Тривиум автора Роман    в работе   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Этот фик вплетён в ткань повествования Роулинг (первые четыре книги) и Клэр (трилогия о Драко). Когда я перевёл 14 главу третей книги Кассандры, мне надоело ждать продолжения, и я написал его сам. Но это мои мысли и эмоции, поэтому стиль совсем не похож на двух указанных авторов. Для правильного понимания сюжета безусловно необходимо, чтобы читатель знал о событиях двух первых книг Трилогии и третьей по 14 главу включительно (см. саммари в обсуждении "Тривиума" на форуме). Я рекомендую свой перевод 14 главы, так как в моём фике на него есть некоторые ссылки.
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Драко Малфой, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Джинни Уизли, Рон Уизли
Приключения || категория не указана || PG-13 || Размер: || Глав: 52 || Прочитано: 114234 || Отзывов: 57 || Подписано: 87
Предупреждения: нет
Начало: 04.02.05 || Обновление: 16.08.10
Все главы на одной странице Все главы на одной странице
   >>  

Тривиум

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Тривиум (1)

Моей сестре Марине, самой первой читательнице.

Лилит, просто за то, что она есть.

Гермиона проснулась. У неё болело всё. Буквально всё, внутри и снаружи. Она попробовала осторожно повернуть голову и поморщилась от резкой тянущей боли в шее, перед глазами у неё вспыхнули маленькие звёздочки, и всё вокруг стало расплывчатым. Ну уж нет, сердито подумала она, закусывая губу, второй раз я в обморок не шлёпнусь… Погодите! Второй раз? А когда был первый? А где я вообще нахожусь? Девушка огляделась. Громадная спальня была тускло освещена лучами солнца, пробивающегося через тяжёлые бархатные портьеры. Она лежала на широкой кровати под балдахином, расписанным звёздами и кометами, а вокруг стояла мебель, которую Гермиона, проглотившая в своё время немало книг по истории искусства, определила как барокко или даже ранний ампир. Она осторожно пощупала кровать руками. Шёлк, очень хороший дорогой шёлк, а под простынею что-то очень мягкое, боже, да это самая настоящая перина! Пуховая перина! Несмотря на всю свою магию, Гермиона была на все сто ребёнком девяностых. Её родители, оба медики, были слегка помешаны на здоровом образе жизни, в частности, это выражалось и в том, что они всегда покупали для неё, равно как и для себя, специальные патентованные медицинские матрасы с пружинами, массажирующими позвоночник и улучшающими осанку. Так что в детстве Гермиона только читала про пуховые перины и со свойственной ей всегда практичностью даже не рассматривала возможность приобрести такую для себя. Пуховые перины принадлежали к миру принцесс, а принцессы находились там, где им и положено было быть – либо в Букингемском дворце – официальной резиденции британской королевской фамилии, либо в сказках, вместе с благородными рыцарями, драконами и единорогами. А в сказки не по годам рассудительная девочка с копной непослушных волос и выступающими не смотря на все усилия родителей-стоматологов передними зубами, победительница всех математических, физических и химических соревнований среди школьников младших классов, не верила. До одиннадцати лет. Когда она обнаружила, что рядом с её миром, миром рационализма и науки, буквально в нескольких шагах от её Хай Стэнд Стрит существует другой мир, бурлящий своей незнакомой и захватывающей жизнью, со своими войнами, героями и злодеями, со своими радостями и печалями, непонятными для неё – нормальной здравомыслящей девочки, какой она привыкла себя считать, или иначе - «маглокровки», как всё чаще называли её аборигены этого волшебного мира. В этом мире жили и драконы и единороги, волшебные палочки были не игрушками, а инструментами ремесла, «ведьма» и «колдун» звучали не как слова из легенд, а как обычное вежливое обращение, прибавка к фамилии на дверной табличке или визитной карточке, вроде «доктора» или «эсквайра» её старого мира. Но и в волшебном мире её не баловали пуховыми перинами. В общей спальне для девочек в Хогвартсе царил спартанский дух. Несмотря на бордовые балдахины над кроватями – привет из девятнадцатого века, матрацы и подушки были довольно жёсткими, шерстяные одеяла – тонкими, а постельное бельё – простым льном. В этом Хогвартс не отличался от частных школ магловской Британии, которые закаляли дух своих воспитанников, и простолюдинов, и наследных принцев, суровыми бытовыми условиями. Конечно, уже овладевшие в достаточной степени трансфигурацией старшекурсницы вовсю превращали скучные школьные одеяла в розовые покрывальца с рюшами и оборочками, а Лавендер даже украсила свою подушку подмигивающим изображением Тео Ди Маурио – звезды итальянской волшебной поп-группы «Ля Фантазия» и тайной грёзы половины девчонок Хогвартса, но Гермиона была слишком дисциплинированной для подобных штучек. Ещё до назначения старостой она перерыла все своды правил и наставлений, но не нашла прямого запрета на подобное «улучшение» школьных спальных принадлежностей. Так что ей пришлось, скрепя сердце, молча наблюдать за продолжающимся разгулом розового и нежно-голубого в девчачьей спальне. Сама Гермиона ограничилась скромной бежевой салфеточкой, украшенной волшебными вышитыми ромашками, покачивающимися на неслышимом ветру, которую она аккуратно постелила на свою прикроватную тумбочку, и на которую поставила свою фотографию с родителями. Фотография была магловской и не двигалась. Многие студентки и не подозревали о существовании подобной диковинки, Парвати однажды пять минут корчила перед снимком рожи, думая, что это просто уловка и сейчас, вот прямо сейчас Гермиона или один из супругов Грейнджер не выдержит и рассмеётся.
