Профессор на замену

Глава 1

Профессор на замену *

* Есть такое понятие – «учитель на замену». То есть учитель, который заменяет по необходимости постоянного преподавателя. Вот я и подумала – а почему бы в Хогвартсе не ввести такую должность? Только раз уж у них все там профессора, то название будет звучать как «Профессор на замену».
Вот что из этого вышло…


- До меня дошли слухи… - профессор Макгонагал пожевала тонкими губами. Видно было, что разговор не доставляет Минерве особенного удовольствия – она явно чувствовала неловкость. – В общем… - после секундного молчания продолжала она. - Юного Малфоя видели выходящим ночью из вашей спальни, профессор Энджелл. Вы понимаете, что своими поступками ставите под сомнение репутацию нашей школы? Из-за ваших выходок Хогвартс может лишиться дотаций Министерства!
- Ой, да ладно тебе! Опять у Филча бессонница и он шляется ночью по коридорам! У старичка налицо все признаки словесной диареи – ну никак не может промолчать о том, что видит! – невпопад хихикнула профессор Энджелл и закурила длинную пахучую сигаретку яркого изумрудного цвета. Она хотела добавить что-то еще, но профессор Макгонагал, увидев в ее руках зеленую сигарету, сделала страшные глаза и в два прыжка оказалась возле кресла, в котором вольготно устроилась Анна.
- Откуда у вас эта дрянь, профессор?! – выхватив сигарету из рук собеседницы, Минерва с ненавистью бросила ее на пол и растоптала своим изящным узконосым сапожком. Полы мантии Минервы на секунду разошлись, и Анна увидела, что голенище пуританского с виду сапога украшено блестящими заклепками в виде крохотных черепов, а коленки Минервы плотно обтянуты тонкими черными колготками в мелкую сеточку.
- Я своих не выдаю! – высокомерно заявила профессор Энджелл и достала из обширных складок мантии другую сигарету, на этот раз дикого желто-рыжего оттенка. Повторно щелкнула золотая зажигалка, тонко исполненная в виде летучей мышки с рубиновыми глазками – подарок щедрого Драко – и кончик сигареты, согретый пламенем, проворно вспыхнул. Профессор Макгонагал протянула было руку, чтобы сделать с этой сигаретой то же, что и с предыдущей, но в этот раз Анна была более внимательна и во время шлепнула по руке Минервы своей ладонью.
- Вы в курсе, что курение в стенах школы запрещено? – поджав тонкие губы, осведомилась профессор Макгонагал, готовая в любой момент сделать новую попытку выхватить из рук профессора Энджелл сигарету. – Тем более курение чешуи дракона, смешанной с лепестками болотных лилий! За такое любой из студентов был бы немедленно отчислен!
- Ну, это же не порошок летающей головокрылой лягушки! – возмутилась, в свою очередь, профессор Энджелл. – И даже не раствор слюны кусохвостого нырохряка! Безобидная лилия для запаха – и ты уже такой хай подняла, Минни! Да вспомни себя в годы этих самых «студентов»!.. – Профессор Энджелл подняла волшебную палочку и невнятно произнесла «Ремемберус кумарус!», нацелив палочку на стоящий на подоконнике хрустальный шар для предсказаний. Профессор Макгонагал испуганно отпрянула, но через секунду, сообразив, что Анна не собирается колдовать, вновь приняла непроницаемый вид.
- Сейчас не время для воспоминаний! Лучше скажите, профессор, где вы сумели раздобыть эту отраву? На Хогвартс наложены сильные чары, не позволяющие проникать в его стены подобной гадости!
- Совы с такими «посылочками» просто на лету дохнут, знаю, - кивнула профессор Энджел, выпустив очередную струйку дыма, который тотчас принял нечеткие очертания совы, бьющейся в конвульсиях. – И куда только защитники животных смотрят?..
- Я повторяю свой вопрос! – невозмутимо сказала Макгонагал. – Где вы взяли эти сигареты, профессор?
-Тоже хочется, Минни? – подмигнула профессор Энджелл. – Поделюсь, так и быть, по старой дружбе! Только не называй меня больше профессором, ладно? Отучились меньше десяти лет в этой школе, научились превращать молоко в спирт, а тараканов – в семечки – и уже все профессора поголовно! Смешно даже!.. Угощайся, Минни! – профессор Энджелл достала из складок мантии красивый портсигар с инкрустацией и откинула его крышку. Портсигар довольно долго оставался открытым (Анна тщательно выбирала разноцветные сигареты), и профессор Макгонагал без труда смогла прочесть надпись, выгравированную на внутренней стороне крышки портсигара: «Лили просто гадкая жаба по сравнению с тобой, моя птичка! Особенно сейчас, когда ее так разнесло из-за беременности! Твой и только твой Дж…».
Брови Минервы изумлено поползли вверх, но тут профессор Энджел захлопнула крышку и положила на край стола четыре сигареты – ярко-красную, сильный аромат которой служил сильнейшим антидепрессантом; голубую, дым которой принимал форму танцующих фей; болотно-зеленую с рисунком из листьев – при ее курении можно было услышать пение русалок со дна Черного озера; и темно-фиолетовую, которая издавала запах редчайших растений Запретного леса.
Возмущенно взмахнув широким рукавом мантии, профессор Макгонагал сделала вид, что стряхивает сигареты в мусорное ведро, но в результате все они оказались в ее рукаве. Анна деликатно опустила глаза, заметив этот совсем не магический жест.
- Судя по ингредиентам, это болотная шиполилия, - Минерва принюхалась к дыму тлеющей в руках профессора Энджел сигареты. Дым тотчас принял очертания противной крючконосой ведьмы с кошачьим хвостом. – Хагридовские штучки! Только он мог раздобыть помет выдроглазой выхухоли, чтобы вырастить шиполилию! Понятно теперь, откуда вы, профессор, раздобыли запрещенные психотропно-магические средства! Ну, ничего! Этот ботаник-любитель свое еще получит! А теперь вернемся к эпизоду с юным Малфоем, профессор. Этот нелицеприятный эпизод действительно имел место?
- Имел, - кивнула Анна, и очередная порция дыма, выпущенная ей прямо в лицо Макгонагал, поразительно походила на фигурку субтильного белокурого парня, небрежно обернувшего простыню вокруг крепких юношеских бедер. – Только был этот эпизод очень даже приятный…
- О, Великий Мерлин! – профессор Макгонагал возвела глаза к потолку. – Вы даже не трудитесь это отрицать! Но за связь со студентом вас полагается немедленно уволить, а о вашем поведении уведомить Министерство!
- Как же я люблю магические штучки… - Анна потянулась всем телом, как нежащаяся на солнцепеке кошка. – Что бы я делала в мире магглов? Там совершеннолетие наступает в 18 лет, а в некоторых странах даже в 21 год!.. И насколько все проще здесь, в мире волшебников! Студенту исполняется 17 лет – и за связь с ним тебя уже никто не сможет привлечь к ответственности!
- Малфою уже есть 17? – профессор Макгонагал сдвинула очки на кончик носа, сверяясь со свитком, который возник из ниоткуда, когда она щелкнула пальцами.
- Позавчера исполнилось, - хихикнула профессор Энджелл. – И мы славно это отметили!.. Да брось ты, Минни! – Анна подбросила окурок сигареты в воздух, и он превратился в рой мелких золотых звездочек. – Ну не тебе меня осуждать! После того, как много лет назад некто по фамилии Блэк имел честь… хм… отужинать с тобой в день Осеннего Равноденствия, мальчику напрочь снесло крышу. Он давно уже вырос, но все еще помнит тот замечательный день. Ему бы жениться, завести детей, а он все нянчится с Поттером и вспоминает ослепительную Минерву! Ведь когда-то и ты была ослепительной, а, старушка? – подмигнула Анна профессору Макгонагал. – Я же помню, какой ты была, когда преподавала у нас трансфигурацию! Ты же просто конфеткой была, ненамного старше, чем я сейчас! Это Дамблдор состарил тебя с помощью волшебства, чтобы никто не сказал, что он, старпер, связался с молоденькой!..
- Все! – гаркнула Макгонагал и стукнула кулаком по столу. – Ты меня достала! Убирайся из моего кабинета!
Профессор Энджел словно только этого и ожидала. Оно проворно вскочила со своего места и, махнув Минерве рукой на прощание, исчезла за дверью.
Оставшись в одиночестве, профессор Макгонагал достала из рукава припрятанную ярко-красную сигарету, прикурила от волшебной палочки и, глубоко затянувшись, подошла к окну. Тотчас ей на плечо спикировала крупная сова, держащая в клюве кусок пергамента. Профессор Макгонагал развернула послание и заметила, что пергамент заляпан пятнами – словно кто-то ставил на него стакан, доверху наполненный вином из красных ягод, пока писал письмо.
- Сириус, - без труда определила Минерва адресата. – Опять пил! Да уж, в Азкабане нетрудно попасть под дурное влияние, но сохранять свои дурные привычки, выйдя на свободу… - профессор Макгонагал неодобрительно покачала головой.
«Меня в любой момент могут обнаружить!» – писал Сириус, из чего Минерва сделала вывод, что у ее бывшего ученика снова разыгрался приступ мании преследования. В последнее время, когда Сириус стал много общаться со своим крестником Гарри Поттером, эти приступы стали повторяться все чаще и чаще. Иногда Сириусу, освобожденному из Азкабана на законных условиях, даже начинало казаться, что он покинул тюрьму в результате побега, а Поттер, этот охочий до приключений балбес, с радостью подыгрывал своему крестному.
«Возможно, послание, которое принесет тебе эта сова, будет последним письмом, отправленным мной. И в этом письме я хочу признаться тебе, Минерва (о, светлые времена, когда ты позволяла себя так называть!..), что я не забыл ни одной минуты, проведенной с тобой наедине! Помни о том, как я был счастлив рядом с тобой!
Гарри сказал, что телки (зачеркнуто) девушки любят бунтарей, так что у меня появился шанс - ведь я сбежал из Азкабана и теперь в розыске, ты ведь в курсе? Беглый преступник – это звучит очень круто! За меня обещали награду! Надеюсь, теперь ты будешь относиться ко мне иначе, а не как к зеленому шестикурснику!
Прощай, любимая!»
На месте подписи на пергаменте была подпалина – видимо, Сириус, потянувшись за стаканом, случайно уронил свечу на бумагу.
- Хорошо еще он не просит поцеловать от него Гарри на прощание! – профессор Макгонагал затянулась алой сигаретой, и ее взгляд стал чуть более умиротворенным. Вздохнув, она подошла к столу и достала из ящика пергамент.
- Дорогой Сириус! – начала диктовать профессор Макгонагал быстроперу, которое она не так давно сперла у журналистки Риты Скиттер, когда та гостила в Хогвартсе на соревнованиях по квиддичу. – Ты, наверное, опять забываешь принимать лекарства. Годы пребывания в Азкабане подорвали твое здоровье. Ты должен беречь себя. Принимай настойку пустырника два раза в день до еды, а отвар стрелолиста – трижды после еды. И не забывай съедать на ночь хотя бы одного сушеного ящеромуха! Это очень важно!
Вздохнув еще раз, Минерва продолжала уже более мягким тоном.
- Я тоже помню наши счастливые дни, но с тех пор мы оба сильно повзрослели, - профессор Макгонагал бросила взгляд на свое отражение в висящем на стене зеркале и нахмурилась. – У меня другой мужчина, и ты это знаешь. Дамблдор очень ревнив и если он узнает, что ты все еще питаешь ко мне какие-то чувства, он попросту превратит тебя в отварную брюкву, а меня – в блоху на кошке Филча. Если не жалеешь себя, так хотя бы пожалей меня, свою любимую Минерву!
До новых сов!
P.S. НЕ ЗАБЫВАЙ ПРО ЛЕКАРСТВА!»
Подумав секунду, Макгонагал заплевала тлеющий кончик недокуренной алой сигареты и осторожно завернула ее в пергамент письма. «Ему не повредит немного расслабиться!» - подумала Минерва о Сириусе и сунула свернутый пергамент в клюв сове, которая так и не покинула ее плеча. Сова неуклюже перескочила с плеча профессора на подоконник и, расправив крылья, вылетела в открытое окно.
Птица заскользила над широким зеленым лугом так низко, что казалось, будто ее перья щекочет трава. Не успела птица вновь набрать высоту, как из кустов к ней метнулась черная тень, а через секунду мощные волчьи лапы прижали птицу к земле и ее перья полетели в разные стороны. От совы не осталось даже скелета – волчьи челюсти с острыми зубами легко перемололи птичьи кости. Та же участь постигла и письмо Минервы, в которое любовно была завернута недокуренная сигарета. Проглотив письмо, волк недоуменно рыгнул, но тут же вновь принялся потрошить останки несчастной совы.
- Ремус Люпин, твоя мать была блохастой сукой! – рявкнула Макгонагал так громко, что ее слышно было далеко за пределами Хогвартса, и захлопнула окно. – Это не пиши! – спохватившись, обернулась она к быстроперу, и перо проворно заскребло по пергаменту, зачеркивая последние строчки. – Повтори еще раз начиная с «Дорогой Сириус…».


