Глава 117 Июля 1997.
В жизни каждого человека есть то, чего он, как ни старайся, избежать не сможет. Но мы все равно пытаемся – раз за разом.
С другой стороны, разве не является эта готовность идти наперекор судьбе одним из тех качеств, которые делают нас людьми?
Кинув короткий взгляд в зеркало заднего вида, Интегра прошипела сквозь стиснутые зубы ругательство и снова надавила на газ, в несколько раз превысив допустимую в этом районе скорость. Так или иначе, по возвращении ее ждет чудовищная выволочка. Впрочем, она прекрасно осознавала все ожидающие ее последствия, когда решилась на эту выходку. Хорошо, что хоть "позаимствованный" мотоцикл оказался с правительственными номерами, и потому можно было не волноваться, что ее остановит полиция в самый неподходящий момент.
Так называемая "выходка" была результатом спонтанного, неконтролируемого импульса, и отсутствие подробного плана на случай возникновения возможных неприятностей ее весьма ощутимо нервировало. А вдруг полиция не посмотрит на правительственные номера и все равно ее остановит? А вдруг они поймут, что она еще несовершеннолетняя? Что будет, когда они потребуют ее документы? А когда они поймут, что она вооружена?
Откровенно говоря, это был худший день в ее жизни, не считая, конечно, того воистину незабываемого семнадцатого дня рождения. Эти старые болваны, улыбка на лице Ее Величества, пачка документов с черной гравировкой по периметру и маленьким витиеватым крестом в левом верхнем углу, Монстр… она была зла даже на
Вальтера, потому что именно он вынудил ее туда пойти. И в результате она просто психанула. Сорвалась. Сбежала. Потому что, стоя перед массивными воротами
ее Мэнора, Интегра
точно знала, что в битве с Монстром она сегодня проиграет. Поддастся его чарам, его сладкому голосу, его заманчивым предложениям. Потеряет себя… ведь это гораздо проще…
«Боже, как я их всех ненавижу…»
Рассчитывая на свой навык вождения, она оторвала одну руку от руля и торопливо вытерла выступившие слезы о рукав. Перед глазами все расплывалось, а Интегра не могла себе этого позволить. Именно
это – слезы, которые, знала она, рано или поздно прорвутся наружу – было основной причиной ее поспешного побега из Мэнора. Она не могла позволить Алукарду увидеть ее в таком состоянии. Подкошенной, жалкой. Слабой. Он, конечно же, и так все прекрасно поймет по ее возвращении. Накопленный в течение нескольких сотен лет опыт позволил бы ему разглядеть правду сквозь все ее маски, даже не будь он обременен особым интеллектом. Но Интегра давно зареклась недооценивать своего так называемого "слугу".
Все, что ей было нужно на данный момент – это найти какое-нибудь тихое безлюдное место, выплакаться, накачать себя алкоголем и попытаться научить себя радоваться жизни, пока она, эта самая жизнь, трагически не оборвалась в очередной битве за Страну, за Ее Величество, за Бога, за… Да за кого угодно, но только не за нее саму.
«Это место должно подойти».
Она, недолго думая, заехала на тротуар, припарковалась и закрепила мотоцикл цепью к гидранту. Совсем рядом был парк – пустой, благодаря полуденной жаре, в которую никто в здравом уме и носа на улицу не высунет. Ну, или почти пустой.
***
Наступил очередной новый день. Гарри встал в шесть утра и поспешил улизнуть из дома, пока никто, кроме него, не успел проснуться. Мимоходом он стянул из холодильника яблоко, недоумевая, как оно, учитывая предпочтения семейства Дурслей в еде, оказалось внутри. Уж кому знать об их "диете", как не ему – стоит только вспомнить то несчетное количество раз, когда ему приходилось вставать еще раньше, чтобы успеть приготовить завтрак. Конечно же, не для себя –
для них.
«Это, должно быть, их просто убивает… Необходимость терпеть присутствие "урода" в доме, не имея возможности нагрузить его работой».
Похрустывая яблоком, Гарри вышел из дома навстречу пустынным улицам. Несмотря на ранний час, солнце уже палило вовсю. Было почти так же жарко, как и летом два года назад. По крайней мере, в этот раз ему уже не надо заботиться о поливке цветов и тепловом ударе.
«Уже недолго осталось. Еще две недели, и я свободен».
Гарри нахмурился сильнее, вспоминая о своей резолюции. Он не отступит, не успокоится, пока не уничтожит Волдеморта. У него просто нет другого выбора. По крайней мере, Рон и Гермиона будут рядом и помогут. Эта мысль его успокаивала и, в то же время, раздражала, потому что Гарри ненавидел подвергать своих друзей опасности, к которой они, несмотря на все их совместные приключения, так и не были готовы.
«Но что еще я могу сделать? Пойти в одиночку и трагически сдохнуть в первый же месяц? Как будто
это кому-то чем-то поможет…»
Ноги несли его, куда глаза глядят, а глаза, как оказалось, глядели в сторону того самого парка, где он этим летом провел большую часть своих дней. Парк сегодня пустовал. Дети, обычно оккупирующие песочницу и игровую площадку, либо разъехались с семьями на выходные, либо сидели по домам, не желая рисковать солнечным ударом при такой жаре. Гарри пожалел, что не взял с собой воды. В конце концов, как это будет выглядеть, если он выйдет на битву с Волдемортом весь ссохшийся и сморщенный от обезвоживания? О Мерлин, а как это будет выглядеть
на первой полосе Пророка…
Рев мотора, весьма неожиданный для душного июльского утра в сонном пригороде, выдернул Гарри из задумчивости. Он пожалел, что не подумал захватить с собой часы, потому что, судя по положению Солнца, время уже приближалось к полудню.
«Ч-черт. Солнечных ожогов на физиономии мне еще не хватало, – он кинул взгляд на свои руки и, не обнаружив там ожидаемой красноты, только хмыкнул. – И никакие лосьоны от загара не нужны, если есть магия…»
Рев мотора прозвучал опять, на этот раз с противоположной стороны. Гарри презрительно фыркнул над чужим идиотизмом – делать им больше нечего, что ли, кроме как ездить туда-сюда по одной дороге? Могли бы найти занятие и поинтереснее – например, как он сам, просиживать задницу в парке с утра до вечера.
Но потом мотор замолк, и замолк подозрительно близко. Может, это кто-то из дружков Дадли развел родителей на мотоцикл? Гарри поднял взгляд и сразу же увидел огромного железного монстра, припаркованного на тротуаре – какому придурку могла прийти в голову замечательная идея припарковаться на тротуаре? – и его владельца, обматывающего цепью от мотоцикла ближайший гидрант.
В нем шевельнулось легкое возмущение, но Гарри, в принципе, было глубоко наплевать на порчу общественного имущества, лишь бы его самого никто не дергал.
А потом девушка с мотоцикла выпрямилась. Сказать по правде, у него ушло некоторое время на то, чтобы с некоторой степенью достоверности определить, что это была именно девушка, поскольку одета она была в откровенно мужскую одежду – зеленые штаны, напоминающие по своему виду армейскую униформу, и такого же фасона пиджак поверх обычной белой блузки. Иллюзию солдата –
офицера – на отдыхе дополняли черные армейские ботинки.
Но все сомнения по поводу ее пола исчезли, стоило ей только снять с себя мотоциклетный шлем. Длинные ровные волосы цвета платины тяжелой волной упали ей на плечи, заставляя Гарри невольно вспомнить Флёр. Эта девушка напоминала чем-то
вейлу, но ей явно не хватало излучаемой ими чувственности.
Странно, но ему почему-то не хотелось, чтобы она уходила. Может, ей удастся хоть немного взбаламутить тот океан отчаянной скуки, в котором Гарри медленно, но верно тонул.
