Глава Глава 1-8Глава 1
Ловушка Снейпа
Рассвет над Малфой-мэнором принес туман и свежесть, как всегда бывает в конце августа. Сонно пискнула какая-то птица; небо постепенно набирало цвет – начинался новый день.
И начинался паршиво.
Высунувшись из окна, Снейп жадно втягивал холодный воздух. Свежесть не прочищала мозг, наполненный наркотической эйфорией, однако прохлада утра вливала силы в зельевара, и давала передышку.
У него есть еще две минуты.
Дымившийся на подоконнике пузырек стал единственным поводом покинуть приемный зал – его ремесло не терпит суеты и криков, которых во время развлечений Пожирателей предостаточно.
Зелью необходимо остыть, и вот оно уже впитывает в себя прохладу утреннего тумана, а его создатель тем временем приводит в порядок мысли и чувства.
Потом он вернется в зал.
Горькое варево полностью отрезвит перебравших с наркотой и алкоголем Мальсибера и Эйвери, и для них вечеринка начнется сначала.
А для Снейпа продолжится гонка на выживание.
Еще минута.
Еще минута – и он вступит в душную тьму зала, где ревностно исполняется высшее Служение Лорду.
Их Господин не знает сна и не принимает пищу: его питают сами Пожиратели.
Страх, наслаждение, боль, эйфория - вот Его трапеза.
И каждый Пожиратель вносит свой посильный вклад – высвобождаемая энергия наполняет зал и тянется к Лорду, как лучи паутины к ее центру.
Еще минута – и зельевар присоединится к Пожирателям, и вновь почувствует себя…
Стоп, анализ не нужен.
Здесь эмоции отключатся, вернее, всплывут на поверхность, чтобы Господин смог их собрать.
Только то, что необходимо: преданность, наслаждение, немного самодовольства и море презрения к остальным – коктейль для Волдеморта.
Никакой отсебятины – все строго по рецепту. Это его, Снейпа, личный способ Выживания.
Мимикрия.
Мыслям не отражаться в глазах – им полагалось оставаться пустыми и черными. Даже сейчас, когда его не видел никто.
Желтоватый дымок, клубившийся над Отрезвляющим зельем, исчез.
Снейп подхватил пузырек и быстрым шагом направился в зал - пора делать то, что от него ждут.
Лорд отметил его возвращение в зал почти незаметным кивком. Несколько минут на то, чтобы привести Пожирателей в чувство. Тянуть время дольше невозможно – Лорд не сводит с зельевара пристального взгляда. Снейп усмехнулся про себя: "О да, мой господин, бегу-бегу, как же, твоё любимое развлечение – Снейп и Беллатриса".
Жадные, ненасытные, ненавидящие друг друга, сплетающиеся болезненно белыми телами, и в едином мгновении посвящающие свои оргазмы Ему.
Бьющаяся под Снейпом Беллатриса каждый раз шипела от ненависти, глядя ему в глаза: «Я знаю, Снейп, я чувствую - ты лжешь, лжешь!» – и вгрызалась в него, слизывая с окровавленной шеи капли крови, и целовала, выворачивая голову так, чтобы видеть своего Господина. Главная радость: Лорд видит ее! Она закрывает глаза, перед тем, как кончить – и всегда в ее воображении Том Реддл. Это единственный момент, когда ее дыхание действительно полно жара страсти. А потом она придет в себя – и ее ногти опять нацелятся зельевару в глаза. Белла не прощает ему, что он – не Том. Она, как всегда, попытается вывернуться из–под него, и как всегда - Снейп не пустит: еще рано. Лорд недоволен. Пару раз она ломала Снейпу ребра, пока он не научился правильно фиксировать неугомонную Пожирательницу.
Снейп привык к этому, как привыкают друг к другу супруги за пятнадцать лет совместной жизни. Он брал ее, механически выкачивая из себя удовольствие. Его руки взлетали и били Беллу с давно выверенной силой – не покалечить, а так, привести в чувство, чтобы горло окончательно не перегрызла.
И также привычно спрятанное сознание следило за происходящим, благо беснующаяся Белла служила отличным ментальным прикрытием.
Сегодня что-то было не так.
Белла торжествовала.
