Глава 1(Медузия)
Надо казаться сильной, но очень болит голова. Вот только показывать это нельзя - заметив хоть малейшую слабость, ученики мгновенно садятся тебе на шею. Незаметно потираю висок. Еще полчаса, и можно будет пойти выпить кофе.
Прохожу между рядов. Так смешно наблюдать за тем, как они пытаются списать! Из года в год одно и то же.
Бейбарсов с делано-безразличным выражением лица выцарапывает что-то на парте. «Таня Гроттер». Все ясно. Поднимает на меня свои наглые черные глаза. Считаешь, что все сойдет тебе с рук? Что ж…
- Отработка – сегодня в восемь вечера.
Секундное замешательство, а потом – обворожительная улыбка.
- Конечно, доцент Горгонова.
Не будь я твоим преподавателем, я живо бы стерла эту самодовольную ухмылку с твоего лица! Сдержанно и холодно улыбаюсь в ответ. Бейбарсов бесстыже смотрит мне в глаза, потом опускает взгляд ниже и ниже… Впиваюсь ногтями в ладонь. Спокойно! Это всего лишь двадцатилетний мальчишка. Все двадцатилетние мальчишки одинаковы, а если я сейчас превращу его в камень – попаду в Дубодам.
Смотрит восхищенно. Весьма правдоподобно сыграно, браво! Наверняка безотказно действует на сопливых девчонок.
- Сдаем работы, - говорю я, проходя дальше. Листки вылетают из рук учеников и ложатся ко мне на стол.
- Как, уже?.. – Ягун ошалело оглядывается. Опять всю пару обжимался с Лотковой. Куда только Ягге смотрит?
- Собираем вещи и выходим.
Да, быстрее бы уже… Жаль, я не могу выставить их на десять минут раньше – сразу возомнят о себе черт знает что. Если не выпью сейчас кофе, придется идти к Ягге за микстурой. А это означает потратить еще полчаса на ее расспросы о здоровье.
Нет сил. Просто нет сил...
Зашевелились, зашуршали. Неуклюжая Пупсикова опять задевает локтем стопку книг, и мне кажется, что я слышу звук удара раньше, чем книги касаются пола. Боль опять острым всплеском взрывается в висках. Когда же Пупсикова научится смотреть под ноги, а не глазеть по сторонам?..
Наконец, ученики направляются к выходу. Мне кажется, что они тащатся очень медленно. А Бейбарсов собирается дольше всех и жестом показывает Аббатиковой и Свеколт, что не стоит его ждать. Что-то задумал. Почувствовал, что я выжата, как лимон, и решил, что ему всё удастся. Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого. Сажусь за стол и жду, когда, наконец, Бейбарсов соизволит выйти. Вальяжно закинув легкий пиджак на плечо, он неспешно направляется к выходу.
- У вас сильно болит голова, - говорит он, поравнявшись с моим столом. Даже не спрашивает, просто утверждает. И я автоматически киваю. Все-таки на неожиданные вопросы мы почти всегда отвечаем правду. Бейбарсов смотрит долго, его глаза совершенно непроницаемы. Я с некоторой долей испуга понимаю, что не могу даже предположить, о чем он думает. Глеб вежливо кивает и выходит.
Глупо и опрометчиво с моей стороны. Но Бейбарсов сделал правильный ход. Другой вопрос - зачем? Если бы он хотел выделиться, он спросил бы при всех. А так этот поступок не имеет смысла. Наверное, мне следует перестать всюду видеть подвох. Просто я, наверное, слишком бледная, и это было заметно. Но в зеркало смотреться не буду.
Бросаю взгляд на часы – отработка начнётся через три часа. Чертова принципиальность… И угораздило же меня её назначить! Вполне можно было ограничиться обычным предупреждением.
Заклинанием вызываю себе чашечку кофе. Наконец-то!
(Глеб)
Конечно. Мне просто надоели эти глупые, вечно хихикающие девчонки. Они не умеют целоваться – чуть притрагиваются губами, а когда проявляешь настойчивость - сразу начинают ныть. В постели они все до одной – бревна и фригидные рыбы. Даже эта Склепова, которая постоянно корчит из себя шлюху, не способна сделать нормальный минет. Что уж говорить о Попугаевой, которой стоит запустить руку в трусы, как она сразу убегает?!
Просто надоели… Только этим можно объяснить, почему я постоянно пялюсь на эту Горгонову. Да, она красива, но на Лысой горе можно найти и покрасивей, и помоложе. И за вполне сносную цену. Но когда она оказывается рядом со мной, дрожь проскальзывает по всему телу.
