Есть только ты |Спорим?|

Глава 1

В тот день Слизнорт был в самом худшем настроении. Зелье памяти, которое, по его словам, будет в С.О.В., не представляло никакого интереса для Джеймса Поттера. Сириус стоял через один котёл, а Ремус и Питер расположились в другом конце кабинета. Так что поговорить было абсолютно не с кем, не считая Сивиллу Бэнгс, которая казалась для Джемса не особо достойной заменой его друзьям. Тем более они почти не общались, и всё, что он знал о ней — это то, что она из семьи магглов.

— Время пошло, — каркнул Слизнорт и плюхнулся в кресло, что-то тихо бубня себе под нос.

«Может, проклинает кого»?

Поттер посмотрел в свой потрёпанный учебник, а затем в котёл и разочарованно фыркнул.

— Сохатый, — вполголоса окликнул парня Сириус.
— Чего? — как обычно беззаботно отозвался Джеймс, хотя в глубине души был очень рад немного отвлечься.
— Как думаешь, не пора ли нам разбавить зельеваренческую скуку? А то больно уж тихо, — оскалился Блэк.

Джеймс сразу же оживился и согласно кивнул. Воображение уже злорадно потирало руки, но обсудить план дальнейших действий друзьям не удалось — Слизнорт тут же бросил угрожающие взгляды в их сторону, а в последний раз вообще вежливо попросил заткнуться.

— Эй, Бэнгс, — Блэк чуть приблизился к котлу девушки, стоящей между ними.

Она подняла голову и вопросительно уставилась на Сириуса.

— Не хочешь махнуться местами? — и, увидев, как скривилось её лицо при этих словах, добавил, — Ты всё равно ещё ничего не сделала, а мой котёл абсолютно пуст. Что ты теряешь?
— Нет, — отрезала она, хотя глаз не отвела.
— Ну пожалуйста, — Сириус попытался выдать свою самую обворожительную улыбку.
— Нет, Блэк, отстань, — она махнула рукой и склонилась к учебнику.
— Неужели так сложно? — не выдержал Джеймс, лелеявший мечту устроить какую-нибудь заварушку.

Девушка перевела на него оторопелый взгляд, отчего парень ещё больше разозлился. Он, конечно, думал, что она зануда, но не до такой же степени!

— Боишься от Слизнорта нагоняй получить, да?
— Ничего я не боюсь… — тихо пробормотала она, на что парень неоднозначно хмыкнул.

Джеймс резко отвернулся, боясь сказать ещё какую-нибудь гадость, и уставился на ненавистный рецепт.

Измельчить корень мандрагоры, добавить два розовых лепестка, перемешать три раза по часовой стрелке, затем, когда зелье приобретёт лимонный цвет, растолочь рог единорога…

Особо не вникая, парень побросал все необходимые ингредиенты и принялся мешать, как вдруг ему в голову пришла мысль…

— Сириус, — позвал друга Поттер, — может, навозную бомбу подкинем?

Тот сделал вид, что размышляет, и спустя пару секунд ответил:

— Или две. А ещё можно чудо-червей в ход пустить, — Джемс видел, как загорелись глаза друга.
— Точно. Только надо отвлечь его, — Поттер кивнул на Слизнорта, который соизволил встать и угрюмо проходил мимо котлов. Сейчас он остановился возле Алисы Ревейн.
— Мало после уроков насиделись? — недовольный голос заставил друзей прекратить игру в гляделки.
— Тебе-то какое дело? — выплюнул Джеймс.
— Мне — никакого. А из-за вас у нас опять отнимут немало очков! — Сивилла всё так же помешивала субстанцию, не глядя ни на одного из Мародёров.
— Ну, ничего, я верю, что ты получишь за своё зелье, если его вообще можно так назвать, — девушка подняла голову, и Джеймс с отвращением посмотрел в её котёл на ярко-оранжевую субстанцию, — все наши штрафные очки.
— Да ты… — она запиналась, втягивая воздух, и Поттер злорадно наблюдал за этим.
— В чём дело? — он нарочито заботливо спросил, — Не можешь устоять передо мной? Ты поэтому дар речи потеряла? — парень усмехнулся, наслаждаясь потерянностью девушки.

Сириус, наблюдавший за этой перепалкой со стороны, беззвучно рассмеялся.

Сивилла, казалось, искала подходящие слова, намереваясь сильно задеть Поттера, и её щёки смешно надувались.

— Я с таким, как ты… Да мне даже противно было бы стоять с тобой рядом! — чуть ли не прокричала это разъяренная Бэнгс. Оба они не заметили, как на горизонте возник Слизнорт, а весь класс внимательно наблюдал за Сивиллой и Джеймсом.
— Что у вас тут? Мистер Поттер, мисс Бэнгс, вы уже со всем справились? — и, заглянув в котёл Джеймса, он нахмурил брови.
— Очень жаль… Можно тогда узнать причину вашего бесцеремонного поведения? — Слизнорт прожигал взглядом дыру в парне.
— Я не могу сосредоточиться, когда рядом эта, — Джеймс фыркнул.

Девушка ничего не сказала, лишь гневно поджала губы, и так посчитав, что кричать на уроке — верх невоспитанности. И поэтому, лучше молчать, чтобы не нарваться на ещё большие неприятности.

Слизнорт недовольно нахмурился, но, к удивлению Джеймса, наказания не назначил.

— Я прослежу, чтобы на следующем уроке котёл мисс Бэнгс и ваш находился в разных концах класса, — и, смерив их двоих предостерегающим взглядом, пошаркал к другим ученикам.

Джеймс кинул беглый взгляд на Сириуса, который весело улыбнулся ему, надеясь приободрить, и принялся доваривать зелье. Всё-таки, ещё не прошедшее чувство обиды и негодования сжимало его сердце.

— Да что она о себе возомнила? — возмущался Поттер, идя с Блэком в Большой зал, — Противно ей, видите ли, стоять со мной!
— Да брось, — Сириус хлопнул друга по плечу и весело добавил, — Очередная заучка с замашками старосты. Что с неё взять?
— Я и не думал, что эта Бэнгс такая принцесса. Кто же ей тогда по вкусу? Может, Хвост? Или Малфой? — Джеймс брюзгливо скривил губы.

Сириус расхохотался, оглядываясь через плечо.

— Кстати о Хвосте. Где он и Ремус? Не видел, как они выходили. Или Питера опять задержал Слизнорт? — Блэк вспомнил о том, как друга всегда отчитывали на зельеварении за «выдающиеся способности».

Поттер ничего не ответил, хмуро шагая рядом. Его до сих пор охватывало непонятное чувство обиды и какой-то незавершённости. Уязвлённая гордость требовала мести, и Джеймс размышлял, что бы такое придумать. Как бы отплатить этой девчонке.

— Сохатый, может, заставишь её влюбиться в тебя? — решил поднять другу настроение Сириус. — А что? Наплетёшь что-нибудь про безумную любовь, поухаживаешь, а потом припомнишь её же слова. И бросишь.
— Думаешь? — серьёзно спросил Джеймс, отчего улыбка у парня сразу же пропала.

Он непонимающе уставился на друга. Это ведь была шутка.

— Да, я так и сделаю.
— Что? Погоди, ты серьёзно?
— Абсолютно. Посмотрим, как она тогда заговорит, — Джеймс стиснул руки в кулаки.

Сириус удивлённо вскинул брови.

Чего он так злится? Из-за пары сказанных слов?

Но другу он не стал говорить, что затея его, мягко говоря, странная.

— Спорим, что к Рождеству она полюбит меня и даже забудет собственное имя? — выпалил Джеймс.
— А не многовато ли времени ты будешь страдать этой фигнёй? — скривился Сириус.

Рождество на шестом курсе, а сейчас пятый, хоть и подходит к концу. Но увидев решительный взгляд друга, пожал протянутую руку. Хотя спорить они и не собирались, но раз Сохатый так настроен, то ладно.

Всё-таки в глубине души Сириус надеялся, что Джеймс забудет про эту затею недели через две, а именно столько осталось до конца учёбы, а в лучшем случае вообще не будет пытаться. Но он ошибался.
***


В гостиной Гриффиндора было много людей, все обсуждали предстоящий экзамен по зельеварению. Это был первый СОВ. Большинство закрылись от окружающего мира горами книг и иногда вставляли своё слово в общую суматоху. Некоторые корпели над конспектами, с опаской поглядывая на часы. Но были и такие, что громко разговаривали, и время от времени в гостиной раздавался взрыв хохота — то были Мародёры…

Сириус и Джеймс сидели бок о бок на диване, отчаянно пытаясь оторвать Ремуса и Питера от тетрадей. И, если первый смеялся над их шутками и почти не волновался, то второй неустанно жаловался, что завалит экзамен и даже не восторгался, как это постоянно бывало, острыми шуточками и планами на завтрашний вечер. Планы у Мародёров были грандиозными. Притащить побольше еды, добавив карамельных бомб, мятных помадок и кислых шипучек и оторваться в честь сдачи экзамена, несмотря на предстоящую ЗоТИ.

— Эй, Хвост, хватит тебе унывать, всё равно ведь не учишь, — весело сказал Джеймс.
— И правда, что вы кислые такие? Берите пример с нас, — согласился Сириус и принялся раскладывать по цвету волшебные мармеладки, меняющие цвет лица у того, кто их съест.
— Хорошо вам говорить… — прохныкал Питер.

Ремус искоса на него посмотрел, но ничего не сказал, продолжая повторять состав оборотного зелья.

Когда раздался очередной громкий смех Мародёров, к компании приблизилась Лили. В этот раз не выдержал даже Питер: забыв о своём удручающем положении — он громко хохотал.

Сириус локтем ткнул друга в бок, заставляя того поднять голову. При виде рыжеволосой девушки, его лицо озарила сияющая улыбка, а рука потянулась взлохматить и без того торчащие во все стороны волосы.

— Поттер, — зло сказала она и скрестила руки на груди. Лицо девушки явно не обещало ничего хорошего Мародёрам, и Питер нервно переводил свои маленькие глазки то на Джеймса, то на старосту.
— Привет, Лили, — Сохатый откинул руку на спинку дивана, — Пришла присоединиться к нам?
— Вы мешаете заниматься.
— Ой, да ладно, Эванс. Никто не жаловался, — ухмыльнулся Сириус.

Лицо девушки озарило крайнее недовольство, видно было, что она еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.

— Мешаете, просто никто этого не говорит! И вместо того, чтобы заниматься непонятно чем, вы бы лучше подготовились к экзамену! — она развернулась и гордо зашагала прочь.
— Погоди, Эванс! — крикнул Джеймс, но та даже не обернулась. Парень перестал улыбаться и ещё с минуту нежно смотрел девушке вслед.
— Не переживай, Сохатый, когда-нибудь она оценит тебя по достоинству, — заверил друга Сириус.
— Да она уже его оценила, — вставил своё слово Ремус, — только, кажется мне, не с лучшей стороны.

Джеймс пропустил слова друзей мимо ушей, понимая, что Лили никогда не полюбит его таким. Ему нужно измениться, измениться ради неё. Но ведь он и так стал другим, неужели она этого не замечает?

— Эй, Марлин! — девушка, сидящая недалеко от Мародёров, обернулась и радостно улыбнулась.
— Как дела? — прокричал Сириус, отчего та покрылась едва заметным румянцем.
— Хорошо, а у тебя?
— Лучше не бывает! — и Блэк подмигнул ей, на что Марлин смущённо улыбнулась.
— МакКиннон? Серьёзно? — хохотнул Джеймс, когда друг повернулся обратно к нему.

Тот лишь неоднозначно оскалился.

— А с той блондинкой с Когтеврана уже всё?
— Нуу, — потянул Блэк, — Одно другому не мешает.
— Эх, Бродяга, — Джеймс потрепал его по голове.
— Доиграешься ведь когда-нибудь — потом не отделаешься от обеих, — посмотрел из-за конспекта на друга Римус, но всё же не удержался и улыбнулся.
— Да, девчонки знаешь какие? Я за тебя отбиваться от них не буду! — поддел друга Поттер и посмотрел на очередную жертву Сириуса.

Марлин сидела в пол-оборота к Мародёрам, её светлые волосы струились шёлковой волной по плечам, а большие голубые глаза были устремлены на подругу. Между девушками явно шел серьезный разговор. Джеймс нахмурился, узнав в собеседнице Марлин Сивиллу Бэнгс».

На той неделе он решил влюбить её в себя во что бы то ни стало, но занятия и последняя неделя перед экзаменами заставили забыть о своём обещании.
А теперь выдался шанс, и Джеймс, кинув взгляд на сидящую довольно далеко от девушек Лили, повернулся к Сириусу. Хотя, если честно, «мстить» уже не хотелось. Время заставило забыть о задетой гордости и если бы не снисходительный взгляд Блэка, он бы даже не подумал произносить эти дурацкие слова.

— Пошли, подойдём к твоей МакКиннон.

Сириус нахмурился. С чего бы это его друг интересуется кем-то, кроме Эванс? Но, проследив за его взглядом, понял, в чём дело.

— Аа, — тоном, как будто разгадал великую тайну, протянул он, — двоих зайцев, значит?

И, обменявшись ухмылками, они направились в нужном направлении.

— Вы куда? — удивился Питер.
— Не волнуйся, Хвост, не пропадём. Долг зовёт! — отмахнулся Сириус.

Как только парни подошли, Марлин сразу заулыбалась, глядя на Блэка. Сивилла же при виде Мародёров несколько странно покосилась на Поттера и уставилась на свои руки.

— Можно к вам? — Сириус вопросительно поднял брови. Озорные огоньки в его глазах сияли ярче солнца. Девушка сразу подвинулась, освобождая место.

Блэк уселся на диван, слишком близко к блондинке, а Поттер завалился на подлокотник дивана, скрестив руки на груди.

— Бэнгс, какая встреча! — прошипел он с желчью, о чём сразу же пожалел. Всё-таки парень собирался влюбить Сивиллу в себя, а не заставить ненавидеть.

Девушка подняла на него глаза и сощурилась. Как будто она знала что-то личное, какую-то его сокровенную тайну.

— Как дела? — после небольшой паузы произнес Поттер.
— Нормально, — насторожено ответила девушка, избегая долго смотреть на парня.

Джеймсу это не понравилось. Но мозг не хотел ничего изобретать. Впервые Джеймс Поттер не нашёлся, что сказать. Все мысли словно ветром сдуло.
Блэк, воспользовавшись молчанием друга, тут же принялся что-то восторженно рассказывать, МакКиннон смотрела на Сириуса с нелепым обожанием.

Тем не менее, Джеймсу вскоре удалось войти в привычный образ, и он принялся осыпать девушек сомнительными шуточками.

Сивилла подвинулась ближе к подруге, как будто любое, даже малейшее соприкосновение с Поттером, вызывало у неё отвращение.

Час пролетел незаметно, и некоторые уже уходили в свои спальни, а парень так ничего и не предпринял. Иногда он ловил на себе внимательные взгляды Бэнгс, но она сразу же отворачивалась, когда их глаза встречались.

Блэк уже основательно прижимался к Марлин, обнимая её одной рукой за талию. Девушка, по всей видимости, была совсем не против.

— Готова к экзамену? — когда Сириус и его пассия ушли к Ремусу и Питеру, спросил Джеймс.

Бродяге якобы понадобилось забрать свой конспект, и, захватив с собой МакКиннон, он подмигнул Джеймсу.

— Не очень, — тихо ответила девушка.

«Странно. В последнюю нашу встречу она была совсем другой, а сейчас точно боится меня».

— А я вот уверен, что сдам, — зачем-то сказал он.
— Всегда поражало, насколько ты в себе уверен, — фыркнула она.
— О чём ты? — удивился Поттер. Он ведь всего лишь пытался поддержать разговор с вялой, как овощ, Бэнгс.
— Ни о чём! — почему-то разозлилась девушка и встала.
— Да что с тобой такое? — недоумевал Джеймс.
— Со мной? Ничего, — она сверкнула глазами. —Ладно, не буду мешать тебе сосредотачиваться!

«Так вот из-за чего она».

Парень понимающе сощурил глаза.

«До сих пор помнит зельеварение. Хотя сама была виновата! Нечего было так себя вести, и я бы не потерял терпение».

— Если у тебя проблемы с головой, нечего срываться на других! — тоже встал Поттер и теперь сверху вниз взирал на Сивиллу.

Та, кажется, стала намного меньше под его грозным взглядом, но потом, презрительно искривив губы, ушла в сторону Мародёров. Поттер плюхнулся на диван, наблюдая, как девушка о чём-то говорит с Марлин и поднимается по лестнице. Сириус обернулся через плечо и выжидающе уставился на друга. Джеймс лишь отмахнулся. Через несколько минут, МакКиннон попрощалась с Бродягой, увернувшись от попытки поцеловать её в щёку, но тут же вся засияла и пошла в свою спальню. Блэк сразу оказался рядом с Джеймсом.

— Ну? — спросил он.
— Что «ну»? — раздражённо ответил вопросом на вопрос Поттер.
— Почему она так быстро ушла? Твоё обаяние перестало действовать? — усмехнулся он.
— Сейчас не до твоих тупых шуток, Бродяга! — разозлился Джеймс. — У неё, видимо, давно крыша поехала. Сначала сидела, как будто дементора увидела, а потом наорала ни с того ни с сего. Высокомерная мегера!
— Даа, — потянул Блэк, — похоже, провалится твоя мечта, — и, не дождавшись реакции друга, добавил. — Она к Марлин подлетела, и сказала, что пойдёт спать. Марлин, естественно, предпочла остаться со мной, и Бэнгс сразу же испарилась.

Сириус закинул ноги на стол и скрестил руки на груди.

— Ты не видел Эванс? — спросил Джеймс, покосившись на одиноко сидящую Алису.
— Неа, ушла, наверное.

Джеймс ещё минуту просидел в задумчивости, потом вместе с Сириусом пошёл к остальным Мародёрам, которые уже отложили книги и тетради.

Когда в гостиной остались только они вчетвером, решено было идти спать.
Питер уже успел достать всех жалобами, что он, мало того что не выспится, так ещё ничего не знает и полностью провалится.

Глава 2

Предпоследний экзамен остался позади, и почти все пятикурсники расположились на улице. Погода выдалась на удивление хорошей после недели дождей, и поэтому ученики были вдвойне рады солнцу и теплу. Мародёры сидели возле большого дерева, за несколько лет учёбы ставшего их излюбленным местом. Сириус пытался обрызгать водой проходивших мимо четверокурсниц, одной из которых была Эмили Тейлор, ловец команды Гриффиндор. Питер стоял рядом, восторженно наблюдая и иногда включаясь в игру. Когда друзьям надоело, они улеглись на мягкую траву, вытянув ноги и отдавая себя слепящему солнцу. Джеймс сидел к ним спиной и что-то обдумывал, подбрасывая в руках золотой снитч. Но, заметив вдалеке знакомую рыжую шевелюру, тут же сфокусировался на ней.

— Сохатый! — крикнул Сириус.
— Отстань, — отмахнулся от друга Джеймс и продолжил буравить взглядом трёх девушек, сидящих на берегу озера — Мэри МакДональд, Доркас Медоуз и Лили Эванс.

Волосы Лили отливали красным, спадая роскошными дугами на спину, и Джеймс не мог оторвать взгляда от девушки — настолько Лили казалась прекрасной.

— Сириус! — раздался визг.

Джеймс невольно обернулся на крик, недовольный, что его отвлекли от такого важного дела, как прожигание взглядом дыры в спине Эванс.

Кричала Марлин МакКиннон. Она повисла с восторженным, совсем как у ребёнка, лицом на шее у Блэка.

Ремус, до этого убеждавший в чём-то Питера, посмотрел на этих двоих со странной полуулыбкой. Питер каждые десять секунд косился на смеющихся неподалёку Алису и Фрэнка, обмахиваясь листом из книги по трансфигурации.
Джеймс не сразу заметил ещё одну девушку, неловко переминающуюся с ноги на ногу. Короткие волосы до плеч смешно торчали, а сама Сивилла следила за подругой с едва сдерживаемым хохотом. Поттер бросил беглый взгляд на Лили, потом на Сивиллу, потом снова на Лили. Убеждённый, что рыжеволосая староста всё равно не заметит его отсутствия, Джеймс поднялся и подошёл к компании.

— Сириус, что ж ты так обделяешь вниманием свою подружку? Она скоро задушит тебя, — хмыкнул Джеймс.
— Не беспокойся за меня, — сверкнул глазами Блэк. — Что, надоело любоваться Эванс?

Джеймс покосился на друга, как на сумасшедшего и ничего не ответил. Неужели он не видит стоящую рядом Бэнгс? Их спор оставался ещё в силе. Хотя девушка сейчас повернулась к парню боком и смотрела вдаль, думая о чём-то своём.

— Попалась! — Джеймс незаметно подкрался и, стараясь говорить чужим голосом, закрыл своими ладонями её глаза. Сивилла чуть вздрогнула. — Угадай кто?
— Джеймс, — выдохнула она, не задумываясь.

Поттер нахмурился. Он-то думал, она его не узнает, и будет слушать мольбы и просьбы отпустить её.

— Как ты угадала? — отстранившись, спросил он и недоверчиво покосился на девушку.

Сивилла повернулась к нему лицом и чуть сощурилась от непривычного яркого света. Она пожала плечами и смущённо улыбнулась самыми уголками губ.

— Ты видела меня? — спросил Джеймс, абсолютно уверенный в этом.
— Нет, я не заметила, как ты подошёл, — туманно ответила Бэнгс, поджав губы.

Парень не поверил, но предпочёл промолчать.

Сириус поплёлся подобрать отлетевший учебник, который Питер нечаянно выбил из рук Ремуса, когда споткнулся, и Джеймс, оставшись один на один с Сивиллой, подошёл к ней вплотную.

— Слушай, — начал он как всегда уверенным тоном, — что ты делаешь сегодня вечером?

Карамельно-карие глаза вдруг увеличились в размерах. Джеймс внимательно ждал ответа. Девушка внимательно посмотрела на него, словно пытаясь найти что-то важное и молчала.

— Ну, так что? — поторопил её.
— Я… Нет. Мне надо готовиться, — быстро выдохнула она, и, бросив взгляд на свою подругу, круто развернулась и пошла в замок.

Джеймс так и остался стоять, как столб.

— Что? — сказал он в пространство.

Он был уверен, что Сивилла согласится. Он ведь Джеймс, Джеймс Поттер.

И вообще, что это было? Девушка буквально сбежала, стоило ему заговорить с ней. И он не знал из-за чего: то ли потому, что Сивилла не хочет общаться с Поттером, причём настолько, что умчалась в замок, не дав ему сказать что-нибудь ещё, то ли она и правда будет готовиться к экзамену и решила начать прямо сейчас. Вторая мысль показалась Джеймсу настолько абсурдной, что парень затряс головой, отгоняя нелепые домыслы. И всё же он до сих пор не мог поверить, что Бэнгс выбрала сидеть весь вечер, заваленной книгами, чем гулять с ним.
Парень постарался выбросить из головы поведение девушки и вернулся к друзьям, которые теперь обливали водой не только проходящих мимо гриффиндорцев, но и друг друга. При этом, на лицах у них сияли улыбки.

И это была необыкновенная роскошь — иметь верных и преданных друзей, видеть их каждый день, смеяться вместе с ними, вместе познавать жизнь и чувствовать их поддержку. Если это не счастье, то, что тогда?

— Смотри, Сохатый. Нюнчик решил понежиться на солнышке, — презрительно пробормотал Сириус.

Джеймс проследил за его взглядом и увидел сидящего возле дерева Снейпа, напряжённо изучающего конспект. Поттер почувствовал привычную ненависть к слизеринцу за то, что Лили постоянно ходила с ним, улыбалась ему, держала его за руку, а на Сохатого даже не смотрела. А если и смотрела, то только с пренебрежением. Самого же Снейпа Джеймс считал недостойным учёбы в Хогвартсе, и его тёмных дружков тоже.

На губах парня образовалась алчная ухмылка.

— Эй, Лунатик, Бродяга! — крикнул он, направляясь к одинокому парню. Блэк сразу же присоединился к другу, но Ремус так и остался сидеть, облокотившись о дерево.
— Не надо, Джеймс… — вслед бросил он, но Поттер уже доставал волшебную палочку.
***


На следующий день шестикурсники с самого утра начали готовиться к трансфигурации. Этот экзамен пугал больше всех не только своей сложностью, но и риском не сдать его. А значит — не изучать предмет на шестом и седьмом курсах.

Трансфигурация нужна была почти во всех профессиях, начиная стирателями памяти и заканчивая мракоборцами, и поэтому гриффиндорцы тихо сидели каждый в своём углу. Мародёры тоже собирались позаниматься, но ближе к вечеру.
Перед ужином Джеймс и Сириус задержались в спальне. Поттер что-то рассматривал на Карте Мародёров, а Блэк с периодичностью в полминуты его поторапливал. Когда Сириус заговорил о Марлин и её вчерашнем поведении, парень вдруг вспомнил, что хотел рассказать другу.

— Она отказалась пойти со мной гулять, — сказал Джеймс, как будто это была самая абсурдная вещь на свете.
— Кто? Марлин? — Сириус нахмурился.
— Какая к чёрту Марлин? — фыркнул Поттер. — Бэнгс.

Сириус сначала вдумывался в сказанное, а, сообразив, что к чему, громко захохотал.

— Чего ржёшь? — разозлился Джеймс.

Сириус отдышался и насмешливо произнёс:

— Твоё лицо. Ты бы видел, Сохатый, с каким выражением сказал это, — Блэк ехидно ухмыльнулся. — Не хочу разрушать твои фантазии, но не все девушки от тебя без ума.

— Смирись, дружище, — он хлопнул Джеймса по плечу.

Поттер скинул его руку и набрал полную грудь воздуха, чтобы возразить, но потом и сам рассмеялся.
Блэк потрепал его по торчащим во все стороны волосам.

— Тебе надо быть настойчивее. Поверь мне, любая девушка когда-нибудь да оттаивает, главное не сдаваться и держаться уверенно. Дай ей понять, что намерен идти до конца, — Сириус продемонстрировал свою ослепительную улыбку, которую так обожали девчонки и подмигнул.

Спускаясь в гостиную, Джеймс застыл. Напротив, по лестнице, ведущей в спальню девочек, шла Лили Эванс и её подруга Мэри МакДональд, весело пересмеиваясь. Лили словно светилась в лучах яркого летнего солнца и, казалось, большой радужный шар тепла и счастья окутывал её и всех, кто находился рядом.

— Сохатый, — легонько пнул в спину друга Сириус, — ты что, уснул?!

Джеймс вышел из мечтательного состояния, идиотская улыбка исчезла, и он принялся спускаться дальше, в то время как Эванс уже давно присоединилась к подругам на большом диване.

— Кажись, пропали наши Мародёры… — Ремус обратиля к Питеру.

Они не застали друзей в гостиной, когда вернулись, и сели на своё обычное место перед камином. Из-за того, что Петтигрю был хмурым и унылым даже для него, Ремус заскучал. Парень даже подумывал начать учить трансфигурацию прямо сейчас, не дожидаясь Сириуса и Джеймса.

— Ну… да, — рассеянно пробормотал парень.
— Если хочешь, можешь пойти к Алисе и Фрэнку. Я найду, чем заняться, — дружелюбно улыбнулся Люпин, зная, что его друг часто проводит с ними время.

Питер сразу же покосился на двух друзей, играющих в волшебные карты, и опустил глаза, разглядывая свои руки.

— Нет, — он медленно покачал головой, не смотря на Лунатика. — Сейчас не хочу к ним.

Что-то в тоне Петтигрю показалось Ремусу странным, но сказать он ничего не успел, ибо пропавшие Мародёры внезапно появились за их спинами с заговорческим шушуканьем.

— К кому это ты не хочешь, а, Хвост? — Джеймс прыгнул на кресло, туда же примостился и Блэк. — Может, к нам?
— Нет, ребята, как вы могли подумать… — серьёзно начал оправдываться Питер.
— Да брось, Хвост, он же шутит, — сказал Сириус. — Нет, ну, а всё-таки, к кому?

Питер сжался под внимательным взглядом, губы его дрогнули.

— К Алисе и Фрэнку, — ответил за друга Ремус.
— Чего так, Хвост? — не унимался Сириус. — Ты же всегда с ними таскаешься, когда нас нет. Или, может, Лонгботтом перестал быть тормозом, — он многозначительно повёл бровями, — и теперь ты третий лишний?

Лунатик осуждающе взглянул на Блэка, но тот даже не обратил внимания.

— Что?! — вскочил Питтер, повергнув всех в глубочайший шок. — Они просто друзья, ясно?!

Его маленькие серые глаза наполнились каким-то безумством и отчаянием. Мародёры не знали, что сказать и потрясённо смотрели на друга. Даже Ремус, всегда знающий всё наперёд, недоумевал.

— Ты чего? Мы просто пошутили… — пробормотал Сириус, всё ещё не веря своим глазам.

Питер уселся обратно на диван, успокоившись, и отвернулся к камину. Поттер, поймал взгляд Блэка и пожал плечами.

«Может, из-за трансфигурации так? — промелькнуло в мыслях у Сириуса».

Ведь их друг никогда не кричал и не срывался на Мародёров.
***


Когда большинство учеников уже укладывали свои сумки и чемоданы в кареты, Джеймс, только спустившийся в холл, заметил Лили. Поттер удивился, что она одна, а не в компании Мэри или Алисы, с которыми девушка проводила большую часть своего времени. Лили тащила огромный жёлтый чемодан, и Поттер кинулся к ней на помощь, оставив остальных Мародёров позади.

— Эванс! — но не успел он и пройти двух метров, как непонятно откуда возник шестикурсник Дейви Гаджен и впился в этот самый чемодан загорелыми мускулистыми руками.

Лили благодарно улыбнулась ему, словно он сделал что— то немыслимое, и оба скрылись за дверями школы. Парень так и остался раздосадовано смотреть им в след и уже возненавидел вратаря их команды.

Вечно он лезет со своей помощью. Добрый и милый Дейви.

Джеймс скривился.

Поттер добьётся Эванс, ведь впереди ещё два года учёбы в Хогварсте и лето, в которое он собирался завалить девушку письмами.

Как там говорил Сириус? Настойчивость и уверенность?

На платформе Мародёры старались не потерять из виду друг друга.
Многие родители изо всех сил высматривали своё чадо, а Джемсу не терпелось увидеть мистера и миссис Поттер.

Ему о многом надо было им рассказать и особенно отцу: о карте Мародёров, которая, наконец, начала функционировать в полную мощь, о новом открытом потайном ходе, о новых мародёрских приключениях.

Мать Джеймса хоть и была добрейшим души человеком, но всё равно хмурилась при упоминании очередных нарушений, не смотря на то, что давно смирилась с неугомонностью сына. Только отец всегда понимал и поддерживал его во всех начинаниях, словно сам ещё учился в Хогвартсе. Конечно, когда рядом была Юфимия, он нередко недовольно качал головой и приходил на помощь жене, выражая негодование, но после того, как Джеймс и Флимонт оставались наедине, сразу становился безбашенным подростком. Он словно заменял ему Сириуса на каникулах.

— Ремус! — мать Лунатика окликнула его, и, попрощавшись с друзьями, он направился к родителям. Джеймсу показалась некая печаль в глазах друга, но вскоре парень заметил свою семью и поспешил к ним.

Мистер и миссис Поттер осматривались по сторонам, о чём-то переговариваясь. Парень уже почти мог различать их голоса, как приметил рыжую копну волос слева. Лили.

— Эванс, — воспользовавшись тем, что девушка стояла одна, он приблизился к ней почти вплотную, по пути взлохмачивая себе волосы.

Девушка сначала растерялась, но потом вопросительно посмотрела на него.

— Чего тебе, Поттер?
— Будешь скучать по мне? — не переставая ухмыляться, спросил он.

Лили фыркнула.

— Размечтался! — и хотела уже отвернуться в другую сторону, но рука Джеймса схватила её за предплечье.

Зелёных глаза раздражённо уставились на него.

— Я буду писать тебе, — заглянул в её лицо Поттер. — Ты ответишь мне?

Он, в общем-то, и не надеялся, что Лили тут же лихорадочно закивает головой, скажет: «Конечно, Джеймс» и улыбнётся своей ослепительной улыбкой, от которой парень сходил с ума. Но ему нужно было ей это сказать, словно предупредить.

— Знаешь, Поттер, ты никогда не перестаёшь меня удивлять, — и гордо вздёрнув подбородок, зашагала прочь.

Джеймс заворожённо смотрел ей в след и вдруг ощутил тяжёлую руку на своём плече. Даже не оборачиваясь, он понял, кто это.

— Опять отшила? — хмыкнул Блэк.

Но тут лицо Джемса конвульсивно искривилось, как будто он разом съел гору лимонов, и Сириус тоже посмотрел в сторону Лили.
Девушка стояла к ним спиной, но можно было разглядеть её собеседника. Поттер и Блэк и за версту его узнают. Высокий и болезненно худой Снейп, с вечно сальными волосами, казалось, за эти дни стал ещё измождённее и худее. Он о чём-то просил Эванс, бледное лицо выражало отчаяние и беспомощность. Девушка же, наоборот, уверенно расправила плечи и отошла от него на шаг назад на безопасное расстояние.

— Вот слязняк! — взбесился Джеймс и направился к компании, намереваясь придушить этого болвана.

Как он вообще осмелился после того, что сказал, подойти к ней ближе, чем на десять метров? Мазохист, не иначе!

— Эй, эй, — парня перехватил Блэк, удерживая изо всех сил, — он уже свалил.

Поттер перевёл взгляд туда, где ещё недавно стояли Снейп и Лили и увидел отдаляющуюся фигуру Нюниуса, еле волочившего ноги по земле. Видимо, он был чем-то сильно расстроен. Кровь медленно возвращалась к мозгу, и Джеймс выдохнул. Наконец-то Эванс научилась уму-разуму и поняла, как поступать с этим змеёнышем. Был бы он на её месте, давно бы от подземельного гада и мокрого места не осталось.

— В следующий раз я его точно убью, Бродяга, — уже без прежней злобы, выдохнул Джеймс.

Он в который раз удивился тому, как его друг всегда сохраняет хладнокровие, хоть и не меньше его ненавидит и презирает Снейпа, и буквально за шиворот оттаскивает Джеймса именно в тот момент, когда всё может плохо закончиться.
***


Лето пролетало незаметно. Долгожданный отдых, С. О.В сдано, впереди свободный год, а пока Джеймс мог наслаждаться домом и спокойствием. Точнее, спокойствия, как такого, и не было. Поттер ни свет, ни заря срывался из дому, хватая по пути метлу, и взмывал в небо.
Он тайно лелеял желание стать капитаном команды по квиддичу в этом учебном году, так как прежний капитан Джо Ритберг закончил школу. И ничего больше не занимало его мысли. Ну, кроме Лили Эванс. Рыжеволосая староста, казалось, чувствовала себя в его голове как дома.

После обеда Джеймс возвращался в свою комнату, садился за большой деревянный стол, стоявший тут ещё с детства, брал пергамент и не спеша выводил аккуратные строчки. Письмо выходило иногда длинным, иногда коротким, в зависимости от событий, происходивших в его жизни. Джеймс писал Лили почти каждый день, думая, что когда-нибудь она всё-таки не выдержит и ответит ему. О, да, это было бы великолепно! Поттеру просто сносило крышу от этой мысли и, раскинувшись в кресле, он часто представлял, как тонкие пальцы медленно разворачивают конверт и касаются исписанного пергамента, как изумрудные глаза внимательно скользят по строчкам, как Лили поспешно садиться за стол и пишет ответ Джеймсу…. Но, видимо, никакого ответа она писать не собиралась. Возможно, Эванс вообще не читала его писем, а сразу выбрасывала их или сжигала. Поттеру становилось обидно от этой навязчивой мысли, и он поскорее прогонял её.

Часто Джемсу писал Бродяга. В последнее время Вальбурга Блэк совсем рехнулась и издевалась над сыном, как могла. Сириус постоянно твердил, что терпеть её заскоки осталось не долго, и всё чаще намекал, что собирается бежать. Джеймс очень переживал за друга и был бы рад, если бы Бродяга переехал к нему. Мистер и миссис Поттер давно уже считали Сириуса вторым сыном и, когда он гостил у них на Рождество, упоминали, что в доме Поттеров он всегда желанный гость.

Ремус написал неделю назад пару строк о том, что уезжает с родителями ненадолго и, что потом всё ему расскажет. Джеймс не стал обременять друга расспросами раньше времени. А вот Питер пропал. Десять дней назад Поттер послал ему сову, но тот так и не ответил, хотя сова вернулась обратно без письма. Парню показалось это странным, и он уже хотел наведаться к Петтигрю, опасаясь, что с ним могло что-нибудь случиться, ибо Волдеморт набирал мощь и всё больше родителей жаждали увидеть у своих чистокровных отпрысков чёрную метку на предплечье. Мистер Поттер как-то обмолвился, что к числу Пожирателей присоединились Мальсибер и Эйвери, хотя и прибавил, что это только слухи. Но Джеймс не сомневался: он уже буквально видел довольные рожи ненавистных слизеринцев, которые, наконец, нашли способ поиздеваться над теми, кто не отличается чистотой крови.

Огорчало, что сторонников Волдеморта в школе становится всё больше.

Глава 3

Джеймс искал в толпе остальных Мародёров. Сириус от него не отставал. За эти дни Поттер уже свыкся с мыслью, что Бродяга всегда будет жить с ним, и не переставал радоваться, предвкушая следующее лето. Отсутствие приключений друзьям точно не грозило. Да ещё и Рождественские каникулы черед полгода…

В конце августа Ремус и Питер так и не объявились в Косом переулке, хотя Поттер послал им сову. Хорошо, хоть ответили, что не смогут прийти. Поэтому сейчас под рёв Хогварст-экспресс, он всё ещё тянул шею в попытках высмотреть хоть кого-нибудь. Вот Фрэнк прощается с родителями и с серьёзным видом кивает на все наставления, недалеко Мэри МакДональд стоит с Алисой Ревейн, не спеша на поезд и тоже кого-то выглядывает. Возможно, Лили. Он повертел головой, но Эванс нигде не было, как и его друзей.

— Ладно, — вздохнул Джеймс, — пошли, Бродяга. Надеюсь, они найдут нас в поезде.

Блэк и Поттер как раз шли по коридору, выбирая свободное купе, как вдруг напротив них возникли пропавшие мародёры.

— Вы где были? — возмущённо воскликнул Сириус. — Мы вас обыскались уже.
— Простите, ребята, — Ремус перевёл на них растерянный взгляд. — Мы думали, вы уже в поезде, а когда не нашли вас, то решили подождать, пока вы сами найдёте нас.
— Да уж, — сощурил глаза Блэк. — Нашли.
— Да бросьте, идёмте уже, — неожиданно встрял Питер и кивнул в сторону купе.

Мародёры и так собирались занять свои места, злиться на друзей из-за мелочи было глупо.

— Ребята… — начал Ремус, всё ещё стоя в коридоре, — я же староста, ну вы сами понимаете… — он замолчал и виновато глянул на всех.
— Да ничего, справимся, — отмахнулся Поттер, улыбнувшись.
— Иди, Лунатик, мы не заскучаем, уж поверь, — согласился Сириус, после чего они с Джеймсом обменялись понимающими взглядами.

Как только поезд отправился, волшебные карты были разложены, а игроки, то есть мародёры, весело переговаривались. Питер, правда, хотел отказаться от столь опасного развлечения, но Сириус и Джеймс так посмотрели на него, что парень сразу умолк и взял в руки карты. За дверью послышался какой-то треск, а потом взрыв, и компания умолкла.

— Что там? — тихо поинтересовался Петтигрю.
— Может, Эйвери и его дружки решили взорвать поезд? — пошутил Сохатый.

Сириус лениво поднялся и открыл дверь.

— Пойду, посмотрю, — дверь купе громко хлопнула, оставив двух Мародёров в растерянности.
— Зачем он пошёл туда? — округлил глаза Хвост, как будто боясь чего-то, но Джеймс промолчал, думая о своём.

«А вдруг, это и правда новоиспечённые Пожиратели вздумали не дожидаться приезда в Хогвартс, а угробить всех прямо сейчас? Хотя глупо будет так подставлять себя. Слизеринцы обычно действуют исподтишка».

Джеймс ещё с минуту посмотрел в одну точку, а потом продолжил игру, отчасти, чтобы успокоить Питера. Хвост был сейчас таким милым, заботливым, так волновался за Сириуса.

Питер всегда помогал, независимо от того, что бы ни понадобилось Джеймсу, и всегда был рядом. И поэтому Сохатый чувствовал особую ответственность за их самого скромного друга, да и остальные Мародёры, наверняка, тоже.

До появления тележки с едой было ещё долго, за целый час игра порядком поднадоела, а Сириус и Ремус так и не появились. Ну, Лунатик — староста, понятное дело, а вот где пропал Бродяга? Поттер решил разыскать друга.

— И ты уходишь? — нахмурился Хвост.
— Я только Бродягу позову, — успокоил того Джеймс, хотя где его искать понятия не имел.

Проходя мимо купе, он думал о Лили, улыбнувшейся ему на платформе.

Впервые она улыбнулась именно ему, а не этому мерзкому Снейпу, хотя больше она улыбаться ему не будет. Подсознание Джеймса ехидно потёрло руки. В конце пятого курса Снейп испортил всё одним словом, всю дружбу, которая существовала у них столько лет.

Как с ним только рядом можно стоять? Парень так и не понял.

Поттер бы никогда не причинил боли Эванс. Никогда.

Всё лето он писал девушке письма, и на одно Лили даже ответила. Джеймс так радовался, когда получил заветное письмо. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Ну, лучше поздно, чем никогда. Тем более, этот год между С. О.В. и Ж.А.Б.А. должен быть свободным и не таким напряжённым, так что Поттер сможет посвящаться своё свободное время Лили. За такими прекрасными мыслями Джеймс не заметил, как подошёл почти к концу поезда, а Сириуса так и не нашёл.

Но тут парень увидел знакомую чёрную шевелюру в коридоре.

— Бродяга, — окликнул друга Джеймс, подходя ближе.

Тот стоял спиной, а когда обернулся, лицо его охватила радость, даже какая-то безумная.

— Джеймс!
— Ты чего тут? Я уж думал, свалился с поезда, — подойдя ближе, парень увидел Марлин МакКиннон.
— Там что-то срочное? — спросил Сириус, и Джеймс не успел ответить, как Блэк тут же спохватился и собрался уходить. — Не хочется тебя покидать, Марлин, — последнее слово он промурлыкал, — но ничего не поделаешь.
— Марли, — дверь купе отодвинулась и в проёме показалась высокая фигура.
— Бэнгс, — удивился Блэк.

Джеймс и сам поразился не меньше друга, ошарашено обводя взглядом девушку в дверях. Короткие волосы чудесным образом отрасли намного ниже плеч и теперь стали абсолютно прямыми, а не лохматыми, как раньше, и Сивилла заметно похудела.

Теперь она, казалось, сломается от сильного ветра. Возможно, приближение войны так на неё подействовало. Её родители — магглы, а Пожиратели Смерти частенько устраивали побоища в маггловских домах.

— Привет, — пробормотала она, смутившись.
— Я сейчас иду, Вилл, — сказала Марлин. — Сириус, ты уходишь?

Блэк неоднозначно пожал плечами и наклонился, страстно впиваясь в её губы. Сивилла смущённо перевела взгляд в сторону и наткнулась им на Джеймса.

— Как лето? — поинтересовался он и выдал разящую наповал улыбку, облокотившись о стену.
— Хорошо, — быстро ответила девушка. — А у тебя, Джеймс?

Он посмотрел в её глаза, казавшиеся темными от тусклого света, и про себя удивился, как же странно порой ведут себя девушки. И насколько невозможно предугадать их реакцию на то или иное действие. Просто загадка природы.

— Отлично. Родители рады, что я сдал превосходно все предметы, необходимые для профессии мракоборца. Теперь дороги открыты, — соврал Джеймс.

Его родители не то, что были рады, а наоборот, они ужасно разозлились, что их единственный сын собирается подвергнуть себя смертельной опасности, да ещё в такие времена. Мистер и миссис Поттер думали, что Джеймс собирается стать колдмедиком. Но парень, как обычно, пошёл против системы.

— Это… прекрасно, — произнесла девушка и перевела взгляд на Сириуса и Марлин, которые наконец оторвались друг от друга.
— Ладно, увидимся в школе, — сказал Джеймс, уходя с другом в своё купе.

Девушка кивнула. МакКиннон взяла её под руку и затащила в купе.
Спустя пару секунд Поттер о ней даже не вспомнил, так как Сириус начал рассказывать о надоедливости Марлин и благодарить за то, что Джеймс спас от её назойливого общества. Поттер лишь хохотал, удивляясь, как Блэк все эти годы умудряется находить себе похожих девушек, которые катастрофически быстро надоедают ему.

