Глава 1Первое октября у Гарри не задалось с самого утра, поэтому он не удивился, когда день закончился так паршиво. Во-первых, просидев накануне до глубокой ночи с формулами по Трансфигурации, от которых у них с Роном волосы на голове вставали дыбом, утром он проспал. Во-вторых, ладно бы они проспали оба, но Рон сегодня ушёл пораньше, договорившись позавтракать с Гермионой перед работой. Конечно, учитывая, что трансгрессия или путешествие сквозь каминную сеть занимали всего несколько секунд, в Министерство Гарри успел, но от завтрака пришлось отказаться. Мистер Уизли тоже ушёл, и это означало, что Гарри предстояло отправиться в Министерство вместе с Перси, что не улучшило его настроения.
К тому же день сегодня предстоял тяжёлый. До обеда стояло Зельеварение, целых три часа, потом ещё час выделялся на персональные консультации. И Гарри знал, что ему придётся там побывать. С самого начала сентября они начали варить Сыворотку правды, которая настаивалась почти месяц, и вот сегодня настал момент истины. Прямо каламбур. Гарри подозревал, что у него ничего не вышло, потому что с перьями болтрушайки он явно переборщил и, кажется, добавил их раньше, чем следует. Выяснили они это с Роном довольно просто: рассказали о своих успехах Гермионе, которая из мастеров зельеварения за пять секунд сделала из них невнимательных торопыг. Пережить можно, но будет неприятно. Конечно, Розамунда Кравц не шла ни в какое сравнение со Снейпом в его лучшие годы, но Гарри уже успел проверить, что и она была способна на ужасающе язвительные замечания. Да и, в конце концов, он собирался стать хорошим аврором со всеми вытекающими, для чего ему было просто необходимо уметь варить Сыворотку правды.
После обеда поставили Трансфигурацию, тоже три часа. Перейдя в Аврорат, Гарри невзлюбил больше всего именно этот предмет, потому что даже с зельями можно было разобраться. Но Трансфигурация со всеми её формулами и расчётами сводила его с ума. Он никак не мог научиться превращаться в животное или предмет на заданное время, возвращался в своё тело то позже, то раньше. Более того, он не мог заставить себя стать животным изнутри, если можно было так сказать. Он вёл себя как человек, поэтому его раскроют за пять минут, как не преминула ему заметить Сабрина Добрун, аврор лет пятидесяти с короткими седыми волосами и практически такими же тонкими губами, как у МакГонагалл. Муж миссис Добрун был одним из авроров, погибших в битве за Хогвартс.
В принципе, этого уже было достаточно, чтобы настроение у Гарри было если не на нуле, но где-то очень близко к этому, но нет, после Трансфигурации у них ещё было то, что в Аврорате называлось практическими или полевыми занятиями. Никто никогда не знал, что будет на этот раз, в прошлую пятницу были практические занятия по выслеживанию, до этого – по маскировке. Возможно, сегодня их будут учить, как задерживать нарушителей спокойствия, и это было бы здорово, если бы не одно но. Такие занятия вели действующие авроры, по очереди или в каком-то порядке, никто не знал, но сегодня их преподавателем должен был быть Джон Долиш, с которым у Гарри отношения не складывались. Гарри ему попросту не доверял, если говорить проще. Долиш работал в Министерстве при Пии Толстоватом и, как считал Гарри, работал осознанно, не под Империусом. Кингсли, собственно, с этим и не спорил. Он только заметил на все вопросы, что у Долиша есть своя собственная философия по этому поводу: аврор, как и любой военный, не должен обсуждать приказы руководства, каким бы это руководство ни было. Аврор служит не Министру магии, а своей стране, поэтому подчиняется тому, кто стоит у власти в стране в определённый момент времени. Так как сейчас у власти стоял Кингсли, то Долиш считал для себя обязательным подчиняться ему. И для всех почему-то этот вопрос был закрыт, но не для Гарри. В глубине души он Долишу не доверял, слишком хорошо он помнил, как Долиш был предан Фаджу и даже Амбридж. Ни один нормальный человек, особенно уверяющий, что любит свою страну, не стал бы подчиняться приказам таких людей. Но Кингсли свою позицию чётко обозначил, Стивенс его поддержал, и Гарри ничего не оставалось, как отступить. С тех пор его не покидало ощущение, что Долиш каким-то образом узнал, как Гарри пытался подкинуть министру идею не доверять ему.
И была ещё Чёрная рука, не дающая Гарри спать по ночам. Он никак не мог смириться с тем, что Министерство ничего не предпринимало. Да, доказательств применения тёмной магии пока не было, хотя Гарри был абсолютно уверен, что это именно пока, всё же его напрягало, что где-то группа волшебников изучает тёмные искусства. Кто знает, как далеко они собираются зайти? Что, если в один не очень-то прекрасный день этот Магистр, как он себя называет, решит, что именно он должен управлять магической Британией? А, учитывая его интересы, ничего хорошего из этого не выйдет. Юристы, правда, занимались разработкой каких-то правил, позволивших бы вести учёт всех волшебников, вступивших в организацию, но, по словам мистера Уизли, в случае принятия такого закона регистрации будет подлежать каждая официальная группировка волшебников, в том числе каждый магазин и даже каждая команда по квиддичу. Гермиона считала, что это прекрасно и очень удивлялась, что Министерство не додумалось до этого раньше. Кингсли был не очень доволен: он не хотел таких кардинальных перемен, но вынужден был смириться с неизбежным.
Как будто всего этого было мало, так ещё и что-то странное происходило между Роном и Гермионой. Неделю назад Гарри почувствовал странное напряжение, исходившее от них обоих, потом отметил, что они всё меньше разговаривают друг с другом. Чисто визуально они не выглядели поссорившимися, Гарри не слышал, чтобы они ругались, наоборот – были довольно вежливы друг с другом. Но как-то уж очень прохладно вежливы. Вечерами Рон всегда отправлялся домой, а Гермиона задерживалась на работе до поздней ночи. Когда он видел их целующимися, Гарри вообще не мог вспомнить. Он пару раз спрашивал у Рона, не случилось ли чего, но тот отвечал отрицательно и сразу же менял тему. Поэтому, услышав о запланированном завтраке, Гарри вообще-то очень обрадовался, несмотря даже на тот факт, что в Министерство ему пришлось отправиться в компании Перси.
В общем, тяжёлая неделя и заканчивалась тяжело, но было одно обстоятельство, которое не позволяло Гарри впасть в уныние. Завтра была суббота, а значит Хогвартс впервые отпустит своих студентов в Хогсмид на выходной, и он наконец-то увидит Джинни. За этот месяц без неё Гарри соскучился гораздо сильнее, чем думал. Не помогало даже сквозное зеркальце, потому что при виде Джинни ему тут же хотелось обнять её, а это было невозможно. Да и разговаривать они могли только по вечерам, днём оба были слишком заняты. Иногда они вообще не могли поговорить, потому что у Джинни были тренировки и уроки, Гарри тоже засиживался допоздна. Казалось бы, несложно выкроить пять минут, но они так не умели. А ещё Гарри прекрасно понимал, что, если Джинни потратит полчаса на разговор с ним, именно на эти полчаса меньше она и поспит, а этого он не хотел. Джинни и так выглядела очень уставшей, а ведь прошёл ещё только месяц учёбы.
Гарри сбежал по лестнице на первый этаж, чувствуя себя слегка некомфортно без Рона. Сегодня вечером они собирались посмотреть ещё одну квартиру в Лондоне, а потом - отметить впервые полученную вчера зарплату. Гермиона с ними идти отказалась, то ли давая им возможность посидеть в баре вдвоём, то ли собираясь снова задержаться на работе, то ли у них с Роном всё-таки что-то случилось.
- Доброе утро, миссис Уизли! - крикнул Гарри в сторону кухни, откуда доносился звон посуды. – Я побежал, страшно опаздываю.
Из кухни тут же вынырнул Перси, уже одетый в рабочую мантию, на ходу дожевывая тост.
- Доброе утро, - пробубнил он. – Сейчас, идём.
Гарри изобразил подобие улыбки. Он по-прежнему чувствовал себя неуютно в обществе Перси, особенно наедине, и уже не надеялся, что ситуация когда-нибудь изменится.
- Но, Гарри, дорогой, ты не можешь уйти, не позавтракав, - миссис Уизли торопливо вышла из кухни с тарелкой в одной руке и дымящейся кружкой в другой. – Тебе нужно много сил, съешь хотя бы тост, это займёт всего лишь минуту.
- У меня нет даже её, я проспал, - виновато улыбнулся Гарри. – Но я возьму тост с собой, если вы не возражаете.
Миссис Уизли с готовностью протянула ему тарелку, потом потрепала по щеке сначала его, потом Перси и удалилась на кухню, пробормотав напоследок, что из её дома ещё никто не уходил голодным.
Одинокий тост только раздразнил аппетит, и Гарри решил сбегать в столовую в первый же перерыв, иначе до обеда будет очень сложно протянуть. К счастью, как только они с Перси вышли каждый из своего камина в Атриуме Министерства Магии, то тут же натолкнулись на Одри Хермитэдж, и та умело повела беседу так, что ни Гарри, ни Перси почти не нужно было в ней участвовать. Ни для кого в Министерстве не было секретом, что Перси и Одри встречаются, но по какой-то только ему одному ведомой причине Перси никогда не говорил об Одри, никогда не представлял её как свою девушку и никогда не приглашал её домой. Миссис Уизли считала такое поведение унизительным для Одри, о чём сообщала Перси при каждом удобном случае, но тот всякий раз притворялся глухим. Для Гарри оставалось загадкой, что такая девушка, как Одри, вообще делает рядом с Перси.
- Эй, ребята, - Гарри тронул Перси за плечо, - вы тут болтайте, а я побежал. Опаздываю на урок.
- Хорошего дня, - прощебетала Одри и потащила Перси к фонтану. - … тебе обязательно нужно познакомиться с моими…
Продолжения фразы Гарри не услышал, почти бегом устремившись к лифтам. Он влетел в самую крайнюю кабинку, набитую почти битком, и втиснулся между пухленькой волшебницей, которую часто встречал в столовой, и высоким мужчиной с седыми волосами, которого не знал.
- Доброе утро, - пробормотал Гарри, и тут лифт рванулся с места. Путь до второго этажа занимал несколько секунд.
Он вышел и сразу же услышал за спиной знакомый голос:
- Разрешите, пожалуйста.
Из самого дальнего ряда пассажиров лифта пробирался Сайпрес. Под конец у него сделался довольно потрёпанный вид, но бывший профессор не обратил на это никакого внимания.
- Привет, - Гарри пожал ему руку, всё ещё чувствуя себя немного странно, хотя к неформальным отношениям они перешли уже довольно давно. За глаза они все всё ещё называли Симона Сайпресом.
- Доброе утро, - Сайпрес криво улыбнулся. – Вы на обед как всегда?
- Скорее всего, если меня не задержат, - кивнул заинтригованный Гарри. Сайпрес не особенно часто обедал с ними, но сегодня, судя по его виду, у него было что-то такое, чем он хотел поделиться. – Я мог провалить Сыворотку правды, так что…
- Не бери в голову, потом помогу, - отмахнулся Сайпрес. – У меня есть новости. Тогда, если ничего срочного не возникнет, я приду.
- Договорились, - Гарри почувствовал лёгкое возбуждение внутри. – Увидимся в час.
Он почти бегом преодолел расстояние до двери кабинета зельеварения и влетел внутрь в последнюю минуту. Это была не школа, тут за опоздание не снимали баллы, но в самый первый день Стивенс намекнул им, что он ведёт рейтинг авроров, и те стажеры, которые не могут даже вовремя прийти на урок, вряд ли заслуживают особого доверия. Пока что Гарри не набирал штрафных очков за опоздание. К его огромному облегчению, мисс Кравц в кабинете ещё не было. Да и всё-таки он не опоздал.
- Где ты был? – возмущённо спросил Рон, выглядывая из-за своего котла, в который он наверняка уже успел заглянуть. – Один раз оставил тебя одного.
- Я проспал, - буркнул Гарри. – Привет всем!
- Эй, Гарри, давай, смотри своё зелье, - Дин стоял за своим котлом напротив. – У меня вроде бы всё в порядке, по цвету и консистенции сходится. Не знаю, как по свойствам.
- У тебя как? – тихо спросил Гарри Рона, медленно приподнимая крышку своего котла.
- Как и сказала Гермиона, - насупился Рон. – Оно слегка фиолетовое.
- И у меня, - вздохнул Гарри, рассматривая своё зелье. Оно было почти прозрачным, но не нужно было даже напрягать зрение, чтобы увидеть ярко-фиолетовые разводы. – У меня всё плохо, Дин.
- Не переживай, - стоявший рядом Эрик Стабборн пожал плечами. – Моё вообще похоже на кашу. Не понимаю, что я сделал не так, у меня никогда раньше не было проблем с зельями. Не могу дождаться комментариев мисс Кравц.
Гарри усмехнулся. Язычок у преподавательницы и вправду был острый.
- Как вам вчерашний дом? – спросил он. – Понравился?
- Мне вполне, - Эрик закатил глаза. – Но Клементайн опять что-то не устроило. Я начинаю думать, что придётся строить дом с самого начала, чтобы угодить ей.
- Женщины, - фыркнул Рон. – Это всего лишь дом, его можно переделать под себя. Внутри, по крайней мере.
- Это не всего лишь дом, это семейное гнездышко, - вмешалась Дафна Гринграсс, чье появление в числе студентов Аврората в сентябре повергло Гарри в изумление. – Тем более, это ваш первый дом, Эрик. Клементайн всего лишь хочет, чтобы всё было идеально.
- Я и не спорю, - Эрик улыбнулся, и его лицо как всегда из довольно устрашающего стало добродушным. – Пусть выбирает, время есть.
- Ты всё ещё считаешь идею с кредитом хорошей? – спросил Дин, и Эрик сразу слегка помрачнел.
- Не вижу другого выхода, - через несколько секунд ответил он. – У отца я больше деньги брать не могу, у меня уже своя семья, чёрт возьми. Я всё ещё надеюсь, что однажды сумею вернуть ему всё до последнего кната.
- Брось, он всё-таки твой отец, - напомнил Рон. – Должен же он хоть что-то для тебя сделать.
- Да какой он отец, - Эрик махнул рукой. – Хоть бы раз предложил встретиться.
- Предложи сам, - сказал Гарри, пытаясь представить себя в подобной ситуации.
- Не могу и не хочу, - сразу ответил Эрик. – Он меня знать не желает, а мне что, больше всех надо? И вообще, может, у него семья есть, я же не знаю.
- Ты тоже его семья, - напомнила Дафна, заглядывая в свой котёл. – Но это дело твоё. Если чувствуешь, что не нужно, то не встречайся с ним.
- Как твоё зелье? – Эрик сменил тему. – Хоть кто-то должен гарантированно обрадовать мисс Кравц.
- Не очень уверена, что это буду я, - щёки Дафны слегка порозовели. Наверняка она скромничала, она была лучшей среди них по части зельеварения. – У меня есть опасения, не слишком ли много я…
- Доброе утро, прошу прощения за опоздание! – в класс ворвался крохотный вихрь, громко цокая каблучками по плиткам пола. Розамунда Кравц, как всегда, выглядела так, будто собиралась на бал: нарядная мантия, высокая прическа, безупречный макияж и туфли на высоких каблуках. Гермиона говорила, что это всего лишь искусно наложенные чары. И огромное желание найти мужа. Может быть, это и было правдой, но это ничуть не умаляло строгости и язвительности мисс Кравц, поэтому Рон всегда говорил, что шансов в её поисках у неё ноль.
- Итак, сегодня мы с вами выясним, удалось ли вам приготовить Сыворотку правды, - мисс Кравц бросила сумочку на стол и энергичным шагом, даже слегка подпрыгивая, направилась к котлу Дина. – Таааак, цвет – да, консистенция – да, но я чувствую запах. Вы чувствуете? Мистер Томас?
Дин поспешно наклонился над котлом и принюхался. Его лицо помрачнело.
- Да, чувствую, - признал он. – Что-то я сделал не так.
- До конца урока советую вам выяснить, что вы сделали не так, - мило проговорила мисс Кравц. – На консультации скажете мне.
Она никогда не говорила им, где ошибка, и, по мнению Гермионы, в этом была права.
- Мистер Стабборн, что у вас? Господи Боже! Предполагается, что вы должны заставить человека говорить, а не склеить ему челюсть. Намертво. Фу, даже я не понимаю, что вы должны были сделать, чтобы получить такую отвратительную жижу. Займитесь-ка работой над ошибками, это совершенно неприемлемо.
Она двинулась дальше, а уязвленный Эрик начал чуть громче, чем следует перелистывать страницы своего справочника.
- Мисс Гринграсс, надеюсь, вы меня порадуете? Так, цвет, консистенция, запаха нет, так, просканируем… Всё выглядит довольно хорошо, так, да, всё верно. Да. Это Сыворотка правды. Очень хорошо, Дафна.
Это был ещё один пунктик мисс Кравц: если она была кем-то довольна, то называла его по имени. Как будто делала им этим большое одолжение.
- Мистер Уизли? Что у вас? Ха, фиолетовые разводы! Всё ясно. Знаете, вам нужно быть внимательнее. Или чаще читать, не знаю. Мне кажется, вам не хватает практики, потому что, если в учебнике указано точное количество необходимых ингредиентов, я не понимаю, как можно ошибиться с параметрами. Или, может быть, вы не знаете… У вас была нумерология?
- Нет, - буркнул красный и очень злой Рон. – Я её не брал, она была факультативом.
- Очень зря, - мисс Кравц равнодушно скользнула взглядом по его лицу. – Возможно, вы научились бы различать цифры.
- Я умею различать цифры, - обозлился Рон. – Я просто ошибся.
Гарри с беспокойством взглянул на него. Всем им было известно, что препираться с мисс Кравц не стоило. Иногда очень хотелось, но всё же не стоило.
- Ах, вы просто ошиблись? – мисс Кравц мило рассмеялась, как серебряный колокольчик, обнажив при этом мелкие острые зубы. – Ваша ошибка дорого вам обойдётся, когда вы попытаетесь вытянуть правду из уст преступника, он наврёт вам с три короба, а вы доложите обо всём мистеру Стивенсу. Я хотела бы присутствовать при этом, знаете ли. Что у вас было по зельеварению, мистер Уизли?
- Выше ожидаемого, - процедил Рон сквозь зубы.
- Ах да, - мисс Кравц поджала губы. – И как я могла забыть? Это ведь меня летом не послушал мистер Стивенс, заявив, что военное прошлое компенсирует не самую высокую оценку по Зельеварению. Чтобы вы знали, мистер Уизли, я была против поблажек, которые сделали вам и мистеру Поттеру.
Гарри почувствовал, как вспотели ладони. Этого-то он и боялся. Он старался не смотреть на Дина, Эрика и Дафну, стоявших напротив.
- В этом году на пятерых человек есть только один круглый отличник, - вдруг сказала Дафна, - и это Эрик. Все остальные где-то, но немного сплоховали. Так что, если бы, как вы говорите, поблажек не сделали, Аврорат снова остался бы без стажеров, мисс Кравц.
- У меня выше ожидаемого по Трансфигурации, - добавил Дин, спокойно глядя на мисс Кравц, но лицо той осталось совершенно бесстрастным.
- Приму к сведению, - просто сказала она и отвернулась от Дина. – Разберитесь с этим, мистер Уизли.
- Уже разобрался, - прошептал Рон, демонстративно складывая руки на груди и не прикасаясь к справочнику, но мисс Кравц даже не взглянула на него, полностью обратив всё своё внимание на Гарри.
- Мистер Поттер, я смотрю, вы с мистером Уизли совершили одинаковые ошибки, - заметила она. – В Аврорате необходимо уметь работать в команде, но вы слегка перепутали занятия. По крайней мере, мне понятно, что кто-то из вас ошибся и подсказал другому, и я даже не знаю, что хуже.
- Мы знаем свою ошибку, мисс Кравц, - признал Гарри, стараясь поскорее избавиться от неё. – Мы сразу же заподозрили, что положили слишком много перьев…
- Я знаю, чего вы положили слишком много, мистер Поттер, - прервала его мисс Кравц. – Я только не понимаю, в какой форме вам следует делать работу над ошибками. Принести вам «Нумерологию для чайников»? Или, если это слишком для вас, можно начать с маггловской арифметики. К такому я не была готова, даже не знаю, что теперь делать.
Гарри молчал. Он чувствовал, как рядом Рон просто клокотал от ярости, но сам не поддавался больше на такие нападки со стороны преподавателя. Он слишком хорошо уяснил, что счастливый, самодостаточный, довольный жизнью человек так себя вести не будет.
- Честно, я ждала от вас чего-то большего, - бросила напоследок мисс Кравц, и Гарри, наконец, почувствовал себя задетым. Он не хотел, чтобы к нему относились, как к какой-то мифической фигуре, как к герою, было бы лучше, если бы люди судили о нём по его поступкам. И вот мисс Кравц оценила его зелье так, как оно того заслуживало, будем честными, и ему тут же стало неприятно. Наверное, потому что разочарование в её голосе было не напускным, а очень даже искренним.
- Да кого вообще интересует её мнение? – бушевал Рон тремя часами позже, когда они шли на обед. – Чего она такого особенного в жизни добилась? Она даже не действующий аврор, она преподаватель в тренировочном центре!
- Ну вот и успокойся, если тебя её мнение не интересует, - посоветовал Гарри, не нашедший в себе сил признаться Рону, что его и самого здорово задели слова мисс Кравц. – Меня больше волнует, что такого хочет рассказать Сайпрес.
- Меня тоже, забудем про эту расфуфыренную курицу с её дурацкими зельями, - согласился Рон, вытягивая шею в поисках Гермионы. – Вон она, за нашим столиком. И кто это с ней?
Гарри пригляделся. Гермиона сидела за столиком, который они всегда старались занять, когда обедали вместе. Она собрала волосы в высокий хвост, что очень ей шло, и выглядела довольной. Наверняка сумела сегодня помочь какому-нибудь эльфу. Напротив неё за столиком устроился молодой волшебник в форменной мантии с чёрными, гладко зализанными назад волосами. Он сидел, поэтому сказать, какого он роста, было сложно, но Гарри предположил, что примерно такого же, как Рон. Не ускользнуло от него и то, что многие девушки в столовой бросали в сторону Гермионы очень неприязненные взгляды.
- Никогда его раньше не видел, - Рон продолжал рассматривать незнакомца, чуть прищурив глаза. – Идём, Гарри, давай быстрее, а то обед кончится.
Когда десятью минутами позже они подошли к столику, Сайпрес уже тоже был там и с интересом наблюдал за тем, как Гермиона представляет своего нового знакомого.
- Рон, Гарри, познакомьтесь, это Дилан Фэрроу, из Отдела магического правопорядка, - Гермиона чуть подвинула свой стул, чтобы Рон мог сесть рядом с ней. – Это Рон…
- Не трудись, Гермиона, я знаю, кто это, - Дилан Фэрроу блеснул быстрой улыбкой и встал, чтобы пожать Рону и Гарри руки. Вблизи он Гарри очень не понравился: весь какой-то прилизанный и слишком уж аккуратный. – Приятно познакомиться.
- Нам тоже очень приятно, - Рон фальшиво улыбнулся и взглянул на Сайпреса через стол. – А сейчас извините, у нас с Симоном тут конфиденциальный разговор.
- Без проблем, - Дилан легко поднялся на ноги. – Увидимся в четыре, Гермиона. Приятно было встретиться с вами всеми.
- Увидимся в четыре? – переспросил Рон, но Гермиона, у которой вспыхнули щёки, не удостоила его ответом.
- Это было крайне невежливо, - прошептала она, не глядя на Рона.
- Но у нас действительно мало времени, а Симон хочет что-то рассказать, - вступился за Рона Гарри.
- Всегда можно быть тактичнее, - парировала Гермиона и слегка качнула головой, давая понять, что больше не намерена это обсуждать. – Так что ты узнал, Симон?
- У меня две новости, - Сайпрес методично разрезал свою отбивную на ровные четырехугольные кусочки. – Во-первых, нам удалось пообщаться с представителем Чёрной руки. Это был один из рядовых членов, его отправили к нам на беседу о правилах существования подобных организаций, которые мы хотим ввести. Он думал, что будет разговаривать с сотрудником Отдела магического правопорядка, но на самом деле он говорил с Коулом.
- Почему с ним? – спросил Гарри, пока нетронутая куриная ножка остывала у него в тарелке.
- Коул – опытный аврор, - пожал плечами Сайпрес, - Стивенс полностью доверяет ему. Плюс, если там есть по-настоящему тёмные маги, то они наверняка в курсе родословной Коула. Возможно, они попытаются как-то связаться с ним. Коул намекнул, что во время войны его временно вынудили примкнуть к Пожирателям, и старался сделать вид, что ничего особенного он в их методах не нашёл, может быть, они заглотят наживку. Но на это никто особо не рассчитывает.
- И что ему удалось выяснить? – поторопила Гермиона, бросая взгляд на часы.
- Коул рассказал об общей концепции грядущего закона, - Сайпрес тоже посмотрел на часы и заговорил быстрее. – Пояснил, что все организации будут вноситься в единый реестр, в котором будет содержаться вся информация: руководитель, адрес для связи, члены организации, финансовая отчетность. И вот тут-то этот мистер Джонс заявил, что вряд ли это возможно, потому что в Чёрной руке состоит порядка пятисот человек.
- Сколько? – громко воскликнул Рон. – Да не может такого быть!
- Тише! – шикнула на него Гермиона. – Симон, Рон прав. Тогда остаётся только предположить, что в эту Чёрную руку входит чуть ли не каждый десятый волшебник в стране.
- Вы не дослушали, - Симон отложил вилку и нож. – Дальше мистер Джонс добавил, что есть ещё одна проблема: в их организацию входит очень много иностранцев.
- Тогда понятно, - кивнула Гермиона. – Но я не вижу тут проблемы. В реестре будет содержаться самая общая информация о них, которую они вполне могут предоставить, даже личного присутствия не потребуется. Или они могут выйти из организации, если их не устроит новый закон.
- То есть, это шире, чем мы думали, - пробормотал Гарри. – Это плохо.
- Меня беспокоит другое, - Сайпрес нахмурился и запустил руку в коротко постриженные волосы. – Меня беспокоит то, что на все вопросы о Магистре ответ был один: никто никогда не видел его лица.
- Это ещё почему? – изумился Гарри, подавшись вперёд.
- Мне это тоже интересно, - Сайпрес развёл руками. – Мистер Джонс объяснил это тем, что Магистр добился невероятных результатов в магии, и это оставило на нём свой отпечаток. Я вам больше скажу, они не то что его лица, они его самого никогда не видели. Он сидит в отдельной комнате и общается с ними через дверь, потому что якобы боится им навредить.
- Навредить чем? – уточнила Гермиона, нервно теребившая кончик своего конского хвоста.
- И вот тут самое интересное, - Сайпрес откинулся на спинку стула и щёлкнул пальцами. – Навредить он им боится случайным, а потому неконтролируемым выбросом магии. Ничего не напоминает?
- Ты хочешь сказать… - глаза Гермионы расширились.
- Да, боюсь, что это возможно, - кивнул Сайпрес. – Это и есть моё во-вторых. Очень боюсь, что кем бы ни был этот Магистр на самом деле, именно он нашёл блокнот Жака. И это делает дело Чёрной руки моим личным делом. Я поклялся Жаку найти и уничтожить его блокнот.
- Мы не можем быть уверены, - сказал Рон. – Может быть, он просто охраняет себя таким образом? Закрылся в комнате, его лица никто не видит, даже при всём желании его коллеги не смогут его сдать.
- В этом что-то есть, - задумчиво сказала Гермиона, - но человек на холме… Блокнот один, я сомневаюсь, что два человека перешли предел одновременно, а это значит, что тогда на холме был именно Магистр, и мистер Джонс теперь сказал правду. Он тогда никому не навредил, насколько я знаю?
- Нет, только снял с авроров Дезелюминационное заклятие, - покачал головой Сайпрес. – Так или иначе, этот блокнот нужно найти и уничтожить.
- Так он тебе его и отдаст, - усмехнулся Рон.
- Нам нужно найти легальный способ изъять блокнот, если это возможно, - Гермиона наморщила лоб. – Действовать силой в данном случае глупо.
- Мы ничего искать не будем, - Сайпрес выделил первое слово. – Блокнот буду искать я один, потому что это моя ответственность, и это слишком опасно.
- Именно поэтому… - начал возражать Гарри, но Сайпрес поднял ладонь вверх.
- Не надо, Гарри, - попросил он. – Я знаю, что вы готовы помочь, но это моё дело. Это между мной и Жаком, и я знаю, он не хотел бы, чтобы я впутывал сюда кого-то ещё. А что до легального способа, Гермиона, то не думаю, что он существует. Даже если мы найдём блокнот, как я сумею доказать, что он принадлежал Жаку? Вряд ли он подписал его. Но даже если вдруг подписал бы, то его имущество автоматически переходит к его родителям, не ко мне.
- Но ты мог бы связаться с его родителями и попросить блокнот себе, - предложил Гарри. – Как память о друге, например.
- Не думаю, что они станут со мной разговаривать, - Симон сплетал и расплетал пальцы. – Я пытался связаться с ними, чтобы лично сообщить о… Думал, может, они захотят узнать о сыне побольше. Но его мать написала мне письмо, очень холодное, в котором попросила никогда больше не контактировать с ними, иначе она обратится за помощью. Она написала, что прекрасно знает, какими чудовищными вещами мы с Жаком занимались, и, если я не остановлюсь, она сообщит, куда следует.
- Её даже не взволновало, что её сын погиб? – недоверчиво спросила Гермиона.
- Ни капли, - Сайпрес насмешливо покачал головой. – Я же говорил, что у Жака не было взаимопонимания с родителями. Поэтому если блокнот попадёт к ним, я боюсь, что они отправят его во французское Министерство магии, а не уничтожат, как следует сделать.
- Да, тогда о наследстве лучше забыть, - согласился Гарри. – У тебя вообще есть какие-то зацепки? Как ты его ищешь?
- Есть у меня некоторые идеи, - Сайпрес говорил нехотя. – Я написал Драко Малфою, спросил у него, откуда он знал Жака и…
- Малфой знал Жака? – Рон чуть со стула не свалился.
- Ну, он же спрашивал у Симона на уроке, что случилось с человеком, который изобрёл взрывающее заклятие, - напомнила Гермиона.
- Точно, - Рон хлопнул себя по лбу. – Ну, и что он ответил?
- Как я и предполагал, Жак несколько раз появлялся на собраниях Пожирателей в поместье Малфоев, - Сайпрес говорил очень тихо и почти через силу. – Учил их новым заклинаниям и зельям. Малфой не знает, встречался ли Жак непосредственно с Волан-де-Мортом, но я так думаю, что нет, потому что вряд ли тому нужны были конкуренты. Малфой сказал, ему кажется, что Жака впервые привела на собрание Беллатриса, но точно вспомнить не смог. Про блокнот он тоже ничего не знает, но на собраниях Жак точно появлялся без него.
- То есть, на самом деле, информации никакой? – разочарованно спросила Гермиона.
- Самую малость я узнал, - пожал плечами Сайпрес. – Жак уже тогда был здорово не в себе. Меня угнетала мысль, что он принял решение помогать Пожирателям, но Малфой сказал, что он вёл себя чертовски странно. Безумно. Поэтому Малфой так боялся его, он сказал, это был человек без жалости и сочувствия, почти как дементор.
- Блокнот должен быть в том месте, где Жак жил в это время, правильно? – Гарри почесал переносицу и поправил очки. – Если только он не почувствовал, что потом может быть поздно, и не спрятал его где-нибудь.
- Я не представляю, как можно это выяснить, - пробормотал Рон.
- А по поводу защиты, Симон? – спросила Гермиона, бросив на Рона быстрый взгляд. – Ничего не нашёл?
- Могу сделать защитные амулеты, вроде того, что у тебя, - Сайпрес указал на свернувшуюся на шее Гермионы выдру. – Действовать будут мощно, но для человека, перешедшего предел, проблемой не станут. Что за защиту ставил Жак я всё ещё не знаю, но почти уверен, что мне это не доступно.
Они немного помолчали.
- Мне это всё так не нравится, - первым нарушил тишину Гарри. – Я чувствую, что над всеми нависла угроза, чувствую, что Чёрная рука гораздо опаснее, чем кажется. И меня убивает, что мы ничего не можем сделать.
- Нельзя ударяться в диктаторство, - напомнила Гермиона, покусывая нижнюю губу. – Пока что они ничего не сделали. Как бы ты сам отреагировал, если бы… Вспомни Амбридж с её декретами!
- Да помню я, - отмахнулся Гарри. – Просто мы ждём… Чего мы ждём? Пока кого-то убьют?
- А я боюсь, чтобы этот Магистр не решил создать целую армию себе подобных, - тихо пробормотал Сайпрес. – С одной стороны, он наплодит себе конкурентов, но, с другой – они будут непобедимы. Нам будет нечего противопоставить им.
- Никому не приходило в голову, что нам нужен агент в Чёрной руке? – Гарри вскинул голову. – Кто-то, хорошо владеющий окклюменцией, способный противостоять внушению, кто-то, кто мог бы…
- Если Магистр перешёл предел, то он в состоянии взломать любую защиту, - перебил Сайпрес. – Это всё равно, что отправить человека на верную смерть.
- Но ведь Жак не залезал к тебе в голову, - неуверенно напомнил Рон.
- Во-первых, залезал, когда считал необходимым, - Сайпрес чуть вздрогнул. – А, во-вторых, это не потому, что он не мог, просто не хотел.
- Так, мне пора бежать, - Гермиона взглянула на часы и вскочила на ноги – Мне ещё так много нужно сделать сегодня.
- А что там у тебя намечается в четыре часа? – спросил Рон, поднимаясь вслед за ней.
- У меня выездная проверка, - глаза Гермионы загорелись. – Проверю на месте, как обращаются с эльфами после выхода первого приказа, охраняющего их права.
На самом деле, Гарри считал, что Гермионе за месяц удалось добиться потрясающих успехов. Столько веков эльфы чувствовали себя совершенно не защищёнными, и вот с приходом Гермионы в Министерство ситуация начала стремительно меняться. Первым её крупным делом стала установка памятника Добби, теперь она добивалась присвоения ему посмертно Ордена Мерлина любой степени. Это было неслыханно, но Гермиона перелопатила горы литературы и не нашла ни одного даже самого косвенного запрета присуждать эльфам награды. После того, как несколько чистокровных семей поддержали Гермиону в её стремлении добиться справедливости для Добби, она тут же подсуетилась и умудрилась вынести на общественное обсуждение приказ, запрещающий применять к домашним эльфам физические наказания. Рон заявил, что это чересчур, и на это никто не пойдёт. Но вышло так, как надеялась Гермиона. Она сразу считала, что те, кто эльфов в любом случае не бил, а таких было большинство, приказ поддержат. И, когда голосованием приказ был одобрен, о чём писал «Ежедневный пророк», явно не зная, кем считать Гермиону: великой освободительницей эльфов или опасной революционеркой, Гермиона тут же пошла дальше. Она заявила, что проверять каждую семью каждый день невозможно, а значит у эльфов должно появиться право подавать жалобы на хозяев в случае жестокого обращения. Немного ошарашенный её активностью Кингсли подписал приказ о запрете физических наказаний, но насчёт права на защиту вполне предсказуемо заколебался. Сейчас Гермиона занималась тем, что пыталась показать, как много человеческих и временных ресурсов займут проверки семей в надежде на то, что сами хозяева домашних эльфов выступят за какие-то средства защиты, которыми смогли бы пользоваться эльфы, чтобы оградить свои дома от неожиданных вторжений министерских работников. Рон считал, что Гермиона таким образом наживёт себе кучу врагов, и был страшно расстроен.
Гарри поведение Рона раздражало. Ему было жалко смотреть, как Гермиона выматывалась на работе, делая, на самом-то деле, довольно неблагодарную и не самую лёгкую работу, он понимал, под каким давлением она находилась всё это время, понимал, что ей наверняка было немного страшно менять самые основы существования магического сообщества, понимал, что её могли обвинить в перевороте этих самых основ, вспомнив о её маггловском происхождении. И в это время ей как никогда нужна была поддержка. Особенно – со стороны Рона. Но с его стороны вечно слышалось недовольное ворчание, он постоянно одёргивал Гермиону, просил её перестать вылезать, быть тише, оставить эльфов в покое. Иногда Гарри даже начинал подозревать, уж не стыдится ли Рон её работы. Сам Гарри был страшно признателен Гермионе за памятник Добби и всячески старался её поддерживать.
- А этот Дилан тут каким боком участвует? – недовольно спросил Рон, нахмурив брови, и Гарри сразу заметил, как напряглось лицо Гермионы.
- Дилан связался со мной на прошлой неделе по поводу официальных средств защиты, которыми теоретически могли бы пользоваться эльфы, подвергшиеся насилию со стороны своих хозяев, - быстро пояснила она. – Он займётся этим вопросом, если это, конечно, пройдёт голосование, тогда он займётся реализацией внедрения таких средств. Так что он решил сегодня отправиться со мной, чтобы собственными глазами увидеть, как это всё будет происходить, если защиты у эльфов не будет.
- По-моему, ерунда какая-то, - отрезал Рон, и Гарри снова почувствовал раздражение. – Мне не надо никуда ехать, чтобы понять, как это будет происходить. Будешь мотаться каждый день, надоедать людям, смущать несчастных эльфов. Никакой пользы от этого никому не будет. Если эльфа бьют, он никогда тебе в этом не признается, потому что просто-напросто испугается наказания, когда за тобой закроется дверь. Так что это всё бесполезно.
Гермиона медленно опустила голову, а когда подняла её вновь, Гарри совершенно точно увидел, что в её глазах стоят слёзы.
- А вот Дилан тоже считает, что обеспечить эльфам защиту возможно, - тихо сказала она, потом бросила полный горечи взгляд на Рона и добавила: - Именно поэтому он со мной сегодня и едет. И именно поэтому я предпочитаю говорить о работе с ним, а не с тобой. Удачи вам сегодня с квартирой и хорошо посидеть вечером. Гарри, передавай завтра Джинни привет от меня. Пока.
Гермиона ушла, и Гарри, проводивший взглядом её поникшую фигурку, уже повернулся к Рону, чтобы высказать тому всё, что он о нём думает, но поймал предостерегающий взгляд Сайпреса и промолчал. Рон несколько секунд сидел молча, уставившись на свои пальцы, быстро крутившие вилку, Гарри видел, что его грудь тяжело вздымается. Через минуту Рон с силой швырнул вилку на стол и выругался сквозь зубы. Гарри счёл это хорошим знаком и отказался от дальнейших комментариев.
После этого Рон впал в одно из своих самых раздражительных состояний, которое Гарри ненавидел больше всего. Но за долгие годы дружбы он уже давно пришёл к выводу, что Рона просто не нужно трогать, пока он переживает что-то, чем делиться не хочет, потом он остынет, и всё снова станет в порядке. Поэтому, войдя в класс Трансфигурации, Гарри сразу же подсел к Дафне Гринграсс, попросив её быстро объяснить ему последнюю, самую сложную формулу. Дафна всегда была готова помочь, а сейчас это спасало Гарри не только от плохой оценки, но и от плохого настроения Рона.
Миссис Добрун была совершенно не похожа на мисс Кравц. В её глазах и манере держать себя таилась тихая грусть, которую она не выставляла напоказ, грусть просто стала частью её жизни. Она многого требовала от них, но всегда готова была указать на ошибки и помочь. На её уроках Гарри боялся не плохой оценки, а скорее разочарования на её лице, ему казалось почти трагичным, что она осталась совершенно одна на склоне лет, и он боялся, как бы её не посчитали некомпетентной для такой важной работы, если стажеры будут показывать плохие результаты. В этот раз всё прошло хорошо: ему удалось превратиться в раскидистый куст и оставаться в таком состоянии ровно двадцать минут, как того и потребовала миссис Добрун. Единственное, она указала на полную неподвижность листьев, что могло вызвать подозрения у наблюдателей. Гарри решил не говорить, что потратил все силы на то, чтобы сконцентрироваться и оставаться кустом. Если бы он шевельнул хоть одним листочком, всё бы рухнуло.
- Интересно, что сегодня будет на практических, да? – с энтузиазмом спросил Дин, когда они шли по коридору к огромному залу, в котором для стажёров обычно моделировали обучающие жизненные ситуации.
- Тоже интересно, - отозвался Гарри и покосился на так и не переставшего хмуриться Рона. – Единственное – Долиш.
- Брось, Гарри, - поморщился шедший за ними Эрик. – Если бы ему нельзя было доверять, его бы здесь не было.
- Он пытался арестовать Дамблдора! – напомнил Гарри. – Я был там, я видел. По приказу Амбридж.
- А потом он охранял Хогвартс вместе с остальными аврорами по приказу Скримджера, - мягко напомнила Дафна.
- Да, а через год выполнял приказы Толстоватого, считай – Волан-де-Морта, который убил Скримджера! – Гарри покачал головой. – Как, как можно служить человеку, который убил твоего предыдущего хозяина, если ты был ему предан? Как, я спрашиваю?
- Ты так говоришь… - кривовато улыбнулся Дин. – Хозяин. Как будто мы домовые эльфы.
Рон засопел громче, и Дин наклонился к самому уху Гарри.
- Что с ним опять такое? – спросил он, и Гарри сделал знак не спрашивать.
Долиш уже ждал их в зале, его лицо, как обычно, ничего не выражало.
- Добрый день, - спокойно произнёс он и обвёл их взглядом. Гарри показалось, что взгляд серых глаз задержался на его лице чуть дольше. – Сегодня мы с вами будем освобождать заложников.
- О, Рон, у тебя даже опыт есть, - шёпотом напомнил Гарри, но Рон никак не отреагировал. Дин снова хотел что-то спросить, но Гарри качнул головой.
- Итак, установка у нас следующая, - Долиш взмахнул палочкой и на доске моментально появилась схема, похожая на ту, какую Гарри чертил для наглядности, когда объяснял своей квиддичной команде новую стратегию. – За моей спиной находится здание. Допустим, в здании два этажа для начала. Где-то внутри двое волшебников держат заложников, много заложников, человек десять-пятнадцать, точно вы не знаете. Вас пятеро, вам нужно заложников освободить, тёмных волшебников – захватить. Потери – минимальные. Работа – командная. Даю десять минут на обсуждение стратегии, затем приступайте. Я по ходу буду давать комментарии, обстоятельства могут меняться, как это обычно и бывает в жизни. Начали.
Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. Это было не по-настоящему, но так похоже на реальное задание. Это был момент, когда они должны были показать себя. Это те самые занятия, по которым их в итоге будут оценивать в первую очередь. Все знали, что за практическими занятиями мистер Стивенс следит лично.
- У кого какие мысли? – быстро спросил Дин, окидывая взглядом двухэтажное здание с наглухо закрытыми окнами, возникшее за спиной Долиша. – Планировки мы не знаем.
- Можно ли вообще входить? – засомневалась Дафна, засучив рукава. – А если они убьют заложников? Их там десять-пятнадцать человек, они вполне могут позволить себе убить нескольких.
- Входить нельзя, - уверенно вставил Эрик. – Дафна права, они могут убить заложников. Я считаю, нужно попытаться связаться с ними, выяснить, чего они вообще хотят.
- Я с этим согласен, - кивнул Гарри. – Рон?
- Тоже, - буркнул Рон, глядя на окна второго этажа. Влететь внутрь на метле он не предложил.
- Говорить должен кто-то один, - продолжил Эрик. – Плюс, надо, чтобы кто-то был с другой стороны здания.
- Я пойду туда, - вызвалась Дафна. – Может быть, там тоже есть вход, нужно проверить.
- Нужно наложить на здание антитрансгрессионные чары, - вспомнил Гарри. – Это не позволит им сбежать вместе с заложниками.
- Ты сможешь? – спросил Дин. – У меня всё ещё не получается.
- У меня – через раз, - признался Гарри. – Эрик умеет.
- Это всё мелочи, - прервал их Рон. – План-то какой?
- Предложи что-нибудь, - посоветовал Дин. – Мы пока остановились на переговорах.
Рон помолчал, снова посмотрел на здание, чуть скривился и сказал:
- Пока кто-то один разговаривает, остальные могут войти через задний вход, если он есть. Их всего двое, если оба окажутся в одной комнате, то мы легко можем добраться до них.
- А если они поставили ловушки? – уточнил Гарри. – Тоже нужно проверить.
- Окей, допустим, мы вошли, - Дафна почесала лоб кончиком волшебной палочки, что, на взгляд Гарри, было не очень-то безопасно. Видел бы её Грюм. – Мы вошли, а они держат двух заложников на прицеле. И если мы не бросаем палочки, то они их убьют. Что тогда?
- Они успеют убить максимум двоих, - глухо произнёс Эрик. – Остальных мы спасём. Это и есть минимальные потери.
- Что? Нет! – возмутился Гарри. – Есть другой способ, который позволит спасти всех. Пусть выйдут из здания, возьмём их на улице. Никем жертвовать нельзя.
- Иногда это необходимо, - Эрик развёл руками. – Извини, но иногда нам действительно придётся жертвовать чем-то или кем-то ради спасения большинства. Из двух зол выбирают меньшее.
- Нет, мы должны одинаково защищать всех! – Гарри обернулся к Рону за поддержкой. – Мы не можем решать, кому жить, а кому – умереть.
- Обстоятельства решают это за нас, - упорствовал Эрик. – Если я понимаю, что мы потеряем двоих, но задержим преступников и спасём всех остальных заложников, я колебаться не буду.
- Эй, ребята, мы должны работать в команде, - напомнил Дин. – У нас должен быть один план на всех.
- Мы защищаем невиновных, - добавила Дафна. – Всех, без каких-либо исключений. Мы должны попробовать спасти всех.
- Хорошо, убедили, - Эрик поднял руки вверх, сдаваясь. – Но я и не говорил, что не попробую. Но, если я увижу, что другого пути нет, что мы можем потерять всех, то…
- Время вышло! – объявил Долиш. – Начинайте.
- Я пошла, - Дафна выставила палочку перед собой и начала медленно обходить дом с правой стороны.
- Кто будет говорить? - спросил Эрик, глядя на Гарри и Рона, потом обернулся к Дину.
- Давай, ты, - сразу предложил Гарри. Во-первых, роль переговорщика казалась ему крайне пассивной, а, во-вторых, он боялся, что Эрик всё-таки пожертвует парой человек.
- Хорошо, - Эрик чуть улыбнулся, как будто догадался, о чём Гарри думает. – Тогда я начинаю, а вы ждите информации от Дафны и смотрите внимательно на окна.
Он подошёл поближе и громко закричал:
- Я являюсь представителем Аврората! Требую немедленно отпустить заложников!
Долиш досадливо поморщился и негромко произнёс:
- Так они тебя и послушали. Нет ответа.
Действующие авроры, те, кто вёл у них практические занятия, сразу же предупредили, что у них принято неформальное общение, чтобы чувствовать друг друга лучше на случай совместных миссий.
- Ладно, что вы хотите? Какие ваши требования? – немного подумав, снова крикнул Эрик.
- Хочу стать Министром магии, - лениво отозвался Долиш. – Сегодня же. Если Министр прямо сейчас объявит о своей отставке и назначит меня своим преемником, мы отпустим заложников.
- Невозможно! – раздраженно бросил Эрик, и тут Гарри почувствовал, что кольцо на его пальце нагрелось. По тому, как Рон непроизвольно сжал кулак, а Дин покосился на руку, он понял, что и они ощутили то же самое. Дафна пыталась связаться с ними.
- Есть второй вход? – шёпотом спросил Гарри, делая вид, что чешет ухо, и услышал тихий шёпот Дафны:
- Есть.
- Ты думаешь, я не слышал этого? – Долиш чуть не засмеялся. – Кольца не предназначены для такой открытой связи.
- Но как тогда…
- Нужно было заранее договориться об условном знаке, - отрезал Долиш. – Так, никто не приближается к заднему входу, иначе я убью заложника.
Из-за угла здания вынырнула смущённая Дафна.
- И что теперь? – тихо спросил Дин.
- Так не пойдёт, - просто сказал Долиш. – Вы ничего не делаете. Вы отправили Дафну на разведку, Эрик разговаривал, чем в это время были заняты вы трое? Смотрели на окна? Чего ради? Что вы хотели там увидеть?
- Местоположение второго преступника, - пробормотал Гарри.
- Вам это не нужно, - отмёл его ответ Долиш. – Вы должны мысленно просчитать все варианты, вот и всё. Тогда вы будете готовы ко всему. Точно вы никогда ничего знать не будете. Это всегда риск.
Повисло молчание.
- У каждого должна быть своя роль, - продолжил Долиш. – Если вы ничего не делаете, значит, вы там не нужны. Можете идти домой. Авроры никогда не стоят на месте, как истуканы.
- Прошлым летом, когда Пожиратели захватили заложников, - вдруг сказал Рон, - авроры стояли как истуканы. Я сам видел. Никто ничего не делал.
Гарри потупился. Аргумент был к месту, но он бы не решился привести его, так как сам был одним из заложников.
- Это не так, - спокойно парировал Долиш. – Когда мы прибыли на место, у нас был план по захвату Пожирателей, но неожиданно мы узнали, что у них есть заложники. Поэтому, когда мы, как тебе показалось, стояли как истуканы, на самом деле, мы мысленно вносили в план поправки.
- Мысленно? – восхитился Дин. – Удобно!
- Вы тоже научитесь, но попозже, - успокоил Долиш. – Мы уже даже решили, что делать, когда ты просто влетел в окно на метле.
- Что? – глаза Дина были размером с галеоны. – Рон, ты что, влетел в тот дом на метле? Туда, где Пожиратели держали Гарри, Гермиону и Джинни? В «Пророке» об этом не писали!
- Ого! – только и сказала Дафна, тоже глядя на Рона с потрясением. – Это было здорово, я так предполагаю?
- Это было невероятное везение, - внушительно произнёс Долиш. – Мы могли потерять заложников, и Пожиратели могли уйти. Поэтому мы никогда не вламываемся вот так, напрямую.
- Вообще никогда? – уточнил Дин.
- В моей практике не было таких случаев, - покачал головой Долиш. – Конечно, можно вообразить ситуацию, когда, как сказал Эрик, из двух зол придётся выбирать меньшее, жертвовать жизнями людей, но меня, к счастью, такие случаи пока миновали. Так, ещё идеи у вас есть?
Никто не ответил. Гарри лихорадочно соображал.
- Если они уже знают, что мы попытаемся войти через другой вход, то наверняка разделились, - начал рассуждать он. – К тому же, мы не можем там появляться, потому что они угрожают начать убивать заложников.
- А если подкрасться невидимыми? – предложил Дин.
- Гоменум ревелио, - проворчал Долиш. – К тому же, дверь откроется, этого нельзя не заметить. Давайте проще, на двери стоит сигнальное заклинание.
- Значит, внутрь мы попасть не можем, - резюмировал Гарри. – Никак.
- Только на метле, - буркнул Рон. – И я, кстати, сделал бы так снова, их же там всего двое. В прошлый раз было трое, и то сработало.
- В прошлый раз нам удалось заполучить назад свои палочки, - напомнил Гарри. – А так, ты бы остался один против троих. До… Джон прав, тебе очень повезло.
- Можно влететь в два окна с двух сторон одновременно, - Рон закатил глаза. – И всё.
- Они держат двоих заложников на прицеле, - пожал плечами Долиш. – Они успеют их убить.
- То, о чём я и говорил, - пробормотал Эрик.
- Но можно обезоружить их ещё в полёте, - предложила Дафна. – Как только подлетаем к окну и видим их – сразу Экспеллиармус.
- А у них есть шляпы или перчатки, или плащи, оснащённые Щитовыми чарами, - возразил Долиш. – Они остаются целыми и невредимыми, а заложников убивают.
- Ну, всего не предусмотреть! – развёл руками Дин. – Ты сам сказал, что это всегда риск.
- Да, но я имел в виду, что это риск для нас, - усмехнулся Долиш. – Не для людей, которых мы защищаем.
- Тогда можно попробовать поменять заложников на себя, на авроров, - осенило Гарри.
- Первая удачная мысль за сегодня, - признал Долиш. – Правда, всегда есть вероятность, что они не согласятся, но это уже что-то. Тогда предлагаю вам всё обдумать, в следующий понедельник к вам придёт кто-то другой, но я передам всю информацию по уроку. Будьте, пожалуйста, готовы. У вас есть время подумать.
- Знаете что, это было задание без решения! – выпалил Дин, когда они вернулись в комнату отдыха стажёров. – Он на всё находил возражения.
- В этом и задача – найти выход из безвыходной ситуации, - пробормотал Гарри и взглянул на часы. – Рон, нам пора двигаться, если мы не хотим опоздать.
- Вы куда? – немного разочарованно спросил Дин. – Я думал, может, посидим где-нибудь, первую зарплату отметим.
Дин, единственный из них, жил в Министерстве при тренировочном центре. Он особенно не распространялся, почему принял такое решение, но Гарри подозревал, что это как-то было связано с раскрытием правды о его отце. Может быть, Дин теперь не хотел жить с отчимом. Хотя, может, у Гарри просто разыгралась фантазия, и Дин просто не хотел жить с родителями, став совершеннолетним.
- Прости, Дин, мы идём смотреть квартиру, - Рон сочувственно поджал губы. Про намечающиеся посиделки в баре он ничего не сказал, и Гарри тоже решил промолчать.
- Эрик? Дафна? – Дин с надеждой переводил взгляд с одного на вторую.
- Я женатый человек, - Эрик развёл руками. – Не так-то это просто – пойти в бар в пятницу вечером.
- А ты, Дафна? – напоследок уточнил Дин, и Дафна вдруг слегка покраснела.
- Что, пойдём вдвоём? – спросила она.
- А что такого? – Дин приободрился. – Поболтаем, расслабимся. Ну что, идём?
- Можно, - после недолгого колебания согласилась Дафна. – Только черкну домой, что задержусь.
Рон подмигнул Гарри и указал глазами на Дина, но так, чтобы Дафна не заметила.
- Ой, Гарри, совсем забыла! – Дафна обернулась к нему. – Ты завтра собираешься в Хогсмид?
- Обязательно, - кивнул Гарри. – А что?
- Я не знаю, пойду ли я, - пояснила Дафна. – Там наверняка будет Драко, не хочу мешать им с Асторией, а мне нужно передать ей кое-что. Можно попросить тебя?
- Без проблем, - соврал Гарри, которому не очень-то хотелось передавать что-то девушке Малфоя в присутствии самого Малфоя.
- Спасибо! – Дафна вынула из кармана мантии крошечный свёрток, такой лёгкий, как будто и вовсе пустой. – Очень тебе благодарна!
- Пустяки, - отмахнулся Гарри и сунул свёрток в сумку. – Всё, Рон, переодеваемся и вперёд. Опоздаем.
- Может, ну её, квартиру эту? – тихо спросил Рон, когда они остались одни в комнате, и Гарри застыл на месте.
- В смысле, ну её? – переспросил он. – Это вдруг почему?
- Да просто, - Рон ему в глаза не смотрел. – Настроения нет.
- Ну знаешь, это не имеет никакого отношения к… - возмутился Гарри, но сумел сдержать себя. – Ладно, могу посмотреть один. Ты, вроде, говорил, тебе всё равно, где жить, лишь бы съехать от родителей.
- Да, может, не будем пока съезжать? – вдруг совсем смешался Рон. – Сам подумай, Гарри, что мы будем есть? Кто будет стирать нам одежду?
- Ммм, сами? – предложил Гарри. – Я немного умею, у Дурслей научился. Не пропадём.
Рон молчал.
- Нет, если ты не хочешь, то ладно, - пошёл на попятный Гарри. – Но я у твоих родителей больше жить не могу, мне уже неудобно.
- Ну, пойдём тогда, раз уж собрались, - вздохнул Рон. – Нет, надо съезжать, ты прав. Не хочу быть как Перси.
- Да нет ничего такого в том, чтобы жить с родителями, - попытался уверить его Гарри. – Мне кажется, съезжать надо тогда, когда начинаешь совместную жизнь с девушкой или что-то вроде того. О чём Перси, кстати, пора бы задуматься, но да это не моё дело.
- Ладно, давай, переодевайся, - решился Рон. – Пойдём.
- Да что с тобой такое? – Гарри не тронулся с места. – Что происходит, Рон? Что с тобой в последнее время?
- Всё в полном порядке, - но Рон так и не взглянул на него, и Гарри просто знал, что что-то не было в полном порядке.
- Дело в деньгах? – не отступался Гарри. – Ты снова переживаешь из-за этого? Если хочешь, можем записывать каждый кнат, который я пока что буду платить, и когда-нибудь, клянусь, я возьму с тебя всё назад. Но мне действительно всё равно, когда это будет: в следующем году или через пятьдесят лет. Я собираюсь заработать ещё много денег, кстати, как и ты. Может быть, мы вообще предоставим нашим детям разбираться с нашими долгами, кто знает? Так что успокойся и…
- Дело не в деньгах, Гарри, - Рон, наконец, поднял голову, и Гарри замолчал, не закончив фразы, чувствуя себя одновременно неловко и встревоженно.
- Тогда в чём? – мягко уточнил он, присаживаясь на подлокотник одного из кресел. – Перестань, Рон, мне ты можешь всё сказать, ты же знаешь.
- Я не знаю, в чём, - Рон уселся на стол напротив. – Просто мне сейчас не хочется ничего менять в своей жизни. И всё.
- Хорошо, это я вполне могу понять, - осторожно кивнул Гарри. – А что происходит сейчас такого в твоей жизни, что ты пытаешься сохранить всё как есть?
- Ничего не происходит, - Рон покачал головой. – И я не хочу, чтобы произошло.
- Почему? – Гарри потёр шрам по старой привычке и заметил, как Рон проследил за его движением.
- Потому что сейчас всё хорошо, - он закусил губу. – Слушай, не бери в голову. Ничего не случилось. Просто с переездом я, наверное, пока что повременю.
- Ладно, как хочешь, - сдался Гарри. – Но я не могу повременить, поэтому будь другом, пойдём со мной смотреть квартиру для меня. Переедешь туда, когда захочешь.
Рон смотрел на него как-то странно, и у Гарри в голове вдруг мелькнула одна догадка.
- О! – только и сказал он. – Если только вы с Гермионой не решили…
- Что? – Рон напрягся.
- Жить вместе, конечно, - Гарри широко улыбнулся. – Тогда у меня вопросов нет.
- Ты издеваешься? – Рон почему-то покраснел, и глаза у него стали очень злые. – Всё, пойдём, Гарри, пока мы не поссорились.
Гарри машинально переоделся в маггловскую одежду, не имея ни малейшего представления, что он такого сказал. Они с Роном молча вышли из здания Министерства, помахав на прощание Челси, девушке-сквибу, занимавшейся регистрацией волшебных палочек посетителей. Весь путь до дома, в котором располагалась сдаваемая квартира, они тоже проделали в полной тишине. Хорошо хоть, что идти было совсем не далеко.
Дверь им открыла женщина лет сорока с уложенными в аккуратную причёску волосами и одетая в подобие китайского кимоно, но в более официальный его вариант.
- Добрый день, - вежливо произнесла она. – Прошу вас, проходите.
- Здравствуйте, - Гарри улыбнулся хозяйке и первым переступил порог квартиру. – Мы разговаривали с вами по телефону вчера утром. Я Гарри Поттер, а это мой друг - Рональд Уизли.
- Очень приятно, - женщина чуть склонила голову. – Я Кристина МакКензи. Вы предпочитаете сначала посмотреть квартиру, а потом задать все возникшие вопросы, или мне лучше присутствовать при осмотре изначально?
- Я думаю, мы сначала посмотрим, а потом всё спросим, если появятся вопросы, - Гарри оглянулся на Рона в попытке выяснить его мнение, но друг на него не смотрел, он смотрел на вычурную люстру, украшавшую потолок небольшого холла.
- Очень хорошо, - сказала мисс или миссис МакКензи, не уточнившая, замужем ли она, и Гарри попытался рассмотреть, есть ли на её пальце кольцо, чтобы обратиться к ней правильно. – Я буду на кухне.
- Ну что? – шёпотом спросил Гарри, когда она скрылась за поворотом длинного коридора. – Начинаем?
- Зачем такая огромная квартира? – вдруг спросил Рон, переводя на него взгляд. – Она просто гигантская. И не очень-то уютная.
- Тут всё можно переделать, - попытался защитить свой выбор Гарри. – В объявлении было написано, что всё можно сделать заново, только стены сносить нельзя.
- Всё равно, зачем нам двоим столько места? – Рон нахмурился и заглянул в огромную гостиную посередине которой стоял рояль. – Тебе зачем эта штука?
- Уберём, - нетерпеливо ответил Гарри. – Нам каждому нужна своя спальня, так? И должна быть одна гостиная. Плюс, кухня. Вот и получается большая квартира. В этой ещё две ванные комнаты, очень удобно, особенно по утрам, чтобы не толпиться.
- Слушай, это же наверняка стоит целое состояние, - громким шёпотом заметил Рон. – Я никогда не смогу себе позволить ничего подобного.
- А вот и сможешь, - Гарри торжествующе улыбнулся. – Это в рамках той суммы, которую мы обговаривали.
- Это невозможно! – почти через полную минуту заявил Рон.
- Это почему? – Гарри тихо рассмеялся. – Галеон сейчас стоит почти пять фунтов, так что мы очень даже в выигрыше.
- Уверен? – Рон смотрел с сомнением. – А если потом курс поменяется?
- Поменяем квартиру, - Гарри закатил глаза. – Слушай, это прекрасный вариант, мы не найдём ничего лучше, сам подумай. Смотри, какие огромные спальни! И они находятся в разных концах коридора, очень удобно.
- Какая разница, как они расположены? – сварливо пробормотал Рон и двинулся дальше, а Гарри решил не озвучивать, что Гермиона и Джинни такое расположение спален очень даже оценят.
- Давай, Рон, скажи, что тебе нравится, - вместо этого сказал он. – Переделаем всё под себя, ты сам говорил сегодня Эрику, что все так делают.
- Да, делают, когда деньги есть, - глухо отозвался Рон, засунувший голову в очередную дверь. – Это что-то вроде чулана.
- У тебя они теперь есть, - напомнил Гарри. – Вчера же дали зарплату. Ты можешь позволить себе платить свою часть за квартиру, и у тебя будет оставаться даже больше, чем было раньше. Тем более, что пока ты платить не будешь.
- Нет, ну если так смотреть…
И Гарри понял, что Рон сдался. Он с трудом удержался, чтобы не издать победный клич, потому что эта квартира ему очень и очень понравилась. Он уже представлял себе, как они с Джинни будут проводить тут выходные, как только они у неё будут выпадать.
Часом позже, оставив залог и договорившись о новой встрече, они наконец-то расположились в уютном баре в самом центре Лондона. Сначала они хотели пойти куда-нибудь в Косом переулке или даже в Хогсмиде, но потом передумали, побоявшись встретить кого-то знакомого. Рон всё ещё был подавлен, а Гарри собирался устроить ему допрос с пристрастием, для чего ему не нужны были свидетели.
- Виски? – спросил Гарри, пока Рон пялился в меню. – Или что-то другое?
- Виски, да, - Рон захлопнул меню. – Подойдёт.
- Бутылку? – уточнил Гарри, уже поднимая руку, чтобы подозвать официантку. – Осилим?
Сам он собирался пить поменьше, чтобы завтра утром быть в форме для встречи с Джинни. Рон же просто кивнул головой.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – когда Рон прикончил второй стакан, спросил Гарри, делая крохотный глоток виски и стараясь растянуть вторую и последнюю порцию до конца вечера.
Рон помотал головой, прокашлялся и спросил:
- Чем собираетесь завтра заняться с Джинни?
- Мы так давно не виделись, что я буду счастлив просто сидеть с ней рядом, держать её за руку, ну, ты понимаешь, - Гарри усмехнулся.
- Откуда мне понимать? – Рон плеснул себе ещё виски. – Гермионе больше некогда сидеть и держать меня за руку, я уж не говорю ни о чём большем.
- Я не знал, что у вас проблемы, - вставил Гарри для поддержания беседы. – По вам совсем не заметно.
- Да ладно, Гарри, - Рон сделал большой глоток. – Когда ты видел в последний раз, чтобы мы с Гермионой нормально разговаривали?
- Сегодня за обедом, - быстро ответил Гарри, прекрасно понимая, что Рону только нужен толчок для продолжения.
- Это не разговор, - Рон покачал головой. – Я больше ничего о ней не знаю. Она больше не интересуется мной, ей всё равно, что происходит у меня, и сама ничем со мной не делится. Она думает только о работе, о своих эльфах, а теперь ещё и об этом Дилане.
- Перестань, они просто работают вместе, - твёрдо сказал Гарри. – То есть, ты считаешь, проблема в том, что Гермиона слишком много работает?
- Нет, не совсем так, - выдавил Рон. – Я не обманываю себя. При большом желании даже самый занятой человек может выкроить время для чего-то важного, если захочет. Гермиона просто не хочет.
- Слушай, ты немного драматизируешь, - Гарри попытался быть рассудительным. – Ты привык, что вы с Гермионой всё время проводите вместе, понимаешь? Мы учились и жили вместе, а теперь всё изменилось, и, конечно, вы стали меньше разговаривать. Нам с Джинни тоже непросто, но мы не делаем из этого трагедии и…
- Нет, Гарри, у нас всё не так, - Рон тяжело вздохнул и поднял на него ясные, ничуть не замутнённые алкоголем глаза. – Я чувствую, как Гермиона отдаляется от меня. И это страшно больно. Я это вижу, но ничего не могу поделать, потому что всякий раз, когда я пытаюсь поговорить с ней об этом, она просто сбегает. Это очень на неё не похоже. И я точно знаю, что это серьёзно. Я просто жду, когда всё как-то решится, а это решится. И поэтому я пока хочу остаться дома, чтобы, ты знаешь, если вдруг решится не в мою пользу, как я подозреваю, я мог хотя бы продолжать жить в привычной обстановке.
- А ты не думал, что во всей ситуации изначально мог быть виноват ты? – Гарри отбросил деликатность.
- Конечно, думал, - как само собой разумеющийся факт признал Рон. – Только так и не понял, что я сделал не так.
- Как только Гермиона начала работать, я от тебя не слышал ничего, кроме критики в её адрес, - с плеча рубанул Гарри, и Рон растеряно заморгал. – Ты при каждом удобном случае подчёркиваешь, какой ерундой она занимается. Ты ни одного раза не поздравил её с успехами, которых она добилась. Ты вечно ей недоволен. Ты…
- Но она действительно занимается ерундой! – повысил голос Рон, у которого вдруг покраснели уши. – Мне просто обидно, что она тратит время и силы на такую… Это никому не нужно!
- Это нужно домовым эльфам! – Гарри тоже заговорил громче. – Ты считаешь, Добби не заслужил памятника?
- Конечно, заслужил, я не принижаю того, что эльфы сделали, но…
- Так вот этого памятника не было бы, если бы не Гермиона! А вспомни, как Малфои обращались с Добби, вспомни, как ему пришлось прижечь себе пальцы утюгом, когда…
- Я всё это знаю не хуже твоего, Гарри, но так было в течение многих веков, и эльфы считают это нормой! Представь, каково будет Гермионе, когда она услышит это от самих эльфов?
- Слушай, Гермиона разговаривала с ними, спрашивала их мнение, - примирительно сказал Гарри. – Она с Кикимером разговаривала, и даже Кикимер считает новый закон нужным.
- Это ничем хорошим для неё не закончится, - гнул свою линию Рон. – Помяни моё слово, Гарри…
- Хорошо, даже если так, - Гарри перебил его, - Гермиона считает нужным и важным заниматься тем, чем она занимается. И, если всё так, как ты утверждаешь, она встретит мало поддержки в любом случае. А теперь подумай, легко ли ей в первую очередь выслушивать критику от любимого человека, который, ну, по крайней мере, как предполагается, должен её поддерживать?
На это Рону ответить было нечего.
- Я бы тоже постарался ничего с тобой не обсуждать, если бы ты вёл себя так со мной, - в завершение добавил Гарри и прикончил свой виски. – Ты готов идти домой?
- Ты иди, я ещё посижу немного, - покачал головой Рон. – Подумаю.
- Хорошая мысль, - Гарри хлопнул его по плечу. – Не сиди долго, а то мне влетит от твоей мамы за то, что бросил тебя одного.
Рон кивнул, и Гарри направился к выходу. Он вышел из бара, вдохнул уже довольно холодный воздух и подумал о Гермионе. Интересно, что она сейчас делает? Гарри взглянул на часы, было ещё только без четверти девять, он вполне мог навестить её. Он быстро ушёл с людной улицы, забрёл в крохотный дворик, со всех сторон закрытый от посторонних взглядов домами, и трансгрессировал поближе к дому Грейнджеров.
- Гарри? – открывшая дверь миссис Грейнджер выглядела удивлённой, но приветствовала его с вполне искренней радостью. – Сейчас позову Гермиону. Хочешь выпить чаю? Или, может быть, перекусить чего-нибудь?
- Нет, нет, спасибо, не беспокойтесь, - заверил её Гарри. – Я только хотел бы поговорить с Гермионой.
Гермиона спустилась через пару минут, кутаясь в халат, накинутый, как заметил Гарри, поверх пижамы.
- Привет, - Гермиона закрыла за собой дверь в гостиную и опустилась в кресло. – Что-то случилось?
- Нет, совершенно ничего, - Гарри сел напротив и внимательно посмотрел на неё. Гермиона выглядела уставшей и очень-очень грустной. – Просто нам так редко удаётся поговорить в последнее время, я ужасно скучаю по старым временам.
- Да, мне тоже их не хватает, - Гермиона улыбнулась самыми уголками губ. – Честно говоря, я не думала, что всё будет так.
- Но всё в порядке? – Гарри чуть-чуть приподнял брови. Гермиона кивнула, улыбнулась, закусила губу и опустила голову, а когда снова взглянула на Гарри, тот понял, что притворство, наконец, было отброшено.
- Ничего не в порядке, - просто сказала Гермиона. – Всё рухнуло в мгновение ока, и я не знаю, что теперь делать.
- Поговори со мной, - попросил Гарри, пересаживаясь на диван поближе к ней. – Что с тобой происходит?
Гермиона молчала.
- Эй, ты же можешь говорить со мной абсолютно обо всём, ты же знаешь, - Гарри взял её за руку.
- Я бы не была так уверена, - Гермиона посмотрела на него с сомнением. – Я не знаю, имею ли я право…
- Слушай, я твой друг, твой лучший друг, - напомнил Гарри. – Ты имеешь право на всё.
- Я не хочу ставить тебя перед выбором, - тихо сказала Гермиона и мягко отняла у него свою ладонь. – Я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным принимать чью-то сторону.
- О чём ты говоришь? – Гарри почувствовал лёгкий холодок в груди.
- О нас с Роном.
Он боялся, что Гермиона может заплакать, но её глаза были совершенно сухими и страшно усталыми.
- Ты же видишь, всё разваливается, - Гермиона сцепила пальцы в замок и уставилась на них. – Не знаю, почему Рона так раздражает моя работа, но я не могу её бросить. Я считаю, это было бы неправильно, если бы я бросила то, что считаю по-настоящему важным для себя, ради кого-то. Даже ради Рона. Я не должна этого делать. Мы должны принимать друг друга, разве не так? То есть, не должны, но это в порядке вещей. А если он не может, то тут и говорить не о чем.
- Знаешь, Гермиона, мне кажется, вам нужно откровенно поговорить, - Гарри покачал головой. – Ты неправильно его понимаешь. Он просто волнуется за тебя, не хочет, чтобы ты расстроилась, если ничего не получится. Только поэтому он…
- Но я всё равно пойду до конца, - возразила Гермиона. – И я ему об этом говорила. И говорила, что мне очень нужна его поддержка.
- Ну, ты же знаешь Рона, - попытался свести всё к шутке Гарри.
- Рону пора повзрослеть, - Гермиона серьёзно посмотрела на него. – Мы больше не в школе, Гарри, это взрослая жизнь. Если мы не выдержали даже месяца в новых условиях, что может получиться из этого дальше, как ты считаешь?
- Но… - Гарри с трудом решился задать главный вопрос. – Ты же не собираешься расстаться с Роном?
- Мы уже всё равно что расстались, - плечи Гермионы бессильно поникли. – Об этом не обязательно объявлять. Сегодня пятница, я сижу дома, а где Рон?
- Он остался в баре, сказал, что хочет подумать, - быстро сказал Гарри. – Ты даже не думай, он переживает не меньше твоего. Только об этом и говорит.
- Я знаю, что он переживает, - Гермиона откинула волосы назад. – Он последние пару недель переживает, а ситуация не меняется. Я думаю, сейчас будет сложный период, пока мы не выясним для себя, как всё будет дальше. И ты… Я знаю, что Рон тебе нужнее, поэтому…
- Мне одинаково сильно нужны вы оба, - прервал её Гарри. – Гермиона, я верю, что у вас всё наладится. Но если даже вдруг нет, то я хочу, чтобы ты знала, что я всегда останусь твоим другом тоже. Помнишь, как на шестом курсе? Я общался с вами обоими, и у меня неплохо получалось. Я это даже обсуждать не хочу! Вы с Роном не можете расстаться, это просто в голове не укладывается.
- Мы почти не разговариваем, Гарри, - Гермиона потёрла лоб. – Мы уже две недели никуда не ходили вдвоём, видимся только в Министерстве. Сегодня решили позавтракать, и это было ужасно. Мы никак не могли найти тему для разговора, всё время повисали неловкие паузы. Кошмар! У меня действительно много работы, но я могла бы уходить пораньше, если бы Рон попросил. Но он молчит, а я не хочу сидеть по вечерам дома, не хочу, чтобы родители начали задавать вопросы, на которые у меня пока что нет ответов.
- Но сегодня Рон явно приревновал тебя к этому Дилану, - отчаянно цеплялся за малейшую надежду Гарри. – И я точно знаю, что его чувства к тебе, они не прошли.
- И мои чувства к нему всё ещё здесь, - Гермиона приложила руку к груди. – Но иногда одних чувств недостаточно. Я готова бороться и работать над решением проблемы, но я ничего не могу сделать одна. Знаешь, дело не только в эльфах. Рон просто не был готов к тому, что он не будет знать, где и с кем я провожу целый рабочий день. Первые две недели он только и делал, что выспрашивал у меня про коллег, а потом, стоило мне упомянуть хоть одно мужское имя, он тут же напрягался. Напрямую ничего не говорил, но ты знаешь Рона, по нему всегда всё видно. Сначала я пыталась поговорить с ним, но так и не поняла, чего он от меня хочет. А потом он начал постоянно говорить, что у меня ничего не получится, что я занимаюсь бесполезным делом, и меня это страшно обидело. Он даже не поймёт, если я скажу ему это, подумает, что я совсем свихнулась со своими эльфами, но дело не в этом, а в том, что он отказывается принять то, что очень важно для меня. Мне кажется, он вообще стыдится того, чем я занимаюсь.
