ГЛАВА 1«Чем ворон похож на грифельную доску?»
Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес» (Безумное чаепитие)
Гермиона сильно изменилась за лето: она буквально стала другим человеком. Хотя, если воспринимать слово «буквально» буквально, то пока еще не стала, а оставалась тем же самым человеком, которым и была до лета. Но не думайте, что для нее стать другим человеком в самом что ни на есть прямом смысле было чем-то невозможным, просто произошло это с ней не летом, а чуть-чуть позже. А за лето она просто сильно изменилась. Настолько, что сама себя иногда не узнавала. Впрочем, друзья перемен не заметили и узнавали ее довольно легко. Может быть, дела обстояли так потому, что друзья Гермионы были не очень внимательными, а, может, потому, что внешность ее изменилась незначительно, в отличие от внутреннего мира, который, как известно, спрятан от посторонних людей и общепризнанно является потемками.
Но как были вещи преходящие, так были вещи и перманентные. Последними в сознании Гермионы на момент повествования были ее обучение в Хогвартсе и ее же вызывающие успехи в этом узкоспециальном образовательном учреждении. Дабы сохранить постоянство своих достижений, она училась днем и ночью, и даже утром и вечером. И даже в промежутки между этими временными промежутками, когда только удавалось поймать это специфическое время суток. Поэтому нетрудно понять, почему за завтраком в Большом зале при свете утреннего солнца Гермиона заправляла организм белками, углеводами и другими необходимыми вещами в компании увесистой книги. Конечно, книга была не единственной компанией – в изяществе слога и остроте мысли с ней пытались соперничать такие видные представители породы Гриффиндор, как Рональд Уизли, Гарри Поттер, Джинни Уизли, Невилл Лонгботтом, Дин Томас, Лаванда Браун, Парвати Патил… перечислять можно бесконечно, но в этом нет необходимости, поскольку в глазах, ушах и других органах восприятия Гермионы даже весь ученический состав школы волшебства и чародейства не мог сравниться в перечисленных выше качествах с книгой, которую она держала в руках. Формально говоря, она держала ее на столе, потому что том был, как уже упоминалось, размеров весьма внушительных, но давайте не будем придираться к словам, ибо се удел придир и словоблудов.
Можно было бы сказать, что ничто не могло отвлечь Гермиону от книги – сказать можно вообще что угодно – но это будет чистой воды неправдой. Потому что вскоре произошло событие, которое не просто отвлекло ее, но и заставило совершенно забыть о кажущемся таким захватывающим вместилище человеческой мудрости.
Как и всегда поутру, в Большой зал влетела стая сов. Каких птиц тут только не было. Не было красных и желтых, был определенный недостаток в зеленых, и практически не наблюдалось синих. Вариативность размеров также оставляла лучшего – в остальном же разнообразие было налицо.
Все совы несли в своих лапах послания – тут коричневые коготки вцепились в порядком промокший от влажности утреннего воздуха пергамент с письмом от взволнованной мамаши, там трепыхались от ветерка записки от рассерженных отцов. Но самым распространенным видом утренней почты был, конечно, Ежедневный Пророк. Почему он назывался «пророком» - ведь сообщалось в газете о событиях уже произошедших – для Гермионы всегда было загадкой, но, несмотря на это, она систематически читала издание, стараясь быть в курсе всех новостей.
Ах, знала бы она, что ждало ее в свежем выпуске, непременно отказалась бы от своего стремления к осведомленности. Впрочем, шансы ее остаться в неведении были в любом случае весьма призрачными.
То, что что-то произошло, Гермиона поняла по усилившимся аудиопомехам, оказавшимися на поверку гулом. Оторвав голову от книги (ах, какие картины рисует сейчас наше воображение!), она огляделась. Примерно треть студентов возмущенно и громко делилась чем-то со своими коллегами, вторая треть, пытаясь перекричать первую, громко вопрошала, что же случилось. Третья треть занималась различными делами, и определить их как одну группу не представляется возможным. Гермиона относилась к третьей трети, тогда как Гарри, Рон, Джинни и другие равномерно распределились между первой и второй. Поразмыслив, Гермиона решила также выяснить, чем был вызван такой ажиотаж. Но, будучи девочкой умной, она не стала утруждать голосовые связки. После недолгих наблюдений она сообразила, что источник волнений находился в Ежедневном Пророке, поэтому просто взяла в руки свой экземпляр и уставилась на первую страницу. Вскоре ситуация прояснилась.
- Закон о браке? – донесся до нее голос Рона, пока она сама повторно перечитывала короткое объявление, написанное, вероятно, самым крупным кеглем, на какой только могла пойти редакция.
- Да! Все волшебники старше восемнадцати лет должны жениться или выйти замуж, чтобы восполнить магическое население Британии, погибшее или отправившееся в Азкабан во время и после войны, - ответил Гарри, тряся газетой прямо перед носом друга, как будто с трехдюймового расстояния можно прочитать хоть что-то, тем более на вибрирующих страницах.
- Интересно, почему именно восемнадцати? – спросила Джинни. – Ведь официально можно жениться с семнадцати.
- Я думаю, - сказала Гермиона, оповестив тем самым друзей о том, что она уже тоже в курсе, - это связано с маглорожденными. У маглов совершеннолетие наступает в восемнадцать лет, и чтобы избежать проблем с родителями маглорожденных, был определен именно такой возрастной порог. И, вероятно, они также не хотели устраивать дворец бракосочетания в Хогвартсе.
- Министерство пытается заставить нас жениться? Какое они имеют право? – послышался голос Шеймуса Финнигана, которому на следующей неделе как раз должно было исполниться восемнадцать.
- Да ладно, приятель… - попытался успокоить его Дин Томас, но безуспешно.
- Я еще так молод! – воскликнул Шеймус и сокрушенно уронил голову на руки.
- Бедняга, - прокомментировала это Джинни.
Все студенты за гриффиндорским столом с состраданием смотрели на своего однокашника. «И почему брак всегда забирает самых лучших?» - думали они.
Гермиона тем временем в тридцать восьмой раз перечитывала статью, пытаясь отыскать там какой-то намек на то, что к подругам Гарри Поттера это не относится, или что самые блестящие и умные ведьмы освобождаются от этого ярма. Но нет, составители закона явно упустили эти маленькие детали.
- Постойте, - вдруг произнес Гарри, уставившись в пространство.
На его лице было такое выражение, словно он пытался поделить триста восемьдесят девять на пятьдесят четыре.
Гриффиндорцы тревожно взглянули на Мальчика-Который-Что-то-Понял.
- Гермиона! Ведь тебе тоже восемнадцать! – произнес он мрачно-торжественным голосом.
- Точно. И к гадалке не ходи, - язвительно ответила ему Гермиона.
Все, кто слышал слова мистера Поттера – а таких было большинство за его столом – теперь с сочувствием смотрели на его боевую подругу.
К концу завтрака уже вся школа знала, кто именно был приговорен к свадьбе. Информация о великовозрастных студентах приходила, как сводки с фронта, и каждый восемнадцатилетний награждался скорбными взглядами со стороны друзей и приятелей.
