Искупление

Глава 1

Название: «Искупление»
Автор: Almond
Бета: Свет-зеркальце
Гамма: Malefer
Герои: Драко Малфой, Гермиона Грейнджер
Рейтинг: PG-13
Жанр: роман
Размер: миди
Дисклаймер: все принадлежит Дж. К. Роулинг.


Искупление — желание признать вину или каким-то образом её искупить, часто удерживает человека в тесном контакте с землёй, продолжающемся иногда много лет.

...я так стремительно падаю вверх,
Как будто притяжения нет...
Fleur, «Искупление» (Radio Edit)

Пролог

Синее-синее небо. А на фоне этого невероятно синего неба — белые пухлые облака с легчайшей серой дымкой по краям. Объемные, цвет плавно меняет оттенки от светло - до темно-серого-серебряного-хмурого... Серый — цвет дождя.
Гермиона Уизли, прижавшись лбом к оконному стеклу, смотрела на это небо, на облака...
Облаков и неба — нет. Потому что она видит их сквозь окна, расположенные в Министерстве Магии.
Магические окна отражают эмоции, душевное состояние смотрящего в них и в соответствии с этим состоянием трансформируют окружающий мир.
Гермиона хотела знать. Потому сейчас окно и отразило небо с облаками...
Облакам известно все. Они многое помнят, они многое видели, они многое могут рассказать.
Они — единственное, что вечно.
Гермиона хотела знать.
Что же произошло с ней? Почему...
Почему.

Глава 1

Отчет об утверждении законопроекта «Об отмене необходимости регистрации и присвоения идентификационных номеров, обязывающих владельца данного номера носить его при себе, для переселенных общин уэссекских кентавров 246/т.4/№ 583» — это на понедельник. А еще к понедельнику нужно было успеть предоставить план поправок к закону «О сотрудничестве с гоблинами. П.3. Операции по вкладам», а также утвердить новую форму бланка подорожной Г6/14/213 для домашних эльфов. Последнее являлось полным бредом, с которым Гермиона пока не имела возможности бороться. Но она очень надеялась, что подорожная (подорожная!) для домашних эльфов когда-нибудь все же исчезнет из обихода. Ну и что, что иностранные эльфы получили свободу от своих хозяев?! Это же не означает, что они тут же соберутся покидать свою страну на ЛОШАДЯХ и въезжать в Англию! И, в любой момент, причем, способные смотаться от любого чиновника, требующего предъявить ПОДОРОЖНУЮ!!! Аппарировать эльфы пока не разучились! Так и происходило в девяносто девяти случаях из ста. Однако это не мешало закону вполне здраво существовать и появляться новым формам бланков бредовой подорожной.
Гермиона Уизли пока что не имела возможности бороться с, как она сама говорила, «пережитками прошлого», но бороться, без сомнения, будет.
Не зря Гермиона тогда заявила Руфусу Скримжеру, что в будущем она намерена сделать что-то на благо общества. Пусть это и будет работа в Отделе магического правопорядка, но осуществить свои планы ей ничто не помешает. В конце концов, где еще она сможет сделать все, что нужно сделать? Именно сможет. И именно она.
Так... Теперь нужно составить расписание для подчиненных...
— Миссис Уизли, к вам посетитель.
— Кто, Мелани?
— Мистер Малфой.
Гермиона медленно отложила перо и внимательно посмотрела на свою секретаршу.
— Да? Старший или младший?
— Мистер Драко Малфой.
Гермиона несколько секунд задумчиво смотрела на Мелани. Потом вздохнула и, аккуратно раскладывая листы пергамента в стопку, сказала:
— Хорошо, пригласи его.
Секретарша вышла.
Гермиона опять вздохнула. Удивление от новости, что аудиенции просит Драко Малфой, уже почти прошло. Сейчас она просто заранее приготовилась ответить отказом. На что угодно. Потому как Малфой мог к ней прийти только с просьбой или, скажем, предложением, очень выгодным для него и маловыгодным для нее. И, разумеется, потому, что в другие места с этой просьбой или предложением вход ему заказан.
