Глава 1— Эй, пап, я же взрослый, я и сам могу сходить перед первым сентября за покупками, — последние дни августа выдались слишком теплыми, а потому все окна на Гриммаулд-Плейс были открыты настежь. Теплый воздух проникал в дом вместе с солнцем, и Гарри уже не терпелось отправить в Косой переулок, где он почти стопроцентно встретит ребят из Хогвартса.
— Я специально снял смену, чтобы поддержать нашу традицию, — высокий темноволосый мужчина пил кофе за обеденным столом и читал газету. — Ты мог бы сказать мне об этом раньше, — он спокойно посмотрел на своего сына поверх «Волшебного пророка». — Так вообще-то и поступают взрослые люди.
— Ну мне очень надо быть там одному, — смущенно пробормотал Гарри. Он поправил очки на носу, жалея, что зелье, исправляющее зрение, разрешено только с семнадцати лет, когда периоды детской стихийной магии полностью прекращаются, и действие зелья ничто не может поменять. Этим летом Гарри, однако, исполнилось всего четырнадцать.
— Через два дня ты уедешь от меня до Рождества, и тебе не хватит времени от меня отдохнуть? — уточнил его отец, никак не проявляя своих эмоций.
— Блин, пап, тебе просто нужно поменьше работать и найти себе женщину, — Гарри положил стопку книг на стол.
Отец Гарри подавился кофе, пытаясь сдержать удивленный смех.
— Гарри Джеймс Блэк, с каких пор ты разбираешься в женщинах? — он поставил чашку на стол, после чего потер глаза. Его лицо пересекал едва заметный, но все же отличимый от естественного цвета кожи шрам. — Это из-за той девочки, с которой ты все лето торчал в Мунго? Луна или как там ее?
— Это не имеет никакого значения, — вспыхнул Гарри. Он натягивал свою уличную мантию, пытаясь увидеть, не в шерсти ли она со спины. Довольный черный кот тем временем развалился на диване. — Сохатый совершенно бесполезен как кот, он только аллергены в воздух выбрасывает. И шерсть раскидывает. И вообще, я пошел, — но все же замер, ожидая реакции отца.
— Даже если мне давно пора купить новый рабочий костюм, ты запретишь своему отцу пройтись по Косому Переулку? — Сириус Блэк поднялся на ноги и потянулся. — Вообще-то у меня для тебя есть…
Его прервал вежливый стук в дверь. Неприметный домовой эльф открыл дверь, после чего Гарри с совершенно нетипичным для подростка восторгом бросился к вошедшему.
— Ремус! — и он протянул ему руку, ощущая себя уже взрослым мужчиной, хотя еще секунду назад планировал обнять вошедшего.
— Здравствуй, Гарри, ты здорово вытянулся за последний год, — светловолосый гость снял легкую маггловскую куртку и поправил старый костюм. — Здравствуй, Сириус, вижу, Гарри ты не предупредил, — улыбнулся он мальчику, потрепав его темные волосы. Тот увернулся. — Вы собрались куда-то? — спросил он, заметив на Гарри легкую уличную мантию.
— Гарри не хочет брать меня с собой в Косой переулок, может, хоть ты меня возьмешь? — спросил Сириус старого друга, хлопнув его по плечу. — Мой сын не хочет, чтобы его отец купил себе новый костюм, дабы завлечь, как он выразился, женщину!
— Что, женщину? — Ремус улыбнулся, а Гарри вспыхнул еще раз, отворачиваясь от них. — Я уверен, что мы пойдем с тобой отдельно от этого молодого человека и сделаем вид, что его не знаем.
— И я задолжал тебе подарок, Луни, так что выкинем этот дурацкий костюм и купим тебе новый, — Сириус подошел к камину, снимая с него аккуратную глиняную емкость с порошком. Он протянул ее Гарри, затем Ремусу, и только потом взял сам. — Привет, мой первый шоппинг за весь год!
* * *
— Я даже не заметил, как он вырос. Мне казалось, что я ему всегда буду нужен, что ему всегда будет страшно ночью, что ему всегда нужно будет обнимать меня при встрече, а теперь он меня стесняется, — Сириус посмотрел вслед уходящему в сторону книжного магазина Гарри. — Я даже не знаю, могу ли спросить у него причину — а вдруг он это нормальным считает, а я тут такой навязчивый старикан, лезу в его взрослую жизнь?
— Ты преувеличиваешь, он совершенно не такой. Просто он и без присутствия тебя рядом немного странный для других детей. Дети не любят странных, — Ремус грустно улыбнулся. На его лице тоже было порядочно шрамов, но происхождение их было совершенно иное. — Знаешь, в этом году в Хогвартсе Турнир Трех Волшебников, и пару-тройку авроров посылают туда просто для международной безопасности. Хотя ты, наверное, знаешь. Ты ведь уже записался, да? — лукаво он посмотрел на Сириуса, когда они медленно шли в толпе маленьких ребят и их родителей, подростков и просто взрослых волшебников к магазину одежды.
— Да, — просто ответил Сириус. Он по привычке смотрел во все стороны, оценивая окружение. — Они хотели отправить меня выслеживать стаю Фенрира. Кто-то пронюхал, что я с тобой дружен, и решил, что это отличный повод отправить меня на задание, — он первым открыл дверь в магазин. — Вообще-то, если бы не Кингсли, то меня бы и не отправили. Он сказал, что приедет Каркаров, а он… ну, короче, сам знаешь, — они кивнули мадам Малкин, и она сразу направилась в их сторону, поручив будущих первокурсников помощникам.
— Мистер Блэк, я рада вас видеть, — несмотря на преклонный возраст, она произнесла это весьма кокетливо.
— Мадам Малкин, я был бы рад получить из ваших рук новые костюмы для себя и моего друга, — он чуть поклонился пожилой женщине, и она с удовольствием кивнула в ответ.
— Конечно, мистер Блэк, ваш друг тоже аврор? У меня есть для вас пара-тройка отличных вариантов, я думаю, вам обоим подойдет черный. Черный в этом году самый популярный среди мужских костюмов, — она щебетала и умело подзывала к себе со склада за прилавков нужные костюмы, после чего разделила их на две примерочные. — А где же ваш чудесный сын, мистер Блэк? Я бы отложила для него чудесную мантию с изумрудной нитью в качестве отделки, очень красиво и совсем не противоречит его факультету!
— Теперь молодежь рано взрослеет, — только и ответил он, после чего они с Ремусом разошлись по примерочным. Последовали быстрые волшебные примерки, во время которых костюмы сами собой оплетали фигуры и подчинялись приказам меряющих.
— Вообще-то я хотел бы что-нибудь посветлее, — Сириус фыркнул, когда его друг вышел из примерочной в темно-коричневом костюме нового покроя.
— Да ты почти аврор, дружище, учитывая твои шрамы! — улыбнулся Блэк другу. Ремус неуверенно посмотрел в волшебное зеркало, и то тоже посоветовало Люпину быть более уверенным.
— Если только не учесть то, что обычно он вашему брату враг, — ехидный тон заставил всех обернуться в сторону дальней примерочной. Профессор зельеварения школы чародейства и волшебства Хогвартс стоял, скрестив руки на груди, не имея возможности пройти мимо них к кассе незамеченным.
— Просто пройди мимо молча, — прорычал Сириус, мгновенно сжимая кулаки. Его палочка сама по себе повисла в воздухе перед ним, нацеленная прямо на Снейпа.
— Господа, но тут же дети! — заверещала мадам Малкин, принимаясь махать пухленькими руками.
— Сириус, прекрати, ты же не ребенок, — Ремус примирительно кивнул профессору и отошел в сторону, пропуская Снейпа. Тот направился к кассе, расплатился, после чего забрал фирменный пакет и вышел из магазина.
— Этот ублюдок валит Гарри каждый год, — прорычал Сириус, не желая расслабляться. — Черт, Луни, я думаю каждую секунду, что этот урод однажды раскроет свой поганый рот и расскажет мальчику… — он осекся. Мадам Малкин тут же поспешила на кассу, забрав у них старые костюмы.
— Я уверен, что Дамблдор с ним поговорил. К тому же в этом году ты будешь в Хогвартсе и сможешь поговорить с ним нормально. Я думаю, он все еще зол, что не ему передали опеку над Гарри, — Ремус старался говорить успокаивающе. — Я пойду с тобой к нему, и мы попробуем все уладить.
— Только если ты в этот момент будешь в нужной форме, — нехорошо улыбнулся Блэк. Он заплатил за оба костюма, хотя Ремус пытался возражать. — Оставь на зелье. Ты знаешь, что Гарри пытался научиться его варить? Он просидел в Мунго целое лето….
— Сири! — раздался громкий женский голос, и едва они вышли на улицу, как Сириуса едва не сбила с ног худенькая девушка с яркими волосами. — Привет, я тебя искала, — она повисла на Блэке. Ее волосы меняли цвет с огромной скоростью, пока не остановились на ярко-рыжих кудряшках.
— Привет, Доходяга, — когда девушка отпустила его, Сириус еле успел оттащить ее в сторону от беременной волшебницы. Она едва не сбила маленького мальчика с жабой в руке, после чего едва не упала сама, пока ее не поддержал Ремус.
— Я потолстела, — обиделась демонстративно девушка, после чего обернулась к Ремусу. — Привет, я Тонкс.
— На самом деле она Нимфадора, — добавил Сириус под уничтожающим взглядом Тонкс. — И она моя племянница. И просто убийственный аврор, — и он подмигнул ей. Тонкс смущенно посмотрела на Люпина, протянув ему руку.
— А меня зовут Ремус Люпин, и я преподаватель Защиты от Темных Искусств, — представился он, аккуратно склонившись, согласно этикету, к ее руке. Она испуганно вырвала ее и покраснела.
— Второй год подряд, — подсказал Сириус. Тонкс тут же отвлеклась на удивление.
— Ого, первый раз такое, — и она улыбнулась. — А где Гарри? Он все так же не вылезает из книг и мечтает стать целителем? — спросила она у Сириуса, беря его и, помедлив, Ремуса под руки.
— Вообще-то он все лето просидел в Мунго, — начал рассказывать Сириус, когда Ремус вдруг остановил их.
— Смотрите, вон Гарри. Кажется, у него какой-то спор, — они сквозь толпу пытались разглядеть, с кем же спорит Гарри. Наконец, толпа расступилась, и они увидели, как невысокий рыжеволосый мальчик толкает Гарри в грудь. Тот едва удержался на ногах, однако палочки не достал и в ответ не полез.
— Это что, Уизли? Я ему голову оторву, — Сириус рванулся, было, помогать сыну, когда Ремус остановил его.
— Много ты в четырнадцать лет помощи хотел? — спросил он, и Сириус послушался. Они наблюдали, как Гарри встает перед худенькой девочкой с длинными белыми волосами, словно защищая ее. — По-моему, это из-за девочки, — проговорил Ремус, вглядываясь сквозь толпу. — Это Луна Лавгуд, точно, — Сириус кивнул. Он знал, что его сын дружит с этой странной девочкой, но ни разу не говорил с ним об этом.
— Она вообще как? — напряженно следя за рыжим Уизли, спросил Сириус. — Она вроде чокнутая или что?
— Она другая, — уклончиво ответил Ремус.
— Хотите, я подберусь и послушаю, что происходит? — предложила Тонкс, меняя внешность на пожилую женщину в очках и направляясь вперед, не дождавшись ответа.
— Мало мне, что я совсем его не понимаю, так я и его девушку понимать не буду, — расстроенно провел по волосам Сириус. — Зря я в Хогвартс подписался, да? — спросил он у друга. — Черт, это же Малфоевский отпрыск, смотри! — и Сириус был готов в любой момент спасать своего сына уже от двух врагов, когда Малфой-младший вдруг ткнул волшебной палочкой в грудь Уизли. — Я что-то не понял, Малфой защищает моего сына?
— По-моему, тебе пора просто спросить у него, как дела, — предложил Люпин.
— Ты думаешь, я не пытался? Я все лето ходил за ним с этим вопросом, но он ни разу не сказал мне, что этот рыжий щенок его задирает, а Малфой с ним вдруг дружит! Черт, Ремус, он даже отказался идти на Чемпионат по квиддичу! Мне пришлось отдать билеты! — он совсем отчаянно смотрел, как Гарри о чем-то разговаривает с Малфоем.
— Ты забываешь, что он не твой сын, Бродяга, — Ремус задумчиво похлопал по карманам. — Ужасно хочу есть, может, зайдем в Дырявый Котел?
— Да, пойдемте, — вдруг из ниоткуда взялась рядом с ними Тонкс. — Твой сын очень вырос, Сири. Он держит эту девочку за руку и не дает ее в обиду Рону Уизли. И они трое с Малфоем хотят стать целителями, но ему запрещает отец, — быстро проговорила Тонкс. — Вообще-то я хотела сказать, что тоже еду в Хогвартс вместе с тобой, — она первая зашла в темное помещение Дырявого котла.
— Держись, Хогвартс, — пробормотал Сириус, пропуская Ремуса вперед. — Трудный будет год.
* * *
— Где он, черт его побрал, — Сириус ходил кругами по гостиной. — Мы договорились, что он будет дома в три!
— Ему четырнадцать, Сириус, в этом возрасте даже магглы отпускают своих детей до одиннадцати вечера. Ты слишком сильно на него давишь, — успокаивающе произнес Ремус. Он заваривал чай возле кухонного стола. — Я уверен, что Гарри сможет за себя постоять. Хотя вообще-то я хотел поговорить с тобой о том, что его шансы сдать Защиту совсем невелики. У его есть потенциал, однако она совершенно ему неинтересна. Я боюсь, что даже с моим покровительством он не сможет стать первый экзамен.
— Спрашивай с него так, как спрашиваешь с остальных. Я совсем запутался. Я ждал, что он вырастет похожим на Джеймса, но в нем больше всего Лили, а я совершенно не понимаю этих ботаников, — Сириус наконец попытался сесть в кресло, но снова вскочил. — Я не понимаю, в какой момент все пошло не так. Когда ему было два года, он у меня с рук не слезал, а ночью спал только у меня под боком, потому что боялся каких-то магических монстров в шкафу. А теперь он большой и совершенно незнакомый мне парень. Я совсем не против его интереса ко всей этой медицине, но я не понимаю, почему он во мне видит врага, — Сириус наконец подошел к столу, когда Ремус налил для него чай.
— Мне кажется, стоит просто спросить об этом его самого, — пожал плечами Ремус. — Вообще-то я хотел спросить, могу ли я остаться тут до первого сентября. Мне… В общем, дома отца больше нет, и мне некуда идти, — он отвел взгляд в сторону окна. За окном пыхтели маггловские автомобили, создавая огромную пробку. Смог от их бензиновых двигателей покрывал всю улицу, от него стоящие на этой улице дома давно стали черными, однако Гриммаулд-плейс был совсем не обычным домом.
— О чем речь, здесь комнат больше, чем нам необходимо. Я давно предлагал тебе здесь жить. Оборудуем подвал, и, — он осекся, когда в комнату вошла Нимфадора, до этого около пятнадцати минут изучавшая древо Блэков в другой комнате. Ее, конечно, на нем тоже не было.
— Мама говорит, что тебе давно пора найти для этого дома хозяйку и закрасить к чертям это убожество на стене, — произнесла она, с улыбкой принимая свою чашку с чаем. — Хотя мне кажется, это довольно забавно — чувствовать себя такой вот отверженной. Мне нравится, — одобрила она, только трудно было понять: свою отверженность или чай.
— Кто еще едет с нами в Хогвартс? — спросил Сириус Тонкс, и она наморщила лоб.
— О, Грозный Глаз, а остальные вроде бы по потребности будут приезжать только на сами испытания, — пожала она плечами.
— Почему Грозный Глаз вдруг оказался среди тех, кого отправили в Хогвартс? — спросил их Ремус. Домой эльф за его спиной неслышно поставила на стол тарелку с большим домашним печеньем.
— Он сам вызвался. Скримджер был против, однако Грюм настаивал, а с ним сложно спорить. Во всяком случае, я побоялась, когда он завалил меня на слежке, — она села на стул.
— Ты уже минут пятнадцать ничего не роняла, — с улыбкой заметил ее дядя. Тонкс немедленно, потянувшись за печеньем, опрокинула тарелку на пол. Она несколько расстроенно посмотрела на домовика, тут же принявшегося собирать с пола осколки.
— Если бы ты не сказал, я бы продержалась дольше, — расстроилась она. — Пожалуй, мне пора. Скримджер хотел, чтобы мы отправлялись как остальные ученики, с платформы Кингс-Кросс. Так что там и встретимся, — она помахала на прощание им обоим рукой, после чего направилась к выходу. Не успев заметить подставку для зонтов, изящно украшенную каким-то причудливым узором, она снесла ее, только ойкнув. Однако подставка была гораздо тяжелее, чем выглядела, и Тонкс, задев ее, сама потеряла равновесие.
— Я бы не ставила таких опасных штук при входе, — посетовала она, хмуро разглядывая своего дядю. Тот совершенно напрасно пытался сдержать смех — однако смех этот был добрым и скорее любящим по отношению к своей племяннице.
— По-моему, это удивительный талант, — Ремус помог ей встать, оглядываясь через плечо на Сириуса. — А ржать над девушками вообще невежливо.
— Это тебе она девушка, а мне племянница, — парировал Сириус. Наконец, он увидел за окном подходящего к дому Гарри.
— Я совершенно не это… — он вовремя оттянул Тонкс от распахнувшейся двери. Несколько разозленный и расстроенный Гарри, не заметив их обоих, швырнул сумку с покупками на диван, а мантию буквально швырнул на вешалку, после чего, не произнося ни слова, направился к лестнице.
— Гарри, — попробовал позвать его Сириус.
— Все в порядке, — отрезал Гарри и вскоре скрылся на втором этаже, там, где и располагалась его комната.
— Кажется, совсем не в порядке, — в пустоту произнес Сириус. Он только бессильно посмотрел вслед сыну, после чего в отчаянии посмотрел на Ремуса.
— Я, пожалуй, все же пойду. Спасибо за чай, — Тонкс кивнула Сириусу, после чего с задержкой — Люпину, отказавшись на него даже посмотреть. На удивление, после выхода из дома она не снесла ничего на своем пути, а просто вскоре трансгрессировала.
— Я попробую поговорить с ним, но вряд ли он станет слушать старого оборотня, — и Ремус направился вслед за Блэком-младшим. Сириусу оставалось только ждать.
* * *
— Гарри, можно мне войти? — Ремус вежливо постучал в дверь, после чего сделал шаг назад. Первые несколько секунд за дверью было тихо, потом послышался голос в ответ:
— Я не очень хочу разговаривать сейчас, Ремус.
— А я очень хочу. Предлагаю перемирие — ты молчишь, а я говорю? — предложил Ремус, разглядывая от нечего делать развешанные на стене коридора магические портреты Блэков. Они крепко спали все время, подверженные заклинанию со стороны Сириуса. Снять их не удавалось уже много лет подряд, так что аврор просто заколдовал их на неопределенный срок.
За дверью была тишина.
— Ну ладно, я не буду настаивать, — и дверь отворилась тогда, когда Ремус собирался уходить.
Гарри жестом пригласил его в комнату. Она была аккуратно прибрана, что было совершенно необычно для мальчика четырнадцати лет. Книжные полки с тяжелыми фолиантами покрывали полностью одну из стен комнаты, другую же занимало огромное окно, сейчас задернутое шторами. Посередине комнаты стояла круглая кровать, идеально заправленная, вероятно, силами домовика Блэков.
Гарри сел на кресло в углу возле свечной лампы. Он нахмурился, словно заранее воспринял все в штыки.
— Я просто хотел предложить тебе помощь в изучении Защиты. У тебя не очень хорошие оценки, и я просто не хочу ставить тебе совсем плохие. Но в этом году у нас в замке гости, и я не уверен, что…
— Можете ставить мне такие оценки, которые я заслуживаю, профессор. Я не Гермиона Грейнджер, чтобы успевать по всем предметам. Есть то, что я совершенно не могу делать. Сын аврора не умеет использовать защитные заклинания, классно, правда? А то, что я обожаю, преподает настоящий зверь, который ненавидит меня неизвестно почему! Он меня даже иногда другой фамилией называет, типа запомнить не может, — Гарри взял в руки свой пенал с перьями и чернильницей, покрутил его в руках и снова отложил. На столике рядом с креслом лежало несколько исписанных листов пергамента.
— Я уверен, что с профессором Снейпом можно договориться, — примирительно предложил Люпин, втайне про себя взволнованный тем фактом, что профессор зельеварения до сих пор не способен признать тот факт, что опеку Сириуса одобрили по факту родства. — И в Защите нет ничего сложного, ты просто изначально настроен против из-за первых двух курсов. Разве ты сомневаешься в моих преподавательских способностях? — несколько шутливо предложил он, подходя к Гарри и не зная, куда встать или куда деть свои руки. — Я просто зашел тебе сказать, что иметь родителя, который тебя любит — это самое дорогое, что есть на свете. Сириус очень любит тебя, Гарри, и хотя у тебя сейчас тот возраст, который не допускает такой мысли, я бы очень хотел, чтобы ты не обижал своего отца таким поведением. Он очень расстроен и не понимает, почему ты так себя ведешь, — Ремус скользнул взглядом по книгам. Почти половину из них можно было достать только в Министерстве, так что Сириус, похоже, целиком и полностью поддерживал решение Гарри стать целителем. Только мальчик этого почему-то не замечал. — Разве твой отец хоть раз обидел тебя чем-то?
— Нет, но… — Гарри поправил очки, после чего глубоко вздохнул. — Просто я не оправдываю его ожиданий, — пробормотал он совсем невнятно, смущенно пригладив волосы. — Мне не очень интересен квиддич, мне совсем не нравится Защита, и аврором я стать не хочу, а он…
— Почему ты думаешь, что не оправдываешь его ожиданий? — спросил Ремус, осторожно опускаясь на корточки перед Гарри. — Почему ты думаешь, что твой отец вдруг тебя не поддерживает? Посмотри на все эти книги. Ведь он принес их для тебя, зная, как для тебя это важно.
— Он просто… Ну… Слишком меня контролирует. Сегодня Уизли заметил вас и снова пристал ко мне. Вообще, конечно, сначала к Луне, а потом уже ко мне… Я поэтому не хотел, чтобы он ходил со мной сегодня. Я не очень популярен в Гриффиндоре, да еще и все знают, что родители Невилла были аврорами, и все почему-то думают, что раз я сын Блэка, то я тоже должен быть крутым аврором с малых лет, а я даже драться не умею, — пожал плечами Гарри. — Я не обращаю на это внимания, но было бы лучше, если бы я попал в Когтевран.
— А что сказала тебе Шляпа, Гарри?
— Что я должен попасть в Когтевран, — совсем тихо пробормотал Гарри.
— Тогда почему же ты оказался в Гриффиндоре?
— Потому что хотел, чтобы мой отец гордился мной.
* * *
— Пап, а что на ужин? — Сириус обернулся. Он отложил в сторону какое-то письмо, после чего недоуменно посмотрело на Гарри. Ремус за его спиной кивнул, после чего Блэк ответил:
— Думаю, ребрышки, — ответил он. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Прости, я вел себя как последняя скотина, — пожал плечами Гарри.
— Это все? — уточнил Сириус. Его сын не ответил. — Ну тогда, я думаю, можно садиться ужинать. Ремус, что ты думаешь об этом чертовом налоге для живущих в центре Лондона? Это же самоуправство, наше содержание никому не стоит и копейки, а они заливают, что для нашей же безопасности…
Глава 2— Гарри, если ты сейчас же не выйдешь, то мы опоздаем на поезд, — Сириус нетерпеливо стоял в гостиной, сложив руки на груди. Он уже успел трансформировать свой чемодан в маленький сверток, который устроил в чемодане Ремуса. Ремус, впрочем, совершенно не волновался по поводу возможного опоздания. Он поразительно спокойно читал книгу в кресле, выписывая для себя какие-то важные пункты. — Мерлин, ты то что читаешь? Это какое-то логово книжных червей!
— Я просто не могу найти свой учебник по зельям. А без него Снейп мне голову оторвет и из нее зелье сварит, — Гарри в отчаянии теребил край новой мантии. Мадам Малкин, как и обещала, отложила для него эту школьную мантию.
Сириус слегка поморщился. Ремус передал ему содержание разговора с Гарри, и теперь он трижды собирался думать над тем, что скажет, но надо же было ему прийти именно в момент этого выражения про червей!
— Профессор Снейп, Гарри, — поправил его мягко Ремус, не отвлекаясь от своих записок. — И, Сириус, я просто готовлюсь к занятиям. Уже завтра мне предстоит встреча с первокурсниками. Важно создать у них правильное впечатление о Защите.
— Гарри, ну ты же волшебник, просто призови ее магией и все, — развел руками Сириус, то и дело поглядывая на волшебные часы на камине. Они пыхтели и дымились, стараясь привлечь внимание хозяев.
— Я пытался, — разозленно ответил Гарри. — Но почему-то не работает. Скорее всего, ей что-то мешает прилететь.
— Тимми, это что, опять старый Кикимер шалить изволит? — обратился Сириус к домовому эльфу, появившемуся сразу после своего имени. Эльф пожал плечами равнодушно. — Я же просил за ним приглядывать!
— Хозяин велел Тимми, Тимми приглядывал. В данный момент старый Кикимер спит, сэр. Он почти всегда спит, сэр.
— Тимми, Гарри потерял учебник по зельеварению. Может быть, ты знаешь, где в этом чертовом доме найти одну-единственную книжку? — обратился Блэк к эльфу уже спокойнее.
— Молодой хозяин Гарри, сэр, случайно завернул ее в одеяло. Тимми обнаружил и положил учебник на полку, сэр, — эльф поклонился, уставился в пол и принялся ждать ответа.
— Какую из полок, Тимми? — схватился за голову Гарри. — У меня же их целая куча!
— Третью на первом книжном стеллаже, сэр, — покорно ответил Тимми. — Тимми может идти?
— Да, спасибо, — рассеянно махнул на него рукой Сириус. — Гарри, скажи, теперь мы можем отправляться на вокзал?
— Да, только чемодан возьму, — ответил ему сын, уже скрываясь в своей комнате.
— Я совершенно ничего не понимаю в вашем стремлении погрузиться в эти книги, — обратился Блэк к Люпину. Тот вздохнул и отложил в сторону свои наработки.
— Иногда, чтобы разделять чьи-то увлечения, совершенно не обязательно их понимать. Можно просто слушать, — изрек он, после чего свернул записи в аккуратный свиток и убрал в боковой карман своего чемодана. — Когда ты собираешься ему сказать?
— Я боюсь, — признался Сириус. Он поправил воротник теплой мантии, после чего сотворил защиту от воды, плотно привязав ее к ткани своей верхней одежды. За окном то и дело начинался противный дождь, похожий больше на осенний, чем на летний. — Вот дементоров не боюсь, а сказать Гарри боюсь. Он же решит, что я намеренно хочу его там контролировать и ради этого еду!
— А разве это не так?
— Я просто хочу его понять, вот и все, — Сириус посмотрел на Гарри, с трудом тащившего за собой по лестнице огромный чемодан. Он хотел левитировать его и помочь сыну, однако Ремус вовремя коснулся его локтя. И Блэк опустил палочку. Он не понимал, почему Гарри так рассеян, что забывает в быту пользоваться обычными заклинаниями.
* * *
Платформа вокзала Кингс-Кросс, как обычно, была полна народу в этот первый день долгого школьного путешествия. Возле нужной опоры уже толпилась очередь из крошечных по сравнению с семикурсниками первокурсников, их родителей, всех провожающих и сочувствующих. Однако понемногу люди исчезали в каменной стене, и к моменту, когда Гарри, Сириус и Ремус подошли к ней, очередь состояла всего из трех человек. Минута, и они уже стояли возле пыхтящего паровоза. На платформе совершенно не было свободного места.
— Привет, Гарри, здравствуйте, мистер Блэк, — пышноволосая девочка остановилась перед ними и с любопытством смотрела то на одного, то на другого. — Я хотела отдать тебе книгу про магических существ, она очень классная, спасибо, — она протянула Гарри книгу.
— О, это Гермиона, — кивнул в сторону девочки Гарри, представляя ее отцу. Сириус чуть поклонился в знак приветствия Гермионе, совсем не уверенный в том, кто его сыну друг, а кто враг. Щеки Гермионы мгновенно заалели.
— Я читала в «Пророке» ваше интервью, вы очень классный аврор, — и тут же бросилась в толпу, совершенно сбивая с толку Блэков.
— Она вообще не очень адекватная, — прокомментировал Гарри. — Вечно у меня чего-то спрашивает, даже если ответ знает. Назойливая жутко. Ладно, пап, я пошел, мне еще нужно найти… — он прервался, взглянув на отца. Однако Сириус спокойное выражение лица держал, потому Гарри чуть расслабился. — Луну. Я правда лучше пойду. Я напишу, — он неловко обнял Блэка-старшего, после чего собрался уходить, как вдруг дорогу ему преградила пара волшебников.
— Привет, очкарик, — с усмешкой протянул Гарри руку Малфой-младший. — Отпадная мантия. Мадам Малкин решила, что мы отлично будем смотреться в одинаковых.
— Мистер Блэк, — нехорошо улыбнулся его отец, Малфой-старший, разглядывая Сириуса так, словно он был распростерт на предметном стекле микроскопа. — Рад видеть вас и вашего сына. Смею сообщить, что они собираются стать… колдомедиками, что совершенно недостойно для чистокровных детей — прислуживать другим, — он снял перчатки, чтобы пожать руку Сириусу.
— Люциус, меня восхищает желание Гарри помогать другим, и если Драко думает так же, то я за него очень рад, — спокойно ответил Сириус и на рукопожатие все же ответил, хотя и колебался. Люциус сузил глаза и поспешил вырвать руку. — Можешь передать Нарциссе горячий привет, пусть в ней хоть что-то будет горячее.
— Вам все еще стоит поучиться хорошим манерам, — сдержанно ответил Малфой-старший и коснулся тростью плеча сына. — Пойдем, мне нужно представить тебя чете Паркинсон. На вашем месте, мистер Блэк, я давно бы задумался о будущей избраннице для вашего сына, потому что мисс Лавгуд вряд ли душевно здорова, — и они удалились.
— Я уверен, милая, он совершенно не это хотел сказать, — раздался голос за их спинами. Блэки и Ремус обернулись. Гарри тут же сделал резкий шаг в сторону Луны Лавгуд и, не зная, как извиниться за чужие слова, просто протянул ей руку.
— Привет, — пробормотал он.
— О, пап, я не собираюсь слушать чужого мнения, — размеренно и спокойно ответила Луна. Сириус с недоумением смотрел на ее странные самодельные серьги, похожие на клубни картофеля и свеклы, расположенные на какой-то лиане поочередно. — Вы же мистер Блэк, папа Гарри, я очень рада с вами познакомиться, — она посмотрела Сириусу прямо в глаза. Блэк-старший мгновенно почувствовал растущее уважение к этой девочке, несмотря на весь ее странный вид.
Ее отец, впрочем, производил такое же впечатление, будучи одетым в нелепую фиолетовую шляпу и такую же мантию, расшитую непонятными символами.
— О, это мое новое изобретение от глазастов. Очень помогает, когда вы публичный человек. Я мог бы сшить для вас одну такую, мистер Блэк, вы теперь знаменитость. Ксенофилус Лавгуд, — представился отец Луны и пожал Сириусу руку.
— Почту за честь, — под внимательным взглядом Гарри ответил Сириус. — Я думаю, что из вашей дочери получится отличный колдомедик, как и из моего Гарри.
— Я уверен в этом, — безмятежно ответил Лавгуд и обнял дочь. — Мне пора, сегодня должен выйти очередной выпуск. Я обязательно пришлю вам его, мистер Блэк. Если бы вы дали нам короткое интервью на досуге, что вы думаете о глазастах, я бы с удовольствием тут же напечатал его в следующем номере, — и, не дав Сириусу возможности ответить, удалился, распевая какую-то странную мелодию.
— Гарри, я сварила зелье из лягушатника, но я не уверена, что оно сможет адаптировать трахею человека для пребывания на земле и воде одновременно. Мне кажется, я не добавила что-то очень важное, может быть, посмотришь? — из маленькой расшитой цветами сумочки на плече она достала свиток, после чего развернула ее. Свиток был огромным размеров.
— Может быть, мы сначала найдем свободное купе? — предложил Гарри. Он оглянулся нетерпеливо на Сириуса, ожидая, что тот распрощается и уйдет, и Гарри сможет зайти в поезд. — Пап, тебе разве не нужно на работу?
— Я перекинусь с Ремусом парой слов, и тут же отправлюсь пахать, как ломовая лошадь, — заверил сына Сириус, после чего махнул ему рукой, когда Гарри оглянулся уже из дверей тамбура. — Он же меня возненавидит теперь, да? — с отчаянием в голосе обратился он к лучшему другу.
— Ой, ой, я еле успела, — Нимфадора протиснулась к ним через огромную толпу мам и пап, дедушек и бабушек, тетушек и дядюшек. — Нам ведь пора занимать свои места в учительском вагоне, чего же вы стоите?
— Сириус не хочет, чтобы Гарри его заметил, — ответил за Блэка Люпин, после чего поздоровался с Тонкс как полагается.
— Пойдемте же быстрее, — торопливо пихнула она их в сторону первого вагона. У нее на плече была всего лишь маленькая спортивная сумка с вещами. — Нет, я не превращала свои вещи, просто у меня их совсем не много, — ответила она на немой вопрос своего дяди. — Скорее, поезд же уже дал предупредительный гудок!
* * *
— Гарри, ты же знаешь, какой сегодня день? — Сириус открыл дверь комнаты сына без стука. Он открыл шторы, пуская в темную спальню больше света, после чего едва не наступил на зачарованный калейдоскоп. — Ты что, опять полночи читал эти сказки про дары смерти?
— Пап, можно еще десять минут, ну пожалуйста, — сонно пробормотал Гарри. Он спал поперек кровати, хотя учитывая ее круглую форму, любое положение считалось поперек. Однако подушка находилась справа от него, а одеяло слева. Очки съехали с носа, очевидно, во сне, а потом оказались на полу.
— Соня, ты неделю требовал этот день, а теперь собираешься его проспать? — Сириус с размаху опустился на кровать, щекоча бок под задравшейся пижамной рубашкой.
— Ой, что, палочка, мы идем покупать мне палочку? — тут же вскочил Гарри, пытаясь нашарить на кровати очки. — Правда, пап, уже можно палочку покупать? — он надел протянутые ему отцом очки, после чего уставился на Блэка-старшего в ожидании ответа. — Блин-блин-блин, а я так долго сплю, там же все раскупят?
— На каждого волшебника приходится своя палочка, Гарри. Она выберет тебя сама. Вероятно, она лежит там, в залежах Олливандера, уже с твоего рождения. Но вообще-то нам предстоит много чего купить, в том числе и учебники, — он потрепал волосы сына, ожидая от него типичной детской реакции на слово «учебники», но Гарри же, наоборот, был воодушевлен.
— Интересно, что же будет в сердцевине, — и Гарри соскочил с кровати, собираясь бежать вниз завтракать.
— Я наложу заклятье на дверь, чтобы ты не смог выйти из комнаты, пока не почистишь зубы, маленький поросенок, — он кинул в Гарри подушку, но тот вовремя улыбнулся.
— Пап, я же теперь прямо настоящий волшебник! — бросился Гарри обнимать отца, бормоча это признание куда-то в темно-красную ткань его халата. — А помнишь, как я сломал твою любимую метлу для квиддича, когда у меня эта вспышка была? Ты тогда хотел меня убить, — фыркнул он.
— Да какая это трагедия, главное, что ты не сломал себе ничего, и тебе не пришлось снова пить Костерост, как тогда, когда ты решил покорить иву в парке, — Сириус с каким-то нежным чувством обнял мальчика. Иногда он забывал, что Гарри — не родной ему сын, и это были самые лучшие моменты на свете. — Давай одевайся, я попросил Тимми сделать оладий, — лукаво сказал он.
— Оладьи! Да это лучше дня рождения! — воскликнул Гарри и бросился в ванную комнату, которая изначально находилась дальше по коридору. Однако в самом начале, когда Сириусу только доверили опеку над своим троюродным племянником, дом был переделан для максимального удобства. — Андромеда сказала, чтобы я обязательно купил сову, но я вообще-то хочу кота, они отлично чувствуют всякую плохую энергию, ты знал? Это же как живая сигнализация!
— Мы решим, кого мы возьмем, когда придем в магазин, идет? — Сириус поднялся на ноги. — Даю тебе десять минут на сборы, потом завтрак, и вперед, покорять Косую аллею! Кстати, может и Тонкс там встретим, она как раз должна собираться в академию авроров!
— Пап, а что изучают в академии авроров? — спросил Гарри уже за завтраком. Он причесался, но волосы все равно торчали как попало. Сириус думал о том, что его следовало бы подстричь перед школой. А так же о том, что он совершенно не помнил, куда положил список требуемых вещей. Когда пришло письмо из Хогвартса, они закатили славную домашнюю вечеринку вместе с Тонксами, где Гарри и Нимфадоре разрешалось поглощать столько клубничных кексов, сколько они смогут съесть. И хотя Нимфадоре уже было восемнадцать, трудно было сказать, кто из них на самом деле старше.
— О, Защиту от Темных Сил, еще маскировку, слежку, тактику, отрабатывают навыки борьбы, совершенствуют физическое воспитание. Вообще, я считаю, самое полезное высшее образование для волшебника, — Сириус протянул сыну тост с маслом и джемом. Гарри уплетал оладьи за обе щеки, однако несмотря на количество потребляемой пищи, он все равно оставался худощавым ребенком.
— Тяжело, наверное, — пробормотал Гарри. — Пап, а можно мы зайдем за конфетами и лягушками? Я обожаю лягушек, мне же всего несколько карточек осталось!
— Я думаю, в Хогвартсе ты сможешь поменяться. Если твоя пятая точка еще не слиплась, то сегодня разрешаю, — Сириус подмигнул сыну, после чего допил кофе и оставил посуду в раковине. Тимми уже стояла возле на приставной лесенке, готовясь мыть посуду после завтрака. — Знаешь, если на втором курсе тебя возьмут в команду, я буду очень этому рад и сразу куплю тебе самую крутую метлу!
— Ты же знаешь, что я не очень хорошо летаю, — несколько удрученно пробормотал Гарри, отдавая эльфу посуду. — Вообще-то, очень плохо летаю. Прямо падаю, — он улыбнулся, и Сириус обнял его, подводя к камину.
— Ты же знаешь, что не все всегда дается с первого раза. Тренировки, вот что нужно! — и они вскоре оказались в многолюдном «Дырявом котле». Гарри бывал здесь, и уже не раз, так что он ничуть не удивился той странной публике, которая всегда здесь обитала.
— Пап, а когда я смогу попробовать сливочное пиво? — спросил он, дергая Сириуса за мантию.
— Думаю, уже на Рождество, — Сириус кивнул знакомому аврору, сидящему за столиком и мановением пальцев пересыпал сахар из вазы в чашку. — А что, у тебя нездоровые алкогольные пристрастия? — он дал сыну шутливый подзатыльник. — О боже, Квирел, я рад тебя видеть! Вообще-то плохо выглядишь. Это все из-за твоей административной работы? — он обращался к дерганному щуплому мужчине в огромном тюрбане. Гарри показалось, что ему в нем жарко. Он бы точно снял такой отвратительный головной убор.
— Я теперь профессор, Сириус, — заикаясь, ответил профессор. Его улыбка не сияла радостью неожиданной встречи. — Я два года назад ушел с этой дурацкой работы и отправился путешествовать. Я понял, что мне стоит учить детей тому, что я умею. Я бы все равно не прошел очередную проверку в аврорате, — он торопливо распрощался и вышел из «Дырявого котла».
— Пап, он какой-то странный, — с детской непосредственностью произнес Гарри, когда они вышли на солнечную улицу.
— Да, я тоже заметил, — несколько задумчиво ответил ему Сириус. — Вообще-то он раньше не заикался. Или я плохо его помню. Может быть, по мороженому? Помнишь эти шоколадные бомбочки?
— Было бы круто, но я хочу палочку, — ответил он отцу. Сириус поклонился сыну, словно господину, после чего повел его сквозь обычную волшебную толпу в сторону неприметной, но все известной лавочки.
— Мистер Олливандер! — Сириус поздоровался с мастером изготовления волшебных палочек.
— Здравствуй, Сириус. Волос вейлы, 12 дюймов, дуб. Прекрасная и обманчивая, никогда не даст создать заклинание чужаку, великолепная для вашей профессии, — пожилой мастер по изготовлению палочек появился перед прилавком. В полумраке Гарри трудно было его хорошо рассмотреть. — Вы привели ко мне сына, мистер Блэк? — поменял тон Олливандер. — Это будет очень интересный поиск. Тебя ведь зовут Гарри, верно?
— Да. А как вы делаете палочки? — не удержался Гарри. Он разглядывал выставленные на витрине, и они все казались ему красивыми.
— Ну, ходит слух, что с рождением каждого нового волшебника в Британии на меня находит вдохновение, и я творю палочку, а после забываю, даже если и знал, кто родился. К тому же, они не всегда подходят тем, кто родился в это время, так что это просто слухи, дорогой мальчик. Сейчас я буду предлагать тебе палочки, а ты просто будешь брать их в руки. И нужная палочка сама скажет нам о своем выборе, — кряхтя, Олливандер начал доставать коробки из-под прилавка и ставить их поверх.
Гарри брал в руки, должно быть, целую кучу палочек за тот час, что они с отцом провели в магазине. Он уже отчаялся и смотрел на Сириуса грустным взглядом, когда одна палочка в его руках вдруг взорвалась снопом золотых искр, а руку Гарри вдруг согрела красивая резная рукоять.
— Что ж, полагаю, мы нашли виновницу торжества. Эта красавица сделана из остролиста и пера феникса, потрясающий выбор. Вообще-то это единственное перо, которое мне досталось не от знакомого феникса, несмотря на то, что всего я сделал три таких палочки. И все же я полагаю, что между ними может быть какое-то родство, но я очень надеюсь, что это всего лишь совпадение, — Олливандер принял от Сириуса деньги, после чего распрощался с ними.
— О чем он говорил, пап? — спросил его Гарри.
— Понятия не имею. Ему столько лет, что он может говорить что угодно, — ответил Сириус. — А теперь точно по мороженому, я чертовски перегрелся в его лавке.
* * *
Сириус стоял в коридоре учительского вагона, опираясь предплечьями на поручень вдоль окна. За окном проносились чудесные летние виды Шотландии, и он думал о том, специально ли эта железная дорога была построена именно по этому маршруту. Он вспоминал, когда в последний раз ехал на этом поезде. Однако все воспоминания о том, что было в Хогвартсе, стирались с каждым годом все сильнее и сильнее. Он едва ли мог вспомнить лица своих друзей.
— Эй, Сири, о чем ты думаешь? — Тонкс неслышно подошла к нему сзади.
— О том, что я куда-то дел лет десять во взрослении своего сына, либо просто был тупым идиотом, — он обнял племянницу. — Едва он увидит меня в замке, как тут же возненавидит, а я совершенно этого не хочу и не знаю, как исправить.
— Может быть, он поймет, что это твоя работа? — предположила Тонкс. Сегодня она выглядела обычно — длинные темные волосы были собраны в хвост, а темные глаза были только слегка подведены.
— Тогда он спросит, почему я сразу ему не сказал. Ненавижу себя за то, что не решился дома предупредить. Может, я зря вообще еду туда? — предположил он.
— Я думаю, надо меньше переживать и винить себя в том, что ты там себе придумал. Ты стал мальчику замечательным отцом, а в четырнадцать вообще-то не очень хорошо ладишь с предками. Я вот не ладила. До сих пор не очень, — призналась она. Теперь они вместе смотрели за окно.
— Почему? — спросил Сириус, радуясь возможности отвлечься от порочного круга мыслей о Гарри.
— Ну, они думают, что мне пора замуж, а я ужасно боюсь всего этого домоводства, а еще я боюсь детей и не представляю, какой человек захочет ребенка от такой, как я, — она провела по стеклу пальцем. — Ведь я даже не помню, какая я есть. Я так себя ненавидела, кстати, лет в четырнадцать, что попросту забыла. А сейчас думаю, что, может, я просто была очень подвержена этим дурацким журналам о волшебной красоте и прочем.
— По-моему, это же мечта каждого мужика — когда девушка может стать для него такой, какой он хочет? — предположил Сириус. Ему всегда было трудно понять Тонкс, потому что она никогда не была в его представлении единым образом. И теперь он начал понимать ее проблему.
— Я не могу удержать ни один облик долго, кроме родного, а его я вспомнить и не могу! Любое изменение настроения или усталость, и я тут же другая. Я очень устала от этого, честно говоря. Раньше мне казалось, что круто делать с собой разные превращения, но сейчас я понимаю, что за всем этим я так глубоко скрыла себя настоящую со всеми своими детскими проблемами, что потерялась в своих образах, — она пожала плечами. — Вообще я редко задаюсь такими тяжелыми размышлениями, знаешь. Я хотела только просить, ну… В общем… Твой друг, Ремус… Он?
— Не уверен, что смогу тебе объяснить, и даже не знаю, когда в последний раз кто-то пытался добиться его внимания, но если ты попробуешь, я буду чертовски за вас счастлив, — Сириус развернул ее в сторону купе, в котором остался в одиночестве Люпин.
— В смысле счастлив за нас? А вдруг у меня не получится? — она испуганно дернулась назад. — Я вообще-то не настолько дерзкая, — румянец на щеках она тут же скрыла бледностью кожи. — Правда, не сейчас, я просто спросила!
— Потому что ты как танк, всегда добиваешься своего. Даже мать отпустила тебя в итоге в аврорат, помнишь эти истерики? — Тонкс кивнула. — Ладно, черт с тобой, просто посиди с нами.
— Только не оставляй меня с ним наедине! — Тонкс ткнула своего дядю в бок. — А то я тебя знаю, — и они вместе направились в сторону отведенного для них купе.
Глава 3— Извини, парень, сегодня я тебе не компания. Да и вообще, похоже, что навсегда, — Джеймс Поттер развел руками, словно извиняясь за то, что в этот раз компанию Сириусу в походе на вечеринку в Ванной Старост он не составит. — Отныне я связан по рукам и ногам самой прекрасной и умной девушкой на свете, — громко возвестил он, и хотя Лили Эванс вряд ли подслушивала их разговор, она все равно слегка покраснела, но упорно продолжила читать учебник. Она сидела с ногами на красном диване, а Джеймс то и дело порывался сесть возле нее, но необходимость хотя бы ради приличия поговорить с друзьями его останавливала.
— Лили, как ты выбрала этого идиота, он тебя пытал? — Сириус пихнул в бок Джеймса, и тот ответил подзатыльником. И хотя они оба уже давно миновали одиннадцатилетний возраст, такая манера общения оставалась ведущей.
— Не твоего ума дело, Блэк, — грозно ответила Лили, но секундой спустя уже улыбалась, прячась за книгой. Она и вправду была очень хороша, учитывая от природы красивый рыжий цвет волос и настоящие изумрудные глаза, но Сириус отлично знал, что ему тут точно ничего не светило — он для Эванс был слишком легкомысленным. Нынешний Сириус, вспоминая это, невольно усмехался: кто же знал, что всего в двадцать один он станет приемным отцом малыша. И это он, Сириус Блэк, гроза девичьих сердец!
— Само обаяние, — прокомментировал Блэк, после чего на прощание хлопнул троюродного брата по плечу. — Ладно, попробую уговорить Лунатика, хотя это все равно, что попросить Снейпа напялить платье. Страх божий, — вздрогнул он, представив эту картину.
— Если ты хочешь попросить меня сопроводить тебя в Ванную Старост, то я не собираюсь этого делать, — сказал Ремус Люпин прежде, чем Сириус успел спросить его, едва его друг вошел в общую гостиную. — Серьезно, уже шестой курс, тебе пора задуматься о своем будущем.
— Я прекрасен в своем будущем, — показал ему язык Блэк. — А ты, Хвостик, пойдешь со мной?
— Конечно, — просиял Питер. Его бесцветные глазки вдруг распахнулись в предвкушении. Конечно, ведь это была вечеринка в купальниках, на которую приглашались представители и женской части замка.
— Я бы мечтал увидеть там эту Патил, отличная фигура, — Сириус поднялся с кресла. — Тогда вперед, мой юный друг, навстречу приключениям!
— Сириус, слушай, — Джеймс остановил его уже перед самым портретом. Поттер вышел вместе с ними за портрет, после чего отвел Блэка в сторону. — Может, я ударился головой, но я определенно готов жениться на ней прямо сейчас. И хотя это все равно произойдет не раньше седьмого курса, я официально требую тебя как шафера на моей свадьбе, понял?
— Я постарею, стану брюзжать и ходить с тростью, пока ты решишься на свадьбу, Поттер! Но даже если и так, то я даже готов стать крестным вашему ребенку, если вообще в шестнадцать лет, прости господи, здоровый человек о детях начинает думать. Ты больной, Сохатый, но я тебя все равно люблю, — и Сириус увернулся от шутливого удара в бок, после чего помахал Поттеру рукой. Этой страсти потерять свободу он совершенно не понимал. Куда торопиться, еще так много времени, еще так много девушек!
* * *
— Интересно, сколько детей видят тех, кто везет эти кареты? — спросила Тонкс, когда они дожидались одну из последних карет. Страшное существо, несмотря на свой внешний вид, дружелюбно толкнулось под руку Нимфадоры. Она вздрогнула, но, тем не менее, прикоснулась к его клюву. — Наверное, это был бы грустный показатель. Сириус, очнись, мы уже приехали.
— Черт, здесь столько воспоминаний, — пробормотал он, глядя на озеро, по которому уже проплыли на лодках первокурсники. — Я даже и не думал, что это место так подействует на меня.
— Это было много лет назад, Бродяга, все давно уже быльем поросло. Хотя твоя Ванная Старост, наверное, еще цела и принимает у себя гостей, — Ремус подмигнул ему, даже не бросив взгляда на Иву. Он первым забрался в карету, после чего предложил руку Тонкс. Она уверенно приняла ее, даже не краснея — Сириус испытал гордость за фамильную уверенность в своем решении. Ты можешь быть не уверен в себе, но ты должен быть уверен в том, что ты делаешь, иначе ты не Блэк.
— Именно о ней я и думал, — признался Сириус. — Раньше мне казалось, что я буду проводить кучу времени в тавернах, а жену заведу годам к сорока, но я точно не ждал, что я буду сидеть ночами возле маленькой кроватки и следить, чтобы волшебная пузырчатка лгунишек не разбудила Гарри.
— Отвратительная штука, не понимаю, зачем на детских праздниках играют в эту игру, — Тонкс поморщилась. — Потом эти пузыри так противно лопаются, фу! Давайте о чем-нибудь приятном. Я так жалела, что не застала в школе этого Турнира, и теперь так хочу увидеть! Я даже никогда никого не видела из других школ!
— Ничего особенного в них нет. Хогвартс — единственная смешанная школа, остальные школы предпочитают разделение полов, поэтому для равновесия нас ждет школа девушек и школа юношей. Хуже всего то, что приезжают обычно почти взрослые волшебники, выпускники, и, сами понимаете, взрослая жизнь бурлит в Хогвартсе, а мы только и должны следить за этими сорванцами, — Ремус все же бросил взгляд за стекло в сторону Ивы. Сириус не видел ее много лет, но отлично помнил, что она значит для друга даже сейчас, когда он преподаватель.
— Когда я училась, первый раз целовались курсе на шестом, — надула щеки Тонкс. — А теперь вон какие развратники пошли, аж завидовать остается.
— Чему, популярности зелий для аборта? Снейп ненавидит Турнир, а потому нам будет трудно уговорить его хорошо относится к Гарри, — парировал ее предположение Ремус. — Будет пресса, — и он посмотрел на Сириуса. Продолжать ему совершенно не нужно было, чтобы Блэк ясно понял суть его проблемы.
— Моих полномочий хватит, чтобы ограничивать этих репортеров в их действиях, — успокоил его Сириус Тонкс словно не слушала, о чем они говорят. Она тоже смотрела в окно, и, быть может, вспоминала свои годы обучения.
— Сколько раз ты была наказана? — спросил неожиданно ее Ремус. Тонкс аж подскочила на месте, однако тут же принялась лихорадочно вспоминать.
— Вообще-то постоянно. Мне ужасно не нравилось ходить по линеечке в определенное время, — призналась она, не собираясь врать о себе. Сириус мысленно добавил ей пару плюсов . Ведь он точно знал, что больше всего на свете Люпин ценил искренность.
— Давайте поторопимся, похоже, что Грюм уже зовет нас, — Тонкс первая вышла из кареты. Ремус попрощался с ними — ему нужно было присутствовать с самого начала на обеде, тогда как у авроров были свои задачи.
— Значит так, ты караулишь возле причала Каркарова и его деток, а ты вейл, — рыкнул Грозный Глаз, едва они оба подошли. Сириус нахмурился — это была слишком неравноценная схема. Однако прямо высказывать свои возражения он не имел права, поэтому просто хотел пойти вместо Т онкс встречать корабль Дурмстранга.
— Нет, малый, ты будешь делать так, как велят тебе старшие, — Грюм ткнул его в грудь довольно болезненно. — Думаешь, здесь только парочка опасных типов? Ты даже не представляешь, насколько непредсказуемы бывают враги, — и он похромал в сторону Хогвартса.
— Я должен встречать компанию девушек и думать, что они опасны? — спросил Сириус Тонкс. Она только пожала плечами и направилась в сторону причала к озеру, собираясь занять там свою позицию. Спустя несколько минут к ним обоим прилетел патронус Дамблдора с сообщением о том, что гости прибудут с минуты на минуту, и им будет необходимо провести гостей в нужном порядке и в полной безопасности к Большому залу.
Сириусу было видно, как величественный корабль поднялся из глубин Озера. Он видел, как по-военному построенные молодые люди во главе со своим директором слушают Тонкс, после чего они все направляются к замку. Он остался в полном сумраке совершенно один, как вдруг голос из-за спины заставил его рефлексы мгновенно сработать:
— Тише, парень, я просто жду чудесных лошадок Шармбатона, — поднял руки Хагрид. — Рад тебя видеть, кстати говоря. Последняя наша встреча была не самой приятной, — он обнял Сириуса так, что едва не сломал ему ребра. — Твой мотоцикл здорово помог. Я забрал Невилла и отвез его к бабушке быстрее, чем мы предполагали. Почему ты не забрал его? Я же присылал сову.
— Мне с тех пор некогда было особо разъезжать на мотоцикле, если ты понимаешь, — он посмотрел на Хагрида внимательно. Но добродушный великан, похоже, знал цену тайне и не собирался никому ничего рассказывать.
— О, конечно, ты совершенно прав, — смущенно затеребил бороду Хагрид. — Вообще-то, Невилл хороший мальчик. Я ведь знал его родителей. Помог, конечно, чем смог, но парню все равно тяжело. А бабушка! Настоящий тиран! — он отвлекся, когда на небе вдруг возникло красивое серебристо-белое сияние. Над озером вдруг пронеслись сразу несколько изящных карет, одна за одной неслышно приземлившихся минуту спустя на приготовленном для них участке земли.
— Мадам Максим, — поклонился Хагрид очень высокой женщине в изящном темно-фиолетовом пальто. — Я рад снова вас видеть, — он вновь смущенно почесал бороду.
— Надеюсь, мои лошадки будут в тепле и уюте, Хагрид, — с ощутимым акцентом произнесла женщина. Несмотря на то, что на взгляд Сириуса она не была красива, в ней было достаточно изящества и женственности, чтобы Сириус воспринял ее, как директрису французской школы волшебства. — А что за симпатичный спутник с вами?
— Мое имя Сириус Блэк, и я аврор. Меня назначили ответственным за вашу безопасность, — Блэк по привычке поклонился. Целовать руки он не умел, да и не хотел, но мадам Максим, казалось, понравилось и это.
— Девочки, поторопитесь! — возвестила она, и двери карет открылись, выпуская одну за одной. Все они были примерно одного роста, одного оттенка волос и глаз на первый взгляд Сириуса. Он мельком посчитал их по головам, после чего обратился к мадам Максим:
— Я предлагаю вам следовать в конце цепочки, чтобы ни одна из ваших барышень не потерялась под впечатлением от нашего замка. Я буду вести цепочку впереди. Вас уже ждут в Большом Зале, — и он первым пошел в сторону замка, даже не потрудившись посмотреть, следуют ли девушки со своей директрисой за ним. Однако негромкий смех и привычный женский лепет, тем более на незнакомом языке, подсказал ему, что они все же следуют за ним.
— Мистер Блэк, мои девочки хотят узнать, действительно ли о вас написали в нашем «Пророке», — донесся до Сириуса голос мадам Максим, благо при ее росте звук отлично распространялся в пространстве.
— В вашем — не знаю, — отрезал Сириус. Он порядком устал от того, что статься в «Пророке» принесла ему так много внимания. Он совершенно не собирался становиться знаменитым волшебником, но «Пророк», похоже, все решил за него. Видел ли Гарри эту статью? Сириусу не удалось вспомнить, показывал ли он ее сыну. Скорее всего, нет. А это значило, что и весть о славе Сириуса станет для Гарри вторым неприятным ударом. Хотя в душе Блэк надеялся, что сын просто за него порадуется.
Наконец они миновали Холл и поднимались на первый этаж, когда Сириус обнаружил присутствие Пивза. Он скорее почувствовал, чем услышал, звук идиотской петарды, после чего бросился в сторону, забирая с собой самую близко стоящую девушку. Она даже не пискнула.
Девушки заверещали. Одна из них даже всплакнула, чем изрядно удивила Сириуса — он совсем забыл, какими странными бывают девушки в этом возрасте. Он мельком посмотрел на ту, что все еще придерживал за локоть — вроде не ревет и даже не испуганно.
Девушка внимательно смотрела на него в ответ.
— Спасибо, — только и сказала она, самостоятельно вернувшись на свое место в строй.
Ну, по крайней мере, ему не пришлось становиться свидетелем слезливой сцены великого страха семнадцатилетней девушки.
— Я рад, что вас к нам посадили, — обратился Гарри к Луне, севшей рядом с ним, когда Дамблдор попросил освободить места для новых гостей. Ему было ужасно не по себе последние полчаса, ведь за столом Гриффиндора у него почти не было союзников, за исключением Гермионы, которая лично Гарри очень пугала своей настойчивостью и странным поведением. Уизли смотрел на него волком, но пока не решался ничего высказать. Невилл Лонгботтом, Мальчик-Который-Выжил, вел себя как обычно, слегка рассеянно, и мало что замечал вокруг.
— Да, — кивнула Луна. Она аккуратно сложила руки вместе на столе, после чего посмотрела на преподавательский стол. Иногда Гарри казалось, что он вообще ей неинтересен, но потом он успокаивал себя мыслью о том, что Луна просто такая от природы. Она была младше на целый год, и Гарри казалось неправильным говорить ей о своей привязанности. Так что он решил просто дружить с ней и защищать ее.
Тем временем первые гости вошли в зал. Это были высокие юноши в странных одеяниях, чье выступление было полно демонстрации физического развития, сопровождающееся бьющими из-под их посохов искрами. Гарри бы хотел определенно через пару лет выглядеть именно так, но ему, похоже, так и придется остаться худым очкастым подростком, не умеющим драться.
— Что ты думаешь о них? — спросил Гарри Луну. Она посмотрела на него в большом удивлении:
— О ком?
— Ну, о Дурмстранге, — Гарри кивнул в сторону молодых волшебников, уже занимающих место за столом.
— Ой, а они уже прошли? Я задумалась, — расстроено ответила Луна. — Вообще-то я хотела спросить тебя, как я выгляжу, — и она посмотрела на него так внимательно, что Гарри было совершенно некуда деться. Он покраснел, как помидор. По крайней мере, в своем представлении его щеки были малинового цвета, не иначе.
— О, ну, э-э, нормально, — стушевался Гарри. Луну, казалось, этот ответ расстроил еще больше, чем собственная невнимательность, и она отвернулась. Не мог же Гарри взять так просто и сказать, что она всегда хорошо выглядит, неважно, санитарская ли на ней форма или платье. Он никогда не видел Луну в платье и очень, очень хотел исправить это положение. Он читал, что Турнир Трех Волшебников всегда сопровождается Балом. И хотя он совершенно не умел танцевать, у него была пара месяцев, чтобы научиться и пригласить ее на Бал.
Хотя от этой мысли начинали дрожать колени. Хуже всего то, что за этим последует немедленная реакция Уизли, а его слушал весь факультет. Хотя большинство было на Гарри совершенно плевать, удачная шутка Уизли могла испортить все впечатление от Бала навсегда. И это точно была еще одна проблема на пути к балу.
— Смотри, какие они красивые, — Луна восхищенно наблюдала за тем, как в зал входят девушка из Шармбатона. И хотя Гарри они казались абсолютно обычными, вокруг него определенно началось оживление: даже Уизли забыл закрыть рот от удивления. Девушки носили интересного покроя мантии и все были примерно одинаковы на вид, так что Гарри было совершенно неинтересно, почему их все вокруг считают красивыми.
— Ну что ж, раз наши гости устроились, я предлагаю нашим уважаемым аврорам доставить к нам Кубок Огня, после чего я кратко напомню правила определения наших победителей, — и двери Зала открылись в третий раз.
Гарри не помнил момента хуже до этого за все время его обучения. Сперва он смотрел, как хромает Грозный Глаз Грюм, легенда всех авроров — Гарри, конечно, знал о нем от отца. Но за ним неожиданно показалась знакомая высокая фигура, и Гарри сам для себя неожиданно сильно разозлился. Ну почему его отец не может оставить его в покое даже здесь? Конечно, ему следовало бы гордиться тем, то его отец — отличный аврор, что идя по залу, Сириус Блэк держит спину идеально прямо, а его походка демонстрирует отличную физическую подготовку. Он не сразу услышал, как по залу прокатился шепот:
— Это же Сириус Блэк!
— О нем же была целая статья…
— О боже, я же только что вырезала себе его фотографию, чтобы повесить на стену, — взвизгнула крайне противно Лаванда Браун. — Парвати, Парвати, правда, он классный аврор?
— Определенно,— они принялись противно хихикать.
— Гарри, разве это не твой отец? — простодушно спросила его Луна, и за гриффиндорским столом вдруг все замолчали, смотря на Гарри. Он мысленно очень пожалел в тот момент, что Луна всегда так прямолинейна, хотя обычно ему это в не нравилось.
— Да, — ответил он, ибо глупо было отрицать очевидное.
— Как, во имя Мерлина, у такого классного аврора мог родиться ты? Я думал, что вы однофамильцы, — мгновенно активизировался Уизли. — Серьезно, ты же позоришь своего отца, урод хренов, — и он вдруг дернулся, резко побледнев.
— Это печень, — жизнерадостно произнесла Луна, когда Гарри осознал, что это его злость причиняла Уизли боль. — Кстати, не самая болезненная, — она аккуратно положила руку на руку Гарри, и тот мгновенно забыл о своем гневе на Уизли. Его собственное сердце вдруг превысило все мыслимые рекорды по частоте своих сокращений — он даже не думал, что такое вообще может быть. Обычно для этого требовалось много бегать. Удивленный, он даже боялся шелохнуться, чтобы Луна не убрала руку.
Он даже забыл на мгновение о своем гневе и на отца.
— Ты не рад тому, что твой отец приехал? Это же здорово, я очень скучаю по папе, — Луна произнесла это уже гораздо тише, осознав, что лишнее внимание Гарри ни к чему.
— Он делает все, чтобы меня контролировать, — ответил Гарри. Он смотрел, как его отец и Тонкс, которую он сначала не заметил, помогали Грозному Глазу устанавливать Кубок на специально созданное место. Дамблдор уже вещал что-то по поводу того, где Кубок будет стоять и когда в него можно будет бросить свое имя, а, самое главное, о том, что студенты до семнадцати лет не имеют права принимать участие в этом соревновании. По залу прокатилась волна разочарования.
— Неужели всем так хочется умереть, — громко возвестила Гермиона, когда братья-близнецы Уизли в отдалении от них разочарованно засвистели директору. — Замечательное решение, правда, Гарри? — и она посмотрела на него с таким странным взглядом, что Гарри поспешно отвернулся.
— Я думаю, ты неправильно это воспринимаешь. Ведь твой папа работает аврором, и если ему приказано приехать в Хогвартс, то он просто обязан это сделать, — пожала плечами Луна. Наконец она убрала свою руку с руки Гарри, и он почувствовал, что снова может дышать. Это была определенно странная реакция.
— Но он мог бы сразу мне сказать! — возмутился Гарри. Перед ними, наконец, появилась еда, но есть ему совсем не хотелось.
— Может быть, он знал, что ты так отреагируешь, и не хотел портить последние ваши дни дома, — нашелся и на это ответ у Луны. После этого она замолчала, принимаясь за еду.
Гарри смотрел на то, как его отец занимает свое место за преподавательским столом. Он переглянулся с Ремусом, после чего принялся вежливо разговаривать с профессором МакГонагалл, которая была и его деканом в прошлом. Он попросту не хотел, чтобы Сириус знал, какие большие проблемы с социализацией у его сына, и еще больше не хотел, чтобы отец бросился его защищать. И боялся расстроить его своей слабостью и невозможностью защитить. Все сразу навалилось на него с невероятной тяжестью, и Гарри очень захотелось отправиться в свою башню, лечь в кровать и уснуть, чтобы с утра подумать обо всем получше. Он очень любил Сириуса, но ему постоянно казалось, что отец перебарщивает со своим вниманием к нему. Серьезно, ему уже не пять лет, и он не валяется с идиотской эпидемической волшебной сыпью, которая поражает всех детей в возрасте пяти лет и является аллергической реакцией своего рода на просыпавшуюся стихийную магию.
Вообще-то именно в этом году Гарри решил разобраться со всеми своими проблемами сразу. Однако одна из них начиналась прямо с утра, и именно ее решение Гарри ни знал ни на один процент.
— Какой у тебя первый урок, Гарри? — спросила его Луна, когда они выходили из зала. Гарри даже не оглянулся на отца, не собираясь разговаривать с ним сегодня, и надеялся, что Сириус не станет разговаривать с ним в коридоре. Взрослые вообще не очень понимают, что в мире подростков считается крутым, а что — нет. Хотя сам Сириус точно считался, и от этого Гарри было только тяжелее. Ему не видать ни силы отца, ни внешности, ни его умения обращаться с другими, так что даже если он не нравился, сказать плохого слова ему не смели. Для Гарри его отец был недостижимым идеалом, и оттого собственные проблемы еще больше ухудшали ситуацию: ему точно не быть, как его отец.
Наверное, Сириус сразу бы разобрался с этим рыжим сопляком. И он совершенно точно знал бы, как сказать Луне о том, что он очень привязан к ней и хочет общаться и дальше, а особенно — провести и следующее лето вместе с ней в Мунго на добровольной практике. И точно знал, как получить хорошие оценки у такого тирана, как Снейп. Словом, Гарри совершенно не верил в собственные силы.
— Зельеварение, — ответил он, ощущая физически, как ненависть Снейпа уже давит на него заранее. А ведь он даже не совершал ошибок во время изготовления зелья.
— Но ведь ты отлично знаешь зелья, — удивленно спросила Луна. — Почему он все равно поставил тебе плохую оценку за экзамен?
— А почему он называет меня каким-то Поттером? Я понятия не имею, — вздохнул Гарри. В данный момент он мог только хорошо выспаться перед следующим трудным днем в Хогвартсе.
Глава 4Хогвартс производил двойственное впечатление. Из окна кареты Флер показалось, что это место — самое английское из всех, что она видела, оно казалось особенным, но оказавшись внутри, она чувствовала себя странно в этой ловушке из каменных стен. Чтобы выбраться наружу, нужно было преодолеть огромное количество коридоров, тогда как в родной школе достаточно было выйти в коридор, каждый из которых обязательно вел на красивую террасу, откуда, конечно, был выход в огромный школьный парк. Разве английские школьники не чувствуют этой гнетущей несвободы? Путешествие, конечно, было захватывающим, а предстоящая перспектива стать чемпионкой Турнира Трех Волшебников и вовсе захватывала дух, как никогда раньше, однако быть в чужой стране и в незнакомом месте первые часы было тяжело. Если бы Флер была одна, она бы, безусловно, не смогла бы даже уснуть в этой клетке из камней, однако с ней было еще четверо девушек, а потому беззаботная болтовня отвлекала.
— Вы же понимаете, о чем мы просто обязаны поговорить, — наконец начала традиционный разговор всех девушек Шармбатона Фрэнсис, одна из сокурсниц Флер, которым выпала честь ехать в Англию.
Флер вздохнула. Им пятерым отвели одну из спален красного факультета, и теперь они распаковывали одинакового цвета сиреневые чемоданы и устраивались на своих постелях. Большинство девушек, в том числе и Флер, уже переоделись в красивые ночнушки, однако Фрэнсис оставалась в своей обычной мантии.
— Вы же не собираетесь спать, — возмущенно произнесла она, когда девушки принялись разбирать сложные прически и заплетать волосы, готовясь ко сну. — Мы должны как минимум обсудить наши планы на Святочный бал.
— Мы только приехали, Фрэн, — парировала ей Флер, хотя в любом другом случае она бы обязательно начала первой. Ведь это было совершенно в духе девушек, долгое время учившихся в закрытом женском заведении. Здесь ведь было столько интересных и совершенно других, нежели привычные французы, молодых людей! Каждая из десяти приехавших девушек отдавала этому факту лидирующее после самого Турнира значение. Ведь это был шанс найти себе пару: до выпуску оставалось лишь несколько дней после возвращения в Англию! И каждая, безусловно, мечтала похвастаться перед подругами молодым человеком из волшебной Британии, так что негласно само по себе возникало соревнование.
Как вдруг Флер в самом его начале оказалась за бортом. Смутное подозрение родилось в ее душе еще над озером, а может, она просто себе придумала какое-то предчувствие, но она проиграла сразу же, стоило им выйти из своих карет. Они готовы были сражаться за наличие молодого человека, и встретивший их аврор совершенно точно под это определение не подходил. Это был достаточно взрослый мужчина, но этот факт потерялся за их короткое путешествие в Большой Зал. Не то, чтобы это была обычная история — никаких прежних восторгов, никаких деталей, о которых можно было бы поболтать ночью с Фрэнсис. Только упорное ощущение, что больше ни на кого Флер смотреть не хочется. Этот аврор был каким-то неведомым магнитом для взгляда Флер. Она готовилась создать, как обычно, образ для влюбленности, покорить кого-нибудь из молодых людей, выиграть соревнование, как делала это всегда, а затем просто уехать домой.
Домой уже не хотелось.
Так это было обратной стороной ее неловкости в этой спальне на огромной высоте. Быть в этом замке было неловко, неуютно, но здесь был человек, о котором думать хотелось и не хотелось одновременно, человек, мысли о котором делились и тут же прекращались самой Флер. Больше всего это напоминало какое-то стеснение или даже стыд, но ей совершенно нечего было стыдиться. И все же…
— Готова спорить, что ты точно кого-нибудь приметила, — не собиралась успокаиваться ее подруга. Флер заплела светлые волосы в косу для сна. — Ты всегда кого-нибудь примечаешь! Виктор Крам такой классный, правда? Сильный, — мечтательно пробормотала она.