- Значит, тебе придется выйти замуж за Шеймуса! – говорил Рон, пока Золотой Квартет (Джинни удачно дополнила Трио, придав ему новую, четырехугольную форму) шел на урок Трансфигурации.
- С чего вдруг? – отозвалась Гермиона.
- Ну, он единственный с Гриффиндора, кто должен жениться.
- А с рейвенкловцами мы, значит, разного вида, и по закону природы спаривание нам запрещено?
- Нет, ну а кто?
Гермиона не была настроена гадать – это вообще был не ее профиль, поэтому просто ответила:
- Узнаем, когда придут письма из Министерства.
- То есть завтра, - уточнил Рон.
- Ну, раз там написано «завтра», то, вполне вероятно, это произойдет именно завтра. Хотя никогда не знаешь наверняка.
Поняв, что Гермиона очень раздражена – и не безосновательно – Рон оставил ее в покое и обратил свое внимание на Гарри и Джинни, которые предусмотрительно даже не пытались разговаривать с несчастной.
День был безжалостно убит на поиски выхода из сложившейся ситуации. Безусловно, Гермиона не намеревалась выходить замуж (она была ничуть не менее молода, чем Шеймус), но одним из главных законов жизни она считала ненарушение законов. Сесть на два стула, влезть на ель и не получить царапин, погнаться за двумя зайцами и поймать обоих – все это и многое другое не было возможно даже при помощи магии, к такому выводу пришла Гермиона, проштудировав множество трудов по магическому законодательству и перечитав сам «Брачный закон» триста семьдесят четыре раза (не считая тех тридцати восьми за завтраком).
Следующее утро не принесло облегчения и оказалось ничуть не мудрее предыдущего вечера. Воздух в Большом зале вибрировал от напряжения, овсянка и сэндвичи вызывали интерес только у самых стрессоустойчивых. Наконец, одна за одной, начали появляться совы.
На имена своих нареченных те несколько несчастных, что попадали под действие нового закона, реагировали по-разному. Кто-то издавал радостные восклицания и бросался за соседний стол или просто к соседу/ке с объятиями и поздравлениями, кто-то взирал на билет в тюрьму сроком «пока смерть не разлучит вас» с легким недоумением или откровенным изумлением, были и те, кто пустил слезу.
Но нас, конечно же, больше всего интересует Гермиона. Кто же достался в пару ей? Кого напророчила в мужья судьба злодейка? Кого Министерство Садизма нарекло ей в спутники жизни? Кто же этот герой и в будущем, наверняка, любовник?
Информацией об этом Гермиона не спешила делиться. Вскрыв конверт, она быстро прочитала имя своего жениха, перечитала еще раз, затем перечитала еще раз и, чтобы убедиться, что прочитала верно, перечитала еще раз. После этих несложных манипуляций и непростого решения не падать в обморок и не плакать прямо там, в Большом зале, она смяла послание и спрятала его в карман. Ее друзья продолжали вопросительно смотреть на нее, но с бесстрастным лицом Гермиона принялась за завтрак, оставив Гарри, Рона, Джинни и весь остальной состав учеников, учителей и других работников Хогвартса гадать, что же было там, в письме из Министерства. Впрочем, один человек знал ответ на мучивший всех вопрос, ибо сам получил письмо с буквой «М» на конверте и увидел там имя Гермионы Грейнджер, что, как человеку неглупому, позволило ему без труда вычислить, как звали ее жениха.
Звали его – вот уже послышалась напряженная барабанная дробь – Северус Снейп. Да, да, именно Северус Снейп, профессор Снейп, преподаватель Зелий в Хогвартсе. Его реакция была куда более бурной, чем у будущей жены: он с силой стиснул вилку, которую держал в руках, сжал пальчики ног, сквозь зубы прорычал «идиоты», позволил правому веку дважды нервно дрогнуть, сердито раздул ноздри и только после этого принялся за завтрак.
Профессор Дамблдор, директор школы, не упустил из виду тот факт, что одному из его подчиненных также пришло письмо.
- Жаль, что тебе еще нет сорока, не правда ли? – произнес он, даже не пытаясь казаться искренним. – Ты мог бы избежать закона…
Старик тяжело вздохнул, пряча в густой бороде ехидную улыбку. Его даже не заботило то, что однажды он может забыть, где ее спрятал и никогда больше не найти.
- Я бы не использовал сослагательное наклонение, - ответил Снейп.
- Но ты используешь, - не остался в долгу Дамблдор.
- Я, даже будучи на два года моложе, чем хотелось бы, намерен избежать этого недоразумения, которое вы называете законом.
- Вчерашние исследования дали основания полагать, что тебе это удастся?
- «Основания полагать» мне дали мои гражданские права и умственные способности. А удача – понятие трансцендентальное.
Дамблдор посмотрел на Снейпа с обидой. Директор, конечно, понимал, что опыт работы шпионом дает о себе знать, и определенные навыки, такие как отвечать на вопрос, на самом деле не отвечая на него, не могут не проявляться в повседневной жизни, но Северус мог бы проявлять больше уважения к пожилому человеку.
- Ты опять играешь словами, - покачал головой Дамблдор.
- Это те игрушки, с которыми я не готов расстаться даже в зрелом возрасте, - согласился Снейп.
~~~~~~~Двумя~днями~позже~~~~~~~
Страшную тайну своего замужества Гермиона решила хранить до последнего – до последнего слова в обвинительной речи на суде по делу Грейнджер против Министерства. Ее намерение защищать свои права и свободы было вовсе не шуточным, она даже написала мистеру Уайльду, известному в магическом мире адвокату, чтобы проконсультироваться по волнующему вопросу. Однако его ответ ее не удовлетворил: мистер Уайльд с сожалением сообщил, что вероятность победы в этом деле равна вероятности извержения вулкана в степях Британии. На деликатный намек на то, что в Объединенном Королевстве нет степей с вулканами, мистер Уайльд ответил «вот именно».
Рон Уизли, живо интересовавшийся судьбой Гермионы, систематически спрашивал ее, чье имя было указано в письме из Министерства, а также задавал наводящие вопросы, надеясь хитростью выманить ответ. Однако его попытки ни к чему не привели. Гарри и Джинни пытались помочь ему, ведь их вопрос о личности жениха Гермионы волновал не меньше, но результат оказался равным нулю, и они оставили это бесперспективное занятие. В конце концов, об упрямстве Гермионы можно было складывать легенды.
- Но Гермиона, - не сдаваясь, говорил Рон, идя рядом с ней в направлении теплиц, - свадьба должна состояться через неделю!
- Разве ты не хочешь хотя бы обсудить с ним выход из сложившейся ситуации? – спрашивал он во время обеда в Большом Зале.
- Мы могли бы помочь, если бы ты сказала, кто он, - шептал юноша, пока она занималась в библиотеке.
- Как? Убить его? – не выдержала Гермиона.
Рон сделал вид, что задумался.
Гермиона же вдруг захлопнула книгу, заставив друга вздрогнуть от неожиданности, и уверенно заявила:
- Но в одном ты был прав, Рон. Есть смысл посоветоваться с ним. Может быть, он что-то придумал.
