Глава 1Глава 1.
1.
Маггловский Париж.
По темной улице шла ведьма с двумя грифонами на поводке. Ведьма была одета в обычную маггловскую одежду – куртка, джинсы и белые кроссовки со светящимися полосками – но в том, что это ведьма, у Джессики не было бы сомнений, даже если бы рядом не вышагивали два грифона, сложив крылья на спине, тяжелой и ленивой львиной походкой…
Джессика видела, что женщина – ведьма. Никакая маггловская одежда не скроет твою сущность от другого колдуна. К сожалению, даже живя среди магглов, ты не можешь по-настоящему притвориться одним из них. Магглы-то ничего не поймут, если не будешь делать каких-то вопиющих ошибок (а если будешь делать – тебя просто примут за психа, то есть все равно ничего не поймут), а вот колдун тебя вычислит под любой личиной.
Но интересно, кто же эта женщина и почему она гуляет с грифонами по маггловским улицам… Это серые грифоны, самые мелкие из существующих, но они все равно свирепы и опасны, и подчинить их себе может только колдун, очень искусный в обращении с магическими существами. А гулять с ними так, будто это всего лишь две крупные собаки… Кстати, интересно, кем видят их магглы? Двумя сенбернарами? Двумя мастиффами?
— Рене, подойди сюда, пожалуйста, — позвала Джессика. – Как ты думаешь, что это за порода?
— Ирландский волкодав, — ответил Рене, обнимая Джессику за талию и целуя в плечо. – Здоровенные твари… И как она с ними управляется?
— Да, и я вот думаю: как она с ними управляется? - усмехнулась Джессика, глядя на тяжелые львиные лапы и мощные орлиные крылья грифонов.
— По-моему, таких даже ночью нельзя водить без намордников…
Джессика на миг представила себе, как кто-то попытается заключить в намордники могучие клювы грифонов и вздрогнула: на уроках по уходу за магическими созданиями им как-то раз показывали изображения того, что рассерженный грифон может сотворить с человеком только своими когтями, даже не пуская в ход клюв. Да, их преподаватель, профессор Дарвин, не щадил нервы учащихся… Зато его уроки запоминались и даже такая тупица, как Джессика Блэк, смогла на отлично сдать экзамен по этому предмету. И до сих пор так и не забыла некоторые наиболее интересные моменты… Грифоны – гордые и чувствительные создания, наверняка этой ведьме пришлось долго упрашивать их хотя бы для видимости согласиться на поводки! Но где же она их держит? Неужели в городской квартире? И даже если у нее собственный дом… Она гуляет с ними в маггловском районе – значит, и живет тоже в маггловском районе. Какая эксцентричная женщина!
— Ты дрожишь… Замерзла? – выдохнул ей в затылок Рене.
— Нет. Просто, — она пожала плечами.
Рене не стал расспрашивать что «просто». Они встречались уже три года и он успел понять, что в прошлом его подруги все не так уж просто и практически все относится к разряду «я не хочу вспоминать» или «я не хочу говорить об этом». В конце концов, он знал о ней достаточно для себя. По крайней мере, Джессика считала, что Рене знает о ней достаточно. Он знал, что она по отцу англичанка и в Англии прошло ее детство и юность. Он знал, что ей тридцать три года, что она вдова, что у нее двое детей, мальчик и девочка, близнецы, которые учатся в закрытой школе – он не знал, в какой, когда-то Джессика что-то соврала ему на эту тему, а потом вовсе прекращала любые разговоры, да и не настолько он интересовался ее детьми, скорее ради вежливости спрашивал об их успехах… Он знал то, что было для них обоих более важно – какую она любит музыку. Знал ее манеру игры – не просто знал, а чувствовал. Он один из всего квартета умел играть подобно… не так, но подобно. Он помнил ее любимый сорт чая и всегда держал у себя в буфете пачку. А еще он знал, что ей нравится, когда ее целуют в затылок и гладят по спине. Что еще нужно для гармонии в отношениях?
К тому же он такой послушный. Он так легко поддается простейшим внушениям и заклятьям. Его всегда можно направить, убедить, заворожить. То, что никогда не получится с колдуном. С равным. Ее мать считает, что это скучно и противно – жить с существом, которым так легко управлять. А Джессике это казалось забавно и приятно. Всю жизнь все вокруг управляли ею. А тут – хоть кем-то, хоть в чем-то управляет она! И ей можно не бояться Рене и не тревожиться за него, он никогда не учудит ничего такого… Такого, что ей трудно было бы пережить.
С ним просто. С ним хорошо. Он тоже любит Моцарта… Моцарта, у которого на самом деле были другие имя, фамилия и биография. Моцарта, которого магглы считают своим самым выдающимся композитором, а маги – своим, но жалким отщепенцем. Просто потому, что он писал в иной традиции: не пытался изо всех сил подражать музыке сидхэ, как это принято в магическом мире, а сочинял собственную музыку – но для магглов. Симфонии Моцарта были гимном свободы. Это чувствовал каждый из магов. Каждый, кто его слушал. Именно поэтому никто из них не был равнодушен к Моцарту. Они или ненавидели его, или боготворили. В зависимости от того, как относились к свободе выбора – выбора любви, выбора судьбы.
