нужна помощь, где Ваш хвалёный план «Б»?!

— Сейчас увидите, — громогласно объявил Дамблдор и, взглянув в разгорающееся стихией небо, поднял палочку вверх.

Внезапно наступила непроглядная тьма. Ни света фонарей, ни ярких вспышек заклинаний не было видно — всё поглотила чёрная ночь. Баталии стихли на пару мгновений, лишь под облаками раздавался жуткий грохот грозы.

— Дешёвый фокус, — в тишине объявился громогласный, нетерпеливый голос Волдеморта. — Тебе это не поможет, старик, выйди на свет, и покончим с этим.

Буря всё завывала и завывала, гром становился громче до тех пор, пока не стал оглушающим. Внезапно позади Волдеморта на пустом пятачке асфальта, который был залит талым снегом и кровью, ударила ослепительная молния. Она искрилась и ширилась, заставляя асфальт трескаться и расходится в стороны, словно тонкую ткань. Все заворожённо следили за этим светом, позабыв о врагах. Дамблдор выпрямился во весь свой рост, с надеждой наблюдая за молнией, которая не торопилась исчезать. Волдеморт с подозрением следил за ней, повернувшись к своему противнику спиной. И вдруг молния исчезла. На её месте стояла исхудавшая одинокая фигура, в изношенной мантии и холодом в глазах. Свет вернулся в фонари, ночь осветилась, как прежде.

Лили стояла на мосту, никто не смел к ней приблизиться. Она оглянулась вокруг и ужаснулась: мёртвые в неестественных позах лежали повсюду. Те, кто остался стоять на ногах, были изувечены и обессилены. Прямо в нескольких шагах от неё стоял Волдеморт. Его злой взгляд с ненавистью и удивлением впился в её лицо. Позади них замер Дамблдор, как и всё вокруг. Они с нетерпением и болью наблюдали за ней.

— Это всё сделал ты? — тихо произнесла Лили, которая не в силах была видеть убитых вокруг себя. — Ты — чудовище, — сказала она это Волдеморту, который, отмерев от удивления, слегка улыбнулся.

— Так вот на что ты рассчитывал, Дамблдор? — с издёвкой поинтересовался Волдеморт. — Ты думал, что глупая маггла сможет меня остановить? — он снова повернулся к Лили, по щекам которой текли слёзы. От этого зрелища Тёмный Лорд скривился. — Я убью тебя, как следует, Лили Эванс. Как и должен был сделать сам. А перед этим, уничтожу их всех, — Волдеморт обвёл несчастные остатки сражавшихся. — Я позволю тебе увидеть это.

— Не бывать этому, — всхлипывая произнесла Лили, поднимая дрожащую палочку. — Авада Кедавра!

Вспышка заклинания в абсолютной тишине полетела вперёд. Вскоре она с электрическим хрустом встретилась с такой же зелёной вспышкой. Волдеморт с яростью удерживал палочку одной рукой, наблюдая как яркий шар на месте столкновения их заклятий медленно, но верно приближался к Лили. Девушка едва ли могла устоять на месте, её руки колотились с бешеной силой, пытаясь сдержать мощь магии. Из этого поединка выйдет только один победитель. И Лили, прислушавшись к своим силам, уже приготовилась проиграть, как внезапно произошло сразу несколько вещей.

Воины Дамблдора за время их схватки отбросили Пожирателей за разделительную линию разводного моста. Затем словно по команде вслед за Дамблдором они подняли палочки вверх, посылая красные искры-сигналы в небо. Эванс даже не заметила этого, полностью сосредоточившись на зелёном луче.

— Авада Кедавра! — рядом раздался истошный крик. Это Джеймс бросил заклятие в Волдеморта, который совсем этого не ожидал.

Цепь смертельных вспышек угасла, разрываясь. Ночную тьму разорвал истошный крик Волдеморта. Бузинная палочка покатилась по мостовой, а сам он медленно осел на землю. Из его глаз медленно вытекала жизнь, уродуя его последний взгляд яростью и ледяной злобой. Волдеморт был мёртв.

