Глава 1От автора: фик представляет из себя размышления автора на обозначенную тему, поэтому в нем очень много разговоров и очень мало действия. По моим представлениям это грустный фик, хотя никто не умер и даже не заболел. Большое спасибо Фэйт, Тигре и Кошке Кате на неоценимую помощь.
Действие происходит сразу после падения Темного Лорда.
Посвящается моему дедушке, заслуженному учителю России.
Добрым словом и пистолетом можно сделать больше,
чем просто пистолетом. Или просто добрым словом.
Народная мудрость
Профессор школы Чародейства и Волшебства "Хогвартс", декан факультета Слизерин, почетный член "Сугубо Экстраординарного общества зельеварителей" Гораций Слизнорт сидел в уютном кресле у камина и курил трубку. Надо сказать, что в последнее время он редко позволял себе это удовольствие, в конце концов, годы берут свое и здоровье уже не то. Но сегодня был один из тех дней, когда без трубки решительно не обойтись. Что может скрасить вечер, проведенный в одиночестве, лучше хорошей книги, хорошего табака и засахаренных ананасов, к которым Гораций питал слабость? А в том, что табак наилучшего качества, сомневаться не приходилось. Его присылал профессору один из бывших учеников, в настоящее время хозяин нескольких табачных плантаций в Америке. Да, отказать себе в трубке было никак невозможно. Но только сегодня, всего один раз на этой неделе. Надо и о здоровье подумать.
Увы, здоровье Горация было гораздо хуже, чем ему бы хотелось, что служило источником постоянных тревог и огорчений. Вне всяких сомнений, работа в школе влияла на него самым пагубным образом. Постоянный шум, суета у с утра до ночи. А дети! Сколько тревог и беспокойства доставляли они своим учителям! Не было еще года, чтобы не случилось хотя бы одной серьезной неприятности, если не чего-нибудь похуже. Нет, слава Мерлину, смертельных случаев в школе не было уже много лет, но травмы, в том числе довольно опасные – постоянно. И ничего удивительного, если собрать вместе столько малолетних волшебников - иначе и быть не может. Один квиддич чего стоит! А драки на переменах, происходившие чуть не каждый день, несмотря на все запреты и наказания! Особенно в последнее время…
Да, в последнее время всем пришлось нелегко, и Горацию не лучше прочих. Попробуй помири детей, чьи родители воюют не на жизнь, а на смерть! Отбери у них палочку, так они голыми руками друг друга поубивают! Да и мыли о бывших учениках, ставших убийцами, тоже не добавляли Горацию радости. Зачем?! У большинства из них было все – имя, богатство, положение в обществе, и разве он не помог бы им добиться еще большего? Но нет, они предпочли карьеру преступников, став соратниками безумца, тоже, между прочим, бывшего ученика…
Профессор резко тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Он не позволит мрачным мыслям испортить чудесный вечер! Что толку в размышлениях? Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез, надо жить дальше и радоваться, и пореже вспоминать о жертвах последней войны. В конце концов, большинство из них выбрали свою судьбу сами, а воспоминаниями никого не вернешь. Так что разумнее подумать о делах насущных, о письме Дамблдора, к примеру.
Гораций взял письмо с изящного журнального столика, где оно дожидалось его внимания рядом с коробкой сладостей и томиком римского тезки. Директор Хогвартса просил прийти завтра с утра в его кабинет и намекал на некую приятную неожиданность, но этот намек нисколько не обрадовал Горация, скорее встревожил. Дело в том, что почти все блистательные идеи Дамблдора оборачивались для учителей, а в особенности для деканов, очередной головной болью. Идеи были, бесспорно, хороши и всегда эффективны, но надо же и о коллегах подумать! "Откажусь, непременно откажусь, - решил про себя Гораций. – Так и скажу ему: если хочешь, чтобы я остался, выбрось это из головы".