Рон едва не захлопал в ладоши от радостного предвкушения. Наконец-то он узнает имя таинственного жениха. Гермиона твердым шагом покинула библиотеку – он спешил за ней. Она вышла к перемещающейся лестнице – Рон не отставал. Она прошла по коридору – он бежал рядом. Она остановилась у Толстой Дамы. Он в замешательстве тоже уставился на портрет.
Гриффиндорец? Но Шеймус Финниган уже планировал свадьбу со Сьюзен Боунс, а больше восемнадцатилеток на их факультете не было…
Гермиона прошла к камину и села в кресло около него. Рон удивленно уставился на подругу.
- В чем дело? – спросила она у него, заметив пристальный взгляд.
- Тык… тык а где он?
- Кто – он?
- Твой жених?
Гермиона задумчиво взглянула на часы.
- Надо полагать, - произнесла она, - в своей собственной гостиной.
- Но ты сказала…
- Сказала, что намерена поговорить с ним. Если ты достаточно хорошо знаешь свой родной язык, то понимаешь, что это не означает «я иду к нему прямо сейчас». Мне нужно обдумать, что я ему скажу, что он может ответить, что я отвечу в ответ, и что он может сказать на мои слова.
- Тогда смысл разговаривать, если ты продумаешь весь разговор у себя в голове? – озадачено спросил Рон.
- Я же не могу предугадать все его ответы! – с долей раздражения пояснила Гермиона, устремляя свой взгляд на огонь в камине.
- Тогда смысл продумывать разговор, если ты все равно его не предугадаешь?
Ответом было лишь раздраженное фырканье.
Позже тем же вечером, когда Рон устроился с Гарри за шахматной доской, Гермиона тихонько выскользнула из общей гостиной. Час отбоя уже был объявлен, и поэтому, выходя в коридор, она заведомо шла на нарушение устава школы.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. После бессмысленных шатаний по тускло освещенным коридорам, Гермиона, наконец, нашла то, что искала. Если только о встрече быка с красной тряпкой можно сказать, что тряпка нашла быка. Профессор Снейп, а именно этого человека, как вы, возможно, уже поняли, искала наша героиня, на полной скорости врезался в хрупкую Гермиону, заставив ее упасть на пол. Честно говоря, профессору это столкновение тоже не доставило удовольствия – он порядком перепугался, когда, вывернув из-за угла, встретился не с прохладой ночных сквозняков, а с чем-то упруго-мягким и лохматым. Его повидавшее виды воображение тут же нарисовало в голове мужчины несколько пугающих образов монстров и уродов, водящихся на территории одной только Великобритании. Что уж говорить о том, какое количество опасных тварей живет в мире в целом! Но мы ведь все уже давно завидуем выдержке Снейпа и поэтому не удивимся, узнав, что он даже не подал виду, как сильно его взволновало произошедшее. Быстро сориентировавшись на местности, он сообразил, что столкнулся всего-навсего со студенткой. И, что характерно, со студенткой, нарушающей правила.
- Вы нарушаете скоростной режим, сэр, - услышал он снизу и тут же понял, что рано радовался своей свалившейся, как снег на пол, добыче.
- Мисс Грррейнджеррр, - прорычал он имя, так удачно имеющее целых две буквы «р».
Она, конечно же не облагодетельствованная галантной помощью своего учителя, встала на ноги и, потирая ушибленное бедро, сказала:
- Какая удача, ой ш-ш-ш… - она зашипела от боли, согнув локоть слишком сильно, - что я вас встретила.
- И не говорите, - ответил ей Снейп язвительно.
Руки он уже успел сложить на груди, чтобы выглядеть более внушительно и пугающе.
- Вы правы, кабинет Зельеварения подойдет, - сказала Гермиона.
Профессор уставился на нее с нескрываемым, даже демонстративным недоумением. Она тяжело вздохнула, и скучающим тоном произнесла:
- Нам надо поговорить, профессор Снейп – зачем? – обсудить закон и то, как его можно избежать, ведь вы не хотите заполучить меня в жены – упаси Мерлин, мисс Грейнджер – тогда давайте найдем место, где мы сможем поговорить без возможных свидетелей, сэр – предлагаю пройти в кабинет Зельеварения – вы правы, кабинет Зельеварения подойдет.
- Какая неслыханная дерзость! – ответил на это мужчина, в его глазах светилось что-то недоброе.
- Я бы назвала это попыткой сэкономить время.
Недоброе из глаз Снейпа так и не исчезло, но, дабы не растягивать удовольствие от общения с мисс Грейнджер, он резким жестом предложил ей следовать за ним. Через пару минут они оказались в обговоренном помещении.
В первые же минуты разговора оба выяснили, что оба выяснили, что избежать брака можно только двумя способами: покинуть страну или убить себя. Снейп тут же с сожалением заметил, что убийство предполагаемого супруга не поможет, поскольку министерство немедля найдет другого.
- Вероятно, это всё же будет не так просто, профессор Снейп. Видимо, им пришлось потрудиться, чтобы найти нам с вами пары. И я просто боюсь представить – кто, по их мнению, подходит мне меньше.
- Найти человека с более низким уровнем интеллекта, чем у меня, не так сложно.
- Вы думаете, они выбирали по этому критерию?
- Ах, нет, возможно, роль сыграла моя привлекательность, - ядовито ответил Снейп.
Полный сарказма и ехидства, разговор продолжался еще около получаса, пока, наконец, профессор не сказал с интонацией, до боли напоминающей смущение:
- Есть ряд заклинаний, которые я бы не стал принимать всерьез при других обстоятельствах…
У Гермионы загорелись глаза, да так, что впору было тушить факелы.
- Что за заклинания? – прошептала она, подаваясь вперед.
Снейп прочистил горло. Затем, не говоря ни слова, сквозь боковую дверь ушел в смежную комнату. Спустя пять минут он вернулся обратно, неся в руках большую книгу. Положив ее на парту перед Гермионой, он сказал:
- Откройте страницу триста девяносто четыре.
Подивившись ощущению дежа вю, Гермиона выполнила указание. Углы нужной страницы были загнуты внутрь, формируя треугольник. На нем было написано «секрет». Удивленно подняв брови, Гермиона разогнула уголки.
- Открыв секрет, себя ты губишь, теперь пиши, кого ты любишь, - прочитала она.
- Да не это, дальше, - раздраженно сказал Снейп.
Быстрыми движениями он перевернул страничку секрета и ткнул пальцем в последующие записи.
- Напиши полезное заклинание, - прочла Гермиона сверху, затем взглядом пробежала несколько совершенно бесполезных высказываний, пока ее взгляд не уткнулся в таинственные строчки.
- Поможет в любой ситуации, - прочла она. - Зажги черную свечу и три раза вслух прочитай это четверостишие: «Утро, вечер, день и ночь…». Что это за чушь?
Прикрыв книгу, она попыталась прочитать на обложке название этого рукописного чуда. Снейп тут же подскочил к ней, снова открывая том, дабы помешать Гермионе установить авторство. Однако он не учел то, как быстро она умела читать.
- Анкета Северуса?
- Не ваше дело.
