Выдумка

Глава 1

ВЫДУМКА

Персонажей Дж.К.Роулинг столько раз переписывали, что это не могло не отразится на том мире, где действительно существует Гарри Поттер… Действия происходят на шестом курсе, прошлое героев соответствует канону.

Вечная любовь
Музыка: Д.Майданов
Слова: Д.Майданов

Если однажды горячее солнце
Станет холодным как утренний лед,
Если зима жарким летом вернется
И на песок белый снег упадет,

Если беда, что ничем не измерить,
Рухнет на землю, косою звеня,
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Я буду знать, всё равно что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня

Если друзья мои станут врагами
И в суете продадут за пятак,
Я буду грызть эту землю зубами
Я буду верить что это не так

Если я буду оборван как дервиш
И стану жить всё на свете кляня
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если погаснут далекие звезды,
Высохнет весь мировой океан,
Если спасать этот мир будет поздно,
Он через час превратится в туман.

Если уже в раскаленной пустыне,
В той, что когда-то, мы звали земля,
Знаю, что сердце твое не остынет,
Я буду знать что ты любишь меня.
Знаю, что сердце твое не остынет,
Я буду знать, что ты любишь меня.

И, глядя ангелом с неба на землю,
Выберу нам с тобой место в тепле.
Голосу сердца и разума внемля,
Я упаду, но поближе к тебе.

И через день, возвратившись сиренью,
Я обниму тебя, кроной шумя,
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня…
Грппа «Couple»




Глава 1.
«Просто в тех местах, где пересекаются миры, реальность иногда выходит из-под контроля, и тогда предметы и люди начинают своевольничать, приоткрывая стороннему взору истинную свою природу»
Макс Фрай «Энциклопедия мифов»


Я прислонилась лбом к стеклу. Дождевые капли на фоне заходящего солнца сияли, точно звёзды, и я невольно залюбовалась.
- Что с тобой, Джинни?
Должно быть странно я смотрелась, раз в голосе Гарри зазвучали обеспокоенные нотки.
- Всё в порядке, просто голова болит, - неохотно оторвав взгляд от «звёзд», обернулась к нему. – Ты же понимаешь, в этом году СОВ…
- Понимаю, - Гарри нахмурился и покосился на свою руку, на которой всё ещё белели слова «Я не должен лгать». – Но у тебя хотя бы не будет Амбридж… Ай!!! – он вдруг побледнел и согнулся пополам. У его ног кто-то шлёпнулся и всхлипнул.
- Ах ты, засранец! - хриплым голосом произнёс Гарри, за ухо поднимая первокурсника на ноги. – Смотреть нужно, куда бежишь. Что за дурная манера носится по гостиной?
- Прос… простите, мистер Поттер (Гарри поперхнулся), – заикаясь, произнёс ребёнок. – У меня письмо… от профессора Дамблдора…
- Мистер По… От кого письмо? Чего ты раньше молчал? – Гарри отпустил порядком покрасневшее ухо. – Давай сюда.
- Но это не Вам, а ей! – мальчик дрожащим пальцем указал на меня.
На несколько секунд воцарилась тишина. Мы с Гарри недоуменно смотрели друг на друга, а первокурсник потирал своё опухшее ухо, с открытым ртом разглядывая Гарри.
- Ты ничего не перепутал? – спросила я. - Может, письмо для Гарри?
- Нет, оно Вам! – малыш неохотно оторвался от Гарри и протянул мне сложенный вчетверо листок пергамента. - Профессор Дамблдор сказал, чтобы я отдал его мисс Уизли… Я спросил, и мне сказали, что это Вы.
Я пожала плечами и взяла листок. В гостиной царил полумрак, и я подошла к камину, чувствуя на себе выжидательный взгляд Гарри. Вдруг захотелось умолчать о содержании письма. В груди всколыхнулась прежняя детская обида на Золотое Трио, которое все эти годы скрывало от меня свои дела. Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, я развернула пергамент.

