Глава 1. ВведениеСтояла жаркая, удушливая погода. Парило. Но на небе, как на зло, не было ни облачка. Завтра должен был наступить знаменательный день, ну или не очень. Просто завтра мне исполнится пятнадцать, а уже через месяц я вновь сяду на Хогвартс-Экспресс, который отходит от платформы 9 и 3/4, и умчусь в далекие и волшебные дали. Я вновь смогу окунуться в сладкий, даже пряный и одуряющий мир сказки, магии и удивительных существ. Хотя каждая сказка имеет и обратную сторону, которую просто не рассказывают детям. Но ведь сказки полны крови, когда умирает злодей, боли, когда рикошетом задевает друга главного героя и ненависти, когда главный герой собирается мстить. Кто хочет говорить о таких грязных вещах? Кто захочет пачкать славную победу героев такими мелкими вещами? Разве что только те сумасшедшие, которые пытаются еще добиться правды и справедливости. О, они все глупцы. Люди создали литературу, прозу и поэзию, чтобы с их помощью убежать от жестокой и несправедливой реальности, укрывшись от нее в мире грез и фантазий.
Я сидел на качелях, щурясь на солнышко, и лениво рассуждал о всякой чепухе. Когда мое ленивое и блаженное состояние прервал ворвавшийся в мою безмятежность детский счастливый визг, я повернул голову и увидел мальчика лет семи на карусели. Он стоял, крепко обхватив поручень, и просил свою маму раскрутить его еще сильнее. А она стояла и улыбалась, смотря на свое веселящееся и счастливое дитя.
Мама. Как много я мечтал о том, что у меня тоже есть мама, что я, как и этот мальчуган, мог бы ходить с ней на прогулку, шутить, смеяться и делиться всем, что меня тревожит. Много раз я представлял, как приезжаю домой на зимние каникулы в Хогвартс, и мои родители встречают меня на вокзале, а потом мы вместе идем домой. В Рождество мы бы сидели вместе за огромным столом, и мой крестный, Сириус, сидел бы с нами. Мама бы испекла вкусное мятное печенье или какую-нибудь другую сладость. Не было бы больше забот и страха.
— Родной мой, нам уже давно пора домой, — вывел меня из раздумья голос женщины.
Я посмотрел на нее. Она, взяв за руку мальчика, помогла спрыгнуть ему с карусели, и они, смеясь, ушли по своим делам.
— Смотрите-ка, кто это здесь?
На сцене, детской площадке, появились новые актеры. Мой дорогой кузен Дадли со своими прихлебателями.
— Что, Большой Д., опять побили пятиклассника? Пятеро на одного? — насмешливо спросил я. Я знал, что может Дадли и не показывал вида, но порой мои тихие замечания задевали его, и он злился.
— Что такое, Поттер? — он вызывающе посмотрел на меня и криво усмехнулся. — Ты опять стонешь во сне. Все зовешь свою мамочку. И где же она, Поттер? А ее нет! Она умерла-а-а! — он заржал, как конь, и его дружки вторили ему.
Пожалуй, это был один из тех моментов, когда я не смог проглотить обиду и вспылил. Резко вскочив с качелей и буквально подлетев к Дадли, я приставил свою волшебную палочку к его горлу. Никогда мне еще не хотелось так произнести какое-нибудь мерзкое заклинание или какое-нибудь проклятие. Например, я думал наложить на него такие заклятья, чтобы его волосы каждый день меняли цвет и длину, кожа сморщилась, и он стал походить бы на старика. Да мало ли какое проклятие на него можно было наслать? Дадли тут же прекратил смеяться и испуганно покосился на палочку, пока его друзья по своим не знанию и тупости все еще продолжали ржать.
— Гарри, ты чего? — испуганно спросил кузен.
Сначала я подумал, что он имеет ввиду то, что я приставил к нему свою палочку, но потом понял, что не это его встревожило. Небо стремительно начало темнеть, поднялся ураганный ветер. Друзья кузена наконец поняли, что что-то происходит и, показав свою удивительную храбрость, со всей возможной скоростью убежали, куда глаза глядят.