— Это очень предсказуемо, — на этот раз вполне откровенно ответила Флер. — Будет еще время присмотреться, в самом деле, давайте спать, — она решительно закрыла полог у своей кровати. По крайней мере, это изобретение точно было полезным в данный момент. Говорить о новом чувстве совершенно не хотелось, тем более, что его вряд ли бы поняли. Даже если бы Флер смогла найти слова.
Было ли виной всему то мгновение, когда аврор оттолкнул ее от петарды глупого привидения? Девочки говорили о том, что имя Сириуса Блэка упоминалось в их «Пророке», но Флер не помнила, чтобы видела его фотографию. А может быть, фотография не отпечаталась так, как ощущение защиты, под воздействием которого она даже не испугалась, хотя в любой другой момент застыла бы в шоке, не готовая к таким неожиданностям. Ведь всему виной чужая территория, она могла бы с легкостью запаниковать и не сообразить, что происходит, однако вместо этого так быстро оказалась защищена, что не почувствовала вообще ничего.
Только в ее мыслях запечатлелось это ощущение чужой руки на своей спине, отталкивающей прочь от возможной опасности. Ведь эта мелочь никак не могла заставить ее зациклиться на таком взрослом мужчине. И ведь заставила.
Флер смотрела на край своего одеяла. Мысли шли по кругу вокруг звучного имени и пока еще размытого образа, не давая ей заснуть. Наконец она вздохнула и повернулась на другой бок. Как там Габриэль без нее?
* * *
— Я уверен в том, что никто из вас не только не совершенствовал свои навыки этим летом, но, вероятно, даже деградировали. Осталось только выяснить, кто же из вас деградировал больше всего, — Гарри почувствовал, как в его животе противно заныло. С самого раннего утра он пережил боль в животе, в голове: все, что могло бы спасти его от похода на урок зельеварения. Однако Гарри только чудом заставил себя все же пойти, несмотря на дикий страх снова быть униженным. Только мысль о том, что своим посещением Больничного Крыла он разозлит Снейпа еще больше, заставила его все же направиться в подземелья.
И теперь он сидел в ненавистном подземелье, среди своих однокурсников, которые его совсем не любили, и единственным его другом здесь был Драко. Однако им не разрешалось сидеть вместе или общаться, так что это было совсем маленьким утешением. Он уже предвидел, как Снейп будет разносить его зелье в пух и прах.
— Гарри, — Гарри вздрогнул, будучи целиком погруженным в фантазии о предстоящем унижении. Он с удивлением посмотрел на своего соседа по парте — Невилла. Для Золотого Мальчика он выглядел на редкость несчастным, но Гарри вдруг с удивлением понял, что за четыре года обучения их пути не пересекались вообще никак, и это, вероятно, был их первый разговор. — Ты вроде бы соображаешь в зельях, да?
— Он так не считает, — профессионально не поворачивая головы в сторону и наклонив голову, ответил Гарри. Почему-то из всех ребят двух факультетов Снейп ненавидел так именно его, Гарри. Были у него, конечно, и любимчики, в виде Драко, который приходился ему крестным, были те, на кого профессору было все равно, но равного Гарри в этом классе не было никого. И это при том, что Зельеарение — это основа для дальнейшего обучения на колдомедика, и при таких успехах у Снейпа Гарри вообще мог попрощаться с идеей лечить волшебников.
— Было бы здорово, если бы ты согласился мне помочь сварить зелье правильно. Эти репортеры… Они ведь только узнают, что я торчу на отработках, так сразу куча газет выйдет, а бабушка их читает каждое утро, — он вздохнул и послушно делал вид, что пишет что-то на листе пергамента. — Если тебе, конечно, не сложно.
— Да нет вообще-то, — несколько ошеломленно ответил Гарри. Он даже не думал, что существуют подобные нюансы в жизни Невилла. Да и с другой стороны, ведь если Снейп поставит хорошую оценку за зелье Невилла, но не оценит его собственное, это будет отличный повод набраться храбрости и спросить профессора, в чем дело. Ведь до сих пор Гарри сомневался: может, профессор считает нужным так критиковать его, чтобы Гарри совершенствовался? Бывает же такое, когда преподаватель считает, что на остальных время будет потрачено зря, и отрывается на одном, который еще подает надежды? Но зачем тогда так оскорблять Гарри?
— Вижу, вы даже не записали название вашего зелья на сегодняшнее занятие, мистер По… Блэк. С такой степенью внимательности я не доверил бы вам даже суп варить вместо домовика. Пять баллов с Гриффиндора, — и Снейп прошествовал дальше. Гарри оглянулся, словно очнувшись: и действительно, вокруг уже все расставляли необходимые пробирки, разбирали со столов нужные ингредиенты и зажигали огонь под котлами. Но что же за зелье они должны варить?
— Наведенных сновидений, — подсказал ему Невилл, вставая со стула.
— А, спасибо, — и Гарри с облегчением вздохнул. Все зелья для сна всегда имели одинаковую базу, которую Гарри давно выучил, а потому на первой части занятия он мог не волноваться. Но создание наведенных сновидений требовало повторения из учебника, и Гарри как раз планировал заняться этим, когда будет вывариваться база из целой кучи успокаивающих трав.
Он повторял уже знакомые до боли действия: на его столе всегда был порядок, а потому его руки двигались гораздо быстрее, подбирая нужные склянки, чем у остальных студентов. Он уже поставил основу на огонь, предвкушая ближайшие двадцать минут поиска правильного установления характера сновидений, как вспомнил, что Невилл просил его о помощи. Он оглянулся — Невилл с несчастным видом лица смотрел на склянки, которые он благополучно перепутал. Второй раз просить Гарри он, наверное, постеснялся.
— Смотри, сначала нужно поставить все склянки по порядку их добавления, — Гарри с опаской оглядывался: но профессора в кабинете не было. Так бывало, когда он не хотел смотреть, как школьники портят зелье в самом начале. В этом Гарри точно его понимал: все основы создания базы в принципе были одинаковы, различались только обычные травы, не содержащие никаких волшебных элементов, и они проходили это все на первом курсе. Однако студенты почему-то считали, что зелье — это суп, которому плевать, в каком порядке что кидать, и в случае ошибки можно будет сделать крем-суп и скрыть все проблемы. — Это ромашка, она последняя, слишком быстро выветривается, это чабрец, его первым, он очень долго настаивается, — Гарри чувствовал себя каким-то волшебным созданием, когда Невилл смотрел на него с непониманием и опаской. Как объяснить такому, как Невилл, что для Гарри не нужно было подписывать склянки, что он прекрасно знал, как выглядят базовые травы и всегда просился летом с отцом за город, чтобы насобирать и насушить на свои экспериментальные зелья все необходимое и не тратить деньги? Хотя обычно его отец миллион раз предлагал все же купить их, а не ползать по душному лесу в самую жару, выискивая какие-то неведомые травы.
— Мистер Блэк, в случае мистера Лонгботтома вам не найти помощи и поддержки, чтобы сварить такое простое зелье, — Гарри вспыхнул. Он пропустил тот момент, когда профессор снова появился в классе, и теперь вынужден был покраснеть от захлестнувшего его чувства обиды. — Вряд ли ваш… отец-аврор поможет вам на отработках, так что причин для вашего беспечного поведения на занятии нет.
— Я уже сварил базу, сэр, — попробовал возразить Гарри.
— Если бы вы в самом деле сварили правильную базу, то в этой комнате все давно бы находились в состоянии полного бездействия и дремы. Мало того, что вы пренебрегли моим требованием надеть маску, так вы еще и передержали вашу… базу, как вы выражаетесь, — Гарри в панике оглянулся на свой котел — вместо светло-сиреневого цвета базы внутри котла находилось темно-фиолетовое варево. Как же он самоуверен! Должно быть, Снейп ругал его за дело.
— Извините, сэр, — только и мог пробормотать Гарри, уже понимая, что без отработки не обойтись.
— У вас будет еще одна попытка сварить его в этот четверг. В противном случае, оценка за него отразится на ваших экзаменах в следующем году, — с этими словами Снейп резко отошел от его парты. Гарри чувствовал себя последним неудачником.
— Гарии, эээ… Прости, — Невилл похлопал его по плечу. — Это я виноват.
— Я правда передержал базу, — Гарри осознал, что у него есть еще одна попытка, пусть и от лица Невилла. — Теперь нужно уменьшить огонь и засечь двадцать минут. Давай поищем, как сделать сновидения наведенными, — и он первым открыл учебник. Какая теперь разница, видит его Снейп или нет, если он уже получил одну отработку?
Только ему совсем не хотелось, чтобы о ней знал отец.
* * *
— Неужели ты до сих пор не поговорил с ним? — в кабинете Ремуса было уютнее, чем во всем остальном замке. В детстве Сириусу казалось, что замок потрясен во всех проявлениях, но сейчас среди камней ему было совсем не уютно. Хотелось тепла и света, а здесь этого было мало. Ребенком Хогвартс воспринимался как часть сказки. Взрослый Сириус в сказки не верил.
— Я не мог его найти, — Сириус не мог усидеть на месте. Занятия были в самом разгаре, однако у Ремуса в первый же день выдалось окно, и он сразу же позвал Сириуса к себе. — У него сейчас зельеварение, боюсь даже представить, что будет, если он расскажет Гарри правду.
— Какую правду, Бродяга? Что ты воспитал его с малых лет? Что ты был с ним все тринадцать лет его жизни? Разве это не отвечает требованиям к отцу? — Ремус протянул ему чашку с чаем. Сириус едва сделал глоток, после чего вновь принялся ходить кругами вокруг дивана к двери, а затем к окну.
— Дети это как-то по-другому воспринимают. Не знаю, не получается у меня понимать его, — Сириус прислушался, после чего быстрым шагом вернулся к двери и распахнул ее. — Здравствуй, Тонкс.
— О, — Нимфадора застыла с поднятой рукой. — Это потому, что я уронила ту странную штуку около лестницы, да?
— Нет, — поспешил ответить Ремус, безо всякого удивления бросив взгляд на Сириуса. — Добрый день, Нимфадора.
— Тонкс я, — пробормотала ему в ответ аврор недовольно. — Неважно. Сириус, нас ждет Грюм в Большом Зале через десять минут. Он сказал, что важно собраться до того, как на обед придут студенты. Это касается Кубка.
— Черт, я хотел спуститься в подземелья…
— Надеюсь, не за тем, чтобы врезать уважаемому профессору, — Ремус встал со своего кресла, собираясь проводить обоих через свой класс. — Сириус, вы давно не студенты, а взрослые люди, можно хотя бы попробовать найти общий язык ради Гарри.
— И как, у тебя получилось? — с иронией спросил его друг, глядя на него искоса.
— У меня другая ситуация, ты же знаешь, — он толкнул Сириуса в спину, взглядом кивая в сторону Тонкс, что шла перед ними. Они прошли класс Защиты насквозь, и Ремус молча поставил на место старую египетскую вазу. — Это Джинн, ничего страшного. Просто фантазер, — поспешил он успокоить Тонкс, которая покрылась красными пятнами от чувства вины. — Его падением не испугаешь, тем более что ваза целая, — не давал он слово вставить Нимфадоре, которой очень хотелось извиниться еще раз.
— Милая, не строй из себя домовика, — Сириус нетерпеливо переминался с ноги на ногу в коридоре, сложив руки на груди.
— Ничего страшного, — еще раз повторил Ремус, крайне вежливо касаясь локтя Тонкс. — Думаю, что вам все же пора, если не хотите опоздать к Грозному Глазу, — и Тонкс послушно вышла, после чего Ремус аккуратно закрыл за ними дверь.
— А какая ситуация у него со Снейпом? — тут же вырвалось у Тонкс, когда они миновали поворот коридора, ведущего к лестницам.
— Если он захочет, он сам тебе расскажет, — уклончиво ответил Сириус. Он вовремя подхватил руку Тонкс, оттаскивая ее от встречного потока девушек из Шармбатона. Французский говор и аромат духов на секунду поглотили их целиком, после чего шумная стайка скрылась за тем же поворотом. Сириусу показалось, что на нем остановились взгляды всех девушек. — Чертов пророк.
— Почему же, по-моему, он сделал тебе отличную рекламу. Мама говорит, тебе пора найти себе девушку. И я тоже так считаю, — поторопилась добавить Тонкс. В данную секунду она невольно скопировала длинные светлые волосы, какими обладали все ученицы Шармбатона.
— Ну не в школе же ее искать? — недовольно пробормотал Сириус. Они спускались по безлюдной лестнице на первый этаж. Сириус бежал по лестнице гораздо быстрее, Тонкс же медлила, опасаясь собственной неуклюжести.
— Семнадцать лет — вполне законный для отношений возраст, — невозмутимо ответила ему племянница, когда они уже спустились на второй этаж. — Ты ничем не хуже сопливых старшекурсников, которые даже не знают, кем они будут в этой жизни и так привязаны к родителям. В этом плане девушки всегда ищут мужчин старше, — она наконец вернула себе привычные короткие волосы.
— И ты тоже? — лукаво спросил ее перед дверьми в Большой Зал Сириус.
— О, я вообще отдельный случай, — снова слегка порозовела Тонкс. — Я вообще-то хотела спросить, ну… — она остановила Сириуса перед самым Большим Залом. — Какой мне стать? Внешность, я имею в виду.
— Я думаю, собой, — похлопал ее по плечу Сириус. — Нас ждет большой начальник для большого разговора, — и они наконец вошли в пустой зал. Он казался потерянным без вечно галдящих студентов.
— Хотел собрать вас до того, как вы разбредетесь ностальгировать. Внимание и концентрация — вот чего я от вас хочу. Турнир для саботажа — самое то, — ворчливо встретил их Грозный Глаз. Они стояли втроем перед красивым светло-голубого цвета кубком. — Эту линию сам Дамблдор зачаровал, так что вряд ли здесь стоит ожидать каких-то стоящих проделок, — голос его звучал глухо, а интонации как-то незнакомо, но Сириус не стал обращать на это внимание. Грозный Глаз слишком много пережил, и теперь он имел право на свои странности. И все же Сириус не считал, что Кубок — такой уж маловажный объект. — И все же этой ночью я оставляю за собой дежурство в центральной части замка, повешу здесь сигнальные чары, — он тыкнул в Тонкс. — Ты берешь на себя подземелья с этими парнями, не доверяю я их директору. Хорошо, что они ночуют здесь только раз, — после этого Грюм ткнул пальцем в Сириуса. — На тебе красотки эти пустоголовые. Их директор тоже так себе мадам, — он тяжело похромал в сторону Кубка. — Это сейчас тишина, — пробормотал он тише. — Скоро все начнется, все….
* * *
После опасных улиц Волшебного Лондона пустые коридоры атаковали Сириуса скукой. Ему давно было нетрудно проводить много часов на ногах, но только если его разум в то время был занят построением идеальной ловушки или прогнозированием нескольких ходов противника, чтобы предугадать его следующий ход. Прошло уже много лет с тех пор, как он был попросту вынужден провести пару лет на административной работе, когда Гарри было всего полтора года. Тот судебный процесс заставил его взять отпуск, а затем, когда он вернулся в Аврорат, перейти на спокойную работу. Ведь его дома ждал маленький ребенок, с которым сидела Андромеда Тонкс. Она приезжала каждое утро, и по ней нельзя было сказать, что родовое гнездо Блэков производит на нее гнетущее впечатление. Во всяком случае, когда Сириус вернулся туда с маленьким Гарри, которого только что получил под опеку и еще смутно представлял, что такое ребенок, он тут же переделал дом целиком и полностью, чтобы навсегда избавиться от отвратительной темной атмосферы в доме. В те дни он был занят исключительно попыткой устроиться в этой новой роли. Он с ужасом был вынужден купить книги по воспитанию маленьких волшебников (и в магазине над ним умилялось столько женского населения, что лучше бы просто поржало мужское), впадал в панику, когда Гарри отказывался есть или плакал без конца. Без Андромеды и маленькой Тонкс тогда Сириус мог бы сойти с ума. Однако тогда самым страшным оказалось не растить малыша, не переделывать дом, не готовить еду, полезную для ребенка, а эта административная работа. Будучи дома вынужденно спокойным и терпеливым, он хотел на работу, чтобы тренироваться, чтобы сражаться, вспомнить, что такое прилив адреналина. Но и там получал только неизбежную скуку. Он говорил Андромеде, что не сможет протянуть больше и дня, но прошло тринадцать лет, и вот он в Хогвартсе, не может даже найти слов, чтобы поговорить с сыном и не поссориться с ним еще больше.
Так как вход в гостиную Гриффиндора, где временно гостили девушки из Шармбатона, располагался прямо на лестнице, Сириус был вынужден прогуливаться вверх и вниз, даже не надеясь поймать хоть какого-нибудь нарушителя-студента. Да и неинтересно ему это было: в школьные годы он редко, когда ложился спать в положенное время. Что стало с Картой Мародеров, которую они создали? Сириусу доставляло огромное удовольствие тогда ходить по ночному замку и зарисовывать планы его этажей и закоулков, чтобы затем создавать заклинания. Все дело было в наличии древних следящих заклинаний, которые покрывали тонкой сетью все стены замка. Из них четверых эту сеть мог видеть только Ремус перед самым полнолунием. Именно он сообщил о них Джеймсу и Сириусу, а идея просто перенести результат этих заклинаний на бумагу с точным планом замка принадлежала уже им двоим. Конечно, заставить древние заклинания копировать результат своей работы на бумагу было самой сложной частью этой работы, однако не было совершенно ничего невозможного для четверых молодых людей, которым было слишком скучно просто учиться. Они пробирались в кабинет директора, искали портрет того, при ком были наложены эти заклинания, и хотя портрет того волшебника давно уже не мог сказать и двух связных слов, им помог Финеас. Именно он сказал, что у этих заклинаний, как у любой сети, есть начало, которое легко скопировать обычным заклинанием первого курса, и эта копия без всяких проблем отсылала каждый раз информацию на бумагу. Фактически, пока существовали эти древние следящие заклинания, существовала и Карта, и никакие физические воздействия не должны были ее уничтожить. Значит, она все же была где-то в Замке.
Неожиданно Сириус остановился. Что-то в окружающем его воздухе поменялось. Он напрягся — хотя его анимагическая форма никоим образом не усиливала его органы чувств, Сириус полагал, что именно его врожденно усиленное обоняние и зрение заставило его анимагическое заклинание выбрать форму пса.
Но это была всего лишь кошка Филча. Ее запах был отвратительным: запах мокрой шерсти и старости. Сириус шуганул ее, после чего принялся подниматься по лестнице. Он почти пропустил тот момент, когда появился новый запах, ведь он все еще не мог избавиться от запаха кошки. Однако слишком необычны были эти нотки запаха, чтобы Сириус их не заметил. Это не те запахи, что можно встретить в Лондоне. Так что оставалось лишь присмотреться — в самом деле, впереди воздух был слегка покрыт рябью. Обычным человеческим глазом было бы сложно увидеть это, но Сириусу повезло иметь чуть более особенные глаза. Он поднимался так же спокойно и медленно, и только когда кто-то, обладающий незнакомым запахом, собирался пробраться мимо него, он просто поднял левую руку. Не успевший среагировать невидимка натолкнулся на нее и совершенно удивленно охнул. Сириус коснулся палочкой предполагаемой головы невидимки, и заклинание исчезло. Одна из этих француженок.
— Приключений захотелось? — спросил он ее. Девушка посмотрела на него с негодованием, а затем как-то быстро перешла к огорчению. Эмоции на ее лице сменились слишком быстро.
— Мы поспорили, — с акцентом ответила она.
— Что-то очень важное на кону, раз нужно ходить ночью по незнакомому замку, о котором вы не имеете никакого понятия? — девушка отступила от него на ступеньку наверх. Она переминалась с ноги на ногу. Огорчение тоже куда-то исчезло. Сириусу определенно было не понять этих эмоциональных женских бурь, которыми овладевает девочка лет с пяти. Во всяком случае, Тонкс только в этом возрасте научилась так быстро меняться без причины. Теперь француженка наградила его каким-то странным взглядом. Черт поймешь, что она теперь собиралась делать.
— Мне назад идти, да? — только и спросила она.
— На что поспорили хоть? — повторил Сириус вопрос. Больше он пути не преграждал. Спор был важным аргументом. Сколько споров разбивалось в гостиной Гриффиндора, сколько он выигрывал! Это были приятные воспоминания, и Сириус совершенно не собирался их разбивать кому-то еще.
— На платье, — Сириус усмехнулся против воли. — Красивое и очень… дорогое платье. Если я не сделаю то, что должна, я выбываю из соревнования за него. Правда, оно того стоит, — совсем уж горячо повторила она. На ней была темная мантия, не форма Шармбатона, и только светлые волосы бросались бы в глаза в коридорах Хогвартса.
— Платье так платье, — пожал плечами Сириус. В самом деле, на ранних курсах это были карточки из шоколадных лягушек, на старших — журналы с интересным содержанием, бутылка огневиски, а то и волшебный порошок из нескольких видов грибов. Каждый спорит на то, что ему важно. Так почему бы девушкам не спорить на какое-то очень дорогое платье. — А задание?
— Пробраться в здешнюю кухню, — уже тише произнесла она.
— Ты хоть знаешь, что такое кухня Хогвартса? — Сириусу уже не казалось, что это дежурство будет скучным. Он жаждал посмотреть на реакцию одной из этих иностранок на огромное количество домовиков, которые просто жаждут тебя накормить и которым просто нельзя отказать. — А уж тем более где она находится?
— Нет, — покачала головой девушка. Она натянула капюшон на голову. — Ладно, я пойду, извините меня.
— Да подожди, — Сириус совершенно инстинктивно ухватил ее за руку. Успевшая отвернуться от него девушка резко повернулась и снова посмотрела на него огромными голубыми глазами. — Надеюсь, это правда такое шикарное платье, — и он потянул ее за собой на третий этаж.
— Я Флер, — вместо банального вопроса «Почему?» решила представиться ему ученица Шармбатона. — Спасибо.
— Мое имя… — собирался представиться Сириус, когда Флер вдруг его перебила.
— Я знаю, как вас зовут. Все знают, — поспешила добавить она. Сириус посмотрел на нее, думая о том, как же глупо он поступил, когда не сказал Гарри о статье. Ведь он собирался, но что-то отвлекло его, и теперь Гарри так неожиданно оказался сыном всем известного аврора. Помогло ли это ему в отношениях с другими студентами? Вряд ли. — Вам это не нравится? — ее фразы были построены совершенно непривычным образом, но говорила она по-английски довольно хорошо.
— Не очень, — признался он. Они шли по коридору третьего этажа, и Сириус удивился, что до сих пор не услышал стука ноги Грозного Глаза. Мог ли он приглушить этот стук, чтобы охотиться в этих коридорах с большей результативностью? Вполне. Сириус никогда не видел Грюма в действии. — Мой сын ничего не знал об этой статье. И теперь, вероятно, обижается на меня.
— Думаю, он гордится,— уверенно возразила ему Флер. Она едва успевала за его шагом.
— В четырнадцать не очень хочется гордится кем-то, особенно отцом, — возразил ей Сириус. До заветной картины осталось всего два коридора. Но вдруг он услышал чьи-то шаги. Конечно, они были чуть дальше, чем совсем близко, и у Сириуса было время подтолкнуть Флер к одной из дверей.
— Блэк, — услышал он слишком знакомый голос. Школьная ненависть не ослабела ни на секунду, и а только усилилась спустя годы. Как вообще Визенгамот мог решать, кому из них отдать Гарри?
— Снейп, — точно с такой же неприязнью произнес Сириус. — Старческая бессонница?
— Я хотя бы не псина, которую надо выгуливать днем и ночью, — его кривая усмешка тоже совсем не изменилась.
— Вампиришь страхи маленьких деток, которые думают, что в душе ты летучая мышь? — Сириус отлично помнил, как тяжело дался ему первый курс Гарри. Он боялся каждую секунду, что Снейп расскажет Гарри, но зельевар вел себя терпимо эти три года. Так что же изменилось теперь? Почему он вдруг снова так воспылал злобой к ним обоим? Если у Сириуса это был скорее рефлекс, и теперь он уже мысленно остывал, то Снейп совершенно не казался умиротворенным и спокойным. Он был белее мела, а взгляд точно не обещал ничего хорошего аврору. Да, в лобовом столкновении Снейп не выдержал бы и секунды против нынешнего Сириуса, но кто знает, что он может подлить тебе в еду. — Это порочный круг. Мы были на равных условиях, чтобы получить Гарри. Если бы его каким-то чудом поручили тебе, я никогда не стал бы ему рассказывать, что он приемный.
— У меня хватило бы храбрости рассказать ему, — и Снейп прошел мимо него, задев плечом. Сириус не нашелся, что ему ответить. Рассказать Гарри, что он не родной ему отец? Но разве Сириус смог бы выдержать типичную подростковую реакцию отрицания после всего, что он пережил, воспитывая ребенка с малой толикой помощи от своей кузины? Гнев Гарри — совершенно понятный и справедливый — разбил бы ему сердце.
— Я бы на вашем месте его не слушала, — из-за двери выглянула Флер. Он совершенно забыл о ней. — В четырнадцать не очень хочется слушать правду. А маленький ребенок слишком мало знает о доверии. Так что, по-моему, вы все делаете правильно.
— Спасибо за поддержку, — теперь Сириусу совершенно было все равно на это маленькое ночное путешествие. Груз огромной проблемы взаимопонимания с сыном буквально раздавил его в очередной раз.
— А его мама? У него есть мама? Хотя бы приемная? — спросила Флер. Сириус покачал головой. — Вы что, в одиночку его растили? — ее глаза опять были огромными от удивления. Сириус испытал всплеск раздражения. В данную минуту ее болтовня ему была лишней. И на удивление, каким-то неведомым чудом девушка это почувствовала и замолчала. Они шли так до самой картины с грушей, после чего до домовиков оставалось рукой подать.
Когда они вошли, толпа маленьких существ тут же бросила свои дела и бросилась к ним.
— Мистер Сириус Блэк! — взвизгнула пара особо старых домовиков, которые помнили его еще вечно голодным студентом. — Все, что угодно, для мистера Блэка и его спутницы!
Он взглянул на девушку. Она была совершенно сбита с толку пятью домовиками, которые окружили ее и спрашивали, перебивая друг друга, что молодая леди хотела бы из еды. Она видела их как будто впервые.
— Я… э… шоколадный торт, — пробормотала она наконец, когда осознала все происходящее. Она не удивилась так, как ожидал этого Сириус. Никакого зрелища. Хотя домовики совершенно не походили на очаровательных существ, в полумраке замка они могли бы и напугать, особенно в таком количестве, и Сириус ждал чего-нибудь типично девчачьего. Он был разочарован. — Спасибо, — домовики впихнули ей коробку буквально через минуту. Она вдруг улыбнулась, когда заметила домовика-малыша, который прятался за низеньким столом. Она всунула коробку в руки Сириусу, совершенно не заботясь его согласием ее подержать, после чего подошла к малышу. Малыш был сморщенным и ушастым даже больше взрослого домовика. — Какой ты милый, — пробормотала она, потрогав ушко малыша. Домовик не двигался, глядя на нее огромными глазами. Рядом кудахтала домовик постарше, предлагая молодой леди остаться и поесть. Наконец Флер отошла от малыша, лавируя между домовиками обратно к Сириусу.
— Вы проводите меня обратно? — без намека на наглость спросила она.
— Других дел у меня, конечно же, быть не может, — больше притворяясь, чем на самом деле, проворчал Сириус. Он настойчиво отказывал раз за разом домовикам, пока за ними не закрылась дверь. Вышли они уже около Большого Зала.
Только проходя мимо неплотно прикрытых дверей, Сириус заметил яркую голубую вспышку, однако, заглянув в Зал, не увидел в Кубке и рядом ничего необычного. Он удивился тому, что рядом нет Грозного Глаза, и что за весь путь туда и обратно они ни разу не увидели намека на его присутствие, однако вскоре он уже думал о сыне.
— Спасибо за помощь, — Флер стояла у портрета спящей Полной Дамы. — Думаю, платье точно будет моим, если никто больше так хорошо не справиться, как я.
— Меня ожидает нашествие француженок по ночам в коридорах? — уточнил Сириус.
— Нет, не думаю, — засмеялась она. Смех ее был довольно приятным. — Спокойной ночи, господин аврор.
Глава 5Гарри без конца казалось, что отец смотрит на него укоряюще. Он специально припозднился к завтраку, чтобы не встретиться с ним в коридоре. Конечно, отец уже знал про отработку.
Вокруг царило странное волнение: Гриффиндор явно переживал или предвкушал какое-то событие, и хотя липким страхом его на мгновение опутала мысль о том, что обсуждают его и отца, он тут же понял, что даже чертов мелкий Уизли на него не смотрит.
— Близнецы Уизли хотят обмануть линию Дамблдора, — сообщила ему Гермиона, хотя он ее об этом не просил. — Они хотят выпить состаривающего зелья, представляешь? И где только достали, варить его так долго! — она подпрыгивала на своем месте от свойственной ей волнительности и только пару раз взглянула на Гарри, хотя явно обращалась к нему.
— Глупо это, зелье меняет только лицо, но не истинный возраст, тем более что эта линия вряд ли считает возраст. Скорее, простой идентификатор магии совершеннолетнего, — Гарри против воли решил ответить Гермионе, и она, казалось, либо задохнется от удивления, либо сгорит от красноты своих щек. — В ней нет стихийности в нормальном состоянии, а даже у самого почти совершеннолетнего остается капля стихийной магии.
— Ну разве мы с тобой на нужном факультете?! — как-то восторженно-драматично воскликнула Гермиона, о чем Гарри мгновенно пожалел.
— Да заткнешь ты свою пасть, Грейнджер, или нет? И кто это с тобой, червяк Блэк? Каково быть позорищем семьи, Блэк? — Рон метнул в него ложку рисового пудинга. Гарри увернулся, однако сладкие липкие брызги все равно задели его щеку.
— А это тебя спросить надо, Ронни. Твои братья хотя бы знают, что такое зелье и как его варить. Тебе мозгов ведь не досталось, — Гарри хлопнули по плечу. Он узнал Драко по голосу, однако его защиты совсем не хотел. Оставалось только ругать себя за то, что он не в состоянии ответить достойно, потому что слова попросту не идут к нему в голову. Потому что Рон бьет в самое больное место. В правду.
— Твоя задница должна быть так же красна, как эта скатерть, — Рон мгновенно поднялся на ноги — стоящий Драко являл собой превосходство, а этого он допустить не мог. — Как только твой папаша не убил тебя за дружбу с этим выродком?
— Вряд ли мой отец интересуется твоим мнением. Он и твоим отцом особо не интересуется. Грустно, учитывая, что мой — почти Министр, а твой — всего лишь почти сокращенный бюрократ. Наверное, этим летом он особенно много пил и бил тебя, да? — Гарри вздрогнул. Он посмотрел на Драко — да, его друг мог сказать лишнего и придумать похитрее, однако лицо Рона перекосило. Сквозь гнев Рона словно проглядывала боль. — Отец Гарри любит его, а твой тебя нет. В этом вся правда. От того, что ты изводишь Гарри, твой папаша не бросит пить, а твоя мамаша — рожать.
— Да как ты вообще… — прорычал, было, Рон.
— Сядь и заткнись, — неожиданно хлопнул по столу Невилл, до сих пор сидевший молча. — Оба заткнитесь. Отвратительно слушать, как вы меряетесь родителями. Скажите спасибо, что они вообще у вас есть.
Драко сделал шаг назад. Рон вспыхнул еще сильнее, но все же, помедлив, сел. Вокруг них образовалась аура безмолвия. Однокурсники смотрели то на Рона, то на Гарри, то на Невилла. И впервые за много времени в сторону Золотого мальчика обратились взгляды уважения. Боль Невилла была совершенно открыта для всего Волшебного мира, и за работой СМИ все забыли, что это просто мальчик, лишившийся родителей. Его боль была сильнее всех. Гарри вдруг осознал, что он в самом деле не до конца понимал положение Невилла. У него осталась только бабушка, но разве этого достаточно?
Гарри посмотрел на своего отца. Трое авроров стояли позади учительского стола на равном расстоянии друг от друга, сложив руки за спиной. Отец Гарри стоял позади Люпина и левого края учительского стола. Иногда профессор Защиты и Сириус переглядывались, но Гарри отлично знал, что в правилах при присутствии старшего аврора нельзя было и слова произносить без его приказа. Гарри начал осознавать то, что он предвзято относится к отцу: вдруг ему сообщили перед самым отъездом? Вдруг он боялся, что Гарри обидится, и даже последние дни дома будут испорчены? Теперь ему хотелось если не извиниться, то хотя бы подойти к отцу и по его взгляду понять, злится отец на него или нет. Да и отработка эта, разве его когда-нибудь волновали оценки Гарри? То есть отец радовался, как ребенок, когда ему присылали аттестат Гарри, однако никогда не спрашивал про отработки и, скорее наоборот, сам рассказывал про свои. Ему нужно было срочно извиниться перед отцом.
И только тогда он вспомнил, что перед уходом Драко просил его встретиться до пары в библиотеке — у него была какая-то срочная новость.
Наконец в Большой Зал пришли ученики оставшихся двух волшебных школ. Они сели на оставшиеся места, и в этот раз Пуффендуй не собирался предоставлять им целый стол. Девушки из Шарбатона сели рядом с Гриффиндорцами. Одна из них заняла место прямо рядом с Гарри, окутав его целым облаком цветочных духов.
— Привет, — Гарри подумал, что он ослышался. Однако девушка определенно обращалась к нему. Он безмолвно уставился прямо на нее, не понимая, с каких пор он больше не невидимка. Краем глаза он видел тупой взгляд Рона, с приоткрытым ртом смотревший на эту девушку. — Как тебя зовут? — у нее был чрезвычайно красивый голос, не такой высокий, как у всех девчонок его возраста. И глаза. Очень красивые голубые глаза. Гарри помотал головой. И наваждение вдруг пропало. У девушки были обычные глаза и симметричные черты лица. Откуда же на миг взялась такая отупляющая красота?
— Вейла, — прошипела Гермиона, хлопнув по столу учебником. Девушка посмотрела на нее с любопытством, а затем снова обратилась к Гарри:
— Я Флер Делакур, — и протянула ему руку. Гарри растерялся. Он совершенно не знал, что ему делать. Отец всегда говорил ему, что женщинам руки не пожимают, но и целовать руку при всех не хотелось. Гарри сделал нечто среднее: и чуть пожал, и поклонился.
— Меня зовут Гарри Блэк.
— Вот и познакомились. Скажи, пожалуйста, Гарри, не мог бы ты помочь мне найти Оранжерею? — она как-то поменялась, услышав его имя, но Гарри был слишком поглощен мыслями об отце, так что даже не заметил.
— Я… эээ.. — с одной стороны, Драко ждал его для разговора, но с другой — девушка попросила его о помощи, а отец всегда учил его помогать девушкам. Вообще-то, всем, но девушкам — особенно. — Мой друг хотел со мной поговорить, — признался Гарри. — Наверное, я не смогу.
— О, а кто твой друг? — задала неожиданный вопрос Флер.
— Драко, — Гарри кивнул ей в сторону Слизеринского стола. — Он с профессором Снейпом разговаривает, — Флер посмотрела в нужную сторону. Она словно вспомнила что-то и тут же быстро ответила, взяв Гарри за руку:
— О, я уверена, что ваш друг поймет, — и она как-то посмотрела на него со странным наклоном головы. Гарри вдруг окружило магией Флер — он отлично видел ее вокруг, и точно так же видел вместо Флер ее красивейшую копию. От нее невозможно было отвести взгляд. И Гарри кивнул. — Спасибо тебе огромное, Гарри, — и она принялась за еду.
— Я тебе припомню, тварь, — раздалось злобное шипение Рона. Гарри надеялся, что ему только послышалось. Он чувствовал себя совершенным слабаком. Теперь вот согласился эту девушку куда-то вести вместо встречи с Драко. Почему он ни на что не может решиться сам?
Гарри вздохнул. Аппетит пропал совершенно. Он отодвинул в сторону тарелку с половиной порции жареных ребрышек, которые очень любил. Но сейчас ему хотелось только поговорить с кем-то, кто точно не считает его слабаком. Он постарался поискать Луну поверх голов остальных учеников, но это было бесполезно. Она бы точно выслушала его и подсказала, что нужно сделать. Жаль, что ее подсказки часто были загадками.
* * *
Флер никак не могла проснуться. Это состояние было прямой противоположностью вчерашней ночи. Она вернулась в спальню, еще запрещая себе думать о том, что произошло. Хотя на самом деле ничего и не произошло в понимании обычного человека, для девушки заинтересованной случилось ровно столько, чтобы лишить ее сна. Девчонки признали ее победу, и хотя ей был учинен допрос с пристрастием, о чужом участии она не сказала ни слова.
Еле отбившись от дальнейших обсуждений испытаний для других девушек, Флер собиралась забраться под свой спасительный полог кровати, как вдруг услышала:
— А что насчет поцеловать кого-нибудь? — предложила Фрэнсис. — Чем опаснее, тем интереснее. Можно студента, а можно кого-нибудь постарше, — она загадочно улыбнулась.
— По-моему, репутации нашей школы вряд ли пойдет на пользу бегающая по замку толпа студенток, целующих всех направо и налево, — возразила староста. — Это должен быть один человек.
— Аврор, — тут же подсказали хором остальные девчонки.
Флер вздрогнула. Этого она допустить почему-то не могла. Мысли летели с огромной скоростью. Как же предотвратить это?
— По-моему, это задание должно быть финальным, — постаравшись как можно спокойнее произнести Флер. — В противном случае, это явно выигрывает у всех остальных возможных заданий. Если мы хотим избрать аврора нашей целью, то мы должны понимать, что рефлексы его тренированы настолько, что за стихийную попытку можно просто получить заклятьем.
— Она права, — подумав, признала Фрэнсис. — Студенты — это гораздо проще.
— Вообще-то у меня есть другая идея, — Флер подсела обратно к девочкам. — Почему бы не пройти обычные задания вроде вылазки на кухню каждой из нас, после чего наступит второй раунд. Но это не обязательно будет одна цель. Каждая может выбрать свою.
— И это все равно будет банда с целовашками вместо оружия! — фыркнула староста.
— Значит, мы должны усложнить до максимума, — спокойно продолжила Флер. — Та, кто пригласит свою цель на Святочный бал и кто получит согласие, может участвовать в последнем раунде.
— Это явно соревнование не на месяц, — с сомнением произнесла староста. — Но это будет очень интересно. А если сразу двое из нас с этим справятся? Разорвем платье за кругленькую сумму на маленькие квадратики?
— Увеличим куш, — вступила Фрэнсис и, дотянувшись до своего чемодана, достала коробку. — Волшебные десять сантиметров шпильки с заклинанием устойчивости, стразов ровно столько чтобы ослепить маленькую армию. Отлично идут под твое платье, особенно по цене.
— Вопрос так и не решен, разберем по одной туфле?
— Нет. Я думаю, что весь набор достанется навсегда, — девушки возмущенно забормотали, — той, кто сделает все публично.
— Да это невозможно!
— Лу, ты согласна подарить свое платье той, кто сделает подобное? — спросила Флер старосту. Та ответила задумчивым взглядом.
— Это должна быть стоящая цель для каждой из нас. Действительно невозможная цель, — ответила староста.
— Тогда я выбираю Сириуса Блэка, — как можно более равнодушно произнесла Флер после минуты задумчивости. Господи, что она вообще сейчас несет? Она была готова впасть в панику, но только ошарашенные взгляды подруг держали ее в вынужденно спокойном состоянии.
— Невозможно. Принимаю, — усмехнулась Луиза. — Что ты готова проиграть мне, потому что я выбираю Виктора Крама?
— То, что я еще не показывала и не собиралась, — Флер достала из своего чемодана маленькую коробочку. Это был подарок ее тети на совершеннолетие. Вероятно, по цене он был сравним с дизайнерским платьем Луизы. — Это диадема, — она открыла коробку. Девушки ахнули. У Фрэнсис загорелись глаза. — И она меняет не только размер, но и цвет камней. Еще, конечно, магически притягивает взгляд. Но почему ты думаешь, что Виктор Крам соразмерен с Блэком?
— Сейчас Крам — самая желанная и более ли менее доступная цель для девушек обеих школ, правда, Мари? — староста похлопала по плечу единственную темно-русую девушку. Она покраснела. — Я думаю, можем выбирать одинаковые цели, так интереснее, — Мари кивнула. От нее к выигрышу достался изящный браслет.
— А я выбираю профессора Снейпа, — дождавшись момента, объявила Фрэнсис. Все, исключая Флер, принялись выспрашивать, кто это такой.
— Либо у тебя плохой вкус, либо ты просто что-то задумала, — шепотом произнесла Флер, придвинувшись ближе к подруге. — Серьезно, он злой и некрасивый, — Фрэнсис фыркнула. Девушки обсуждали вероятные цели для оставшихся двух участниц.
— Разве тем не интереснее? Мы могли выбрать любую цель попроще, но ни я, ни ты этого не сделали. Мы будем обсуждать это сейчас или отложим до момента отсутствия лишних ушей?
— Определенно, — Флер кивнула. Девушки объявили оставшиеся цели: это были какие-то всем еще не знакомые Диггори и один из друзей Крама. Наконец главный приз был дополнен до полноценного наряда перчатками и сережками, после чего девушки принялись готовиться ко сну.
Флер задернула полог. И только после этого она позволила себе запаниковать. Ее не пугала перспектива потерять дорогое украшение. Этот набор вообще не был ей нужен за такую цену, какую она могла заплатить за попытку. Но если бы вдруг у нее получилось.. Об этом даже думать не получалось. Черт, она только что провела с этим человеком полчаса, но ни разу у нее не получилось добиться положительного эффекта от своих способностей. Конечно, она вообще ни о чем не думала и ничего особо серьезно не планировала в отношении кого-либо в замке. Но теперь она фактически была мотивирована для своего успеха. Это была внешняя мотивация, которой можно было бы прикрыться в случае провала. Но внутренняя мотивация еще не готова была превратиться в слова. Она могла оперировать лишь фактами, отбросив все это внутреннее волнение.
Сириус Блэк помог ей нарушить правила. Ему было скучно дежурить? Он учился здесь и нарушал их сам? Вряд ли она так ему понравилась.
За один день она узнала огромную тайну. То, что скрывалось годами. То, что, видимо, составляло большую часть жизни Сириуса Блэка. Смогла бы она взять под опеку ребенка? Да, но она в принципе рождена воспитывать детей. В одиночку? Может быть. Но Флер была уверена, что молодым людям в двадцать лет хотелось бы совсем иного. И все же этот человек принял решение на огромную часть своей жизни. Это было достойно уважения.
Она стала вспоминать последовательно все, что произошло совсем недавно. Ей было почему-то стыдно за все свои слова. Особенно попытку что-то ляпнуть про сына. Как она вообще могла о чем-то говорить, если совсем не знала ситуации?
— Пойдем прогуляемся, — Фрэнсис отодвинула полог спустя полчаса, когда остальные уже заснули. Флер не возражала: интерес к решению подруги со временем только возрастал.
— Я удивлена, — призналась Флер, когда они выбрались через портрет на лестницу и дошли до закутка каменного коридора, который так удачно заметили вчера. Ни один из ночных охранников покоя Хогвартса здесь бы не заметил их. Флер создала завесу тишины, и в каменном коридоре не было слышно ни звука из их разговора. — Точнее, я и подумать не могла, что ты так поступишь.
— Как? Брошу тебе вызов? — они дружили с первого курса, но до конца друг друга хорошо так и не узнали. — Дело ведь не в этом соревновании, каждая цель — это не цель испытания, просто такой способ забить того, кто понравился. Не будь этого, вряд ли ты бы полезла менять условия игры, — Флер пожала плечами. Теперь уже все равно, и обсуждаться любые ее поступки будут исключительно со стороны соревнования, а за спиной… На разговоры за спиной никак нельзя было повлиять. — Все мы сюда ехали не жизнь положить за школу.
— Есть и такое, — Флер отлично помнила, как перед отъездом мать очень просила ее не становиться чемпионом и заняться поиском приличной партии для себя. Хоть это и казалось не самым лучшим напутствием, но во Франции не было подходящих женихов для Флер: они не особенно стремились создавать семью, тогда как в Волшебной Британии это считалось само собой разумеющимся развитием жизненного пути. И до сих пор Флер смотрела объективно на это.
— Я ему точно необходима, — подмигнула Фрэнсис подруге. — Не так это и невозможно, привлечь чье-то внимание, если точно знаешь, в чем его интерес к жизни.
— Уверенности тебе не занимать, — если не интерес, то главную проблему нынешнего периода жизни Флер уже отлично знала.
— Только я не выиграю, — пожала плечами подруга. — Это не публичное дело. Мне кажется, чем меньше людей будут знать, тем больше у меня шансов. Так что за тебя я готовлюсь радоваться и точно не пожадничаю подарить туфли.
— Почему ты уверена, что публичность поможет мне?
— Да потому, что твой аврор из тех, кого вечно тянет всем помогать, — Фрэнсис принялась доставать волшебную палочку. — И, по-моему, они именно так и отбирают в свои факультеты.
— Постой, у тебя тоже есть вариант победить, — вырвалось у Флер прежде, чем она успела подумать. — Либо это будет сделка, и ты пообещаешь… ну не знаю, свои волосы.
— Либо?
— Либо если каким-то чудом получится у меня, можно сыграть на том, что наши цели друг друга ненавидят, — пришлось признаться Флер. Она вкратце рассказала о подслушанном разговоре, не упоминая о наличии приемного сына, которого не поделили двое молодых людей много лет назад.
— Хороший способ. Посмотрим, как пойдет, — и они вернулись в свои спальни, после чего Флер наконец смогла заснуть
**
Сириусу не давала покоя мысль о том, что Грозного Глаза не было на своем посту. Ведь при желании событие такого масштаба можно отлично саботировать. С завтрашнего дня в стенах Хогвартса обязательно появятся репортеры, куча лишних людей, и в защите замка точно появятся недочеты. Но с другой стороны, вряд ли Аврорат считает вероятной опасность в этом мероприятии, иначе вряд ли их послали сюда всего лишь втроем. Это скорее как декорация. Они были декорацией.
Сириус умылся и посмотрел в зеркало. Прошло очень много лет с тех пор, как он был здесь. И теперь легкий оттенок ностальгии преследовал его каждую минуту: знакомые профессора, знакомый враг, те же занятия и те же прогулки по ночам. Только вместо трех его лучших друзей есть лишь Ремус и Гарри, с каждым днем все больше похожий на Джеймса. Может быть, ему действительно придется сказать Гарри правду, без этого он не сможет спокойно решать проблемы со взаимопониманием с сыном. И, черт возьми, нужно уже с ним поговорить, хотя бы объяснить, почему он не сказал Гарри раньше о своем приезде.
До сих пор Сириусу казалось, что он настоящий, тот двадцатилетний парень, у которого еще все впереди, живет где-то в нем, ожидая того момента, когда можно будет вернуться и стать самим собой. Но только лишь вернувшись в эти стены, Сириус понял, что это невозможно. Теперь он и есть настоящий: со знанием чувства ответственности, с вполне определенными рамками поведения и безо всякой свободы в будущем, потому что на нее больше не будет сил и энергии молодого человека. Через три года, когда Гарри станет совершеннолетним, Сириусу будет почти сорок, и это вряд ли тот возраст, когда можно возвращаться ко всем своим обезбашенным планам. Он просто незаметно постарел. И в зеркале на него давно уже смотрит взрослый человек, который настолько устал, что даже если бы его освободили от ответственности прямо сейчас, он бы просто не знал, что делать. Другого, кроме как заботиться о ком-то, он не умел.
— Сегодня определят трех этих бедных детей, — Ремус принес ему полотенце. Были и гостевые комнаты в замке, но в этот раз Сириус решил переночевать в комнатах преподавателя Защиты.— Это очень опасные испытания.
— Иначе меня бы тут не было, — они вышли из ванной комнаты. На старом обеденном столе посредине комнаты сидела сова, старательно удерживая маленький конверт. Ремус протянул руку, но сова элегантно отодвинулась, уставившись круглыми глазами на Сириуса.
— МакГонагалл зовет меня к себе до первого занятия, — удивленно пробормотал Сириус, прочитав записку с хорошо знакомым почерком.
— Это точно отработка, приятель, — Ремус хлопнул друга по плечу. — Может, она хочет тебе что-то про Гарри сказать. Я сегодня увижу его на занятии. Думаю, можешь поймать его после обеда у моего кабинета.
— Сейчас я вряд ли успею, Грюм потребовал до завтрака явиться в Большой Зал. Мы должны стоять там до начала всего этого шоу с бумажками. Со стороны гостей это будет организованно во время завтрака, а для наших студентов Кубок перенесем в коридор до вечера. Хотя Дамблдор явно хотел бы меньше желающих поучаствовать.
— У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, — Ремус отправился на завтрак вместе с ним, хоть было еще около пятнадцати минут в запасе. — Не думаю, что это из-за Каркарова. Один раз трус — всегда трус, вряд ли он представляет опасность. Но иногда мне кажется, что здесь мелькает чужой запах, словно…Словно это Азкабан.
— У меня тоже есть ощущение, что с этим Турниром пройдет не все так гладко. Не хотелось бы потом попасть под поиск виноватых, если что-то случится. Но запах… думаю, мне стоит подежурить здесь Бродягой. Может, тоже поймаю нечто подобное, — Сириус спускался чуть быстрее Ремуса. В этом месяце полнолуние наступало близко к началу семестра, и Ремус обычно страдал предвестниками.
— Что думаешь о Тонкс? — спросил его Сириус, когда Ремус наконец-то спустился до его уровня. Судя по его лицу, спуск давался с трудом. Предстоящая трансформация давала о себе знать болью в костях.
— Не пойми меня неправильно, но с твоей стороны было бы лучше отговорить ее, — Люпин держался за поручень так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Я опасен, Сириус, и всегда буду опасен. Даже если Снейп так принудительно добр, что варит мне это зелье, никто не гарантирует, что оно подействует. Каждый раз я все равно ухожу к Иве, потому что боюсь. Я не сомневаюсь в способности варить зелья Снейпа, однако ингредиенты всегда могут подвести. И ты подстрекаешь ее, не понимая всего этого!
— Я понимаю одно: что она должна об этом знать и принять решение, а если не хочешь говорить, то и не удивляйся, почему она все равно хочет общаться с тобой. Не жениться же вы собираетесь, почему нет, — Сириус помог Ремусу, подставив плечо для опоры.
— Я не понимаю, почему ты считаешь, что я имею право ею пользоваться, если не собираюсь жениться, — Ремус остановился, и Сириус вместе с ним. — Я прошу тебя, просто попробуй… не знаю, просто отговори ее, не объясняя, почему.
— А я не понимаю, почему ты не повесишь для нее с порога предупреждение «Осторожно, злой оборотень», отличный же способ отговорить! И врать не надо, — он порядком рассердился, столкнувшись с упертостью друга. — Все потому, что она тебе нравится. В противном случае, ты не ждал бы у моря погоды и сказал ей сразу. Я прав?
— Мне в самом деле нужно сказать ей, ты прав. Но не сейчас. Не в том я состоянии, — Ремус тяжело дышал к тому моменту, когда они спустились к Залу.
— Неужели Снейп не может сварить что-нибудь, чтобы избавить тебя от этих предвестников?
— Он и так достаточно делает, Сириус. Когда Дамблдор купил этот рецепт, он выглядел не так, как тот, по которому готовит Снейп. Вряд ли он будет слушать меня, но если бы ты попробовал… Просто наладить отношения, оставить эти детские предубеждения в детстве, то и Гарри избавился бы от проблем с зельеварением.
— С чего я должен делать это?
— С того, что ты вел и ведешь себя с ним так, как ведет себя Рон Уизли с твоим сыном, Сириус. Может быть, Снейпу кажется, что ты вырастил из Гарри подобие себя. Может, он не видит, что в социальном статусе Гарри больше близок к нему, чем к тебе, — Ремус был готов к вспышке раздражения Сириуса. Он выслушал о себе известные слова, которые слушал много раз, когда что-то советовал Сириусу, и он также знал, что его друг послушается. Пусть и не сейчас. Гордость не дает ему увидеть очевидное.
— Голову откушу этому Уизли, — пробормотал Сириус, когда они наконец зашли в Большой Зал.
— Гарри сам должен справиться с Роном, в противном случае у тебя может вырасти маленький Снейп, — и Ремус едва сдержал улыбку, видя, как побагровел от такого предположения Сириус.
— Хватит на сегодня умных лунных мыслей. Девушку пригласить на свидание не можешь, а и то советуешь, — Сириус дал ему легкий подзатыльник, на что уважаемый профессор Защиты Ремус Люпин не нашелся, чем ответить. В какие-то моменты все же возвращаешься в детство, особенно когда друг, казалось бы, совсем не изменился.
**
— Здравствуй, Сириус. Я так рада видеть тебя снова, — пусть в детстве декан Гриффиндора казалась Сириусу крайне строгой, сейчас она трансформировалась в уставшую старушку, которая обняла старого ученика. — Когда я читала про тебя в газете, я не могла поверить, что тот хулиган и ты — это один и тот же человек.
— Я тоже рад снова быть здесь, — признался Сириус. Класс Трансфигурации не изменился, казалось, совершенно. Он отлично помнил свою парту — он всегда сидел вместе с Джеймсом за третьей партой справа. И именно оттуда он часто мешал профессору вести урок. — Мне очень нужно успеть поговорить с Гарри до занятий, профессор. Я мог бы зайти после занятий.
— Я обычно не считаю нужным вмешиваться, но я позвала тебя ненадолго, Сириус. Мне кажется, что ты здесь для того, чтобы использовать второй шанс. Ты снова здесь, откуда все началось, и я не хотела бы…. Чтобы Гарри и дальше чувствовал себя изгоем. Он и есть твой второй шанс, Сириус. Просто попробуй изменить свой выбор, — она взяла в руки перо. — А теперь иди и поговори с Гарри так, как должен был бы сам с собой в его возрасте.
**
— Гарри, — как и предвещал Ремус, Сириус действительно смог увидеть сына среди студентов Гриффиндора перед занятием Защиты. Мальчик вздрогнул и двинулся в его сторону вроде бы безо всякого раздражения. Сириус посчитал это отличным знаком. — Извини, что до сих пор у нас не получалось поговорить. Может, отойдем? — он кивнул на остальных студентов. Многие из них смотрели на них с любопытством.
— Привет, пап, — ответил Гарри спокойно, и Сириусу показалось, что он мог рано обрадоваться. Похоже, ребенок затаил какую-то неизвестную игру. — Прости, что я так реагировал, — произнес он прежде, чем Сириус успел что-то сказать. — Я не должен был думать, что ты здесь только чтобы шпионить за мной. Это было очень глупо.
— Гарри, я… Как раз пришел сказать тебе, что я не знал, как сказать тебе о своей сюда командировке. В четырнадцать мне бы тоже не хотелось, чтобы отец расхаживал тут по школе, — Сириус улыбнулся, представив, в какой ужас его бы ввергло присутствие отца в школе. Но ему хотелось верить, что он для Гарри стал лучшим отцом. — Но так уж получилось, что это моя работа. И я не собираюсь лезть ни в твою учебу, ни в твои проблемы… с другими учениками, — Гарри оглянулся как-то воровато и тут же облегченно вздохнул, когда увидел, что студенты уже зашли в класс. Как только они остались одни в коридоре, Гарри заметно расслабился. Для Сириуса было ужасно понимать, что здесь он бессилен. Он действительно был готов надавать по заднице любому ребенку, который портит жизнь ему сыну, но четырнадцать — это тот возраст, когда папа-защитник — это большое позорище. — Но если вдруг ты захочешь у меня что-то спросить, я буду безумно рад тебе помочь. И я, и Ремус, — он выдохнул. Вроде все сказал.
— Пап, я знаю, — неожиданно сказал ему этот, казалось бы, уже взрослый мальчик, после чего сделал шаг вперед и на миг обнял Сириуса. Сириус лишился дара речи. — Мне пора, сейчас занятие, но я правда очень глупо себя вел, — он поправил сумку и сделал шаг назад.
— Да я тут… В общем, рядом я, — смущенно пробормотал Сириус.
— И да… Пап, я очень горжусь тем, что про тебя написали в газетах, — Гарри подмигнул ему. Нет, ну какой из него может вырасти Снейп, Ремус точно ошибся, говоря нечто подобное. — Хотя я и не видел, что именно написали. Покажи мне вечером, ладно? — и он убежал в класс.
Сириус Блэк остался стоять в коридоре каменным изваянием, ничего не понимая во взрослеющей детской душе.
Глава 6В коридоре перед Большим залом собиралась толпа. Гарри пытался найти Луну среди этой толпы: ему просто хотелось поговорить с кем-то, кто не был настроен против него. И, конечно, ему хотелось поделиться своим, как ему казалось, достаточно взрослым поступком: он ведь смог признать, что вел себя с отцом совершенно неправильно, и извинился за это! Его переполняла гордость за самого себя.
В коридоре было жарко. Вдруг окружающие восторженно взвыли. Между двумя студентами образовалось пространство, и Гарри смог пролезть, придерживая сумку. Перед его взглядом открылась очерченная зона для вероятных чемпионов вокруг Кубка. За ней стояли близнецы Уизли, размахивая склянками с зельем. Они не торопились, собирая овации. И гриффиндорцы аплодировали громче всех, поддерживая своих рисковых парней. Остальные факультеты не сошлись в столь едином мнении: встречались и те, кто затею явно не одобрял. Гарри относил себя к последним.
— Кубок вряд ли выбрал бы одного из них, даже если бы они подходили по возрасту, — Гарри обернулся и с огромной радостью обнаружил позади себя Луну. Она как всегда выделялась своими необычными украшениями, сегодня целиком сплетенными из какой-то травы.
— Привет, — улыбаясь, как дурак, Гарри помог Луне пробраться мимо толстого когтевранца и поставил перед собой. — Как раз хотел послать тебе сову. Тебя поэтому не было за завтраком? — он аккуратно ткнул пальцем в сухой ободок из травы у нее на голове. — Очень классные.
В этот момент близнецы абсолютно синхронно выпили свое зелье, заржали гулким басом, увидев бороды и морщины друг у друга, после чего переступили черту. Первые секунды ничего не произошло, и Уизли расцвели самодовольными улыбками. Но затем черта вспыхнула ярким пламенем, и Фред с Джорджем дружно отлетели на пару метров назад. Толпа отреагировала смехом. Однако парочка студентов все же отправилась помогать оглушенным приятелям. Места рядом с ними стало заметно больше.
— Это череда, — утвердительно заметил чей-то голос. И Гарри, и Луна тут же обернулись: за ними оказался Невилл Лонгботтом. — Здесь она не растет в обычных условиях, но в оранжерее я ее выращиваю. Свежей лучше выглядит, — он кивнул в сторону Луны. — Приходи, если нужна. С ромашкой красивее, она так сама по себе растет.
— Спасибо тебе большое, — Луна улыбнулась Золотому мальчику. И хотя Гарри был далек от понятия ревности, ему было неприятно это видеть. — Но это не для красоты, это успокаивает осенних нарглов, а то они очень навязчивы.
— Мята тоже есть, вдруг поможет, — ответил ей Невилл. — Я иду туда сейчас. Если хочешь, можешь пойти со мной, — и Луна кивнула. Не успел Гарри и слова сказать, как они оба уже шли к выходу из замка.
— Не боишься конкуренции? — Гарри словно очнулся, услышав голос Драко. Малфой-младший прислонился к стене быстро пустеющего коридора.
— О чем ты?
— А, ладно, — Драко подошел к нему, кивнув в сторону уходящих на занятия гриффиндорцев. Среди этой толпы отчетливо выделялись рыжие макушки. — Что думаешь делать с этим мелким рыжим уродом?
— Прости, что не пришел, как ты просил, — Гарри начал, было, извиняться, когда Драко отмахнулся. — Я не думаю, что надо опускаться до его уровня, — наконец выдал он.
— Ты с ума сошел? Он же просто самоутверждается за твой счет, — Драко мгновенно завелся. — Он же настроил против тебя целый факультет!
— Мне все равно, что думает обо мне факультет, — пожал плечами Гарри. Они стали единственными свидетелями того, как в Кубок Огня опустил бумажку Седрик Диггори.
— Глупости, — произнес еще более раздраженный Драко. — Если бы шанса у тебя не было, то я бы не стал поднимать эту тему. Но ты сильнее этого урода раза в два, а в три — умнее. В конце концов, вряд ли твоему отцу понравилось бы такое отношение к тебе, — выдал он под конец, когда они оба вышли к Главной лестнице, направляясь к классу Защиты.
— Мой отец — совсем другое дело; мне, очевидно, ничего от его талантов не досталось, — Гарри не врал: за четыре года он ни разу не получил хорошей оценки по Защите. Это был не очень хороший показатель, учитывая, что преподавателя он знал еще с детства. — Ну даже если я, допустим, вдруг чудом освою Защиту, мне его что, на дуэль вызвать?
— Просто на бой. Черт, Гарри, у тебя же есть отличный шанс научиться хоть чему-нибудь у того, кто, по-твоему, талантлив в этом деле — у твоего отца! — они догнали остальных своих одногруппников, и теперь приходилось говорить в два раза тише. — Или хотя бы, если ты не хочешь говорить с отцом об этом, сходи к профессору Люпину?
— У меня и с зельеварением проблем хватает, если я не докажу Снейпу, что я способен варить зелья, то я не стану колдомедиком! По-моему, это важнее, чем какой-то Уизли, — наконец они встали в пробку из студентов перед самым классом Защиты. Двери почему-то не открывались, хотя профессор Люпин всегда отличался пунктуальностью. За все обучение такое случалось, конечно, каждый месяц, но обычно это означало, что на замену Люпину придет кто-то другой.
— Тишина, пожалуйста, — голос профессора раздался прямо за их спинами. Люпин стоял в сопровождении девушек из Шармбатона. Гарри заметил, что Люпин выглядел не совсем здоровым. Он мгновенно понял, что до полнолуния осталось совсем мало времени. — Будьте добры, освободите проход.
Студенты разошлись в сторону, с любопытством разглядывая француженок. Они негромко переговаривались между собой, украдкой улыбаясь, отчего их серьезный вид становился явно напускным. Наконец двери были открыты, и студенты шумно бросились занимать свои места. Гарри сел рядом с Драко: это был единственный предмет, где подобное было возможно. На самом деле Гарри подозревал, что если бы не их не такое дальнее родство, они бы вряд ли подружились. Но за наличие такого союзника на своей стороне Гарри был благодарен: авторитет Драко на его факультете никто под сомнение не ставил, даже учитывая дружбу с таким аутсайдером, как Гарри.
— На эту неделю я решил попробовать принципиально новый метод обучения. Вы разделитесь на группы по два или три человека, и на эту неделю одна из наших гостей станет вашим здесь преподавателем и вашим же экзаменатором в конце этой недели, — профессор Люпин протянул девушкам список на листе пергамента. Гарри показалось, что профессор самостоятельно разделил их на группы, но выглядело это так, словно девушки сами выбирали себе учеников.
— Гарри Блэк, Драко Малфой, Невилл Лонгботтом, — прочитала вслух единственно знакомая Гарри девушка — Флер. Они подняли руки, обозначая свое присутствие. Флер улыбнулась им. Гарри испытал некоторое чувство облегчения: по крайней мере, она не казалась ему вражески настроенной, тем более, что уже примерно пятнадцать минут общения они имели в запасе.
Только что она скажет, когда поймет, что Гарри совершенно не способен воспроизвести даже самое простое защитное заклинание?
**
Тонкс замерла перед дверью. Весь день она думала над тем, что должна сказать, чтобы ее приход казался обоснованным, но в голову ничего путного не пришло. В момент апогея, еще до ужина, она вдруг решила, что с нее хватит. И если бы вдруг все вышло глупо, Нимфадора переживала бы меньше, чем если бы вообще не решилась. Она совершенно не умела бездействовать. Ее тянуло сюда со страшной силой, и она была из тех, кто порыву все же поддавался. Однако это не значило, что она боялась.
Хотя, в конце концов, чего она боится? Грозный Глаз сообщил, что для первого испытания избран вариант с драконами, и она могла использовать это в качестве предлога. А могла вообще стоять и молчать. Что же страшного? Что она потеряет какую-то смутную надежду? Может быть, это просто неуверенность в себе ее же и пугает. Она ведь уже не школьница, так почему превращает все в какую-то мелодраму?
К сожалению, несмотря на ее желание скрыть свое волнение, оно сказывалось на ее внешности. В ней постоянно что-то менялось со скоростью света. Как же, должно быть, ужасно глупо она выглядела.
— Честно говоря, я не был уверен, открывать ли дверь, а то вдруг их гипноз — твое хобби? — она вздрогнула. Оказалось, Тонкс так сильно задумалась, что пропустила момент открытия двери. — Здравствуй, Нимфадора.
— Ой, — только и выдала Тонкс. Она смущенно уставилась в район нагрудного кармана Люпина, ощущая себя как генерал, вышедший на поле боя и обнаруживший, что армия уже разбежалась. — Тонкс, пожалуйста, — ненависть к своему имени победила неловкость.
— Давай ты зайдешь и расскажешь, почему не по имени, идет? — Тонкс закивала чересчур активно. Она тонула, но Люпин, как будто зная, кидал ей спасательный круг. Что это значило, что все возможно? Что она сможет приходить сюда просто так, не ломая голову весь день над предлогом?
— Просто Нимфадора — это имя для бабушки, — выпалила Тонкс, едва зайдя в комнаты профессора Люпина. Она оказалась в царстве книг, и это сбило ее с толку. Она не очень любила читать, потому что ей просто не хватало усидчивости, но, наверное, для Люпина это уже важный критерий. И она уже не подошла.
— Я не знаю ни одну бабушку по имени Нимфадора, — улыбнулся ей Ремус. За его улыбкой скрывались и шрамы, пересекающие все лицо, и признаки раннего старения. В нем было что-то невероятно сильное и необычное внутри, что делало его уникальным человеком, который внушал уважение буквально с первого взгляда. — Но я вообще знаю довольно… мало бабушек. Обычно их зовут вроде Минервы, — Тонкс против воли улыбнулась. Как бы много лет не было МакГонагалл, но если бы она услышала, она определенно бы приняла меры. Это было очень забавной мыслью, и Тонкс чуть-чуть расслабилась. Она хотела сесть на диван, но вместо этого ошиблась в определении расстояния до него, покачнулась и с размаху села на пол, задев рукой поднос с чашками и чайником, по счастью, пустыми.
— Да что со мной не так то, — в совершенно детском недовольстве провозгласила Тонкс, испытывая обиду на весь мир. Хоть раз в жизни ей нужно было вести себя как взрослый и рассудительный человек, а она и шагу без разрушений сделать не может! Тонкс утонула в чувстве стыда, ведь она осознала, что красивые чашки разбиты до единой благодаря ей, да и эта ее детская вспышка… Она просто спрятала лицо в руки, стараясь дышать спокойно.
— Вряд ли случилось что-то непоправимое, чтобы так переживать, — голос Люпина раздался настолько близко, что Тонкс перестала дышать. Она уже ожидала вежливого прощания и попытки избавиться от себя, как вдруг зашуршала мантия, и Ремус очевидно сел рядом с ней. — Только если все обошлось без царапин, правда? — Тонкс кивнула. Из-за царапин она бы точно не расстроилась. А вот выставить себя такой дурой — это же надо было видеть, Сириус бы точно смеялся бы над ней до конца жизни.
Вероятно, для кого-нибудь другого это был бы нормальный жест помощи и поддержки, но Тонкс это скорее напомнило разряд тока. Стоило Люпину попытаться взять ее за руку, чтобы вывести из этого защитного положения, как тысячи образов начали изменять внешность Тонкс, пытаясь скрыть этот критический момент. Должно быть, смотреть на нее сейчас было бы неприятно — слишком быстро менялись цвета, черты лица, длина волос. Это было ее защитной реакцией. Но это было ее маяком отчаяния. Да кому вообще нужна была девушка без лица и образа? Без своей единственно верной внешности? Это проклятье, которое Тонкс ненавидела всей душой.
— Я никогда не видел никого, кто бы настолько не дружил с собственным телом и собственным даром, — мягко и спокойно проговорил Ремус. Он никак не отреагировал на ее странную импульсивность. Вероятно, он мог подумать, что она не хотела вторжения в личное пространство.
Что-то крылось за словами. Что-то было прямо в воздухе, которое напоминало какой-то сценарий нескольких вероятных теорий: прямо отсюда вело две гигантских дороги, и Тонкс явно видела по лицу Люпина, что он тоже это видит. Не нужно знать человека годами. Не нужно видеть его один раз. Нужно попасть именно в эту ситуацию выбора, когда так нужен шаг навстречу огромной силе притяжения, которая исходит от другого человека. Это невозможно испытать в одном направлении. Это не похоже на глупые школьные влюбленности, которые не обошли Тонкс стороной. Только знание того, что она должна сделать все, что в ее силах, чтобы остаться здесь. Чтобы решить загадку этого необъяснимого феномена. Чтобы узнать этого человека, до всех его слабостей и радостей. Это не тахикардия. Это уверенное знание правильного решения.
— Не надо, — едва слышно произнес Ремус. Он выглядел невероятно усталым, и, вполне возможно, он был таким с самого начала, но Тонкс в своих переживаниях этого не заметила. Сейчас же она с болезненным желанием помочь и исправить что-то, о чем она не знала, смотрела на темные круги под глазами, изможденное выражение лица. И только выражение светло-карих глаз говорило ей о том, что он не обращает на эту усталость внимания.
— Что не надо? — так же тихо спросила его Тонкс. Пусть он больше не прикасался к ней, но ее запястье словно жгло в месте контакта.
— Не надо привязываться ко мне, — с большим трудом ответил ей Ремус.
— Не надо приказывать мне, что делать! — тут же завелась Тонкс с пол-оборота. Не было ни следа неловкости. Ее щеки, вероятно, горели от гнева. И еще, вероятно, от предчувствия грандиозного провала. — По какой вообще причине?
— Я стар для тебя, — настала очередь Тонкс гневно и прямо смотреть на Люпина. Она ничего не знала о его жизни и никогда не слышала ничего такого от Сириуса. Он уговаривал ее, а, значит, считал эту причину не такой важной, как сам Ремус.
— Это мне решать, — немедленно ответила Нимфадора. Она была так раздражена, что ее волосы мгновенно окрасились в черный цвет. — Сириус себя что-то старым не считает!
— Меня и Сириуса разделяет огромная пропасть. Он здоров… А я неизлечимо болен, — уклончиво ответил Ремус и поднялся на ноги. Он хотел протянуть ей руку, затем передумал, затем снова протянул. — Из этого ничего не выйдет. Даже если…. Если бы и выходило.
— Я не заслуживаю честного ответа? — руку Люпина она приняла. Он помог ей встать. Люпин был так близко к ней и так далеко, что это попросту не укладывалось в голове. Все должно было быть иначе, с простого общения, с симпатии, которая, безусловно, у них обоих есть, но теперь все превратилось в какое-то шоу о том, что даже не планировалось!
