Глава четвертая– Опять ты! – зевнул Альбус. Несколько беспризрачных ночей, и воспоминания о жутком госте успели поблекнуть. К тому же после знакомства с Кровавым Бароном, Пивзом и многими другими привидениями Хогвартса неупокоенный дух перестал казаться таким уж страшным.
– Да, снова я. Неужели ты забыл о своем задании? О том, что ты избранный? А впрочем, что это я – если ты хоть что-то унаследовал от отца, то самомнение уже распирает тебе голову, и она скоро перевесит все остальное.
– Знаешь, вообще-то мне плевать, что ты там болтаешь, – заявил Альбус. – А если ты и дальше будешь мне надоедать, я позову Кровавого Барона, и посмотрим тогда, как ты запоешь!
– Да что ты говоришь? Можно уже дрожать от страха? Так позови же Барона, юный слизеринец, и посмотрим, на чью сторону он встанет.
Призрак угрожающе надвинулся на него, и испуганный Альбус скатился с кровати. Вот же черт! С Пивзом-то сработало.
– Ладно, ладно, готов я уже, встал. Так для чего я был избран?
Призрак окинул его презрительным взглядом. Черная мантия колыхалась от потустороннего ветра.
– Для истинного задания ты еще слишком слаб. Пока что я дам тебе другое. Ты знаешь, где находятся теплицы?
– Конечно. Профессор Лонгботтом показал нам их вчера на травологии.
– Прекрасно, тогда тебе лишь требуется… Постой, что ты сказал?
– Я... Я знаю, где находятся теплицы.
– Нет, нет, о профессоре…
– Профессоре Лонгботтоме?
– Профессоре Лонгботтоме? Я не ослышался, ты и в самом деле говорил о Лонгботтоме? О профессоре Лонгботтоме?
– Ну да, – нервно пожал плечами Альбус. – А что?
– Действительно, а чего еще следовало ожидать, когда во главе школы стоит Фадж? – скривился призрак. – Так или иначе, тебе нужно добыть лист ядовитой тентакулы. И не смей возвращаться без него! Отправляйся немедленно, – и он исчез, буркнув напоследок: – Профессор Лонгботтом, кто бы мог подумать.
Альбус пожал плечами и достал учебник травологии. Не то чтобы он горел желанием бродить ночью по школе, но если уж отправляться в теплицы, то не затем, чтобы стоять там бревном, пытаясь вспомнить, как выглядит эта самая ядовитая тентакула.
Просмотрев нужные страницы, Альбус выскользнул из слизеринской гостиной в лабиринт коридоров. Луна в ту ночь сияла особенно ярко, отчего залегавшие по углам тени казались еще чернее. На этот раз ни сторожей, ни учителей Альбусу не встретилось.
– Я избранный! – напомнил он себе, пробираясь мимо особенно уродливой горгульи. Эта мысль придала ему отваги – уж лучше быть избранным непонятно для чего, чем прослыть трусливым братишкой Джеймса Поттера.
Добравшись наконец до теплиц, он задумался, в какой же из них может оказаться ядовитая тентакула.
– Ладно, начну с самой безопасной, – решил Альбус. Глупее не выдумаешь, если он, полузадушенный и истыканный колючками, выберется наконец из самой опасной теплицы только затем, чтобы обнаружить тентакулу среди кабачковых гибридов в первой!
Он и не подозревал, как темно окажется в теплице. Конечно, с неба светила луна, но сами растения слились в темный клубок. Альбус достал свою ивовую палочку – только бы справиться с заклинанием!
– Люмос! – Единственная искра вспыхнула на конце палочки и тут же погасла. – Люмос! Люмос!
Наконец палочка засветилась. Альбус и сам едва не сиял от гордости – он впервые использовал заклинание не на уроке и не ради забавы.
– Альбус Поттер! Это ты?
Альбус испуганно вскинулся и увидел профессора Лонгботтома. До этого момента его скрывала груда садовых горшков.
– Что-то случилось, Альбус? Что ты здесь делаешь посреди ночи? – спросил он, натягивая рабочие перчатки.
– Э-э-э… Я… Мама просила передать вам привет от них с папой!
