Забыть нельзя, вспомнить

Глава 1

Глава 1

Зал заседаний набился до отказа. Как будто суд не над обычным Пожирателем, а минимум над Тёмным Лордом. Ещё и усадили на жесткое каменное кресло посреди зала, как на трон. Прямо король без королевства…

Пережатые цепями на запястьях руки болели, но приходилось терпеть молча. Нельзя показывать, что мне плохо. Я же аристократ. Мерлин бы подрал эту аристократию, и меня вместе с ней! Когда мы скакали по всей Британии с Лордом, я считал себя чуть ли не богом, вершителем судеб. Как только Поттер убил Темного Лорда, до меня наконец-то дошло, в какой, с позволения сказать, заднице, мы все оказались.

И я оказался прав. В пылу мести пересажали в предвариловку Аврората всех: активных Пожирателей, окололордовских прихлебал и просто сочувствующих. Откупиться не удалось никому. Вернее, почти удалось… Министерство наобещало много, и большинство тех, кому было что дать, клюнули. Опомнились после того, как отдав мэноры вместе с содержимым гринготских сейфов, оказались не только не на свободе, но и с приговорами… к Поцелую. Заочно.

Суд не очень церемонился. Народ поддерживает новую политику, так почему бы и нет? Надо же чем-то платить Победителям. И себе успеть набить карманы по-быстрому. Любая, даже самая правильная власть, всё равно будет воровать, если есть что…

В камеры изредка приносили газеты. Всё же это не Азкабан, очень строгого режима не было. Пока… С новостей я узнал, что всех моих друзей уже казнили. Распихали по камерам-одиночкам, чтоб не могли между собой договориться, и убрали. Прилюдно, с помпой. Дементоры лопались от переедания. Ну да, эти белоручки до Авады не опустятся, Мордреда им в…

Я и предположить не мог, что же Визенгамон придумает для меня, отказавшегося отдать майорат за собственную жизнь. Но мне решили устроить показательное правосудие, ― собрали полный состав суда.

Мой «трон» ― самое выгодное с точки разглядывания место ― видно почти всех. И эти все показательно воротили от меня нос. Ну и ладно. Я старался не для себя, а для Драко. Нарси ему поможет. Надеюсь, что мальчик сможет стать Главой и продолжит род Малфоев. Если дадут, конечно…

Ради семьи придется сесть пожизненно. А именно таким и будет приговор, в этом сомневаться не приходилось. Если ещё Поцелуй не впаяют.

Пока я предавался размышлениям, вошел министр Бруствер. И начался цирк, в котором мне отвели главную роль.

Секретарь Перси Уизли, увидев босса и получив наконец отмашку, бодренько отчеканил:

― Слушается дело заключенного Люциуса Абраксаса Малфоя. Обвинение: финансирование организации, именуемой Пожиратели Смерти, также пособничество в незаконном захвате власти в магической Британии Тому Марволо Риддлу, более известному как Волдеморт. Судьи: министр магии Кингсли Бруствер, заместитель министра Амелия Боунс. Свидетели обвинения: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли, Северус Снейп. Свидетели защиты: свидетелей нет. От услуг адвоката подсудимый отказался.

Северус... мандрагору ему в глотку! Вот этого я не ожидал. Даже не думал, что лучший друг на такое способен. Но его тоже можно понять, хоть и с натяжкой. Каждый сам за себя. А может ему тоже что-то посулили? Снейп, он такой ― всегда держит нос по ветру. Жаль только, что он так и будет общаться с Драко, крестный всё-таки. Хотя… надеюсь, Нарси не позволит.

― Подсудимый, вам есть что сказать в своё оправдание? ― в шоке от предательства Северуса, я сначала не понял, что это ко мне. ― Подсудимый?

― Нет, ― а что я должен сказать? Оправдываться бессмысленно. Всё равно приговор уже подписан. Если бы меня оправдали, то Министерство разнесли бы на куски. В лучшем случае.

Дальнейший опрос свидетелей я благополучно прослушал. Рассматривал Нарси и сына. Скорее всего, я их больше не увижу. Хотя Поттер впечатлил ― говорил особенно проникновенно, но почему-то о спасении собственной жизни промолчал.

― Заключенный Люциус Абраксас Малфой приговаривается к десяти годам лишения свободы с заключением в волшебную тюрьму Азкабан. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, ― я в шоке ― всего десять лет. Что-то здесь не чисто… Видимо, в тюрьме меня постараются убить, но подделают всё под самоубийство.

Двое авроров вытащили меня из зала под громкие аплодисменты и плевки присутствующих обывателей. Никакого воспитания. Краем глаза я успел заметить недовольную рожу Поттера, но против правосудия даже он бессилен. Везде вспышки колдокамер, завтра первые полосы Пророка и других газет будут буквально залеплены моим лицом и кричащими заголовками.

Но всё это будет завтра, а пока мне оставалось только сидеть в камере и ждать: на рассвете меня и ещё нескольких узников переправят в Азкабан.

***

Наконец авроры ушли. Здесь их никто не сдерживал, и новичков обильно попотчевали Круциатусом. Суки… даже Лорда переплюнули. Я, наверное, отключился, потому что очнулся, чувствуя щекой приятный холод каменного пола. Что это пол, я определил, с трудом разлепив веки. Мерлин… здесь мне Обезболивающие не принесут. Тут вам не Малфой-Мэнор.

Осмотрев свою камеру, я не сдержался от вздоха и крепкого ругательства. Привыкай, Люциус! Эта конура ― твой дом на ближайшие десять лет: маленькое окошко под самым потолком дает хоть и слабое, но всё же освещение, напротив железная дверь с окошечком для еды, прямо передо мной ― кровать… если этот топчан с кулем тряпок и соломы можно так назвать. Теперь на этом ложе я буду спать. Если доползу…

***

Первые пять лет моей отсидки можно охарактеризовать четырьмя словами: спал, ел, ходил и думал. Ну, а если подробнее, то нормально спать получилось у меня только к концу первого года. Наклянчив у охранников побольше тряпья, я соорудил себе отличное гнездо или берлогу (кому как больше нравится), сделав тем самым пребывание в царстве Морфея более приятным.

С едой было проще. Моя пищеварительная система сначала отказывалась воспринимать местные шедевры кулинарии, и я где-то с неделю маялся поносом, но потом привык и встречал незатейливую бурду даже с радостью. Впрочем, иногда на меня находило и, я, давясь этим варевом, представлял, что кушаю, например, лобстеров в кляре или паштет из гусиной печени.

Единственной, по-настоящему серьезной проблемой, стало для меня отсутствие собеседников. Приходилось разговаривать с самим собой. Разыгрывать диалог, так сказать. Охрана поначалу подумала, что я свихнулся, но разобравшись что к чему, оставила меня в покое, ― предаваться размышлениям и обсуждениям.

Несколько раз являлся ко мне дух давно уже умершего папаши Абраксаса, которого я, благодаря за прекрасную судьбу, поминал всеми известными мне ругательствами по сто раз на дню. Отец буквально умолял меня оставить его в покое, потому как от моих проклёнов живется ему в Царстве Мертвых очень не сладко. Я, конечно, после такого обороты сбавил. И последних года два papa меня беспокоить перестал.

Ну а на шестом году случилась беда. Зима две тысячи четвертого года выдалась очень холодной. Морозы стояли такие, что многие узники, отбывавшие строк на самых верхних уровнях, замерзли насмерть в своих камерах. Тогда Министерство, боясь огласки, немного улучшило условия пребывания. Приехавшие из Америки маги наложили на Азкабан какие-то сверхмощные утепляющие заклинания, подкрепленные артефактами, и уехали. Но мне от этих нововведений уже было ни жарко ни холодно. Осложнения после перенесенного гриппа привели к потере голоса. А поскольку меня никто не лечил, то и эластичность голосовых связок, подорванных сильнейшим кашлем, восстановить так и не удалось.

Проведенная весной колдомедицинская проверка подтвердила мои опасения… Я больше не мог разговаривать… Хотя, в моем нынешнем положении это было несущественной мелочью.

Как-то узнавший о моих неприятностях Поттер написал мне письмо, в котором пожелал продления срока, а уж он якобы об этом позаботится. Каким образом мальчишка может это сделать, я узнал лишь в последний день своего заключения ― девятнадцатого августа две тысячи восьмого года. Несколько месяцев назад Гарри Поттер принял пост Главы британского Авротара.

***

Перемещаясь под конвоем в Министерство Магии и следуя на склад Департамента Магического Правопорядка, я чувствовал себя по меньшей мере музейным экспонатом. Так на меня не пялились даже на суде. Хоть спасибо, что не шарахались, всё же видок у меня был ещё тот: длинная грязная борода, такие же спутанные космы на голове. Спасибо, хоть мантию более-менее накинули. Прямо Мерлин после грязевых ванн.

По прибытии на место дамочка по имени Друэла Мюррей, новая начальница ДМП, зачитала длинный список Прав и Ограничений. Последних оказалось на два свитка больше. Мне оставалось только кивать. Видимо, весть о моей немоте уже облетела всё, что только могла, и никто лишних вопросов не задавал. Большинство волшебников, работающих в ДМП, имели если не хорошее, то вполне приемлемое воспитание. Ну кроме авроров… Те, насколько меня не подводит память, воспитания не имели вообще.

Взяв в руки ящик с вещами, изъятыми десять лет назад, я не спеша направился к выходу. Наконец-то свободный человек, хоть и без палочки, имею право на неограниченные перемещения по Англии (так было написано в правах). А там дойти до камина и переместится в Малфой-Мэнор с помощью какого-нибудь клерка. Насколько я смог выведать (с горем пополам) у своих сопровождающих, Драко и Нарцисса до сих пор жили в поместье.

Но, не успев даже открыть дверь и кивнуть на прощание конвойным, я оказался буквально сбит с ног двумя крепкими бугаями в аврорских мантиях. Шествующий позади них черноволосый мужчина показался мне смутно знакомым. Поттер, мантикору ему в задницу!

― Здравствуйте, здравствуйте… Лорд Малфой, ― слово «лорд» Главный Аврор выплюнул как ругательство. ― Вынужден вас огорчить, но Визенгамон пересмотрел ваше дело и вынес новый приговор.

Знаками я постарался спросить, в чем меня снова обвинили.

― Согласно приговору номер 10/234 от восемнадцатого августа две тысячи восьмого года заключенный Люциус Абраксас Малфой лишается права пребывания в магической и магловской Великобритании сроком на пять лет.

Невозможно… Я лихорадочно искал выход. Нужно связаться с женой! В отчаянии показал рукой на глаза Поттера и на свои. Он должен хоть немного знать легилименцию, иначе я не смогу задать интересующие меня вопросы. Но Поттер как будто не увидел и раскрыл ещё один свиток.

― Ваша жена в одностороннем порядке оформила развод. Также титул лорда принадлежит теперь Драко. Он тоже обращался в суд.

Цисси меня бросила. Три слова, бьющихся в моем мозгу, не давали нормально дышать. Цисси… нет! Я попытался встать, краем глаза замечая, как Поттер вытаскивает что-то из кармана мантии. Амулет Вейна… откуда?

Последнее, что мне удалось запомнить перед тем, как я потерял сознание ― это сильное жжение в районе груди, смех Поттера и рывок портключа в неизвестном направлении.

Глава 2

Глава 2

Машина стремительно неслась по загородному шоссе. Утомленная сложными переговорами мадам Фрай спала, и водитель немного сбавил скорость ― пусть хозяйка отдохнет подольше. Ведь, когда они наконец приедут домой, Лилиан ждет ещё много работы.

Франсуа прекрасно видел, что на дороге никого не было, поэтому звук удара от падающего на авто предмета поверг его в шок. Мужчина резко нажал на тормоз, отчего мадам Фрай ударилась о переднее сидение.

― Вы в порядке? ― водитель очень волновался, ведь на его плечах лежала ответственность за это происшествие.

― Что случилось? ― Франсуа восхищенно посмотрел на хозяйку: в любой, даже самой сложной ситуации, женщина владела собой практически безукоризненно.

― Кажется, я кого-то сбил, но не уверен. Это может быть и какой-то дикий зверь.

Лилиан молча вышла из машины. Плечо болело ― приложилась она неслабо. Но это не самое страшное. Если её водитель сбил именно человека, то проблем не оберешься. И, как на зло, именно сейчас. Когда ей почти разрешили взять землю под строительство нового завода. Нельзя, чтоб это просочилось в прессу, её же порвут на клочья. И муж… Женщина скривилась, вспомнив вечно недовольное лицо Томаса.

Обойдя авто, она остановилась. Слов, чтобы говорить, просто не было. Перед машиной, освещаемый светом фар, лежал мужчина. Что это существо именно мужского пола, Лилиан определила по наличию длинной, грязной бороды. Мужчина был настолько грязным, что подойти ближе мадам Фрай просто не решалась. Возможно, это бомж, тогда можно дать ему несколько евро и спихнуть в ночлежку.

А если он мертв? Лилиан похолодела. Тогда ей конец. Финал, так сказать.

― Франсуа, проверь пульс, ― она старалась держаться, но голос всё же дрогнул.

Мужчина кивнул. Подойдя к телу, он нащупал пульс. Сердце билось, причем нормально. Насколько он мог судить, никакого сбоя не было.

― Он жив, сердце бьется вполне нормально, ― Лилиан вздохнула. ― Что будем делать, мадам?

― Забираем его с собой. Грузи его на заднее сидение, а я позвоню доктору Лэрье, ― у женщины уже наметился кое-какой план, и если всё удастся, то об этом маленьком приключении никто не узнает.

Франсуа легко исполнил просьбу, сделав мысленную зарубку позже обязательно заехать в химчистку. Уж больно неопрятный мужчина попался.

Тем временем хозяйка договорилась с семейным доктором и они наконец поехали домой. Водитель не волновался, врач был надежным. Он лечил ещё его прежнего хозяина, отца мадам Фрай. Воистину, этому человеку сильно повезло, что угодил именно под машину мадам. Теперь его будут опекать, как короля.

***

― У него очень странная рана на груди. Как будто каленое железо приложили. Ожог свежий. И ещё одна похожая рана на левом предплечье. Очень старая. Возможно, детская, ― доктор не был уверен, стоит ли говорить об этом, но мало ли что.

― Ясно. Как общее состояние? ― Фрай хотела узнать как можно больше подробностей.

― Удовлетворительно. Небольшое сотрясение мозга и перелом руки, ― месье Лэрье ободряюще улыбнулся. ― Всё будет хорошо. Всё необходимое я уже сделал. Хорошо, что вы позволили привезти оборудование. Отпала надобность тащить его в больницу и делать рентген. И ещё… Видимо, это бездомный, поскольку в наличии сильное, но не смертельное, истощение. Ну и общий вид ― ваша прислуга еле его отмыла.

Лилиан кивнула. Ей придется оставить его здесь. А когда очухается, расспросить и уже потом определяться, что предпринимать дальше. Если удастся договориться, она отделается малой кровью. Хотя… что нужно человеку его уровня для счастья?

А что нужно ей? Женщина уже и сама не знала. Правду говорят ― наличие больших денег не делает человека счастливым. Даже такое, поначалу желанное, замужество, не принесло Лилиан ожидаемого облегчения.

После смерти отца в ней поселилась невидимая горечь потери. Его уход взвалил на её хрупкие плечи непосильную для молодой женщины ношу. Пришлось становиться у руля огромного фармацевтического гиганта. Громадные деньги в обороте, тысячи людей на заводах ― огромная ответственность. И её новоиспеченный муж не спешил помочь. Мажорная жизнь богатого мужчины полностью пленила его.