Она всегда носит строгие брюки и застегнутые на все пуговицы блузки. Никогда не думал, что это может быть так чертовски соблазнительно – полный простор для фантазии. А эти не вылезающие из микроскопических топиков девчонки могут привлечь только четырнадцатилетнего прыщавого подростка. Или, на худой конец, Гуню Гломова.
Медузия будет моей. Целый месяц я наблюдал за ней. Странно, но когда она улыбается, уголки ее губ сперва непроизвольно опускаются вниз. Задумавшись, она прислоняет к губам ручку, а на переменах смотрится в зеркальце. И она очень любит горький шоколад. Самая обычная женщина.
Нет, ни лесть, ни восхищение ее не впечатлят. Даже если положить весь мир к ее ногам, она останется равнодушной. Она знает себе цену. Но ведь любая женщина хочет быть слабой, и Медузия здесь не исключение. Просто никто и никогда не давал ей такой возможности. А я – дам. Это же так просто – проще, наверное, и не бывает. Всего лишь чуточку внимания к чужим слабостям…
Глядя в зеркало, откидываю со лба отросшую челку. Верхнюю пуговицу на рубашке расстегнуть... Пиджак небрежно помят. Одеколон с приворотным зельем? У Горгоновой оберег. Если бы снять эту тонкую золотую цепочку с ее шеи, сколько можно было бы себе позволить…
Ночь полнолуния. Если бы я что-то подстроил, Медузия непременно заметила бы, а так… Нежить сама вылезет из своих клеток, стоит только капнуть немного эссенции где-нибудь в подвалах Тибидохса. Нежить обязательно устроит переполох в лаборатории. А там – посмотрим.
Спускаюсь по лестнице. Гулко бьется сердце. С чего бы мне так волноваться? Даже смешно.
Ровно восемь. Стучусь в дверь.
- Войдите.
Когда я вхожу, она сидит за столом, мельком бросая взгляд на меня. Окно настежь распахнуто, и я вижу, как у самого горизонта из-под туч проскальзывают последние лучи солнца. Прохладный вечерний воздух заставляет меня взбодриться…
(Медузия)
Он постучал в дверь ровно в восемь. Наверное, считает, что подобная пунктуальность облегчит его наказание. Мальчишка плохо меня знает. Бросаю взгляд в зеркало. Сойдет.
- Войдите.
Распахивает дверь, входит неспешной, усталой походкой. Так нынче модно? Бейбарсов похож на француза – смуглый, черноволосый, длинноносый, а одежда так элегантно помята. Даже забавно.
В мнимой нерешительности ждет приглашения. Утомленный взгляд карих глаз сквозь падающие на глаза волосы. Изящным движением кладет свою тросточку на парту. Манерный мерзавец.
- Присаживайтесь.
Встаю, закрываю окно – в кабинете стало слишком прохладно.
Что же придумать для тебя? Ты не брезглив – я-то знаю, чем вы занимались у своей ведьмы. Главное, чтобы наказание было унизительным.
- За этой дверью – лаборатория. Нет, не та, где вы занимаетесь. Мои личные образчики нежити – очень редкие экземпляры, надо сказать. Я провожу на них опыты.
Удивленный взгляд. С чего бы это?
- Мой домовой заболел, Бейбарсов, - наконец на его лице появляется неприязнь, – и клетки нежити почистить некому.
Нет-нет, ничего личного. Но надо поставить парня на место. Нехотя поднимается, хватает тросточку.
- Оставьте. Она вам не пригодится, - жаль, не могу позволить себе и тени улыбки.
Забавно наблюдать, как Бейбарсов изображает безразличие. Надо сказать, оно ему очень к лицу. Найти ключ и открыть ему дверь…
Что это за звук?.. Оборачиваюсь – Бейбарсов даже не шелохнулся. Странно.
- Похоже, нежить испугалась, что ей почистят клетки, - мягко, почти ласково улыбается он.
- Очень смешно, - сердито смотрю на него.
Быстрее – открыть дверь и посмотреть, наконец, в чем же дело. Ключ с трудом проворачивается в замке. Рывком распахиваю дверь. Темно…
- В сторону! – Бейбарсов неизвестно как оказывается у меня за спиной и бесцеремонно оттаскивает меня за плечи прочь от двери.
И в тот же момент рычащий и визжащий комок нежити буквально выкатывается из лаборатории. Упыри, мавки, кикиморки, хмыри… Заклинанием запираю дверь кабинета.
- Да лови их! Что стоишь?! – кричу на Бейбарсова, но тот уже кидается наперерез нежити. А не слишком ли самоотверженно?..