– В полночь в теплице? Оригинально! – рассмеялся профессор Лонгботтом. – Альбус, послушай, тебе и в самом деле не стоит выходить из спальни ночью. В Хогвартсе хватает угроз, которых ты пока не понимаешь, а родители послали тебя сюда не для того, чтобы ты вляпался в какую-нибудь опасную переделку.
– Они хотят, чтобы я был храбрым!
– Скажем так – они надеются, что школу ты переживешь. Я не собираюсь допрашивать тебя, но раз уж ты здесь, без работы не оставлю, не обессудь. Считай это наказанием за нарушение правил. Пойдем.
Профессор Лонгботтом провел Альбуса мимо грядок со спящими растениями и остановился перед огромным горшком. Из земли поднималась мощная громада мясистых кактусов, сплошь покрытых сверкающими цветами.
– Знакомься, это цереус сияющий. Цветет раз в пятьдесят лет и только в полнолуние. Прекрасный ингредиент для зелий, вот только собирать цветы нужно непременно в тот момент, когда они уже созрели и опали со стебля, но еще не перестали сиять, – профессор протянул Альбусу стеклянную банку. – В такой зачарованной банке цветы не потеряют волшебных свойств. Но смотри – поймать легко, сложней не упустить пойманных!
– Не упустить? – переспросил Альбус. – А…
– Первый пошел! – закричал профессор Лонгботтом. – Давай за ним!
Один из сияющих цветков оторвался от ствола, но не упал на землю, а взмахнул лепестками и, перелетев кактус, понесся к рассаде бубонтюберов. Альбус поднырнул под стол, перепрыгнул через мешок с удобрениями, споткнулся о лопату и, рванув вперед, наконец схватил цветок за мгновение до того, как он приземлился на старый рыхлитель. Альбус быстро сунул его в банку, но на дно осел лишь безжизненный ворох лепестков.
– Потух, – пожаловался он. – Поздно поймал, да?
– Скорей лови остальных!
Цветы опадали уже гроздьями, и Альбус принялся торопливо хватать их и заталкивать в банку, стараясь не выпустить уже пойманных. Они вились под крышкой и только подгадывали момент, чтобы выскользнуть на волю.
– Эх, сети надо было готовить, а не банки одни, – сокрушался профессор Лонгботтом, но Альбус так увлекся погоней за неуловимыми цветами, что едва его слышал.
Наконец он подхватил последний цветок и вернулся к горшку с цереусом. Профессор Лонгботтом наловил целых четыре банки сияющих лепестков, тогда как Альбус заполнил всего одну, да и в той на дне лежала груда погасших цветков, а живые оказались помяты.
– Толку-то от меня…
– Не мели чепухи, Альбус, благодаря тебе у меня есть целая банка сверх того, что я собрал бы сам. Погоди, вот выучишь еще немного заклинаний и сможешь охотиться за этими цереусами не хуже меня. Молодец, спасибо! – Профессор Лонгботтом сложил банки в холщовый мешок и взвалил его на спину. – А теперь пора вернуть тебя в спальню.
– Ой! – вспомнил Альбус о своем задании. – Мне надо… То есть… Извините, а можно я сорву с ядовитой тентакулы один листок?
– Листок ядовитой тентакулы? – озадаченно переспросил профессор Лонгботтом. – Зачем он тебе? От них же никакого толка.
– Да просто… Нужно мне, – неуклюже вывернулся Альбус. Отчего-то ему не хотелось рассказывать о призраке, который завел привычку посылать его со странными заданиями по ночам.
– Что, проходишь обряд посвящения?
– Вроде того.
– Ладно, пойдем, – вздохнул профессор Лонгботтом. – Только держись за мной, тентакула не слишком-то любезна, когда ее будят среди ночи.
Он провел Альбуса в следующую теплицу, где в углу вздымало плети странное растение, посапывающее сотнями зубастых морд-бутонов. Профессор приложил палец к губам, оторвал один листок тентакулы и тут же подался назад, увлекая Альбуса за собой.
Тентакула ахнула и замолотила рычащими плетьми, остервенело щелкая зубами в бессильной попытке дотянуться до нарушителей спокойствия.