Гермиона лишь пожала плечами. Она была умной девочкой и знала, когда не стоит давить на человека. И знала, что на Снейпа вообще никогда нельзя давить. С ним как с прыщиками – лучше не выдавливать, а подождать, пока само пройдет.
- Хорошо... ну, у вас есть черная свеча? – спросила она.
Снейп выудил из кармана свечку и положил ее перед Гермионой.
- Она белая, - прокомментировала та.
- Ужас. Что же нам теперь делать? Ах да, - Снейп достал из рукава волшебную палочку, - мы же умеем колдовать.
В мгновение ока свечка приобрела необходимый цвет. Профессор зажег ее, и Гермиона принялась читать, стараясь убрать из голоса нотки скептицизма:
- Утро, вечер, день и ночь, все проблемы мигом прочь. Если к магии обращаться, все вопросы разрешатся. Тут ритм не сохранен, мне кажется, что…
- Читайте, - рявкнул на нее профессор, и она повторила заклинание еще дважды.
Как только Гермиона произнесла последнее слово, и она, и профессор Снейп почувствовали сильное головокружение. Оба закрыли глаза, а когда ураган в их головах прошел, открыли.
Когда Гермиона подняла потяжелевшие веки, то заметила, что у нее было что-то на носу. Попытавшись это что-то убрать, она поняла, что это и был нос. Но не просто нос, какой мы представляем, когда слышим это безобидное слово, а НОС, что значило, согласитесь, гораздо больше. Больше. Он был больше. Больше, чем был раньше, больше, чем ему стоило бы быть, чтобы не вызывать тревогу. Гермиона в панике посмотрела на профессора Снейпа, но увидела только свое отражение. Зельевар превратился в зеркало?
Но отражение было каким-то странным. В глазах его была та же паника, и открыты они были так же широко, как у Гермионы настоящей. Но какое-то несоответствие позы отражения позе самой девушки, а также отсутствие у зеркала какой-либо рамы заставило чувство тревоги усилиться.
- Что за черт? – спросила Гермиона и взвизгнула.
От своего визга она взвизгнула еще раз, затем ойкнула, потом прошептала «мамочки» и решила, что будет лучше зажать рот ладонью и затихнуть. Потому что вместо нежного второго сопрано из ее рта вылетали звуки, тон которых находился в диапазоне где-то от ста до ста пятидесяти герц. То есть голос был определенно мужским. И вот это точно было проблемой.
Столь умным людям, как Гермиона и Снейп, потребовалось не больше десяти минут, чтобы понять, что они поменялись телами (или произошло перемещение сознаний, на чем настаивала Гермиона, аргументируя это тем, что тела их остались на прежних местах) и что это было ничем иным, как действием заклинания, а также сообразить, что это вполне вероятно избавит их от нежеланного брака: ведь теперь было бы трудно определить личность каждого из них, а, значит, и заставить подчиниться действию какого-либо закона.
- Однако, это не выход, - заметила в конце дискуссии Гермиона.
- Это – нет. Выход – вот, - профессор любезно указал девушке на дверь.
- Вы что меня, выставляете, сэр? В таком виде? – она развела руки в стороны и, еще не чувствуя собственные габариты, опрокинула на пол книгу под таинственным названием «Анкета Северуса».
Наклонившись, чтобы поднять издание, она осознала, что верхняя часть ее тела несколько тяжелее, чем она привыкла, и завалилась на пол, второй раз за вечер. Профессор Снейп в виде молодой девушки подошел к своему бывшему телу, с презрением глядя на него.
Тело попыталось подняться, в процессе взмахнув рукой, задев профессора и причинив ему немалую боль.
- Вы правы, выпускать вас в таком виде нельзя. Это тело может пригодиться мне в будущем, не хотелось бы, чтобы вы его уничтожили.
Гермиона собрала все свои конечности и перенесла их на парту. Оказалось, что при ее новом росте сидеть на столах было куда удобнее, чем на низких стульях.
- Я так понимаю, вы скорее предпочтете жить в моем теле, чем жениться на мне? – уточнила Гермиона. – У вас странные представления о свободе.
- Женитьба – пока смерть не разлучит нас. Переселение душ – всего лишь до моего сорокалетия, - сухо ответил профессор, сложив руки на груди.
Точнее, попытавшись это сделать, потому что после двух неудачных попыток он раздраженно опустил руки и недовольно взглянул на собственную грудь.
- Это невозможно, они мешают.
- Кое-кто с вами не согласится, - ответила Гермиона, усмехнувшись в очень типичной для Снейпа манере.
Профессор внимательно посмотрел на свое бывшее тело.
- Похоже, нас ожидает долгая ночь, - подвел итог он.
~~~~~~~Двумя~ часами ~позже~~~~~~
Длительные тренировки показали Гермионе, что управлять телом Снейпа гораздо сложнее, чем может показаться со стороны. Изнутри ей было очевидно, что руки у него, как, собственно, и ноги (уж не говоря о носе, который всегда был виден боковым зрением) слишком длинные. Самое страшное произошло, когда она попыталась почесать щеку и вместо этого пребольно ударила себя по подбородку. Снейпу от нее тоже досталось – когда он в очередной раз подошел к ней, чтобы что-то растолковать, она, пытаясь перенести вес тела с одной ноги на другую, не рассчитала и завалилась на теперь миниатюрное тельце профессора, вынудив его прислониться бедром к одной из парт. Злобное шипение наполнило комнату, словно тысяча змей заползла в подземелье. Снейп начал расхаживать туда-сюда, покачиваясь и продолжая шипеть. Гермиона, которая уже обрела равновесие, удивленно смотрела на него. Чуть-чуть придя в себя, профессор, к немалому удивлению и даже возмущению Гермионы, бесстыдно задрал свою юбку, извернулся и принялся рассматривать бедро, которым только что был прижат к парте. Там красовался гигантский синяк, доставшийся телу еще после первого падения в коридоре.
- Эй… - растерянно произнесла Гермиона голосом Снейпа. – Сэр, опустите свою юбку.
Подумав, она решила, что такая фраза, если вы только не шотландец, режет слух, и исправилась:
- То есть, мою юбку.
Но, решив, что тут есть некий сексуальный подтекст, исправилась еще раз:
- Эту юбку. Опустите, тут же мужчина, в конце концов.
Снейп, отвлекшись от рассматривания синяка, все еще с задранной юбкой, вопросительно взглянул на Гермиону:
- Простите? – произнес он.
Видимо, не расслышал.
- Юбку опустите. Если вы намереваетесь жить в этом теле, - Гермиона ткнула непомерно длинным пальцем в направлении женской фигурки, - будьте добры, соблюдайте правила приличия.
- Прошу прощения, - недовольно ответил Снейп, выполняя просьбу студентки. – Нужно смазать синяки зельем, в моих комнатах есть кое-что.
И они отправились в комнаты профессора. Там он быстро обработал ранения, затем провел обзорную экскурсию для Гермионы, объяснив, где что находится, узнал у нее пароль от гриффиндорской башни и поспешил оставить мисс Грейнджер в одиночестве. Честно говоря, он очень хотел в туалет, но, конечно, говорить об этом самой девушке не намеревался. Идти туда в ее присутствии тоже. Когда он уже был в дверях, Гермиона, которая до этого внимательно изучала снейпово – теперь свое – расписание, сказала:
- Я просто еще раз хочу уточнить, до поры до времени мы не будем пытаться сделать что-то с нашим нынешним состоянием?
