Глава 1 Он родился в мире, где не было звезд.
Когда приходило время ночи, серый туман на горизонте бурлящего седого моря темнел грозовой тучей, уплотнялся и подымался вверх к самым облакам, обращаясь в грозную давящую стену. И от этой стены к земле жадно тянулись широкие, клубящиеся тьмой щупальца-ленты, с каждым мигом заглатывая небо над головой. И тогда над головами людей разверзалась наполненная тьмой бездна, что была чернее всего на свете.
Приход Ночи – было самым выдающимся и подавляющим волшебством его детства. Ни До, ни После своего Перехода, ничто не трогало его душу, заставляя трепетать и чувствовать себя жалкой, ничего не значащей фигуркой в мироздании.
Мир, который ему запомнился, был сер и наполнен томящим ожиданием и тревогой, перемешанной со страхом. Страх, тревога… словно липкая патока, разлитая вокруг, и стойкое ожидание беды, что липкими невидимыми пальцами сжимает сердце в груди, заставляя трепетать пойманной птицей. Таким было его раннее детство.
И самым ярким, почти счастливым, воспоминанием – грохот горошин-конфет «Всевкусного драже», что рассыпались из помятого кулечка желтого цвета по обшарпанному деревянному столу. И он, с братом и названной сестрой, наперегонки хватали со стола это драже и закидывали его себе в рот… а потом хохотали над гримасами друг друга, так как конфетки оказались коварными – не сколько вкусными, сколь необычными. И ему ужасно не везло – ему попадался вкус соленой ветчины, прогорклого жира, грязных носков и ушной серы… что же, с этими конфетами ему никогда не везло. Даже спустя много лет.
И вот это-то было его самым счастливым воспоминанием детства.
Правда, странное детство выпало на его долю. Лет в пять он осознал некую неправильность своего существования. Взрослые иногда рассказывали истории, обзывая их сказками и он, мальчик, никак не мог понять значение некоторых слов – что такое «дом», «праздник» и «звезды». Что это такое ТОРТ? И почему его пекут на некий День Рождения?
Однажды он спросил отца, что это такое – все эти вещи и тот растерянно-беспомощно посмотрел на него. Он хотел что-то сказать, открыл рот и… подавленно отвернулся, так ничего не сказав.
— Это, Ронни-бой, вещи, которые были у самого несчастного магла много лет назад, — вместо отца ответ ему дал тогда товарищ отца.
Весь какой-то серый, будто выцветший, он даже пах пожухшей травой и казался ему, мальчику, некрасивым насекомым, которого сам дядя Лу обозвал однажды «богомолом».
— Но эти вещи кончились когда появился Он, — добавил тогда дядя Лу.
И Рон тогда понятливо кивнул.
ОН – тот, кто не имел имени, но вселял страх в каждого взрослого. Неведомый Хозяин и Господин, Темный Лорд, Убийца и Чудовище. Он был источником всех бед и разрушил тот мир, которого он сам, малыш Ронни-бой, не ведал. Но зато он, маленький мальчик, хорошо знал серый мир, окружающий его с рождения. И он знал, что каждый взрослый, который ему знаком, может в единый миг исчезнуть без следа, попав в Его лапы или в лапы его Слуг.
Вот почему – из-за Него – отец и дядя Лу, собирали в ручную палатку, стоило заняться рассвету. Их, еще сонных, детей брали за руки и они трансгрессировали на новое, незнакомое место. Они никогда не жили долго, по несколько дней, на одном месте. Они всегда бежали… от Него.
Изредка к ним присоединялись иные мятежники. Те, кто скрывался от Безымянного и его Слуг. Но, правда, ненадолго… большим группам было тяжелее скрываться. Он, мальчик, это хорошо знал. Как знал, что нельзя открывать свое имя встреченным мятежникам. И вот тут было трудно всегда помнить, как ты представился… дядя Лу присоветовал выбрать три имени и чередовать их. Так было чуточку проще. И Ронни-боем он оставался только для своих. А чужие звали по разному. Иногда Алом-Альбусом, подчас Браяном или Вульфриком. Первое и последнее имя – так однажды обозвал его при чужих дядя Лу, ну а просто «Браян» - это отец. Он не любил сложные имена…
Мятежников они встречали редко, и чаще всего были одни. Временами у них кончалась еда, и взрослые уходили, оставляя их одних. Уходили в странные, таинственные места под прозванием «города», что представлялись чем-то пугающим и опасным. Было жутко оставаться одним и он, Ронни-бой, забивался в палатку и сидел с братом Джорджем, прижавшись плечом к его плечу, а сестренка Луна ложилась рядом, положив светлую головку на его колени. И они ждали… долгие часы. И чувствовали себя потерянными и одинокими.
