Глава 2Питу приснились головы в банках с огурцами, объясняющие ему, как себя вести в дренажной трубе. А поскольку каждая голова имела свое мнение, в итоге они разругались и пошли войной банка на банку. Всю ночь Пит их терпел, понимая, что наяву его ждут вещи куда страшнее любого кошмара, но когда в его сон вломился Гейл Хоторн и начал крушить буйную стеклотару огромной берцовой костью, это был уже перебор. Пит не выдержал и проснулся.
Солнце играло на осколках разбитой банки, а на столе сидел рыжий кот Лютик и с громким рычанием поглощал остатки вчерашнего чаепития.
- Ну их всех, - сказал Пит животному. – Хватит с меня приключений. Такие крутые ребята и без меня справятся.
В ответ Лютик издал требовательный мяв, сообщая, что одними колбасными шкурками не наешься. Кот явно не завтракал, а возможно, и не ужинал – а между тем наступало время обеда. Пит встал, заглянул в кладовку и обнаружил, что колбасные шкурки – это единственное, чем богат его дом после вчерашних гостей.
Почуяв неладное, Пит пошел через дорогу к соседям.
На запертых дверях Эвердинов висела новенькая табличка: «Не входить. Свиной грипп». Точно такая же красовалась на двери Хеймитча и – о ужас – на калитке самого Пита. Выход из Деревни перекрывал новенький шлагбаум, пахнущий свежей краской. Подойдя ближе, Пит увидел, что к шлагбауму приколочена фанерная свиная голова. Деревня Победителей была закрыта на двадцатидневный карантин, и Пит знал, чьих рук это дело.
Выбор у него был неважный: или двадцать дней просидеть в доме, где не осталось ни хлебной, ни сырной корки, или… или согласиться на работу взломщика в крайне сомнительной компании, которая хотя бы накормит.
Едва дождавшись, когда солнце зайдет за эвердиновский дом, Пит устремился на поиски дренажной трубы, ставшей теперь его единственной дорогой к еде. На огородах весной ничем не разживешься, а о том, чтоб зайти в родительский дом и попросить парочку-другую бутербродов, не могло быть и речи. Вся надежда была на ментора, Китнисс и этого ужасного Хоторна.
Когда Пит добрался до оврага, уже стемнело. Впрочем, сбиться в дороги можно было разве что в случае хронического насморка: овраг издавна служил канализацией для всего Шлака. То и дело Пит спотыкался о такие вещи, что у него появились весьма серьезные подозрения по поводу того, где именно нашел скелет Гейл Хоторн. Но самое веселье началось, когда Пит добрался до трубы. Это была настоящая крысиная столица Двенадцатого дистрикта - но Пита встретили в ней отнюдь не так, как в других столицах (на что наверняка понадеялась Китнисс). Увы, крысы не смотрели телевизор – для них Пит Мелларк был не Победителем, которому полагались почести и горячий ужин, а всего лишь ходячей сырной булочкой. Хвостатые так и скакали вокруг, норовя откусить по вкусному кусочку – кое-кому из них это даже удавалось. Ох, как же здесь не хватало Эффи Бряк – уж она бы научила их почтительному обхождению с Победителем! К счастью, пострадал не столько Пит, сколько его штаны, но все равно было обидно.
Наконец повеяло свежим воздухом - проклятая труба закончилась. Начался темный дремучий лес, в котором место было разве что диким зверям да Гейлу Хоторну, но уж никак не приличному и благоразумному носителю фамилии Мелларк. Из темноты доносились очень неприятные звуки, как будто одни жуткие твари пожирали там других жутких тварей.
Хоть Питу и было страшно, он не стал звать на помощь, чтоб не привлекать внимание хищников: ему с избытком хватило крыс. По примеру Китнисс он решил залезть на дерево, чтоб пересидеть до утра, но не успел подняться и на шесть футов, как увидел с высоты костерок.
С детства Пит привык, что огонь – это прежде всего еда, то есть пышный хлеб и сырные булочки. А еда – это то, в чем он сейчас отчаянно нуждался. Поэтому первое, что пришло ему в голову – бежать к огню, уж там-то его немедленно накормят. Пит спрыгнул с дерева, и ноги сами понесли его в сторону костра. Но чем ближе он подходил, тем сильнее сомневался, что ему там будут рады. Единственное, что сомнению не подвергалось – это наличие еды.
И лишь когда Пит подобрался уже совсем близко, он понял, что пропал: такие ужасные тени могли отбрасывать только ужасные существа. Без сомнения, это были страшные лесные разбойники-переродки, которых Пит не раз видел по телевизору.
Подкравшись как можно тише, Пит затаился за камнем и прислушался.
- Вчера дикая собака, сегодня дикая собака, - ворчал кто-то грубым голосом, шумно разгрызая кости, - и завтра, чтоб мне лопнуть, снова будем жрать дикую собаку…
- Что же делать, если ты их убил пятьдесят штук? - посочувствовал другой голос, потоньше. – Надо их поскорее съесть, пока не испортились.