«Мисс Уизли! Жду Вас в своём кабинете в 20.30. Не опаздывайте.
А.Дамблдор.
P.S. Шоколадные лягушки»

- Ничего не понимаю, - призналась я, передавая письмо Гарри.
Он нетерпеливо пробежал глазами по строчкам и нахмурился.
- Странно, - медленно произнёс он, задумчиво потирая шрам. – А раньше Дамблдор не назначал тебе встречи?
- Нет… Мы с ним толком и не говорили никогда… Ну разве что тогда, после Тайной комнаты. Может, кто-то пошутил просто?
- Не похоже, это его почерк.
- Ну тогда… Не знаю, должно быть правы Фред и Джордж, и он спятил... Причём здесь шоколадные лягушки? Я ему их принести должна, что ли? – я озадаченно посмотрела на письмо, раздумывая, у кого можно было одолжить данный вид сладостей. – С каких пор его не устраивают лимонные дольки?
- Это пароль, - губы Гарри тронула лёгкая улыбка. – Почему-то профессор всегда выбирает названия сладостей… А ты чего подслушиваешь? – обратился он к первокурснику, который с выпученными глазами пялился на нас.
Мальчик залился краской, сравнявшись по цвету с ухом, испуганно что-то пискнул и юркнул на лестницу в спальни.
- Мой брат на тебя дурно влияет, - укоризненно сказала я. – Ты ведь его даже не поблагодарил за письмо.
- Так оно тебе же, - захлопал глазами Гарри.
- Вылитый Рон, - констатировала я.
- Ладно, прости. Просто эта ситуация с письмом меня слегка из себя вывела… Ты ведь расскажешь, что от тебя хотел Дамблдор?
- Как только вернусь, - пообещала я, глядя на часы. – Мне пора.
Он растерянно кивнул, засунув руки в карманы, а я направилась к выходу из гостиной.