И вот сейчас она, Гермиона, лежит в кровати, которая не снилась, пожалуй, даже английской королеве: мягчайшая, обволакивающая перина, нежный золотистый шёлк простыней, а одеяло! Одеяло точно было волшебным – лёгкий, как паутинка, материал был, тем не менее, в меру уютно-тёплым, а не жарким, такое одеяло не хотелось сбросить, под ним хотелось лежать всё утро, свернувшись калачиком и читая любимую книжку. А балдахин! Только сейчас Гермиона заметила, что золотые созвездия, планеты и крошечные хвостатые кометы на тёмно-синем бархате двигаются. Ух ты! Да он же воспроизводит в реальном времени звёздное небо над её головой, невидимое сейчас из-за ярко сияющего солнца! Вот это вещь! Стоит наверно целое состояние… Впервые Гермиону охватила зависть из-за предмета обстановки, раньше она, довольно равнодушная к роскоши, испытывала это, что уж греха таить, совсем не гриффиндорское чувство лишь в книжных магазинах вроде «Завитков и клякс», созерцая горящими глазами толстенные раритетные тома стоящие тысячи и тысячи золотых галеонов. Да, в такие моменты она действительно завидовала таким знатным богатым семействам, как Малфои, Эйвори или Финнеганы, о чьих фамильных библиотеках в магическом мире ходили легенды. Не так давно побывав наконец после известных событий в библиотеке Имения Малфоев, она первым делом сунула руки в карманы джинсов, что бы подавить жгучее желание схватить в охапку столько книг, сколько она сможет утащить и бежать куда глаза глядят. Библиотека Хогвартса была изучена ею до последней брошюрки, разумеется, за исключением Запретной Секции, к которой Гермиона только подбиралась, а книжные шкафы особняка Грейнджеров могли порадовать юную ведьму разве что Британской Энциклопедией – солидным, но, увы – совершенно бесполезным в магическом мире изданием, да ещё такими весёлым чтивом как, например, «Краткое пособие дантисту» в десяти томах или «Семнадцать безболезненных способов удаления коренных зубов – вы должны знать это!»
Впрочем, урезонивала сама себя девушка, такой балдахин можно считать не предметом роскоши, а скорее научным пособием, как глобус, например, так что зависть в данном случае вполне простительна. «Ну а кровать?» - поинтересовался ехидный голосок её совести, - «Кровать тоже можно считать научным пособием, да?» Заткнись, мысленно отмахнулась Гермиона, кровать это просто приятное дополнение, на ней наверно так здорово было бы вести астрономический дневник, не то что на нашей продуваемой всеми ветрами Башне. «Дневник, ага. А что на такой кровати ещё можно делать, а, дорогуша?» - не сдавалось проклятое подсознание. Гермиона покрылась румянцем и машинально погладила нежный шёлк простыни. Как и любой нормальной семнадцатилетней девушке, несмотря на всю напускную строгость, командный тон и замашки учёного-академика, ей приходили временами в голову мысли о прекрасных принцах и о том, что с этими принцами можно делать, например, на вот таких вот кроватях. Румянец на её щеках стал ещё гуще. Ну да, мысленно одёрнула себя Гермиона, сейчас прям принц и прибежит, в камзоле таком, берете, шёлковой рубашке и развевающемся плаще. Откроется дверь, он войдёт, станет на колено и промолвит: «Гермиона, а, Гермиона, выходи за меня замуж!» А потом…
Что было бы потом, Гермиона так и не додумала, потому что дверь открылась и вошёл принц. В камзоле. В шёлковой рубахе. И в плаще. Плащ правда не развевался (да и чего бы ему развеваться в комнате-то, сквозняков вроде бы нет), а спокойно спадал синими бархатными складками с плеч юноши. Принц неловко стянул с головы берет (украшенный крупным аметистом и щегольским петушиным пером), показав миру огненно-рыжую шевелюру, и ломающимся баском Рона сказал: «Миона, ну ты… это… как вообще, а?» Явив на её суд этот перл ораторского искусства, принц замолк, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- Рон? Откуда ты здесь? Чего ты так вырядился? Где…
И тут это произошло. Словно невидимая стена рухнула в её сознании и бурлящие волны памяти о последних месяцах, днях, часах захлестнули её…
