Глава I. Дом у моряОт автора: фанфик есть на фикбуке -
https://ficbook.net/readfic/5608462
7 июля 2018 года.
– Элиот, дорогой, ты снова убежал от сестры, – мальчик одиннадцати лет поворачивает голову и натыкается на осуждающий взгляд матери, слегка хмурится и отворачивается, вновь обращая свой взор на море. – Она жалуется, что ты всё время уходишь на этот утёс и сидишь тут в одиночестве, – голос у миссис Гринграсс немного грустный, она искренне не понимает, что происходит с её сыном. – Теа так долго ждала твоего приезда… Элиот? – женщина замолкает, когда ребёнок даже не откликается. Она тихо вздыхает и подходит к нему ближе, присаживается рядом с сыном, смотрит туда же, куда и он: на не спокойные волны, бьющиеся вдалеке о скалы. Дафна переводит взгляд на ребёнка и не видит улыбки, которая когда-то озаряла лицо мальчика, ещё до того, как он впервые поехал в Хогвартс. Женщина качает головой и снова вздыхает.
Мальчик искоса смотрит на мать и о чём-то хочет её спросить, но его будто бы что-то останавливает. Он видит, что женщина смотрит на него, она молчит, но её взгляд так и умоляет ребёнка рассказать ей. Рассказать ей всё-всё-всё, что его беспокоит, что бы она, мать, наконец, успокоилась и перестала за него волноваться. И Элиот решает озвучить свои мысли.
– Мама, скажи мне, – он с какой-то непонятной надеждой смотрит на женщину, – разве мы виноваты за то, что когда-то произошло? – он видит, как его мать хмурится, пытаясь понять сказанные им слова. – Неужели мы должны нести ответственность за то, что наши родители выбрали не ту сторону? – на лице женщины в итоге мелькает понимание, тут же сменяющееся ужасом.
– Элиот, что случилось? Тебя кто-то обижает в школе? – миссис Гринграсс судорожно начинает вспоминать, что её сын уже на рождественских каникулах вёл себя странно, будто бы отдалялся от семьи и пытался меньше времени проводить с ними. Неужели это из-за этого?
– Нет, мама, нет, – мальчик качает головой, пытаясь успокоить мать, у которой вот-вот проступят слёзы. – Мама, – зовёт Элиот и дотрагивается до её руки, – меня никто не обижает, – он чувствует, как женщина сжимает его ладошку, смотрит на её лицо, но не понимает его выражения. – Но вот Скорпиуса, – мальчик жмурится от сильного ветра, – а ещё Эдвина и какую-то девочку, – Элиот пытается вспомнить её имя, но не может. Эта светловолосая хрупкая на вид девчонка постоянно ходила одна, первая ни с кем не заговаривала. Она ему казалось странной, да и сейчас он такого же мнения.
Элиот смотрит на мать, которая всё это время не отрывала от него взгляда, и понимает, что ему не стоило начинать эту тему. Мальчик знает, что она очень эмоционально реагирует на подобные вещи, но он больше не мог держать это в себе, ему надо было выговориться.
– Элиот, – как-то обречённо проговаривает женщина и тянется рукой до волос сына, медленно начиная их поглаживать, – никто из вас не виноват в том, что было когда-то давно. Ошибки взрослых никак не должны влиять на их детей, – она сглатывает, и на её лице всё-таки проступают слёзы. – Возможно, я очень на это надеюсь, те, кто обижает ребят, поймут то, что они поступают не правильно, и прекратят это.
У ребёнка на лице появляется грустная улыбка от слов матери: она всегда старается верить только в лучшее и думать о хорошем. Его сестра точно такая же.
Элиот видит, как мама что-то обдумывает, смотря на их домик у моря и продолжая перебирать светлые волосы сына. Быть может, и ему стоит поверить в её слова?
***
21 августа 2023 года.
Девушка стоит на утёсе, сильный ветер хлещет её по лицу и разбрасывает в разные стороны русые волосы. На коже уже давно от холода проступили мурашки, но девушка шестнадцати лет упорно продолжает стоять, не желая возвращаться в дом.