Глава 2

- Просыпайся, мелкая белобрысая сволочь! – профессор Энджелл без особой нежности шлепнула Драко ладонью пониже спины. - Опоздаешь на занятия!
- Вчера ты называла меня белокурым принцем! – с возмущенным недовольством напомнил Малфой, неохотно вылезая из-под одеяла. – А теперь я, значит, сволочь? Да как ты смеешь так со мной разговаривать?!
- Натягивай штаны на свою аристократическую задницу и бегом на уроки, зараза чистокровная! – профессор Энджелл явно не настроена была шутить, и Малфой быстро это понял. Наскоро накинув мантию, он неуверенно пробормотал на прощание: «Увидимся, детка!» и скрылся за дверью.
Свой утренний туалет профессор Энджелл совершала куда более вдумчиво и аккуратно, чем ее ночной посетитель. Ей предстояло провести урок прорицания вместо профессора Трелони, которая накануне сломала ногу, вылезая из-под кентавра, и теперь коротала часы в больничном крыле под надзором мадам Помфри. В сущности, это был первый самостоятельный урок Анны – раньше она не вела занятий, а только приглядывала за учениками, когда те готовили уроки.
Не сказать, чтобы профессор Энджелл очень сильно переживала перед своим первым уроком, но все же она немного волновалась и старательно придумывала первую фразу, с которой ей предстояло начать. Наконец эта фраза сложилась в ее голове. Анна улыбнулась своему отражению в зеркале, поправила прическу и, полная приятных ожиданий, вышла из своей комнаты.
- Надеюсь, всем вам сладко спалось! – опоздав ровно на три минуты, профессор Энджелл вошла в класс. – Я например, не сомкнула глаз, - доверительно сообщила Анна классу, и сидящий у окна Малфой густо покраснел. – А все потому… - Анна сделала глубокую драматическую паузу. - …что я очень волновалась. Профессор Трелони, хоть и старая маразматичка, все же неплохой преподаватель, а у меня пока еще очень мало опыта, - Малфой у окна покраснел еще гуще. – И все же я думаю, я смогу вас заинтересовать. Для начала посмотрим в прошлое...
- Мы уже проходили это, - подняла руку девушка, прическа которой была похожа на гнездо вороны, страдающей косоглазием.
- Вам, мисс Грейнджер, вообще не место в этой школе, – заметила профессора Энджелл. – С вашими знаниями и умениями только Темных Лордов превращать в козявки в носу великанов, а не мантию за партой протирать. Так что можете просто посидеть и заняться своими делами, я не буду возражать. А теперь я продолжу… Уверена, что Трелони заставляла вас до посинения изучать отражение своего носа в хрустальном шаре и представлять, что это пьяный эльф, предвестник скорой и мучительно смерти, играет на губной гармошке. У меня другой метод. Кто-нибудь слышал о заклятии Кумарус?
Даже Гермиона, которая, казалось, даже в класс входила, высоко подняв руку для ответа, в этот раз ничего не сказала.
- Я так и думала, - удовлетворено кивнула профессор Энджелл. – Почему-то это заклинание редко вставляют в учебники, а синий чулок Трелони наверняка осведомлена о нем не больше вашего. А между тем простейшее заклинание «Ремемберус кумарус!», легкий взмах волшебной палочкой – и вы увидите в своем шаре свое самое сладкое воспоминание. Это очень просто, но советую оградить ваш шар от чужих взглядов.
Ученики послушно зашептали заклинание, наводя свои палочки на прозрачную поверхность хрустальных шаров. Гермиона, заинтересованная ранее не слышанным заклинанием, тоже решила его опробовать. На ее беду, исполнить заклинание у нее получилось с первого раза. Мельком взглянув на изображение в шаре, Гермиона налилась пунцовой краской и накинула рукав мантии на шар, чтобы никто не смог увидеть самого сладкого ее воспоминания.
Затем получилось и у Гарри. Его реакция была похожа на реакцию Гермионы, но на его лице не было того же ужаса – наоборот, Гарри с трудом старался скрыть самодовольную улыбку. Профессор Энджелл подошла к столу, который Гарри делил с друзьями, и заглянула в шар Поттера.
- Как я и ожидала, - профессор Энджелл недовольно щелкнула языком. – Все предсказуемо до рвоты. Прочитайте заклинание наоборот и уберите с моих глаз эту рыжую малолетку! Гриффиндору пять баллов!
Сделав быстрое движение, профессор Энджелл откинула с шара Гермионы рукав ее мантии и посмотрела на изображение в хрустальной глади шара.
- Вы бесспорно лучшая ученица, мисс Грейнджер! – сообщила Анна красной как рак Гермионе. – Просто приятно лишний раз в этом убедиться! А кто эта девушка? Какой странный цвет волос – на розовую жвачку похоже… - при этих словах Гарри и Рон удивленно приподняли брови и переглянулись. - Гриффиндору еще десять баллов! Теперь вы, мистер Уизли. Полюбуемся на ваше воспоминание…
- У меня плохо получилось, - смущенно пробурчал Рон.
- Не скромничайте, - ободряюще улыбнулась профессор Энджелл и заглянула в шар Рона. – Да… - разочарованно протянула она через секунду. – В щеку – в вашем возрасте это просто позор, Уизли! Радует хотя бы то, что эта блондинка старше вас – не все так безнадежно. К слову сказать, ваш старший брат Перси еще на четвертом курсе изучил все злачные места Хогсмида и познакомился со всеми тамошними продажными вейлами. Советую вам проконсультироваться с ним по этому вопросу…
- А что у вас, Невилл? - профессор Энджелл ласково коснулась плеча Долгопупса, который широко распахнутыми глазами пялился в свой хрустальный шар. Видимо, парень сам не верил, что у него так быстро получится наложить заклятие. Впрочем, профессор Энджелл не разделила его сомнительной радости.
- Вам с Уизли пять очков на двоих, и то только потому, что я вижу сестру Рона уже со втором хрустальном шаре. Она у вас что, весь факультет обслуживает?.. Поттер, вот только не надо так яростно чесать свой шрам – опять начнется воспаление, и вы всех достанете своими «предчувствиями» приближения Темного Лорда! Усмирите свою ревность – насколько я понимаю, вы знали, что ваша подружка неплохо провела время с Долгопупсом на балу! Любая женщина ценна своим прошлым – помните это, Поттер, раз уж предпочитаете б/у!
Следом настала очередь Луны Лавгуд.
- А как обстоят дела у вас, девушка с говорящей фамилией? – по лицу профессора Энджелл было видно, что она полностью удовлетворена успехами своей подопечной. – Прекрасно, почти как у Грейнджер! Хорошо еще, что в этот раз обошлось без этой вездесущей рыжей малолетки, хотя и тут Уизли отметились… Надо же, какие приспособления… Надо будет зайти в «Удивительные Уловки Уизли» и приобрести парочку подобных экземпляров…
Так, небрежно комментируя увиденное в хрустальных шарах учеников, профессор Энджелл дошла до стола, за котором расположился Драко Малфой с приятелями. Пэнси Паркинсон смерила профессора с ног до головы ненавидящим взглядом.
- Еще раз так стрельнешь в меня глазами, юная леди, – и я заставлю тебя танцевать канкан на шпиле самой высокой башни Хогвартса, облачившись в парадную мантию старичка Дамблдора, - предупредила профессор Энджелл и заглянула в шар Малфоя. Теперь настала ее очередь густо покраснеть.
- Слизерину – сто очков, - сообщила профессор Энджелл. – С половиной, - добавила она, бросив повторный мимолетный взгляд на изображение в шаре Малфоя.


