Глава 1По столу пробежала мелкая паутина трещин. Весь он какой-то угловатый, облупленный, с замусоленными, стершимися углами. Обычный кухонный стол. Вон, с одной стороны крышка изрезана, и неглубокие вмятины потемнели от свежепролитого кофе. В общем, заметно, что на бедном столе постоянно что-то шинкуют, готовят, а еще иногда поджигают неудавшимся заклятием, опрокидывают свой обед, дерутся вилками…
Это я пытаюсь абстрагироваться от происходящего в доме бедлама. Сижу и туплю над старым столом. Сегодня тридцать первое августа, мы в Норе, все семейство решило съехаться сюда, чтоб завтра скопом отправить отпрысков в школу. Интересно, до предков правда еще не дошло, что если собрать нас вместе, начинается дурдом, нытье, потасовки – короче, идеальная атмосфера, чтоб паковать чемоданы? Хотя все это классно, потому что никто не видит дальше собственного носа, суетятся, собирают вещи свои, чужие, какие-то вообще левые, а потом опять окажется, что у Лили в сумке старая бита… Короче, на меня всем глубоко положить, поэтому можно сидеть, бездельничать, любоваться, как все вокруг заняты и еще периодически погонять мелких. Мама или тетя, пробегая мимо, конечно, каждый раз орут «Собирай наконец вещи!», но остановиться и всыпать мне у них нет времени, поэтому раза после двадцатого надоест, и они, мама или тетя, соберут мой чемодан сами. Так, между делом, параллельно пихая мантии в неподъемный рюкзак Рози или собирая учебники Альбуса. Потому что я Джеймс Поттер, и получать все, ничего при этом не делая, умел всегда. И сейчас я вольготно разваливаюсь на диване, грызу яблоко, закидываю ноги на этот самый многострадальный стол и ору спотыкающемуся на пороге Альбусу:
- Эй, младшенький, проследи, чтоб ма положила мою метлу! Если ее забудут, чес слово, я отправлю тебя за моей крошкой пешком из Хогвартса!
- Отвали, Джеймс, - пыхтит Альбус. Он тащит огромную стопку учебников, балансирует, придерживая их носом, так что даже не может остановиться и отвесить мне пинка. Наконец вытанцовывает в коридор, скрипит лестницей, и тут – о да! – слышится шум столкновения и оглушительный грохот.
- Малютка Альби! – орет из коридора после ругани и шипения Фред Уизли. – Смотри куда прешь!
- Фред, ты сам на меня налетел! – огрызается в ответ братец. – Я из-за тебя все книжки рассыпал!
- Книжкам не больно, а я расшиб колени! – Уизли театрально шмыгает носом. – Ах, ну как при таких травмах вещи собирать, пойду морально отдохну на кухне.
Фред заходит, стеная и прихрамывая, и видит всего такого морально отдыхающего меня.
- Опа! Джеймс, а ты чем ударился?
- Головой, - приветственно ухмыляюсь. Мы еще не виделись, но всякие там здрасте-как-дела - так тупо и не по-нашему…
- Ну это давно всем известно, а чем ты ударился сейчас?
- Уизли, тебя заело?
- Да нет, просто чтоб расслабляться, нужно придумать отмазку. Я вот ноги отшиб. А у тебя нет отмазки. Давай я тебя ударю?
Говоря это, он пропихивается между столом и диваном, попутно скидывая мои ноги.
- Вот Уизли, скажи, почему нельзя было подойти с другой стороны?
- Потому что меня бесит твоя пижонская поза. Из-за того, что у меня болят ножки и я не могу ее повторить.
Мне лениво. До черта лениво, а то б я ему врезал. Так, вместо приветствия. Но пока я просто закидываю ноги обратно, всем своим видом показывая, что мне на Фреда глубоко пофиг. Он пожимает плечами, тоже берет яблоко и старается чавкать громче меня. Какое-то время за столом царит идиллия, сопровождаемая грохотом, хлопаньем шкафов и бабушкиным кудахтаньем на верхних этажах.
А потом, блин, тоже спотыкаясь о порог, на кухню заходит наша куколка.
Девочек можно разделить на много разных категорий. Элизабет Нотт – в предельно коротких юбках, с густым каре, вызывающе подведенными глазами и слегка прокуренным голосом – шикарная стерва; кузина Викки – трогательная красотка, тоже короткие юбочки, платьица, но все это такое воздушное, трепещущее, и это ее «Ах, мальчики, помогите мне, я вся такая беззащитная…»; наша Рокси – девчонка, сорванец – мешковатые штаны, вечно протертые коленки, метла через плечо; ну и Лили – мелочь шкодливая и непонятная.