Кареты с фестралами быстро довезли учеников в школу, и за ужином в Большом зале гриффиндорцы бурно обсуждали прошедшие каникулы. За остальными столами тоже радовались новому учебному году.

Фрэнк Долгопупс постоянно поглядывал на Алису, сидящую возле Лили по другую сторону стола. А вот Ревейн, наоборот, смотрела на всех, кроме Фрэнка. Эванс, к сожалению Джеймса, даже не удостоила Сохатого взглядом, только быстро поздоровалась на входе в Большой зал. Хотя, парень недолго горевал. Столько всего нового предстояло рассказать друзьям!
***


Первый учебный день начался для шестикурсников с трансфигурации. Мародёры едва успели на урок, ввалившись в класс со звонком, ибо Сириус никак не мог найти свои вещи и учебники в чемодане. Он вернулся вчера почти под утро и, что не удивительно, даже не разобрал его.

— Марлин сведёт меня с ума, — фыркнул Блэк, когда девушка, такая же сонная и растрёпанная кокетливо улыбнулась ему.
— Ну, ты сам виноват… — Ремус пожал плечами, на что тот цокнул языком.
— Лунатик, пора бы и тебе кого-нибудь найти, — сказал Сириус, как бы между прочим.

Питтер прыснул со смеху, и Поттер смерил его предостерегающим взглядом.

— Ты же знаешь, — сразу изменился в лице Ремус.

Но сказать что-нибудь ещё Сириусу не дали, МакГонагалл начала урок, и друзьям пришлось повернуться к преподавателю.

— Итак, как все вы знаете, этот год будет для шестикурсников нелёгким, — начала она и Сириус с Джеймсом одновременно закатили глаза, — поэтому вам пора всерьёз взяться за выбранные предметы. Если вы предпочли трансфигурацию, то должны понимать, что не всем удаётся в совершенстве овладеть ею. Я, в свою очередь, приложу все усилия, чтобы помочь, но с вашей стороны также должно присутствовать желание, иначе ни о каком результате и речи быть не может.

Почти вся оставшаяся часть урока была посвящена разговорам о недалёком будущем. Ни о какой практике и речи не шло. Поттер и Блэк откровенно скучали. Ремус, вначале напряжённо слушавший, под конец урока постоянно отвлекался и бросал весёлые взгляды на друзей.

По пути на ЗОТИ, мародёры завели разговор о новом преподавателе, которого представил вчера в Большом зале Дамблдор. Каждый год они менялись совершенно по непонятным причинам. Причём, по самым нелепым.

— Эта профессор Лоренс с виду похожа на простушку. Не знаю, какая она по характеру, но, думаю, что не сильно отличается от профессора Германи, — поделился с друзьями Сириус.

Парень вспомнил их преподавателя на третьем курсе, который очень походил на странно одетого маггла. И преподавал почти так же, как профессор Бинс: уныло и скучно. Разве что на уроках профессора Германи они не спали.

— Она ещё покажет себя, Сириус. Так что не стоит так говорить, — сказал Ремус.
— Мне кажется, она строгая, — произнёс Питер и нахмурился.
— Да, ладно, Хвост. Я очень в этом сомневаюсь, — протянул Блэк.
— Что, не в твоём вкусе? — съязвил в адрес друга Джеймс.

Сириус скривился.

— Тогда кто? Неужто Марлин? Помнится, ты обходишь её десятой дорогой, — не сдержался Поттер.
— Нуу, — задумчиво пробормотал Сириус, — хорошенькие, с классной фигурой и возраста, желательно, до сорока!

Ремус и Питер засмеялись.

— А вообще, да. Как-то затянулись мои отношения с ней. Тем более, я уже приметил кое-кого, — протянул он.
— И кого же? Алису? — продолжал издеваться Джеймс.

Питер перестал беззвучно смеяться и выдал какой-то странный звук, но друзья были так заняты словесным поединком, что даже не обратили на него внимания.

— Да ну тебя, Сохатый! Ревейн не в моём вкусе.
— Тогда, может, Доркас Медоуз? А, хотя, она живёт в одной комнате с Марлин. Не думаю, что ты будешь так рисковать своим здоровьем, — он самодовольно ухмыльнулся. — МакДональд? — Джеймс неоднозначно повёл бровями.
— Подруга Эванс? Твоя рыжая староста за неё меня живьём съест. Спасибо.
— Эванс… — хотел было что-то сказать Поттер, но не успел.

Мимо прошли Эйвери, Розье и Регулус. Причём, последний сделал вид, что не заметил мародёров.

— Это Регулус? — нахмурился Джеймс.

Он знал, что Сириус часто ссорился с братом, их отношения совсем испортились после побега.

— Не напоминай, — мрачно покачал головой Сириус и решительно пошёл вперёд так, что остальным мародёрам пришлось прибавить шаг, чтобы успеть за ним.
***


Когда компания подошла к кабинету, почти все шестикурсники уже толпились у дверей. Среди них Джеймс заметил Лили, которая перешёптывалась с Алисой.
Почувствовав на себе взгляд парня, повернулась и улыбнулась.

Поттер растерянно заморгал, не зная, как реагировать на такое изменение, но потом улыбнулся в ответ. Их идиллию нарушила профессор Лоренс, которая открыла дверь и пригласила всех войти.

— Сириус, — прошипела Марлин, сверкая глазами, когда мародёры направились к своим местам в конце класса.

Блэк с кислой миной посмотрел на Джеймса и остальных друзей, отчего Питер хихикнул, и недовольно произнёс:

— Извини, Сохатый, пришлось пообещать вчера. И всё из-за того, что я забыл про наше свидание, — он закатил глаза и поплёлся к сидящей за второй партой Марлин.

Поттер ещё секунду смотрел на друга, в то время как все мародёры уже расселись. Ремус сел по обычаю с Питером за предпоследней партой, и, оставалось только два свободных места: за первой партой с Эндрю Мёрфи и третья парта, за которой обычно сидели Марлин и Сивилла. Бэнгс как раз доставала учебник.
Парня как молнией поразило: у них же был спор! Как он мог забыть? В том году попытки покорить девушку не увенчались успехом, но Поттер и не собирался сдаваться. Тем более, ему казалось, что Бэнгс — лёгкая мишень. Он не слышал, чтобы Сивилла с кем-то встречалась в Хогвартсе, а значит, он точно сможет использовать своё обаяние. Этот способ всегда действовал на девушек. Не так хорошо, как обаяние Бродяги, но всё же. Только Лили было плевать с высокой колокольни на Поттера и всё, что с ним связано.

— Привет, Сивилла, — он сел и развернулся к ней лицом.

Девушка непроизвольно поморщилась.

— Привет.
— Что такое? — не понял Поттер.
— Можешь называть меня Вилла?
— Хорошо, — Джеймс пожал плечами.

Чем ей её имя не угодило? И вообще, когда это она так реагировала? Все называли её Сивиллой. По-крайней мере в прошлом году.

— Я слышал, ты оставила прорицания. Уверена, что не пожалеешь?
— Не знаю, а почему нет? Всё-таки я получила Превосходно. К тому же прорицания могут понадобиться в профессии аврора, — она заглянула в глаза парня, как будто удостоверяясь, не сказала ли что-то глупое, на что Джеймс только улыбнулся.
— Ну да, ты права, — в глубине души он вообще не понимал, кому может понадобиться эта чушь со стеклянными шариками и якобы предсказывающими будущее кристаллами.
— В этом учебном году я буду преподавать у вас Защиту от тёмных искусств, — начала профессор, отчего все тут же притихли, и надела очки-половинки, а Джеймс отвернулся к преподавателю. — Руководство школы попросило меня обучить вас всем возможным средствам защиты, поэтому впредь о теории можете забыть.

Она обошла стол, не глядя ни на кого, и села, положив руки перед собой. Все ученики молчали, ожидая от нового преподавателя чего-нибудь интересного и постоянно переглядывались. Перспектива практиковаться весь год радовала намного больше, чем ведение конспекта каждое занятие.

— Правда, сегодня будет вводный урок. Я расскажу вам о непростительных заклятиях, — все напряглись ещё больше. — Потому что вы должны знать, с чем вам предстоит столкнуться. Война надвигается и она коснётся всех, независимо от того, хотите вы этого или нет. Надо знать, как бороться и как выживать. Эти жалкие трусливые люди, называющие себя Пожирателями, никогда не смогут внушить магическому миру свои убеждения о чистоте крови и… за что ещё они там борются… — её голос сорвался, а глаза внимательно обвели взглядом класс, дольше всех задерживаясь на Джеймсе. Или ему это только показалось?
— Ладно… Итак, отложите в сторону свои учебники и перья — они вам не понадобятся. Непростительные заклятия применять, конечно же, нельзя, но рассказать вам о них я могу, — она снова уставилась на свои сцепленные руки, и уголки её губ опустились вниз.

— Всё-таки она странная… — Питер был в лучшем расположении духа, чем до урока, и все вместе мародёры направлялись на заклинания.
— Удивительно это признавать, но ты прав, Хвост, — отозвался Сириус, присоединившись к компании рядом с Джеймсом.
— Мне кажется, у неё что-то произошло. Что-то, связанное с Пожирателями, — задумчиво пробормотал Поттер.
— Мне тоже так показалось, — Ремус встретился глазами с другом и как будто увидел в них подтверждение только ему понятной теории.
— Да с чего вы взяли вообще? — Сириус улыбнулся проходящим мимо пятикурсницам и те засияли, как новогодняя ель.
— Она так говорила, словно ей это близко. Точно прочувствовала всё на себе. Вы не заметили, как дрожали её руки, когда профессор сорвалась и начала говорить по поводу чистоты крови? Слава Мерлину, слизеринцев на уроке не было, иначе Лоренс завела бы себе несколько врагов.

Даже Хвост, казалось, на секунду задумался. А вдруг и правда у профессора Лоренс есть свои причины ненавидеть Пожирателей?

— Знаешь, Джеймс, ты слишком много думаешь, — спустя минуту молчания сказал Сириус и подбежал к идущим впереди двум девушкам. По зелёным мантиям было понятно, что они из Слизерина.
— Да уж, Блэк себе не изменяет, — покачал головой Ремус, но тут же усмехнулся.

Так летели дни. Тёплый и солнечный сентябрь сменился красочным и прохладным октябрём, и настало время для тренировок по квиддичу. Джеймс ждал их с таким благоговением, что постоянно вытягивал Сириуса на поле. Тот сначала пытался сопротивляться, хоть и любил летать, но не двадцать четыре часа в сутки, а потом махнул рукой и поддался другу. Только вот капитана команды у них не было. В этом году МакГонагалл даже не объявила о назначении, хотя каждый в команде считали своим долгом уверить Поттера, что тот непременно станет их предводителем. Джеймс и сам так думал, но подозрительно затянувшееся молчание заставляло парня всё чаще сомневаться. А вдруг МакГонагалл не может решить, кому именно отдать значок? Вдруг она выбирает между двумя кандидатами, и, в конце концов, вопреки надеждам команды, капитаном станет не Джеймс? Что тогда будет делать Поттер? Сама мысль о подобном казалась дикой.

— И как она отреагировала? — парня вывел из размышлений голос Ремуса.
— Ну как вам сказать, — протянул Сириус, сидящий на полу и опершийся спиной о диван. — Сначала думала, что я её разыгрываю, но потом разозлилась и накинулась на меня с кулаками, — возмущённо закончил он.
— Да ладно? — с сарказмом спросил Рем.

Джеймс вспомнил, как вчера вечером Сириус расслаблено ввалился в комнату и объявил, что бросил Марлин. За день до этого Блэк начал встречаться со слизеринкой Люсиндой Толкэлот, которая, кстати, была капитаном команды по квиддичу, что подтолкнуло Джеймса к очередной мрачной мысли. Будет ли он пожимать ей руку в этом году или за него это сделает кто-то другой?

— Неужели тебе их совсем не жаль, Бродяга? Скоро весь Хогвартс утонет в слезах твоих бывших подружек.
— Ой, Рем, отстань! — Сириус, посмотрев на задумчивого Джеймса, бросился на него и повалил на ковёр.
— Дети, — заключил Ремус, глядя на сражающихся друзей, и принялся дальше учить трансфигурацию.
***


Этот день выдался как никогда сложным. Ненавистное для Джеймса зельеварение проходило вместе со слизеринцами, и парень постоянно подавлял в себе желание наброситься на кого-нибудь, хотя бы на червяка Снейпа, котёл которого находился непозволительно близко. На трансфигурации МакГонагалл зверствовала в полную силу: сначала назначила наказание нескольким гриффиндорцем за ненадлежащее выполнение домашнего задания, а в конце урока задала невиданной длины свиток о трансфигурации нескольких предметов одновременно. И всё бы ещё ничего, но у Джеймса были свои причины раздражаться ещё больше — сегодня отборочные испытания по квиддичу. Отборочные! А капитана у них нет! МакГонагалл ни слова не сказала Поттеру, да и вообще хотя бы кому-нибудь из команды. Шестикурсники то и дело бросали недоумевающие взгляды на Джеймса, как будто он обязан был быть в курсе, и это ещё больше его раздражало.

Обед проходил в мрачной тишине: Питер и Сириус уже попались под горячую руку друга и предпочитали помалкивать, дабы не утрировать ситуацию.

— Привет, — Фрэнк Лонгботтом примостился рядом с Джеймсом и кивнул ребятам.
— Привет, Фрэнки! — обрадовался возможности над кем-нибудь подтрунить Сириус. — Ну, как дела?
— Нормально, — ответил парень, сощурившись и, бросив внимательный взгляд на Поттера, спросил. — Тебя уже назначили капитаном? Просто там ребята интересуются весь день…
— Нет! — не дав ему договорить, рявкнул Джеймс.
— Ладно, — как ни в чём не бывало, пожал плечами Фрэнк и принялся накладывать свиных отбивных себе в тарелку.
— Добрый день, молодые люди, — торжественный голос декана Гриффиндора заставил всех присутствующих моментально поднять голову вверх.

МакГонагалл и официальный тон ассоциировались у Джеймса только с одним — наказанием. И поэтому он уже прокручивал у себя в голове картину, где он и мародёры протирают кубки в Зале наград или помогают Филчу с очередной его мерзкой работёнкой. Парень уже попрощался с и без того мрачным вечером и отборочными по квиддичу.

— Мистер Поттер, приношу свои извинения. Надо было отдать вам это раньше, — она протянула нечто маленькое и блестящее, лежащее у неё на ладони. — Вы назначены капитаном команды. Поздравляю.

МакГонагалл улыбнулась ровно настолько, насколько позволяло её положение.

— Ну, берите скорее, — нетерпеливо произнесла она при виде оторопевшего Джеймса.

Парень посмотрел на неё, потом на значок и медленно взял его, словно не веря своим глазам. Приятный холодный металл почему-то обжигал его руку, а герб Гриффиндора отражался в карих глазах.

— Джеймс! — вскочил Сириус и завопил на весь Большой зал, чтобы даже слизеринцы услышали. — Я же говорил!
— Поздравляю! — воскликнул Ремус и один за одним, привлечённые шумом гриффиндорцы, подходили и поздравляли парня.

Глава 4

— И почему ты не пришёл? — нагнал Сириуса в гостиной Джеймс.

Гриффиндорцы веселились, отмечая назначение новых игроков, поэтому было очень шумно. Блэк остановился и посмотрел на друга с незнакомым тому огоньком в глазах.

— Это не для меня, Сохатый. Я уже тысячу раз тебе говорил, что как бы я ни любил квиддич, но ту кучу времени, что ты тратишь на тренировки, я мог бы провести совершенно по-другому.
— По-другому — это зажимаясь с очередной девчонкой? — буквально впился в Блэка Поттер.

Джеймс злился на лучшего друга за то, что тот даже не попробовал. Пусть ничего и не обещал, но Поттер всё равно отказывался понимать, как Сириус со своими способностями не играет в команде.

Испытания на роль охотника успешно прошёл четверокурсник Микки Роузерн, а Бродяга так и не явился, хотя Джеймс весь отбор ждал, что тот появится с минуты на минуту.

Поттеру так хотелось, чтобы лучший друг летал вместе с ним. В своих мечтах он видел, как они вместе ходят на тренировки, вместе одерживают блистательную, с огромным разрывом в счете, победу над слизеринцами! Берут кубок школы, в конце концов!

— Брось, Сохатый. Ты же знаешь… — он исподлобья посмотрел на Джеймса и ткнул его локтем в плечо. — У тебя хотя бы не будет соперника, и никто не займёт твоё почётное место лучшего игрока.

Джеймс состроил недовольную гримасу. Но потом, махнув про себя на глупые грёзы, сменил гнев на милость.

— Ладно. Вот только не говори, что ты снова покидаешь нас и уходишь мародёрствовать на территорию прекрасного пола.

Сириус выставил руки вперёд и в своей обычной манере отъявленного ловеласа протянул:

— Ну, как тебе сказать, дружище…
— Мы, вообще-то, собирались пойти в наступление в подвалы, вооружившись навозными бомбами. Даже Рем вдохновился и забыл о проверочной работе по Трансфигурации, а ты…. Меняешь друзей на девушек, да? — Поттер медленно подступал к другу, заставляя того отходить назад.
— Мерлин, если бы я знал, — отступать Сириусу уже было некуда, Джеймс сверлил его взглядом буквально вплотную.
— Извинись за меня перед ребятами, — Блэк сделал резкий манёвр и нырнул под руку Джеймса.
— Ах ты, чёрт! — выругался Поттер, смотря в след улепётывающему, но явно довольному собой другу, пока тот не скрылся в дверном проёме.
***


Люсинда уже двадцать минут подпирала стену Астрономической башни. Медленно смеркалось, редкие звезды вырисовывались на удивительно чистом для октября небе. Девушка еле сдерживала себя, чтобы не уйти. В её душе всё больше разгорались злость и досада. Толкэлотт никогда не умела ждать.

Где же Блэк? Неужели он не придёт?

Эта мысль казалось абсурдной первые десять минут, ведь парень так добивался встречи с ней. Теперь же Люсинда все больше удостоверялась, что он над ней подшутил, разыграл, как и многих других. Она часто слышала об этом, ведь вокруг только и говорят: Блэк — известный циник и разбиватель сердец.

— Фух, — на лестнице показалась голова Сириуса, а потом и он сам, — Люси, я боялся, ты уже ушла.

Он быстро оказался рядом с девушкой, сладко улыбнулся и потянулся за поцелуем.

— А надо было! — легко увернулась она, вмиг оказавшись позади него. — Блэк! — Люсинда ухватила парня за воротник и прижала к стенке, пользуясь оторопелостью Сириуса. — Ты в курсе, что такое часы?! — выдохнула ему в лицо.
— Люси, прости, милая… — попытался выкрутиться Сириус, виновато улыбаясь.

Девушка резко стянула его галстук, и Бродяга тут же почувствовал нехватку кислорода.

— Не. Называй. Меня. Так, — не хуже змеи прошипела она.

Глаза слизеринки метали, казалось, тысячи молний, и все они вонзались прямо в самое сердце Сириуса.

— Обожаю, когда ты злишься, — только и промурлыкал он с идиотским выражением лица, даже находясь в ловушке под полным контролем Люсинды, отчего девушка только сильнее затянула галстук.

Сириус весь покраснел, но всё равно держался. Отступить в данной ситуации значило бы все старания пустить по ветру. Этого он допустить не мог.

Девушка ещё пару секунд буравила его светло-голубыми глазами, затем громко фыркнула и демонстративно отвернулась, давая возможность Сириусу наконец-то свободно дышать.

— Это было сильно, — подошёл он к ней сзади, но не прикасался, так как знал, что Толкэлотт может ещё и огреть его чем-нибудь по голове.

Она стояла неподвижно, длинные каштановые волосы струились по узким плечам и спине.

— Получил по заслугам, — злобно отозвалась Люсинда с явной недоброжелательность, но Сириус понял, что она больше не сердится. — Получил, — серьёзным тоном подтвердил он.
— В следующий раз будешь приходить вовремя, — Люсинда по-прежнему не шевелилась и стояла к Сириусу спиной, скрестив руки на груди.
— Буду приходить вовремя, — снова сказал он в той же манере.
— Если, конечно, следующий раз вообще будет, — голос девушки стал обычным, почти не ядовитым, как ещё минуту назад. Словно она и не пыталась задушить Бродягу.
— Будет, — Сириус неожиданно подхватил её и поцеловал в шею, крепко прижимая к себе, расценив сказанные слова, как руководство к действию.

Люсинда пыталась оттолкнуть его, но парень развернул её к себе лицом и впился в губы, так страстно и чувственно, что Толкэлотт забыла обо всём. Она словно забыла, как дышать, так же жадно обняла его и растворилась полностью и целиком, не ведая пути назад.

Да и зачем, когда есть Он?
***


Дождь моросил и еле слышно стучал по стёклам спальни мальчиков, Джеймс Поттер никак не мог уснуть. Приступы бессонницы редко преследовали его, особенно в Хогварте. Они случались только перед важными событиями, глубоко засевшими в голове парня. Завтра как раз был один из таких дней, хотя, вернее сказать, уже сегодня — первая игра в этом году. Первая игра в очень почетной и ответственной роли капитана. Естественно, что все будут ждать от него напутственных слов.

Но Джеймс боялся не этого. Он боялся проиграть, и не кому попало, а Слизерину.

Не поймать снитч, завалить игру, закрепить за собой позорное поражение и ещё того, что все будут вспоминать его, как капитана, который зарекомендовал себя, как слабака.

Джеймс ещё поворочался минут десять, а потом вылез из-под одеяла и сел на кровати. Время было далеко за полночь, часа два-три. Он провёл рукой по лицу, прикрыв глаза на несколько секунд, затем вздохнул и поплёлся к двери.

Может, огонь в камине и спокойствие гостиной его усыпят? Сейчас там точно никого нет, поэтому Джеймс мог подумать и не беспокоиться, что кто-то ему помешает.

Шаги казались очень громкими, хоть Поттер и пытался ступать аккуратно.
Тишина комнаты была такой непривычной. Много ли учеников, таких же взвинченных, как он, приходили сюда ночью и садились у камина, терзаясь сомнениями?

Вдруг Джеймс услышал какие-то звуки и остановился. Из-за дивана доносились всхлипы и шмыганье носом.

Неужели он здесь не один? Кому-то тоже не спится.

Поттер медленно обошёл диван, заглядывая за спинку. Он совсем опешил, увидев сидящую на полу Сивиллу. Она обхватила одной рукой лицо, а во второй держала смятый листок.

— Эй, — не нашёлся, что сказать, Джеймс.

Бэнгс резко дёрнулась, как если бы кто-нибудь застал её на месте преступления, и подняла голову. Её глаза оказались красными и опухшими.

— Что ты здесь делаешь? — девушка поднялась и попыталась незаметно закрыться волосами.

Поттеру и самому было неловко, он не знал, что в такой ситуации нужно делать. Достаточно ли они близки для того, чтобы спрашивать о личных проблемах и обстоятельствах? Или лучше уйти и освободить её от обязанности оправдываться?

— А ты? — ответил Джеймс вопросом на вопрос.
— Я… — Сивилла запнулась, оглядывая свои руки, потом вытянула одну с зажатым письмом и тихо добавила, — в общем, это… письмо от родителей.
— Что-то случилось? — Джеймс не на шутку встревожился, ведь репортажи о Пожиратели Смерти частенько появлялись на страницах «Ежедневного пророка». Стычки с волшебниками, разрушение домов, пытки, издевательства, и, самое любимое, — то, что оставлялось на десерт — нападки на магглов. Чистокровные волшебники негодующе выступали на собраниях касательно первых пунктов. Но, когда начинали говорить о магглах и их безопасности, все «защитники» становились словно невидимыми, и в зале наступала тишина.

Пусть сам Джеймс был одним из чистокровных, но даже мысли о принижении и убийстве магглов вызывали у него отвращение. Поттеры никогда не придавали особого значения чистоте крови. Другое дело — Малфои, Крэббы, Кэрроу или Селвины.

— Не хочу тебя нагружать, — она покачала головой. — Это мои проблемы, я разберусь.
— Нам всем иногда нужен человек, способный выслушать. Хочешь, сегодня я буду этим человеком? — странно осознавать, но Джеймс чувствовал, что должен её поддержать. Должен. Иначе Сивилла сломается, не выдержит свалившегося на неё груза, что бы это ни было, ведь сейчас ей было так плохо. У каждого свой предел боли.

Бэнгс села на пол и согнула ноги в коленях. Пляшущий огонь в камине делал её лицо ещё более печальным и отчаянным. Сивилла казалась по-детски доверчивой и беззащитной. Джеймс принял этот жест в качестве положительного ответа и опустился рядом с ней. Она не говорила, и он не торопил её.

— Мои родители магглы… — произнесла девушка куда-то в прострацию, — и они… в общем, на их соседей напали последователи…
— Пожиратели? — подсказал Джеймс.

Сивилла утверждающе закивала и, облизав пересохшие губы, продолжила. Слова давались ей с трудом.

— Да, и не на них одних. Целая улица пострадала. Мама с папой по счастливой случайности вышли только под конец, как будто чувствовали. Они пытались вытащить из горящего дома тех людей, но было уже поздно. Сейчас родители в больнице. Надышались дыма, а у отца серьёзные ожоги. Если бы c ними что-то случилось, если бы они… — губы её затряслись, и девушка склонила голову вниз. Одинокая слеза стекла по её щеке.
— Я представляю, каково тебе. То, что совершают Пожиратели, — нападение на беззащитных людей — мерзко и достойно Азкабана. Мой отец всегда говорил, что только трусы прячутся за спиной Волдеморта, надеясь, что их защитят и устроят благую жизнь, — Джеймс фыркнул. — Но всё ведь обошлось. Твои родители живы, и это — самое главное, слышишь? — Поттер дотронулся рукой до её волос и отодвинул их, открывая лицо.

Сивилла вздрогнула от неожиданного прикосновения, но не оттолкнула парня.

— Да, ты прав. Нечего тут сопли распускать, — прозвучал сломленный голос.

Девушка пересела на диван и приняла отрешенный вид. Точнее, старалась принять, ведь Джеймс всё равно видел, что внутри её до сих пор это гложет. А что бы чувствовал он, в конце концов? Это же самые близкие люди — те, кого она любит и ценит.

— Переживать за них — это нормально, — подсел к ней Поттер, стараясь, чтобы его голос звучал ободряюще.

Джеймсу было в новинку вести себя так, так… нормально, что ли, спокойно рассуждать, как взрослый человек. Убеждать кого-то в том, что ему испытать не приходилось. И в душе он надеялся, что никогда не придётся.

— Спасибо, — Сивилла вдруг взглянула на него так, что Поттер почувствовал себя виноватым. Хотя, в чём именно, он сказать не мог.
— Тебе не за что меня благодарить, Вилла, — Джеймс специально выделил её имя, показывая, что не забыл о просьбе.

Ему больше не хотелось уходить, не хотелось перекладывать проблемы на хрупкие плечи Бэнгс. Как же он всё-таки далёк от многих людей, кого, как казалось, видит насквозь. В реальности же, он их абсолютно не знает.

— Ты хороший человек, Джеймс, — ещё одной фразой она вернула его в реальность. — Жаль, не все это видят…
— Тебе кажется, — перебил он её чужим голосом, и слова прозвучали с горечью. Ну, или так только показалось.

Сивилла затрясла головой из стороны в сторону, как-то совершенно по-детски улыбаясь, словно только ей понятной шутке.

— Нет, ты специально так говоришь, я же знаю. Плохие люди не поступают как ты.

«Ты ошибаешься», — промелькнуло в мыслях, но Джеймс только улыбнулся, отводя глаза в сторону, и по давней привычке взлохмачивая волосы.

— Ладно, уже поздно, — Бэнгс встала и направилась в сторону лестницы, но на полпути обернулась и сказала: — Спокойной ночи, Джеймс.
— Спокойной ночи, Вилла.

Джеймс ещё посидел минуту-другую, а затем не спеша зашагал наверх, в спальню мальчиков. Там было темно, хоть глаз выколи: тучи затянули небо, не оставив даже кусочка звёзд или луны, дождь продолжал идти.

Вдруг на парня накатил безумный приступ сонливости, и как только голова коснулась подушки, Джеймс Поттер погрузился в глубокий сон.

Он больше не переживал за игру. Просто понял, что есть на свете вещи намного хуже, чем поражение в квиддиче. И эти вещи становятся всё более реальными. Война надвигается ближе и ближе, а значит, — время взрослеть.

В эту ночь Джеймсу впервые пришла в голову мысль отказаться от своей затеи — от нелепого спора с Сириусом, как будто чувствуя, что причинит этой искренней девушке неимоверную боль.

Глава 5

— Рем, ну давай, всего лишь одно свидание!
— Отстань, Бродяга, я хочу ни с кем встречаться. Тем более с Доркас, — он показательно отвернулся от Сириуса к Питеру, сидящему рядом с Джеймсом на диване.

В гостиной было тихо, не считая пары переговаривающихся голосов. Время близилось к отбою, а разгулявшиеся студенты, которым днём было не до этого, начинали делать домашнее задание. Даже мародёры что-то пытались начиркать.

— Ты только посмотри, как она прекрасна, — появился с другой стороны Блэк, чуть ли не столкнувшись с Ремусом носами.

Мародёры, все как один, впились взглядом в сидящих девчонок. На маленьком диванчике корпели над уроками Марлин МакКиннон и Доркас Медоуз, а на подлокотнике, возле них, возвышалась Сивилла и что-то диктовала подругам.
Между бровями проступила морщинка, девушка постоянно теребила рукав мантии, как будто нервничала. Это заметил только Джеймс и сразу же вспомнил о недавнем ночном разговоре.

Может, опять что-то стряслось с её родителями?

— Чего же ты сам за ней не приударишь, раз она такая прекрасная? — съязвил не на шутку раздражённый Ремус. Всё-таки Сириус достанет кого угодно.
— Ты как будто не знаешь, что она в одной комнате с Марлин, не считая того, что они неразлучные подружки, — он фыркнул и встал с пола.
— Ребята, я отойду ненадолго, — встрял в разговор Питер и, неловко улыбнувшись, удалился.

Он направился к смеющимся Алисе и Фрэнку.

Мародёры не обратили внимания на печальное выражение его лица. Как, впрочем, и всегда.

— И что? Ты же с ней расстался!
— Кстати, да, Бродяга. Или тебя крепко привязала к себе эта слизеринка? — Джеймс вспомнил, как Люсинда окинула его пренебрежительным взглядом в начале игры, когда они пожимали друг другу руки. Тогда он окончательно в ней разочаровался и совершенно не понимал, почему его лучший друг общается с Толкэлоттт.
— У меня есть свой кодекс, тебе ли не знать, Сохатый! Я не добиваю лежачего, и вообще-то её имя — Люси, — начал было Сириус, надув губы, но внимание компании привлекли проходящие мимо Дейви Гаджен и Лили Эванс.

Джеймс проводил их подозрительным взглядом, самодовольная ухмылка тут же слетела с его лица. Эти двое уселись на дальний диван и принялись о чём-то переговариваться.

— Что за дела, Сохатый? Ты оставил милую Лили наедине с этим славненьким парнишкой? Ой, зря… — не остался в долгу Сириус, удовлетворённо посмеиваясь, к которому тут же присоединился Ремус, хоть и не перестал дуться на друга.

Джеймс сжал руки в кулаки, мечтая дать по наглой роже вратарю их команды. Останавливало лишь то, что в руках у Эванс и Гаджена были учебники, а на лице Лили — сосредоточенное выражение. Возможно, они просто делали уроки, тогда Дейви пока что убивать не было смысла.

— Не стоит, — склонился к нему Люпин, воспользовавшись моментом, когда Сириус обменивался любезностями с проходившими в свою спальню девчонками.

На губах Ремуса до сих пор играла улыбка, но глаза были серьёзными.

Джеймсу это не понравилось. Почему-то захотелось сделать с точностью наоборот. Особенно сейчас, когда Гаджен так близко склонился к его Лили и ухмылялся во весь рот.

Вот гадёныш! Так и напрашивается на проклятье.
Ну почему она не замечает Поттера? Почему предпочитает общаться с парнями, которые спят и видят, как захапать девушку в свои грязные лапы? Джеймс всех их видел насквозь.

— Забудь, — помотал головой Поттер и притворился, будто читает учебник, хотя на самом деле даже не видел ни одной буквы.

Ремус понаблюдал за ним ещё мгновение, но потом отвлёкся на вернувшегося Питера, протиснувшегося на своё место.

Джеймс всё думал, что же будет с ними после школы? Что будет с Лили? Неужели их дороги разойдутся, а он так и не добьётся хоть какого-то внимания с её стороны? Никогда не изменит обманчивое мнение о себе, которое сложилось у Эванс с первого курса? А надвигающаяся война…. Безусловно, она случится. Можно сказать уже идёт, только в закрытом, не афишированном режиме.
Джеймс всё чаще задумывался о будущем, оно казалось мрачным и тяжёлым, полным боли и потерь. Конечно, а чего он хотел? Это не хогвартские перепалки со слизеринцами или отработки по вечерам. Это — жизнь, жизнь многих людей после начала противостояния Волдеморту, которая, в скором времени, ждала и его.

***


Резкий удар в ухо заглушил и слова Питера, и крики Ремуса.

Неужели нельзя оставить его в покое? Пропуск чар ещё не конец света.

Джеймс не мог поднять голову, хотя, по правде говоря, даже и не пытался. Спать хотелось безумно — спасибо внеплановой вылазке в Хогсмид ночью. Эта злосчастная подушка, нагло пущенная Лунатиком, только взбесила Поттера, и он, послав всё, на чём свет стоит, перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой.

— Вставай, дурак! — внезапно на парня опустилось что-то большое и тяжёлое. Джеймс узнал по звонкому голосу Сириуса.
— Тебя ещё не хватало, — пробормотал Поттер, не закрывая рта.

Тело на нём начало прыгать, выводя из себя окончательно, но Поттер не собирался сдаваться.

Ну что они пристали, в конце концов? Сказал же идти без него, так нет, надо же силой взять! Друзья друзьями, но иногда он мечтал остаться совершенно одному хотя бы на час.

Резкий подъём Джеймса напугал даже прыгающего Сириуса, особенно, когда тот сложился пополам и схватился за «то самое место», скрипя зубами. Вслед за этим последовали нечёткие ругательства, и упоминание чьей-то матери — Сириуса, наверное.

— Блэк, ты скотина!
— Чего это? — парень не понимал, смеяться ему или обижаться и решил сначала разобраться, но стоило ему только взглянуть на красного и разгневанного Поттера, как всё стало ясно.
— Упс… — выдохнул Сириус и юркнул за Рема, изворачиваясь от нацеленной на него руки друга. — Ну, хотя бы разбудили тебя!
— Ай! — недовольно простонал Питер, когда друзья, догоняя друг друга, толкнули его на кровать.

Сириус, перепрыгнув через полосу препятствий: кресло, кровать, Петтигрю и валяющуюся сумку Сохатого, скрылся за дверью и был таков. Запыхавшийся Джеймс только ударил ногой в дверь со всей силы.

— Ну, погоди, Блэк, ты у меня дождёшься!

Пятница действовала на студентов как-то странно, особенно на старшекурсников. Каждый считал своим долгом поглазеть на Сириуса не менее пяти минут и, причём не так, как обычно — с благоговейным обожанием или осуждающе, а с пристальным вниманием. Так, словно он пришёл в Большой зал с зелёными волосами или приехал верхом на единороге.

Джеймс до сих пор делал вид, что Бродяги не существует, а его насмешливые взгляды и тщетные попытки шутить игнорировал, сразу же задавая какой-нибудь вопрос Ремусу или Тиберию Маклаггену. Последний, похоже, не понимая, что неразлучные Джеймс и Сириус очень подозрительно притихли, только радовался такому вниманию.

— Хвост, — воскликнул Блэк, когда друг подошёл к столу, — ты где был? Мы уже собирались идти на зельеварение без тебя, — он прищурил глаза.
— Так меня МакГонагалл задержала… — переминаясь с ноги на ногу, он окинул взглядом стол с едой и сглотнул.
— Ясно, — фыркнул Сириус. — Небось, очередное дополнительное домашнее задание? — он принялся есть дальше, удовлетворившись подобным ответом.

И только Ремус удивлённо подняв брови. Он посмотрел на друга, затем на учительский стол, потом снова на друга и хотел было сказать, что МакГонагалл уже давно здесь, прямо за его спиной, но его отвлёк холодный высокий голос.

— Что, Блэк, уже всех гриффиндорок испробовал, и захотелось чего-то новенького? Свежего мяса? — Эйвери поморщился, проходя вдоль стола львов, особо выделив брезгливым взглядом магглорождённых. — Например, слизеринок?
— Что за бред? — резко развернулся Сириус, сделав вид, что ни капли не удивился появлению Эйвери.

В тот же момент все, кто сидел неподалеку от мародёров, замолчали.

Бродяга насмешливо посмотрел на их давнего врага, но Джеймс видел, нет, он чувствовал, как занервничал друг. Знал ведь о его отношениях с Люсиндой Толкэлотт, если их ночные прогулки вообще можно назвать отношениями…

— Не прикидывайся! Все давно в курсе твоих обжиманий с этой, — он кивнул на бледную темноволосую девушку за столом Слизерина, смотрящую в тот момент именно на них. Она всё слышит.

Сириус нервно дёрнулся, увидев её в таком состоянии, но тут же надел маску безразличия.

— Воображение разыгралось? Да уж, Эйвери, я знал, что у тебя проблемы с головой, но чтобы настолько… — он отвернулся, беря в руку вилку, тем самым показывая, что разговор окончен.
— Да? — обнажил зубы слизеринец. — А что тогда ты делал с ней вчера ночью на восьмом этаже? Проводил экскурсию по замку? — он насмешливо хмыкнул.

Питер поёжился, ожидая скорого взрыва от Блэка, ибо добром такая перебранка точно не кончится.

— Каким боком это касается тебя, тупой ты индюк? — снова повернулся лицом к слизеринцу Сириус. — Если нравиться собирать сплетни, то милости прошу — корреспондентом в Пророк.
— Пошёл ты, — с ненавистью прошептал Эйвери.
— А не пойти бы тебе по добру, по здорову, а? — резко встал Джеймс, и тут же всеобщее внимание переключилось на него. — Думаю, твои мерзкие дружки начали волноваться, — он опасно сверкнул глазами.
— Или что? Что ты мне сделаешь? — не двигался Эйвери, хотя заметно сжался под взглядом Поттера. — Может, натравишь ваших грязнокровок? Например, Эванс?

Тут Ремус быстро вскочил и обхватил друга руками, который уже собирался прыгать через стол, не заморачиваясь, как попасть на другую сторону. Ярость в нём была настолько сильной, что Люпин приложил все свои силы, чтобы просто обхватить его и не дать немедленно убить слизеринца. Это было последней каплей и для Сириуса, да и вообще для всех гриффидорцев, которые слышали разговор.

— Проваливай, урод! — крикнул Маклагген, целясь кулаком в его лицо.

Бродяга схватил Эйвери за шиворот, но подоспевшие Мальсибер и Розье не дали поколотить его.

Преподаватели уже неслись через весь Большой зал к толпе, и на их лицах присутствовали самые разнообразные выражения: начиная от испуга и заканчивая бешенством.

— Тихо! — прокричал Слизнорт, добравшийся до группы дебоширов первый.
— Что тут происходит? — МакГонагалл вышла, вперёд и полным ярости взглядом окинула всех. — Вы с ума сошли? Прекратили, живо!
— Прошу заметить, что на моих учеников напали! Видите? Видите, Минерва? — замахал руками профессор Слизнорт. Ему явно нравилось, что, наконец, его факультет выступит в роли жертвы, а правильные гриффиндорцы получат по заслугам.
— Вы бы слышали, что он сказал! — вскричал Джеймс, всё ещё находящийся во власти у Ремуса.

Гораций недобро сверкнул глазами, но промолчал, дожидаясь развязки.

— Мистер Люпин, отпустите его, наконец! — повышенным тоном приказала декан Гриффиндора. — Эйвери, Розье, Мальсибер, Маклагген и, — она кивнула в сторону мародёров, — вы четверо — в мой кабинет.

Обменявшись презрительными взглядами, слизеринцы зашагали вперёд, за ними направился профессор Слизнорт. Потом, минуту помедлив, поплелись и мародёры.

Декан Слизерина был настроен решительно. Всё-таки это не его студенты напали первыми. Благо, Дамблдора в школе нет, иначе устроил бы свой суд и, как обычно, гриффиндорцы вышли бы сухими из воды. Но нет уж!

Мужчина мысленно ухмыльнулся.

Минерва не решится столь дерзко поступить, боясь вызвать негодование со стороны профессоров и деканов других факультетов. Закон есть закон.
***


— Им не мешало бы и на месяц отработку назначить! — прокаркал Слизнорт, опираясь о стол и нервно теребя пальцами мантию.

Джеймс еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Мерлин свидетель, он буквально вскипал вулканом и готов был взорваться в любую секунду, но внутренне противостоял себе же — не хотел подставлять ребят ещё больше.

Убогий червяк Эйвери! Хватило совести ещё подойти к ним, к гриффиндорскому столу, полному людей, которые презирают и ненавидят его. А оскорбление Лили — вообще смертный приговор! Ну, ничего, Джеймс подождёт. Сейчас сделает вид, что со всем согласен и состроит виноватое выражение лица перед МакГонагалл (Слизнорту не обязан!), а потом разберётся с ним наедине. На месте Эйвери он бы уже паковал чемоданы в другую страну, подальше от Хогвартса, но, видит Мерлин, этот слизняк — самоубийца.

— Ладно вам, Гораций, это и так серьёзное наказание — две недели. Будет время подумать о поведении, хотя, сомневаюсь, что Поттера хоть чему-то, связанного с правилами, можно научить, — МакГонагалл развернулась к окну, то ли посмотреть какая погода на улице, то ли спрятать печальное выражение лица, с которым она выслушивала весь рассказ Джеймса.

Видно же было невооруженным глазом, что Эйвери ей самой противен, и что профессор верит каждому слову Мародёров. Но слава ведь сильнее правды, да? Особенно важнее это для Слизнорта. И когда это он успел стать таким злобным дураком?

— И да, думаю отработку вам лучше сделать всё-таки раздельную, — повернулась она обратно к присутствующим. — Не хмурьтесь, — увидев проступающее раздражение на лице декана Слизерина, добавила МакГонагалл, — в целях безопасности студентов. Я никогда так не поступаю, но сейчас можно сделать исключение. Они и в Большом зале перед множеством преподавателей могли поубивать друг друга, что уж говорить об одном…

Питер покосился на оскалившихся слизеринцев, стоящих в другом конце и передёрнул плечами.

Ну, он-то тут каким боком? Вечно наказание отрабатывает не за себя. Сам-то Питер почти никогда не влипает в истории. Тем не менее, говорить это МакГонагалл или мародёрам он не собирался. Куда один — туда и все, — ведь так говорил Сириус? Ещё подумают, что Хвост струсил, и окончательно отгородят его от себя. В последнее время так и происходило. Сириус уходил к своей слизеринской принцессе, если не развлекался с Джеймсом, который, кстати, был помешан на Лили. Ремусу вообще девушка не нужна — у него отношения с библиотекой, несмотря на то, что ребята частенько пытаются свести его с кем-нибудь.
А Питер что? Никому до него дела нет. И девушки тоже нет. Знали бы они почему… Есть, конечно, Мария с Когтеврана, с которой он мог бы встречаться. Она симпатичная, добрая, вполне подойдёт для него, да и сам Петтигрю ей вроде как нравится…

Нет! Чушь всё это! Не будет он встречаться с Марией, да и вообще ни с кем не будет. Та, кто в его сердце никогда не ответит Питеру взаимностью… больше не ответит. Он потерял её, и теперь она с другим. С тем, кто превосходит парня и по внешним задаткам и по внутренним качествам.

— Идите на занятия, — устало произнесла МакГонагалл и опустилась в кресло. — На чары вы уже опоздали, но на зельеварение успеете, — она окинула быстрым взглядом Слизнорта.

Ремус поблагодарил Мерлина, что предстоящий урок совмещён с Пуффендуем, а не, как это часто бывает, со Слизерином. Тогда Сохатый и Бродяга точно бы не удержались, и на этот раз МакГонагалл наказала бы их не то, что на месяц, а на целый год.
***


Джеймс никак не мог сосредоточиться на напитке живой смерти. В голову постоянно лезли мысли о скорой и сладкой мести. В те полчаса, проведённые за выслушиванием нотаций от их декана, он успел придумать тысячу планов, как вернуть должок Эйвери. Такое внезапное происшествие помирило их с Сириусом, хотя ссорой утренний инцидент назвать нельзя. Но всё же теперь, на зельеварении, они оба перешёптывались и готовили операцию для сегодняшнего вечера. Поттеру даже было не важно, заподозрят мародёров в этом проступке или нет. Главное, чтобы этот слизеринский выходец получил по заслугам.