Ну да сейчас не об этом. Отпустив задремавшего было доктора, женщина вошла в комнату, которую выделили безымянной жертве её водителя. Мужчина выглядел… уже не как человек без определенного места жительства. Его отмыли, наложили повязки, даже бороду сбрили. Всё-таки прислуга очень расторопна. Когда он очнется, можно будет поговорить, а пока… ей, пожалуй, тоже нужно отдохнуть. Завтра будет новый день.

***

Лилиан проснулась поздно. Если восемь часов утра можно считать таким временем. Обычно её рабочий день начинался в шесть. Видимо, вчерашняя суматоха и удар сказался на ней больше, чем женщина могла ожидать.

Нужно было узнать, как там гость. Приняв душ, мадам Фрай спустилась на первый этаж. Предаваться унынию сейчас не время. Нужно работать. Именно в работе она всегда находила своеобразную отдушину от горечи и несправедливости внешнего мира.

Кроме того, судя по тишине прошедшей ночи, её муженек домой так и не появился. Увидев начальника охраны, она решила расставить все точки над «и».

― Доброе утро, месье Грей. Вы в курсе где Томас?

― Этой ночью он ночевал на Площади Вогезов, ― мужчине стало жаль хозяйку, но обманывать её он не мог. Муж мадам, несмотря на весь его внешний лоск, вызывал у него отвращение, смешанное с презрением.

― Вот что делается с людьми, которые попадают из грязи в князи. Всё же даром мой отец настолько ему доверял, ― Лилиан поморщилась. ― Поезжайте в город и привезите этого идиота сюда. Если кто-нибудь увидит его у Коко, позора не оберешься.

В принципе, её муж мог сидеть у всяких шлюх хоть целую вечность, но женщина сама хотела поговорить со своим гостем и привлекать большое количество людей ни к чему. Поэтому она и отослала Грея куда подальше.

Доктор уже находился в комнате. Из его лица можно было писать картину. Наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее.

― Что? ― обведя быстрым взглядом помещение, Лилиан натолкнулась на изучающий взгляд серых глаз. Значит, бездомный пришел в себя.

― Мадам, не знаю даже как вам сказать… Наш гость…

― Не томите, Лэрье! ― что же такого произошло, что семейный врач в ступоре.

― Этот мужчина немой.

― Всего-то? ― женщина выдохнула. За несколько секунд ожидания она уже успела изрядно перенервничать. ― Это следствие удара?

― Нет. Это следствие болезни. Я затрудняюсь сказать, что именно это была за болезнь, но судя по всему, эластичность связки потеряли давно, и восстановить их не представляется возможным.

― Ясно, ― мадам Фрай перевела взгляд на лежащего в кровати седовласого мужчину. ― Но речь вы понимаете, я надеюсь?

Гость прикрыл глаза в знак согласия. Хоть не глухой, и то хорошо. Общаться можно с помощью бумаги, при условии, что незнакомец умеет писать.

― Вы умеете писать? ― после положительного моргания женщина продолжила: ― Меня зовут Лилиан Фрай. Вы находитесь в моем доме в предместье Парижа. Вчера вечером мой водитель сбил вас по дороге домой. Я очень сожалею, что так произошло, поэтому приложу все усилия, чтоб вы поправились. После мы обсудим компенсацию.

Жестами мужчина потребовал ручку и бумагу. Его правая рука не пострадала, поэтому он мог сносно общаться с доктором и хозяйкой дома.
Кое-как нацарапав несколько строк на листе, он протянул его Лилиан.

«Меня зовут Люциус Малфой. Я англичанин. Я не помню, как очутился во Франции, здесь у меня никого нет и я очень благодарен вам за заботу».

― Вот оно что… Что ж, месье Малфой, поправляйтесь, я зайду к вам после обеда, ― с этими словами мадам ушла, а молчащий до этого времени доктор, взялся за дальнейшую диагностику своего подопечного.

Идя по коридору к себе в кабинет, Лилиан думала, что же делать с незваным гостем. Раз у него нет родственников и знакомых во Франции, и, что самое главное, он не помнит, как сюда попал, то договорится с ним будет гораздо проще. И никто не будет его искать. Теория о бомже частично подтверждается. Но всё же нужно будет отдать приказ начальнику охраны пробить этого типа по фамилии, возможно где-то что-то и всплывет. Англия не так уж и далеко от Франции, как кажется на первый взгляд.

А за Лэрье и прислугу можно не волноваться. Эти люди полностью преданны её семье. Так что рот будут держать на замке. Недаром она платит им такие деньги.

Глава 3

Глава 3

Очнулся я от мерзкого запаха нашатырного спирта, который кто-то совал мне под нос с огромной настойчивостью. Мерлин, сколько можно издеваться? И так всё тело как будто нашпиговано гвоздями.

― Откройте глаза, вы меня слышите? Мне нужно проверить зрение, ― раздался над ухом деловитый мужской голос на французском.

Французский говор? Проверить зрение? Это ещё что такое? Глаза открыть мне всё же пришлось, но то, что я увидел, повергло меня в шок. Оказывается, я лежал на кровати в комнате, чем-то напоминающей палату в Святого Мунго, но определенно это не то. От моей груди, кстати, оголенной, тянулись длинные белые нити (или что-то похожее) к небольшой темно-синей штуковине, которая стояла сбоку. Эта самая штуковина постоянно пищала и рябила странными кривыми линиями, к тому же она показывала еще кучу цифр.

Мою левую руку заковали во что-то очень тяжелое и сверху забинтовали сложной перевязью, а к большому пальцу правой было присоединено что-то, очень напоминающее магловскую прищепку. От этой прищепки тоже отходила белая нить.

Пощупав лицо и заглянув под одеяло, при этом нагло игнорируя присутствие пожилого мужчины в белом халате, я убедился, что меня не только побрили, но и отмыли полностью от всей азкабанской грязи, накопившейся за десять лет отсидки. Надеюсь, этих людей не вырвало при виде моих закопченных прелестей.

Из всего увиденного я, с трудом ворочая заторможенным от потрясений мозгом, сделал неутешительный вывод ― определенно это маглы. И угораздило же меня так вляпаться? Попасть именно к тем, кого я и за людей-то не считаю? Хорош Поттер, тварь безмозглая! Настроил портключ невесть куда специально, чтобы добить старину Люци. И чуть было не добился своего… но мы, Малфои, народ живучий. Недаром уже столько веков нас все, кому не лень пытаются убить, обворовать, подчинить, да ни хрена у них не получается ― кишка тонка, суки.

Как рассказал не в меру болтливый врач, я попал в аварию с его хозяйкой. Ну просто феноменально повезло ― попал под магловскую повозку, и не под простую, а под богатую! Уж не знаю, что там говорили и думали обо мне эти э-э-э… люди, но отнеслись поистине с королевской добротой.

Слава Мерлину, что я хорошо знаю французский, иначе бы даже не понял, что именно от меня хочет магловский доктор. А он хотел много: начал выспрашивать откуда ожог, болел ли я какими-то труднопроизносимыми простецкими болячками, кто я такой и тому подобное. Я в ответ только ресницами хлопал, ведь ничего сказать всё равно не мог. Немота моя никуда не делась.

Магл даже немного рассердился, но потом догадался спросить, могу ли я разговаривать. А когда узнал, что нет, только покачал головой и начал лезть мне в рот какой-то длинной холодной палкой и подсвечивать еще одной непонятной штуковиной, которую он нахлобучил себе на голову. Я сначала отворачивался, но после сдался ― со сломанной рукой не очень-то и подергаешься. Что касается руки ― дядька объяснил, что это гипс и так придется проходить два месяца. Я только вздохнул ― это же маглы, полный примитивизм в медицине.

Но более всего поразила меня вошедшая чуть позже молодая женщина: мадам Фрай, чопорная темноволосая француженка с усталыми глазами. Она не стала заламывать руки, извиняться, а когда узнала о моей немоте, приняла это как должное, сориентировалась и подала кусочек странного вида бумаги и что-то отдаленно напоминающее перо. «Ручка», ― надо запомнить новое название. Кстати, писать этой самой ручкой оказалось очень приятно и легко, благо сломана у меня была левая рука, а не правая.

Также магла сказала о компенсации, значит, деньгами меня обеспечат. Да только толку с них, если в простецком мире я ничего не умею и вряд ли уже научусь. Поттер просчитал возможные варианты и постарался не оставить мне даже маленькой лазейки. Пять лет магической изоляции для попавшего в магловский мир взрослого мага без возможности колдовать означали верную смерть. Если только этот колдун не найдет кого-то из магического мира, что при соблюдении Статута Секретности сводилось практически к нулю.

Я написал для мадам свое настоящее имя и что я из Англии. Все же врать ей не было никакого смысла ― волшебников она не знала и фамилию мою нигде слышать не могла. Даже если и были у нашей французской ветви сквибы, живущие в магловском мире, то именовались они Малфуа, а не Малфой.

Ну и пришлось сказать, что я не помню, как очутился во Франции. Не рассказывать же ей, в самом деле, о Поттере и его фанатичном рвении меня укокошить. Не знаю, насколько мадам мне поверила, но сказать ничего не сказала, пожелала скорейшего выздоровления и ушла. Странная магла, ей-Мерлин!

После женщины убрался и доктор, сказав, что опасности для жизни нет и он зайдет ближе к вечеру. Через час пришла служанка, молча подала завтрак, подождала, пока я поем и так же молча ушла. Было неловко принимать пищу в её присутствии, так как в Азкабане я привык к уединенным трапезам и теперь девушка в роли невольного наблюдателя меня немного напрягала. Но, дареному коню в зубы не смотрят. Ещё неизвестно, что со мной было бы, если бы не эта магловская повозка.

Оставшись в одиночестве, я позволил себе немного расслабиться, дав волю эмоциям. Ну и что, что я мужчина, аристократ и ещё хрен знает кто? Меня предали все, кого я любил и кому доверял. Разве это не причина для расстройства? Как можно быть спокойным, если знаешь, что твоя жена и сын фактически отказались от тебя? Ладно бы мне дали пожизненный строк, тогда их можно понять, но я сидел всего десять лет. Это не так уж и много для магического сообщества, чтобы исключать меня из своей жизни. Иные жены своих мужей ждали и дольше.

Также мне непонятны действия Поттера. Зачем он так настойчиво пытается отравить мою жизнь? Неужели помощь Нарциссы не окупила нашу вину перед ним и его подельниками? Или он думал, что вот так просто можно было встать и сказать Темному Лорду в глаза всё, что ты о нем думаешь, при этом не словив Аваду промеж глаз? Ну-ну… Те, кто имели наглость вытворить такое, давно уже сгнили где-нибудь в магловских лесах или вовсе стали кормом для Нагини.

А Драко… Уж не думал, что сын будет отстаивать право на титул в Визенгамоне. Зачем ему это? Он и так, как наследник Рода, при отсутствии или временной недееспособности Главы, располагал всеми правами и обязанностями. К чему было лишать меня титула практически перед окончанием срока заключения? Или такой политический ход давал фору Поттеру, который без зазрения совести протолкнул в суде новый приговор по делу уже простого смертного, а не лорда? Мордред ногу сломит во всех этих хитросплетениях...

Единственный человек, мотивы которого мне хоть немного ясны ― Нарси. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что моя жена требовала развода не просто так, а с целью снова выйти замуж. Хотя, может это и неправда и её насильно заставил оформить развод всё тот же Поттер, чтобы мне некуда было идти. Но! Если, согласно новому приговору, я не имею права появляться в магическом и магловском британском обществе пять лет, то смысл всё это затевать практически нулевой, разве что пресечь попытки семьи помочь мне деньгами и продуктами. Как бы там ни было, я очень надеюсь, что больше никто из моей бывшей семьи и Аврората меня беспокоить не будет ― предатели мне не нужны.

А ближе к обеду я утвердился в намерении просить мадам Фрай о помощи. Если она укажет мне на дверь, допустим, завтра, то даже с деньгами придется очень туго. В магическом Париже я ориентировался очень хорошо, а вот в простецком не ориентировался вообще. К тому же нужно где-то жить, что-то есть и как-то за собой убираться. Домовые эльфы, даже если я как-то исхитрюсь вызвать любого из них, на меня даже не чихнут. Они не будут подчиняться сквибу, каковым я теперь фактически являюсь.

Деньги же, сколько бы много их не было, имеют свойство заканчиваться, и нужно будет обязательно найти работу, чтобы попросту не умереть с голоду. Это вам не Азкабан с бесплатной баландой и тряпками. А как я найду работу, если ничего не смыслю в простецком мирке и его технологиях? Ведь, видит Мерлин, они не настолько тупы, каковыми их считают колдуны. Не пользуются Костеростом ― придумали гипс; не имеют возможности провести диагностику заклинаниями ― разработали кучу приборов, которые измеряют пульс, и ещё множество различных показателей, коими сыпал врач, но я ничего из них не запомнил. Поэтому, нужно сдаться на милость победителя, в данном случае француженки. Она, как женщина, возможно и пожалеет несчастного бездомного англичанина.

Раньше, думая в подобном ключе, я показался бы себе жалким кретином, достойным только Авады в лоб. Но только не сейчас. В данных обстоятельствах после многолетней изоляции я, как человек, оказавшийся на обочине жизни, смею надеяться только на жалкие крохи сострадания со стороны абсолютно незнакомых мне маглов.

За всеми этими неутешительными мыслями я задремал и проснулся уже от тихого покашливания сидевшей на краешке кровати хозяйки дома. Женщина имела слегка потрепанный вид и, проследив мой вопросительный взгляд, хрипловато пояснила:

― Тяжелый день, месье Малфой. А ещё только половина прошла… ― но спохватившись, перешла на более деловой тон: ― Изначально я собиралась обсудить с вами денежную компенсацию, однако немного подумав, изменила свои планы. Поскольку вы написали, что не помните, как оказались во Франции, и не имеете здесь родственников или знакомых, ― на этих словах я кивнул, ― то я взяла на себя смелость предложить вам временную работу, конечно, только когда вы поправитесь.

Слушая неторопливую речь француженки, я усилием воли заставлял себя не улыбаться. Но сдерживаться получалось не очень. Мадам Фрай эти потуги заметила.

― Я понимаю вашу радость, можете расслабиться. Честно говоря, в вашем случае найти хоть какой-то заработок очень тяжело. И ещё, ― женщина помедлила, ― ваш почерк… Такой же был у моего отца. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что вы довольно-таки образованный человек, хоть и немного старого образца. Сейчас уже никто не пишет такой прописью, всё больше печатными буквами.

Печатными? Маглы не переставали меня удивлять. Это ж надо так облениться, хотя… Ещё во время моей учебы в Хогвартсе практически все полукровки, выходцы из простецкого мира, писали так, что разобрать их закорючки не представлялось возможным. Конечно, это досадное недоразумение на Слизерине выводилось достаточно быстро, и к выпускному все маги писали нормальным почерком.

― Это не беда. Если немного подучитесь, то переход на современное письмо не составит особого труда, ― тихий голос Фрай вытащил меня с воспоминаний юности. ― Кроме того, у вас нет паспорта, но об этом я позабочусь. Вам нужно будет только сдать письменный экзамен в департаменте. Ну, вот собственно и всё, что я хотела сказать.

Я не мог не уточнить у женщины, какую именно работу она собирается мне предложить, мысленно надеясь, что это будет что-то простое и не требующее квалифицированных навыков. Поэтому, нацарапав соответствующий вопрос на бумаге, с некоторым напряжением отдал ей листочек.

Лилиан ответила практически сразу:

― Я долго думала, куда вас пристроить, но всё же нашла подходящую должность. Будете садовником, месье Малфой, если захотите. Не переживайте так, ― видя мои округлившиеся глаза, она слегка сжала мое запястье, ― вас обучат. Наш садовник, месье Сорель, уже стар и ему требуется помощник. Он же обучит вас азам садоводства. У меня ведь большой сад и оранжерея, так что работы у вас будет больше, чем достаточно. Плачу я соответственно хорошо ― три тысячи евро плюс бесплатное жильё и еда.

