Глава 1Кольцо (Люциус/Нарцисса, Драко)
2006 год, август
— Задёрни шторы, — велел Люциус стоявшему у стенки домовику.
Тот кинулся выполнять приказ. Люциус отвернулся к камину и тут же услышал, как что-то — наверняка, дурной эльф — шлёпнулось на пол. Люциус не стал оборачиваться, кинул сквозь зубы:
— Отвратительно.
Удобно устроившись в кресле, он уточнил:
— Накажешь себя позже.
Эльф, который, судя по звукам, уже начал колотиться головой о стенку, прекратил это бесполезное — всё равно тупость из себя он уже не выбьет — занятие и, наконец, выполнил первое распоряжение. Комната погрузилась в приятный полумрак. Потом домовик, пригибаясь и извиняясь, зажёг огонь в камине и, к счастью, удалился.
— Никчёмное создание.
Люциус прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Головная боль, мучавшая его с самого утра начала отступать. Про себя Люциус называл эти мигрени «азкабанским подарком». Он не рисковал говорить что-то такое вслух, знал: Нарцисса расстроится и снова начнёт винить себя. Она до сих пор верила, что сделала для него недостаточно. Странная, чудесная женщина.
Мысли о жене всегда приносили радость. Огонь в камине потрескивал в такт его размышлениям. Тут в дверь постучали.
Конечно, это был его сын.
— Войдите, — отозвался Люциус, открыл глаза и слегка обернулся.
На пороге действительно стоял Драко, причём в рабочей мантии: то ли только вернулся из министерства, то ли снова спешил туда. Хотя, судя по его выражению лица — задумчиво-выжидательному, Драко, скорее всего, недавно пришёл с работы и теперь хотел серьёзно поговорить с ним — своим отцом.
Люциус мысленно попросил предков об одолжении: пусть этот разговор никак не касается грязнокровной подружки Поттера, пусть окажется, что все статьи в «Пророке» — ложь и провокация.
Как и ожидалось, предки подвели его. После нескольких дежурных вопросов — к счастью, Драко ещё не полностью оплебеился, хотя работа этому очень даже способствовала — сын перешёл к делу. Глубоко вздохнув, он выпрямился в своём кресле (Люциус велел ему сесть, как только понял, что Драко никуда не торопится) и сказал:
— Отец… мне давно следовало сказать тебе… я встречаюсь с Гермионой Грейнджер.
Люциус молчал и не двигался. В глубине души он надеялся на… на что угодно.
«Это не может быть правдой. Об этом ведь писала Скитер».
Люциус не знал, сколько времени прошло, прежде чем Драко повторил неуверенно:
— Отец, ты услышал? Я встречаюсь с Гермионой Грейнджер.
— Услышал, — процедил Люциус. — И чего ты ждёшь? Поздравлений?
«Я не должен кричать, — уговаривал себя Люциус. — Это недостойно, да и вряд ли подействует, Драко ведь уже не десять лет».
Но он чувствовал, как ярость постепенно охватывает его, подступает к самому горлу. Выдумки Скитер — правда, его сын путается с грязнокровной выскочкой, которая выдумывает идиотские законы.
Драко напрягся:
— Я ничего не жду, но ты должен знать, что я не просто встречаюсь с Гермионой… — тут он запнулся, будто собирался промолчать, но всё же пересилил себя. — Я хочу жениться на ней.
— Ах, жениться! — не выдержал Люциус.
Он поднялся с кресла, Драко тоже подскочил. Теперь они стояли друг напротив друга, и Люциус мог видеть, как трясутся руки сына. Он боялся, значит, понимал, какая всё это нелепица.
— И что же ты хочешь подарить ей фамильное кольцо? Ввести в семью грязнокровку? Серьёзно?
— Не… не… не называй её так!
Драко почти кричал.
— Не забывай, с кем разговариваешь, — одёрнул его Люциус и потянулся за палочкой, но потом всё-таки передумал.
Он склонил голову набок и внимательно посмотрел на сына:
— Ты должен показаться специалистам. Наверняка, эта… Грейнджер опоила тебя приворотным зельем.
Люциус ждал, что Драко вновь сорвётся на крик, но тот вдруг расхохотался:
— Зельем? Гермиона? Меня?