— Заканчиваем, — сказал Слизнорт, пребывающий не в слишком хорошем расположении духа.

Ну да, ещё бы, это ведь его «невиновных» студентов недавно унизили и наказали.

Поттер окинул взглядом свой котёл с коричневато жидкостью, которая должна быть по идее прозрачной с фиолетовым отливом. Он никогда не любил зельеварение и даже если бы сейчас старался, то всё равно бы ничего не получилось.

Лили через два котла от него уже давно закончила и теперь разговаривала с Мэри МакДональд. На лице Эванс играла чарующая улыбка. Вот она — совершенство. Всё у неё получается: в учёбе отличница, староста факультета, да и красавица, к тому же. Джеймс непроизвольно залюбовался.

— Ой! — поражённый голос отвлёк его, заставляя повернуться на звук.

Какая-то незнакомая ему светловолосая девушка с Пуффендуя и Ремус подбирали кучу разбросанных конспектов, сидя на корточках.

— Извини, я правда тебя не заметил, — пробормотал Люпин, проклиная себя за неуклюжесть.
— Да ладно. Я сама виновата. Зачем было доставать их из сумки на уроке? Просто хотела переложить, а тут вот как получилось, — она смотрела на него с озорной полуулыбкой, но Лунатику казалось, что выглядит он ужасно глупо, и девушка попросту смеётся.
— Тебя же Ремус зовут, да? — поднявшись, она принялась складывать учебники обратно в сумку.
— Ээ… даа, — растерянно пробормотал Люпин и обругал себя ещё и за оторопелость.
— А я — Мириам Тейлор, — она с энтузиазмом протянула руку.

Ремус хоть и пожал её, но всё равно странно косился и не понимал, почему пуффендуйка к нему так доброжелательно относится, после того, как парень сбил её с ног.

— Я знаю, что ты из компании мародёров, — она мило дёрнула плечиками. — Хотя, кто вас не знает, да? Моя сестра с Гриффиндора учится на пятом курсе — Эмили Тейлор.

В голове Лунатика всплыл образ светловолосой девушки, которую он несколько раз видел в гостиной. Её и правда, кажется, Эмили звали, но он не знал, что у девушки есть сестра.

— Смотри-ка, — протянул Сириус, — с кем это там Лунатик разговаривает? Неужели это ангельское создание — девушка? Мерлин, всемогущий!

Поттер и сам видел эту странную картинку.

Нет, его друг, конечно, не был затворником и общался с девушками, но было в его лице что-то новое, незнакомое, словно это был кто-то другой под оборотным. Да и сама девушка буквально расплылась в улыбке, озорно заглядывая тому в глаза.

Сириус и Джеймс обменялись многозначительными взглядами.

— Подозрительно, — прищурился Поттер, и в ту же секунду пуффендуйка встретилась с ним глазами.

Джеймса посетило чувство, будто его поймали за чем-то нехорошим. И тут он сделал вещь, о которой в дальнейшем пожалел — направился туда.

— Куда намылился? — пришла очередь Сириуса недоверчиво коситься. Не прошло и десяти секунд, как он закатил глаза и, многозначительно кивнув Питеру, пошёл следом.

— Я и не знала, что ты отличник по ЗОТИ, — Мириам откинула волосы назад. — Я очень люблю этот предмет. Кстати, как тебе профессор Лоренс? — она задержала взгляд на ком-то или чём-то за спиной Ремуса.

Не успел парень ответить, как рядом с ними оказался Джеймс Поттер.

— Так-так, кто тут у нас? — встрял он и скрестил руки на груди, мол, давайте, объясняйтесь.
— Джеймс, — одними губами прошептал Люпин, укоризненно качая головой.

Поттер тут же оскорбился, искренне не понимая, почему друг так недоволен. Он же помочь хочет!

— Приветствую вас, таинственная незнакомка, — Сириус нагло ухватился за руку девушки и поднёс её к губам.

«Уже и Блэк здесь, как же без него-то», — промелькнуло в мыслях у Лунатика.

— Ребята, это Мириам, — почувствовал необходимость представить девушку Ремус, но его почему-то это раздражало. — А это, — он показал рукой в сторону мародёров, — впрочем, ты и так знаешь.
— Очень приятно, — сказали Поттер и Блэк практически одновременно.

Мириам кивнула, поджав и без того тонкие губы.

Ремус чувствовал себя очень неловко — молчание длилось всего ничего, но ему казалось, что прошло не меньше получаса.

— Ладно, я пойду, ещё надо пробу Слизнорту сдать, — поспешила ретироваться девушка. Она загадочно улыбнулась Лунатику и кивнула всем остальным. — Пока.
— Ещё увидимся! — помахал Сириус, выглядывая из-за спины Джеймса.

Ремус заметил одинаковые ухмылки на лицах у друзей, как только Мириам отдалилась, и, склонив голову, поинтересовался:

— Что?
— Да так… — многозначительно протянул Бродяга, глядя из-под опущенных ресниц.

Люпин не сдержался и закатил глава.

Ну, ей богу, как дети малые! Стоило ему заговорить с девушкой, так они уже решили, что разгорается самый, что ни на есть, роман и — понятное дело! — без них ничего не получится.

— Ладно, давайте наполнять свои колбы, а то все уже закончили, — раздражённо сказал Ремус, а потом, нахмурившись, спросил. — А где Пит?

Сириус оглянулся и с удивлением обнаружил, что друга возле них нет. Он же кивнул, когда уходил, чтобы тот шёл следом.

Так где же Хвост, Мерлин его дери?!

— Да всё там же, — показал пальцем Джеймс на котлы котлов мародёров.

Питер как раз очистил свой и угрюмо поглядывал на близ стоящих Фрэнка и Алису. Девушка, вопреки обыкновению, оставила Эванс одну и теперь разговаривала с Лонботтомом. Сразу можно было заметить, что те сейчас в своём, отдельном мире и не замечают никого — уж сильно горели глаза у обоих. Несколько недель назад они, наконец, стали встречаться, хотя их отношения не стали такой уж неожиданностью для всех остальных.

— Да-а, — причмокнул Сириус, — Фрэнк и Алиса сблизились, а Питер, наоборот… Идёмте, утешим его, что ли, — иронично произнес он, на что Джеймс хохотнул.

И только Ремус нахмурился ещё больше, и его голубые глаза внимательно следили за другом, а внутренний голос подсказывал, что парень что-то упустил.

Что-то очень важное.

Глава 6

— Сохатый, хватит уже прожигать взглядом карту! Эйвери сам придёт к нам в руки, только подожди, — сказал Сириус с недовольным лицом. — Нет, мне-то отработки не в тягость — за шесть лет буквально породнился с ними, — он хмыкнул, — но Ремус и Питер тебя на части разорвут! Слышишь ты или нет?!
— Да иду я! — парень последний раз пробежался взглядом по слизеринской гостиной, убедившись, что точка с именем Эйвери находится там (кстати, непонятно почему, ведь отработка была назначена на шесть вечера у него вместе с мародёрами). Джеймс сложил карту, закинул в ящик тумбочки и рысью побежал к двери спальни, за которой секунду назад скрылся друг.
— Ну, наконец-то… — пробубнил Питер при появлении Поттера, но Джеймс на это никак не отреагировал.
— Идём, — сказал он, и все дружно направились к выходу из гриффиндорской гостиной. Как назло, развязавшийся шнурок заставил Поттера задержаться, и парень бросил друзьям, наклоняясь к ботинку: — Я вас догоню.

Наскоро справившись, Джеймс поднялся и возле самого портрета столкнулся с Бэнгс. Она замерла на месте — ни туда, ни сюда — и возмущённо посмотрела на него.

«Почему?» — возникло в голове у Сохатого.

— Привет, — сказал он, хотя сегодня они уже виделись, и отступил вправо, давая девушке пройти.
— Привет, — ответила она и быстро юркнула внутрь.

Он хотел было ещё что-то добавить из-за этого взгляда, но друзья ждали его на выходе.

Да и что бы он сказал? Глупо это. Потом что-нибудь придумает.

Поттер нервно взлохматил волосы, смотря ей вслед, и в тот же момент спохватился.

Что он делает? Очнись, Джеймс!

Он передёрнул плечами, отгоняя нежеланную мысль. Потом нырнул в проём, по пути обернувшись и заметив какой-то туманный взгляд Бэнгс, которым та провожала его.

Наверное, показалось. Это всё от недостатка сна.

Гриффиндорец кивнул сам себе, удовлетворившись объяснением, и поспешил нагнать друзей.

Когда на следующий день мародёры проходили мимо компании слизеринцев, Джеймс нахмурился и задумался о чём-то своём, что не укрылось от Сириуса. Эйвери в компании не было, хотя обычно тот всегда тёрся с Мальсибером и Снейпом. А ещё странным было то, что Регулус со вчерашнего дня всё свободное время тоже проводил в гостиной. Мародёры заметили это карте, когда искали Эйвери.

Бродяга даже подумывал, не втянули ли брата во что-нибудь непоправимое и опасное. Ссора ссорой, но всё-таки Рег оставался его семьёй.

Отработка вчера, к великому удивлению ребят, проходила под руководством Флитвика и продлилась около двух часов. После неё Джеймс весь вечер разглядывал карту.

Сириус тоже сначала поддерживал инициативу друга дождаться, пока Эйвери выберется из своей подземельной норы, но полчаса спустя ушёл к Люсинде. Им просто необходимо было поговорить, что могло произойти только после отбоя на вершине Астрономической башне — их тайном месте. Сириус взял у друга мантию-невидимку, но карту предпочёл, всё же, оставить. Маниакальное состояние Поттера начинало беспокоить, к тому же не хотелось подвергать его соблазну ворваться каким-нибудь образом в слизеринскую гостиную. Джеймс уже второй день грозился это сделать.

Блэк шёл с твёрдой уверенность — всё будет, как раньше. Он ведь не виновен в том, что Эйвери каким-то образом увидел его и Люсинду в тот злополучный вечер. Но, несмотря на внешнее спокойствие, внутри он волновался. С того самого момента, как увидел растерянные глаза девушки, и сердце затрепетало. В первый раз, насколько помнил, он переживал не за друзей или родных, а за хогвартскую девушку.

Огромных усилий в Большом зале стоило не показывать, что его хоть каплю задели сказанные слова.

И Сириус потом узнал причину: слизеринец был её бывшим парнем. Они встречались целых два года, по словам Алисы Ревейн. Вечно она в курсе событий, хотя сейчас это только на руку.

Значит, Эйвери бесится не просто так. Сириус его прекрасно понимал. Главная причина — то, что Люсинда встречается с гриффинорцем, которого Эйвери ненавидит. Он всегда завидовал Блэку, с самого первого дня в Хогвартсе, когда Бродягу распределили на Гриффиндор. Теперь для зависти и ненависти добавился ещё один повод.

Сириус смотрел вверх на бесконечное множество сияющих звёзд и ждал. Было очень темно, но Люмосом он не воспользовался. Так спокойнее. Он ждал пять минут, десять… И, даже когда прошло полчаса, Бродяга всё надеялся.

Но она не пришла…

Парень не понимал, что это было: конец отношениями, руководство к отступлению или просто так получилось? Мало ли причин: задержалась, опоздала, заблудилась. Последняя мысль казалась особенно абсурдной. В душе разрасталось желание вернуть Люси. Впервые вернуть, а не оттолкнуть.

— Он получит по заслугам, — чтобы слышал только Джеймс, серьёзно сказал Бродяга. — Обещаю.

Поттер посмотрел на друга незнакомым, таким взрослым взглядом, от которого у Блэка побежали мурашки по спине. Это был взгляд человека, решительно настроенного идти до конца при любых обстоятельствах. И Сириус понял, что всегда будет на его стороне, куда бы Джеймса ни занесло. Ведь на то и существуют лучшие друзья.
***


После второго дня отработок, Ремус отделился от мародёров и пошёл в библиотеку. Времени хоть было и немного, но лучше, чем вообще никак. Он решил позаниматься трансфигурацией, которая в последнее время была очень сложной.
Как назло, стоило оторваться от книги и бросить взгляд на часы, как Люпин тут же вскочил и побежал в гостиную Гриффиндора — до отбоя оставалось десять минут.
И как час прошёл так быстро?

Когда парень уже был на последней ступеньке лестницы, ведущей в коридор, он услышал голоса. Ремус замер, не зная, что делать. С одной стороны — подслушивать было дурным тоном, что Лунатик никогда себе не позволял, но с другой — кто это скрывается так поздно? Да ещё и в безлюдном коридоре. Может, что-то замышляют? В связи с обострившимися отношениями со слизеринцами, он напряг слух. Говорили два человека: парень и девушка.

— Да послушай… — донеслась до него отчаянная мольба. По шёпоту Ремус сразу опознал друга.

Не было никаких сомнений, что это Питер. Его звонкий высокий голос Люпин узнал бы из тысячи других. Теперь задача стала ещё сложнее. Может, Петтигрю нужна помощь? Или он просто разговаривает? Хотя, если бы эта девушка была гриффиндоркой, обсудить всё можно было бы и в гостиной. Так почему же встреча происходит здесь, в такой час?

— Хватит, Пит… — устало отозвался другой голос, женский.

Ремус не заметил, как подошёл немного ближе и притаился за углом, ожидая какого-нибудь намёка на обстановку разговора. Какого-либо знака.

— Почему ты не хочешь говорить со мной? Уходишь, только заметив, что я иду к вам навстречу. Неужели мне нельзя быть просто твоим другом? — шептал Петтигрю.
— Нет! Потому что… потому, — запиналась девушка, стараясь шептать как можно тише. — Ты ведёшь себя не как друг! Ты смотришь на меня не как друг! Ты говоришь со мной не как друг…

Если бы она говорила громче, то Ремус запросто бы узнал её.

— Всё, хватит. Мне надоело тебе объяснять. Наша дружба давно кончилась, и не надо общаться с ним! — она помолчала немного, затем добавила: — Прошу тебя, Пит. Наши отношения в прошлом, пойми уже это, наконец.
— Но, — яростно выдыхал Хвост, и в голосе его слышалась боль потери и разочарования, — я люблю тебя…

Ремус вдруг выпрямился, как струна. Слова друга произвели на него глубочайшее впечатление.

Неужели у Питера была девушка? Но когда? И почему он не сказал друзьям? Слышать такого Питера, совсем не похожего на себя, было чем-то из ряда вон выходящим.

— Нет, не любишь, — Лунатик услышал, как та шумно втягивает воздух и, немного помолчав, шепчет: — Мне пора.

Ремус вдруг вспомнил, что он до сих пор находится за углом, и девушка сейчас будет проходить мимо него. Надо было срочно ретироваться, и другого выхода, кроме как бежать в гостиную, он не видел.

Стараясь ступать тихо, парень попятился к лестнице и уже стоял на второй ступеньке, как до него донеслись слова незнакомки.

— Я пойду первой, а ты иди за мной.

И тут уже Лунатик молниеносно рванул вверх, перепрыгивая через ступеньку, и в глубине души надеясь, что они его не услышали.

Парень забежал в гостиную. Народу, кстати, ещё было достаточно, чтобы сесть в свободное кресло и остаться незамеченным. Ремус сделал вид, что читает учебник, который кто-то забыл на этом самом кресле, а заодно и прикрылся им.
Он тяжело дышал, что могло вызвать подозрения у Питера, если тот подойдёт к нему, поэтому и нервничал. Но ещё больше его волновала девушка, которая вот-вот войдёт сюда.

Кто это — он не имел не малейшего понятия. Какая-то гриффиндорка… Знает ли её Ремус?

В ту же секунду портрет отъехал и в проёме показалась…

« Гриндевальд меня дери!» — пронеслось в мыслях у Ремуса.

Это была Алиса. Алиса Ревейн — та самая девушка, говорящая в коридоре с Питером. Однокурсница мародёров, девушка Лонгботтома и… давняя подруга Питера? Да и можно ли теперь называть её подругой? Возможно, это ошибка? Вдруг Алиса вообще нипричём и просто задержалась в замке… Мало ли причин?

Она прошагала мимо Лунатика к Фрэнку и плюхнулась на диван рядом с ним, мило улыбаясь. Ремус перевёл взгляд с парочки в сторону прохода и всё ждал, что вот-вот войдёт другая девушка. Ведь не могла же Ревейн в самом деле встречаться с Питером. Это невозможно, необъяснимо и совершенно неправильно.

Но сомнений не осталось, когда портрет отъехал второй раз, и вошёл Хвост. Поникший, потрёпанный, раздосадовано глядевший только себе под ноги. Вид парня буквально кричал о помощи.

А может, он всегда таким был, просто мародёры не обращали внимания? Причём именно тогда, когда другу больше всего нужна была их поддержка и сочувствие, а они, дураки такие, не видели или не хотели видеть ничего дальше собственного носа. Как же Лунатик хотел треснуть всем им чем-нибудь тяжёлым и себе в первую очередь. Ну ладно Джеймс и Сириус — они никогда ничего не замечают, обормоты, но он! Он! Какой дурак.

Питер даже не заметил внимательно наблюдавшего за ним друга, а прошёл мимо и поднялся по лестнице, ведущей в общую спальню мальчиков. Видимо, и правда, состояние его было ужасным.

Ремус разрывался от бездействия: ему хотелось догнать друга, спросить, наконец, что же происходит. Но, если Питер не рассказал им, то, возможно, и не хочет, чтобы кто-то об этом знал. А признаться, что подслушал его разговор с Алисой, Люпин не мог.

Пусть даже совесть постоянно напоминала об этом. Он решил пока что оставить всё, как есть, а потом, если нужно будет, он обязательно расскажет другу.
***


Мародёры сидели у камина на полу и пробовали написать сочинение по зельям. И если Ремус и Питер ещё пытались серьёзно думать и старались выразить мысли, то Блэк и Поттер только отвлекали друзей, хоть и осознавали своё печальное положение. И Джеймса можно было понять: зельеварение — самый докучливый и нелюбимый предмет для него, а недавний случай со Слизнортом только обострил ситуацию.

— Пит, тебе помочь с чем-нибудь? — спросил Ремус.

Хвост покачал головой, не отрываясь от сочинения. Было странно видеть настолько сосредоточенного друга. Люпин внимательно на него посмотрел, а потом принялся за свою домашнюю работу.

Маклагген в последнее время начал раздражать Поттера. Стоило Джеймсу пару раз поинтересоваться его жизнью, когда он не хотел говорить с Сириусом, так Тиберий похоже записался в его лучшие друзья. Ну, в воображении, конечно. Уже третий раз он окликал Поттера и пытался завязать беседу, пристроившись на соседнем кресле.

И чего пристал, спрашивается? У него же много друзей. Он постоянно ходит с Дейви Гадженом, которого Джеймс не мог переносить. Может, поэтому Маклагген так его бесил?

— Скучновато, не находишь? — протянул Сириус, лениво распластавшись на диване.

У Джеймса не было настроения приставать к кому-нибудь или забавлять аудиторию. У него вообще не было никакого настроения. Он только причмокнул и закинул ноги на стол, продолжая вертеть перо между пальцев.

— Привет всем, — внезапно на горизонте появилась Марлин.

Все подняли головы, а Питер даже подвинулся, освобождая место.

— Рем, у меня к тебе дело, — начала девушка, присаживаясь.

Лунатик постарался принять самый доброжелательный вид, хоть и раздражался по поводу бесцельно проходящих минут. Сочинение само себя не напишет.

— Я не могу использовать одно заклинание по ЗОТИ, — растягивая слова, она заглянула ему в глаза, — а ты отличник и…
— Что за заклинание? — спросил Рем, мечтая быстрее вернуться к делу.
— Мм, — МакКиннон как бы невзначай покосилась на Сириуса — обращает он на неё внимание или нет, — Специалис Ревелио*.
— Странно, — растерянно пробормотал Ремус. — Оно же вроде как лёгкое.

Сириус закатил глаза и горизонтально провёл рукой по шее, выражая своё отношение к девушке. Джеймс ухмыльнулся, смекнув, что к чему.

Даже после расставания Марлин пыталась привлечь внимание его друга, выдумывая самые глупые и нелепые предлоги оказаться рядом. На этот раз козлом отпущения стал Ремус.

— А где же твои подружки, а, Марлин? — поинтересовался Джеймс, продолжал веселиться с вида Сириуса. Наконец-то настроение стало повышаться.

Девушка повернулась к нему лицом и нахмурилась, всячески показывая, что очень занята и отвлекаться не собирается. Особенно на такого охламона, как Сохатый. Поттер еле сдержался, чтобы не засмеяться — настолько неправдоподобно та играла.

— В смысле?
— Ну, девчонки. Где все? Почему одна? — он поддался вперёд, поближе к девушке.
— Доркас в комнате учит, а Сивилла вон там, — она кивнула в другую сторону от мародёров. — Не захотела идти со мной, — Марлин отвернулась обратно к Рему, бросив ещё один кричащий о внимании взгляд на Сириуса.

Тот продолжал сидеть с видом узника Азкабана, безучастно косясь по сторонам.

— Сохатый, — вполголоса позвал Блэк, пользуясь шумом от разговора Лунатика и МакКиннон, — ну, как успехи?
— Ты о чём? — искренне не понимал Джеймс.

Бродяга лукаво взглянул на него и оскалился.

— С Бэнгс. Ты, кажется, обещал кое-что сделать… Или уже всё? Сдался перед неприступной мисс- неустойчивая-психика?
— Что?! — фыркнул Джеймс. — Не дождёшься, понятно? Я никогда слов на ветер не бросаю… — вспыхнул он, отчего-то раздражаясь.
— Так чего сидишь тогда? — не без ехидства поинтересовался Блэк.

Джеймс стрельнул в него карими глазами-молниями, собираясь ещё что-то сказать. Но, заметив издевательски-неверующий взгляд друга, резко встал и зашагал по кратчайшему пути к цели. Кулаки непроизвольно сжались.

По мере приближения к гриффиндорке, Поттер терял уверенность.

Зачем он поддался порыву? Что ей скажет?

Почувствовав себя наиглупейшим человеком во всей магической Британии, парень оглянулся через плечо на мародёров. Рем объяснял что-то Марлин, активно жестикулируя при этом, а Питер и Сириус смотрели в сторону Джеймса, переговариваясь. При чём на губах Блэка красовалась алчная ухмылка.

Поттер выпрямил спину и вздёрнул подбородок, делая последние несколько шагов.

Сивилла его не видела, даже когда он остановился возле неё. Она разговаривала с… Фрэнком?! И только когда Лонгботтом застыл, недоумевающе глядя на Поттера, девушка повернула голову. На секунду её лицо стало таким же удивлённым.

Джеймс негромко кашлянул.

— Привет.
— Привет, Джеймс, — в своей обычной спокойной манере ответил Фрэнк.
Парень в очередной раз удивился: как настолько разные люди — Лонгботтом и Ревейн — могут встречаться? Он — воплощение уверенности и хладнокровности, а она — пылающая энергией красавица, постоянно хохочущая над проделками мародёров.
— Привет, — запоздало сказала Сивилла.
— Что делаешь? — поинтересовался парень, хотя понимал, как это выглядит. Их и друзьями назвать-то нельзя, а тут он внезапно решает выйти с ней на контакт.
— Ничего такого… — она опустила голову и посмотрела на переплёт в руках. — Обсуждаем книгу.

Джеймс воспользовался моментом и красноречиво глянул на Фрэнка. Тот, кажется, всё понял — не зря учился на уровне Эванс — и встал.

— Ну, я пойду, — сказал он. — Надо ещё Алису найти. Снова пропала куда-то, — он вежливо улыбнулся на вопросительный взгляд Бэнгс.

А Поттеру только это и надо было. Не успела девушка опомниться, как он уже уселся на освободившееся место рядом с ней и нагнулся через плечо, заглядывая в книгу.
— Что это? — спросил он.

— Мм… это не моя, просто интересно посмотреть. Ээ… — пробормотала девушка, отчего Джеймс немного повернул голову, чтобы видеть её лицо и тут же оказался очень близко. — Основы квиддича.

Что? Ему не послышалось? Бэнгс действительно читает книгу о квиддиче? Мерлин всемогущий! А ещё обсуждала её с Лонгботтомом.

«Тоже мне, знаток нашёлся!»

— Серьёзно? — глупо улыбнулся он и сразу же оживился, как и всегда, когда речь заходила о его любимом виде спорта. — И как тебе?

Она неопределённо пожала плечами и протянула:

— Я только взяла её, даже толком и не читала…
— Значит, интересуешься квиддичем? — Джеймс теперь уже сидел к девушке боком.
— Есть немного, — честно ответила она, улыбаясь.
— А в команду не хочешь? Ну, на следующий год. Эмма уходит, и место охотника будет свободно.
— В команду? — слишком быстро переспросила Сивилла и тут же закусила губу. Её ошеломлённый взгляд был красноречивее всяких слов.
— Ага, — кивнул Поттер. — Серьёзно, почему нет? Я видел, как ты летаешь. Отличная координация, да и руки у тебя вроде сильные, — он неосознанно потянулся и сжал предплечье девушки.
— Глупость какая, — фыркнула Бэнгс и упёрлась взглядом в его руку.

Поттер так же легко отдёрнул её и принял невинный вид, хотя в душе корил себя за этот лишний жест.

— Я люблю летать, но квиддич — это не моё, — она помотала головой в подтверждение. — Слишком…
— Опасно? — подсказал Джеймс.
— Хм, — она слегка нахмурила брови и посмотрела на книгу, — рискованно. Да и глупо было бы на один год переделывать свою жизнь. Всё-таки Ж.А.Б.А…
— Пф, — Поттер чуть было не закатил глаза. Его немного бесило, что Бэнгс такая нерешительная. Есть ведь задатки. Чего бояться? — Это всё отговорки.
— Нет. Это правда, — сказала Сивилла.

Её карамельно-карие глаза сканировали Джеймса будто бы насквозь, а он лукаво кривился. В приглушённом свете бледное лицо девушки казалось детским, и Поттер вдруг вспомнил о том вечере, когда его мучила бессонница. Вспомнил о её родителях и вдруг захотел узнать, не случилось ли чего-нибудь ещё.
Не понятно почему, но он чувствовал, что нужно это сделать.

— Привет.

До того, как Джеймс поднял голову, он уже знал, кто перед ним.

Девушка явно обращалась не к нему, но это же Лили! Поэтому Джеймс тут же ответил.

— Привет, Эванс.

Эванс сделала вид, что только что заметила его, и её брови резко взметнулись вверх.

— Поттер, — она слегка прищурилась, — и ты здесь.
— Ты ко мне? — самодовольно оскалился он, похлопывая рядом с собой рукой. — Присаживайся.

На лице старосты возникло такое выражение, будто она сейчас даст ему оплеуху или покажет язык, но девушка лишь отвернулась к Сивилле. Джеймс синхронно перевёл взгляд туда же.

— Ты говорила, что поможешь мне с планом занятий.
— Да, конечно, — легко ответила Бэнгс и бросила беглый взгляд на парня. — Тогда, мм… пойдём в спальню?
— А как же я? — обиженно надул губы Поттер. — Оставляете меня одного, значит? Вот уж не думал, что ты, Лили, такая бессердечная.
— Тебе бы не помешало посидеть в одиночестве и подумать о том, что если девушка долго тебе отказывает, то это значит, что ты ей просто не нравишься.
Эванс развернулась на каблуках и пошагала к лестнице, гордо подняв подбородок.

Джеймс захотел зарычать ей в догонку, словно обделённое животное.

Её прямая спина и рыжие волосы сводят его с ума. К слову, спину Лили он видел гораздо чаще, чем её лицо.

Не прошло и минуты, как рядом с Джеймсом оказался Сириус.

— Ну, как прошло? — посмеиваясь, спросил он. Видно же, что издевается! — Лили приходила?
— Нормально, — буркнул Джеймс.

А что ещё сказать? Никакого прогресса. Он даже не успел ни о чём таком спросить. Да и вообще забыл обо всём, как только появилась Эванс.

Сириус до сих пор пялился на него, поэтому Поттер не выдержал.

— Просто разговаривали. Всё шло хорошо, но потом появилась Лили и…
— Надеюсь, ты ничего не испортил?
— В каком смысле? — недоумевал Джеймс.
— Не затупил, как обычно, в присутствии Эванс? Ну, никак не показал, что она тебе нравится?

Поттер задумался.

Кажется, показал.

— Ты что — идиот? — даже не спрашивал, а утверждал Сириус, наблюдая за реакцией друга. Потом обречённо вздохнул, качая головой. — Теперь Бэнгс уж точно тебе не поверит после такого.

Мерлин, это ужасно. Вот дурака кусок!

Джеймс даже не подумал об этом!

Ему вдруг захотелось дать себе по лицу. Ну почему при виде Эванс он потерял голову?

— Нет, все конечно знают, что ты по ней сохнешь, но, блин… Возможно, если бы ты себя нормально вёл, Бэнгс бы подумала, что всё прошло или типа того…

Поттер уже не слушал. Он думал о том, какой тупой поступок только что совершил. Можно сказать, перечеркнул всё, что делал для налаживания отношений с Сивиллой.

Единственное, что он понял за это время — это то, что Бэнгс не такая уж и зануда, какой казалась в самом начале. Возможно, всё окажется намного легче, если он найдёт с ней общий язык. Ведь Сириус никогда не забудет об этом глупом споре, даже если Джеймс захочет не выполнять его.

__________________________________________________________________
*Специалис Ревелио — магическая формула заклинания, позволяющего обнаружить любые чары и проклятия.

Глава 7

— Эй, Гаджен, завтра после обеда тренировка, не забудь, — бросил Джеймс, проходя мимо парня. Этот слизняк вечно опаздывал, так что не будет лишним напомнить.

Тем более, что у мародёров вечером отработка, на которую не хотелось бы опоздать. Слизнорта, под руководством которого она будет проходить, не приведи Мерлин ещё удар хватит, и МакГонагалл отменит игру. Интересно, кто из команды убьёт Поттера первым? Через две недели Гриффиндору предстояло бороться с Пуффендуем, поэтому тренировки надо было проводить часто.

— Ты это уже третий раз за день говоришь, — недовольно буркнул Дейви.

С ним шёл Тиберий Маклагген. Он махнул Поттеру. Сохатый кивнул, а потом отвернулся к друзьям, которые что-то горячо обсуждали.

— Да не поеду я! А тебя не заставляю со мной сидеть! — раздражённо пробубнил Сириус.

Люпин вздохнул и покачал головой.

— А ты, Джеймс?
— Что? — не понял парень, упустивший суть разговора.
— Поедешь домой на Рождественские каникулы? — поинтересовался Питер.
— До них ещё почти месяц! Дожить надо, а потом и посмотрим, — Поттер легко пихнул Блэка в бок, подбадривая. — И вообще, чего вы к Бродяге пристали? Захочет смыться отсюда — поедет ко мне. Мама и папа всегда рады его видеть.
— Просто они не знают, что мы тут вытворяем, — хмыкнул Сириус.
— И слава Мерлину, — добавил Ремус с притворным ужасом.

Питер промолчал. Он-то не против был поехать к Джеймсу, что делал каждое лето. Но друг не спешил с приглашением, а напрашиваться Петтигрю не умел. Он слишком боялся отказа, особенно от Поттера. Ведь в нём было всё, чего так не хватало Питу. Друг был для Хвоста в некотором роде идолом.

— Привет, ребята, — из Большого зала вышла Мириам Тейлор с подругой и кивнула мародёрам, которые только собирались поужинать.

Друзья поздоровались с девушкой, Хвост нахмурился, так как вообще не знал её, а Джеймс толкнул плечом Ремуса, что заставило его задержаться. Люпин проводил Поттера взглядом, не обещающим ничего хорошего.

— Ты знаешь про дуэльный клуб? — поинтересовалась Мириам, махнув подруге, и та пошла без неё.

Гриффиндорец задумался. Кажется, и правда, что-то такое он слышал, только не помнил где и от кого.

— Это тот, который под руководством профессора Лоренс?

Она кивнула.

— Говорят, половина студентов после первого собрания больше не появлялись. Я-то думала туда наведаться, но раз так… Видимо, ничего хорошего, — Тейлор пожала плечами, криво улыбнувшись.
— Иногда большинство оказывается неправо. Даже не знаю, чем им профессор не угодила. Она нормальная, вполне себе для дуэльного клуба.

Ну, да, Лоренс со своими тараканами. А у кого их нет? Вряд ли бы МакГонагалл захотела заниматься подобным, да и Флитвик тоже. Больше некому. Не Слизнорту же с его колбами и склянками. Тем более, что в Дуэльный клуб преимущественно ходят младшекурсники, и только пара ребят со старших. Там нечего делать, если ты знаешь все простые заклинания. Профессора строго следят, чтобы никого не покалечили.

— Хм, возможно, — девушка помолчала, и так как Ремус ничего не говорил, произнесла: — Я пойду, увидимся.

Он кивнул и пошёл к друзьям, уже готовя пламенную речь для Поттера о том, как его «любит». Люпин ничего не мог сказать о пуффендуйке, ведь даже не знал её толком. С виду милая, но… Он никогда не сближался с девушками. Всё равно это ни к чему хорошему не приведёт. Не хотелось обременять их пустыми надеждами. А вот Поттер, ¸осёл гриффиндорский, всё никак не мог взять в толк, что Ремус не нуждается в его «заботе». Пусть лучше с Эванс разбирается.
***


— Как вы догадались, сегодня мы будем изучать заклинание Патронуса, — серьёзно произнесла профессор Лоренс, глядя на учеников поверх очков-половинок. — Только учтите, что не каждый сразу сможет вызвать его. У некоторых Патронусы так и не становятся телесными, а в вашем возрасте у большинства.

Класс нетерпеливо загудел. Джеймс, переглянувшись с Сириусом, заулыбался во весь рот и поднял большой палец вверх. Про Патронуса он слышал давно и, поэтому, летом даже немного тренировался. Но всё, что у него получалось — это тоненькая струйка серебристого дыма. Мистер Поттер уверял, что для начала это очень даже хорошо, но парню всё равно было мало.

— Для того, чтобы вызвать Патронуса, вам нужно произнести заклинание, — женщина обвела всех внимательным взглядом, выставив длинный указательный палец. — Запомните: Экспекто Патронум. Но прежде — выберите самое счастливое воспоминание, представьте и ощутите его. Перенеситесь в тот миг. Только потом произносите слова.

Профессор приказала ученикам разойтись на достаточное расстояние друг от друга, чтобы гриффиндорцы не задели рядом стоящих взмахами палочек, и, не приведи Мерлин, не выкололи кому-нибудь глаз.

— Телесные патронусы обычно принимают вид какого-либо животного, соответствующего характеру волшебника, который вызвал его. Даже если у вас не получиться — ничего страшного. Патронусы очень сложное заклинание. Всем удачи.

Шестикурсники только этого и ждали. И спустя несколько секунд со всех сторон уже летели громкие возгласы «Экспекто Патронум», и волшебные палочки со свистом рассекали воздух.

Джеймс, недолго думая, выбрал воспоминание, когда МакГонагалл объявила, что он назначен капитаном команды. Напрягая мозги, он крепко сжал палочку и выкрикнул:

— Экспекто Патронум!

Но, вопреки ожиданиям, всё та же одинокая струйка дыма вырвалась из его палочки, и парень разочарованно опустил руки. Почему? Воспоминание казалось очень радостным и подходящим. Тогда в чём же дело? Он мрачно огляделся вокруг. У Сириуса получилось. Бродяга, смеясь, направлял своего Патронуса — большого пса по всему классу, заставляя некоторых опасливо озираться на довольного мародёра. Ну, если получилось у Сириуса, то и у Джеймса должно! Они же всегда всё схватывали на лету и всегда были на одном уровне.

Поттер вытянул руку с зажатой в ней волшебной палочкой и отчётливо произнёс, вспоминая то утро в Большом зале:

— Экспекто Патронум!

Скупой дымок вырвался наружу и сразу растворился. Может, воспоминание слишком слабое? Но Джеймс был тогда так счастлив… Он порылся в своей голове, потирая подбородок, и вспомнил, как Лили впервые ответила на его письма. О, да! Это то, что нужно!

В третий раз гриффиндорец с надеждой поднял палочку и, с замиранием сердца, выкрикнул заветные слова:

— Экспекто Патронум!

Ещё секунды три он глядел на серебристую струйку, почти принявшую какое-то обличие, пока та не исчезла. Джеймс совсем поник. Он не мог понять, почему у него ничего не получалось? Всегда любое задание было по плечу, и он легко осваивал каждое заклинание. Неужели в его жизни нет радостных воспоминаний? Но такого никак не могло быть! Это не нормально.

Джеймс смело считал себя счастливым человеком, ведь у него было всё, о чём только можно мечтать: любящая семья, преданные друзья, и длинная, прекрасная жизнь впереди. А теперь, выходит, это было лишь самообманом.

— Вилли! — где-то над ухом парня воскликнула Марлин МакКиннон.

Джеймс повернулся в ту сторону, откуда исходил звук, и увидел большую рысь, грациозно ступающую вокруг своей хозяйки. Она была просто прекрасна, и парень залюбовался ей.

— У тебя получилось! — Марлин так же восхищённо смотрела на творение подруги, как и стоящие рядом Питер и Фрэнк. — Какое ты выбрала воспоминание?
— Не знаю, как это вышло, — Сивилла, казалось, была удивлена ещё больше МакКиннон. — Я не думала, что у меня что-нибудь получится.
— Отлично, мистер Блэк, мисс Бэнгс и мисс Ревейн, — подошла ближе профессор Лоренс, заметив толпу вокруг Сивиллы. Джеймс поглядел на Алису, рядом с которой прыгала белка. — Прекрасно! По десять баллов каждому!

Из компании мародёров вызвать телесного Патронуса получилось лишь у Блэка. Питер краснел и пыхтел, но так и не добился желаемого. Ремус, после нескольких безуспешных попыток, оставил затею, и Джеймс даже догадывался, почему. Интересно, если бы у Люпина получилось, то какой вид принял его Патронус?

Поттеру стало немного стыдно, он злился и не хотел оставаться с друзьями, слушать их разговоры об уроке. Прозвенел колокол на перемену, и гриффиндорцы шумным потоком вышли из класса, воодушевлённо переговариваясь. Сохатый сделал вид, что собирает вещи и крикнул ребятам, что потом их нагонит. Когда мародёры ушли, он пошёл в другом направлении, надеясь нырнуть в тайный проход и быстрее дойти до гостиной, чтобы немного побыть одному. Понятно, что настроение парня было на самом дне.

По пути, он заметил Сивиллу, стоящую возле подоконника, на котором лежали несколько больших книг. Джеймс остановился, раздумывая идти ли ему дальше или подождать, когда девушка уйдёт.

— Что за необъятные горы знаний? — кивнул он на книги, всё-таки подойдя к Бэнгс.

Она оторвалась от созерцания одной из них и подняла голову.

— Слизнорт попросил Доркас отнести их в библиотеку, а она пошла переодеваться.
— И ты боишься, что украдут? — ухмыльнулся Джеймс. Сивилла коротко засмеялась.
— Нет, просто жду подругу.
— Они довольно тяжёлые для девушки, — Поттер заметил толстенный том по приготовлению зелий от бессонницы. Кто такие вообще читает, кроме Слизнорта?

Сивилла пожала плечами и облокотилась о подоконник. Джеймс подумал, что друзья всё равно уже добрались до гостиной и побыть ему одному не дадут, поэтому решил помочь.

— Давай я помогу, зачем ждать твою Доркас? — не дожидаясь ответа, он подхватил с подоконника пять книг, отметив про себя, что весят они ещё больше, чем кажется на первый взгляд.
— Ну… ладно, — неуверенно протянула Сивилла и встала. — Спасибо.
— Нет проблем, — ответил Поттер, и они пошли к лестнице. Девушка ещё несколько раз обернулась через плечо, наверняка высматривая подругу.
— Ты вызвала телесного Патронуса? — скорее утверждал, чем спрашивал Сохатый.
— Да, — кивнула Сивилла и задумчиво произнесла: — и это странно.
— Почему? — поинтересовался Поттер и подбросил книги, так как одна грозила съехать и упасть.
— Я даже ни о чём таком не думала, — пожала она плечами. — Точнее, думала, но оно не было счастливым. Первое пришедшее в голову.
— Ты меня запутала, — нахмурился парень. — Но ведь получилось, значит счастливое.
— Наверное, ты прав.

Однокурсники немного помолчали, минуя лестницу и сворачивая в коридор, выходящий на библиотеку.

— А у тебя получилось?
— Я был не в настроении, — буркнул Джеймс, отчего-то раздражаясь. Это явно не то, о чём он хотел говорить. Надо спросить что-то, что бы её заинтересовало. Но вот что?
— Ты с кем-нибудь встречаешься? — о, да, Джеймс, просто отлично! Глупее вопроса для едва знакомых людей не придумаешь.
— Нет, — спустя полминуты ответила Сивилла. Поттер уже успел проклясть себя раза три. — А ты?

«Так, а вот это уже прогресс, — подумал он. — Если спрашивает, значит ей интересно. Хотя кто поймёт этих девушек?»

— Место вакантно, — ухмыльнулся парень, но Бэнгс не заметила намёка. Или сделала вид, что не замечает. Просто улыбнулась и отвела взгляд.

Они вошли в зал, где скопилось несколько учеников, видимо, не особо спешащих на обед. Семикурсники готовились к ЖАБА с самого начала года, так что увидеть даже самых отъявленных раздолбаев в библиотеке не было необычным. Мародёров такая судьба точно не ждала. Джеймс мысленно усмехнулся.

— Здравствуйте, — произнесла Бэнгс, обращаясь к мадам Пинс. — Это от профессора Слизнорта.
— Наконец-то, — быстро осмотрев книги, воскликнула женщина. — Он их ещё в сентябре обещал вернуть.
— Вам повезло, что их вообще отдали, — не смог промолчать Джеймс, переглянувшись с Сивиллой. — Всё-таки неровные котлы тоже нужно чем-то подпирать.

Мадам Пинс одарила его осуждающим взглядом и принялась с нежностью перелистывать книги.

— Помешанная, — хмыкнул парень, выходя из Большого зала. — Она что, и спит с учебниками?
— Ты что! — воскликнула Бэнгс. — Не дай Мерлин они помнутся!

Поттер рассмеялся, в очередной раз убирая галочку напротив графы «Зануда».

— Ты в Большой зал? — спросил он.

Девушка отвлеклась на проходящих мимо Алису и Фрэнка, а потом кивнула. Подруги улыбнулись друг другу.

— Да. А ты?
— Тоже. Пойдём?

И однокурсники поспешили на обед, где Джеймса наверняка уже ждали друзья.

Мародёры о чём-то шептались, что не укрылось от Сохатого, и он подозрительно прищурился. Подходя к гриффиндорскому столу, он пошёл в их сторону, а Сивилла втиснулась между Марлин и Лили. Джеймс подмигнул Эванс, когда та обернулась на шум. Как только Поттер сел, все сразу устремили свои взгляды на него.

— Что? — воскликнул он.
— Ты как? — спокойно поинтересовался Сириус, что было уже странно. Из-за ЗОТИ что ли?
— Нормально, — пожал плечами Джеймс и принялся накладывать себе жареную картошку и бекон. Друзья продолжали сверлить его взглядами, не притрагиваясь к еде. — Может, хватит? — поднял он глаза на мародёров. — Я здоров, в ближайшее время умирать не собираюсь, с вами, насколько я вижу, тоже всё хорошо. Всё просто отлично! Закончили пялиться?

Гриффиндорцы отвернулись и стали накладывать себе еду. Только Сириус ещё полминуты смотрел на Поттера, а потом тоже приступил к трапезе. Постепенно беседа оживилась, и Джеймс вовсю улыбался, как и всегда бывало в компании друзей.
***


— Постой!
— Отстань, — огрызнулась Люсинда и поспешила наверх.
— Да подожди ты! — еле поспевал за слизеринкой Сириус. Наконец, он догнал её и дёрнул за предплечье. Девушка обернулась, в глазах её пылал огонь.
— Хватит за мной ходить, — процедила она, вырвав руку.

Люсинда была зла, но внешне этого практически не показывала. Она просто старалась избегать Сириуса. А при встрече становилась безразличной, её голос — ледяным. Блэк, наоборот, не злился (да и на что?), но взрывался постоянно, а лицо его имело бордовый оттенок при каждом, так называемом, разговоре.
— Что с тобой не так? — он впился взглядом в девушку.
— Я просто не хочу с тобой общаться. Неужели не понятно?! — Толкэлотт собиралась развернуться и продолжить подниматься, но Бродяга снова не дал ей это сделать, схватив за руку.
— Нет, — честно ответил он. — Я не понимаю, почему ты стала такой. Что изменил тот вечер?

Она сощурилась и сложила руки на груди, по всей видимости, решив на этот раз выслушать бывшего парня.

— Эйвери так много для тебя значит? — выплюнул Блэк. — Или ты боишься своих змеек из-за общения с гриффиндорцем?