Садовник?! Великие Основатели, куда я скатился? Или наоборот, поднялся? Заметь Люциус, из простого заключенного Азкабана ты, за без малого два дня, стал практически полноправным гражданином Франции и нашел работу. Но я так и не понял что такое «евро»? Возможно это местная магловская валюта, хотя спросить об этом Фрай я не успел ― кивнув мне на прощание, она ушла.

Глава 4

Глава 4

Первой на повестке дня у Лилиан стояла встреча с поставщиками оборудования для планового обновления фармацевтического завода в Провансе. Всё это требовало времени, денежных вложений и огромной кучи нервов. Просмотрев сметы, предложенные представителем компании-поставщика Фрай осталась относительно довольна ценовой составляющей предстоящей сделки. Оставалось только утрясти строки, за которые партнеры обязуются привезти и установить новые производственные линии.

Юристы обоих компаний уже составили черновой вариант контракта, который нужно успеть не только просмотреть до обеда, а и, где требуется, доставить правки. Также, отдельным пунктом следует вывести штрафы за неустойки. Право, не хочется терпеть убытки от нерасторопных партнеров.

А ещё этот Люциус никак из головы не выходит. Как будто с неба свалился, ей-богу! И как раз в самый неподходящий момент. Хотя, разве для подобных происшествий бывают подходящие моменты? Выкинуть бы его где-нибудь на вокзале, да и дело с концом, но совесть не позволяет. Куда он подастся? Тощий как гардина, седой… Глаза как плюшки, смотрит так удивленно на всех. Интересно, как давно он находится на улице? И, главное, как его занесло в Париж? Много вопросов, ответы на которые удастся получить, если Грей выполнит её приказ и составит на Малфоя досье. Но одно мадам Фрай может сказать сразу ― этот человек не из низшего общества. Манера держаться, хоть и немного размытая, и почерк указывают на высокое происхождение.

Лилиан не была потомственной аристократкой, но общалась с представителями этой прослойки общества довольно часто. Ещё в школьной юности, учась в Международной Средней Школе Нотр-Дам, подмечала их привычки, манеру речи и поведения. Позже это невинное увлечение очень пригодилось в работе с порой очень нетерпимыми к нуворишам, коими являлась в их глазах семья Фрай, аристократами.

Закончив встречу с партнерами и подписав текущие бумаги, женщина снова поехала домой. Глядя в окно, Лилиан засмотрелась за ухоженные клумбы в парке Багатель. Вот куда можно пристроить Малфоя! Садовником! Месье Сорель на прошлой неделе просил управляющего найти ему помощника, потому как мужчина не справляется. Пока это оптимальное решение для человека с таким дефектом как у Малфоя. Для ухода за растениями не требуется вести разговоры, Сорель обучит Люциуса нехитрым премудростям садового дела, а Фрай не будет терзаться угрызениями совести.

***

Обрадовался как ребенок… Великий Боже, вот и стала мадам Фрай защитницей сирых и убогих. И теперь не переиграешь назад: слишком много надежды светилось в серых глазах, чтобы делать больно этому мужчине. Уж как Лилиан не любила слабых, но не все такие, как её чертов муж. Отец, наверное, пребывал во временном помешательстве, раз поручил этому прохвосту управлять «Фрай Фармасютикалс». Чего стоило Лилиан вырвать бразды правления из рук мужа, без содрогания и не вспомнишь. Всё-таки управлять компанией по производству лекарственных препаратов ― это вам не администратором в ресторане работать, пусть даже этот ресторан один из лучших в Париже.

В обед Томас соизволил почтить столовую своим присутствием. Брезгливо морщась на тарелку рисовой каши, которую поставили перед женой, он нарочито спокойно поинтересовался:

― Ты поменяла приоритеты? Теперь экспериментируешь с бомжами? Твои помощники уже не удовлетворяют?

Лилиан заскрипела зубами ― начинается. Ни дня без оскорблений, а с появлением в доме Малфоя фантазия Томаса получила просто огромный карт-бланш для воспроизведения пошлых шуточек. Самым простым способом пресечь подобные разговоры на корню было простое игнорирование подобного словесного поноса, но женщина практически всегда принималась оправдываться перед мужем. Как будто она и вправду с кем-то ему изменяет. Особенно в конце рабочего дня, часов эдак в одиннадцать вечера, когда не думаешь ни о чем, кроме душа и сна.

― Уже узнал? Что ж… если бы у тебя имелись зачатки логического мышления, ты бы не задавал глупых вопросов.

― Я твой муж! ― глухой удар кулаком по столу и несколько зёрен риса выскочили с тарелки на белую скатерть. ― Ты обязана ставить меня в известность обо всем, что происходит в этом доме!

― Да ладно? Тогда и ты, будь добр, ставь меня в известность, где ты шляешься по ночам, ― лицо Томаса исказилось злобой, и Лилиан на секунду показалось, что он ударит её, но мужчина быстро взял себя в руки, с энтузиазмом принявшись за принесенную поваром курицу с грибами.

― Если бы ты… Ладно, проехали. Я не хочу портить себе аппетит. Но всё же, кто этот человек?

Оценив все «за» и «против» женщина рассказа мужу историю знакомства с Малфоем и перспективу оставить его в доме в качестве обслуживающего персонала.

― Я тебя не узнаю, ― хмыкнул Томас. ― Милосердие ― не твоя сильная сторона. Но в этой ситуации решение оставить этого человека под присмотром самое правильное. Пусть он сто раз бродяга, но если кто-нибудь надоумит его подать на тебя в суд ― это будет бомба. Ты же знаешь журналистов, они враз раздуют из этого скандал.

― Смотри, чтобы они не раздули скандал из твоего романа с Коко. Некоторые особо ретивые папарацци готовы ночь не спать, лишь бы заснять её окна. И если там мелькнет твое лицо, я не посмотрю, что ты мой муж.

Расправляющийся с курицей Томас чуть не подавился. Видимо, он не ожидал, что его любовные похождения станут известны второй половине так скоро. А Лилиан, украдкой наблюдавшая за мимикой супруга, радовалась, что её слова ударили прямо в цель.

― Ты мне угрожаешь?

― Это не угроза, Томас, ― женщина придала голосу больше твердости. ― Это ― репутация.

― А твой Малфой ― это что? ― прищурился Томас, надеясь всё-таки вывести из себя слишком спокойную жену.

― Компромисс.

Мужчина налил себе немного вина, возвратившись к недоеденному блюду. Украдкой он косился на Лилиан, которая ела свой рис совершенно без аппетита, запивая его простой водой. Она явно не хотела продолжать бессмысленный спор, да и он тоже не был в восторге от их сегодняшней пикировки. Если он начнет предпринимать серьезные действия против супруги, она может сделать всё что угодно. Уж слишком непредсказуемая и вспыльчивая жена досталась Томасу, чтобы можно было гулять не оглядываясь. Нужно будет позвонить Коко и как можно деликатнее предупредить, что его визиты в дом на Площади Вогезов временно прекратятся.

***

― В Дефанс, ― плюхнувшись на заднее сидение, пробубнила Лилиан и машина, мягко выкатившись за ворота, развернулась в направлении Парижа.

Ехать в деловой центр города прямо после обеда было не так уж необходимо, но и оставаться дома не имело смысла. Женщина слышала, как в коридоре первого этажа Томас объяснялся с любовницей, про себя отметив, что это не простое увлечение, если он снизошел до извинений. Ну и черт с ними. Пусть занимаются друг другом, главное, чтобы их никто не увидел, а она и сама со всем справится.

Ещё раз взглянув на часы, Лилиан набрала номер своего секретаря.

― Контракт с немцами уже готов?

― У вас на столе, мадам, ― ответила Мариса. ― И не забудьте ― у вас встреча с Лабулэ на четыре часа по поводу лицензии для лаборатории.

― Точно! Я становлюсь склеротиком, ― засмеялась мадам Фрай. И как она могла забыть о визите чиновника с Департамента Здравоохранения? ― Кстати, бумаги по лицензии готовы? А то я не удивлюсь, если Креспен в последний момент заявит, что ещё ничего не сделал.

― Нет, он принес всё необходимое ещё до обеда, просто вы с ним разминулись. Бедняга так волнуется, сможет ли он продолжить исследования.

― Всё зависит от промежуточных результатов, ― задумчиво потерев переносицу Лилиан отключила телефон и уставилась в окно. Зелёный пейзаж натолкнул её на новую мысль.

― Черт, Люциус! И как я могла забыть? ― нужно написать Марисе, пусть узнает процедуру принятия гражданства для иностранцев и получения временного свидетельства о проживании во Франции для лиц, потерявших документы.

Лилиан набрала сообщение. Раньше она с таким никогда не сталкивалась, а теперь нужно как можно деликатнее разузнать обо всем не вдаваясь пока в детали. Мариса подключит юриста, а он уж постарается найти самую удобную процедуру. А если не получится, то придется задействовать связи. Черт бы побрал этого Малфоя и её так некстати проснувшееся сострадание.

Глава 5

Боги, и когда я уже перестану пугаться этой несчастной газонокосилки? Каждый раз, когда Сорель включает её, у меня начинают слабеть колени. А ведь уже должен привыкнуть к этому Мерлином проклятому агрегату, так нет же…

Когда мне через месяц после перелома сняли гипс, то счастью, казалось, не было предела. И в тот же день управляющий познакомил меня с Сорелем, садовником, который занимался садом и оранжереей.

Клод оказался довольно-таки общительным мужчиной и, поначалу, мне было неловко от того, что я не могу ему ответить, а только пишу свои реплики в блокноте. Но время, проведенное со стариком, понемногу сгладило все неловкости, и он с удвоенным жаром взялся обучать меня непростому делу садоводства и ландшафтного дизайна.

Признаться, даже через полтора месяца интенсивного обучения и штудирования различных справочников и энциклопедий, я всё ещё путался в названиях отдельных представителей местной флоры, а особенно в том, как за ними всеми ухаживать.

Особенно я поразился тому, что, оказывается, этот самый пресловутый газон нужно не только поливать, а и своевременно подготовить к наступающей зиме. Ведь, несмотря на то, что для Парижа характерна довольно-таки мягкая зима, траву ни в коем случае нельзя было оставлять на произвол судьбы даже потому, что от её целостности зависела также и наша зарплата.

Поэтому, впервые в жизни потомственный аристократ Люциус Малфой занимался таким труднопроизносимыми делами, как скарификация* и аэрация** газона. И мне это, Мерлин подери, нравилось!

После десятка лет, проведенных в каменном мешке Азкабана, где отказывался расти даже мох, сияющая зеленая трава была для меня как бальзам на душу, а простой, не требующий мозгового штурма, труд неожиданно начал доставлять удовольствие.

Я впервые в жизни делал что-то своими руками, имея возможность наблюдать результат этого труда. И хоть мне было нереально трудно пробираться сквозь дебри магловских пособий и терминологии, я чувствовал себя чуть ли не победителем Волдеморта.

Вдвоем с Клодом мы за несколько дней управились с газоном, и я очень надеялся, что до следующей весны перестану пугаться садового инвентаря, иначе напарник меня просто засмеёт.

Остальная прислуга тоже немного подтрунивала надо мной, но всегда по-доброму. Уж что-что, а насмешку от дружеской шутки я отличить могу даже с закрытыми глазами. Но, вопреки ожиданиям, никто меня не третировал. Фрай умела подбирать людей, и всякие склочники у неё долго не задерживались.

Сама мадам с того памятного дня больше ко мне в комнату не заходила, а когда я перебрался в крыло обслуживающего персонала, так подавно перестала обращать на меня внимание. Но мне не нужно было её участие, я довольствовался уже тем, что она не выбросила меня на улицу как беспородного щенка.

Иногда, правда, слышал, как горничные говорили между собой, что Лилиан постоянно ссорится с мужем, известным в Париже разгильдяем и прожигателем жизни, но меня всё это не касалось. Я имею крышу над головой и хорошую еду, меня никто из прошлой жизни не трогает и, надеюсь, в дальнейшем не будет этого делать.

***

Вечером, читая книгу о кактусах и способах ухода за ними, я делал пометки в блокноте, чтобы разузнать у Клода о не совсем понятных мне вещах. Рядом что-то тихо бубнил телевизор ― ещё одно магловское достижение науки и техники, к которому я привык в бытность лежания в кровати с сотрясением мозга.

Мои мысли витали где-то между эсполой шерстистой* и эпифиллумом**, когда в дверь тихо постучали. Я не мог спросить, кого это принесло, поэтому пришлось вставать и самому открыть дверь. На пороге стояла мадам Фрай.

― Доброго вечера, Люциус, ― поздоровалась женщина. Я кивнул в ответ, жестом приглашая её войти.

Фрай неторопливо прошла и села на единственный свободный стул, ― все остальные были попросту заставлены книгами.

― Я наконец-то утрясла все проблемы с предоставлением вам временного разрешения на проживание на территории Франции. Поэтому, завтра в девять утра будьте готовы ― мы поедем в департамент, и вы сдадите письменный экзамен по французскому языку. Но есть проблема… ― Лилиан замялась, не зная как сказать, и я протянул ей блокнот со своим ответом.

«Конечно, я буду готов к девяти. И, позвольте поинтересоваться, что за проблема, о которой вы не можете сказать?»

― Проблема в том, что законодательство по отношению к иммигрантам ужесточается каждый год. Поэтому, чтобы добиться принятия положительного для вас решения, мы… мне пришлось заказать для вас липовый паспорт гражданина Соединенного Королевства.

Вот это да! Но зачем мне липовый паспорт? Неужели магловская бюрократия настолько отличается от магической, что там никого нельзя подкупить?
«Мадам Фрай, но к чему такие сложности?» ― мой блокнот опять перекочевал в руки женщины.

― Понимаете, Люциус… Мне не составит никакого труда сделать для вас хоть десять удостоверений личности любой страны, ― были бы деньги. Но я хочу, чтобы никто и никогда не подкопался ни ко мне, ни к вам по поводу законности этой процедуры. Поэтому, мы пойдем хоть и длинным, но законным путем, ― поясняя, Лилиан вертела блокнот в руках. ― Вы сдадите экзамен. Также завтра мы предоставим рабочий контракт, который даст возможность легализировать вас. И ещё… вы должны поступить в университет.

Я уставился на собеседницу не веря своим ушам. Поступить в университет? В мои-то пятьдесят четыре года? Это даже не смешно.

Но вместе с тем я также понимал, что у Фрай нет никаких оснований рисковать своей репутацией ради меня, чтобы сделать всё «по-быстрому». Она и так старается помочь по мере своих возможностей, оставаясь в рамках закона.

«А куда именно мне нужно поступать?» ― нацарапал я нетвердой рукой.

― Ничего такого, чтобы вы не смогли потянуть, Люциус, ― женщина ободряюще улыбнулась. ― Это будет тот же вуз, в котором учился месье Сорель ― Высший сельскохозяйственный институт в городе Лилль. Это частное учебное заведение очень высокого уровня, и там можно обучаться дистанционно, при условии, что вы всё же будете ездить в институт на некоторые периоды времени, чтобы обрести практические навыки. Вот их брошюра, ознакомитесь на досуге, ― я взял протянутый мне проспект совершенно автоматически, мечтая, чтобы мадам Фрай поскорее ушла. Кажется, она поняла мое настроение, вздохнула и, махнув на прощание рукой, удалилась.

Как только за Лилиан захлопнулась дверь, я позволил себе упасть на кровать. Великий Мерлин, я уже практически старик, и начинать новую жизнь для меня тяжеловато. А ещё и обучаться в институте!