— Заслуживаешь больше всех здесь, — помедлив, произнес Ремус. — Но у меня меньше всего сил, чтобы это сказать, — последнее признание и вовсе вырвалось против воли. Люпин раздраженно закрыл глаза, очевидно, злясь на самого себя за эту фразу.
— Это же такое двуличие, пытаться отговорить и в то же время скрывать, почему! Как же все глупо, — она развернулась на каблуках и поспешно выбежала из комнат Люпина. Если бы она хотя бы поспрашивала кого-то, кто мог знать — а это точно были Сириус и Гарри — она не попала бы в эту идиотскую ситуацию. С чего она вообще решила, что есть какая-то симпатия? Это был первый раз в жизни, когда она решилась сама что-то сделать, и вот он результат! Щеки горели. Ей хотелось убить Сириуса. Или хоть кого-нибудь, сделать что угодно, чтобы не чувствовать этого унизительного ощущения провала.
Хотелось просто начать сначала.
**
Флер неспешно шла вдоль озера. Хотя погода была прохладной, и стремительно темнело, возвращаться в замок не хотелось. Она специально спросила разрешение у профессора Люпина позаниматься со своими подопечными на улице. Он не отказал.
На улице Флер чувствовала себя свободнее. Все же каменные стены давили на нее, хоть Флер не всегда понимала это.
Профессор пришел к ним к их каретам, у которых их собирала мадам Максим для пожеланий и напутствий для сегодняшнего вечера, когда будут объявлены чемпионы. Профессор казался очень больным и усталым человеком. Его лицо пересекали страшные шрамы, но, несмотря на это, он сразу располагал к себе. Он разъяснил им и мадам Максим, что на этой неделе вынужден отправиться на лечение и хотел бы предложить полезный опыт преподавания для девушек Шармбатона. Девушки восприняли это с интересом.
И теперь Флер возвращалась одна вдоль озера, отправив свою маленькую команду вперед себя. Сегодня она только знакомилась с ними, с их способностями и интересами. Драко казался ей излишне самоуверенным, однако не таким способным, как ему хотелось. Его мечтой было стать колдомедиком, как, впрочем, и у Гарри. Невилл же, доставшийся ей в команду, и вовсе был той самой легендой волшебного мира, однако он безо всякого стеснения рассказал ей, что лучше разбирается в травах, чем в Волдемортах. Он казался с одной стороны добродушным, но с другой — вечно напряженным, как будто только и ждал, что на него нападут. Он неосознанно стискивал волшебную палочку при каждом шорохе, и Флер испытала огромную волну сочувствия к бедному мальчику. Ему явно не нравилось быть звездой.
И оставался Гарри, который, по словам болтливого Драко, был просто гением в зельеварении, однако профессор Снейп постоянно занижал ему оценки. Флер с удивлением поняла, что отлично знает причину. Но она определенно не одобряла метод Снейпа срываться на ребенке, которого он так хотел заполучить. Она не знала, почему за Гарри велась такая борьба двух молодых людей едва за двадцать, однако точно знала, что к правде Гарри не готов. Он показался ей замкнутым подростком, не разобравшимся в себе. Когда Флер спросила его о его способностях в Защите, он тут же вспылил, ответив, что все нормально. Вероятно, у него были проблемы в ее изучении. К тому же Флер не была глухой и отлично слышала и видела, с какой ненавистью смотрел на Гарри тот рыжеволосый мальчик за столом. Похоже, что Гарри собрал все самые важные проблемы подростков.
Она думала о том, как сложно войти в доверие к четырнадцатилетнему парнишке. Ей было все равно, что это приемный сын Сириуса, ей просто хотелось помочь.
Ее мысли прервал громкий плеск. Затем еще и еще. Кто-то явно был на берегу озера. В темноте можно было различить только женскую фигуру, которая с яростью кидала что-то в озеро. Она брала это с земли, так что, вероятно, это были камни. Флер подошла поближе: похоже, это была аврор-метаморф, судя по меняющейся длине волос. Она была худощавой, ее фигура была близка к мальчишеской. Похоже, что она была в ярости.
Флер хотела подойти, когда знакомый уже ей голос окликнул девушку:
— Нимфадора! — по берегу спешила фигура второго аврора. Сириуса Блэка. Флер тут же бросилась обратно к дереву, собирая светлые волосы под капюшон мантии.
— Отстань от меня, — гневно ответила девушка. Она развернулась лицом к Блэку. — Зачем ты сказал мне это? Чтобы я дурой себя выставила?
— Извини, — Сириус остановился от нее в паре метров. — Только камень положи, а то мало ли.
— Более униженной я себя никогда еще не чувствовала, слышишь! — она вдруг закрыла лицо руками. Флер показалось, что она наконец заплакала. — Знаешь, как сложно мне было решиться в себя поверить? Что я теперь должна о себе думать, что я такой урод, что мне даже в лицо правды сказать не могут?
— Никакой ты не урод, — Флер было плохо слышно в тот момент, когда слова произносились не повышенным тоном. Однако даже несмотря на это, она услышала в голосе Сириуса явную жалость и заботу. Она остро позавидовала этой Нимфадоре. — Не неси чепуху, я правда виноват. Я должен был догадаться, что так все произойдет, — Сириус осторожно положил руку на плечо Нимфадоры, а затем, удостоверившись, что бить она его не собирается, и вовсе обнял.
Больше Флер ничего не было слышно. Но ей было достаточно того, что она видела. Флер мысленно застонала. Какой же надо быть идиоткой, чтобы без достаточной информации спорить на него! В своем интересе она была так же глубоко расстроена — Сириус Блэк совершенно ясно занимал достаточную часть ее мыслей.
Но теперь все это не имело значения. Конечно, у девушки-напарницы всегда много шансов. И как же Флер ей завидовала…
**
Не может быть. Не может быть. Флер застыла на своем месте за гриффиндорским столом. Гарри посмотрел на нее первым. Это точно было восхищение с его стороны. Но Флер была словно во сне. Она застыла, отказываясь осознавать, что директор Хогвартса только что прочитал ее имя. Она была первой, кого выбрал Кубок. Собственное имя гулко звучало в ушах.
Фрэнсис и Луиза одновременно пихнули ее: одна в бок, другая под столом. Флер встала, но ноги держали ее с трудом. Что за день, когда все просто валится из рук? Сначала более не свободный Сириус, а теперь это. Она совершенно не хотела участвовать в Турнире. Она просто хотела посетить Волшебную Англию. Как и все ее подруги из школы.
Зал ей аплодировал. Флер шла между столами к преподавательскому столу. Но даже сейчас Сириус Блэк на нее не смотрел: он сверлил взглядом профессора Люпина. Тот на него упорно не обращал внимания.
Наконец мадам Максим стиснула ее руку и потащила в комнату для Чемпионов. Она верещала, что гордится Флер и верит в ее успех. Флер только усмехнулась: в этом замке ее успех не ждал. Она ни на кого ее смотрела: ей не хотелось видеть этого словно высушенного мужчину из Министерства, внешне крайне противного третьего аврора без ноги и глаза и собственную директрису, которая крутится вокруг нее.
— В очереди за автографом у меня, вероятно, будет блат, — Флер едва не подскочила на своем месте. Она оглянулась: Сириус стоял прямо за ее спиной, сложив руки на груди. Его выражение лица было совершенно серьезным, но в глазах горел веселый огонь. Наверное, раньше бы Флер потерялась в пространстве и времени, но теперь она точно знала, что место рядом с ним занято. Поэтому и этой спутанности сознания больше не было.
— Как будто вы будете за меня болеть, — ответила она. Пусть надежд не было никаких, но ей все так же хотелось… Просто хотелось поддаться этому невыносимому притяжению. У нее не получалось отвести даже взгляда. Темно-синие глаза смотрели прямо на нее, и сбежать было некуда.
— У тебя есть все способы меня шантажировать, — ответил ей аврор. Вот оно что, он просто переживает за свою тайну. Флер расстроилась еще больше. Как будто она похожа на сплетницу! Так отвратительно она себя еще не чувствовала. Захотелось определенно выкидывать камни в озеро. Отличный способ снять стресс.
— Я выше этого, господин аврор, — с настоящим презрением отрезала Флер. В комнату вошел Виктор Крам со своим директором. Мадам Максим бросилась поздравлять их с первой победой.
— Я пошутил, — примирительно ответил ей Сириус Блэк. — Будь ты в Хогвартсе, твоим цветом точно был бы красно-золотой. Отличное обоснование, чтобы болеть и за твою победу тоже.
— А ваша девушка не против того, что вы собираетесь за меня болеть? — вырвалось у Флер прежде, чем она успела подумать. Это чертово состояние влюбленности нового уровня, которая превращает ее в героиню мелодрамы! Как же ей должно быть стыдно за свое поведение, разве трудно было промолчать? Но так хотелось услышать от Блэка лично. Тогда можно было бы и успокоиться.
— Будь у меня девушка, я бы ее обязательно об этом спросил, — с большим удивлением ответил ей Сириус. В этот момент в комнату вошел один из учеников Хогвартса, которого сопровождал его декан. Тогда человек из Министерства прокашлялся и собрался произнести речь, как вдруг дверь открылась еще раз.
— Тебя прислали за нами, малыш? — пробормотала мадам Максим со своего места.
— Мое имя назвали, — коротко ответил вошедший Невилл. Он был явно шокирован происходящим.
— Невилл! — удивленно воскликнула Флер, поднимаясь со своего места. — Это же невозможно!
За спиной Невилла стояла его пожилой декан. Она пожала плечами. Наконец, появился Дамблдор.
Пока они громко обсуждали случившееся и решали, что делать, Флер подошла к мальчику. Он стоял, опустив голову, возле одного из кресел.
— Как же так, Невилл? — они уже допросили мальчика с пристрастием. Неизвестно откуда взявшийся профессор Снейп предлагал сыворотку правды. Шум стоял невыносимый.
— Я этого не хотел, — едва слышно пробормотал Невилл. — Флер, я не хочу участвовать! — в его глазах была видна настоящая паника. Он напоминал маленького ребенка, и Флер тут же обернулась к остальным:
— Он не может участвовать! — громко произнесла Флер. — Ему же всего четырнадцать! Его навыков и знаний недостаточно, чтобы обеспечить собственную безопасность!
— Правила гласят, что решение Кубка Огня не оговаривается. Если Кубок выбрал четверых, то это будет Турнир Четырех Волшебников. Эти бумажки с именами — магические контракты, господа, — монотонно повторял Крауч.
— В таком случае мы бессильны, — наконец хлопнул по коленям Дамблдор. — В случае, если Министерство готово поставить под удар Невилла Лонгботтома, кто я такой, чтобы говорить об адекватности? Давайте выйдем из этого с гордо поднятой головой, — он подошел к Невиллу и положил руку ему на плечо. — В таком случае, мистер Лонгботтом будет обязан пройти дополнительное обучение для его же безопасности.
— Вы с ума сошли, мало того, что шансы на победу Хогвартса равны пятидесяти процентам против наших двадцати пяти, вы его еще и тренировать собрались? — громко и гневно возвестил Каркаров. — Я не согласен, это нечестно! Тогда мы тоже хотим выставить по два чемпиона!
— Я вынужден еще раз повторить, что Кубок Огня нельзя переделать, и если он выбрал четырех, то это абсолютно безоговорочный факт, — монотонно продолжал Крауч. — Однако я не думаю, что тренировка мистера Лонгботтома противоречит правилам. Как никто не мешает вам, господа, тренировать своих чемпионов. Предлагаю перейти к организационным моментам, — и Флер больше не слушала. Ее переполнял гнев — мальчику и так досталось! Она все это время сидела рядом с Невиллом, держа его за руку. Флер отчего-то испытывала за него ответственность. Ладони Невилла были невероятно холодными.
Наконец все стали расходиться после того, как чемпионов вынудили пожать друг другу руки. Флер смотрела на своих соперников и думала только о том, насколько же постановочно, глупо и опасно это шоу. За себя Флер не волновалась — никакая победа не стоила бы ее жизни, а потому она в любой момент просто откажется. Или придумает что-нибудь. Но этот и без того измученный мальчик? Ведь он же символ победы над Темными Силами, почему они не могут просто освободить его? Магический контракт? Какая глупость!
— Вы же должны были проследить, чтобы ничего подобного не случилось! — едва дождавшись, когда все покинут комнату, бросилась к Блэку с обвинениями Флер. Она отговорилась от директрисы необходимостью поговорить со своим подопечным, на что мадам Максим поджала губы, но все же согласилась, после чего тоже ушла. — Освободите его от этого!
— Это невозможно, — спокойно и тихо ответил ей Сириус Блэк. Он был так же спокоен, как разъярена Флер: зачем тогда вообще нужны здесь авроры? — Этот магический контракт основан на Непреложном обете. Отказаться, не лишившись жизни, нельзя.
— Кто-то хочет, чтобы он пострадал! — Флер не заметила, как встал со своего места Невилл.
— Или просто поучаствовал и создал для шоу отличную рекламу, — парировал ей Сириус. — Успокойся, никто не допустит, чтобы что-нибудь случилось с любым из вас, особенно с Невиллом.
— И что теперь, просто сидеть сложа руки и не искать того, кто это сделал? — Флер просто сходила с ума от несправедливости. Конечно, к этому больше прибавилось паники — об Обете мадам Максим ей не сообщала. Страх за собственную жизнь приумножал страх за Невилла.
— Ну если ты будешь так орать, то мы точно сообщим этому человеку, что ищем его, — совсем тихо добавил Сириус. Он сжал плечи Флер. — Вряд ли истерики здесь помогут. Это может быть кто угодно. Даже сам Невилл, — Флер оглянулась, но мальчика не увидела. — Или студент-завистник. Или студент-поклонник. Или настоящий, гораздо более сильный враг, ведь обмануть чары Дамблдора не так просто обойти. Я не собираюсь оставлять это без внимания, как и остальные авроры. Можно мне делать свою работу? Или ты сделаешь лучше?
— Можно, — буркнула Флер расстроено. Что она могла здесь сделать? Она никого здесь не знала, даже самого Невилла. Может быть, он в самом деле опустил записку сам? Только лишь собственное сердце подсказывало, что это не так. Что мальчик расстроен по-настоящему. — Я пойду, — она попыталась вырваться из рук аврора. В любой другой момент ей бы этого точно не хотелось делать, но сейчас ее почти тошнило от всего этого. Что это будут за испытания? А вдруг не справиться и она? Студенты гибли и раньше. За свою жизнь тоже стоило поволноваться.
— Если только пообещаешь не играть в аврора самостоятельно, — Флер ответила гневным взглядом. Об этом она не думала совершенно. Какой из нее аврор? Что она может сделать, чтобы разобраться? — Я обещаю, что никто не пострадает за время этого турнира, — он говорил так уверенно, что Флер очень хотелось в это верить, только было одно «но».
— Как вы можете это обещать! — вспылила повторно Флер, не понимая, почему, собственно, ее так раздражает уверенность аврора. — Если жизнь кого-то из нас оборвется неожиданно за пару секунд, вы все равно не успеете!
— Но я сделаю все, что смогу, — ничуть не уменьшилась уверенность Сириуса. Он ничего не сказал, но Флер была уверена, что он отлично видел ее панику не только за Невилла, но и за себя. За это Флер испытала благодарность, и гнев ее немного поутих. В такой близи от Блэка, в таком его стремлении убедить ее, что она не подвергнется опасности, чувствуя сильную хватку, не дающую ей даже с места двинуться, ее снова захватило опасное чувство потребности в нем.
— Утешает, — только и смогла выдать Флер, стараясь ничем не показать своего волнения. Очень хотелось быть спасенной Сириусом Блэком, в этом сомнений не было. Ее краткому согласию Сириус поверил и отпустил ее.
Флер ничего не оставалось, кроме как отправиться в спальню Гриффиндора.
**
Было где-то около двенадцати часов ночи, когда Флер разбудил скрип собственной кровати.
— Фрэн, где тебя носило после ужина? — сонно спросила Флер подругу, забравшуюся на ее кровать.
— Впахивала как раб, — кратко ответила Фрэнсис. Флер удивило, что ее подруга выглядит такой усталой, почти изможденной. За весь день Флер видела ее лишь на ужине, но и то не обратила на это внимания. — Решила, дура, сразу сказать, зачем я там.
— В смысле? — со сна Флер не сразу поняла, о чем говорит Фрэнсис. — О черт, ты что, в подземельях весь день проторчала? И сказала… Как ты вообще это сказала? Что поспорила?
— Ага. Ну почти. Было бы, вероятно, лучше. Но я же по максимуму решила. Сказала, короче, что уходить не собираюсь, — Фрэнсис смяла маленькую подушку в руках. — Не уверена, что надо мной кто-нибудь когда-нибудь так издевался. За все время ни разу не повторился!
— И что, ты отказалась от этой идеи? — осторожно спросила Флер, садясь на кровати. Она бы точно не выдержала.
— Да сейчас! Я же не дура, понимаю, что он не просто так это делает. Может, защитная реакция, а может и проверка. Завтра и огрызаться начну. Если мне фантазии хватит, — она развела руками. — А у тебя как, чемпион времен и народов?
— Да никак, занят он, а я даже не подумала об этом узнать. Подумала, раз жены нет, то и все нормально, — она вдруг с грустью вспомнила сцену на озере. Без всяких отступлений она кратко пересказала все случившееся на озере. Сначала ее подруга хмурилась, а затем засмеялась.
— Ничего смешного в этом нет, — совсем расстроилась Флер, покрутив косу из светлых волос. Наконец она вздохнула. — А может ты и права, может и смешно.
— Да нет, она не его девушка, — наконец ответила Фрэнсис. — Я слышала, как орал твой Блэк на этого профессора, что он идиот и отказывается от такой чудесной девушки, как Нимфадора Тонкс. Ее отшил этот профессор Люпин, а не твой аврор, глупая!
— Ты уверена? Где ты вообще могла это слышать?
— Посыльной работала перед ужином. Какое-то зелье должна была отнести этому Люпину, прямо в момент кульминации зашла, на этой фразе. Когда сказала, что не под Империусом помогаю Снейпу, так они о своем скандале даже забыли. Я, видимо, чем-то совершенно противоестественным занимаюсь…
— Господи, какая же я дура, что ж он обо мне подумал за эту фразу по девушку, — застонав, Флер обратно упала на подушки, закрывая лицо руками. Этой ночью, похоже, она снова не уснет.
Глава 7Этот кошмар Сириусу снится обычно раз в месяц. Он заставляет его снова и снова оказываться в Годриковой Впадине перед домом Поттеров. Сириус настолько хорошо знает этот кошмар, что каждый раз он пытался успеть, но теперь уже просто не хочет входить в этот дом. Миллион раз он думал, что было бы, если бы он успел хотя бы на пару минут раньше. Миллион раз он думал, что было бы, если бы Хранителем Тайны остался другой человек. Но почему-то каким-то образом из всех членов Ордена для Хранителя Тайны выбрали только лишь Петтигрю. Во имя каких великих волшебников это заклинание требует только одного Хранителя? Если было бы возможно для каждого из двух домов выбрать своего, но по этой чертовой ошибке Орден Феникса в одну ночь потерял четырех человек, и двое мальчиков остались сиротами.
В этом кошмаре он оказывается перед дверьми в тот момент, когда человек в черном капюшоне поднимается наверх. Но в темноте коридора он натыкается на тело собственного друга. Лишенный равновесия, он падает. Только лишь на полу, на одном уровне рядом с телом мертвого друга, он видит теперь навсегда пустые глаза Джеймса. Эту боль ни с чем нельзя сравнить. Эта боль лишает возможности дышать. Он словно парализован. Горячие слезы опаляют щеки, но только затем Сириус слышит дикий женский крик и зеленую вспышку. Лили. Он так хочет встать, но у него совершенно не двигаются ноги. Ярость и отчаяние заполняет все его существо. Наконец Сириус отрывается от пола и бежит наверх, уже зная, что он увидит. Тело стройной рыжеволосой девушки лежит на полу. Ее глаза закрыты, но от этого не легче. Ее смерть окончательно добивает Сириуса. Он опускается перед ней на колени, отказываясь понимать, отказываясь принимать. Острая мысль снова заставляет его подняться на ноги. Он боится смотреть в колыбель. Он подходит и каждый раз представляет, что может увидеть….
— Сириус! — Сириус рывком поднимается в кровати. Снова эти воспоминания, снова этот кошмар. Что было бы, если бы именно в этот день Ремус не пришел в гости к Поттерам и не согласился погулять с Гарри хотя бы полчаса? Идиотское совпадение, которое было обусловлено лишь желанием молодых родителей побыть наедине, спасло жизнь Гарри.
После того, что Сириус увидел в этом доме, он даже не понял, что перед ним стоит совершенно белый Ремус с маленьким Гарри на руках. Малыш спал на его плече, еще не понимая, что остался совершенно один. Ремус словно в одну секунду постарел на много лет. Сириус понимал тогда, что сам он выглядит не лучше. Только огромное желание защитить Гарри заставило его жить и дышать. Когда он взял на руки малыша Гарри, он словно приобрел единственный смысл жить.
И теперь этот кошмар преследует его всю жизнь.
**
Гарри повторял про себя все ингредиенты нужного ему зелья. В этот раз он не должен провалиться. В этот раз он не должен получить плохую оценку. Он должен быть предельно внимателен, но как это возможно, если рядом чертов Снейп, который только и думает о его провале? Это ведь одно из самых простых зелий, но только варить хорошо он может только у себя дома. Однако выбора у Гарри не было.
В его голове крутились слова Гермионы, которая словно ждала его в Общей гостиной. Она спросила, может ли она подсказать Гарри, в чем его ошибка, и Гарри пожал плечами. Теперь он стоял и повторял про себя ее слова. Температура воздуха в подземельях была ниже той, при которой Гарри привык учиться дома. Его котел изначально был намного холоднее, и время его нагрева увеличивало время приготовления самого зелья. Все это время Гарри не учитывал этот факт. На самом деле это была просто фундаментальная подсказка, и Гарри понял это только перед дверью Снейпа.
Если у него все получится, то он должен поблагодарить Гермиону как стоит, а не просто буркнуть «Спасибо».
— От того, что вы мнетесь здесь, ваша отработка успешнее не станет, — дверь распахнулась, являя собой страшный сон Гарри. — Проходите, мистер Блэк.
В подземельях действительно было холодно. В аудитории было непривычно пусто — похоже, что Гарри был единственным, кто заработал отработку. Он по привычке взял из шкафа котел, из маленькой кладовой принес нужные ингредиенты и принялся тонко нарезать каждый. Он ри слова не сказал с тех пор, наученный горьким опытом предыдущих трех дет. Снейп, впрочем, тоже молчал.
Он заканчивал подготовку ингредиентов, когда в комнату вошла одна из девушек Шармбатона. Гарри не смог скрыть своего удивления, когда она безо всякого вопроса села на первую парту перед Снейпом. Он и взглядом не повел. Однако они оба молчали, потому Гарри быстро отвлекся от них.
Он сделал так, как сказала Гермиона. База получилась именно такой, какой и должна была, и теперь потихоньку, одну за одной, Гарри добавлял сонные травы по очереди нарастающего эффекта. В конце он должен был добавить любой ингредиент, который бы вызывал определенную направленность снов. Гарри решил, что сушеные крылья бабочки сделают сны более светлыми. Наконец, после полуторачасовой варки он протянул руку к нужной склянке. Не успел он опустить и одно крыло, как его лицо тут же опалило жаром. Раздался громкий хлопок, и Гарри отлетел на добрую пару метров и упал на спину. Стукнувшись головой, он мгновенно потерял сознание.
**
Гарри пришел в себя, не понимая, где он находится. Он попытался сесть, но болела голова. Он положил ее обратно на подушку, наблюдая за тем, как качается комната. Немного подташнивало, но в основном Гарри не наблюдал у себя никаких опасных признаков сотрясения. Он бы поставил себе легкой степени. Вероятно, что-то все же смягчило удар его головы об пол. Может быть, это был старый ковер, который лежал обычно в конце аудитории перед всеми шкафами.
— Надо было осторожнее, — к нему на диван подсела та самая девушка. В ее руках было целых три склянки с зельем.
— А где профессор Снейп? — спросил Гарри. Он с подозрением смотрел на склянки, которые ему собиралась протягивать девушка. — Я вообще у незнакомцев ничего не пью, — она засмеялась.
— Боюсь, что профессор Снейп рвет и мечет. Не стоит тебе сейчас с ним встречаться, — девушка потрогала его лоб. Гарри показалось это глупой идеей — при чем тут температура?
— Почему этот идиот до сих пор ничего не выпил?! — разъяренно рявкнул Снейп, влетая в комнату. Он грубо отнял у француженки склянки и силой влил в Гарри. Мальчик закашлялся. — Как тебя вообще в школу взяли, кретин тупоголовый, если ты гусеницу пороховую от бабочки не отличаешь?
— Как вообще в ингредиентах для студентов могла оказаться пороховая гусеница? Она же из списка опасных ингредиентов! — воскликнул Гарри и тут же пожалел об этом. Обычно бледное лицо Снейпа покрылось красными пятнами. Гарри стало впервые панически страшно. Он вдруг остро вспомнил, что где-то рядом отец, но ему точно не сообщить о том, что сейчас происходит.
— Ты такой же самоуверенный глупец, как и твой отец, Поттер! — Снейп схватил его за воротник мантии и поднял над кроватью. Лицо Снейпа было очень близко, и его глаза смотрели на Гарри с такой ненавистью, что мальчика затошнило.
— Господи, Снейп, прекрати, он же ребенок, — девушка попыталась оторвать руки Снейпа от воротника Гарри. Однако профессор не церемонился и с ней: он просто оттолкнул ее в сторону.
— Почему вы называете меня каким-то Поттером, я же Блэк! Гарри Блэк! — может быть, Снейп страдает каким-то психическим заболеванием, может и шизофренией? Тогда у Гарри нет шансов, потому что тогда он видит кого-то вместо мальчика.
— Потому что ты и есть сын Джеймса Поттера, и только круглый дурак не видит этого. Блэк тебе никакой не отец, — Гарри непонимающе смотрел на Снейпа. Что он вообще несет? Какой еще Джеймс Поттер? Гарри даже не слышал о нем никогда.
— Мои родители — это Сириус и Лили, — упрямо продолжил мальчик. — Мама умерла, когда я был совсем маленький!
— Лили никогда не опустилась бы до такого, как Блэк, — криво усмехнулся Снейп и отпустил Гарри. — Смотри сюда, если не веришь мне, — он отошел к ящику стола, откуда достал старую пожелтевшую газету. На первой же полосе Гарри увидел фотографию Сириуса с маленьким ребенком на руках. Он выходил из какого-то здания под вспышки телекамер. Заголовок гласил: «Вопрос об опеке сироты Волшебной войны решен». Гарри открыл нужную страницу. Его глаза отказывались видеть слова, но он разобрал что-то об опеке над Гарри Джеймсом Поттером, на которую претендуют аврор Сириус Блэк и знаменитый зельевар Северус Снейп. В конце говорилось, что, учитывая родственные связи и информацию о несколько подпорченной репутации Снейпа, ребенка решено отдать мистеру Сириусу Блэку с изменением имени мальчика на Гарри Блэк.
— Этого не может быть, — Гарри отбросил газету на пол, словно она жгла ему руки. — Вы мне врете, придумываете все, мстите за то, что отец издевался над вами в школе!
— Ну тогда это последний аргумент, который у меня остался, — и Снейп бросил на диван рядом с Гарри альбом. Похоже, это был выпускной альбом Хогвартса. Гарри листал страницы, не понимая, что должен увидеть. Однако на одной из страниц он увидел красавицу-маму. И только лишь посмотрев на соседнюю страницу, Гарри перестал дышать. На него со старой фотографии смотрел словно он сам, только постарше и очки другие. Надпись гласила, что этого гриффиндорца зовут Джеймс Поттер. Рядом с ним были карточки Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, еще без шрамов. Был еще четвертый, Питер Петтигрю, но Гарри и о нем ничего не слышал. Он снова посмотрел на карточку Джеймса Поттера. В его груди образовалась черная дыра. Этого Гарри выносить больше не мог. Он бросился вон из комнаты, даже не думая, что может попросту заблудиться в этих подземельях.
— Гарри, тебе нельзя вставать! — Фрэнсис бросилась за ним, но в коридоре никого не увидела. — Господи, а если он упадет с лестницы? О чем ты думал! Ты не имел права говорить ему такое!
— Это не твое дело, — бросил ей в ответ Снейп, поднимая газету и альбом. — Тебя я забыл спросить.
— Знаешь что? У тебя был шанс подружиться с ним. И если не стать отцом, то хотя бы другом. Но ты так заигрался в свой сволочной образ, что теперь потерял его насовсем! — Фрэнсис поглотил гнев.
— Заткнись, — на этот раз она оказалась в том же положении, что и Гарри. Снейп сильно сжимал ее руку, фактически выворачивая ее. Но Фрэнсис не боялась. — Я потерял его тогда, когда его нарекли Блэком.
— Если с мальчиком что-то случиться сейчас, это будет на твоей совести. Вряд ли Блэк сделал бы так же, если бы ребенка все же тебе доверили. Только тебе вообще никого доверить нельзя, даже самого себя! — она принялась вырываться. Снейп отпустил ее.
— Мне совершенно плевать, что с ним будет, — тихо ответил он.
— Из тебя просто отвратительный лжец, — Фрэнсис развернулась и выбежала из комнат Снейпа.
Она не знала, как найти Сириуса Блэка, но как найти Флер, знала точно.
**
Флер сидела в гостиной Гриффиндора. Она пыталась придумать, как написать письмо родителям, чтобы они не слишком волновались. Ей не хватало мамы, которая точно бы сказала, стоит ли ей вообще пытаться подойти к Сириусу Блэку. Ее мама всегда говорила, что в большинстве случаев, чтобы выйти замуж, необходимо быть молчаливой, красивой и с виду глупенькой. Мама утверждала, имея огромный опыт коллекционирования романов и волшебных, и не волшебных писателей, что зачастую это отличный способ. Однако сейчас Флер подозревала, что ей нужны совсем другие качества. Ей безумно хотелось написать обо всем: и о их грандиозном мероприятии (которое бы не понял папа), о новом чувстве (которое бы папа тоже не понял), об том, что стала чемпионом (а вот здесь нужно было быть предельно аккуратной). Иными словами, чтобы написать письмо домой, ей приходилось становиться дипломатом
Френсис влетела в гостиную тогда, когда Флер запечатывала письмо.
— Флер, Гарри знает, — она пыталась отдышаться. — Снейп… Он сказал ему.
— Что?! Господи, где Гарри сейчас? — Флер вскочила на ноги.
— Я не знаю… Он убежал, — она схватилась за бок. — У него сотрясение, — и она рассказала потрясенной Флер кратко обо всем, что случилось на отработке.
Флер выбежала на лестницу, доставая палочку. Она вызвала своего патронуса — симпатичного щенка чихуахуа, после чего велела ему найти Сириуса Блэка. Она надиктовала ему краткое сообщение, после чего отпустила.
— Что-то случилось с Гарри Блэком? — Флер обернулась. За ее спиной стояла невысокая девушка с пышной копной каштанового цвета волос.
— Нет, все в порядке, — осторожно соврала ей Флер. Эту девочку она видела впервые.
— Не врите мне, — взгляд девочки был прямым и крайне взволнованным. — Он узнал, да?
— Что узнал? — прищурила глаза Флер. — И кто ты такая?
— Я Гермиона, учусь вместе с Гарри. Он что, пропал? — на ней была мешковатая одежда, а под глазами синяки, как будто она плохо спала по ночам. — Он узнал про Джеймса Поттера?
— Понятия не имею, кто такой Джеймс Поттер, — честно призналась Флер. Она едва могла стоять спокойно, ее переполняло волнение за мальчика.
— Родной отец Гарри. Я выяснила это в библиотеке. Хотела… просто побольше узнать о нем, — совсем тихо сказала Гермиона, удостоверившись, что рядом с ними никого из студентов нет. Она слегка покраснела.
— Он тебе нравится, — догадалась Флер, переставая воспринимать Гермиону как вероятную опасность. Не успела девочка ответить, как из гостиной Гриффиндора появилась Фрэнсис.
— В спальне его точно нет, и никто сегодня после ужина здесь не видел, — сообщила она. — Не волнуйся, я аккуратно спрашивала, никакой паники, — успокоила она подругу.
— Флер! — девушка с облегчением посмотрела вниз. Сириус поднимался с огромной скоростью по ступенькам. — Что произошло? — спросил он, даже не задыхаясь. Он выслушал краткий рассказ Фрэнсис, после чего нехорошо покраснел. — Я его убью, — прорычал он, сжав кулаки.
— Лучше вам сейчас найти Гарри, — посоветовала Фрэнсис, слегка поморщившись. — Нет наказания хуже, чем муки собственной совести.
— Если вам нужна помощь, я готов, — за спиной девушек бледной тенью вырос Невилл. — Это из-за меня он попал на отработку, что бы там ни случилось.
— Я поищу на улице, — предложила Флер. Остальные разобрали вероятные места; от библиотеки до крыши Астрономической башни. Фрэнсис же вызвалась отправиться к Драко Малфою. — Я пришлю Патронуса, а для остальных можно просто назначить встречу в Общей гостиной.
После этого все разошлись. Фрэнсис вместе с Флер и Сириусом принялись спускаться вниз. Они молчали. Флер украдкой посмотрела на Сириуса: его лицо выражало только решимость найти сына. Должно быть, ему было невероятно тяжело не думать о том, чтобы открутить Снейпу голову. Сама она испытывала презрение к его поступку — она совершенно не понимала, что Фрэнсис так привлекло в нем.
— Почему ты не остановила его? — не уточняя, кого именно, спросила раздраженно Флер подругу.
— Во-первых, я до последнего не понимала, о чем он… А во-вторых, я пыталась, — она потерла запястья. — Но это все равно, что пытаться остановить лавину.
— Что ты вообще там делала? — спросил ее Сириус.
— О, вам мой ответ вряд ли понравится, — собиралась уйти от ответа Фрэнсис, но тяжелый взгляд аврора заставил ее передумать. — Плохие мальчики тоже должны кому-то нравиться.
— Ты была права, меня аж затошнило, — согласился с ней Сириус. Мгновением спустя его тело как-то странно опустилось и поменялось, и почти мгновенно от них уже убегал огромный черный пес.
— Вот это поворот, — прокомментировала Фрэнсис, но Флер никак не отреагировала. Трудно сказать, за что она переживала больше: за состояние Гарри или за предстоящий их разговор с отцом.
Они расстались на первом этаже. Флер вышла на улицу, трансформируя свою мантию в накидку потеплее. Она торопливо шла к озеру, думая, что это единственное место в замке, которое может помочь остаться наедине со своими мыслями. Однако на ближайшем берегу никого не оказалось. Она вновь вызвала Патронуса, заставляя его искать на берегу, а сама осталась стоять на прежнем месте. Оглянувшись на замок, она была потрясена: многочисленные огни придавали ему таинственное очарование и какое-то ощущение уюта. Находясь внутри, Флер никогда бы не поняла этого.
Ее Патронус вернулся спустя десять минут. Его глазами Флер увидела одинокую фигуру на противоположном берегу, у самого леса. С этим же сообщением она отправила своего посыльного к Сириусу, оценив иронию совпадения его анимагической формы и своего патронуса.
Она с трудом добралась по скользкому берегу до нужного места. Ее обувь была вся в грязи, а нос так замерз, что Флер даже перестала шмыгать. Холодало стремительно. Для Флер это было в новинку — в ее школе осень начиналась только в ноябре, но никак не в середине сентября.
— Гарри! — позвала Флер по имени мальчика, однако он не отозвался. Тогда волна страха мгновенно накрыла Флер: у него ведь было сотрясение, а что, если он потерял сознание?
— Я не очень хочу разговаривать, Флер, — ответил ей мальчик только тогда, когда Флер опустилась рядом с ним на трансформированную в плед сумку.
— Тогда я просто посижу рядом, хорошо? — спросила она, снимая перчатки. Их она превратила в еще один плед, который накинула на плечи Гарри. Мальчик дрожал и не сопротивлялся, когда она накрыла его.
— Я не понимаю, почему отец не сказал мне! — наконец вырвалось у Гарри. Должно быть, он уже долго копил это в себе. — Ведь я уже не маленький, в моем отношении к нему ничего не изменилось бы! Но я чувствую себя просто отвратительно от того, что это сказал мне чертов Снейп!
— Я думаю, он счел нужным защитить тебя от повторной потери? — предположила осторожно Флер.
— Я уже достаточно взрослый, чтобы сам себя защищать, я же не малыш какой! Я только вчера думал, что я должен быть рад, что у меня есть отец, по сравнению с тем же Невиллом, а теперь я словно обманут! — Гарри раздраженно кинул в воду камень. Флер показалось, что это становится местной традицией. — Я не знаю, что мне думать.
Флер первой заметила несущуюся на всех порах собаку. Гарри заметил ее несколькими секундами позже.
— Черт, я совсем не готов разговаривать с ним!
Собака фактически на лету превратилась в Сириуса. Аврор остановился в метре от сына, не зная, что должен сказать. Флер хотела встать, чтобы оставить их одних, но Гарри схватил ее за руку.
— Не уходи, пожалуйста, — попросил он ее едва слышно. Флер растерянно посмотрела на Сириуса, но тому, похоже, было все равно, есть она или нет. И Флер села обратно. Она чувствовала, что выполняет роль буфера между ними, и особенно это чувство обострилось, когда Сириус сел на землю по другую от нее сторону.
— Я должен был рассказать тебе это сам, Гарри. Но я решил, что ты еще не готов к этому, — Флер отчаянно чувствовала себя лишней, но мальчик крепко держал ее за руку, словно боялся остаться с отцом наедине. — Может быть, это моя ошибка, а может, просто надо заавадить чертового Снейпа, но теперь это уже не имеет никакого значения. Я просто расскажу тебе все, что случилось тогда.
— Я подружился с Джеймсом Поттером еще до школы. Мы были троюродными братьями, а для Волшебного мира это почти близкое родство. До поступления в Хогвартс мы часто виделись, и я понимал его лучше, чем младшего брата. Первого сентября, когда мы отправились в Хогвартс, мы встретили еще одного мальчика, которого явно не хватало для равновесия нам обоим. Поначалу он не очень доверял нам, и причину ты знаешь, но мы довольно быстро вычислили его и все равно не прекратили дружбу с ним. Это был Ремус. И был еще один мальчик, которого мы не приглашали в нашу компанию, но он всегда таскался за нами, а потому мы привыкли. Мы дружили вчетвером. Были и те, кто нам не нравились и которых мы дразнили за то, что они не были похожи на нас, и одним из этих людей был Северус Снейп. Особенно нас раздражало то, что с ним дружит девочка по имени Лили Эванс. Я не знаю, в какой момент Джеймс понял, что задирает ее не просто так, но к шестому курсу он был твердо уверен, что другой жены у него не будет. Тогда были не очень спокойные времена, появился Волдеморт, он собирал сторонников, они нападали на авроров, на магглов, и дня не проходило, чтобы мы не получали вестей о трагедиях. Но в замке все было спокойно, и мы просто жили, строя планы. Твой отец и я хотели стать аврорами, а твоя мать так же, как и ты, стремилась лечить волшебников. Она отлично разбиралась в зельеварении. По окончании седьмого курса случилось сразу два события: сперва твои родители поженились, а затем мы все получили приглашение в Орден Феникса — это организация под началом Дамблдора, которая боролась с Пожирателями Смерти. Родители Невилла Долгопупса тоже в нем состояли. Вы родились в один день год спустя вступления в Орден. За это время было две огромных стычки с Пожирателями и Волдемортом лицом к лицу, одна в центре Лондона не магического, а другая прямо на Косой аллее. Из этих двух битв мы все вышли живыми, хотя и с травмами, но многие в Ордене погибли. Ситуация становилась крайне опасной, мы теряли больше людей, а новых брать было неоткуда. Волдеморт побеждал… В тот момент Дамблдор сообщил нам, что было произнесено пророчество, которое говорило о том, что на пути Темного лорда будет стоять мальчик, который будет рожден на исходе седьмого месяца теми, кто три раза бросал ему вызов. Под это описание подошли ты и Невилл. Волдеморт, конечно, узнал об этом, и его приход был только вопросом времени. Оба дома были скрыты одним заклинанием, которое предполагало одного Хранителя. Голосование Ордена приняло решение выбрать этим Хранителем Питер Петтигрю. Он был слишком слаб, чтобы сражаться, и все решили, что его шансы попасть к Пожирателям минимальны. К сожалению, мы не знали, что он и так был Пожирателем. Я увидел на его руке край татуировки в ночь перед убийством, но почему-то не допустил даже мысли о ее темном происхождении. Когда же меня осенило, я тут же бросился в дом твоих родителей. Когда я вошел в дом, я увидел… — Сириус осекся. — То, что я увидел, я вижу в кошмарах до сих пор. В тот момент моим самым большим страхом было найти мертвым тебя. Но благодаря какой-то одной случайности в тот момент Ремус гостил у твоих родителей, и они попросили его погулять с тобой. Это чудовищное совпадение спасло тебе жизнь. А дальше я просто подал запрос на твою опеку, но, как оказалось, не я один, — Флер видела, как тяжело дался Сириусу даже такой краткий рассказ. Даже человеку бесчувственному легко было бы услышать в словах про убийство невероятную боль, которую Сириус испытывал до сих пор. В ту секунду Флер испытывала эту боль вместе с ним. Она даже не думала, когда взяла его за руку. Сначала казалось, будто поглощенный воспоминаниями Сириус не заметил этого жеста поддержки, однако после конца своего рассказа Сириус все же благодарно сжал ее руку. Флер без сомнений поняла, что на этом ее роль выполнена. И сын, и отец отпустили ее руки, позволяя уйти — дальше она была бы лишней.
Уже обойдя половину озера, Флер оглянулась. Безусловно, видеть то, что Гарри обнимает отца, пусть и не родного, было приятно, но Флер ощущала странную пустоту. Ей позволили заглянуть в чужую жизнь и попросили разовой поддержки, однако это совершенно не значило, что эта жизнь никак не повлияла на нее. Они оба значили для Флер что-то большее, чем просто знакомство. Волнение за каждого из них было разным, но чужой ей больше не хотелось быть.
Почему же она так остро чувствует, что могла бы быть нужной в их семье?
**
Сириус собирался немедленно отправиться к Снейпу. Он точно был уверен, что без тяжких телесных разговор бы не обошелся. Однако на озере Гарри вдруг попросил его не вступать в конфликт. Они уже возвращались к замку, когда Гарри вдруг сказал:
— Я думаю, что могу понять его.
— Как вообще можно понять психику извращенца? — абсолютно искренне удивился Сириус.
— Но ведь ему нравилась моя мама, он готов был забрать меня, несмотря на то, что мой папа, похоже, ему не нравился. А тут я со своей страстью варить зелья, — Гарри протер очки. — Похоже, что я точно мог бы понять, почему он так поступил. Наверное, он очень одинокий.
— Ну это ненадолго, — пробормотал Сириус так, что сын его не услышал. — Если ты вдруг захочешь помириться с этой Медузой Горгоной, я не стану орать и топать ногами. Может, ты прав, но я уже слишком старый, чтобы менять свои убеждения.
— Пап, какой ты старый! У всех девчонок твоя фотка из Пророка как плакат музыкальной группы над кроватью висит! — возмутился Гарри.
— Скажи, ты правда… Не собираешься смертельно на меня обижаться? — еще раз на всякий случай спросил Гарри Сириус.
— Мне четырнадцать, из них тринадцать мой отец — ты. Я помню только маму, так что вряд ли мне есть на что обижаться. Иначе я остался бы в том же положении, что и Невилл. А я даже представить не могу, как ему тяжело.
— Рассудительность у тебя точно мамина, — Сириус потрепал сына по волосам.
— Пап, а можно один вопрос? — спросил Гарри уже перед тем, как зайти в Общую гостиную Гриффиндора.
— Задавай, — развел руками Сириус.
— Тебе за тринадцать лет никогда не хотелось влюбиться? — пытаясь правильно подобрать слова, спросил Гарри. Сириус посмотрел на него с безмерным удивлением.
— Мне совершенно точно было не до этого, — мягко ответил он сыну.
— Так может пора? — и Гарри с улыбкой увернулся от отцовского подзатыльника, повторяя, что от зелий Снейпа не болит даже мозг, не то, что череп. Ведь всю дорогу в замок отец умолял его заглянуть в Больничное Крыло.
Однако у Гарри были совсем другие планы.
Глава 8— Гарри, подожди, — этим утром Гарри испытывал необыкновенную сонливость. Он винил в этом удар головой и зелья Снейпа. Поэтому он не с первого раза услышал, как кто-то зовет его по имени. Он с удивлением обнаружил, что это был Невилл. После вчерашнего Гарри не был готов к встрече с ним — это все равно, что видеть отражение своей же судьбы. Только разница была в том, что у Гарри был хотя бы приемный отец, а у Невилла — его слава, которая семью не заменит. — Привет, — поздоровался он с мальчиком, когда наконец догнал его на лестнице. — Ты вчера навел шороху. С чего вдруг такой побег? Мы с Гермионой с ног сбились, пытаясь тебя разыскать, а ведь еще и две француженки, и твой отец!
— Головой у Снейпа стукнулся, вот и сдурел слегка, — соврал Гарри. — Гермиона тут причем? — он ожидал услышать имя Луны, однако был удивлен и расстроен тем фактом, что они уже очень давно не виделись.
— Она переживала, — кратко сообщил Невилл. Гарри поморщился — девочка успела надоесть ему за весь прошлый год. — Я думаю, что тебе стоит пересмотреть свое мнение насчет нее, — Гарри только усмехнулся. Ему было все равно, что есть Гермиона, что ее нет. В данный момент он отчаянно скучал по Луне, с ее удивительной отстраненностью от этого мира и невероятной хрупкостью, почему ее хотелось защищать. Когда Луна была рядом, Гарри был в состоянии ответить даже Рону Уизли, а это был показатель. — Но вообще-то я к тебе с просьбой. Я хотел попросить тебя поговорить с твоим отцом и профессором Люпиным, мне бы не помешала их помощь в подготовке к этим чертовым заданиям. Боюсь, что никто не предоставит мне шанса блеснуть знаниями по травологии, — Гарри пожал плечами. Ближайшие дни Ремус будет отходить от полнолуния, а отец обещал разобраться, кто мог кинуть имя Невилла в Кубок. Не похоже, чтобы у них было время. — Но я так же понимаю, что они оба заняты, поэтому я в первую очередь прошу тебя составить мне компанию в тренировках, и тебе они точно не откажут, — Невилл выглядел на удивление собранным. Гарри с удивлением понял, что он пропустил тот момент, когда из щекастого добродушного пухлого мальчика Невилл превратился в довольно высокого, сильного и всегда серьезного юношу. Разве что щеки остались. Гарри такое волшебное преображение не светило, судя по Джеймсу Поттеру, ему всю жизнь ходить тощим очкариком. Если у Сириуса когда-нибудь вырастет родной сын, а Гарри определенно собрался поспособствовать в поиске девушки, то Гарри сдохнет от зависти перед этим парнем.
— Я что, я ничего, гусеницу пороховую могу диверсантом в котел отправить, — и он вкратце объяснил Невиллу суть проблемы на отработке Снейпа. Невилл рассмеялся, но его смех был скорее добрым, чем издевательским. — Так что ты понимаешь, что в защите я могу только котел на голову надеть и коктейлем Мерлина швыряться.
— Я думаю, ты многого о себе не знаешь, — Невилл посторонился, пропуская Драко Малфоя, который словно танк пробирался к Гарри. Они едва пожали друг другу руки. Драко считал Невилла недостойным такой славы, Невилл считал Драко гордецом, но в прямую конфронтацию они никогда не вступали. Невилл первым вошел в Большой зал на завтрак.
— Постой, герой, объясни мне, почему все запасы валидола вчера иссякли в аптечке моего крестного старика и что ты сделал на этой отработке, что тебя искала даже красотка из Шармбатона, причем почему-то у меня? — Драко с любопытством уставился прямо в глаза Гарри. Ему не хотелось врать.
— Давай отложим до обеденного перерыва, я заодно позову Луну и расскажу один раз для двоих, идет? — Драко кивнул и отправился за свой стол. Гарри же, наконец вздохнув спокойно, отправился на свое место.
Он уже собирался приняться за яичницу с беконом, когда со своего места поднялся Дамблдор. Он сообщил, что первое испытание состоится в конце ноября. Он так же отметил, что в ближайшие пару недель школу посетят множество волшебников-репортеров, а потому он искренне просил студентов вести себя прилично. Его взгляд при этом определенно был направлен на близнецов Уизли. Далее следовала информация о проверке волшебных палочек, которая ждет всех чемпионов, о том, что чемпионы имеют право на собственное расписание и дополнительные тренировки, а так же об отмене квиддичных матчей.
Все это время Гарри с любопытством смотрел на Флер. Девушка сидела на этот раз в конце стола и не притронулась к еде за все время завтрака. Она казалась Гарри очень усталой. До вчерашнего дня Гарри не считал ее кем-то важным, но во время разговора с отцом ее присутствие каким-то образом успокаивало ее. К тому же именно она нашла его на озере. Флер определенно можно было назвать его другом. Флер вдруг подняла взгляд и посмотрела прямо на Гарри. Он улыбнулся ей, на что, наконец, ответила и она.
— Гарри, ты в порядке? — отвлек Гарри от своего куратора тихий голос. Он с удивлением обнаружил, что это говорит Гермиона, сидевшая, как обычно, напротив него. Она тоже ничего не ела, и Гарри пасовал перед способностью девочек ходить голодными. Такое ощущение, что они с пеленок сидят на каких-то диетах.
— Ага, — ответил он и отвернулся. С радостью он нашел взглядом отца, который по обыкновению стоял за преподавательским столом. Не было сомнений в том, что Сириуса Гарри любил всем сердцем, а после вчерашнего рассказа еще и безмерно уважал. Может быть, Невилл и Драко правы, может быть, отец мог бы научить его атаковать и защищаться? Теперь идея просить помощи уже не казалась ущербной. И Гарри в приподнятом настроении принялся за десерт.
— Гарри, — подвинув Гермиону, напротив него села вчерашняя девушка из подземелий Снейпа. — У меня к тебе есть разговор. Ты не против, если я повешу завесу тишины?
— Я даже не знаю, как вас зовут, — вежливо ответил Гарри. Она отличалась от Флер: безусловно, красивая девушка обладала резкими чертами лица и уверенными движениями. Она была из тех людей, что предпочитают мыслям действия.
— Фрэнсис, — она взмахнула палочкой, после чего все шумы Большого зала словно испарились. — Мне нужно тебе кое-что сказать по поводу профессора Снейпа. Он не умеет правильно выражать свои эмоции, так что я тебе передам то, что он хотел бы сказать. Для него потерять право опеки над тобой было второй большой потерей в жизни. Не все люди с таким справляются. Но он на самом деле очень хочет… наладить с тобой отношения. Только это будет очень трудно. Или почти невозможно, — она вздохнула. — В общем, если ты примешь правильное решение, я сделаю все, чтобы он пошел тебе навстречу.
— Думаете, мне стоит попросить его… Скажем, позаниматься со мной дополнительно? — спросил Гарри. — А если он откажет?
— Я возьму в плен его драгоценные зелья. Возможно, он этого не понимает, но ты то будь взрослее. У вас больше общего, чем вы оба думаете, — и она сняла завесу. — Если надумаешь, приходи к пяти. Я буду готова к бою.
— Хорошо, я приду, — Гарри ужасно хотел помириться со Снейпом. В его еще детском представлении мира все было очень просто: он извинится и попросит поделиться знаниями. Ведь когда-то он хотел усыновить Гарри, значит, он не так ненавидит его! Все казалось довольно оптимистичным.
**
Есть Флер совершенно не хотелось. Как только она услышала о многочисленных репортерах, ей стало не по себе. Она волновалась, что не сможет правильно поставить ответы на вопросы, чтобы ее не посчитали какой-нибудь легкомысленной дурочкой. К тому же, кто знает, на что эти люди способны, ведь они могут любой разговор представить за отношения — а отношения чемпионов просто лакомая тема — и тогда Флер вообще ничего никому не докажет.
Третью ночь подряд она плохо спала. Но на этот раз ей мешало спать совсем иное чувство, от которого становилось отвратительно на душе. Она снова и снова думала, лежа в постели, что чем дальше запутывается в обоих Блэках, тем хуже прогноз для ее собственного плана и тем труднее ей будет от него отказаться. Чем ближе она к Сириусу, тем больше хотелось быть еще ближе, что было совершенно невозможно. Осложняло дело то, что вчера ее жест был принят. Как же тяжело быть зависимой от того, кто даже не знает об этом!
Она заметила, как Фрэнсис подсела к Гарри. О чем они могли говорить? Может, она пытается наладить отношения между Снейпом и Гарри? Флер было трудно понять ее выбор. В Снейпе, по ее мнению, не было абсолютно ничего достойного, даже его поступок говорил сам за себя. Но, с другой стороны, она могла увидеть то, что не было доступно остальным. Это, конечно, не Флер с ее очевидной симпатией ко всему образу Сириуса. Вероятно, бывают два пути для симпатии: на достоинства и несмотря на недостатки. Второй, конечно, надежнее, и Флер радостно выбрала бы тот же, если бы видела их в Блэке. Но это было ей недоступно. Даже его анимагические способности восхищали. Может, он хотя бы окажется извращенцем, и Флер не придется с ним мучиться?
— Можно с вами поговорить? — Флер оглянулась. К ней снова обращалась эта девочка, Гермиона. Взгляд ее был точь-в-точь как вчера, добавлялась только маленькая толика стеснения.
— Да, конечно, только у меня занятие через десять минут, — Флер поднялась из-за стола. Она уже видела своих однокурсниц возле дверей. Они нетерпеливо поглядывали в ее сторону.
— Я провожу вас, — довольно решительно заявила Гермиона, но потом заметно сникла. — Мне нужна ваша помощь, — она выглядела крайне несчастной. Флер вздохнула и помахала рукой своим подругам, мол, идите без меня. Те пошептались, но ушли вперед.
— Если я в силах, я попробую, — они двинулись в потоке студентов нарочито медленно, чтобы пропустить большую часть вперед себя. Флер краем глаза заметила Гарри. Перед ним отчетливо виднелся Патронус — красивая и незнакомая Флер птица. Прошла буквально секунда, и мальчик побежал за птицей. Что-то произошло? Что-то с Сириусом? Но Флер не успела бы за ним при всем желании.
— Я поначалу плохо отнеслась к вам, и я хотела бы извиниться за это, — Флер удивленно посмотрела на девочку. Скорее, она извинялась перед собой, потому что Флер этого не помнила.
— К тебе, — поправила она Гермиону. — Мне не пятьдесят лет.
— К тебе, — согласно повторила девочка. — Но я подумала.. Глупость я тогда подумала. У тебя и у меня разные цели, — достаточно уверенно проговорила Гермиона.
— Какие такие цели? — Гермиона пугала Флер своей излишней проницательностью. Однако, похоже, она не из болтливых.
— Вам нравится отец, а мне — сын, — разъяснила ей Гермиона. Если бы она с той же уверенностью подошла бы к Гарри, все ее проблемы определенно были бы решены. И Флер тоже, обладая она такой способностью признать очевидное.
— У меня это на лбу написано? — отрицать было бы глупо, но точно хотелось узнать, всем ли это видно.
— О, нет. У меня нет друзей, так что в основном я провожу время, наблюдая за всеми, — ответила ей Гермиона.
— Господи, неудивительно, что у тебя их нет, — вырвалось у Флер. Гермиона напоминала шпиона высокого уровня профессионализма.
— Тут вы… Ты путаешь причинно-следственные связи, — ничуть не обиделась та. — Но я вообще-то пришла не за психоанализом. Мне скорее нужен совет, как выглядеть и как себя вести, чтобы хотя бы не отталкивать от себя… никого.
— О, — Флер посмотрела на Гермиону оценивающим взглядом, — ну заходи перед ужином, посмотрим, что я смогу с тобой сделать, — идея ей понравилось. Ее младшая сестра была еще слишком маленькой, чтобы учить ее всяким мелочам, из которых складывается женственность, если она не была врожденной, поэтому ей хотелось бы наставить кого-нибудь на путь истинный. Все же Гермиона была невероятно догадливой: можно выглядеть на все сто, но вести себя так, что это будет бесполезно.
Она могла научить кого угодно, но как привлечь Сириуса Блэка — этого она не знала.
**
Сириус порядком устал, помогая Ремусу возвращаться от Визжащей Хижины. Он отлично знал, что именно в утренние часы друг нуждался в нем больше всего. Это была старая школьная привычка. Он сложил в сумку одежду, воду, пару зелий неспецифического характера, после чего отправился к хорошо знакомому проходу. Он делал это так много раз, что, казалось, был готов к предстоящему зрелищу, однако каждый раз приходил в ужас от этой борьбы дикого животного и человека. Зелье помогало Ремусу доминировать над телом, однако это не значило, что волк не собирался саботировать эту власть.
И в этот раз Сириус замер на пороге пыльной комнаты. Трудно было сказать, какие из огромного количества царапин на стенах были оставлены в эту ночь. Но ярко-красные порезы на груди бессознательного Ремуса, чудом добравшегося до сломанной кровати, точно были сделаны этой ночью. Многочисленные шрамы свидетельствовали о многолетней борьбе человека и волка, и хотя Сириус знал, что скорость регенерации Люпина выше его собственной в десятки раз, это не значило, что Люпин не испытывал боль.
— Вставай, парень, на руках я тебя не дотащу, — Сириус ненавидел делать это, однако только соприкосновение воды и открытой раны могло привести Ремуса в чувство. Люпин открыл глаза. Они не были похожи на человеческие, но это были остаточные явления. Он сел на кровати, неспособный говорить. Это тоже было одним из кратковременных последствий. Сириус помог ему выпить пару зелий, после чего с большим трудом одел Ремуса в принесенную одежду. У них было время, чтобы вернуться до того, как студенты проснуться, но это долгий и трудный путь.
— Спасибо, Сириус, — смог наконец произнести Ремус спустя полчаса, когда весь мокрый и запыхавшийся Сириус помог другу лечь на кровать. Он мог бы левитировать Ремуса, но это обычно причиняло оборотню невыносимую боль. — Пожалуйста, зашей сам, видеть не хочу Снейпа, — Сириус покачал головой. Он шил раны так же, как, допустим, готовил — почти никак.
— Хочешь, я позову Гарри? Он тебе хоть крестиком вышьет, — Сириус призвал Патронуса и отправил сообщение сыну.
— Крестиком не надо, — улыбнулся Ремус через силу.
— Есть кое что, что случилось вчера, — по мере рассказа Сириуса Ремус все больше мрачнел. Гарри открыл дверь посередине рассказа, но вмешиваться не стал. Он опустил свой рюкзак, в котором что-то звякнуло, после чего принялся готовиться к предстоящему делу. Он заставил Ремуса расстегнуть рубашку, после чего быстро осмотрел раны. Конечно, по смыслу это были царапины, но по существу — глубоко резаные раны. Он достал целую кучу баночек, каждая из которых была тщательно промаркирована его же почерком. Его руки двигались уверенно, ведь он много раз помогал Ремусу зашивать раны. Наконец он достал нужную нить и произнес заклинание. Швы должны были накладываться в максимальной концентрации, ведь только отличное представление раны и окружающих тканей могло бы сделать швы атравматичными и обеспечить быстрое восстановление. Хотя, конечно, в последнем Люпин не нуждался, но Гарри не собирался делать свои обязанности плохо. Он только отметил, что его анестетик получился лучше прежнего — на этот раз Ремус даже не поморщился, слушая рассказ Сириуса.
— Теперь уже поздно говорить с ним, — произнес Ремус. Гарри как раз закончил последний шов. Их получилось семнадцать на три довольно длинных раны. — Спасибо, Гарри. Вот это, — он протянул руку Гарри, на которой слабо проступал круговой шрам, — обратно пришивала твоя мама, — Гарри посмотрел на Ремуса с недоверием.
— Она хотела стать колдомедиком так же сильно, как и ты. И училась целый год, несмотря на битвы сначала и беременность потом, — Сириус определенно гордился тем, что за все время ни разу не поставил под сомнения способности Гарри и способствовал им всеми силами. Ведь теперь Гарри умел то, что не умели многие взрослые.
— Скажи, Гарри, — но Ремус не успел договорить. В дверь яростно забарабанили.
— Сириус, пусти меня, — они втроем узнали голос Тонкс.
— Не надо, — покачал головой Ремус. — Не нужно ей видеть это, — он торопливо застегнул рубашку и манжеты.
— Я поговорю с ней, но это все равно не заставит ее перестать волноваться. Ты же сказал ей, что болен, вот и болей, — однако к дверям Сириус идти не торопился. Ремус посмотрел на него гневным взглядом. — Отличный повод получить кучу заботы просто так, — он подмигнул Гарри.
— Я вас видела, — уже обиженно заявила Тонкс. — Могу и дверь разнести, надо?
— А она может, — довольно подтвердил Сириус. Его явно забавляла эта ситуация.
— Гарри, объясни отцу, что он хочет подставить свою племянницу под угрозу, — обратился Ремус к мальчику.
— А я тут вообще не при чем, я еще маленький, — фыркнул Гарри, складывая в сумку все свои склянки. — И ничего не знаю о взрослых отношениях.
— Тогда хоть выруби меня, — взмолился Ремус. Гарри с сомнением посмотрел на Сириуса. Тот махнул рукой.
— По мне так сказал бы сразу всю правду, и проблем бы не было, — Сириус потер лоб. — Не отстанет она. Блэки не отстают, — почти гордо произнес он. — И даже если ты боишься, что она испугается, то это вряд ли, — Гарри все же протянул Ремусу легкое снотворное зелье. Каждым из них Гарри гордился, ведь сварить зелья для оборотня было крайне сложным делом. Обычные не действовали на них.
— Он запретил, — быстрее, чем собиралась открыть рот Тонкс, отвел от себя ее злость Сириус.
— Что с ним? — спросила Тонкс. Ее взгляд был устремлен на прикидывающегося спящим Ремуса. Гарри отчаянно разбирал смех, но он терпел.
— Болеет, — смог произнести Гарри, потому что его отец, похоже, тоже боролся со смехом.
— Чем? — тут же спросила Тонкс. Однако подходить она не торопилась. Вся ее воинственность осталась за дверью.
— Вот проснется, его и спросишь, — Гарри нырнул быстрее отца в дверь. Сириус же помедлил, отвечая на ее вопрос, но точно так же смылся вслед за сыном. Они закрыли за собой дверь и еле дотерпели до коридора, где можно было наконец дать волю смеху.
— Пап, у нее получится? — спросил Гарри, когда они наконец успокоились.
— У него нет шансов. К тому же вряд ли ему так уж хочется держать оборону, — Сириус потрепал сына по волосам. — Из тебя выйдет отличный врач, и я очень горжусь тобой.
— Спасибо, пап, — Гарри помахал рукой. — Мне пора на занятия, я и так опоздал к МакГонагалл. Придется объяснить ей, где я пропадал, — и он убежал в сторону класса Трансфигурации.
— Хоть одного нашел, — донеслось спустя мгновение злобное бурчание Грюма. — Я тебя слышал, Блэк, не заставляй меня бегать за тобой, — Сириус молча встал перед Грозным Грюмом. Его вид напомнил Сириусу, что он до сих пор не озаботился гораздо более важной проблемой. — Где вертихвостка? У нас тут диверсант, а вы бегаете по школе как дети, — и тут Сириус поймал то, о чем говорил ему Ремус. Это был неприятный запах затхлости и отчаяния, смерти и безнадежности. Запах был едва уловимым, и Сириус пожалел, что не может стать Бродягой прямо сейчас. Грюм не одобрял анимагических способностей своего подчиненного.
Ремус был прав. Это запах Азкабана.
— В два Дамблдор ждет нас всех у себя. Постарайтесь выдвинуть хоть какие-то версии, — и Грюм тяжело похромал обратно к лестнице. Сириус хотел уже стать Бродягой, как вдруг понял, что момент упущен. Кто-то скрылся, пройдя в относительной близости.
В данный момент ему нужно было успеть выяснить кое-что до часу, а после забрать Тонкс. Он был уверен, что она просидит у Люпина до тех пор, пока он не проснется.
**
Гарри со всех ног бежал в сторону класса. Он поворачивал в последний коридор, когда со всего размаху влетел в кого-то. Очки слетели с носа, сумка упала на пол. Послышался звон разбитых склянок. Гарри сидел на полу, потирая ушибленную попу, и безо всяких очков понял, что врезался в Снейпа. Худшей встречи он и представить не мог.
— Почему не на занятии, Блэк? — рыкнул Снейп. Гарри шарил руками по полу, пытаясь найти очки.
— Я был у профессора Люпина, сэр, — ответил Гарри. Очки найти не получалось.
— Врешь. Ты украл это у меня из подземелий! — Гарри замер, ничего не понимая. Что он украл? Потом он понял, что Снейп смотрит на разбитые склянки.
— Я сам варил их у себя дома! — гневно ответил Гарри, поднимаясь на ноги. Вокруг вместо привычного каменного коридора были размытые пятна, Снейп же представлял собой черное пятно с бледным пятном лица.
— Ты не способен даже элементарного зелья сварить, — однако Снейп все же опустился на колени, коснувшись палочкой растекшейся темно-фиолетовой жидкости там, где она не смешалась с остальными. В эту же секунду перед Снейпом прямо в воздухе появился список ингредиентов, написанный рукой Гарри. Снейп просматривал его без слов. Затем, наконец, он издал звук, который Гарри расценил, как возглас удивления, но это совершенно не подходило образу Снейпа.
— Это что, кровь оборотня? Откуда такому щенку, как ты, знать, как варить зелье с кровью оборотня? — спросил скорее себя Снейп, Гарри же предпочел молчать. Снейп нашел его очки, восстановил их заклинанием и протянул Гарри. Не успел мальчик надеть их, как профессор круто развернулся и стремительно направился в сторону от него. Гарри остался наедине с собственным удивлением.
**
Тонкс трижды повторила про себя, что Сириусу от нее еще достанется. Конечно, он ее здесь не запирал, но обещание объяснения от Люпина было сродни запертой двери. Он видела, как Сириус фактически нес Ремуса на себе. Однако Грюм поймал ее по пути и задержал на добрых пятнадцать минут, одновременно отчитывая за безалаберность и сообщая, что она должна быть в два у Дамблдора, интересуясь, куда пропал Блэк. Под потоком ворчания Тонкс едва не забыла, куда так отчаянно стремилась.
Но оказавшись здесь, теперь Тонкс не знала, что ей делать. Ремус спал. Она не знала, чем он болен, он вполне мог проспать до двух часов. Впрочем, других дел у Тонкс все равно не было. Она прошла к кровати, опасливо разглядывая спящего профессора. Несмотря на то, что они с Сириусом были одного возраста, Ремус выглядел намного старше. Виной тому, вероятно, послужила седина в волосах и шрамы поперек всего лица. Однако спустя пять минут безделья и простого изучения Тонкс избавилась от этого обмана. Это был, безусловно, совсем не старый человек, просто крайне усталый. Тонкс подозвала к себе магией стул: нести его сама она опасалась, ведь могла уронить все, что угодно, включая себя со стулом.
Если бы Тонкс спросили, почему она так рьяно рвется быть здесь, ответа у нее бы не нашлось. Она просто была уверена, что ее тянет сюда не просто так. Ей хотелось узнать, почему ей не позволено даже приходить сюда. Своим запретом привязываться Люпин сделал прямо противоположный эффект. Это было недальновидно с его стороны, ведь он уже дружил с одним Блэком, а Тонкс отлично понимала, насколько много она унаследовала от своей матери с этой фамилией.
Когда он спал, можно было совершенно ничего не бояться. Тонкс совершенно расслабилась, откинувшись на спинку стула. Ее взгляд упал на оставленную поверх одеяла руку Люпина. На бледной коже виднелись странные шрамы, уходившие под манжету рубашки. Любопытство пересилило все. Осторожно коснувшись подушечками пальцев кисти Ремуса, она убедилась, что Люпина этим не разбудить. Затем она осторожно расстегнула манжету и подняла рукав до локтя, благо рубашка была свободной. Вдоль всего предплечья от кисти до локтя тянулись такие же три шрама, что и на лице, только гораздо длиннее. Были шрамы потоньше и подлиннее, но был и круговой прямо посередине предплечья, который больше напоминал… укус. Стоило Тонкс присмотреться, как она поняла, что и сам цвет кожи обусловлен огромным количеством шрамов. Немыслимым.
Было такое ощущение, что эти шрамы оставлены зверем. Но что за зверь мог наносить ему повреждения столько лет?
Ответ пришел не сразу. Тонкс не готова была принять этот ответ, потому что назвала его про себя плодом своей фантазии. Но разве был еще вариант? Разве был другой ответ? Она сосредоточилась, вспоминая, было ли вчерашней ночью полнолуние. Она смотрела сквозь прикроватный столик, когда осознала, что смотрит прямо на миниатюрный лунный календарь. Каждое полнолуние было обведено.
Тонкс вскочила на ноги, не зная, о чем ей думать. Поэтому он для нее опасен? Поэтому он неизлечимо болен?
— Значит, сама поняла, — раздался со стороны кровати тихий голос. Ремус сел на кровати, не смотря на нее. — Так проще, — решил он, опуская и застегивая рукав.
— Что проще? — спросила его громко Тонкс. — По-моему это… — она присела на край кровати прямо перед Ремусом. — Круто.
— Какое круто?! — раздраженно ответил ей Ремус. Его взгляд был полон негодования, но для Тонкс это не имело никакого значения. Она испытывала неимоверное облегчение от того, что он не умирает. — О чем ты вообще думаешь?
— О том, что ты хотя бы не умираешь, — честно ответила Тонкс. — Меня это не пугает.
— А меня очень. Ты не представляешь, о чем говоришь, — он в спешке принялся расстегивать пуговицы на рубашке. — Вот это очень пугает, — Тонкс в ужасе уставилась на новые раны, тщательно обработанные и зашитые, — потому что это единственный способ не навредить никому больше, — Тонкс его совершенно не слушала, и Ремус растерянно замолчал.
— Почему ты делаешь так? — Тонкс смотрела на множество старых шрамов. Самые верхние из них затрагивали даже шею. — Разве с ним нельзя пойти на контакт?
— Он хочет крови, о каком вообще контакте ты говоришь, — отрезал все ее предположения Ремус. — Я пробовал. Он убивал. Не очень хороший результат. Я убивал, — повторил он, закрыв лицо руками.
— Мне полагается с криками отсюда убежать? — с любопытством спросила Тонкс. Для нее, метаморфа, собственный выбор казался вполне забавным. Она не боялась ни Ремуса, ни его тайны. Пожалуй, это и было то, что привлекло ее внимание. То, что он сражался на собственной войне много лет, чтобы спасать от себя других. То, что он отказывался от любого человека рядом, допустив лишь пару друзей.
Ну разве возможно для нее было сдаться?
— Неужели ты действительно не понимаешь, как это опасно? — совсем устало спросил ее Ремус.
— Мама меня так же спрашивала, когда я в Аврорат собиралась, — Тонкс улыбнулась. Она предчувствовала свою победу.
— Пока я в состоянии, я все равно этого не допущу, — таково было решение Ремуса.