Они знали, что однажды взрослые могли не вернуться…
Такой была их жизнь и другой они не знали. Но все же, им жилось не так уж плохо. Взрослые не раз повторяли, что маглам живется куда хуже. На них устраивают Охоты, их пытают, приносят в жертвы… их бросают как корм, живьем, псам и оборотням.
Он был рад, что не был маглом… хотя маглов ему и было жаль.
Но когда каждый день твоей жизни похож на прошедший и каждый день ты слышишь одно и тоже, это не так уж сильно трогает тебя. Ребенок принимает мир таким, какой он есть. И взрослых рядом тоже. И их тайны, их важные разговоры, что не были предназначены для ушей детей. Но он, Ронни-бой, точно знал, что у отца и дяди Лу была Задача. И важная Цель, от которой зависит все на свете.
Однажды они, взрослые, поругались. Он проснулся ночью и услышал их злые голоса за тонкой стеной палатки. Они так редко ругались, что не мудрено было испугаться. Он торопливо вылез из-под тонкого одеяла и вышел из палатки. Взрослые в первую секунду его не заметили…
— Что вы делаете? – громко спросил он, перебив их спор.
Вокруг стояла ночь, и взрослые казались серыми тенями на ее фоне.
Дядя и отец враз замолчали.
— Вы что, соритесь? Почему? Вы Джо-Джо разбудите и Луну, — укорил он их. – Вы же не маленькие дети!
Дядя Лу глухо-горько рассмеялся.
— Вот видишь, Артур? Твой сын такой взрослый, что нас к порядку призывает. Он должен знать, ведь мы всегда в опасности, а кольцо вокруг нас сжимается. Он должен знать, чтобы выжить.
— Он еще ребенок. Рано ему, — возразил отец.
— Может стать Поздно! – отрезал дядя Лу. – Ты этого хочешь? Он должен знать!
— Знать что? – поспешил спросить он, желая просто заставить их отвлечься, чтобы они перестали сориться…
Отец устало вздохнул, и провел рукой по лицу.
— Я не могу… скажи ему сам, Люциус.
И с этими словами отец, коснувшись ладонью головы Рона, ушел в палатку. Мальчик в недоумении посмотрел на того, кого все детство звал «дядей Лу».
— Дядя? – растерянно пробормотал он.
— Ну что, Ронни-бой? Я должен открыть тебе Большой Секрет. Секрет, за который можно потерять голову и жизнь. Если, конечно, ОН об этом узнает. Но ты большой мальчик уже, верно?
— Не такой большой, как вы, — бесхитростно возразил он, и дядя Лу невесело рассмеялся вновь.
— Да, верно, — согласился он. — Ты прав, Ронни-бой. Что же, слушай. Видишь ли, малыш… у нашего Того-Кого-Нельзя-Называть есть враг. Очень страшный и самый могучий маг на свете. И это, Ронни-бой, ты.
— Я?! – не поверил Рон, решив, что взрослый шутит.
— Понимаешь, малыш, — дядя Лу присел перед мальчиком на корточки, сжав ладонями его плечи. – Есть люди, которые могут увидеть судьбу и Предназначение человека. И вот, когда ты родился, один из них сделал предсказание. О мальчике, что повернет время вспять и окажется в прошлом. Он сможет изменить мир и найдет Избранного, мальчика с глазами, цвета Авады. И тот сможет убить Темного Лорда. И знаешь, что самое грустное, Рон? ОН в это поверил. Он смог узнать, что нужный ему мальчик, что приведет его погибель к нему, родится в семье Предателя Крови. И он стал уничтожать магические семьи и их детей, всех кто запятнал себя кровью маглов или иным путем обрел клеймо Предателя Крови. Сейчас… мы с твоим отцом уверены, что ты единственный, кто подходит под это пророчество. Никого больше не осталось, кто бы подходил. И ОН уже находил твоего отца и твою семью. Тогда погибла твоя мать и старшие братья. Вот так, Ронни-бой..
