Глава 1 Beyond these clouds you can hide all your tears
Beyond this world you’ll be safe from their wicked fears
In their hearts they fear your demands
And their minds
Won’t accept you, they’ll never understand
Fly away
Fly away
From the torch of blame
They hunt you – Lucifer’s Angel
Never lived
You never died
Your life has been denied
They call you
Lucifer’s Angel
(«По ту сторону облаков ты можешь спрятать все свои слезы,
По ту сторону мира ты будешь спасена от их слабых страхов.
В своих сердцах они боятся твоих требований,
И их умы
Не могут тебя принять, они никогда не поймут.
Улетай
От огня порицаний,
Они ищут тебя – Ангел Дьявола.
Ты никогда не жил,
Никогда не умрешь,
Твоя жизнь была отвергнута.
Они зовут тебя
Ангел Дьявола»
The Rasmus «Lucifer’s angel»)
Кто они? Одинокие, беззащитные подростки или грозное оружие в руках убийцы? Их боятся, их ненавидят... Кто построил стену, которая отгородила их от остального мира? Кто заставил их презирать всех и вся? Презирать собственную жизнь? Они не такие, как все... Дети Пожирателей Смерти. Люциферовы ангелы...
Их лишили детства, родительской ласки и любви. Они вообще не знают, что же такое любовь. Такого слова нет в словаре потомка чистокровного рода. Власть, гордость, величие... но не любовь. Это не для них. Они выше этого. Они выше всего...
Изо все сил они пытаются спасти себя, как-то объединиться, чтобы сохранить разум и душу в этой адской, всепоглощающей темноте злости, зависти и непонимания. Люди считают, что у них нет души. Это не так. Просто, чтобы спасти себя, приходится прятать ее где-то глубоко. Настолько глубоко, что сразу разглядеть подчас бывает невозможно. Но никто и не пытается попробовать.
От них отвернулись все: ровесники, учителя, родители... Они перестали быть детьми, наверное, когда впервые заговорили. Им нельзя показывать чувства и эмоции. Снаружи – холодные, пустые, надменные. Но какие внутри? Кто знает...
Всех их мучает по ночам один и тот же кошмарный сон: сон, в котором они остаются одни. Они ничего не боятся. Кроме одиночества.
Глава первая. Панси Паркинсон.
Кто может сказать, что творится в душе у шестнадцатилетней девушки? Тем более, если это – Панси Паркинсон?
Она никогда не блистала особенной красотой, хотя ее это вполне устраивало. «Лучше уж быть такой, как я, чем походить на рыжую Уизли, чья семья живет на два галеона и семь сиклей в неделю», - довольно часто думала она, стоя у зеркала. Если бы не пара лишних килограммов, ее вполне можно было назвать привлекательной. Многие могли ей даже искренне, от души позавидовать. Не много девушек имеет светлые серо-голубые глаза цвета родниковой, самой чистой воды в сочетании с иссиня-черными волосами и бледной аристократической кожей, напрочь лишенной загара. Не много девушек может позволить себе любое платье или мантию. Руки... Вот чем она действительно могла гордиться. Никогда вы не увидели бы следов облупившегося лака, маникюра недельной давности, да и просто следов чернил на ее ухоженных, от природы красивых ногтях. Длинные пальцы позволяли прекрасно играть на рояле, чем она и любила заняться по вечерам, когда оставалась в одиночестве. В семье часто говорили, что ее руки похожи на крылья птицы невиданной красоты. Вот только если бы она смогла улететь, вырваться из своей золотой клетки...
Она никогда не могла сравниться с Грейнджер на травологии или трансфигурации, хотя, в общем, неплохо справлялась с древними рунами. Ее с детства учили этому. Ей это нравилось. Панси никогда не стремилась быть лучшей во всем, ей льстило даже то, что иногда ее друзья просили ее помочь с домашними заданиями... Она считала совсем необязательным быть лучшей студенткой на курсе для того, чтобы найти свое место в жизни. Она не такая, как эта заучка Грейнджер. Ей не нужно искать...