- Вот бы кусочек булочки… - с тоской протянул грубый голос. – Да только где взять?
Пит и сам со вчерашнего вечера был не против кусочка булочки, да и вообще любого съедобного кусочка. «Если этим ребятам так надоели дикие собаки, - подумал он, - и если их действительно пятьдесят штук, не уступят ли они мне хотя бы полхвоста?»
Несомненно, Пит был очень хорошим мальчиком, но запах жареного мяса, голод и отсутствие миротворцев потихоньку делали свое дело. В конце концов он пришел к выводу, что взломщик-ас может совершенно незаметно взять эти никому не нужные полхвоста, а то и целый - все равно ведь протухнет.
Он высунулся из-за камня… и был тут же схвачен за шиворот.
- Булочка! – завопил страшный грубый голос. – Сама пришла!
В темноте кто-то потянул носом воздух, и Пит услышал второй голос - тот, что потоньше:
- Ну да… корицей пахнет…
- А мне кажется, укропом, - возразил грубый.
- А по-моему, корицей, - не сдавался тонкий.
- Укропом!
- Корицей!
- Нет, укропом!
- Нет, корицей!
- Пойди высморкайся!
- А ты пойди прочихайся!
Первый разбойник чихнул в костер, подняв тучу пепла - тут уже все стали чихать.
- Ну, сейчас ты у меня получишь! – рассердился второй. Разбойники схватили по дубинке и начали драться, кроя друг друга, надо сказать, весьма подходящими и справедливыми словами.
Тут бы Питу и сбежать, но уйти в пустыми руками было бы недостойно взломщика. Поэтому, вместо того, чтоб скользнуть в чащу, он подкрался поближе к еде. Рука Пита была уже в каком-то дюйме от цели, когда его снова схватили за шиворот.
- Ладно, договорились, - прорычал первый разбойник, размахивая Питом во все стороны. – Твоя половина пахнет корицей, моя – укропом. Как делить будем – вдоль или поперек?
- Может, дадите сначала перекусить? – осмелел Пит от близости еды. – Меня тогда… хм… больше станет. А то я вторые сутки голодный – зачем вам такая тощая булочка?
- Да, - согласился второй разбойник, - сначала надо бы откормить.
- Будешь спорить, - взревел первый, - я его сейчас сожру один и целиком! – И они снова схватились за дубинки. Дрались они, надо сказать, красиво, особенно второй, который был меньше, зато проворней и ловчее. Однако Пит за этим зрелищем не забыл о еде – да и как забудешь, когда она так близка и так вкусно пахнет! Но когда он снова оказался в дюйме от вертела, разбойники неожиданно пошли на мировую:
- Хватит, - пропыхтел первый, - давай уже жрать, а то еда разбегается. – И он снова поднял Пита за шиворот.
- В самом деле, - обрадовался второй, - а то так и будем препираться до рассвета.
- Рассвет вас застанет… - зазвучал громкий торжественный голос, - и…
- … по спине лопатой на! – закричал второй разбойник голосом Китнисс и как следует огрел говорящего дубинкой.
- Нескладно! – возмутился тот голосом Хеймитча.
- Зато по существу! – грубым голосом захохотал Гейл Хоторн – конечно же, это был он. – Мы же договаривались, что ты его, - он встряхнул Пита как следует, - встретишь и приведешь! Где тебя носило, алкота? Или ты снова заблудился… дважды?
- Где носило, там уже нет, - загадочно ответил Хеймитч, у которого в оттопыренных карманах что-то красноречиво булькало. – Даже машина не ездит без горючего!
- Ничего, мы подтолкнем, - пригрозила Китнисс, – под горочку заведешься. Ты не встретил Пита! Да я тебе знаешь что за это сделаю?
- Да ладно, чего там, - примирительно улыбнулся Пит, не желающий около еды тратить время на разговоры, - всего чуть-чуть разминулись… - и сразу перешел к делу: - А вы что, правда убили пятьдесят собак? Я бы их съел… всех.
- Начни с кролика, - посоветовала Китнисс, – он ничем не хуже. - Впрочем, Питу было давно уже все равно, кролик это, собака или летающий крокодил – куча костей перед ним росла со страшной скоростью.
На ночлег устроились так: Пит и Китнисс – в середине, а Гейл и Хеймитч – по краям.
Ночью Питу ужасно захотелось обнять Китнисс - наверняка ее снова мучили кошмары. Но едва он к ней повернулся, как вместо прелестного личика увидел перед собой чугунный кулак Гейла Хоторна. Кулак зашевелился, сложился в фигуру из трех пальцев и полыхнул красным - и что самое обидное, после этого не исчез. Питу оставалось только поскорее отползти от него под крепкий менторский бок.
- Ничего, парень, - пробормотал сквозь сон Эбернати, - и на твоей улице перевернется… грузовик с бухлом… - и снова захрапел.
Успокоенный Пит сразу же заснул. Ему приснилась Эффи, преподающая крысам столичный этикет. И что самое приятное, среди внимательных послушных крыс он увидел такого же внимательного и послушного Гейла Хоторна.