- Смотрите, мои мозги творят чудеса с вашей сообразительностью. Она вышла на качественно новый уровень.
- Но я все же предлагаю не оставлять все на самотек, а продолжать искать выход. Я надеюсь, нам удастся найти более простой способ избежать брака.
- Несомненно, - Снейп кивнул и уже почти вышел из комнат, когда его собственный прекрасный бархатистый голос, с этими чудесными шелковыми интонациями, остановил его.
- Ах, и мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору за проявленную смекалку.
Самодовольство на мужском лице можно было сравнить разве что с самодовольством кошачьей морды, на которой еще не обсохли только что украденные сливки.
У Снейпа было слишком плохое настроение, чтобы подыграть Гермионе и начать изображать невыносимую, упрямую всезнайку. Он просто стиснул зубы и ушел.
Добирался до портрета Толстой Дамы он довольно долго, поскольку постоянно так и норовил упасть. Он делал длинный шаг, но в нужный момент нога не касалась пола, и он едва не спотыкался, лишь в последнюю секунду вставая на обе ступни. Он был похож на циркуль, у которого грифель почти стерся, и надо сильно наклонить ножку, почти ломая иглу, что бы поставить точку на бумаге. Это было настоящей мукой. Сохранять осанку прямой у него также не выходило, и здесь он в первую очередь винил груди. Они, как грузики, тянули его вниз, к земле. От этого и маленький рост казался ему еще меньше. Ах, и еще он заметил, что из-за странной структуры бедер его постоянно заносило, особенно на поворотах. Не стоит и упоминать о том, что волосы, постоянно лезущие в лицо, не облегчали жизнь несчастному. Добравшись до кровати мисс Грейнджер, он просто упал на нее, забыв обо всем на свете, и, не раздеваясь, забылся беспокойным сном.
Вечер Гермионы прошел куда интересней. Она совершенно не ощущала желания спать, но зато другие потребности просто-таки вопили о себе. После долгой борьбы она все же вошла в ванную. Там висело большое зеркало, и Гермиона ужаснулась своему отражению. Такое и раньше, конечно, случалось – экзамены уродовали и лучших людей. Но теперь она в самом прямом – прямее всех прямых – смысле испугалась. Только после четырех с половиной секунд она смогла избавиться от этого ужаса в глазах. Вместе с ужасом ушло и напряжение, и пришел исследовательский интерес. Гермиона внимательно рассмотрела свое лицо – так пристально изучать профессора Снейпа ей еще не доводилось. Затем подключилась и игривая Гермиона. Сначала она широко, по-настоящему, улыбнулась, и рассмеялась, увидев в зеркале жуткий оскал Снейпа. Потом изобразила улыбочку «Смущение» и кокетливо произнесла:
- Пусечка, передайте мне малиновый джем.
Покорчив смешные рожи, она начала играть в «Снейп-супермодель», принимая соблазнительные позы и изображая страстные взгляды. В ее мыслях вымышленный фотограф возбужденным голосом говорил: «Покажи мне львицу». И она показывала. Пара кадров могли выйти действительно достойными.
Прическа также подверглась осквернению. Наколдовав себе две резинки, она завязала из черных Снейповых волос два высоких хвостика. Одновременно любуясь отражением и хохоча, Гермиона начала петь гимн Великобритании.
Наконец, чуть успокоившись, она заметила в зеркале отражение унитаза и вспомнила, зачем, собственно, сюда пришла.
Резко развернувшись, она уставилась на белый объект, кажущийся сейчас невозможно страшным. Нервно сглотнув, она сделала шаг в его направлении. Смешно больше не было.
Обреченно вздохнув, она наклонила голову и начала медленно расстегивать сначала сюртук, затем брюки. Последние спустились к щиколоткам, и Гермиона почувствовала себя очень уязвимой. Перебрав в голове несколько вариантов дальнейших действий, она подняла голову и для верности зажмурила глаза. Стянув трусы, она взяла достоинство Снейпа в руки и попыталась облегчиться. Не глядя попасть в унитаз, возможно, не удавалось даже самому Снейпу – этим утешала себя Гермиона, рассматривая, что она сотворила с уборной. Впрочем, все это безобразие легко удалилось после одного взмаха палочки. Поспешно надев трусы и брюки, Гермиона вдруг замерла. Из гостиной доносились какие-то звуки. Выбежав в комнату, она увидела, что камин светился зеленым светом. Не зная, что делать, она просто махнула в его сторону волшебной палочкой с мыслью «откройся». Ко всеобщему удивлению, этот нехитрый трюк сработал – вместо пламени в камине появилась голова профессора Дамблдора. Гермиона едва не выругалась.
- Северус, - произнес директор, но потом замер, с ужасом глядя на своего подчиненного.
- Да... Альбус? – пытаясь звучать уверенно, но явно не преуспевая, произнесла Гермиона голосом зельевара.
- Я… пожалуй, попрошу зелье у Поппи, - пробормотал старик.
- Что?
- Нет-нет, ничего, - громче ответил он. – Я… меня мучила бессонница, но я… Поппи тоже наверняка не спит.
Гермиона растерянно пожала плечами. Дамблдор, кажется, уже готов был исчезнуть, но затем снова взглянул на своего подчиненного.
- Северус, а ты в порядке?
Гермиона почувствовала, что вопрос был с подвохом. Как бы ответил Снейп? Сложив руки на груди, она язвительно произнесла:
- Если быть разбуженным в четвертом часу утра считается здесь в порядке вещей, то да.
Директор не казался удовлетворенным, но кивнул и, наконец, исчез из виду. Гермиона покачала головой и отправилась обратно в ванную – нужно было еще провести такие процедуры, как умывание, причесывание и чистка зубов. Войдя в уборную, она снова увидела свое отражение, и едва не закричала.
Она забыла расплести хвостики.
Дамблдор теперь не скоро уснет. И никакое зелье ему не поможет.
~~~~~~~На~следующий~день~~~~~~~
Утро – время суток, которое не многие способны оценить по достоинству. Особенно если они по достоинству оценили вечер и ночь. Профессор Снейп по вечерам был совой, а по утрам жаворонком, но такое устройство вселенной было знакомо ему лишь до тех пор, пока он не попал в тело юной гриффиндорки, существовавшей, очевидно, по противоположному распорядку. Отодрать себя от кровати Снейп успел как раз вовремя, чтобы, не приводя себя в порядок, добежать до Большого Зала и закинуть в свой требующий еды живот какой-нибудь пищи.
- Гермиона, - прошептал Рон.
И громкость звука была связана вовсе не с желанием юноши утаить от остальных тему разговора, а с удивлением. Пожалуй, даже во время экзаменов его подруга не выглядела настолько плохо.
- Что с тобой? Ты… ты поговорила с ним, да?
Снейп метнул вопросительный взгляд на Уизли:
- С кем? – спросил он.
- Ну… с ним, - многозначительно произнес рыжий. – Ты просто выглядишь… усталой, -деликатно заметил он, - видимо, разговор был тяжелым.
