Химера воет на закате

Дошкольный период

"Этого не может быть".

Гарри зажмурился, изо всех сил тряхнув головой. Увы, ничего не изменилось.

" Этого не может быть!"

Конечно, Гарри пока было всего пять лет, но он точно знал - таких чудес не бывает!

"ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!"

Мальчик тихо всхлипнул, испугавшись собственного голоса, и заставил себя успокоиться. Когда способность хоть немножко думать вернулась, Гарри нерешительно приоткрыл один глаз, в надежде, что всё прошло, но нет.

Гарри был девочкой.

Это произошло на закате - стоило солнцу скрыться за горизонтом, как по всему телу прошла лёгкая волна. Было не больно, нет - похожее ощущение возникает, когда хрустишь пальцами. Поттер так и подумал, что это он всем телом хрустнул, а потом заметил не свои руки, не свои ноги, не свои волосы - вообще, не своё тело.

Он стал девчонкой.

Гарри тихонько плакал, поражаясь чужому голосу, стараясь сжаться в маленький комочек в своём чулане под лестницей. Что делать? Тётя теперь точно выгонит его из дому, но сначала дядя хорошенько отлупит, а Дадли будет показывать пальцем и противно смеяться.

Так Поттер и сидел - в самом уголке, размазывая сопли по лицу и с ужасом ожидая утра.

С первым лучом солнца всё вернулось на свои места.

Гарри долго не мог успокоиться, но к вечеру смог убедить себя, что произошедший с ним кошмар это всего лишь сон. Вернее, смог бы - на закате всё повторилось, и на следующий день, и потом... Сначала Гарри боялся, плакал и боялся, что всё останется как есть, но потом начал успокаиваться. Немало этому процессу помог случайно найденный учебник по феноменам психиатрии - в одной из глав там описывалось, как следует лечить раздвоение личности. Правда, проблема Гарри носила ровно противоположный характер, потому что у него было два тела, но мальчик быстро нашёл выход из этой ситуации - он решил делать всё наоборот, старательно разделяя Дневного и Ночную Гарри. Он запрещал себе думать на темы не своего времени суток, придумывал различия в характерах и делал всё, чтобы в его голове зародилась новая личность - Девочка-Гарри, которой можно было бы спокойно отдать ночь. Увы, вторая личность никак не хотела появляться, а когда мальчик поступил в школу, времени на её создание оставалось всё меньше, а со временем и вовсе сгладилось и забылось.

Нельзя сказать, что усилия Гарри совсем не принесли никаких плодов. У Дневного и Ночной были чётко выраженные характеры - так, мальчик был неряшлив, боялся Дадли и его друзей, обожал забираться куда-нибудь повыше, любил биологию и никогда не интересовался мультиками, а девочка, как истинная племянница тёти Петунии, ненавидела бардак, любила читать и обожала сладости. Гарри наловчился переключаться вместе с изменением тела - сам мальчик сравнивал это со способностью Дадли изображать несмышлёного карапуза с матерью и крутого Дэ с друзьями. Со временем смена характера стала настолько привычной, что Гарри даже не замечал её, сразу изменяясь со своим телом.

Тут был небольшой вопрос - мальчик не был уверен, одно у него тело или всё же два, потому что ночное и дневное состояние действительно отличались друг от друга. Ночная Гарри была выше, крупнее и пухлее, с немного другими глазами и носом, с более тёмными и послушными волосами. Со временем различия становились всё более заметными - если Дневному Гарри регулярно стригли волосы, то Ночная их отращивала, а потом обнаружилось, что шрамы, полученные на одном теле, никак не проявлялись на другом. Конечно, кроме тех, что были оставлены до первого изменения, но всё равно. У них были разные голоса, разные походки, даже почерк разный, что сильно осложняло выполнение домашнего задания, но мальчик отлично уживался и безо всякого раздвоения личности.  А ещё Гарри совсем не требовалось спать - нет, он ощущал усталость и сонливость, но стоило солнцу пересечь горизонт, как с новым телом приходила бодрость. Сначала это немного пугало, но Ночная Гарри быстро погрузилась в потрясающий мир чтения, и на третий год своих странностей, посоветовавшись с Дневным Гарри, перестала обращать внимание.

Несмотря на всё это, Гарри был цельной личностью. Посоветоваться со своей второй половиной для него значило не провести прямой диалог, а просто посмотреть под другим углом. Днём Поттер мог обидеться на учителя, но ночью понять, что им двигало, устыдиться и попросить прощения. Со временем Гарри понял все преимущества такого подхода и всегда брал на раздумья сутки - Ночная Гарри почти всегда без труда решала конфликт, частенько бурча "мальчишки!". Разумеется, оба состояния влияли друг на друга - так, после прочтения Ночной Гарри одного любовного романа Дневной разнёс его содержимое в пух и прах, заставив Ночную плакать, но потом признать его правоту. А ещё они никогда не ссорились и не мирились, потому что Гарри окончательно прекратил их различать, даже не воспринимая себя как двух разных человек.

Просто у души Гарри оказалось два тела, и в этом никто не был виноват.

Ещё большие странности, если это вообще возможно, начались незадолго до одиннадцатилетия Гарри. Письмо на странной бумаге и со странной печатью вызвало странную реакцию родственников, из-за которой они оказались на странном острове, который явно выступал в роли маяка. Ночная Гарри, на долю которой выпали эти кошмарные испытания, старалась не плакать, и тихонько смотрела на часы Дадли. К слову, Дурсли так и не заметили странных метаморфоз племянника - Ночная Гарри просто прятала свои длинные волосы под одежду, собрав их в хвост, а всё остальное не так сильно бросалось в глаза, чтобы те, кто стремился не смотреть, могли заметить. Конечно, Гарри всегда соблюдала осторожность, особенно в школе, но совершенно не нервничала.

Ровно в полночь, перед загадыванием желания - девочка безумно хотела платье - дверь слетела с петель, явив миру огромного и косматого великана. Гарри была не из пугливых - могла взять гусеницу в ладошку или пробежать ночью вокруг дома - но такой кошмарный незнакомец легко сумел её напугать, так что она сразу завизжала, как умеют только девчонки.

Разумеется, на её крики тут же прибежали тётя и дядя, и они с Дадли поспешили спрятаться за их спинами - в отличие от Дневного, Ночная Гарри родственников любила, старалась брать пример  с тёти Петунии и тайком штопала Дадлины вещи. Дурсли, конечно, об этом даже не подозревали, но сейчас выталкивать девочку из-за спины и не думали - они, всё же, были родственниками.

Великан отряхнулся, поставил дверь на место и начал речь. Узнав, что ему зачем-то понадобилась она сама, Гарри храбро шагнула вперёд, правда, продолжая жаться к тёте и прикрывая Дадли - мальчик мог что-нибудь натворить. Когда великан сломал ружьё, а потом начал орать на дядю, Гарри уже поняла - скоро случится что-нибудь непоправимое, так что к появлению зонтика была готова и бросилась наперерез розовому лучу, героически закрыв собой Дадли и завизжав от боли, когда начал вылезать свиной хвост. Ничего общего с ежедневными превращениями! Все взрослые в ужасе замерли, а потом тётя кинулась к ним с Дадли, и они начали визжать вместе. Бледный Вернон, закричав "хватай детей и беги!", тараном бросился на великана, головой бодая того в живот, а худощавая Петунья схватила Гарри и Дадли и бросилась вверх по лестнице, на чердак, где с удивительной для себя силой надвинула на люк полуразвалившийся комод, подхватила ножку от стула и приготовилась сражаться до последнего. Дети, забыв о вражде, сидели обнявшись и плакали, ожидая чего-нибудь ужасного. Внизу что-то явно происходило - там всё грохотало, кто-то что-то кричал, ломались доски и пахло почему-то вареньем.

Наконец всё стихло, и тётя, подождав пару минут, подала голос.

- Вернон?

Через некоторое время дядя ответил, и дышать сразу стало как-то проще. Потратив где-то час на переговоры, Дурсли решили спуститься вниз и выслушать непрошенного гостя, представившегося Хагридом. Великан был донельзя смущённым, всё время извинялся и даже убрал свиной хвост, хотя все Дурсли и одна маленькая Поттер протестовали - вид наставленного на них розового зонтика вызывал ужас. Потом они поговорили, Хагрид выпил чаю - никто не рискнул к нему приблизиться - и ушёл. Конечно, он хотел забрать с собой Гарри, но, стоило ему сделать шаг к ней, как девочка хрипло взвизгнула и вжалась в тётю со всей силы. Женщина тут же дрожащими руками начала гладить её по голове, с нескрываемым ужасом смотря на это чудовище. Хагрид тут же отступил назад, потом вдруг расплакался и, сморкаясь в скатерть, выскочил из домика. Все тут же осели на пол и обнялись - произошедший кошмар сплотил Дурслей и Гарри сильнее чем что-либо.

Остаток ночи Вернон пытался починить дверь, а Гарри с Дадли, раскрыв рты, слушали истории про магический мир от тёти Петунии. Гарри тут же подумала, что это и есть объяснение её странности, и все волшебники такие, но потом поняла, что ошиблась - Хагрид не выглядел как женщина, да и тётя о такой особенности своей сестры не рассказывала. Пообещав себе найти разгадку, Гарри снова начала внимательно слушать женщину.

А на следующее утро к бывшему маяку пришла  суровая женщина в остроконечной шляпе, которая, стараясь быть милой и не страшной, объясняла перепуганным Дурслям и маленькому Гарри о необходимости посещать школу чародейства и волшебства Хогвартс. Гарри не одобрял свои ночные действия, но был поражён переменой в Дурслях - Вернон положил руку ему на плечо, а Петунья прижимала к себе. Дадли просто спрятался за спиной Поттера, потными ладошками сжимая его руку. От этих перемен хотелось плакать, и Гарри снова убедился, что ночью он соображает лучше.

Наконец женщине, представившейся профессором Макгонагалл, удалось забрать Гарри закупаться к школе.

Косой переулок был потрясающим! Гарри немедленно хотелось погрузиться в волшебство. В банке он украдкой взял на несколько горстей больше, чем приказала сопровождающая, а потом в книжном попросил каталог, чтобы потом заказать что-нибудь "для лёгкого чтения". Профессору такая тяга к знаниям явно понравилась, и она сразу добавила к покупкам пару книг по трансфигурации - предмету, который вела сама.

Когда на очереди оставалось всего три места - зоомагазин, магазин одежды и магазин палочек, женщина встретила свою знакомую и отправила мальчика выбирать себе животное самостоятельно. Он кивнул, вошёл в неприметную дверь - и тут же вскрикнул, становясь девочкой. В магазине торговали совами, поэтому продавцы наколдовали ночь! Гарри тут же отметила, что может менять состояние своего тела по желанию. Она догадывалась, что эта вечная перемена не стала бы работать без смены дня и ночи, но до этого и не представляла, что можно искусственно воссоздать одно из состояний. Размышления девочки прервал громкий чих - стоящая рядом девочка тут же покраснела и отвела взгляд.

- Привет.

Гарри поспешила поздороваться - у неё никогда не было подруг, но всегда хотелось их иметь. Милая блондинка её возраста улыбнулась, демонстрируя отсутствие зуба, и подошла поближе.

- Привет. Я Мадлен, а ты?

- Гарри.

Девочки быстро разговорились и тут же выяснили, что едут в разные школы - Мадлен отправляли в Шармбатон. Гарри была счастлива - она понимала, что в Хогвартсе она будет мальчиком, а то, что новая подруга не будет этого видеть, позволит им общаться.

Договорившись писать новой подружке, Мадлен обняла свою маму, которая во время разговора расплачивалась за котёнка, и выскочила на улицу. Убедившись, что девочка ушла, Гарри вышла и поморщилась на яркий свет, ощущая привычное изменение.

- Где ваша сова, мистер Поттер?

Мальчик тут же смутился - он совсем забыл о том, зачем вообще заходил в магазин.

- Эм... Мне никто не подошёл, профессор.

Женщина недовольно поджала губы, но промолчала и повела подопечного закупать мантии. В магазине никого не оказалось и они довольно быстро закончили, хотя мальчик расстроился - он так и не познакомился ни с кем из Хогвартса. Вот если бы они первым делом зашли за мантиями, а не понеслись бы в книжный... Но Минерва Макгонагалл считала, что знания важнее.

Лавка Олливандера выглядела довольно заброшенной - если бы сейчас была ночь, Гарри бы передёрнулась, но мальчик не отличался брезгливостью и храбро вошёл. Странный старик, довольно скоро появившийся, начал что-то бормотать, а потом спросил, какой рукой мальчик будет колдовать. Получив ответ "правой", старик тут же принялся за какие-то измерения, а потом нахмурился и начал заново. Когда он поднял голову, в его глазах читался упрёк.

- Что же вы врёте, молодой человек? Вы амбидекстр, и вы регулярно занимаетесь, чтобы совершенствовать свои умения во владении обеими руками.

Гарри тут же мучительно покраснел. Он ведь действительно был правшой - левшой была Ночная Гарри. Конечно, он мог писать и как левой рукой днём, так и правой ночью, но ему и в голову не приходило это делать! Именно таким образом ему когда-то удалось сделать почерки своих тел разными, и он не собирался сводить на нет все те усилия, которые он затратил, чтобы разделить два своих состояния. К тому же, у него всё равно сейчас не получилось бы писать почерком Ночной Гарри - их мышцы рук напрягались по-разному, так что он всё равно не был амбидекстром в полном смысле этого слова.

Старый волшебник начал предлагать палочки, но ничего не подходило. Он хмурился и задумчиво жевал губу, но не отступал. С огромным трудностями им удалось подобрать одну - из пихты, с сердечной жилой дракона, но мастер качал головой, повторяя, что в левой руке эта палочка слушаться не будет. Выяснилось, что изначально он предлагал специальные палочки на обе руки, а теперь искал ту, которая не будет конфликтовать. Он сказал странную фразу "если бы вы были правшой, остролист и перо феникса, возможно, но для двух рук...", после чего отложил коробочку подальше. Гарри в кровь искусал губы, а потом потащил мастера палочек подальше от профессора Макгонагалл, за стеллажи.

- Скажите, Вы умеете хранить секреты?

Старый мастер посмотрел на проблемного клиента, а потом кивнул.

- Честно?

- Да.

- Честно-честно?

- Да.

- Чес...

Старик шикнул, а потом поклялся своей магией сохранить все секреты Гарри Поттера. Посмотрев на маленький шарик на ладони мастера, Гарри неловко попросил наколдовать ночь. Заинтригованный Олливандер выполнил пожелание, а потом отшатнулся от девочки, которая с надеждой смотрела ему в глаза. Впрочем, он быстро взял себя в руки и снова измерил клиента - хотя, скорее, клиентку - и довольно быстро подобрал палочку из акации с шерстью единорога. Отменив заклинание ночи, он попрощался с Гарри и профессором Макгонагалл, неверяще качая головой - Гарри убедился, что его особенность ненормальна даже для магического мира.

Когда его привезли домой и дали билет на поезд, мальчик только кивнул и поднялся в свою комнату, которую ему выделили, лёг на кровать и, прикрыв глаза, стал дожидаться ночи - если начать читать сейчас, потом придётся перечитывать.

Всё это надо было хорошенько обдумать.

1 курс

Когда Гарри попал в Лондон, он был в ужасе - с этого вокзала, один, он должен был отправиться учиться?! Хорошо, что тётя рассказала, как попасть на платформу, а то вот было бы стыдно! Но, даже вооружённый знанием, что надо просто пройти сквозь столб, мальчик боялся сделать что-то настолько безумное и неловко переступал с ноги на ногу, пока его не заметила целая волшебная семья Уизли, которая помогла переправиться к поезду и даже затащила чемодан в вагон. Гарри предусмотрительно сделал всё, чтобы его не узнали - он успел прочитать о себе во всех книжках и, как и всегда подумав над этим день и ночь, Поттер решил общаться с людьми, пока не открывая правды о себе, чтобы его друзья оставались рядом не из-за дутой славы. Рон, его ровесник с грязью на носу, кинул сумки к нему и даже посидел в купе пару минут, но потом, прошептав о поступаюшем в Хогвартс Гарри Поттере, умчался его искать. К нему в купе вообще многие заглядывали, стараясь найти "Того самого Гарри Поттера", но мальчик с чистым лбом - Гарри одолжил тональник тёти Петуньи - их совершенно не интересовал.

Гарри не сильно переживал - у него будет время подружиться с кем-нибудь, ведь Хогвартс это замкнутое пространство, и с кем-нибудь общаться всё равно придётся. Через некоторое время в купе вернулся разочарованный Рон, и они вместе поели вкусные бутерброды миссис Уизли и сладости из поезда. К ним заглянул мальчик, потерявший жабу,  и Гарри немедленно вызвался помочь - не то чтобы ему было дело до какой-то жабы, но вот Ночная Гарри будет просто счастлива, что сделала доброе дело. К ним присоединилась лохматая неряшливая девочка, которая точно вызовет у Ночной Гарри презрение - как можно в таком виде появляться на людях?! - и им удалось поймать животное у туалета. Больше приключений по дороге в Хогвартс не было, и Гарри даже удалось переодеться до заката, с помощью мантии скрыв изменения. Поттер надеялась, что все будут слишком взволнованы, чтобы заметить незначительные различия. Завтра же всё спишут на усталость, а потом... Потом она что-нибудь придумает.

Распределяющая Шляпа удивилась такому искуственному разграничению сознания, которое было у Гарри в голове. Как она сказала, если бы ребёнок не мучил себя, попал бы в Когтевран, и предложила выбрать между Гриффиндором и Слизерином - Дневным и Ночной соответственно. Гарри была умной девочкой и прекрасно понимала, что в Хогвартсе учатся днём, так что выбрала красно-золотой факультет. Рон Уизли был просто счастлив даже несмотря на небольшой обман, а лохматая девочка, которую объявили как Гермиону Грейнджер, с интересом посматривала на Гарри - видимо, хотела подружиться. Поттер сделала вид, что не заметила - она не считала совместный поиск жабы достаточным поводом для дружбы с неряхой. Лаванда и Парварти, видимо, думали так же, потому что они отодвинулись от девочки и начали что-то бурно обсуждать. Гарри их отлично понимала, уже составляя в уме длинное письмо Мадлен в Шармбатон. После пира, набрав побольше еды на ночь - да, Гарри никогда не спал, но ел шесть раз в сутки - девочка тут же принялась выпытывать у старосты, где библиотека. Брат Рона, Перси, посмеялся такому энтузиазму, но дорогу рассказал.

Оставшееся до утра время Гарри повторяла все учебники за первый курс, пыталась выполнять заклинания своей волшебной палочкой и с трудом оставалась на месте, хотя ей безумно хотелось сбежать в библиотеку и читать, читать, читать...

В принципе, обучение в школе чародейства и волшебства Хогвартс было довольно простым. Что-то давалось легко Дневному, что-то быстрее получалось у Ночной, но вместе они блистали везде. Предметы быстро разделились между девочкой и мальчиком - Дневной Гарри очень любил Трансфигурацию и Полёты, а Ночная предпочитала Чары и Историю Магии, которую изучала самостоятельно, по учебникам. В остальном Гарри был единодушен - ЗОТИ, Травология и Зельеварение  вызывали только отвращение. Заикающийся профессор, в присутствии которого всё время болела голова, дурацкое копание в земле... Но самым большим разочарованием стало именно Зельеварение. Изначально предмет и преподаватель не нравился только Дневному Гарри, который правильно ответил на все вопросы и за это потерял 10 баллов, но когда Поттер получил "Отвратительно" за своё эссе, которое было возвращено вообще без пометок, как будто его и не читали, Ночная Гарри тоже перестала искать профессору оправдание. Собственно, все домашние работы писала именно Ночная Гарри - Дневному было потом достаточно просто переписать работу своим почерком, чем он обычно и занимался на рассвете. Пожалуй, самым проблемным предметом стала Астрономия, потому что её вели ночью. Гарри всегда забивалась в самый дальний угол, пытаясь слиться со стеной, и радовалась, что палочка им не нужна. Ещё девочка боялась, что кто-то увидит её работу - почерк был иным, и могли возникнуть вопросы. Пока что ей нечеловечески везло, и никто не замечал различий, списывая другой цвет волос и глаз на освещение, а пухлое лицо за реакцию тела на усталость. Но это ведь пока Дневной и Ночная не очень отличаются, хотя и сейчас это заметно! Что будет, когда ученики привыкнут к такому ритму жизни и не будут так сильно уставать?

Когда дни стали короче, Гарри начал уходить наверх раньше. Обычно Поттер пряталась в двух местах - на кровати, за плотно сомкнутым балдахином, и в библиотеке, где пока что никого не было. Она таскала книги стопками и читала ночи напролёт, помимо домашних заданий пытаясь выяснить что-нибудь о своей странности. Увы, ничего не прояснялось - словно волшебников с двумя телами до этого никогда не существовало. Это расстраивало, но Поттер не сдавалась.

Гарри подружился с Роном, а потом и с Гермионой - правда, при довольно грустных обстоятельствах. Ко дню Хеллоуина Гарри прекратил спускаться на ужин, так что про тролля ничего не слышала и просто сидела у себя. Конечно, когда весь факультет вернулся так быстро, она удивилась и даже спустилась в гостиную - в такой толпе можно было не прятаться. Когда Макгонагалл вернула в башню зарёванную Гермиону, именно Гарри первая кинулась к ней, помогла переодеться, умыться и причесаться, а потом посадила девочку в кресло и дала поплакать на своём плече. Конечно, ей помогали старшекурсницы, но Гермиона тянулась к сверстнице. Так Грейнджер подружилась с Гарри, который принял решение Ночной Гарри и начал дружелюбно общаться с девочкой. Их сближению немало способствовали снятые с Гермионы 100 баллов, из-за чего Гриффиндор объявил ей бойкот. К бойкоту присоединился и Рон, из-за чего они в первый раз поссорились.

Так тянулось время до Рождества, на которые Поттер остался в школе - праздник был ночным и Гарри  планировала отметить его с Мадлен. Как узнала подруга, многие студенты Хогвартса негласно сбегали на праздничную ночь с помощью портключа, к рассвету возвращаясь в замок, и они с Гарри готовились сделать так же. Мадлен обещала познакомить подружку с Шармбатонскими подружками, о которых так много писала в письмах, и Гарри с нетерпением ждала этой встречи, уча французский. И ожидания оправдались - бал, на который она попала, был великолепен, девочки и их старшие сёстры и братья дружелюбны, а древняя аристократия находила английскую девочку очаровательной. Гарри великолепно провела время, подарила всем милые броши, получив в ответ не менее милые и важные безделушки, похвасталась заказанным у мадам Дуарон платьем и пообещала писать всем своим новым подружкам.

Рождество решило ещё одну проблему - получив мантию-невидимку, Гарри получила возможность проводить ночи так, как ей всегда хотелось - в библиотеке. Теперь было достаточно громко отправиться спать, наложить на свою кровать запирающие и защитные заклинания - Гарри выучила их в первую очередь, опасаясь за свой секрет - и, накинув мантию, выскочить из гостиной. Потом девочка забегала на кухню, месторасположение которой ей по секрету сообщили близнецы Уизли, и ночи напролёт проводила в библиотеке, подкрепляя знания вкусной едой и ароматным чаем. В эти моменты девочка, немного пофыркав, благодарила директора за подарок - он ведь даже чернила не менял, подписывая письма ученикам.

Директор Дамблдор Гарри Поттеру не нравился. Ночная Гарри с самого начала поняла, что он лгун. Директор был странным, а девочка знала - либо странные лежат в специальных больницах, либо они притворяются ненормальными. Никто не даст сумасшедшему важную должность, а вот кресло Директора было очень важным. Девочке это не понравилось, и она нашла о Дамблдоре всё, что только смогла, и с каждой новой книжкой убеждалась в своей правоте. Альбус Дамблдор состоял почти во всех организациях, управляющих волшебным миром, дружил с Николасом Фламелем и побеждал Тёмных Лордов. Такой влиятельный человек не мог быть дурачком, и, значит, он лгун. Дневной Гарри разозлился на директора за Дурслей - если он такой могущественный, зачем было отправлять его к ненавистным родственникам?! Неделя подобных разговоров с самим собой принесла свои плоды - Гарри знал о своём директоре всё, что можно было прочитать, и совершенно ему не верил.

Иногда Малфой доставлял проблемы. С самого начала Гарри решил, что не станет вмешиваться в глупую вражду двух факультетов, но, когда Малфой схватил напоминалку Невилла на первом уроке полётов и сказал гадость, Поттер разозлился и толкнул его на землю. Завязалась небольшая драка, за которую с обоих сняли по 10 баллов, и эта драка положила начало вражде. Каждую ночь Гарри твердила себе, что это глупо и что надо помириться или хотя бы не обращать внимания, и каждый день Гарри обещал себе - всё, больше никаких конфликтов с Малфоем, но стоило Драко появиться рядом и всё начиналось сначала.

Ближе к концу года до Гарри донеслись слухи, что Хагрид вырастил у себя в хижине дракона, и что этот самый дракон спалил его дом. Поттер был немного рад, что лесник попал в Мунго с обширными ожогами - после того прихода к Дурслям Гарри великана панически боялся, и теперь было не так ужасно бегать к теплицам на Травологию.

Так текли дни в школе чародейства и волшебства Хогвартс, пока однажды Рон не прибежал к друзьям с новостями.

В тот вечер Гарри и Гермиона играли в "угадай учебник по предложению", и им совершенно не хотелось прерываться на глупые крики Уизли. Конечно, мальчик скоро простил Гермиону за баллы и начал дружить с Поттером и Грейнджер, и они ценили эту дружбу, но отвлекаться от игры не хотелось.

- Вы не поверите, что я нашёл!

Рон, не дожидаясь ответа, начал рассказывать. Он начал с Запретного коридора, который и Гарри, и Гермиона старательно обходили стороной. Оказалось, там сидел цербер, который что-то охранял, а сегодня его весь день не было слышно. Более того - в коридоре исчез Невилл, и его надо было спасать. Дневной Гарри тут же вскочил и решил спасать товарища-гриффиндорца, о неуклюжести которого ходили легенды, Рон его поддержал, а Гермиона бросилась следом, надеясь отговорить.

Цербер тихо сопел под мелодию арфы, и ребята спрыгнули в открытый люк. Невилла не было, зато были дьявольские силки, из которых девочки - к тому моменту Гарри уже изменился - с помощью огонька вытащили Рона и бросились дальше. В комнате с ключами Гарри потратила не меньше получаса, справившись со слабеньким акцио, которого хватило, чтобы Рон на метле поймал нужный. Невилл обнаружился в комнате с троллем - они оба лежали без сознания. Ребята бросились к ним, когда Гарри услышала шаги и отлучилась на звук. Ей удалось остаться незамеченной, когда фигура обошла шахматный зал и выпила из маленькой бутылочки, и Поттер, полностью повторив его действия, осталась незамеченной. Когда девочка поняла, что это профессор Квиррел, она с ужасом зажала себе рот ладонью и спряталась за колонной, надеясь как можно дольше оставаться незамеченной. Потом преподавателю это явно надоело, он пнул что-то ногой и начал нарезать круги по комнате, приближаясь к Гарри. Девочка начала быстро перебегать от колонны к колонне, пока вдруг не оказалась у зеркала. Зачем здесь оно кому-то понадобилась, Поттер так и не поняла, но честно заглянула - вдруг что-то интересное? В кармане стало тесно, и Гарри хотела посмотреть...

