Я первый, к кому ты должен прийтиТип: джен
Жанр: драма
Персонажи: Сириус Блэк, Регулус Блэк, Джеймс Поттер.
Саммари: Они встретились, чтобы всё исправить.
Июль 1976 года.
Скандал был страшный. Они и раньше ругались, но сейчас крики из гостиной заставили Регулуса, находящегося этажом выше, забиться в дальний угол и совершенно по-детски заткнуть уши руками.
Жаль, отца дома не было. Одно его присутствие не позволило бы им так разгорячиться. Но Орион Блэк был на внеочередном совещании в Министерстве. А кроме него броситься между матерью и сыном никто бы не решился. Проще растаскивать мантикор голыми руками.
Не успел Регулус попросить Мерлина о скорейшем возвращении отца, как все стихло.
Регулус отнял руки от ушей и с облегчением выдохнул.
Но рано.
Входная дверь захлопнулась подобно выстрелу.
Из гостиной послышался вой. Пронзительный, душераздирающий и полный боли. Не мог этот крик принадлежать человеку, отчаянно уверял себя Регулус, с каждой секундой все яснее осознавая, что там внизу заходится в рыданиях его мать.
Он вскочил на ноги, совершенно не зная, что ему делать. Выбежал из комнаты, кубарем скатился по лестнице и замер перед дверью, за которой раздавались судорожные всхлипы и причитания, разобрать которые ему было не под силу.
Брат сделал то, что давно хотел: Сириус ушёл из родного дома. Куда? Куда же он теперь пойдет? Перспектива остаться без семьи пугала самого Регулуса больше всего на свете. Но не Сириуса. Даже несмотря на то, что они оба любили мать, как бы Сириус ни уверял весь мир в обратном.
И мать их любила. Особенно Сириуса. И Регулус знал это. Сколько бы раз его, младшего, ни ставили в пример старшему, Регулус знал, кого мать считала истинным Блэком. А сейчас этот эгоист взял и разбил ей сердце.
А что ему, Регулусу, делать?
Он было шагнул к двери, но замер на месте: а что если попытаться вернуть его? Может ещё не всё потеряно? Главное, не дать Сириусу уйти навсегда.
И Регулус повернул налево и бросился очертя голову вниз по лестнице. Пробежал по длинному коридору, перепрыгнул через картину, упавшую от удара захлопнувшейся входной двери, и через мгновение вырвался на душную пыльную площадь.
Он точно знал, куда направится брат, и только умолял Мерлина, чтобы тот позволил ему успеть.
В трех кварталах за вокзалом был заброшенный склад. Только трем людям было известно, что там в одном из помещений Сириус держит своего железного коня. Его-то он сейчас и выкатывал из ворот. Успел.
- Сто-о-ой! - Регулус задыхался, ощутимо кололо в правом боку.
- Прочь с дороги, - рыкнул в ответ Сириус. Его голос охрип. Глаза покраснели.
Регулус вцепился руками в руль:
- Ты не можешь!
- Чего не могу? Освободиться наконец от нашей сумасшедшей семейки?
- Ты-ты-ты… не можешь оставить нас!
- Уверен, маман быстро это переживет.
- А я?!
- А что ты? Не паникуй, скоро станешь новым ее любимцем.
Регулус боролся с отчаянным желанием ударить брата по лицу. Оба сжали руль так, что костяшки пальцев побелели. Блэки сверлили друг друга совершенно одинаковыми взглядами, где в каждом читались ярость и боль.
Регулус вдруг осознал, что Сириус все решил и домой он уже не вернется. Руки сами опустились, и он сделал шаг в сторону, пропуская мотоцикл.
- Спасибо, - Регулусу показалось, что он слышит в голосе брата облегчение и благодарность. Хотя, верно, ему показалось: Сириус явно плохо соображал, что делает. Руки обоих тряслись.
Сириус перекинул ногу через седло и тут же застыл, услышав тихий голос:
- Ты меня одного оставляешь.
Не вопрос. Не жалоба. Не обида. Смирение с толикой сожаления.
Сириусу хотелось бежать без оглядки. Но вместо этого он порывисто бросил мотоцикл и подлетел к брату, неуклюже его обняв.
- Ты ведь не пойдёшь со мной? - спросил Сириус и почувствовал, как Регулус отрицательно помотал головой. - Знаю, что не пойдешь.. Прости меня, мелкий. Я не могу так больше. Ты поймешь когда-нибудь.
Регулус не хотел понимать.
- Ладно, мне пора, - старший отпустил руки, младший – нет. – Ты можешь мне писать. А если и тебя достанут нравоучениям, я тебя так и быть заберу с собой.
- Куда ты поедешь? – вопрос прозвучал глухо, Регулус уткнулся в футболку брата, не желая показывать, что у него глаза на мокром месте.
- К Сохатому, конечно. Потом напишу дяде. Как только он вернётся из очередной кругосветки, попрошусь к нему.
- Ты в школу-то вернёшься или махнёшь с ним в следующее путешествие?
- Заманчиво, - Сириус хохотнул, и смех его больше напомнил собачий лай.
- За мной тогда зайдите по дороге на край света, - пробурчал Регулус и, наконец, отошёл на шаг, незаметно проведя рукавом по глазам.
- Что, надоели еженедельные заседания в Клубе Слизней?
- Не то слово. Ты когда-нибудь ел засахаренные ананасы в таком количестве?
- Нет, увольте. Ни разу не был у старикашки Слизи.
- Засранец.
- Не расстраивайся. Он твой декан, у тебя нет выбора.
- Хочешь сказать, что если бы это была МакГи, то ты бы не отлынивал от приглашений?