Дело в том, что хотя многие мечтали о должности профессора Хогвартса (особенно те, кто никогда не имел дело с детьми), Гораций совсем не дорожил своим местом, даже наоборот. Не то чтобы он не любил свою работу, в общем и целом он был ею доволен, но еще четыре года назад он решил подать в отставку и уйти на покой, и каждый раз директор уговаривал его остаться. "На кого ты оставишь детей, Гораций?" – спрашивал его Дамблдор, и Гораций с тяжелым вздохом соглашался остаться еще на год. Директор каждый раз обещал поискать кого-нибудь на замену, но до сих пор не нашел, чему, если быть объективным, не следовало удивляться.
Во время войны поиски нового преподавателя были делом далеко не первой важности, не говоря уж о том, что и в мирное время найти подходящего человека было весьма непросто. Ведь от предполагаемого преемника требовалась не только способность разбираться в зельях существенно лучше, чем на уровне школьной программы, но и умение работать с детьми, что, как не единожды убеждался на горьком опыте Гораций, гораздо сложнее и гораздо реже встречается. Кроме того, он должен быть выпускником Слизерина, потомком хорошего рода, человеком ответственным и достойным доверия. Ну и где такого найдешь? Гораций с горечью подумал, что поиски могут затянуться на годы, и приготовился ответить на привычные уговоры хмурым согласием. Но никаких нововведений! Никаких экспериментов, иначе он немедленно уходит в отставку. Принятое решение успокоило профессора, и он с наслаждением затянулся.
- Добрый день, Гораций, рад тебя видеть, - произнес Дамблдор и протянул коллеге руку, помогая выбраться из камина.
- Я бы сказал: доброе утро, - проворчал Гораций. – Зачем я тебе понадобился в такую рань? Между прочим, мой отпуск еще не закончился, так что у меня есть полное право спать хоть до вечера.
- Здравствуйте, - негромкий голос прозвучал откуда-то сбоку и заставил Горация вздрогнуть от неожиданности и резко обернуться. Однако настороженность на лице профессора тут же сменилась улыбкой.
- Здравствуйте, мой мальчик! Рад Вас видеть!
Это был Снейп, один из многочисленных бывших учеников Горация, причем из числа любимых (которых тоже было немало). Он был одет во все черное и стоял в глубокой тени, так что мудрено было заметить его сразу.
- Взаимно, - откликнулся Снейп, но никакой радости на его лице не отразилось. Впрочем, Гораций этого и не ждал.
- Очень хорошо, - сказал Дамблдор. – Гораций, ты уже несколько раз говорил, что хотел бы уйти на покой…
- И скажу еще раз! Стар я уже для этой безумной работы!
- …Так что я внял твоим просьбам и нашел тебе преемника, - он кивнул в сторону Снейпа.
- Что? – до Горация не сразу дошел смысл сказанного. – Альбус, ты шутишь!
- Уверяю тебя, я вполне серьезен.
- Ты с ума сошел!
- Я слышу это так часто, что впору усомниться в собственной вменяемости. И, тем не менее, я уверен, что пребываю в здравом рассудке.
- Но ты же понимаешь, что это невозможно! – Гораций нетерпеливо взмахнул рукой и повернулся к Снейпу. – Вы знаете, что я всегда был о Вас самого высокого мнения, я никогда этого не скрывал. Вы можете добиться очень многого, если займетесь исследованиями. Но поверьте моему опыту, работа в школе совсем не то, что Вам нужно. Да, разумеется, должность профессора в Хогвартсе – для многих предел мечтаний, это почет, влияние, да и деньги, - он искоса взглянул на Дамблдора. – немаленькие, но Вы и близко не представляете, с какой морокой все это связано. Вам не оставят ни минуты свободного времени! Ни единой минуты! Так что о науке можете забыть. Вам придется отвечать на глупейшие вопросы и разбираться в идиотских ситуациях, выясняя, кто кому первым наступил на ногу, и так целыми днями. Более того, Вас поднимут и среди ночи, если вдруг потребуется. Возможно, Вам кажется, что Вы любите детей, хотя, откровенно говоря, я никогда не замечал этого за Вами, но уверяю Вас, через месяц Вы их возненавидите! Вы, наверное, еще помните, на что бывают похожи уроки зельеварения, когда только два или три человека способны правильно прочесть рецепт с первого раза, хотя чего, казалось бы, проще. И о последствиях ошибок всех остальных Вы, вероятно, тоже еще не забыли. Добавьте к этому километры редкостной чуши, которую пишут в эссе и контрольных работах. Вам придется читать ее каждый день по нескольку часов, а потом еще и объяснять каждому, где он ошибся. Разумеется, это неизбежно, это единственный способ чему-то научить, но, извините, не с Вашим терпением! Не говоря уж о том, что когда кому-нибудь на территории школы понадобится зелье сложнее чая с молоком, они обратятся к Вам. Да еще будут настаивать, чтобы сию же минуту! Вы с самом деле хотите для себя такой жизни? – Гораций перевел дух и повернулся в Дамблдору. – А ты мог бы подумать о том, что двадцать лет – не тот возраст, когда можно брать на себя такую ответственность. Конечно, молодости все кажется простым, но ты-то лучше нас всех знаешь, что такое быть учителем, - он снова повернулся к Снейпу. – Ну что, молодой человек, я Вас убедил?