Тем не менее, Гермионе стало любопытно, что же скажет Малфой.

***
Дверь распахнулась, и в кабинет уверенно вошел Драко Малфой. Он прошел к столу, сел на стул, положил ногу на ногу, затем преувеличенно внимательно и медленно оглядел кабинет, задерживая взгляд на всех предметах обстановки.
Гермиона терпеливо ждала, когда закончится вся эта демонстрация независимости натуры и общей благости характера. Наконец Драко остановил взгляд на Гермионе.
— Здравствуй, Грейнджер.
— Миссис Уизли, — спокойно поправила его Гермиона.
Драко и бровью не повел.
— Не буду ходить вокруг да около, Грейнджер. У меня к тебе дело.
— Кто бы сомневался... — пробормотала Гермиона. Потом сладким голосом поинтересовалась:
— Как дела, Малфой? Как мама с папой?
Драко внимательно рассматривал ногти на руке.
Через невыносимо долгое время он отвлекся от этого увлекательного занятия, и легонько стукнув ладонью по столешнице, тихо сказал:
— Ладно. Давай оставим обмен любезностями и соревнования в остроумии. У меня сейчас нет никакого желания этим заниматься, может, как-нибудь в другой раз. Думаю, это и так ясно, что к тебе я бы обратился с делом в последнюю очередь... но нужда оказалась сильней.
— Выкладывай, — нетерпеливо сказала Гермиона, добавив про себя: «И проваливай».
Она не видела Малфоя со школы, судебным процессом по делу его отца не интересовалась, его жизнью тоже. Чем он сейчас занимается — не знала и знать не хотела, но ей было известно, что, в принципе, у него все хорошо.
Крайне неприятная ситуация — сидеть и слушать его просьбы, а потом, разумеется, отвечать на них отказом. Все, что сейчас произойдет, она уже знает. Будут попытки вовлечь ее в какое-нибудь дурно пахнущее дельце... Просьба-то наверняка будет связана с чем-то незаконным. Наверняка... Хотя она просто волнуется, придется это признать, потому что Малфой не настолько глуп, чтобы заявляться к ней с предложением чего-то незаконного.
Драко, тем временем, с любопытством следил за лицом Гермионы, прекрасно понимая, какие именно мысли приходят ей в голову.
Когда она наконец снова посмотрела ему в глаза, холодно и отчужденно, словно заранее готовая рявкнуть: «Нет!», он усмехнулся и заговорил:
— Дело в том, что я собрался жениться.
Настороженность в глазах Гермионы усилилась.
— Поздравляю.
— Спасибо, — ровно ответил Драко, — пока не с чем. Моя избранница не одобряет моей кандидатуры.
— Вот как? — Гермиона не удержалась и хмыкнула. Для Драко Малфоя это наверняка крайне неожиданная и крайне печальная новость — узнать, что его кандидатуру «не одобрили».
Потом, взяв себя в руки, она сказала:
— Что ж, сочувствую. Это все?
— Грейнджер, я думал, мы договорились. Ты не будешь ерничать, а хотя бы просто выслушаешь, что я хочу сказать.
Он поднял ладонь, останавливая Гермиону, которая собралась возразить, что ни о чем они еще не договаривались.
— Согласиться или не согласиться на мою просьбу — это твое дело. Я не собираюсь лгать, чтобы убедить тебя мне помочь. Скажем просто — мне твоя помощь нужна, так нужна, что я, повторяюсь, обратился с ней к тебе, а ты знаешь, что я лучше бы сожрал свой слизеринский галстук, чем пришел бы сюда или еще к кому-нибудь из вашей героической троицы. Но я не собираюсь заставлять или принуждать тебя...
— Еще бы ты собирался!
— Видишь, я с тобой максимально честен, — проигнорировав восклицание, терпеливо продолжал Драко. — Так что оставим все это. Мне нужна твоя помощь, потому как ты единственная из моих знакомых, кого моя избранница послушается.
Он замолчал, выжидательно уставившись на Гермиону.