- Он не стыдится, - возразил Гарри. – И он даже признает, что, наверное, это хорошее дело, но, я уже сказал, он волнуется…
- Мне не десять лет, я знаю без него, что может ничего не получиться, - отрезала Гермиона. – И я это как-нибудь переживу. Правда, я думала, что с поддержкой Рона пережить всё будет гораздо легче.
- Просто пообещай мне, что не станешь совершать неразумных поступков, - попросил Гарри. – Всё ещё может наладиться.
- Я ничего не собираюсь делать, - Гермиона откинулась на спинку кресла. – Пока что, по крайней мере. Но, знаешь, это невыносимо – видеть, чувствовать, знать, как человек, который значит так много, без которого просто… в общем, как этот человек отдаляется от тебя, медленно, постепенно, так, чтобы ты успел прочувствовать каждую секунду этого процесса. И ты стараешься, ты просто из кожи вон лезешь, чтобы всё спасти, но ничего не выходит. Это очень больно. И чем дольше мы ждём, тем дольше будет длиться эта боль. Я всё ещё надеюсь, что мы всё решим, только поэтому терплю. Мне больно, Гарри.
- Почему ты ничего не говорила мне раньше? – Гарри снова взял её за руку и в этот раз держал крепко, чтобы она не отняла её вновь. – Я видел, что у вас что-то не так, но даже не предполагал, что настолько. Мне и в голову не приходило, что вы думаете о том, чтобы расстаться!
- Значит, Рон тоже думает об этом? – лицо Гермионы исказила гримаса боли.
- Я не знаю, о чём думает Рон, - Гарри пошёл на эту ложь легко, потому что Рон не думал об этом, Рон этого боялся, а это было хорошим знаком. – Я могу чем-нибудь помочь? Хочешь, я поговорю с ним?
- Нет, Гарри, не надо, - Гермиона нашла в себе силы и благодарно улыбнулась ему. – Мы должны решить это вдвоём, нам нужно научиться как-то справляться с трудностями, если мы оба хотим, чтобы…
- Вы научитесь, - Гарри сжал её ладонь. – Я знаю, что вы научитесь.
- Спасибо, Гарри, - Гермиона поднялась на ноги и поцеловала его в щёку. – А теперь иди домой. Передавай завтра Джинни привет от меня. И не волнуйся за нас, мы с Роном что-нибудь придумаем, всегда придумывали, правда же?
- Обязательно, - Гарри обнял её, но, когда за ним закрылась дверь и он медленно побрёл по подъездной дорожке, он совсем не чувствовал внутри никакой уверенности. Его пугали две вещи: то, что проблема у друзей возникла из ниоткуда, прогрессировала очень быстро и вылилась в катастрофу, и слова Гермионы о том, что иногда одних чувств бывает недостаточно.
Когда он поднялся в их с Роном комнату, которую собирался скоро покинуть, Рон уже был там.
- Ты где был? – спросил он, лёжа на кровати и глядя в потолок.
- Гулял, - после секундного колебания соврал Гарри. – Думал, как можно было сегодня освободить заложников.
- Ясно, - Рон отвернулся к стене и глухо добавил: - Спокойной ночи.
- И тебе, - пробормотал Гарри ему в спину. Спать ему совершенно не хотелось.
Ну что, в конце концов, день не задался с самого утра.
Глава 213 ноября 1999 года
- Не знаю, Гарри, по-моему, хуже быть просто не может, - Джинни оттолкнула от себя пустую вазочку из-под мороженого. – Если всё так, как ты говоришь, то…
- Они практически не разговаривают, никуда не ходят вместе и выглядят очень несчастными, - подтвердил Гарри и провёл ладонью по лицу. – Я думал, что теперь, когда Рон сделал вид, что изменил своё отношение к этому вопросу по эльфам, всё будет хорошо.
- История, конечно, вышла громкая, - Джинни постучала пальцем по свежему номеру «Ежедневного пророка», в котором только сегодня утром вышла очередная критическая, если не сказать – разгромная, статья, посвящённая инициативе Гермионы по предоставлению эльфам легального способа защиты своих прав. – Я стараюсь писать Гермионе почаще, поддерживаю её. Судя по письмам, она держится неплохо. А на самом деле?
- Очень переживает, - признал Гарри и ещё раз с раздражением просмотрел статью, про себя отмечая все злые, несправедливые слова, которые в очередной раз ранят Гермиону. – Заседание Комиссии Министерства по правотворчеству назначено на понедельник, так что послезавтра уже всё станет ясно. Там будет ещё и вопрос о присвоении Добби Ордена Мерлина рассматриваться. Но тут прогнозы ещё хуже.
- Этого Рон и боялся, - удручённо произнесла Джинни. – Не могу поверить, что он всё ещё её не поддерживает!
- Я же говорю, позже он пытался, пусть он и не считает её идею блестящей, не верит в неё, он пытался, - Гарри допил остатки своего молочного коктейля. – Но Гермиона замкнулась в себе после первой же такой статьи, она ни с кем не хочет говорить, со мной тоже. Она не принимает поддержку, может быть, считает, что это жалость, я не знаю. Она сосредоточилась исключительно на подготовке к заседанию, ищет сторонников, составляет речь, подбирает аргументы. Рон предлагал ей помощь, я сам слышал, она отказалась.
- Почему? – Джинни нахмурилась и покачала головой. – В этом же и была их проблема, разве нет? Если Рон, наконец, предложил свою поддержку, что не так теперь?
- Я не знаю, Джинни, просто не знаю. Рон довольно сильно напуган её поведением и общим состоянием. Эта кампания превратилась для Гермионы в одержимость, навязчивую идею, и если ничего не получится, то я не знаю, что с ней будет.
- Ты в итоге пойдёшь на заседание? – спросила Джинни, беря его за руку.
- Обязательно, - кивнул Гарри и благодарно сжал её ладонь. – Я как кавалер Ордена Мерлина Первой степени имею право присутствовать при решении вопросов, способных затронуть основы уклада волшебного мира. И, к тому же, я ещё и как свидетель должен быть там: Добби спас мне жизнь, он помогал нам ещё много лет назад, пока был слугой Малфоев, он помогал мне во время Турнира Трёх Волшебников и потом, когда мы скрывались на Площади Гримо. Я вот лично совершенно не понимаю, почему ему нельзя дать Орден. Как будто кому-то жалко. Рон тоже придёт, кстати.
- И я должна быть там, хотя бы подождала бы вас в коридоре, - Джинни вздохнула. – Но я не могу, у нас в понедельник будет важное занятие по Трансфигурации, МакГонагалл сказала, что чуть ли не самое важное за все эти годы. Мне, конечно, экзамены не так уж и важны, Гвеног возьмёт меня в любом случае, но я должна подстраховаться. Плюс, тренировки никто не отменял, так что…
- Слушай, ты выглядишь очень уставшей, - Гарри обеспокоенно вгляделся в её лицо. – Не выматывай себя так, я тебя очень прошу. Я не могу сейчас волноваться ещё и из-за тебя.
- Если бы я только нашла ловца! – Джинни досадливо стукнула кулаком по столу. – Всё было бы намного проще. Но никто даже примерно не может заменить тебя. Я и сама не могу, но объективно никто не показал на отборочных даже того, что могу я, поэтому…
- Ты прекрасно справляешься, - нетерпеливо перебил её Гарри. – Я не понимаю только одного: зачем истязать себя дополнительными тренировками?
- Я тебе уже раз двадцать объясняла, - Джинни скорчила нетерпеливую рожицу, - Гвеног берёт меня на позицию охотника. Если я целый год буду только ловцом, я потеряю навыки.
- Не потеряешь, у тебя врождённый талант, - в очередной раз привёл этот аргумент Гарри. – Нет, я не говорю, что тебе вообще не нужно тренироваться, но раз в неделю было бы достаточно.
- Гарри, я когда-нибудь диктовала тебе, как тренироваться? – Джинни потеряла терпение. – Вот и тебе не стоит. Тем более, Деннис тренируется со мной и делает невероятные успехи. Я уверена, что на следующий год он станет капитаном, он заслужил это, а…
- Но я же говорю не потому, что мне захотелось покомандовать! – возмущенно перебил её Гарри, которому сейчас было явно не до успехов Денниса. – Я переживаю за тебя!
- Один уже допереживался, - хмыкнула Джинни, но тут же снова стала серьёзной. – Не думала, что когда-то скажу это, но мне кажется, тут не только Рон виноват. Гермиона могла бы и поговорить с ним серьёзно, подоступнее объяснить свою позицию. Я знаю, что мой братец своим упрямством способен кого угодно довести до ручки, но ведь, в конце концов, она знает его не первый год.
- Она пыталась, в самом начале, - напомнил Гарри. – А теперь просто самоустранилась и ждёт, к чему придёт Рон. И я тоже считаю, что это неправильно, я ей об этом говорил. Но теперь и она упёрлась, ты её знаешь, характер у неё тоже ещё тот. Говорит, что не намерена всегда решать все проблемы одна, что она со своей стороны сделала всё, что могла, что теперь дело за Роном. Но, когда он ей предложил помощь, она отказалась. Есть в этом логика?
- Думаю, что Гермиона обиделась, - в голосе Джинни прозвучала горечь, - и теперь уже просто вредничает. Правда, Рон мог и пораньше дойти до этого простого решения, будем справедливы.
- Напоминаю, что он вообще никуда не пришёл, он всё ещё считает, что прав именно он, и Гермиона вмешалась не в своё дело, - Гарри закатил глаза. – Но он действительно напуган, потому что теперь всё выглядит так, как будто они уже перешли черту, и дороги назад нет.
- Дорога назад есть всегда, было бы желание, - Джинни отвела глаза, и Гарри вспомнил прошлый год. – Как там Симон?
- Работает, как проклятый, - Гарри криво улыбнулся. – Хочешь чего-нибудь ещё?
- Хочу, но не могу себе позволить, метла переломится, - картинно вздохнула Джинни, но тут же махнула рукой: - Ладно, ещё один коктейль не повредит.
- Симон всё ещё пытается узнать, где жил Жак в тот последний год, - когда им принесли новые коктейли шёпотом сказал Гарри. – Ещё он хочет узнать, как Беллатриса нашла его, если это вообще была она.
- Потому что блокнот должен был быть в том месте, где он жил, да? – понимающе кивнула Джинни, поигрывая соломинкой, на которой болтался весёленький зонтик. – Логично, конечно, но я не представляю, как он сможет это выяснить.
- Я тоже, а помогать он не разрешает, - развёл руками Гарри. – И Чёрной рукой он очень плотно занимается. Я говорил, что они хотят отправить туда нашего человека под видом нового члена?
- Ага, упоминал в прошлый раз, - кивнула Джинни и тут же напряглась. – Ты же не предложил свою кандидатуру?
- Нет, - успокоил её Гарри и недовольно добавил: - Они ничего не позволяют нам делать, мы же ещё не авроры, а только стажёры. Вроде, хотели Коула отправить, но в прошлый раз Симон уже говорил, что это вряд ли. Слишком похоже на приманку.
- Да и какая разница, если Магистр не открывает своего лица даже членам Чёрной руки? – Джинни накинула на плечи тёплую мантию. – Как-то тут прохладно.
Гарри достал палочку и направил на неё волну тёплого воздуха.
- Если хочешь, можем пойти куда-нибудь ещё, - предложил он.
Они сидели в кафе мадам Розмерты уже несколько часов, но Гарри было всё равно, где находиться, лишь бы с Джинни.
- Нет, мне и тут хорошо, - Джинни улыбнулась, словно прочитав его мысли. – Ты придёшь на наш следующий матч?
- Обязательно! – с энтузиазмом воскликнул Гарри. – Я же обещал, что не пропущу ни одного.
- Очень надеюсь, - Джинни изогнула бровь. – Ты знаешь, твоё присутствие на трибуне важно не только для меня, Деннис тоже очень воодушевляется. И вообще, вся команда чувствует дополнительную ответственность, и это идёт только на пользу.
- Хочешь победить любой ценой? – поддразнил Гарри.
- Совершенно точно, - не моргнув глазом, подтвердила Джинни. – Любым честным спортивным способом.
Гарри не смог сдержать улыбки, глядя на неё. Он привстал, чтобы поцеловать её, но тут же упал обратно на стул, зашипев от боли, пронзившей правое плечо.
- Что с тобой? – взгляд Джинни моментально метнулся к плечу, за которое он неосознанно схватился.
- Вчера на занятии… - поморщился Гарри, но боль уже утихала, и теперь он жалел, что Джинни заметила. – Вчера у нас было практическое занятие, и я неудачно упал.
- Как так получилось? – Джинни нахмурилась.
- У нас было задание по захвату преступника, - неохотно начал Гарри. – Мы работали в команде, втроём: Дин, Дафна и я. Это как будто бы было в Косом переулке, и я следил за происходящим со второго этажа «Флориш и Блотс». Мы так решили, что я буду прикрывать их сверху, эффект неожиданности. Но Тильда, а она у нас вела занятие вчера, как будто знала, что я там буду. Я даже палочку не успел поднять, а она меня уже обезоружила. Было чертовски неприятно.
- Ничего, ты ещё только учишься, - подбодрила его Джинни.
- Да, но в реальной ситуации это была бы трагедия, - Гарри поёжился. – Остаться без палочки! Но я не был ранен, я оставался в игре. И вот, пока Дин и Дафна защищались, а я смотрел, за их спинами появился Коул. Тильда попросила его прийти, смоделировать неожиданную ситуацию. Ну, я закричал им, предупредил, но оба не могли даже обернуться. Представляешь, насколько действующие авроры сильнее нас? Они знают много хитростей, к которым мы ещё просто не готовы. Конечно, они мало бы помогли в реальной битве на открытом пространстве, но вот так, на узкой улице, когда тыл надёжно прикрыт, Тильда действовала очень эффектно.
- Где та часть, когда ты повредил плечо? – поторопила Джинни.
- Я не мог просто сделать вид, что ничего не происходит, - Гарри виновато покосился на неё. – У меня не было палочки, так что я просто… я просто спрыгнул оттуда и сбил Коула с ног. Он, конечно, потом встал и убил меня, но это дало Дафне и Дину достаточно времени, чтобы…
- Ты спрыгнул со второго этажа? – Джинни смотрела на него, как на сумасшедшего. – На уроке? Когда никому даже опасность не угрожала?
- Да, потому что…
- Со второго этажа, Гарри??
- Стивенс лично курирует эти занятия, и я…
- Спрыгнул со второго этажа???
- Джинни, не кричи так, на нас уже люди смотрят…
Джинни открывала и закрывала рот, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами. Потом вдруг схватила снятую недавно с волос резинку и молниеносным движением бросила её, попав прямо Гарри в лоб.
- Ай! – Гарри подпрыгнул на стуле, но скорее от неожиданности, чем от боли, и схватился за лоб. – Ты чего?
- Это был урок! – страшным шёпотом заговорила Джинни, наклонившись над столом, её глаза метали молнии. – Это был урок, понимаешь ты или нет?
- Но мы должны показывать на этих уроках то, что стали бы делать в реальной ситуации, потому что…
- Я уже поняла, что в реальной ситуации ты бы пожертвовал собой ради Дафны Гринграсс! – Джинни сжала зубы.
- И ради Дина тоже, - быстро добавил Гарри. – И ради любого другого аврора. Или человека.
Джинни ничего на это не ответила.
- Это моя работа, Джинни, - мягко напомнил Гарри. – Защищать людей. Спасать тех, кто слабее.
Теперь она смотрела в сторону.
- Слушай, у нас есть чёткие правила, - попытался объяснить Гарри. – Ситуация была стопроцентная: либо я один, либо они двое. Один – это меньше, чем два. Так что в подобной ситуации я был бы обязан так поступить.
- Я знаю, - процедила Джинни. – Я пытаюсь понимать такие вещи, но это не значит, что они меня не злят.
- Я не хотел тебя расстраивать, - развёл руками Гарри.
- Я не расстроена, - мило улыбнулась Джинни, но её улыбка Гарри не обманула. – Я в ярости.
- Зато я сказал правду, - напомнил Гарри, и Джинни шутливо поклонилась.
- Спасибо хоть на этом! – с горечью сказала она, потом покачала головой: - Слушай, я знала, что так будет, поэтому никогда и не была в восторге от этого твоего Аврората. Я, наверное, научусь со временем не реагировать на такие вещи. Хотя, я не знаю, как смогу не реагировать на то, что ты рискуешь жизнью. Но ты всегда помни, что если я и злюсь на тебя в такие моменты, то это потому, что я очень сильно тебя люблю. И боюсь потерять. А вообще, я тобой очень горжусь. Ну, буду гордиться, по крайней мере, когда немного успокоюсь.
- Я буду помнить, - растроганно пообещал Гарри. – Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.
- Да? – на лице Джинни появилось скептическое выражение.
- Да, - подтвердил Гарри. – Вспомни, например, как ты выронила Пикси на тренировке.
- Не я выронила, а он сам выпал, - поправила Джинни. – Не имею привычки ничего ронять на тренировках.
- Это да, а вот твой брат в последнее время роняет всё, что берёт в руки, - Гарри покачал головой. – За месяц, который мы живём в новой квартире, он уже разбил два стакана.
- У Рона всегда всё валится из рук, - криво улыбнулась Джинни. – Но сейчас ему простительно, поэтому я даже удивлена немного, что дело обошлось всего двумя стаканами.
Разговор с любой темы плавно перетекал обратно на Рона и Гермиону.
- Гермиона хотя бы появляется в вашей квартире? – спросила Джинни, когда они уже вышли из кафе и побрели обратно к замку.
- Была пару раз, - Гарри поднял повыше воротник мантии. – На новоселье была и потом заходила один раз, но очень быстро ушла. Не могу дождаться, когда ты увидишь квартиру!
- Я тоже, мне так интересно, - Джинни теснее прижалась к нему. – Чёрт, холод просто собачий! Как играть в такую погоду, мы же к мётлам примёрзнем.
- Одевайся теплее, - попросил Гарри. – Не разболейся перед Рождеством.
- Мы, когда летаем, похожи на снеговиков, - рассмеялась Джинни. – На каждом по пять свитеров.
- Правильно, - Гарри остановился на холме, на котором когда-то появился тот человек в чёрной мантии. – Надеюсь, мы когда-нибудь узнаем, кто это был.
- Я почти уверена, что это и был Магистр, - вдруг сказала Джинни. – Объявил о себе. Дал понять, на что способен.
- Я бы с тобой согласился, но не хочу, - пробормотал Гарри и повернулся к ней. – Если бы он просто постоял, показал, на что способен и исчез, то да. Но ты забываешь, он показал на нас пальцем.
- Да помню, - Джинни скривилась. – Может, не на нас? Может, просто руку вытянул, и так получилось?
Гарри со скепсисом посмотрел на неё.
- Ну, или, может, он на Коула показал? – Джинни пожала плечами. – У него наверняка есть враги. И вообще, как он сумел уйти от Пожирателей?
- Поборол внушение, - ответил Гарри, чуть нахмурив брови. – Коул очень сильный. Слишком многое случилось ещё до того, как появился этот человек и начал тыкать в нас пальцем. На вашу семью кто-то целенаправленно охотился.
- И на тебя, - напомнила Джинни. – Но это может быть никак не связано между собой.
- Я так устал перебирать в голове все эти факты, - признался Гарри. – Я постоянно этим занимаюсь. Ничего нового не происходит, да и хорошо, а всё, что случилось раньше, мы уже обсудили вдоль и поперёк. Мне кажется, все уже отчаялись когда-нибудь узнать правду.
- Мне не нравится не знать, кто это был, - Джинни сердито тряхнула головой. – И за что он мстил… Это нужно знать. Если он остановился, значит ли это, что наша семья перестала делать то, что ему каким-то образом мешало?
- Даже не представляю, - Гарри посмотрел на небо, и у него возникло ощущение, что сейчас пойдёт снег. – Если появится что-то новое, Стивенс нам скажет, я думаю. Ты уверена, что тебе уже пора?
- Да, Гарри, - Джинни тяжело вздохнула. – У меня эссе по зельям не дописано, а вечером ещё тренировка. И завтра с утра тоже тренировка. И ещё по Трансфигурации нужно подготовиться.
- Как там новая профессорша? – спросил Гарри, чтобы немного потянуть время.
- Обычная, - равнодушно отозвалась Джинни. – Симон явно был интереснее с его уроками.
В этом году профессор МакГонагалл пригласила на должность преподавателя Защиты от тёмных искусств женщину, аврора в отставке, миссис Альбертс. Ей было около шестидесяти, и, на взгляд Гарри, это был не лучший выбор, но МакГонагалл сделала ставку на опыт.
- Ты-то как, придёшь читать лекцию? – Джинни игриво пихнула его локтем в бок.
- Да ну нет, - Гарри нервно рассмеялся. – Что я им скажу? Я ещё даже не аврор.
- Я тебя умоляю, - Джинни закатила глаза. – Как будто МакГонагалл пригласила бы тебя, если бы думала, что тебе нечего сказать.
- Я так и не понял, чего она хочет, на самом деле, но пока явно не готов кого-то чему-то учить, - Гарри с сожалением взглянул на выросшие вдалеке башни Хогвартса. Он всегда был рад видеть школу, исключение составляли только такие моменты: когда появление вдали знакомых башенок означало скорую разлуку с Джинни.
- Ты себя явно недооцениваешь в этом плане, - Джинни зашла вперёд и повернулась так, чтобы смотреть ему в лицо. – Ты ещё на пятом курсе проявил явные способности к преподаванию, когда организовал Отряд Дамблдора.
- Не я организовал, а…
- Да, да, это была идея Гермионы, - со смехом перебила Джинни. – Но воплощал-то её ты. И ты нас очень многому научил, Гарри. Правда. Поверь мне.
- Да я ничего особенного-то и не сделал, - Гарри как всегда почувствовал смущение, как случалось, когда его хвалили за что-то, что не было его заслугой.
- Послушай, - Джинни взяла его за обе руки. – Ты постоянно это повторяешь, и я сначала страшно злилась на тебя за ненужную скромность. Честно, сначала даже думала, уж не нарываешься ли ты на комплименты.
Гарри с возмущением посмотрел на неё, и Джинни чуть улыбнулась.
- Это было давно и недолго, - успокоила она. – Но потом я пришла к выводу, что, возможно, ты не так уж и не прав. Ты и правда делаешь не больше, чем другие. Например, квиддич. Я наблюдала за тобой в роли капитана два года, и ты делал не больше, чем Анджелина. Я уверена, что и Вуд делал столько же. Но, когда капитаном был ты, всё было по-другому. Всё было так, как я хотела бы, чтобы было сейчас у меня. Но я не могу добиться от команды ничего подобного.
- Что ты имеешь в виду? – не понял Гарри. – По-моему, вы шикарно играете, и ты прекрасный капитан, все это говорят. Тот же Деннис, он бы не добился таких успехов, если бы не ты.
- Я знаю, Гарри, - усмехнулась Джинни, - но ты просто не понимаешь. Думаешь, почему я прошу, чтобы ты приходил на матчи? Я, конечно, лично очень хочу, чтобы ты сидел где-то на трибуне, потому что я чувствую твоё присутствие и твою поддержку, но это не единственная причина.
- А что ещё? – оторопело спросил Гарри.
- Твоё присутствие на трибуне чувствует вся команда, - просто сказала Джинни. – Я была в шоке, когда поняла, в чём дело. Я никак не могла взять в толк, почему люди начинают биться за каждый мяч, как будто это их последняя игра, как будто от этого зависит чья-то жизнь. А потом поняла. Ради тебя.
- Но я больше не капитан, - напомнил Гарри. – Если твоя команда и бьётся насмерть за победу, то это теперь ради тебя.
- Нет, Гарри, - Джинни больше не улыбалась, она смотрела очень серьёзно. – У меня такого дара нет.
- Какого дара? – Гарри вгляделся в её лицо и вдруг понял, что она правда верит в какой-то таинственный дар, которым он обладает.
- Ты задеваешь людей, - медленно проговорила Джинни. – Ты способен касаться их на каком-то глубинном уровне. Всё, что люди делают, когда это касается тебя, основано на личной преданности тебе. Тебя настолько не хочется подвести, что…
- Джинни, ты преувеличиваешь, честно, я никогда…
- Я не говорю, что ты делаешь это специально, - не дала ему договорить Джинни. – Поэтому я называю это даром. Люди любят тебя, Гарри. Так было в ОД. Люди боролись с режимом Пожирателей ради тебя. Люди готовы были умереть за тебя, Гарри. Я знаю, что ты не хотел этого! Но это был их выбор. Ты понимаешь, что не все имеют такое влияние? И МакГонагалл это знает. Вот почему она хочет, чтобы ты иногда читал лекции студентам. Она хочет, чтобы они тоже становились лучше благодаря тебе.
- Ты явно приписываешь мне лишнее, - Гарри никак не мог прийти в себя от услышанного. – Я же ничего не делаю, чтобы…
- Вот именно! – глаза Джинни вспыхнули. – Тебе и не надо, потому что это просто что-то внутри тебя. И это от тебя не зависит.
- Но я не хочу ни на кого влиять, - растерянно произнес Гарри. – Это же плохо, Джинни, сама подумай. Получается, что Колин, например, он…
- Гарри, Гарри… - Джинни обвила его шею руками. – Я это сказала вовсе не для того, чтобы ты снова начал мучиться чувством вины. Я хочу, чтобы ты понял, почему ты имеешь такое влияние на людей.
- Я не понял, - признался Гарри, обнимая её за талию.
- Потому что люди любят тебя, - повторила Джинни. – Именно поэтому они готовы ради тебя на всё. И знаешь, почему тебя любят?
- Почему? – спросил вконец запутавшийся Гарри.
- Потому что тебе не всё равно, - Джинни смотрела ему прямо в глаза своим особенным, пронзительным взглядом. – Подавляющему большинству людей наплевать на окружающих, им просто всё равно. А тебе – нет. Ты готов броситься спасать незнакомого человека, просто потому что ты такой. И это я не говорю про твоих знакомых и тем более друзей.
- Но тогда ничего во мне особенного и нет, - засмеялся Гарри. – Все любят своих друзей.
- Не придуривайся! – Джинни легонько стукнула его кулаком в грудь. – Ты понял, о чем я. Всегда приятно чувствовать, что кому-то не наплевать на тебя. Это много значит для людей, и они готовы ради такого человека на всё.
- Но это большая ответственность, - вдруг испугался Гарри.
- Абсолютно никакой, - не согласилась Джинни. – Ты просто должен быть собой. И всё. Большего от тебя не требуется. Не принимай это близко к сердцу, пожалуйста, и не чувствуй ничего лишнего, например, вины. Это очень редкое и очень хорошее качество. И я невероятно горжусь тобой. И счастлива, что моя жизнь будет связана с таким человеком, как ты.
Гарри растроганно молчал.
- Но это не значит, что ты ни разу не получишь от меня за свою любовь к людям, - глаза Джинни озорно блеснули. – Получишь и не раз.
- Я тебя люблю, - Гарри наклонил голову и прислонился лбом ко лбу Джинни. – Я так ненавижу то, что мы так редко видимся.
- Я тоже, - Джинни крепче прижалась к нему. – Я очень скучаю по Франции, там мы всё время были вместе.
- Помнишь, Гермиона предупреждала нас, что так будет? – Гарри поцеловал её в кончик носа. – Джинни, у тебя совершенно ледяной нос! Иди в замок, тебе нельзя простужаться.
- Я и правда замёрзла, - с сожалением призналась Джинни. – Но я хотела побыть с тобой ещё немного.
- Мы увидимся через неделю, - Гарри поцеловал её, не обращая внимания на любопытные взгляды и совсем даже не тихий шёпот возвращавшихся в школу студентов. – Старайся больше отдыхать.
- А ты старайся быть осторожнее на своих занятиях, - попросила Джинни, погладив его по больному плечу. – До встречи через неделю. Люблю тебя.
Гарри не трансгрессировал сразу. Он долго смотрел ей вслед, видел, как Джинни плотнее закуталась в мантию и пошла быстрее, видел, как к ней подошла девочка в серебряной мантии с длинными светлыми волосами, и даже с такого расстояния узнал Полумну. Он провожал их взглядом, пока не перестал различать их фигурки, потом крутанулся на месте и трансгрессировал в тот самый момент, когда с неба упала первая снежинка.
- Чёрт бы тебя побрал, Гарри! – было первое, что он услышал, оказавшись в гостиной их с Роном квартиры.
- Что случилось? – спросил он, оборачиваясь, и тут же покатился от смеха. Рон стоял у окна, прижимая к груди свою парадную мантию и глядя на него дикими глазами. – Я тебя испугал? Извини.
Рон раздраженно покачал головой и вытянул мантию перед собой, придирчиво её разглядывая.
- Договорились же предупреждать друг друга, - проворчал он.
- Я забыл, - признался Гарри, усаживаясь в кресло.
- Забыл он, - Рон всегда начинал занудствовать, когда был в плохом настроении. – А если бы я был не один?
- Я же сказал, что забыл. Я не собирался пугать тебя специально, - пожал плечами Гарри. – И если бы Гермиона была здесь, я думаю, вы бы сидели в твоей комнате, а не в гостиной.
- Ну, так я, может, и не про Гермиону, - совсем уже завёлся Рон. – Что, кроме Гермионы, ко мне и зайти уже никто не может?
- А кто это к тебе может зайти? – Гарри выпрямился в своём кресле. – Рон, ты же не…
- Что? – Рон резко встряхнул свою мантию, потом отбросил её на диван. – Что я не?
- Ты же ни с кем не встречаешься за спиной у Гермионы? – спросил Гарри, чувствуя, как что-то ледяное опускается в желудок.
Рон молчал и смотрел на него со странным выражением, и тут сковывающий холодом страх у Гарри внутри превратился в обжигающую ярость.
- Да как ты можешь? – он не заметил, как вскочил на ноги. – Как ты вообще смеешь в такой момент, когда Гермионе так нужна поддержка… Да ты после этого…
- Ну, кто? – тихо спросил Рон, складывая руки на груди, и в его глазах мелькнула откровенная злость. – Давай, говори, не стесняйся.
- Просто поверить не могу! – Гарри и сам задыхался от ярости. – Скажи мне, что это неправда!
- Я не обязан ни в чём перед тобой отчитываться! – отрезал Рон, повышая голос.
- Ещё как обязан! – Гарри сжал кулаки. – Твоё поведение влияет и на меня тоже, между прочим. Ты ставишь меня перед выбором, понимаешь ты это или нет?
- Что? – изумился Рон. – Ты о чём вообще?
- Вы с Гермионой одинаково важны для меня, - в отчаянии выпалил Гарри. – И я не смогу выбрать сторону, не в этом случае. И что, я должен потерять одного из лучших друзей?
- Ты только послушай себя, - Рон растерял весь пыл и недоверчиво покачал головой. – Ты же всё перетягиваешь на себя! Тебе не приходило в голову, что не всё крутится вокруг тебя, а? У нас с Гермионой проблемы, возможно, я её вообще потерял, а ты переживаешь за себя? Серьёзно, Гарри, можешь не выбирать сторону. Оставайся с Гермионой, я пойму.
И с этими словами он вышел, хлопнув дверью. Гарри ещё долго стоял посреди комнаты и пялился на закрытую дверь. Потом медленно, чувствуя себя как во сне, опустился обратно в кресло. Ему было так плохо, так отвратительно внутри, что хотелось что-нибудь разбить или бросить, сломать, только бы выплеснуть эту мерзость, шевелившуюся внутри. Он мечтал, чтобы этого разговора с Роном не было, чтобы время повернулось вспять, и он просто извинился за то, что испугал друга.
Были ли слова Рона признанием того, что он крутит роман с кем-то за спиной у Гермионы? Гарри закрыл глаза. Рон ни разу не дал повода усомниться в себе, но кто может знать наверняка. Ведь как-то же ему пришло в голову начать встречаться с Лавандой, чтобы отомстить Гермионе за поцелуй с Крамом, который случился за пару лет до этого. Но сейчас, когда Гермиона и так переживает, было бы верхом бесчувственности так подло предать её. Рон не был способен на это, Гарри был уверен в этом на сто процентов. Но почему тогда друг не попытался защититься? Почему молча проглотил все обвинения?
И неужели он правда считает, что Гарри переживает за себя? Конечно, Гарри меньше всего хотел оказаться в положении, когда бы ему пришлось общаться с Роном и Гермионой по отдельности, как это было на шестом курсе. Но ведь сейчас ситуация куда серьёзнее. И что он должен делать теперь? Как хороший друг он должен всё рассказать Гермионе, потому что скрывать такие вещи от неё он не имеет права. Но действительно ли есть, что рассказывать? И как это будет выглядеть по отношению к Рону, его второму лучшему другу? По отношению к нему будет нечестно всё рассказать Гермионе. И в итоге для кого-то одного из лучших друзей Гарри в любом случае станет предателем.
Мелькнула мысль достать осколок волшебного зеркала и немедленно связаться с Джинни, но Гарри тут же её отмёл. Не мог он снять груз со своей души и переложить даже частичку на плечи Джинни. Одно ему было понятно точно – до понедельника он никому ничего не скажет. Если заседание пройдёт хорошо, возможно, Рон и Гермиона на радостях помирятся, и тогда, наверное, он просто сделает вид, что этого разговора не было. Не станет приставать к Рону, требуя объяснений, не станет ничего говорить Гермионе, а себя попытается убедить, что ничего такого в этом разговоре не было. Если же заседание пройдёт плохо, он тем более ничего не станет говорить Гермионе, чтобы не добивать её окончательно. И опять же, возможно, Рон в нужный момент окажется рядом, и они помирятся. И что тогда?
Гарри опёрся на подлокотник кресла и уронил голову на руку. А что тогда? Тогда он промолчит и похоронит свои зародившиеся и даже не успевшие оформиться подозрения глубоко в душе, а сам станет следить за Роном, и, если что-то покажется ему подозрительным, он непременно поговорит с ним. Но Гермионе ни слова. Это совсем не значит, что он выбрал Рона или что он на его стороне. Нет, это не так. Если он выяснит, что Рон посмел обидеть Гермиону, он явно не будет на его стороне. Но станет ли это причиной, по которой он от Рона отвернётся? И как тогда будет выглядеть их с Джинни жизнь? Она может сколько угодно насмехаться над братом, но, поставь её жизнь перед выбором, она выберет его, и Гарри это знал. Но ведь Гермиона тогда останется совсем одна. Думать об этом было невыносимо.
Рон не выходил из своей комнаты до самого вечера. Гарри даже не был уверен, там ли он ещё. Очень может быть, что тот давно трансгрессировал, пока Гарри мучился от неизвестности. Скомканная парадная мантия так и осталась лежать на диване, куда её бросил Рон, и, каждый раз натыкаясь на неё взглядом, Гарри не мог не спросить себя, куда Рон собирался в ней идти? Или он просто проверял её перед понедельником?
Гарри не хотел больше думать обо всём этом. Ему нечем было себя занять, он не мог пойти к Гермионе, потому что знал, что она сейчас может думать только о заседании. Он мог бы извиниться перед Роном, но не хотел этого делать, пока не понял, что происходит на самом деле. Он мог бы всё-таки поговорить с Джинни, но она сразу заметит, что с ним что-то не так. В конце концов, Гарри пришёл к совершенно не правильному решению, надел тёплую мантию и отправился обратно в Хогсмид, в «Кабанью голову».
Аберфорт как всегда поприветствовал его коротким кивком и поставил перед ним относительно чистый стакан.
- Привет, - буркнул он. – Чего тебе?
- Огневиски, - махнул рукой Гарри, но на лице Аберфорта не дрогнул ни один мускул.
- Учёба в Аврорате даётся не так уж и легко? – только и спросил он, щедро, до самых краев, наливая Гарри огневиски.
- Тяжело, но нормально, примерно так я себе всё и представлял, - Гарри сделал глоток и с трудом подавил желание закашляться. – Просто что-то всё навалилось. В понедельник заседание по вопросу эльфов, вы, наверное, слышали.
- Слышал, - на лице Аберфорта так и не отразилось ни одной эмоции. – Гермиона заварила густую кашу.
- Но ведь она права, - Гарри поднял голову и успел увидеть, как в глазах Аберфорта мелькнула искра интереса. – Она права. И Добби, он ведь заслужил орден.
- Заслужил, - подтвердил Аберфорт. – Но орден ему не дадут.
- А я уверен, что… - начал было Гарри, но Аберфорт перебил его.
- Ордена ему не дадут, - повторил он. – И никакой защиты домовики не получат. Будьте реалистами и не тешьте себя несбыточными надеждами. Разочаруетесь.
- Вы всегда думаете только о плохом, - возмутился Гарри. – Вы пытались отговорить нас пробираться в Хогвартс накануне битвы, помните? Говорили мне бежать, спасаться. И что получилось бы, послушай я вас?
- Тогда я ошибся, - невозмутимо признал Аберфорт. – Но тогда я не знал тебя. Ты победил, как мой брат и хотел.
- Да, профессор Дамблдор всё верно рассчитал, - пробормотал Гарри, чувствуя лёгкую неуверенность. Что-то в глазах Аберфорта говорило ему, что он ошибается.
- Ты умеешь прощать, - холодно сказал Аберфорт. – Я бы не простил своего брата за то, как он обошёлся с тобой. Он превратил тебя в оружие. Он не оставил тебе выбора.
- У него тоже не было выбора, - возразил Гарри. – Только он знал, как победить Волан-де-Морта, а сделать это мог только я.
- Не только ты, - отрезал Аберфорт. – Сделать это мог любой. Пожертвовать собой – только ты.
- Какая теперь разница, если…
- Действительно, никакой, - Аберфорт отвернулся от прилавка. – Только мне не очень-то нравится смотреть на напивающихся в моём баре детей, сломленных в результате интриг моего брата.
- Я вовсе не сломлен! – повысил голос Гарри.
- А я и не о тебе говорю, - усмехнулся Аберфорт. – Неожиданно, да? А ты оглянись кругом. Никого знакомого не видишь?
Гарри медленно повернулся на стуле. Взгляд уже стал немного расфокусированным. Его зрение всегда ухудшалось ещё сильнее под воздействием алкоголя. Сначала он не понял, о чём говорил Аберфорт, пока не посмотрел на столик в самом тёмном углу.
Малфой сидел, схватившись обеими руками за голову, его волосы неаккуратными прядями падали на скрюченные пальцы. Вся его поза выражала полное отчаяние, и Гарри вдруг отчетливо понял, что произойдёт в следующий момент.
- Я пойду, - он махнул рукой в сторону Малфоя, и губы Аберфорта искривились в лёгком подобии презрительной улыбки.
Гарри прихватил свой стакан и осторожно двинулся к столику в углу, стараясь не налетать по пути на стулья. Он с запозданием вспомнил, что с обеда ничего не ел, поэтому и опьянел довольно быстро. Он опустился на стул напротив Малфоя, закрыв его своей спиной от взглядов всех остальных посетителей бара. Гарри сейчас был не в состоянии анализировать свои поступки, но перед его мысленным взором стоял Малфой с Тедди на руках и испуг на его лице, когда Тедди чуть не выпал из его рук.
Медленно, очень медленно Малфой отнял руки от лица и поднял мутный взгляд на Гарри. Пару секунд он смотрел на него без всякого выражения, потом его светлые глаза потемнели.
- Привет, - выдавил Гарри, начавший жалеть, что подсел к нему. Он не хотел разговаривать с Малфоем, не хотел знать, что у того произошло, не хотел, чтобы люди видели, как они сидят за одним столиком и разговаривают за стаканчиком огневиски.
Малфой ничего не ответил, только продолжал смотреть на него, и Гарри никак не мог понять, что выражает его взгляд.
- У тебя что-то случилось? – слова вырвались прежде, чем Гарри успел остановить их. – Ты сидишь с таким видом, будто мир рушится.
Малфой только продолжал смотреть, и Гарри уже собрался встать и уйти, когда тот заговорил, почти не разжимая губ:
- Мой мир уже давно рухнул.
- Как и мир каждого из нас, - напомнил Гарри. – Но нужно идти дальше, и ты, кажется, шёл.
- Шёл, - тупо кивнул Малфой, и Гарри только сейчас понял, насколько тот пьян. – Пока она была рядом.
Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком он говорит.
- Астория? – спросил он и поразился эффекту, который произвело на Малфоя одно её имя. – А что… что случилось?
- То, что должно было случиться, - Малфой уронил голову на руки и теперь говорил глухо. – Она… она не смогла быть со мной.
- Но она же знала, с кем… - Гарри прикусил язык, но было уже поздно. Малфой медленно поднял голову, уставился на него, и впервые за долгое время Гарри заметил, как в его глазах мелькнуло старое надменное выражение.
- Всё это не имеет для тебя никакого значения, - бросил он с деланым безразличием. – У тебя всё хорошо, ты счастлив и успешен, будущий аврор. О чём тебе говорить с таким, как я?
- А ты… чем ты сейчас занимаешься? – неуверенно спросил Гарри.
- Неужели Андромеда не говорила? – Малфой нехорошо усмехнулся. – Наверняка моя мать поделилась с ней своими переживаниями.
- Андромеда не стала бы делать ничего подобного, - Гарри покачал головой.
- По крайней мере, она не притворяется, что я ей нравлюсь, - пробормотал Малфой. – Я ничем не занимаюсь. Знаешь, как-то мало находится людей, которые хотели бы иметь дело с бывшим Пожирателем смерти.
- Но твоя ситуация, она не такая, как у остальных, люди должны это понимать, - Гарри сам не очень-то верил в свои слова, но ему нужно было что-то отвечать, раз уж он начал этот разговор.
- Она другая, да, - Малфой уставился на свои сцепленные на столе руки, и Гарри заметил, что костяшки пальцев у него побелели от напряжения. – Знаешь, что говорят про меня?
Гарри помотал головой.
- «Мальчик, у которого не было выбора», - с отвращением выплюнул Малфой и отрывисто хохотнул. – Против «Мальчика, который выжил». Забавно, правда?
- Но в этом есть доля правды, почему ты так реагируешь? – непонимающе переспросил Гарри, игнорируя его вопрос.
- Потому что у меня был выбор, - Малфой наклонился над столом, и его глаза сверкнули. – Он у меня был, и я его сделал. Я ведь восхищался отцом, я хотел быть рядом с ним. Я ещё в детстве представлял, как служу Тёмному Лорду, как он отличает меня, начинает доверять мне. Я хотел этого, и когда он вернулся, я… Я так просил отца замолвить за меня словечко, но он отказывался, и мама была очень против. Я хотел власти, хотел, чтобы меня боялись. И потом, когда я получил метку, я ведь даже не понял, что это наказание для моего отца. Я так долго был уверен, что мне выпал редкий шанс заслужить его доверие, может, даже уважение.
Гарри почувствовал, как едва не зашевелились волосы на затылке. Это было чудовищно.
- А потом… - Малфой оттянул ворот мантии, как будто он мешал ему дышать. – Потом… Потом я…
- Что потом? – подтолкнул его Гарри.
- Потом я понял, что не хочу никого убивать на самом деле, - Малфоя передернуло. – Когда ожерелье… Я был в ужасе… Я не знал, что делать. Лежал ночами и мечтал, чтобы Бэлл оправилась и вернулась в школу, обещал себе, что больше не буду пробовать добраться до Дамблдора. Потом понимал, что не могу остановиться. Чуть не отравил Уизли. Я не люблю всю их семейку, но я не хотел, чтобы он умер. Я снова хотел отказаться. Но тётя Белла сказала, что он убьёт всю мою семью. Только тогда я понял, в какую западню угодил. Я не мог сказать Тёмному Лорду, что передумал, что больше не хочу служить ему. Он бы убил мою мать, моего отца, я бы остался один. Так что потом, да, это правда, выбора у меня больше не было, потому что я не мог позволить матери умереть. И сам умирать не хотел.
- Но ты не смог убить Дамблдора, - напомнил Гарри. – Я был там и всё видел. Ты всё это знал, но всё же опустил палочку.
- Потому что мать говорила мне, что лучше умрёт, чем позволит мне стать чудовищем, - Малфой закрыл глаза. – В тот момент я решил, что мы попробуем скрыться, примем помощь Дамблдора, если не будет другого выхода, бросим отца… Но вышло по-другому.
- Да, вышло по-другому, - повторил Гарри, у которого просто голова взрывалась от таких подробностей. Мелькнула мысль, что завтра Малфой, скорее всего, выпьет яду, когда вспомнит, с кем откровенничал.
- А потом появился тот парень, француз, - Малфой открыл глаза, и в них появился настоящий ужас. Гарри почувствовал, как от волнения похолодели ладони. – У него был такой взгляд, я не мог его выдержать. Совершенно безумный. Даже тётя Белла побаивалась его. Даже Тёмный Лорд говорил о нём не так, как об остальных. Не как о равном себе, конечно, но по-другому.
- Откуда он вообще взялся? – как бы между прочим спросил Гарри, прокручивая в голове разговор с Симоном. Ведь он тогда, кажется, сказал, что не уверен, встречался ли Жак вообще с Волан-де-Мортом. Очевидно, что кто-то солгал: либо Малфой Симону, либо Симон им всем.
- Тётя Белла встретила его в Лютном переулке, когда он убил кого-то, - Малфой поёжился. – Подробностей не знаю, но мою тётю он впечатлил, а это уже кое-что. Ну, потом в процессе выяснилось, что у него какая-то нереальная сила. И заклинания он изобретал, и зелья. И вообще, он знал всё на свете. И это всё было чем-то страшным. Мама говорила, что это машина для убийства.
- А где он жил всё это время? – с замиранием сердца спросил Гарри.
- В поместье Лестрейнджей, - Малфой потёр лоб рукой, и в его взгляде впервые промелькнуло осмысленное выражение. – Не знаю, почему я всё это рассказываю тебе.
- Потому что ты пьян, - успокоил его Гарри, мысленно уже строчивший письмо Сайпресу. Значит, он не хотел посвящать их в подробности, что было вероятнее всего. – И тебе необходимо кому-то выговориться.
- Сказал бы мне кто лет пять назад, что такая ситуация возможна, я бы его проклял, - невесело усмехнулся Малфой. – А ты что здесь делаешь один со стаканом огневиски? Где Уизли и Грейнджер?
- Иногда хочется побыть одному, - по старой памяти напрягся Гарри, потом приказал себе расслабиться. – Готовятся к заседанию в понедельник.
- А, да, точно, - Малфой откинулся на высокую спинку своего стула. – Эльфы.
- Да, эльфы, - Гарри отвёл взгляд, вспомнив о Добби.
- Я никогда его не бил, - вдруг сказал Малфой. – И мама тоже. Прикрикивали на него, да, но не били. Это всё отец.
Гарри кивнул. Ему было приятно это слышать.
- И мне было обидно, когда я узнал, что он помогал тебе, - добавил Малфой. – Он наказывал сам себя за это, но всё равно помогал тебе. Я завидовал тебе даже в этом.
- Поэтому я и считаю, что Добби заслужил Орден Мерлина, - негромко сказал Гарри. – В итоге он всё-таки спас мне жизнь.
- Я тогда не хотел, чтобы вас поймали, - Малфой отвёл взгляд. – Не хотел, но ничего бы не сделал. И когда тётя Белла пытала Грейнджер… Я всегда думал, что мне было бы приятно посмотреть на такое, но нет. Я этого не хотел. Но всё равно ничего не сделал.
- Не будем вспоминать об этом, - быстро сказал Гарри, у которого в ушах снова зазвучали крики Гермионы. – Так или иначе, Добби был настоящим героем.
Малфой молча смотрел на него.
- Послушай, - Гарри допил остатки своего огневиски, - тебе будет сложно, это вполне понятно и ожидаемо. Но ты должен это преодолеть, иначе так и останешься один. Тебе придётся каждый день доказывать окружающим, что ты изменился, причем не словами, а поступками. И Асторию ты не вернёшь, если просто будешь сидеть тут и пить.
- Иногда всё бесполезно, - сказал Малфой и стиснул челюсть.
- Тебе дали второй шанс, остальные в Азкабане, между прочим, - напомнил Гарри. – Ты получил прекрасную девушку. Ты получил назад свою семью.
- Но места в волшебном мире для меня нет, - губы Малфоя искривились в улыбке. – Вот незадача! Тебе легко говорить, ты никогда не был на моём месте.
- Правда? – Гарри вдруг разозлился. – Может быть, ты забыл, но я подвергался насмешкам и нападкам с самого первого курса. А вспомни пятый курс и твою обожаемую Амбридж. А что писали обо мне в «Ежедневном пророке»? А уж когда на меня охотилась добрая половина магической Британии, вот это был лёгкий год! Я чёрт знает сколько месяцев слонялся по стране, жил в лесу в палатке и не имел возможности защитить любимую девушку!
- Но с тобой слонялись Уизли и Грейнджер, - тихо добавил Малфой. – Никто не сделал бы ничего подобного ради меня.
- Это только твоя вина, и ты это знаешь, - отрезал Гарри. – Но у тебя ещё есть шанс всё исправить. Верни Асторию. Она делает тебя лучше.
Малфой ничего на это не ответил, только поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, двинулся к выходу. Гарри обернулся ему вслед. На самом пороге Малфой остановился и, как это уже было однажды, едва заметно кивнул Гарри и вышел.
После этого разговора настроение у Гарри испортилось окончательно. Накатило жуткое разочарование, даже обида. И вот за это они боролись? Чтобы всем было хорошо? Но кому хорошо? Где они, эти счастливые, наслаждающиеся миром и свободой люди? Хвала Мерлину, что хотя бы у них с Джинни всё было хорошо! Если бы её не было рядом, что бы он делал тогда? Пил бы вместе с Малфоем, вот что.
Всё воскресенье Гарри провёл в своей комнате, настроение если и улучшилось, то исключительно из-за разговора с Джинни. Она выглядела отдохнувшей и довольной, тренировки прошли хорошо, и она успела сделать всё домашнее задание. Гарри очень надеялся, что если она и заметила некоторые странности в его поведении, то списала их на волнение перед завтрашним заседанием.
Рон из комнаты точно выходил, Гарри слышал, как тот гремел посудой на кухне, и искренне недоумевал, что Рон надеялся найти в холодильнике, если ни один из них не удосужился зайти в магазин. Гарри твердо решил для себя отложить все разговоры и выяснения отношений, пока не пройдёт заседание, но встретиться с Роном лицом к лицу пока готов не был. Он элементарно не знал, что сказать другу. Если подозрения Гарри имели основу, то видеть Рона он просто не хотел, если же нет – он здорово обидел его своими подозрениями. Временами Гарри начинал чувствовать жуткий стыд: как он мог заподозрить Рона, готового умереть ради Гермионы, в предательстве, ещё таком подлом и циничном? В такие моменты Гарри был абсолютно уверен, что обвинил друга зря.
В понедельник утром, когда Гарри буквально выполз из своей комнаты, Рон уже был в гостиной и даже в парадной мантии. Со стороны кухни аппетитно пахло чем-то сдобным, и Гарри ощутил жуткий спазм в желудке.
- Я сходил за круассанами, нам надо перекусить, - Рон всем своим видом давал понять, что говорить ничего не надо. – И давай вести себя как обычно. Ради Гермионы.
Гарри молча кивнул и направился на кухню. Когда он надкусил ещё тёплый круассан, то едва застонал от удовольствия, а запах крепкого кофе, наполнивший лёгкие, моментально привёл его в чувство.
- Ты как, продумал речь? – с полным ртом спросил Гарри вошедшего вслед за ним на кухню Рона.
- Более или менее, посмотрим по обстоятельствам, - уклончиво отозвался Рон. – Ты правда пил с Малфоем в «Кабаньей голове» в субботу?
- Откуда знаешь? – Гарри чуть не подавился от неожиданности.
- Джордж вчера заходил к Аберфорту пропустить стаканчик, и тот ему сказал, - Рон пожал плечами, но Гарри показалось, что в его глазах мелькнула досада. – Тебе совсем пить не с кем что ли?
- Да не собирался я с ним пить, - вздохнул Гарри. – Он просто сидел там, совсем один, такой убитый, я не мог не подойти.
- Ясно, - Рон усмехнулся одними губами. – Инстинкт спасителя, значит. Нам пора.
Гарри со стуком поставил пустую кружку на стол. Он волновался гораздо сильнее, чем ожидал от себя. Конечно, его беспокоил вопрос эльфов, но не настолько, чтобы вот так затряслись руки. Скорее, он думал о Гермионе. Конечно, о ней. Для неё это значило невероятно много, именно она сегодня испытает триумф или поражение. И от этого очень многое зависит. Гарри никак не мог отделаться от мысли, что даже их с Роном будущее зависит от сегодняшнего заседания.
Когда они с Роном прибыли в Министерство, Гермиона уже была там. Сидела в коридоре перед залом заседаний, вытянувшись в струнку и сжимая в руках разбухший от бумаг портфель. Гарри поцеловал её в бледную, без кровинки щёку и почувствовал, что Гермиона дрожит. Хотя, держалась она неплохо, ей даже удалось сохранить почти бесстрастный вид, страх выдавали только глаза, неестественно огромные, как у испуганного ребёнка. Лицо Рона дрогнуло, как только он увидел её взгляд.
- Всё будет хорошо, Гермиона, - постарался приободрить её Гарри. – В любом случае, ты сделала для эльфов куда больше, чем многие другие до тебя.
Гермиона только кивнула в ответ, и Гарри так и не понял, слышала она его или нет. Рон вообще ничего не говорил, он просто сел рядом с ней, почти касаясь её плеча своим, и положил на колени чёрную кожаную папку, которую Гарри раньше у него не видел. Гарри садиться не стал, просто прислонился спиной к стене. Ощущение ожидания его убивало, и ему очень захотелось, чтобы Джинни была здесь. Уж она-то обязательно нашла бы слова, и сейчас они могли бы отвлечься от гнетущей тишины. Гарри казалось, что он слышит тиканье часов у себя на запястье.
Через десять минут дверь отворилась так неожиданно, что Гермиона подпрыгнула, и с её щёк сбежали остатки краски. На пороге возникла Одри Хермитэдж, быстро улыбнулась им всем и звонким голосом произнесла:
- Прошу вас, проходите. Министр уже здесь, и заседание сейчас начнётся.
Взмахнув каштановыми кудряшками, она проследовала обратно к своему месту за столом у стены, где сидел и Перси. Заметив их, он привстал и слегка махнул рукой, покосившись на Одри. Гермиона сдержанно кивнула в ответ на его приветствие, приветливо поздоровалась со всеми присутствующими, открыла свой портфель и начала методично вынимать из него стопки бумаги, перетянутые разноцветными ленточками. Гарри с изумлением заметил, что руки у неё больше не дрожали, и её волнение теперь выдавала только мертвенная бледность кожи. Рон сел по левую руку от Гермионы, положив перед собой свою папку, которую даже не открыл. Гарри устроился справа от Гермионы и сцепил руки перед собой. У него с собой ничего не было.
- Итак, прошу тишины, - начал Кингсли, поднимая руку, и в зале воцарилась полная тишина, прерываемая только лёгким скрипом пера. Гарри заметил, как пристально Одри смотрит на молоденькую журналистку, единственную, кого допустили в зал заседания. – Пора начинать. Все мы знаем, зачем тут собрались, я полагаю, но всё же оглашу повестку дня.
Он бросил взгляд на лежащий перед ним лист, потом медленно отодвинул его от себя. Гарри заметил, как сидевший напротив Кингсли пожилой волшебник с холодными глазами бросил на министра недовольный взгляд из-под густых белых бровей. Гарри не знал, кто это был.
- Итак, как вы все знаете, в сентябре мисс Грейнджер, наш новый сотрудник Отдела магических популяций и контроля за ними, выступила с инициативой по защите домовых эльфов от, не побоюсь этого слова, полного бесправия в их отношениях с волшебниками.
Всё тот же волшебник довольно громко кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание, и Гарри с раздражением взглянул на него. Кажется, от него стоило ожидать проблем.
- Мисс Грейнджер наглядно продемонстрировала нам на примере домового эльфа по имени Добби, - не моргнув глазом, продолжил Кингсли, - что у этих существ так же, как и у волшебников, как у всех иных магических популяций есть чувства, есть эмоции, они способны переживать, способны идти против своей природы ради спасения магического мира. Что, я подчеркну, заслуживает особого отношения к ним со стороны магического сообщества. Первым шагом в этом направлении стала установка памятника вышеупомянутому домовому эльфу Добби. Теперь я предлагаю выступить мисс Грейнджер, у которой есть предложения по изменению правового статуса домовых эльфов. Мисс Грейнджер, прошу вас.
Гермиона выпрямилась на стуле и обвела всех присутствующих серьёзным, ясным взглядом. Гарри следил за реакцией окружающих. Всего за круглым столом собралось семнадцать человек, из которых, кроме Кингсли и прилизанного Дилана, Гарри не знал никого. В целом, все выглядели совершенно спокойными, и только всё тот же пожилой волшебник так сильно нахмурил брови, что они полностью сошлись на переносице. Откинувшись на спинку стула, Гарри бросил за спиной у Гермионы взгляд на Рона и заметил, что друг тоже смотрит на этого сердитого старикана.
- Ещё раз доброе утро всем присутствующим, - на удивление сильным и ровным голосом начала Гермиона. – Не буду повторять слова господина Министра, скажу только, что вопрос, вставший перед нами и касающийся абсолютной бесправности домовых эльфов, должен был быть поднят уже очень и очень давно. Их бесправность выражается во многих аспектах. Во-первых, их судьба предрешена с рождения. Они не равны нам, волшебникам, но это, как мы знаем, касается не только эльфов. Однако, не будем углубляться в вопросы социального неравенства. В отличии от многих других популяций эльфы лишены даже права выбора: они изначально рабы. На мой взгляд, это даже не просто пережиток прошлого, это самый чудовищный анахронизм, который мы только можем встретить. Я не говорю уже о полной бесчеловечности такого положения вещей. Во-вторых, даже если допустить, что эльфы рождены для того, чтобы прислуживать волшебникам, с чем я в корне не согласна, почему они должны жить в таких условиях? Вы только посмотрите на них! Они не имеют права носить одежду, не имеют права на выходные дни, на оплату труда! Хозяева являются их полноправными господами, они могут даже убить своего домового эльфа, потому что это их собственность, и никому нет до этого никакого дела. Я спрашиваю, для чего всё это? Чтобы лишний раз унизить этих существ? Неужели мы действительно хотим этого? Что же, в таком случае, это говорит о нас? О наших человеческих качествах? Почему домовые эльфы не могут иметь права? Почему они не могут даже пожаловаться на жестокое обращение? Я спрашиваю это здесь, в самом сердце Министерства Магии, которое обязано защищать все магические популяции.
Гарри изо всех сил старался сделать вид, что речь Гермионы не стала для него неожиданностью. Речь была опасная, местами – откровенно острая и меткая. По ошарашенному лицу Рона он понял, что и тот даже не подозревал ни о чём подобном. Гермиона не защищалась и не просила, она нападала и обвиняла.
- Я хочу, чтобы домовые эльфы получили право носить одежду, - Гермиона легонько хлопнула по столу первой связкой листов пергамента. – Я изучила довольно много литературы и не нашла никаких упоминаний о том, что этот обычай с дарением одежды в качестве предоставления свободы нельзя было бы изменить. Пусть это будет хотя бы униформа, но пусть это будет нормальная одежда, не унижающая достоинства эльфов. Я хочу, чтобы все волшебники, имеющие домовых эльфов, знали, что за жестокое обращение с ними они могут подвергнуться сначала общественному осуждению, а потом и денежному штрафу.
Гермиона перевела дыхание и тут же продолжила, её глаза теперь метали молнии:
- Я провела несколько десятков выездных проверок, чтобы лично убедиться, что знаю, о чём говорю. Эльфы запуганы, они боятся разговаривать, боятся отвечать на вопросы, потому что либо их накажут хозяева, либо им придётся наказать себя самим. Я требую, чтобы это было изменено. Каждый домовой эльф, подвергшийся насилию со стороны хозяина, должен иметь возможность сообщить об этом в Министерство и получить защиту. И при этом он не должен наказывать себя за это. Я не вижу тут ничего особенного, по-моему, это всего лишь по-человечески.
- Но они не люди, юная леди! – гаркнул пожилой волшебник, лицо которого приобрело багровый оттенок, вызвав у Гарри ассоциацию с дядей Верноном. – Нельзя всех равнять под один стандарт. Такое положение вещей существует уже множество веков, и всех всё устраивало, пока не появились вы и не решили, что знаете всё лучше других.
- Я так совершенно не думаю, мистер Макмиллан, - абсолютно спокойно отозвалась Гермиона, и Гарри не удержался от удивлённого возгласа. Теперь понятно, почему Эрни перестал поддерживать отношения с семьёй. – Но я искренне не понимаю, почему это не пришло в голову людям постарше и поумнее меня.
- Потому что всё, что вы говорите – это полная ерунда, - фыркнул мистер Макмиллан. Наверное, это был дедушка Эрни.
- Попрошу вас выражаться с большим уважением, - в голосе Кингсли прозвучало неудовольствие. – Это официальное заседание, а не посиделки в баре, если я должен напоминать такие вещи, мистер Макмиллан.
- Благодарю, господин Министр, - Гермиона взглянула на Кингсли с благодарностью. – Если позволите, я продолжу. Как нам уже напомнили сегодня, у нас был пример в лице Добби, домового эльфа, который оказался готов пожертвовать своей жизнью ради Гарри Поттера, которого он даже не знал, о котором он только слышал. Не будем ворошить прошлое, все мы знаем, о чём именно идёт речь, но ведь, в конце концов, Добби отдал свою жизнь за Гарри, за Рона, за меня, за многих других, а значит – за победу. Да, он заслужил памятник, он заслужил того, чтобы о нём помнили. Но я настаиваю, что он заслужил также и Орден Мерлина. Он ему ни к чему, уверяю вас, Добби бы даже не понял, чем заслужил такую честь, но это может послужить символом признания статуса домовых эльфов в магическом сообществе. Хотя бы первым шагом такого признания. У меня пока что всё.
- Спасибо, мисс Грейнджер, - Кингсли положил обе ладони на стол. – Итак, я кратко подытожу. Первый вопрос: могут ли эльфы носить одежду? Второй вопрос: могут ли эльфы жаловаться на жестокое обращение со стороны хозяев? Третий вопрос: можно ли вручить домовому эльфу Добби Орден Мерлина. Посмертно. Кто хочет высказаться?
- Разрешите, Министр, - мистер Макмиллан едва не подпрыгивал на стуле от возмущения. – Я буду предельно краток. На все три вопроса у меня только один ответ – нет. Не вижу никаких причин менять давно сформировавшуюся систему. Да сами эльфы, в первую очередь, будут против, я вас уверяю!
- Приведите более веские аргументы, мистер Макмиллан, - попросила светловолосая волшебница средних лет, чуть брезгливо отодвигаясь от него, и Гарри подумал, что тот, наверное, оплевал её с головы до ног, с таким пылом он произносил свою речь.
- Мы, волшебники, должны ставить на место все остальные популяции, - мистер Макмиллан стукнул мясистым кулаком по столу. – Я не говорю, что мы должны убивать их, Мерлин упаси, но держать их в узде – наша прямая обязанность. Их интеллект в разы уступает нашему, они просто-напросто вымрут без нас. Так что у них нет другого выхода, только подчиниться нам и установленным нами порядкам.
- Прошу прощения, мистер Макмиллан, - светловолосая волшебница бросила на него неприязненный взгляд, - но я не могу с вами согласиться. Кентавры, например, не уступают нам в развитии, я бы даже сказала – могут дать нам фору. Или возьмём, к примеру, гоблинов. Да на них держится вся банковская система! Они просто несколько ограничены в возможностях, сильнее, чем люди, но это значит лишь то, что мы должны помогать им, защищать их и оберегать. Это наш долг.
- Защищать? Оберегать? – подал голос лысый мужчина с другого конца стола. – Почему мы должны делать что-то подобное? Никто не собирается защищать и оберегать нас, насколько я знаю.
- Мы сильнее, - неожиданно для себя самого громко сказал Гарри. – Наш долг защищать более слабых. И, разве вы не слышали, что господин Министр и мисс Грейнджер говорили про Добби? Он защищал и оберегал меня на пределе своих возможностей. Он спас мне жизнь, пожертвовав собой. Неужели мы ничего не должны им в ответ?
- Это единичный случай, - парировал лысый мужчина, но тут в дверь постучали, и он не смог продолжить. Одри, громко цокая каблучками, проследовала к выходу, пару секунд поговорила с кем-то, скрывавшимся за дверью, потом вернулась, держа в руках какой-то конверт.
- Если вы позволите, господин Министр, - она нерешительно взглянула на Кингсли, - тут прибыл конверт для мистера Поттера.
Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. Кингсли торопливо кивнул, и он поднялся с места, чтобы скорее взять у Одри письмо. В полной тишине, чувствуя, что взгляды всех присутствующих направлены на него, Гарри неаккуратно разорвал конверт и вытащил свернутый пополам лист пергамента. Письмо состояло ровно из двух строчек, написанных косыми буквами:
«Как бывший хозяин домового эльфа Добби считаю, что своим предательством он только доказал свою преданность. Если моё мнение что-то значит, то он заслужил Орден».
Гарри поднял глаза и встретился взглядом с Гермионой. Его переполняли очень противоречивые чувства.
- Всё в порядке, мистер Поттер? – Кингсли испытующе смотрел на него, и Гарри улыбнулся.
- Всё в порядке, господин Министр. Это первый голос от хозяина, пусть и бывшего, Добби. Он, между прочим, считает, что Добби Орден заслужил.
И Гарри протянул письмо Кингсли. Тот пару минут изучал его, потом передал другим членам заседания. Рон и Гермиона смотрели на Гарри с одинаковым выражением на лицах.
- Это кто написал? – мистер Макмиллан потряс письмом, когда оно попало к нему в руки. – Вряд ли Люциус. Это наверняка его сынок, а его голос не в счёт.
- То есть, у нас есть не только второсортные популяции, но и второсортные волшебники? – негромко уточнил Кингсли, и в комнате как будто повеяло холодом.
- Нет, вовсе нет, - мистер Макмиллан тут же растерял свой пыл. – Вы неправильно поняли меня, господин Министр. Я всего лишь имел в виду, что мнение бывшего Пожирателя смерти…
- Оправданного, - только и сказал Кингсли, и мистер Макмиллан моментально захлопнул рот.
Споры продолжались до полудня, и Гарри начал чувствовать, как трещит голова. Наконец, Кингсли объявил голосование.
- Если никто больше не хочет высказаться, - добавил он, оглядывая присутствующих. Гарри уже высказал всё, что приготовил заранее, ему нечего было больше сказать. Гермиона, у которой от волнения ярко проступили капилляры на руках, выглядела совершенно измотанной и говорить больше ничего не стала. Рон, словно воды в рот набравший и не произнёсший за всё время ни слова, снова промолчал, теребя замок на своей папке.
- Итак, - Кингсли кивнул Перси, который должен был подсчитывать голоса, - кто голосует за то, чтобы эльфы могли носить одежду, оставаясь при этом в услужении у волшебников?
Гарри вскинул руку вверх. Ему хватило двух секунд, чтобы понять, что он, Гермиона, Рон, Кингсли, светловолосая волшебница и ещё пара человек оказались в меньшинстве. Он старался не смотреть на Гермиону.
- Кто голосует за то, - лицо Кингсли окаменело, - чтобы эльфы получили право жаловаться на насилие со стороны хозяев?
И снова они в меньшинстве.
- Кто за то, чтобы вручить Добби Орден Мерлина третьей степени посмертно? – Кингсли в третий раз поднял руку, и теперь рук было больше, но всё равно недостаточно.
- По всем трём вопросам ответ отрицательный, - в полной тишине объявил Кингсли, и Гарри увидел мерзкую торжествующую улыбку на губах мистера Макмиллана.
Они проиграли, Гермиона проиграла. Этого он не ожидал, понял сейчас Гарри. В глубине души он был уверен, что хотя бы по одному пункту они победят. Но вышло иначе. Гермиона низко опустила голову, так что волосы упали на лицо, и стала быстро собирать свои бумаги обратно в портфель.
- Господин Министр, разрешите мне сказать? – Рон вдруг поднялся на ноги, его лицо покраснело, и Гарри понял, что друг в ярости. Кингсли кивнул и поднял руку, призывая всех к тишине. – Я слушал вас всех всё утро и так и не понял, за что вы сражаетесь. Вот вы, например, мистер Макмиллан, чем вам так не угодили домовые эльфы? Насколько я знаю, ваш внук - Эрни ведь ваш внук? – очень даже согласен с Гермионой. И я понимаю теперь, почему он предпочел уйти из дома.
Гарри со злорадством увидел, как снова покрывается багровой краской лицо мистера Макмиллана.
- В общем, переубеждать вас бесполезно, - Рон пренебрежительно махнул рукой. – Если вас так всё устраивает, то живите в таком мире. Я ничего не могу поделать, чтобы вас переубедить. Но я могу сделать кое-что другое.
Рон расстегнул свою папку и вынул из неё плоскую чёрную кожаную коробочку. Гарри моментально понял, что это такое, у него была точно такая же.
- Этот Орден Мерлина Первой степени принадлежит мне, и я могу делать с ним всё, что пожелаю, - Рон открыл коробочку и продемонстрировал Орден всем присутствующим. Гарри краем глаза видел, что Гермиона не сводит взгляда с Рона. – Так вот, я при свидетелях прошу Министра магии переписать мой Орден в реестре Кавалеров с меня на свободного домового эльфа Добби.
- И я выполню вашу просьбу, мистер Уизли, - в тёмных глазах Кингсли мелькнула торжествующая улыбка. – Таким образом, по третьему вопросу, несмотря на результаты голосования, у нас получается положительный ответ. Домовой эльф Добби посмертно получает Орден Мерлина Первой степени.
Рон молча передал Кингсли свою коробочку с орденом, но тот её не взял.
- Но так как Рональд Уизли очень много сделал для победы над Волан-де-Мортом, я оставляю этот орден у него, - Кингсли не смотрел ни на кого, только на Рона. – Для Добби будет изготовлен новый Орден и внесён в реестр.
- Что за хитрости, Министр? – рявкнул мистер Макмиллан. – Либо мистер Уизли отдаёт свой орден, либо нет.
- Вы оспариваете право Рональда Уизли на ношение Ордена? – прогремел Кингсли, и в этот раз мистер Макмиллан сдался окончательно. – Я считаюсь с вашим мнением в том, что касается спорных вопросов, но право награждать волшебников Орденом Мерлина я оставляю исключительно за собой.
Рон сел на место, продолжая сжимать в руке коробочку с Орденом. Гарри страшно хотелось взглянуть на Гермиону, но он сдерживался.
- На этом заседание объявляю закрытым, - объявил Кингсли и поднялся на ноги. – С протоколом заседания все желающие смогут ознакомиться завтра в кабинете у мистера Персиваля Уизли. До свидания.
Волшебники, кто поодиночке, кто группами, стали выходить из кабинета, продолжая обсуждать только что закончившееся заседание. Гарри, Рон и так и не сказавшая ни слова Гермиона тоже вышли в коридор.
- Гермиона! – не успели они выйти за дверь, как их нагнал Дилан, и Гарри был очень близок к тому, чтобы просто отпихнуть его в сторону и дать Рону с Гермионой обсудить всё, что только что произошло. – Мне так жаль, что у нас ничего не получилось! Но ничего, мы не опустим руки, мы будем бороться дальше, и я обещаю, я…
Гермиона не обратила на него ни малейшего внимания. Она осторожно положила свой портфель на скамейку у кабинета, а потом без всякого предупреждения бросилась к Рону, закинула руки ему на шею и поцеловала прямо в губы, не заботясь о том, что их мог видеть любой желающий.
Гарри, улыбаясь от уха до уха, подобрал упавшую на пол чёрную кожаную папку, сунул её под мышку и, не оборачиваясь, пошёл по коридору, оставляя за спиной поглощённых друг другом Рона и Гермиону и открывшего рот от изумления Дилана. Может быть, у Гермионы не всё получилось сегодня, но Гарри нисколько не сомневался, что она всё-таки победила.
Глава 3Декабрь 1999 года
Гарри проснулся от резкого звона будильника и случайно сбил его на пол, пытаясь выключить.
- Вот чёрт!
По крайней мере, звонить он перестал, и Гарри откинулся обратно на подушку. Нужно было вставать, если он хотел позавтракать. Еды в их с Роном квартире почти никогда не бывало: они или ели в кафе, или заказывали что-нибудь вроде пиццы. В последнее время Гарри начал слегка переживать, что физических нагрузок недостаточно, чтобы компенсировать такую еду. Спасала только миссис Уизли, которая периодически наведывалась в гости и как бы невзначай – не идти же в гости с пустыми руками – доверху забивала им холодильник готовой едой. Тогда у них с Роном пару дней бывали настоящие пиры.
Гарри принюхался и широко открыл глаза: может быть, ему показалось, но откуда-то как будто тянуло дымом. Он откинул одеяло и спустил ноги с кровати, машинально схватив палочку с тумбочки. После позавчерашней тренировки в зале болела каждая мышца, и он поморщился. Нащупал очки, протёр стёкла о пижамные штаны и вышел в коридор, почёсывая голую грудь. Дымом запахло сильнее, и последние остатки сна моментально улетучились. Гарри ускорился.
- Чёрт, ну что же за… - раздалось из кухни, как только Гарри толкнул дверь. Согнувшаяся в три погибели Гермиона в клетчатой рубашке Рона подпрыгнула от неожиданности и со всей силы ударилась рукой о плиту, от которой валил густой дым.
- Ты что? – спросил Гарри, переводя взгляд на большую сковороду, в которой дымилось что-то чёрное, напоминавшее угольки. – Больно?
Гермиона чуть не плакала.
- Больно, - простонала она и показала ему тыльную сторону ладони: - И я обожглась.
- Сейчас мы это потушим, - Гарри двинулся к плите, доставая из кармана палочку, - а потом займёмся твоим ожогом. А что это было?
- Это была яичница, - убитым голосом ответила Гермиона и опустилась на стул у него за спиной. – Планировалась яичница, по крайней мере.
Гарри быстренько ликвидировал все следы готовки и приоткрыл окно. Ворвавшийся почти зимний ветер холодил кожу, и он пожалел, что не накинул рубашку.
- Что там у тебя с рукой? – спросил он, опускаясь на колени перед Гермионой и очень стараясь не задеть её голые ноги.
- Да ерунда, пройдёт, - она махнула рукой и отвела глаза. – Я пойду переоденусь.
Гермиона выскользнула из кухни, но Гарри успел заметить, как сильно она покраснела. Он поднялся, выждал несколько секунд, потом тоже пошёл в свою комнату. Создавшаяся суматоха оказалась как нельзя более на руку, иначе Гарри мог бы и не сдержать удивления при виде Гермионы на их кухне с утра пораньше. Ещё и в таком виде. Это случилось впервые, и он вдруг запоздало смутился. Наверное, нужно к этому как-то привыкать, он ведь ещё когда нашёл эту квартиру радовался, что спальни находятся в разных концах, предполагая, что рано или поздно они не захотят сильно уж сталкиваться в коридоре. Ну что ж, он и привыкнет. Хорошо хоть вёл себя естественно. Вроде бы. В самом конце вот только как-то не пошло, первый испуг от несостоявшегося пожара прошёл, а на место ему пришло естественное смущение.