— Не вижу тут ничего смешного.
Повисла тишина, прерываемая только истерическими всхлипываниями Драко — если бы Люциус не видел сына, мог бы подумать, что тот плачет. Наконец, Драко успокоился и стал похож на человека. Тогда Люциус уточнил:
— Драко, ты понимаешь, что собираешься сделать? Что она тебе неровня, что её родители, — он скривился, представив себе предполагаемых родственников (какая гадость). — Маглы?
— Её родители — маглы, но меня это не волнует, — сказал Драко, и на этот раз в его голосе не было неуверенности. — Они довольно приятные люди.
«Так он с ними познакомился».
Дело и, правда, было серьёзное. Люциус взглянул на пляшущий в камине огонь. В комнате стало слишком жарко, всё-таки на дворе стоял август, хотя, может, дело и не в нём вовсе… Люциус поморщился. Когда он в первый раз прочитал эту нелепицу о своём сыне и Грейнджер, то подумал, что Скитер совсем сошла с ума. Когда статьи стали повторяться, да и ещё и появилась та гадкая заметка про министерский проект, Люциус решил игнорировать происходящее.
«Даже если допустить, что это хотя бы немного правда — но, конечно же, это не так — Драко вскоре всё поймёт и порвёт с ней».
Но он познакомился с её родителями. Он хотел жениться на ней и просил фамильное кольцо. Если бы отец Люциуса дожил до этого, он бы проклял и внука и сына.
«И был бы прав. Мы с Нарциссой точно что-то упустили… или это всё работа в министерстве?»
Наверное, он молчал слишком долго. Драко снова заговорил:
— Отец, я в любом случае это сделаю.
И откуда эта твёрдость? Хотя руки всё ещё трясутся.
Люциус пожалел, что не может лишить его наследства. То есть может, конечно, если брать в расчёт средства Нарциссы, но у мальчишки ведь есть свои деньги. Ужасное время.
— Вот как… — протянул Люциус и, подумав, добавил, чувствуя, как холодеют ладони. — И мои внуки будут полукровками?
Лицо Драко исказилось так, точно Люциус его ударил.
— Знаешь, мне вовсе не нужно это кольцо.
И Драко вышел за дверь.
Люциус сел в кресло. Голова снова раскалывалась на сотни частей.
***
Он знал, что Нарцисса будет заступаться за мальчишку. Порой Люциус с грустью вспоминал те времена, когда Драко ещё не родился, когда Нарцисса принадлежала только ему — своему мужу. Она ставила интересы Люциуса на первое место, она почти никогда не спорила с ним. Тогда Люциус был центром её мира, но с появлением Драко всё изменилось.
Люциус всегда понимал это, но, кажется, окончательно убедился в том, как сильно Нарцисса любит Драко, в день битвы за Хогвартс. В тот момент Нарцисса убедила в этом весь мир. Люциус гордился ей. Люциус знал, что она отдаст Драко кольцо.
И когда услышал звук приоткрывающейся двери, лёгкие шаги, сразу приготовился к схватке. Нарцисса подошла к его креслу сзади, легко коснулась холодной ладонью лба:
— Как ты?
Лишь она одна всегда хотела знать ответ на этот вопрос. Драко тоже постоянно интересовался его самочувствием, но по-настоящему не беспокоился на этот счёт. Драко не было известно о его мигренях и о том, как сильно у Люциуса порой крутит ноги. Всё это лишнее. Всё это волнует только Нарциссу.
Люциус честно ответил ей: голова болела тупо и мучительно. Нарцисса не стала спрашивать, почему он не прилёг в кровать. Вместо этого позвала эльфа, велела принести несколько зелий и, получив флаконы, сама смешала их содержимое в нужных пропорциях.
Выпив лекарство, Люциус отдался этому сладостному ощущению — боль отступает, пальцы Нарциссы легко растирают его виски.
Можно было бы и самому изготовить лекарство и утихомирить боль, но — Люциус смог признаться в этом только себе — она отвлекала от этих ужасных мыслей о Драко и его… избраннице. По крайней мере, Люциусу так казалось.