Она молчала, склонив голову набок, и лицо её было не очень-то доброжелательным. Мимо прошла парочка когтевранцев, но парню было на них плевать. И на их косые взгляды тоже. Небось, его отношения со слизеринкой до сих пор любимая тема для сплетен большинства учеников. Особенно, если учесть, что Сириус всегда выказывал ненависть к враждебному факультету.

— Всё закончилось! — воскликнула Люсинда. — А ты до сих пор не уймёшься. Забудь, Блэк. Ты ничего не добьёшься, карауля меня на каждом шагу.
— Я не хочу, — возразил он, вновь заполыхав. — Да и ты не забыла. Не так быстро! Или ты так хорошо притворялась?

В её глазах Бродяге на секунду привиделось что-то, похожее на прежние чувства. Но лишь на секунду. И через мгновение светло-голубые глаза превратились в узкие щёлочки, в которых начинался самый, что ни на есть, ураган.

— Забыла, и уже давно. А теперь — пока.

Девушка развернулась и заторопилась по лестнице. Сириус чуть было не топнул ногой от негодования. Чертовка! Она сводит его с ума! Он даже не обратил внимания на проходящего мимо Регулуса Блэка в компании Северуса Снейпа. После матча, на котором Слизерин пытался всеми силами испоганить игру соперников, причём в этом участвовал даже его братишка, мешая Джеймсу, Блэк разочаровался. Просто оставил попытки что-то изменить в их напряжённых отношениях.

Может, Регу уже ничем не помочь? Раз уж тот так противится. Брат первый начал делать вид, что он и Сириус не связаны родственными узами, как бы по-детски это не звучало.

Бродяга нагнал Люсинду, ловко перепрыгивая через ступеньку, и крепко обвил руками. Девушка не закричала (Сириус в очередной раз убедился, что может предугадать её реакцию), а попыталась от него избавиться, брыкаясь и извиваясь, как змея. Парень развернул её лицом и прижался своими губами к её губам. Тут как будто Мерлин низвергнул на Толкэлотт все силы небес, и она бешено забилась в конвульсиях. Блэк чуть не упал вместе с ней, лишь каким-то чудом удержавшись на ногах. Неизвестно кто бы больше пострадал после падения с лестницы. Тогда он попытался поцеловать её настойчивее, прижав к себе. Люсинда всё меньше сопротивлялась, а потом и вовсе ответила на поцелуй. Сердце Бродяги возродилось из пепла. Она что-то чувствует! Не всё ещё потеряно для них!

Он прервал короткий поцелуй, и немного отстранился, разрушая волшебство. Всего на сантиметр, но девушке хватило и этого. Слизеринка резко отскочила и дала ему громкую пощёчину. Сириус попытался пошевелить онемевшей челюстью. Больно, гиппогриф её…

Когда он посмотрел на Толкэлотт, её лицо пылало адским огнём, и, не сказав ни слова, она убежала вверх по лестнице. Бродяга не успел догнать девушку, да и не пытался. Что он может сделать? Ничего. По-крайней мере, сегодня. Не заставлять же её силой с ним встречаться. Хотя, в последнее время, эта мысль казалась всё менее абсурдной…

Глава 8

Джеймс сидел у огня, вытянув ноги и изучая новый выпуск журнала «Всё о квиддиче». Тепло согревало ступни, и парень наслаждался отдыхом, хоть и без друзей. Они, кстати, должны были с минуты на минуту прийти из библиотеки. Мародёры, не считая Поттера, под руководством Бродяги решили найти одно интересное заклинание. Сириус говорил, что видел его в одной из книг в своём доме, и само по себе проклятье безобидное, но для Эйвери вполне себе.

Джеймс не пошёл. Во-первых, мадам Пинс отказывалась его пускать из-за последней отработки, когда Поттер свернул огромный стеллаж и «нанёс неизгладимый ущерб Хогвартсу». Ну, с кем не бывает… А во-вторых, парень просто не хотел туда идти. Для того, чтобы намылить шею Эйвери ему не нужно никакое заклинание, и даже палочка. Хватит самых обычных рук, которые дико чесались уже который день. Но так получилось, что мародёры и слизеринец вечно разминались. Или это он избегал их? Даже в Большом зале либо Эйвери приходил раньше компании, либо тогда, когда они уже уходили. Это невероятно бесило Джеймса, и если бы не друзья… Он давно бы сидел в Азкабане, это точно.

— Тиб, не мог бы ты оставить этого первокурсника в покое? — в гостиной раздался звонкий, немного рассерженный, голос.

Поттер перегнулся через спинку кресла и увидел пожимающего плечами Маклаггена и Лили, которая стояла возле какого-то надувшегося мальчика. Он очень напоминал жабу. Сохатый слышал, как однокурсник плевался в того бумажками через трубочку, а первокурсник сыпал гневными ругательствами. Да, весело живём…

Парень поднялся и вальяжно направился к рыжеволосой девушке.

— Привет, Эванс, — он хотел обворожительно улыбнуться, но улыбка вышла немного глупой из-за накатившегося вдруг смеха. — На страже порядка? Правильно, нечего тут цирк устраивать.

Девушка сделала недовольную гримасу.

— Кто бы говорил, Поттер.
— Ты о чём? Я же исправился, — невинно захлопал глазами Джеймс. — Неужели ты не заметила?

Она отошла от первокурсника, показывающего язык за её спиной Маклаггену. Тот, кстати, тоже не оставался в долгу и крутил новую трубочку вместо той, которую ещё минуту назад отобрала Лили.

— А отработки каждый день тебе назначили за какой подвиг, стесняюсь спросить?
— За симпатичное личико, — гордо выпятил грудь Поттер и подмигнул Тиберию, совсем не реагируя на колкости Эванс. Он был уверен, что Лили знала, за что его наказали, но решила воспользоваться этим. Её ведь честь защищал!

Девушка фыркнула.

— Ты неисправим, — она подняла упавшую книгу и положила на стол, не обращая внимания на Сохатого. Но он заканчивать разговор не хотел.
— Пойдёшь со мной в Хогсмит? — задал Джеймс, кажется, в тысячный раз этот вопрос. Может, сейчас повезёт?
— Я не пойду в Хогсмит, — спокойно ответила Лили, даже не смерив его уничтожающим взглядом. Странно…
— Почему? — возник он с другой стороны, чтобы видеть её лицо.
— Потому.

По лестнице, ведущей в спальню девочек, спустилась Сивилла и подошла к ним. По мере приближения, радостное лицо её сменилось на немного обременённое. Не Джеймс ли причина?

— Привет, — сказала она, глянув на него, а затем на подругу.
— Ты как раз вовремя! — обрадовалась Лили, и Джеймс подумал, что ему она никогда так не радуется. — МакГонагалл через десять минут ждёт нас у себя.
— Как дела? — проигнорировав странный факт посещения их декана вечером, спросил Сохатый у пришедшей девушки.
— Хорошо. Как твои, Джеймс?

Сивилла разговаривала с ним уже более раскованно, чем в конце прошлого года. Это хорошо. И после недавних открытий он понял, что не такая уж и железная эта Бэнгс.

— Лучше всех, — ответил парень, обнажая ровные зубы. Руки его потянулись к волосам — проверить, не достаточно ли они в порядке?
— Ладно, мы пойдём, — улыбнулась Сивилла, бросив взгляд на часы.
— Удачи, — кивнул Поттер. — И МакГонагалл тоже.
Эванс сделала несколько шагов, потом развернулась и внимательно его осмотрела.
— Что, больше не попросишь пойти с тобой в Хогсмит?

Парень замешкал. Тем более, что Бэнгс обернулась и тоже обратила внимание на эти слова. Он хорошо помнил тот промыв мозгов, что устроил ему Блэк в комнате, но правило всё-таки усвоил. Никогда не флиртуй с девушкой в присутствии девушки, которая тебе пригодится. Ну, как-то так…

Джеймс улыбнулся, решив сделать вид, что ни о каком походе в Хогсмит и слышать — не слышал. А потом направился к сидящему на диване Фрэнку. Надо было хоть чем-то себя занять, ибо он не мог сообразить, что делать в такой ситуации. Лонгботтом поднял голову и посмотрел на склонившегося к нему Поттера. Когда проход за девушками закрылся, Сохатый пожал плечами на немой вопрос однокурсника и вернулся на прежнее место. Но стоило ему только сесть, как Полная Дама снова пропустила кого-то, и в гостиную ввалились мародёры. Именно ввалились, а не вошли. Радостные, особенно Бродяга, пересмеиваясь между собой. Даже Ремус немного улыбался, забыв в кои-то веки о своей занозе в заднице, которая не давала ему творить противозаконности. Заметив Джеймса, они направились к нему. По блестящим от восторга глазам Сириуса, Поттер понял, что его ждёт весёленький вечер.
***


Наступили долгожданные выходные, которые сулили лишь веселье и отдых. Только, наверное, один Ремус думал о предстоящем зачёте во вторник. Даже ему было что учить и повторять, не говоря уже о друзьях, которые брали в руки конспект только в чрезвычайные ситуации. Но разве их заставишь?

Субботний день начинался солнечно, Джеймс Поттер, как обычно, в выходные, решил проспать завтрак. Сириус начал его будить, и в итоге застрял в спальне, поэтому сейчас Питер и Ремус шли в Большой зал вдвоём. По дороге им попадались сонные студенты, как зомби, бредущие по коридорам. Люпин подумал, что так же выглядел и Джеймс, если бы решил встать.

— Привет, — поздоровался Питер с какой-то пуффендуйкой, которая уже шла в обратном направлении.

Ремусу это напомнило о тайном романе друга с Алисой Ревейн. Что между ними происходило и происходит так и оставалось для Люпина загадкой.

— Пит, — позвал он, — почему ты перестал общаться с Фрэнком и Алисой?
Друг изменился в лице, но, кажется, сам этого не заметил. Он не смотрел на Ремуса. Нервничал. Но не так, если бы подозревал, что тому всё известно.
— Я общаюсь с ними, — сказал Питер. — Только реже.
— Почему? — продолжал допытываться Лунатик.

Петтигрю пожал плечами. Но, немного помолчав, решил добавить:

— Много уроков задают, а в остальное время я всегда с вами. Вы ведь мои лучшие друзья, — гриффиндорец повернулся к Люпину и неуверенно улыбнулся. Ремус тоже ответил улыбкой.

Он не знал, можно ли заходить дальше, ведь не понятно, как Питер будет реагировать. Внешне он почти спокоен, когда речь заходит о бывшей девушке. Но он-то думает, что никто ничего не знает.

Это угнетало. Невозможность подобраться к сути. Хвост такой милый и ранимый, и Ремус боялся, что слишком надавит или сделает что-то, отчего другу будет неприятно и больно.

— Смотри, кто там, — заговорщицки протянул Питер, и Лунатик перевёл взгляд на Мириам Тейлор, которая стояла прямо у дверей в Большой зал. Интересно, что она тут делает? И опять они встретились…

Мародёры подошли ближе, и Ремус заметил, что девушка разговаривает с каким-то парнем. Предположительно, однокурсником. Она увидела гриффиндорца и помахала ему, выглядывая из-за плеч незнакомца. Тот тоже обернулся и нахмурился, всем своим видом выражая неприязнь. Люпин не понял почему, но подошёл ближе к Мириам.

— Привет, — кивнул он, стараясь не смотреть на насупившегося пуффендуйца. Что он ему сделал, Мерлина ради?
— Привет, Ремус, — она взглянула на него из-под ресниц, а потом перевела взгляд на кого-то справа, — и Питер.

Хвост застыл с недоуменным выражением, глядя на девушку. Он, похоже, вообще не понимал, откуда она его знает. Люпин это заметил и поспешил их познакомить.

— Очень приятно, — Тейлор протянула руку, Питер с каким-то страхом пожал её. Ремус еле сдержался, чтобы не рассмеяться, глядя на лицо друга.
— Мириам! — светловолосая девушка, в которой он узнал Эмили Тейлор, подошла к пуффендуйке.
— О, привет, — кивнула та. — Ты получила письмо от родителей?

Ремус решил, что пора идти на завтрак, а то они и вовсе его пропустят, любезничая со всеми. Тем более, что девушка была занята своей сестрой.

— Откуда она меня знает? — испуганно спросил Хвост, когда они сели за стол. Люпин ухмыльнулся.
— Она, по всей видимости, знает всё о мародёрах, — он положил себе пирог с почками. Рядом опустились Доркас и Сивилла, пожелав друзьям приятного аппетита. Ремус им улыбнулся. — Спасибо, девчонки.
— Она тебе нравится?
— Трудный вопрос, — вдохнул Люпин, и поднял взгляд на друга. Что же у него на уме? — Я думаю, мне никто здесь не пара.

Питер нахмурился, а потом мельком глянул на Алису и Фрэнка, которые уже позавтракали и вставали. Ремус перехватил взгляд, а Хвост, заметив это, потупился и принялся жевать тосты. Больше он ничего не спрашивал.

— И чего у вас такие кислые лица? — рядом возник Сириус, громко шлёпнувшись на скамейку. — Эльфы перепутали соль с сахаром, и вы пытаетесь всё это переварить?
— Очень смешно, — прожевав, сказал Лунатик. — Где Джеймс?
— Бороздит просторы океана вместе с рыжеволосой принцессой, которую спас от дракона на вершине Астрономической башне, — гордо произнёс Блэк.
— Чего? — не понял Питер. Сириус махнул рукой, садясь в пол оборота к друзьям.
— Просто у кого-то очень увлекательные сны, — он налил себе тыквенного сока и осушил половину стакана. — Знаете, я тут подумал, что сегодня подходящий день для нашего плана. Гляньте, — он кивнул на слизеринский стол. Ремус не понимал, куда смотреть, а потом увидел с самого края стола — Мальсибера, который что-то обсуждал с Эйвери. Почувствовав на себе взгляд, он посмотрел в сторону мародёров и презрительно скривился.
— Я боюсь, что этим заклинанием ничего не кончится, — произнёс Люпин. — А наоборот, только усугубит ситуацию.
— Мы должны дать ему понять, что существуют определённые границы. Даже для таких мерзких людей, как он, — Сириус отвернулся от слизеринца с не менее презрительным выражением. Потом пихнул Ремуса в бок, отчего он чуть не выронил стакан с соком. — Не волнуйся, я постараюсь его не убить. Ну… за Джеймса ничего обещать не могу.
— Сириус! — возмутился Люпин. — Даже не думай провоцировать Сохатого! Ты же знаешь, что его потом не остановить.
— Да, Эйвери уже его спровоцировал, что я могу сделать? — надулся Блэк, с каким-то остервенением вгрызаясь в тост.
— Скажешь это МакГонагалл, когда она отчислит его из школы.
— А ты только о плохом думаешь.
— Я реально смотрю на вещи, чего бы и вам советовал, — серьёзно посмотрел он на Блэка. — Ты поел?

Люпин поднялся вместе с Питером, и Сириусу ничего не оставалось делать, кроме как поспешить за друзьями, схватив по дороге пару тостов для Поттера. А то он потом до обеда будет умирать, стеная от голода.
***


Джеймс шёл с тренировки, закинув на плечо метлу и насвистывая какую-то мелодию. Настроение было хорошим. Оно всегда было хорошим после полётов. Пока он переодевался, все члены команды уже ушли, поэтому теперь Поттер вышагивал по коридорам Хогвартса в гордом одиночестве. Свечи ярко горели, освещая тьму замка, и стояла такая тишина, что шаги парня отдавались эхом в пустоте. Студенты проводили время или в гостиной, или в библиотеке. Скучно.

Начинало холодать, на подоконниках по утрам появлялся иней, и камины постоянно горели. Правда, в замке всё равно было прохладно, несмотря на всё это и тёплые мантии. Гриффиндорец свернул за угол, где в тусклом свете окна маячила чья-то фигура. Мужская фигура. Джеймс подходил ближе, собираясь окликнуть человека, чтобы хоть как-то развлечь себя по пути к гостиной. Но тут Поттер резко затормозил, чуть не выронив метлу. Человек стоял лицом к окну, сунув руки в карманы и выпрямив спину. Но Сохатый всё равно его узнал. Вот так неожиданность.

Его охватила ярость, внезапная ярость, как тогда, в Большом зале. Будто перед ним находился смертный враг. Он следил за слизеринцем с холодной ненавистью и выжидал наиболее подходящий момент. Джеймс хотел кинуться на него с кулаками, но наготове держал и палочку. Мало ли. Хотя вряд ли тот умел драться. Аристократов этому не учат. Поттер тихо хмыкнул. Его тоже этому не учили, он научился сам.

Джеймс покрутил головой в поисках укрытия на всякий случай и заметил доспехи, за которыми можно было спрятаться. Он тихо прислонил к стене метлу, оставаясь на месте. Фигура не двигалась, чего-то ожидая. Тишина могла выдать любое движение, и тогда уже пришлось бы применять палочку. Сохатый уже собирался плюнуть на всё и дать по морде слизеринцу, как с другой стороны послышались голоса нескольких человек.

Поттер нырнул за доспехи, выглядывая из-за железной руки рыцаря. К Эйвери подошли Розье и Снейп. Их можно было легко различить, потому что глаза уже привыкли к темноте. Вот бешеный гиппогриф! И горбоносый тут! Кулаки Джеймса сжались до хруста. Он не знал, кого хочет отметелить больше: Эйвери или Снейпа.

— Ну что, всё по плану? — сказал кто-то.
— А ты принёс? — ехидно поинтересовался Эйвери. Нет, его всё же больше!

Джеймс напряг слух, так как компания перешла на шёпот.

— … там не будет, то повезёт…
— Нет!.. только тогда ты выйдешь…

Что они замышляют? Опять какую-нибудь пакость? Если это против кого-то, кто ему не безразличен, то змейкам лучше сразу спрыгнуть с Астрономической башни.

Около Джеймса раздались шаги, но слизеринцы их не услышали, ибо находились слишком далеко и были полностью сосредоточены на разговоре.

Из-за угла вышла Сивилла с учебником в руках. Она не заметила Поттера, зато он её заметил. Девушка направлялась прямиком в руки мерзкой компании, даже не подозревая этого. Сохатый выручался про себя и выскочил, хватая Бэнгс и увлекая за собой в укрытие. Перед тем, как он зажал ей рот, девушка всё же успела пискнуть. Шёпот слизеринцев тут же притих.

— Вы слышали? — спросил кто-то.

Поттер нагнулся к её уху и прошептал:

— Это Поттер. Не двигайся. Так нужно.

Девушка перестала вырываться и, похоже, не собиралась кричать, поэтому он осторожно убрал руку с её лица. Она повернулась к нему, словно удостоверяясь, что это действительно Джеймс.

— Там кто-то есть.
— С чего ты взял? — спросил Эйвери.
— Чей-то голос.
— Уши помой, Розье. Тут никого нет, — раздражённо процедил слизеринец. — Тем более, что я наложил заклинание конфиденциальности.

«Хреново ты им владеешь», — торжествующе подумал Поттер.

Гриффиндорец выглянул и увидел, что компания снова начала о чём-то шептаться, но теперь разобрать слова было невозможно. В придачу, Сивилла дышала так, как будто за ней гналось стадо гиппогрифов. Джеймс покрепче сжал палочку в руке. Сейчас или никогда. Он дёрнулся вперёд, но тут Бэнгс схватила его за предплечье.

— Ты куда? — прошептала она. — Что вообще происходит?
— Постарайся не высовываться, окей? Для твоей же безопасности.

Он снова попытался выйти из-за доспехов, но девушка не пустила.

— Джеймс! — она умоляюще заглянула в его глаза. — Ты что, собираешься пойти к ним? — он закатил глаза, а она разозлилась. — Их трое, а ты один! Совсем с ума сошёл?
— То есть то, что до этого я был сумасшедшим, ты не отрицаешь? — ехидно подметил он. Сивилла сверкнула глазами. — Слушай, это не твоё дело. Если не хочешь пострадать — будь здесь. Это мои проблемы, — отмахнулся Поттер.
— Я тебя туда не пущу, — прошипела Бэнгс. — Жить надоело? Это из-за того, что случилось в Большом зале? — спросила она, но в ответ ничего не получила. — Значит, из-за этого. Тебя Слизнорт съест и не подавится, и даже МакГонагалл не удастся оправдать своего студента. Если ты, конечно, будешь жив!
— Идём, — прервал девушку голос Снейпа. Она незаметно высунула голову и посмотрела на уходящих слизеринцев. Поттер обогнул её и кинулся за ними, скрипя от злости. Из-за Бэнгс он не смог ничего сделать, Мерлин бы её побрал! Надо было оглушить Петрификусом и все дела.
— Джеймс! — крикнула она.

Сохатый бежал и слышал её сбитое дыхание сзади. Мало того, что появилась в самый неподходящий момент, так ещё и пристала к нему! Его безумно бесило, когда с ним обращались, как с ребёнком. Он Поттер или не Поттер, в конце концов?!

Компании во главе с Эйвери нигде не было. Наверное, они свернули на лестницу и пошли к подземельям. Гриффиндорец затормозил, зарываясь руками в волосы. Проклятье! В нескольких шагах от него остановилась Сивилла, но ничего не говорила. Как он мог их упустить? Челюсть ходила ходуном, а руки чесались сомкнуться на чьей-нибудь шее. Джеймс не удержался и ударил кулаком в стену, тут же почувствовав боль в руке. Бешеный гиппогриф! Боковым зрением он заметил, как подпрыгнула девушка от этого звука.

Сохатый развернулся и быстро зашагал в обратную сторону, проклиная всё, на чём свет стоит.

— Джеймс, ты куда? — раздались слова ему в спину.
— А что, хочешь ещё что-нибудь испортить?! — не удержался он и развернулся, созерцая расстроенное лицо Сивиллы.

Она хотела что-то сказать, но парень быстро скрылся. Ему срочно нужно побыть одному, иначе на двух или трёх студентов в Хогвартсе станет меньше. Не вечер, а сплошное разочарование. Поттер толкнул дверь в первый попавшийся кабинет и пнул ногой близстоящую парту. Хотелось разломать её на две части. А ещё лучше — на голове Эйвери.

Глава 9

В воскресенье большинство старшекурсников отправилось в Хогсмид. Все шли большими компаниями или парочками, присоединяясь и отделяясь от знакомых. Мародёры находились в самом хвосте этой процессии. Сириус и Джеймс шли посередине, а Ремус и Питер — с разных сторон от них.

— Да, повезло с погодой, — сказал и так очевидное Блэк.

На улице было холодно, даже тёплые мантии и шарфы не спасали студентов. Пронизывающий ветер дул в лицо, сопровождаясь редкими каплями дождя, которые забирались за воротник.

— Быстрей бы в «Три метлы», — произнёс Питер, поёживаясь.

— Сначала в «Зонко» зайдём, — Джеймс оглянулся назад, так как кто-то громко рассмеялся.

Четыре когтевранки с курса четвёртого болтали о чём-то своём, не обращая внимания на идущих мародёров. Поттер не знал их, поэтому повернулся обратно к друзьям.

— Почему ты не пригласил Тейлор? — завёл он надоевшую Люпину шарманку.

Лунатик сразу изменился в лице. Джеймс ждал ответа и не сводил глаз с друга.

— Какую именно? — поинтересовался Ремус, хоть и знал ответ.

— Ту пуффендуйку, не помню, как её зовут.

— А почему ты не пригласил Эванс? — сжав челюсти, процедил Люпин. Он старался быть спокойным, но внутри начинал раздражаться. Джеймс в роли купидона ему не нравился.

— Вечно ты переводишь стрелки на Лили, — фыркнул Поттер, со всей силы пиная замёрзший камень. — Я её приглашал, между прочим, только она не согласилась.

— Есть ещё кандидатуры… — задумчиво произнёс Блэк. Глаза Джеймса недобро сверкнули, и, отвлёкшись, он потерял объект для пинания.

— Ты о чём? — Лунатик недоумевающе посмотрел на друга. Сохатый пихнул Бродягу в бок, и он закашлялся.

— Да… так…

Деревня Хогсмид как всегда приветливо встречала студентов, которых тут было бесконечное множество. Даже не смотря на такую погоду, они сновали по улице, заходя в разные магазины и заведения.

Мародёры сразу завернули за угол и вошли в лавку волшебных приколов. Джеймс и Питер купили огромный запас икотных конфет и навозных бомб, Сириус — несколько фейерверков, которые были предназначены для празднования матча, а Ремус ограничился просмотром товаров.

Довольные, друзья вышли на улицу, и буквально спустя минуту начался сильный дождь.

— Быстрей в «Три метлы»! — крикнул Сохатый.

Когда они ввалились внутрь, то с удивлением обнаружили, что все столики заняты. Да, в кафе нередко бывало такое, но обычно в тёплые месяцы. Сегодня, казалось, весь Хогвартс пришёл в это заведение попить сливочного пива.

— Что будем делать? — спросил Питер, явно не обрадованный выходить на улицу и рисковать промокнуть, добираясь до другого кафе.

— Так, сейчас посмотрим, — Джеймс с важным видом тянул шею, выглядывая кого-то.

Когда ребята уже совсем отчаялись, он радостно помахал рукой и крикнул:

— Привет, девчонки!

— Кому это ты там приветы передаёшь? — спросил Бродяга, ища предмет внимания друга.

— Идём, — махнул Поттер и направился в центр зала. Мародёры пошли следом, совершенно не понимая, что происходит.

Люпин резко остановился, как только заметил, что это за «знакомые». Нет, ему тоже не хотелось тонуть в лужах, но Сохатый мог бы найти кого-нибудь другого. Хотя бы того, чьё имя помнил.

— Привет, — он улыбнулся девушкам.

Блэк подошёл к нему и похлопал друга по плечу. Ему были знакомы две девушки, и то, со второй он даже не разговаривал ни разу, а третья — с тёмно-русыми волосами — вообще не попадалась на глаза. С пуффендуйцами компания друзей мало общалась.

— Ничего себе, это же мародёры! Вы, наверное, ищете свободный столик? — Мириам, как всегда, была весёлой и с интересом разглядывала их.

— Вы не возражаете, если мы сядем рядом с вами? — нахально ухмыльнулся Джеймс. Тейлор переглянулась с подругами. Те, судя по улыбающимся лицам, были совсем не против.

— Да, конечно, — они подвинулись, освобождая место, и Джеймс с Ремусом взяли свободные стулья с соседних столиков.

Люпин садился последним и не мог не заметить, что Поттер и Блэк специально устроились возле двух незнакомых ему девушек, а когда Питер хотел сесть возле Мириам, то Джеймс, словно невзначай, потянул его за локоть. Таким образом, свободное место оставалось рядом с Тейлор. Ремус даже не посмотрел в сторону этих Иуд, а постарался улыбнуться, присаживаясь на стул. Официантка принесла подошедшим парням по кружке сливочного пива, которое они с удовольствием пили.

— Я думаю, мародёров вы знаете, — обратилась Мириам к своим подругам. — Ребята, это Кэти, — она показала на темноволосую девушку с большими глазами, немного похожую на профессора Вектор, — и Люси.

Сириус подавился, чуть не пролив содержимое стакана на себя, и удивлённо посмотрел на пуффендуйку с зелёными глазами и тонкими губами. Это именно та девушка, которую он никогда не видел или просто не обращал внимания. Она чуть смутилась под его пристальным взглядом и повернулась в сторону подруг.

«Нет, она совсем не похожа на Толкэлотт. И это хорошо», — подумал Блэк.

— А какое твоё полное имя? — не удержался парень.

— Люсинда, — произнесла она негромко.

Бродяга убедился, что и голоса у них совершенно разные. У Толкэлотт такой звучный и твёрдый голос, что она могла бы спокойно построить весь Хогвартс или командовать преподавателями. Может, поэтому её назначили капитаном команды? Сириус отмахнулся от этой глупой мысли и вернулся к девушке с таким же именем, как и у слизеринки. Это точно не его тип. Слишком спокойная. И тут на него накатила дикая ностальгия по Люсинде, отчего хотелось выть. Такой, как она, больше не найти...

— Надеюсь, ваши парни не скоро заявятся сюда? Мы ведь сидим за вашим столиком.

— А у нас нет парней, — Мириам подмигнула Джейму, и он тихо хмыкнул.

— Вот как? Хорошо…

— А, вы, почему без девушек? Такие хорошие и симпатичные, а всё одни гуляете, — Мириам явно чувствовала себя более раскованно, чем подруги, так как знала мародёров лучше.

— Кто сказал, что одни? — удивился Сириус. — Может, мы просто их хорошо скрываем?

Повисла неловкая тишина, и Блэк мог бы поспорить, что все присутствующие подумали о его отношениях со слизеринкой. Как же достали… Но ему было абсолютно всё равно, что у них на уме.

— Говори за себя, Бродяга, — лениво протянул Джеймс, откидываясь на спинку стула. — Вот некоторые очень даже свободны.
Поттер пнул Ремуса под столом, но, видимо, промахнулся и попал в Питера. Он ойкнул и недовольно посмотрел в сторону Сохатого.

— Рем, а ты едешь на каникулы домой? — спросила Мириам.

— Скорее всего, — от Тейлор постоянно пахло клубникой, и Люпин даже думал, не мерещится ли ему? Потому что никто другой этого запаха не слышал. — А ты?

Джеймс воспользовался разговором и наклонился к брюнетке, сидящей рядом с ним.

— Она ему очень нравится, — прошептал он ей на ухо.

Девушка тихо хмыкнула и посмотрела в сторону подруги. Вблизи Поттер заметил, что Кэти очень красивая. Эх, если бы не Эванс в его сердце…

— Знаешь, — Сохатый удивился, когда она наклонилась к нему, — они неплохо смотрятся вместе. Надо им помочь, — пуффендуйка заговорщицки улыбнулась.

Сириус подозрительно прищурился, когда увидел, что его лучший друг постоянно шепчется с Вектор номер два. Ремус слушал Тейлор (ну, с этой парочкой всё и так понятно), а Бродяга сидел, как истукан. Сближаться с девушкой по имени Сивилла ему не хотелось. Это было как-то неправильно, хотя почему, он сказать не мог. Может, Питеру устроить свидание?

Сириус посмотрел на друга, намереваясь намекнуть тому о скучающей шестикурснице, но тот глядел в другую сторону и никак не отреагировал. Ну, и гиппогриф с тобой!

Брюнетка по имени Кэти, которую Блэк уже крестил Вектор, начала рассказывать о традициях в её семье на Рождество, прерываясь на комментарии Мириам. «Подружка» Ремуса постоянно смеялась и отпускала забавные шуточки, что очень нравилось Сириусу. Но Люпин, похоже, этого не ценил. В его репертуаре.

Вскоре все расслабились и весело болтали обо всём и в тоже время ни о чём. Вдруг Поттер остановился на полу фразе, когда рассказывал о случае в больнице Святого Мунго, где работала его мать, а взгляд Сохатого застыл в одной точке. Ремус буквально видел, как весёлое лицо друга сменяется ледяным. Это пугало, поэтому Люпин резко обернулся, но ничего странного не заметил. Что же тогда с Поттером?

— Эй, Джеймс, — попытался привлечь его внимание Лунатик. Сохатый моргнул и окинул взглядом всех присутствующих, словно вспоминая, где находится.

— Я забыл, что говорил, — произнёс он.

Девчонки тут же взяли беседу в свои руки, не акцентируя внимания на необычном поведении гриффиндорца. Джеймс улыбался и кивал, но всё же иногда смотрел в другую сторону.

Ремус внимательно следил за ним, но потом расслабился, так как ничего странного не происходило, и отвлёкся на рассказ Кэти о маггловском отеле в Зальцбурге, где сам парень бывал в прошлом году. Оказалось, что девушка отдыхала там в то же время, и было странно, что молодые люди ни разу не пересеклись.

— Я тоже хотела поехать этим летом в Австрию, — подхватила Мириам, накручивая на палец локон светлых волос. — Только не знаю, получится ли у родителей. Они же работают в Министерстве, а там очень сложно получить отпуска в одно и то же время, — пожаловалась она, а потом посмотрела на Лунатика. — А ты, Рем, собираешься туда на летних каникулах?

— Возможно, — пожал он плечами. — Или туда, или в Грецию.

Тейлор тут же вспомнила про Грецию и начала воодушевлённо рассказывать о культуре местных жителей, с которой, по её словам, она недавно столкнулась. Но Люпин уже не слушал. Он приметил немой диалог между Джеймсом и Сириусом, на который никто, кроме него, не обращал внимания. Даже Питер что-то говорил то ли воодушевлённый Грецией, то ли девушками. Друзья смотрели друг на друга в упор со странными выражениями лиц. Что же случилось, Мерлин их дери? Вечно между этими двумя какие-то секреты.

— Дамы, прошу прощения, — встал Сириус и вежливо улыбнулся. Аристократические манеры всё делали за него даже в самых сложных ситуациях. — Мы скоро вернёмся.

К ещё большему удивлению Ремуса, за Блэком поднялся Поттер, и вместе, шаг в шаг, они пошли через весь зал.

— Я не думала, что так быстро привыкну к климату…

Друзья зашли в туалет, и через минуту вышли оттуда с совершенно другими лицами. Люпин не понимал, что там произошло, но это событие очень обрадовало их. Гриффиндорцы шли с довольными лицами, словно сдали все Ж.А.Б.А. на Превосходно. Ремус хотел немедленно потребовать объяснений, но те сидели слишком далеко, а устраивать цирк он не хотел. Парень решил подождать, когда он и мародёры останутся наедине.


Через час девочки ушли в магазин одежды, гриффиндорцы тоже вышли на улицу. Люпин схватил за локоть Поттера, заставляя встать рядом.

— Что вы там делали?

— Где? — нахмурился Джеймс, но Люпин знал, что тот просто прикидывается. Бродяга и Хвост остановились, как только заметили, что идут вдвоём, и пошли обратно.

— В туалете. И только не говори, что ходили поболтать о девчонках, я всё равно не поверю, — он уже отпустил локоть друга, но всё так же подозрительно всматривался в его лицо.

— Увидишь, — Поттер расплылся в улыбке.

— Сохатый, что… — начал Ремус, настроенный всё узнать, но его прервал Сириус.

— Расслабься, Лунатик, тебе понравится, — он приобнял Люпина за плечи, а потом шёпотом добавил: — Это сюрприз.

— А теперь в Сладкое Королевство, — Джеймс махнул в сторону магазина, опасаясь, что Ремус не ограничится подобным ответов и начнёт допрос, и не заметил, что ступил в лужу. Он выругался, а потом пихнул в воду смеющегося Сириуса.

Через минуту даже стоящего в сторонке Питера облили с ног до головы, хотя он искренне радовался, что не попал под дождь.


Мародёры набили карманы сладостями и сели на лавочку, наложив водоотталкивающие и согревающие чары. Дождь давно закончился, но в замок идти не хотелось. Что там делать в воскресенье? Явно не уроки!

Вдруг тишину улицы нарушили ругательства и проклятья, от которых Питер выронил сахарное перо. Он проводил жалобным взглядом уплывающую по луже сладость, а потом злобно стал оглядывать улицу, в поисках человека, сотворившего такую жестокость. Но вскоре все мародёры увидели его прямо перед собой.

Сдерживаемый Розье и Снейпом с двух сторон, Эйвери шёл по улице и осыпал друзей ругательствами. Они пытались успокоить его, но слизеринец лишь вырывался и ещё громче кричал.

— Выродок чистокровный! Отпусти меня, неудачник грёбаный! Горбоносый слизняк! Пшли вон!

Все, кто был на улице, с недоумением провожали молодого человека, на которого накатил неконтролируемый приступ гнева. Это хорошо ещё, что преподавателей рядом не было. Джеймс и Сириус прыснули со смеху, держась за животы. Блэк упал с лавки и покатился по земле, не обращая внимания на лужи и грязь. Тут-то Ремус и понял, что произошло с друзьями в «Трёх мётлах».

Заклинание, которое они нашли в библиотеке, заставляло человека оскорблять всех, кто заговаривал с ним, и он ничего не мог поделать. Бродяга хотел рассорить Эйвери со всеми дружками и посмотреть, чего он будет стоить один. Это не говоря уже о профессорах и уроках.

— И сколько оно продлится? — поинтересовался Ремус.

Ему было немного жаль слизеринца, несмотря на то, что он того заслужил. Никто ему не отвечал, потому что был не в силах. Питер тоже содрогался от смеха, скорчившись на лавке.

— Урод жирноволосый! — раздался голос в конце улицы.

Ремус усмехнулся. Да, видимо, Снейпу будет на ком попрактиковаться в тёмной магии. И не только Снейпу…
***


— Рем, завтра ещё можешь успеть. Она ведь надеется… — убеждал друга Джеймс, стараясь не отставать, потому что тот шёл очень быстро.

— Когда это ты успел с Кэти подружиться? — задал интересующий его вопрос Сириус.

— Бродяга, сейчас важно свести Лунатика с Мириам, — тихо процедил Поттер, а потом снова повернулся к Люпину. — Рем, ты же ей нравишься и если ничего не сделаешь, то упустишь…

Они подошли к дверям, ведущим в Большой зал. Все студенты направлялись на ужин, притесняя мародёров, которые остановились прямо в центре толпы.

— Я тебе который раз говорю, что в таком состоянии, как завтра, я не буду с ней встречаться!

— Она тебе нравится? — серьёзно спросил Джеймс, обнуляя все сказанные аргументы.

— Да какая разница: нравится или не нравится? Полнолуние послезавтра, я могу не сдержаться! — наклонившись, сказал Люпин, чтобы никто, кроме них, не услышал.

— Ну, подумаешь, укусишь разочек. Тейлор только рада будет, что ты к ней притронулся, — попытался пошутить Джеймс.

Но тут лицо Ремуса посерело, он резко толкнул Поттера, отчего тот стукнулся спиной о стену. Блэк и Петтигрю растерялись и замерли, не зная, как реагировать и на чью сторону встать.

— Пошёл ты, Поттер! — Люпин развернулся и быстро зашагал прочь.

— Это ты иди! Я ведь как лучше хотел! — крикнул ему вслед Джеймс, со злостью глядя на удаляющегося друга.

Блэк только сейчас заметил, что вокруг них собрались несколько человек, с удивлением следя за гриффиндорцами.

— Так, Поттер, что тут происходит? — на горизонте возникла Лили (или она тут и была?) и сложила руки на груди. С разных сторон от неё стояли Доркас Медоуз и Алиса Ревейн, ставшие очевидцами ссоры. Хотя, ссорой это назвать нельзя.

— Сохатый, ты в порядке? — Блэк подошёл к другу и положил руку ему на плечо.

Надо было пойти за Ремом, нельзя его оставлять в таком состоянии. Тем более, что Люпин должен завтра сдаться мадам Помфи — поэтому и случилось проявление агрессии. Джеймс перегнул палку и должен понимать, что Лунатик ведёт себя так из-за полнолуния.

Сохатый дёрнул плечом, сбрасывая руку друга.

— Поттер, я к тебе обращаюсь, — староста была явно недовольна, что ей не выказывают должного внимания.

— Тебя только не хватало, Эванс! Иди, куда шла, — выплюнул он и зашагал в сторону выхода из замка.

Лили открыла рот, беспомощно хлопая глазами. Бродяга и сам был в шоке. Что с Джеймсом? Он никогда так не обращался с Эванс.

— Блэк, сделай Поттеру укол, когда встретишь, а то он заразился бешенством! — и она, в сопровождении подруг, вошла в Большой зал, гордо вздёрнув подбородок.

— Ну, дела, — произнёс Сириус, не двигаясь с места.

— И что мы будем делать? — спросил Питер, глядя на друга.

— Сейчас — точно ничего. Пусть остынут, — он хмыкнул и, постояв ещё немного, добавил: — Пойдём ужинать.

Питер печально посмотрел в ту сторону, куда ушёл Джеймс и нахмурился. Он совершенно не знал, как помирить друзей. Но Сириус — не он и обязательно придумает, как это сделать.

Глава 10

бы лучше. По-крайней мере, мы бы отдохнули…

Он теперь понял, почему у профессора ЗОТИ было такое лицо, когда она рассказывала о Пожирателях и даже пару раз срывалась. Значит, личные счёты… Может ли это означать, что Лоренс устроилась в школу не просто так, а с какой-то целью? Очень интересно…

— Вы не хотите поиграть в волшебные шахматы? — выдернул Сириуса из раздумий голос Питера.

— Хвост, ты же ещё сочинение не дописал.

Петтигрю тяжело вздохнул, как будто ему сказали, что он смертельно болен и изменить ничего не сможет.

— Я всё равно его не допишу, только зря время потрачу.

— А что, можно! — потёр ладони Эндрю и поддался вперёд, чтобы быть ближе к Питеру.

— Сириус, а ты будешь? — Хвост ожидал ответа от друга, чтобы понять, будут ли они меняться после партии.

Гриффиндорец покачал головой. Ему не хотелось сейчас отвлекаться на шахматы, тем более, когда двоих друзей нет рядом. Ремус после ужина ушёл в больничное крыло, хотя должен был только завтра утром. Наверняка, чтобы не встречаться с Джеймсом и не ссорится ещё больше. Даже в такой ситуации Люпин проявляет благоразумие, что нельзя сказать о Поттере. Сохатый сидел у себя в комнате и якобы учил Трансфигурацию, а на попытки мародёров поговорить с ним — выгонял за дверь.

Люсинда Сириуса по-прежнему избегала, даже стала ещё злее после попытки её поцеловать в коридоре. Рег навсегда потерян, и прежние отношения братьев никогда не вернутся. Всё стало как-то плохо, и Бродяга просто сидел, рассеяно следя за игрой, и думал.

Вот ведь Сохатый упрямый: знает, что виноват, но первый никогда не помириться! Что за человек такой? Недаром, что Поттер! Теперь понятно, почему он олень!

— Ладно, давай своё сочинение.

— Что? — удивился Питер, его рука с ферзем застыла в воздухе, чуть не доведя нервного Мёрфи до белого колена.

— Допишу остальное, — Блэку не хотелось зацикливаться на плохом, поэтому он решил чем-нибудь занять голову.

Петтигрю округлил глаза и тут же на радостях всучил другу немного помятый кусок пергамента.

— Спасибо, Сируис!

— Ага, — он положил сочинение перед собой и открыл учебник.

Через минуту Бродяга он понял, что ни о какой половине заданного и речи не шло. У Питера нацарапано несколько предложений, за которые Лоренс с удовольствием влепила бы Тролля. Хвост такой Хвост!

Сириус кинул на него беглый взгляд, а потом принялся за сочинение, написание которого грозило затянуться до отбоя.

Питер с еле сдерживаемой улыбкой играл с Эндрю, даже несмотря на явное преимущество противника. Гриффиндорцу не назначат наказания, ведь Сириус Блэк взялся за его домашнюю работу! Хорошо всё-таки иметь умных друзей…

***


Утро понедельника было худшим кошмаром большинства студентов. После выходных, в которые можно было спать сколько угодно, вставать так рано — мазохизм чистой воды. Уже в будущую субботу состоится матч Гриффиндор — Когтевран, поэтому оба факультета были крайне сосредоточены. Недаром, Поттер ночью во сне раздавал всем указания. Видимо, строил команду.

— Да помирюсь я с ним, — раздражённо сказал Джеймс, когда Сириус заговорил о Лунатике, который не пришёл в Большой зал, так как был «на свадьбе кузины».

Блэк только первый раз вспомнил о нём, как Поттер начал брыкаться. Мало того, что вчера вечером не хотел разговаривать о Ремусе, так ещё и сегодня от всего отмахивается.

— Его что, выпустили из больничного крыла? — спросил Хвост, и Бродяга сразу подумал о Люпине, но потом увидел, куда именно смотрит друг и повернулся в сторону слизеринского стола.

— Что? — нахмурился Поттер и тоже обернулся, а потом увидел того, о ком говорил Питер. — А-а-а…

— Там же Рем, — сказал Сириус. — Думаете, мадам Помфи будет так рисковать, что оставит Эйвери под носом у оборотня?

Слизеринец был очень бледен и старался как можно быстрее сесть на своё место, никого не задевая по пути. Видимо, боялся, что опять обзовёт знакомых и преподавателей, как вчера. Бродяга невольно подумал, как там профессор Лоренс?
Эйвери встретился взглядом с Джеймсом, и Поттер подмигнул ему.

Мародёры и сами не знал, сколько продержится заклинание, ведь использовали его первый раз. В книге об этом ничего не сказано, так что не понятно, как долго они смогут наслаждаться подобным зрелищем.

Нижняя губа слизеринца нервно задрожала, и Сохатый, злорадно ухмыляясь, отвернулся к друзьям, оставив Эйвери наедине со своей ненавистью.

— Приятного аппетита, — рядом с Питером села Лили, а за ней Доркас Медоуз.

Джеймс нахмурился. Кажется, вчера он наговорил Эванс лишнего. Но девушка на него не смотрела, поэтому он решил извиниться как-нибудь потом, когда представится возможность. Мародёры молча ели, лишь иногда обмениваясь взглядами и улыбаясь.

— Поттер, странно, что сегодня ты не кидаешься на людей, — сказала Эванс, вставая из-за стола, тем самым привлекая к себе внимание компании.