Из-за ветра она не слышит, как кто-то подходит сзади, и обнаруживает это только тогда, когда чьи-то руки ложатся ей на плечи.
– Ты каждый день сюда приходишь, приезжая на каникулы, – звучит женский голос.
– Ты тоже, – шепчет девушку и оборачивается, смотря в грустные глаза матери. – Когда я в школе, ты тоже приходишь сюда, – уголки губ миссис Гринграсс слегка поднимаются от слов дочери, которая как всегда права.
– Сегодня бы ему исполнилось семнадцать, – вздыхает женщина.
Девушка отходит от матери на несколько шагов и укоризненно на неё смотрит.
– Мы должны продолжать верить в то, что он жив, мама! – её отчаянный крик заглушает ветер. Волосы лезут в лицо, но девчонка не обращает на это внимание.
– Теа! – так же громко восклицает Дафна. – Милая, нужно перестать… – но дочь перебивает мать.
– Нужно продолжать верить! И если вы с отцом уже смирились, то я – нет!
Миссис Гринграсс видит, как её дочь с обидой в глазах смотрит на неё, но она ничего не может с этим поделать. Тее пора бы уже прекратить, это надежда погубит её. Когда-то и она, Дафна, так же непоколебимо стояла на своём и верила только в лучшее, верила в то, что её сына отыщут. Но с того времени прошло четыре года, а этого так и не случилось.
Весенним днём 2019 года трое студентов пропали в стенах Хогварста, и после этого их больше никто не видел.
Глава II. Стычки– Эй, Поттер! – Лили резко останавливается и делает несколько шагов назад. В открытом купе, откуда раздался голос, она видит шестерых студентов Слизерина, уставившихся на неё: кто-то, как Малфой, смотрит равнодушно, кто-то, как Паркинсон, с недовольством; Вивианн, сидящая рядом с ней, вполне дружелюбно, а все остальные просто заинтересовано. – Поттер, где твой брат?
Девушка поворачивает голову в сторону Деона Забини и, облокотившись о проём купе, интересуется:
– Какой из? – Лили старается говорить спокойно, никак не выдавая того, что ей не комфортно находиться среди этих людей. Пока что у неё это получается, но вот злобный взгляд Паркинсон продолжает её нервировать.
– Тот, что на год тебя старше.
Лили закатывает глаза.
– Полагаю, в поезде, – Паркинсон громко фыркает от её слов.
– А где конкретно? – Деон продолжает по-доброму ей улыбаться, но Лили от его поведения только хуже.
– Не имею понятия, – Поттер шумно выдыхает, – если он тебе так нужен, так иди и ищи.
– А если я заблужусь?
Лили не выдерживает:
– Ты издеваешься, Забини?! – она резко выпрямляется и со злостью смотрит на парня.
– Вот ты снова и показала себя настоящую, Поттер, – Адели Паркинсон гадко смеётся, Забини ей вторит, а вся его наигранная доброжелательность куда-то вмиг испаряется. – Тебя надолго не хватило, – в голосе Адели слышно разочарование, – а мы надеялись, что за лето ты наберёшься побольше терпения, – и на её лице вновь расцветает гаденькая ухмылка.
– Говори за себя, Дель, – Вивианн встаёт и, хватая раздосадованную Лили за руку, тащит ту прочь от купе.
– Какого чёрта, – Поттер старается успокоиться, но ничего не выходит. Опять, они опять вывели её из себя. В который уже раз. И снова из-за пустяка.
– Не ведись, Лили, – Гойл, наконец, останавливается и, отпуская руку девушки, начинает смотреть на Поттер в упор. – Ты прекрасно знаешь, что они делают это специально, прекрати так остро реагировать, – Лили не понимает, почему Гойл так хорошо к ней относится. Если бы Вивианн училась на любом другом факультете, то они, возможно бы, даже смогли подружиться, а так… – Ты должна научиться контролировать свои эмоции и в ситуациях, подобной этой, их подавлять.