Гарри…боже, письмо… утрата, боль, страх…Рон…измена…дружба…стыд…горе… Драко…рана, он же ранен…Снейп…шелестящий голос…умирание…медленное умирание, слепота…эликсир, спасти его, спасти…четвёртый предмет…чаша…Волдеморт…нет, спрятать её, укрыть, не дать ему…фляга…серебро…жизнь Драко и судьба мира…Прага…узкие улочки и говорящие на непонятном языке люди…Гарри, он здесь!… радость…ночь, темнота…шорох сзади и боль…боль и чернота…полёт, страшный головокружительный полёт…обморок, так вот откуда эта странная мысль «Не потерять второй раз сознание!»…Габриель…упырь…молодые красные губы и тысячелетняя гниющая смерть в глазах…страх…падение…короткое, но ужасное падение…холод…как холодно…я умираю, мама, как холодно…больно дышать…не чувствую пальцы…какие страшные чёрные снежинки…голос, откуда-то очень издалека: «Гермиона! Гермиона!»… Рон, какие горячие у него руки, откуда он…он ведёт её…ведёт вниз, в темноту…куда они спускаются?...золотая змея, таких ведь не бывает, правда?...в её глазах пляшет огонь…что это было, горячечное видение или реальность?...она кричит, падает…Рон, он поднимает её…они снова идут вниз…она едва переставляет ноги…они в комнате…они в этой комнате…вот почему она показалась ей смутно знакомой, словно ты попала в свой собственный сон…сон о принцессе…Рон, почему ты так одет?...боже, она уже это спрашивала…когда это было?...вчера?…тысячу лет назад?...Рон, страх, ожидание предательства…ах, Рон…неужели ты стал Питером…неужели ты стал Червехвостом, оборотнем…смертью с дружеской улыбкой на устах…неужели весь этот ужас должен повториться?...нет, не может быть, твоё сердце говорит тебе, что это не так, твоё гордое сердце смеётся над осторожностью холодного разума…это – Рон, и этим всё сказано…он не предаст их…у него глупая рыжая голова, но сердце столь велико, что способно любить и прощать весь мир…даже заклятого врага Малфоя…даже её…её Рон…боже, о чём я думаю, а Гарри…а Драко…ой, я совсем запуталась…ванна…тепло…тепло…хорошо…жизнь…я согрелась…я живу…как хорошо…комната…Рон…её Рон бледный и недвижимый на руках у этой…этой…Рисен…её слова…как ножи…больно…но правда…стыд…ревность…любовь…как болит сердце…слёзы…я плачу…я разрываюсь на части…шорох за спиной…это он!...страшно!...где чаша?…слава богу…она спрятана в ворохе полотенец в ванной…он не знает…не может знать…я ничего ему не скажу…Гарри убьет его…у Волдеморта ничего не получится…палочка…в его пальцах, длинных бесцветных пальцах утопленника палочка…я знаю, что сейчас будет, я знаю, я сжимаюсь в комочек, пытаюсь собраться и приготовиться к этой боли…но к такой боли невозможно приготовиться…КРУЦИО!!! КРУЦИО!!! КРУЦИООО!!!...ааааааа….больнооооо, как больнооо…весь мир умер, он сгорел и осыпался пеплом, осталась только боль…всё горит…всё огонь…всё боль…не убежать, не спрятаться…болит, болиииит…мама, как мне больно…ааааа…пусть это прекратится…не могуууу…почему я не умираю…мрак…забвение придите…холодная земля…всё, что угодно…только пусть боль уйдёт…аааааа…взрыв, алый туман…наверно, это лопнули её глаза, её мозг кроваво-серыми ручейками вытек из её ушей…потому, что ничто живое, да и мёртвое наверно тоже, не может терпеть такую боль…и это хорошо…потому, что теперь боль уйдёт…какой толк пытать мёртвую?...даже такому маньяку как Волдеморт…боль уходит…и вместе с ней уходит всё…темнота…покой…серое ничто…хорошо…
Все эти воспоминания в мгновение ока пронеслись в голове Гермионы, а последнее, страшное, память разума, души и тела о невыразимой боли «Круцио» огненным копьём пронзила её мозг. Милосердная память отгородила этот уголок щитом забвения, но сейчас этот щит разлетелся в щепки. Боль из памяти хлынула на неё, тело извивалось, как живая рыба на раскалённой сковороде, тело устало страдать, тело не хотело жить в мире, где его могут заставить испытать такую боль, тело хотело покоя, хотело смерти…
Рон увидел, как Гермиона прервалась на полуслове, замерла на секунду, словно к чему-то прислушиваясь, и вдруг истошно завизжала, забилась, как пойманное в стальные челюсти капкана животное, её тело дугой выгнулось под покрывалом, кулаки колотили по кровати, рот открылся в страшном оскале, глаза закатились и только белки слепо блестели из под полу прикрытых век. Его пробрал озноб. Он словно перенёсся опять в эту страшную прошлую ночь, когда он очнулся на полу от её крика и на животе, как пёс с перебитым позвоночником, что-то нечленораздельно крича и плача от собственного бессилия, он полз, полз к ней, зная, что всё бесполезно, что он ничем не поможет, но всё равно – полз, полз к ней, обдирая ногти до мяса, отвоёвывая у накатывающейся колокольным звоном слабости и беспамятства каждый дюйм, каждый фут этой проклятой комнаты, которая растянулась перед ним на бесконечные мили, и он ничем, ничем не мог ей помочь, ей, Гермионе…
Бледный, как смерть, Рон подбежал к кровати и схватил бьющуюся в судорогах девушку за плечи.