Но, выбора нет ― нужно внедряться в новый для себя мир не только поверхностно, а и полностью погрузиться в него. Стать настоящим маглом. Ближайшие пять лет у меня в запасе есть, так что я успею не только получить диплом, а и адаптироваться настолько, что можно будет и вовсе не возвращаться в магическую Британию.

Я долго размышлял над тем, стоит ли вообще возвращаться на родину. Наверное, нет. Поттер меня ненавидит, и нормально жить вряд ли получиться, а идти просить подачки у Драко ― нет уж, увольте! Кроме того, амулет Вейна выбран Поттером неслучайно ― он не только блокирует магию, но и разрушает магическое ядро волшебника. А там после Азкабана и так остались одни ошметки. Так что лучше стать полноценным маглом, нежели прозябать дни в несбыточных ожиданиях.

***

За все время проживания в пригороде, я вглубь Парижа не выбирался ни разу. Ездил только с Клодом в один строительный гипермаркет ― Леруа Мерлен, кажется. Так я там чуть не заблудился! А обилие товаров на любой вкус и кошелек вызвало просто бешеную зависть, ведь магические производители никогда не могли похвастаться таким разнообразием.

Мы долго ходили в садово-огородной секции, выбирая удобрения и землю для посадки комнатных растений. Прикупили несколько новых сортов фиалок, которыми была заставлена любая свободная поверхность в доме, но… Фрай обожает фиалки ― значит, мы их покупаем. Хотя… мне эти маленькие принцессы тоже нравились, несмотря на привередливый нрав.

Едучи в машине с Лилиан я постоянно пялился в окно на соседние авто. Вот что значит не иметь возможности аппарировать. Пришлось напридумывать другие способы передвижения. Как-то Франсуа копался во внутренностях хозяйского Мерседеса и я смог рассмотреть… мотор!, ― да, именно так… Созерцание хитросплетений этой штуковины довело меня до головной боли. А кто-то эти моторы ещё и собирает…

В деловую часть города мы добрались относительно быстро, предварительно всё же постояв в «пробках». Пробки, небоскребы, запах кофе и свежих круасанов, спешащие по своим делам люди… Люди… Вот и перестал ты, Люциус, отделять себя от них, презрительно именуя маглами. Люди…

Выйдя из авто и вдохнув городской запах, я наконец признал себя частью всего этого. Признал себя частью современной эпохи, сколько бы пафосно это не звучало. И это осознание придало мне сил и подняло настроение.

Лилиан недоуменно разглядывала меня, а потом рассмеялась. Поняла, наверное, что я чувствую. А может и нет…

― У вас заблестели глаза, ― продолжая улыбаться, сказала она. ― Значит, вы готовы к новой жизни.

Она права ― я наконец-то готов жить. Снова.

***

Сто мантикор в задницу тому, кто придумал эти тесты! Я-то помню, как пишется то или иное слово, но всё же… Учился я не вчера, а Мерлин знает сколько лет тому назад.

И это сочинение… «Напишите сочинение на свободную тему». И на какую, с позволения сказать, тему мне писать, если я не очень хорошо ориентируюсь даже в хозяйском саду, не то, что в современной политике или культуре? Нет, ну смотрел я телевизор, но этих сведений ничтожно мало для раскрытия какой-либо проблемы. Что же написать?

В голове вертелись только названия сортов сенполий*. И я решился. Буду писать о фиалках. Раз сочинение на свободную тематику, то надеюсь, что мои псевдонаучные труды зачтут.

Через полтора часа я сдал все бланки и постарался побыстрее покинуть комнату. За это время она показалась мне хуже, чем пыточные камеры Малфой-мэнора.

Снаружи меня встречал только Франсуа, который, помимо поданной мне бутылочки воды и дружеского похлопывания по плечу, рассказал, что мадам Фрай уехала в офис, а мы будем добираться домой на такси.

Результатов теста стоило ожидать не раньше, чем завтра после обеда.

Примечания:
Скарификация - подрезание почвы на заданную глубину. Такая процедура еще называется рыхление газона. Она отличается от обыкновенного прокалывания и сбора войлока тем, что в почву погружаются специальные ножи, которые осуществляют надрезы на корнях злаковых трав.
Аэрация - это насыщения верхнего слоя почвы кислородом, т.е. проветривание.
Эспола шерстистая - комнатный пустынный кактус.
Эпифиллум - лесной комнатный кактус.
Сенполия - род красивоцветущих травянистых растений семейства Геснериевые (Gesneriaceae). Одно из самых распространённых комнатных растений; известно в цветоводстве также под названием узамба́рская фиа́лка.


Глава 6

― Интересно, как там Малфой? Надеюсь, уже издох, ― сидящий в кресле у камина Гарри Поттер лениво потянулся к бокалу с вином.

― Гарри, мне кажется, или ты зациклился на нем? ― Джинни поглядывала на мужа с некоторой опаской. Эти бесконечные обсуждения судьбы Люциуса Малфоя порядком утомляли женщину, но категорически настаивать на прекращении подобных бесед она не могла.

Поттер ничего не ответил. Множество раз он задавал себе этот вопрос, смотря в зеркало, сидя за рабочим столом в Аврорате или даже занимаясь любовью с женой. Но разве Джинни сможет понять его, если даже сказать ей правду? И разве не будет она смотреть на него, вроде бы изображая участие, но вместе с тем тайно недоумевая, почему после стольких лет он всё ещё не может отпустить свою боль.

Смешно, но ему действительно хотелось сделать Малфоя несчастным. Хотелось, чтобы он почувствовал настоящую горечь потери, одиночество, изоляцию от магического мира, как чувствовал всё это сам Гарри.

Отчасти поэтому он стал Главой Аврората до того, как аристократа выпустили из тюрьмы. Просто одна мысль о том, что эта тварь снова вернется в Малфой-мэнор, будет радоваться жизни, качать внуков и появляться в Косом переулке, уже сводила с ума.

Сириус, Ремус, Тонкс, Фред… и многие другие, кто отдал свои жизни за дальнейшее существование магического мира. Они часто снились по ночам, и Гарри принял предложение Министра чтобы уровнять, отомстить Правой Руке Лорда хоть немного.

Но даже немой сквиб, в которого превратился Люциус, не давал ему покоя. Аврору всё время казалось, что амулет Вейна не сработал и Малфой, хоть и не в лучшей форме после Азкабана, однако находится в магической общине Парижа, а не на какой-нибудь окраинной помойке.

Поттер уже подумывал о том, чтобы найти этого сквиба и посмотреть, насколько беспечны или же наоборот, верны, его догадки. Но вспоминая недовольное лицо Гермионы, он каждый раз откладывал эту идею на потом.

Заступившая на должность заместителя Главы ДМП Грейнджер, с неодобрением относилась к любым попыткам продлить Малфою срок пребывания в тюрьме или же пересмотреть его изгнание из Англии.

Гарри покосился на жену. Слава Мерлину, что он не стал подкаблучником, как её брат. Гермиона хорошенько приструнила Рона, и на его поддержку Главе Аврората рассчитывать не приходиться.

Ну, ничего… пройдет годик-второй, и он наведается к Малфою в частном порядке. Можно будет нажать на Драко ― пусть найдет папочку по остаточной родовой магии. Если тот ещё будет жив…

***

― Ваш конверт, ― Лилиан протянула Люциусу результаты теста. ― Час назад принёс курьер.

Видя, что мужчина никак не может решиться открыть конверт, Фрай решила ему помочь. «Можно мне?» Люциус кивнул. Было видно, что он очень переживает, но чем дольше тянуть, тем больше волнений. Лилиан достала результаты.

― Весьма неплохо, месье Малой. В тестах девяносто один процент верных ответов. По уровням посмотрите сами. А вот сочинение вы написали на двенадцать с половиной баллов*. Можно сказать, что это отличный результат. Поздравляю! ― напряжение на лице Люциуса сменилось удивлением и даже в какой-то мере шоком. Фрай рассмеялась. Какой же странный человек этот
Малфой, чтобы так не верить в свои силы…

Отдав садовнику заключение комиссии, женщина вернулась к себе в кабинет. Нужно поговорить с начальником охраны. Он до сих пор не представил ей отчет по Малфою, и Лилиан начала немного беспокоиться.

Грей явился через полчаса после вызова. Он выглядел немного смущенным, но причину Лилиан смогла понять только после первой фразы.

― Мадам, я ничего не нашел, ― как бы извиняясь проговорил мужчина, усаживаясь на предложенный хозяйкой стул. ― Фамилия «Малфой» не упоминается ни в одном общедоступном источнике: ни в газетах (пересмотрены материалы европейских изданий за последние пять лет), ни в СМИ, ни в интернете. Он не зарегистрирован ни в одном из графств Соединенного Королевства. По Франции результат тот же.

― Интересно, что же это значит, ― такие новости сильно озадачили Фрай. Нервно постукивая пальцами по столу, она решила узнать личное мнение начальника охраны по этому поводу. ― Грей, а что думаете лично вы?

― У меня есть две версии. Первая ― Малфой не тот, за кого себя выдает, и вторая… ― мужчина, немного поколебавшись, продолжил: ― Он совершенно из другого общества.

― То, что он из другого общества, мне ясно и без вас, ― раздраженно перебила его хозяйка. ― Достаточно вспомнить его внешний вид, чтобы понять, что он много лет был бездомным.

Грей заерзал на стуле. Стоит ли озвучивать мадам свою версию происхождения этого человека, или всё же подождать в надежде, что появится хоть какая-то зацепка.

― Я имею ввиду не социальное положение. Возможно, месье Малфой был членом какой-либо секты или группировки, но либо его изгнали, или же он сам сбежал.

― Попробуйте проверить закрытые архивы полиции и… если возможно, спецслужб. Информацию я оплачу. Найдите мне хоть что-нибудь.

Мужчина молча кивнул. Загадка Малфоя стала для бывшего комиссара полиции своеобразной проверкой на профпригодность. Кроме того, смотря на взволнованную мадам Фрай, он как никто понимал, что женщина буквально сидит на пороховой бочке. Люциус в любой момент может сделать гадость, так что нужно держать ухо востро.

― Месье Фрай ничего не должен знать, ― нарушила молчание Лилиан.

― Само собой, ― ещё бы, станет Грей рассказывать о своей работе этому плебею. ― Я проинформирую вас, если что-нибудь станет известно.

Едва за начальником охраны закрылась дверь, Лилиан почувствовала первые признаки надвигающейся мигрени. Нужно снова пройти предупреждающий курс лечения, иначе если пустить всё на самотек, то вряд ли она сможет руководить текущими делами.

Женщина пробежалась взглядом по стопке документов, которые ждали её внимания, но сейчас более разумно позвонить Лэрье. Если у неё, не дай бог, начнутся галлюцинации, врач должен быть рядом.

«Доброго дня, доктор. Мне кажется, что скоро накроет приступ», ― голос предательски задрожал, и Фрай показалось, что у неё началось нарушение речи.

«Мадам, я буду минут через сорок. Только не паникуйте. Постарайтесь расслабиться и позовите кого-нибудь, пусть побудет рядом с вами, пока я не приеду».

Доктор отключил связь. Смотря на свои трясущиеся руки, Лилиан старалась следовать совету Лэрье и не поддаваться панике, но разбалансированный разум её не слушался. Жуткие картины прошлого приступа то и дело всплывали в уже наполовину затуманенном сознании.

«Нужно выйти отсюда. Нужно…» ― Лилиан не успела додумать мысль. Скованная ужасом своей беспомощности, она сползла со стула на пол. Прижимаясь к холодному паркету, она попыталась облегчить подступающий рвотный спазм. Только не это! Если начинает тошнить, то надежда на обезболивающие таблетки практически нулевая.

Фрай попыталась встать. Ноги не слушались и она, наплевав на реакцию Лэрье, распласталась под столом, стараясь сохранить хоть крупицу здравого смысла, но тщетно…

Где-то вдалеке маячили немецкие партнеры, с которыми запланирована встреча на завтра, и Томас, наглая ухмылка которого становилась всё размытее, пока совсем не растворилась в нарастающем мраке.

Но провалится во тьму окончательно Лилиан не дали чьи-то руки, которые подхватили и прижали её к чему-то теплому и твердому.

― Лэрье… ― едва слышно прошептала Фрай, но ответа не последовало.

С трудом она разлепила глаза. Малфой! Он куда-то несет её на руках. Но куда? Она абсолютно беспомощна перед этим мужчиной, и это пугает даже больше, чем ощущение приближения страшной болезни.

― Что вы делаете? Куда… кхм… вы меня несете? ― женщина застонала. Он ведь не может ответить, а она не может даже закричать, чтобы позвать на помощь.

Пришлось снова сомкнуть веки. Резкий свет резал глаза и мог усугубить и без того не простое состояние.

― Люциус, что?.. ― чей-то возглас. Одна из горничных, или может помощница повара?

Чувство, что её укладывают в постель, и теплые, немного шершавые руки начинают делать массаж шеи и висков, заставило Фрай немного успокоиться. Всё же Грей ошеломил её новостями о Люциусе больше, чем женщина могла ожидать. Да и вообще, в последние полгода Лилиан чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы расслабиться и перестать контролировать себя.

― Вы можете быть свободны. Спасибо за помощь, ― а это, наконец, Лэрье.
Чуткие руки доктора сразу принялись за работу: запищали приборы, присоединенные к груди и руке, больно сжало правую руку ― месье Лэрье измерял давление.

― Где я? ― вроде бы и нес её Малфой недолго, но интересно ― куда.

― В комнате, в которой лежал месье Малфой.

Лилиан вздохнула. И правильно, откуда бы садовнику знать, где её спальня или другие жилые комнаты хозяев. Люциус знал только местоположение хозяйского кабинета, так как они с Клодом совсем недавно меняли там цветы, ну и эту «свою» спальню.

― Насколько всё плохо? ― подключенная капельница дала возможность более четко формулировать слова.

― Мадам, ваше нынешнее состояние ― результат паники, а не симптоматика болезни. Я ввел вам успокоительное, поэтому ближайшие часов пять вы будете спать. За это время ваш организм немного успокоится, и мы сможем сосредоточиться на основных симптомах, ― пояснил врач, всматриваясь в бледное, но уже расслабленное лицо пациентки. ― Такого приступа, как предыдущий уже не будет. «Я надеюсь…», ― добавил он про себя.

***

Когда уже выйдет Лэрье? У меня руки до сих пор трясутся. Неужели Лилиан болеет ещё и мигренью? И это кроме хронического гастрита, не позволяющего ей нормально питаться.

Рядом со мной прогнулся диван. Клод. Старик ободряюще улыбнулся, но в его глазах я уловил тревогу. Нащупав свой блокнот в кармане комбинезона, я, наконец, задал интересующий меня вопрос.

«Почему все так взволнованы? Насколько я знаю, мигрень – далеко не повод для паники».

Пробежавшись глазами по строкам, Клод придвинулся ближе и зашептал:

― У нас не очень принято распространяться насчет состояния здоровья мадам. Но раз ты застал её, то, думаю, во избежание различных непоняток, я смогу объяснить.

Странно, почему Сорель так опечален? Неужели Фрай скрывает что-то такое, чего не знают не только обыватели, а и ближайшее окружение?

― Лилиан ― поздний ребенок. Её мать долго не могла забеременеть, но когда это случилось, ей было уже тридцать девять. Не знаю, сыграл ли возраст решающую роль, но у мадам ещё с детства были постоянные проблемы со здоровьем. Но это мелочи по сравнению с мигренью. В прошлый раз мадам пролежала в постели две недели. Если бы это была обычная мигрень, то никто бы так не волновался, но мадам не повезло ― у неё мигрень с аурой.

Мерлин и Моргана! Насколько же всё плохо! Если бы я мог, то сварил бы для Фрай несколько лечебных зелий, но я, увы, лишен магии.