Так вот, Рози Уизли для меня всегда была куколкой. У нее море сложных причесок: косичек, корзиночек, все это идеально гладко зачесано, заплетено красивыми атласными ленточками, и каждый, блин, ну локон такой косички, не знаю как это называется, блестит, как у дорогой магазинной куклы. И она всегда одета так аккуратно, на ней нет ни пылинки, а мантия сидит, как с иголочки, и никогда не скособочивается, манжетики чистые, туфельки лакированные, каблучки маленькие, легко цокотящие. Одним словом, куколка – вся такая новая, нарядно-парадная, только сошедшая с конвейера; ценная игрушка, над которой все охают, любуются и сдувают пылинки. И даже обидеть ее как-то неловко. Но я Джеймс Поттер, меня бесят правильные девочки, тем более настолько искусственно-правильные, поэтому с нашей принцессой я не ношусь. А ей, главное, пофиг, и это бесит еще больше, чем ее правильность. Она всегда доброжелательная, терпеливая, сносит все мои выходки, да еще и пытается наставить на путь истинный. Одним словом, приятная родственница. Дура. Сейчас опять начнет нотации читать.
Рози оглядывает кухню, берет стул, ставит его по другую сторону стола, садится, одернув мантию и сложив ручки на коленях, и серьезно смотрит мне в глаза.
- Джеймс, неужели тебе так сложно собрать вещи? Ну это для твоей же выгоды – приятно знать, что где лежит, и что ты ничего не забыл. Ты же опять, когда приедешь, начнешь орать, где упаковка взрывающейся жвачки и полироль для метлы!
- Так ведь прикольнее, когда вещи пришлют с совой и сбросят на голову в большом зале, - фыркает Фред. Он в крошке Рози души не чает.
Я закатываю глаза. Все, не соберу сумку хотя бы ей назло.
- Рози, не кипятись, все действительно нужные вещи я давно рассовал по карманам, - и чтоб это наглядно продемонстрировать и просто побесить нашу чистюлю, картинно сую в карман огрызок яблока. Роуз морщится и пожимает плечами:
- Дурак ты, Джеймс. Создаешь проблемы себе и людям, лишь бы показать, что плевал ты на всех. Чтобы поддержать свой бесценный имидж. Маль-чи-шес-тво, - осуждающе, по слогам произносит она. – Зачем нам дома твой выпендреж?
Устало вздохнув, куколка беззвучно отодвигает стул и легкой походкой уходит, предусмотрительно переступив порог.
- Детка, это не имидж и не выпендреж, это образ жизни! – оскорбленно ору я ей вслед.
- Забей, - Фред успокоительно похлопал меня по плечу и получил тычок в ребра. – Чем отметим первое сентября?
- В смысле выпивки?
- В смысле какой-нибудь выходки. Выпивка и так организуется.
- Собираюсь проехаться в лодке с перваками. Кареты достали.
- Детский сад, - Фред скучающе зевнул. Он вечно отпускает шпильки касательно моего нежного возраста. Ну и огребает за это регулярно. Хотя… по совести сказать, я получаю не реже. Он старше, ну и физически сильнее временами.
- Катись отмечать к своим взрослым друзьям, раз такой умный! Только знаешь, у них иногда кишка тонка на то, что мы с тобой проворачиваем.
- Ути, как мы обиделись! – Фред хохотнул и поднялся с дивана. – Смотри не утопи свою счастливую до щенячьего визга сестру!
- Иди ты! – я тоже встал. Ничегонеделанье начало надоедать. Пойти, что ли, попутаться у всех под ногами…
Уже на выходе из кухни на меня налетела мама.
- Джеймс, я положила тебе учебники в прочных обложках. Не рисуй на полях, не загибай страницы. Почему вообще в твоих книгах к концу года не хватает целых частей?!
- Я просто дерусь ими, мама. Но хорошо, в следующий раз возьму что-нибудь потяжелее.
- Джеймс! – мать всплеснула руками, но тут же понеслась дальше.
- Мам, а ты положила мой полироль для метлы?! – без особой надежды на ответ крикнул я.
- Не положила, а свой я тебе не дам! – злорадно пискнул Альбус, проносясь мимо.
Следом за ним танцевала Лили:
- Я еду в Хогвартс, я еду в Хогвартс! Джеймс, возьмешь меня бродить по коридорам после отбоя?! – и она восторженно повисла у меня на шее.