- Герми, о Мерлин, Герми! Герми, не надо! Очнись! Не надо, перестань! Всё
уже позади! Всё хорошо, Герми! Всё хорошо, я никому не дам тебя обидеть. Герми, боли больше не будет, я обещаю, ну перестань, пожалуйста!
В отчаяние он сделал то, на что при обычных обстоятельствах никогда бы не осмелился – закатил Гермионе здоровенную оплеуху. Словно выныривая из глубокого чёрного омута без дна, Гермиона прекратила дёргаться, распахнула глаза и с хрипом втянула в лёгкие воздух. Как марионетка с обрезанными ниточками, она осела на подушки, всё её тело пробирала мелкая противная дрожь.
- Миона, я сейчас, сейчас я, вот, попей, - Рон протягивал ей стакан воды, налитой из стоящего на изящном столике хрустального графина.
Гермиона вцепилась в стакан, словно он был смыслом всей её жизни. Зубы клацали по стеклу, прохладная вода проливалась на одеяло. Внезапно её пробила последняя затухающая волна судороги страха и боли, и она едва не выронила стакан, но справилась с собой и допила воду.
- Ты дал мне пощёчину, - сказала она, передавая ему пустой стакан (Рон вздрогнул и покраснел, когда их пальцы на секунду коснулись), и, словно не веря, коснулась ладонью щеки.
- Миона, прости, я…я растерялся, я испугался за тебя, я…не знал, что делать, я…ну хочешь, ударь и ты меня?
- Нет, ты как раз всё правильно сделал. При нестабильной психической реакции и начинающейся истерике… - Гермиона наткнулась на недоумевающий взгляд Рона и осеклась, - А, ладно. Короче, ты всё сделал правильно. Ты меня вытащил. Спасибо, Рон.
Дрожащие губы Рона расплылись в улыбке.
- Ну вот, заучка Гермиона вернулась. Боже, Герми, как я рад, что ты жива!
- А я то как рада, Ронни…
Гермиона обессилено откинулась на подушки. В голове ещё стоял лёгкий звон, и перед глазами плыли чёрные точки, но это уже был откат, кризис миновал, и надо было учиться жить заново. Жить с памятью этой боли…
Теперь она хорошо понимала, почему родители бедолаги Невилла сошли с ума. Разум просто сгорает, как падающая звезда, и тухнет, как огонёк свечи на ветру, он уходит из тела, которое превратилось в обиталище невыносимых страданий, уходит, сердито хлопнув на последок дверью. Тело остаётся медленно стареть, бродить с блаженной улыбкой младенца, который никогда не повзрослеет, а разум укрывается в уютной тёплой раковине безумия, вечно слушать шёпот невидимого людям океана.
Рон суетился вокруг, поправлял на ней одеяло, взбивал подушки, осторожно убирал у неё с лица прилипшие к вспотевшей коже прядки волос, а Гермиона тем временем просто лежала и наслаждалась состоянием не-боли. Как это прекрасно, когда ты чувствуешь своё тело, и оно не болит! То есть побаливает немного, конечно, наверно синяки на руках будут, но это просто пустяки по сравнению с тем тёмным ужасом мучения, который она недавно испытала. Привыкшая всё анализировать, Гермиона со странным отстранением размышляла о заклинании, которое чуть не лишило её рассудка. Круцио…”крусифай” по-английски, от латинского «круцификцио»- мучить, распинать на кресте. Гермиона слабо улыбнулась. Ставлю сто новеньких галеонов против гнутого кнута, Христу такое и не снилось. Она вяло подумала, что её родители, да и пожалуй многие маглы (надо же, я наконец-то думаю о маглах, как о «них», без удивления отметила она и тут же вновь улыбнулась представив Драко, с ленцой растягивающего, по своему обыкновению, слова: «Поздравляю, Гермиона, наконец-то ты стала стопроцентной ведьмой!») сочли бы эту мысль богохульством, но сейчас ей было на это наплевать. Ваша жизненная позиция может здорово измениться, после того как вы побывали в маленькой личной преисподней. Конечно, когда тебе гвоздями пробивают запястья и лодыжки – это не сахар, да и умереть на солнцепёке в собственных нечистотах и облепленным мухами от отёка лёгких или от удара копьём сжалившегося римлянина (даже тут две разных версии, Гермиону всегда раздражала туманность религиозных первоисточников) – это вам не шоколадное мороженное ложкой наворачивать. Но по сравнению с Круцио…это безумное ощущение, когда каждое твоё нервное окончание оборачивается раскалённой железной проволочкой, и тело само становится себе палачом, педантичным и строгим, не пропуская ни одной клеточки…боже, даже одно воспоминание об этом…Гермиона почувствовала, что её желудок скручивает узлом. Она быстро перегнулась через край кровати, не желая пачкать роскошные простыни…несколько рвотных движений – но ничего не произошло, только во рту появился горький вкус желчи. Рон испуганно ойкнул, но она успокаивающе махнула ему рукой и попросила воды. Второй стакан она выпила