— Значит, мне придется вывести тебя из этого состояния…
— Тонкс, какого черта ты еще здесь, — Сириус появился в дверях, после чего с интересом изучил лица обоих. — А, еще не сдался. В опасные игры играешь, Луни.
— Очень тебя напоминает, — Ремус запустил в сторону Блэка подушку. — Забери ее, а то на одну жертву станет больше.
— В данном случае жертва — это ты, — фыркнул Сириус. Тонкс смерила их обоих ироничным взглядом, после чего первая вышла из комнаты.
— Как настрой? — поинтересовался он у племянницы, когда они спешили в сторону кабинета Дамблдора.
— Абсолютно не изменился, — пожала плечами Тонкс.
— Я тобой горжусь, — Тонкс не сдержала улыбки, когда Сириус притянул ее к себе за плечи, но вырвалась, пробурчав что-то про то, что она не ребенок и хвалить ее не надо.
**
В кабинете Дамблдора было душно и тошнотворно пахло чем-то сладким. Обоняние Сириуса было оглушено, и у него мгновенно заболела голова. Вероятно, это был психологический прием Дамблдора: пытка сладким запахом. Сириус покачал головой, когда директор предложил ему какую-то сладость. Честно говоря, Сириусу казалось, что в этих сладостях было что-то подмешано. Однако директор особенно не настаивал. Отказались все присутствующие.
— Аластор, о чем ты хочешь поговорить со мной? — спросил безмятежно Дамблдор. Грозный Глаз тяжело похромал к его столу, опершись на его руки. До тех пор, пока Грюм не разрешил, Сириус и Тонкс не имели права садиться.
— Альбус, в твоей школе завелась крыса, — прохрипел Грюм. — И самое отвратительное, что она не только обошла наше наблюдение, но еще и твои чары. Не надо быть аврором, чтобы понять, чем тут пованивает.
— Аластор, послушай…— Дамблдор с наслаждением глотнул горячий чай. — В старости не так много радостей, — прокомментировал он свое поведение. — К своему стыду, к старости я приучил себя создавать заклинания так, чтобы их можно было обойти самым простым путем. Никто не мешал человеку левитировать над этой чертой. Отправить сову. Кубок настроен только на бумажку с именем, а потому мои чары …Не были сложными. Я не ждал, что такое может случиться.
— Тогда какого хрена Кубок вдруг выбрал четверых? Это тоже, по-твоему, просто? — Грюм яростно оттолкнулся от стола. — Ты слеп, Дамблдор, и за это можешь поплатиться жизнью этого Лонгботтома. Его же хотят убить таким образом!
— Мы не можем утверждать стопроцентно, что Кубок настроен на три школы. Нельзя посмотреть настройки Кубка, Аластор. Я склонен думать, что это была простая студенческая шалость, и найти этого студента теперь абсолютно невозможно, — Сириус хотел сообщить все, что он нашел в библиотеке по поводу Кубка Огня, однако Грюм не давал ему и слова вставить.
— Посмотрим, кто окажется прав, — Грюм первым направился к выходу.
— Вообще-то, я звал вас не за этим. Через двадцать минут к нам пожалуют несколько репортеров, в том числе и Рита Скитер. Отказать я ей не могу, но искренне прошу наблюдать за всем, что она делает. Эта леди может создать много шума из ничего, да еще и выяснить лишнего, — Дамблдор внимательно посмотрел на Сириуса. — Один из вас постоянно должен быть рядом с этой милейшей женщиной, чтобы она не лезла никуда, кроме дел наших чемпионов.
— Понял, — кратко ответил Грюм. — Все?
— Пожалуй, да, — и они втроем вышли из кабинета Дамблдора.
— У меня есть версия, — начал Сириус, не надеясь особо, что Грюм станет его слушать. Для Грозного Глаза они были только декорацией.
— Засунь ее себе в задницу, — довольно миролюбиво ответил Грюм. В худших случаях он мог начать орать долго и нудно, а потому Сириус ненавидел бывать под его началом. — Разошлись. Ты, — он тыкнул пальцем в Тонкс, — встречаешь журналистку. Завтра твоя очередь, — палец поменял свое направление на Сириуса. — Потом посмотрим, — и он похромал от них в одному ему известном направлении.
— Ненавижу Скитер, она несет полный бред, — протянула Тонкс разочарованно. — Но она действительно раскапывает то, что не стоит. Ее нужно держать подальше от Ремуса.
— Дора, есть проблема. Кубок Огня создали трое волшебников, трое директоров, и он попросту не рассчитан на четвертого Чемпиона. То, что Кубок сделал это, означает, что эти настройки действительно были изменены. Дамблдор должен был знать об этом, — совсем тихо произнес Сириус почти на ухо Тонкс.
— Значит, у него уже есть план, и мы ему не нужны, — пожала плечами Тонкс. — Господи, Сириус, это же Дамблдор, у него всегда есть план!
— Но он всегда с жертвами, всегда, — задумчиво проговорил Сириус. Тонкс только еще раз пожала плечами.
Глава 9После обеда выглянуло солнце, и на улице заметно потеплело. Гарри поймал Луну и Драко и предложил им прогуляться. До следующего занятия было еще полчаса, и через десять минут они уже сидели на берегу озера. Тут и там встречались группы студентов, которые желали насладиться осенним солнцем, встречались и одиночки, в основном с книгами. Гарри с друзьями устроились на мантиях. Гарри с нетерпением ждал того момента, когда можно будет рассказать им. Однако рассказ не произвел должного эффекта: Луна в ярко-красной мантии поверх школьной смотрела на летящие с огромной скоростью облака, а Драко бросился выяснять их новый родственный статус. Они оказались более дальними родственниками, чем предполагали, однако все же братьями.
— Гарри, я надеюсь, что завтра ты все же посетишь с отцом наш прием в Малфой-мэноре, — Драко поднял повыше воротник мантии. Он замерзал быстрее всех. — Вообще это я настоял на том, чтобы ты пришел. Без тебя я там просто сдохну со скуки. Эти биржевые индексы, перевороты, выборы — меня от этого просто тошнит.
— Завтра? Отец ничего мне не говорил, — нахмурился Гарри. Хотя отец не любил подобные встречи, вполне возможен был и тот вариант, при котором его отец даже не стал открывать приглашение.
— Убеди его, пожалуйста. Я знаю, там будет толпа снобов, но мой отец высоко ценит твоего отца и не раз говорил, что он заслушивает места главы Аврората, — Драко потер лоб. — Я же умру там без компании. Луна могла бы стать твоей парой.
— Ой, завтра я не могу, — расстроенно протянула Луна. Она задумчиво прислонилась к плечу Гарри, и мальчик остро ощущал ее присутствие. — Я обещала Невиллу помочь в его оранжерее. Завтра и мандрагоры будут готовы, столько работы!
— Как? — только и мог выдавить разочарованный Гарри. Он не хотел идти ни на какой прием, однако если бы Луна составила ему компанию, это стоило бы потраченного времени.
— Значит, со мной потанцуешь, — ничуть не расстроился Драко. — Найдем, кто будет тебе декорацией. Только отца уговори, — судя по всему, Драко в самом деле не хотелось выносить это испытание в одиночку.
— Я попробую, но вряд ли это возможно, — Гарри искренне в этом сомневался. В этом у него и отца было семейное сходство. Они никогда не горели желанием светиться на публике, но по разным причинам: отца обычно разрывали на части желающие с ним познакомиться и поговорить, Гарри же никто не замечал.
— Думаю, он тоже потребует от тебя компанию, — предположил Драко. — Ты говорил, что вокруг Снейпа девушка крутится, она кто? Самоубийца?
— Почему самоубийца? — словно проснулась Луна. Она до сих пор как будто отсутствовала. — Разве профессор Снейп такой уж страшный?
— Конечно, — хором выдали Гарри и Драко.
— Сколько мне лет, столько я не видел рядом со Снейпом ни единого человека, — Драко покачал головой. — Но я не представляю, почему он хотел получить опеку над тобой. Никогда не смогу его представить чьим-то отцом.
— Но крестным же он тебе приходится, — напомнил ему Гарри.
— Это не то же самое. Быть крестным для него: это просто приходить в гости каждый месяц, дарить книгу про зелья, даже когда ты не умеешь читать, а потом просто не орать на занятиях. Совсем не то же самое, что взять кого-то под опеку.
— Драко, ты не знаешь, что за информация об испорченной репутации Снейпа, из-за которой ему могли отказать? — спросил друга Гарри. Драко нахмурился:
— Давай потом об этом, — и Драко засобирался на занятия. Гарри непонимающе смотрел за ним: такое ощущение, что эта тема почему-то была неприятна для Драко. — Спроси об этом отца. Хотя нет, можешь не спрашивать, он сам об этом будет тебе орать.
— Орать?
— Узнаешь, — тяжело вздохнул Драко. — Только это дела давно минувших дней.
**
Флер отошла от Гермионы первый раз за полчаса. Поначалу девочка нервно дергалась, но девушки ее успокаивали — они не собирались менять ее кардинально. Спальня Гриффиндора была похожа на бедлам: тут и там валялись горы одежды, баночек, повседневных туфель. Последние минуты было особенно шумно, ведь преображение Гермионы все восприняли как вызов. Обязанности были разделены, и Флер досталось приводить в порядок ее волосы. Заклинание, выпрямляющее волосы, работало недолго, и постоянно его накладывать заново было проблематично. Зелье, которое предлагала Фрэн, требовало длительной выдержки. Прошло немало времени, прежде чем было решено использовать и то, и другое одновременно. За это время был выяснен размер одежды и обуви, и вскоре Гермиона обзавелась приталенной темной мантией с короткими широкими рукавами и облегающими рукавами второго порядка. Юбка была подобрана до колена, а блузка выделялась белым цветом и необычным квадратным вырезом. Наконец, испытание для волос Гермионы было закончено, челка намеренно доведена до длины остальных волос, после чего Флер приподняла и собрала прямые, однако все же пышные волосы над шеей, закалывая их красивой аккуратной заколкой.
Фрэнсис гордилась собственными косметическими зельями. Подготавливая кожу Гермионы первым зельем, она невольно обронила фразу, которую могла расшифровать Флер. Похоже, что местный зельевар навыки косметических зелий совершенно не уважал, и Фрэнсис это обижало. Она мечтала открыть свой магазин волшебной косметики.
Однако для Гермионы хватало только подготавливающего и выравнивающего тон кожи зелий, после чего обошлись обычной маггловской тушью. Волшебная косметика была хороша тем, что ее следы ни при каких условиях не могли оказаться на одежде, а потому можно было одеваться и после. Наконец девочке позволили посмотреть в зеркало.
Однако Гермиона молчала. Она коснулась завитков, которые красиво выбивались из общей прически, поправила мантию на плечах.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Смысл не в том, чтобы хорошо выглядеть, а в том, чтобы хорошо и уверенно себя чувствовать, — Флер отошла от Гермионы, чтобы посмотреть на результат своих трудов. Из сутулой взъерошенной девочки получилась взрослеющая девушка, чья красота только начинала расцветать.
— С этим точно не будет проблем, — аккуратные черные полуботинки на невысоком каблуке придавали Гермионе более элегантную походку.
— Есть еще кое-что, что я должна тебе сказать, — Флер дождалась того момента, пока Фрэнсис отдаст маленькие баночки с кратким напутствием Гермионе, после чего гриффиндорка еще раз поблагодарила всех, кто участвовал в ее преображении. Они вышли из спальни девушек Шармбатона. В гостиной почти никого не было, и все давно отправились на обед. Они опаздывали. — Не стоит… демонстрировать всем то, что ты теперь по-другому себя чувствуешь и выглядишь. И тем более не стоит подходить к Гарри и спрашивать его мнения, — Гермиона испуганно взглянула на Флер. — Если ты отстанешь от него сейчас, когда так хорошо выглядишь, это может сработать. Но даже если и не сработает, появится… много других вариантов. Поэтому просто будь уверена в себе.
— Если вдруг у тебя будет возможность…
— Я помогу, если мне выпадет такой шанс, — уверила ее Флер. Для нее утренний обряд приведения себя в порядок давно вошел в привычку, а гардероб много раз пересматривался, особенно для поездки. Но она предвкушала тот момент, когда Гермиона опоздает в Большой зал. Флер безмерно радовалась за девочку: она была уверена, что одной из способностей Гермионы была возможность быстро учиться, и она совершенно точно больше не будет делать прежних ошибок.
Флер зашла чуть позади. Она смотрела на реакцию большинства студентов, благо ей было все отлично видно. Впервые оказавшись под столькими взглядами, Гермиона не растерялась и направилась к месту за своим столом. Флер шла следом, не привлекая внимания едва ли не первый раз в жизни, но это ее совершенно не огорчало. Она изучала реакцию Гарри, однако мальчик уставился в книжку и не интересовался ничем, кроме напечатанных слов. Но вдруг краем глаза Флер заметила, как резко отреагировал кто-то за соседним столом. Флер с удивлением узнала в этом молодом человеке Виктора Крама. Похоже, своими руками девушки создали препятствие себе к назначенной награде, и весьма серьезное.
Флер села рядом с Гарри — место с ним было свободно, потому что не было Невилла. Она словно нечаянно толкнула Гарри, и мальчик поднял взгляд, чтобы найти того, кто его задел.
— Гермиона, привет, — удивленно произнес Гарри, потратив несколько мгновений на то, чтобы узнать девочку перед ним. Гермиона, к гордости Флер, не удостоила его даже ответом.
**
Гарри постучал в дверь класса Защиты, после чего вошел. Класс был пуст, поэтому Гарри спокойно поднялся по лестнице в комнаты Люпина. Он услышал спор на повышенных тонах, который тут же прервался, когда вошел Гарри.
— А, это ты, — с облегчением произнес Сириус. Гарри поздоровался с Ремусом, после чего сел на диван к отцу. — Разве ты не собирался на этот самоубийственный поход к Снейпу или ты пришел просить прикрытия?
— На самом деле, я собирался сходить к нему после того, как поговорю с вами, — ответил Гарри. — Есть вопрос, на который я хочу получить ответ.
— Надеюсь, это не вопрос насчет появления новых волшебников в природе, — осторожно заметил Ремус.
— Что за испорченная репутация Снейпа, из-за которой ему отказали в опеке? — прямо спросил Гарри, наблюдая за реакцией отца. Сириус нахмурился.
— А что, жалеешь? — несколько резко спросил его отец.
— Я просто хотел это узнать, почему сразу жалею? — вопросом на вопрос ответил Гарри.
— Сириус, я думаю, нет ничего страшного в том, что он узнает, — заметил Люпин. — Это ведь не тайна. Вряд ли Гарри о нем кардинально изменит свое мнение.
— Не хочу я о Снейпе говорить, — отказался Сириус. — Сам рассказывай, если хочешь, а по мне так он профессиональная крыса, просто Дамблдору тоже нужны были крысы.
— Гарри, в те времена, когда Волдеморт собирал себе армию, он называл их Пожирателями смерти, причем каждого из них он отмечал особенной татуировкой. Снейп был одним из Пожирателей смерти. Никто из нас не знает, как и почему Снейп встал на сторону Волдеморта, возможно, потому, что на своем факультете находился под протекцией Люциуса Малфоя, который совершенно точно заканчивал школу с татуировкой, — Гарри удивленно посмотрел на отца. Отец кивнул. — Но они оба после падения Волдеморта проходили как обвиняемые перед судом Визенгамота. Малфой выбрался чистосердечным раскаянием и большой суммой денег, а Снейпа Дамблдор объявил своим шпионом, который все это время работал на Волдеморта в его интересах. И хотя его оправдали, доверие к нему все равно не было никакого. Конечно, ребенка бы ему никто не доверил.
— Но как тогда Малфой собирается избираться на пост Министра с таким прошлым? — Гарри не мог поверить, что его друг был из семьи последователей Волдеморта.
— Время часто стирает многие неприглядные факты, а Малфой много лет тратил кучу денег, чтобы создать себе хорошую репутацию, — ответил Ремус.
— Пап, ты поэтому не хочешь принимать его приглашение на завтрашний прием? — спросил Гарри отца. Сириус помрачнел еще больше. — Драко сказал, что его отец не против поставить тебя главой Аврората!
— Послушай меня, Гарри, — отец сел перед ним на корточки. — Может быть, люди забыли, но я помню отлично все, что происходило тогда. И я никогда не собираюсь дружить ради выгоды, — Гарри стало стыдно. Он не подозревал, что приглашение Малфоя может выглядеть именно так для его отца.
— Ты, наверное, прав, — тихо сказал Гарри. Это значит, что его отец против их дружбы с Драко?
— Но я не могу указывать тебе, с кем дружить, ровно как и переносить образ Люциуса на Драко, — словно прочитал его мысли отец.
— Послушай, Сириус, это же прямой путь в самое логово бывших Пожирателей, — Сиривс поднялся на ноги, внимательно посмотрев на друга. — Ты сможешь понять, изменилось ли что-то в их рядах и хочет ли кто-то смерти Невилла.
— Это прием с репортерами, они вряд ли начнут это обсуждать перед всеми, — возразил Сириус. Однако было видно, что он задумался над этим вариантом.
— Я думаю, ты достаточно наблюдателен, — Ремус встал из-за своего письменного стола. — Я бы счел это отличным шансом. Но, боюсь, что вам обоим понадобятся спутницы. Гарри, я полагаю, ты пригласишь Луну?
— Она не может, — сник Гарри. — Так что я понятия не имею, с кем мне идти и что вообще делают на этих приемах.
— Вам, детям, будет легче, — Сириус по-прежнему был не в восторге от этой идеи. — Мне с кем идти прикажете?
— Может быть, с Тонкс? — предложил Гарри.
— Гарри, люди, которые будут там, отлично знают всех представителей чистокровных семей, а так же тех, чьи родители были с семейного древа стерты, — ответил Сириус. — Они ничего не скажут, но Тонкс будет под таким давлением, какое ты себе и представить не можешь. Ладно, я знаю, кого спросить, — он накинул мантию аврора. — И я думаю, что она поможет и тебе. Осталось только ответить на это чертово приглашение, а тебе, Гарри, стоит отправить записку Драко. Луни, будь другом, оскорби вежливо мистера Малфоя нашим предстоящим присутствием, чтобы ему было пообиднее за то, что он вообще посмел меня потревожить.
**
Гарри не представлял, что он скажет Снейпу при встрече. Он был абсолютно не подготовлен к тому, чтобы объяснить свое желание наладить с ним отношения. Может быть, если он узнает о профессии, которую выбрал Гарри, он смягчиться и поможет. Однако Гарри больше казалось, что Снейп будет орать на него по инерции. Впрочем, Гарри привык.
Наконец Гарри решился постучать.
— Блэк, — с прежним презрением обратился к нему Снейп, открывая дверь. — Что тебе надо?
— Я хотел бы попросить вас позаниматься со мной, — испытывая старый страх, проговорил Гарри. Он боялся еще и показать его Снейпу.
— Нет, — и дверь захлопнулась перед его носом.
Гарри замер, не понимая, что же тогда ему обещала эта Фрэнсис. И вдруг он услышал за дверью звон склянок.
— Ты что творишь? — прорычал за дверью Снейп. — Только не эти!
— Тогда открой мальчику дверь, — совсем глухо раздался голос Фрэнсис.
— Стерва, — только чудом расслышал Гарри, после чего дверь открылась прямо перед ним. — Если ты не учишься на занятиях, чему я могу научить тебя лично?
— Укажите мне на мои ошибки! Я очень хочу стать колдомедиком, как моя мама, — эти слова произвели на Снейпа какой-то волшебный эффект. Зельевар словно смирился с происходящим и отошел в сторону. Гарри впервые вошел в его кабинет добровольно.
**
Флер спускалась в подземелья первый раз. Здесь было максимально неуютно и сыро. Она посочувствовала Фрэнсис, ведь ей приходилось проводить здесь большую часть времени. Именно она позвала Флер сюда , чем невероятно удивила Флер, ведь она собиралась посидеть в Общей гостиной Гриффиндора и подумать над тем, что скажет в завтрашнем интервью. Патронус Фрэнсис — огромная пантера — застал ее именно там. Судя по сообщению, Флер требовалась ее помощь и именно в подземельях.
Перед ней было три одинаковых каменных коридора, и Флер замерла. Куда идти, она не знала. Наконец спустя пять минут из крайнего правого появилась ее подруга. Она была странно одета: в огромных пластиковых очках, безразмерной накидке и крайне запыхавшаяся.
— Скорее, — Фрэнсис схватила ее за руку, не давая возможности задать вопрос. — Мне ужасно нужна твоя помощь.
— Да что случилось? — спросила наконец Флер, когда они подходили к массивным дверям.
— Тихо, — она неслышно открыла двери. Флер успела разглядеть мельком, как в соседней комнате, больше похожей на лабораторию, Гарри что-то аккуратно и внимательно нарезал под присмотром Снейпа.
Наконец Флер оказалась в лаборатории поменьше, в которой вовсю кипело несколько котлов. Запах был смутно знаком Флер. Кажется, Фрэнсис занималась пополнением своего запаса косметических зелий. Однако она никогда не варила их в такой спешке, что же за причина заставила ее варить сразу несколько?
— Ты мне ужасно нужна, — Фрэнсис кинула подруге комплект из перчаток, защитных очков и мантии. — Завтра у меня будет шанс найти для своей косметики аудиторию.
— Значит, он все же не считает это бесполезной идеей? — Флер кивнула в сторону двери. Фрэнсис ограничилась кивком. Флер со вздохом принялась натягивать защиту: она уже помогала подруге и раньше, но ее страсти не разделяла. Хотя, конечно, считала ее крем, выравнивающий тон кожи самостоятельно, просто шедевром. — Почему именно завтра? И почему в такой спешке? — ее подруга носилась от одного котла к другому, тогда как Флер поручила простую подготовку ингредиентов. Фактически, они с Гарри находились в одном и том же положении в данный момент.
— Завтра будет прием у какого-то там Малфоя. Он собирается метить в Министры, так что там будет просто чертова туча дам, которым срочно пора маскировать морщины, — Фрэнсис приоткрыла незаметный люк вентиляции под самым потолком.
— И он тебя туда пригласил? — с любопытством спросила Флер. Ничего сложного в том, чтобы следовать списку подруги не было: это растереть, это потолочь, это порезать. Практически все зелья содержали в себе волос вейлы, а потому Фрэнсис была единственным и зельеваром, и источником ингредиентов.
— Ну как пригласил, приказал, — фыркнула Фрэнсис. — На самом деле, иногда мне кажется, что все бесполезно, — с этими словами она села на табурет после того, как заклинанием вывела в воздух над каждым котлом его температуру. Цифры скакали и требовали контроля. — А иногда — что нет. По крайней мере, я все еще здесь, — она постучала по баночкам для готовых смесей. — Вроде бы, он еще не убил этого парнишку, — резко поменяла тему Фрэнсис. — Это поэтому они с твоим аврором друг друга ненавидят?
— Не знаю, раньше я думала, что да, но сейчас мне кажется, что все не так просто, Флер одолела половину списка, когда буквально через каменную стену в комнату ворвалась полупрозрачная птица, испускавшая голубое сияние. Она опустилась на плечо Флер.
— И чья ты такая красота? — спросила Фрэнсис пока еще молчаливую птицу. Та застенчиво повела крылом, после чего склонилась прямо к уху Флер. — Ах еще и с настройками приватности, — уже разочарованно добавила подруга.
Флер смущенно слушала сообщение от Сириуса Блэка. Он просил ее довольно вежливо встретиться с ним по какому-то довольно срочному делу когда ей будет удобно, причем птица ждала ее ответа. И хотя это дело могло быть каким угодно, Флер была бы рада обмануться и подумать, что ее зовут на свидание. Шансов на это, конечно, не было никаких. Птица тем временем нетерпеливо ожидала ответа на ее плече.
Она сообщила птице, что может прийти, куда нужно будет, через двадцать минут, прикинув, сколько еще помогать Фрэнсис. Так она избавила себя от необходимости выбирать место.
— Не возьмут тебя в шпионы, — прокомментировала ее довольный вид Фрэнсис. Она хотела добавить что-то, когда дверь резко распахнулась. Флер оказалась под прицелом крайне тяжелого взгляда профессора Снейпа.
— Это же не дамский туалет, чтобы сюда парой ходить, — недовольно произнес он. — Я закончил с Поттером на сегодня, — и он совершенно открыто указал Флер на дверь. Та спорить не стала, поспешно стягивая защитную мантию. Когда она отдала подруге весь комплект и подходила к двери, вернулась та же птица. Флер, не обращая внимание на громкий вопрос Снейпа, дала птице знак говорить. Птица сообщила голосом Сириуса, что он будет ждать ее в комнате позади Большого зала.
— Какого черта здесь делает Патронус Блэка? — буквально кипел от злости Снейп.
— Уже уходят, — примирительно сказала ему Фрэнсис. — Флер, мне понадобится завтра твоя помощь, — успела произнести ее подруга, прежде чем за ней закрылась дверь. Флер собиралась уходить по коридору, когда в его полутьме заметила Гарри. Тот запихивал тяжелую книгу в сумку.
— Гарри, как твое занятие со Снейпом? — спросила Флер мальчика.
— Да никак, — бросив попытки упаковать книгу, ответил ей Гарри. Они вместе направились к выходу из подземелий. — Думаю, он меня проверяет. Я должен прочитать это к понедельнику. Посмотри на нее, в ней почти тысяча страниц! За два дня!
— Кошмар какой, — от чистого сердца возмутилась Флер.
— Да нет, кошмар — это если бы с конспектом, — отмахнулся Гарри.
— Скажи, а ты не знаешь, что за дело у твоего отца ко мне?
— Скажу, что знаю, — последовал неожиданный ответ мальчика. — Это насчет завтрашнего приема. Мы оба приглашены, и у нас обоих нет компании. Жаль, что папа меня опередил, — Флер не сдержала смеха.
— Мне ему отказать? — с интересом спросила его Флер.
— Да нет, шучу я, — помотал головой мальчик. Его очки смешно съехали на кончик носа. — Просто мне не с кем идти, вот я и хотел попросить тебя: может быть, ты знаешь, кто сходил бы со мной?
— Может быть, знаю, — улыбнулась Флер. — Но только если ты обещаешь сильно не ворчать.
— Господи, ну не Гермиону же ты мне предлагаешь, — закатил глаза к потолку Гарри. — Я тогда до конца приема не доживу. Это будет первая смерть от девичьей болтовни.
— Я думаю, что ты ее недооцениваешь, — принялась убеждать его Флер. — Вот спорим, что она будет молчать больше, чем ты?
— Да пожалуйста, я ее явно дольше знаю, — самодовольно улыбнулся Гарри. — На что спорим? И кто все это будет регистрировать?
— Ты сам ко мне придешь и сообщишь о моей победе. А в качестве выигрыша… Даже не знаю, просто на желание, — протянула руку Гарри Флер.
— Идет, — он пожал ее руку. — До встречи! — и он убежал в сторону башни Гриффиндора. Флер же требовалась совсем другая башня. В этот достаточно поздний час ей почти никто не встретился по пути. Близился час отбоя, а потому студенты уже в основном сидели в своих Гостиных. Флер поднялась на башню даже быстрее, чем планировала, а потому оказалась первой. Дорогу ей напоследок показал именно Гарри.
С башни открывался замечательный вид. Виднелись темные силуэты холмов на фоне полоски прощального дневного света. Горели огни близлежащих деревень, но все остальное пространство занимал лес. Исключение составляла зеркальная гладь озера. Если приглядеться, то на небе можно было разглядеть первые звезды.
— Привет, — Флер не стала разворачиваться: ей хотелось смотреть и смотреть на этот великолепный пейзаж. Даже холодный ветер не портил впечатления.
— Да, — наконец откликнулась Флер. Это место дарило удивительное спокойствие. Даже то, что сюда ее позвал Блэк, уже не казалось таким волнительным фактом. — Гарри рассказал мне про прием. Это и есть срочное дело?
— Иди сюда, — Флер показалось, что она ослышалась. Эта сцена скорее подходила для какого-то сна. Сириус протягивал ей руку, и Флер ничего не оставалось, кроме как ее принять. Через секунду она оказалась на более близком расстоянии к аврору, чем обычно. У Флер закружилась голова, и высота была совершенно не при чем. Вероятно, это было все равно, что попасть под ее чары вейл. Однако они были бесполезны в отношении аврора.
Наконец, отвлекшись от собственных мыслей, она заметила слегка мерцающий Купол Безмолвия. Это было заклинание на порядок сложнее обычной Завесы, и Флер знала лишь его название. Магической формулой она не владела.
— Дело не в приеме. Дело в людях, — и Сириус вкратце рассказал ей, что за прием предстоит. Он рассказал, что это люди высшего круга, который некоторым образом был замешан в Первой волшебной войне на темной стороне, и он предполагал, что если кто-то хочет подставить Невилла по старой памяти, то эти люди точно могут быть замешаны.
— У меня только один вопрос, — выслушав Блэка, произнесла Флер. Этот вопрос показался ей логичным. — Почему вы мне это рассказываете? Вряд ли это информация для общего доступа. Может это вообще я кинула бумажку?
— Потому что мне нужна твоя помощь, а сын научил меня говорить правду. У этого человека есть запах Азкабана, и он точно не сопровождает тебя, — ответил Сириус, однако Флер показалось, что он не был уверен. — А что, есть повод тебе не доверять?
— Наверное, нет, — пожала плечами Флер. — Но если надо, можете под сывороткой Правды спросить.
— Снейповские методы, — поморщился Сириус.
— Что мне нужно сделать? — спросила Флер. Так легко было потерять нить разговора, находясь так близко от симпатичного ей человека. Приходилось сосредотачиваться, но взгляд блуждал от мантии аврора к его рукам и обратно. Поднять взгляд у нее не получалось.
— Сопровождать меня и слушать, — последнее значило, что она все же будет принимать участие в поиске того, кто подставил Невилла. Это все же заставило ее поднять взгляд. У Сириуса Блэка были невероятно красивые глаза, и даже в полумраке можно было догадаться, что их естественный цвет — синий. — Это мастера намеков и полутонов, с ними нужно быть настолько немногословными, насколько это возможно. И есть еще один не очень приятный момент.
— Какой? — Флер прилагала все усилия, чтобы разговаривать. Ей было так трудно думать о том, что ее зовут на миссию, но никак не на свидание. Вероятно, на приеме ей будет еще хуже. Слишком много Сириуса Блэка для ее влюбленного сознания.
— Вероятно, что все решат, будто у нас… отношения, — Флер бы засмеялась, если бы ей не было так тяжело вести себя адекватно. Присутствие Сириуса рождало в ней миллион желаний и мыслей, к которым она еще не была сознательно готова.
— Вряд ли это проблема, — ответила Флер. Ей хотелось сообщить ему, что она была бы вне себя от счастья так решить, но Блэк бы ее не понял. Думать разумно было так тяжело. — Во всяком случае, я переживу, — постаралась она произнести как можно равнодушнее.
— Тогда я спокоен. И для Гарри, — однако закончить он не успел.
— О, здесь все уже решено, — с облегчением перевела тему Флер. Как только Купол исчез, она с радостью сделала шаг назад, стараясь вырваться из этой сумасшедшей близости. — Он пойдет с Гермионой.
— Она ведь даже не полукровка, ее ведь там сожрут, — возразил Сириус.
— Я обязательно информирую ее об этом, но, думаю, ее это не остановит, — совершенно уверенно произнесла Флер. — Где и во сколько мне нужно завтра быть?
— Мы отправляемся из гостиной Гриффиндора, — ответил ей Сириус Блэк. Когда между ними было такое расстояние, было легче контролировать свои мысли и действия. Никто и никогда не имел такой власти над мыслями и чувствами Флер. Это пугало.
Но еще страшнее было понимать, каким испытанием станет для нее завтрашний день с утра и до вечера. Тяжелее пятницы в ее жизни еще не было.
**
На кровати Флер валялось все содержимое чемодана. Ей ничего не нравилось, а Фрэнсис все не было и не было. Флер отчаялась выбрать свой наряд на завтра. А что, если ее наряд не подойдет к тому, что наденет Сириус? Все ее платья казались ей невероятно детскими. Да где же Фрэнсис? Время близилось к полуночи, но ее по-прежнему не было в спальне. У нее не было темных платьев, только темно-синее и совсем строгое, а все светлые казались ей чересчур вычурными. Она не собиралась появляться в высшем обществе волшебной Британии. К этому нужно было готовиться годами, а не за один день. А что ей отвечать, если начнут спрашивать про Сириуса? Побольше молчать. Просто побольше молчать.
— Флер! Ты с ума сошла! У меня нет ничего, в чем можно было бы даже на километр подойти к дому Малфоев. И это не считая того, что я, по их мнению, грязнокровка, — Гермиона была взволнована не меньше Флер. — У меня даже украшений нет!
— Спокойно, — Флер усадила девочку на кровать. — Неужели ты ничего не купила для Святочного Бала?
— Купила, но в чем тогда…
— Неси! До бала еще два месяца, а прием уже завтра! — Гермиона убежала, но Флер так легко решить собственную проблему не могла. Что же выбрать? Строгость? Или легкомысленность? Так хотелось спросить маму, но со вчерашнего дня они отправились к тетке в Венецию до конца ноября.
— Что-то типа такого, — Гермиона покрутилась перед Флер. Ее платье было нежно-голубым, совсем без объема и сделано из слоев легкого шифона. Пожалуй, несколько легкомысленны были спущенные на плечи широкие бретельки, но Флер сочла это достойным такого возраста. Ей можно. А вот Флер, похоже, нельзя. Значит, платье в пол?
— Отличный вариант, — одобрила Флер. — Но у меня нет ничего приличного, в чем можно было бы… достойно сопровождать… сопровождать, — в спальне были Луиза и Мари, и обе поглядывали на девушек с подозрением, но ни о чем не спрашивали.
— Дамы, что за бедлам! — Фрэнсис несла в руках объемный сверток.
— Что это у тебя? Где ты вообще была? — набросилась на подругу Флер.
— Тише, столько вопросов сразу! Просто мой вкус подвергли сомнению. Я была на этой вашей магазинной аллее все это чертово время, — Фрэнсис упала на свою кровать. — Это был самый отвратительный шопинг в моей жизни. Руки у меня, оказывается, слишком бледные, декольте глубокое мне не идет и вообще, отойди, я сам, — Фрэнсис с наслаждением сняла туфли. Флер с Гермионой сидели на соседней кровати.
— И что в итоге? — с завистью спросила Флер. Перед ней не стояла проблема выбора. Но Флер не имеет права на ошибку!
— Завтра увидишь, — отмахнулась Фрэнсис. — А что у тебя за проблема, платье не выбрать? Есть у меня одно, — она со стоном поднялась на ноги, после чего достала из сумки сверток. — Держи. Думаю, будешь выглядеть просто отлично. Оно светло-бежевое, не сольемся, — Флер принялась натягивать платье. Оно было ей несколько длинновато, но это решалось простым заклинанием. Наконец Флер посмотрела на себя в зеркало. Это было классическое платье в пол, со свободно ниспадающей юбкой и открытой спиной.
— Это еще не все, — Флер обернулась на подругу. — Ногу вперед поставь, — и платье продемонстрировало высокий боковой разрез.
— А это не слишком? — заволновалась Флер. Платье ей нравилось безумно, однако показалось слишком открытым.
— Отлично, Флер, — Гермиона подошла к ней и распустила ее светлые волосы. — Так вообще отлично. Хоть сейчас на прием, — и Флер посмотрела на себя в зеркало. Что же принесет ей завтрашний день?
Глава 10После завтрака Флер предстояло интервью. Однако это была не та причина, по которой Флер не могла встать с кровати. Она смотрела за приоткрытый край полога, туда, где виднелось окно и стремительно светлеющее небо за ним. Хотелось, чтобы наступил следующий день, чтобы кто-то сообщил ей, что все прошло нормально. Но что означало бы нормально? То, что она не опозорит ни себя, ни Сириуса? Или, может быть, у нее получится намекнуть на то, что она хотела бы почаще, желательно, всегда его сопровождать?
— Вставай, ленивая задница, — Фрэнсис бесцеремонно стащила с подруги одеяло. — Хватит хандрить, у тебя сегодня все шансы произвести впечатление.
— На кого? Точно не на Блэка, ему все равно, что на мне надето, — вздохнула Флер и отвернулась от подруги.
— Это да, вот если бы голая, — Фрэнсис фыркнула, уворачиваясь от подушки. — Дорогая, в этом вся и проблема ваших влюбленностей в этих гриффиндорцев. Слишком много романтики. Вот тебе что твой аврор сказал, чтобы ты не переживала, если вас назовут парой? А я сегодня протеже, понимаешь? Никакой романтики вообще, — Флер вздохнула. Под гневную тираду о Снейпе она отправилась умываться. — Хотя вообще так даже лучше. Если уж за руку возьмет, то думаешь только о том, чтобы не было синяков, а не о душевном волнении.
— Разве он стоит этого? — с сомнением спросила ее Флер, вероятно, уже в сотый раз. Она покорно предоставила свои волосы Фрэнсис. Ее меланхолия не дала бы возможности заплести красивую греческую косу. Сама же она в это время использовала крема из всех баночек, что подарила ей подруга. Спустя всего десять минут Флер почувствовала себя намного лучше.
— Да откуда я знаю? — вырвалось у Фрэнсис. — Это как качели: сейчас хочется уйти и не возвращаться, а потом уже не хочется. Зато никакой тебе скуки и меланхолии, всегда знаешь, чего тебе ждать.
— А ведь неплохие условия игры, — заметила Флер. — Я вчера чуть с ума не сошла на этой башне. Разговор вроде об одном, но все так.. выглядит, словно это свидание, — она помотала головой. Только чудом ей удалось не вспоминать ночью каждый момент довольно близкого общения. Только поэтому она смогла поспать.
— Меня это беспокоит. В замке эта Рита Скитер, а ты знаешь, сколько неожиданного она может написать в своей газете. Она ведь может и Блэка твоего обвинить черт знает в чем, назвать тебя, скажем, невинной совращенной девочкой, — они наконец были готовы к тому, чтобы спуститься к завтраку.
— Отлично звучит, я не против, чтобы это было правдой, — но сказать без смеха не получилось. Некоторые темы еще не могли звучать серьезно. — Ну кто же ей поверит?
— Не знаю, Флер, но у меня просто отвратительное предчувствие, — девушки уже покидали Общую гостиную, как к ним молча присоединилась Гермиона. Выглядела она просто отлично, и Флер могла собой гордиться.
— Я паникую, — с абсолютно спокойным выражением лица произнесла Гермиона.
— Это еще мягко сказано, — согласилась с ней Флер.
— Истерички, — иронично заявила Фрэнсис. — Как будто сложно вот взять и в лицо им сообщить! Нет же, игры какие-то, миссии!
— Не хвастайся, — раздраженно прокомментировала ее слова Флер. — Далеко тебя это признание отодвинуло? Нет. Вот и сиди с нами на одном уровне.
— Кстати, а что ты скажешь, если тебя спросят, занято ли твое чемпионское сердце? — перевела тему Фрэнсис. Гермиона шла с ними рядом молча. Они пробирались в потоке студентов вниз по лестнице. Молодые люди расступались, некоторые свистели, но у девушек были проблемы гораздо серьезнее, чем интерес одногодок.
— Понятия не имею, я просто отвратительно вру, — призналась Флер. — Мне кажется, если сообщить, что оно занято, от меня отстанет половина этих обиженных умом гениев, — она махнула рукой в сторону зовущих ее по имени старшекурсников.
— По-моему, разумно, — оценила ее выбор Гермиона. Фрэнсис только пожала плечами.
За завтраком оставались только три места рядом. Гермиона не навязывалась, но для девушек было понятно, что она ищет их компании. Флер в этом никакой проблемы не видела: у них всех была общая тема для переживаний, а это отличный повод держаться вместе. Они молча завтракали, думая каждая о своем, но еда занимала в их мыслях последнее место. Они даже не заметили, как в Зал влетели совы, доставляя утреннюю почту.
Флер отцепила конверт от лапы семейной совы. Письмо от родителей было единственным пока приятным событием. Флер хотела прочитать его в тот же момент, но ее отвлекла газета, протянутая Фрэнсис. На первой же полосе красовалась красочная фотография, на которой Виктор Крам на озере Хогвартса берет Гермиону за руку. В зале мгновенно поднялся шум: все принялись беспокойно обсуждать увиденное и искать взглядами обоих.
— Гермиона, — позвала Флер мгновенно побелевшую девочку по имени.— Спокойно. Просто переверни страницу газеты и спокойно ешь. Делай как Крам, ему вон вообще наплевать на эту газету, — по крайней мере, она на это надеялась. С ее места было не видно болгарина, однако другого выхода в этой ситуации не было.
Каким-то чудом Гермиона ее послушалась. Под прицелом кучи взглядов она перевернула страницу и продолжила пить сок. Только неестественная бледность выдавала ее шок от увиденного.
— Там абсолютно никого не было, как она вообще могла что-то услышать и тем более сделать снимок! — гневно выпалила Гермиона сразу же, как кончился завтрак.
— Что на самом деле случилось? — Флер поймала Гермиону за плечи, заставляя стоять на месте. Они отошли в один из коридоров, и Фрэнсис снова создала Завесу.
— Да ничего, я читала, он там бегал, подошел, мы поговорили о Болгарии, он спросил, что я читаю, я ответила, я даже не стремилась поддерживать разговор! — Гермиона волновалась слишком сильно. — Он меня за руку схватил и как скажет, что в меня с первого взгляда влюбился, я аж растерялась! Я вообще не знала, что мне делать, — призналась она отчаянно.
— И что ты ему ответила?
— Что уже влюблена в другого человека, что мне было еще говорить? А он сказал, что его это не волнует, — голос Гермионы дрожал. — Я не хочу ничего этого, — она махнула в сторону газеты. — Ему же семнадцать, что вообще делают с семнадцатилетними?
— Дорогая, это не такой страшный вопрос, как, скажем, что делать с тридцатипятилетними, — закатила глаза Фрэнсис. — Вот вы опять драматизируете! Ну и что, что тут написано, ты же отказала ему — вот и сообщай об этом любому, кто посмеет рот открыть!
— Но что подумает Гарри? — волновал Гермиону только один вопрос. — В газете ведь не написали про мой отказ?
— Не читает твой Гарри этот «Пророк», успокойся, — Флер говорила как можно убедительнее. — Просто… не придавай этому большого значения. Этой Скитер просто нужна была сенсация.
— Но там точно вообще никого не было, — возражала Гермиона.
— А я говорила, что у меня плохое предчувствие, — напомнила Фрэнсис. — Так что, Флер, будь осторожна, а то завтра тебя в пару еще с кем-нибудь поставят, и хорошо, если это будет Блэк. Вам не кажется, что у нас есть общие проблемы с головой? Она вон, Виктору Краму отказала ради очкастого пацаненка. Может, тут воздух чем отравлен?
— Не сильнее, чем в твоих подземельях, — парировала Флер.
— Делакур! — Флер аж подпрыгнула от неожиданности. Однако в коридоре еще никого не было видно.
— Ах сейчас кто-то огребет, — протянула Фрэнсис. — Тебе ведь надо было на интервью уже как минут десять, догадываешься, за что?
— Ага, — бессильно ответила Флер. Предстоящее интервью теперь казалось минным полем, а крайне злой голос, уже знакомый до последних интонаций, совершенно ее не порадовал.
— Ладно, прикрывайся нами, — разрешила Фрэнсис за секунду до того, как из-за поворота появился крайне разгневанный Сириус. Если бы Флер могла, она бы уже убежала, так как злости от него точно не хотела видеть. Но выбора не было. Похоже, что это все из-за ее опоздания.
— В мои обязанности не входит искать тебя по всему чертовому замку! У тебя что, часов нет?
— Извините, — краем глаза Флер заметила, как Фрэнсис за спиной Блэка изобразила нечто вроде преклонения и падения ниц одновременно. — У нас тут трагедия личного характера.
— Да какая у вас может быть трагедия, каблук сломался? — девочки убежали, оставив Флер одну перед гневом Блэка. Однако она совершенно не понимала, чем обусловлен его гнев.
— Эта Скитер написала полный бред о моей подруге, которая, между прочим, идет с Гарри на этот прием, — раздраженно ответила ему Флер, не собираясь так просто чувствовать себя виноватой ни за что.
— Это кто, Гермиона? — забыл про весь свой гнев Сириус. — А что вы с ней такого сделали, что ее теперь не узнать? И что Скитер написала? А главное, черт возьми, когда?
Флер принялась отвечать на все вопросы сразу. Ее рассказ как раз занял весь путь до комнаты Чемпионов, однако трагедия Гермионы Блэка не интересовала. Его волновал лишь тот факт, что на озере никого не было.
— Извини, что наорал. Эта Скитер просто достала меня с утра, — вдруг извинился Сириус, остановив Флер на первом этаже. — Больше приемов я ненавижу только журналистов, — признался он, и Флер мгновенно простила Блэка за все и сразу. Ей было невыносимо приятно, что он додумался до извинения.
— Я орала на Фрэнсис с утра, потому что не встречала ни того, ни другого, но уже ненавижу, — искренне ответила она. Поспешно достав из сумки маленькое зеркальце, она проверила, все ли в порядке с лицом.
— Я вообще не обязан, но могу и постоять там, пока она будет тебя препарировать, — уже у самых дверей предложил ей Сириус.
— Тогда вам придется присутствовать на интервью всех чемпионов, чтобы этот факт не превратился… во что-нибудь эпическое, — Флер заметила лишь под самый конец тот самый Купол вокруг них. Крайне предусмотрительно со стороны Сириуса. Она бы не догадалась. Но она и не аврор.
— Хорошее возражение, — согласился с ней Блэк. — Панически боюсь представить, что получится из твоего интервью и сегодняшнего приема завтра. Я для этих гадов еще пока достаточно знаменит, а ты и вовсе чемпионка.
— Скажу, что я влюблена в Невилла, а вы притащили меня на прием под Империусом, — не дожидаясь ответа, Флер толкнула дверь. Так хотелось улыбнуться, ведь Блэка волновал не он сам в газетах, а то, что напишут про нее. Но улыбаться было нельзя. Грустить тоже. Даже в обморок нельзя — напишет, что беременна.
Флер села в кресло, посмотрев на эффектную крашенную блондинку в вызывающих очках перед собой. Ее слащавая улыбка дала Флер понять, что испытание началось.
**
Сириус был свободен от Скитер на сегодня. Его сменил Грюм. Когда вчера Тонкс сообщила ему поздней ночью, что лучше бы ее в плен взяли Пожиратели, чем она еще раз попадет к Скитер в сопровождающие, Сириус решил, что она преувеличивает. Ведь им всем был дан приказ молчать.
Однако под утро Сириус оказался с ней наедине, и это напоминало пытку сывороткой правды. Дама приставала к нему с миллионом вопросов, и к концу первых десяти минут ее очень хотелось послать куда подальше. Он молчал, и почему-то из-за этого Скитер решила, что может относиться к нему по-хозяйски. Поэтому когда она фактически приказала ему найти мисс Делакур, Сириус напоминал кипящий чайник. Он действительно наорал на Флер, хотя у нее оказалась достаточно весомая причина опоздать к той, кто обидел ее подругу. В конце концов, Флер не была обязана идти с ним на этот прием и подставлять себя под удар, так с какого черта Сириус вдруг посмел на нее орать? Поэтому он извинился, хотя крайне редко это делал сразу после своих вспышек.
— Дора, — он толкнул спящую в Выручай-комнате, которая временно являлась их штабом, Тонкс около двух часов дня. Та едва не упала с дивана, резко просыпаясь.
— Чего тебе, Сири, я с трех ночи дежурила, — она зевнула. — И это после гребанной Скитер.
— Похоже, что она представляет проблему посерьезнее, — и Сириус рассказал ей о том, что на озере никого не было в тот момент, который описала Скитер в газетах.
— Ох черт, и как это возможно? — мгновенно проснулась до конца Тонкс. — Она была невидимой? Но я провела черт знает сколько времени у ее комнаты после того, как довела ее туда, она бы мимо меня не пролезла, а комната ее, на секундочку, в башне!
— Может, Маховик времени? — предложил Сириус.
— Что бы там ни было, нужно срочно понять, как она это делает или хотя бы на сколько она здесь, -взволновалась Тонкс.
— Справишься с этим? — спросил ее Сириус.
— Естественно! Мне бы тоже не хотелось, чтобы Ремуса выгнали отсюда, — она была настроена весьма решительно. — А ты почему еще не готовишься к своему приему? Там все ахнуть должны, — она немедленно дернула Сириуса за прядь волос. — Тем более, тебя такая красотка сопровождает, — подмигнула она своему дяде. — Как ты вообще уговорил ее идти в это логово гадюк? Хотя нет, сперва в душ, потом расскажешь, — и она для верности пихнула Сириуса.
— Да я особо и не уговаривал, — пожал плечами Сириус. Он послушно стянул со своей кровати сумку с вещами. — Просто спросил.
— Здравствуй, я Сириус Блэк, пошли со мной к Малфоям, чтобы все решили, что мы встречаемся? — фыркнула Тонкс. — Извини, но ты не настолько неотразим, как ты думаешь. Она же, черт возьми, вейла! Или полувейла.
— Да? Я не заметил, — Тонкс посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Даже Ремус заметил, а на него такие штуки не действуют в принципе, — упрекнула его Тонкс. — Или ты серьезно просто подошел?
— Да я с первого дня с ней знаком, — принялся защищаться от любопытства племянницы Сириус.
— Интересно, — задумчиво протянула Тонкс. — Ладно, иди уже, потом расскажешь, — и она принялась надевать тяжелые ботинки.
Сириус вернулся спустя полчаса. Тонкс крутилась возле зеркала. Сириус плохо помнил, какой была его племянница от рождения, ведь у нее тогда редко получалось что-то в себе менять, но он был уверен, что она родилась именно такой: похожей на Андромеду. Сейчас у нее были темные волосы ниже плеч, собранные в высокий хвост, и темные глаза. Пожалуй, что именно так и должна была выглядеть Нимфадора Тонкс. Ему хотелось спросить, видит ли она это, но боялся, что она тут же поменяет цвет волос на какой-нибудь фиолетовый.
— Я жду, — напомнила она.
Сириусу пришлось вспоминать, как получилось, что он уже знаком с Флер. Рассказ занял больше времени, чем он рассчитывал. Тонкс выслушала его внимательно, после чего ответила только:
— Понятно, — что же ей понятно, Сириус догадаться не мог. Она попрощалась с ним, желая удачи на приеме, после чего Сириус остался в одиночестве. Он был рад, что Дамблдор выделил Грюму отдельную комнату, потому что находиться с ним было тяжело. Делить же с Тонкс Выручай-комнату помогало родство.
Наконец, как было условлено, около четырех часов к нему постучался Гарри. Мальчик принес с собой купленный к Святочному балу костюм. Сириус помог сыну одеться, после чего Гарри попросил отца посмотреть очки, ведь Снейп не особо внимательно восстановил их. Потребовалось время, чтобы починить особо упорную трещину. Наконец они отправились вместе в сторону гостиной Гриффиндора, из которой должны были переместиться по каминной сети прямо в Малфой-мэнор. В гостиной еще никого не было: студенты все еще сидели после обеда или гуляли под осенним солнцем перед последним занятием на этой неделе. У Гарри и Гермионы, по счастью, была Защита, а потому Ремус без труда отпустил их.
До пяти была еще пара минут, и им ничего не оставалось, как ждать девушек.
**
Фрэнсис распрощалась с Флер после травологии еще в три часа дня: она сказала, что они со Снейпом и Драко отправляются раньше. От помощи Флер она оказалась — сказала, что им обоим это время необходимо одинаково. Поэтому Флер ничего не оставалось, кроме как направиться к себе в спальню. Она успела принять душ к тому моменту, как прибежала запыхавшаяся Гермиона с паническим сообщением о том, что уже четыре, а они совершенно не готовы. Ее паника передалась и Флер, и они принялись собираться в ужасной суматохе. Наконец, они договорились следить друг за другом: Флер снова закалывала волосы Гермионе, тщательно завивая заклинанием короткие пряди, а Гермиона под четкими указаниями заплетала косу Флер словно обруч, удерживающий свободно ниспадающие волосы сзади. Они успели буквально за пару минут до пяти, и момент перед выходом из спальни показался часом. Еще раз внимательно оглядев друг друга, девушки кивнули друг другу: казалось, они готовы.
— У меня живот болит, — вдруг пожаловалась Гермиона. Она была невероятно бледной, ровно как и за завтраком.
— Перенервничала, — Флер первая пошла к винтовой лестнице. Платье было невесомым, а разрез не был заметен до тех пор, пока она этого не хотела. Даже спускаясь по лестнице и придерживая юбку, Флер не показывала ничего из того, что показывать бы не хотела. Она спустилась первой.
Пожалуй, она ждала хоть какого-нибудь эффекта, или молчания, или оценивающего взгляда. Но к полному отсутствию реакции совершенно не была готова. Ее расстроило то, что Сириус Блэк даже не посмотрел в ее сторону, когда она спустилась. И даже когда они с Гермионой подошли к камину, им обеим достался только быстрый взгляд от своих спутников.
— Малфой-мэнор, — громко произнесла Флер вслед за Сириусом. Каминная сеть вмиг доставила ее в огромный мраморный холл, в котором небольшая часть была зачем-то отгорожена ширмой. Флер вышла из камина совершенно чистой — вероятно, камин Малфоев обладал своеобразной функцией очистки.
— Мистер Блэк! Гарри! — из-за ширмы к ним спешил Драко. Его прилизанные светлые волосы блестели еще сильнее, чем обычно. — Флер, — Драко чуть поклонился своему школьному куратору, после чего он обратился к Гермионе. Казалось, он ее совсем не узнает.
— Привет, Драко, — нарушила тишину первой Гермиона.
— О…э… привет, Гермиона, — Драко, казалось, был смущен ее волшебным преображением. — Там есть… пара журналистов, так что вы просто идите за мной, они тут всех фотографируют, — Драко отошел к выходу из этого маленького пространства. Флер поправила волосы и мельком посмотрела на Сириуса. Она была расстроена отсутствием какого-либо внимания с его стороны, а потому совсем не обратила внимания, что на авроре была парадная форма. И если обычная сидела на Блэке великолепно, то для парадной формы он, вероятно, был рожден.
— Куда ж без них, — проговорил раздраженно Сириус. Внезапно он сильно притянул Флер к себе за талию. До сих пор ей казалось, что он вообще ее не видел. — Давайте уже просто пройдем мимо, — поторопил он Гарри и Гермиону. Гарри взял свою спутницу под руку. Гермиона, как и обещала, молчала. Наверное, со стороны они являли собой совсем не жизнерадостную компанию.
Они вышли в огромный зал, в котором, вероятно, обычно находилась какая-то мебель. Сейчас же через всю комнату была выстлана ковровая дорожка, которая должна была вести гостей непосредственно на сам прием. По обе стороны от дорожки стояли люди с камерами и самостоятельно пишущими перьями. Стоило им появиться, как волшебники засуетились. Флер ослепили вспышки сразу нескольких камер. Она в растерянности замерла, однако Сириус потащил ее вперед за собой. Ей ничего не оставалось, кроме как покорно повиноваться.
Наконец главное испытание было позади, и можно было вздохнуть спокойно. В следующем зале было много народу. Некоторые с интересом посмотрели на вошедших, но основное большинство продолжало разговаривать в своих маленьких группах. Женщины здесь были гораздо старше Флер, платья их были несомненно дороже, а украшения блестели ярче.
— Флер! — Флер посмотрела туда, откуда раздался тихий возглас. В зале стоял такой шум, что этого никто, кроме девушки, не услышал. Она с благодарностью хотела идти навстречу Фрэнсис, которая была одета в ошеломительно красивое черное платье. Оно шло ей больше, чем все, что Флер видела на ней до сих пор.
Однако стальная хватка на ее талии не дала ей двинуться с места.
— Мне больно, — гневно прошипела она, пытаясь освободиться от руки Сириуса.
— Это еще не все, — только и ответил Блэк. Он напряженно смотрел в толпу.
— Сириус, я рад тебя видеть, — длинноволосый хозяин дома появился словно из ниоткуда. — И твоего сына, конечно, тоже. Гарри, верно? — он протянул Сириусу руку. Сириус помедлил, но пожал ее. После этого его хватка на талии Флер ослабла, и она наконец смогла нормально вздохнуть. Под прицельным взглядом блондинки, стоявший рядом с Малфоем-старшим, она выпрямилась, не показывая, что ей было больно.
— Может быть, представишь нам свою очаровательную спутницу? — голос хозяина дома был тихим и вкрадчивым. Но, несмотря на его вежливость, Флер ощущала исходящую от него опасность. Рядом с ним было неуютно находиться.
— Это Флер Делакур, — ограничился именем Сириус. Девушка не знала, что ей сделать, так что просто кивнула в знак подтверждения.
— Люциус Малфой, надеюсь, что вам понравится у меня в гостях, — Флер неуверенно протянула руку, и Люциус изобразил нечто вроде попытки ее поцеловать. Его жена, однако, руки Сириусу не протянула.— Драко, может быть, ты покажешь своим друзьям поместье? — Драко кивнул и позвал за собой Гарри и Гермиону. Флер осталась наедине с людьми, которые не обращали на нее никакого внимания.
— Нарцисса, — наконец с трудом в качестве приветствия произнес Сириус. Нарцисса удостоила его едва заметным кивком. Наконец хозяин дома извинился и пообещал вернуться к ним позже.
— Слава богу, пронесло пока, — едва слышно пробормотал Сириус. Флер не стала ничего у него спрашивать. Она молча стояла возле Блэка, хотя отчаянно хотела поговорить с подругой.
Однако Фрэнсис предугадала это желание сама. Ее ошибка была лишь в том, что с собой она потащила Снейпа. Флер радостно обняла подругу — в ней было шикарно абсолютно все, от черных перчаток до миниатюрной шляпки.
— Слава богу, что ты пришла, — тихо сказала на ухо Флер Фрэнсис. — Это адовая пытка. Они даже про погоду — и то с опаской говорят.
Снейп стоял напротив Блэка, сложив руки на груди. Они не сказали друг другу ни слова, но мысленно, вероятно, уже представляли магическую дуэль со смертельным исходом. Хотя для Флер они были чем-то похожи: одного роста, возраста, телосложения и цвета волос, оба хотели усыновить Гарри и оба не слушали чужого мнения. Но почему же им так сложно перестать ненавидеть друг друга?
— Северус, мальчик мой! — к их молчаливой компании спешил какой-то пожилой волшебник, больше напоминавший жабу. — Так рад видеть тебя, всегда читаю твои публикации… А вы, должно быть, мистер Сириус Блэк? Так рад, так рад, ваш выпуск был таким замечательным… А Регулус, Регулус, такой талантливый юноша, как дела у вашего младшего брата? — напускное веселье этого волшебника было таким же раздражающим, как вежливость хозяина дома. Они все казались Флер неискренними.
— Он мертв, — последовал краткий ответ, от которого всем стало не по себе. Флер остро ощутила, что она много чего может еще услышать сегодня вечером, что Блэк явно не хотел бы рассказывать. Ей просто нужно было в идеале изображать глухонемую.
— О, Мерлин, я просто… Я так соболезную, — пожилой волшебник вдруг заторопился распрощаться с ними, когда Снейп обратился к нему:
— Профессор Слизнорт, есть одно дело, которое мне стоило бы с вами обсудить… — и они отправились куда-то в толпу. Фрэнсис едва успела одарить взглядом, полным извинения, Флер, как Снейп потащил ее с собой.
— Она в добровольном рабстве или ее пора спасать? — задал Сириус, пожалуй, первый вопрос, адресованный Флер, за весь вечер. — Хотя нет, ничего не хочу об этом знать.
Флер и не собиралась отвечать. Ей так не нравилось в этом душном пространстве, так хотелось выйти на свежий воздух, где не пахло бы таким количеством духов! Но она обещала быть смирной и послушной куклой, а потому позволила увести себя в центр зала. Почти каждый здоровался с Сириусом: кто-то удостаивался его внимания, а кто-то нет, например, рыжеволосый серьезный юноша в очках, который Флер почему-то показался знакомым.
— Кингсли, хоть тебя я действительно рад видеть, — Сириус пожал руку темнокожему волшебнику в яркой мантии. Флер привлекла внимание его серьга в ухе. — Почему здесь так много народу?
— Полагаю, что мистер Малфой собирается сделать важное объявление, — размеренным басом ответил Кингсли. — Как у вас дела в Хогвартсе, Сириус?
Пока шел разговор о Турнире, Флер откровенно скучала. Она разглядывала окружающих, но особо запоминающихся людей не замечала. Вскоре она поняла, что потоки присутствующих гостей явно составляют два круга, которые фактически не пересекаются. Одни из этих людей строили странные гримасы друг для друга и щеголяли самыми странными и дорогими нарядами, а другие были попроще одеты и более легки на проявление эмоции.
— Пожалуйста, прошу вас всех занять места на террасе, — раздался магически усиленный голос Люциуса Малфоя.
Люди медленно двинулись к дверям, ведущим на террасу, которые оказались в самом конце комнаты. Сириус и Кингсли не прекращали своего разговора, просто двинулись вслед за остальными. Флер стало невыносимо скучно. Она оглянулась на тех, кто оставался. Возле одного из окон стояли двое: присмотревшись, она узнала в них того словно высушенного мужчину, Крауча, и главного среди авроров в Хогвартсе. Вдруг Крауч вспылил, но аврор сделал что-то, и Крауч мгновенно успокоился.
— Флер, ты идешь? — отвлек ее голос Сириуса. Он пропустил девушку вперед себя, и они заняли места согласно своим табличкам за одним из столов.
Флер с наслаждением вдохнула чистый воздух. Вокруг нее сидели сплошь незнакомые или малознакомые люди: слева сидела пожилая леди, практически не реагировавшая на окружающие раздражители, а напротив — тот противный старик Слизнорт. Стол был сервирован великолепно: посуда сверкала чистотой, ровно как и салфетки, и даже красивые темно-зеленые скатерти были идеально разглажены. Оглянувшись, Флер увидела в вечернем полумраке очертания какого-то лабиринта, оранжереи и леса. Вдали горели огни, вероятно, деревни. Вид открывался потрясающий, ведь само поместье находилось на холме. Удивительно, но холода не чувствовалось, словно это место согревалось магически ровно настолько, насколько пропускало свежий воздух. Пожалуй, это было единственное приятное место.
Когда на столах появилась еда, Флер поняла, насколько же она устала. Ей совершенно не хотелось есть, она лишь из вежливости положила на тарелку кусок запеканки с мясом. Она готовилась к тому, чтобы не провалиться на публике, однако к тому, что она никому не была здесь нужна, Флер оказалась не готова. Сириус тоже не ел, он внимательно смотрел на кого-то за соседним столом. Появления Нарциссы Малфой он не заметил, в отличие от Флер.
— Сириус, можно тебя на минуточку? — ее голос был совершенно спокойным и отстраненным. Сириус кивнул и встал из-за стола, вместе они направились обратно в зал поместья. Флер осталась совершенно одна.
— Так как вы говорите вас зовут, Фей? — вдруг проснулась пожилая соседка.
**
Нарцисса привела Сириуса в какую-то маленькую комнатку на первом этаже. Сириус видел ее в последний раз очень давно: с тех пор его двоюродная сестра почти не изменилась. Сириус не испытывал к ней никаких родственных чувств, но и иных тоже. Это была не сумасшедшая Беллатриса, которую он ненавидел, но и не Андромеда, без которой он никогда бы не справился с Гарри. Единственное, чего он не понимал — это почему при всем своем уме она вышла замуж тогда за Пожирателя Смерти?
— Зачем ты здесь, Сириус? — она нервно мерила шагами комнату.
— На прием пригласили, — честно ответил Сириус. Или почти.
— Брось, Люциус присылал тебе миллион приглашений, но это единственное, что ты принял, — Нарцисса постучала ногтями по каминной полке. Смотреть на брата она не решалась. — Должно быть, ты что-то ищешь здесь.
— Даже если и так, что тебе от меня нужно?
— Отстань от Люциуса. Он пытается добиться того, для чего так долго работал…
— Особенно Пожирателем Смерти, — тихо добавил Сириус. Нарцисса поморщилась.
— … И он отлично понимает, какой круг общения может позволить ему стать Министром. Он не будет снова так рисковать по своей воле, — все же продолжила Нарцисса. — Если у тебя есть вопросы, ты можешь задать их прямо мне, но, скорее всего, мне нечего сказать. Если тебя привело сюда что-то серьезное, то со стороны Люциуса и его приятелей ничего нет, кроме желания заполучить власть.
— Откуда такая уверенность?
— Жены порой куда наблюдательнее, чем ты думаешь, — она покрутила одно из многочисленных колец на своей руке. — Прошлое есть прошлое, никто не застрахован от ошибочных суждений юности. Если бы Люциус до сих пор… сохранил эти идеи, то вряд ли допустил здесь присутствия многих людей. Однако чистота крови сейчас не в моде, как ты видишь.
— И нет ничего, что ты могла бы мне сказать? — уточнил Сириус. Ему казалось, что кузина говорит не все, но это бы его не удивило. Если бы она тут же принялась все рассказывать, то Сириус скорее всего вообще бы ей не поверил.
— Кроме того, что здесь есть много людей, за которыми стоит понаблюдать, — и она резко двинулась в сторону двери. — Должна сказать, что ты выбрал эффектную спутницу. Это будет отличная сплетня на пару недель вперед.
Сириус закатил глаза к потолку. Что за идиотская манера обсуждать других людей?
Он прошел мимо сестры обратно на террасу. Свежий воздух мгновенно доставил ему миллион разных запахов. Среди них был тот, который заставил Сириуса замереть. Как же найти его источник? Ведь дамы здесь выливают на себя по целому флакону духов. Может ли быть так, что этот запах сопровождает нескольких людей? Ему нужно было разобраться, был ли этот запах временным, смываемым, или постоянным.
Сириус заметил среди гостей Крауча. Тот сидел, смотря в пространство. Вероятно, он недавно потерял жену: о ее болезни знали почти все в Министерстве. Тогда его прострация не казалась, конечно, странной. Но гораздо больше Сириуса удивило присутствие Грюма: вот кто никогда не появлялся на публике. Грюм сидел словно отгородившись от всех и тяжелым взглядом смотрел на Крауча. Аврор его в чем-то подозревает? Это он Сириусу точно не обязан говорить.
Сириус поймал себя на том, что в очередной раз берет с подноса официанта бокал с вином. Который это за вечер? У Сириуса не получилось вспомнить. Казалось, это и вовсе первый, но Сириус готов был признать, что выпил довольно много, чтобы убить в себе всю нервозность, которую рождал в нем прием.
Только спустя несколько минут он вспомнил, что оставил Флер одну. Это тоже могли заметить заядлые сплетницы. Так что он поспешил составить ей компанию, тем более что пользы для дела от этого приема не было никакого. Но он хотя бы совпал с мнением Грюма: стоило хотя бы попробовать.
**
Флер отошла от стола с гудящей головой. Полчаса, которые отсутствовал Сириус, пожилая соседка выносила ей мозг сбивчивыми фразами. Флер с трудом отцепилась от нее, понимая, что Фрэнсис была права: не жди она романтики, не была бы так разочарована. Усталость копилась, и Флер поставила локти на высокий парапет, отделявший террасу от сада. Скорее бы можно было вернуться в замок! Еще никогда Флер не ощущала себя настолько ненужной.
— Из меня просто отвратительный спутник, правда? — Флер краем глаза увидела, как спиной Сириус прислонился к парапету рядом с ней. В его руке был полупустой бокал с вином, и по счету Флер это был пятый, однако она мало присутствовала рядом с ним.
— Правда, — не стала скрывать Флер. Она была крайне утомлена и расстроена, чтобы придумывать ложь.
— Пап, — к ним подошел крайне взволнованный Гарри. — По-моему, тебе хватит, — он отнял у отца бокал. — Можно просто уйти.
— Это еще не все испытания здесь. Без танца отсюда точно нельзя уйти, — добавил подоспевший Драко. — Правила такие, — добавил он смущенно, когда Гарри посмотрел на него злобно.
— Гарри, я понял, — успокоил сына Сириус. На взгляд Флер, от алкоголя в нем почти ничего не поменялось. Как же, должно быть, тяжело ему было находиться здесь! Но ведь Флер не видела, чтобы ему кто-то особенно надоедал. В чем же было дело? — Не бросай Гермиону одну, хватит и моего свинского пренебрежения, — он кивнул в сторону одиноко сидящей за столом Гермионы.
— Флер, — перед тем, как уйти, позвал ее по имени Гарри. Девушка обернулась. — Ты выиграла, — и он смущенно потер лоб, прежде чем развернуться и уйти к Гермионе. Флер видела, как тяжело девочке давался невозмутимый вид: ей, должно быть, было здесь хуже всех.
— О чем речь? — спросил ее Сириус, когда они снова остались относительно одни.
— Да так, — отмахнулась Флер. — О недооцененных женских талантах.
— Пойдем, — он хотел взять ее за руку и потащить за собой, но передумал. — Я слишком часто что-то стал чувствовать себя виноватым, это тоже женский талант?
— Вы мне ничего не обещали, — пожала плечами Флер и сама взяла под руку Сириуса. — А вот я обещала, так что ведите, куда нужно. Но, боюсь, что здешние фифы не интересуются ничем, кроме наших с вами отношений. Не думаю, что им понравились мои сильно уклончивые ответы.
— Молчание бы понравилось им еще меньше. Хотя они ценят здесь эти идиотские игры в недомолвки, может быть, они оценили тебя по достоинству, вот и отстали, — Сириус повел ее в сад. Когда наконец шум приема немного утих, он остановился. Как всегда, их разговор сопровождал Купол. — Половина присутствующих здесь встречалась мне в бою пятнадцать лет назад. Как минимум троих я отправлял в нокаут. У Малфоя должен был остаться шрам от моего заклинания, как и у меня от его, — Сириус расстегнул ворот парадной форменной мантии и отогнул ворот черной рубашки. На его шее действительно оканчивался — или начинался — заметный белый шрам. — Поэтому находиться здесь и не думать о боевых заклинаниях очень трудно.
Хотя Флер не ждала объяснений, они показались ей вполне логичным обоснованием, чтобы пить. Она мало что знала о Волшебной войне, но отголоски все же донеслись и до Франции. Но тогда у нее родился закономерный вопрос:
— Он же собирается в Министры, как же так?
— Имея деньги, связи и слизеринскую изворотливость, это не проблема, — эти слова вдруг начала сопровождать негромкая музыка. — Несмотря на все мое поведение, мне еще светит шанс исправить все танцем?
— Мне показалось, что это моя обязанность, — просто ответила Флер. Мало того, что Сириусу хватило смелости прийти сюда, так он еще и не запрещает Гарри общаться с Драко. Знает ли Гарри о шрамах, которые оставили друг другу их отцы?
-Тогда пойдем.
К моменту, когда они вошли в зал, первый танец уже был в самом разгаре. Мадам Максим всегда уделяла особое внимание обучению девушек танцам, ведь она никогда не скрывала, что скорее воспитывает достойных жен, чем сильных волшебниц. В данный момент Флер была ей благодарна, ведь ее танец точно составил бы большую долю мнения о ней всех присутствующих здесь.