- Давай, давай, Сне-ээ-йп, е-щё, немно-го, о-ох… немного оста-лось… - она смеялась, заглядывала ему в глаза, оставляя царапины на его коже.
«Вряд ли она с нетерпением ждет разрядки» - вяло подумал Снейп. - «Что же тогда она имеет в виду под «осталось»? До конца попойки еще часа два… кажется, я что-то упустил...»
Его взгляд скользит по залу.
Лорд уже не смотрит на них: что-то – или кто-то? заинтересовал Повелителя намного больше. Снейп проследил за его взглядом: смотрите-ка, Малфой-младший собственной персоной! Пьяный и обдолбанный, он пытается выскользнуть из зала, но ему вряд ли это удастся.
«У Лорда новая игрушка, хм… возможно, это шанс» - он не позволил мыслям ускорить бег. Ничто не должно измениться, пока Снейп присматривается к происходящему.
Драко уже лежит перед помостом Лорда, и три вейлы обвивают его так, что кажется,что по телу слизеринца скользят не ноги и руки, а жгуты бледных змей. Юный Малфой выдает такую острую смесь наслаждения, ненависти и страха, что над клубком сплетенных тел дрожит расплывчатое марево, на фоне которого все другие источники безнадежно теряются. Отлично. Лорд занят: впился в стонущий квартет взглядом, его пальцы сжимаются, смакуя каждое движение.
Снейп осторожно дотронулся до сознания Беллы.
Он знал, что она мастер легилименции, однако ее сила несравнима с силой зельевара. Разумеется, глубоко лезть он не посмел бы, но вот так… чуть касаясь, как бы невзначай…
Она радуется его новой должности. Странно…
Не думать, не думать…
Он подумает об этом через два часа. Нет, уже через полтора… только бы не сорваться.
Не сорваться…
Два часа спустя Снейп осторожно опустился на кровать в своем доме, боясь лишний раз потревожить болевшие мышцы. Его дыхание замедлилось, и скоро каждый, кто увидел бы его, мог бы поклясться, что Снейп перешел в мир иной.
Только приглядевшись, внимательный наблюдатель заметил бы легкое дыхание - такое редкое, что казалось его и вовсе нет…
Это была еще одна вынужденная мера - отключая тело, Снейп мог перенаправить энергию на поддержание ментального щита и на раздумья.
Щит был необходимостью – всегда и везде. За исключением только одного места – кабинета Дамблдора, где профессор зельеварения мог позволить себе расслабиться. Чуть-чуть.
Но это было давно – тогда только присутствие самого Дамблдора могло гарантировать Снейпу безопасность в такие моменты.
Сейчас безопасность себе мог гарантировать только он сам.
Итак, что мы имеем?
Вызов к Лорду не был неожиданностью, как не было неожиданностью всё, что за этим последовало.
За исключением одного: вчера ночью он, профессор зельеварения Северус Снейп, назначен директором Хогвартса.
С одной стороны, это было логично: кому же, как не ему, возглавлять Хогвартс в такое время?
А с другой стороны – именно этому и радовалась Беллатриса. И она получала наслаждение от одной мысли, что скоро он, Снейп, исчезнет. Навсегда. Она смеялась и захлебывалась своим восторгом.
«Вряд ли она за меня порадовалась» - усмехнулся про себя Снейп. «Белла никогда мне не верила, и подозревала… всегда. М-да. Вот она, лю-бовь» - Снейп скривился от последней мысли. Ему сейчас остро не хватало Дамблдора с его «любовной теорией» - Снейп бы сумел ему кое-что растолковать…
Белла самозабвенно, до исступления, любила Тома Реддла. И при ПРАВИЛЬНОМ использовании она могла бы дать Лорду защиту, ничуть не меньшую, чем дала Лили Эванс своему сыну…
Это был очень забавный парадокс.
Но он отвлекся.
После смерти Дамблдора и своего побега Снейп четко знал, что его жизнь теперь целиком и полностью зависит от него самого. Избавившись от роли двойного агента, он мог бы теперь уйти в тень, и в идеале незаметно исчезнуть – либо во время какой-нибудь очередной операции Пожирателей Смерти, либо во время Последней Битвы.
То, что противостояние Поттера и Лорда произойдет – и в ближайшее время – Снейп не сомневался.
