Навсегда

Глава 1. Встреча летним днем

В тот летний день в небольшом городке Коукворт выдалась очень жаркая погода. Утром еще можно было погулять на улице или поработать в саду, а вот к полудню поднялась такая духота, что не каждый осмелился высунуть нос из дома. Знойные улицы пустовали, и даже на залитой солнечным светом детской площадке, обычно шумной и забитой ребятней, находилось только две девочки. Они качались на качелях, приглушая песни птиц веселым смехом.
Одна девочка была высокой, худой, с длинной шеей, в темно-синем легком платье. Её каштановые косы подпрыгивали на тонких плечах, карие глаза сияли неподдельной радостью, которая редко когда у неё появлялась. Девочка громко смеялась. Вместе с ней веселилась и её младшая сестренка в красивом цветастом платье, которую звали Лили Эванс.
Лили взмывала всё выше и выше, чуть ли не выдавая на старых хлипких качелях «солнышко». Горячие потоки воздуха то оттягивали назад её длинные темно-рыжие волосы, то кидали спутанные пряди на хрупкие плечи и нежное, как у фарфоровой куколки, лицо. Лили счастливо улыбалась, закрыв глаза. Она чувствовала себя легкой, свободной, счастливой.
— Лили, перестань! — услышала Лили сквозь свист в ушах панический голос сестры, но не обратила внимания и, весело смеясь, пустила качели на полную высоту.
На самой высокой точке Лили разжала ладошки, отпустила горячие цепи качелей и оторвалась от сиденья. Ветер подхватил её, словно она была пушинкой. В этот момент счастливая Лили представляла себя бабочкой, красивой, нежной, с большими крыльями, плавно парящей в чистом голубом небе. И она и в самом деле летала! Она парила в воздухе невероятно долго и приземлилась невероятно легко.
Сияя от восторга, Лили подняла взгляд блестящих ярко-зеленых глаз на сестру. Ей так хотелось, чтобы они вместе порадовались её небольшому фокусу. Однако на лице Петуньи Эванс было именно то наполненное отвращением выражение, которое появлялось всякий раз, когда Лили, её маленькая несносная сестренка, совершала что-то из ряда вон выходящее. Полет с качелей был именно тем поступком, который Петунья посчитала отвратительным. В её глазах уже не было радости, смех давно растаял и унёсся прочь.
Спрыгнув с качелей, Петунья наморщила нос и уперла худые руки в бока, вонзившись в Лили рассерженным взглядом.
— Мама не разрешила тебе так делать! — взвизгнула она так громко, что у Лили чуть не лопнули ушные перепонки. — Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили!
Сверкнув потемневшими от злости глазами, Петунья недовольно втянула длинную шею в плечи. В этот момент сестра смахивала на курицу, но Лили, конечно, не стала озвучивать эту мысль вслух.
— Но ведь ничего не случилось! — невинно улыбнулась она. Глаза её до сих пор лучились радостью, она не понимала, что сестра очень сильно разозлилась, что ей не понравился её полет.
Петунья недовольно фыркнула в ответ, сложив худые ручки на вздымающейся груди. Лили как ни в чем не бывало улыбнулась:
—Смотри, как я умею!
В радостном предвкушении она быстро подбежала к пышному кусту шиповника, сорвала нежно-розовый увядающий цветок и подозвала к себе сестру. Петунья взволнованно оглянулась вокруг, будто не хотела, чтобы кто-то застукал их здесь, вытворяющими странные вещи. Однако никого не было, солнечные жаркие улицы пустовали. И Петунья нерешительно двинулась к сестренке, разрываясь между любопытством и неодобрением.
Лили широко улыбалась, крепко сжимая в руке цветок. Ей так хотелось поделиться с сестрой небольшой радостью, ведь она так любила её. Когда Петунья подошла ближе, Лили, сияя глазами, раскрыла ладонь — нежный розовый цветок, словно дыша, вдруг легко и естественно зашевелил лепестками. Восторженно смеясь, Лили, ничуть не удивленная таким явлением, ведь ей часто удавалась совершать подобные вещи, взглянула на сестру, ожидая увидеть хоть немного радости. Но лицо Петуньи, узкое и длинное, с лошадиными зубами и тонким носом, вдруг покраснело, а карие глаза сузились и наполнились ядом. Лили показалось, что сестра сейчас лопнет от злости.
— Прекрати! — взвизгнула Петунья, испуганно делая несколько шагов назад.
Лили нахмурила брови. Всю радость как рукой сняло.
— Тебе же от этого не больно! — откликнулась она не без злости, выбрасывая цветок, который еще «дышал».
— Так нельзя, — твердо сказала Петунья, но глаза ее продолжали следить за упавшим на землю цветком. — Как ты это делаешь? — спросила она с завистью в голосе, которую Лили не услышала и не поняла.
Она сочла тон сестры за хороший знак и улыбнулась. Лили искренне любила Петунью и хотела, чтобы они вместе творили чудеса. Однако Лили, даже если бы очень хотела, не смогла бы объяснить, как именно у неё получается совершать такие маленькие фокусы. Это выходить как-то само, иногда у неё даже не получается это контролировать. Лили уже привыкла к странностям, волшебным и необычным, которые с рождения происходили возле неё, а вот родители и сестра — нет. Они постоянно шарахались от плавающих кружек, взрывающихся лампочек, «дышащих» цветков, хотя видели подобное чуть ли не каждый день.
Внезапно кусты справа от качелей подозрительно зашуршали, и сердца сестер Эванс на секунду остановились. Петунья думала, что это Лили снова вытворяет свои штучки, но Лили ничего такого не делала. Через несколько секунд из кустов вылетел тощий бледный мальчуган со спутанными темными волосами. Он всполошено уставился черными, как ночь, глазами на Лили, которая, в отличие от Петуньи, испуганно рванувшей за качели, не двинулась с места. Лили сначала тоже струсила и чуть было не припустила следом за сестрой, но, узнав, кто перед ней появился, успокоилась.
— Все понятно, правда? — спросил мальчик с тяжелым, отрывистым дыханием, поспешно стряхивая с куртки, которая была ему слишком большой, травинки.
В его черных до подбородка волосах, косматых и вздыбленных, висели листочки, крючковатый нос вымазался в грязи. Лили решила, что мальчишка сидел в кустах и наблюдал за ней и сестрой уже очень давно. Должно быть, родители его не учили, что следить не хорошо.
— Что понятно? — резким тоном спросила Лили, строго взглянув на мальчика.
Она прекрасного его знала, но понятия не имела, как его зовут. Лили много раз видела, как мальчик приходил в одиночестве на детскую площадку, садился на качели или на скамейку, вдали от играющих детей, и молчал — он никогда никому не говорил ни единого слова. Дети тихо подсмеивались над нелепым тощим мальчиком, на котором всегда была какая-то старая, протертая до дыр одежда, а бледное лицо и круги под глазами у них ассоциировались с чем-то отвратительным и ужасным. Кто-то даже за глаза называл мальчика вампиром.
Молчаливый, хмурый, он многих пугал, но Лили его не боялась. Ей было жаль его, однако она никогда не подходила к нему близко, всегда наблюдая со стороны: мама не разрешала с ним связываться. Может, он и выглядел странным, но вполне безобидным, так что Лили не понимала запрет мамы.
Мальчик покончил стряхивать с себя листья и теперь стоял, утирая крючковатый нос.
— Я знаю, кто ты, — произнес он тихо и таинственно, будто раскрывал Лили какой-то страшный секрет.
Лили перестала дышать, немного испугавшись и мальчика, и его странных слов. Совладав с собой, она строго взглянула на него и спросила:
— В смысле?
— Ты… ты колдунья, — прошептал мальчик, и в его черных глазах не промелькнуло ничего такого, что обличало бы его во лжи: ни издевки, ни смешинки, ни злости.
Лили подозрительно сузила глаза. Отчего-то слово «колдунья» показалось ей очень обидным. Колдунья — значит ведьма, стало быть, это что-то жуткое и плохое, так в сказках пишут. Лили не считала себя жуткой и плохой.
— Обзываться нехорошо! — с укором глянув на мальчика, произнесла она, повернулась и направилась к Петунье.
— Да нет же! — крикнул мальчик вслед.
Петунья насторожено стояла у качелей, крепко схватившись за цепи. Её взгляд, наполненный недоверием и презрением, внимательно следил за мальчишкой. Она явно не желала, чтобы он тут находился. Лили тоже хотелось, чтобы мальчик оставил их в покое. Сначала он бесцеремонно шпионил, потом обозвал Лили колдуньей, а теперь настырно увивается за ними!
— Послушай же!
Раскрасневшийся мальчик подбежал к девочкам — Петунья испуганно шарахнулась в сторону. Он походил на маленькую неуклюжую летучую мышь в своей черной слишком большой куртке. Из-под неё выглядывала белая безразмерная рубашка с каким-то дурацким ажурным жабо. Может, поэтому он и надел куртку не по размеру, чтобы не было видно этого ужаса, который обычно одевают только девчонки, подумала Лили и снова прониклась жалостью к мальчику.
— Ты правда колдунья! — горячо воскликнул мальчишка, почти с мольбой глядя на Лили. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я — волшебник.
Лили закусила губу. Колдунья, волшебник… Что это всё значит? Волшебник не плохое слово, волшебники добрые. Значит, Лили тоже волшебница? Может быть. Вообще-то где-то в глубине души ей и самой казалось, что она — необычная. Уже давно Лили могла заставить осенние пожелтевшие листья кружиться в забавном танце, цветы в её руках «дышали», кружки и ложки поднимались в воздух, а дома она прыгала с лестницы вниз и мягко, как пушинка приземлялась на пол. Едва ли так могли сделать Петунья или мама. Это странно, необычно и… волшебно.
Образовалось слишком длительное молчание. Мальчик глядел на Лили, нервно теребя полы огромной куртки и ожидая от неё хоть какой-то реакции, сама же Лили пребывала в раздумьях, точно не зная, что сказать, а вот Петунья вдруг раскатисто засмеялась. Она уверенно вышла из-за качелей и важно подошла к мальчику. Вид у неё был на редкость надменный и самоуверенный.
— Волшебник! — с презрением хмыкнула Петунья, смерив мальчика насмешливым взглядом. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она Лили таким тоном, будто Паучий тупик это самое ужасное место на земле. Лили ничего плохо ни в Паучьем тупике, ни в семье Снейпов не находила. — А зачем ты за нами шпионил?
Мальчишка Снейп насупился, стоя на солнцепеке весь красный, лохматый и несчастный.
— Я не шпионил! Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить. Ты — магл.
Последние слова он выплюнул, как если бы это было каким-то ужасным оскорблением. Почему-то Лили показалось, что это и есть плохое слово, за которое папа может надавать по губам.
— Пошли, Лили, мы уходим! — резко бросила Петунья, после неудачной попытки прожечь взглядом дыру в Снейпе.
Лили тут же повиновалась и поплелась за сестрой, которая остервенело зашагала прочь, хотя ей очень хотелось остаться и расспросить мальчика о волшебстве. Когда они вышли за ограду площадки, Лили оглянулась и увидела разочарование на красном лице мальчика. Он выглядел таким несчастным, таким печальным. Лили очень не хотелось, чтобы он оставался грустным и одиноким.
Идя по Цветочной улице домой, Лили решила: завтра она снова пойдет на площадку и поговорит с мальчиком. Он обязательно придет, потому что он всегда приходил туда.
* * *
—Мама! Лили снова это сделала! — взвизгнула Петунья, как только девочки вошли в дом.
Всю дорогу обе они молчали, изнемогая от жары. Лили надеялась, что Петунья и дома будет помалкивать, но сестру видимо прорвало. Она скорейшим образом побежала на кухню к матери и запричитала нарочито громко, чтобы и Лили, снимавшая обувь, услышала.
—Она вылетела с качелей и полетела совсем как птица! А потом заставила цветок шевелить лепестками! А потом появился тот мальчишка Снейп и назвал её колдуньей!
Лили сдавленно зарычала, краснея от злости. Она любила сестру всем сердцем, но иногда Петунья была просто невыносимой. Она вела себя как ребенок, хотя была старше Лили на два года. Петунья специально всё рассказывала маме, чтобы Лили устраивали нагоняй. Родители очень боялись способностей младшей дочери и просили ничего не совершать. А Лили совершила. Опять. Она почувствовала себя виноватой. Хотя никому не причинила боли своей выходкой, Лили не сдержала обещание, данное папе и маме.
—Милая, подойди, пожалуйста! — позвала миссис Эванс.
Лили тяжело выдохнула и пошлепала к маме, которая сидела на кухне, держа за руки Петунью. Вид у той был такой самодовольный, будто она выиграла на школьных соревнованиях золотую медаль.
Лили ни в чём не могла винить Петунью. Наверное, она просто волновалась за свою любимую младшую сестренку, поэтому-то и рассказывала всё родителям — исключительно для того, чтобы уберечь её. По крайней мере Лили утешала себя подобными отговорками всякий раз, когда Петунья ябедничала. Она не думала, что всё дело в зависти, ведь у неё было того, что могло вызвать зависть. Лили и Петунья в любых отношения были равными.
Миссис Эванс посмотрела на младшую дочку с беспокойством, когда та встала перед ней и неуверенно посмотрела в глаза.
—Лили, мы же с папой просили тебя, чтобы ты так не делала.
Лили почувствовала облегчение, когда поняла, что мама не злится. Она волнуется, она переживает, но не злится. Это немного успокаивало, но Лили всё равно чувствовала себя виноватой, глядя в красивое молодое лицо матери. Как и у Петуньи, у неё были темные волосы, карие глаза и длинная шея, но в отличие от старшей дочери, у миссис Эванс на лице не было той ядовитой желчи, которую изображала Петунья, каждый раз глядя на младшую сестренку.
—Это как-то само выходит. Иногда у меня не получается сдерживать себя, — виновато склонив голову, в сотый раз повторила Лили. Рыжие волосы занавесью закрыли её заалевшие щеки.
Чувство вины сильнее захлестнуло Лили, когда она призналась себе: ей нравится делать такие необычные вещи. Ей хотелось творить маленькие чудеса, ей хотелось продолжать. Это не было бессмысленно, это не было плохо, всё это было так естественно и правильно для неё. Но мама с папой боялись и запрещали вытворять странности.
Мама вздохнула, печально глядя на Лили, а Петунья презрительно фыркнула.
—Ага, как же, не может она контролировать! Мамочка, это всё ненормально! Так делают только ненормальные! Она ненормальная!
Лили в упор посмотрела на Петунью. Слова сестры почти физически ранили её, но она постаралась не показать всей боли. Лили так не хотелось видеть злость в лице Петуньи, не хотелось, чтобы между ними что-то встало, не хотелось, чтобы они перестали быть близкими из-за чего-то. Но её маленькие фокусы это не ненормально! Это просто… волшебство.
Миссис Эванс приняла сторону старшей дочери. Она заговорило тихо, тщательно подбирая слова.
— Я всё понимаю, Лили, но это действительно немного странно. Пойми, дорогая, мы с папой не знаем, нормально ли это для одиннадцатилетних девочек. — Мама поднялась со стула и, встав на колени перед дочерью, взяла её за руки. — Тебе надо быть осторожной, вдруг это опасно? — Она аккуратно откинула с лица Лили рыжую прядь волос и подняла пальцами её подбородок, заглядывая в ярко-зелёные глаза. В них блестели слезы.— Не делай больше так, хорошо?
—Хорошо, мам. — Лили заставила себя улыбнуться. — Но, мамочка, мне не кажется, что это плохо и ненормально…
—Нет! Это ненормально! Ты ненормальная, Лили! Ты… ты уродка! — свирепо провизжала Петунья, покрывшись некрасивыми красными пятнами.
— Что за слово такое? — возмутилась миссис Эванс, строго воззрившись на старшую дочь. — Тунья!
Лили с болью посмотрела на сестру, стараясь не разрыдаться в голос. Петунья же чувствовала себя прекрасно, оскорбив сестренку. Уже не в первый раз она говорит это дурацкое слово. «Уродка»... Лили до боли закусила губу.
Миссис Эванс тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ей порядком поднадоели эти бессмысленные распри и оскорбления, которые вдруг начали вспыхивать между ее дочерьми. Ведь раньше они были так дружны! Ведь они никогда не ссорились! А вот теперь только и делают, что ругаются. Миссис Эванс уже порядком надоели ссоры дочерей, но что она могла сделать? Накричать на них, наказать? В воспитании семья Эвансов использовала пряник, а не кнут.
—Девочки, вы сестры, — заговорила миссис Эванс, ласково, но вымученно улыбнувшись дочерям. — Вы родные, и вы не должны обижать друг друга, ссориться друг с другом и ненавидеть друг друга, понимаете?
Лили увидела, как Тунья закатила глаза. Она всегда так делала, когда мама заводила свою шарманку о сестринской дружбе. Лили любила Петунью и хотела как прежде общаться с ней, но после того, как Лили открыла в себе «дар», старшая сестра перестала быть другом. Тунья не то завидовала, не то злилась на «особенность» сестренки. Такое холодное поведение очень ранило Лили, и ей хотелось всё исправить. Но в глубине души она понимала, что ничего уже не изменить.
Лили вынудила себя улыбнуться. Проигнорировав раздраженный взгляд Туньи, она произнесла:
—Мы больше не будем так вести себя и будем дружными. — В первую очередь Лили пыталась убедить себя, однако в эти слова ни мама, ни Петунья, ни сама Лили не поверили.
Миссис Эванс нежно взъерошили волосы Лили.
— Ну вот и хорошо. Я на вас рассчитываю. Кстати, а что там с мальчишкой? С сыном Снейпа? Что он там говорил?
Лили пожала плечами, небрежно улыбаясь.
—Да ничего такого. Наверное, на солнце перегрелся. Сегодня очень жарко.
* * *
Когда Лили открыла глаза, на часах уже было одиннадцать. Комнату заливал тускловатый серый свет, солнце то пряталось, то вырывалось из темных тяжелых облаков. Лили, зевнув пару раз, быстро поднялась с кровати, оделась и побежала вниз, на кухню, на звуки и запах жарящегося бекона.
На лестнице она, как всегда, остановилась и, хитро улыбаясь, прыгнула, плавно, будто снежинка приземлившись на пол. Хихикнув, она побежала к матери, так и не увидев, что за полетом наблюдала Петунья, покрасневшая от злости. Однако сегодня Петунья проглотила гнев, решив, что не будет ничего говорить маме, ведь вчера они с Лили обещали быть дружными.
— Лили, милая, с добрым утром! — улыбнулась миссис Эванс, хлопоча по кухне. Она то шустро подлета к плите, переворачивая скворчащий бекон, то стремительно подходила к столу, нарезая овощи для салата. — Завтрак?
Лили упала на стул и потянулась за апельсиновым соком, стоявшим на столе. Осушив стакан залпом, она вытерла губы и торопливо произнесла:
— Нет, мамочка, не буду. Я пойду.
— Куда в такую рань? — вытирая руки о фартук, озабочено спросила миссис Эванс.
— Гулять. Можно?
— Ну хорошо, иди. Только вернись к ужину. Папа придет с работы, и мы поедим вместе.
Лили надела сандалии, попрощалась с кислой Петуньей, которая спускалась с лестницы, крепко сжав губы, и вылетела во двор. Денек был хмурым. Теперь небо полностью заволокли черные тучи, хотя ветер оставался теплым. Лили подумала над тем, чтобы взять зонт, но в последний момент передумала и рванула по Цветочной улице к детской площадке.
Она увидела там того, кого ожидала и хотела увидеть. Мальчик по фамилии Снейп, имени которого Лили не знала, одиноко качался на качелях, сильно сжав тонкими пальцами железные цепи. Несколько мальчишек будто специально играли вдали от Снейпа, иногда глазея на него и подсмеиваясь.