— Ты ведь никогда не хотел, чтобы Драко женился на Астории, — сказала Нарцисса так, точно они говорили обо всей этой ситуации уже несколько часов.
Люциус поймал её руку и поднёс к губам. Поцеловал эти тонкие, любимые пальцы и только потом ответил:
— Астория глупа. Но Драко вполне мог бы выбрать кого-то более умного из своего круга.
Нарцисса не отвечала. Тишина окутала их. Люциус потерял счёт времени, молчать с Нарциссой всегда было приятно. Он догадывался, о чём она думает сейчас, какие задачи решает.
Люциус знал наверняка: Нарцисса не сможет без Драко. И это ранило, пусть и немного.
— Помнишь, твои родители хотели, чтобы ты женился на Андромеде, — сказала Нарцисса.
Он не видел её лица, но представил, как губы Нарциссы изогнулись в лёгкой улыбке. Они оба помнили те неловкие ужины, рассчитанные на то, что учившиеся вместе Андромеда и Люциус внезапно «оценят друг друга».
— Они хотели этого, пока твоя сестра не свя… не нашла кого-то более достойного, — конечно, он не обошёлся без яда в голосе.
Кажется, Нарцисса не оценила его шутку. Общение с Андромедой явно не шло ей на пользу, но он всё равно не мог ей запретить видеться с сестрой.
Впрочем, Люциус хорошо понял, что пыталась сказать его жена: наши родители не всегда правы. Тем более, когда речь идёт о любви.
«О любви с грязнокровной выскочкой!», — Люциус взвыл про себя, потом встал с кресла, обошёл его и оказался рядом с женой.
— Драко пожаловался тебе?
Она покачала головой:
— У нас слишком тонкие стены, — потом заглянула Люциусу в глаза. — Слушай, Люц… — он вздрогнул, она уже сто лет не называла его так. — Я сама не могу до конца поверить в происходящее. Но давай дадим этой девочке шанс. Ради Драко. Только ради него.
Люциус протянул руку и коснулся её щеки.
«Нет, только ради тебя, дорогая. Только ради тебя».
— Отдай ему кольцо и скажи, — Люциус вздохнул, пытаясь примириться с собственным решением. — Что мы ждём… их на ужин. Пусть она оденется прилично и не вздумает читать мне нотации, а то…
Нарцисса поспешно кивнула:
— Конечно, — она пододвинулась к нему и, приподнявшись на цыпочки, прошептала Люциусу в ухо. — Спасибо.
Он погладил её по волосам и ещё раз вздохнул. Ничем хорошим это всё закончиться не могло.
Глава 2О прошлом и будущем (Джордж/Анджелина, Фред-младший)
2024 год, июль
Стрелка не успела доползти до пяти часов вечера, когда Фред услышал хлопок аппарации. Потом в прихожей что-то зашуршало, загремело, и отец выкрикнул:
— Я дома!
Фред вздохнул, пожелал себе удачи и, наконец, вышел в коридор, пожал отцу руку и сразу понял, что тот чем-то раздражён. Неужели узнал? Фред понадеялся на другой вариант.
— Беда с проверкой?
Отец кивнул:
— Ага. Их не устроили сертификаты на зелья, мол составлены с нарушениями. Придётся завтра ехать в министерство, показывать всю эту кипу бумаг.
Они прошли на кухню, отец сел на стул, взмахом палочки заставил воду в чайнике закипеть, а тыквенное печенье с верхней полки буфета слететь на стол. Мать так никогда не делала.
— Вот оставил Стеллу в магазине и аппарировал сюда, чтобы начать собирать документы. Часть, как всегда, дома…
Фред кивнул: они с отцом множество раз пытались перенести всю документацию по товару из «Вредилок» в главный магазин, но она постоянно скапливалась вновь — разрасталась в комнате отца и захватывала близлежащие помещения.
Тут отец стал слегка раскачиваться на стуле и запустил руку в волосы, Фред пока разлил чай по кружкам и поставил их на стол.
«Конечно, проверка — это, конечно, плохо, но с другой стороны, может, отец воспримет всё спокойней, если будет занят своими делами…»
Надежды обратились в пыль, когда отец сделал глоток из кружки, откусил печенье и внимательно посмотрел на Фреда:
— А знаешь, что мне сказал Терри?