Глава 3

Профессор Снейп был мрачнее тучи, но когда Анна вошла в тесную комнатушку, где Северус хранил ингредиенты для зелий, его обычно хмурое лицо на секунду осветилось мимолетной улыбкой, больше похожей на недовольную усмешку.
- Плотнее прикройте дверь, - с неприязнью велел профессору Энджелл Северус. – Я не хочу, чтобы моя частная жизнь стала достоянием всего Хогвартса.
- Рада снова оказаться с вами наедине, профессор, - Анна сделала шутливый реверанс. – Вот уж не думала, что такое случится еще раз!
- Не раскатывайте губы, Энджелл! – скривился профессор Снейп. – Я не так неразборчив в своих связях, как вы. В конце концов, вы давно уже не в той возрастной категории, чтобы меня заинтересовать. Я позвал вас для того, чтобы посоветоваться с вами как с коллегой по поводу ингредиентов для зелий.
- Может, вы и потеряли сноровку в составлении сложных отваров, но одно-то зелье вы точно не разучились варить! – профессор Энджелл заговорщицки подмигнула Снейпу, и тот, недовольно вздохнув, достал из-за стопки пухлых книг в обтрепанных переплетах узкогорлый графин и два прозрачных фужера. В графине плескалась густая, почти черная жидкость, по консистенции похожая на ртуть. Анна в предвкушении потерла ладошки.
- Вы всегда питали слабость к моей настойке на крылышках фей, - в голосе Снейпа проскользнула нотка сентиментальности, когда он разливал содержимое графина по бокалам.
- В первый раз, когда я ее попробовала, она имела вкус свежей спелой малины, - пустилась в воспоминания профессор Энджелл. – Интересно, а какой вкус в тот вечер ощутили вы?..
- Лучше вам и не знать, - ответил профессор Снейп с такой гадкой ухмылкой, что Анну невольно передернуло. – Что было, то прошло... Если уж вам, Энджелл, так охота предаваться воспоминаниям, давайте выпьем за прошлое! – Снейп медленно выпил темную жидкость, смакуя по капле чудодейственную настойку, которая каждый раз имела разный вкус и запах (это зависело от настроения того, кто держал бокал). Анна не стала церемониться и залпом опрокинула в себя содержимое бокала.
- Огурец, - разочарованно сообщила профессор Энджелл, принюхавшись к последней капле, которая одиноко перекатывалась на дне бокала. – Свежий огурец, только и всего! А ведь когда-то мне чудился вкус тропических фруктов, океана, цветущей вишни…
- Когда-то вам было четырнадцать лет, - напомнил профессор Снейп. – И вы были по уши влюблены в своего профессора зельеварения. А теперь вы сами профессор и сами путаетесь с учениками. Слухи о вас с Малфоем – правда?
- Ну уж не вам меня судить! – фыркнула Анна и без приглашения налила себе еще одну порцию настойки. – Минни уже пыталась прочесть мне лекцию о моем недостойном поведении и сама же села в лужу! Все вы, старые греховодники, прямо-таки сгораете от желания замучить молодое поколение нотациями!..
- Вам не стоит больше пить, - сухо заметил Снейп. – Ни к чему так бурно реагировать не вполне безобидный вопрос. Вы прекрасно осведомлены, что я никогда не выступал ярым противником связей между преподавателями и учениками. Даже наоборот… Честно говоря, мной руководит элементарное любопытство.
- Старый развратник! – видно было, что от бокала настойки Анна порядком захмелела. Она погрозила Снейпу пальчиком и противно хихикнула. – Вам, как всегда, подавай подробности и сальности!
- Достаточно было простого ответа «да», если мои догадки верны, - заметил Снейп с ехидной усмешкой.
- Да! – хихикнула Анна и снова схватилась за бокал. – Надо же, а теперь разит мятой! Обожаю запах мяты!
- Я помню, - кивнул Северус. – Может быть, теперь наконец перейдем к делу?
- А Драко ругается в постели по-французски! – невпопад сообщила профессор Энджелл. – Прямо-таки кроет, как портовый грузчик! Заслушаешься!.. Наверное, от мамочки своей нахватался, она же у нас вся такая утонченная аристократка… - Анна вознамерилась плеснуть в свой бокал очередную порцию настойки, но профессор Снейп вовремя достал волшебную палочку из складок своей мантии и точным заклинанием отправил графин на самую высокую полку хранилища ингредиентов. Профессор Энджелл так быстро не сдавалась – она тоже достала волшебную палочку, но как следует прицелиться, чтобы ударить заклинанием в графин, у нее не вышло. Единственное, что она смогла - это свалить под ноги профессора Снейпа склянку с совиными перышками.
- Больше не капли! – предупредил Снейп свою бывшую ученицу. – И если вы попытаетесь снова достать графин, я наложу на вас заклятье Трезвеамус!
- Ну и самому же хуже будет! – игриво заметила Анна.- Ты же обожаешь, когда я под газом!
- Еще слово в том же ключе… - Снейп предостерегающе поднял палочку и профессор Энджелл безо всякого Трезвеамуса умудрилась немножко протрезветь. – Теперь наконец мы можем поговорить о деле?
- Все как тебе захочется, - снова не удержалась от сальности профессор Энджелл, но под взглядом Северуса тут же вновь стала серьезной. – Конечно, профессор. Я слушаю.
- Я тут сварил одно зелье… - профессор Снейп вынул из складок своей мантии запотевшую склянку с прозрачной зеленоватой жидкостью. – Подлил его кое-кому в утренний кофе, а она… В общем, зелье не подействовало. А все клал как обычно – гадюшник, зубы грязнокрылых мух, прошлогодние гвозди…
- Уж не на невинность ли мисс Грейнджер вы покушались? – догадливо подмигнула профессору Анна и, пронаблюдав, как розовеют бледные щеки Снейпа, подытожила. – Ну, конечно она - вам ведь всегда нравились зубрилы!
- Вы учились хуже всех на факультете! – вскинулся уязвленный профессор Снейп.
- Исключение только подтверждает правила, вспомните ту же Лили Поттер! Джеймс рассказывал мне, что вы на нее слюни пускали все время учебы в Хогвартсе! Вы даже голову ради нее мыли каждую неделю!
- Джеймс рассказывал? – переспросил профессор Снейп. – Вы якшались со старшим Поттером?!
- Это было еще до тебя, - хихикнула Анна. – На самом деле, он захаживал к моей мамочке в Хогсмид. Особенно зачастил, когда Лили забеременела первым ребенком и ее разнесло как цистерну со сливочным пивом. Он даже подарил моей мамочке портсигар за ее безотказность, который я потом присвоила без особенных зазрений совести… Так вот - пару раз мы с папашей Гарри очень мило поболтали. Джеймс даже рассказал мне о Хогвартсе времен Мародеров. Например, про игру «Побрей Снейпа»…
- Трезвеамус! – не выдержал Снейп.
- Грейнджер предпочитает девушек, - мгновенно отреагировала на заклинание профессор Энджелл. – С ней вам ничего не светит. Хотя я бы посоветовала добавить в зелье лунного корня и чечевичников, но это вряд ли поможет. Если только влить ударную дозу накамышника, но это даст кратковременный эффект. Впрочем, вам времени хватит…
- Откуда такая информация? – разочарованно осведомился Снейп.
- Видела сегодня в шаре, как она развлекалась с подружкой в каникулы, - в тоне профессора Энджелл слышалась нотка мстительности. – Занятная дамочка – она постоянно меняла цвет волос…
- Опять Кумарусом развлекаетесь? – профессор Снейп укоризненно покачал головой. – В вашем-то возрасте – и баловаться заклятиями для старшеклассников! Надеюсь, хотя бы не на уроке?
- Ну а что если даже не уроке? – с вызовом осведомилась профессор Энджелл. – Если драной кошке Макгонагал опять приспичит читать мне нотации, я знаю, как прищемить ее не в меру длинный хвост!.. Мы закончили наше маленькое совещание, профессор? Если вам удастся с помощью зелья завалить Грейнджер, получите от меня персональную сигарету с лепестками болотных лилий!
- А что, у вас есть? – с надеждой спросил профессор Снейп. – Все мои совы, посланные за ними, так и не добрались до Хогвартса!
- Это Дамблдор, старая зануда, наложил запрещающее заклятье, - кивнула Анна. – Но за один невинный поцелуйчик я, так уж и быть, поделюсь с вами своими запасами… - она подставила профессору Снейпу щеку. Тяжело и неприязненно вздохнув, Снейп приложился к ней холодными губами.
- Ты такой душка, когда сердишься! – восхитилась Анна и протянула Северусу ладонь, на которой лежала сигарета изумрудного цвета. – Пока, - она махнула рукой на прощание и вышла из хранилища ингредиентов, притворив за собой дверь.
По пути к собственной спальне Анна в десятый раз убила заклятием Авада Кадавра кошку Филча, миссис Норрис. Эта кошка имела обыкновение гадить прямо в рыцарские доспехи в коридорах, из-за чего в Хогвартсе частенько попахивало кошатиной.
С минуту полюбовавшись дохлым меховым мешком, в который превратилась наглая кошка, профессор Энджелл воскресила животное мощнейшим заклятьем, которое кроме нее знали лишь несколько человек и, полностью довольная прожитым днем, продолжила свой путь.