После того, как Рон с Гермионой помирились, они практически не отлипали друг от друга. Гарри им не мешал и ни на что не жаловался, понимая, как им сейчас важно побыть вдвоём, хотя иногда ему бывало страшно одиноко. Но он мужественно терпел, вспоминая, насколько хуже всё было ещё совсем недавно. Он проводил вечера в своей комнате, разговаривая с Джинни с помощью волшебного зеркала, если у той не было тренировки, или шёл с Дином в какой-нибудь бар смотреть футбол. Гарри было не особенно интересно, но Дин был фанатом, и иногда его азарт бывал заразительным. Правда, если с Дином шла Дафна, которой футбол нравился почти так же сильно, Гарри вежливо отказывался. С ними он тоже чувствовал себя третьим лишним.
Хорошо хоть учёба отнимала львиную долю времени. Занятия становились только сложнее, иногда приходилось тренироваться по ночам, потому что времени катастрофически не хватало. Уже не одни выходные Гарри почти полностью потратил на отработку заклятий, или они с Роном по очереди превращались в разных животных и пытались вести себя естественно под непрестанное хихиканье Гермионы. Иногда ему хотелось просто послать всё к чертям собачьим и лечь спать, но одна мысль неизменно заставляла его задержать дыхание на десять секунд и продолжать. Если однажды он не сможет защитить кого-то только потому, что поленился потренироваться, как он сможет с этим жить? Что двигало Роном он не знал.
Сайпрес был постоянно чем-то занят, хотя Гарри неоднократно звал его посидеть в баре или просто заглянуть в гости, пока Рон проводил время с Гермионой. Сайпрес всегда отговаривался какими-то неотложными делами, и Гарри начал подозревать, что таким образом он просто пытается избежать расспросов о ходе расследования дела Чёрной руки. После разговора с Малфоем Гарри сразу же рассказал Сайпресу всё, что услышал про Жака. Сайпрес кивал с серьёзным видом, но в глаза Гарри не смотрел, и тот мог бы поклясться, что Симон не услышал ничего нового. Значит, не хотел рассказывать им всё.
В другой части квартиры хлопнула дверь, и Гарри поднял голову, прислушиваясь. Ему показалось, что он слышит приглушённые голоса.
- Эй, Гарри? – Рон стукнул в его дверь. – Ты готов? Мы опоздаем.
- Иду, - Гарри схватил тёплую мантию и открыл дверь. Рон стоял напротив, прислонившись к стене и сложив руки на груди. – Что такое?
- Ничего, просто, - Рон отлепился от стены, окинул Гарри странным взглядом и пошёл к гостиной. Гермиона сидела на диване, скромно сложив ладони на коленях. – Ну что, идём?
Гермиона поспешно вскочила, даже не посмотрев на Гарри, и начала расправлять мантию, поправлять шарф и преувеличенно аккуратно натягивать шапку на уши.
- Нам надо это обсудить, да? – спросил Гарри, переводя взгляд с одного на другую. – Иначе вы оба будете странно себя вести?
- О чём это ты? – спросил Рон, пожимая плечами. – Всё нормально.
Но Гарри слишком устал за неделю, очень поздно лёг вчера вечером, сидя за учебниками и держа наготове зеркало на случай, если Джинни захочет обсудить с ним напоследок что-то из тактики для сегодняшнего матча. Она так и не объявилась, может, решила, что он уже спит. Или ей не нужна была его помощь. Но он ждал до последнего и, как следствие, не выспался. Гарри ужасно тосковал по Джинни, особенно теперь, когда помирились Рон с Гермионой. Нет, он был за них страшно рад, ни капли не завидовал им, но всё-таки очень остро ощущал, что Джинни рядом с ним нет. Пока те были в ссоре, его голова была занята столькими вещами, а всю энергию он направлял на то, чтобы поддерживать полноценное общение с обоими. По Джинни он всё равно скучал, но ему было на что отвлечься.
Да и ладно бы только это. Без Рона он практически постоянно был один. Всегда можно было пообщаться с Дином, написать Невиллу, поболтать с Симоном или Эриком, но большую часть времени он сидел в квартире или слонялся по Лондону. Один. Это было странно и непривычно, но это был его выбор. Нет, с ребятами можно было поговорить, обсудить занятия, но не так, как с Роном. С ним Гарри мог быть самим собой, не следить за собой и ничего не утаивать. Они всегда находили темы для разговора или просто молчали. Гарри мог молчать ещё с Гермионой и с Джинни, не чувствуя при этом неловкости, со всеми остальными он начинал испытывать дискомфорт.
Неловкость рядом с лучшими друзьями он испытывал крайне редко и сейчас собирался сделать всё, чтобы её устранить.
- Это всё из-за того, что я сегодня столкнулся с Гермионой? – спросил он напрямую, и Гермиона снова залилась краской, а Рон пробурчал что-то невразумительное. – Что вы как дети малые, я не знаю. Я же ничего не сказал. Вообще ничего. Ну рано или поздно всё бы к этому и пришло. Всё нормально.
- Нужно было тебя предупредить, - промямлила Гермиона, бросив на него быстрый взгляд. – Просто мы не планировали, а потом уже было поздно, и мы…
- Это точно такая же квартира Рона, как и моя, - перебил её Гарри. – Меня не нужно ни о чём предупреждать. Всё хорошо.
- Ты просто в последнее время какой-то грустный, - встрял Рон. – А мы тут…
- Всё нормально! – ледяным голосом отчеканил Гарри, завязывая шарф. – И я больше ничего не хочу слышать. Ведите себя как обычно, пожалуйста. Идёмте, нам ещё поесть нужно.
Гермиона что-то пробормотала, и Гарри увидел, как у Рона задрожали губы от едва сдерживаемого смеха. Он вспомнил угольки в сковородке, и у него вырвался смешок. Гарри покосился на Гермиону и постарался взять себя в руки, но поймал взгляд Рона, и через пару секунд они оба покатывались от смеха. Гермиона стояла между ними, уперев руки в бока, и старалась сделать вид, что обижается. Правда, сдержать смех оказалось выше её сил.
- Вам не стыдно? – наконец, выдавила она, вытирая глаза. – Я вообще-то старалась.
- Спасибо, - кивнул Рон и снова зашёлся от смеха. – Мы это очень ценим, только ты больше, пожалуйста…
Он не мог продолжать. Гарри от смеха начал икать.
- Я не знала, насколько мощная у вас плита, - оправдывалась Гермиона. – Дома всё всегда бывает нормально. Я умею готовить яичницу! В следующий раз я…
- Не надо, - Гарри замахал на неё руками. – Мы не расплатимся с хозяйкой, если ты спалишь квартиру.
Гермиона хмыкнула и покачала головой.
- Ладно, давайте заскочим в кафе, - Рон нахлобучил на голову шапку и взял с полочки перчатки. – Вроде ещё успеваем. И надо бы что-нибудь прихватить с собой, неизвестно, сколько продлится матч.
Гарри кивнул. Его мысли перескочили к предстоящей встрече с Джинни. Он ждал этой субботы так долго, но теперь, когда она наступила, почему-то не чувствовал особого восторга. Если бы это был поход в Хогсмид, другое дело, тогда бы он мог провести с Джинни несколько часов подряд, они бы целовались и разговаривали, он рассказал бы ей всё, что его волновало, она поделилась бы своими переживаниями. А так… Сначала она будет играть, потом обязательно уделит время команде, Рон прав, неизвестно ещё, сколько продлится матч. Он конечно же успеет поцеловать её пару раз, но среди толпы наблюдающих за ними людей. Это не то. Следующий поход в Хогсмид у них намечался в последнюю субботу перед Рождеством, и Гарри не был уверен, что в состоянии ждать так долго.
Он даже представить себе не мог, что будет так скучать. И чувствовать себя таким одиноким без Рона с Гермионой, хотя те и были рядом. Гарри смутно помнил, как в прошлой жизни, а если точнее – на шестом курсе, как раз-таки и боялся, что так будет, начни Рон с Гермионой встречаться. С Джинни же было совсем глупо: казалось бы, что ему стоило трансгрессировать в Хогвартс хоть каждый вечер? На деле же мешало множество факторов: замок постоянно находился под охраной, это значило, что кто-то должен был его каждый раз встречать и провожать. Это была наименьшая из проблем, Гарри был уверен, что Хагрид с радостью вызвался бы помочь. Гораздо хуже было со временем, которого как Гарри, так и Джинни катастрофически не хватало. Да и как-то не приветствовалась в школе такая практика. По крайней мере, на памяти Гарри никого из студентов не навещала его вторая половинка. Не хотелось снова давать повод говорить о себе как об Избранном. Ну, и, если уж быть совсем честным с самим собой, Гарри вообще не жаждал появляться в Хогвартсе так скоро. Даже когда МакГонагалл пригласила его прочитать лекцию первокурсникам, он отказался, потому что идея вернуться в школу и стоять перед толпой восторженных детишек приводила его в ужас. Он ни разу не был в замке после выпускного.
Холод на улице стоял невообразимый. Как же ребята будут летать? Гарри понадеялся, что Джинни догадается надеть на себя как можно больше одежды. Ловцу, конечно, ничто не должно затруднять движения, но это не повод заболеть перед Рождеством.
- Гарри, всё в порядке? – спросила Гермиона, откладывая вилку. – Ты и правда выглядишь несчастным. Что случилось?
- Я просто устал, - соврал Гарри. – Очень много всего по учёбе.
- Да, но… - Гермиона глянула на Рона. – Ты уверен, что ничего не хочешь рассказать?
- Просто всё не так, как мне представлялось, - Гарри пожал плечами и одним глотком допил свой кофе, - но ничего страшного. Пойдёмте.
Он с раздражением увидел в отражении окна, как Рон с Гермионой обменялись обеспокоенными взглядами у него за спиной. Они и раньше часто так делали, и его это почти всегда выводило из себя, хотя не должно было. О нём ведь беспокоились.
Они трансгрессировали в Хогсмид, и резкий порыв ветра едва не сбил Гарри с ног, когда он оказался на вершине холма. Он прекрасно видел башни Хогвартса с этого места. Несколько секунд он разглядывал замок, потом отвернулся и зашагал за Роном и Гермионой. Они шли, держась за руки. Гарри засунул ладони поглубже в карманы мантии.
- Эй, Гарри! – Рон обернулся к нему. – Как думаешь, через сколько Джинни сегодня поймает снитч?
- Если будет контролировать ситуацию, то постарается подождать, - сказал Гарри. – Она хочет дать ребятам побольше времени на поле. Чтобы привыкали.
- Это разумно, - не очень чётко проговорила Гермиона, которая натянула шарф на рот и нос. – Но опасно.
- Она контролирует ситуацию, - отрезал Гарри. – Всегда.
- Конечно, - кивнул Рон, ещё секунду посмотрел на Гарри и отвернулся.
Гарри резко выдохнул. Он никак не мог понять, что с ним происходит, откуда это чувство вечной раздражённости. Всё у него было хорошо: их отношения с Джинни, пусть временно и на расстоянии, были прекрасными, Рон и Гермиона помирились, он шёл смотреть квиддич, в Аврорате всё у него было в порядке, не хуже, чем у других, по крайней мере, обстановка в стране была относительно спокойной. Как минимум люди не пропадали без вести и не падали замертво. Чего же ему не хватало? Иногда нет-нет да и мелькала мысль: неужели опасности? Неужели без неё жизнь стала пресной?
До ворот замка они дошли довольно быстро из-за холода, который подгонял вперёд. Гермиона подняла палочку вверх и выпустила сноп красных искр. Через несколько секунд ворота бесшумно распахнулись.
- И что, всё? – Гарри неверяще смотрел на это. – Заходи кто хочешь? Никакой проверки? Это безопасность?
Рон тоже выглядел озадаченным.
- Очень странно, - сказал он. – МакГонагалл обещала, что меры безопасности останутся усиленными, пока Джинни в школе.
- Эй, вы чего там стоите? – позвал знакомый голос, и Гарри невольно улыбнулся, на секунду забыв свои тревоги. Хагрид спешил к ним, кутаясь в свою бобровую шубу. Рядом радостно семенил Клык, уже издалека настроившийся облизать Рону уши. Тот в этом плане всегда был его любимой жертвой.
- Ну, заходите, - Хагрид махнул им огромной рукой в варежке. – Чего застыли-то?
Гарри шагнул вперёд.
- Хагрид, а почему нет никакой…
Его словно с ног до головы окатило ледяной водой. Гарри вскрикнул и инстинктивно пригнулся, прикрывая голову.
- Что случилось? – испугалась Гермиона, но тут же взвизгнула, а Рон чертыхнулся. Хагрид только усмехался в бороду. Клык рванулся вперёд, подпрыгнул и лизнул Рона прямо в губы, и тот протестующе замычал, стараясь отпихнуть собаку.
- Что это такое? – спросил Гарри, поведя плечами и оглядываясь назад. Под двумя свитерами и тёплой мантией по голой спине всё ещё бегали мурашки.
- Мы это у Гринготтса позаимствовали, - пояснил Хагрид. – Помните, вы рассказывали про Гибель воров? Директор подумала, что неплохо бы и нам иметь такую. Вот профессор Флитвик и постарался.
- Хитро, - признал Гарри, пожимая Хагриду руку, пока Рон всё ещё отбивался от Клыка, а Гермиона смеялась, глядя на это. – Но этого мало.
- Сайпрес тоже тут ходил перед тем, как уехать, - успокоил его Хагрид. – Бормотал чего-то. Часа полтора. Да и каждый из преподавателей, наверное, тоже. А вон там, видишь, загон?
Гарри оглянулся.
- Там саламандры живут, - пояснил Хагрид. – Я их дрессирую тихонько, чтобы они, значит, на громкие звуки реагировали. Кормлю их. Начнётся тут чего, они и выскочат, чтобы пожрать-то. Если кто с дурными намерениями, они ж первые на саламандр и нападут, на таких чудищ. А саламандры в долгу не останутся, ну, ты и сам знаешь. Так что есть защита. Я-то немного могу, но вот, хоть что-нибудь.
Гарри молча кивнул, надеясь, что Хагрид видит признательность на его лице.
- Привет, Хагрид! – Гермиона повисла у великана на шее. – Как ты поживаешь? Прости, что так редко пишу, я просто ничего не успеваю.
- Да знаю, знаю, читал, - Хагрид улыбнулся ей всем лицом. – «Пророк»-то уже и не знает, как тебя назвать, а? Я так смотрю, они курс поменяли слегка.
- Поняли просто, что Кингсли на её стороне, - буркнул Рон, - почему бы и не полизать Министру…
Он не успел закончить мысль, потому что Клык снова подпрыгнул и умудрился лизнуть его в нос.
- Хагрид, да убери ты свою псину! – завопил Рон. – Что он творит?
- Любит он тебя просто, - пояснил Хагрид и схватил Клыка за ошейник. – Фу, глупая собака! Сидеть! Саламандр проще выдрессировать, чем тебя. Ну идёмте уже, матч скоро начнётся. Я-то уж вас ждал, чтобы хоть чуть-чуть поболтать. Очень я скучаю, даже не ожидал.
Хагрид шмыгнул носом.
- Мы тоже скучаем, Хагрид, - заверил его Гарри. – Действительно, прости, что так редко пишем, но эта учёба…
- Да я и не обижаюсь, - махнул рукой Хагрид. – Оно же и понятно. Вам выучиться надо, в люди выйти, это всё правильно. Как там у вас в Аврорате-то? Сложно?
Гарри и Рон синхронно закатили глаза, и он рассмеялся.
- Ну, а вы думали? Про них так и говорят: три шкуры сдерут, но научат, - сказал он. – Как там Сайпрес? Видитесь?
- Видимся, но редко, - ответил Рон. – Он нам иногда рассказывает какие-то новости, в основном на обеде.
- И не всё рассказывает, - не удержавшись, добавил Гарри. – Он не хочет нас впутывать.
- И правильно! Не лезьте, это его дело, - быстро сказал Хагрид. – Если что-то важное будет, он всегда скажет. О, ну вот и пришли.
Как только Гарри увидел стадион, у него потеплело на душе. Где-то там должна быть Джинни. Перед матчем её, конечно, отвлекать не стоит, но она здесь, совсем близко. Уже кое-что. Гарри и Рон с Гермионой вслед за Хагридом поднялись на самый верхний ряд, а Клык, повинуясь грозному приказу хозяина, потрусил в сторону хижины.
- Я скучаю по квиддичу, - вздохнул Гарри, глядя на кольца. – Мне его не хватает.
- Мне тоже, - кивнул Рон. – Нужно будет весной устроить турнир, как мы делали, помнишь? На пасхальных каникулах, когда Джинни приедет.
- Отличная идея, - рассеянно согласился Гарри. На поле начали появляться болельщики. Их троицу то и дело окликали, махали им, здоровались. Кого-то Гарри помнил, хотя бы визуально, кого-то видел в первый раз, но исправно махал в ответ и улыбался. Это несложно. Он видел, что Хагрид поглядывает на него, но тот молчал, и Гарри не стал спрашивать, в чём дело. Правда, молчал Хагрид недолго. Когда к ним подошла радостная Полумна, великан улучил минутку, пока Гермиона рассказывала ей про эльфов, наклонился к самому уху Гарри и прогудел:
- Нормально у тебя всё, а, Гарри?
- Да, я просто устал, - повторил свою ложь Гарри, не отрывая взгляда от двери, из которой в любое мгновение могла появиться Джинни. Хагрид молчал, и он вздохнул. – И как-то потерялся немного. Я не знаю, как объяснить.
- Так, а чего же тут объяснять, - спокойно сказал Хагрид и вынул из огромного кармана бинокль чудовищного размера. - И так же всё понятно.
- Да? – Гарри даже взгляд от двери оторвал на секунду. – Поделись со мной, пожалуйста.
Хагрид хмыкнул.
- У тебя же всегда была чёткая цель, - на Гарри он не смотрел. – Ты раньше знал, что делать дальше, как и кому ты можешь помочь своими действиями. Определённость у тебя была.
- Да, особенно в тот год, когда мы крестражи искали, - усмехнулся Гарри. – Тогда-то всё прямо чётко по плану было.
- Я говорить-то не мастер, ты же знаешь, - Хагрид зыркнул на него из-под косматых бровей. – Так что ты давай, того, не придуривайся. Тебя до больших дел не допускают, ты себя бесполезным и чувствуешь.
Гарри задумался. В этом был смысл, не поспоришь.
- Спасибо, Хагрид, - сказал он. – Я подумаю об этом, а пока…
В этот момент на поле в алой мантии появилась Джинни, и Гарри вытянулся в струнку, чтобы лучше видеть. Хагрид без слов протянул ему бинокль. Сильно увеличенная Джинни посмотрела прямо на него и послала ему воздушный поцелуй. Гарри счастливо улыбнулся.
- Это что, Кут? – изумленно спросил он через пару секунд, когда за спиной Джинни появился высоченный парень в такой же красной форме. – Ничего себе, он вырос! Рон, погляди на Кута, он же почти с тебя ростом.
А вот Деннис совсем не вырос, и Гарри сомневался, что это когда-нибудь случится. Колин тоже был хрупким и невысоким.
- У когтевранцев новый ловец, - заметил Рон, прищурившись. – Девчонка.
- Орла Свирк, - перегнувшись через Гарри, сообщил Хагрид. – Она с того же курса, что и Деннис, с пятого.
Гарри внимательно изучил девушку в голубой мантии с длинными русыми волосами, заплетенными в тугую косу. Она была ниже Джинни и не такая изящная. Это ничего не говорит о её способностях, напомнил себе Гарри. Он снова перевёл взгляд на Джинни и сразу заметил, что она о чём-то лихорадочно размышляет. Она даже губу закусила, потом прищурилась, и её взгляд сфокусировался на чём-то. Проследив за ним, Гарри убедился, что этим чем-то был Деннис.
Джинни махнула ему, подзывая к себе, и что-то прошептала на ухо. Гарри было хорошо видно, как глаза Денниса расширились от шока, потом он отступил на шаг и отрицательно замотал головой. Джинни схватила его за руку и стала что-то настойчиво говорить, затем кивком указала в сторону Орлы Свирк.
- Что там у них? – спросил Рон, пока Гермиона оглядывалась по сторонам.
- Ой, там профессор Флитвик! – радостно воскликнула она. – Я пойду поздороваюсь.
Джинни, между тем, всё говорила, и на лице Денниса вместо ужаса уже начала появляться нерешительность. Наконец, он кивнул с таким видом, будто сам себе не верил, и Джинни хлопнула его по плечу, а потом подбежала к мадам Трюк и что-то сказала уже ей. Мадам Трюк выгнула одну бровь, потом пожала плечами и кивнула.
- Мне кажется, Джинни поменялась местами с Деннисом, - сказал Гарри и опустил бинокль. – Деннис сегодня будет ловцом, а она – охотником.
- Да ну нет, - недоверчиво протянул Рон. – Это же чистой воды сумасшествие!
- Почему? – Гарри развернулся к нему всем корпусом. – Деннис очень здорово летает. И опыт у него есть.
- Да я не спорю, но вот так резко решить, в один момент… - Рон только головой покачал.
- Посмотрим, что получится, - заключил Гарри. – Уверен, Джинни знает, что делает.
- Хотелось бы верить, - пробормотал Рон, и тут вернулась сияющая Гермиона.
- Вам обоим привет от Флитвика, и от МакГонагалл, и от Слизнорта – от всех, - радостно сверкая глазами, сообщила она. – Гарри, Слизнорт сказал, что, если ты не подойдёшь поздороваться, он твою фотографию уберет со своей полки почета.
- Да черта с два, уберёт он, - проворчал Рон. – Он этими карточками кичится как мартышка своими блохами.
Гермиона засмеялась. Фотография Рона у Слизнорта тоже была, и однажды, незадолго до конца учебы, ему пришлось почти прижать Рона к стене своим животом, чтобы заставить того расписаться на ней. Рон потом сказал, что в жизни не чувствовал себя глупее.
Команды уже приготовились к взлёту, и Гарри снова сосредоточил своё внимание на Джинни.
- Добрый день всем! – разнёсся над стадионом усиленный голос мадам Трюк. - Добро пожаловать на вторую игру сезона! Игроки, я жду от вас красивой и честной игры, как всегда. Всем удачи, и пусть победит сильнейший! Да, сообщаю о замене в команде Гриффиндора: сегодняшнюю игру Деннис Криви проведёт на позиции ловца, а Джинни Уизли – на позиции охотника. Капитаны, пожмите друг другу руки.
Гарри заметил, что когтевранцы переглянулись, но правилами такие замены до начала игры не запрещались, так что никакого возмущения не последовало. Мадам Трюк зависла над полем с квоффлом в руках, и Гарри ощутил, как в знакомом предвкушении ёкнуло сердце. Он скучал по этому.
- По моему свистку! – крикнула мадам Трюк и тут же свистнула. Четырнадцать человек почти синхронно взмыли в воздух. Гарри, не отрываясь, следил взглядом за Джинни. Она практически с первых же секунд завладела квоффлом и полетела к воротам когтевранцев, уворачиваясь от других игроков и пущенных ей вслед бладжеров. Через полминуты она забила первый гол, и Гарри громко зааплодировал вместе с другими гриффиндорцами.
Деннис летал с несколько потерянным видом, и Гарри слегка переживал за него. Не хотелось бы, чтобы команда сегодня проиграла: это нанесёт урон и уверенности Денниса и авторитету Джинни. Правда, эта Орла тоже не выглядела опытным ловцом. Для неё ведь это тоже первый матч, вспомнил Гарри, у Денниса хотя бы есть преимущество опытного игрока, пусть он и играл на другой позиции.
Матч длился уже минут двадцать, снитч пока не появлялся, а счет был уже сорок – двадцать в пользу Гриффиндора, когда тучи начали затягивать до этого безоблачно ясное небо. Гарри поёжился. Судя по температуре, такими темпами пойдет не дождь, а снег, и это будет очень холодно. При всей его любви к квиддичу, он совсем не мечтал примёрзнуть к этой скамейке.
Гарри смотрел на Джинни, когда это случилось, поэтому, кто бы что потом ни говорил, он точно видел, что именно произошло. Свинцовое небо как будто раскололось пополам, прошитое чудовищного размера молнией странного голубоватого оттенка. Молния прошла в опасной близости от Джинни и начала завихряться вокруг неё, как бы отрезая её от остального стадиона, и Гарри вскочил на ноги, выхватив палочку. Он чувствовал, как непроизвольно сокращаются мышцы правой руки. Молния не исчезла через секунду, как должна была, а, сделав разворот на сто восемьдесят градусов, устремилась к гриффиндорской трибуне, к тому месту, где возвышалась гигантская фигура Хагрида. К Рону, моментально понял Гарри.
Он действовал инстинктивно. Толкнул опешившего Рона, который только успел подняться, на пол, рявкнул Гермионе и Хагриду держать его, направил палочку на молнию и завопил:
- Протего!
Это заняло у него секунды две. Молния прошла сквозь его щит, словно того и не было. Что делать дальше, Гарри не представлял. Ни одно из известных ему заклинаний не могло остановить молнию.
- Арресто моментум! – приказала МакГонагалл со своего места, но снова ничего не произошло.
Другие преподаватели тоже что-то выкрикивали, из их палочек вылетали искры и световые лучи, но молния продолжала неумолимо лететь в сторону их трибуны. Гарри быстро посмотрел на Джинни, зависшую в воздухе. Непосредственная опасность ей пока не угрожала, молния её не задела.
Решение пришло моментально, Гарри даже не раздумывал над ним. Да и времени у него оставалось всего какая-то секунда. Дождаться, когда молния будет достаточно близко, прыгнуть на неё и надеяться, что до Рона она после этого уже не доберётся. Гарри подобрался.
- Нет! – крикнула Джинни, резко стартуя с места. Она слишком хорошо знала его. А вот Гарри не мог понять, что она собирается делать.
Выяснить ему это так и не удалось, потому что молния просто вспыхнула и исчезла в нескольких футах от трибуны. Гарри резко выдохнул, и тут к нему подлетела растрёпанная Джинни.
- Что это было? – заикаясь, спросила она и спешилась. – Вы целы?
Гарри кивнул, говорить он пока не мог. Рон, наконец, стряхнул с себя Гермиону и поднялся на ноги.
- Какого чёрта, Гарри? – севшим голосом спросил он. Веснушки очень ярко проступали на его лице.
Гарри не обратил на него ни малейшего внимания. Со всей сосредоточенностью, на которую он был способен в данный момент, он обшаривал взглядом стадион и прилегавшую к нему территорию.
- Пресвятые драконьи яйца! – хрипло выдал потрясённый Хагрид.
Гермиона издала странный булькающий звук, и Гарри непроизвольно повернулся к ней. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, пока Рон продолжал возмущаться, а Джинни просто стояла рядом. Гарри знал, что Гермиона видит в его глазах отражение собственного ужаса.
По рядам к ним пробиралась профессор МакГонагалл, а за её спиной профессор Флитвик наводил над стадионом защитные чары. Мадам Трюк бесстрашно летала вокруг того места, где минуту назад сверкала молния. На стадионе царил хаос. Глаза Гарри остановились на опушке Запретного леса.
- Все живы? – спросила профессор МакГонагалл, держась за грудь. – Да что же это такое, в самом деле?!
- Нужно послать патронуса мистеру Стивенсу, - сказал Гарри, всё ещё глядя на лес.
- Послала первым делом, - отрезала МакГонагалл с намёком на раздражение в голосе.
- А пока я пойду и…
- Нет, Гарри!
- Даже не вздумайте, Поттер!
- Я больше не ученик, профессор, - с металлом в голосе напомнил Гарри, поворачиваясь к директору. – Мы с Роном пока что здесь единственные представители Аврората.
- Но вы ещё не авроры! – воскликнула Гермиона. – Ты прекрасно знаешь, что вас накажут, если вы пойдете туда одни.
- Вообще-то нет, это наш долг, - парировал Гарри. – Рон подтвердит.
Джинни всё это время молчала, и Гарри был благодарен ей за это. Гермиона повернулась к Рону, ожидая объяснений.
- Ну да, Гарри прав, - нехотя сказал тот. – Если поблизости нет ни одного аврора, а окружающие нуждаются в защите, то необходимо действовать, даже будучи стажёром. Мистера Стивенса и авроров нет. Если тут кто-то и был, он явно пришёл со стороны леса, больше неоткуда. Значит, нам нужно идти.
- Помните того человека в капюшоне, которого мы встретили тут? – спросила Джинни. – Он вышел как раз из леса.
Гарри кивнул. Он оглянулся на Рона, полностью сосредоточенный на том, чему их учили: собраться, осторожно произвести осмотр территории, если удастся обнаружить преступника – попытаться задержать, но не рисковать без повода. Рон кивнул в ответ, сжав губы, и они вдвоём начали пробираться к выходу. Гарри затылком чувствовал взгляд Джинни, но заставил себя не оборачиваться. Она знала, что ему придётся рисковать собой, она никогда не будет готова к этому.
- Ты думаешь, он ещё там? – негромко спросил Рон, когда они спустились с трибуны и рысцой припустили к лесу.
- Конечно, нет, - ответил Гарри, не сбавляя хода. – Идиотом надо быть, чтобы остаться.
Он надеялся, что авроры не появятся ещё несколько минут, чтобы они могли сделать хоть что-нибудь. Ему это было необходимо.
- Но ему нечего бояться, - мрачно сказал Рон. – Мы ничего не можем ему сделать.
- Ты так уверен, что это тот же человек? – спросил Гарри, хотя у него лично никаких сомнений не было.
- Это Чёрная рука, - уверенно сказал Рон. – Больше некому.
Они добрались до опушки и сбавили шаг. Гарри старался держать в голове всё, чему его учили, но это оказалось неожиданно сложно в полевых условиях. Они с Роном не распределили роли, хотя это нужно было сделать. Гарри просто, как само собой разумеющееся, взял командование операцией на себя. Тропинка была узкой, двигаться можно было только друг за другом, поэтому Рону необходимо было постоянно оборачиваться и контролировать путь отступления. Он и сам знал это, Гарри не стал напоминать. Его задача состояла в том, чтобы всматриваться вперёд и быть готовым отразить первое неожиданное нападение. Если он сейчас погибнет, Рону нужно будет отступить, убежать, чтобы доложить о произошедшем Стивенсу. Таковы правила.
Они медленно, шаг за шагом, продвигались по тропинке вглубь леса, но вокруг всё было тихо. Через каждые пять шагов Гарри применял невербальное Гоменум ревелио и знал, что Рон позади делает то же самое. Ни малейшей опасности, ни один листик не шевелился на деревьях, просвечивающее сквозь кроны деревьев небо снова было ярко-голубым. Гарри знал, что в лесу уже никого нет, он просто чувствовал это, но упрямо продолжал двигаться вперёд. Так было нужно по правилам: сделать максимум, а не минимум.
- Тут никого нет, - сказал Рон у него за спиной. – Стой.
- Мы должны сделать всё возможное, - напомнил Гарри.
- И сколько ты собираешься идти? – поинтересовался Рон. – Возвращаемся. Девчонки там уже с ума сходят.
- Мы не можем так рассуждать, - рассердился Гарри. – Они всё понимают.
- Они всё понимают, но трепать им нервы лишний раз не имеет смысла, - резко сказал Рон. – Мы сделали всё, что должны были. Мы уже можем вернуться. Ты же знаешь, что тут никого нет.
- Я… - Гарри не успел закончить предложение, потому что позади раздался звук шагов. Рон моментально обернулся, вскинул палочку и завопил:
- Кто идёт?
Гарри приготовился прикрывать его сзади.
- Это Сайпрес, - раздался знакомый голос. – Стажёры, назад! Ко мне за спину!
Гарри даже зубами скрипнул от ярости, но моментально подчинился.
- Продвигайтесь назад по тропе, соблюдая осторожность, - приказал Сайпрес, не глядя на них. – Палочки не опускать, пока не доберётесь до поля. За мной идёт Коул.
- Понял, - хмуро ответил Гарри, и они с Роном начали отходить назад. Всего лишь на мгновение Гарри подумал, что, может быть, стоит плюнуть на правила, Сайпрес ведь не Стивенс, всегда можно будет отговориться тем, что они просто почувствовали опасность и пошли на прямое неповиновение, чтобы помочь коллеге. Да и Симон вряд ли будет на них жаловаться, хотя в таких вопросах он мог быть непредсказуемым. Но нет, поступать так было нельзя. Если Гарри хотел стать хорошим аврором, субординация была одним из важнейших принципов, которые он должен был твёрдо усвоить. Пока он стажёр, он обязан подчиняться действующим аврорам.
- Кто идёт? – крикнул Сайпрес, и Гарри остановился так резко, будто налетел на невидимую стену. Рон перед ним тоже. – Назовись!
Бросаться на помощь, пока Симону не угрожала опасность, им было строго запрещено. Неизвестно, с чем он столкнулся, может быть, с чем-нибудь безобидным. Может быть, ему просто показалось. Или же это Магистр собственной персоной, и они всё равно обязаны будут отступить перед превосходящими силами, чтобы сохранить свои жизни, нужные Аврорату, и рассказать Стивенсу обо всём, что увидели.
- Ну, здравствуй, - раздался негромкий, безликий, но какой-то всепроникающий голос. Гарри слышал его отовсюду, как будто бы даже внутри собственной головы. Рядом Рон завертелся на месте, и Гарри отчетливо вспомнил это жуткое ощущение. Так же Волан-де-Морт звал его прийти в лес и спасти жизни друзей. – Я давно хотел познакомиться с тобой лично.
- Кто ты? – требовательно спросил Сайпрес. – Покажись мне.
- Что нам делать? – прошептал Рон на ухо Гарри. Обнаруживать себя им тоже было нельзя, хотя Гарри не покидало ощущение, что этот человек прекрасно знает о них. Может быть, он даже их видит. От этой мысли стало как-то нехорошо. – Мы же не можем просто уйти. Где, чёрт побери, носит Коула?
Как раз в эту секунду перед ними бесшумно возник Коул с палочкой наготове, приложил палец к губам и едва слышно спросил:
- Что это было? Кто там?
Ответить они не успели. Коул бросился вперёд.
- Тебе ни к чему видеть меня, - снова заговорил голос. – Здравствуй, Коул.
Гарри вытянул шею в бесплодной попытке рассмотреть хоть что-нибудь.
- Он обратился к Коулу по имени, - сказал Рон, но Гарри ничего не ответил. Он физически не мог заставить себя идти по тропинке прочь от этого голоса, от того места, где что-то происходило. Это противоречило его природе, и ему нужно было разобраться в этом, потому что опасность нависла над Джинни и Роном, это касалось и его. Он не мог уйти. Но он был должен. Если он сейчас ослушается, он поставит под угрозу всю свою будущую карьеру в Аврорате. Никто не станет восхищаться его мужеством, это он уже понял. В Аврорате за ним закрепится репутация человека, который ничего не знает об исполнении приказов, а значит такому человеку никто не станет доверять. На его будущем можно будет поставить крест.
- Идём, - сказал он Рону, не глядя тому в глаза. – Возвращаемся в замок.
- Ты серьёзно? – голос Рона звучал потрясённо. – Мы просто уйдём?
- Наверняка Сайпрес уже дал знать Стивенсу, с чем столкнулся, и сейчас тут будет весь Аврорат, - сказал Гарри, стараясь, чтобы голос звучал убеждённо. – По правилам мы с тобой должны подчиниться отданному приказу, правильно?
- Ну, правильно, - протянул Рон, - но…
- Тут нет никаких но, - отрезал Гарри. – Мы больше не в школе, это не просто правила, которые можно нарушить. Если мы хотим чего-то добиться, надо вести себя так, как положено, как от нас ожидают.
Несколько секунд они шли молча, Гарри слышал, как Рон недовольно сопит. Несколько раз он почти начинал говорить, но в последний момент словно не решался. В конце концов, Гарри не выдержал.
- Что ты хочешь сказать? - он повернул голову и увидел, что вид у Рона донельзя хмурый и какой-то растерянный.
- Я себе это представлял не так, - тихо проговорил Рон.
- Что «это»? – уточнил Гарри, хотя был уверен, что догадался, о чём речь.
- Я понимаю, что мы ещё учимся, - напористо сказал Рон. – Всё правильно, не надо бросать неопытных людей на какие-то важные дела, я согласен. Но…
- Но что? – снова поторопил его Гарри, но продолжить Рон не успел из-за появления мистера Стивенса во главе целой толпы авроров.
- Доложить обстановку! – рявкнул Стивенс, не сбавляя шага. Чёрная мантия развевалась у него за спиной, когда он пронёсся мимо них по тропинке.
- Симон натолкнулся на кого-то, мы слышали только голос, - быстро отрапортовал Гарри. – С ним Коул. Симон приказал нам возвращаться в замок, непосредственной угрозы не было.
- Понял, - крикнул Стивенс, скрываясь за густыми кустами, и Гарри с Роном снова остались одни. Они снова двинулись в сторону школы, когда Гарри вдруг пришло в голову, насколько безответственно с его стороны было тащить с собой Рона, когда очевидно, что опасность угрожала, в первую очередь, ему. Что он должен был делать в этой ситуации? Как было правильно? Идти одному стажёру можно было только в исключительной ситуации, когда людям угрожала опасность. Эта ситуация явно сюда не попадала, значит, один идти он не имел права. А рисковать жизнью второго стажёра? Надо будет потом спросить Симона.
Рон притих. Гарри периодически поглядывал на него, но решил пока ничего не спрашивать, дать другу время обдумать свои впечатления. Они поговорят позже, у них будет много времени. Гарри и сам не мог понять, почему у него на душе скребли кошки. Конечно, сам факт, что кто-то снова продемонстрировал свою власть над жизнями Рона и Джинни по совершенно непонятной причине, был сам по себе достаточно угнетающим, но всё же было что-то ещё. Что-то свербило внутри, и Гарри никак не мог сформулировать, что же не дает ему покоя. Было тут что-то неправильное в этой ситуации.
А ещё его запоздало догнал всепоглощающий страх от того, что могло случиться. В момент опасности он действовал на адреналине, ему некогда было думать или переживать. Все свои силы и внимание Гарри бросил на то, чтобы любой ценой не дать Рону пострадать, и только сейчас понял, как близки они были к самому страшному. Они могли кого-то потерять сегодня. Снова. Куча школьников могла погибнуть, став побочными жертвами этого маньяка. Лоб Гарри покрыла холодная испарина. И зависело это от желания неизвестного человека, мотивов которого они не знали. Они не понимали, как можно его остановить.
Стадион уже был пуст, всех учеников, конечно, загнали в замок. Гарри растерянно смотрел на забытый кем-то флаг Когтеврана, который жалобно колыхался на ветру. Ничто не предвещало этого. Всё было так спокойно ещё сегодня утром. Гарри обозлился на себя за какие-то глупые переживания. Знал бы он, как счастлив был утром, не маялся бы дурью.
На опушке леса стояли двое авроров, оба кивнули Гарри и Рону и пошли следом, явно намереваясь сопроводить их в замок. У ближайшей к лесу трибуны их ждал Хагрид, переминаясь с одной огромной ступни на другую. По недовольным лицам авроров Гарри заключил, что они не смогли убедить того уйти вместе со всеми.
- Ну чего там? – сразу же бросился к ним Хагрид. – Нашли кого-то, да? Раз Стивенс примчался.
- Кто-то есть в лесу, он разговаривает с Симоном, - хмуро сказал Гарри, пока Рон вглядывался в просветы между деревьями, как будто ожидал, что оттуда кто-то может выскочить. – Мы его не видели. Здесь было что-нибудь слышно?
- Ни звука, - ошарашенно проговорил Хагрид. – Вот же…
- И он знает Коула, - добавил Рон. – Он к нему по имени обратился. И Сайпреса знает, сказал, что познакомиться с ним хотел.
Хагрид так и замер с открытым ртом. Последние слова Рона его заметно взволновали. Гарри покосился на авроров, которые обменялись странными взглядами, и у него возникло неприятное ощущение, что они с Роном не должны были рассказывать Хагриду так много. По крайней мере, пока мистер Стивенс не прояснит ситуацию. Вдруг эти сведения окажутся засекреченными? Правда, пока они об этом не знали, то ничего не нарушили, но в будущем Гарри пообещал себе держать язык за зубами. Хотя бы при посторонних.
Хагрид потащил их к замку, ведя себя так, как будто именно он был их главным защитником. Если аврорам это и не нравилось, они ничем этого не показывали, так и шли позади с палочками наготове. Гарри пару раз порывался попросить их расслабиться. Пусть и стажёры, но с опасностями они с Роном сталкивались, смогут и сами за себя постоять. Потом он вспоминал летевшую в Рона молнию и собственную беспомощность и прикусывал язык.
- Девчонки в замке? – спросил Рон у Хагрида. – Всё в порядке?
- МакГонагалл их сразу же увела, - кивнул тот. – И с родителями вашими связалась, Рон, так что они, наверное, уже здесь.
Рон поморщился. Гарри понял, что он подумал о реакции миссис Уизли. Что ж, её можно будет понять.
- Биллу тоже надо сказать, - встрепенулся Рон и тут же послал брату патронуса. – А то он опять психанёт.
Когда они были уже почти у входа в школу, Хагрид обернулся на авроров.
- Это, что же вы, голос услышали и ушли? – спросил он приглушённым голосом. – Вот так вот развернулись и просто пошли назад?
Рон кивнул и снова на его лице появилось то самое задумчивое выражение. Гарри было интересно, услышал ли друг скрытый упрёк в словах Хагрида. И был ли там намёк, или великан просто спросил то, что спросил?
- А что нам было делать? – буркнул Гарри. – Нам отдали приказ, мы обязаны были подчиниться, это теперь так работает. Такие в Аврорате правила.
- Ну, раньше-то тебя правила ох, как мало волновали, - ухмыльнулся Хагрид. – Я почему и спросил.
- Раньше это было по-другому, - тихо сказал Гарри. По-другому. Он рисковал меньшим, чем сейчас, нарушая правила. Но так ли это было, на самом деле?
- Ты повзрослел, - серьёзно сказал Хагрид, открывая перед ними двери. – Вы оба повзрослели. Я вами, ну это… горжусь что ли.
- Спасибо, - Рон криво улыбнулся. – Стараемся.
Уверенности в его голосе не было.
- Да уж, спасибо.
Почему-то после этих слов Хагрида неприятное чувство только усилилось, и Гарри пообещал себе обязательно выяснить, откуда оно взялось.
- Идите в кабинет директора, наверняка там все и собрались, - посоветовал Хагрид и добавил в ответ на их вопрошающие взгляды: - Я не пойду, там народу и без меня навалом. Я лучше тут подожду, Стивенс рано или поздно назад пойдёт, может, выведаю чего.
Это была откровенная ложь. Гарри знал, что у мистера Стивенса ничего нельзя «выведать», если он не сочтет нужным рассказать. Хагрид просто хотел убедиться, что с Симоном всё в порядке, и расспросить его, если удастся. Но это был такой же дохлый номер.
- Думаешь, они в порядке? – спросил Рон, пока они поднимались по лестнице. Замок был пуст, наверное, всем приказали вернуться в гостиные факультетов, как делали в минуты опасности.
- Да, они в порядке, - сразу же сказал Гарри. Он не смел позволить себе даже предположить иначе. Если что-то случится, он до конца жизни будет терзаться мыслями, что он поставил свою будущую возможную карьеру выше жизней Сайпреса и Коула. Покажутся ли ему правила Аврората такими уж правильными, если что-то случится? Усилием воли Гарри отогнал эти мысли.
- Ты же понимаешь, что им не справиться? – снова спросил Рон. – Даже всем вместе.
- Если бы и мы остались, это ничего не изменило бы, - вырвалось у Гарри.
- Я и не говорил, что нам нужно было остаться, - Рон отвёл взгляд, но, к счастью, они уже дошли до горгулий, охранявших вход в директорский кабинет.
- А какой пароль? – спросил Рон, переводя взгляд с одного каменного уродца на другого.
- Это ваше правило ещё действует? – обратился Гарри к правой от него горгульи. – Пропускать меня без пароля?
- Действует, - проскрипела горгулья, как будто не считала такое решение МакГонагалл правильным. – Проходите.
- Вот это уровень, - шепнул Рон. – Ты можешь считать, что стал важным человеком, когда тебя пропускают без пароля в кабинет директора.
- Ну да, если бы ещё это было от чего-то хорошего, - пробормотал Гарри.
Гомон они услышали ещё из-за двери. Гарри различил громкий голос миссис Уизли, в котором отчетливо звучали плаксивые нотки. Она-то первая и бросилась к ним с Роном, стоило им открыть дверь.
- Зачем вас понесло в этот лес? – причитала она, обнимая их по очереди.
- Молли, ты больше не можешь говорить ничего подобного, - мистер Уизли протирал очки краем мантии. – Они учатся в Аврорате, пока не прибыли действующие авроры, они обязаны были сделать всё возможное.
Гарри улыбнулся Джинни, надеясь, что улыбка получилась обнадёживающей, а не потерянной, как он сам. Гермиона подошла к Рону и взяла его за руку, на секундочку прижавшись к нему. Рон тоже попытался улыбнуться, но Гарри видел, что его мысли всё ещё витают где-то очень далеко. Интересно, они думают об одном и том же?
В камине полыхнуло зелёное пламя, и на ковёр шагнул Билл, привычно пригнув голову.
- Все целы? – было первое, что он спросил. – Неужели опять? Я так надеялся, что всё позади!
- Он в лесу, - сказал Рон, и Гарри едва удержался от нетерпеливого жеста. – Мы слышали, как он разговаривает с Симоном.
МакГонагалл побледнела и опустилась в своё кресло, откинув голову на высокую спинку. Гарри впервые заметил, насколько старо она выглядит. Интересно, сколько ей лет?
- Я вынуждена признать, что мы не можем защитить студентов, - сказала она очень спокойным голосом. – Я не справляюсь со своей задачей. Я не знаю, что я ещё могу сделать, и считаю необходимым открыто заявить об этом. Мы не имеем права рисковать жизням студентов.
- Это не ваша вина, Минерва, - обратился к ней мистер Уизли. – Все мы тут знаем, что вы делаете всё, что в ваших силах. Никто из присутствующих в этом не сомневается. Ни у кого из нас нет к вам претензий.
- Вы слишком строги к себе, Минерва, - улыбнулся со стены Дамблдор. – Впрочем, как всегда.
- Я не говорю, что я плохой директор, Альбус, - МакГонагалл поджала губы. – Я не напрашиваюсь на дешёвые комплименты. Я сообщаю, что, по моему личному мнению, я не справляюсь с вопросами безопасности. Я не могу замалчивать это, надеясь, что больше ничего подобного не произойдёт. Цена ошибки слишком велика.
- И кого же вы предлагаете назначить на своё место? – спросил Снейп. – Кто, по-вашему, сможет справиться в данной ситуации?
- А что собой представляет данная ситуация? – уточнил Билл. – Я всё знаю только в общих чертах.
МакГонагалл кратко описала ему произошедшее. На взгляд Гарри, она слегка преуменьшила опасность.
- Молния была не голубая, - сказал Рон, когда она закончила. – Она была обычная, белая. Как все молнии.
Джинни согласно кивнула.
- Молния была голубая, Рон, - обеспокоенно сказала Гермиона. – Она не отливала голубым, не сверкала, она просто была голубая.
- Я тоже видела обычную молнию, - медленно произнесла Джинни. – Получается, для нас с Роном она была другой?
Гарри прикрыл глаза. Это ещё что за чертовщина?
- Мы не можем пока сказать с уверенностью, что это была целенаправленная атака на вашу семью, - неуверенно сказала МакГонагалл. – По крайней мере, если этот человек разговаривает с Симоном, может быть, что-нибудь станет понятней. Хотя, нет никаких гарантий, что молния – его рук дело.
- А чьих ещё? – вырвалось у Гарри. – Конечно, это его рук дело. А он – это Магистр. Это всё Чёрная рука.
- Это совершенно ничем не подкреплённое предположение, - покачал головой мистер Уизли. – Подождём, что узнают авроры.
Рон опустился в кресло перед столом МакГонагалл и устало подпёр рукой подбородок. Вся жизнерадостность, которая ещё утром била из него ключом, слетела с него в мгновение ока.
- Где же они? – Гермиона взглянула на часы. – Уже сорок минут прошло. Неужели всё ещё разговаривают?
Ей никто не ответил. Гарри подошёл к окну и стал смотреть вниз, как будто надеялся увидеть выходящих из леса авроров, хотя прекрасно знал, что окна в директорском кабинете выходят на другую сторону. Он был уверен, что они снова столкнулись с Чёрной рукой. Он видел всё своими глазами, сомневаться тут было не в чем. Почему никто больше не хотел признать очевидного? Ждать доказательств казалось ему чудовищной потерей времени. Нужно действовать, что-то делать, только вот что?
Из-за двери послышались шаги, и все головы повернулись в ту сторону, даже портреты на стенах вытянули шеи.
- Войдите, - сказала МакГонагалл, когда раздался короткий стук, и в кабинете появился мистер Стивенс в сопровождении Сайпреса. Раздался общий вздох облегчения.
- Ну что, вам удалось выяснить, кто это был? – спросил Гарри, впившись взглядом в Симона.
- Он не назвался, - ответил Стивенс. – Но давайте по порядку.
Он сделал Симону знак начинать.
- Во-первых, я не слышал шагов, - сказал тот, рассматривая носки своих ботинок. – Я просто почувствовал чьё-то присутствие, закричал, он ответил. Кем бы ни был этот человек, он знал… Жака.
Его лицо не изменилось, голос не дрогнул, он просто словно споткнулся перед тем, как произнести это имя.
- Может быть, знал не лично, - продолжал Сайпрес, бросая многозначительный взгляд на Гарри.
- Что это значит? – резко спросил Билл.
Симон вопросительно посмотрел на Стивенса, и тот пожал плечами.
- Я говорил вам, что у Жака был блокнот? – спросил Сайпрес. – Возможно, не всем. Это не казалось таким уж важным в определённых вопросах. Так вот, в этом блокноте были все его наработки, все открытия, он всё время писал в него что-то. Он был очень толстый. Жак заставил меня поклясться, что я уничтожу блокнот, если его не станет. Это было очень важно, потому что там содержалось что-то, какая-то информация, позволявшая стать таким же, как он. Я не знаю точно, что там было, я никогда не спрашивал, да он бы мне и не сказал. Но блокнот не уничтожен, и я уверен, что он у этого человека. Он знал и меня, и Коула, он много чего знал, поэтому у меня больше нет сомнений.
Чем дальше говорил Симон, тем больше мрачнело лицо МакГонагалл.
- Почему я раньше не слышала об этом? – спросила она.
- Потому что это не имеет особого значения, - пояснил мистер Стивенс. – Найти его и обезвредить – это наша работа. Тут для нас, конечно, незаменимым человеком является Симон.
- Но подождите, - снова вмешалась МакГонагалл, подавшись вперёд в своём кресле. – Если я поняла правильно, и этот человек нашёл инструкции, как получить такие возможности, то… Ведь Жак обладал… обладал очень большими силами, которые не подчинялись даже законам магии. Которые он не мог контролировать.
Сайпрес промолчал, хотя речь была обращена, в первую очередь, к нему.
- Пока что вы не сказали ничего, что противоречило бы истине, - вежливо ответил Стивенс.
- Если это так, - МакГонагалл сглотнула, - если всё так, то нам ведь… нам нечего ему противопоставить.
Последовавшая за этим тишина оглушительно зазвенела.
- Мы полностью зависим от его воли, - смелее закончила МакГонагалл. – Жак, по крайней мере, никогда не стремился к власти и пытался бороться с собой.
- Это всё сейчас неважно, - Стивенс встал посреди кабинета, широко расставив ноги. Воплощение силы даже в моменты бессилия. – Перед нами в настоящий момент стоят три принципиальных вопроса, которые мы должны решить, если хотим что-нибудь выяснить.
Он начал ходить по кабинету, размышляя вслух.
- Первый вопрос: кто этот человек? Это важно? Важно. Почему? Потому что, раскрыв его личность, мы, возможно, сможем установить, почему он выбрал своей целью семью Уизли. Или сможем найти рычаги давления на него. У нас есть зацепка – блокнот. Симон уверяет, что Жак никогда не расставался с ним, значит, если бы мы выяснили, где он жил, смогли бы теоретически сократить круг подозреваемых.
- Но, сэр… - начал было Гарри и осёкся, посмотрев на Сайпреса. Они ведь выяснили, где жил Жак. Неужели Симон не доложил об этом руководством, положившись на собственные силы?
- Мы это выяснили, - Стивенс не слышал его. – Жак жил в поместье Лестрейнджей, если верить словам Драко Малфоя. Врать ему было ни к чему, потому что он рассказал это Гарри в частной беседе.
- Что? – поразился Билл. – Я этого не знал.
- Это ничего нам не дало, - отмахнулся Стивенс.
- Почему? – Гарри моргнул от неожиданности. – Вы же сами только что сказали…
- Да, - нетерпеливо сказал Стивенс, уставившись на Гарри. – только объясни мне, как эта информация сузила для нас круг подозреваемых?
Гарри задумался.
- Беллатриса мертва, - медленно сказал он. – Рудольфус в Азкабане, Рабастан мёртв. Если бы Рудольфус нашёл блокнот, то использовал бы его сам и не попался бы летом.
- На самом деле, если это, например, Рудольфус, то лучшего алиби он себе просто придумать не мог, - медленно проговорила Гермиона и покраснела, когда поняла, что все взгляды направлены на неё. – Посудите сами, все знают, что он в Азкабане, никто не станет подозревать его, верно? Но что, если он специально попался к вам в руки, чтобы его отправили в Азкабан, из которого он может в любой момент улизнуть?
- Рудольфус никогда бы не додумался до подобного, - покачала головой МакГонагалл. – Я учила его, уж я-то знаю.
- Хорошо, второй вариант, - не сдавалась Гермиона, - что, если он нашёл блокнот, но ещё не понял, что ему нужно сделать, чтобы перейти… чтобы получить эти силы? А потом, в Азкабане, понял.
- Он ничего не смог бы пронести с собой в камеру, - покачал головой Стивенс. – Это невозможно.
- Симон не знает, что в этом блокноте, - настаивала Гермиона. – Там ведь наверняка был заклинания, изобретённые Жаком и доступные каждому из нас. Рудольфус мог использовать что-то из них, а уже потом, в камере, перейти предел.
- В следующий раз, когда появится этот человек, - сказал мистер Стивенс, - я направлю запрос в Азкабан, чтобы они там проверили, в камере Лестрейндж или нет. Чем чёрт не шутит.
- Даже если он в камере, может быть, это только проекция, - сказала Гермиона. – То, что мы видим, я имею в виду. Тогда понятно, почему нет магического следа, почему никто не слышит его шагов, как ему удаётся исчезать и появляться так внезапно.
Гарри замер с открытым ртом. Гермиона, как всегда, разложила все аргументы по полочкам, и сомневаться в верности её слов было сложно, очень сложно.
- В вашу теорию не вписывается покушение на Гарри, мисс Грейнджер, - обратился к Гермионе Стивенс. – Ему зелье подсунул реальный человек, из плоти и крови. Хотя, всё может быть.
- Мне всё-таки кажется, что это две не связанные между собой истории, - вмешался Сайпрес. – Гарри пытались убить, а этот человек пока только угрожает.
- Это сейчас он угрожает! – с истерикой в голосе выкрикнула миссис Уизли. – А заклятие на пороге у Билла и Флёр? А взрыв в магазине Джорджа? А конверт с Растворителем в спальне у Джинни?
- Да, вы правы, сначала это были покушения, а не угрозы, - задумчиво подтвердил Стивенс. – Что изменилось потом?
- Потом он перешёл предел, - выдохнул Сайпрес, и все повернулись к нему. – В начале всё было так, как говорила Гермиона: он просто пользовался заклинаниями, которые находил в блокноте. А потом перешёл предел и почувствовал власть.
- Но почему он отказался от идеи убить? – спросила Джинни. – Ведь у него появилось куда больше возможностей сделать это.
Гарри с ног до головы обдало сначала жаром, а потом холодом.
- Вот именно, - выдавил он, и в это же мгновение Гермиона тихо охнула и поднесла руку к губам.
- Он планирует что-то? – Билл изменился в лице. – Ждёт, чтобы было больнее потом? Так вы думаете?
Сайпрес прикрыл глаза, на его лице отразилась боль.
- И нам нечего противопоставить ему, - как сомнамбула повторила миссис Уизли. Мистер Уизли обнял её за плечи.
- Мы конечно же найдём способ защитить вашу семью, - не терпящим возражений тоном заявил Сайпрес. – Даже если для этого придётся поселить к вам нескольких авроров, к каждому члену вашей семьи.
- Они же ничего не смогут сделать, - в отчаянии прошептала миссис Уизли. – Он хочет ударить по самому больному – по моим детям.
Лицо Билла побелело, и Гарри понял, что он думает о Флёр и их будущем ребёнке. Глаза Сайпреса распахнулись, и в них мелькнуло что-то нехорошее, испугавшее Гарри, но он не мог подумать об этом сразу, в его голове продолжали звучать слова миссис Уизли. Почему-то они казались ему страшно важными, но как бы он не прокручивал их, нового смысла в них не появлялось.
- Ладно, давайте пока подумаем, почему мы? – мужественно сказала Джинн. – Почему наша семья?
- Если допустить, что покушение на Гарри всё-таки было связано со всеми остальным случаями… - Гермиона задумалась. – Нет, не похоже. Тогда бы уже и со мной что-то произошло. Я просто подумала, не мстит ли кто-то нашей троице.
- Давайте смотреть на это, помня, что блокнот должен был храниться в поместье Лестрейнджей, - напомнил Рон. – Это же должно было сузить круг подозреваемых.
- Кстати, с этого мы начали, - заметила профессор МакГонагалл. – Кто ещё, кроме Рудольфуса мог заполучить блокнот?
- Его мог взять оттуда кто угодно, - покачал головой Сайпрес. – Кто-то мог прийти туда на встречу и забрать блокнот. Это может быть с Лестрейнджами больше не связано.
- Малфой, - сказал Рон. – И возможность взять блокнот есть, и возможность сейчас творить всё это тоже.
- Опять? – Гермиона страдальчески сморщилась. – Сколько можно винить его во всех грехах? Просто потому, что он – один из двух оставшихся на свободе Пожирателей…
- Не поэтому, - огрызнулся Рон, - а потому, что он двуличный жадный до власти слизняк. Если Люциус будет уверен, что ему и его драгоценному сыночку ничего не угрожает, он снова бросится с головой в любую авантюру, я вам это гарантирую.
- Кстати, а чем он вообще сейчас занимается? – спросила Джинни. – Вряд ли работать пошёл?
- По нашим сведениям, он почти всё время сидит дома, - сказал Стивенс. – Выходит крайне редко и никого не принимает.
- Видите? – Рон ударил кулаком по ладони. – Всё сходится!
- Ничего не сходится, - закатил глаза Билл. – Куда ему ходить, по-твоему? И кого в гости звать? Тебя?
- Я склоняюсь к мнению, что блокнот забрали после смерти Жака, - медленно проговорил Симон. – Он никогда не бросал его на видном месте, чтобы любой желающий мог его взять. Блокнот был спрятан, я в этом уверен. В каком бы состоянии он ни был, он очень трясся над ним.
- Он многих вещей не делал никогда, - жёстко сказал Стивенс и посмотрел Сайпресу в глаза, - а потом взял и сделал.
Сайпрес не выдержал его взгляда.
- Хорошо, давайте рассмотрим такой вариант, - Гарри отвлёк внимание Стивенса на себя. – Кто мог войти в поместье Лестрейнджей после битвы за Хогвартс? Где оно вообще находится?
- После битвы и до того, как мы арестовали Рудольфуса, туда мог войти любой, кому он сам это позволил, - тут же ответил Стивенс. – После того, как поместье у него отняли, мы его потеряли.
- Что значит, вы его потеряли? – не понял Гарри.
- Это значит, что когда узы между домом и владельцем пропадают, а так случается, в том числе, если вступает в силу приговор Визенгамота, - терпеливо начал объяснять Стивенс, - дом автоматически переходит к следующему владельцу и связывается с ним. И этот новый владелец может сам защитить дом так, как сочтёт нужным: сделать его невидимым, скрыть от посторонних глаз и так далее. Когда поместье перестало принадлежать Рудольфусу, последнему представителю семьи Лестрйнджей, оно перешло к кому-то из их родственников, который имел на него кровные права, так как ни у Рудольфуса, ни у Рабастана ни детей, ни жены нет. Завещания Рабастан не оставил, так что поместье сейчас принадлежит, по всей видимости, кому-то из их дальних родственников.
- Малфоям, - сказал Рон, и Гарри раздражённо фыркнул. – А кому ещё? Они их ближайшие родственники.
- По материнской линии, да, - подтвердил мистер Уизли. – Если бы Беллатриса была последней владелицей поместья, то дом отошёл бы к одной из её сестёр, но последний хозяин – Рудольфус. Искать нужно по его линии. Должна быть его кровь.
- Мы не нашли кровных родственников, - заметил мистер Стивенс и добавил в ответ на удивлённый взгляд Гарри: - Мы, конечно же, их искали.
- То есть, теперь мы никак не можем выяснить, кому принадлежит дом? – уточнила Джинни. – И даже найти его не можем?
- Ну вспомни Площадь Гримо, - повернулась к ней Гермиона. – Пока Сириус собственноручно не написал тебе адрес, ты в упор не видела дом, помнишь?
- Это всё, конечно, замечательно, - дрожащим голосом произнесла миссис Уизли, - но что нам делать в то время, пока вы будете думать, как его ловить? Может быть, нам стоит уехать?
- Родители Флёр давно готовы принять нас, - кивнул Билл. – И я подумываю саму Флёр туда и отправить.
«Он хочет ударить по самому больному – по моим детям», - снова раздался в голове у Гарри голос миссис Уизли.
- Мама, мы не можем всё бросить и уехать, - ровным голосом сказала Джинни. – Мне нужно школу закончить.
- Есть вещи поважнее образования! – округлила глаза Гермиона, и губы Рона дрогнули.
- Джордж ни за что не согласится, - покачал головой мистер Уизли.
- Да, и попробуйте оторвать Перси от его обожаемой работы, - хмыкнул Билл.
- Ваши жизни дороже всего этого! – выкрикнула миссис Уизли.
- Но кто же сказал, что там они будут в безопасности? – спросила МакГонагалл. – Альбус, может, вы нам что-нибудь посоветуете?
Дамблдор грустно взглянул на неё со стены.
- К моему великому сожалению, Минерва, я не знаю, что бы я стал делать в такой ситуации, - произнёс он. – Я недостаточно хорошо знал Жака, но всегда понимал, что он не представляет опасности, глобальной опасности только потому, что не стремится использовать свою силу. Он был очень хорошим и сильным человеком, в противном случае, нас ждали бы крупные неприятности. Собственно, такие, как сейчас. Я боюсь также, что волноваться нам нужно гораздо о большем, чем о жизни только семьи Уизли. Хотя, конечно, же жизни каждого её члена бесценны.
- Вы думаете, что он захочет захватить власть, профессор? – с содроганием спросил Гарри.
- Гарри, мой мальчик, если бы он хотел только отомстить, это не приняло бы таких масштабов, - Дамблдор улыбнулся ему.
- То есть, вы тоже думаете, что это Чёрная рука, профессор? – уточнила Гермиона.
- Я не сомневаюсь в этом, мисс Грейнджер, - Дамблдор тепло взглянул на неё.
- Мы не можем просто обвинить их в этом, - напрягся Стивенс. – У нас нет доказательств. Как вы себе это представляете?
- Никто и не говорит об обвинениях, Джозеф, - мягко сказал Дамблдор. – Просто держите это в голове.
- В голове я держу всё, - Стивенс направился к двери. – Думаю, что мне пора вернуться в Министерство. Нам нужен план, чтобы поддержать иллюзию слаженных действий в глазах окружающих. Но, честно говоря, я обескуражен. Симон, думаю, тебе лучше пойти со мной, я хочу ещё раз внимательно послушать, что он говорил тебе. Директор, я пришлю вам новый план по охране территории не позднее сегодняшнего дня. И скорее всего в школе будут на постоянной основе находиться авроры.
Гарри про себя отметил, что он бы тоже не отказался послушать, но его никто не звал. Он же стажёр. Ничего, в понедельник они выцепят Симона в Министерстве и всё у него выведают. Гарри не собирался больше довольствоваться его отговорками, пусть выкладывает всё, как есть.
- Мы немного побудем в школе, профессор? – спросил он.
- Разумеется, мистер Поттер, - отрывисто сказала МакГонагалл. – Я вообще думаю, не переехать ли вам всем в замок, всё-так внутри него безопасно. Он как крепость.
- Это отличная идея! – глаза миссис Уизли загорелись. – Минерва, можно мы будем рассматривать её как одну из возможностей? Может быть, я сумею убедить мальчиков…
- Я бы на твоём месте не слишком на это рассчитывала, Молли, - охладила её пыл МакГонагалл, - но рассматривать идею безусловно можешь.
- А что если переехать на Гримо? – спросил Рон. – Дом же и правда не виден, если ты сам не пригласишь туда кого-то.
- Это потрясающая идея, Рон! – миссис Уизли едва не подпрыгнула от восторга. – В Лондон, я думаю, и Джордж, и Перси переехать согласятся.
- Конечно, давайте так и сделаем! – обрадовался Гарри. – Как удачно, что мы передумали продавать дом, да?
Джинни рассеянно улыбнулась ему в ответ, явно ничего не заметив, а вот внимательный взгляд МакГонагалл какое-то время ещё метался между ними.
- Ладно, мы это обдумаем, - сказал мистер Уизли, - поговорим с мальчиками. А пока пора и честь знать. Спасибо за всё, Минерва.
- За что? – горько спросила МакГонагалл. – Я ничего не смогла сделать.
- И я, я даже палочку не вытащила, - едва слышно сказала Гермиона. – Я так растерялась, это было так неожиданно.
- Мы все растерялись, - подбодрила её Джинни. – Я вообще висела на метле, как последняя идиотка, и даже отлететь в сторону не догадалась.
- Гарри не растерялся, - заметил Рон. – Но мы с ним это ещё отдельно обсудим.
Билл потёр ладонью лоб.
- Ладно, я домой, - сказал он. – Нужно успокоить Флёр. Но вы держите меня в курсе, хорошо?
Миссис Уизли попыталась было предложить Джинни пока побыть дома, но все, даже мистер Уизли, считали, что в Хогвартсе ей будет безопаснее. По крайней мере, в замке. Что делать с тренировками по квиддичу, никто не знал. Гарри не представлял себе, что нужно было сказать, чтобы убедить Джинни какое-то время не появляться на стадионе.
Идти в Общую гостиную Гарри не хотелось, там было слишком много людей, поэтому пару часов они просто слонялись по безлюдным коридорам. Зато так было безопаснее разговаривать, не боясь, что их подслушают.
- Меня сильно напугала идея об отложенной мести, - призналась Джинни Гарри, когда они разошлись по парам. – Нужно очень сильно ненавидеть кого-то, чтобы устроить нечто подобное. Кому мы причинили такое зло?
- Это должно быть как-то связано с Пожирателями, - ответил Гарри. – Больше не с чем. Вы никому не делали ничего плохого, и если даже кто-то вам за что-то мстит, то только за ваши действия во время борьбы с Волан-де-Мортом. Поэтому я так уверен, что это связано.
- Как можно теперь что-то планировать? – спросила Джинни, судя по её виду пропустившая половину его доводов. – Мы не можем быть уверены, что я доживу до этих планов.
- Джинни! – воскликнул Гарри. – Думай, что говоришь!
- Нужно смотреть правде в глаза, - упрямо сказала Джинни, но взяла его за руку. – Это факт. И то, что сказала мама, про месть через детей… Если его не поймают, а это будет продолжаться, я…
- Давай пока не будем об этом говорить, - перебил её Гарри и обнял, крепко прижав к себе. – Надо надеяться на лучшее.
«Ударить по самому больному – по моим детям», - билось у него в голове.
Глава 4Ноябрь 1999 года
Спал Гарри в обе ночи до понедельника беспокойно. Он по уши загрузил себя учебой, просто чтобы не думать. Они перебрали все возможные варианты, копаться в этом дальше означало только трепать себе нервы. Но его мозг, хоть и перегруженный учебой, по ночам показывал Гарри то, что его волновало на самом деле: возможные варианты дальнейшего развития событий. Гарри не знал, как у него это получается, но ему удавалось каждый раз проснуться, пока дела во сне не приняли совсем уж плохой оборот, так что самого страшного он не видел. Как только кто-то в чёрном плаще с капюшоном нападал на Джинни или Рона, мозг Гарри словно посылал организму сигнал открыть глаза, проснуться. Это было безусловно лучше старых кошмаров, в которых он мог только беспомощно барахтаться не в силах вырваться из их цепких, как дьявольские силки, лап. Но не высыпался он ровно так же.
Он ждал понедельника по двум причинам: мистер Стивенс собирался лично отправиться в Азкабан и осторожно расспросить узников, не выдавая настоящей цели своего визита, а Гарри собирался прижать к стенке Сайпреса и серьёзно с ним поговорить. Но Симон неожиданно сам появился у них на пороге в воскресенье вечером.
- Подумал, что неплохо было бы вас проведать, - сказал он, стряхивая дождевые капли с огромного чёрного зонта-трости.
- Проверить, не наделали ли мы глупостей? – уточнил Гарри, пока Симон вешал такой же чёрный плащ на вешалку.
- Нет, конечно, - тот растопыренными пальцами небрежно расчесал недавно остриженные до плеч волосы. Получилось неплохо, и Гарри невольно позавидовал. Сириус тоже умел так выглядеть: растрёпанным и элегантным одновременно. Гарри вот только растрёпанным.
- О, привет! – выглянул из гостиной Рон. – Будешь пиццу?
- Можно, - Симон уселся в кресло спиной к окну и взял кусок уже остывшей пепперони. – Я решил не портить себе завтрашний обед и рассказать вам всё заранее.
Гарри хмыкнул.
- Какой ты проницательный, - сказал он и поудобнее устроился на диване. – Ну давай, что тебе сказал Магистр?
- У нас нет доказательств, что это Магистр, - напомнил Сайпрес, и Гарри с Роном обменялись усталыми взглядами.
- Мы же не кричим об этом в Министерстве, правда? – заметил Рон. – Но для себя мы точно знаем, кто это.
- Хорошо, - сдался Сайпрес, - пусть будет Магистр. Будем считать, что это кодовое имя преступника. Естественно, я пытался выяснить, кто он такой и чего хочет, но он не отвечал на вопросы, как я и сказал ещё в школе. У нас вообще не диалог был, мы оба говорили каждый о своём. Бессвязно получилось.
- Но всё-таки, что он говорил? – подался вперёд Гарри. – Голос, наверное, был ненастоящий, какой-то уж слишком безликий, так что здесь зацепиться не за что.
- Верно, - кивнул Сайпрес, рассеянно пощипывая корочку от пиццы. – Он говорил, что давно хотел познакомиться со мной, что многое обо мне знает, что был бы рад свести более близкое знакомство.
- Ты хочешь сказать, он пытался тебя завербовать? – уточнил Гарри. – Вступить в Чёрную руку?
- Чёрная рука не всплыла ни разу, - снова напомнил Сайпрес. – Коула он тоже назвал по имени. Это меня беспокоит больше.
- Почему? – спросил ловивший каждое слово Рон.
- Потому что я уверен: этот человек нашёл блокнот Жака, - Сайпрес отложил корочку под хмурым взглядом Гарри, не выносившего такого расточительства, и сцепил пальцы в замок перед собой. – Получается, у нас всего два варианта: либо Жак писал в блокноте и про Коула тоже…
- А почему он не мог писать про Коула? – удивился Гарри.
- Я всегда думал, что этот его блокнот, он скорее для исследований, - пояснил Сайпрес и взял ещё один кусок пиццы. – Что там у него, дневник что ли тоже был? И даже если бы и так, он ещё и портреты рисовал?
- Ты имеешь в виду, как Магистр сопоставил Коула, о котором читал, если читал, и Коула-аврора? – встрепенулся Гарри. Сайпрес кивнул.
- Коул же временно был с Пожирателями, - хмуро сказал Рон. – Под Империусом. Может быть, он его вообще не из-за блокнота знает, а просто видел раньше.
Сайпрес удивлённо взглянул на него.
- Я об этом как-то не подумал, - сказал он, но потом махнул рукой: - Нет, не подойдет. Пока что, по нашей информации, все Пожиратели в Азкабане, кроме Малфоя. Это так, пока не доказано обратное!
Сайпресу пришлось чуть повысить голос, потому что Гарри уже открывал рот, чтобы возразить.
- Может, мы про кого-то не знаем? – упрям спросил Рон, и Гарри кивнул.
- Тогда, получается, Коул нам про кого-то не рассказывает, - мягко заметил Сайпрес.
- А ты в это не веришь, - закончил Гарри.
- А я в это не верю.
Вообще-то это был рабочий вариант, но спорить с Симоном не было смысла. Коул был его другом, разве сам Гарри не бросился бы защищать Рона с пеной у рта? Но если только предположить… Всё тогда вставало на свои места: Коул знал достаточно и мог передавать информацию. Чёрт возьми, да он мог и блокнот этот выкрасть! Он ведь мог догадаться, что именно Жак записывает туда. Почему никто раньше не подумал об этом? Коул знал Жака, Коул знал, на что тот был способен. Гарри почувствовал, что вспотел. Говорить Симону о своих подозрениях ни в коем случае нельзя.
- Погодите-ка! - громко сказал Рон. – А тебя Магистр откуда узнал на внешность, если уж на то пошло?
- В вещах Жака могла быть моя фотография, - пожал плечами Симон, и у Рона на лице появилось слегка брезгливое выражение. Гарри спрятал улыбку. – Или он мог видеть наше общее фото в какой-нибудь книге или газете, такие точно были.
- Ну хорошо, что ещё? – поторопил Гарри. – О чём-то вы должны были говорить всё это время?
- Говорю тебе, большей частью мы ходили по кругу, - Сайпрес тряхнул головой. – Я постоянно спрашивал, кто он или что ему нужно? Спрашивал, его ли это рук дело, та молния. Коул спросил только, откуда Магистру известно его имя. Ни на один наш вопрос он не ответил. Только сам говорил. – Он нахмурился, припоминая. - Что я свои силы направил не туда, якобы он знает о моих выдающихся способностях и, если бы обстоятельства сложились по-другому, он с удовольствием пообщался бы со мной поближе. В общем-то это и всё, потом появился Стивенс, а Магистр просто исчез, испарился. И опять не оставил магического следа.
Гарри кивнул, но поймал себя на кратко мелькнувшей мысли: это может быть и не всё. Он собирался завтра на обеде поделиться с Симоном своим планом, который возник буквально за несколько часов до его прихода, но теперь передумал. Во-первых, Гарри не был уверен, что можно так безоглядно доверять Коулу, как это делает Сайпрес. Во-вторых, у каждого свои методы, так? Если Симон считает это дело своим по личным причинам, так ведь и у Гарри причины тоже очень личные. Как и способы добычи информации.