Вечерний Хогвартс похож на лабиринт. Первокурсницей, я очень боялась ходить по его извилистым коридорам, опасаясь, что из-за тёмного угла выскочит Минотавр. Впрочем, Минотавра я благополучно миновала, а вот на василиске споткнулась. У Хогвартса было своё личное чудовище.
- Входите, мисс Уизли, - раздалось за дверью кабинета директора, когда я постучала. – Вы очень тактичны.
Профессор сидел в глубоком красном кресле возле камина, а свет огня причудливо играл на лице и бороде, выделяя каждую морщинку. Я вдруг подумала, что он очень стар.
С детства имя Дамблдора ассоциировалось с чем-то непоколебимым и вечным, тем, что никогда не изменится и не исчезнет. Наверное, профессор всячески старался поддержать этот образ, прослыв своей феноменальной активностью, вот только никому в голову не приходило, что вечерами, заперевшись в одиночестве, он превращается в уставшего от жизни старика. Сколько ему? Сто? Сто двадцать? А ведь у него никогда не было ни жены, ни детей, ни внуков – никого из тех, перед кем можно быть просто человеком, а не величайшим волшебником всех времён и народов.
- Добрый вечер, профессор.
- Добрый вечер. Присаживайтесь, мисс Уизли, - он кивнул в сторону второго кресла.
Я нерешительно прошла и села напротив него. Никогда мне ещё не доводилось быть с профессором Дамблдором наедине, и это немного напрягало и пугало.
Минут десять он молчал, а я нервно елозила по креслу, не смея прерывать его раздумье. Я начинала завидовать Гарри и его непринужденному общению с профессором. Гарри не стал бы сидеть тут и ждать, а напрямик спросил у Дамблдора, о чём тот хочет поговорить. Мысли о мальчике-который-выжил немного отвлекли меня, и я не сразу сообразила, что что-то не так.
Сначала я унюхала запах табака и удивлённо посмотрела на профессора. Дамблдор, прикрыв глаза, курил трубку, дым которой делал его лицо призрачным.
- Профессор, Вы курите?! - удивлённо воскликнула я, разом забыв страх первой начать разговор. Уж очень представившаяся мне картина была странной.
Дамблдор открыл глаза и растерянно посмотрел сначала на меня, а потом на трубку.
- Видимо да, - создалось впечатление, что он удивлён своим поведением не меньше меня. - Простите, Джинни, я немного задумался.
- Вы о чём-то хотели со мной поговорить? – спросила я, радуясь, что больше не нужно молчать. – Это по поводу Гарри?
- Гарри, Гарри…, - он ещё с минуту повертел трубку в руках и, наконец, посмотрел на меня. – Вы знаете, какое сегодня число? - серьёзно спросил он.
- Двадцать первое сентября, - ответила я, немного удивлённая вопросом.
Дамблдор встал, обошёл вокруг своего кресла и подошёл к окну. На улице стояла ночь, поэтому мне ничего не было видно, кроме едва уловимого отражения лица профессора в стекле.
- Сегодня день осеннего равноденствия, - голос его казался усталым и слегка охрипшим. - Вы знаете, что это значит, Джинни?
- Ну, сегодня день и ночь равны… кажется, - не очень связно ответила я, теряя нить так и не начавшегося разговора.
- В такие дни грань между сбывшимся и несбывшимся очень тонка. В году есть всего четыре дня, которых стоит опасаться, потому что они несут в себе перемены…
- Разве это плохо? – перебила я.
- Как сказать, - Дамблдор обернулся и внимательно посмотрел на меня сквозь очки-половинки. Стало неуютно, словно меня просканировали. – Перемены бывают разными. К тому же, большинство людей боится перемен. Вам, молодым, этого не понять… хотя, и вам предстоящие перемены врят ли понравятся.
- Вы о Волан де Морте?
- Нет, нет! Думаю, о Томе можно забыть. Он так напуган, что постарается исчезнуть… Или хотя бы уехать как можно дальше.
- Как можно дальше? – бессмысленно переспросила я, пытаясь переварить сказанное. – Но почему? Что его так напугало?
- Вы, - просто ответил Дамблдор.
- В смысле, Гарри?
- Нет… и да.
- Я ничего не понимаю, профессор, - призналась я, массируя пальцами начавшие ныть виски. - Зачем Вы меня позвали?
- Зачем? Хм… Знаете, один мой знакомый говорил, что вопрос «зачем?» давно пора исключить из словарного запаса людей. Он напрягает и заставляет чувствовать себя кому-то должным. Спроси «почему?», и я отвечу.*
- Почему? – на автопилоте повторила я, ловя себя на ощущении, что мне всё снится.
- Потому что ты единственная можешь нам помочь.
- Вам?
- Мне, Гарри, Гермионе, Рону, Малфою-младшему… да и Волан де Морту, чего греха таить…
- ЧТО?! Вы хотите, что бы я помогла Волан де Морту?!