Рон смотрел на мужчину, широко раскрыв глаза. Все что он говорил… неужели это все правда?! Поверить было так трудно! А мужчина вдруг снял с себя тонкую цепочку и накинул на шею Рона. И мальчик с изумлением увидел в тот же миг проявившейся на цепочке кулон – крохотные песочные часы в круглой оправе.
— Это единственный Маховик Времени, который я смог достать, — очень тихо сказал дядя Лу. — Твой отец не знает о нем, и пусть не знает и дальше. Это будет нашим маленьким секретом – между мной и тобой. Послушай, Ронни-бой, послушай и запомни – однажды нас найдут. Его Слуги. И тогда… пообещай мне, Рон, ты возьмешь маховик и прокрутишь его назад. Сильно-сильно крутанешь назад. Это спасет твою жизнь и, возможно, нас всех. Ты понял?
Рон испуганно кивнул.
— Обещаю…
Их нашли зимой.
Снег покрывал землю толстым одеялом и он проваливался в него по колено, собирая хворост. Луна и Джордж приболели и взрослые отослали Рона из палатки, велев собрать хворост. А потом дядя Лу попытается сварить Бодроперцовое зелье. Хоть взрослые и боялись лишний раз использовать колдовство, они решили, что готовить зелье совершенно безопасно. Для него магии и нужно было – маленькая искра…
Он собрал целую охапку хвороста и двинулся назад, через густой подлесок назад. Солнце, отражаясь от снега, слепило глаза и Рон жмурился, старательно смотря под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. Он вышел из подлеска, поднялся на крутобокий холм и… услышал вскрик Луны. Он тут же вскинул голову и увидел их…
В следующий миг Рон испуганно упал прямо в снег.
Отец и дядя стояли на коленях в снегу, а их держали под прицелами палочек несколько мужчин в черных плащах и белых масках. Слуги… Его Слуги! Рон в ужасе чуть поднял голову, и со страхом увидел, как другой Слуга вытаскивает за руки из палатки его старшего брата Джорджа и малышку Луну.
Слуга бросил их в снег перед отцом и дядей…
Отец вскрикнул:
— Оставьте детей!
А в следующий миг… один из Слуг направил палочку на Джорджа и Луну… Рон отшатнулся и отчаянно прижал ладони к ушам, но дикие крики боли Луны и брата ввинчивались прямо в душу, прямо в сердце мальчика.
Непомня себя, Рон отполз вниз по склону, подальше от страшного и вскочив на подгибающие ноги, бросился бежать назад в подлесок.
Но не успел.
С глухим хлопком перед ним, в трех шагах, появился Слуга. Рон дернулся в сторону… но через миг прозвучал еще один хлопок и перед ним оказался еще один Слуга.
— Так-так… еще один выродок, — протянул один из них.
Рон попятился, осознавая, что все, это конец. Его поймали, как отца, дядю и брата с названной сестренкой Луной…
Рука сама легла на скрытый под одеждой маховик, сжимая в кулаке.
— Круцио!
В Рона ударил луч заклятья… прямо туда, где в руке был маховик.
Его пронзила невероятная боль и Рон закричал, чувствуя как в руке ломается маховик и в его тело впиваются осколки стекла… Перед газами полыхнуло синим и Рон провалился в пустоту…
Глава 2деревушка Насыпное Нагорье, 21 февраля 1890 года…
… В ту ночь Кендра Дамблдор не могла уснуть. Он лежала и смотрела в дощатый, побеленный потолок, не в силах закрыть глаза, выбросить все мысли из головы и заснуть. Муж тихо дышал рядом, крепко обнимая двумя руками, вовремя подсунутую, запасную подушку. Которую Кендра в шутку называла «подушкой безопасности», а муж, так же в шутку обижался. Он любил и во сне и наяву обнять кого-то, а вот она… для нее тяжелы были любые прикосновения.
Милый, милый Перси… что бы с ней было, не будь его на свете?! Кендра знала, что жива последние десять лет только благодаря ему. Если бы он не спас её, она бы умерла тогда в Америке от рук шамана-индейца. Кошмары о том, как над ней заносят кривой кремневый нож, обагрённый кровью бесчисленных жертв до нее, до сих пор приходят к ней ночной порой. И в ту ночь, так же сияла круглолицая Луна, как сейчас за окном их дома…
Тьма за стеклом вдруг сверкнула мягким сине-сиреневым сиянием и Кендра испуганно села в постели, со страхом смотря в окно.