медленно, наслаждаясь каждой каплей. Руки почти не тряслись, она поглощала влагу, как растрескавшаяся земля после долгой засухи. Похоже, организм был здорово обезвожен. Откинувшись назад в своё мягкое гнёздышко, она вновь погрузилась в странные раздумья. Да, Иисус такого не застал. Кажется, Круцио изобрёл неизвестный умелец из Нижней Германии только в седьмом веке. Надеюсь, его постигла судьба доктора Гильотена, мрачно подумала она, и он на собственной шкуре оценил своё творение. Прежней Гермионе такое и в голову не могло бы прийти…что ж…она мысленно пожала плечами, прежней ей уже никогда не стать. Теперь её жизнь будет всегда делиться на две половинки, до и после, с красной чертой боли между ними. Такое не забывается. Конечно, её и раньше подвергали круцитатис, но то, что сделал с ней вчера Волдеморт…это было за пределами обычной жестокости…наверно те теоретики от магии, утверждающие, что сила пыточного заклятья напрямую связана со злой волей заклинателя и его озлобленностью на конкретный объект заклинания, были абсолютно правы…кажется, она очень не по душе Тёмному Лорду…Гермиона криво улыбнулась. «Палач», со знакомыми интонациями прозвучал у неё в мыслях голос Драко, «Так между собой его называют сами Пожиратели Смерти. Разумеется, они скорее откусят себе языки, чем назовут его так в лицо. Ему почему-то не нравится это прозвище, хотя он его заслужил больше чем все эти «тёмные лорды» и «повелители мрака»…
Сколько же способов причинять себе подобным боль изобрели люди, маглы и волшебники, с тоской подумала Гермиона. Сколько искусства, науки и магии было потрачено на эту презренную цель! Со времён античного распятия человечество изобрело множество гораздо более болезненных и длительных способов пыток и умерщвления…Девушка слишком хорошо знала историю родной Англии, что бы сомневаться в этом, на ум тут же пришли средневековые «Драконовские законы»: сжигание заживо, постепенное опускание живого человека в кипящее масло, колесование, дыба…Брр…какая мерзость, а маги, тоже хороши, светочи мудрости, даже если забыть о мерзком Круцио (что в принципе не возможно) Гермионе хватило той книги из запретной секции, которую она украдкой пролистала на втором курсе…Потом целую неделю её мучили кошмары, а по потустороннему взгляду она ненадолго стала конкуренткой Луны Лавгуд. Тогда все решили, что она просто немного переучилась, мадам Помфри выписала ей укрепляющую микстуру, но никакое снадобье не могло изгладить у неё в памяти иллюстрации того трактата: «Геротино, или выворачивание наизнанку заживо», «Пляшущий паяц, или насылание червей-костеедов»…ужас, всё хватит думать о разной гадости, и вообще Мисс Грейнджер, встряхнитесь, не время распускать слюни и философствовать! Надо подумать, как вытащить себя, а заодно и этого рыжего дылду (Гермиона ласково улыбнулась сидящему с обеспокоенной физиономией на стуле рядом с кроватью Рону, и тот робко улыбнулся в ответ) из этой проклятой дыры…
- Рон, ты наверно понял, у меня было нечто вроде провала в памяти, но сейчас…сейчас уже всё прошло. Я помню всё до того момента, как этот старый сумасшедший козёл…начал меня пытать. Он вошёл вместе со своей ручной крыской и не очень растрачивался на прелюдии. До этого у меня был…девичий разговор с этой…Рисен…ничего особенного, так поболтали о своём, о женском, не твоего конопатого носа дело, ладно, не обижайся. Когда я вышла из ванной, я…мне показалось, что мёртв…я её чуть не убила. Она сидела вот тут, держала твою голову на коленях. Ты был без сознания. Она сказала, что поцеловала тебя, это правда? Что произошло? Ты…(тут Гермиона запнулась, она хотела сказать «Ты что, настолько глуп, что бы позволит поцеловать себя демонице?», но вовремя прикусила язык. Она почувствовала, что здесь что-то не так. В шутку она могла назвать Рона рыжим дурнем, но при этом прекрасно сознавала, что её друг отнюдь не простак, и не даст себя в обиду).
- Я… - слова давались Рону с трудом, - Я не думал… Короче, я искал для тебя платье, сухое платье. Нашёл только портьеру, подумал, что ты сможешь что-нибудь из неё сварганить. Вернулся в комнату…тут была ты…точнее, это была Рисен, но она прикинулась тобой…я…целовал тебя…вот, теперь можешь назвать меня рыжим дурнем, который дважды попадается на одну уловку, - Рон обречённо повесил голову.
Гермиона мучительно покраснела. Рисен! Ах, она сучка! Бедный Рон, как ему наверно…
- Нет, Рон, ты не дурень…ты просто честный и добрый и часто забываешь, что другие могут вести себя совсем иначе…Хватит об этом! Расскажи мне, что я пропустила, пока валялась без сознания?