- Попался, Гарри Поттер!

Девочка взвизгнула и шлёпнулась животом на пол, так что заклинание, которое в неё послал сошедший с ума профессор, срикошетило от зеркала и поразило тюрбан учителя ЗОТИ. Он взвыл и схватился рукой за голову, а Гарри не придумала ничего лучше, чем поднять его ботинки с помощью "вингардиум левиоса". Квиррел начал махать руками, стараясь освободиться, так что Поттер довольно быстро потеряла контроль. Тяжело поднявшись, профессор кинулся на девочку, очевидно, пытаясь задушить, но не рассчитал и влетел в зеркало. К изумлению Гарри, он не оттолкнулся от поверхности и не разбил стекло, а просто провалился внутрь. Ужасающий силы вопль сотряс замок, и Гарри, немного переместившись, увидела запертого в зеркале Квиррела.

Так их и нашли.

Уже потом Гарри рассказали про камень, про злого волшебника, который совсем даже не умирал, про профессора ЗОТИ и про жуткое зеркало Еиналеж, в которое он и угодил. Детей пожурили, но потом благополучно отпустили к своему факультету - никто серьёзно не пострадал, даже Невилл, который пытался профессора остановить - правда, тот почему-то думал, что к камню шёл Снейп. Невилл узнал о камне через Хагрида, с которым забирал его из Гринготтса ещё летом, и из карточки в шоколадной лягушке, в которой писали про Фламеля.

С Фламелем, кстати, Гарри сразу связался, как появилась возможность, и с извинениями выслал философский камень, который незнамо как оказался в его кармане. Старый маг был благодарен и подарил кучу полезных артефактов своего производства, как и несколько редких зелий. Ещё он звал на чай, уверяя, что способность отказаться от бессмертия и богатства - качества лучше всякой магии. Гарри было всё равно - он вообще друга спасать лез, а не камень добывать.

Гриффиндор ожидаемо выиграл кубок школы, а Гермиона страшно поссорилась с Гарри - оказалось, что он был официально признан лучшим учеником среди первого курса. Негодование девочки было понятно - она всегда тратила кучу времени на подготовку и видела, как Гарри бьёт баклуши с Роном. Поттеру Грейнджер было жалко, ибо негодование её было довольно справедливо - она ведь не знала, как много Ночная Гарри работает, чтобы всё помнить и идеально выполнять заклинания.

В поезде он оказался в купе с мирно похрапывающим Роном, и мальчик долго смотрел на удаляющийся замок, обещая себе, что в следующем году обязательно вернётся сюда и постарается ещё лучше.

Так прошёл первый курс в Хогвартсе.

Лето

Гарри Поттер была зла. О да, она была зла как никогда. От её злости тоненько дребезжали стёкла и поднимались вверх книги, но Дурсли ничего не говорили - после прошлогоднего случая с Дадли и хвостом они начали относиться к племяннику гораздо лучше, и Дневной Гарри был счастлив этим летом, но Ночная была В ЯРОСТИ!

Эти мерзкие Шармбатонские девчонки не писали ей письма! Они прекрасно знали, что у Гарри нет своей совы, и она не может писать первой. В последних письмах она особо тщательно прописала этот момент, все пообещали присылать спокойных сов, терпеливо ждущих ответа... И на тебе - ни одного письма!

Девочка рыкнула в коленки, глотая слёзы и стараясь унять магию - Дурсли принимали у себя гостей и возможных бизнес-партнёров, и они просили не шуметь. Петунья даже хотела позвать племянника к столу, но Поттер отказался - дядя бы не простил. И вот теперь она сидела в своей комнате, сделанные домашние задания ровной стопкой лежали в столе,  зачитанные книжки стояли на полках, и всё было ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПЛОХО!!!

Странный грохот в комоде отвлёк девочку от её тихой истерики, и Гарри тихонько подошла к предмету мебели. Девочка, как уже говорилось, не была трусихой, но странные звуки в комоде её настораживали. Когда дверца приоткрылась, Гарри была готова ко всему, кроме маленькой лысой головы с огромными глазами и странными ушами, длинным носом и маленькой щёлкой рта. Дневной Гарри внутри тяфкнул от восторга, а Ночная Гарри поступила гораздо проще и логичнее - она с ужасом завизжала.

На голос племянника - хотя в тот момент скорее племянницы - тут же примчалась тётя Петунья. К тому моменту кошмарный монстр уже вылез из комода и наступал на девочку, протягивая к ней кошмарные сморщенные лапки. Он что-то лопотал, но Гарри не слушала. Девочка от неожиданности упала на пол и теперь спиной отползала к двери. Тётя, увидев сморщенного монстра, завопила не хуже племянницы, и к приходу Вернона они вместе сидели на полу и кричали. Дядя, к его чести, двумя прыжками преодолел лестницу и в рекордные сроки оказался рядом с женой. Секунду постояв, он швырнул в визитёра вазой от тётушки Мардж, попав кошмарному порождению непонятно чего прямо в голову. Маленький монстр свалился, и из-под его тряпки вывалилась стопка конвертов, перетянутых явно дорогой ленточкой. Увидев пергамент, Гарри завопила ещё громче, хотя это казалось невозможным.

- Мои письма!!!

Подружки были немедленно прощены, и девочка в один прыжок оказалась рядом с монстриком, схватила стопку и отпрыгнула назад. Тётя тут же поймала её за плечи, а дядя, сдёрнув покрывало с кровати, накрыл тельце. Так они втроём спустились вниз, к столу. Гарри порадовалась, что она надела самые лучшие свои штаны и футболку, которые ей подарили Дурсли - первые её маггловские вещи, которые были абсолютно новыми.

- Представляете, в окно залез облезлый кот.

Дядя Вернон смог совладать со своим голосом, а тётя Петунья и Гарри дружно закивали головами, подтверждая  историю о коте. Жуткий, кошмарный, лысый кот.

Гости с интересом посмотрели на девочку, которая стояла, доверчиво прижимаясь к тёте и пряча лицо в её платье. Петунья не так хорошо справлялась с собой, но гости тактично сделали вид, что ничего не заметили - если обитательницы этого дома боятся котов, то так тому и быть.

- Это Гарри Поттер. Это... это ребёнок моей сестры. Она со своим мужем погибла в автокатастрофе, и с тех пор мы с Верноном заботимся о Гарри. Мы не часто едим вместе.

Тётя резко замолчала, поняв, как это прозвучало. Поттер тут же постаралась помочь.

- У меня довольно слабое здоровье, поэтому обычно я сижу у себя.

Гости дружелюбно улыбнулись покрасневшей девочке - они не сомневались, что это девочка - и предложили всё же посидеть с ними. Так до конца ужина и было - Гарри, не веря своему счастью, ела кусочек восхитительного торта, Дурсли договаривались о дрелях, а Дадли сонно зевал. Наконец гости ушли, напоследок сказав изумлённой Петунье, что у неё очаровательная племянница. Гарри положили в комнату Дадли, а дверь в её комнату заперли на амбарный замок, чтобы чудовище не пробралось внутрь. Через неделю рискнули открыть, и внутри никого не было, но комод на всякий случай поменяли - мало ли что.

Подружки писали много и обстоятельно, но последние письма были взволнованно-обиженными. Три дня Гарри писала ответы, где рассказывала про мерзкого уродца, ворующего её письма, и заодно отвечала на вопросы. Девочка немного волновалась, что ей больше не будут писать, но потом прилетела недовольная сова Мадлен, где сообщалось, что это последнее письмо, и что Гарри самая мерзкая подруга на свете. Впрочем, прочитав длинное объяснение, её тут же простили и начали писать с удвоенной силой. Поттер была счастлива, но пришлось отказаться от совместного похода по магазинам.

Впрочем, Косой Переулок всё равно стал удивительным приключением, ведь Гарри посетил его вместе с тётей Петуньей. Когда пришло письмо, Дурсли сказали, что собираются в Лондон и могут его подвезти. Поттер тут же согласился и был безмерно шокирован, когда тётя решительно взяла его за руку и шагнула к "Дырявому Котлу". Женщина почти ничего не делала, но мальчик неожиданно почувствовал себя счастливым.

В день поездки в Хогвартс всё было отлично до попытки попасть на платформу. Мальчик, разогнавшись, больно врезался в стену, разодрал коленки и напоролся на тележку. Может, пока ещё не открыли проход? Ведь Гарри приехал заранее, но в прошлый раз всё было нормально. Мальчик неуверенно постучал в столб и, не получив никакого отклика, обессиленно сел, прислонившись спиной к злополучной двери. Сначала ряды ожидающих детей пополнялись медленно, но за десять минут до отправления поезда платформа была битком забита странными детьми в странной одежде и со странными тележками. Родители бегали туда-сюда, что-то кричали, всё чаще мелькала палочка, а Гарри, Рон и помирившаяся с ними Гермиона всё так же сидели и ждали...чего-нибудь.

Наконец, к детям прибыли учителя - Профессор Макгонагалл и профессор Снейп. Они как могли успокоили толпу детей и повели их прочь от платформы. Явившийся с ними профессор Флитвик остался колдовать над проходом, а учеников посадили в Ночной Рыцарь и довезли до чистого поля, где Макгонагалл что-то наколдовала. Сначала ничего не происходило, но потом по рядам учеников пронёсся восхищённый вздох. Гарри во все глаза смотрел на Хогвартс-Экспресс, понимая, почему это одно из чудес магической Британии! Конечно, он читал о поезде Хогвартса в книжке о Тремудром Турнире - о возобновлении которого, кстати, велись переговоры, как насплетничали Мадлен - где его превозносили наравне с каретой Шармбатона и кораблём Думрстранга, а в прошлом году даже ехал, но со стороны зрелище впечатляло. Нигде не было проложено рельс для Хогвартс-экспресса, они буквально возникали непосредственно перед паровозом, складываясь из разноцветных искорок,  и исчезали за последним вагоном.

Поезд остановился, и дети смогли попасть внутрь, начиная своё путешествие в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

2 курс

Хогвартс ничуть не изменился за те короткие два месяца, что Гарри в нём отсутствовал. Поттер, пожалуй, соскучился, хоть жить с родственниками оказалось не так плохо.

Скандал с проходом на платформу замяли, указав на шутников, которые подговорили домового эльфа закрыть вход. Поскольку домовики водились только у чистокровных, Слизерину объявили бойкот,  но это мало на что повлияло. Гарри всё так же учился, дружил с Роном и Гермионой, пытался погасить конфликт с Малфоем, а по ночам читала в запретной секции, переписывалась с Шармбатоном и ненавидела ЗОТИ.

В этом году всё было даже хуже. Нет, в первую ночь после покупки учебников Ночная Гарри пищала от восторга, зачитываясь "Каникулами с Каргой", " Встречами с Вампирами", "Духами на Дороге" и прочими книгами из серии "Я - Волшебник", которые значились в списке учебной литературы с пометкой "ЗОТИ". Девочка была уверена, что теперь ненавистный предмет будет преподавать настоящий мастер своего дела, который может всё на свете.

Всё изменилось вместе с рассветом, который застал Гарри на подоконнике, над последней главой "Тропою Троллей". В ту же секунду восхитительная история стала жалкой пародией на маггловское фентези, и Гарри Поттер в обеих формах возненавидел Гилдероя Локхарта - за пустое бахвальство и за то, что посмел вскружить голову бедной девочке. Проведя небольшое исследование, Ночная Гарри поняла, что один мужчина просто физически не мог всё это совершить, и её ярость возросла ещё сильнее. Подобное единодушие проявилось на первом же уроке - увидев тест, Гарри с трудом удержался от его полного уничтожения. Взяв себя в руки, мальчик сдал пустой бланк ответов, но после реплики "Гарри, своя слава это  здорово, но не стоит забывать и о коллегах по цеху", терпение мальчика лопнуло. Он резко встал, швырнул свои книжки серии "Я - Волшебник" на парту и в буквально гробовой тишине прошипел: "Я свою славу хотя бы заслужил", после чего вылетел из аудитории, пропустив эпичное сражение с пикси. После этого поступка школа разделилась на два лагеря - девочки, которые Поттера ненавидели, и мальчики, которые им восхищались. Хрупкие отношения с Гермионой снова были разрушены, ведь у девочки не было возможности посмотреть на книжки с другого ракурса, а чужих аргументов она не слышала. Разумеется, столь наглое поведение не осталось без внимания школьной администрации, которая назначила мальчику отработку, но отложила её на неопределённый срок.

Так бежало время до Хеллоуина. В тот день Гарри, как и обычно, не пошла на ужин. В библиотеку, впрочем, тоже - в Башне факультета никого не было, и девочка могла заказать себе юбки и платья, не опасаясь, что её застанут в нижнем белье с метром в руках, хотя дверь, естественно, была заперта. Одежда, разумеется, заказывалась у мадам Дуарон - Поттер не сомневалась в профессионализме мадам Малкин, но все её подружки брали платья именно у мадам Дуарон, которая считалась законодательницей французской моды. К тому же, мадам Малкин вряд ли сможет сшить что-нибудь французское, и Гарри не хотелось выглядеть парией на рождество - для осознания собственной ущербности ей вполне хватало английского акцента.

В тот момент, когда письмо с заказом отправилось во Францию, а Гарри собиралась сбежать в библиотеку, вернулись гриффиндорцы, принеся с собой жуткие новости. Гермиона, забывшая о ссоре, рассказывала о кошке Филча, о страшной надписи на стене и об опасности, нависнувшей над всеми магглорождёнными. Гарри, в свою очередь, поделилась с подругой всей информацией о тайной комнате, которую смогла найти в библиотеке ещё в прошлом году. Грейнджер с ужасом пискнула при мысли, что по школе перемещается Ужас Хогвартса, и высказала надежду, что это просто чья-то глупая шутка. Рон, выслушав объяснения друга, наоборот, заявил, что это точно наследник Слизерина, тут же подобрав на эту роль Малфоя, и начал требовать от друзей активных действий. Немного подумав, девочки решили подождать - если это не глупая шутка и нападения повторятся, тогда они вмешаются и остановят Наследника. Больше всех, кстати, сопротивлялась Ночная Гарри, потому что Гермиона хотела вызнать, кто так мерзко пошутил. В ответ на Гаррино "Ты ведь девочка и не должна любить приключения!" Грейнджер фыркнула и попросила никогда больше не разговаривать с тем, кто сказал Гарри такую глупость.

Новая неприятность произошла на матче по квиддичу - сидящий на трибуне Гарри чудом остался жив, когда бладжер со всей силы врезался в его грудь. К нему тут же кинулись учителя, и Локхарт зачем-то удалил кости из руки, хотя сломаны у мальчика были почти все рёбра, грудина и даже ключица. В общем, Гарри на неделю попал в больничное крыло и навсегда зарёкся подходить к мётлам, хотя ему давно предлагали вступить в квиддичную команду. Мадам Помфри, кстати, спокойно отнеслась к куче заклинаний, которые изолировали ученика на время от заката до рассвета. Конечно, сначала она пыталась добиться лазейки для себя на всякий случай, но потом просто взяла честное слово слушаться и принимать все лекарства в срок. Однажды ночью к нему кто-то ломился, но щиты не пустили непрошенного гостя, а утром на соседней койке оказался Колин Криви.

Не то чтобы Гарри испытывал какие-то эмоции к Криви или хотя бы общался с ним, но про существование первокурсника знал, старательно от него бегая и накладывая на себя сложные чары, которые не давали его изображению проявляться на колдографиях. Чары придумала Ночная Гарри, потратив на это не меньше месяца упорного труда, но результат того стоил. Как бы то ни было, слух о Колине быстро разлетелся по всей школе, и Рон с Гермионой решили, что пора начинать действовать. Способом избрали оборотное зелье - если они прикинутся слизеринцами, Малфой наверняка расскажет им всю правду.  Гарри в любое время суток сомневался в таком исходе, но решил присоединиться - пусть он и был чистокровным магом, стоило поостеречься.

Преподаватели отреагировали на нападение открытием Дуэльного Клуба, где произошла неприятность гораздо более крупная по масштабам. Разумеется, Гарри присутствовал на занятии - хотелось посмотреть, как лгуна размажут по стенке, и зрелище его полностью устроило. А вот потом... Потом начались учебные дуэли, и его поставили в пару с Малфоем! Да об их конфликте вся школа знала! В общем, Гарри снова пообещал себе наладить отношения в следующий раз, и они перебрасывались несложными заклинаниями. Гарри это давалось нелегко - пусть на дворе и был день, Ночная Гарри знала кучу всего интересного, что можно было бы применить. В общем, пока Гарри сдерживал себя, Малфой такими мелочами заморачиваться не стал, наслав на соперника огромную змею. Когда треугольная голова поднялась, в голове у Поттера промелькула только одна мысль: "Как жаль, что я сейчас не девочка. Тогда можно было бы просто завизжать". Мальчик постепенно начал пятиться, пока не упёрся спиной в стену. Змея лениво ползла на него, и тут в гробой тишине отчётливо раздалось её шипение:

- Боишься меня, человеческий детёныш?

Сказать, что Гарри был в шоке, значит ничего не сказать. Змеи умеют говорить?? Мальчик даже немного забыл, что боится.

- Ты говорящая?!

Змея подпрыгнула от вопроса, насколько змеи вообще способны подпрыгивать.

- Говорящий???

Так они и сидели, с изумлением уставившись друг на друга, а все в комнате уставились на них, пока профессор Снейп не сказал какое-то заклинание неожиданно севшим голосом. В такой же гробовой тишине Гарри встал и поблагодарил его, после чего Рон и Гермиона подхватили его за руки и утащили из Дуэльного Клуба, по пути просвящая в особенности разговоров со змеями.

Так началось время глобального игнорирования Гарри Поттера. От него шарахались, его боялись, с ним не разговаривали - и Гарри ощущал себя на редкость одиноким. Однажды даже хотел поплакать в туалете, но туда зашёл слизеринец-первокурсник, и, постояв в нерешительности, попросил показать "настоящий парселтонг". Так Гарри неожиданно понял, что Слизерин оказался настроен дружелюбно. Разумеется, мальчику он не шипел - объяснил, что без настоящей змеи не получится, что он не слышит разницы между языком змей и обычным английским и что Тайную Комнату он не открывал.  Слизеринец немного расстроился, но засыпал парня вопросами, а потом и вовсе принялся успокаивать, говоря, что "эти глупые люди ничего не понимают в настоящей магии". Ушёл из того туалета Гарри гораздо спокойнее и воодушевлённее, с полной уверенностью, что теперь конфликт с Малфоем можно легко свести к минимуму, ибо обстоятельства самые подходящие. Ночная Гарри составила план, и он довольно скоро принёс свои плоды - открытое противостояние сильно сгладилось.

Совсем некстати вспомнили о Гарриной отработке за оскорбление Локхарта. Девочке пришлось подкладывать жутко вонючее удобрение подо все растения одной из теплиц, и Гарри только радовалась, что рядом нет профессора травологии, которая могла бы заметить изменения во внешности ученика. Возвращаясь с улицы, Гарри услышала какой-то странный голос. " Убить... Убить... Растерзать..." - эти слова девочке совсем не нравились, но на прямой вопрос "Кто ты?!" ответа не было. Взвизгнув, Гарри бросилась назад, к теплицам, и спряталась там в корнях какого-то растения, где и оставалась до утра, не обращая внимания на вонь и попытки стеблей обхватить её за ноги. Потом мальчика нашли, отругали, а потом рассказали об ещё одной жертве. К счастью, его и не подумали обвинять - теплицы были слишком далеко от коридора с нападением. Впрочем, в категорию "не подумали обвинять" входили только преподаватели, Рон и Гермиона - остальные начали шарахаться сильнее, а Слизерин полным составом смотрел с уважением и восхищением.

На такой ноте и начались рождественские каникулы. Оборотное зелье наконец-то доварилось, и Гарри вместе с Роном отправились в слизеринскую гостиную - Гермиона странным голосом попросила идти без неё. Ребятам, ставшими Креббом и Гойлом, без труда удалось проникнуть в гостиную Слизерина и даже начать выпытывать что-то у Малфоя, как тут появилась Панси и потребовала, чтобы Драко ей как-то помог. Блондин, поморщившись и прихватив с собой Рона, отправился за Паркинсон, а Гарри с удивлением узнал, что наследником Слизерина является он сам, потому что род Поттеров берёт своё начало от Певереллов, которые потом породили Гриффиндоров и Слизеринов, и потому что его глаза зелёные, а, значит, слизеринские. В общем, студенты дружно решили, что Гарри наконец-то одумался, сходил в Гринготтс, получил какое-нибудь жуткое наследство, дар и наставника, а теперь красуется перед Слизерином, чтобы в конце года к ним перевестись, что на столе директора давно лежат бумаги о его усыновлении, подписанные Северусом Снейпом, и что Гарри Поттер вовсе и не сын Поттеров, а очень даже ребёнок Беллы Лестрейндж и самого Лорда. Как это вязалось с тем, что Поттеры берут своё начало от Перевеллов, Гарри так и не понял, но слизеринцев и слизеринок это не останавливало - они с упоением сплетничали.  Поттер даже забыл, что он не в своей гостиной - настолько схожей была тема для разговоров.

Итогом этой вылазки стал разбитый нос Рона, который двигал для Панси какой-то жутко дорогой шкаф, болезнь Гермионы, которая выпила зелье с кошачьим волосом, и полная уверенность Гарри в том, что все факультеты одинаковые.

Рождество, кстати, было великолепным - Поттер снова сбежала во Францию, к подружкам, и они всю ночь делились сплетнями и ругали Дамблдора за такое глупое отношение к безопасности.

Где-то в середине каникул Гарри поняла, что чудовищем из Тайной Комнаты был василиск. Чуть подумав, девочка, а затем и мальчик, решила не делиться открытием с друзьями - Рон и Гермиона были начисто лишены слизеринской половины, отвечавшей, по мнению Поттер, за благоразумие, и они бы точно кинулись искать Комнату, чтобы самим убить чудовище.  Гарри таких приключений не хотела, поэтому просто зачаровала самодельную куклу, чтобы она издавала петушиные крики при надавливании.  Гарри и Гермионе такую хотела подарить, но девочка отказалась, заявив, что она слишком взрослая для всяких игрушек. Не надо думать, что Гарри ничего не сделала - анонимное письмо директору о василиске лежало на столе в ту же ночь, как Гарри добыла информацию. Специальное заклинание показало, что Дамблдор предупреждение прочёл, и... Ничего не произошло.  Впрочем, нападения тоже прекратились, так что Поттер пока что не хотел разглашать информацию - к тому же, ему бы всё равно никто не поверил.

Все уже начали верить, что год закончится благополучно - мандрагоры, которые были необходимы для лечения, были почти готовы, новых нападений не было. Одно, кстати, Гарри предотвратил лично - они с Гермионой тогда возвращались из библиотеки, и девочка предложила использовать зеркальце, чтобы посмотреть, следит ли за ними кто-нибудь. Поттеру с трудом удалось отговорить подругу от безумной затеи, и Грейнджер была в полном порядке.

А потом пропала Джинни. Сначала Гарри вовсе не понял, кто это, но предусмотрительно не стал никому говорить - Рон почти сразу напомнил, что это его младшая сестра, и потащил лучших друзей её спасать. Гермиона прихватила с собой Локхарта, который прямым текстом сообщил ей всю правду о себе. Девочка была разочарована в лучших чувствах, но мужчину всё равно потащила за собой - в Комнату. Оказалось, Грейнджер предполагала, где может быть вход, потому что довольно много общалась с Плаксой Миртл, пока варила оборотное в её туалете. Гарри её предположение подтвердил - на кране нашлась змейка, с которой удалось поговорить. В проход кстати, первым отправился Гилдерой Локхарт - он банально свалился в обморок, случайно упав лицом вперёд. Гермиона, ещё не до конца потерявшая веру в профессора, помогла ему придти в себя, за что чуть было не словила заклинание забвения, и только хорошие рефлексы помогли ей поставить щит. Заклинание, отразившись, попало в профессора ЗОТИ. Посовещавшись, ребята решили, что с потерявшим память учителем останется Гермиона, а Гарри с Роном продолжат спасать его младшую сестру. Они даже прошли довольно много, пока Гарри не окатила волна изменения - пришло время заката. Ночная Гарри, закатив глаза и пробормотав "Мальчишки", безумно хотела повернуть назад - ей не хотелось принимать участие в очередном безумном приключении. Из раздумий девочку вывел голос Рона.

- Гарри, что с тобой?! Ты...девчонка...

Уизли с ужасом смотрел на друга, а Гарри, недолго думая, послала в него первое пришедшее на ум заклинание. Им, кстати, оказались чары левитации, так что Рона довольно высоко подбросило и он ударился головой о потолок, рухнув на пол уже без сознания. Убедившись, что друг жив, Гарри пошла дальше, изо всех сил жалея себя, как делают все девочки.

Джинни нашлась в каком-то жутком помещении с огромной статуей старика. Над ней стоял призрак, который тут же отобрал палочку у Гарри и с изумлением уставился на неё.

- Девочка?...

- Угу.

- Но ты ведь...мальчик...

- И мальчик тоже.

Призрак, представившийся Томом Реддлом, впал в лёгкий ступор. Гарри даже успела подползти поближе и забрать у Джинни какую-то странную тетрадку.

- Это... Как?

- Вот так!

Реддл тряхнул головой и заставил рот статуи открыться. Гарри тут же зажмурилась и с диким визгом бросилась бежать. Василиск шелестел прямо за ней, а Реддл, издеваясь, послал заклинание подножки. Девочка упала прямо на живот, и кошмарной громкости петушиный крик сотряс помещение, смешиваясь с агонизирующим шипением. Гарри хотелось хлопнуть себя по лбу - кукла, её защитная кукла! Как она могла забыть? Девочка прижалась к полу сильнее, чтобы выдавить из игрушки все чары и точно убить василиска - нигде не было написано, какой громкости должен быть крик и как долго он должен длиться. Гарри уже слегка оглохла, когда действие чар кончилось. Девочка рискнула открыть один глаз, чтобы тут же взвизгнуть и отскочить - прямо рядом с ней лежала голова мёртвой змеи. Да Поттер не раздавили лишь чудом! Гарри с трудом встала и подошла чуть поближе - василиск лежал на спине, так что глаз девочка не боялась. Нервы Гарри были на пределе, и она тихонько плакала, пока Реддл отходил от шока и оплакивал древнее чудовище.