Лили прошла через ограду, и Снейп, будто почувствовав её приближение, резко поднял голову, отчего его черные волосы колыхнулись. На его бесцветных губах появилась улыбка. Это была добрая, теплая улыбка, от которой Лили тоже невольно заулыбалась.
Она направлялась к Снейпу, когда вдруг один из мальчишек, игравший со своими друзьями, подорвался с места и, ткнув в Снейпа пальцем, громко выкрикнул:
— Глядите-ка, какая у него устрашающая улыбка! Теперь он похож на вампира еще больше! Бе!
Лили узнала этого задиру. Это был соседский мальчик Лоренс Флин, который часто приходил на площадку со своими чокнутыми дружками, крушил карусели, портил клумбы и обижал Снейпа. Тот всегда стоически выдерживал смешки и оскорбления, всё молча выслушивал и не произносил ни слова. Лили решила, что сегодня она должна защитить Снейпа.
— Вампир! Вампир! Вампир! — скандировал Лоренс, а его дружки заливисто смеялись.
Кажется, Снейпа очень ранил едкий смех и ему вовсе не хотелось, чтобы Лили видела эту сцену. Но боль, на мгновение появившаяся на его лице, тут же исчезла.
Снейп взглянул на противных мальчишек исподлобья. Его лицо будто потемнело и стало чернее тучи, а глаза превратились в злобные щелки. Теплый ветерок, который трепал рыжие волосы Лили и щекотал лицо, внезапно стал холодным и колючим. Деревья, окружавшие площадку, неспокойно затрепетали, подгибаясь под усиливающимися потоками ветра, сотни зеленых листочков сорвались с веток и начали кружиться, образовывая бешеный вихрь. Мальчишки раскрыли рты от страха, озираясь по сторонам, а Снейп сидел на месте, черным взглядом прожигая обидчиков.
— Это всё ты делаешь, гадкий Снейп! — выкрикнул Лоренс с испуганными нотками в голосе. Сильный ветер взъерошил его волосы, едва не сбив с ног.
— Я ничего не делаю, — спокойным, почти успокаивающим тоном произнес Снейп, и его улыбка на губах изменилась — теперь она и вправду была устрашающей. Он действительно походил на злого вампира.
— Давайте побьем его, чтобы не выделывался тут…
— Отстаньте от него! — звонкий голосок Лили услышали даже сквозь гул ветра.
Группа мальчишек обернулись к Лили, и на губах Лоренса Флина появилась ядовитая усмешка.
— Эванс, ты смеешь защищать этого чокнутого?
— Да, смею, — ответила Лили, храбро подняв голову.
— Он же страшный и…
— Ты маленький идиот, Флин. Внешность не главное!
Лоренс недовольно открыл рот, но грянувший раскат грома заставил его подпрыгнуть от испуга и плотно сжать губы.
— Идем, Лоренс, сейчас дождь начнется, — толкнул Флина в плечо пухлый мальчик, со страхом разглядывая донельзя почерневшее небо.
—Да, идемте. Оставим эту сладкую парочку!
И заливаясь хохотом, мальчишки перемахнули через ограду и рванули в сторону Южной улицы. Лили расслабленно выдохнула. Куда бы завело дальнейшее развитие этого конфликта, она не знала, но, если бы дело дошло до драки, всё равно бы защищала Снейпа.
Снейп так и сидел на качелях. Ветер вдруг стих, а гром больше не ударял, только тучи так и остались висеть. Лили подошла ближе к качелям, неловко заламывая руки.
— Знаешь, я верю, что когда-нибудь ты сможешь дать им отпор. — Она улыбнулась мальчику, пытаясь взглянуть ему в глаза, но он хмуро смотрел куда-то вдаль.
— Мне всё равно. Скоро я уеду отсюда, и мне не будет дела до этих идиотов.
Лили точно не поняла, что означают эти слова. Куда же Снейп уедет? Должно быть, его родители переезжают в другой район или город.
Неловко переступив с ноги на ногу, Лили улыбнулась как можно шире и протянула ладонь со словами:
— Меня зовут Лили Эванс.
Снейп несколько секунд смотрел на протянутую ладонь, а затем пожал её, неуверенно и осторожно. Губы его тронула едва заметная улыбка, а щеки дали легкий румянец, так удивительно выглядевший на бледном лице.
— Я знаю. Я Северус. Северус Снейп.
— Откуда ты меня знаешь? — нахмурилась Лили.
— Слышал, как вчера твоя сестра называла тебя по имени.
— Эм… ну ладно. Слушай, я другое хочу узнать. Ты сказал, что давно за мной наблюдаешь. Помнишь, вчера? Еще ты сказал, что я…
— Колдунья. Это правда. — Бледное лицо Северуса посветлело. Эта тема разожгла в нем неподдельный интерес. — Я не лгу тебе, Лили. — В его черных бездонных глазах и правда не было ни капли лжи. Как и вчера, он говорил честно и не собирался шутить.
Лили испытующе смотрела в глаза Снейпа, ожидая, что он сейчас скажет, что пошутил, но ничего не услышав, села на свободные качели.
— Мама с папой запрещают мне творить такие вещи.
— Колдовать?
— Ну, если это так называют, то да. Говорят, что опасно.
Снейп тихо хохотнул. Лили немного удивилась, услышав подобный звук от всегда хмурого и холодного мальчика.
— Нет, Лили, это не опасно. Не нужно им верить, они маглы. Да что они могут знать?
— Маглы? Это что-то плохое? — Лили насупилась, готовая защищать родителей.
— Нет-нет, это значит «простаки», — тут же закачал головой Снейп. — Это значит, что у них нет волшебных сил.
— А у меня есть?
Голос Лили был переполнен надеждой. Её большие чистые и наивные глаза уставились на Снейпа в ожидании. Мальчик вдруг пуще прежнего залился румянцем и робко потупил взгляд.
— Конечно, ты волшебница. И я не вру.
Лили задумчиво прикусила губу, не зная, что именно сказать. На самом деле ей показалось, что это здорово, просто прекрасно. Вот бы это было правдой!
— Даже не знаю, можно ли тебе верить, — задумчиво пролепетала Лили, оттолкнулась ногами и тихо закачалась, заскрипев цепями качелей.
Может, он и врал. А может, и нет. Тогда хотя бы можно будет объяснить все те необычные вещи, которые происходили с Лили. Просто она необычная. Просто она — волшебница. Лили очень-очень захотелось, чтобы это было именно так.
Дети недолгое время молча раскачивались на качелях, поднимаясь всё выше и выше. А потом Лили непонятно из-за чего весело захохотала, и Северус тоже подхватил смешинку.
Еще долго они вместе смеялись неизвестно чему.
* * *
— Северус сказал, что у меня будет волшебная палочка и летающая метла. А еще он сказал, что существует школа для волшебников. Она называется Хогвартс. Скоро мне придет письмо, и мы с ним поедем туда учиться!
После сказанных дочерью слов мистер Эванс, худой мужчина с рыжеватыми волосами и блестящими зелеными глазами, чуть не подавился ужином. Откашливаясь, он вопросительно поглядел на жену, но та лишь растерянно пожала плечами, осторожно постукивая его по спине.
Петунья издевательски фыркнула, сидя за столом с королевской гордостью.
— Твой Северус ненормальный и только, — сказала она желчно. — Насочинял сказок! Никакого Хогвартса, как и волшебных палочек, нет, Лили. — Её длинная шея важно вытянулась, а холодный тон мог бы заморозить сестренку.
— Он сказал, это правда!
— Развесила уши, тоже мне.
Мистер Эванс кашлянул, привлекая внимание дочерей.
— Эй, девочки, без драк. — Он перевел строгий взгляд с Петуньи на Лили, которая раскраснелась от возмущения. — Значит так, Лили, не надо верить всему, что говорят. — Отец был серьезен как никогда. — Волшебные палочки, летающие метлы и прочая ерунда существует только в сказках. Твоему другу надо начать писать сказки. У него талант!
Лили вдруг почувствовала себя неловко, а слова Северуса действительно начали вызывать сомнения. Какая же она наивная! Как же быстро и глупо поверила какому-то странному мальчишке, развесила уши, как пятилетняя сопливая девчонка, а ведь ей уже одиннадцать, пора бы стать взрослее и умнее.
— У мальчика просто разыгралось воображение. Завтра я схожу в Паучий тупик и поговорю с его родителями. Навешивает он тут лапши на уши… — продолжал отец недовольно.
— А вдруг это правда?.. — пискнула Лили.
Отец снова глянул на жену с долей недоумения. Миссис Эванс, взяв Лили за руку, тихо сказала:
— Кто знает, Лили. Но лучше не общайся с ним, хорошо?
Лили неразборчиво покачала головой. Сейчас ей начало казаться, что Северус и правда просто сказочник. Все эти чудесные истории про волшебные палочки, летающие метлы, школу для волшебников звучали пусть и заманчиво, но ничуть не правдиво. А может, и Снейпа никогда не существовало? Может, Лили тоже его выдумала?
Да нет, конечно же, маленький бледный мальчик по имени Северус Снейп существует, а вот Хогвартс…
После ужина Лили поблагодарила маму, поцеловала папу и пошла в свою комнату. Она раскрыла окно, впуская теплый летний ветерок, и легла на кровать, вглядываясь в темное небо, в надежде увидеть сову, которая принесет письмо.
* * *
В роще было очень красиво. Лежа на теплой земле, Лили не могла насмотреться на высокие деревья, кроны которых нависали над головой, создавая уютное тенистое место, на поблескивающий на солнце ручеек, убегавший куда-то вдаль. Всё вокруг утопало в зелени, летали красивые бабочки и маленькие стрекозы. Небо было чистым, солнце сильно пекло, но тут, в тени деревьев, было прохладно и свежо.
— Здесь классно, — произнесла Лили, улыбаясь.
— Ага, — кивнул Северус.
Он лежал возле Лили совсем рядышком — их головы почти соприкасались. Рыжие локоны девочки, раскинувшиеся на изумрудной траве словно языки пламени, завораживали Северуса, и он украдкой поглядывал на них, не обделяя вниманием и кукольное лицо Лили.
— Я часто сюда прихожу. Всё, что угодно, лишь бы не быть дома. Жду не дождусь, когда мы с тобой отправимся в Хогвартс. Тогда мы сможем колдовать, у нас будут свои палочки.
—Колдовать, должно быть, здорово, — мечтательно прошептала Лили, и Северус довольно заулыбалась.
—Еще бы! Иногда надо произносить кое-какие слова, чтобы творить чудеса. А иногда не нужно. Мы научимся всему в Хогвартсе. Но вне школы колдовать нельзя. И если ты занимаешься волшебством вне школы, Министерство тебя накажет.
— Но я же занималась волшебством вне школы! — ахнула Лили, ловя каждое слово Северуса.
Несмотря на запрет родителей, на следующий день Лили снова пошла на площадку. Она отправилась туда и на другой день, и на другой. Теперь Лили проводила с Северусом большую часть своего свободного времени. Всякий раз при встрече они неловко приветствовали друг друга, катались на качелях и заводили беседы обо всем на свете. Северус часто рассказывал о своей семье, о волшебстве, о Хогвартсе. Вот уже неделю Лили, как говорила Петунья, якшалась с Северусом Снейпом и чувствовала себя в его компании легко, свободно и совершенно спокойно. За такой короткий срок он стал её лучшим другом.
Сегодня Северус предложил пойти к ручейку, в рощу недалеко от его дома. Здесь было прекрасно, прямо сказочно красиво. Лили была рада, что такое чудесное место она разделяет с Северусом.
— Нам можно колдовать, — продолжал тем временем Северус. — У нас еще нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются — мы все равно ничего не можем с этим поделать. Но когда тебе исполняется одиннадцать, — он многозначительно кивнул, — и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным.
Дети замолчали. Лили думала о том, как чудно было бы иметь волшебную палочку. Улыбаясь, она подняла с земли прутик и закрутила им в воздухе, выводя разные завитушки. Представляя, как из кончика вырываются искры и лучики, Лили засмеялась и поглядела на Снейпа, который тоже не мог скрыть улыбки. Когда он улыбался, его лицо светлело и становилось милым. Он ничуть не был злым или противным, как говорили о нем дворовые дети. Это был добрый и искренний мальчик, немного запуганный и тихий, но несомненно прекрасный и чистый в душе.
Лили бросила прутик, повернулась к Северусу и спросила:
— Скажи, это все правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врешь и что никакого Хогвартса нет. Он правда есть?
— Для нас он есть, — ответил Северус с таким убеждением, что Лили невольно поверила ему. — А для нее нет. Но мы с тобой получим по письму.
— Правда?
— Да.
— И письмо правда принесет сова? — допытывалась Лили.
— Обычно их приносят совы, — сказал Северус невозмутимо. — Но ты — из семьи маглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями.
— А это важно, что я из семьи маглов?
Лили показалось, что Северус заколебался, будто был не совсем уверен в ответе. Его черные глаза, таинственно горевшие в зеленоватом сумраке, скользнули по бледному личику, по темно-рыжим волосам девочки.
— Нет, — покачал он головой. — Совсем не важно.
— Это хорошо, — с облегчением откликнулась Лили и улыбнулась.
— В тебе прорва волшебства, — сказал Северус, сев и выпрямив спину. — Я видел. Я все время за тобой наблюдал…
Голос его прервался. Лили не слушала его: она снова растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Снейп заворожено глядел на нее.
— Как у тебя дома дела? — спросила Лили.
Северус слегка нахмурился.
— Нормально.
— Они уже не ругаются?
За неделю Лили узнала, что отец Северуса был маглом, а мать, властная и деловая женщина, — волшебницей. Родители часто ссорились, кричали, разводили шумиху, отчего Северус постоянно сбегал из дома. Лили точно не знала, в чем причина размолвки родителей, а Северус не особо об этом распространялся и лишь туманно отвечал: «У них разные взгляды на жизнь», но ей было очень жаль своего друга, и она старалась его поддерживать.
— Еще как ругаются! — Снейп со злостью сорвал пригоршню листьев и стал раздирать их на кусочки, явно не замечая, что делает. — Но осталось совсем недолго, и я уеду.
— Твой отец не любит волшебства?
— Он ничего особенно не любит, — нехотя признался Северус, хмуро теребя в руках измятые листья.
— Северус… — позвала Лили тихо, решив переменить тему, чтобы он не злился.
Снейп улыбнулся.
— А?
— Расскажи мне еще раз про дементоров.
— Зачем тебе?
— Если я буду заниматься волшебством вне школы…
— Никто не отдаст тебя за это дементорам! Дементоры — это для настоящих преступников. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Но тебе совершенно незачем попадать в Азкабан, ты слишком…
Северус замолчал, и Лили увидела, что его щеки покраснели. Он нервно трепал в руках листья, не отнимая от них глаз. Что же он хотел сказать?
Тут за спинами друзей послышались шорохи, а после хруста сухих веток из-за дерева неуклюже вышла Петунья, измятая, с колючками на платье и волосах. Северус тут же подскочил на ноги и скривился от злости.
— Тунья! — сказала Лили с радостным удивлением в голосе.
Сестра переминалась с ноги на ногу, молча глядя то на сестренку, то на Снейпа. Кажется, она испугалась, что её обнаружили.
— И кто из нас шпионит? — рассерженно закричал Северус, ткнув в Петунью пальцем. Лили смутилась. Тон его голоса ей совершенно не понравился. — Чего тебе тут надо?
Петунья сильно побледнела, растерявшись на минуту и не зная, что ответить, ведь факт оставался фактом — она шпионила. Лили и не заметила, как сестра пошла хвостом, но она, в отличие от Северуса, ни капли не злилась. Она была рада видеть сестру, но для этого не нужно было устраивать слежку. Это нехорошо.
— Что это на тебе надето, а? — вдруг спросила Тунья после полуминутной заминки, показывая пальцем на рубашку Снейпа. — Мамина блузка?
Лицо Северуса потемнело так же, как и в тот раз на детской площадке. Брови гневно свелись на переносице, а кулаки сжались.
Семья Снейпов была небогатой. У них не было достаточно денег, чтобы покупать новую хорошую одежду сыну или переехать в более респектабельный район Коукворта. Всякие слова о его месте жительства или о гардероба сильно ранили Северуса. Лили знала об этом, и она уже было хотела укорить сестру за обидную фразу, когда вдруг раздался треск: над головой Петуньи обломился толстый сук. Всё происходило так быстро, что Лили успела только вскрикнуть, когда сук ударил Петунью по плечу. Сестра качнулась назад, упала на спину и залилась слезами.
— Тунья! — ахнула Лили, а потом набросилась на Снейпа: — Это ты сделал?
— Нет!
Глаза Снейпа стали большими, лицо потеряло краску. Он был испуган и несколько удивлен, но Лили-то знала, на что способен Северус. Он был сильным волшебником, и сломать ветку ему не составляло труда.
Лили подлетела к безутешно рыдающей сестре и помогла встать. Крупные слезы текли по запачканному лицу, щеки покраснели, а ветка порвало рукав платья, из небольшой царапины сочилась кровь. Смотреть на Петунью было невыносимо, Лили еле сдерживала слезы.
— Ты! Ты сделал ей больно!
— Нет, это не я!
Лили не поверила. Она бросила на Снейпа последний укоризненный взгляд и побежала вслед за сестрой, которая, со злостью взглянув на обидчика, рванула со всех ног прочь, закрывая лицо ладонями.
А Снейп остался стоять с несчастным и смущенным видом…

Глава 2. Нежданный гость и неожиданные письма

Этим утром миссис Эванс заметила, что её младшая дочь Лили необычайно грустна. Она не захотела завтракать и, уныло сидя за столом, лишь попивала сок. Лицо девочки было печальным, а зеленые глаза, обычно ярко сияющие, потускнели.
— Милая, что-то случилось? — спросила тихо миссис Эванс.
Лили ничего не отвечала, крутя в руках стакан. Петунья оторвалась от поедания хлопьев и выдала:
— Она поругалась со Снейпом, и я рада этому факту. Он ужасный мальчик. Вчера он чуть не убил меня палкой!
— Что? — ахнула миссис Эванс, взволнованно поглядев на старшую дочь.
Тунье такая забота очень даже понравилась. Она картинно выгнула брови, изображая невыносимую боль, и произнесла со слезами в голосе:
— Ага! Представляешь? Я думала, что умру! Я уже вчера хотела тебе всё рассказать, но Лили попросила меня не делать этого. Но я не могу молчать. Он псих! Он опасен!
— Не говори так! Он нормальный! Это был не он! — прорычала Лили, гневно посмотрев на Тунью.
Петунья обожала строить из себя жертву, и родители охотно верили этим фальшивым кривляньям. В этот раз ей тоже не составило труда убедить маму, что Снейп ударил её палкой. Конечно, это было не так. По крайней мере Лили так начало казаться. Она не спала всю ночь, размышляя о произошедшем, и пришла к выводу, что, вероятно, сук действительно сам обрушился на сестру. А Лили накричала на Северуса за это… Как же ей было стыдно!
— Это ужасно! Просто ужасно!— взволнованно запричитала миссис Эванс. — Лили, ты должна прекратить с ним дружить!
Последнюю фразу мама произнесла с редкой строгостью. Она поджала губы, нахмурив брови, и крепко обняла Тунью. Та ухмыльнулась, глядя на Лили, которая сузила свои зеленые глаза.
— А если он, не дай Бог, убьет её в следующий раз?.. Ох, уж этот Снейп…
— Нет, мам! Нет! Он не виноват! — В голосе Лили звенела паника.
Поднявшись с места, она умоляюще уставилась на маму и заговорила так быстро, что почти не понимала суть слов:
— На Петуньи и следа нет! Палка легонько ударила её по плечу! Ветка сама упала, и Северус, должно быть, не виноват. Это просто случайность! Скажи же, Тунья! Палка упала сама!