- Не утрируй, пожалуйста. И успокойся, - Дамблдор кивнул на кресло, с которого я вскочила, приглашая вновь сесть. Я подчинилась, хотя сердце неистово клокотало в груди. – Ты мне сейчас напомнила Гарри, он тоже срывается по каждому поводу, не успев взвесить всё, как следует.
Я уставилась в огонь, пытаясь успокоится, а Дамблдор тем временем занял кресло напротив меня.
- Можете всё рассказать по порядку? Я совсем запуталась.
Солнечные зайчики бегали по стенам кабинета, поигрывая то с корешками старинных книг, то со странными серебряными приборами на столе директора. Сортировочная Шляпа сощурилась от очень надоедливого лучика, что-то проворчала, отвернулась к стенке и захрапела. А я всегда гадала, чем же она занимается в свободное время… то есть весь год. Всё оказалось очень прозаично.
- В году, как я уже говорил, есть четыре дня, которых стоит опасаться, потому, что они несут в себе перемены, - начал Дамблдор, взяв со стола трубку и с интересом разглядывая её, как будто первый раз видел. – Это дни зимнего и летнего солнцестояния и дни осеннего и весеннего равноденствия. Сегодня, как любезно Вы мне сказали, двадцать первое сентября, день осеннего равноденствия, несущий за собой перемены. Перемены в Вашей жизни, мисс Уизли, и в жизни Ваших друзей… и врагов… Собственность Гендальфа Серого? Очень интересно… и смешно, признаться, - пробормотал профессор, рассматривая надпись на трубке. – Так вот. Есть вещи и события, что не подвластны магии. Именно это, к моему большому сожалению, случилось с Вами.
- Я всё равно не понимаю.
От порыва сильного ветра открылось окно, и свежий летний ветер сдул бумаги со стола директора, обдав нас каплями дождя. Дамблдор взмахом палочки закрыл окно и левитировал подносик с чайником и чашками.
- Вы не могли бы сделать пирожные, а я пока займусь чаем.
Я пожала плечами и материализовала из воздуха пирожки по маминому рецепту. Профессор обрадовано улыбнулся, но пробормотал что-то типа: «Неплохо, но лимонные дольки всё же лучше».
- Знаете, а Вы должны были быть самой сильной волшебницей в мире, - вдруг проговорил Дамблдор, глядя мне в глаза.
От неожиданности я пролила на себя чай и непонимающе уставилась на него.
- Вы ей и стали, только на фоне меня, Тома Редла и Гарри Поттера это осталось незамеченным. Признаться, это грустно… С другой стороны, у Вас было нормальное детство, д р у г и х и этого лишили.
«Он сошёл с ума, - твёрдо решила я. – Потому и заговаривается. Мерлин, что же мне теперь делать? Нужно кого-то позвать…»
- Вы мне не верите? – в открытую спросил Дамблдор.
- Ну…я…. Понимаете, профессор… То, что Вы сказали, не может быть правдой. Должно быть, Вы ошиблись, и всё это относится к Гарри, а не ко мне…
- Я и не думал, что Вы сразу поверите… Мисс Уизли, будьте так добры, подойдите к окну, пожалуйста.
Я встала и, растерянно и испуганно косясь на профессора, подошла к окну.
Метель подходила к концу, но белые хлопья снега всё ещё кружились в воздухе. Откуда-то сквозь серые низкие тучи выглянуло заходящее солнце, окрасив представившийся мне пейзаж в красноватые тона. Создалось впечатление, что к белоснежному снегу примешалась кровь. Я передёрнула плечами. В такую погоду играть в снежки совсем не хотелось.
- Джинни, - мягко сказал профессор. – Какое сегодня число?
- Двадцать первое сентября, - раздражённо ответила я, не понимая, зачем задавать один и тот же вопрос дважды. Дамблдор молчал, а до меня начало медленно доходить.
Осень! Сентябрь – это осень! Днём деревья ещё стояли в золоте, а сейчас как будто середина зимы! К тому же сейчас не может быть заката, потому что он уже был! Час назад, когда я разговаривала с Гарри. А когда я вошла в кабинет директора, успело стемнеть…
Мысли путались, в глазах начало темнеть, и я, не помня себя, добралась до кресла и рухнула в него.
- Как это может быть? – глухо спросила я.
- Это происходит из-за тебя, Джинни, - за стёклами очков мелькнуло жалость. – В ближайшее время вокруг тебя будет происходить много странных вещей…
- Вы можете с этим что-то сделать? – судорожно спросила я, подаваясь вперёд.
- Увы, магия тут бессильна.
- Но разве… разве э т о не магия?!
Профессор замотал головой. На меня нахлынула волна отчаяния. Я понятия не имела, что происходит, но отчего-то сделалось очень страшно. Я больше ни минуты не могла находиться в этом кабинете, смотреть в это сочувствующее лицо, слышать весь этот бред. Слёзы ручьём брызнули из глаз, и я вскочила на ноги, намереваясь убежать как можно дальше, забиться в угол и забыть обо всём. Спотыкаясь, я добежала до двери, с каждым шагом ожидая, что директор меня остановит, но он даже не пытался этого сделать. Я дёрнула ручку двери на себя, и…