Он собирался написать письмо Андромеде с просьбой пригласить завтра на ужин Нарциссу. Мистер Стивенс планировал поговорить с Малфоями на этой неделе, но что, если Гарри сумеет сделать это первым? Нарцисса ничего не заподозрит, если Гарри задаст ей пару-тройку вопросов, конечно, очень аккуратно, чтобы она ни о чём не догадалась. Даже если она потом расскажет об этом Стивенсу, то к чему здесь можно будет придраться? Гарри давно не видел Тедди, соскучился, отправился его навестить, это никому не покажется подозрительным. И если уж так совпало, и там оказалась Нарцисса, Гарри как хороший будущий аврор воспользовался случаем и попытался добыть так необходимую всем информацию. Всегда ведь лучше действовать так, чтобы никто ни о чём не догадался раньше времени. Нарцисса будет откровеннее отвечать на его вопросы, а не на вопросы главы Аврората. В глубине души он, конечно, понимал, что просто пытается оправдать не самый правильный свой поступок. Он знал, что такие его действия нарушат несколько важных правил, поэтому даже Рону пока ничего не говорил. И теперь уже не был уверен, что соберётся.
Ещё в субботу утром он бы не решился ни на что подобное, он бы даже обдумывать это не стал. Но ситуация, когда он вынужден был повернуться и уйти, оставить Сайпреса и других разбираться с проблемами, выбила его из колеи. Гарри долго не мог понять, что именно чувствует по этому поводу. Ему было неприятно, это факт. Он привык действовать, быть в центре событий, тут Хагрид прав, а его отстранили, низвели до уровня школьника. Хотя, даже школьником он чувствовал себя более полезным. Да, было недовольство, неудовлетворённость ситуацией в целом, но даже когда он во всём этом себе признался, противное скребущее чувство не пропало.
Проснувшись ночью в очередной раз, Гарри осознал, что же его гложет. Эти правила, на которых строится работа авроров от стажёра до шефа, они были неправильными. Никто не предупреждал, что иногда ему придётся разворачиваться и бросать товарищей, оставлять их в опасности, может быть, даже жертвовать ими, потому что потеря одного аврора для Аврората была выгоднее потери двух. Сколько раз в своей жизни Гарри мог погибнуть, когда бросался кого-то спасать, не задумываясь, как будет выгоднее для кого-то, даже для себя самого. В его системе координат это было естественно и правильно. Здесь же какой-то холодный, бездушный расчет. Пока он не применял эти правила на практике, они казались ему другими. Теперь всё изменилось.
В субботу он боялся нарушать правила, даже сказал Рону, что это не школа, тут всё серьёзнее, здесь от твоего послушания зависит твоя карьера. В воскресенье же он планировал их нарушить и не думать о последствиях, как делал всю свою жизнь. Что будет, если Стивенс обо всём узнает? Что, если из-за этого он лишится шанса стать аврором на хорошем счету и с безупречной репутацией? Это в один момент перестало казаться важным, с ужасом осознал Гарри, потому что вообще-то это ему ещё нужно решить, готов ли он играть по таким правилам. Пока что это казалось для него невозможным. Он просто не такой человек, рано или поздно он сделает что-то, что безвозвратно испортит его будущее. Если бы в лесу тогда оставался не Сайпрес, а Рон, смог бы он повернуться и уйти? Нет, в смысле физически, смог бы он оставить лучшего друга одного лицом к лицу с неведомой опасностью? Гарри знал, что не смог бы. Даже если бы Стивенс отдал ему прямой приказ развернуться и пойти по тропинке назад к замку, Гарри не сдвинулся бы с места. И это стало бы концом его карьеры. Может быть, хорошо, что он понял это так скоро? Не об этом ли пытался сказать ему Рон там, в лесу? Гарри пока что не готов был спрашивать.
Но несмотря на всё это Гарри колебался. Он так давно мечтал стать аврором! Если сейчас сделать поворот на сто восемьдесят градусов, уйти из Аврората, изменить свою жизнь, то что он будет делать? Обуреваемый такими мыслями, он не отправил Андромеде письмо ни в воскресенье вечером, ни в понедельник утром и всё ещё думал, как поступить, сидя в комнате отдыха между занятиями. Он так погрузился в свои мысли, что Дину пришлось окликнуть его дважды прежде, чем Гарри вздрогнул и повернулся к нему.
- Ты что, уснул? – Дин ткнул его в плечо с соседнего кресла.
- Задумался, - Гарри чуть улыбнулся, пытаясь скрыть смущение. – Так что ты сказал?
- Я слышал, что произошло в субботу, - Дин чуть понизил голос, хотя это не было секретом, вся школа была там. – Так и не удалось узнать, кто это был?
- Нет, - коротко ответил Гарри. – Нет возможности заставить его открыться нам. Вернее, нам она недоступна.
Сказал это и тут же похолодел. Мысль, быстрая и не оформившаяся до конца, промелькнула и пропала, но Гарри запомнил её слишком хорошо. Она врезалась ему в мозг. Дин ничего не заметил и продолжил что-то взволнованно говорить, но тут внимание всё ещё ошеломлённого Гарри привлёк Эрик, сидевший в углу комнаты с развёрнутым пергаментом на коленях. Он не прислушивался к их разговору намеренно, но, видимо, кое-что всё же услышал или его привлёк непривычно жёсткий тон Гарри, потому что он поднял голову и уставился на них.
- А что случилось? – спросил он, и между бровями у него залегла глубокая складка, такая глубокая, что туда, наверное, можно было вставить кнат, и он бы не выпал. Эрик всегда ходил с достаточно угрюмым выражением лица, но сегодня выглядел ещё более зловещим, чем обычно: брови сведены, под глазами круги, губы плотно сжаты. Гарри в общих чертах знал, что их с Клементайн поиски дома зашли в тупик, и они начали ссориться. Видимо, выходные были особенно неудачными в этом смысле.
- На Джинни и Рона снова напали, - он пальцами изобразил кавычки на последнем слове. – Скорее припугнули.
- Что?! – вырвалось у Эрика, и его глаза широко раскрылись. В них даже появилось то же выражение глубокой растерянности, как когда он рассказывал про свои ссоры с Клементайн. Гарри почувствовал, что странно тронут этим. – Как это случилось? Когда? Кто?
Гарри вкратце пересказал ему все события, и лицо Эрика помрачнело окончательно. Когда Гарри закончил, он только головой покачал, но даже ничего не сказал, как будто у него слов не было. Честно говоря, Гарри поразило, что Эрик выглядел даже более потрясённым, чем тот же Дин, например, но может быть всё дело было в том, что Дин уже был в курсе событий, а Эрик узнал только сейчас. Да и Дин, наверное, привык, что с Гарри постоянно случается какая-то чертовщина, прожив с ним в одной спальне семь лет.
- А я ещё считал, что у меня были плохие выходные, - наконец, выдавил Эрик. – Я-то всего лишь с Клемми поругался.
- Похоже, что не всего лишь, старик, - заметил Дин. – Я сразу заметил, что видок у тебя похоронный.
- Да уж, так себе, - усмехнулся Гарри.
Эрик закрыл лицо руками и глухо произнёс сквозь сжатые пальцы:
- У нас впервые во время ссоры прозвучало слово «развод».
- Ого! – Гарри и Дин переглянулись, и Гарри ухватился за повод отвлечься от угнетавших его раздумий. – И кто его произнёс?
- Она, конечно, - Эрик странно посмотрел на него. – Ты же её видел!
- Эээ… ну да, - согласился Гарри, хотя, видел он Клементайн всего один раз и не нашёл в ней ничего экстраординарного. Может быть, потому что рядом тогда была Джинни.
- Это вы серьёзно поругались, - глубокомысленно заметил Дин и покивал головой с таким видом, как будто разводился каждое воскресенье.
- Всё из-за этого дома! – Эрик раздражённо дёрнул плечом. Я уже вообще не лезу во всё это, пожалуйста, дорогая, выбирай, мы сделаем всё так, как ты хочешь. Так нет, теперь я, оказывается, равнодушный, и мне вообще всё равно, где мы будем жить! Всё не слава Богу, в общем.
- Тебе нужно найти золотую середину, - посоветовал Гарри, хотя не особенно представлял, как Эрик должен был использовать его совет на практике.
- Нужно, - Эрик отрешённо уставился в стену поверх головы Гарри, потом посмотрел ему прямо в глаза и с отчаянием добавил: - Только я не знаю, как.
Гарри руками развёл, он уже исчерпал свою порцию сочувствия. К тому же, так ничего и не решил с письмом Андромеде. И теперь ещё эта страшная мысль засела у него в голове.
Дверь открылась, и в комнату вошёл Рон. Он теперь часто на переменах бегал поболтать с Гермионой, тем более что той пару недель назад выделили отдельный кабинет, пусть и крошечный. Гарри был за них рад, но в такие моменты, когда Рон уходил, он особенно остро чувствовал собственное одиночество.
- Как там дела у Гермионы? – спросил Дин, вставая и потягиваясь.
- Хорошо, - Рон плюхнулся в освободившееся кресло и вытянул свои длинные ноги. – Кабинет у неё такой маленький, я там даже ноги до конца выпрямить не могу.
Гарри отвернулся и закатил глаза.
- Дилан больше не приходил? – спросил Эрик и подмигнул Гарри, пока Рон не видел.
- При мне-то он вряд ли сунется, - самодовольно заявил Рон. Угроза в лице Дилана испарилась для него, словно её и не было. – Гермиона, правда, говорит, что он всё ещё вьётся вокруг. Пусть, его дело.
- Что-то не представляю себе, чтобы Гермиона сказала нечто подобное, - рассмеялся Дин. – Да и Дилан не дурак: он же видит, что у вас всё серьёзно.
- Это его проблемы, - философски заметил Рон. – Мы с ним не друзья, поэтому упрекнуть мне его не в чем, даже если он и пытается чего-то там…
Он замолчал, мгновенно уловив напряжение, наполнившее комнату. Казалось, его можно было перебирать, как струны. Гарри и Дин старались не смотреть друг на друга. Дин прочистил горло и раскрыл «Ежедневный Пророк», лежавший на столике. Рон ступил на опасную территорию, и, хотя Гарри не уводил Джинни у Дина и они оба уже давно всё обсудили между собой, в такие моменты неловкость возвращалась. Гарри надеялся, что теперь должно стать попроще, учитывая крепкую дружбу Дина и Дафны, но, возможно, он что-то себе нафантазировал.
- Одним словом, - быстро сказал Рон, чтобы хоть что-нибудь сказать, - я доверяю Гермионе, а с Диланом всё равно ничего не могу поделать, верно?
- Раньше я бы сказал, что нужно просто жениться, - буркнул Эрик, - но теперь знаю, что брак тоже не решает проблем. Он их создаёт.
Рон приподнял брови, посмотрев на Гарри, но ничего спрашивать не стал.
- Пора идти, - недовольно сказал Дин, взглянув на часы. – Как же не хочется. И где Дафну носит? Надеюсь, она уже в классе. Не стоит снова злить мисс Кравц.
Гарри прекрасно его понимал: Розамунда Кравц в последние недели представляла собой гремучую смесь Снегга и Амбридж. Гарри всерьёз считал, что нужно рассказать о её методах преподавания Стивенсу, иначе они ничему не научатся из-за безумной мегеры, которую им навязали в преподаватели. Но сейчас истерики мисс Кравц волновали его меньше всего. Отвлекшись от своих размышлений, он вдруг принял решение. В конце концов, он всегда может ничего и не спрашивать у Нарциссы. Просто нужно создать такую ситуацию, чтобы у него была сама возможность. И он перестал думать о другой.
- Я быстро отправлю сову и сразу назад, - сообщил он ребятам, и бегом припустил по коридору. Шансов не опоздать было мало, но отправлять письмо позже было бы просто невежливым.
- Ты опоздаешь! – крикнул ему вдогонку Дин, но Гарри только махнул рукой. Он понимал, что теперь ему придётся что-то объяснять Рону, он видел лицо друга только мельком, но прищуренные голубые глаза сказали ему всё, что он хотел знать.
Письмо уже было написано, запечатано и лежало у него в кармане, его оставалось только отправить. Это не заняло много времени, но из совятни Гарри вылетел, когда до начала урока оставалось всего четыре минуты. Он опоздал, но ему повезло, и мисс Кравц сегодня пришла ещё позже.
- Что за такое срочное письмо? – тихо спросил Рон, когда Гарри, тяжело дыша, плюхнулся за соседнюю парту.
От необходимости отвечать Гарри избавила мисс Кравц, в эту секунду влетевшая в кабинет.
- Андромеде, - всё-таки ответил Гарри, чтобы не напускать лишней таинственности, и Рон снова прищурился.
Мисс Кравц прошла к своему столу, как всегда цокая каблучками, с безупречно накрашенным лицом и красивой причёской. Сегодня на ней была ярко-бирюзовая мантия, явно парадная, а не повседневная. Гарри в очередной раз подумал, что её можно было бы назвать красивой, если бы не вечно недовольное выражение лица.
- Так, - сказала мисс Кравц и швырнула элегантный кожаный портфельчик на свой стол. – Сообщаю, что после Рождества у вас будет промежуточная аттестация, и я не хотела бы, чтобы что-то пошло не так. Поэтому с сегодняшнего дня мы делаем паузу, ничего нового не разбираем, а занимаемся повторением пройденного материала.
Гарри почувствовал, как внутри начинает клокотать возмущение. Они не должны тратить целый месяц в классе на повторение пройденного материала. Предполагается, что они займутся этим сами в свободное от учёбы время. Просто мисс Кравц была плохим преподавателем, прекрасно знала, что ничему их не научила, и теперь пыталась спасти своё противное лицо. Нужно идти к Стивенсу, тут даже думать нечего! Пусть им дадут кого-то компетентного.
Мисс Кравц, между тем, обвела класс пронзительным взглядом густо подведённых глаз и остановила его на рыжей макушке Рона, который упорно смотрел в парту.
- Мистер Уизли, сколько корней маргаритки кладут в Восстанавливающую сыворотку?
Рон медленно поднял голову и посмотрел на неё. Гарри попытался вспомнить ответ, но быстро сдался. Зачем вообще запоминать количество ингредиентов наизусть, если всегда можно посмотреть рецепт в книге?
- Ну, мистер Уизли? – мисс Кравц начала бесшумно притоптывать правой ногой по полу. Это означало, что она раздражена. – Я сегодня услышу ответ?
- Семь? – без особой надежды предположил Рон. Дафна, сидевшая слева от него, досадливо поморщилась. Значит, не семь. Гарри быстро обернулся. Что радовало, так это озадаченное выражение на лицах Дина и Эрика, по крайней мере, они с Роном не выделялись.
- Вы меня спрашиваете? – уточнила мисс Кравц и сузила глаза.
- Я не помню точно, - сдался Рон и добавил: - Но это никак не помешает мне сварить сыворотку правильно.
- Да что вы говорите? – издевательски спросила мисс Кравц, и ноздри её маленького острого носика раздулись.
- Я всегда смогу открыть справочник и посмотреть, сколько и чего мне нужно положить в котёл, - веснушки на лице Рона начали проступать ярче. Он почти дословно повторил мысль Гарри.
- Вы должны знать такие вещи наизусть! – отрезала мисс Кравц. – Не всегда под рукой есть нужная книга.
- Всего не предусмотреть, - глубокомысленно изрёк Рон. – Я придерживаюсь точки зрения, что хороший специалист должен не заучивать всё наизусть, а знать, где что найти.
Гарри был уверен, что уже слышал эту фразу раньше. Наверняка, это была Гермиона. Хотя, не очень на неё похоже, учитывая, что Гермиона-то как раз была способна запоминать целые куски из прочитанных книг.
- Не знаю, где вы услышали такую глупость… - фыркнула мисс Кравц, но Рон быстро перебил её со странно торжествующим выражением на лице.
- Вообще-то так говорил профессор Сайпрес, - сказал он, и Гарри готов был поклясться, что в глазах друга зажглись ликующие огоньки. – Ну, когда он ещё был профессором. Его вряд ли можно назвать глупым, правда?
Лицо мисс Кравц как-то странно вздрогнуло под слоем макияжа, хотя его выражение ничуть не поменялось.
- Нет, глупым его не назовёшь, - очень спокойным голосом сказала она. – Но его недолгий опыт преподавания всё же не делает его экспертом во многих вещах. Однако, в целом, я бы назвала идею верной. Правда, вам-то нужно пройти аттестацию, вот незадача. А на ней от вас будут требовать знать всё наизусть.
Она ещё несколько секунд сверлила Рона напряжённым взглядом, потом переключилась на Дафну.
- Что это было? – тихо спросил Гарри, но Рон только ухмыльнулся в ответ.
- Потом скажу, - пообещал он.
Гарри забыл об этом через минуту, потому что снова погрузился в раздумья. Правильно ли он поступает? Ну, допустим, он пока никак не поступает, он только готовит себе возможность поступить. Ещё больше его волновало, как и какие вопросы задавать Нарциссе, чтобы она ничего не заподозрила? Будет ведь странно, если он в лоб спросит: «Миссис Малфой, не знаете ли вы случайно, к кому перешло поместье Лестрейнджей?» Нужно как-то ненавязчиво подвести к этому разговор и выглядеть при этом естественно. Гарри потёр лоб. Это было сложно, а опыта у него в таких делах пока что никакого. Не нужно было в это соваться. Значит, и не будет, просто Тедди проведает, а Андромеде потом что-нибудь объяснит. С другой стороны, учитывая его новую идею, старая перестала казаться такой уж опасной. Гарри одёрнул себя. Никакая это не идея, просто мелькнувшая мысль. Непроизвольная.
Но как бы Гарри себя ни успокаивал, весь день он провёл как на иголках. Андромеда довольно быстро прислала ответ и не выразила ни малейшего удивления по поводу его просьбы, сказала только, что Нарцисса обещала быть. В глубине души Гарри знал, что его нервозность вызвана не только планом, но ещё и самим фактом: он снова нарушил правила, а ведь обещал себе этого не делать. Хотел относиться к карьере серьёзно. Он ведь так долго мечтал об этом, а теперь рискует потерять единственный шанс стать аврором из-за одного-единственного случая. Может быть, его выводы слишком поспешны? Или ему нужно пойти и честно рассказать Стивенсу, что его тревожит. Правила ведь иногда пересматривают, что, если он сумеет убедить главу Аврората сделать это снова? Ничего ведь нельзя со счетов сбрасывать.
- Кстати, а что там с мисс Кравц? – вспомнил Гарри только вечером, когда они уже собирались уходить.
- А что с ней? – не понял Рон, который стоял на цыпочках и, вытянув шею, пытался разглядеть Гермиону поверх голов министерских работников.
- Не знаю, ты мне скажи, - Гарри махнул рукой Эрику, лицо у которого было какое-то обречённое. Гарри понадеялся, что никогда не будет уходить домой с таким видом.
- Ааа, - вспомнил Рон и хитро усмехнулся, - ты про это. Гермиона считает, что она влюблена в Симона, а он её, понятно, отшил. Вот я и решил проверить. Кажется, правда. Видел, как она застыла?
- Как Гермиона могла это заметить? Она даже не учится с нами, - Гарри покачал головой. Она всегда была хороша во всяких таких штучках.
- Это ты у неё спроси, - ответил Рон, - если она когда-нибудь выйдет из этого своего кабинета.
- Да вон же она стоит, - Гарри вдруг заметил Гермиону прямо у фонтана. Она стояла, засовывая в портфель толстую пачку пергаментов, и слушала что-то быстро говорившего Дилана.
Гарри глянул на Рона, тот прищурился, но с места не сдвинулся. Дилан своим поведением раздражал даже Гарри. Невооружённым взглядом было видно, что интерес в данном случае исключительно односторонний и очень-очень навязчивый. Пока Гарри наблюдал за ними, Гермиона несколько раз была вынуждена сделать крохотный шажок назад, потому что Дилан придвигался слишком близко. С такого расстояния не было слышно, о чём они говорили, но лицо Дилана слегка покраснело, а Гермиона так долго не могла справиться с сумочкой, что Гарри заподозрил, что она просто не хочет поднимать глаза. От Рона практически исходила вибрация раздражения, и Гарри не мог его осуждать. Дело было уже не в ревности, поведение Дилана откровенно бесило.
Наконец, Гермиона подняла голову, что-то быстро сказала Дилану, покачала головой и поспешила к выходу. Дилан так и остался стоять у фонтана в полном одиночестве, глядя ей вслед.
- Куда это ты так спешишь? – окликнул её Рон, и Гермиона, вздрогнув, повернулась в их сторону.
- Ой, привет, - нервно сказала она, заправляя волосы за уши. – Давно ждёте?
- Достаточно давно, чтобы вдоволь понаблюдать за вашим разговором, - Рон подбородком указал на Дилана, который ответил злобным взглядом. Он так и стоял на месте, в свою очередь, наблюдая за ними.
- Это было неловко, - щёки Гермионы порозовели. – Он только что… ммм, ну объяснился мне в своих… симпатиях. И пригласил на ужин.
- Ну знаете ли, - пробормотал Гарри, - это уж слишком.
Гермиона посмотрела на него, явно не ожидавшая комментариев с этой стороны.
- Простите, - Гарри вмиг почувствовал себя очень глупо. – Это не моё дело, я так… Просто выразил мнение.
Рон задумчиво смотрел на Дилана, тот отвечал взглядом чуть прищуренных чёрных глаз.
- Я думаю, пора мне с ним поговорить, - сказал он.
- Ой, нет, Рон, пожалуйста, не надо! – взмолилась Гермиона. – Я сама. Я уже ему сказала, что не испытываю к нему ничего подобного и никогда не буду испытывать. Я попросила его больше никогда не поднимать эту тему. Я вообще не буду с ним больше разговаривать. По работе только.
- Гермиона, это мужское дело, - возразил Рон. – Я должен дать ему понять, что ты моя. И так это и останется.
Он покосился на Гарри, и тот вдруг понял, что снова лишний. К счастью, в этот момент мимо проходила миссис Добрун, и Гарри быстро подошёл к ней, на ходу выдумав какой-то вопрос по Трансфигурации. Когда он повернулся обратно, Рон уже шагал к Дилану, пробираясь против толпы, а Гермиона смотрела ему вслед, нервно сжимая ручку портфеля.
- Мне это не нравится, - прошептала она, когда Гарри приблизился. – Ни к чему это.
- Я согласен с Роном, - покачал головой Гарри. – Я бы так же поступил на его месте.
- А если они подерутся? – испуганно спросила Гермиона.
- Будет что детям рассказать, - ляпнул Гарри, и у Гермионы вырвался нервный смешок.
Беседа Рона с Диланом началась вполне цивилизованно. С того места, где они стояли, Гарри и Гермиона могли видеть только затылок Рона, но Гарри знал друга слишком хорошо, чтобы заметить, когда этот затылок начал напрягаться.
- Что-то мне кажется… - начала Гермиона, и в эту секунду Дилан сделал резкий выпад и ударил Рона в правое ухо левой рукой. Рон этого явно не ожидал и машинально сделал шаг назад. Гермиона вскрикнула и выронила портфель. Гарри сжал кулаки и приготовился ринуться на помощь, его обожгло холодной яростью. Вот козёл!
Рон быстро пришёл в себя, бросился на Дилана, сбил его с ног, и оба покатились по каменному полу, мутузя друг друга по чему придётся.
- Ну что ты стоишь? – накинулась на Гарри Гермиона, теребя его за рукав мантии. – Иди разними их!
- Не могу, - Гарри развёл руками. – Рон должен сам решить с ним все вопросы. К тому же, двое на одного как-то…
- Я сказала разнять их, а не вступить в драку! – Гермиона топнула ногой, и сама бросилась вперёд. Вокруг драчунов уже начала собираться толпа, кто-то хихикал, работники постарше укоризненно покачивали головами.
- Прекратите сейчас же! – крикнула Гермиона и попыталась схватить Рона за плечо. У неё ничего не вышло, но локоть Дилана пролетел в такой опасной близости от её виска, что Гарри счёл за лучшее оттащить её подальше.
- Рон! – не успокаивалась Гермиона. – Рон, перестань! Ну, пожалуйста!
Гарри заметил, что у Рона рассечена бровь. Тот как раз в этот момент подмял Дилана под себя и точным ударом в скулу припечатал его затылок к полу, замахнулся снова, но опустил руку.
- Хватит, - услышал Гарри. – Мы с тобой поняли друг друга?
Дилан сжал зубы и промолчал. Судя по слегка затуманенному взгляду, у него было лёгкое сотрясение.
- Ты меня понял, я спрашиваю? – повысил голос Рон, и Дилан нехотя и едва приметно кивнул.
Рон слез с него, растерянно посмотрел на собравшихся вокруг людей и пошёл назад к Гермионе и Гарри.
- Ну вот, вроде бы… - он смутился, заметив, как на него смотрит Гермиона. Гарри снова отошёл, от греха подальше.
Гермиона притронулась к брови Рона и болезненно поморщилась.
- Это надо подлечить, - сказала она, вынимая палочку. – Где ещё больно?
Гарри взглянул на часы и понял, что такими темпами опоздает на ужин к Андромеде.
- Слушайте, мне уже пора, - сказал он и протянул Гермионе портфель, который подобрал с полу, когда она побежала разнимать дерущихся. – Я сегодня собирался проведать Тедди, давно у них не был. Я ещё хотел заскочить переодеться.
- Хорошего вечера, - пожелала Гермиона, всё ещё занятая бровью Рона. – Тебе нужно куда-то сесть, потому что я не достаю. Давай лучше вернёмся в мой кабинет.
Гарри вскинул брови и пошёл к выходу, краем глаза заметив, что Дилан уже поднялся на ноги и теперь сидел на стуле, который кто-то сотворил для него из воздуха. Он неотрывно следил взглядом за Роном с Гермионой. У Гарри появилось ощущение, что он может стать проблемой.
Ему удалось не опоздать к ужину, но Нарцисса всё же пришла раньше и не одна. Войдя в гостиную, Гарри сразу же увидел Драко, который сидел на диване и внимательно рассматривал игрушки, которые по очереди приносил ему Тедди.
- Мне кажется, он ещё вырос, - потрясенно сказал Гарри стоявшей рядом Андромеде. – Ему, наверное, нужна новая одежда?
- Успокойся ты, я тебя очень прошу, - как обычно попросила та. – Мы с Тедди ни в чём не нуждаемся.
На их голоса Малфои повернули головы. Лицо Драко сразу же напряглось, но Нарцисса приветливо улыбнулась.
- Гарри, добрый вечер! Как поживаете? – спросила она, протянув ему руку.
- Спасибо, нормально, - отозвался Гарри, осторожно пожимая её пальцы. – Как вы? Драко, привет.
- Привет, - без выражения отозвался тот.
Интересно, сколько он помнит из того разговора в «Кабаньей голове»? Если всё, то ему должно быть очень неловко. После примирения Рона и Гермионы Гарри с Роном улучили вечер, когда она была занята на работе, и напились до беспамятства. Гарри утром мало что помнил, но предполагал, что они мирно посидели в гостиной на диванчике, а потом там же и уснули. Их надежды развеяла сначала Джинни, а потом и Гермиона, которая пришла к ним с двумя бутылками минеральной воды в руках. В Отделе регулирования и контроля за магическими существами до сих пор вспоминали признающегося Гермионе в любви патронуса, а Джинни хохотала до колик, рассказывая Гарри, что он связывался с ней по зеркальцу раз пять и каждый раз не помнил, что они только что разговаривали. Ощущение было не из приятных, как будто ты какое-то время не контролировал свою жизнь. Так что хуже, помнить или нет, Гарри не знал. На месте Малфоя, ему бы сейчас было неловко в любом случае.
- Гайииии! – завизжал Тедди и на своих маленьких пухлых ножках через всю гостиную побежал к крёстному. – Бабуля, Гайи пришёл, смотьи!
- Я открывала ему дверь, дорогой, - засмеялась Андромеда.
Гарри подхватил крестника на руки и поцеловал в пухлую розовую щёчку, а Тедди обхватил его руками за шею и крепко прижался к нему всем телом. Его ярко-зелёный от восторга хохолок щекотал Гарри щёку.
- Ты знаешь, что ты вырос? – улыбаясь, спросил Гарри малыша. – Ещё чуть-чуть и я не смогу тебя поднимать!
- Сможешь, - возразил Тедди. – Ты сильный. И большой. Как мой папа.
Гарри растерялся. Он не знал, как говорить с Тедди о родителях, но, видимо, Андромеда уже начала. Рано или поздно он ведь спросит, где они. Может, уже спросил.
- Твой папа сильнее меня, - сказал Гарри, намеренно использовав настоящее время. – Намного, намного сильнее.
- Да, самый сильный, - важно кивнул Тедди. – А мама самая класивая.
Гарри сглотнул.
- Самая красивая на свете, - сказал он, стараясь не смотреть ни на кого, кроме малыша у него на руках. – Ты уже проголодался? Готов съесть больше меня?
Тедди потребовал, чтобы он поставил его на пол и бегом бросился к столу. Там он попытался вскарабкаться на стул во главе стола.
- Тедди, нет, это место для Гарри, - одёрнула его Андромеда, и ребёнок насупился.
- Да ладно, пусть сидит… - начал было Гарри, но Андромеда взглядом заставила его замолчать.
- Тедди, твоё место рядом со мной, - мягко, но твёрдо сказала она. – Позволь мне, пожалуйста, посадить тебя на твоё место.
- Нет! – Тедди топнул ногой. – Я хочу сидеть тут.
- Я сказала тебе…
Тедди разинул рот и издал чудовищный вопль. У Гарри чуть глаза из орбит не вылезли, он впервые видел, чтобы крестник вёл себя подобным образом. Судя по ошеломленному лицу Малфоя, у него лопнули обе барабанные перепонки одновременно. Нарцисса прижала руку к груди и слегка покачала головой.
- Переходный возраст? – с пониманием спросила она сестру. – Ох, как вспомню Драко в этом возрасте…
Малфой покосился на неё, но ничего не сказал. Андромеда обошла стол, присела перед внуком на корточки и постаралась заставить его посмотреть на неё.
- Эдвард, - её голос был мягким, но Гарри отчётливо слышал в нём металлические нотки, - я говорила тебе, что если ты ещё раз устроишь подобную истерику, то будешь наказан. Говорила?
- Нееет! – завизжал Тедди, стараясь вырваться.
- Не обманывай! – Андромеда сдвинула брови. – Ты хочешь быть наказанным?
- Не хочу, - буркнул Тедди и посмотрел на Гарри. – Бабуля злая!
- Так говорить нехорошо! – вырвалось у того. – Твоя бабушка очень тебя любит и хочет, чтобы ты вырос хорошим человеком.
Тедди обиженно засопел. Андромеда обняла его и стала что-то шептать на ухо, поглаживая его по спинке.
- Неужели он уже понимает? – тихо спросил Драко у матери. – Ему же ещё даже двух лет нет.
- Всё он понимает, - у Нарциссы чуть приподнялись уголки губ. – Вам только покажи слабину, потом уже ничего не исправишь.
Гарри и хотел бы поучаствовать в этом разговоре, да не мог: в возрасте Тедди он уже жил у Дурслей и что-то сомневался, что мог бы вести себя подобным образом. Вернее, мог, конечно, но вряд ли кто-то пытался его воспитывать. Вероятнее всего, его закрывали в комнате, где он мог орать хоть до хрипоты, пока не понял, что это бесполезно.
- Прошу прощения! – обернулась к ним Андромеда, усаживая Тедди в высокий стульчик рядом с собой. – Гарри, пожалуйста, садись, ты, наверное, совсем голодный с учёбы.
Только тут Гарри заметил, что стол ломится от еды, и ему стало неловко.
- Не стоило вам так беспокоиться, - пробормотал он.
- Пустяки, дорогой, - отмахнулась Андромеда. – Хоть какое-то разнообразие. Нарцисса, Драко, садитесь, пожалуйста.
Нарцисса села по правую руку от Гарри рядом с сестрой, Драко пришлось сесть по левую так, что он остался один на той стороне стола. Выглядел он получше, чем в их прошлую встречу, по крайней мере, таких синяков под глазами больше не было. Гарри было страшно интересно, помирился ли он с Асторией, но спрашивать не хотелось. Он мог бы узнать у Дафны, но не считал себя вправе рассказывать о пьяных откровениях Малфоя, если та, конечно, ещё сама о них не знала.
- Как дела, Драко? – вместо этого спросил Гарри самым своим дружелюбным тоном.
- Нормально, - отозвался Малфой и потянулся к блюду с жареной картошкой. – Как у тебя?
Нарцисса вполголоса обратилась к Андромеде, словно давая им возможность поговорить между собой.
- Тоже ничего, - Гарри решил, что вреда не будет и спросил: - Слышал, что произошло в субботу на матче?
Малфой кивнул и в первый раз посмотрел Гарри прямо в глаза.
- Так и непонятно, кто это был? – спросил он.
- Нет, - мотнул головой Гарри. – Но я уверен, что это всё тот же человек.
Малфой молча пожевал какое-то время, потом спросил:
- Помнишь, я как-то спрашивал Сайпреса про одного человека? Это очень похоже на то, что мог делать он. Ты уверен, что он точно…
- Он умер, - кивнул Гарри, лихорадочно соображая, не удастся ли вытянуть чего-нибудь из Малфоя. Он даже виноват не будет, Малфой сам заговорил о Жаке. – Но я думаю, что этого, в капюшоне, он успел всему научить. Ты не помнишь, не было у него какого-нибудь ученика?
Малфой на секунду задумался, и его лицо помрачнело. Воспоминания были для него не самые приятные.
- Он ни с кем особенно не разговаривал, - пробормотал он. – Я и видел его всего пару раз, в основном тётя Белла… рассказывала.
Он споткнулся на имени Беллатрисы и нерешительно взглянул на Гарри.
- Она была твоей тётей, - через силу выдавил тот. – Всё нормально.
А ещё убила Сириуса и Тонкс. Убила бы и Люпина, только не успела.
- Он жил в их доме, но почти никогда не выходил из комнаты, - продолжал Малфой. – К себе тоже никого не пускал. Насколько я знаю, ему просто говорили, что им нужно, а он… он придумывал всякие жуткие штуки.
- Почему Беллатриса не попросила его выследить меня? – спросил Гарри. Ему впервые пришло это в голову. – Чтобы сделать подарок Волан-де-Морту?
Малфой вздрогнул.
- Она редко демонстрировала, на что этот парень на самом деле способен, - прошептал он. – Боялась разозлить Тёмного Лорда, я думаю. Он ведь мог увидеть в нём конкурента. Только родителям рассказывала и мне, как будто хвасталась. Она думала, что он у неё в кулаке, говорила, что он не в себе, сидит целыми днями, строчит что-то. А незадолго до того, как вас поймали и привели к нам домой, он просто исчез и всё.
- Он ушёл до этого? – вскрикнул поражённый Гарри.
Андромеда и Нарцисса повернулись к нему. На лице Нарциссы было встревоженное выражение, как будто она боялась, что они с Малфоем ссорятся.
- Всё в порядке? – уточнила она у сына.
- Я просто рассказываю По… Гарри про того парня, француза, - пояснил Малфой, сам пораженный реакцией Гарри. – Он же пропал как раз перед тем, как егеря привели их к нам, да?
Нарцисса подчёркнуто не смотрела на Гарри.
- Так и было, - ответила она сыну. – Правда, он потом возвращался. Сказал, что хочет участвовать в битве.
- Да? – поразился Малфой. – Он участвовал в битве? Почему тогда…
Он осёкся. Гарри прекрасно понял, что тот хотел спросить. Почему тогда они проиграли.
- Никто не видел, чем он занимался во время битвы, - пожала плечами Нарцисса. – Он был сумасшедшим, никто не знает, о чём он думал на самом деле. Мне кажется, не стоит говорить о нём.
Гарри колебался. Это Малфои, им нельзя доверять, они всё равно не скажут правды, если она сможет им повредить. Они будут выгораживать свою семью, а Лестрейнджи тоже семья. С другой стороны, это был шанс, какого Стивенсу может и не представиться. Если правильно подобрать слова…
- Не знаю, слышали ли вы о том, что случилось в субботу, - медленно начал он, - но на Джинни и Рона снова было совершенно покушение. Их напугали.
Андромеда приложила пальцы к губам. Рядом с ней Тедди размазывал картофельное пюре по щекам.
- Мы слышали, - сказала Нарцисса, - и это ужасно.
- Как вы узнали? – быстро спросил Гарри, стараясь отогнать невольно возникшее подозрение.
- Астория рассказала, - нехотя пояснил Малфой, отводя глаза.
- Ну да, - сказал Гарри. – Я и забыл, что она ещё учится. Так вот, если этот человек, который нападает на Уизли, так похож на Жака… его ведь Жаком звали?
- Кажется, - осторожно ответила Нарцисса.
Гарри выругал себя. Нельзя было называть имя, теперь у них появятся вопросы, откуда он может его знать.
- Я спрашивал Драко, не было ли у него ученика или кого-то, кто мог бы перенять его способности, - пояснил Гарри. – Такое совпадение кажется мне странным. Драко сказал, что он всё время что-то строчил. Мог он отправлять письма кому-то?
- Белла тоже беспокоилась по этому поводу, - задумчиво кивнула Нарцисса. – Боялась, как бы он ни оказался шпионом. Но с совой он точно никому ничего не отправлял, хотя, может быть, ему и не нужна была сова. Потом мы поняли, что он записывает что-то в свой блокнот.
- Блокнот? – спросил Гарри, надеясь, что они не слышат, как у него заколотилось сердце, даже дышать стало трудно.
- Он всё время носил с собой толстенный блокнот, - кивнула Нарцисса, и Гарри поймал на себе внимательный взгляд Андромеды. – Никогда с ним не расставался.
Гарри закусил губу, борясь с желанием задать следующий вопрос.
- А если после того, как он умер, - медленно начала Андромеда, и Гарри умоляюще уставился на неё, - кто-то нашёл этот блокнот и теперь может выделывать такие же фокусы?
Нарцисса помолчала какое-то время.
- Я не знаю, что именно он туда записывал, но это вариант, - задумчиво сказала она. – Но он не взял с собой блокнот, когда мы отправились в Хогвартс.
- Откуда ты знаешь? – вскинулся Малфой, большими глазами глядя на мать.
- Потому что он пошёл с нами, - ответила та. – Белла не хотела ни на шаг отпускать его от себя, но в окрестностях Хогвартса он словно взбесился. И пропал.
Гарри думал так напряжённо, что у него немного заломило виски.
- Тогда он мог потерять его где угодно? – наугад спросил он.
- Он сказал, что оставил все вещи в своей комнате, - ответила Нарцисса, и тут до неё, наконец, дошло. – В своей комнате, значит, в доме Беллы!
Гарри испытал одновременно ужас и ликование. Он сделал это, он заставил их говорить, а сам оставался почти в стороне.
- У кого был туда доступ? – деловито спросила Андромеда. – Я полагаю, Рудольфус не рискнул бы после битвы вернуться домой.
Лицо Нарциссы внезапно покрылось мертвенной бледностью.
- Дом же всё ещё принадлежит Рудольфусу? – как бы невзначай уточнил Гарри, но тут уже был перебор, и даже Малфой посмотрел на него с подозрением.
- Нет, у него отобрали всё имущество, когда осудили, - поправила его Андромеда. – Если он не составлял завещания, то поместье перешло к кому-то из его кровных наследников.
Нарцисса прижала пальцы ко лбу, Гарри заметил, что на коже у неё выступили бисеринки пота.
- Мама, ты в порядке? – взволнованно спросил Малфой, приподнимаясь со своего места.
- Да, всё хорошо, - слабо отозвалась та. – Просто мне тяжело вспоминать всё это.
- Прошу прощения, - извинился Гарри. – Я не хотел причинять вам…
- Я скажу только одно, - она посмотрела ему прямо в глаза. – Ни Драко, ни Люциус, ни я не имеем никакого отношения к тому, что происходит. Мы не находили этого блокнота. Поместье принадлежит не нам. Клянусь всем, что мне дорого, Гарри.
- Я и не пытался намекнуть… - пролепетал Гарри. Он ей поверил, потому что она говорила правду. Это было очевидно любому, кто видел её лицо в этот момент. – Я верю вам. Но может быть, вы знаете…
- Кому могло перейти поместье? – закончила за него Андромеда.
Нарцисса посмотрела на Драко и сделала слабый жест рукой, словно ей не хватало сил говорить.
- Рудольфус был последним из Лестрейнджей, - сказал Драко. – Прямых наследников у него не было. Рабастан умер бездетным. Беллатриса умерла ещё раньше, поэтому её родня из очереди выпала сразу.
- Я знаю это, - вставил Гарри.
- Значит, нужно искать каких-то родственников с их стороны, со стороны Лестрейнджей, - заключил Драко. – Я вообще никогда раньше не думал об их доме.
- У вас могла остаться родословная Лестрейнджей? – Андромеда повернулась к сестре. – Когда Рудольфус сватался, он же должен был доказать чистоту крови.
Гарри умудрился не скривиться.
- Да, возможно, где-то валяется, - Нарцисса всё ещё была очень бледной. – Я обязательно поищу и дам вам знать. Я прошу прощения, но мне лучше вернуться домой. У меня страшно разболелась голова. Не извиняйтесь, Гарри, вы были просто обязаны спросить, дело серьёзное.
- Всё равно простите! – крикнул ей вдогонку Гарри. – Драко, спасибо тебе за письмо в поддержку Добби, совсем забыл!
Малфой неуклюже кивнул в ответ. Пока Андромеда провожала их до двери, Гарри, наконец, обратил внимание на Тедди. Вместо ребёнка в стульчике сидело нечто, с ног до головы перемазанное картофельным пюре и морковью.
- Тедди! – ахнул Гарри, не зная, с какой стороны подойти к стульчику. – Это кто же такое наделал?
Он как раз наклонился, чтобы отцепить ремень, удерживающий Тедди на месте, когда тот громко и радостно фыркнул, и значительная часть пюре залепила Гарри линзы очков.
- Ну вот, замечательно, - сказал он, снимая очки и оглядываясь в поисках какой-нибудь салфетки. Тедди между тем закатывался от хохота. Так их и застала вернувшаяся Андромеда.
- Не нужно было тебе, я бы сама, - сказала она, протягивая Гарри влажное полотенце. – Так вот в чём дело? В этом блокноте? Ты пытаешься понять, к кому он попал?
- Симон пытается понять, - поправил Гарри, водружая очки обратно на нос. – Вы же знаете, Жак был его другом.
Андромеда кивнула.
- Аврорат тоже пытается, но у них пока ничего не выходит, - уточнил Гарри. – Нас, конечно же, ни к чему не подпускают.
Тедди шмякнул ложку обратно в тарелку и вокруг стульчика разлетелись брызги картофельного пюре. Андромеда сохраняла потрясающее спокойствие.
- Тебе ведь нельзя было задавать Нарциссе все эти вопросы, я права? – спросила она и отняла у Тедди ложку, потому что теперь он пытался постучать ей себя по голове. Волосы малыша стали красными, но он взглянул на лицо бабушки и сдержал рёв, хотя нижняя губка у него тряслась.
- Нельзя было, - признал Гарри. – Поэтому спасибо большое, что вы их задавали.
- Почему ты так поступил? – Андромеда смотрела на него серьёзно, но без намёка на осуждение. – Ты не доверяешь Стивенсу?
- Доверяю, - ответил Гарри. – Просто я не могу больше оставаться в стороне. Все вокруг говорят мне, что моё дело сейчас – учиться. Симон сейчас не занимается ничем другим, ему в виде исключения пошли на встречу, потому что для него это личное дело. Но для меня это тоже личное дело, как и для Рона. И когда я вынужден разворачиваться и уходить, оставляя за спиной возможные ответы на вопросы…
Гарри задохнулся и махнул рукой.
- Простите, что гружу вас этими проблемами, - улыбнулся он, глядя как Тедди вырисовывает картофельные узоры на столике перед собой. – У вас и без этого забот по горло.
Андромеда отмела его извинения взмахом руки.
- Ты знаешь, Гарри, если ты считаешь, что не в состоянии мириться с их правилами, ты всегда можешь уйти из Аврората, - спокойно сказала она. – Ты ведь это понимаешь, правда?
- Так заметно? – уныло спросил Гарри и заклинанием убрал с лица и одежды Тедди остатки пюре, а потом взял крестника на руки.
- Я уже видела нечто подобное в своей жизни, - напомнила Андромеда. – Дора тоже переживала период сомнений.
Гарри об этом как-то не подумал.
- Я не могу сказать, что думаю об уходе, - он опустился с Тедди в кресло и стал подкидывать его на коленях. Тедди весело смеялся и был целиком и полностью доволен жизнью. – Просто мысли мелькают в определённые моменты.
- Это вполне естественно, - кивнула Андромеда, наливая себе чай. – Хочешь чашечку?
- Нет, спасибо, - машинально сказал Гарри. – Просто я как-то по-другому себе это представлял, понимаете? Но это ведь мои проблемы, никто не обязан подстраиваться под мои ожидания.
- Верно, но и ты не должен тратить свою жизнь на то, что тебе не кажется до конца правильным, - Андромеда слегка повысила голос, как будто эта тема её живо задевала. – Особенно, если нет никаких причин поступать подобным образом.
- Причины есть, - возразил Гарри. – Я хочу защищать людей. Я могу быть ближе к важным событиям. Я больше ничего не умею. Я даже не знаю, что ещё я мог бы делать.
- Защищать людей можно разными способами, - Андромеда почему-то горячилась всё больше. – Научиться чему-то новому тоже можно, тем более ты ещё и не аврор, сам говоришь – только стажёр.
- Вы не любите Аврорат? – вдруг осенило Гарри. – Из-за Доры?
- Нет, ничего подобного, - лицо Андромеды застыло, потом она вздохнула и пояснила: - Я переживаю из-за будущего Тедди.
- А как будущее Тедди связано с Авроратом? – не понял Гарри и покосился на изумрудно-зелёную макушку малыша.
- Это глупо, Гарри, - Андромеда слегка раскраснелась, - честное слово, не бери в голову. Это исключительно мои страхи.
- Скажите мне, - попросил Гарри. – Меня волнует всё, что связано с Тедди. Может быть, я чем-то могу помочь?
- Скажем так, - Андромеда осторожно поставила чайную чашку на блюдечко, - если бы ты ушёл из Аврората, мне было бы гораздо спокойнее.
Это были новости, потому что Гарри никогда не думал, что его выбор профессии может как-то влиять на Андромеду.
- Я сейчас поясню, - Андромеда нервничала. – Тедди лишился родителей в младенчестве, ближайшая к отцовской фигура, которая у него будет – это ты, Гарри. И если что-нибудь случится и с тобой… Я ведь тоже не молодею. Я боюсь, что однажды Тедди может остаться совсем один на этом свете.
Гарри молчал. Он ни разу не задумался об этом в таком ключе. Он чувствовал ответственность за Тедди, но только сейчас ощутил весь её груз. Примерно так же, как если бы Тедди был его ребёнком.
- Ты ведь должен понимать это как никто, - шепнула Андромеда. – Ты потерял Сириуса.
Гарри вздрогнул, снова мысленно вернувшись в конец пятого курса, к первым месяцам после сражения в Отделе Тайн. Это было крайне тяжёлое время, пожалуй, одни из худших моментов, что он переживал. А это что-то значило. С Тедди такого случиться не должно.
- Какое бы будущее меня ни ждало, - сказал он, - что бы со мной ни случилось, я вам обещаю, что Тедди никогда не останется один. Джинни никогда не бросит его, Рон с Гермионой, вся семья Уизли… Он не будет один.
- Спасибо, что сказал это, - кивнула Андромеда. – Я не хотела признаваться в своих глупых страхах, но ты настаивал.
- Они не глупые, - возразил Гарри. – На вас лежит большая ответственность, это можно понять.
Оба помолчали, потом Гарри осторожно спустил Тедди на пол, и тот пошёл к ящику с игрушками, размахивая ручонками и о чём-то беседуя сам с собой.
- Вы рассказываете ему о родителях? – спросил Гарри, понизив голос. – Он сказал мне сегодня о Римусе.
- Да, конечно, - Андромеда как будто даже слегка удивилась. – Я всегда говорю ему, как сильно они его любят.
- А что вы отвечаете, когда он спрашивает, где они? – Гарри было крайне неловко вести такие разговоры, но это было необходимо, чтобы в случае чего в их с Андромедой ответах не оказалось расхождений.
- Говорю, что они живут в другом мире, - Андромеда старалась говорить нейтральным тоном. – Рассказываю, как там красиво. С твоих собственных слов.
- А если он спросит, почему они там живут? – настаивал Гарри. – Мне вот тётя Петунья сразу сказала, что мои родители разбились на машине. Это жестоко.
Андромеда сочувственно кивнула, удержавшись от комментариев, и задумалась.
- Я скажу ему правду, просто без подробностей, - решила она. – Скажу, что им пришлось уйти в другой мир, потому что они защищали этот и…
- И погибли? – закончил Гарри.
- Смотря сколько лет ему в этот момент будет, - заколебалась Андромеда. – Я тоже всё время думаю об этом, нужно придумать, что говорить ему, пока он маленький. Я не хочу сильно его напугать.
- Я тоже подумаю, - пообещал Гарри и поднялся на ноги. – Мне уже пора, завтра утром нужно будет ещё кое-что по учебе доделать, вставать совсем рано.
- Надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за сегодняшнего вечера, - сказала Андромеда. – Если хочешь, я попрошу Нарциссу, чтобы она не упоминала о разговоре с тобой.
- Нет, лучше не надо, я не хочу, чтобы она начала что-то подозревать, - живо отозвался Гарри.
- Мне кажется, её волнуют только Люциус и Драко, - покачала головой Андромеда. – Видел, как она испугалась, когда подумала, что ты подозреваешь их?
- Сильно испугалась, - подтвердил Гарри. – Это было очень заметно.
- Они не стали бы рисковать, - Андромеда посмотрела ему в глаза. – Я тебя уверяю.
- Я не подозреваю их, - заверил её Гарри. – Я просто хочу узнать, к кому перешёл дом. А точнее – кто мог заполучить этот блокнот.
- Я тоже подумаю на досуге о родственных связях Лестрейнджей, - Андромеда нахмурила брови. – Если, конечно, смогу что-то вспомнить. Понимаешь, ситуация осложняется, когда нет очевидных наследников, как в нашем случае. Степень родства определяется автоматически, никаких бумаг не оформляется, имущество просто начинает принадлежать кому-то и всё.
- А сам такой человек знает, что ему теперь что-то принадлежит? – поинтересовался Гарри. – То есть, как Нарцисса может точно знать, что поместье принадлежит не их семье, например?
- Знает, - кивнула Андромеда. – Не уверена, как это происходит, я никогда ничего не получала в наследство, но точно знает.
Гарри дал себе задание при случае расспросить об этом Билла или мистера Уизли. Он попрощался с Андромедой и Тедди и уже хотел было трансгрессировать, но в последний момент остановился. Вынув палочку, Гарри отправил патронуса Рону с сообщением о своём возвращении, подождал пару минут и только потом трансгрессировал. Меры предосторожности оказались излишни: Рон с Гермионой чинно сидели на кухне и ели что-то красивое, подозрительно похожее на еду, заказанную из ресторана. Перед обоими стояли большие пузатые стаканы с красным вином.
- Гарри, мы и тебе оставили, - Рон махнул рукой в сторону плиты. – Давай к нам.
О недавней драке напоминал только наливавшийся синяк на его правой скуле. Бровь Гермиона подлечила.
- Да я поел у Андромеды… - сказал Гарри. Ему хотелось сесть с ними и поболтать как в старые добрые времена, но эти бокалы с вином намекали на романтический ужин, а кому в таком случае нужен лучший друг рядом?
- Ну просто посиди с нами, Гарри, - Гермиона выдвинула для него стул. – Мы так редко общаемся все вместе в последнее время. Мне этого страшно не хватает.
- Ага, мне тоже, - поддакнул Рон.
Гарри почувствовал, как внутри разливается приятное тепло. Он уселся на стул, Рон налил ему вина, Гермиона всё-таки положила стейк с жареной картошкой. И остаток вечера они провели, болтая о всякой всячине, строя планы на Рождественские каникулы, вспоминая смешные случаи, случавшиеся с ними в прошлом. Ни один из них ни разу не упомянул субботнее происшествие, и даже страшная мысль отползла куда-то на самую окраину сознания Гарри. Но не исчезла.
Глава 5Январь 2000 года
- Эй, Гарри, просыпайся.
Кто-то провёл по его щеке, но Гарри не открыл глаза. Это же сон.
- Вставай.
Чьи-то тонкие пальцы взъерошили его волосы. Гарри промычал что-то невразумительное и попытался отвернуться.
- Вставай, нам скоро идти.
В голосе Джинни слышался смех. Гарри улыбнулся, так и не открыв глаз, потом что-то озадачило его.
- Что ты как маленький? – Джинни потянула за край одеяла. – Сейчас тебе будет холодно.
- Не надо, - Гарри вцепился в пододеяльник и подтянул его к подбородку. Потом открыл глаза и уставился на Джинни. Она почти не расплывалась, потому что её лицо было очень близко, ближе почти некуда. Гарри слегка нахмурился, рассматривая её.
- Со мной что-то не так? – поинтересовалась Джинни и схватилась за щёки.
Гарри не ответил. Вместо этого он перевёл взгляд с её лица ниже, потом ещё ниже. Что-то тут было не так, хоть и не с ней. Почему она сидит в его постели в коротеньких шортах и майке? Это явно пижама. То есть, как раз против этого Гарри ничего не имел, но как? Он откинулся обратно на подушку и попытался отмотать воспоминания хотя бы на вчерашний вечер.
- Ты себя хорошо чувствуешь? – теперь Джинни тоже смотрела встревоженно. – Что ты так на меня смотришь?
- Что ты тут делаешь? – спросил Гарри и только тут понял, что голова у него слегка кружится. – Я что-то ничего не помню.
- Что значит не помнишь? – Джинни отодвинулась от него. – С какого момента?
Гарри пошарил в памяти.
- Да вообще ничего, - он почувствовал, как внутри начал подниматься страх. – Мы заказали пиццу, потом Рон открыл вам вторую бутылку вина…
- Да, а вы взяли вторую бутылку огневиски, - напомнила Джинни. – Хотя Гермиона и предупреждала, что не стоит этого делать.
Гарри медленно кивнул. Огневиски он помнил. А вот что было потом? Джинни смотрела на него, изящно изогнув одну бровь красивой дугой.
- А дальше? – спросил Гарри. – Я ещё помню, что мы пили за то, чтобы новый год был лучше, чем все остальные. За новое тысячелетие пили. Потом за любовь пили. Ещё за что-то. За то, чтобы «Пушки Педдл» победили в чемпионате.
- Вы пили, - поправила Джинни. – Мы с Гермионой не пили. Мы же не бездонные.
- Ты хочешь сказать, мы так напились, что я ничего не помню? – уточнил Гарри. – Да ну нет, мне бы было плохо, а у меня только слегка голова кружится.
- И память отшибло, - добавила Джинни. – Это потому, что Гермиона наложила на вас с Роном антипохмельные чары, с вечера ещё. Вы вчера прямо разошлись. Я предлагала не помогать вам, чтобы в следующий раз думали, что творите, но, скажи спасибо Гермионе, она вас пожалела.
Гарри потянулся за очками, нацепил их на переносицу, стараясь скрыть смущение.
- А чего это мы так? – спросил он. – Не похоже на нас.
- А пили так, как будто похоже, - заметила Джинни. – У меня даже вопросы появились, чем вы тут с Роном занимаетесь, пока никто не видит.
Гарри пропустил это нелепое обвинение мимо ушей. Разумеется, иногда они позволяли себе выпить. Алкоголь расслаблял, снимал напряжение, накопившееся за день в Аврорате. За прошедший год. За прошедшую жизнь. Иногда Гарри жалел, что не знал об этом эффекте раньше. Но они никогда не пили больше, чем нужно. Только чтобы стресс снять. А если Рон был с Гермионой, то Гарри пил и того меньше, чисто символически, он же не алкоголик. Никогда не было такого, чтобы утром он не мог встать или чего-то не помнил. Ну, один раз, когда они отмечали примирение Рона с Гермионой, но тогда повод был железный, и они намеренно стремились напиться и повеселиться.
- Как часто ты пьёшь, Гарри? – спросила Джинни, внимательно глядя на него.
Он задумался, как правильно ответить на этот вопрос. Конечно, ответить нужно правдиво, но преподнести эту правду можно по-разному.
- Я не пью, Джинни, - осторожно начал он. – Мы с Роном можем выпить по стаканчику за ужином. Или по паре баночек пива. Наверное, каждый вечер иногда можем. Но в этом нет ничего такого, французы своё вино тоже пьют каждый день. Это для аппетита.
- А если ты ужинаешь без Рона? – уточнила Джинни. – А в выходные?
- А что, мне без Рона алкоголь нельзя? – Гарри сам почувствовал, что начинает защищаться, и ему стало неуютно. – В выходные это наше право – расслабиться. Знаешь, я вообще-то устаю в Аврорате, очень. Мало того, что учебой грузят совсем не так, как в школе, так ещё и все эти полевые занятия. А кроме учебы, думаешь, мне волноваться не из-за чего? То, что Стивенс руки опустил, меня не радует. То, что мы сделать ничего не можем, это приводит меня в ужас. Я постоянно на нервах, а алкоголь помогает.
Джинни закусила нижнюю губу.
- Гарри, алкоголь не помогает, - сказала она. – Он только притупляет эмоции и страхи, загоняет их подальше. Но они не исчезают.
- Ты-то откуда знаешь? – спросил Гарри. Вопрос прозвучал резче, чем ему бы хотелось.
- Пробовала, - Джинни слегка выпятила вперёд подбородок. – Пока вы с Роном и Гермионой шатались в поисках крестражей, ребята были в школе, а я сидела дома и не знала, куда себя деть.
- И где же ты брала алкоголь? – Гарри постарался не выдать своего изумления. – Хочешь сказать, твоя мама не замечала?
- Это было всего пару раз, - ответила Джинни. – Я нашла у Мюриэль в буфете графин с чем-то старым и ужасно горьким.
- И конечно же это что-то нужно было попробовать, - не удержался Гарри.
- Конечно же нет, - Джинни закатила глаза. – Я один раз случайно заметила, как папа наливает себе оттуда эту жидкость, и решила, что раз он пьёт, то и мне можно. Сначала было нормально, но потом, когда эффект заканчивался, было только хуже. Мне становилось ещё и стыдно. И физически я себя не особенно хорошо чувствовала. Так что я знаю, о чём говорю.
- Естественно, это не выход! – горячо поддержал её Гарри. – Никто же не говорит…
Он осёкся.
- Я понял, хорошо, - он сел, подложив подушку под спину. – Пить надо меньше, ты права. Но…
Он снова взглянул на её голые ноги и маечку на тонюсеньких бретельках. С трудом вернул глаза на её лицо, на котором появилось насмешливое выражение.
- Давай-ка о другом, - Гарри почувствовал странное волнение. – Вот после того, как мы с Роном выпили эту вторую бутылку, что было потом?
- Гермиона сразу наложила на вас эти чары, - равнодушно пожала плечами Джинни. – И сказала, что пора спать, поздно уже.
- И? – поторопил её Гарри.
- И мы пошли спать, - Джинни смотрела спокойно.
Гарри сглотнул и отвернулся от неё. Ему было необходимо вспомнить. Потому что если они… а он ничего не помнит, то… Это же ужасно. Он всё испортил. Всё должно было случиться совсем не так.
- Ты спала здесь? – наконец, спросил он, признавая тем самым, что эту часть ночи он тоже не помнит. Что бы там ни было. Внутри всё немного сжалось в ожидании её ответа.
Джинни помолчала, помучила его достаточно, чтобы он перевёл на неё взгляд.
- Мама прислала за мной отца, - ответила она. – И он забрал меня домой. Быстрее бы уже сдать экзамен, чтобы трансгрессировать самой.
Гарри осторожно выдохнул, стараясь скрыть, какое облегчение его охватило. Но в глубине души ещё жили опасения, и он уточнил:
- То есть, всё в порядке? Мы ничего не…
Джинни закатила глаза.
- Ты меня извини, конечно, - сказала она, её губы слегка подрагивали, - но я сомневаюсь, что ты вчера готов был на подвиги. Даже на меньшие.
- Что это значит? – уточнил Гарри, слегка встревожившись. Что он тут вытворял вчера?
- Скажем так, папе пришлось помогать вам с Роном занять свои места, - Джинни всё-таки рассмеялась.
- В смысле, мы до кроватей добраться не могли? – поразился Гарри. – Да ты что-то придумываешь.
- Ну-ну, - хмыкнула Джинни. – Пусть так. Жди теперь серьёзного разговора с мамой, отец ей наверняка всё расскажет.
- А Гермиона куда делась? – спросил Гарри, стараясь не думать о том, как будет смотреть в глаза мистеру и миссис Уизли. Было очень стыдно.
- А Гермиона отправилась домой, - пояснила Джинни. – Она была недовольна, и это мягко говоря.
Гарри покачал головой. Он тоже был не то чтобы сильно рад такому развитию событий.
- Папа сказал, что антипохмельные чары могли усугубить ситуацию, - сжалилась Джинни. – Они вроде как расслабляюще действуют, поэтому вы еле ноги передвигали. Ну, кстати, правда, до этого вы всё гулять собирались.
Гарри молчал. Они с Роном, конечно, нервничали остаток ноября и весь декабрь, но не так уж сильно. Вернее, не сильнее, чем раньше. Может быть, они перешагнули через границу, достигли лимита, после которого нервы уже не справлялись самостоятельно? Симон ведь с Сириусом тоже выпивали, он видел, и ничего, даже Энни понимала, что им это нужно, хотя и сердилась на Симона иногда. Наверное, все мужчины так делают время от времени. Главное – не увлекаться. Но они же и не увлекаются. Такое вообще всего лишь второй раз случилось.
- Джинни, мне очень жаль, что так получилось, - искренне сказал Гарри. – Я понимаю, что это неправильно.
- Да не извиняйся ты, - Джинни махнула рукой и вытянулась на постели рядом с ним, лицом к нему, подложив сложенные ладони под щёку. Гарри скользнул взглядом по её длинным ногам. – Я просто не хочу, чтобы это вошло у тебя в привычку, потому что нет ничего хорошего в алкоголизме. Хотя, с тобой такого не случится, ты для этого слишком сильный. Меня просто волнует…
- Что? – спросил Гарри и тоже лёг на бок, чтобы они оказались лицом к лицу.
- Ты мне ничего не хочешь рассказать? – спросила Джинни и как бы невзначай коснулась его ноги своей. – Может быть, тебя что-то беспокоит?
Гарри молчал. Конечно, его что-то беспокоит, но он не мог ей сказать, что именно. Пока не мог. И не надо водить по его ноге, как будто это подтолкнёт его к откровенному разговору, к которому он пока не готов. Джинни считала по-другому. Она молчала и смотрела ему в глаза. Пауза затягивалась, напряжение возрастало.
- Гарри? – обманчиво мягким голосом произнесла Джинни.
Он вздохнул.
- Слушай, у нас сегодня намечается хороший день, - сказал он. – Мы давно не видели Невилла, не стоит портить настроение перед встречей с ним.
Лицо Джинни омрачилось.
- Уже поздно переживать об этом, - она убрала свою ногу. – Рассказывай.
- Я обещал говорить тебе только правду, - напомнил Гарри. – И я скажу, обязательно, потому что тебя это тоже касается. Только позже, потому что я ещё сам до конца не додумал это всё.
Джинни смотрела на него серьёзно, в её глазах появлялось когда-то привычное, слегка обречённое выражение.
- Не знаю, про что ты, но ты собрался рисковать собой ради кого-то, - сказала она и села, подвернув под себя одну ногу. Её волосы отросли настолько, что почти касались кровати. Гарри нравилось. – Я знаю это твоё выражение. И наверняка ты собрался рисковать ради нас, нашей семьи.
- И я твоё выражение знаю, к сожалению, - Гарри тоже сел и обнаружил, что он в одних боксерах. Он натянул на себя одеяло, и Джинни фыркнула. – Надеюсь, меня раздевал не твой отец.
- Конечно же нет, - Джинни захлопала ресницами. – Я сказала, что никому не позволю проделать подобное со своим женихом.
Гарри поперхнулся, но ничего больше уточнять не стал.
- Так что там? – Джинни посерьёзнела. – Давай, выкладывай.
Гарри потёр лоб, оглядел комнату, попытался найти ещё какую-то причину, чтобы оттянуть этот разговор. Не нашёл. Да и тянуть дальше было бессмысленно.
- Это касается Магистра, - просто сказал он, и Джинни напряглась. – Стивенс не знает, что делать. Он, конечно, никогда официально этого не признает, но это так. Все в Аврорате это понимают.
- Я не думаю, что его можно в чём-то винить, - заметила Джинни.
Гарри не отреагировал на её ремарку. Он старался подобрать слова.
- В общем, есть всего один путь, по которому мы можем пойти, чтобы как-то всё… - он заколебался.
Набрал в грудь побольше воздуха, посмотрел на Джинни и почти шёпотом закончил:
- Уравновесить.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, о чём он. Гарри следил, как её зрачки сначала пометались из стороны в сторону, потом сфокусировались на нём. Расширились. Сузились. Снова расширились. Замерли в полном шоке.
- Нет, Гарри.
Он давно не слышал у неё такого испуганного голоса. Джинни выбралась из постели, постояла возле кровати. Несколько раз открыла и закрыла рот, но так и не нашла слов. Покачала головой, словно отгоняя от себя даже саму мысль.
- Нет.
Гарри молчал, давая ей время. Он и сам с трудом заставил себя даже подумать об этом по-настоящему. С того самого момента, когда в разговоре с Дином он поймал отголосок этой страшной мысли, он старался гнать её от себя, но она не исчезала. С каждым днём Гарри всё отчётливее понимал, что это единственный выход, другого нет и в обозримом будущем не предвидится. Он находил всё новые и новые аргументы в поддержку своей ужасной идеи. Тёмные круги под глазами мистера Уизли. Похудевшая и какая-то нездорово осунувшаяся миссис Уизли. Дёрганый сверх всякой меры Перси. Снова замолчавший Джордж.
А в Рождество он наблюдал за Биллом и Флёр. Они выглядели такими счастливыми и такими напуганными. Скоро в их семье появится ещё один человек, крохотный, хрупкий, беззащитный, и им было страшно, потому что они уже любили его больше, чем себя. Билл не отходил от Флёр ни на шаг и инстинктивно старался вставать так, чтобы закрыть собой её живот. Даже дома, в окружении семьи. Гарри смотрел на них, переводил взгляд на Джинни и понимал, что прав. Только вот… Он ведь тоже хотел для них такого. Как-то это не клеилось с его идеей. Решением.
Джинни чуть успокоилась, что-то взвесила и уже более мирно сказала:
- Конечно же нет, Гарри. И всё.
Гарри молча смотрел на неё, и она снова занервничала.
- Забудь, пожалуйста, и никогда больше даже не думай об этом.
- Ты знаешь какие-то другие варианты? – спросил Гарри. – Я буду только рад, но я уже сломал себе голову, а так их и не нашёл. И Гермиона тоже.
Глаза Джинни сузились.
- Я не обсуждал с ней этого! – поспешил уточнить Гарри. – Я просто вижу, что она думает о том же. Иногда замечаю, как она вздрагивает. Но мы ни одного раза не озвучивали этот способ.
- Теперь мне кажется, что и Рон тоже догадывается, - словно вспомнив что-то, сказала Джинни. – Я только не понимала раньше. Мне в голову не приходило.
- Ну и хорошо, - Гарри снова лёг на подушку, закинув руки за голову.
Джинни устроилась рядом, положила голову ему на грудь, прижалась, как будто боялась, что он может куда-то исчезнуть. Гарри обнял её, прижал ещё крепче. На душе впервые больше чем за месяц стало спокойнее.
- Даже если это единственный вариант, - прошептала Джинни, касаясь губами его голой груди, и Гарри почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, - это будешь не ты.
- А кто? – спросил Гарри.
- Не знаю, - Джинни качнула головой, и ему стало щекотно. – Но не ты. Симон, например. Или мистер Стивенс, он же глава Аврората, разве это не его долг?
Гарри был готов к этим вариантам, он и сам прокручивал их в голове.
- Симон слишком нестабилен, - ответил он заранее подготовленными фразами. – Ты уверена, что ему можно будет доверять после того, как он перейдёт предел?
Джинни ничего не ответила.
- Нам же не нужен второй Жак, правда?
Гарри чуть-чуть подвинулся, чтобы ей было удобнее. Джинни не шелохнулась.
- А мистер Стивенс – глава Аврората, ты сама сказала, - продолжил он. – Он не имеет права. Он должен курировать весь процесс со стороны. И быть готовым…
Гарри замолчал, но было поздно. Джинни приподнялась и посмотрела ему прямо в глаза.
- То есть, ты нашёл новый способ покончить с собой? – спросила она. – Почему, Гарри? Почему ты всё время ищешь смерти?
- Это она меня ищет, - мрачно улыбнулся Гарри. – Я же потомок третьего брата, помнишь?
Джинни продолжала смотреть на него широко открытыми глазами.
- Мне кажется, это всё идёт от твоего чувства вины, - сказала она. – Я недавно читала книжку, мне Гермиона дала, там про это как раз было.
- Какую ещё книжку? – насторожился Гарри.
- Её маггловский психотерапевт написал, - пояснила Джинни. – Доктор, который занимается психологическими проблемами или как-то так. Очень похоже, что у тебя застарелое чувство вины. Твои родители пожертвовали собой, чтобы спасти тебя, и теперь ты стараешься спасти окружающих, чтобы отплатить им тем же.
- Но как я им отплачу, если… - непонимающе начал Гарри, потом задумался. Это, конечно, звучало бредово, но что-то в предположении было.
- Я откуда знаю, что у тебя в голове делается? – чуть сердито спросила Джинни. – Просто мне показалось, что это похоже на правду. Ты же всех пытаешься спасти. Кроме себя.
- Потому что мне не так страшно умереть, как потерять ещё кого-то из близких, - пояснил Гарри. – Это эгоистично, я знаю.
- Это как угодно, только не эгоистично! – возразила Джинни. – Но я тебе просто не позволю поступить так. Не ради нас. Пусть Симон…
- Я же объяснил тебе, почему нет, - Гарри начал слегка терять терпение. – Этот человек, он же будет неуправляем, ты понимаешь? Попросить Симона об этом – это обречь его на верную смерть. Он либо умрёт от выброса магии в момент какого-нибудь эмоционального потрясения, или его придётся… ну, уничтожить.
- Симона, конечно же, нужно спасти, - Джинни покраснела и молитвенно сложила руки перед собой. – Поэтому перейти предел должен ты, чтобы в случае чего уничтожить тебя.
У неё даже голос сел на последних словах.
- У меня довольно высокий уровень сопротивляемости, - напомнил Гарри. – Когда Грюм тренировал на нас Империо, ну, в смысле, не Грюм, конечно… Так вот, я в итоге смог научиться сопротивляться. Я думаю…
- Это другое, Гарри! – отрезала Джинни. – Никто не понимает, что это за предел такой, это необратимо и…
- Я всё это знаю, - Гарри закрыл глаза. – Но нет другого способа. Нет и всё.
Джинни внезапно сорвалась с места, подошла к окну, выглянула на улицу. Обернулась, ринулась к шкафу, схватила рамку с вставленной туда фотографией их четверых в Париже перед Оперой Гарнье. С грохотом поставила рамку на место, поправила кресло, сложила рубашку Гарри. Потом села на кровать у него в ногах и замерла.
- Если ты это сделаешь, то у нас нет будущего, - сказала она. – Ты должен это понимать.
Гарри ничего не стал отвечать.
- Дело не во мне, - продолжила Джинни. – Я тоже готова рискнуть, но ты ведь не позволишь мне быть рядом, потому что знаешь, что случилось с Энни. У нас не будет детей. Ты не захочешь свадьбы. Ты ничего не захочешь. Останешься один, потому что Рона с Гермионой ты тоже оттолкнёшь. Даже Жаку хватило сил оставить Симона. А потом ты умрёшь.
Гарри поёжился. От такой перспективы хотелось выть, но он же уже всё это проговаривал про себя миллионы раз. Нет другого выхода, а так Джинни будет жить без страха. Рон будет жить. Все Уизли смогут вздохнуть спокойно. Билл перестанет закрывать Флёр собственным телом. Если, конечно, всё получится. Ну и да, его будущего с Джинни больше не будет.
- То есть моё счастье для тебя ровным счетом ничего не значит? – опасным голосом спросила Джинни.
- Джинни, я это собираюсь сделать, в первую очередь, ради тебя.
Она потянулась к нему, взяла его лицо в ладони, сжала.
- Послушай меня и не перебивай, хорошо? – Гарри умудрился кивнуть. – Помнишь, когда тебя пытались отравить? Ты очнулся, с тобой всё было хорошо, а потом ты узнал, что Симон занял твоё место. Вспомни, что ты тогда сказал?
- Много чего, - ответил Гарри. – Про что конкретно ты…
- Ты сказал, что он не имел права жертвовать собой ради тебя, не спросив у тебя разрешения, - Джинни не обратила на его слова внимания.
- Да, но вы все начали на меня кричать, что я обесцениваю его жертву, не даю ему сделать выбор! – взвился от такой несправедливости Гарри. – Ты тоже так говорила.
- В такой ситуации нет одной правды, - заметила Джинни. – Для каждого она будет своя. Ты считаешь, что спасёшь меня и всю мою семью, перейдя предел. Но я не смогу быть счастлива, если буду жить и знать, что тебя рядом не будет, что ты обрёк себя на такую судьбу ради меня.
- Но ты будешь жить, - Гарри выделил последнее слово интонацией.
- Есть вероятность, что я и так буду жить, - заметила Джинни. – Пока что со мной ничего страшного не случилось.
- Растворитель, - напомнил Гарри. – Если бы не Полумна...
- Ладно, мы это уже обсуждали, - Джинни нетерпеливо мотнула головой. – Сначала он пытался нас убить, потом стал просто пугать.
- Мы не можем быть уверены, что однажды он не вернётся к своему первоначальному плану, - вздохнул Гарри. – Сколько можно жить в страхе? Ты не забыла про то, что у Рона в груди какая-то стекляшка? Мы не можем так жить. Он же может в любой момент…
Джинни задумалась.
- Надо что-то делать с этим кристалликом, тут я согласна, - решительно сказала она. – Гермиона считает, что нужно попробовать вырезать его. Маггловским методом.
- Рон никогда не согласится, - невесело усмехнулся Гарри. – Как он тогда выразился? Он не даст искромсать себя как свинью.
- Дать ему по голове посильнее и всё, - обронила Джинни, и Гарри засмеялся от неожиданности. – Если Симон посмотрит, безопасно ли это, и даст добро, то надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться шансом.
- Симон никогда не сможет дать полной гарантии, - напомнил Гарри. – Пока не перейдёт предел. Кстати, есть же ещё защита. Жак смог сделать так, чтобы даже Авада Кедавра отворачивала.
- Я помню, - Джинни сгорбилась. – Я не хочу больше это обсуждать. Тем более, Симон никогда не скажет тебе, что надо делать. Он же сам не знает. Зачем мы вообще это обсуждаем, если никто не знает, как этот предел перейти?
- Симон знает, - тихо сказал Гарри. – Он, конечно, не признается, но он знает.
Джинни побледнела.
- Это он тебе сказал?
- Не прямо так, но я догадался сам.
Они замолчали.
- Значит, пусть переходит, - угрюмо сказала Джинни и посмотрела ему прямо в глаза. Упрямо посмотрела, с вызовом. – Это его ответственность. Это был его друг, он обещал Жаку уничтожить блокнот. Вместо этого блокнот попал не в те руки.
- Для него это верная смерть, - Гарри покачал головой.
Джинни продолжала смотреть на него всё тем же взглядом. И до Гарри дошло.
- Ты что? – он даже поверить не мог, что она предложила такое. – Ты не серьёзно!
- Я очень даже серьёзно! – взвилась Джинни. – Почему это так ужасно? Почему я не могу хотеть спасти тебя так же сильно, как ты хочешь спасти меня?
- Ты можешь, но не ценой же чьей-то жизни…
- Но ты-то хочешь как раз ценой жизни – своей!
- Это моя жизнь, и я сам принимаю решение, а Симон…
- Ну хорошо! – взорвалась Джинни. – Если ты такой непрошибаемый, то давай я перейду этот предел. Спасу свою жизнь, свою семью, тебя, Гермиону, весь мир. А потом умру.
- Чтобы я больше даже не слышал… - сказал Гарри и осёкся. Он понял, что она хотела донести до него. – Я тебя понимаю, Джинни, честно. Но что же делать?
- Я не знаю, но только не это, - она успокоилась, хотя он не говорил, что от своего плана отказался. – Мы что-нибудь придумаем. Найдём выход. Ты из стольких передряг уже выворачивался, хватит искушать судьбу.
Гарри молчал. Тогда Джинни взобралась к нему на колени, свернулась калачиком, прижалась к его груди, как котёнок, и тихонько сказала:
- Знаешь, а я очень хочу свадьбу. Я часто себе представляю, как всё будет, планирую что-то, придумываю.
- Ты никогда мне этого не говорила, – удивился Гарри и попытался заглянуть ей в лицо, но Джинни упорно утыкалась ему куда-то в район подмышки.
- Чтобы ты не начал снова расстраиваться, что свадьба не так скоро, - пояснила она. – Но я тоже очень жду этого момента, Гарри. Очень. Я ещё с детства о нём мечтала.
- Так может быть… - медленно заговорил обнадёженный Гарри, и Джинни засмеялась у него в руках.
- Так и знала, - сказала она и подняла голову, обвилась вокруг его шеи. – Дай мне хоть школу закончить. Тебе, вроде, это так важно было.
- Кому? – переспросил Гарри, чувствуя, что тонет в аромате её волос. Он провёл руками по её спине. – Мне?
- По-моему, да, - она начала чертить пальцами узоры у него на спине. Гарри поцеловал её. Окончание школы больше не казалось ему важным. Это была ерунда. Это неважно. Она совершеннолетняя. И его невеста. Никто ему ничего не скажет, даже Рон. Даже… если он сделает так… или так…
В дверь постучали. Они замерли на секунду, потом Джинни прошептала ему на ухо, приподнявшись с подушки:
- Я даже знаю, кто это.
Гарри сделал глубокий вдох и отодвинулся, поправил ей лямочку на майке.
- Я, конечно, извиняюсь, - раздался за дверью голос Рона, - но Невилл и Ханна будут нас ждать через час. Джинни, выходи оттуда, иначе он никогда не встанет.
Джинни покачала головой.
- Это никогда не закончится, - с придыханием сказала она. – Никогда.
- Рано или поздно кто-то из нас съедет, - вздохнул Гарри. – Надеюсь, рано.
- Мы идём! – крикнула Джинни в сторону двери на случай, если Рон всё ещё стоял там. А он мог.
- Вот этого ты меня не лишишь, - Джинни всё ещё старалась выровнять дыхание. – И себя тоже.
Наверное, у него на лице начало появляться упрямое выражение, потому что Джинни прищурилась и заявила:
- Только представь, что на твоём месте будет кто-то другой.
Гарри такого представлять не захотел, но сразу же остановиться не смог.
- Ты же захочешь, чтобы я жила полной жизнью, - с наигранной простодушностью добавила Джинни.
- Я в душ, - ответил Гарри, надеясь смыть с себя ту злость, которая поднималась внутри при одной только мысли о Джинни в постели с кем-то другим.
***
Невилл выглядел отлично. Вряд ли его терзают сомнения по поводу выбранной профессии, подумал Гарри, пожимая другу руку.
- А у вас как дела? Как там Аврорат? Как Министерство вообще? Как в Хогвартсе? – вопросы из Невилла так и сыпались. Стоявшая рядом Ханна улыбалась, поглядывая на него.
- Да всё нормально, учимся, готовимся вот к аттестации, - ответил Гарри, понимая, что его голос звучит без должного энтузиазма. – Гермиона вот борется с общественностью за права эльфов.
- Знаем, читали, - кивнул Невилл и оглянулся на Ханну, чтобы та подтвердила. – Ты большая молодец, Гермиона. Не все бы осмелились. Представляю, как это трудно.
- Даже не представляешь, - Рон сделал большие глаза и покачал головой. – Как в вашей Академии? Нравится?
- Очень! – хором выпалили Ханна и Невилл и обменялись улыбками.
Джинни обняла Невилла, потом Ханну, но активного участия в разговоре не принимала, и Гарри понимал, что испортил ей настроение своим утренним признанием.
- Что мы встали на дороге, давайте зайдём куда-нибудь, посидим? – продолжал бурлить энергией Невилл. – Что вы такие кислые все?
- Мы не кислые, - улыбнулась Гермиона и покосилась на Джинни. – Просто вчера хорошо посидели, так сказать.
Невилл поглядел на смущённые лица Рона и Гарри и понимающе хмыкнул.
- Я так понимаю, сегодня мы пьём чай, - подмигнул он Гарри, и тот улыбнулся в ответ. – Идём в «E&J»? Мы с Ханной ещё там ни разу не были. Заодно повидаем Эрни и Джастина, если она на месте.
- Эрни почти всегда на месте, - сказал Гарри. – Сам за всем следит. Джастин больше в разъездах, занимается закупками, договаривается с поставщиками.
- Мы там частенько теперь бываем, мне кажется «Дырявый котёл» терпит убытки, - заметила Гермиона.
- Эрни часто пишет о кафе, - Ханна крепко держала Невилла за руку. – Очень им гордится. Я дождаться не могу, чтобы увидеть всё собственными глазами. На самом деле, это я всегда иметь своё кафе, мы с ним даже обсуждали это. А получилось, что его открыл он.
- Джинни, что там в школе? – Невилл вывернул шею, чтобы посмотреть на неё. – Ты в порядке вообще? Что-то ты тихая.
Гарри взглянул на Джинни, которая, как и Ханна, не отпускала его руки, переплетя свои пальцы с его.
- Всё хорошо, я просто мало спала сегодня, - Джинни ослепительно улыбнулась. Невилла её улыбка, правда, не обманула. – Сейчас выпью кофе, и всё будет хорошо.
- Сейчас расскажете про последнее покушение, - посерьёзнев, попросил Невилл. – В письме всего не передашь.
Встреча вышла сумбурной. Их было слишком много, сначала все пытались говорить разом, потом по очереди. Идти и говорить одновременно тоже было не очень удобно. Гарри наклонился к уху Джинни и спросил:
- Что такое? Ты думаешь о нашем утреннем разговоре?
- Конечно, я думаю о нашем утреннем разговоре, - огрызнулась она. – О чём ещё я могу думать, по-твоему?
- Я же говорил, что не нужно сегодня, - укоризненно покачал головой Гарри. – Не перед встречей с Невиллом.
- Скажи мне, что бросил эту затею раз и навсегда, и я мигом успокоюсь, - Джинни нахмурилась.
- Не могу, - Гарри сжал челюсти. – Но я подумаю, поищу другие способы, как и обещал.
Она закатила глаза, отпустила его руку и направилась к Невиллу.
«E&J» быстро стало модным местом в Косом переулке. Оно выгодно отличалось от мрачноватого «Дырявого котла» игрой ярких красок и не служило, по сути, проходным двором. К тому же, выпускники одного года с Эрни и Джастином ходили к ним и чтобы поддержать развивающийся бизнес, и чтобы поболтать с однокурсниками. Всем было известно, что можно прийти в «E&J» в любой вечер и застать там кучу знакомых. Если никого не было, то всегда можно было поболтать с Эрни, который переехал в крохотную квартирку над кафе. В общем, ходили туда скорее за общением, хотя еда тоже была неплохой, даже на вкус привыкшего к стряпне миссис Уизли Рона. Плюсом ко всему, Эрни и Джастин делали довольно ощутимую скидку своим однокурсникам.
Когда они уже были у самого входа, Ханна вдруг взвизгнула и бросилась вперёд. Гарри глянул в большое панорамное окно и увидел стоявшего посреди зала Эрни. Ханна влетела в кафе сквозь стеклянные двери и повисла у него на шее, Гарри даже засмеялся ошеломлённому выражению, появившемуся на лице Эрни. Он быстро оправился от изумления, и когда остальные вошли в кафе уже успел покружить Ханну, поставить обратно на ноги, схватить за руки и несколько раз поцеловать в щёку. Ханна счастливо смеялась, а Гарри заметил, что Рон с любопытством наблюдает за реакцией Невилла. Тот только улыбался и ждал своей очереди, чтобы пожать Эрни руку.
- Вот это сюрприз! – то и дело восклицал Эрни. – Когда вы прилетели? Хоть бы написали что ли!
- Мы хотели сделать тебе сюрприз, - лицо Ханны раскраснелось, косички растрепались. – Как у вас тут всё здорово!
- Я вам сейчас организую лучший столик, - засуетился Эрни. – У нас тут что-то сегодня аншлаг, но я сейчас. Вы хотите в общем зале или в отдельной комнате?
Гарри огляделся. Общий зал и правда был почти полон. За самым дальним столиком у стены, как будто специально спрятавшись в тени, сидели Парвати Патил и Лаванда Браун, обе помахали им. А за барной стойкой примостился Сайпрес, настолько погрузившийся в чтение какой-то книги, что даже головы не поднял на шум, устроенный друзьями. Гарри подошёл к нему и легонько толкнул в плечо, бросив быстрый взгляд на книгу. При ближайшем рассмотрении она оказалась рукописной, страницы были покрыты ровными аккуратными строчками.
Сайпрес вздрогнул и резко захлопнул её, ещё до того, как поднял взгляд на Гарри. Он был бледен и смотрел как-то расфокусировано.
- Привет, - чуть удивленно сказал Гарри. – Извини, что напугал.
- Не напугал, - Симон и говорил странно, нечетко, слегка проглатывая окончания слов. – Просто неожиданно, я задумался.
Он засунул книжку или даже скорее толстую тетрадку в кожаной обложке в сумку. В мозгу Гарри внезапно зажглась тревожная лампочка. Нет, не стал бы он читать блокнот Жака в таком людном месте, да и не таким он был потрёпанным, как все описывали. Это что-то другое.
- Слушай, я хотел поговорить с тобой, - Гарри понизил голос, хотя их всё равно вряд ли кто-то услышал бы из-за звука сдвигаемой мебели. У окна Эрни развил бурную деятельность, чтобы усадить дорогих гостей со всем возможным комфортом. Парвати и Лаванда тоже подошли и теперь обменивались приветствиями с остальными. – Но сейчас, наверное, не самое лучшее время.
- Да уж, у вас там вечер встреч выпускников намечается, - слегка улыбнулся Сайпрес.
- Присоединяйся, - позвал Гарри, но тот только головой покачал.
- Я сейчас уже убегаю, - Симон взглянул на часы. – Буквально через пять минут.
- Ладно, тогда пересечёмся завтра? – предложил Гарри. – Только где-нибудь в тихом месте, не хочу, чтобы нас услышали. Может, у тебя?
Симон покачал головой.
- Сомневаюсь, что получится, Гарри, я страшно занят, - сказал он. – Честно говоря, у меня вообще нет свободного времени. Это сегодня у меня выходной, а так я или на работе, или занимаюсь делами.
- Ищешь блокнот, ты хочешь сказать? – Гарри понизил голос до шёпота, поймав взгляд прищуренных глаз Джинни.
- Я не особенно продвинулся в этом направлении, - признался Симон. – Я бы сказал, что я пытаюсь немного разобраться со своей жизнью.
Такой ответ Гарри озадачил, даже резанул. Предполагалось, что Сайпрес все силы бросит на поиски и уничтожение блокнота Жака. Нет, конечно, заняться своей жизнью всегда полезно, особенно человеку с такими проблемами, как у него, но почему именно сейчас? Неужели Стивенс готовится официально признать, что Аврорат зашёл в тупик?
- Я через десять минут встречаюсь с Джеком, - Сайпрес поднялся на ноги. – Поговорим позже, ладно?
- С Джеком? – переспросил Гарри, понятия не имея, о ком идёт речь.
- Джек, мой друг детства, - напомнил Симон. – Мы жили по соседству. Решили попробовать наладить общение. Он тоже пережил трагедию: Вайолетт, наша общая подруга, не так давно погибла, а они собирались пожениться. Так что у нас есть кое-что общее.
Гарри слушал это и не понимал, почему ему кажется, что здесь что-то явно не так. В том, что говорил Симон, безусловно была логика. Почему бы ему не хотеть возобновить общение с другом детства? Почему это казалось таким неправильным?
- Ладно, хорошо, - наконец, сказал он, когда пауза затянулась. – Когда у тебя следующий выходной, я бы всё-таки хотел…
- Извини, Гарри, в следующий выходной я уже договорился пообедать у родителей Энни, - прервал его Сайпрес. – А ещё мы с её матерью собираемся, наконец, перебрать её вещи. И мы ещё обедаем у Билла и Флёр послезавтра, помнишь? Но я не думаю, что там будет удобно.
Гарри практически потерял дар речи от изумления. Симон никогда не произносил имени Энни вот так спокойно, даже не запнулся. Он всегда делал вид, что её не было, а уж про обед с её родителями и разбор вещей даже речи не заходило.
- Ты… ты пытаешься подумать о… обо всём? – осторожно подбирая слова, спросил Гарри, вспомнив их давнишний разговор. – Ты обратился за помощью?
- Нет, - Симон пожал плечами. – Просто делаю то, что пора было сделать уже давно.
- Ты не подумай, я рад за тебя, - поспешил заверить Гарри, - просто это как-то странно. Неожиданно.
На это Сайпрес ничего не ответил, только снова покосился на часы.
- Давай сделаем так, - сказал он, закидывая сумку на плечо, - если твой разговор ждёт хотя бы пару недель, то отложим его. После праздников я ухожу в отпуск, уже отпросился у мистера Стивенса.
У Гарри совсем голова пошла кругом. Он привык к тому, что Симон старался занять каждую секунду своего времени, лишь бы не остаться один на один со своими мыслями.
- Куда-то поедешь? – спросил он.
- Во Францию, - кивнул Симон. – Нужно разобраться с домом родителей.
- Ну, ты не пропадай совсем-то уж, - неловко пробормотал Гарри, пожимая его ладонь. – Удачи.
- Спасибо, - Симон улыбнулся ему, помахал всей компании и направился на выход. Гарри, всё ещё не пришедший в себя от удивления, уселся на стул рядом с Джинни.
- И о чём это вы разговаривали? – спросила та, пододвигая к нему меню.
- Симон рассказывал о своих планах на ближайшее будущее, - ответил Гарри и потряс головой. – Он, кажется, решил как-то всё наладить, разгрести прошлое.
- И слава Богу, - откликнулась Джинни, которую эта новость почему-то приободрила. Потом она слегка вздрогнула и помрачнела ещё сильнее, чем раньше. – Может быть, он кого-то встретил.
Гарри об этом даже не думал.
- Эй, хватит там шептаться! – позвал Невилл. – Послушайте лучше, что тут Парвати рассказывает!
- Извини, Парвати, - тут же сказала Джинни. – Как там у тебя обучение?
Парвати от своей будущей работы была в полном восторге. Она так и фонтанировала рассказами о каких-то мудреных заклятиях, об опасностях, которые могут поджидать Ликвидатора в самых неожиданных местах. Гарри слушал и чувствовал, как его охватывает какая-то мелочная зависть. Сам он уже давно не говорил с таким энтузиазмом об Аврорате и боялся, что больше уже никогда говорить не будет.
- А у тебя как дела, Лаванда? – спросила Гермиона, когда Парвати выдохлась и занялась своим салатом.
- Да так, более или менее, - Лаванда пожала плечами. Под глазами у неё залегли синие тени, живо напомнившие Гарри о Люпине, она похудела и часто зябко поводила плечами. – Никак не могу найти работу.
- Я думала, с этим стало меньше проблем, - брови Гермионы сошлись на переносице. – Кингсли ведь говорил, что теперь всё будет по-другому.
- Мне кажется, я упустила момент, - вздохнула Лаванда. – Когда к таким, как я, действительно относились лояльно, я ещё не чувствовала, что пришла в себя, что приспособилась и приняла всё это. А теперь всё постепенно возвращается на круги своя, и я ничего не могу найти.
- Ты обращалась в Министерство? – на щеках Гермионы вспыхнули алые пятна, и Рон взглянул на неё с опаской. – Это просто возмутительно!
- Кто будет заниматься этим в Министерстве? – грустно усмехнулась Лаванда. – Так всегда было и всегда будет, я стараюсь смириться с этим.
- Но чем ты занимаешься целыми днями? – не успокаивалась Гермиона. – На что ты живёшь?
Лаванда пробормотала что-то невразумительное.
- Пособие? – выловила из её лепета Гермиона единственное чёткое слово. – Хочешь сказать, на это пособие можно прожить?
- Полегче, Гермиона, - попросила Парвати, обнимая Лаванду за плечи. – Она обязательно что-нибудь найдёт, не может быть, чтобы не нашла.
- Я этого так не оставлю! – Гермиона со звоном опустила вилку на стол, и Эрни, отошедший что-то обсудить с официантом, удивленно обернулся на неё. – Всё в порядке, это я тут так, возмущаюсь. Но я давно уже считаю, что законы пора менять. Департамент магического правопорядка не выполняет свою работу, вот и всё. Это всем ясно, и я не понимаю, почему никто не может донести этого до Кингсли.
- А при чем тут Департамент магического правопорядка? – уточнил Невилл.
- При том, что у нас нет никаких законов, регулирующих трудовую деятельность, - бушевала Гермиона. – Нас ничто не защищает от чудовищной дискриминации. Да там вообще просто бардак, и это ещё мягко сказано. Как можно не вести реестр недвижимости и её владельцев? С кого спрашивать, если что-то случится, например, в этом доме? Как построены наследственные дела? Я понимаю, что во многих вопросах можно полагаться на магию, но вот, пожалуйста, мы не можем выяснить, кому принадлежит поместье, потому что оно перешло к кому-то магическим путем, его сделали ненаносимым и всё. Ищи теперь хозяина.
- Ты не сможешь в одиночку изменить мир, - вздохнул Рон. – Оставь эти вопросы Департаменту магического правопорядка, у тебя и так работы выше крыши.
- На самом деле, это здорово, что хоть кому-то не всё равно, - заметила Ханна. – Слишком многие работают просто так, не переживая за своё дело.
- Дело в том, что все идеи Гермионы очень революционные для волшебного мира, - пожаловался Рон. – Очень многим волшебникам трудно смириться с такими изменениями, потому что веками всё существовало в одном порядке, а теперь им пытаются навязать другой.
- Ну хорошо, - Гермиона явно оседлала любимого конька, - вернёмся к вопросу регистрации организаций и бизнеса в целом. Эрни, ты был бы сильно против, если бы тебе пришлось зарегистрировать своё кафе? Ну, знаешь, внести его в реестр организаций. Там бы содержалась информация о владельцах, об адресе и всё в таком духе.
- Да нет, а что тут такого? – Эрни пожал плечами. – Это же действительно учет, и контролировать бизнес будет легче. Я всегда за порядок.
- Да, только вот кто будет его контролировать? – спросил Невилл. – Это же понадобится новое подразделение.
- Надо же с чего-то начинать, - Гермиона дёрнула плечом. – Нет, я вот сейчас только разберусь с эльфами, а потом обязательно подготовлю для Кингсли служебную записку с подробной информацией и…
Рон уронил голову на руки и застонал.
- Гермиона, я тебя умоляю, только не убей себя на своей работе, - попросил он. – Иногда мне приходится возвращаться за ней в Министерство, уже ночью, и уводить её домой силой.
- Что ты жалуешься? – строго спросила Гермиона. – Я же важными вещами занимаюсь.
- Да кто бы спорил, - вздохнул Рон.
- Гарри, Рон, а вы что-то ничего не рассказываете про Аврорат? – позвала Парвати. – У вас там всё секретно или как? И как там Дин?
Гарри с Роном переглянулись.
- Да не так уж всё и секретно, - сказал Гарри после недолгой паузы. – Просто и рассказывать-то пока не о чем. Мы же только стажёры, учимся, вот аттестация скоро будет. Нас не подпускают ни к чему серьёзному.
- Всё как в школе, - добавил Рон, - только сложнее.
- А в ваших голосах энтузиазма что-то не слышно, - пошутил Невилл. – Вы вообще довольны, что пошли туда?
Гарри старался не смотреть на Рона. Они даже между собой не обсуждали того изменения, которое произошло в их отношении к Аврорату после последнего покушения. Гарри просто знал, что Рона тоже начали грызть сомнения именно после того, как они были вынуждены оставить Сайпреса одного, повинуясь приказу. Они просто не были готовы обсудить это начистоту.
- Знаешь, я думаю, мы будем больше довольны, когда начнётся настоящая работа, - первым нашёлся Рон. – Всё-таки пока мы и правда только и делаем, что учимся. Непонятно, как оно всё будет на самом деле.
В том-то и дело, что после того случая стало понятно. Они были не готовы как раз к этой понятности.
- В общем, всё хорошо, всё нормально, - заключил Гарри с фальшивой улыбкой на лице. – Готовимся к спасению мира.
- Надеюсь, вам больше не придётся спасать мир, - многозначительно посмотрела на него Лаванда. – Хватит с вас.
Гарри заставил себя засмеяться.
- Кстати! – Эрни щёлкнул пальцами. – Вы только посмотрите, что я тут обнаружил.
Он сбегал за стойку и вернулся с какой-то картонкой в руке.
- Угостили меня тут шоколадной лягушкой, - загадочно начал он, - я смотрю на карточку, а там угадайте кто? А там Рон!
И он продемонстрировал всем изображение Рона со сложенными на груди руками, глядящего на них с карточки из-под упавшей на лоб чёлки. Гарри посмотрел на настоящего Рона, который стал совершенно пунцовым, но вроде бы выглядел довольным.
- Можно мне? – чуть не подпрыгнула на стуле Гермиона. – «Кавалер Ордена Мерлина первой степени, герой Второй магической войны, участвовал в Битве за Хогвартс 2 мая 1998 года, сопровождал Гарри Поттера, был объявлен режимом Нежелательным лицом, за поимку которого была назначена награда…» Поверить не могу, что они уже вышли!
- Видимо, их выход приурочили к Рождеству, - догадалась Джинни.
- Эрни, можно я оставлю её себе? – Гермиона прижала карточку к груди, не в силах вернуть её. – Странно, что нам не прислали тестовые экземпляры. Я не хочу долго и упорно искать себе такую же.
- Конечно, бери, - великодушно согласился Эрни. – Я постараюсь как-нибудь пережить без лица Рона перед глазами. Хотя, уже привык видеть его каждый день.
- Ну как, приятно видеть себя на карточках из серии «Великие волшебники и волшебницы»? – спросила Парвати.
- Честно говоря, очень, - чуть помявшись, ответил Рон и смущённо улыбнулся. – Это, наверное, самый потрясающий момент в моей жизни.
Он попытался пошутить, но Гарри видел, что в этой шутке была только доля шутки. Рон посмотрел на Гермиону и добавил:
- Ну ладно, не самый потрясающий, но в тройку точно входит.
Все засмеялись, а Гермиона слегка покраснела и убрала карточку в сумку. Разговор перекинулся на отсутствующих однокурсников.
- Как дела у Джастина? – спросила Ханна.
- У него всё хорошо, мы отлично дополняем друг друга, - ответил Эрни, провожая взглядом одного из официантов. – Я бы умер, если бы мне пришлось так мотаться, как ему. А он всегда говорил, что, на моём месте, уже повесился бы на люстре.
Гарри машинально посмотрел на потолок. Люстра была массивной, на такой и правда повеситься можно, выдержит.
- Надеюсь, мы успеем повидать его, - вздохнула Ханна и повернулась к Невиллу. – Жить в чужой стране так сложно, там всё совсем другое.
Невилл согласно кивнул и развёл руками.
- Там лучше или хуже? – спросила Парвати. – В материковой Европе, я имею в виду. Я знаю, что у Ликвидаторов заклятий есть возможность поработать в других странах, перенять иностранный опыт и поделиться своим.
- Там по-другому, - Ханна поколебалась. – Я просто очень скучаю по дому. И мне не нравится, что папа остался здесь совсем один. Но хватит об этом. Как там Сьюзен?
Эрни непроизвольно заулыбался.
- Она скоро придёт, поехала покупать себе кое-что к отпуску, - сказал он. – Мы с ней весной полетим в Исландию.
- Ничего себе! – заинтересовался Рон. – Там же холодно.
- И очень красиво, - возразила Гермиона. – Надолго вы?
- На две недели, - продолжал сиять Эрни. – Джастин считает, что не выдержит столько один, но я в него верю. Он всё может, если захочет.
Все немного помолчали.
- Очень вкусно, Эрни, правда, - сказала Ханна, откладывая вилку, - и вообще, уютно, мило, я понимаю, почему вы такие популярные. Но порции у вас чудовищные. Человек не в состоянии столько съесть.
Рон поперхнулся и привлёк всеобщее внимание к своей пустой тарелке. Грянул дружный смех.
- О Симусе что-нибудь слышно? – отсмеявшись, спросил Невилл. – Я как-то написал ему, а он ничего не ответил.
- Мы точно не знаем, что там у него происходит, - Гарри покачал головой. – Дин попросил пока не трогать его, он собрался ехать к нему весной или ближе к лету.
- Но с ним самим же всё в порядке, да? – уточнил Невилл. – Я так понял, какие-то проблемы в семье?
- Что-то вроде того, - подтвердил Гарри. – Сам Симус в порядке.
- А мы будем собираться в годовщину Победы, как собирались? – спросила Парвати. – Все действительно приедут?
- Мы с Невиллом приедем! – пылко сказала Ханна. – Обязательно. Это замечательная традиция и прекрасная возможность помнить наших героев. Такое нельзя пропускать.
Сидели долго и шумно, то веселились, то ударялись в воспоминания. В какой-то момент Гарри откинулся на спинку стула и посмотрел на своих однокурсников как будто со стороны. Как же здорово, что у них получается оставаться на связи. Понятно, что близкими друзьями с той же Парвати они уже не станут, но поддерживать связь сквозь года было бы приятно.
Гермиона, улучив удобный момент, подсела к Лаванде и начала что-то с жаром говорить ей вполголоса. Та в ответ робко кивала, и её лицо светлело на глазах. Краем глаза Гарри заметил, как Гермиона положила ладонь ей на плечо и тихонько пожала. Рон тоже следил за ними исподлобья, хотя, как только Лаванда бросала на него взгляд, быстро отворачивался.
Антипохмельные чары работали идеально, но вот недостаток сна они компенсировать не могли, и часа в четыре Гарри понял, что засыпает, несмотря на несколько порций крепкого кофе. Оставив ребят болтать и в очередной раз поспорив с Эрни по поводу оплаты счёта, они вышли на морозный воздух, и Гарри покрепче завязал шарф на шее.
Как таковые каникулы были только у Джинни, Гарри с Роном после длинных выходных предстояло вернуться на учебу, а Гермионе – на работу. Гарри сначала собирался отпроситься, чтобы провести с Джинни как можно больше времени, но она убедила его этого не делать, чтобы не тратить дни. Лучше куда-нибудь съездить летом.
- Надо бы уже тоже планировать поездки, - заметил Гарри, когда они медленно брели к началу Косого переулка, чтобы оттуда трансгрессировать домой. – Все уже всё решили, а мы даже страну не выбрали.
- Я не могу ничего планировать сильно заранее, - напомнила Джинни. – Я ещё не знаю, что там у меня будет со сборами.
- А мы с тобой поедем куда-нибудь? – повернулся Рон к Гермионе. – Ты же собираешься ходить в отпуск?
- Разумеется, - с достоинством ответила та. – А куда бы ты хотел поехать?
- Куда-нибудь, где тепло, - Рон поёжился. – Я бы повалялся на пляже, честно говоря.
- Я бы тоже не отказалась, - мечтательно улыбнулась Гермиона. – Можно полететь на какие-нибудь острова. Знаешь, белый песок, бирюзовая вода, пальмы.
- Вот, давай туда, выбирай любой остров, - загорелся Рон.
- Я тоже хочу, - пожаловался Гарри, и Джинни улыбнулась.
- Мы тоже полетим, просто планировать всё будем позже, ладно? – она снова взяла его за руку, неожиданно оживившись. А вот Гарри, наоборот, помрачнел. Если ему придётся перейти предел, то никуда они уже не полетят.
- Что делать будем? – спросил Рон, когда они трансгрессировали домой. – Ты серьёзно собрался спать?
- Я не выспался, - буркнул Гарри, хотя, прогулка по морозному Косому переулку неплохо его взбодрила. – Но спать уже расхотел. Да и время жалко тратить.
- Можем поиграть во что-нибудь, - Гермиона вынула из ящика коробку с «Монополией», в которую научила их играть в самом начале коротких каникул. Так они и поступили. Гарри с Роном очень старались не увлекаться и напоминать себе, что это всего лишь игра, но всё равно умудрились поогрызаться друг на друга. Играли долго, силы у всех получились примерно равны, и конца игры ещё даже не предвиделось, когда посреди комнаты появился Патронус миссис Уизли, проговоривший:
- Джинни, не пора ли домой?
Джинни недовольно заворчала, а Гарри вдруг неожиданно вспомнил сегодняшнее утро.
- Слушай, можно тебя на минуточку? – он схватил её за руку, когда она уже поднялась на ноги. – Пойдем в мою комнату.
Рон начал было говорить что-то про незаконченную игру, что если они не хотят продолжать, то ладно, но тогда нужно признать, что он, Рон, выиграл. У него оказалось больше всех денег. Гарри взял Джинни за руку и утащил её по коридору к своей комнате.
- Что стряслось? – спросила Джинни. Под вечер она практически оправилась от утреннего разговора, но сейчас её лицо снова омрачилось.
- Ничего не стряслось, - Гарри замялся. – Я просто хотел спросить, может быть, ты могла бы остаться?
Джинни замерла, глядя на него.
- В смысле, я, наверное, должен поговорить с твоими родителями или что-то вроде того, - быстро добавил Гарри. – Хотя, я не знаю, как я буду это делать.
- Не надо ни с кем разговаривать, - глаза Джинни начали поблёскивать. – Просто отправлю домой патронуса и всё.
- И через пять минут тут будет твой отец, - скептически изогнул бровь Гарри. – Ты же знаешь, что миссис Уизли пришлёт его.
Джинни задумалась.
- Но только если ты сама этого хочешь, - уточнил Гарри, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- Мне кажется, ты уже давно мог понять, чего я хочу, - Джинни смотрела ему прямо в глаза. – Я просто думаю, как бы нам избежать разговора с мамой.
Гарри вообще не видел такого варианта развития событий, в котором бы они могли подобного разговора избежать.
- Давай попросим Рона всё объяснить, - пошутил он. – В конце концов, он перед нами в долгу за всё хорошее, пусть помогает.
- Да уж, он поможет, - хихикнула Джинни. – Кстати, а с ним ты ничего утрясать больше не собираешься?
- Нет, - твёрдо ответил Гарри. – Ты – моя невеста.
- Но ты же понимаешь, какие аргументы сейчас приведёт мама? – спросила Джинни и опустилась на кровать. – Свадьбы ещё не было, неизвестно, когда она будет. Всё может измениться. Целомудрие нужно блюсти и дальше по списку.
- Так давай скажем им, когда будет свадьба, - осенило Гарри. – Может быть, тогда эти аргументы отпадут.
- А когда она будет? – удивилась Джинни. – Ты бы мне хотя бы сказал для начала.
- Я не знаю, но мы потом можем сказать, что передумали, - Гарри не очень нравилось хитрить, но объясняться с Уизли хотелось ещё меньше.
- Нет, нужно, чтобы всё было честно, - возразила Джинни. – Давай так, сейчас у нас 2000 год. А свадьба будет…
Она задумалась, что-то подсчитывая в уме, потом нахмурилась и покачала головой.
- Чёрт, да что-нибудь придумаем! – неожиданно выпалила Джинни. – В 2002 году будет свадьба!
Гарри уставился на неё, не веря своим ушам.
- Тебя устраивает? – поинтересовалась Джинни. – Например, в августе, во второй половине, после моего дня рождения.
- Конечно, устраивает, - сказал Гарри слегка севшим от восторга голосом. Это уже был свет в конце тоннеля. Два с половиной года это, конечно, много, но, по крайней мере, теперь он знал, сколько ещё ждать. – Нужно посмотреть, когда там выходные.
Джинни подошла к его столу и нашла большой откидной календарь, который ему прислал на Рождество Невилл. На каждой странице календаря было изображение какого-нибудь диковинного растения и его краткое описание, но на самой последней имелись крохотные календарики на три следующих года.
- Двадцать шестого августа, - сказала Джинни, поднимая на него глаза. – Это суббота.
- Двадцать шестого августа, - повторил Гарри, чувствуя самый настоящий восторг внутри. Он старался сдержать его внутри и выглядеть таким же деловитым, как Джинни, но она вдруг засмеялась, уронила календарь обратно на стол и бросилась ему на шею.
- С ума сойти, - шепнула она ему на ухо. – Я выхожу замуж!
- Как будто ты раньше этого не знала, - Гарри поцеловал её. – Просто теперь всё стало определённым. Мы уже даже можем начинать готовиться.
Джинни улыбнулась и отпустила его.
- Теперь можно сообщить маме с папой.
Она вынула свою палочку, подумала немного, потом вызвала Патронуса и отчетливо произнесла:
- Мама, я остаюсь ночевать у Гарри. Кстати, мы буквально только что определились с датой свадьбы – 26 августа 2002 года. Решили вам сразу же сказать. Вы, конечно, приглашены.
- Хитро, - оценил Гарри. – И как мы поймём, что твой папа не появится на пороге в самый неподходящий момент? Мне хватает Рона, знаешь ли.
- Мама обязательно что-нибудь ответит, - Джинни закатила глаза. – Она же должна дать понять, что вообще-то не одобряет такого поведения. Я этого не понимаю: сама сбежала с папой, вся родня была против, и ничего, всё ведь хорошо сложилось. А мне нельзя даже…
Её прервало появление серебристого бобра миссис Уизли.
- Мы с папой очень за вас рады и спасибо, что сказали нам! Мы, конечно, немного смущены твоим решением, Джинни, но поскольку дата свадьбы уже известна, наверное, не будет ничего страшного, если ты останешься. Хотя, смею тебя заверить, твой отец несколько обескуражен.
- Ну да, - фыркнула Джинни. – Отец, как же. Я не удивлюсь, если папы даже рядом нет.
- Но никто не против, - сказал Гарри, и у него быстро забилось сердце. – Я пойду скажу Рону с Гермионой, что ты остаёшься.
Джинни смотрела непонимающе.
- Только чтобы избежать неловких ситуаций утром, - Гарри поднял обе ладони вверх. – Как тогда у нас с Гермионой. И ещё сбегаю в магазин. Тебе что-нибудь нужно?
- От зубной щётки я бы не отказалась, - попросила Джинни. – Пижама моя и так здесь, я её у тебя в шкафу оставила.
- Кстати, а почему ты была в пижаме? – спросил Гарри, уже взявшийся за ручку двери.
- Чтобы тебя разыграть, - засмеялась Джинни. – Смотри, как оно всё замечательно получилось. Я великий стратег.
Гарри даже спорить не стал, торопливо прошёл в гостиную, объявил сидевшим на диване Рону с Гермионой, что Джинни сегодня останется, не стал дожидаться, пока Рон подберёт челюсть с пола, накинул куртку и бросился в магазин. Ему нужно было купить шампанское и клубнику. Или другие ягоды, фрукты, что-нибудь необычное, что можно найти зимой в Лондоне. И зубную щётку.
Мои дорогие читатели, хотела поделиться с вами ещё одной темой: не так давно я начала вести книжный блог в Инстаграме. Мой ник – kelsy_kiork
Там ничего нет о фанфике, но есть и будет ещё много о книгах, моём домашнем зоопарке и немного обо мне.
Когда-нибудь, когда я буду готова, я хочу начать делиться там чем-то, связанным с моей собственной книгой. Пока совершенно не представляю, как это будет выглядеть и как я на это решусь, но это нужно будет сделать. Наверное, после Нового года. Вы, мои читатели с Хогнета, всегда в моей голове были первыми людьми после родных и друзей, с которыми я хотела бы поделиться своей настоящей идеей. Сама идея превратилась в цель в процессе написания фанфика, потому что вы придали мне уверенности в своих силах.
В общем, если кому-то интересно, то заглядывайте, всем буду очень рада. Про главы тоже, конечно, можно спрашивать, но тогда уж в директ) Буду рада узнать вас в более или менее реальной жизни, если так можно назвать Инстаграм) С фанфиком я очень буду стараться войти в режим: глава в две недели, чтобы всякие вопросы отпали сами собой. Только следующую могу писать дольше, потому что две недели буду в отпуске.
Вот такая история)
Глава 6
Март – Апрель 2000 года
В конце концов, Гарри никогда и не отличался железным терпением. Он ударил кулаком по столу так сильно, что сидевший рядом Рон подпрыгнул и ударился коленом о стол.
Стивенс замолчал. Они с Гарри сверлили друг друга взглядами, но в отличие от Гарри, который тяжело дышал от ярости, с наверняка красным лицом, глава Аврората сохранял каменное спокойствие. Хотя, и создавалось ощущение, что это затишье перед бурей.
- Поттер? – тихо произнёс Стивенс, и Гарри отметил, что он опустил «мистер». К стажерам обращались не просто по фамилии, тем самым как бы отделяя их от настоящих авроров. Хорошо это или плохо, он подумать не успел.
- Я хочу знать, что делается для безопасности семьи Уизли, - Гарри старался подражать спокойствию Стивенса, но получалось у него плохо. С выдержкой у него тоже было не всё в порядке.
- Я ведь, кажется, уже объяснил, что это тема для закрытых совещаний, на которых присутствуют только…
- А я вас не как стажер спрашиваю! – выпалил Гарри, стараясь не замечать, как со своего места за столом напротив ему отчаянно мигает Дин. – Я вас спрашиваю как гражданское лицо.
- В таком случае, как гражданскому лицу я вам поясняю, что Аврорат не имеет права разглашать конфиденциальную информацию тем, кого она не касается.
- Меня она не касается? – Гарри задохнулся от возмущения. На щеках Стивенса заходили желваки.
- Хорошо, ладно, - Рон выпрямился на стуле. – Тогда я как гражданское лицо, которого это касается, задаю тот же вопрос.
- Ваши отец и брат, мистер Уизли, всегда в курсе происходящего, и я не вижу…
- Слушайте, я совершеннолетний волшебник, сотрудник Аврората, чёрт возьми, спрашиваю вас, что происходит, а вы не можете даже…
- Да просто они ничего не делают, Рон! – Гарри крутанулся на месте, посмотрел на друга и впервые озвучил то, о чём они оба думали уже долгое время.
Повисла звенящая тишина, потом Стивенс медленно поднялся на ноги с белым от ярости лицом и очень тихо произнёс:
- Достаточно.
Дин покачал головой и уставился на сложенные на столе руки. Гарри поймал изумлённый взгляд Эрика и с досадой отвернулся. Он не отказался бы ни от одного своего слова, но его раздражало, что он потерял контроль над собой.
- Мистер Поттер, мистер Уизли, вы оба отстранены от занятий на неопределённое время за вопиющее нарушение субординации, - сказал Стивенс. – Будет назначено специальное разбирательство, на котором решится вопрос вашего дальнейшего пребывания в Аврорате. Потрудитесь, пожалуйста, покинуть здание Министерства магии.
Гарри резко поднялся на ноги, стул с грохотом повалился на пол. Ни на кого не взглянув, он вышел из кабинета. За его спиной громко сопел Рон. Они уже почти дошли до лифта, когда сзади послышался топот нескольких пар ног. Гарри обернулся и с изумлением увидел, как к ним почти бегом приближаются Дин, Эрик и Дафна.
- Совещание закончилось? – спросил Рон.
- Нет, но мы тоже отстранены, - пожал плечами Дин.
- Что?! – гнев снова ударил в голову, и Гарри даже не подумал понизить голос. – Да какое право он имеет…
- Уймись, Гарри, - Дафна положила руку ему на предплечье. – Мы сами этого захотели.
- В смысле? – Рон выглядел не менее ошарашенным. – Вы что, попросили, чтобы вас отстранили?
- Нет, - Эрик закатил глаза. – Просто сказали, что на вашей стороне. Ну, что вы правы и должны всё знать.
- Устроили бунт на корабле, - улыбнулся Дин.
- Впятером ведь нас не выгонят, правда? – улыбнулась Дафна. – Вот пусть теперь и думают, что делать.
Гарри с Роном переглянулись. Это было чертовски приятно – ощущать такую поддержку.
- Мы же команда, да? – усмехнулся Дин, а потом вмиг посерьёзнел. – После того, через что мы прошли, это выглядит почти детской шуткой.
- И не вздумайте ничего говорить! – Дафна подняла палец вверх и заставила открывшего было рот Гарри замолчать. – Это был наш выбор, и мы его сделали. У нас тоже есть свои принципы, знаете ли.
- Ладно, - буркнул Рон. – Но подумайте хорошенько, это может стоить вам карьеры.
- Как и вам, - заметил Эрик. – Так что мы все в одной лодке.
Гарри неопределённо пожал плечами. Они с Роном так и не обсудили то ужасное чувство, посетившее обоих в Запретном лесу, когда им пришлось развернуться и оставить Сайпреса одного. Оба знали, что испытывал другой, но упорно молчали. Пока этого никто не произнёс, то никакого решения принимать не нужно.
- Что будем делать? – спросил Дин и засунул руки в карманы брюк под форменной мантией. – Интересно, а мне нужно выселяться?
- Думаю, вряд ли, - нахмурилась Дафна. – Они же не могут выставить тебя на улицу.
- Но если вдруг что, то перебирайся к нам, - сразу же предложил Гарри. – Места хватит.
- Я бы тебя тоже пригласил, но у меня сейчас всё как на минном поле, - вздохнул Эрик. Гарри заметил, что Дафна слегка покраснела.
- Ну так что, может, посидим где-нибудь? – предложил Рон. – Пойдемте к Эрни, днём там должно быть посвободнее.
Эрик слегка поколебался, но всё-таки согласился. Когда они вышли на улицу, Гарри поравнялся с ним и негромко спросил:
- Как у вас с Клементайн? Получше?
- Да как тебе сказать, - Эрик потёр лоб. – Мне кажется, она всерьёз подумывает о разводе.
- А ты?
- А я… я уже не уверен, что это такая плохая идея.
Гарри повернул голову и увидел, как лицо Эрика исказила гримаса боли.
- Но ты ведь не хочешь этого, - заметил он. – Тебе больно даже от одной мысли.
- Потому что я люблю её, - Эрик страдальчески свёл свои густые брови. – Но если так будет всю жизнь, то, может, лучше расстаться как можно раньше, чтобы у нас обоих было время как-то устроить свою жизнь. Она ни капли не счастлива. И никогда не будет.
Последние слова он произнёс с таким сильным чувством, что Гарри даже приостановился.
- Почему ты так говоришь? – спросил он. – Неужели ты не сумеешь сделать её счастливой, если так любишь?
- Иногда это просто невозможно, - голос Эрика посуровел, он старался не смотреть Гарри в глаза. – Обстоятельства бывают сильнее нас. Есть вещи важнее, и если приходится выбирать…
- Есть вещи важнее, чем твоя любовь к жене? – Гарри ушам своим поверить не мог. Эрик обожал Клементайн, это было настолько же очевидно, как и то, что погода для середины марта стоит аномально тёплая. – Что, например?
Эрик долго не отвечал.
- У меня есть определённые обязательства, которые возникли ещё до моей встречи с Клементайн. И если от неё я не хочу отказываться, то от них просто не могу.
Его голос звучал тускло и несчастно, но в то же время твёрдо.
- Это как-то связано с твоим отцом? – попытался угадать Гарри, но Эрик покачал головой. – Ладно, если вдруг захочешь поделиться, ты же знаешь, что мы рядом. Или если мы чем-то можем помочь…
- Не можете, - отрубил Эрик. – И я не хочу больше об этом говорить. Наверное, мне лучше пойти домой и провести время с Клемми. Извинись за меня перед остальными, пожалуйста.
Он развернулся, нырнул в узкий проулок, крутанулся на месте и сразу же исчез. Гарри несколько секунд ещё смотрел на то место, где он только что стоял, а потом поспешил догнать остальных.
- А где Эрик? – спросил Дин.
- Просил извиниться, пошёл домой, - отозвался Гарри, у которого их странный разговор никак не хотел выходить из головы. - Провести время с Клементайн.
- У них серьёзные проблемы, - сказала Дафна. – Им не помешает дополнительное время.
Гарри машинально кивнул, потом поймал внимательный взгляд Рона и постарался мысленно сказать ему не задавать вопросов сейчас. Пока они шли до Косого переулка, Гарри молчал, погруженный в свои мысли. Что-то сказанное Эриком беспокоило его, но он никак не мог понять, что именно.
Эрни встретил их с распростёртыми объятиями, как всегда. Это был один из тех редких дней, когда Джастин тоже был в кафе, и они здорово поболтали. Гарри не был уверен, что они имеют право говорить с посторонними о внутренних делах Аврората, поэтому на все вопросы они ответили только, что им дали несколько выходных. Джастин с Эрни переглянулись, но больше ничего спрашивать не стали.
В какой-то момент, когда Эрни отвлёкся, Джастин пошёл отсыпаться перед завтрашней поездкой к какому-то далёкому поставщику из Ирландии, Гарри осознал, что Дина и Дафну пора оставить одних. Он легонько толкнул Рона локтем в бок и указал на эту парочку, что-то увлеченно обсуждавшую на другом краю стола. Рон непонимающе поднял брови, и Гарри только глаза закатил.
- Ребята, мы, наверное, пойдем, - сказал он. – Заглянем к Флёр, раз уж у нас время есть.
Он успел пнуть Рона под столом до того, как тот открыл рот.
- Как она? – спросила Дафна. – Ей уже скоро…?
- Да, месяца через полтора-два, - кивнул Рон. – Поверить не могу, что скоро стану дядей.
- Ты, Рон, будешь классическим дядюшкой, - усмехнулся Дин, и Рон настороженно глянул на него. – Таким, который представления не имеет, что делать с детьми, и просто суёт им деньги по праздникам.
Это напомнило Гарри тётушку Мардж.
- И ничего подобного, - Рона это, кажется, задело. – Я прекрасно лажу с Тедди, если хочешь знать.
- Это правда, - подтвердил Гарри. – Из Рона получается отличная лошадка.
Дин засмеялся, а Дафна сказала:
- На самом деле, здорово, что вы можете потренироваться. Когда у вас появятся свои дети, вы уже будете знать, что делать.
- Не гони лошадей, - улыбнулся Гарри. – Нам до своих ещё дорасти надо. Ну ладно, счастливо оставаться.
Они вышли из E&J и зашагали по Косому переулку. Светило солнце, было действительно тепло и даже лёгкий ветерок не портил ощущений. Сидеть в такую погоду в квартире не хотелось.
- Слушай, может и правда навестим Флёр? – спросил Рон. – Я что-то подумал, она же целыми днями сидит там одна, в своей Ракушке.
- Почему Билл не перевёз её в Нору? - Гарри ничего не имел против.
- Думаю, что он побоялся обострить только пришедшие в норму отношения между мамой и Флёр, - Рон почесал нос. - Ты же знаешь маму, иногда она может быть чуточку слишком заботливой.
- Мне её забота всегда была приятна, - пожал плечами Гарри и тут же понял, что соврал.
- Да, давай, вспомни пятый курс, когда мама была против, чтобы Сириус тебе рассказывал про оружие, - Рон хохотнул. – Не помню я, чтобы ты был в восторге.
- Честно говоря, - медленно сказал Гарри, - теперь я понимаю, что она хотела мне только добра.
- Как и Сириус, в своей манере, - парировал Рон. – Тут у каждого своё. Ты хотел знать, поэтому был на стороне Сириуса. Как и я. Гермиону спроси, она, наверное, на мамину сторону встанет.
- Интересно, Гермиона уже слышала? – Гарри искоса глянул на Рона.
- Что нас отстранили? – Рон пожал плечами. – Наверняка слышала, такие новости быстро разлетаются.
- Вряд ли она будет довольна, - заметил Гарри.
- На самом деле, не знаю, - Рон выглядел задумчивым. – Она что-то не особенно рада моим выбором. Я вообще-то от её выбора тоже не в восторге, но она меня не спрашивала.
- Как и ты её.
- Да, - признал Рон. – В общем, есть вариант, что она только рада будет, если меня выгонят. Нас обоих.
- Не выгонят нас, - рассердился Гарри. – Стивенс прекрасно знает, что не прав. Все это знают.
Рон ничего на это не ответил.
- Ты правда думаешь, что они больше ничего не делают, но боятся в этом признаться? – через пару минут спросил он. – Папа мне тоже ничего не рассказывает. Как и Билл. Как будто мы всё ещё дети, честное слово.
- Не знаю, - Гарри нахмурился. - Я не считаю, что они специально ничего не делают. Я думаю, что они не знают, что делать дальше. Но больше всех меня раздражает Сайпрес. Чем он занимается? Его сегодня даже не было на совещании, какого Мерлина?
- Очень похоже на то, что он взялся за свою жизнь, - Рон помрачнел. – Нет, мы от него ничего не имеем права требовать, он не отвечает за действия Жака. Но он же сам вызвался, наобещал с три короба.
- Может, ему нужно прийти в себя, разобраться с проблемами? – предположил Гарри. – Чтобы его ничто не отвлекало.
- Что меня всегда бесило, так это их вечная скрытность, - Рон взглянул на часы. – Можно ведь так и сказать, разве нет? Слушай, если мы действительно в Ракушку, то давай поторопимся, а то уже много времени. Флёр скоро начнёт готовить ужин.
Гарри огляделся по сторонам в поисках достаточно безлюдного переулка, и такой вскоре обнаружился. Они с Роном нырнули в него и сразу же трансгрессировали к Ракушке. Хорошо зная Билла, они с улицы отправили Флёр патронуса, и через несколько секунд она распахнула перед ними дверь.
- Привет! Какой приятный сюрприз! – воскликнула она, стоя на пороге.
Гарри постарался придать лицу нормальное выражение, потому что не хотел, чтобы его челюсть отпала, как у Рона. Флёр была огромной. В последний раз они видели её ещё в январе, и её живот с тех пор увеличился до почти невероятных размеров. Как только у неё ноги не подламываются, подумал Гарри. Сама Флёр при этом не выглядела толстой, даже лицо у неё не располнело, скорее было похоже на то, что она проглотила огромный воздушный шар.
- Привет, - Рон осторожно поцеловал её в щёку. – Решили тебя навестить. Не помешаем?
- Нет, конечно, - Флёр подставила Гарри другую щёку. – У меня тут и так гости. Проходите.
Гарри, снимавший мантию, повернулся, чтобы спросить, какие гости, и замер на месте. В дверях гостиной стоял Сайпрес и смотрел на них с таким же изумленным выражением.
- Что ты тут делаешь? – спросил напрягшийся Рон. – Почему ты не в Министерстве?
- Мистер Стивенс отпустил меня на свободный график, - сказал Симон, и Гарри заметил, что он старается не встречаться ни с кем глазами.
- С чего бы это? – Рон сложил руки на груди.
- Можешь спросить у него, - отозвался Сайпрес. - Если он посчитает нужным поделиться с тобой, то так и сделает. Вы же знаете, что я не имею права говорить.
- Ты хочешь сказать, ты на задании? – переспросил Гарри.
- А вот почему вы не в Министерстве? – Сайпрес его вопрос напрочь проигнорировал. – Если я не ошибаюсь, у вас сейчас должны быть полевые занятия.
- Нас временно отстранили, - отрезал Рон, всё ещё буравивший Симона недовольным взглядом.
- Что? – воскликнула Флёр, напряженно следившая за их разговором. – Но почему?
- За нарушение субординации, - нехотя признался Гарри. Взгляд Сайпреса посуровел.
- Вы опять лезли к мистеру Стивенсу с неуместными вопросами?
- С неуместными? – взвился Рон. – Я бы не называл…
- Ладно, - Сайпрес поднял ладонь. – Я понял. Флёр, если не возражаешь, я пойду.
- Но мы же не закончили! – воскликнула она. – И я тебя даже покормить не успела.
- Это ничего, - Симон улыбнулся и натянул мантию. – Я сегодня ужинаю у родителей Энни, они меня каждый раз кормят как в последний. Попрощайся за меня с Габриэль.
Он кивнул Гарри и Рону и вышел за порог. Услышав, что Габриэль здесь, Рон немного расслабился.
- А Билл в курсе, что у тебя тут бывают гости? – спросил он, по мнению Гарри, слишком уж задиристым тоном, и в лицо Флёр тут же бросилась краска.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросила она, уперев руки в бока и надвигаясь на него своим огромным животом. – Уж не думаешь ли ты…
- Нет, конечно! – поспешно выкрикнул Рон и отошел поближе к дверям гостиной, а когда всё ещё сердитая Флёр протиснулась мимо него к кухне, посмотрел на Гарри, округлил глаза и прошептал: - Святые пятки Мерлина!
Гарри прыснул и тут же прикрыл рот рукой. На сегодня они наломали дров достаточно.
- О, привет! – в коридор высунулась белокурая голова Габриэль. – А где Симон?
- Ушёл, - ответил Рон и прошёл в гостиную, где развалился в большом кожаном кресле Билла. Вообще-то тот этого терпеть не мог, так что Рон пользовался возможностью.
- Ушёл? – переспросила Габриэль. – Но…
- А что он вообще здесь делал? – как бы невзначай спросил Гарри.
- Спроси у него, - Габриэль пожала плечами. – Нехорошо так поступать за спиной у человека, тебе не кажется?
Гарри мысленно чертыхнулся и тоже прошёл в гостиную. Через пару минут Флёр вкатила в комнату столик, на котором стояли пузатый чайник, четыре чашки и вазочка с печеньем.
- Ну, зачем ты? – всполошилась Габриэль. – Сказала бы мне.
- Я же катила его, - тяжело дыша сказала Флёр и с облегчением распрямилась. – Я и так ужасно использую тебя, а ты ведь осталась, чтобы развлекаться.
На самом деле, Гарри не понимал, зачем Габриэль осталась в Англии, почему не вернулась во Францию вместе с родителями. Насколько он знал, она почти никуда не выходила из Ракушки, помогала Флёр по хозяйству и иногда навещала мисси Уизли в Норе. Пару раз они вытаскивали её в свою квартирку, пока Джинни была на каникулах, но эти двое никогда не были особенно дружны и явно не собирались становиться подругами теперь.
- Мне прекрасно, - быстро ответила Габриэль. – Гораздо веселее, чем дома.
Флёр внимательно посмотрела на неё, чуть прищурив глаза, но больше ничего не сказала.
- Я пытался спросить у Габриэль, что здесь делал Симон, - сделал ещё одну попытку Гарри, - но она мне ничего не сказала.
- И я не скажу, - очаровательно улыбнулась Флёр. – На самом деле, ему просто нужна информация. Мы говорим о старых добрых временах, когда мы ещё учились в Шармбатоне. Не забывай, что я ведь тоже знала Жака.
Гарри замер, не донеся чашку до рта.
- Он расспрашивает тебя о Жаке? – спросил Рон. – А разве вы с ним общались?
- Нет, никогда, - Флёр покачала головой, сердито закусила губу и стала очень похожа на Хагрида в те моменты, когда тот считал, что сболтнул лишнего. – В общем, это личное дело Симона, и все вопросы вам стоит задать ему.
- Мы его сейчас впервые видели за месяц! – рассердился Рон. - На письма он не отвечает и даже в Министерстве редко появляется. Свободный график у него, оказывается.
- Ну и оставьте вы человека в покое, - пожала плечами Габриэль. – Очевидно же, что он не хочет с вами разговаривать.
От подобной наглости Гарри совершенно растерялся.
- Понимаешь, это очень сложно сделать, когда тебе нужны ответы на волнующие тебя вопросы, дать их может только определённый человек, а он этого делать не собирается, - с обманчивой мягкостью ответил Рон. – Радуйся, что тебе это чувство незнакомо.
- Да ну? – вскинулась Габриэль. – Ты в этом так уверен?
Она отодвинула свою чашку, резко вскочила со стула и вышла из гостиной, высоко задрав голову.
- Что я такого сказал? – поинтересовался Рон, виновато взглянув на Флёр. Та махнула рукой.
- Не бери в голову, я сама не понимаю, что с ней происходит. Нужно отправить её домой. Лучше расскажите мне, что теперь с вами будет.
- Да ничего не будет, - Гарри про Аврорат говорить не хотелось. – Официальное разбирательство. Выговор, наверное, объявят.
- Остальные ребята нас поддержали, чтобы всех не выгнали, - улыбнулся Рон. – Да и честно говоря…
Он осёкся. Флёр внимательно переводила взгляд с одного на другого.
- Как-то вы быстро остыли, - заметила она. – Ещё даже работать не начали, а уже всё.
- Так вот именно, мы хотели работать и учиться в процессе, - пояснил Гарри. – А по факту мы только уроки учим, а к настоящей работе нас не подпускают. Особенно сейчас бесит, когда это нас напрямую касается. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь может подойти к вопросу так же серьёзно, как мы.
- Во-первых, Симон подходит к вопросу не менее серьёзно, можешь мне поверить, - с нажимом сказала Флёр. – На слово! Ничего у меня не спрашивайте. Во-вторых, кто же вас подпустит к работе, необученных? Билл тоже не сразу выезжал на объекты, знаешь ли. Это же как использовать вас в качестве пушечного мяса.
- Сомневаюсь, что нас с Гарри можно назвать необученными, - многозначительно сказал Рон. – Кое-что мы всё-таки умеем.
- Я даже не сомневаюсь, - Флёр чуть скривилась. – Но поймите вы, Министерство уже много-много лет работает по определённым правилам. Не может мистер Стивенс сейчас все эти правила поменять ради вас. Стажёров никогда не подпускали к полевой работе, это всегда всех бесило, но правила есть правила. Они же вас защищают.
- Откуда ты столько знаешь про Аврорат? – поинтересовался Гарри.
- Тонкс рассказывала, - на лицо Флёр легла тень. – Как там Тедди?
- Хорошо, - губы Гарри непроизвольно расплылись в улыбке. – Бегает, всё крушит, сводит Андромеду с ума.
- Сто лет его не видела, - Флёр опустила глаза на свой живот. – И потом у меня долго не будет свободного времени. Нужно обязательно что-то придумать. Я обещала себе, что не брошу ребёнка Тонкс. Я бы хотела, чтобы наши дети дружили.
- Я думаю, все наши дети будут дружить, - с уверенностью сказал Гарри. – И все мы будем приглядывать за Тедди.
- Ты большой молодец, Гарри, - серьёзно сказала Флёр. – В твоём возрасте быть таким ответственным…
- Я просто понимаю, какого это, - быстро перебил её Гарри. – Вот и всё.
- Извини, - Флёр покраснела. – Я не хотела.
- Да всё нормально, - он улыбнулся. – Я не очень комфортно себя чувствую, когда меня хвалят за что-то, что, по моим ощущениям, просто естественно. Никто ведь не превозносил Сириуса за его заботу обо мне.
Флёр ничего не сказала, но её брови поползли вверх.
- Сириус заботился обо мне! – вот теперь Гарри начал злиться. – Как умел, но заботился.
- Он тебя любил, - кивнула Флёр.
- Любовь предполагает заботу, - ему захотелось уйти. – Спасибо за чай. Рон, если ты хочешь посидеть ещё, то я буду в квартире.
Но Рон поднялся вслед за ним.
- Мне кажется, с Флёр на сегодня хватит, - он снова поцеловал невестку в щёку. – Сиди, мы знаем, где дверь.
- Скоро уже мы увидим прекрасную девочку, - сказал Гарри. – Будем держать за вас кулачки.
- Спасибо, - Флёр подложила под спину подушечку и, когда они уже были у двери, до них долетел её голос: - Не думайте про Симона плохо, пожалуйста, он очень старается.
- Смотря что он старается сделать, - пробормотал Рон, когда они медленно брели по пляжу. Домой обоим не хотелось, но скоро у Гермионы заканчивался рабочий день, и она наверняка отправится прямо к ним, чтобы обсудить случившееся.
В квартире было чуть ли не холоднее, чем на улице, и Гарри сразу же натянул шерстяные носки. Скоро у Джинни пасхальные каникулы, и он не собирался их проболеть. К тому же, когда они с Роном были вдвоём, то устраивали гонки в носках по паркетному полу, благо коридор в их квартире был длинный. Но сегодняшний день не подходил для дурачеств.
Рон сидел на кухне и двигал по столу стакан с чаем, поминутно поглядывая на часы. Гарри сел напротив, набрался храбрости и бросился в омут с головой.
- Тебе ведь тоже не нравится в Аврорате?
Рон чуть вздрогнул, потом перевёл на него взгляд, и Гарри прочитал в нём явное облегчение.
- Нет, не нравится, - ответил тот и оставил стакан в покое. – И не только потому что мы учимся всё время, тут Флёр права, так было бы везде, а ещё и…
- Потому что эти их правила кажутся сомнительными, - закончил Гарри. – Я себе всё представлял не так.
- Точно, - Рон серьёзно смотрел на него. – И что ты думаешь с этим делать?
- Представления не имею, - признался Гарри. Ему наконец-то, впервые за многие месяцы, стало легко. – Я всегда хотел быть только аврором, и у меня даже запасных вариантов нет. Может, в Ликвидаторы заклятий пойти? Парвати нравится, да и Билл в восторге. Но там тоже нужно будет учиться, а мы уже год потеряли.
- Да уж, - неопределённо сказал Рон.
- И самое главное – мне хотелось бы защищать людей, - не унимался Гарри. – Мне кажется, что это моё призвание что ли.
- В этом у меня нет никаких сомнений, - уголки губ Рона поползли вверх. – Технически Ликвидаторы тоже защищают людей, просто абстрактных. Все эти заклятия ведь могут кого-то убить.
- Это похоже скорее на сапёров, как у магглов.
- На кого?
И Гарри пришлось объяснять Рону, кто такие сапёры. Тот очень впечатлился.
- Круто! И правда чуть-чуть похоже. И тоже очень опасно.
- Мне кажется, совсем без опасности мне станет скучно, - признался Гарри. – Я какой-то мазохист.
- Адреналиновый наркоман, - выдал Рон. - Что? Гермиона как-то так про тебя сказала. Правда, она про квиддич говорила.
В это время хлопнула входная дверь, и голос Гермионы позвал:
- Эй, бунтари, вы дома?
Рон метнулся в коридор, чуть не снеся по пути соседний стул. Гарри пошёл за ним, но медленнее, чтобы дать этим двоим как следует поздороваться. В последнее время они четверо стали чудовищно тактичны по отношению друг к другу, даже Рон: он начал стучать в дверь, прежде чем войти. Скорее всего, просто не хотел увидеть ничего лишнего. Если бы Гарри знал, что так будет, то попросил бы Джинни переехать сразу же, как только они сняли эту квартиру.
Когда он вошёл в гостиную, Гермиона как раз садилась на диван и укутывала ноги в плед.
- Я сейчас принесу тебе носки, - Рон исчез за дверью.
- Почему у вас так холодно? – спросила Гермиона, и Гарри только руками развёл.
- Судя по бунтярам, ты уже всё слышала.
- Конечно, слышала, - Гермиона фыркнула. – В Министерстве только об этом и говорят. Все знают, что стажёров Аврората временно отстранили от занятий, но никто не знает, почему. Я сегодня чувствовала себя настоящей звездой, меня только ленивый не спросил, что стряслось.
- А ты и сама не знаешь, - поддел её Гарри. Ему было странно, что Гермиона с порога не засыпала их вопросами.
- Всё я знаю, - ухмыльнулась она.
- Что ты там знаешь? – спросил Рон и, плюхнувшись на диван, натянул ей на ноги носки, которые были велики ей по меньшей мере на четыре размера. – Кроме того, что всё.
- Знаю, почему вас отстранили от занятий, - Гермиона улыбкой поблагодарила его и спустила ноги на пол. Кончики носков смешно болтались впереди. – Вы снова пристали к мистеру Стивенсу с вопросами, потом вышли из себя и наговорили лишнего. А ребята просто решили вас поддержать.
- Кто тебе рассказал? – спросил Рон, подозрительно покосившись на Гарри. – Сейчас вы бы не успели. Ты у Флёр не была?
- Нет, - удивилась Гермиона. – Я даже не знала, что вы к ней заходили. Я просто догадалась. Какие тут ещё могут быть варианты?
- Действительно, - усмехнулся Гарри. – Если только мы не сказали Стивенсу, что все их правила – это чушь собачья.
Гермиона нахмурилась и подалась чуть вперёд.
- Вы же этого не сделали, правда? – спросила она и посмотрела на Рона. Она не сердилась, в её взгляде была только озабоченность.
- Нет, - Рон мотнул головой. – Но, если честно, очень хотелось.
Гарри кивнул. Гермиона переводила взгляд с одного на другого и молчала, как будто собиралась с силами.
- Гарри, - наконец, сказала она, перебирая бахрому на пледе и не глядя ему в глаза, - я заметила, что ты уже пару месяцев называешь начальника просто по фамилии, без обязательного «мистер». Это как-то связано с тем, что правила, по которым живёт Аврорат – это чушь собачья?
- Я не заметил, что стал называть его так, - удивился Гарри. – Я не специально.
- Думаю, что связано, - кивнула Гермиона и поднялась с дивана. Она подошла к окну и выглянула на улицу, чуть отдёрнув занавеску. Гарри не мог отвести взгляд от её носков, Рон – от Гермионы в принципе. – Это нужно постирать, вам не кажется?
Она держала в руках белую льняную ткань.
- Мы как-то не особенно разглядываем шторы, - улыбнулся Рон. – Я скажу маме.
- Слушай, а тебе не кажется, что твою маму пора оставить в покое? – повернулся к нему Гарри. – Мы же съехали из Норы, чтобы быть самостоятельными, а она и так то уборку у нас придёт делать, то еду нам принесёт.
- Если ты хочешь стирать шторы сам, я у тебя на дороге не встану, - успокоил его Рон. – Я не хочу.
Гермиона слегка покраснела.
- Мы можем кого-нибудь нанять, - не успокаивался Гарри. – Ну, знаешь, вроде приходящей домработницы.
- Мама взбесится, - Рон покачал головой. – Скажет, что мы спятили: наняли чужого человека ещё и за деньги. К тому же, мне кажется, она слегка заскучала теперь, когда дома остались только папа и Перси. Она ведь привыкла, что в Норе постоянно толпа народу. Ей только в радость будет.
- Мне так не кажется, - стоял на своём Гарри. – Неправильно это, мы эксплуатируем твою маму.
- Я постираю занавески, - сказала Гермиона, и Гарри порадовался, что в этот момент его голова была повёрнута к Рону. Так она не заметила его изумления.
- Ты что сделаешь? – переспросил Рон, которому не так повезло. Гарри надеялся только, что он сам догадается закрыть рот.
- Постираю занавески, - повторила Гермиона, щёки которой теперь были почти малиновыми. – У вас тут есть стиральная машинка, это легко. Только нужно купить порошок.
- Кажется, он там даже есть, в ящике, - припомнил Гарри. – Мы им просто никогда не пользовались.
- Тогда вы снимайте шторы, а я пойду приготовлю всё необходимое, - распорядилась Гермиона и направилась в ванную.
Гарри с Роном переглянулись.
- Как это – снимайте шторы? – почему-то шёпотом спросил Рон.
- Они снимаются, - засмеялся Гарри. – Ты не знал?
- Никогда не задумывался, ты знаешь.
Рон подошёл к окну и, задрав голову, уставился на гардину.
- А у нас ведь вряд ли есть стремянка, - заметил Гарри. – Я пойду принесу табуретку.
- А Акцио нет? Нельзя? – поинтересовался Рон. – Может, они сами?
- Ну попробуй, - Гарри задержался в дверях. Рон вынул волшебную палочку, направил на занавеску и произнёс:
- Акцио, шторы!
В следующую секунду его с головой накрыло белой волной.
- Ты похож на приведение, - сквозь смех выдавил Гарри, пока Рон пытался выпутаться.
- Вы там как, готовы? – крикнула Гермиона. – Помощь нужна?
- Всё в порядке, - с достоинством отозвался Рон и, завернувшись в занавеску, как в плащ, отправился в ванную.
Гарри ещё немного посмеялся, а потом подошёл к непривычно голому окну и застыл, глядя на улицу. По тротуару спешили прохожие, и Гарри задался вопросом, мучается ли кто-то из них той же неопределённостью, что терзает его.
Он никак не мог понять, как же так получилось? Он ведь мечтал попасть в Аврорат, хотел защищать людей, приносить пользу. Что изменилось? Правила его не устраивают, ну и что? Они ведь не затрагивают гражданское население. Люди всегда на первом месте, всё, как он хотел. Правила касаются только взаимоотношений между самими аврорами. Может быть, они даже разумные: потерять одного аврора всегда лучше, чем двух или трёх. Но… Неужели это значит, что он должен будет развернуться и уйти, если его товарищ будет погибать? Гарри был уверен, что не сможет так жить. Даже если это будет не Рон, какая разница, если это будет человек?
- Гарри? - позвал его Рон. – Пойдёшь чай пить?
- Пойду, - согласился Гарри. – Шторы стираются?
- Не знаю, Гермиона там сама, - Рон пожал плечами. – Я чайник ставил. Пойду спрошу её.
Гарри постоял ещё немного, потом переместился на кухню, налил себе чаю, выпил уже половину чашки, а Рона с Гермионой всё не было. В конце концов, Гарри не выдержал и пошёл по направлению к ванной. Картина, которую он там застал, повергла его в недоумение. Рон стоял, согнувшись в три погибели, и смотрел на крутящийся барабан стиральной машинки. Гермиона наблюдала за ним и хихикала в ладошку.
- Что он делает? – спросил Гарри, разглядывая друга.
- Смотрит, как крутится барабан, - ответила Гермиона и снова засмеялась. – Как Живоглот.
- Я всё слышу, - сказал Рон и выпрямился. – Просто ни разу в жизни не видел ничего подобного. А как это сделает шторы чище? То, что они крутятся в воде?
- Там же ещё стиральный порошок, - напомнила Гермиона. – Что-то вроде шампуня для вещей. А как вы себе одежду стираете?
- Мама стирает, - буркнул Рон. – Я же не знал, что это можно сделать так просто.
- Пойдёмте пить чай, пока не остыл, - предложил Гарри.
Он подозревал, что Гермиона ещё с ними не закончила, поэтому не сильно удивился, когда она сказала:
- Вернёмся к мистеру Стивенсу. Он вас разочаровал?
Рон произнёс что-то нечленораздельное. Гермиона покосилась на него, но ничего не сказала.
- Меня – да, - признался Гарри. – Сначала я думал, что он очень подходит на роль главы Аврората, но теперь, когда я с ним поработал, хотя это нельзя так назвать… Его правила, а это ведь его правила! Раньше такого точно не было, возьмите хотя бы воспоминания Сайпреса…
- Это было военное время, это ни о чём не говорит, - возразила Гермиона.
- Пусть так, - не сдавался Гарри. – Я думал, что он доверяет своим сотрудникам. А он…
- Прямо как Дамблдор, - кивнул Рон.
- Не как Дамблдор, - вскинулся Гарри. – У них нет ничего общего!
- Вообще-то, есть, - сказала Гермиона. – Ты просто не видишь этого, потому что Дамблдора ты любил.
- Что? Нет! – Гарри вскочил на ноги и стал расхаживать по кухне. – В смысле, я, конечно же, по-своему любил Дамблдора, но это не имеет никакого отношения…
- Слушай, я никогда не был близок с Дамблдором, - перебил его Рон. - И для меня всё ровно так же: мистер Стивенс с кем-то делится информацией, и этот кто-то не я. Очень похоже.
- Дамблдор почти всегда советовал мне всё рассказывать вам двоим, - напомнил Гарри.
- Потому что он знал, что мы пойдем с тобой, - Гермиона слегка улыбнулась.
У Рона покраснели уши.
- Нет, не в этом дело, - Гарри чувствовал, что начинает горячиться, и постарался взять себя в руки. – На нём ведь лежала огромная ответственность. На Дамблдоре. И он пытался дать мне максимально пожить нормальной жизнью.
- Ты просто простил Дамблдора, вот и вся разница, - с нетипичной для него проницательностью заявил Рон. – Для меня всё одинаково.
- Кто сказал, что я его простил? – осведомился Гарри и снова сел. – Я пока не пришёл ни к какому решению. То, что он скрывал от меня такие важные вещи, это чудовищно. Этому не может быть прощения.
- Ты простил его Гарри, потому что он сделал всё, чтобы помочь тебе, - мягко возразила Гермиона. – Он просто любил тебя, и, возможно, не всегда видел положение вещей ясно.
- Если кто и не имеет к нему претензий, так это я, - уши Рона всё ещё были ярко-красного цвета. – Но иногда, когда я думаю об этом, мне становится жутко. Откуда он так хорошо меня знал? Как будто следил за мной.
- Может быть, и так, - задумалась Гермиона. – Оставил же он мне «Сказки Барда Бидля».
- В этом случае выбор был невелик, - усмехнулся Гарри. – Мы с Роном не умеем читать руны.
- Вернёмся к мистеру Стивенсу, - Гермиона была непреклонна. – Я уже давно замечаю, что вас обоих что-то гложет. Может быть, пора рассказать, что именно?
Гарри посмотрел на Рона, тот пожал плечами.
- Ничего особенно определённого, - начал Гарри. – Просто их правила, они странные. Не уверен, что они нам подходят. Мне, по крайней мере, не буду говорить за Рона.
- Мне тоже, - подтвердил Рон.
- Что за правила? – Гермиона старалась говорить нейтральным тоном.
- Мы не можем… - начал было Гарри, но быстро передумал. – К чёрту всё! В общем, их правила прямо предписывают бросать товарищей в беде.
- Что? – нейтральный тон исчез как по мановению волшебной палочки. – Объясните подробнее.
- Не уверен, что мы можем, но мне всё равно, - Рон махнул рукой. – Короче, в Аврорате действуют странные правила, и я уверен, раньше ничего подобного не было, это наверняка нововведение мистера Стивенса. Самое важное – жизнь гражданского лица превыше всего.
- А что вас здесь не устраивает? – спросила Гермиона.
- Здесь всё нормально, - усмехнулся Гарри. – Внутри самого Аврората всё не так радужно.
- Помнишь, как мы с Гарри пошли в Запретный лес? – спросил Рон, и Гермиона фыркнула.
- Ты издеваешься?
- В общем, первым после нас туда примчался Сайпрес, - продолжил Рон, глядя в стол, - и приказал нам уходить.
- По правилам мы должны были уйти, мы стажёры, он – аврор, - вставил Гарри. – И мы послушались.
- Но мы услышали голос, поняли, что появился Магистр или кто это был, - продолжил Рон. – Симон мог быть в опасности. Мы это понимали.
- Но вернуться не могли, потому что он отдал нам приказ уходить, - закончил Гарри.
- Даже если бы не отдал, - возразил Рон. – Мы всё равно должны были уйти, потому что понимали: нам не справиться. Если мы останемся, то погибнем вместе с Симоном, вот и всё.
- А Аврорату проще потерять одного аврора, чем аврора и двух стажёров.
После этого повисла тишина. Гермиона молчала, покусывая нижнюю губу.
- Так, - наконец, сказала она. – Я поняла. И вам невыносимо было оставлять Сайпреса один на один с опасностью.
- Даже когда появился Коул, - Гарри покачал головой, - мы не могли вернуться. Даже если бы мы слышали, что их пытают, убивают… Мы. Не. Имели. Права. Возвращаться.
- Но это же чудовищно! – щёки Гермионы снова вспыхнули, на этот раз от возмущения. – Вы всё равно не сможете работать на таких условиях. Особенно ты, Гарри. Это просто… это просто противоречит твоей природе. Прости, Рон, но у Гарри это ярче выражено.
- Я не в обиде, - кивнул Рон. – Я и сам знаю. Но меня это тоже убивает.
- Вот поэтому мы и думаем, а есть ли смысл продолжать, - закончил Гарри. – Если мы уйдем из Аврората, нам не придётся подчиняться идиотским правилам, руки у нас будут развязаны, и мы сможем вести своё независимое расследование.
- Но тогда Симон вряд ли сможет вам помогать, - заметила Гермиона.
- А Симон и так не слишком нам помогает, - зло выпалил Рон. – Он занимается какими-то своими делами. На свободном графике, попрошу заметить.
- Я уверена, что Симон ищет блокнот, - укоризненно склонила голову Гермиона. – Чем ещё он может заниматься?
- Своей жизнью, если верить ему, - отозвался Гарри. – Он налаживает отношения с родителями Энни, возобновил дружбу с Джеком. Это его друг детства.
- Я помню, - кивнула Гермиона. – Ты не можешь требовать, чтобы он отказался от своей жизни…
- Я могу! – воскликнул Гарри. – Я действительно могу! Если бы это не касалось жизней Джинни и Рона, я бы, конечно, не смог. Но теперь, когда мы ничего не можем сделать, я могу требовать что угодно от кого угодно. А от Симона тем более. Он должен был держать Жака при себе, не дать ему уйти или хотя бы отнять у него блокнот. Теперь не время стараться наладить свою жизнь. Чего ради он это делает?
- Так рассуждать нельзя, - отрезала Гермиона. – Он ещё молод, он имеет право на нормальную жизнь. Мы не можем обвинять его в ошибках Жака. В конце концов, никто не пострадал от них больше, чем он сам.
- Это был его выбор, - негромко сказал Рон. – Он знал, к чему это может привести, и выбрал Жака.
- Ты тоже знал, к чему может привести то, что ты ушёл с Гарри, но ты всё равно ушёл, - заметила Гермиона. – И, если бы Пожиратели отомстили за это твоей семье, кто смог бы обвинить тебя?
Гарри снова встал и уставился в окно. Людей на улице стало меньше, но они всё ещё куда-то спешили. Такие нервные, беспокоящиеся из-за каких-то житейских мелочей. Такие счастливые.
- Ладно, обратно к нашей теме, - предложила Гермиона. – Уйти из Аврората никогда не поздно. Но что вы будете делать вместо этого?
- Мы думали, может пойти в Ликвидаторы заклятий, - неуверенно сказал Рон. – Но там наверняка есть свои подводные камни.
- Наверняка, - кивнула Гермиона. – То есть, вы ничего не делали? Просто страдали?
- Да мы только сегодня обсудили это между собой! – возмутился Гарри.
- Давайте закажем еды, а? – попросил Рон. – Мы ведь не ужинали и уже явно никуда не пойдем.
- Давайте сначала разберёмся с вами, - непререкаемым тоном сказала Гермиона. – То есть, поправьте меня, если я ошибаюсь, уже несколько месяцев вы считаете, что ваша работа вам не подходит, и ничего не делаете? Просто плывете по течению?
Гарри посмотрел на Рона, тот только моргал.
- А что мы можем сделать, по-твоему? – спросил Гарри.
- Множество вещей! – теперь Гермиона вскочила на ноги и в возбуждении заходила по кухне. – Мне на ум приходит сразу несколько вариантов. И самый первый – это пойти к мистеру Стивенсу и поговорить. Неужели не очевидно?
- Ты всерьёз считаешь, что он станет нас слушать? – Гарри зло засмеялся.
- Сейчас не станет, - язвительно сказала Гермиона. – А если бы вы пришли тогда, сразу же, то почему бы и нет? И разговаривали бы нормально, без обвинений и истерик.
- Да когда мы… - Рон прикусил язык. Истерикой их сегодняшнее выступление было назвать нельзя, но и цивилизованной беседой это не было.
- Хорошо, какие варианты есть у нас сейчас? – Гарри выделил последнее слово. – В нашем нынешнем положении?
- Как минимум – подумать, - Гермиона тяжело опустилась на стул, как будто её разом покинули силы. – Чего вы хотите? Что для вас самое важное в вашей работе? Сядьте, запишите всё это. Пораскиньте мозгами.
- Я последние месяца три только и делаю, что раскидываю мозгами, - буркнул Рон.
- Не очень успешно, как я посмотрю, - огрызнулась Гермиона. – Хватит строить из себя жертв. Вас в Аврорате никто не держит, перед вами открыты все дороги на свете. Вам нужно только иметь храбрость выбрать одну из них.
Гарри ненавидел это признавать, но она была права. Ему просто не хотелось ничего менять, хотя он и знал, что это необходимо. В Аврорате ему, по крайней мере, уже всё было известно. Начинать что-то другое, с самого начала? Эта мысль не внушала оптимизма. Рон тоже приуныл окончательно.
- Есть ещё один вариант, - медленно произнёс Гарри. – Можно попробовать всё изменить. Я уверен, есть рычаги давления на Стивенса. Может быть, через публичную огласку, может, стоит привлечь к этому Кингсли.
Гермиона и Рон молча смотрели на него.
- Я не хочу уходить из Аврората. Я хочу, чтобы Аврорат работал так, как мне представляется правильным.
- Пока мистер Стивенс у руля, вряд ли это возможно, - Рон напряжённо смотрел на него.
- Но мистеру Стивенсу не обязательно всегда быть у руля, - тихо добавила Гермиона.
Гарри сделал глубокий вдох.
- Тогда мне придётся возглавить Аврорат. И всё будет так, как хочу я. Как, я чувствую, будет правильно. Сейчас это не так.
В глазах Гермионы что-то блеснуло, она улыбнулась ему. Рон был явно растерян.
- Тогда тебе придётся закончить обучение, - сказал он. – Это уж точно.
- Значит, закончу, - отозвался Гарри. – Просто нет ничего другого, чего бы я хотел больше, чем защищать людей.
- Наконец-то я слышу что-то, похожее на план, - Гермиона всё ещё улыбалась. – А ты, Рон? Что думаешь делать ты?
- То же, что и всегда, - тот усмехнулся, как будто что-то перед ним прояснилось, - буду помогать Гарри.
- Ты не должен…
- Я так хочу. Я согласен с тобой, сейчас Аврорат работает не так, как должен. Я тоже хочу всё изменить, и я помогу тебе. А потом, когда ты возглавишь его, я подумаю, что делать дальше. У меня к тому времени будет опыт. Да и вообще, это явно не один год займет.
- А я к тому времени перейду в Отдел магического правопорядка и попробую обеспечить вам поддержку с юридической точки зрения, - с энтузиазмом добавила Гермиона.
- Ты что? – второй раз за вечер челюсть Рона отвисла. – Ты собираешься переходить?
- Кажется, я всегда это говорила, - Гермиона развела руками. – Я помогу эльфам, оборотням, всем популяциям, чем смогу, а потом двинусь дальше. Многое нужно менять на законодательном уровне, одними декретами тут не обойтись.
- На секунду я подумал, что тебе хочется быть поближе к Дилану, - пошутил Рон.
- Вот уж чего мне не хочется, - быстро сказала Гермиона. – Не после того, как он разбил тебе бровь, по крайней мере.
- О, я не имел ничего против, - Рон как-то по-особенному взглянул на неё Рон, и Гарри поспешил отнести свою кружку в раковину.
- Это не слишком амбициозно? – спросил он через минуту. – Я ведь всего лишь стажёр.
- Пока что, - ответила Гермиона. – Гарри, я никогда не думала, что тебя устроит быть рядовым аврором. Ты рождён для чего-то большего.
- Если только ты уже не исчерпал это большее, - засмеялся Рон. – Но я согласен с Гермионой.
- А если я… если я возглавлю Аврорат, - Гарри нерешительно взглянул на него, - ты останешься работать под моим началом?
Рон замер на секунду, его глаза затуманились, потом он серьёзно посмотрел на Гарри и покачал головой.
- Думаю, что нет, - мягко ответил он. Гермиона отошла к стене и постаралась сделаться незаметной. – И дело не в моей гордости или чем-то таком. Просто я не хочу усложнять тебе жизнь. Как ты будешь посылать меня на опасные задания? А если со мной что-то случится? Ты никогда себе этого не простишь.
- Но ты не должен отказываться от своей мечты ради меня!
- Аврорат никогда не был моей мечтой, - Рон смотрел куда-то поверх его плеча. – Я просто пошёл за тобой, потому что не готов был к тому, что наши пути разойдутся. И я никогда не знал, чем хочу заниматься. А быть аврором – это престижно, и им неплохо платят. Я же поклялся себе, что никогда не буду бедным. Для меня это важно. Так что я сделаю всё, чтобы тебе помочь, а потом уже подумаю. Может, через несколько лет что-то в моей голове прояснится, и я пойму, кем хочу стать, когда вырасту.
- Ты уверен? – взволнованно спросил Гарри. – Потому что я могу и не…
- Нет, не можешь, - перебил Рон. – Или тебе тоже придётся уйти из Аврората, а ты этого не хочешь, Гарри, что бы ты сейчас ни думал. Я не могу представить тебя в другом месте, честно. Если и есть на свете человек, который должен стать главой Аврората, то это ты. Я думаю, все это понимают.
- Клянусь, я сегодня подумал об этом впервые, - Гарри вдруг устыдился неизвестно чего. – И вам не кажется, что это слегка непорядочно?
- Нисколько, - Гермиона снова шагнула вперёд. – Ты ведь не сам себя назначишь, верно? Это сделает Кингсли, а он объективный человек, этого у него не отнять. Ты прекрасно понимаешь, что он не поставит тебя во главе Аврората, если ты этого не заслужишь.
- Значит, мне остаётся только заслужить это, - пробормотал Гарри.
- Докажи, что правила Стивенса не работают, - посоветовала Гермиона. – Только постарайся не слишком рисковать при этом, иначе Джинни убьёт нас.
- Нужно рассказать Джинни, - Гарри поморщился. – Она вряд ли будет рада.
- Она поняла всё гораздо раньше тебя, - усмехнулась Гермиона. – Поверь мне. Я ужасно устала, но есть ещё один момент, который нам нужно обсудить.
- Ты не останешься? – грустно спросил Рон.
- У меня завтра в девять утра совещание, - с сожалением ответила Гермиона, - но я планирую остаться завтра.
Рон повеселел.
- Пойдёмте на диван, - предложил Гарри. – Он мягкий.
Когда они уютно устроились в гостиной и, по настоянию Рона, заказали еду из китайского ресторана за углом, лицо Гермионы приняло серьёзное выражение.
- Рон, нужно что-то делать с твоим кристаллом.
Рон, не ожидавший ничего подобного, поперхнулся воздухом.
- Не надо с ним ничего делать, он меня не беспокоит, - выдавил он.
- Когда он тебя забеспокоит, будет уже поздно, - заметил Гарри, и Гермиона поёжилась.
- Мы не можем так рисковать, - решительно сказала она. – Я перечитала всё, что смогла найти по теории магии, по всему выходит, что мы можем удалить его хирургическим путём.
Рон уставился на неё.
- Вырезать, - пояснила Гермиона.
- Какая разница, что именно меня убьёт?
- Рон, не будь таким упёртым! Магглам делают такие операции каждый день – вырезают что-то.
- Я не позволю каким-то…
Гарри покачал головой.
- Гермиона, а почему ты пришла к выводу, что это безопасно? – спросил он, не обращая внимания на Рона.
- Исходя из общих законов магии, - Гермиона наморщила лоб. – Понимаешь, если речь идёт о магии, никто не берёт в расчёт магглов с их жалкими возможностями. И я легко могу это понять. Я выросла в мире магглов, мои родители стоматологи, но, если у меня возникнут проблемы с зубами, я обращусь в Мунго. Магия способна на большее, и я это знаю.
- Вот, а меня ты хочешь отдать на…
- А в твоём случае бессильна как раз магия! – повысила голос Гермиона. – Зато, я уверена, создатель этого заклятия вообще не рассматривал маггловские способы избавления от кристаллика. Когда оно было создано, магглы были далеко не на том уровне развития, что сейчас. Поэтому это может сработать.
- Мы должны быть уверены, - тихо сказал Гарри.
- Мы никогда не будем уверены до конца, - Гермиона опустила глаза. – Но мы будем там, и если будут какие-то признаки, то, конечно, всё остановим.
- То есть, риски есть? – громко спросил Рон. – А как они соотносятся с рисками, что кто-то может использовать кристаллик?
- Этого мы совсем не знаем, - во взгляде Гермионы снова появилась твёрдость. – Я почти уверена, что права. Просто я боюсь, так же, как и ты, и Гарри, и все, кто в курсе. Но другого выхода точно нет, нравится тебе это или нет. Ай!
Гермиона вскочила на ноги и схватилась за шею.
- Что такое? – испугался Рон. Гарри тоже обеспокоенно смотрел на неё.
- Это медальон, - изумленно сказала Гермиона, за цепочку приподнимая выдру. На коже остался ярко-красный след. – Он обжёг меня.
Гарри, который как раз в эту секунду посмотрел на Рона, заметил, как стремительно тот побледнел.
- Это случилось в первый раз? – спокойный голос Рона никак не сочетался с выражением его лица.
- Да, раньше такого не было. Как ты думаешь, может, мне лучше снять его?
- Не смей! – рявкнул Рон, потом встал и шагнул к Гермионе, рассматривая выдру, спокойно свернувшуюся на её ладони. – Извини, но поклянись, что не снимешь медальон. Даже спать ложись в нём. И ты останешься здесь сегодня. И совсем.
- Что происходит, Рон? – спросил Гарри, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. – Что это значит?
- Тот колдун, которому я заказывал медальон, - Рон всё ещё не отрывал взгляд от выдры, - наложил на него какие-то мощные чары, способные распознать тёмную магию. Причём не любую, а направленную против того, с кем он связан. А связан он с Гермионой. Кто-то накладывает на тебя какое-то заклятие.
- Ты шутишь? – глаза Гермионы стали огромными. – Тут же никого нет, кроме вас с Гарри!
- Во-первых, это может быть заклятие на расстоянии, такие бывают, - напомнил Рон. – А, во-вторых, есть люди, которым не так важны расстояния.
Гермиона испуганно уставилась на него.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Гарри.
- Нормально, - Гермиона прислушалась к себе. – Ничего необычного.
Рон взял у неё из рук выдру и внимательно осмотрел со всех сторон. Гарри заметил, как у него дрожат пальцы.
- Не горячая? – спросил Рон, заглядывая Гермионе в лицо, когда выдра легла обратно чуть пониже её ключиц.
- Нет, - тонким голосом ответила она. – Холодная, как обычно. Мы можем как-то понять, что за заклятие это было? Что ещё может сделать эта выдра?
- Может отражать нехитрые заклятия, - Рон погладил выдру указательным пальцем, - может вот таким образом предупреждать о чарах. Может усилить твоего патронуса.
Гарри откинулся на спинку дивана.
- Что нам делать? Сказать Стивенсу? – спросил он Рона. – Кому сказать? Сайпресу?
- Я скажу Биллу, - отозвался Рон и тут же отправил патронуса брату. – Он проверял медальон, он знает, что здесь есть. И, в случае чего, ему Стивенс быстрее поверит.
- Всё-таки и Сайпресу сказать не помешает, - Гарри дождался кивков друзей и отправил своего серебристого оленя к Симону.
- А мои родители? – вдруг всполошилась Гермиона. – Как думаете, им что-то угрожает?
- Я не знаю, - беспомощно сказал Рон. – Может быть, скрыть их дом заклятием Доверия? Я буду Хранителем, и никто никогда их не найдёт.
Трансгрессировать в их квартиру больше было нельзя, поэтому, когда в дверь резко постучали, Гарри с волшебной палочкой наготове отправился открывать. Поглядев в глазок, он увидел встревоженного Сайпреса, но на всякий случай спросил:
- Какую историю рассказал тебе Сириус про него и моего отца, когда вы напились так, что ты не смог пойти домой?
- Плохой вопрос, - буркнул Сайпрес. – Я могу не помнить ничего, потому что был слишком пьян. Но я помню. Как они пытались пробраться в спальню для девочек на День святого Валентина, чтобы положить твоей матери на тумбочку букет цветов, а кто-то там проснулся и устроил визг. Так?
- Так.
Гарри открыл дверь и впустил его. Сайпрес снова выглядел измождённым, как в школе, когда они увидели его в первый раз.
- Где Гермиона? – спросил он.
- В гостиной, - Гарри пошёл за ним по коридору и заметил, что Симон двигается как-то странно, как будто механически. Но в остальном он вёл себя вполне обычно, и Гарри не стал на этом зацикливаться.
Сайпрес внимательно выслушал сбивчивые объяснения Рона, потом ещё раз, когда в камине появилась голова Билла, при этом никто не сводил с Гермионы испуганных глаз. Сайпрес и Билл задали Гермионе несколько вопросов о её самочувствии, необычных ощущениях, но так ничего и не добились. Рон стоял рядом с ней и никак не мог перестать хрустеть пальцами, так что Биллу, в конце концов, пришлось прикрикнуть на него.
- Есть какой-то способ узнать, что это было за заклятие? – спросил Гарри.
- Никакого, кроме того, что мы знаем точно, - угрюмо проговорил Билл. – Что-то тёмное, потому что медальон распознаёт только такие.
Сайпрес закрыл глаза и погрузился в размышления. В какой-то момент он начал раскачиваться, причем так сильно, что Гарри всерьёз приготовился его ловить. Но потом Симон открыл глаза и покачал головой.
- Ничего не приходит в голову, - сказал он.
- Но мы же должны что-то делать! – в отчаянии выкрикнул Рон и прижал Гермиону к себе.
- Мы ничего не можем сделать, - пискнула та, стараясь сделать вздох. – Не так сильно, Рон.
- Я подумаю ещё, - пообещал Сайпрес, направляясь к двери. – Попробую вспомнить, не говорил ли Жак чего-нибудь.
- Я поспрашиваю на работе, - добавил Билл. – Возможно, Гермионе лучше пока перебраться к вам.
- Это естественно, - не терпящим возражений тоном подтвердил Рон. – Спасибо, что пришёл. Напиши мистеру Стивенсу прямо сейчас.
Билл пообещал, а потом исчез. Когда они снова остались втроём, Гермиона тихонько спросила:
- Как вы думаете, это всё тот же человек?
- Даже не сомневаюсь, - ответил Гарри.
Рон стоял, широко расставив ноги с мрачным выражением лица. Он посмотрел на Гермиону, потом вдруг сказал:
- Нам нужно сделать вид, что мы расстались.
- Что? – переспросила Гермиона, а Гарри вытаращился на друга.
- Если это всё только из-за того, что ты встречаешься со мной, то…
- Рон, мне кажется, достаточно того, что вы друзья, - Гарри покачал головой. – А вы не можете перестать ими быть, несмотря ни на что. В это просто никто не поверит.
- Кроме того, я не хочу, чтобы кто-то контролировал нашу жизнь, - заявила Гермиона. – Я уверена, что эта ситуация как-то решится.
- Надо переходить предел, - вырвалось у Гарри. – Ждать дальше не имеет смысла. Нам нужна защита.
- Что ты имеешь в виду? – Гермиона начала заикаться, хотя особого удивления на её лице не было.
- Как это можно сделать, если блокнота у нас нет? – Рон тоже как будто был готов к этим словам.
- Надо разговорить Симона, он точно знает, что нужно делать, я уверен, потому что…
Гермиона снова вскрикнула. Рон схватил её за плечи, а Гарри замер на месте, его сердце почти остановилось.
- Что?! ЧТО? – севшим голосом спрашивал Рон.
- Что-то горячее, - Гермиона хватала ртом воздух. – Очень горячее, как будто прошло вдоль позвоночника. Всё уже прошло, я просто испугалась.
- Что это, чёрт возьми? – Рон почти не владел собой. – Что это такое может быть?
- Я не знаю, - Гарри ненавидел эту беспомощность. – Что делать?
И тут посреди гостиной появился серебристый феникс, патронус Сайпреса.
- Всё в порядке, Гермиона под моей защитой, - сказал он голосом Симона. – С ней ничего не случится.
Феникс растворился в воздухе, и все трое уставились друг на друга.
- Что это значит? – медленно спросил Рон. – Что значит…
Гермиона поняла первой и закрыла рот рукой.
Глядя на неё Гарри сделал шаг назад, наткнулся на диван и сел, вернее, упал на него. Рон смотрел только на Гермиону, но, кажется, тоже всё понял.
- Вы хотите сказать, что это, - он провёл рукой вдоль тела Гермионы, - это была та защита, которую использовал Жак?
Гермиона кивнула.
- И что это значит? – не успокаивался Рон. – Если Сайпрес смог это сделать, он что… он… да?
- Да, - деревянным голосом сказал Гарри. – Сайпрес перешёл предел.
Глава 7Мои дорогие читатели!
Я поздравляю вас с наступающим Новым годом! Пусть 2020 год принесёт вам всё только самое лучшее, светлое и доброе! Я очень рада, что вернулась сюда после стольких лет, и надеюсь, что в 2020 мы будем встречаться чаще)
Глава получилась маленькая, я не рассчитала свои силы. И сумбурной. Но в целом, это то, что я хотела сказать) Обещаю не слишком сильно затягивать со следующей)
С Новым годом!
Июль 2000 года
- Ну, пожалуйста, просто открой эту чёртову дверь.
- Нет, уходи.
Гарри прижался лбом к косяку и закрыл глаза. За последний год он не чувствовал себя в большей безопасности, чем в этот момент. И большего бессилия тоже не ощущал.
- Ты же понимаешь, что не сможешь просидеть взаперти всю оставшуюся жизнь?
- Вообще-то, думаю, что вполне смогу.
- Симон, ты должен…
Изнутри что-то стукнуло о дверь. То ли кулак, то ли в неё что-то кинули.
- Я сделал то, что был должен. Дальше я сам.
Гарри отошёл от двери, прошёлся по небольшому холлу, куда выходила дверь квартиры Симона, потом вернулся, прижался к ней спиной и съехал на пол. Уткнулся головой в колени и так замер. Он так устал.
Если бы три месяца назад кто-то взялся описать ему ситуацию, в которой они оказались теперь, он бы до потолка скакал от радости. Серьёзно, Джинни, Рон, Гермиона, всё семейство Уизли в полном составе, включая Флёр и родившуюся в День победы малышку Мари Виктуар, были в безопасности. Симон гарантировал их защиту, им теперь было ничего не страшно, включая Аваду Кедавра. Они были защищены фактически от всего. Гарри мог спать спокойно, ему самому и родным ему людям ничего не угрожало. Всё было хорошо, если бы не одно «но». Нет, два.
Симон, который защитил их всех, отказывался с ними разговаривать. Боялся им навредить. Они общались исключительно через дверь или обменивались письмами, но Симон не соглашался выйти и поговорить с глазу на глаз. Он теперь хорошо понимал, о чём говорил Жак, упоминая свои приступы «темноты». Говорил, что ему необходимо лучше узнать свою новую силу, приспособиться к ней, взять её под контроль.
Симон не был так же дорог Гарри, как Джинни, Рон, Гермиона и другие Уизли, но, как оказалось, чувство вины за то, что Сайпресу пришлось пожертвовать жизнью ради их благополучия, грызло Гарри постоянно, каждую минуту.
Второй проблемой оказалась Габриэль Делакур. Она…
- Я тебя слышу, - раздался за дверью голос Сайпреса, и Гарри вздрогнул. - Пожалуйста, будь другом, иди домой. Я ведь не так просто взял и решился на такое. Я хотел, чтобы вы жили долго и счастливо, а не сидели у меня под дверью.
- А ты? – спросил Гарри. – Что будет с тобой?
После довольно продолжительной паузы Симон ответил:
- А я, в конце концов, взломаю защиту этого ублюдка, мы поймём, кто это такой и что ему надо, обезвредим его, а потом…
- Да? Что потом?
- Потом я попробую убрать это в какой-нибудь дальний угол мозга. Буду бороться. Не буду использовать свои силы.
Гарри промолчал. Он слишком хорошо помнил, что видел в воспоминаниях Симона. Чтобы бороться, Симону нужен какой-то стимул, а где он его возьмёт, если отказывается выходить из квартиры и разговаривать с людьми? А ещё была проблема Габриэль.
- Никаких новостей нет? – напоследок спросил Гарри, на всякий случай.
- Глухо, - кажется, Симон скрипнул зубами. – Я как будто бьюсь в бетонную стену. С тех пор, как он меня почувствовал, он закрыл от меня свой разум и больше не открывал.
- Но ты уверен, что это он? – в миллионный раз за эти месяцы спросил Гарри.
- Да, Гарри, это он. Это был мужской разум.
Гарри ещё немного потоптался за дверью, потом набрал в грудь побольше воздуха и всё-таки выпалил:
- Слушай, я хотел… насчет Габриэль…
- Слышать ничего не хочу! – рявкнул Симон, и дверь опасно завибрировала. Гарри, чем чёрт не шутит, сделал шаг назад. – Это полный идиотизм!
- Ну почему? В этом как раз нет ничего странного, если подумать.
- Всё, я сказал! – теперь Симон уже точно ударил кулаком по двери. – Отправьте её домой, и чтобы я больше не слышал о ней ничего.
Гарри кивнул, потом повернулся и пошёл к выходу. Когда он уже заходил в лифт, то краем глаза заметил, как с лестницы появился дежурный аврор и снова занял свой пост за дверью Симона, который покидал, чтобы дать Гарри возможность поговорить с ним.
Выйдя на улицу, Гарри тут же нацепил очки от солнца. В Лондоне уже пару недель стояла удушающая жара, солнце светило как ненормальное, и даже дожди были редкими, но очень желанными. Они приносили с собой недолговечную прохладу и возможность подышать свежим воздухом.
Они с Роном ещё в конце июня перебрались на лето в Нору, потом Джинни закончила учёбу и тоже вернулась домой, правда, не очень надолго. Через три дня ей нужно было уехать в Ирландию на первые в её жизни командные сборы. Пару недель назад на спортивной странице «Ежедневного пророка» вышло официальное сообщение о включении Джиневры Молли Уизли в состав «Холихедских гарпий», и на Джинни потоком хлынули письма от друзей, знакомых и просто людей, которые хотели её поздравить. После того, как Симон обеспечил их всех защитой, читать письма было безопасно, и Гарри чувствовал, что они непозволительно расслабились. Все, кроме Гермионы, которая продолжала работать.
Гарри открыл калитку и улыбнулся, увидев на скамейке под каким-то высоким деревом Джинни с книгой на коленях. В последние дни у них было совсем мало времени, которое они могли проводить только вдвоём, потому что Рону было скучно, и он постоянно болтался где-то поблизости. Они часто навещали Флёр, пока Билл был на работе, чтобы помочь ей с малышкой. Джинни постоянно твердила, что Флёр обязательно нужно отдыхать хотя бы по часу в день, и с удовольствием водилась с племянницей.
Вообще, конечно, помогать Флёр должна была Габриэль, но та уже два месяца почти не выходила из своей комнаты и, насколько знал Гарри, даже не вставала с кровати. Как будто Флёр было мало хлопот с Мари Виктуар.
- Привет! – Гарри плюхнулся на скамейку рядом с Джинни и поцеловал её в подставленную щёку. Джинни, не отрывая глаз от страницы, подняла указательный палец. Гарри следил, как её зрачки быстро перебегают со строчки на строчку.
- Всё, дочитала! – Джинни захлопнула книгу и потянулась за нормальным поцелуем. За эти две недели она здорово загорела, и теперь при каждом взгляде на неё Гарри вспоминал их французские каникулы. – Ну что, как там Симон?
- Окопался в своей квартире, как медведь, - проворчал Гарри. – Каждый раз мне потом ужасно стыдно радоваться жизни, когда я к нему хожу.
- Перестань, Гарри, это было его решение.
Они вели один и тот же разговор уже два месяца и никак не могли согласиться друг с другом.
- Я попробовал снова поговорить с ним о Габриэль, но он и слышать ничего не хочет, сразу бесится.
- Его можно понять, - Джинни вздохнула. – Флёр очень переживает. Говорит, если так будет продолжаться, придётся ей вызывать родителей, и пусть они увозят Габриэль силой.
- Кто бы мог подумать, - пробормотал Гарри, и Джинни согласно кивнула.
Когда Гарри с Роном и Гермионой, осознав, что натворил Сайпрес, рванули рассказывать всё Биллу и Флёр, им и в голову не могло прийти, какой переполох они там устроят. Они пропутешествовали по каминной сети, вышли в гостиной Ракушки и сразу же начали бестолково, перебивая друг друга, рассказывать, что произошло. И когда Гарри произнёс: «Симон перешёл предел», стоявшая в дверях гостиной Габриэль вдруг зашаталась как пьяная, потом завопила и упала на пол без сознания.
Гарри сначала подумал, что Магистр добрался и до неё, но посмотрел на Гермиону и увидел у неё на лице сначала испуг, который быстро сменился недоверием, потом шоком, а потом – глубокой печалью. Флёр быстро привела сестру в чувство, но вместо того, чтобы успокоиться, Габриэль подскочила к столику, на котором стояла ваза с цветами, и смахнула её на пол, а потом перевернула и столик. Она как будто обезумела, и Биллу пришлось схватить её и крепко прижать её руки к туловищу, пока Флёр пыталась выяснить, что произошло.
Габриэль так рыдала, что добиться от неё связных слов было довольно сложно. Она то срывалась на крик, то как-то жутко подвывала, то скулила, как побитый щенок, а потом начала просто тихо плакать, и Билл, наконец, отпустил её. Тогда-то она и призналась, что влюбилась в Симона практически в ту же секунду, как увидела его в первый раз, и чем больше она узнавала о его нелегкой жизни, тем сильнее его любила. И вот теперь он перечеркнул все свои шансы на счастье. Гарри в глубине души сомневался, что была большая разница: вряд ли Симон хотя бы раз взглянул на Габриэль с интересом.
Когда стало понятно, что он не собирается выходить из своей квартиры, Габриэль, несмотря на все попытки Флёр остановить её, поехала к Сайпресу и через дверь призналась ему в своих чувствах и попросила разрешения помочь ему. В ответ Симон в довольно резких выражениях попросил её вернуться домой и больше никогда не поднимать эту тему. Габриэль упорствовала, начала повышать голос, потом кричать. В конце концов, Симон вышел из себя, тоже заорал на неё в ответ, и во всём доме вылетели пробки. Рон с Гарри силой утащили упирающуюся Габриэль от двери, вернули её в Ракушку, где она сразу же бросилась в свою комнату, упала там на кровать и с тех пор там и оставалась. Даже когда родилась Мари Виктуар, Габриэль просидела за праздничным столом минут пятнадцать, а потом извинилась и вернулась в свою комнату. У Симона с тех пор сразу же сдавали нервы, как только он слышал её имя.
Гермиона пыталась уговорить Симона поговорить с Габриэль по-хорошему, мирно, по-дружески. Может быть, даже оставить у неё какую-то надежду, всё, что угодно, лишь бы вывести её из этого состояния. Симон отказался наотрез. Сама ситуация почему-то приводила его в страшную ярость. Это случилось в апреле, сейчас был уже конец июля, но ничего не менялось.
- Тебе там письмо пришло, - голос Джинни вывел его из задумчивости. – От Эрика.
Гарри кивнул. С тех пор, как закончилась учеба, он никого не видел из Аврората, кроме Рона, разумеется. Дин сразу же умчался в Ирландию, проведать Симуса. Дафна просто куда-то исчезла, может быть, сидела дома, но от неё никакие весточки не приходили. Эрик собирался как-то налаживать отношения с Клементайн, и наверняка погрузился в это с головой.
Гарри вынул волшебную палочку и произнёс:
- Акцио, письмо.
Джинни насмешливо посмотрела на него.
- Что? – Гарри на лету поймал конверт и начал его распечатывать.
- Ты совсем обленился, - Джинни покачала головой. – Тренировки забросил. А как же физическая подготовка?
- Слишком жарко, - Гарри стало слегка стыдно, но он всё ещё не пришёл ни к какому решению по поводу Аврората, и это лишало его малейшей мотивации что-то делать. – Эрик просит с ним встретиться. Говорит, ему нужна моя помощь.
- Слушай, если это касается Клементайн, то ты ему мало чем поможешь, - Джинни покачала головой и выразительно изогнула бровь. – Возьми с собой меня или Гермиону. Лучше Гермиону, потому что мне не нравится Клементайн, я могу быть необъективна.
- Эрик может и не захотеть делиться своими проблемами с Гермионой, - Гарри нахмурился. – Наверное, стоит ему сначала написать. И Рона нужно будет взять. Тогда уж и ты пойдем с нами.
- Сначала напиши ему, - Джинни закатила глаза. – Хотя, может, мы с Гермионой просто по магазинам пройдёмся, если он не захочет говорить при нас.
Она закинула ногу на ногу.
- Ты подумал, какие вещи возьмёшь с собой?
Гарри, естественно, собирался на сборы вместе с ней. Первые два дня у неё были скорее вводными, и они планировали съездить в Дублин и вообще оглядеться вокруг. Потом Гарри договорился встретиться с Дином и Симусом. Рон с Гермионой с нетерпением ждали августа и поездки на Канарские острова, поэтому Рон с ним не поехал, решил экономить.
Гарри хотел было написать Эрику письмо, но потом подумал, что проще послать Патронуса, что он и сделал. Когда через пару минут Эрик прислал в ответ своего и сказал, что он нисколько не против, Гарри уже не сиделось на месте. Они условились пересечься в Косом переулке незадолго до шести вечера у «Всевозможных волшебных вредилок». Гарри послал сообщение Гермионе, она ничего против не имела. Гарри тон Эрика не показался слишком уж угнетённым, поэтому он решил рассчитывать на приятную встречу.
- А где Рон? – спросил Гарри, скинул туфли и с ногами забрался на скамейку, положив голову Джинни на колени. – Странно, что я его ещё не видел.
- Он пошёл к Джорджу, посмотреть, как там дела с магазином, - Джинни опустила руку ему на голову и стала перебирать волосы. Гарри жмурился, как довольный кот. – Ему скучно.
- Джорджу? – лениво переспросил Гарри, чувствуя, что ещё немного, и он просто уснёт.
- Рону, - фыркнула Джинни. – Джорджу некогда скучать, у него самый разгар торговли.
- Мне тоже скучно, - признался Гарри. – А когда я вернусь сюда, а ты останешься в Ирландии, Рон с Гермионой поедут на свои острова, вот это вообще будет тихий ужас. Я, наверное, тут с ума сойду от тоски.
- Приезжай ко мне, мы только уже будем в Шотландии, но всё равно, - Джинни легко провела кончиками пальцев по его щеке. – Я уверена, мне удастся выкроить для тебя немного времени.
Гарри слегка приободрился.
- Надеюсь, в следующем году они разрешат нам начать работать уже летом, - сказал он. – Если мы сдадим экзамены, технически мы ведь станем аврорами, так?
- Так, - подтвердила Джинни. – Я только одного не понимаю, почему ты не можешь просто расслабиться и наслаждаться отдыхом?
Гарри задумался. Он хорошо помнил, как в школе мечтал о времени, которое он мог бы просто потратить на всякую ерунду. На игры в шахматы с Роном, на полеты на метле, на болтовню, книги, кино, что-то простое и лёгкое. Когда она приезжал в Нору на лето, они всегда находили себе занятие, он не помнил ни одного раза, когда бы ему было скучно. Что произошло теперь, он понять не мог. Вернее, мог, но не до конца.
- Мне кажется, меня угнетает отсутствие цели, - наконец, сказал он. – Пока я хотя бы хожу на занятия, у меня есть ощущение того, что я двигаюсь вперед. Приношу пользу.
Джинни внимательно посмотрела на него, потом откинулась на скамейке и задумалась.
- Я бы сказала, что нельзя всё время только приносить пользу, - медленно сказала она. – Возьми меня, например: я собираюсь строить карьеру игрока в квиддич. Общественной пользы в моей карьере – ноль без палочки, да? Но в то же время мне самой так этого хочется, я испытываю такое счастье, когда только думаю об этом, что… Почему я должна отказаться от этого только потому, что пользы в моей профессии нет?
- Ты и не должна, - сказал Гарри.
- Но ты сам считаешь, что приносить пользу жизненно необходимо, верно? – Джинни прищурилась. Гарри неуверенно кивнул под её взглядом. – У меня сложилось впечатление… нет, какое впечатление, это уже уверенность. Тебя делает счастливым именно осознание собственной пользы. Ты не смог бы радоваться, если бы играл хоть за сборную Англии. В сам момент, да, не спорю, а потом тебя бы начали терзать вот такие вот мысли, правда? «Что я делаю? Летаю за золотым мячиком, кому от этого какая польза?»
Она довольно похоже изобразила его, и Гарри засмеялся. Но он всё ещё не понимал, куда она клонит.
- В общем, не будет тебе покоя, пока ты не начнёшь приносить пользу человечеству, - заключила Джинни. – В этом вы с Гермионой одинаковые: она тоже из кожи выпрыгивает, лишь бы кому-нибудь помочь. Мы с Роном другие.
Гарри резко осознал, впервые в своей жизни, что это именно та причина, по которой он так рвался в Аврорат. Ему нужно защищать кого-то, чтобы чувствовать себя живым. Даже Джинни, даже их отношений ему не хватало. Гарри виновато покосился на неё и с облегчением заметил, что Джинни улыбается.
- Я прекрасно знаю, какой ты, - она пихнула его локтем в бок. – Я никогда не претендовала на первое место.
- Но ты на первом месте, - вырвалось у Гарри, и это тоже была правда. – Я всегда буду выбирать тебя. Просто… я не уверен, что смогу быть полностью доволен, нет… вернее, удовлетворен или…
- Я понимаю, - серьёзно сказала Джинни.
- Но я бы всё равно выбрал тебя и наше будущее, - заверил её Гарри. - Честно. Я найду себе занятие и никогда не позволю себе показать своё недовольство.
- Никому не нужны такие жертвы, - Джинни кривовато улыбнулась. – Я думала, план был в том, чтобы подсидеть Стивенса и установить свои правила.
- Так и есть, но тебе он не кажется безумным, этот план?
- Не особенно, - Джинни пожала плечами. – Мне кажется, все только этого от тебя и ждут. Гарри Поттер не может быть рядовым аврором.
- Звучит ужасно, если честно, - Гарри поёжился.
- Но ты ведь действительно Избранный, - шепнула Джинни ему на ухо, а потом вскочила на ноги. – Я собираюсь полетать немного. Ты как?
Гарри посмотрел на безоблачное небо, с которого ослепительно светило солнце. На земле-то было достаточно жарко, страшно не хотелось даже шевелиться.
- Ладно, я поняла, - Джинни закатила глаза. – Но смотри мне, растолстеешь, и мне придётся посадить тебя на строгую диету. Или заставить быть… ммм, более физически активным.
Она многозначительно посмотрела на него, подмигнула, а потом отправилась в сарай, где хранила свою Молнию. Гарри же подумал, что, пока они живут в доме её родителей, физическая активность им не светит. А жаль. Очень жаль. Зачем только он согласился приехать к ним погостить?
- Что у тебя с лицом? – раздался голос Рона, и Гарри быстро стянул тёмные очки на нос.
- А что с ним не так? – поинтересовался он.
- Очень дурацкое на нём было выражение, - Рон плюхнулся рядом с ним, а Гарри порадовался, что тот не в курсе, какие именно мысли вызвали у него такое дурацкое выражение.
- Как там Флёр? – спросил он.
- С ума сходит, - Рон выкатил глаза и провёл ладонью по лбу. – Говорит, начала восхищаться моей мамой, как никогда раньше.
- А что Габриэль?
- Я её не видел, - Рон покачал головой, - но Флёр говорит, что никаких изменений. Кстати, ты поговорил с Симоном?
- Он меня не пустил, как обычно, - Гарри пнул лежавший возле его ступни камешек и по сдавленному писку в кустах понял, что случайно попал в садового гнома. – Но про Габриэль говорить отказался.
Они помолчали. Потом Рон тяжело вздохнул.
- Да уж, - сказал он и снова замолчал. Гарри ждал продолжения, но его не последовало.
- Что ты хотел сказать? – уточнил он, когда стало понятно, что Рон закончил свою речь.
- Ничего, - уши Рона стали ярко-красными, и Гарри раздраженно глянул на друга. – Ладно, ладно, просто… Все так несправедливы к Габриэль.
- В каком смысле? – не понял Гарри.
- Ну, вроде как, чего она так убивается, - Рон теперь был весь красный и очень-очень смущенный. – Как будто ей не может быть тяжело.
- Может, конечно, - признал Гарри, - но не настолько же. Она Сайпреса едва знала, как можно полюбить человека настолько сильно, чтобы впасть в такую апатию, когда он тебя отверг?
Рон поёрзал на скамейке.
- Флёр говорит, они много общались, - сказал он. – Особенно в последнее время. Сайпрес постоянно приходил к ним, наверное, это как-то помогло ему перейти предел, а у Флёр вечно были дела, и она оставляла их с Габриэль наедине. Теперь она очень ругает себя за это. Но кто же знал?
- Ну всё равно, - Гарри пожал плечами. – Когда у нас с Джинни были проблемы, я же не лежал сутками лицом к стенке.
- Нет, но выглядел ты тоже не волшебно, - напомнил Рон. – И вёл себя соответствующе. Да и все люди разные. Это, конечно, не самый лучший пример, но я, когда жил у Билла и Флёр, ну… тогда, когда…
- Я понял, - быстро перебил его Гарри.
- Ну и вот, - Рон отвёл глаза. – Там ещё и чувство вины было, сильное такое, но с этим я бы смог справиться, без обид, Гарри. А вот думать о том, что может в любой момент случиться с Гермионой, я не мог. Я поэтому и читал или спал, только бы мозг чем-то был занят. А Габриэль ведь тоже не сразу с ума сошла, а когда узнала, что Симон предел перешёл. Это, наверное, такая же беспомощность.
Гарри задумался. Было странно слушать, как Рон рассуждает о таких вещах. Может быть, ему Гермиона всё это объяснила? Хотя, нет, Гермиона никогда не вспомнила бы то время, которое они вдвоём с ней провели в палатке без Рона. Гарри заметил, что Джинни тоже не особенно нравилось, если он заговаривал об этом. Хотя, ей-то что, она ведь не могла чувствовать вину перед ним?
- Кстати, мы сегодня вечером встречаемся с Эриком в Косом переулке, - вспомнил он. – Он прислал письмо, ему нужно поговорить.
Рон недовольно поморщился.
- Не понимаю, что тут говорить. Им нужно разводиться, это ясно как божий день. Они женаты меньше двух лет, а уже не могут выносить друг друга.
- Эрик любит её, - сказал Гарри. – У него просто есть ещё какие-то проблемы, кроме этого. Может быть, он как раз решил что-то рассказать.
На это Рон ничего не ответил, но, взглянув на него, Гарри заметил, что друг поджал губы. Он сразу как-то скептически отнёсся к откровениям Эрика, как только Гарри с ним поделился связанным и с ними тревожными чувствами. Рон считал, что всё дело в отце Эрика, что какая-то нечистая там была история со всеми присылаемыми деньгами. Как это так: отца ненавидеть, но деньги у него преспокойно брать? И как можно было за столько лет ни разу не попытаться с ним встретиться? Рон был уверен, что Эрик чего-то не договаривает. Или откровенно врёт. Но в то же время признавал, что это его личное дело и лезть во всё это не собирался.
- Он наш друг, - напомнил Гарри. Рон не ответил. – Ладно, если не друг, то хотя бы товарищ. Нам ещё вместе работать, если мы останемся в Аврорате.
- Естественно, мы останемся в Аврорате, - отмахнулся Рон. – Не то, чтобы мы активно искали какие-то другие варианты. Чего это постоянно обсуждать, если мы на самом деле ничего не делаем? В смысле, даже не думаем, чем ещё могли бы заняться.
Гарри молча признал его правоту. Ему постоянно хотелось жаловаться на Аврорат и особенно на Стивенса, но, положа руку на сердце, он уже знал, что не сможет уйти. Пока нет. Он ещё даже не попытался изменить Аврорат под себя. Гермиона не испугалась пойти против устоев всего волшебного мира, а он не справится с одним из департаментов Министерства магии? Если Гарри чего и не любил, так это сдаваться.
- Вообще-то я хотел поужинать с Гермионой, - нарушил молчание Рон. – Мы уже сто лет никуда не выбирались.
- Гермиона тоже придёт, я ей уже написал, - ответил Гарри. – Я подумал, что нам нужна будет помощь, если это действительно касается чувств и всякого такого.
- Замечательно, - пробурчал Рон. – Со мной уже даже советоваться не нужно. Конечно. Зачем?
- Да ладно тебе, посидим немножко с Эриком, а потом оставим вас вдвоём, - Гарри встал и потянулся. – Очень скучно, очень. И жарко.
- А Джинни где? – Рон взглянул на дом. – Мама что ли её изловила?
- Нет, она пошла немного полетать, - отозвался Гарри. – Не знаю, как она себя заставляет, мне слишком жарко. Я не хочу быть ближе к Солнцу ни на дюйм.
Рон фыркнул.
- Поэтому её и пригласили в «Холихедские гарпии», разве нет?
Рон всё ещё по поводу и без упоминал об этом, умудряясь вставить эту информацию в разговор практически на любую тему. Особенно здорово ему это удавалось, если он говорил с человеком, который гарантированно этой новости не знал.
- Гермиона успевает закончить свои дела до отпуска? – поинтересовался Гарри, снова опуская на скамейку, когда стало понятно, что Рон пока вставать не намерен.
- Надеюсь, - он молитвенно сложил руки. – Хотя, я почти уверен, что мы каждый день будем принимать минимум по сове. Гермиона никогда не умела отдыхать.
- Так научи её, - посоветовал Гарри.
- Это и есть мой план, - Рон подмигнул и, наконец, поднялся. – Ладно, нужно переодеться, если мы не хотим опоздать. – Мне кажется, я весь пропах всякими детскими штучками.
Рождение Мари Виктуар произвело на Рона неизгладимое впечатление. Он никак не мог привыкнуть к тому, что стал дядей, не мог поверить, что у Билла, который, в общем-то, и школу не так давно закончил, уже родился ребёнок. Рон так долго разглядывал малышку, когда они в первый раз пришли поздравить Билла и Флёр, что Билл начал хмуриться.
- Что-то не так? – спросил он младшего брата.
- Всё хорошо, - странным голосом отозвался Рон, но глаз от ребёнка не отвёл. В ответ Мари Виктуар очень серьёзно смотрела на него и хмурила лобик, прямо как её папа. – Она так похожа на тебя, на вас обоих. Это так странно.
В ответ раздался дружный смех.
- И правда странно, - выдавил Гарри. – Просто противоестественно.
Только Гермиона положила руку Рону на плечо и улыбнулась.
- Я даже представить себе не мог, что дети вызывают такие чувства, - говорил потом Рон. – А она даже не мой ребёнок. Страшно представить, что чувствует Билл.
Если верить Флёр, Билл просто сходил с ума одновременно от счастья и от страха за дочь. И, хотя Симон сразу же окружил её всей возможной защитой, Билл всё равно дёргался.
Миссис Уизли они обнаружили в гостиной за чтением книги по домоводству. Она методично отметила страницу закладкой и отложила книгу на столик.
- Пора готовить ужин, - сказала она, взглянув на часы. – Вы подождёте Артура или хотите поесть прямо сейчас?
- Нет, мы уходим в Косой переулок,- ответил Рон. – А Перси сегодня не почтит наш дом своим присутствием?
- Перси прислал сообщение, что сегодня будет поздно, - миссис Уизли никогда не критиковала сына, но сейчас с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. – Я уже не знаю, как ещё с ним разговаривать. Он прячет бедную девушку так, как будто у неё два носа или я не знаю, что ещё.
- Странно, что не наоборот, - пробормотал Рон.
- Что ты говоришь, дорогой? – не расслышала миссис Уизли.
- Говорю, что Перси у нас странный, - отозвался Рон уже от двери. – Очень странный. Если он влюблён в Одри, и это у него серьёзно, чего тут скрывать? Потому и странный.
Он скрылся за дверью, а миссис Уизли посмотрела на Гарри с непередаваемым выражением. Гарри закусил губу, чтобы не расхохотаться.
- Кто бы говорил, - в конце концов, прошептала она и хихикнула, быстро прикрыв рот ладонью.
Гарри сжал губы покрепче, но не удержался и кивнул. Смеяться над Роном с его мамой за его спиной больше не казалось ему нечестным. Они ведь скоро станут одной семьёй, настоящей семьёй, а в семье такие ситуации не просто нормальны, они естественны. Гарри вспомнил, как когда-то ужасно давно он наблюдал за семьёй Уизли из окна Хогвартс-экспресса. Его тогда привлекла именно их манера общения: как Фред и Джордж цепляли сначала Перси, потом Рона, как подшучивали над матерью и успокаивали плачущую Джинни. За всем этим стояла настоящая любовь членов одной семьи, и Гарри это притягивало как магнит. И вот теперь он собирался войти в эту семью, которая сразу показалась ему образцовой, в качестве полноценного члена. Поэтому он имел полное право смеяться над Роном и не чувствовать себя ужасным другом.
Находившийся в блаженном неведении Рон как раз стоял у шкафа и пытался сделать нелёгкий выбор между летней рубашкой с длинным рукавом и спортивной футболкой.
- Как думаешь, нормально будет, если я пойду в шортах и футболке? – спросил Рон, завидев Гарри. – Или не очень?
- Смотря куда вы с Гермионой потом пойдёте, - Гарри пожал плечами. – Она ведь будет в рабочей одежде.
- И то верно, - Рон вздохнул и вынул из шкафа рубаху и льняные брюки, которых Гарри до этого никогда не видел.
- Где ты их взял? – у него чуть глаза из орбит не вылезли, когда вслед за брюками Рон достал ещё и обувную коробку, в которой оказались светлые туфли без шнурков. Кажется, они назывались мокасинами, но полной уверенности у Гарри не было.
- Мы с Гермионой ходили по магазинам в прошлые выходные, - пояснил Рон. – Покупали кое-какую одежду к поездке. Выяснилось, что мне совершенно нечего взять с собой. А Гермионе был нужен купальник.
Рон быстро отвернулся, но Гарри успел заметить, что тот слега покраснел.
- Ну-ка, давай, надевай это всё, - поторопил он. – Не представляю, как ты будешь выглядеть.
Рон хмыкнул и быстро переоделся. Гарри обошёл его кругом, потом сказал:
- Очень солидно, как ни странно, одежда-то светлая. И не очень в деловом стиле. Только вот брюки слишком уж мятые.
- Гермиона сказала, что лён всегда такой, - важно ответил Рон.
- Ничего себе! – воскликнула Джинни, когда они спустились вниз. – Рон, где ты взял такую одежду?
- В магазине купил, - ответил Рон. – Не в волшебном.
- Это я и сама поняла, - Джинни, как до этого Гарри, обошла брата кругом. – Отлично выглядишь, тебе идёт. Очень элегантно.
- Спасибо, - чуть удивленно отозвался Рон. – Ты тоже оделась очень красиво.
Гарри заметил это гораздо раньше, но до этого момента не встревал в разговор.
- Кстати, об этом, - он взял Джинни за руку и повернул к себе лицом. – Это очень красиво, но зачем? Мы же просто идём в Косой переулок.
- Настроение такое, - Джинни беспечно улыбнулась и поправила бантик на цветастом летнем платье. – Что-то захотелось.
Гарри пожал плечами. Не очень похоже на Джинни, которая предпочитала что-то более удобное, если у неё был выбор, но она же девушка, мало ли какие у них возникают желания.
Они попрощались с миссис Уизли и трансгрессировали в Косой переулок. С тех пор, как Симон стал защищать их с помощью своей безумной по силе магии, миссис Уизли практически полностью перестала беспокоиться.
В Косом переулке было чудовищно много людей для вечера четверга. Наверное, виной тому была погода: никто не хотел сидеть дома.
- Интересно, нам вообще удастся найти где-нибудь столик? – пробормотал Рон. – Нужно было черкнуть пару слов Эрни.
- Эрни всегда найдёт для нас место, - уверенно сказал Гарри. – Мы с Эриком договорились встретиться у магазина Джорджа. Гермионе отправим патронуса, когда где-нибудь приземлимся.
Они шли, пробираясь сквозь толпы людей, и когда добрались до «Всевозможных волшебных вредилок», Эрик уже ждал их, прислонившись спиной к углу дома.
- Привет! – он улыбнулся своей странной улыбкой, преображающей всё его лицо, и пожал им руки, а Джинни поцеловал в щёку. Гарри отметил, что Эрик давненько не брился, отчего нижняя часть его лица заросла довольно густой чёрной бородой. Теперь он смахивал на Хагрида, только выражение лица у великана было куда более добродушное. Гарри впервые подумал, что, может быть, Клементайн просто его побаивается. Видок у Эрика был не особенно дружелюбный.
- Куда пойдем? – спросил Рон, покрутив головой по сторонам. – Так, навскидку, везде всё занято.
- Я забронировал столик в «Дырявом котле», - Эрик взглянул на часы. – Место не самое приятное, но больше нигде свободных мест не было.
Рон отправил патронуса Гермионе, и они пошли назад, стараясь держаться вместе. Людей было настолько много, что, кажется, даже в конце августа здесь такого столпотворения не бывало. Когда они, наконец, устроились за большим и не особенно чистым столом в «Дырявом котле» и сделали заказ, Гарри спросил:
- Так что у тебя случилось?
Эрик сразу же помрачнел ещё больше, если это вообще было возможно.
- Я не вернусь в Аврорат осенью, - сказал он. – Скорее всего, я в самое ближайшее время уеду обратно в Черногорию.
Новости были настолько неожиданными, что Гарри с Роном не сразу нашлись, что ответить.
- А как же Клементайн? – мягко спросила Джинни.
- А Клементайн останется здесь, - голос Эрика звучал глухо. – Она забудет меня и начнём жить той жизнью, которую заслуживает.
- Настолько всё безнадёжно? – осторожно уточнил Гарри. – Совсем никакой надежды?
Эрик заколебался. Он посмотрел по сторонам, потом понизил голос, как будто в таком шуме кто-то мог их подслушать.
- Пока я не разберусь со своими личными проблемами, да, всё безнадёжно. Может быть, однажды я вернусь, и мы попробуем начать всё сначала. Но просить её ждать меня я не могу.
- А какого характера эти твои личные проблемы? – спросил Рон, подозрительно прищурившись.
- Этого я не скажу, потому что это не моя тайна, - твёрдо заявил Эрик. – Но я со всем разберусь. Я должен. Это моя ответственность.
По спине у Гарри почему-то поползли мурашки. Где-то он уже слышал и этот тон, и эти самые слова. Он быстро глянул на Джинни, она непонимающе хмурилась, но, кажется, ничего такого не заметила.
- А где Гермиона? – вдруг спросил Рон и посмотрел на часы. – Она же обещала не задерживаться.
- Значит, не получилось, - пробормотал Гарри, погруженный в свои мысли. – Эрик, ты уверен, что не хочешь поделиться с нами? Хотя в бы общих чертах? Мы же твои единственные друзья в Англии, может, мы смогли бы помочь?
- Нет, - отрезал Эрик. – Но спасибо за предложение. Что ты делаешь, Рон?
Рон вынул палочку и снова отправил патронуса в Министерство магии.
- Она обещала не опаздывать, - пробормотал он. – И даже не предупредила, что…
Он вдруг поперхнулся и замолчал. Его глаза расширились до невероятных размеров, и Рон вскочил на ноги.
- Что… - Гарри машинально выхватил свою палочку, хотя пока и не понял, что произошло.
А потом Рон схватился за грудь и упал обратно на стул.
- Гарри! – отчаянно закричала Джинни и, обогнув стол, бросилась к Рону. – Гарри, сделай что-нибудь!
У Гарри упало сердце. Рон, согнувшись в три погибели, скрёб пальцами по груди и тяжело, с хрипом дышал.
- Что происходит? – испуганно спросил Эрик, тоже склонившись над Роном. – Нам нужен врач! Эй, кто-нибудь!
Рон сумел поднять руку и помахать ей в воздухе.
- Что это значит? – Джинни обеими руками пыталась поднять его голову. – Рон, скажи что-нибудь!
Гарри как будто парализовало. Он прекрасно понимал, что происходит, но совершенно не знал, что делать. Видимо, защита Симона не смогла спасти Рона от того, что уже было у него внутри. В отчаянии Гарри вызвал патронуса и отправил его к Симону, прошептав пересохшими губами:
- Симон, ты срочно нужен нам в «Дырявом котле»! С Роном что-то происходит, он держится за грудь.
При Эрике он не мог говорить свободно, но Сайпрес всё понял правильно и появился посреди зала через три секунды. Он махнул рукой, и все посетители паба, взволнованно толпившиеся вокруг их столика, замерли. Наступила тревожная тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием Рона и всхлипываниями Джинни.
- Симон… - Гарри беспомощно развёл руками.
Тот отодвинул Джинни в сторону, схватил Рона за плечи и заставил откинуться на спинку стула. Лицо у Рона было страшно бледное с синеватым отливом, как будто ему не хватало воздуха. Но не это привело Гарри в ужас.
Рон смотрел прямо на него и хватался рукой то за грудь, то за горло, а в его глазах застыл такой страх, что Гарри почувствовал слабость в ногах. Джинни схватила Рона за руку и крепко её сжала. Гарри, наконец, двинулся вперёд, обошёл стол, поднырнул под руку Сайпреса, который водил палочкой над грудью Рона, и опустился на колени. Если это были его последние минуты и это так его пугало, то Гарри просто обязан быть рядом и постараться максимально помочь ему, успокоить. Джинни, кажется, думала о том же. Хвала небесам, здесь не было Гермионы.
- Рон, там всё… - голос Гарри сорвался, и он был вынужден замолчать на несколько секунд. – Там всё очень здорово. Там Фред. Я клянусь, что мы позаботимся о Гермионе. Ты... ты только не бойся…
Рон замотал головой с такой яростью, что Гарри замолчал.
- Да что происходит, чёрт возьми? – Эрик стоял у стены и, тяжело дыша, смотрел то на Рона, то на Сайпреса, то на Гарри. – Он что, умирает?
Рон снова дёрнул головой, а потом с видимым усилием сделал глубокий вдох и как-то сразу обмяк. Симон отступил на шаг, повернулся к Гарри и покачал головой. Глаза у него были абсолютно чёрные, зрачков было не видно. Гарри не понял, что он хотел этим сказать.
- Гермиона… - прохрипел Рон и попытался встать. – Гермиона…
Гарри посмотрел на его ладонь, всё ещё лежащую на груди, примерно в районе ключиц, и снова почувствовал, как земля уходит из-под ног.
- Я не понимаю, - Джинни трясло. – Что случилось?
Сайпрес в мгновение ока повернулся и вылетел из паба, взметнув полами чёрной мантии.
- Что случилось, Рон? – крикнул Гарри, не обращая внимания на снова зашевелившихся вокруг людей. Они непонимающе моргали и оглядывались по сторонам. – Что с Гермионой?
- Не знаю, - тот снова встал на ноги и опасно покачнулся. Джинни обхватила его за талию, не давая упасть. – Я почувствовал жжение, понял, что с ней что-то произошло…
В это мгновение откуда-то сверху на стол перед ним спланировал лист пергамента. Рон схватил его трясущимися руками, пробежал глазами по строчкам, потом поднял голову и посмотрел на Гарри. Гарри выхватил у него письмо и прочитал:
«Гермиона Грейнджер показалась мне самым подходящим вариантом, чтобы свершить мою месть. По некоторым причинам я не могу тронуть никого из членов семьи Уизли. А вот отомстить им всё-таки могу. Не пытайтесь её искать, у вас не получится. Она закончит свою жизнь там, где это и должно было случиться. Я доведу начатое до конца. С. Л.»
Рон рванул к выходу, Гарри – за ним, крепко сжимая в кулаке пергамент.
- Объясните мне, что происходит! – закричала Джинни, вылетая на улицу вслед за ними. Эрик не отставал, хотя вопросов и не задавал. – Дайте мне прочитать письмо.
Гарри молча протянул ей листок, она прочитала и покачнулась.
- Что это значит? – спросила она, возвращая письмо Рону. – Вы понимаете, что это означает?
Рон её не слышал. Он стоял посреди улицы, прижав руку к груди и закрыв глаза. Гарри беспомощно застыл рядом.
- Я её не чувствую, - Рон открыл глаза, его голос звучал совершенно безжизненно. – Связи больше нет.
- Связи? – резко переспросил Эрик. – От кого это письмо?
На него никто не обратил внимания.
- Где Симон? – зубы у Джинни клацали. – Куда он подевался?
Гарри отправил патронуса в Аврорат. Сейчас им могла пригодиться любая помощь. Потом подумал немного и отправил ещё одного, к Биллу. Потом положил ладонь Рону на плечо.
- Мы найдём её, слышишь? – сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. – Нам просто нужно подумать. Где это должно было случиться? Где Гермиона могла умереть?
- В тысяче мест, - выдавил Рон. – В тысяче мест. В тысяче мест.
- Начатое до конца… - лихорадочно шептал Гарри. – Что это значит? Что это значит, чёрт возьми?
В это мгновение рядом начали появляться люди. Сначала Билл, который тут же начал что-то громко говорить Рону, потом мистер Уизли, потом Перси, а потом и армия авроров во главе со Стивенсом. Последним, прямо перед Роном, возник Сайпрес, приложил ладонь к его груди и замер так.
- Письмо, - сказал он, протягивая ладонь, и Рон вложил ему в пальцы пергамент.
Сайпрес закрыл глаза и что-то забормотал, потом зачем-то понюхал лист бумаги.
- Кто это – С.Л.? – спросила Джинни. – Папа, ты знаешь кого-нибудь с такими инициалами?
Мистер Уизли растерянно покачал головой.
- Мы найдём её, Рон, - всё время повторял Билл. Рон не отвечал.
- Что ты почувствовал? – спросил Гарри.
- Её схватили сзади, - монотонно заговорил Рон, - сдавили горло. Она не могла дышать. Потом приложили какую-то тряпку к лицу, и она потеряла сознание. Наверное. Потому что больше я ничего не чувствую.
Гарри обожгло ледяным ужасом, но он ни за что не озвучил бы второй возможный вариант. Наверняка Рон и сам думал о том же. Симон всё так же, с закрытыми глазами, протянул пергамент Гарри, тот машинально взял его.
- Как ты можешь чувствовать, что с ней произошло? – выпалил Эрик, шагнув вперёд.
А потом всё произошло стремительно и одновременно.
За спиной у Рона с дикими глазами материализовался Драко Малфой, по лицу которого текла кровь, и выдохнул:
- Уизли…
Сайпрес открыл глаза.
Эрик издал какой-то странный звук, крутанулся на месте и трансгрессировал.
Малфой упал на колени, продолжая смотреть на то место, где только что стоял Эрик.
Джинни вскрикнула.
Гарри рванулся к Рону.
Рон обернулся к Малфою и застыл.
- Клянусь тебе… - начал тот, и в этот момент Сайпрес, Гарри и Рон хором произнесли:
- Поместье Малфоев!
Глава 8Малфой так и стоял на коленях, опустив голову. Из разбитой губы и особенно из носа у него текла кровь, и рядом с ним уже начала образовываться маленькая лужица.
Сайпрес и Билл с двух сторон железной хваткой вцепились в Рона, удерживая его на месте.
- Никому ни с места! – приказал Стивенс и Гарри замер, уже оторвав одну ногу от земли. Внутри него бушевала буря, от их действий сейчас могла зависеть жизнь Гермионы. Стивенсу он доверять ситуацию не хотел, но при этом понимал, что именно его приказов будут ждать авроры.
- Мистер Малфой, постарайтесь чётко и кратко рассказать, что произошло? – Стивенс встал перед Малфоем, широко расставив ноги. Гарри заметил, как он сделал едва заметный жест, и за спиной у Малфоя замаячили двое авроров. Ещё несколько вместе с Сайпресом крутились возле того места, откуда трансгрессировал Эрик.
Малфой поднял мертвенно-бледное лицо. Кровь у него текла из обеих ноздрей неиссякаемым потоком и капала с подбородка. Это выглядело до ужаса жутко и неестественно.
- Клянусь вам, мы не имеем к этому никакого отношения… Но нам нужна помощь, пожалуйста…
- Да не стану я трансгрессировать, пусти меня! – услышал Гарри яростный голос Рона, и через секунду тот замер рядом с ним. – Что произошло?
- Уизли, я не знаю, клянусь… Мы ужинали, как вдруг он возник прямо посреди нашей столовой, и с ним была Грейнджер. Она уже была без сознания.
- Кто он? – спросил Рон прежде, чем Стивенс успел открыть рот. Гарри чувствовал, что от друга словно исходит едва ощутимая вибрация.
- Этот ваш друг из Аврората, - Малфой закашлялся. – Который только что трансгрессировал.
- Эрик? – уточнил Стивенс ничего не выражающим тоном. Гарри же просто поверить не мог, что Эрик мог как-то быть в этом всём замешан. Хотя, исчез он, конечно, внезапно и очень подозрительно.
- Никакой он не Эрик, - Малфой на секунду закрыл глаза, кровь так и не останавливалась, и его начало шатать из стороны в сторону. – Чёрт, я, кажется, сейчас потеряю сознание…
- Симон! – Гарри обернулся через плечо. – Симон, нам нужна помощь.
Сайпрес, который что-то оживлённо обсуждал с Биллом, повернул голову в его сторону и вопросительно вскинул брови. Гарри указал сначала на Малфоя, потом себе на нос. Сайпрес прищурился и взмахнул рукой. Малфой тут же сел ровнее и глубоко вздохнул, его щёки окрасил лёгкий румянец. Гарри почувствовал, как к нему сбоку прижалась Джинни, и нашёл её ладонь.
- Рассказывай по порядку и быстро, - попросил он Малфоя. – Пожалуйста, Драко.
- Сначала один вопрос, - Рон говорил каким-то чужим голосом. – Гермиона жива?
- Когда я уходил, она была жива, - Малфой, наверное, впервые в жизни смотрел в лицо Рону серьёзно, без тени издёвки. – Я не знаю, что там происходит сейчас, но нам нужно спешить. Там… там ведь и моя мать…
- Теперь по порядку, - раздался голос мистера Стивенса, он выглядел раздражённым. – Мистер Малфой, пожалуйста, четко отвечайте на мои вопросы, вы меня поняли?
Малфой посмотрел на него, слегка кивнул, потом его взгляд метнулся обратно к Рону. На взгляд Гарри, сейчас было лучше всего дать Малфою просто выговориться, он же явно в шоковом состоянии.
- Нет, - негромко произнёс Рон, и Гарри показалось, что на него подуло прохладным ветерком, хотя листья на деревьях не шевелились.
- Что вы сказали, мистер Уизли? – переспросил Стивенс. Вид у него был изумлённый.
- Нет, - тем же тоном повторил Рон. – Он просто будет говорить. У нас нет времени.
- Есть определённая процедура, протокол допроса, и я настаиваю…
Рон повернулся в его сторону, и волосы на голове Стивенса взметнулись вверх от порыва того же невидимого ветра. Сайпрес вдруг в предупреждающем жесте поднял руку вверх, остановив Стивенса, и шагнул вперёд, внимательно глядя на Рона. Гарри озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда дует.
- Рон, - позвал Сайпрес таким тоном, каким мог бы говорить с бешеной собакой, - дыши. Слышишь меня? Сделай глубокий вдох. Вот так. Спокойнее.
- Я в норме, - выдохнул Рон. – Но у нас нет времени.
- Рассказывай, - приказал Малфою Сайпрес. – Скорее.
Он отошёл к Стивенсу и что-то зашептал тому на ухо, лицо главы Аврората приобрело какой-то сероватый оттенок, потом он тяжело вздохнул.
- В общем, появился этот Эрик с Грейнджер, бросил её на пол, - быстро и немного сбивчиво заговорил Малфой. – Потом приказал нам оставаться на своих местах. Отец стал говорить, что ему не нужны проблемы, мама стала спрашивать, кто он такой, что ему нужно. Я его узнал сразу…
Гарри сделал себе мысленную пометку потом, когда всё это закончится, спросить Драко, откуда тот знает Эрика.
- Но как это мог быть он, если мы всё это время были вместе? – непонимающе спросила Джинни. – Он ведь ни разу даже не вставал с места.
- Может быть, он был просто иллюзией? – предположил Гарри. – Или это был кто-то под Оборотным зельем?
- Дальше, - потребовал Рон. Стивенс поджал губы, сузил глаза и сложил руки на груди, но больше не вмешивался.
- Он поздоровался с нами, сказал, что мы родственники, что его зовут Сципион Лестрейндж, и он сын тёти Беллы… Беллатрисы.
- Что? – выдохнул Стивенс. – У Беллатрисы Лестрейндж был ребёнок?
У Гарри голова шла кругом, но сейчас важнее всего было найти Гермиону.
- Дальше.
Рона эта информация нисколько не взволновала.
- Он сказал, что мы продажные шкуры, - Малфой отвёл взгляд. – Мама попросила его поговорить спокойно. Позволить ей помочь Грейнджер и поговорить. Спросила, чего он хочет. Он сказал, что ему нужна месть. Он должен отомстить Молли Уизли за смерть матери. А так как трогать Уизли он не может, то он решил убить Грейнджер и тем самым достать Рона, а через него и всю семью.
- Почему он не может нас… - начала Джинни, но Рон жестом заставил её замолчать.
Малфой перевёл дыхание и снова заговорил.
- Потом он вдруг заорал, что моя мать должна была сама заняться этим, если бы хоть каплю любила сестру, он так громко закричал, что у нас полопались бокалы на столе. Отец сказал, чтобы он не смел вмешивать нас в свои планы, чтобы убирался из его дома, а он… этот Сципион, он что-то пробормотал, и отец упал, он начал задыхаться, и мама стала кричать, просить его не делать этого. А я просто стоял и смотрел на Грейнджер, пытался рассмотреть, дышит она или нет.
Малфой громко сглотнул, потом покосился на Рона.
- Потому что если бы она не дышала, - продолжил он, - то нам с матерью пришёл бы конец, мы бы в жизни не доказали, что непричастны. В конце концов, я заметил, что она пошевелилась. Пока Сципион и мама спорили, она повернула голову, увидела меня, потом начала осторожно поворачиваться на спину, что-то у неё висело на груди.
- Медальон, - сказал Рон.
- Точно, - Малфой закашлялся. – Сципион как будто его унюхал, сразу повернулся, выбросил руку вперёд, и эта штуковина оказалась у него в ладони. Он сжал пальцы, и этот медальон раскрошился в пыль.
Рон скрипнул зубами.
- Тогда Грейнджер посмотрела на меня, прямо вцепилась в меня взглядом, я понял, что она хочет мне что-то сказать. Тут отец смог вздохнуть, а потом мама стала делать мне знаки, чтобы я бежал. Я бы мог трансгрессировать в любой момент, но Грейнджер так явно пыталась привлечь моё внимание, что я… я не мог просто уйти. Однажды я стоял и смотрел, как… как… Мне потом это снилось по ночам.
- Не поверишь, мне тоже, - прорычал Рон.
- В общем, я посмотрел на неё, и она прошептала: «Дырявый котёл», но Сципион услышал, и когда я попытался трансгрессировать, в самый последний момент меня словно что-то ударило по голове, наверное, он пустил мне вслед какое-то заклятие, и у меня пошла кровь из носа. Я подумал, что в «Дырявом котле» её ждёт Уизли, и вот я здесь. Но я слегка промахнулся, потому что почти потерял сознание.
- Нам немедленно нужно в поместье Малфоев, - Рон обернулся к отцу. – Папа, вы с Джинни идите домой, это слишком опасно. Билл, у тебя дочь, тебе тоже нельзя…
- Мы никуда не уйдём! – возмутилась Джинни. – Гермиона – наша семья.
- Пойдём только мы с Симоном, - Рон как будто не услышал её. – Гарри, тебе тоже нечего…
- Пойду только я один, - возразил Сайпрес. – Пришло время нам с ним встретиться лицом к лицу. Вы будете только путаться у меня под ногами.
- Попрошу заметить, что операцией руковожу всё-таки я, и я не помню, чтобы давал кому-то полномочия…
- Мы теряем время, - голос Рона наконец-то задрожал, и Гарри даже почувствовал облегчение. Это было куда лучше, чем эта его страшная безжизненность. – Сейчас не до формальностей. Джинни, папа, Билл, до скорого. Если вдруг что, скажите маме, что я не мог по-другому.
- Рон! – мистер Уизли схватил сына за руку, но Рон с лёгкостью разжал его пальцы и отступил к Сайпресу.
Гарри обернулся к Джинни. Её колотила крупная дрожь, по щекам текли слёзы.
- Всё снова, как тогда… - клацая зубами, выдавила она, и Билл обнял её за плечи. – Снова вы трое где-то там, а я здесь.
- Прости, Джинни, - в другой ситуации Гарри этого не вынес бы, но сейчас жизнь Гермионы висела на волоске, а с Джинни всё-таки всё было в порядке. Физически, по крайней мере. – Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - всхлипнула она.