Глава 4

Гарри, Рон и Гермиона сидели в библиотеке и старательно делали вид, что пишут доклады по прорицанию, а сами шепотом переговаривались. Неподалеку от них Малфой с друзьями развлекался тем, что простым заклинанием поднимал юбку библиотекарше мадам Пинс, которая собирала книги со столов. Драко достиг в этом деле такого успеха, что ему уже не приходилось произносить заклинание вслух, да и палочкой он почти что не шевелил, а юбка мадам Пинс с каждым разом взлетала все выше и выше, позволяя всем желающим лицезреть ее лиловое нижнее белье и дырявые чулки с обтрепанными подвязками. Странное дело, но библиотекарша даже не пыталась возмутиться и молча продолжала собирать книги.
За всем этим безобразием, ничуть не напоминающим учебный процесс, наблюдал профессор Снейп. Он сидел за столом неподалеку от неразлучной троицы гриффиндорцев и, в свою очередь, делал вид, что читает древний трактат «Слезы юных девственниц и их практическое применение в зельеварении». На самом же деле Северус втихаря глазел на Гермиону и лишь изредка косил взглядом на страницы книги.
- Мне нравятся уроки у профессора Энджелл! – сказала Гермиона свистящим шепотом, почти вплотную приблизив губы к уху Гарри. – Она знает такие заклятия, о которых ни в одной книге не написано! Нехорошо такое говорить, но лучше бы профессор Трелони оставалась в больничном крыле подольше!
- Тебе хорошо говорить, - заныл Рон. – А мне нужно описывать то, что я увидел в шаре после заклинания Факус!
- Мне тоже нужно, ну и что? – пожала плечами Гермиона. – Это было задание для всех. Я уже два свитка написала!
- Два?! – изумленно вскинулся Гарри. – Ты написала два свитка о своей будущей сексуальной жизни?! У меня и на один-то с трудом набралось…
- А я только начала, - удивленно заметила Гермиона. – Пока только до двадцати лет добралась. А сколько написал ты, Рон?
Профессор Снейп больше не мог этого выносить – губы Гермионы почти касались щеки Рона, когда она прошептала ему свой вопрос. Профессор встал со своего места и направился к стеллажу с журналами, а по пути, проходя мимо стола, за которым расположились друзья, шлепнул Рона ладонью по рыжей голове.
- Занимайтесь делом, Уизли! – рявкнул Северус и, выхватив из стойки первый попавшийся журнал, вернулся на свое место, попутно ненароком двинув Гарри локтем по макушке.
После этого инцидента Рон понадеялся отмолчаться, но Гермиона была настырной особой.
- Так сколько ты уже написал, Рон? – переспросила она.
- Пока немного, - ответил Рон со злым выражением на веснушчатом лице, сделав упор на слове «пока». Не мог же Рон рассказать друзьям, что именно он увидел в своем хрустальном шаре. А там Рон лицезрел весьма неутешительную картину: он узнал, что останется до старости девственником, и только корыстная медсестра в доме престарелых согласится скрасить последние часы его жизни в обмен на то, чтобы он переписал на нее завещание…
- И откуда профессор Энджелл только берет эти свои заклятия? – задумчиво протянула Гермиона. – В книгах их нет, остальные профессора только морщатся, когда слышат о них. Когда я пришла к профессору Трелони, чтобы она объяснила мне, как сделать изображение в шаре более четким при заклятии Кумарус, бедняжка чуть свои очки не проглотила!
- Я знаю только, что профессор Энджелл училась в Хогвартсе и была в Слизерине, - Гарри яростно почесал свой шрам. Гермиона бросила на него взгляд, полный беспокойства. – А еще в ее роду были вейлы. Много вейл, – Гарри снова почесался.
- Я знаю побольше вашего, - похвастался Рон. – Фред и Джордж рассказали мне, что в день распределения по факультетам Энджелл специально натерла голову какой-то жуткой гадостью, от которой у Волшебной Шляпы - Сортировщицы началась рвота, и церемонию пришлось отложить! – сообщил Рон друзьям. – Шляпу три дня рвало старым нафталином! Когда на повторной церемонии Энджелл хотела снова надеть ее на голову, Шляпа вырвалась из ее рук и забилась под табуретку, на которой Энджелл сидела! Тогда Энджелл демонстративно достала из-под своей мантии шарф с цветами Слизерина и повязала его себе не шею. Фред говорил, что шарф точно был волшебный – он прямо-таки переливался серебром и изумрудом! А Шляпа только кашлянула из-под табуретки нафталином, что не возражает…
- И почему Фред и Джордж всегда первыми узнают все самое интересное? – недовольно нахмурилась Гермиона.
Увлеченные разговором, друзья не замечали ничего, но сидящий неподалеку Малфой жадно ловил каждое слово Рона о профессоре Энджелл. Драко был настолько поглощен восприятием информации, что даже забыл про свое невинное развлечение с юбкой мадам Пинс, в результате чего получил по затылку от нее же самой.
- Не хотите заниматься, Малфой – так пойдите прочь из библиотеки! – библиотекарша вырвала у Драко книгу, которую тот держал, так же как и Снейп, исключительно ради прикрытия собственных действий. Впрочем, выражение лица мадам Пинс немного смягчилось, когда она прочла название книги – «Занимательная геронтофиия для самых маленьких» - но это не уберегло Драко и его друзей от выдворения из зала библиотеки.
- Шрам опять дико чешется, - пожаловался друзьям Гарри. – Просто нестерпимо! Наверное, Темный Лорд опять близко!
- Да-да, конечно, - пожалуй, излишне поспешно согласилась с ним Гермиона. – Не иначе!.. Гарри, тебе стоит сходить к мадам Помфри и попросить у нее какую-нибудь мазь от зуда. Заодно и профессора Трелони проведаешь – у нее нога очень плохо срастается, а Флоренц редко ее навещает, и старушка скучает одна.
- Вряд ли это поможет, но я все же схожу, - решил Гарри. – А вы останетесь здесь? – спросил он друзей.
- Да-да, - Гермиона улыбнулась подозрительно широкой улыбкой. – Я помогу Рону написать доклад.
- Написать «Рон Уизли сдохнет девственником» не так уж и сложно, - буркнул Гарри себе под нос и, попрощавшись с друзьями, направился в больничное крыло.
Дождавшись, пока Гарри покинет зал библиотеки, Гермиона еще ближе придвинулась к Рону и зашептала:
- Я очень волнуюсь за Гарри! У него опять разыгралась мания преследования! А все этот проклятый шрам… Если бы Гарри не приспичило вступать в команду по квиддичу, не было бы никакого шрама!
- Зато Гарри – лучший ловец Гриффиндора. Он, считай, единственный, кто поймал снитч собственным лбом, - хихикнул Рон. – А потом им же поцеловал землю.
- Рональд, это не смешно! – строго заметила Гермиона. – У Гарри помутился рассудок и с каждым днем ему становится все хуже! Помнишь, с какой радостью он возвращался домой после первого года, проведенного в Хогвартсе? Мы тогда познакомились на вокзале с его приемными родителями – милейшие люди! А его старший брат Дадли – просто прелесть, только толстоват немного. Говорят, когда Лили Поттер вынашивала его, бедняжку Лили разнесло, как паровозную трубу, и мальчик родился с неправильным обменом веществ. Но это же не его вина! Парень обаятельный, как Джон Кэнди в лучшие годы (Джон Кэнди – маггловский актер-комик внушительной комплекции, отсюда и сравнение – примечание автора), и он первым обнял Гарри после долгой разлуки! А уже на следующий год Гарри шарахался от него, как от чумной крысы и отказывался признавать в нем брата! Называл Дадли всякими гадкими словами, ударил Петунию! А ведь они с Верноном усыновили их с Дадли еще крошками и вырастили как родных, и тут такой сюрприз от любимого ими младшенького! И все это из-за квиддича! Недаром после того матча Гарри стали называть Мальчиком-Который-Выжил! Упасть с такой высоты, удариться головой и остаться в живых – это просто чудо!
- Да уж, Дурсли в воспитание Гарри всю душу вкладывают, - вздохнул Рон. – Вспомни хотя бы ту метлу, которую они прислали Гарри! Она целое состояние стоила! А он заладил: «Метлу прислал Сириус!», и все тут, хотя обратным адресом четко стояла Тисовая аллея! Да у этого алкоголика Сириуса хватает только на бутылку, даром что он чистокровный волшебник!
- Надо будет спросить у профессора Энджелл – может, она знает какое-нибудь заклятие от помутнения рассудка? – предположила Гермиона. – Хотя бы кратковременного действия, чтобы семья Гарри смогла пару часов провести с ним без скандалов!
- Да уж, спроси, - поддержал подругу Рон. – А то Гарри взял дурную манеру – доведет своих домашних до нервного срыва к концу первой недели каникул, потом обвиняет их в бессердечности и на оставшееся до учебы время переезжает к нам! Знает ведь, что мы живем небогато, так нет же – прямо медом ему у нас намазано, будто и не понимает, что нам ни к чему лишний рот! А мама жалеет его, поддерживает все его бредовые идеи – как же, мальчик же болен!.. Помнишь ту историю с мантией? Мама купила Гарри выходную мантию на последние деньги, потому что тот возомнил себя богатым наследником богатства Поттеров, а мне досталась старая дерюга с чердака! Богатство Поттеров, как же! Да его папаша-картежник просаживал последние деньги в кабаках и прожигал жизнь в борделях Хогсмида, пока его не пришили! На Лили навесили столько долгов мужа, что она вынуждена была бежать из города, отдав детей на воспитание! Говорят, ей еще повезло – при жизни Джеймс собирался сдать ее в публичный дом за вознаграждение, а детей продать в рабство! Папа рассказывал, что у Джеймса еще со времен обучения в Хогвартсе проявлялись замашки садиста – он с дружками изводил профессора Снейпа до слез! А уж в карты он со своими друзьями резался просто не переставая! Компания была еще та – оборотень-алкоголик, будущий узник Азкабана, тоже неравнодушный к бутылке, и анимаг-крыса, который постоянно мучился от блох и скрытого гомосексуализма! Гарри с Дадли просто повезло, что они попали к Дурслям – с таким папашей, как Джеймс Поттер, из них выросли бы уголовники!
Наверное, друзья продолжили бы обсуждать незавидную судьбу отсутствующего Гарри, но тут Рон неловко взмахнул рукой в возмущении и случайно коснулся ей волос Гермионы. Профессор Снейп взвился со своего места и подлетел к столу гриффиндорцев.
- Уизли, немедленно вон! – рявкнул Снейп прямо в ухо Рону. – Если не умеете себя вести, вам не место в храме науки, среди книг!
- Да что я сделал?! – попытался возмутиться Рон, но тут подоспела мадам Пинс, и Рон был выдворен из библиотеки, сопровождаемый ее сердитыми криками.
- А с вами, мисс Грейнджер, - Снейп уселся на место, освобожденное Роном, и положил свою широкую руку на плечо Гермионы. – Мы повторим ингредиенты для зелья «Смехучая отрава», раз выдалась свободная минутка. Я ведь знаю, вы любите учиться… Сядьте поудобнее и расслабьтесь – так знаниям откроется короткий путь в вашу голову… Можете даже положить голову мне на плечо, если вам так будет более комфортно… И не отвлекайтесь ни на что, наша цель - «Смехучая отрава»…
Убаюканная журчащими звуками голоса профессора Снейпа, Гермиона послушно склонила голову на его плечо.
- Для приготовления этого зелья требуется кошачья мята… - начала перечислять Гермиона, но профессор Снейп не слушал того, что она говорит – он с жадностью наблюдал за тем, как шевелятся ее пухлые губы и вздымается от глубокого дыхания полусонной девушки ее крепкая грудь.
Профессор Энджелл на секунду заглянула в библиотеку, но, заметив за дальним столом идиллическую картину «получения знаний», поспешила ретироваться, заговорщицки подмигнув Снейпу, который сумел-таки урвать кусочек греховного наслаждения.