***
Интегра откинула волосы с лица и бросила взгляд на часы. Стрелки показывали половину второго – ничего удивительного, поскольку сорвалась из Мэнора она перед самым обедом. Перед ее внутренним взором уже плясали картины ужасного будущего, в котором Вальтер привязывает ее к стулу, на всякий случай… типа сегодняшнего… в то же самое время завтра. С другой стороны, Вальтер – в первую очередь
ее опекун и подчиненный, и он обязательно послушает, если она прикажет ее развязать…
«Или нет. Черт, Вальтер иногда бывает не менее упрям, чем я. Демонов вам всем в глотку. Очередной отряд порублен в мясо, очередное собрание Круглого Стола, метафорический пинг-понг тщательно завуалированными оскорблениями, очередной чертов день в этом чертовом мире…»
Она была настолько погружена в свои мысли, что едва не напоролась на ограду – высотой по пояс и с заостренными пиками. К счастью, в последний момент натренированные инстинкты позволили ей избежать столкновения. Без особого труда Интегра на ходу перемахнула через ограждение – не очень гладко, зато действенно.
Приземление вышло тоже не особенно грациозным, но ей было на это наплевать. Только вампиры заботились о плавности и грации своих движений во время боя (сейчас, конечно, не бой… с другой стороны, вся жизнь у нее – одна сплошная война), и от смерти это их не спасало. У Интегры были хорошие причины считать их подход к битве не самым успешным.
«Самый успешный подход
у меня. По праву крови. По традиции. По чертовой, мать вашу, службе. Я не могу даже…»
– Вау.
Она резко дернулась вправо, автоматически потянувшись за Береттой, но потом расслабилась, осознав, что никакой опасности поблизости не было. Зато был мальчик, покачивающийся на качелях. Самый обычный, солнцеустойчивый мальчик. Безоружный, судя по всему, но наверняка опасный. На первый взгляд Интегра могла бы его причислить к одному из тех бездомных подростков, которые собираются в банды, судя по поношенной одежде и тому факту, что в душный летний день он просиживает штаны в безлюдном парке, вместо того, чтобы прятаться от жары в собственной комнате с включенным кондиционером. В общем и целом, он представлял идеальную картину малолетнего преступника.
Но потом она подняла свой оценивающий взгляд к его лицу и поняла, что что-то не сходится – на нем не было типичного для бездомных слоя грязи, черты его лица были тонкими и правильными, а в глазах отчетливо отражался интеллект. Даже если он
и был бездомным, то уж точно не из банды. Такое лицо не могло принадлежать преступнику. Она видела достаточно уголовников и могла утверждать это с достаточной уверенностью.
– Э-э-э, извини… Я просто… Это было просто офигенно, – он улыбнулся, и Интегра расслабилась, окончательно уверившись, что опасности для нее он не представляет. Как и любой другой гражданский. Интегра даже была готова признать, скрепя сердце, что в небольших количествах с ними – гражданскими – можно было иметь дело. Их способность не замечать даже самое очевидное всегда ее интриговала.
– Спасибо. Хотя я и не стремилась кого-либо впечатлить.
Он кивнул.
– Да, и правда… самый короткий и быстрый путь. Хоть и опасный.
Она едва удержалась от того, чтобы не раскрыть в изумлении рот. Он был всего лишь ребенком – на два, может, три года младше самой Интегры, и должен был в первую очередь подумать, что она просто рисуется. Что за гражданский – что за
ребенок – мог рассуждать, следуя логике солдата?
«Может, шахматист?»
– Хочешь побыть одна? – спросил он, во второй раз вырывая Интегру из задумчивости. Она знала точно, что обычно по ее лицу мало что можно было понять – даже Алукард не всегда мог с уверенностью предсказать, что придет ей в голову в следующий момент. Так каким тогда образом это смог сделать
он? Интегра кивнула.
Мальчишка поднялся с качелей и со вздохом размял затекшую спину. Интегра про себя отметила, что он был ниже нее как минимум на голову; впрочем, ничего удивительного – она всегда была выше своих сверстников. Благодаря этому с солдатами ей было намного легче общаться.
Интегре нравилось быть лидером, нравилось быть тем, на кого ее бойцы смотрят с доверием и надеждой… ей нравилось давать приказы и наблюдать за тем, как благодаря ее усилиям монстров с каждым днем становилось все меньше… ей
нравилось жать на курок самой.
Но иногда, иногда ей хотелось хотя бы на несколько минут просто представить, что они все в безопасности, и что вампиров не бывает, и что жизнь – прекрасна.
– Не уходи из-за меня.
Глава 2Эта девушка с волосами цвета платины совершенно определенно не являлась
вейлой, равно как и любым другим магическим существом. Она была обычной девушкой, хотя над словом "обычная" можно было бы и поспорить. Несмотря на одежду, подозрительно напоминающую солдатскую униформу, она выглядела поразительно хорошо и была – судя по прыжку через ограду – быстрой и ловкой, явно имея ко всему прочему немалый опыт в использовании оружия.
«Ведьма!» – было первым, что пришло ему в голову. Но против этого предположения говорило то, что она его не узнала, и знаменитый шрам на лбу удостоила лишь беглым взглядом. К тому же, подозрительная выпуклость на поясе под ее рубашкой (и вообще, кто в здравом уме надевает длинные рукава в такую жару?) никакого сходства с палочкой не имела. Больше всего очертания напоминали маггловский пистолет.
В жизни Гарри это был первый раз, когда девушка, ничего не знающая о его статусе Мальчика-Который-Выжил, предложила ему свою компанию. Поэтому неудивительно, что вначале он отреагировал с недоверием, и лишь через пару секунд, прислушавшись к собственным инстинктам, понял, что ее присутствие ничем ему не грозит. Они оба были в одинаковом расположении духа – обоим отчаянно необходимо было хоть какое-то время отдохнуть вдали от бесчисленных обязательств. Вдали от толпы. Вдали от их пародии на жизнь, где аудитория восторженно хлопает игре талантливых актеров и, затаив дыхание, гадает – кто же из главных героев не доживет до финала. Странно… Не так уж и много людей имеют подобную судьбу. Действительно ли их встреча была такой случайной, какой казалась на первый взгляд?
Несмотря на то, что в случайности Гарри не верил, и, несмотря на спрятанное у нее под рубашкой оружие, Гарри доверял своим инстинктам и знал, что
ему она зла не причинит.
«В любом случае, у меня с собой моя палочка. Что такого страшного может случиться? Еще одно заседание суда в Министерстве? Старые маразматики могут засунуть себе этот суд туда, где солнце никогда не светило».
Он усмехнулся, покачал головой и опустился обратно на сидение.
– Ну, раз ты приглашаешь…
«Главное, угробить меня не пытайся, и все у нас будет хорошо. Хотя не думаю, что тебя это вообще заинтересует – настроение явно не то».
Она кинула хмурый взгляд на не внушающее никакого доверия сиденье качели, потом скосила глаза на песочницу рядом с игровой площадкой, презрительно хмыкнула и уселась-таки рядом с Гарри.
– Как хоть тебя зовут-то? – спросил он после нескольких минут молчания.
– Я бы сказала, но тогда мне пришлось бы тебя убить.
***
Интегра знала, что сейчас ей было бы положено саркастически ухмыльнуться, но не могла найти в себе на это ни сил, ни желания. И в ответ на старое, избитое клише она ожидала услышать только смех.
Но он не засмеялся – только задумчиво приподнял бровь, а потом кивнул.
– Ну, раз так… Да, наверное, это хорошая идея. У тебя есть какое-нибудь прозвище?
Он решил, что это просто игра. Ну что ж, в игры играть она умеет – с Алукардом они только этим и занимаются. С другой стороны, ей импонировала мысль о том, что в этом случае над ней не висит дамоклов меч кровавой смерти в клыках монстра по причине собственной невнимательности. Интегра решила поддержать беседу хотя бы ради того, чтобы отвлечься от воспоминаний о недавней аудиенции у Ее Величества и уродливых рожах ее так называемых Рыцарей.
«А прозвищ у меня много. Многие меня только по прозвищам и знают. Чего стоит только "Стальная Дева" или "Эта Сучка Хеллсинг"».
Он все еще смотрел на нее выжидающе, и Интегра впервые за… черт знает сколько лет поняла, что может вздохнуть свободно. Она может говорить о чем угодно, и он ее будет слушать. У нее никогда раньше не было друзей, потому что дружба подразумевает обоюдное доверие, а Интегра просто не смогла бы рассказать никому из своих сверстников о том, чем она занимается. Ни раньше, в детстве, ни сейчас. Попытаться создать иллюзию дружбы будет непросто.