Сохатый чуть не подавился. Лили заговорила с ним или это происходит только в воображении?

— А ты соскучилась что ли? — усмехнулся Сириус, увидев оторопелое лицо друга.

— Он последний, по кому я буду скучать, — она одарила Джеймса взглядом «сверху-вниз» и ушла на урок.

Поттер так ничего и не произнёс, ибо испытывал шок. Неужели, вчера он привлёк внимание Лили, пусть и не очень хорошим способом? Странные всё-таки девушки…


Мародёры неполным составом пошли на ЗОТИ и по дороге обсуждали открывшиеся подробности об их преподавателе. Больше всего говорил Сириус, так как ему всё казалось, что профессор — тёмная лошадка. Джеймс думал о чём-то своём, иногда вставляя едкие комментарии.

— Ты пробовал вызвать Патронуса? — Блэк вспомнил о домашнем задании, которое дали им уже третий раз подряд.

— Бродяга, ты серьёзно? Когда бы я успел?

— Ну, ладно. Просто сегодня нам будут ставить оценки за него, — он волновался за друга, потому что ему это никак не удавалось. Неужели Джеймс такой несчастный?

— Хорошо тебе, Сириус. Ты на первом уроке получил Превосходно, — вздохнул Питер.

Блэк лишь пожал плечами. Ему не составило труда вызвать Патронуса, и счастливым воспоминанием являлось начало дружбы с Джеймсом, ещё тогда, в поезде.

— Здравствуйте, шестикурсники, — не успел прозвенеть колокол, как Лоренс вошла в кабинет и встала у своего высокого стола. Она внимательно обвела взглядом класс, убеждаясь, что все на месте. — Как вы помните, мы продолжаем изучение заклинания Патронуса. Хотя, правильнее будет сказать — заканчиваем. На прошлом уроке я попросила тех, кому ещё не удалось освоить его, потренироваться в свободное время. Сейчас проверим, кто последовал моему совету, ведь я прекрасно помню уровень ваших возможностей на последнем занятии…

— Профессор, — поднял руку Эндрю Мёрфи, заставляя женщину замолчать. Она нахмурила брови и вышла из-за стола.

— Вы что-то хотели, мистер Мёрфи?

— У меня есть вопрос… — нерешительно произнёс гриффиндорец, глядя на сокурсников.

— Ну, спрашивайте же.

— Вы не обижайтесь, профессор, просто… нам всем интересно… — при этих словах Джеймс и Сириус обернулись и с опаской посмотрели на говорившего шестикурсника. — Вчера Эйвери сказал… — наконец, Мёрфи, кажется, собрался и сжал руки в кулаки. — Это правда, что ваших сестру и мужа убили Пожиратели Смерти?

В классе повисла неуютная тишина. Взгляды учеников были направлены на Лоренс, выражение лица которой не изменилось при упоминании Пожирателей. Неужели она не удивилась? Питер, сидевший рядом с Эндрю, немного отодвинулся к окну и съёжился.

— Хорошо, — к всеобщему удивлению произнесла профессор. Класс думал, что бесстыжего гриффиндорца выгонят из кабинета или хотя бы накажут…

Женщина обошла стол, села за него и сцепила руки в замок. Студенты ничего не говорили, всё ещё опасаясь гнева преподавателя. Джеймс заметил, что Сириус внимательно смотрит на неё, сжав губы в тонкую линию.

— Да, это правда. Как вы знаете, я магглорождённая. В том году, на Рождество в мой дом ворвались Пожиратели и убили всех, кто там находился. Даже случайно заглянувших соседей. Меня, к сожалению, в доме не оказалось. Хотя многие называют это удачей.

— А они знали, что это ваша семья? — после небольшой паузы робко задал повисший в воздухе вопрос Мёрфи.

— Точно никто сказать не может, но я догадываюсь, что знали. Я в то время работала в Министерстве и могла перейти дорогу какому-нибудь Пожирателю, — профессор сняла очки и устало потёрла глаза.

Джеймс и Сириус переглянулись. Первая догадка Поттера подтвердилась, но тогда Блэк лишь отшутился по поводу богатого воображения друга. Теперь он понял, что ошибался.

— Надеюсь, это все вопросы, и вы больше не будете верить слухам, — сказала женщина, надевая очки, и подождала минуту. Никто из студентов ничего не говорил. — Хорошо.

Она взмахнула палочкой, не оборачиваясь, и на доске появилась тема урока. В виде схем были представлены правильные движения палочкой и слова заклинания, которые каждый в классе и так прекрасно знал.

— Достаньте свои палочки, — сказала Лоренс. В классе раздалось шуршание и звук застёгивания молнии. — Даю вам десять минут, чтобы подготовиться. Далее я попрошу каждого продемонстрировать своё умение вызова Патронуса и, в соответствии с его возможностями, поставлю оценку.

Профессор открыла ящик стола и достала оттуда кучу пергаментов. Наверняка, эссе какого-нибудь курса. Студенты расценили подобное, как руководство к действию и принялись упражняться в магии. Конечно, кроме тех, кто сдал Патронуса на первом уроке.

Блэк глядел на попытки своих однокурсников, забавляясь, как ребёнок. Но потом посмотрел на Джеймса и понял, что другу нужна помощь, причём экстренная.

Сириус подошёл к нему и встал рядом. Поттер, не отрывая взгляда от палочки, приказал оставить его в покое, так как и сам прекрасно справится.

Бродяга вздохнул, махнул рукой на здравый смысл и пошёл в сторону Питера, которому удавалось ничуть не больше Джеймса. Раз Поттер так яро не хочет принимать помощь — пусть потом не жалуется. А переубедить друга Блэк даже не надеялся. Это же Поттер, Мерлин его дери!

В итоге, профессор Лоренс поставила Хвосту — слабо, а Сохатому, к его удивлению, удовлетворительно. Сириус подумал, что она всё же сжалилась над другом, так как видела его жалкие, но упорные потуги вызвать Патронуса из урока в урок. Ремусу женщина просила передать, что ждёт его у себя в кабинете по возвращению в Хогвартс.

Блэк не знал, догадывается ли она, что гриффиндорец находится вовсе не на свадьбе, а в больничном крыле. Всё-таки она профессор ЗОТИ и вполне может сопоставить лунный цикл с «отлучками» Лунатика. Тем более, что это происходило отнюдь не впервые. Но, во всяком случае, Дамблдор держит «недуг» Ремуса в секрете, и все остальные, кто в курсе, тоже.


Глава 11

Он стоял перед дверью, не в силах открыть её. Странно, ещё минуту назад Джеймс твёрдо знал всё до мелочей: как зайдёт, что скажет. Но теперь он замер, словно статуя, и всерьёз задумался: хочет ли его видеть Ремус? Да, Люпин не умел долго держать обиду, но он никогда и не срывался.

Поттер придумал целую пламенную речь о том, что Лунатик может сам себе выбрать девушку, если захочет, и что Сохатый не будет больше навязывать Мириам и пытаться их свести. Он представлял, что после этой весёлой и раскаивающейся речи, друг сразу оттает, и всё вернётся на круги своя. Четыре мародёра, дорожащих друг другом.

А теперь Джеймс засомневался, что Рему хватит скудных оправданий, ведь Поттер никогда не умел извиняться. Может, Лунатик и правда обиделся?

Гриффиндорец услышал за дверью звонкий голос мадам Помфи и понял, что она сейчас рядом с другом. Женщина была в курсе того, что мародёры знают о «проблеме» Ремуса и даже разрешала им иногда заглядывать на несколько минут. Поттер понадеялся, что и сейчас она не будет против.

Парень взлохматил и без того торчащие волосы и резко выдохнул. Пора взять себя в руки. Он даже не пошёл на обед, надеясь застать Лунатика ещё в школе, пока его не отправили в Визжащую хижину.

— Я Поттер или не Поттер, в конце концов? — произнёс Джеймс и быстрым движением толкнул дверь.

Больничное крыло после коридоров Хогвартса показалось до того слишком ярким, что резало глаза. Возможно, парень простоял в темноте лишком много времени. Он непроизвольно поморщился, пока шёл к самой последней кровати.

Ремус сидел к нему спиной, смотрел в окно и, казалось, шагов не слышал.
Поттер тактично откашлялся, и Люпин круто повернулся. Будь на месте Сохатого кто-то другой, то он бы в ужасе отшатнулся или убежал из комнаты, не оглядываясь. Но Джеймс видел друга в таком состоянии много раз, так что и глазом не моргнул, только лишь сильнее сжал губы.

Лицо Ремуса было очень бледным, а под глазами залегли синие тени, словно он не спал несколько дней. Но, несмотря на явное плохое самочувствие, он позволил себе чуть-чуть улыбнуться, а потом вдруг серьёзно посмотрел на Джеймса.

Поттер не решался сесть, хотя так было бы гораздо удобнее разговаривать.

— Что ты хотел, Джеймс? — устало спросил Люпин. Голос его казался хриплым и чужим, как и всегда перед полнолунием.

— Рем, то, что случилось вчера… я не хотел, серьёзно, — начал Джеймс, не чувствуя былой уверенности. Слишком уж осуждающе смотрел друг, хоть и не высказывал этого. Или так только казалось Поттеру? — Просто ты всегда отшиваешь любую девушку, даже если она тебе нравится. Это неправильно. Ты тоже человек. И многим лучше большинства тех, которых я знаю. Рем! — воскликнул он, как только Лунатик попытался отвести взгляд. Теперь Поттер излагал мысли понятнее, потому что хотел достучаться до друга. — Мерлин! То, что ты оборотень не делает тебя недостойным любви! Это я-то об этом говорю? — Джеймс фыркнул, поразившись несвойственным ему словам, но потом снова заговорил: — Если ты так хочешь, то я больше ничего не скажу. Просто ты мой лучший друг… В общем, прости, — он почувствовал, как внутри что-то скрипнуло при последней фразе. Да, Люпин вряд ли понял хоть что-то из данной тирады.

Ремус молчал, оглядывая больничное крыло, словно видел его впервые, что безумно нервировало Джеймса, но он держался из последних сил.

— Неужели ты так на меня злишься? — чуть ли не топнул ногой парень.

Голубые глаза Лунатика вернулись к лицу Поттера, и губы неуверенно растянулись в улыбке.

— Нет, Джеймс, я тебя простил ещё вчера, — теперь он улыбался по-настоящему. — Ты же Поттер. Как я могу на тебя злиться?

— Что? — ошарашенно произнёс Сохатый. — Я думал, ты не хочешь меня видеть.

Ремус коротко рассмеялся, увидел перекошенное лицо друга, и покачал головой. Джеймс непонимающе уставился на него.

— Извини, просто я чуть с кровати не свалился, когда услышал твою заготовленную речь и еле сдерживал смех. А теперь ты словно увидел голую Эванс, и я не смог… — Люпин ухмыльнулся.

Ещё несколько секунд Поттер стоял с недоумением на лице, а потом, видимо, до него дошёл смысл слов, и он радостно заулыбался.

— Лунатик, — парень сел на кровать и с некой нежностью посмотрел на друга. Так, как мог смотреть лишь на одного из мародёров.

— О, нет, Джеймс, только не этот взгляд, — Люпин изобразил притворный ужас, хватаясь за грудь. — Мне страшно, когда ты такой. Но Лили это явно понравится.


Сохатый представлял, как сложно сейчас Ремусу вести себя так беззаботно, словно ему ничуть не плохо, и от этого неприятно щемило сердце, взывая к совести, но Джеймс всё равно был рад их примирению.

Колокол прозвенел, напоминая, что начинается урок. Как же быстро прошло время…

У Джеймса громко забурчал живот, и Люпин фыркнул.

— Ты из-за меня пропустил обед? Теперь я боюсь, что ты съешь кого-нибудь на травологии, — он уселся поудобнее, чтобы видеть вставшего друга. — Главное, не профессора Стебль!

Они вместе рассмеялись, потом Поттер засунул руки в карманы и серьёзно кивнул.

— Главное, что между нами нет никаких обид, Лунатик. Ладно, я пойду, а то опять получу наказание, и у Лили появится ещё один повод не идти со мной в Хогсмид.


Джеймс понимал, как же ему повезло иметь такого друга, как Ремус, который вопреки статусу старосты и своей нелёгкой жизни всегда помогает им, мародёрам, и покрывает их похождения. А главное: он всегда понимает терзания друзей, только лишь взглянув на них, и вносит необходимую толику рассудительности, без которой компания наверняка бы натворила дел.


Ремус хотел сказать, что Эванс и так всегда отказывает Поттеру, но промолчал. Он вдруг припомнил только что сказанные слова Джеймса и резко поддался вперёд.

— Что значит «опять»? — крикнул Люпин в спину уходящему другу. — Вы что, успели влипнуть в историю за несколько часов?

Сохатый, уже в дверях, обернулся и ухмыльнулся. Даже отсюда было видно, как недобро сверкают его глаза.

— Увидимся в Визжащей хижине, Лунатик, — с этими словами он вышел из Больничного крыла, оставляя Ремуса наедине со своими мыслями… и мадам Помфри.



Он совершенно случайно увидел её, и сердце остановилось. Это ощущение до сих пор было новым и непривычным, да и с учётом того, что девушка находилась рядом в последнее время крайне редко, немного позабылось.

Он редко ходил по Хогвартсу один, но именно сейчас друзья куда-то подевались. То есть он знал, что Джеймс пошёл к Лунатику, который находился в Больничном крыле, а Питер доделывает Трансфигурацию, которую мародёры сделали ещё в выходные. Сириус бы и сам помог нерадивому мародёру, но тот сразу же понёсся к Алисе и Фрэнку, срывая их милое уединение. Да, знает Хвост толк в приличиях. В итоге, никто из мародёров не присутствовал на обеде.

Девушка повернула голову на шум шагов и сразу вся подобралась. Интересно, почему она не в Большом зале, как все, а сидит в одиночестве в безлюдном коридоре? Блэк почувствовал себя последним кретином. Надо было поздороваться, а не пялиться на неё всё это время, теряя время.

— Сириус, — прошептала она и посмотрела так, что желудок сделал тройное сальто вперёд.

— Привет, — сказал он, потому что ничего лучше не придумал.

Толкэлотт отвела взгляд, свесила ноги с подоконника и поспешно спрыгнула, намереваясь уйти. Гриффиндорец понял, что момент упущен. Она сейчас в очередной раз исчезнет, а он останется и будет страдать.

— Люси, пожалуйста, — словно проскулил Бродяга. Да, слышал бы его Поттер…

Она замерла, уже успев сделать несколько шагов в сторону, противоположную той, откуда шёл Сириус. Спина девушки напряглась, а руки сжались в кулаки до побеления.

— Сколько ты будешь бегать? — продолжил он, обретая голос. Так-то лучше. — Самой не надоело вести себя как ребёнок?

Люсинда не отвечала и не двигалась, но и не уходила. А это хоть что-то, да значит.

— Неужели ты не хочешь поговорить? Просто поговорить обо всё, что произошло. Да повернись же ты, Мерлин тебя дери! — яростно выдохнул он. Нет, спина у девушки очень красивая, но лицо всё же приятнее видеть.

Медленно, она обернулась. Никаких эмоций, полный контроль. Сириус уже начал боятся, что ей стало всё равно. Но как? Неужели Толкэлотт ничего не чувствовала, когда была с ним? Либо она очень хорошая актриса, либо он совершенно не разбирается в девушках. Второе однозначно исключено.

Минуту, за которую Блэк успел сойти с ума, слизеринка вглядывалась в его лицо, а потом кивнула.

— Да, ты прав. Хватит.

Сириус ожидал чего угодно, только не этого. Он думал, что девушка будет спорить, кричать, вырываться, но нет… Просто смирение и спокойствие. И он не знал, что хуже.

— Серьёзно? — выпалил Блэк. — То есть, я имел в виду, почему сейчас? Ты даже на меня не смотрела последние две недели.

— Я не могла, — пожала она плечами. — А теперь боль прошла. Всё прошло, — её лицо было таким безразличным, что тело парня словно покрылось инеем, а в груди неприятно закололо.

— Нет, — упрямо заявил он, — не так быстро. Я чувствовал, что всё осталось по-прежнему, когда поцеловал тебя. И ты ответила.

— Это было на мгновение, — медленно произнесла Толкэлотт и покачала головой, отчего прядь чёрных волос упала на грудь. — Пора и тебе забыть.

— Я тебе не верю, — возразил Сириус.

Он ощущал, что это ложь, пусть и столь убедительная. Верил, что всё не так, и шанс есть. Ну, почему всегда так сложно с девушками?

Блэк направился к ней и заметил, как Люсинда дёрнулась, а потом быстро скрестила руки на груди. Словно защищалась.

Он остановился в каком-то полу метре и отчаянно вглядывался её в лицо. Должна же за этой маской скрываться хоть одна метка подлинных эмоций.

Толкэлотт вздёрнула подбородок и с вызовом встретилась с его чёрными, как ночь, глазами. Сириус не сдержался и усмехнулся. Такие знакомые привычки. Такие родные…

— Так всё прошло? — спросил он и сосредоточился на её лице. Если она соврёт, он заметит. Слишком хорошо её знает, да и на таком расстоянии…

Девушка молчала, плотно сжав губы, а когда открыла их, чтобы озвучит ответ, Бродяга уже всё понял.

— Да. Абсолютно, — он с улыбкой слушал этот бред, вызвав недоумение у Люсинды. Когда она говорила, её левая бровь немного дёрнулась, и девушка несколько раз моргнула.

— Скажи это ещё раз, — Сириус сделал шаг вперёд, оказываясь на таком расстоянии, что спокойно мог наклониться и поцеловать слизеринку.

Толкэлотт судорожно втянула носом воздух, пытаясь вернуть самообладание, но это давалось ей с трудом. А он изо всех сил сдерживал счастливую улыбку, потому что знал, что теперь она никуда не денется, и вглядывался в любимые глаза цвета моря, которые растерянно бегали по его лицу. Да, она всё ещё надеялась выкрутиться, соврать, продержаться на плаву.

Глупые предрассудки! Как можно добровольно бежать от счастья?
Сириуса охватило какое-то странное чувство и, словно торнадо, понесло далеко и надолго. И тут он не смог промолчать. Понял, что надо это сказать, потому что иначе сердце разорвётся.

— Я тебя люблю, — тихо, лишь для неё. Но этого хватило.

— Нет, — яростно выдохнула она. Её зрачки мгновенно расширились. — Ты врёшь.

Он медленно покачал головой и улыбнулся. Глупая Люси, ну почему же ты не веришь?

— Я люблю тебя, — повторил он, сделав акцент на последнем слове. Недоверие в её глазах сменилось чем-то другим.

— Зачем?.. — на лице девушки изобразилось глубокое страдание, и Блэк сразу перестал улыбаться. — Я ведь тебе не нужна.

— Как ты можешь так думать? — оскорблённо спросил он. — Я все эти дни не мог спокойно спать, думая, как тебя вернуть, караулил в коридорах и на лестницах. То, что сказал Эйвери, это пустяк. Плевал я на всех людей в мире и на их мнения. Единственное, что важно — это что чувствуешь ты? — он наклонился ближе и ощутил её горячее дыхание. — Если не любишь, то я не буду держать. Клянусь, больше никогда не буду пытаться тебя вернуть. Но если нет… — он нежно провёл ладонью по её щеке, желая дотронуться до неё губами, а потом целовать девушку, пока они не онемеют. — Скажи мне… только правду.

Сириус выпрямился, потому что боялся, что не сможет сдержаться, да и Толкэлотт сама должна была принять решение, а не под натиском опасной близости. Парень был уверен на девяносто процентов, что Люси его любит и просто ведёт себя, как хладнокровная стерва, чтобы доказать обратное.

А десять процентов шли в пользу того, что Блэк просто её не знает. Вдруг девушка с самого начала с ним играла, никогда не показывая себя настоящую? Конечно, такой вариант был маловероятен, ведь он слышал, как бешено билось её сердце.

Почему она не отвечала? Просто смотрела и молчала, думала о чём-то своём. Как же он хотел узнать, о чём именно, тогда на сердце стало бы немного легче. Сириус уже собирался спросить ещё раз, потому что терпение стремительно заканчивалось, но тут уголки её губ дёрнулись.

— Да, — сказала Толкэлотт, и глаза её заблестели. Блэк не понял, что означало это «да», поэтому не двигался. — Я тоже люблю тебя.

Девушка не успела больше ничего произнести, потому, как Сириус крепко сжал её в объятиях. Таких нужных и излечивающих. Она его любит! Он не ошибся! От счастья закружилась голова, а от её запаха, самого любимого на этом свете, защипало в глазах.

— Люси, — выдохнул он, зарываясь в мягкие чёрные волосы. Как же он по ним скучал, как грезил снова прикоснуться.

— Сириус, — она отстранилась и заглянула в его глаза. Наверное, сейчас у этих двоих они были одинаковыми — взрывались радужными фейерверками. — Скажи, что никогда не уйдёшь. Нет! Пообещай, — она сделала брови домиком, отчего казалась такой милой и мягкой, полной противоположностью ежедневной Люсинды Толкэлотт.

— Конечно, — он взял её лицо в свои руки и чуть склонился, чтобы их глаза были на одном уровне. — Я всегда буду рядом. Обещаю.

И она сдалась. Теперь уже окончательно. Рывком преодолела несколько сантиметров и поцеловала его. И Сириус ответил, вкладывая всё то, что рвалось изнутри. То, что нельзя было выразить словами. Забывая, кто он и что делает в этом одиноком и странном мире. Хотя нет, уже не одиноком. Ведь была она, словно солнце, вернулась в его жизнь.

— Сириус, — выдохнула Люси в его губы, разрывая поцелуй. — Спасибо, что не сдался, — она с любовью посмотрела на него.

Он улыбнулся так, как мог улыбаться только ей и поцеловал свою девушку в висок, чувствуя, как под губами бьётся тонкая жилка.

— Даже если бы я захотел по-другому, то не смог, — усмехнулся Сириус, щекой почувствовав её улыбку.

Он никогда не думал, что влюбится так сильно, и что счастье любимой станет выше его счастья. Это казалось каким-то нереальным и до боли неправильным, ведь человек должен быть эгоистом, чтобы выжить.

Другое дело — друзья. Мародёры, вторая семья, в последнее время даже заменившая кровную. Но такая любовь, которая может сгубить тебя в любой момент, пожевать и выплюнуть наружу, просто глупа. Она как искра: никогда не знаешь, когда рванёт. Жалкое зрелище — человек, которого бросили.

Но сейчас Сириус был счастлив, поэтому ему и в голову не пришло вспоминать старые обещания самому себе.



Джеймс быстрым шагом шёл в теплицы, скукожившись от холода. Это ж надо забыть тёплую мантию в комнате. Хотя, если учесть, что он туда не заходил, а обеденное время провёл в Больничном крыле, то не удивительно.

Поттер не мог стереть глупую улыбку, потому что думал о том, что всё у них, мародёров, будет хорошо. Конечно, впереди война, но парень о ней не часто вспоминал в стенах школы… почти.

Когда до входа в теплицы оставалось несколько метров, оттуда вышла МакГонагалл вместе с Доркас Медоуз. У Джеймса появилось нехорошее предчувствие. Лицо декана Гриффиндора было перекошенным и печальным, а шестикурсницы — непонимающим и взволнованным. Её светло-серые глаза, кажется, увеличились в раза два и теперь занимали половину лица.

Доркас была не то, чтобы красивой, но в ней чувствовался какой-то немой укор во взгляде, притягивающий окружающих. Джеймс с ней мало общался, так же как с Сивиллой, потому что у них не было ни общих интересов, ни общих друзей.

Поттер вспомнил про Бэнгс и тот выпад в её сторону, но не успел развить мысль, так как рядом оказалась МакГонагалл.

— Мистер Поттер, почему вы не на уроке? — начала женщина. За её спиной нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Медоуз.

— Я опоздал, профессор, — сказал он. — Споткнулся на лестнице…

Джеймс не договорил, потому что МакГонагалл будто смотрела сквозь него, а на её лице не было злости или негодования. Только какая-то отрешённость.

— Идите на занятие, — произнесла она и направилась дальше вместе с девушкой.

Поттер обернулся и несколько секунд смотрел на удаляющиеся фигуры. Что же случилось? Не похоже, чтобы однокурсница сделала какую-то пакость и за это её увели с урока. Да, Медоуз вообще не отличалась тягой к правонарушениям, хоть и смеялась над проделками мародёров, в отличие от Лили.

Джеймс нахмурился, но потом вспомнил, что он опаздывает и ринулся в теплицы. Профессор Стебль замолчала при его появлении.

— А-а-а, мистер Поттер, вы опоздали. Присоединяйтесь к остальным, — рассеянно сказала она, махнув рукой в сторону толпы.

И тут парень встревожился не на шутку. Да что с преподавателями, Мерлин всемогущий? Хорошее настроение как рукой сняло. Он увидел мародёров и направился к ним, по пути осматривая остальных гриффиндорцев. Вроде бы всё, как обычно.

Две пары глаз встретили его внимательными взглядами.

— Ну, что? — начал Сириус.

— Всё улажено, — кивнул Сохатый. Не это его сейчас волновало. — Зачем приходила МакГонагалл?

— Мы и сами не знаем, — нахмурился Блэк. — Она что-то шепнула Стебль и увела Медоуз.

— Я их встретил на улице, — задумчиво произнёс Джеймс. Никто из друзей не улыбался. Видимо, они тоже были обеспокоены странным поведением преподавателей.

— Стебль после этого ходит, как в воду опущенная, — добавил Хвост, оглянувшись на женщину — не слышит ли она? Но, кажется, та вообще присутствовала не на уроке, а на другом конце Вселенной. — Может, домашнее не задаст? А то у меня ещё ЗОТИ не готово…

— Да тут всё серьёзнее домашнего задания, — произнёс Джеймс. Ответом ему послужила тишина, словно Хвост очень сомневался, что существует что-то важнее.

Урок травологии проходил на редкость спокойно и без происшествий. Просто студенты, заметив лояльность преподавателя, наплевательски относились и к растениям, и к полученному заданию. Зачем копаться в земле и пачкать руки, если можно просто постоять и поговорить с друзьями?

И только когда гриффиндорцы забывались или слишком громко смеялись, профессор Стебль ставила их на место и не сводила глаз несколько минут. Но потом опять уходила в себя, и история повторялась.

Когда урок закончился, мародёры вышли на улицу, всё ещё обсуждая, что же могло случиться с Доркас. Навстречу им шли студенты седьмого курса Слизерина, у которых, по всей видимости, скоро будет травология.

— Так что? Во сколько пойдём к Лунатику? — переспросил Джеймс, так как Сириус не отвечал. — Хогвартс вызывает Бродягу! — он помахал рукой перед его лицом и только потом увидел, что друг смотрит в одну точку и улыбается. Поттер повернулся и… ну, конечно! Кому ещё Блэк так мог улыбаться? Но ведь они не общались две недели, и в глубине души Джеймс даже был рад этому.

— Не понял, — сказал он. — Что за приступы ностальгии?

Сириус ещё несколько секунд смотрел на слизеринку, а потом перевёл взгляд на друга и моргнул несколько раз.

— Что ты говорил?

Сохатый почувствовал, что у него начинает дёргаться правый глаз. Мерлиновы кальсоны! Сириус… влюбился?

— Когда ты успел?.. — выдохнул Джеймс.

— Вы о чём? — поинтересовался Питер, переводящий взгляд со скоростью света с Поттера на Блэка и обратно.

— Мне вот тоже интересно, о чём ты? — с невинностью на лице спросил Сириус.

— Привет, — все мгновенно обернулись на женский голос.

«Люсинда Толкэлотт собственной персоной, — ехидно подумал Джеймс. — Надо же, не прошло и полгода».

— Привет, — в разнобой поздоровались мародёры.

Девушка смотрела на Сириуса, а он на неё, и возникло неловкое молчание. Поттер очень громко откашлялся.

— Мне ещё надо захватить мантию в комнате. Идём, Хвост, — и, бросив взгляд «мы ещё поговорим» на Бродягу, он пошёл в сторону замка.

Никто даже не задумался, зачем ему тёплая мантия, ведь у шестикурсников сегодня больше не было занятий. Джеймс вообще сомневался, что его услышали, ибо никто даже голову не повернул на звук. Отлично! Ну, погоди, Бродяга!

Хвост старался не отставать и всё время оборачивался назад.

— Неужели Сириус опять встречается с ней? — как-то оскорблённо спросил он. Поттер вынырнул из мыслей, где он устраивает взбучку другу.

— Ты же его знаешь: месяц повстречаются, а потом Бродяга опять будет искать, кого бы помучить, — беспечно отмахнулся Джеймс, хотя ни капли не верил в это. Зато Питер, кажется, удовлетворился ответов и успокоился, так как больше ничего не спрашивал.

Поттер не удержался и обернулся. Взгляду предстал Сириус, обнимающий Люсинду, и что-то говорящий, а она серьёзно кивала, глядя на него во все глаза. Причём, они явно забыли, что находятся среди толпы студентов.

Джеймс фыркнул и отвернулся. Ну, и что Бродяга в ней нашёл?

Глава 12

Следующий день прошел как в тумане. Практически на каждом перерыве Сириус «случайно» сталкивался с Люсиндой Толкэлотт и отделялся от мародеров, чтобы забиться в какую-нибудь нишу, желательно темную и незаметную. А Джеймс с Питером шли в гостиную или в Большой зал вдвоём, молча осуждая друга. Причем последний то и дело выспрашивал подробности внезапного примирения Блэка со слизеринкой.

Поттер сам был не в курсе произошедшего, да и знать не особо хотел. Достаточно было уже одного счастливого и нахального лица Блэка двадцать четыре часа в сутки и тяжелых вздохов перед сном.

К тому же, была еще одна причина для ужасного настроения Джеймса. Эту ночь мародёры провели в Визжащей хижине вместе с Лунатиком, который сейчас отлеживался в Больничном крыле, и очень устали. Несколько часов сна и прогул Истории магии этого никак не восполнили, да ещё компания пропустила завтрак.

А теперь Джеймс на всех парах несся в Большой зал восполнять потраченные запасы энергии, а бедный Питер еле поспевал за ним.

Несмотря на спешку, друзья появились лишь к концу обеда, так как задержались из-за Блэка и его нового «хобби», которое вызывало у Поттера одно лишь раздражение. Вот вел бы Сириус себя, как раньше: флиртовал направо и налево, ни на одной студентке серьезно не зацикливаясь, и Джеймс был бы рад. Так нет ведь! Хотя в голове парня недавно появилась мысль, что всё дело именно в слизеринке, которая и раньше не особо ему нравилась. И если Бродяга начнет встречаться с кем-нибудь другим, Джеймс так реагировать не будет.

В дверях мародёры столкнулись с Фрэнком, и тот вежливо им кивнул, пропуская вперед. Идя к своему месту, Поттер установил некоторую закономерность: уже два дня Мириам Тейлор не попадалась им на глаза (как раз столько времени Рем отсутствовал), хотя до этого ежедневного подпирала собой двери Большого зала. Несложно догадаться, что именно так на нее повлияло.

Но ни Питер, ни Сириус этого не замечали. Казалось, им вообще было плевать на очарованную одним из мародеров девушку. Блэк ушел с головой в отношения, а Питер, как обычно, летал в облаках, не подмечая очевидного.

В принципе, Мириам отлично подходила Ремусу: красивая, веселая, отзывчивая. Как раз то, что ему нужно, чтобы не предаваться печали каждый раз, когда мародеров не будет рядом. Но вот только он не хотел ни с кем встречаться, словно от этого зависила жизнь волшебного мира или ещё что похуже.

С этими невеселыми мыслями Джеймс сел за стол и, сделав большой глоток тыквенного сока, заметил, что Эндрю Мерфи и Дейви Гаджен склонились над письмом, причем так, чтобы какой-нибудь зевака не смог туда заглянуть.

Поттер встретился взглядом с Петтигрю, который заинтересовался тем же и вскинул брови.

— Эй, Мерфи, — позвал однокурсника Сохатый. Тот сразу обернулся, настрожено сжавшись, но, увидев, кто перед ним, заметно успокоился. — Кто-то прислал ответы к Ж.А.Б.А?

Эндрю усмехнулся, но потом лицо его помрачнело.

— Да что там такое? — воскликнул Джеймс, кивая на сложенный вдвое листок бумаги.

Мерфи посмотрел на Гаджена, словно спрашивая разрешения, а потом взял письмо в руки и подвинулся к Поттеру вплотную. Парня всегда удивляло, почему Эндрю так хорошо к нему относится, уделяя какое-то особенное внимание. Хотя теперь это было только на руку.

— Мне отец написал, — склонившись ближе, прошептал гриффиндорец. Питер перегнулся через стол, чтобы все слышать, а Гаджен остался на своем месте, внимательно следя за компанией. — Он работает в Пророке, ну, ты, наверное, знаешь…

Джеймс кивнул, хотя слышал это впервые.

— Только он попросил никому не рассказывать, — прошептал Эндрю, явно намереваясь через мгновение выложить содержание письма. Поттер удивился. Зачем он тогда это говорит? — Им запретили вчера публиковать одну статью о нападении Пожирателей смерти до начала официальных разбирательств. Правда, отец пишет, что завтра Пророк все равно опубликует ее, потому что люди должны знать, что присходит в мире, а разбирательство затянется на месяц, если вообще состоится.

— Что за нападение? — нетерпеливо спросил Питер, жадно ловя каждое слово гриффиндорца, не сводя с него своих маленьких шустрых глазок.

— Семейство Медоуз. Их всех перебили. Кроме Доркас, она ведь была в Хогвартсе, — закончил Мерфи чуть дрожащим голосом. — Представляю, какого ей, бедняжке…

Джеймс вздрогнул. Убили. Всю семью. Доркас — полукровка. Значит, охота?

— Нет, не представляешь.

— Что? — Эндрю непонимающе уставился на него.

— Твои родители живы, — глаза Поттера замерли в одной точке, и в них, будто бы в зеркале, отразилось понимание, страх и грусть одновременно.

Вот почему МакГонагалл забрала Доркас с уроков. Вот почему взгляд профессора был таким туманным, а поведение Стебль странно беспечным.

Питер с судорожным вздохом опустился на скамейку и на минуту задумался, нахмурив лоб.

Раньше тоже убивали волшебников, причем даже известных авроров и политиков. Но все это было там, за границами Хогвартса, в магическом мире, отрезанном от мародеров высокими стенами школы. Поэтому потери и убийства не казались такими страшными и печальными. Все знали, что гредет война, и смерть — ее неотъемлемая часть, но тем не менее...

А сейчас она вошла в чью-то жизнь, в Хогвартс, и изменила его судьбу окончательно и бесповоротно.

— Да, наверное, ты прав… Интересно, она приедет в школу?

— А почему нет?

— Она ведь одна осталась… — жалобно протянул Мёрфи, поглядывая на Поттера исподлобья.

— И что с того? Обучение в Хогвартсе бесплатное, и даже если другие родственники захотят оставить Доркас дома, то она все равно вернется в школу. Тут безопаснее. Разве нет?

Эндрю поджал губы, не найдя, что ответить, а Джеймс вернулся к обеду, хотя аппетита уже не было.


— Джеймс, я в библиотеку, — когда друзья вышли из Большого зала, произнес Питер. Уловив неверие во взгляде Поттера, он добавил: — Надо сочинение доделать по Травологии. Я ведь все равно сейчас свободен.

— А-а, — протянул Сохатый, вспомнив, что Хвост не занимается Прорицанием, которое, на свои головы, Джеймс и Сириус выбрали на шестом курсе. Ремус предпочел посвятить это время Нумерологии. — Тогда ладно.

— Увидимся в гостиной, — крикнул быстро удаляющеся спине Поттера Хвост и пошел в другую сторону, зная, кого застанет в библиотеке. Возможно, она захочет с ним поговорить?..


Джеймс шел в направлении лестницы, ведущей в Северную башню, надеясь встретить Сириуса. Хотя кто его знает: может друг решит прогулять Прорицания, воспользовавшись рассеяностью профессора Круст, которой уже давно пора уволиться?

И зачем они вообще оставили этот дурацкий предмет, нагоняющий скуку и мрачные мысли? К тому же, после каждого «сеанса» одежда учеников насквозь пропитывалась тухлым запахом рыбы. Да уж, вкус на арома масла у мисс Круст был довольно необычным.

Но вдруг из-за параллельного коридора появилась та, кого Поттер меньше всего ожидал встретить. Об обещании, данному самому себе несколько дней назад, он благополучно забыл. Все как-то сразу навалилось…

Но теперь парень вспомнил, что хотел извиниться и как-то загладить тот случай, произошедший после тренировки.

За все эти они лишь несколько раз встречались взглядом. И все.

Сивилла заметила Джеймса и немного замедлила шаг, но, скорее всего, от неожиданности. Вокруг никого не было, потому что ни один нормальный ученик не будет слоняться возле Северной башни во время занятий, кроме тех, кому этот путь был заказан. То есть Поттеру и остальным шестикурсникам.

— Эй, Бэнгс, подожи меня, — махнул ей гриффиндорец.

Сивилла остановилась и мельком взглянула на него, нахмурив брови, а потом отвернулась.

— Что? Я снова существую?

Джеймс чуть не уронил челюсть от такого изменения в её тоне. Значит, не забыла… Вот он дурак! Нужно было раньше подойти к ней. Он привык к доброй, скромной Сивилле, а теперь увидел перед собой хладнокровную девушку.

— Слушай, — начал он, растягивая слова, так как не имел ни малейшего понятия, что сказать, — я давно хотел поговорить с тобой. В тот вечер… знаешь, не стоило мне срываться. Просто я был не в духе, а тут еще кто-то пытается мной управлять.

— Ладно, — легко отмахнулась Сивилла, возобновив шаг. — Пустяки.

— Я просто вспыльчивый идиот. Если тебя это утешит, то я часто срываюсь на мародерах…

— Это комплимент? Я могу считать себя мародеркой? — саркастично усмехнулась она.

— Э-э-э, — потупился Поттер. Все обернулось как-то не так. Совсем.

— Да, ладно, я всего лишь шучу, — она повернула голову, и на секунду во взгляде карамельно-карих глаз блеснула грусть и что-то еще, что Джеймс не разобрал, но вскоре лицо девушки приобрело обычное выражение. Она снисходительно подняла бровь и без злости сказала: — Туда вообще не берут девушек. Верно?

Поттеру показалось, что Сивилла специально напустила на себя обиженный вид, ибо чего-то боялась. Но зачем ей это делать? Тем более, перед ним. Видимо, Бэнгс злится на самом деле, а все остальное чепуха, придуманная самим Джеймсом.

— Это мир? — он попытался выдать обворожительную улыбку. — Ты не в обиде?

— Все нормально, Поттер, — она улыбнулась. — Мир.

Джеймсу не понравилось это обращение, но он промолчал. В конце концов, сам виноват.

— Эйвери, кстати, уже в порядке, — сказал парень.

— Так это вы сделали? — она подняла брови, насмешливо глядя на него.

— Нет, ты что! Чтобы мы занимались такими вещами… — пораженно выдохнул Поттер, хотя в глазах у него плясали смешинки, а уголки губ предательски подрагивали. Тот случай никогда не сотрется из памяти мародёров.

— Я так и думала. Знаешь, когда-нибудь вас поймают. Но да ладно. Это не мое дело.

— Пока не поймали — будем развлекаться, — Джеймс подмигнул Сивилле. Они уже подошли к лестнице, ведущей наверх Северной башни, и он изобразил шутливый поклон. — Дамы вперед.

Девушка начала быстро подниматься и вместо очередной ступеньки поставила правую ногу на... пустоту!

В следующую секунду Джеймс уже держал ее одной рукой за талию, а второй прижимал перила. Повезло, что он сам стоял только на первой ступени, иначе либо Сивилла полетела бы куборем вниз, либо Джеймс.

Бэнгс испуганно обернулась и посмотрела на Поттера, словно удостоверяясь, что он не лежит на бетоне. В ее больших глазах читалось облегчение, что не укрылось от парня. Он ухмыльнулся и произнес:

— Смотри, не свались, а то профессор Круст обвинит в этом меня.

— Обязательно, — сказала она, не отводя взгляда от его лица. Между ними было такое маленькое расстояние, что оба чувствовали у себя на лице горячее дыхание. — А теперь, может, ты отпустишь меня?

Джеймс поднял брови и убрал руку, которая до сих пор крепко обвивала талию девушки. Идиллия нарушилась.

Поттер выставил ладони перед собой, словно показывая, что Сивилла может продолжать карабкаться наверх самостоятельно, и беззастенчиво ухмыльнулся.

Она не сдержала ответной улыбки, на что и рассчитывал Поттер. Этот прием почему-то действовал на всех, кроме Лили Эванс.

И тут Джеймс вспомнил ее взгляд куда-то мимо него каждый раз, когда Поттер появлялся рядом, и это подчеркнуто игнорируемое поведение. Сердце гриффиндорца пронзила ледяная стрела, и настроение в один миг стало ужасным. После тех брошенных в гневе слов она даже не сделала ему ни одного замечания, что раньше случалось ежедневно. Уж лучше злость, чем холодная обида.

Ну почему она так его ненавидит? Почему не может быть такой, как все остальные девчонки? Хотя, возможно, поэтому Джеймс и влюбился в нее по самые уши. Влюбился безответно.


Профессор Круст, сидевшей в своем мягком кресле с откидной спинкой, предстало перед глазами странное зрелище. Два ее ученика, которых она никогда не видела вместе, вошли в класс друг за другом. Причем на лице шедшей впереди мисс Бэнгс была улыбка и какая-то праздная радость, а лицо мистера Поттера казалось удрученным и мрачным. Это смотрелось очень странно, но старая волшебница все поняла. Разгадала по их лицам чувства и желания, как не раз видела судьбу в чаинках или звёздах в разгар летней ночи, а затем лукаво улыбнулась.

Глава 13

Ремус рассеянно грыз кончик пера, пытаясь подобрать синоним к описанию воздействия зелья Костероста. Но в голову ничего разумного не приходило, как не пытайся.

Сзади послышался приглушённый смех, и Ремус обернулся через плечо с не очень дружелюбным лицом. Но как только он увидел в компании девушек Мариам Тейлор, сразу же забыл о сочинении. И где ходит мадам Пинс? Когда не нужно, она всегда здесь, а когда нужно…

Ремус случайно встретился взглядом с пуффендуйкой и резко отвернулся. Делать уроки в библиотеке пятничным вечером было плохой затеей. Особенно, когда рядом те, кто этим не занимается.

— Привет, — он поднял голову и увидел трёх девушек, который стояли с противоположной стороны стола. — Ты не занят?

Люпин вежливо улыбнулся и отложил перо. Всё равно сочинение не продвигается. Чего уж тут.

— Мы увидели, что ты сидишь один и решили поздороваться, — смущённо пожала плечами Тейлор, видимо, не зная, с чего начать.

— Как мило, — произнёс Рем. Он обвёл глазами всех девушек, узнавая в одной из них Кэти, с которой мародёры встречались в Трёх мётлах. На третьей из них он задержал взгляд дольше остальных.

— Эмили, моя сестра, — поспешила представить её Мириам, заметив это.

— Да, я знаю, — Люпин сразу разглядел её гриффиндорский галстук, просто странно было видеть сестёр Тейлор вместе в такое время. Внешне они казались такими разными, особенно вблизи. — Ты вроде бы пятикурсница? — обратился он к ней.

— Да, — Эмили с интересом разглядывала гриффиндорца, словно видела впервые. Его тут же охватило некоторое негодование. Как можно не знать старосту?

— Садитесь, если хотите, — кивнул Рем на стулья, заметив, как нервно переминалась с ноги на ногу Мириам. Был бы здесь Джеймс — наверняка наколдовал омелу над ними.

— Тебя не было в школе, — начала пуффендуйка, рассматривая свои ногти. Люпин не понял: вопрос это или утверждение?

— Ну да, я уезжал на… на свадьбу одной родственницы, — протянул он как можно естественнее, откашлявшись.

— Кто-то проводит свадьбы сейчас? — Рем вздрогнул и непонимающе уставился на Эмили, которая сидела совсем близко. Под ложечкой неприятно засосало.

— А что тут удивительного? — насмешливо поинтересовалась Кэти у неё, сверкая своими глазами с удивительным разрезом.

— Я имела в виду открытую, публичную свадьбу, — уточнила Эмили, поднимая брови и переводя взгляд с Рема на Кэти. — Нападения на волшебников происходят всё чаще, и было бы верхом глупости собирать их в одном месте, куда мог бы войти любой Пожиратель и…

Лунатик захотел стукнуть себя рукой по лбу, но вместо этого сжал её в кулак. Как он сам об этом не подумал? Мерлин… Это же логично. Он даже видел статью в газете, что публичные свадьбы уже несколько месяцев практически не проводятся. Лишь некоторые, очень и очень отчаянные решаются на это. Все перешли на закрытые церемонии, на которых практически никто не присутствует, кроме семьи.