Мгновение… другое… никакого сияния.
Показалось?
Откинув одеяло, женщина неслышно опустила на прохладный пол босые ступни и тихо скользнула к окну. Еле дыша, замирая от страха, подкралась к темному окошку и осторожно выглянула. За окном стояла ночь. В небе высоко белела Луна, заливая двор, присыпанный снегом, мертвенным светом. На крохотном дворике, между сараем и домом темнел круг каменного колодца. Тишина… медленно кружась опускаются за окном снежинки. Пар вырывается изо рта Кендры. Зябко обхватив плечи руками, она, преступив с ноги на ногу, цепко осматривает двор. Ее будоражит мысль, что враг рядом… лишь притаился, спрятался…
На плечи опускаются широкие ладони и Кендра отчаянно вскрикивает, в панике дергается, уже мысленно похоронив себя…
— Тш-ш-ш… прости, что напугал, — негромко и мягко говорит над ухом Перси и Кендра, развернувшись, сердито бьет его кулачком в грудь.
— Я же просила не хватать меня сзади! – шипит она болотной гадюкой.
— Прости, больше не буду! – в сто тысячный раз обещает Персиваль, улыбаясь. – Ты чего встала? Ночь за окном.
Кендра морщит нос. Признаваться, что ей опять причудился старый индеец-ирокез – не хочется. Она знает, что он мёртв! Но подспудный страх, что тот выполз из могилы и перенесся через полмира, чтобы найти её – так и не ушёл в прошлое.
— Кендра? – он вопросительно подымает бровь, и она обреченно вздыхает, жалобно смотря в ответ. — Хм-м, опять? А, ну-ка!
Он подхватывает её на сильные руки и стремительно сделав несколько шагов, сгружает на кровать, в единый миг заворачивая в кокон из одеяла. После чего щелкает её по носу.
— Я обещал, что буду защищать тебя от всего мира, если придется. Что буду заботиться и носить на руках. Я не хочу, чтобы моя красавица-жена заболела или дрожала от страха. Так что, уважаемая миссис Дамблдор, будьте добры оставаться в теплой постели. А ваш храбрый рыцарь и самый великий маг по случайному стечению обстоятельств возьмет палочку и дерзновено обойдет дозором все наши владения.
— Перси…
Он с улыбкой прикладывает кончик пальца к её губам, заставляя замолчать.
— Возражения не принимаются!
И он, встав, берет со столика у кровати палочку, шутливо отдает ей салют, на миг коснувшись её кончиком головы, и выходит из комнаты неслышным шагом. Кендра со вздохом, кутается в одеяло, опасливо прислушиваясь. Немного досадно, что она вновь выставила себя трусишкой, но она ничего не могла с собой поделать!
Скорее всего ей просто причудилось… как всегда.
Молодая женщина самозабвенно отчитывает себя, ругая последними словами. И сама себя напрасными тревогами изводит, и мужу спать не даёт! И за что только он её любит и терпит?! Из-за неё со всеми родными рассорился, ни с кем не общается…
Сколько она себя ругала, женщина не знала, но прервал её мысли громкий хлопок входной двери внизу. Она невольно вздрогнула, чуть удивившись про себя – Персиваль всегда старался ночью ходить бесшумно, чтобы не тревожить и не будить их детей, а тут он хлопает дверью! Но стоило подумать об этом, как она услышала, как тяжело пробежал по лестнице муж, подымаясь на второй этаж их домика. Через миг дверь в спальню отворилась.
— Кедра! – Персиваль был встревожен и, казалось, напуган. – У нас есть зелья?! Надо вызвать целителя!
— Что?! Что случилось, Перси? – Кендра подскочил с кровати. – Что с детьми?!
— Нет-нет, они в порядке! Они спят, но… проклятье! Я нашел мальчика на дворе! – Перси скинув халат, поспешно натягивал штаны, путаясь в штанинах.
— Какой мальчик? – не поняла Кендра.
— Он там, в гостиной, внизу! А-а-а, проклятье! – Перси, пытаясь быстро нацепить рубашку, надорвал рукав. Выругавшись, он бросил рубашку на стул и схватил мантию, натянув ее на голое тело.