Даже Сириус, равнодушный к музыке, любил «Сороковую симфонию»… Когда отец настраивал эту сложную маггловскую систему, которую он поставил в доме вопреки протестам матери, не желавшей слушать ничего «неестественного», когда отец доставал из конверта с портретом человека в напудренном парике (так непохожего на реального Моцарта, чей живой портрет подмигивал, заигрывал и скабрезничал с портрета в Галерее Памяти) черный ребристый круг, нежно сдувал с него пылинки, осторожно насаживал на штырь в этом маггловском устройстве, поворачивал какую-то ручечку, и музыка, торжествующая и радостная музыка лилась в комнату, — тогда Сириус проскальзывал в дверь, садился тихонько в уголке, словно стесняясь, что его, взрослого парня, аврора, так притягивают звуки музыки, да еще не «настоящей», а маггловской, к тому же не живой, а в какой-то непонятной записи на черном ребристом круге… Но постепенно он расслаблялся, откидывался, свешивал ногу через ручку кресла, улыбался мечтательно, полузакрыв глаза, а Джесси украдкой любовалась на него и тихо радовалась, что он тоже любит Моцарта, а значит – между ними есть хоть что-то общее – ну, кроме фамилии, конечно. Она и тогда была Блэк, и после свадьбы стала Блэк, только замуж выходила не за того Блэка, за которого хотела.
Джессика нервно вздохнула и откинула голову на плечо Рене.
Надежный Рене. Надежный, как все зачарованные магглы…
Колдунья с грифонами уже ушла и улица была пустынна, если не считать притаившегося на дереве баргеста. Рене и его не видел. А если бы увидел, то решил бы, что это – кошка. Магглы обычно принимали баргестов за кошек. Некоторые особо нечувствительные к магии и невезучие магглы даже пытались подкормить или приласкать такую вот мохнатую киску с круглыми сияющими глазами… М-да. А сытый баргест напоминает уже собаку. Большую мохнатую черную или бурую собаку. С едва заметными в шерсти рожками и круглыми сияющими глазами. «На сундуке сидела собака с глазами, как мельничные жернова…» О, Андерсен конечно же знал, что это была вовсе не собака, а баргест, которого ведьма подчинила себе и заставила подчиниться солдату. Но Андерсен писал сказки для магглов и пришлось придумать собаку. В настоящем варианте – уже не сказки, а просто одной из историй, которые так любил записывать этот датский колдун и летописец, была рассказана настоящая история «Огнива»: про то, как неразумная дочь этой самой ведьмы сбежала с магглом, и родила от него ребенка, лишенного магического дара, а потом вместе со своим магглом была сожжена на костре – как ведьма, правильно! – а мальчика отдали в приют, а после ему была одна дорога – в солдаты, ведь дело-то происходило в одном из вечно воюющих германских княжеств… Ну, а потом ведьма нашла своего внука-маггла и постаралась устроить его судьбу. Одарила его волшебными артефактами, заставила баргестов служить ему и сосватала ему в жены девушку из одной княжеской фамилии – мелкой, как и все германские княжеские фамилии, но простой солдат и на такое счастье надеяться не мог, ему бы умереть лет в двадцать восемь от болезни, или под шпицрутенами, или от пули… А стал помещиком и графом, кажется. Но бабку его колдовское сообщество не пощадило за такие дела. Ей пришлось пройти сквозь Завесу… Худшее из наказаний, которые налагают на провинившегося колдуна… Хуже, чем поцелуй дементора. Ибо поцелуй дементора – это смерть. А Завеса – это вечное скитание в небытии, между жизнью и смертью… Между жизнью и смертью…
— О чем ты мечтаешь? – прошептал Рене, поглаживая ее плечи.
— Прости… Задумалась.
— Ты меня прости. Отвлек.
— Ничего. Это были не самые веселые мысли…
— Пойдем поспим немного?
— Разве что совсем немного… Если я к полудню не вернусь, мама будет очень мною недовольна, — вздохнула Джессика.
— Совсем-совсем немного… А твоя мама не заметила, что ты выросла? Сколько твоим детям?
— Шестнадцать, — улыбнулась Джессика. – Им шестнадцать лет… Но мама ждет вечером гостей и рассчитывает на мою помощь в подготовке вечера. Это мой долг и вообще…
— И вообще. Пошли поспим.
Джессика еще раз взглянула за окно.
Баргест светил во тьме круглыми белыми глазами.
Не самая страшная и не самая хищная из Темных тварей. Убивает не чаще раза в месяц. Охотники на нечисть вовсе ими гнушаются… Слишком легко их уничтожать. В конце концов, работа Охотников – не защищать магглов, а усмирять тех из Темных тварей, кто нарушает равновесие. А если перебить всех баргестов, возможно, равновесие нарушится в другую сторону. И неизвестно, не придет ли на смену уничтоженной слабой нечисти – другая, более сильная и опасная. Ведь все в природе взаимосвязано и все взаимосвязаны в магическом мире. По крайней мере, так им объясняли на уроках Защиты от Сил Зла.
Да. А этот баргест такой маленький…
Значит, давно не питался.
Значит, ищет себе добычу.
Значит, скоро найдет…
Это из-за баргестов магглы считали черных кошек носителями зла. И сжигали бедных зверей на кострах целыми корзинами, предварительно вырвав кошкам ушки. И за деяния черных магов на кострах горели ни в чем не повинные магглы…
— Эй! Что ты там такое увидела? – Рене тоже выглянул в окно и посмотрел в темноту.
— Ничего… Просто мысли всякие глупые. И еще там… дереве…
— А! Вижу. Кошка. Глазки светятся… Интересно, на кого она охотится среди ночи? На каких птичек?
— Не на птичек, Рене… Я так думаю, что не на птичек. Пойдем спать…