- Нет, - ответил тот безо всякого выражения в голосе.
- Нет! – Гораций всплеснул руками. – Даже не знаю, что можно еще сказать, чтобы вы образумились.
- В таком случае я считаю вопрос закрытым. Будь добр, покажи Северусу планы уроков, личные дела и прочее. А мне надо заглянуть в Министерство, я обещал Фаджу обсудить с ним сегодня одно дело. Где-то через час вернусь.
- Привет передавай, - мрачно ответил Гораций.
- Я понимаю, на что Вы рассчитываете, - говорил Гораций, когда они медленно шли по пустынным коридорам. – Но не думаю, что Ваши надежды оправданы. Разумеется, декан Слизерина – человек весьма уважаемый и влиятельный, и не стану скрывать, что я многого достиг на этой должности. Думаю, Вы догадываетесь, хотя бы отчасти, как именно мне это удалось, но предупреждаю сразу: Вам это повторить не удастся. Вы слишком молоды, чтобы к Вам отнеслись серьезно, и что гораздо хуже, Вы не чистокровный волшебник. Вы знаете, как я далек от предрассудков, ибо давно убедился, что даже среди маглорожденных встречаются исключительные таланты. Вспомнить хотя бы Эванс из вашего класса…
Снейп сделал резкое движение рукой и сжал пальцы в кулак.
- Да, ужасная история! – Гораций вздохнул. – Особенно для нас, которые знали ее лично. Такая милая девочка! Но что поделаешь, такова жизнь! Да, так вот, я говорил, что не мне Вам объяснять, как важна родословная, когда имеешь дело со Слизерином. Факультет никогда не примет Вас как своего лидера. Будет терпеть по необходимости, но и только. Зачем Вам это нужно? Видимо, Альбус просто не понимает, на какую унизительную роль он обрекает Вас. Он гриффиндорец и считает, что предрассудки можно преодолеть. Не будем судить его строго, но советую еще раз: откажитесь, пока не поздно!
- Поздно, - сказал Снейп. – Я уже согласился.
- Ну так скажите, что передумали! Не заставит же он Вас насильно, в конце-то концов!
- Нет! – резко ответил Снейп и остановился. – Я не могу!
Гораций остановился тоже и внимательно посмотрел в лицо бывшего ученика, одновременно узнавая и не узнавая его. Так случалось почти с каждым: вчерашние подростки неуловимо менялись, становясь взрослыми. Горацию никогда не удавалось отследить момент этой перемены, просто наступал день, когда вместо ребенка он видел перед собой взрослого. То же произошло и со Снейпом: куда-то ушли вызов и вечная насмешка, сменившись холодной решимостью, помимо которой нельзя было ничего прочесть. Гораций вдруг подумал, что такое лицо может быть у приговоренного к смерти, считающего себя правым, или у фанатика – отрешенное, как будто ничего кроме собственной правоты уже не имеет значение. Нелепая мысль, подумал Гораций, и отогнал ее, продолжая вглядываться в лицо молодого человека. Да, надо признаться, по крайней мере, себе: он не понимает Снейпа. Конечно, налицо честолюбие и упрямство, надо заметить, очень слизеринские качества, но не только они. И это "не только" было непонятно. Нельзя сказать, что непонимание сильно смутило Горация, он давно расстался с убеждением молодости, что можно знать и понимать все на свете, а потому он прибегнул к любимому способу разрешения таких ситуаций – сделал вид, что понимает.