Морская волна окатила меня с ног до головы, и только благодаря частым полётам на метле и быстрой реакции я не только не упала, но и умудрилась закрыть дверь.
- Там… там море, - сипло сказала я, чувствуя солёный привкус во рту.
- Я ожидал чего-то подобного, - тяжело вздохнув, признался Дамблдор. – Боюсь, что пока мы не закончим наш разговор, ты отсюда не выйдешь.
Я прислонилась к косяку двери и закрыла глаза. Промокшая одежда прилипла к телу, и меня слегка подтрясывало.
- Джинни, это делаю не я, это делаешь ТЫ, - тихо произнёс Дамблдор, словно читая мои мысли.
- Я не умею… э т о г о.
- Теперь умеешь. Пока не можешь контролировать, но умеешь. И всегда умела… просто не замечала.
- Как я могла не замечать? – я вдруг разозлилась. – Это Вы делаете!
- Увы, - Дамблдор расстроено покачал головой. – От меня сейчас мало что зависит… А про то, что ты не могла не замечать… С тех пор, как ты вошла в мой кабинет, погода и время суток за окном сменились шестнадцать раз.
- Хотите сказать, такое происходило раньше? Тогда почему никто, кроме Вас не замечал?
- Потому что раньше это не принимало такие глобальные формы. Но сегодня…
- День перемен, слышала, - я пнула ногой дверь, за которой, судя по звукам, начинался шторм.
- Ты всё ещё не веришь, что самая сильная волшебница в мире?
Я зло зыркнула на него, борясь с искушением чем-нибудь запустить в директора. Интересно, кого из нас первым заберут в больницу Святого Мунго? Знаменитого волшебника, на старости лет сошедшего с ума, или меня, к собственному ужасу начинающую верить в его бред? Профессор, к моему величайшему раздражению, выглядел на редкость спокойным и даже вновь закурил трубку. Когда он начал пускать разноцветные колечки, мне захотелось его придушить.
- Вижу, что не веришь, - хмыкнул Дамблдор, удобнее устраиваясь в кресле. – Кстати, твои пирожки просто чудесны! Угощайся, - он с воодушевлением откусил кусочек пирожка и зажмурился от удовольствия.
- Рада, что смогла Вам угодить, - хмуро ответила я, раздумывая, можно ли выбраться через окно. С учётом того, что кабинет директора располагался наверху одной из самых высоких башен Хогвартса, шансы мои были не велики…
- Кстати, Джинни! Думаю, профессор Макгонагалл уже говорила вам, что еда – одно из пяти исключений к закону Гэмпа об элементарных трансфигурациях?
- Конечно говор…
Окружающий мир перевернулся и отвесил хороший подзатыльник. Пятнадцать минут назад я создала из воздуха мамины фирменные пирожки!
Но этого быть не могло, если только… Если только всё, что говорил Дамблдор не было правдой. Я обессилено опустилась на пол.
На улице снова была ночь, звуки волн стихли, и всё нормализовалось, потому что у меня больше не было сил видоизменять пространство вокруг себя. Я всхлипнула.
- Мне жаль, - тихо сказал профессор, и одинокая слеза скатилась в его седую бороду. – У тебя меньше полугода, что бы всё изменить.
- Что изменить? – голос звучал на удивление спокойно.
- Вокруг Гарри образовывается воронка, которая затягивает в себя несколько человек, с которыми Гарри связывает наиболее сильная эмоциональная связь. Это Драко Малфой, Гермиона и Рон. Эти трое, думаю, уже завтра обо всём узнают, а вот Гарри останется в неведении до конца. Возможно, он будет что-то чувствовать, но не более. Даже если вы попробуете рассказать ему правду, через минуту он всё забудет.
- Почему?
- Потому что он краеугольный камень этой истории, всё будет вертеться вокруг него, но он будет в центре воронки, а, значит, в большей безопасности, нежели остальные. По крайней мере, пока… Времени у вас до 29 февраля… Ты знаешь, что этот день бывает раз в четыре года, а потому очень опасен. Особенно для Гарри и остальной троицы…
- Но почему это происходит? Почему именно мы?
- Видишь ли, есть теория, что всё придуманное нами где-то и когда-то существует. Следовательно, и нас кто-то придумал. В одной из реальностей историю Гарри написала одна мечтательная девушка. История вышла столь увлекательной, что затронула сердца многих молодых людей. Книга закончилась, но юным демиургам** хотелось продолжения, поэтому они стали писать его сами… Очень много продолжений. К тому же, многих не устраивали некоторые моменты этой книги, и они стали её переписывать. Бессчетное количество раз. В итоге, сбывшееся и несбывшееся перепуталось, и в стенках реальности образовались дыры, которые грозят уничтожить н а ш у реальность. А в эпицентре всего этого Гарри и остальные трое – те, чьи истории переписывали чаще всего. Но чем ближе роковой день, тем больше людей будут затянуты в эту историю. Поэтому и сбежал Том, чувствуя близость воронки. По той же причине мне придётся отправить профессора Снейпа подальше от замка…