Тунья молчала, что-то тщательно обдумывая. Поджав губы, она отстранилась от мамы и вперила в сестренку раздраженный взгляд.
— Он же волше-е-ебник, ему же труда не составит сделать так, чтобы ветка упала сама.
Лили не нашла что сказать. Она опустилась на стул и задумчиво прикусила губу. Может, Северус и правда проделал тот же фокус, что и в тот день на площадке, когда над ним подсмеивался Флин? А может, это случайность? Да, Северус был способен на то, чтобы без каких-либо усилий вызвать непогоду или уронить ветвь. Лили понимала и знала, каким он был сильным волшебником. Он мог выделывать штуки покруче, чем глупый «дышащий» цветок. Однако Северус, уважая Лили, никогда не сделал бы её сестре больно. Не должен был, ведь он её друг!
— Волшебник волшебником, но он этого не делал. Это само произошло, — твердо произнесла Лили, выразительно взглянув на Петунью. — А вот ты за нами шпионила.
Петунья бросила испуганный взгляд на маму. Миссис Эванс насупилась.
— Ты следила за ними? Туни, это плохо! Если ты хотела поиграть вместе с Лили и Северусом, могла бы просто попросить у них об этом! — Её карие глаза строго глядели на старшую дочь. — Наверное, лишь из-за того, что Снейп и Лили не позвали тебя с собой, ты начала врать, что мальчик ударил тебя палкой? Так нельзя! Врать нехорошо, Петунья!
Сестра покраснела до кончиков ушей. Виновато опустив глаза, она пробурчала что-то вроде: «Я не вру», а потом, резко поднявшись с места, посмотрела на Лили таким злющим взглядом, что у той кровь в жилах застыла.
— Помяни моё слово, Лили, ваша с ним дружба в итоге ничем хорошим не кончится, — выдала Петунья тихо и зло и быстрым шагом направилась в свою комнату.
Лили услышала, как громко закрылась на втором этаже дверь. Причиной ссоры стал Северус. Стоил ли он такого? Конечно, стоил. Петунья хотела обвинить его в том, что он не совершал. Лили чувствовала себя виноватой за то, что усомнилась в Северусе, за то, что накричала на него. Её сердце разрывалось, и ей очень хотелось извиниться перед ним. Лили пообещала, что и перед Туньей извинится, хотя та вряд ли теперь хоть когда-то станет слушать её.
Мама тяжело выдохнула, устало приложив ладонь ко лбу.
— Ох уж этот переходный возраст, — прошептала она, грустно улыбнувшись Лили.
— Мамочка, Северус действительно ничего не делал. Тунья стояла у дерева, ветка сама упала. Я клянусь!
— Ох, родная, мы же предупреждали тебя с папой. Не надо с ним водиться. Вот, видишь, с Туньей повздорили из-за него. — Миссис Эванс потерла глаза, плотно сжав губы. — Он, конечно, на преступника не похож, и я не виню его в случившемся, но, всё же, он странный…
Лили почувствовала, как к глазам подкатили слезы, нос закололся.
— Странный не значит плохой! Он хороший! Просто его семья и… — Лили замолкла, увидев понимание в глазах мамы.
Миссис Эванс знала странную семейку Снейпов, которые жили в Паучьем тупике. Ходили слухи, что миссис Снейп, женщина жестокая и властная, держала сына под тотальным контролем, а её муж, поговаривали, любил приложиться к бутылке. Миссис Эванс не знала, как маленький мальчик мог жить в такой обстановке и какой могла стать его психика под гнетом строгой мамы и отца, поднимавшего иногда на сына руку. Возможно, мальчишка вполне мог схватиться за палку на нервной почве. Бедный, бедный мальчик!
Миссис Эванс боялась и не очень-то хотела, чтобы её дочь общалась с этим престранным юношей, который еще, ко всему прочему, заливал в уши Лили всякую ерунду: магия, волшебные палочки, несуществующая школа для волшебников... Однако же между Лили и Северусом Снейпом была та чистая детская дружба, которая у каждого случалась в детстве, и миссис Эванс, как и мистер Эванс, не могла запретить дочери дружить со Снейпом, не могла разрушить наивные грезы дочери. Оба они еще малы, оба они мечтают о чудесах, хотя их нет, и в этом нет ничего плохо.
— Он добрый, хороший и общительный. Он рассказывает мне про волшебство, про Хогвартс. Можно мне с ним дружить? Мам, ну пожалуйста? — тараторила Лили тем временем, пока Миссис Эванс находилась в тяжелых раздумьях.
Она недолго продержалась под щенячьим взглядом дочери.
— Хорошо, можешь дружить с ним, — сдалась мама, натянув на губы улыбку. — Но, пожалуйста, будь осторожна.
Лили никогда еще не была так рада. Она поблагодарила маму, расцеловав её в обе щеки, но так и не смогла понять, почему нужно быть осторожной. Северус не мог её обидеть, а с Петуньей просто произошла нелепая случайность. Северус никогда не сделает больно и никогда не придаст Лили.
* * *
В полдень того же дня Лили хотела встретиться с Северусом и попросить у него прощения, однако с серого неба вдруг грянул сильнейший ливень, и ей пришлось остаться дома. Северус вряд ли решит пойти в такую непогоду куда-то, даже несмотря на родителей, которые наверняка опять ругаются. Как говорил Сев, основное занятие мамы и папы — ссоры.
Весь день Лили просидела в четырех стенах, терзая себя чувством вины. Чтобы отвлечься, она помогла маме на кухне, посмотрела с ней какую-то нудную телепередачу, потом порисовала, почитала книгу. Тунья носа не высунула из своей комнаты и лишь вечером спустилась на ужин, когда пришел папа.
Мистер Эванс был гендиректором в небольшой фирме по производству часов. Он частенько надолго задерживался на работе и, возвращаясь домой поздно вечером, всегда говорил одну и ту же фразу: «Время — деньги! Часы тикают, работа продолжается!». Когда семья Эвансов собралась за столом, на часах было половина восьмого. Под тихие звуки дождя за окном они ужинали, слушая возмущенные возгласы главы семейства по поводу непогоды.
— Ливень жуткий! Я чуть в столб не въехал! Еще бы чуть-чуть, девочки, и не было бы у вас отца!
Миссис Эванс ахнула.
— Что ты такое говоришь, Эдвард?
— Это была шутка. Все это вокруг поняли, да, дочери мои?
Отец заговорщицки подмигнул улыбающейся Лили, которая тут же подмигнула в ответ. Его старшая дочь хмуро глядела в тарелку и подыграть не хотела. Мистер Эванс только сейчас заметил, что Петунья была чем-то опечалена.
— Эй, Сью,— сказал он, обращаясь к жене, — кажется, на меня обиделась Туни.
Тунья подняла голову и натянуто улыбнулась.
— Нет-нет, папочка, я на тебя не обижаюсь.
— Да? Уверена? Ну тогда не кисни! Давайте мы сейчас спокойно поедим и пойдем спать, я так устал.
— Это всё твоя работа, Эдвард!
— Да брось, Сью!
После того как родительский спор утих, семья продолжила вечернюю трапезу в относительной тишине. Однако спокойно поужинать и разойтись по постелям сегодня была не судьба.
Ударил сильный раскат грома, первый за весь дождливый пасмурный день, прервав оживленную беседу мистера и миссис Эванс по поводу покупки новых школьных форм для дочерей. Лили и Петунья невольно вскрикнули, а миссис Эванс застыла с ложкой в зубах. Её глаза расширились и бешено забегали.
— Вы слышали? — спросила она ошарашенно.
— Что, дорогая?
— Мне показалось, что кто-то постучался в дверь.
Лили почему-то подумала, что это Северус. Глупо, конечно, чего ради он пришел бы сюда?
— Да нет, мам, никто не стучал, — сказал Петунья.
Лили согласно закивала, но тут явственно услышала быстрый стук. Он был громким и настойчивым, и даже когда грянул очередной раскат грома, было слышно, как кто-то стучится во входную дверь дома Эвансов.
Мистер и миссис Эванс переглянулись. Папа был озадачен, а мама испугалась нежданным гостям. Лили шепотом спросила у неё:
— Мы кого-то ждем?
Мама отрицательно покачала головой.
Отец, делая тихие шаги, подошел к двери. Всё в доме утихло, слышалось только спокойное тиканье часов.
— Кто?
За дверью помолчали, ожидая, когда очередной удар грома стихнет.
— Я по поводу вашей дочери Лили Эванс. Я из школы.
Лили удивленно поглядела на папу, который, насупившись, смотрел в свою очередь на неё. Кто же из учителей интересуется её скромной персоной в разгар каникул, Лили не знала. Она, заерзав на стуле, начала лихорадочно перебирать в голове возможные причины столь нежданного визита в такой поздний час.
— Да-да, входите, — произнес мистер Эванс торопливо, открывая дверь.
Под сияние молний и звуки грома в дом вошла высокая, худощавая женщина в изумрудной мантии. Несмотря на ливень, шумевший за дверью, она была абсолютно сухой, и даже остроконечная шляпа на её черноволосой голове не намочилась. Лили предположила, что женщина только что вышла из машины и бегом добралась до козырька дома. На ней не было ни капли влаги.
Вся семья Эвансов застыла в недоумении, потому что никому ранее не предоставлялась случая видеть эту престранно одетую женщину. Это была абсолютно неизвестная дама. Такой учительницы в школе Лили не было.
Миссис Эванс поспешила встать с места.
— Простите, вы, должно быть, новый преподаватель? Я знаю всех учителей в коуквортской школе, и…
— О, нет, миссис Эванс. Я из другой школы. Вы позволите? — Женщина указала на стул, который минуту назад занимал мистер Эванс. Отец всё еще стоял у двери, не зная, что сказать.
После того как сбитая с толку миссис Эванс кивнула, незнакомка плавно опустилась на стул. Взгляд её суровых серых глаз уставился на маму.
— Я из Хогвартса по поводу вашей дочери Лили Эванс.
Лили показалось, что её сердце остановилась, а все звуки, окружавшие её, затихли. Она шокировано уставилась на женщину. Слова застряли в горле.
— Не может быть! — взвизгнула Петунья, подорвавшись со стула. Её глаза чуть не вылетали из орбит, а из-за приоткрытого рта были видны лошадиные зубы.
— Лили? Должно быть, это вы. — Женщина оглядела Тунью с ног до головы строгим, чуть раздраженным взглядом. — Отлично, у меня кое-что для вас есть…
— Лили — это я, — выдавила из себя Лили, сумев наконец вздохнуть.
Незнакомка из Хогвартса едва заметно улыбнулась. Лили отметила, что женщина была не слишком молодой, но и не выглядела слишком старой: немного морщин у глаз, у губ, а складки на лбу, скорее всего, из-за того, что она часто хмурится. Сейчас лицо женщины для Лили стало священным, она хотела запомнить его во всех чертах.
— Итак, Лили Эванс, поздравляю! Вы зачислены в Школу чародейства и волшебства «Хогвартс», — торжественно произнесла дама и с кроткой улыбкой протянула Лили желтоватый конверт, изумрудными чернилами на котором было написано, что оно адресовано именно ей — Лили Сьюзен Эванс.
Лили не смогла взять конверт. Она застыла, затаив дыхание, и не могла глазам своим поверить, глядя на письмо, пришедшее из Хогвартса и адресованное именно ей. Казалось, это всё не взаправду. Лили подумалось, что если она сейчас закроет глаза, то, открыв, уже и письмо, и женщина из Хогвартса пропадут, поэтому она даже моргнуть не смела.
— Эй-эй! Стоп-стоп-стоп! — Мистер Эванс очнулся первым. Он встал около жены, приобняв её за плечи, и посмотрел на незнакомку с неприкрытым недоверием. — Что это всё значит? Какая еще Школа чародейства и волшебства? Вы шутите?
— Разве я похожа на шутницу? Я совершенно серьезно. Вы ведь догадывались, что ваша дочь необычная девочка, не так ли? — строго произнесла дама, словно отчитывая папу за какой-то проступок.
Отец нахмурил брови и виновато опустил голову.
— Ну, мы… Может, всё-таки объясните подробней?
— Хорошо, вы её родители, и вы имеете право знать… Это ваша дочь? — Женщина кивнула в сторону Петуньи, которая всё еще не могла захлопнуть рот.
— Да-да, — выговорила миссис Эванс, взволновано схватив мужа за руку.
— Ну, хорошо. Итак, Хогвартс — это школа для волшебников, то есть людей, обладающих магией. Таковой является ваша дочь. Ей уже одиннадцать, и по нашим правилам она должна пройти обучение в Хогвартсе. Я совершенно серьезно, и я не собираюсь шутить с вами шуток. Это всё, что я могу сказать.
— Но как вы узнали, что она волшебница? — спросил мистер Эванс.
— Я не буду вам об этом говорить. Вам недозволенно многого знать, увы. Могу сказать определенно — Лили волшебница. Она обладает магий так же, как и я.
— Докажите! — вдруг выпалила Лили. Встретившись с суровым взглядом женщины, она поежилась, подумав, что это был опрометчивый поступок.
Дама из Хогвартса, сохраняя полное спокойствие, кивнула.
— Докажу, моя юная леди.
Она достала из внутреннего кармана мантии длинный тонкий прутик. Лили сразу поняла — это волшебная палочка. Женщина грациозно взмахнула палочкой, из кончика вылетели искры, и вскоре перед Эвансами образовался серебристый дымок, в котором начали появляться смутные очертания какого-то здания. Это оказался замок, красивый, словно сказочный: огромный, каменный, с башенками и бойницами, из больших окон струился мягкий свет. Лили восторженно ахнула, как и Петунья, а родители раскрыли рты от удивления.
— Это Хогвартс, — сказала дама.
— Это… это поразительно, — выдавил из себя мистер Эванс, проглотив ком в горле. — Я впечатлен.
Женщина снова взмахнула палочкой и туман исчез. Очередной взмах — и по комнате разлетелись цветные лучики. Они начали лопаться с тихими хлопками, разбрасывая искры, как фейерверк. Лили радостно засмеялась, не в силах скрыть восторга. Обычный человек едва ли мог подобное совершить! Эта статная женщина определенно волшебница!
Лучи кружились туда-сюда, гоняясь друг за другом, и манили к себе Лили. Ей хотелось схватить хоть один лучик, почувствовать, что такое волшебство, ощутить магию в руках. И наконец Лили дала волю чувствам.
— Чудесно! — ахнула она и бросилась за желтым лучиком, который пронесся мимо её носа и стремительно запетлял по комнате.
Мама с папой, удивленно взиравшие на Лили, всё еще не знали, как реагировать, а вот лицо Туньи побагровело. Казалось, Петунья давилась от злости.
Наконец желтый луч был пойман — он сам упал в руки Лили. Она крепко захлопнула ладони, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло, а когда отрыла — в руках уже оказался конверт.
— Это волшебство, — прошептала Лили, заворожено глядя на письмо. — Это волшебство! — радостно вскрикнула она, подняв глаза на даму с волшебной палочкой.
— Да, мисс Эванс, и скоро вы тоже станете частью волшебства, — сказала дама уже без той строгости. Её глаза сияли добротой, уголки губ приподнялись в строгой, контролируемой улыбке. — Надеюсь, я убедила вас, мистер и миссис Эванс, — произнесла она, обернувшись к родителям. — Вам нечего опасаться. Магия вполне естественная вещь в нашем мире, и её не нужно бояться.
— Эм… Я… я не знаю, что сказать, — ответил мистер Эванс, теряясь в эмоциях.
Отпустив дрожащую жену, он подошел к Лили и взял из её рук конверт. Взгляд его упал на темно-красный сургуч, которым было запечатано письмо. На нем была изображена какая-то непонятная эмблема.
— Мне следует уйти. До свидания, Лили.
— Но постойте! Кто вы? — спохватилась Лили, оторвавшись от разглядывания волшебных лучей, которые один за другим начали угасать, как уличные фонари.
Женщина уже успела выйти за дверь. Стоя во тьме, подсвечиваемой вспышками молний, она произнесла:
— Я профессор МакГонагалл, ваш преподаватель по трансфигурации.
— Транс… что?
Казалось, что профессор не услышала слова отца семейства. Она внимательно смотрела на Лили.
— Директор школы, профессор Дамблдор, будет очень рад видеть вас в школе, Лили. Вы чрезвычайно талантлива, — произнесла профессор. Перед тем как закрыть дверь, она добавила: — Ответ пришлите до конца этого месяца. Поезд до Хогвартса пребудет на вокзал Кинг-Кросс на платформу девять и три четверти первого сентября. В одиннадцать.
* * *
Лили со всех ног бежала к детской площадке. Она не замечала ни луж под ногами, ни прохожих, которые странно поглядывали на неё. Когда впереди показалась площадка, Лили припустила быстрее. Заметив на качелях черноволосого мальчика, который сидел на качелях, низко опустив голову, она подняла конверт вверх и громко закричала:
— Мне пришло письмо!
Северус Снейп поднял глаза, и на его бледном лице появилась улыбка.
Лили рванула к Северусу и заключила его в крепкие объятия. На щеках мальчик вспыхнул румянец. Он надеялся, что Лили не заметила этого.
— Ты не врал! Это всё правда! Волшебство, палочки и Хогвартс! — восторженно заговорила Лили, не отпуская друга и задыхаясь от радости.
— Конечно, это всё правда! Я тоже получил письмо, сегодня!
Лили посмотрела в сияющие глаза Северуса.
— Мы с тобой поедем в Хогвартс, — произнесла она тихо, и Северус радостно улыбнулся в ответ.
Все обиды между двумя были в тот же миг забыты. Оба они были счастливы, и ничто не могло омрачить их радость и ликование.
* * *
— «Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)», — громко прочитала Лили. — Ого, должно быть, он очень хороший волшебник.
— Конечно! Стал бы он тогда директором Хогвартса!
Лили и Северус сидели на мокрой траве в их любимой роще у ручья. Они вместе перечитывали письмо Лили, которое она крепко держала в руках, ведь ей казалось, что оно сейчас растворится в воздухе. Она и спала с ним, и завтракала, и гуляла. Волшебство существует, и это письмо прямое тому доказательство.
— «Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов». — Лили подняла задумчивый взгляд на друга. — Тут всякие книжки и странные штуки… Где их взять?!
— В Косом переулке, — пожал плечами Северус, будто это было очевидно.
— Где-где?
— Ну, если хочешь, мы сходим туда вместе и купим всё, что нужно, — робко проговорил Северус.
— Да! Конечно! Палочку тоже там купим? — Лили почувствовала, как всё тело заполнило радостное нетерпение.
— Конечно, у Оливандера. Но сначала сходим обменять деньги в «Гринготтс». Это такой волшебный банк.
Лили, не скрывая улыбки, легла на сырую землю, прижав к груди конверт. Она была переполнена счастьем как никогда в жизни. Ей до сих пор не верилось, что скоро она отправится туда, где существует волшебство. Лили дождаться не могла первого дня осени.
— Эй, Сев, я так рада, — произнесла Лили тихо.
— Я тоже. Наконец-то я уеду отсюда. — Северус лег рядом.
Лили заглянула в его бездонные черные глаза.
— Эй, Сев, пообещай, что ты не бросишь меня в Хогвартсе. Там всё будет для меня чужим и незнакомым, и мне хочется, чтобы хоть кто-то был надежный и близкий.
— Ты привыкнешь. Мама говорит, что Хогвартс самое чудесное место и там никто не остается чужим и одиноким.
— Просто обещай! — настойчиво произнесла Лили, приподнявшись на локтях.
Северус не колебался ни минуты.
— Обещаю.
— Даже в Хогвартсе мы останемся лучшими друзьями, так?
— Да, именно так.
* * *
До первого сентября оставался ровно месяц. И Лили не могла дождаться этой даты. Впервые в жизни она ждала, когда придет пора пойти в школу. Раньше таких порывов Лили в себе не замечала.
