Глава 2
Пошёл снег. Только этого мне для полного счастья и не хватало, мрачно подумал Драко. Мало мне того, что Поттер не нашёл лучшего момента, чтобы окочуриваться. Лежащий рядом на куче сухих листьев Гарри, словно услышав мысли слизеринца, тяжело заворочался и застонал. Драко осторожно протянул руку и потрогал лоб, украшенный шрамом-молнией. Он был очень горячий. Отлично, ну и что же мне теперь делать? Драко горестно выругался про себя и задумчиво почесал затылок. Никакие целительные чары не помогали, он уже всё перепробовал. Честно говоря, Драко думал, что если кто и свалится по дороге к крепости Волдеморта – то это он сам, Малфой младший собственной персоной. Несколько раз его уже здорово прихватывало, ему начинало казаться, что он уже ослеп, что вокруг никого нет, одна серая бесконечная пустота…тогда он украдкой (как ему казалось) касался рукой Поттера, и страшная иллюзия отступала. Он храбрился, сочинял дурацкие песенки и подтрунивал над Гарри – Убийцей – Белок… Он выпил бутылку отвратительного самогона и не почувствовал опьянения, лишь в груди ненадолго разлилось приятное тепло и стало не так страшно замечать надвигающуюся со всех сторон черноту. Но он шёл, шёл упрямо, зло, наперекор всему и в первую очередь самому себе, своему телу, которое уже давно молило о пощаде. Если я сейчас свалюсь, шорохом осенних листьев кружило в голове, то Гарри примется меня жалеть… Никто не смеет жалеть Малфоя, каркал со всех сторон невидимый Поттером мрак голосом Люциуса. Малфоя могут ненавидеть, бояться, завидовать ему или пресмыкаться пред ним, но никто не смеет жалеть Малфоя… Да, отец, - без слов шевелил Драко губами, и Гарри с тревогой вглядывался в лицо своего спутника, - Да, отец…будь ты проклят отец, но ты прав…никто не смеет жалеть Малфоя…
А потом был привал. И Гарри обронил несколько слов, которые далёким громом отозвались в душе измождённого беловолосого юноши с глазами старика. И была догадка. Радостная и страшная своей простотой.
- Какое письмо Гермионе?
И Гарри рассказал ему. Слова окутывали Драко нежным шелком, и он замирал, с недоверчивым испугом вслушиваясь в своё сердце, как путник, умирающий от жажды в пустыне, когда ему в рот вливают воду, а тот боится, что это очередной мираж помрачённого горячкой разума. Сердце говорило Драко, что Гарри не врёт, что его настоящее письмо было совсем другим, а то, что попало в руки им в Хогвартсе – злая, бьющая прямо в слабое место души подделка, подлая, как бритвенное лезвие в яблоке.
- Кто-то за это очень сильно поплатится, - выдохнул Драко и согнулся в приступе хриплого кашля, - Это я тебе обещаю Поттер.
После этого нечаянного выяснения правды Драко почувствовал, как тёмная пелена приподнимается с его глаз. Разум стал яснее, ноги бодро шагали по дороге, мутная слабость внизу живота рассеялась. Дух юноши окреп, и яд, словно испугавшись стальной воли этого странного мальчика с белыми волосами, на время оставил в покое бренное тело.
Несколько часов после этого они почти не разговаривали, берегли дыхание. Петляющая горная тропинка пошла в гору, и стало не до бесед. Драко шёл впереди, опираясь на подобранную по дороге палку, как на посох. Он размышлял, строил планы, проигрывал в голове различные варианты. Краем уха он всегда слышал за собой топанье Поттера, и поэтому, когда оно резко оборвалось, ещё прошёл десяток шагов, прежде чем понял: что-то не так. Драко обернулся. Поттер стоял вдалеке, разглядывая что-то у себя под ногами.
- Что, воитель, теперь крота – шпиона прибил? – весело бросил Драко.
Вместо ответа Гарри покачнулся и упал прямо лицом на камни. В два прыжка Драко оказался возле него, перевернул, вытер рукавом кровь из рассечённой брови, дотронулся до щеки – и отпрянул. Гарри горел. Его лицо окрасилось нездоровым румянцем, волосы слиплись от пота. Драко, закусив губу, подумал, сколько он уже прошагал с таким жаром, прежде чем свалиться с ног.
- Эй, Поттер, ты меня так не пугай, - бормотал Драко, таща по воздуху с помощью Левиосы бесчувственное тело Гарри и лихорадочно озираясь в поисках того, что могло бы сойти хотя бы за временное укрытие, - Ты, Поттер, не думай умирать, понял? Что я старику Волдеморту скажу, когда мы к нему доковыляем, а? Как я посмотрю ему в глаза, в его маленькие противные красные глазки? Он же спросит меня: Драко, что Вы такое мне принесли? И это мой заклятый враг? Мальчик – который – выжил? Это же падаль! Как я буду такое убивать? Меня же засмеют все владыки зла нашей тусовки! И знаешь, что самое смешное, Поттер? Он будет прав…
Драко почувствовал, что ему перехватило горло. Глаза предательски защипало. Бред, чушь, это всё ветер…Малфои не плачут…я никогда не плачу…не плачу и не танцую…всё это бред…пройти через Аваду, дементоров, Слизерина и Волдеморта, монстров и демонов, Пожирателей и родственников – маглов – и всё ради того, что бы отдать концы от воспаления лёгких где-то у чёрта на рогах в Карпатах?! Чепуха. Не выйдет у тебя такая хохма, Поттер, я тебя за уши с того света вытащу!
