Часть I: Хогвартс-экспресс и Распределяющая ШляпаПримечания автора:
Сборник драбблов, знакомящий читателя с основными персонажами фанфика-макси "Предел возможного", в данный момент находящегося в процессе создания. Со временем в сборник будут добавляться новые отрывки.
С момента окончания Второй магической войны прошло девятнадцать лет. И вот уже новое поколение юных волшебников отправляется в Хогвартс, Школу Чародейства и Волшебства.
"Гарри Поттер и проклятое дитя" автор не читала, да и не уверена, стоит ли считать эту пьесу каноном...
Составить полноценное впечатление о характере персонажей из Эпилога на перроне не представляется возможным. К тому же, некоторых героев там вообще не было, либо же они себя никак не проявили. Так что, может быть, получившиеся персонажи будут походить своими личностями на канонных, а может и нет ^__^
Часть I: Хогвартс-экспресс и Распределяющая Шляпа
— Кэсси, пожалуйста, поторопись! — Луна обернулась на несущуюся по платформе вместе со своей тележкой дочь, уже успев пожалеть о том, что поддалась на её уговоры и позволила самостоятельно катить свой багаж. Запрыгнув в вагон с последним гудком, девочка наклонилась поцеловать миссис Лонгботтом и забрать у нее своего питомца, белоснежного фенека Микки, пяти месяцев от роду.
Поезд тронулся. Немного отдышавшись, Кэсси побрела по проходу в поисках свободного места. Единственное обнаружилось лишь в последнем купе. Постучав и нерешительно пробормотав, — Можно? — она вошла.
В купе о чем-то оживленно болтали сидящие рядом мальчик с шапкой непослушных смоляных кудрей и просто невозможно рыжая девочка, с усыпанным веснушками лицом. Еще один мальчик был таким же темноволосым, как и первый, но его шевелюра, в отличие от соседа, была аккуратно подстрижена, спускаясь чуть ниже ушей. С предельно серьезным выражением лица восседая у окна, напротив болтавшей парочки, он увлеченно поглощал глазами страницы новенькой книги, лежащей у него на коленях.
— Привет! Я Кэсси. Кассиопея Лонгботтом, — смущаясь представилась девочка, отвечая на поднявшиеся на неё вопросительные взгляды попутчиков.
— О, ты дочка профессора Лонгботтома, да? — оживился кудрявый мальчик, прищурив озорные зеленые глаза.
— Да, — Кассиопея смутилась еще сильнее.
— Ой, прости! — парень запустил в свои и без того донельзя взъерошенные волосы пятерню. Видимо, стремясь еще сильнее растрепать то, что язык даже не поворачивался назвать прической. — Джеймс Сириус Поттер, для друзей — Джейми. Гриффиндор! — с гордой улыбкой объявил он, протягивая руку.
— Альбус Северус Поттер, — немного смущенно пробормотал второй мальчик, нервно поправляя в очередной раз свалившуюся на глаза челку. — Ты тоже первый раз едешь в Хогвартс, да? — Кэсси кивнула. — Зови меня Северус, хорошо? — робко улыбнулся он и не дожидаясь ответа поспешил снова уткнуться в книгу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся учебником чар.
— Старина Альби, по какой-то неизвестной народу таинственной причине терпеть не может свое первое имя. Правда, Альбус? — хохотнул Джейми, насмешливо уставившись на брата. В ответ ему полетел укоризненный взгляд Северуса. — А учебник этот он уже по второму кругу читает, все никак не может смириться с тем, что на практику всего несколько дней было. Нет, мама ему, конечно, давала свою палочку. Но она его совершенно не слушалась. Про отцовскую вообще молчу, та вообще ото всех шарахается, почему-то. Никому в руки не дается. Какую-то несусветную ерунду творит, если ее берет кто-то кроме папы, — ощутив на себе второй обвиняющий взгляд младшего братишки, Джеймс нарочито страдальчески вздохнул, но все же решил оставить того в покое.
— Не обращай на них внимания, — примирительно улыбнулась рыженькая девочка, — Мальчишки, — она демонстративно закатила глаза. — Я Роуз Уизли, кстати. Можно просто Рози. Тоже на Гриффиндоре. А ты на какой факультет хочешь попасть?
— Я как-то не думала об этом, — замялась Кэсси. — Мама училась на Рейвенкло, папа — на Гриффиндоре. Вряд ли я такая уж умная, чтобы попасть на Рейвенкло. И не думаю, что окажусь на Гриффиндоре, все-таки, риск и отчаянная смелость — это не про меня. Так что, остается Хаффлпафф, наверное…
— О, тоже не хочешь на Слизерин? Прям как наш малыш Альби, — при упоминании нелюбимого прозвища голубоглазый мальчик сердито поморщился, — Такое ощущение, что на дворе у нас все еще девяностые. В Слизерине нет абсолютно ничего ужасного, братишка, я тебе уже раз двести об этом говорил. У меня несколько друзей оттуда - отличные, между прочим, ребята! Так что не спешите развешивать ярлыки раньше времени, дамы и господа, — ухмыльнулся Джеймс.