- Кто еще это услышал? – пробормотал я, отцепляя мелкую. Дом гудел, как улей. И тут, в довершение всего, с лестничной клетки, этажа так с пятого, поднимая столбы пыли, рухнуло нечто. Звуки в доме на какое-то мгновенье затихли. Потом через перила третьего этажа перегнулась взволнованная Гермиона.
- Дети?! С вами все в порядке? Кто упал?!
- Не кто, а что, тетя, - рассмеялся я, разглядев в куче рухнувшего барахла бывший чемодан с книгами. Обои, нижние перила, Альбус и немножечко Лили покрылись далматинистыми пятнами чернил.
- Ма-ам, я споткнулся о Живоглота, - виновато заныл откуда-то сверху Хьюго.
Дурдом! Натуральный дурдом! Я заржал и, перепрыгивая ступени, побежал к себе в комнату. По пути отвесил Хью подзатыльник и обозвал растяпой.
Обычно, гостя у бабушки, живу на шестом этаже сам или с Хьюго, но сейчас, из-за всех кузин-кузенов-родственников-школьников к нам подселили еще и Фреда. Не то чтобы я жаловался. Жаловался скорее Хьюго. На нас.
Возле кровати стоял мой аккуратно собранный чемодан. И, к слову, собирай его я, попихал бы туда все без разбора и порядка. Так что мерси мама, тетя, бабушка и кто там еще… Я шлепнулся на живот и полез под кровать, вытирая слои пыли и зло чихая. Там, под самой стенкой, стояла рваная коробка из-под обуви. Я трепетно, прямо-таки почтительно снял крышку. Внутри валялись обертки от Ужастиков Уизли, светящийся в темноте стеклянный шарик, старый носок, неживой календарик с какой-то маггловской красоткой, обрывки бумаги и еще всякие мелочи. Аккуратно разгреб этот хлам, и рука коснулась мягкой кожаной обложки с тисненой надписью. Я резко и эффектно выдернул из недр коробки книгу (правда, попутно стукнулся затылком). До сих пор не могу смотреть на нее без восторга! Чего нам стоило достать этот… опускаю взгляд и снова любуюсь заглавием… «Справочник элементарной темной магии. Мелкие вредительства, сглазы, атаки, психические воздействия». Я чуть не обнял эту полезнейшую книженцию, вылез из-под кровати и поспешно запихал ее на дно чемодана. Еле достали этим летом! Что ж, изучу на досуге. Наверное, в этот момент у меня на лице играла довольно мерзкая ухмылочка.
В дверь постучали. Я поднялся, пытаясь одновременно отряхнуться от пыли, пригладить волосы пятерней и запихнуть обратно под кровать коробку.
- Джеймс, можно? – на пороге стоял отец. Вид у него был немного измотанный. – Хочу с тобой поговорить.
Я беспечно кивнул. Этот разговор повторялся уже три раза, и мы оба примерно знали, о чем будем говорить и чем это все закончится.
- Знаешь, завтра вы едете в школу…
- Да, пап, я заметил, - лихо запрыгиваю на кровать, от чего мерзко скрепят пружины, трогательно так обнимаю подушку и смотрю на папочку невинными глазами.
- Прекрати паясничать, Джейми. Знаешь, я хотел бы… Мы с мамой хотели бы… И, я думаю, все страдающее от тебя население Хогвартса… Чтобы ты хорошо вел себя в школе.
- Да я просто пай-мальчик, пап, - зеваю-зеваю-зеваю и постепенно клюю носом в подушку. Отец вздыхает.
- Послушай, я совсем не сторонник соблюдения правил. И я согласен, что в школьной жизни, да, должны быть какие-то веселые шутки и розыгрыши. Но некоторые ваши выходки не имеют границ! Зачем вы таскали второкурсника ночью в Запретный лес? Взломали клетку с огненными мантикрабами у Хагрида и чуть не устроили пожар?! И ладно со всем этим, но директор говорила, что в одной драке ты использовал какое-то сомнительное, сильное заклятие. Мальчик потом две недели лежал в больничном крыле. Джеймс, прекращай со своим слизеринским приятелем творить вещи, опасные для окружающих!
- Пап, только моих приятелей трогать не надо, ладно?! – резко вскидываюсь я. – Против дружбы Ала с Малфоем ты что-то не возражаешь, а тот тоже слизеринец! Братцу, значит, все можно, а мне нельзя?!