Но Интегра никогда не пасовала перед сложностями.
– Зови меня Мина.
Он улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, отводя от нее, наконец, свой изучающий взгляд. Интегра, на удивление, почувствовала себя так, будто с успехом прошла чью-то
инспекцию.
– Зови меня Джонатан.
Она нахмурилась, справедливо опасаясь, что скомпрометировала себя, выбрав такое очевидное прозвище. Но нет, поняла Интегра спустя несколько долгих секунд внимательного наблюдения за своим собеседником и, в итоге, не обнаружив в выражении его лица ничего странного. В конце концов, многие читают классику. Многие знают творчество старого доброго Брэма. "
Джонатан" просто решил подыграть.
***
Гарри кинул взгляд на проходящую мимо женщину с коляской. Она была настолько сконцентрирована на своем ребенке, что даже не обратила никакого внимания на двух подростков, оккупировавших качели на детской площадке. За исключением Мины (с ней вообще ничто не могло сравниться), появление этой женщины стало самым интересным событием, произошедшим за последние несколько часов. Гарри провожал ее взглядом до тех пор, пока та не скрылась с подозрительной поспешностью за углом.
«Ну конечно. Кто бы сомневался». Необходимость быть под постоянным наблюдением двадцать четыре часа в сутки на нервы действовала просто невероятно, но Гарри терпел, потому что знал, с какой легкостью его в любой момент могут найти Пожиратели или Волдеморт. Еще одним нежеланным результатом постоянного незримого присутствия охраны стало то, что его медленно, но верно изолировали от общества, за исключением Дурслей (что было намного хуже, чем полная изоляция). Единственная причина, по которой у Мины получилось к нему прорваться – это ее неожиданное появление.
– На кого ты смотришь? – и теперь была уже его очередь удивленно поднимать брови. Он был уверен, что удачно замаскировал свой ищущий взгляд под скучающее любопытство, но Мина сразу же разгадала его игру. Это было… странно. Словно она сама точно знала разницу… словно она могла ее разглядеть у него в сознании. Гарри знал, что никогда не станет мастером в окклюменции или легилименции, но уроки с
этим ублюдком научили его, по крайней мере, безошибочно распознавать чужое вторжение в свой разум.
И сейчас он ничего похожего не чувствовал. Мина просто была невероятно наблюдательной и умела делать правильные выводы на основе минимума полученной информации. Гарри был уверен на сто процентов, что, вздумай он солгать, она бы сразу же его раскусила. Да и лгать он, в любом случае, никогда особенно не умел.
– На свою охрану.
Она незаметно обвела взглядом окрестности и, Гарри был вынужден признать, сделала это намного искуснее него. Маг на своем наблюдательном посту в ближайших кустах точно не догадается, что что-то не так.
– Я никого не вижу, – наконец выдохнула она секунд десять спустя. Гарри тоже никого не видел, но это не значило ровным счетом ничего, когда речь шла о
настоящих профессионалах из рядов Ордена. Он знал точно – такие в его "охране" были. Война в магическом мире, должно быть, снова начала набирать обороты, если для него ввели столь жесткие меры безопасности.
– Поверь мне, они здесь. И они слишком хорошо натренированы, чтобы их можно было легко заметить.
– Невидимость? – предположила Мина, и Гарри почувствовал, как у него отвисает челюсть, потому что в серьезном тоне ее голоса не было ни намека на шутку.
– Почему ты об этом сразу подумала?
– Опыт? – пожала она плечами.
Гарри ничего не смог поделать со своим широко раскрытым в полном ошеломлении ртом. Он был
абсолютно уверен в ее сугубо маггловском происхождении и теперь совершенно не понимал, что происходит. А Гарри по собственному опыту знал, что если он не понимает происходящее – значит, он упустил что-то важное. Тем более, что только
полный идиот мог бы принять молодую девушку с одеждой, как у солдата, с движениями, как у профи, и с тщательно выстроенной, как у лидера, речью за какую-нибудь сбежавшую из театра актриску. Но
кем она тогда была?
– Война – не место для детей, – сказал он тихо.
– Да что ты об этом можешь знать? – фыркнула Мина, и на мгновение ему показалось, что на ее лице промелькнула злость.
Убей лишнего… и безжизненное тело семнадцатилетнего Седрика валится кулем на землю. Джинни, Рон, Гермиона, Луна и Невилл, сражающиеся с Пожирателями в коридорах Хогвартса бок о бок с аврорами. Шесть подростков, отчаянно петляющих по лабиринту Отдела Тайн с толпой разъяренных темных магов, дышащих им в спину. Шестнадцать лет – и на его глазах умирает тот, кто заменял ему отца. Пятнадцать лет – и с его палочки в приступе ядовитой, болезненной ярости впервые вылетает Запрещенное проклятье. Четырнадцать лет – и он привязан к надгробию, вынужденный принимать участие в темномагическом ритуале возрождения Темного Лорда. Двенадцать лет – и у него свидание с василиском, почти что смерть от самого сильного в мире яда, бледное тело Джинни на каменном полу. Одиннадцать лет – и он кричит, захлебываясь собственной болью, и страхом, задыхаясь вонью горящей плоти человека, который пытался его убить. Ребенок в люльке – и он смотрит на направленную на него палочку, зеленый луч… два слова.
«Моя жизнь».
***
И хватило же наглости. Да как у него язык только повернулся говорить о том, о чем он не имеет совершенно никакого представления? Война? Уж не та ли, в которой одна банда малолетних преступников "воюет" с другой? Она в этом серьезно сомневалась, потому что уже успела исключить вероятность того, что Джонатан – преступник, из своих логических выкладок. Но…
Горящие дома, горящие тела, мертвые дети и дети, прямо у нее на глазах рассыпающиеся в пыль… Солдат, упрямо сжимающий зубы и автомат, выпускающий патрон за патроном в тело восьмилетнего ребенка, потому что иначе этот ребенок перегрызет ему глотку. Священник, отрубающий головы уложенным в ряд младенцам после того, как они разорвали на куски свою сиделку. Осколки стекла у нее в ладони и чей-то отвратительный язык, жадно слизывающий текущую по пальцам кровь. Пистолеты, автоматы, запах пороха, въевшийся в тело, выстрелы, пуля в плечо. Боль. Дрожащие руки. Чьи-то смертельно-острые зубы, сомкнувшиеся у нее на затылке. Клыкастый Монстр, выходящий на охоту по ночам, и окончательно стирается значение слова "
безопасность" или "
дом" – Алукард… лужа крови и раскиданные по периметру куски истерзанной плоти, которые и плоть-то напоминают лишь весьма отдаленно… капля за каплей, кусок за куском медленно, но верно восстанавливающий себя… извращенный, безнадежно больной Алукард…
– А что об этом можешь знать ты? – ответил Джонатан без малейшего намека на раздражение в голосе. Он сейчас выглядел так, словно, как и она, пытался не утонуть в омуте собственных воспоминаний.
– Я думал, они больше не используют детей-солдатов в цивилизованных странах.
Здесь она могла только рассмеяться.
Цивилизованных, как же.
– Так и есть, – ответила Интегра, симулируя холодное спокойствие. Ведь это игра. Просто игра, никакого отношения к реальности не имеющая. Выдуманная история, выдуманные монстры, выдуманная боль. Ни к чему себя ради этого накручивать.
– По крайней мере, в Великобритании. Королева запретила. Она это ненавидит… по крайней мере, так говорят, – Интегра внутренне чертыхнулась, коря себя за то, что ляпнула лишнего. Но было уже поздно что-либо предпринимать по этому поводу. Ей оставалось только надеяться, что Джонатан ничего не заметил или же отнес ее замечание к нетипичному для подростка интересу к политике. Не стоит раскрывать ему то, что Королеву она знает лично.