Пока я рассматривал спины убегающих ребят, пошел дождь. Даже не так, не дождь, а самый настоящий ливень. От площадки, где мы находились с кузеном, до дома было не очень далеко. Нужно было пробежать немного по полю, перейти дорогу по туннелю, что проходил под ней и, петляя по улицам, добраться до дома. Когда мы наконец смогли укрыться в туннеле, меня поразила разница в температуре. Только что, когда мы были на улице, не смотря на дождь, стояла оглушающая жара, а тут царил пронизывающий и цепенящий холод. В душе поселилась глухая боль и тоска. В тот же миг в туннель с той же стороны откуда прибежали мы, влетело двое дементоров. Один тут же набросился на Дадли, а второй, пролетев мимо меня, развернулся и в этот раз уже направился прямо ко мне. Я лихорадочно пытался достать палочку из кармана джинсов, но та, как на зло, зацепилась за подкладку и наотрез отказалась доставаться. Тем временем дементор был уже рядом и, приподняв меня за горло над землей, был готов высосать все самые счастливые и волнующие душу моменты. В этот критический момент палочка наконец поддалась.
— Экспекто Патронум! — направив палочку прямиком в лицо, если о нем вообще можно так сказать, выкрикнул я.
Когда дементора, напавшего на меня, унесло в неведанные дали, я направил заклинание на того, что напал на Дадли. Его, как и его собрата, сдуло, как пушинку, и я смог облокотиться о стену туннеля и вытереть выступивший пот. Не успел я приблизиться к кузену, как в конце прохода раздались шаги. Я поднял глаза, готовясь увидеть тут самого Темного Лорда и всю его свиту, но нет. Это была всего лишь наша соседка, что жила напротив.
— Не убирай далеко волшебную палочку, Гарри. Они могут вернуться, — она подошла ко мне и помогла поднять Дадли.
Половину дороги мы прошли молча. Я все недоумевал: как она смогла узнать про мою волшебную палочку? Как увидела дементоров? Я всегда думал, что в округе не живет ни одного мага.
— Дамблдор просил меня присмотреть за тобой, — наконец проронила она, внимательно следя за округой.
— Дамблдор? — я удивленно посмотрел на нее. — Но как?
— Ты думаешь он оставил бы тебя после того, что случилось на турнире? Слушай, Гарри, иди в дом и никуда не уходи. Скоро за тобой придут.
После этих слов она медленно, чуть пришаркивая, отправилась к себе домой. А мне только и оставалась, что свернуть на дорожку, ведущую к дому Дурслей.
Мы вошли в дом. Ох, и устал же я тащить кузена! Ему надо сбросить пару десятков килограмм! Тетя Петунья сидела в своем любимом кресле с маленьким вентилятором в руке, тихо жалуясь на жару. Дяди Вернона не было видно.
«Наверное, он на кухне — подумал я. — Ох, и влетит мне сейчас за то, в каком состоянии я привел Дадли домой».
Я не сильно и ошибся. Да, они ругались. Да, они вновь хотели запереть меня в комнате, но потом просто махнули рукой и куда-то забрали кузена. Мне было все равно, главное, что оставили меня одного. Делать было нечего, поэтому я поднялся в свою комнату и уснул.
Разбудили меня приглушенные голоса и шаги. Нащупав палочку под подушкой, я был готов ко всему. Щелкнул замок и в комнату освещенная волшебным светом, исходящим от палочки, вошла Нимфадора Тонкс. За ней появились Кингсли и Грозный Глаз. Конечно, мне вновь ничего не объяснили и заставили просто идти с ними, мол позже все расскажут. Надоели загадки, но и устраивать тут сцену не лучший вариант. Ах да, забыл сказать, перед тем как Дурсли ушли, прилетела сова из министерства магии с письмом, сообщившим мне, что вследствие применения маги несовершеннолетним в присутствии магла я был исключен из школы чародейства и волшебства Хогвартс.
После полета на метлах мы прибыли на площадь Гриммо в некую штаб-квартиру Ордена Феникса, как мне сказала Тонкс. Что за орден такой?