Сама же бросаюсь в лабораторию. Каблуком цепляюсь за порог – снять эти чертовы туфли! Нежить словно озверела. Да, в полнолуние она частенько бывает невменяема, но это уже чересчур. Пакостные хмыри забрались в шкаф с кормом.
- Ну, твари!.. – уклоняюсь от летящего в меня огрызка . Как только я приближаюсь к ним, хмыри, мерзко хихикая, бросаются врассыпную. Заклинанием оглушить их нельзя – эти хмыри с трудом добыты в Восточной Африке. Придется ловить руками. Прощай, маникюр…
Бейбарсов тем временем затаскивает в лабораторию вопящих и сопротивляющихся тварей, распихивает их по клеткам. Хоть где-то пригодился!
Хватаю пробегающего под ногами хмыря, отдаю его подоспевшему Глебу. Другой хмырь карабкается по батарее… Сотворить стул и достать. Высоко залез, скотина! Наконец, хватаю тварь за тонкий облезлый хвост. Но хмырь вдруг молниеносно выворачивается и… тяпает меня за палец.
- Черт! – не удержалась. Тварь с громким шлепком приземляется на пол и пытается просочиться в щель под шкафом. Но Бейбарсов ловко наступает ей на хвост мыском начищенного ботинка. Брезгливо поднимает хмыря и свирепо зашвыривает его в клетку. Потом… вежливо подает мне руку. Приподнимаю брови – неужели я кажусь настолько беспомощной?
- Ваши туфли, - протягивает мне «лодочки».
- Всю нежить поймали? – пытаюсь не обращать внимания на его подозрительно преданный взгляд.
- Позвольте… - берет меня за руку. Нет, это уже слишком!.. - Я просто хочу посмотреть рану, - поясняет совершенно невозмутимо.
- Рану? Бросьте, всего лишь укус хмыря.
Глеб склоняется над моей ладонью. Одеколон у него роскошный – точь-в-точь запах моря, с чуть подчекнутой горчинкой. Как будто он только что искупался в океане. Наверное, теперь кожа на вкус у него солоноватая… Что за глупости лезут в голову?!
- Вы знаете, это может быть очень опасно, - говорит серьезно. Даже смешно!
- Нет, в самом деле. Десяток довольно мерзких болезней вполне можно подхватить.
Говорит он верно, но такие случаи очень редки. Странно, что он вспомнил…
- Давайте пойдем в магпункт – это не займет много времени, зато поможет предотвратить возможный вред.
Бейбарсов – и такая рассудительность
- Бесполезно. Ягге улетела на Лысую гору за ингредиентами.
- Ничего, я знаю, что нужно делать. Да, думаю, и вы тоже, - обезоруживающе улыбается.
- Хорошо, пойдемте, - проще согласиться. Хотя, несомненно, глупо устраивать столько возни из-за царапины.
(Глеб).
Да, все-таки она вывела меня из себя.... Хорошо, что это продлилось всего несколько минут. Зато план с нежитью удался, а я ведь не был до конца уверен, что все пройдет как надо. Да ещё этот хмырь так удачно укусил её за палец, что я смог продлить наше «свидание» ещё на полчаса.
Роюсь на пыльных полках. Дрожат руки. Разнести бы к черту весь этот магпункт! Бросаю украдкой взгляд через плечо.
Медузия сидит в кресле, со скучающим видом рассматривая какие-то брошюрки. Держит руку чуть в стороне, и кровь капает на пол. Подойти и слизнуть – языком по шершавым доскам, и солоноватый привкус во рту.
Где же это паршивое зелье? Куда старуха спрятала его?.. Вот, наконец-то! Колба с темно-зеленой жидкостью. Открываю, всё правильно - сильный запах полыни. Пробка выпадает из рук и закатывается куда-то в темноту.
- Нашел? – Горгонова поднимает взгляд.
- Да.
Терпкий аромат полыни растекается по комнате. Какое искушение: сейчас бы приворотное зелье – и прямо в кровь. Но этот чёртов оберег!..
- У этих хмырей слюна отравлена, - мой голос неожиданно хрипл. Медленно опускаюсь перед ней на колени. - Когда мы с Ленкой и Жанной препарировали нежить, Аббатикова порезала палец, и потом он у нее раздулся до внушительных - раза в два, не меньше! - размеров.
Медузия брезгливо морщится. Отодвигает колени, потому что я слегка касаюсь их, когда прислоняю бинт, смоченный в зелье, к ране. Но она устала, и поэтому не хочет ничего говорить. Блузка у Горгоновой чуть расстегнулась, и видно ложбинку на ее белой шее…
- Готово, - поднимаюсь, ставлю зелье на стол.