- И не подумал бы. И ел бы хоть засахаренные ананасы, хоть засахаренных мышей.
- В качестве компенсации за её нервный тик, вызванный вашими выходками?
- Истинно так.
Повисла пауза. Оба чувствовали неловкость. Сириус был искренне уверен, что на площади Гриммо он одинок и совершенно никому не нужен. А сейчас это исконное допущение давало трещину. Он избегал смотреть брату в глаза, потому что действительно боялся передумать. Да и Регулус не стремился встретиться взглядами: он понимал, что должен вернуться к матери, потому что ей он сейчас нужнее. Но оба они: и мать, и брат были ему бесконечно дороги. Думать о том, что больше ни разу за лето никто не вломится к нему в комнату без стука, несмотря на предостерегающую табличку… было больно. Никто не рухнет с ногами на его кровать и не выкинет парочку язвительных комментариев на тему тошнотворно-зелёных обоев и штор. Сириус, конечно, заноза в заднице. Но при этом любимый брат… и от этого уже никуда не деться.
- Пора, - наконец нарушил тишину старший брат.
- Я пришлю твои вещи. Ты, наверняка, ещё даже не открывал свой школьный чемодан?
- Какое порицание в голосе. Братец, ты путаешь лень с дальновидностью.
- Надеюсь, ты действительно далеко видишь и знаешь, что делаешь, - пробормотал Регулус себе под нос, но Сириус всё равно уже не слышал, он садился в седло своего железного коня.
Сириус обернулся напоследок:
- Спасибо, что пришел за мной. Не важно, какие у меня отношения с родителями. Но знай, если тебе когда-нибудь потребуется помощь, то я первый, к кому ты должен пойти.
- Знаю, братец, знаю.
***
Август 1979 года.
Регулус был здесь последний раз около трёх лет назад. Удивительно, что гараж, где Сириус держал свой мотоцикл, пока жил дома, на площади Гриммо, так и пустовал: завод с тех пор разросся и сменил двух владельцев. Вероятно, не обошлось без магии, и ни один любопытный маггл сюда за всё это время не заглянул. Впрочем, не посещал своё бывшее убежище и хозяин. Все горизонтальные поверхности покрывал слой пыли, а каждый угол был обильно оплетён паутиной. Под потолком парил магический шарик света, бросавший голубоватый свет на присутствующих. По одну сторону серьёзный и встревоженный Регулус, по другую – наигранно безразличный Сириус, чуть поодаль, ровно между ними, словно секундант сидел на ящике Джеймс Поттер. Он внимательно следил за эмоциями на лицах братьев, готовый в любой момент сотворить между ними магический барьер: понятное дело, что отпустить Бродягу одного на встречу с действующим Пожирателем было опасно, потому как только безнадёжный оптимист не увидел бы здесь ловушки, но и допустить чтобы Сириус сделал то, о чём будет сильно жалеть, Джеймс не мог.
Регулус наконец собрался с мыслями и первым нарушил тишину, которая воцарилась на добрые пять минут с самого его прибытия:
- Сириус, мне нужна помощь, - хоть и голос его звучал уверенно, неосознанно он всё равно опустил голову, словно пёс, ожидающий удара. Для себя Регулус уже всё решил, и решение прийти к брату далось ему нелегко. И причиной тому были не ссора старшего Блэка с семьёй, не многовековая вражда слизеринцев и гриффиндорцев, и даже не принадлежность Сириуса к Ордену Феникса, а страх. Страх, что тайна, раскрытая младшим братом старшему, поставит последнего под смертельный удар. Хотя признаваться в неправоте своих взглядов (как и любому гордому от пяток до кончиков ушей Блэку) Регулусу было также тяжело.
- Что? Метка твоего хозяина мылом не смывается?
Регулус промолчал. Свою вину полностью признавал и за своё честолюбие готов был расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Но ведь даже он не предполагал, как далеко может зайти тот, кем он когда-то восхищался. Десятки, сотни восхищались им. Его умом и силой, желанием восстановить справедливость по отношению к волшебникам, стремлением раздвинуть границы магии до невиданных ранее возможностей:
- Я не знал тогда… - Регулусу хотелось, чтобы брат его понял, или хотя бы попытался понять. Джеймс выпрямился, его рука скользнула к внутреннему карману: Сириус всё же взорвался.
- Не знал чего? Что он убивает всех, кто с ним не согласен? Что он пытает людей, пока те не сойдут с ума? Что он истребляет магглорождённых семьями, сжигая в собственных домах? Что?! Что из этого ты не знал, Регулус, прежде чем позволить клеймить себя как барана?
Сириус сорвался на крик, сдерживаясь из последних сил, чтобы не оторвать брату голову голыми руками. Останавливало его лишь бесконечное смирение во взгляде и позе младшего Блэка. Смирение, отчаяние, страх и полная беспомощность.
Если быть честным, то до поры до времени Регулус не знал о настоящих делах Тёмного Лорда, а когда обнаруживалось истинное лицо его злодеяний, Регулус предпочитал закрыть глаза на происходящее: значит, так было нужно. Великий человек ставит великие цели, цели, для которых все средства хороши. Желание доказать матери и всем окружающим, что он способен быть таким же выдающимся Блэком, а не тенью своего старшего брата, взяло верх. Всепожирающее честолюбие напополам с юношеским максимализмом и наивностью сыграли с ним злую шутку. Ему захотелось не просто иметь успех во всём и прославиться лишь тем, что ты хлопнул дверью перед носами всей семьи, а напомнить всему магическому миру, что быть Блэком – это всё равно, что быть королём. Поэтому быть верным сподвижником одного из самых великих волшебников современности казалось Регулусу отличным решением. Хороша была задумка, вот только человека Регулус выбрал не того. Поэтому любые упрёки Сириуса были справедливы, и это Регулус признавал.