Снейп отмахнулся, оглядывая стол.
- Где кофе? – спросил он.
- Какой кофе? – удивленно спросил Гарри Поттер, и Снейп метнул на него злобный взгляд.
- Желательно бразильский.
- Кофе? – еще раз спросил Гарри.
- Да, да, кофе. Напиток из кофейных бобов, собранных с кофейного дерева, обжаренных и сваренных. Что-нибудь всплывает в памяти?
- Гермиона, нам же никогда не давали тут кофе, - с тревогой в голосе произнесла Джинни. – А…а что с тобой? Ты с ним, - тут девушка состроила страшное лицо, - говорила?
- Профессор Снейп, конечно, ест детей и систематически пьет кровь девственниц, но мой внешний вид никак не связан с тем, что у нас состоялась беседа, - раздраженно ответил профессор.
Три пары глаз изумленно уставились на него. Еще несколько человек, которые краем уха, услышали фамилию самого скандального преподавателя, навострили уши, чтобы теперь слышать все не краем, а целыми ушными раковинами.
- Снейп? – повторил Гарри.
- Это что, твоя новая обязанность, повторять все, что я говорю? – спросил Снейп, своим девичьим, пораженным остеохондрозом, позвоночником чуя, что сболтнул лишнего.
- Ты сказала «Снейп»? – изумлению Гарри не было предела.
- Профессор Снейп.
- Беседа со Снейпом?
- Профессором Снейпом.
- Ты хотела поговорить со своим женихом, а поговорила со Снейпом?
- Профессором, - процедил Снейп сквозь зубы, а затем попытался спрятаться за стаканом апельсинового сока.
- Ты же не хочешь сказать… - с ужасом в голосе произнес Рон.
- Нет, не хочу. Вы меня неправильно поняли. Я имела в виду совсем другое, - без всякой надежды попытался выкрутиться Снейп.
- Нет, ты имела в виду именно это! Снейп – твой жених! – Рон даже обвиняющее ткнул в подругу пальцем.
- Профессор Снейп, - настойчиво повторяли губы Гермионы, мучаемые сознанием Снейпа.
- Да по мне хоть доктор наук! – воскликнул Рон.
- Не волнуйся, Уи-Рон, вопрос решен. Мы вчера поговорили и нашли решение. Больше мы не жених и невеста. Полагаю, не сегодня-завтра нам придет извещение из Министерства.
Все так и пооткрывали рты.
- Но как? – удивился Гарри, первым придя в себя.
- Это не важно. Главное, что я теперь свободна от этого закона.
До конца завтрака не утихали разговоры: во-первых, нужно было распространить слух по всему Большому Залу, чтобы не осталось в школе человека, не знающего о том, кого в пару Гермионе Грейнджер выбрало правительство, во-вторых, необходимо было выяснить подробности.
Наконец, пришло время идти на занятия, и нестройными рядами студенты отправились в классы. Когда Рон, Джинни, Гарри и профессор Снейп шли по коридору, мимо них пронеслась Гермиона. Поравнявшись со Снейпом, она чуть склонилась к нему и язвительно прошипела:
- Пять баллов Гриффиндору.
А затем стремительно помчалась вперед, очевидно, будучи на взводе, легко справляясь со своими удлиненными конечностями.
- Чего это он? – удивленно спросил Рон.
Карие глаза мрачно смотрели на удаляющуюся черную мантию.
- Придурок, что тут скажешь, - сказал Снейп, и Рон с Гарри громко заулюлюкали.
- Наконец-то Гермиона вступила в наши ряды снейпоненавистников!
Джинни тут же осадила их и с тревогой посмотрела на Гермиону.
- Ты точно в порядке? – спросила она, и Снейп поспешил заверить младшую Уизли, что в большем порядке он не пребывал с самого дня своего рождения. И уточнил, что имеет в виду не этот сентябрь, а тот далекий день, когда ему посчастливилось вылезти из своей мамы.
Если профессор Снейп и мечтал о чем-то, то уж точно не о том, чтобы вновь превратиться в студента и слушать лекции самой противной ученицы – это само по себе противоречило устройству вселенной. Еще меньше удовольствия ему доставляло то, с какой легкостью мисс Грейнджер удавалось копировать манеру его поведения и стиль преподавания. Учитывая вышесказанное, не трудно догадаться, в каком прекрасном настроении вышел Снейп из кабинета Зельеварения в тот день. Слово настроение здесь вообще не уместно, поскольку он не был настроен. Он был расстроен. И едва ли существовал специалист, способный помочь ему вернуть самообладание. И при всем этом дружки мисс Грейнджер, не смотря ни на что, продолжали играть на его нервах.
- У вас со слухом проблемы? Рекомендую обратиться к мадам Помфри.
- Нет, Гермиона, это мы тебе рекомендуем обратиться к мадам Помфри, - ответил Снейпу упрямый Поттер. – Ты явно не здорова.
- Мы, конечно, понимаем. Эта история со Снейпом, и все такое, - поддержал друга Рон, - но даже это не может оправдать такого болезненного вида.
Спас зельевара его собственный голос, раздавшийся за их спинами.
- Мисс Грейнджер, задержитесь, - процедила мисс Грейнджер.
- Да, профессор Снейп, - ответил профессор Снейп.
С триумфом посмотрев на Гарри и Рона, он повернулся к Гермионе и прошел вслед за ней в гостеприимный мрак класса Зельеварения.
- Что это такое! Что вы себе позволяете? – спустя полминуты вопила мисс Грейнджер.
Снейп с неудовольствием осознал, что в гневе его лицо становится куда более безобразным, чем ему было бы приятно считать.
- Если вы соизволите перестать утруждать мои голосовые связки, иными словами, повышать голос на преподавателя, и сформулируете вопрос, руководствуясь законами логики и здравого смысла, то я со всей вероятностью отвечу на него.
Тон его был спокоен, хотя визгливые нотки в голосе никак не хотели исчезать. Он счел его издержками конструкции женского организма и выжидательно уставился на высокую фигуру, своей черной мантией впитывающую весь свет в помещении.
- Вы смотрели на себя в зеркало? – по возможности сдержанно спросила Гермиона.
- Да, я прошел через эту неприятную процедуру сегодня утром.
- А через другие процедуры вы пройти не сообразили? – язвительно спросила мисс Грейнджер.
При этом из ее рта брызнула слюна, на мгновение привлекшая ее внимание.
- Когда разговариваете, старайтесь выдвигать нижнюю челюсть чуть вперед и избегайте прикосновения губ к зубам, - прокомментировал это Снейп скучающим голосом. – Тогда ваша дикция станет более отчетливой, и вы не будете заливать слюной собеседников. И да, избавитесь от этого растерянного выражения лица.
Гермиона стиснула зубы, но потом попыталась ответить, учитывая советы профессора:
- Своим внешним видом вы позорите меня и лишаете всяческих надежд устроить личную жизнь в стенах этой школы.
- Стены этой школы стоят не для того, чтобы ограждать территорию для устройства личной жизни Гермионы Грейнджер, - ответил Снейп, сложив руки на груди.