После того как пришло письмо, Петунья очень изменилась. Она стала более раздражительной, нервной, а к Лили не обращалась без нужды и даже не смотрела на неё без надобности. Лили чувствовала, как между ней и Петуньей начала образовываться огромная дыра, с каждым днем становившееся всё шире и шире. Лили много раз пыталась поговорить с сестрой, заверяя, что любит её, что для неё она всегда будет самым волшебным человеком. Петунья на все такие признания лишь недовольно фыркала и выдавала:
—Ты уродка, и тебя надо держать вдали от нормальных людей, в школе для уродов! Какая-то дурацкая школа, с каким-то там Дамблдором! Фи!
Родители же были в замешательстве, точно не зная, как реагировать, но однажды папа сказал:
— Это здорово, что наша дочь волшебница. Хочется, чтобы это была чистой правдой!
Мама и папа даже несколько поменяли мнения о Северусе. Теперь они разрешали Лили звать его на чай, чему она была необычайно рада. Теперь они вместе сидели в её комнате, рисовали, разговаривали, мечтали.
Большую часть свободного времени друзья проводили в роще у ручейка, беседуя о Хогвартсе.
— Ты должна поступать в Слизерин, Лили, — произнес Северус однажды, взглянув в глаза подруги.
— Почему именно Слизерин?
— Мама сказала, что там учились самые сильные и великие волшебники. Она тоже там училась, и все её родственники. Я тоже пойду в Слизерин.
— Я не знаю, я подумаю… Но ты же говорил, мы не может решать, куда пойти. Слизерин, Пуффендуй, Когтевран, Гриффиндор… Ты же сказал, всё решает Распределяющая Шляпа?
— Ну, опять же мама сказала, что Шляпа учтет пожелания. Наверное…
Неопределенно пожав плечами, Лили подставила лицо солнцу. Сейчас ей не хотелось об этом думать. Её больше волновало другое.
— А вдруг я не смогу? Вдруг на самом деле никакая я не волшебница? Что тогда? Меня выгонят?
— Тебе страшно?
Лили кивнула. Она посмотрела на Северуса и увидела на его губах улыбку.
— Лили, я чувствую, ты очень сильная. У тебя всё получится. Я буду с тобой, тебе нечего бояться.
* * *
Август пролетел незаметно. В последний летний день Лили не могла усидеть на месте. Она была взбудоражена и с вожделением ожидала завтрашнего утра.
За последним семейным обедом, когда все Эвансы в заключительный раз в этом году собрались вместе, родители всё не унимались и обсуждали Косой переулок, который посетили две недели назад вместе с Лили и Северусом, которого сопровождала миссис Снейп. Если родители сомневались в существовании волшебства, то после посещения переулка всё изменилось. Лили, внимательно слушая маму и папу, была необычайно рада, что они приняли волшебство и не испугались. В отличие от Петуньи.
Тунья тоже ходила вместе со всеми, но, кажется, Косой переулок не слишком сильно её впечатлил. Слушая восхищенные возгласы родителей, Петунья лишь кривила губы и недовольно фыркала, будто все слова мамы и папы вызывали у неё отвращение.
После обеда Лили снова попыталась поговорить с Туньей и предложила сходить в переулок еще раз, но на следующий год. Петунья вылила на сестренку целую гневную тираду, назвала уродкой и со слезами на глазах выбежала из дома.
Лили до вечера думала о сестре. Почему Петунья так сильно изменилась и возненавидела её? Может, дело в зависти или страхе? Лили не знала, не понимала. В семь часов в гости к Эвансам пришел Северус Снейп, и многое прояснилось.
В комнате Лили друзья вместе проводили последнею подготовку: Лили складывала пергаменты, писчие перья и чернила, а Северус помогал уложить книги. Новая сова Лили, по имени Вилди, маленькая, косматая с серыми перьями, недовольно ухая, забилась крыльями о клетку, и Сев посоветовал выпустить её.
— Я вся дрожу! — призналась Лили, выпуская сову в окно. Беззвучно шелестя крыльями, она сразу исчезла в темнеющем небе. — Вот и чемодан собран! Жду не дождусь завтрашнего дня!
Северус помог оттащить чемодан к шкафу, а потом они вместе уселись на кровать.
— Я тоже.
— Боюсь, я не смогу сегодня уснуть. Я так волнуюсь! — Лили откинулась на покрывало. Северус лег рядом, мечтательно глядя на потолок и улыбаясь.
— Поскорее бы наступило завтра, — сказал он тихо, и Лили согласно кивнула.
Она не могла успокоиться. Всё правда существует! Волшебство существует! Лили сомневалась, но увидев Косой переулок, убедилась — магия действительно есть в этом мире.
Как же в Косом переулке было чудно! Куча всяких кафе, магазинов, необычных лавок... Где-то продавали метлы, где-то школьную форму, в «Флориш и Блоттс» предлагали покупателям книги.
Вместе с Северусом Лили побывала и в лавке Оливандера. Продавец, чудной седовласый мужчина, посоветовал Лили взять десяти дюймовую гибкую палочку, сделанную из ивы и волоса единорога. Лили, только взяв предложенную палочку, почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло. Палочка будто стала частью её самой. Это было незабываемое чувство!
Лили целый день ходила по дому, крутя в воздухе палочкой. Разумеется, у неё ничего не получалось — ни дымка, ни лучей, как у профессора МакГонагалл, — но ей просто нравилось размахивать палочкой и чувствовать себя волшебницей. А вот Петунья при виде сестренки яростно краснела и мгновенно убегала прочь.
— Эй, Сев? — позвала Лили, улыбаясь.
— Что?
Лили посмотрела в черные глаза друга и уже открыла рот, чтобы сказать, как она рада, что встретила его, как вдруг в комнату влетела Вилди, бешено размахивая крыльями. Лили заметила, что сова держала в клюве конверт.
Лили и Северус подорвались с кровати, наблюдая как Вилди, сделав круг, приземлилась на стол. Довольно ухая, она уставилась на хозяйку. Друзья переглянулись. Сев, сбитый с толку, пожал плечами. Лили подошла к сове.
— Интересно, от кого это?
Не успела она отнять у Вилди конверт, как в комнату, пронзительно визжа, влетела белая сова, гораздо крупнее маленькой серой Вилди. Она накинулась на Вилди, и птицы принялись сражаться, яростно взмахивая крыльями и издавая тонкие неприятные визги.
Лили растерялась и беспомощно уставилась на Северуса.
— Хватай Вилди! — скомандовал он и, подбежав к незнакомой сове, попытался взять её за крылья. Птица яростно отбивалась, размахивала когтистыми лапами и громко визжала. Севу неплохо досталось — все его руки уже через пару секунды покрылись царапинами.
После недолгой борьбы Лили смогла схватить Вилди, осторожно сжав по бокам крылья. Северус отшвырнул незнакомую птицу к окну. Она уселась на подоконник и с недовольным видом принялась отряхиваться. Несколько темных перьев упали на пол.
Лили вытащила конверт из клюва довольной Вилди. Должно быть, неизвестная сова была доставщицей письма, а Вилди отняла его, чтобы принести и порадовать хозяйку. По крайней мере чужая сова выглядела глубоко оскорбленной.
Конверт был из той же желтоватой бумаги, как и конверт Лили из Хогвартса. Такими же изумрудными чернилами были выведены имена отправителя и адресата…
Лили ахнула. У неё едва не отпала челюсть.
Сев, следивший, чтобы чужая сова снова не затеяла драку, заметил лицо подруги и, заглянув через её плечо на конверт, в нетерпении поинтересовался:
— Ну, что там? От кого?
— Это от Дамблдора! И оно адресовано… Петунье!
— От Дамблдора? Ничего себе! Постой… Петунье?!
Лили застыла на месте. Она вопросительно уставилась на Северуса, а тот лишь пожал плечами, не понимая, почему именно Дамблдор и почему именно Петунья. Они даже никогда не встречались, не виделись, о директоре Хогвартса Петунья знала лишь со слов Лили.
— Открывай! — выпалил Сев.
— Но это письмо нам не принадлежит!
— Я считаю, что оно и Петунье не принадлежит! Зачем бы Дамблдор стал писать маглу? Вообще поверить не могу, что кто-то из маглов может завязать переписку с Хогвартсом.
— Я… я не знаю. Может, оно адресовано мне, а Дамблдор просто перепутал наши имена?
На самом деле Лили просто придумывала причины, чтобы открыть письмо: ей было очень любопытно. Может, оно действительно адресовано ей и в нем написано, что это ошибка и она никакая не волшебница. От этой мысли у Лили всё внутри сжалось. Открыть конверт захотелось только сильнее. У Лили буквально руки зачесались. Но ведь читать чужие письма нехорошо...
— Открывай же! — подначивал Северус, и Лили, чувствуя себя неловко, решилась.
Аккуратно, чтобы потом можно было заклеить, она распечатала конверт, и в её руках оказался листок, на котором убористым почерком было выведено:
«Дорогая Петунья,
Я получил Ваше письмо и вынужден сообщить, что у Вас нет возможности попасть в Хогвартс. Поймите, моя дорогая, что эта школа для волшебников, и Вы, к моему великому сожалению, таковой не являетесь. Я надеюсь, что не задел ваши чувства.
С уважением,
Альбус Дамблдор.»
Друзья переглянулись. Северус вдруг едко усмехнулся, а Лили совсем запуталась. Петунья просилась в школу? Это было странно, потому что Лили считала, что Тунья с некоторых пор возненавидела Хогвартс и всё, что с ним связано.
— Как она смогла написать ему письмо? — через несколько секунд смогла выговорить Лили. Она снова пробежалась глазами по строчкам, будто там мог присутствовать ответ.
— Должно быть, в коуквортской почте трудится добродушный волшебник, — хмыкнул Северус и взял из рук Лили письмо. Нахмурив брови, он перечитал его заново.
— Это странно... Тунья называет меня уродкой, говорит, что я буду учиться в школе для таких же уродов. Говорит, что ненавидит волшебство, а сама просит у Дамблдора принять её в школу…
Северус хихикнул, и Лили недовольно на него уставилась.
— Что смешного?
— Она просто тебе завидует.
Лили думала об этом. Ей тоже иногда казалось, что Петунья действительно просто завидует. Поэтому-то она злилась и кричала на Лили без причины. Она просто хотела быть волшебницей и учиться в Хогвартсе, как и Лили. Но почему Тунья ничего не говорила? Лили казалось, расскажи Петунья всю правду как на духу, они смогли бы что-нибудь придумать и, возможно, их отношения не испортились бы. Однако всё сложилось так, как сложилось.
— Может, и завидует. — Лили, прикусив губу до боли, пожала плечами и взяла из рук Сева письмо. — Я думала…
В дверь тихо постучались. Лили быстро спрятала письмо за спину.
— Ребята, как насчет стакана молока с печеньем? — спросила миссис Эванс, приоткрыв дверь. Она не заметила чужую сову, которая до сих пор с остервенением чистила перья.
— Сейчас спустимся, — кивнула торопливо Лили. — А где Тунья?
— Всё еще гуляет. Ну идемте!
Миссис Эванс скрылась за дверью, и скоро послышались её удаляющиеся шаги.
— Пошли, положим в комнату Петуньи письмо, — сказал Северус.
— Сейчас, я только заклею его.
Перед тем как выйти из комнаты, Лили усадила Вилди в клетку и поблагодарила всё еще злую сову Дамблдора за письмо, протянув ей печенье. Птица улетела, съев свой корм и больно клюнув Лили на прощанье в палец. Когда конверт был подложен в комнату Туньи, дети спустилась на кухню. Сидя за столом вместе со своим лучшим другом, мамой и отцом, Лили думала, что сегодня она в последний раз проводит время в семейном кругу. С одной стороны она радовалась, а с другой было немного грустно. Эти дни больше не повторятся. Уже завтра она уедет в Хогвартс.

Глава 3. Пути, которые расходятся

Мистер и миссис Эванс с нескрываемым восторгом рассматривали платформу девять и три четверти. Их удивленные взгляды скользили по странно одетым людям, сновавшим туда-сюда, по школьникам, некоторые из которых уже надели черную школьную форму. На груди у каждого красовалась эмблема школы «Хогвартс». Ученики грузили чемоданы и клетки с совами, жабами и крысами на ярко-красный паровоз «Хогвартс-Экспресс», вокруг которого клубился густой белый дым. Звучали радостные возгласы, веселый смех и разговоры.
Дочери четы Эванс были заняты другим делом и не обращали внимания на шумную суету вокруг.
— Тунья, не сердись, прости меня, пожалуйста! Послушай… — Лили взяла сестру за руку. Петунья начала вырываться, и Лили крепче стиснула её ладонь. — Может быть, когда я там окажусь… нет, послушай, Тунья! Может быть, когда я там окажусь, я смогу пойти к профессору Дамблдору и уговорить его изменить решение!
— Я не хочу туда! — прорычала Петунья и резким движением вырвала руку, чуть не свалив Лили с ног. — С чего ты взяла, что я хочу ехать в какой-то дурацкий замок и учиться на… на… Думаешь, я хочу стать… уродкой? — выговорила она, поджав губы. На её длиной шее вздулись вены.
Лили почувствовала, как глаза наполнили слезы. Всё вокруг помутнело от пелены, и только искаженное яростью лицо сестры стояло перед взором.
— Я не уродка, — вымолвила она с большим трудом. — Это ужасное слово!
— Туда-то ты и едешь, — с наслаждением проговорила Петунья, увидев на лице сестренки боль. — В спецшколу для уродов. Ты и этот снейповский мальчишка… вы оба натуральные уроды. Хорошо, что вас будут держать отдельно от нормальных людей. Это делается для нашей безопасности.
Петунья жестко усмехнулась, скрестив руки на груди и высокомерно вытянув шею. Она знала, куда нажимать, чтобы сделать Лили плохо. Но и Лили знала, как обидеть сестру, хотя ей совсем не хотелось этого делать.
Она быстро посмотрела на родителей, которые с большим удивлением осматривали платформу, перевела взгляд обратно на Тунью и произнесла тихо и зло, чтобы только она слышала эти слова.
— Вряд ли ты думала, что это школа для уродов, когда писала директору и клянчила, чтобы тебя приняли.
Петунья мгновенно покраснела до кончиков ушей.
— Клянчила? Я не клянчила! — возмущенно вскрикнула она.
— Я видела его ответ — очень милый.
— Кто тебе разрешил читать… Это мое личное… Как ты могла?.. — заквакала Петунья, быстро глотая воздух.
Лили до сих пор было стыдно за прочитанное письмо. Как теперь оправдываться перед Туньей, она не знала. Не сказать же, что ей было очень любопытно, а еще Северус подначивал сделать это. В любом случае Лили можно считать бессовестной девчонкой, читающей чужие письма. Тунья никогда не простит её.
Лили беспомощно посмотрела в сторону Северуса. Он стоял неподалеку, чуть ссутулившись, в компании своей мамы, лицо которой было, как обычно, кислым. Миссис Снейп что-то говорила сыну, не выражая особых эмоций. Скорее всего, давала какие-то напутствия, типа: «Ты должен поступить в Слизерин» или «Ты должен учиться лучше всех». Казалось, Северусу уже порядком поднадоело слушать мать, его черные глаза в нетерпении глядели на алый паровоз.
Петунья вдруг ахнула, поймав взгляд Лили.
— Так вот кто нашел мое письмо! Ты рылась в моей комнате вместе с этим мальчишкой!
— Нет, мы не рылись… — твердо сказала Лили, взглянув на Тунью. Лицо сестры было красным, как помидор, губы сжались в презрительную полосу. — Северус увидел конверт и не поверил, что магл мог завязать переписку с Хогвартсом, вот и все! Он сказал, что, видимо, на почте тайно работают волшебники, которые…
— Волшебники, видимо, суют свой нос во всё! — прокричала Петунья, сморщив лицо в страшной гримасе. — Уродка!
После этого Тунья резко развернулась и метнулась к родителям.
Лили почувствовала, как внутри что-то оборвалось и упало вниз. Возможно, это рухнула любовь к сестре. Лили не могла пошевелиться. «Уродка!» Это ужасное слово молотом билось у неё в голове, нагоняя на глаза слезы. Почему всё должно было кончиться именно так? Лили не думала, что поссорится с Петуньей. И всё из-за письма… Всё из-за того, что Лили волшебница.
Прозвучал свист, сообщивший, что паровоз скоро тронется с места. Он вывел Лили из оцепенения, и тут она почувствовала сильные руки на плечах.
— Еще раз удачи, дорогая! — сказал папа, развернув к себе Лили, и крепко прижал её к груди. — Знай, мы тобой очень гордимся! Старайся, учись хорошо. — Его молодое лицо сияло неподдельной радостью.
— Конечно, папочка! — Лили улыбнулась, надеясь, что улыбка не вышла фальшивой. — Я буду скучать!
— Присылай письма почаще! — утирая слезы, мама расцеловала дочь в обе щеки. — Приезжай на новогодние каникулы! Тунья, попрощайся с Лили, ей уже пора.
Петунья стояла на месте, скрестив руки на груди и кривя губы в отвращении. Она явно не могла дождаться, когда Лили наконец оставит её в покое. Лили решила порадовать сестру напоследок. Еще раз обняв родителей, она скорее покинула их, даже не взглянув на Петунью. На этом их сестринская дружба была закончена навсегда.
Толкая тележку с чемоданом и клеткой с Вилди, Лили направилась через толпу к красному паровозу «Хогвартс-Экспресс». Северус всё еще стоял в обществе мамы. Миссис Снейп раскраснелась и уже начала взмахивать руками, что-то настырно толкуя сыну. Она никуда не торопилась, а вот судя по лицу Северуса, он не мог дождаться момента, когда наконец залезет в вагон. Лили решила, что не будет дожидаться Северуса. Немного обиженная на него из-за этого дурацкого письма, ей не хотелось с ним разговаривать.
Лили остановилась у дверей паровоза, не решаясь залезть внутрь. Школьники с багажом наперевес шустро запрыгивали в вагоны и не замечали её. Перрон потихоньку начал пустеть. Большая часть учеников оказались в поезде, и только Лили всё никак не могла войти в «Хогвартс-Экспресс», потому что немного нервничала.
А вдруг это всё обман, и этот поезд отвезет её в психиатрическую клинику или в школу для дефективных детей? А вдруг все поймут, что Лили не волшебница, и её вышвырнут? Подобные мысли отчаянно роились в голове Лили, заставляя переживать и нервничать всё сильнее и сильнее. Она уже несколько раз хотела развернуться и уйти, догнать родителей и продолжить тихую, привычную жизнь, но тяга к новому заставляла её упрямо стоять на месте и ждать хоть какого-нибудь чуда.
Чудо случилось через секунду.
— Эй, тебе помочь? — Из вагона вдруг резко высунулся долговязый мальчишка с прилизанными темными волосами. Он внимательным взглядом осмотрел Лили с ног до головы и спросил: — Ты первокурсница?
— Ага, — сумела ответить Лили, слабо улыбнувшись.
Парень засиял в ответ.
— Тогда давай я тебе помогу затащить чемодан! Смотри, какая ты маленькая! Едва справишься с этой задачкой!
— Спасибо.
— Знаешь, все вагоны под завязку набиты, вряд ли ты куда-то сможешь положить свой багаж, но вот в купе для старост место для твоего чемодана и пернатого друга найдется! — Парень, затащив вещи Лили внутрь, снова высунулся к ней.
— Ты староста?
— Ага, на факультете Гриффиндор! — Парень, гордо выпятив грудь, ткнул пальцем на блестящий замысловатый значок, красовавшийся на его черной школьной мантии. — Тебе в купе для старост нельзя, но вещи я заберу. Не переживай, ничего не трону!