— Продолжай, — подчеркнуто безразлично сказала она.
— Ты добилась определенных карьерных успехов, твое имя часто упоминается в солидных политических изданиях, ты — благонравная жена, ты — подруга великолепного Поттера, ты — герой войны... еще?
— Я должна буду играть роль свахи?
— Можно так сказать, — Драко помолчал, потом добавил. — К тому же...
Он снова умолк.
— К тому же? — переспросила Гермиона, предчувствуя, что сейчас услышит что-то весьма неприятное. То легкое замешательство, которое она испытывала от просьбы Малфоя, странной, к тому же, постепенно все более укреплялось в ней, все более росло, переходя в крайнее удивление и неприятие. С какой стати она должна помогать ему? Он что, рехнулся?
— К тому же, ты — грязнокровка, а это самое определяющее для моей избранницы.
Гермиона закрыла глаза и, тяжко вздохнув, спросила терпеливо и весомо, словно спрашивая у ребенка, который в стотысячный раз совершил какую-нибудь гадость и в стотысячный раз неспособен объяснить, зачем он, собственно, ее совершает:
— Ты в курсе, что это слово запрещено постановлением Международной Ассоциации волшебников от пятнадцатого января девяносто девятого года? Как раз после того, как состоялись суды над кое-какими сторонниками кое-какого темного волшебника. Что, не в курсе?
— С твоей стороны было очень любезно мне это напомнить. Хорошо, извини, вырвалось.
Гермиона подняла брови:
— Что, Малфой, так сильно нуждаешься в моей помощи, что даже извиняешься?
Драко пожал плечами и равнодушно ответил:
— Ты все прекрасно поняла.
Гермиона положила голову на ладонь и задумчиво принялась разглядывать Драко, размышляя о том, пора ли уже выгнать его из кабинета или все-таки сначала узнать, кто же эта таинственная избранница.
Любопытство пересилило.
— Кто она?
— Ее зовут Астория Гринграсс. Из чистокровной семьи. Отец — американец, мать — француженка. У них здесь капиталовложения в ценные бумаги. Ее сестра Дафна Гринграсс училась со мной на одном курсе. Во время войны они уехали в Штаты, и их отец вывез из Англии всех своих немногочисленных родственников, в частности, кузена Себастьяна Гринграсса — владельца поместья Блустоун и охраняемого драконом сейфа в Гринготтсе, а также мой троюродный дядя со стороны отца. Максимилиан Гринграсс —гражданин Британии, но до войны волшебников, как он сам неоднократно заявлял, ему дела не было. Мисс Астория училась в Шармбатоне, на три года младше меня, сейчас с матерью живет во Франции, пока ее отец вместе с братцем налаживает бизнес и восстанавливает связи здесь, в Англии. Одним словом...
Он умолк.
— Одним словом — очень выгодная партия, — продолжила Гермиона.
— Очень, — проникновенно заверил ее Драко. — Отец Астории решил, что с антипатриотизмом он малость переборщил, раз уж в Британии сейчас все так способствует бизнесу, да и вообще деловым людям, благодаря постановлениям нашего мудрого Министерства. Он спешно обрастает новыми связями и, как я уже говорил, восстанавливает старые. В Малфой-Меноре он, конечно же, побывал... Думаю, здесь он решил подстраховаться. Все-таки фамилия Малфой была очень и очень влиятельна в свое время. А земля, как говорится, круглая... Мало ли как все может потом обернуться.
— Я поняла, — перебила его Гермиона. — Не нужно мне пересказывать, кто из вас какую выгоду извлек от знакомства. Говори сразу результат. Заключили сделку?
— Нет, Грейнджер, не заключили, — раздраженно ответил Драко, потом помолчал немного и добавил. — Но ты права, перейдем к основному. Отец решил, что Астория для меня самая выгодная партия на сегодняшний момент.
— Словно невесты перед тобой рядами выстроились, и тебе только выбрать осталось...
— Все может быть. Ты за меня не волнуйся, — усмехнулся Драко.— Астория — это вариант. Лучший из всех.