Но сейчас время поджимало. Регулус не был уверен, но, возможно, Тёмный Лорд уже прознал о том, что Кикимеру каким-то чудом удалось вырваться из пещеры, где в центре озера, кишащего мертвецами, покоилось то, что способно покончить с Лордом раз и навсегда. Если это так, то над ними всеми завис дамоклов меч. Вероятно, уже в эту минуту лорд Волдеморт быстрым шагом пересекает площадь Гриммо.
- Сириус, у вас нет шансов против Тёмного Лорда.
- Ты позвал меня сюда, чтобы сказать это? – интонация не просто насмешливая, в голосе почти что сквозила жалость. Регулус не мог предсказать, что за этим последует: ему показалось в какой-то момент, что Сириус снова накричит на него или уже, наконец, швырнёт заклинанием. Но то, что случилось, было ещё хуже: Сириус больше ничего не сказал, он развернулся и направился прочь в сторону выхода.
- Он крестраж сделал, - выкрикнул Регулус сорвавшимся голосом.
Сириус замер, его плечи заметно напряглись, он тяжело дышал. Повернись он, и сказанное оказалось бы реальностью.
- Сириус? – обеспокоенно окликнул друга Джеймс, удивлённый такой резкой сменой настроений.
Сириус выдохнул в попытке себя успокоить и медленно повернулся к брату:
- Как ты узнал?
- Постойте, о чём речь? – Джеймс забеспокоился, он совершенно перестал понимать происходящее.
- Мы не сможем убить Волдеморта, - на этот раз Сириус обращался к другу, но не сводил взгляда с младшего брата, надеясь увидеть там малейший намёк на спасительную ложь, - потому что он разделил свою душу.
Джеймс переводил взгляд с одного брата на другого: между ними происходил молчаливый диалог, который Сохатый расшифровать не мог, хотя именно так они с Бродягой частенько общались.
- То есть, как это разделил? – перед мысленным взором Поттера предстал Волдеморт, достающий своё сердце из груди и ломающий его на две части.
- В самом прямом смысле, Джеймс. Это очень тёмная магия. Самая тёмная, которая только может быть. Он расщепил свою душу и спрятал вторую половину в надёжный тайник. И теперь пока мы не уничтожим этот гребаный обломок, мы не сможем подступиться к нему самому… - Сириус зарычал и ударил кулаком по фанерной стене. Регулус вздрогнул от неожиданности.
А Джеймс тем временем с ужасом осознал, что все попытки Ордена Феникса уничтожить Волдеморта бесполезны, потому что тот практически бессмертен:
- То есть это может быть всё, что угодно. Где угодно. Хотя, сомневаюсь, что для своей драгоценной души он выберет консервную банку…
- Это уже не проблема, - прервал Регулус рассуждения Джеймса, - Я знаю, где его искать, знаю, что он собой представляет.
- Хочешь сказать, что он поделился с тобой? – съязвил было Сириус, но быстро смекнул, что сейчас не время и не место, и прикусил язык. Регулус не отреагировал. Главное, что Сириус поверил ему. По пути к складу Регулус представлял этот разговор совсем иначе, и даже по самому оптимистичному сценарию, он уже должен был быть обездвижен, связан и болтаться на полпути в штаб-квартиру Ордена для дальнейшего допроса...
Заметно успокоившись и даже приободрившись, Регулус коротко рассказал о том, что ему поведал Кикимер после своего возвращения из пещеры. Сириус с Джеймсом слушали внимательно, не перебивая. Регулус говорил быстро, сбивчиво. Рассказ, услышанный от обезумевшего от страха домовика, до сих пор вызывал в нём приступ ярости.
- Почему? Почему ты пришёл, Регулус? Тебе стало жаль Кикимера?
- Сириус, - предостерег его Джеймс. Он было подумал, что того что-то смутило в рассказе младшего брата, но похоже просто так быстро примирение двух братьев не произойдёт.
- Потому что это уже переходит все немыслимые границы, Сириус. И да, всё, что ты перечислил раньше – тоже. Но я не видел этого. А потом не мог уйти, потому что отцу с матерью грозила бы опасность. Он намекал мне, что уже только из-за тебя они могут пострадать. И моя преданная служба - единственная причина, по которой они и ты ещё живы! Но теперь…. Теперь я точно знаю, что он уже даже не человек, Сириус.
Повисла неловкая пауза. Всё то время, что Джеймс дружил с Сириусом, тот редко говорил о брате. Его скорее «прорывало» время от времени. Джеймс подозревал, что то, что Сириус мог наговорить с горяча не всегда было действительностью. Но то, что Волдеморт контролировал младшего брата, угрожая расправиться с родителями и им же самим, ему в голову никогда не приходило. И эта удивительно простая, но такая пронзительная мысль посетила его только сейчас. Сириус Блэк растерянно заморгал. Он открыл рот в попытке что-то сказать, закрыл. Все слова разлетелись в его голове, и осталось только одно:
- Прости.
- И ты меня.
Между братьями было столько несказанных слов, столько упущенных дней, недель, лет. Оба были виноваты. Но сейчас было не место и не время. Оба это понимали.
- И что мы будем делать? - Джеймсу было нелегко прервать волшебство момента, но медлить было нельзя: Волдеморт мог уже быть в курсе происходящего.