— Ээ, — нахмурился Люпин, привлекая к себе внимание компании, — там было что-то вроде тайной свадьбы для самых близких, — он облизал губы и попытался улыбнуться. Главное — выглядеть естественно.

— Ой, что ты к нему пристала со своими свадьбами! — Мириам недовольно посмотрела на свою сестру. Та встретила её насмешливым взглядом, что не укрылось от Ремуса. Смелая девушка.

— Вообще, если думать логически, то она права. Просто я немного неправильно сказал…

Кэти хмыкнула.

— Просто кто-то часто поправляет других людей, и поэтому от этого кого-то постоянно сбегают парни, — негромко сказала она, пряча улыбку и стараясь не смотреть в сторону гриффиндорки.

Зелёные глаза Эмили блеснули, но она промолчала. Вот, чем отличалась младшая Тейлор от своей сестры. Мириам была красивой и весёлой, но чересчур навязчивой, на взгляд Ремуса. Она не боялась высказывать своё мнение, даже если оно было полнейшим бредом. А лицо Эмили было словно бы прозрачным: светло-зелёные глаза, белые ресницы и брови делали её какой-то неземной, а густая коса набок сливалась с цветом лица. Пятикурсница была очень внимательной, поэтому Люпин нервничал. Это плохо для него. Очень плохо.

— Эм, ладно, — сказал Ремус, так как молчание затянулось, и он чувствовал себя очень неловко. — Я пойду, нужно ещё найти мародёров.

— До встречи, Рем, — прощебетала Мириам, обменявшись непонятным для Лунатика взглядом с Кэти. Парень кивнул, понимая, что сейчас у него на лице не улыбка, а застывшая маска и поспешил уйти . Тейлор откровенно с ним флиртовала, и он не знал, что делать, чтобы не обидеть её и в тоже время не давать ложных надежд.

— Пока, — сказала Эмили, и, прежде чем выйти, Ремус встретился с ней взглядом, заметив в нём какую-то заинтересованность. На сердце стало тяжело. Эта девушка заставляла его нервничать. Она была угрозой для его тайны.



— Ну как прошло? — Джеймс скрестил руки на спинке стула напротив друга и положил на них голову. Ремус нервно сглотнул. Как он узнал про Мириам?

— Что прошло?

— Твоя учёба в пятничный вечер, что же ещё, — Поттер тяжело вздохнул и обошёл кресло, чтобы на него сесть. — Вместо того, чтобы веселиться с друзьями наш добрый Лунатик ушёл в библиотеку. Вот и называйся после этого мародёром.

Люпин расслабленно откинулся в кресле. Так вот о чём Поттер! И правда: как он вообще мог узнать, что Мириам сидела с ним в читальном зале?

— Я вижу, вы тоже не круто провели время? — подметил Ремус, глядя на развалившегося и явно скучающего друга.

— Кто кого провёл? — Лунатик подпрыгнул от неожиданности, когда сильная рука Блэка опустилась на его плечо с громким хлопком. — Девушку? Ммм? — он игриво заглянул другу в глаза.

— Бродяга, гиппогриф тебя!.. — Ремус столкнул его на пол, возмущённо глядя из-под бровей. — Не делай так больше.

— Ладно-ладно, — Сириус встал и примирительно вытянул руки вперёд, в глазах его плясали смешинки.

— Возвращение блудного Блэка! — громко протянул Джеймс, глядя в противоположную сторону. — Надо же, чудеса случаются.

Бродяга весело оскалился и запрыгнул тому на колени, заставляя Ремуса передёрнуться, так как он представил, что сейчас испытывает Поттер под натиском этой огромной туши, но всё-таки не смог подавить усмешку
.
— Блэк!!! — не заставил себя ждать визг Джеймса.

Парень мгновенно вывернулся и оказался сверху, сжимая Сириуса руками и вдавливая его в кресло. Тот лишь приглушённо отсмеивался, практически не пытаясь сопротивляться.

— Всё, Поттер, хорош уже, — откашлялся Блэк и сел.

В ту же секунду по другую сторону от Джеймса примостился Мёрфи, за спиной которого стояли, посмеиваясь, Лонгботтом и Петтигрю.

— Хвостик, — причмокнул Сириус. — Где это мы ходим, а?

— Я, я… — Питер бросил беглый взгляд на Фрэнка, которому еле доставал до плеч, — был в библиотеке.

— Мерлин! Вы сговорились, что ли? — Блэк ошарашено посмотрел на Ремуса. — Признавайся, это ты его подбил на учёбу?

Люпин рассмеялся, пожимая плечами, мол, так вышло, но про себя подумал, что уж точно не видел в библиотеке Питера. Где же тогда он был?

— Ну, что, Джеймс, когда начнём тренироваться? — Эндрю по-братски хлопнул Сохатого по спине, что могли позволить себе только мародёры.

Гриффиндорец хотел было ответить что-то, но его перебил Сириус:

— Да-да, Поттер. Пора бы уже назначить тренировки. А то, глядишь, Люси вас в первом же матче отправит в аут, — он довольно ухмыльнулся, когда заговорил о своей девушке. — Это я тебе как друг советую.

Лицо Джеймса искривилось, словно он проглотил лимон.

— А что, у них есть какие-то конкретные приёмы? — Гаджен заинтересовано посмотрел на Сириуса.

— А ты думал! Это же Слизерин, — злорадно выплюнул Поттер.

— Просто Сохатый завидует, что Люсинда такой крутой тактик, — пытаясь подавить улыбку, сказал Блэк. Ему явно нравилось доводить друга. — Да, Джеймс?

— Ой, да идите вы все, — раздражённо ответил Поттер и поднялся на ноги.

— Куда же ты, наш любимый капитан? — вслед ему крикнул Сириус.

Джеймс хотел показать другу неприличный жест, но потом передумал. Что взять с этого влюблённого идиота?

Но не успел он отойти от мародёров на несколько метров, как мимо пронеслась копна рыжих волос, хлестнув Поттера по лицу.

— Лили, — вырвалось у него. Девушка остановилась и повернулась, но скорее от неожиданности, так как Джеймс обычно называл её Эванс.

— Извини, если задела тебя. Я очень спешу, — бросила она и начала подниматься по лестнице.

— Поговорим потом? — но ответа на это не последовало, и Джеймс закатил глаза. Как обычно.

Внезапно его взгляд наткнулся на чёрную макушку в самом дальнем углу гостиной. Эта макушка принадлежала Сивилле, читавшей книгу, что, конечно же, ни в коем случае не являлось для Поттера препятствием. Уверенным шагом он направился к девушке, на его лице блеснула заготовленная улыбка.

— Отойди, пожалуйста, в сторону, Джеймс. Ты загораживаешь свет, — не отрываясь от книги, произнесла гриффиндорка.

У Поттера чуть не отвалилась челюсть. Что?! Он ещё не успел ничего сказать, а его уже отшили? Ну, ладно, погоди!

Всё-таки до Рождественских каникул оставалась неделя, а этот дурацкий спор, над которым постоянно ржёт Бродяга, до сих пор не выполнен.

Джеймс обошёл кресло сзади и наклонился прямо к уху Сивиллы.

— Так интересно, что ты предпочитаешь книгу моему обществу? — шёпот и близкое дыхание гриффиндорца заставили её обернуться. Тень улыбки тронула её розовые губы.

Поттер наклонился ещё ближе, кладя голову на ладони, и впился дерзким взглядом в девушку. Она несколько раз моргнула и, не выдержав, немного отклонилась, смущённо улыбаясь.

— Всё?

— Что? — спросила Сивилла, не понимая. Джеймс сделал быстрое движение бровями, продолжая смотреть тем самым взглядом. — Что? — переспросила она ещё раз, прищуриваясь.

Рука Поттера потянулась к её лицу и заправила выбившийся локон волос за ухо. Только на мгновение, но всё же, он прикоснулся к её коже. Бэнгс чуть приоткрыла рот и перестала улыбаться. Джеймсу даже показалось, что она перестала дышать.

Её карамельно-карие глаза стали чёрными из-за расширенных зрачков, а губы блестели. Или это так падал свет…

Но как обычно кто-нибудь всегда испортит момент. И этим кто-то была Эванс.

— Вилли, мне нужна твоя помощь, — Бэнгс моментально отвернулась к подруге. Сохатый последовал её примеру и выпрямился. Лили бросила не него какой-то чересчур внимательный взгляд.

— А, точно, я забыла, что мы собирались... — глаза Эванс расширились и она едва заметно покачала головой, останавливая Сивиллу. Та бросила неловкий взгляд на Джеймса, который стоял и потешался над всей этой ситуацией.

Так, значит у Эванс и Бэнгс есть какие-то общие секреты.... Иронично.

— Ну, мы пойдём... — Сивилла встала и нерешительно пошла за Лили, по пути обернувшись на Поттера, словно извиняясь.

— Удачи, — крикнул он и уже тише добавил: — с этим делом...



Глава 14

— Ну и долго ты собираешься киснуть? — Джеймс навис над девушкой, хищно улыбаясь. Глаза его горели тысячей свечей.

Сивилла оторвалась от написания письма и выпрямилась. На её лице проступила лёгкая полуулыбка, но девушка всё ещё непонимающе смотрела на однокурсника.

— Мне тут понадобилась твоя помощь, — Джеймс начал издалека, как будто ничего такого он не задумал: — Если ты, конечно, не слишком занята.

— А что от меня требуется? — спросила Бэнгс, внимательно глядя на него.

— Расскажу, если согласишься, — загадочно прошептал Поттер, ещё ближе склонившись над ней.

Сивилла перевела взгляд на лежащее перед ней сочинение по зельям и на недописанное письмо в руках, а затем на Джеймса. Его самоуверенность и весёая улыбка сыграли решающую роль.

— Ладно, — кивнула она. — Только ненадолго.

— Ну, другое дело! — воскликнул Поттер и джентельменски протянул ей руку.

Сивилла мгновение поколебалась, а потом взялась за ладонь Джеймса, вставая с дивана. Вместе они пошли к выходу из гостиной. Сохатый ничего не говорил, лишь незаметно для других ухмылялся, ведя девушку за собой.



— Так что за дело? — не выдержав, спросила Бэнгс, когда они уже спускались по лестнице на этаж ниже. Царившее молчание было странным.

— Хотел прогуляться с тобой, — просто ответил гриффиндорец, не сбавляя шага.

— Джеймс! — воскликнула Сивилла, её рука выскользнула из его руки. Сохатый остановился вместе с однокурсницей.

— Что? — лукаво посмотрел он на неё.

Лицо Сивиллы выражало глубокое возмущение, вернее, она пыталась изобразить это, но уголки её губ подрагивали, грозя в любой момент расплыться в улыбке.

— Что это значит?

— Я действительно хотел с тобой прогуляться, — начал Джеймс, не до конца уверенный в хорошем настроении девушки, а потом и вовсе растерялся. — Ну и… Сириус попросил принести еды… вот я и решил убить двух зайцев…

— Понятно, — безразлично произнесла она, прерывая его.

Внутри у Сохатого неприятно похолодело. Он понял, что сказал глупость, но было уже поздно оправдываться. Мерлинова борода! И как он умудряется всегда всё портить? Каждый чёртов раз. По взгляду Сивиллы было понятно, что она думает о том же. Или так только казалось Джеймсу?

Несмотря на странное напряжение, они пошли дальше. Поттер искоса поглядывал на Бэнгс, чтобы понять, что она чувствует. Злится? Обижается?



— Ты изменилась, — он нарушил молчание первым, когда они прошли уже довольно много.

Девушка искренне удивилась такому замечанию и резко повернула голову в его сторону.

— Не знаю, возможно, — пожала она плечами. — Надеюсь, в лучшую сторону? — она посмотрела на Джеймса уже не таким холодным взглядом, как смотрела ещё минуту назад.

— Да, — произнёс гриффиндорец, не отрывая глаз от лица Сивиллы. — Стала … — он сглотнул и проклял себя перед тем, как сказать следующее: — красивее и … — он не смог закончить этот недофлирт. Бешеный гиппогриф!

Щёки Сивиллы стали цвета гриффиндорских рубинов. Снова затянулось странное молчание. Девушка задумчиво смотрела вперёд, чему-то улыбаясь, хотя в полумраке разобрать выражение её лица было довольно сложно.



Ну вот Джеймс и Сивилла стояли уже возле картины с фруктами, за которой находилась кухня, и гриффиндорец про себя удивился, как же быстро они пришли.

Вооружившись запасами на вечер и положив всё это в мешок с заклятием незримого расширение, однокурсники зашагали обратно. Поттер всё думал, как бы получше подступиться к Бэнгс, чтобы не выглядеть идиотом в случае чего… Ведь она не похожа на тех, с кем ему приходилось общаться раньше. Не была одной из огромного множества девушек, которые всегда флиртовали и кокетливо улыбались в ответ, с которыми легко общаться и так же легко прощаться.

А вот выставить себя дураком перед кем-либо было для Джеймса хуже всего. Он всегда отлично знал, что делать: как в жизни, так и в учёбе. На свиданиях слова буквально сами срывались с его губ, ему не приходилось искать обходные пути. Да даже с Эванс не было так сложно. Крикнул приглашение в Хогсмид или любое признание вслед — и готово. Но Сивилла… она и правда очень изменилась с прошлого года. Крепкий орешек, как бы сказал Сириус.


— Как твои родители? — спокойно поинтересовался Джеймс. Этот вопрос действительно интересовал его.

— Сейчас уже хорошо, но не думаю, что я смогу перестать беспокоиться за них. Мама чуть ли не каждый день пишет, — она закусила нижнюю губу и мельком взглянула на Джеймса, — по моей же просьбе…

— Им повезло с дочерью, — внезапно выдал Поттер и про себя удивился: как это он стал таким романтичным философом? Да уж, Блэк нервно курит в сторонке.



Сивилла и Джеймс уже проходили последнюю лестницу, как вдруг нога девушки соскочила со ступеньки и провалилась в дыру. Бэнгс вскрикнула и попыталась вытащить лодыжку, но безуспешно.

Поттер, бросив мешочек на пол, тут же оказался рядом и, крепко обняв её за талию, потянул на себя. Бэнгс была такой лёгкой, что он без труда вытянул её. От этого девушка не удержалась на ногах и упала прямо на Джеймса. Хорошо, что он успел схватиться за перила, перед тем, как упасть, иначе покатились бы они вдвоём по этой злополучной лестнице.

Сохатый поднялся на ноги и помог подняться Бэнгс. Сейчас, в полумраке и тишине она казалась такой маленькой и беззащитной, так крепко прижималась к его груди, что Джеймсу даже стало немного стыдно. Он посмотрел на неё сверху-вниз и, наверное, впервые что-то почувствовал. Нечто шевельнулось в его груди, что-то странное и непривычное. Всего на мгновение, но парень успел это почувствовать.

Ведь действительно что-то изменилось в характере Сивиллы. Повзрослела? Возможно. Но была ещё одна разительная перемена — перемена по отношению к самому Джеймсу. Сейчас он не мог представить, как эта девушка, всецело находящаяся в его руках, могла затеять перебранку с ним и Сириусом на зельеварении, причём просто так, из-за пустяка.

Поттер вспомнил, как резко менялось настроение Сивиллы, когда он пытался извиниться и поговорить с ней, что приводило Сохатого в лёгкое недоумение.

— Вилла, — хрипло позвал он.

Она подняла голову, и их взгляды встретились. Джеймс увидел в больших, карамельно-карих глазах своё отражение.

«Вот оно, — промелькнуло в голове у парня. — Судьба сама даёт мне шанс. Лучше и не придумаешь».

Не говоря ничего больше, он медленно приблизил своё лицо к губам Бэнгс и поцеловал её. Нерешительно, будто бы опасаясь чего-то. Его рука крепче обняла девушку за талию. И Сивилла его не оттолкнула. Она робко, но всё же ответила на поцелуй, привстав на носочки, чтобы доставать до лица Джеймса.

Гриффиндорка была так близко к нему, что, казалось, Сохатый слышал её бешеное сердцебиение. Или так билось его собственное сердце?


Но это наваждение длилось всего несколько секунд. Внезапное мяуканье заставило однокурсников вздрогнуть и отскочить друг от друга.

— Кошка Филча! — вскрикнула Бэнгс, с ужасом пятясь назад.

Джеймс в очередной раз обрадовался, что знал замок как свои пять пальцев, поэтому, взяв девушку за руку, потащил её в обратную сторону. Почти сразу они перешли на бег. Зов миссис Норис становился всё громче.

— Там же тупик! — в отчаянии выдохнула Сивилла, когда они свернул за угол и остановилась.

— Доверься мне, — только и успел сказать парень, перед тем как нырнуть за гобелен.

— Давай, — он притянул её к себе и помог вскарабкаться в проём над ними. — Залезай! — когда Сивилла была наверху, Джеймс одним движением присоединился к ней.

Проём был очень узким и маленьким, явно не рассчитанным на двух человек, поэтому Поттер висел на самом краю, рискуя в любой момент упасть прямо на пол и тем самым выдать своё местонахождение. Да и сломать что-нибудь…, но сейчас это волновало его меньше всего.

Они старались тихо дышать и не двигаться, когда мимо прошаркал завхоз, что-то громко бубня себе под нос, а за ним следовало его дьявольское отродье — миссис Норрис. Эта компания настолько медленно перемещались, что у Сохатого ужасно затекли руки, а ещё, как назло, в бок упиралось острое колено Сивиллы.


Поттер облегчённо выдохнул лишь тогда, когда Филч и его чудовище скрылись из виду, а их шаги стали не слышны, и попытался повернуть голову в сторону девушки, тесно прижимающейся к нему сзади.

— Пронесло… — он спрыгнул на пол, а затем снял оттуда Сивиллу.

— Что это за место? — прошептала она, не выходя из-за его спины, так как всё ещё боялась, что их поймают.

— Крутая вещь, правда? — ухмыльнулся Поттер, счастливый от безнаказанности. — Мы нашли его в конце пятого курса.

Джеймс вспомнил, как в последнюю неделю учёбы, они с мародёрами наткнулись на дежурившую МакГонагалл. Повезло, что у них была мантия-невидимка. Правда, она не скрывала ребят полностью, так как они давно уже выросли.

Профессор услышала прорвавшийся смех Бродяги и повернула в их сторону. Сзади находился тупик и отступать было некуда. Другого выхода, кроме как нырнуть за гобелен и надеяться, что декан их не застукает, не оставалось.

Но вдруг Сириус увидел дыру в стене, куда с горем пополам смогли уместиться Питер и Ремус, а Джеймс и Сириус полностью укутались в мантию, оставаясь незаметными. И, слава Мерлину, МакГонагалл никого не заметила. Вот только на карту Поттер ещё не успел нанести этот замечательный тайник, который помог ему уже во второй раз.

— Ничего себе, — он услышал в голосе Сивиллы восхищение. — Это довольно круто. И много вы ещё таких мест знаете?

В темноте было не видно его удивлённо распахнутых глаз. Да… кажется, Поттер ошибался не только в отсутствии у Сивиллы чувства юмора. В голове промелькнула странная мысль, что Лили так точно бы не отреагировала, но Джеймс сразу же отбросил её. Эванс святая. Она не обязана радоваться тому, чему радуется он. Да и давняя привычка обожествлять девушку сыграла своё дело, потому что всех остальных людей, кто не желал веселиться, Поттер считал дураками и занудами.

— Достаточно, чтобы весело провести время, — улыбнулся он Бэнгс. Та вопросительно подняла брови. В её тёмно-карих глазах читалось заинтересованность.

— Весело — это как?

Джеймс не ответил, а лукаво посмотрел на неё из-под ресниц, и по этому взгляду было всё понятно. По крайней мере, для него.

— Ладно, думаю Филч уже достаточно далеко, — сказал он, выглядывая в коридор. Даже если там кто-то находился, то разглядеть его было невозможно. Где свечи, гиппогриф их затопчи?!



Практически всю обратную дорогу однокурсники шли молча. Не хотелось случайно выдать себя кому-то из дежуривших преподавателей, да и попасться завхозу тоже не было особого желания. Но существовала ещё одна причина. Это глупо, но Джеймс просто не мог найти подходящих слов.

Так как Сивилла никак не прокомментировала произошедшее на лестнице, он тоже предпочёл об этом не заговаривать. Сказать что-нибудь другое гриффиндорец боялся, потому что будет очень странным вести себя так, словно ничего и не было. В конце концов, он должен Сириусу спор! И тут в голову Джеймса пришла одна интересная мысль.

— Вилла? — негромко произнёс он.

— Мм? — откликнулась она, чуть повернув голову в сторону Поттера, но почему-то не глядя ему в глаза.

— Ты едешь домой на каникулы?

Если бы в коридоре не было так темно, Джеймс наверняка бы увидел, как помрачнело лицо девушки.

— Нет, — быстро произнесла Сивилла и отвернулась, ускорив шаг. Сохатый попытался не отставать от неё.

— Правда? — он попытался изобразить удивление и восторг. — Я думал, никто из наших не остаётся.

— Доркас.

— Что? — переспросил Джеймс.

— Доркас остаётся в школе на Рождество.

— Хмм, — протянул Джеймс, а про себя подумал: «Мерлин бы побрал эту Медоуз! Только все планы рушит. И чего ей вообще приспичило остаться в Хогвартсе?». — Я тоже не еду домой.

— Почему? — Бэнгс резко обернулась и обеспокоено заглянула ему в глаза. Поттеру показалось это странным. Что такое? Она испугалась?

— Родители собирались поехать в Египет по работе, а мне там не особо хочется оставаться на Рождество, — соврал Джеймс. На самом деле всю эту историю он только что придумал и был уверен, что поедет домой на каникулы ещё пять минут назад. Действительно, почему бы не остаться? Если будет скучно, то он что-нибудь придумает…

— Понятно, — протянула Сивилла, а потом вдруг спросила: — А кем работают твои родители?

— Э-э-э, — Сохатый покашлял и сделал вид, что у него болит горло, оттягивая время, — они мракоборцы.

— Серьёзно? — она удивилась и, по всей видимости, приятно. Зато у Джеймса на душе повис тяжёлый камень. Он не любил врать, особенно о своей семье. Он вообще не мог припомнить момента, когда врал про родителей. Даже если Поттер и пожалел, что сказал это, исправлять всё было уже поздно. Теперь придётся притворяться. — Я думала, что они уже не работают… — она сказала это и сразу же испугалась. — Ой, извини, я не это имела в виду…

— Всё в порядке, — сказал Джеймс, искренне желая её успокоить. Бэнгс в этот момент выглядела как нашкодивший кот. Да, его родители совсем не молоды, но ведь мракоборцы иногда работают до глубокой старости, так что…


Однокурсники вошли в гостиную, где сидело ещё человек десять. Мародёры были в их числе. Поттер покосился на Сивиллу, которая тоже поглядывала на него и неловко теребила пальцы рук. Никто из них не решался уйти первым.

— Ты уже в комнату? — спросил Джеймс.

— Да, наверное, — неуверенно произнесла девушка, оглядывая гостиную. Её подруг здесь не было. Даже Эванс не учила уроки.

— Давай я тебя провожу, — он махнул рукой в сторону лестницы, ведущую в комнаты девушек. Бэнгс пожала плечами и мягко улыбнулась.

Сказать, что их общение было странным — не сказать ничего. После того поцелуя на лестнице Поттер совсем растерялся, даже больше, чем сама гриффиндорка.

— Ладно… — Сивилла поднялась на первую ступеньку. — Я пойду.

— Спокойной ночи, Вилла — Джеймс выдал обворожительную улыбку, не отрывая глаз от лица девушки. Молодец, это уже лучше.

— Спокойной ночи, Джеймс, — она ответила на его улыбку и, посмотрев на Поттера последний раз, ушла к себе в комнату.


— Где ты был? — как только гриффиндорец приблизился к своим друзьям, поинтересовался Питер.

— Искал Бродягу, — небрежно отмахнулся Джеймс, устало рухнув на диван. Хвост и Лунатик переглянулись.

— А что с тобой делала Бэнгс? — не отставал Петтигрю, пока Ремус наблюдал за друзьями из-за книги, которую читал.

— Ничего, — спокойно ответил парень. — Встретил её возле портрета.

Ремус хотел было что-то сказать, но тут в гостиную влетел Сириус. Он сразу отыскал глазами мародёров и радостно зашагал к ним. Поттер тут же сделал каменное лицо и, не моргая, уставился на Питера.

— Только не начинай, — предупредил он Блэка, как только тот подошёл. Сириус взлохматил волосы своему другу и сел рядом.

— Не кипятись, Джейми-и-и, — протянул он. — Готов поспорить, через месяц вы уже будете неразлучными друзьями.

— Я думаю, это произойдёт лишь тогда, когда Люсинда перестанет быть капитаном сборной, — хмыкнул Ремус, бросая весёлый взгляд на Поттера. Из всей компании мародёров только Сохатый открыто выказывал свою неприязнь к девушке Бродяги.

На лестнице раздался чей-то топот, а потом по ней сбежала Марлин МакКиннон и радостно улыбнулась, увидев мародёров, расположившихся на своём любимом месте возле камина.

— Эй, вы ещё не спите? — она посмотрела на Ремуса, так как он единственный всегда уделял ей достойное внимание.

— Как видишь, — хмыкнул Поттер, бросая издевательские взгляды на Блэка, который внимательно рассматривал свои руки.

— Я тоже не могу уснуть… — она грустно улыбнулась и опустила взгляд. — Даже не знаю, что делать…

Сириус возвёл глаза к потолку, словно моля того отвадить Марлин навсегда или хотя бы переместить его самого на другой конец планеты. Неужели МакКиннон не знает о его романе с Толкэлотт?

— Садись с нами, мы тоже не скоро пойдём спать, — милосердно предложил Ремус. Ему было жаль девушку, которая стала жертвой глупых игр его друга. Бродяга впился взглядом в Лунатика, словно тот сказал, что собирается бросить учёбу в Хогвартсе.

Марлин обаятельно улыбнулась и устроилась на единственное свободное место — рядом с Питером, прямо напротив развалившегося Сириуса. Разговор об отношениях Блэка с её появлением больше не поднимался, зато МакКиннон болтала о чём угодно: учёбе, приближающихся каникулах, вечеринках старшекурсников.

Джеймс постоянно вставлял пошлые комментарии, пихая Бродягу локтем в бок. Спустя десять минут, когда девушка заговорила о том, кто с кем встречается, Сириус не выдержал и встал:


— Я пойду спать, — сказал он с каменным лицом, потом обернулся и посмотрел на Поттера, вопросительно подняв брови: — Джеймс?

Тот недобро ухмыльнулся, но всё же присоединился к своему лучшему другу, зная, что где-то через минуту МакКиннон тоже уйдёт к себе в комнату.

— Доброй ночи, Марлин, — сказал он на прощание девушке, которая искоса следила за передвижениями Блэка, и хищно улыбнулся.

— Сладких снов, ребята, — кисло ответила гриффиндорка, видя полное безразличие поднимающегося по лестнице Сириуса. Как и ожидалось, через несколько мгновений она ушла к себе.

Глава 15

В это утро Питер встал, когда остальные мародёры уже собрались. Он всё никак не мог проснуться и выйти в реальный холодный мир, в то время как в постели было тепло и безопасно. С тяжёлым вздохом умирающего парень свесил ноги на пол и протёр слипающиеся глаза.

— Эй, Хвост, мы уходим, — послышался голос Поттера.

— Ладно, я вас потом найду, — промямлил Питер, не в силах сфокусировать взгляд хоть на ком-либо из них.

— Сам виноват, что так долго спал, — сказал Блэк, и через мгновение дверь спальни громко хлопнула.

Гриффиндорец собрал всю волю в кулак и пошёл умываться. Он не представлял, сколько сейчас времени, но было ясно одно — о завтраке можно забыть. Питер подошёл к шкафу, чтобы выбрать, что надеть и наткнулся на непонятную мятую кучу. Его полка всегда пребывала в некотором хаосе, несмотря на то, что парень через день пытался это исправить. Вещи будто бы сами мялись и разбрасывались, живя отдельной жизнью.


Он уже надел штаны и рубашку, как вдруг вспомнил, что сегодня и у него есть первый урок. Заклинания! Совмещённые!

Хвост даже забыл причесаться и взглянуть на себя в зеркало, перед тем, как выбежать из спальни. Он сейчас хотел только одного: максимально быстро добраться до класса и не получить наказания. Это не Джеймс и Сириус, идущие на занятия вразвалочку и успевающие сделать ещё кучу дел по дороге.

В коридорах Питер встретил несколько студентов, значит — звонок был не так давно. На душе стало немного легче. Когда он оказался рядом с дверью в кабинет, то увидел, что она приоткрыта. Петтигрю быстро юркнул внутрь и вдохнул полной грудью, когда заметил, что преподавателя ещё нет.

Гриффиндорцы сидели в полном составе, весело переговариваясь и швыряясь бумажками. На уроке Флитвика можно было иногда позволить себе лишнего, но, конечно, не Питеру. Он слишком боялся гнева любого из преподавателей, чтобы сделать что-нибудь этакое, что постоянно вытворяли Сохатый и Бродяга. Если только вместе с мародёрами…

Хвост заметил, что его место рядом с Ремусом ещё не занято и радостно направился к нему. По другую сторону кабинета расположились студенты Когтеврана, несколько из них встретили Питера любопытным взглядом. Он всё же был мародёром, хоть и не самым популярным.

— Долго ты, — бросил через плечо Сириус и продолжил пытаться спихнуть Джеймса со стула.

Хвост неловко улыбнулся Ремусу и, осмотрев класс, тут же поник. В голову опять полезли непрошеные мысли, которые мучили его уже давно. Но среди них появилась и новая — то, что он узнал от своей матери в последнем письме. Это… это было ужасным, но в то же время чем-то нереальным, а значит — притягивающим. Хвост на всякий случай осмотрелся по сторонам, так как ему казалось, что кто-то может прочитать его мысли. Но нет. Никто не обращал на него внимания. Как и всегда.

Миссис Петтигрю всегда была довольно странной женщиной, сколько Питер себя помнил. У неё часто возникали бредовые мысли, которыми она пичкала заодно и своего сына. Женщина любила учить его жизни и сравнивать его с мародёрами, да и вообще с другими учениками, добившимися чего-нибудь значительного, и говорила, что если Питер и дальше будет вести себя, как мышь, то так и останется мышью.

Но то, чем она заинтересовалась на этот раз, было выше всякого понимания. Миссис Петтигрю узнала, хотя Хвост не понимал как ей это удалось, что Волдеморт вербует студентов Слизерина из чистокровных семей. Ему нужны были не только шпионы в Хогвартсе, но и будущая армия, которая, по словам женщины, после победы получит всё. Власть, признание, известность. А главное — уважение. Уважение, которого в жизни Питера никогда не было даже среди лучших друзей и семьи. Заманчивые обещания матери занимали все его мысли, мешая спать и думать об учёбе. Тем более, приближались каникулы, а это значит, что он поедет домой и проведёт с миссис Петтигрю бок о бок две недели.


Все разговоры и смешки были прекращены, так как в класс вошёл профессор Флитвик, сразу же доставая волшебную палочку.

— Добрый день, — поприветствовал он студентов. — Сегодня у нас только теория…

Не успел мужчина договорить, как по классу прокатился недовольный гул. Кому хотелось писать целый урок?

— Ну-ну, — он успокаивающе помахал рукой, а затем произнёс заклинание, и на доске появилась схема. — Перерисуйте это себе, а потом откройте страницу 254 и изложите краткое содержание заклинания Глациус.

Питер прищурился, так как плохо видел с последней парты то, что находилось на доске. Какие-то движения палочкой, вроде бы…

Тут Флитвик громко охнул и хлопнул себя по лбу. Он часто так делал, когда забывал что-то важное.

— Точно! Так и не сказал вам, что после каникул начинаются курсы Трансгрессии… — его голос потонул в возбуждённом шуме. — Тише! — мужчина стукнул палочкой по металлическому звонку. — На них могут записаться только те, кому к сдаче контрольного экзамена исполнится семнадцать… — он сделал ещё одну попытку прекратить шум, но безуспешно, поэтому просто поднялся повыше и стал кричать: — Стоимость курсов одиннадцать галлеонов!

Питер обрадовался, что всем мародёрам уже исполнится к тому времени семнадцать, а значит, они могут тренироваться вместе. Но потом он вспомнил, как плохо у него получается всё, что связано с волшебством и тяжело вздохнул.

Джеймс обернулся к друзьям, на его губах сияла радостная улыбка, которая тут же отразилась, будто бы в зеркале, на губах Сириуса.

— Ребята, я уже чувствую, что это будет интересный семестр… — Поттер взлохматил Питеру волосы и издал боевой клич. Ремус сбоку тоже громко радовался с остальными, позабыв, что он староста и по идее должен успокаивать учеников.

Хвост снова почувствовал себя ненужным неудачником.




— Ре-е-ем! — послышалось сзади.

Парень обернулся и увидел спешащую к нему Мириам Тейлор, тесно прижимающую книгу к своей груди. По всей видимости, она шла из библиотеки.

— Привет, — поздоровался Люпин, когда девушка поравнялась с ним. — Ты не была на ужине? — он кивнул на то, что находилось у неё в руках.

— Да, — пожала она плечами и улыбнулась. — Решила взять что-нибудь почитать перед сном.

Ремус промычал что-то нечленораздельное и, чувствуя острую необходимость чем-то занять руки, поправил волосы.

— Не проводишь меня в гостиную? — он удивлённо обернулся и наткнулся на выжидающий, но весёлый взгляд Тейлор. Конечно, были девушки, которым он, по всей видимости, нравился и которые несколько раз пытались с ним сблизиться. Но Мириам была самой настойчивой и отчаянной. Настолько настойчивой, что он не знал, что ей ответить на эти «попытки».

— Хорошо, — сказал Ремус и повернул вправо. Он покосился на пуффендуйку и заметил хитрый блеск в её голубых глазах.

«Неужели я настолько сильно ей нравлюсь? — недоумевал парень. — Но ведь она меня совсем не знает».

Люпин задумался, а нравится ли ему Мириам?.. И тут же в памяти всплыли настойчивые попытки Джеймса уговорить друга найти себе девушку.

— Она действительно красивая, Лунатик. Общительная, что как раз нужно такому нелюдимому человеку, как ты, — Поттер хмыкнул и хлопнул Ремуса по плечу. — Почему бы тебе не начать с ней встречаться, в конце концов?

Но Люпин ничего особенного не чувствовал к этой девушке. Да, он понимал, что она довольно хорошая, но… Того, что обычно описано в книгах, всей этой романтической чепухи — он не испытывал. Ему не хотелось находиться с Тейлор постоянно, не хотелось знать, что она чувствует рядом с ним. Его не влекло к пуффендуйке настолько, чтобы думать о ней бессонными ночами и мечтать о поцелуе.

Да, это был всего лишь книжный бред, давно ушедший из реальности, а может быть и не существовавший вовсе. Ведь никто, включая его самого и мародёров, не испытывал ничего подобного.

Однако в глубине души Ремус всё же надеялся, что даже он со своей «проблемой» найдёт вторую половинку. И одновременно с этим он боялся её встретить.

— Рем, — перед глазами парня что-то пролетело. Он вынырнул из своих мыслей и понял, что это была рука Мириам.

— Что, прости?

— Я спросила: как давно ты дружишь с мародёрами? — Тейлор внимательно смотрела на него снизу-вверх. Люпин был самым высоким из всего курса, даже выше, чем Фрэнк, и пуффендуйка доставала ему до носа, несмотря на то, что сама была далеко не низкой.

— Извини, я задумался, — он улыбнулся. — С первого курса.

— Правда? — глаза Мириам удивлённо расширились, и она ещё ближе прижалась к нему плечом. — Расскажи, как это было.

Ремус немного недоумевал, как она могла об этом не слышать, если большая часть Хогвартса знала о дружбе мародёров, которая началась ещё в самом первом семестре. Только Питер присоединился к компании чуть позже.

— Ну-у, — протянул Люпин, совершенно не зная, с чего начать.

Он и сам плохо понимал, почему такие ребята, как Джеймс и Сириус захотели с ним дружить. Наверное, из-за того, что они вместе жили в одной комнате… Лунатик вспомнил, как на одном из завтраков Поттер спросил, почему он с самого утра взялся за книгу, если и так учится лучше всех на курсе. А потом, когда ребята разговорились, Блэк предложил Люпину сесть рядом с ними, потому что Ремус наверняка знает сложные заклинания, которыми можно досадить Снейпу и его мерзкий дружкам.


— Видишь, они сразу поняли, какой ты замечательный, — сказала Мириам и подмигнула ему. Люпин рассмеялся, подумав, что если бы она знала, кто он такой — никогда не сказала этого.

Глава 16

— Ты преувеличиваешь.

— Рем, — после недолго молчания, вкрадчиво произнесла Мириам. У Люпина засосало под ложечкой от её тона, но возможных способов спасения он не видел.

— Мм?

— Почему ты такой скромный?

Он не решался повернуть голову и просто шёл, глядя себе под ноги. Скромный? Да, он всегда таким был.

— Не знаю… А что, это плохо?

— Нет! Конечно, нет. Просто, — она тихо вздохнула, — таким людей очень мало, поэтому мне немного непривычно общаться с тобой.

— Вот как, — Ремус не удивился, ведь это было нормальной реакцией окружающих. Она тихо хмыкнула.

— Ну, вот мы и пришли, — Мириам остановилась у картины, за которой находилась гостиная Пуффендуя. Люпин, наконец, поднял голову, и взгляды молодых людей пересеклись. В её глазах таилось какое-то озорное упрямство, которое всегда ставило гриффиндорца в тупик. Поэтому сейчас он нервно ковырял носом ботинка пол.

— Интересно, как у вас там всё устроено, — задумчиво произнёс он, глядя на картину какого-то барона.

Размер портрета не уступал размеру изображения Полной Дамы. Ремуса действительно мучило любопытство. Гостиную Слизерина мародёрам довелось увидеть на третьем курсе, когда они проникли туда под мантией-невидимкой, следя за Снейпом, в гостиную Когтеврана их провела одна из подружек Сириуса годом позже, а вот гостиную четвёртого факультета никто из друзей не видел. Джеймс бы сказал, что Бродяге пора встречаться с пуффендуйками.

— Хочешь посмотреть? — Тейлор кивнула на дверь.

— Что? — удивился Ремус, растерянно моргнув. — Это запрещено правилами… — и, увидев улыбку девушки, добавил: — к тому же, скоро отбой.

— Хорошо-хорошо, я поняла. Ты староста, — закивала она. — Но ты точно не хочешь зайти?

— Может быть в следующий раз.

Люпин перевёл взгляд на картину и совсем не заметил, как Мириам приблизилась к нему. И понял это тогда, когда почувствовал её тёплое дыхание на своей щеке. К горлу подступил тугой ком, как бывало с ним перед сложным экзаменом или в очень чрезвычайной ситуации.

— Рем, — тихо послышался голос шестикурсницы, и как только Люпин повернулся, она его поцеловала. Так просто и быстро, что в голове даже не успело появиться ни одной мысли. Почувствовав, что её не останавливают, Мириам теснее прижалась к парню и положила правую руку на его щёку.

Ремус и сам не понимал, почему не оттолкнул её, а потом так же просто, как и она, ответил на поцелуй. Возможно, он не задумывался, что этим подписал себе приговор, который будет донимать его ещё долгие недели.

Когда Тейлор отстранилась, он впился взглядом в её лицо, будто оно было совершенно незнакомым, и прошептал:

— Прости.

— За что? — она нащупала в темноте его руку. — Мы оба этого хотели.

«Да?» — чуть было не выпалил Лунатик. Он чувствовал себя так, словно только что на его голову упал большой снаряд, которого он не заметил, и оставил там огромную дырку.

— Увидимся завтра, Ремус, — Мириам как-то странно хихикнула и, быстро чмокнув его на прощание, подбежала к картине. Но вдруг резко обернулась и смело посмотрела в глаза Лунатику.

— Спокойной ночи, — почувствовав необходимость что-то сказать, выдавил он.

— И тебе, — радостная улыбка отразилась в глазах гриффиндорца.

Как только дверь в гостиную захлопнулась, и картина с входом снова стала всего лишь картиной, Рем поплёлся в сторону своей башни.

Итак, у него есть девушка. И это надо осмыслить. Первая девушка в Хогвартсе, не считая детских забав на втором курсе. Хотя, почему в Хогвартсе? Вообще в его жизни! Да, да, у него, Ремуса Люпина, оборотня, выдающего себя за скромного и доброго старосту, появилась девушка. Его волновало даже не то, что он может ей навредить, а то, что теперь делать. Почему-то на ум пришли слова отца — «Мы в ответе за тех, кого приручили». Но ведь он говорил о животных, верно?

Приручил ли Ремус Мириам? Сложно сказать. Скорее, это она его приручила. Он даже не мог понять: нравится ли ему пуффендуйка? Нет, ну что-то же он испытал, когда её губы прикоснулись к её губам.

Из-за угла вышла компания студентов Пуффендуя, что на минуту отвлекло Люпина от своих мыслей. Он поздоровался с ними и изобразил свою обычную вежливую улыбку. Когда гриффиндорец снова остался один, то ускорил шаг, чтобы побыстрее попасть в комнату. Он решил попробовать это новшество в виде своей девушки. Вдруг что-то получится?

А вообще ему предстояла целая ночь раздумий, потому что это же… это так странно, словно другой мир. По крайней мере, Ремусу так казалось сейчас. Радовало то, что завтра последний день учёбы, а значит — впереди две недели свободы от учёбы и отдыха, а ещё времени, которое так необходимо.



— Я не мог просто пройти мимо Снейпа, вы чего! — смеялся Сириус, приобняв Питера за плечи.

— Ну и дурак ты, Бродяга, — фыркнул Джеймс. Все попытки друга зацепить ненавистного слизеринца были слишком глупы и ничтожны. Вот другое дело было с Эйвери…

У входа в гостиную компания встретилась с Доркас Медоуз и Сивиллой Бэнгс. Поттер моментально заметил, как последняя смущённо улыбнулась и опустила глаза, пытаясь как можно скорее попасть внутрь.

А ведь они сегодня толком не говорили, не считая приветствия на завтраке. Вот хорош ты, Джеймс! Просто столько всего навалилось, он и забыл о вчерашнем поцелуе, который явно помнила девушка. Нужно было что-то сказать… или сделать… И прямо сейчас!

Недолго думая, он схватил Сивиллу за руку и потянул на себя, тем самым оставляя её позади толпы. К счастью, друзья не заметили, что Поттер не зашёл за ними, поэтому нужно было куда-нибудь уйти, ведь с минуты на минуту мародёры выйдут его искать.

— Нам срочно нужно бежать, — прошептал Джеймс заговорщицким тоном, брови Сивиллы взметнулись вверх в непонимающем жесте. Сохатый вложил её ладонь в свою и повёл в конец коридора, где находилась скрытая ниша. Идти в какой-нибудь класс было бы не очень удобно в такое время, да и слишком долго. А он собирался поговорить с девушкой пару минут.

— Мы так и не поговорили, — начал он, вглядываясь в её лицо, окутанное темнотой. Хорошо видно было только глаза друг друга, а остальное — лишь в очертаниях.

— О чём? — тихо спросила Сивилла.

— О нас.

«Мерлиновы кальсоны, Поттер, что ты творишь?» — промелькнуло у него в голове, но Сохатый, как всегда, лишь отмахнулся и забыл. Он контролирует ситуацию.

— Ты действительно хочешь поговорить об этом? — с недоверием спросила Бэнгс, глаза её изучали лицо парня, и ему стало немного не по себе. Хорошо, что здесь темно.

— А ты нет?

— А причём здесь я?

— Действительно, причём здесь ты! Я же сам с собой целовался вчера, — воскликнул Джеймс, забыв об осторожности. И почему она всегда строит из себя «ничего не понимающую»? — О, нет, с миссис Норрис! Точно!

— Тише, — Сивилла приложила палец к его губам, этот жест и правда заставил гриффиндорца заткнуться, потому что был неожиданным. — Я не это имела в виду.

Он иронически выгнул бровь, и девушка продолжила:

— Просто… ты ведь Поттер, — Джеймс уставился на неё с самым тупым выражением лица, словно говоря «да ладно?». — Ты мародёр.

— Спасибо, конечно, что объяснила мне, кто я такой и тому подобное, но как это связано с нашим несостоявшимся разговором?

Сивилла открыла рот, потом закрыла и некоторое время растерянно переводила взгляд с Джеймса на коридор и обратно.

— Я думала, ты не заводишь отношения.

По спине Поттера пробежал холодок. Почему они пришли к этому разговору? Он не должен был состояться.

— Ээ, — пришла пора гриффиндорца изображать непонимание, — с чего ты взяла? Вообще-то, нет.

— Ты хочешь сказать, что мы… — Сивилла на всякий случай оглянулась, потом склонилась к Джеймсу и прошептала: — пара?

Какого чёрта? Это уже совсем не по плану. Поспорить с Сириусом и целовать Бэнгс, где никто не видит — это одно, но встречаться…

— Ну, как сказать… — нерешительно произнёс он.