— Да нет, не то что бы я так уж не хотела. Просто, кажется, я им не подхожу… Насчет хитрости, конечно, не уверена. Но вот амбиций и жажды проявить себя мне точно недостает.
«Да я, видимо, вообще никуда не подхожу. Вот выгонят в первый же день, будет просто невообразимое счастье».
— Ничего, Шляпа разберется, не волнуйся, — Джеймс ободряюще хлопнул девочку по плечу.
* * *
— Кассиопея Лонгботтом! — продолжил оглашать список "новобранцев" профессор Флитвик. От страха, прошившего ледяной волной мурашек, коленки девочки чуть не подогнулись.
«Пожалуйста, пожалуйста! Любой факультет, абсолютно любой! Только не выгоняйте меня!» — было совершенно непонятно, откуда Кэсси взяла мысль, что ее могут выгнать еще даже до начала занятий. Не привыкшая подолгу откровенничать с родителями, церемонию Распределения с ними она подробно обсуждать не стала. А Историю Хогвартса, видимо, читала не так внимательно, как учебник по чарам, с первых строк захвативший воображение. Иначе бы девочка знала, что за все столетия существования Школы Чародейства и Волшебства еще ни один студент не был отчислен сразу же после церемонии распределения.
— Дааа, — усмехнулась Шляпа, — Это, наверное, самое легкое решение за сегодняшний вечер. Рейвенкло! — не потратив ни секунды на размышления выкрикнула Шляпа, заглушаемая ревом аплодисментов и приветственных криков со стороны стола факультета воронов.
— Альбус Северус Поттер, — голос директора Флитвика звонким эхом разлетелся по Большому Залу.
«Хм… Интересно… Очень интересно!» — раздалось в голове у Северуса. — «Отлично помню, как на этом самом месте сидел твой отец. Ты, как и он, прекрасно подошел бы сразу двум факультетам», — юный Поттер настолько окаменел от ужаса, что у него совершенно вылетело из головы, как еще на Кингс Кросс отец говорил ему, что Шляпа прислушивается к выбору студента. Затаив дыхание, он напряженно ждал вердикта, так и не выдавив из себя ни единого словечка. Мысли словно заволокло туманом. — «И все же… Кажется, Слизерин немного не про тебя. Да, теперь я абсолютно уверена. Решено!»
— Рейвенкло! — облегченно выдохнув, Поттер на подгибающихся ватных ногах побрел в сторону стола своего новообретенного факультета, приземляясь на лавку справа от Кэсси. Обменявшись понимающими взглядами, ребята повернулись к постаменту и, улыбаясь каждый своим мыслям, продолжили наблюдать за церемонией. Теперь наконец-то можно было немного расслабиться.
— Ну что, приятель и друг по разочарованию наших семей, — ухмыльнулся Хьюго Уизли, приземляясь на лавку рядом с Северусом и бросая ироничный взгляд в сторону стола Гриффиндора, сидя за которым на них с нескрываемым удивлением глазели Рози и Джейми. — Вот мы и прервали славную традицию.
— Не представляю, как ты можешь так легко об этом говорить, — покачал головой Северус. — Я, конечно, уверен, что родители ни в чем нас не упрекнут. Но я отлично помню глаза отца, когда Джей прислал сову с известием о зачислении на Гриффиндор. Нет, мы не на Слизерин попали, конечно, — ребята понимающе переглянулись, а Северус вспомнил, какой взгляд отец бросил на радостно столкнувшихся кулаками после долгой разлуки Джеймса и Скорпиуса, когда наткнувшись на Малфоев в Косом переулке понял, что старший сын дружит с наследником его старого школьного врага. Поэтому, несмотря на все заверения, Северус был уверен, что его попадание на Слизерин стало бы для Поттера-старшего значительным разочарованием. — Но все же и не на Гриффиндор.
— Ну что, господа, — Хьюго нарочито торжественно поднял кубок тыквенного сока. — Выпьем же за новообразовавшееся трио неудачников, дружно похоронивших традиции сразу трех семейств.
— Ну, все же скорее двух. Мама Кэсси все-таки училась на Рейвенкло, — Северус уныло ковырялся вилкой в постепенно преображающейся в кашу картошке.