- Я нашёл в нашей библиотеке сведения о медальоне. Думаю, именно о нём и идёт речь… - Регулус пошарился в складках мантии и достал копию страницы с изображением старинного медальона. Джеймс взял протянутый лист из подрагивающих пальцев, и они с Сириусом склонились над ним, стараясь рассмотреть картинку в тусклом свете.
- Почему ты думаешь, что это он? Кикимер описал?
Регулус кивнул:
- Это медальон Салазара Слизерина, - в качестве доказательства он вывел на картинке пальцем букву «S».
- Похоже на то, - Сириус кивнул, - Сомневаюсь, что он выбрал бы для хранения своей бесценной души что-то менее ценное.
- А ты молодец, - обратился к Регулусу Джеймс, одобрительно присвистнув.
- Я думал сделать копию, отправиться туда и поменять медальоны местами. Мы пойдём с Кикимером. Поскольку я не вернусь, - он судорожно сглотнул,- и я не уверен, что Кикимеру по силам его уничтожить…
Сириус хотел было возразить, но Регулус, не желая быть остановленным, не дал ему и рта раскрыть:
- Вернуться из пещеры второй раз он сможет. Я уверен. Но медальон, скорее всего, надёжно защищён... Поэтому я хочу, чтобы это сделал ты, Сириус. Хочу, чтобы ты покончил с ним.
- Нет, братец, - на лице старшего появилась непоколебимая решимость.
Регулус в недоумении уставился на брата.
- Один ты туда не пойдёшь. Я пойду вместо этого ушастого доходяги.
- Нет, Сириус, я должен сделать это сам.
- Я не позволю тебе сдохнуть в пещере, полной трупов и ещё чёрт знает чего.
- Я заслужил это. Я должен ответить за то, что сделал… или мог бы сделать. Я выбрал эту дорогу. Я не послушался тебя. И это единственное, что я могу сделать, чтобы снова стать настоящим Блэком. Стать таким как ты.
- Не мели чепухи, Рег. Ты это ты. И ты пришёл сейчас, чтобы всё исправить. Нам обоим есть, что исправлять. И мы это сделаем. Мы уничтожим Его. Но только вместе. Мы пойдём туда вдвоём.
Сириус протянул руку. Регулус колебался. Он осознавал, как велик шанс, что один из них или оба не вернутся из этой пещеры. Но сейчас важнее было совсем другое: оба брата отныне по одну сторону баррикад.
Регулус не ответил на рукопожатие, вместо этого он крепко обнял брата. Так же как тогда, три года назад. Но сегодня они не прощались.
Джеймс, который всё это время переводил взгляд с одного на другого и которому вновь было ужасно неловко прерывать братскую сцену примирения, всё же заговорил:
- Вы оба ни в какую пещеру не пойдёте. Никогда бы в школе не поверил, что скажу такое, но сейчас мы все вместе идём к Дамблдору и обо всём ему рассказываем.
С тридцать первого на первоеТип: джен
Жанр: немного драмы, немного стёба
Персонажи: Сириус Блэк, Северус Снейп, Рубеус Хагрид, Гарри Поттер
Саммари: Что если Сириус появился на месте трагедии раньше Хагрида?
При помощи заколдованного на скорую руку портала Дамблдор переместил его прямиком на центральную площадь встревоженного городка. Хагрид отвык от неприятных ощущений, которые доставляют подобные перемещения. По правде сказать, не так уж часто ему доводилось пользоваться порталами.
Неуклюже покачиваясь, великан огляделся. Повсюду в окнах горел свет, и День всех Святых уже не был тому причиной. Жители опасливо тянулись из своих домов на улицу. Они сбивались в группки, оживлённо переговаривались, опасливо вертели головами, поглядывая в иссиня-чёрное небо: будто то могло обвалиться им на головы. Слышались женские вскрики назревающей паники и детский плачь. В воздухе отчётливо чувствовался запах гари.
Хагрид потоптался на месте. Голова ещё кружилась, а ноги не желали слушаться хозяина. Возможно, злую шутку сыграла потеря ориентации, но лесничий никак не мог определиться, в какую сторону ему надлежит идти. Он было шагнул к толпе, но решил, что пугать и без того перепуганных магглов не стоит.
Наконец, он достаточно пришёл в себя для того, чтобы направиться в сторону скрытого тенью проулка, ведущего вглубь поселения. В ту сторону, где над аккуратными черепицами взвивался не белый дымок, напоминающий об уюте домашнего камина, а чёрные клубы дыма, внушавшие тревогу во всякого смотрящего.
Именно этот столб чёрного дыма Хагрид использовал в качестве ориентира, пока проулок окончательно не сузился, а стены домов не выросли настолько, чтобы оставить на просвет лишь небольшой кусочек звёздного неба.
Великан чертыхнулся. Дальше пути не было. Вернее, был. Но сам Хагрид был для него слишком велик. В этот момент он оказался на перепутье. Справа и слева плотно посаженные каменные домики тянулись насколько хватало глаз. Но улица была довольно широкой, чего не сказать о кратчайшем до цели пути.
Он ещё раз поглядел по сторонам. Времени на раздумья не было: Дамблдор уже, наверняка, ждал его на Тисовой улице. И Хагрид повернул налево.
***
Он мчался по небу с такой скоростью, что его мотоцикл грозил рассыпаться в любую секунду. Мотор оглушительно ревел. Его видело несколько десятков любопытных глаз. Но ряженым магглам было не до этого: они придумывали глупые объяснения увиденному и продолжали праздновать. А даже если кому и удалось разглядеть в темноте огромный мотоцикл, несущийся по небу, что с того? Сириусу Блэку было всё равно.