Вдруг Гарри услышала боевую трель - по потолку, сжимая в когтях Распределяющую Шляпу, летел феникс! Птица спикировала на девочку, которая инстинктивно закрылась странной тетрадкой Джинни, которую до сих пор зачем-то держала в руках. Феникс случайно прикоснулся к ней когтями и тут же сгорел под вопли умирающего Риддла. Гарри посмотрела на него одним глазком и поскорее отвернулась - призрак сгорал в таком же призрачном пламени, но всё равно выглядело это жутко.  Поттер вдруг ощутила жуткую апатию и усталось - сил хватило только на то, чтобы собрать пепел феникса в Шляпу да отползти к Джинни, которая пока не приходила в себя, но уже была тёплой и совершенно точно живой. Так они просидели всю ночь - Гарри, Джинни и новорождённый феникс, почему-то чёрный.

Наутро Гарри уже немного пришёл в себя и, убедившись, что спасать их не будут, решил двигаться к выходу. Джинни, которая очнулась где-то через три часа после рассвета, всё время извинялась и висла на Гарри, оправдываясь слабостью. Так они брели до того места, где остались Гермиона и потерявший память Локхарт. Как оказалось, к ним присоединился и Рон, у которого после удара о каменный пол жутко болела голова и было не до подвигов. А вот дальше был настоящий кошмар - их никто не искал, и надо было выбираться из Тайной Комнаты по отвесной, гладкой трубе. Гарри честно пытался нашипеть ступеньки, но их так и не появилось - видимо, не были предусмотрены. Очевидно, были и другие входы, но ребята не могли рисковать и искать их, разделяясь в этом лабиринте труб. В результате, Гарри с Гермионой наколдовали каждому по маленькому топорику и специальным шипам на ботинки, потом заморозили одну из сторон трубы и поползли. Первыми шли, очевидно, Поттер и Грейнджер, как отличники, способные поддерживать лёд, потом Джинни, Рон и Локхарт. Поднимались медленно, потому что каждая ошибка могла стать последней, и несколько раз останавливались отдохнуть. Потом Рон предложил закрывать трубу какой-нибудь плёнкой, чтобы при падении не улететь совсем вниз, и теперь шёл последним, через каждые несколько метров оставляя за собой подобие паутины. Ползли они почти в полной темноте - не хотелось тратить сил на люмос, так что путь освещался только слабо мерцающим льдом - задумка Гарри, которую он поспешил воплотить в жизнь, вспомнив о глубоководных рыбах.

Выбрались они только к вечеру следующего дня, безумно голодные, магически истощённые, со стёртыми в кровь руками. Феникс, к этому моменту немного подросший, радостно куда-то улетел, а путешественники смогли только доползти до устрашающей надписи на стене, где их и нашли.

После недели в больничном крыле Гарри наконец-то отправился домой, радуясь, что больше не придётся трястись за свою жизнь. Директору мальчик рассказал про василиска и про странную тетрадь, из-за которой феникс сгорел и поменял цвет. Дамблдор его долго допрашивал, пристально глядя в глаза, но потом отпустил, и Поттер с радостью побежал паковать чемоданы.

Так закончился второй курс в Хогвартсе.

Лето

Лето Гарри проходило ещё лучше предыдущего. Дурсли вовсе не напрягали его работой по дому - что, разумеется, не значит, что он был неблагодарной свиньёй и не помогал - французские друзья обсуждали переговоры о Турнире (пока что принимающей школой должны были сделать Дурмстранг, но Хогвартс пытался выбить право себе, приводя какие-то жуткие аргументы и давя с политической позиции), английские - квиддич и учёбу. В день рождения у него даже был торт - тётя купила что-то дешёвое и фруктовое, что они всей семьёй и съели, дав племяннику самый большой кусок. Гарри окончательно перестал быть похожим на себя днём и ночью - у Ночной Гарри появилась грудь, пусть и пока совсем незаметная, её лицо покрыли мерзкие прыщи, вывести которые были способны только жутко дорогие мази и зелья, начала явно выделяться талия. Гарри определённо обещала быть очень симпатичной девочкой. Поттер уже нашла все книги и была морально готова к дальнейшим изменениям - Дневной Гарри ничуть не изменился.

Самым жутким событием лета стал приезд  тётушки Мардж - сестра дяди Вернона терпеть не могла племянника и всегда науськивала своих бульдогов на его штаны. Обычно Дадли начинал глупо гоготать, Вернон усмехался в усы, а тётя Петунья презрительно кривила губы, но теперь отношения с родственниками были гораздо лучше - Дадли прятался за щуплого Поттера и иногда просил совета, тётя проявляла явно материнские чувства, а дядя поддерживал вооружённый нейтралитет. Никто из Дурслей не забыл, как Гарри прикрыл собой Дадли и как после его появления была заключена выгодная сделка. Гарри не сомневался, что даже если он спасёт тётушку Мардж 50 раз подряд, она всё равно будет его ненавидеть. Тётя пыталась спасти положение, отправив Гарри наверх, но сестра Вернона громогласно потребовала его присутствия и прислуживания за столом, так что взрыва было не избежать. Поттер пытался отвертеться как можно дольше, и Мардж даже успокоилась, но ближе к полуночи лично ворвалась в комнату к Гарри и вытащила девочку наружу. Только выпитая бутылка бренди спасла Поттер от разоблачения, а потом она сбежала в туалет и замаскировалась, как могла. В момент, когда стало ясно, что взрыв неминуем, Гарри мыла посуду и изо всех сил старалась не слушать, но тётушка говорила как можно громче, чтобы до кухни точно долетало.

- Родители алкашня последняя, рожа вся в прыщах - почему вы его вообще не вышвырнули сразу? Топить таких надо, как щенков из дворового помёта, чтобы генотип не портили. А шея, шея! Это он точно от тебя взял, Петунья. Но ты, пусть и страшненькая, но понормальнее той тины болотной будешь, сестрицы твоей...

Если бы Гарри была мальчиком, она бы точно нашла в себе силы потерпеть и не сорваться. Увы, у девочки, да ещё и с пубертатом, не было ни шанса. Стекло начало дребезжать, свет мигал, люстра раскачивалась и слабо позвякивала - до взрыва было рукой подать.

- Кто дал Вам право такое говорить? Кто Вы такая, чтобы судить моих родителей? Думаете, если оскорбить красивую женщину, лишние подбородки сами отвалятся?! Вы, дочь ехидны и мегеры!! Мама и папа были замечательными, а тётя самая красивая на свете!!! Не смейте ничего говорить про мою семью, слышите? Не смейте!...

Гарри ощущала бурлящую вокруг магию, когда вдруг чья-то рука нерешительно погладила её по голове. Это Петунья, встав со своего места, кинулась к племяннице, даря заботу и поддержку. Магия тут же улеглась, а Гарри ощутила, как по её щекам текут слёзы. Тётя нерешительно обняла племянницу, и Поттер, уже не сдерживаясь, разрыдалась. Голос Петуньи был твёрд, а руки аккуратно гладили ребёнка её сестры по голове и спине, успокаивая и даря защиту. Впервые на памяти Гарри тётя решилась дать отпор мерзкой Верноновой сестре.

- Марджори Дурсль, ты не имела никакого права говорить все эти отвратительные вещи обо мне и моей сестре. Пусть у Гарри и плохая наследственность, но мы смогли воспитать из него нормального человека, и ты не имеешь права попрекать его.

Тут тётя запнулась, но потом нашла глазами Дадли и с вызовом вскинула голову.

- И ты больше никогда не позволишь себе нечто подобное в моём доме.

Тётушка Мардж пару секунд неверяще смотрела на жену своего брата, которая всегда безропотно терпела даже самые отвратительные выходки, а потом встала и отвесила ей звонкую пощёчину. Голова тёти Петуньи мотнулась, на щеке остался отвратительный след, а Гарри с ужасом смотрела на выступившие от удара слёзы. Тётя подняла руку, медленно провела пальцами по щеке...

- Вернон?...

Мардж пьяно расхохоталась, а её брат продолжал хранить молчание. Гарри казалось, что время остановилось, и можно было нащупать каждую секунду руками. Одна...Две...Три...

Мертвенная бледность разлилась по лицу Петуньи, и она, не говоря ни слова и подхватив племянницу под руку, кинулась наверх, в свою спальню. Дрожащими руками она открыла шкаф и начала кидать на кровать свои вещи.

- Вещи собраны? В сундуке есть место?

Гарри только кивнула и притащила всё своё имущество. Тётя одним комом кинула туда всё, что вытащила. Внизу явно разгорался ожесточённый спор, и Гарри с Петуньей смогли незаметно проскочить мимо брата и сестры. Дрожащий Дадли, заметив их, кинулся к матери, и они втроём покинули дом.

Сев на автобус в Лондон, тётя дала волю слезам - Гарри и Дадли просто прижались к ней с двух сторон, стараясь согреть и не находя слов утешения. Когда Петунья немного успокоилась, Поттер предложила пожить в Дырявом Котле - тётя почти не взяла с собой денег, а так Гарри могла бы оплатить их проживание. Туда они и направились.

Оставшиеся до первого сентября две недели Гарри, Дадли и тётя Петунья провели в уютном трёхместном номере на третьем этаже. Двоюродный брат гулял по Косому Переулку, вцепившись в руку Гарри потными ладонями и, открыв рот, тыкал во всё вокруг. Петунья почти не выходила из номера, но за покупками с мальчиками пошла, стараясь держаться с ледяным достоинством. По дороге они наткнулись на плакат с разыскиваемым преступником Сириусом Блэком, и тётя, вздрогнув, рассказала Гарри правду - что это его крёстный, лучший друг отца, человек, который очень жёстко подшутил над Верноном в день их свадьбы, и многое, многое другое. Гарри ужасался, поняв, что все осуждают Сириуса за предательство Поттеров, и пообещал себе достать стенограмму суда и хорошенько во всём разобраться.

Худшим событием этих своеобразных каникул стала ночная вылазка в Лютый переулок. Ночная Гарри очень хотела разобраться в собственном феномене, но ни одна из разрешённых книг не содержала и крупицы информации, так что девочка хотела сходить в книжную лавку Лютого, где, по слухам, можно было достать что угодно. Одевшись и подождав, пока тётя с Дадли заснут, Гарри выскользнула из их номера, уверенно направившись в Лютый. Все лавочки Косого уже были закрыты, и это выглядело жутковато, но Гарри не обратила на это никакого внимания, уверенно направляясь к книжному.

Первый же шаг в пыльное помещение с опасными даже на вид талмудами заставил её сомневаться в правильности собственного решения. "Так, всё в порядке, ты разумная девочка, и не наделаешь глупостей"- так сказала себе Гарри и решительно сделала шаг.

- Что понадобилось такой милашке в моей старой лавке?

Неопрятного вида мужчина неопределённого возраста выпрыгнул словно из ниоткуда, и Гарри замерла, как кролик перед удавом. Её можно было понять - всю свою жизнь девочка ни с кем не общалась. Конечно, она переписывалась с подружками и отмечала с ними рождество, даже один раз потанцевала со старшим братом одной из них, но она всё равно была наивной и совершенно не приспособленной к миру. Девочка самонадеянно считала, что контакта в шкуре Дневного Гарри и тех случаев, когда её считали мальчиком, хватит, и сегодня чуть ли не впервые столкнулась с человеком, для которого она была в первую очередь девочкой, а не подружкой или Мальчиком-Который-Выжил. Гарри буквально ощущала, как гуляет его взгляд по её телу, и теперь её любимая юбка казалась непозволительно короткой. Поттер пыталась пошевелиться или завизжать, но ничего не могла делать, словно раздавленная таким пристальным вниманием.

Дверь хлопнула, и владелец магазина тут же сосредоточился на посетителе. Немного отдышавшись, Гарри смела с полок все книжки, до которых смогла дотянуться, бросила на прилавок около тридцати галлеонов и вылетела из магазина, не останавливаясь до самой комнаты. Девочка пряталась под кровать ещё три или четыре дня, но никто к ней не врывался, и Гарри успокоилась, довольно быстро поняв саму суть своей проблемы.

Первого сентября тётя Петунья помогла Гарри добраться до вокзала, напоследок сказав, что она собирается вернуться к Вернону, и нерешительно попросила писать. Дадли разревелся, обнимая прежде ненавистного двоюродного брата, и попросил обязательно вернуться на следующие летние каникулы.

В поезде заранее прибывший Гарри занял пустое купе и, прикрыв глаза, начал ждать своих друзей.

Так начинался третий год в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

3 курс

В этот раз неприятности начались ещё в поезде, убивая в Гарри надежду на хоть один спокойный год в Хогвартсе. Он с Роном и Гермионой сидели в купе и обсуждали поездку в Египет,  тур по Европе и немного Сириуса Блэка.  К ним подсела парочка первокурсников, и они тихонько разговаривали, с благоговением и ужасом поглядывая на старших ребят. Гарри видел, что Гермионе безумно хотелось их отчитать за неопрятный вид, и старался подавить её порывы - тем более что девочка всё ещё ходила с жутким вороньим гнездом на голове, не пользуясь зачарованной расчёской или хотя бы волшебными заколками, которые Поттер ей дарил. Впрочем, потом она намекнула, что у Гарри довольно странные представление о девочках и попросила книжки. Поразмыслив, Гарри решил больше в это не лезть - если девочка хочет делать из себя посмешище, которое ни в один приличный дом не пустят, он ей мешать не будет, и пусть не обижается, когда он в приличном обществе будет делать вид, что они незнакомы.

Когда похолодало, Гарри сначала не обратил на это внимания, только сильнее закутался в мантию. Когда поезд затормозил, а счастливые воспоминания поблекли, Поттер вспомнил о дементорах и на всякий случай достал палочку - про стражей Азкабана он читал летом, узнав о побеге Сириуса Блэка, и краем глаза посмотрел на заклинание Патронуса. Он и не подумал учить это, даже схему взмаха палочки не смотрел! Да и откуда стражам Азкабана взяться где-то вне Азкабана? Оказалось, есть откуда - Гарри чуть было не распрощался с душой, когда это кошмарное порождение вошло в их купе. Детям повезло, что с ними ехал новый профессор ЗОТИ, хоть он и подоспел в последний момент.

Самым мерзким в этой ситуации было то, что дементоры дежурили у Хогвартса ради Гарри, и парень ощущал себя виноватым.

Впрочем, слишком сильно заниматься самокопанием не получалось - третий курс принёс новые предметы, и теперь учиться пришлось гораздо больше. Без колебаний, Гарри выбрал Древние Руны и Арифмантику - Хагрида он всё ещё боялся, Маггловедение мог преподавать сам, а Прорицания выбирали только те, кто хотел бездельничать. Гермиона была счастлива - они с Поттером были единственными гриффиндорцами на этих предметах. Впрочем, Грейнджер записалась на все предметы сразу, что вызывало сомнение в её разумности - как она сможет не отставать с пропусками? Некоторые предметы идут одновременно, и придётся их как-то чередовать. Впрочем, несколько следующих недель показали, что Грейнджер получила один из школьных маховиков, чтобы быть в нескольких местах сразу. Гарри от души сочувствовал - судя по тому, что пишут об этом артефакте, приятного в его использовании мало.

В первый раз Гарри начал нравиться ЗОТИ. Профессор Люпин, спасший ему жизнь, оказался отличным преподавателем, хоть и с довольно странными идеями. Например, он не дал Гарри сразиться с боггартом, никак не объясняя это. Поттеру, в принципе, было всё равно - он не представлял себе, чего боится. Боггарт станет зеркалом, в которое провалился Квиррел? Василиском? Мерзким дементором? Парень совершенно не хотел узнавать ответ на этот вопрос. Люпин был добрым и тихим - именно так его и описывала тётя Петунья, вспоминая о друзьях Джеймса. Гарри радовался, что этот мужчина был живым напоминанием о родителях, но с вопросами не приставал и в друзья не набивался, как минимум потому что такие тесные отношения с учителями не приняты, и у Люпина могли быть проблемы.

Хогсмит оказался довольно скучным местом. Конечно, о нём много говорили, да и тётя сразу подписала разрешение, вспоминая, в каком восторге была Лили, но нет - обычная деревня, пусть и насквозь магическая. Довольно забавно, что профессор Макгонагалл и Филч выглядели изумлёнными, когда Гарри протягивал разрешение на посещение. Его даже отозвали в сторонку и долго рассказывали технику безопасности, пытались обвешать всякими защитными амулетами и всячески отговаривали - их облегчение было осязаемо, когда Поттер заявил, что больше он в деревню не пойдёт.

В день Хеллоуина Гриффиндор обсуждал иск против Хагрида, который подал отец Драко Малфоя. Рон и Гермиона возмущались, в красках пересказывая события того дня, но Гарри был на стороне слизеринца - ему и короткого знакомства с Хагридом хватило, чтобы осознать его непригодность к профессорской деятельности. Друзья обижались, но не ссорились. Рона возмущал сам факт, что Малфой посмел пожаловаться, а Гермиона хотела помочь Хагриду с судом, пытаясь склонить Поттера на свою сторону. Наконец, она махнула на друга рукой и отправилась на пир - Гарри, как обычно, в полном одиночестве сидела в башне, листая учебник по Рунам - предмет оказался очень сложным, и из всех учеников действительно всё понимал только Поттер, за счёт своих ночных изысканий.

Гарри насторожилась сразу, как услышала ругань Полной Дамы. Девочка вытащила палочку и встала напротив прохода, надеясь, что это не дементор - патронус пока отказывался принимать определённую форму. Потом всё стихло, и девочка успокоилась, пока вернувшиеся с пира студенты не обнаружили изрезанный портрет Полной Дамы. Поднялась паника, студентов отправили ночевать в Большой Зал... А Гарри осталась заперта в Башне Гриффиндора, и никто, даже её дневные друзья, не заметили её отсутствия. Ситуация напоминала Гермиону и тролля на первом курсе, но Поттер всё же думала, что она несколько более знаменита, и за два года у неё появились друзья. После того случая Поттер обиделся и с Роном и Гермионой не разговаривал.

После этого жизнь шла своим чередом - профессор Снейп тонко намекнул на то, что профессор Люпин оборотень, и Гарри вместе с Когтевраном и Слизерином закупил кучу одноразовых серебряных амулетов в виде тоненьких колец. Достаточно вытянуть руку и крикнуть "Оборотень!", чтобы колечко обратилось в иглу и полетело на оборотня, жаля его во все доступные места. Гриффиндорцы, как обычно, ничего не поняли, а Гарри не спешил объяснять. В нём ещё теплилась вера в адекватность директора, и он дал ему последний шанс - если оборотень действительно не будет опасен, то для Дамблдора ещё не всё потеряно.

На квиддичный матч Гарри не пошёл, памятуя о предыдущем плачевном опыте, и не пожалел - нападение дементоров еле удалось отбить, а на поле девочкам привиделся грим. После этого вся школа тряслась от ужаса и с нетерпением ожидала рождества.

В этот раз традиционный рождественский бал отличался от того формата, как привыкла отмечать Гарри. Обычно французские подружки собирались в поместье у одной из них, они ели разные вкусности, иногда танцевали с братьями хозяйки дома, садились в одну из гостиных и сплетничали, но не в этот раз. Родители одной из девочек решили, что 13 лет это достаточный возраст для выхода в свет. Гарри безумно повезло - семья Мадлен была частью французской аристократии, и девочка всего на один день приехала к родственникам в Лондон, в тот самый день, когда профессор Макгонагалл вела туда Поттера. Став подругой Мадлен, Гарри влилась в высшее общество магической Франции, где её довольно быстро переименовали в Ирен Потре. Конечно, все знали, что на самом деле девочку звали Гарри Поттер, и, фактически, так её и называли - только с ужасающим акцентом. Поскольку конфликт с Воландемортом был строго локален и считался за внутренние дела Британии, вне её границ о Мальчике-Который-Выжил даже не слышали, что позволяло девочке использовать настоящее имя. Чистокровность Поттеров под сомнение не ставилась, так что она с самого начала была тепло принята, считаясь своей "маленькой английской аристократкой".

На этот рождественский бал Гарри шла с замиранием сердца и под руку с Мадлен - они впервые были на настоящем, взрослом балу! Впрочем, их почти сразу выгнали в школьный зал, к юношам и девушкам, ещё не окончившим Шармбатон. Конечно, все друг друга знали, но одно дело учиться в одной школе, и совершенно другое - общаться на балу. Волнующиеся младшие были гротескны, старшие посмеивались и помогали, а Гарри с удивлением смотрела на нервничающего Драко Малфоя, который тихо сидел у окна и чувствовал себя очень неуютно.

Интерес Поттер был замечен, вызвав волну хихиканья, и девочке объяснили - это английский родственник одного из гостей, и он присутствует на балу с родителями в качестве демонстрации мирных намерений Британии. Тут же вспомнили и об английском происхождении самой Гарри, их тут же окрестили "английской парочкой", а попытка объяснить вызвала новую волну хихиканья и переглядывания. Почти сразу эффект стал заметен - юная Поттер оказалась около Малфоя, а всех её знакомых юношей перехватывали, стоило им подойти поздороваться. Драко, разумеется, заметил все эти манёвры, и теперь с интересом смотрел на свою невольную соседку и даже пригласил её на вальс - одна из старших девочек будто мимоходом представила их друг другу. Разговаривал Малфой довольно хорошо и без акцента, но его французский был слишком правильным, и поэтому неестественным - Гарри, для которой этот язык стал уже родным, отлично это слышала. Зато танцевал дневной недруг великолепно, и из них получилась красивая пара - Поттер порадовалась, что надела новое платье с корсетом.

Потом девочка, разумеется, отомстила - сама пригласила жениха одной из старших девушек и, поглядывая на неё, на ушко шептала своему партнёру истории из Британии. Девушка бледнела, парень краснел, а Гарри только улыбалась всё сильнее. Конечно, она ничего про девушку не рассказала - хотя ей было что - но демонстрация прошла на ура, и больше "Ирен" к Драко не подталкивали. Тем удивительнее стало то, что Малфой нашёл девочку  почти перед самым рассветом, когда большая часть гостей уже разъехалась. Драко поцеловал её руку, задержавшись чуть дольше, чем предписывает этикет, и изъявил желание продолжить знакомство. Гарри с удивлением согласилась, и за оставшееся до конца учебного года время они действительно обменялись парой писем.

Новое полугодие принесло с собой ещё больше ужасов, начиная с того факта, что в спальню для мальчиков проник Сириус Блэк. Гарри, правда, там не было - девушка снова была в библиотеке. Потом у Рона пропала крыса, в чём он громогласно обвинял гермиониного кота. У самой Грейнджер были проблемы посерьёзнее - поняв, что она не справляется, девочка начала использовать маховик не только чтобы быть на нескольких уроках сразу, но и чтобы к ним готовиться, что было строго запрещено. Девочка бледнела, круги под её глазами росли в геометрической прогрессии, а на Гаррины попытки поговорить она только брала новую книгу. Наконец, Поттер не выдержал и пошёл к декану. В кабинете Макгонагалл он произнёс целую речь и предъявил доказательства, что Гермиона использует маховик больше чем на три часа в день, предписанных техникой безопасности. Декан поджала губы, пообещала разобраться и сняла с Грейнджер сто баллов за разглашение информации о маховиках. Девочка плакала в туалете, а Гарри был готов убить МакКошку - слишком частое использование артефакта вело к ужасным последствиям, начиная с исчезновения магических способностей и заканчивая смертью, не говоря уже о том, что тело начинало стремительно молодеть. И вместо того, чтобы предотвратить трагедию, профессор ругается на то, что кто-то узнал о школьных маховиках! Да о них в половине библиотечных книг упомянуто!

На фоне всего этого экзамены прошли незамеченными, и Гарри снова стал лучшим учеником своего курса. Грейнджер, отравленная артефактом, была в третьем десятке. Расстроенная девочка даже не обиделась, а просто попросила Гарри и Рона сходить с ней на казнь гиппогрифа - дело она проиграла. Мальчики согласились, и Поттер, мучимый дурными предчувствиями, наложил на себя заклятье гламора, чтобы, если они вдруг задержатся до темноты, никто не заметил его главной странности.

Собственно, традиционные неприятности не прошли мимо - они с Гермионой просто стояли около Дракучей Ивы, ожидая Рона, который пошёл к Хагриду за своей найденной крысой. Вдруг к ним подлетел грим, и, сбив Гермиону с ног, потащил её под дерево. Гарри, конечно, поспешил следом - по тоннелю  в Визжащую Хижину. Там огромная собака стала Сириусом Блэком, который рассказал о своей жизни и о предательстве Петтигрю. Под конец он выудил ронову крысу из гермиониной сумки и попытался заклясть, но Ремус Люпин не дал ему это сделать. Гарри с Гермионой тряслись от ужаса и пытались узнать у профессора, помнит ли он о полнолунии, но старшие мужчины были слишком заняты выяснением обстоятельств. Они успели подраться, побрататься, поссориться и снова помириться. Наконец, было решено Питера не убивать, а просто отдать аврорам. Гарри идти не хотелось - он уже стал девушкой, и, если профессор не принял мер, они все погибнут. Конечно, его никто не слушал, за что и поплатились - Ремус Люпин, стоящий рядом во всей звериной красе, попытался их сожрать. На счастье, гермионин вопль "Оборотень!" активировал оберег, и они с Сириусом успели сбежать назад в хижину, потеряв при этом Петтигрю. Грейнджер почти сразу свалилась в обморок - она слишком долго носила маховик, и теперь состояние было критическим. Еле уговорив своего первого родного человека аппарировать в безопасное место, Гарри сосредоточилась и, чётко повторяя заклинание, вызвала патронуса. Поттер просто не знала более быстрого способа позвать мадам Помфри, а для Гермионы была дорога каждая секунда. Для Дневного Гарри самым лучшим воспоминанием было бы, несомненно, сегодняшнее воссоединение с крёстным, но Ночная гораздо сильнее ценила тот вечер, когда тётя Петунья встала рядом с ней, защищая от тётушки Мардж.

Сначала девочке показалось, что это лев, но, разглядев змею вместо хвоста, поняла, что призвала химеру. В принципе, что-то такое Гарри и предполагала, ведь патронус является отражением сильного эмоционального переживания, а наличие двух разных тел, вне сомнения, является таковым. Послав химеру к мадам Помфри с просьбой о помощи и предупреждением об оборотне, девочка села рядом с дневной подругой и стала ждать.

Забрали их на этот раз быстро - мадам Помфри вместе с профессором Снейпом выполняли всё быстро и слаженно. Так, Гермиону забрали в св.Мунго, а Гарри, отделавшись лёгким испугом, отправился писать жалобу на директора, припомнив ему кошмарные зеркала, огромных змей, Хагрида и всех преподавателей ЗОТИ разом. Эффекта жалоба не дала, осев где-то на министерском столе, но Поттер чувствовал себя отомщённым, хотя Люпина, конечно, было немного жаль.

Уже в поезде Гарри отчётливо понял - ничто теперь не будет прежним.

Так закончился третий курс в Хогвартсе.