Зря люди считают, что у таких, как она не может быть друзей. Они были. Были, как ей казалось, всегда. Блейз, Винсент, Грегори, Драко, Миллисента ... она знала их с детства, и только они могли понять ее. Все дни рождения они всегда отмечали вшестером. Нет, разумеется, по этому поводу всегда организовывались балы и приемы, но они всегда спешили оказаться вдали от всех. В саду, в какой-нибудь пустой комнате, которыми полны старинные английские замки – неважно. В такие моменты они не обсуждали учебу или еще какую-нибудь ерунду. Они просто веселились. Только тогда можно было заметить, что это дети, хоть и отчаянно пытающиеся казаться взрослыми. Всего лишь дети. «Все думают, что у чистокровных нет друзей, что мы – высокомерные и бесчувственные. Это неправда. Они не хотят понять нас и отгораживаются такими глупыми и подчас детскими фразами. Так кто же, получается, бесчувственный?» - гласила запись в ее дневнике. Она заметила это уже давно, но до последнего не хотела верить. Должна была, но не хотела. Страшный, неописуемый ужас охватывал ее в момент, когда она представляла, что может лишиться последнего – этой хрупкой, как первая снежинка, кружащаяся в небе, и непостоянной дружбы. Единственных близких ей людей. Тогда она думала, что пойдет на любое безрассудство, лишь бы спасти их. Своеволие – еще одна отличительная черта, присущая ее характеру, и иногда так сильно осложняющая жизнь. Впервые она проявила его где-то в восемь лет, отказавшись есть на завтрак надоевшую кашу и вылив ее на голову домовику. Тот улыбнулся, облизнулся и, поблагодарив свою юную хозяйку, удалился. Тогда ее впервые наказали. Нет, чистокровных детей не бьют ремнем. Есть гораздо более действенные способы. Круциатус, например. И именно тогда она узнала, что почти все ее друзья уже испытали эту мучительную, разрывающую тело на части боль. Так она поняла, что в словаре чистокровных нет еще одного слова – непослушание. Это напугало ее. Пожалуй, впервые в жизни она испугалась так сильно.
Когда ей исполнилось четырнадцать, она впервые заметила, что пары на святочном балу смотрят друг на друга далеко не дружественно. Ей впервые захотелось, чтобы кто-нибудь посмотрел на нее так же. Вернее, даже не просто кто-нибудь, а тот, кого она всегда считала только другом и не больше. Драко Малфой. Ее мать все чаще повторяла, что они будут неплохой парой, когда поженятся, но отнюдь не это было решающим в ее выборе. Ее тянуло к нему, несмотря на то, что он был скрытен и, пожалуй, меньше всех демонстрировал свои чувства. Было что-то такое, чему она не могла противиться. Когда он пригласил ее на тот самый бал, сердце билось в груди так сильно, что Панси боялась, как бы он не услышал. А потом она позволила ему себя поцеловать и поняла, что уже никогда не сможет относиться к нему по-прежнему. Как к другу. Он стал чем-то большим, гораздо большим. И она забыла обо всем: о долге, приличиях и тому подобной чепухе. Драко... он всегда был не таким, как все.
На его пятнадцатилетие девушка сделала ему подарок. Себя. Они провели ту ночь вместе. Панси тогда показалось, что так и должно быть в настоящей, правильной жизни, где нет той жестокости и злобы, которую они ежедневно чувствовали. Она впервые была по-настоящему счастлива. Она лю... нет, этого не может быть, не существует в природе. Ей было с ним хорошо. Очень хорошо. Волшебно. И ей не было страшно оттого, что могут сделать родители, если узнают, что скажут люди... Есть она, и есть он. Тогда они были вдвоем в целой вселенной. Бывает так, что людям не нужны слова, чтобы понять друг друга.
Но наступило утро, и вновь потекла привычная, размеренная жизнь. Завтраки в большом зале, уроки и ежедневные столкновения с Поттером. Нет, она не питала к нему той ненависти, как, скажем, Драко. Как Блейз. Ей было все равно. Трудно поверить, но великий Поттер был ей БЕЗ-РАЗ-ЛИ-ЧЕН. Конечно, чтобы поддержать древнюю и уже крепко установившуюся в их компании традицию, при встрече она могла оскорбить его, сказать что-нибудь резкое. Может, ей и не хотелось делать этого, но разъяренный Поттер, красный, как спелый томат, и кричащий ей вслед о том, кто она на самом деле, приводил в состояние неимоверной радости всех ее друзей. А ради них она была готова на многое. Практически на все. Нет, на все исключительно.
В последнее время ее все чаще стали волновать намеки родителей о том, что ей придется принять Черную Метку. Драко показывал ее и говорил, что это совсем не больно, но дело тут было не в боли. Она не хотела. Мерлин, если бы кто-нибудь узнал об этом, вряд ли она дожила бы до своего совершеннолетия! Глупо, но по ночам она думала, что было бы, если бы этой самой Метки не существовало? Как могла бы сложиться ее жизнь? И все чаще она приходила к выводу, что никак. Если она не примет Метку, то потеряет всех, кто сейчас рядом. Потеряет самое главное и единственно важное, что есть в ее никчемной жизни. Потеряет Драко. Он предан Лорду, а значит и она должна. Ради него. Ради себя. Она сможет пойти на это, потому что она слизеринка. Истинная чистокровная слизеринка, живущая ради других...
Behind those eyes lies the truth and grief
Behind those beautiful smiles, I’ve seen tragedy
The flawless skin hides the secrets within
Silent forces that secretly ignite your sins
(«За этими глазами лежат правда и горе,
За прекрасными улыбками я вижу трагедию.
Безупречная кожа внутри прячет секреты,
Тишина заставляет тайно сжигать свои пороки».
The Rasmus. Песня та же.)