— Музыка фактически бесконечна здесь, так что можно вступить и выйти в любой момент, — Флер кивнула. До сих пор прикрытое разочарованием ее притяжение к Блэку вновь расцвело. Она испугалась, что само ее положение в руках аврора помешает ей станцевать на уровне, но Блэк повел ее раньше, чем она успела перевести свой страх на физический уровень. Следовать за ним было невероятно легко, а будучи ниже ростом, чем Сириус, она была избавлена от необходимости постоянно смотреть ему в глаза. Однако было бы невежливо весь танец смотреть только куда-то в район шеи Сириуса. Поэтому, собравшись со всей внутренней уверенностью в себе, Флер подняла взгляд.
Ее юбка словно назло разлеталась так, как будто была многослойной, и разрез периодически демонстрировал всю ногу до середины бедра. Флер не беспокоилась по этому поводу, потому что видела здесь наряды и откровеннее, но в тот момент, когда перехватила взгляд аврора, скользнувший по ее ноге, ей вдруг стало не по себе. Ухудшал все слабый запах алкоголя, исходивший от Блэка. Почему-то думала Флер лишь о том, что не надела одно из своих светлых платьев с вырезом на груди. Пусть до сих пор она считала их приличными, но в ее нынешнем положении любое декольте бы смутило ее гораздо больше, нежели простой разрез на юбке.
Не в силах скрыть своего испуга, она встретила взгляд Блэка. Он ясно говорил ей, что на этот раз она была замечена.
И это напугало ее гораздо сильнее, чем она ожидала.
**
Флер вернулась спальню одна. Гермиона не сказала ей ни слова и молча отправилась к себе, а Фрэнсис Флер не видела даже на танцах. Она беспокоилась: в этот вечер она поняла, что играет с огнем. Но Снейп был явно огнем опаснее, да к тому же явно лишенным всех моральных устоев.
Она расплетала волосы. В семнадцать лет она многое знала об отношениях, не без участия огромного количества романов, коллекционируемых матерью, но отношения там обычно складывались по логичной прямой. К проявлению более физических чувств она совершенно не была готова. Могла ли она подумать, что будет бояться Блэка? Скорее, ее напугало сочетание достаточно большого алкоголя и этого взгляда. Фрэнсис определенно была права. Но где же она?
Наконец скрипнула ступенька на лестнице. Мрачной тенью Фрэнсис скользнула к себе на кровать и задернула полог. Флер подошла к ее кровати как можно тише, чтобы не разбудить остальных девушек. Аккуратно отодвинув полог, она забралась на кровать к подруге. Она с удивлением поняла, что ее подруга беззвучно плачет.
— Фрэнсис, что случилось? — она тронула ее за плечо.
— Я совершила ошибку, Флер. Я так же полна этой идиотской романтики, как и ты, — она сорвала с плеч накидку и осветила пространство внутри полога Люмосом. На ее плечах начинали темнеть синяки, словно кто-то удерживал ее. Сильно удерживал.
— Фрэнсис, — только и могла ошарашенно произнести Флер. Она не знала, что нужно сказать или сделать.
— Я вырвалась, — добавила она. — Знаешь, что самое отвратительное?
— Что? — Флер казалось, что отвратительнее быть не может.
— Что он так защищается. Специально. Чтобы я больше не думала лезть в его жизнь, — Фрэнсис сорвала шляпку с волос.
— Я надеюсь, ты не будешь? — осторожно спросила Флер. Похоже, что в этом замке опаснее Снейпа мужчин не было.
— Я похоже на сумасшедшую? К черту это все, помоги мне расстегнуть платье.
Глава 11— Профессор Люпин? — ранним утром постучался Гарри в комнаты преподавателя Защиты. Он надеялся, что Ремус уже не спит и еще не ушел.
— Слушаю тебя, Гарри, доброе утро, — Ремус открыл ему дверь. По сравнению с прошлой неделей он выглядел просто отлично.
— Папа случайно не у вас? — Гарри аж подпрыгивал от нетерпения. Он наконец-то был стопроцентно уверен в своем решении!
— Гарри, слава богу, я наконец-то вырос из того возраста, когда ночевал с твоим отцом в одной комнате, — усмехнувшись, ответил ему Люпин. — Если ты за ним пришел, то помочь я тебе не смогу.
— Ладно, тогда вас спрошу, — смирился мальчик. — Вы могли бы… попробовать научить меня Защите с нуля? А папа научил бы боевой магии, — поспешно добавил он.
— В этом нет никаких сомнений, я сам хотел с тобой поговорить об этом. Флер сказала мне, что ты практически не способен к самым повседневным защитным заклинаниям, — Гарри слегка покраснел. Он вспомнил, как в предыдущий понедельник сдавал Флер импровизированный зачет. Она прямо сообщила ему, что ставит зачет просто потому, что он принес ей зелье от синяков моментального действия. Гарри подозревал, еще и за то, что не задавал вопросов об их происхождении. Ему отлично давались все зелья, которые так или иначе влияли на кровь. Однако основная их сложность была в том, что на продажу выделяемый из органов рогатого скота гепарин не выставлялся, а лаборатории крупных больниц получали его партиями от связанных с ними высокопоставленных магглов. Гарри смог сварить простейшее зелье от синяков и попытался усовершенствовать его только тогда, когда взял пару баночек из больницы Святого Мунго. Его знания о волшебной медицине в общем были невелики, но Гарри пытался то тут, то там научиться хоть каким-то деталям. Если бы ему была бы так же интересна Защита, как огромный мир медицины!
— Я… да, так и есть, — признал Гарри. — А можно… Невилл тоже позанимается со мной?
— Я думаю, с этим не возникнет проблем, — Ремус оглянулся через плечо. — Мне пора, Гарри, встретимся на занятии, хорошо?
— О, да, без проблем…
— Луни, верни мою племянницу, или за ней сейчас придет Грюм! Она давно должна была быть внизу! — Ремус и Гарри одинаково вздрогнули от неожиданности. По коридору к ним спешил Сириус. Он был одет слишком тепло для того, чтобы разгуливать по замку. — Я, конечно, рад, и все такое, но у нас всего двадцать минут, — он остановился возле Гарри. — Привет, а ты что здесь делаешь?
— Я хотел попросить, чтобы профессор Люпин научил меня защите с самого начала, — произнес Гарри. — И тебя… Ну, чтобы не только защищаться.
— Задумал дуэль? — однако Гарри не успел ответить. Ремус отошел в сторону, выпуская из своих комнат Тонкс. Она ткнула пальцем в Сириуса прежде, чем он успел открыть рот:
— Я спала на диване, — и первой отправилась в сторону лестницы.
— А, — только начал Сириус, обращаясь к Ремусу.
— На диване, — подтвердил Ремус, после чего захлопнул дверь.
— Ну на диване, так на диване, — смирился Сириус. Гарри фыркнул. — Ладно, мне пора, Гарри, поговорим вечером, хорошо? У нас сегодня тяжелый день, — и Гарри кивнул. Сириус мгновенно перекинулся в собаку, после чего быстро догнал Тонкс.
Гарри же нужно было в другую сторону. Он отчаянно зевнул. Всю ночь субботы и воскресенья он писал конспект той самой книги, которую должен был прочитать на прошлых выходных. Всю прошлую неделю Снейп орал на него еще сильнее, но Гарри подозревал, что с его попытками разобраться в том, что Снейп от него хочет, это не связано. Поначалу ему казалось, что эту книгу Снейп дал Гарри в наказание, однако после понял, что она довольно интересная. Его конспект занял огромное количество листов, потому что через каждое предложение попадались вещи, которые Гарри не знал или посчитал важным. К слову, эта книга была именно об ингредиентах для зелий животного происхождения. Гарри было невероятно сложно усвоить даже ее структуру, и то, что он вычитал, было хаотично разбросано по всем его мыслям. Поэтому Гарри ужасно боялся, что Снейп обнаружит бардак в его голове после второго прочтения. Однако выбора не было. Нужно было идти.
— Профессор Снейп, я принес конспект, — Гарри постучал в дверь, громко называя причину своего прихода.
— Блэк, — вместо приветствия произнес Снейп. Он казался не злым, а скорее усталым. — Это твой конспект? Ты переписал книгу, идиот. Уложись в половину, и я буду готов это принять, — Гарри устало кивнул. Он понял, что и на этой неделе, учитывая домашние задания, у него не получится поспать.
— Хорошо, — пожал плечами Гарри. Он собирался уйти, как вдруг Снейп остановил его:
— Но не сегодня. Сегодня ты нужен мне в лабораториях, — Гарри удивленно обернулся. Снейпу нужна была его помощь? Ничего себе! Но ведь он обещал Ремусу и отцу поговорить о Защите! — И француженку эту позови.
— Но…
— Я поставлю в известность ваших преподавателей, — начал раздражаться Снейп. — Работы больше, чем ты можешь себе представить, — Гарри был не просто удивлен — шокирован. Он в первый раз слышал, что Снейпу нужна помощь. Да еще он попросил кого, Гарри! Это не укладывалось в голове. Гарри испытал почти эйфорию от того, что у него получилось добиться признания.
— … Еще Малфоя и Грейнджер, — Гарри вдруг словно очнулся. Снейп, оказывается, продолжал говорить. — На старших курсах и вовсе идиоты, — пробормотал Снейп как будто самому себе. — Какого черта ты еще здесь? Чтобы после завтрака все были здесь!
Гарри поспешно бросился в Большой зал. Похоже, что предстоит действительно огромная работа, раз Снейп позвал настолько огромную команду. Оставалось только убедить всех, что это не Гарри решил пошутить.
**
Сириус поднял палочку по команде Грюма. У него самого никогда не получилось бы суммировать на себя магию еще двух волшебников, после чего правильно ее распределить. Грюм обладал невероятными магическими способностями и, конечно, за это был достоин уважения. Однако по существу это был просто отвратительный ворчливый старик, лишенный всяких манер. Ведь он давно пребывал на пенсии, зачем его вызвали сейчас?
Грюм работал передатчиком. Фактически, чтобы создать все необходимые меры предосторожности на одном участке земли, достаточно было и одного волшебника. Однако на поляне вроде этой было такое огромное пространство, что чтобы скрыть его, сделать беззвучным, незаметным и практически невидимым, нужен был Купол, похожий на произведение искусства. Только когда Грюм начал возводить основу, отводящую взгляд, Сириус понял, что это не Купол. Это именно стена. К концу возведения этой монументальной защиты он устал настолько, что едва мог стоять на ногах. Он посмотрел на Тонкс: она выглядела такой же измотанной. Из них троих у нее был самый слабый магический потенциал. Грюму стоило призвать еще кого-нибудь, и тогда все прошло бы легче, однако Грюм почему-то этого не сделал. Сам Грозный Глаз взмок и поспешно хлебал, вероятно, воду из своей фляжки.
— Как ты? — спросил Сириус Тонкс. Она устало покачала головой, даже не найдя сил ответить.
— Отойдите, идиоты, — вдруг заорал хриплым голосом Грюм. И тут Сириус почувствовал сильные порывы ветра, после чего учуял запах серы, настолько сильный, что зачесался нос. Они с Тонкс бросились в сторону. Секундой спустя перед ними возник громадный дракон, удерживаемый магией двадцатью сопровождающими на метлах. До сих пор они летели, скрытые тем же набором заклинаний, которые были использованы здесь, на поляне.
— Это что, шутка? — голос Тонкс фактически утонул в рыке этого существа. — Это и есть их чертово испытание? Даже я не знаю, что делать с драконами!
— Сейчас спросим, — Сириус увидел среди волшебников единственно знакомого ему человека. Именно замеченный им волшебник отделился от толпы, занятой слаженной работой по быстрому созданию особого вида вольера. Оказалось, что все материалы уже давно были доставлены на эту поляну и до сих пор были скрыты у дальнего конца леса. Сейчас же конструкция собиралась словно сама по себе.
— Уизли, — Грюм пожал руку длинноволосому волшебнику. Его действительно отличали типичные для Уизли рыжие волосы.
— Привет, Билл, — Сириус отлично знал Билла Уизли с тех пор, как несколько лет назад они ловили волшебника, занимавшегося похищением детенышей драконов и торговавшего ими в разделанном виде. Что удивительно, пропажи детенышей никто не замечал, а вот магические ингредиенты без сертификата обнаружили быстро. Билла привлекали для определения местности, из которых поставляли эти ингредиенты.
— Здравствуй Сириус, мистер Грюм, — Билл кивнул им обоим. — Эта первая, самая опасная.
— Но почему так рано? — спросил Сириус.
— Скоро начнет холодать, а осенью они становятся несколько злее. Это чтобы снизить опасность транспортировки. К тому же, им нужно привыкнуть к новым условиям и новым соседям, иначе мы не удержим их здесь. А четыре отдельных вольера в разных местах, сам понимаешь, мы не потянем, — Билла позвали из его команды. — Спасибо за помощь, дальше мы сами, — сообщил он Грюму. — Я сообщу Дамблдору перед тем, как отправиться назад, если что-то будет нужно.
— Ничего прекраснее не видел, — громогласно возвестил Хагрид, вышедший из леса. — Билл, здорово, как жизнь? — и они перешли на непонятные остальным термины.
— Свободны, дальше я сам, — Грюм махнул им рукой. Сириусу ничего не оставалось, кроме как уйти вместе с Тонкс по направлению к замку.
— Как думаешь, стоит сказать об этом Невиллу? — волнуясь, спросила Тонкс. — Он, наверное, совсем ничего не знает о драконах!
— Постой, мы тоже не знаем, зачем их привезли сюда и в чем будет заключаться испытание, — попытался успокоить ее Сириус. — Нужно поговорить с Ремусом: дадим мальчику все, что ему может пригодиться, но не скажем пока, что это драконы. Он может запаниковать. Я бы в четырнадцать на его месте так бы и сделал.
— Ты бы в четырнадцать первым бы к дракону полез, — фыркнула Тонкс.
— Я смотрю, кто-то слишком много болтает, — он ткнул Тонкс в бок. Она ответила ему подзатыльником. — Ладно, хватит, потом бокс. Поговорим о диване?
— Господи, Сириус, отстань от меня, я правда уснула на диване, потому что жутко устала, — раздраженно проговорила Тонкс. — Ты думаешь, за неделю можно было бы его переубедить?
— Но что-то же ты у него делала? — не отставал от нее Сириус. — Да скажи уже, и я отстану!
— Ты себя как ребенок ведешь, — устало сказала Тонкс. — Я просто прихожу поговорить с ним.
— Как скучно, — немедленно потерял всякий интерес Сириус. — Вот когда по делу туда придешь, тогда и сообщи, я с Гарри поспорил, — и он на всякий случай сделал шаг в сторону.
— Вы что? — возмутилась Тонкс. — Ладно ты, извращенец старый, но Гарри на что ставил?
— На Святочный бал, я, например, считаю, что ты достанешь его раньше, — подмигнул племяннице Сириус. Он спокойно пошел дальше рядом с ней, не боясь, что в порыве чувств Тонкс врежет ему посильнее.
— Приятно знать, что вы в меня верите, — вздохнула Тонкс.
— Да ладно тебе страдать, не хватит у Ремуса терпения. Нет, надолго, конечно, хватит, но не навсегда. Или ты думаешь, что не хватит у тебя? — Сириус остановился.
— Да нет, я думаю, что мне нечем эту защиту пробить. Я неуклюжая, красотой не выделяюсь, пру как танк, — Тонкс тоже остановилась. — Знаешь, чем больше я с Флер разговариваю, тем больше понимаю, что…
— Подожди, с кем ты разговариваешь? — уточнил Сириус. — То есть неделю я не могу до нее добраться, чтобы извиниться, а ты с ней, значит, разговариваешь? Эта чертова статья была еще хуже, чем я мог себе представить!
— Сириус, я не хочу лезть, как некоторые, туда, куда мне не положено, но мне кажется, что статья тут не причем. Ты ничего на приеме не творил такого, что не поняла бы семнадцатилетняя девушка? — уточнила Тонкс. — Хотя вообще-то она ни о чем со мной про себя не разговаривает, это я так, эмпирическим путем. Я же тебя знаю. Гарри сказал, что ты еще и накидался порядочно. Приставал, может быть?
— Я даже забыл, как это делается! — возмутился Сириус ее предположением. — Не знаю, ничего я не делал, меня вообще бесит, что с кем не поговорю, все мне про нее сообщают. Она тут местный психотерапевт?
— Ты просто не знаешь, какая мелочь может расстроить или напугать девушку в таком возрасте, — покачала головой Тонкс. — Я тоже не знаю, не смотри на меня, у меня и парня никогда не было, вот я и прохожу курс молодого бойца.
— И что теперь, мне мысли ее прочитать? Я ее всего две недели знаю, я ей ничего не должен, — Сириус быстро пошел в сторону замка, крайне взбешенный тем, что все вокруг с Флер разговаривают, а его она избегает, как последнего преступника. Он всего лишь хотел попросить ее не обращать внимания на ту статью, в которой сперва ее выставляли как настойчивую обольстительницу, а потом и его как жертву. Только больной мозг Скитер мог выдумать такое. И хотя прямо Сириус не был виноват, он мог бы просто пойти один, или позвать Тонкс на прием. Но нет же, хотел, чтобы никто и слова в его сторону не сказал. Так оно и получилось, только репутация Флер от этого пострадала. Но ведь он предупреждал ее об этом!
— Сири, — Тонкс с трудом догнала его. — Если так хочешь поговорить, то каждый день мадам Максим тренирует ее на квиддичном поле с четырех до восьми, — она указала в сторону короткой тропы к стадиону. — Но если что, я ничего тебе не говорила.
**
Гарри, Драко и Гермиона сидели в подземельях пятый час. У каждого из них под наблюдением было три котла. В лаборатории Снейпа было невыносимо душно и очень воняло сухой травой. Тут и там на всех доступных поверхностях валялись остатки трав, обрезки тканей, множество грязных инструментов. Под началом каждого из них был один вид зелья: Гермиона отвечала за зелье, которое покрывало кожу словно пленка и спасало от возможных ожогов, Драко варил зелье первой помощи, которое включало в себя в том числе антибиотик, и Гарри, наконец, варил собственно заживляющее зелье. Всю их работу контролировала Фрэнсис, так как Снейпу было необходимо вести занятия. Она была, вероятно, еще более требовательным надзирателем.
— Зачем Снейпу столько? — спросил Гарри, наверное, в сотый раз за вечер. Он был измазан в глицериновой основе, а очки постоянно приходилось вытирать, так как они запотевали.
— Какая разница, работай давай, — Драко растирал двадцатую порцию пшеницы. Аккуратная обработка ее холодным волшебным огнем помогала сохранить декспантенол — ту форму витамина Б5, которая способна восстанавливать кожу после ожогов с волшебной скоростью.
— Гермиона? — от скуки спросил девочку Гарри. С момента приема они почти не разговаривали, да и на приеме почти тоже. Возможно, Гарри в самом деле был слишком груб с ней, и теперь, когда она не обращала никакого внимания на него, чувствовал себя почему-то виноватым.
— Да, Гарри, — отозвалась она. Пока варилось ее зелье, для которого Гарри разводил глицериновую основу, она сортировала огромную корзину трав, которую буквально полчаса назад принес Невилл.
— У тебя есть идеи, что вообще происходит? — Гарри сел рядом с ней на пол. На полу было значительно прохладнее.
— Похоже, что это подготовка к первому испытанию, потому что мы варим много весьма однонаправленных зелий, и то, что оно будет связано с огнем, тоже вполне понятно. Одно меня смущает — до первого испытания еще почти два месяца, а Снейп потребовал от нас их прямо сейчас, — она остановилась и посмотрела на оставшиеся травы в корзине.
— И на это у тебя тоже есть версия? — спросил ее Гарри. Гермиона едва удостоила его взглядом.
— Все же просто. Это значит, что с сегодняшнего дня в Хогвартсе уже идет подготовка первого испытания, — наконец соизволила ответить она. — Достань мне ящики из того шкафа, — Гарри со вздохом направился к шкафам. Их рабочий день двигался к концу, и они ждали, когда Снейп придет с последнего урока и отпустит их. Наконец он вошел в лабораторию, мрачнее обычного, однако ни слова не сказал про их зелья, только велел им убираться. Всем, кроме Фрэнсис.
**
Выпад! Выпад! Защита! Флер тренировалась до седьмого пота. Мадам Максим изобретала все новые и новые способы нападать: от стайки птичек до огня, который она создавала из своей палочки. Она заставляла Флер бегать через полосу препятствий, которые возникали за секунду до следующего шага Флер, она создавала ей лабиринты, тренируя около четырех или пяти часов в день.
Все началось после злосчастной газеты, которая вышла на следующий день. Она пестрела фотографиями, которые у чертовой Скитер просто не могло быть: фотография с Астрономической башни, фотография из коридора перед комнатой Чемпионов, а затем и фотографии с приема Малфоев. Эта газета произвела настоящий фурор, ведь Флер выставлялась не жертвой, а наоборот, хищницей, которая вдруг решила напасть на знаменитого и любимого всеми Сириуса Блэка. Скитер характеризовала ее как циничную, целеустремленную и совершенно аморальную особу, хотя Флер даже не могла представить, что ее четкие короткие ответы можно будет интерпретировать именно так. Однако какой бы там бред не был написал, эта газета произвела эффект разорвавшейся бомбы. И к Флер полетело множество писем от гневных фанаток Блэка. По большей части, всем в редакции было плевать, кто на самом деле был жертвой и был ли, они лишь сравнили количество поклонников у них обоих, после чего, выиграл, конечно Сириус, будучи совсем недавно звездой целого номера. Но мнение людей, Флер незнакомых, ее не интересовало, однако сама ситуация была крайне неприятной.
Все, что имело значение — это очень громко орущее голосом матери письмо, в котором она сообщала, что даже если не верит газете, то верит в то, что Флер должна была дать повод для такого мнения. Мать стыдилась, что вырастила настолько несведущую в приличиях дочь. Отец лишь кратко заметил, что Сириус Блэк слишком стар для нее.
Так она думала, пока мадам Максим не позвала ее к себе. Около часа директриса читала ей лекцию о правилах хорошего тона, о том, что только крайне неприятные молодые девушки смеют вешаться мужчинам на шею (при этом она ничуть не спорила с тем, что Сириус Блэк был крайне красивым мужчиной и даже подчеркнула это), однако больше всего ее расстроило, что Флер посвящает время не тренировкам ради победы, а амурным делам. И с тех пор, почти неделю, Флер каждый день выматывалась настолько, что мечтала просто добраться до кровати и упасть. У нее не было сил с утра наводить марафет, и она спускалась к завтраку и на обычные занятия только с общим выровненным тоном лица. Ей хотелось выть от безнадежности, ведь Флер совершенно не хотела участвовать в этом Турнире.
Она понимала, что нужно обязательно объяснить матери, но пока не находила слов, чтобы логически все объяснить, не упоминая, что Блэк ей действительно симпатичен… был симпатичен. После приема его образ несколько дополнился негативными чертами, в том числе и той, которая привела Флер в ужас, ведь она не была готова к таким отношениям. Виновата ли она была в том, что вызвала именно такое внимание? Безусловно, ведь Гарри и сам Сириус не раз повторяли, что аврор слишком долгое время был один. Так чего же ей следовало ожидать, обнажаясь перед не самым трезвым человеком в мире?
Единственным ее спасением от этого замкнутого круга внезапно оказалась Нимфадора Тонкс. Флер встретилась с ней на выходных в этой волшебной деревне, которая располагалась совсем рядом с Хогвартсом. Они познакомились в лавке, которая занималась в основном косметикой. Именно там с неприкрыто отчаянным выражением лица Тонкс не могла решить, что ей нужно из всего этого изобилия. Флер всего лишь предложила ей помочь, а вместо этого обрела еще одну безнадежно влюбленную подругу, которой требовался ее совет. Да только с чего все решили, что она что-то понимает в отношениях? Однако Флер никогда никому не могла отказать, тем более что Нимфадора завоевала ее доверие гораздо быстрее, чем даже когда-то Фрэнсис. Ее подкупающая искренность и честность просто привязала к себе Флер, и хотя она совсем не собиралась задерживаться в деревне надолго, провела там почти весь день, просидев в Тонкс сперва в кафе, а потом и в лавке с одеждой. Хотя Флер казалось, что у них вряд ли получиться так хорошо подружиться, Тонкс сама нашла ее на следующий день после обеда, и это незаметно стало традицией. Казалось, что Тонкс очень нужен был тот, кто ее выслушает и воспримет всерьез. Конечно, их разговор не сразу стал касаться единственной важной темы, однако сами того не замечая, девушки к концу седьмого дня дружбы оказались готовы обсудить влюбленность Тонкс. Флер отлично понимала, как это важно для нее, и хотя Тонкс не могла рассказать ей всего, старалась помочь ей, как могла. В конце концов, девушки договорились отправиться на следующие выходные за платьем для Тонкс. Нимфадора согласилась с мнением Флер, что Святочный бал стал бы отличным шансом для нее окончательно пробить защиту Ремуса Люпина.
Флер едва увернулась от ледяной стрелы. Мадам Максим проявляла просто дьявольскую фантазию в отношении нападения, и Флер начинала уставать. Она должна была очистить мозг от всяких мыслей, но к четвертому часу она уже не могла их сдерживать. То Фрэнсис с ее внезапной замкнутостью — они не говорили больше недели — то девочки с их явным успехом с Диггори и одним из дружков Крама, то фотографии, которую Флер вырезала из газеты, потому что ничего не могла с собой поделать. Отвратительно себя чувствуя, она, тем не менее, не могла перестать смотреть на фотографию с приема: каким-то непостижимым образом, ведь вход на прием был закрыт для журналистов, Скитер смогла снять их танец. Флер боялась новой стороны Блэка, но не могла не признать, что на фотографии они выглядели отличной парой.
Жгучая боль растеклась по щеке. Флер резко упала на колени, прекращая тренировку. Слезы едва удавалось сдерживать, но они были не от боли, а от отсутствия чего-то стабильного и прекрасного в жизни. Ей казалось, что все намеренно происходит, чтобы ее расстроить. Как черная полоса, которую Флер больше не могла выдерживать.
— Флер! — разочарованно произнесла мадам Максим. — Что с тобой сегодня? Наихудшие результаты! Это все выходные! — Флер пожала плечами. Она приложила платок к щеке. На улице было невыносимо холодно, но от жара тренировки Флер этого пока не осознавала. Однако редкие холодные капли начинающегося дождя напомнили ей о том, что она на этой чертовой улице уже четыре часа. — Ладно, хватит на сегодня, — сжалилась над ней директриса.
Флер поднялась на ноги. Ее шатало от усталости. Тренировочный костюм был весь в грязи. Мадам Максим ушла далеко вперед. Если бы она увидела, что Флер добровольно мокнет под дождем, то обязательно бы прочла еще одну лекцию о безответственности девушки. Но, слава богу, она этого не видела.
— Флер, какого черта! — сперва Флер решила, что ей послышалось. Однако призыв повторился, и она тяжело вздохнула. Не могла же она вечно избегать Блэка. До сих пор ей удавалось поддерживать мнение о том, что она не разговаривает с ним из-за статьи.
Хотя по закону подлости, он должен был появиться именно тогда, когда Флер была похожа на чучело после тренировки, еще и с огромным порезом на щеке. Кровь мадам Максим ей остановила, однако велела отправляться в Больничное крыло, чтобы не осталось шрама.
— Флер! — позвал ее голос еще раз, и Флер пришлось остановиться. Она накинула на себя теплую мантию, но закрываться от дождя не стала.
— Да, — устало отозвалась она.
— Какого черта ты шляешься тут под дождем! — Сириус закрыл ее от дождя имитированным куполом. Флер вздохнула еще раз.
— Я не в состоянии разговаривать, — призналась она. Конечно, усталость тоже была этому причиной, но больше Флер не знала, что должна ему сказать. Она посмотрела на аврора — он тоже выглядел измотанным. Однако от этого он казался ей гораздо привлекательнее. О нем хотелось заботиться.
— Я просто хотел уточнить, нормально ли ты перенесла… ну, в общем, ты поняла, — казалось, он в самом деле переживал за нее. Что она могла ему сказать? Что перенесла неприятнейшие дни своей жизни? Что хотела всего лишь привлечь его внимание, но не всех его поклонников? — Тебя было трудно найти.
— Не случилось ничего, о чем вы бы меня не предупредили, — так невыносимо было смотреть на Сириуса, теперь ей казалось, что его взгляд на приеме ей просто померещился. — Мне правда нужно идти.
— Я могу позвать Гарри, он отлично справляется с этим, — внезапно Сириус коснулся ее поврежденной щеки. Флер вздрогнула от неожиданности, и Блэк отнял руку, подумав, что ей больно.
— Не нужно, я схожу в Больничное крыло, — с усилием отказалась Флер. Ей и так было трудно смириться с тем, что она слишком неопытна и неинтересна для него, что эти его попытки… попытки черт знает чего с его стороны только причиняли боль ее влюбленному сердцу. Лучше было вовсе им не встречаться. — Ничего страшного, на испытании будет хуже.
— Это будут драконы, — Флер удивленно посмотрела на аврора. Казалось, Сириус сам не понял, как это вырвалось у него.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что Невилл и Седрик тоже будут это знать. Я против того, чтобы вас подвергали такой опасности, так что уж лучше вы будете хотя бы подготовлены, — нашелся с ответом Сириус. Казалось, он и вправду так думал.
— Тогда спасибо, — Флер была не в силах больше вести светскую беседу. — Я учту. Если позволите, я отправлюсь к себе в спальню, — и она пошла вверх по лестнице сразу же, как они вошли в замок. Очень хотелось оглянуться, однако Флер запретила себе это делать. Она сосредоточилась на болях в мышцах, на грязных волосах и смогла подумать об обычных бытовых вещах.
**
Сириус устало растянулся на диване в комнате Ремуса. Друг аккуратно присел на край дивана, отодвинув ноги аврора. Стремительно темнело за окном, и незаметно подкрался вечер. Сириус провел время в библиотеке, пытаясь найти что-то про Крауча, но выяснил только то, что в Хогвартсе учился его сын, полный тезка. Почему же Грюм так заинтересовался им?
— Драконы, говоришь, — задумчиво протянул Ремус. Он наконец-то выглядел здоровым, и Сириус был безумно рад видеть его таким. — Нужно подумать, какие заклинания могут пригодиться Невиллу…
— Я сказал Флер, — решил не тянуть кота за хвост Сириус. Он понятия не имел, почему у него вырвалось это сакральное знание перед потенциальной соперницей Невилла, и он ждал вполне закономерного наказания от лучшего друга.
— В самом деле? — хитро заметил Ремус. — И что ты хочешь от меня услышать?
— Что я идиот? — Сириус посмотрел на друга в немом отчаянии. — Как вообще так получилось, не понимаю.
— Друг мой, а ты не думал заинтересоваться какой-нибудь девушкой? — мягко спросил его Ремус. Сириус пытался лягнуть его ногой, но реакция оборотня была быстрее. — Я серьезно, Сириус. Ты так наседаешь на меня, почему бы и мне не ответить тебе тем же?
Сириус убрал кудрявые пряди со лба.
— У тебя же есть желающая добиться твоего внимания, в отличие от меня, — нашелся у него ответ.
— Может быть, в твоем случае тоже есть такая девушка из присутствующих здесь? — Ремус смотрел на него с каким-то непонятным Сириусу выражением лица.
— Кто? — возмущенно поднялся на локтях Сириус. — Я бы заметил, уверяю тебя. Но даже если и так, что мне с ней делать с такой разницей в возрасте?
— Я думал, ты лучше меня знаешь ответ на этот вопрос, — вздохнул Ремус. — Самое время начать об этом думать.
Глава 12Гарри смотрел на далекие силуэты холмов. С башни открывался прекрасный вид, как ночью, так и днем. На холмах расцвело октябрьское золото пожелтевших листьев, великолепно сиявших в прохладных лучах осеннего солнца. Лучше вида и не придумать для того, зачем Гарри позвал Луну сюда. Он ждал уже десять минут, разглядывая радующий глаз пейзаж. Он разглядел, как на единственно видном отсюда берегу озера бежал трусцой рослый парень, и это, вероятно, был Виктор Крам. Гарри был рад, что Гермиона наконец отстала от него, но червячок уязвленного самолюбия все же огорчал Гарри периодически. Все три курса девочка так отчаянно приставала к нему, что он попросту привык. Но на этом курсе она изменилась, и даже Гарри заметил это. Конечно, она и так была вполне симпатичной, но это преображение и таинственное молчание точно заставляли о ней думать. И, видимо, не одного Гарри, ведь Крам тоже не остался равнодушен.
— Гарри, привет! — Луна появилась на башне совершенно незаметно. Она подошла к Гарри и положила руки на парапет, так же восхищенно рассматривая открывавшийся с башни вид. — Ты хотел со мной поговорить?
— Раньше тебя не нужно было искать совой, — упрекнул ее Гарри, хотя только и убеждал себя последние полчаса, что не хочет ссориться с ней.
— Прости, я не думала, что тебя это расстроит. Но Невилл так чудесно рассказывает о своих растениях, что я ужасно люблю приходить в Оранжерею, — ничуть не обиделась Луна. За это она так нравилась Гарри, ведь она всегда говорила правду. — У тебя какое-то дело? — вновь спросила она. Гарри поймал себя на том, что минут пять смотрит на то, как ее волосы сияют на солнце.
— О, на самом деле, — Гарри смутился, ведь он не был готов так сразу сказать, зачем позвал ее сюда. — И да, и нет.
— Как твои занятия со Снейпом? Он все так же орет на тебя или смягчился? — Луна смотрела на него прямо, как не умеет ни одна девчонка. В ней не было дурацких смешков, визгливого тона голоса, бесконечной болтовни. Словом, Гарри ценил ее невероятно высоко.
— Лучше, чем я ожидал. Либо я стал лучше заниматься, либо у него есть, на кого поорать, — пожал плечами Гарри. Он поморщился, вспоминая, как тяжело ему далось третье конспектирование конспекта. Ему пришлось попросить Гермиону читать его вслух (и тогда он жутко не хотел этого делать, ведь она всегда лезла с замечаниями, от которых Гарри чувствовал себя идиотом), и она выполнила его просьбу без лишних слов. Она не комментировала ничего за все четыре вечера. Чтение занимало около четырех часов, причем каждый день Гарри обнаруживал, что не понимает тезиса, и снова лез в книгу переписывать. Он так уставал, что даже не думал, насколько это эгоистично по отношению к Гермионе — занимать все ее время.
— Правда, это было бы замечательно, если бы у Снейпа была девушка, и он перестал бы орать на всех подряд в школе? — Гарри промолчал. Тут был тот случай, когда он был единственным свидетелем того, как кто-то оказался под щитом ненависти Снейпа. Однако чутье подсказывало ему, что болтать об этом не следует, если он не хотел все испортить. Хотя Гарри обычно мало что замечал, трудясь над кучей приказов Снейпа, до него иногда долетали обрывки диалогов, а иногда и моментов, которые он не должен был видеть. Он был точно уверен, что у кого-то это точно начало получаться — ладить со Снейпом, но в основном Гарри не думал о том, что знал чью-то тайну. Он не сказал даже отцу, полагая, что Сириус все еще настроен категорически против любого упоминания о Снейпе.
— Не знаю, — нейтрально ответил Гарри. — Мы с Невиллом сегодня опять идем на Защиту, хочешь с нами? Никогда не думал, что смогу сотворить нормальное Протего! А Невилл вообще молодец, он как-то комбинирует эти свои растения так, что у него получается еще более надежный щит, нежели Протего! Ремус говорит, что этот щит даже волну ядовитого газа поглотить может, — Гарри взволнованно смотрел на Луну, ожидая ее согласия.
— Почему бы и нет, — улыбнулась Луна. — Вы же на квиддичное поле ходите, да?
— Да, — кивнул Гарри. — С трех до пяти, а потом там Флер тренируется, — добавил он. — Вообще это только с завтрашнего дня, так мы Выручай-комнату разносили, но Тонкс говорит, что тоже иногда хочет спать, поэтому вчера с мадам Максим разговаривали. Так что сегодня в классе Защиты. Слушай, Луна…
— Да? — девочка посмотрела на него каким-то отстраненным взглядом, словно думала о чем-то другом.
— Я знаю, сейчас еще рано, но, может быть, ты бы согласилась… Пойти со мной на Святочный бал? — сколько сил вложил Гарри в эту фразу! Он панически боялся отказа и с таким трудом убедил себя, что Луна не откажет! Поэтому он внимательно следил за выражением ее лица. И при первых признаках ее грусти сердце Гарри упало, по ощущениям, с высоты этой же башни.
— О, ну вот, Гарри, я даже не думала, что ты меня пригласишь, — расстроенно произнесла она. — Я уже согласилась пойти с Невиллом, — она покрутила браслет из легких полупрозрачных камушков, которые валялись на каждой грунтовой дороге.
— А, — только и мог ответить Гарри. Он был шокирован, так что даже не думал о том, чтобы расстраиваться. Ну как же так, неужели Драко был прав, и Невилл был ему конкурентом, а теперь стремительно выбился в лидеры? Но Гарри знал Луну, и она могла согласиться просто из желания помочь, так что это совершенно не значило, что Невилл ей нравился!
И все же что-то подсказывало Гарри, что шанс он упустил.
**
Флер не терпелось поговорить с Тонкс. За завтраком ее так достал рыжий мальчишка, требующий, чтобы она пошла с ним на Святочный бал, что ей ничего не оставалось, кроме как использовать чары вейлы. Сквозь это временно особенное зрение она заметила то, что никогда не замечала: обычно все люди светились одинаково, девушки меньше, парни больше, Хагрид, например, не будучи полноценным человеком, а полувеликаном, не светился вообще. Ее директриса тоже.
Но ее поразило то, что абсолютной черной дырой в ее зрении был Ремус Люпин. Присмотревшись, Флер уловила что-то, похожее на силуэт огромного волка за его спиной. Этому было только одно объяснение, и Флер нужно было поговорить с Тонкс как можно скорее, ведь ей казалось, что причину отказа Люпина Нимфадора не знает.
Однако подруги не было ни в Выручай-комнате, в которую она так отчаянно стучала, ни в комнатах Ремуса. Флер разочарованно подошла к окну. Она могла послать патронуса, но если Тонкс занята своими обязанностями, то мешать ей Флер не хотела. Вдруг ее взгляд уткнулся в озеро: там мелькали невероятно яркие вспышки. Должно быть, что-то случилось. Флер тут же побежала к лестнице.
Еще на подступах к озеру Флер обнаружила Тонкс, которую узнала со спины. Однако источники вспышек были пока ей неизвестны. Только лишь когда Флер быстрым шагом подошла к Тонкс, она наконец увидела.
Это был бой. Причем, вероятно, тренировочный, так как вряд ли Сириус Блэк и Ремус Люпин дошли бы до драки. Их движения были невероятно стремительны, а мастерство поражало. Заклинания сверкали так быстро, что Флер не успевала их идентифицировать, а некоторые попросту не знала. Попадись под эти заклинания кто-то третий, и без увечий он бы точно не ушел. Они не нападали поочередно, бой был словно настоящим, хаотичным. Вдруг Люпин поставил вместо палочки, создающей Протего, руку и как-то покрутил ею. Вопреки всем знаниям Флер, заклинание перешло на его руку, тогда как палочка была свободна для атаки.
— Чертов Лунатик! — успел выкрикнуть Сириус, но только мгновенная реакция и анимагический облик спасли его от незнакомых лиловых отблесков.
— Это они за твою честь бьются? — спросила Тонкс Флер. Должно быть, бой шел с момента окончания завтрака, все то время, что Флер бегала по замку. Оба скинули мантии, оставшись в рубашках.
— Еще скажи, что Ремус сражается за благословение моего дяди, — грустно ответила Тонкс. — Нет, конечно, это у них хобби такое.
— Дяди? — ошарашенно спросила Флер. За те две недели, что она общалась с Тонкс, та ни разу не упомянула, что Сириус Блэк приходится ей дядей. Она мгновенно вспомнила свой первый психоз после того, как Сириус обнимал Тонкс. Вот глупая ситуация!
— Ага, двоюродный и единственный, — добавила Тонкс. — Как видишь, даже суммация двух Блэков мне не помогла.
— Дора, я хотела сказать тебе, что знаю, почему он тебе отказывает, — Флер посмотрела на Люпина. Теперь она отлично видела влияние его волка на скорость и реакцию профессора. Но она никогда бы не сказала по общению с ним, что он превращается в такого монстра!
— Это не новость, как ты узнала? — спокойно спросила ее Тонкс. Флер пересказала ей суть взгляда вейлы, после чего Тонкс только кивнула.
— Дора, он же прав, он смертельно опасен для тебя! — попробовала достучаться до ее здравого смысла Флер. Может быть, она могла понять, что противоречие внешнего образа и его внутреннего волка казалось привлекательным для Тонкс, и она была готова допустить, что Люпин, если бы не было шрамов и признаков старения, был бы вполне симпатичным мужчиной, но это же не повод так рисковать!
— Не он, а тот, кто портит ему всю жизнь, — возразила Нимфадора. Она вдруг отчетливо раздраженно посмотрела на Флер. — Ты думаешь, что я совсем дура, раз не понимаю этого? Сперва мне тоже казалось, что это… круто, — она поморщилась от этого слова. -Но сейчас все, о чем я думаю — насколько невыносимо тяжело отказаться от любых отношений на всю жизнь, осознанно оставаться в одиночестве до старости, после…. Этих тяжелых ночей.. и знать, что никто и никогда этого не оценит.
— Дора, ну это все очень… грустно, но ты не должна точно так же подвергаться опасности, чтобы ему помочь, — Флер отчетливо разделяла ее уважение к самоотречению Люпина, но это же не повод так поступать!
— А кто сказал, что я хочу ему помочь? — безмерно удивилась Тонкс. — Я не очень похожа на сестру милосердия, и Ремус не нуждается ни в чьей помощи.
— Но это же невозможно, ты же не сможешь создать семью, ребенка, — продолжала убеждать ее Флер.
— Кто сказал, что это невозможно, те, кто даже не пробовал? Все пугались этого, как и ты, и, может быть, это правильно. Я тоже боюсь, но не его, а того, кто отравляет ему жизнь. Но вместе с этим я больше не могу перестать думать о нем, но ты вряд ли меня поймешь, — Тонкс отвернулась от нее.
Сириус и Ремус закончили свой бой. Они подобрали мантии, слишком разгоряченные, чтобы их надевать. Оба были одинаково мокрыми и усталыми, но довольными, как дети, чья шалость удалась.
— Ты права, — сдалась Флер. Не ей было указывать на то, что и кому чувствовать. Если она не могла отделаться от образа Сириуса, словно привязанная к нему с первого взгляда, то что говорить о Тонкс, если она, даже зная главную причину обойти стороной Люпина, полюбила его? Это уже было сильнее всех испытанных Флер чувств. — Прости, это не мое дело, — добавила она, не желая, чтобы Нимфадора обижалась.
— Да нет, мне действительно не хватает голоса разума. Я же явно больше Блэк, чем Тонкс, — совершенно не обиделась Нимфадора.
Флер слишком поздно поняла, что сражавшиеся друзья подходят к ним. Возможности убежать больше не было.
— Если логически рассуждать, то раз Дора — его фанатка, то ты — моя? — Флер понимала, что это был способ Блэка пошутить, но от одного лишь страха быть раскрытой и высмеянной ей стало плохо.
— Шутки у тебя дурацкие, — мгновенно защитила ее Тонкс. Вероятно, слово «фанатка» ей тоже не понравилось.
— Юмористический не заканчивал, — признал Сириус. Это никак не сказалось на его приподнятом настроении. — Я уже устал вечно извиняться, но и сейчас прости, если вдруг обидел, — довольно иронично произнес он, обращаясь к Флер. Она только кивнула, заколдованно смотря на Сириуса. В нем было столько силы даже после боя, что это ощущалось даже магически. Его рубашка была расстегнута на три верхних пуговицы, и Флер отлично видела шрамы на смуглой коже. Сколько же их у него?
— Оденьтесь, воины, — усмехнулась Тонкс. Флер не была уверена в том, что Нимфадора точно так же не зависла взглядом на Люпине. А все же проблемы у них были точно по смыслу одинаковые. — Противопростудного на вас не хватит, — добавила она. Они вместе направились к замку.
— Вот уж чем не страдаю, — весьма довольно произнес Ремус напоследок. Они с Сириусом шли впереди, Тонкс и Флер отстали.
— А ведь у тебя прямо миллион бонусов, друг мой, — послышалось обращение Сириуса к Ремусу. Они продолжили шутливо ссориться.
— Ты еще не передумала помочь мне с платьем? — спросила Тонкс. — Я, правда не знаю, можно ли нам танцевать на балу, но у меня ни одного нет. Заодно и расскажешь мне, откуда этот щенячий взгляд в сторону Сириуса, — добавила она тихо, подмигнув Флер. — Да не пугайся ты так, если тебе будет легче, я очень даже поддерживаю. Он меняется здесь, снова становится собой, так что совсем скоро он сможет вновь обратить внимание на девушек.
— И много у него их было? — ревниво спросила Флер.
— За четырнадцать лет ни одной постоянной, — улыбнулась Тонкс. — Гарри всегда был для него на первом месте, а сейчас он вырос, и Сириус понимает, что ему больше не нужно так грузить себя ответственностью.
— А когда.. когда родители Гарри умерли, он тоже был один? — спросила Флер.
— Откуда ты знаешь про родителей Гарри? — удивленно посмотрела на нее Тонкс. — Мне кажется, один, тогда не до отношений было, но мне было всего лет восемь или девять, когда они закончили Хогвартс.
— Потом расскажу, — Флер хотела попрощаться с ними — ей нужно было на Трансфигурацию, однако появление Гарри ее остановило.
— Флер! Мне очень нужно с тобой поговорить, — выпалил мальчик, едва ее увидев.
— Я не понял, ты чей сын? — обернулся к нему Сириус.
— Пап, ты все равно мне не сможешь помочь. Это личное, — Гарри как будто покраснел.
— Дожил, я теперь и с личным помочь не могу, — крайне обиделся Сириус. — Мало тебе моей племянницы, ты еще и сына у меня отбираешь, — шутливо обвинил он Флер. Девушка улыбнулась против воли: она совершенно не специально общалась с окружением Блэка. Но то, что Гарри был готов доверить ей проблему, было приятно.
— Ты смеяться будешь, — совсем смущенно ответил Гарри. — Пап, потом, мне прямо вопрос жизни и смерти, — Флер улыбнулась еще шире. Она протянула ее мальчику, и он увел ее обратно на улицу.
— Ну если она еще и тебя в свои сети затащит, я буду крайне зол, — возмутился Сириус, обращаясь к Ремусу. Тот промолчал, едва заметно улыбнувшись.
**
Гарри вдруг остановился, он молчал, словно бы пытался сформулировать вопрос. Флер его не торопила: она вдруг с какой-то отчетливой ясностью поняла, что в ее совете и поддержке нуждаются сразу два важных для Сириуса человека. Может быть, для нее еще не все было потеряно? Ведь Блэк так отчаянно нравился ей, и даже ее отстранение не помогло ей пережить невыносимое очарование Сириусом. В ней рождались пока еще неосознанные ощущения и физического влечения, однако Флер не готова была их принять. Для нее образ Сириуса Блэка не делился еще физическими параметрами, однако маленькие детали периодически проскальзывали в ее мыслях. У него были, без сомнения, волшебного цвета глаза. И шрамы, которые совершенно его не портили. Он обладал мощной аурой силы, которой так хотелось покориться.
Флер отчаянно хотелось бороться за него заново.
— Если девушке нравится другой парень, есть шансы ее… переубедить? — наконец спросил Гарри, сильно смущаясь.
— Ну как ты переубедишь влюбленного человека, — улыбнулась Флер. — Это совершенно невозможно.. — Гарри совершенно очевидно расстроился. — Сделать сразу, но в перспективе вполне возможно. А тот парень интересуется ею?
Гарри пожал плечами. Потом кивнул. Потом снова пожал.
— Если ты не уверен, то расстраиваться точно не стоит. Тебе нужно перенести внимание на кого-то другого, чтобы ей стало тебя не хватать, — подсказала ему Флер.
— Да я не про себя, — начал, было, возражать Гарри.
— Очень часто девушки просто забывают, что у них есть мальчики-друзья, которые способны в них влюбиться. И если вовремя отойти, она заметит это, и ей будет больше не хватать тебя, чем того, другого, — Флер смотрела на Гарри другим, новым взглядом, и видела не маленького мальчика, а взрослеющего молодого человека, вполне способного для влюбленности.
— Ты так думаешь? Мне кажется, она не заметит, — Гарри снял очки, чтобы протереть их. Его глаза тоже оказались невероятного цвета, но только зеленого.
— Это только вопрос времени, — она посмотрела на часы. — Гарри, прости меня, но мне пора бежать на занятие.
— А, да, мне тоже, спасибо, Флер, — и он открыл для нее дверь в замок. Вдруг Флер осенило.
— Гарри, скажи, а если бы появилась девушка, которой нравится твой папа, как бы ты отреагировал? — это был рискованный вопрос, ведь Гарри мог запросто передать Сириусу ее слова, но Флер рассчитывала на солидарность влюбленного мальчика. Однако, как оказалось, намека он не уловил.
— Да я бы лично помог ей, лишь бы отец уже отвлекся от своей дурацкой работы. На самом деле, я постоянно думал о том, что я ему испортил тринадцать лет жизни, — неожиданно признался Гарри. — Тонкс рассказала мне, что он был совсем другим человеком, а я, получается, вынудил его стать таким… занудой, — Флер улыбнулась. На зануду Сириус точно не был похож, однако она не знала его до Хогвартса, может быть, Тонкс не зря говорила, что замок меняет его в обратную сторону? Так кто же ей нравится, этот Сириус Блэк или тот, кто периодически в нем появляется? -Ладно, до встречи, — и Гарри махнул ей рукой.
Флер осталась стоять в радостной задумчивости. Все складывалось слишком хорошо.
**
Флер спешно подсчитывала деньги. Конечно, ей не высылали, ведь не предполагалось, что они будут ей нужны здесь, однако кое-что осталось еще с дня рождения. Поэтому она могла себе позволить какую-нибудь приятную для сердца обновку. Крутясь перед зеркалом, чтобы прилично выглядеть, она совсем забыла рассказать об этом Фрэнсис. Когда она наконец обернулась, подруга наградила ее мрачным взглядом:
— Вряд ли ты идешь на свидание, — только и сказала она.
— Я просто помогаю…
— Тощей аврорше, я поняла, — Флер стало стыдно за то, что она совсем забросила подругу. Вдруг она заметила, что Фрэнсис собирает сумку. — Поздравляю с новой компанией, — либо Флер до сих пор не замечала этой язвительности, и это передалось ей от Снейпа, либо она всегда была такой, просто Флер никогда этого не замечала.
— Черт, Фрэнс, прости меня. Куда ты собираешься?
— Туда, где я отлично знаю, что меня ждет, — довольно резко ответила Фрэнсис.
— Но, Фрэнсис, а как же.. — она не знала, как напомнить ей об этом.
— Я способна разобраться со своими проблемами и без тебя, Делакур, — она повесила сумку на плечо. — И могу поставить условия. Пора взрослеть, Флер.
— Но не так же, — только и могла возразить ей когда-то подруга.
— А как? — ее беспомощность только повеселила Фрэнсис. — Этим мальчикам не пятнадцать, и они отлично знают, чего хотят получить в конечном итоге. Если ты к этому не готова, то это не его проблемы, и я про Блэка в том числе. Это, кстати, мой последний тебе совет. И туфли мои можешь отдать кому хочешь, потому что условия этого спора не для тебя и не для меня. Это они могут чмокнуть своих малышей в щечку. А в нашем случае этим ты запустишь цепную реакцию, которую нельзя остановить, — она обернулась в сторону Флер уже только около дверей. — И я надеюсь, тебе не надо расписывать это прямым текстом. Пока ты не будешь готова отдать себя всю, не жди того же от Блэка.
Флер смотрела ей вслед со смешанными чувствами. Фрэнсис всегда была резка, однако этот ее поступок был продиктован не только небрежным отношением Флер. Должно быть, она должна была сделать выбор между собой и той Фрэнсис, которой еще не была. И она, конечно, выбрала последнее. Но стоял ли такой же выбор перед Флер? Ей так не казалось.
Наконец она спустилась в Общую гостиную. Вместе с Тонкс они вышли из замка, после чего направились к границе, за которой можно было свободно трансгрессировать. По пути Флер рассказывала Нимфадоре в общих чертах то, что сказала ей Фрэнсис. И хотя поначалу ей было неловко пересказывать то, что для других вообще не предназначалось, она успокоила себя тем, что Тонкс — аврор, а она точно умеет молчать. К тому же она была старше Флер на пять лет, она бы определенно разъяснила ситуацию с такого рода отношениями. Однако вопреки ожиданиям, Тонкс покраснела, как помидор, и ответила, что сама практически ничего об этом не знает. Совместное смущение вызвало смех, и вскоре они уже заходили к мадам Малкин.
Процесс подбора платья для Тонкс оказался невероятно долгим. В большинстве платьев она выглядела болезненно худой, хотя в общем-то она была скорее спортивного телосложения. В конце концов мадам Малкин вздохнула и принесла, как она сказала, последнее оставшееся. Она предупредила, что цена его высока, потому что платье было… метаморфом. Когда Тонкс услышала это слово, она громко рассмеялась, однако стоило ей надеть его, как оно само мгновенно приняло необходимую форму и какой-то невероятный космический градиент цвета. Флер ахнула, наблюдая за тем, как движутся на подоле Галактики и Туманности.
— Сколько? — зачарованно спросила Тонкс. Оно держалось на груди и имело высокую талию, но если бы Тонкс захотела, оно изменилось бы тут же согласно ее желанию.
Оказалось, ей не хватало ровно столько, сколько было у Флер, за исключением разве что суммы, которую хватило бы на две порции мороженого. Поэтому Флер посчитала это хорошим знаком и фактически заставила Тонкс купить его. Мадам Малкин предупредила, что платье обладает лишь немногим набором деталей, из которых можно было компоновать любое платье, да к тому же оно выдерживало всего три изменения в день, однако оно село на Тонкс лучше всяких прочих.
— Флер, я верну, — тут же пообещала Тонкс, выйдя из магазина.
— Отстань, — махнула на нее рукой Флер. Она потащила подругу в кафе, где они с небольшой скидкой, фактически угрозами выбитой за красивые глаза, купили мороженое на последние деньги. — Считай, что это плата за нужную мне информацию.
Они немного помолчали, смотря через огромную витрину на улицу, где даже в это время толпилось огромное количество волшебников. Мелькнула какая-то рыжая макушка, прошел волшебник, лицо которого было сплошь покрыто бородавками, прошел лев — видимо, чья-то анимагическая форма.
— Платье — оно ведь не решит проблему, нет? — вздохнула Тонкс. Она вытянула одну из прядей, меняя ее цвет с одного на другой.
— Ну само платье — нет, но ты в нем — да, — уверенно произнесла Флер. — Это же как выстрел в голову. Как заявление, что ты еще можешь удивлять!
— А вдруг не поможет? — она все равно была слишком расстроена.
— Тогда только голой, — вспомнились Флер слова Фрэнсис. Тонкс усмехнулась в ответ: предположение было крайне глупым. — Все получится. Хочешь, я с тобой пойду? — вдруг произнесла она. Вместе позориться было не так страшно. Тонкс, видимо, подумала о том же, потому что просто радостно кивнула.
— Расскажи мне, как ты оказалась в рядах поклонниц Сириуса, да еще и умудрилась заставить его извиниться раз пять? — Флер улыбнулась и пожала плечами. Она начала свой рассказ с первого же момента, когда увидела Сириуса Блэка. Она рассказывала только факты, пыталась вспомнить разговоры. На это неожиданно ушло столько времени, что они успели трансгрессировать и прогуляться вокруг озера два раза.
— Ну, в показаниях вы точно сходитесь, — наконец подвела итог Тонкс. — Но я думаю, что это скорее похоже на… не знаю, просто общение. По крайней мере, Сириусу в голову не приходило, что он может быть тебе симпатичен, это я знаю точно, — она смотрела на темный силуэт замка, полный маленьких огней. — Пойдем сейчас, — вдруг произнесла она.
— В смысле? — не поняла ее намека Флер.
— На танцы приглашать, — Тонкс выглядела вполне решительно. Флер же мгновенно запаниковала: так скоро она не готова была позорить себя. Она еле поспевала за Тонкс, особенно учитывая то, что ноги ее почти не держали. Каждая секунда до класса Защиты рождала в ней панику в два раз сильнее. Однако Флер никогда не смогла бы убить всю решимость Тонкс: ей оставалось только покориться.
-Я не пойму, либо я тебя обожаю в этот момент, либо ненавижу, — пробормотала Флер уже перед самым классом.
— Добро пожаловать в мою жизнь, — откликнулась Тонкс. Наконец она толкнула дверь.
Первым, кого они увидели, был Невилл, который пытался выставить что-то похожее на растительный щит. Однако он делал это недостаточно быстро. Следующим они увидели Гарри, который выставлял Протего каждый раз, когда Луна, сидевшая на парте, кидала в него мячики.
— А где профессор Люпин? — спросила Тонкс ребят. Видно было, что ее решимость уже начала падать.
— Они там с папой дерутся, — беззаботно махнул в сторону комнат Люпина вверх по лестнице Гарри. — Полчаса точно, — добавил он задумчиво. Луна кинула в него два мячика, и Гарри автоматически выставил защиту, даже не посмотрев, что в него летит. Луна радостно похлопала ему. Флер обратила внимание, что Невилл при этом радости не высказал. Кажется, она понимала, в чем проблема Блэка-младшего.
— Пойдем? — спросила совсем без воодушевления Тонкс. Флер не то кивнула, не то помотала головой, мол, решай сама. Здесь она была просто отвратительным инициатором.
Наконец они поднялись вверх по лестнице. Тонкс открыла дверь первой, а Флер опоздала на секунду. На этот раз бой был рукопашным и преследовал, вероятно, какую-то цель, потому что, несмотря на усталость, они продолжали драться. И в этот раз оба были на одинаковом уровне, потому что явно никто из них другого не побеждал.
— Флер, — тихо позвала ее Тонкс, но девушка и так знала, что скажет ей Нимфадора. — Я не готова, — призналась она.
Флер только кивнула. Она и вовсе забыла, зачем они пришли сюда. И хотя бой был действительно стоящим, это не было тем, что так их впечатлило.
На этот раз они сражались без рубашек.
Глава 13Флер закончила наносить принесенное ей Гарри зелье. Он обещал, что оно должно защитить от тяжелых ожогов. По сути, у Флер вообще не было никакого плана, кроме этого зелья. Что они должны делать с этими чертовыми драконами? До сих пор все эти тренировки казались каким-то бесконечным и бессмысленным занятием, ведь ей не верилось, что она должна будет пройти это испытание. И даже сейчас, в этот день, она могла с трудом в это поверить. На душе было просто отвратительно, не хотелось уже ничего: ни есть, ни спать, ни, тем более, куда-то идти. Однако вот-вот за ней придет директриса, а она даже не одета. Поспешно натянув выданный ей защитный костюм поверх обычного тренировочного, Флер затянула волосы в тугой хвост и закрутила его на голове. Глупо было бы погибнуть из-за того, что волосы закрыли ей обзор.
В принципе, она подумывала о том, чтобы дракона усыпить. Но разница в размерах между драконом и обычным человеком заставляла ее сомневаться в собственном успехе. Весь вчерашний день Флер пряталась ото всех: от Гарри, от Гермионы, от Тонкс и даже от Сириуса. Почему-то им всем страшно хотелось с ней пообщаться, видимо, они думали, что разговоры ей помогут не думать о том, что завтра она станет живой мишенью.
Она спустилась вниз, в гостиную, после чего вышла на лестницу, как и обещала. Однако вместо мадам Максим стоял Сириус Блэк. Никогда Флер не была близка к тому, чтобы зареветь, броситься на шею аврору и умолять его не пускать ее туда. Однако приступ паники поутих, и она смогла выдавить:
— Здравствуйте.
— Грюм послал нас с Тонкс за вами с Крамом, не доверяет, — быстро пояснил Сириус. Он явно считал это глупой затеей — подозревать молодых людей. Однако Грюм всегда и всех подозревал.
— Да мне все равно, — призналась Флер. Она сжала и разжала кулаки в кожаных перчатках. Неужели это время пришло? Казалось, что еще столько дней впереди, но они пролетели так стремительно, что Флер могла бы подозревать здесь участие магии. Вокруг сновали беззаботные студенты, подкалывающие друг друга, возбужденные от предстоящего зрелища. Они расступались, пропуская Флер вперед. Это была дорога на казнь.
По крайней мере, Сириус хотя бы молчал. Если бы он сказал хоть слово, Флер впала бы в истерику. Когда она уезжала из Шармбатона, Турнир казался ей таким полем с искусственными врагами из соломы. Теперь Флер поняла, насколько же сильно она ошибалась.
Наконец перед ее глазами возникла палатка, которая охраняла описанный ей мадам Максим загон. Директриса сообщила ей о драконах буквально на следующий же после Сириуса день. Но тогда слова никак не могли испугать Флер, в отличие от того, что она видела и слышала сейчас.
Флер замерла, боясь заходить туда. Она старалась глубоко дышать, но при этом как можно реже. Запах серы уже чувствовался в воздухе.
— Я буду рядом, — услышала она из-за спины тихий низкий голос Сириуса. Так невыносимо сильно хотелось развернуться и обнять его, но Флер нужно было наконец решиться. И она сделала шаг в палатку. Кивнула Краму — болгарин едва заметно махнул рукой. Он нервно ходил из угла в угол. На табурете сидел Седрик Диггори: он казался более спокойным, но страшно бледным. Не было только Невилла. Флер не знала, смогли ли Люпин с Блэком подготовить его, но Гарри сообщил ей, что Невилл отлично справляется созданием каких-то движущихся вокруг него лопухов, которые на удивление жадно поглощают весь огонь. Чтобы создать эти лопухи, у Невилла ушло полтора месяца, и похоже, что мальчик обладал большими способностями, нежели остальные Чемпионы. Ведь создать собственное заклинание было невероятно трудно.
Флер опустилась на второй низенький табурет. Они ждали. За натянутыми стенками палатки шумели студенты, собираясь поглазеть на смертельно опасное для участников шоу. Флер было холодно. Отвратительно ныл живот, и нужно было хоть как-то собраться. Она сосредоточилась на словах Сириуса. До чего же хорошо она владела самообманом, раз его простые слова — а он точно сказал их только ей — мгновенно помогли ей согреться. Она видела его так мало за последнее время, но даже в этих встречах она понимала, что что-то меняется. Что теперь он по-настоящему смотрит на нее, а не бегло изучает, как остальных. Как и обещала Тонкс. Флер каждый раз испытывала все меньше этого идиотского страха опозориться, и могла спокойно смотреть на аврора хоть иногда. Конечно, когда он был одет. Тот случай с подсмотренным рукопашным боем поменял кое-что в ее ощущениях, и теперь ей постоянно хотелось прикоснуться к Блэку.
Перед ними стоял пухлый розовощекий мужчина, который уже встречался Флер и тогда, когда решалась судьба Невилла, и тогда, когда Олливандер буквально пару недель назад проверял их палочки. Но каждый раз Флер не слушала его: он казался ей шутом. Однако стоило зайти в палатку такому же бледному и мокрому от страха Невиллу, как он начал объяснять, что им предстоит. Флер едва понимала, что он говорит: она переживала за мальчика так, словно он ей был родной. Последнее время Флер все чаще ловила себя на мысли, что ее тянет помогать буквально каждому.
Оказалось, что нужно всего лишь украсть яйцо из-под носа дракона, которого они должны вытащить. Всего лишь. Драконы рьяно охраняют то, что лежит у них под носом и отсвечивает золотом. Флер молча запустила руку в мешочек. Ей достался зеленый дракончик с номером два. Он был очаровательно маленьким и смешно пыхтел. Валлийский зеленый. Хоть африканский красный, Флер было все равно страшно.
Все то время, что Диггори сражался с драконом, Флер пыталась оглохнуть. Крики зрителей, рев дракона, комментарии Бэгмена — все смешалось в одну какофонию звуков. Наконец, было произнесено ее имя. Флер нетвердой походкой вышла в загон. Она словно в ступоре стояла и смотрела на дракона. Дракон смотрел на нее и пыхтел точно так же, как его маленькая копия. Похоже, он совсем не собирался нападать первым. Флер увидела яйцо — оно лежало у самых когтистых лап. Она сделала шаг вперед. Дракон только внимательно наблюдал за ней. Флер поднялась на камень. Еще ближе. Дракон не реагировал. Кто-то с трибун посоветовал ей пошевеливаться. Флер решилась.
Быстро пробираясь по камням, иногда скользя по ним, иногда вполне уверенно, Флер добралась до круга ровной земли, через диаметр которого лежало яйцо. Дракон наконец заволновался. Он переступал с лапы на лапу, а мощные крылья создавали поток воздуха, смешанный с пылью. Флер позвала на помощь чары вейлы. Нет, очаровывать дракона она не собиралась, но это был единственно доступный ей резерв магии. Она подняла палочку. Вся магия, что была в ней, под тщательным ментальным контролем была направлена на выход через единственное направление — палочку. Она сотворила нужную магическую формулу, ясно представляя спящего дракона. Нежно-голубые чары опутали голову дракона. Флер ждала. Тяжелые кожистые веки начали опускаться, но дракон боролся. Спустя минуту Флер поняла, что сил ей не хватило, чтобы усыпить его полностью. И она побежала.
Флер никогда так быстро не бегала. Мышцы болели от предельного напряжения, а ноги отказывались бежать еще быстрее. У самого яйца Флер вдруг споткнулась и проехалась по земле оставшиеся пару метров. Несмотря на содранную кожу локтей, Флер выпрямила руку и схватила яйцо. Слава богу, ей хватило ума еще в палатке наложить на перчатки простейшее заклинание клея. Она поспешно встала, оттолкнувшись от земли. Она не видела, что происходит сзади.
Она понадеялась на спутанность сознания дракона.
Шум зрителей подсказал ей, что сейчас будет. Флер бросилась в сторону, но явно не успевала. Ее оглушало собственное дыхание. Жар со спины она успела ощутить за секунду до того, как вызвала Протего. Заклинание вышло слабым, и жар опалил всю кожу, закоптил всю одежду. Однако было совсем не больно. Флер стояла в потоке огня, изрыгаемого драконом, и была очарована тем, что он не наносит ей повреждений. Только мелодичный рев дракона напомнил ей, что надо бежать. Она развернулась и из последних сил бросилась к камням. Пара метров, и дракон ее не достанет. Камень за камнем Флер выбиралась из круга. Она даже не заметила, как ее голень оказалась под волной жгучей боли. Боль не утихала, а распространялась по всему телу. Ее руки вдруг потеряли силу. Нога соскользнула с камня, и Флер рухнула вниз, обратно в круг. Все, что она успела запомнить — это холодное синее небо над ней и рев зрителей. Она отключилась.
**
Сириус помогал устанавливать все необходимые барьеры между загоном и трибунами. Внизу левитировали камни. Он представил, как трудно пробираться по ним туда и тем более — обратно от разъяренного дракона. Уже этим утром Крауч и Бэгмен донесли до них суть испытания. Сириус знал, что Биллл Уизли и его команда готовы в любой момент устранить любую опасность. Но его безумно волновал тот факт, что можно попросту не успеть. Он аккуратно спросил Грюма, а Грюм, вопреки ожиданиям, орать не стал, а передал вопрос людям из Министерства, возможно ли им находится внутри барьера и оказывать помощь, не дожидаясь приказа. Бэгмен дал им такое разрешение, Крауч же промолчал.
Сириуса донимал сильный запах Азкабана. Он провел месяц в попытках выяснить, что сопровождает этот запах. Ему даже пришлось отправиться в тюрьму, чтобы выяснить, является ли этот запах индивидуальным или сопровождает всех, кто заключен там. Он попросил для вида журналы посещений и листал их без особо интереса. Однако он обнаружил там больше, чем рассчитывал. Оказалось, что некогда в Азкабане содержался сын Крауча. Но, судя по остальным записям, он погиб этой осенью. Сириусу нужно было возвращаться в замок, если он не хотел, чтобы Грюм уличил его в самостоятельном расследовании, однако Сириус очень хотел запросить судебное дело над Барти Краучем-младшим.
И теперь Сириусу не казалось, что в Хогвартсе присутствует посторонний. Он это знал точно. Но вся проблема в том, что из Азкабана, по официальным данным, никто не сбегал. Оттуда также никого не выпускали. Тогда как мог появиться этот запах? Ему требовалась помощь Кингсли, и он отправил ему сову. Ответ, предупредил его аврор, придется ждать долго.
Наконец, ближе к обеду, все приготовления были готовы. Грюм подозвал к себе Сириуса и Тонкс, после чего велел лично привести иностранных чемпионов. И, конечно, Сириусу досталась Флер. Он начинал привыкать к ней, а это было совершенно не сложно, учитывая, что Гарри и Тонкс дружили с ней. Поначалу ему казалось это странным, однако после того, как Ремус предъявил ему обвинения в том, что он собирает себе стаю и эгоистично хочет владеть дружбой этих людей, Сириус смирился. И все же эта блондинка упорно оказывалась в поле его зрения! Она была, безусловно, крайне хороша собой, и если поначалу Сириусу было не до того, чтобы разглядывать девушек, то сейчас он замечал ее уже по другой причине.
Сириус отправился за ней сразу после обеда. Никто из чемпионов на нем не присутствовал, и это было понятно. Когда Флер вышла, она была похожа на призрака. Ее страх был ощутим. Сириусу показалось лишним что-либо говорить ей, чтобы она не впала в истерику. Он только проводил ее до самой палатки. О своем обещании ей Сириус отлично помнил, но напоминать ей сейчас было бы глупо. Она меньше всего сейчас думала о его защите. Но сказать хотелось, хотя бы для того, чтобы успокоить свою совесть. Отчего-то Флер заставляла его беспокоиться больше, чем Невилл. Должно быть, потому, что он был уверен в Невилле на все сто после долгих тренировок.
Но его слова вообще никак не сказались на Флер. Она даже не обернулась, хотя Сириусу хотелось бы, чтобы она видела в нем защитника. Она зашла в палатку, и Сириусу ничего не оставалось, кроме как отправиться к своему посту. Он добровольно выбрал место, наиболее близкое к заветному кругу с яйцом. Находиться там было опасно, однако Сириус всегда выбирал именно самое опасное.
Он наблюдал за хитрым способом Диггори отвлечь внимание дракона собакой, в которую он превратил камень. Пожалуй, Сириус поступил бы точно так же. Однако дракон не до конца отвлекся, и все же опалил Диггори. Срочное спасение ему не требовалось, так что его после выполнения задания просто забрала к себе мадам Помфри.