Лицо девушки тут же изменилось, она быстро выдохнула и отошла на шаг.

— Ясно, так я и думала, — или Сохатому показалось, или в её голосе прозвучал упрёк.

Она уже собиралась уйти, и тут Джеймс понял, что после этого Сивилла уже не так легко поддастся ему. Одно мгновение, и вот Поттер уже прижимает гриффиндорку к себе, обвив её руками вокруг талии.

— Конечно, мы пара.

Сивилла не двигалась и, казалось, не дышала, так что Джеймсу уже начинало казаться, что он её задушил. Даже её тело становилось всё холоднее с каждой секундой.

— Ты не обязан, — наконец, прошептала она. — Тот поцелуй… он ничего не значил.

— Что? — парень выпустил её из объятий и развернул к себе лицом. Бэнгс решительно избегала его взгляда.

— Мы можем просто забыть об этом.

Сохатый недоуменно сморщился. Его отшили?

— А-а-а, — едко протянул он, мгновенно убрав руки с плеч однокурсницы. Губы сами собой образовали тонкую линию, даже у МакГонагалл не получилось бы лучше, — так вот в чём дело.

Мерлин всемогущий, Сивилла Бэнгс сказала ему «нет». Ниже падать некуда. И да, Джеймса это очень задело, а точнее — его чувствительное самолюбие. Он до конца даже не осознавал, что в одну секунду девушка для него полностью поменялась из простой и лёгкой добычи, которую даже лень было пытаться поймать, до опасной и непредсказуемой стервы. Хотя он сейчас не думал о споре. Поттера бесила мысль, что он выставил себя дураком и слюнтяем, а его даже не оценили по достоинству. Так всегда было с Лили. Да, Мерлин её побери, всегда!

— Я не против забыть. Можешь идти, — он махнул в сторону коридора, следя за девушкой, прищурившись.

— Джеймс… ты не так меня понял, — ошарашенно произнесла она, изменившись в лице, и снова подошла к нему. — Я хотела сказать, что ты…

— Не продолжай, тут всё яснее ясного, — холодно прервал её гриффиндорец.

Уязвлённая гордость в виде дьявола сидела на его плече и нашёптывала вещи, от которых он становился ещё холоднее к окружающему, хотя это было совсем ему не свойственно. Бродяге — да, но не Сохатому. Сириус мог сутками изображать ледяное презрение и равнодушие, но Поттер, как спичка, вспыхивал моментально.

— Джеймс, — умоляюще произнесла Сивилла.

— Иди, Вилла, а то не дай Мерлин нас ещё увидят вместе, — отчеканил он.

Она выпрямилась, в карамельных глазах побежал отголосок боли и разочарования, который сразу же исчез, и хоть в глубине души Джеймс пожалел о сказанном, нанесённая ему обида была слишком велика. Ничего не сказав, девушка развернулась и пошла в сторону гостиной, оставив Поттера наедине со своей испепеляющей злостью.

Глава 17

Джеймс, заложив руку за голову, искоса поглядывал, как друзья складывают последние вещи в чемоданы. В другой руке у него блестел золотой снитч, перехваченный из хранилища несколько часов назад. На каникулах всё равно никто не проверяет ящики.

— Никто не видел мой плащ? — Хвост с недоумением на лице закрыл платяной шкаф. На его кровати царил такой хаос, что плащ вполне мог быть где-то там под горами одежды и школьных принадлежностей.

— У меня вот тоже ботинки пропали, — ответил Сириус, заглядывая под кровать, отчего его отросшие волосы упали на лоб. — Ну и гиппогриф с ними! Поеду в других.

Джеймс молча ухмыльнулся. Нет, с одной стороны — как же хорошо, что не нужно было бегать по комнате и искать свои вещи, можно, наконец, отдохнуть и делать, что душе угодно; но с другой… оставаться одному в Хогвартсе грустно и непривычно, но что поделать?

— Эй, ты как? — рядом с ним неожиданно примостился Сириус. Его губы расплывались в улыбке, но в глазах читалось искреннее беспокойство, от которого Джеймс даже забыл о ехидного тоне, который он постоянно употреблял из-за подружки Блэка. Это было так непохоже на обычного Сириуса, что Поттер ответил не сразу.

— Да, отлично, думаю, как быстро ты соскучишься и начнёшь писать мне письма, — он задумчиво посмотрел в потолок. — Ставлю десять галеонов, дня два максимум.

Сириус рассмеялся, легонько толкнув друга.

— Иди ты. Скорее уж ты начнёшь писать мне от скуки. Смотри не завой как волк на луну.

— Ага, не советую, — послышался голос Ремуса. Друзья вздрогнули и обернулись, страшась увидеть его лицо (как же они могли такое ляпнуть?), но Люпин улыбнулся и подмигнул им. Настроение у него было хорошим весь день. Ещё бы — вся семья Люпиных собиралась поехать в Румынию.

— Так, я всё.

Он оглядел свой закрытый чемодан и поправил полог на кровати. По мнению Джеймса там и так всегда был идеальный порядок, не то, что у него…

— Куда же он мог деться, — пробормотал Питер, что-то выгребая шваброй из-под тумбочки.

— Хвост, сейчас я тебе расскажу о такой полезной вещи, как магия, — полушёпотом начал Сириус, развернувшись к Джеймсу спиной. Сохатый привстал на локтях, чтобы лучше видеть. — Смотрите все, не зевайте, я буду творить волшебство!

Ремус покачал головой, снисходительно улыбаясь, а Сохатый фыркнул.

— Тоже мне…

— Акцио плащ Хвоста, — никто даже не успел заметить, как Сириус взмахнул палочкой, и тёмный дорожный плащ со свистом вылетел из-под тумбочки, по пути хлестнув Питера, ползающего на четвереньках, по лицу. Он ухватился рукой за глаз и сморщился. Блэк встал и поклонился в разные стороны.

— Спасибо, дамы и господа. Спасибо за внимание, — он повернулся к Петтигрю и бросил тому находку. — Носи на здоровье.

— Вот клоун, вы поглядите, — произнёс Джеймс, подбрасывая снитч и моментально хватая его рукой. — А свои ботинки ты так найти не пробовал?

Сириус открыл рот, но тут же закрыл его. На лице парня отразился сложный мыслительный процесс, и Поттер, не сдержавшись, захохотал во весь голос.

— Это всё, конечно, хорошо, но через полчаса отправляются кареты, а нам ещё вещи отнести, — напомнил Лунатик. Питер, наконец, запихнул свой плащ в чемодан и еле-еле закрыл его.

— Почему нам нельзя сделать это с помощью магии? — Сириус взял свой тяжеленный чемодан и поволок к двери с недовольным видом. — Школа Волшебства, все дела, а как чемоданы нести — так вручную.

— Да, магия бы не помешала, — вздохнул Хвост, глядя на свою поклажу, которая была всего вдвое меньше его.

— Акцио ботинки, — произнёс Сириус, спешно оглядывая комнату. Ничего не произошло. — Вот видите, я и раньше пытался это сделать, просто сейчас решил перепроверить…

— Ага, конечно, — с сарказмом ответил Джеймс, вставая с кровати и подхватывая чемодан Питера. Сохатый громко выдохнул и состроил гримасу. — Ты там венгерскую хвосторогу везёшь что ли?

— Спасибо, — Петтигрю радостно посмотрел на своего спасителя и улыбнулся. Поттер тоже улыбнулся и пошёл к выходу.

В гостиной у самого камина друзья заметили Маклаггена, читающего какую-то книгу. Больше никого не было, все благоразумно решили разъехаться домой в такое опасное время. Услышав шаги на лестнице, он обернулся, и губы его расплылись в улыбке.

— А ты почему тут? — поинтересовался Сириус, идущий впереди всех.

— Остаюсь в школе… родители говорят, сейчас лучше быть в Хогвартсе, — гриффиндорец захлопнул книгу. — А ты, Питер, тоже решил не ехать?

— Э-э-э, нет. Джеймс помогает мне с вещами.

Улыбка Тиберия стала ещё шире и он азартно потёр ладони.

— Так Поттер остаётся? Значит, я не буду скучать…

— Естественно, — хмыкнул Джеймс, проталкивая чемодан в проём.

Ну, Маклагген, конечно, не Сириус, но хоть какая-то компания. Вдвоём веселее.

Когда все вещи были погружены в кареты, Сохатый попрощался с друзьями, пожелав всем счастливого Рождества, и бодро зашагал в гостиную. На улице стояла такая замечательная погода: солнце, лёгкий мороз и безветрие, что ему сразу стало легче на душе. Рождество же, чего он раскис, в самом деле!



Ремус проводил взглядом Джеймса, печально улыбнувшись своим мыслям. Он лишь надеялся, что Джеймс не будет сильно скучать. Повернувшись в сторону толпы студентов, он вовремя заметил взметнувшуюся копну русых волос.

— Привет, ребята, — поздоровалась Мириам, поравнявшись с мародёрами. На её щеках играл румянец от мороза. Рядом с ней стояла Кэти, та самая брюнетка из паба.

— Привет-привет, — ухмыльнулся Сириус, который минуту назад посадил Люсинду в одну из первых карет и вернулся к друзьям. Даже несмотря на то, что у него появилась девушка, Бродяга не мог ни применять своё обезоруживающие обаяние на всех и каждого. Кэти вскинула голову и нагло посмотрела на него. В её больших глазах плясали искры света.

Тейлор подошла вплотную к Люпину, так близко, что их носы соприкасались, и живот парня проткнуло чем-то ледяным.

— Ну что, пора прощаться?

Гриффиндорец не успел ничего ответить, как она легко поцеловала его в губы и на несколько секунд заключила в объятия, словно боялась, что он её оттолкнёт. Сириус присвистнул и ошарашено посмотрел на своего друга. Хвост, казалось, проглотил язык, и просто стоял, широко раскрыв рот.

Ремус подумал, что стоило бы рассказать друзьям это вчера, но… он сам ещё не привык, и создавалось такое впечатление, что его вовлекли в отношения против его же воли. Как бы он это объяснил? Тем более, Джеймсу.

— Хороших каникул, — прошептала Мириам, глядя на него из-под ресниц.

— И тебе, — ответил парень, пытаясь улыбнуться под взглядами мародёров.

— Вот тебе и конец семестра, — протянул Сириус, провожая взглядом уходящих пуффендуек.

— Вы… встречаетесь? — нервно спросил Питер, будто бы боялся этих слов. Его круглые глаза в упор смотрели на Лунатика, не желая упускать ни одну мелочь. Было видно, что он в глубоком шоке.

— Ну, в общем, да, — Ремус неловко улыбнулся и пожал плечами. Сириус присвистнул второй раз.

— Когда ты успел? Мы же всегда были вместе, Мерлин тебя побери! — он возмущённо хлопнул Люпина по плечу. — Кто на Джеймса наорал, чтобы он не сводил тебя с Тейлор? Кстати, Джеймс то не знает! Где он? Нужно ему рассказать, он в обморок грохнется, клянусь головой гиппогрифа!

Сириус уже собирался бежать в сторону замка, но его остановил Ремус, схватив за предплечье и резко потянув на себя.

— Ты в своём уме? Кареты отправятся через минуту.

— А-а, точно, — разочарованно протянул Блэк. Он, казалось, уже забыл, что они едут домой.

— Нет, ну я до сих пор не могу поверить, что ты нас так лихо провёл, — не унимался Сириус, когда они садились. — Тейлор тоже хороша: святая простота, а как старосту нашего прибрать к своим рукам...

Ремус закатил глаза. Он был уверен, как только Бродяга приедет домой, то первым делом напишет обо всём Джеймсу, а Джеймс напишет Лунатику с приложением подробной инструкции о том, как вести себя с девушкой. При одной мысли об этом на губах Люпина заиграла улыбка. Он встретился взглядом с Питером, сидящим напротив него, и, поражаясь самому себе, подмигнул ему. Хвост ещё настороженней посмотрел на друга, но в этом взгляде таилось что-то ещё, что Ремус ошибочно списал на тоску перед каникулами. Мародёры прекрасно знали, какая семья у Питера, и что в школе для него гораздо лучше. Но, тем не менее, никто в этом году не счёт необходимым пригласить его к себе.

Хвост отвернулся к окну, глядя на заснеженные окрестности замка. Она даже не попрощалась с ним. Почему? Что он опять сделал не так? В памяти всплыло улыбающееся лицо Френка, который подошёл пожать ему руку и пожелать хороших каникул, а за его плечом — чернеющий затылок той, о ком гриффиндорец сейчас думал.

Кареты без лошадей увозили их всё дальше и дальше, вдали от того места, где все они были одной большой семьёй. Оттуда, где могло совершиться гораздо меньше ошибок, которые произошли с каждым из них на Рождественских каникулах.

Глава 18

— Поттер ложись!

Джеймс среагировал моментально и рухнул в снежную кучу. Прямо над ним просвистел очень большой снежок.

— Уолтон, ты нарываешься, — оскалившись, произнёс Сохатый. Когтевранец, который пытался его только что отправить в нокаут, криво усмехнулся.

— На войне как на войне, дружище.

За его спиной маячил второй семикурсник, пытаясь захватить как можно больше снега, чтобы продолжить атаку. Тиберий издал боевой клич и попал этому парню в шапку с торчащими оттуда оленьими рогами. Джеймс воспользовался моментом и, раскинув руки в стороны, будто изображая самолёт, кинулся на стоящего рядом Уолтона и сбил его с ног.
Снег засыпал Сохатому рот и глаза, но он всё равно продолжал обсыпать когтевранца с ног до головы, несмотря на явное преимущество того в весе.


На улице уже стемнело, но снег белым покрывалом окутал окрестности Хогвартса, и создавалось впечатление, что ещё слишком рано для окончания жестокого боя. Стоило лишь им взглянуть на небо, усыпанное звёздами, и сразу становилось понятно, что уже очень поздно. И лишь когда из-за дверей замка появилось перекошенное от злости лицо Филча, и послышались его крики с обещанием подвесить за лодыжку всех, кто через минуту не будет в замке, ребята опомнились.

На голове завхоза красовалась огромная меховая шапка, а старый дырявый шарф, проеденный молью ещё во времена Мерлина, был обмотан вокруг шеи завхоза до самого носа. Проходя мимо Филча, Джеймс задумался: «Неужели этот дурак так оделся, чтобы всего на секунду выглянуть на улицу?».

Поттер и Маклагген распрощались с побеждёнными когтевранцами и поспешили в свою гостиную. Оба ужасно замёрзли и промокли: Маклагген всю дорогу не переставал предрекать себе воспаление лёгких, а Джеймс буквально чувствовал тающий снег у себя за поясницей и в ботинках, так что хотелось как можно скорее встать под горячий душ. Когда они согрелись и переоделись в обычные брюки и свитер, то решили посидеть в гостиной. На часах было одиннадцать, но впереди ведь длинные каникулы для того, чтобы отоспаться!

— Только посмотри, как здесь пусто, — сказал Тиберий, осматриваясь по сторонам.

— Да уж, — произнёс Джеймс, и в его голову сразу стали закрадываться тёмные мысли.

До какого состояния дошёл страх в Англии, что даже те, кому некуда ехать, не остались в Хогвартсе? Проклятый Волдеморт! Джеймс подумал о родителях, но тревога сразу же сменилась уверенностью в их безопасности. Они отличные волшебники, у них отличная защита, и Поттер завтра же утром напишет им.

Маклагген разложил на столе у самого камина волшебные шахматы и принялся устраиваться поудобнее. Сохатый вспомнил, что в школе из Гриффиндора, помимо двух друзей, осталась Сивилла и Доркас, но те, скорее всего, сидели в своей спальне и обсуждали какие-нибудь глупости, чем всегда занимались девчонки. Джеймс вздохнул. Да уж, с ними не повеселишься.

Он подошёл к Тиберию и сел напротив него. В теле была неприятная слабость, но Поттер списал это на продуктивную разминку на улице. Маклагген, конечно, не Мародёры, но и не МакГонагалл в ночном колпаке.

— Белые ходят первыми, — сказал Сохатый и потянулся к намеченной пешке.



Он почувствовал, что уже утро, чуть приоткрыв глаза, но яркий свет резанул не хуже ножа, словно в комнату спустилось раскалённое солнце. Джеймс не без труда перевернулся на другой бок, всей душой жалея, что вчера не завесил полог. Голова будто раздулась, и туда случайно залетел рой пчёл, которые беспрестанно жужжали. Гриффиндорцу было ужасно холодно, и он с головой накрылся одеялом, погружаясь в беспокойный сон.


— Джеймс… просыпайся, — Сохатому хотелось попросить этот голос замолчать, чтобы он мог ещё немного поспать, на него почему-то навалилась смертельная усталость. — Ты на завтрак идёшь или нет?

Поттер что-то невнятно пробормотал, надеясь, что от него отстанут. По всей видимости, его надежды оправдались, так как голос замолчал, и наступило тревожное забытье.


В лесу было очень жарко, несмотря на лежащий снег. И когда Джеймс успел покинуть свою комнату? Он стоял на самом краю опушки и беспомощно вертел головой. На нём была пижама, а босые ноги погрузились в снег, похожий больше на сахарную пудру комнатной температуры.

— Что я здесь делаю? — спросил парень у самого себя. Голова по-прежнему ужасно болела, грозясь расколоться, как грецкий орех.

Со стороны леса послышался крик, и Поттер резко обернулся. В тени стояла незнакомая фигура, но из-за густорастущих деревьев её невозможно было разглядеть. Джеймс начал приближаться, не спуская взгляда с незнакомца. Сохатый не замечал, что чем ближе он подходил, тем темнее становилось вокруг, будто весь свет и радость высасывали из этого мира.

Человек, стоявший там, а это был именно человек, обернулся и дал рассмотреть себя. Поттер хотел закричать, но что-то мешало ему издавать любые звуки. В мозгу пульсировала ужасная догадка: «Волдеморт! Волдеморт!». Тело трясло, как от удара током, а на лбу выступила испарина. Что он сможет с ним сделать? Чем защититься?

— Джеймс, — у ног Тёмного мага лежала Сивилла Бэнгс. Бледная, беззащитная, она умоляюще смотрела на своего однокурсника.

— Вилла! — крикнул Поттер, но его слова не смогли вырваться наружу.

— Джеймс, помоги…

Ему хотелось хоть что-нибудь сделать, лишь бы не стоять на одном месте, но паралич сковал парня по ногам и рукам, Поттер не мог смотреть в эти красные глаза, не мог смотреть на Сивиллу, которая умоляла о помощи, он сильно зажмурился и вдруг его словно закружил какой-то водоворот.


— Джеймс, очнись! — Сохатый почувствовал, как кто-то бьёт его по щекам. — Да помоги же ты, Маклагген.

Парень резко открыл глаза, задыхаясь и умирая от жажды. Он лежал в своей спальне, под одеялом, а простыня была вся пропитана потом.

— Выпей, — сказал кто-то и влил ему в рот какую-то жидкость.

Яркие картины мелькали перед глазами Джеймса, сводя его с ума, поэтому он снова зажмурился, боясь ослепнуть. Слабость накрыла его второй волной, но теперь Поттер просто уснул, испытывая необъяснимый страх.


Ему показалось, что прошло только пару минут, как что-то прохладное охватило правую руку. Он подумал, что её окунули в холодную воду. Вокруг послышались голоса, и Джеймс попытался прислушаться. Голова почти не болела, но тело охватывал слабый жар, а кости ломало.

— Обед почти закончился… — сказал мужской голос.

— Иди, я побуду здесь, — ответил ему женский.

— Ты разве не голодна?

— Запоздавший подарок, — произнёс третий голос, тоже принадлежавший девушке, — положу его к остальным. Надеюсь, он не обидится, что мы их перенесли. Ты точно не идёшь?

— Нет, спасибо.

— Ладно… Я принесу тебе бутерброд.

Послышалась недолгая возня, и лишь когда хлопнула дверь, Джеймс позволил себе чуть приоткрыть глаза. Он всё ещё боялся ослепнуть из-за яркого света, но, к его удивлению, нормальное зрение вернулось.

На кровати рядом сидела Сивилла Бэнгс и поглаживала белую кошку. Поттер резко сел, удивляясь не только её присутствию, но и своему состоянию. Девушка вздрогнула. Он вспомнил Запретный лес, её распростёртое тело под ногами Волдеморта, темноту и страх, но тут же понял, что это был сон. Значит, он был подпитан реальностью.

— Джеймс, — произнесла Сивилла, внимательно осматривая его. — Ты как?

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Сохатый и тут же пожалел об этом: горло словно жгло огнём.

— У тебя был жар, мы хотели отнести тебя в Больничное крыло…

Джеймс ещё раз осмотрелся и с облегчением выдохнул. Он был в своей спальне.

— Но Тиберий сказал, что ты не хотел бы… — Сивилла запнулась и выжидающе посмотрела на Поттера, словно считывая его эмоции. — В общем, я попросила у мадам Помфри лекарство.

— И она так просто тебе его отдала? — удивлённо произнес гриффиндорец полушёпотом.

— Не без труда, конечно. Я боялась… мы боялись, что с тобой что-то случится, и будет уже поздно, а всё из-за глупой упёртости Маклаггена не отправлять тебя в Больничное крыло, — гневно закончила она. Джеймс изумлённо поднял брови. — Тебе лучше?

Сивилла с сожалением посмотрела на него и потянулась, чтобы потрогать лоб, но потом одёрнула себя и выпрямилась.

— Надо будет поблагодарить Тиберия, он отлично знает, что у меня непереносимость больниц. Я уже в порядке, могу хоть сейчас в квиддич играть, — Сохатый откинул одеяло и собирался встать, но пот тут же покатил градом, и снова накатила эта ненависная слабость.

— Поттер, не двигайся! — накинулась на него Бэнгс, накрывая одеялом. — Мадам Помфри нас убьёт, если с тобой что-то случиться, мы и так дали ей клятву, что не отойдём от кровати.

— Ага, я вижу, — пробурчал Джеймс, но тут ему на глаза попалась куча коробок в обёрточной бумаге. Точнее, их было штук пять, но накатившую мгновение назад сонливость как рукой сняло. — Какой сегодня день? — траурным тоном спросил Сохатый. Сивилла очень странно посмотрела на него, не спеша с ответом.

— Двадцать пятое.

— Рождество? А я тут валяюсь, как кальмар? — Джеймс из последних сил плюхнулся на подушку и застонал. Родители, должно быть, в ужасе от того, что единственный сын даже не поздравил их с Рождеством. Мерлиновы кальсоны! Лучше не придумаешь. — Постой, ты сидела со мной весь день? — он приподнялся.

— Ну не весь, ещё солнце не село. И не только я, — просто ответила Сивилла. Она казалась уставшей, и Джеймсу вдруг стало стыдно. Она тратит на него своё время, да ещё в такой день! Он вспомнил, что слышал, пока бредил, что она не была на завтраке, а сейчас пропускает обед. А сам Поттер обошёлся с ней как последняя скотина не один раз.

— Тебе и остальным не жалко Рождественский день? — воскликнул он, чтобы скрыть нахлынувшее чувство стыда и раскаяния.

— Любой бы так поступил для... друга. Это пустяки, — Бэнгс нервно пожала плечами. — Ты есть хочешь?

— Да, немного, — признался Джеймс, всё ещё позорно отводя взгляд. Девушка поднялась. — Ты куда?

— Принесу тебе чего-нибудь из кухни, — она улыбнулась, видя его непонимание. Даже её глаза, казалось, засветились улыбкой от нахлынувших воспоминаний. Или же это галлюцинации Сохатого на фоне горячки? — Ты же сам мне показывал, помнишь?

— Да, — выдохнул парень. Вот он придурок! В который раз ведёт себя глупее нюхлера. Если Джеймс потом не загладить свою вину, то обязательно спрыгнет с Астрономической башни. Это будет справедливо.

Глава 19

Солнце уже почти село, оповещая немногих учеников Хогвартса, что очередной день Рождественских каникул подходит к концу. На удивление всех обитателей замка эта зима оказалась тёплой и малоснежной, поэтому многие проводили время на улице. Снег тонкой корочкой покрывал землю вокруг школы, и лишь в некоторых тёмных местах лежали глыбы нерастаявшего снега.

Джеймс сидел на кровати, расслабленно свесив ноги на пол, и распаковывал последний подарок. Хорошо, что рядом никого не было, а то Сириус своим сюрпризом заставил бы его краснеть. Подарком Блэка стало коллекционной издание красоток Британии. Не сказать, чтобы на них было особенно много одежды… Поттер пожалел, что подарил другу набор для ухода за метлой, а не намордник с надписью «Люсинда».

В последнем свёртке лежал кулон с необычным камнем тёмно-красного цвета, он был довольно большим для цепочки. Этот камень обрамляла тоненькая золотая нить, вырисовывая причудливые узоры, которые гриффиндорец даже не пытался рассмотреть.

«Странно… — подумал Джеймс. — Тут написало от тёти. У меня вообще она есть?».

Он ещё раз осмотрел подарок, вертя его в руке, на вид украшению было лет сто. Сохатый закинул кулон в тумбочку безо всяких угрызений совести. Он сомневался, что сие творение вообще когда-нибудь ему понадобиться, а заодно положил туда и свёрток, в котором его прислали.

Не успел Джеймс как следует рассмотреть рождественские подарки, как дверь в комнату открылась, и вошёл, а точнее сказать, влетел Маклагген. Он выглядел радостно, в в руках держал какой-то пузырёк с тёмной жидкостью.

— С Рождеством, дружище! — воскликнул он и опустился рядом. Поттер кисло улыбнулся.

— Ага, точнее, с его завершением.

— Да брось, ты хотя бы жив, — такое заключение не убедило Сохатого, он считал это Рождество худшим из всех предыдущих, и ещё он испортил праздник другим. — Помфри просила…

— Ой, только не это, — раздражённо прервал он Тиберия. Джеймс чувствовал себя плохо не только морально, но и физически: он ещё не успел до конца выздороветь, слабый жар не оставлял его и сейчас, поэтому настроение было не очень хорошим. — Не хочу переться в больничку на ночь глядя.

— Ладно, — спокойно произнёс Маклагген. Сохатый посмотрел на пузырёк в его руке и хотел было произнести ещё одну тираду, но Тиберий опередил его, догадавшись по выражению лица. — Это не лекарство.

Джеймс несколько мгновений рассматривал тёмную жидкость, а потом его губы расплылись в ухмылке.

— Это то, о чём я думаю? — ответом ему послужила улыбка Тиберий. — Мерлин всемогущий, кто бы мог подумать! Маклагген разгуливает по Хогвартсу с огневиски.

— Я подумал, что это поднимет тебе настроение. В моей комнате ещё есть два таких же. Только не спрашивай откуда.

— Как скажешь, — хмыкнул Джеймс и потянулся за пузырьком.



Когда Сивилла Бэнгс поднималась в комнату парней шестого курса с новой порцией лекарства, она и подумать не могла, что увидит там не только Джеймса, но и половину оставшихся на каникулы студентов. Первым её желанием было развернуться и уйти, но, несмотря на музыку, игравшую непонятно откуда, один из незнакомцев всё же заметил её.

— У нас подкрепление, ребята, — громко произнёс он и все подняли головы.

Сивилла мельком осмотрела присутствующих и оторопела. Кроме Джеймса, Тиберия, и, Мерлин её дери, Доркас (как она вообще сюда попала?), тут были ещё две девушки, одну Бэнгс знала — это Зои из Когтеврана, и двое парней. Невозможно было определись, с какого они факультета, так как все сидели в простых вязаных свитерах.

— О-о-о, — воскликнул Поттер и обезоруживающе улыбнулся. Сивилле показалось, что он немного странный, впрочем, не он один, — это моя спасительница.

— Я… принесла лекарство, — в своё оправдание произнесла девушка и вытянула руку с сосудом. Ей было так неловко, когда на неё смотрели все присутствующие. А кроме того, она чувствовала себя не к месту и хотела поскорее уйти.

— Ну опять вы за своё. Сколько раз можно повторять: я уже здоров, — Джеймс встретился с Бэнгс взглядом, и по её телу прошёл разряд. — Ты чего там стоишь, проходи. У нас небольшая вечеринка.

— Я заметила, — тихо произнесла Сивилла и подошла к одной из кроватей. Она поставила пузырёк с лекарством на тумбочку и почувствовала странный запах, витавший вокруг компании. — Если ты всё ещё не хочешь валяться с температурой, выпей это, пожалуйста.

Поттер наклонил голову на бок. Нет, с ним точно происходит что-то странное. Глаза сияют нездоровым блеском, а голос какой-то хриплый.

— Боюсь, что огневиски и микстура мадам Помфри несовместимы, — съязвил он, и тут Сивилла всё поняла. Как она раньше не заметила? Да они все пьяные. По крайней мере, Поттер точно.

— Ты что, совсем? — не удержалась она от восклицания. Вот идиот, хочет побыстрее в Св. Мунго попасть?!

— Присоединяйся, — сказал один из парней и кивнул на свободное место. — Меня, кстати, Джереми зовут.

— Уолтон, хватит клеить гриффиндорок, — произнёс Тиберий, обнимая сидящую рядом когтевранку. Язык у него еле ворочался, было видно, что он выпил больше всех.

— Привет, — прошептала Зои одними губами, её глаза светились радостью.

Сивилла кивнула знакомой, но чувствовала себя ужасно. Она стоит тут как истукан, и если Поттеру плевать на своё здоровье, то ей тем более. Внезапно гриффиндорка почувствовала, как её резко потянуло за руку, и приземлилась на кровать. Рядом сидел Джеймс Поттер и ухмылялся. На секунду Сивилла опешила.

— Не за что, — сказал он, хотя она так и не поняла, за что должна его благодарить, но парень уже отвернулся. — Ты думаешь, я тебя не обыграю? Эллиас, ты просто смешон, — Поттер, по всей видимости, продолжил прерванный разговор.

Сивилла посмотрела на парня с длинной чёлкой и заострённым носом, который и был Эллиасом. Он сидел на соседней кровати, а рядом с ним по обе стороны расположились Доркас Медоуз и незнакомая блондинка. Бэнгс пожалела, что сидит возле самой стены, зажатая Поттером, и поэтому в любом случае не сможет выйти. Уолтон поднял с пола почти пустой пузырёк с огневиски, рядом стояло ещё два пустых сосуда.

— Ну что, прикончим его? — спросил он. — Я даже знаю, кто это сделает.

Джереми сидел по другую сторону от Поттера, поэтому ему пришлось наклониться, чтобы увидеть Сивиллу. Она не сразу поняла, что он имеет в виду, но в следующую секунду сосуд с огневиски уже был у неё в руке.

— Нет, я не буду, — девушка покачала головой. Она не собиралась пить сегодня, да и вообще когда бы то ни было в Хогвартсе. Это запрещено, в конце концов!

— Да брось, — произнесла незнакомая ей девушка. — От одного глотка тебе не сильно прилетит. Тем более, тут все опробовали.

— Вот именно, — подхватил Эллиас, — ты же гриффиндорка. Или я ошибаюсь? — прищурился он.

— Да, но какое отношение это имеет к… — Сивилла посмотрела на Доркас в немом вопросе, та была слишком весёлой. Чересчур для той, кто не так давно потерял семью.

— Доркас тоже пила, — Эллиас заметил взгляд Бэнгс и приобнял Медоуз за плечи. — Так что вперёд, один за всех, как говорится.

Сивилла совсем не собиралась им уступать и поддаваться общественному натиску, но тут Джеймс нечаянно или преднамеренно положил руку на её талию. Гриффиндорка не решилась на него посмотреть, сердце застучало как бешеное. Казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Она, сама того не осознавая, поднесла пузырёк к губам и сделала большой глоток огневиски, пока не почувствовала его вкус. В горле запершило, а на глаза набежали слёзы. Словно издалека она услышала аплодисменты, и кто-то даже присвистнул. Мерлин, неужели она действительно это сделала?

— Джереми, не будь свиньёй, оставь нам, — сказал Тиберий, теснее прижимаясь к Зои, девушка явно была не против.

Когда пелена, застилающая глаза прошла, Сивилла оглянулась. Компания над чем-то смеялась, общее веселье сказалось и на ней. Уже не было так неловко в присутствии незнакомцев. Алкоголь подействовал настолько, что некоторые разбились на парочки. Тиберий и Зои практически слились друг с другом, а потом он встал и потащил девушку танцевать. Музыка совершенно не подходила, но этим двоим было всё равно. У них в голове звучала собственная песня. Уолтер потягивал какой-то напиток, по всей видимости, безалкогольный, перебрасываясь шутками с Джеймсом, а Эллиас строил глазки когтевранке. Из разговора Сивилла узнала, что её зовут Люси и она подруга Мириам Тейлор. Но Люси была занята другим делом: она безуспешно пыталась привлечь к себе внимание Джеймса Поттера.

Бэнгс показалось, что все они сошли с ума в этой бешеной гонке за парой на вечер, но, увидев, как когтевранка фальшиво смеётся и бросает взгляды из-под ресниц на Поттера, Сивилла вдруг пожалела, что тот убрал руку с её талии. Бэнгс словно укусил бешеный пёс, и она почувствовала к этой светловолосой девушке ничем не объяснимую неприязнь.

— Может, и мы потанцуем? — Эллиас нагнулся к Люси, та что-то ответила и продолжила внимательно слушать Джеймса.

Сивилла ощутила, что в груди потеплело, а голова стала такой лёгкой, и все проблемы отошли на второй план. Ей показалось, что даже комната изменилась и засияла ярче и приветливее. Бэнгс встретилась взглядом с Доркас, и та ей подмигнула. Это снова не понравилось Сивилле, но она была слишком пьяна, чтобы думать о плохом. Эллиас, казалось, понял, что его беззастенчиво отшили, и пригласил потанцевать Медоуз. Бэнгс закрыла глаза и закачала головой в такт музыке.

— Этот финт проделывал Цепеш на прошлом матче. Он не такой сложный, как кажется… — донеслись до Сивиллы слова Джеймса. От мысли, что он даже в такие моменты не забывает о квиддиче, она улыбнулась. — Ты же помнишь, что Англия взяла третье место? Так вот, если бы Цепеш на последних минутах не сделал коронный трюк, они бы полностью ушли в аут.

Спустя какое-то время Сивилла открыла глаза и заметила, что Джеймс смотрит на неё. Его карамельно-карие глаза отражали свет и казались загадочными и волшебными, словно засасывали внутрь.

— Объявляется музыкальная пауза, — крикнул кто-то и переключил музыку на более плавную. — Эй, вы так и будете весь вечер сидеть и говорить о квиддиче?

Джеймс закатил глаза, а потом вдруг прищурился и посмотрел на Сивиллу.

— Идём?

Она не успела даже ответить, как Поттер потянул её за собой, и вот они уже танцевали рядом с другими парами. Сивилла положила руки на его плечи, это было так легко и просто, словно само собой разумеющееся. Они двигались медленно, и когда Джеймс теснее прижал её к себе, она прикоснулась щекой к его шее. Это тоже было таким обыденным, и мягкий туман всё больше окутывал комнату, которая стала для Сивиллы другим миром.

«Неужели на меня так подействовал огневиски? — подумала она. — Я ведь сделала всего один глоток».

Хотя, признаться, Сивилла никогда не пробовала алкоголь, так что не могла судить о его эффекте. А те из ее знакомых, которые пили огневиски, говорили, что он может свалить с ног даже слона. Из-за плеча Джеймса она увидела недовольный взгляд танцующей рядом Люси, которым та наградила Поттера. Бэнгс почему-то рассмеялась.

— Ты чего? — спросил он, чуть отстраняясь, чтобы видеть её лицо.

— Просто так, — ответила девушка, улыбаясь.

— Просто не бывает, — голос Джеймса был напитан волшебством. Под его глазами появились едва заметные морщинки от улыбки.

Глаза Сивиллы находились чуть выше его губ, и она непроизвольно посмотрела на них. Через какое-то мгновение, а может быть прошла целая вечность, девушка поняла, что Джеймс остановился, они больше не танцевали. Какое-то неведомое чувство подсказало ей, что он смотрит на неё сверху-вниз. И она даже не поняла, кто из них преодолел эти несколько сантиметров, да это было и неважно. Джеймс целовал её, и она ощутила, что его сердце билось так же быстро, как её собственное. Его губы были горячими, словно обжигали.

Когда Поттер отстранился, Сивилла перехватила его туманный взгляд. Они улыбнулись друг другу, и гриффиндорка положила голову Джеймсу на плечо. Почему сейчас всё было так просто? Когда они поцеловались на лестнице, ей хотелось провалиться под землю от смущения и неловкости, а сейчас… Сейчас она чувствовала, нет, она знала, что Джеймс тоже испытывает к ней что-то. Иначе стал бы он так себя вести, пусть даже они немного выпили?

Сивилла закрыла глаза и вдохнула запах Джеймса. Странно, но он совсем не пах огневиски. Может быть потому, что она сама его пила? Бэнгс рассмеялась в плечо Поттера и шумно вздохнула. Ей не было так хорошо никогда на свете. Почему время не может остановиться. Почувствовав прилив храбрости, она произнесла:

— Джеймс?

— М-м? — ответил он, медленно кружа её по комнате, пребывая в такой же расслабленности, как и гриффиндорка.

— Почему этот вечер не может не заканчиваться? — он немного помолчал, затем произнёс:

— Потому что впереди нас ждут вечера ещё лучше.

Она улыбнулась и снова закрыла глаза. Это объяснение её устроило и успокоило. Сивилла чувствовала под своей рукой широкие и сильные плечи, и от этого у неё закружилась голова. Нет, счастье не может быть таким реальным. Что же будет утром? Но ей не хотелось об этом думать, ей нужно просто раствориться во Вселенной, наполнить каждую секунду сегодняшнего вечера смыслом и Джеймсом. Она подумала, что это лучшее Рождество в её жизни.

***


— Да, миссис Финч, мы знаем, что сейчас всё поставлено на кон. Он готов к этому.

Питер Петтигрю устало облокотился о косяк двери, ведущей на кухню. Там, в трёх метрах от него, стояла миссис Петтигрю и в прямом смысле подписывала ему смертный приговор. Как всегда решала сама, Хвост ведь слишком глуп, чтобы это делать.

— В любом случае, я имею на него огромное влияние. Всё в порядке, миссис Финч. Он сделает так, как я скажу. Присылайте сову. До свидания.

Питер резко бросился в сторону дивана и сел. Правый глаз нервно подёргивался, но за последние три дня парень научился не обращать на это внимания. Сейчас нужно было сделать вид, что он ничего не слышал. Дверь открылась и громко стукнулась о стену, Хвост еле удержался, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности. На пороге показалась тучная фигура его матери. Русые волосы миссис Петтигрю были уложены в сетку, а пухлое тело охватывала домашняя мантия. Женщина была чем-то обеспокоена, её брови почти сошлись на переносице.

— Что-то произошло? — нервно спросил Питер, хотя знал, в чём тут дело. Женщина посмотрела на него, и в её взгляде парень в который раз прочёл недовольство. Она всего была им недовольна, что бы он ни делал.

— Послушай, сын, — начала она, немного смягчившись. Гриффиндорец насторожился от непривычного тона, — тебе предстоит важная роль. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Мама, я не могу её принять… мародёры, они заметят.

— Сможешь! — она упёрла руки в бока. — Ты что, хочешь сказать, что эти мерзавцы важнее твоего будущего и моего тоже?

— Нет…

— Тогда ты понимаешь, что это большая честь именно для нашей семьи. Уже этим летом ты изменишь жизнь и свой статус. Тебя готовы туда принять, я смогла договориться, — в её глазах засияла радость.

У Питера сердце забилось с бешеной скоростью. Этим летом? Но впереди ещё целый год обучения. Что же он скажет мародёрам? Страх парализовал его, он боялся не того, что собирается сделать, а того, что об этом узнают в школе, и Питер будет изгоем среди своих. Нет, нет! Он не вынесет унижения и страха.

— Я только что разговаривала с миссис Финч, она возлагает на нас большие надежды… — Питер уже не слушал миссис Петтигрю, он лихорадочно придумывал, как всё скрыть от других. Его мать сошла с ума! Хвоста убьют в Хогвартсе — вот какое великое будущее его ждет!

Он посмотрел на мать, которая так увлеклась своим рассказом, что совсем не замечала странного взгляда Питера. Она никогда его не спрашивает, никогда… Но тем не менее, он боялся её так сильно, что не посмел бы возразить, отправь она его хоть на верную смерть.

Глава 20

Когда Сивилла и Доркас добрались до своей комнаты, часы пробили три. Бэнгс была в какой-то вдохновенной радости, а вот Медоуз напротив, как только покинула компанию, сразу же стала замкнутой и раздражённой, шла очень быстро, всё время оставляя подругу позади, будто бы не желая на неё смотреть. Сивилла сначала этого не замечала, так как была занята своими внутренними переживаниями, но когда та в очередной раз проигнорировала её, решила спросить:

— Что с тобой происходит?

— О чём ты? — Доркас, по всей видимости, удивил вопрос в лоб. Она собиралась пойти в ванную, но слова Сивиллы задержали её прямо на пороге.

— О тебе. Ты только что веселилась, будто у тебя День Рождения, а спустя пять минут мрачнее тучи. Кажется, я знаю, в чём тут дело, — Медоуз вся напряглась от последней фразы, даже ладони, сжимающие пижаму, побелели, а Сивилла, как ни в чём не бывало, продолжала: — Это из-за Эллиаса?

Если бы Бэнгс внимательно следила за Доркас, то поняла бы, что та вздохнула с облегчением, но в комнате царила темнота — девушки не решились зажечь свечи.

— Из-за Эллиаса? — переспросила Медоуз странным голосом. — Ну да, ты права, — слукавила она.

— Тебе он нравится? — осторожно поинтересовалась Сивилла. Она не знала, хочет ли об этом говорить подруга.

— Слушай, я сейчас в ванную, поговорим завтра, — и, не дожидаясь ответа, Медоуз скрылась за дверью.

Когда она вернулась, то заметила, что Сивилла лежит под одеялом и, по всей видимости, спит. Доркас тихо, насколько позволяло количество выпитого алкоголя, подошла к своей кровати и тяжело на неё опустилась, пряча лицо в ладонях. Девушка почувствовала, как на грудь опускается свинцовая тяжесть. Поэтому она и ненавидела ночь.

— Даже если у тебя с ним какие-то проблемы, это не значит, что нужно отвлекаться таким способом, — Бэнгс повернулась лицом к подруге. Медоуз вздрогнула и резко подняла голову. Нервы ни к чёрту.

— Каким же? — с горькой иронией спросила она, хотя ей было абсолютно наплевать на ответ. Доркас хотела, чтобы от неё все отвязались. Неужели это слишком сложно?

— Как сегодня, — голос Сивиллы прозвучал тихо и будто бы жалостливо. Нервы Доркас накалились до предела.

— Только вот не надо мне читать нотации, — вспыхнула она. — Тоже мне, святая простота.

Медоуз бросилась на кровать и со злостью закуталась в одеяло чуть ли не с головой. Это чувство намного лучше, чем сожаление, боль или опустошение. Ну и что, если алкоголь немного помогает ей справляться? Без него она сойдёт с ума. Но Сивилла не знала истинной причины, поэтому не могла так просто оставить это, пусть и нарываясь на грубость:

— Нет, ну не можешь ты так из-за Эллиаса убиваться. Знаешь, можно легко натворить глупостей, а потом долго об этом сожалеть. В таком то состоянии…

— А ты что, после поцелуя с Поттером мозгов набралась? — язвительно прервала её Доркас, распаляясь от выпитого огневиски, которое ещё не прекратило действовать. Соседка по комнате её задевала, сама того не подозревая, иначе Медоуз никогда не сказала бы этих слов. — Может я и хочу неприятностей, ясно?

Сивилла ошарашено застыла с открытым ртом. Совсем не такого она ожидала от своей подруги. Конечно, девушка пока не собиралась рассказывать обо всём Доркас, ведь у Сивиллы и Джеймса всё слишком запутано, но раз уж Медоуз это видела и так отреагировала, желание поделиться своей радостью позже отпало. Бэнгс решила промолчать. Возможно, она и правда перешла черту. Но ведь когда ты сам счастлив, хочется всех осчастливить, особенно тех, кто тебе близок.

***


Джеймсу срочно нужно было что-нибудь выпить. Именно поэтому в шесть утра он сидел на кровати и протирал сонные глаза. Когда его мозг полностью проснулся, он заметил единственную жидкость в комнате — пузырёк с лекарством и в один миг осушил его до дна. Только потом он вспомнил, что это лекарство и принесла его Сивилла.

— Надеюсь, не откинусь, — прошептал он самому себе.

Поттер осмотрел комнату, пытаясь понять, почему здесь такой бардак, когда все её жители, кроме него, уехали домой. Почти все кровати были в ужасном беспорядке, будто на них резвилась стая гиппогрифов, на полу валялись смятые фантики и мусор, а на тумбочке стояли несколько железных кружек. Кроме того, он увидел, что его одеяло лежит возле окна, а сам он накрыт тонким покрывалом. Теперь понятно, почему ночью было так холодно.