- Джеймс, дело не в том, слизеринец человек или не слизеринец, - папочка изо всех сил пытается говорить спокойно, и это жутко бесит. Как будто что-то терпеливо втолковывает маленькому ребенку. – Проблема в душевных качествах. Скорпиус Малфой вежливый, в меру спокойный мальчик. Он даже на меня произвел приятное впечатление, а я, хм, честно говоря, предвзято относился к нему и его семье. Твой же Забини, - прости, - самоуверенный, надменный, скользкий тип себе на уме. Мне казалось, мы воспитывали тебя так, чтоб ты не стал заводить дружбы с плохими людьми. И мне очень больно видеть…
- Па! – перебиваю его, вскакиваю на кровати и начинаю прыгать, гремя пружинами, чтоб отец не смог вставить и слова. – Не-смей-трогать-моих-друзей, это-только-мое-дело, с-кем-дружить-и-кого-выбирать, - запыхиваюсь, останавливаюсь и грохаюсь обратно. – Ты совершенно не знаешь Стюарта, он самый верный друг, никогда не подставит и не сдаст, и с ним можно делать действительно все что хочешь! Он не будет по-телячьи хлопать глазами и бормотать «Ой, это так опасно, так неправильно!». Он меня действительно понимает, блин! Вместе мы можем все!
Дерьмо. Кажется, меня занесло. Папа стремительно хмурнеет, а в глазах у него читается «Так я и думал». Но меня действительно выводит, когда он начинает кидаться на Стю. Когда он строит из себя всего такого правильного, а сам только и делал, что искал приключений и правила нарушал. И швырялся сомнительными заклятиями тоже, да-да, я много чего знаю.
- Вот об этом я и говорю, - отец принимает свой Самый Строгий Вид. – Джеймс, он плохо на тебя влияет.
Я тихо закипаю. Но пока молчу, только смотрю обозленно.
- Никто не может делать все, Джейми. Существуют общественные нормы и ограничения. В юности меня… м-м… вынуждали обстоятельства поступать против правил. Но знаешь, сейчас я осознаю, что большинство школьных правил придуманы для ваших же безопасности и благополучия. У вас сейчас спокойная, мирная жизнь, и я не понимаю этого стремления ходить на головах…
- Да, и невыносимо скучная, блин! – ору я с внезапно прорезавшейся горечью. – У тебя на четвертом курсе был Турнир Трех Волшебников, а мне слушать книжный бред в классе, да?!
Отец вспыхивает.
- Джеймс, это не игра и не веселье! Там люди умирали! А ты сказал это так… как будто мне завидуешь! – он подходит, порывисто хватает меня за плечи и заглядывает в глаза. – Джейми, не дури, я понимаю, тебе сейчас хочется всем противоречить. Но ты ведь не серьезно это, а? Ты должен понимать, я никому не пожелал бы такой жизни. Благодари судьбу, что самые крупные неприятности, какие у тебя бывают – мантикраба, поджегшая класс.
А я отвожу глаза и не хочу никого благодарить. Потому что я ему действительно завидую. Потому что я люблю смертельный азарт и стук крови в ушах, и приятный холодок опасностей. Потому что я все бы на свете отдал, чтобы жить во времена его юности. Потому что, о, дерьмо, какая бы жизнь была, если б я был Гарри Поттером! Ну какого, какого черта все эти крышесносные приключения свалились на моего мечтающего о спокойной жизни папочку?! И почему мне, которого тошнит от повседневности, со всех сторон лыбится эта самая спокойная жизнь? Я сыт по горло тем, что все хорошо, спокойно и пресно!
Отец со вздохом лохматит мне волосы.
- Ну, будет, будет, Джейми. Пожалуйста, я уже не прошу, чтобы ты хорошо себя вел. Но по крайней мере, прежде чем что-то выкинуть, думай головой! Угу?
- Угу, - обиженно и сердито мычу я. – Спокойной ночи, пап, - и, показывая, что разговор окончен, ложусь прямо в ботинках и с головой укутываюсь в одеяло.
Отец еще некоторое время стоит, потом бесшумно разворачивается и направляется к двери.
- Выключи свет, я буду спать! – невнятно мычу из-под одеяла.
- Еще рано. А ужин?
- Не хочу!
- По-моему, кто-то просто отлынивает от домашних хлопот, - я затылком чувствую, как он осуждающе качает головой. – Спокойной ночи, Джейми. – Щелчок выключателя, и комната погружается в темноту.
Я еще некоторое время ворочаюсь. В одежде жарко и неудобно, время раннее и сна ни в одном глазу. Ни черта не стану переодеваться. Всем назло!
Лежу и бессмысленно пялюсь в потолок. Завтра в Хогвартс. Там половина учеников обожает Джеймса Поттера до визга, а другая половина так же рьяно ненавидит. Там мое все! Там меня на руках носить готовы. Ничего, у меня еще будет веселая жизнь. Я сам ее себе и всем устрою, чего бы это не стоило!