Сейчас или никогда. Резко поворачиваюсь, наклоняюсь к Медузии, всё ещё сидящей в кресле, и слегка притрагиваюсь своими губами к ее. Она дает мне пощечину. Несильно, но хлестко.
Черт возьми! Да я никому никогда…
Горгонова медленно поднимается и с ненавистью смотрит мне в глаза. А мне хочется целовать ее. Похоже, я совсем потерял рассудок.
- А как мы закроемся? – доносится из-за двери.
- Спокойно, Катюх! Бабуся оставила мне ключи, - жизнерадостный голос Ягуна.
Похоже, впервые этот лопух появился кстати.
- Мы же займемся сексом?
Замечаю, как Медузия хмурится, едва сдерживая усмешку.
- Выходим вместе, ты притворяешься больным, - быстро говорит она и направляется к выходу. Я успеваю только схватить бинт и прижать его к руке, как Горгонова распахивает дверь.
- Добрый вечер, - пристально смотрит на Ягуна. Лоткова заливается краской. Похоже, это сцена доставляет Медузии определённое удовольствие.
- Д-добрый вечер, Медузия Зевсовна.
Страдальчески сдвинув брови, выхожу в коридор. Влюбленная парочка испуганно косится на меня. Медузия оборачивается:
- В следующий раз будьте осторожны, когда чистите клетки.
Смешки за спиной. Чертова ведьма!
(Глеб)
Прекрасная белая кожа как будто чуть мерцает в полумраке. Закрытые глаза и мягкие тени на щеках от длинных ресниц. Она спит, и я могу никуда не торопиться. Хотя я хочу быстрее сорвать с нее тугой кружевной корсет, я буду медлить - я выпью это сладостное мучение до дна. Стоит просто представить, что я могу смотреть на неё, но не могу прикоснуться к ней…
Я словно растворяюсь в этом воздухе, меня как будто не существует. Хочу протянуть руку, чтобы провести пальцами по ее округлой груди, но не понимаю, где моя рука. Я могу смотреть на женщину так, словно я вишу в воздухе над ней или, наоборот, лежу рядом. Ее грудь медленно, тяжело вздымается под затянутым корсетом, и стоит только потянуть за шнурок… Но я не могу!..
Негромкий стук в дверь. Я слишком напряжен, и поэтому вздрагиваю в полусне. Показалось?
Нет, - стучат. Я запутался в липких от пота простынях, подушка валяется на полу, наверное, уже давно. Стук. Да прекратите уже, сволочи!
Вскакиваю с постели, хватаю рубашку, небрежно брошенную на стул вечером, прикрываю ей возбужденный член. Бросаюсь к двери. Вдруг она?.. Только бы она!
Невысокая сутулая девчонка мнется на пороге. Гроттер.
- Чего тебе? – бросаю раздраженно. Сейчас, наверное, часа три ночи!
- Прости, я не хотела тебя разбудить…
Хочу влепить ей пощечину – сильную, чтобы звук раздался на весь коридор.
- Заходи, - поворачиваюсь и прохожу вглубь комнаты, не глядя на Гроттер.
Она присаживается на краешек стула, сцепляя руки в замок. На ней – неизменный синий свитер в шарашках и растянутые джинсы. Полное убожество!
- Ванька улетел, и я…
Валенок? Маленькая лицемерная сучка! Живешь с Валялкиным, но не можешь отпустить и меня. Воображаешь, будто любишь меня, и раз в месяц, когда Валенок улетает проведать своих тварей, притаскиваешься ко мне. Ложишься под меня, дрянь! Но сейчас ты как нельзя кстати, можно сказать, я даже рад твоему появлению.
Подхожу и грубо тяну Гроттер за запястья. В ее глазах – наивность и испуг, как у скотины, которую ведут на забой. Какого тогда приходишь ко мне, если не получаешь удовольствия? Считаешь, что я страдаю без тебя, и это просто акт твоей доброй воли? Да, скорее всего так. Дура!
Стаскиваю с нее узкие джинсы. Свитер пусть остается – не хочу видеть ее плоской груди и небритых подмышек. Под джинсами… нет трусов. Только что трахалась с Валенком, и сразу прибежала ко мне? Какая мерзость! Но сейчас не время рассуждать.
Волоку девчонку на кровать. Так, не забыть поставить зудильник. Беру круглый диск и пристраиваю его на тумбочке.
- Нет, не надо…
Чего это ты пищишь, сука?
- Заткнись!