- Ты…ты не сразу потеряла сознание…когда я очнулся, он…он уже тебя мучил…ещё не открыв глаза, я слышал твои крики…когда я…когда я немного опомнился, ты лежала вон там на полу, а он…он стоял над тобой с вытянутой палочкой, он…он даже не смотрел в твою сторону, Герми! У него было такое спокойное лицо, если его гадкую рожу можно так назвать, конечно…словно он к чему-то прислушивается…это было очень страшно! Рисен, она почти сразу дисаппарировала, ей наверно такое тоже не по нутру, хоть она и этот…как его…суккуб, да? Ты…ты вопила, каталась по полу. Сначала можно было хоть различить слова, ты кричала: нет! Прекрати! Больно! Больно! Мама! Потом ты просто…просто вопила и хрипела. Из носа у тебя пошла кровь, тебя…тебя вырвало, несколько раз…потом изо рта пошла какая-то пена…я не мог на это смотреть, но смотрел…я почти не чувствовал рук и ног, я весь так ослаб после этого поцелуя Рисен, что боялся что вообще стал калекой…потом руки понемногу стали меня слушаться, я…я пополз к тебе, я понимаю, это глупо, но что я мог сделать? Я кричал Волдеморту, что бы он перестал, обзывал его по всякому, а он даже не обращал на меня внимания. Червехвост сначала стоял за спиной Волдеморта и так мерзко ухмылялся, но потом, потом когда ты стала так страшно хрипеть, и у тебя закатились глаза, он…ты только не смейся, Герми, у него было такое лицо…он тоже не выдержал и выбежал из комнаты, ему тоже стало страшно. Волдеморт всё время что-то бормотал себе под нос, что-то вроде «надо же какая феноменальная сопротивляемость организма» и прочую медицинскую чепуху. Он…он очень долго тебя пытал, Герми. Ты знаешь, Круцио обычно никто не держит дольше минуты-двух, а он…он наверно мучил тебя минут пятнадцать, я…я очень боялся, что ты не выдержишь и умрёшь! Под конец ты уже не кричала, наверно сорвала голос, а так…так тоненько плакала…не могу это спокойно вспоминать, ты так дёргалась, что я боялся, ты переломаешь себе руки и ноги! Волдеморт что-то сказал, типа «ну хватит, кора головного мозга ещё не деформирована, но нервную систему я ей почти сжёг»…он просто повернулся и вышел из комнаты. А ты…ты продолжала дёргаться, Герми! Я так испугался! Кое как к тебе подполз, попытался успокоить, но ты ничего не слышала! Ты дёргалась, а потом…потом так резко обмякла, как будто из тебя вынули все кости…Мерлин мой, Герми! На секунду мне показалось, что ты не дышишь, я чуть не спятил! Но потом понял, что ты просто без сознания… Я немного пришёл в себя, встал кое как…я поднял тебя, ты была такая бледная (тогда Рон плакал в три ручья, но он не признался бы в этом никому даже под страхом смерти). Я помыл тебя в ванной, положил на кровать и укрыл. Потом я просто сел снаружи у двери, что бы не будить тебя, и караулил всю ночь, под утро сам не заметил как заснул, проснулся, зашёл проверить как ты, а ты уже…уже проснулась. Вот, это всё.
На протяжении всей истории Гермиона сидела вжав голову в плечи и молча слушала. Она боялась, что если она на секунду ослабит хватку, её опять начнёт колотить. Но тут до ёё сознания дошёл смысл последних слов Рона.
- Рон Визли! Как это понимать, ты помыл меня и уложил, я что…(тут её озарила страшная догадка и она провела под одеялом по телу рукой)…голая? - обречённым голосом закончила Гермиона. До этого момента ей даже не приходила в голову эта мысль, волшебное покрывало так приятно нежило тело, что это казалось самой естественной вещью на свете.
- Гермиона! – голос Рона был едва различим, он так сильно опустил голову, словно увидел на носках своих туфель загадочные письмена Атлантиды, но пылающие, как красные огни светофоров, уши выдавали его с головой, - Я…это нужно было сделать…ты была вся в крови и…рвоте, и ещё…ещё ты сильно испачкалась…
От стыда Гермиона закрыла лицо руками. Боже, она обмочилась и обделалась! Конечно, она знала, что это один из побочных эффектов длительного пребыванья под заклятием Круцио, но одно дело знать, другое – испытать такое на своей шкуре. И Рон всё это видел! Гермионе захотелось прямо вместе с кроватью провалится сквозь землю. Волдеморт, ты ублюдок! Задушу собственными руками!
Рон превратно истолковал её молчание, решив, что она сердится именно на него и, с присущим ему тактом, начал оправдываться.