Следующей вышла Флер. Даже со своего места Сириусу было видно, насколько ей страшно. Однако она, несмотря на страх, все равно пошла вперед. Это было достойно восхищения девушкой, ведь мало кто был способен из остальных на такое. Не сразу он и остальные зрители поняли, что она хочет сделать. Она зачем-то применила чары вейлы, которые теперь ясно видел Сириус. Впрочем, он не удивился тому, что он их не замечал: в его собственной палочке был волос вейлы, а это было сродни иммунитету. Только спустя несколько минут до аврора дошло, что она пытается использовать их как резерв и усыпить дракона. У нее почти получилось, но она медлила, словно ждала, что он заснет. Но у мало какого волшебника хватило бы сил усыпить дракона полностью. И вдруг она побежала. Сириус смотрел за ней с невероятным напряжением. Он был готов сорваться в любую минуту. Он едва не отправился на спасение, когда Флер поглотила волна огня, однако она вышла из него целой и невредимой, что с одобрением встретили зрители. Ей удалось схватить яйцо, и она уже выбиралась из круга, когда случилось что-то странное. Дракон задел ее когтем - оцарапал ногу, как оказалось позже — и Флер выбиралась дальше, не обращая на это внимания. Однако по какой-то причине у самой безопасной границы она вдруг отпустила камни и полетела вниз.
Больше Сириус не думал, в сознании она или нет. Разъяренный дракон очнулся от чар и набирал воздуха для мощной струи, которой собирался наказать Флер. Она лежала без движения, вероятно, потеряв сознание. Это были те секунды, за которые так волновался Сириус. Остальные еще думали, что она поскользнулась и встанет, однако Сириус уже знал, что все выглядело не так. В облике Бродяги он ринулся вниз, прямо к центру, быстрее, чем дракон заметил бы его. Он успел выставить самое мощное Протего, на которое был способен, за секунду до того, как жгучий огонь поглотил бы его и Флер. Только к этому моменту команда Билла Уизли скрутила дракона. Сириус не стал ждать помощи: он поднял девушку на руки. Ему некогда было смотреть на нее, однако одно ему бросилось в глаза: ее кожа стремительно желтела.
Почему-то, кроме мадам Помфри, на этот Турнир не позвали колдомедиков. Вокруг все вставали со своих мест, куда-то бежали, кого-то звали. Уже у выхода, в той самой палатке, его ждал Гарри. Он обладал той же проницательностью, что и отец. На выходе из палатки мадам Помфри успела крикнуть ему, чтобы нес ее в лазарет. Краем глаза Сириус видел и Снейпа, что-то говорившего его сыну.
К тому моменту, когда Флер в грязной одежде лежала на койке в Больничном крыле, вокруг уже собралось достаточное количество народу. Мадам Помфри пыталась привести ее в чувство, однако Флер не реагировала ни на прикосновения, ни на звуки, ни на запахи зелий. Все только и говорили, что о ее желтой коже. Гарри зачем-то взял ее за руку. Оказалось, что он считал пульс. Снейп вывел каким-то непонятным заклинанием в воздух над кроватью какие-то цифры. Они падали.
— Нужно взять кровь, у нее, возможно, гемолитическая анемия,— услышал он непонятные слова от своего сына. Снейп послушно взял ее кровь. И снова какие-то непонятные параметры, цифры в воздухе. Гарри ткнул пальцем в какие-то. — Вот! Господи, они так быстро падают…
— Что случилось? — в лазарет вошел Дамблдор. Из коридора кто-то кричал, пытаясь пробиться к ним. Минутой спустя Люпин привел крайне запыхавшуюся Гермиону.
— Гарри, кровь вейлы несовместима с любой частью валлийского зеленого дракона, даже его роговыми чешуйками! Их нужно удалить, — задыхаясь, проговорила она, вытаскивая книгу, такую же древнюю, как и Дамблдор.
— Но у нас нет здесь ничего, что могло бы помочь очистить ей кровь, нужно открывать канал через каминную сеть в больницу святого Мунго, — хлопотала вокруг Флер мадам Помфри.
— Слишком быстро нарастает билирубин, мы просто не успеем, — возразил Гарри. — Нам нужно что угодно, что защитит ее кровь и остановит эту реакцию! У нас есть минут пять или больше, потом она перестанет дышать, — произнес он в гнетущей тишине. Все смотрели на Снейпа — он нехотя кивнул, подтверждая слова мальчика.
— Северус, есть ли у нас то, что поможет этой девушке? — Дамблдор был единственно спокойным в их компании.
— У меня нет, — покачал головой Снейп. — Мы можем влить ей любое зелье, восполнить кровь, но в теле вейлы половина — она же наполовину вейла? — опять вступит в реакцию и все начнется заново.
Гарри что-то тихо сказал Снейпу. Тот покачал головой, Гарри настаивал, пока Снейп не ответил ему достаточно громко:
— Мы не можем использовать кровь оборотня, мы не знаем, передает ли она это проклятье так же, как укус, — Сириус посмотрел на Люпина. Тот, в свою очередь, смотрел на девушку.
— Но иначе она умрет! В ней половина вейлы, значит, для полноценной сущности волка не хватит места! — Гарри практически орал.
— Гарри, это не нам решать, — возразил ему вполне спокойно Снейп. — Да, кровь оборотня способна ее спасти, но и навредить — тоже. Нам нужен ее родственник, который даст нам на это разрешение.
— Две минуты! — отчаянно пробормотал Гарри. — Папа, пожалуйста!
Сириус посмотрел на сына. Сын был зеркальным отражением того, что творилось в душе Сириуса. Он обещал ей, что никто не пострадает. Значит, ему и принимать это решение.
— Я возьму ответственность на себя. Если Ремус согласен, то мы должны ее спасти любым способом, — Сириус протянул руку со своим идентификационным номером аврора Дамблдору, тот коснулся его палочкой. У аврора была право решать в подобных случаях, только было необходимо засвидетельствовать его решение. Если его решение приведет к смерти или иному страданию, которое будет основанием для суда, Сириуса посадят. Причем мнение Флер не будет играть никакой роли, Сириус будет отвечать перед ее родителями.
— Берите, — протянул руку Ремус.
Снейп выгнал всех из помещения. Один Сириус наградил его таким взглядом, какой Снейп решил не выносить и просто отошел. Они с мадам Помфри готовили Ремуса для взятия у него крови. Гарри считал на листке пергамента, сколько ему нужно отдать, чтобы остановить процесс. За несколько секунд до того, как возникла какая-то критическая цифра, которую Гарри так усиленно контролировал, кровь Ремуса уже оказалась в ней. Несколько минут все молчали, напряженно наблюдая.
— Что здесь происходит? — двое колдомедиков в белых мантиях прошли в Крыло под предводительством Бэгмана. — Что вы делаете? Кто это разрешил?
— Я разрешил, — тяжело произнес Сириус. Он пересказал все, что здесь произошло. Бэгман смотрел на него, как на сумасшедшего.
— Вас же отдадут под суд, — пробормотал тот.
— Только если она умрет или станет оборотнем. Но даже в последнем случае я буду чист перед своей совестью, — отрезал Сириус.
— Смотрите, работает! — Гарри указал на цифру. Она действительно падала.
— Теперь можно и остальные давать, — облегченно вздохнула мадам Помфри.
— Что это значит? — спросил Сириус у сына. Гарри посмотрел на него сосредоточенно:
— Это значит, что сейчас она не умрет. Но я понятия не имею, что будет дальше. И никто не имеет.
**
Сириус остался в Больничном крыле даже тогда, когда ушел Снейп, дав мадам Помфри четкие указания. Гарри был измотан до последнего, и сам Снейп выгнал его несколько часов назад. Несмотря на то, что цифры анализа крови нормализовались, Флер не приходила в себя. Она больше не была желтой. Мадам Помфри заботливо вытерла Флер от грязи и переодела в больничную рубашку, выгнав предварительно Сириуса за ширму. Однако он все равно вернулся после. Он занял место в кресле рядом с кроватью Флер, задумчиво смотря на нее. Без сознания она выглядела еще более уязвимой, более беззащитной, чем обычно. Светлые волосы мадам Помфри заплела в косу. Ее левая нога была забинтована — царапины не закрылись даже после обработки зельями. Их зашили, а затем забинтовали.
— Сириус, — в импровизированной палате вдруг возник Ремус.
Сириус не заметил, сколько прошло времени. Казалось, все случилось только что. Оказалось, он сидел здесь уже три часа.
— Тебе нужно поесть и отдохнуть. Испытание продолжат завтра, — Ремус коснулся плеча Сириуса. — От того, что ты сидишь здесь, лучше ей не станет.
— Я обещал ей, что никто не пострадает, — повторил Сириус. — Какова теперь цена моему слову? — Ремус молча сжал его плечо. — А если она не очнется? Что я скажу ее родителям? Что это я убил ее?
— Сириус, сейчас это уже не исправить. Пожалуйста, пойдем со мной, — Ремус попробовал уговорить его еще раз. — Ты не сможешь просидеть здесь всю ночь.
— Спорим? — хрипло спросил его Сириус. — Я виноват, и мне решать, что мне с этим делать.
Глава 14Флер не сразу поняла, что ее глаза открыты. Вокруг было невероятно темно. Однако спустя какое-то время ее глаза привыкли к полутьме, и она различила белые ширмы, ограничивающие пространство ее палаты, тумбочку и собственно саму кровать, на которой лежала. Она видела все нечетко, словно ее зрение вдруг сильно испортилось. Но чуть позже Флер поняла, что до смерти хочет пить. Жажда заставила ее сесть на кровати, хотя до этого у нее не получалось пошевелить ни одной конечностью. Голова кружилась, и Флер что есть силы вцепилась в матрас, пытаясь удержаться. Но сил было мало. И так хотелось пить. Она застонала. Получилось глухо, но кто-то же должен был услышать!
— Черт, что за,— темная тень на кресле вдруг ожила. Флер вздрогнула от неожиданности. — Флер! Ты в порядке? — Сириус за какую-то секунду оказался возле ее постели. — Слава богу, — Флер вдруг оказалась притянутой за плечи к аврору. Сириус был невыносимо горячим, а его объятие, безусловно, повергло бы Флер в эйфорию, если бы она так отчаянно не хотела пить.
— Пить, пожалуйста, — пробормотала она. Губы были такие сухие, что их с трудом можно было разлепить. Сириус хлопнул себя по лбу и скрылся на секунду за ширмой. Вскоре он уже протягивал желанный стакан. Он помогал Флер держать его, потому что ее руки не слушались. Флер пила так жадно, как никогда в жизни. Вода была невероятно вкусной. С каждым глотком Флер становилось лучше. Наконец она выпила весь стакан, тяжело дыша. Она ничего не понимала: где она? Воспоминания возвращались медленно, но все же возвращались.
— Что случилось? — смогла наконец произнести Флер. Голова все еще кружилась, и Флер нужно было опереться на что-нибудь. Она пыталась поставить руки на кровать, но ладони съезжали по простыне. Ей не хватало сил удержаться. Могла ли она представить, что ее беззащитное положение настолько подействует на Блэка? Сириус присел на край кровати, позволяя Флер опереться о его плечо. Еще никогда она не была так рада своему плачевному состоянию. Под плотной тканью его аврорской формы чувствовался жар его тела.
Сириус рассказал ей, что произошло. Флер слушала и не могла представить, что она оказалась фактически на краю смерти. Да, она чувствовала себя крайне плохо, кожа чесалась, а кости ныли, но это же и при простуде бывает, не при клинической же смерти! И хотя Сириус рассказывал без всяких эмоций, Флер ясно представила, как волновался он и как волновался Гарри. Значит, она им обоим дорога?
— Я ведь обещал, что никто не пострадает, но обещание свое не сдержал, — он рассказал ей и о своем решении. Флер несколько расстроилась: значит, все дело в обещании? Но какая разница, в чем, если он здесь, ждал всю ночь и защищает от всего сразу! Она таяла внутри. Что он там говорил о крови оборотня? Она оборотень? Но Флер совершенно ничего нового в себе не ощущала, кроме жгучего желания попросить повторить объятия, потому что в первый раз она мало что поняла, так как страшно хотела пить.
— Мне пока не хочется никого кусать, — у Флер получилось изобразить улыбку.
— Лишь бы это сохранилось и в полнолуние, — было что-то магическое в этой ночи, то, что заставило их сидеть на одной кровати, то, что ярко показало ей, насколько Сириус волновался за нее. Он спас ей жизнь. Плевать, если она теперь оборотень. Плевать, если нет. Главное, что она жива, и то, что ее жизнь так самоотверженно спас Сириус своим решением. Она осторожно сжала в руке ткань его мантии. Она так отчетливо вспомнила его полуобнаженным, что наверняка бы сгорела от стыда от своих мыслей.
— Спасибо, Сириус, — от всего сердца произнесла Флер. Аврор посмотрел на нее исподлобья, после чего аккуратно снял ее руку со своего плеча.
— Тебе нужно поспать, завтра у тебя много гостей, — Сириус начал подниматься с кровати. Волшебство этой ночи вдруг подтолкнула Флер на совершенно импульсивный поступок: она поймала руку аврора и потянула его на себя. Стоило Сириусу склониться к ней, как она тут же сцепила руки за его шеей. От него пахло совершенно одуряюще чем-то резким и одновременно как будто свежим, а короткие кудрявые пряди щекотали ей нос. Она похищала жар его тела, не представляя, как вдруг она оказалась способной на такое. Она была словно сумасшедшая в тот момент. Ей было все равно, как Сириус отреагирует, но напряжение нескольких месяцев требовало своего. Блэк не сопротивлялся.
— Спасибо, — произнесла еще раз Флер. За то, что появился в ее жизни. За то, что показал, что ей пора взрослеть. За то, что спас ей жизнь. Ей невыносимо не хотелось отпускать его, однако выбора не было. Сириус отстранился, и Флер с облегчением поняла, что он не разозлен ее поступком. Ей так хотелось, чтобы он понял безо всяких слов, что она испытывает к нему, но это было невозможно.
— Отдыхай, — и Сириус ушел из ее импровизированной палаты. Флер разочарованно вздохнула: ей мгновенно стало пусто без него. Волшебный момент объятия и второй шанс подсказали ей, что жизнь коротка, и нужно действовать. Какой бы глупой влюбленной дурой она себе не казалась, она понимала, что растущее в ней чувство гораздо сильнее обычной девичьей симпатии. Только лишь обняв Сириуса, Флер хоть отдаленно начала понимать то, что Фрэнсис сказала ей о готовности отдать себя целиком. Она была готова принять все, что составляло жизнь Сириуса, оставить свою навсегда, лишь бы иметь возможность в любую секунду получить его поддержку.
Усталость взяла свое. Флер зевнула и легла на кровать. Сон не заставил себя ждать.
**
Гарри зевнул. Потом еще раз. Он хотел сходить к Флер, но отец поймал его возле самого лазарета. Он сообщил Гарри, что Флер только недавно уснула, и ее не стоит сейчас беспокоить. Гарри слегка расстроился, ведь ему не терпелось похвастаться своим участием в ее спасении. Вчера он переживал за Флер больше, чем мог себе представить. Он отлично видел, что и его отец невероятно сильно беспокоился за нее. Флер оказалась слишком важна для них обоих.
Пришлось вернуться в гостиную. После обеда здесь собралось непривычно много народу: на улице лил дождь, и оставшиеся два испытания с драконами снова перенесли. Гарри занял место на полу рядом с пишущей что-то Гермионой. Она поспешно прекратила писать и положила листки в книгу. Однако она ничего не сказала Гарри, и мальчик начинал к этому привыкать. По правде говоря, эта Гермиона нравилась ему гораздо больше.
Гарри со вздохом достал свой конспект. После проверки Гермионой конспект выглядел почти идеально, но Гарри все равно казалось, что Снейп увидит здесь чужую руку. Он снова и снова перечитывал выученные факты, теперь отлично разбираясь в прочитанном. Он начинал думать, что методы Снейпа не настолько неадекватные, насколько он привык думать.
Он отвлекся, когда в гостиной появился Уизли. Только лишь его рыжая шевелюра привлекла его взгляд, как Гарри напрягся. Весь чертов месяц он тренировался с отцом и профессором Люпиным в надежде, что однажды он сможет дать отпор Рону. После всех этих тренировок Гарри чувствовал себя увереннее, однако образ Рона укрепился давным-давно. Он внимательно следил краем глаза за своим заклятым врагом. Он сразу понял, что Рону скучно. Он и его свита из Дина и Симуса мешали младшекурсникам до тех пор, пока им это не надоело. И тогда Рон направился к Гарри, по крайней мере, мальчик так думал.
Но вдруг Рон остановился. Он вырвал какие-то листочки из книги, которые, как вдруг вспомнил Гарри, спрятала Гермиона. Его разобрал смех, и он забрался на стол, прокашлявшись:
«Скажи, зачем ты появился?
Пришел ты как незванный гость,
И ураганом в жизнь вломился,
И все сумбуром понеслось.
Скажи, зачем ты появился,
Откуда и зачем пришел?
Я не поверю, что влюбился
Скорее просто снизошел.»*
Гермиона вскочила, пытаясь добраться до Рона. Она в ярости пыталась прорваться через Дина и Симуса, но те ржали, как кони, и не пускали ее. Гарри встал на ноги.
— Грейнджер, кому ты нафиг нужна, ты себя в зеркале видела? — издевательски произнес Рон, размахивая листочками.
— Эй ты, — громко сказал Гарри, обращаясь к Рону. Вокруг засвистели и захлопали. — Палочку доставай.
— Смотрите, кто открыл свой рот, — протянул Рон со смешком, спрыгнув со стола. Он подошел к Гарри, намереваясь, вероятно, толкнуть его. Однако Гарри легко увернулся. — Зачем мне доставать свою палочку?
— Чтобы я победил тебя вооруженного, — ответил Гарри. Рон громко и натянуто засмеялся. — Пойдем выйдем, — он первым направился к выходу из гостиной. Отец предупредил его, что выбор места сражения тоже определяет его исход, а потому Гарри надеялся, что сбитый с толку Рон пойдет за ним.
— И что, ты кинешь в меня котел? — фыркнул Рон за его спиной. Похоже, что он принял условия игры. Гарри шел и настраивал себя на нужный лад. Столько тренировок, столько попыток, он просто не мог проиграть. Наконец, он остановился в одном из широких коридорных тупиков. Гарри развернулся. Рон непонимающе топтался на месте. За ним собирались гриффиндорцы, охочие до предстоящего шоу. Гриффиндорцы закрыли собой вход в этот тупик, а потому помешать им никто не мог. Гарри встал боком, наставив палочку на Рона. Тот помялся, но неуверенно позу повторил. Отец предупреждал его, что, скорее всего, Рон умеет только болтать, а потому победить его будет не так сложно.
— Левикорпус! — вдруг заорал Рон, нелепо размахивая палочкой. Гарри легко провел палочкой, отражая заклинание великолепным и прочным Протего.
— Локомотор мортис! — тихо проговорил Гарри, повторяя выученный от Люпина трюк. Он вытянул руку вперед, проворачивая ее по часовой стрелке, в результате чего заклинание щита перешло на его руку. Палочка же оказалась свободна. Рон нелепо упал на спину, размахивая руками. Он матерился. Наконец он умудрился повернуться и выкрикнул заклинание, которое Гарри слышал в первый раз. Его лицо было перекошено от злости. Это заклинание вызвало возмущенный ропот со стороны гриффиндорцев, послышался крик Гермионы.
Гарри услышал металлический звук. Он без труда понял, что в основе этого заклинания было что-то режущее и невероятно опасное. Гарри выбросил вперед руку со щитом, посылая под прикрытием палочкой сильную волну воздуха в знак противодействия. Его заклинание поглотило заклинание Рона, но не до конца. Щит в руках Гарри задрожал, и Гарри не удержал его. Что-то задело его щеку. Горячая кровь потекла по коже, капая на воротник мантии.
— Экспеллиармус! — заорал взбешенный Гарри. Палочка Рона вылетела из его рук и ударилась о каменную стену, ломаясь и выбрасывая сноп искр.
— Чтоб ты сдох, тварь! — сумасшедше заорал Рон. Кто-то снял заклинание с его ног, и Рон бросился в ближний бой. К этому Гарри был тоже готов. Выброшенный кулак он легко отвел предплечьем, как учил его отец. Ответный удар был быстрым и экономным, Гарри отлично владел всей рукой, а не выбрасывал вперед один лишь кулак. Раздался отвратительный хруст, и Рон снова заорал, на этот раз от боли. Гарри без труда толкнул его, и тот шлепнулся на задницу, заливая кровью собственную мантию.
— Так будет каждый раз, когда ты посмеешь открыть рот в сторону меня или моих друзей, — Гарри посмотрел на Рона сверху вниз. И этот слабак унижал его все эти годы? Но почему же до сих пор Гарри не приходило в голову просто попросить отца и Люпина? Он давно бы осадил этого психа.
Гарри вышел из этого тупика. Он услышал, как взволнованная МакГонагалл разговаривает с кем-то, кто стоял в самом конце толпы:
— … что там происходит? — кудахтала она.
— О, торжествует справедливость, — ответил Сириус. — Не волнуйтесь, профессор МакГонагалл, я прослежу, чтобы все обошлось без травм, — он за локоть отвел декана Гриффиндора в сторону. — Просто Гарри учит Рона хорошим манерам.
— А как же, там же драка, — бормотала профессор. — Но Гарри молодец, — вдруг хитро добавила она, после чего быстро ушла в сторону своих комнат.
— Отец! — Гарри побежал к Сириусу. Он так хотел, чтобы отец оценил его успехи.
— Молодец, парень, — Сириус хлопнул ладонью по его ладони. — Отличный удар, я горжусь тобой, — Гарри расцвел, не в силах сдержать улыбки. Теперь он понимал, что никто до сих пор не мешал ему стать таким же крутым, как его отец, только собственная неуверенность в себе. — По-моему, с тобой хотят поговорить, — Сириус кивнул за спину Гарри. Мальчик как раз протирал очки, обернувшись. Студенты Гриффиндора шли мимо, обратно в гостиную, кто-то поздравлял Гарри, кто-то просто молча проходил, кто-то матерился.
— Спасибо, Гарри, — он плохо видел без очков, но по голосу и общим чертам узнал Гермиону. Он дернулся, когда Гермиона коснулась его щеки: боль Гарри начал ощущать только сейчас. Гермиона прошептала какое-то заклинание, и кровь исчезла. Гарри хотел ответить ей, когда девочка вдруг прижалась губами к его губам. Он перестал воспринимать окружающее. Его окутал приятный запах его духов, волосы задели скулы, а прикосновение губ было необычайно нежным и приятным. Вдруг она отпрянула и убежала что есть сил. Гарри поспешно надел очки.
— Тебе хоть поцелуй достался, меня за спасение только обняли, — фыркнул Сириус. Однако насмехаться над красным, как рак, сыном не стал. — Пойду отведу этого кадра в лазарет, — он направился к злому, как черт, Рону, пытавшемуся остановить кровь. Мальчик зло посмотрел сперва на Гарри, затем на Сириуса, после чего молча отправился за аврором.
Гарри все еще пребывал в легкой степени шока. Он совершенно не ожидал от Гермионы такого поведения. И тем более он не ожидал, что поцелуй покажется ему настолько приятным.
**
Флер проснулась, когда ее разбудил громкий голос, зовущий ее по имени. Оказалось, что к ней прибежала крайне взволнованная Гермиона. Она выглядела так, словно сама встретилась с драконом и бежала от него много километров. Ее щеки были пунцовыми, а глаза настолько блестели, что Флер испугалась, все ли в порядке. Она мгновенно села на кровати — после литров зелий, выпитых этим утром, она чувствовала себя гораздо лучше — и спросила Гермиону, что произошло.
— Я его поцеловала, — пробормотала девочка. Она была готова заплакать. — Гарри. Я его поцеловала.
Ее прервали громкие крики из-за ширмы. Флер тяжело спустила ноги с кровати и осторожно сделала шаг. С помощью Гермионы она смогла выглянуть: на одной из коек сидел тот рыжеволосый парень, вечно донимавший Гарри и саму Флер. Выглядел он ужасно: вся его одежда и лицо было испачкано в крови, а вместо носа — огромный кровавый отек. Он страшно гнусавил, и было трудно понять, что он кричит. Однако там явно было что-то про Гарри и про то, что Сириус, спокойно стоявший рядом, его покрывает. Блэк безучастно смотрел на мальчика, ожидая, пока мадам Помфри освободиться и займется им.
Гермиона тихо рассказала Флер, что произошло.
— Я его никогда таким не видела. Он так быстро положил Рона, что… Это просто непередаваемо, — ее искреннее восхищение подняло Флер настроение. Она очень гордилась мальчиком. — Флер, он ведь защищал меня, это значит что-нибудь? — Гермиона, волнуясь, ходила из стороны в сторону. — как мне теперь смотреть ему в глаза! Что делать?
— Ничего не делать, вести себя как обычно. Он же не оттолкнул тебя, — Флер позавидовала Гермионе. Девочка поступила раз в пять умнее, ведь за спасение жизни она имела право поблагодарить Сириуса. Поцеловать Сириуса. Это абсолютно не укладывалось в голове.
— Но ведь я ему не нравлюсь, — возразила Гермиона. Она устало села на кровати. — Флер, я ведь даже не спросила, как ты себя чувствуешь. Мы вчера все были так напуганы, и если бы не Гарри, кто знает, что случилось бы.
— Я в порядке, — Флер тоже села на кровать. — А что с Турниром, я не проиграла?
— Пока не знаю, все были слишком напуганы, а сегодня испытания отменили из-за дождя. Но мадам Максим, кажется, убеждает всех, что это были непредвиденные обстоятельства, которые нельзя учитывать. Я думаю, тебя оставят, — ответила ей Гермиона. — Кстати, я хотела показать тебе это, — Гермиона показала Флер газету. На первой полосе была фотография с испытания, на которой Сириус держал Протего, защищая ее от огня, а затем брал ее на руки и уносил с загона. — Его все считают героем.
— Почему считают, так оно и есть, — пожала плечами Флер. Она бегло прочитала статью: в ней все представлялось так, словно она потеряла равновесие, упала и выключилась. Кто же сомневался. — Гермиона, я восхищаюсь твоей храбростью, — призналась она девочке. — Мне кажется, что это серьезно поменяет ваши с ним отношения, — предположила Флер.
— Ты думаешь? — с надеждой посмотрела на нее Гермиона. — Он ведь начал общаться со мной, чтобы эту Лавгуд разозлить, я же знаю, — Гермиона вздохнула. — Но я вела себя так, как ты и сказала. Только… только я согласилась пойти на Святочный бал с Крамом. Гарри, он же все равно Луну пригласит, а я не хочу идти одна…
— А если Гарри пригласит тебя? — спросила Флер. Она поведала ей проблему Луны и Невилла. У Гермионы буквально загорелись глаза.
— Я тут же откажу Краму, конечно, — ответила воодушевленно она. — Но ведь он пригласит меня из-за желания вызвать ревность, — так же быстро сникла Гермиона.
— Какая разница, почему, главное, что у тебя будет куча времени наедине с ним, — Флер налила себе воды в стакан. — Используй это время правильно. Я попробую посодействовать настолько, насколько смогу.
— А ты собираешься приглашать мистера Блэка? — спросила шепотом Гермиона. — Я слышала, что девочки с седьмого курса говорят о том, чтобы поспорить на него.
Флер фыркнула. Она посмотрела за окно, туда, где с самого утра лил дождь.
— Я боюсь, — призналась она.
— Ты вышла против дракона, а он спас тебя, еще и поставил свою работу под угрозу, — взмахнула руками Гермиона. — Во-первых, он мало похож на дракона, а во-вторых… Мне кажется, что ты ему симпатична. Не всех же он спасает, — хитро улыбнулась девочка.
— Не все тут умирают, — рационально возразила Флер. — Я понятия не имею, как это сделать.
— Думаю, Гарри мог бы тебе подсказать, как лишить Сириуса Блэка возможности ответить отрицательно, — Гермиона вскочила на ноги. Она собиралась уходить. — Выздоравливай, Флер, — и она скрылась за ширмой.
Флер собиралась привести себя в порядок, когда заметила входящую к ней Тонкс. Она была как будто не здесь, смертельно бледная и едва дышащая. Если бы она не двигалась, Флер бы серьезно испугалась. Она вдруг подумала, что за те два дня, что она лежит здесь, весь мир словно сошел с ума. Интересно, вдруг и этот Малфой Министром стал?
— Флер, я… я пригласила его, — наконец произнесла Тонкс.
— И что он?
**
Тонкс пришла в Больничное крыло сразу за Сириусом. Она с ужасом наблюдала за Флер, и с облегчением поняла, что Сириус успел. Тот час, что решалась судьба Флер, дался ей так же тяжело, как и всем остальным. Ее выгнали из Больничного крыла так же, как и остальных, и она не знала, куда себя деть. Сириус и Ремус остались там. Флер была очень симпатична Нимфадоре, и ее храбрый выход против дракона только добавил ей уважения от Тонкс. Флер казалась ей несколько самоуверенной, но вместе с тем поразительно приятной в общении, вполне честной и не способной обсуждать кого-то зло за спиной. К ней тянулись люди, и Нимфадора в том числе. Хотя Флер дала понять, что не понимает ее любви к Люпину, она все равно не перестала поддерживать Тонкс.
Наконец ее размышления прервал вышедший из лазарета Ремус. Его рука была перевязана в районе локтя, так как обычные заклинания первой помощи также не действовали на него.
— Как она? — спросила взволнованно Тонкс. Ремус сообщил ей, что Флер будет жить, однако станет ли оборотнем или нет — неизвестно.
— А что ты вообще о ней знаешь? — неожиданно спросил Люпин. — Почему Сириус так переживает за нее?
Тонкс пожала плечами. Она рассказала Люпину все, что знала о знакомстве Флер и Сириуса, однако не стала говорить о ее симпатии к нему. Люпин слушал ее внимательно. Под ее рассказ они миновали весь путь до класса Защиты. Тонкс смущенно замерла. В прошлый раз она заснула прямо на диване, наблюдая за тем, как Люпин проверяет школьные работы, иногда он что-то читал ей, и его голос попросту усыпил ее. Проснулась она уже от громкого голоса Сириуса, накрытая теплым пледом и совершенно выспавшаяся. Но каждый раз, оказываясь здесь, она чувствовала себя здесь беззащитной, ведь Люпин знал о ее чувствах, но отвечать на них не собирался.
— По-моему, нам обоим стоит успокоиться и выпить чаю, — с этими словами он пропустил ее к себе. В его комнатах было спокойно и уютно, и Тонкс потихоньку перестала смущаться. Она наблюдала за тем, как он заваривает чай. В его движениях была крайне умиротворяющая размеренность. Какая-то сова постучалась в окно и передала Ремусу явно тяжелую посылку. Тонкс с любопытством пыталась понять, что же в ней.
— Книга. Как видишь, я их очень люблю, — пояснил Ремус, положив ее на стол. Везде в его комнате царил порядок, даже на рабочем столе.
— Мне не хватает усидчивости, — призналась Тонкс. — Никогда не могу дочитать их до конца.
— До конца отлично дочитываются детективы, причем и маггловские тоже, — но Тонкс покачала головой. Она точно не могла дочитать никакую книгу.
— Даже если я тебе прочитаю вслух? — его тихий мягкий тон голоса всегда заставлял ее испытывать невероятное желание слушать его еще и еще.
— Я усну, — призналась она. Потому что его голос дарил ей необычайное спокойствие. Ей было все равно, кем он был раз в месяц. Остальные дни он был мужчиной, покорившим ее сердце.
— Скучно, понимаю, — кивнул Ремус и сел рядом с Тонкс на диван. Он протянул ей чашку с обжигающим чаем, который Тонкс вовсе не хотелось. Ей хотелось холодной воды, потому что чем дольше она находилось рядом с Ремусом, тем больше она была готова к очередному из своих импульсивных поступков.
— Нет, не скучно, — поспешно проговорила Тонкс. Она вздохнула. — Просто у тебя очень успокаивающий голос, — получилось признаться у нее.
— А я гадал, почему на моих уроках спят ученики, — улыбнулся ей в ответ Ремус. Все в нем казалось очень спокойным и уравновешенным, а это было именно то, что было так нужно Тонкс. Она поставила чашку на стол, потирая подушечки пальцев. Она гадала, что было такого в отношениях между людьми, что определяло, можно ей сейчас преодолеть это расстояние между ними или нет. Почему она не может сейчас обнять его? Не оттолкнет же он. Тонкс смотрела на его шрамы. Кто может ей запретить? Сам Ремус? Но она даже не пыталась. Может быть, при физическом контакте он не сможет отказать?
— Нимфадора, — предупреждающе назвал ее по имени Ремус, когда она вновь впала в то безрассудное состояние. Она скользнула рукой по его руке, после чего придвинулась максимально близко.
— Я Тонкс, — повторила она в который раз. Его светло-карие глаза были невероятно близко. Она положила подбородок на его плечо. — Пойдем со мной на этот бал. Пожалуйста, — каким-то совершенно неизвестным ей до сих пор предчувствием Тонкс поняла, что он согласится. Ей так нравилось держать его за руку, нравилось быть так близко.
— Я все равно не изменю своего решения, — произнес он, однако уверенности в его словах было никакой. Тонкс пожалела, что ее приступ уже не имеет своей максимальной силы, ведь какая-то пара сантиметров отделяла ее от поцелуя.
— Я же не предлагаю обязательства. Я прошу просто потанцевать со мной, — продолжала настаивать Тонкс. Она отлично видела по его лицу, что решимость его тает на глазах. Так близко и все равно еще так далеко.
— Хорошо, — сдался наконец Ремус. — Хорошо, но пообещай мне, что после этого перестанешь… так делать, — Тонкс радостно отстранилась. Ничего обещать она не собиралась. Никогда до сих пор ее не тянуло ни к какому парню или мужчине, и никто, тем более, не интересовался ей. Однако она все равно чувствовала, что Ремусу она не безразлична. К тому же она уже была так близко к нему, а это было крайне приятным положением, так что Тонкс определенно собиралась повторить.
**
Флер улыбнулась. Она точно знала, что упрямство Тонкс рано или поздно победит, но в который раз за сегодня осознала, что и Тонкс поступила гораздо умнее, чем когда-либо могла придумать Флер. Ведь словам профессор Люпин отлично противостоял, но если верить Тонкс, он никогда и никого к себе не подпускал, так логично было предположить, что именно такой напор и поможет справиться с его упрямством. Так почему же Флер до сих пор не осенило?
— И что же ты так переживаешь? — спросила мягко Флер.
— Это у меня отходняк, — призналась Тонкс. — Так всегда, знаешь. Есть момент, когда у меня просто исчезают все эти предубеждения и опасения.
— По-моему, твой профессор это оценил, — улыбнулась Флер.
— У меня до сих сердце стучит, как бешеное, — Тонкс сползла в кресле, закрыв лицо руками. — Почему мне сейчас так страшно?
— Что собираешься сказать или сделать на балу? — спросила ее Флер с интересом.
— Напиться, — буркнула Тонкс. — Понятия не имею, молиться, чтобы меня опять накрыло. Но знаешь, что самое ужасное? Я не умею танцевать!
— Папа тебя научит, — мгновенно вклинился в разговор вошедший Гарри. Он поставил сумку на пол, после чего улыбнулся Флер. — Я так рад, что ты в порядке!
— Привет, мой герой, — появление Гарри окончательно растопило сердце Флер. Она так нужна стольким людям! — Я слышала, тебя сегодня наградили по достоинству?
— Это Гермиона, не знаю, что на нее нашло, — покраснел, как помидор, Гарри. — Вообще-то я пришел поговорить об очень важном деле. Я думаю, ты просто обязана пригласить моего отца на Святочный бал.
Флер удивленно посмотрела на Гарри. Должно быть, она точно проспала все на свете.
*Стих написан Moon Princess, найти ее можно здесь https://ficbook.net/authors/270507
Глава 15Сириус потер лоб. Битый час он сидел и думал над тем, почему он еще ищет того, кто мог бросить имя Невилла в этот Кубок. Он разговаривал с Дамблдором о своих подозрениях, но к его словам директор не прислушался и никаких подсказок не давал. Осторожные намеки на Крауча и вовсе повеселили Дамблдора: он предложил Сириусу заглянуть в Омут памяти, лишь бы Сириус удостоверился, что Крауч самостоятельно посадил своего сына в тюрьму. Он посоветовал Сириусу не брать пример с Грюма и не искать во всем заговор. То же самое сказал ему и Ремус, ведь прошло уже довольно долгое время, и никаких иных опасностей Невилл пока не встретил. Ремус считал, что вряд ли недруг Невилла стал бы сидеть в замке под прикрытием и ждать неизвестно чего столько месяцев. Нераскрытой оставалась тайна запаха Азкабана, который Сириус все еще слабо улавливал в воздухе в совершенно различных местах замка. Этот запах фактически образовывал тупик в его суждениях.
— Вот бы сейчас Карту Мародеров, — вздохнул Сириус. — Филч, наверное, сжег ее давно. Как думаешь, за сколько мы могли бы ее повторить? Отличная ведь была штука!
— Нам потребовалось еще два человека и почти два года, чтобы составить правильную карту и ее совпадение со всеми следящими чарами, которые только есть в стенах замка. Если ты помнишь, узловых точек около пятисот, и это только в самом замке, а мы ведь брали и окрестности. Я не уверен, но за год мы бы смогли ее повторить. Не думаю, что у нас есть год, — пожал плечами Ремус. Он поставил перед Сириусом чашку кофе, потому что выглядел его друг совершенно измотанным. После этого случая с Флер у Сириуса не было возможности отоспаться.
— Я услышал вчера случайно, что Грюм уедет на целый ноябрь, как он выразился, «пополнить запасы». Дамблдор даже не спросил, какие, просто отпустил, — Ремус сел за стол напротив друга. — Если бы в замке была опасность, Грюм ни за что бы не уехал.
— Я понятия не имею, стоит мне верить Грюму или нет. Его не было на месте дежурства тогда, когда кто-то опустил бумажку с именем Невилла, — напомнил Ремусу Сириус.
— Сириус, ты забываешь, что он хоть и уважаемый аврор, но по сути — старик на пенсии. А его паранойя? — Ремус выглядел усталым. Приближалось очередное полнолуние.
— В том то и дело, что в этот раз он подозрительно мало параноит! — возразил ему Сириус.— Как думаешь, старик может быть настолько психом, чтобы самому опустить бумажку и посмотреть, справимся ли мы с Тонкс с расследованием?
— Я понятия не имею, насколько он псих, но вот то, что он отлично знает, кто я такой, и считает меня опасным для детей — в этом я уверен. Я подходил к нему на прошлой неделе с вопросом о том, что, по его мнению, стоит знать детям из Защиты, так он так орал, — Ремус покрутил в руках перо. — Должно быть, он прав.
— Когда же ты перестанешь слушать всяких параноиков! — вспылил Сириус. — Где ты опасен в эти тридцать дней в месяц? Да, один из них ты не самый приятный собеседник, но есть же еще куча дней, в которые ты не перекидываешься и остаешься нормальным и самым адекватным человеком здесь! Ты уходишь туда, где вход воспрещен, просишь меня закрывать тебя — и думаешь, что опасен? Ты опасен только для себя, Ремус. И в основном тем, что отказываешься жить нормальной жизнью в эти оставшиеся в месяце дни.
— Я согласился пойти с Тонкс на бал, доволен? — вдруг резко произнес Ремус.
— Доволен я или нет, дело последнее, а вот Тонкс повеселела. Почему ты отказываешься признавать, что кто-то по-настоящему может испытывать к тебе чувства? — Сириус сделал глоток остывшего кофе.
— Тогда почему ты не признаешься, что волнуешься за эту Флер потому, что она тебе нравится? — неожиданно для Сириуса произнес Ремус.
— Не нравится она мне, — тут же принялся защищаться Сириус.
— Видишь, как неприятно, когда кто-то думает, что знает, что ты чувствуешь, и думает, что вправе судить, что ты можешь делать, а что нет, — грустно резюмировал Ремус. — Ты думаешь, я совсем не замечаю, что Тонкс — потрясающая девушка? Я бы миллион раз позвал ее на свидание, если бы не был оборотнем. В ней столько того, что не хватает мне..,
— Ой, просто признай, что ты всегда искал мою женскую копию, — усмехнулся Сириус. Ремус вместо того, чтобы швырнуть что-нибудь прямо в друга, ткнул ему под нос перо, отчего тот немедленно чихнул и принялся чесать нос. — Вот она, месть ботаника, — заключил он, потирая покрасневший нос. — Ладно, хорошо, ты прав, давай отомсти мне за все. Я готов слушать.
— А зачем мне что-то говорить? Я уже сказал, что к этой девочке ты неровно дышишь, а учитывая твое бедственное положение последние тринадцать лет, ты мог бы ее очаровать секунд за пять. Но почему-то ты этого не делаешь, а, значит, она для тебя чуть больше, чем красивая девочка, — Ремус откинулся на спинку стула.
— Я разучился, — буркнул Сириус. Ему не хотелось признавать, что его друг просто чертовски прав.
— А ведь ты откажешь ей по тем же причинам, что и я, — вздохнул Люпин. — Ну, кроме волка.
— У вас нет разницы в возрасте, равной целому Гарри! — нашелся ответ у Сириуса. — О чем я с ней говорить буду?
— Насколько я понял из своих разведданных, до сих пор тебя этот вопрос не смущал, — улыбнулся Ремус. — И в шахматы вы тоже не играли.
— Давай лучше в шахматы, — взмолился Сириус. — Я тебя не так доставал!
— Нет уж, пока я не скажу то, что думаю, ты от меня не отделаешься, — покачал головой Люпин. — Ты пригласишь ее на этот бал. Или согласишься на ее приглашение.
— Ты с ума сошел? С какого перепугу? И почему ты думаешь, что она может пригласить меня? — родилась сразу у Сириуса куча вопросов, а затем и финальный. — Зачем я ей сдался, со взрослым сыном?
— Она прекрасно ладит с твоим сыном, дружит с твоей племянницей, дружит с будущей подружкой твоего сына и вполне нравится мне, — Ремус встал. Он посмотрел на часы. Скоро начиналось занятие. — А еще ты слепой придурок, потому что ты явно нравишься ей.
— Это что, проницательность оборотня? — спросил Сириус. В данный момент слова Ремуса его совершенно не обрадовали. Девичью влюбленность Сириус выносить не хотел, да и брать на себя ответственность за такую молодую девушку? А если он что-нибудь сделает не так и испортит ей жизнь? Нет уж, не будет он ничего делать в отношении нее, даже если она действительно кажется ему красивой и совсем не глупой.
— О, нет, умение слушать женщину, а особенно ее подружку, — Ремус застегнул пиджак. — Иди уже займись чем-нибудь полезным, а то напишу твоему начальнику, что у тебя здесь не работа, а отпуск.
**
Флер читала книгу. Завтра утром ее должны были наконец отпустить домой, и Флер не терпелось наконец выбраться из замкнутого пространства. Вчера вечером Тонкс рассказала ей о том, какк справились Виктор Крам и Невилл. Флер искренне порадовалась за Невилла, ведь он получил самые высокие баллы. Его идея с метлой была великолепна. Ей было грустно только потому, что Фрэнсис ни разу не пришла ее навестить. Конечно, с ней нельзя было поговорить искренно, как с Тонкс, с которой Флер проболтала аж до полуночи, но она все же знала Флер дольше всех. Ей так хотелось снова услышать ее рациональные и иногда резкие ответы, услышать, что она в порядке, и Снейп больше не пытался… не пытался.
— Привет, — Гарри появился в ее палате. — У меня сейчас была Защита. Профессор Люпин сказал, что зайдет к тебе поговорить после уроков, — Флер безмерно удивилась. Обычно они никогда не пересекались больше, чем на пять минут, и она даже не знала, как к ней относится лучший друг Сириуса.
— Неожиданно, — призналась она. — Как твои дела с Роном?
— Молчит, как рыба об лед, — довольно заявил Гарри. — Только мне все время кажется, что я что-то не делаю из того, что должен.
— Подсказать? — улыбнулась Флер.
— Ну давай.
— Тебе не кажется, что Гермиона — более беззащитная цель для мести Рона? — осторожно заметила Флер. — С нее началось его унижение, и я не думаю, что он оставит это просто так.
— Черт, я даже не подумал об этом, — признался Гарри. — Мне теперь с ней постоянно ходить?
— А что, она тебе неприятна? — подколола Флер мальчика. Она ясно видела, что из замкнутого аутсайдера он превращается в уверенного и сильного парня, каким и должен был быть с таким отцом. К тому же его мгновенное смущение доказали ей, что влюбленность в Луну была абсолютно теоретической, тогда как Гермиона показала ему часть того, зачем вообще заводят девушек. И до сих пор равнодушное сердце Гарри дрогнуло.
— Нет, но я же не всегда могу быть с ней рядом, — пожал плечами Гарри. — Рон ее трогать не станет, только…
— А вдруг он ее опозорит на Святочном балу? — предположила Флер.
— Ты думаешь? — засомневался мальчик. — Еще три недели, вряд ли он столько протерпит.
— Гарри, я точно поняла, что он не самых честных правил игрок, — принялась аккуратно настаивать Флер. — Мне кажется, тебе стоило бы ее пригласить, чтобы не допустить подобного, — Флер молилась только о том, чтобы мальчик не вспомнил про Крама. Но он и не вспомнил. И это, Гарри, то самое желание, которое ты мне проиграл.
— Ладно, я подумаю, — отмахнулся Гарри. — Я к тебе по другому поводу. Ты подумала про моего отца?
— Гарри, я не могу, он ведь откажет мне, — повторила в сотый раз Флер. В прошлый раз мальчик ушел от нее в гневе, но ей так не хотелось начинать этот разговор. За эти дни в Больничном крыле она каждые пять минут то приобретала уверенность, то ее теряла. Казалось, она никогда не определиться.
— А если я проведу подпольную работу, как ты со мной и Гермионой? — Гарри сел на кровать рядом с ней.
— Ах ты маленький манипулятор, — Флер взъерошила ему волосы. — То есть ты надо мной смеешься?
— Да нет, я только сейчас понял, что вы дружите, а ваша эта женская солидарность, — Флер рассмеялась. — Но твои доводы вообще-то вполне логичны. Так вернемся к подполью, если мы с Тонкс на папу надавим, ты попробуешь?
— То есть вариант с его инициативой невозможен? — уточнила Флер.
— Это же папа, у него тысяча отговорок, — возвел глаза к потолку Гарри. — Ладно, я пойду, а ты готовься, я папу уговорю.
Флер вздохнула. Она попрощалась с Гарри, понимая, что безумно привязалась к мальчику. Она чувствовала в нем что-то родное, и летом, когда ей придется уехать, она будет страшно скучать по его неординарной манере мышления.
— Флер, — девушка вскочила с кровати. К ней сразу же за Гарри пришла та, кого она так хотела видеть. Фрэнсис с их последней встречи казалась измотанной, но выглядела все равно лучше, чем Флер. Девушка стояла на границе ее палаты, не решаясь зайти. — Прости, что я не приходила, — проговорила она. — Просто мне… нельзя.
— Что ты говоришь такое, — Флер бросилась обнимать подругу. Фрэнсис устало вздохнула.
— Тебе не понравится мой ответ. Просто поверь, что нельзя, — она не зашла дальше порога, хотя Флер приглашала ее.
— Господи, ты что, не понимаешь, что это ненормально? — Флер схватила Фрэнсис за руки, однако синяков не обнаружила.
— Он извинился. Тогда, — кратко ответила Фрэнсис. -Но его бесит… Ты бесишь. То, что ты нравишься Блэку. И он хочет… отомстить. За Гарри.
— Господи, да что он может сделать? — улыбнулась Флер. — Фрэнсис, ну зачем тебе все это?
— Он уже сделал, Флер. Он рассказал ему про спор. Я не знаю, что и как, но он был невероятно доволен. Ему просто нравится, что я у него есть, а у Блэка… никого не будет, — Флер застыла. Она смотрела на Фрэнсис и не хотела верить. Ведь со стороны спор казался циничным. Особенно для человека, который слишком долго был один. Если ему не было все равно, то теперь точно будет. Еще как. — Мне пора, я не должна была вообще сюда приходить, — призналась она.
— Фрэнсис, но он же чудовище, — Флер была готова заплакать.
— Нет, он просто… Никогда не видел хорошего к себе отношения, и Блэк сыграл в этом просто огромную роль. Он подверг его смертельной опасности просто для того, чтобы поржать. Стоит подумать, кто из них большее чудовище, — и она вышла, не дав Флер возможности ответить.
Следующие несколько часов Флер провела в какой-то неведомой прострации. Чувство ужасной несправедливости боролось с осознанием, что факт спора действительно оскорбителен. Ей так хотелось найти Сириуса и сказать… Сказать, что она поспорила только для того, чтобы больше никто не посмел на него смотреть? Чтобы дать уверенности себе? Что он нравится ей до умопомрачения, до какого-то сумасшествия, до той же степени, по которой Тонкс игнорирует проклятье Люпина, и Фрэнсис продолжает видеть за гадкими поступками очень обиженного жизнью человека? Ей хотелось плакать, и она держалась до тех пор, пока профессор Люпин действительно не зашел к ней.
— Флер, почему ты ничего не ела? Так тебя отсюда точно не выпустят, — в его голосе было столько заботы и участия, что Флер наконец дала волю слезам. Она не собиралась громко рыдать, истерить, но накопившееся за много месяцев напряжение наконец вырвалось. Она поспешно вытирала их, но слезы текли слишком быстро. Сколько Флер не плакала, год, два? Ей казалось, что слезы — это только трата энергии. Но сейчас эта энергия требовала выхода.
— Я надеюсь, это не мой приход так тебя огорчил, — Люпин присел на край кровати рядом с ней. Флер улыбнулась, но слезы было просто не остановить. — Расскажешь? — она глубоко вздохнула. Как объяснить? Сказать правду? Попытаться придумать другое объяснение? — Можешь не рассказывать, только не ври, я этого терпеть не могу, — спокойно сказал Ремус. Он протянул руку, чтобы оказать жест поддержки, но Флер не очень владела собой. После слов Фрэнсис все окружающее, казалось, было настроено против нее, и только профессор хотеть ей помочь. Она чувствовала себя обиженным, но по заслугам наказанным ребенком, но ей невероятно хотелось, чтобы кто-нибудь ее пожалел. Она без слов склонилась к профессору и обняла его, не понимая, откуда в нем столько внутреннего спокойствия и тепла, если он был оборотнем.
— Я вообще-то не мастер на советы, но послушать могу, — сказал он тихо. Он не возражал против того, что Флер поливает слезами воротник его пиджака, и от этого Флер стало еще и стыдно.
Она вздохнула. Дальше хуже уже не будет. Она рассказала Люпину, а точнее, его воротнику, все, что случилось с ней с первого же момента выхода из кареты. Ей казалось, что признаться будет трудно, но слова вырывались так же, как и слезы — безо всякого контроля. Люпин не прервал ее ни разу. Когда она дошла до того, что сказала ей Фрэнсис, то заревела второй раз, на этот раз — от бессильного гнева. Ей было так плохо, так одиноко все это время, так что даже Тонкс она никогда не рассказывала ничего до конца. До всего, что ее пугало в Блэке. Но Люпин казался ей врачом, у которого не было пола, и которому можно было рассказать все, даже то, что ее останавливает от попыток завладеть вниманием Сириуса, теперь абсолютно бесплодных. Наконец она остановилась, не представляя, сколько времени сидит так, уткнувшись лицом в пиджак Люпина. Когда она закончила изливать ему душу, она поняла, что Люпин глубоко задумался. В задумчивости он гладил Флер успокаивающе по волосам, и от этого ей хотелось зареветь в третий раз.
— Если бы Тонкс увидела, она бы меня убила безо всяких вопросов, — вдруг усмехнулась Флер. Люпин ее, казалось, вообще не услышал. Флер отстранилась, чувствуя себя ужасно неловко.
— Я думаю только одно: если Снейп мог тебе помочь, то он сделал все, чтобы сделать это по максимуму, — Люпин наконец словно очнулся. — Но тебе нужно самой сказать Сириусу правду. И лучше было бы, если бы ты так ревела не мне, — он улыбнулся. — Вот сохранила бы все это до его прихода, было бы в три раза больше эффекта.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — призналась Флер. Она смущенно вытирала лицо полотенцем,, не зная, как посмотреть в лицо Люпину.
— Если Сириус и делал что-то здесь, в Хогвартсе, то только на спор. Используй это, слова Фрэнсис и его желание утереть нос Снейпу, и у тебя все получится, — уверенно произнес Люпин. — Но говорить правду до конца или нет, это только твое решение. Тут я тебе помочь не могу.
— А если бы могли сказать, как он.. воспримет? Вы ведь так давно его знаете, — наконец Флер смогла взглянуть на профессора после своей истерики. Ей стало еще более неловко от того, что профессор, похоже, снова неважно себя чувствует.
— Я понятия не имею, что творится в голове Сириуса Блэка, — признался Ремус. Однако Флер казалось, что он не до конца честен с ней. — Но вряд ли ваш разговор отложиться до завтра.
— О боже, — Флер закрыла руками лицо. Она совершенно не была готова к тому, чтобы разговаривать с Сириусом сегодня. Да и вообще в ближайшее время. — Спасибо вам, профессор, — выговорила Флер, не зная, как выразить всю свою благодарность к Люпину, фактически выслушавшему все, что так долго копилось в ней. Он не был обязан это делать, но все же остался.
— Мне пора, Флер, но я постараюсь сделать все, чтобы не случилось ничего непоправимого, — Люпин встал и попрощался с ней, после чего вышел из палаты.
Флер натянула на голову одеяло, впадая в настоящую панику. Искать Сириуса уже не хотелось, она знала, что он придет сам. И хотя Люпин не сказал ей об этом прямо, ощущение предстоящего разговора витало в воздухе. Оставалось только ждать.
**
Гарри зашел в библиотеку для того, чтобы выписать источник для своей работы по травологии. Он совершенно забыл об этом вчера и еще надеялся успеть на занятие. Он без труда нашел нужную книгу и переписал на ближайшем столе фамилию автора, название, год выпуска и магическое издательство. Он случайно глянул в сторону дальнего края библиотеки, где возле большого окна стояли два больших дивана. Гарри поставил книгу на полку. Он видел кого-то на диване, и, присмотревшись, обнаружил, что это Гермиона. Но ведь до занятия оставалось всего пять минут, сам Гарри опаздывал, но Гермиона никогда не опаздывала. Гарри направился в ее сторону.
Гермиона обнаружила его и поспешно отвернулась к окну. Ему показалось, что она плачет, так как она определенно вытирала щеки, однако ни единого звука не доносилось с ее стороны.
— Гермиона! Что случилось? — Гарри поставил свою сумку на второй диван. Гермиона сидела на другом диване, обняв колени. Она смотрела в окно и больше не пыталась вытереть слезы, теперь спокойно и беззвучно стекавшие по ее щекам. Гарри был беспомощен перед чужими слезами, а особенно — Гермионы, которая на его памяти вообще никогда не плакала. Он не знал, что еще сказать, так как на его вопросы Гермиона не отвечала. — Это Рон, да? — Гермиона помедлила, но все же кивнула. Она снова вытерла щеку, отказываясь смотреть на Гарри. — Он что-то сделал? — Гермиона покачала головой. — Сказал? — внутри Гарри закипал гнев. Ему хотелось открутить голову рыжему уроду, который, видимо, не понял с первого раза. Как Флер предугадала его поведение? Гарри никогда бы не догадался сам, что Уизли способен на такое.
— Эй, хочешь, я его убью? — в отчаянии спросил Гарри, аккуратно садясь на край дивана.
— Господи, нет, Гарри, — наконец ответила Гермиона. Она улыбнулась сквозь слезы. Ее щеки были растерты до ярко-красного оттенка, словно она плакала уже очень давно. — Он не прямо мне сказал, это все другие девочки, — и она уткнулась лицом в колени. В ней было столько бессильного отчаяние, что Гарри не знал, куда себя деть от желания помочь ей. Он никогда не думал о том, что Гермиона могла быть социализирована еще хуже него.
— Ну их всех я убить не смогу, — вырвалось у Гарри, хотя он смутно представлял, как девочки могут друг друга до слез доводить без драки.
— Да все в порядке, правда, — она всхлипнула и снова улыбнулась. — Я не пойду на Травологию. Не хочу им такая показываться.
— Ну уж нет, пошли, — Гарри протянул ей руку с твердым намерением привести ее туда и… черт знает, что он сделает с тем, кто вообще посмотрит на Гермиону как-то не так. — И еще ты идешь на Святочный бал со мной, — он даже не спрашивал, просто утверждал. Гермиона посмотрела на него с безмерным удивлением. Она настолько этого не ожидала, что безмолвно встала и взяла его за руку. Она не стала отказываться идти на занятие и спорить с Гарри. В ней вообще ничего не было от той Гермионы, которую Гарри когда-то знал.
И если бы он знал, что ей на этом факультете еще хуже, чем ему, изменило бы это его отношение к ней на младших курсах.
— Спасибо, но мне не нужна твоя жалость, — тихо ответила ему Гермиона, но все же послушно шла рядом с ним. — Я просто не пойду на этот бал, и все. Можно посидеть где угодно.
— Нет выхода легче, чем спрятаться, — он остановился перед Гермионой. — Послушай, я знаю, что раньше не всегда хорошо себя вел с тобой, иногда даже грубо, но сейчас я очень жалею об этом. Так что считай, что я иду с тобой на бал, потому что хочу извиниться перед тобой за все предыдущие года. Ты примешь мое извинение?
— Конечно, — едва слышно выговорила Гермиона. До самой оранжереи они шли молча, и перед самой дверью она отняла свою руку, в очередной раз демонстрируя, что способна справиться сама. Ее лицо уже не было красным, лишь немного опухли глаза, но выражение ее лица явно демонстрировало, что ей все равно, что о ней подумают. Однако Гарри больше не хотелось, чтобы она справлялась со всем этим самостоятельно. Через стекло оранжереи он видел, что профессор Стебель еще не появилась, и гриффиндорцы сходили с ума. Слизеринцы вели себя спокойнее и презрительно смотрели в сторону гриффиндорцев. Так что возможность была просто отличная.
Возможность объявить без слов, что Гермиона отныне единственная, кого он будет защищать всеми новоприобретенными от отца и Люпина навыками, и это его желание было настолько сильно, что вся его предыдущая неуверенность в себе испарилась без следа. Он, не допуская никаких возражений, положил руку на талию Гермионы и повел ее за собой. Она вновь послушно пошла за ним.
Все, что для Гарри имело хоть какое-то значение среди этих взглядов и безмолвного удивления, — это единственно одобряющий его взгляд Драко. Слизеринец и его лучший друг по совместительству сделал вид, что хлопает ему.
**
Флер проснулась глубокой ночью. Ее настигло острое ощущение дежа вю, когда она быстро поняла, что в полной темноте на нее кто-то смотрит. В кресле определенно кто-то сидел, положив нога на ногу, и у Флер было отличное знание того, кто это мог бы быть. Она испуганно натянула одеяло до подбородка, впадая в панику от ощущения того, что Сириус сейчас скажет ей. Ну почему ночью, почему сейчас? Она только проснулась, и то, что она репетировала весь день, попросту растаяло в ее памяти.
— Значит, спор, — Флер закрыла глаза. Вот бы исчезнуть куда-нибудь! Никогда раньше его тон не был настолько тяжелым. Его голос не обещал ничего хорошего. — Что на кону? Очередная тряпка? — Флер дрожала. Ей снова захотелось плакать, но образ Сириуса совершенно не вязался с утешением, в отличие от Люпина. Слезы бы только навредили ей.
— Эти вещи стоят невероятно много денег, — попробовала хоть что-то сказать в защиту себя Флер ровно так, как и советовал Люпин. Но это было не то, что ей так хотелось сказать, не то, что было у нее на душе все это время.
— Прямо очень много? — Сириус наклонился вперед, опершись локтями о колени. — И что, эта твоя подружка спорила на Снейпа, а ты на меня?
Флер кивнула. Слезы обжигали глаза, но она посмотрела на потолок, надеясь, что не заплачет. Да нет же, нет, она спорила, потому что влюбилась с первого же взгляда, потому что не вынесла бы, если бы кто-то другой из девушек подошел к нему. После всего, что произошло, после ее тесного контакта с жизнью Блэка все оказалось вывернуто наизнанку! Чертов Снейп! Но как сказать об этом?
— Какое условие нужно было выполнить? — спокойно спросил он. — Почему этот урод такой довольный, что считает, что уже меня победил?
Флер с замиранием сердца хрипло повторила условия спора. Ее сердце бешено стучало. Она так хорошо понимала, что Сириус только-только начал смотреть на нее так, как нужно, как вдруг все так перевернулось! Как же хотелось орать, что тряпки ей не нужны, что нужен только он, но сил выговорить это не было.
— Значит, ты победишь, — подумав, произнес Сириус. Флер показалось, что она ослышалась. Он согласен помочь ей выиграть в споре просто потому, что его ненависть к Снейпу так сильна! В его решении не было ни капли какого-либо отношения к Флер. — Многих проблем можно было бы избежать, если бы ты сказала мне сразу. Я подумал… Неважно, что я подумал, — он встал с кресла, намереваясь уйти. Флер не знала, что ей сделать, чтобы он остался. Она в панике сжимала одеяло, тратя драгоценные секунды до его ухода на бессмысленные попытки придумать хоть какие-то слова. Может, она решила, что пример Гермионы не так уж плох. Может, ее заразила своим сумасшествием Тонкс, но это решение точно не принадлежало ей. Она спрыгнула с кровати и бросилась за ним. Сириус удивленно обернулся. Он не ждал от нее вообще ничего.
Особенно такого отчаянного поцелуя.
Глава 16В женской спальне Гриффиндора повисло молчание. Девушки Шармбатона отправились в кареты, где оставили нужные вещи, и в спальне оставалась только Флер, к которой за какие-то считанные минуты одиночества присоединились Тонкс и Гермиона. Все трое отлично понимали друг друга, и говорить было абсолютно не о чем. Они все трое плохо спали. Совершенно ничего не ели. И объединяла их, безусловно, паника перед предстоящим событием.
Сегодня утром Флер узнала, что только троим из них удалось выполнить требование пригласить свои цели на бал. Фрэнсис сообщила об этом Луизе, не собираясь возвращаться в спальню даже после месяца проживания в подземельях. Еще одной девушке удалось пригласить одного из друзей Крама. И Флер, которая никому не сказала о том, что этим вечером она идет с Сириусом Блэком. Только спор больше не имел никакого смысла, потому что тот вечер в палате сделал ее такой же открытой и беззащитной, как и Тонкс перед Люпином. Блэк никак не отреагировал на ее попытку его поцеловать, однако главный посыл был ему определенно ясен. Все это чертово время до бала Сириус избегал ее, ровно как и Гарри ничего не говорил ей о своем отце. Лишь раз он сказал, что работает над тем, чтобы ей помочь. Только Флер чувствовала себя отвратительно: ей уже вряд ли что-то могло помочь, потому что она выставила себя дурой перед Блэком, и он идет с ней только потому, что Сириусу нужно утереть нос Снейпу. Раньше ей казалось, что хуже быть не может. Так вот, оказывается может. Сириус презирал ее. Если бы он хоть чем-то показал ей, что ему не все равно, если бы он хотя бы обнял ее — Флер летала бы от счастья! Но как смотреть ему в глаза теперь, когда она пыталась, и ее попытка провалилась?
— Я никогда не боялась ничего настолько, — призналась Гермиона. Флер завивала ее локоны мягкими волнами. Тонкс отлично справилась с этим за секунду, но что с ними делать, не знала, и покорно ждала, пока Флер поможет ей.
Гермиона была единственной, кого ее партнер пригласил сам.
— Как Крам принял твой отказ? — спросила Флер. Она собирала ее длинные пряди и аккуратно закручивала их в изящно заколотый хвост.
— Никак. Он… не знаю, я не уверена, что он вообще понял, что я ему отказала. Мне все равно. Я… просто не знаю, как тебя отблагодарить. Знаешь, я плакала тогда, потому что несмотря на все мои попытки, он все равно не видит во мне девушку, но он увидел тогда мои слезы, решил, что меня обижает Рон, и теперь… теперь мы почти не расстаемся, — смущенно призналась она. — Это иногда кажется просто нереальным. Вчера у нас было занятие с Когтевраном, так он даже не поздоровался с Луной! Видела бы ты ее лицо, — но после этих слов Гермиона помрачнела. — Но я боюсь, что как только она попробует вернуть внимание Гарри, он тут же оставит меня в покое.
— Гарри — сын Сириуса, они оба всегда несут на себе ответственность до конца, если приняли ее, — пожала плечами Тонкс. Она ела маленькие кексики из контейнера, который принесла с собой. — Что? — спросила она Флер. Та фыркнула. — Когда я нервничаю, я ем.
— По тебе незаметно, — улыбнулась Флер. — Гермиона, я уверена, что этот Гарри… ему уже не так интересна Луна, ведь он, скорее всего, испытывал к ней симпатию просто потому, что она была так же не понята окружающими, как и он. Ее не нужно было так защищать. Теперь он умеет это делать, и ему нужно периодически подтверждать свои права лидера.
— О да, в последнее время с ним начали общаться даже близнецы Уизли, а они в принципе не замечают младшекурсников. Он помогает им варить какое-то зелье для их приколов, — Гермиона уже была одета в свое нежно-голубое платье. Она была первой, кто был хотя бы наполовину готов к балу. Оставалось лишь закончить прическу и разобраться с макияжем. Флер вздохнула. Могла ли она представить, что приезд в Хогвартс настолько изменит ее жизнь? Фрэнсис никогда не была для нее настолько необходима, как Тонкс, ведь с ней никогда нельзя было поговорить обо всем. Вчера вечером Тонкс отвела ее в ванную старост поздно ночью, чтобы они могли принять нормальную ванну перед балом. Ароматная пена отлично помогла расслабиться, однако заснуть это Флер не помогло. Она спрашивала Тонкс о том, что, по ее мнению, может случиться после Святочного бала. Тонкс смеялась и говорила, что понятия не имеет, однако Флер все же заставила ее признаться, что она не против и остаться у Люпина на ночь. Для Флер эти слова еще были пугающими в своей неизвестности, но она подозревала, что после определенного момента в общении это перестанет ее пугать, как перестало Тонкс. Флер отчаянно восхищалась и уважала Тонкс за ее безрассудное поведение, единственное правильное, которое бы обеспечило ей успех в отношениях с Люпиным.
— Флер, а этот ваш спор — ты все еще хочешь его выиграть? — спросила Тонкс. Она нервно поглядывала на свой сверток с платьем-трансформером. Ей нужно было одеваться, но она почему-то не решалась.
— Мне плевать на этот чертов спор! — вырвалось у Флер раздраженно. — Мне этот наряд даром не нужен, я так и сказала утром. Фрэнсис тоже отказалась, так что наряд достался Марии. Просто Сириус придумал свое личное соревнование со Снейпом, и мне теперь никак не объяснить ему, почему на самом деле все это произошло. Я так запуталась…
— Но по факту еще никто не победил, вы ведь должны были еще и поцеловать своих избранников, — напомнила Гермиона. Флер снова вздохнула. Об этом условии Сириус тоже знал и вполне ясно объявил ей, что и это сделает, если нужно Снейпа победить. Ей становилось трудно дышать, когда она вспоминала свой безрассудный поцелуй, а что говорить о настоящем, в котором не она была инициатором. Она не разговаривала с Блэком больше двух недель, за это время она придумала себе черт знает что! Как же повезло Гермионе и Тонкс! Почему в ее жизни все всегда не так.
— Флер, я думаю, что все не так, как ты думаешь. Со мной Сириус тоже не разговаривал, но Ремус… Ремус сказал, что это его молчание не из-за тебя. Гарри считает, что ему трудно снова… ну, ты понимаешь, уделять девушке внимание, — сказала Тонкс. Она со вздохом развернула платье. — Знаешь, сколько раз я пыталась его спросить? Две недели он меня танцевать учил и ни слова, чертов партизан! — наконец Тонкс натянула свое великолепное платье. Оно мгновенно приобрело известный им вид с космическим принтом. — По-моему, оно слишком бросается в глаза. И плечи у меня некрасивые, — Флер закончила с прической Гермионы и подошла к Нимфадоре. Ее темные длинные волосы пришлось освободить, чтобы скрыть так раздражающие ее плечи.
— Дора, ты очень красивая, — Флер фиксировала свободные волосы Тонкс, чтобы они не лезли ей в глаза. Она протянула словно обруч красивую темную ленту, которая выделялась из общего фона темных волос изящным серебряным вышитым узором. — Не сомневайся в этом сегодня, — она отвлекалась от собственного страха. Ей так хотелось, чтобы сегодня у Тонкс наконец-то все получилось, ведь она так отчаянно боролась за согласие Ремуса. Все, что угодно, лишь бы не думать о собственном возможном провале.
— Я постараюсь. Ты же знаешь, у меня крышу снесет, и все, никаких проблем, — Тонкс слабо улыбнулась. Ее прическа не заняла много времени. Наконец Флер могла заняться собой. Она посмотрела в зеркало. За все время после испытания она потеряла в весе, и теперь выглядела болезненно худой. Ее руки двигались автоматически, она даже не задумывалась о том, чтобы сделать из себя кого-нибудь более красивого. Честно говоря, ей вообще не хотелось ничего с собой делать. Какая разница, если Сириусу на нее плевать?
— Флер, послушай, — Гермиона подошла к ней, пытаясь поймать ее взгляд в отражении зеркала. — Все будет не так, как ты думаешь. Если Гарри обещал поговорить с отцом, он обязательно поговорит, — она помогла Флер застегнуть платье. — Поверь мне, я вообще не надеялась, что все будет иначе, — добавила она.
Они потратили еще несколько минут на то, чтобы удостовериться, что все в порядке. Тонкс и так была высокой, ей не требовались каблуки, тогда как Флер и Гермиона надели туфли на невысоких каблуках. К тому времени спальня уже наполнилась другими девушками, шумно и в спешке собирающимися на бал. Флер с подругами вышли из душной спальни и гостиной в коридор. Они отошли в тот самый закуток, где когда-то Гарри сломал нос Рону.
— Зря мы так быстро собрались, — Гермиона нервно переступала с ноги на ногу. — Флер, ты ведь открываешь этот бал, — Флер кивнула, нервно убирая светлую прядь с лица. Она заколола волосы с одной стороны, полностью убрав их на другую. Она еще никогда не была в столь идеальном образе. Однако это, вопреки обыкновению, не придавало ей уверенности в себе. Тонкс посмотрела на часы.
— Мне пора, — тихо спросила Тонкс. — Я должна быть в зале раньше вас, вместе с остальными преподавателями, — она посмотрела на девушек знакомым им мученическим взглядом.
— На самом деле, это страшно только до того, как мы их увидим, — произнесла Гермиона. Флер кивнула. Общий сбор был на первом этаже, там, где было много места между главной лестницей и входом в Большой зал. Флер медленно направилась вместе с Гермионой в сторону этого места. От переживаний болела голова. Гермиона что-то пробормотала про живот. Они были напряжены до предела. Они спускались по лестнице вместе до тех пор, пока на пути им не встретился Гарри. Он был без очков — вероятно, он попросил кого-то наложить на него временное заклинание, улучшающее его зрение. Ярко-зеленые глаза с восторгом смотрели на Гермиону. Девочка, по ощущениям Флер, чувствовала себя сейчас просто ужасно, однако стоило Гарри произнести:
— Гермиона, ты… очень красивая, — наконец сказал Гарри, протягивая ей руку. Гермиона приняла ее, прощально посмотрев на Флер.