Питера не было в доме дяди Альфарда, который служил ему укрытием последние пару недель. Следов борьбы тоже не было. Поверить в то, что Хвост пошёл по соседям клянчить конфеты, было бы в высшей степени глупо, но сейчас Сириус готов был продать душу, чтобы это было так. Но он понимал: случилось то, что ему уже никогда не исправить.
А вдруг он ещё успеет их спасти?
И он сделал то, на что в обычных обстоятельствах никогда не решился бы. Сосредоточившись и отогнав все панические мысли, он на мгновение зажмурился. На полной скорости огромный мотоцикл с его седоком растворился в чёрном небе в сопровождении характерного хлопка трансгрессии.
***
Словно пробка из бутылки он вылетел прямиком над дымящимися развалинами, у него оставалась всего секунда, чтобы рвануть железного коня вверх, прежде чем тот врежется в землю и превратится в груду металла.
Сириус завороженно уставился перед собой на раскрошенный камень и пожалел, что не разбился. Почему он не разбился ещё до того, как предложил этот план с подставным Хранителем?
Сириусу казалось, что его расщепило.
Он замер в седле, и боялся тронуться с места.
Он не просыпался. Кошмар не хотел отступать. То, что он видел, не могло быть явью.
Пока он не увидит их, всё это не станет правдой.
В ушах стучало, его мутило, голова кружилась. Он вцепился в руль, потому что ноги его не держали.
Где-то вдалеке нарастал гул десятков встревоженных голосов. Рядом же не было никого. Он был один.
А наверху, в комнате, которая стала эпицентром взрыва, тихо-тихо заплакал ребёнок.
Он не поверил. Послышалось. Или нет?
Сириус очнулся, бросил мотоцикл, в три шага преодолел расстояние до двери и исчез в тёмной проёме…
***
Сентябрь выдался очень тёплым. Солнце заставило горы вспыхнуть алым цветом. Вечер был замечательный, а настроение у Северуса Снейпа – нет.
Северус старался минимизировать свои прогулки на природе и редко покидал родные подземелья, но запас смоковницы, травы моли и других волшебных растений подошёл к критической отметке…
Он тешил себя мыслью, что на обратном пути сможет пошугать школьников, которые после ужина решили насладиться, возможно, последним тёплым вечером. Когда он соберёт всё ему необходимое, отбой уже будет дан, а значит, все эти несносные дети должны будут сидеть по своим спальням. Должны, но не будут. Потому что для отдельных индивидуумов правила – это пустое бумагомарательство.
Руки его непроизвольно сжались в кулаки: в этом году в Хогвартс приехало живое напоминание о таких вот индивидуумах. Вот уже две недели Северус лицезрел на своих уроках маленькую копию своего заклятого школьного врага Джеймса Поттера. И, несмотря на то, сколько лет прошло после окончания школы, все воспоминания ожили мгновенно, заставляя Северуса скрипеть зубами.
Северус, конечно, предполагал, что мальчик будет таким же самовлюблённым задавакой как и его отец, но никак не ожидал, что на его критику и вопросы, мальчишка не полезет за словом в карман… И это в одиннадцать-то лет! А подрыва собственного авторитета Северус стерпеть не мог. Однокашник Гарри Невилл, например, при приближении профессора начинал заикаться, а этот… Северус сплюнул.
Стоило ли удивляться? С учётом, кто его воспитывает? Северус искренне удивлялся, почему Дамблдор не настоял на том, чтобы отдать Гарри, в семью тётки-магглы. А ведь хотел и мог. Но не стал. И сейчас порой, в те редкие моменты, когда Северус заглядывал в учительскую, ему казалось, что вся эта ситуация стала чем-то вроде местного развлечения для его старых профессоров.
Северус помнил Петунью с самого детства, с тех самых пор, как они впервые познакомились с Лили. Он был уверен, что приятнее в общении она не стала, но всё же это было бы лучше, чем… Даже пронзительные зелёные глаза Лили Эванс, не компенсировали внешность Джеймса Поттера и десятилетнее воспитание Сириуса Блэка (даже под контролем Ремуса Люпина).
***
Северус закопался и не успел улизнуть обратно в своё царство склянок и пробирок прежде, чем вернулась с ужина профессор Стебль. Дело было не в том, что он мародёрствовал в теплицах, нет, просто при виде Северуса Помона Стебль была готова мгновенно разразиться сетованиями по поводу излишней худобы и бледности профессора зельеваренья.
- Без солнечного света вы, Северус, завянете окончательно. Мне кажется, вы выходите из своего кабинета только по праздникам или в мои теплицы.
- Вот видите, профессор, поход в ваши теплицы для меня сродни празднику, - пробурчал Северус себе под нос и поспешил скрыться.
В долину спустились сумерки. Дворики Хогварста опустели. Вымещать плохое настроение было решительно не на ком.
Может, действительно, стоило иногда прогуливаться перед сном? Свежий горный воздух заметно расслаблял.
Благоденствие длилось недолго. Северус свернул в очередную каменную арку, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. На следующем повороте он незаметно обернулся, но никого не увидел и в тайне понадеялся, что это, должно быть, развлекается кто-нибудь из школьников. Непременно гриффиндорцы. Уизли, например. Или Поттер.
Предвкушая выражение лица МакГонагалл, когда утром она не досчитается в часах своего любимого факультета нескольких десятков рубинов, Северус ускорил шаг и притаился после очередного поворота, в тени каменной стены.
Профессор напряг слух в попытке различить чьи-либо шаги, но вместо этого где-то совсем рядом раздался грозный звериный рык. Северус подскочил и чуть не выронил мешок с растениями, которые так трепетно отбирал весь последний час. Поспешно достал палочку из внутреннего кармана и изготовился к нападению.