Он наловчился делать это, хотя все еще испытывал неудобства.
- Даже если и так, это не значит, что вы можете выглядеть как пугало!
На последнем слове голос Гермионы сорвался и вместо звуков из ее рта вылетели только хрипы.
- Перемена тела не значит, что я переменю привычки.
- Ах так, - Гермиона сузила глаза и недобро посмотрела на сердитое девичье лицо.
Профессор выразительно поднял аккуратной формы каштановые брови, побуждая мисс Грейнджер продолжить запугивающую речь.
- Тогда и я не стану менять своих привычек, - сказала она.
- Вы чувствуете, как вибрирует пол? – вдруг испуганно спросил Снейп.
Гермиона чуть растерялась.
- Нет, - ответила она.
Профессор издевательски поднял бровь:
- Странно. Ведь я дрожу от ужаса.
Знал бы он, на что обрекал себя, не был бы так несдержан в своем ехидстве. Последними словами он обозначил момент, после которого его жизнь пошла под откос.
~~~~~~~На~следующий~день~~~~~~~
Профессор Снейп сильно изменился за ночь. Еще вчера все видели в нем обычного мрачного неухоженного мужчину (все, кроме профессора Дамблдора, который теперь смотрел на зельевара совсем другими глазами), а сегодня он шокировал общественность… нет, ни одна рука не поднимется, чтобы написать это. Скажем лишь, что если бы он был маглом, то для совершения этого преступления ему потребовались бы бигуди и лак сильной фиксации. Конечно же, мы-то понимаем, что эта жуткая перемена в ставшей уже классикой прическе (как часто волшебники, приходя в парикмахерскую, просили подстричь их «под Снейпа»!) была связана с тем, что в теле Грозы Подземелий и Урагана Подвальных Помещений обитала сейчас дерзкая душа Гермионы Грейнджер. Но обитателям Хогвартса эта информация была недоступна, и поэтому они просто решили, что профессор, наконец, сошел с ума. Единственный, кто был не согласен с этим утверждением – сам профессор. И пользуясь тем, что находился сейчас в теле отвратительной Грейнджер, он уверял всех, кто только мог его слышать, что волосы Снейпа вьются из-за высокой влажности воздуха. Мысленно же он продумывал коварный план мести.
От недоброго настроя профессора на уроке Защиты от Темных Искусств сильно пострадал Драко Малфой. К несчастью последнего, его поставили в пару с «мисс Грейнджер», чтобы потренировать пару интересных боевых заклинаний. Драко сумел потренироваться только в защитных заклинаниях, и то недолго. Зато профессор Снейп вспомнил все свои навыки, полученные за долгие годы службы и псевдослужбы у Волдеморта. А заодно выместил злобу.
После урока Защиты профессор Арнтдгольцтшмейстердген, новый член преподавательского состава, занявший пост в наступившем году, попросил «мисс Грейнджер» задержаться.
Деловито полируя свою палочку, Снейп ждал, пока преподаватель выложит, зачем он ее оставил.
- Гермиона, - произнес профессор Арнтдгольцтшмейстердген, подходя к своей ученице, - вы, несомненно, знаете, что являетесь самой талантливой ученицей в этой школе.
Снейп утвердительно промычал в ответ, не желая вступать в дискуссию на этот счет. У него было что сказать, но он предпочел бы иметь для этой информации другие уши.
- Я давно за вами наблюдаю, - произнес учитель, кладя руку на хрупкое девичье плечо.
- Профессор Арнт-д-гольц… - попытался возмутиться Снейп.
- Умоляю, зовите меня просто Кевин.
- Спасибо! – огрызнулся профессор, хотя в его словах была доля искренности.
Воспользовавшись возникшей паузой, профессор Арнтдгольцтшмейстердген продолжил:
- Я понимаю, как это неуместно: вы моя студентка, я ваш преподаватель…
- Вот именно!
- Но ведь при других обстоятельствах все могло сложиться иначе. Если бы мы встретились на вечеринке у ваших друзей, вы бы даже не подумали о нашей разнице в возрасте. В конце концов, что такое пять лет? И только наше социальное положение мешает нашим сердцам соединиться.
- Вы считаете, только это? – сардонически спросил Снейп, пытаясь отстраниться от Кевина и убрать его потные ладошки со своего предплечья.
- Я… о, Гермиона!
Кевин вцепился в свои волосы и начал метаться по кабинету.
- Я пытался держать это в себе, хотя уверен, вы замечали мои чувства к вам, ведь вы такая умная девушка! Но после сегодняшнего урока я просто больше не способен молчать!
Снейп нахмурился. Он был уверен, что не сделал ничего, что могло бы вызвать в этом безобразном юнце такую агонию.
- И что же, - он прочистил горло, - что же заставило вас нарушить молчание?
- Вы! В бое вы были просто прекрасны!
- Все говорят, что я плохо выгляжу в последнее время, - не согласился Снейп.
- Вы всегда обворожительны! Но сегодня были похожи на разъяренную львицу, на воинственную амазонку, на валькирию. Ваши глаза светились таким страстным огнем, что я…
- Не продолжайте, - предупреждающе произнес профессор.
Кевин подлетел к нему и сжал маленькую ладошку своей студентки. Снейп попытался высвободить пусть временно, но СВОЮ руку, но оказалось, что мышечный тонус мисс Грейнджер не позволял ее телу достойно бороться даже с такими хлипкими на вид мужчинами, как профессор Арнтдгольцтшмейстердген.
- Руку отпусти, - процедил Снейп и направил на своего мучителя палочку.
К его неожиданности тот быстрым взмахом собственной палочки и одним невербальным заклинанием обезоружил студентку и припал губами к ее пальчикам.
- Ну ты и урод, - сквозь сжатые зубы проговорил Снейп, выдергивая руку из лап этого извращенца. – Когда директор, - он обдумал возможную реакцию Дамблдора и, вспомнив о его романтичной натуре, исправился, - Совет Попечителей узнает!..
Кевин отступил на шаг назад, отпустив, наконец, руку своей возлюбленной.
- Ты разобьешь мне сердце! – воскликнул он.
- Я б тебе кое-что другое разбила, - Снейп подошел к своей палочке, валяющейся на полу, и поднял ее.
Прорычав напоследок «урррод», он вышел из класса.
Никто не собирался позволить Снейпу забыть это происшествие так быстро. Сначала друзья Гермионы начали донимать его расспросами: «что он хотел?» да «зачем?». Снейп не стал выгораживать профессора Арнтдгольцтшмейстердгена и спасать его репутацию и выложил все, как есть. Без прикрас.
- Да ладно! – взвизгнула Джинни. – Значит, профессор Кевин все-таки влюблен в тебя! Я была права!
Не такой реакции ожидал Снейп…
- Профессор Арнт-д… а, ладно, - махнул рукой он.
Лаванда Браун, услышавшая два главных слова «влюблен» и «Кевин», нетерпеливо поинтересовалась, о чем шла речь.
- Профессор Кевин признался Гермионе в любви, – сообщил нечуткий Рон.
И хотя бы в его голосе не звучали эти нотки восхищения, когда он произносил имя преподавателя по Защите.