Лето

В этот раз Гарри встречала одна тётя Петунья, и они добирались до дома на автобусе. Женщина вцепилась в племянника и жалобно попросила остаться на всё лето. Конечно, Гарри согласился - он и не собирался куда-либо ехать со своими странностями. Правда, парень думал, что они снова будут жить в Дырявом Котле, но тётя решила дать Вернону ещё один шанс.

То, что у неё не получилось, Гарри понял мгновенно. Дело было в том, что Вернон и Петунья видели ситуацию совершенно по-разному. В тот злополучный приезд тётушки Мардж дядя просто растерялся, а тётя приняла это за отказ в поддержке. Потом она вернулась, дав ему ещё один шанс, а он принял это за прощение. Тёте хотелось сесть и обсудить произошедшее, проговорить каждую секунду и подвести черту, а дядя думал, что они поставили табу на вечер. Гарри это прекрасно понимал, потому что всегда смотрел на мир с позиций обоих полов, но не мог объяснить - основная проблема была в Верноне, но он не слушал племянника. Тётя после рассказа Поттера была настроена на нейтралитет, но без ответного шага со стороны мужа ничего не получилось. Так, Гарри всё лето служил буфером между супругами Дурсль и с каждым днём всё чётче понимал, что этот брак обречён. Петунья тоже это понимала - она судорожно пыталась устроиться на работу, чтобы при разводе Дадли остался с ней. Вернон даже не подозревал о грядущем процессе, он был уверен, что в его семье всё хорошо. Ведь это всего лишь пощёчина, верно?

В жизни самого Гарри так же наметились изменения - дневное тело так же вступило во взрослую жизнь. Ночная Гарри тоже продолжала расти, но теперь уже можно было точно сказать, что в будущем она будет хорошенькой. С довольно маленькой грудью, но широкими бёдрами, по фигуре она напоминала грушу, но грушу крайне очаровательную. Девушке удалось сбросить детский жирок, и она неимоверно гордилась собой, готовая часами любоваться на ключицы, длинные пальцы и скулы. Дневному Гарри тоже нравился внешний вид Ночной и совершенно не нравился свой собственный - он, как и все подростки, комплексовал из-за нескладного тела, круглых очков и почти не растущей бороды. А вот тут начались проблемы - Ночной Гарри тоже не нравился Дневной. Это было чудовищной случайностью, что мальчик в Гарри предпочитал миниатюрных брюнеток и рыжих, а девочка - высоких блондинов и русых. Дневной был, конечно, выше, но всё равно низковат для мальчика 14 лет, что обостряло конфликт. Так, у Гарри Поттера впервые появились проблемы с его телами - он полностью принимал ночное и испытывал отвращение к дневному. Ситуацию обострял тот факт, что люди в основном живут и взаимодействуют в светлое время суток, так что парень не мог спрятаться и хорошенько покопаться в себе.

Тётя Петунья вела себя странно. Она хмурилась, поглядывала на племянника и что-то записывала в маленьком блокнотике, который когда-то подарили её мужу на выставке дрелей. Наконец, однажды грянул гром - поздно ночью тётя распахнула дверь, заставляя свою племянницу пискнуть и притянуть книжку к груди - запрещённый гримуар, подарок одной из подружек на день рождения. Она с минуту смотрела на девочку, а потом всхлипнула и прислонилась к дверному косяку.

- Я так и знала. Ты девочка. Но  как? Как мой племянник может быть и племянницей тоже?!

Дневной Гарри стал бы всё отрицать и попытался бы заколдовать тётю, пренебрегая угрозой исключения из Хогвартса, но Ночная Гарри тут же подлетела к родственнице и утащила в комнату. А потом, сидя на старой кровати и жуя магические сладости, Поттер рассказывала - о первом изменении, о своих попытках вызвать у себя раздвоение личности, о том, что ни в одной магической книжке такого феномена не описано, о своей двойной жизни и о рождественских балах. Под конец тётя немного отошла и изумлённо спросила:

- Как ты до сих пор не сошёл с ума?

Гарри рассмеялась.

- Тётя, я ведь цельная личность, понимаешь?  На самом деле Дневной и Ночная существуют только в моей голове. Я просто разделила собственные черты характера на две группы, под свои тела. И то, что ночью я считаю своим самым близким родственником тебя, а днём - Сириуса, просто значит, что я люблю вас обоих.

Петунья покачала головой, явно не понимая племянницу.  Гарри не удивлялась - вряд ли хоть кто-нибудь в целом мире был бы готов понять и принять. Поттер была счастлива, что тётя хотя бы пыталась.

- А если бы ты мог...могла бы...если бы у тебя был выбор, кем бы... Какое тело стало бы единственным?

Гарри ни минуты не раздумывала.

- Ночное.

В волшебном мире жизнь текла своим чередом - окончательно решилось, где и когда быть Турниру Трёх Волшебников. Шармбатонские подружки радовались и требовали полной экскурсии по Хогвартсу, а Гарри ждала своё новое платье. Чёрно-зелёное, с корсетом и пышной юбкой, с перчатками вместо рукавов - девушка собиралась блистать на Святочном Балу.

Гарри не знала, что делать с жизнью. Явный перекос к женскому телу требовал немедленно искать чистокровного жениха и заключать помолвку, но Поттер не была окончательно уверена. Между тем, с каждым годом девушка становилась старше, и шансов на успешный брак было всё меньше. Конечно, у неё было всё, что полагается - приданое, хорошая родословная, знание этикета и отличная репутация. Сейчас девушка судорожно пыталась научиться играть на арфе, как и было положено приличной французской аристократке  - Гарри подумывала получить гражданство и с ужасом услышала о таком обычае. Но, даже несмотря на этот пробел, она оставалась завидной невестой, и родители Мадлен были готовы помочь в переговорах.

Только вот надо ли ей это?

На фоне таких важных терзаний Гарри как-то не заметила нападения на чемпионат мира по квиддичу и с тяжёлым сердцем ехал в Хогвартс - возвращаться в опасную школу не хотелось. Правда, там появлялась надежда на контакт с крёстным, который за три месяца написал всего одно корявое письмо и даже не попросил птицу подождать ответа. Ночная Гарри ехидно подмечала, что и 14 лет назад Питер Петтигрю оказался для Сириуса Блэка интереснее крестника, но Дневной твёрдо решил дать мужчине ещё один шанс.

И вот, одолжив тёте денег на отдельное жильё, Гарри Поттер снова отправлялся в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

4 курс до Рождества

По дороге в Хогвартс поезд гудел от сплетен о нападении. Гарри тыкали в статью, Рон возбуждённо пересказывал суматоху, периодически срываясь на описание чемпионата, на котором всё и произошло.  Поттеру это было совсем неинтересно - он с нетерпением и ужасом ожидал Турнира. В принципе, у него уже был готов план, следуя которому он не раскроет свои особенности перед французскими подружками. Конечно, придётся побегать от английских друзей, но это было меньшим из всех зол.

С первого же дня, на всякий случай ужаснувшись преподавателю ЗОТИ - конечно, он был аврором и стоило радоваться, но в прошлый раз компетентный учитель оказался оборотнем, да и Непростительные в первый же день доверия не внушали - Гарри проводил в поисках заклинаний, с помощью которых он смог бы сохранить свою странную тайну. Изыскания осложнялись нашествием на библиотеку - услышав о проведении Турнира Трёх Волшебников, школьники рванули изучать его историю. Поттер только фыркал - когда родители твоих друзей отвечают за проведение подобных мероприятий, всегда знаешь больше скудных справочных знаний.

Прибытие гостей прошло как по маслу - явившись где-то в середине дня, они не смогли добраться до замка засветло, пытаясь выпутаться из многочисленных ловушек и защитных чар. Дело осложнялось тем, что ловушки самовосстанавливались, а полноценно сосредоточиться на них мешали обитатели Запретного Леса, периодически вылетающие оттуда в попытке сожрать гостей. Делегации Шармбатона и Дурмстранга ругались и материли Дамблдора на своих языках, тем самым доказывая, что расчёт был верен, и репутация старика после такого приёма довольно сильно пострадает, даже если потом ничего не произойдёт. Потом Гарри, дождавшись окончания праздничного ужина и явления Кубка, с визгом кинулась в группу шармаботонок, вызывая такую же бурю эмоций. Конечно, Поттер не была так дружна со старшим поколением, как с ровесницами и Мадлен, но девушки активно переписывались, знали кучу тайн друг друга и легко могли считаться близкими подругами. Проблем с остальными также не возникло, потому что элитная компания аристократок точно не стала бы общаться с кем-то недостойным. Так, знакомые дружелюбно кивали, а не столь родовитые девушки и юноши старались познакомиться. На столь же радужной ноте прошло знакомство с Мадам Максим - полувеликанша оценила выдержку и компанию, и пустила в карету погостить.

На третий визит директриса пригласила Гарри в свой кабинет на чашечку горячего шоколада. Поттер, строго держась в рамках, рассказала о себе всё, что и так было известно французской аристократии, даже про арфу поведала, сгорая от стыда. Прогресс был, и девушка могла наиграть пару простейших мелодий длиной в одну минуту, но всё же этого было явно недостаточно. Наконец, Олимпия не удержалась.

- Ирен, милая, ты очаровательная девушка, и мне очень жаль, что ты учишься не у меня. Не хотелось бы показаться бестактной, но почему Дамблдор считает тебя мальчиком?

Гарри густо покраснела. Мадам, заметив это, поведала о предупреждениях директора Хогвартса, о каком-то зле и о Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил. Конечно, женщина не показала удивления, но своё маленькое расследование провела, убедившись, что единственный Гарри Поттер во всей Британии является девочкой, которая большую часть времени проводит в кругах французской аристократии, никаких героических поступков не совершает и вообще хочет переезжать. Тут уж девушка не стеснялась, рассказав про свою жизнь, про всех профессоров ЗОТИ, про то, что Альбус Дамблдор когда-то победил Гриндевальда и уничтожение Тёмных Лордов стало его навязчивой идеей. Пришлось немного исказить факты, заявив, что она пыталась сказать директору, что он ошибся с гендерной принадлежностью, и что тот только отмахнулся, решив, что Гарри врёт. А вот про гламор Поттер сказала чистую правду, рассказав, что притворяется мальчиком, дабы никто ничего не попытался с ней сделать. Директриса поверила и возмущалась, но пообещала не поднимать эту тему в разговорах - Дамблдору же будет хуже, если его национальный герой подаст документы на смену гражданства, пометив, что он, вообще-то, девушка. Теперь Гарри окончательно стала своей в шармбатонской карете, ей даже выделили свою форму и комнату. Теперь девушка ходила на ужины с французами, слушая комплименты от собственных однокурсников и приветливо кивая Малфою. Что её узнают, Гарри не волновалась - Ночное и Дневное тело были совершенно непохожи. Конечно, ради таких вечеров пришлось рассориться с Роном и Гермионой, но Поттер не сильно переживала - она прекрасно помнила, как её забыли в Гриффиндорской Башне, как Грейнджер обижалась на лучшую успеваемость и как Рону не нравилось, что у друга слишком много славы. К тому же, днём Гарри почти всё время проводил с Джинни, Невиллом и Полумной, так что полной изоляции от британских магов не получилось.

Кубок решил огласить своё решение днём, за обедом. Красиво заискрился, выплюнув имена Крама (Самого молодого и многообещающего ловца, в которого была немного влюблена Ночная Гарри. Дневной оставался совершенно равнодушен), Флёр Делакур (Она старательно хотела подружиться с Гарри, потому что, из-за своей крови, не могла так просто попасть в приличное общество), Седрик Диггори (Поттер с удивлением узнал о его существовании) и... Гарри Поттер. Парень встал, и, под неверящие взгляды, пошёл к остальным. А потом на него орали, Дамблдор тряс его за плечи, Снейп и Грюм строили теории, Каркаров истерил, а мадам Максим пыталась убрать мальчика из чемпионов. После долгих споров, так ни к чему и не придя, все разошлись. Французы смотрели странно - они не знали, как теперь реагировать, а вот Хогвартс однозначно записал Поттера в лжецы и собирался устроить ему весёлую жизнь.

Вечером Гарри специально не пришла к французам до ужина, и теперь стояла у кареты, не увереная, действует ли ещё приглашение. Когда делегация вернулась, все замерли, а потом мадам Максим задала всего один вопрос.

- Это ты, милая?

- Нееет....

Не удержавшись, Гарри тихо всхлипнула, потом ещё раз, и ещё... Наконец, плачущую девушку обняла Мадам и утащила к себе, где долго поила шоколадом и обещала поддержку, а потом лично отвела к выделенной комнате, где её ждали подруги. Девушки сразу ей поверили и кинулись утешать, и даже Флёр отважилась заглянуть и подарить коробку шоколада в знак поддержки. Весь Шармбатон понимал, что Турнир - это прежде всего опасное соревнование, и что четырнадцатилетним девушкам там делать нечего. Увы, Хогвартс их взгляды не разделял, а в Дурмстранге ни у кого знакомых не было, так что их отношение осталось непонятным.

Особенно сильный удар нанёс Гарри его крёстный, Сириус Блэк. На паническое письмо, срочно отправленное личным скоростным ястребом Мадам Максим, ответ пришёл только за неделю до начала испытаний. О новостях было всего два предложения, сводившиеся к "Тебя хотят убить" и "Победи их всем назло, это станет отличным приключением". Остальное было посвящено намёкам на какое-то "Великое поручение" от  "Великого Альбуса Дамблдора". Поттер, прочитав это, часа два плакал в пустом классе, понимая, что крёстный только что упустил свой второй шанс, и Гарри совсем не хотел давать ему третий. Даже мадам Максим, чужая женщина, директор школы-соперника, проявила больше участия, чем лучший друг его отца! Мысли подростка плавно свернули на то, что тётя Петунья его любит больше, и это снова создало перекос сознания к женскому телу - ведь Сириус был любимым родственником Дневного, а тётю уважала Ночная. Так, Гарри, жутко смущаясь, написал ещё два письма - непосредственно тёте и Мадлен, спрашивая подругу, согласны ли её родители помочь Поттер с выбором жениха? Они, конечно, сами предлагали помощь, но всё же. Конечно, потом помолвку можно будет разорвать, но лучше подстраховаться.

Гарри никогда не хотел выбирать между двумя телами, и только сейчас понял - если у мужского будущее почти безгранично, то вот о женском стоит позаботиться как можно скорее, особенно если учесть, что оно нравилось Поттеру больше. Впрочем, это не помешало ему на честный вопрос самому себе " Готов ли ты прямо сейчас навсегда стать девушкой?" так же честно ответить "Нет".

О первом испытании своих девочек предупредила Мадам Максим, так что Гарри готовился. Это не мешало ему нервничать, что послужило причиной кошмарной статьи от Риты Скитер - на счастье, её читали только англичане, так что своих основных союзников Поттер не потерял. Но всё равно, это было ужасно! Пожалуй, впервые в жизни Ночная Гарри испытала проблемы с учёбой, так её возмутила написанная мерзость. Конечно, она подготовилась к схватке с драконом, но это заняло куда больше времени, чем планировалось.

Тактика Гарри была предельно проста - он просто вышел на поле, громко произнёс скрывающее запах заклинание и заклятье невидимости. Проблему с громкостью шагов решила трансфигурированная из камня музыкальная шкатулка. Взять золотое яйцо так же ничего не стоило - животное, подсознательно ощущая его отличие от остальной кладки, отложило его как можно дальше от остальных, на самый край.

Баллы ему поставили высокие, только Каркаров снизил за "отсутствие зрелищности", так что Поттер занял первое место.

Как же мало нужно людям, чтобы переменить своё мнение! Если до этого Гарри боялся ходить по коридорам, то теперь не мог и шагу ступить без фанатского восторга. С ним тут же помирилась Гермиона, и даже попыталась втянуть в своё обречённое на провал общество Г.А.В.Н.Э.. А уж после того, как Гарри, дождавшись секунды тишины в Большом Зале за обедом, громко спросил директора, выяснилось ли, кто бросил имя в Кубок, подошёл просить прощения Рон. С официальными лучшими друзьями Поттер помирился, но ещё долго промывал им косточки вместе с Мадлен, а о былом доверии можно было забыть. Самое обидное было в письме Сириуса. Крёстный его поздравил, порадовался, что Гарри жив... И заявил, что разочарован - можно было обойти дракона как-то поинтереснее, ослепив или облетев на метле. Так крёстный потерял третий шанс, и Поттер долго сидел на Астрономической Башне, сравнивая два письма - это от Сириуса и насквозь пропитанное беспокойством от тёти.

Приближался Святочный Бал. Сказать по правде, Гарри он занимал куда больше, чем второе испытание - как только он открыл яйцо, то понял, что это слова на другом языке, так что достаточно выяснить, на каком именно. Но Бал... Как известно, Чемпионы своим танцем его открывают, но у Поттера было две проблемы, которые решительно не давали ему это сделать. Для начала, Бал был ночным, и это не было временем Мальчика-Который-Выжил. Гламор скрывает лишь визуально, одно прикосновение раскроет обман. Что гораздо важнее, Дневной Гарри и не хотел туда идти - зато о нём с самого начала мечтала Ночная. Изначально она планировала пройти туда с шармбатонками, но участие в Турнире спутало все карты, но Гарри не собиралась отступать - она туда пойдёт, пойдёт в новом платье и будет самой красивой девушкой вечера!

План был разработан быстро, все необходимые ингредиенты куплены, зелье готово... И Герой Магической Британии слёг с тяжелейшей формой лишая как раз за три дня до Бала! Понятное дело, что так быстро его было никак не вылечить, а передвигать праздник было бессмысленно, так что от его участия пришлось отказаться.

В ночь Бала Гарри, как и всегда, закрыла свою кровать непроницаемым коконом, на всякий случай наложила иллюзию на одеяло и под Мантией выбралась из Хогвартса, кинувшись к шармбатонской карете, где и переоделась в своё великолепное платье, а потом гордо пошла к замку. Пары у неё на Бал не было - все достойные люди были заняты, а те, кто приглашал, были недостаточно знатными, чтобы репутация не помолвленной девушки осталась незапятнанной.

Явилась Гарри ближе к середине, тут же присоединившись к хихикающим подругам. Не успела она поздороваться, как услышала голос Рона, явно разъярённый. Двинувшись в сторону шума, девушка увидела двух своих лучших друзей, с одобрением отметив, что Гермиона всё же воспользовалась её подарками. Впрочем, сейчас Грейнджер это не помогло - она, заплаканная, бросилась прочь. Неподалёку стоял обескураженный Крам, только что лишившийся партнёрши. Будь Гарри в мужском теле, он пошёл бы следом, чтобы успокоить. Но Гарри была девушкой, и она, посочувствовав Гермионе, направилась к Краму.

Не то чтобы ловец ей очень сильно нравился, но он был окружён ореолом славы, на которую были падки все девушки, и Гарри не стала исключением. Девушке повезло - она оказалась в нужное время в нужном месте, и прошло не так уж много времени, когда болгарин потащил её целоваться в кусты. В принципе, Гарри очень даже понравилось, но момент был безвозвратно испорчен огромным жуком на голове Виктора. Поттер была храброй девушкой, и насекомых она не боялась, но жук был так близко, и он появился в волосах так неожиданно... В общем, Гарри завизжала. Визжала долго, с чувством, а потом стянула туфельку и попыталась прибить мерзкое насекомое, которое загубило её начинающийся роман с Крамом - никто не останется с девушкой, которая может оглушить тебя от одного только жука.

Впрочем, потом оказалось, что это был совершенно необычный жук - Гарри меткости было не занимать, и она пару раз попала, но перед решающим ударом насекомое превратилось в очень помятую Риту Скитер. Поскольку народу на визг прибежало очень много - весь зал, считая профессоров - свидетелей у сего чуда было более чем достаточно. Разгорелся безобразный скандал, вызвали Авроров - как английских, так и французских, ибо пострадала честь уважаемой и хорошо известной в узких кругах девушки - и всё грозило перетечь в международный конфликт.

Когда всё закончилось, и Бал было решено продолжить, Гарри с удивлением обнаружила себя плачущей на груди у Панси Паркинсон, в слизеринском уголке. Рядом сидел Драко Малфой, который, очевидно, и привёл свою знакомую сюда. Довольно быстро Поттер успокоилась и отлично провела время в маленьком кругу будущей английской аристократии. Небольшая заминка возникла только в самом начале, когда их было необходимо представить друг другу.

- Друзья, это Ирен Потре, моя знакомая. Она из Франции, так что не очень хорошо...

Гарри поспешила вмешаться, пока не произошло непоправимое.

- Простите, что перебиваю, мистер Малфой, но произошло небольшое... недопонимание. Похоже, мои друзья ничего Вам не сказали... На самом деле я англичанка.

За столом повисло молчание. Драко был изумлён, но пока держался. Гарри решила, что стоит сразу добавить ещё информации.

- И меня зовут Гарри.

Вот теперь Поттер могла гордиться - она шокировала будущих аристократов. Весь Слизерин, присутствовавший на Балу и сидевший здесь, был в ступоре. Конечно, Гарри тут же начала объяснять, что из-за всех этих войн её семья обладает не лучшей репутацией, что она всю светскую жизнь ведёт во Франции и что собирается туда переезжать, что Ирен это действительно её имя, просто произнесённое на французский манер... В общем, конфликт удалось погасить сразу, и дальше общение было великолепным. А потом, когда музыканты снова заиграли, Драко Малфой повёл её танцевать и не отпускал весь вечер. Конечно, он пришёл на Бал с Асторией, но, похоже, Гринграсс не удивила смена партнёрши. Вот, они кружились в танце, ведя лёгкую беседу, и отношения между ними ощутимо теплели - возможно, дело было в том, что Драко не надо было использовать чужой для себя язык.

Под конец вечера Малфой проводил Поттер до кареты Шармбатона и предложил показать Хогсмит. Гарри отказалась, но потом предложила просто как-нибудь погулять.

Её возвращение в карету было встречено громким хихиканьем и желанием немедленно узнать все подробности.

4 курс - окончание

Рождество прошло почти так же, как и обычно, но Гарри было неуютно - в шармбатонской карете не было Мадлен. Было решено, что дети никуда не будут уезжать на каникулы в связи с турниром, и иностранных гостей это касалось так же, как и остальных. Портключ был бы выходом, и обычно Поттер так и делала, но в этот раз девочек настоятельно попросили остаться в пределах территории Хогвартса, потому что скандал с Ритой ещё не утих, и обострять международный конфликт не стоило.

Загадка золотого яйца решалась медленно, потому что для определения языка надо было записать звуки буквами, так что девушка каждую ночь накладывала на комнату шумонепроницаемое заклинание и открывала свой приз, раз за разом мучая себя звуком и записывая по одной ноте, если это можно так назвать. Когда Гарри убедилась, что нотная строчка готова и просто снова и снова повторяется, она села за словари и определители. Довольно скоро оказалось, что под этот набор звуков подходит три языка, и девушка начала перевод, в результате которого осмысленная фраза получилась лишь на русалочьем. Мадам Максим, которой Гарри показала результат, предложила проверить самым простым способом - сунуть яйцо под воду, где, как известно, русалочьи голоса звучат нормально. Девушка тут же разозлилась - почему она сама не вспомнила о такой важной вещи, как среда обитания! Вслух, разумеется, только поблагодарила директрису и сразу пошла в ванную, где и убедилась в своей правоте. Теперь осталось помочь Флёр, и Гарри это сделала - она спрятала своё яйцо в определённое место в озере, открыла там и позвала Делакур гулять. Когда они шли мимо нужной заводи, Поттер просто столкнула чемпионку в воду. Тем же вечером четвертьвейла вернула Гарри её подсказку и смущённо поблагодарила, а на следующий день предложила объединиться.

Поттер совершенно не был против - ему хотелось, чтобы победил Шармбатон. Вместе они приступили к разработке плана, и в результате они решили использовать комбинацию из заклинания пузыря и погодного заклинания ветра. Правда, оба этих заклинания требовали модификации, но Гарри не в первый раз делала подобное, а Флёр быстро училась.

На испытании девушка и парень не стали раздеваться. Их совместная модификация пузыря позволила сделать его очень большим, так что они отлично поместились внутри вдвоём, и место для пленников осталось. Оказавшись под водой, они сделали всё так, как и планировали - Флёр наколдовала ветер, под водой ставший течением, и они оба свернулись в позу эмбриона, чтобы уменьшить парусность. От гриндилоу отбивался Гарри - было решено, что безопасность обеспечивает он. Так, оба участника довольно быстро добрались до деревни, где Поттер просто заорал от ужаса - его пленником был Дадли Дурсль! Конечно, в последнее время двоюродный брат стал ему кем-то вроде младшего, за которым нужно следить, но Гарри воспринимал его скорее как довесок к тёте Петунье, а не как отдельную личность. Воистину, логичнее было бы увидеть здесь Рона, Гермиону или, на худой конец, Мадлен. Но Дадли! Он же маггл! В общем, Гарри кипел от негодования, так что заклинания для освобождения двух пленников вышли довольно резкими. Флёр ничего не сказала, помогая затаскивать свою сестру внутрь пузыря, и они устремились к поверхности, мимо Чжоу и какого-то незнакомого мальчика в форме Дурмстранга.

Как оказалось, они были первыми. Флёр тут же направила ветер к берегу, но тут начали пробуждаться пленники, и Дадли, заорав от ужаса, вцепился в Гарри мёртвой хваткой. Как смог понять Поттер из бессвязного лопотания, парень шёл в школу, как обычно, а потом вдруг оказался здесь. Гарри был в ярости - так просто выдернуть Дадли, даже не сказав ему куда! А тётя, скорее всего, в ужасе обзванивает больницы и морги! В общем, на берег Поттер попал в состоянии близком к истерике, и тут же бросился к администраторам, наколдовал сонорус и честно сказал им, что о них думает. Буквально через пару минут к нему присоединилась Флёр, а затем и вынырнувший Крам - похоже, мальчик был его братом или иным родственником. Министерские работники выглядели смущёнными - кажется, они банально не подумали о реакции на такое замечательное испытание. Когда Людо Бэгмен робко сказал "Никто ведь не пострадал" Гарри заявил, что его пленник - маггл, Флёр напомнила о вейловской крови, а Крам рассказал о нестандартных реакциях на ряд зелий и заклинаний, потребовав полное описание процедур в письменном виде на трёх листах. В общем, разгорался ещё один международный скандал, и французы злорадно потирали руки, напоминая, что они с самого начала не хотели проводить Турнир в Хогвартсе.

Потом произошло событие, окончательно помирившее Дневного Гарри и Драко Малфоя. В общем, гуляя по замку, слизеринцы наткнулись на Рона и Гермиону, агитирующих учащихся вступать в Г.А.В.Н.Э. Гарри и Джинни были рядом, надеясь отговорить друзей от глупой затеи. Малфой не мог оставить такое без внимания, завязался обмен оскорблениями, и всё было бы нормально, если бы не Грюм. В ту секунду, когда он наставил палочку на Драко, в голове Гарри что-то щёлкнуло, и он с воплем кинулся наперерез заклинанию, а потом покатился по ступенькам, силясь зацепиться за них когтями - его трансфигурировало в химеру. Наконец, поймав равновесие, парень поднялся назад - и тут же его бок пронзило болью, и он завалился на спину, беспомощно скребя когтями по камням. Это профессор Макгонагалл прибежала на шум и постаралась нейтрализовать опасного зверя.