Дворик погрузился в тишину.
Северус двинулся обратно, туда, откуда раздался рык. Не успел он и шагу ступить, как сзади раздался грозный лай. Он резко обернулся и увидел, как к нему метнулась огромная чёрная тень с блестящими глазами. Выпущенное им заклинание пролетело мимо, но в свете его искр Северус смог разглядеть огромного чёрного пса...
***
Дорогой, Сириус!
Спасибо за последнее письмо. Эта птица была та¬кой большой, что перепугала половину студентов. А своим криком она разбила все ближайшие бокалы! Хагрид просит у тебя разрешение оставить её себе. Можно?(МакГонагалл просила передать тебе, что скучает по тем временам, когда с тебя можно было снять баллы, и просила впредь выбирать более скромных «почтовых сов»)
Прости, что давно не писал: столько всего произошло! Дела идут отлично. И знаешь что? Меня взяли в команду, как ты и говорил! Теперь я самый молодой ловец за последние сто лет! Хорошо, что мы не стали слушать Ремуса, и я взял с собой метлу. МакГонагалл добилась разрешения от самого Дамблдора. Уже провели две тренировки. Оливер Вуд (наш капитан) говорит, что в этом году мы точно возьмём Кубок. И я уже посмотрел папину награду в Зале Славы, про которую вы мне с Ремусом рассказывали.
Кстати, этот вредный профессор зельеваренья, тот, с которым вы учились когда-то, перестал ко мне цепляться. Сказать честно, он ко всем перестал цепляться, даже к Невиллу. Стал почти таким же нервным как профессор Квиррелл, разве что не заикается. Пивз теперь постоянно гоняется за ним и лает, а Снейп каждый раз вздрагивает.
Расскажи ещё, как там в Бразилии? Куда поедешь после? Если вдруг увидишь Ремуса, передай ему привет от меня. Хотя, наверное, тебе некогда, и лучше я напишу ему сам.
Гарри
PS. Чуть не забыл! Шрам больше не болел. Не волнуйся!
PPS. Так ты расскажешь, куда мы поедем на зимние каникулы?!
Когда я впервые увидела вас в поездеКогда я впервые увидела вас в поезде
Тип: джен с элементами гета
Жанр: юмор, UST
Персонажи: Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Альбус Дамблдор, Северус Снейп
1990 -1991 гг.
Каждый год. Каждый год одна и та же головная боль: поиск нового преподавателя по Защите от Тёмных Искусств.
Альбус Дамблдор неспешно вышагивал по улочкам маггловской части Лондона и мысленно проклинал Того-Самого-Кто-Проклял-Эту-Должность. Хотя сложно было не признать: если бы не бесконечное честолюбие Тома Реддла, а также его жажда власти и привычка убивать несогласных — из него мог бы выйти отличный преподаватель. Седые усы старика скрыли мимолётную улыбку.
Путь его лежал в Дырявый Котёл, где в скором времени у него была назначена встреча с очередным соискателем, а пока можно было пропустить пару стаканчиков с барменом Томом и расспросить его о последних происшествиях и слухах Косового Переулка и примыкавших к нему улочках. На повестке дня Директора ещё значились неотложные переговоры с гоблинами из Гринготса, на которые он, по причине крайней несговорчивости этих без преувеличения вредных существ, с радостью снарядил бы кого-нибудь другого… В общем «Дырявый котел» был не только удобен во всех отношениях, но и являлся самым «приятным» пунктом его дел на сегодня.
Дамблдору нравилось иногда прогуливаться среди ничего не подозревающих магглов. Несмотря на его необычный наряд пробегавшие по своим делам лондонцы редко обращали на него своё внимание, а туристы понимающе переглядывались промеж собой, мол, что с него взять — англичанин. Тогда как в магических кварталах Лондона всё было иначе, и Дамблдор винил в этом коллекционные карточки из шоколадных лягушек: великого чародея узнавали в лицо все до единого маленькие и взрослые волшебники.
Разглядывая красочные витрины магазинов, Дамблдор напряжённо думал. Сказать честно, его живой ум всегда о чём-то беспокоился, лишь изредка балуя своего хозяина минутным отдыхом. Однако последнее время его не на шутку взволновал вернувшийся из странствий профессор маггловедения Квиррел. После путешествия по миру он вернулся другим человеком.
И Дамблдор уже точно знал с кем, а вернее даже сказать «с чем», тот связался. Лишним подтверждением стал приход Квиррелла и его ходатайство на место преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Аргументы, которые приводил молодой человек, практически слово в слово вторили речи другого молодого амбициозного мага, который обратился к нему с подобной просьбой несколько лет назад. К сожалению, милый Том, ты совершенно не изменился с тех пор, хоть и утверждаешь обратное.
Обдумав всевозможные варианты развития событий, Дамблдор ничуть не расстроился, даже наоборот — обрадовался. Теперь не придётся прочёсывать албанские или какие-либо другие леса — можно присматривать за манипуляциями Тома лично, не покидая собственного уютного кабинета. Тем более что нынешняя ипостась Волдеморта слишком слаба, чтобы выступить в открытую, а никаких способов к возрождению пока не предвиделось. По крайней мере способов, которые не контролировались самим Директором.
Ещё Дамблдор подозревал, что Волдеморт не разучился считать, и из чувства мести попытается поквитаться с Гарри Поттером, который уже в новом учебном году прибудет в Хогвартс. Так что список дел на сегодня стоило дополнить походом к старине Малпепперу: в его Аптеке наверняка найдётся что-нибудь для истерзанных в будущем нервов…
Однако одного корня валерианы могло оказаться мало, для того чтобы оставаться мало-мальски спокойным, Директору требовалось не допустить Квиррела до должности профессора Защиты от тёмных искусств. Во-первых, Дамблдора веселил тот факт, что Волдеморт будет целый год просвещаться теорией из жизни магглов. А по-другому и быть не могло. Ведь то, что осталось от Волдеморта, вело исключительно нестабильное и бестелесное существование. А значит, другого выбора, кроме как вселиться в другое тело, не предусматривалось.
Во-вторых, должность была проклята, а после ухода Квиррелла разыскивать, в кого на сей раз вселился Волдеморт, решительно не хотелось.
Директор добрался до Дырявого Котла, напротив которого находился небольшой книжный. Книги в списке слабостей Дамблдора занимали второе место после лимонных долек, поэтому он не смог отказать себе в удовольствии, решив, что Дырявый котёл с очередным соискателем никуда не денется. И он повернул налево.
~*~
Ремус открыл глаза, когда солнце уже потихоньку шло на убыль, а пейзаж за окном становился всё более гористым. Мерный ход поезда всегда оказывал на него усыпляющее воздействие. Даже интересная книга, которую он купил в маггловском книжном в тот день, когда Дамблдор предложил ему работу, не увлекла его настолько, чтобы побороть усталость.
Он сладко зевнул, потянулся и окончательно проснулся: на него глядело его же собственное лицо! Ремус потёр глаза — странное видение не исчезло. Он ущипнул себя за руку, убедившись в том, что не спит. На сиденье напротив сидел он сам, разве что более щуплый и в школьной мантии с жёлтой окантовкой.
Не успел Ремус и рта раскрыть, как его двойник по-девчоночьи хихикнул и стремительно вылетел из купе, хлопнув дверью.
Рем почесал подбородок (в первые за долгое время чисто выбритый), задумчиво глядя на своё отражение в стеклянной двери купе. Год обещал быть интересным.
~*~
Только Ремусу показалось, что он аккуратно дал ей понять, что он преподаватель, а она студентка, пускай даже на последнем курсе, как только профессор Стебль подловила его в учительской и попросила позаниматься с Нимфадорой Тонкс дополнительно:
— Дорогой Ремус, вас же не затруднит? Девочка собирается поступать на мракоборца. Сами знаете, какие там вступительные испытания!
Ремус не знал, только слышал от Аластора Грюма в своё время. Но отказать не смог. Кажется, даже попытался пробормотать, что у него мало времени, но с настойчивостью профессора Стебль могла сравниться только Плакучая Ива, которую она же сама в своё время и посадила…
Ремус вообще часто ругал себя за неумение сказать нет. Каждую ночь он спрашивал себя: правильным ли было согласиться на предложение Дамблдора преподавать…
Жизнь в уединении, или скорее в добровольном изгнании, была сложной из-за постоянного отсутствия средств к существованию, но спокойной. Переезд в Хогвартс тут же всколыхнул целый ворох самых разных воспоминаний, в основном, конечно, счастливых. Хотя и не всегда. У Ремуса появилась возможность быть нужным и что самое главное, исправить свои ошибки, живым напоминанием о которых был Северус Снейп. Характер того мало изменился, презрение к Ремусу и его друзьям, казалось всё это время только настаивалось в отдельной пробирке, хотя Люпин тешил себя надеждой, что его бывший «злейший друг» начал потихоньку оттаивать. Капля за каплей. И достижения эти были хрупки, но приятны. В прошлое полнолуние Северус даже лично занёс Ремусу мастерски изготовленное волчье зелье, потому как сам Ремус так замотался, что совершенно забыл заскочить за ним в подземелья. Снейп, конечно, не преминул отметить, что его «забота» обусловлена исключительно тем страхом, что Ремус перекусает добрую половину Хогвартса, прежде чем Хагрид пристрелит того из своего арбалета… Однако зельевар так редко покидал свои подземелья, а тем более соизволил подняться на целых три этажа и принести необходимое школьному недругу, что Ремус молча проглотил колкость и от всей души поблагодарил коллегу.
И тогда как всё шло так прекрасно на его, Ремуса, голову свалилась ещё одна проблема, которую звали Нимфадора Тонкс… Девочка, чей светящийся взгляд преследовал его, куда бы он ни направился. Взгляд, который упорно приходилось избегать на каждом занятии у седьмого курса Пуффендуя.
К слову, даже Снейп, который, по глубокому убеждению Ремуса, был не способен распознать подобную гамму чувств, заметил, что девочка в него влюблена:
— Люпин, мисс Тонкс на моём занятии вновь замечталась и взорвала котёл. Кажется, мне стоит пригласить вас на замену, чтобы её академические успехи стали столь же блестящими как по вашему предмету…
— Люпин, надеюсь, мне не придётся становится столь обворожительным, чтобы эти пустоголовые студентки взялись за учебники в попытке получить моё внимание и попутно сдать СОВ?
— Столько лет преподаю, пытаюсь вложить в их голову хоть элементарную технику безопасности, но оказывается достаточно просто быть белым и пушистым, да Люпин? Ох, простите, запамятовал: серым…
И ещё десяток колких фраз, которые Северус Снейп выдаёт, едва столкнувшись с Ремусом в коридоре. Наблюдения, надо отдать Снейпу должное, были более чем меткие. Нимфадора Тонкс (даже с учётом её неуклюжести) стала лучшей на своём курсе по Защите от Тёмных искусств. Кажется, этот предмет, нравился ей и до этого, но в этом году она могла ответить на любой вопрос и, с неё станется, изучила уже весь учебный матери за оба семестра. К концу каждого занятия у неё накапливался тысяча и один вопрос, на которые, едва звенел звонок, она жаждала услышать его разъяснения.