«Что значит ― мигрень с аурой?»

― Сложная форма. Галлюцинации, почти невыносимая боль, рвота. Месяцев семь назад она выглядела как привидение во время всего этого.

Надеюсь, что таблетки и капельницы помогут ей, но это долго и болезненно. Зелья могли бы помочь за несколько минут, но они недоступны.

Скрипнула дверь. Нахмуренный доктор приложил палец к губам, призывая собравшийся персонал к тишине. Но все хотели знать, как там Лилиан, поэтому Лэрье взмахом руки позвал нас в смежную гостиную.

― Ну что, доктор? ― не выдержал наш повар.

Лэрье присел на свободный стул. Я заметил, что мужчина напряжен, но его слова звучали спокойно:

― Пока всё в порядке. Мадам Фрай спит. Я думаю, что приступ будет минимальным, ― доктор перевел взгляд на меня. ― Спасибо за помощь, Люциус. Всё же вы помогли уже тем, что подняли Лилиан с холодного пола.

Я кивнул. Если бы мне не понадобились объяснения по некоторых пунктах решения комиссии, я бы не пошел к Фрай. И кто знает, возможно, до приезда врача она так бы и лежала под столом, неспособная позвать на помощь.

***

― Спасибо, ― слабый, как у котенка, голос неприятно резанул уютную тишину комнаты, и я вздрогнул.

Ведь она спала? Или просто лежала без движения всё это время, пока я, стараясь не шуметь, расставлял на подоконнике фиалки.

Почитав немного о мигрени, я понял, что её способно вызвать практически что угодно, будь то резкий звук или даже запах. Теперь ясно, почему в оранжерее были только растения с минимальным запахом или такие, цветов от которых можно ожидать раз на пару десятков лет.

― Я помню, что это именно вы помогли мне, ― пояснила она свою благодарность. Мне стало неловко.

Я уже как-то привык, что Фрай всегда в движении, более-менее бодрая, со здоровым цветом лица, а тут… Её слабость пугала и отталкивала, и мне стало стыдно… Разве ты, Люциус, не был в таком же положении несколько месяцев назад? И разве ощущал, что Лилиан неприятно или она брезгует? Нет, она переживала, выкраивала из своего расписания крохи, чтобы уделить тебе внимание… Так почему же ты, со своим уже никому не нужным аристократическим воспитанием, не можешь принять чужую слабость? Да потому, что слишком долго я ровнял всех под одну гребенку, повторяя как мантру наставления отца, о том, что Малфои не плачут, не показывают свои слабости и презирают чужие…

Да к Годриковой бабушке эти нравоучения, если они, в конечном итоге, привели меня в Азкабан! Ведь если бы я вовремя научился смотреть дальше своего носа, беспристрастно анализировать факты, то пошел бы к Дамблдору за помощью. Но нет же ― Малфои гордые…

Повинуясь внутреннему порыву, я опустился на край кровати, сжав в ободряющем жесте руку Лилиан. В её карих глазах всё так же светилась благодарность.

― Готовьтесь поступать в университет, а за меня не беспокойтесь. Уже через несколько дней я буду на ногах.

Я прикрыл глаза в знак согласия. Как на зло рядом не было блокнота, чтобы написать ответ, но всё было понятно и так. И рука Лилиан оказалась такой приятной на ощупь, что почему-то совсем не хотелось её отпускать.
Редактировать часть

Примечания:
* во французских школах двадцатибальная система оценивания знаний. 12,5 - оценка "хорошо".


Глава 7

«Ученье свет, в его лучах уж не один студент зачах». Воистину, светоч мудрости, придумавший эту фразу. Ибо с тех пор, как я начал активно готовиться к поступлению в вуз, студенческий фольклор прочно вошел в мою жизнь вместе с различными тематическими сайтами.

Старина Клод заставил меня приобрести ноутбук и все свои вечера на протяжении двух недель потратил на то, чтобы обучить меня пользоваться этим чудом технического прогресса.

Во многом также помогла разобраться занятная книжица «Windows для чайников». Как я понял, «чайниками» называли людей, не имеющих ни малейшего понятия о цифровых технологиях. Поэтому, благодаря Мерлина вместе с авторами пособия, я довольно быстро освоил Word, PowerPoint и частично Excel. Интернет мы с Клодом оставили на закуску, хоть именно он оказался самым простым и понятным.

А с всемирной паутиной учеба пошла гораздо быстрее. Отпала нужда бегать к Сорелю по каждому непонятному вопросу, достаточно было просто воспользоваться поисковиком.

Подготовка к поступлению отняла у меня всё свободное время вплоть до конца мая, но сильной усталости я не ощущал. Скорее наоборот ― приятную тяжесть новых знаний. Основная программа была успешно усвоена, и я иногда даже ехидно вспоминал однокурсницу Драко ― Гермиону Грейнджер, которая, при всей своей всезнайности, уж точно не могла похвастаться подобными достижениями.
Биология, французский, химия ― три предмета, которые чуть не довели меня до нервного тика, но вместе с тем раскрыли глаза на, казалось бы, очевидные вещи. И я начал воспринимать окружающий мир совершенно по-другому.

Смотря на листики молодого фикуса, я представлял, как в малюсеньких хлорофиллах проходит процесс фотосинтеза, как под влиянием солнечных лучей углекислый газ превращается в кислород, которым мы дышим. Подобные вещи стали настоящим откровением для моего средневекового мозга, ещё больше деградировавшего за десять лет Азкабана.

И мне не стыдно было сидеть на сайтах для школьников, ибо я в свои пятьдесят с хвостом знал намного меньше, чем среднестатистический выпускник любой из французских школ. Слава Мерлину, что Фрай договорилась и меня снабдили документом о среднем образовании, которое я, если верить аттестату, получил где-то в английской глубинке. Сдавать экзамены в вечерней школе было бы для меня сродни смертной казни.

В конце мая Клод провел мини-тесты по всем предметам и решил, что мои академические достижения вполне годятся для покорения сельскохозяйственного института. Вскоре он проинформировал об этом Лилиан, от которой зависел наш отпуск на время вступительной кампании.

За всю зиму и весну я видел мадам Фрай всего два раза, и в каждый из них она была ужасно недовольна, кричала на кого-то по телефону и злилась на Франсуа за не вовремя подготовленную машину. Я не мог понять, почему она вдруг стала такой нервной, но непроизвольно подслушав разговор двух горничных, наконец-таки узнал причину. Оказалось, что Коко, одна из самых известных парижских куртизанок снимала свои постельные игрища с Томасом Фраем на камеру, и это хоум-видео каким-то образом стало достоянием общественности.

Лилиан осаждали журналисты, в погоне за очередной жареной сенсацией для желтой прессы, но Фрай не сдавалась. Она утроила охрану и стала ездить в черном бронированном фургоне всё той же марки «Мерседес». Ну и выгнала мужа, в один прекрасный весенний день просто выставив все его вещи на тротуар возле ворот в поместье.

***

Проходя регистрацию в Орли* и мысленно кляня самолеты и иже с ними, я услышал, как за моей спиной смутно знакомым голосом кто-то здоровается с Клодом.

― Я не могла пропустить такое событие. Отличный повод… ― Лилиан, а это была именно она, не договорила, но мы отлично поняли, что постоянные скандалы с прессой и мужем вынудили женщину искать общение вне дома.

― Мадам, мы очень рады, что вы составите нам компанию, ― полупоклон Сореля и его отеческое пожатие её руки, вызвали во мне зависть. Не знаю почему, но я не смог бы позволить себе с Фрай подобную фамильярность.

Я впервые летел в самолете, поэтому даже не обратил внимания, что и мадам Фрай взяла билет не «бизнес», а лишь первого класса. И даже успела поменяться с кем-то, усевшись возле меня. Слушая указания стюардессы и одновременно лихорадочно застегивая ремень безопасности, я молился Мерлину и Моргане, чтобы через час сойти живым и невредимым с этой воздушной машины. Тогда как Лилиан, привычная к чуть ли не еженедельным перелетам, преспокойно листала какой-то фармацевтический журнал.

Когда чувство, что тебя вжимает в кресло постепенно прошло, а самолет набрал высоту, я с удивлением обнаружил, что сжимаю руку своей соседки. И не просто сжимаю, а вцепился в неё, как в спасательный круг.

― Я так и думала, что вам будет некомфортно, ― сказала она, аккуратно, но тщетно пытаясь высвободиться из моего захвата. И, к моему огромному удивлению, Фрай бросила это бесполезное занятие, углубившись в чтение.

Некоторое время я разглядывал летящие вровень с самолетом облака, а потом осторожно повернулся в сторону хозяйки. Глаза её были закрыты и, судя по ровному дыханию, она спала. Я хотел последовать её примеру, но горячая ладошка Лилиан мешала сосредоточиться. Она была такой мягкой, нежной и будила во мне давно забытое ощущение желания телесной близости с женщиной.

Я отшатнулся. Только не Фрай! Но в то же время некстати разыгравшаяся фантазия подсовывала мне картинки одну другой неприличнее. Кося глазами на спящую женщину, я разочаровано вздохнул: у Лилиан были гораздо менее аппетитные формы, нежели у Нарциссы. Мерлин, чем я только занимаюсь? Сравниваю бывшую жену и нынешнего работодателя. Нужно срочно найти себе девушку, иначе будет плохо. Уж не думал я, что мое тело полностью оправится после тюрьмы, чтобы снова чувствовать возбуждение. От греха подальше, я всё же высвободил руку и принялся с удвоенным жаром изучать облака.

***

Когда мы, наконец, приехали в университет, на дворе лил дождь. Раскаты грома перемежались проблесками молний и мне показалось, что само небо против того, чтобы я смог получить образование. Однако фонтанирующая энергией Лилиан уже тянула меня к входу в административный корпус, сзади семенил Сорель и пути для побега были отрезаны со всех сторон.

Захотелось провалиться сквозь землю при виде молодой, но очень обаятельной девушки-секретаря комиссии. Но я сдержался. И обнаружил, что эта самая девушка мне подмигивает, даже несмотря на немоту. Это стало для меня своеобразным открытием ― значит, ещё рано списывать себя со счетов.

― Люциус! Вернитесь на землю, у нас много дел сегодня, ― ничего не подозревающая Фрай совала мне анкету, которую требовалось заполнить.

― Дистанционное обучение по специальной программе для инвалидов, –―подсказала секретарша, видя, что я никак не могу заполнить соответствующий пункт.

Инвалид… Почему-то раньше я о себе аж в таком контексте не думал. Может от того, что времени не было. А вот сегодня прямо носом ткнули, и не раз. В аэропорту тоже ведь Клод за меня объяснялся и даже листочек какой-то показал. Ах, да! Ведь месье Лэрье выписал соответствующую справку, вот только она все время почему-то была у Сореля, а не у законного владельца.

― Осталась только подпись, ― я поставил росчерк, и девушка выдала расписание экзаменов и пропуск. ― Будем рады видеть вас, месье Малфой. До свидания!

― Малфой?! Люциус Малфой?! ― на деревянных ногах я обернулся. И застыл. Увиденное не могло быть реальностью. Или у меня на почве волнения начались галлюцинации.

Стоящий в дверном проеме мужчина был практически точной моей копией, не считая более темного оттенка кожи и не седых ещё волос. И этот незнакомец меня знал.

― Вы знаете Люциуса? ― мадам Фрай практически бегом приблизилась к французу.

― Конечно. Мы же родственники, ― как ни в чем не бывало ответил он. ― Кстати, Люциус, что это ты стоишь как истукан, поздоровался бы для начала.

― Видите ли… месье Малфой не может разговаривать. Он немой, ― неловко пояснила моему не в меру нахальному родственничку Лилиан.

Тот несколько секунд помолчал, видимо, оценивая ситуацию и, смотря прямо на меня, протянул:

― А не продолжить ли нам знакомство в более непринужденном месте? В моём кабинете, например?

Не дожидаясь согласия, мужчина повел нас на третий этаж в свои апартаменты. Как я успел прочитать на табличке, звали его Арно Малфуа, а занимал мой троюродный брат пост заведующего лабораторией почвы и исследований окружающей среды. И был он отнюдь не сквибом, так как на семейном гобелене в мэноре его рамочка не окаймлена желтым. Так какого хрена он делает в простецком мире?

― Присаживайтесь, ― пока я ломал голову над странностями Арно, он успел поближе познакомиться с Клодом и Лилиан. ― Итак, мне прискорбно видеть тебя таким, дорогой брат. Наша семья уж было подумала, что ты умер, но Драко на все наши вопросы отвечал, что ты находишься на отдыхе.

Драко… придумал же такое. Значит, меня искали. Я жестом попросил подать мне письменные принадлежности.

«Лилиан магла и не знает, что я волшебник. Ты не мог бы сильно шокировать её и рассказать обо мне помягче…»

― Помягче? Ты сошел с ума в своем Азкабане, не иначе! Мы искали тебя почти год, с ног сбились. Думаешь, мы поверили твоему сыну? Над ним стоит Поттер, Драко слова без него сказать не может.

― А теперь объясните мне всё по порядку! Я ведь имею право знать! ― не любившая быть не в курсе событий, мадам Фрай гневно переводила взгляд с Арно на меня. Что ж, придется ему рассказать правду.

― Нет повести печальнее на свете… Это долгая и занимательная история, так что устраивайтесь поудобнее, ― Малфуа достал из тумбочки коробку шоколадных конфет и поставил чайник.

***

― Это бред! С какой стати Люциусу быть волшебником? Я не замечала у него подобной активности! ― выслушав профессора Малфуа, Лилиан оглядела Люциуса с ног до головы.

― Как видите ― это факт. Но, постойте. Откуда вам известно о магии? ― Арно чуть было не уронил надкушенную конфетку.

Фрай закатила глаза.

― Вы же знаете, что французское магическое и магловское сообщества связаны между собой гораздо сильнее, чем английские. К тому же, в моей семье тоже были волшебники, правда, только со стороны матери. Я же по меркам колдовского мира ― сквиб.

Люциус издал звук, похожий на смех. Всё это время он жил в окружении людей, знающих о магии, и был настолько слеп, что не видел этого!

― Значит, всё-таки волшебник… Позвоню месье Грею (это мой начальник службы безопасности), обрадую. А то он бьется над загадкой вашей биографии уже очень долго, ― улыбнулась она Малфою. ― Но всё же, почему вас посадили в Азкабан?

― Он был Пожирателем Смерти, ― отведя глаза, прошептал Арно.

― Лорд Волдеморт… ― протянула Лилиан. ― Отец когда-то рассказывал о нем. Его люди убили одну из родственниц мамы во время первой кампании. А скольких истребили вы? ― с несвойственным ей сарказмом Фрай задала вопрос прямо в лоб.

«Я никого не убивал. Только финансировал».

― Это правда? ― женщина повернулась к профессору.

― Да, ― кивнул тот, про себя поражаясь удачливости своего родственника. Это ж надо попасть в дом к сквибу. И не простому, а неприлично богатому даже по меркам магического мира. Определенно, Малфои и деньги притягивают друг друга.

Лилиан расслаблено откинулась в кресле.

― Ну что ж, каждому человеку свойственно ошибаться. Вы уже заплатили сполна за все свои грехи, поэтому, мне ли вас осуждать. Нужно жить дальше, как бы прозаично это не звучало…

Глава 8

― Ты не посмеешь!

― Посмею, и ещё как! Тебе память освежить, дорогая? ― Томас бросил Лилиан папку с документами, но Фрай и не подумала её ловить. Бумаги рассыпались по паркету, отчего и так красное лицо мужа пошло пятнами. ― Дура!

Он заметался по гостиной, собирая драгоценные оригиналы, краем глаза наблюдая за реакцией супруги. Её нежелание вступать в спор ещё больше подогрело ненависть Томаса.

― Покойный папаша хорошо знал твой нрав. Думаешь, почему он отписал мне половину имущества? Да просто потому, что твои заскоки его довели!

Лилиан поморщилась, слушая визг мужа, но в его словах действительно не было лжи. Покойный Аднет Фрай считал дочь неспособной в одиночку управлять бизнесом, хоть и дал ей соответствующее образование. Видимо, её постоянные болезни вынудили отца перестраховаться, и отдать своё детище в руки Томасу.

― Чего ты хочешь? ― определенно он пришел сюда не просто чтобы поскандалить. У господина Фрая всегда имелась конечная цель, даже если она скрыта за множеством оскорблений.

― Жить здесь, ― мужчина злорадно усмехнулся и добавил: ― Ну и всё остальное…

― Что ты имеешь ввиду под «остальным»?

― Деньги, автомобили…

Лилиан наконец позволила себе упасть в кресло. Пусть так. Всё равно разводиться с ним опасно в первую очередь для «Фрай Фармасьютикалс». Но стоит кое-что уточнить.

― После Коко я не желаю видеть тебя в своей спальне. У каждого из нас теперь будет своя личная жизнь. Я не вижу смысла притворяться после того, что произошло. Разве что на публике, ещё раз трепать свое имя я не хочу.

― А ты, оказывается, высоко себя ценишь. Лилиан, уж извини, но как женщина ты ― никакая. Так что… ― Томас поправил чуть сбившийся галстук. ― Пока. Свои вещи я перевезу завтра.

Всматриваясь вслед мужу, Лилиан медленно поднялась и побрела в кабинет. В одном из потайных ящиков стола ждала припрятанная бутылка коньяка, и сегодня, пожалуй, подходящий день, чтобы её открыть. А Лэрье с его проповедями пусть катится к чёрту.

И Томас… Его несдержанность… Да, она не куртизанка, чтобы показывать чудеса в постели, но так оскорбить…

До замужества у неё были мужчины, был опыт, хоть и не большой. И никто не говорил, что она бревно. Только чёртов муж, пресыщенный проститутками, опустился до подобных сравнений.

Выпив два бокала, Лилиан на цыпочках подошла к двери. Если её кто-нибудь увидит… Зачем давать пищу для сплетен среди прислуги?

«Да плевать я хотела! Мой дом! Когда хочу, тогда и пью!»

***

Принимать душ после катания на поезде было превосходным занятием. Я только вернулся из Лилля и первым делом пошел в ванную. Но, только достав бритвенные принадлежности, услышал, как кто-то вошел в комнату.

Наспех накинув халат (не стоять же перед Сорелем голым), я приоткрыл дверь, чтобы показать ему, что бреюсь, но увидел… мадам Фрай. Изрядно навеселе, со скорбной миной она стояла посреди комнаты, покачиваясь на каблуках взад-вперед.

Увидев меня, женщина как-то странно огляделась вокруг, на мгновение задержав взор на кровати, и нетвердым шагом подошла ближе.

― Люциус… не пугайся. Я просто хочу, чтобы ты мне помог, ― немного истерично проговорила она, и я понял, что пора уносить ноги. Ибо за такими словами следует только одно. ― Томас сказал мне, что я бревно!

Мерлин его дери! Краем уха я слышал от Франсуа, что хозяева сегодня ссорились, но это уже настолько обыденная для этого дома ситуация, что удивляться нечему. Но назвать жену бревном? Я потянулся к блокноту. Тут действительно нужна помощь.

«Может он имел ввиду что-то другое?»

― Он считает, что я ноль в постели! ― выпалила она, зашвырнув записную книжку куда-то за кровать. ― Он именно это имел ввиду! Но… Люциус. У тебя же был секс… я думаю. Скажи мне…

Был. Более десятилетия назад! Да и сейчас, глядя на раскрасневшуюся и растрепанную Фрай, хотелось, но не так. Лилиан пьяна и не совсем понимает, что несёт. А я буду последней сволочью, если ей «помогу».

«Думаю, что Томас всего лишь хотел оскорбить вас, мадам. Не принимайте его слова всерьёз».

Смятый клочок бумаги так же полетел на пол. И я пошел на хитрость. Написав на краешке газеты: «Вы раздевайтесь, я сейчас приду, только домоюсь», я ретировался обратно в ванную, не забыв запереть дверь.

А когда через полчаса осторожно открыл её, Лилиан Фрай уже спала. Благо для непьющей женщины даже небольшая доза алкоголя может стать ударной. И слава Мерлину! Хотя мне придется лечь рядом с ней. Кровать-то в комнате всего одна, а мучатся на кресле после койки в поезде как-то не хотелось.

***

― Боже, как же плохо! ― видимо, вчера она изрядно перебрала. Но спала вроде хорошо, да и тепло…

Лилиан разлепила глаза. Так и есть. Тепло шло от прижатого к ней мужского тела. Неужели она по пьяни переспала с Томасом? Теперь повод для дополнительных издевательств обеспечен на годы вперед.

Присмотревшись, Лилиан увидела, что волосы на груди ночного партнера белые, а точнее ― седые.

«Я что, с Лэрье?.. Час от часу не легче! Хотя фигура у доктора… Стоп!»

Фрай резко вскинула голову. Рядом с ней мирно спал не кто иной как Люциус Малфой собственной персоной. И Лилиан наконец-то вспомнила вчерашний вечер.

«Великий боже, что я наделала? Дура, тут уж Томас верно подметил».

Но вместе с тем женщина не спешила высвобождаться из теплых объятий, бесстыдно пользуясь моментом, чтобы поближе разглядеть торс Малфоя.

«Он ведь не стар… И он тебе нравится. Признайся. Ещё тогда, в самолете, когда тебя за ручку держал, уже что-то такое было…» ― приглушенно хихикнув,
Лилиан тем самым невольно разбудила Люциуса. Но вслух сказать не смогла ничего. Как будто из легких вышибло весь воздух. А его глаза светились такой нежностью и добротой, что захотелось никогда не покидать этой постели…

«А ведь ты…», ― наверное мысли каким-то образом отразились на лице, потому что уже через несколько секунд легкий, будто спрашивающий о разрешении, поцелуй полностью подчинил её сознание.

***

― Люциус, ты мне нравишься, правда… Но дело в том, что… ― расчесываясь перед зеркалом, Лилиан решилась расставить все точки на «и». Бреющийся Малфой слушал её более чем внимательно, ― я не хочу, чтобы это было на один раз.

Фрай зажмурилась. Ведь она только что фактически призналась Люциусу в любви и желании продолжать отношения.

«Ты мне тоже нравишься».

Лёгкий толчок в бок и… оказалось, что пена для бритья может заменить ручку, а зеркальная поверхность ― бумагу.

Лилиан облегченно рассмеялась, но так некстати вспомнила о сегодняшнем переезде мужа и помрачнела.

― Сегодня Томас возвращается. Я не могу его не принять обратно. У Томаса половина акций… если я разорву отношения совсем, то «Фрай Фармасьютикалс» наступит конец, ― Люциус отвернулся, а Лилиан с трудом удалось взять себя в руки, чтобы не заплакать и найти силы продолжить. ― Мы можем встречаться, но тайно. Прости.

Малфой окинул её таким взглядом, что Лилиан невольно порадовалась его немоте. Он упрекал молча, но это было ещё хуже. Зачем она вообще сказала, что хочет отношений? Только всё испортила…

«Лилиан, я понимаю. Ты не можешь решать только за себя, компания связывает по рукам и ногам. Мне это знакомо…».

― Спасибо, ― она уткнулась в мягкое плечо, обнимая его за шею и сжимая пальцами клочок тетрадки со словами, вселяющими надежду. ― Ты не представляешь, как это важно для меня.

Глава 9

Ладони вспотели от едва сдерживаемого гнева, но он не мог позволить эмоциям взять над собой верх. Только не на работе, где полно лишних ушей, и даже стены порой не брезгуют подслушиванием.

Не зря он обратился к французским коллегам, ох не зря… Безобидная просьба о мониторинге якобы находящегося на учете Аврората Малфоя обернулась неприятным сюрпризом.

Гарри сосредоточенно всматривался в копию университетского дела старого ублюдка. Надо же, даже Гермиона не может похвастаться наличием магловского образования. До чего же хитрая тварь… имея речевой дефект смог не только не сдохнуть, но и адаптироваться в простецком мире.

Да и выглядит, мягко говоря, превосходно. Не то что после Азкабана. Лохмы состриг, магловский костюмчик надел, и думает, что его уже никто не найдёт. Нет… если не получиться утрясти дело с Гермионой, то Глава британского Аврората пойдёт другим путём.

Наконец Поттер захлопнул папку и нервно забарабанил по ней пальцами, решая, идти или не идти к Уизли.

«Нет. Гермиона никогда не даст санкцию на пересмотр дела и легальный перевод Малфоя обратно. Тут нужно что-то совершенно другое, ― он на мгновение уставился на приклеенный к папке кусок пергамента. ― Адрес есть, значит, будем действовать по обстоятельствам».

***

― Это незаконно, Гарри! Мы не можем…

― Я лучше знаю, что я могу, а что нет! ― раздраженно перебил друга Поттер.

― Ты после того, как перевёлся к жене в отдел, стал в точности как она. Даже манера речи у вас одинаковая.

Рон проглотил обиду молча. Ему не оставалось ничего, кроме как согласиться на эту затею, хотя бы потому, что кто-то же должен контролировать Гарри. Если во Франции он наломает дров, то министр их по головке не погладит. За такое и в тюрьму посадить могут, даром, что ты Герой магического мира.

Джинни с детьми гостила в Норе и, пока Поттер собирал вещи на втором этаже, Рон написал записку Гермионе с просьбой немедленно прибыть по указанному парижскому адресу. Пусть друг сколько угодно обзывает его подкаблучником, но дело принимает слишком серьезный оборот, чтобы спускать всё на тормозах.

― Я готов! ― зелёное пламя, минуту назад бушевавшее в камине, погасло, и Уизли уже не опасался, что Гарри заметит его маневр. Теперь оставалось надеяться только на умную голову Гермионы и быстроту её реакции.

Поттер достал из кармана неприметной черной мантии длинный шнурок и подал один его конец Рону. Портключ в Париж, собственноручно сделанный Гарри по присланным ему колдофото дома, где жил Малфой, немного напрягал бывшего сокурсника, но он медленно намотал его на запястье. Даже если их размажет по асфальту, то будет кому собрать останки.

***

― Ого! Неплохо… ― от увиденного у Рона отвисла челюсть. На фотографиях дом выглядел внушительно, но наяву просто поражал размерами.

― Это поместье маглы. Лилиан Фрай, занимается магловскими аналогами зелий. У неё и работает этот гадёныш, ― отряхиваясь, Поттер брезгливо поморщился. Ему до смерти не хотелось иметь дело с простецами. ― Садовником.

Рон не ответил. Какое ему дело до того где работает Малфой. Он десять дет отсидел в Азкабане за финансовые махинации во время Второй Магической, и мог делать что угодно, в рамках закона разумеется.

― Идём. Только Дезилюминационное накинем, чтобы никто не увидел.

― А как ты будешь его искать здесь? Дом-то огромный.

― Амулет Вейна до сих пор на нём. Заклинание обнаружения покажет, где носитель, ― Гарри взмахнул палочкой: тонкая серебристая нить поплыла по направлению к левому крылу. ― Нам туда.

В окнах, несмотря на поздний вечер, горел свет, и Уизли смог разглядеть нескольких женщин, очевидно с прислуги, сидящих за столом и пьющих что-то из больших кружок. Спокойная пригородная атмосфера, которую им придется нарушить…

― А вот и сюрприз, ― Гарри на мгновение остановился перед белой, явно не деревянной дверью, снимая с себя заклятие невидимости, ― мистер Малфой.

Быстро повернув ручку, он переступил порог и… отшатнулся. Через плечо друга Рон не сразу разглядел, что же напугало Гарри, но потом увидел: Малфой был не один.

***

― Кто вы такие? ― от испуга Лилиан выпрыгнула из постели, на ходу накидывая халат. ― Охрана! ― но Поттер с поистине дьявольской ухмылкой взмахом палочки захлопнул дверь, наверняка наложив Заглушающее.

― Мэм, не волнуйтесь… ― на ломаном французском проговорил Уизли, который мало изменился со школьной юности, так что узнать его не составило труда, ― мы…

― Кто? ― она уже совершенно ничего не понимала и вопросительно переводила взгляд то на меня, то на Поттера. Но тот не отвечал, а только смотрел прямо мне в глаза. И что-то внутри меня похолодело, предвещая плохое окончание сегодняшнего вечера.

― Мы старые друзья вашего… э-м-м… любовника, мадам Фрай. Очень символично ― хозяйка и садовник, ― аврор рассмеялся. Видимо, ему доставляло удовольствие унижать любимую мной женщину у меня на глазах. Он ведь знает, что я не могу ответить.

― Люциус?.. Я не понимаю… ― в её глазах заблестели слёзы. Было видно, что она боится. ― Это волшебники?

Я кивнул, а Лилиан подойдя ко мне почти вплотную, еле слышно прошептала:

― Что делать?

Но Поттер услышал её.

― Ничего, мадам. Вам, ― последнее слово он произнес с нажимом, ― ничего.

«Какого чёрта, Поттер? Мой срок ещё не истёк, если мне не изменяет память. И какое вы имеете право врываться в дом без санкции французского аврората? Хотите скандала?»

Моя рука дрожала, но я надеялся, что хотя бы эти слова отрезвят Героя. Ибо его игры уже переходили все мыслимые границы.

― Очень мило, Малфой, что ты решил вернуться к своей излюбленной манере дипломата, но… Мне на это плевать. И на местный Аврорат тоже. Ты же знаешь, что они примчатся сюда, только если я воспользуюсь Непростительным…

Уизли, мнущийся за спиной дружка, осмелился возразить:

― Гарри, он прав. Это частная собственность…

Но Поттер в мгновение ока развернулся и приставил палочку к горлу Рона.

― Не. Смей. Мне. Указывать! ― короткий взмах и связанный Петрификусом Уизли упал на пол, а мои плохие предчувствия начали исполняться. ― Твой брат… погиб из-за этой гадины, а ты…

― Простите, но это было двенадцать лет назад. Неужели вы так переполнены злобой, что не можете…

― Не могу что? ― Поттер подлетел к дрожащей от страха Лилиан. ― Простить и забыть? Жить дальше? Так я и живу. Вот только… они приходят… Мой крёстный отец и другие… Почему они умерли, а он живёт?

Ей нечем было возразить, да и мне, собственно, тоже. Это слишком сложный вопрос… для всех нас.

Поттер ненавидит меня из-за смерти близких ему людей, но я ведь тоже потерял многих… обоих родителей, так и не родившуюся сестру, двоюродную племянницу… А в самом конце и свою собственную семью, решившую отречься от проигравшей стороны. Но разве я виноват, что сделал неправильный шаг? Разве я знал тогда, что так будет?

― Но это поправимо… Ведь есть вещи и похуже смерти, не так ли, Люциус?! Инкарцеро!

Магические веревки обездвижили тело, и я с возрастающим ужасом думал, что же приготовил для меня сумасшедший аврор. Слава Мерлину, что он хотя бы не трогает Лилиан, а я… если дотяну до утра, то у неё есть шанс.

― Смотри! ― волшебная палочка описала круг, остановившись напротив моего сердца. ― Всего одно слово и ты будешь чувствовать боль… до смерти. Обливиэйт! ― я зажмурился, но ничего не произошло. И пришло осознание…

Заклинание было направлено в Лилиан. Я едва смог заставить себя взглянуть в её глаза, которые ещё полчаса назад светились любовью. Теперь же они стали абсолютно пустыми.