Обе стороны только к этому и стремились; и чертов гриффиндорец, и Волдеморт только и делали, что мечтали открутить друг другу головы.
А ему, Снейпу, необходимо было выжить.
Он закрыл все свои счета – сын Лили вырос под его опекой. Да, он ненавидел его – так похожего на Джеймса, но глаза Лили на этом презираемом лице снова и снова заставляли Снейпа, очертя голову, рисковать всем.
Он ждал взгляда Поттера. Он выводил гриффиндорца из себя, подметив за парнем еще на первом курсе привычку ни в коем случае не опускать глаз. Снейпу хотелось вечно придираться к Поттеру, лишь бы только тот смотрел на него...
Однако скоро этому придет конец.
Снейп непроизвольно сжал челюсти.
Хватит! Гриффиндорец и так отнял у него слишком много времени. Он победит, это несомненно. Ему помогут его друзья, Орден в конце концов, многочисленное семейство Уизли и Полукровки Всех Стран.
А если он потерпит поражение..
Что ж, Поттер станет Святым, и под его знамена встанет движение Сопротивления.
Снейп никогда не был дураком, и еще в дни своего обучения в Хогвартсе он брал знания ото всюду. И он прекрасно понимал причинно-следственные связи. Да и уроки истории - маггловской, между прочим, - никто не отменял. В мире магглов все происходило быстрее, острее и сумбурнее, чем в магическом мире. Маггловские войны не наносили вреда магам – разве что случайно кто-то попадал, что называется, не в то место и не в то время. А вот последнее крупное потрясение магического мира – не такое уж и древнее, кстати! – стало одной из самых темных страниц маггловской истории. Это было время, когда небо Европы заволакивал дым инквизиторских костров…
"Ближе к делу!" – одернул сам себя профессор.
Вариант первый:в случае победы Поттер сотоварищи становится Героем. Потом изгоем. Потом – раздражителем. Выращенная Дамблдором троица годится только для одного – выживать. Как гончие, они натасканы на опасности – и только эта среда придает смысл их существованию. Исчезнет Волдеморт – исчезнет Поттер. Не сразу, конечно. Постепенно.
После кровавого террора и пляски на костях чистокровных волшебников.
Хотя… Если будет умен – выживет. Грейнджер подскажет – мысленно скривился Снейп.
Вариант второй – Поттер проиграет.
Ну, повырезают к черту всех полукровок – лениво подумал профессор, - а затем и за своих примутся…
О, да, конечно, сначала его, Снейпа, осыплют милостями, и - возможно! – даже позволят вернуться в Хогвартс и оставят в покое на некоторое время…
Ага, как же, черта с два!
Никто из властителей не терпит тех, кто помогал им достигнуть могущества. Рано или поздно, Волдеморт начнет убивать своих – чтобы чужие боялись.
А значит, Снейпу не жить при любом раскладе.
И тут до него дошло.
Беллатриса радовалась тому, что Снейп в ловушке.
Подозревая его в неверности – ему презентовали Хогвартс, прекрасно зная, что он не отдаст студентов на растерзание Керроу. И никуда из Школы не денется…
Черт.
Все планы «слинять незаметно» рухнули.
Близость к Лорду предоставляла шансы на тихое исчезновение – Орден умел сопротивляться, и подстроить свою смерть во время одного из рейдов было бы вполне реально.
А еще были вспышки гнева, когда Волдеморт крушил все вокруг себя, и даже его ярая поклонница – Беллатриса Лестрейндж – расталкивая всех, первой бежала от него.
Это, конечно, было рискованно – однако мало кто соображал зельях так же, как Снейп. Волшебные эликсиры вполне могли придать ему вид умершего от Авады, а умение погружаться в глубокий транс давало практически стопроцентную гарантию того, что при освидетельствовании его признают мертвым. Если Белла не захочет по старой семейной традиции засушить на память его голову – у него есть шанс выжить.
Выжить и исчезнуть… Хороший план.
Был.
Не получилось… Он в ловушке.
Осознание факта пришло спокойно и ясно.
«Теперь спать» – приказал себе Снейп. – «Три часа полной отключки. А потом я пойму, что делать…»
Глава 2
«Я – за всех Уизли!»
Ровно в одиннадцать утра Хогвартс-экспресс, выпустив облако пара, тронулся в свой обычный первосентябрьский путь.