- Профессор Кевин? – взвизгнула Лаванда.
Дальше новость распространялась с молниеносной скоростью, обрастая все новыми подробностями.
- Ой, Гермиона, ты такая счастливая! – ворковала Парвати. – Он же такой красавчик. По нему пол-Хога сохнет, а он тебя выбрал.
- Он преподаватель, - мрачно ответил Снейп, борясь с желанием заколдовать всех этих дур, что кудахтали сейчас вокруг него.
- Да, и это добавляет ему сексуальности, - согласилась Лаванда.
Снейп закатил глаза.
- Тогда профессор Биннс, должно быть, снится вам в эротических снах, - сказал он, - ведь у него к тому же такой ОПЫТ.
Девицы захихикали. Снейп состроил страдальческую мину, затем резко встал и сказал, чтобы его немедленно оставили в покое. Единственное, что радовало его, так это то, что все забыли о новой прическе «профессора Снейпа» и полностью переключились на новый слух о профессоре Кевине и Гермионе Грейнджер.
Вечером после занятий он пришел к кабинету Зельеварения, рассчитывая обнаружить там Грейнджер. Его расчет оказался верным – более того, та, похоже, сама ждала встречи со своим бывшим телом, а главное, с душой, которая в нем обитала. С первой же секунды, как только Снейп перешагнул порог класса, она потребовала объяснений по поводу истории с профессором Арнтдгольцтшмейстердгеном. Снейп поинтересовался, не хочет ли она сама прежде объясниться по поводу экспериментов с его волосами, на что получил довольно простой ответ:
- По-моему, это очевидно. Это месть.
Это Снейп мог понять.
В конце концов, он все же поведал о том, что произошло, рассказал, как ему пришлось защищаться от преподавателя по Защите от Темных Искусств и что он по этому поводу думает.
Предел возмущению Гермионы если и существовал, то заметить его мог только очень зоркий глаз.
- Мало того, что вы поставили точку в моих отношениях с добрым, чутким и привлекательным мужчиной еще до того, как эти отношения начались, вы еще и распустили слух по всей школе – слух, который к завтрашнему же дню приобретет такие уродливые формы, что вы сами не поверите, что это тот же самый слух!
- Раз это так злит вас, то считайте, что это тоже месть.
- Ах вооот оно что! Ну всё! Можете быть свободны. Кстати, сорок баллов Гриффиндору за то, что вы не поддались обаянию преподавателя и отстояли свою девичью честь.
Снейп лишь злобно зыркнул на Грейнджер и быстро покинул кабинет. Он понимал, что завтра его ждет шоу под названием «10 способов унизить профессора Снейпа», и решил заранее подготовиться к аналогичному, только с другим именем в конце.
~~~~~~~Следующим~утром~~~~~~~
Профессор Дамблдор начал волноваться за студентов, ведь всем известно, что завтрак – самый важный прием пищи за день, а именно эту трапезу систематически вот уже который день нарушали различные события. У студентов просто-напросто могло случиться несварение. Вот и опять всеобщее внимание было привлечено к двум персонам.
Открыл программу «профессор Снейп», начав утро бесплатной раздачей баллов всем подряд.
- Пять баллов Хаффлпаффу за то, что пропустили меня вперед, мистер Кармайкл.
- Десять баллов Рейвенкло за смех. Это так поднимает настроение.
- Пятнадцать баллов Гриффиндору, мистер Поттер.
- За что? – проорала «мисс Грейнджер», пока Гарри и Рон с ужасом взирали на страшного дяденьку, так похожего на их учителя по Зельям.
- За опрятный вид, - довольно ответила настоящая Гермиона, а затем сделала совсем жуткую вещь.
Она улыбнулась. Улыбнулось и лицо профессора Снейпа. Страшно стало всем, кто это видел.
Первым в себя, точнее не совсем в себя, а в тело Гермионы, пришел Северус Снейп. Поскольку дело происходило в Большом зале, на глазах у всех обитателей Хогвартса, он решил, что было самое время начать второй акт.
Глядя в некогда родные черные, нездорово расширенные зрачки, он неторопливо расстегнул мантию и скинул ее на пол. На несколько долей секунды, показавшихся вечностью, Гермиона решила, что Снейп вознамерился обнажить ее тело прямо здесь, у всех на виду. Этого ему она не простила бы никогда. Но все оказалось куда прозаичнее. Под студенческой мантией скрывалась униформа Слизерина, серо-зеленый галстук вызывающе крупных размеров свисал чуть ли не до колен. Жестом фокусника профессор достал откуда-то флажок и принялся им размахивать. На зеленой ткани было написано «Слизерин лучший!».
«Ну, как ребенок», - мысленно прокомментировала это Гермиона.
У нее был еще какой-то план в запасе, но именно этот момент выбрала почтовая сова, почему-то отставшая от своих коллег, чтобы доставить вверенное ей послание. Подлетев к своим адресатам, она бросила послание на пол у ног Снейпа и Грейнджер и улетела. Послание было из Министерства.
Гермиона хотела было наклониться, но Письмо Из Министерства не намеревалось ждать, пока его вскроют – взлетев в воздух, оно заговорило, позволяя словам достигать самых дальних уголков Хогвартса:
- Данным письмом Министерство сообщает мистеру Северусу Снейпу и мисс Гермионе Грейнджер о том, что постановлением №35 от вчерашнего числа указанные выше господа освобождаются от действия Стандартного Закона о Браке. В ходе расследования, произведенного Отделом Внутренних Дел Министерства Магии, было установлено, что в результате магического вмешательства Северус Снейп и Гермиона Грейнджер обменялись телами. Постановление №35 будет действовать до тех пор, пока не будет произведен обратный обмен. Постановление №36 от вчерашнего числа требует от мистера Снейпа и мисс Грейнджер произвести немедленный обратный обмен телами, в противном случае это будет произведено в принудительном порядке, установленном Законом о Магическом Вмешательстве Министерства Магии в Личную Жизнь Граждан от 1879 года. По выполнении требований постановления №36 в действие будет приведен Принудительный Закон о Браке, согласно которому бракосочетание Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер будет произведено под контролем Министерства в лице назначенного Инспектора.
Стоит ли говорить, какими идиотами чувствовали себя Снейп и Грейнджер, когда письмо замолчало и самоудалилось?
Сразу же после завтрака они уединились в заброшенном кабинете и сняли с себя заклинание.
- Фу! – воскликнула Гермиона, как только обрела старую оболочку. – Вы что, не мылись?
- Нет, конечно, - ответил профессор, складывая руки на груди и радуясь привычным ощущениям. – Я… собирался сделать это, но когда-нибудь позже.
- Позже? Когда в волосах завелись бы блохи?
- Соблюдайте субординацию, мисс Грейнджер, - грозно потребовал зельевар.
- Простите, сэр, - Гермиона прочистила горло. - Скажите, профессор Снейп, вы собирались облагодетельствовать сие туловище мытьем, - максимально вежливо произнесла она, - только когда насекомые или иные формы жизни завелись бы на его поверхности? Сэр?
- Я собирался дождаться, пока они его съедят.
Сказав это, он взмахнул мантией и стремительно покинул помещение.