— Терри? — переспросил Фред.
Конечно, речь шла о мистере Буте — какой ещё «Терри» знал о планах Фреда. Тот едва удержался от того, чтобы схватиться за голову. Он понимал: сейчас начнётся скандал. Отец смотрел на него слишком пристально, и в глазах его блестели те самые огоньки, которые никогда не предвещали Фреду ничего хорошего.
Отец одарил Фреда взглядом в духе «ты-и-сам-всё-прекрасно-знаешь-чего-корчишь-из-себя-идиота».
— Энн сказала ему, что вчера ты написал заявление. А мы, кажется, — отец подчеркнул это слово. — Договаривались, что ты ещё раз всё обдумаешь, и мы поговорим.
«Почему мне так страшно? Я же гриффиндорец, в конце концов», — с тоской подумал Фред.
Вслух он промычал:
— Эээ…
Отец изогнул бровь. Фред впервые заметил, что и на ней стали появляться седые волосы. Кажется, так отец выглядел ещё более угрожающе.
Они долго смотрели друг на друга. Фред вспоминал всё, о чём они говорили с Джеймсом («Слушай, чего ты позволяешь отцу тебе указывать? Мало ли какие у него фантазии в голове, это его проблемы»). Но Джеймсу легко так рассуждать — дядя Гарри совсем другой, он понимающий, с ним и самому Фреду всегда было легко, а с отцом…
«Но я должен», — сказал Фред, разглядывая собственные руки и вспоминая разговор с миссис Энн Бутт — заместителем начальника больницы Святого Мунго по учебной части.
Потом в голове промелькнула Рокси — наверное, сейчас опять готовится к своему конкурсу с Элис, — она погрозила Фреду пальцем: не будь тряпкой.
И Фред решился. В конце концов, ему скоро восемнадцать. В конце концов, он ни в чём не виноват.
— Да, я написал заявление. Я хочу учиться на курсах в Мунго и стать колдомедиком, — он старался не тараторить, хотя было бы отлично выпалить всё это и убежать. — Меня готовы взять. Миссис Бут… считает, что у меня есть способности.
Тут он всё-таки поднял глаза на отца. Тот улыбался, но это не очень-то обнадёживало Фреда.
— Но у тебя есть способности не только к этому. Ты выдающийся изобретатель, Фред. Ты можешь унаследовать нашу сеть, развить семейное дело…
— Я не хочу.
Вот это Фред действительно выпалил, чтобы не передумать. Они с отцом вели такие разговоры уже больше года — с того момента, когда Фред впервые задумался о карьере целителя, но он никогда раньше не произносил этих трёх слов.
— То есть хочешь стать обыкновенным колдомедиком?
— Да, — Фред поднялся, сжал и разжал кулаки. — Рядовым, ничего из себя не представляющим колдомедиком.
Отец тоже встал:
— Я никогда не говорил, что ты ничего из себя не представляешь, Фред. Ты просто не понимаешь, наши «Вредилки»… у тебя ведь есть талант, ты же столько лет провёл там.
— Слишком много.
Лицо отца на мгновение исказилось. Он выдохнул:
— Вот как. А я думал… и откуда ты знаешь, что через пару лет тебе не надоест вся эта колдомедицина?
Фред вспыхнул:
— А почему она должна мне надоесть, а? Как ты… — он сделал шаг от стола к выходу, потом обернулся.
Фред знал, о чём думает его отец, что он делает — снова. Фред ненавидел это, он выплюнул:
— Я не устану и не сдамся. Я не хочу провести всю жизнь во «Вредилках»… Я… я не дядя Фред. Я не хочу им быть.
С этими словами он аппарировал к порогу поттеровского дома. И пока Фред сидел в комнате Джеймса и обсуждал его квиддичные успехи, он не мог избавиться от ужасного видения — выражение лица его отца, когда он услышал те последние слова. Каким бледным он стал ту секунду. Каким старым.
— Ты ведь поссорился с дядей Джорджем? — спросил Джеймс, прерывая самого себя.
Фред кивнул.
— Расскажи лучше ещё что-нибудь о последней игре с «Гарпиями», — попросил он.
