Глава 1Отсылка к фику "А у нас всё по-старому, мой капитан..."
Когда подруга наконец-таки получила давным-давно причитающееся ей хаори, Ренджи только порадовался. Сколько ж можно быть и.о., пора уже было признать ее заслуги официально! Но ясный князь, то бишь благородный и высокочтимый брат Рукии, наличием банкая вовсе не удовлетворился, взявшись натаскивать лично. Может, он просто помнил, чем кончилось временное исполнение Рукией обязанностей главы клана, когда действующий глава вместе с тайчо одиннадцатого в Генсее застрял.
Пока сотайчо подуспокоился, Кучики с Зараки и последствия их разговоров по душам перед собой не видя, пока завязанный узлом Сенкаймон распутали... Хотя тогда даже Ренджи был уверен, что у тайчо только голова болеть меньше будет, если драгоценная его сестрица слегка старейшин повоспитывает... ну да, самые впечатлительные не выживут. Но то уж их проблемы, верно?..
Только тайчо отчего-то с той поры организаторским способностям Рукии не очень доверял.
А может, дело еще было в сомнениях сотайчо касательно пользы для Общества Душ от увеличения количества Кучики-тайчо. Скорее уж оное поспособствует его скорейшему концу — Кучики-старший и без того достаточно эффективно при случае действовал в этом направлении, и не его вина, что Общество все еще стояло.
* * *
Кучики всегда и во всем должны быть лучшими.
Мотивация — великая вещь. Шихоуин Йоруичи это отлично понимала, почему и изводила юного Бьякую, не умеющего еще обуздывать природную вспыльчивость, — гоняясь за негодной кошкой по всему Сейретею, поневоле научишься двигаться очень быстро. И всем прочим трюкам выучишься из чистого упрямства, раз за разом работая на пределе сил, чтобы однажды догнать и одолеть ту, что всегда впереди. Понял это Бьякуя, только повзрослев. Не сказать, чтоб он издевательские методы наставницы стал одобрять, но эффективность их вполне оценил.
Чем так же эффективно мотивировать Рукию для того же преодоления самой себя и некоего порога, князь не знал.
Ренджи, которого командир озадачил этим вопросом, возгордился оказанным доверием. Потом подумал о том, что известно было всему Готею, но оставалось тайной для самого Бьякуи: за одну улыбку брата, за ласковое слово или хотя бы скупую похвалу Рукия готова была прыгнуть выше головы. Что там говорить, Ренджи и сам бы прыгнул. Еще подумав, Ренджи таки ляпнул это вслух. Не про себя, конечно, а про Рукию.
И полюбовался большими выразительными глазами любимого командира.
Жаль только, ласки от Бьякуи не видать, а уж похвалы в глаза... скорее уж небо в Обществе наконец-таки рухнет на землю.
О привычных методах воспитания любимого начальства Ренджи знал как никто, а потому подруге сочувствовал и намекал, что змеиный банкай всегда к ее услугам. В любой сезон, при наличии и отсутствии цве... чего-нибудь цветущего. Рукия, после очередной тренировки ноги едва таскавшая (только и хватало, что на взгляд фамильный знаменитый, от которого даже арранкары иные шарахались, только на обычных Пустых не действовало, ну так им и соображать нечем), только рассеянно отмахивалась, не слушая.
Хаори все так же маячило где-то впереди.
* * *
То ли Бьякуя принял к сведению сказанное, то ли Рукия и сама оказалась достаточно упряма — тут оба помалкивали, только настало наконец время, когда нервы сотайчо трепали сразу двое Кучики, которых Хицугая-тайчо в первый же день пребывания Рукии в новом звании предложил называть по именам, дабы не путать.
В ответ Кучики, который старший (Рукия пока что стеснялась новых коллег), тут же заинтересовался вопросами сходства меж собой и хрупкой девушкой, а также вопросами должного воспитания коллег, оные же коллеги в ответ предложили прояснить вопрос должного натаскивания охотничьих ледяных драконов и без затей посоветовали «что с ним говорить, бей его!», не уточняя, впрочем, кого именно, но предложив посильную помощь. Сотайчо кротко предложил показать всем небо в цветах или же вызвать желающего сыграть с ним и его очаровательными занпакто в какую-нибудь увлекательную (в зависимости от настроения занпакто) игру, после чего Кучики, Хицугая, Зараки и прочие неожиданно вспомнили, что они военное подразделение, и даже изобразили внимание к словам начальства.