— Это да. Но она ведь Лонгботтом, а их факультет, насколько я помню, Гриффиндор, — замечтавшаяся о чем-то Кэсси даже не обратила внимания на хитрющий взгляд Хьюго.
Часть II: Сын "того самого" Гарри ПоттераВсе эти оценивающие взгляды… Как же Северус ненавидел ощущать их на своей коже… Словно рой мерзких насекомых, пробравшихся за шиворот, с мучительным зудом исследуя покрытые мурашками отвращения позвонки.
«Сын "того самого" Гарри Поттера» — кажется, эта фраза будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Ну, или как минимум до самого выпуска из Хогвартса.
Студенты, перешептывающиеся по углам, преподаватели, бросающие украдкой заинтересованные взгляды. Уверенные, что Северус их не замечает. А он просто хотел чтобы Его. Оставили. В покое.
Просто хотел быть самим собой. Не сыном героя войны, спасителя магического мира… Как будто экспонатом на витрине, от которого каждый встречный ожидает чего-то особенного.
Просто собой. Просто быть.
Груз ожиданий, казалось, физически ощущался всем телом, все сильнее придавливая младшего Поттера к земле.
А Джеймс ведь предупреждал его о том, что будут смотреть. Что будут говорить. Но ведь они такие разные…
Старшему брату не составляло особого труда игнорировать перешептывания и бросаемые исподтишка взгляды, замышляя очередную шалость с бессменным товарищем по безобразиям — Скорпиусом Гиперионом Малфоем.
Какая все же ирония. Старший сын Гарри Поттера стал лучшим другом наследника злейшего школьного врага своего отца. Гриффиндор и Слизерин, связанные узами дружбы.
Казалось, Северус мог слышать немые оскорбления, которыми полыхали взгляды старших Поттера и Малфоя, когда они наблюдали воссоединение своих сыновей после каникул, тут же бросившихся оживленно обсуждать какие-то новости. Которые, естественно, были связанны с квиддичем. Оба мальчишки были без ума от игры и намеревались во что бы то ни стало попасть в команды своих факультетов в этом году. Поттер — на позицию загонщика, Малфой — охотника.
Из-за постоянных разговоров о том, каким героизмом и самопожертвованием отличался в школьные годы отец, дважды одолевший самого-темного-волшебника-в-истории, Северус всю свою сознательную жизнь чувствовал себя знатным ничтожеством. Любое его детское достижение меркло перед ореолом славы Поттера-старшего.
Почему-то, Северус в упор не желал понимать, что в первый раз Волдеморт самоубился об Гарри вообще не прибегая к его сознательной помощи. А во второй и, к счастью, окончательный, "великого героя" спасло только чудо. В виде Старшей палочки, по счастливой случайности признавшей хозяином Гарри, а не Волдеморта.
Хотя, говорят ведь, что удача — это тоже в своем роде талант.
И это все не считая того, что без помощи Гермионы, Невилла и еще пары сотен людей, знаменитый Мальчик-Который-Выжил не дожил бы даже до своего двенадцатого дня рождения. Но, по неизвестной науке причине, Северус эти факты упорно игнорировал, так что грызущий его внутренний голос даже и не думал угомониться.
Юный Поттер, несмотря на то, что Гарри сказал ему перед самым отправлением Хогвартс-экспресса, казалось, уже видел разочарование отца, получившего сову с известием о том, что младшего сына распределили на Рейвенкло.
Гарри, конечно же, никогда не признает этого и сына не упрекнет. Но Северус отлично знал, насколько важное место в сердце отца занимал Гриффиндор. Хотя, все же, вряд ли факт его непопадания на самый-лучший-в-мире-факультет заденет Поттера-старшего сильнее, чем первая встреча с лучшим другом Джеймса.
Несвоевременное столкновение с Драко и Скорпиусом Малфоями произошло в одной из лавок, когда Поттеры всей семьей бродили по Косому переулку во время рождественских каникул.
Едва переступив порог, Джеймс сразу же обнаружил школьного товарища, увлеченно разглядывавшего наборы по уходу за метлами. Северус же заметно напрягся, ощутив на себе изумленный взгляд ледяных глаз Малфоя-старшего.
— Поттер, — едва размыкая губы произнес тот, глядя на Гарри в упор.
— Малфой, — так же прохладно ответил ему Поттер-старший. Больше они не сказали друг другу ни слова. Только ошеломленно наблюдали, как Джеймс в три прыжка оказался рядом со Скорпиусом, дружески хлопая того по плечу.
— Какие люди, Поттер! Что, раздраконил все-таки свой несчастный веник? Пришел за новым?
— Кто бы говорил, Малфой! Я смотрю, ты опять сожрал все средства по уходу, вместо того, чтобы на метлу их намазать, — кулаки обоих мальчишек взмыли вверх и ударились друг о друга в приветственном жесте.