— Зачем тебе жениться?
Драко удивленно взглянул на нее.
— Что за вопросы? Грейнджер, зачем люди женятся?
— Люди — я знаю зачем, я спрашиваю — зачем ты? Крайняя необходимость или выгодная сделка. Одно из двух. Что из этих двух?
— Тебе не все равно? — поморщился Драко. — Тебя должно больше интересовать, зачем мне твое участие понадобилось...
— И все же? — Гермиона откинулась назад в кресле. — Ответь на вопрос.
Она слегка прищурила глаза.
— Вижу, что не все равно... Поверь, нет ни крайней необходимости, ни, представь себе, выгодной сделки. Если ты, конечно, не имела в виду того, что Астория — самая богатая невеста в Европе. Просто мне пора жениться и я подошел к этому вопросу обстоятельно. Ничего более...
— Ясно, — заключила Гермиона. — При чем здесь я?
— Ты поможешь расположить мисс Гринграсс ко мне.
Гермиона внимательно посмотрела на него:
— Малфой...
Драко поднял ладонь:
— Ее отец, как ты, надеюсь, уже поняла, вполне даже за. Он хочет породниться с Малфоями. Во-первых, мы и так уже родня, а Гринграсс тот еще сноб насчет чистоты крови. Во-вторых, он хочет прочно обосноваться здесь, в Англии, всерьез и надолго. Он слишком поспешно и слишком жестко обрывал связи, когда уезжал отсюда... в обществе такое воспринимают ну очень негативно. В-третьих, деньги. Мы, Малфои, отнюдь не бедны. Даже после всего... у нас все еще есть вес в обществе...
Гермиона, хмурясь, смотрела на него. «Он ведь убеждает больше себя, чем меня... Ему на самом деле необходима эта женитьба. И ее отец здесь ни при чем. Он именно и переживает о том, как же он будет выглядеть в ее глазах! Все то, что, по его мнению, определяет его как знаковую личность, он и перечисляет. Астория Гринграсс ему важна. Занятно...»
— Я все-таки не понимаю, при чем здесь я?
— Она очень ценит вас, победителей в этой чертовой войне, — едва слышно произнес Драко.
— Кто?
— Астория, кто еще... Ее мать воспитала ее в каких-то прекраснодушных идеалах, пока отец вкалывал в поте лица. Девушка живет в своем неведомом чудесном мире, где черное — это черное, белое — белое, и только так и никак иначе. В мире, где правду нельзя сличить с ложью, где царят великие, строгие, прекрасные принципы, и всегда все твердо знают, что делать верно, а что — ошибка. Разницу она очень четко понимает. Для нее не существует переходов и полутонов. По сути, она невероятно несчастный человек, хотя и не осознает этого. Астория словно заперта в комнате без окон и дверей... Ты понимаешь меня, Грейнджер?
Пожалуй, понимала, и даже лучше его самого. Гермиона удивленно смотрела на него. Он говорит о Астории, говорит с грустью, пространно рассуждая о ее внутреннем мире, философствует даже. Он говорит как очень заинтересованный... или даже влюбленный человек. Значит, все сходится. Малфою действительно важна эта девушка, и Малфой действительно искренне хочет, чтобы она стала его женой. Не из-за ее имени, чистокровности, богатства... Он хочет, чтобы она стала его женой…
Просто потому, что он этого хочет.
Она чувствовала, как в душе появилось что-то теплое. Он иногда ведет себя, как нормальный человек, так, что его можно воспринять как нуждающегося в помощи — бескорыстно нуждающегося, а не вечно строящего далеко идущие планы и предугадывающего все наперед...
Если, конечно, все это не мастерский обман.
Драко, тем временем, продолжал:
— Она предубеждена против меня. По ее мнению, я — злодей, участвовавший в сотворении кромешного ада на земле и только благодаря вселенской несправедливости избежавший наказания. Я — Пожиратель смерти, один из сторонников Темного Лорда, соучастник убийства величайшего белого волшебника Альбуса Дамблдора, один из разрушителей старейшей и могущественнейшей школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Я — трус и предатель. Исходя из всего этого, она, разумеется, не хочет иметь со мной ничего общего. Трудно будет выдать ее замуж за меня...
— Малфой, все это захватывающе интересно, трагично даже и все такое, но чем я-то тут могу помочь?
— Грейнджер, ты олицетворяешь для нее все то, что является, по ее мнению, светлым, правым, хорошим, наконец, — скучным голосом сказал Драко, растягивая каждое слово. — Ваша троица... Вы же почти легенда. Такие храбрые, такие правильные, такие преданные друг другу... Вы — победители, и это самое главное. Потому что, если бы Темный Лорд не съехал окончательно с катушек, а победил, довел бы дело до конца... Если бы это было... Тогда ему бы простилось все. Он бы просто правил, и все забыли бы то, какими способами он достиг власти.
— Никто ничего бы не забыл, — холодно сказала Гермиона. — Такое не забывается. Не обольщайся, Малфой.
— Хорошо, пусть это будет моей личной точкой зрения. Сейчас я говорю о том, как обо мне и о вас думает Астория. Вашим трио она восхищается, меня презирает. Ты для нее, кстати, по проверенным данным, особый кумир, не спрашивай, откуда я это знаю. Ты — женщина, ты занимаешь видный пост в Министерстве, добившись его сама, своими мозгами и трудом, ты — грязнокровка, как я уже говорил, а Астория, в отличие от отца, всегда радела за грязнокровок.
— Магглорожденная, Малфой, — звенящим голосом ответила Гермиона. — Я поняла. Ты хочешь, чтобы я убедила эту твою Асторию, что ты белый и пушистый, что тебя обманули и заманили в дурное дело злые дяди, а ты знать не знал, что Пожиратель смерти — это синоним слова «убийца». Я поняла, Малфой. Так вот, мой ответ — нет.
— Не совсем то, конечно, что, собственно, мне от тебя нужно, но общую идею ты уловила, — Драко, не отрываясь, смотрел на Гермиону.
Гермиона удерживала его взгляд.
Наконец через несколько секунд она напряженно спросила:
— Ты слышал, что я сказала «Нет»?
— Слышал, — с готовностью ответил Драко, мысленно ухмыльнувшись. — Но ведь ты всего лишь выплеснула эмоцию. Причем заранее запланированную. Ты же еще до того, как я вошел в кабинет, собиралась ответить мне отказом. Так что... — он повысил голос, перебивая открывшую было рот Гермиону, — продолжим.
Гермиона обессиленно откинулась в кресле. То, почему она до сих пор не выгнала его из кабинета, вполне могло объясняться ее человеколюбием... в случае с Драко Малфоем вполне можно сказать — маниакальным человеколюбием. «Могла бы и сразу догадаться, — сердито подумала Гермиона, — что если уж ему взбрело в голову обратиться ко мне, и это его последний шанс — он не отступится, по крайней мере, пока все не выскажет... или пока я не соглашусь. Третьего не дано. К счастью».
— Теперь по всем правилам игры я должен перечислить те стороны в нашей сделке, что выгодны для тебя, — Драко не сводил с Гермионы пытливого взгляда.
— Сделки? Нашей? А что, мы ее уже заключили? — вяло переспросила Гермиона, лишь бы создать видимость, что она все еще может спорить и вообще не соглашаться ни с какими (крамольными!) речами Драко.
— Но их нет, — продолжил Драко, склонив голову набок и по-прежнему внимательно глядя на Гермиону.
— Что?
— Причин помогать мне у тебя нет. В чем я тебе искренно сознаюсь.
Гермиона смотрела на него во все глаза и молчала. Что ж, пора делать выводы из этой ситуации. Первое — все происходящее он находит крайне забавным. Стоит только посмотреть на то, как подрагивают уголки его губ и вообще заметить все его усилия не расхохотаться. Второе — он подкупает вот этой своей непосредственностью и прямотой, совершенно ему не свойственной, подкупает, и хотя она это понимает, все равно подсознательно воспринимает его просьбу с симпатией... и то есть да, скорее всего она согласится. Малфой бывает ужасно милым, когда хочет, и сейчас он вполне удачно отрабатывает это свое умение.
Она почти купилась.
— Хорошо, Малфой, — улыбнулась Гермиона. — Ты не можешь сказать, какую выгоду мне принесет предложенная тобой сделка. Зато я могу.
Я помогу тебе с твоей Асторией. Только совершенно не понимаю, каким образом. Пригласить ее на чай и распевать перед ней дифирамбы в твою честь, да? Ты, несомненно, будешь счастлив... Так вот, помогу. Ты мне точно скажешь как. За это ты откажешься от своей доли в компании «Святое наследие».
Драко сощурил глаза.
— Двенадцать процентов акций, что Малфои обманом выкупили у почтенной леди Корделии, продашь двум фирмам — пять и семь процентов каждой, позже я дам тебе реквизиты получателей, а ты укажешь счет, куда они перечислят деньги.
Драко оперся рукой о стол и, наклонившись к Гермионе, тихо сказал:
— Нечестно играешь, Грейнджер.
— А еще в условия нашей сделки входит то, что ты не называешь меня по девичьей фамилии и не обзываешь меня грязнокровкой.
— Ты следишь за моей жизнью, — Драко удобнее устроился на стуле и закинул ногу за ногу. Лицо его приобрело непроницаемое выражение.
— Не говори ерунды, Малфой. Леди Корделия — давняя подруга Арабеллы Фигг. А та обратилась ко мне с просьбой подсобить подруге, у которой не осталось средств к существованию. Видишь ли, как ей сказали, дивиденды от акций, которые ей оставил муж, катастрофически малы по сравнению с тем, какой доход получают в среднем от ценных бумаг. А дальше акции будут еще больше падать в цене, и ей очень посоветовали их вложить в один очень выгодный проект... тебе это ни о чем не говорит, Малфой?
— А теперь, Грейнджер, ты забираешь эти акции себе. Надо же помогать бедным старушкам. Эти твои фирмы, несомненно, специализируются на очень удобных гробах с розовыми мягкими пелеринками... специально для бабулек.
— Представь себе — нет, — отрезала Гермиона. — Фирмы принадлежат ее внукам, которые однозначно понимают программу Министерства: «Заботься о престарелом члене общества — не плати двадцатой части налогов». Так что решай, Малфой. Если тебе так нужна женитьба на Гринграсс, пожертвуй этими сворованными двенадцатью процентами. И еще... не пытайся снова играть в свои игры. «Теперь я должен рассказать о твоей выгоде в нашей сделке...» Ха! Это ведь была ловушка! Ты любезно предоставил мне право самой задуматься: «А что я выиграю от того, что соглашусь помочь Малфою?» Ничего я выигрывать не хочу! Просто я уже и раньше думала, как разобраться с ситуацией леди Корделии. Так что ты пришел вовремя! — с триумфом закончила Гермиона и победоносно сложила руки на груди.
Драко секунду смотрел на нее остекленевшим взглядом, потом опомнившись, поспешно выхватил из кармана носовой платок, закрыл им рот, пытаясь скрыть смех за приступом искусственного кашля. После очень серьезно сказал:
— Ты права, Грейнджер. Я попался. Мне ничего другого не остается, как согласиться на твое условие. Твоя взяла. Я продам акции.
Гордая улыбка Гермионы не сходила с ее губ, однако постепенно становилась все более натянутой.
«И все потому, что кто-то слишком любит оставлять за собой последнее слово», — пакостливый Драко в душе настоящего Драко радостно потирал ладошки.
— А теперь, когда мы выяснили, насколько я глуп, — также серьезно продолжил Драко, — обсудим все нюансы твоего знакомства, предстоящих разговоров, уговоров и восхваления меня Астории. Разговор будет долгим.
Гермионе показалось, что она услышала громкий щелчок. Щелчок, похожий на звук захлопнувшегося капкана.