Странное это было утро.
Лица провожающих выражали больше тревогу, чем радость и умиление при виде своих отбывающих на обучение чад. Да и в самом поезде было непривычно тихо.
Невилл без труда разыскал Джинни. Забившись в угол, гриффиндорка сидела, обняв колени, одна в пустом купе.
Ни Гарри, ни Рона, ни Гермионы с ней не было.
- Привет! - сказал Невилл, неуклюже просовывая в дверь голову, – К тебе можно?
- Да, конечно, привет! – с облегчением выдохнула Джинни, расцепляя руки. – Как же я тебе рада, Невилл! Давай, проходи!
- А где э-ээ… все Уизли? – невпопад поинтересовался Невилл и покраснел.
- Теперь я – все Уизли, – мрачно ответила Джинни. – Рон заболел. Близнецы торчат в своем магазине. Где Гарри и Гермиона, я не знаю. – Джинни подняла на Невилла сердитый взгляд. – Исчезли. И ничего не сказали.
Она отвернулась.
"Всю правду Невиллу знать не обязательно. Пусть думает, что меня просто оставили дома, как маленькую. Так легче." - хмуро подумала Джинни.
Невилл все прекрасно понял. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы осознать, что Гарри опять решил действовать один, и что Гермионе и Рону точно удалось последовать за ним. "А ведь мы – Отряд Дамблдора, - огорчился Невилл, - и я, и Джинни, и близнецы Уизли, и Полумна и еще… много… и мы сражались вместе, и могли бы помочь…"
- Можно подумать, мы бы им помешали! – словно услышав его мысли, тихо промолвила Джинни, чертя по холодному стеклу пальцем.
- Наверное, так было надо, - Невилл не знал, как утешить гриффиндорку, - может, мы еще пригодимся, и они обязательно дадут знать, как и что. Галеон для связи ведь у тебя еще есть? – Невилл тихонько похлопал Джинни по плечу.
- Да, конечно. – вздохнула гриффинодорка, и повернулась к Невиллу, – Только обидно немного… будто я маленькая… - она снова замолчала.
И тут же абсолютно по-детски хлюпнула носом.
Она все знала, и все понимала. Она сама отпустила Гарри, и была уверена, что Рон уйдет с ним.
Но легче от этого не становилось.
- Странный какой-то год начинается, - улыбнулась Джинни, принимая у Невилла носовой платок, торопливо вытащенный из кармана, – первокурсников почти не видно, купе свободных много, да и вообще… - вытерев глаза и нос, Джинни снова уставилась в окно. – Что-то не заметила я, чтобы все радовались, когда нас провожали.
- Это все из-за нарглов... – раздался мечтательный голос, и в купе вплыла Луна Лавгуд собственной персоной.
Джинни радостно обернулась, и, вскочив, кинулась к неожиданной гостье:
– Луна! О-о, как же здорово!
Луна улыбалась, прижимая к себе ворох каких-то газет. Ее мечтательные глаза, подведенные ядовито-розовыми тенями, смотрели на Невилла и Джинни из-под длиннющих ресниц ярко-желтого цвета. Макияж придавал Луне вид заплаканной экзотической совы, и дополнялся оригинальной бижутерией в виде маггловсих зажигалок.
Плюхнувшись на сиденье, Луна вывалила на Невилла кучу газет, закрепив хаос объятием и дружеским поцелуем в нос.
- Вот, - протянула она Джинни подозрительно знакомую редиску, – повесь на шею, легче будет. Нарглы ее боятся!
Джинни обняла Луну и рассмеялась.
Друзья рядом. Значит, все почти хорошо. И только тут она поняла, насколько страшно ей было, когда поезд медленно отъехал от платформы, а мама и папа пропали в облаке белого пара, скрывшего все вокруг.
А теперь легче – вот они, рядом! Невилл, со своей ненаглядной млемботонией – или как там ее? И Луна - пестрая, яркая, словно назло всем страхам нацепившая синие лосины, розовое платье и нежно-зеленый тонкий шарф. А, да, еще же ресницы. И зажигалки. Белая и красная…
- Судя по тому, что и вы, и я здесь, Гарри предпочел действовать один. – перебил ее мысли задумчивый голос. – Жаль, я так ждала наших занятий! Теперь их не будет. - Луна рассеянно смотрела на Невилла.