Дальше события завертелись кувырком да так, что даже и рассказывать не охота. Хотя, ничего особого и не произошло. Я узнал, что Орден Феникса создал Дамблдор для борьбы с Темным Лордом. В него входили и мои родители и Сириус. И даже Снейп! Бррр. Когда я это узнал, чуть не сбежал обратно к Дурслям, уж лучше они, чем Снейп. Оказывается, что Гермона и Рон все знали, но им было не велено рассказывать об этом мне, поэтому обижаться на них было глупо. Против приказа Дамблдора особо не попрешь.
А на следующий день я поехал с мистером Уизли в министерство магии, где должно было пройти слушание по поводу моего отчисления из Хогвартса. Оказывается Дамблдор вступился за меня и вместо того, чтобы сразу меня выгнать, меня удостоили слушания. Лестно.
Министерство впечатляло и угнетало одновременно. Было что-то в этих залах и коридорах, что давило на психику. Скорее всего, поэтому все работники министерства такие угрюмые, злые и вечно недовольные жизнью.
По пути в зал, где должно состоятся слушание, мы натолкнулись на старшего Малфоя, о чем-то мило беседующего с министром магии. Мдя. Никогда не любил Малфоев. Как по мне, так я быстрее смог бы подружиться со Снейпом, чем с ними.
Слушание было похоже на допрос с пристрастиями. К сожалению, я так волновался, что почти ничего не запомнил, только какие-то обрывки фраз и еще заместителя министра магии. Очень колоритная женщина. Половина присяжных была одета в черное, половина в красное. Так вот она единственная, кто была одета в ярко-розовое. Звали ее Долорес Амбридж. Глупое имя. Она мне сразу не понравилась. Тогда я надеялся, что больше никогда ее не повстречаю. Эх, каким же наивным романтиком я был.
***
Спустя месяц вновь сидя за столом своего факультета и ожидая, когда Дамблдор произнесет свою речь, я рассматривал стол преподавателей.
— Хагрида нет, — тихонько заметил я. — Интересно, где он?
— Не знаю. Может что случилось? — тут же откликнулась Гермиона.
Рон лишь кинул хмурый взгляд в сторону преподавателей. У него на лице было написано, что ему все равно, кто там сидит, лишь бы быстрее накрыли на столы. Обжора. Ему лишь бы набить живот, даже о друге побеспокоится не может.
Тем временем Дамблдор начал свою речь. По началу все было как всегда: приветствие новых учеников, рассказ о том, что их факультеты теперь дома для них, а мы их новые семьи. Потом он призывал к осторожности и сказал, что Запретный лес очень опасен и вообще не стоит лазить, где ни попадя. После он перешел к преподавательскому составу и объявил, что Хагрид в отпуске. Тут мы все втроем облегченно выдохнули, с Хагридом все в порядке, просто он еще не вернулся с каникул. А вот то, что сказал директор после, повергло меня в шок. Нашим новым преподавателем по защите от темных искусств была никто иная, как Долорес Амбридж. Вот те на! А я надеялся больше никогда ее не видеть.
— Она была на моем слушании в министерстве. Она заместитель министра, — шепнул я друзьям.
— И что все это значит? — пробурчал Рон. Что-то друг сегодня не в духе.
— Это значит лишь то, что министерство решило запустить свои когти в нашу школу, — резко ответила Гермиона, сверля взглядом довольно улыбающуюся новоиспеченную преподавательницу.
— Я надеюсь, мы станем очень добрыми друзьями, — захихикала напоследок Амбридж, прежде чем вернуться на свое место.
— Сильно сомневаюсь, — в один голос сказали Фред и Джордж Уизли.
Кажется, Долорес им не очень понравилась, впрочем, как и мне, как и всем. Хотя нет, вон Слизерин довольно улыбается. Змеи.
— Что же, кажется, начинается новый, полный приключений и неожиданных поворотов год? — задорно спросил я и первый налил себе тыквенного сока, не замечая, как Снейп бросает полный отвращения взгляд... Нет, нет, не на меня, а на разодетую в розовый костюм Долорес Амбридж.
А ведь, мы тогда еще просто не знали, насколько неожиданные повороты нас ждут впереди.
Глава 2. Начало веселого года в Хогвартсе— Гарри, вставай, завтрак проспишь! — ворвался радостный возглас в мой мирный и безмятежный сон.