- А Вы не уедите?
- Нет.
Часы отбили десять вечера. В кабинете директора я находилась всего полтора часа, а казалось, что целую вечность. Огонь в камине почти погас, и комната погрузилась в полумрак, разбавляемый лишь разноцветными кольцами из трубки Дамблдора, которые и не думали рассеиваться. Меня знобило.
- Вы думаете, что воронка вас не затронет? – пытаясь унять дрожь в теле, спросила я.
- Напротив, меня она затронет одним из первых. Вероятно, я смогу сопротивляться дольше остальных, но…
- Тогда почему Вы не уедете?
- Я люблю Гарри, - просто ответил Дамблдор. – Для меня он стал сыном и внуком в одном лице. Я никогда не думал, что у меня на руках окажется такое чудо. Если до 29 февраля ничего не решится, Гарри погибнет первым, - сердце пропустило пару ударов. – Точнее, не погибнет, а просто исчезнет, словно его никогда и не было. Таким образом, наша реальность исправит ту путаницу, что получилась в результате писанины юных демиургов. Стоит ли говорить, что в случае провала вслед за Гарри исчезнут Драко, Гермиона и твой брат?
Я судорожно вздохнула и вцепилась в ручку двери, стараясь не упасть. Окружающий мир за полтора часа из сносного существования превратился в кошмар.
- Что будет с остальными, включая меня самого, не знаю. Возможно, мы тоже исчезнем, а может, просто забудем о случившемся, словно никогда и не было Гарри Поттера, мальчика-который-выжил. Однако, Джинни, у нас есть шанс всё вернуть на свои места, и этот шанс – ты. Не знаю почему, но тебя воронка не коснётся, и в этом твоё преимущество. Ты можешь повлиять на ход событий.
- Откуда Вы всё это знаете? – странно, а мне казалось, что в этот вечер удивить меня уже не получится.
- Мне… рассказали, - уклончиво ответил профессор. – Думаю, к тебе тоже придут… чуть позже, когда немного успокоишься. Что касается Рона, Гермионы и Драко… что ж, насколько я понял, для них это шанс исправить свои жизни. Не волнуйся, о них позаботятся их п р о в о д н и к и. Я бы даже советовал не попадаться беднягам на глаза в ближайшие несколько дней. Думаю, они будут слегка не в себе, когда всё узнают. Твоя единственная забота – Гарри. Не знаю как, но ты должна попытаться уничтожить воронку вокруг него… или хотя бы снизить её нарастающую мощность.
- А если у меня не получится?
- Тогда их уже ничего не спасёт. Да, и ещё. Первой, думаю, узнает обо всём Гермиона. Вторым будет Рон, последним Драко. Именно в таком порядке Гарри привязан к этим троим. Впрочем, Гермиона, как и все женщины, более чувствительна… хм.. к тонким мирам, потому и идёт первой. Что касается Рона и Драко… Запомни, Джинни, чувство дружбы и любви всегда сильнее чувства неприязни. Возможно, тебе эти знания понадобятся, хотя, не уверен. А теперь, думаю, ты можешь идти. Кажется, шторм за дверью утих?
- Идти? – ошарашено переспросила я. Двадцать минут назад я готова была выпрыгнуть в окно, лишь бы выбраться из этого кабинета, но теперь, приняв реальность, нужно было ещё многое понять.
- Я больше не смогу ответить ни на один твой вопрос, - ласково сказал Дамблдор, взмахом палочки разжигая огонь в камине. – Всё что мне велели тебе передать, я передал, об остальном я не знаю. Сейчас тебе нужно хорошенько выспаться, и уже потом обдумать сложившуюся ситуацию. А там, может быть, появятся те, кто сможет ответить на твои вопросы.
Сил спорить не осталось, и я послушно дёрнула за ручку. Дверь открылась, пролив свет на тёмный школьный коридор. Море испарилось.
- Профессор, - позвала я, прежде, чем выйти. – Вы сказали, что я не единственная т а к а я. А кто был до меня?
Лицо Дамблдора, слабо освещённое каминным огнём, нахмурилось. Несколько секунд он раздумывал, прежде чем ответить:
- Мерлин…



*Автор в своё время основательно подсел на книги Макса Фрая, поэтому частенько цитирует его мысли 
** Демиу́рг (от греч. δήμος, «народ» и ἔργον, «дело, ремесло, промысел» — буквально «мастер, ремесленник, творец») — изначально — название класса ремесленников в античном греческом обществе. Впоследствии словом демиург, за редким исключением, стали обозначать созидающее, творческое начало во Вселенной. Первым в таком значении его использовал Платон.
• в христианском богословии: бог-творец
• в гностицизме: несовершенный дух-творец мира, «злое» начало, в отличие от Бога, «доброго» начала.
• в деизме Демиург (Бог) создал мир и дал ему законы, но после этого в дела мира не вмешивается.