***

― Экспелиармус! Инкарцеро! ― палочка вылетела из руки автора, а сам он кулём повалился на пол рядом с Роном. ― Фините Инкантатем! – её муж застонал, разминая затекшие руки.

― Прости, Гермиона… Мне нужно было раньше тебе сказать.

Миссис Уизли молча покачала головой. Хорошо хоть до убийства не дошло, а остальное ― поправимо.

― Гарри, у меня нет слов. Просто нет… Ты зашел слишком далеко. И я вынуждена буду доложить об этом инциденте Министру.

― Нет, ― и Поттер явно не просил её, ― ты этого не сделаешь. Мои дети останутся без отца, а, Гермиона?

― Ты! ― у неё просто не осталось слов. Неужели Гарри опустился до того, что шантажирует заместителя Главы ДМП своими детьми? Как унизительно.

Гермиона повернулась в сторону Малфоя. Он был всё ещё опутан веревками, а вот сидящая рядом женщина… Её остекленевший взгляд наводил только на одну мысль.

― Ей стёрли память, ― она не спрашивала, а констатировала факт. И судя по слезам, стекавшим по лицу Люциуса, эта дама ему явно не безразлична.

***

― Рон, ты проследи за Гарри, а я помогу мистеру Малфою собрать вещи, ― они с братом, кое-как узнав у бывшего аристократа детали трагедии, приняли единственное в этой ситуации правильное решение: забрать бывшего Пожирателя обратно в Англию.

Гермионе не хотелось рушить жизнь Люциуса в магловском мире, но он сам согласился уехать. С единственным условием, что сможет продолжить учёбу и будет жить там, где сам захочет.

Обливиэйт не из тех заклинаний, которые поддаются лечению. Ей было ужасно тяжело смотреть на Малфоя, навсегда прощающегося со своей любимой. Такой гаммы эмоций она не видела даже на войне… И такой боли не желала испытать никому.

Глава 10

Магический мир не изменился. Совсем. В последний раз я видел Косой Переулок за несколько дней до Битвы за Хогвартс, и спустя двенадцать лет он выглядел таким же. С одной только разницей, что все магазинчики работали, а на улице вечно торчала толпа волшебников. Которые и не подозревали, что сквозь оконное стекло на них пялится когда-то один из самых влиятельных магов волшебной Британии.

Уизли додумались поселить меня у себя. Вернее, Гермиона скромно предложила, пока ДПМ не утрясет все формальности, пожить в их квартире. Рон, судя по виноватому выражению его конопатой физиономии, тоже был не против.

А мне было вообще всё равно. Даже по прошествии месяца я не мог толком вспомнить, как обустраивался, что ел и куда ходил. За исключением разве что заседаний Визенгамона, на которых Грейнджер (ну не могу я звать её Уизли) так пылко защищала мои права, что даже Ежедневный Пророк догадался её похвалить. К слову, Поттера на суде не было ни разу.

Насколько я понял из обрывков разговоров, его супруга вплотную занялась поттеровскими психологическими травмами и теперь водила его к одному из известнейших психотерапевтов Лондона ― доктору Идену, который был сквибом и не гнушался принимать у себя магов.

А перед самым новым годом Визенгамон всё-таки сумел принять окончательное решение, которым отменил своё предыдущее решение и давал мне полную свободу действий.

И я понял, что нужно что-то делать… Ибо целых четыре недели занимался только самокопанием. Проигрывал в голове различные версии событий того вечера, представляя десятки вариантов окончания нашей с Поттером встречи… и грыз по ночам подушку, чтобы не стонать в голос от собственного бессилия. Хорошо, хоть кричать не мог…

***

Получив наконец бумаги, я первым делом пошел в Рокфеллер-банк и снял с карточки всю зарплату ― пятьдесят шесть тысяч евро, которые обменял на галлеоны уже в Гринготтсе.

Гоблины не очень вникали в современный курс валют, поэтому так и мели всё под одну гребенку, то есть меняли евро на магическое золото по старому курсу пять к одному. Но одиннадцать тысяч двести галлеонов тоже были отнюдь не маленькой суммой, которую я собирался, по меньшей мере, утроить.

Золото в обычном мире стоило очень дорого, его использовали очень бережно, не в пример магическому миру. И на этом я рискнул сыграть один раз, чтобы в дальнейшем ни от кого не зависеть.

Поэтому, договорившись с Роном (и заплатив тому за содействие), я сдал галлеоны одной ювелирной фирмочке в Восточной Европе, заработав чистыми деньгами около полутора миллиона евро.

***
― Дядя Люциус, тут так красиво! ― восторженная Роза бегала за мной по пятам, на мгновение останавливаясь то у одного, то у другого растения. Её смешные косички подрагивали в такт шагам, отвлекая меня от невесёлых мыслей.

На обложке купленного утром Форбс улыбалась Лилиан Фрай, которую обнимал Томас. Так и не прочитанный журнал полетел в ближайшую мусорку, а я написал сообщение Гермионе, которая и наблюдала сейчас за радостными визгами дочери.

Роза ещё ни разу не была в моём магазине, и теперь не знала, что ей хватать и что понюхать первым. Но добежав до полок с фиалками, она застыла как вкопанная.

― О-о-о… ― только и смогла выдохнуть девочка, любуясь цветущими красавицами.

«Ты можешь выбрать любую».

В этом году малышке исполнялось пять лет, но читать она умела вполне сносно. Поэтому, мои печатные буквы разобрала.

― Люциус… она слишком мала для таких цветов, ― Грейнджер попыталась было воспротивиться, но дочка взглянула на мать таким взглядом, что мы оба невольно улыбнулись. ― Но только один куст!

― Два, ― Роза ткнула пальцем на горшок с Lonestar Twilight*. Что ж, неожиданно для такого маленького ребенка, но в эстетическом вкусе ей явно не откажешь. Кипенно белые цветы с не менее яркой голубой окантовкой произвели впечатление и на Гермиону.

― А второй? ― ей самой уже стало интересно, ведь дочь отнеслась к выбору более чем серьезно.

Ребёнок подошел ко мне и подергал за штанину. У Розы это значило, что она хочет на руки. Я осторожно поднял девочку, чтобы она смогла рассмотреть верхние полки.

Вторым оказалась Герцогиня, недавно заказанная мной из России. У этого цветка не было такого резкого контраста, как у его предшественника ― нежно-фиолетовый переплетался с дымчато-белым, олицетворяя спокойствие и выдержку.

― Как странно, ― нарушила молчание бывшая гриффиндорка, ― осознавать, что твой ребёнок ― уже формирующаяся личность.

Я кивнул. Действительно, Роза выбрала совершено разные цветы, но ясно дала понять, что это не просто минутный всплеск, а вполне осознанное действие. Будущий лидер, как и её мать.

***

Идея открыть собственный магазин у меня появилась спонтанно. Просто в магическом мире такого не было, ниша пустовала, и я решил её занять. Но параллельно взял в аренду ещё одно здание на окраине Сохо**, посчитав, что в районе, переполненном клубами, ресторанами и кинотеатрами, ещё один цветочный магазинчик лишним не будет. Работать там согласился один из моих знакомых по университету, и за эту часть бизнеса я был относительно спокоен.
А в Косом Переулке пришлось перестроить купленную мной же квартиру. Денег сюда было вложено больше, но и отдачу я получил, что называется, сполна.

Экспериментируя с разными видами растений, включая магические, я смог добиться интересных результатов. Волшебные свойства некоторых видов были мной улучшены настолько, что ими заинтересовались ведущие производители зелий. И, естественно, предложили сотрудничество.

Единственным человеком, который доставлял мне неудобство, неожиданно оказался ни кто иной, как Северус Снейп, нынешний муж моей бывшей жены. Поначалу ни он, ни тем более Драко с Нарциссой не заходили в мой магазин, обходя его десятой дорогой, но после того, как зельевар прознал о моих селекционных достижениях, всё круто поменялось.

Снейпу было не уютно, но я и не пытался как-то сгладить ситуацию. Его оправдания насчет старого свидетельства против меня на суде были смехотворны и уже сто лет как не актуальны. А женитьба на Нарси меня не волновала вовсе.

И тогда они пустили в ход тяжелую артиллерию ― Скорпиуса. Ровесник Розы, мальчик при первом же знакомстве мне не понравился. Идеалы чистокровных так и пёрли из него, и смотрел он на своего деда-сквиба, как я когда-то на Грейнджер. Я дал себе слово сделать из него человека, приспособить к жизни в двух мирах и показать, что волшебники, ни в чём, помимо владения магией, не отличаются от простых людей.

***

― Папа, я понимаю, что ты долго жил в магловском мире… ― я только закатил глаза. Драко уже достал меня своими проповедями, воспользовавшись тем, что я наконец-то смягчился и стал проводить с родственниками больше времени.

«Я не навязывал Скорпиусу своё мнение, только показал ему разницу».

Сын поморщился ещё больше. Конечно, как тут не злиться, если твой чистокровный отпрыск со всей серьёзностью заявляет, что пойдёт в магловскую школу, ибо магическое домашнее образование ― это средневековые предрассудки.

― Драко, я думаю, что стоит разрешить Скорпи хотя бы попробовать, ―Астория, которую мой ребёнок выбрал себе в жены, оказалась самой здравомыслящей в нынешнем составе семейства Малфоев.

― Тори…

― Что Тори? ― она резко вылетела с уютного кресла, уперев руки в бока совсем как Молли Уизли. ― Драко, хватит! Мы уже давно не аристократы. У нас нет мэнора, нет денег, и мы опустились до того, что работаем в аптеке Северуса. А ты до сих пор несёшь эту чушь!

Я чуть не подавился тортом. Вот это поворот! Нет, я знал, что Малфой-мэнор отобрали, и что семья жила в Косом, но не думал, что у них так худо с деньгами.

«Куда делся майорат?»

Драко в сердцах отшвырнул блокнот, и неожиданно защемило сердце. Так когда-то кидалась Лилиан…

― Отец, какой майорат? Нам разрешили взять только вещи, а деньги на счетах сразу же арестовали. Если бы не Северус… Постой, ты разве не знал?

Я только ошалело помотал головой. Ведь в далеком девяносто восьмом намеренно отказался подписать согласие. Но Министерство забрало капитал и без моего разрешения.

«Когда они конфисковали имущество?»

― Через несколько дней после твоего освобождения из Азкабана. Тогда же Поттер заставил меня подать в суд.

«Поэтому вам нужно интегрироваться в обычный мир, Драко. Чтобы не зависеть от таких как Поттер. Так у вас всех есть шанс».

***

Слизеринец смотрел на отца, без лишней горделивости поднимающего с пола записную книжку и черкающего там что-то магловским аналогом пера.
Прочитав послание, Драко сел на диван, попытавшись абстрагироваться от происходящего. Жена приняла сторону Люциуса, так может быть следует просто согласиться с ней? И перестать изводить себя аристократическими догматами, которые никто ни в грош не ставит.

Живёт же его мать с полукровкой, а отец… Тот вовсе омаглился после Франции. Живет в магическом мире, но носит исключительно простецкие вещи, а квартиру обставил… Драко не знал и половины названий всей той техники, коей были загромождены апартаменты Малфоя-старшего. И, главное, всё это работало! Даже пресловутый Интернет, которым Скорпиус им уже все уши прожужжал, ловил здесь через какой-то фай-най.

А магазин… Никогда наследник, а теперь уже Глава Рода, и в страшном сне не мог себе представить, что отец откроет такой своеобразный бизнес. И будет учиться… Северус дня три не мог отойти, после того, как Люциус показал ему в микроскоп (хоть одно название запомнил) строение живой клетки растения. Так может действительно стоит что-то поменять?

― Я согласен отдать Скорпи в простецкую школу. Пусть… идет в ногу со временем.
Редактировать часть

Примечания:

Я не расписывала страдания Люциуса на энное количество страниц, потому что думаю, что этот человек не из тех, кто долго мучается. Мне кажется, что в работе, в каком-то движении Малфой нашел новый смысл жизни вместо утраченного.

*Lonestar Twilight - название сорта фиалок.
**Сохо (Soho) — едва ли не самый колоритный квартал Лондона. Это центр ночной жизни, район пабов, ресторанов, магазинов, кинотеатров, секс-шопов, клубов и дискотек. Он входит в состав Вестминстера и располагается в самом центре города.


Глава 11

За окном палаты бушевала гроза, но Лилиан, невзирая на мольбы медсестры, продолжала стоять у окна. Было что-то щемящее в этих капельках, бьющихся в стекло, а потом стремительно утекающих куда-то в пустоту.

Она провела пальцем дорожку за одной из таких путешественниц. Почему с наступлением сумерек ей постоянно хочется плакать? Как будто комок в горле стоит и не дает продохнуть? Хотя всё хорошо, с мужем помирилась… Томас очень изменился за последние месяцы. Но что-то не дает ей идти дальше, тянет вниз, показывая эфемерные картины, которых никогда не было.

― Вы опять нарушаете режим? ― женщина вздрогнула. Она не заметила, как вошел Лэрье, принеся с собой ещё один тёплый плед.

― Как видите… Но мне скучно, а дождь помогает отвлечься.

― Вы опять плакали? ― доктор неодобрительно покачал головой, всматриваясь в её чуть покрасневшие глаза.

― Почти. Надеюсь, хоть после родов это пройдёт, ― Лилиан осторожно погладила довольно большой живот. Ещё месяц и она станет мамой.

― Ложитесь, пора спать, ― не подчиниться месье Лэрье было невозможно, поэтому она, с трудом взобравшись на кровать, сомкнула веки. Но как только врач затворил за собой дверь, открыла глаза, всматриваясь в бушующую грозу.

Молния на миг осветила комнату, заставляя мадам Фрай поморщиться. Её ребенку такая погода явно не нравилась. А вот ей, наоборот, доставляла странное удовольствие.

Жизнь порой делает такие неожиданные сюрпризы. Лилиан и подумать не могла, что забеременеет до тридцати. Они с мужем практически не говорили о детях, а тут… Но к чести Томаса, он воспринял эту новость более чем положительно, помогал ей с работой, а неделю назад так вовсе в ультимативной форме отправил в больницу под постоянный присмотр.

Фрай погладила себя по животу и улыбнулась. Неужели у них будет девочка? Маленькая крошка Адель, что значит «благородная». Они перерыли просто миллион справочников, прежде чем остановится на имени, которое устраивало обоих.

Единственным, что омрачало беременность была хандра. Гормоны, чтоб их… Томас проявил ангельское терпение к её заскокам, за что Лилиан ему безмерно благодарна. Всё-таки она правильно сделала, что простила его.

***

― Нет!

― Я не полечу на метле, а если вы хотите, то тащитесь на ней сами! Где это видано, имея магловские документы, лететь через Ла-Манш на метле!

Гермиона бушевала как ураган за окном, битый час ссорясь со Снейпом, упёртость которого уже стала притчей во языцех магического сообщества. Северус никак не хотел лететь самолетом в Париж, хотя горел желанием ознакомиться с университетом, чтобы через год поступать самому.

«Уступи даме, Северус».

Мне уже надоело слушать эту перебранку. Как будто авиалайнер его съест, честное слово!

― Спасибо, Люциус, ― его сарказмом можно было травить змей, но на меня подобное перестало действовать ещё со времен Лорда. ― Ладно, миссис Уизли, пусть будет по-вашему.

― Так бы сразу, ― довольная как кошка, Гермиона кинулась к ноутбуку бронировать места. Зельевар уселся рядом, изредка спрашивая о непонятных пока символах, а я наконец вернулся к работе.