Лили почувствовала, что силы её покидают, а перед глазами всё поплыло. Ей стало плохо от усталости и запаха горячей крови. Ноги подкосились, и Эванс упала на холодный мокрый асфальт. Перед собой краешком угасающего сознания она заметила быструю пару ног, которая спешила к ней.

— Поттер, возвращайся скорее! — громко произнёс Дамблдор. — Сейчас разведут мосты!

Джеймс, немея от ужаса, быстро подхватил упавшую Лили на руки и побежал на другую сторону моста. Далось ему это с трудом: Пожиратели смогли его изрядно потрепать. Но Поттер бежал как никогда. Часть моста уже поднялась вверх, и Джеймсу пришлось прыгать. Едва его ноги коснулись земли, парень поскользнулся и вместе со своей драгоценной ношей съехал вниз.

На другой стороне моста Пожиратели, падая и поскальзываясь, превратились в беспорядочную толпу. Их уже поджидала тёмная гнилая туча дементоров Азкабана, которые до этого прятались в нависших над Лондоном облаках. Уродливые создания хищно набросились на Пожирателей, которые в панике прыгали в холодную воду, пытаясь спастись. Кое-кому удалось воспользоваться потайным порталом. Но по ту сторону ещё долго слышались крики о помощи.

Когда мост наконец опустили перед Дамблдором и его соратниками, которые были окружены десятком защитников-патронусов, предстала ужасная картина. Вдалеке возвышалась груда бессознательных тел, из которых без всякого правосудия выкачали душу. Слышался лишь неразборчивый вой и тихие стоны. Дементоры, закончив своё дело, не смели приблизиться к яркому свету патронусов. Посновав вокруг них некоторое время, они улетели в небо, сливаясь с тучами.

— Всё кончено, — коротко вынес приговор Дамблдор и устало опустился на землю, пачкая мантию.

Вслед за ним, обессилев, стали опускаться и все остальные. Было тихо, первые секунды после кровавой победы стояла измученная тишина. Джеймс сидел, не смея пошевелиться. Его била крупная дрожь, а из глаз текли горячие слёзы. Внезапно тонкие слабые руки обвили его за шею.

— Джеймс, — хрипло позвала Лили. Её глаза были уставшими и мокрыми, а на лице читалось огромное облегчение.

Джеймс расплакался ещё сильнее и, сжав хрупкую фигурку девушки, повалился на землю. Они так и лежали в холодной воде и крови.

А в Англию мягкой поступью совершенно белого чистого снега пришло волшебное Рождество.

Эпилог

— Сегодня мы на пороге нового мира! Мира без тирании, смертей и войны. Наши бравые воины достойно сражались, — надрывно вещала во всех радиоприёмниках новый Министр Магии — Миллисента Бэгнольд. — Многие из них погибли с честью, защищая наши дома и семьи от уничтожения. Единственно правильной задачей Министерства Магии Великобритании теперь и навсегда является сохранение мира! Мы не имеем права позволить нашим детям и внукам увидеть те ужасы, через которые нам пришлось пройти. На пороге Нового Года мы чтим память павших: Гарриет Джонс, Джереми Ньютон…

Короткий взмах палочкой — и пафосная речь переключилась на спокойный праздничный концерт, который далеко за океаном звучал во всех квартирах Нью-Йорка. Джеймс отбросил палочку в сторону и снова зарылся лицом в густую копну его любимых ярко-рыжих волос. Лили беззвучно улыбнулась, согреваясь родным теплом. Они решили встретить Новый год самым лучшим образом: друг с другом. За окном нетерпеливо ворчала метель, забрасывая окна пригоршнями снега. От этого в доме было только уютнее — камин согревал небольшую гостиную, бросая на стены причудливые тени. Прямо перед камином расположился диван, а на нём — Джеймс и Лили, которые совсем никуда не торопились. Не торопились жить и любить. Теперь им точно должно хватить времени. Они выиграли это время в честном бою.