У парня была такая добродушная улыбка, что Лили не стала сомневаться, — он не клептоман и воровать её вещи не собирается. Должно быть, он был добрым или просто должность старосты принуждала проявлять доброту.
— Да, спасибо, — улыбнулась Лили.
— Я Эдгар Боунс!
— Лили Эванс.
Эдгар улыбнулся и протянул Лили руку, чтобы помочь забраться в вагон.
— Ну что же, Лили, надеюсь, ты попадешь в Гриффиндор! В Гриффиндоре учатся хорошие и храбрые люди, и мне кажется ты одна из них. — Парень небрежно потрепал Лили по рыжим волосам. Она искренне улыбнулась ему. — Иди ищи свободное место. Ничего не бойся, это главное. Всё будет хорошо! Увидимся!
Ещё раз пообещав ничего не трогать, Эдгар ушел в купе старост, прихватив вещички Лили. Кинув взгляд на перрон, где всё еще стоял Снейп, Лили неспеша, с некоторой неуверенностью двинулась по коридору, проходя мимо учеников, которые высовывались из окон, чтобы попрощаться с родными. Платформа почти опустела, на ней остались только взрослые. Паровоз должен был тронуться с минуты на минуту. Лили с трепетом ждала, когда наконец «Хогвартс-Экспресс» отвезет её в новую жизнь.
Почти все купе были заняты, и только в одном, где-то в хвосте, оказалось свободное местечко. Там сидели три мальчика: двое весело переговаривались, а третий сидел обособленно, печально уставившись в окно. Решив, что это тоже первокурсники и их бояться не стоит, Лили смело распахнула дверь и шагнула внутрь.
— О, девчонка! Заходи! Гостем будешь! — выдал весело мальчик с лохматыми волосами, увидев Лили. Черные пряди небрежно падали ему на лоб и глаза. Лили подумала, что о существовании расчесок он мог только догадываться. — Садись сюда, я позволяю! — похлопал он на свободное место около себя.
— Ну спасибо, что разрешил! — буркнула Лили, специально сев на свободное место возле другого темноволосого мальчика.
Тот глянул на Лили и нахмурил брови.
— Ты чего такая грубая?
Лили посмотрела на мальчика таким же недовольным взглядом.
— Тебе-то какая разница?
— Собственно никакая. Ты просто разговаривай нормально, — растолковал темноволосый с нажимом, и лохматый мальчик хихикнул. — Мой друг в шутку предложил тебе сесть, а ты отвечаешь так, будто он сделал тебе что-то плохое.
Для одиннадцатилетнего ребенка у этого мальчика был очень серьезный и уверенный голос. Худое аристократическое лицо обрамляли темные волосы до подбородка, серые глаза ярко светились, но в них не было того особенного детского блеска, как у черноволосого косматого мальчика.
— Мы же нормально с тобой разговариваем! — продолжал темноволосый.
— У вас странное понятие о нормальности.
— Хорошо сказала, мне нравится! — выдал, сияя всеми зубами, косматый мальчишка. — Ты, похоже, обожаешь всякие умности говорить…
— Да отстаньте вы от неё! — вдруг подал голос третий мальчик, что сидел у окна. Лили и забыла о нем.
Он оторвался от созерцания пустого перрона и вперился недовольным взглядом в мальчишек. Вид у него был уставший и несколько взволнованный. Русые волосы были непричесанными, под глазами пролегали темные круги, будто он не спал несколько дней. Жалкий и печальный вид мальчика вызвал у Лили желание спросить у него о самочувствие и проявить поддержку.
— Сидите спокойно, — буркнул русоволосый мальчик, по горло сытый болтовней мальчиков, и уже хотел было отвернуться к окну, но тут лохматый мальчик хихикнул.
— Ух ты, ты умеешь разговаривать! Поразительно! Я думал, ты немой. Эй, Сириус, наш странный друг умеет говорить.
Оба заливисто захохотали, принуждая русоволосого прилипнуть обратно к окну. Лили хотела поблагодарить его, но прикусила язык, решив, что приятели снова пристанут к мальчику, а он явно такого внимания не хотел.
Двое принялись вести дискуссию на тему летающих метел, не обращая внимания на Лили и русоволосого мальчика, чему Лили очень обрадовалась. Вот, неспокойно покачнувшись, поезд тронулся с места, и мальчики восторженно заулюлюкали. Черноволосый выудил из кармана хлопушку — хлоп! — и по купе разлетелись цветные конфетти вперемешку с маленькими цветными конфетками.
— Мне папа эту штуку дал! Я и знал, что тут «Берти Боттс»! — радостно завопил лохматый мальчик и вместе со своим другом принялся слоняться по углам купе, выуживая конфеты.
Честно говоря, это хлопушка обрадовала Лили не меньше, чем мальчишек. Она всё пыталась скрыть улыбку, но не смогла. Она ехала в Хогвартс. Её мечта сбылась.
Когда конфеты «Берти Боттс» были собраны, а конфетти растворились, оставив после себя цветные кляксы на полу и стенах, мальчики принялись рассказывать друг другу какие-то забавные истории, громко хихикая. Лили, не обращая на них внимания, вдруг погрустнела. На ум пришло лицо Петуньи, необычайно злое и недовольное. Если бы Северус не просил открыть письмо… Если бы у Лили не было желания узнать, что в конверте…
За окнами замелькал сельский ландшафт. Мальчишки вслух рассуждали о том, как долго еще осталось ехать до Хогвартса. Пришли к решению, что еще около двух часов или больше. Лили, делая вид, что не слушает мальчиков, смотрела в окно. Вот открылась дверь. Под тихие смешки кто-то вошел в купе и сел напротив Лили возле русоволосого мальчика.
Лили оглянулась. Это был Северус, успевший переодеться в черную школьную форму.
— Эй, Лили…
Лили показательно отвернулась от Северуса и угрюмо уставилась в окно.
— Я с тобой не разговариваю, — сказала она.
— Почему?
— Тунья меня ненавидит. За то, что мы прочли письмо от Дамблдора.
— И что?
— А то, что она моя сестра!
— Она всего лишь… Но мы ведь едем! — радостно произнес Северус. Его лицо посветлело, а глаза ярко засияли. — Мы едем в Хогвартс!
Лили не смогла скрыть улыбки.
Едет в Хогвартс. Это было действительно так. Это всё взаправду, и всех этих мальчишек в купе, как и Эдгара Боунса, как и её саму с Северусом, везут не в психиатрическую клинику. Все дети в алом «Хогвартс-экспрессе» направляются в Школу чародейства и волшебства.
— Тебе лучше поступать в Слизерин, — увидев улыбку на лице подруги, сказал Северус, расслабленно откидываясь на спину.
— В Слизерин? — Лили увидела, как бровь косматого черноволосого мальчика вопросительно приподнялась. Взгляд блестящих глаз обратился к Лили, а потом переместился на Снейпа. — Кто это тут хочет в Слизерин? Да я бы сразу из школы ушел, а ты? — спросил он у своего серьезного друга, которого звали Сириус.
— Вся моя семья училась в Слизерине, — холодно сказал тот.
— Елки-палки! А ты мне показался таким приличным человеком!
Сириус усмехнулся.
— Возможно, я нарушу семейную традицию. А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать?
Черноволосый мальчишка, гордо вскинув голову, всплеснул поднятым вверх руками, взмахивая невидимым мечом.
— Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы. Как мой отец, — выдал он громко и важно.
Северус фыркнул. На его лице было явное презрение. Примерное такое же выражение появлялось у Петуньи, когда Лили заговаривала о Хогвартсе.
— Тебе это не нравится? — подняв одну бровь, спросил лохматый мальчишка.
— Да нет, почему? — ответил Северус, хотя Лили знала: он лучше съест живую мышь, чем пойдет в Гриффиндор. С презрением Сев часто говорил, что в Гриффиндоре учатся одни идиоты. — Если кто предпочитает быть храбрецом, чем умником…
— А ты-то куда пойдешь, если ты ни то, ни другое? — иронично поинтересовался Сириус под хохот своего черноволосого приятеля.
В этот момент эти двое показались Лили еще большими тупицами. Наглые, самовлюбленные, они смеялись над Северусом, так же, как и Флин со своими глупыми друзьями. Лили очень сильно возмутило такое поведение. Не хватало, чтобы она попала вместе с этими дураками в один факультет. Вот тогда начнется веселье…
Мальчишки уже начали задыхаться от смеха. С неприязнью поглядев на них, Лили резко встала.
— Северус, пойдем поищем другое купе.
— О-о-о-о… — протянули два шутника в унисон.
— Се-е-еверус, пойдем поищем другое купе-е-е! — передразнил Сириус, и его друг принялся за то же дело.
Лили и Северус поспешно поднялись с мест. Черноволосый попытался поставить Снейпу подножку, и тот едва не упал. Кинув на мальчишку взгляд, полный отвращения, Лили выскользнула из купе вслед за Северусом и услышала вслед:
— До скорого, Нюниус!
* * *
Дрожа от страха, Лили стояла за спиной Северуса среди толпы первокурсников, ждущих своей участи. За длинными столами факультетов в ожидании распределения сидели школьники в мантиях и остроконечных шляпах, а с учительского стола на новеньких взирали улыбчивые профессора.
Перед толпой первокурсников, держа в руках свиток, стояла профессор МакГонагалл, та самая женщина, которую Лили видела месяц назад. Сегодня на профессоре были праздничная изумрудная мантия и остроконечная шляпа. Как и в тот раз, взгляд женщины был строг и внимателен, но всё равно Лили была необычайно рада её видеть.
Около профессора МакГонагалл стояла обычная на вид табуретка, на которую была водружена старая потертая шляпа с поломанными полями. Все взгляды устремились на шляпу, когда она вдруг зашевелилась. Какая-то маленькая девочка возле Лили пораженно ахнула. У самой Лили чуть не остановилось сердце. В следующее мгновенье на шляпе появилась дыра, напоминающая рот, и оттуда начали выходить звуки стройной мелодии:
Я очень стара и не слишком красива,
Но умнее меня никого не найти.
Скажу, не тая, где вам учиться,
Скажу, не соврав, куда вам пойти.
Четыре у нас есть факультета,
И все они, как один, хороши.
Гриффиндор для сильны и смелых,
Учатся там одни храбрецы.
Когтевран славен острым умом,
Коль умен, держи путь туда.
Для верных и преданных Пуффендуй,
Там никто не боится труда.
Слизеринцы хитры и упорны,
До конца идут к цели своей.
Но куда вам пойти не гадайте
Я сделаю выбор верней.
Очень редко я ошибаюсь,
Делаю верный выбор всегда.
Не бойся, я не промажу,
Тебе лишь стоит надеть меня.
Шляпа закончила песню, и зал разразился громкими овациями. Лили же перепугалась не на шутку. Она чуть сознание не потеряла. Еще бы, ведь ей никогда в жизни не встречались разговаривающие шляпы.
— Когда я назову ваше имя, вы сядете на табурет и наденете Шляпу. Она решит, где вам суждено учиться, — произнесла профессор МакГонагалл, после утихших аплодисментов. — Всё ясно? — Несколько первокурсников растерянно кивнули.
Лили до последнего не задумывалась, где бы ей хотелось учиться, потому что она не так много знала о факультетах. После выступления Шляпы всё более или менее прояснилось, однако Лили не думала, что она умная или храбрая, или, хотя бы, хитрая и трудолюбивая. Сейчас ей казалось, что она лишь напуганная и взволнованная. Если бы существовал факультет для маленьких нерешительных девочек, Лили попала бы именно туда с несколькими другими первокурсницами.
— Итак, приступим. Аарон, Майкл, — прочитала профессор из длинного списка в руках.
Совсем маленький пухлый мальчик, походящий на садового гнома, разве что без бороды, вышел из толпы и забрался на табуретку. Шляпа, которую он одел, почти полностью закрыло его лицо, и кто-то среди старшеклассников захихикал. Лили решила, что она тоже будет выглядеть так же глупо, как этот маленький мальчик, и над ней тоже посмеются. От этой мысли ей стала еще паршивее.
— Пуффендуй! — тут же вскрикнула Шляпа, и пуффенуйцы громко захлопали. Счастливый мальчик стремительно помчался к столу своего факультета.
— Блэк, Сириус, — произнесла профессор МакГонагалл.
Из толпы вышел тот самый темноволосый мальчик, которого Лили видела в поезде. Кажется, он ничуть не боялся, в отличие от Лили. С ухмылкой на лице он сел на табурет и гордо выпрямился. Шляпа опустилась на его темноволосую голову и тут же задумчиво хмыкнула.
— Что ж, будет очень трудно решить. — Шляпа немного помолчала. — Я побывала на головах у всех Блэков и всем называла Слизерин, но ты не похож на своих родственников. Ты другой, не так ли? — Было видно, как по лицу Сириуса пробежала испуганная рябь. Он сглотнул. — Не хочешь в Слизерин? Уверен? Неужто ты хочешь стать белой вороной среди своей семьи?.. Ага, хорошо. Тогда я вижу только один выход. Гриффиндор!
На лице Сириуса сперва вспыхнуло облегчение, а потом неописуемый восторг. Под аплодисменты он рванул к столу Гриффиндора и принялся пожимать старшекурсникам руки.
После того как мальчик по имени Фрэнк Долгопупс и девочка Эмма Дэй были зачислены в Гриффиндор, МакГонагалл громко произнесла:
— Эванс, Лили.
Лили показалось, что у неё остановилось сердце. На негнущихся ногах она вышла из толпы и опустилась на расшатанную табуретку, покраснев до кончиков ушей. Шляпа опустилась на её рыжую голову и без раздумий выкрикнула:
— Ну конечно же Гриффиндор!
Гриффиндор! Это совсем неплохо, хотя Лили не огорчилась бы, если оказалась в другом факультете.
Подпрыгивая от радостного возбуждения, Лили быстро сняла Шляпу, протянула ее профессору МакГонагалл и заспешила к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо толпы новеньких, Лили увидела бледное лицо Северуса и грустно улыбнулась ему. Она не заметила, как Снейп проводил её разочарованным взглядом.
Когда Лили подошла к столу, Сириус подвинулся, освобождая место. Она, окатив мальчика раздраженным взглядом, села и повернулась к нему спиной. Тот лишь хихикнул.
— Поздравляем, Лили! — произнесли хором два парня, как две капли воды похожие друг на друга, только один был выше второго. У обоих яркие рыжеватые волосы, сияющие глаза и добрые улыбки.
— Спасибо!
— Еще один хороший человек в Гриффиндоре! Я рад тебя видеть, Лили! — Лили увидела радостное лицо старосты теперь уже её факультета Эдгара Боунса. — Если что, обращайся за помощью ко мне!
— К нам тоже! Все вы, первокурсники, смело обращайтесь к нам! — сказал один из рыжеволосых братьев.
— Чем сможем, поможем, — кивнул второй.
Лили была необычайно счастлива. Всё действительно существовало: и волшебство, и Хогвартс, и даже Дамблдор оказался реальным человеком с почтительной седой бородой и очками на длинном кривоватом носу. Поглядев на него, гордо восседающего за учительским столом, Лили не смогла скрыть улыбки. На душе у неё стало гораздо теплее, когда Дамблдор вдруг посмотрел ей прямо в глаза и широко, по-ребячески улыбнулся.
Тем временем распределение продолжалось. Дальше были Бенджи Фенвик, Алиса Дженсен, Мелиса Джорджисон, Мэри Макдональд, Доркас Мэдоуз. Худого русоволосого мальчика по имени Римус Люпин, которого Лили тоже видела в купе, определили в Гриффиндор. После невзрачного мальчика Питера Петтигрю, попавшего в Гриффиндор, МакГонагалл произнесла громко и четко:
— Поттер, Джеймс!
Этот черноволосый мальчишка оказался тем самым несносным дружком Сириуса. Лили запомнила его имя и внесла в свой черный список вместе с Сириусом Блэком. Она начала молиться, чтобы он не попал в Гриффиндор. Однако удача не была на стороне Лили.
— Давай, Джеймс. К нам, сюда! — тихо шептал Сириус, взволнованно наблюдая за Поттером, который чуть ли не вразвалочку направлялся к табуретке.
Джеймс надевал Шляпу с самоуверенной улыбкой на губах, а когда она крикнула: «Гриффиндор!», он, ничуть не удивленный, будто знал, что так и будет, заулыбался еще шире. Под вопли и аплодисменты гриффиндорцев, Поттер растолкал пухлого Петтигрю и сел между Сириусом и Лили. Лили отодвинулась чуть подальше, стараясь скрыть на лице раздражение. В голове кружилась мысль: «Только бы они меня не заметили!».
— Отлично! Черт возьми, это просто поразительно! — воскликнул Сириус. — Хотя я знал, что мы вдвоем сюда попадем. Это судьба!
— Ну, да! Не иначе! — улыбаясь во все зубы, произнес Джеймс. — О, Сириус, глянь-ка и та высокомерная девчонка тоже с нами!
Поттер ткнул Лили локтем в плечо, и она зло уставилась на него. Всё, что угодно, лишь бы не разговаривать с этими дураками!
— Отстань от меня! — прорычала Лили.
— Отста-а-ань от меня-а-а! — передразнил Поттер под смех Сириуса.
— Я знаю тебя первый день, а уже ненавижу! — прошипела Лили сквозь зубы.
— Знай, это взаимно!
Не на шутку разозлившись, Лили намеревалась продолжить оскорбления, но тут МакГонагалл позвала Северуса Снейпа. Спотыкаясь на каждом шагу, он вышел, побледнев сильнее прежнего, сел на табурет и водрузил Шляпу на черную голову. У Лили навернулись слезы, когда Шляпа произнесла громко и отчетливо:
— Слизерин!
Слизеринцы активно захлопали. Снейп кинул на Лили расстроенный взгляд и сел возле белобрысого юноши, на груди которого висел значок старосты. Он принялся пожимать руку Северуса, что-то нашептывая ему на ухо.
— Ой, черт, Нюниус к нам не попал! — с деланным сожалением произнес Джеймс, и Сириус усмехнулся.
— Я так надеялся! Он похож на некрасивую девчонку.
— Ага! Еще как!
— Отстаньте от него! — Лили недовольно уставилась на Поттера.
— Очень нужен нам твой Нюниус, — хмыкнул тот, смерив Лили высокомерным взглядом.
В эту же минуту Лили решила, что больше никогда не будет общаться с этим Поттером и его товарищем. Но сейчас её больше волновал Северус. Еще в Коукворте они обговаривали план на случай, если попадут в разные факультеты. Они поклялись, что и тогда останутся лучшими друзьями и продолжат дружбу. Но почему-то Лили показалось, что в тот самый момент, когда Шляпа отправила Северуса в Слизерин, они уже никогда не будут дружить как прежде. Здесь их пути расходятся.
После недлинной речи Дамблдора, в которой он просил хорошо учиться и хорошенько повеселиться в этот год, на доселе пустом столе, как по волшебству, появились яства такие разные и в таком количестве, что у Лили разбежались глаза. Гриффиндорцы, смеясь и переговариваясь, принялись пировать. Лили быстро зарядилась веселой атмосферой и, поедая восхитительные блюда, позабыла обо всех проблемах и начала ликовать вместе с остальными.

Глава 4. Полёт, спасение и новые друзья

Первая учебная неделя пролетела незаметно. На всех урок Лили сидела тихо, чувствуя себя полной идиоткой. Она абсолютно ничего не понимала и постоянно корила себя за то, что летом не додумалась хотя бы пролистать учебники. Хотя даже это не помогло бы заполнить те обширные пробелы, которые она имела. На всех уроках Лили приходилось быть очень чуткой, всё хорошо слушать и тщательно записывать. Вечерами она долго корпела над домашними заданиями, внимательно слушая советы Эдгара Боунса, старосты факультета, который добродушно вызывался помочь.