- Будьте осторожны, - мистер Уизли снял очки и трясущимися пальцами пытался протереть их краем мантии.
- Времени нет, - сказал Сайпрес. – Вы оба идёте со мной. Мистер Малфой, вы тоже.
Гарри только успел схватиться за плечо Симона, как они тут же трансгрессировали, а через секунду он с грохотом врезался в рыцарские доспехи и рухнул на пол. Симон единственный устоял на ногах, но был страшно бледен.
- Он наложил на ваш дом антитрансгрессионные чары, - заметил он. – Ждать мистера Стивенса и авроров бесполезно.
- А как тогда мы? – не понял Малфой.
- Симон тоже перешёл предел, - пояснил Гарри. – Чтобы уравновесить наши возможности.
Глаза Малфоя расширились от изумления.
- Кстати, об этом, - Сайпрес прикрыл глаза, и Драко приглушенно взвизгнул, когда вдоль его позвоночника прошло что-то ледяное. – Это защита. Больше я в доме никого не чувствую. Он скрыл их от меня.
- Они были в столовой, - Малфой рванулся к лестнице, но тут же отлетел назад.
- Первым пойду я, - Сайпрес двинулся вперёд. – Достаньте палочки, но не нападайте.
Рон кусал губы и сжимал палочку с такой силой, что костяшки пальцев у него побелели. Гарри всеми возможными способами пытался отогнать мысли о Гермионе, он просто не мог размышлять о том, что с ней могло произойти за это время, и одновременно сохранять рассудок.
Они не особенно прятались, но старались больше не шуметь. Малфой молча указывал Сайпресу направление, его рука при этом сильно дрожала.
- Перестаньте красться, как мыши, - прогремел над ними приятный голос, усиленный с помощью магии. – Я жду вас в столовой. Мы все ждём.
Они побежали, скользя на натёртом до блеска полу. Один раз Гарри случайно сорвал со стены гобелен, за который ему пришлось схватиться, чтобы не упасть. Перед высокими двустворчатыми дверями они затормозили, тяжело дыша, и Сайпрес открыл их, а потом первый шагнул в огромную комнату с высокими стрельчатыми окнами, залитую солнечным светом.
Посреди комнаты стоял длинный стол, наверное, человек на двадцать, во главе которого сидел Эрик. Рон резко втянул в себя воздух, увидев по правую руку от него живую и, кажется, здоровую Гермиону. Чета Малфоев сидела напротив, испуганно сжавшись на стульях. При виде Драко Нарцисса тихо застонала.
- Добро пожаловать! – Эрик поднялся на ноги и раскинул руки в стороны, как радушный хозяин. Он каким-то образом уже успел переодеться и теперь был в чёрных брюках и чёрном свитере под горло. Такой наряд вкупе с его чёрной бородой и волосами придавали ему чудовищно зловещий вид. – Я так рад, что вы пришли посмотреть на моё представление.
- Эрик! – позвал Гарри, в ужасе вглядываясь в его черные глаза, абсолютно безумные. Как он мог раньше этого не замечать? Хотя, Гарри мог поклясться, что ещё полчаса назад в «Дырявом котле» ничего подобного не было.
- Эрик? – переспросил он, наклонив голову к правому плечу. – О, нет, какой же я Эрик, ты всё путаешь, Гарри.
- Сципион Лестрейндж, - медленно выговорил Сайпрес, пока Рон и Гермиона вели молчаливый разговор, а Малфой гипнотизировал взглядом родителей.
- Вот это уже моё имя, - улыбнулся Эрик, которого Гарри не мог воспринимать по-другому.
- Чего ты хочешь? – спокойно спросил Симон.
- Это твой единственный вопрос ко мне? – хитро прищурился тот.
- Единственный, который имеет значение, - кивнул Сайпрес. – Я всё знаю о блокноте и о том, как он к тебе попал. Знаю, как ты готовил покушения. Знаю…
- Ты знаешь только половину, - перебил его Сципион. – Но, наверное, ты прав, сейчас это не так важно. Давайте так, я вам объясню сразу, как всё будет, хорошо? Мне разрешено убить только одного человека в этой комнате. И есть два условия: это не может быть кто-то по фамилии Уизли, но это должен быть человек, смерть которого причинит семье Уизли боль.
Рон дёрнулся, но Сайпрес вцепился ему в запястье и удержал на месте.
- Это делает мисс Грейнджер идеальной кандидатурой, ведь правда? – продолжал Сципион. – Есть ещё, конечно, мистер Поттер, который так удачно заглянул на огонёк, но я же не кровожадный, я не собираюсь никого убивать из чистого удовольствия. А на долю мистера Поттера выпало достаточно, будем справедливыми.
Гарри покосился на Рона: заметил ли тот, что Эрик ведёт себя странно. Как будто не знает их. Мелькнула даже мысль, что Эрика, возможно, никогда и не существовало. Может быть, это была только оболочка, а на самом деле с ними весь год учился Сципион Лестрейндж. Рон не ответил на его взгляд. Он, весь подобравшись, не сводил глаз с Гермионы.
- Кто поставил тебе условия, Сципион? – Сайпрес говорил с ним легко, как со старым знакомым. Гарри задался вопросом, уж не видит ли он перед собой Жака? Потому что Сципион не выглядел адекватным, есть ли гарантии, что Симон тоже так же резко не слетит с катушек.
- Очень дорогой для меня человек, - лицо Сципиона осветилось внутренним светом. – Самый дорогой на свете. Единственный.
- Клементайн? – вырвалось у Гарри. – Это она?
Сципион фыркнул, изо рта у него вырвался фонтан брызг и, видимо, попал на Гермиону, потому что она брезгливо сморщилась. Но вытирать лицо почему-то не стала.
- Клементайн! - с непередаваемым презрением повторил Сципион. – Эта ущербная простушка!
Вот теперь Рон повернул голову и посмотрел на Гарри. Он хмурился, а потом слегка покачал головой, как бы говоря: «что-то здесь не так». Гарри с трудом удержался от того, чтобы истерически не хихикнуть.
- Нет, речь идёт о куда более важном человеке… - Сципион внезапно повернул голову и уставился в стену, как будто прислушиваясь к чему-то. Гарри постарался незаметно придвинуться к Сайпресу, но тот слегка качнул головой. – И сейчас я вас с ним познакомлю.
Рон вскинул палочку, которую до этого крепко сжимал в кулаке, прижав к бедру. Гарри свою тоже достал совершенно машинально, когда они трансгрессировали, хотя и подозревал, что она будет совершенно бесполезной.
Из коридора явственно послышались шаги, гулким эхом отскакивавшие от стен. Наконец, дверь открылась, и в комнату шагнул взъерошенный Эрик. На его рубашке тут и там виднелась грязь, в волосах и даже в густой бороде торчали листья и какие-то веточки.
- Что? – вырвалось у Рона. Он обернулся на Гарри, но тот от изумления не мог даже пошевелиться.
Эрик тяжело дышал, его чёрные волосы прилипли ко лбу. В руке он держал палочку. И одет он был так же, как и раньше, в «Дырявом котле». Не считая всей этой грязи.
- Что, чёрт возьми, происходит? – взорвался Малфой. – Вас что, двое? Или… или что? Кто-то из вас под Оборотным зельем?
Новый Эрик быстро оглядел всех собравшихся, потом выдохнул с видимым облегчением и быстро приблизился к Сципиону Лестрейнджу. Или тому, кто так себя называл.
- Прекрати это, - сказал он строгим непререкаемым тоном, как если бы говорил с непослушным ребёнком. – Сейчас же.
Гарри казалось, что он сошёл с ума. Они стояли друг напротив друга, совершенно одинаковые, различалась только одежда.
- Объясните, что происходит, - сказал он, пока Сайпрес, замерев на месте, смотрел в пол. Наверное, пытался залезть в голову к кому-то из них.
- На самом деле, это крайне невежливо с твоей стороны, - Сципион укоризненно покачал головой. – Влетел в комнату, как на пожар, не представился, ничего людям не объяснил. А ведь они имеют право знать, ты так не считаешь? Ты ведь сам мне этим все уши прожужжал. Не хочешь им всё рассказать?
Эрик, кем бы он ни был, оглянулся и посмотрел на Гарри. В его глазах было только два чувства: безмерная усталость и страх. Не совсем понятно, как они могли сочетаться между собой, если только не относились к разным вещам.
- Меня зовут Спектрум Лестрейндж, - тихо сказал «Эрик».
Повисла длинная пауза. Гарри посмотрела на Гермиону, на её лице застыло то же потрясение, которое испытывал сейчас и он сам. Рядом с ним странно дёрнулся Малфой. Плечи Нарциссы вздрагивали от беззвучных рыданий.
- То есть, вас действительно двое, - подытожил Сайпрес. – Это никакой не обман? Не волшебство?
- Нет, больше никакого обмана, - Сципион насмешливо покачал головой. – Вся наша жизнь была ложью. Мы устали от неё. С нас достаточно.
- То есть, вы хотите сказать, что вы дети Беллатрисы и Родольфуса? – Малфой недоверчиво покрутил головой.
Сципион и Спектрум синхронно кивнули.
- Как так вышло, что я о вас до сегодняшнего дня не слышал? Вы же, получается, мои кузены, - не успокаивался Драко. – Почему тётя Белла никогда не упоминала о вас? Где вы были?
Сципион Лестрейндж беззвучно рассмеялся.
- А вот это не наша вина, - сказал он. – И почему бы тебе не спросить человека, который знает всё досконально? Который участвовал в… Но я действительно лучше предоставлю слово вам, тётушка. А что это вы так побледнели? Разве что-то не так?
Все взгляды устремились на Нарциссу Малфой. Она по-прежнему плакала, но, когда поняла, что все ждут от неё объяснений, то вытерла слёзы и как-то выпрямилась на стуле. Гарри отметил, что Люциус Малфой был изумлён ничуть не меньше, чем он сам, например.
- Моя сестра всегда очень заботилась о чистоте крови в роду, - голос Нарциссы почти не дрожал, когда она заговорила. – Род Блэков всегда гордился тем, что наша кровь оставалась кристально чистой. Множество поколений наших предков даже помыслить не могли о том, чтобы заключить союз с магглами. Именно поэтому Андромеда была вычеркнута из нашей семьи за брак с Тедом Тонксом. Ни Беллатриса, ни я даже не рассматривали для себя возможности выйти замуж по любви, мы обе понимали, что это будет брак по расчёту, смотря как договорятся родители. Изначально за Родольфуса Лестрейнджа должна была выйти замуж как раз Андромеда, но она перечеркнула всё и отреклась от мира волшебников.
Нарцисса перевела дух. Она смотрела исключительно на свои сцепленные на столе руки.
- Меня так воспитывали с младенчества, - продолжила она, - поэтому мне это казалось естественным, а вот поведение Андромеды я как раз сочла предательством. В итоге нас с Беллой выдали замуж. Беллатрисе постоянно твердили, как же ей повезло: старший сын Лестрейнджей! Совсем уже взрослый, да ещё ходили слухи, что он приятельствует с каким-то сильным тёмным магом. Потом уже мы поняли, что это было преувеличение: у Тёмного Лорда не было приятелей. Белла была так взволнована перед свадьбой. И только потом до неё стало доходить, что брак – это, в общем-то, на всю жизнь. Родольфус не был плохим мужем, тем более, они разделяли взгляды, у них были общие интересы, но Белла так и не смогла полюбить его. В этом смысле мне повезло гораздо больше.
Люциус быстро глянул на неё.
- Когда в середине 1979 года Белла поняла, что беременна, она была в отчаянии, - Нарцисса вздохнула. – Причин было две: назревала война и к тому моменту она уже давно поняла, что влюбилась. Только вот не в мужа. Родольфус страшно хотел детей, но Белла прекрасно понимала, что, если она станет матерью, муж никогда не позволит ей принимать участия в сражениях или даже мало-мальски значимых событиях. Сидеть дома она бы не смогла. К тому же, иметь детей от другого мужчины казалось ей чуть ли не предательством.
Гарри посмотрел на близнецов. Лицо Сципиона дышало каким-то сильным чувством, а вот Спектрум, бывший Эрик, всё ещё выглядел скорее уставшим, чем возмущённым.
- Избавляться от детей было поздно, - каждое слово давалось Нарциссе с трудом. – Хотя, она готова была рискнуть, но я уговорила её придумать что-нибудь другое. Я страшно боялась, что она умрёт. Она была моей сестрой и, пусть я даже не все её взгляды разделяла целиком и полностью, с ней мне было не так страшно. И я любила её. Белла сильно поссорилась с Родольфусом, найдя какой-то серьёзный повод, и переехала к нам. Мы отвели ей комнату в самом дальнем крыле замка, и она никогда не выходила оттуда, а впускала внутрь только меня. Для всего мира Белла так тяжело переносила размолвку с мужем, и только я знала, что она ждёт ребёнка. Двух детей, как оказалось. Даже Люциус не знал. Даже наша мать.
Нарцисса посмотрела прямо в глаза Сципиону. Тот не отвёл взгляд.
- Белла не собиралась вас оставлять. Она… она вообще предложила вас утопить, как котят, - Нарцисса содрогнулась. – Именно тогда я впервые подумала, что она не в своём уме. У меня тогда ещё не было Драко, но я всё равно знала, что никогда не смогла бы поступить так с собственными детьми. Я на такое чудовищное преступление пойти не могла, о чём ей и сказала. Белла пришла в ярость, она кричала на меня, обвиняла меня в отсутствии лояльности, но я стояла на своём. Знала, что больше никогда не смогу спать спокойно, если позволю ей… В конце концов, я пригрозила, что всё расскажу Родольфусу. Тогда она разрешила отправить вас прочь, так я и поступила. Всё нужно было сделать в тайне. Я не доверяла Белле, боялась, как бы она ни решила однажды найти вас и уничтожить, поэтому никогда не рассказывала ей, куда вы делись.
- А она спрашивала? – спросил Спектрум, который всё ещё не проявлял никаких эмоций.
- Нет, ни разу, - Нарцисса покачала головой. Сципион упрямо дёрнул плечом. – В других обстоятельствах я попыталась бы пробиться к ней, уговорить хоть что-нибудь для вас сделать, но я опасалась за вашу безопасность, поэтому молчала.
Малфой смотрел на мать в состоянии, близком к шоку. Гарри нахмурился и открыл было рот, но перехватил взгляд Нарциссы и промолчал.
- Я отправилась в Лондон, нашла там маггловскую пару, наложила на них заклятие Конфундус и велела увезти вас на материк, - продолжила она, - а затем вернуться и рассказать мне об этом. В условленный день мы встретились, и они доложили, что оставили вас в Югославии, сдали там в приют. Они дали мне координаты этого заведения, и я сразу же написала письмо директору, послала определённую сумму денег и дала понять, что судьба двух близнецов-подкидышей меня очень интересует. Мы договорились, что директор будет информировать меня обо всех изменениях в вашей судьбе, а также он поклялся мне никогда не разделять вас.
Она перевела дух. В зале стояла гробовая тишина. Гарри вдруг подумал, как, должно быть, больно слышать, что твоя собственная мать хотела тебя убить.
- Потом с Югославией начала происходить какая-то политическая ерунда, я не сильно в это вникала, мне было достаточно того, что с вами всё хорошо. Когда вам было по пять лет вас собралась усыновить какая-то пара, вполне приличные люди, как заверил меня директор приюта. Они были согласны взять вас обоих. Я не стала чинить препятствий. К тому моменту я уже сама была матерью, и произошедшее с вами мучило меня с каждым днём всё больше. Белла и Родольфус уже угодили в Азкабан, и руки у меня были развязаны. Одно время я даже подумывала взять вас к себе, но тогда мне бы пришлось всё рассказать Люциусу, а я пообещала Белле этого не делать. И я искренне надеялась, что вы сможете стать для этих людней родными, обретёте нормальную семью.
- Но как тогда они узнали, кто они на самом деле? – спросил Люциус, с недоумением глядя на жену. Гарри терзал тот же самый вопрос.
- Когда Беллатрису, Родольфуса и Рабастана схватили, и начали ходить разговоры о пожизненном заключении, я подумала, что их имущество, скорее всего конфискуют и передадут каким-то дальним родственникам, - Нарцисса вздёрнула подбородок, словно защищаясь. – У меня не было времени выяснять, кто там ближайшие родственники Лестрейнджей. Более того, я решила, что поместье должно достаться его законным сыновьям, даже если он никогда о них и не знал. Это было бы всего лишь справедливым.
Она почти умоляюще взглянула на Гарри, потом скользнула взглядом по лицу Рона и остановилась на Драко. Ни один из них не произнёс ни слова.
- Я не особенно разбираюсь во всяких тонкостях магического наследования, поэтому я представления не имела, могут ли наследовать непризнанные дети. Я знала только, что обычно всё происходит само собой, магия разбирается сама, для неё важны только глубинные связи. Белла не дала вам имён, в приюте вас назвали Айван и Эрик, потом вы получили фамилию тех людей., которые вас усыновили – Стабборн.
- Не Стабборн… - вяло возразил Спектрум. – Хотя, так проще, ладно…
- Это не так принципиально, - парировала Нарцисса. - Чтобы иметь права на поместье, вы должны были официально быть признанными в качестве Лестрейнджей. И я провела древний магический ритуал: дала вам имена и признала в качестве своих племянников. Я выбрала имена на следующую букву, как было принято у Лестрейнджей: Сципион и Спектрум. Так магия признала вас.
- Это не объясняет, как… - сказал Драко, но его мать устало покачала головой, давая понять, что это ещё не конец.
- Однажды я подумала, ради чего я всё это делаю, если вы никогда не узнаете собственных имён. Я купила медальоны, в каждый вложила по письму и заколдовала их так, чтобы они открылись в день, когда вам исполнится по семнадцать лет. Я, конечно, рассказала вам далеко не всё в тех письмах, я не хотела, чтобы вы дурно думали о своих родителях.
- То есть, это ваша вина, что мы сейчас имеем вот это? – яростно спросил Рон, сверкнув глазами в сторону Нарциссы и указывая на гордо выпрямившего спину Сципиона. Гарри, правда, никак не мог уяснить, чем именно он так гордится.
- Полегче, Уизли, - не очень уверенно сказал Драко.
- Куда полегче? – Рон просто светился от злости, так полыхали его веснушки. – И вам не пришло в голову всё рассказать Министерству? Даже когда вы уже поняли, откуда ветер дует? А вы ведь поняли, вас же Гарри спрашивал!
- Это резонный вопрос, - тихо сказал Гарри. Драко покосился на него, но ничего возразить в этот раз не посмел.
- Когда мальчики прочли письма, они написали мне, - Нарцисса побледнела. – Я объяснила, что сейчас не лучшее время появляться в Англии, попросила их подождать ещё немного, а потом уже я поговорю с Беллой и попробую уговорить её. Но Белла погибла, Родольфус сбежал, потом попал в Азкабан… Я написала им, что лучше выждать ещё немного, пока всё окончательно не уляжется, а затем уже приехать и вступить в свои законные права. Я обещала им помочь, и я бы помогла. Я никогда не думала, что может случиться что-то подобное… Как только, Гарри, вы спросили у меня про поместье Лестрейнджей, я страшно перепугалась и написала мальчикам. Они уверили меня, что по-прежнему живут в Черногории, даже прислали фотографии. И я успокоилась. Я решила, что дело не в них, что нашёлся кто-то другой…
- Кто, например? – Рон скептически скривился. – И, погодите, у меня другой вопрос. Получается, поместье у Лестрейнджей отобрали ещё тогда, когда их отправили в Азкабан, верно? То есть, с того момента хозяевами поместья уже были эти двое, правильно?
- Так и есть, - кивнула Нарцисса, не понимая, к чему он клонит. Гермиона пошевелилась, на её лице появилось задумчивое выражение.
- Как же тогда ваша сестра и остальные смогли вернуться в поместье, если оно им уже не принадлежало? – Рон победно вскинул голову, как будто поймал Нарциссу на лжи.
- Жак? – тихо спросил молчавший всё это время Сайпрес. – Это он помог?
- Нет, это был я, - спокойно отозвался Сципион Лестрейндж, поправив рукава рубашки. – Тётушка написала нам и объяснила ситуацию. И, естественно, мы не колебались ни секунды, раз могли помочь своей семье.
- Которая вас бросила! – напомнил Гарри.
- Нас попросила Нарцисса, а она никогда не оставляла нас, - пояснил Спектрум, не решаясь посмотреть Гарри в глаза. – Она была добра к нам, поэтому мы и не отказали ей.
- Я… - Нарцисса запнулась, потом овладела собой, - я не хотела, чтобы Тёмный Лорд и другие постоянно собирались только в нашем доме. А Белла была только счастлива предложить свой дом в качестве приюта.
- Но потом ведь вся компания всё равно переехала к вам? – настороженно спросил Рон. – Почему?
- Потому что у Лестрейнджей жил Жак, - Нарцисса посмотрела на Сайпреса. – Никто не хотел долго находиться с ним под одной крышей.
Симон был очень бледен, но полностью держал себя в руках.
- Я никогда не мог понять только одного, - сказал он и нервно облизал пересохшие губы, - почему Волан-де-Морт не уничтожил его? Ведь он был для него настоящей угрозой.
При имени своего бывшего повелителя Малфои синхронно вздрогнули.
- Тёмный Лорд собирался заняться им позже, - хрипло ответил Люциус. – Он собирался выяснить, как он получил такое могущество, а потом, конечно, нашёл бы способ его уничтожить.
Гарри передёрнуло от одной только мысли, что бы случилось, перейди Волан-де-Морт предел. По крайней мере, Жак никогда не пытался никому навредить намеренно, а эти двое хотят только отомстить за мать. Кажется…
- А как ты объяснила это тёте Белле и дяде Родольфусу? – спросил Драко, нахмурившись. Гарри неприятно резанули эти родственные связи, он в очередной раз почувствовал дискомфорт, вспомнив, как Малфой держал на руках Тедди.
- Они никогда не спрашивали, - Нарцисса пожала плечами. – Мне кажется, Родольфус решил, что его замок перешёл ко мне. Он… он никогда не отличался особенной сообразительностью. На Рабастана очень плохо повлиял Азкабан, чтобы его волновали такие мелочи. А Белла… мне сложно сказать, о чём думала она. После Азкабана это был почти другой человек.
- Ладно, это всё очень хорошо, - Рон всем корпусом повернулся к братьям. – Но за что вы собираетесь мстить? За человека, который хотел утопить вас, как котят?
Сципион слегка растерял свою безмятежность и, сощурив глаза, посмотрел на Рона.
- Она всё равно остаётся нашей матерью, верно? С которой мы теперь уже никогда не сможем познакомиться. А ведь всё могло быть по-другому.
- Очень сомневаюсь, - покачал головой Гарри. – Ваша мать была безумна. Тёплых чувств в ней не было ни на грош. Ни к кому. Может быть, вот к Нарциссе, но что-то мне подсказывает, что и сестру она бы моментально продала, прикажи ей Волан-де-Морт. Она убила свою собственную племянницу, не моргнув глазом. Я бы, на вашем месте, не особенно рассчитывал на счастливое семейное воссоединение.
- Я сказала им то же самое, - слабым голосом произнесла выдохшаяся Нарцисса. – Если кто и мог быть рад, так это Родольфус, не Беллатриса. А он всё-таки ещё жив.
Она прикрыла глаза и обессиленно откинулась на спинку стула. Люциус неуверенно посмотрел на неё, потом протянул руку и сжал её ладонь.
- Хорошо, но вернёмся к вашей мести, - Рон изо всех сил старался говорить ровным тоном. – Почему вы не можете трогать никого по фамилии Уизли?
- Я не могу, - Сципион хлопнул себя по груди.
- Ладно, почему…
- Я не так говорил, - Спектрум сердито уставился на брата. – Это ты меня так понял. Естественно, Гарри и Гермиона тоже входят в список людей, которых я просил тебя не трогать.
- Нужно было формулировать получше, - серьёзно отозвался Сципион. – Теперь уже поздно об этом говорить. Но, если ты предпочтёшь видеть убитым Поттера, то я с удовольствием…
- Ты отпустишь их всех.
Сципион несколько секунд глядел на брата, потом повернулся к Гарри и почему-то объяснил ему:
- Самый дорогой для меня человек на свете. Верёвки из меня вьёт.
Гарри кивнул, не зная, что на это ответить.
- Ты их отпустишь, потом снимешь заклятие с Клементайн и уедешь, куда захочешь. А мы с Клементайн уедем в другое место, максимально далеко, - на последнем слове голос Спектрума сорвался.
- Значит, ты догадался, - Сципион усмехнулся.
- Она не могла так резко перемениться.
- Я ничего не понимаю, - слабо сказал Драко.
Сципион повернулся к нему и смерил его до странности долгим взглядом. Нарцисса при этом ощутимо напряглась.
- Понимаешь ли, дорогой кузен, мы с братом сразу же разработали план, как только нашли блокнот: я перехожу предел, потому что я сильнее, а он внедряется на вражескую территорию и шпионит. И всё было бы прекрасно, если бы Спектрум не встретил эту… Клементайн. Она сделала его слабым и глупым, ничего не видящим дальше своего носа.
Спектрум закатил глаза и покачал головой.
- И слишком мягким, - не обратив на него внимания, продолжил Сципион. – Мы были совершенно готовы ещё до того, как я перешёл предел, и мы совершили несколько попыток убить кого-нибудь из Уизли. Ни разу не получилось, представляете? Это даже смешно! Тогда я поторопился с пределом, а пока мы пытались делать всё, что могли.
- Это вы отравили меня? – спросил Гарри просто для проформы.
- Конечно, - кивнул Сципион. – Я так понимаю, рядом с тобой стоит виновник того, что наш блестящий план провалился.
Сайпрес не пошевелился.
- Почему вы прекратили попытки, когда ты перешёл предел? – резко спросил Рон. – Что изменилось?
Сципион широко улыбнулся.
- Я понял, что могу теперь гораздо больше, - сказал он. – Я могу отомстить и твоей семье, и всему магическому миру, который отвернулся от нашей матери. Я могу освободить отца. Я могу править всеми. Я могу всё, что захочу. И мы решили выждать, чтобы ударить побольнее и поэффектнее.
- Мне очень жаль, но вашим мечтам не суждено сбыться, - нейтральным тоном произнёс Сайпрес. – Предлагаю очистить помещение от всех, кого это не касается, и разобраться один на один. Только мои силы равны твоим, давай сделаем всё красиво и честно. Победивший получает всё.
Гарри испуганно дёрнулся. Сципион перешёл предел гораздо раньше Симона, у него были месяцы, чтобы потренироваться и проверить свои силы. И, в конце концов, у него был блокнот, в котором имелись сведения о таких заклинаниях, которые Сайпресу не снились и в самых страшных кошмарах.
- Нет, - резко сказал Спектрум до того, как Сципион вообще успел открыть рот. – Этого не будет.
- Дорогой брат, я предпочёл бы…
- Чёрт, Айван, да перестань ты!
Спектрум, наконец, потерял терпение и стукнул кулаком по столу. Гарри машинально отметил, что он назвал брата тем именем, под которым знал его большую часть жизни.
- Ты же слышал, что сейчас рассказала Нарцисса? Нашей матери было плевать на нас! Будь её воля, мы бы даже на свет не появились! С чего бы нам мстить за неё? Признайся честно, ты сам-то чувствуешь, что это правильно?
- Да, - печально и очень искренне произнёс Сципион, и Гарри содрогнулся. – В нас течёт её кровь…
- Да он же чокнутый, - шепнул Рон на ухо Гарри. – Совершенно поехавший.
- Тем хуже, - не разжимая губ, ответил Гарри.
- В общем, моё предложение остаётся в силе, - громко сказал Сайпрес. – Все отправляются по домам. Семья Малфоев может просто где-нибудь погулять. А мы с тобой разруливаем все вопросы, как равные. Твой брат может сам решить, как ему…
- Чёрт возьми, да нет же! – выкрикнул Спектрум.
- Почему ты хочешь умереть за них? – с любопытством спросил Сципион, глядя на Сайпреса.
Гарри повернул голову и увидел, как по лицу Симона пробежала волна эмоций. Он долго смотрел в глаза Сципиона, потом ответил спокойным, почти расслабленным голосом:
- Ты хочешь отомстить за мать, которую никогда не знал. А я хочу отомстить за друга и брата, которого знал всю жизнь.
- И он поехал, - еле слышно прошептал Рон.
- Из-за тебя все теперь считают Жака опасным психопатом, которым он никогда не был.
- Позволь, Симон, ты просто не видел его блокнот…
- Он никогда не использовал ничего, что приходило ему в голову!
- Это не так, - в глазах Сципиона блеснуло торжество. – Можешь спросить наших дражайших родственников.
Гарри посмотрел на Малфоев. Он прекрасно помнил страх Драко перед Жаком и понимал, что Сципион говорит правду.
- Он… - Люциус откашлялся. – Он никогда не участвовал в наших операциях. И никогда не применял ничего из своих изобретений. По крайней мере, самостоятельно.
- Его обманом заставляли… - Симон задохнулся, на его бледных щеках проступили алые пятна. – Это не его вина.
- Но святым он не был, можешь мне поверить, - доверительно сказал Сципион. – Я-то его блокнот читал вдоль и поперёк. О, там и про тебя есть и очень много. Ты думаешь, я тебя откуда так хорошо знаю?
- Жаку необходимо было куда-то выгружать свои изобретения, чтобы у него не взорвалась голова, - кивнул Симон, на его виске дёргалась голубая жилка. – Он говорил мне об этом. И речь сейчас не о нём, а о тебе.
- Ты не можешь сражаться с ним, - вмешался Спектрум. – Он знает гораздо больше и… он готов применить такие заклинания, которые тебе просто совесть не позволит использовать.
- Я не пойму, братец, ты на чьей стороне? – недовольно пробурчал Сципион. – Ты же слышал условие? Победивший получает всё.
Пока они спорили, понизив голос до свистящего шёпота, Гарри подошёл к Симону, Рон в это время что-то шёпотом спрашивал у Гермионы через всю комнату. Та показывала рукой на губы, и Гарри никак не мог понять, что это значит.
- Симон, ты же понимаешь, что он прав? – тихо спросил Гарри. – Ты не сможешь убить его, а вот он не остановится.
- Почему ты считаешь, что я не смогу? – вежливо осведомился Сайпрес.
- Потому что ты не такой, - оторопел Гарри. – Ты не сможешь с этим жить.
Сайпрес промолчал, и Гарри внимательно вгляделся в его лицо. Оно было такое бесстрастное, такое отрешённое, что у него по спине побежали мурашки.
- Но ты и не собираешься жить, так? – уточнил он.
Симон перевёл на него взгляд чёрных глаз, и Гарри поразился умиротворению, которое в них увидел.
- Нет, - ответил тот. – Не собираюсь. Моя миссия будет окончена, и я уйду успокоенным. Почти счастливым.
Гарри закусил губу и повернулся к Рону за поддержкой, но тот всё ещё не сводил глаз с Гермионы.
- Что-то всё это затянулось, - громко посетовал Сципион и отстранил брата. Спектрум встал у него за спиной, прижимаясь левым боком к столу, совсем недалеко от Нарциссы. Драко побледнел ещё сильнее.
- Я вам обещаю: я убиваю мисс Грейнджер, а все остальные могут идти восвояси, - Сципион говорил искренне. – Больше наши дороги никогда не пересекутся. Если, конечно, вы не встанете у меня на пути. Потом мы сражаемся с мистером Сайпресом, хотя я бы этого и не хотел. Я предпочёл бы видеть тебя рядом с собой, чем мёртвым.
- Погоди секунду! – Спектрум оттолкнулся от стола и встал перед ним, раскинув руки в стороны. – А что будет со мной? Я тебе прямо говорю, что больше не поддерживаю тебя.
Сципион склонил голову набок.
- Конечно же, ничего с тобой не будет, - сказал он, и в его глазах вспыхнула любовь. Маниакальная. Страшная. Всепоглощающая. Такая же, какую Гарри однажды уже видел в омуте памяти. – Тебе никто и никогда не причинит вреда.
- А Клементайн? – не отступал Спектрум.
- Она разлучает нас, - лицо Сципиона потемнело. – Она отделяет тебя от меня, Спектрум.
Симон попятился от него, Гарри повернулся только для того, чтобы увидеть всепоглощающий ужас на его лице. Ничто за сегодняшний день не напугало его больше.
- Она – моя жена, - губы Спектрума дрожали. – Я люблю её. Я не смогу без неё жить.
На секунду Гарри показалось, что Сципион заколебался, но потом тот шагнул вперёд и положил ладонь брату на плечо.
- Ты сам не понимаешь, что такое ты говоришь, - с искренним сочувствием сказал он. – Мы с тобой всегда будем вместе, конечно же ты сможешь жить без неё. Тебе будет даже лучше.
- Поклянись мне, Айван, что ты не тронешь её…
- Не могу, потому что нарушу клятву. А лгать тебе я не могу. И не называй меня так.
Спектрум отступил за спину брата и схватился за стол. В его лице не было ни кровинки.
- Итак, - Сципион хлопнул в ладоши, - на чём мы остановились. Ах да, мисс Грейнджер.
Он щёлкнул пальцами, и неведомая сила вытащила Гермиону из-за стола и поставила прямо перед ним.
- Нет! – рванулся вперёд Рон, но та же самая сила отбросила его назад.
- Симон, сделай что-нибудь! – взмолился Гарри. По лицу Сайпреса градом катился пот, но пробить защиту Сципиона у него не получалось. Даже если тот и не был сильнее, возможности их были равны.
- Зато мы закроем этот вопрос, - почти извиняющимся тоном произнёс Сципион и поднял руку. Рон с воплями всё продолжал бросаться на барьер, хотя прекрасно понимал, что преодолеть его ему не удастся.
Сципион поднял руку, и Гермиона перед ним, всё так же молча упала на колени. У Гарри создалось ощущение, что она не могла говорить, теперь же – и двигаться тоже. Симон сделал резкий взмах рукой, словно рассекая воздух, перед глазами Гарри словно прошла рябь, и Рон, в этот момент колотивший по невидимой преграде кулаками, влетел на другую половину столовой. Он упал на колени, но тут же вскочил и бросился к Гермионе.
Сципион с изумлением посмотрел на него и как-то странно пошевелился, как будто собирался отмахнуться от надоедавшей ему мухи. У Гарри внезапно возникло сильнейшее ощущение дежавю, и ему показалось, что он куда-то проваливается. Потому что он с абсолютной ясностью понимал, что сейчас произойдёт.
Рон обхватил Гермиону за плечи и потянул на себя. Глаза Сципиона маниакально блеснули. И в эту же самую секунду Сайпрес закричал.
Все стёкла в столовой Малфоев вылетели, но, странное дело, осколки аккуратно облетали Рона, Гермиону, Гарри и семейство Малфоев. Когда стеклянный ураган закончился Сципион и Спектрум были покрыты порезами с головы до ног, сам Сайпрес выглядел не лучше. Он пошатнулся, и Гарри с Драко пришлось подхватить его с двух сторон, чтобы он не упал. Рон всем телом прикрывал Гермиону.
Сципион очень медленно вытер струйку крови, стекавшую по щеке, а потом засмеялся. Смех был абсолютно безумный, и сердце Гарри снова ухнуло вниз. Друзья всё ещё были там, перед ним, а барьер так и разделял зал пополам. Сайпрес же выглядел, как человек, использовавший все свои силы без остатка.
- Впечатляет, - сказал Сципион, пока Спектрум поднимался на ноги, ухватившись рукой за стол. Гарри видел, как его голова повернулась в сторону, как на его лице появилось испуганное и обречённое выражение, но не дал себя труда понять, что бы оно могло означать. Ничто теперь не мешало этому ненормальному расправиться с Роном и Гермионой.
- Остановись! – крикнул Гарри и почувствовал, как что-то внутри сломалось. – Пожалуйста, остановись, умоляю!
Он никогда не произнёс бы ничего подобного, если бы дело касалось его собственной жизни. Но Рон и Гермиона… Он даже подумать не мог, как он сможет вернуться к Уизли, посмотреть им в глаза и сказать, что ничего сделать не получилось. В тот самый миг, когда что-то в его душе надломилось, Гарри ощутил и неожиданный прилив сил.
- Нет… - выдохнул Сайпрес, усилием воли заставляя себя выпрямиться. – Нет, Гарри!
Сципион как будто тоже что-то почувствовал и начал принюхиваться, как собака, напавшая на след. Гарри плохо понимал, что делает, всё было словно в тумане. Он знал только одно: если он шагнёт вперёд, то сможет спасти друзей. Если останется на месте – они погибнут. Выбор казался ему очевидным. Краем сознания он понимал, что на самом деле стоит на месте, но ему почему-то казалось, что он занёс ногу над пустотой.
- НЕ СМЕЙ! – заорал Сайпрес, и Малфой отлетел в сторону. А вот Гарри даже не шелохнулся.
- Как любопытно, - пробормотал Сципион, обернулся на брата, и в этот момент Спектрум, коротко размахнувшись, всадил нож для стейков ему в грудь с левой стороны.
На долю секунды всё вокруг замерло, потом ноги Сципиона подогнулись, и он начал медленно оседать на пол. Спектрум обхватил его руками и упал вместе с ним на колени.
- Прости меня… прости меня… прости меня… - как заведённый повторял он, по его щекам катились крупные слёзы.
Мир вокруг Гарри снова обрёл резкость, и он встряхнулся, как мокрая собака. Малфой с ошеломлённым видом поднимался, держась за стену, по которой только что съехал, отброшенный Сайпресом. Нарцисса и Люциус приподнялись на своих стульях. Рон так и прикрывал собой Гермиону, которая снова говорила, по крайней мере, Гарри видел, как шевелятся её губы.
- Я… - Сципион закашлялся, на его губах пузырилась кровь. – Я… люблю тебя, брат.
Его глаза закатились. Из горла Спектрума вырвался животный вой. Он опустил тело своего близнеца на пол, уткнулся лицом ему в грудь и так замер.
Он не поднялся, даже когда в зале появились авроры во главе со Стивенсом. Не реагировал, пока остальные сбивчиво пересказывали произошедшее. Но как только один из авроров попытался разжать его руки и вытянуть из-под него тело брата, он снова взвыл и бросился вперёд, как дикий зверь, защищающий своих детёнышей.
- Эрик, - произнёс Стивенс, присев перед ним на корточки. – Эрик, ты меня слышишь?
Тот поднял на него залитое слезами и перепачканное кровью лицо. Гарри, стоявший в этот момент за спиной Стивенса, поймал его взгляд и ужаснулся. Бывший Эрик спас их всех, но за это ему пришлось заплатить собственным рассудком.
Я бы хотела объяснить здесь две вещи.
1. Когда-то давно я прочитала интервью Роулинг (по крайней мере, мне так казалось), в котором она говорила, что у Беллатрисы и Родольфуса могли быть дети, может быть, даже близнецы. Наверное, из этого и выросла моя идея. Но я никогда в последствии не могла найти этого интервью, поэтому начинаю думать, что оно мне приснилось. Тогда это отступление от канона, и я прошу меня за него простить, но вся часть этого сюжета строилась именно на этих близнецах, так что я уже ничего не могла поменять.
2. Я, наверное, должна подробнее объяснить про предел. Возможно, из этой главы что-то стало понятнее, но всё же:
- Предел не реальная граница, её нельзя пощупать, нельзя увидеть.
- Я для себя всегда связывала переход с сильнейшим эмоциональным, психологическим или нервным потрясением. Перейти его может не любой человек, а только тот, у кого соответствующий склад психики (или же если он пережил в своей жизни сильнейшие потрясения). Наверное, это аналогия безумия.
- Перед самой панической атакой есть необъяснимый момент падения в пустоту с ощущением, что пути назад не будет, отсюда моя идея предела. Искренне надеюсь, что большая часть из вас никогда не поймёт этого ощущения. Кто понимает, держитесь и будьте сильными. С вами всё в абсолютном порядке, это пройдет. С этим можно успешно бороться.
- Если вы читали фанфик «Страницы истлевшей жизни» и помните его концовку, а также последующие пояснения Сайпреса, то знаете: Симон был уверен, что в последние минуты своей жизни Жак вернулся в некое пограничное состояние, откуда он мог бы его вытянуть, если бы захотел. Он прав.
3. До этого момента я не понимала, как важно для меня было это написать. Я как будто сказала то, что хотела сказать долгие годы. Похоже, так оно и есть.
Глава 9Гарри проснулся в полной темноте. Первые несколько секунд он не мог вспомнить, откуда взялось это гнетущее чувство, потом воспоминания постепенно вернулись. Он снова и снова прокручивал в голове рассказ Нарциссы, пытаясь разобраться, как он относится к этому её молчанию. Видел перед собой холодные глаза Сципиона Лестрейнджа, видел такие же глаза, в которых плескалась нечеловеческая боль и которые никак не могли ни на чём сфокусироваться.
Гарри сел в кровати, подложив под спину подушку. После всего пережитого он должен был испытывать облегчение, огромную, всепоглощающую радость, ведь они победили. Снова. Он не смог ощутить всего этого после поражения Волан-де-Морта, не получалось и сейчас. Тогда основными чувствами были тоска, ужас и чувство вины, сейчас – сожаление. Глубокое, граничащее с жалостью. Это было очень странно: он до конца даже понять не мог, кого именно жалеет. Каким-то образом это его сожаление было направлено против несправедливости мира в целом.
Стараясь ничего не упустить, он воскресил в памяти события, последовавшие за гибелью Сципиона. Как Стивенс пытался допросить Эрика, а тот только смотрел на него в ответ своими чёрными глазами с этим ужасным, непередаваемым выражением и молчал. Как, в конце концов, прибыли целители и решили, что Эрика необходимо отправить в Мунго, в то же крыло, в котором жил Локонс. Никаких прогнозов они делать не стали. Может быть, Эрик теперь лежал в палате по соседству с родителями Невилла.
Гарри закрыл глаза и снова увидел потрясённое лицо Сайпреса. Тот готовился к великой битве, ради этого он перешёл предел, ради этого лишил себя последнего шанса на нормальную жизнь. Ради битвы, которой не суждено было состояться. Гарри вспомнил, как Симон на негнущихся ногах подошёл к телу Сципиона, как опустился рядом с ним на колени, как пошарил у того по карманам и откуда-то изнутри мантии вынул толстый растрёпанный блокнот с вываливающимися страницами. Как постоял немного, неверяще глядя на свою находку, потом отошёл к стене, съехал по ней, прижал блокнот к груди и разрыдался.
Гарри отмечал это всё абсолютно машинально. Видел и видел, но не думал, ничего не анализировал, просто фиксировал факты. Как только прошли первые мгновения шока, он бросился к Рону с Гермионой, обнял их обеими руками и так замер, успокаиваясь, впуская в себя чувство, что всё обошлось. В тот, самый первый миг, он ещё был способен на ослепительную радость. Каким-то краешком сознания он радовался и тому, что ему удалось удержаться на обрыве, не шагнуть в пустоту. Он так отчётливо понял, что такое предел. Это оказалось знакомое место, он бывал там и раньше, не осознавая опасности. Он даже знал, когда попал туда в первый раз: в Отделе Тайн Министерства Магии, когда Сириус упал в арку.
Дальше всё место в его памяти занимала Джинни. Как она сорвалась с места и кинулась к нему, как только увидела, как вцепилась обеими руками ему в рукав, как одной рукой обнимала Рона и Гермиону, так и не отпуская его от себя ни на шаг. Гарри помнил и рыдания миссис Уизли, и белые лица мистера Уизли и Билла, помнил какие-то громкие звуки, чувствовал прикосновения, но шок уже начинал проходить, и на него наваливалось вот это ощущение беспросветной тоски. А потом он подумал о том, что кому-то нужно было найти Клементайн.
Вчера на это не было сил. И никто не был к этому готов. Гарри понимал, что пойти к ней придётся ему, иначе она всё узнает в сухом изложении министерского работника. Он, конечно, не питал к Эрику тёплых чувств после всего, что узнал за последние сутки, но и позволить его жене думать о нём неправильно, тоже не мог. Ведь в итоге спас их именно Эрик. Вернее, Спектрум Лестрейндж. Если бы дело дошло до сражения между Сципионом и Сайпресом, ещё не известно, чем бы дело кончилось. Вспоминая, как Сайпрес чуть не рухнул без сил, Гарри склонялся к победе Сципиона.
Гарри вдруг услышал, как в коридоре скрипнула ступенька. Рона в спальне не было, они с Гермионой куда-то подевались. Может быть, остались в доме родителей Гермионы, может – ночевали в их пустой лондонской квартире. Гарри на ум приходил только один человек, который мог посреди ночи красться в его комнату. Поэтому, когда Джинни просунула голову в дверь, он совершенно не удивился. Джинни, заставшая его без сна сидящим на кровати, кстати, тоже.
Она молча забралась к нему, потянула на себя одеяло, потом прилегла, прижавшись щекой к его груди и замерла так. Гарри обнял её обеими руками и ничего не стал говорить, чтобы не испортить момент полного взаимопонимания. Они больше не боялись, что их может застать миссис Уизли, да и она уже давно перестала читать Джинни нотации. Дата свадьбы ведь была назначена, и даже если ей и было неспокойно из-за того, что великого события нужно было ждать ещё два года, она ничем этого не показывала.
- Нужно сказать Клементайн, - прошептала Джинни ему в грудь. – Ты пойдёшь?
Гарри кивнул.
- Можно, я с тобой? – спросила Джинни, и он снова кивнул.
Они ещё полежали в полной тишине, потом Джинни пошевелилась и села так, чтобы видеть его лицо.
- Получается, Симон напрасно переходил предел, - сказала она. - И что теперь с этим делать?
- Самое первое, что нужно будет сделать – проконтролировать, чтобы он сжёг блокнот, - вздохнул Гарри, которого терзала мысль, что вчера он об этом совершенно забыл. – Он никогда не выказывал ни малейшего стремления к господству над миром, но кто его знает. Похоже, переход предела рано или поздно, но всех сводит с ума, так что рисковать ни к чему. Может быть, с ним всё и обойдётся, будет творить какие-нибудь полезные чудеса для тех, кто в этом нуждается.
- Ты сам в это не веришь, - констатировала Джинни. – А может он как-то вернуться обратно? Может быть, есть способы?
Гарри задумался и вдруг понял, что должен ей кое-что рассказать.
- Знаешь, Джинни, - осторожно начал он, - этот предел, он мало связан с магией, мне кажется.
- О чём это ты? – насторожилась она. – И откуда ты знаешь?
Гарри поправил подушку, уселся поудобнее и осторожно начал.
- В общем, я сегодня тоже был на грани, - сказал он и быстро добавил, заметив, как расширились глаза Джинни. – Я никуда не перешёл, не успел, но я узнал это состояние. Я уже на этой грани был, оказывается. Это, знаешь, это не магическое состояние, я уверен, что магглы тоже могут шагнуть туда.
- Я не понимаю, - сказала Джинни. – Объясни подробнее.
Гарри вдруг осенило.
- Помнишь, как ты ногой выбила дверь палаты в Мунго, когда у меня остановилось сердце? – спросил он, и Джинни поёжилась от воспоминания. – Ты можешь представить этот момент?
Она покачала головой.
- Ладно. Тогда так: ты уверена, что в обычном состоянии смогла бы выбить дверь ногой? – спросил Гарри, разделяя слова и давая ей подумать. – Это всё-таки Мунго, там же двери толстые, звуконепроницаемые. Да хоть бы и любые, это с какой же силой нужно было…
- Это от шока, - хриплым шёпотом сказала Джинни, но по её глазам он уже понял, что она более или менее вспомнила. – Ну ладно, и что, это оно?
- В целом, да, - кивнул Гарри, - предел, грань, за которую нельзя шагать. Это как сойти с ума. Мне кажется, кто-то просто и сходит, кстати, перейдя предел, а никаких особенных сил не получает. Магглы, например. Шагать они шагают, но они же не обладают волшебной силой, верно? Наверное, есть ещё какие-то факторы, которые влияют на всё это. Но ведь есть истории об обычных людях, которые вдруг совершили что-то сверхъестественное, я думаю, это как раз оно. Эрик вот, вроде, не получил никаких дополнительных возможностей, а он сегодня перешёл предел, мне кажется, не мог не перейти. Я даже представлять не хочу, какое эмоциональное потрясение он должен был испытать, убив собственного близнеца…
Джинни вздрогнула, и Гарри потянулся к её руке. Оба они попытались представить, что случилось бы, если бы на месте Лестрейнджей были Фред и Джордж. Если бы одному из них пришлось… Об этом страшно было думать, поэтому Гарри был практически уверен по поводу Эрика и перехода им предела.
- Я чувствовала только прилив физических сил, - стараясь вспомнить поточнее, сказала Джинни, прервав тяжелое молчание. – Я всё равно не очень чётко помню, но пытаюсь. Я, например, почему-то знала, что выбить дверь смогу, но мне и в голову бы не пришло попробовать пройти сквозь стену или долбить в неё ногой, если бы на месте двери была стена. Я знала, что не смогла бы пройти. То есть, вроде как звучит безумно и запутанно, но суть именно в том, что дверь в принципе не была непреодолимой преградой. Так что ничего особенно необычного я не сделала и странно себя по этому поводу, вроде как, не чувствовала.
- У меня сегодня было не так, - отозвался Гарри. – Я чувствовал силы внутри. Не физические, а именно какие-то… Не знаю, как это объяснить. Как будто всё возможно. Нужно только протянуть руку и получить эти возможности.
- А в какой момент это произошло? – поинтересовалась Джинни.
- Когда Симон сумел протолкнуть Рона на ту сторону, к Гермионе, а потом у него кончились силы, - тихо сказал Гарри. – Я понял, что теперь никто и ничто не помешает ему убить их, возможно, обоих, потому что вид у Сципиона был совершенно безумный. Я больше, чем уверен, что в тот момент он уже забыл обо всех обещаниях, данных брату, и убил бы и Рона, не моргнув глазом.
Джинни вытянулась в струнку, внимательно слушая его рассказ.
- Хорошо, что меня там не было, - тихо заметила она.
- Слава Богу! – горячо поддержал её Гарри. – Не представляю, как бы ты это вынесла.
- Рассказывай дальше.
Гарри прищурился, стараясь как можно точнее передать всё, что тогда чувствовал. Он чётко знал, что послужило переломным моментом, но это вызывало настолько неприятные эмоции, что он не был уверен, захочет ли озвучивать всё это. С другой стороны, он ведь обещал ничего не скрывать от Джинни. Правда, вряд ли это означало, что он теперь обязан отчитываться во всех своих чувствах.
- Гарри? – позвала Джинни. – Тебя что-то тревожит во всей этой ситуации?
- Не тревожит, - пробормотал Гарри. – Скорее, мне неприятно вспоминать. Это… это унизительно.
- В каком смысле? Почему? – Джинни широко раскрыла глаза.
- Понимаешь, когда я осознал, что это конец, вот сейчас Сципион убьёт моих лучших друзей, а я ничего не могу сделать, и никто не может… - медленно заговорил Гарри, тщательно подбирая слова. – Я ненавижу чувствовать себя таким беспомощным.
- Это я знаю, - серьёзно кивнула Джинни.
- Я много раз сам был на волосок от смерти…
- И это я тоже знаю. Спасибо, что напомнил.
- Я это к тому, что ни разу, ни одного раза, Джинни, я не просил пощады, - выдавил Гарри. – У меня бы язык не повернулся просить кого-то, умолять… Мне противно от одной этой мысли. Если уж умирать, то достойно, я так всегда думал, чтобы никто не сказал потом, что в последние секунды жизни я пресмыкался у ног убийцы. Мне кажется, для меня это было страшнее, чем умереть. Как-то это связано с тем, что мне однажды сказал Волан-де-Морт. Может быть, это звучит дико, но это так.
- Не очень дико, - ответила Джинни, думая о чём-то своём.
- Так вот, а сегодня, или это уже было вчера? Да без разницы, - Гарри потёр лицо ладонями. – Когда Сципион уже поднял палочку, я закричал. Я… я просил его остановиться. Я даже не просил… Я…
Ему пришлось остановиться и сглотнуть, потому что во рту стало как-то горько и сухо. Джинни молчала, давая ему возможность собраться с мыслями.
- Я умолял его, Джинни, - выпалил Гарри и почувствовал мимолётное облегчение от того, что произнёс это вслух. – Я действительно сказал слово «умоляю». И в этот момент я чуть не перешёл предел.
После этого никто из них ничего не говорил минуты две. Джинни переваривала услышанное, а Гарри размышлял, не зря ли он ей это рассказал. Потому что, если так подумать, это очень странно: все переходили предел в минуту потрясения, а он – из-за того, что гордость не выдержала.
- И что тебя так волнует во всём этом? – задумчиво накручивая локон на палец, спросила Джинни. – То, что тебе пришлось умолять этого Сципиона ради спасения Рона и Гермионы?
- Это противоречит моей природе, - ответил Гарри. Он понимал, что передать суть своих переживаний у него не получается. Может быть, это нужно было почувствовать, чтобы понять, и при этом побывать в его шкуре.
- Ты бы не произнёс слово «умоляю», если бы у тебя был шанс изменить этот момент? – спросила Джинни. Она никак не комментировала его признание, только пыталась разобраться.
- Произнёс бы, - в этом Гарри был абсолютно уверен. – Это было последнее средство, автоматически получилось, потому что я просто не знал, что ещё можно сделать. Я бы и на колени в тот момент встал, потому что лучше так, чем потерять Рона с Гермионой.
- Тогда я ничего не понимаю, - Джинни расстроено покачала головой.
- Я уже тоже, - у Гарри вырвался смешок. – Сложно быть мной.
- Это точно, - Джинни не смеялась, наоборот – была полностью серьёзна. – Ладно, давай попробуем ещё раз. Как ты сам думаешь, почему для тебя это стало таким переломным моментом?
- Потому что мне пришлось сломать себя, перешагнуть через какие-то принципы, - медленно произнёс Гарри. – Я выбрал из двух зол абсолютно меньшее.
- Сломать себя, - повторила Джинни. – Наверное, вот оно. Для тебя это стало таким большим потрясением. Я так думаю, потому что просить за того, кого ты любишь… Это нормально, Гарри, это даже трогательно. Я имею в виду то, насколько они тебе дороги. Это совсем не унизительно, ни капли. Я тебе точно говорю, это заставляет меня только сильнее уважать тебя.
- Моя мама тоже умоляла Волан-де-Морта пощадить меня, - сказал Гарри, вспоминая третий курс и свой панический страх перед дементорами. – Это было и само по себе ужасно – слышать такое. Но я ещё и никак не мог отделаться от мысли, что ей пришлось пройти через такое и всё зря. Она умерла, так и не узнав, что со мной всё будет хорошо. Это… это…
- Это ужасно, - прошептала Джинни. – Но теперь ты знаешь, что она очень быстро поняла, как обстоят дела на самом деле. Она узнала, что спасла тебя. И весь волшебный мир в придачу.
Они снова помолчали.
- Да уж, зря я всё это начал, - Гарри взъерошил себе волосы и по насмешливому взгляду Джинни понял, что они теперь топорщатся и торчат во все стороны, как у дикобраза.
- Ничего не зря, - стараясь не смотреть на его шевелюру, чтобы сохранить серьёзность, возразила Джинни. – Мне важно знать, что делается у тебя в голове. Тебе хоть стало полегче?
- Да, намного, - Гарри кивнул и благодарно улыбнулся ей. – Может, ты теперь попробуешь поспать? Завтрашний день обещает быть нелёгким. Нам нужно навестить Клементайн, потом – к Сайпресу, проверить, что блокнот уничтожен. И надо ещё обсудить с ним, что делать дальше. А ещё я хотел бы знать, что теперь будет с Эриком.
- По-твоему, он заслуживает Азкабана? – спросила Джинни. – Он всех нас спас.
Гарри на секунду заколебался, но потом решительно кивнул.
- Заслуживает, - твёрдо сказал он. – Если придёт в себя, туда ему и дорога. Он не ради нас так старался, Джинни, а ради Клементайн. Он, конечно, просил Сципиона не трогать нас, я даже допускаю, что, познакомившись с нами, он к нам привык и переменил своё решение, но он бы не стал убивать брата ради нашей безопасности. Это во-первых. А, во-вторых, они пытались убить тебя, Джорджа, Билла и Флёр, меня, в конце концов. Это были самые настоящие покушения.
Джинни кивнула.
- В принципе, я согласна, - мрачно сказала она. – Просто как-то жутко, что он проведёт в Азкабане всю оставшуюся жизнь.
- Если поправится, - заметил Гарри. – Нет никаких гарантий, что рассудок к нему вернётся. Вспомни Локонса.
- Может, Локонс просто притворяется? – предположила Джинни. – Его преступления теперь всплыли, ему ведь, наверное, тоже грозил бы Азкабан, будь он здоров.
- Вполне может быть, что и грозил бы, - кивнул Гарри. – Но я не думаю, что он притворяется. Палочка Рона была тогда в плачевном состоянии, поэтому и наступили такие необратимые последствия. И поделом ему, в общем-то.
- Интересно, Эрику позволят встретиться с отцом? – вдруг перевела тему Джинни. – Наверное, справедливо было бы рассказать Рудольфусу, что у него есть дети. Один ребёнок.
Гарри удивлённо посмотрел на неё. Вот уж что его никак не волновало, так это узнает ли о своих непутёвых наследниках Рудольфус Лестрейндж.
- Давай-ка лучше попробуем поспать, - он взглянул на часы. – Ты только оставайся здесь, хорошо?
- Я бы и сама не ушла, - пробормотала Джинни, выбираясь из-под одеяла. – Я сегодня за свои сны не отвечаю. Как думаешь, Рон не разозлится, если я возьму его подушку?
- Как будто тебя это волнует, - фыркнул Гарри.
- Я пытаюсь быть вежливой, - Джинни вернулась на кровать и стала устраивать себе уютное местечко. – Просто вдруг его раздражают длинные волосы на подушке.
- Это вряд ли, - Гарри представил непослушную копну Гермионы. – Но это не значит, что он к тебе не прицепится.
- Естественно, это же святое, - Джинни закатила глаза. – Ладно, спокойной ночи.
- Спокойной, - ответил Гарри и прижал её покрепче к себе.
Сна не было ни в одном глазу. Джинни уже давно мерно дышала, а он всё лежал и смотрел в темноту, представляя, как завтра постучит в дверь и обрушит на Клементайн страшные вести.
***
На деле всё оказалось ещё хуже, чем он себе представлял. Он совсем не подумал, что чары, наложенные Сципионом на Клементайн, в момент его смерти действовать перестали. Поэтому, когда она открыла им дверь, Гарри сразу понял, что она уже всё знает. По крайней мере, догадывается.
Клементайн замерла на пороге, вцепившись в дверь. Она не поздоровалась, не пригласила их войти, только стояла и смотрела на них красными опухшими глазами. Её шикарные светлые волосы неаккуратной копной свисали на спину, на щеках виднелись чёрные потёки косметики, губы искусаны в кровь.
- Клементайн… - произнёс Гарри и остановился. В самом деле, не рассказывать же ей всё на пороге. – Можно нам войти?
- Он умер, да? – истерично вскрикнула она, и Гарри показалось, что её голос разнёсся по ещё не проснувшейся улице. – Умер?
- Эрик не умер, - быстро сказал Гарри, оглядываясь. Не хватало только, чтобы их услышали магглы. – Он жив, но немного не в себе.
Клементайн издала странный булькающий звук и рухнула на колени, продолжая цепляться за дверь. Гарри отвёл глаза, как будто застал её за чем-то неприличным. Он не терпел женских слёз, просто не переносил. При нём обычно плакали или миссис Уизли, или Гермиона, а это сразу означало что-то очень-очень плохое.
Джинни осторожно обошла его, опустилась на колени рядом с Клементайн, обняла её за плечи и стала гладить по спине, что-то нашёптывая на ухо. Гарри ещё несколько секунд потоптался на крыльце, потом решительно шагнул через порог, мягко оторвал руку Клементайн от ручки и закрыл дверь. Джинни помогла ей подняться на ноги и осторожно повела в гостиную, где усадила на диван и накинула ей на плечи плед, свисавший со спинки кресла, в котором Клементайн, видимо, и провела ночь.
Гарри быстро огляделся по сторонам. Он так много слышал от Эрика про этот дом, которым Клементайн постоянно была недовольна. На самом деле, всё было довольно мило и уютно. Над каминной полкой висела та самая картина, которая Эрику не нравилась, но которую Клементайн не соглашалась снять. На картине была изображена мерзкого вида собака с тошнотворно розовым бантом на шее, напоминающим Амбридж.
- Я пойду поставлю чайник, - сказала Джинни, и Гарри, бросив разглядывать обстановку, отчаянно замотал головой. Ему совсем не хотелось оставаться наедине с абсолютно невменяемой малознакомой женщиной, которая явно собиралась разразиться рыданиями.
- Нет, не надо, - слабо выговорила Клементайн, зубы её выбивали дробь. – Расскажите мне всё.
Гарри представления не имел, как много она знала, поэтому в своём рассказе решил не касаться ни предела, ни Чёрной руки.
- Вы же знаете, что у Эрика был брат-близнец? – осторожно спросил он, и Клементайн вздрогнула.
- Он наложил на меня Империус, - жалобно сказала она, - и заставлял ругаться с Эриком по любому поводу. Я ненавидела это, но ничего не могла поделать. Он хотел, чтобы мы развелись, я не знаю, почему. А вчера заклятие вдруг спало, и я вспомнила всё, что он говорил мне, все эти ужасные вещи…
- Какие ужасные вещи? – быстро спросил Гарри.
- Что-то про мировое господство, как они с Эриком будут править миром, если я не буду путаться у них под ногами, - Клементайн нахмурилась, припоминая. – В общем, какой-то чудовищный бред. Я понимала, что он сумасшедший, но из-за заклятия сказать Эрику ничего не могла. К тому же, кажется, он и сам понимал это.
- Вы знаете его настоящее имя? Эрика, я имею в виду, – спросила Джинни.
Клементайн покачала головой, и по её щекам, наконец, потекли слёзы. Правда, к великой радости Гарри, плакала она беззвучно и в истерике не билась.
- Это не его настоящее имя? – сдавленно спросила она.
- Его зовут Спектрум Лестрейндж, - тихо сказал Гарри, и рот Клементайн округлился буквой «о», она даже плакать перестала. – Он сын Беллатрисы и Рудольфуса Лестрейнджей.
- Но как это возможно? – вырвалось у неё. – Господи!
- Это слишком долгая история, я уверен, что сотрудники Министерства расскажут вам её краткую версию, - выкрутился Гарри. Он не был уверен, как много Стивенс захочет делать достоянием общественности. – Суть в том, что Эрик вчера убил своего брата, и весь этот кошмар закончился.
- Он… что? – это известие потрясло Клементайн гораздо сильнее. Она несколько секунд хватала ртом воздух, как будто задыхалась. – Это невозможно! Эрик обожает брата!
- Сципион… то есть, Айван пытался убить моих друзей, - пояснил Гарри. – А ещё Эрик узнал, что вы под заклятием, и Айван угрожал вам. У него не осталось другого выхода.
- Он просто не мог этого сделать, - всё повторяла Клементайн. – Даже ради меня. Знаете, сколько раз мы ругались, потому что он всегда выбирал брата? Он любил его гораздо сильнее, чем меня, я уже смирилась с этим. Эрик… для него это просто немыслимо, вы даже представить себе не можете.
- В чём-то вы правы, - вставила Джинни. – Кажется, он сошёл с ума из-за этого.
- Где он сейчас? – Клементайн поднялась на ноги и пригладила волосы. – Я должна его увидеть. Если он узнал про заклятие, то должен был понять, что я не специально ссорилась с ним.
- Его забрали в Мунго, - Гарри тоже встал. – Но я… я не уверен, что вас к нему пустят. Он ведь всё-таки преступник. Он наверняка под охраной.
Клементайн уставилась на него с растерянным выражением на лице.
- Как это? – спросила она, совсем как ребёнок, которому отказались купить конфету. – Эрик не преступник. Все эти мерзкие идеи по захвату мира принадлежат его брату. И все страшные вещи делал тоже он. Эрик тут ни при чем. И я же его жена, как меня могут к нему не пустить?
- Эрик тут, как минимум, соучастник, - резко возразила Джинни. – По крайней мере, с самого начала. Извините, Клементайн, Гарри учился вместе с Эриком, считал его приятелем, может быть, он и относится к нему помягче. Но для меня он является человеком, который пытался убить моих братьев, моего жениха, да и меня саму, если уж на то пошло. И с того места, где я стою, я не вижу, за что он заслуживает такого уж снисходительного отношения. А вас, скорее всего, не пустят к нему, потому что он может быть опасен.
Гарри ожидал, что Клементайн начнёт спорить, защищать мужа, но та, наоборот, как-то сникла и упала обратно в кресло, прикрыв глаза рукой.
- Он не причинит мне вреда, - прошептала она. – Никогда.
- Минуту назад вы то же самое говорили про его брата, - напомнил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, как констатация факта. – А он его всё же убил.
Клементайн всхлипнула.
- Я могу вас понять, - тихо сказала она со слезами в голосе, - но и вы попробуйте понять меня. Я люблю его, для меня он совсем не такой злодей, как для вас. Меня приводит в ужас, что вы могли погибнуть, но я никак не могу понять и принять, что виновен в этом был бы мой муж. Он такой… такой другой со мной. Он сам никогда бы и мухи не обидел. В это сложно поверить, я понимаю, но это Айван был настроен мстить, а не Эрик. Эрик просто слишком сильно любил своего брата.
Гарри с Джинни переглянулись. В том, что она говорила были и смысл, и правда, та правда, как это видела Клементайн, но Гарри был согласен с Джинни: ничто не могло оправдать Эрика. Гарри знал, что, если потребуется, он встанет на сторону обвинения и будет требовать для Эрика тюремного заключения. Да, в какой-то степени ему было жаль бывшего товарища. Да, он оценил, что Эрик под конец пытался их защитить и даже запретил брату трогать семью Уизли. Да, он убил Сципиона собственными руками и тем самым прекратил этот кошмар наяву. Но слишком много всего они с братом успели натворить до этого, чтобы Гарри мог вот так его простить. Он многое был способен простить, как выяснилось в последние пару лет, но не это. Не когда кто-то представлял смертельную опасность для дорогих ему людей.
- Я всё же попробую повидать его, - сказала Клементайн. – Я поняла вашу позицию и не буду просить, чтобы вы её поменяли. Я… я понимаю вас. Но я, со своей стороны, буду делать всё возможное, чтобы Эрика выпустили. И мне всё равно, поймёте ли вы меня. Извиняться за это я не буду.
- Это достойная позиция, - кивнул Гарри, вставая. Дальнейшее его не касалось. Он был уверен в приговоре, который вынесет Эрику Визенгамот, Клементайн ничем не могла этому помешать. – До свидания, Клементайн. Мне жаль, что всё так вышло. Правда, жаль. Мне нравился Эрик, пока я не узнал правду.
- До свидания, - попрощалась и Джинни, но больше ничего говорить не стала, пока они не спустились с крыльца и не побрели по дорожке, вдоль которой высились другие дома, в которых жили другие люди, представления не имевшие, какая драма развернулась у соседей.
- Нам послезавтра улетать, - сказала Джинни, когда они свернули на другую улицу в поисках тихого места, откуда можно было трансгрессировать. – Суд, наверное, будет как раз в то время, пока мы будем в Ирландии. Если Эрик придёт в себя, конечно.
- Я не так уж хочу на нём присутствовать, - Гарри пожал плечами. – Эрик должен отправиться в тюрьму – это факт, но видеть его я не хочу. Кингсли в курсе всего, Стивенс тоже, наши показания никому не потребуются. К тому же, Эрик может так и не восстановиться, тогда вопрос с Азкабаном отпадёт сам собой.
- Ну хорошо, - Джинни вдохнула полной грудью. – Я рада, что всё это позади. Чувствуешь, насколько легче стало жить?
- Ещё бы, - Гарри усмехнулся. – Намного легче. И радостнее, наверное. И всё же я предпочёл бы, чтобы это был не Эрик.
- Знаю, - Джинни обняла его за талию, и они остановились возле двухэтажного домика с красивым крыльцом и качелями во дворике. – Следующим летом нам нужно будет заняться поисками дома, как думаешь?
- Можно и раньше, - Гарри моментально купился и переключился на более приятную тему. – Мы могли бы пока что выбрать примерное место, да? Попутешествовать, посмотреть на разные деревеньки…
- Да, это было бы чудесно, - кивнула Джинни. – Этим и займёмся. Слушай, а если ты уедешь из квартиры, Рон сможет снимать её один?
- Не думаю, - Гарри сделал мысленную отметку поговорить об этом с Роном. – Но ему одному и ни к чему будет такая большая квартира, если я съеду.
- Может быть, он будет и не один, - Джинни поиграла бровями, многозначительно взглянув на Гарри.
- Даже вдвоём, зачем им две спальни? Гермиона не самый большой поклонник уборки, особенно бессмысленной. А нам бы с тобой ещё раз подумать про дом Сириуса. Он нам объективно не нужен, но продавать его жалко. Это нерационально.
- Пусть стоит на чёрный день, - упрямо сказала Джинни. – Будут нужны деньги – продадим. Мы же можем позволить себе купить ещё один нормальный дом?
Гарри зажмурился от удовольствия, но акцентировать внимание на том, как именно она говорит, не стал.
- Конечно, можем, - подтвердил он. – Да и я планирую ещё заработать в будущем.
- Кстати, об этом, - Джинни посмотрела на него. – Я дала руководству «Гарпий» номер твоей ячейки, чтобы мою зарплату направляли туда.
- Зачем? – не понял Гарри.
- Чтобы вкладываться в наш общий бюджет, - в голосе Джинни появилось лёгкое напряжение.
- А, ты об этом, я просто не понял, - быстро пошёл на попятный Гарри. – Конечно. Молодец.
И Джинни улыбнулась.
***
В Норе их встретили чем-то сильно взволнованные Рон и Гермиона. При этом Гермиона так сияла от радости, а Рон выглядел таким ошарашенным, что Гарри уже было заподозрил самое невероятное. В действительности всё оказалось ещё более удивительным.
- Рон согласился вырезать кристаллик! – объявила Гермиона, сверкая глазами. – Операцию проведут завтра же, папа уже договорился со своим знакомым хирургом. А я немного сгладила возможные недопонимания на этот счет.
- Согласился? – недоверчиво переспросила Джинни. – Ты его пытала?
- Практически, - буркнул Рон. Он выглядел довольно испуганным и не верящим в происходящее. Или в собственную глупость. – Она меня подловила. Так что я не говорил бы, что я на что-то там согласился.
- Подловила как? – уточнил Гарри.
- Выбрала момент, когда я не смог бы ей отказать, - Рон залился краской до корней волос, и даже Гермиона смущённо потупилась. – Нет, ну я сам ляпнул… Но я вообще рассчитывал, что она попросит что-то другое… Не попросит, а… Ладно, не важно.
- Ничего ты не рассчитывал.
- Ну ладно, не рассчитывал, это был порыв, я не успел ничего рассчитать. Но я даже представить не мог, что ты вспомнишь про этот чёртов кристаллик.
- Просто я про него никогда не забывала. Ни на секунду.
- Нам уйти? – с улыбкой спросила Джинни.
- Куда уйти? – возмутился Рон. – Мне вообще-то нужна помощь и моральная поддержка.
- Весёлый будет вечерок, - пошутил Гарри. – А мне с ним ещё в одной комнате ночевать.
- Я сегодня имею право на всевозможные поблажки, - высказался Рон. – Это же меня завтра нашинкуют в капусту.
Гарри с Джинни засмеялись, а Гермиона закатила глаза. Видимо, слышала это уже не в первый раз.
- Зато после завтрашнего дня мы забудем об этом, как о дурном сне, - напомнила она. – Как только всё это закончится, знаете, что я сделаю? Я напьюсь.
Рон поперхнулся.
- Ты что сделаешь? – уточнил он. – Я правильно понял?
- Напьюсь, - повторила Гермиона по слогам. – Куплю бутылку огневиски… хотя, нет, попрошу Гарри купить, мне самой как-то неудобно, и выпью её. Завтра как раз суббота.
- Одна? – ужаснулся Рон. – Не делай этого, ты не представляешь, как плохо тебе будет в воскресенье утром.
- Не одна, я присоединюсь, - вмешалась Джинни. – Отмечу всё сразу. Мне тоже нужно снять стресс.
- А я буду участвовать в этой феерической вечеринке столетия? – уточнил Гарри, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Нет, ты будешь за нами присматривать, - серьёзно сказала Гермиона. – Мы с Джинни в этом деле неопытные, так что ты будешь следить, чтобы мы ничего такого не натворили. И чтобы не выпили слишком много. И чтобы…
- Так, это всё хорошо, - перебил её Рон. – А где же в это время буду я? Тебе не кажется, что в этом месте в ваших планах большая такая брешь?
- Тебе всё равно придётся завтрашнюю ночь провести в больнице, - Гермиона развела руками. – Просто на всякий случай, чтобы подстраховаться.
- Ты мне этого не говорила! – возмутился Рон, понизив голос, чтобы мама не услышала, а потом махнул рукой в сторону гостиной.
- Рон, тебе предстоит полостная операция, я думала, это само собой…
- Какая операция? – Рон стремительно бледнел. – Ты говорила, что это ерундовое дело! Раз и готово.
- Так и есть, но тебе же всё-таки вскроют грудную клетку, поэтому будет лучше…
- Вскроют? Как это вскроют?! Я думал, просто вырежут! Гермиона, ты точно уверена, что это безопасно? Почему я узнаю такие подробности не сразу?!
Гарри, покатываясь со смеху, сел на диван и закинул ноги на низенький журнальный столик. Джинни устроилась рядом. На её лице блуждала слегка растерянная улыбка, но она не смеялась.
- Рон, пожалуйста, успокойся, - Гермиона села в кресло и устало прикрыла глаза. – Это очень хороший специалист, папа ему полностью доверяет. Это безопасно со стороны магглов. Самое важное – проконтролировать, чтобы это было безопасно со стороны магии.
- Кстати, а есть какие-то гарантии на этот счёт? – встрепенулся Гарри. Магловская медицина его не слишком беспокоила, в конце концов, они же сами как-то с ней живут.
Гермиона потянула Рона за руку, и он присел на подлокотник её кресла, всё ещё бледный и ни в чём не убеждённый.
- Я подумала о том, что Сципион вчера был окружен магической защитой, так? – сказала Гермиона. – Но это не спасло его ни от осколков стекла, ни от ножа. Значит, магия просто не рассматривает в качестве угрозы физическое воздействие, в котором волшебство никак не задействовано.
- Кстати, Симон сказал, что он сам всё это предусмотрел, когда ставил защиту нам, - вставил Рон. – У нас кожа была какая-то отталкивающая что ли. То есть, до вчерашнего вечера нас ножом было не убить. Пробить эту защиту было под силу только вот Сципиону и то не так сразу.
- Вы видели Симона? – перебила этот поток информации Джинни. – Когда?