Ренджи же по-прежнему ходил в лейтенантах и менять что-либо вовсе не стремился, отшучиваясь на намеки приятелей. Банкай есть, тайчо есть — вредный, но привычный, так чего ещё надо?..
— Может и тебе — в капитаны? — предложила Рукия, как-то заглянув во время обеденного перерыва в гости — свободного времени у неё нынче было мало, только вот и оставалось, что урывать минутки для встречи со старым другом. — Банкай у тебя есть, остальное подтянем...
— Да куда ж тайчо без меня! — отмахнулся Ренджи. — Небось и чаю себе не приготовит, так и будет без чая сидеть... Аристократ же, они привычные, что всё за них делают, самим уметь не надо...
— Нии-сама, — горячо вскинулась Рукия, — умеет всё! Даже то, чего не умеет…
И тут же примолкла.
— Он стоит у меня за спиной, да? — обречённо спросил Ренджи, как никто знакомый с неудобной привычкой Кучики оказываться там и тогда, где их не ждут.
— Ну да, — вздохнула Рукия.
Бьякуя, и впрямь стоявший на крыльце и с интересом слушавший, ничего не сказал по поводу полной неприспособленности к жизни аристократов, с детства натаскиваемых на выживание. Прошествовал величаво мимо и вышел за ворота.
Ренджи, впрочем, не нужно было слов, чтоб понять, когда тайчо недоволен. Угораздило ж его разглагольствовать о своей незаменимости именно возле офиса!
— Ничего, — бессердечно утешила Рукия. — Нии-сама тебя быстро... за выслугу лет мучить не станет.
И хихикнула, бессовестная.
Ренджи смерил укоризненным взглядом, но это ж Кучики, где их таким проймешь! Сами как посмотрят — так у всех коллег разом настроение банкайное становится...
Оставалось утешаться тем, что даже своим противникам тайчо не предлагал совместно полюбоваться цветением сакуры больше одного раза, а он, Ренджи, в который раз такой чести удостоится.
* * *
Чаю, значит, не приготовит...
Когда свеженазначенный фукутайчо впервые приготовил Бьякуе чай, тот поначалу всерьез решил, что его собираются отравить. То ли из личной неприязни, то ли вообразив, что у него отняли единственную подругу… разумеется, Бьякуя велел выяснить все, что только можно, о девочке, которую собирался принять в семью.
Благо дед заранее озаботился здоровьем наследника и не только настоял, чтобы внук в ядах разбирался, но и приучил к некоторым из них. Уж больно много доброжелателей скопилось за века у дома Кучики. Но то, чем попытался напоить его Абараи, знакомо Бьякуе не было. После некоторых раздумий и наблюдений за недружелюбной, но достаточно простодушной физиономией Ренджи, Бьякуя все-таки осознал, что тот не умеет готовить чай. И ладно бы просто не умел: чтобы ТАК портить благородный напиток, нужен был своего рода талант.
Еще немного подумав и бросив пару намеков, которые так и остались непонятыми, Бьякуя решил, что оно как-нибудь само решится. В конце концов, однажды Ренджи научится готовить приемлемый напиток — практики у него будет довольно, заниматься воспитанием нового фукутайчо Бьякуя в ближайшее время не собирался. С этим бы справиться, экземпляр достался трудновоспитуемый… но когда Кучики ходили простыми и прямыми путями? Если трудностей и опасностей не было, как-то так выходило, что очередной Кучики сам себе их обеспечивал, дабы потом преодолевать.
При этом как-то тоже само собой получалось, что личные неприятности и семейные дела Кучики сулили громадные и разрушительные проблемы всему ОД, но последнее представители фамилии с благородной рассеянностью раз за разом забывали.
Однако Ренджи и спустя годы ношения шеврона по-прежнему из наилучших листьев элитного сорта готовил такой напиток, что то ли фикус, то ли пальма (теперь уже было трудно сказать, Бьякуя подозревал, что оно мутировало) в углу офиса, притащенная некогда Ханатаро, совсем страх перед сильными мира сего потерявшим, теперь выглядела как-то странно: Бьякуя, конечно, стойкость и терпение полагал добродетелями самурайскими, но добровольно травиться не собирался, украдкой выливая весь чай в кадку. Еще немного — и то ли фикус, то ли пальма (уже не разобрать!) возмутится столь жестоким обращением, вылезет из кадки и попытается захватить Сейретей. Спасибо, если не весь мир... какой-нибудь из них.