- Ну, мы можем сами… практиковаться, – улыбнулся Невилл, - я видел некоторых наших из ОД, пока Джинни по поезду искал. Хотя без Гарри будет сложновато….
- Как лето прошло? - перебила Джинни, которой явно не хотелось возвращаться к мыслям о Гарри.
- Ничего особенного, – Луна откинула с плеч светлые волосы, – были с папой в Италии, Испании, и, по-моему, в Африке – во всяком случае магглы меня на верблюдах катали – это уж точно. А потом я заболела, и сидела дома, рисовала и занималась балетом. Хочешь, покажу? - спросила она и вскочила, вскинув руки над головой. Правая нога в ярко-синих лосинах взметнулась в неожиданно идеальном батмане вверх и тонкие белые пальцы обхватили лодыжку.
Газеты с шуршанием разлетелись по всему купе, а Луна, как ни в чем не бывало, сделала изящный пируэт и, опустив ногу, вернулась на свое место.
Да, Луна определенно умела удивлять.
- Чем-чем ты занималась? – отодвинувшись на всякий случай подальше, удивленно спросила Джинни.
- У магглов танцы такие есть, я в Италии видела, – устраиваясь поудобнее, объяснила Луна, - я как-то раз на площади…
- Эй, смотрите! - Невилл, указывал на рассыпавшиеся газеты. Яркий номер «Придиры», вольготно раскинувшийся сверху, закрывал почти половину огромной колдографии, но ошибиться было невозможно. Со страницы одной из газет на них смотрел профессор Снейп, хмурый и сосредоточенный.
Ненавистный.
Презираемый.
Убийца.
Невилл выдернул газету из общей кучи и поднял на девочек беспомощный взгляд.
- Не может быть... – тихо выдохнула Джинни.
Огромные буквы заголовка сообщали, что Снейп стал директором Хогвартса.
- Вот тебе и нарглы... – зачем-то ляпнула Джинни, глядя на Луну.
- Да, от него редиской не защитишься, – кивнула Луна, – тут надо что-то посерьезнее… - и мечтательно уставилась в потолок.
Невилл заржал.
Джинни сразу стало легче – словно ужасный боггарт в мгновение ока стал чем-то безобидным, и трусливо сбежал в шкаф.
Она рассмеялась вместе с Невиллом, чувствуя, как растворяется, тает липкий страх, а где-то внутри вдруг вспыхнула искрой и стала разгораться злость.
Яркая, рыжая, она чувствовала ее, она ее знала!
Это была не тяжкая ненависть, а недоброе озорство, так часто мелькающее в глазах Фреда и Джорджа при виде Амбридж. Отблеск этой веселой злости она как-то заметила в глазах отца, когда он, сдерживаясь, разговаривал с Люциусом в книжной лавке много-много дней назад… так давно…
Так Рон смотрел на Панси Паркинсон.
Она вспомнила – также она сама смотрела на Малфоя, когда впервые залепила ему свой фирменный летучемышиный сглаз.
«Ну держись, профессор!» - думала Джинни, – «Теперь я – за всех Уизли!»
Через пять минут все члены ОД, находящиеся в поезде, набились в одно купе, и, перебивая друг друга, дали волю своей фантазии.
Учебный год обещал быть бурным.
Глава 3.
«Добро пожаловать, или посторонним в…»
Грохот стоял такой, что профессор Трелони, едва проснувшись, кубарем скатилась с кровати. Цепляясь за свои многочисленные шали, разбросанные по всей комнате, она с трудом соображала, что ей делать. Самым большим желанием было закрыть дверь на все засовы, забиться под одеяло и сидеть тихо, как мышь.
Однако страх только усиливался, ибо в таком случае источник грохота оставался неизвестен.
А неизвестности Сивилла Трелони боялась больше всего.
Неизвестность пугала, завораживала и манила, клубясь туманом в хрустальном шаре, нашептывая в чутких снах странные знания, рисуя узоры на дне кофейной чашки…
И ускользала.
Что же делать?
Карты! Да, карты… они подскажут ответ. Они дадут знак!
БУМ!
Кажется, даже стены содрогнулись от новых ударов.