Несмотря на трудности, учебные деньки проходили весело и интересно. Лили с каждым днем узнавала столько нового и необычного, с каждым днем она постигала такое, о чем в сказках не пишут. Зельеварение, защита от Темных искусств, трансфигурация. Лили была рада ходить на все уроки, пусть даже многого не понимала.
После уроков Лили обычно быстро выходила из класса, встречала Северуса, и он провожал её к следующему кабинету. Они болтали об уроках, обсуждали учителей, делились решением домашнего задания. Но в последнее время такие встречи стали происходить всё реже. Возможно, именно новые друзья Северуса посодействовали тому, что Лили часто оставалась в одиночестве. Однажды она услышала, как новые друзья Снейпа шептались с ним: «Прекрати дружить с этой девчонкой! Она из Гриффиндора! Фи!» Что на подобные слова отвечал Северус, Лили не знала — он об этом не говорил.
Многие гриффиндорцы, как и младшие, так и старшие курсы, узнав, что первокурсница Лили хорошо общается со слизеринцем, тоже не были в восторге. «Это, вообще-то, неплохо, но многие выходцы из Слизерина — волшебники гадкие. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Поэтому лучше стоит прекратить с ним общение», — пытался Эдгар вразумить Лили.
Но ведь кроме Снейпа Лили было не с кем дружить. Ни с кем из своих однокурсников она пока общий язык не нашла, кроме девочки по имени Мэри Макдональд, вместе с которой жила в одной комнате, и Эдгара Боунса.
Признаться честно, Лили было немного трудно, но, несмотря на это, ей очень нравилось в Хогвартсе. Она чувствовала себя необычайно счастливой, каждый день просыпаясь по утрам. Хотя первая неделя выдалась особенно трудной без родителей и старых друзей, она оправилась и уже не так часто с печалью вспоминала о них.
В воскресенье первой недели Лили проснулась поздно. Комната, которую она разделяла еще с четырьмя девочками, пустовала. Мэри даже не разбудила её. Обычно девочки вместе ходили на завтрак. Одевшись в школьную форму, которая уже стала второй кожей, Лили тут же написала письмо родителям, в котором сообщила о том, как прошла первая неделя. Как просила мама, она писала во всех подробностях, не скрывая некоторых неудач в учебе. После Лили поднялась в совятник и вручила конверт Вилди. Возбужденная новым заданием, сова тут же выпорхнула в окно, а Лили побежала на завтрак.
— О, Лили! — услышала она, зайдя в Большой зал. Некоторые студенты уже позавтракали, и столы факультетов почти опустели. — Иди сюда!
Это звала Мэри Макдональд, маленькая, невысокая девочка с двумя задорными светлыми хвостиками на макушке и блестящими зелеными глазами. Она призывно махала рукой, широко улыбаясь. Напротив неё сидели братья Пруэтты — погодки, как две капли похожие друг на друга, только один был выше, другой чуть ниже.
Лили подошла к гриффиндорскому столу, поприветствовав братьев и Мэри. Перед тем как опуститься возле Мэри и какой-то черноволосой девчонки, что сидела уткнувшись в учебник, она посмотрела на соседний стол Слизерина и увидела там Северуса, сидящего в компании своих новых друзей. Мальчики что-то бурно обсуждали. Сев даже не заметил Лили.
— Прости, что не разбудила тебя. Ты так сладко спала, — улыбнулась Мэри, и на её щеках появились милые ямочки.
— Да ладно, ничего. Зато я выспалась. — Лили пододвинула к себе пустую золотую тарелку, на которой тут же появилась горячая овсяная каша.
— Еще немного, и ты бы пропустила завтрак, — сказал Фабиан Пруэтт, дружелюбно улыбаясь.
Он был на полголовы ниже старшего брата, и это было их единственное различие. В остальном братья были точными копиями друг друга: рыжие волосы, как и у Лили, приветливые улыбки и добрые карие глаза. Их нельзя было не полюбить.
— Такая трудная неделя! Я так вымоталась! — вздохнула Лили.
— Новичкам всегда трудно, а маглорожденным особенно. Так что крепись! — произнес Гидеон Пруэтт с улыбкой и взъерошил Лили волосы.
Мэри осушила кубок тыквенного сока и оттерла губы, заканчивая с завтраком.
— Чем займешься сегодня? Вот я, пожалуй, сделаю уроки, а потом сыграть партию в плюй-камень с Пруэттами. Вчера я их обыграла! Сегодня матч реванш!
— Ты мухлевала! — хором вскрикнули Пруэтты.
— Я? Я честный человек!
— Плюй-камень? — скорее перебила Пруэттов Лили, потому что назревал большой спор.
— Ага, игра такая. Если хочешь, мы с тобой можем сегодня поиграть партийку другую. Очень веселая игра, — сказала Мэри, отряхивая крошки с мантии. — Только не играй с Пруэттами. Эти гады постоянно жульничают, — наклонившись к Лили, прошептала она, но братья всё равно услышали.
— Да брось, мы тоже честные люди! — улыбнулся Фабиан и подмигнул Лили, убеждая её в обратном.
— Но партию придется перевести к ужину, — сказал Гидеон, отодвигая опустевшую тарелку. В мгновение ока она засияла девственной чистотой. — Сегодня я иду в Хогсмид!
Мэри завистливо взглянула на Гидеона.
— А тебе можно?
Он кивнул.
— Да, я же третьекурсник. Начиная с третьего курса, разрешено посещать Хогсмид.
Фабиан расстроено выдохнул:
— А мне еще целый год ждать!
— А что такое Хогсмид? — спросила Лили, чувствуя себя полной тупицей. Плюй-камень, Хогсмид, ей еще много чего предстоит узнать.
— Это деревня, где живут только волшебники, — назидательно ответил Гидеон.
— Говорят, там просто потрясающе! Я с первого курса жду этого дня!— воскликнул Фабиан, а потом в нетерпении уставился на брата. — Пошли, займем у кого-нибудь денег. Тебе непременно нужно посетить «Сладкое королевство». Прикупишь мне чего-нибудь.
Братья, попрощавшись с девочками, удалились.
— Ну так чем займешься? — спросила Мэри.
— Хотела пойти в библиотеку. Эдгар дал мне список с книгами. Сказал, они помогут мне быть на одном уровне с остальными.
— Я не пойду, ладно? В библиотеке скучно.
Лили кивнула.
— Идешь делать уроки?
— Ага. Увидимся! — улыбнулась Мэри, вспорхнула с места и скрылась за дверями.
Она так часто делала: позавтракала или пообедала с Лили и уходила с теми, с кем было, должно быть, повеселее. Но Лили не могла винить Мэри. Эта девочка была немного легкомысленной, ветреной, на уроках занималась чем-то другим, однако она была очень искренней и простой. На Мэри просто невозможно было злиться.
Лили поедала овсяную кашу в компании неспешно завтракающих старшекурсников, когда в Большом зале появился худой русоволосый мальчишка Римус Люпин. Он, ни на кого не глядя, быстро опустился на скамью неподалеку от Лили и тут же ткнулся носом в книгу. Сегодня Люпин был бледнее, чем обычно. Помятая форма висела на нем мешком, взъерошенные волосы безжизненно падали на глаза, под которыми красовались темные круги.
— Привет, Римус, — произнесла Лили, и Люпин, вздрогнув, осторожно поднял голову.
— А, Лили, это ты, — пролепетал он тихо. Казалось, сегодня у него выдалась плохая ночка, и он не выспался или вовсе не спал. — Ну как, ты сделала домашнее по зельеварению?
— Боюсь, не справлюсь без тебя.
— Хорошо, я сделаю сам, а потом дам тебе списать. — Римус натянул на бледные сухие губы какое-то подобие улыбки.
В четверг профессор Слизнорт, преподаватель по зельеварению, разбил учеников на пары, и Лили посчастливилось готовить зелье для исцеления от фурункулов вместе с Римусом. Весь урок Лили сидела как глупый слизняк, не зная, что и делать, и если бы не Люпин, который оказался очень умным и добродушным парнем, то, скорее всего, она получила бы плохую оценку.
Вместе готовя зелье, они немного разговорились, Лили посчитала Римуса неплохим человеком, и ей захотелось с ним подружиться. Но мальчик оказался уж слишком скрытным, тихим и застенчивым и будто не желал ни с одним человеком заводить дружеских уз. Он редко с кем-то разговаривал (как, впрочем, и сама Лили), а в классе сидел подальше от остальных.
Лили внимательно посмотрела на Люпина, который, не притрагиваясь к еде, читал учебник.
— Ты в порядке? Выглядишь нездоровым.
Люпин неловко поднял глаза на Лили и кивнул, не произнося ни слова.
Вдруг в Большой зал, громко переговариваясь, вошли двое: Джеймс Поттер и его закадычный приятель Сириус Блэк. Ребята сели напротив Лили и тут же принялись за яичницу с беконом, рассказывая друг другу какие-то истории, от которых то и дело начинали громко хохотать.
Лили перестала сторониться этих мальчиков просто потому, что те уже позабыли о ней. Ей казалось, что они забыли и её имя, и как она выглядит, и о её существовании в частотности. Это не могло не радовать, ведь Поттер и Блэк были мальчишками противными и несносными.
Несмотря на то что Поттер и Блэк Лили не заметили, она напряглась. Римус, казалось, тоже не был рад разделять с ними один стол. Он торопливо поднялся с места, загребая учебник в охапку.
— Эй, Люпин, ты куда так быстро? — спросил Сириус, оторвавшись от поедания бекона. Его темные волосы были непричесанными, как и у его приятеля Поттера, а школьная форма сбилась, будто он одевался впопыхах.
— Должно быть, спать. Смотри, какой он помятый, — вставил Джеймс с усмешкой.
Ребята захихикали. Люпин быстро засеменил к двери, спотыкаясь на каждом шагу.
— Зачем вы так с ним? — спросила резко Лили, привлекая к себе внимание.
Джеймс и Сириус жестко вытаращились на неё. Поттер внимательно оглядел Лили и хмыкнул, будто не пришел в восторг от увиденного.
— Да просто так, — небрежно пожал плечами Блэк, снова принимаясь за завтрак. — А тебя что-то не устраивает?
— Да, не устраивает. Вы могли бы быть с ним повежливей!
— С чего бы это? — резко спросил Джеймс, и Лили посмотрела на него испепеляющим взглядом. Мальчик в ответ ухмыльнулся.
Эти двое не могли спокойно сидеть на уроках, вечно хихикая и разговаривая. Учителя сокрушались по поводу их поведения, отнимая по несколько очков у факультета, а этим двоим всё сходило с рук. Веселые, смешные, забавные, Поттер и Блэк быстро завладели всеобщей любовью гриффиндорцев, а вот Лили их терпеть не могла. В гостиной они то подкидывали под кресла навозные бомбы, то обстреливали с лестниц студентов липкими жвачками, и, как уже вошло в привычку, все лишь снисходительно смеялись.
Однако больше всего Джеймс и Сириус любили подсмеиваться над слабыми. С некоторых пор козлом опущения стал Римус Люпин. Иногда эти двое приставали и к Питеру Петтигрю, и к Мэри, и даже увязывались за Северусом, осыпая его оскорблениями. Благо мальчишки не замечали Лили, иначе бы ей пришлось использовать волшебную палочку, причем не магическим образом.
— Я не собираюсь вам ничего объяснять, — твердо ответила Лили после минутного молчания.
Под хихиканье Поттера и Блэка она подорвалась с места, вышла в вестибюль, заполнившийся студентами, и быстро направилась в сторону библиотеки.
— Эй, Лили!
Лили обернулась. К ней бежал Северус.
— Привет! — улыбнулась она, и Снейп просиял в ответ.
В последнее время Северус выглядел очень счастливым и радостным. Наверно, из-за того, что у него появились новые товарищи, и теперь ему было не так одиноко, как в Коукворте. А еще Северус делал хорошие успехи в учебе, чему не могла не радоваться Лили. Его мать определенно должна гордиться им.
— Куда идешь?
— В библиотеку. — Лили помахала листком, испещренным мелким почерком старосты Гриффиндора.
Северус взял листок в руки.
— Я эти все книги читал, — сказал он. — Но если хочешь, я всё равно пойду с тобой — почитаем вместе.
Лили улыбнулась и уже хотела согласиться, когда за их спинами прозвучал голос.
— Эй, Сев, пошли в гостиную, сыграем в шахматы!
Северус обернулся. У мраморной лестницы стояли два слизеринца, новые друзья Сева. Все с неприятными лицами, будто по ним прошлись наждачной бумагой и топором, высокие и тощие. Лили они не нравились, однако она не могла просить Северуса не водиться с ними, ведь он выглядел таким счастливым.
— Я не…
— Нет-нет, Северус, ничего. Иди с ними, если хочешь, — перебила друга Лили, заставляя себя улыбнуться.
— Ты не обидишься?
Лили покачала головой.
— Конечно нет. Иди. Тебе с ними будет интересней.
— Ну хорошо. Увидимся позже?
Лили моча кивнула, и Северус, помахав ей, бегом направился к своим друзьям.
В библиотеке Лили села за свободный стол, со всех сторон обложившись старыми пыльными книгами, и принялась читать увесистый том «Истории магии. Основа основ». Она так углубилась в чтение, что и не заметила, как пролетело два часа. Студентов в библиотеке прибавилось, однако тишина стояла железная, потому что мадам Пинс, старая нервная библиотекарша, похожая на стервятника, начинала шипеть и грозилась превратить нарушителя покоя в хомячка.
Лили взялась за чтение «Теории магии. Нулевой уровень», когда кто-то вдруг тактично кашлянул, обращая внимание на себя. Она вскинула голову, отрываясь от учебника, и увидела ту самую девочку, которая сидела сегодня на завтраке, читая книгу. Худое лицо, гладко уложенные черные волосы. Взгляд холодных серых глаз был надменно уставлен на Лили. Так на Лили смотрела только Петунья.
— Ты взяла книгу, которая мне нужна. Дай её мне, пожалуйста.
— Какую книгу?
— «Защита от темных искусств. Базовые знания».
Лили протянула черноволосой учебник. Она придирчиво оглядела книгу, а потом так же осмотрела Лили.
— Я сяду вместе с тобой.
Это был не вопрос, а утверждение, и Лили даже не успела ничего сказать, как девочка шумно отодвинула свободный стул напротив и села. Раскрыв учебник где-то на середине, она тут же углубилась в чтение.
Лили, пожав плечами, продолжила читать. Она не успела закончить только что начатую главу, когда черноволосая, оторвавшись от книги, спросила:
— Ты маглорожденная?
— Это так заметно? — спросили Лили, чувствуя себя неловко.
— Ты же учишься со мной, да? Я сразу поняла, что ты маглорожденная. Ты очень сильно отстаешь от других. Правильно, что ты решила позаниматься вне уроков. Тебе это надо, — выдала девочка, высокомерно вытянув шею, еще больше походя на Тунью. Но в отличие от сестры, она не пыталась обидеть Лили и своими словами хотела просто помочь.
— Да, мне нужны дополнительные знания, — согласилась Лили, застенчиво улыбнувшись.
Черноволосая растянула на губах довольную улыбку, будто ей понравилось, что Лили с ней согласилась.
— Знаешь, я могла бы тебе помочь. Посоветовать что-то, подсказать…
— Это было бы прекрасно!
Девочка снова довольно заулыбалась.
— Я Доркас Мэдоуз, — сказала она.
— А, это ты! Самая умная девочка в классе!
С первого дня Лили видела, как на всех уроках с первой парты (а Лили сидела на последней, потому что не хотела выделяться) вытягивалась чья-то рука, стремясь ответить на все заданные вопросы. Каждый урок какая-то маленькая девочка подрывалась с места, отвечая на вопросы и одной из первых вручая учителю идеально выполненное домашнее задание. К концу недели уже многие профессора знали «самую талантливую волшебницу» Доркас Мэдоуз, а Лили впервые видела свою умную и талантливую однокурсницу в лицо. Она казалась довольно милой, хоть и самоуверенной.
— Ну, не то чтобы самая умная, — зардевшись, произнесла Доркас и отвела смущенный взгляд в сторону.
— А я Лили Эванс.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась Доркас, и её строгое лицо посветлело. — Ну что ж, Лили, давай приступим. Что тебе непонятно? Спрашивай, я всё объясню.
Девочки до вечера просидели в библиотеке. Доркас действительно оказалась умной и начитанной и знала ответы на многие вопросы. Иногда девочки вели беседы на серьезные учебные темы, а иногда отвлекались и начинали болтать о всякой ерунде. На ужин девочки пошли вместе. Весело переговариваясь, они сели возле Мэри за переполненный гриффиндорский стол.
— Я Мэри! — тут же протянула Мэри руку, завидев Доркас в компании Лили. — А ты Доркас, я тебя знаю!
Весело болтая, девочки принялись за ужин. Лили чувствовала себя легко и свободно, будто снова качалась на качелях. Ей и раньше было хорошо в Хогвартсе, а теперь с новыми знакомыми стало еще лучше.
После ужина девочки сидели в гриффиндорской гостиной, играя в плюй-камень вместе с Пруэттами. Братья действительно очень много мухлевали, и в конце концов Мэри обиделась и больше играть с ними не пожелала. Братья, подарив Мэри большой леденец из «Сладкого королевства» и раздав Лили и Доркас по пачке «Берти Боттс», разошлись по спальням.
Девочки, когда им надоело играть в плюй-камень, сели на свободные кресла возле камина. Они очень долго разговаривали на всякие темы, поедая драже. Студенты потихоньку начали расходиться по комнатам. Девочки просидели бы и подольше, если бы Эдгар Боунс не разогнал их. Лили и Мэри пошли к себе, а Доркас отправилась в свою комнату.
Засыпая, Лили чувствовала себя счастливее. Кажется, у неё появились новые друзья.
* * *
В понедельник в гостиной Гриффиндора повесили объявление, которое вызвало радостное возбуждение у первокурсников: со вторника у них начинаются занятия по полетам на метлах. Гриффиндорцы очень обрадовались, и их даже не смутил тот факт, что им предстояло заниматься вместе со слизеринцами. Казалось, ничего не могло омрачить сей чудный урок.
Лили уже знала, что на метлах можно летать, но как именно это происходить, представить не могла, поэтому ей не терпелось попробовать.
— У меня была метла, но однажды я врезалась в стену. Сломала и метлу, и руку с ногой, — произнесла Мэри уныло, когда девочки прочитали объявление. — С тех пор мне страшно даже в руки брать эту штуку!
Доркас пожала плечами.
— Это совсем не страшно. У меня тоже есть метла, «Комета», папа подарил, но нам ведь пока запрещено привозить в школу метлы, поэтому её пришлось оставить. Жаль, я бы показала мастер-класс!
Лили тяжело выдохнула:
— Вам везет, вы хоть раз летали, а я боюсь, что в тот же миг грохнусь с метлы или же вовсе не смогу взлететь. Это жутко страшно!
Доркас сжала плечо Лили и ободряюще улыбнулась.
— Да ладно тебе, всё будет хорошо. Мы с Мэри тебе поможем.
Мэри, широко улыбаясь, закивала:
— Да-да!
Весь день первокурсники радостно шептались. Они только и говорили что о предстоящих полетах на метлах и не могли толком сосредоточиться на занятиях. На уроке заклинаний у многих не получилось поднять перо с парты с помощью заклинания Вингардиум Левиоса. У Лили тоже не вышло, но совсем не из-за предстоящего урока, и профессор Флитвик, маленький забавный человечек, который преподавал заклинания, приободрил её, сказав, что в следующий раз всё обязательно получиться. Лили в этом несколько сомневалась.