Джеймс встал и хотел одеться, но осознал, что уже одет. Неужели он так уснул? Честно говоря, этот момент полностью стёрся из его памяти. Гриффиндорец отыскал свою волшебную палочку и как мог прибрался в комнате. А ещё почертыхался на домовиков, которые неизвестно почему здесь не убрали. Разве они не должны это делать?

Джеймс почувствовал, что очень голоден, но до завтрака ещё уйма времени. А так как Поттер не привык ограничивать свой аппетит, то решил, что нужно наведаться на кухню. Он уже доставал мантию из чемодана, как вдруг задумался: будет ли преступлением рано утром прогуляться по коридорам Хогвартса? Честно говоря, Джеймс никогда об этом не задумывался и не знал наверняка, потому что бродил с Мародёрами только поздней ночью. Сейчас ему пригодилась бы Лили или Ремус, знавшие правила школы на зубок. Но их тут нет, поэтому Сохатый решил, что ничего плохого не произойдёт, даже если МакГонагалл встретит его по пути.

Джеймс начал спускаться по лестнице в гостиную и только тут почувствовал, что в висках пульсирует тупая боль, которая от резких движений становится еще больше. Мерлиновы кальсоны! Хорошо, что он привык к ней из-за тренировок и матчей по квиддичу. Не дойдя до выхода, Сохатый застыл. Он увидел перед собой странную картину, а вернее, сначала он её услышал: на диване в самом центре гостиной спал Тиберий Маклагген, а рядом с ним лежала девушка со вчерашней вечеринки. Они громко сопели, обнявшись, и, по всей видимости, не слышали шагов Джеймса. Сохатого начало пробирать на смех, он пожалел, что рядом нет Сириуса. Гриффиндорец на цыпочках подкрался к Тиберию сзади и наклонился почти к самому его уху.

— Минус десять очков Гриффиндору. Маклагген, что вы себе позволяете? — крикнул Поттер, пытаясь спародировать голос Минервы МакГонаггал.

Эффект не заставил себя долго ждать. Тиберий резко подпрыгнул и сел, в ужасе оглядываясь кругом. Девушка упала на пол от неповоротливости гриффиндорца и громко вскрикнула. Видимо, Маклагген ещё не успел до конца проснуться, потому что на его лице бродила глубокая растерянность. Покрасневшие глаза беспомощно смотрели на Джеймса.

— Доброе утро, да? — ухмыльнулся Сохатый. Тут до сознания Тиберия начало доходить, что к чему, и он нахмурился.

— Так это ты!.. — произнёс он и только сейчас заметил, что его спутница сидит на полу, опираясь спиной о диван, и ещё более ошарашено, чем он, смотрит на Джеймса. — Поттер, ты совсем рехнулся, что ли?

— Не стоит благодарности, — парировал Джеймс. — Между прочим, МакГонагалл могла сюда заявиться, и тогда Гриффиндор не отделался бы десятью баллами. Кстати, она, кажется, вообще не с нашего факультета, — Сохатый кивнул на испуганную девушку.

— Интересно, какого чёрта понадобилось бы МакГонагалл в нашей гостиной в такое время? — недовольно пробормотал Тиберий, потирая заспанное лицо.

На лестнице послышался топот босых ног, все присутствующие обернулись на звук. Сивилла и Доркас остановились на полпути, увидев, кто находится в гостиной. Джеймс встретился взглядом с Бэнгс, и его чуть кольнуло в груди.

«Нет, не из-за того, что было вчера. Просто последствия огневиски», — подумал он.

Сивилла недоуменно посмотрела на Маклаггена и когтевранку. Доркас, казалось, ещё спала и в любую минуту могла свалиться с лестницы. Её появление можно было объяснить лишь тем, что Сивилла чуть ли не силой потянула подругу вместе с собой.

— Вот видишь, ты и их разбудил! — парировал Тиберий.

— Мы услышали крик, — произнесла Сивилла, словно оправдываясь. По всей видимости, она уже пожалела, что вышла из комнаты и в поисках помощи посмотрела на Джеймса.

— Это всё Поттер и его шуточки, — Тиберий встал и подал руку своей девушке.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, оглядываясь в поисках выхода. Маклагген вызвался проводить её.

— Посмотрите, как распетушился, — крикнул Поттер ему вслед и фыркнул.

— Я могла бы ещё спать, — страдальческим тоном произнесла Доркас по завершении всей картины и поплелась обратно в комнату с полузакрытыми глазами.

Джеймс проводил её сочувствующим взглядом. Он отлично знал это состояние благодаря ночным вылазкам в Визжащую хижину. Эх, скорей бы вернулись Мародёры... Сохатый посмотрел на Сивиллу, которая неловко переминалась с ноги на ногу. Она попыталась ему улыбнуться, но вышло не очень. Впрочем, Джеймс этого не заметил с такого расстояния.

— Милая пижама, — он кивнул на розовых кроликов и ухмыльнулся. Бэнгс залилась краской и что-то смущенно пробормотала себе под нос. — Я за едой, если что, — непонятно зачем сказал Поттер и пошёл к выходу. Постой-ка, чего это он оправдывается?

— Джеймс, — окликнула его Сивилла, но когда Сохатый повернулся, по её лицу было видно, что девушка тут же пожалела об этом, — ничего.

Бэнгс так быстро взбежала по лестнице, что Поттер и моргнуть не успел. Странная она какая-то… Может, что-то с родителями? Джеймс забеспокоился, ему захотелось пойти к ней в комнату и спросить об этом, но он вспомнил, что это не получится даже в мантии невидимке. Для парней на спальни девушек стояло безоговорочное табу.



Поттер прихватил несколько бутербродов на случай, если кто-то так же, как он, проголодался. Но, только зайдя в гостиную, он понял, что все спят и будут спать ещё как минимум несколько часов. Один он слоняется по утреннему Хогвартсу как дурак.

Джеймс решил написать письмо родителям и, если успеет, друзьям. Он принёс пергамент и перья в гостиную, сел поближе к камину и начал строчить. Как оказалось, рассказать, почему он два дня не мог поздравить Поттеров с Рождеством оказалось не так легко. Ещё и вчерашняя вечеринка… А Джеймс ненавидел врать родителям. В итоге, когда Маклагген спустился к завтраку, парень с горем пополам закончил только одно письмо.

— Ну что, идём? — Тиберий, видимо, уже успел забыть о своём «приятном» пробуждении и как обычно улыбался Джеймсу.

— Ага, — Сохатый оставил всё на столе и пошёл за Маклаггеном, по пути несколько раз оглянувшись через плечо на лестницу. — Не думаешь, что надо было подождать девчонок?

— Зачем? — отмахнулся Тиберий. — Сами дорогу найдут, не маленькие.

Ответ Маклаггена немного успокоил Джеймса. Действительно, с какой стати он вообще волнуется? Совесть обычно не беспокоит его даже в случаях, когда Мародёры устраивают погром в школе, а тут глупый пустяк, который сам Джеймс и выдумал.

По пути в Большой зал гриффиндорцам не попался ни один ученик. И не удивительно — в школе осталось человек 12, не больше. Тиберий сел на своего любимого конька в этом году — переживания по поводу Ж.А.Б.А, которую ему предстояло сдавать уже через полгода, и Поттер искренне радовался, что главный экзамен ждёт его только в следующем году.



Сивилла последний раз посмотрелась в зеркало и, подмигнув самой себе, поспешила на завтрак. Она не помнила, когда в последний раз у неё было такое хорошее настроение. Гриффиндорка даже принарядилась в мягкое шерстяное платье, которое надевала только на День Рождения.

— Точно не пойдёшь? — девушка в последний раз оглянулась на подругу, которая неподвижно лежала на кровати, накрывшись одеялом с головой. В ответ ей раздалось непонятное мычание.

Сивилла вздохнула и тихо прикрыла дверь. Ей было жаль Доркас, которая превращалась на глазах в другого человека, и Бэнгс твёрдо решила выяснить, что происходит между её подругой и Эллиасом. Если здесь замешано что-то ужасное… Сивилла сглотнула. Нет, такого просто не может быть, это же Доркас, она всегда была кроткой и доброй. Возможно, узнать, в чём дело поможет Джеймс, Эллиас ведь его приятель.

При мысли о Поттере в животе у гриффиндорки будто начался торнадо. Это было одновременно неприятное и волнующее чувство, и когда оно наступало, Сивилла просто не знала, куда себя деть.

Спустившись в гостиную, Бэнгс не без разочарования заметила, что её никто не ждёт. Ну конечно! Она просто идиотка, если подумала, что после вчерашнего Джеймс Поттер будет провожать её повсюду. Это всего-навсего завтрак, такой же, как и все остальные в этом году. Тем не менее, всю дорогу в Большой зал девушка не могла избавиться от тревожной мысли: «А вдруг он ничего не помнит?».

Глава 21

Уже в тот момент, когда большая чёрная сипуха приземлилась возле нетронутого кубка с тыквенным соком, Сивилла почувствовала неладное. Ведь всего два дня назад она получила письмо от родителей, которые поздравили её с Рождеством и пожелали весёлых каникул, а больше ей никто не мог написать. Все её друзья за стенами Хогвартса — маглы.


Бэнгс только что пришла в Большой зал и уселась напротив Тиберия Маклаггена и Джеймса Поттера, краснея под взглядом последнего. Но не прошло и двух минут, как прибыла почта. Хотя «почта» — это громко сказано. В помещение влетели всего две совы: одна спикировала к Сивилле, а вторая — серая неясыть — опустилась на слизеринский стол.

Гриффиндорка, не в силах скрыть волнение, довольно грубо отвязала письмо и, не замечая укоризненный взгляд совы, принялась читать. Джеймс, до этого жадно поглощавший свою яичницу с беконом, оторвался от тарелки и посмотрел на однокурсницу. По мере чтения написанного лицо Сивиллы становилось всё бледнее, а рот раскрывался всё шире, словно ей не хватало воздуха. Сидящая рядом Доркас со спокойным равнодушием ковырялась в тарелке, не замечая, что происходит с её подругой. Или не желая замечать.

Бэнгс так резко вскочила с места, что Тиберий выронил кубок, и первое, на что наткнулся её взгляд — лицо Джеймса. Ему хватило всего нескольких секунд, чтобы понять состояние Сивиллы. Удивительно, что только Поттер из этой троицы, меньше всего общавшийся с девушкой, в этот миг читал её душу, как раскрытую книгу. А ещё удивительнее то, что Сохатый сам не осознавал этой странной связи, которую сразу же заметил бы Сириус или Ремус.

Сивилла выбежала из Большого зала быстрее, чем бешеный гиппогриф, не проронив ни слова. Несколько человек за соседними столами посмотрели ей вслед, затем продолжили прерванный разговор.

— Мерлин всемогущий, что это было? — произнёс Тиберий, пытаясь исправить беспорядок на столе, и кивнул Джеймсу, словно надеясь, что тот отпустит какую-нибудь шутку на эту тему.

Но Поттер хмуро смотрел на двери Большого зала и, казалось, не слышал слов Маклаггена. Затем Сохатый посмотрел на Медоуз, которая никак не отреагировала на это происшествие. Он почувствовал презрение, которое зарождалось в его душе. Неужели только Джеймс так серьезно относился к дружбе? Нет, не может быть. Он представил себя в той же ситуации, что и Сивилла, и понял, что Мародёры непременно бы бросились следом, чтобы узнать, что случилось. Но друг ли он Сивилле?

Гриффиндорка шла, иногда останавливаясь, чтобы перечитать несколько строк из письма. Ей всё казалось, что это происходит не на самом деле, ведь вокруг ничего не изменилось, мир остался прежним. Люди жили той же жизнью, что и час назад.

Сивилла без сил упала в кресло в углу гостиной, надеясь, что если сюда кто-то войдёт, то не заметит её. Она не плакала. Удар ещё не был до конца осознан, и девушка молча сидела, глядя в одну точку, и пыталась собраться с мыслями.

Бабушка… ну почему она? Почему сейчас, когда опасность, нависшая над родителями, наконец прошла? Сивилла не думала, что самый дорогой человек на этом свете уйдёт из её жизни так внезапно. Конечно, она осознавала, что та уже стара, и когда-нибудь это произойдёт, но всё же бабушка казалась чем-то вроде бессмертной опоры. Она жила в мире обычных людей, ничего не понимающих в магии, в отдалённом от города месте, которое занимало особый уголок в сердце Сивиллы. Что теперь будет? Она закрыла ладонями лицо, разрываемая множеством желаний, которые ещё не осознавала.

В таком положении гриффиндорку и нашёл Джеймс Поттер. Он пришёл один и сразу не заметил Сивиллу, но вырвавшийся из её груди вздох заставил его повернуться в том направлении, где она сидела.

— Вилла, — порывисто произнёс Джеймс, удивляясь собственному голосу.

Бэнгс открыла лицо и с безысходностью посмотрела на Поттера. У него перехватило дыхание, и закололо в кончиках пальцев при виде этой несчастной девушки. Зачем он пришёл? Лучше оставил бы её наедине со своими мыслями.

— Родители?..

Сивилла покачала головой и горько усмехнулась. Джеймс, сам того не замечая, облегчённо вздохнул. Он сделал несколько шагов в сторону девушки и неловко замер, ибо та молчала.

— Ты в порядке?

Она снова покачала головой, Сохатый недоуменно нахмурился. Он ненавидел такие неловкие ситуации и всей душой избегал их, и сейчас его просто разрывало от двух желаний: бежать, куда глаза глядят, и попытаться ободрить Сивиллу. Но прежде, чем Поттер хоть что-то сделал, Бэнгс встала и пошла к выходу.

— Ты куда?

— К Дамблдору, — негромко откликнулась она. Джеймс поперхнулся воздухом.

— Что? Зачем?

Сивилла вышла из гостиной, но перед тем, как проход закрылся, успела сказать:

— Ты можешь пойти со мной?

— Чёрт возьми, почему я ничего не понимаю? — пробормотал он и поспешил нагнать девушку.

У Сивиллы, казалось, открылось второе дыхание. Она шла твёрдым, уверенным шагом, как человек, который наметил какую-то цель. Поттер не решился заговорить о чём-либо, он впервые видел такую Сивиллу, и был этим озадачен. Он вообще не понимал, что он здесь делает и почему, как последний идиот, просто идёт за Сивиллой. Лишь у самой Горгульи Бэнгс остановилась и посмотрела на Джеймса. Ему вдруг стало не по себе от этого обречённого взгляда.

— Спасибо, Джеймс.

— За что?

— Просто за то, что ты — это ты.

Джеймсу стало ещё хуже. С Сивиллой явно что-то произошло, но он не мог понять, так же, как и не мог спросить у неё.

— Э-э… я могу что-нибудь сделать? — он стоял к Бэнгс настолько близко, что увидел, как её карамельно-карие глаза наполнились туманом. Это были слёзы.

Сивилла дотронулась до его руки, то ли пожимая, то ли оставляя на ней своё прикосновение, развернулась и взошла за ступени. Поттер молча смотрел ей вслед, до сих пор ощущая её холодную кожу на своей ладони.

***


Подходил к концу пятый день Рождественских каникул. Джеймс Поттер только что зашёл в свою комнату, в его руке лежало два свежих письма — от Сириуса и Ремуса. Сохатый три дня назад набросал друзьям пару строк с описанием своего невезения — болезни на Рождество, за исключением Блэка. Ему он рассказал о той вечеринке, чтобы окончательно убедить Бродягу в том, что спор Джеймса выполнен. Поттер развернул письмо Ремуса первым, оставляя послание Сириуса «на десерт».

Лунатик писал о том, что слышал от родителей про Пожирателей Смерти и новые исчезновения министерских работников, которых стало значительно меньше, что ещё больше тревожило людей, и передал привет от мистера и миссис Люпин.

Письмо Сириуса было более жизнерадостным и объёмным, что сразу повысило Джеймсу настроение.

Привет, мой дорогой олень! Я сразу же сел писать ответ, как только получил твоё письмо. Как я понимаю, тебя можно поздравить? Я уже не помню, на что именно мы спорили, если честно… Но да ладно.

Нет, ну я всё не могу поверить, что Бэнгс, та самая мисс неприступность, целовалась с тобой на глазах у всего честного народа. Ха! Хотел бы я увидеть подобное зрелище. Бэнгс очень плоха? Наверное, это было просто ужасно, но чего не сделаешь ради самолюбия. Если ты не хочешь затянуть неприятный процесс, лучше отшить её уже сейчас. Зная твою рогатость, предупреждаю заранее: не вздумай сказать ей, что охмурял её на спор. Тем более, со мной! А то ещё закатит истерику… я помню, как ты говорил про её приступы, не рискуй жизнью зря, герой ты наш! Хуже врага, чем оскорблённая девушка не найти, поверь моему опыту.

И смотри, чтобы твоя несравненная Эванс не узнала про ваш, кхм, «роман», а то твои ежегодные попытки окончательно разлетятся в прах.

Тиберий, как я понял, тоже не терял времени зря с одной пресимпатичной пуффендуйкой. Передай ему мои поздравления и почётную грамоту от клуба Отчаянных сердцеедов. Не скучай, мой сладкий (Джеймс скривился и высунул язык от отвращения), скоро вернусь полностью готовым к очередному походу на мещан. Если я всё-таки не пристукну своего братца, и меня не посадят в Азкабан. Готовь мантию и навозные бомбы. До встречи, Сохатый!

P.S. Не могу найти Хвоста, он не отвечает уже несколько дней.

Джеймс улыбнулся, ещё раз пробегая взглядом по письму. Всё-таки он соскучился по своему лучшему другу, как бы не было сложно это признать. А что касается Питера — он наверняка забыл обо всём на свете и выполняет очередные поручения своей матери. И Поттер даже не осознавал, насколько он был прав.

Но потом Джеймс задумался об одной волнующей его загадке, и улыбка слетела с его лица. Сивиллы не было уже три дня. С тех пор, как они расстались у каменной горгульи её никто не видел, но преподаватели были как обычно спокойны, поэтому Поттер решил, что всё в порядке. Но куда же она уехала? Домой на каникулы? Совсем без вещей? И почему сейчас? Казалось, что кроме Джеймса отсутствия Сивиллы никто не заметил. Исключение составляла лишь её кошка, которая после отъезда хозяйки рвалась в комнату к Поттеру по непонятной причине.

Глава 22

Они сидели в пустом классе для совместных занятий, облокотившись спинами о стену. Сивилла наколдовала согревающие чары, поэтому оба никуда не торопились. Молчание длилось уже несколько минут, а может быть и часов? Джеймс не мог точно сказать, сколько прошло времени. Потому что эта тишина была комфортной. Он и сам себе удивлялся. Никогда еще с ним такого не происходило, чтобы молчание, тем более, с девушкой не доставляло дискомфорта.

Гриффиндорец расслабленно поигрывал палочкой и смотрел на наступающие сумерки в окно. За что Джеймс не любил зиму, так это за ранний закат. Уже в четыре часа солнце садилось за Запретным лесом, погружая замок в мрачную темноту.

Он повернул голову и посмотрел на Сивиллу. Девушка сидела, запрокинув голову, явно о чем-то задумавшись, но, почувствовав его взгляд, повернулась.

— Зачем ты сидишь со мной? — негромко спросила она. Сохатый пожал плечами.

— Просто хочу этого.

— Я же вижу, что тебе скучно. Ты бы намного веселее провел время в гостиной с Тиберием… — Джеймс не понимал: она уговаривала его уйти или, наоборот, остаться? Он знал, что сейчас между ними, поэтому просто пустил все на самотек.

— Так ты больше не вернешься домой на каникулах? — перевел он тему.

— Думаю, нет. Это будет слишком…

Поттер внимательно посмотрел на гриффиндорку. За эти пять дней, которые она провела дома, ее лицо вытянулось, а под глазами залегли синие тени. Она выглядела ужасно уставшей и несчастной. И не удивительно. Потерять близкого человека — это ужасно… Джеймс говорил, что понимает, но на самом деле он лишь приблизительно представлял, какого это, потому что, чтобы полностью осознать, нужно испытать это на себе.

Он сам завел Бэнгс в этот класс, как только увидел ее в гостиной. Поттер не знал точно, когда она вернулась: сегодня утром или вчера вечером, но понимал, что нужно поговорить. И не только ей. А когда узнал причину ее отсутствия, то в его душе появилось неприятное чувство. Это была какая-то странная нерешительность и непонимание. Как ему вести себя с Сивиллой в такой ситуации? Что говорить и что делать? Да он даже не знал, как на нее смотреть поначалу. Но постепенно все утряслось, к нему вернулось прежнее самообладание и осталось только сострадание к гриффиндорке.

Джеймс не представлял, что такое — потерять кого-то. У него никогда не было тоски по человеку, которого никогда больше не увидишь и не обнимешь, не скажешь, что любишь. Но тем не менее, он понимал Бэнгс, сам того не осознавая. «Чувствовал» в каком-то смысле этого слова, поэтому сейчас ему было легко.

— Скоро ужин… — произнес он в темноту.

— Иди, если хочешь, я не обижусь.

— А ты?

— Я не голодна.

— Вилла, — серьезно сказал Джеймс и взял девушку за руку, чтобы она повернула свое лицо. — Я не хочу быть занудой, но ты и так похожа на Серую Даму.

— Ты что, пытаешься заставить меня поесть? — она изогнула бровь, и в ее тоне проскользнуло что-то ироничное.

— Я пытаюсь не дать тебе умереть с голоду.

Сохатый вгляделся в ее темные глаза, пытаясь найти там что-то, за что можно зацепиться. Но Сивилла лишь серьезно смотрела на него в ответ. И что он может с ней сделать? Что вообще люди предпринимают в таких ситуациях?

— Пойдем, — он встал и подал руку девушке.

Та особо не спешила покидать столь мрачное и обособленное логово, но Поттер сам схватил ее и поднял. Если ему придется пихать ложку за ложкой ей прямо в рот, он готов к этому! Странно, но гриффиндорец и сам не понимал, что вдруг на него нашло. Забота?..

— Джеймс, — вздохнула девушка так, словно была очень измотана, а он вел ее на соревнования по квиддичу.

— Извините, мисс, но я не собираюсь из-за вас пропускать ужин. И оставить на голодную смерть тоже не могу, — он улыбнулся и положил руку на ее талию, стараясь касаться ее совсем чуть-чуть. Сивилла никак не отреагировала, поэтому Джеймс мысленно себе кивнул.

«Пусть это будет дружеским жестом. Мы ведь друзья, да? — спросил он у своего подсознания».

Они быстро добрались до Большого зала, застав там только двух студентов с Пуффендуя. Еще было слишком рано для того, чтобы подтянулись все остальные, и Джеймс подумал, что это к лучшему. Ему все еще не хотелось, чтобы кто-то увидел, как он близок с Бэнгс. Поттер наложил несколько разных блюд ей в тарелку, а потом с завидным аппетитом стал поглощать свою порцию.

— Приятного… аппетита, — произнесла она, с непонятным вниманием глядя, как гриффиндорец закидывает в себя пищу, будто дрова в чугунную печь. Сохатый попытался пробубнить благодарность с набитым ртом, но у него это плохо получилось.

Сивилла начала ковырять вилкой жареный бекон, чувствуя подступающее отвращение к еде. Если бы не Джеймс, она бы даже не подумала сюда прийти, а наверняка лежала в своей комнате, уткнувшись носом в подушку, и плакала. Девушка еще раз взглянула на Поттера. Да, он определенно придает ей сил и хоть какое-то желание передвигать ноги в эти сложные времена. Неужели это и есть… любовь?

Бэнгс вздрогнула от подобной мысли. Прочь, прочь! Не время сейчас копаться в себе и в очередной раз разочаровываться. Ведь Джеймс… он никогда ее не полюбит. Кому вообще может понравится серая мышка с кучей тараканов в голове? Тем более, парню, за которым бегает пол Хогвартса, и сам он влюблен в другую…

Сейчас нужно было пережить скорбь. Переждать это щемящее чувство, которое накатывало, стоило Сивилле вспомнить о том, что произошло всего неделю назад. Странно, но она не могла поверить, что бабушки больше нет. Казалось, все было как обычно: Бэнгс в Хогвартсе, а закончится учебный год и она снова отправится в тот маленький и уютный уголок, расскажет бабушке о своей учебе и разбавит ее скуку и одиночество. Трудно было осознать, что ничего этого уже никогда не произойдет.

— Какие люди!

Рядом с Джеймсом мягко приземлился Маклагген, по пути хлопнув Сивиллу по плечу. Доркас с ним не было. Интересно, чем она занималась в отсутствие подруги?

— Где пропадала? — будничным тоном поинтересовался Тиберий, наливая тыквенный сок в свой стакан. И по этому выражению можно было догадаться, что ему абсолютно все равно. — Гостила у родителей?

«Интересно, Маклаггена интересует хоть кто-нибудь, кроме собственной персоны? — пронеслось в мыслях у Бэнгс».

— Типа того, — пробормотала Сивилла, не желая что-либо рассказывать. Если только сам Джеймс поделится ее историей с другом, но в глубине души она надеялась, что парень этого не сделает.

— И как там? Пожирателей не встретила, а? — Тиберий толкнул Джеймса локтем, желая привлечь внимание к своей острой шутке. Но, к его удивлению и к не меньшему удивлению Бэнгс, Поттер нахмурился.

— Отстань от нее, Маклагген. Кажется, ты пришел сюда поесть, а не молоть языком.

— Что это с тобой? — настороженно улыбаясь, произнес гриффиндорец.

— Все замечательно, — Джеймс изобразил жизнерадостность и продолжил ужинать.

— Ну ладно…

Сивилла испытала щемящее чувство благодарности к однокурснику, который пресек дальнейшие расспросы Маклаггена и дал ей остаться наедине со своими мыслями. Все-таки Джеймс — он замечательный…

***



— Знаешь, ты действительно изменилась…

Сивилла сидела в своей комнате на кровати, скрестив ноги, и внимательно смотрела на Доркас Медоуз, которая читала объемную и, по всей видимости, древнюю книгу. До конца Рождественских каникул оставалось всего два дня, а они так и не успели обо всем поговорить. Иногда Бэнгс казалось, что подруга ее избегает. После приезда девушки Медоуз стала молчаливой, мрачной и явно отдавала предпочтение одиночеству.

— Что читаешь? — не получив ответа, поинтересовалась гриффиндорка.

— Исследования по зельям, — не отрываясь, произнесла та.

— Ладно. Я буду в гостиной.

Сивилла тихо закрыла дверь за собой и вздохнула, хотя Доркас, казалось, даже не заметила ее ухода. Неужели она вот так вот просто и без объяснений потеряла подругу? Девушке стало очень одиноко и тоскливо, большой пустынный замок нагонял на нее мрачные мысли. Да еще и занять себя было особо нечем. Каникулы ведь.

Спустившись по лестнице, она обнаружила Джеймса Поттера, корпевшего над письмами в своем любимом кресле у камина, и уже хотела уйти обратно, как тот поднял голову.

— Привет.

— Привет, — Бэнгс обвела взглядом пустую гостиную, чувствуя, что помешала.

— Ты не была на завтраке.

Да, ей совершенно не хотелось есть. И выходить из своей комнаты тоже. Эти два дня они так много общались с Джеймсом, что Сивилла окончательно к нему привыкла. Теперь день без его шуток или историй был каким-то мрачным и потерянным, будто они всегда были вместе.

— Я проспала…

— Понятно. А я вот решил написать родителям, а то через пару дней будет уже не до писем, — и, видя, что девушка стоит в нерешительности, похлопал рукой по подлокотнику кресла. — Я уже почти закончил.

— Твои родители, наверное, волновались, что ты им не писал на Рождество, — тихо произнесла Сивилла, присаживаясь рядом, и глядя на Джеймса сверху-вниз.

— Это да. Я еще никогда не болел в такой день… Кстати, — он поднял голову от пергамента, — я еще нормально не поблагодарил тебя. Ты же сидела со мной и ухаживала, — он едва заметно покраснел и сглотнул. Поттеру было в новинку говорить такие слова, тем более Сивилле. Он просто терялся.

— Пустяки. Не только я ведь с тобой была.

— Все равно… Ну хоть Рождественская вечеринка удалась, верно?

Теперь настала очередь Сивиллы краснеть. Она посмотрела на свои сплетенные пальцы, думая о том, кто они друг другу? Никакого разговора не было, да и вообще… Болезнь Джеймса их очень сблизила, а потом еще этот поцелуй.

— Ты как? — внезапно Поттер взял ее за руку, заметив, что девушка ушла в себя. Бэнгс вздрогнула, а ее сердце забилось быстрее. Он сам не знал, откуда появилась эта странная привычка прикасаться к ней.

— Джеймс я… — она почувствовала необходимость что-то сказать, уютная атмосфера гостиной и потрескивающий камин создавали благоприятную почву для этого. — Та вечеринка. Мы с тобой… — Сивилла задохнулась, посмотрев на гриффиндорца. Его прямой и внимательный взгляд, серьезное выражение лица — это было невыносимо. Почему так тяжело говорить? Она ведь уже много раз прорабатывала этот разговор в голове.

— Я тоже хотел с тобой поговорить, Вилла, — произнес он, не зная, что конкретно будет говорить.

Поттер чувствовал себя так странно и непонятно, что терялся в этой ситуации. После того, как они с Сивиллой стали друзьями, он проникся трогательным вниманием к ней и не мог так подло поступать и дальше. Но с другой стороны сказать правду он тоже не мог. И тогда он решил сказать хотя бы ту часть правды, которая не доставила бы девушки боли.

— За эти дни что-то изменилось. Ты стала как-то дорога мне, что ли… — он пробубнил это, не глядя на Бэнгс и не мог увидеть, как поменялось ее лицо. Это действительно было так. Она для него не просто однокурсница.

— Джеймс.

Он повернулся и заметил, как блестят ее глаза. Внутри что-то екнуло, оставляя после себя сладкие мучения. Она крепко сжала руку Поттера, чуть улыбаясь. Между ними установился настолько сильный зрительный контакт, что гриффиндорец даже если бы захотел, не смог его прервать. Сивилле показалось, что сказанные им слова были ни чем иным, как признанием. Она чувствовала, что ему не все равно! Видела, какие у него сейчас глаза. Черные, как ночь, и глубокие, как океан.

— Я… ты мне очень нравишься, Джеймс, — Бэнгс так внезапно для самой себя произнесла это, что еще некоторое время не могла понять, что эти слова прозвучали в реальности.

Выражение лица Джеймса не поменялась, ни один мускул не дрогнул от ее признания. Но в душе у него происходила мучительная борьба. Он так желал услышать эти слова еще несколько недель назад, так их добивался, но сейчас… Сейчас Джеймс Поттер просто не знал, что происходит с ним и с его жизнью. Совесть бунтовала, самолюбие сдавалось, а преданность и доброта восставала против всего остального. И тут, к собственному удивлению, он подвинулся и поцеловал ее. Зачем? Почему? Определенно, разумного ответа не было.

Для Сивиллы же это и было ответом. Она так боялась сказать, что чувствует к Джеймсу, но слова сами сорвались с ее губ, теперь жалеть было поздно, а отнекиваться в такой момент она бы не смогла. Ее душа словно восстала из пепла. Джеймс Поттер был лучшим человеком, которого она знала, и лучшим парнем, который ей когда-либо нравился.

Глава 23

Было уже восемь часов вечера, немногочисленные обитатели замка расходились по своим гостиным, чтобы понежиться у камина или почитать какую-нибудь книгу, и только семеро студентов весело проводили время в комнате за скрытым гобеленом, о которой до этого знали только Мародеры. Тиберий, на радость всем, раздобыл еще одну бутылку огневиски. Естественно, откуда они на него падали, гриффиндорец говорить отказывался. Но вся честная компания сразу же согласилась хорошо провести этот вечер.

Не пила одна лишь Сивилла, хотя через некоторое время ей все же пришлось сделать небольшой глоток под бурные уговоры ребят. Она снова почувствовала жгучую горечь во рту и все еще не понимала, почему людям так нравится алкоголь. Бэнгс уютно расслабилась на заранее принесенном пледе между Джеймсом и блондином Джереми. Кроме них и Тиберия тут еще сидели две девушки из Когтеврана — Зои и Люси, а так же Эллиас, нагло втиснувшийся между ними. Грубо говоря, собралась вся компания с Рождественской вечеринки, за исключением Доркас, которая предпочла остаться в своей комнате, что в очередной раз насторожило Бэнгс. Гриффиндора до этого так цеплялась за Эллиаса… а сейчас будто избегать его.

Сивилле действительно было весело, хоть она и не являлась самой разговорчивой из всех присутствующих. Ей нравилось и то, что можно послушать интересные истории новых знакомых с других факультетов, а также быть рядом с Джеймсом, встречаться с ним взглядом и видеть в его глазах отражение ее собственной улыбки. Девушка была счастлива. Это новое чувство отодвигало на второй план ее горе и боль, наполняя душу светом и радостью.

— А вообще, ребята, — с ноткой философии начал Тиберий и встал на колени, чтобы быть выше всех. Его взгляд сильно помутнел, а язык начинал заплетаться, — я очень рад, что с вами знаком. Нет, ну правда, — закивал он, когда компания засмеялась. — Это мой последний семестр в Хогвартсе, я хочу, чтобы он запомнился на всю жизнь. Хочу провести время так, чтобы потом не жалеть. И плевать на эти дурацкие Ж.А.Б.А! Я просто вас всех люблю… — закончил он и трагично сел.

— Жаль, мне нечем это заснять, — смеясь, произнес Эллиас, кладя руку на плечо Люси. — Маклаггену больше не наливать.

Зои наградила недовольным взглядом своего парня, который из-за слишком «расслабленного» состояния перестал обращать на нее внимание. Когтевранка явно была не так сильно к нему привязана, как ценила свое самолюбие.

— Предлагаю поиграть в одну игру, — подал голос Джереми, запуская руку в свои волнистые волосы, ниспадающие на голубые глаза.

Сивилла честно признала, что он очень симпатичный, даже красивый, и было непонятно, почему падкая на таких парней Зои выбрала не своего однокурсника, а Тиберия. Девушки иногда ведут себя очень непредсказуемо.

— Уолтон, даже не доставай свои шахматы, — отмахнулся Поттер.

— Кто сказал, что это они?

— Ну, магические руны или что-то подобное в твоем стиле. Оставь их для вечеров в компании Флитвика.

— Наш декан, между прочим, очень веселый и многогранный человек, — вставила Люси, которая являлась лучшей ученицей на курсе. Ведь даже огневиски не могли заставить ее не заступаться за любимого проффесора.

— Да-а, мы заметили, — ухмыльнулся Поттер, вспоминая свои полуденные сны на его предмете.

— Я вообще-то хотел предложить сыграть в фанты. Ну что, устраивает вас такое времяпровождение? — ухмыльнулся Джереми, когда со всех сторон послышался одобрительный гул, лишь одна Сивилла была не в курсе, что это такое. Но, решив не выдавать себя, она промолчала. — У меня даже есть с собой мешок, вполне подходящий для этого. А у Эллиаса с собой пергамент и перья. Как хорошо, что ты не успел их выложить из сумки, — обратился он к однокурснику. — Так как, играем?

Все с охотой и некоторой заинтересованностью поддержали затею когтевранца. Затем Эллиас дал всем по клочку пергамента и каждый, передавая по очереди перо, написал свое желание (о чем Бэнгс узнала в ходе переговоров Джеймса и Джереми). Она решила придумать что-то простое и не задевающее того, кому выпадет ее фант — рассказать о своем первом дне в Хогвартсе. Не ахти что, конечно, но на размышления было слишком мало времени…

— Надеюсь, никто не загадал поцеловать Филча? — серьезно осведомился Поттер. — У меня на него аллергия.

— Задница Хвостороги! — воскликнул загоревшийся Тиберий. — Можно заменить фант?

— Нет! — хором крикнули все. Да уж, никто явно не горел желанием целоваться с завхозом.

— Ну, кто первый? — Джереми потряс мешок и посмотрел на всех по очереди.

— Давай мне, — храбро запустил туда руку Маклагген, наклоняясь вперед. Сивилла внимательно проследила за ним взглядом. Тиберий должен будет исполнить магический фант, что бы там не написали, и это казалось ей чем-то интригующим. Никогда ведь не знаешь, что именно тебе попадется. — Станцевать стриптиз?! Ну и какой умник это придумал?

Джеймс радостно присвистнул, а лицо Зои стало еще недовольнее. Тиберий махнул на всех рукой, поднялся и, улыбаясь, как человек, готовый на все, принялся медленно снимать свитер. Ребята решили задать ему ритм с помощью хлопков в ладони и на особо пикантных моментах начинали улюлюкать. Сивилла искренне смеялась, хотя в другое время ей это показалось бы ужасно глупым.

— Так, а до какого момента раздеваться-то? — Маклагген уже оставался в одних штанах. В душе он обрадовался, что выбрал такую одежду, а не мантию. — В фанте не написано, поэтому я считаю его выполненным, — и он сел обратно к своей девушке под общий гул и аплодисменты, быстро надевая вещи и обуваясь.

— Ты был бесподобен, — произнес Эллиас и протянул ему руку.

— Спасибо, чувак. Джеймс, ты следующий, — Тиберий отдал гриффиндорцу мешок.

Поттер быстро вытащил фант и сначала прочитал его про себя. На его лице проступило облегчение, и тогда он уже озвучил задание остальным:

— А, это легко. Рассказать о своем первом дне в Хогвартсе.

Сивилла внутренне порадовалась, что ее фант вытянул именно Джеймс. Потому что из всех собравшихся ее больше всего интересовала его жизнь.

— Ну, если кратко, то я перед самым отправлением поссорился с родителями, в поезде заручился вечной дружбой Сириуса и подрался со Снейпом. Потом МакГонагалл меня отчитала и написала стократно приукрашенное письмо родителям, которые на следующий день, в свою очередь, прислали кричалку, а вечер я провел в больничном крыле, так как встретился со Снейпом и его дружками. Конец. Кто следующий? — улыбнулся Джеймс, глядя на ошарашенные лица шестикурсников. — Что это с вами?

— Мы даже не думали, что вы со Снейпом враждуете с первого дня, — произнесла Зои под общее молчание.

— Да уж, интересная у тебя жизнь, Поттер, — фыркнул Эллиас. Гриффиндорец лишь оправдывающе улыбнулся. — Меня бы уже давно поперли отсюда за такое….

— Да ну, ничего особенного, — пожал плечами Джеймс, затем повернулся к Сивилле и протянул ей мешок. — Теперь ты.

Девушка с опаской посмотрела на Джеймса, немного волнуясь от всеобщего внимания к ней, и вытащила первый попавшийся фант. Но, прочитав его, она захотела провалиться под землю. Ведь чувствовала, что там будет что-то ужасное. Какой идиот решил написать такое?!

— Что там? — увидев лицо Бэнгс, Поттер заглянул в пергамент, но она вовремя опустила руки.

— Э-э, поцеловать человека, сидящего справа от тебя, — ей даже не хотелось смотреть на Джереми. На пару секунд в комнате воцарилась тишина. Неужели ей действительно придется это сделать?

— Чего?! — вскричал Поттер и вырвал из рук гриффиндорки злополучный фант. Потом свирепым взглядом обвел всех присутствующих. — Кто это написал?

Видимо, никто не хотел себя выдавать или просто быть жертвой непонятной злости Джеймса. Ни один из присутствующих даже не подозревал, что он и Сивилла являются не просто однокурсниками. Джереми же улыбнулся своей сражающей наповал улыбкой и обменялся понимающими взглядами с Эллиасом.

— Целуй, что поделать, — пожал тот плечами, явно не видя в этом ничего такого. Сивилла не решалась и слова возразить, она лишь услышала, как за ее спиной захрустели кулаки Поттера. Что она могла сделать в такой ситуации? Целовать того, к кому ничего не чувствуешь — мерзко и ужасно, но отменить фант нельзя…

— Это всего-навсего игра, — поддержала парней Зои. — Один поцелуй и все.

— У слизеринцев игры намного жестче, — тоном знатока поведала всем Люси, глядя на Сивиллу сверху-вниз. — Они играют в темноте, и дело не ограничивается одними лишь поцелуями.

— Она может отказаться, — пробубнил Джеймс, прекрасно зная, что это не так. Но никто не обратил внимания на его внезапно помрачневшее лицо.

— Не может, это фанты — магическая сделка.

Сивилла, наконец, перевела взгляд на Эллиаса, который был явно не против и даже немного приблизился к ней. Выход один. Сама ведь согласилась играть.

— Ну ладно, — решительно произнесла она. А потом тихо добавила, чтобы слышали только те, кто сидел по обе стороны от нее: — Всего лишь поцелуй…

Она поддалась вперед и в следующее мгновение ощутила на себя мокрые и горячие губы Эллиаса, а потом почувствовала его широкую ладонь на своей талии. Это было неприятное чувство, словно девушка предстала голой перед всеми этими людьми. Поцелуй длился недолго, она практически сразу отстранилась назад, не давая ни малейшего шанса когтевранцу его продолжить.

***



— Всего лишь поцелуй, — передразнил ее Джеймс, как только они остались одни в гостиной. Полумертвый Тиберий поплелся к себе в комнату, и лицо Поттера сразу же изменилось с безразличного на лицо всадника Апокалипсиса.

— Мне это совсем не доставило удовольствия, — чувствуя себя виноватой, тихо произнесла Сивилла, ковыряя носком ботинка пол.

— Зато Уолтон был очень доволен! Терпеть не могу этих когтевранцев. Вечно выставляют себя надутыми индюками, — Джеймс порывисто сел на диван и нахмурился. Сивилле почему-то захотелось расхохотаться, видя его в таком расположении духа.

— Джеймс, ну прости… — она не сдержала улыбки. Бэнгс было так приятно, что она ему не безразлична. А Поттеру иногда тоже полезно понервничать, тем более, она этого добилась ненамеренно.

— Что смешного? — впился он в девушку взглядом.

— Ты.

— Я? — возмущенно произнес гриффиндорец и вскочил на ноги. — Что ты хочешь этим сказать?

— Просто твоя ревность выглядит забавной, прости, — немного смущаясь, но не переставая улыбаться, ответила Сивилла. Помнится, еще недавно Джеймс мило беседовал с Джереми и постоянно кивал ему, когда встречал в коридорах.

— Чего? К кому мне ревновать? К этому болвану когтевранскому?

Сивилла пожала плечами и, видя, что Поттер сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно разговаривать, решила уйти спать. Тем более, что на часах было уже за полночь.

— Ладно, успокойся, я просто пошутила. Уже поздно, и я очень устала. Спокойной ночи, Джеймс, — не дожидаясь ответа, она развернулась и стала подниматься по лестнице, чувствуя на своей спине прожигающий взгляд гриффиндорца. Хотя ей так хотелось его поцеловать...

— Да, я ревную! — прокричал он, когда девушка уже закрывала дверь за собой, надеясь этим вернуть ее и продолжить изливать свое раздражение, но в ту же секунду осознал, что это действительно так и уже тише добавил, обращаясь к самому себе: — Я ревную?..

Он действительно ревновал.

***



Ремус не спеша складывал одежду в свой немного потрепанный чемодан. Он с самого детства любил порядок, поэтому даже его вещи всегда выглядели аккуратно. С кухни потянуло чем-то жареным, и парень понял, как проголодался. Но надо было сначала закончить здесь, иначе сборы грозили затянуться до утра.

Ремус был очень рад, что полнолуние пришлось как раз на каникулы, потому что все возможные оправдания для отсутствия на занятиях начали слишком часто повторяться. И как никто еще не догадался? Это же было так очевидно.

— Рем, ужин готов, — послышался голос миссис Люпин.

— Сейчас приду, — крикнул гриффиндорец и захлопнул набитый доверху чемодан.

Он бегло осмотрел комнату, чтобы удостовериться в том, что ничего не забыл. Взгляд его наткнулся на письма от Мародеров, лежащие на прикроватном столике и перечитанные им по несколько раз. Поверх остальных валялось длинное и полное шуточек послание от Поттера, которому, как и ожидалось, Сириус сразу же поведал о Мириам Тейлор, стоило ему только переступить порог дома. Ремус засунул письма в боковой карман сумки и покачал головой. Он явно не отделается от расспросов следующие несколько дней.

Вот только куда же пропал Хвост? Еще ни разу друг не игнорировал их корреспонденцию. Да он даже не поздравил Мародеров с Рождеством! Люпин начинал беспокоиться, это все было явно не просто так. Последнюю пару недель Питер ходил как в воду опущенный, и, видимо, этого не замечал никто, кроме Ремуса. Да и он тоже хорош! Так мало уделял времени другу, и если бы не случайно подслушанный разговор, то Люпин остался в неведении, как и остальные Мародеры.

— Ремус Люпин, — прокричала женщина из кухни, явно теряя терпение. И гриффиндорец, разрываемый множеством противоположных чувств, натянул непринужденную улыбку и ушел из комнаты.