- Разумеется, - мягко сказал он. – Пойдемте в библиотеку, я покажу Вам маленькую дверцу, которой Вы никогда не видели, хотя и просидели рядом чуть ли не все семь лет. Там очень сильные чары сокрытия, и не напрасно, ведь за этой дверцей хранятся личные дела учеников. Всех, кто когда-нибудь учился в Хогвартсе! Тысячи и тысячи томов! Разумеется, вход кому-либо кроме директора и преподавателей строго запрещен. Интереснейшее место, поверьте! Признаюсь, я провел там не один час, читая дела одноклассников, других учителей и просто знаменитых людей. А потом по намекам в разговорах выяснилось, что все учителя Хогвартса занимались тем же в первый год работы. Так что хотя бы одно удовольствие Вам здесь наверняка обеспечено…
- Еще раз говорю тебе, что ты делаешь глупость, - Гораций отхлебнул чая. Надо сказать, чаи у Дамблдора всегда великолепны. Конечно, у самого Горация были ничуть не хуже, но он, как и всякий гурман, умел ценить угощение, и от чая у директора никогда не отказывался. Впрочем, не только он. Дамблдор умел приглашать, но далеко не все приглашенные могли оценить по достоинству гастрономическую составляющую этих визитов. – Я не понимаю, чего ты добиваешься. Конечно, я устал, но не настолько, чтобы лечь и умереть прямо сейчас. Поверь мне, Снейп не тот человек, который может быть учителем. Ему надо запереться в лаборатории и заниматься наукой. Причем в одиночестве, потому что с любым напарником он поругается в первые же полчаса. И ты хочешь, чтобы этот человек работал с детьми!
- Мне известно о Северусе гораздо больше, чем ты думаешь, - спокойно ответил Дамблдор. – В том числе и о его неумении жить с людьми. Но у всех есть свои мелкие недостатки, а детей учить кто-то должен.
- Ничего себе мелкий недостаток! Или ты думаешь, что он исправится? Конечно, в таком возрасте… Да ради всего святого! Он же всего на три года старше выпускного класса! Его всерьез никто принимать не будет! А особенно – чистокровные отпрыски. Ты что, забыл, с кем имеешь дело? Это
Слизерин! Они того, у которого нет трех поколений предков-волшебников, и за человека-то не считают!
- Однако для Тома Риддла было сделано исключение, - холодно заметил Дамблдор, заставив Горация сильно вздрогнуть и просыпать сахар мимо чашки.
- Ну ты и вспомнил! Да еще к столу! Не шути больше так, чай все-таки горячий. Ты что, хочешь, чтобы Снейп воспользовался методами Риддла? В лучшем случае, и наиболее вероятном, к счастью для нас, его просто уничтожат. А что будет в худшем, я даже думать боюсь. Но ты ведь не хочешь этого, Альбус? – в голосе Горация проскользнули жалобные нотки. - Ты же первый был против Темного Лорда!
- Разумеется, не хочу. Я просто напомнил тебе, что и для Слизерина есть вещи важнее родословной. И можешь быть спокоен, история Тома не повторится в Хогвартсе, пока я директор. Насчет Северуса тоже не волнуйся – он справится гораздо лучше, чем ты думаешь, а, в крайнем случае, я всегда смогу ему помочь.
- Ты – директор школы, и волен делать с ней все, что угодно, - Гораций встал. – Но я тебя предупреждаю: ты испортишь жизнь мальчику и сам не оберешься неприятностей. Пожалуй, его мне жаль все-таки больше. Но когда ты поймешь свою ошибку и придешь ко мне за помощью, я тебе не откажу, потому что старая дружба и забота о детях важнее разногласий. До свидания!
Он величественно прошествовал к камину.
- Всего хорошего, и пусть отдых пойдет на пользу твоему здоровью. Но если понадобится помощь, я непременно обращусь к тебе.
Гораций зачерпнул полную горсть летучего пороха и резко швырнул ее в огонь.