Чуть не упав, Сивилла устремилась обратно к кровати, дрожащими пальцами вытаскивая из-за пазухи маленький ключик на потертом шнурке. Ключ прыгал в руках, и ей пришлось постараться успокоиться, чтобы открыть стоящий в изголовье объемистый сундучок – ее главное сокровище. Здесь, в бархатных мешочках, перевитых золотыми шнурами, хранилось наследие семейства Трелони – лучшая в мире коллекция карт Таро.
Созерцание своего богатства внезапно успокоило. Пальцы Трелони перебегали с одного мешочка на другой, гладили разноцветный бархат, тщательно избегая черной шкатулки, в которой заключены были Темные Таро. Нет, сейчас не до них.
Такой простой вопрос: идти – или не идти? Значит, и колода должна быть простая.
Пальцы распутали несложный узел, бордовый мешочек выпустил на свет невзрачную колоду.
Сивилла заскользила по комнате, перетасовывая колоду, слушая ее, чувствуя, как тонкая энергия поглаживает кончики пальцев. Теперь вдох - и достать карту.
Только одну – идти? Или не идти?? Новый удар – и карта сама выпала из колоды и легла к ее ногам.
Прямой Шут.
Чуть не взвыв от разочарования, она подобрала карту и спрятала ее в колоду. Не время сейчас для шуток! И для Шута - не время! Почему нельзя просто – да или нет? Почему обязательно иронизировать?? Тем не менее – Шут призывает двигаться вперед.
Мерлин.
Ладно, ладно, она пойдет. Вернув карты на место и запахнувшись поплотнее в шали, профессор Трелони отважно и беспечно, как казалось ей самой и как советовал Шут, двинулась на грохот.
Увидев в коридоре спешащего в том же направлении профессора Флитвика, она бросилась к нему.
- Что происходит? – истерические нотки в ее голосе не произвели должного впечатления: Флитвик, двигаясь на удивление быстро, миновал протянутые к нему руки, и, крикнув на бегу что-то неразборчивое, исчез за углом. Недолго думая, Трелони помчалась за ним.
«Кажется, это в Большом зале» - машинально подумала она, с трудом узнавая путь, по которому бежала. Она бывала здесь… эээ… нечасто.
Да, точно, Большой зал.
Она осторожно заглянула внутрь.
В Зале бушевала МакГонагалл.
В таком состоянии Минерву не видел никто и никогда.
Филч, нелепо прыгая за ее спиной, кричал что-то, но подойти не мог – вокруг Макгонагалл бесновался вихрь.
Перекрученные доспехи метались по залу, металл визжал, соприкасаясь с каменными стенами, пол был усыпан кусками штукатурки и осколками стекла, в разбитые окна врывался ветер, привидения с воплями вылетали в пробитый потолок. Флаги факультетов, изорванные в клочья, в каком-то диком вальсе кружились по залу, а посреди всего этого хаоса стояла МакГонагалл и метала громы и молнии в лист бумаги, лежащей на целёхоньком столе.
И ничего не могла поделать.
Заклинание, объединенное усилиями трех или четырех человек, обрушилось на Минерву ледяным водопадом.
Все стихло.
И тут Трелони услышала такое, от чего волосы у нее встали дыбом - Минерва плакала.
На руках у подскочившего к ней Филча, неуклюже гладившего ее по спине, профессор Макгонагалл плакала, и это было страшнее всего.
Слизнорт, Флитвик… Стебль, кажется… еще кто-то… выбежали из своих укрытий и окружили Минерву. Они что-то говорили, успокаивали, совали ей в руки какие-то пузырьки… а та смотрела невидящим взглядом на лист бумаги. Трелони стало любопытно – и только благодаря этому смогла двинуться вперед. Дошла до стола. Взяла лист. Протянула Минерве.
Та уже явно пришла в себя, и знала, что все ждут объяснений.
Слова упали в полную тишину.
Приказ… с 1 сентября… Хогвартс… директор…
«Что?» - не поняла Трелони, – «Кто? Новый директор? МакГонагалл? Нет?? А кто…»
И тут до нее дошло.
Она во все глаза уставилась на Минерву. Та, сжав губы, вздернула подбородок и с вызовом оглядела всех.