Дальше до слуха Северуса долетали только обрывки разговора, периодически переходившего в перепалку — что-то насчет того, кто в этом году возьмет Кубок по квиддичу.
Часть III: Малфой и Поттер. Перезагрузка Они и познакомились на поле.
Как-то раз, вечером, в конце третьей недели пребывания в Хогвартсе, Джеймс тренировался с выпрошенным на три часа у новоиспеченного капитана гриффиндорской команды, Бенджамина Нотта, бладжером. На который, несмотря на яростные протесты Поттера и заверения, что он с пяти лет вовсю играл в квиддич с отцом, предусмотрительный пятикурсник наложил замедляющее заклятие. Что, в случае чего, не позволило бы кровожадному мячу покалечить гиперактивного первокурсника.
В качестве дополнительной подстраховки, Джеймсу пришлось дать обещание каждый час связываться с капитаном с помощью сквозного зеркала и демонстрировать свои непереломанные конечности.
Сам капитан в это время отбывал трудовую повинность у профессора Флитвика, на факультативе с замысловатым названием «Искусство создания продвинутых чар без использования волшебной палочки». Бен уже проклинал тот день, когда на спор согласился записаться на этот мерлинов факультатив. Ему почему-то никогда не удавалось отвертеться от очередного идиотского пари с лучшим другом, постоянно шутившим над ироничностью тотальной нехватки хитрости у выходца из семейства потомственных слизеринцев.
Пикси бы побрали этого Райана Вуда! Специально же, гаденыш, выбирал задание, зная, что Бену никак не поддаются беспалочковые заклинания!
— Летаешь, как мешок с бубонтюберами, — на исходе второго часа откуда-то со стороны трибун Слизерина раздалось ехидное замечание.
— Кто это там шакалит в темноте? — Джеймс прищурился, старательно пытаясь разглядеть незваного комментатора.
Тусклый свет фонаря выхватил растрепанные пряди платиновых, практически снежно-белых волос и изумрудную мантию, выдававшую принадлежность парня к факультету Слизерин.
— А, это ты, Малфой, — усмехнулся гриффиндорец. — Ну так давай, покажи как надо, Великий мастер, в чем проблема? Позволь поучиться у лучших, — соскочив с метлы, Джеймс отвесил в сторону слизеринца шутливый поклон.
— Нарываешься, Поттер, — прищурился Скорпиус, поднимая лежащий на лавке Файерболт Суприм-2016 и вытаскивая квоффл из лежавшего рядом с ним ящика с мячами для квиддича. Не спеша приблизившись к краю трибуны, он вскарабкался на ограждение, вспрыгнул на метлу и оттолкнувшись от бортика ногами взмыл вверх.
— Показушник, — фыркнул Джеймс. — Перед кем выёживаешься, Малфой? Зрителей-то нет, — мальчик нарочитым жестом обвел покинутые трибуны. — О, я смотрю, у кого-то персональный набор для квиддича? Тебе пальцы в дверь входить, случайно, не мешают? А то ты, кажется, на них не просто ходишь. Ты на них бегаешь! — прыснул гриффиндорец. Скорпиус в ответ лишь привычно закатил глаза.
— Играем до пятидесяти очков, Поттер! Проигравший завтра признается в любви первому встреченному в Большом зале, во время завтрака, человеку. При всех.
— Ты имел ввиду, первой встреченной девчонке? — недоверчиво уточнил почуявший подвох Джеймс. По возникшей на лице Скорпиуса коварной ухмылке, гриффиндорец понял, что насторожился он не зря.
— Ввиду я имел ровно то, что и сказал. Первому встреченному человеку. Парню, девушке, профессору… Это уж как повезет!
— Ну ты садист! А если сам проиграешь? Или такой вариант Ваше Зазнайство даже рассматривать не желает?
— Захлопнись уже, Поттер, я в себе уверен. И вообще, ты достал триндеть! Давай, выпускай бладжер. Старт! — брошенный Малфоем квоффл понесся в противоположную от слегка опешившего Джеймса сторону.
Спустя час оба первокурсника, в попытках восстановить напрочь сбитое дыхание, без сил валялись на траве.
— Ладно, беру свои слова назад. Летаешь ты как соплохвост-переросток. Слишком оскорбительно было сравнивать тебя с бубонтюберами. Для бубонтюберов, разумеется.
— О, лучше иди нафиг с этим, Малфой, — беззлобно огрызнулся Джеймс, поднимаясь с земли. На секунду замешкавшись, он все же протянул руку Скорпиусу. Тот тоже на мгновение замер, уставившись на протянутую ладонь.
