Глава 1. Пыль...
Индивидуальность – количественная характеристика человеческих качеств.
Часть I. …на свету.
Грубые каменные стены, земляной пол, скрипучая железная кровать. Времени совсем немного, а воспоминаний хватит на всю оставшуюся жизнь… и даже больше…
Тихо…
- Билл…
Охрипший голос режет слух.
Безмолвие давит на мозг, хочется говорить, хочется слышать хотя бы звуки своего голоса.
- Пожалуйста…
Прижать к себе колени и не плакать. Быть сильной. Камера такая тесная, будто не хватает воздуха. Слышать гулкие удары своего сердца. Сжать зубы. Пахнет влажной землей. При малейшем движении старая железная кровать отрывисто пронзительно скрипит. Крепче прижать к себе колени. Дышать глубже, не рвать дыхание нетерпеливыми испуганными вздохами. Чуть различимые в полумраке углы камеры приближаются, хотят раздавить, сжать, удушить. Болезненно сглотнуть, горло пересохло. Грудная клетка будто сжимается… Так тесно… нет звуков.
Перетерпеть пик страха. Апатия. Не мигая смотреть в потолок. Следы от впивавшихся в ладони ногтей в темноте не заметны.
Тук… тук… тук… тук… - сердце бьется сильно, но как-то лениво, будто с неохотой. Отдается в ушах.
Несмотря ни на что рука привычно поднимается, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Вернуться к совершенству. Привычно идеализировать все вокруг – принцесса в темнице, рыцарь обязательно спасет, избавит от плена, счастливый конец.
Да. Да. ДА.
- Билл…
Звуки вязнут в тишине.
- Пожалуйста…
И почему ей всегда было так хорошо с Биллом? Почему?
Потому что он такой веселый, легкий в общении, сильный, смелый, мужественный, красивый, почти такой же совершенный, почти такой же идеальный, как и она?
А ведь не от этого…
Наверное, оттого, что с ним она чувствовала себя целой, полной, не одинокой.
Где он сейчас?
Такая пустота…
- Билл…
Слезы холодными дорожками по щекам. Резко по глазам свет из открывшегося проема двери.
Стремительные шаги по коридорам, ноги плохо слушаются, но спина прямая, а голова поднята. Гордость.
За гордостью можно укрыть многое: страх, боль, нерешительность, саму себя. Флёр это слишком хорошо знала. В ее руках было оружие против всего и вся. Она умела казаться неприступно гордой, она научилась этому. Пришлось.
Грубо тащат за руку, сил сопротивляться нет, последние уходят на то, чтобы успевать переставлять ноги и держать спину прямо, даже болезненно прямо. Капюшон Упивающегося сбивается, обнажая выпяченную вперед нижнюю челюсть и часть щеки, покрытой выболевших юношескими угрями. Как мерзко, неэстетично. Нелепо…
Билл приучил ее к совершенству.
Сердце бешено колотится, нос яростными толчками втягивает воздух, по телу разливаются парализующие волны страха.
Так страшно…
Страх разрушал, сковывал, казалось, превращая сознание в пыль: мысли мельчали, сыпались, их невозможно было собрать в нечто осознанное.
«Билл»
Пыль вспыхнула, будто на свету. Но толчок в спину вернул в реальность серую, унылую, безжизненную. Захотелось горько и отчаянно заплакать. Нет. Упрямо сглотнуть комок в горле и идти вперед.
***
Длинные светлые волосы, идеальная кожа, идеальные глаза, идеальные черты, стройная гибкая фигура. Мифическое создание. Вейла. Штамп, шаблон идеальной красоты.
Малейший каприз исполнялся мужчинами и парнями, малейшая оплошность становилась пообедай всех знакомых женщин и девушек.
Просто Флёр была очень красива. Даже слишком. Красота – тяжелая ноша.
Природа обошлась с Флёр жестоко, к красоте она добавила незаурядный ум и способности. Дурочкам проще, им не нужно думать, за что их полюбили: за красоту или индивидуальность. У них нет проблем в решении этой дилеммы. Катастрофы в их безоблачном существовании случаются редко: вскочивший прыщ, сломанный ноготь, затяжка на новом платье. Нет, все не так уж плохо с «кукольными личиками», они тоже переживают из-за голода в Африке, нестабильного курса галеона, возрождения Темного Лорда. Ведь жить сейчас так сложно. Но абсолютно поверхностное восприятие спасает нервные клетки от гибели и не портит цвет лица.
А капризная француженка умела чувствовать. Глубоко чувствовать, как самые
настоящие люди. Наверное, ее спасло то, что она была «гадким утенком» на первых курсах в Бобатоне. Сейчас повернется ли язык сказать про Флёр такое?
Царственный поворот головы, капризный рот и большие голубые глаза. У особо чувствительных людей просто перехватывало дыханье при виде ее.
***
Серый коридор закончился. Тяжелая деревянная дверь, обитая железными пластинами, с долгим скрипом открылась.
Часть II. …в воздухе.
Билл сидел в уютном кресле. На небольшом стеклянном столике дымилась ароматная чашка кофе. На окнах висели новые кремовые занавески. Пахло цветами, несколько хаотично, что не нравилось Биллу, рассаженными Флёр вдоль забора.
Отлично обустроенный дом: комфортный и стильный. Отличная работа в банке: хорошо оплачиваемая и с возможностью карьерного роста. Отличное положение в обществе: интересные и перспективные друзья. Отличная семья: красавица-жена и родственники несколько специфичные, но всегда готовые поддержать и помочь, чем смогут.
Билл потянулся. Какая-то усталость.