Я снимаю нас, каждый раз. Представляю, что когда-нибудь я отдам эти записи, и все увидят какова на самом деле их замечательная звезда драконбола. Вряд ли я, конечно, сделаю это, просто приятно воображать лицо Валенка, смотрящего, как его девушка стонет и одновременно ревет подо мной. А для тебя – я просто дрочу на нас, тебе же лестно такое оправдание!
Толкаю Гроттер на кровать. Наверное, ей неприятны мокрые от моего пота простыни, но ничего, потерпит. Беру за волосы и тыкаю лицом в подушку. А ведь я мечтаю, чтобы однажды она задохнулась. Девчонка пытается что-то сказать, но я уже рывком вхожу в нее. Кажется, она снова плачет.
Ее свитер неприятно колет мой живот, но я все сильнее вдавливаю ее в кровать. Больно стукаюсь яйцами об ее задницу. Больно и приятно. Волны наслаждения накатывают почти сразу, но не накрывают с головой, не заставляют царапать себе руки в тщетной попытке сдержать крик. Это не то, черт возьми, я хотел по-другому, не так!
Слезаю с нее. Узкие, мальчишеские бедра, рыжие, почти оранжевые волосы, разметавшиеся по подушке… Выключаю зудильник и подхожу к окну. Гроттер переворачивается на спину, глаза у нее покраснели от слез, дышит тяжело, потому что чуть не задохнулась, пока я ее имел.
- За что?.. – спрашивает. И опять – наивность, обреченность и детская обида.
Смеюсь ей в лицо. Да за то, что я хочу Горгонову и даже во сне не могу притронуться к ней! Несправедливо? А чего еще ты ожидала?..
- Пшла вон! – мой хриплый крик. Гроттер в спешке напяливает джинсы – они с трудом налезают на ее вспотевшие ляжки. Застегивая на ходу ширинку, выбегает в коридор. Слышу ее прерывистые всхлипы. Подхожу к окну и прислоняюсь лбом к стеклу – оно быстро запотевает от моего горячего дыхания. Тот факт, что за окном существует ещё целый мир, сейчас вызывает искреннее удивление.
(Медузия).
Проверить работы, бездельников заставить переделывать. А потом устроить заварушку с нежитью, пусть повеселятся. До конца года еще месяц, а они уже расслабились.
-… через две недели. Ваши кандидатуры?
Поклеп, как всегда, повышает голос на окончание фразы. Думает, наверное, что так будет лучше услышан. Как же это раздражает!
Но разговор, наконец, сдвинулся с мертвой точки. Я полчаса этого прождала.
Ягге чуть заметно ежится – боится, что кто-нибудь предложит Ягуна. Но вряд ли кто-нибудь осмелится это сделать.
- Это очень опасно, и я бы поостерегся прибегать к помощи учеников, - говорит Сарданапал.
- Магщество разнесет нас в пух и прах! – Поклеп в праведном гневе. Он искренне не понимает, как можно жалеть учеников, если речь идет о чести Тибидохса.
- Хорошо-хорошо, Поклеп, только не кипятись, - академик знает, что сейчас выгодней просто уйти от конфликта.
- Кандидатуры, - напоминает Зуби. Она что-то сегодня постоянно всех подгоняет – наверное, боится заснуть прямо в кабинете директора. Все-таки ночью хоть изредка нужно спать.
- Давайте по кругу… - предлагает Сарданапал.
- Начнем с меня, - перебивает Поклеп. Интересно, как он сможет выбрать одного из целого Тибидохса?.. Будь у него такая возможность, он бы всех учеников в Тартар отправил.
- Я за Гроттер, - всеобщий вздох. Просто это становится слишком скучным. Сейчас он начнет брызгать слюной и кричать, что…
- Гроттер все время втягивает школу в неприятности! Почему бы девчонке хоть раз не оказать Тибидохсу услугу?
Но под нашими хмурыми взглядами Поклеп сбавляет обороты:
- Раз Магществу внезапно понадобились молодые, перспективные маги – почему бы и нет? Разве я неправильно говорю?..
- Мы взяли ваш выбор на заметку, - твердо говорит академик, и Поклеп растеряно замирает.
- Свеколт, - с ходу заявляет Ягге. – Эта девочка справится с любым заданием.
- Я тоже за Лену, - говорит Зубодериха, рассеяно протирая очки идеально отглаженным носовым платком.
- Глеб Бейбарсов, - надеюсь, мне удается скрыть злорадство.
Скоро этот самовлюбленный и эгоистичный молокосос надолго пропадет из моей жизни. А задания Магщества далеко не так безобидны, как чиновники хотят их представить. У Бейбарсова есть все шансы не вернуться… И, наверное, впервые в жизни я буду рада подобному обстоятельству.