Да, ей невыносимо стыдно, что она дала волю своему гневу – вдруг поняла Трелони – но она ни капли не жалеет.
И извиняться не будет.
«Гриффиндорка!» – с невольным уважением подумала Трелони, и поняла, что внутри у нее разгорается паника. «Бежать, бежать! Назад, в башню, спрятаться, укрыться, закутаться в одеяло, закрыть дверь и придвинуть стол, ее не тронут, не тронут, не-е-ет!»
Кто-то тряс ее за плечи.
- Конечно, вы можете уехать в любой момент, милочка! - рука Помоны Помфри успокаивающе похлопывала по ее руке. – Выпейте, ну-ну, без капризов, Сивилла, милая, пейте!
Что-то горькое полилось ей в рот, и истерика отступила.
- А я не собираюсь бежать, - в голосе МакГонагалл не было слышно слез, - но и не дам гарантии, что не прибью его.
- Надо сохранить нейтралитет, Минерва! Мы должны - нет, мы просто обязаны! - остаться целыми. Хотя бы ради наших студентов. - Слизнорт напряженно смотрел на МакГонагалл. - Возможно, проявив лояльность…
- Лояльность? – глаза Минервы снова вспыхнули нехорошим огнем, – К убийцам?? Да вы понимаете, чем грозит школе директорство Снейпа – да еще в компании Пожирателей Керроу? Я не собираюсь ЛОЯЛЬНО смотреть на то, как будут убивать магглорожденных!
- Боже мой, кто говорит об убийствах? – меняясь в лице, испуганно проговорил Слизнорт, – Это же дети, их не касается политика…
Макгонагалл лишь горько усмехнулась и пожала плечами.
- Касается всех. – голос профессора Стебль был тихим и твердым.
- Нам ничего не остается, кроме компромисса. Да, Минерва! - Стабль повернулась к МакГонагалл и жестом прервала готовые сорваться с ее губ возражения. – Я прекрасно понимаю твою горечь и разочарование – но у нас нет времени на эмоции и дискуссии - через несколько часов в Хогвартс приедут дети. И это самое главное.
Она повернулась к Слизнорту.
– Если каждый из нас ясно даст понять, что не собирается пресмыкаться перед новой властью, если мы будем лояльны – но только до тех пор, пока это не расходится с нашими принципами – мы сможем сохранить школу. И детей. Мы должны это сделать. – совсем тихо закончила Стебль.
- Сколько мы так продержимся? Неделю? Месяц? – Голос Слизнорта постепенно повышался, – Детей надо отправить по домам! Родители смогут их защитить! – и вдруг осекся.
Обвел всех беспомощным взглядом.
Пожиратели истребляют врагов целыми семьями, не щадя никого. В Хогвартсе у детей магглорожденных все-таки сохранялся шанс остаться в живых…
- Ничего, мы справимся, – профессор Флитвик деловито закатывал рукава. - Хогвартс нам поможет. Каждый, кто нуждается, всегда получает здесь помощь. – серьезно добавил маленький профессор и повернулся лицом к разгромленному залу.
Повинуясь его движению, дыра в потолке начала закрываться, зарастать, как рана на теле после Заживляющего заклинания.
- Мы с тобой, Минерва, – спокойно продолжал Флитвик, продолжая творить невербальные заклинания, – рассчитывай на нас. В конце концов, – он хитро прищурился – Защиту от Темных Искусств на «отлично» сдала не только ты.
Напряжение отступило.
Никто не распределял обязанности – просто каждому как-то сразу само по себе нашлось дело.
Слизнорт, несколько раз порывавшийся что-то сказать, в конце концов махнул рукой, и принялся восстанавливать факультетские столы.
Кто-то дернул Трелони за рукав ее байковой ночнушки.
Опустив глаза, та увидела домового эльфа.
- Простите, мисс! – эльф, а точнее, эльфийка, боязливо прижала уши, – Сегодня праздник, мисс, первое сентября, а нам до сих пор неясно, что готовить на ужин, мисс, праздничный ужин… - огромные глаза смотрели умоляюще.
Трелони понятия не имела о праздничных ужинах.
Она терпеть не могла большие сборища людей, всегда считая ниже своего достоинства находиться в этих… как его… ШУМНЫХ компаниях, а на деле – она просто боялась потеряться в этом людском водовороте.