- Все назад!

Вопреки её ожиданиям, Малфой наоборот рванул к опасному хищнику, а Джинни вовсе упала сверху, закрывая собой.

- Уизли, Малфой!

- Но профессор, это Гарри!

Женщина побледнела, а потом вызвала мадам Помфри - печень была единственным слабым местом химеры, и Минерва Макгонагалл просто удалила её. В общем, Гарри ещё три дня лечился, и это снова отвратило его от мужской своей половины - каждый рассвет приносил с собой невыносимую боль. Декан просила прощения, и на словах Поттер его принял, но - не простил. Должна же она была подумать, откуда вообще химере взяться в школе! Рона и Гермиону Гарри не простил тоже - за то, что они снова просто стояли и смотрели.

В ночное время Гарри всё же погуляла с Малфоем - и сама не заметила, как эти прогулки стали еженедельными. С парнем было очень интересно, и они с удовольствием болтали до отбоя. Постепенно они начали видеться чаще, а после третьего испытания такие прогулки стали ежедневными.

К самому лабиринту Флёр опять готовилась с Гарри, и Поттер твёрдо решила выгрызть победу для Делакур. Для француженки это станет укреплением репутации, а Шармбатон получит  заслуженную награду. Увы, не получилось - их запускали в разное время и с разных точек, так что Поттеру ничего не оставалось, кроме как первому найти Кубок и ждать около него Флёр, сражаясь с остальными участниками. Гарри призвал школьную метлу и взмыл в воздух, чтобы потом приземлиться у Кубка - прямо сейчас Флёр должна была делать то же самое. Как оказалось, не вышло - довольно скоро послышался вопль, и красные искры известили о том, что Делакур вне игры. В общем, у Гарри не осталось выхода, и он вцепился в Кубок сам.

Очнулась она уже на кладбище, в ночном теле. Питер привязал девушку к надгробию, провёл ритуал, возродил Воландеморта... Тёмный Лорд был явно шокирован, оглядев себя. Потом он посмотрел на памятник с привязанной к нему Гарри и спросил то, чего никак нельзя ожидать от опаснейших волшебников.

- Ты кто, девочка?

- Гарри Поттер.

- Но в тебе нет ни капли крови Поттеров, иначе я не выглядел бы...ХВОСТ!

В общем, предателя натурально оттаскали за уши, а Гарри достаточно успокоилась, чтобы вытащить ночную палочку - Петтигрю отобрал только ту, что Поттер держал в руке, искать вторую ума не хватило - освободиться, невербально призвать то, что Питер у неё отнял и с диким визгом кинуться назад к Кубку. Воландеморт кричал что-то в духе "Куда же ты?" или "Пожалуйста, замолчи", но Гарри не было до этого никакого дела.

Потом Грюм оказался совсем не Грюмом, Дамблдор торжественно гладил бороду и бормотал "я знал", а Гарри тихонько сидел, обняв тётю Петунью, которая приехала в качестве родственника. Она с детским удивлением смотрела на мир вокруг и густо краснела, когда взрослые волшебники заговаривали с ней. Таких было довольно много, и даже наличие Дадли их, похоже, не пугало - тётя надела своё лучшее платье и была довольно привлекательной, её сестра была безумно сильной магглорождённой, сама она по всем признакам считалась сквибом и имела безграничное влияние в качестве опекуна Гарри Поттера. Парень, конечно, гонял всех без титула, но был совершенно не против такого внимания к родственнице - Петунья заслужила немного счастья в том самом, никогда недоступном ей мире.

На церемонии награждения Гарри торжественно передал Кубок и выигрыш Флёр, тем самым, кажется, снова став врагом Хогвартса номер один. Зато это сильно охладило конфликт между британским и французским Министерствами Магии, так что войны с Францией можно было не ждать. Договорившись со всеми о переписке, пообещав Мадам Максим заехать на чашечку горячего шоколада и в последний раз погуляв с Малфоем по территории Хогвартса, Гарри вместе с тётей отправился на её съёмную квартиру - он был освобождён от экзаменов, и оставаться в этой смертельно опасной школе не желал ни минуты больше положенного. Сириус больше не писал. Вообще.

Так закончился четвёртый учебный год в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Лето

Лето прошло в борьбе за независимость тёти Петуньи. Вернон отказался разводиться, дело дошло до суда, и сейчас миссис Дурсль вертелась как уж на сковородке, чтобы ей оставили Дадлика. Дело осложнялось наличием Гарри - ведь оставить несовершеннолетнего парня с чужим мужчиной было никак нельзя, а двух детей одинокая почти никогда не работавшая женщина не потянет. Поттер это понимал, так что ходил по всем инстанциям, чтобы получить эмансипацию. Дело двигалось великолепно - у парня были деньги, образование и отличные рекомендации - но всё равно слишком медленно, как и положено любой бумажной волоките. До суда они так и не успели, но, как оказалось, хватило и самого факта. Гарри вызвали свидетелем, и он чётко сказал, что любимую тётю не бросит, что согласен одолжить ей любую сумму денег, доставшихся ему в наследство, пока она не найдёт работу, и что Вернон держал его в чулане и морил голодом, а его сестра Марджори Дурсль натравливала своих бульдогов, оскорбляла семью Эвансов и даже ударила Петунью. В общем, дело они выиграли, и из зала выходила Петунья Эванс, держа на руках документы на приличные алименты для Дадлика.

Гарри честно признался ей, что пока не знает, что делать со своей странностью, но пока больше склоняется к женскому телу, и обрёл полную поддержку - тётя Петунья поверила в него. Высшей точкой доверия стало то, что однажды они дождались вечера, надели платья и пошли по магазинам, и тётя ощущала себя комфортно в компании племянницы, советуясь с ней об обновках и обсуждая нижнее бельё. Пожалуй, это стало одним из лучших вечеров Гарри, о чём девушка честно сказала Петунье. Потом они сидели на маленькой кухне, ели вкусный торт и уютно молчали, понимая, что Литтл-Уигинг остался в другом графстве, что тётя теперь стала его семьёй, и что жизнь не кончается кольцом на пальце.

Друзья семимильными шагами спешили к статусу знакомых, даже не понимая этого. И Рон, и Гермиона всеми силами намекали, что у них есть Тайна, и что Великий Альбус Дамблдор счёл их достойными. Тон письма так явно напоминал отписки Сириуса, что сразу становилось понятно - они вместе, и Тайна у них общая. Пожалуй, именно в тот момент окончательно умерла вера в Сириуса, и Поттер, смирившись, ещё сильнее погрузился в себя и свою проблему. Родители Мадлен начали переговоры с несколькими французскими семьями, и, фактически, Гарри надо было просто назвать фамилию, чтобы помолвка официально состоялась, но Поттер боялась. Она настолько привыкла к дневному телу, что одна мысль о его отсутствии повергала в ужас.  Мало того - придётся объяснять мужу, почему на доме всегда будет ночное заклинание, и почему дражайшая супруга не может выходить наружу до заката. А сама свадьба?

В общем, Гарри ожидала, переписывалась с Мадлен, шармбатонскими девушками, добросовестно отвечала на длинные послания мадам Максим и болтала с Малфоем, который честно гонял своего филина хотя бы через день.

В середине июля произошло кое-что неожиданное - на пороге их маленького домика появились настоящий Аластор Грюм, девушка, назвавшаяся Тонкс, и Ремус Люпин. Они до смерти напугали тётю Петунью, загадили всю прихожую и умудрились разбить старую вазу - подарок родителей на свадьбу тёти. В общем, Гарри выгнал их как можно быстрее - Тонкс возмущалась громче всех, хотя именно она и разбила фарфор - и беседовал на детской площадке. Оказалось, они пришли забрать Поттера в гости - Сириус очень хотел посмотреть на крестника. Гарри поморщился - не увидеть, именно посмотреть. Зная упорство волшебников, он согласился, и они сразу аппарировали.

Дом на Гриммо, 12 понравился Гарри, но ровно до того момента, пока он не вошёл. Сразу бросились в глаза мусорные мешки, из которых торчали дорогие артефакты, семейные портреты были наглухо заколочены, на лестнице виднелись дыры - Гарри мрачно подумал, что Мадлен упала бы в обморок от такого пренебрежения традициями. Самого Гарри удержал в сознании только тот факт, что он в тот момент был парнем, а не девушкой. Тонкс опрокинула подставку для зонтиков, занавесь на самом большом портете съехала, и приятная дама сделала то, что и должна сделать любая уважающая себя хозяйка дома, в который попал всякий сброд - попыталась их выгнать. Голос был не самым приятным, да и слов почтенная леди не выбирала, но Гарри всё равно был на её стороне - в конце концов, он визжит куда противнее.

А вот потом... Потом вниз спустились Рон и Гермиона. И этот их привычный спуск, который они совершали по четыре раза в день, стал последним гвоздём в крышку гроба их дружбы. С этого момента Поттер даже отказывался признавать факт их знакомства.

- Гарри!..

- Прощайте.

Поттер отвернулся, намереваясь покинуть дом навсегда. Сириус, выглянувший из боковой двери, этого не понял.

- Гарри, ты куда?

- Домой.

- Но ты только пришёл!

И тут Гарри прорвало.

- Только пришёл? Что же, мистер Блэк, моё терпение лопнуло. И я спрашиваю - почему они здесь? Можете не отвечать, я сам Вам отвечу. Рон Уизли является сыном членов организации Орден Феникса, созданной Дамблдором для войны с Тёмным Лордом, а Гермиона Грейнджер находится здесь за компанию, просто так. Даже не думайте рассказывать мне сказки, что это из-за её грязной крови, иначе все магглорождённые так же должны прятаться по комнатам. Таким образом, я делаю вывод, что ни Вы, ни Ваш начальник не считаете меня достойным доверия. Более того, несмотря на официальное признание моей значимости в грядущих сражениях, Вы отказываетесь давать мне защиту или хотя бы информацию, так что я выхожу из игры и покидаю это место. И, лично от меня - какая же ты тварь, Сириус. Ты в курсе, что в этом мусорном мешке лежит древний артефакт Морганы, являющийся историческим достоянием? Или что вот это кольцо...а, кому я это говорю. Знаешь, я безумно счастлив, что тебя выжгли с родового древа - Блэки не заслужили такого наказания!

Речь парень заканчивал в полной тишине, которую разорвали хлопки - это портрет леди, которую так и не завесили, восторженно апплодировала.

- Счастлива за род Поттеров, молодой человек. В кои-то веки его возглавляет адекватный человек.

- Спасибо.

Гарри бормотал это через силу - его истерика только набирала обороты, и глаза жгли просящиеся наружу слёзы. Поттер открыл дверь и выскочил наружу, свернув в первый же проулок и сев на какой-то автобус. Дорога к тёте заняла не меньше шести часов, и всё это время Гарри плакал, смеялся, дрожал и хотел умереть. Наконец, попав к себе, Гарри сказал тёте всего четыре слова - они идут за мной, и семья Дурслей в рекордные сроки покинула дом. Поттер был уверен, что его не найдут слишком быстро - для этого использовался один ритуал, который требовал нескольких дней. Времени хватит, чтобы выехать из страны.

Посадив тётю и двоюродного брата на самолёт во Францию, Гарри использовал свой портключ, переместившись к воротам поместья Мадлен, откуда добрался до маггловского транспорта и на максимальной скорости рванул к аэропорту. Правда, прибыл он всё равно только когда стемнело. Тётя к тому моменту изгрызла все ногти, сидя на чемоданах и успокаивая Дадли.

- Тётя!

Петунья Эванс с облегчением всхлипнула и обняла племянницу - в другой бок воткнулся плачущий Дадли. Поместив родственников в гостиницу, Гарри отправилась в местное Министерство Магии - получать гражданство. Собственно, бумаги давно лежали на столе, просто Поттер должна была решиться, и поведение Сириуса и остальных подтолкнули девушку к этому решению. Бумажная волокита завершилась почти мгновенно, Поттер стала француженкой, Дадли перевели в школу при посольстве, а тётя там же получила место секретарши - Гарри ощутила, как же ей повезло оказаться в высших кругах французской аристократии. Банк был международным, так что девушка без труда получила доступ к своим деньгам, купила милый домик в старом квартале на берегу Сены и физически ощутила, как жизнь начала налаживаться.

Неожиданности пришли со стороны Драко Малфоя. Он был единственным, с кем Гарри из англичан поддерживала переписку, но вот очередное послание было откровенно странным, хотя ничего такого там не было.

Драко пригласил девушку на свой бал в честь окончания лета. Это был первый бал, полностью организованный младшим Малфоем, и присутствовать будут только школьники, так что, казалось бы, ничего такого не намечалось, но что-то Поттер беспокоило. Впрочем, после раздумий и посоветовавшись с Мадлен, девушка решила пойти - ведь это просто бал, ничего такого. Она даже настоящее вечернее платье надевать не стала - так, лёгкая юбка и красивая серебристая блузка.

Первый звоночек прозвенел, когда Малфой изъявил желание встретить Гарри и проводить к себе. Впрочем, парень объяснил это мудрёной защитой поместья, так что девушка выдала ему координаты, и ровно на закате Драко, в строгой мантии, с цветком в петлице ожидал в указанном месте. Поттер, как и положено, взяла его под руку, и они переместились.

Поместье Малфоев поражало своим великолепием, и Гарри упустила второй звоночек - Драко так и не отпустил её руку, так что они шли вместе через все двери и лестницы. Третий звоночек был, когда Драко не посадил её на её место, отправившись за новым гостем, а вышел на середину комнаты, но и в этот раз Гарри не обратила на него внимания, с интересом рассматривая английское платье Панси Паркинсон, так что следующие слова Малфоя стали для неё полной неожиданностью.

- Дамы и господа, позвольте представить вам мисс Гарри Потре - мою девушку.

От некультурно отвисшей челюсти Гарри удержал только тот факт, что она была девушкой. Мерлин, теперь это слово просто не могло звучать в её голове так просто! Девушка... Это не напрягало бы так сильно, если бы в среде аристократии конкретно данным термином не обозначалась невеста, помолвка с которой просто пока не была официально объявлена!

Весь вечер Гарри изображала из себя сомнамбулу, не запомнив ничего, что тут происходило. Наконец, бал закончился, гости разошлись, и Поттер получила возможность спросить.

- Почему ты сказал им, что я твоя девушка?!

- А разве это не так?

Малфой выглядел донельзя смущённо. Он начал бормотать что-то в духе "прости, я совсем забыл" и "сегодня же всё будет отправлено."

Воспользовавшись этим, Гарри использовала портключ к дому Мадлен и добралась домой как раз к утру. На подоконнике сидела сова от родителей лучшей подруги, в котором официально сообщалось, что Малфои хотят просить её руки для Драко.

В таких неожиданно странных жизненных обстоятельствах Гарри Поттер начал собираться в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

5 курс

Попав на поезд, Гарри нашёл купе первокурсников и демонстративно проигнорировал Рона и Гермиону, которые пришли мириться. Джинни, впрочем, Поттер пустил, и девушка тут же рассказала о том, что происходило в доме Блэков после его побега. Сириус казался шокированным, и он тут же запретил миссис Уизли переступать порог всех комнат, кроме кухни и столовой, сам потащив мешки с мусором наверх. Через несколько дней домой отправилась Гермиона - никто действительно не мог объяснить, почему она была на Гриммо, 12. Дамблдор недовольно хмурил брови и даже пытался возражать, но ничего не вышло - самым подходящим оправданием было то, что Грейнджер помогла бы Гарри освоиться, но Поттер сбежал в том числе из-за неё, так что это было бессмысленно. Потом обитателей дома Блэков ожидал новый сюрпиз - по тому адресу, где они нашли Гарри, никого не было. Отсутствие вещей говорило о том, что обитатели уехали добровольно, но в спешке. Новое поисковое заклинание ничего не показало, как потом выяснилось, из-за щита. Джинни с любопытством смотрела на парня,  рассказывая, что даже Дамблдор смог узнать только то, что щит был иностранным, и что попытка его взломать наверняка привела бы к международному конфликту. Поттер только улыбался, ничего не объясняя, а младшая Уизли не спрашивала.

С Джинни было...уютно, что ли. Гарри понимал, что она тоже была в том доме, но зла на девушку не держал - она не кричала, что они лучшие друзья, не намекала на Тайну и точно не завидовала. Впрочем, Поттер был достаточно знаком с собой, чтобы признать - большая часть этих аргументов была отговорками, потому что Джинни Уизли ему нравилась. Она была не так красива, но обладала множеством маленьких изюминок, что делало её невероятно привлекательной.

Довольно забавным был тот факт, что оба тела Гарри были жёстко гетеросексуальны, так что ночью его будет мутить от одной только мысли о красоте Джинни, так же как днём он не мог спокойно думать о возможности выйти замуж за Малфоя.

С Драко всё прояснилось сразу, как они оказались в Большом Зале. Аристократ нервничал, теребил ладонь - кольцо, которое свидетельствовало о помолвке с Асторией Гринграсс, исчезло - и явно порывался бежать к себе. В принципе, Гарри и не ожидал увидеть ничего иного, потому что трезво оценивал поступок младшего Малфоя. Для британской аристократии поступок наследника одного из богатейших родов был кошмарным скандалом - Драко собирается жениться на француженке. Это во Франции у Гарри были связи и репутация, и подобное имело бы смысл, если бы Малфои собрались сменить страну, и Люциус даже совершал ряд действий в этом направлении, но теперь мужчина всеми силами говорил - я в Англии, и меня не выгнать. Фактически, Гарри ничего не могла им предложить - её деньги едва ли составляли половину состояния Малфоев и не могли существенно на них повлиять, она не могла передать им титул, не раскрыв своей личности, да и они всё равно были знатнее, её кровь была чистой, но не самой древней, и она была француженкой. Никого не волновал тот факт, что она была рождена в Англии - она носила французские платья, появлялась в французском обществе и даже говорила с едва заметным акцентом. Гарри не представлял себе, на какие жертвы пошёл Драко и что он сказал своим родителям, что они разорвали помолвку с выгодными Гринграссами и предложили руку своего сына какой-то француженке. Которая, между прочим, вместо немедленного согласия потребовала времени на раздумья! Родители Мадлен сразу заявили,  что более выгодной партии "юной Ирен Потре" не найти, что все документы уже у них на руках, и что если она откажется, то они будут очень разочарованы, что почти наверняка влекло за собой полный отказ от дома и потерю репутации. Гарри дали время до конца лета, а потом позволили воспользоваться правом невесты и обсудить нюансы с женихом, в переписке. Собственно, поэтому Драко и выглядел таким измученным - Гарри был уверен, что в эту же ночь увидит около себя знакомого филина, но не был уверен, что сможет ответить.

Поттер был перед выбором, хотя не был готов выбирать, и решил просто плыть по течению, надеясь на слепой случай.

Новый профессор ЗОТИ, Долорес Амбридж, оказалась именно такой, как и ожидалось - совершенно некомпетентной. На парах они читали глупые учебники, палочки были под запретом, а сама профессор пыталась сломать волю Гарри Поттера, почему-то думая, что он против Министерства и за Дамблдора. Парень отвечал, в совершенстве овладев искусством оскорбительной вежливости на балах. Женщина злилась, но ничего поделать не могла - формально ученик был предельно корректен, а подтекст ещё доказать было надо. Гарри так и подмывало сказать ей, что он гражданин другой страны, и её хвалёное Министерство ничего не сможет сделать, но терпел.

Джинни, с которой Поттер начал общаться теснее, чем следует просто друзьям, предложила организовать подпольный кружок ЗОТИ для подготовки к экзамену, и парень с радостью согласился. Под влиянием младшей Уизли пробравшиеся туда Рон и Гермиона пытались заставить всех расписаться на зачарованном пергаменте и выбрать какое-нибудь название, но Поттер сразу отказался. Так же, несмотря на сопротивление, парень позвал и слизеринцев - не свой курс, конечно, а ребят помладше. Маленькие представители змеиного факультета держались особняком, и Гарри пришлось даже выделить им отдельное время, но учились они прилежно, добровольного учителя слушались и уважали и под их влиянием старшие тоже не вступали в конфронтации. Вообще, Гарри обнаружил, что со второго курса пользуется некоторым влиянием на Слизерине, пусть и не контактируя с факультетом напрямую. Решения, которые он принимал, мнения, которые он озвучивал - всё это влияло на жизнь слизеринцев. Встречались ребята в пустых классах, защищая их всяческими заклятьями, а дежурные уводили Амбридж подальше.

Рождество принесло с собой примирение с Сириусом, Джинни и Драко Малфоя. Согласившись приехать к крёстному на каникулы, Гарри заявил, что сам праздник отметит в Хогвартсе, как привык, и возражений не последовало. На площади Гриммо, 12 собрались все Уизли, и Молли с детской обидой смотрела на Поттера - словно он отнял её подарок, не дав выкинуть кучу ценностей рода Блэк. Критчер тут же упал в ноги парню, а потом отдал всё, что смог спасти от Мугундуса Флетчера, клептомана Дамблдора. Получив разрешение защищать хозяйское добро, домовик пришёл в восторг и теперь ходил за Гарри, чуть ли не заглядывая тому в рот. Сириус принял критику близко к сердцу, и Поттер, получив отдельную комнату, мог никуда из неё не выходить после заката, защищая свою независимость с одобрения старшего Блэка.

Традиционный рождественский бал был полон погонь и пряток - в гостях Мадлен ожидаемо был Драко Малфой. Гарри старалась избегать его, как могла, но это было куда сложнее, чем когда-либо - французы не понимали, почему девушка бегает от своего счастья, а не хватает такую выгодную партию, стремясь привязать к себе жениха всеми возможными способами. В общем, долго ей продержаться не удалось - Драко поймал свою предполагаемую невесту под омелой, повешенной явно из уважения к английским гостям. Целовался он, кстати, лучше Крама, но Гарри предполагала, что подобное мнение сложилось из-за того, что это был её Второй Поцелуй. Малфой воспользовался её замешательством и утащил в сад, под понимающими взглядами других гостей, которые тут же отворачивались, находя какие-то важные дела. Гарри, обычно поступавшая так же, готова была возненавидеть всех этих тактичных людей.

- Почему ты не отвечала на мои письма?

Гарри так и не поняла, говорил ли он так из-за волнения, или обращение "ты" было для него чем-то интимным. Драко выглядел измученным, и Поттер вдруг поняла, что её школьный недруг действительно был влюблён.

- Я говорю родителям, что всё в порядке, и мы обсуждаем детали, но...

Парень развёл руками, не в силах подобрать слова. Гарри душили слёзы - она вдруг безумно захотела согласиться, осознав, что их дружба действительно переросла в нечто большее. Впрочем, она была уверена - они сейчас под влиянием момента, а чувства придётся строить с нуля. Если вообще придётся.

- Я... Я не могу! Не сейчас!

Гарри всё же заплакала, кинувшись прочь - она понимала, что ещё пара секунд, и она согласилась бы. Именно поэтому она и не отвечала на письма - потому что ничего, кроме согласия, не могло спасти жизнь несчастной девушке Гарри Поттер.

У парня Гарри Поттера такой проблемы не было.

В последний день рождественских каникул Гарри переспал с Джинни. Она просто пришла к нему после обеда, заплаканная и ищущая тепла, а потом сама, с неожиданной для 14-летней девочки настойчивостью, перевела обычное дружеское утешение в  горизонтальную плоскость. Поттер тут же попросил времени на "возможность обдумать ситуацию между нами", и просто сбежал. В Хогвартсе девушка явно хотела чего-то конкретного, но Гарри, скинув ей основной кружок по ЗОТИ, сбежал к своим слизеринцам, сведя контакт с младшей Уизли к минимуму. Каждую секунду, рассматривая новое жутко дорогое украшение от Малфоя, Гарри Поттер думал и выбирал.

У Гарри было два пути - Блистательный Мальчик-Который-Выжил, под руку с Джинни, в Министерстве, сотрясающий магическую Британию до основания, или мягкая, уютная миссис Малфой, гостящая в лучших домах, способная на гораздо большее, чем идущий напролом Национальный Герой.

Неделя судорожного размышления и переписок с тётей Петуньей помогла Гарри понять, что происходит в его жизни. Фактически, ситуация была одна и та же - блистательный юноша и почти ничего не имеющая за плечами девушка. И там и там имел место некий мезальянс, и парень бросал вызов тому обществу, в котором существовал, и бросал всё к ногам своей избранницы. Фактически, единственное различие было в девушке - если несчастная Гарри Поттер ничего подобного не хотела и всеми силами тормозила, давая Драко время подумать и передумать, то Джинни, наоборот, сама спровоцировала эту ситуацию. Джинни Уизли ничем не рисковала - даже пообещай она вечную поддержку своему герою, у неё не было рода, приданного или репутации. Драко Малфой буквально швырял к ногам своей избранницы всё, что у него было, бросая вызов всему на свете. Джинни любила Поттера за его имя и славу, заранее нарисовав себе какой-то образ в голове и просто подстраивая ситуацию под этот портрет. Драко почти ничего не знал о своей Гарри, влюбившись в её образ мыслей, поведение и, возможно, в манеру держать себя. Уизли хотела быть со своим Героем против всех, Малфой мечтал строить мир вместе с дорогой для него женщиной. Поняв это столь остро и ясно, Гарри на несколько суток заперся в пустом классе, подговорив школьных домовиков носить ему еду и убирать. Наконец, на рассвете он вышел оттуда, с поразительной лёгкостью в душе, которая появляется только тогда, когда ты, наконец-то, решился.

Гарри Поттер всеми силами постарается полюбить Драко Малфоя.

В попытках запечатлеть своё дневное состояние бежало время до весны. Гарри окончательно прекратил общаться с Джинни, просто сбежав в кружок к слизеринцам. Наблюдательные змейки сразу поняли, что их учитель иногда надолго замирал, словно с изумлением осознавая себя заново - так оно и было. Решение всю жизнь провести в женском теле заставило Поттера безумно ценить мужское, и он старался как можно лучше запомнить эти ощущения мышц, походки, взмахов палочки, даже создание собственного голоса.

А ещё Гарри пытался придумать, как рассказать правду Малфою. Соблазн сначала согласиться и обеспечить себе надёжные тылы был велик, но парень понимал - если бы это его избранница меняла пол, сообщив об этом, например, после свадьбы, он бы не простил. Поттер хотел честности, и теперь пытался придумать, как же рассказать Драко правду о себе. Собственно, Гарри не придумал ничего лучше, чем просто показать, предварительно дав Непреложный Обет, и для этой демонстрации выбрал конец года - ему никогда не везло на послеэкзаменационный период.