Намеков Ренджи не понимал который год. Самому заниматься приготовлением было невместно. Позабытая на столе (не раз и не два!) книга о сортах чая и способах приготовления так и оставалась нетронутой. Ренджи и не подумал сунуть хотя бы из любопытства нос в бумаги на столе своего командира! Приходилось признать свою педагогическую несостоятельность.
Прямо сказать: «Ренджи, ты делаешь такой чай, что им отравился даже фикус... или пальма» отчего-то за все годы Бьякуе в голову не пришло. Может, дело было в том, что слишком уж привычно было изъясняться полунамеками, порой вообще имея в виду обратное произнесенному вслух, а в сказанное всегда вкладывать еще пару-тройку слоев-смыслов. Фукутайчо, к несчастью, в подобных тонкостях не разбирался, вот в лоб банкаем — это да, тут еще можно было надеяться, что он догадается о том, что ему пытались сказать. Со временем. Лет через десять.
А фикус уже как-то подозрительно шевелил листвой даже при полном отсутствии сквозняков.
Глава 2
— Ренджи, — сказал Бьякуя, откладывая последний отчет в аккуратную стопку на краю стола и с опаской отодвигая заботливо принесённую для него чашку с подозрительной субстанцией. — Сколько мы уже работаем вместе?
— Э-ээ, — отозвался Ренджи, недоумевая, похоже, отчего это тайчо вздумалось предаваться ностальгии.
— Исчерпывающий ответ, — заметил Бьякуя.
— Достаточно, — выкрутился Ренджи.
Бьякуя едва заметно качнул головой.
— Так вот, за всё время, что ты рядом со мной, вполне можно было научиться готовить чай как полагается.
— А чем это вам мой чай не нравится? — обиделся Ренджи. — Столько лет пили — и ничего, а тут вдруг не по нраву!
Бьякуя покосился на псевдофикус, которому и доставался чай, вернее, та субстанция, которую называл чаем лейтенант. Псевдофикус в ответ помахал лапчатыми листьями.
В последнее время он против чая совсем не возражал, что настораживало ещё больше. Если до этого Бьякуя опасался, что то ли фикус, то ли пальма предъявит претензии за жестокое обращение с растениями, то теперь уже всерьёз подозревал, что чрезмерно шустрое растение (земля на полу в офисе поутру не бралась из ниоткуда, а дополнительные корешки у черенков листьев так и вовсе подозрительно походили на пальцы) и впрямь предпримет попытку захватить мир. Как полагается по канону (ками его знает, кто этот канон выдумал!) всем обиженным и оскорблённым. И запретит угнетать... то есть держать растения в кадках и поливать их подозрительным чаем.
Может, и дальше Бьякуя отмахивался бы от догадок, да только в один из дней угораздило его явиться в офис пораньше.
Фикус (или всё-таки пальма), застигнутый врасплох, замер посреди комнаты. Вид у него был... виноватый, что ли. По крайней мере, верхние листья он ухитрился свернуть в "улитки". Перевёрнутая кадка лежала в углу.
Бьякуя, рассудив, что его мировоззрение ему дорого как память, тут же воззрился в дальний угол, старательно не замечая резвое растение, а фикус, прошлёпав корнями по полу, роняя комья земли, забрался назад в кадку. Ещё и, оттолкнувшись листьями, вернул её в вертикальное положение. И замер, будто обычное благопристойное растение.
Вовремя — как раз вошёл Ренджи.
— Земли-то сколько! — удивился он. — Кадку, что ли, кто-то опрокинул?
Бьякуя промолчал, усаживаясь на своё место и старательно раскладывая бумаги, тушечницу и кисть. Обычное утро обычного рабочего дня...
И никаких бродячих псевдофикусов.
Хотелось бы знать, заваривая чай, Ренджи пользуется тем, что принёс Бьякуя, или же чайные листья в подозрительном напитке родом откуда-нибудь из лабораторий двенадцатого отряда? Стоит ли удивляться, что фикусы оживают! Скорее удивительно, как фикус (или пальма) не удрал куда подальше от такого с собой обращения.
— Я распоряжусь, чтоб убрали, — Ренджи высунулся в двери, окликнул первого попавшегося рядового.
Весь день фикус и Бьякуя старательно делали вид, будто ничего не произошло. Так старательно, что Ренджи недоумённо косился, чуя: происходит неладное (служба в опасной близости от Сенбонзакуры развивала быстроту реакции, боковое зрение и чутьё в целом как ничто!), но не понимая, что именно.
— Тайчо, — наконец не выдержал и без того терпевший весь день фукутайчо, выбираясь из-за стола. — Что случилось-то? С Зараки-тайчо чего-то не поделили? Женская Ассоциация опять у вас дома собиралась? Куросаки заглядывал и вас по имени называл?
— Ничего подобного не случилось, — ответствовал Бьякуя, не позволяя себе покоситься в сторону фикуса. Или пальмы. — Работай, Ренджи.
— Тайчо! — возмутился Ренджи, отчего-то считавший, наглец этакий, что имеет право вникать в личные дела своего командира, и разубеждаться в этом совершенно не желавший.
Хищный фикус, всё это время прикидывающийся безобидным растением, зарычал. По крайней мере, Бьякуя готов был поклясться в том, что какие-то звуки псевдофикус издавал. Хоть ему было и нечем. Всё ж таки, что такого намешал в чай Ренджи?.. И что было бы, рискни сам Бьякуя попробовать этот чай?
— Оно… оно на меня рычит! — с детской почти обидой пожаловался Ренджи.
Бьякуя с трудом сдержал улыбку — незачем пугать фукутайчо ещё больше.
— Видимо, — глубокомысленно заметил он, — ты ему пришёлся не по нраву.
— Подумаешь, он мне, может, тоже не нравится, но я ж не рычу!
Бьякуя, припомнив тигриную полосатость Ренджи, даже губы прикусил незаметно, старательно удерживая невозмутимое выражение лица.
Нет, он больше никогда не поведётся на умоляющий взгляд обиженного котёнка в исполнении Рукии, пожелавшей в честь присвоения очередного звания отпраздновать это событие походом в Диснейленд. Отделаться от образа весело скачущего на хвосте Тигры с тех пор так и не удавалось. А если учесть, с кем приходится работать в одном офисе... Никакой выдержки не хватит.
— Слава небесам, не хватало ещё, чтобы ты рычал. Попытайся наладить с ним отношения, раз уж... судьба свела вас в одном офисе.
— Тайчо! — ещё более громогласно возмутился Ренджи, всё же отступивший от стола Бьякуи.
Фикус качнулся, едва не опрокинув кадку.
— Довольно, — потребовал Бьякуя, не уточняя, прочем, к кому именно обращается, а потому фикус и Ренджи дружно решили, что требование относится к противнику.
— По-моему, оно пытается защищать вас от меня, — Ренджи всё же благоразумно отодвинулся от зелёной плети, протянувшейся в его сторону.
Бьякуя чуть пожал плечами.
Ну… то ли вид у него какой-то не внушительный стал, то ли однажды вставшие против него и ухитрившиеся выжить после уже ничего не боялись... Словом, окончательно страх потерявший Ямада Ханатаро притащил этот то ли фикус, то ли пальму (князь отлично разбирался в цветах садовых, но ничего не понимал в цветах домашних, хотя подозревал, что такими им быть не положено) для него — мол, воздух освежает, а Кучики-тайчо после ранения свежий воздух нужен, не всё ж пылью дышать. Вредно. Пылью или нет, но кашлял Бьякуя действительно, а с водворением фикуса — или пальмы — перестал.
И чаем подарочек поливал опять же Бьякуя. Возможно, мутировавший псевдофикус счёл его хозяином.
— Тайчо, — проникновенно сказал Ренджи, спасаясь бегством, отгораживаясь собственным столом и на всякий случай поджимая ноги на стуле — фикус разочарованно клацнул псевдозубами... или что он там себе отрастил. — Зачем вам это... ЭТО, а? А если оно размножаться начнёт?
Бьякуя, обладавший развитым воображением, представил себе орды хищных фикусов, захватывающих мир...
Нельзя же так рисковать миром, в самом деле!
— Ренджи, тебе придется научиться заваривать чай.