Но, конечно же, понадеялась она зря. Он уже смотрел на нее с чем-то новым в глазах – это была не злость, не печаль и даже не подозрение, а что-то совсем другое. К собственному удивлению, Интегра почувствовала удовлетворение. Это означало, что она в нем не ошиблась, означало, что Джонатан знал… он знал, о чем говорил. Как так получилось, что они встретились? Она уже давно не верила в случайности.
– И я еще думал, что я такой один… – прошептал он сам себе. И все встало на свои места. Интегра теперь могла с уверенностью сказать, что он не был шахматистом. Он был все-таки солдатом. Его война наверняка отличалась от войны Интегры практически во всех аспектах, но самое главное – самое главное во всех войнах всегда было одинаковым. Она почувствовала укор совести за свои недавние слова.
– Извини.
Джонатан покачал головой, показывая, что ее слова его не задели. Ну конечно. Если сравнивать с тем, что действительно имеет значение, несовершенный контроль над собственным взрывоопасным темпераментом не кажется чем-то особенно важным… но только не для нее. Потому что всегда существует вероятность того, что кто-нибудь наблюдает за ней из теней. Именно по этой причине она сегодня сбежала из своего Мэнора. Если бы вместо Джонатана здесь сейчас сидел Алукард, она была бы уже мертва.
Джонатан вздохнул.
– Да просто… идет война, а никто ничего не замечает.
Интегра кинула на него быстрый взгляд. Джонатан ее интриговал. Он не был штатским в истинном смысле этого слова. Придя к такому заключению, Интегра почувствовала, как последняя неловкость в общении с ним исчезает. С другой стороны, теперь она смотрела на него, как на равного, и "игра в дружбу" вдруг стала намного более реалистичной.
– Расскажи мне.
У Джонатана вырвался короткий смешок. Он внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь что-то в них отыскать. Интегра понятия не имела, что именно. Она знала наперечет все правительственные организации, имеющие дело со "сверхъестественными угрозами".
Ни одна из них не принимала в свои ряды бойцов младше двадцати одного года.
К тому же, ее глаза всегда были голубого цвета, который никаким заворотом воображения невозможно было принять за вампирский красный.
– Ты… Нет, ты не из них, – решил он. Она прищурилась, внимательно осматривая его в ответ. Ничего нового Интегра, конечно же, не обнаружила. У
Джонатана глаза были невероятно яркого зеленого цвета – с вампирским красным тоже абсолютно никакого сходства не имеющие.
– Я не из кого? – спросила она, вытаскивая из кармана пачку сигарет. Оставалось там последние четыре штуки. Он приподнял бровь – явно один из любимых жестов – но никак не прокомментировал.
Интегра щелкнула зажигалкой и жадно сделала первую затяжку. Это было как удар в челюсть, как праздничный торт с клубникой и сливками на день рождения (ей торта никто никогда не дарил, зато дарили Принцу Вильяму во время одного из тех общественных мероприятий, с которых у нее не выходило вовремя улизнуть), как черный кофе, как героин… это было, как видение Эдема…
– Ты веришь в магию? – вдруг совершенно из ниоткуда выдал Джонатан, запрокидывая голову и вглядываясь в безоблачное голубое небо с безмятежным выражением лица. Только сейчас Интегра заметила неприятного вида шрам у него на лбу. Естественно, у нее тоже были шрамы, и не так уж и мало, но все они были другими. Следы от ножей, мечей и пуль, гребней, заколок для волос, от грабель, стрел и циркулей – список можно было продолжать довольно долго. Но ни один из них не выглядел так, будто его долго и старательно вырисовывали. У ее врагов обычно не оставалось времени на подобную разновидность прикладного творчества.
– Про какой тип магии ты говоришь? – ответила она, с наслаждением выпуская из губ маленькое облачко дыма. Магия… магия, в самом извращенном смысле слова, была в Алукарде. Естественно, Интегра в него не "верила" – она
знала точно, что он существует. А еще была магия в Вальтере. Вот в него Интегра была бы готова поверить.
– Ну, например, пророчества.
Она задумалась. Но, и правда, почему бы и нет? Если на свете могут существовать демоны, свирепствующие каждую ночь на улицах Лондона, то почему бы не быть и
пророчествам?
– Я допускаю такую возможность.
Джонатан безрадостно усмехнулся, и Интегре вдруг пришла в голову совершенно безумная идея, будто этот мальчишка, этот солдат в шкуре штатского смог бы, возможно, понять
ее. Будто, реши она рассказать ему о демонах и монстрах, Джонатан бы не отмахнулся, не засмеялся и не отправил бы ее прямиком по адресу ближайшей психлечебницы…
– А как тогда насчет Темных Лордов, поглощенных нездоровой идеей провести очищение огнем для всех, кто родился без магии и кто ему противостоит, используя любые средства, включая массовый геноцид и пытки?
Демоны. Маги. Темные Лорды. Все одно.
– Да, я определенно могу в это поверить.
Она видела, что глубоко его шокировала. Он внимательно смотрел на нее в течение нескольких долгих секунд, видимо, пытаясь понять, действительно ли она такой псих, или просто решила над ним пошутить. Интегре пришло в голову, что она слишком рано понадеялась на его понимание. В конце концов, чего еще от нее можно ждать после стольких лет жизни с вампиром под одной крышей?
– Но тогда ты… слышала когда-нибудь о Волдеморте?
Интегра прикусила губу и сразу же упрекнула себя в непозволительной расслабленности. Она просто слишком устала постоянно держать себя под контролем… Было бы неплохо умотать куда-нибудь на выходные и отдохнуть, но никто, кроме нее, ее работу не сделает. Даже этот вечер – уже больше, чем она на самом деле могла себе позволить.
За свою пятилетнюю карьеру она слышала много идиотских имен и еще больше – идиотских прозвищ, и "Волдеморт" было не самым ужасным из них. Но единственное, что она могла с уверенностью сказать об обладателе этого имени – это то, что он точно
не был Мастером Вампиром из Западной Европы,
не был демоном и
не был членом преступного мира Британии.
– Нет, не слышала.
Он только изумленно покачал головой.
«Интересно. Он определенно знает что-то такое, о чем большинство остальных людей не имеют ни малейшего представления. Как я. Только вот его "
что-то другое" явно отличается от
моего… а я еще думала, будто меня ничто уже больше не сможет удивить…»
– Ты… очень необычная, – в конце концов сказал Джонатан. Она рассмеялась. Впервые за последние несколько месяцев, Интегра Вингейтс Хельсинг рассмеялась глубоким искренним смехом. Уж в чем в чем, а в "обычности" ее точно нельзя было обвинить.
Она кинула на него изучающий взгляд. В своих широких бесформенных джинсах и серой заношенной футболке он производил впечатление бездомного хип-хоппера. Единственное, что его выдавало – это движения. Двигался Джонатан осторожно, словно опасаясь нападения, то и дело что-то проверяя рукой в своем правом кармане.
«Пора выяснить, какое у Джонатана "
что-то другое". Не стоит давать Вальтеру причин сомневаться в моей способности вытягивать из окружающих нужную мне информацию. Твою мать… вот тебе и глупая невинная игра».
– Моя очередь. Кто такой
Волдеморт? – она сомневалась, что он ей ответит. После того, как они решили не раскрывать друг другу своих имен, шанса на то, что Джонатан расскажет ей о своей работе, практически не было.
– Тот злобный тип, про которого я тебе рассказывал.
А он был неплох. Ответил на ее вопрос, не солгав ни единым словом, но и не раскрыв ничего нового. Интегра решила, что это было бы интересно – встретиться с подобным Джонатану оппонентом в битве. Но не сейчас. Сейчас ей просто хотелось провести в его компании спокойный вечер, от которого, кстати говоря, осталось в лучшем случае несколько часов. Ей нужно будет успеть в Мэнор до заката, иначе Алукард опять что-нибудь…
вытворит.
– А ты-то тут причем? – спросила она, хотя он и так ей уже практически напрямую сказал, что является членом организованного сопротивления.
– У него главная цель в жизни – меня угробить. Практически вся маги…
страна ждет, что я его остановлю.
«Учитывая, что я
ни разу не видела его лицо ни в газетах, ни на телевидении, "вся страна" – это все же, скорее всего, преувеличение. С другой стороны… Он явно хотел сказать что-то другое».
Джонатан тяжело вздохнул, и Интегра едва поборола импульс вздохнуть следом. Она и подумать не могла, что он мог играть в своей войне настолько важную роль. Кто-то другой на месте Интегры, возможно, ему бы и не поверил, но
она лучше других знала, как разглядеть ложь за фасадом искренности, и лжи в его словах не было.
«Дай-ка угадаю…»
– Пророчество?
Их встреча стала возможной благодаря удивительному по своей маловероятности стечению обстоятельств. Она не любила слов "предрешено", "судьба" или "
пророчество"… но, может быть, в данном случае только они могли объяснить ситуацию. Потому что в этот день, сидя на качелях в детском парке рядом с мальчишкой на несколько лет младше нее, Интегра осознала, наконец, что она не одна. Что есть и другие люди, которые воюют в невидимых войнах, защищая ее так же, как и она всегда защищала их.
– В точку.
Глава 3Мина никогда не слышала о Волдеморте. Мина не была ни ведьмой, ни даже сквибом. Все говорило о том, что она - обычный маггл. Будь на ее месте любой другой, Гарри смог бы с уверенностью списать ее веру в существование Темных Магов на чрезмерную любовь к телевизору и нездоровое воображение, но Мина… Гарри уже просто не знал, что и думать.
После недавних событий, после того, как многие его знакомые и друзья оказались совсем не такими, какими он их себе представлял, после того, как сам он настолько изменился, что едва теперь мог узнать свое отражение в зеркало, Гарри перестал бояться судить людей. Ему нравилась Мина. Но для того, чтобы с уверенностью назвать ее другом, ему все же было нужно больше, чем короткое двадцатиминутное знакомство.
Не говоря уже о том, что дружба подразумевает откровенность – а этого ни один из них не мог себе позволить. Но и Мина и Гарри про себя решили, что в данном случае вполне допустимо слегка искривить значение этого слова, чтобы добиться желаемого. Гарри просто хотел поболтать. Мина хотела… наверное, сбежать на пару часов от своих обязательств.
- Ну расскажи, что ли, от кого хоть сбежала? От Графа Дракулы?
Она вздрогнула и прикусила зубами сигарету. Гарри едва поборол желание поморщиться - вонь от табачного дыма была просто отвратительная – но промолчал, потому что на Мину сигареты действовали, судя по всему, успокаивающе.
«В принципе, ничего удивительного в том, что она не хочет доверять свои секреты совершенно незнакомому ей человеку, хотя уж что-то, а чужие тайны хранить я умею».
- Извини… Я должен был догадаться, что ты выбрала себе такой псевдоним не просто так.
- Нет, все нормально. Технически, я ни от кого не сбегала. Просто решила взять выходной, расслабиться немного… мой дворецкий ни за что бы мне этого не позволил.
Гарри кивнул. Он сам уже "отдыхал" не меньше месяца – в добровольно-принудительном порядке, конечно, по предписанию Дамблдора. Потому что, будь его воля, Гарри уже давным-давно смотал бы удочки и сбежал куда-нибудь подальше от любовной опеки Дурслей. Кстати говоря, на тему любовной опеки…
- А не слишком ли многого они от тебя требуют?
- Поверь, я сама от себя требую гораздо больше, - усмехнулась Мина, выдыхая облако сигаретного дыма. Гарри был вынужден признать, что в этот момент даже в своей мужской униформе солдатского покроя она выглядела чертовски привлекательно. Но вот запах, запах…
- Ты хочешь вернуться?
- Я пытаюсь об этом сейчас не думать… Я обязана буду вернуться, и все тут.
Гарри опустил взгляд на свои руки. Для него это звучало ужасно – быть вынужденным делать что-то, чего тебе делать совершенно не хочется. Ему, можно сказать, еще повезло. Гарри сам всей душой хотел уничтожить Волдеморта. Конечно, в пророчестве, предрекающем их противостояние, тоже приятного мало, но с другой стороны – так у него в руках есть все возможные ресурсы для исполнения того, что он и так собирается сделать.
«Но что, если бы на месте Волдеморта стоял кто-нибудь другой? Министр, например? Кто-нибудь из Уизли? Дамблдор? Мерлин! Если бы мне нужно было убить Дамблдора… я бы просто не смог…»
Вот так и начинаешь поневоле задумываться, каково было
этому ублюдку. Удивительно, но у Гарри никогда не было проблем с именем «Волдеморт», но стоило ему даже мысленно попытаться выдавить «Снейп», как голос застревал противным комком где-то в трахее. Самая первая, бесхитростная, чистая ненависть, оглушившая его сразу после их первой встречи, уже давно увяла. Сейчас его чувства к
этому ублюдку, успевшие вырасти, окрепнуть и множество раз измениться с 1991 года, были намного сложнее.
- У тебя красивые глаза, - неожиданно сказала Мина. Он поднял на нее изумленный взгляд, смаргивая невольно выступившие слезы. Удивительная прямолинейность для девушки – по опыту Гарри подавляющая часть женского населения предпочитала свои мысли излагать в обертке красивых фраз и тонких намеков, за которыми в итоге смысл оказывался потерян. Исключение составляла разве что Гермиона, но и то лишь в тех случаях, когда они с Роном тупили особенно сильно, и ее терпение заканчивалось…
- Спасибо, - ответил он, даже не покраснев. – Я бы купил тебе что-нибудь выпить, но денег, как видишь, у меня нет.
Она рассмеялась, отталкиваясь от земли и раскачивая качели.
- Романтические отношения с кем-либо могут мне обойтись слишком дорого. Я не могу себе этого позволить, - сказала Мина с легкой улыбкой и без малейшего сожаления в голосе. Гарри улыбнулся ей в ответ, стараясь в этот момент не вспоминать о своем разрыве с Джинни.
- Я тоже.
***
Интегра отчаянно хотела знать, кем был этот мальчишка. Заинтересованность ее была обусловлена как и самим Джонатаном, так и этой неведомой «страной», чьим представителем он являлся. Она знала, что эта загадка по возвращении в Мэнор будет мучить ее днями и ночами, пока она ее не разгадает. Что обязательно произойдет в ближайшем будущем… Или нет. А что, если все документы и записи о нем были уничтожены? А что, если официально он вообще не существует?
В ее голове сразу же зароилось великое множество вопросов, предположений и упущенных возможностей. Эти чужие бойцы… почему бы им и организации Хельсинг не объединить силы? Ну, или хотя бы не договориться о взаимном ненападении? Почему они до сих пор ни разу с ней не вышли на контакт? Или тоже не знали о существовании ее организации? И, черт их всех задери, кто такие эти самые "они"?
Интегра не знала, почему, но ей не нравилось видеть слезы в глазах Джонатана. Она в своей работе много раз видела, как плачут люди. Кто-то захлебывался горькими рыданиями, кто-то, сворачиваясь в комок, жалобно выл, кто-то плакал тихо, просто позволяя слезам течь по лицу… Джонатан же просто сидел на земле, куда их согнала с качелей какая-то старая карга, подставляя ничего не выражающее лицо полуденному солнцу, но почему-то легко можно было понять, что в этот момент он вспоминал о чем-то, причиняющем ему невероятную боль.
Это сбивало с толку. Интегре хотелось, чтобы он либо прекратил думать о том, что его так расстраивает, либо дал уже волю слезам. После получаса тяжелого молчания она поднялась на ноги и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул, но почти сразу снова расслабился, поднимая на нее взгляд.
- Здесь где-нибудь поблизости есть продуктовый?
- Ага. Дойдешь по дороге до развилки и повернешь налево. Там метров через пятьдесят магазинчик.
- Скоро вернусь.
Она быстрым шагом двинулась к дороге, краем глаза проверяя местонахождение своего мотоцикла. Впрочем, Интегра сильно сомневалась, что тут у кого-либо хватит наглости свинтить ее средство передвижения, а если даже кто-то и попытается… то Джонатан тоже не лыком шит, и грабителей если не поймает, то точно спугнет.
- Стой, Мина! – она остановилась и оглянулась на него через плечо. Он, нахмурившись, кинул недовольный взгляд в сторону близлежащих зарослей. – Будь осторожна.
«Все ясно», - подумала про себя Интегра, коротко кивая. Вокруг Джонатана крутилось не меньше охранников, чем вокруг нее самой. И служебное рвение, судя по всему, пересекало все разумные рамки что у одних, что у других.
За время своей короткой прогулки она то и дело ожидала появления на горизонте этой самой охраны с вежливым предложением найти себе другого собеседника, если жизнь дорога, но никто к ней так и не подошел. Возвращалась в парк Интегра с двумя бутылками холодной минералки в левой руке, правой готовая в любую секунду выхватить оружие. Джонатан за время ее отсутствия никуда не сбежал, только разлегся поудобнее на траве, прикрывая ладонью глаза от солнца. Она рискнула оторваться на мгновение от сканирования окрестностей и подняла голову – прямо над ними начинали собираться облака.
- Лови!
Он подорвался с места в самое время, чтобы успеть спасти бутылку, показывая тем самым наличие весьма неплохой для гражданского реакции. Интегра была весьма удивлена.
- Спасибо. Ты знаешь, меня не особенно радует, что девушка покупает мне воду…
- Но денег у тебя нет, знаю, знаю. Не волнуйся, как только они у тебя появятся, получишь счет.
Он рассмеялся и согласно кивнул, с недовольным видом осматривая металлическую крышку на бутылке. Интегра закатила глаза, вынимая из сапога ножик. Ловко им орудуя, она уже через несколько секунд открыла свою бутылку и потянулась к его.
- Давай сюда.
Джонатан пил быстро и жадно, и оторвался от воды, только вылакав большую часть. Интегра хмыкнула. Как она и подозревала, он весь день провел в этом парке, не взяв с собой ничего из дома попить. Идиот. Это один из самых простых и действенных способов свариться в собственном соку под таким солнцем. Она со вздохом опустилась рядом с ним на траву, прокручивая в пальцах искореженные ножиком крышечки от бутылок.
- Ну вот, теперь тебе хотя бы не грозит опасность издохнуть от жажды… Может, поведаешь мне про свою жизнь?
***
«С чего бы? Ты же мне ничего про себя не рассказала…»
Но Гарри хотелось ей рассказать. Хоть что-нибудь. У него никогда раньше не было возможности просто выговориться, а Мина, Гарри был в этом уверен, не станет его судить.
- Жил-был когда-то один мужчина… давай назовем его Беном Кеноби, раз уж мы затронули классику. И был другой, кто-то вроде Дарта Вэйдера, но наоборот. Люди всегда его подозревали в чем-то нехорошем, но Бен ему верил. А потом Дарт Вэйдер убил Бена Кеноби. – Гарри замолчал, прокручивая в голове все, что только что сказал. – Ты хоть что-то из этого поняла?
- Ты мне сейчас сценарий фильма пересказываешь? – спросила Мина, пытаясь вспомнить, что же в этом самом фильме происходило. Значит, она все-таки не фанат остросюжетных кинокартин с уклоном в фантастику. За последние часы успев составить о ней более-менее верное впечатление, Гарри оставалось только посмеяться над своим нелепым подозрением о принадлежности Мины к толпам чересчур впечатлительных любителей смотреть телевизор. Он и сам не так уж и много фильмов в своей жизни успел посмотреть. Этот был исключением - Дадли тогда уснул на диване со включенным телевизором.
- Сценарий или нет… Именно так все и произошло. А я раньше еще думал, что реальная жизнь не должна походить на кино…
Мина усмехнулась и покачала головой.
- А она и не походит. Хочешь знать, в чем же все-таки разница?
Он скосил на нее испытующий взгляд. Лицо у Мины было серьезным, но глаза блестели чем-то холодным и острым – как сталь. Мина не любила философствования и пространные рассуждения о смысле жизни. Если она утверждала что-то, то только исходя из собственного опыта, не из книг. На данный момент вопрос был в другом… действительно ли он хотел знать?
- Хочу.
- Смерть, - ответила она сухо. – В смерти нет ничего трагичного или героического. Есть крики и страх, и много боли… а потом только молчание, кровь и трупная вонь. – Мина рассуждала об этом, как кто-то другой мог бы рассуждать о не особо понравившемся сюжете недавно виденного кино. Словно и не было в ее словах ничего такого особенного. И тут оставалось только два варианта – либо по ней психушка давно уже плачет, либо…
- Не всегда, - возразил Гарри, откидывая до поры до времени свои подозрения.
- Всегда, - упрямо оборвала его Мина.
- Нет. Я точно знаю, что смерть бывает и другой. Я видел это, - прошептал Гарри. Она знала многое о своей войне, но у него война была другая.
- Ты…
- Видел смерть? Это удивляет тебя? – он поднял бровь. Гарри ненавидел этот жест, напоминающий ему снова и снова об
этом ублюдке, но, как и в случае с новоприобретенным сарказмом, ничего не мог с собой поделать.
- Нет, - отрезала Мина. Уж об этом она без труда смогла догадаться, потому и решилась заговорить на тему смерти.
- Ты видел, как умер Бен Кеноби?
- Да. И много кто еще. Даже Люк СкайУолкер… - Да, если бы не Хан и Бен, Люк бы закончил так же, как Седрик. В первые же двадцать минут. Но Люк был главным героем… кем-то вроде самого Гарри. Все вокруг него умирали ради того, чтобы он продолжал идти.
- Как это было?
- Что? – спросил он, вырванный из раздумий ее вопросом.
- Смерть? Я знаю только ту, где много крови, сломанных костей и человеческих кишок, размазанных по асфальту, - ответила она, и Гарри пришлось сглотнуть неприятный комок. В такие моменты ему, как никогда, хотелось проклясть свое слишком уж богатое воображение. Он глубоко вздохнул и заставил себя ответить.
- Это просто два слова. И много света. И после – та тишина, о которой ты говорила. Может… может показаться, что человек просто спит. Но он уже мертв.
Гарри было наплевать, что она по одному только этому объяснению может догадаться о существовании магии. Мина все равно уже призналась, что верит в то, что она есть. Единственное, чего ей недостает – это доказательств. Оба они уже раскрыли друг другу о себе гораздо больше, чем намеревались поначалу, так что, решил Гарри, поздно трепыхаться о секретности.
- Ужас.
Он отвернулся.
- Ужас – это кишки на асфальте… О Мерлин, меня сейчас вырвет! - Гарри закрыл глаза, пытаясь подавить тошноту. Она кинула на него непонимающий взгляд.
- Что правда, то правда… Что это было?
- М-м-м?
- Ты только что сказал «О Мерлин».
- Твою мать. – Что-то уж слишком он расслабился. – Забудь.
- Большинство на твоем месте бы сказало «О Боже» или «Господи», или…
- Я же сказал – забудь.
Глава 4- А ведь ты даже в Бога не веришь, верно?
- Не верю, - отрезал Джонатан. - А это важно?
Она серьезно задумалась над этим вопросом. В ее бизнесе вера была хорошо оплачиваемым товаром. Но для него… Для него вера действительно могла не иметь особого значения. У самой Мины вопрос – верить или нет – никогда не стоял, поэтому она всегда старалась не судить окружающих строго. В конце концов, их ведь тоже кто-то когда-то, быть может, заставил поверить.
- Важно, но не в этом случае, нет.
Джонатан заинтересованно приподнялся на локтях, перекатывая изрядно пожеванную травинку из одного уголка рта в другой. По всему его виду легко можно было понять, что ему будет абсолютно наплевать, даже если весь мир узнает о том, что он любит жевать траву или, скажем, не верит в Бога… Для него это не имело значения. Зато, насколько Интегра успела его узнать, для Джонатана имели значение люди.
- Извини, что-то я в последнее время чересчур нервным стал. Я просто разозлился…
- На самого себя. Хочешь, дам тебе совет? – спросила она, сама не особенно понимая, зачем. Он кивнул. – Никогда не позволяй своим сподвижникам видеть себя в таком состоянии. Ни начальству, ни подчиненным. Заставь их всех поверить в то, что ты никогда не делаешь ошибок.
Так жила она сама – так ее учили жить. Учили с самого раннего детства, когда она еще даже не знала правильных оборотов речи для того, чтобы вежливо извиниться, и ей терпеливо разъясняли, что она «особенная» и никогда ни перед кем не должна извиняться. Интегра с тех пор часто шла наперекор наставникам, но только в мыслях… и только если поблизости не было Алукарда.
- Но я-то все равно буду знать… - возразил ей Джонатан. Она закрыла глаза и вздохнула. Через какие бы трудности Джонатан за свою жизнь ни успел пройти, ему все равно еще расти и расти. Он сейчас застыл в каком-то промежуточном состоянии - уже не гражданский, еще не военный. Подобная роль многого требует, но мало дает взамен.
- Да, но, чтобы ни случилось, твои люди всегда должны быть в тебе уверены, они должны тебя уважать.
Это было одним из тех непреложных правил, которые ей пришлось выучить быстро. Для Интегры, тогда всего лишь тринадцатилетней девчонки, завоевать уважение своих подчиненных было одной из самых сложных задач в ее карьере… или даже жизни. Но благодаря помощи и поддержке Вальтера у нее это получилось. Получилось добиться подчинения от своих солдат, одобрения от Рыцарей и даже какого-то подобия на послушание от Алукарда. С тех пор прошло уже пять лет.
«Но, может, в этом все дело – может, у Джонатана просто нет кого-то, вроде Вальтера… С другой стороны, ему не тринадцать и он не девочка. Справится».
- Сколько… Я знаю, что это не мое дело, но сколько тебе лет?
- Скоро будет семнадцать…
«Семнадцать. А выглядит младше… Но он мужчина. Повезло».
Она вытащила сигарету и отвернулась от Джонатана. Он, судя по отсутствующему выражению лица, опять заплыл в своих рассуждениях в какие-то далекие глубины. У Интегры было настойчивое подозрение, что такие заплывы у него входили в привычку, а это не всегда было хорошо.
Мгновение спустя ей представился шанс убедиться в своей правоте.
- Это я виноват.
- В чем? – спросила Интегра, внутренне закатывая глаза. Жалость к самому себе никогда еще никому не помогала, а совсем даже наоборот.
- Это я виноват в том, что они умерли. Ему нужен только я, и только я могу убить его, и до этого момента обязан выжить любой ценой…
Интегра сначала хотела сказать ему прямо, что это дурость чистейшей воды и так не бывает, но потом вспомнила о пророчестве… и задумалась. Возможно, в его словах и была крупица истины.
- Тогда уничтожь его.
- Что?
- Возьми своих лучших бойцов. Организуй из них отряд, натренируй их до безупречной совместной координации, экипируй их лучшим снаряжением, что у тебя есть, и дальше только отдавай приказы. Найти и Уничтожить.
Так жила она. Просто и действенно. Убить человеческих врагов. Уничтожить врагов мертвых. И пусть души их упокоятся с миром.
- Это не просто…
- Просто.
- - -
Мина просто не понимала. Пожиратели Смерти ведь были такими же людьми, как и он сам, только на другой стороне. Он никогда не смог бы их найти и «уничтожить», как она предложила. Тогда Гарри ничем бы не отличался от Волдеморта.
Но у ее идеи все же было несколько интересных моментов. В Ордене Феникса было много желающих бороться, но из них лишь единицы обладали необходимыми для выживания в битве с Пожирателями навыками. А у некоторых – вроде Мундунгуса – были изначально неверно расставлены приоритеты. Возможно, будь у них возможность отфильтровать всех сомнительных личностей, то на выходе вполне мог бы получиться боеспособный отряд. Он вышел бы совсем небольшим… но для такого отряда много людей и не надо…
Конечно, в идеале он бы предпочел вообще воевать в одиночку, но Гарри никогда не любил врать самому себе. Один он не сможет выжить. Смог бы, наверное, только кто-то, вроде Дамблдора. Или того ублюдка. И, как бы сам Гарри его ни ненавидел, он так же не мог отрицать способности, силу воли и эффективность методов этого… человека.
- И как мне это сделать? Отобрать бойцов для отряда и натренировать их до… как ты сказала?
Мина скептически на него покосилась, и Гарри понял, что задал какой-то, по ее мнению, очень глупый вопрос.
- До безупречной совместной координации? – повторила Мина. Да, именно так. Безупречная координация. Интересно только, как ее добиться в команде, состоящей больше, чем из двух человек? Ведь, возможно, это одна из причин, по которой они до сих пор так и не выиграли войну… Конечно, силы Волдеморта организованы еще хуже. На него работает множество с первого взгляда добропорядочных волшебников, вынужденных заботиться о собственной репутации. Но ведь не так давно к его армии присоединилось и много разных магических существ. А они в битве… неудержимы.
Гарри всегда думал, что, стоит только убить Тома, обезглавить, так сказать, его Темную Армию, и все волшебники и существа, которых он собрал под свое крыло, просто разбегутся. Вопрос только – как это сделать? Гарри сильно сомневался, что найдет ответ на него у девушки, случайно им встреченной в парке, но если она сможет дать какой-нибудь дельный совет, то он будет только рад.
Мина встала, отряхнула землю со штанов и подняла взгляд на постепенно темнеющее небо. Это ее, почему-то, взволновало, и следующие несколько минут она с удивительным вниманием и наводящим на нехорошие мысли подозрением осматривала каждое дерево и каждый куст в радиусе пятнадцати метров. Ничего, естественно, в итоге так и не обнаружив.
- Если ты не можешь сам ответить на этот вопрос, то и на войне тебе делать нечего.
Гарри почувствовал, как его нижняя челюсть со стуком падает на землю. А он еще на хороший совет надеялся…
- - -
Интегра знала, что разочаровала его своим ответом, но если Джонатан не может или не умеет вести за собой людей, ему не стоит и пытаться, потому что закончиться это может только множеством бессмысленных смертей. Ей нравился Джонатан – удивительно, но да, Интегре Вингейтс Хельсинг был глубоко симпатичен этот мальчик. Будь вокруг него поменьше подозрительных странностей, она по его совершеннолетию даже предложила бы ему присоединиться к организации Хельсинг. Впрочем, она знала, что Джонатан в любом случае не согласился бы – у него уже были другие обязательства. Как и у Интегры – она бы тоже никогда не согласилась присоединиться к нему в его войне. И встреча их, благодаря которой два совершенно разных мира случайно соприкоснулись, должна так и остаться ничего не значащей случайностью. По крайней мере, Интегра все для этого сделает.
- Скажи, ты… Ты когда-нибудь убивала? – неожиданно спросил он, не отрывая внимательного взгляда от горизонта. Она тоже подняла голову, на что Джонатан слабо улыбнулся, но ничего заслуживающего такого пристального интереса там так и не увидела.
Интегра сначала не хотела отвечать на его вопрос, но потом поняла, что это не имеет значения. Он понятия не имеет, кто она такая и чем занимается, и не сможет впоследствии применить полученные знания против нее. А вот самому Джонатану ее ответ может чем-то помочь.
- Да, убивала. И монстров и людей.
Кто-то другой на его месте бы ужаснулся, но Джонатан только кивнул. Интегра и не ожидала от него ничего другого.
- У тебя был какой-то выбор?
Она пожала плечами.
- Говорят, выбор есть всегда. А еще говорят, что вампиров не существует, и монстры под кроватью – плод воображения испуганных детей.
- Ну знаешь, монстров под кроватью действительно придумали, чтобы пугать непослушных детей.
- Это твое дело – во что верить, а во что нет. – Она сейчас оперировала только своими догадками, но, судя по выражению лица Джонатана, догадки ее были не так уж и далеки от истины. – Но…
- Но? – подтолкнул он ее, вновь поднимая глаза к горизонту. Она проследила за его взглядом и, прищурившись, смогла разглядеть вдали постепенно приближающуюся к ним черную точку.
«Он что, это рассматривал? Да не может быть…»
- Но сначала ты должен научиться верить в себя. Знаю, звучит затасканно…
- Да нет, все правильно, - прервал ее Джонатан, улыбаясь. – Ты права. Спасибо тебе, Мина… Большое спасибо.
- Не за что.
Интегра пожала плечами. Она действительно не очень понимала, за что он ее благодарил.
Черная точка, тем временем, значительно выросла и Интегра уже могла разглядеть, что неопознанный летающий объект был всего лишь птицей. Если бы не интерес Джонатана и не то, что птица упорно двигалась в их направлении, Интегра бы даже не обратила на нее внимание. Не летучая мышь, и ладно.
- Она, надеюсь, не опасна? – уточнила она, глядя, как птица к ним приближается.
- Ну как сказать… Она у меня ревнивая…
У Интегры ушло несколько мгновений, чтобы понять, что это он так ответил на ее вопрос. Намеренно сдерживая свой инстинкт достать Беретту, она решила понаблюдать за развитием событий. Птица уже до них почти долетела и теперь пошла на снижение. Джонатан поднялся, встречая ее на полпути и подставляя руку. Интегра про себя отметила, что острые когти его даже не поцарапали.
Джонатан развернулся к ней и широко улыбнулся, мягко придерживая на своей руке большую белую сову. Две пары глаз – одна ярко зеленая, вторая желтая – устремили на ее свой взгляд, и на какой-то момент ей показалось, что она видит перед собой не Джонатана, а сошедшего со старых фотографий Вальтера в молодости.
«Может, тогда и Джонатан не безнадежен…»
- Мина, познакомься… - он запнулся, но потом все равно продолжил. – Познакомься с Хэдвиг.
Аккуратно привязанное к птичьей лапе болталось письмо. Для Интегры это было… неожиданно. Она еще смогла бы понять, если бы Джонатан держал птицу просто как домашнее животное. Черт, она бы даже не удивилась, превратись птица по приземлении в человека! Но доверять сове доставку и сохранность информации?
- Ты используешь ее, как средство коммуникации?
- Она во многом быстрее и надежнее человека. Конечно, сову тоже можно перехватить. Но это не так-то просто сделать… К тому же, ее, в отличие от человека, нельзя подкупить.
Интегра в полном шоке проследила, как он аккуратно отвязал письмо, а птица в ответ ухнула и куснула Джонатана за ухо, чувствуя, будто переместилась из переполненного современными технологиями конца двадцатого века куда-то в средневековье. Подобного она бы не ожидала даже от своих врагов… Интегра покрутила эту мысль так и эдак, но потом махнула головой, понимая, что этот мальчик к ее врагам не имеет никакого отношения.
И слава Богу.
- Она и к Рону тоже успела залететь. Вот мой ответ. Я тебя встречу завтра вечером на заднем дворе за час до заката, ладно?
Интегра сейчас, как никогда, была благодарна своему вбитому с малых лет железному контролю над собственными эмоциями.
- Ты можешь разговаривать с птицами?
Он расплылся в улыбке, ласково поглаживая эту свою Хэдвиг по голове. Сова снова ухнула, клюнула его на этот раз в нос и, взмахнув крыльями, взлетела. Джонатан проводил ее взглядом, пока та не скрылась за деревьями, а потом просто пожал плечами.
- Немного. Тут, скорее, дело в том, что Хэдвиг понимает человеческую речь. И по характеру она такая же упрямая, как и я… что, на самом деле, не всегда хорошо. Сейчас она просто слишком устала после длительного перелета, чтобы на меня злиться.
- И, тем не менее, ты ее отправил с новым письмом.
- Я не могу… - Джонатан вздохнул.
- Послушай, ты и так уже мне многое рассказал. Маленькой тайной больше, маленькой тайной меньше, какая, в сущности, разница?
- Наверное, ты права - никакой. Я не могу впустить ее в дом. Мои родственники ее ненавидят.
Она едва удержалась от презрительного фырканья. Родственники, куда там. Она помнила своих – один был для нее долгое время самым важным человеком на земле. Именно он в конце водрузил на ее тринадцатилетние плечи практически неподъемную ответственность за организацию Хельсинг. Вторым же был ее Дядя… Н-да, если их родственники хоть в чем-то были схожи, то Интегра не могла найти ничего удивительного в том, что Джонатан предпочитал их компанию своей сове… или одиночеству.
- Она и время может определять?
- Очень приблизительно, не до минут.
- С ума сойти, - выдохнула она. – И где я могу найти себе такую птицу?
- Извини, - судя по выражению лица, ему действительно было жаль. Птица, способная понимать человеческую речь и определять время… Это было что-то совершенно фантастическое, даже сказочное. Нереальное. Реальным был Алукард. Интегра сделала глубокий вдох, а потом медленно выпустила воздух, пытаясь успокоиться. Вот и хорошо, вот и отлично. Ей просто нужно вспомнить о Монстре… тогда сказочные совы, разносящие письма, не смогут сбить ее с толку…
- Я и так тебе слишком многое рассказал. Если об этом узнает Министерство, они меня в тюрьму посадят.
- Какое Министерство? – спросила она, взяв, наконец, себя под контроль. Сделать это оказалось не так уж и сложно – Интегра всего лишь представила Алукарда, вылизывающего кровь и остатки мозгов из раздавленной, как арбуз, головы одной из своих жертв, предварительно, гм… отделенной от остального тела.
- Тот же ответ.
- А… Ясно. Я понимаю. Просто…
- Просто тебе любопытно. Мне тоже любопытно. Но, все же, нам стоит усмирить свое любопытство – кто знает, во что оно может вылиться для наших людей?
«Вот же… Он эту фразу словно изо рта у меня вынул…» - подумала Интегра восхищенно. Эти неожиданные приступы мудрости в сочетании с невероятной наивностью все остальное время приводили Интегру в полнейшее замешательство. Джонатан был ребенком и, в то же время, не был. Старый, но не взрослый. Боец, но гражданский. Не оптимист, не реалист, не пессимист… но и с судьбой своей не смирившийся. Энигма.
На лицо Джоната наползла тень, и Интегра поняла, что уже темнеет. Честно сказать, она ожидала, что Вальтер к этому времени ее уже найдет.
- Мне пора.
Если она сейчас не уйдет, то тогда ее найдет уже не Вальтер, а Алукард. Ему на это понадобится каких-то несколько минут. И он будет в ярости… что выльется в нескончаемые раздражающие издевательства и насмешки… А потом в ярость впадет уже она, потеряет концентрацию, наделает ошибок, потеряет людей… Ей нужно уйти, потому что иначе Алукард Джонатана убьет раньше, чем она как-то успеет ему помешать.
- Я знаю. Будь осторожна.
Он улыбался ей так же, как до этого улыбался своей сове. Эта улыбка преображала его лицо, заставляла на мгновение забыть, что внутри ему больно, и страшно, и одиноко.
А дальше, когда она скинула минутный ступор от такой улыбки и реактивировала свои мыслительные способности, Интегра вдруг резко осознала весь подтекст сказанной им только что фразы.
- Как ты…
- У меня хорошо получается собирать все мелкие недомолвки в единую картину. Смерть монстрам. Найти и Уничтожить. Прозвище, которое ты себе выбрала… и твоя реакция на имя Графа Дракулы.
Интегра направилась к своему мотоциклу, на полшага впереди, чтобы он не увидел выражение ее лица, и Джонатан последовал за ней. Она из всех его недомолвок смогла понять гораздо меньше него… Да практически ничего она не смогла понять. А ведь Джонатан даже показал ей животное с человеческими умениями, то, что, по мнению Интегры, существовать не могло в принципе. А потом она вспомнила, как все начиналось. Как игра.
«Что ж. Он просто подыграл, так что мне не в чем его винить».
- Никому об этом не говори. Он тебя убьет, - сказала она, надевая шлем. Джонатан сглотнул с выражением притворного ужаса на лице.
- Да ты что? Влад лично? Надо было мне выбрать себе другое прозвище…
Интегра уселась на мотоцикл и повернула ключ зажигания, нахмурившись в сторону улыбающегося зеленоглазого мальчишки.
- Это не смешно.
- Извини. Мне просто проще над проблемами шутить, чем разводить панику. Пока, Мина. И будь осторожна.
КОНЕЦ.
(будет макси-сиквел)))