Вечером девочки делали уроки, сидя у камина. Профессор МакГонагалл, которая вела трансфигурацию, задала написать эссе о значении трансфигурации в жизни волшебника. Нужно было заполнить метровый свиток. Профессор поклялась, что вооружиться рулеткой. Мэри дописывала, гигантскими буквами заканчивая своё произведение предложением: «ВОТ ПОЭТОМУ НУЖНА ТРАНСФИГУРАЦИЯ!». Доркас уже закатывала в трубочку исписанный мелким почерком свиток, а Лили только едва, жилясь и всякий раз нервно теребя волосы, заполнила половину длиннющего листа. Казалось, ему конца края нет.
— Тебе помочь? — спросила Доркас, и Лили нервно покачала головой.
— Нет! Я сама! — пробурчала она.
Мэри и Доркас захихикали.
— Ну, Лили, я же вижу, что тебе трудно. Давай помогу! — настаивала Доркас.
Лили упрямо покачала головой. Ей хотелось самой справиться. Ей хотелось стать такой же умной, как Доркас. Для этого надо стараться и делать всё самой, иначе ничего не выйдет.
Лили, последовав примеру Мэри, писала последние три предложения лошадиными буквами, стараясь заполнить как можно больше места, когда дверь гостиной открылась и внутрь вошли Джеймс Поттер и Сириус Блэк. В руках они держали огромное количество кексов, конфет и еще каких-то сладостей. Бог знает, откуда они всё это взяли. Чрезвычайно довольные, они прошли мимо девочек, жуя пирожные и весело переговариваясь.
— Ух, завтра полетаем! Ух, я покажу всем, где раки зимуют!
— Я буду молиться, чтобы ты упал и сломал ноги, приятель.
— Ты так любезен, Сириус.
Мальчики, хохоча, скрылись на лестнице, и Лили смогла наконец вздохнуть.
— Меня раздражают эти двое, — призналась она, кипя от вспыхнувшей злости.
Доркас, внимательно проверяющая свиток Лили, безразлично произнесла:
— Просто не замечай их. Меня они тоже раздражают, вот я и приняла такую тактику.
Мэри же, сжав под подбородком ладошки, восторженно выдала:
— А мне кажется, они милые! Такие необычные, непосредственные, веселые…
Доркас оторвала взгляд от домашки Лили и, приподняв бровь, насмешливо уставилась на Мэри.
— Ты серьезно? Кажется, кто-то влюбился…
Лили хихикнула.
— Да-да! Поттер или Блэк?
— Мэри Поттер… Звучит мило, вы не находите?
— Нет, не находим. Единственное, что нас с вами должно сейчас занимать, — учеба, — назидательно подняв палец, произнесла Доркас, и Лили с ней согласилась.
* * *
Первый урок по полетам на метлах проходил на улице, на площадке недалеко от замка. Погода была солнечная, «лётная», как сказал Мистер Фокус, молодой и бойкий преподаватель по полетам. Первым делом он выстроил первокурсников в два ряда — гриффиндорцы напротив слизеринцев — а потом, важно вышагивая туда-сюда возле них, заговорил очень громко и отчетливо:
— У ваших ног лежат метлы. Не сокрушайтесь по поводу их отвратных видов, они вполне подойдут. Сейчас вы должны выставить руку над метлой и сказать громко и отчетливо: «Вверх!». Всем понятно?
Дети закивали и вскинули руки. Слизеринцы не стали торопиться, со смехом наблюдая, как гриффиндорцы делают жалкие попытки поднять с земли метлы. Кому-то древко заехало по носу, кто-то схлопотал по лбу, а некоторым удалось поймать метлу идеально в ладонь.
— Эй, Сев, гляди, твоя подружка, как неуклюжая курица! — произнес темноволосый слизеринец, обращаясь к хмурому Северусу Снейпу. В руках он сжимал метлу.
— Не говори о ней так…
— О, поглядите, Сев запал на маглорожденную!
— Я не запал!
Двое друзей Сева захихикали в кулаки. Мистер Фокус что-то рявкнул, и они заткнулись.
— Хватит дружить с ней, Сев. Теперь мы твои друзья, а не она, — прошептал Ройс Мальсибер, злобно уставившись на Снейпа. — Пора менять свои приоритеты.
Тем временем Мистер Фокус вещал:
— Оседлывайте свои метлы, нет-нет, не надо бояться. Давайте, аккуратно. Не упадите. Отлично, Поттер, Блэк, Медоуз, Долгопупс! Вы определенно летали прежде. Фенвик, аккуратнее. Петтигрю, на метлу надо сесть, а не совершать попытки раздробить в щепки.
Ребята засмеялись, глядя, как пухлощекий светловолосый мальчик неуклюже взбирается на метлу. Пара других учеников вытворяла примерно то же.
— Итак, если вы сели и чувствуете себя вполне удобно, нужно оттолкнуться и…
Мистер Фокус, энергично вскочив на свой навороченный «Нимбус», уже парил над землей и не слышал разговора троих слизеринцев, а если бы слышал, то, скорее всего, смог бы предотвратить то, чему было суждено случиться.
— Давай, Сев, столкни её с метлы, — прошептал жестко Эйвери.
— Нет. Я не сделаю этого. Вы мои друзья, вы не должны такое просить у меня.
Мальсибер и Эйвери криво усмехнулись друг другу.
— Как хочешь. Мы сами это сделаем, — хихикнул Мальсибер. — Хватит дружить с ней, глупый!
И прежде чем Снейп смог его остановить, Мальсибер вытащил из-под мантии кончик палочки и тихо прошептал какое-то заклинание.
Гриффиндорцы и слизеринцы, оседлавшие свои метлы, с радостными возгласами начали отрываться от земли. Кто-то моментально свалился, кто-то, ойкнув, сделал кувырок, а вот Лили Эванс вдруг резко оторвалась от земли и взмыла в небо со скоростью баллистической ракеты. Ребята заохали, а Мистер Фокус пронзительно заорал:
— Эванс, черт подери, куда ты?! Я не разрешал!
Дети, раскрыв рты, уставились на небо, где Лили выписывала петли и пируэты. Она кричала так громко, что с земли её вопли были слышны прекрасно. Снейп чуть в обморок не грохнулся, а его друзья захихикали.
— Зачем вы это сделали?! — прошипел Северус тихо и вдруг встретил свирепый взгляд черноволосого гриффиндорца. Это был тот мальчик, с которым он вместе сидел в купе «Хогвартс-Экспресса».
— Сделайте что-нибудь! Она летает впервые! Она не знает, как управляться с метлой! — кричала тем временем Доркас Мэдоуз, схватив за руку побледневшую Мэри Макдональд.
— Всем оставаться на местах! — скомандовал мистер Фокус и под смех слизеринцев стремительно взмыл в небо.
— Во дает! — воскликнул кто-то, и в следующую минуту метла Лили стремительно рванула на землю.
Снейп видел, как его подруга камнем падает вниз. Она кричала, в глазах застыл неописуемый ужас.
Мистер Фокус не успел поймать девочку в воздухе, и через секунду Лили Эванс уже лежала на земле, окруженная гриффиндорцами. Слизеринцы держались поодаль. Мальсибер и Эйвери жались позади всех.
— Всем отойти! — взвыл мистер Фокус, расталкивая студентов. — О, черт! — охнул он, увидев Лили.
Девочка потеряла сознание. Её правая рука неестественно выгнулась, с колена сочилась кровь, рыжие волосы раскинулись по земле, как языки пламени, и мистер Фокус даже сначала решил, что это разбрызгалась кровь из разбитой головы бедного ребенка. Но с головой всё было в порядке.
Мэри Макдональд безутешно рыдала, держа побледневшую руку Лили, а Доркас Мэдоуз сжала губы, стараясь держать себя в руках. Гриффиндорцы тихо перешептывались, а Джеймс Поттер подозрительно поглядывал на тихо хихикающих слизеринцев.
— Всем быть здесь, урок не окончен. В воздух не подниматься! Я ухожу на пять минут. Вернусь и узнаю, что случилось, — выпалил на одном дыхание Мистер Фокус, взял маленькое тело девочки на руки и быстро побежал к замку. Его проводили жалостливые взгляды и тихие вздохи.
Слизеринцы так и стояли бы с усмешками на лицах, а гриффиндорцы в полном замешательстве, если бы не Джеймс Поттер, который вышел из толпы однокурсников и громко заявил:
— Я видел, как ты использовал палочку.
Он ткнул пальцем в сторону Мальсибера и его товарищей. Слизеринцы шарахнулись в сторону как громом пораженные.
— Не понимаю, о чем ты, — пискнул Мальсибер, втянув голову в плечи.
Лицо Снейпа стало белым как полотно. Казалось, его сейчас вывернет наизнанку.
— Ты сделал это, — сказал Поттер, свирепо глядя на Мальсибера. — Ты что, испугался девчонку? Подумал, что она будет летать лучше тебя?
Мальсибер хмыкнул.
— Я и так летаю лучше, чем она.
— Ну конечно.
Мальсибер шагнул навстречу к Джеймсу. Его руки сжались в кулаки, а из-под нависших бровей на Поттера глядели налитые злобой глаза.
— Как насчет соревнования, парень?
— Да с удовольствием.
В беседу встряла Доркас. Выйдя из толпы, она грозно уставилась на Мальсибера.
— Фокус запретил подниматься в воздух!
Поттер, сложив руки на груди, смерил Мэдоуз рассерженным взглядом и произнес:
— Я видел, как этот идиот использовал палочку! Он хотел убить ту девочку!
Доркас нахмурила брови. Казалось, она серьезно раздумывала над тем, как правильно поступить, отчаянно борясь с противоречиями.
— Бери свою метлу, — сказал Джеймс.
Мальсибер усмехнулся.
— Уже!
Никто так и не смог остановить их. Гриффиндорцы видели, как мальчишки оторвались от земли и поднялись очень высоко в небо. Сириус Блэк выскочил вперед и завопил:
— Задай жару, Джеймс!
Товарищи Мальсибера тоже что-то кричали в поддержку. Все, затаив дыхания, ждали, когда начнется представление.
— Видишь там башню? — спросил Мальсибер, ухмыльнувшись, и ткнул себе за спину.
— Ну?
— Кто первый долетит до неё и прилетит обратно, станет победителем! Проигравший будет прилюдно опозорен каким-нибудь самым ужасным способом. Я придумаю для тебя что-нибудь особенное!
Поттер кивнул.
— Согласен. Давай уже начнем. Мне не терпится сказать Фокусу, кто наслал заклятье на метлу моей однокурсницу.
И мальчишки начали своё соревнование.
Джеймс Поттер с большим отрывом летел впереди, а Ройс Мальсибер дышал ему в затылок, крича в спину какие-то оскорбления. Джеймс уже предвкушал победу, когда долетел до шпиля башни и рванул назад. Он даже придумал кое-что особенное для Мальсибера, этой мелкой, алчной крысе. Однако долететь первым Поттеру было не судьба.
Кто-то пихнул Джеймса в бок, и он чуть было не свалился с метлы. Оглянувшись, он увидел другого слизеринца, Эйвери, который, ухмыляясь, делал еще один подход, чтобы столкнуть его.
— Нечестно! — взревел Джеймс, и гриффиндорцы внизу возмущенно заулюлюкали.
Краем глаза он увидел, как с земли оторвался кто-то еще. К его облегчению, это был Сириус. Он, как комета, стремительно мчался на помощь другу, и эта помощь совсем не помешала бы, ведь Джеймса с двух сторон сжали Эйвери и Мальсибер.
— Как тебе такое представление? — хихикнув, спросил Эйвери, и Джеймс почувствовал, что не может двинуться ни вниз, ни вверх, так сильно его сжали.
— Вы, ребята, не умеете играть по правилам!
— В жизни всегда всё не по правилам! — рявкнул Мальсибер, вильнул влево и с силой грохнул в бок Джеймса, припечатав его к Эйвери.
— Да ты философ!
Вдруг Эйвери, взвизгнув, как девчонка, оторвался от Джеймса — Сириус схватил его за руку и оттащил, едва не скинув с метлы.
Теперь всё было по правилам — их осталось двое. До финиша было рукой подать, и Джеймсу даже показалось, что он выиграет. Но тут Мальсибер совершил еще один гадкий поступок: он схватил Поттера сзади за мантию и дернул со всей силы.
Джеймс Поттер почувствовал, как не по своей воле съезжает с метлы. Он успел цепко ухватиться за древко, прежде чем соскользнуть и сорваться вниз. Ноги болтались в воздухе, пальцы крепко впились в метлу. Земля была очень далеко, и Джеймс предположил, что если упадет, то, скорее всего, умрет.
— Сириус!
Но Сириус был занят безудержной борьбой с Эйвери. Они спустились на землю и колошматили друг друга как никогда в жизни. Гриффиндорцы пытались их разнять. Девчонки вопили, мальчики не знали, что и сделать, видя, как на небе на волоске от смерти висит Джеймс. Он бы сейчас не отказался от помощи.
Джеймс сделал несколько попыток забраться на метлу, но ничего не вышло. Он висел бы так до самого падения, если бы не какой-то мальчик, который, схватив свою метлу, стремительно взмыл в небо, направляясь прямо к Джеймсу.
Увидев тощего, болезненного Люпина, Джеймс разочарованно выдохнул.
— Ты пришел меня спасать? Шутишь, что ли?! Ты же сломаешься, прежде чем вытащишь меня!
Люпин остановился в метре от Поттера и недовольно проворчал:
— Как хочешь.
Джеймс почувствовал, что его вспотевшие пальцы начали соскальзывать. Люпин развернулся и уже собирался лететь вниз.
— Нет-нет, Люпин, приятель, стой! Помоги, молю! Друг, прости! Спаси меня!
Джеймс подумал, что это прозвучало немного унизительно, но что не сделаешь, чтобы спасти свою шкуру. А Люпин, оказывается, парень неплохой. Поттер подумал, что если бы над ним так издевались, как он над Люпином, он бы вряд ли рванулся на помощь. Джеймс решил, что больше никогда не будет придираться к своему добродушному однокурснику.
Римус Люпин схватил Джеймса за руку и согнулся в три погибели под его весом. Джеймсу действительно показалось, что мальчик сейчас сломается, как щепка, но тот оказался на удивление стойким.
Джеймс, держась одной рукой за ладонь Люпина, а второй за свою парящую метлу, быстро заверещал:
— Держи меня, держи меня, держи!
— Держу-у-у!
— Сейчас, я сяду на свою метлу. Подлети чуть поближе, пожалуйста!
Джеймс дернул старенькую метлу себе под ноги и, едва не отцепившись от Люпина, опустился на неё. Люпин отпустил его руку.
— Спасибо, приятель! — сказал Джеймс и, не дожидаясь Люпина, спикировал на землю, где уже стояли и Эйвери с подбитым глазом, и Сириус с кровью из носа, и Мальсибер. И разъяренный мистер Фокус.
Тут-то Джеймс Поттер понял, что у него очень крупные проблемы.
* * *
— Я видел, как он вытащил палочку и что-то прошептал! — заорал Джеймс, и профессор МакГонагалл кинула на него испепеляющий взгляд.
— Поттер, в кабинете директора ведите себя, пожалуйста, соответственно! Не так эмоционально, прошу.
— Я ничего не делал! — слезливо взвыл Мальсибер.
Профессор Дамблдор молчал с самого того момента, как мистер Фокус привел Джеймса, Сириуса, Римуса Люпина и Эйвери с Мальсибером в его кабинет. Джеймс не знал, верит ли ему директор, поэтому рьяно отстаивал свою точку зрения. Так же рьяно её отстаивал и Мальсибер, заявлявший, что эта неумеха Эванс сама полетела вверх и сама упала.
— Я видел!— отчаянно рявкнул Джеймс уже в который раз, и профессор МакГонагалл снова на него прикрикнула.
Сириус шмыгнул носом, салфеткой пытаясь остановить кровь, и уже открыл рот, чтобы защитить Джеймса, как тут Дамблдор поднял ладонь.
— Я услышал достаточно. Вполне возможно, что Лили Эванс, будучи маглорожденной, не справилась с управлением.
Джеймс увидел, как директор поверх своих очков-половинок внимательно посмотрел на Мальсибера. Разумеется, Дамблдор всё понял. Он знал, что Мальсибер виноват. Джеймс почувствовал облегчение. Справедливость восторжествовала.
— Я никого не буду обвинять, никого не буду хвалить и дерзну всех присутствующих подвергнуть наказанию, — продолжал спокойно Дамблдор, оглядывая внимательным взглядом каждого провинившегося студента.
Сириус оттер ладонью нос и недовольно пробурчал:
— Но мы с Джеймсом не виноваты!
Профессор МакГонагалл стрельнула в него суровым взглядом.
— Вы слышали, что сказал директор, мистер Блэк! Вы с Поттером поднялись в воздух, хотя мистер Фокус запретил вам это делать!
Дамблдор мягко улыбнулся мальчикам и произнес:
— Ваши деканы назначать вам наказание. А теперь идите. Ройс Мальсибер, я попрошу вас остаться.
МакГонагалл строго оглядела своих студентов и раскрыла дверь перед ними:
— Идемте!
Но Джеймс не сдвинулся с места.
— Профессор Дамблдор!
Директор отвел взгляд от декана Слизерина, профессора Слизнорта, который участливо держал за плечи Мальсибера, и улыбнулся.
— Да, Джеймс?
— Не наказывайте Люпина. Он ни в чем не виноват. Он просто помог мне и ни в чем другом не участвовал, клянусь.
Дамблдор посмотрел на ссутулившегося Римуса Люпина, который стоял низко опустив голову, а потом перевел взгляд обратно на Джеймса.
— Что ж, мистер Поттер, вы поступили весьма благородно. Я бы даже снял с вас наказание, но не стану — запрет нарушен был. А вот мистер Люпин от наказания, по вашему желанию, освобожден. Идите, вы свободны.
Джеймс, Сириус и Римус Люпин, сопровождаемые профессором МакГонагалл, вышли из директорского кабинета. Профессор что-то недовольно ворчала себе под нос. Распорядившись, чтобы все трое спустились по лестнице после неё, она ушла, и мальчики остались в компании друг друга.
— Идем, — позвал мрачный Сириус, и они с Джеймсом приблизились к лестнице.
Люпин, сгорбившись и низко склонив голову, остался стоять на месте. Джеймс, подумав, остановился.
— Ты чего? — спросил Сириус, безостановочно шмыгая носом.
Джеймс обернулся к Люпину и улыбнулся.
— Эй, Рем, ты идешь?
Сириус чуть было не подавился воздухом и ошарашенно уставился на друга.
— Эй, Поттер, что это значит?!
— Сириус, поприветствуй нашего нового друга Римуса Люпина.

Глава 5. Ошибки и заблуждения, истина и ложь

Лили пять дней лежала в больничном крыле под пристальным вниманием мадам Помфри. Всё это время её навещали Мэри, трещавшая без остановки, Доркас, братья Пруэтты и Эдгар Боунс, который заваливал Лили книгами и домашним заданием. Северус тоже приходил, но не так часто, как хотелось бы Лили. Он был необычайно задумчив и молчалив. Они перебрасывались каким-то рядовыми фразами, а потом он торопливо уходил, ссылаясь на то, что нужно выполнить сложную домашнюю работу.
За день до выписки к Лили пришла Доркас, передав домашнее задание по теории магии и зельеварению.
— Фокус сказал, это был несчастный случай — какие-то неполадки с метлой, — сказала Доркас, помогая Лили причёсывать волосы, потому что делать это самостоятельно она не могла из-за гипса на руке.
— Может быть, — произнесла Лили, до боли закусив губу, — Доркас слишком сильно дёрнула её за локон. — Я не могла контролировать метлу. Отчасти оттого, что понятия не имела, как это делать.
— Не беспокойся, это метлу выкинули. Больше никто с неё не упадёт.
— Надеюсь. Из-за этой дурацкой метлы я теперь каждую ночь падаю с кровати и как ненормальная кричу от страха.
Девочки засмеялись. Доркас старательно заплетала подруге косы.