— Удачи, — едва слышно шепнула она.
Флер кивнула. Чемпионов и их пары собирали в отдельной комнате, чтобы потом провести через толпу и открыть перед ними дверь. Она подходила к этой комнате, как к тому испытанию с драконом. Ей было трудно дышать и безумно хотелось на воздух. Однако выбора не было. Всего минута отделяла ее от того момента, к которому она так долго готовилась. Это было очень похоже на ее испытание с драконом, ведь к нему она тоже готовилась, а в итоге все вышло совсем не так. Что ей ждать от нынешнего вечера? Может ли она совсем распрощаться с идеей быть вместе с Блэком? Что толку гадать, если она не сможет это узнать, пока не зайдет.
Флер глубоко вздохнула и открыла дверь. Здесь уже был Диггори со своей подружкой азиатской внешности, был Крам, пока в одиночестве, был Невилл, тоже в одиночестве. И еще ее ждал Сириус.
Она посмотрела на него отчаянным взглядом. Сириус был невероятно красив, либо она просто давно его не видела. Парадная форма была ей знакома. Подходить к нему было так тяжело, ведь по его взгляду трудно было судить, что он думает о ней. Но Сириус все же смотрел на нее. Флер подошла к нему, опустив взгляд. Она ждала чего угодно, в основном негативного, и боялась этого просто невыносимо.
— Привет, — тон голоса Сириуса не казался ей враждебным. Скорее, наоборот, там были нотки вины, если ей не показалось. Она подняла взгляд и не увидела того, что ждала. Наоборот, он как будто был восхищен тем, как она выглядит. Эти эмоциональные качели за последний месяц так утомили ее, что Флер перестала переживать. Она шагнула вперед, прислонившись к его груди. Кажется, она совершенно ничего не понимает в происходящем.
— Привет, — ответила она тихо, перестав думать обо всем. Она просто уткнулась лбом в район его грудины, не представляя, что еще ждать от Сириуса. Снова хотелось плакать от пережитых стрессов: слишком много напряжения. Слишком много непонятного. Она не знала больше, что точно испытывала к Сириусу сама. Не знала, что он испытывает к ней. Все было слишком запутано.
— Флер, я не должен был так реагировать, — его тихий голос был слышен только ей. Он прижал ее к себе поперек плеч одной рукой. — Твой спор так все запутал.
— Мне плевать на спор, — призналась наконец Флер. Так легко было сделать это сейчас, когда он рядом и обнимает ее. Она так хотела рассказать все, что должна была, доверяя его теплу, его руке. Ей было плевать, сколько людей в комнате. Ей не хотелось танцевать. Только стоять так хоть весь вечер. Его запах подарил ей наконец-то ощущение спокойствия. Казалось, что все наладится.
— Уважаемые чемпионы и их спутники, прошу вас пройти за мной, — МакГонагалл стояла в дверях. Флер вдруг заметила, что собрались уже все чемпионы и их пары. Она посмотрела на Невилла, держащего под руку Луну. Они о чем-то разговаривали, никого не слушая. Диггори и его девушка, очевидно, думали не о разговорах, но соблюдали приличия. Крам мрачно стоял отдельно от Луизы, которую внезапно обнаружила в комнате Флер. Но это было последнее, что она заметила из своего окружения. Сириус положил руку на ее талию, и она мгновенно забыла обо всем на свете.
— По-моему, стоит обо всем этом поговорить? — Флер кивнула, едва понимая, о чем он. Она так долго хотела оказаться рядом, что теперь это казалось сном. Она не знала, куда ей деть руки. Они с Сириусом вышли вслед за Невиллом. Луна была одета в невообразимо канареечное платье, и Флер отстраненно подумала, что в отличие от Гермионы, никогда не смогла бы поладить с этой странной девушкой.
Их поставили перед всей толпой. Тут же открылись двери и началась музыка. Флер уже имела опыт доверия Сириусу, но в этот раз между ними все явно изменилось. Он держал ее за руку и за талию, уверенно ведя за собой, и Флер получила возможность взглянуть на него, не скрывая своего интереса. На этот раз ее платье было с вырезом, однако в данный момент Флер безумно хотелось, чтобы Сириус смотрел на нее, и неважно, куда. И он смотрел. Только ей в глаза.
Их четыре пары оставались на танцполе совсем недолго. Остальные присоединились чуть позже.
— Мне казалось, что Гарри влюблен в другую девушку? — спросил ее Сириус. Флер проследила за его взглядом и действительно увидела Гарри, танцующего так же хорошо, как и его отец, в паре с Гермионой. Они разговаривали о чем-то, и Гермиона улыбалась.
— Все меняется, — улыбнулась Флер. Она была уверена, что больше Гарри не посмотрит в сторону Луны. — И все возможно, — на этот раз Сириусу пришлось посмотреть туда, куда смотрела Флер. Ее взгляд был направлен в сторону красивой пары. Люпин выглядел вполне здоровым, а его черный костюм великолепно сочетался с платьем Тонкс. Оно вспыхивало при каждом повороте. Тонкс улыбалась так же, как и Гермиона: как счастливый человек.
Музыка сменилась более медленной. Кто-то ушел с танцпола, однако большая часть все же осталась. Флер сама подалась ближе к Сириусу, обнимая его за шею. Он обнимал ее обеими руками поперек талии.
— Я боюсь, что ты проиграла, — Флер едва взглянула в сторону Марии и одного из дружков Крама. Ей было абсолютно все равно, что там происходит. Гораздо важнее то, что она была максимально близко к Сириусу. Какая разница, там мог упасть метеорит, напасть Волдеморт, пролететь НЛО, но она ни за что не отвела бы взгляд от лица Сириуса. — Значит, это все зря? — он едва заметно улыбался.
— Я как раз победила, — ей так хотелось уйти с этого всеобщего внимания. Да, она почти никого не замечала, однако ей не хотелось делить свою победу с этими зеваками. Ей безумно хотелось поцеловать его, и Сириус бы, вероятно, ответил ей, но в то же время так не хотелось выставлять все это напоказ. Они были у всех на виду, единственная неравная пара, пара из студентки и взрослого аврора, настоящая сенсация.
— Не сейчас, — шепнула она Сириусу, когда он хотел склониться к ней. Так трудно было попросить об этом, но Флер пришлось. Сириус поднял бровь, словно поначалу не понимая причину ее отказа, однако после все же едва заметно кивнул. Флер до сумасшествия хотелось уйти отсюда прямо сейчас, в любое другое место, где их никто не увидит. По неведомой причине после двух недель игнорирования с его стороны Флер позволено его касаться. Это было необъяснимо, Флер не понимала, что между ними происходит. Она ждала этого, но сейчас все происходило необъяснимо стремительно.
— А когда? — его глаза смеялись, но внешне он был серьезен. Флер захлестнуло новой волной потребности в нем. Она провела по его волосам, не веря, что у нее есть такая возможность.
— Как только можно будет уйти отсюда, — призналась Флер. Безумно хотелось выйти, остаться наедине, выяснить все, что накапливалось месяцами. Ее не пугало в нем больше ничего.
Ей хотелось думать, что теперь все действительно изменилось.
**
Гарри смотрел на Луну. Конечно, она по-прежнему была красива, особенно сегодня, однако больше его не расстраивал тот факт, что ей нравится Невилл. Он скорее просто принял это. Был ли этому виной поцелуй Гермионы, их общение за последнее время, ее беззащитность перед всем этим чертовым факультетом, Гарри не знал. Но ему сейчас хотелось просто отнести напитки Гермионе. Он уже шел обратно, когда заметил Уизли. Он стоял напротив Гермионы, нехорошо усмехаясь. Он что-то говорил ей. Подойдя, Гарри услышал последние слова:
— … блэковская подстилка, — Рон буквально плевал ядом.
— Я не понял, у тебя нос слишком быстро зажил? — Гарри поставил бокалы на стол рядом с Гермионой. Рон в бешенстве посмотрел на него, и Гарри понял, что его присутствия рядом с Гермионой на балу Уизли не учел. Он вспыхнул от гнева, однако молча удалился.
— Он не оставит меня в покое? — обеспокоенно спросила его Гермиона. Ее руки, державшие бокал, заметно дрожали.
— Я буду ломать ему нос до тех пор, пока он не отвалит, — мрачно ответил ей Гарри. Откуда Флер так отлично предсказала подленькую душу Уизли? Эта женская проницательность его поражала.
— Гарри, смотри, кажется, твой отец и Флер наконец поладили, — Гарри посмотрел на отца, обнимающего в медленном танце Флер. Он был безумно рад тому, что ему и профессору Люпину удалось убедить отца в том, что он еще совсем не стар и может быть положительно интересен молодой девушке, и тем более он вполне подходит для нее. Две недели бесконечных споров, и вот его отец смирился с тем, что Гарри и Ремус готовы разрушить любую его отговорку, которая рождалась страхом перед отношениями. Сириус уверял, что он просто не помнит, как отношения строятся. Они его убеждали, что Флер тоже не знает этого.
— Я рад, — кратко ответил Гарри. Последние две недели он думал над важным вопросом для себя, и только вчера утром он принял окончательное решение. Ему не потребовалась консультация Флер, не потребовались логические доводы, потому что он знал причину возникшего вопроса. В основном его смущала поразительно быстрая трансформация собственных чувств: казалось, он только что думал о Луне, как вдруг в его мысли заглянула, а потом и полностью заняла Гермиона. Она была интересна и понятна для Гарри, у нее были свои увлечения в рунах и трансфигурации, которыми она, если Гарри видел, что ей хочется, и просил рассказать, с радостью делилась. Она давно не болтала без повода, и Гарри начинало казаться, что Гермиона на первых курсах могла вести себя и не так вызывающе, просто он теперь так ее воспринимал. Она не указывала больше на ошибки без спроса, могла молчать и по часу, если они просто вместе читали книги в библиотеке. С ней было интересно молчать, с ней было интересно говорить, но больше всего Гарри поразило свое стремление ее защищать. Гермиона пробудила в нем мощный инстинкт собственника, благодаря которому Гарри не позволил бы никому из иных молодых людей даже заговорить с ней. Если бы Гарри испытывал то же самое к Луне, позволил бы он ей общаться с Невиллом?
Он посмотрел в сторону их пары. Луна что-то увлеченно рассказывала, яростно жестикулировала и просто светилась изнутри. Невилл сидел напротив нее на стуле и смотрел на нее, но Гарри отлично понимал, что он вряд ли ее слушает, скорее любуется. Хотя Гарри все же плохо знал Невилла, он мог и слушать. Наконец он посмотрел на Луну. Она была все так же необычна красива, но Гарри не чувствовал к ней самого сильного чувства.
— Гарри, если хочешь, я пойду, — тихо сказала ему Гермиона.
— Куда? — не понял ее Гарри.
— Если я тебя утруждаю, — пожала плечами Гермиона. Она посмотрела в сторону Луны, и ее вид был просто несчастным.
— Иди, — ответил Гарри. Гермиона посмотрела на него, потом кивнула. Гарри даже показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Она отвернулась и собиралась уйти, когда Гарри без труда поймал ее за руку. — Со мной, — он повел ничего не понимающую Гермиону к сделанным только на этот вечер дверям в стенах Большого зала, за которыми разбили временный сад с живыми изгородями. Прохладный воздух после разгоряченной атмосферы зала был невероятно приятен. Гарри увел Гермиону к сотворенной на один вечер и совершенно пустой беседке. Спустя всего полчаса здесь будет целая куча парочек, но пока еще все было свободно. Эта беседка была так удачно скрыта виноградными лозами, что фактически служила отличным укрытием.
— Гарри, — позвала его Гермиона. Мальчик развернулся к ней. Гермиона оглядывалась, явно не понимая, что она тут делает и зачем он привел ее сюда.
— Я должен спросить тебя кое о чем, — спокойно произнес Гарри. Он спросил отца, что он думает о том, что Гарри собирался сделать, но вместо отца ответил ему посмеивающийся Ремус: оказалось, его отец предлагал это на старших курсах за пару минут раз в две недели совершенно разным девушкам.
Гермиона молча посмотрела на него. Она выглядела очень напряженной и как будто готовилась к худшему. С такой Гермионой Гарри совершенно не хотел разговаривать, ему нужно было прежде ее успокоить. Он сделал шаг к ней, оказываясь совсем близко. Ему было страшно от того, что она неожиданно может уйти, врезать ему или отказать, но, наверное, не так страшно, как ей, когда она поцеловала его после боя. Он положил руки на плечи Гермионы, притягивая ее для абсолютной близости, после чего поцеловал, не представляя, впрочем, что делать дальше.
Гермиона тихо ахнула от неожиданности. Ее карие глаза были широко распахнуты. Она испуганно схватилась за руки Гарри, и мальчик подумал, что она против его близости. Он хотел отпустить ее, однако Гермиона быстро оправилась от удивления и не дала ему отстраниться. Гермиона прильнула к нему, обняв за шею и поцеловала его сама. На этот раз Гарри не сомневался, что она согласиться на его предложение. От нее головокружительно пахло чем-то сладким. Гарри не успел подумать о том, что обнимать ее было тоже вполне приятно, как Гермиона изменила поцелуй. Нежное прикосновение ее языка к своим губам стерло любые мысли из головы Гарри. До сих пор ему не приходилось целоваться так. Это стало явно большим упущением с его стороны. Он абсолютно не знал, что ему делать, и он просто доверился Гермионе. Он осторожно повторял все, что делала она, и от этого ему хотелось обнимать ее сильнее, хотелось ближе, больше. В какой-то момент Гермиона отстранилась: ее щеки зарумянились, а глаза блестели, но на этот раз точно не от слез. Она хотела что-то сказать ему, но не находила слов, да и Гарри не был уверен, что туман в его голове позволил бы ему ответить.
— Ты… хотел меня спросить о чем-то, — произнесла она наконец, потерев шею. Она отвела глаза.
— Я, а, да, — собрался с мыслями Гарри. Ему уже совсем не хотелось разговаривать, ее урок он бы согласился продолжить. — Я хотел спросить, хотела бы ты… встречаться со мной? — он с трудом подобрал нужные слова, хотя репетировал до этого кучу раз.
— Господи, конечно, — на едином выдохе произнесла Гермиона.
В тот момент Гарри был уверен, что она выглядела гораздо счастливее, чем все девушки, кого он сегодня видел. Она прижалась к нему с таким отчаянием, что Гарри было трудно дышать. Но это он был согласен перетерпеть. Он уткнулся носом в ее макушку, обнимая так же сильно. Ему так хотелось отблагодарить Флер за то, что она так умело перевернула его представления о Гермионе, ведь если бы не она, Гарри никогда бы не узнал, что значит по-настоящему влюбиться.
**
Тонкс вышла на воздух. Ее щеки горели. Она старалась справиться с подступающим приступом безрассудства. Она понимала, что все это обусловлено какой-то чертовой атмосферой вседозволенности, которая царила на балу. Те, кто стеснялся признаться в своей симпатии, наконец сделали это. Парочки со сложившимися отношениями демонстрировали свои чувства, совершенно не стесняясь. Преподаватели рассеялись в толпе, ничуть не мешая своим повзрослевшим студентам. Но вся эта атмосфера ни за что не родила бы в ней желание действовать, если бы не присутствие Ремуса. Ей казалось, что, учитывая ее полную неспособность к танцам, она попросту отдавит ему ноги, однако занятия с Сириусом дали о себе знать, тем более что Ремус просто отлично ее вел. Довериться ему для Тонкс было легче легкого, но быть в такой близости и не иметь возможности ничего сделать — это была настоящая пытка. Она убежала сюда, надеясь успокоиться, ведь еще бы пара минут, и Тонкс могла бы сделать что угодно, лишь бы Ремус больше не был в состоянии ей отказать.
На улице было прохладно, и она быстро начала замерзать в своем легком платье. Холод помог ей хотя бы немного успокоиться. Могла ли Тонкс четко определить, что в присутствии Ремуса так действовало на нее? Скорее всего, нет. Это была совокупность стольких деталей, стольких чувств, что Тонкс не могла нормально соображать. Флер рассказала ей о том, как Люпин вытерпел ее истерику. Она смущенно извинилась перед Тонкс за то, что, во-первых, отговаривала ее, а во-вторых, посмела реветь Люпину с жилетку буквально. Тонкс ей только позавидовала. Она бы и до этого дошла, но обычно ей было трудно банально разреветься.
— Надеюсь, это не один из способов устыдить меня общим переохлаждением, — Тонкс вздрогнула, когда на ее плечи опустился темный пиджак. Она была окружена теплом и знакомым запахом. Оказалось, в этом положении разреветься было легко, но она сдержалась.
— Нет, — наконец ответила она. Лучше просто бросить все. Хватит. Она это просто переживет. У Тонкс больше не было сил бороться. Флер была права: дальше только голой, но и это вряд ли бы помогло. Она танцевала с Ремусом и отлично видела, что он восхищен ею, однако…Однако все равно не готов подпустить к себе. Больше Тонкс ничего сделать не могла. Она отдала всю себя.
— Ну я же не слепой, — для Тонкс это была очередная пытка. Люпин держал пиджак на ее плечах, и его голос звучал так близко, так мягко. Как будто до сих пор его волновало ее душевное состояние! Ей безумно хотелось развернуться и обнять его, привлечь всю свою силу, чтобы его не отпускать. Его, оборотня!
— Даже если и так, какая разница теперь. Я сделала все, что могла, — она все же развернулась. Гнев вспыхнул в ней подобно огню. Пиджак все же остался на ее плечах. — Все, — повторила она, чувствуя, как гнев возрождает в ней ту самую способность совершить что-нибудь иррациональное. — Я больше не буду тебя доставать, — произнесла Тонкс. Ей было трудно смотреть на Ремуса, ведь слезы все же подступали. Из-за них она даже ничего не поняла. Не поняла, почему Люпин целует ее. Не поняла, почему вдруг его руки оказались на ее талии и шее. Ей было трудно поверить в происходящее. Сердце билось, как сумасшедшее. Невероятно. Нереально. Почему?
— Я больше не буду сопротивляться, — Тонкс не могла даже пошевелиться. В ее голове был миллион вопросов и ни одного ответа, а еще бесконечное желание поверить в это. — Пойдем, — он потянул ее за собой. Тонкс едва поспевала за ним. Она не замечала продолжающихся танцев, громко звучащей музыки, никого вокруг. В ее ушах звучали только те слова, которые она отчаялась услышать. Но куда он ведет ее? Тонкс не хотелось никуда идти, ей хотелось остаться там, где с Ремусом случилось это волшебное преобразование. Что изменилось с того момента, когда она пригласила его? Почему он вдруг поменял свое решение? Они прошли сквозь толпу в пустынный коридор, где не было ни одной души.
— Нет, так долго, — он развернулся и поднял ее на руки, даже не предупредив. Тонкс потеряла дар речи. Она совершенно ничего не понимала. Ей оставалось только держаться за его шею и отбиваться от потока мыслей. Люпин быстро нес ее наверх, вероятно, к своему классу, нес без каких-либо затруднений.
— Почему? — вдруг пробормотала Тонкс, осмелившись нарушить молчание. Она даже не надеялась на ответ, однако Люпин все же ответил ей:
— Потому что вдвоем на спор меняться не так страшно.
Глава 17Флер открыла глаза. В это ленивое субботнее утро ей обычно не хотелось бы вставать, однако была одна причина, которая разбудила ее так рано. Она повернулась на бок, чтобы посмотреть на часы. Они показывали всего семь утра. Флер легла спать около двенадцати, ее возбужденное состояние не давало ей уснуть еще три часа. Конечно, она совершенно не выспалась, но ей так хотелось проверить, не приснился ли ей вчерашний вечер. Он был… он был потрясающим. Все, от танца до разговоров в их временном штабе в Выручай-комнате, от первого поцелуя до последнего, каждое слово. Сейчас, когда она была одна, ей казалось, что все это приснилось. Они ушли со Святочного бала тогда, когда начала свое выступление какая-то неизвестная ей рок-группа. Сириус привел ее в Выручай-комнату, однако, видя ее внезапное смущение, Сириус сказал, что не станет делать ничего, что могло бы ее напугать. Поначалу разговаривать было трудно, но спустя какое-то время Флер легко преодолела свое смущение. Она сама пересела к Сириусу на диван, ведь он, как обещал, и вовсе не приближался к ней. Она спрашивала про родителей Гарри, про его обучение в школе — все, что могло увести их от на самом деле важных разговоров. Флер казалось, что многое они друг другу объяснить еще не в состоянии. Она слушала его, прислонившись к плечу Сириуса. Ей было так тепло, так спокойно, что Флер не представляла, отчего проделала такой долгий путь, чтобы сидеть с ним вот так. Флер не сразу смогла адаптироваться к новым возможностям. Она потратила минут десять на то, чтобы осознать, что ей можно провести по его руке. После стольких недель переживаний она осознавала все очень медленно. Сириус ей не мешал и ни на чем не настаивал.
Она спросила, что за смертельную опасность пережил Снейп из-за него. Она отлично понимала, что Сириус действительно поступил неправильно, сказав Снейпу, где искать Ремуса в полнолуние. Однако Сириус признал это сам, сказав, что он бы извинился, если бы Снейп повзрослел и перестал себя вести, как урод.
— Может быть, ему стоит об этом узнать? — предположила Флер тогда. После этого Сириус поморщился и предложил найти более приятную тему. Флер спрашивала его обо всем, лишь бы слушать его голос. Ей так хотелось поцеловать его, но положение было ужасно неудобным для этого, а попросить она не решалась. Флер корила себя за то, что не воспользовалась моментом на балу. Ее желание росло в огромной скоростью. Позже она подумала, что общение с Тонкс повлияло на нее, потому что в какой-то момент сомнения просто перегорели. Сириус вел себя даже слишком правильно, чтобы Флер ни за что не сказала, что была не согласна.
Флер поняла, что помнит последующее ужасно плохо. Она была словно в лихорадке. Тогда она позвала его по имени и, когда Сириус посмотрел на нее, все же поцеловала ее. Его ответ был подобен урагану. Он целовал ее в ответ, повергая ее в лихорадочное, полуобморочное состояние. Он сам посадил ее к себе на колени, а Флер растеряла всякое смущение. В этом было что-то сумасшедшее, неуправляемое, то, что нельзя было оставить без внимания, то, что все равно свело бы их, даже если бы не было бала. Флер чувствовала, что она нужна. А Сириус был нужен ей.
Так легко было поддаться вчерашнему сумасшествию. И так трудно остановиться, когда он сам попросил об этом. Флер казалось, что он говорит какой-то бред, но этим утром она поняла, что Сириус был прав. Она была не готова, а если бы и отказалась уходить, то всю вину перенесла бы на него. Ему эти разумные слова давались с еще большим трудом. Флер ушла, послушавшись его слов.
И этим утром осознала, насколько правильно поступила.
Ей хотелось вспоминать каждую секунду, от которой ей становилось жарко. Каждое его прикосновение, которое не было грубым, но вполне уверенным. Флер не могла вспоминать дальше, ведь она хотела сходить к нему в Выручай-комнату, удостовериться, что она все еще… все еще интересна ему, и это не было каким-то наваждением.
Еще никогда Флер не собиралась с такой тщательностью. Она привела себя в порядок, хотя свой невероятно довольный вид в зеркале ее смущал. Она завязывала волосы в хвост, а ее мысли занимало лишь воспоминание о губах Сириуса на своей шее. Что за магия заставляет ее испытывать такие сильные эмоции?
Тонкс ночевать так и не пришла.
Эта мысль первой пришла в ее голову, когда она увидела застеленную постель. Выручай-комната стала разделенной на две, и поэтому Сириус с Тонкс даже не видели друг друга. Флер испытала смутное чувство радости и гордости за Тонкс одновременно, желая услышать, что же стало переломным моментом. Она отчасти завидовала Тонкс, ведь в некоторых вещах, как оказалось, Нимфадора все же была взрослее нее.
Выручай-комната впустила Флер без особых проблем, ведь Сириус настроил ее на присутствие Флер. Она прошла в комнату Сириуса, осторожно открыв дверь. Она старалась не шуметь, ведь с первого взгляда поняла, что Сириус еще спит. Он спал на боку. Флер подошла к нему на несколько шагов. Ее взгляд скользил по его обнаженным рукам. Как ужасно хотела бы она проснуться рядом, но так боялась того, что обычно приводит людей к этому.
Причина ее страха крылась только в том, что она была совершенно неопытна во всем, что касалось взаимоотношений дальше поцелуев. Она стеснялась этого, хотя мысль о том, что Сириус об этом догадывается, все же присутствовала. И в то же время ей было отлично известно, что Сириус рано или поздно потребовал бы этого от нее. Это тяготило Флер.
Внезапно она полетела вниз, будучи бесцеремонно пойманной за руку. Она тут же перевернулась на спину, совершенно ничего не понимая.
— Спящий аврор — всегда бодрствующий аврор, — прокомментировал Сириус. Флер мгновенно покраснела, ведь оказалась на его кровати и на его же коленях. — Доброе утро, — он помог ей сесть. Флер старалась не краснеть еще сильнее и не смотреть особо ниже шеи Сириуса. Один раз она уже видела его полуобнаженным, и тот раз не оставил ее равнодушной. В этот раз могло случиться что угодно.
— Доброе, — Флер поспешно встала с кровати. Вечером все казалось так естественно, а сейчас… Ей совсем не хватало уверенности в себе.
— А как же утренний поцелуй? — она оглянулась на Сириуса. Он расслабленно откинулся на подушки. Однако Флер не составило труда понять, что он все же шутит. Он видел, что Флер еще не привыкла к своему новому положению при свете дня. — Шучу я, — прокомментировал он. — Все в порядке? — спросил он Флер. Но ответить утвердительно у нее не получилось.
Проблема была в том, что происходившее между ними вчера все же не было объяснено. Флер не хватало логики, рациональности, которая бы объяснила все это. У «этого» хотя бы должно быть название. Ее состояние было совершенно не определено. Кто она для Сириуса? Кто он для нее? И к чему все это может привести?
— Хорошо, я только умоюсь, и можешь спросить меня все, что захочешь, — он встал с кровати. Флер испуганно отвернулась, однако смешок Сириуса заставил ее осторожно оглянуться. Он хотя бы был в пижамных штанах. Как же глупо она себя ведет!
Флер наблюдала за тем, как Сириус собирался в душ. Он махнул ей рукой, разрешая делать в его комнате все, что захочет, после чего скрылся. Теперь Флер отлично могла выкинуть в пространство все испытанные эмоции, в первую очередь — гнев на себя за абсолютно детское поведение. Фрэнсис точно бы таких проблем не испытывала! Но у Флер не было этой природной раскованности.
Какой же вопрос ей задать Сириусу, который здорово бы облегчил ее нынешнее состояние? Глупо спрашивать, кто она для него. Но так хочется узнать!
— Ну что, придумала? — Флер так боялась посмотреть на него, особенно после душа. Сириус рождал в ней желание прикасаться к нему, но утром Флер не была уверена в том, что можно делать, а что нельзя.
Флер покачала головой. На языке вертелся только один вопрос, но он звучал абсолютно штампованно.
— Это сложно и для меня, и для тебя, так что просто не будем об этом, — каким-то образом угадал ее мысли Сириус. Он обнял ее со спины. — Но, впрочем, можешь делать со мной все, что хочешь, — и на этот раз Флер не знала, шутит он или нет. Она только вздохнула. Почему-то раньше ей казалось, что если вдруг у них что-то получится, то все будет легко. Как в романах. — Как насчет сходить и разбудить одну парочку до завтрака? — Флер кивнула, хотя не думала, что в этом есть рациональный смысл. Скорее, Сириусу просто хотелось проверить, действительно ли Тонкс у Люпина, а не проревела где-нибудь всю ночь. Последнее вдруг оказалось не такой глупой идеей, ведь Флер не видела, что было после танцев. Могло случиться все, что угодно.
Флер послушно ждала, пока Сириус оденется. Она не знала абсолютно, что ему сказать, поэтому просто старалась отвечать на заведенный им разговор ни о чем. Почему у нее вдруг пропала вера в себя и понимание того, что надо делать? Как будто в ней дефект в осознании отношений. Если Тонкс справилась, то Флер ужасно хотелось спросить ее одним простым вопросом: «Как?». И получить нормальный ответ, а не тот, который бы ожидался от Сириуса.
— Может, не надо им мешать? — робко предположила Флер, когда они уже направлялись в класс Защиты.
— Как это не надо, я что, зря спорил с ним, — Флер резко обернулась на Сириуса, который шел позади нее. Если это его месть, то какая-то слишком жестокая месть. — Успокойся, не спорил, а договорился. А обидно звучит, правда? — Флер назло ему помотала головой. Внутри нее все равно кипел гнев. Что значит договорился? — Пойдем, у Луни всегда лучше получается объяснять, на то он и преподаватель, — и они продолжили путь.
Возле комнат Ремуса, миновав пустой класс Защиты, Сириус остановился. Он громко постучал, на что последовал почти немедленный ответ Тонкс:
— Если это ты, Сириус, то свали отсюда, будь добр!
— Да разбежался, Ремус, открывай! — ничуть не смутился Сириус.
— Господи, Сириус, ты когда-нибудь отстанешь от меня? — дверь все же открылась. — А если бы у меня были дела личного характера? — однако недовольство Ремуса было скорее гипотетическим, потому что он был полностью одет и приведен в порядок. Флер смогла спокойно выдохнуть. Бесцеремонность Блэка поражала.
— Как я могу, я же тебя просто обожаю, — фыркнул Сириус. — А если бы вы вместе опоздали на завтрак? Знаешь, какие дети сейчас продвинутые, вмиг бы разнесли, — и он спокойно прошел мимо Люпина. Покрасневшая Флер не знала, куда себя деть, однако Люпин устало пригласил ее внутрь.
— Просто скажи, что хотел проверить, держу ли я свое слово. За твое слово я тоже очень рад, — добавил Ремус. Флер увидела Тонкс. Ее платье стало повседневным темным, но быть в нем ей явно не нравилось.
— Флер, пойдем со мной за формой, — вмиг схватила Тонкс за руку подругу. — Ненавижу платья, — и она направилась к выходу. Она только коснулась руки Люпина в качестве прощания, и если Сириус этого не видел, то Флер все же заметила.
— Хорошо, — улыбнулась Флер, когда Тонкс буквально вытащила ее из класса Защиты.
— Ты уже знаешь, что они друг друга на слабо взяли относительно нас? — негодовала Тонкс. — Я вообще не жалуюсь, но как-то неприятно звучит…
**
Сириус занял любимое кресло в комнате Люпина. Ремус на его провокационное молчание говорить не торопился. Наконец, Сириус не выдержал первым:
— Я тобой горжусь, — и широко улыбнулся.
— Заткнись, — раздраженно отмахнулся от него Люпин. — И что мне теперь делать? Меня, в отличие от тебя, отец учил уважительно относится к девушке. Но я же не могу ничего ей пообещать, я даже не уверен, что могу детей иметь!
— Обожаю твою логику. Ты с ней один день был, — фыркнул Сириус. — Даже не неделю.
— Причем здесь время? — недоуменно спросил его Люпин. — Черт, с кем я об этом разговариваю, — он сел на диван напротив Сириуса. — Ты как раньше этого не понимал, так и сейчас. Она же не игрушка. Любая девушка — не игрушка. Я думал, ты это начал осознавать. Флер еще слишком молода для тех отношений, что ты обычно поддерживал. Я думал, воспитание Гарри тебя изменило.
— Почему ты вечно думаешь, что знаешь, что у меня в голове? — вспылил Сириус. — Может, я так защищаюсь. Давай о чем-нибудь другом.
— Давай. Ты не заметил, что за последний месяц в замке нет этого запаха? — неожиданно произнес Ремус. Сириус постарался вспомнить все, что было за этот месяц. Он должен был признать правоту Люпина. — А как ты думаешь, кого не было в этом замке ровно столько же времени?
— Луни, ты катишь бочку на очень уважаемого человека, — осторожно произнес Сириус. — Для таких обвинений нужно больше фактов, чем просто носы двух друзей.
— Я никого не обвиняю, это твоя работа, — возразил Люпин. — Но это вполне весомый аргумент.
— Мы ничего о Грюме не знаем! — Сириус резко поднялся на ноги. — Хорошо, ладно, если вместе с ним в Хогвартс вернется и запах, тогда и будем думать, что делать. Но я не представляю, чтобы он мог…
— А вдруг это не он?
— Тогда это кто-то чертовский умный, ведь обмануть нас не так трудно, как Дамблдора, — Сириус направился к двери. — Пошли завтракать, а заодно и расскажешь, когда у тебя вчера было время подумать.
**
Флер спокойно ждала, когда Тонкс захочет с ней поговорить. Однако за всю дорогу она не сказала ни слова. Хотя она совершенно не выглядела напряженной, словно задумалась о чем-то хорошем. Флер могла допустить, что ей было, о чем подумать. Ей так хотелось обсудить с Тонкс хоть что-нибудь, но заговорить первой было трудно.
— Меня смущает этот их договор, — наконец повторила Тонкс уже в Выручай-комнате. — Такое ощущение, что мы не вызываем достаточно сильного желания нас пригласить, так что им нужно пихнуть друг друга.
— Я тут вообще не имею права и слова сказать, я сделала то же самое, — улыбнулась Флер. — Я думала, что после вчерашнего вечера появится определенность, но поговорить об этом вообще не получается.
— А я похожа на человека, для которого все ясно и понятно? Я себе утро другим представляла, — Тонкс принялась снимать платье. Флер помогала его расстегнуть. — Вопрос только один: у кого из нас с головой не все в порядке, если то, что лет в семнадцать нормально, — Флер с иронией подняла бровь. — Я имею в виду, когда обоим по семнадцать, — поправила себя Тонкс, — тогда ведь все вообще без всяких мыслей происходит. Ты видела вчера Гарри и Гермиону? Им вот ничего не мешало перейти от равнодушия к довольно близкому общению за такой срок! Что после семнадцати происходит?
— Не знаю, я в категорию «после» еще не вхожу, — пожала плечами Флер. Она помогла Тонкс сложить платье аккуратно в сверток.
— А знаешь, не я с Сириусом тут проблемы создаю, — вдруг вырвалось у Тонкс. — Я ничего не говорю в твой адрес обидного, но моралисты только ты и Люпин здесь. Вот что вам мешает?
— Я не думаю, что его кровь, которая спасла мне жизнь, вдруг породнила наши мысли, — улыбнулась Флер в ответ, ничуть не обидевшись. В какой-то мере Тонкс была права. — Но если ты хочешь таким образом спросить меня, догадываюсь ли я, почему профессор так себя ведет, то у меня есть одно предположение, но оно скорее в форме вопроса.
— Давай, — Тонкс наконец привела себя в порядок. — Вещай.
— Насколько профессор Люпин верит в то, что после… ночи мужчина обязан жениться? — Флер слегка покраснела. Скорее всего, она сказала какую-нибудь глупость.
— Ой, — Тонкс посмотрела на нее удивленно. — Ты серьезно? Черт, а ведь похоже на правду, — она почему-то улыбнулась. — Идиот, — почти нежно добавила она.
— Я думаю, тебе свои претензии надо как-то более вежливо оформить. Но я не знаю, насколько это правда. Просто профессор, он такой… — Флер не смогла найти подходящего слова. — Не старомодный, просто он привык уважать то, что другие давно не ценят. Вряд ли у него было, — откуда у нее столько затруднений касательно этой темы? — Много девушек, — наконец закончила она.
— Возможно, ты права. Спрошу об этом Сириуса, — кивнула Тонкс. — Но мне все равно хочется лет в шестнадцать вернуться. Вообще никаких вопросов.
— Ты вроде бы тоже не специалист по отношениям в шестнадцать, — напомнила ей Флер. Тонкс кинула в нее диванной подушкой. Она была смущена.
— Ну и что, не было нужной кандидатуры, — обиженно ответила Тонкс. — Хорошо, допустим, с этим разобрались, твоя-то проблема какая? Ты Сириуса хотела, ты его получила. Что за капризы? Не говори, что ты придумала ему какие-то правила. Блэки и правила — вещи несовместимые.
— Моя проблема ровно зеркальная, — вздохнула Флер. — И она все так же кроется в вопросе, что делать с тридцатипятилетними, если тебе семнадцать и ты никогда ни с кем не встречалась.
**
Флер собиралась после завтрака идти на занятие. Мадам Максим требовала возобновить тренировки к следующему конкурсу. А это значило, что времени у Флер опять ни на что не останется. И это директриса не видела ее еще после вчерашнего, а она точно найдет, что сказать, ведь ее отношение к Флер и Сириусу вместе было скептическим. Она выходила из Большого зала, думая о том, что сказала ей Тонкс. По ее мнению, если Флер не считает себя готовой, то и страдать из-за этого не нужно, а тем более — молчать про это перед Сириусом. Оставалась одна проблема - как ему об этом сказать? Привет, я тут хотела предупредить, я вообще-то понятия не имею, что люди вместе делают по ночам, а если и имею, то боюсь до потери сознания того, что понятия не имею? Как вообще об этом можно разговаривать и не краснеть до состояния помидора?
Флер смотрела за завтраком на сидящих напротив Гарри с Гермионой. Они вполне спокойно болтали о Гарри и его более ли менее приличных оценках у Снейпа, при этом Гермиона так спокойно сидела, пока Гарри ее обнимал, что Флер оставалось только завидовать. В четырнадцать отношения так и представляются. Никаких тебе переживаний, а если вдруг и случается что-то, то оно явно лишено смысла.
Флер выходила в холл, когда ее догнал Сириус. Она подумала, что он хочет с ней поговорить, но он шел рядом молча. Наконец Флер остановилась сама. Она хотела спросить, что случилось, но ее взгляд привлекли люди, зашедшие в замок под предводительством Дамблдора. Флер с нарастающим ужасом узнала собственную семью вместе с младшей сестрой. В любой момент Флер была бы страшно рада видеть их, но сейчас вид мамы поверг ее в ужас. Она помнила ее кричащее письмо. Вряд ли мама обрадовалась бы ее общению с Сириусом. У нее оставалась пара минут до того, как родители ее заметят. Апполин Делакур громко восторгалась красотой замка, мсье Делакур только кивал.
— О нет, — Флер юркнула за спину Сириусу. Блэк удивленно хотел обернуться, но Флер заставила его стоять прямо.
— А Флер, когда мы увидим Флер? — волновалась ее мама. Дамблдор вел их мимо Сириуса. Флер боялась даже дышать. Она буквально вытянулась в струнку. Наконец родители прошли мимо, и Флер смогла выдохнуть спокойно. Ей нужно было время, чтобы придумать ложь о всем том времени, что она провела здесь, чтобы не словом не заикнуться о ее интересе к Блэку.
— Это твои родители? Ты похожа на маму, — Сириус наконец смог развернуться к ней лицом. — Почему ты не хочешь встречаться с ними?
— Потому что не умею врать на ходу, — призналась Флер. — Мама очень… импульсивно отреагировала на ту статью в газете. Не хочу, чтобы она узнала, что я действительно… пристаю к господину аврору, — она обеспокоенно думала, как ей пройти на занятие, чтобы не встретиться с ними раньше времени.
— Даже если господин аврор пристает к тебе? — с любопытством спросил ее Сириус. Он протянул ей руку. — По-моему, тебе стоит прогулять, если ты собралась придумать грамотную ложь, — Флер взяла его за руку, признавая поражение. Конечно, у Сириуса бы получилось лучше придумать. Он вывел ее на улицу, где в это время никого не было. Наконец он остановился. Флер непонимающе встала рядом. Вдруг Сириус обнял ее, не позволяя рукой на ее шее ей отвернуться.
— И почему же ты меня стесняешься? — довольно спокойно спросил ее Сириус. Флер была абсолютно беззащитна в таком положении, да и действительно не умела придумывать на ходу. Она рассказала Блэку все, что было написано ее матерью после выхода той статьи. Она вдруг поняла, что даже если скажет матери о том, что все это время носилась за Сириусом, чтобы пригласить его на бал, мать все равно отреагирует отрицательно. Сириус выслушал ее внимательно, затем неожиданно усмехнулся.
— И это все, в чем состоит твоя проблема? — но Флер промолчала. За весь этот день она ни разу не оказывалась еще в такой близости от Сириуса. С головокружительной ясностью ей вспомнился вчерашний вечер. Ей безумно захотелось, чтобы в этот момент Сириус угадал ее желание. Блэк не обманул. Это было отличным подтверждением тому, что как раньше уже не будет. Теперь этот вид близкого контакта практиковался ими в должной мере.
— Пожалуйста, — попросила она Сириуса, надеясь, что он поймет, почему она предпочитает умолчать тот факт, что происходит между ними.
— Я понял, — тихо сказал Сириус, убирая прядь светлых волос с ее лица. Флер вздохнула. Все так не вовремя. Она только хотела начать привыкать к этому. Каждый раз, когда Сириус касался ее, сердце замирало так, что она это буквально ощущала. Ну почему ей теперь нужно скрывать это от родителей? Они бы не поняли. Слишком велика разница между ней и Сириусом.
— Но я хотела бы, чтобы они это приняли спокойно, но это невозможно, — так хотелось, чтобы Сириус не принял это на свой счет! Она смотрела ему в глаза, надеясь увидеть его реакцию, но мысли Сириуса были закрыты для нее. Она просто обняла Сириуса, не зная, когда сможет сделать это в следующий раз.
**
Драко поздоровался с Гарри возле класса зельеварения. Слизеринец поздоровался и с Гермионой.
— Гарри, я не против Луны и все такое, но ты правильно сделал, — произнес он, когда Гермиона отошла в сторону к факелу, чтобы найти что-то в сумке.
— Спасибо, а почему тебе тебя не было на балу? — Гарри прислонился к стене. Драко несколько помедлил с ответом.
— У меня были дела личного характера, — уклончиво ответил Драко. В полумраке было трудно разглядеть, но Гарри показалось, что он покраснел.
— Как зовут твои дела личного характера? — спросил его Гарри. Он толкнул Драко в бок, и тот раздраженно зашипел.
— Астория, прекрати щипаться, — на едином духу выпалил Драко. — Но ей всего тринадцать, так что сам понимаешь.
— Ничего не понимаю, моим делам личного характера скоро пятнадцать, — фыркнул Гарри. Гермиона снова подошла к нему молча, и Гарри обнял ее за плечи. Она покраснела так, что было заметно даже в полутьме.
— Как оцениваешь свои шансы сегодня у Снейпа? — тут же перевел тему Драко.
— Да черт его знает, — пожал плечами Гарри. В этот же момент дверь в класс зельеварения открылась, и персональная пытка Гарри началась.
Занятие проходило вполне знакомо. Зелье было знакомым для Гарри, оставалось только справиться с волнением. Гермиона спросила его мягко, нужна ли ему помощь, и он покачал головой. Это его испытание, и он должен справиться сам. Драко тоже переживал за его зелье. Однако все это время, что Гарри выполнял все этапы, Снейп ходил мимо него модча. Он выгонял всех, кто совершал ошибку. К концу занятия дошло всего пять человек. Гарри впервые оказался одним из них. Он осознал, что прошел испытание Снейпом только тогда, когда обнаружил, что его зелье готово, а он до сих пор еще в классе. Гермиона ободряюще сжала его руку.
— Приемлемо, Поттер, — наконец вынес свой вердикт Снейп.
— Блэк, сэр, — с гордостью поправил его Гарри. Снейп только скривился.
**
Флер чувствовала себя, как шпион на допросе. Ее мать хотела знать абсолютно все. Флер пришлось рассказать ей и о том, как она едва не умерла после встречи с драконом, однако сказала только, что ее спасли колдомедики. По-настоящему расслабленной Флер себя чувствовала только с Габриэль. Младшая сестра была предметом ее обожания, ведь Габриэль могла вырасти настоящей красавицей, даже более красивой, чем сама Флер. Конечно, она была еще очень мала, но Флер иногда с беспокойством думала, как бы Габриэль не обидел какой-нибудь молодой человек в будущем, ведь Флер не всегда будет рядом с ней.
— Дорогая, скажи, а что насчет того мужчины, мистера Блэка, я надеюсь, ты извинилась перед ним? — вдруг вспомнила ее мать, когда они пили чай в пустой гостиной Гриффиндора во время занятий.
— Да, мам, — ответила любимую универсальную фразу Флер, надеясь, что это успокоит миссис Делакур.
— Пойми, я ничего не имела бы против, если бы такой видный мужчина сам обратил на тебя внимание, — Флер мысленно посмеялась. Если бы она и дальше сидела сложа руки, то никакого внимания ей не светило бы. Ей так хотелось оказаться сейчас с Блэком, ведь чем большее она с ним находится, тем легче ей привыкнуть. — Но вешаться самой — это совершенно некультурно!
— Да, мам, — повторила Флер. Мама наконец отвлеклась и принялась судить о здешней совершенно холодной погоде. Ее отец смотрел на нее как-то странно. В момент, когда ее мама отлучилась, отец сказал ей:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Флер, — и это дало Флер понять, что обманывать стоило не только мать. Хотя, казалось бы, отец не собирался ей препятствовать.
— Мам, — спросила Флер миссис Делакур, когда та наконец вернулась. — До испытания еще куча времени, зачем вы приехали так рано?
— Ну, во-первых, мы очень переживаем за тебя, — начала объяснять ее мать. — Мы собираемся воспользоваться гостеприимством этого замка до последнего испытания по приглашению чудесного директора Дамблдора, правда, дорогой?
Флер мысленно застонала. Все было еще хуже, чем она могла себе представить.
Глава 18Холод пробирал до костей. Флер едва сдерживала дрожь. Конечно, приглашенный колдомедик сделал что-то с ее купальником, но от этого теплее не стало. Хотелось уже сделать что-нибудь: или нырнуть наконец, или вернуться обратно в теплую палатку. Она оказалась в той же ситуации, что и в прошлый раз: поначалу казалось, что времени еще так много, но вдруг наступил февраль, и вот она стоит на берегу этого огромного озера перед той же толпой студентов. Сейчас, на этом холоде, ей хотелось только одного — вернуться к Сириусу, который всегда казался Флер слишком горячим. Сейчас бы она оценила это по достоинству. Какое-то время она все же переживала, но затем жизнь, как это часто бывает, вошла в свое обычное русло. Совершенно неожиданно ее решение скрыть свои встречи с Сириусом от вездесущих родителей сделало эти встречи особенно ценными. С течением времени она привыкла к его присутствию, перестала бояться прикасаться к нему. Она была как будто приручена и ничего не имела против этого. Ее дни обычно проходили достаточно однообразно, за исключением тех, когда Сириуса не было в замке. За последний месяц он исчезал достаточно часто, и причину Флер знала: их главный аврор, тот старикан, исчез. Он должен был вернуться в январе, однако его так и не дождались, и теперь Сириус был чрезвычайно занят его поисками. Без него Флер скучала.
Но хотя бы сегодня, в этот ужасно холодный день, все утро она эгоистично провела в Выручай-комнате, скрываясь ото всех. Сириус разбирался в каких-то присланных ему бумагах, а Флер сидела рядом, всячески ему мешая. Ее забавляло его притворное раздражение. В этой комнате, теперь принадлежавшей Сириусу целиком, благо Тонкс буквально несколько недель назад все же перенесла все свои вещи наверх, к Люпину, Флер было невероятно уютно. С Флер Тонкс разговаривала мало, но Флер не обижалась: она отлично понимала, что подруге совсем не до нее.
Наконец был дан старт. На этот раз Флер узнала о секрете золотого яйца от Гарри. Невилл сказал ему, что это сообщение было доставлено совой. Так что времени потренировать заклинание головного пузыря у нее было достаточно. Она обеспечила себя достаточным запасом кислорода и прыгнула в холодную воду, которая оказалась, впрочем, просто прохладной. Пузырь немного искажал и без того смутное пространство под водой, тем более, что и времени тут тоже не ощущалось. Флер показалось, что она плывет целую вечность. Она понятия не имела, что за самое дорогое могли у нее украсть. Сириус провожал ее до самой палатки, мама и отец махали с трибун, Габриэль, вероятно, была с ними. Но что же тогда такое дорогое у нее еще было? Она плыла в неизвестность, при этом должна была спасти кого-то неизвестного. Никакой радости Флер не испытывала от этого заплыва. Свет от ее палочки едва ли помогал. Ее ноги цепляли неизвестно откуда взявшиеся длинные ленточные водоросли. Давящая тишина причиняла боль ушам даже сквозь пузырь. Флер не представляла, куда ей плыть и что может ей помочь в поиске. Наконец она увидела какое-то свечение. Это был единственный ориентир. Флер ничего не оставалось, кроме как плыть к нему.
Кто-то схватил ее за ногу хваткой более крепкой, чем водоросли. Однако не успела Флер развернуться, как ее отпустили. Однако тут же дернули за волосы. Флер запаниковала. Она посылала заклинания во все стороны, но ее пихали и толкали, а Флер ничего не могла увидеть, кроме светящихся глаз, обнаженных клыков и когтистых лап. Она отбивалась от них, как могла, но была совершенно дезориентирована. Один из когтей полоснул ее по плечу. Флер закричала от боли. Ее ярость придала ей сил, и она отбросила разом всех гриндилоу сразу, поплыв наверх. Но маленькие водяные монстры не отступали. Она выбросила руку с палочкой вперед, но жалящая боль в районе ладони заставила ее разжать руку. Палочка поплыла вниз. Флер яростно ринулась за ней, забыв, что время существования ее пузыря истекает. Лапы тянули ее в разные стороны, когти царапали, но Флер все еще пыталась достать свою палочку, когда заклинание пузыря начало таять. Она в панике дернулась наверх. Еще, еще. Легкие болели, требуя кислорода. В глазах темнело. Она задыхалась. До света наверху было еще так далеко. Флер стало по-настоящему страшно. Она не могла подать сигнал бедствия. Никто даже не узнает, что она тонет.
Что-то потянуло ее наверх с огромной силой. Флер от неожиданности резко выдохнула оставшийся воздух и глотнула воды. Ее выдернуло из озера сильным заклинанием и опустило на берег. Холодный воздух обжигал, ее глаза плохо видели, а двигаться не хотелось вовсе. Кто-то суетился вокруг нее, ее накрыли одеялом и обрабатывали порезы.
Габриэль. Наверное, они забрали Габриэль! Она не видела ее с мамой, только подумала об этом! Боль, усталость и холод отступили на задний план. Флер рывком села, скидывая с себя одеяло. Она хотела прыгнуть обратно в озеро, совсем забыв, что у нее нет палочки! Она бросилась к озеру, ничего не видя и не слыша вокруг. Кто-то остановил ее буквально через несколько шагов, не давая двинуться вперед. Она отбивалась, как могла, но сил почти не было.
— Габриэль, там Габриэль, пусти меня! — закричала она, не осознавая, кто ее держит.
— Флер, успокойся ее вытащат через… Уже вытащили, — в голосе Сириуса слышалось удивление. Флер посмотрела туда, куда смотрел Блэк. Мокрый, задыхающийся Невилл нес Луну, аккуратно держа на плече ГАбриэль.
— О боже, Габриэль! — Флер бросилась к деревянному настилу, по которому поднимали спасенных Невиллом пленников. Она оттолкнула медика, обнимая свою бессознательную сестру. Насколько слабой чувствовала себя Флер по сравнению с этим мальчиком, который смог не только добраться до нужного места, но и вытащить сразу двоих! Габриэль все же забрали у нее. Флер плакала из-за запоздалого страха за сестру и гнева на себя за такой отвратительный проигрыш. Но она должна была поблагодарить Невилла.
— Просто тебя все не было, а я не мог ее там оставить, — ответил сдавленно Невилл, когда Флер задушила его своим объятием, полным благодарности.
— Флер, позволь врачам осмотреть Невилла, — ее потянули в сторону от Лонгботтома.
— Какого черта! — послышался вдруг крик Гермионы. Она скинула с себя одеяло тут же, как только пришла в сознание. — Ты достал меня, Крам! Что непонятного в слове «нет»?
— Гермиона! — Гарри подбежал к их импровизированной станции первой помощи. Он бросился к мокрой Гермионе, которую украли как самое дорогое для Виктора Крама. Сам болгарин, только минуту как нормальный человек, а не наполовину акула, выглядел несколько смущенным и не знал, что ему делать. Гарри пылал от ярости. Он направил палочку в сторону Крама.
— Не я выбрал Гермивонна, — поднял руки в защитном жесте Крам. — Я ее решение уважал, — произнес он. — Это не моя вина, — еще раз добавил он. Гарри, подумав, палочку опустил.
— Ладно, извинил, — буркнул Гарри. Крам протянул ему руку в знак перемирия, и Гарри нехотя ее пожал. Он вернулся к Гермионе, обеспокоенно осматривая ее на наличие повреждений крайне собственническим взглядом.
— Моя палочка, — вдруг вспомнила Флер. Она посмотрела на свою правую руку. Ее ладонь пересекала неглубокая царапина, кровь из которой уже была остановлена. Без палочки Флер стало невероятно тоскливо. Как же так?
— Я думаю, Дамблдор поговорит с русалками, и они вернут ее, если найдут, — постарался успокоить ее Сириус. Он насильно накрыл ее все тем же одеялом первой помощи, пропитанном магией до последней нитки. — Тебе стоит послушаться врачей, — добавил он, когда Флер наконец посмотрела на него.
— Я не хочу больше участвовать, — прошептала она. Усталость лишила ее всяких эмоций. Она хотела прислониться к Сириусу, как сделала бы в любой другой момент, если бы не крик мамы:
— Флер, дорогая!
**
Сириус послал запрос на разрешение проникнуть в комнату Грюма, однако бюрократия убивала любую попытку действовать, откладывая ее на необоснованно долгий срок. Дамблдор сказал ему, что не возражает, но в случае нахождения там улик они не могли быть использованы против Грюма и накладывали тень на Сириуса как аврора. Но время поджимало. Грюма не было два месяца вместо одного. Несколько недель назад Сириус с ведома Дамблдора и его же информацией об адресе Грюма наведался к нему домой. Для этого разрешение не требовалось, ведь в дом влезать Сириус не надеялся. Все они терялись в догадках, когда стало понятно, что Грюм пропал. Запах Азкабана так же не появлялся. Однако Сириус не мог сделать ничего без чьего-то указания, и от этого страшно бесился. Можно сказать, что он упрямством убедил Дамблдора, что Грюма надо искать. Директор был крайне не уверен в том, что один из известных и заслуженных авроров мог быть связан с темной историей Невилла, однако был обеспокоен тем, что Грюм не вернулся. Так что Сириус, представив дело правильно, убедил Дамблдора сообщить ему адрес.
Однако пыльный заброшенный дом со сломанной входной дверью ответов не добавил. Он был грязным, сад вокруг — неухоженным, а некоторые окна — попросту разбиты и заколочены. В прихожей царил бардак, покрытый толстым слоем пыли. Свечные люстры не реагировали на попытку их зажечь. Неверный свет Люмоса не предупредил Сириуса о сломанных половицах, и Сириус едва не упал. Он заглянул в гостиную — там царил бардак иного характера. Мебель была разбита заклинаниями, а стены покрыты следами боевых заклинаний. Книги разбросаны, а в дальней стене зияла дыра, сквозь которую в дом проникала зимняя сырость и холод. Это были следы борьбы, но они были покрыты слоем пыли. Могла ли эта пыль скопиться за два месяца? Сириус вызвал авроров. Дело Грюма приобретало нехороший оттенок похищения.
Ему просто невыносимо сидеть, сложа руки. Однако от Аврората разрешения так и не поступало. Сириус ненавидел свое положение в Аврорате, ведь ему редко доверяли самостоятельную работу, памятуя о неприглядном прошлом его семьи и статусе Регулуса Блэка. Потребовалось десять лет, чтобы доказать, что Сириус ничего общего, кроме крови, не имел. Но почему же ему не дают разрешения сейчас, когда Сириус непосредственно в Хогвартсе, откуда Грюм пропал, уехав по своей воле. Сириус полагал, что в его комнате могли остаться какие-то свидетельства того, куда он направлялся. Ремус считал, что из-за своей паранойи Грюм не оставил бы ничего в своей комнате, но тоже думал, что проверить нужно.
Он как раз думал об этом, направляясь в сторону комнат Ремуса. Ему нужно было поговорить с ним о том, что вчера сказал Ремус. Люпин предположил, что в Хогвартс уже мог приехать не Грюм, а свидетельства сражения были гораздо старше, нежели два месяца. Аврорат так же молчал об экспертизе следов магии и последних всплесках за последнее время. Сириус предполагал, что это ничего не даст, ведь даже полуразрушенный, дом Грюма был полон защитных и прочих заклинаний, которые каким-то образом были деактивированы, из-за чего Сириус смог в него зайти. Однако это не значило, что Грюм не навесил заклинания и на территорию дома, которые скрывали бы всяческое присутствие волшебника. Его волновал один вопрос: если приехал изначально не Грюм, то что почему же он пропал? Приезжал только лишь, чтобы опустить бумажку? Ради этого можно было заколдовать любого старшекурсника. Что-то совершенно не клеилось.
Его остановил прямо в коридоре феникс Дамблдора. Он передал Сириусу записку с изящным почерком, извещавшим его, что Сириуса ждут в кабинете директора. Обнадеженный, Сириус помчался в нужную сторону.
Однако первым, кого он увидел у директора, был Люциус Малфой. Это заставило Сириуса напрячься. Он ненавидел Малфоя, но понятия не имел, что ему нужно от Сириуса.
— Мистер Блэк, — кивнул ему Малфой. Сириус прогнал картину этого урода, посылавшего в него заклинания много лет назад. Шрамы на шее отвратительно заныли. Оставалось надеяться, что шрамы Малфоя болят сильнее от вида Блэка.
— Ага, — грубо ответил ему Сириус, после чего обратился к Дамблдору. — Вы вызывали меня, профессор?
— Я вызывал, — тут же ответил Малфой. Сириуса аж перекрутило внутри от отвращения к нему, но фактически Малфой был выше положением, и его необходимо было слушаться хотя бы для вида. — Дело о Черной метке в небе во время Чемпионата мира по квиддичу встало в тупик. Я считаю, необходимо привлечь новых людей для его расследования, и я пришел, чтобы предложить вам заняться этим, мистер Блэк, — Сириус едва сдержал гнев. Тогда, летом, ему отказали в разрешении расследовать это дело, и Сириус страшно бесился, ведь поимка Пожирателей носила для него личный характер. Все из-за Регулуса. Все из-за его семьи.
— Какого черта прямо сейчас? Нет, — произнес он. — Пропал аврор, и я считаю это дело более важным, чем единичная Метка.
— Что значит пропал аврор? — немедленно отреагировал Малфой. Хотя он был мастером строить любое выражение лица, сейчас его удивление и почему-то страх отлично читались на его лице. Похоже, появление Пожирателей ему не нравилось. Дамблдор кратко рассказал ему о всей истории с Грюмом. Сириуса вдруг озарило.
— А разрешение на вскрытие его комнаты можешь дать? — безо всякого уважения обратился к смертельно бледному Люциусу Сириус.
— Делай все, что надо, — Малфой вынул палочку. Сириус протянул ему руку, испытывая отвращение от того, что этот урод имеет право что-то приказывать ему. — У тебя высший доступ, — запястье Сириуса обожгло. Слишком много уровней доступа вверх. — Достань того, кто устроил все это.
— Чего ты так боишься, Люциус? — спросил его Дамблдор. Малфой сел в кресло. Казалось, ноги его не держали. Все же он отлично скрывал большинство чувств.
— Того, что кто-то может попытаться возродить Темного лорда, — Люциус задрал рукав мантии. На его бледной коже Метка была едва заметна, но кожа воспалилась и, похоже, причиняла ему боль. — Удивительно, что Северус не сказал вам об этом. Или сказал? — Дамблдор промолчал. Сириус абсолютно ничего не понимал.
— Четырнадцать лет она оставалась блеклой и почти не подавала признаков жизни, — объяснил Люциус Сириусу. — Это значит, что кто-то помогает ему. А, значит, может и возродить.
— Это невозможно, — покачал головой Дамблдор. — После Авады нельзя ожить.
— Вы даже не представляете, на что он способен, — возразил Малфой. Он вдруг овладел собой. — Найди того, кто заставил исчезнуть вашего аврора, найдешь и того, кто выпустил Метку прошлым летом, — произнес он. — Я не хочу, чтобы все вернулось, — и хотя он был меркантилен в своем желании, Сириус впервые в жизни испытал к нему ненависть меньшей силы, чем обычно. Главное, что теперь он мог открыть комнату Грюма.
И теперь Сириус стоял перед дверью. Вместе с ним стояли все преподаватели, которых Сириус смог найти. Он позвал даже Снейпа, впервые в жизни сдержав свою ненависть. Все они стояли перед чертовой дверью, которая была запечатана, на первый взгляд, десятью заклинаниями. Каждый преподаватель пытался идентифицировать их, но в сумме они смогли бы справиться с пятью. Даже Дамблдор, погладив бороду, определил только два из них.
— Нам нужен Люпин, — озвучил то, что висело в воздухе, Снейп. Это далось ему с огромным трудом, но он был прав. Никто не был так хорошо знаком с защитными заклинаниями, особенно темномагическими. Оставалось еще четыре полностью не опознанных, пятый — с сомнением.
— Сегодня полнолуние, — ответил ему Сириус. — До завтрашнего дня мы вскрыть не сможем.
— Как насчет пары-тройки авроров? — спросил его Дамблдор.
— Им всем потребуется пара дней, чтобы добраться сюда с нынешних своих заданий. Я уже выслал им сообщения, — ответил Сириус. У него никогда не было настолько высокого уровня доступа. Он почти не знал, какие права и обязанности теперь у него есть. Ему нужно было изучить чертовы протоколы, чтобы не облажаться.
— С Ремусом мы сможем открыть их быстрее, — предположила МакГонагалл. — Но кто знает, что ждет нас внутри? Мог ли Грюм сам использовать подобные заклинания? — все посмотрели на Дамблдора.
— Я плохо знаю Аластора в его нынешнем состоянии, но в защите он всегда был параноиком, так что я отвечу положительно, — наконец ответил Дамблдор. — У нас нет выбора, кроме как ждать. Завтра утром необходимо как можно быстрее поднять Ремуса на ноги, чтобы он смог помочь нам. Что-то подсказывает мне, что больше время терять нельзя.
Сириус мысленно вздохнул. Что ж это не подсказывало Дамблдору раньше?
**
Весь день Флер послушно терпела заботу мамы. Раньше ей нравилось болеть, но сейчас ужасно хотелось, чтобы мама наконец успокоилась, а Флер могла найти Сириуса. Ей до безумия хотелось рассказать ему то, что она видела на приеме Малфоев, ей казалось, что это очень важно. И, конечно, хотелось его заботы. Хотя в общем и целом Флер чувствовала себя вполне нормально. После обеда к ней зашла Тонкс, и мама, состроив недовольное выражение лица, вышла. Тонкс обеспокоенно расспрашивала о том, что случилось на озере. Она сообщила Флер, что сегодня полнолуние, и Ремус переносит его предпосылки очень тяжело. Ее сердце болело от мысли, что он проведет ночь в этой Хижине в одиночестве. Она так же сказала ей, что собирается отправиться туда вместе с Сириусом и забрать его. Флер лишь спросила ее, не боится ли Тонкс того, что может увидеть там.
Тонкс промолчала.
Кроме нее, к Флер никто не заходил больше, в отличие от предыдущего раза в Больничном крыле. Виной всему были родители, которые испытывали потребность в гиперопеке над ней, так как долго ее не видели. Когда под вечер ее мама высказала мысль, что, может быть, ей стоит остаться на ночь, Флер просто взмолилась о личном пространстве. Мама, конечно, слегка обиделась, однако все же ушла, пожелав спокойной ночи. Флер действительно поначалу пыталась уснуть, но минула полночь, а сон не шел. В последнее время она все чаще думала о том, что значит жить с кем-то. Ей надоело видеть Сириуса раз в день. Он был подобен для нее наркотику, и ей с каждым днем хотелось видеть его все больше и больше. Это и была та готовность, которая придет со временем. Иногда Сириус касался ее не так, как обычно, и это больше не пугало Флер. Ей не терпелось вернуться к нему, и мысли о Турнире и об окончании школы с ее экзаменами вовсе не волновали Флер. Эти оценки ей были совершенно не нужны, ведь ей безумно хотелось стать просто женой и матерью. Хотя она, конечно, представления не имела, насколько это тяжело и что вообще входит в эти обязанности.
Одно она знала точно — никакая карьера ее не интересовала.
Наконец Флер устала лежать просто так. Она поспешно оделась, даже не думая о том, что будет, если ее поймают в коридоре ночью. Это все равно было лучше, чем ворочаться с боку на бок. Она знала только одно место, в котором так хотела проснуться. Но примет ли ее Сириус?
Выручай-комната была темна. Флер отчего-то вспомнила первый раз, когда она пришла сюда. Привыкла ли она к тому, что может прикасаться к Блэку и целовать его, когда захочет? Да. Пугалась ли каждый раз, когда он касался ее груди? Нет. Значило ли это, что Флер была готова остаться здесь на ночь? Абсолютно никакого ответа. В данный момент ей просто хотелось спать.
Она помнила, что Сириуса не следует трогать без предупреждения. Однако и будить его не хотелось. Почему он спит на ближнем к ней краю кровати, и через него никак не перелезть, чтобы его не разбудить? Пока Флер стояла и раздумывала, она даже не заметила, что уже разбудила Сириуса.
— Почему ты не в Больничном крыле? — спросил он сонным голосом. Он потер глаза, садясь на кровати.
— Я от него устала, — призналась Флер, садясь на край его кровати. — Можно мне поспать с тобой? — она прижалась к его плечу, отчаянно желая, чтобы Сириус не отказал.
— А вдруг нападу? — даже по его голосу слышалось, что он улыбается. Флер вздохнула. Она действительно рассказала ему совсем недавно о том, что ее пугает в отношениях, и с тех пор Сириус постоянно подтрунивал над ней. Флер устала от его шуточек до такой степени, что перестала стесняться вовсе. — Или твой отец придет вызывать меня на дуэль?
— Я уйду рано-рано, — пообещала Флер. Сириус рядом с ней был сонно теплым, и Флер начала дремать, несмотря на то, что еще сидела. Ее глаза закрывались. Почему ей раньше не приходило в голову ночевать с ним? В конце того разговора Сириус сообщил ей, что слишком стар, чтобы спать со школьницами, и из этого Флер легко заключила, что до конца школы может быть спокойна. Только… она будет заканчивать школу дома, значило ли это, что Сириус приглашает ее сюда снова? Тогда Флер приказала себе не придумывать. Еще так много времени было до конца, что сейчас Флер начинала думать, что она как раз может и не справиться с нарастающим любопытством и парой-тройкой неприличных желаний до конца школы. Эта мысль ее ошарашила, но сейчас Флер привыкла и таким мыслям. — Ты же все равно рано пойдешь забирать Ремуса. Тонкс сказала, что пойдет с тобой, даже если придется применить непростительное, чтобы ты ее отвел.
— Не выгонять же мне тебя посреди ночи, — притворно вздохнул Сириус. — Как я могу отказать очаровательно-вежливой просьбе Тонкс? — он подвинулся, и Флер забралась с ногами на кровать. В ней был какой-то совершенно нежный и одновременно детский восторг от того, что она может сегодня спать здесь. Она повернулась на бок, лицом к Сириусу. — Что, я прямо совсем уже не страшный?
— Это я уже не совсем такая глупая, — фыркнула Флер. Она без промедления устроилась под боком у Сириуса, оценившего ее ответ. Объятие Сириуса оказывало на нее магический снотворный эффект. Она уснула быстрее, чем предполагала.
**
Тонкс в нетерпении стояла у Сириуса над душой. Флер отказывалась вставать вовсе. Раньше она думала, что самый бесцеремонный здесь Сириус, но когда этим утром Тонкс ворвалась в Выручай-комнату с громким требованием Сириуса ее вести в Хижину немедленно, Флер поняла, что Тонкс своего дядю в этом победила. Ей ужасно хотелось послать подругу подальше и проснуться рядом с Сириусом так, как она об этом мечтала, но вместо этого уже лежала одна, наблюдая за тем, как Сириус довольно быстро собирается.
— Так, постой, что это? — Тонкс схватила Сириуса за запястье. Флер подумала, что это последняя часть тела Сириуса, на которую она бы стала смотреть. — Откуда у тебя такой доступ? — ревниво спросила она. — Все вдруг забыли про Регулуса?
— Давай по дороге, я и так поздно проснулся, — ответил Сириус. Он одевался явно не в свою форму, а скорее во что-то спортивное. Флер, еще пребывая в какой-то дреме, наблюдала за ними с кровати. Ей так не хотелось отсюда вставать. Но ее никто и не просил. Сириус только посмотрел на нее, видимо, желая что-то кивнуть, но просто махнул рукой. С собой он прихватил какую-то сумку
По пути Сириус пересказал Тонкс весь разговор с Малфоем, а так же то, что Ремусу нужно как можно скорее прийти в себя. По пути он послал Патронуса, однако, к удивлению Тонкс, не только к Гарри, но и к Снейпу.
— Так что потом поиграешь в медсестру, — заключил он. Тонкс ничего не ответила ему, несмотря на то, что раньше бы обязательно отреагировала. Она волновалась. — Могла бы хоть обозвать меня старым насильником и извращенцем, — попытался он отвлечь Тонкс, пока они шли к заветному ходу.
— Что? — не расслышала его Тонкс. Сириус вздохнул. Мысли Тонкс были целиком заняты Люпиным. И хотя вчера его друг умолял его не брать с собой Тонкс, Сириус не стал ему сообщать о том, что скорее она возьмет его с собой как проводника, чем наоборот.
Они не разговаривали весь путь до Хижины. Сириус зашел первым. Он с удивлением обнаружил, что на Ремусе нет новых ран, в первый раз за много лет. Он повторял выученный ритуал приведения бессознательного Люпина в порядок. На удивление, Тонка не стала реагировать бурно, только молча помогала Сириусу. Она же помогала Сириусу нести его. Где-то на середине пути обратно Люпин очнулся.
— Как… знал, — тяжело произнес он, увидев первой Тонкс. Она зачарованно смотрела ему в глаза, которые не были человеческими.
— Что-то у тебя слишком быстро голос в этот раз прорезался, — прокомментировал Сириус. Они едва помещались втроем в тесном коридоре.
— Зелье. Снейпа. Другое, — с усилием произнес Люпин. Он глубоко вздохнул и снова закрыл глаза. До самой своей комнаты он почти не подавал признаков жизни. Только когда Сириус и Тонкс с трудом положили его на кровать, Ремус снова очнулся. Он рывком сел на кровати. Его звериные желтые глаза смотрели на Сириуса, которого он явно не узнавал. Затем он посмотрел на Тонкс. Он потряс головой, приходя в себя, после чего откинулся на подушки. Он молчал.
— Ремус, есть дело, — Сириус вкратце рассказал едва находящемуся в сознании Люпину. Тот слушал его с большим трудом.
— Сириус, я должен поспать, — произнес Люпин наконец более ли менее нормальным голосом. Тонкс наконец вздохнула и забралась на кровать рядом с ним. Она устроила голову на его груди, ничуть не стесняясь присутствия Сириуса. — Хотя бы пару часов, — Сириус помедлил, но все же кивнул. Он пообещал зайти позже.
— Скажи мне, что ты думаешь о том, как со мной расстаться, — произнес Люпин. Ему было так сложно не уснуть, но он держался.