Кендра, решив больше не задавать вопросов, натянула халат и, выйдя из спальни, поспешила спуститься в гостиную. На столе в подсвечнике горела свеча, разгоняя мрак по углам комнаты. Вынув из кармана халата палочку, женщина бросила инсендио на дрова в камине, зажигая огонь. Яркие язычки пламени тут же заплясали по сухим полешкам и света в комнате прибавилось. Кендра, чуть волнуясь, опасливо шагнула к дивану, на котором лежала детская фигурка.
Это был мальчик. Рыженький, тоненький, в старой, очень странной одежонке… на вид ему было на несколько лет больше, чем её сыну Эбу. Где-то восемь-девять примерно. Мальчик был без сознания – лежал бледный, неподвижный и у Кендры сердце сжалось от страха и жалости. Она осторожно села рядышком на диван и… нахмурившись, она осторожно отвела расстёгнутую половинку курточки в сторону и ахнула. На серой рубашонке темнели пятна крови.
— Перси! Он ранен!!
Но муж уже вбежал в комнату и, схватив из горшочка на камине летучий порох, швырнул его пригоршь в огонь:
— Камин Святой Мунго!
Огонь вспыхнул, окрасился в зеленый цвет и через мгновение послышался чужой голос:
— Святой Мунго слушает! Ранение? Проклятье? Яд? Ребенок, взрослый? – деловито и обстоятельно-спокойно осведомился сухой мужской голос.
— Ребенок, лет девять-десять, ранен, пострадал от чар, – взволнованно, сбиваясь, ответствовал муж. — Пожалуйста, скорее!
— Откройте камин, целитель Дагворт-Грейнджер сейчас прибудет, – был ответ.
Кендра в это время, закусив губу, осторожно расстегнула серую рубашонку, чтобы посмотреть на ранения. Увы, она не была сильна в колдомедицине, только в бытовых чарах, но с обычными ранами и травмами она имела в прошлом дело.
Через миг она нервно вздохнула – на вид… на вид рана была скверной. В тело ребенка впились осколки стекла и в окровавленных ранках мерцал сине-серебристым цветом порошок. Похоже… на ребенке был какой-то артефакт, подвешенный на цепочке. Когда на мальчика напали (а то, что напали, это без сомнения), артефакт разбился.
Нет, здесь ни в коем случае нельзя применять чары!
Что же делать?
— Мама?
Кендра подорвалась с места, закрыв собой лежащего мальчика. На лестнице стоял Эби, в длинной белой ночнушке и в смешном ночном колпачке, испуганно смотря на них. Ох, нельзя ему смотреть на это!
Тут пламя в камине взревело, в гостиную вступил высокий седой мужчина в зеленой мантии, и Кендра бросилась к Эбу. Подхватила его на руки и взбежала по лестнице наверх. Целитель здесь – значит, мальчику окажут лучшую помощь, а ей, в халате, при чужом мужчине разгуливать не позволительно! И Эба нужно успокоить и уложить в постель.
Она едва уложила малыша в постель, напоив легким сонным зельем. Выйдя из комнаты, она быстро заглянула в комнатку дочери – Ари тихонько сопела в постельке, прижимая к себе тряпичного медвежонка. Осторожно прикрыв двери, Кендра вернулась в спальню и поспешила одеться. Надев платье и мантию, она быстро пригладила волосы щеткой и решительно направилась вниз.
Но в гостиной застала только мужа.
— Перси? Что с мальчиком? – взволнованно спросила она.
Перси притянул ее в объятия, и она смиренно вынесла это проявление нежности.
— Перси?
Он вздохнул.
— Целитель забрал его в Мунго. Он сказал, что на мальчике был артефакт и что к нему применили одно из Непростительных.
— Что? – Кендра ушам своим не поверила. К ребенку?! За чем? За что?!
— Кажется, это было Круцио… или иное пыточное заклятье, – вздохнул Персиваль. – К тому же у мальчика сильное магическое истощение – будто его силы что-то выпило. Целитель принял решение забрать его в Мунго.
— Но это же больница для бедных! Он мог оставить его здесь! – возмутилась Кендра.
Перси грустно пожал плечами.