— Знаешь, что я уже давно хотела тебе рассказать? Ты мне просто не поверишь!
— О чём ты? — заинтересовалась Лили.
— Ты же знаешь, что наш Римус Люпин не пользовался большим успехом у Блэка и Поттера. Ну, они его вечно тормошили, смеялись…
— Ну?
— А теперь они дружат!
Лили удивлённо вскинула брови.
— Ничего себе…
— Ага. Он на них хорошо влияет — эти двое начали учиться! Вести себя стали сдержаннее, ну, так, немного. По крайней мере они уже не пытаются закидывать в чужие комнаты рвотные бомбы. — Лили явственно услышала в голосе подруги отвращение.
Лили всю передёрнуло, когда она вспомнила, как за два дня до её падения Блэк и Поттер, сломав окно снаружи, закинули в комнату, где она жила вместе с Мэри и другими тремя девочками, две рвотные бомбы. Взрыв был что надо: все вещи и постельное белье подлежали стирке, а комнату пришлось ещё несколько дней проветривать. С того момента Лили возненавидела этих двоих еще сильнее.
Слишком увлёкшись, мальчишки закидали бомбами и другие комнаты, и ту, в которой жили сами. Им славно досталось от Филча, а профессор МакГонагалл каждый день оставляла их после уроков, чтобы драить профессорские кабинеты, и Лили тогда злорадствовала. Она понадеялась, что мальчишки до сих пор наказаны.
— А Люпин-то прям весь расцвёл, — продолжила Доркас. — Вот что с человеком делает дружба.
Честно говоря, Лили и обрадовалась за Римуса, и немного огорчилась. Теперь он тоже станет несносной задавакой. Только этого ещё не хватало!
Позже Доркас, попрощавшись с Лили, побежала на ужин в Большой зал. Лили погрустнела, ведь ей предстояло провести ещё одну ночь в больничном крыле в полном одиночестве. Она дождаться не могла завтрашнего дня, чтобы поскорее лечь на удобную постель в своей комнате и вдоволь наговориться с подругами.
После ужина Лили приняла прописанную порцию витаминов и пораньше залезла под одеяло, чтобы скорее погрузиться в сон. Однако заснула она гораздо позже, потому что к ней снова заявились гости. Это были Поттер, Блэк и Люпин, за которыми по пятам мчался Питер Петтигрю, таща их сумки.
— Привет, Лили! — сказал Римус, когда все четверо подошли её к постели. Он был единственный, кто не отдал свою ношу с книгами Петтигрю. — Можно присесть?
Лили, нахмурив брови, кивнула, и Римус с Поттером сели на свободные табуретки, а Сириус Блэк остался стоять, засунув руки в карманы брюк. Питер отошёл подальше в сторонку, будто не хотел, чтобы на него обращали внимания. Лили о нем тут же забыла.
Очень долго никто ничего не говорил. Казалось, мальчики чувствовали себя крайне неудобно и поэтому отмалчивались, а Лили просто не знала, что сказать. Честно говоря, она ждала, что мальчишки сейчас забросают её навозными бомбами и убегут.
— Как дела, Римус? — спросила Лили, почувствовав, что образовавшаяся тишина начала давить.
— Неплохо, — улыбнулся настоящей, искренней улыбкой Люпин.
Он действительно стал выглядеть здоровее. Хоть в глазах ещё оставалась печаль, в посветлевшем лице появились нотки радости, будто ему внезапно подарили ценный подарок.
— Зачем пришли?
Люпин ткнул Джеймса Поттера в плечо, и он вылез из мыслей.
— Ну, я хотел сказать, что знаю, кто заколдовал твою метлу.
— Моя метла была заколдована?
Сириус Блэк громко хмыкнул:
— Её заколдовал дружок твоего дружка.
Лили перевела на мальчика недоуменный взгляд.
— Северус? Он не сделал бы так.
Блэк, скрестив руки на груди, закатил глаза, будто его взбесила тупость Лили.
— Это сделал его друг. Ройс Мальсибер, — сказал Поттер, запустив ладонь во всклоченную шевелюру. Казалось, он чувствовал себя чрезвычайно неловко и хотел немедленно уйти. — Это всё, что мы хотели сказать.
Все трое поднялись. Лили поняла, что это Римус притащил всех сюда. Если бы не он, Лили так и думала бы, что с метлой случились неполадки. Лучше бы она не знала всей правды.
— Когда ты возвращаешься? Уже завтра? — спросил Люпин, и Лили не сразу его услышала.
— А?.. Да-да.
— Это хорошо. Удачи!
Мальчики удалились, оставив Лили в полном замешательстве.
Знал ли об этом Северус? Знал ли он, что Мальсибер собирается заколдовать метлу? Может, и знал. Но почему он его не остановил? Может, он пытался, но у него не вышло? Может, Северус попросил сделать это своих друзей, потому что больше не хотел дружить с Лили?
Из-за этих мыслей Лили очень долго не могла заснуть. Она явственно чувствовала, как теряет своего лучшего друга, который потихоньку променивал её на других, злых и подлых товарищей. Но самое главное, что и Лили променивала Снейпа на других. Связь между ними становилась всё тоньше и призрачнее, а Лили ужасно не хотелось терять Северуса, хотя этому было суждено случиться.
* * *
Прошли две учебные недели. Погода начала меняться, и солнце стало реже выходить из-за серых тяжёлых облаков. Всё чаще шёл дождь, завывал ветер. Студенты сидели в гостиных, греясь у камина, и только очень смелые и рисковые студенты (как, например, братья Пруэтты или Блэк с Поттером) осмеливались преспокойно разгуливать во время бушующей непогоды.
В тот день Лили вместе с Мэри и Доркас поднялась после занятий в совятник, чтобы отправить родителям письма. Совы Мэри и Доркас были крайне недовольны и никуда лететь в дождь и колкий ветер не хотели, а вот Вилди с радостью разрешила привязать себе на лапку письмо, а потом выпорхнула в окно, готовая сражаться с непогодой.
— Вы видели, там, на холме, недалеко от домика лесничего, посадили огромную иву? — спросила Мэри, настырно пытаясь привязать к лапке своей совы увесистое письмецо.
— Правда? — заинтересованно спросила Лили.
— Ты тогда ещё в больничном крыле лежала, — пробурчала Доркас. Сильный ветер, влетавший через распахнутые круглые окна совятника, растрепал её чернее блестящие волосы, и она была крайне недовольно этим.
— А вы знаете, что это дерево дерётся? — спросила Мэри, стремительно метнулась к окну и силой швырнула сипуху наружу. Недовольные уханья совы были слышны даже сквозь завывание ветра. Лили подумала, что защитники животных могли бы убить Мэри за такое грубое обращения с птицами.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Доркас, стараясь пригладить шевелюру.
— Пруэтты рассказали. Эти экстрималы испробовали на себе гнев ивы.
— Ненормальные, — отозвалась Доркас.
Мэри, распугивая вокруг сов, принялась красочно рассказывать о том, как рыжеволосые братья пытались пробраться через иву, потому что были уверены, что дерево прячет «какой-то тайный проход». От души насмеявшись над кривляньями Мэри, девочки покинули совятник и пошли в гостиную Гриффиндора.
В гостиной собрались почти все студенты, поэтому девочкам едва удалось найти свободное местечко у камина. Доркас тут же принесла свою сумку с учебниками и приказала подругам читать книгу по истории магии, потому что в среду намечалась контрольная.
Лили, читая вместе с Мэри учебник, никак не могла сосредоточиться — так было кругом весело и интересно! Старшекурсники играли в плюй-камень, Фабиан Пруэтт размахивал палочкой, показывая фокусы. Второкурсники вместе с третьекурсниками затеяли борьбу на фальшивых пластиковых мечах, и Эдгар Боунс, покрасневший как «Хогварт-экспресс», метался вокруг них, безостановочно кричал и требовал, чтобы сей балаган прекратился немедленно.
Мэри тоже не особо была заинтересована в чтении. Она, весело хохоча, глядела на кутерьму, творившуюся вокруг. Доркас быстро заметила, что подруги отлынивают.
— Вы собираетесь заниматься? — строго спросила она.
— Да ладно тебе, Мэдоуз! Давай лучше поболтаем! — улыбнулась Мэри, и на её щеках появились ямочки. — Поговорим о чем-нибудь интересном!
Доркас нахмурилась.
— Что может быть интересней учёбы? Тем более ничего интересного не происходит, и обсуждать нечего.
— Ты такая скучная.
— Не говори так, Мэри, — произнесла Лили. — Мы должны благодарить её за наши успехи. Только благодаря её стараниям, мы стали лучше учиться. Если бы не гениальная Доркас Мэдоуз, самая талантливая волшебница, нас бы с тобой, Мэри, давно вышвырнули, потому что мы — глупые маглорожденные!
Доркас, зардевшись, заулыбалась. Лили знала, что подруге нравится, когда её хвалят, и на это-то она и рассчитывала — Доркас смилостивилась моментально.
— Ну хорошо, начнём подготовку к контрольной завтра.
Мэри захлопала в ладоши.
— Поболтаем, — произнесла она, и её зелёные глаза радостно блеснули в свете огня, играющего в камине. — Доркас, как поживают твои родители?
Лили давно поняла сущность маленькой милой Мэри. Она была болтушкой, но хорошей слушательницей. Она могла любому запудрить мозги своими разглагольствованиями и втереться в доверие каждому, задавая какие-то вопросы и внимательно слушая. В общем, Мэри Макдональд была славной девочкой, Лили была рада, что подружилась с ней.
— Не очень хорошо, честно говоря, — призналась Доркас, грустно улыбнувшись. — Мой папа мракоборец, и, знаете, в последнее время у него какие-то проблемы с один парнем. Какой-то тёмный волшебник решил поработить наш мир. Мама говорит, он настроен решительно, а папа говорит, что начистит ему лицо при первой же возможности.
— Что ещё за тёмный волшебник? — спросила Лили и услышала голос Эдгара Боунса.
— Это всё ерунда, — сказал он громко и отчетливо.
Лили удивилась тишине, которая мгновенно образовалась в гостиной. Студенты затихли, и только огонь потрескивал в камине, да дождь бил в окна.
— Это всё ерунда, — повторил Эдгар, и все взгляды обратились на него. Он гордо возвышался над второкурсниками. — Это еще один глупый парень, который решил, что ему всё по силам. Сколько таких было и сколько действительно были угрозой? Очень мало, я вам скажу, ничтожно мало. Он не опасен. Нам нечего бояться этого «ужасного» темного волшебника!
— Да, нам нечего бояться, — согласился Гидеон Пруэтт. Встав с кресла, он добавил: — Мракоборцы покажут ему, где раки зимуют, и ничто не будет угрожать ни нам, ни нашим семьям.
Кто-то, соглашаясь, радостно завопил, кто-то захлопал в ладоши, кто-то утвердительно закивал. Все вернулись к своим развлечениям, но вокруг будто появился холодок, которое принесло упоминание о том тёмном волшебнике. Казалось, немногие согласились с Эдгаром и Гидеоном, казалось, многие боялись.
— Что за волшебник-то? — шёпотом спросила Лили.
Доркас хмуро глянула на подругу и ответила:
— Да есть тут один. Очень гадкий тип. Действует пока тихо, но убедительно.
Мэри, как и Лили, являясь маглорожденной, тоже ничего не поняла и потребовала от Доркас объяснений, но та отказалась что-либо говорить.
— Он не заслуживает нашего внимания. Поговорим о чем-нибудь другом, хорошо? Вот, например, Мэри, расскажешь о своих родителях?
Мэри пустилась долго и кропотливо рассказывать о мистере и миссис Макдональд, которые жили в небольшом городке, работали адвокатами и были вполне счастливы до того самого момента, пока Мэри не получила письмо из Хогвартса.
— Они испугались. Не хотели меня отпускать, говорили, что это всё чушь собачья, что это всё ерунда. Даже когда к нам пришла профессор МакГонагалл — ну, чтобы поговорить, — они вытурили её и обозвали дешевой циркачкой. А я пошла за ней, и родители сказали, чтобы я больше никогда не возвращалась. Вот так, — произнесла Мэри без грусти, без слёз, без сожаления. Она будто поведала новую порцию слухов или какую-то маловажную ерунду.
— Не может быть! — ахнула Лили.
Мэри, улыбнувшись, как ни в чём не бывало пожала плечами, как бы говоря: «Да ладно, и такое бывает».
— Мне недавно написала бабушка. Оказывается, она волшебница. Поэтому-то мама и папа запрещали мне с ней общаться, хотя она забирала меня тайком иногда. Я помню, что она постоянно катала меня на метле, и я не могла понять — как так? Маленькая сухая старушка поднимает метлу со мной высоко в воздух?! Абсурд! Но сейчас я понимаю. Теперь я буду жить у бабушки.
Доркас обняла Мэри за плечи.
— Это здорово!
— Но как же родители? — спросила взволнованно Лили.
— Я уже в который раз пишу им, они не отвечают. — Губы Мэри дрогнули. Она отвела взгляд. — Это ерунда. Всё как-нибудь пройдет само собой. — Доркас и Лили, переглянувшись, сделали вид, что не заметили, как она вытирает слёзы.
Лили думала, какая же маленькая Мэри сильная. По сравнению с её проблемами, нелады с Петуньей кажутся сущим пустяком.
— Ну а ты Лили? Расскажешь что-нибудь? — спросила Мэри, после того как совладала с эмоциями. — Как дела с твоим другом из Слизерина? Знаешь, не пойми меня неправильно, но я рада, что ты стала меньше с ним видеться. Он мне не нравится.
Доркас закивала:
— Да-да, но мы не вправе запрещать тебе дружить с ним.
Вообще-то Лили не хотела говорить о Северусе. Уж слишком гадко становилось на душе. В последнее время они почти не виделись: Снейп полностью был занят своими новыми друзьями. У каждого теперь были разные друзья, и каждому было интересно с другими, а не друг с другом.
— Он мой друг. Я его никогда не брошу. Что бы ни было, он навсегда останется для меня самым лучшим, — ответила Лили уверенно, после грустной минуты молчания. — Давайте поговорим о чем-то другом.
Тем временем, пока девочки беседовали о преподавателях, делясь мнениями на их счёт, Сириус Блэк, Джеймс Поттер и Римус Люпин сидели за учебниками.
Джеймс, в глазах которого отражались безысходность и усталость, гневно дёргал свою косматую шевелюру, а Сириус бросал ненавистные взгляды на Люпина. Это он вынудил их начать учиться. Сириусу и Джеймсу не хотелось корпеть над книгами, они бы с радостью поиграли со второкурсниками, но Римус был непреклонен.
— Я устал, Рем! Иди ты! — воскликнул Сириус, отшвырнув учебник по травологии.
— Сириус, нам надо заниматься. Нам всем надо начать хорошо учиться, — сказал Римус, строго взглянув на друга. — Только представь: негодяи, шалуны, непоседы, мародёры…
— Мне нравится это слово! Мародеры…— произнёс с широкой улыбкой Джеймс.
— Так вот, непоседы, шалуны и — отличники! Блестящие ученики, лучшие на своём курсе! — воодушевлённо продолжил Римус.
Сириус мечтательно поднял глаза к потолку.
— Лучшие на своём курсе… Звучит неплохо… В который раз убеждаюсь, Рем, — ты гений!
Римус, стеснительно улыбнувшись, удовлетворенно кивнул, а потом заметил, что Джеймс оторвался от книги. Его глаза задумчиво бегали по стенам.
— Мародёры, — шептал Джеймс.
Римус спросил:
— Ты что-то сказал?
— У меня появилась одна идея, — щёлкнув пальцами, заулыбался Джеймс. — Эй, Петтигрю, — толкнул он в плечо пухлого мальчишку, будто специально сидевшего совсем рядом с ним, — принеси, пожалуйста, из комнаты мой рюкзак.
Питер Петтигрю, крупный мальчик с водянистыми глазами и светлыми курчавыми волосами, зарделся, будто ему сделали самое лучшее в мире предложение. В последнее время он часто ошивался рядом с Джеймсом и его друзьями, ясно давая понять, что хотел бы подружиться с ними. Мальчишки это прекрасно знали и всё чаще использовали Питера как пажа: принеси то, поднеси это. Он не возражал.
И в этот раз Питер не отказался и без вопросов принёс из комнаты Джеймса его сумку. При этом он улыбался, сильно дрожал, а по дороге пару раз споткнулся.
— Спасибо, Пит. Ты свободен.
Сириус ухмыльнулся.
— Если понадобишься ещё, мы свиснем.
Петтигрю кивнул и сел недалеко от мальчиков, схватив в руки перо. Кажется, он писал письмо своей матушке.
Люпин, оторвавшись от книги, недовольно уставился на Джеймса.
— Ты знаешь, что в Англии рабство запрещено?
— О чём ты? — рассеяно спросил Джеймс, достал из дна захламлённой сумки перо и клочок свитка и принялся что-то быстро царапать. Сириус заинтересованно придвинулся к другу. Джеймс зло глянул на него. — Иди читай книгу, Блэк.
— Я о Питере. Последнее время вы с Сириусом слишком часто пользуетесь его услугами, не давая даже и кната за это.
Сириус насмешливо уставился на Римуса.
— Ты что-то имеешь против личного подданного?
Люпин, отложив книгу в сторону, строго уставился на приятеля.
— Питер не подданный. Да, он как услужливая собачка выполняет каждую вашу просьбу, — Римус наклонился ближе к друзьям, потому что Петтигрю, словно прослышав, что беседа идёт о нём, заинтересовано глянул в сторону мальчишек, — но мы не должны пользоваться его добротой.
Джеймс, не переставая что-то торопливо карябать на куске свитка, пробубнил:
— И что же ты предлагаешь?
— Подружиться с ним.
Сириус вытаращил глаза совсем как в тот раз, когда Джеймс сказал, что Люпин теперь их новый друг. Казалось, он сейчас задохнётся от возмущения.
— Шутки шутить вздумал, Люпин? Мы что, по-твоему, спасательный центр по дружбе с неудачниками, с которыми никто не хочет дружить?
Джеймс будто не услышал предложения Люпина, полностью погрузившись в свою писанину. Сириус безуспешно пытался разглядеть, что он пишет.
— Ты слышал, Поттер? Он предлагает взять этого пухлечка к нам!
Джеймс, удовлетворенно воззрившись на свой шедевр, выпрямился, гордо вскинул голову и зачитал:
— Господа Поттер, Блэк и Люпин, самые отпетые в мире шалуны и умники, избранные из избранных, отныне и навсегда будут именоваться Мародёрами. — Джеймс важно посмотрел на Сириуса. — Господин Блэк, не соблаговолите ли вы стать славным Мародёром?
Сириус закатил глаза и фыркнул:
— Ну ты и дурак, Джеймс. Какая-то ерунда…
— Ну?
— Ну да, разумеется.
Джеймс отвесил Сириусу поклон, тот чинно поклонился в ответ, и Римус засмеялся, не имея сил скрыть широкую улыбку. Кто бы знал, каким счастливым он себя чувствовал в этот момент.
— А вы? — Джеймс перевел взгляд на Римуса, и он постарался состроить очень важную мину на лице. — Господин Люпин, не хотите ли стать Мародёром?
— Постой-ка, приятель, что значит слово «мародёр»? — спросил Сириус, будто учуяв где-то подвох.
Джеймс, растеряв помпезность и торжественность, ворчливо выдохнул и посмотрел на друга как на полного идиота.
— Какая разница! Ну, типа крутые парни, которым на всё наплевать и они делают всё, что им хочется.
Римус, пытаясь не засмеяться, серьезно воззрился на Джеймса и важно кивнул.
— Да, Господин Поттер, я согласен.
— Эй, Петтигрю!
Сириус, выкатив на Джеймса глаза, дернул его за рукав, но тот не обратил внимания.
— Хочешь стать Мародером и вступить в наши ряды?