Глава 5

- Я сегодня иду в Хогсмид, - сообщил Малфой профессору Энджелл, примеряя у зеркала новый серебристо-зеленый галстук, подаренный ему Анной. Надо сказать, что цвет галстука очень удачно гармонировал с бледной кожей Драко, но выглядел все же несколько экстравагантно, потому как кроме галстука на Малфое не было больше ничего.
- Я тоже, - откликнулась Анна, перелистнув страницу журнала «Волшебные задницы Дурмштранга». Драко уязвило, что его подруга предпочитает разглядывать смуглый зад Виктора Крама на фото вместо того, чтобы полюбоваться на лучшую бледную задницу Хогвартса.
- Мы могли бы посидеть там в какой-нибудь кофейне, – предложил Малфой с обычным своим высокомерием, словно делая одолжение Анне своими словами, и поправил безупречно повязанный галстук.
- Нет, лучше потрахаемся в Визжащей Хижине, - рассеянно отозвалась Анна, не отрываясь от журнала. – Там есть призрак королевы Марго – она иногда дает стоящие советы по части секса.
- У тебя одно на уме! – вскипел Малфой. – Меня бесит то, как ты ко мне относишься! Иногда мне кажется, что ты просто используешь меня!
- Ты такой умный и догадливый, чистокровный хорек! – проворковала Анна и наконец подняла глаза от журнала, чтобы окинуть Малфоя оценивающим взглядом. – И у тебя потрясающая белая шерстка! Но кто тебе сказал, что я пойду в Хогсмид с тобой? У меня свои дела, и я не собираюсь сидеть в кофейне со своим учеником, чтобы на нас глазели все посетители.
- Можно узнать, с кем в таком случае ты намерена пойти? – голос Малфоя стал предательски тонким, но все же не утратил своей привычной напыщенности.
- Одна, - пожала плечами Анна. – Но я оценила твой очаровательный приступ ревности. Когда ты в гневе, ты меня еще больше заводишь.
- Не смей так со мной разговаривать! – разозлился Малфой и сорвал с шеи дареный галстук.
- Так разве я настаиваю на разговорах? – удивилась Анна. – Наоборот – лучше бы ты поменьше болтал и занялся делом.
Выпалив длинную гневную тираду на чистом французском, Драко вырвал у смеющейся Анны журнал и едва не придушил ее, сжав в объятиях. Он и сам не смог бы сказать, чего было больше в его порыве – ярости, злости, отчаяния или нежности.
И все же в Хогсмид они пошли вместе – Анна позволила Малфою проводить себя до «Трех метел».
- Я слышал историю со шляпой, - сообщил Драко по пути к деревушке. – Чем ты намазала голову, чтобы этот старый штопанный котел вырвало нафталином?
- Маленькая семейная тайна, - хихикнула Анна, затягиваясь длинной сигаретой персикового цвета. Вместо дыма при выдохе изо рта Анны вылетали крохотные премилые птички, их крылья отливали перламутром. – Старинный бальзам. Рецепт, передающийся в нашей семье из поколения в поколение.
- Я и не знал, что шляпу между церемониями хранят в нафталине, - признался Малфой.
- А ее и не хранят, - рассмеялась Анна. – Мне мама рассказывала - старая шельма подсела на нафталин еще когда была чепчиком! Дамблдор пытался отучить шляпу от дурной привычки, но она умудряется доставать нафталин через домашних эльфов!
- Кстати, - спохватился Драко. – Ты никогда ничего не рассказываешь о своей семье. Мне хотелось бы знать, кто твои родители.
- Маленькая любопытная задница слишком много о себе возомнила, - заметила Анна, пребольно ущипнув Малфоя через брюки за ту самую любопытную часть его тела. – Зачем тебе знать о моей семье? Боишься, что тебе приходится делить постель с грязнокровкой и хочешь изучить мою родословную до седьмого колена?
Драко покраснел так, что его бледная кожа стала походить по цвету на корень редиса.
- Вообще-то так положено, - наконец выдавил он, пытаясь не растратить своего обычного высокомерия. – Знакомиться с родителями девушки, которая тебе нравится, а потом знакомить ее со своими родителями. По крайней мере, в приличных семьях заведено именно так.
- О, да сладкий белокурый хорек Малфой у нас верный хранитель традиций! – засмеялась Анна, и птички, вылетевшие из ее рта вместо дыма, тоже весело загалдели. – Я перестала быть девушкой ненамного позже, чем ты родился, так что не говори чепухи! Попахивает розовыми романтическими соплями, а я этого не люблю. Встань на одно колено и сделай мне предложение, чтобы окончательно все испортить.
- Я уже совершеннолетний и вполне мог бы это сделать! – запальчиво заявил Драко.
- Да, конечно, ты уже взрослый, мой принц в развевающихся простынях! – снова подколола Анна Малфоя. – Только выходцу из приличной семьи нельзя забывать о родительском благословении, раз уж речь зашла в традициях, а твой папаша скорее проглотит свою трость с набалдашником, чем позволит гордости Слизерина жениться на какой-то училке… Кстати, я прекрасно знаю Люциуса – он иногда захаживает в гости к моей матери. Если повезет встретиться с ним сегодня – передам ему привет от тебя. А любимые французские выражения Нарциссы я слышала от тебя уже добрую сотню раз, так что можно считать, что я знакома и с ней тоже.
- Иногда мне хочется тебя убить, - с искренней ненавистью сказал Малфой, поймав в кулак десяток мелких перламутровых птичек, вылетевших изо рта Анны. Драко сжал ладонь, и птички в его кулаке зашлись предсмертным криком.
- Это очень мило с твоей стороны, - заметила Анна все с той же дразнящей улыбкой и сделала почтительный реверанс на ходу. – Не теряй этого настроя до вечера, и мы сможем славно повеселиться…
- Ты… - начал было Малфой гневно, но Анна ощутимо ткнула его в бок кулаком. Оказалось, что они уже стоят под вывеской «Три метлы».
- Мы уже пришли, хорек. Дальше тебе ходить не стоит. Пообещай, что не пойдешь следом, и я может быть поцелую тебя на прощание.
- Обещаю, - сквозь зубы ответил Малфой.
- Вот и отлично, – удовлетворенно кивнула Анна и быстро пошла прочь от Драко по извилистой дорожке, ведущей вглубь деревеньки.
- Эй, а поцелуй? – возмутился ей в спину Малфой.
- Я же сказала – может быть! – донесся до него смеющейся голос Анны.
Отойдя на приличное расстояние от «Трех метел», Анна оглянулась на всякий случай и, нырнув в неприметный проулок, убыстрила шаг. Вскоре забавные вывески кофеен и магазинов стали сменяться унылой рекламой злачных заведений. В следующем переулке, куда свернула Анна, стайками роились феи, держащие в своих маленьких ручках миниатюрные красные фонарики – казалось, что кто-то рассыпал в воздухе горсть светящихся рубинов. Появление на улице этих фей означало, что несовершеннолетним посетителям вход в этот квартал запрещен, исключение делалось только жителям близлежащих домов.
Вывеску, знакомую Анне с детства, она увидела издалека – на ней светящийся неоном светлячков фавн обнимал не вполне трезвую фею. Название на вывеске звучало в контексте неблагополучного района весьма двусмысленно – «Под крылышком». На пороге заведения стояла дородная женщина в простом, но очень красиво сшитом домашнем платье – увидев ее, Анна приветственно махнула женщине рукой.
- И долго мне тебя ждать? – ворчливо осведомилась женщина, но не смогла долго удержать на лице выражение недовольства и крепко обняла Анну. – Ну, здравствуй, доченька! Давно не виделись! Обещала пораньше прийти и запаздываешь, а я все жду. Уже на улицу вышла тебя встречать, - женщина принюхалась к запаху волос Анны, и выражение ее лица снова стало недовольным. – Опять курила болотную лилию! До добра это не доведет, попомни мое слово!
- Не сердись, мамочка, - Анна звонко чмокнула мать в щеку. – Спешила, как могла. И лилия тут ни при чем, просто Малфой достал меня своими глупостями.
- Малфой? – насторожилась мисс Энджелл. – Люциус подбивает к тебе клинья? Надо же, седина в бороду…
- Да нет, - досадливо дернула плечом Анна. – Его сын, Драко. Он сейчас у меня учится. Хотя клинья загонять он мастак не хуже своего папаши…
Мать и дочь хором рассмеялись сальной шутке Анны.
- Да что же мы тут с тобой гогочем на улице, как две клуши! – спохватилась мать Анны. – Идем внутрь, поговорим по-человечески.
Притворив за собой дверь, Анна вслед за матерью вошла в ярко освещенный холл «Под крылышком». Женщины устроились напротив друг друга в удобных креслах и мать налила Анна свежезаваренного кофе. Попутно Анна отвечала на приветствия девушек, которые работали в заведении ее матери и знали девушку еще ребенком. Несколько учеников Хогвартса прошли мимо своей преподавательницы, сделав вид, что незнакомы с ней.
- Посмотри, это Седрик Диггори! – шепотом сказала Анна матери, кивнув в сторону парня с нездоровым румянцем во всю щеку. – Он выиграл Кубок Огня на Турнире Трех Волшебников!
- Поттер к тому времени уже познакомился со всемирным законом тяготения? – понимающе осведомилась мисс Энджелл. – Тогда представляю, как весело прошел Турнир!
- Это уж точно, - подтвердила Анна. – Поттер закатил такой концерт – ты бы слышала! Сначала Дамблдору пришлось оградить Кубок мощным заклятьем, чтобы Гарри сам не смог бросить в него свое имя. Пришлось обставить все так, чтобы избежать очередной истерики Поттера, и Альбус сказал, что ученики до 17-лет участвовать в Турнире не могут. Фред и Джордж Уизли даже разыграли небольшой спектакль, чтобы Гарри в это поверил – за это им зачли два экзамена. Но Гарри раздобыл компромат на Грозного Глаза Грюма, который в тот год преподавал у них защиту от темных сил, и заставил Грюма все же бросить пергамент с именем Поттера в кубок. Потом наличие компромата все же раскрылось, Грюму пришлось уволиться, зато Гарри получил свое.
- Он участвовал в Турнире? – удивилась мисс Энджелл. – Кубок выплюнул его имя?
- Да. Четвертым!
- Ну, тогда все ясно, - успокоилась мисс Энджелл. – Помимо трех имен участников, Кубок всегда выбрасывает несколько имен дисквалифицированных учеников. Вот Гарри и выкинули как психически неполноценного.
- Но Гарри же этого не объяснишь! – заметила Анна. – Поттер решил, что он – полноправный участник Турнира! Первый в истории четвертый участник Турнира Трех Волшебников – ну не бред ли?! Когда приемные родители Гарри узнали о его очередной выходке, они умоляли Дамблдора, чтобы он «не травмировал и без того неустойчивую психику мальчика правдой» и создал для Поттера иллюзию, что тот участвует в Турнире. А ты знаешь, как Альбус мягкосердечен… Вспомнить хотя бы, как он позволил учиться, а потом и преподавать в Хогвартсе этому бешеному волчаре Люпину, от которого регулярно щенятся все окрестные собаки… В общем, Гарри все же позволили участвовать в испытаниях. Правда, ему повезло больше, чем остальным – ему по полочкам раскладывали, что он должен сделать для победы в каждом туре. Все преподаватели и ученики помогали ему, как могли. Для первого испытания Северус даже одолжил Дамблдору своего ручного дракона Шустрика, чтобы не было возможности нанести «бедному мальчику» еще большие увечья. Гарри несколько раз объяснили – призовешь метлу с помощью Акцио, полетишь на ней к Хогвартсу – и дракон полетит за тобой. А там, во внутреннем дворике, уже ждал загонщик – он подманил бы Шустрика и посадил в клетку, и Гарри спокойно выиграл бы испытание. А что сделал этот идиот? Он полетел к морю, потом к Хогвартсу, потом опять к морю, и в результате загонял бедного Шустрика до такой степени, что тот просто рухнул в ущелье и переломал крылья!
- Теперь я понимаю, почему Северус так ненавидит Гарри, - вздохнула мисс Энджелл.
- Да многие давно придушили бы этого балбеса! – воскликнула Анна. – С превеликим удовольствием! Тот же Седрик, хотя бы! Второе испытание прошло еще кое-как, если не считать того, что Гарри специально до последнего сидел под водой и не давал себя вытащить. Он решил, что это испытание типа «кто дольше сможет не дышать под водой», хотя ему, опять же, объяснили все несколько раз. Потом этого придурка пришлось откачивать, а спустя полчаса он уже орал, что всех спас! Оказалось, что от кислородного голодания у него начались галлюцинации… Представляю, как обидно было Седрику, который сумел единственным добраться до финиша и вытащить всех пленников из воды! Кстати, Виктор Крам для участия в состязании превратился в акулу, но не учел, что в наших местах у акул брачный период круглый год – его еле нашли потом в Черном озере и отбили у акулы-самки. А французская доярка Флер Делакур от съеденных водорослей тронулась умом, заявила, что с удовольствием останется русалкой навсегда и уплыла. Потом сама вернулась в Хогвартс и просила прощения, но ее дисквалифицировали.
- Какой позор! – всплеснула руками мисс Энджелл. – Ну а третье испытание? Что произошло?
- Третьим испытанием был лабиринт, - усмехнулась Анна. – Гарри специально протоптали тропинку – иди и иди себе, никуда не сворачивая, и попадешь прямо к Кубку. К ненастоящему Кубку, конечно – к порталу, который перенес Гарри в кабинет Дамблдора. Но, видимо, Гарри с его увечьями противопоказано пользоваться порталами – когда он появился в кабинете у Альбуса, на нем лица не было. Он орал, что попал в лапы Темного Лорда, что Темный Лорд возродился и жаждет уничтожить его…
- Да станет Темный Лорд тратить свое время на такие мелочи, держи карман шире! – недовольно покачала головой мисс Энджелл. – Больше ему делать нечего!
- Попробуй растолковать это Гарри, - предложила Анна. – Альбус – и тот не смог, а у него терпение как у глухонемого камня… Все кончилось тем, что теперь Гарри втемяшилось в голову, что Седрик погиб, а он, Гарри – победитель Турнира Трех Волшебников. Седрик теперь старается лишний раз не попадаться Поттеру на глаза и ходит по Хогвартсу как тень, а ведь когда-то был компанейским парнем!
- Открою-ка я этому Седрику кредит, - решила мисс Энджелл. – Парень столько натерпелся… Я бы запретила этот квиддич, раз имеют место такие случаи травматизма.
- Ну не квиддич же виноват, что Гарри летает на метле так же плохо, как наша бабушка Пенни, которой уже двести лет! – возразила Анна. – Не был бы он таким неповоротливым мешком, не стремился бы доказать всем свою уникальность – и не было бы у него никакого шрама, жил бы спокойно. А Дурсли и тут ему потворствуют – покупают самые лучшие и самые дорогие метлы, умоляют Дамблдора, чтобы Гарри хотя бы иногда участвовал в квиддичных матчах… Дошло до того, что у Гарри теперь целый чулан метел, как у дворника-профессионала, а на поле летают целых два снитча – один специально для Поттера. Если настоящий ловец Гриффиндора Джинни Уизли поймает снитч, то второй снитч летит прямо в руку Гарри, а потом ему устраивают отдельный праздник, чествуя его, как героя. Политкорректность к неполноценным когда-нибудь погубит даже мир волшебников!
- Ладно, оставим неудачников в покое, – мисс Энджелл вздохнула. - Лучше расскажи, как твои успехи? Как работа?
- Все отлично, - улыбнулась Анна. – После твоего внушения Дамблдор перестал ко мне придираться и все стало совсем хорошо.
- Ну, еще бы! – возмущенно воскликнула мать Анны. – Я никому не позволю обижать мою девочку! Мало того, что Альбус заявляется сюда почти каждую неделю и требует скидок как постоянный клиент, так еще и имеет наглость придираться к тебе! А его старая кошка Минни все так же мнит себя строгой профессоршей?.. Надо же, как времена меняются! Когда Альбус забрал ее отсюда в Хогвартс, она была хохотушкой и красавицей, а теперь только и может, что губы складывать куриной задницей…
Дальше разговор потек в том же ключе. Мать и дочь поболтали еще немного, потом Анна спохватилась, взглянула на часы и поспешила обратно в Хогвартс.