— А, к черту! — и, ухватившись, вскочил на ноги.
— Не забудь! Завтра, Большой зал, первый встречный! — Джеймс больше не мог сдерживаться и ржал уже во весь голос.
— Пошел ты, Поттер!
Оба первокурсника через поле направились в сторону замка, периодически обмениваясь тычками и устраивая гонку-преследование после очередной затрещины.
***
Намного позже чем обычно, в надежде что большинство студентов и преподавателей уже покинули Большой зал, спускаясь на следующее утро по главной лестнице Скорпиус проклинал несвойственное ему вчерашнее внезапное безрассудство. С содроганием представляя что ему, возможно, через пару минут придется на весь Большой зал признаться в вечной любви кому-то из профессоров.
И ладно еще, если этим кем-то окажется старушка Спраут. Декан Хаффлпаффа просто посмеялась бы над детской шалостью и уже к обеду никто даже и не вспомнил бы о курьезном инциденте. А если ему "посчастливится" столкнуться с профессором Флитвиком? Или, и того хуже, с единственным молодым преподавателем в Хогвартсе, ассистентом профессора зельеварения, мистером Монтегю, за которым стайками ходили очарованные старшекурсницы? Такой позор Скорпиусу будут припоминать явно дольше, чем до обеда.
«Ну вот и приплыли. Чтоб тебя гриндиллоу загрызли, Джеймс!» — горестно подумал Малфой, обреченно склонив голову направившись навстречу подходившему к дверям и едва сдерживавшему смех Поттеру.
Часть IV: Рейвенкло и исчезнувшие вещи— Да вы, должно быть, шутите. Эта ерунда что, в Рейвенкло из поколения в поколение передается? — закатила глаза Кэсси, глядя на свой сундук, в котором явно кто-то основательно порылся.
— Фто флуфилось? — с набитым ртом пробормотала вошедшая в комнату вечноголодная Аванти, по обыкновению утащившая со стола после завтрака что-то вкусненькое про запас.
— Мама рассказывала, что во времена учебы в Хогвартсе у нее часто пропадали вещи. Приходилось искать их по всему замку и окрестностям.
— Что, насовсем пропадали? То есть, их кто-то тырил?! — от возмущения у Авы изо рта посыпались крошки недожеванного маффина.
— Аванти, манеры! — покачала головой застегнутая на все пуговицы Сарасвати. — Когда-нибудь я точно заставлю тебя вымыть рот с мылом.
Двойняшки Патил, даже не являясь близнецами, были настолько похожи внешне, хотя различить их и не составляло особого труда, насколько непохожи внутренне. Конечно, это для тех, кто не считал, что индийцы, как, в прочем, и китайцы, корейцы и другие представители не европеоидных рас «все на одно лицо». Все же, девочки были очень похожи, да и комплекцией обладали схожей. Хотя, Аванти была на пару сантиметров выше сестры и, как ни странно, чуть-чуть более худой, чем худышка Сарасвати. За что периодически удостаивалась "лестных" комментариев, вроде «жердь», «шпала» и «мешок с костями», от мальчишек-однокурсников. Учившихся, что было совсем не удивительно, преимущественно на Гриффиндоре, поскольку только этих "храбрецов" жизнь, как правило, ничему не учит — после каждого подобного "комплимента" непременно следовал либо удар кулаком в нос, либо увесистый тычок локтем под ребра от нежелавшей оставаться в долгу Авы. Так что, до всех "шутников" с Рейвенкло и Слизерина дошло с первого раза. Хаффлпаффцы, не желая портить своему факультету статуса «самого дружелюбного», от едких комментариев на тему чужого внешнего вида старались воздерживаться. За чем, к слову, достаточно ревностно следил их староста — свежевыбранный, а от того втройне ответственный, высоченный пятикурсник Эдди Макмиллан.
Вечно лохматая, в распахнутой мантии, с расстегнутыми верхними пуговицами и ослабленным узлом галстука, а то и вовсе без оного, если утром, опаздывая, Аванти не могла обнаружить сей предмет среди адского бардака в шкафу, недозаправленной в юбку рубашкой и, частенько, в несимметрично натянутых гольфах, Ава была настоящим воплощением хаоса и ночным кошмаром своей немного маниакально чистоплотной и педантичной сестры.
Существовали лишь две вещи, которые всегда их объединяли — квиддич и страсть к исследованиям. Сестры могли часами пропадать что на поле, что в библиотеке. Аванти — изучая историю квиддича и любые подвернувшиеся под руку пособия, мечтая, естественно после окончания профессиональной спортивной карьеры, податься в тренерскую стезю. Сара — технологии производства гоночных метел. Семейство Патил давно водило дружбу с Уайтхорнами, владельцами компании «Скоростные мётлы Нимбус», и Сарасвати по окончанию Хогвартса уже было обещано место в команде разработчиков. Если, конечно, она будет успешно проходить летние стажировки.
Страсть к спорту, вероятно, передалась девочкам от отца — пламенного болельщика команды «Стоунхейвенские сороки», который постоянно таскал дочерей с собой на игры. А после введения телевидения в повседневный обиход магического мира, часами не вылезавшего со спортивного канала.
Частенько Кэсси коротала время делая домашнюю работу на трибунах, во время тренировок подружек. Иногда к ней присоединялся и Северус. Ну, или она присоединяла его насильно, в очередной раз обнаружив Поттера забившимся в какой-нибудь темный угол.
— Нет, не насовсем. Что-то маме удавалось отыскать. А остальное она вносила в список, который вывешивала в конце учебного года. До отправления Хогвартс-экспресса все недостающее ей возвращали. Так что, это были скорее идиотские шутки, чем реальное вредительство. Но приятного все равно, согласитесь, мало, — двойняшки дружно закивали.
— Сегодня вместе пошарим по замку, поищем, — Сара села на кровать и начала перекладывать нужные пергаменты в сумку.
— А вечером сделаем объявление в гостиной, что если к завтрашнему утру все не вернется на свои места, виновники познакомятся с моим кулаком! — кровожадно улыбаясь, Ава засучила и без того расстегнутые и мятые рукава. — Это в том случае, если они до сих пор с ним не были знакомы.
— Думаешь, сюда мальчишки пробрались? Я-то решила, что это кто-то из девочек со второго курса… Они как-то странно на меня поглядывают иногда, — Кэсси уже закончила наводить порядок в перерытом вверх дном сундуке и теперь проводила ревизию обуви на своей полке в шкафу.
— Ну, с сундуком-то, допустим, все ясно — там твои инициалы имеются. А в шкафу-то они как разобрались, где чья обувка? — начала было Аванти, но под насмешливыми взглядами соседок быстро осознала свой прокол, повнимательнее присмотревшись к ногам присутствующих. На сестричках Патил красовались классические туфельки, на плоском, примерно трехсантиметровом, каблучке. Кэсси же была обута в лакированные ботинки обожаемой ей маггловской марки Dr. Martens. Большая часть ее обувной коллекции была родом именно из их фирменного магазина в Лондоне, который Кассиопея непременно посещала каждые праздники, или же во время тех редких свободных дней, которые появлялись у Луны для посещения родной страны. Несколько пар имеющихся у Кэсси туфель тоже смотрелись не совсем традиционно. Чего только стоили одни леопардовые балетки с кошачьей мордочкой на носках и с хвостом по бокам.
Теперь же в шкафу одиноко красовалась единственная классическая пара туфель, которую Невилл уговорил ее купить и надеть хотя бы на церемонию распределения, чтобы вот так вот сходу, прямо с первого же дня, не шокировать студентов и преподавателей. Хотя, для Кассиопеи это до сих пор оставалось загадкой — по ее мнению, тех, кого шокировали выкрашенные в темно-синий кончики ее длинных платиновых волос, никакие ботинки уже интересовать не будут. Ну, а кого не шокировали, тех, соответственно, и обувка из себя не выведет.
Часть V: Трудности хикикомори в Школе Чародейста и Волшебства— Северус! Опять нашел себе арктическую норку? — бодрой рысцой прочесывая школу в поисках друга, девочка запыхалась и теперь поспешно расстегивала ворот мантии, чтобы немного остыть.
Местом дислокации обнаруженного друга оказался подоконник практически неиспользуемого коридорчика на шестом этаже. Изо рта мальчика после каждого выдоха вырывалось небольшое облачко пара.
— Ты же снова заболеешь, — Кэсси вспомнила, как неделю назад наблюдала картину спускавшегося в гостиную румяного Северуса, хлюпавшего носом и лихо вытиравшего его рукавом мантии. Как она практически за шиворот волокла его к мадам Помфри, где оказалось что у парня температура под тридцать девять градусов. — Мало бодроперцовой настойки выпил? Еще хочешь? Или тебе завтрашние уроки не по вкусу и ты решил их элегантно прогулять? — поинтересовалась Кассиопея, легонько отпихивая Поттера и приземляясь рядом с ним на подоконник.
— Не заболею, — отмахнулся он, — Я учел прошлые ошибки, — расстегнув мантию, Северус продемонстрировал подруге теплый черный свитер крупной вязки, натянутый поверх форменной рубашки.
— Знаешь, есть такая поговорка — «Умные учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих собственных». Я всегда считала ее немного неправильной. По-моему, так намного логичнее — бывают исключительные случаи, когда с помощью чужого опыта удается избежать собственных ошибок, но крайне редко. Поэтому умные учатся на своих ошибках. Дураки же не учатся вообще, продолжая радостно наступать на одни и те же грабли снова и снова.
Так что ты, конечно, молодец. Но давай все-таки пойдем в тепло. У меня-то свитера под мантией нет, — поежилась Кэсси и поймала на себе тоскливый взгляд друга, — Ну, если ты до сих пор не хочешь никого видеть, можем пойти к папе. Он допоздна в теплицах будет ковыряться, посидим у него в гостиной. Там хоть камин есть, да и чаю выпить можно.
Кивнув, Северус молча захлопнул книгу и ребята отправились на поиски профессора травологии, вечно пропадавшего в одной из оранжерей, чтобы выклянчить ключ от его гостиной.
Часть VI: «Предрассудки и влияние» На следующее утро как всегда проспавшая всё на свете Кассиопея села рядом с Северусом в Большом зале.
Сестрички Патил добрых двадцать минут пытались вытащить её из-под одеяла. Но бой был неравным. Кэсси открывала глаза, на автопилоте выдавала дежурное «Я уже проснулась» и как только девчонки отворачивались, окукливалась снова. Но Ава и Сара не сдавались: на третий раз наконец сообразив, что выбранная тактика обречена на провал, они просто за шкирку выволокли Лонгботтом из кровати. Благо, на следующий год планировали проходить отбор в сборную по квиддичу, так что сил обеим было не занимать.
Очутившись на ногах, дрожащая на утреннем сквозняке Кэсси волей-неволей была вынуждена проснуться. Хотя бы для того, чтобы закрыть наконец окно, из которого так мерзопакостно дуло. Теплолюбивая Кассиопея с первого же вечера развернула «военные действия» с просто обожавшими устроить в комнате «Антарктиду» соседками, сражаясь за малейшие крупицы тепла. Видимо, зов предков на них не действовал — сестрички совершенно не переносили жару и были без ума от промозглой британской погоды, круглосуточно устраивая в комнате жуткий холодильник.
Бросив быстрый взгляд в сторону стола Слизерина, Северус улыбнулся своим мыслям и продолжил ковырять овсянку.
— Не нравится? — спросила Кэсси.
— Извини?
— Я говорю, тебе не нравится каша? — она кивнула на размазанную по тарелке жижу, давно потерявшую товарный вид.
— А, нет. Задумался просто, — пожал плечами Северус. — Скажи, ты рада, что попала на Рэйвенкло?
— А ты?
— В целом. Главное, что не на Слизерин. Но я первый спросил.
— Конечно. Точно так же, как была бы рада попасть на Хаффлпафф. Или Слизерин. Или Гриффиндор. Хотя на Гриффиндор я бы двести процентов не попала, ни при каком раскладе.
— На Слизерин. Серьезно. Ты была бы рада попасть на Слизерин, — одиннадцать лет, а сарказм у парнишки уже был отработан чуть ли не до автоматизма. — У меня с души во-оттакенный булыжник свалился, когда Шляпа наконец определилась. Прям вздохнул с облегчением!
— И почему же? — поинтересовалась Кассиопея. — Нельзя ведь оценивать весь факультет по отдельным альтернативно одарённым особям, даже если их большинство.
Она напомнила взиравшему на неё с недоверием Северусу, что, ко всему прочему, весьма значительная часть Слизерина участвовала в битве за Хогвартс, причём далеко не на стороне Волдеморта.
И вообще, если уж совсем объективно: в неких тёмных материях были замешаны даже не родители их нынешних товарищей — деды. Так что, предвзято относиться к людям только из-за ошибок их прародителей совершенно бесчеловечно.
Юный Поттер, задумавшись, ненадолго выпал из разговора, в очередной раз провалив попытку донести ложку, полную капавшей с неё жижи, уже совсем слабо напоминавшей овсянку, до приоткрытого рта. Почему-то, когда примерно те же соображения ему пытался втолковать Джеймс, Северус благополучно пропускал всё мимо ушей.
Может быть, дома на него чересчур сильное влияние оказывало мнение отца? Гарри хоть и не слишком распространялся о своих школьных годах и сумрачном военном времени, но всё, что Северус выносил из нечастых рассказов, хоть как-то затрагивавших Слизерин, отнюдь не делало факультету чести. А идея рассматривать каждого студента по отдельности, учитывая индивидуальный характер и поступки, а не единой изумрудно-серебристой кашей, ему в голову как-то не приходила.