Создавшая свою Инспекционную Дружину, Долорес Амбридж пыталась подсидеть Гарри Поттера. Слизеринцы, входившие в данное образование, единодушно тренера своих младших покрывали, создавая иллюзию бурной деятельности. На уроках ему приходилось несладко, и Гарри, по совету Дадли, теперь просто молчал - двоюродный брат специально прочитал, как надо вести себя на допросах, и Поттер долго его благодарил. Конечно, он отвечал "да, профессор" на вопрос "Вам нечего сказать?" или "нет, профессор" при громогласных обвинениях. Так же парень почти дословно рассказывал заданные главы учебников, не оставляя учительнице ни малейшего шанса придраться. От этого она зверствовала ещё сильнее, гоняя свою Дружину даже после отбоя. Когда стало ясно, что Гарри вышел из основного кружка, слизеринцы их благополучно поймали, с тихим весельем наблюдая, как бесится Амбридж, пытаясь связать кучку людей с Гарри или хотя бы Дамблдором, что ей благополучно удалось - ребята, после его ухода, всё же придумали себе дурацкое название "Отряд Дамблдора". Всех, кого смогли поймать, оштрафовали на сотню баллов и сладко пообещали, что "в Министерстве должность выше уборщика Вам не светит". До самых экзаменов Долорес лично ходила за Поттером, пытаясь доказать его причастность, но ей так и не удалось.

В конце года, после экзаменов, ей стало не до Национального Героя - на грани отчисления вдруг оказался почти весь кружок, во главе с Невиллом. Нет, парень подходил и к Гарри тоже, даже показав письмо от "Пожирателей", что они захватили его бабушку в плен и держат в зале Пророчеств в Министерстве. Поттер, скептически изучив зелёные чернила, посоветовал забить - Лонгботтом, разумеется, не послушался. Гарри в это разбирательство и не лез, а Долорес на этом деле получила повышение и благополучно упорхнула со своего места преподавателя.

После того, как Гарри в очередной раз стал лучшим учеником своего курса, он отправил Малфою письмо с просьбой о встрече. К пергаменту парень приложил кольцо с изумрудом - последний подарок от Драко - и предложил встретиться, у пустого класса на восьмом этаже, подгадав такое время, чтобы до заката оставалось не больше десяти минут. Малфой явился за час до назначенного, нервно меряя шагами коридор и сжимая в руке кольцо - Гарри и не ожидал, что запал в сердце блондина так сильно. Впрочем, Поттер подозревал, что дело было, скорее, в тонкой паутине недосказанности, в которую Драко и угодил.

- Малфой.

- Где она, Поттер?!

Гарри не стал отвечать, открыв дверь и пропуская собеседника вперёд. Потом парень запечатал комнату всеми известными ему заклинаниями, оставив лазейку - блондин мог покинуть помещение в любой момент. Драко подождал, пока Гарри закончил, и набросился на парня с обвинениями.

- Что ты ей рассказал про меня, Поттер? Ты написал ей первый? Шантажируешь её? Перехватываешь почту? Где Гарри, Поттер?

Парень невесело усмехнулся - Драко и не подумал связать друг с другом имя своей предполагаемой невесты и фамилию того, с кем он находился в вооружённом нейтралитете.

- Драко Малфой, у нас не так много времени. Знай, я хочу дать тебе Непреложный Обет - ту его форму, что отнимет всю мою магию, если мои слова окажутся ложью.

Гарри глубоко вдохнул и вытянул вперёд руки, готовясь.

- Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь: Драко Люциус Малфой является первым волшебником, которому я раскрываю информацию о себе просто так, без обязательств, и ничего за это не прошу.

Первая нитка потянулась вокруг запястья, и Гарри облегчённо вздохнул - он выбрал именно такую формулировку из-за тёти и Олливандера, и до последнего сомневался.

- Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь: я никогда не мог контролировать процесс, и никогда не преследовал каких-либо целей относительно Драко Люциуса Малфоя. Я никогда не хотел делать это специально и никогда к этому не стремился.

Вторая нитка обернулась вокруг гарриной руки. Драко слушал внимательно, пусть он пока что и не понимал - он даже представить себе не мог, что будет дальше.

- Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь: после заката я никогда не обманывал Драко Люциуса Малфоя. Все мои слова были правдой, все мои поступки были искренни.

Малфой всё ещё не понимал. Он и не смог бы - нигде, даже в библиотеке Блэка, не было и пол-строчки о подобном случае. И, как показала практика, волшебники относились к необъяснимому куда хуже магглов, и Придира тому подтверждение. Гарри специально снял мантию, оставшись в одних штанах, и прижал ткань к груди - он не был готов обнажаться, и это окончательно шокировало бы Малфоя, уничтожив репутацию Гарри Потре.

- Ч...что ты?

Последний луч скрылся за горизонтом, и Гарри, прикрыв глаза, ощутил привычную волну изменений. Она приоткрыла один глаз, и, увидев ужас на лице Драко, тихо заплакала.

- Прости меня.

Блондин попятился, а потом, распахнув дверь, кинулся прочь.

Всю ночь Гарри просидела на полу, плача и прислонившись спиной к стене, рассматривая то самое кольцо, выпавшее из ослабевших пальцев наследника рода Малфоев.

На следующий день Гарри снова ехал в поезде, мучаясь неопределённостью - Драко, ожидаемо, его избегал. Поттер ночью написала кучу писем с извинениями, но ничего не решилась послать - Поттер решила, что это и будет решением её судьбы. Дневной Гарри ничего не делал - он просто наслаждался тем, что может существовать ещё немного.

Так закончился пятый год в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Лето

На этот раз лето было полно ожидания - Дневной Гарри ожидал результаты СОВ, Ночная Гарри ожидала письма от Малфоя или от родителей Мадлен, Дадли ожидал помощи в отношениях с хорошенькой одноклассицей, а тётя Петунья ожидала писем от своего неожиданного ухажёра. В случае с тётей этим ухажёром неожиданно оказался Ксенофилиус Лавгуд, и вряд ли он даже подозревал, что является таковым. Собственно, редактор журнала "Придира" просто нашёл человека, который с удовольствием слушал про морщерогих кизляков, руноследов и мозгошмыгов - Петунья, получив доступ в такой притягательный волшебный мир, хотела окунуться в него целиком. На выходные она перемещалась к Лавгудам и слушала безумные истории, попутно наводя порядок и присматривая за Луной. Дадли не ревновал, считая себя достаточно взрослым, чтобы дать матери право на личную жизнь, и всё своё свободное время отчаянно скучал по Англии. Там остались друзья и отец, и младшему Дурслю безумно хотелось их обнять. Вообще, родственники не прижились в Париже - нет, они хорошо жили и отлично влились в маленький коллектив, но оба всеми силами хотели вернуться. Дадли даже начал судорожно учиться, стремясь поступить в английский университет.

В середине лета дом облачился в траур - погиб Сириус Блэк. Мужчина участвовал в одной из акций Ордена Феникса, и пришедшие на место авроры тут же устранили опасного преступника. Гарри узнал об этом из письма от Гриннготтса, куда его пригласили на оглашение завещания. На счастье, письмо пришло заранее - Поттер просто сидел, уставившись в стенку, ощущая странную пустоту в груди. Парень даже не ожидал, что взбалмошный крёстный, манкирующий своими обязанностями, западёт ему в душу. Они только начали притираться друг к другу, и тут такая нелепая концовка.

В банке собрался весь Орден Феникса, в том самом составе, в котором они мелькали на страницах газет в войну против Воландеморта. Фальшивые слёзы, приторные соболезнования - Гарри, в своей парадной мантии, хотел вышвырнуть этот расфуфыренный сброд вон. Вскоре их сочувствие сменилось гробовым молчанием - Сириус не просто завещал всё своё имущество Гарри Поттеру, но ещё и потребовал взыскать долг за всех, кто жил на площади Гриммо,12. Гарри так и видел, с каким наслаждением Критчер подсчитывал стоимость их проживания. Хуже всех пришлось Уизли - с них взыскивалась стоимость всех испорченных артефактов в двойном размере. Все забранные вещи надлежало вернуть, так что Мугдусу Флетчеру предстояло побегать. Поттер только порадовался, что в своё время подсунул крёстного знакомому французскому юристу - Блэк почти наверняка и не подозревал об этой стороне собственного завещания. Гарри такого подхода не одобрял, свято разделяя дружбу и имущество. Все эти люди могли быть сколь угодно добрыми и отзывчивыми, но это не давало им право портить чужое имущество и проживать в чужих домах.

Прямо в банке Гарри снял с Дамблдора Фиделиус и запретил всем присутствующим переступать порог своего нового дома, после чего банально сбежал. Дом Блэков встретил его пылью, Критчером и очень мрачной леди Вальпургой, которая была готова сойти с портрета и разорвать Дамблдора на мелкие кусочки. Как рассказала дама, директор, недовольный отдалением Сириуса, лично пригласил его на вылазку, ставшую для него роковой. Гарри несколько дней ходил по дому, рассматривая картины и стены, представляя себе, как Сириус жил здесь, не имея возможности даже выйти во двор. А потом к нему прилетела выкрашенная во все цвета радуги сова Лавгудов с письмом от тёти, которая место себе не находила от беспокойства. Тогда же Поттеру пришла в голову безумная идея, которую он поспешил воплотить в жизнь - он перевёз Дурслей на Гриммо, 12. Петунья была просто счастлива, а вот Дадли согласился только после получения справки о его обучении во Франции. Поттеру было безумно стыдно - из-за него Дурслей мотало, как корабль при шторме, и они даже не успевали обжиться на новом месте. Так и не распакованные коробки, которые тётя покорно таскала в арендованную машину, усугубили чувство вины, и парень твёрдо решил больше не впутывать родственников в свои дела. Вальпурга приняла гостей вежливо- нейтрально, потому что Гарри лично просил её об этом. Тётю Петунью удалось пристроить в Дырявый Котёл, где она стала кем-то вроде экономки, а Дадли покорно пошёл подавать документы в Лондонскую школу - кажется, он привык, что дольше года на одном месте не задержится, и даже начал получать от вечных переездов удовольствие.

Сам парень, ещё раз убедившись, что одни древние артефакты работают, скрывая дом от магглов, а другие, наоборот, показывают поместье тёте и двоюродному брату, вернулся в Париж.

Это был первый раз, когда он решился жить один, и парень очень нервничал. Впрочем, всё оказалось совсем не так плохо - всю работу по дому делала Ночная Гарри, получая удовольствие от уборки и готовки. Дневной писал методички для кружка по ЗОТИ в будущем году и для вводных лекций по Астрономии для Шармбатона. Предложение выступить с любым курсом перед будущими первокурсниками поступило от мадам Максим, и девушка сразу согласилась вести единственный ночной предмет. Впрочем, она быстро разочаровалась - педагогический талант был только у Дневного Гарри, Ночной не хватало терпения и ораторского искусства. С кружком ЗОТИ получилось ещё лучше - Слизерин фактически его нанимал обучать заклинаниям свои младшие курсы, формально оформив всё на Блейза Забини. Так, Поттер получал номинальную зарплату в виде 10 галеонов в учебный год и считался независимым учителем. Гарри отлично понимал, почему слизеринцы вцепились в эти занятия - никто не знает, кто станет новым профессором, но статистика была довольно показательной.

Довольно неожиданно для себя Гарри Поттер стала значимой фигурой в переговорах с магическими существами. Всё началось с приглашения на переговоры с вампирами от Флёр - девушка активно строила карьеру в банке Гринготтс, и в тот раз ей доверили провести приём. Делакур, приглашая Поттер, убивала двух зайцев сразу - благодарила девушку за помощь и протекцию и показывала, что за ней французская аристократия. Гарри после недолгих раздумий согласилась, помня, что вампиры не могут выходить днём, и во время переговоров будет наколдованная ночь. Вот тут девушка развернулась на полную - она обожала играть словами, юлить и намекать. Договор был выгоден обеим сторонам, вампиры оценили, и вот она уже договаривалась с огромной оборотнической общиной, последними представителями разумных горгулий, вейлами и даже с русалидами. Возможно, кому-то и показалась странной её просьба оставить на Зале Переговоров заклинание вечной ночи, но Банк пошёл ей навстречу. Девушка обычно выступала независимой стороной и официально почти нигде не фигурировала, поскольку была несовершеннолетней и к сотрудникам не относилась. Гарри в любой момент могла подать заявление о своей независимости, но ей мешал всего один момент - она была не помолвлена. Если аристократка официально становилась взрослой без жениха или мужа её круга, она навсегда становится старой девой. Можно начать работать, получить отличную должность, заработать уважение - но ты перестаёшь быть женщиной, становясь политиком, главой рода или Очень Влиятельным Человеком.

На таких не женятся.

Так, Поттер занималась переговорами ради знакомств и чтобы отвлечься - мысли о женитьбе неизменно упирались в Драко Малфоя. Его семья не отозвала предложение помолвки, но сам наследник затих, и Гарри с ужасом ожидала его приговора. Она порывалась писать письма, но останавливалась, понимая - решение за Драко. Письмо всё равно придёт - либо с подтверждением, либо с просьбой вернуть кольцо, сейчас хранящееся у родителей Мадлен, так что каждую сову от лучшей подруги Поттер встречала с замиранием сердца. Но нет - её позвали на свадьбу общей знакомой, рассказали последние сплетни, поплакались о смерти кошки, с которой началось их знакомство, и пожаловались на новую любовь. Разумеется, Гарри всюду сходила, обо всём переговорила и во всём милашку Мадлен поддержала, как и обычно. Подруга даже тонко намекнула, что может написать Драко как доверенное лицо, и разузнать о его намерениях - она, разумеется, была в курсе почти всей ситуации - но Поттер отказалась, хотя соблазн был, вне сомнения, велик.

Письмо из Хогвартса с результатами СОВ и списком учебников пришло неожиданно, и Гарри вдруг понял, что скоро предстоит возвращаться. На следующий день было последнее занятие в летней подготовительной школе Шармбатона, а потом пришлось отказаться от уже привычных банковских встреч. Вампиры подарили ей летучую мышь в качестве почтового животного - величайший жест доверия - потому что она как-то сказала о покупке совы из-за слишком интенсивной переписки. Поттер уже довольно долго общалась с их представителем, одним независимым князем, чтобы понять - если что, её с радостью примут в хозяйских покоях, наградят аллергией на солнце и пригласят разделить вечность, так что от большей части подарков деликатно отказывалась, но собственная почтовая мышь оказалась слишком соблазнительной. Остальную часть предложения девушка даже не рассматривала - аристократки её круга не связываются с магическими существами, даже с самыми титулованными.

Косая Аллея оглушила Гарри своей английской жизнью - парень успел забыть, что он не француз. Пусть Дневной и не варился во всём этом так много, как Ночная, но всё равно, эффект погружения был абсолютным. Тётя была счастлива снова видеть племянника и, отпросившись, отправилась с ним по магазинам. Поттер невольно к ней жался - всё было не так, как в магической части Парижа, куда он каждый день ходил как на работу. Чтобы успокоиться, он зашёл в Банк, где и встретил слишком приветливого Дамблдора. Директор, задорно улыбнувшись, пригласил своего ученика на "безумно увлекательную прогулку", и парень согласился, помня, что врагов стоит держать как можно ближе. Гарри не был уверен, враг ли ему Альбус Дамблдор, но хотел подстраховаться.

"Увлекательной прогулкой" оказался визит к Горацию Слизнорту, широко известному в определённых кругах, и Поттер решил, что постарается избегать все встречи его клуба до заката - парня, в отличие от ночного тела, буквально выворачивало от подобных посиделок. То, что клуб будет, Гарри и не сомневался.

В поезде Поттер помирился с Роном и Гермионой, как мирился всегда - с милой улыбкой и ничего не забыв. Смущённое роново лопотание о том, что "маму иногда заносит" и "она и представить не могла, что эти загогулины столько стоят" наводили на определённые мысли, а гермионино "но у Блэков такая библиотека, ты бы видел" их только подтверждала. Драко Малфой к нему в поезде так и не подошёл.

Так начинался шестой год в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

6 курс

В этом году Гарри Поттер был шокирован. Не тем, что Джинни успела распустить слухи об их тайной помолвке, не тем, что Рона взяли на продвинутое зельеварение и даже не тем, что он оказался самым высоким учеником на всём курсе. ЗОТИ вёл Северус Снейп! Пожалуй, только такая рокировка могла действительно выбить почву из-под ног готового ко всему Поттера. На фоне такого шока малфоевский филин, прилетевший следующим утром, не вызвал такого энтузиазма, как Гарри от себя ожидал - наверное, всё дело было в том, что письмо получила его дневная половина. Малфой выглядел решительно, так что парень отвязал письмо, убедившись, что оно именно ему, не ей. Первым уроком шла гербология, и Драко предложил прогулять, чтобы "обсудить интересующий нас обоих вопрос, Поттер". Так, парень, отмахнувшись от изумлённых гриффиндорцев, пошёл в указанный класс. Гарри пришёл раньше, привычно опутывая комнату набором весомых чар - вряд ли слова, которые будут здесь сказаны, должны быть услышаны кем-нибудь другим.  Малфой белым вихрем влетел внутрь, и защиты схлопнулись, отрезая их от всего мира -  днём Гарри колдовал несколько грубее.

- Ты помнишь всё, что происходит с тобой ночью?

Поттер вздохнул - как и ожидалось, Малфой подготовился. Нахмуренное лицо, нервное перебирание колец - наследник явно принимал решение. Гарри только порадовался, что уже сделал свой выбор.

- На самом деле, я и не мог этого забыть. Видишь ли, у меня одна личность на два тела.

А потом были вопросы, куча вопросов - Драко, казалось, держал в голове огромный их список, занимаясь его составлением всё лето. Они пропустили все уроки, которые вообще были в этот день, и солнце начало клониться к закату, а Малфой так и не успокаивался.

- Скоро закат.

Драко вздрогнул, не ожидая, что Поттер сам заговорит - всё это время гриффиндорец терпеливо стоял, открывая рот только чтобы ответить на очередной вопрос. Пару секунд ребята молчали, а потом Мафлой глубоко вдохнул и взъерошил волосы, словно решаясь на что-то.

- Поттер, пойми меня правильно - я тебя терпеть не могу. Такого наглого, безголового придурка, защищающего своих дружков и даже врагов. И даже если ты прав, и у моей Гарри будут все твои черты, я не могу относиться к тебе спокойно. И, в то же  время, ты мне нравишься. То есть не ты, а Гарри, но Гарри это ты, но не совсем ты...

Драко выругался и схватился за голову. Солнце как раз скрылось за горизонтом, и Гарри подавила желание подбежать к своему предполагаемому жениху - не стоило мешать сейчас. Малфой заметил преобразование, слегка покраснел и постарался успокоиться.

- Так. Гарри, ты мне нравишься. В прошлом году, когда я выбивал из родителей разрешение на наш брак, ты представлялась мне девушкой из слезливых маминых книжек, и я думал, мы будем счастливо уходить в закат. Теперь, потратив лето на размышления, я могу сказать, что ты мне всё ещё нравишься, и я всё ещё хочу на тебе жениться. Если ты права, и заклинание вечной ночи решит все проблемы... Гарри Потре, ты выйдешь за меня замуж?

Поттер ничуть не обиделась на французскую версию своего имени, и просто кивнула, в кои-то веки потеряв дар речи. И так смущённый Драко покраснел ещё сильнее, пробормотав, что семейное кольцо Малфоев сейчас у родителей Мадлен, и что Гарри лучше забрать его самой. Девушка тут же счастливо завизжала - это было лучшим подтверждением твёрдых намерений. Конечно, они долго будут притираться друг к другу, и, возможно, так и не поженятся, но сам факт, что Драко серьёзно готов связать с ней всю жизнь, заслуживал ликующего вопля. Жених поморщился, явно слегка оглохнув. Поттер, хихикая, рассказала, что из-за её визга закончился так и не начавшийся роман с Крамом, и Малфой тут же преисполнился подозрений и ревности. Они разговаривали до глубокой ночи, потом Гарри проводила Драко в его гостиную, потом направившись в библиотеку - учиться, сплетничать и писать письмо родителям Мадлен.

Северус Снейп оказался самым типичным преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе - то есть, на редкость бездарным. Если в кабинете зельеварения он был царём и Богом, то в окружении жутких картин просто был похож на вампира, которому выбили клыки - и Гарри было, с чем сравнивать. Незаметно к его кружку Защиты присоединился Когтевран, а потом и отдельные ребята Пуффендуя, так что парень наслаждался жизнью, сожалея, что вряд ли сможет стать учителем - конечно, Ночная Гарри заберёт себе все черты Дневного, но насчёт преподавания парень сомневался. Даже если повезёт, приличные леди ЗОТИ не преподают  - их максимумом будут Древние Руны. Это было очень грустно, но Гарри могла бы попробоваться в чарах - ночью они всё ещё были её любимым предметом.

В Клуб Слизней ходить всё же пришлось, из-за Драко. Малфой, даже не напрягаясь, достал себе артефакт, с помощью которого мог видеть сквозь гламор, и теперь стремился проводить со своей невестой как можно больше времени - так им не приходилось прятаться, а самого Драко не сводил с ума Дневной Гарри одним фактом своего существования. Самым удобным временем для таких встреч были как раз собрания Клуба Слизней, где Гарри сидела рядом с Драко и занималась своим любимым делом - обзаводилась полезными знакомствами. Союз Поттер-Малфой произвёл фурор, особенно если учесть, что будущие супруги старались понимать друг друга с полуслова и поддерживать друг друга во всём. Днём они сохраняли нейтралитет - всё же у парней были довольно натянутые отношения - но никого это не удивляло. Весь Хогвартс обсуждал новую помолвку Драко - как только кольцо попало к невесте, дело осветили в прессе, как английской, так и французской. Теперь дети на все лады обсуждали "Ирен Потре", припомнили, что это она разоблачила Скитер, и что девушка предпочитает английское имя "Гарри". Женская часть Хогвартса презрительно фыркала, припоминая грушевидные формы и излишнюю любовь к корсетам, а мужская спорила, что двигало Драко - холодный расчёт или "шикарная мордашка". Малфою даже несколько вопиллеров пришло - правда, они были уничтожены сразу, так что авторов узнать не удалось.

Дамблдор так же вёл себя странно - он таинственно мерцал глазами и зазывал Гарри Поттера на чай. Парень точно знал, что нормальные директора со студентами не чаёвничают, а девушка опасалась разоблачения. Приглашения становились всё настойчивее, и Драко сейчас судорожно обыскивал семейные хранилища в поисках всевозможных защитных артефактов. Парень обещал нарыть что-нибудь к Рождеству, так что пока Поттеру приходилось вежливо отказываться.

Забавный случай произошёл после одной из встреч Клуба Слизней, на которую профессор зачем-то позвал Джинни. После всех слухов об их помолвке Гарри старался от неё бегать, что не всегда удавалось, так что её визит стал полной неожиданностью. Когда Уизли, в нелепом для подобной встречи наряде, переступила порог, Гарри выжидающе сощурилась. Будь дело днём, Поттер попытался бы сбежать или создавал бы неловкие ситуации, но Ночная Гарри хотела отвадить девушку от Клуба раз и навсегда. Даже стараться не пришлось - хватило короткой, но внушающей демонстрации союза с Малфоем. Уизли тут же вскочила и, заливаясь слезами, выскочила из помещения. Слизнорт, разумеется ничего не понял, а студенты дружно начали интриговать, чтобы Джинни больше никогда не получила приглашения - именно так им удалось не допустить появления Гермионы Грейнджер. Профессор зельеварения, как и обычно, попал в их паутину, так что больше нашествия рыжих ожидать не приходилось.

А вот утром Гарри Поттера встретил враждебный бойкот от Гриффиндора. Особенно отличились Рон и Гермиона, закатившие ему истерику о дружбе с Малфоем в гостиной. Хрупкая дружба в очередной раз лопнула, и Гарри тепло улыбнулся, заставляя этих двоих умолкнуть.

- Я тогда простил вас в последний раз.

В столовой гриффиндорцы, с молчаливого одобрения своего декана, попытались усилить начинающуюся травлю - и каково же было их изумление, когда после фразы "слизеринским прихлебалам здесь не место" Поттер только пожал плечами, улыбнулся и двинулся к змеиному столу, попутно перебрасываясь приветливыми фразами с пуффендуйцами и когтевранцами. Добравшись до стола Слизерина, он принялся весело болтать с парнями из квиддичной команды, пока студенты помладше, не сговариваясь, собирали ему еду, которую можно было бы вынести из Зала. Некоторые когтевранцы и слизеринцы покинули помещение вместе с Поттером, добивая несчастный Гриффиндор. Львиный факультет сам по себе был довольно закрытым, так что, фактически, они объявили бойкот самим себе. Гарри даже разницы не заметил - его интересы давно лежали далеко за красно-золотой гостиной. От опосредованной мести парень защитился в первый же день - он просто демонстративно перетащил все свои вещи из гриффиндорской башни, спрятав их в одном из пустых классов. Так бойкот с треском провалился, но извинений Поттер не принимал, как минимум потому что исчезал при попытке приблизиться и демонстративно общался с Малфоем. За всеми этими интригами незаметно подкралось Рождество.

Неожиданно для самого себя Поттер отправился на каникулы домой - в пустой домик на берегу Сены. Там Гарри осмотрел камин, за который отдал кучу денег, и начал готовить ритуал, который напрямую подключит это место к Малфой-мэнору. Через пару дней всё было готово, нанятый министерский работник всё проверил и провёл, и Гарри, надев своё лучшее платье, отправилась к Драко - знакомиться с его родителями.

Нарцисса была довольно милой женщиной, а вот Люциус показался слишком хитрым и опасным - Гарри подавила дрожь при мысли, что эти люди станут её семьёй. Драко, поняв её терзания, завёл разговор о покупке отдельного особняка для них двоих, и Поттер смогла успокоиться. На первый раз всё прошло довольно неплохо, но и на следующий вечер девушку ожидало это же испытание. То, что на традиционном рождественском Балу - англичане называли его Йольским, но сути это не меняло - Гарри будет в доме Малфоев, даже не обсуждалось. Девушка написала длинное письмо Мадлен, и лучшая подруга тоже сильно расстроилась. Гарри с радостью позвала бы её и остальных, но пока что не занимала достойную нишу в британском обществе, чтобы делать что-то подобное.

На самом Балу Гарри безумно нервничала, и неудобное платье добавляло проблем - девушка заказала его у мадам Малкин, чтобы не выделяться, и весь вечер жалела о своих шикарных французских нарядах, обязательными атрибутами которых были корсет, голые плечи и пышные нижние юбки. Англичане приняли француженку в штыки, и так было почти до самого конца - пока на Бал не заглянул влиятельный министерский работник из отдела по взаимодействию с магическими существами. Узнав девушку, пользующуюся полной поддержкой вампиров и большей части других народов, стоящую на  особом счету в гоблинском банке и дружившую с дочерью французского министра, маг начал вертеться вокруг, обливая лестью и пытаясь получить рекомендации. Англичане с ужасом осознали свою ошибку и кинулись налаживать полезные связи, но Поттер уже сбежала домой - близился рассвет. Драко потом долго смеялся, с уважением смотря на невесту - он понимал, какая колоссальная работа была ею проделана, чтобы стать полезной роду Малфоев. Кстати, письма от вампирского князя приходили каждый месяц, щедро сдобренные намёками на грани приличия.