- Миона, ну ничего, ничего страшного! Успокойся, всё равно я уже видел тебя голой… - осознав, что сказал не совсем то, он осёкся. Красная, как свекла, Гермиона буравила его взглядом – Ну…это…то есть, это была не ты, конечно, а Пэнси, но это же всё равно была ты! – в отчаянии от недостатка правильных слов Рон взмахнул в воздухе руками, став похожим на рыжую ветряную мельницу – Ладно тебе, Герми, забыли! Я же никому не расскажу про родинку на твоей левой…агрррхх… - поняв, что окончательно зашёл не в ту степь, Рон от отчаяния прикусил язык. Его руки сжимали несчастный берет с петушиным пером, как будто это была шея Волдеморта.
- Рон, - сдавленным голосом просипела Гермиона, - Просто помолчи.
Она вся кипела. Родинка на левой…гм…ладно, проехали! Пэнси! Грязная, прыщавая, слащавая, ублюдочная скотина! Шлюха! Я эту родинку даже Гарри ещё не показывала! Не говоря уже о Драко! Ммм…боже, о чём я думаю! Плохие, плохие мысли…тут Гермиона с ужасом поняла, что против своей воли, начинает представлять, а каково «это» с Роном. От смущения девушка с головой укрылась под одеялом. Неужели Рисен была права?! Неужели я такая? Трое парней…ужас…я наверно схожу с ума…
Немного отдышавшись, Гермиона осторожно выглянула из-под покрывала, Рон тут же отвёл глаза в сторону. Девушка постаралась взять себя в руки.
- Рон. В общем, так. Об этом мы сейчас говорить не будем.
Внезапно волна острой боли прокатилась у неё вдоль позвоночника, в ноги как будто воткнулись сотни тупых игл. Гермиона охнула, на её глаза навернулись слёзы. Рон испуганно подался вперёд и схватил её за руку.
- Миона, что? Что случилось?
Гермиона вымучено улыбнулась.
- Ничего страшного, Рон. Просто отголоски той боли, уже всё прошло, - она несколько раз глубоко вздохнула, прислушиваясь к себе, - Да, уже всё прошло, - немного помолчав, она выдавила с кривой ухмылкой, - Когда умру – попаду в рай, потому что в аду я уже побывала.
- Здоровски сказано, - на бледном усталом лице Рона заиграла улыбка, - Сама придумала?
- Нет конечно, ты что не знал, футболки с такой надписью носили американские солдаты, вернувшиеся из Вьетнама? Ах, ну конечно…ты не знаешь…
- Америка воевала с Вьетнамом? – недоумённо поднял брови Рон, - Проф Бинс нам про такое не рассказывал.
- Конечно, нет, это ведь была магловская война! Я и забыла, насколько изолирован ваш…наш мир от маглов и их проблем. А, между прочим, я, можно сказать, обязана той войне жизнью, - Гермиона лукаво улыбнулась.
- Как это?
- Мои родители, тогда ещё не дантисты, а студенты первого курса медицинского колледжа познакомились на антивоенной демонстрации в Ливерпуле. Они и ещё много студентов, просто молодёжи протестовали против Вьетнама и против размещения в британских портах американских атомных подлодок, - Гермиона заметила, что Рон слушает её раскрыв рот, словно она рассказывает ему про удивительные чудеса, вдохновившись, девушка продолжала, - Началась драка, полицейский дубинкой сломал папе два ребра, они до сих пор у него ноют к перемене погоды, а мама отвела папу в больницу. Вот такое вот первое свидание. С тех пор папа недолюбливает Скотланд Ярд, а когда думает, что я не слышу, ругает во время вечерних новостей по БиБиСи «этих сраных консерваторов», а сам голосует только за лейбористов. Ты бы видел старые фотографии моего папы, Рон! Ты бы ни в жизнь не догадался, что это он! – Гермиона смущённо хихикнула, - Представляешь, мама рассказывала мне, что ёё мама, то есть моя бабушка, Элизабет сразу невзлюбила папу и советовала дочке не связываться с этим «патлатым хиппи в драных джинсах», представляешь?!
- Нет, Герми, не представляю, - честно ответил Рон. В рыжей голове Визли – младшего это действительно не укладывалось. Патлатый хиппи в драных джинсах? Мерлин, да гермионин папа наверно выглядел как Билл! Представить мистера Грейнджера, всегда такого солидного в своём двубортном костюме и начинающими редеть волосами, зачёсанными на аккуратный пробор, в образе молодого бунтаря – нет, это было выше его сил, уж скорее Снейпа в розовом купальнике…
- Всё-таки это слишком, - задумчиво сказала Гермиона, - Наши миры совершенно оторваны друг от друга…Волшебное сообщество такое замкнутое, консервативное… Вы совсем не знаете магловской истории!
- Можно сказать, маглы знают нашу историю, - сердито буркнул Рон, - Могу поспорить, магловские историки здорово бы удивились, узнав, что на самом деле стоит за теми событиями, которые они описывают в своих книжонках!
- Например? – живо заинтересовалась Гермиона.
- Ну, ты наверно знаешь, что Гриндевальд в своё время нарушил секретность и рассказал о волшебном мире этому маглу - немцу, такому же психу, как и он сам, как его Хетлеру?
- Гитлеру, - поправила девушка.
- Во-во, Гитлеру этому. Он решил завоевать магический мир и помочь своему придурковатому дружку завоевать магловский, рука руку моет, типа.