Глава 6

- Ну, как успехи? – профессор Энджелл поймала Снейпа в коридоре и задала свой вопрос заговорщицким шепотом, до предела понизив голос. Профессор Снейп горделиво откинул со лба блестящую черную прядь и многозначительно промолчал.
- Даже та-а-ак?! – профессор Энджелл не удержалась от удивленного возгласа. – Поздравляю!
- Чечевичники помогли, - неохотно признался профессор Снейп. – Так что спасибо вам за идею.
Как раз в это время мимо пробегала Гермиона Грейнджер, зажав под мышкой стопку книг. Анна незаметно махнула палочкой, и книги Гермионы посыпались на пол. Подобрав полы мантии (стали видны ее изящные щиколотки), Гермиона присела на корточки и принялась старательно собирать учебники.
- Спасибо, - одними губами сказал Снейп, с наслаждением наблюдая, как Гермиона в двусмысленной позе ползает по полу, подбирая книги. Наконец она справилась с этой задачей и поспешила по своим делам.
- Ее ягодицы шевелились под мантией, как два хорька под одеялом… - мечтательно переглотнул профессор Снейп, когда Гермиона скрылась из виду. – Кстати, о хорьках! – его похотливый взгляд обрел строгость. – Зачем вы сделали Малфою татуировку? Да еще и такую же, как у меня! Когда я согласился на этот невинный эксперимент, я и не подозревал, что это будет метка Темного Лорда, а теперь меня обвиняют в связи с ним и его приспешниками! И все потому, что шкодливой девчонке захотелось пошутить!
- Я не шутила, - улыбнулась профессор Энджелл. – Такими татуировками я по возможности украшаю всех мужчин, с которыми мне довелось делить постель.
- Но почему же вы выбрали для этой цели именно метку Темного Лорда? – изумился профессор Снейп
- Мне с детства эта черепушка с гадюкой нравилась, - пожала плечами Анна. – К тому же этот рисунок получается у меня лучше всего. Я пробовала выкалывать дракона и даже карликового клубка, но у меня получилось ужасно.
- Дракон и карликовый клубок? – Снейп нахмурил брови, что-то припоминая. – Поттер и Уизли?! – воскликнул он через мгновение, потрясенный своей догадкой до глубины души. – Но как же?!.. Вы?!
- Поттера все вокруг жалеют – трудно было не поддаться этому чувству, - невинно потупила взгляд профессор Энджелл. – Считайте, что я просто подыскала Шустрику достойную могильную плиту. Это его портрет я старалась изобразить на груди Поттера.
- О, - сконфузился профессор Снейп. – Это очень лестно для меня… Да, но Уизли! – спохватился Северус. - Даже слепой, как крот, Трелони было видно в хрустальном шаре, что Уизли навеки останется девственником!
- Он и останется, - утешила профессора Снейпа Анна. – В этот раз я решила сначала сделать татуировку, а уж потом… Подумала, что Уизли после увиденного в своем шаре никуда от меня не денется, а он… В общем, процесс появления карликового клубка на своей заднице Рон перенес стоически, а вот когда я перешла к активным действиям, он заплакал, вырвался и убежал…
- Все дело в том, что он воспитывался в нездоровой обстановке, - заметил профессор Снейп. – Да еще и летние каникулы вместе с Поттером – этого и врагу не пожелаешь…
- Кстати, - вспомнила Анна и, покопавшись в складках своей мантии, достала небольшую коробочку. – Догадываетесь, что внутри?
- Болотная лилия… - с благоговением произнес Снейп. – Я чувствую аромат…
- Вот именно, - подтвердила профессор Энджелл. – Наш уговор в силе – вы завалили Грейнджер, а я порадую вас сигаретами. Здесь ваши любимые, сиреневые – от их дыма в воздухе появляются разноцветные драконы.
- О, спасибо! – профессор Снейп благодарно сжал руку Анны. На секунду девушке показалось, что она сумела растрогать своего бывшего преподавателя. – Приходите ко мне попозже, я припас для вас фляжку своей фирменной настойки.
- Обязательно зайду, - пообещала профессор Энджелл. – Удачи вам с Грейнджер! Девочка просто сама пока не понимает своего счастья!