***
Когда Фред исчез, Джордж снова опустился на стул и призвал бутылку огневиски и стакан. Документы он будет собирать позже, а пока… Джордж плеснул огневиски в стакан, сделал большой глоток.
Я не дядя Фред.
— О, мне это отлично известно. И что самое печальное — я тоже не он.
Фред бы справился лучше, он бы смог сделать так, что его сын проникся бы «Вредилками», а не бросал их, его, уходя в Мунго.
— Хорошо, что у меня есть Рокси.
Стоило подумать о дочери, и сразу вспомнился их уговор. Рокси связалась с ним вчера, попросила, улыбаясь ласково и хитро, как обычно (эта девчонка та ещё лисица): «А можешь завтра прикрыть меня? Я скажу маме, что навещаю тебя, а сама пойду к Элис, мы будем готовиться к конкурсу красоты, он уже через два дня, а мама не хочет, чтобы я участвовала, ну ты понимаешь…»
Джордж всё понимал. И что неправильно сговариваться вот так за спиной Анджелины, и что дочь бесстыдно вьёт из него верёвки. Поэтому он пожурил её немного, а потом согласился. Его тут же уверили, что он «лучший папочка в мире».
«Но не для Фреда».
Тяжёлые мысли прервало потрескивание в камине. Кто-то пытался выйти на связь.
«Стелла? Или, может, кто-то из других магазинов?»
Но, как оказалось, ответа ждала Анджелина. Она даже не поздоровалась, спросила в лоб:
— Рокси точно у тебя?
— Да.
— Позови её.
— Хорошо выглядишь, Анджи.
Попытка была слабой. Ссора с Фредом и огневиски туманили разум. Конечно, же ему не удалось провести Анджелину. Недаром они почти десять лет прожили вместе.
— Я сейчас приду, и если окажется, что её у тебя нет…
Джордж скривился:
— Лишишь меня второго уха?
Она не улыбнулась.
И когда оказалась у него дома — если Джорджу не изменяла память, впервые за последние три-четыре года — не поддалась на его уговоры, не остыла, а только ещё больше взбесилась.
— Я так и знала, что ты её прикрываешь, — сказала Анджелина, уперев руки в бока.
Она всегда так делала. Не было ни одной ссоры, во время которой она не встала бы в такую позу. Точно надеялась запугать его.
— Слушай, Анджи, что плохого в конкурсе красоты?
Они стояли в гостиной и сверлили друг друга взглядами. Джордж отметил про себя: его жена хорошо выглядела в этой тёмно-бордовой мантии. Вся такая статная, прямая, пожалуй, слишком строгая. Волосы, которые, наверняка, уже красила, Анджелина завязала в шишку, и стала похожа на преподавательницу.
При упоминании о конкурсе она сверкнула глазами:
— Это бессмысленная трата времени. А я, между прочим, устроила её на стажировку в международку. Малфой согласился, чтобы она приходила и помогала секретарю… Не каждой пятнадцатилетней выпадает такой шанс.
Джордж усмехнулся:
— О, да — уникальный шанс побыть секретаршей Драко Малфоя, странно, что Рокси не пищит от восторга. И, между нами говоря, не думаю, что это стоило тебе таких уж больших усилий.
Конечно, она разозлилась:
— Оставь этот тон.
Сколько раз Анджелина произносила эти слова. Не сосчитать. Джордж бы с удовольствием позлил её ещё немного — настроение было подходящее, в ушах всё ещё слышались фредовские слова — но ради дочери решил пойти на мировую.
— Ладно-ладно. Не сердись, — он поднял руки над головой. — Просто почему бы тебе не позволить Рокси делать то, что она хочет?
Анджелина сделала шаг вперёд:
— Ну так ты же не позволяешь Фреду, — добавила. — Джинни мне всё рассказала.
Джордж вздохнул: в их огромной семье сохранить что-либо в тайне в принципе невозможно. Тем более это.
— Я ничего ему не запрещаю. Просто хочу, чтобы он подумал хорошенько, «Вредилки»…
— Тебе что не хватает Рокси? — перебила его Анджелина. — Она готова сутками торчать в любом из твоих магазинов. То там, то у Ноттов… я вообще её дома не вижу.
И тут Джордж понял — Анджелине сегодня тоже очень грустно. И он сам не заметил, как предложил:
— Хочешь огневиски? У меня и эльфийское вино есть.
Она помолчала. Видно, взвешивала все за и против, а, может, её ждал кто-то дома. Вроде Джинни говорила о поклонниках, вьющихся вокруг Анджелины. Ну Джордж мог их понять.
— Ладно. Немного вина, а потом я свяжусь с Ноттами и вытащу эту засранку домой.
— Как пожелаешь, — и Джордж пошёл за палочкой, чтобы призвать стакан и бутылку.
***
Анджелине казалось, что она уже сто лет не была в этом доме. Она сидела на кухне, где вещи стояли в произвольном порядке, пила вино, которое ей налил Джордж и пыталась вспомнить, когда она в последний раз приходила сюда.
Лет пять назад?
Джордж молчал, но её это не напрягало. Ей всегда, ещё в то время их брака, когда они жили вместе, было хорошо молчать с ним. Напротив — стоило кому-то из них заговорить, как они начинали ссориться.
И почему так выходило?
— Знаешь, Рокси недавно спросила, почему мы не разводимся, — сказала Анджелина.
Потом она поправила свою шишку, потому что та грозила развалиться. Джордж одарил её удивлённым взглядом:
— И что ты ей ответила?
Анджелина пожала плечами:
— Да правду: нам некогда, не видим в этом смысла. Так ведь всё и есть?
— Ага.
И снова стало очень тихо. Только где-то в доме капала вода — мерные звуки возвращали Анджелину к прошлому. Вопрос Рокси, заданный пару дней назад, заставил её задуматься, вспомнить.
Они с Джорджем разъезжались постепенно. Сначала заболел отец Анджелины, и она стала проводить у него всё больше времени. Потом, когда он умер, а они с Джорджем в очередной раз поссорились из-за ерунды, Анджелина сказала: «Я больше так не могу. Заберу детей и уеду».
Всё вышло не совсем так. Переехал Джордж да ещё и вместе с Фредом — «Сын останется со мной, будешь видеться с ним, когда захочешь, как и я — с Рокси» — и хотя сначала Анджелина буквально сходила с ума от всего этого, потом она привыкла. И дети вроде тоже.
На праздниках они по-прежнему сидели вчетвером, как обычная цельная семья, вроде тех же Поттеров или Малфоев.
Однажды Джинни сказала: «Может, вы ещё сойдётесь?»
Но Джинни всегда была фантазёркой, да и об их жизни с Джорджем она, к счастью, толком ничего не знала. Не знала даже, как всё это началось, и о том давнем — с Фредом.
— Ностальгируешь? — поинтересовался Джордж, склонив голову набок и медленно опустошая стакан с огневиски.
— И ты? — догадалась Анджелина, глядя на его изрезанный морщинами лоб и полуседую шевелюру — всё ещё довольно густую и прикрывающую недостающее ухо.
Джордж кивнул:
— До какого момента ты успела дойти, а?
Она потупила взгляд. Они столько ссорились из-за всего этого, не называя причин, что ей не хотелось вновь поднимать ту самую тему.
Джордж, конечно, всё понял. Он подлил ей ещё вина.
— Знаешь, что мне сегодня сказал Фред? Говорит, мол «я не дядя Фред, я не хочу на всю жизнь остаться в магазине»… Как думаешь, Фред бы хотел?
Она пожала плечами: откуда ей знать, чего хотел Фред, у них всё вышло так поспешно и глупо… Но первая любовь, наверное, и не бывает другой. Да и не об этом хотел сказать Джордж — с ним-то всё было ясно, его-то она хорошенько изучила за прошедшие годы — он напоминал ей о давнем. Он хотел поделиться с ней.
Анджелина прикрыла глаза и вспомнила тот вечер, как он кричал ей: «Я не Фред, я не смогу им стать». Она была глупая тогда — не понимала, что Джорджу намного больнее, чем ей. Накричала, аппарировала. Стоило обнять его, своего мужа, дать ему поплакать, объяснить всё.
«Но как я могла объяснить то, чего сама толком не понимала?»
Поэтому она протянула руку и погладила Джорджа по голове сейчас — за тот раз, за все разы. Он грустно улыбнулся.
— Я люблю нашего Фреда, я горжусь им, — сказал он. — Я просто…
«Боюсь его потерять», — услышала Анджелина непроизнесённое.
— А я боюсь потерять Рокси, — ответила она. — С Фредом у нас всё гладко, а эта девочка… чуть что бежит к тебе, и ты у неё всегда хороший.
— Должен же хоть кто-то всегда выбирать меня.
Он прошептал это в стакан. Видно, всё-таки напился.
Анджелина, подумав, плеснула себе ещё вина. Наверное, Рокси всё-таки победила — пусть себе готовится к конкурсу, Панси присмотрит и за ней, и ясно дело за своей дочерью, подскажет им чего-нибудь. Всё же конкурс красоты — дело слизеринское, и чего туда понесло гриффиндорку и рейвенкловку совершенно непонятно. А у Анджелины тут есть своя задача: они оба сейчас достаточно пьяные, чтобы сделать это.
И она сказала вслух то, о чём думала последние пару лет:
— Рокси не одна такая. В смысле… я любила тебя, Джордж.
Он хотел запротестовать, он хотел произнести то самое имя. Анджелина прервала его:
— Я не вру. Я была влюблена во Фреда, когда мы были детьми, понимаешь? А мы с тобой… у нас с тобой есть собственные дети. Мы… я тебя знаю, Джордж.
Он улыбнулся мягко, коснулся её пальцев:
— Вот как.
И пусть ему давно перевалило за сорок, он сейчас напоминал семнадцатилетнего. Такой смешной и глупый, она, правда, немногим лучше.
Потом Анджелина помогла Джорджу дойти до кровати, укрыла его одеялом и долго сидела рядом.
«Чтобы было с Фредом сейчас, если бы он не умер в битве за Хогвартс? Он бы до сих пор работал в магазине с Джорджем или выбрал бы что-то другое?»
Она могла только гадать. Он был мальчиком-вспышкой её, их Фред. И всё, что осталось у Анджелины от него напоминало те же искорки — яркие и быстро гаснущие. Был поход на Святочный бал и несколько писем после него, потом — парочка прогулок по Хогсмиду, слабо напоминавших свидания, потому что рядом были Джордж и Ли. А дальше — те записки, которыми они обменивались в последний военный год и единственная встреча за неделю перед битвой.
Они лежали на кровати в дешёвой гостинице и целовались так долго, что Анджелина начала задыхаться. Он сказал тогда: «Ты мне так нравишься, Анджи. Мы ещё всё наверстаем, я обещаю, я был придурком, ну знаешь…»
И она улыбалась, и верила, и ни о чём не думала в ту ночь, потому что значение имел только он.
Время стирает даже лучшие воспоминания. Всё то, что тогда казалось ярким и незабываемым, сейчас походило на потёртые колдография. Фред много чего говорил в ту их встречу, но теперь Анджелина могла вспомнить только одну фразу. Да и точно ли она звучала так?
Анджелина наклонилась к Джорджу, погладила его по голове. Он проснулся на мгновение.
— Давай… сходим на этот конкурс… ну красоты который… вместе, а? — предложил он, прежде чем снова провалиться в сон.
И Анджелина кивнула, забыв, что он уже её не видит.
***
Когда Фред вернулся домой, то по отцовскому храпу понял — после их ссоры тот прикончил пару бутылок огневиски. Фреду стало стыдно, и он пошёл в отцовскую комнату, чтобы проверить всё ли в порядке.
Он ойкнул, когда увидел рядом с отцом женщину. Она спала в довольно неудобной позе — полусидя, облокотившись на спинку кровати. Что удивило Фреда больше всего — в этой женщине он сразу признал свою мать.
Тихо выйдя из комнаты и прикрыв дверь, Фред пошёл в свою комнату.
«Нужно будет обсудить всё это с Рокси», — подумал он, открывая учебник.
Рокси — та ещё лиса, пусть и гриффиндорка, она знает, что лучше делать. А если не справится, спросит совета у Элис — Фред мечтательно улыбнулся — рейвенкловцам-то точно известно всё на свете.