— Он сказал, что сейчас в больнице практикует очень умелый колдомедик по проклятьям, у которого был похожий опыт. Так что целитель прав, больница лучший вариант для мальчика. Да и кто мы для этого мальчика? У нас нет прав что-то требовать. Но мы можем завтра навестить его, оплатить какие-нибудь зелья для лечения… разузнать, как он, кто он и откуда.
— Скорее уже сегодня, – мрачно поправила его Кендра. – До рассвета несколько часов.
Она поёжилась от ужасной мысли – что было бы с этим мальчиком, если бы она спала?
Перси не вышел бы на двор и не нашел его. А на улице февраль… на улице снег и мороз.
Наутро они могли найти детский труп…
*** *** *** *** *** *** ***
22 февраля 1980 года
Лондон, больница Святого Мунго.
… Рон проснулся от боли и жжения в груди. Застонав, мальчик открыл глаза и увидел над головой белый-белый потолок. Он лежал на высокой кровати под белой простынёй, что закрывала его до пояса. А так он был голый. Совсем голый… только грудь обхватывали бело-серые бинты, на которых были красные пятнышки. Будто ягоды рябины…
Дышать было больно. Стоило вдохнуть воздуха глубже и тело прошивала боль.
Рон моргнул и чуть повернул голову, осматривая место, где очнулся. Небольшая комнатка с белыми стенами, напротив него у другой стены еще одна кровать – пустая. Дверь, желтого цвета и белый же столик у окна, на котором стояло несколько флаконов из стекла. Да рядом с его кроватью, стоял стул с высокой спинкой. Тоже выкрашенный в белый цвет.
Мысли текли медленно, вяло, и Рона чуть подташнивало. Голова кружилась, и он чувствовал ужасную слабость во всем теле.
Дверь открылась, и в комнату вошел высокий седой мужчина в темной мантии…
СЛУГА!!
Рон испуганно вскрикнул и попытался вскочить, но стоило только пошевелиться, как его пронзила острая, ослепительная боль.
— Нет! Не надо! – отчаянно выкрикнул он сквозь боль, закрывшись руками.
— Тише, тише, малыш! Я ничего тебе не сделаю! – мужчина, которого Рон принял за страшного Слугу Безымянного, поднял руки вверх, показывая, что они пусты, и заговорил более мягко, успокаивающе. – Магией Клятву даю, что я, Дейвон Дагворт-Грейнджер, не причиню тебе вреда в этих стенах. Ты в безопасности.
Мальчика чуть успокоило, что мужчина не кинулся на него, не тронул и пальцем, да и боль… как мужчина мог сделать больно так далеко, не имея палочки в руках? Рон опасливо посмотрел на мужчину, опустив руки.
— Кто вы? – прошептал он.
— Я целитель больницы Святого Мунго, — ответил мужчина тем же тоном. – Ну, а вас, юноша, как зовут?
— Я… – Рон запнулся. Дядя Лу строго-настрого велел
НИКОГДА не говорить чужим своего настоящего имени. – Я Альбус.
— Хорошее имя, – одобрил целитель. – Позволишь мне присесть?
Рон смущенно посмотрел на него, а мужчина, чуть улыбнувшись кончиками губ, сел на стул.
— Заставили вы нас поволноваться, молодой человек, — пожурил он мальчика. – Появились из ниоткуда, напугали добропорядочную семью, подняли на ноги меня и моего коллегу… вот вам не стыдно, юный Альбус?
Мужчина обвиняюще, укоризненно покачал головой, и Рон почувствовал себя виноватым.
— Извините…
— Ну, полноте, не будем об этом. Как ты себя чувствуешь?
Мужчина стал задавать вопросы, не решаясь вытащить из кармана мантии палочку, чтобы не напугать мальчика. В конце концов, тот имел полное право бояться взрослых, после Непростительного! Беда в том, что последствия подобного темного проклятья ещё долго будет отдаваться в теле ребенка. Его будет бить озноб, периодически статут возникать фантомные боли и сильные, болезненные судороги. Не говоря о том, что это же спровоцирует вспышки детских выбросов, да такой силы, что мальчик может просто… выгореть. А кому нужен сквиб? Конечно, если приобрести специальный артефакт, гасящий и поглощающий резкие приливы магической энергии, то он постепенно восстановиться… если вкупе с этим будет проведено сопроводительное лечение – курс успокаивающе зелья, массаж с втиранием в мышцы противосудорожной мази и прочее.