Разлепив глаза и пытаясь найти очки на тумбочке, я подслеповато щурился, пытаясь понять, кто посмел разбудить меня ни свет ни заря. Когда очки наконец нашлись, я надел их и увидел то, что и думал. Разбудил меня Рон.
— Вставай, соня. Гермиона уже ждет нас в гостиной.
Бурча, что незачем будить добрых людей, когда они спят, я оделся. Мы вышли в гостиную, где нас уже ждала наша подруга.
— Ну, наконец-то! Почему так долго? Еще немного и мы бы опоздали на завтрак! — затараторила Гермиона. — Между прочим, Гарри, сегодня первым уроком у нас Чары, потом Зельеварение и ЗОТИ, — обрадовала меня подруга.
Я мысленно застонал. За что мне это?! Ну ладно Чары, они мне еще нравились, но ведь потом Зельеварение со Снейпом и наверняка еще и спаренное со слизерином. Опять терпеть Малфоя. Лучше бы Грюм в прошлом году оставил его хорьком. Ко всему этому я уже успел привыкнуть за четыре года, но вот чего ждать от новой учительницы по ЗОТИ, я даже думать боялся.
Позавтракав, мы с ребятами пошли на урок Чар. На первом занятии мы, как правило, за палочки не хватались и не пытались проделать новые кульбиты с ними, при этом не выбив кому-то глаз или не обрезов чье-то ухо. Лишь нудная речь учителя о том, что нам предстоит выучить за этот год, какими ответственными должны мы быть, ведь впереди нас ждет СОВ. Лучше бы не напоминал. Но в общем урок прошел спокойно и до зубного скрежета монотонно.
После чар спустившись в подвалы и войдя в класс по Зельеварению, я понял что сегодня не мой день. Такого взгляда от Снейпа я еще никогда не получал. Взгляд полный изумления, издевки, смеха и чего-то еще, чего я не понял.
— Мистер Поттер, наша дорогая звезда, кажется, забыла последовательность надевания одежды? — едва сдерживая смех, произнес Снейп, чем и привлек внимание всего класса ко мне.
Только тут я заметил, что Гермиона и Рон тоже еле сдерживают рвущийся наружу смех.
— Чего это вы? — недоумевая, спросил я.
И тут их прорвало, они ржали так, что уши закладывало. Причем не только мои друзья смеялись, но и гриффиндорцы, и слизеринцы. Снейп же размазывал слезы счастья по лицу и кривил губы в счастливой улыбке. Малфой начал хлопать в ладоши. А я стоял, как полный идиот, и не понимал, почему они все надо мной ржут, как кони. Гермиона пыталась мне что-то сказать, но подавилась и закашлялась.
— М - ха-ха - ант -ха-ха- ия-а-а-а-а! — кое-как прокашляла она.
С утра я надел мантию, потому что ночью замерз, и снял я ее только сейчас, когда мы вошли в кабинет Зельеварения. Недоумевая, я опустил взгляд пытаясь осмотреть себя. И замер. Мдя. Вот что значит когда тебя будят с утра и ты одеваешься, до конца не проснувшись. Оказывается причиной смеха было то, что я надел сначала брюки, а уже потом, пардон, нижнее белье. Так главное, что еще и попалось то, что в цветочек! Позор. Мерлин, какой позор!
Покраснев как рак, я быстро надел мантию и, запахнувшись, со скоростью самой быстрой метлы выбежал из класса. Забежав в туалет мальчиков, я привел в себя в порядок и пытался теперь заставить себя вновь пойти в класс.
— А еще друзья называются. Даже ничего не сказали, — ворчал я, смотря на свое отражение.
Хотя, их нельзя было винить. Пока на мне была мантия ничего не было видно, а снял я ее только в классе Зельеварения. Да и Снейп первый все
заметил. Гад, не смог не уличить момент, чтобы не посмеяться надо мной.
Решив, что на зельеварение уже не пойду, я решил сразу направиться к кабинету ЗОТИ и уже там дожидаться друзей. Как только часы показали, что урок Зельеварения закончился, я стал с нетерпением высматривать Рона и Гермиону. Они подошли одни из первых.