Мутное, подсвеченное красным садящимся солнцем марево заволокло горизонт. Душный воздух давил на легкие. Все окна дома открыты, но занавески висели без движения. Гиацинты и георгины на неухоженных клумбах повяли. Мужчина раздраженно подумал, что за цветами стоило бы ухаживать внимательнее. Вокруг была разлита непреодолимая леность, но Билл, сидя на стуле, нервно шелестел страницами газеты. Не прочитав ни одной статьи, он пробегал по ним глазами, выхватывая отдельные слова и буквы, совершенно не улавливая смысла.
«Сон… лоно…. у … добыча… урон… Министр… з… рёв… сегодня… флаг…замена… типичный….» - бессвязный бред.
Неспокойно на душе.
Коричневатая министерская сова влетела в открытое окно, уселась на спинку стула и выжидательно воззрилась на мужчину в кресле. Билл поспешно поднялся, отвязав конверт, он проводил сову взглядом, будто оттягивая момент, когда нужно будет прочитать содержимое послания.
«Срочная почта Министерства Магии» - надпись на конверте вызвала неприятный холодок на коже.
Спустя несколько секунд руки мужчины опустились, в правом кулаке был смят пергамент. Ни один мускул на лице Билла не дрогнул, но болезненно напряженная спина и взгляд в одну точку говорили красноречивее дрожащих губ и заломленных рук.
Просто…
Флёр пропала.
Как гром среди ясного неба.
Как удар под дых.
Как разряд тока.
Шок.
Значит она не на задании Ордена во Франции. Не разговаривает сейчас со своими знакомыми из Бабатона, не пытается найти среди них поддержки в борьбе с Темным Лордом.
А ведь он чувствовал какую-то пустоту, необъяснимое волнение и, наверное, даже страх.
Мужчина бросил пергамент на пол. Перед глазами плавали черные точки. Чертовы авроры не смогли уследить за его женой. Ее похитили. При мысли об Упивающихся из самого горла вырвался какой-то звериный полухрип.
Дерьмо…
В голове вспыхнуло моментальное решение: трансгрессировать в Министерство.
Будто засасывающая резиновая труба. В глазах темнеет от хаотичного мелькания пространства, тошнота подступает к горлу, за плотно закрытыми веками пульсируют черные круги. Билл морщится, отклоняет голову и, сбивая траекторию движения, падает на асфальт. Скрип тормозов и резкий провал сознания.
***
Холодный статичный свет маггловской операционной. Резко очерченные силуэты хирургов. Антибактериальные лампы по комнате. Матовая белизна простыни и всполохи скальпеля. Равнодушное попискивание приборов. Яркий свет гасит, убивает тени. Под плотно надетой на голову оперируемого шапочкой спутавшиеся рыжие волосы.
Скальпель хирурга на секунду замирает:
- Думаете, выживет, Нельсон?
- Это зависит от многих факторов, мистер Уотс.
- Сомневаетесь в себе?
Лампы под потолком не мигают. Мистер Уотс спокойно наблюдает за каплей пота, медленно движущейся по лбу Нельсона.
- В-вы же проводите операцию…
- Но научиться должны вы, я на данный момент могу все.
Странно звучат слова лишенные эмоций.
Скальпель с кровавым потеком на острие вновь замер.
- М-мистер Уотс, но я должен всего лишь наблюдать…
- А я сейчас был должен спокойно пить кофе в загородном доме тетушки моей жены. Но вместо этого я спасаю репутацию выскочке из палаты Лордов, который имел неосторожность сбить этого, - хирург указал скальпелем на человека под кислородной маской, - появившегося из ниоткуда, а потом съехать в кювет. Что бы ты предпочел Нельсон: пить кофе со сдобными булочками или копаться в каком-то рыжем безродном парне с лицом, сплошь покрытом шрамами, собирая по частям его внутренности, чтобы не запятнать честь и совесть сэра Бэкуэла? Вот я чертовски устал…
Медсестра осторожно промокнула лоб хирурга бумажной салфеткой.
Лампы. Свет без бликов, отражение без отсветов и нет тени.
Смешок.
- Вы слабоваты для хирурга, Нельсон. Это же искусство, оно не терпит трусов. А у вас руки дрожат… Придется заканчивать самому.
Спустя полчаса спокойной методичной работы Николаса Уотса, одного из самых известных хирургов Англии, в палату вошли двое странно одетых людей: на одном галстук был повязан вместо пояса, а у второго черные классические брюки не слишком сочетались с сандалиями.
- Какого черта! – возмущенно воскликнул снимавший перчатки мистер Уотс.
Пришедшие переглянулись:
- Кажется, операция уже закончилась.
- Видимо, да. Вызывай санитаров, пострадавшего сейчас нельзя перемещать с помощью портала.
Один из странно одетых людей вышел.
Нельсон и медсестра молча наблюдали за развернувшейся сценой. Ноздри же светила хирургии гневно раздувались:
- Сейчас же объяснитесь!
- Конечно-конечно. Обливейт, господа.
***
Ни под наркозом, ни во время операции, ни потом лежа без сознания на кровати в больнице святого Мунго Билл ничего не видел: прожитая жизнь не пролетала перед глазами, не было ни галлюцинаций, ни видений. Абсолютная пустота.
***
Флёр сидела на камне у ворот Хогвартса.
Очертания Запретного леса, озера, замка стали более резкими в только начинающихся сумерках. Солнце лениво опускалось за горизонт, его красноватое сияние медленно затухало. Ветер обдавал холодом земли и свежестью росы осевшей на траве, теребил распущенные светлые волосы, кружил пыль в воздухе. Тонкая бледная рука безвольно свисала вниз, касаясь темной и гладкой поверхности камня. Как белый штрих на матово-черной поверхности. Запястье такое тоненькое. Билл так любил целовать его.