- Утром к нему заглянули, посоветоваться, - пояснила Гермиона. – Он согласен с тем, что вырезать кристаллик должно быть безопасно. Обещал быть в больнице на всякий случай, чтобы вовремя вмешаться, если что-то пойдёт не так. Если, Рон, если! Это простая осторожность. В конце концов, даже собаки после таких операций…
- Ты меня сейчас с собакой сравнила?!
- Господи, да нет, я просто пытаюсь…
- Как себя чувствует Симон? – громко спросил Гарри и потёр шею, которую всё ещё немного холодило от ощущения, с которым вчера его покинула та самая защита. Оно было пугающе неприятным.
- Вроде бы ничего, - Гермиона отвлеклась от темы собак и с сомнением покачала головой. – Завтра разберёмся с Роном, и нужно будет проконтролировать, чтобы он уничтожил блокнот.
- Разберёмся с Роном звучит ужасно, как будто ты мафиози и решаешь, как бы поточнее меня прикончить.
- Я уже и сам об этом думал, - ответил Гарри, не обращая внимания на бубнившего Рона. – Мало ли, вдруг ему захочется почитать, если уже не захотелось. Мне и так неспокойно, что мы оставили этот вопрос без внимания.
Рон надулся под насмешливым взглядом Джинни.
- Обратите внимание на нашего страдальца, - попросила она. – Пока его не разорвало.
Гарри фыркнул и посмотрел на обиженное лицо Рона.
- Ну что ты, в самом деле? – спросил он. – Тебе же сказали, всё будет хорошо.
- А если не будет? – парировал Рон. – Что ты потом будешь делать?
- Будет! – твёрдо сказала Гермиона, начиная слегка сердиться. – Это абсолютно точно, иначе я не стала бы так рисковать.
Рон помолчал, потом без напускного ужаса встал посреди гостиной. Гарри перестал улыбаться. Честно говоря, он себя немного заставлял относиться к ситуации с юмором, чтобы ещё больше не пугать Рона своими сомнениями.
- У меня есть две просьбы, - сказал Рон. – Если вдруг что-то пойдёт не по плану, постарайтесь как-нибудь так преподнести это маме, чтобы она думала, что я бы так и так умер.
- Прекрати это! – громко сказала Гермиона. – Никто не умрёт.
- И не говорите ей, что папа и Билл были в курсе истории с кристалликом. Чтобы она их ни в чём не винила.
- Мы тебя услышали, но я согласен с Гермионой…
- Не драматизируй, Рон, ради всего святого!
- Вы дадите мне сказать или нет? – взвился Рон. – Это на всякий случай, потому что на самом-то деле ни один из вас не знает, как именно всё закончится. Признайте это. Симон тоже не всемогущий, все мы вчера в этом убедились.
- Ладно, ладно, хорошо, мы запомнили, - быстро сказал Гарри, пока он не начал повторять. – Вторая просьба какая?
- Кто-то из вас, кроме Сайпреса, должен присутствовать при операции и следить, чтобы все было правильно, - непререкаемым тоном заявил Рон.
- Что? – переспросила Джинни, у которой отпала челюсть. – Ты с ума сошёл?
Гермиона сглотнула, потом зажмурилась и помотала головой.
- Нет уж, спасибо, - сказал Гарри, стараясь не представлять, как Рону разрезают грудную клетку.
- Ну пожалуйста! – попросил Рон. – Мне так будет спокойнее. Гермиона, это была твоя идея, так что ты просто обязана…
- Да ты что? – Гермиона посерела при одной только мысли. – Я же в обморок упаду. Я тебе точно это говорю. Я вообще не очень люблю кровь.
- Я тебя умоляю, что ты её не видела, что ли? – скептически поморщился Рон.
- Так вот как раз потому, что видела её достаточно… - Гермиона задохнулась, у неё был такой вид, словно её начинает подташнивать. – Мне обычно некогда было думать, а тут… Тем более, это же будет твоя кровь, Рон. Я такого… я не выдержу. Извини.
- Ну ладно, ладно, - проворчал Рон и повернулся к Гарри. – Тогда ты. Джинни тоже скажет, что не сможет смотреть на кровь, я понял.
- Я тоже не смогу, - Гарри глупо хихикнул. – Это же не самое приятное зрелище.
- Слушай, я тебя прошу всего лишь посмотреть, а резать-то будут меня! – рассердился Рон. – Неужели так трудно…
- Конечно, трудно! – Джинни тоже повысила голос. – На это нельзя смотреть спокойно, если ты не врач.
- Ну, смотрите неспокойно, я же не требую…
- Нет, Рон, - Гермиона решительно встала. – Это исключено. Симона будет вполне достаточно, а мы будем прямо за дверью. Тем более, ты будешь спать, какая тебе разница?
- Ясно, - Рон плюхнулся на её место. – Всё понятно. Друзья познаются в беде, да?
- Нет у тебя никакой беды, - напомнил Гарри, хотя от фразы Рона ему стало неприятно. – Если бы тебе реально угрожала опасность, то я был бы рядом, ты же знаешь. Но это дело врачей, я ничем не смогу помочь. Я даже не пойму, если что-то пойдет не так, а смотреть на такое просто так… Думаю, я обойдусь.
- Да я всё понял, Гарри, хватит, - Рон уныло подпёр щёку кулаком.
Гарри посмотрел на Гермиону. Она выглядела раздражённой и виноватой одновременно, бросала на Рона сердитые взгляды, и в её глазах мелькали сотни разных мыслей.
- Ну ты что, правда расстроился? – насмешливо спросила Джинни. Рон не ответил.
Создавалось ощущение, что для него это и впрямь не было шуткой, и эта его обида не притворная, а самая настоящая. Может, он и впрямь поступает не по-дружески, задумался Гарри. Можно ведь зажмуриться и не смотреть, правда, тогда и смысл всего этого теряется. Может, нужно пересилить себя и поддержать Рона? Но это же просто невозможно, неужели он не понимает? И лицо у него такое убитое… Гарри открыл рот, проклиная себя за то, что собирался сделать.
- Ладно, я буду там! – голос Гермионы опередил его на долю секунды. – Но, если я упаду в обморок, это будет твоя вина.
Лицо Рона немного просветлело.
***
В больницу утром поехали все вместе. Миссис Уизли сказали, что гулять. Гарри всё никак не мог решить, правильно ли они поступили. С одной стороны, она не будет дёргаться и переживать, с другой – если что-то и впрямь пойдёт не так, как они потом будут с ней объясняться? Мистер Уизли, которого в курс дела ввели, выглядел ужасно и сразу же заторопился в гараж, чтобы жена ничего не заметила.
Рон был как на иголках, чем страшно всех нервировал. Сначала он остановился и долго смотрел на дом, как будто напоследок, потом громко разглагольствовал на тему, что нужно надышаться свежим воздухом «на всякий случай». Судя по виду Гермионы, она боролась с желанием сказать Рону пару ласковых и напоминала себе, что ему и правда приходится нелегко. Джинни закатывала глаза так часто, что Гарри начал привыкать видеть только белки её глаз.
Больница на Гарри произвела благоприятное впечатление. В коридорах, кроме обязательного белого, был ещё и приятный зелёный цвет. Кресла, диванчики, занавески – всё было зелёным, и это уже выгодно отличало магловскую больницу от Мунго. Врач Гарри тоже понравился: высокий, даже выше Рона, бородатый, с громким уверенным голосом и приятной улыбкой. Его вид внушил доверие всем, кроме Рона.
- А что ему сказал твой отец? – шёпотом спросил Рон уже в палате, когда его переодели в специальный халат. – Он ничего не станет спрашивать?
- Он же под Конфундусом, - напомнила Гермиона. – Я наложила его ещё вчера. А ты думал, зачем я с папой напросилась на встречу с врачом?
- А потом? – не отставал Рон.
- А потом изменим ему память, и он будет думать, что у тебя был аппендицит.
- Это та штука, которую…
Но договорить Рон не успел: вернулся врач в сопровождении молоденькой медсестры в розовом костюме.
- Пришло время давать вам наркоз, молодой человек, - громко и радостно объявил врач, и Рон затрясся от страха.
- И я просто усну? – ещё раз уточнил он. – И ничего не буду чувствовать?
- Совершенно ничего, - подтвердил врач, Гарри его представили, но он не запомнил его имени. Что-то вроде доктора Нокстера. Или не так, но как-то похоже. – А теперь говорите свои слова поддержки и уходите из палаты.
Это было сказано им с Джинни. После долгих уговоров Гермиона всё-таки выпросила себе возможность присутствовать на операции, хотя доктор и был крайне удивлён такой просьбой. («Это же не партнёрские роды, господа!») Сидевший на диванчике за дверью операционной Сайпрес вошёл в палату в самый последний момент, и против его присутствия доктор совсем ничего не сказал. Гарри ещё раз внимательно вгляделся в Симона, в поисках каких-то симптомов волнения, но тот был спокоен, хотя и выглядел измождённым.
- Удачи, Рон, - сказал Гарри и пожал ему руку. - Не переживай, всё будет хорошо. Увидимся, когда ты проснёшься.
Джинни поцеловала брата в щёку, а делала она это крайне редко. Гермиона выглядела ещё более бледной и испуганной, чем Рон, когда помахала им на прощанье.
Дверь палаты за ними закрылась, и они сели на один из зелёных диванчиков. В этом крыле, случайно или нет, никого не было, и они могли говорить практически свободно.
Гарри волновался, но ради Джинни пытался это скрыть. Сидеть и ждать новостей он ненавидел больше всего на свете, особенно, когда ничего не мог сделать, чтобы помочь.
- Надо было всё-таки сказать маме, - задумчиво проговорила Джинни. – Как-то мне не по себе от того, что она ничего не знает.
- Зато она сейчас не плачет и не тратит свои нервы, - возразил Гарри, хотя сам так и не решил, правильно ли они поступили.
Они снова помолчали.
- Интересно, он уже спит? – спросила Джинни, прислушиваясь к тишине за дверью.
- Наверное.
- И что, этот наркоз правда позволяет не чувствовать, что тебя режут?
- Говорят, что да.
Снова молчание.
- А как ты думаешь, сколько по времени…
Но тут дверь резко, как-то толчком открылась, и оба подскочили. Толчком, потому что открыл её Сайпрес ногой: руки были заняты бесчувственной Гермионой. Он выразительно поднял брови, мотнул головой, чтобы Гарри с Джинни встали, опустился на колени прямо на пол и переложил Гермиону на диванчик. За ним выбежала медсестра, лицо её было скрыто под маской, и сунула Джинни в руки ватку с чем-то вонючим.
- Дайте ей понюхать, - сказала она, и оба снова скрылись за дверью.
Гарри испуганно выхватил у Джинни ватку и поводил у Гермионы перед носом. Та дёрнулась ещё до того, как полностью пришла в себя, и попыталась отвернуться от резкого запаха.
- Что случилось? – сразу же спросила Джинни, как только ресницы Гермионы задрожали.
Гермиона застонала.
- Что-что… Доктор сделал разрез, потекла кровь, и я… я… Меня сейчас стошнит!
Она подскочила и бросилась прочь по коридору, зажимая рот рукой.
- Вот поэтому я и не пошёл смотреть, - мудро заметил Гарри, постепенно успокаиваясь.
- Я думала, что-то случилось, - сказала Джинни. – Гермиона видела столько ужасных вещей, но плохо ей стало сейчас. Странно всё-таки.
- Ей часто было плохо, просто она не всегда это показывала. И, может, для неё самая ужасная вещь – видеть, как режут Рона? – Гарри пожал плечами.
Из-за двери не доносилось ни звука. Гермиона скоро вернулась и села рядом с Джинни. Она болтала ногой, от чего трясся весь диванчик, то и дело вставала, чтобы выглянуть в окно или замереть под дверью, и невероятно раздражала Гарри. Он стоически молчал.
Наконец, через целую вечность, дверь отворилась и доктор Нокстер, как его всё равно называл про себя Гарри, весело сказал:
- Ну всё, ваш Рыжик теперь полностью здоров!
Гермиона вскочила на ноги и бросилась пожимать доктору руку, а Гарри пытался заглянуть ему через плечо в поисках Сайпреса. Тот стоял над металлическим столом, где в каком-то маленьком тазике лежало что-то окровавленное, но продолжавшее мерно светиться серебристо-голубым светом. Сайпрес поймал взгляд Гарри и показал ему большой палец. Гарри шумно выдохнул и, наконец, улыбнулся.
Когда Рона перевезли в обычную палату, все они сгрудились вокруг его кровати.
- Такой он милый, когда спит, - со смешком сказала Джинни. Она уже послала сообщение отцу и Биллу, что всё прошло отлично, и теперь выглядела очень расслабленно.
- Он всегда милый, - возразила Гермиона, которая просто плавилась от нежности, никак не находя в себе сил перестать смотреть на Рона. – Слава Богу, что всё позади. Гарри, ты можешь уже начинать закупаться для нашей вечеринки.
- Гермиона, сейчас час дня! – возмутился Гарри.
- Ну и что, - Джинни пожала плечами. – Я бы уже начала. Простите, если задела чьи-то трезвеннические чувства. Гермиона, мы тогда, наверное, пока что домой, я возьму какие-нибудь вещи и переоденусь. Надо ещё всё рассказать маме.
- А я избавлюсь от кристалла окончательно, - Сайпрес похлопал себя по карману, где лежал отмытый от крови кристаллик. – До скорого.
- Спасибо! – крикнула ему вслед Гермиона. – Давайте, встретимся в квартире через два часа, идёт?
Гарри с Джинни трансгрессировали из-за угла больницы, откуда их никто не мог бы видеть, и сразу же натолкнулись на стоявшую в дверях миссис Уизли.
- Мне кто-нибудь может объяснить, почему мой муж, адекватный в общем-то человек, в большинстве случаев, конечно, только что протанцевал какой-то дикий танец по тропинке от гаража до калитки, а потом куда-то трансгрессировал? – спросила она, уперев руки в бока.
- Думаю, мы можем, - прыснула Джинни и кратко, не вдаваясь в подробности, обрисовала ситуацию. – Так что теперь Рон в полной безопасности.
Она закончила, миссис Уизли кивнула, потом издала звук, похожий на мяуканье и рухнула так неожиданно, что Гарри с трудом успел подхватить её.
- Знаешь, я наконец-то решил, - было первое, что он сказал испуганной Джинни. – Всё-таки хорошо, что мы ей ничего не сказали.
Глава 1025 августа 2002 года
- Я попрошу минуточку внимания! – Рон, слегка покачнувшись, поднялся на ноги и. опёрся о плечо Гарри, чтобы стоять ровно. – Я тут собираюсь сказать тост вообще-то!
Дин с Симусом захлёбывались смехом на другом конце стола, Невилл сидел, глядя прямо перед собой и блаженно улыбаясь. Гарри похлопал Рона по руке, но тот вырвал свою ладонь, схватил со стола вилку и громко постучал по своему бокалу.
- Тишина! – крикнул Билл со своего места, его глаза блестели от смеха. – Шафер собирается сказать тост! Наконец-то! Уже минут десять не говорил.
Постепенно смех и болтовня смолкли, и все взгляды, уже далеко не такие ясные, как в самом начале вечера, устремились на Рона, который возвышался над столом как пожарная каланча со своими огненно-рыжими волосами и ярко проступающими веснушками на покрасневшем лице.
- Так вот, - пробормотал шафер и медленно моргнул. Бокал опасно качнулся в его руке. – Я собирался сказать, что мы сегодня собрались тут, чтобы проводить моего лучшего друга…
- Я ещё не умер, Рон, - напомнил Гарри, и комната сотряслась от смеха.
- Ладно, чтобы отметить последний день моего друга…
Дин начал странно подвывать от смеха и махать руками перед лицом.
- Кажется, тосты нужно было говорить, пока мы были трезвые, - сказал Джордж, поднимая голову со сложенных на столе ладоней. Последние минут пятнадцать он не менял позы. – Это катастрофа, как мы умудрились так быстро набраться, я не понимаю? И зачем? Завтра ведь всем ещё на свадьбу идти.
- Не так уж и быстро, мы уже два часа тут сидим, - заметил Билл, глянув на часы. Если кто и умел соображать абсолютно ясно, даже не в самом трезвом виде, так это он. Возможно, ему не давали расслабиться патронусы, которых он то отправлял, то получал от Флёр. С появлением Мари Виктуар Билл держал связь с домом постоянно, несмотря на отсутствие непосредственной угрозы.
- Могу помочь, - спокойно сказал Сайпрес, который один в этой компании не веселился и сидел с самого края, спокойный и абсолютно трезвый. Под воздействием алкоголя он мог потерять контроль над собой, а этого ему допускать было нельзя.
Билл оглядел всю компанию и усмехнулся:
- Ты знаешь, наверное, давай.
Сайпрес щёлкнул пальцами, и Гарри почувствовал, как лёгкость в голове сменяется ослепительной болью. Но это длилось всего лишь секунду, после чего мир как будто приобрёл чёткость, и Гарри легонько потряс головой. Оказывается, в комнате ничего не шумело и не жужжало, это всё было только в его ушах.
Рядом с ним Рон плюхнулся обратно на своё место и с грохотом опустил стакан на стол.
- Вот это да! – изумлённо выпалил он и посмотрел на Гарри. – А я говорил, что так будет! Слишком много было алкоголя. Я же сразу тебе говорил, помнишь? Что это чересчур.
- Я же не знал, что мои друзья набросятся на него, как дикие, - ответил Гарри. Неприятное ощущение совсем прошло, и он чувствовал себя совершенно свежим и готовым на новые подвиги. – Ладно, сейчас допьём и будем считать, что я проявил дальновидность. Больше ведь не меньше. Спасибо, Симон!
Сайпрес отвесил шутливый поклон, кончики его отросших чёрных волос скользнули по столу. На какую-то секунду свет как будто странно преломился, и Гарри показалось, что за дальним концом стола сидит Сириус, улыбаясь своей кривоватой улыбкой, с длинными тёмными волосами, небрежно рассыпавшимися по плечам. Сейчас он откинется назад, заставляя стул встать на две ножки с такой знакомой небрежной грацией… Гарри отвернулся.
- Так-то лучше, - проговорил тем временем Невилл, ощупывая лицо. За время, проведённое в Академии, он здорово похудел, а лицо и вовсе осунулось. Ханна упоминала, что нагрузка там была почти непосильная. – Рон, чёрт тебя побери, зачем ты меня так напоил?
- Кто? Я? – притворно возмутился Рон, подмигивая Гарри. – Я что виноват, если я как ни начну тост говорить, у тебя вечно бокал пустой?
- Ну да, пустой, как же, - буркнул Дин. – Так ты свои тосты без остановки говоришь, только ни одного не закончил. Я даже поесть не успел, всё время только «поднимем бокалы, поднимем бокалы». А за что в итоге? За что мы пили?
- Никто не виноват, что вы такие слабенькие, - пожал плечами Рон. – И потом, можно ведь сделать глоток и успокоиться, совсем не обязательно допивать всё до конца.
Он слегка смутился под насмешливым взглядом Джорджа. Тот, если и был пьян, всё равно вёл себя тише всех, если не считать Сайпреса. Сидел, тихонько покачивался из стороны в сторону, как будто у него была слегка смещена точка опоры, и улыбался шуткам других.
- Ладно, давайте попробуем ещё раз, только больше, пожалуйста, не хлебайте как в последний раз, - предложил Рон и встал, снова подняв бокал. – Завтра великий день, друзья! Мой лучший друг женится на моей сестре! И если даже когда-то мне это и могло показаться ужасным, я ошибался, потому что был маленький и глупый. А это, между прочим, не очень легко признать, так-то! Сейчас я думаю, что большего счастья нельзя и придумать и для них обоих, и для всей нашей семьи. Так что ура, друзья! Пожелаем Гарри счастья и удачи, а они ему понадобится с моей сестрёнкой!
Гарри сделал большие глаза, как будто испугался, и опрокинул очередную стопку огневиски. В самый последний момент он вспомнил, что действительно собирался последовать совету Рона и делать по глотку при каждом тосте, но было уже поздно.
- Джинни-то хоть прилетит из… Где она сейчас? – поинтересовался Симус.
- Уже прилетела, - быстро оборвал его Невилл, зная, что Симус может далеко зайти в своих шутках, а потом его ирландская кровь взыграет, он упрётся рогом вместо того, чтобы признать свою ошибку, и тогда быть беде. В последние года дома у него не ладилось, и Симус мог в любой момент вспыхнуть, как порох. – И давно, неделю назад. Ей же всё-таки подготовиться нужно.
- У девчонок свои дела, - заметил Билл и закатил глаза. – Это у жениха всё просто: купил костюм, отгулял мальчишник и красавчик. А там и примерки, и цветы нужно выбрать, и по музыке посмотреть, и ещё куча всяких дел. Жених обычно ни о чем не знает, свадьба для него – это один большой сюрприз.
- И девичник тоже никто не отменял, - улыбнулся Гарри. – Интересно, как у них там дела?
- Могу тебе сказать по секрету, - таинственно понизил голос Дин. – Мне Дафна рассказала.
- Ну?
Гарри с Роном оба перегнулись через стол.
- Я, конечно, всего не знаю, но там точно будет ящик шампанского и огромный торт, - сказал Дин, нарочно растягивая слова.
- Ну, это классика, - мудро изрёк Рон, будто в своей жизни только и делал, что организовывал девичники. – Кто там станет пить огневиски? Хотя…
Они с Гарри старались не смотреть друг на друга, чтобы не рассмеяться.
- Но это ещё не всё, - Дин поднял вверх палец. – Вы не дослушали. В конце Джинни ждёт сюрприз: из торта выпрыгнет мужчина. Совсем голый и с букетом роз. Так принято на девичниках.
Гарри, который в этот момент засунул в рот маслину, от неожиданности чуть не проглотил её вместе с косточкой.
- Чего? – протянул Рон, с лица которого сползла улыбка. – Какой ещё мужчина?
- Обычный стриптизёр, - пожал плечами Дин. – Никогда не слышали?
Гарри посмотрел на Рона, Рон посмотрел на Билла, но тот только плечами пожал.
- Я тоже о таком слышал, но, как ты помнишь, у Флёр никакого девичника не было. И слава Богу, похоже!
- Нет, погодите-ка, - встрял в разговор взволновавшийся Невилл. – Никто не предупреждал, что на девичниках творится такое. Это же… это… ну… И зачем он там с розами сидит, в этом торте? Сидел бы хоть со шляпой, хоть прикрыться мог бы.
- Я тоже не в восторге, - заверил его Рон и покосился на Гарри. – Это что же получается, у них там этот, как его, стриптизёр, а у нас только огневиски?
- У них там стриптизёр и шампанское, - напомнил Гарри. – И теперь в этом появляется смысл.
- Но лично мне от этого только тревожнее, - буркнул Рон. – А тебе-то чего так весело? Флёр ведь тоже там, сейчас она как вспомнит, что у неё не было девичника.
Гарри полностью доверял Джинни, чтобы о чём-то по-настоящему переживать. Бояться какого-то накаченного мужчины, который голышом выпрыгивает из торта с розами? Ну, танцует он ещё наверняка хорошо, но естественно Гарри на это наплевать. Господи, да даже Рон в свои самые трудные годы не напрягся бы. Просто… Нет, ну вот зачем он там? Чтобы показать, чего Джинни лишается, выходя замуж, что ли? Так она никогда не интересовалась стриптизёрами и до этого, насколько знал Гарри. Более того, он точно знал, что она вообще никем и никогда не интересовалась, кроме него. Почему же тогда ему стало так неприятно от этой новости?
- Вообще-то друзья жениха обычно заказывают на мальчишник стриптизёрш для жениха, - подмигнув, продолжил Дин и пояснил, глядя на раскрывшего рот Невилла. – Голых женщин. Традиция такая. Вроде как прощание со свободой. Гарри, скажи спасибо, что у тебя есть мы с Симусом. Итак, господа, встречайте…
- Не надо, Дин! – прервал его Гарри, вскакивая на ноги и хватая Дина за плечо.
- Я ничего не знал! – в тот же момент выкрикнул Рон, уши у которого запылали огнём.
Гарри прекрасно понимал, что и Джинни доверяет ему в равной степени, но она абсолютно так же не оценит появление на его мальчишнике каких-то танцующих женщин. Даже одетых, а уж о голых и говорить нечего. Они здесь сегодня были бы просто неуместны. Какое отношение они имеют к завтрашней свадьбе Гарри и Джинни? Для него мальчишник сейчас был просто идеальным: он в кругу друзей, каждый из собравшихся за этим столом искренне рад за него, он чувствует себя максимально комфортно, ему больше вообще ничего не надо. Он не прощался с какой-то пресловутой свободой, он ждал утра с нетерпением. Он хотел стать мужем Джинни, хотел начать с ней настоящую семью. Ему не о чем было сожалеть. Немного коробило, что Дин и Симус этого не понимали. Казалось бы, столько времени провели вместе, неужели же они… Хотя, погодите-ка….
- Я сразу понял, что это всего лишь розыгрыш, - широко улыбнулся Гарри и шутливо толкнул Дина. Симус на другой стороне стола заходился от хохота. – Девичник-то ведь планировала Гермиона!
- Вот и я думаю, - сказал Рон и с облегчением откинулся на спинку стула. Комната. потонула во взрыве смеха.
- Я просто моментально вспомнил, как они у нас отметили твоё избавление от кристаллика, - негромко сказал Гарри, чтобы слышать его мог только Рон. – Конечно, вели они себя прилично, я ничего не хочу сказать, но уж лучше бы без всяких посторонних в такой момент.
- Это уж точно, - Рон округлил глаза.
***
Он тогда всё пропустил, потому что ему пришлось провести ночь в больнице, а вот Гарри застал всё самое интересное. И ладно бы его пригласили на вечеринку, так нет же, ему отвели только роль стороннего наблюдателя, даже надзирателя. Гермиона сразу же объяснила ему, что ни она, ни Джинни ни разу в жизни не напивались вдрызг, у них раньше и цели такой никогда не было. И желания тоже. Но после встречи с новоиспеченными братьями Лестрейндж и удаления кристаллика обе чувствовали, что нет другого способа снять накопившееся напряжение. Гарри было обещано, что как только Рону будет можно, такая же вечеринка ждёт и их. Это, конечно, случилось, но не в таких масштабах. Им было просто не угнаться.
В итоге девчонки начали довольно рано, откупорив бутылку огневиски, которую для них купил Гарри. Они заказали пиццу, взяли в магазине торт, благо миссис Уизли об этом не знала, и вечеринка началась. До этого Гарри видел, как Гермиона выпивала бокал белого вина, максимум два, а Джинни вообще к алкоголю относилась прохладно, особенно к крепкому, предпочитая сливочное пиво. Она могла, конечно, тоже выпить немного вина под настроение, но на ней это никак не отражалось. Тут же они налегли на огневиски, напиток довольно неслабый. Гарри его и сам не особо любил, пил только тогда, когда стремился опьянеть.
Первые часа полтора всё было вполне спокойно. Девочки сидели за столом на кухне, Гарри – на маленьком диванчике, выполняя, в основном, роль официанта, потому что «самому себе наливать нельзя, ты что не знаешь?». Гермиона и Джинни болтали, поначалу вовлекая в разговор и Гарри, вспоминали всё, через что им пришлось пройти. Потом бутылка огневиски опустела наполовину. И вот тут Гермиона вдруг сказала:
- Я думала, что я умру.
- Когда этот Сципион решил убить тебя? – спросила Джинни, и Гарри впервые заметил, что она немного нечётко произносит слова. Это звучало даже мило, как-то по-детски.
- Да, - Гермиона резко кивнула головой. – То есть, это был не первый раз. Я часто думала, что вот, пришёл мой последний час. Но в этот раз было совсем по-другому.
Гарри так и подмывало начать задавать наводящие вопросы, но они сразу обговорили, что он как единственный трезвый человек в компании не станет вмешиваться и портить праздник. Хотя, они говорили скорее о том, чтобы он не прерывал веселья, если никому не грозит опасность. Тут же весельем и не пахло.
- Почему по-другому? – вместо него спросила Джинни и постучала по столу своим пустым бокалом. Гарри со вздохом встал и налил ей янтарной жидкости примерно на один палец, но она так посмотрела на него, что он сдался и налил ещё примерно столько же. Без вопросов обновил напиток и Гермионе. Бросил им в бокалы льда и вернулся на диван. Несладко приходится домовым эльфам, конечно. С другой стороны, было в этом что-то приятное. Он и сам не до конца мог объяснить себе, что именно приятного он во всём этом находил, но потом, на следующее утро, когда рассказывал Рону, смог сформулировать. Гермиона и Джинни по-настоящему расслабились. Возможно, сказали что-то, чего никогда не сказали бы в трезвом виде. Сняли с души какую-то тяжесть.
Как ни странно, Гарри даже больше радовался за Гермиону. Джинни уже научилась разговаривать с ним, доверять ему свои мысли. И не в том смысле, что раньше она ему не верила, нет. Она наконец-то приняла тот факт, что от Гарри свои переживания скрывать не нужно, даже если они могли осложнить его собственную жизнь. Ему нужно было знать, потому что так ему было легче. Возможно, у Гермионы с Роном было так же. Но Гарри прекрасно понимал: что бы ни случилось, как бы они ни поссорились, в какой бы ярости она ни была, Гермиона никогда больше не поднимет тему ухода Рона, когда она рыдала по ночам в холодной палатке. Тут с Роном делиться нельзя, если только следующее десятилетие они не собирались посвящать темам вины и прощения. Но и с Гарри Гермиона своими переживаниями не делилась. Так, совсем редко и очень коротко. И с кем же ей тогда поговорить? Возможно, ей стоит выпить и рассказать всё, что её угнетает, в компании людей, которые её всегда поддержат.
- Он лишил меня голоса, - сказала Гермиона, поёживаясь, и Гарри отвлёкся от своих размышлений. – А потом я ещё и пошевелиться не могла. И это было ужасно. Потому что… ну, умереть я была готова. То есть, как готова… Не хотела, конечно, но ничего особенно нового. Но я не могла ничего сказать, не могла показать Рону и Гарри, что всё в порядке. Вроде как, да, я сейчас умру, но это не ваша вина. Я вас люблю и прощайте.
Гарри замер, положив руки на колени, а Джинни наклонилась вперёд, внимательно, насколько могла, глядя на Гермиону.
- Я успела подумать о родителях, - продолжила Гермиона, крутя свой бокал и глядя на блики, играющие на янтарном огневиски. – Меня всегда немного мучила совесть, что я так мало времени проводила с ними с тех пор, как поступила в Хогвартс. Меня постоянно тянуло в школу, на каникулах я просто дни считала до возвращения в замок. В конце концов, моё будущее было связано с волшебным миром, было только логично привыкать к нему. И мои друзья были в волшебном мире, мне постоянно хотелось быть рядом с ними. А вот в тот момент я подумала, что теперь у меня уже никогда не будет шанса наверстать упущенное. Провести больше времени с мамой и папой. Я ведь и рассказывала им не так уж много: половину они бы не поняли, а другая половина их бы только испугала.
Джинни пересела на стул поближе и сжала руку Гермионы. Гарри так и сидел, боясь пошелохнуться. Ему казалось, что про него забыли, но это и хорошо, потому что он знал Гермиону, почти как самого себя. Она ни за что в жизни не добавила бы ему поводов для самоедства, а ведь как часто она возвращалась в Хогвартс раньше, чем нужно, чтобы помочь ему. Как часто рисковала своей жизнью из-за него. Из-за него, но да, потому что она так решила. Он, в конце концов, научился различать. Правда, это практически ничем не облегчило чувство вины.
- Я успела подумать о родителях, потом я подумала о Гарри. Я знаю, что, если бы я умерла в тот день, ему было бы очень-очень тяжело, очень плохо.
- Я знаю, - мягко сказала Джинни и сделала крохотный глоток огневиски.
- Ты же понимаешь, он любит меня, - быстрее заговорила Гермиона, чуть комкая окончания слов. – Возможно, ему никто не смог бы меня заменить, потому что он любит меня именно так… но не так… между нами никогда ничего… Он мне как брат, Джинни. Я люблю его всем сердцем, я не переживу, если с ним что-то… Я не могу представить себя без него, но это всё не так, как, допустим… ну, ты понимаешь… Совсем не так… Ты знаешь, я…
- Я знаю, - повторила Джинни. – Гермиона, я уже давно прошла тот этап, когда ревновала Гарри к тебе. Мне сейчас даже вспоминать об этом странно. Раньше я не проводила столько времени вместе с вашей троицей, а со стороны было непросто оценить, как у вас там выстроено общение. Теперь-то я разобралась. Но вас многое связывает, ты ему тоже как сестра, он бы тоже не пережил, если бы с тобой что-то случилось. Как и я, кстати, потому что для меня ты тоже… Ну, ты знаешь.
Они обнялись.
- Но теперь Гарри бы пережил, - продолжила Гермиона, когда они разомкнули объятия и глотнули огневиски. – У него есть ты. Поэтому в итоге все мои мысли были посвящены Рону. Я слышала, как он кричит, как бросается на этот барьер. Я вспомнила, как он кричал в поместье Малфоев, когда меня пытала Беллатриса. Он так кричал, Джинни, ты бы слышала… Он же всегда такой сдержанный, такой стеснительный… Ты, наверное, даже представить Рона таким не можешь…
- Я могу…
- И тут тоже, он совсем не думал, что и его могут убить, он просто хотел защитить меня или умереть рядом со мной, если ничего другого не остается.
Гермиона заплакала. Гарри всерьёз начал задумываться о каком-то незаметном способе выскользнуть из кухни. И прихватить остатки огневиски, чтобы осторожно вылить их в раковину.
- И вот я стою на коленях перед Сципионом Лестрейнджем, вижу, как он заносит палочку, а думаю только о том, что же будет с Роном, он же меня так любит. Клянусь тебе, Джинни, в первый раз так подумала. Я знаю, что он меня любит, он и говорил, и вообще, это чувствуется, ты же знаешь. Это ничего, что я про твоего брата так с тобой говорю?
- Ничего, - Джинни улыбнулась и погладила её по руке.
- Так вот, я знать-то знаю, но поняла, понимаешь, поняла, осознала, только вот в тот момент, - Гермионе, в общем-то, не нужен был её ответ. – И я подумала, вот как, ну как он будет жить, если сейчас, на его глазах меня убьют. Что бы с ним было?
- Он сошёл бы с ума, - твёрдо ответила Джинни. – Мне подумать страшно, что было бы. Я вообще больше не могу представить Рона без тебя.
- Может быть, слишком самонадеянно так думать, но я не уверена, что он бы когда-нибудь оправился. Не думаю, что он смог бы полюбить кого-то другого. Это слишком, да?
- Не смог бы, я точно знаю.
- И во что бы тогда превратилась его жизнь? – воскликнула Гермиона. – Представляешь, Джинни, я была уверена, что это мои последние секунды, а думала о том, как будет жить Рон! Причем ещё это же всего несколько мгновений и длилось, а я так о многом успела подумать. И почти всё касалось Рона.
- Гарри говорил мне, что перед тем, как Волан-де-Морт убил его, ну тогда, в лесу, он тоже думал обо мне, - мрачно сказала Джинни, а потом обернулась к Гарри и спросила: - Это ничего, что я такое рассказываю?
- Ничего, - улыбнулся Гарри. Оказывается, про него не забыли. Гермиона тоже бросила на него рассеянный взгляд. – Может быть, вам уже достаточно? И так ведь весело. Ну, не то, чтобы очень весело, но…
- Всё нормально, - отмела его предложение Джинни. – Мы ещё даже не пьяные. Гермиона, ты как?
- Абсолютно нормально, - слегка запинаясь, проговорила Гермиона. – Гарри, не мешай нам расслабляться, просто следи, чтобы мы ничего не натворили. План и был в том, чтобы расслабиться, снять напряжение.
Гарри покорно кивнул, а через два часа обнаружил себя в каком-то лондонском клубе, где пытался одновременно уследить за Джинни на танцполе и Гермионой возле бара. Джинни хотела выплеснуть накопившуюся энергию, а Гермиона предпочитала подумать и рассортировать свои эмоции. Это всё было сложно, особенно учитывая, что к Джинни постоянно подходили знакомиться мужчины, желавшие с ней потанцевать, но она неизменно тыкала им в лицо безымянный палец, на котором в прерывающемся свете ярко сверкало кольцо. Если же кто-то подсаживался к Гермионе, она пыталась всем и каждому рассказать о своей огромной любви к Рону. Гарри ничего плохого в этом не видел, она ведь всё равно больше никогда не встретит этих людей, но он боялся, как бы она не сболтнула лишнего о волшебном мире. Поэтому он в буквальном смысле разрывался между баром и танцполом.
- Я должна увидеть Рона, сейчас же! – наконец, сказала Гермиона, когда Гарри на секунду остановился рядом с ней, чтобы осушить стакан воды. Он чувствовал себя так, будто пробежал марафон. – Поехали в больницу. То есть, нет, давайте транс… транг… в общем, в больницу!
Гарри одной рукой придерживал за талию приплясывающую Джинни, второй потянулся к пустому бокалу Гермионы и понюхал его.
- Что здесь было? Что ты выпила?
- Клубничная маргарита, - подсказал бармен, выразительно вскинув брови. – Вторая.
- Да это же просто ерунда, - отмахнулась Гермиона. – Там и текилы не было, я совсем не почувствовала ничего.
- Ты когда успела? – поразился Гарри. – Конечно, ты не почувствовала… Джинни, куда ты? Нет, мы уже уходим, хватит танцевать.
- Да ладно тебе, не будь занудой, мы же только пришли, - пропела Джинни. – Бармен, можно мне огневиски?
- Чего? – бармен приложил ладонь к уху. – Виски?
- Ничего не нужно! – замахал свободной рукой Гарри. – Мы уходим. Давайте уже дома посидите, как собирались, ладно? Там ещё есть немного огневиски, вам как раз хватит. А вообще, лучше вам уже спать лечь.
Он потянул Гермиону с высокого барного стула на пол, она спрыгнула с него, но колени у неё подогнулись, и она собралась растянуться на полу. Гарри пришлось отпустить Джинни и ловить Гермиону. Когда он поставил её на ноги, убедился, что она стоит устойчиво, и обернулся, Джинни уже снова отплясывала в центре танцпола.
- Весёленькая у тебя ночка, а? – крикнул бармен, перегибаясь через стойку. – А они тебе вообще кто?
- Да не то слово, - буркнул себе под нос Гарри, не ответив на вопрос бармена, и стал пробираться к Джинни, волоча за собой Гермиону. – Джинни, давай, пойдём, нам пора домой.
- Уже? – Джинни повисла у него на шее. – Ну ладно, как скажешь. Хотя, я только во вкус вошла. И ты со мной совсем не потанцевал!
- Пойдем, пойдём, - Гарри снова обхватил её за талию и стал проталкиваться к выходу. – Возьмите меня под руки, обе! Так удобнее будет. И куда вы идёте? Нам вперёд. Джинни! По прямой, пожалуйста. Вот так, молодец. Гермиона, ты куда, иди сюда! Не тяни меня. Вон дверь, давайте, ещё чуть-чуть.
Он надеялся, что как только они окажутся на улице, свежий воздух слегка приведёт их в чувство, а там он улучит удобную минутку и наложит на них Антипохмельные чары, хотя и обещал этого не делать. Но это уже ни в какие ворота не лезет, так что обещание можно и нарушить. Они потом сами ему спасибо скажут.
Но его планам не суждено было сбыться. Как только они вышли на улицу и свернули в первый же безлюдный переулок, Гарри отпустил Гермиону, чтобы достать из кармана волшебную палочку.
- Я к Рону! – крикнула она, крутанулась на месте и трансгрессировала. Гарри громко выругался.
- Она взрослая девочка и знает, что делает, - мудро изрекла Джинни и тихонько икнула.
- Ага, конечно, - буркнул Гарри. – Сейчас особенно знает. Ты как, сможешь трансгрессировать? Голова не кружится? Или тебя лучше домой?
- К родителям? – засмеялась Джинни. – Я так не думаю. И ночь такая тёплая, приятная… А давай гулять утра?
- Нет, я имел в виду, в квартиру, - поправился Гарри. – Давай-ка, сначала тебя отведу, потом быстро за Гермионой.
Так он и поступил, наложив предварительно на Джинни Антипохмельные чары, чтобы она ничего не натворила в его отсутствие. Потом сразу же трансгрессировал в палату Рона, держа наготове волшебную палочку на случай, если в палате окажется медсестра. Но никакой медсестры там не было, только Рон и Гермиона.
- Гарри, что происходит? – страшным шёпотом спросил Рон, как только Гарри появился в палате. – Она же совершенно пьяная. Как так вышло? Ты же должен был следить!
- Я и следил! – огрызнулся Гарри. – Ты в следующий раз сам попробуешь, они вдвоём – это нечто, я тебе точно говорю. Я выжат как лимон, у меня сил больше никаких нет.
- Давай, сделай что-нибудь, - приказал Рон. – У меня палочки нет.
- Рон, подожди, я должна тебе кое-что сказать…
- Гермиона, пойдём, сейчас сюда кто-нибудь зайдёт, и придётся объяснять, что мы тут делаем ночью, и как сюда попали…
- Рон, я тебя люблю!
- Я тебя тоже люблю, Гермиона, но сейчас тебе нужно пойти с Гарри.
- Мне нужно пойти с Гарри?
- Сейчас – да! И немедленно.
- Я тебя так сильно люблю, что мне даже дышать больно!
Рон уже был красный, как мак. Он не мог особенно двигаться, чтобы рана в груди не открылась. Симон снял болевые ощущения, но полностью срастить разрез не мог, чтобы не вызывать вопросы у хирурга.
- Гермиона, я знаю, но сейчас ты очень пьяна, иначе не стала бы…
- Стала бы, Рон! Я чуть не умерла, ты понимаешь? И всё, пуф! Ничего бы больше не было. Ты понимаешь?
- Не говори так. Какой ещё пуф?
- Нет, ну ты понимаешь?
- Ага, да, ладно, понимаю. Гарри, давай, вы такой шум подняли, сейчас придёт дежурная медсестра, и у нас будут проблемы.
- Я даже не знаю, Рон, тут такие слова… Может, мне в коридоре подождать?
- Да, Гарри, подожди в коридоре, я должна ещё кое-что сказать Рону. Он уже ушёл? Хотя, какая разница, это же наш лучший друг. Помнишь ту ночь, когда…
Гарри в ужасе выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. Примерно пять минут он стоял, прижавшись к ней спиной и заткнув уши, потом почувствовал, что ручка поворачивается. Он обернулся и слегка приоткрыл дверь. Сквозь щель на него смотрела смущённая Гермиона.
- Рон наложил на меня Антипохмельные чары, - прошептала она и отвела глаза.
- Как он это сделал? – спросил Гарри. – У него же палочки нет.
- Отобрал мою, - Гермиона взяла у Рона назад свою палочку. – Пойдём, Гарри, нам нельзя здесь находиться.
- Да что ты? – съехидничал Гарри. – Ну, пойдём. Рон, всё хорошо?
- Лучше не бывает, - Рон уже улыбался. – Но тебе потом придётся мне многое рассказать.
- О нет, Гарри этого не сделает! – переполошилась Гермиона. – У нас был уговор!
- Потом разберёмся, - махнул рукой Рон. – Давайте, уходите.
Гарри с Гермионой трансгрессировали. В гостиной на диване сидела слегка шокированная и совершенно трезвая Джинни.
***
- Гарри, ты с нами? – Рон махал у него перед лицом ладонью, но по весёлым искоркам в его глазах Гарри видел, что друг прекрасно понимает, в каких именно воспоминаниях он сейчас утонул. – Ты клятву-то написал?
- Написал, но она мне не нравится, - признался Гарри. – Какая-то ненастоящая что ли. Неестественная. Билл, у вас с Флер же не было клятв?
- Публичных не было, Флер постеснялась, решила, что недостаточно знает английский, - усмехнулся Билл. - Мы с ней потом обменялись.
- А больше у меня женатых знакомых и нет, - Гарри развёл руками.
Он поймал задумчивый взгляд Джорджа и почему-то испугался, что свадьба Билла и Флер напомнила тому о Фреде. Как он тогда говорил, что наложит на мать заклятие оцепенения? Гарри такая мысль тоже в голову приходила, но они с Джинни всё-таки обошлись беседой, хоть и трудной.
***
Примерно за полгода до свадьбы, когда Джинни приехала домой между сборами, миссис Уизли завела разговор о том, где бы они хотели отпраздновать свадьбу. Они это вообще не обсуждали, полгода казались им огромным сроком. Оказалось же, что миссис Уизли искренне считает Нору и её окрестности прекрасной локацией для проведения свадьбы.
- Нет, мама, это никак не получится, - покачала головой Джинни. – Во-первых, людей будет слишком много. Во-вторых, не исключено, что на свадьбу проберутся корреспонденты, а я не горю желанием светить свой дом на всю Англию.
- Дом у нас прекрасный! – вспыхнула миссис Уизли.
- Конечно, прекрасный, - сказала Джинни. – Но это личная территория, и я не хочу, чтобы весь мир имел возможность на неё пялиться.
- К тому же, мы думали о свадьбе на нейтральной территории, - добавил Гарри. – Чтобы вам не пришлось ничего готовить.
- Что?! – миссис Уизли схватилась за сердце. – А кто будет готовить?
Гарри с опаской глянул на Джинни, но та молчала.
- Мы наймём кого-нибудь, - неуверенно ответил он, когда пауза совсем затянулась.
Миссис Уизли начала стремительно краснеть.
- Наймёте кого-нибудь? – переспросила она. – Потому что вам не нравится моя еда? Или мои блюда недостаточно изысканные для ваших важных гостей?
- Господи Боже, мама, неужели незаметно, что мы всегда съедаем по две порции? – Джинни закатила глаза. – И какие это у нас такие важные друзья вдруг появились? Дело совсем не в этом.
- А в чём же? – миссис Уизли её замечание ничуть не успокоило. – Билл, насколько я помню, ничуть не возражал…
- Когда женился Билл, ни о какой свадьбе не могло, в общем-то, быть и речи, - напомнила Джинни. – Сейчас, хвала Мерлину, всё по-другому.
- Да и опять же, дело не в этом, - перебил её Гарри и прямо посмотрел на миссис Уизли. – Я просто помню, сколько хлопот вам доставила даже свадьба Билла, довольно скромная, кстати. И готовка, и уборка, и украшения – всё это легло на ваши плечи. Я не заметил, чтобы вы хоть раз присели и просто насладились моментом. Тогда ситуация такая была, я ничего не говорю. Но теперь-то всё по-другому, Джинни права. Я хочу, чтобы вы были гостем, миссис Уизли.
- Как это – гостем? – поразилась та.
- Самым почетным, - твёрдо добавил Гарри. – Чтобы вас не волновало ничего. Чтобы вы просто ели, пили, танцевали, радовались, болтали и совсем ни о чем не беспокоились. Я лучше найму людей, чтобы они за всё отвечали, а для вас это будет праздник.
- Неужели вы думаете, что хоть кто-то будет больше меня заботиться, чтобы всё было вкусно, хорошо и…
Миссис Уизли замолчала.
- Мы не обидеть тебя хотим, мама, а наоборот, - мягко пояснила Джинни. – Конечно же, никто не справился бы лучше, чем ты, мы это понимаем, но мы готовы пойти на такой риск. Нам гораздо важнее, чтобы ты тоже ощутила атмосферу праздника. Побудь на нашей свадьбе гостем, а не хозяйкой, ладно?
Миссис Уизли ещё несколько секунд посидела, глядя на них, потом вытащила из кармана фартука платок, закрыла им лицо и убежала из комнаты.
- Я думаю, что она растрогалась, - неуверенно сказала Джинни, поворачиваясь к Гарри.
- Точно не обиделась?
- Надеюсь, нет. Мы же хотим как лучше, она должна это понимать. Представь только, сколько людей будет. Да мама просто с ума сойдёт!
- Надо бы ещё как-то Кикимера отговорить от идеи прислуживать нам с тобой за столом, а то он уже собрался, - хмыкнул Гарри.
- Так и вижу эти заголовки… - глаза Джинни округлились от ужаса. – Меня вообще немного пугают масштабы свадьбы. Мы ведь сначала обсуждали что-то маленькое, уютное и тихое, а теперь это ужас какой-то.
- Да уж, - удручённо кивнул Гарри. – Просто никого не хочется обидеть. Пригласил одного, но не пригласил другого – как-то неудобно. Оглянулся – а уже плюс тридцать человек.
- Главное нам не потеряться с тобой среди всех этих людей, - задумчиво сказала Джинни, начиная крутить кольцо на пальце. Гарри заметил, что несколько месяцев назад у неё появилась такая привычка, когда она бывала чем-то озабочена.
- Я абсолютно уверен, что не потеряемся, но если это не то, чего ты хочешь, то скажи, и мы всё отменим, - твёрдо сказал он. – Обидятся и обидятся, что теперь поделать. Это наш день.
- Нет, пусть остаётся, как есть, - улыбнулась Джинни. – Просто будем самими собой, и всё будет хорошо. Есть какая-то прелесть в том, чтобы произносить брачные клятвы в присутствии большого количества людей.
С этим Гарри мог бы легко поспорить, потому что самого его бросало в жар при одной только мысли, но он ещё в самом начале поклялся себе сделать всё сообразно желаниям Джинни. Если честно, он даже не знал, какую свадьбу захотел бы он сам. Любую, наверное, лишь бы они уже поженились, а так он был на всё согласен.
У Джинни вообще-то было не так уж и много возможностей что-то планировать и о чём-то договариваться, за неё почти всё делала Гермиона. Они обменялись, наверное, тонной писем, обсуждая цветы, какие-то салфетки и тарелки, Гермиона постоянно носилась с какой-то сложной схемой рассадки гостей и просила Гарри что-то решить. В конце концов, он начал от неё прятаться, хотя прекрасно понимал, как это ужасно с его стороны. Они взвалили свою свадьбу на бедную Гермиону, которая просто с ног сбивалась, ещё и помогать ей не хотели. С другой стороны, Гермиона была виновата сама. Как Гарри должен был выбирать цвет скатерти из четырёх предложенных, если он видел три одинаково желтоватые и одну белую? Когда он это сказал, Гермиона чуть насмерть не забила его свитком пергамента, и больше он старался никаких решений не принимать, ссылаясь на Джинни.
Единственное, когда он был рад помощи Гермионы, так это при покупке смокинга, потому что от Рона толку было ещё меньше, чем от самого Гарри. В итоге тот даже с организацией мальчишника обратился за помощью к Гермионе, шафер называется. Как она всё успела, для Гарри так и осталось загадкой. Хотя, он и не был слишком сильно удивлён.
А ведь Гермиона с Джинни ещё и каждую свободную минуту бегали по свадебным салонам, где Джинни примеряла одно за другим свадебные наряды, но никак не могла найти То Самое Платье. Гермиона смеялась и говорила, что по самым скромным подсчетам Джинни забраковала уже платьев двести, никак не меньше. В итоге решили было шить платье на заказ, но потом в каком-то старинном магазинчике в Хогсмиде они наткнулись на что-то невероятное и сшитое прямо для Джинни, и все вздохнули с облегчением. Гарри никак не мог понять, почему ему нельзя увидеть платье, но когда он один раз попытался войти в комнату Джинни в Норе, когда они с Гермионой подбирали к платью прическу, они завизжали на него так, что он до вечера плохо слышал правым ухом. Рон примчался из сада с палочкой наготове и потом, рассказывая об этом инциденте Биллу, уверял, что у него появились первые седые волосы, потому что звуки были просто дьявольские. Примерное такие же издавало золотое яйцо, бывшее ключом к загадке для второго этапа Турнира Трёх Волшебников, про себя думал Гарри.
Как-то даже не верилось, что они сумели живыми и даже не покалеченными добраться до мальчишника.
***
В утро своей свадьбы Гарри проснулся резко, как будто его толкнули. Он просто сел в постели и схватил часы с прикроватной тумбочки. Мог бы этого и не делать, потому пробивающийся сквозь занавески приглушённый свет ясно давал понять, что ещё раннее-раннее утро. Он вообще не помнил, чтобы просыпался так рано в последние пару лет.
Гарри встал с кровати и широко раскрыл окно. Солнце ещё только-только собиралось начать свой путь по небосводу, чтобы осветить этот знаменательный день. Конечно, солнце об этой знаменательности не подозревало, но Гарри-то знал. Он опёрся обеими руками о подоконник и высунулся из окна так далеко, как только мог. Прохладный воздух предрассветных часов обжёг ему лицо, но на небе не было ни облачка, а значит можно было надеяться, что с погодой им повезло.
Было что-то в тех самых минутах, когда солнце только показывалось из-за горизонта, а весь остальной мир ещё спал, Гарри не смог бы объяснить, что именно. Просто было только солнце и он, как будто оно светило сейчас только для него. И эта тишина… Лондон всегда был шумным, даже ночью, но в эти рассветные минуты затихал даже он. Это были мгновения тишины, красоты и почему-то единения с природой, хотя в центре города природой даже не пахло. Странное чувство. Как будто всё возможно, потому что это новое начало. Вообще-то, так оно и было. С этого дня начнётся новая, совсем другая жизнь.
Гарри постоял ещё, вдыхая на удивление свежий воздух, потом вернулся к кровати, оставив окно открытым. Он совершенно не знал, чем себя занять. Одеваться рано, завтракать тоже, читать книгу как-то слишком просто, не в такой же день. Клятву он ещё несколько дней назад написал. Свиток пергамента лежал на столе, перевязанный широкой красной лентой, которую ему дал Рон. Наверняка и об этом тоже позаботилась Гермиона, Гарри в этом нисколько не сомневался. Он аккуратно стянул ленту, развернул свиток и перечитал слова, которые пришли к нему в возвышенную минуту. Они тогда сами лились на бумагу, такие проникновенные и правдивые, что явно были подсказаны каким-то вдохновением, он бы сам ни за что не смог написать ничего подобного.
Оказалось, что это был кошмар. Гарри читал и чувствовал, как что-то начало отвратительно корчиться у него внутри. Он никак не мог этого написать. Это было отвратительно. Слащаво. Мерзко. Просто ужасно. Это нельзя было даже показывать людям. Как он будет зачитывать это перед всеми гостями? Да Джинни со стыда сгорит на месте.
Времени почти не оставалось, и Гарри схватил чистый свиток пергамента, перо, откупорил чернильницу, сел за стол и завис. А что, собственно, писать? Что он любит Джинни и клянётся любить её до конца своей жизни? Так это банально, это все говорят, и это совершенно не то, что Гарри хотел бы слышать на своей свадьбе.
На него удушающими волнами начала накатывать паника. Они будут стоять у алтаря, Джинни прочтёт свою клятву, и она будет прекрасной, что бы она ни сказала, а потом он будет просто стоять как последний болван и бормотать какую-то ерунду или вот эти ужасные приторные фразы, от которых скулы сводило. Гарри вскочил и заметался по комнате. Что он может сказать? Как сказать, чтобы Джинни его поняла? Учитывая всех этих людей, которые будут слушать, может быть, даже фотографировать, потом цитаты попадут в газеты, и весь волшебный мир узнает, какой он косноязычный идиот?
Гарри открыл дверь и прямо в пижаме ринулся по коридору в комнату Рона. Гермиона была подружкой невесты, поэтому сегодня Гарри влетел в комнату друга смело, не потрудившись постучать. Рон спал, завернувшись в одеяло по самые уши, но Гарри совершенно без всякого сожаления потряс его за плечо.
- Рон! Вставай! У нас проблема!
Рон подскочил над кроватью как был, завёрнутый в одеяло.
- Что такое? – неразборчиво проговорил он и постарался сфокусироваться на Гарри. – Что с тобой стряслось?
- Клятва ужасная! – в отчаянии выпалил Гарри. – И времени почти не осталось. Надо срочно написать новую. Мне нужна помощь, а ты мой шафер.
Рон выпростал одну руку из-под одеяла и взял стоявший на тумбочке будильник, который однажды принесла вечно боявшаяся проспать Гермиона.
- Гарри, сейчас пять часов утра. Я понимаю, предсвадебный мандраж и всё такое, поэтому просто спрошу: ты спятил?
- Клятвы нет, Рон! – заорал Гарри. – Ты понимаешь? Когда придёт время обменяться клятвами, что я буду говорить? Что?
- Ты же написал клятву, - Рон сел и с силой потёр глаза. – Господи, ну неужели ты ничего не можешь придумать?
- Однажды я тебе это припомню, клянусь, - пообещал Гарри. – Я написал её, мне она по какой-то причине даже понравилась, но сейчас я перечитал, а там кошмар. Я не могу сказать это. Ни за что.
- А от меня ты что хочешь? – поинтересовался Рон, оставивший в прошлом мечты о продолжении сна. – Я не могу тебе помочь, хоть я и шафер. Во-первых, я в этом ничего не понимаю, ты же знаешь. Во-вторых, я не могу помогать тебе придумывать слова любви к моей собственной сестре, это было бы странно.
- Мне нужна Гермиона, - простонал Гарри и рухнул на свободную половину кровати.
- На сегодня Гермиона – друг Джинни, а не твой, - усмехнулся Рон. – Боюсь, что у тебя есть только я. Хотя, подозреваю, что она сказала бы тебе то же самое: клятву ты должен написать сам. Это должны быть только твои слова.
- Я это и сам знаю, - признал Гарри, закрыв глаза. – Но как сказать всё, что я хотел бы, всё, что я чувствую, и не быть при этом ни смешным, ни слащавым, ни глупым?
Рон долго молчал, может быть, пытался примерить ситуацию на себя. Потом медленно заговорил с редкой для себя серьёзностью.
- Мне кажется, тебе нужно забыть про всех людей, которые там будут. Думай только о Джинни. Постарайся представить, что у алтаря вас будет только двое, и скажи то, что бы ты хотел ей сказать в такой ситуации. То, что у тебя на сердце. То, что она запомнит на всю жизнь. И не бойся показаться смешным или ещё каким-то. Если ты будешь честным, то всё будет в порядке.
Гарри открыл глаза и посмотрел на друга.
- Если бы я тебя сейчас не видел, то подумал бы, что это Гермиона говорит твоим голосом, - сказал он.
- Ну, знаешь, я ведь всё-таки взрослею, - самодовольно заявил Рон. – С возрастом приходит мудрость.
- Безусловно, - улыбнулся Гарри. – Но я тебе припомню этот диалог в день твоей свадьбы.
- Можешь быть уверен, я напишу клятву заранее, - заверил его Рон.
- Ну, удачи тебе, - кивнул Гарри. – Я тоже заранее написал. Слава Богу перечитал.
- Главное – искренность, - повторил Рон. – Остальное неважно. А теперь дай дядюшке Рону доспать ещё хотя бы пару часиков, или у тебя будет проблема посерьёзнее в виде заснувшего посреди церемонии шафера.
- Досыпай, досыпай, - вздохнул Гарри и сполз с кровати. – А я пойду и напишу новую клятву от чистого сердца, как ты посоветовал.
- Ага, давай, - Рон сказал это таким сонным голосом, что Гарри начал сомневаться, просыпался ли тот вообще. Можно, в таком случае, вообще следовать его советам?
Это было смешно, но за следующие три часа Гарри не написал ничего. Вернее, написал-то он много, но всё это было разорвано на мелкие кусочки, потому что людям показать было стыдно. Когда пришла пора одеваться, клятвы всё ещё не было.
- Ну, ты как там? – в полдевятого утра заглянул к нему свежеумытый Рон. – Написал?
- Нет! – с мукой в голосе признался Гарри. – Я испорчу свадьбу, ты это понимаешь?
- Слушай, это всего лишь клятва, это просто красивый обычай, - покачал головой Рон. – Джинни прекрасно знает, что ты её любишь, ей на это всё равно. А на остальных плевать.
- Ты не понимаешь, - Гарри уронил голову на стол. – Это будет просто ужасно.
- Знаешь что, пойдём-ка завтракать, - Рона, кажется, наконец-то обеспокоило состояние Гарри. – Тебе нужно отвлечься. Да и уже скоро пора одеваться, если мы не хотим опоздать. Может быть, если ты перестанешь постоянно об этом думать, нужные слова сами придут?
- А если не придут? – безнадёжно спросил Гарри. – И, главное, я ведь так многое хотел бы сказать, а как только начинаю эти слова записывать, сразу получается какая-то ерунда? Вот как так?
- Я правда не знаю, я в этом не разбираюсь, но тебе совершенно точно нужно поесть, - твёрдо сказал Рон. – Ты выглядишь очень странно, диковато как-то. Поешь, приведи себя в порядок и пойдём уже на место. Может быть, ты увидишь площадку, все эти украшения, цветы, гостей, ощутишь атмосферу, и слова придут сами. В любом случае, несколько минут у тебя точно будет.
Это не успокаивало, но в словах Рона было разумное зерно, поэтому Гарри последовал его совету. Он любил Рона и доверял ему, Рон был его лучшим другом, к кому ещё он мог обратиться в сложный момент? Рон всегда действовал в его интересах, всегда ему помогал.
Гарри старался напоминать это себе каждые десять секунд, пока стоял у алтаря, полностью одетый в смокинг с бутоньеркой в петлице, смотрел на прекрасные украшения и божественные цветы и не имел ни малейшего представления, что он сейчас будет говорить. В качестве запасного варианта он захватил свою первоначальную клятву, перевязанную красной ленточкой, и отдал её на хранение Рону. По крайней мере, она была написана от всего сердца. Только вот читать вслух её было нельзя. Или потом нужно будет застрелиться, чтобы смыть позор со славного имени Поттеров.
Гости уже начали собираться и рассаживаться на стульях, но, как оказалось, у жениха была приятная привилегия: ему махали руками, приветствовали, даже что-то кричали, но издалека, к алтарю никто не подходил. Рядом с ним всё время был только Рон. Даже Невилл не стал подходить, только махнул и уселся в первом ряду на местах для самых почётных гостей. Ни Гермионы, ни мистера и миссис Уизли нигде не было видно: Джинни тоже нуждалась в близких людях рядом.
- А ты видел платье? – спросил Гарри, взглянув на Рона, но тот покачал головой.
- Нет, мне объявили, что мне не доверяют настолько, чтобы показать платье, - усмехнулся он. – Хотя, чтобы ты знал, я бы тебе ни за что не рассказал, раз примета плохая.
- Так мне видеть нельзя, а не слышать, - напомнил Гарри.
- Мне всё равно, нельзя значит нельзя, - отрезал Рон. – Ну всё, сейчас начнётся. Все на месте. О, вот и этот, самый главный.
Гарри повернулся и кивнул высокому человеку с длинной каштановой бородой, который вышел из-за задней стенки шатра и встал перед алтарем, держа перед собой руки в сложенном виде. Когда дело дошло до договоренностей с церемониальным служащим у Гарри было только одно условие: это должен быть не тот же маленький человечек, который произносил речь на похоронах Дамблдора, а потом – на свадьбе Билла и Флёр. Ассоциации им были ни к чему. Этот служащий был полной противоположностью неугодному Гарри невысокому волшебнику с седыми волосами. Этот был моложе и совсем ещё не седой, хотя длинная борода и заставляла его выглядеть старше.
- Мы можем начинать? – деловито осведомился он.
- Секунду, уточню у невесты, - моментально отреагировал Рон и отправил патронуса туда, где сейчас находилась Гермиона, хотя Гарри даже не представлял, где это было. Скорее всего, в Норе, а сюда они все просто трансгрессируют.
Из магглов на свадьбе присутствовали только родители Гермионы и семейство Дурслей в полном составе. Магией никого из них было не удивить, хотя Гарри и жалел, что не видел лица дяди Вернона, когда тот наблюдал, как серебристый джек-рассел-терьер промчался по главному проходу между стульями. Наверняка это было забавно.
Когда перед Роном материализовалась серебристая выдра и сказала: «Мы готовы», Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. Начинается. По-настоящему. При этом он всё ещё понятия не имел, что будет говорить.
Откуда-то донеслись звуки музыки, самой прекрасной, какую только слышал Гарри в своей жизни. Рон сделал шаг назад, и теперь Гарри остался у алтаря совсем один. Все гости, как по команде, повернулись назад и уставились на вход в шатёр. Полог откинули, и по проходу медленно пошла Флёр, ведя за руку маленькую Мари Виктуар, одетую в воздушное розовое платье. Сама Флёр была в голубом. Они никуда не торопились, на руке Флёр, на уровне бедра, висела корзинка с белыми лепестками роз. Мари Виктуар запускала в корзинку свою крохотную пухленькую ручку, захватывала лепестки, подбрасывала их в воздух и смеялась. Зрелище было потрясающее. Флёр улыбалась, и от них с малышкой исходило такое сияние, что никто был не в состоянии отвести взгляд.
Когда они проходили возле первых рядов, чтобы занять свои места, Гарри заметил одетого в парадный костюмчик Тедди, который, как большой, сидел на отдельном месте рядом с Андромедой и не спускал широко раскрытых глаз с Мари Виктуар. Его волосы полыхали тем же розовым цветом, что и её платье.
После того, как Флёр села рядом с Биллом и посадила Мари Виктуар на колени, в конце прохода показались сначала Ханна, потом Полумна, а за ними – Гермиона, все одетые в голубые платья. Они шли с улыбками на лице, у каждой в руках были букетики цветов. Ханна и Полумна остановились, чуть не доходя до алтаря, а Гермиона заняла место прямо напротив Рона и улыбнулась ему широкой счастливой улыбкой, а потом радостно и торжественно кивнула Гарри.
И тут музыка сменилась. Это было тоже что-то красивое, но только ещё лучше. В самом конце прохода появились мистер Уизли и Джинни. Гарри изо всех сил напряг зрение, но для него это было слишком далеко. Он только понимал, что на Джинни что-то длинное, белое, узкое и нереально красивое. И вуаль.
Через десять секунд они оказались достаточно близко, чтобы Гарри смог разглядеть платье. Он представления не имел, что это за материал, но он струился, стекал с Джинни при каждом её шаге, зрительно вытягивал её стройную фигурку. Платье было совсем простое, кружевное, с длинными рукавами и слегка расклешённой книзу юбкой. Это выглядело потрясающе. Больше, чем просто потрясающе.
У самого алтаря они остановились, и Джинни повернулась к отцу. Платье оказалось с открытой спиной, и Гарри оставалось только гадать, какие битвы им с Гермионой пришлось вести с миссис Уизли. Мистер Уизли дрожащими руками приподнял краешек вуали и поцеловал Джинни в щёку, а она что-то сказала ему и быстро прижала тыльную сторону его ладони к губам. Мистер Уизли, державшийся до этой минуты, прослезился, вложил руку Джинни в ладонь Гарри и скользнул на своё место рядом с уже рыдавшей вовсю миссис Уизли.
Гарри сжал пальцы Джинни как спасательный круг в этом непонятном мире, в котором он жил с утра. Сквозь вуаль он видел её лицо только в общих чертах. Её уже можно откинуть?
- Вы можете увидеть лицо своей будущей жены, - чопорно сказал церемониальный служащий, и его голос гулко прокатился по всему шатру.
Гарри, руки которого тоже слегка тряслись, осторожно и почти благоговейно откинул вуаль с лица Джинни и на секунду замер, просто глядя на неё. Она не стала собирать волосы в высокую причёску, да это и не подошло бы к её платью. Её рыжие волосы красивыми блестящими локонами струились по плечам, как больше всего любил Гарри. Джинни не стала усердствовать в макияже, ей это было и не нужно, радость этого дня красила её больше, чем могла бы украсить самая качественная косметика или даже заклинания.
За его спиной Рон слегка кашлянул, и Гарри отпустил вуаль. Джинни улыбнулась. Она не выглядела испуганной, только сильно взволнованной и невероятно счастливой. Глядя на неё, Гарри, наконец, расслабился и успокоился. Теперь и он мог почувствовать радость.
- Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить два любящих сердца священными узами брака, - начал церемонию служащий, и Гарри постарался вслушаться в традиционные слова. Он крепко сжимал руку Джинни и готов был поклясться, что это было самое сильное тактильное ощущение, какое только он испытывал в своей жизни. Он чувствовал каждый её пальчик как свой собственный. Не иначе в дело вступила та самая древняя, глубинная магия. Магия любви.
Гарри потом так и не мог вспомнить всё, что говорил церемониальный служащий, он больше прислушивался к себе. Очнулся только тогда, когда Джинни высвободила свою руку, взяла у Гермионы свиток пергамента и повернулась к нему лицом. Гарри понял, что настало время клятв.
- Я не имею ни малейшего представления, что говорить, - сказала Джинни, и её голос прозвенел серебристым колокольчиком под сводами этого шатра. Гарри почувствовал странную лёгкость в голове. – Рассказывать, как сильно я тебя люблю, наверное, не имеет смысла, поэтому я скажу, почему я выхожу за тебя замуж.
Джинни быстро взглянула на пергамент, потом скрутила его в трубочку.
- Ты позволяешь мне быть самой собой и любишь меня любой, со всеми моими недостатками, желаниями, странностями и стремлениями. Ты поддерживаешь меня абсолютно во всём. Ты потакаешь моим капризам. Ты воспринимаешь меня всерьёз. Ты меня слышишь. Ты отдаёшь мне всё своё внимание, всю свою любовь, всего себя. Я никогда не думала, что мне захочется чувствовать себя такой беззащитной девочкой, которая прячется за спину своего мужчины и позволяет ему решать все проблемы, это не в моём характере. Но я знаю, что могу так поступить, если захочу. Могу быть слабой, уставшей, разочарованной, а ты всё равно будешь рядом. Ты выслушаешь, поддержишь, поможешь, всё решишь. Наша с тобой любовь это не бабочки в животе и не восторженные визги. Это надёжность, это доверие, это поддержка. Это любовь, такая, как её понимаю я, как я видела её с детства на примере своих родителей, какую я всегда хотела для себя. Когда уверен в своём партнёре, когда всегда думаешь о нём, каждую секунду, когда в одной груди бьётся два сердца. Я люблю тебя, Гарри. И всегда буду любить, несмотря ни на что. Для меня на свете существует только один мужчина, и я благодарна судьбе, что она позволила нам быть вместе. Я совсем не это писала, если честно, но та клятва вышла ужасной, а сейчас всё звучит правильно. Это то, что я чувствую.
Она замолчала, и только тогда Гарри выдохнул. Никогда в своей жизни он не слышал ничего прекраснее. Кто-то громко всхлипнул, и ему показалось, что он узнал голос тёти Петуньи. Он надеялся, что его родители сейчас наблюдали за этим, что они это слышали, знали, какой любви оказался достоин их сын.
Рон осторожно протянул ему свёрнутый трубочкой свиток пергамента, и Гарри рассеянно взял его, но даже не стал разворачивать. После того, что сказала Джинни, ему ничего не было страшно. И он точно знал, что сказать.
- Мне довольно просто было понять, насколько сильны мои чувства к тебе, - проговорил он, глядя Джинни в глаза. – Когда ты ждёшь, что в следующую секунду умрёшь, то явно будешь думать только о том, что для тебя важнее всего на свете. И я очень хорошо помню, о чём я думал. Но, возвращаясь назад, я нахожу другой момент, который более точно выражает мою любовь к тебе. Однажды я уходил в длинное путешествие, в которое не мог и не хотел взять тебя с собой. Не в первый раз, но все предыдущие разы не были такими окончательными. И, скажем так, перед тем, как шагнуть за калитку, я увидел тебя. Я мог окликнуть тебя. Мог попрощаться, потому что это было всё, чего я хотел – обнять тебя, поцеловать, сказать, как сильно я тебя люблю, объяснить, почему я должен идти. Ты даже представить себе не можешь, как сильно мне это было необходимо. Но я не сделал ничего подобного, потому что не смог взвалить это прощание на тебя. Я слишком сильно любил тебя для этого. А теперь люблю во много раз сильнее. Мне кажется, что дальше уже вообще некуда, потому что ты со мной всегда. Без тебя мне вообще ничего не интересно и не нужно. Это не из разряда «я не могу без тебя жить», потому что, наверное, я смогу. Просто что за жизнь это будет? Из неё уйдёт весь свет, вся радость. Ты делаешь всё ярче. Я чувствую, что дышу полной грудью, что живу полноценно только тогда, когда ты рядом со мной. Я тоже написал клятву, вот она, но это такой кошмар, что я не хочу даже читать это. Нужных и правильных слов просто нет, я говорю сейчас всё, что мне приходит в голову, но это то, что я чувствую каждой клеточкой своего тела. Я шёл к этому моменту всю жизнь. Теперь я здесь, и я запомню это навеки. Я буду рассказывать об этом нашим детям, внукам, племянникам, крестникам, всем, кто захочет меня слушать. Ничего большего я всё равно не смогу добиться, я даже стараться не буду. Я люблю тебя, Джинни, очень сильно люблю. Больше всех на свете.
Потом в его памяти существовал только яркий провал, как будто он смотрел прямо на солнце. Он чётко услышал «Да», произнесённое голосом Джинни. Потом сам сказал: «Да». А потом они целовались, потому что их объявили мужем женой, а Гарри внезапно перенёсся в Общую гостиную Гриффиндора. Он видел перед собой Джинни, которая неслась к нему, которая обняла его за шею и которую он поцеловал, потому что не мог больше не целовать. Этот момент как будто повторился, только лучше. Теперь он прижал Джинни к себе, чтобы больше никогда уже не отпускать.
И только тут он осознал, что она теперь не просто Джинни, она – жена. Его жена. Он стал мужем. Он это знал, но знать и чувствовать – разные вещи. Осознание просто разрывало мозг. Гарри принимал поздравления, объятия и поцелуи, но всё это никак не могло по-настоящему пробиться к нему через этот пузырь чистого счастья, внутри которого были только они с Джинни.
- Гарри, первый танец, - шепнула ему Джинни. – Ты готов? У меня ноги какие-то странные, держи меня, хорошо?
И Гарри держал, как собирался держать всю жизнь. Песню они выбрали вместе, но не без помощи Гермионы, конечно. В итоге «их песня» оказалась маггловской. Услышав эти слова, они с Джинни просто посмотрели друг на друга и улыбнулись. Это было то, что они чувствовали. Искать дальше не было никакого слова.
Они вышли на танцпол, а потом всё исчезло. Были только музыка, слова и они двое.
Every time our eyes meet
This feeling inside me
Is almost more than I can take
Baby, when you touch me
I can feel how much you love me
And it just blows me away
I’ve never been this close to anyone
Or anything
I can hear your thoughts
I can see your dreams
I don’t know how you do what you do
I’m so in love with you
It just keeps getting better
I wanna spend the rest of my life
With you by my side
Forever and ever
Every little thing that you do
Baby, I’m amazed by you*
Так закончилась жизнь Гарри Поттера – героя магического мира. И так началась его новая жизнь, жизнь мужа и отца, настоящая жизнь, которую он планировал прожить для себя и для тех, кого он любит.
По крайней мере, так чувствовал он сам.
*Песня «Amazed» группы Lonestar. Ничего более подходящего для Гарри и Джинни я не услышала.
Друзья, на данный момент никакого продолжения, увы, не планируется. Возможно, это совсем конец. Я не зарекаюсь, но пока что не чувствую никакого желания продолжать.
Если кому-то интересно, у меня есть маленький книжный и не только блог в Инстаграме, мой ник там kelsy_kiork
Буду рада всех там видеть) Спасибо за всё! Надеюсь, ещё встретимся)