Глава 7

На свой День рождения, который почти совпадал с Хэллуином, Анна позвала всех желающих. Желающих оказалось так много, что праздничный ужин пришлось проводить в Большом зале, где ученики обычно обедали. Только на этот раз на столах были не обычные вкусности, а кое-что поинтереснее – съедобные совы разносили по столам съедобные букеты цветов, съедобные феи, парящие под потолком, пели изумительные песни, а съедобные русалки плескались в огромном бокале с шампанским, откуда каждый желающий мог зачерпнуть порцию напитка вместе с русалкой. Имелась так же громадная чаша, полная прозрачного мартини – в ней плавали диковинные рыбы и шевелили красочными плавниками.
По столам бегали различные представители съедобной фауны, и гости, поймав кого-нибудь из животных в ладони, обнаруживали, что иголки забавного ежика сделаны из шоколада, его нежное брюшко – из нежнейшего теста, а крылышки фей ничто иное, как тонкие пластины карамели. Пойманная живность тотчас замирала в руках человека, превращаясь в искусный шедевр повара, и есть ее можно было безо всяких зазрений совести.
По случаю праздника Анне досталось место Дамблдора за преподавательским столом. Именинница выглядела великолепно, а поверх ее парадной мантии был небрежно накинут на плечи знаменитый шарф, переливающийся цветами Слизерина.
По правую руку от Анны устроилась Минерва Макгонагал. Кресло рядом с Минервой пустовало – Дамблдора на празднике не было.
Слева от именинницы сел профессор Снейп. Он предпочел бы расположиться за тем столом, где веселилась с друзьями Гермиона Грейнджер, но все же поостерегся от столь откровенной демонстрации своего внимания.
Драко Малфою досталось место за общим столом со слизеринцами. Ему, как и профессору Снейпу, не слишком нравилось то, куда его посадили. К тому же словно в насмешку над прозвищем Малфоя, на столе за его тарелкой был устроен миниатюрный загончик с оградой из шоколадных прутьев. В загончике копошились белоснежные хорьки величиной с палец. Хорьки, разумеется, тоже были съедобными.
Возле тарелки Минервы вместо загона с хорьками стояла премилая корзинка из глазури с миниатюрными пушистыми котятами – прозрачный намек на ее умение превращаться в кошку.
Северусу Снейпу досталась клетка с очаровательными эльфийками. Крохотные девушки в разноцветных платьицах из марципановых листьев тихонько посмеивались между собой, хлопали сахарными крылышками и болтали в воздухе безупречно стройными ножками. Профессор Снейп с наслаждением ждал того момента, когда сможет ощутить на языке сладкий вкус ванильной кожи съедобных эльфиек. Задорные взгляды миниатюрных крылатых девушек в како-то степени примиряли Снейпа с отсутствием рядом с ним Гермионы.
Однако оказалось, что слишком многих присутствующих не устраивает система, по которой рассадили гостей. В их число входила и сама именинница.
- Не стоило поручать тебе рассаживать гостей, - раздраженным шепотом сказала Анна в ухо Минерве. – Я-то понадеялась, что ты придумаешь что-нибудь наподобие тех вечеринок, которые устраивала в заведении моей матери, а ты придумала какой-то жуткий официоз. Мы же не на уроке! Ты хотя бы подлила Дамблдору тот настой, который я тебе дала?
- О, даже не сомневайся, - смущенно отозвалась профессор Макгонагал. Ей явно трудно было общаться без привычного «выканья» и обращения «профессор». – Извини, что так вышло с вечеринкой, но Альбусу в чай я добавила все, что было в том пузырьке, до последней капли. Он почти сразу же сказал, что хочет пораньше пойти спать и не сможет присутствовать на твоем празднике. Просил поздравить тебя от своего имени.
- Очень мило с его стороны, - сморщила нос Анна. – Считай, что свой подарок от Дамблдора я уже получила. В пузырьке было слабительное, которое не возьмет даже СтопФекалис, так что твой старичок не сумеет испортить мне праздник своим присутствием, даже если очень захочет.
- Это довольно жестоко, - вставил слово Снейп. – Наверняка Альбус купил новую накладную бороду к такому случаю.
- И завязочки с висюльками для нее, - подхватила Анна. – Интересно, сколько уже штук в его коллекции? Я видела штук сто разных, не меньше.
Профессор Энджелл и Северус рассмеялись злой шутке. Через мгновение к ним присоединилась и строгая профессор Макгонагал, не сумевшая сохранить серьезность. Не чувствуя подавляющего присутствия Дамблдора, Минерва молодела прямо на глазах – сухие тонкие губы налились соком, морщины разгладились, седина в волосах медленно исчезла, глаза заискрились… На вид ей уже можно было дать не больше сорока, и она продолжала молодеть с каждой секундой.
Видимо, вместе с внешней молодостью к Минерве вернулся и прежний задор, потому что она неожиданно поднялась со своего места и поднесла палочку с горлу, чтобы ее слова были слышны в каждом уголке Большого зала.
- Я – старая идиотка! – объявила Минерва Макгонагал, и в зале воцарилась любопытная тишина. Начало речи было многообещающим. – Да-да, именно так! Я совсем забыла, для чего устраиваются такие праздники – не только, чтобы чинно поздравить именинницу, но и чтобы повеселиться от души! И поэтому на сегодняшний вечер все условности отменяются! Вы можете есть руками, пить сколько влезет и делать все, что вам заблагорассудится! И, разумеется, вы можете сесть именно туда, куда вам хочется!
С облегчением вздохнув, многие гости стали перемещаться со своих мест и пересаживаться – кто поближе к друзьям, а кто поближе к огромным бокалам с выпивкой.
- Решайтесь, профессор, - Анна подтолкнула сомневающегося Снейпа локтем. – Возле вашей девочки как раз освободилось местечко – Поттер пересел поближе к своей рыжей малолетке. Такое место долго не пустует…
- Вы и мертвого уговорите, Энджелл, - справедливо заметил профессор Снейп и, подхватив клетку с эльфийками, направился к столу, за которым сидела Гермиона Грейнджер.
- …и даже на этом празднике не стоит забывать об учебе… - донесся до Анны наставительный голос профессора Снейпа, от звуков которого у нее когда-то начинала кружиться голова и сами собой подгибаться колени. Профессор Энджелл довольно улыбнулась, увидев, как Гермиона пьет из бокала, куда Снейп предусмотрительно подлил зелье с чечевичниками, обещавшее ему нескучное времяпрепровождение.
Впрочем, как следует насладиться идиллической картиной совращения Анне не дали – над освободившимся местом Снейпа возник Малфой.
- Здесь не занято? – небрежным тоном осведомился он.
- Пока нет, - пожала плечами Анна и, поймав в кулак летящую сову в букетом в клюве, с наслаждением откусила ей голову. Выражение ее лица в этот момент было что ни на есть умиротворенным.
- Можно мне кусочек? – попросила Минерва и, получив крылышко совы, аккуратно положила его на тарелку и отрезала часть. Потом сплюнула, вспомнив собственный призыв есть руками и ни в чем себя не ограничивать, и сунула крылышко в рот целиком.
- Вкуснотища, да? – спросила Анна, не обращая никакого внимания на ожидающего ее ответа Драко. Тот так и не осмелился сесть, не получив разрешения – слишком хорошо помнил уроки хороших манер, которые давал ему отец. – И как кондитерам только удается такое воздушное тесто?..
- Просто сказочно, - подтвердила Минерва и, подняв руку, поймала собственную сову. – А начинка!.. Я чуть язык не проглотила! Сливки с шоколадной крошкой!..
- Так я могу сесть? – напомнил о себе Малфой, когда Минерва наконец закончила распинаться о прелести съедобной совы. Драко был так раздражен от невнимания к собственной персоне, что казался бледнее обычного. Как всегда в минуты раздражения, Малфой говорил сквозь зубы, чтобы не позволить злобе взять окончательную власть над собой.
- Когда ты говоришь с такой аристократической напыщенностью, я перестаю понимать английский, - Анна наконец подняла глаза на Малфоя. – Ты можешь сесть рядом со мной, и не обязательно было спрашивать. Но почему ты не захватил с собой хорьков?
- Каких еще… - Малфой разозлился было снова, но тут вспомнил о загончике с шоколадными прутьями. – Зачем мне было тащить с собой эту дрянь?
- Вообще-то я планировала сегодня полакомиться парочкой белых хорьков со сладкой начинкой, - Анна мечтательно сожмурила глаза. – Но раз ты забыл их принести, придется довольствоваться только одним белым хорьком…
- Не называй меня так! – в который уже раз рявкнул Малфой.
- Не повышай на меня голос! – спокойно велела Анна, и Драко опустил глаза под ее строгим взглядом. – Я буду называть тебя так, как захочу. Советую тебе с этим смириться.
- На твоем месте я бы не упорствовала, - заметила Минерва, обращаясь к Драко, который уже открыл было рот, чтобы выдать очередную уничтожающую реплику. – Бесполезное занятие. Она переговорит и попугая.
- Спасибо, Минни, - поблагодарила Анна профессора Макгонагал и подлила ей Снейповской настойки Разновкусия из графина с узким длинным горлышком.
- Я прощаю тебя только потому, что сегодня у тебя День рождения, - отчаянно стараясь спасти положение, но в то же время не упасть в грязь лицом и не уронить своего достоинства, произнес Малфой тоном наследного принца.
- О, Мерлин… - вздохнула Анна и посмотрела на Малфоя с нескрываемой жалостью. – Я прощаю тебя только потому, что ты еще бестолковый мальчишка, который не умеет держать себя в руках, когда ему говорят непристойности.
- Надо же! Арбуз! – снова влезла Минерва. – А после второго глотка – сандал! Потрясающе!
- Глотни еще, - предложила Анна, но в тоне ее сквозило равнодушие ко всему происходящему – это почувствовал даже Малфой, который был на взводе.
- Что-то не так? – забеспокоилась чуткая Минерва и от волнения чуть не обернулась в кошку. Анна успокаивающе похлопала ее по запястью.
- Все так, старушка. Классный праздник, спасибо. И чулки, которые ты мне подарила, просто прелесть... – Минерва в ответ на благодарность радостно зарделась. - Наверное, я просто устала. Вчера Грейнджер довела меня до ручки своими просьбами научить ее еще хотя бы парочке неизвестных ей заклятий, Поттер опять весь день расчесывал шрам и бредил своими навязчивыми идеями, потом еще твой Дамблдор читал мне нудную лекцию об этике преподавателя… Это сумасшедший дом, а не школа. Пойду-ка я лучше прилягу.
- То есть как? – опешила Минерва. – Но праздник только начался! И это твой праздник!
- Именно потому, что это мой праздник, - с нажимом произнесла Анна. – Я могу уйти, когда захочу, - и она решительно поднялась со своего места. – А ты, Минни, повеселись как следует и завтра расскажи мне обо всем.
По Большому залу Анна шла неторопливо, отвечая на поздравления друзей и знакомых и выслушивая слова благодарности за прекрасный праздник.
- Все просто чудесно! – вскочила со своего места Луна Лавгуд. В честь праздника на ней была мантия цвета гнилого лопуха и серьги в виде чесночных головок. – Лучше и придумать нельзя! Я обязательно попрошу отца, чтобы он написал про эту вечеринку в своем журнале!
- Давайте выпьем! - влез сидящий рядом с Луной Крэбб. Его уже заметно покачивало, а в его бокале весело плескались съедобные русалки. – Необходимо обмыть это дело!
- Предлагаю опрокидывать рюмку каждый раз, когда Гарри почешет шрам, - уныло сказал Рон, тоже оказавшийся неподалеку.
- Отличная идея! – обрадовался Крэбб и вперился взглядом в сидящего за соседним столом Поттера. Не прошло и минуты, как Крэббу пришлось опрокинуть в себя содержимое бокала, а затем еще раз, и еще… Рон от него не отставал.
- Я с удовольствием бы поучаствовала в этой милой игре, - заметила Анна, по достоинству оценившая идею Рона. – Но мне пора. Хочу пораньше лечь спать.
- Какая жалость! – воскликнула Луна и, скосив глаз в сторону Поттера, глотнула из своего бокала с мартини. – Я вам скажу завтра, кто первым упал под стол! – пообещала она Анне и снова схватилась за бокал.
На отдельной табуретке, неподалеку от стола, за которым профессор Снейп тайком щупал коленки Гермионы Грейнджер, стояла Шляпа-Сортировщица.
- Нафталину мне! – время от времени восклицала она, но в общем гомоне голосов этого никто не слышал. Наконец Анна подошла и к Шляпе.
- И кто догадался притащить меня в это сборище балбесов?! – почувствовав присутствие именинницы, заворчала Шляпа. – Сидела я себе в коробке, сочиняла новую приветственную песню для первокурсников, а тут - на тебе, праздник и я приглашена!.. Нахлобучь меня еще раз на свою непутевую голову, Энджелл, и я отгрызу ее тебе по самые плечи!
- Надо же, как бойко бормочет! – восхитился Седрик Диггори, место которого оказалось неподалеку от табуретки Шляпы. – Я думал, она только песни свои петь умеет, да названия факультетов говорить!