Но кто этим будет заниматься?
— Ну что же, все не так плохо, – постановил, покривив душой, целитель. – Альбус, я должен тебя спросить… Кое-кто уже два дня справляется о твоем здоровье. Ты не будешь против гостей? Нет?
— Нет, – очень тихо ответил мальчик, в глубине души которого забрезжила надежда – а вдруг придет отец? Или дядя Лу?
Но его надеждам было не суждено сбыться…
— Я их сейчас позову, – удовлетворенно кивнул целитель.
Дагворт-Грейнджер сильно сомневался, что авроры поспешат с расследованием этого дела. В конце концов, мальчик жив, о пропаже мальчика его лет никто не сообщал, а значит… либо бастард, либо грязнокровка. Никто не станет сильно трудиться ради такого ребенка, в Святом Мунго его держать и бесплатно лечить не станут – не умирает, и ладно, пожалуйте на улицу… к маглам. У тех говорят, есть приюты для сирот и работные дома.
Но Дагворту-Грейнджеру этого совсем не хотелось.
Вот если удастся спихнуть юнца на плечи Дамблдоров… очень удачно выйдет!
Мужчина вышел из палаты и увидел в конце коридора приближающуюся пару. Поправив шейный галстук, мужчина поспешил им навстречу.
— Мистер Дамблдор, миссис, – поздоровался он. – Рад вас видеть.
— Целитель, – уважительно склонил голову в ответ Персиваль Дамблдор. – Мы можем спросить о мальчике? Нам бы хотелось все же увидеть его.
— Юный Альбус очнулся и совсем не против гостей, – обрадовал пару целитель. – Он, конечно, слаб, но он поправиться со временем.
— Слава богам, – с облегчением вздохнула Кендра.
Целитель недоуменно посмотрел на смуглую, темноволосую женщину перед ним. Не англичанка, это точно. Но расу определить было решительно невозможно. Кто-то из ее родителей был белым, а вот второй родитель… в любом случае, ее происхождение выдавалось даже этим восклицанием. Никто в Англии не поклонялся Старым Богам, не приносил им жертв. А христианский Бог все же в единственном числе.
— Кх-м, да… я должен вас попросить не делать резких движений и не вынимать палочки. Это может напугать мальчика. После круцио, сами понимаете…
— Мы понимаем, — напряженно кивнул Персиваль, быстро обменявшись взглядами с женой. – Вы узнали… кто напал на него?
Целитель с огорчением покачал головой.
— Это дело Аврората, но… – и мужчина негромко поделился с ними опасениями.
Его опасения разделили, а по тому как зло сжал губы мистер Дамблдор, стало ясно его это и задело по живому.
— А кто его родители? – спросила Кендра, у которой сжалось сердце от жалости к никому не нужному ребенку… которого пытали и чуть не убили!
— По тем же причинам… я не стал задавать ему этот вопрос, – негромко объяснил целитель ей. – Даже если это не они… никто о нем не спрашивал, не подавал в Аврорат на поиск. Скорее всего юный Альбус… сирота.
— Который никому не нужен, – севшим голосом резюмировал Персиваль.
Кендра сжала руки в кулаки, на миг закрыла глаза…
— Персиваль, ребенку здесь не место.
Персиваль Дамблдор удивленно взглянул на нее, и, встретившись с твёрдым и решительным взглядом жены, с внутренней радостью кивнул.
— Ты права, сердце моё, – сказал он. – Целитель, мы сможем забрать сына домой?
Дагворт-Грейнджер внутренне возликовал – хоть одна такая история хорошо закончится!
— Думаю, это возможно, но для начала вы, может, поговорите с мальчиком?
— Да, конечно, – кивнул Персиваль, и вместе с женой решительно направился к палате.
Дагворт-Грейнджер с улыбкой взглянул на серый больничный потолок и тихо шепнул:
— Спасибо, Мерлин!
Персиваль нажал на ручку и открыл дверь. Кендра, с замершим сердцем, шагнула внутрь.
Их встретил испуганный взгляд пронзительно синих глаз.
Мальчик сидел, с трудом опираясь о матрас тонкими, как спицы руками, прижимаясь спиной к стене.
— Альбус, здравствуй, милый. Как же мы рады, что с тобой все в порядке, – мягко сказала Кендра, шагнув к нему…