Мерлин, и угораздило меня пригласить Грейнджер в Лилль! Она очень серьёзно взялась догонять программу средней школы и мечтала получить высшее образование. Вот я и подумал, что мы могли бы учиться вместе. Как-никак в универе широкий выбор специальностей.

Но как об этом прознал Снейп, история умалчивает до сих пор. А дальше не было и дня, чтобы длинный нос зельевара не утыкался в какую-нибудь книгу в моей квартире. Выгнать же друга и бывшего соратника просто не поднималась рука. Астория была беременна вторым ребенком, и дома Северус старался появляться как можно реже. Драко же практически не вылезал из аптеки, свалив заботу о жене на плечи матери.

На Грейнджер, читающую всё подряд, бывший декан Слизерина сначала смотрел свысока, стараясь не выказать своего интереса. Но поскольку последняя бывала у меня чаще, чем дома, и учебники давал ей тоже я... То ясно, что между этими двумя «светилами науки» просто обязаны были начаться дружеские отношения.

― Мы вылетаем пятнадцатого.

Я кивнул, сделав мысленную зарубку завершить текущие дела до сессии, чтобы потом не отвлекаться. И нужно было ещё кое-что…

«Северус, завтра с утра поедем в TopShop*. А то твои мантии в обычном мире… сам понимаешь…»

Снейп чуть не разорвал мой блокнот в клочья, но благоразумно сдержался. Такого я бы точно ему не простил. И не от вредности, а просто потому, что во всём нужно знать меру. Даже в общении с самыми близкими на данный момент людьми.

― О, универмаг! ― любопытная Гермиона заглянула в записную книжку через плечо всё ещё негодующего зельевара. ― И я с вами!

Но тут уже мы оба синхронно закатили глаза. Ибо обычный поход за одеждой медленно, но верно превращался в натуральный многочасовой шопинг.

***

О знакомстве Снейпа с аэропортом Хитроу можно было бы снять документальный фильм. Даже я, к своей гордости, не шарахался от людей впервые попав в такое скопление народа. Северус же сперва минут десять пялился на раздвижные двери, потом наотрез отказался подниматься по эскалатору. И только после угрозы Гермионы заавадить его на месте, наконец-то ступил на чудо-лестницу.
Однако на этом наши злоключения не закончились. Хоть я и объяснял Северусу, как проходит регистрация, тот мне не поверил и палочку свою на необнаружение не заколдовал, чем заставил нас немного понервничать. Ну непросто было рядовому сотруднику аэропорта понять, что кусок древесины ― это не просто палка, а любимый талисман мрачного господина в чёрном костюме.

Когда самолет пошел на взлёт он проявил-таки стойкость духа, не сжимая руки соседей и не вопя на весь салон. Только молча рассматривал догоняющие лайнер облака, думая о чем-то своем.

Мне же с каждой минутой становилось всё более некомфортно. С момента расставания с Лилиан прошло уже восемь месяцев, мне неоднократно довелось бывать в Париже, но… Глухая тоска не унималась, а я не хотел глушить её алкоголем или другими женщинами. Это было бы неправильно по отношению к ней. И хоть я понимал, что фактически ни чем ей не обязан и свободен в своем выборе, но… Уважение к до сих пор любимой мною женщине не давало перейти своеобразную черту, за которой я перестану уважать уже себя самого.

***

― Сегодня особенно пинается! Ох! ― Лилиан поглаживала живот, но ничего не помогало. Адель как с цепи сорвалась. ― Доктор, может уже скоро? Но я не чувствую пока ничего.

― Всё может быть… ― задумчиво протянул Лэрье, фонендоскопом прослушивая сердцебиение ребенка. ― Внутриутробное развитие в плане поведения плода до конца не изучено, так что я не могу достоверно сказать, почему ваша дочь проявляет активность именно в этот день.

Фрай промолчала. К концу срока осталась неделя, но ведь не могут медики просчитать всё вплоть до одного дня.

― Ой-ой… кажется, начинается!

Лэрье глянул на пижамные штаны пациентки: между ног расплывалось влажное пятно.

― Отходят воды. Немного рановато, но раз Адель решила сегодня, то кто мы такие, чтобы ей мешать?

***

― Тужьтесь!

Да сколько можно? Она и так уже успела сто раз с жизнью попрощаться, а Лэрье всё не унимался. Как и строптивая дочурка, не желающая оставлять мамину утробу.

Такой адской боли Лилиан не испытывала никогда и только кричала, как резанная, в ответ на подбадривания и наставления старого доктора.

― Я вижу головку. Ещё немного, мадам! Последний раз!

В тумане от нехватки кислорода и разрывающего внутренности движения плода Лилиан нашла в себе силы на последний, решающий рывок.

И вместе с сумасшедшей, обжигающей агонией рождения, почувствовала ещё что-то…

С первым криком дочери её губы, прежде чем женщина провалилась в пустоту, едва слышно прошептали:

― Люциус…


Примечания:
*TopShop - универмаг для любителей демократичных цен на Oxford Circus, самый большой модный магазин Лондона, молодежная аудитория, не так давно в нем провела 5 часов за шопингом певица Рианна - а уж она-то - известная модница, так что посмотреть там есть на что.


Глава 12 (эпилог)

Едва зазвучали гудки, Лилиан чуть было не отключила связь. Но мысленно упрекнув себя в слабонервности, она ещё крепче сжала в руке телефон. Если решила, то отступать поздно. И если не позвонить сейчас, то можно не звонить уже никогда.

«Алло. Здравствуйте!»

Фрай вздрогнула, прижав свободную правую руку к груди, чтобы унять разбушевавшееся сердце. А через миг ответила невидимому собеседнику уже достаточно ровным, хорошо поставленным голосом:

«Добрый день, месье Малфуа. Это Лилиан Фрай. Надеюсь, вы меня не забыли?»

«Нет, что вы, мадам! Я очень рад вас слышать. Признаться, я удивлен, что вы позвонили, ведь в последний год Люциус…»

Но Лилиан перебила мужчину, не дав тому договорить. Ведь если она сейчас услышит что-то о Малфое, то просто сойдет с ума…

«У меня есть к вам разговор, не телефонный. Арно, вы не против, если я завтра приеду к вам в Лилль?»

«Приезжайте… ― её собеседник явно был озадачен. ― Я всегда рад вас видеть».

«Спасибо. До встречи».

Осторожно положив ставший влажным от проступившего пота телефон на рабочий стол, Лилиан наконец позволила себе расслабиться. Теперь осталось как можно более непринужденно соврать мужу, что она едет в Лилль всего лишь по делам, а не потому, что ей смертельно хочется узнать хоть что-то о Люциусе. И попросить помощи у Арно, если Малфой всё ещё…

Мадам Фрай тут же запретила себе думать о том, что ждет её завтра и каким будет итог этого разговора. Она и так за последние полгода со дня рождения дочери передумала столько различных вариантов, что иногда собственная голова казалась ей огромным мячом с тысячей постоянно тарахтящих зёрен внутри.

Только малышка Адель, да горячее желание разобраться со всей этой историей не давали окончательно сойти с ума. И единственное их с Люциусом фото, которое она хранила на ноутбуке в папке под паролем, как доказательство, что эти два года он был рядом с ней и то, что случилось тем злополучным вечером ― не плод её воспаленной фантазии, а вполне реальные события.

***

― …а потом я начала вспоминать. Не всё сразу, а по кусочкам... отдельные сцены, фразы. Эти люди хорошо постарались и, как я думаю, без вмешательства французского аврората дело не обошлось. Ведь о Люциусе знало довольно-таки много людей… ― каким счастьем для неё была простая возможность выговориться, поделиться с кем-то своими мыслями. Рассказав Арно о случившемся, Лилиан как будто сбросила гору с плеч.

А Малфуа только удивлялся её выдержке. Полгода вариться в собственном соку, и только теперь приехать к нему!

― Почему вы не оповестили меня сразу?

Горько улыбнувшись, мадам Фрай покачала головой, собираясь с мыслями.

― Сразу после родов у меня начался сильный приступ мигрени. Почти месяц я валялась в больнице, не видя даже дочери. Пропало молоко… Потом пришлось спешно возвращаться на работу, так как Томас не мог справляться со всеми проблемами один. И только с приходом весны я немного приободрилась… Но если бы вы не взяли трубку, я бы, наверное, больше не позвонила.

Распаковав коробку шоколадных конфет с вкуснейшей кремовой начинкой, Малфуа придвинул её поближе к Лилиан, жестом приглашая попробовать, и задал следующий, наиболее интересный ему вопрос:

― И что собираетесь делать дальше?

― Не знаю. Честно говоря, я нахожусь в очень не простой ситуации. С одной стороны Люциус, а с другой ― мой законный муж. И Адель… Она дочь Малфоя…

― Что?.. ― Арно чуть не пролил на себя чай, пытаясь справится с потрясением.

― Но как?

― Очень просто. Я сделала анализ ДНК, чтобы подтвердить свои догадки. И хоть Адель совсем не похожа на отца, она ― Малфой. И сквиб. Магии в ней нет ни на йоту.

― Почему вы так уверенны?

― В период беременности и по сей день не было никаких характерных признаков спонтанной магии. Я считаю, что это к лучшему. Меня мутит от одного упоминания этого слова.

Арно промолчал, хоть имел на это свою точку зрения. Но учитывая, что пришлось пережить сидящей напротив него женщине, она имела полное право ненавидеть и осуждать волшебство.

― Люциус по-прежнему одинок. Я могу ему позвонить, если вы хотите…

― Не сейчас… ― она едва контролировала себя, услышав, что любимый до сих пор один, но умом понимала, что не всё так просто. ― Дайте мне его номер и домашний адрес, я что-нибудь придумаю…

― Вам это не поможет. Люциус живет в магическом квартале Лондона. В любом случае вам нужен проводник.

― Хорошо. Тогда… ― Лилиан запнулась, ― поедем вместе. Тем не менее, прежде я должна поговорить с Томасом.

***

Пожелав дочери спокойной ночи, мадам Фрай медленно побрела в свою спальню. Она знала, что муж вернулся домой раньше и, наверняка, читает перед сном газету или смотрит телевизор. Теплая домашняя идиллия, которую ей придется разрушить в угоду собственным чувствам. А ведь не так давно она упрекала Томаса за любовь к Коко. Если бы знала, что всё закончиться именно так, держала бы язык за зубами.

Поворачивая дверную ручку, Лилиан молила бога, чтобы всё прошло хорошо, и они пришли к компромиссному решению, но в то же время она понятия не имела как начать этот сложный разговор.

― Наконец-то ты дома! Была у Адель? ― он обратился к ней первым, отложив в сторону недочитанную газету.

― Она почти уснула, когда я зашла. Томас…

― Да?..

― Нам нужно серьёзно поговорить… ― от произнесенных слов желудок скрутило в мучительном спазме, но Лилиан не привыкла отступать. ― Я хочу с тобой развестись.

― А я уже думал, когда ты это скажешь? ― видя округлившиеся от удивления глаза жены, мужчина саркастически продолжил: ― Лилиан, я же не идиот. После родов ты изменилась. Стала избегать меня, не говоря уже о сексе. Да и, если говорить правду, если бы ты не забеременела, может, мы уже не были бы вместе.

― Значит, ты согласен? ― как можно спокойнее произнесла Фрай, так и стоя у двери.

― Если раздел имущества состоится согласно условиям завещания твоего отца, то да.

А она думала, что он изменился! Нет, Томас Фрай остался таким же как и был. Расчётливой противной свиньей. Но Лилиан решила уколоть его с другой стороны. И пусть простит её дочь, которую мать использует в своей игре.

― Адель ― не твой ребёнок. Она от другого мужчины.

Томас так стремительно сорвался с кровати, что Лилиан непроизвольно вжалась спиной в дверь. Подойдя к ней вплотную, мужчина прошипел:

― Скажи спасибо своему папаше, что указал пункт о телесных травмах. Иначе я бы тебя в порошок смолол. Шлюха!

― Не хуже чем ты, ― прошептала она в ответ.

― Встретимся в суде! И даже не думай, что я подарю тебе хоть евро!

Он даже не удосужился закрыть за собой дверь, а Лилиан, которую была дрожь, на ватных ногах поплелась к прикроватному столику. Ей нужно выпить лекарство, чтобы завтра нормально себя чувствовать. Один бой уже позади, но впереди полноценная война. И ложиться в больницу сейчас нет никакой возможности.

***

Лондон встречал весну буйством цветов. Я заказал билеты в Голландию, ведь двадцать пятого апреля там состоится ежегодный парад цветов, на котором должен побывать каждый уважающий себя селекционер. Но в этом году со мной ехала семья Драко, Северус с Нарциссой, и чета Уизли с малышкой Розой. Целая толпа волшебников и волшебниц разного возраста и пола.

Виной такому энтузиазму стала, конечно же, Роза, страшная поклонница всевозможных цветущих растений. И угораздило же её увидеть по телевизору рекламу фестиваля! А там и Гермиона подключилась. А где Грейнджер, там и Снейп. Ну и понеслось…

Хотя, чего уж там, я был рад, что наши семьи настолько сблизились. Драко перестал драть нос перед Грейнджер, а Рон ― перед моими родственниками. Единственное, что меня немного огорчало, так это то, что Поттер не отпустил с нами своего сына Альбуса, который очень дружил с Розой.

По рассказам девочки, за него просила даже Гермиона, но аврор остался непреклонен. Узнав, что именно на меня возложена организационная сторона вопроса, он строго запретил Альбусу даже приближаться к моему магазину. Но… я в эти разборки не лез. Хватило в своё время…

В начале апреля мне всегда становилось грустно, но в этом году всё как-то разом навалилось… Через несколько дней стукнет пятьдесят семь, а праздновать совсем не хочется. Тем более что звонил Арно, хочет приехать, поздравить.
Я, конечно, ответил, что не против. Всё-таки родня, хоть и далекая. Да и поддерживает меня в делах, касающихся обучения. Но всё, что связано с Францией так или иначе напоминает о Лилиан. И это неприятно… хоть я и жду, что когда-нибудь это перестанет меня трогать.

Когда-нибудь… Эх, Люциус! Перестань уже врать! Если ты назвал её именем сорт выведенной тобой же магической фиалки, то навряд ли Фрай так просто оставит твоё сердце.

Очнулся я от скорбных мыслей, когда в магазине зазвенел колокольчик, оповещая о прибытии нового покупателя. Но взглянув на входную дверь, увидел Арно, улыбка которого вызвала во мне чуть ли не отвращение. В следующее мгновение Малфуа отступил на шаг, и…

Мне показалось, что земля ушла из-под ног, и я едва удержался за столешницу внезапно трясущимися руками. Это просто не могло быть явью, а походило скорее на чью-то извращенную шутку или галлюцинацию.

― Люциус, здравствуй! Прости, что без предупреждения, но мы хотели сделать тебе сюрприз. Видимо… не совсем удачный.

Ухватившись за это «мы», как за спасательную соломинку, я написал в блокноте одно единственное слово «Как?», протянув записную книжку подошедшему ближе Арно. Лилиан выхватила бумагу у него из рук.

― Я родила дочь… твою дочь, ― по её лицу стекали слезы, а я всё не осмеливался подойти и стереть их. ― И тогда вспомнила. Но не могла приехать сразу… Прости!

У меня есть ещё один ребёнок! Девочка… Моя маленькая принцесса… И мне не нужно было больше слов, не нужно оправданий. Я медленно приблизился к Лилиан, мягко притягивая её к себе. И только когда она прижалась ко мне всем телом, пришло осознание того, что я больше не одинок. Что больше не будет сиротливых вечеров у тлеющего камина, не придется приказывать себе работать, читать, дышать… А будет просто жизнь рядом с любимой женщиной и детьми. Такая же, как и у десятков миллионов людей, с проблемами и счастливыми моментами. Но от этого не менее желанная для каждого, кто любит.