Проблема с защитными амулетами была решена, и Поттер с нетерпением ожидала окончания каникул.

Первый же визит к директору на чай породил кучу вопросов, и Гарри пришлось залезть в Блэковскую библиотеку, так же заказав кучу книг, за одно наличие которых его наверняка посадили бы в Азкабан. Бойкот от Гриффиндора сам собой затих, но ситуации это не сильно помогло - в гостиную Поттер так и не вернулся. Робкие попытки заговорить блокировались вежливой улыбкой и пустым взглядом, которыми во все времена славилась аристократия. Жизнь шла своим чередом, приведя к первому конфликту с Малфоем.

Они просто гуляли по территории Хогвартса, держась за руки. Собственно, они проводили так большую часть времени - Малфой оказался безумно консервативным, строго держался в рамках приличий и изредка награждал свою невесту довольно целомудренными поцелуями. Это значило, прежде всего, две вещи: в то Рождество парень действительно был в отчаянии и что он получал необходимый опыт на стороне. Поттер была отлично осведомлена о практике "переспать с кучей простолюдинок до, а зачастую и после свадьбы", но её это не слишком раздражало, ведь женитьба двух знатных людей всегда была скорее политической коалицией, чем союзом двух сердец. Тем удивительнее была реакция Драко на разговор о Джинни. Малфой насторожился сразу, когда Гарри задумчиво произнесла:

- Что может толкнуть небогатую незнатную девушку в постель к парню?

Она произнесла это просто так, вспомнив о Джинни и размышляя, насколько же омерзительны те воспоминания в женском теле, но Драко счёл своим долгом ответить.

- Только собственная глупость. При таких условиях лишаться своего последнего преимущества, девственности... Она идиотка, если забралась в чью-то постель просто так.

- А вот Джинни забралась...

В ответ Драко закатил своей невесте самый настоящий скандал. Гарри оторопела. Потом обиделась. Ну, а потом, своим самым визжащим голосом, ответила. В общем, они знатно поругались, но до рокового "мисс Поттер, верните кольцо" так и не дошло. Пару недель они не разговаривали, а потом, используя проводником Мадлен, договорились о ряде компромиссов. Так, Драко лишался того самого права "до, а зачастую и после", что закреплялось специальными амулетами верности, а Поттер проходил ритуал очищения, формально снова становясь невинным, да ещё и публично отрекался от каких-либо контактов с Джинни. Были и другие правила, менее значимые, и Гарри с Драко были счастливы - первая ссора закончилась плодотворно, давая надежду, что и в семейной жизни они смогут притереться друг к другу. Кстати, после запрета Драко стал уделять Гарри куда больше специфического мужского внимания, что девушку смущало, и она только радовалась, что намертво вбитый этикет не позволял Малфою зажать её в тёмном уголке. Не то, чтобы она сильно протестовала, но точно не была готова к этому этапу их отношений.

Один из вечеров в кабинете Дамблдора разбил мир Поттера на кучу осколков - его не обманула просьба директора достать истинные воспоминания Слизнорта. " Можно ли расколоть душу" - тут даже идиот вспомнил бы о Квирреле, тетрадке и происшествии в конце четвёртого курса. В общем, Гарри забросила учёбу, погрузившись в ещё более тёмную литературу и даже завязав переписку с Гриндевальдом. За приватность она не беспокоилась - никто из любителей перехватывать сов не станет обращать внимание на летучую мышь. Ответ нашёлся ближе к концу учебного года, прогремев страшным словом - крестражи. А простейший ритуал их поиска ударил ещё сильнее, показав на самого Гарри, директора и оставив четыре ниточки убегать куда-то вперёд. Гарри в грубой форме отказался от новых приглашений на директорский чай и попытался придумать выход. Подходящими казались три ритуала, которые полностью исключали друг друга и были Темнейшими по всем существующим классификациям. От Гарри требовалось одно - удачно объединить, придумать парочку заклятий и всё это провести, потому что альтернативой была Авада. В общем, Гарри был в ужасе, Гриндевальд был в ярости, а Дамблдор просто хмурился и пытался поговорить. Драко что-то ощущал, но в лоб спрашивать не решался, а намёки, даже самые толстые, Гарри игнорировала.

А потом директор умер. Погиб от тяжелейшего проклятья - со смертью спал скрывающий гламор, и Поттер долго вглядывался в смертельный узор на руке, который перерисованным отправился к старшему магу. Причина нашлась сразу - кольцо, от которого так же тянуло той самой специфической магией. Правда, она казалась мёртвой, но Поттер всё равно незаметно завернул его в драконью кожу и стянул с руки, когда подходила попрощаться. Потом свёрток отправился к Гриндевальду, а Поттер пообещал себе собрать все крестражи как можно скорее, уничтожить, а потом вытащить из собственной головы эту мерзость.

Так закончился шестой год в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Лето

Лето ожидаемо прошло в поисках и расчётах. Поттер полностью отказался от светской жизни, потеряв почти всех друзей и перемещаясь к Нурменгарду чуть ли не каждую неделю. Больше половины всех Гарриных запасов чернил ушло на разрешение навещать Гриндевальда, тут помог и сам старый Лорд, объявив Ирен Потре "достойной наследницей моих замков и знаний"  с помощью какого-то архаичного закона и старых связей. Из-за этого Гарри мог ходить к нему только ночью, но даже этой мелочи хватило, чтобы вместе попытаться исправить тот кошмар, что сотворил Воландеморт. Колдовство столь тёмное, что лишь единицы отваживались на него...

После скандальной статьи во всех магических газетах, где на полной странице расположилась фотография Ночной Гарри сразу после визита в Нурменгард, и волшебники могли лицезреть осунувшуюся девушку с шальными глазами и выпирающими рёбрами, посыпались письма с извинениями. Вампиры, непонятно как отследив жилище Поттер - летучая мышь в тот момент была у Гриндевальда - чуть ли не штурмом взяли маленький домик на берегу Сены, а Драко Малфой закатил безобразный скандал от беспокойства.  Мадлен тут же прислала семейного колдомедика, и пришлось проходить полный комплекс диагностирующих чар, а Гарри смертельно обиделась, что подруга провернула такое без согласия, и сбежала в особняк Блэков. Там было так же пусто, как и во Франции - тётя незаметно переехала к Лавгудам, а Дадли лично подал свои документы в школу на другом конце страны и сейчас активно обживался в общежитии.

Временно отложив попытки извлечь из себя осколок души, Гарри Поттер занялся поиском остальных крестражей. Конечно, ритуал поиска отлично работал, но его действие не было постоянным, а перемещение к обнаруженному крестражу было бы чревато. Правда, Гарри его всё равно ещё раз провёл, обнаружив медальон чуть ли не у себя под носом.  Остальное не было таким простым, и Поттер пытался придумать способ добраться до каждого из трёх оставшихся элементов.

Первый крестраж получилось найти с помощью, как и ожидалось, Геллерта Гриндевальда. Он, заявив, что ответы всегда под носом, предложил проверить самое надёжное место в мире - гоблинский банк Гринготтс. Гарри тут же ринулась в атаку, а хорошие отношения с маленьким народом сделали своё дело - её пустили в ритуальный зал и дали проверить здание на наличие тёмномагической мерзости. Глава британской общины схватился за свою непропорциональную голову, узнав, что именно лежит в одном из сейфов и чем это грозит всему банку, лично открыл дверь и с благоговением наблюдал, как Поттер голыми руками - на самом деле в перчатках из кожи фестрала, выданных Гриндевальдом из семейных запасов - берёт красивую драгоценную чашу и выносит её за пределы сейфа Лестрейнджей.  Гарри в ту же секунду переместилась в Нурменгард и отдала старейшему эксперту по тёмной магии свою находку, которая присоединилась к медальону, упокоившись на нижних этажах замка-тюрьмы, куда лучше не соваться без должной подготовки. Позже Гриндевальд собирался создать из остатков Воландеморта вечного стража собственного замка, безжалостного, опасного и бессмертного, тем самым фактически осуществляя мечты Тома Риддла, просто несколько не так, как последний того желал. Поттер было плохо от одной только мысли, что нечто подобное можно создать, на что Тёмный Лорд ехидно скалился и предлагал почитать книги по ритуальной магии, где даже палочки не нужны - сам он давно колдовал только так, находясь под целым набором ограничителей, не позволяющих переступить через порог или использовать столь необходимый всем волшебникам атрибут. Ритуалы же были громоздкими и энергоёмкими, направленными на глобальные цели, так что в повседневной жизни Гриндевальд магией не пользовался. Это, как и мировая слава худшего из всех зол, не мешало ему сохранить влияние, власть в Германии и всё своё состояние, включая даже акции в магазинах одежды. У него была собственная политическая партия, голос в совете и прочие атрибуты свободных граждан, наделённых властью. Гарри это нисколько не удивило - если о Мальчике-Который-Выжил никто за пределами Британии не знал, то и искажённые слухи о Тёмном Лорде вполне могли гулять по островам, не подкрепляясь хоть какими-нибудь фактами. Магические сообщества вообще оказались очень замкнутыми структурами, которые старались прятать свои дела и не лезть в чужие.

Второй крестраж был полностью заслугой вампиров. Это тот самый настырный князь, ворвавшись на площадь Гриммо,12 - защита не сработала на нежить - обнаружил, что две нитки ритуала поиска отличаются от остальных. Именно он, после пары дней в пыточных камерах - Гарри с перепугу шарахнула гостя левиосой, а природная вампирская магия проломила пол, отправив князя в подвалы особняка, дорогу в которые пришлось долго искать - и долгих копаний в библиотеке обнаружил, что такие нити тянутся от живых существ и послал весь свой ковен прочёсывать леса. Он же, грязный и покусанный, притащил огромную ядовитую змею с куском души Воландеморта внутри.

Поттер, разумеется, не собиралась рассказывать вампиру о крестражах, но за нежить в союзниках уцепился Гриндевальд. Он же и уговорил Гарри всё рассказать князю, предварительно всячески связав магическими обязательствами и зельями молчания. Тогда же на дом Блэков было наложено заклятье вечной ночи, и день Гарри проводил где-нибудь в другом месте, опасаясь за свою жизнь. О мотивах вампира и говорить было нечего - князю было безумно скучно, хотелось досадить магам и затащить в постель одну не любящую солнце ведьмочку, чтобы "разбавить её застоявшуюся человеческую кровь". Предложение открыто поступило вместе со змеёй, и, пока Гарри переваривала информацию, её с хохотом облапали, оставили кучу следов на шее, ключицах и плечах, а потом оставили думать, сбежав к Гриндевальду с трофеем. Как раз в это же время пришло письмо Драко с извинениями за вспыльчивость, и Поттеру снова пришлось сбегать во Францию - общаться через камин с женихом. Малфою Гарри ничего не сообщал, решив, что аристократ придёт в ужас, тут же придумает себе воскрешение Лорда Судеб Всея Британии и натворит дел. Мадлен молчала, видимо, не ощущая себя виноватой за заботу о здоровье лучшей подруги, а Гарри ничего не пыталась с этим сделать - было совсем не до того.

Неожиданно для всех погиб Артур Уизли, оказавшись на мушке у сошедшего с ума магглорождённого. Как стало известно из газет, парень был из семьи религиозных фанатиков, в 17 лет узнал, что волшебник, и тут же избил себя в кровь, а затем купил ружьё и пошёл очищать мир от богомерзкого волшебства. Так же было установлено, что его родители лично написали отказ от школы, и никому не пришло в голову что-либо проверять. Остро встал вопрос о Статусе Секретности, припомнились костры Инквизиции, в воздухе явно висело сомнение - а так ли не правы чистокровные, отказывая магглорождённым в равноправии? Дамблдора с его успокаивающим журчанием больше не было, и Магическое Сообщество некому было убедить, что всё в порядке.

Лично для Гарри эта смерть обернулась неожиданным поступлением денег на счёт - это Билл Уизли, став главой семьи, принял все долги отца. У Поттера в голове что-то щёлкнуло, и уже через пару дней разрушитель проклятий стал биться над загадкой извлечения крестража вместо уничтожения его непосредственного носителя. Старший Уизли был настроен серьёзно, и он хотел официально получить титул лорда Пруэтта, так что за работу для Поттера взялся с удовольствием, надеясь и на дальнейшее сотрудничество. Гарри согласился, стребовав Долг Помощи на три поколения вперёд, а потом посватал Билла к Флёр. Фактически, девушку не хотели брать замуж из-за вейловского наследства, которое смывало родовые особенности, но для Предателя Крови лучшей партии было не найти. Делакур, собиравшаяся всю жизнь посвятить своей репутации и нише в обществе, была счастлива, зацепившись за возможность семейной жизни всеми когтями. В общем, дело двигалось, а у Поттера появилась репутация помимо славы Мальчика-Который-Выжил. Желание исчезнуть, растворившись в женском теле, пропало, а к Поттеру начало возвращаться духовное равновесие - он смог принять и мужское тело тоже. Теперь Гарри судорожно подбирал слова, надеясь как-нибудь деликатно сообщить Драко, что не хочет терять свою странность. Пока слова не находились, и Поттер мысленно вздрагивал, представляя себе реакцию жениха на такое заявление.

Оставался последний крестраж, и Гарри не имел никакого представления, где его следовало искать. У Поттера было предположение, что Воландеморт спрятал его где-то в Хогвартсе, и парень поклялся проверить эту версию несмотря ни на что. Получив список с учебниками, Гарри приехал в Косой переулок на маггловской машине и тут же был подвергнут тщательной проверке - это добровольные дружины, состоящие из напуганных смертью Артура волшебников, защищали вход в волшебный мир. Поттер точно знал о ряде законопроектов, которые в настоящий момент рассматривались Министерством, и лично ему больше всего нравилась мысль красть магглорождённых ещё в роддоме, отдавая какой-нибудь семье на воспитание. Так поступали после Инквизиции, но потом метод был признан негуманным - теперь его хотели использовать снова. Впрочем, ночью он яростно выступал против полного отделения - расставаться с домом у Сены не хотелось, да и полная изоляция не позволит следить за прогрессом, подстраиваясь под быстро меняющийся мир людей.

Перед самым отъездом Гриндевальд пригласил свою невольную союзницу к себе. Гарри с изумлением рассматривала камень из кольца Дамблдора, а потом узнала о Дарах Смерти. Старый волшебник не хотел расставаться с реликвией, когда-то послужившей ему фундаментом, но всё же передал камень наследнице Певереллов, посоветовав забрать палочку Альбуса. Насчёт мантии у Тёмного Лорда идей не было, а сердце Поттер сладко сжималось от воспоминаний о своей, отцовской. Палочку она, кстати, решила забрать - кому как не ей владеть Дарами, что были отданы её предку?

Так кончилось лето перед седьмым курсом в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

7 курс

Дорога в Хогвартс заняла для Гарри гораздо меньше времени, чем обычно - возможно, потому что сначала он отловил Малфоя и честно рассказал о своём желании выжить. Жених воспринял информацию на удивление спокойно, даже флегматично, но поразмыслить над этим не получилось, потому что пришлось успокаивать магглорождённых первокурсников вместо Рона и Гермионы. Как выяснилось несколько позже, уже в самой школе, эти двое не явились на поезд, как и ещё несколько гриффиндорцев, включая и Невилла Лонгботтома, которого отстранили за нарушение Статута - он наколдовал Патронуса против двух теней от фонарных столбов. Гарри только пожал плечами, героически взвалив на свои плечи обязанности старост - жизни бывших друзей его не слишком волновали.

Как оказалось, Северус Снейп был омерзительным учителем зельеварения, некомпетентным профессором ЗОТИ, но восхитительным директором. Протолкнул его на это место Люциус Малфой, и желчный полукровка уже успел сделать для Хогвартса больше, чем покойный Дамблдор за все годы своего назначения. Фактически, мужчина стал извергать ещё больше ненависти, но теперь она не была направлена на учеников, а бесконечная злоба делала зельевара непобедимым в бюрократических спорах. Для начала, Снейп ринулся в атаку на Министерство, выбив у них приличное финансирование, а затем уволил Филча, наняв на его место волшебника. Следом с территории школы вылетел Хагрид, который уже пытался вырастить нунду в память о Директоре. Так, избавившись от безобидных обитателей, Снейп снова ринулся в Министерство и, потрясая подписанными документами, вышвырнул покойного профессора Биннса, алкоголичку Трелони, чистокровного преподавателя маггловедения и мадам Помфри, которая просто попала под горячую руку. И это всё - за какие-то три летних месяца! Так, в Больничном Крыле сидел кто-то из Мунго, Прорицания преподавал жутковатый человек из Отдела Тайн, который писал на своих учениках диссертацию. Историю Магии, жуя беззубую челюсть, вела Батильда Беггшот, чей рассудок был проверен лучшими экспертами и Директором лично, а на место преподавателя ЗОТИ постоянного претендента не было, так что курс по очереди читали авроры. Чудесная хижина Хагрида пока что пустовала, но вот Перси Уизли на должности завхоза радовал неимоверно - хихикали все, кто ещё помнил его амбициозные планы во времена учёбы и ехидно интересовались, понравились ли Министру его расчёты толщины котлов.

Так, Гарри впервые за все годы обучения в Хогвартсе ощутил себя в безопасности.

Хрупкое чувство защищённости разрушилось, когда Поттер понял, что в школе хранится последний крестраж. Теперь Гарри метался по всему замку, сетуя на отсутствие каких-либо отслеживающих артефактов - Снейп позаботился и о дисциплине, так что гулять по школе для Ночной Гарри было довольно опасно. Поттер решил обходить все помещения, начав с подвала, который находился уровнем ниже слизеринских подземелий и был обнаружен совершенно случайно, когда Поттер искал более комфортный выход из Тайной Комнаты - такое очевидное убежище было проверено в первую очередь. Так глубоко никто не забирался, и Гарри, наткнувшись на лестницу вниз, не рискнул идти глубже - даже в таком безобидном подвале ему пришлось бегать, прыгать, прятаться и применять всё своё мастерство, чтобы выжить. Судя по всему, Хогвартс был гораздо больше и опаснее, чем принято считать, так что Поттер твёрдо решил написать анонимку Директору - этот точно примет меры.

Планомерный обход всего замка занял три осенних месяца и никаких результатов не принёс, вообще. Скрепя сердце и посоветовавшись с Гриндевальдом и старшим Уизли, Гарри всё же сообщил Снейпу об опасных подвалах и верхних этажах, и уже через день школу наводнили артефакторы, блокирующие проходы на опасные уровни. Летом сюда нагрянет Отдел Тайн, чтобы их изучить как следует, но пока безопасность детей была превыше всего, и Северус лично спустил с лестницы какого-то чинушу, который брякнул что-то вроде "да плевать на детей, мы на пороге великого открытия!". В этот раз Гарри пожалел, что не отравил Дамблдора раньше - учиться стало бы куда безопаснее. Впрочем, возможно, тогда в директорское кресло села бы Макгонагалл, и ситуация могла только ухудшиться.

Билл Уизли, стоявший в шаге от долгожданной фамилии Пруэтт, предложил добавить к трём ритуалам ещё один, который мог бы вытащить душу из последнего крестража заочно, в процессе извлечения этой гадости из самого Гарри. Конечно, этот ритуал работал в половине случаев, но и это были замечательные показатели. То, что пока удалось создать из трёх взаимоисключающих формул, едва тянуло на одну восьмую...

В первый месяц зимы от рук организованной террористической группировки "Орден Феникса" погиб Люциус Малфой. Гарри удалось выяснить, что Орден решился на боевую акцию от отчаяния, вызванного первым удачно изъятым магглокровным ребёнком - с помощью снова легализованного ритуала его превратили в сына Лестрейнджей, и теперь все родственники угасших родов грызлись за право воскресить старую аристократию собственной кровью. Так, в ужасе от открывающихся перспектив, Орден Феникса напал на Министерство, где и случилось несчастье.

Гарри знала о смерти лорда Малфоя с того самого момента, как Драко прилетела срочная сова. Они вместе сидели на Астрономической Башне, смотря на звёзды, и новый лорд Малфой прятал лицо в волосах своей невесты, стараясь, чтобы слёзы были не так заметны. Больше юноша слабости не проявлял, покинув Хогвартс и сдавая экзамены экстерном. Теперь Драко мелькал на передовицах, став этаким знаменем партии консерваторов, которая немедленно получила вес в обществе и теперь активно продвигала свою политику. Лорд Малфой, впрочем, безвольным знаменем не был, и уже показывал зубы всем добрым бабушкам и дедушкам, пытавшимся прибрать такой удобный символ себе. Свадьба с "Ирен Потре", назначенная на Йоль, так же помогала сбросить с себя кучу лишних оков и укрепить собственное положение.

Торжество было решено проводить в родовом поместье Блэков, потому что это была условно-нейтральная территория, на которую уже было наложено заклинание вечной ночи. После произнесения обетов - которые растянулись, а темнеет зимой рано - молодожёны отправились в Малфой-мэнор, где англичане могли с ужасом наблюдать засилье нечисти и французов. Явилась даже Мадлен - девушка извинилась за нежданный визит врача, и Гарри простила, как обычно, ничего не забыв. Возможно, лучшая подруга пока не поняла, что она больше не лучшая, и что новая леди Малфой куда охотнее будет поддерживать контакт с её родителями, чем с ней самой, но довольно скоро она ощутит перемены. Гарри было немного стыдно за подобные резкие суждения, но весь её опыт подсказывал, что это единственный верный путь - никогда не давать второго шанса. Вряд ли многие согласятся с ней, даже собственные дневные мысли восставали против такого подхода, но Ночной Гарри было физически трудно поверить кому-то, кто уже однажды предал - вспоминались Рон, Гермиона, "Охота на Гарри" и ещё много мелочей, на которые нормальный человек и внимания-то не обратил.

Но мысли о дружбе не могут долго занимать голову хорошенькой семнадцатилетней девушки после собственной свадьбы, когда муж периодически обнимает чуть сильнее, чем того требует этикет, и шепчет на ушко всякие непристойности. Сердце Гарри в такие моменты замирало, и девушка ловила слегка безумный взгляд Драко, который честно соблюдал их уговор и носил амулет верности больше года. Гости понятливо хихикали и отворачивались, стараясь не пялиться на молодожёнов слишком явно, ограничиваясь тактичным подглядыванием, а новая леди Малфой с напряжением ждала конца праздника. Гости начали уходить каминами, Гарри получила последнее напутствие от тёти Петуньи и лично проводила женщину до милого озера, где её ожидал старший Лавгуд. Девушка специально пошла провожать родственницу, чтобы оттянуть момент воссоединения с супругом - предстоящее её несколько пугало. Конечно, она была подготовлена, прочитала всю литературу, посоветовалась с французскими замужними подружками и даже вспомнила единственный опыт дневного тела с Джинни, но всё равно волновалась, как волнуется любая девушка, которой только предстояло в первый раз разделить ложе с избранником.

Когда портключ выкинул Гарри в саду, она тихонько взвизгнула - Драко поймал её почти сразу, сообщив, что последний гость только что ушёл камином. Подняв жену на руки, он отнёс её в небольшую уютную гостиную - выпить глинтвейна с Нарциссой. Такие странные посиделки почти сразу успокоили девушку, и они втроём сидели в креслах, смотря в камин, не меньше получаса. Гарри ощутила себя словно в гипнотическом трансе, и она с трудом заметила, что старая леди Малфой тихо куда-то ушла, а Драко шагнул к её креслу. Страх исчез с первым поцелуем - растворился в тёмно-серых глазах, словно и не было его никогда. А потянулась волшебная ночь - Драко любил её нежно и долго, используя весь свой накопленный опыт, что приносило Гарри странное удовлетворение, ведь их брак подразумевал абсолютную верность друг другу. Тогда, перед самым рассветом, девушка почувствовала себя абсолютно счастливой.

А потом, с первыми лучами солнца, парень Гарри Поттер сорвался с места и ринулся в уборную, где и провёл весь день - прошедшая ночь казалась ему совершенно омерзительным и самым грязным событием в его жизни. Парень сходил с ума от слишком ярких воспоминаний, его непрерывно тошнило от отвращения. Тот памятный случай с Джинни не был столь разрушающим по воздействию, ибо скорее походил на плохую комедию, построенную на неловкости, и длился от силы минут пятнадцать. Но теперь, когда законный муж с чувством и знанием дела любил свою жену... Перекос в сторону женского сознания стал гораздо сильнее, чем был до этого, а хрупкое принятие собственного дневного тела исчезло. В уборную никто не заходил - Драко оставил Поттера сражаться с собой в одиночестве, открыв дверь хозяйской магией после заката.

Девушка успела почистить зубы и немного поплакать - ей казалось, что драгоценные воспоминания о собственной первой брачной ночи были осквернены, и винить в этом было некого. В отчаянии, Гарри потянулась к самому близкому человеку, который у неё только был - к Драко Малфою.

- Ты ведь предполагал это, верно?

Глава рода Малфоев кивнул, успокаивающе гладя жену по спине.

- Я всегда зеленел, стоило хотя бы подумать о неестественных отношениях с мужчиной. Мне казалось, что у...дневной тебя будут те же проблемы.

Так они и сидели на холодном кафеле - тихо всхлипывающая Гарри Малфой и её супруг, ожидающий конечного решения.

- Пять лет. Дай мне пять лет, чтобы убить Гарри Поттера.

Голос Гарри звучал немного хрипло, но был полон решимости и обречённости. Драко легко поцеловал жену в уголок рта и серьёзно кивнул.

Ритуал по извлечению крестража был разработан к концу весны, когда Северус Снейп уже с боем исключил прорицание и УЗМС из списка полноценных предметов, сумев протащить на их место магию крови, некромантию, ритуалистику и основы артефакторики, а так же вводя этикет, фехтование и танцы. На момент прилетевшего письма Директор сражался за право распределять детей на факультеты с третьего курса, чтобы у маленьких волшебников было время на формирование характера и выбор жизненного пути. Драко, заручившись поддержкой почти всех магических существ Британии, смог протащить закон об их равенстве с магами, и в следующем году в Хогвартс должны были поступить первые маленькие оборотни, вампиры и другие представители нечисти, разместившись в тех самых, временно закрытых уровнях школы. А Гарри, прочитав неровные строчки, рванул на улицу, где и активировал портключ. Билл уже как раз заканчивал готовить место - без жертвоприношения было не обойтись, но трое магглов на последних стадиях рака были безумно счастливы, что всё наконец-то закончится. Старший Уизли серьёзно кивнул, и Гарри начал раздеваться.

- У меня в домике во Франции на столе лежит стопка писем... Отправишь их, если...

Заканчивать фразу не было нужды, и Билл снова кивнул головой, закусив губу. Им так и не удалось окончательно стабилизировать ритуал, и всё могло пойти не так в любую секунду.