Кэсси рассказала, что её папа, профессор Лонгботтом, тоже поначалу отрицательно отзывался об изумрудном факультете. Но в конечном итоге маме удалось его переубедить, и они оба клятвенно заверили её в том, что будут рады абсолютно любому вердикту Распределяющей Шляпы.
В любом случае, то, какой ведьмой она в итоге станет, зависит исключительно от самой Кассиопеи. Никто насильно не сможет заставить её совершать какие-либо поступки против воли или дружить с кем-то, кто ей не по нраву. Ни на Слизерине, ни на Хаффлпаффе. Что, в общем-то, полностью сочеталось с мнением самой Кэсси — её ведь совершенно не волновало, на какой факультет предстояло отправиться. Главное, чтобы не выгнали.
Примерно те же мысли крутились у нее в голове при распределении. А когда Шляпа уточнила, действительно ли у юной мисс Лонгботтом нет никаких предпочтений, предварительно заверив девчушку, что выгонять до начала учебы её точно никто не станет, Кассиопея подумала только, что хотела бы попасть на факультет, лучше всего подходящий её характеру и способностям. Даже если сама она и понятия не имеет, какой именно. Чем невероятно обрадовала старую Шляпу, заверившую, что Кэсси просто идеально подходит Рэйвенкло. У Шляпы были определённые опасения, ведь если выбором Кассиопеи был какой-то другой факультет, вполне вероятно, она бы упрёрлась и начала пререкаться. А всем известно, что сентиментальный, видимо из-за солидного возраста, артефакт очень редко когда мог устоять перед искренними детскими просьбами. Плачевные последствия подобных губительных уступок так же знакомы очень и очень многим.
Дожевав последний кусочек ржаного тоста с тонким слоем намазанного сверху сливочного масла, Кэсси, нервно поправляя собранные в два пучка на макушке тёмные, каштаново-бирюзовые волосы, выбралась из-за скамьи, прижимая к груди сумку с пергаментами и присоединяясь к дожидавшимся её Хьюго и Северусу.
Первым занятием сегодня стояла её «пламенно обожаемая» травология, и Кассиопея заранее предчувствовала поток грядущих унижений. Катастрофа практически каждый раз усугублялась печальными взглядами, изредка бросаемыми на неё расстроенным Невиллом, когда он был уверен, что Кэсси слишком занята безуспешными попытками совладать с очередным возненавидевшим её с первого касания растением. Но она всегда замечала. Начиная, если это вообще возможно, нервничать ещё сильнее и устраивая локальный апокалипсис на своём рабочем месте.
И без того не слишком радостную картину портил без видимых усилий справлявшийся со всеми заданиями Северус. Казалось, доверенные ему своенравные растения даже умудрялись немного подрасти за время занятия, с весьма заметным удовольствием позволяя Поттеру производить все озвученные профессором манипуляции.
Кассиопею это не то чтобы как-то задевало — всё же травология никогда не была ей особенно интересна. Но на контрасте с соседом демонстрируя свою полнейшую бездарность, огорчать переводившего растерянный взгляд с Северуса на неё отца было, конечно, более чем неприятно. Она уже не раз горько пожалела о том, что в первый день села с Поттером рядом, но делать теперь было нечего — не обижать же ни в чём не повинного однокурсника, отсаживаясь куда подальше. Тем более, каждое занятие Северус упорно старался ей помочь, периодически успешно предотвращая очередное грандиозное флористическое фиаско.
После того, как в теплицу входил профессор Лонгботтом, для Кассиопеи начинались самые мучительные сорок пять минут за весь день.
Кстати, насчёт профессора. Некоторые из его нынешних коллег, в своё время имевшие возможность наблюдать за ним в годы его собственного обучения в стенах Хогвартса, недоумевали до сих пор. Кто бы мог подумать, что неуклюжий и частенько нелепый Невилл Лонгботтом, вечно разыскивавший по всему замку в очередной раз сбежавшую жабу, превратится в статного, облачённого в стильный, в основном в клетку, твидовый костюм с неизменной бабочкой, красавца-профессора — мечту старшекурсницы?
Да-да, вечерами, далеко не в одной гостиной можно было услышать мечтательные перешёптывания студенток старших курсов над пергаментами с домашней работой по травологии.
Обустроившись на скамейке возле Северуса, Кэсси протянула руку к стоявшему перед ней горшку. В ответ росток аконита шлёпнул её по раскрытой ладошке.
— Мисс Лонгботтом, вы чем-то оскорбили клобук монаха? — сочувственно спросил Невилл, понимая, что и на этот раз им предстоит очередное непростое занятие.
В ответ Кассиопея лишь покачала головой, аконит же потряс верхними лепестками, как бы показывая ей язык. Ехидное растение издевалось над девочкой всё занятие. Травология у Кэсси отчаянно не ладилась.