Спустя пятнадцать минут блужданий Драко наткнулся на пещеру, чёрным пятном выделяющуюся на склоне горы. В пещере было темно, низкий потолок нависал над головой, заставляя вжимать её в плечи, чем-то резко воняло, но там было сухо, относительно тепло, и туда не задувал ветер. А значит, это было подходящее место. Ещё там было много сухих опавших листьев, мягким ковром устилавших пол. Драко аккуратно уложил Гарри на пол, нагрёб на него листьев, оставив открытым только лицо. Потом Драко сел рядом, сосредоточился, подышал и приступил к делу. Вытянув правую руку над телом Гарри, он зажмурил глаза и начал искать болезнь. Почти сразу же он её нашёл. Внутренним зрением он видел тело Гарри как пульсирующий красный силуэт. Если у здорового человека этот силуэт был нежно-розового оттенка, то Гарри сейчас был окрашен в тревожный оттенок малинового. Болезнь хозяйкой расположилась в его теле, раскинув чёрные щупальца по всей грудной клетке, как паук, присосавшийся к своей жертве.
- Что же ты так, Поттер, - почти жалобно произнёс Драко, - Ты же никогда не болел, даже когда все простужались, даже когда в феврале эпидемия гриппа в замке была… Что же ты со мной делаешь, а? Я же никогда целительскими заклятиями особо не занимался, сюда бы Гермиону или Джини!
Но криками делу не поможешь. Разгребя с груди Гарри листья и расстегнув рубашку, Драко приложил ладонь к груди Гарри прямо напротив сердца. Сцепив зубы, он ещё раз вздохнул – и начал.
Сила, чистая сила, переливаясь, выходила из тела Драко и растекалась по жилам Гарри. Драко почти мог слышать разочарованный злобный визг хвори, свившей себе гнездо в груди его друга. Гарри задышал ровнее, перестал метаться, жар стал спадать. Но Драко сам был не в лучшем состоянии, держась на ногах практически на одной браваде и фамильном упрямстве Малфоев. Он страшно побледнел, тёмная кровь струйкой побежала у него из левой ноздри. Он продержался ещё пять секунд. Целых пять секунд. Почти вечность. Потом измученный таким насилием организм включил аварийный механизм самосохранения, вырвав поводья из рук строптивого хозяина, который словно бы желал исчерпать себя всего без остатка. С хриплым выкриком Драко потерял сознание, повалившись в прелую листву рядом с Гарри.
Не зная, сколько прошло времени, пока он был в обмороке, Драко очнулся. Первым, что он увидел, был снег. Хрупкие снежинки танцевали в лучах утреннего солнца, которое заглянуло в их пещеру. Секунду Драко, моргая, просто смотрел. Смотрел на этот мир, сократившийся сейчас для него до размеров небольшого окошечка, сквозь которое он видел солнце, снежинки и верхушку качающейся на ветру ели. Потом он тяжело приподнялся, смахнул с лица прилипшие к крови листья, усилием воли приказав пальцам перестать дрожать и оглянулся. Гарри лежал в углу пещеры маленькой жалкой кучкой. Он не шевелился. Не стонал. Он вообще ничего не делал. Чувствуя, как у него внутри что-то ломается, Драко подполз к Поттеру. Он не мог. Он просто не мог заставить себя прикоснуться к нему. Проверить.
- Ну же, не будь девчонкой, Малфой! – одёрнул он сам себя.
Зло оскалившись, он протянул снова начавшие трястись пальцы над грудью Гарри и замер. Спустя несколько секунд со вздохом облегчения он откинулся на спину, позволив на несколько минут позорной слабости овладеть им.
Гарри был жив. Более того, болезнь сдала позиции, она съёжилась и замерла в ожидании. Но она всё ещё была там. Внутри.
Драко задумался. Когда Гарри через несколько минут заворочался и застонал, так и не приходя в сознание, решение уже созрело в голове украшенной завидной серебряной шевелюрой.
- Вот что, Поттер, - заговорил Драко, рассуждая вслух, - Лекарские чары отпадают. Даже те, что я хорошо знаю. Там практически везде требуются зелья или амулеты, а походной аптечкой мы, увы, не располагаем. Это первое. Второе: силой я больше делиться не буду. Не оттого, что я такой жадный, хотя и это тоже конечно. Просто у меня у самого капелька всего осталась. Думаю, после того количества, что я отдал тебе вчера, если бы не та маленькая деталь, что я – Магид, встречать бы тебе это прекрасное утро в компании с покойником. Тебе это не понравится, сразу говорю. Хотя Визли наверно обрадовались бы. Ну может быть не все Визли, - Драко грустно улыбнулся вспомнив рыжее пламя волос Джини и представив, как красиво они бы смотрелись в лучах этого рассвета.
- Так что, уважаемый герой, есть только один вариант. По крайней мере, только один мне приходит в голову. Старое колдовство. Мне про него один человек поведал, небезызвестный тебе, кстати. Хотя и друзьями вас не назовешь. Ладно, нечего тут рассусоливать. Как говорят магловские доктора (мне Герми рассказала, да-да, ревнуй, чучело бесчувственное): «Приступим!»
Боюсь, Поттер, тебе это не понравится.
Драко наклонился над Гарри, нашарил впотьмах его руку и слегка вывернул запястье. Гарри что-то неразборчиво пробормотал, но Драко не обратил на это никакого внимания. Раздался знакомый свистящий звук, и кинжал мягко зарылся в ковёр листьев. Драко вытащил его за рукоять. Попробовал пальцем остроту лезвия. Резко вздохнул, словно на что-то решаясь, и полез из пещеры.
* * *