- А я думала, что ты вылетишь из школы на первом же году, Диггори, - тут же отпарировала Шляпа. – Поэтому и сунула тебя в Хуффльпуфф.
- Не сердись, старая ворчунья, - улыбнулась Анна и примирительно потрепала по плечу Седрика, которого задела реплика язвительной Шляпы. – Я припасла для тебя свеженького нафталина, - и она подсунула ладонь с пахучими шариками под Шляпу.
- Твое здоровье! – радостно провозгласила тост Шляпа, и складки старого материала зашевелились, впитывая пары нафталина.
Спустя несколько минут уже более расслабленным голосом, но все же с прежним сарказмом, Шляпа сообщила Анне, терпеливо ожидающей, когда Шляпа наконец насладится подарком:
- Я тут на досуге сочинила для тебя песенку… - Анне показалось, что Шляпа немного смутилась. – Коротенькая – не было вдохновения… Надеюсь, понравится… Наклонись пониже, я спою тебе на ушко…
Анна послушно склонила голову, и Шляпа спела ей на ухо недлинную песенку на простенький мотив. Там упоминался и шарф, и хорек, и даже болотные лилии, но шляпа пела достаточно тихо, чтобы слов песни не слышал никто, кроме Анны.
- …Все же душка,
Хоть и шлюшка… - сумел уловить Седрик последние строчки поздравительной песни.
- Спасибо, - Анна потрепала Шляпу по пыльной тулье. – Как всегда великолепно. Еще бы не так много сквернословия – и было бы совсем прекрасно!
- А почему, ты думаешь, я пою свои песни всего раз в год?! – возмутилась Шляпа. – Моя песня для первокурсников готова еще в январе, а до сентября я вычеркиваю из нее все непристойные выражения! Представляю, что стало бы с бедными детьми, если бы я спела им: «Если мудаком родился – Гриффиндору пригодился!», «Не ходите в Равенкло – это, детки, западло!», «В Слизерин вас принимают – отъебут как отстирают!» или «В Хуффльпуффе лишь урод место для себя найдет!»…
- С ума сойти! – восхитился Седрик. – А ты не могла бы спеть мне свои песни без сокращений и купюр?
- Тебе какую? – кокетливо спросила Шляпа, окончательно подобревшая от порции нафталина. – У меня много есть…
Заметив, что Шляпа полностью переключила свое внимание на Седрика, Анна продолжила свой путь. В спину ей донеслось совсем немузыкальное пение на два голоса:
«…Ноги задирала ловко,
Но, поверьте, не дешевка,
Ведь таких директора
Раскупают на ура!...» - видимо, Шляпа раскопала в своем обширном репертуаре песню, посвященную профессору Макгонагал.
Снейпу с Гермионой Анна решила не мешать, поэтому прошла мимо.
В дверях она столкнулась с нетрезвым Сириусом Блэком.
- О, наша именинница! – расцвел он улыбкой. – Хочешь получить подарок от меня? Как насчет поцелуя героя преступного мира? Я мог бы это устроить?
- Хотя бы сегодня не нажирался, - Анна с отвращением оттолкнула романтически настроенного поклонника Минервы, который пытался дотянуться губами до щеки именинницы.
- Ты очень пожалеешь, что отказалась, - заметил печально Сириус. – Было бы о чем рассказать подружкам…
- Я уже рассказала подружкам, как ты нажрался в очередной раз, обернулся псом и уснул на заднем дворе Хогвартса, а Люпин в обличье волка воспользовался этим и отымел тебя на глазах у всех! - засмеялась Анна. – Ты только слюни во сне пускал! Не больно было потом хвостиком вертеть, а, герой преступного мира?
- И вы все еще удивляетесь, почему я так много пью… - вздохнул Сириус и хотел уже было войти, но Анна придержала его за рукав.
- Постарайся хотя бы сегодня не заблевать Минерве мантию, - попросила Анна, немного понизив голос. – Вряд ли она сочтет это проявлением романтики... И если уж тебе приспичит обернуться псом, постарайся не гадить под деревья. Хотя бы не при всех.
- Ладно, - послушно кивнул Блэк, но по его лукавому взгляду можно было без труда догадаться, что он не собирается следовать советам Анны.
- Иди, развлекайся! - махнула рукой Анна и вышла из Большого зала.
Когда она скрылась в дверях, ведущих из Большого зала в главный холл Хогвартса, Драко Малфой решительно встал со своего места и направился вслед за Анной.
Он не ошибся – Анна направлялась к подземельям Слизерина, где располагалась ее спальня. Впрочем в спальню Анны, расположенную чуть выше уровня земли, в маленькой башенке, вела узкая лесенка, а сейчас она спускалась вниз по ступеням, ведущим в спальни учеников. Стараясь не выдать себя звуком шагов, Малфой неотступно следовал за ней.
Наконец Анна остановилась у двери с большим гербом Слизерина – спальней старосты, то есть самого Малфоя. Дверь, которая была заперта мощным заклятьем, открылась, как только Анна приложила к ней свою ладонь. «Она даже палочку не доставала!» - мелькнуло в голове у Драко.
Раньше Анна никогда не бывала в его спальне, объясняя это тем, что ей не нравится сырость подземелья, а теперь вдруг направилась прямо туда. Малфою было очень интересно, зачем. К тому же его мучило любопытство, каким образом Анна сумела открыть дверь.
Выждав минут пять, чтобы попытаться застать Анну «на месте преступления», Малфой поспешил войти в свою спальню вслед за Анной.
Он встал в дверях, приняв небрежную позу, и, облокотившись на косяк, с интересном оглядел свою комнату.
Анна сидела на постели слизеринского старосты, и ее серебристо-зеленый шарф, который она так и не сняла, светился в темноте.
- Если Филч вздумает проверить этот коридор, я скажу, что ты без спроса переступила порог моей комнаты, - тоном профессионального шантажиста заявил Малфой.
- Хотя бы раз в жизни не соврешь, - засмеялась в ответ Анна. Ее лицо при тусклом свечении шарфа на секунду показалось Малфою совершенно прозрачным, и он вспомнил слова шелудивого Поттера о том, что в ее роду были вейлы. Много вейл.
- Я тебя не приглашал, - все же сказал Малфой в ответ на едкую усмешку Анны.
- Мне уйти? – не дожидаясь ответа, Анна встала с постели и, подойдя к висящему на стене большому зеркалу, критично оглядела свое отражение. Охочий до гадостей Малфой потер ладони в предвкушении – зеркало было волшебным и своему хозяину, когда он решал посмотреть на свое отражение, говорило комплименты, а всем остальным выдавало ядовитые тирады по поводу их внешнего вида.
Драко ждал, что сейчас зеркало скажет что-нибудь вроде: «Эй, ты, балбесина, на тебе все мешком висит! Убери из меня свою рожу!», но вместо этого, отразив фигуру Анны, зеркало почти пропело нежнейшим голосом, каким не удостаивало даже хозяина:
- Приятно видеть вас, профессор! Шляпа мне много о вас рассказывала! Выглядите просто сказочно! Какой милый шарфик!..
- Какого черта? – выругался Малфой и, подойдя к зеркалу, встал прямо за Анной. В зеркале отразилась и его взбешенная физиономия.
- Это вы, мистер Малфой? – заметно поскучнело зеркало и продолжило тусклым голосом, словно отбывая трудовую повинность. – Прекрасно выглядите, как всегда… Этот галстук вам очень идет – сразу виден хороший вкус… Изумительно уложены волосы… Отлично смотрится рубашка…
- Заткнись, стекляшка! – рявкнул Малфой и, схватив со стула висящую на нем учебную мантию, набросил ее на зеркало. Анна, как обычно, засмеялась, наблюдая его вспышку его ярости.
- Ты так быстро ушла с праздника… Тебе совсем не интересно, какой подарок я для тебя приготовил? – неожиданно вкрадчивым голосом, в котором ясно читались нотки злобы, спросил Малфой.
- Как раз за этим я и пришла, - кивнула Анна, становясь серьезнее. – Я пришла выбрать себе подарок.
- Что сделать? – не поверил своим ушам Малфой. – Выбрать подарок?! В моей комнате?! Ты собиралась рыться в моих вещах, а потом стащить то, что тебе понравится?
- Сразу видно, что ты воспитывался в приличной семье, - поддела Анна Малфоя. –Оказывается, я, по-твоему, воровка… Очень лестная догадка.
- О, извини, - скривился Малфой. – Я неверно выразился. Ты просто хочешь присвоить что-то из моих вещей, я так понимаю?
- Не совсем. Скорее одолжить на время, - усмехнулась Анна. Она явно получала удовольствие от ситуации, чего нельзя было сказать о Малфое. – Я возьму в это комнате то, что мне больше всего в ней нравится, - Анна вплотную приблизилась к Малфою, и потянув за галстук, заставила его нагнуть голову. – Тебя, - прошелестел ее насмешливый голос.
Мельком отметив, что он уже в который раз проиграл словесную дуэль, Малфой покорился своей незавидной участи подарка на День рождения.
Примерно в половине третьего ночи Анна выскользнула из-под одеяла и, сдернув с говорящего зеркала мантию, чтобы видеть свое отражение, принялась неторопливо одеваться.
- Вы великолепны! – сдавленно зашептало зеркало Анне, заметив отражение спящего Малфоя на своей поверхности. – Век бы вами любовалось! Я от вас прямо запотеваю… - и правда, зеркало покрылось тонкой пленкой дымчатой влаги.
- Скажи Малфою, когда проснется, что у него классная задница, – тоже шепотом посоветовала Анна зеркалу. – Его это очень порадует.
- У кого классная задница? – невнятно пробормотал Малфой, просыпаясь.
- У вас классная задница, мистер Малфой, - радостно сообщило зеркало в полный голос. Анна захохотала. – Что я не так сделало? – непонимающе удивилось зеркало. – Вы же велели сказать это, как только он проснется!
- Я проснулся, - подтвердил Малфой.
- Вот видите! – возликовало зеркало и шепотом обратилось к Анне. – Мне повторить еще раз?
- Попозже, - сдерживая смех, ответила Анна. – Утром.
- Так и сделаю! – возликовало зеркало и замолчало, потому что Анна вышла из его поля зрения. Она подобрала с пола свой изумительный шарф, снова накинула его на плечи и направилась к двери.
- Я не против, чтобы ты осталась, - заметил с постели Малфой. Надменности в его тоне, казалось, было даже больше, чем обычно.
- Я тронута, - равнодушно кивнула Анна и потянула на себя дверное кольцо, которое служило ручкой. Малфой схватил с прикроватного столика оставленную там палочку и, невнятно бормотнув что-то, направил луч на дверь, которая моментально захлопнулась прямо перед носом Анны.
- О, повзрослей же ты наконец, гордость Слизерина! – вздохнула Анна и снова, как и в прошлый раз, когда ей нужно было открыть дверь, положила ладонь на ее деревянную поверхность. Дверь послушно отошла от косяка.
- Как ты это делаешь, черт возьми? – Малфой вскочил с постели, обернув бедра покрывалом с зеленым гербом Слизерина. – Даже без волшебной палочки!
- Если тебе от этого станет легче, я могу достать палочку и сказать «Алахамора!», - пожала плечами Анна.
- Объясни, как это вышло? – настаивал Малфой. – Я хочу понять!
- Мисс Грейнджер?! – Анна сделала вид, что поправляет воображаемые очки, чтобы получше рассмотреть Малфоя. – А вы тут какими судьбами? Ночью полагается спать, а не учиться! Что вы делаете в спальне старосты Слизерина? Совсем стыд потеряли!
И, оставив недоуменного Малфоя наедине с его вопросами и догадками, Анна проскользнула в дверь, коснувшись ее ладонью с другой стороны – теперь Малфой не смог бы выйти из своей комнаты до утра. Появление разъяренного визитера в ее спальне в эту ночь в планы Анны не входило.
Анна поднялась по ступеньками, ведущим в ее башенку и, войдя в комнату, первым делом открыла настежь окно. А затем, поплотнее закутав горло своим странным шарфом, села напротив оконного проема на постель, поджав под себя ноги.
Как всегда в ночь свого рождения Анна не спешила засыпать. Она сидела напротив настежь распахнутого окна и смотрела, как в небе сгущаются темные тучи. На губах девушки играла мимолетная улыбка приятного ожидания.
Ровно в три часа ночи в черном небе над Хогвартсом словно из ниоткуда возник изумрудно-зеленый череп, будто сотканный из прозрачного тумана – метка Темного Лорда. Челюсти черепа разомкнулись, и из его рта показалась змея. Над просторами Хогвартса полетела неслышная уху простого человека еле различимая мелодия, похожая одновременно на шипение змеи и журчание ручья. Для Анны, которая с рождения была змееустом, не было мелодии прекраснее – это ее отец, Том Реддл, Темный Лорд Воландеморт, пел своей любимой дочурке колыбельную, полную нежности, в День ее рождения.
Дослушав колыбельную до конца, Анна сняла с шеи потрясающей красоты шарф, выполненный в цветах Слизерина – серебряном и изумрудно-зеленом. Шарф словно светился в темноте потому, что соткан был из тончайшего волоса грив целого табуна единорогов, убитых Темным Лордом в день появления на свет его старшей дочери. Любовно расправив мягкую ткань шарфа, Анна устроила шарф рядом с собой на подушке и улеглась щекой на серебряно-изумрудные полосы.
- Спасибо, папочка, - прошептала дочь Темного Лорда и содержательницы публичного дома в темноту и, счастливо улыбаясь, сомкнула веки, чтобы погрузиться в глубокий сон.
7 января – 12 января 2006