— Ну как ты? — сочувственно спросила у меня Герми.
— Нормально, — буркнул я. — Лучше расскажите что делали на зельях?
— Да все как всегда. Это же первый урок. Снейп тоже распинался о важности этого года и все такое, — протянул Рон.
— Понятно, — разговор сам собой как-то угас.
Долго ждать не пришлось. Скоро раскрылись двери класса, впуская нас внутрь. Кое-как рассевшись за партами, мы вперили взгляд в довольно улыбающуюся Долорес Амбридж, стоящую у преподавательского стола.
— Я рада видеть всех вас, дорогие мои. Как вам, наверняка, уже сказали другие преподаватели, этот год очень очень важен. Ведь впереди вас ждет СОВ, стандартное обучение волшебству. И, как вы знаете, это один из самых важных экзаменов в вашей жизни, — она улыбнулась, наверняка надеясь, что эта улыбка должна была вселить в нас желание немедленно штудировать учебники. Вон даже Гермиона скривилась. — Министерство магии нашло ваше обучение этому предмету, Защите от Темных Искусств, ужасно прерывистым и неполным. Сейчас мы возьмем эти книги, — тычок палочкой на стопки книг, лежащих на столе. Учебники поплыли по воздуху и легли перед каждым учеником на парту, — и вы откроете их на странице пять и перепишете текст, находящийся там семь раз, чтобы его смысл впечатался. Да, деточка? — последний ее вопрос предназначался Гермионе, которая подняла руку, чтобы что-то спросить.
— Профессор, но в этих книгах нет главы применения заклинаний.
— Применения? Хо-хо, зачем вам в моей классе использовать магию? — наигранно весело спросила она.
— Может, потому что нам нужно научиться защищаться, если на нас кто-то нападет? — раздраженно спросил я.
— Если вы хотите что-то сказать, мистер Поттер, нужно поднимать руку! — не менее раздраженно ответила она. — Но увольте, кто подумает нападать на вас, милых детей, — уже мягче продолжила она.
— Ну, не знаю, может лорд Волан-де-Морт? — нужно что-то делать с сарказмом в голосе, иначе влетит.
— Наказание, мистер Поттер!
Ну я же говорил, нужно что-то делать с этим сарказмом. Но так было приятно подколоть профессора.
— Но ведь это правда! Я видел его! Я дрался с ним! — решил гнуть ту же линию я.
— Это все ложь! Гнусная ложь! Вам внушали, внушали, что страшный темный лорд вернулся, но это не так. Министр магии...
Что там с министром магии мы узнать не успели, потому как в класс ворвался Аргус Филч, наш завхоз. Видок у него был еще тот. Такое ощущение, что он попал под режущие заклятие. Его одежда, если те лохмотья можно назвать одеждой, свисали лоскутами. Сам наш завхоз был покрыт царапинами с ног до головы. Было видно, что он был в бешенстве. Кое-где послышались смешки.
— Что происходит, Аргус?
— Профессор, я прошу наказания этим мелким негодяям! — возопил Филч.
— Наверняка, это проделки Фреда и Джорджа, — шепнул мне Рон.
Я был склонен с ним согласиться.
— Эти два рыжих негодяя заперли меня в кладовке для швабр с моей дорогой миссис Норрис! И запустили к нам огромного пса! — голос
завхоза сорвался на мелкий фальцет, и его требование стали походить на писк щенка, которому на хвост наступили, а потом еще какой-нибудь наглый кошара уши подрал.
По залу уже ходил не скрываемый хохот.
— Всем молчать! — взвизгнула Долорес.
Хохот прекратился. Нет, ее голос мог вызвать еще большую бурю, но нарываться на наказание не хотел никто.
— Все вон отсюда! — вновь закричала она. — А этих двух охламонов доставить немедленно ко мне! И Аргус, переоденьтесь наконец!
— Гарри, может одолжишь Филчу свои, а? У тебя в сумке с собой все равно лишние лежат, а то его панталоны драные! — последние слова Рона
вновь потонули в хохоте. Только на этот раз я смеялся вместе с ними. Этот год обещал быть веселым.