Ремус не раздражался. Он с готовностью давал пояснения, рекомендовал дополнительную литературу, которую они потом долго обсуждали. Учил её после занятий более продвинутым заклинаниям, которые — может и не сразу — но всегда получались у неё так как надо, заставляя его страшно гордиться студенткой.
По характеру она чем-то напоминала ему Сириуса, не даром она была его племянницей. Пару раз она даже спрашивала о своём двоюродном дяде: посчитала, что они с Ремусом могли вместе учиться. Люпин отвечал крайне неохотно, и расспросы быстро закончились. Но для себя он с некоторым удивлением отметил, что Нимфадора отлично знает, за что Сириус угодил в Азкабан, однако в её семье о нём по-прежнему говорят только хорошее, ведь для её матери он был и оставался любимым кузеном.
С каждой неделей на душе Ремуса всё сильнее начинали скрестись кошки. Игнорировать влюблённость в девичьем взгляде становилось всё сложнее, а вылетать из класса вместе со звонком во избежание вопросов — всё глупее.
Дошло даже до того, что отважная и бойкая Тонкс попыталась пригласить его на танец во время Рождественского бала. Он, очевидно, отказался, и неловкой паузы помог избежать маленький профессор Флитвик, который радостно увёл девушку станцевать с ним, раз уж «профессор Люпин такой скромный». Вот только эти разочарованные глаза ещё долго преследовали Люпина, как и саркастичная ухмылка Снейпа, который в очередной раз — но так некстати — выполз из своих подземелий и стал нечаянным свидетелем разыгравшейся сцены:
— Ох, как бы вы, Люпин, дел не натворили…
И Ремусу очень хотелось, чтобы он действительно не натворил…
~*~
В дверь снова постучали, Ремус грешным делом подумал, что снова вернулся Снейп. Который явился получасом ранее, извинился и выразил сочувствие, что Люпину пришлось уволиться из-за Люциуса Малфоя, который узнал из какого-то Реестра, что один из будущих преподавателей его сынишки — оборотень. Конечно, своё участие Снейп выказал в свойственной ему саркастично-безразличной манере, однако Ремус был тронут и благодарен. Более того он отметил: Снейпу было важно, чтобы Люпин не посчитал его информатором Малфоя. Новообретённых дружеских объятий за этой короткой сценой не последовало, однако напоследок Снейп пообещал снабжать Люпина волчьем зельем каждое последующее полнолуние. Лёд треснул окончательно.
— Профессор, можно?
Ремус поднял голову, оторвавшись от бумаг на столе:
— Тонкс? Проходи.
Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрёпанного чемодана стоял пустой бак, где когда-то сидел гриндилоу, с которым на одном из занятий боролись студенты младших курсов, чемодан был открыт и почти заполнен. Ремус продолжил разбираться в бумагах, но суть написанного ускользала от него.
— По пути из Большого Зала я встретила профессора Снейпа, — начала она, изо всех сил пытаясь скрыть слёзы в голосе. — Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда?
— Боюсь, что правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое.
— Это из-за того, что вы оборотень, да?!
Ремус вздрогнул и впервые поднял голову, посмотрев ей в глаза долгим затравленным взглядом. Не удивительно, что вся школа как обычно была в курсе событий.
— А мне всё равно, что вы оборотень! — Тонкс даже ногой топнула для убедительности. Она закусила губу, видимо, чтобы не расплакаться окончательно.
— Я рад это слышать, хотя это очень опрометчиво с твоей стороны. Кажется, в прошлом семестре Севе… профессор Снейп, заменяя меня, подробно рассказал вам, почему с оборотнями не стоит связываться. И он был прав. Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они, как и Люциус Малфой, не захотят, чтобы оборотень учил их детей…
— Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от тёмных искусств! Не уезжайте!
Люпин покачал головой:
— Нимфадора…
Она не стала поправлять его и просить называть её просто Тонкс.
— Пообещайте мне, что мы ещё увидимся!
— Я не имею права тебе этого обещать.
— Пожалуйста, проф… ведь вы теперь не профессор, а послезавтра и я не буду студенткой. Обещайте!
Ремус снова замотал головой, напоминая самому себе упрямого осла:
— Тонкс, я никогда не мог и не смогу дать того, что ты хочешь. Послезавтра Хогвартс-экспресс увезёт тебя отсюда, и, поверь, ты забудешь меня как страшный сон. Если этого не случится сразу, то все лишние мысли вытеснят из твоей головы вступительные экзамены в аврорат…
— Вы просто боитесь!
— Каждый бы боялся испортить жизнь молодой талантливой девушки, будучи безработным, старым оборотнем… — попытался отшутиться Ремус, но слова звучали неубедительно. К своему ужасу, он осознал, что в нём борются два чувства: с одной стороны, ему страшно хотелось оказаться как можно дальше от этого кабинета, а с другой — обнять и успокоить девушку.
— Знаете, какое воспоминание я вызывала, когда вы учили меня заклинанию патронуса?
Ремус в третий раз помотал головой, где-то отдалённо осознавая, что его уже пора обвинить в слабоумии, но на другие реакции он, кажется, был сейчас неспособен.
— Первое сентября. Когда я впервые увидела вас в поезде.
Больше Тонкс не проронила ни слова. Она стремительно приблизилась к Ремусу, коснулась его губ мимолётным мокрым поцелуем и вылетела прочь из кабинета, оставив ошарашенного Люпина смотреть ей вслед.
— Кажется, Сириус убьёт меня. Сбежит из Азкабана и убьёт. И поделом, чёрт возьми.