– Не бойся, горшок надежно прикреплен самоклеящимися чарами. А память у тентакулы короткая.
Профессор Лонгботтом был прав – когда они уходили, тварь уже потеряла к ним интерес, зевала бесчисленными пастями и, ворча, снова укладывалась спать.
– Все еще не верится, что ты теперь слизеринец, – сказал профессор Лонгботтом, шагая по коридору. – Знаешь, когда шляпа объявила твой факультет, мне даже почудилось, будто… – не закончив, он рассмеялся. – А впрочем, глупости все это, просто неприятные воспоминания моих собственных школьных лет. А тебе занятия нравятся?
– Еще как! Они все ужасно интересные! – горячо отозвался Альбус. – Я на первом же занятии превратил спичку в иголку, а на чарах мы здорово повеселились! Астрономия классная, но круче всего зелья, я уже пол-учебника прочитал. Знаете, это как собирать мозаику, чтобы все частички подходили друг к другу…
– Замечательно! – улыбнулся профессор Лонгботтом. – Меня самого к зельеварению никогда не тянуло, с учителем не заладилось. А тебе, выходит, нравится Мутнис?
– Да вроде, – пожал плечами Альбус. – Но у нас с ним всего одно занятие пока было.
– До сих пор привыкнуть не могу, что зельеварение преподает пуффендуйский декан. Мне всегда казалось, что зелья любят слизеринцев, – профессор Лонгботтом чуть вымученно улыбнулся Альбусу. – Может, в том и причина?.. Ладно, а с ребятами как дела?
– Хорошо. Я подружился с ребятами из квиддичной команды, но и первокурсники неплохие парни.
– Рад слышать. Но если вдруг что-то не заладится, хулиганы приставать начнут или еще что, иди сразу к профессору Сильванус, хорошо? Если она тебя не пугает, потому что, видит Мерлин, меня она…
Профессор Лонгботтом внезапно умолк и, побледнев, уперся взглядом в затянутый тенями угол.
– Что там? – встревожился Альбус.
Профессор Лонгботтом сбросил оцепенение.
– Да ничего, померещилось – игра теней, наверное. Навеяло разговорами о Слизерине и зельях, да и спать давно пора. Просто мне на секунду показалось, будто я увидел… А мы ведь уже на месте, верно? Кажется, слизеринская гостиная за этой стеной.
– Да-да, все правильно... Профессор, вы как? Не стоит вам здесь одному ходить, если какая-то гадость рядом шастает…
Профессор Лонгботтом потрепал Альбуса по плечу.
– Даже если мне не почудилось, бояться здесь нечего. Разве что тебя это удержит в постели – тогда, конечно, эта гадость жуткая и смертоносная. Кстати, держи…
Профессор Лонгботтом положил мешок на пол, достал пустую банку и отсыпал в нее несколько цветов цереуса.
– Небольшой сувенир на память о сегодняшней ночи. Кто знает, может, они тебе еще и пригодятся для зельеварения. Удачи тебе в Слизерине, Альбус.
– Спасибо, профессор! – расплылся в улыбке Альбус. – Вы самый клевый учитель!
Он прокрался в спальню и залез в постель. Призрака нигде не было видно. Альбус поставил банку с цветами цереуса на тумбочку, а сверху положил листок тентакулы. Профессор Лонгботтом поделился с ним лучшими экземплярами, а не теми измятыми беднягами, которых наловил сам Альбус. Засмотревшись на переливающиеся узоры из сияющих лепестков, Альбус и сам не заметил, как заснул.
Разбудила его прилетевшая с соседней кровати подушка.
– Вставай, засоня! – крикнул Иэн Кроссли. – У нас сегодня урок полетов! Эй, Поттер, что это у тебя, ночник? Вы только гляньте, какая прелесть, баночки-цветочки! Поттер, а Поттер, что мне будет, если я его заберу?
– Захлопнись, Кроссли, а то не видать тебе больше домашки по трансфигурации, – рыкнул Альбус.
Кроссли захлопнулся, и Альбус, позевывая, начал собираться. Чему-чему, а справляться с некоторыми неурядицами жизнь со страшим братом учит сполна.