Джеймс покрепче прижал к себе Лили, укутанную в шерстяное одеяло, зажмурив глаза. На ум приходили мысли о последних днях перед праздником. Поттер перенёсся почти на неделю в прошлое, вспоминая. Как только мост был опущен и последние дементоры убрались куда подальше, началась невероятная суматоха. В центр Лондона начали прибывать тысячи и тысячи волшебников. Там были и работники Министерства, и целители Мунго в лимонных и мятных халатах. Одни были заняты тем, чтобы разобраться с несчастными остатками Пожирателей, другие — чуть ли не разрывались, пытаясь помочь пострадавшим. Джеймс помнил, как целители с большим трудом смогли вырвать обессиленную Лили из его отчаянных объятий. А затем и его самого потащили куда-то.

От истощения и холода Джеймс отключился прямо на месте, а очнулся в общей палате больницы Святого Мунго, среди десятка других пострадавших волшебников. Под потолком плавали пузырьки неяркого жёлтого света, который не бил по глазам. Джеймс оглянулся вокруг: все постели вокруг были заняты. В палате стояла тишина, лишь небольшие круглые часы над дверью тихонько тикали, отбивая время в больнице. На тумбочке рядом с его койкой Джеймс обнаружил целёхонькие очки, по которым ползали блики приглушенного света. Надев их, Джеймс заметил ещё один предмет, который поджидал его: письмо. Нахмурившись — ведь такие одинокие конверты не предвещали обычно ничего хорошего — Джеймс развернул пергамент и с удивлением узнал почерк своего лучшего друга.

«Сохатый,

У меня не было времени объяснить тебе всё лично, но когда-нибудь ты поймёшь. Пока ты был в отключке много чего произошло. Всех Пожирателей растащили по камерам Азкабана, говорят, там теперь не протолкнуться. Много наших погибло. А ещё, как только это побоище закончилось, Министерство объявило о том, что на всех оставшихся в живых Пожирателей объявлена охота. Именно поэтому мы с Марлин хотим уехать. Ты конечно удивишься причём здесь это. Дело в том, что Дамблдор объявил нам, что Регулус жив. Ты можешь себе представить?! Если бы не министерские шавки, я бы убил бы старика на месте. Поэтому мы уедем на время, пока здесь всё не уляжется. А ещё Марлин нужно время на передышку, впрочем, как и нам всем. Передавай Эванс, что я рад был ее увидеть. Мы обязательно вернёмся. Удачи тебе, Сохатый.
Твой Бродяга»

Джеймс с трудом понял прочитанное, пробегая глазами по строчкам снова и снова. Да уж покой им будет только снится. Поттер с тоской отбросил письмо в сторону, надеясь получить весточку от друга в самое ближайшее время. Джеймс окинул взглядом комнату: десять безликих кроватей со спящими уставшими волшебниками. Здесь были и женщины, и мужчины, и Поттер, кажется, увидел даже одного из старшекурсников Хогвартса. Бедняга дышал с надрывом, наполняя комнату тихим свистом.

Взгляд Джеймса устало ползал по комнате, пока вдруг не застыл на месте, цепенея от удивления и тревоги. У окна на дальней койке, совсем не отличавшейся от других, лежала девушка. Она, казалось, совсем не дышала, коротко вздыхая всего лишь секунды. Эти щёки, которые сейчас были смертельно бледны, и тонкие скулы Джеймс узнал бы даже в полной темноте. Подорвавшись с места, совсем не обращая внимания на перетянутые бинтами руки и грудь, Джеймс в то же мгновение оказался у её кровати.

Она была здесь. Такая измученная, раненная, но всё же живая, Лили Эванс была здесь. Джеймс думал, что воспалённое сознание просто нарисовало эту мучительную галлюцинацию. Тогда на мосту, в холоде и крови, Джеймс думал, что просто сходит с ума или же дементоры смогли добраться до него. Но нет, он был здесь, как и она.

Джеймс почувствовал, что вот-вот задохнётся от подступивших слёз. Он осторожно сел рядом с ней, стараясь не потревожить болезненный сон Лили, и медленно коснулся её холодной руки. От прикосновения Джеймс весь задрожал, а затем не выдержал и прижался к ней всем телом, содрогаясь от беззвучных рыданий. Столько пустых дней он провёл без неё, шатаясь по улицам. Столько холодных ночей он просидел в её опустевшей спальне в компании безмолвных звёзд. И теперь он готов остаться здесь с ней навсегда, сжимая её тонкую ладонь.

За окном медленно рассветало, стальное небо не давало ни шанса солнечным лучам добраться до земли. Где-то глубоко в облаках снег собирался в огромные кучи и осыпался на Лондон, укутывая высокие крыши домов. В палате стало светлее, и неустанные целители и целительницы уже были здесь.

— Мистер Поттер? — пожилая медсестра с подносом лекарств в руках подошла к уснувшему Джеймсу. — Мистер Поттер?

Джеймс вздрогнул и с удивлением уставился на медсестру. Та кротко улыбалась, пытаясь пристроить свою ношу на тумбочке. Джеймс оглянулся: повсюду звенели голоса и стёклышки склянок с целительскими зельями. Он обернулся и увидел Лили, которая всё ещё спала. Медсестра движением палочки сменила бинты на голове Эванс, а затем повернулась к Джеймсу.

— С ней всё будет хорошо, мистер Поттер, — снова улыбнулась старушка. — Девочка столько всего натерпелась… Это правда, что все говорят? — Джеймс с недоумением поднял бровь, а медсестра продолжила: — Правда, что мисс Эванс вернулась с того света?

— Похоже на то, — устало усмехнулся Поттер, с нежностью глядя на девушку, — похоже на то.

Медсестра удивлённо распахнула глаза, предвкушая, как будет рассказывать эту новость коллегам. Не теряя ни секунды, она подхватила свой поднос и отправилась к следующей койке.

— Похоже на то, — снова повторил Джеймс, не веря самому себе. Он потёр глаза под очками, стирая остатки дрёмы.

— Так и есть, — хриплый слабый голос прозвучал рядом с ним. Джеймс стремительно обернулся, встречаясь с пронзительно зелёными глазами Лили Эванс.

— Лили? Ты… ты… жива! — Поттер заорал как сумасшедший, заставляя всю палату оглядываться на них. — Лили!

Лили тихонько усмехнулась, и Джеймс готов был поклясться, что едва не сошёл с ума в тот миг, когда снова увидел её улыбку. Он бросился к ней, обнимая и целуя, и Лили почти невесомо обняла его в ответ. Лили так долго ждала этих объятий, так долго хотела увидеть его, почти целую вечность. И вот она с ним, в больничной палате, обнимается и плачет. Плачет от счастья и облегчения.

— Я люблю тебя, Джеймс, — всхлипывая произнесла Эванс.

Джеймс посмотрел прямо в её глаза, пытаясь наверстать упущенное время. Эти глаза были полны слёз, впрочем, как и его собственные. Румянец вернулся на её щёки, и яркая, но всё ещё слабая улыбка озарила её лицо.

— Я люблю тебя, Лили, — ответил Поттер, снова прижимая её к себе.

Казалось, они просидели так целую вечность, стараясь вспомнить друг друга. В тот же день они сбежали домой в Годрикову Впадину, где и просидели все праздники. Коврик в коридоре был завален письмами, которые несчастные совы вынуждены были тащить в метель и мороз. Письма с яркими марками Министерства и Хогвартса так и не были вскрыты. Когда-нибудь они обязательно прочитают их, но не сейчас. Сейчас Джеймс и Лили были заняты лишь друг другом.

— Лили? — тихо произнёс Джеймс, приподнимая голову.

— М? — сонно ответила Лили, поворачиваясь к нему.

— Выходи за меня.

— Что? — удивлённо спросила Эванс, широко распахнув глаза. Эти слова она совсем не ожидала услышать теперь, хотя и знала, что так и будет. Джеймс нахмурил брови и внимательно следил за ней.

— Ты выйдешь за меня, Лили? — снова спросил Поттер, его голос был настолько серьёзным, словно он просил её выполнить самое ответственное задание в мире. Однако вполне возможно, это оно и было.

— А разве у меня есть выбор? — мягко улыбнулась Лили, вспоминая встречу с самой собой тёплым июльским вечером.

— Что это значит? — недоумённо произнёс Джеймс.

— Конечно я выйду за тебя, — Лили коротко улыбнулась, а Поттер засветился, как вспышка заклинания. — Я ведь беременна, Поттер.

— Что? — этой новости Джеймс точно не ожидал. Он во все глаза смотрел на свою любимую колдунью и не верил в своё собственное счастье. — У нас будет ребёнок?

— Да, Джеймс, — Лили с улыбкой кивнула и притянула его к себе.

Джеймс с нежностью поцеловал её, чувствуя, как его подбрасывает вверх от эмоций. Всё так и должно было быть. В их маленьком мирке стало ещё светлее и уютнее. А за окном часы били полночь, объявляя на всю округу о наступлении нового счастливого года.

***
Спустя 3 месяца

— Давай, Джеймс! — громко кричал Ремус с трибун.

Рядом с ним сидела Лили с повзрослевшей Амелией на руках. А перед ними на квиддичном поле развернулась настоящая баталия. Апрельский ветер трепал мантии игроков, сбивая их с курса. Джеймс нёсся впереди всех, выкручивая жуткие петли, которые заставляли Лили и Ремуса вздрагивать. Он обошёл загонщиков, увернулся от бешеных бладжеров, вышел на вратаря — и очередной квоффл протаранил кольцо. Прозвучал надрывный свисток.

— Игроки на землю! — заорал тренер. Это был высокий бородатый мужчина в ярко-красной мантии. Он строго осмотрел своих подопечных.

Десятки наездников на мётлах спустились вниз. Среди них был и Джеймс, он ловко спрыгнул на землю в полёте, эффектно закидывая метлу на плечо. Даже с трибун Лили могла видеть, как Джеймс тяжело дышит, он наверняка устал за время такой бешеной игры. Тренер тоже слетел вниз, размахивая руками. Он что-то долго втолковывал игрокам, после чего развернулся и ушёл в сторону раздевалок. Все остальные последовали за ним.

— Пошли, — Ремус потянул Лили вниз, помогая ей встать. Они скоро, как только могли, спустились с высоких трибун, кутаясь от холодного весеннего ветра. Затем они ещё очень долго ждали у дверей раздевалки, откуда иногда выходили расстроенные молодые парни, не прошедшие отбор в команду. Амелия успела задремать на руках Лили, а Поттер всё не появлялся. И вот, наконец, дверь распахнулась в очередной раз, и им навстречу вышел хмурый Джеймс.

— О милый, — с сочувствием пробормотала Лили и, подбадривая, обняла Джеймса.

— Мне очень жаль, друг, — грустно произнёс Ремус, вглядываясь в поникшее лицо Поттера.

— Мне тоже очень жаль, — вдруг сказал Поттер, поднимая глаза. — Ведь теперь, миссис Поттер, — обратился он к Лили, — нам не скрыться от противных газетчиков. Ваш будущий муж теперь знаменитость и главный охотник Кенмарских Коршунов!

— Не может быть… У тебя получилось! — с восторгом воскликнула Лили, радостно засмеявшись.

— Ещё бы не получилось! — хвастливо поднял подбородок Джеймс, обнимая Ремуса и Лили за плечи. — Это нужно отметить!

***
Спустя ещё 4 месяца. 31 июля 1980 года

Жаркое летнее утро наполнило Годрикову Впадину вместе с гулом праздничных колоколов. Местная небольшая церквушка была полна света и голосов гостей. Длинные деревянные церковные скамьи были заняты близкими друзьями и родственниками. Здесь были и дальние родственники Джеймса, и единственный родственник Лили — Петунья с крохотным сыном на руках, которого звали Дадли. Ремус сидел рядом с четой Тонксов, а рядом с ними нашли общий язык маленькие Нимфадора и Амелия. Поодаль сидели Марлин и Регулус. Здесь даже были профессора Хогвартса: профессор МакГонагалл, которая так необычно выглядела в ярко-пурпурной мантии и профессор Слизнорт, который приторно улыбался, стирая подступающие слёзы маленьким кружевным платочком.

У алтаря, рядом со священником стояли Джеймс и Сириус. Поттер дёргался и вертел головой, переводя беспокойный взгляд с часов на двери, Блэк лишь ухмылялся, качая головой. И вот несносная дверь наконец распахнулась и по блеклой ковровой дорожке Лили вошла в церковь. Она была прекрасна, окутанная белыми кружевами и солнечным светом. Ступая почти невесомо, Лили прошла к алтарю, широко улыбаясь. Старый седой священник с неодобрением покосился на большой живот Эванс и с возмущённым вздохом начал службу.

Через полчаса церковь зашлась громогласными аплодисментами и улюлюканьем. А вскоре двери распахнулись, и на мостовую Годриковой Впадины ступили Джеймс и Лили Поттер. Прохожие радостно поздравляли молодую семью, желая им долгой жизни.

Праздник длился целый вечер, и вот уже над садиком дома Поттеров начала сгущаться черничная ночь. Волшебные фонарики загорели ярче, а оркестр заиграл мягкие мелодии. Дети давно были уложены в постель, а взрослые наслаждались этим временем и мелодиями, которые дарили счастье и покой.

— Джеймс, — Лили обратилась к своему теперь уже мужу, когда замолк очередной медленный танец. — Ты ведь мне доверяешь?

— Конечно, — нахмурился Джеймс, глядя на Лили.

— Я тебе никогда не рассказывала, как я вернулась с того света, — неожиданно произнесла Лили.

— И я не заставляю тебя рассказывать, если ты этого не хочешь, — с беспокойством промолвил Поттер.

— Я хочу тебе всё рассказать, но перед этим я прошу сделать для меня кое-что, — Лили закусила губу, словно собиралась просить о чём-то совершенно невозможном.

— Всё, что угодно, Лили, только хватит пугать меня загадками, — произнёс Поттер.

— Мне нужно встретиться с другом, — коротко произнесла Лили. — И я хотела бы сделать это одна.

— Со Снейпом, что ли? — удивился Поттер.

— Нет, милый, — Лили улыбнулась, — ты же знаешь, Северус в бегах до сих пор. Прошу, мне нужно всего лишь пару минут, потом я всё тебе объясню!

— Если это действительно так важно, — Джеймс задумался на секунду, глядя на Лили. — Только будь осторожна.

— Обязательно, — Лили счастливо поцеловала мужа и, подхватив длинный подол платья, направилась в сторону тёмного леса на окраине посёлка.

Лили шла долго и с передышками. Ей приходилось останавливаться каждые несколько минут, давая себе время на отдых. Вскоре она набрела на полянку, которую отыскала давным-давно, чтобы быть готовой. Лили остановилась, ожидая самой странной встречи в её жизни. В рыжей голове всплывали обрывки её удивительной жизни. Сколько всего им пришлось пережить, чтобы теперь она могла стоять здесь и верить, что её будущее будет по-настоящему светлым. Месяцы тирании Волдеморта и реки пролитых слёз и крови. Отчаянные попытки быть рядом с Джеймсом и ужасные минуты ревности. Такого, казалось, хватило бы на несколько жизней.

Вдруг лёгкий ветерок закружил подол её подвенечного платья, в небе заворчали облака. Лили с волнением оглянулась на древние сосны: вокруг было тихо. Ей осталась последняя встреча и она сможет жить дальше, не оглядываясь на прошлое. Они с Джеймсом обязательно проживут долгую счастливую жизнь, вырастят прекрасных детей, обязательно дождутся внуков, а может, и правнуков. И всё будет хорошо. Но пока Лили только в начале этого пути, который готова пройти до самого конца. И она обязательно пойдёт по нему, когда в землю ударит Молния.