Глава 2— Гарри, впервые здесь так пусто...
— Сейчас же не то время, когда Хогсмид забит народом. Да и последние события не придали ему популярности...
Ребята направились к Кабаньей голове. Они тоскливо проводили взглядом заведение Розмерты, где проводили чудесное время в выходные.
— Гермиона, может ты мне все таки расскажешь, что с тобой. В последнее время ты учишься лучше прежнего, хотя казалось бы куда лучше. — Гарри проворчал последнюю фразу себе под нос. —А нас с Роном даже не замечаешь. Это все из-за него, да? — Девушка молча смотрела вперед, не глядя на Гарри, который уперся взглядом в ее лицо в поисках ответа.
— Гарри, теперь я знаю тот взгляд, которым ты смотрел на Джинни с Дином. Я не могу просто оставить все так. У меня сил нет видеть эту глупую Лаванду рядом с ним. Я...я не могу поверить, что она оказалась лучше и нужнее меня. — Девушка говорила медленно тихим голосом.
— Никого нет лучше тебя, Гермиона. Рон просто тупой осел. — Девушка всхлипнула и зажала рот рукой, отвернувшись от друга.
Темнота Хогсмида, в некоторых местах исчезающая под тусклым светом фонарей, давила на настроение друзей. Деревья выли ветром, качались в унылом ритме, будто ничто не потревожит их грусть. "По-скорей бы выпал этот чертов снег." — Думал Гарри, разглядывая покрытые инеем лужи. Он положил ладонь на плечо Гермиона. Та буквально сжалась, закрылась от всего мира. Никто прежде не видел гордую, стойкую Гермиону Грейнджер плачущей.
— Гарри, ты не должен видеть меня такой, — сказала она, вытирая соленые слезы с лица. — Это неправильно.
— Знаешь, Гермиона, я итак неправильный. И что в этом может быть неправильного? — Девушка повернулась к Гарри и укуталась в его объятиях, шепча неразборчивые слова. Гарри прикрыл глаза. Он так не хотел, чтобы Гермиона плакала, в эту секунду вся его душа ненавидела Рона, он считал его не достойным этой сильной и красивой, расстроенной им девушки. Друг для него превратился во врага, когда он обнимал Гермиону.
— Ты дрожишь, пойдем скорее. — Взяв подругу за руку, Гарри повел ее к бару.
Внутри было так же темно, как обычно. Они прошли к более или менее уютному столику около окна, провожаемые равнодушным взглядом официанта.
— Два сливочных пива пожалуйста. — Сказал Гарри, и неторопливый официант скрылся за дверью кухни, из под которой тянулся неяркий свет, отражая предметы тенью на деревянном полу. Здесь было отчетливо слышно завывание ветра, просящегося внутрь. Гермиона поежилась.
— Последнее время Снегг какой-то странный, не заметила? Он даже практически не ворчит на меня.
— Да, я заметила. Вообще какие-то странные перемены происходят со всеми слизеренцами. А Снегг может просто немного успокоился, когда получил столь долгожданную должность.
— Но он до сих пор не вылазит из своих подземелий. — Усмехнулся Гарри и тут же поник. — Прошлые годы сильно отличались.
— Время не стоит, Гарри. Большие перемены грядут, я это чувствую.
— С Роном что-то не так. До сих пор не понимаю на кой ему сдалась эта Лаванда?! Он сам не свой. Ходит с высоко-поднятой головой, смотрит на меня, как на человека не его уровня, и...
— Может это из-за того, что он был всегда в твоей тени, Гарри? Трудно быть другом известного волшебника. Он наконец-то добился того, чтобы его уважали.
— Гермиона! Все слизеренцы смеются по углам над его парой. Они выглядят нелепо. Я не понимаю, зачем он с ней. Он отказывается от нашего общества, чтобы побольше уделять внимания Лаванде и глупым прозвищам, за которыми следуют омерзительные поцелуи. — Казалось Гарри передергивает из-за возмущения. Гермиона невольно улыбнулась и грустно сказала:
— Может это любовь? — и опустила глаза. Гарри нервно расхохотался.
— Гермиона, ты лучшая ученица Хогвартса, а говоришь чепуху! Это вздор и... Ай! — Гарри схватился за шрам.
— Гарри! Опять болит? — Кинулась к нему девушка.
— Н-нет, все впорядке, это была лишь доля секунды...
— Видение?
— Нет, просто резкая боль, а потом все. — Гарри выглядел слегка встревожено и недоверчиво, но быстро взял себя в руки. — Ничего особенного, все хорошо.
— Нужно сказать Дамблдору.
— Нет не нужно, я не думаю, что стоит его беспокоить из-за малейшей ерунды.
— Но это не ерунда, Гарри!
— Ерунда. Закрыли тему, Гермиона.
— Гарри, ты когда-нибудь сведешь меня с ума. — Теперь она выглядела еще более поникшей и раздавленной. Гарри сжал пальцы ее рук.
— Эй, унылый мерзляк, или как там их, нужно уточнить у Полумны, тебе совсем не идет этот вид. Гермиона, которую я знаю, всегда находит выход и никогда не отчаивается. Девушка улыбнулась, и Гарри в который раз заметил, что из маленькой девочки с копной волос и зубами, как у кролика, от которых она к счастью избавилась, выросла настоящая красавица.
— Она перед тобой, Гарри. — Тихо, но уже более твердо сказала Гермиона. — Обещай мне, что впредь ты не будешь от меня закрываться и избегать разговоров. Так ты совсем зачахнешь. — Сказал Гарри внимательно всматриваясь в глаза подруги, ища согласие.
— Обещаю.
— И что не будешь грустить из-за осла-Рона.
— Обещаю.
***
Выйдя из бара, друзья недолго гуляли по узким улицам Хогсмида, заметенных первым ночным снегом. Ни один дом не давал света, и лишь луна и огни Хогвартса позволяли им разглядывать деревню.
— По-моему Слизнорт сумасшедший. — Вспомнил Гарри учителя зельеварения. — Он одержим мной. Когда Снегг преподавал зельеварение, я мог и не стараться, все равно результат был один и тот же. А тут... Он возлагает на меня надежды высшего мага по этому предмету!
— Гарри, по-моему нет ничего плохого в том, что учителя думают о тебе лучше, чем ты есть. — Она осеклась. — То есть больше чем ты знаешь.
— Я скоро с ума сойду с этими зельями и котлами. Что там? Ты видишь? — По пути к ним со стороны школы надвигалась высокая фигура со скрытым капюшоном лицом. Размеренные шаги были быстрыми, но казалось, что подол мантии даже и не двигался, так твердо шел этот человек. — Гермиона, иди сюда. — Гарри завел подругу за угол последнего дома в надежде, что высокий человек не заметит их.
— Но, но кто это?
— Уж точно не Филч и не Флитивик. Тихо.
Фигура быстро преодолели расстояние между ними и, не останавливаясь, прошла к бару "Три метлы", по пути сняв капюшон руками, одна из которых начала чернеть. Под тканью скрывалась серебристая голова, на лице которой сверкали синие глаза.
— Дамблдор. — Выдохнула Гермиона.