– Но я не могу, – Лили опирается о поручень и смотрит в окно, за которым быстро сменяется пейзаж, – пытаюсь, – она оборачивается на Гойл, – но не выходит, – Лили вздыхает и отворачивается.
– Как бы то не было, ты должна этому научиться, – шатенка пару секунд смотрит на спину Лили, а потом начинает уходить и через некоторое время совсем скрывается из виду, ни разу не обернувшись.
– Знаю… – шепчет Лили, с силой сжимая от безысходности поручень.
***
– Поттер, – Альбус, выругавшись про себя, оборачивается на Забини, – вот скажи мне, – продолжает Деон, видя, что Альбус его слушает, – у вас в семье все такие неуравновешенные?
– Иди к дьяволу, придурок.
Деон тут же подскакивает с кровати и, слегка толкая Альбуса, проговаривает:
– Следи за языком, Поттер, – указательный палец брюнета упирается в грудь парня, который с неприязнью смотрит за Забини, – чего я, кстати, советую и твоей сестре, – Деон отстраняется и, ухмыльнувшись, уходит в душевую, из которой только что вышел их сосед по комнате.
Наступает молчание. Альбус, быстро переодевшись, ложится под одеяло и закрывает глаза.
– Всё в порядке? – он слышит немного обеспокоенный голос однокурсника.
– Да, – коротко отвечает Поттер и, немного задумавшись, добавляет: – тебе не стоит в это вмешиваться.
Альбус, повернувшись на бок, с головой уходит под одеяло и начинает судорожно думать.
Лили.
Забини упомянул её в разговоре, значит и ей сегодня досталось. Чёрт. Ещё даже не начался первый учебный день, а Деон Забини успел достать и самого парня и его сестру. Джеймса он не трогает только потому, что тот старше его, но вот на младших Поттерах отрывается по полной.
Больной ублюдок.
Альбус со злостью сжимает в руках одеяло и жмурится до такой степени, что в глазах начинают мелькать искры.
Если Забини не прекратит, то кто-то из них двоих – Альбуса или Лили, не выдержит и нарвётся на драку. И неизвестно, станет ли первым он или его сестрёнка.
Глава III. РасколСкорпиус до сих пор не понимает, каким ветром Поттера занесло на Слизерин. Нет, характер у мальчишки очень даже слизеринский, но вот проблем он доставляет прямо как истинный гриффиндорец, чёрт бы их всех там побрал. Ещё не один год не проходил без драк, и с каждым разом Альбус Поттер бьёт свои рекорды, а их факультет в свою очередь теряет из-за этого баллы.
Если на Слизерине Поттера и шпыняют, то делают это тихо и без лишних глаз, а вот вражеский факультет любит подтрунивать в открытую и с большим количеством публики. Конечно, с рук им это не сходит. Парень не даром слизеренец, вот так вот просто не даст над собой издеваться, но чаще всего эмоции берут вверх над разумом, и мальчишка начинает биться в рукопашную. Гены, наверное, или ещё там что-то, Скорпиус не знает, да и не желает узнавать. Но суть-то одна: что с палочкой, что без неё – проблемы от этого всё равно никуда не денутся.
Преподаватели ничего не могут с этим поделать. Макгонагалл рвёт и мечет, ведь она прекрасно осознаёт, кто зачинщики – её любимые гриффиндорцы. Но, как и её подчинённые, прекратить драки она не может. Ни письма родителям, ни угрозы вылета из школы совершенно не дают никакого эффекта.
Для большинства учеников такие перепалки что-то вроде местного развлечения. В прошлом году даже ставки стали делать на победителя. Вот и сейчас подростки ждут не дождутся первой стычки, кстати, как и преподаватели, которые уже готовы ринуться разнимать дерущихся. Беда только в том, что гриффиндорцы уже давно научились подбирать такое время и место, где учеников было бы предостаточно, а взрослого ни одного.
Скорпиус уставился в макушку Джеймса Поттера, размышляя о том, что чувствует парень, видя, как его же сокурсники издеваются над братом. Все знают, что Поттер презирает компанию гриффиндорцев, любящих поиздеваться не только над Альбусом, но и над другими ребятами, а в частности – над детьми Пожирателей смерти или тех, кто был на стороне проигравших. Удивительно, что и сам Джеймс когда-то состоял в этой так называемой банде, вот только в начале второго курса покинул их ряды, и с тех пор между бывшими приятелями образовалась ненависть. Лютая такая ненависть.
Поттер, будто почувствовав взгляд Скорпиуса, обернулся, встретившись с Малфоем глазами. Последний, не растерявшись, вопросительно приподнял брови, Поттер на этот жест только нахмурился и отвернулся, продолжая слушать преподавателя. Кстати, и Скорпиусу пора отвлечься от дурацких мыслей о Поттере и его семейки и вернуться к куда более полезной истории магии.
***
Прошло чуть больше недели с начала учёбы, и вот это случилось – первая драка в этом учебном году.
Скорпиус вместе с другими учениками стоит на территории Хогварста и наблюдает, как небольшая словесная перепалка только что переросла в бой. Слава Мерлину, пока что на палочках.
Малфой обводит взглядом толпу, ища кого-нибудь из родственников Альбуса. Он замечает Хьюго Уизли, который растерянно озирается по сторонам в ожидании хоть какой-нибудь помощи со стороны учеников. Скорпиус качает головой. Дело плохо, навряд ли кто-то действительно решит вступиться за Альбуса, как ни как, но Поттер один, а парней пятеро: трое уже сражаются с ним, а двое пока стоят в сторонке, но если кто-то и осмелится помешать, то они сразу же присоединятся.
– Я видела Лонгоботтом, она, наверное, побежала искать преподавателей.
Скорпиус посмотрел на Тею, которая только что подошла к нему.
– Скорее старшего Поттера, – Малфой отвёл взгляд от когтевранки, услышав возгласы собравшихся учеников. Нападавшие гриффиндорцы смогли выбить палочку Альбуса, и теперь все трое медленно наступали на парня, распластавшегося на земле.
Но тут чей-то девчачий голос выкрикнул Оглушающее заклятье. Скорпиус тут же нашёл ту, что отправила в нокаут гриффиндорца. Это была Лили Поттер. Пока в суматохе зачинщики искали виновницу, она ещё дважды занесла палочку, произнеся «Остолбеней», а потом встала напротив оставшихся двоих парней.
– Совесть имейте, – у Малфоя сложилось впечатление, будто бы девчонка одним лишь взглядом может испепелить гриффиндорцев, – нападать втроём на одного? Разве это по-гриффиндорски? – Лили скривила губы в презрительной усмешке.
– Уж прости, дорогая Лили, но никто не захотел вступиться за твоего брата, – Эдгар Стоун с ухмылкой на губах поклонился в извиняющемся жесте.
– Ты и твоя шайка отвратительны, – выплюнула Поттер, тут же следом послав Петрификус.
Заклинание не достигло цели, ударившись о защитный барьер, но Стоун всё равно свалился на землю от подножки Альбуса, который тут же резким движением локтя ударил парня по лицу.
В этот же момент Лили парализовала второго гриффиндорца – Бена Стивена.
Скорпиуса кто-то пихнул в плечо, и он увидел рядом с собой Джеймса Поттера и запыхавшеюся Алису Лонгоботтом.
– Поттер, ты опоздал, твоя сестрица уже сама разобралась.
Парень даже не обратил внимания на Малфоя.
Толпа, обсуждая произошедшее, начала по немного расходиться. Лили подошла к брату, который уже встал на ноги, и Скорпиус, стоявший довольно близко к ним, смог услышать тихое альбусовское «прости», сопровождаемое поцелуем в висок.
Малфой на некоторое время впал в ступор. Он никогда не видел такое братское проявление чувств или вообще что-то подобное этому. Но для них это, видимо, было нормой. Это же Поттеры: все действия на эмоциях.
– Ты как?
Малфой услышал голос Теи и сначала не понял, к кому она обращается.
– Нормально. Со мной всё нормально, – голос у Джеймса был напряжён.
Слизеринец посмотрел на Поттера, тот сжимал и разжимал кулаки. Не особо-то похоже, что с ним «всё нормально».
– Просто успокойся, – девушка ободряюще улыбнулась Поттеру.
Поразительно, как Гринграсс удавалось поддерживать хорошие отношения со всеми. Теа никогда не вмешивалась в возникающие конфликты между учениками, но всегда сочувствовала пострадавшим, разве что за исключением банды гриффиндорцев. Хотя, быть может, и их она жалела как-то по-своему, кто знает.
Скорпиус вдруг замечает, как Джеймс Поттер резко взмахивает палочкой, делая шаг вперёд. Малфой натыкается взглядом на спину девчонки Поттер, рядом с которой тут же возникает защитный барьер, об который бьётся заклятье очнувшегося Стоуна.
Все, кто до сих пор остался на поляне, включая самого Скорпиуса, удивлённо замирают. Джеймс, воспользовавшись этим, снова вскидывает руку с палочкой и посылает в парня заклинание, которое отбрасывает его на несколько метров, перед этим перевернув тело Стоуна в воздухе.
Поттер уже направляется к Эдгару, у которого из носа начинает течь кровь. Стоун, скорее всего, сильно приложился об землю, падая после поттеровского «Эверте Статум», а ещё у Малфоя где-то на задворках сознания маячит мысль, что заклинания Джеймса были посланы невербально, что вызывает восхищение блондина.
Эдгара Стоуна от очередного заклинания подкидывает вверх и переворачивает вниз головой.
– Подло и низко, – зло выговаривает Джеймс, – не находишь, Эдгар?
Уже пришедшие в себя гриффиндорцы из компании Стоуна находятся под прицелом палочек Лили, Альбуса, Алисы и, на удивление Скорпиуса, Хьюго. Видимо, парень почувствовал себя гораздо уверенней среди своих.
– Отпусти меня на землю, Джеймс, – удаётся выговорить парню в подвешенном состоянии.
– Отпусти его, – повторяет слова приятеля Стивен, – ты ведь не хочешь проблем?
– А вы, я посмотрю, только их и желаете, – Поттер обводит парней взглядом.
– Нет, мы лишь желаем размозжить голову твоему брату-слизеренцу, – едко ухмыляясь, отвечает Аддам Моррисон, – и всего-то, – он разводит руками.
– Я сейчас тебе её размозжу! – выкрикивает Лили, Моррисон посылает ей ухмылку.
– Отпусти Эдгара, и мы разойдёмся, – продолжает настаивать Бен.
Джеймс с отвращением обводит парней взглядом, и, взмахивая палочкой, прекращает действие заклинания. Стоун со стоном падает, и все ждут, пока он поднимется. Как только парню это удаётся, и он подходит к своим, палочки, направленные на гриффиндорцев, опускаются.
– Мне наплевать, что мы с одного факультета, и если вы вновь попытаетесь устроить подобное, то следующим заклинанием станет «Сектумсемпра».
– Будем ждать с нетерпением, – у Эдгара, половина лица которого в крови, выходит жуткий оскал, от которого даже у Малфоя пробегают по спине мурашки.
Все четверо парней, поддерживая Стоуна, уходят.
– Гриффиндор уже не тот, да? – Деон Забини нарушает образовавшуюся тишину.
Скорпиус, как и все остальные, прекрасно понимает, что слизеринец подразумевает. Такие стычки, как эта, на факультете благородных львов просто недопустимы. Между Слизерином и Гриффиндор – да пожалуйста, но вот между своими…
– Он всегда таким был, Забини, – Лили смотрит на Деона в упор, – на каждом факультете есть свои изъяны.
Девушка разворачивается и начинает уходить, оба Поттера, Уизли и Лонгоботтом следуют за ней.
– Ну что, ребят, расходимся, – говорит Забини оставшимся ученикам, – представление подошло к концу.
Скорпиус так и поступает. Пока он идёт до Хогвартса, то начинает понимать, как им повезло, что никто из преподавателей так и не появился. Или наоборот? Если кто-то из них всё-таки узнал бы о драке, то чтобы тогда было? Снятие баллов не в счёт. Возможно, Стоун бы тогда не послал заклятье в рыжую Поттер, и её брат не набросился бы тогда на него. И это бы не привело к тому, что теперь на факультете Гриффиндор начнётся открытая война.
Малфой ухмыльнулся. Подумать только, и что же теперь ждёт Хогвартс, когда самые дружные, как принято считать, гриффиндорцы начнут уничтожать друг друга? Рано или поздно, но всем ученикам под красно-золотым знаменем придётся выбирать сторону, никто из них не сможет остаться в стороне.
Быть может, это начало конца? Вот только… конца чего?..
Глава IV. Надежда– И вот ты снова тут, – Теа стоит в проходе Астрономической башни и смотрит на спину опирающегося о парапет Джеймса.
– Маленькой девчонке Гринграсс не пристало шататься по ночному Хогвартсу, – Джеймс оборачивается, и Тее едва удаётся различить в темноте его улыбку, – так и будешь там стоять?
– А такому взрослому и самостоятельному Джеймсу Поттеру можно? – она подходит к нему и облокачивается о перила.
– Конечно, – теперь девушке гораздо лучше видно лицо Поттера и его улыбку, которой он вновь одаривает Теу.
Джеймс смотрит куда-то вдаль и молчит, не пытаясь продолжать разговор. Через некоторое время Теа сама решает нарушить молчание.
– Тяжело, да?
– Терпимо.
– Да неужели? – хмыкает Гринграсс.
– Ну да, – Джеймс снова ей улыбается, но уже грустно. – Знаешь, победителям тоже трудно жить.
Теа удивлённо на него смотрит.
– Папа так всегда говорит, – пожимает плечами Джеймс. – Их поколение взяло ответственность за весь магический мир, и оно до сих пор несёт это бремя.
– И при чём здесь тогда наше поколение?
– А при том, что от нас, – он повторяет интонацию девушки, – ожидают того же, чего и от родителей. Если они сражались на светлой стороне, то их дети для нас друзья, а если на тёмной – враги.
– Как всё, оказывается, просто.
– Если бы, – хмыкает Джеймс, – ведь исключения есть всегда. Твой брат один из них. И ты, Гринграсс, тоже.
Теа напряглась.
– Ты был знаком с моим братом? – девушка сглатывает.
– Мы не были друзьями, если ты об этом, – Джеймс разворачивается и облокачивается спиной о парапет, – на первом курсе я был тем, кто задирал слизеринцев. И хоть Элиот является учеником Когтеврана, его рано или поздно всё равно стали бы доставать. Фамилия играет такую же важную роль, как и принадлежность к факультету.
Теа стояла, будто оцепенев, и неотрывно смотрела на парня.
– Является, – тихо прошептала Гринграсс.
– Что? – Джеймс её не понял.
– Ты сказал «является». Сказал о моём брате в настоящем времени, будто… будто бы он… – Теа не смогла договорить, в глазах появились слёзы, а в горле как будто образовался ком.
– … жив? – закончил за девушку Джеймс. – Я верю в то, что твой брат жив, так же, как и живы Нотт с Кэрроу.
Джеймс, наконец, посмотрел на Теу и увидел слезинку, скатывающиеся по щеке девушки.
– Эй, ты чего? – голос у Поттера стал испуганным. – Гринграсс?.. – девушка безмолвно смотрела на парня. – Теа?
– Я… я… – она шумно выдохнула. – Спасибо тебе, Джеймс, – прошептала Теа.
Поттер застыл, перестав дышать.
– Для меня это важно, понимаешь? Важно знать, что я не одна до сих пор в это верю.