- Что-то такое я слышала, - Гермиона, заинтересовавшись, приподнялась на подушках, опираясь на локоть и придерживая рукой одеяло.
- Ну так, все знают, что в сорок пятом году Дамблдор с Гриндевальдом в Шотландии сразился и убил его, а после этого и войне скоро конец пришёл… но до этого Гриндевальд уже один раз пробовал Британию завоевать в сороковом, про это знаешь?
- Нет, - Гермиона неловко заёрзала на кровати, ей нечасто приходилось признаваться в своём невежестве.
- Может ты и про «Тридцать смелых» не слышала? – Рон снисходительно оттопырил губу.
Гермиона начала закипать. Что этот рыжий оболтус о себе думает?! Конечно, если бы она, Гермиона с детства в магическом мире жила! Если бы её родители не зубы лечили, а зелья варили или драконов укрощали!
- Рассказывай давай, - буркнула она.
- Среди них, между прочим, мой прадедушка был, - Рон гордо подбоченился, - Сэр Персивальд Рональд Визли. Нас с Перси в его честь назвали. Ну в общем, Гриндевальд в Нормандии целую армию собрал, всяких монстров портключами поперекидывал со всей Европы и Азии. Он на них всех заклятие наложил, чтобы они по воде, как посуху могли ходить, ну как этот магловский, как его… - Рон раскинул в стороны руки, - Ну из-за него ещё много наших в Злые Века пожгли… Хесус?
- Иисус, - машинально поправила Гермиона.
- О, точно. Ну так и пешочком вся эта банда через Канал и попёрла. Аппарировать или ещё как в Британию они не могли, Дамблдор все острова специальным заклятием – куполом накрыл, целых пять месяцев его составлял! Ну, значит, идут они, представляешь? По морю прётся орава всякой нечисти: упыри, хримтурсы, врыколаки, мяульфи, огры, тёмные альвы и Мерлин знает, кто ещё…А самое главное, у Гриндевальда восемь линдвормов было. А это…
- Знаю! – не выдержала Гермиона, - Это подземные и водные бескрылые драконы. Очень сильные.
- Точно, Миона. Ты прямо как на уроке, - улыбнулся Рон, - А в Британии тогда обстановочка ещё та была… много волшебников, которые Гриндевальду отпор в Европе давали уже погибли, многие на его сторону переметнулись. Министерство чрезвычайное положение объявило, Дамблдор всех, кого собрать удалось, на берегу, где армия Гриндевальда высадиться должна была, построил. Но всем было понятно, что если гриндевальдцы на берег выйдут – дело дрянь, их уже не удержать. Тогда самые сильные волшебники и ведьмы, тридцать человек, вызвались добровольцами, чтобы их в море ещё остановить и задержать, пока остальные во главе с Дамблдором оборону готовить будут. Они полетели на встречу Тёмной Армии на мётлах и встретили её как раз на середине Ла-Манша. Сражение, говорят, просто жутким было. От заклятий море закипело, и ураган начался. Они все погибли, все тридцать. Но Гриндевальд потерял две трети армии и всех линдвормов, а когда дошёл до берега – его сумели отбросить назад в море. Так ему высадка в Британии и не удалась, соответственно и этот Гитлер в магловском мире обломался, а иначе, ещё неизвестно как бы война та закончилась… - Рон немного помолчал и тихо добавил, - Моего прадедушку сам Гриндевальд убил. Ударил в спину ступефаем и с метлы оглушённого сбросил в море, что бы тот утонул. А последнего линдворма, самого большого, его Гриндевальд из Байкала призвал, убил Розье.
- Розье?! А разве они не за Волдеморта сейчас?
- Ну, тот Розье был правильный мужик, хоть и слизеринец, они с Дамблдором большие друзья были. Фердинанд Розье «Угрюмый». Он был Магидом, слабеньким конечно, но всё же…единственный Магид, которому Дамблдор в те времена мог доверять. Он как раз тот отряд из тридцати человек и возглавил. Когда линдворм откусил ему левую руку, его чародейскую руку, он ведь левша был, Розье перед смертью сумел наложить Эксплозио, и рука в пасти взорвалась, разнесла дракону всю башку. Такие дела… После войны «Тридцати смелым» памятник поставили в Ирландии, возле Корка. Для маглов, конечно, он просто грудой камней кажется… Я с тобой обязательно туда схожу, Герми! Там очень красиво, вот увидишь! Статую прадедушки покажу, мама говорит, я на него похож даже….если… - Рон повесил голову, - Если мы конечно из этой передряги живыми выберемся…
Гермиона протянула руку и нежно взлохматила густые рыжие вихри. Рон поднял глаза и посмотрел ей в лицо. В этом взгляде было столько всего, что девушка на секунду замерла, завороженная этими бездонными грустными глазами на таком знакомом лице.
- Выберемся, Рон. Обязательно выберемся, - очень серьёзно сказала Гермиона, - Я тебе это обещаю.

* * *

1 - (лат.) перекрёсток трёх дорог

   >>  


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru