Глава 1Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь… быть всегда готовым
оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно
и заботливо относиться к больному, действовать исключительно
в его интересах, независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Из клятвы врача
Глава 1
Однажды это все-таки случилось.
В возможность данного счастливого события уже практически не верили, но всё же продолжали надеяться в глубине души.
Видимо, октябрь в этом году выдался особенно ненастным и промозглым, если даже Ужас слизеринских подземелий насквозь промерз в своих неуютных апартаментах. Промерз – и заболел.
Итак, Снейп заболел.
Снейп…заболел?
Снейп заболел!
Теперь уже не представляется возможным установить, кто первым принес эту счастливую весть в Большой зал, где завтракали сонные студенты. Скоро она распространилась, как лесной пожар, гонимый по зарослям сухостоя хорошим попутным ветерком.
Дремотное оцепенение мгновенно спало, под сводами зала загудел нестройный хор голосов. Все обсуждали новость Номер Один этого утра.
Про завтрак благополучно забыли. Какие там крендельки с корицей, какой тыквенный сок! Студенты были заняты совершенно другим. Только ленивый не наклонялся к соседу по столу с таинственной улыбкой на лице и неизменным вопросом: «Представляешь? Мне тут сказали, что Снейп…»
Каждый новопосвященный считал необходимым срочно оглянуться на учительский стол. Действительно, на завтрак зельевар не явился.
Кулинарные премудрости хогвартских эльфов этим утром остались без должного внимания. Видимо, эйфория и в самом деле перебивает аппетит.
У рыжеволосого Рона Уизли с аппетитом было все в порядке. Он как раз подпитывал свой молодой и активно растущий организм пятой по счету булочкой с кремом, когда Гарри рассказал ему про Снейпа. Новость пришлась Рону по душе.
Бесхитростный Рон Уизли не умел скрывать своих чувств, поэтому о его лютой ненависти к слизеринцам знали все вокруг. Особенную неприязнь Рон питал к Драко Малфою и, естественно, Северусу Снейпу. К последнему особенно, поскольку Малфой – младший, после того, как Люциуса поймали на контрабанде темных артефактов, как-то стушевался, перестал выпендриваться и нарываться на неприятности. Просто скука смертная.
Другое дело Снейп. Этому даже ничего специально делать не приходилось, чтобы поддерживать жгучую ненависть к змейскому факультету вообще и к его декану в частности.
Был еще, правда, Темный Лорд, которого по понятным причинам ненавидел далеко не один Рон, но тот воспринимался, скорее, как некое абстрактное зло. При этом все почему-то забывали, что Том Реддл тоже когда-то был слизеринцем. Так что отдуваться за всех приходилось одному Снейпу.
И Рон, и Гарри пребывали в приподнятом настроении, как и три четверти сидящих в Большом зале студентов (слизеринцы, понятное дело, не радовались). Чего нельзя было сказать об их подруге Гермионе Грейнджер.
Даже за завтраком она штудировала какой-то внушительный том, время от времени делая на полях пометки простым магловским карандашом. Она не обращала внимания ни на что вокруг, только морщилась, когда шум становился совсем уж невыносимым. Задумавшись, она даже пару раз отпила из кубка Рона вместо своего.
Но самое обидное, она не слышала потрясающую новость и не могла разделить всеобщее ликование. Именно поэтому Рон, который уже успел осчастливить сокурсников коротким стихом: «Снейп сегодня заболел – чтоб он завтра околел» сомнительной поэтической ценности, зато собственного сочинения, решил сам исправить это досадное упущение. Слегка толкнув подругу локтем, он подмигнул ей с самым заговорщицким видом и выдал сакраментальное: «Представляешь, Снейп сегодня заболел!»
Однако Гермиона, по вине Рона щедро полившая соком «Продвинутый курс трансфигурации», почему-то не захотела разделить с ним эту радость. Она сердито махнула палочкой, высушивая пострадавшую страницу.
- Рон, что ты творишь? Я из-за тебя чуть учебник не испортила!
- Ты что, вообще не слышала, что я сказал? – обиделся Рон.
- И что ты сказал?
- Что Снейп заболел.
- Ну и что? – взгляд Гермионы был холоднее, чем вода в озере. – Это и есть то событие, которому с утра пораньше так радуется весь Хогвартс?
- Ну…да, - неуверенно проговорил Рон, озираясь. Гарри к тому времени уже куда-то исчез, и втолковывать подруге очевидное приходилось ему одному.
Это оказалось не так-то просто.
- В таком случае, мне очень жаль, - совершенно учительским тоном произнесла Гермиона, захлопывая книгу. – Очень жаль, Рональд Уизли, что даже гриффиндорцы опустились до того, чтобы радоваться чужому несчастью. По-твоему, болезнь – это весело?
Она уставилась на несчастного Рона характерным взглядом василиска с иллюстрации из «Чудовищной книги о чудовищах».
Рону стало как-то не по себе, вся радость быстро испарилась, как огневиски из плохо закупоренной бутылки.
- Нет, Гермиона, болезнь – это не весело. Но я ведь про Снейпа говорю! - все верно, мухи отдельно, варенье – отдельно. Как она не понимает?
- Ну и что? – повторила Гермиона. – Выходит, ему можно желать зла?
- Можно. И даже нужно.
- Никому нельзя желать зла, Рон. Такой посыл обязательно вернется к отправителю.
- Что же тогда Темный Лорд никак не сдохнет?! – моментально взвился Рон. – Можно подумать, что он всем только и желает счастья в личной жизни и успехов в работе!
Незаметно для Рона и Гермионы их разговор перерос в ожесточенную перепалку.
- Рон, я не говорила, что тебя убьет на месте, пожелай ты другому зла. Просто дестабилизация энергетических оболочек…
- Гермиона, куда тебя понесло? Я говорю, что Снейп – ублюдок, и вполне заслужил, чтобы другие радовались его болезни.
- Он не ублюдок, он твой учитель. Имей хоть каплю уважения!
- С чего мне его уважать? – искренне удивился Рон.
- Да хотя бы за те знания, которыми он с нами делится.
- Скорее уж вдалбливает в голову!
- Есть такие головы, в которые знания сами не идут, потому что туда уже набито много всякой ерунды, вроде…
- …квиддича? Ты ведь это хотела сказать, да?
- Может быть, - уклончиво ответила гриффиндорская отличница. – Вот и приходится вдалбливать.
- Но не такими методами! Его же дети боятся!
- Ты и сам его боишься, Рон.
- Я?! Боюсь? Да плевать я на него хотел!
- Вот-вот, а стоило бы хоть иногда слушать!
- Я на его вонючее зельеварение не просился!
- Правильно, за тебя Дамблдор попросил. Потому что у будущего аврора должен быть высокий балл по этому предмету. Профессор Снейп тебя бы не взял, если бы не директор.
- Ах, он уже «профессор»?
- И всегда был им. У него многому можно научиться…
- Мерлиновы яйц…
- Рон!
- Мерлинова борода! – быстро поправился Рон, густо покраснев при этом. – Сварить славу, закупорить смерть… Не повторяй хоть ты этот бред, тошнит уже! Он бы лучше свой пакостный характер закупорил где-нибудь, честное слово! Не понимаю, как вообще можно быть такой скотиной? Его же вся школа ненавидит, от первого до седьмого курса.
- Рон, ты опять?
- Да, опять! Вот Люпин – оборотень, это его все бояться должны! Но нет, Люпин – добрейшей души человек, просто имеет привычку раз в месяц ненадолго обрастать шерстью. А учитель он и вовсе замечательный! Ну и почему Люпин может объяснять все так, чтобы было понятно, а Снейп – нет?
- В этом ты прав, - вздохнула Гермиона. – Его педагогические приемы…
- Гермиона, ты в своем уме? Какие приемы? Да этого слизеринского выползка и близко нельзя подпускать к учительскому столу! Я вообще удивляюсь, как это Невилл до сих пор не помер от разрыва сердца?!
- Невилл иногда не может сосредоточиться на самых простых вещах…
- Я тоже не могу, когда на меня орут!
- Снейп никогда ни на кого не орет, если ты заметил.
- Ну да, он просто издевается надо всеми и еще смотрит так, что хочется удавиться! Это, конечно, совсем, совсем другое дело! И вообще, мне Слизнорт нравился гораздо больше…
- Я даже знаю, почему! – перебила его раскрасневшаяся от возмущения Гермиона. – Он же ничего никогда не требовал! Достаточно было держать учебник его сочинения на столе – и все, зачет по предмету обеспечен! И еще этот дурацкий Клуб Слизней… Тьфу!
- Намекаешь на то, что я лентяй? – насупился Рон.
- Да! Рон Уизли, ты порядочный лентяй, не смей этого отрицать! Я останусь при своем мнении, что бы ты там ни сказал в ответ. Но я все же надеюсь, что однажды…
- Надеешься? Ну и зря! На меня уже даже мама рукой махнула. А вообще ты права, я лентяй. Но это лучше, чем докатиться до нервного тика со своей учебой! У тебя вон уже глаз дергается, между прочим…
- Как ты… - воскликнула Гермиона, придавливая нижнее веко пальцем. – Да ты…
- Надо больше думать о себе! – сердито выкрикнул Рон. – И об окружающих тоже! У нас вон игра с Райвенкло через две недели, а ты даже не знаешь! Может, я и в самом деле полный болван в учебе, как ты утверждаешь, и ответами на уроках очки для Гриффиндора не заработаю, но я буду стараться сделать это в качестве вратаря. И Джинни будет, и Гарри – все мы. Зря ты думаешь, что мне все равно…
Рон подхватил свою сумку и вылетел из зала с такой скоростью, как будто уже сидел на метле. По тому, как алели у него кончики ушей, можно было понять, что Рон очень – очень сердит.
Гермиона, тоже весьма раздосадованная, еще некоторое время сидела за столом. Дурацкий разговор. Глупо начался, еще глупее кончился. Они практически рассорились с Роном. И из-за кого! Из – за Снейпа!
Оставалось только дивиться собственной недальновидности. Чего бы ей стоило промолчать… В извечной дискуссии на тему: «Северус Снейп – редкая сволочь или талантливый зельевар с новаторскими методами преподавания?» они с Роном всегда были непримиримыми оппонентами. Гермиона уже давно научилась не реагировать на подначки своего товарища, но вот сегодня выдержка ее почему-то подвела. Обидно… особенно, если учесть, что в адвокатах–гриффиндорцах слизеринский декан никогда не нуждался.
*****
Тем временем сытые и умиротворенные студенты потянулись из Большого зала на занятия. Гриффиндор и Слизерин шестого года обучения отправились на трансфигурацию. Аналогичным курсам Райвенкло и Хаффлпафа предстояло первое на их памяти зельеварение без Снейпа. Воистину, этот день должен войти в анналы школьной истории!
- Скорее всего, нас заберут из снейповых застенков на какой-нибудь замещающий урок, - предположил кто-то из студентов Райвенкло, спускаясь вниз по лестнице. – Я думаю, это будет история магии.
- Скучища страшная, - заметили из толпы.
- Зато можно с чистой совестью спать.
- Это точно!
Профессор Биннс, единственный в своем роде учитель-призрак, вообще не следил, ведет ли кто-нибудь конспекты. Вполне естественно, что практически все пользовались этим попустительством.
Обрадованные перспективой какое-то время не встречаться со Снейпом, студенты были готовы идти куда угодно – хоть на историю магии, хоть на опушку Запретного леса (даже в такую погоду), только бы не оставаться в ненавистном кабинете.
Но вышло иначе.
Кто-то умный однажды сказал: «Хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах». В планы Райвенкло и Хаффлпафа сдвоенный урок зельеварения точно никак не входил.
Боги, видимо, полагали иначе.
Студенты сидели и ждали, но никто за ними не приходил, хотя сейчас все были бы рады даже горе-прорицательнице Трелони, появись она на пороге в своих знаменитых стрекозьих очках и дюжине шалей.
Помощи все не было, радостное возбуждение понемногу схлынуло, сменившись легким недоумением. Когда же за дверью, ведущей в личные покои профессора зельеварения, послышались шаги, недоумение мгновенно переросло в неприкрытую панику.
Даже самые недогадливые студенты сразу поняли, кого именно они сейчас увидят.
*****
Гриффиндорская троица вошла в Большой зал в тот момент, когда большая часть студентов уже обедала. Виной тому была Минерва Макгонагалл. Она очень часто задерживала студентов после окончания занятия, отрывая несколько минут от долгожданного перерыва. А Рону, Гарри и Гермионе сегодня досталось особо. Нет, не за отсутствие знаний по предмету, хотя двойная трансфигурация, которую они проходили вот уже четвертую неделю, была не из легких и заставляла мозги работать на пределе возможностей.
Всем трем студентам профессор Макгонагалл дала дополнительные задания – Гарри и Рону как будущим аврорам, которые должны знать предмет на «отлично», а Гермионе – как одной из лучших студенток, которой уже тесно в рамках утвержденной Министерством программы.
Задания у всех были разные, включали в себя теоретическую часть и практические изыскания. Гермиона была в восторге от такой перспективы, Гарри и Рон – нет. Особенно Рон, который обычно довольствовался списыванием у прилежной подруги, тем или иным способом выманив у нее тетрадь. Теперь же это было решительно невозможно.
Глубоко погруженные в свои мысли, гриффиндорцы заняли места за столом и даже успели опорожнить свои тарелки, прежде чем заметили: что-то не так.
Общую мысль выразила Гермиона. Она обвела Большой зал внимательным взглядом, и увиденное ее не порадовало.
- Кто- нибудь скажет мне, что случилось? – задала она вопрос, который мучил и Гарри с Роном тоже.
А случилось так, что настроения в Большом зале радикально поменялись относительно утренних. Дружественные Гриффиндору факультеты выглядели потрепанными и подавленными, некоторые из студентов (шестикурсники, быстро определила Гермиона) пребывали в странном столбняке. Они вяло ковырялись в тарелках, по временам застывая, словно забывали, где они и зачем здесь находятся. Кое у кого из девушек были подозрительно красные глаза, две хаффлы до сих пор тихонько всхлипывали.
Слизеринцы, напротив, ели с небывалым аппетитом. Они искоса посматривали на остальные факультетские столы, переговаривались между собой, обильно жестикулируя, а потом оглашали помещение дружным злорадным хохотом. В общем, слизеринцы тоже были не в себе.
Гермиона привычно нахмурилась. Пытаясь мыслить логически, она задала себе вопрос: что могло произойти двумя часами ранее, чего ни Райвенкло, на Хаффлпаф не ожидали? Или не произошло то, чего они, напротив, ожидали?
Повальная радость в рядах змейского факультета тоже наводила на определенные мысли, и Гермиона очень скоро сложила два и два и пришла к единственно правильному выводу. Она подсела к столу Райвенкло только для того, чтобы убедиться в правильности своих умозаключений. И Джулия Диас, староста шестого курса, полностью подтвердила ее логические построения, перемежая слова горестными вздохами.
По всему выходило, что профессор Снейп ни в какую не хотел воспользоваться полагающимся ему больничным, а заявился на занятия, как ни в чем не бывало, застав врасплох не вовремя расслабившихся учеников.
Пяти минут хватило для того, чтобы понять: в том состоянии, в котором он находится сейчас, профессор зельеварения представляет собой гораздо большую опасность, чем обычно. Начать хотя бы с того, что по всем внешним признакам слизеринский декан являлся источником серьезной экзогенной инфекции. Какую именно форму гриппа – простую или магическую - он подцепил, было пока не ясно, но любая из них угрожала здоровью молодых студенческих организмов, обещая в скором времени превратить весь Хогвартс в инфекционное отделение Св. Мунго.
Поползли слухи, что мадам Помфри, школьная медсестра, заказала на стороне большую партию Бодроперцового зелья, а также целый ряд укрепляющих, тонизирующих и специализированных лечебных средств в рамках подготовки к возможному длительному карантину.
Никто не знал наверняка, занимался ли Снейп самолечением, но даже если и занимался, то не особенно в этом преуспел. Однако он с характерным для себя упрямством, сильно обострившимся во время неожиданной болезни, отказывался от квалифицированной врачебной помощи. И отказывался, судя по всему, в грубой форме, чем сильно задел мадам Помфри.
Остается только гадать, что именно он ей сказал, об этом тактичная медсестра умолчала. Зато на следующий день после памятного для Райвенкло и Хаффлпафа урока зельеварения, за завтраком, она жаловалась на Снейпа профессору Макгонагалл, не утруждая себя усилиями понизить голос до шепота.
Студенты впервые видели добрейшую мадам Помфри такой сердитой, как и впервые слышали от нее формулировки вроде «невообразимый идиот», «самоуверенный индюк» и даже некорректное с точки зрения медицинской этики определение «ходячая зараза».
Помфри бушевала в течение всего завтрака, а профессор Макгонагалл только кивала головой, молча соглашаясь со всеми доводами коллеги и совершенно не желая защищать своего подчиненного от подобных нападок. Проницательная гриффиндорская профессорша прекрасно понимала настроение мадам Помфри, у которой клятва Гиппократа вступила в острое противоречие с нежеланием даже близко подходить к такому кошмарному пациенту, как Снейп.
В тот же день кто-то из студентов-пятикурсников Гриффиндора, которые, как известно, прежде всего слышат именно то, чего слышать вовсе не следует, имел неосторожность употребить уже ставшее крылатым выражение «ходячая зараза» на уроке Снейпа. К несчастью для остряка, у зельевара, который страшно кашлял и без конца подносил к своему внушительному носу платок, строго выдержанный в цветах Слизерина – зеленом и серебристом – с ушами оказалось все в порядке. Опрометчиво произнесенные слова он услышал, не выходя из-за уставленной склянками кафедры. К слову сказать, неосторожный гриффиндорец сидел на самом последнем ряду.
Услышанное Снейпу, мягко говоря, не понравилось. Он разозлился, став мрачнее тучи, уличил студента в неуважении к преподавателю, полном незнании изучаемого предмета и еще нескольких не менее тяжких грехах и попытался прочесть лекцию в своей излюбленной менторской манере, но тут его не к месту скрутил приступ жестокого кашля.
Пока Снейп безуспешно пытался обрести дар речи, ученики сидели ни живы, ни мертвы, как никогда единые в своем порыве провалиться сквозь землю. Хотя всем и каждому было известно, что ниже снейповых подземелий находится только печально известная Тайная комната с останками убиенного Поттером василиска. Но всех, включая пятикурсницу-гриффиндорку Джинни Уизли, знакомую с этим непривлекательным местом не понаслышке, уже почти воодушевляла перспектива оказаться рядом с василиском – безразлично, живым или мертвым – если только это избавит их от Снейпа.
Студенты с ужасом смотрели на профессора зельеварения, за котлами не следил никто. А в котлах, между тем, закипали такие опасные ингредиенты, как кровь дракона и сок мандрагоры первого отжима, особенно скверно уживающиеся друг с другом.
Когда неожиданно для всех три котла одновременно взлетели на воздух (в буквальном смысле), глаза Снейпа отчетливо полыхнули красным. Может, в них просто отразилось пламя поврежденной горелки, взвившееся чуть ли не до потолка, но студенты думали иначе. Достаточно было взглянуть на зельевара, чтобы понять – будут жертвы.
До конца урока случилось две истерики, четыре удаления из кабинета (удаленные были очень рады), еще один взрыв котла, а также имела место массовая порча ингредиентов, положенных в зелье не в тот момент или не в том количестве трясущимися от ужаса руками. Баллы летели с годрикова факультета, как листья с Дракучей ивы осенью, студенты штрафовались буквально за все.
За какой-то несчастный час Гриффиндор съехал на предпоследнее место по очкам, уступая только Хаффлпафу. У Гермионы Грейнджер, которая только сегодня ценой неимоверных усилий умудрилась заработать на чарах и трансфигурации три десятка очков, чуть не случилось нервного срыва.
Видимо, снятие за раз огромного количества баллов оказало на Снейпа целебное действие и облегчило ему если не физические страдания, то душевные муки точно, поэтому зельевар решил и впредь лечиться именно таким способом. Он не преминул подлечиться за счет Хаффлпафа, Райвенкло и – к всеобщему изумлению – Слизерина. Конечно, змейский факультет потерял в разы меньше очков, чем кто-либо другой, но воодушевлял и сам факт наложения штрафа на всем ненавистных «гаденышей», и ошарашенное выражение, застывшее на лицах всех без исключения снейповых подопечных.
Гарри и Рон хотели было позлорадствовать на сей счет – чужое горе, как известно, неплохая причина для радости, особенно если нет никакой другой – но вдруг вспомнили, что назавтра им самим предстоит пережить сомнительное счастье сдвоенного зельеварения. Да еще и вместе со слизеринцами. Что ни говори, Гриффиндору если уж не везет – то обязательно по-крупному.
Вопреки всеобщим ожиданиям, Гермиона не бросилась их успокаивать, убеждая, что все будет в порядке. Видимо, она и сама в это не особо верила. Настроение любимицы всех преподавателей (за исключением одного-единственного) стабильно держалось около нулевой отметки, чаще сползая вниз, чем поднимаясь вверх, как и жалкая горстка рубинов в песочных часах факультета, которая служила для бедной Гермионы постоянным укором совести.
Исправить ситуацию в одиночку не представлялось возможным, а сокурсники, по самые уши погрузившиеся в болото отчаяния, даже не старались ей помочь в нелегкой борьбе за первенство факультета.
На злосчастное занятие по зельям шестой курс Гриффиндора шел, исполненный мрачной решимости, будто воины на масштабное сражение, которое им не суждено пережить. Слабым утешением служила перспектива пасть смертью храбрых, предварительно осенив себя неувядающей славой, живущей в веках.
Сокурсники, как будто прочувствовав это отчаяние в полной мере, провожали их в соответствующей манере, скорбно заглядывая в глаза и похлопывая по плечам с ощутимым привкусом безнадежности, как если бы не надеялись увидеть живыми вновь.
- Пошли к черту! - не выдержал Рон, отмахиваясь от очередного похлопывания.
Но все молчали, прекрасно понимая, что группе, в которой учится Гарри Поттер, раздражающий Снейпа одним фактом своего существования, Гермиона Грейнджер, иногда излишне настойчивая в стремлении продемонстрировать свои выдающиеся познания, и мальчик-катастрофа Невилл Лонгботтом, сегодня достанется по полной программе. Тут уж с прогнозом на ближайшее будущее не ошиблась бы даже Трелони.
*****
Снейп ворвался в кабинет, открыв дверь едва ли не с ноги. Дверь мореного дуба оказалась прочной, и удар о стену легко вынесла. Нервы студентов столь же крепкими не были, предательское дрожание рук превратило их конспекты в помесь кардиограммы со стенограммой, которую впоследствии никто не смог разобрать. Даже аккуратная Гермиона от неожиданности поставила в своих записях жирную кляксу.
Зельевар носился по кабинету черным коршуном, смахивая краями мантии свитки и письменные принадлежности с парт. Попытка провести устное тестирование по пройденной накануне теме с треском провалилась по простой, но не вполне очевидной для Снейпа причине – студенты едва ворочали языками, временами сбиваясь на явственный бред. Но чего еще можно было ожидать от близких к обмороку учеников?
Впервые в жизни Гермионе совершенно не хотелось поднимать руку и радовать педагога глубокими знаниями по теме. Профессора зельеварения ее знания и раньше как-то не волновали, а теперь и подавно. У Снейпа было дело поважнее – он снова принялся снимать баллы с Гриффиндора, но очень скоро обнаружил, что студентов решительно невозможно штрафовать в кредит. Согласно школьным правилам, сумма баллов факультета должна быть строго неотрицательным числом, то есть больше нуля или равняться ему, но никак уж не выражаться трехзначным числом со знаком «минус».
Разгуляться в полной мере опять не получалось.
Но Снейпу не пришлось слишком долго напрягать и без того больную голову, чтобы изыскать способ продемонстрировать ученикам враждебного факультета степень его недовольства ими. Решение было простое до гениальности. Не получилось с устной проверкой знаний? Ну так получите практическое задание!
Да какое… Бедные гриффиндорцы только крякнули, услышав название. Зелье Невидимости… Ха, пятнадцать компонентов, допустимая погрешность при взвешивании сухих составляющих не более трех процентов, строгое разделение процесса приготовления зелья на стадии, четкий хронометраж каждой стадии…
Перебрав в уме эти и некоторые другие особенности означенного зелья, Гермиона совсем пала духом. Хотя она и бросила Прорицания еще на третьем курсе как предмет совершенно ненаучный и абсолютно бесполезный, сейчас она и сама запросто взялась бы за предсказания. Похоже, что не пройдет и двух часов, как все без исключения гриффиндорцы получат нули за неверно сваренные зелья и в полном составе отправятся на отработку, потому что наказать факультет баллами уже не представляется возможным ввиду отсутствия таковых.
А Снейп сегодня явно жаждал крови…
Но делать нечего, студенты приступили к приготовлению зелья. Слизеринцы – со слабым проблеском надежды: что, если декан был болен до потери рассудка, когда штрафовал родной факультет, а теперь ему полегчало, и подобное не повторится? А вот гриффиндорцы совершали все необходимые манипуляции с обреченностью идущих на эшафот. Наличие под боком сразу двух зол – давних недругов, студентов змейского факультета, и их еще более змейского декана, рыскающего по кабинету, как разозленная мантикора - никак не помогало им сосредоточиться и превращало получение «нуля» за сегодняшнее занятие из вероятности в неизбежность.
- И вот эту сволочь ты всю дорогу защищала, - тихо прошипел Рон, вытаскивая изо рта порезанный палец.
А она-то уже успела порадоваться тому, что спор кончился… Наивная!
- Рон, сейчас не время, правда…
- А когда – время? Посмотри внимательно, за кого ты заступаешься!
- Рон, замолчи, пожалуйста, - шепотом попросила Гермиона. Она боялась поднять глаза, ей казалось, что зельевар уже смотрит в их сторону. – Если ты не успокоишься, то Снейп…
- Ну и что он сделает? Снимет баллы? Черта с два, снимать уже нечего.
- Он выгонит тебя из кабинета.
- Буду только рад.
- Ты получишь «ноль» за этот урок.
- Я его и так получу, не сомневайся.
- Рон, ты мешаешь мне сосредоточиться…
- Ты что, действительно надеешься сварить это треклятое зелье? – искренне удивился Рон. Сам он, похоже, махнул рукой на свое собственное варево. – Даже сейчас боишься ударить в грязь лицом?
Вместо ответа Гермиона только чаще застучала ножом по доске, измельчая очередной корень.
Рон угадал, до недавнего времени ее единственным страхом было не ответить или ответить неправильно на заданный вопрос, сделать что-то не так на уроке. Как умная девушка, Гермиона понимала, какая это ерунда даже по сравнению с проблемами и конфликтами в большой семье Уизли, и уж тем более по сравнению с вечными бедами Гарри, которому с самого детства не дает покоя Волдеморт. Понимала, но поделать с собой ничего не могла. Перфекционизмом Гермиона Грейнджер заболела еще в раннем детстве не без помощи родителей, а теперь болезнь перешла в хроническую стадию – и лечению не подлежала.
- Я угадал, да? – Рон сегодня проявлял просто чудеса сообразительности. – Тебя не пугает ни этот подвал, ни Снейп, съехавший с катушек. Все, чего ты боишься – вдруг кто-то подумает, что ты чего- то не знаешь…
- Рон…
- Ты и баллы всегда зарабатываешь только для себя, - побледнев от неожиданного озарения, проговорил Рон. – Просто так получилось, что ты тоже учишься на Гриффиндоре. Можно сказать, нам крупно повезло…
- Если ты немедленно не замолчишь, мы опять поссоримся! - дрожащим от обиды голосом сказала Гермиона. Она очень надеялась, что их шипения не слышно за бульканьем котлов.
- А мы и после прошлого раза не мирились! – Рон явно не хотел идти на уступки.
- Ты ведешь себя, как негодяй!
- А ты – как конченая эгоистка!
- Что?!
- А то… Ты волнуешься только о том, что ты не сможешь сварить это зелье, что тебе не начислят баллы. А то, что все остальные, сидящие здесь, в скором времени получат «нули» - это ничего? Черт с ними, да?!
Слышать подобное было очень обидно.
Гермиона отвернулась к своему котлу, смахнув с ресниц неожиданно выступившие слезы.
Умом она, конечно, понимала, что Рон Уизли сам не знает, что сейчас несет, потому что зол, напуган и вообще, кажется, близок к состоянию аффекта. А в таком состоянии человек за себя не отвечает, это вам даже магловские полицейские подтвердят.
Они с Роном и Гарри давние друзья, уже раз сто ссорились и мирились, случались у них и серьезные размолвки. В том, что они с Роном переживут ссору и в этот раз, а потом будут со смехом вспоминать эту грызню на уроке зельеварения, не было никакого сомнения. Все это понятно, но…
Но сейчас ей больше всего хотелось расплакаться в голос, выбежать из кабинета и отсидеться в каком-нибудь укромном уголке, вроде туалета Плаксы Миртл. Слова Рона ее больно задели. Тем более что все это неправда.
Да, Гермиона думала о себе, хотела, чтобы учителя отзывались о ней хорошо. Но при этом она не отделяла себя от всего остального факультета. Она хорошо помнила слова профессора Макгонагалл, сказанные после церемонии распределения, что отныне факультет – это их семья.
Разве заработанные ее усилиями баллы не попадали в общую копилку Гриффиндора? Разве не она старалась удержать друзей от рискованных авантюр, заботясь и об их жизни и здоровье, и о месте Гриффиндора в общем зачете? Да, она не играет в этот дурацкий квиддич, не разбирается в нем и не может приносить пользу факультету таким образом, но что с того? Не ее ли знания и усердие помогали в сжатые сроки ликвидировать отставание по очкам, когда те же Гарри и Рон попадались на очередном деянии, идущем вразрез со школьными правилами, и штрафовались? Или банально не учили уроки, будучи слишком занятыми подготовкой к своему ненаглядному квиддичу, и опять-таки штрафовались?
Она, Гермиона Грейнджер, будучи старостой, поддерживает по мере сил порядок и дисциплину на факультете, помогает советом всем, кто к ней обращается, если может посоветовать хоть что-то дельное, служит репетитором по всем основным и факультативным предметам для всех желающих, является своеобразным стоп-краном для своих вечно ищущих неприятности друзей… и так далее, и тому подобное.
Нет, что бы там Рон ни говорил, она – гриффиндорка до мозга костей, и ради своего факультета готова на многое. А он о сказанном еще пожалеет, будет ходить за ней, отчаянно краснея, и просить прощения. Она сделает вид, что очень обижена, и сомневается, прощать ли рыжего балбеса, хотя простила его уже сейчас, так сказать, авансом.
Ничего, пусть помучается. Это вообще семейная особенность импульсивных Уизли – сначала говорить, и только потом думать, но с этим можно и нужно бороться. Пусть даже таким вот способом.
Немного успокоившись, Гермиона повернулась ко все еще сердито сопящему Рону.
- Может, ты мне скажешь, каким именно образом я могу помочь тем несчастным, которые неминуемо получат «нули» за сегодняшнее занятие? Есть идеи? Я вовсе не эгоистка, Рон, и хотя подобное не в моих правилах, сейчас я даже готова тебе это доказать. Только вот ума не приложу, как именно. Но надеюсь, ты посоветуешь мне что-нибудь стоящее, раз вообще об этом заговорил. Итак, Рон, что я могу для всех нас сделать?
Гермиона выразительно округлила глаза, глядя на онемевшего от удивления Рона.
- Я жду, - гриффиндорка побарабанила пальцами по столу, чтобы обозначить свое нетерпение.
Было очень забавно наблюдать за Роном. Девушка старалась сохранить серьезное лицо, глядя, как на веснушчатой физиономии ее друга крайнее изумление, недоверие и растерянность меняют друг друга. Уизли явно почувствовал, что попался в свою же западню. Подруга, которая обычно терпеть не могла чужих советов, неожиданно дала ему возможность высказаться, и бедный Рон, абсолютно не готовый к такому повороту событий, моментально растерялся.
- Я не знаю, что нам делать, - признался он, наконец. – Мы живем, как в кошмаре, Гриффиндор еще никогда не оставался совсем без очков… Райвенкло и Хаффлпаф, кстати, тоже…
Рон досадливо сплюнул. Гермиона молчала.
- А источник всех наших бед вон там, - Уизли сердито зыркнул в сторону учительского стола, откуда опять послышался хриплый кашель, больше всего напоминающий голос Сириуса Блэка в его собачьей ипостаси.
Рон нахмурился. Он досадовал на Снейпа, на Гермиону, на себя – словом, на всех разом, и ничего не мог с собой поделать.
- А знаешь что, давай ты его отравишь! - вдруг предложил он.
- Рон! – ужаснулась Гермиона. – Ты с ума сошел?!
- Ну тогда ты этого гада трансфигурируй в какую-нибудь склянку. Мы его в шкаф уберем, и никто никогда не найдет…
Если Рональд Уизли полагал, что он сейчас сказал остроумную вещь, то Гермиона Грейнджер так не считала.
- Рон, не будь ослом!
- Лучше быть ослом, чем кровопийцей! – не унимался Рон. – А если серьезно, пока он в таком состоянии, - Рон беззвучно, но очень талантливо изобразил приступ изнурительного кашля, выпучив глаза и зажав горло руками, - ничего хорошего нам не светит. Так и будет зверствовать. Поэтому у нас всего два варианта: добить его – или вылечить. Лично мне больше нравится первый вариант, но я не представляю, как это сделать…
Рон фыркнул, показывая, что разговор окончен, и принялся яростно шуровать мешалкой в своем котле.
Гермиона почти не слушала окончание страстной речи Рона, пытаясь спасти свое незаконченное зелье. Впрочем, безуспешно, следить за ним нужно было с самого начала, а не разводить безрезультатных споров о природе и погоде.
Хотя таких ли уж безрезультатных?
Какая-то фраза, сказанная Роном, намертво засела у нее в голове и крутилась там, но Гермиона никак не могла ухватить мысль за хвост. Что же такого Рон сказал? Что-то, связанное со Снейпом…снятые баллы…неприятности…добить, вылечить…
Добить или вылечить! Вот оно!
Впору было кричать: «Эврика»!
В мгновение ока мозг заработал с полной отдачей. Гермиона Грейнджер, кажется, придумала, как ей прекратить царящий в Школе бедлам, помочь гриффиндорцам – и не только, - а также доказать упрямому Рону, что она далеко не самовлюбленная и пекущаяся об одной себе эгоистка, какой он ее обрисовал.
Вылечить или добить… Да, план, конечно, имеет свои недостатки, но времени на раздумья нет и не будет. В конце концов, героический экспромт – отличительная черта именно Гриффиндора, вот она и докажет свою принадлежность к этому факультету…не зря же Шляпа ее сюда отправила, а не на Райвенкло…
- Что ж, Рональд Уизли, если что – моя смерть будет на твоей совести, ибо именно ты виновен в подстрекательстве, - едва слышно проговорила Гермиона, окидывая взглядом компоненты, выданные на сегодняшнее занятие. Хорошо, очень хорошо!
Она отобрала несколько пузырьков и пару пакетиков с травами, еще несколько склянок незаметно достала из своей сумки. Предусмотрительная Гермиона почти на каждом занятии отсыпала понемногу – в пределах допустимой погрешности измерений – не запрещенных ингредиентов (и даже некоторое количество запрещенных), поэтому за пять с половиной лет у нее скопилась внушительная коллекция, часть из которой она всегда носила с собой. Сейчас эта прозорливость очень ей пригодилась.
Расставив свои богатства на столе, Гермиона одним движением опорожнила уже порядком закоптившийся котел, еще одним - наполнила его чистой водой и принялась за привычное дело: измельчать, взвешивать, добавлять, помешивать.
Хорошо еще, что Снейп сидит в своем углу и, кажется, не собирается оттуда выходить. Вот пусть так и сидит до конца урока.
Рон оторопело наблюдал за действиями подруги. Сегодня она его удивляла чаще, чем когда-либо.
- Ты что, в самом деле собралась его отравить? – севшим голосом спросил Рон, потрясенно заглядывая в котел, где уже закипало новое зелье. – Я все понимаю, но…
Гермиона даже не потрудилась дослушать, бросив в сторону рыжеволосого парня краткое «силенцио». Глупости в исполнении своего вихрастого друга она еще успеет послушать не один десяток раз, поэтому он вполне может помолчать полчасика, ей нужно успеть доварить зелье.
Нож с огромной скоростью застучал по доске.
Измельчить – и в котел, помешать, убавить огонь.
Корень солодки горькой, сушеница болотная…
Резать как можно мельче, чем меньше кусочки, тем лучше идет экстракция.
Кипрей узколистный, пустырник пятилопастный…
- Так, довести до кипения…теперь добавить Crataegus sanguinea pall*…вот так, - невнятно бормотала Гермиона себе под нос, священнодействуя над котлом, зелье в котором приобрело насыщенный золотистый оттенок.
- Это не Феликс Фелицис, - строго сказала девушка, заметив, что онемевший ее стараниями Рон выразительно смотрит то в котел, то на нее. – Даже не мечтай!
Она добавила в зелье несколько капель из крошечного фиала, и жидкость в котле моментально стала бордовой. Рон только разочарованно вздохнул.
В конце урока, как и положено, все перелили приготовленные зелья в заранее выданные колбы с притертыми крышками, надписали их и оставили на стоящем около двери столе для проверки.
Гермиона по понятным причинам надписывать свое зелье не стала. Когда Снейп велел всем убираться вон, она расколдовала Рона, дождалась, пока почти все студенты покинут кабинет зельеварения (особо долго ждать не пришлось) и одной из последних подошла к столу. Ее колба выделялась среди остальных и размером, и формой, и цветом, так что прятать ее не было никакого смысла. Будь что будет.
Гермиона быстро сунула свой образец в самую гущу стоящих на столе склянок и тоже вышла из кабинета.
Поднимаясь по лестнице, она с некоторой долей злорадства отметила про себя, что, судя по цвету и консистенции образцов, мельком увиденных ею, никому не удалось сварить зелье Невидимости правильно. Н-да, хоть какое-то утешение…
---------------
* Боярышник кроваво-красный, относится к группе лекарственных растений