– А как же твои родители?
– Они… – Теа неопределённо махнула рукой.
Джеймс кивает, понимая, что она хотела сказать.
– Не за что, Гринграсс, – Джеймс притягивает девушку к себе и успокаивающе начинает гладить по спине, – я уверен, что мы не одни, кто ещё не потерял надежду.
***
Лили сидела в гостиной Гриффиндора вместе с Розой и Хьюго и наблюдала, как те играют в волшебные шахматы. У обоих было сосредоточенное выражение лица, никто из них не хотел проигрывать друг другу.
Лили улыбнулась: дядя Рон с самого детства учил играть своих детей в шахматы. В прочем, он всю малышню учил, но прониклись к игре лишь Роза с Хьюго, а ещё Люси, дочь дяди Перси. На семейных торжествах эти трое всегда устраивали турниры по шахматам, и тогда все родственники собирались вокруг игравших, подбадривали их и давали советы.
Роза возмущённо воскликнула и, откинувшись на спинку кресла, недовольно посмотрела на брата: Хьюго снова выиграл.
– Просто уже признай, что я играю лучше тебе, – мальчишка широко улыбается.
– Вот ничего подобного.
– Это уже третья партия, и ты ни разу ещё не выиграла.
– Это не значит, что я играю хуже тебя, – Роза поджимает губы.
– Разве? – Хьюго смеётся и, схватив диванную подушки, кидает её в сестру.
– Ах ты ж! – Роза вскакивает и замахивается прилетевшей в неё вещью, отправляю ту в обратный полёт.
Только что начавшаяся потасовка заканчивается тем, что шахматы с верещащими фигурками летят на пол вместе с красно-золотой подушкой, прилетевшей в них.
В наступившей тишине брат с сестрой стоят и с одинаковым недовольством на лице смотрят на Лили.
– Я что, должна была предотвратить их падение?
Недовольство сменяется возмущением.
– Конечно, должна была! – Роза всплёскивает руками. – Это же шахматы, Лили!
Хьюго после этих слов кивает головой.
– Ну вы и фанатики, – Лили заходится хохотом.
Все трое поворачивают головы в сторону выхода, когда слышат голос Полной Дамы, которая кого-то отчитывает.
В проёме появляется Джеймс.
– Разбудите весь факультет своими криками, – парень добродушно улыбается.
– Джеймс! Сейчас три часа ночи, ты где шляешься? – Лили возмущённо упирает руки в боки и выжидающе начинает смотреть на брата.
– Грозная малышка Лили меня, кажется, сейчас побьёт! – Поттер поднимает руки в примирительном жесте, едва сдерживая смех.
Лили от этого ещё больше начинает злиться.
– Джеймс, – Роза осуждающе качает головой.
– Ой, да ладно вам, – он разводит руки в стороны, будто бы извиняясь, – гулял я.
Лили продолжает сверлить его взглядом. Джеймс закатывает глаза.
– На Астрономической башне был.
– Когда-нибудь ты обязательно нарвёшься на завхоза.
– А мантия-невидимка на что тогда? – удивлённо спрашивает до этого молчавший Хьюго.
– Вот именно! – Джеймс щёлкает Лили по носу и плюхается в кресло, попутно поднимая с пола шахматную доску. – Ну что, Хьюго, сыграем? – Джеймс потирает ладошки и с предвкушением смотрит на кузена, который с бережностью подбирает разбросанные фигурки.
– Ты же не любишь шахматы! – Роза удивлённо смотрит на Джеймса.
– То, что я их не особо люблю, не значит, что я не умею в них играть, – так же удивлённо отвечает Поттер.
– Ну давай, попробуй тогда его обыграть, – Роза хмыкает, скрещивая руки на груди.
Лили улыбается и садится обратно на диван, утягивая за собой кузину. Девушка вновь возвращается к воспоминаниям о семейных посиделках и мысленно желает лишь об одном: чтобы такие родные и тёплые сердцу моменты никогда не заканчивались.