Дальнейшее отпечаталось в памяти Гарри сгустком из боли и звериного желания выжить. Его выворачивало наизнанку, смалывало в мясорубке и сжигало в крематории. Жуткие видения невозможного  прошлого, настоящего и будущего мучили дневную часть сознания, планомерно сводя её с ума. Гарри уже был готов направить всю свою магию на самоубийство, когда всё немного стихло - не закончилось, но стало хотя бы терпимым. Распахнутые в ужасе глаза Билла Уизли говорили за себя - всё-таки ошибка.

- Что?...

- Не знаю. Мне удалось извлечь крестраж и сохранить твою душу, но тело, кажется, не выдержало нагрузки... Прости...

- Ничего.

Гарри действительно не считал это чем-то страшным - он и так собирался умирать, теперь хотя бы появился повод. Билл пророчил три года, и Поттер твёрдо решил использовать каждую секунду.

А потом было оглашено официальное завещание Геллерта Гриндевальда, который в случае своей смерти оставлял всё своё состояние "собственной идейной наследнице и замечательной помощнице Ирен Малфой". Фактически, это обозначало полную передачу всего,что было у Тёмного Лорда, включая партию в Германии, одной молодой женщине - без права завещать собственным наследникам. Так Гарри Малфой стала самой влиятельной женщиной за всю историю магического сообщества, обойдя Моргану, потому что сил у леди Малфой было гораздо меньше.

В последний день Гарри Поттера позвал в свой кабинет Северус Снейп - и почти сразу, с порога, предложил должность профессора ЗОТИ. Ненавистный учитель окинул сына своего врага брезгливым взглядом, заявив:

- Я предложил должность официальному лидеру кружка ЗОТИ, и он поведал мне крайне интересную информацию.

А потом мужчина в лоб предложил место, и, дав время Гарри на подумать, потребовал список литературы и учебный план на свой стол к июлю.

Уже в поезде, Гарри поднял перо и написал первую строчку к самому лучшему пособию по ЗОТИ на многие тысячелетия назад и вперёд, возвращаясь со своего последнего года в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Один вечер из жизни после Хогвартса.

Новый Министр Магии тяжело сглотнул, не рискнув взять стакан воды - трясущиеся руки спрятать было труднее. Мужчину неделю назад избрали на этот пост, и он был полон решимости изменить Магическую Британию к лучшему. Его стремления были чисты, как и у любого начинающего политика, а планы долгосрочны, из которых с лёгкостью были выкинуты всякие незначительные пункты в духе "реакция общества", "слепой случай", "мораль" или "исторический опыт подобных политических направлений". Конечно, всё это достопочтимый Министр поймёт гораздо позже, когда его карьера полетит вниз, как карьера любого правителя страны, в которой есть твёрдый костяк аристократии, и любой представитель этого круга обладает большим влиянием, чем весь госаппарат вместе взятый.

Новый Министр Магии, возможно, не осознавал этого, но инстинктивно старался не злить чистокровных, помня о собственной маггле-матери. И сегодняшний приём в честь годовщины смерти Гарри Поттера он тоже устроил с единственной целью расположить этих людей к себе и, возможно, получить поддержку от консервативной партии лорда Малфоя. От одной этой фамилии Министр передёрнулся - лорда выдвигали на пост не меньше четырёх раз абсолютным большинством голосов, но он буквально швырял должность к ногам собрания, отказываясь настолько культурно, что это звучало оскорблением. У лорда Малфоя были деньги, земли, связи в Британии и прекрасная супруга, самая влиятельная женщина магического сообщества. И чета Малфоев обещала появиться сегодня, вместе со всеми детьми! Мало кто видел леди Малфой - она носилась по всему миру во главе вампиров, заседала от лица Гриндевальда в Германии, читала вечерние лекции в Шармбатоне, выступала независимым экспертом по любым вопросам взаимодействия с Францией и писала длинные трактаты по работе с артефактами. При всём этом Малфои считались образцовой семьёй, которые великолепно воспитывали троих сыновей - двух собственных и одного приёмного, сына и наследника покойного Поттера. Второй сын носил гордую фамилию Блэк, так что семья в ближайшем будущем обещала стать ещё влиятельнее, заполнив два кресла Визенгамота собственными детьми.

Первым пришли Нотты, затем Лонгботтомы, Гринграссы и Забини. Министр сначала вздрагивал от каждого нового гостя, но ему довольно скоро объяснили - из-за занятости леди Малфой семья никогда не появляется в обществе до заката. На некоторое время это действительно его успокоило, но, когда солнце начало клониться к горизонту, мужчина снова разволновался, молясь, чтобы не проявилась детская привычка жевать губы и грызть ногти.

Сначала появились Пруэтты - все четыре брата, рыжие и богатые. Жена была только у главы - Биллиуса, который под покровительством Поттера вышел на мировой уровень взломщика проклятий. Далее шёл хозяин драконьей фермы Чарлз и два известнейших шутника, которые были единственными известными Министру работниками Отдела Тайн. Возродившиеся Пруэтты в вершины власти не лезли, предпочитая захватывать рынок, в чём они довольно быстро преуспели. Даже сидящие в Азкабане мать и брат с сестрой, бойцы опасной террористической группировки "Орден Феникса", не сильно помешали восхождению возродившегося рода Пруэтт. Министр действительно уважал их, этих братьев, сумевших избавиться от клейма Предателей Крови и поднявшихся из нищеты. Также, рыжее семейство были наблюдателями за наследником Поттеров, так что их появление на приёме значило только одно - Малфои близко.

Следующими явились вампиры, особый ковен под руководством поселившегося здесь князя. Высокие, бледные доходяги, с длинными иглами зубов и сверкающими красными глазами - половина из этих детей училась в Хогвартсе, возможно, ещё при Поттере. Реформа образования - под эгидой тех же Малфоев - прошла успешно, и теперь в Хогвартсе было целое крыло, отданное под нужды нечисти. Сейчас на рассмотрении стоял проект по включению магических существ в список потенциальных родителей для магглокровок, и Министр почему-то думал, что скоро это станет первым подписанным указом. Вампиры в боевом порядке выстроились вдоль стен, и мужчина подобрался - Малфои уже в пути.

Они пришли в момент всеобщего молчания, под градом взглядов - первым, как и положено, блистательный лорд. Драко Люциус Малфой, всё ещё прекрасный лицом и телом, быстро проверил помещение и спрятал волшебную палочку в чехол - Министр был уверен, что у этого человека есть запасная. Лорд кинул специальный мешочек в камин, пламя на секунду стало фиолетовым, и тут же в зал шагнули друг за другом три ребёнка. Все как на подбор, похожие, как родные братья - наследники Малфоев, Блэков и Поттеров. А потом...потом Министр вдруг понял, почему леди Малфой считается столь влиятельной. Она, в своём французском платье с соблазнительным корсетом, в украшениях, один камень из которых стоил больше всей его годовой зарплаты, несла в себе уверенность. В этот момент мужчина понял, что он никогда не сможет заполучить благосклонность Малфоев, если допустит хоть одну ошибку.

- Рад видеть вас здесь, Лорд Малфой, Леди.

Супруги переглянулись, прекрасно понимая друг друга без слов, и хрипловатый низкий голос растёкся по залу. Министр ощутил себя, как на заседании Визенгамота - такой ничтожной проблемой, которую собравшиеся здесь судьи хотят обдумать и решить. Что бы ни произошло, от главы магической Британии больше ничего не зависело - он призвал силы, с которыми никогда не смог бы совладать.

- Доброй Ночи, господин Министр.

Гарри сидела у окна на очередном скучном приёме в Министерстве, слегка потягивая вино и отмечая собственную смерть. Леди Малфой в какой-то степени ощущала себя призраком, которые, как известно, тщательно следили за подобными годовщинами. Женщина выпила ещё немного, отмечая удачный выбор - Министр действительно хотел им понравиться.

Тогда Поттеру удалось протянуть не три года, как ожидал Билл, не пять, как сам Гарри просил у Малфоя, а целых семь. Семь лет - один полноценный выпуск учеников школы чародейства и волшебства Хогвартс. Семь лет агонии, когда тело гниёт заживо, и внутренности растворяются, отдавая магии право поддерживать жизнь. Ему многое удалось сделать - протолкнуть вместе с Северусом кучу законов об образовании, пропихнуть своих людей так высоко, как позволяло их положение, и написать самый подробный учебник по ЗОТИ из всех существующих. Он составил несколько сборников, с сериями от дошкольного возраста до курсов повышения квалификации Аврората. Гарри каждую секунду своей быстротечной жизни отдавал своему любимому занятию, превозмогая боль, а на последних днях и вовсе подвешивая собственные конечности магией, заставляя себя двигаться подобно марионетке. В тот год профессор молился всем известным и даже самостоятельно выдуманным Богам, чтобы не умереть прямо на уроке, но честно довёл дело до конца, приняв все экзамены и появившись на выпускном. Вернулся он настоящим трупом, просто рухнув на руки ожидающего дома Малфоя и провалившись в финальную стадию борьбы за тело, которую магглы именуют агонией.

При этом, Гарри Джеймс Поттер всё ещё был жив. На этом настоял Драко - он совершенно не хотел становится вдовцом только потому, что одно из тел его жены утащит за собой второе. Так, Национального Героя специальными заклинаниями погрузили в магическую кому, и раз в две недели леди Малфой ехала в специально купленный и отстроенный склеп, где встречала рассвет, проваливаясь в черноту, пока проверенный и связаный клятвами медик проверял состояние тела и подновлял чары.

Сразу после инсценированной смерти Поттера Гарри и Драко провели ритуал для зачатия полноценного наследника Поттеров - магия отсекала лишнее, позволяя проявиться только тем чертам, что должны были содержать в себе представители выбранной семьи. Так, им пришлось подбрасывать молодого Чарльза Поттера на порог дома тогда ещё свободных Уизли. В Норе жили Молли, Джинни, а так же Рон и Гермиона, которая успела выскочить за него замуж как раз после шестого курса. Ребёнок лежал в отличной корзинке, со всех сторон окружённый домовиками, а его родители сидели в кустах под одной мантией-невидимкой на двоих. Как только Молли открыла дверь, ребёнок заплакал, а на место, как и планировалось, переместились репортёры. В волшебном мире поднялась шумиха - в руке младенца было письмо, что это Чарльз Гарри Поттер, сын последнего Поттера, и что безутешная девушка не может держать при себе память о любимом. Днём раннее было опубликовано завещание Поттера, по которому его наследника, если таковой вдруг объявится, нельзя доверять никому, кроме Драко Малфоя - поскольку этих двоих все годы жизни Национального Героя видели вместе, вопросов такая формулировка не вызвала. В общем, Уизли начали полномасштабные акции протеста, которые им ничего не дали, ребёнка забрали Малфои, и они решились поднять старые знамёна Ордена Феникса. Всех четверых быстро поймали и отправили в Азкабан, а достопочтенные лорд и леди получили назад своего первого сына. С двумя другими дело пошло проще, поскольку Нарцисса была Блэк, и признать второго сына - на самом деле третьего, но общественности этого знать не полагалось - наследником этого благороднейшего и древнейшего дома не составило труда. Сейчас мальчики, появившиеся на свет с разницей в год, снисходительно смотрели на поступающего в Хогвартс Проциониса Драко Блэка.  Чарльз Гарри Поттер уже подбирал предметы на третий курс и гадал, на какой факультет попадёт, а Септимус Драко Малфой с достоинством перешёл на второй. Все трое были яркими представителями своих родов, как по внешним признакам, так и чисто по характеру, но их лица объединялись чем-то неуловимым, как и положено лицам родных братьев.

- Скучаете, леди?

Вампирский князь похабно ухмыльнулся, облапав взглядом Гарри. Она усмехнулась и легко стукнула нежить по руке - она, очевидно случайно, оказалась прямо на женской коленке.

- Мой брак подразумевает полную верность обоих партнёров, дражайший князь.

- Только скажите, и маленький несчастный случай одному блондину обеспечен.

Малфой рассмеялась, а потом запустила пустой бокал в собеседника. Тот с нечеловеческой грацией поймал его с прикоснулся губами к тому месту, где виднелся слой помады.

- Леди, я всё ещё хочу, чтобы Ваш четвёртый ребёнок был от меня.

- Вы опоздали.

Вампира это ничуть не смутило, и он в одно мгновенье оказался рядом с женщиной, беззастенчиво заглядывая в корсет.

- Тогда пятый.

Князь легко мазнул своими ледяными губами по подставленной руке и исчез в толпе, полностью растворяясь в море интриг и паутине политики. На замену ему появился сиятельный лорд Малфой, с возрастом только набирающий стать и мощь - или, возможно, Гарри просто была в него влюблена.

- Что я слышу, дорогая. Вы уже подобрали имя для мальчика?

Леди Малфой улыбнулась, любезно принимая небольшое пирожное - жуткий деликатес, скорее всего, созданный из контрабанды. Женщина мысленно отметила это, и запомнила, как запоминала все маленькие предательства людей вокруг. Единственный, кто избежал этих заметок, был Драко - ему Гарри верила и действительно прощала ошибки, что делало лорда уникальным и доказывало, что брак был заключён не зря.

- Я думала Геллерт. Как тебе - Геллерт Драко Малфой?

- Вообще-то я думал, что наш четвёртый сын будет носить более экзотическую фамилию.

- Более экзотическую? У нас есть ещё один род, который требует воскрешения? Кому же Вы, лорд Малфой, хотите помочь на этот раз?

- Я думал о Певереллах.

Гарри поперхнулась, смотря в горящие глаза собственного мужа. Как истинный Малфой, Драко обладал непомерными амбициями, и обычно супруга мирилась с этим, но сейчас...

- Как ты предлагаешь это доказать?

Мужчина ухмыльнулся, погладив жену по бедру - там был пристёгнут чехол с одной замечательной палочкой, почти добровольно отданной старым бородатым чародеем.

- Драко, нам никто не поверит.

Ловкие пальцы пробежались по женской шее, вытягивая цепочку с довольно странным кулоном - довольно нетипично для леди Малфой иметь в качестве украшения неприметный камешек.

- Не уверена, что моей крови хватит, и мы не проводили ритуалов...

Драко многозначительно посмотрел на крошечную дамскую сумочку, в которой помимо зелий первой необходимости и кучи опасных артефактов точно лежала, аккуратно сложенная, мантия-невидимка. Гарри, глубоко вдохнув, сдалась.

- А если будет девочка?

- Да это оскорбление, леди! Если для Вас это новость - в роду Малфоев всегда рождаются только мальчики!

Супруги тихонько захихикали над понятной только им шуткой.

Жизнь продолжалась.

Один вечер из жизни после Хогвартса.

Новый Министр Магии тяжело сглотнул, не рискнув взять стакан воды - трясущиеся руки спрятать было труднее. Мужчину неделю назад избрали на этот пост, и он был полон решимости изменить Магическую Британию к лучшему. Его стремления были чисты, как и у любого начинающего политика, а планы долгосрочны, из которых с лёгкостью были выкинуты всякие незначительные пункты в духе "реакция общества", "слепой случай", "мораль" или "исторический опыт подобных политических направлений". Конечно, всё это достопочтимый Министр поймёт гораздо позже, когда его карьера полетит вниз, как карьера любого правителя страны, в которой есть твёрдый костяк аристократии, и любой представитель этого круга обладает большим влиянием, чем весь госаппарат вместе взятый.

Новый Министр Магии, возможно, не осознавал этого, но инстинктивно старался не злить чистокровных, помня о собственной маггле-матери. И сегодняшний приём в честь годовщины смерти Гарри Поттера он тоже устроил с единственной целью расположить этих людей к себе и, возможно, получить поддержку от консервативной партии лорда Малфоя. От одной этой фамилии Министр передёрнулся - лорда выдвигали на пост не меньше четырёх раз абсолютным большинством голосов, но он буквально швырял должность к ногам собрания, отказываясь настолько культурно, что это звучало оскорблением. У лорда Малфоя были деньги, земли, связи в Британии и прекрасная супруга, самая влиятельная женщина магического сообщества. И чета Малфоев обещала появиться сегодня, вместе со всеми детьми! Мало кто видел леди Малфой - она носилась по всему миру во главе вампиров, заседала от лица Гриндевальда в Германии, читала вечерние лекции в Шармбатоне, выступала независимым экспертом по любым вопросам взаимодействия с Францией и писала длинные трактаты по работе с артефактами. При всём этом Малфои считались образцовой семьёй, которые великолепно воспитывали троих сыновей - двух собственных и одного приёмного, сына и наследника покойного Поттера. Второй сын носил гордую фамилию Блэк, так что семья в ближайшем будущем обещала стать ещё влиятельнее, заполнив два кресла Визенгамота собственными детьми.

Первым пришли Нотты, затем Лонгботтомы, Гринграссы и Забини. Министр сначала вздрагивал от каждого нового гостя, но ему довольно скоро объяснили - из-за занятости леди Малфой семья никогда не появляется в обществе до заката. На некоторое время это действительно его успокоило, но, когда солнце начало клониться к горизонту, мужчина снова разволновался, молясь, чтобы не проявилась детская привычка жевать губы и грызть ногти.

Сначала появились Пруэтты - все четыре брата, рыжие и богатые. Жена была только у главы - Биллиуса, который под покровительством Поттера вышел на мировой уровень взломщика проклятий. Далее шёл хозяин драконьей фермы Чарлз и два известнейших шутника, которые были единственными известными Министру работниками Отдела Тайн. Возродившиеся Пруэтты в вершины власти не лезли, предпочитая захватывать рынок, в чём они довольно быстро преуспели. Даже сидящие в Азкабане мать и брат с сестрой, бойцы опасной террористической группировки "Орден Феникса", не сильно помешали восхождению возродившегося рода Пруэтт. Министр действительно уважал их, этих братьев, сумевших избавиться от клейма Предателей Крови и поднявшихся из нищеты. Также, рыжее семейство были наблюдателями за наследником Поттеров, так что их появление на приёме значило только одно - Малфои близко.

Следующими явились вампиры, особый ковен под руководством поселившегося здесь князя. Высокие, бледные доходяги, с длинными иглами зубов и сверкающими красными глазами - половина из этих детей училась в Хогвартсе, возможно, ещё при Поттере. Реформа образования - под эгидой тех же Малфоев - прошла успешно, и теперь в Хогвартсе было целое крыло, отданное под нужды нечисти. Сейчас на рассмотрении стоял проект по включению магических существ в список потенциальных родителей для магглокровок, и Министр почему-то думал, что скоро это станет первым подписанным указом. Вампиры в боевом порядке выстроились вдоль стен, и мужчина подобрался - Малфои уже в пути.

Они пришли в момент всеобщего молчания, под градом взглядов - первым, как и положено, блистательный лорд. Драко Люциус Малфой, всё ещё прекрасный лицом и телом, быстро проверил помещение и спрятал волшебную палочку в чехол - Министр был уверен, что у этого человека есть запасная. Лорд кинул специальный мешочек в камин, пламя на секунду стало фиолетовым, и тут же в зал шагнули друг за другом три ребёнка. Все как на подбор, похожие, как родные братья - наследники Малфоев, Блэков и Поттеров. А потом...потом Министр вдруг понял, почему леди Малфой считается столь влиятельной. Она, в своём французском платье с соблазнительным корсетом, в украшениях, один камень из которых стоил больше всей его годовой зарплаты, несла в себе уверенность. В этот момент мужчина понял, что он никогда не сможет заполучить благосклонность Малфоев, если допустит хоть одну ошибку.

- Рад видеть вас здесь, Лорд Малфой, Леди.

Супруги переглянулись, прекрасно понимая друг друга без слов, и хрипловатый низкий голос растёкся по залу. Министр ощутил себя, как на заседании Визенгамота - такой ничтожной проблемой, которую собравшиеся здесь судьи хотят обдумать и решить. Что бы ни произошло, от главы магической Британии больше ничего не зависело - он призвал силы, с которыми никогда не смог бы совладать.

- Доброй Ночи, господин Министр.

Гарри сидела у окна на очередном скучном приёме в Министерстве, слегка потягивая вино и отмечая собственную смерть. Леди Малфой в какой-то степени ощущала себя призраком, которые, как известно, тщательно следили за подобными годовщинами. Женщина выпила ещё немного, отмечая удачный выбор - Министр действительно хотел им понравиться.

Тогда Поттеру удалось протянуть не три года, как ожидал Билл, не пять, как сам Гарри просил у Малфоя, а целых семь. Семь лет - один полноценный выпуск учеников школы чародейства и волшебства Хогвартс. Семь лет агонии, когда тело гниёт заживо, и внутренности растворяются, отдавая магии право поддерживать жизнь. Ему многое удалось сделать - протолкнуть вместе с Северусом кучу законов об образовании, пропихнуть своих людей так высоко, как позволяло их положение, и написать самый подробный учебник по ЗОТИ из всех существующих. Он составил несколько сборников, с сериями от дошкольного возраста до курсов повышения квалификации Аврората. Гарри каждую секунду своей быстротечной жизни отдавал своему любимому занятию, превозмогая боль, а на последних днях и вовсе подвешивая собственные конечности магией, заставляя себя двигаться подобно марионетке. В тот год профессор молился всем известным и даже самостоятельно выдуманным Богам, чтобы не умереть прямо на уроке, но честно довёл дело до конца, приняв все экзамены и появившись на выпускном. Вернулся он настоящим трупом, просто рухнув на руки ожидающего дома Малфоя и провалившись в финальную стадию борьбы за тело, которую магглы именуют агонией.

При этом, Гарри Джеймс Поттер всё ещё был жив. На этом настоял Драко - он совершенно не хотел становится вдовцом только потому, что одно из тел его жены утащит за собой второе. Так, Национального Героя специальными заклинаниями погрузили в магическую кому, и раз в две недели леди Малфой ехала в специально купленный и отстроенный склеп, где встречала рассвет, проваливаясь в черноту, пока проверенный и связаный клятвами медик проверял состояние тела и подновлял чары.

Сразу после инсценированной смерти Поттера Гарри и Драко провели ритуал для зачатия полноценного наследника Поттеров - магия отсекала лишнее, позволяя проявиться только тем чертам, что должны были содержать в себе представители выбранной семьи. Так, им пришлось подбрасывать молодого Чарльза Поттера на порог дома тогда ещё свободных Уизли. В Норе жили Молли, Джинни, а так же Рон и Гермиона, которая успела выскочить за него замуж как раз после шестого курса. Ребёнок лежал в отличной корзинке, со всех сторон окружённый домовиками, а его родители сидели в кустах под одной мантией-невидимкой на двоих. Как только Молли открыла дверь, ребёнок заплакал, а на место, как и планировалось, переместились репортёры. В волшебном мире поднялась шумиха - в руке младенца было письмо, что это Чарльз Гарри Поттер, сын последнего Поттера, и что безутешная девушка не может держать при себе память о любимом. Днём раннее было опубликовано завещание Поттера, по которому его наследника, если таковой вдруг объявится, нельзя доверять никому, кроме Драко Малфоя - поскольку этих двоих все годы жизни Национального Героя видели вместе, вопросов такая формулировка не вызвала. В общем, Уизли начали полномасштабные акции протеста, которые им ничего не дали, ребёнка забрали Малфои, и они решились поднять старые знамёна Ордена Феникса. Всех четверых быстро поймали и отправили в Азкабан, а достопочтенные лорд и леди получили назад своего первого сына. С двумя другими дело пошло проще, поскольку Нарцисса была Блэк, и признать второго сына - на самом деле третьего, но общественности этого знать не полагалось - наследником этого благороднейшего и древнейшего дома не составило труда. Сейчас мальчики, появившиеся на свет с разницей в год, снисходительно смотрели на поступающего в Хогвартс Проциониса Драко Блэка.  Чарльз Гарри Поттер уже подбирал предметы на третий курс и гадал, на какой факультет попадёт, а Септимус Драко Малфой с достоинством перешёл на второй. Все трое были яркими представителями своих родов, как по внешним признакам, так и чисто по характеру, но их лица объединялись чем-то неуловимым, как и положено лицам родных братьев.

- Скучаете, леди?

Вампирский князь похабно ухмыльнулся, облапав взглядом Гарри. Она усмехнулась и легко стукнула нежить по руке - она, очевидно случайно, оказалась прямо на женской коленке.

- Мой брак подразумевает полную верность обоих партнёров, дражайший князь.

- Только скажите, и маленький несчастный случай одному блондину обеспечен.

Малфой рассмеялась, а потом запустила пустой бокал в собеседника. Тот с нечеловеческой грацией поймал его с прикоснулся губами к тому месту, где виднелся слой помады.

- Леди, я всё ещё хочу, чтобы Ваш четвёртый ребёнок был от меня.

- Вы опоздали.

Вампира это ничуть не смутило, и он в одно мгновенье оказался рядом с женщиной, беззастенчиво заглядывая в корсет.

- Тогда пятый.

Князь легко мазнул своими ледяными губами по подставленной руке и исчез в толпе, полностью растворяясь в море интриг и паутине политики. На замену ему появился сиятельный лорд Малфой, с возрастом только набирающий стать и мощь - или, возможно, Гарри просто была в него влюблена.

- Что я слышу, дорогая. Вы уже подобрали имя для мальчика?

Леди Малфой улыбнулась, любезно принимая небольшое пирожное - жуткий деликатес, скорее всего, созданный из контрабанды. Женщина мысленно отметила это, и запомнила, как запоминала все маленькие предательства людей вокруг. Единственный, кто избежал этих заметок, был Драко - ему Гарри верила и действительно прощала ошибки, что делало лорда уникальным и доказывало, что брак был заключён не зря.

- Я думала Геллерт. Как тебе - Геллерт Драко Малфой?

- Вообще-то я думал, что наш четвёртый сын будет носить более экзотическую фамилию.

- Более экзотическую? У нас есть ещё один род, который требует воскрешения? Кому же Вы, лорд Малфой, хотите помочь на этот раз?

- Я думал о Певереллах.

Гарри поперхнулась, смотря в горящие глаза собственного мужа. Как истинный Малфой, Драко обладал непомерными амбициями, и обычно супруга мирилась с этим, но сейчас...

- Как ты предлагаешь это доказать?

Мужчина ухмыльнулся, погладив жену по бедру - там был пристёгнут чехол с одной замечательной палочкой, почти добровольно отданной старым бородатым чародеем.

- Драко, нам никто не поверит.

Ловкие пальцы пробежались по женской шее, вытягивая цепочку с довольно странным кулоном - довольно нетипично для леди Малфой иметь в качестве украшения неприметный камешек.

- Не уверена, что моей крови хватит, и мы не проводили ритуалов...

Драко многозначительно посмотрел на крошечную дамскую сумочку, в которой помимо зелий первой необходимости и кучи опасных артефактов точно лежала, аккуратно сложенная, мантия-невидимка. Гарри, глубоко вдохнув, сдалась.

- А если будет девочка?

- Да это оскорбление, леди! Если для Вас это новость - в роду Малфоев всегда рождаются только мальчики!

Супруги тихонько захихикали над понятной только им шуткой.

Жизнь продолжалась.