— Я думаю о том, что у тебя красивые глаза, — улыбнулась Тонкс. — Я не спала всю ночь. Тебя не было одну ночь. Если тебя не будет рядом всю жизнь, то я вообще никогда не усну.
— Волшебное упрямство, — вздохнул Люпин. Сил спорить у него не было. Он лег поудобнее и уснул быстрее, чем Тонкс устроилась рядом.
Когда тремя часами позже после сна и множества зелий, которые были общими силами Гарри и Снейпа влиты в Ремуса, он смог более ли менее дойти до комнаты Грюма самостоятельно. Увидев дверь, Ремус вздохнул. Он сел на пол, скрестив ноги, после чего как будто задумался.
— Хорошо, что вы не трогали ничего, — наконец произнес он. — Их можно открыть только в определенном порядке, если порядок нарушить, то они заблокируют дверь и не позволят никак физическим методом ее открыть.
— Ты можешь определить этот порядок и оставшиеся? — Сириус перечислил Ремусу все, что остальные преподаватели смогли опознать. Ремус продолжал сидеть с закрытыми глазами.
— Сириус, у меня нет дополнительного образования, — начал Ремус. Он открыл глаза. — Я могу сказать тебе порядок, могу сказать вам, что за оставшиеся заклинания, но открыть я их не смогу. Я не человек. Я оборотень. А они настроены только на человека. И без анимагической формы.
— И что, ждать остальных авроров? — вспылил Сириус.
— Почему, здесь много подходящих людей, — Ремус кивнул в сторону молчавшего до сих пор Снейпа. — А теперь уйдите и не мешайте, попробую понять порядок. Дора, ты особенно меня отвлекаешь, — добавил он мягко. Тонкс грустно вздохнула.
Сириусу ничего не оставалось, кроме как уйти.
Глава 19Сириус нетерпеливо топтался возле чертовой двери. Последние дни только она и занимала его мысли. Им потребовалось три дня, чтобы взломать половину заклинаний в правильном порядке. Чтобы определить его, Ремус потратил сутки непрерывной работы. Все эти сутки Тонкс просто вынимала Сириусу всю душу просьбами забрать Люпина, ведь «он еще не оправился», «плохо выглядит» и «что, черт возьми, делает». Сириус объяснял ей около ста раз, что только взглядом оборотня можно определить подобное, а так как полнолуние минуло, что просить волка позволить ему воспользоваться зрением было очень трудно, особенно при их с Ремусом вечном противостоянии. Тонкс мало что понимала в его словах, но все же отстала. Сириус подумывал о том, где бы ей достать книжку о физиологии оборотней, хотя, конечно, ее не существовало в подробном виде, и привыкнуть ко всем их особенностям было очень трудно. Сириус так долго знал Люпина, что эти вещи казались для него элементарными. Черт, он даже привык тренироваться с Люпиным, ведь его сила и скорость для Сириуса были недостижимы. Почему же при всех талантах оборотней их не берут ни на какую работу, ведь опасны они лишь одну ночь за много дней, а нетрудоспобны в общем всего три, при условии, что оборотни ничем иным более не болеют?
В конце концов, Сириус начинал думать о том, чтобы использовать Малфоя. Если он найдет того, кого так боится Малфой, он сможет просто потребовать свое повышение, которое бы позволило взять Люпина на работу. Его знания также были колоссальны и просто незаменимы, из него был бы лучший аврор, чем Сириус.
Когда Ремус вдруг к исходу первых суток ожил и едва не упал, удерживаемый только руками Тонкс, Сириус думал, что они уже достаточно близко подобрались к комнате Грюма. Однако порядок заклинаний и сами заклинания требовали огромной совместной работы всех преподавателей. К исходу вторых суток прибыли вызванные авроры, но они ничем помочь не могли, ведь крайне недовольный тем, что оказался крайним, Снейп уже покорял чертову дверь под контролем тех, кто был знаком с заклинаниями. Все это время в коридоре находилась его неотлучная тень, одна из подружек Флер. Сириусу очень хотелось проверить ее душевное состояние. Кто в нормальном уме стерпит Снейпа? Однако если бы Сириус узнал, что Снейп думает о нем то же самое, он бы безмерно удивился, ведь себе он казался отличным беспроблемным парнем.
Хотя, конечно, все его близкие хором подтвердили бы, что это не так.
Когда к концу третьих суток все присутствующие, в том числе и Люпин, который после краткого отдыха снова вернулся для помощи с последними заклинаниями, уже сидели на полу от бессильной скуки, дверь наконец щелкнула. Никто сразу даже не понял, что это был за звук. Сириус мгновенно вскочил на ноги. Он взял с собой только Люпина, хотя по всем протоколам должен был позвать любого из авроров. Но Сириус был в них совсем не уверен. Они вместе подошли к двери.
— Мы понятия не имеем, какие заклинания там могут быть, — Люпин тяжело опирался о стену. — Я не знаю, насколько усталость влияет на мое зрение, волк… он недоволен, что его тревожат. Он устал так же, как и я, — Сириус посмотрел на него в немом отчаянии.
— Я могу, — все обернулись на девичий голос. Флер смущенно стояла дальше остальных. — Только я могу не понять, что я вижу, — добавила смущенно она.
— Нельзя брать девчонку, — тут же возмущенно прошипел Снейп. — Там может быть хрен знает что, — Снейп устал больше них всех, ведь последнее время работал только он. Ему было трудно даже стоять на ногах, не то, что формулировать более красивые фразы.
— Северус прав, — признал Ремус. Снейпа заметно перекосило от того, что Люпин посмел назвать его по имени, но промолчал. — Я пойду.
— А если ты там грохнешься туда, куда даже дышать нельзя? — Сириуса злило то, что он не может начать действовать. Он взглядом попросил Флер подойти. Она выполнила его просьбу. — Там опасно, но от этого может зависеть жизнь человека. Ты это осознаешь?
— Конечно, — кивнула Флер. Внутри нее бушевало много чувств и эмоций, в том числе и страх, но лучше она поможет Сириусу, чем он будет презирать ее за трусость. Она за последние месяцы слишком много раз подвергалась опасности, чтобы ее бояться. Страх исчез.
— Тогда пошли, — Флер кивнула. Они оба не слушали возражений со стороны. Никто не мог запретить Флер что-то делать, она была магически совершеннолетней и имела право решать.
— Я буду говорить то, что вижу, — сказала она Люпину. — Но расшифровать я не смогу.
— Ты знаешь, что такое чары Взаимопомощи? — спросил ее, вздохнув, Люпин. Флер покачала головой. — Я не уверен, сработает ли, ведь ты не вейла на все сто процентов, но стоит попробовать, — он сделал шаг вперед в сторону Флер. Она слишком доверяла Люпину, чтобы его бояться.— Я смогу видеть все твоими глазами. Тебе нужно просто… слушать мой голос. Ты можешь видеть иногда… воспоминания волка, но не обращай на них никакого внимания. Это не окклюменция, так что воспоминания особенно не будут затронуты. Это фактически я использую право моей сущности потребовать у твоей права пользоваться твоими глазами. Не думаю, что будут проблемы, но если вдруг что-то пойдет не так, — дальше он добавил что-то тихо только Флер на ухо. Флер кивнула. Люпин посмотрел ей в глаза. Все случилось слишком быстро.
Она вдруг перестала видеть коридор. Сначала в глазах было совершенно темно, но затем Флер уловила какое-то желтое свечение. Ей нужно было разглядеть, что это. Это был единственный источник света. Образ волка возник слишком быстро, глаза в глаза, так что Флер инстинктивно отшатнулась. Она теряла равновесие. Волк оскалился. Его вой болью отозвался в голове. Флер зажала уши, но тише он не стал. Кто-то помогал Флер стоять ровно.
Он тебя не тронет. Не смотри на него. Просто перестань думать о его присутствии.
Флер послушно попыталась абстрагироваться от ужасного образа. Волк был просто отвратителен, а его клыки в крови пугали до ужаса. Трудно забыть о таком. Он жутко мешался Флер, ей почему-то ужасно хотелось почесать висок. Что-то там страшно мешалось. Но постепенно это неудобство переместилось к затылку. Флер наконец смогла увидеть все тот же коридор. Сириус держал ее, с сомнением смотря на Люпина. Тот съехал по стене и закрыл лицо руками.
Я скажу, что из увиденного тобой нельзя трогать, а что можно. Твоя задача только сказать об этом Сириусу.
Сириус взял ее за руку. Вместе они встали почти на порог комнаты, при этом Флер держалась чуть впереди. Вокруг было очень темно. Но эта тьма была важна для ее обычного зрения. Сосредоточившись, Флер позвала все чары вейлы, которые были в ней. Ее бабушка легко переходила в это состояние и видела фактически все. Мать обладала более скромными возможностями. Флер же достались только общие особенности, вроде зрения или привлечения, тогда как в этой форме ее мама и бабушка могли пользоваться особенными заклинаниями. Ее бабушка могла летать, но не делала этого много лет. Сейчас Флер остро завидовала их умениям.
Комната засветилась, словно вдруг включили свет. Но он был неоднородным, разных цветов и разного рисунка. Флер посмотрела под ноги. Пол ничем не светился. На нем не было никаких заклинаний. Люпин подтвердил. Затем Флер посмотрела туда, откуда ее слепила более сильная какофония цветов.
Это окно. Оно закрыто так же, как была закрыта дверь. Только, похоже, другой порядок.
Флер озвучивала каждое слово. Они продвигались по комнате осторожно. Люпин посоветовал Флер искать самые яркие источники свечения. Флер сосредоточилась. Вейла не обладала настолько подробным зрением, как оборотни, однако при желании могла сосредоточиться на отдельных предметах. Но это забирало слишком много сил.
Смотри большие предметы. Шкафы, сундуки, стол, потом бумаги. Тебе может не хватить сил.
Флер на секунду посмотрела обычным взглядом. Она запомнила расположение того, что сказал ей Люпин. Она испытывала какой-то общий дискомфорт, не связанный с присутствием Люпина.
Разбейте шар слева!
Флер едва не оглохла. Она дословно повторила Сириусу приказ Люпина. Дискомфорт пропал. Ее силы как будто стали уходить медленнее. Люпин объяснил ей, что эта штука забирает магию у чужаков.
Шкаф не светился. Письменный стол особенно тоже, он, казалось, вообще был пуст. Светилось только что-то похожее на перо, но эти чары были известны даже Флер. Сириус спросил ее, где можно ходить. Она послушно описала весь тот участок пола, который не обладал свечением. Люпин умолял Сириуса ничего не трогать. Флер смотрела на участок стены. Что-то было не так. Флер пыталась посмотреть лучше, но взгляд скользил мимо. Люпин приказал Сириусу снять чары, отводящие взгляд.
Это свечение Флер было хорошо знакомо. Так светились почти все волшебники. Но это свечение было слишком слабым. К тому же оказалось, что свечение исходит не от стены, а от большого сундука. Слишком слабое свечение.
— Там человек! — в ужасе закричала Флер вместе с голосом Люпина в своей голове.— Он умирает!
**
Флер трясло. Люпин извинился перед ней уже в тысячный раз. Он не знал, куда себя деть, от чувства вины, ведь Флер от потрясения случайно попробовала вытолкнуть волка не так, как сказал ей Люпин. Волк вырубил ее за долю секунды. Очнулась она уже на руках Люпина. Он обеспокоенно изучал ее. Краем глаза Флер видела и взволнованную Тонкс. Сириусу было не до нее, но и самой Флер тут же стало не до ужасной головной боли. Она была просто шокирована. Человек в сундуке! Умирающий человек! Но Люпин даже не дал ей двинуться с места. Он был так же измотан, как и Флер.
— Там обычные чары, они уже вскрывают его, — объяснил он ей. Флер, вскочившая, было, на ноги, тут же бессильно села на каменный пол рядом с Люпиным.
— Так вы его видите? — вдруг спросила Флер.
— Каждый день, — помедлив, признал Люпин. — Прости меня, я не совсем могу управлять им в ближайшую после полнолуния пару дней, — Флер кивнула. Она знала, на что идет, так что не обижалась на Люпина, ведь они нашли пленника.
— Главное, чтобы он выжил, — пробормотала Флер. — А я могу так пользоваться кем-то?
— Боюсь, что нет. Твои способности даже не составляют отдельной сущности. Ты даже не можешь принимать истинную форму вейлы, а тем более — летать, — Флер грустно кивнула. — Даже если бы ты была полноценной вейлой, ты могла бы использовать разве что великанов, — Флер фыркнула. — Оборотни магически наиболее сильны, так как у нас примерно один источник силы на всех, — настала очередь Люпина грустно улыбаться.
— Но кто может там быть? — спросила Тонкс.
— Аластора Грюма, конечно, — спокойно ответил ей Люпин. — Того, с кем нам не выпало чести познакомиться, — за дверью раздались крики. Несколькими минутами спустя авроры вынесли на трасформированных носилках крайне истощенного волшебника. Он почти не напоминал того Грюма, которого видела Флер.
— Как же так, — прошептала Флер. Авроры быстро понесли Грюма в сторону лазарета. Снейп что-то говорил Фрэнсис. Мимо них проскользнул Патронус Сириуса.
— Два месяца, — ошарашенно произнесла Тонкс. — Он умирал там два месяца!
**
Как и в любой другой выходной, студенты имели право выбираться в Хогсмид. Маленьких обычно сопровождали, но Гарри и Гермиона уже вышли из этого возраста, перейдя на четвертый курс. Дорогу они знали отлично.
— Как насчет похода в Хогсмид? — спросил Гарри Гермиону этим утром.
— Не знаю. Гарри, у меня не готово два дюйма по Рунам, — неуверенно произнесла Гермиона, рассеянно ковыряясь в омлете на своей тарелке. Гарри видел, что ей очень хочется пойти.
— Это свидание, — вдруг произнес он. Гермиона улыбнулась. — Тут больше некуда тебя приглашать. Поход к домовикам за едой — не самое романтичное свидание, согласись?
— Гарри…
— Раз ты моя девушка, ты просто не имеешь права мне отказать. Пойду вон, Луну приглашу, — подначивал ее Гарри. Гермиона только ущипнула его за плечо. Она вздохнула. — Я даже помогу тебе с этими рунами, — попробовал еще раз Гарри.
— Ты знак солнца кельтов от руны не отличишь, — отмахнулась от него Гермиона. — Разве тебе не нужно писать для Снейпа эту классификацию?
— Вся ночь впереди! — воодушевленно заявил Гарри. — Я даже отказал Драко в совместном походе, а вообще-то это у нас традиция, — видя, что и это Гермиону не вдохновляет идти в Хогсмид, Гарри встал из-за стола.
— Ты куда? — заволновалась Гермиона.
— Как куда, Луну приглашать, — наигранно удивленно произнес Гарри. Гермиона послала в него стайку птичек. Гарри увернулся.
— Герм, я тебе любую книгу куплю, пойдем, — он взял ее за руку. — У меня кончились сахарные мятные листья, я без них вообще жить не могу! А батончик энергетический? Как я Снейпу писать буду? И кто мне скажет…
— Но это же так вредно, Гарри!
— Но это же так вредно, Гарри! — спародировал Гермиону в один момент с ней Гарри. — Ты вредная, но без тебя мне будет скучно.
— А с каких пор ты разбогател настолько, чтобы покупать мне книги? — спросила его Гермиона, наконец послушно следуя за ним в башню Гриффиндора.
— Я работал в Мунго летом санитаром, — пожал плечами Гарри. — Тратить мне их некуда особо, отец обычно покупает все, что мне надо, так что так и лежат. Платье хочешь?
Гермиона покачала головой.
— А я хочу, — решительно заявил Гарри. — В смысле, на тебе видеть! — Гермиона наконец засмеялась. Гарри был горд тем, что смог поднять ей настроение.
— Я не позволю тебе испортить мою успеваемость, — заявила Гермиона, нажав кончиком пальца на нос Гарри. Тот поморщился.
— Насколько я понял, моя мама моему настоящему отцу сказала что-то в том же духе, — фыркнул Гарри. — Это семейное.
— Как ты относишься к историям про них? — спросила Гермиона, когда они уже полностью одетые выходили из гостиной Гриффиндора двадцатью минутами спустя.
— Мне нравится их слушать, но я не чувствую… В общем, я не осознаю, что я сын кого-то другого, -пожал плечами Гарри. — Я не помню никого, кроме Сириуса. Маму иногда, но это во сне обычно.
— А если вдруг твоей отец снова жениться? — Гермиона взяла его за руку. — В смысле, с вами кто-то будет жить?
— Если это Флер, я буду рад. Я вообще-то собирался этим летом к Драко в гости, он, кстати, не против и тебя, если ты захочешь… составить мне компанию, — Гарри поправил очки.
Они шли по утоптанной дороге по весеннему утреннему морозу. Стоял легкий туман, влажный холод противно пробирал до костей, но ясное небо и давно не виденное солнце все равно поднимали настроение.
— Меня родители не отпустят, — наконец призналась Гермиона.
— А ко мне? — несколько расстроился Гаррп.
— Тоже вряд ли, но отец хочет поработать в Лондоне месяц, я могу попроситься с ним, — с сомнением произнесла Гермиона. — Ой, у меня же кончаются чернила, — вспомнила она, как только они вошли в деревню. Несмотря на то, что Гермиона поначалу так не хотела идти сюда, они проторчали там почти до темноты. Гарри терпеливо ждал, пока Гермиона перестанет копаться в книгах. Все книги, которые интересовали его, здесь не продавались. Ему нравилось наблюдать за тем, с каким уважением и как аккуратно Гермиона открывает книги. Гермиона не могла определиться между двумя, и пока она покупала себе принадлежности для письма, Гарри втихаря купил ей обе. Гермиона почему-то обиделась на него, и Гарри пришлось бегать от нее по всей деревне, пока она не начала остывать от своего гнева. Только когда она потеряла его из виду, Гарри подкрался к ней со спины и заключил в крепкое объятие. Гермиона вырывалась, но потом перестала.
— И что, после какого момента можно будет тебе что-то покупать? — шепотом спросил он Гермиону.
— После свадьбы, — обиженно буркнула она. Гарри прижался щекой к ее холодной щеке.
— Ну тогда договорились, к седьмому курсу выбирай платье, — и он вынужден был снова отбежать от нее на добрую сотню метров, потому что Гермиона буквально взорвалась от смущения и раздражения.
— Что ты так реагируешь? — спросил Гарри, когда они уже отогревались в пабе. Гермиона, чьи щеки краснели от тепла, отогреваясь, только вздохнула.
— Ты даже не представляешь, что такое жениться на ком-то, — покачала она головой. — Это же всю жизнь вместе провести, всегда находить тему для разговора, — она сжала руками горячий стакан, грея руки.
— А ты думаешь, за три курса можно не понять этого? Может и станет нам скучно через год, во что я слабо верю, тогда я заберу свои слова обратно, а пока я думаю только так, — серьезно ответил ей Гарри. — То есть вот Краму можно желать тебя куда-то увезти, а мне нет? — притворно возмутился Гарри.
— Почему ты слабо веришь в то, что в один день нам не о чем будет говорить? — спросила его осторожно Гермиона. Она размотала шарф, начиная отогреваться.
— Ну смотри, за три года, нет, два с половиной ты рассказываешь мне все, что происходило и происходит в твоей жизни. При этом я готов слушать любой пересказ книг, которые ты читаешь со скоростью света, а, значит, всегда будешь готова что-нибудь рассказать. Плюс я чрезвычайно болтлив, когда есть, с кем мне разговаривать, а так как Драко бессовестно нашел себе девушку, чему я эгоистично не рад, болтать мне особо не с кем. Я же тоже должен вывалить на тебя все, что происходит и происходило в моей жизни, а если вдруг мой отец решит жениться, а потом сотворит мне брата или сестру, то я стану неиссякаемым источником историй о воспитании маленьких волшебников. Кстати, это позволит мне приобрести прямо незаменимый опыт для моего будущего отцовства… Короче, Гермиона, беги, страшный я человек, — Гермиона снова засмеялась. Она вдруг пересела к Гарри, подвинув его к стене.
— Мне безумно интересно слушать даже предположения об этом, — прошептала она. Ее холодные руки легли на шею Гарри. Мальчик вздрогнул от холода и накрыл их своими, пытаясь отогреть. Гермиона была так близко к нему, и Гарри уже предвкушал поцелуй от нее, когда снаружи кто-то закричал. Посетители паба сначала не понимали, что происходит, затем крики умножились. Люди бросились на улицу. Гермиона с Гарри бросились за ними.
Все смотрели наверх, кто-то бежал в сторону замка. Слышались чьи-то крики. Раздался взрыв, и где-то на окраине деревни вспыхнул дом. Гарри посмотрел на небо. Ошибиться он не мог. В небе над Хогсмидом пылала огромная Черная метка.
**
Сириус оказался в Хогсмиде быстрее всех. По пути он встретил Гарри — мальчик быстро и кратко сообщил все, что видел. Метка все еще висела в небе. В деревне уже горело несколько домов. Даже на середине пути в Хогсмид слышались крики. Сириус велел Гарри отправляться в замок. Двое авроров промчались мимо — Сириус велел им остановить чертов огонь, порождение Темной магии. Сириуса догнали Ремус и Тонкс. Вместе они побежали в сторону деревни. Сириус, желая увеличить скорость, перекинулся в Бродягу. Он первым добрался до Метки и убрал ее. Он приказал Тонкс собрать жителей и успокоить их.
— Здесь только один чертов запах, — Люпин показал в сторону леса. — Где-то там. Но это не тот запах. Это… крыса, — недоуменно произнес Люпин.
— Если эта та крыса, о которой я думаю, я убью его, — прорычал Сириус. — Я не чувствую его! — он перекинулся в Бродягу и обратно.
— Тогда тебе придется меня покатать, и как можно скорее, он исчезает! — Сириус послушно перекинулся в Бродягу, однако на глазах его анимагическая форма увеличивалась в размерах. Он припал к земле, позволяя Ремусу забраться на его спину. Секундой спустя они уже удалялись в сторону леса. Ремус безошибочно определял направление. Запах был совсем близко. Они приближались к границе Хогвартса.
Толстую низкую фигуру человека они увидели сразу. Ремус послал в него заклинанием, однако Сириус, перекидывающийся обратно и сбрасывающий его на ходу, сбил точность. Заклинание Сириуса не успело какую-то долю секунды. Хлопок означал, что волшебник трансгрессировал.
— Чтоб его стеной разделило, — выругался Сириус. Ремус, вынужденно перекатившийся по мокрому мху, присоединился к нему, отряхивая колени.
— По-моему, нас отвлекли, Сириус, — Блэк выругался повторно. Он мгновенно перекинулся обратно, и Ремус, вздохнув, снова воспользовался его спиной. Путь обратно оказался и вовсе коротким. Еще на подходе они увидели, что в деревне уже находится Дамблдор. Огонь был потушен, и по деревне витал запах горелого дерева.
— Нужно срочно осмотреть замок, — крикнул Сириус. Дамблдор кивнул и отправил своего Патронуса с сообщением в замок. Они все отправились обратно, задавая себе лишь один вопрос — зачем кому-то было отвлекать внимание таким образом? Сириус первым же делом бросился в Больничное крыло. Он увидел, как Снейп склонился над Грюмом, и его перемкнуло. Он отлично помнил о прошлом Снейпа.
— Какого черта, Блэк? — Сириус держал палочку у горло Снейпа, тот ответил резким выпадом своей палочки, готовясь ответить.
— Вы что делаете, — их растащили Флер и Фрэнсис, чудом справившись с обоими мужчинами.
— Сириус, что ты делаешь, он здесь был еще до этой Метки и никуда не уходил, — от волнения Флер приобретала свой французский акцент снова. — Я делала перевязку, — добавила она, как будто без того могло показаться, что она врет.
— Ты бы лучше замок обследовал, идиот, — Сириус разрывался между тем, чтобы все же врезать ему на эмоциях и необходимостью выполнить то, что он сказал, что было отвратительно. Однако все же пришлось.
Через несколько часов Дамблдор собрал всех преподавателей и авроров в Большом зале, всем студентам был дан отбой на час раньше. Замок был пуст или казался таким. Обследовали каждый уголок замка, на что Ремус легко нашел объяснение. Он рассказал присутствующим о Карте Мародеров, которую создали они вместе с Питером Петтигрю, тем крысоподобным предателем, который отвлекал их. Он сообщил и о том, что Питеру были известны многие ходы, которые он без труда мог рассказать сообщнику. К сожалению, сказал он, карта была потеряна еще в годы обучения Мародеров, отнятая Филчем, и он вряд ли ее сохранил. Филч о ней не помнил.
Все расходились с тяжелым сердцем. Мотивов проникновения в замок никто не знал, не знали даже, ушел ли тот, кто проник, а потому расписали дежурства. Сириусу выпало дежурить с двенадцати до двух ночи. За все дежурство он наматывал круги в облике Бродяги по всей школе, пока не пришла очередь передать смену одному из авроров. После этого Сириус дошел до своей комнаты, чувствуя себя измотанным до последней степени.
Чужое присутствие Сириус обнаружил сразу. Флер уже спала в его кровати. Она подложила руку под голову. Она не заплела косу, как обычно, а потому ее светлые волосы разметались по подушке. За все это время Сириусу попросту некогда было о ней подумать. Он убрал волосы с ее щеки, вспоминая, как безо всякого страха отправилась с ним в эту комнату, где могло оказаться все, что угодно. Все ее личные качества абсолютно устраивали и восхищали Сириуса. В ней было чувство страха, она имела инстинкт самосохранения, но все это умела выключить, если того требовало дело. Еще она, конечно, не использовала слезы как инструмент для исполнения капризов, была не слишком болтлива, да и в целом ее присутствие успокаивало. Он как будто вернулся с работы домой, где его искренне ждали, но потом все же уснули.
— Так и не нашли никого? — спросила вдруг открывшая глаза Флер. Сириус устало сел в изножье кровати. Он ничего не понимал, Ремус, как оказалось, тоже. В комнате Грюма не было ни единого нового отпечатка магии, к истощенному Грюму никто не приходил. Что же нужно было тому, кто проник в замок? А если не проник, если это было просто для устрашения, как летом на чемпионате? Вопросов было много. Об этом Сириус кратко рассказал ей, снимая форменную мантию. — То есть вся надежда на Грюма, который сейчас в лазарете?
— Да, но он буквально на грани. Сперва мы подумали, что он два месяца был без еды и воды, но это невозможно, и мы действительно нашли какую-то вещь, которая поставляла еду раз в сутки. Но кому-то было выгодно держать Грюма в таком состоянии. Кто бы это ни был, он здорово продумал буквально каждую мелочь. Не так просто захватить Грюма в плен.
— А если он не выкарабкается? — Флер села на кровати. Ей показалось вполне логичным размять мышцы плеч усталого Сириуса. Он не помнил, когда спал в последний раз.
— Тогда мы останемся в полном неведении до следующего удара, — Сириус посмотрел на нее в полумраке, запрокинув голову назад. — Твою палочку нашли? — Флер покачала головой.
— Мою палочку, как сказала мама, водным существам просто не взять, — произнесла она. — Завтра мы едем к этому вашему Олливандеру, но у него, вероятно, нет ничего подходящего. Придется вернуться во Францию на пару дней. В каждой стране разные… составляющие для палочек, — объяснила она.
— По-моему, Дамблдор уже начал делать что-то на квиддичном поле для третьего испытания.
— Это лабиринт. Третье задание всегда одинаковое по смыслу, мы должны дойти до Кубка, который перенесет первого из нас — победителя — обратно к судьям, — Флер вздохнула. — Я просто отвратительно ориентируюсь на местности. Прямо предвижу кучу травм.
— Ты боишься? — спросил ее Сириус.
— Естественно! — фыркнула Флер. — Я ненавижу ползающих гадов, боюсь темноты и обладаю зрительной памятью, это же просто не лабиринт, а набор для осуществления моего персонального кошмара, — она чуть отодвинулась, позволяя Сириусу вытянуться на кровати.
— Мало кто признается в своем страхе, — Сириус закрыл рукой глаза. Все тело болело и молило об отдыхе.
— По-моему, проще всего, — Флер легла на кровать рядом с ним. Она заботливо накрыла Сириуса одеялом. Тому не хотелось даже двигаться. — А чего боишься ты, Сириус?
— Потерять любого из близких мне людей. Опять, — ответил он, помедлив.
— А меня? — осторожно спросила Флер.
— Вроде умная девочка, а такие глупые вопросы задаешь, — Сириус отвернулся от нее на другой бок. — Обнимай давай.
Глава 20Финальное испытание произвело фурор. За несколько дней Флер дала, должно быть, миллион интервью. Да, ей понравилось в волшебной Британии. Да, все испытания были тяжелыми. Что она думает о своем самом низком положении в таблице чемпионов? Что мальчики оказались достойнее ее. Занято ли ее сердце? Да, занято. Какие ее отношение с аврором Сириусом Блэком? Никакие, что за глупости. Что она думает о своем будущем?
За последние месяцы перед последним испытанием ничего не менялось. Она послушно учила все, что мадам Максим считала нужным в лабиринте, который рос просто на глазах. Каждый вечер Флер смотрела на него с трибуны и испытывала ужас. Ее новая палочка, ради которой действительно пришлось возвращаться домой, слушалась ее плохо даже через месяц активного использования. Она была резкой и требовала какого-то более уверенного пользования. Чары получались топорными, и силу их никак нельзя было отрегулировать. Она могла вызвать простой Люмос, а получить взрыв. Палочка была капризна, и Флер очень уставала. Она провела дома два дня, и ранее любимая комната казалась чрезвычайно тесной. Она плохо спала. Ей так не хватало Сириуса, что это нельзя было описать словами. Обнимать его ночью стало привычкой. Даже когда он уезжал по вызовам, на которых якобы видели какого-то человека, нужного ему, даже в его кровати Флер не могла спать спокойно. Каждый раз ее накрывал иррациональный страх того, что он может не вернуться.
Между ними висели слова, которые так и не были сказаны. С каждым новым репортером Флер было все труднее пробираться в нужную комнату. Она рассказала об этом даже Гарри, который неожиданно помог ей, отдав мантию-невидимку, как оказалось, единственное, что было у него от настоящего отца. Под этой мантией и только под ней Флер могла спокойно приходить к Сириусу. Но она поздно ложилась и рано вставала, и от этого ей казалось, что она не отдыхает за ночь, а только больше устает.
Что она думает о своем будущем?
Ничего. Момент отъезда приближался, и Флер впадала в панику при одной мысли, что она уедет без возможности вернуться. Она так боялась подумать, что не нужна Сириусу после конца этого учебного года, что каждый раз от этой мысли у нее начинала болеть голова, так хотела Флер избежать ее появления. Она превращалась в умственную жвачку, от которой просто не избавиться.
Ей так хотелось закончить школу и вернуться сюда, чтобы зайти в дом Блэков и остаться там. Мечты казались ей совершенно кукольными, розовыми. Но Флер ничего не могла с этим поделать. Разве он не говорил ей, сколько всего в ней ценит? Разве он не касался ее так, что понять его мысли было не так трудно? Но обещало ли это ей будущее с ним? Нет.
Он даже отказал ей в близости тогда, когда она захотела этого сама. Какая разница, что он ей обещал, если Флер передумала?
В нем все чаще доминировало плохое настроение. Это было связано с тем, что несмотря на то, что Грюм физически выздоравливал, он по-прежнему оставался без сознания. Его магическая кома лишала возможности даже использовать легилименцию. Чем больше времени проходило с момента его спасения, тем яснее становился тот факт, что смысла в появлении Метки им не найти самим. Сириус бредил всей этой историей. Ничто другое его не интересовало. Флер его не интересовала.
Она пробовала выяснить что-то у Гарри, но мальчик только грустно улыбнулся и сообщил, что жил так последние лет десять из своих четырнадцати, ведь работа была первой и единственной любовью Сириуса Блэка. Он ничего не мог сказать Флер утешительного, но и расстроить тоже было нечем: все происходящее не значило, что ему плевать на нее вообще. Просто не до нее.
— Боюсь, что если каким-то чудом отец догадается попросить тебя приехать, ты всегда будешь на втором месте, — заключил Гарри. — Он мечтал о деле с Пожирателями столько, сколько я себя помню. Но ему никогда не давали доступа, до последних дней.
— Но почему? — Флер не помнила, чтобы Сириус рассказывал ей что-то о причинах низкого доверия к нему. Гарри рассказал ей о том, что семья Блэков отчаянно поддерживала Темного лорда, а его младший брат вступил в ряды Пожирателей, как того хотели его родители. Сириус отказался, за что был выжжен с семейного древа Блэков, как, кстати, и мать Тонкс, полюбившая маггла. И хотя ни у кого не было свидетельств против преданности Сириуса светлой стороне, хотя вся его семья давно умерла, его фамилия делает всю грязную работу по порче его репутации.
Флер постаралась представить, насколько важно для него было заниматься этим делом сейчас. Когда Гарри добавил, что человек, который создал Метку, предал его родителей и сообщил об их местонахождении этому Лорду, то Флер стало совсем стыдно за свой эгоизм в требовании его внимания. Она перестала отвлекать Сириуса вовсе, проводя ночи у себя в спальне. Сириус ее отсутствия даже не заметил.
Флер все больше проводила времени с Тонкс. Нимфадора была так же брошена ради поисков этого Петтигрю и загадки появления Метки. Она бесилась меньше, чем Флер, ведь была старше и в принципе больше наслышана о Войне. Она сказала, что пытается радоваться за Люпина, ведь Сириус зачислил его в штат как временного консультанта, а это значило, что у него была хоть какая-то работа помимо преподавания. В качестве преподавателя Люпин чувствовал себя неуверенно. В это Флер было трудно поверить, ведь Люпин мог объяснить все, что угодно, любому идиоту в этом замке.
Так и выходило, что кроме Тонкс и тренировок мадам Максим, Флер особо нечем было заняться. Иногда к ним присоединялась Гермиона, ведь большую часть времени Гарри проводил в больничном крыле вместе со Снейпом и приглашенными колдомедиками. Они день и ночь пытались вывести Грюма из его магической комы, но все было безрезультатно. До тех пор, объяснила Гермиона, пока его уровень магии не перестанет быть таким низким, она же не позволит вывести Грюма из его защитного состояния. Это порочный круг, который было невозможно на данный момент разорвать. Флер было настолько скучно, что иногда она просила подруг научить ее новому заклинанию или рассказать какие-нибудь жутко важные для экзаменов факты. Турнир Турниром, но по возвращении домой Флер ожидали длительные экзамены, которые нужно было хоть как-то сдать, пусть отличные оценки Флер абсолютно не интересовали.
— Что ты будешь делать, если… Если Сириус не попросит тебя приехать обратно? — спросила ее Тонкс в один из тех моментов, когда они просто сидели в гостиной Гриффиндора за пару дней до начала третьего задания. Флер честно призналась — ей совсем не хочется об этом думать.
— А это… более вероятно?
— Да кто Сириуса знает, — отмахнулась Тонкс. — Я боюсь, что время и жизненные обстоятельства иногда подселяют к нам в голову жирных тараканов сомнения, которые не дают совершать нам правильные поступки, которые диктуют нам чувства.
— Как у тебя со всем этим дела? — неловко спросила Флер.
— Фраза «давай не будем об этом говорить» просто волшебно действует, но не так, как хочется мне, — Тонкс листала какой-то журнал, совершенно не замечая, впрочем, его содержания.
— Ты же не станешь больше ничего такого вытворять? — Флер внимательно смотрела на Тонкс. — Просто есть, наверное, какая-то черта, которую пересекать не стоит пока?
— А «ничего такого» включает в себя фразу «Можно я выйду за тебя замуж?»? — спросила Тонкс, не смотря на Флер в ответ.
— Дора! — возмущенно воскликнула Флер, смущенная самим вариантом событий, где предложение должна делать девушка. — Тебе не кажется, что ты просто навязываешься, а профессор Люпин не в состоянии тебя обидеть? Ну что из этого выйдет?
— Ну если я не могу сидеть и ждать у моря погоды! — не менее эмоционально ответила ей Тонкс. Хорошо, что в гостиной в этот поздний час совсем никого не было. Да и Завеса отлично помогала скрыть содержание разговора. — Может быть, ты можешь, а у меня вот нет такого запаса терпения. Как можно жить без определенности?
— Вообще можно, — смущенно заметила Флер. — Если не хочешь потерять то немногое, что пока еще есть.
— А зачем это сохранять, если нет возможности для развития? — фыркнула Тонкс. — Я переживу, если это все прекратится. Но вот так быть рядом и не знать, кто ты для этого человека — это же пытка!
— Ох, Дора, если так выглядит Блэковская неопределенность, то Сириус точно знает ответ на все мои вопросы. Только я очень боюсь их задать.
**
Сириус узнал о пропаже Крауча сразу же, как только Министерство заикнулось об этом. По их словам, до сегодняшнего утра Крауч был на месте каждое утро в восемь, как будто вообще не уходил отсюда. Сириус прибыл в Министерство сразу же, как получил письмо из Министерства. Он был одним из первых, кто появился в его кабинете. После него секундой спустя зашел и Малфой. Постепенно пребывали другие авроры. Каждый брал показания у одного сотрудника. Сириус же опрашивал Перси Уизли. Его нудное изложение событий бесило Сириуса до невозможности: Уизли не забыл даже марку печенья, которую купил сегодня утром для своего начальника. На вопрос о том, вел ли себя Крауч странно, Уизли только молчал. Наконец, он выдавил из себя признание в том, что с конца этого лета, как он вообще начал работать у Крауча, он показался ему странным. Никто не смог дать вдумчивого ответа на этот вопрос. Все бормотали, что Крауч всегда был странным и просили уточнить вопрос. Наконец после двух часов Уизли смог сказать хоть что-то: бывали моменты, когда Крауч просыпался и как будто бы куда-то срывался. Обратно его всегда приводил один и тот же аврор. Сириусу вдруг ясно вспомнилось, что говорила ему Флер давным давно, еще когда Грюм считался просто исчезнувшим: о том, как Крауч вспылил на приеме Малфоев, а Грюм сделал что-то, чтобы его успокоить.
— Крауч был под Империусом, причем давность мы не знаем, — наконец сообщил Сириус Малфою. Скримджер ушел первым, потребовав отчет к себе до полудня. Малфой тоже потребовал все на бумаге, сообщив, что у него встреча с составом Визенгамота. Он напоминал испуганного до смерти хорька, но прямо Блэку сказать не мог. Только Сириус знал и без этого, кто виновен в странном поведении Крауча.
Закончив с идиотской писаниной, которая Сируса выбесила настолько, что он готов был молить о своем низком доступе, чтобы не писать столько страниц, Сириус получил информацию о том, что дома Крауча тоже нет. Дверь им никто не открыл, а на то, чтобы вскрыть дом Крауча, требовалось разрешение еще более высокопоставленных лиц, хотя в принципе, если бы Краучу можно было выдвинуть обвинение, то Сириус бы и сам лично вскрыл его дом. Однако толку от этой бюрократии не было никакого, и Сириус вернулся в замок. Периодически прилетали совы, приносившие отчеты других авроров, но смысл был один: Крауча никто не видел.
Около семи часов вечера он должен был встретиться с Дамблдором. Он не знал, что и Министр тоже должен был подойти к этому времени. Фадж уже знал о том, что пропал один из сотрудников Министерства. Промокая лоб, он сказал что, может быть, Крауч переживает смерть своей супруги, на что Сириус заметил, что она умерла не вчера, а Крауч не похож на человека эмоционального. Свою работу он явно любил больше жены. Об этом болтала любая женщина в его отделе в ответ на тот же вопрос о странностях Крауча.
— Господа, боюсь, нам придется прогуляться, — Дамблдор позвал их от дверей своего кабинета. Задыхающийся Невилл рассказал вкратце о том, что Бэгмен водил их к лабиринту, чтобы сообщить, что за испытание их ждет, а потом они возвращались с Диггори последними и увидели Крауча, который нес какой-то бред. Невилл сразу побежал сюда, а Диггори остался смотреть за стариком.
У Сириуса была крайне плохое предчувствие. Он знал, что они вряд ли найдут Кауча живым. На непосредственном месте встречи они обнаружили только оглушенного Диггори (он хотел поговорить с Невиллом о каком-то заклинании, которое бы ему помогло на третьем задании, ведь они от одной школы и должны держаться вместе, пояснил Невилл). Сириусу не пришлось тратить ни минуты на поиск — простейшее сканирование ближайших десяти метров показало ему наличие предмета. Если так можно было назвать мертвого волшебника. Диггори привели в сознание, но заклинание, оглушающее его, было такой силы, что вызвало у него амнезию последних двух дней. Он не помнил, как оказался в лесу.
Анализ волшебной палочки показал Аваду. Последним заклинанием Крауча была Авада. Она же и послужила причиной его смерти.
— Крауч был не в себе, он мог увидеть какой-нибудь морок и постараться убить его, а в итоге убил себя, — нервно бормотал Фадж. Вид мертвого тела повергал его в ужас. Дамблдор попросил его увести Диггори в замок. Фадж с радостью согласился.
— Он был долгое время под Империусом, сэр. Его поведение, — однако Дамблдор кивнул, не дав Сириусу договорить.
— Применение Непростительных в течении долгого времени приводит к помешательству, — произнес Дамблдор. — Он действительно мог убить сам себя, этого мы не узнаем, — он зачем-то исследовал карманы Крауча. Весь его вид говорил о том, что чиновник как будто бы долго бродил по лесу и пересеченной местности. Его костюм был в грязи, местами порван, местами в засохшей крови. Его не было всего сутки, значит, он мог вырваться из-под Империуса где-то совсем недалеко отсюда, ведь за сутки пешком из Лондона не добраться. — Но я точно знаю, что Барти Крауч был достаточно умным человеком, чтобы понимать, что он может умереть, если вырвется, — наконец Дамблдор вытащил с внутренней стороны пиджака, глубоко из-под разодранной подкладки, сложенную бумагу.
На ней были написаны странные бессвязные слова. «Мой сын моя вина Лорд сильнее».
— Его сын умер в Азкабане, — возразил Сириус. — Эти слова могут быть бредом сумасшедшего.
— А могут и не быть, если умерли они в один день, как в сказке, правда? — Дамблдор левитировал тело, Сириус его скрыл от посторонних взглядов. — Надо бы помягче сообщить об этом мистеру Уизли.
**
Флер не спалось. Она выбралась из спальни, будучи полностью одетой. Ей хотелось на улицу. Предстоящее испытание сводило ее с ума. До сих пор Флер проходила испытание хуже всех, а затем оказывалась в Больничном крыле. Ей совсем не хотелось повторения. После того, как в лесу нашли мертвого чиновника, Сириус пропал на две недели. Она совершенно не понимала, что происходит в замке. Директора приглашенных школ громко обсуждали некомпетентность Дамблдора и полное отсутствие безопасности, несмотря на присутствие авроров, Флер слышала, как распинается мадам Максим перед остальными девочками, предостерегая их от ночных гулянок, и как орет Каркаров на своем корабле, пока Флер шла на тренировку. Ученики не знали в большинстве своем о том, что происходило в замке, но те, чьи родители служили в Министерстве, рождали слухи. За последнюю неделю досталось и Невиллу: чертова Скитер делала его сумасшедшим в своих статьях. Однако она волновала Невилла, похоже, в последнюю очередь. Флер иногда видела его в Запретном лесу, где он яростно тренировался. Сила его заклинаний поражала. За него можно было не беспокоиться. Она хотела поговорить с ним о том, что произошло после похода к лабиринту, но мальчик закрылся в себе. Он почти ни с кем не разговаривал. Удивительно, но с этим совпало изменение тем статей Скитер. Больше о Невилле она не писала.
Удивительно, как быстро летело время. На улице было тепло даже вечером, и в таком ключе Хогвартс наконец-то показался Флер приятным, хоть и опасным. Летний воздух грел Флер, заставляя не думать о завтрашнем испытании. Завтра вся ее история в Хогвартсе подойдет к концу. Поначалу время в нем тянулось так медленно, было столько событий, до первого испытания она даже не знала никаких проблем. Но после… обстановка накалилась. Даже сейчас ее мама периодически заговаривала о том, чтобы увезти Габриэль бабушке, больно нездоровая атмосфера в этом в замке! Правда, испугал ее тот полтергейст, что напал и на Флер в первый день.
Что было бы, если бы Флер не обратила внимания на Блэка? Как бы прошел ее год? Кто бы спас ее от дракона? Слишком сложно было себе это все представить. Все случилось так, как случилось.
После Святочного бала ее жизнь лишилась всяких новых событий. Одно и то же каждый день. Все ее переживания жили только в ее голове. Иногда ей хотелось вернуть те моменты до Святочного бала, где было столько важных событий! А что происходит сейчас? После пропажи Грюма Флер отошла на второй план, и волнующий поначалу роман просто заглох. Флер не казалось, что кому-то в замке угрожает опасность, хотя нет, даже не верилось. Эти стены не казались опасными, просто неуютными. Так откуда же взялась эта напряженность?
— Мне хватает загадок и без пропавшей без вести француженки, — Флер вздрогнула. Она стояла все это время на каменной дороге перед главным входом в замок, просто радуясь наступившему лету. Она смотрела на окна замка, а потому не ждала никого с другой стороны. — Что непонятного в запрете гулять по ночам? — Флер посмотрела на Сириуса.
Она не видела его очень давно, ей даже казалось, что она уже не испытывает к нему таких сильных чувств. Он выглядел усталым. А еще разом возродил все, что чувствовала к нему Флер. Однако после всего этого времени, когда Сириус был занят поиском виновника всего происходящего, она даже не знала, может ли она его просто обнять. Только сейчас она поняла, насколько сильно скучала за последние две недели. Это была причина ее напряженности. Это было ее плохим настроением. Ей не хотелось делить Сириуса вообще ни с кем, даже с его работой.
— Уже ухожу, — тихо произнесла Флер. Ей незачем было оставаться здесь и навязываться, Сириус явно тяготился ее присутствием здесь в поздний час. Доставлять проблемы ей точно не хотелось.
— Подожди, — Флер послушно замерла. — Мне не нужно, чтобы ты устраивала мне сцены, потому что мне не до тебя сейчас, — Флер возмущенно посмотрела на Сириуса, резко развернувшись. Она была обижена до глубины души. Она даже не собиралась устраивать сцен! Она даже решила не мешаться ему все это время, а он как это воспринял? Об этом Флер немедленно ему сообщила, пытаясь не повышать тон. Получилось плохо.
— Я идиот, — произнес Сириус, закрывая глаза ладонью. — Я подумал, что это типичное женское поведение, — Флер простила его, впрочем, мгновенно. Ей безумно хотелось помочь ему отдохнуть. Она неуверенно протянула руку, и Сириус принял ее. Молча они пошли в сторону Выручай-комнаты. Сколько она не была здесь, должно быть, недели две. Быть здесь было так же приятно, как быть дома. Только спустя две недели без Сириуса Флер отлично поняла, к чему готова, а к чему нет. Сириус устало следил за ее руками, расстегивающими его мантию. Далее последовал пиджак аврора. У Флер даже не дрожали руки, хотя внутри она волновалась. Ей так хотелось каким-то образом передать Сириусу всю ту пустоту, что возникла без него, все ее отчаянное желание быть рядом, даже если это означало стать второй после работы. Она касалась Сириуса так, словно делала это в первый раз в жизни. Она первая поцеловала его.
Все ускорилось в разы. До сих пор Флер не испытывала этой жажды оказаться так близко, никогда не осмеливалась прижиматься к нему сама. Губы горели так же сильно, как щеки от смущения, но Флер не хотела останавливаться. Ей так нужно было почувствовать, что имеет власть над ним, что может заставить забыться, что необходима и желанна, так что внутренних преград больше не осталось. Сириус забыл о своем обещании, во всяком случае, так показалось Флер. Ей хотелось больше, чем его поцелуи на собственной шее, больше, чем его руки, скользящие по всему ее телу. В этот раз намного больше. Блузка легко упала с ее плеч.
— Нет, Флер, — гнев Флер слился с непониманием и раздражением за какие-то секунды. Она не хотела слушать ничего подобного, его отказа Флер попросту не вынесет. Не сейчас, когда все внутри нее требует неизвестного нового опыта.
— Ну почему?!
— Потому я обещал, — Сириус накрыл ее своим пиджаком. — Потому что это может быть большой ошибкой, которую ты еще не можешь предсказать.
— Мне семнадцать, я уже все себе напредсказывала, — буйствовала Флер. Она отказывалась принимать его решение. — Хватит вести себя так, словно мое мнение вообще ничего не стоит.
— Если бы не стоило, я не давал бы такого обещания, — Сириус держал ее за плечи. — Сейчас ты не понимаешь, как легко вести себя безрассудно и как сложно исправлять ошибки. Я не хочу, чтобы была хоть малейшая вероятность того, что это станет ошибкой.
— А что дальше, я уеду от сюда и все, удобное обещание! Почему нельзя просто сказать, что я тебе не нужна? — Флер была готова разреветься. Она абсолютно ничего не понимала. Почему Тонкс можно, а ей нельзя? Как это вообще понимать, нельзя?
— Если бы не была нужна, стал бы я вообще уважать тебя? — Сириус отпустил ее. Флер раздраженно подняла свою блузку. Он на нее не смотрел. — По-моему, это как раз и есть проявление уважения. Ты боялась, я обещал ждать.
— Но больше ведь не боюсь! — аргументы у Флер кончались. Пуговицы никак не хотели застегиваться ровно.
— Мое слово — это моя ответственность за тебя не только перед тобой, но и перед твоими родителями тоже, — Сириус мягко отвел ее руки и застегнул ее блузку правильно. — Мне не семнадцать лет, чтобы я относился ко всему этому так беспечно.
— И что теперь мне делать? — Флер в ярости застегнула мантию. Ее бесила невозможность поступать так, как она хочет. Сперва родители, теперь Сириус — почему всем надо учить ее жизни? — Я же просто уеду и не вернусь, если…
— Постарайся не пострадать в третьем задании. Как только оно закончится, мы поговорим об этом.
Флер в ярости выбежала из Выручай-комнаты. Чертов Блэк. Чертов Хогвартс! Идиотский турнир! Как ей хотелось в тот момент вообще сюда не приезжать! Ей было так стыдно за себя, она была так зла на Сириуса за его якобы моральное поведение, что Флер просто не знала, куда ей выплеснуть свой гнев.
Третье задание подходило изумительно для этой цели.
**
Живая изгородь поглощала любые звуки. Было темно, и Флер едва понимала, куда она идет. Несмотря на июнь, в лабиринте было прохладно. Какая-то дымка сырости клубилась над самой землей. Изгородь шевелилась, издавая странные звуки, трещала неожиданно, заставляя сердце просто прыгать в груди. Адреналин зашкаливал. Четкость зрения Флер почти причиняла боль ее глазам. Она шла осторожно, периодически запуская вперед Патронуса. Смотреть его глазами было удобно, но энергозатратно, так что Флер в основном использовала его, чтобы подтвердить предположение об опасности. Она превратила паука в безмолвную статую до того, как он обнаружил ее. Клубок змей завязался за долю секунды. Все шло даже слишком хорошо. Заклинания в изгороди она видела зрением вейлы. Чары пут, чары огня, ловушки — все это Флер обходила или нейтрализовала. Где-то раздался взрыв. Флер вздрогнула. Она забывала смотреть назад, и однажды едва не поплатилась за это. Чудом она заметила вихрь, целенаправленно преследовавший ее. Протего не помогло, и Флер умудрилась развернуть его в обратную сторону.
Кто-то заорал. Кажется, это был голос Крама. Голос был полон неожиданной боли. Флер побежала в сторону крика, но вокруг была одна лишь изгородь. Кто-то бежал по другую ее сторону. Флер задыхалась. Изгородь давила на нее со всех сторон. Паника нарастала. Какие-то ветки пытались утащить ее в изгородь, но Флер сожгла их. На нее падали тысячи жуков. Флер испуганно отскочила назад, стряхивая их с себя. Лабиринт был как будто бесконечен. Слух давно был напряжен до предела. Флер казалось, что она слышит несуществующие звуки. Кто-то дрался. Далеко шумели зрители. Трещал огонь. Пахло сыростью и затхлостью.
— Орбис!
Флер чудом отскочила за поворот. Неизвестное заклинание едва не затронуло ее.
— Импедимента! — прошептала Флер, наугад выставляя палочку за угол. Она выглянула. На ее пути никого не было. Но кто-то же послал заклинание?
На нее напали сзади. Кто-то зажал ей рот. Флер пыталась вырваться, она пыталась укусить руку сжимавшего его. Ей удалось заставить его открыть ей рот, и она закричала:
— Эверте статум! — она тут же развернулась, когда кого-то с шипением оттолкнуло от нее. Это был волшебник в потрепанной мантии. Его взгляд был безумным. Это все, что заметила Флер. Он бормотал что-то, и Флер держала Протего, хотя и не знала, что он будет делать. Что-то сжимало ее словно в тиски. Она выронила палочку. Боль была нестерпимой. Флер кричала. Каждая кость была на пределе. От боли Флер была близка к потере сознания.
— Всем Чемпионам оставаться на своих… — последним, что она слышала, был магически усиленный голос Дамблдора.
**
Снейп отошел в сторону. Он вызвал Сириуса с площадки перед Лабиринтом буквально сразу же после начала. Он велел Блэку немедленно явиться в лазарет. Это был вопрос жизни и смерти, как он выразился. Сириус попросту боялся оставить Лабиринт без внимания: он был опаснее предыдущих испытаний, и его помощь могла потребоваться в любую секунду. Но лань рявкнула голосом Снейпа, что это настолько важно, насколько тупой мозг Сириуса не в состоянии оценить. Сириуса взбесил наглый тон Снейпа, но без причины Снейп не стал бы звать его к себе. Сириус за десять минут добрался до Крыла, развив сумасшедшую скорость в виде Бродяги.
Первым, что он увидел, был Грюм, пытающийся вырваться из ремней. Его глаза бешено вращались.
— Что с ним?
— Он орет что-то, что я не смог идентифицировать с момента начала третьего задания. Мне пришлось его связать, — Сириус подошел к Грюму. На его попытки позвать аврора тот не реагировал. И тут он заорал голосом, полным боли. Слов, составляющих крик, было не понять.
— Я бы использовал легилименцию, но мысли сумасшедших трогать нельзя, — объяснил Снейп. Сириусу его объяснение не требовалось. Впрочем, опасливостью слизеринца он тоже не обладал. И хотя он так давно не читал чьих-то мыслей, Сириусу без труда удалось проникнуть в сознание Грюма. Даже самое поверхностное проникновение оглушило его. В сознании Грюма повторялись диким криком только три слова «Кубок. Портал. Волдеморт». Эти слова стали порочным кругом. Их Грюм так сильно хотел проорать.
Сириус вынырнул из его сознания. Болела голова. Что эти три слова могли значить? Какой кубок?
— Вот там сейчас стоит Кубок, который должен перенести одного из чемпионов к судьям, — с видом крайнего отвращения к тупости Сириуса, пояснил ему Снейп. — Поменяй судей на Волдеморта.
— Сука, — в сердцах произнес Блэк. — Прямо сказать язык отвалится?
Сириус бросился в обратную сторону. Послав Патронуса, он потратил бы больше времени на объяснения, чем если бы самолично остановил Турнир. По пути в его сознании уложилось то, что он был просто обязан предотвратить. Если Кубок переделан в портал к Волдеморту, каким-то образом уцелевшему в той или иной степени, то его приспешнику, скрывавшемуся под личиной Грюма, ничего не стоило подставить все так, чтобы Невилл участвовал в Турнире и дошел до конца первым. Значит, этому кому-то нужно было устранить остальных чемпионов. Флер.
Сириус магически усиленным голосом приказал всем Чемпионам оставаться на своих местах. Вместе с Люпиным, Дамблдором и прочими аврорами после краткого экскурса они принялись пробивать изгороди насквозь. Никто не знал пути, ведь изгородь могла менять его, а без красного снопа искр найти чемпионов было трудно. Метла были вызваны из Хогвартса, но времени ждать их не было.
Вскоре послышались крики: нашли Флер и Крама. Сириус мчался вперед. Он увидел стоящего впереди Диггори. Тот смотрел в другую сторону, держа палочку в вытянутой руке. Сириус бежал к нему на всей доступной ему скорости. На его глазах Диггори отвел от себя какое-то заклинание, а затем послал ответ. Сириус не успел обрадоваться. Зеленая вспышка.
— Нет! — Сириус влетел на поляну секундой позже. Он видел, как Невилл пытался подняться на ноги, а рядом с ним поспешно освобождал себя от наколдованных посмертно Диггори пут незнакомый волшебник. Его безумный взгляд замер на Сириусе. За считанные секунды он отразил сразу несколько заклинаний Блэка, проявив невиданную реакцию. Он схватил Невиллла поперек горла, фактически душив его, и, загораживаясь им, двинулся к Кубку. Сириус поднял палочку. Хоть бы Невилл понял его идею.
И Невилл понял.
Его знаменитая стена из волшебных стеблей отрезала волшебника от него. Авада Сириуса полетела секундой спустя. Однако подобным эффектом стены стало то, что Невилл схватился за кубок. Сириусс только беспомощно смотрел, понимая, что просто не успевает.
Только заклинание Люпина, понявшего ситуацию гораздо раньше, притянуло его и Сириуса к Невиллу. Они едва успели крепко ухватить мальчика, как пейзаж поменялся.
Новая местность заставила их дезориентироваться. Когда они заметили Хвоста, было слишком поздно. Он исчез мгновенно, стоило им появиться.
— Твою мать! — взревел Сириус. — Что это все значило?!
— Это был тот мужчина, который выполнял приказы Волдеморта, — пробормотал вымотанный Невилл. После лабиринта он выглядел просто ужасно. — Я видел.., иногда.
— Какого Волдеморта, черт, мертв он, здесь была только эта трусливая тварь! — Сириус со злости разнес какую-то мраморную статую.
— Я слышал его голос. Не знаю как, но я слышал, — твердил Невилл.
— Сириус, нам надо возвращаться. Мы должны объявить Питера в розыск, — Люпин заставил их всех коснуться Кубка. Перед ними возник разрушенный аврорами лабиринт.
**
Флер смотрела на пустую спальню Гриффиндора. Тоска щемила сердце. Ей хотелось плакать, ведь это место все же что-то значило для нее и без Сириуса. Ей до сих пор было больно дышать, и хотя колдомедики подлечили ее, боль оставалась. Когда она пришла в сознание, вокруг нее уже кудахтала мадам Максим, а сама она лежала в лазарете. Мадам Максим сообщила ей о саботаже, о том, что победителем все же признали Невилла, так как именно он коснулся Кубка, и хотя это дико бесило директрису, она все же признала поражение. Родители не отходили от нее ни шаг все три дня, что она опять провела в Больничном крыле. А на четвертый предстояло уезжать.
Она спустилась в гостиную. Гермиона бросилась ее обнимать. Флер попрощалась с ней, обещая обязательно писать ей и требуя этого в ответ. Гарри стоял в шаге от них, не зная, что ему сделать. Флер обняла и его. Мальчик буквально вырос за год на ее глазах. Она привязалась к мальчику, как к младшему брату.
— Флер, ты зайдешь к отцу? — спросил Гарри. — Он просил, чтобы сейчас.
— Три дня до этого ему было плевать, — произнесла горько Флер. Зачем позориться еще раз? За все время Сириус не зашел к ней. Только от Гарри она узнала всю историю с теперь уже мертвым сыном Крауча, у которого почти получилось заманить Невилла на кладбище неизвестно зачем. Настоящий Грюм постепенно шел на поправку с небывалой скоростью за три дня, однако в сознание пока так и не пришел. Какой-то Хвост был объявлен в розыск, а Сириус все это время торчал в Министерстве, объясняя произошедшее.
— Он сказал, что у него твои родители, — фыркнул Гарри. — Вроде как не в плену, — добавил он, когда Флер испуганно на него посмотрела. — Я серьезно, — Флер тут же помчалась в Выручай-комнату. Она даже не успела ничего подумать о том, что могли ее родители делать в комнате Сириуса. При ее появлении разговор моментально прекратился. Мама нежно смотрела на нее, отец пыхтел трубкой. Взгляд Сириуса был скорее хитрым.
— О чем вы тут разговаривали? — с подозрением спросила Флер.
— Мистер Блэк рассказал нам о твоем испытании с драконом, — слишком быстро затараторила миссис Делакур. — Дорогая, нам пора, иначе кареты улетят без нас! — они с отцом слишком быстро ретировались из комнаты. Флер чувствовала, что что-то точно не так.
— Ну я пойду, — осторожно заметила она. Может быть, еще есть шанс что Сириус ее остановит?
— Я догоню, — ответил ей Сириус. Флер сжала кулаки. Ей не нужно было лить слезы сейчас, но так хотелось. Нужно было просто гордо уйти. Флер надеялась, что у нее получилось.
— Я буду скучать, — Тонкс задушила ее в объятиях у самой кареты. Флер обняла ее в ответ, понимая, что Тонкс — это единственный искренний здесь человек, ее ценная находка. Тонкс была просто замечательным человеком, чье присутствие улучшало настроение без всякого повода. Она излучала внутреннее тепло. Без нее Флер будет скучать гораздо сильнее, чем по Гарри.
Но не так, как по Сириусу.
— Он не пришел, да? — грустно спросила Тонкс. Флер кивнула. Она сжала губы, смотря в небо. Так слезы удавалось сдержать.
— Нет, — наконец смогла ответить Флер. — Я не удивлена.
— Да ладно, я же вижу. Черт, ну я думала, что он изменился, но Хогвартс, наверное, плохо на него…
— Меня можно и со мной пообсуждать, — Тонкс поспешно ретировалась, стоило появиться Сириусу. Флер медленно повернулась к нему. На этой поляне сейчас оставались еще несколько человек, но в основном все уже заняли свои места в каретах.
— Боюсь, что у меня нет на это времени, — Флер хотелось сказать Сириусу многое, в том числе и обидных слов. Ее сердце разбивалось, склеивалось и снова разбивалось. Путь был так долог.
— Я буду краток, — он достал что-то сверкнувшее в лучах солнца из нагрудного кармана.— Все утро искал, — он подошел к Флер. Она напряглась, ведь не знала его намерений. Однако Сириус просто повязал на ее шею кулон. Флер не успела его рассмотреть внимательно. — Это кулон с гербом семьи Блэк. На случай, если вдруг тебе покажется, что этого разговора на было. Потому что он же — приглашение в мой дом. Полностью, кстати, согласованное с твоими родителями, — Флер обернулась на карету, где сидели ее родители. Мама смущенно помахала ей. Флер снова посмотрела на Сириуса, собираясь задать главный вопрос.
Но ответ получила прежде. Сириус притянул ее к себе и поцеловал на глазах у всех остальных студенток Шармбатона, ее директрисы, ее родителей и провожающих из Хогвартса. Мысли Флер двигались вихрем, подобным урагану.
— Увидимся летом, — произнес он. Флер пришлось схватиться за него, чтобы не упасть. Ноги ее не держали. Миллион вопросов, тонна смущения и просто невероятное количество счастья накрыли ее за долю секунды.
— Я приеду, — дрогнувшим голосом проговорила Флер.
— Да я и не сомневался.
ЭпилогНа стене просторного зала для совещаний была повешена карта. Она была буквально истыкана красными пометками, которые сообщали все свидетельства о появлении Хвоста, с датой и временем. Вместо того, чтобы залечь на дно, Хвост метался как бешеный. В его перемещениях вовсе не было системы. Многие видели его словно бы с ребенком или, во всяком случае, с приспособлением для их ношения на груди. В начале каникул Невилл дал самые полные показания, начиная с первого его видения, от которого болел шрам, и до последнего момента в лабиринте. Его показания воспринялись бы прессой как истерика, но Сириус лично проследил за отсутствием посторонних в комнате. Он записал показания Дамблдора, который объяснил это некоей связью Невилла с Волдемортом. Малфой был прав — что-то назревало. В своей погоне за чертовой крысой Сириус днями и ночами проводил время на работе. О состоянии и новостях о Гарри он узнавал только от Люпина, все еще числящегося в штате.
Когда картина насчет Барти Крауча-младшего стала ясной, Сириус, пересилив себя, все же оповестил Малфоя о том, что готов встретиться. Его пронырливое светлейшество, которое на пару миллиметров было от поста Министра, внимательно выслушал все, что говорил Сириус. Почему-то сообщение о Хвосте его успокоили. Он весьма щедро заплатил Сириусу, оставив ему доступ или попросту забыв про него.
Раньше Сириус не принял бы эти деньги, но сейчас у него было, кому их отдать.
В этот же день, когда он сидел и смотрел на карту, игнорируя чудесную погоду за окном, Кингли сообщил ему, что желает «вытащить упрямую блэковскую задницу на свет божий, который может выжечь ему глаза». Он уговаривал Сириуса взять короткий отдых хотя бы на пару дней, чтобы перестать пугать детей волшебников на экскурсии в Министерстве своими темными кругами под глазами. Он трижды клялся Сириусу, что «как только, так сразу», «и совой, и патронусом» и бог знает что, лишь бы Сириус отправился домой.
Сириус нехотя согласился.
Он стоял перед дверью дома, не помня, когда был здесь в последний раз. Он зашел в прихожую бесшумно. В гостиной кто-то разговаривал и смеялся, а с кухни приятно пахло какой-то выпечкой. Это было ощущение… дома, уютного дома. Затем взгляд Сириуса упал на сиреневый чемодан, аккуратно прислоненный к стене.
Догадка осенила его мгновенно.
Он вошел в гостиную. На диване сидел Ремус. Он читал газету. Гарри занял одно из кресел, на подлокотнике которого сидела Гермиона. Сириус понятия не имел, когда она приехала к его сыну, но судя по глуповато-счастливому выражению лица сына, недавно. И наконец Флер, стоявшая к Сириусу спиной. Она все еще была в дорожной лиловой мантии. Она разговаривала с Гермионой.
— Я испекла пирог! Нет, серьезно, пирог! — донесся с кухни голос Тонкс. Вскоре она появилась в коридоре. — Черт, Сириус, я уже начала думать, что Гарри — наш с Ремусом сын, а тебя вообще не существует!
— Пап, смотри кто приехал! — крикнул ему сын.
Флер смущенно обернулась. Она сняла шляпку и аккуратно положила ее на спинку дивана. За месяц, что Сириус не видел ее, она похорошела. Или Сириус никогда раньше не смотрел на нее как на взрослого самостоятельного человека. Ее лицо чуть округлилось — вероятно, постаралась мама, но в остальном она была так же стройна и невероятно красива, как и месяц назад.
— Да я вижу, — улыбнулся Сириус.
— По-моему, нам стоит похвалить Дору, — первым поднялся с дивана Люпин. — Пойдемте, давайте.
— Ой, точно, — засуетилась Гермиона. Вся компания переместилась на кухню, оставив их наедине.
— Привет, — пробормотала Флер. Она расстегнула дорожную мантию. Ее летнее платье подчеркивало фигуру. Она все еще неловко стояла возле дивана, словно не верила, что здесь ее ждали. — Я… в общем, вот, — она сняла с шеи кулон и подошла к Сириусу, чтобы отдать его. — Вернуть точно должна была, — она, казалось, была напугана молчанием Сириуса.
До сих пор за всю свою жизнь Сириус действительно не испытывал проблем с поиском нужных слов.
— Как же долго нужно тебя ждать, — вырвалось у Сириуса так, словно ворчание у старого деда.
Флер засмеялась. Она смеялась даже тогда, когда Сириус обнял ее, а затем стремительно поднял на руки. Ее смех демонстрировал ее облегчение от того, что она все сделала правильно.
— По-моему, нужна небольшая экскурсия, — произнес Сириус.
— Я определенно в состоянии ходить, — улыбнулась Флер, обнимая его за шею.
— Незадача, я совершенно не в состоянии видеть, что ты где-то там ходишь от меня отдельно, — однако он все же опустил ее на пол. Флер оставила руки на его плечах. — У тебя маленький чемодан.
— В смысле? — Флер посмотрела на свой дорожный чемодан.
— Я не поверю, что это все твои вещи, — покачал головой Сириус.
— Да зачем мне все свои вещи?
— Ну потому что я не выпущу тебя отсюда, — невозмутимо ответил Сириус. — До выполнения моего обещания точно, — добавил он. Флер мгновенно и совершенно очаровательно покраснела снова.
— Думаю, моя пижама тебе понравится , — шепнула она на ухо Сириусу, встав на носочки.
— Мне понравится ее отсутствие, — Флер поцеловала его первой. Она касалась его волос, его груди, и каждое прикосновение было невероятно невесомым и нежным. Без вариантов, в ближайшее время Флер отсюда точно никуда не уедет.
— Это тоже можно устроить, — Сириус посмотрел на нее в восхищенном недоумении.
— Что? Я консультировалась, — фыркнула Флер. — Есть у меня одна такая общительная подруга, тоже, кстати, в каком-то смысле Блэк.
— Ничего не хочу знать о женских разговорах, — Сириус снова подхватил Флер на руки. — Знаю одно место, с которого нужно непременно начать экскурсию…
**
Гарри уплетал пирог быстрее всех. Идея Люпина занять Тонкс приготовлением еды поначалу казалась катастрофой, но сейчас Гарри должен был признать, что у нее отлично получается. К тому же, она явно стала лучше контролировать свои движения.
— Дора, это безумно вкусно, — пробормотал он с набитым ртом. — Если я потолстею, это будет твоя вина.
— Гарри, ну не едят приличные люди с полным ртом! — пихнула его в бок Гермиона. Гарри не видел ее целый месяц, и несмотря на ежедневную переписку, ему жутко не хватало ее. Когда этим утром она появилась на пороге, Гарри готов был задушить ее от переизбытка чувств. Ее присутствие всегда рождало в нем бурю подростковых эмоций, но теперь они были умножены на длительный перерыв.
— А целоваться можно? — Гарри склонился к Гермионе.
— Фу! — немедленно отреагировала Гермиона. — Только когда почистишь зубы.
— Я так соскучился, что даже твое занудство снова обожаю, — пробормотал Гарри. Гермиона слегка покраснела. Она сдержанно сообщила Тонкс, что та делает успехи, после чего буквально силком утащила его на улицу на прогулку.
Тонкс устало села на соседний с Люпиным стул.
— Что молчишь, опять пересолила? — грустно спросила она, кидая на стол полотенце.
— Горжусь тобой, — улыбнулся ей Ремус. — В этот раз просто отлично.
— Врешь ведь, — тем не менее расстроилась Тонкс. — Ну скажи правду.
— Какую? Что я люблю тебя? — Тонкс мгновенно засияла. Она сообщила Люпину, что он просто знает, как перевести тему. Ремус не отрицал. Наконец Тонкс склонилась к его плечу.
— А как ты относишься к детям? — пробормотала она едва слышно.
— Я профессор, конечно, плохо!
— Нет, я про маленьких, — уточнила Тонкс.
— Последний раз держал на руках почти четырнадцать лет назад, — признался Люпин. — Если это предложение такое же, как просьба выйти за меня замуж, то лучше сразу скажи.
— Ну почему просьба, — протянула задумчиво Тонкс. — Факт, — и она повернулась лицом к своему жениху, чтобы не упустить ни единой эмоции из многогранной реакции Люпина. Но в общем и целом, похоже, что он был рад.