Первое сентября было для нее Днем Испытаний – ибо предстояло спуститься в Большой зал на праздничный ужин. Это правило касалось и Выпускного бала – но у нее всегда находилась вежливая отговорка, да и Дамблдор не особо настаивал. В обычные дни ужин, впрочем, как и завтраки, и обеды – эльфы всегда приносили к ней наверх.
А вот первосентябрьский ужин на глазах всей школы был обязателен.
Кто же знал, что он заказывается??
- Э-э... нет-нет, я в этом ничего не понимаю! – она попятилась от эльфийки. – Я к себе, я там буду, – неопределенно махнула она рукой в сторону своей башни, - принесите мне какао и печенья, я скоро приду! Я мигом! Я вернусь к общему собранию с директором! – бормотала Трелони, подхватив шали и быстро-быстро семеня в сторону своего единственного убежища.
Эльфийка с тоской глянула ей вслед и нерешительно подошла к Слизнорту, растерянно сидевшему за восстановленным столом Когтеврана и наблюдавшим, как медленно собираются над головой флаги.
Флитвик действовал решительно - никаких отдельных факультетских флагов! Каждое вновь собранное полотнище представляло собой мозаику – эмблемы Когтеврана, Пуффендуя, Слизерина и Гриффиндора объединялись вместе под общей надписью – Draco dormiens nunquam titillandus.
- Простите, сэр… - Слизнорт опустил взгляд и уставился на домового эльфа, прижимавшего уши и чуть не падающего в обморок от волнения.
- Да? – Слизнорт решился отвлечься от тревожных мыслей – Чего тебе?
Эльф – вернее, эльфийка – запинаясь, повторила историю о незаказанном ужине.
- А раньше этим кто занимался? – устало поинтересовался профессор зельеварения.
- Директор, сэр, но его нет, и мы не знаем, что делать, простите, сэр! – эльфийка заплакала.
Слизнорт задумался.
Снейп появится – это ясно, как день. И маленькая пакость новому директору в виде незаказанного ужина – и, следовательно, сорванного первосентябрьского праздника, была бы как нельзя кстати…
Или – НЕ кстати.
На сорванный ужин обратят внимание все.
На состоявшийся – никто. Никто не оценит его усилий.
Мерлин его знает, что делать…
Слизнорт привык доверять своему чутью – а оно его не подводило никогда. Разве что тот разговор с Реддлом… Поспешно отметя некстати вылезшее воспоминание, Слизнорт решился помочь домовику.
В теперешней ситуации даже такая мелочь, как благодарность домовой эльфийки может пригодиться.
- Как тебя зовут-то? – стараясь придать дружелюбие голосу, осведомился Слизнорт у вытаращившей глаза эльфийки, – Вот что, Хатка, расскажи, что подавали к столу в прошлое первое сентября?
«Да, это, пожалуй, то, что мне сейчас надо. Отвлечься на приятное. Мне всегда это помогало думать. А что может быть лучше разговоров о хорошей еде?» - подумал Слизнорт и решительно встал.
- Веди!
- К-куда? - эльфийка очумело хлопала огромными глазищами.
- В кухню, разумеется! – пророкотал Слизнорт.
- О..о! О-о, сэр хочет попасть на кухню! Сэр великодушный волшебник, сэр, он помогает эльфам!- из глаз Хатки ручьями хлынули слезы восторга.
- Так куда идти? – Слизнорту не мог не польстить такой щенячий восторг. Он находил свое решение все более и более правильным.
- Так быстрее будет, сэр, – застенчиво произнесла эльфийка, ухватила его за руку своей маленькой лапкой и … аппарировала.
Нет, это уже был явный перебор.
Однако цепкий ум слизеринца бережно подбирал и запоминал всё в этот день:
Макгонагалл, оказывается, тоже можно выбить из колеи.
Флитвик решителен и собран - возможно, он станет отличным союзником.
Эльфы аппарируют в Хогвартсе. Могут делать это вместе с людьми. Интересно.
Поварская библиотека Хогвартса ничуть не меньше Запретной секции, а может, даже и больше.
Кухня Хогвартса размером с Большой Зал, и в ней два уровня, не считая подземных кладовых.
В винные подвалы стоит наведываться чаще.
Да, и самое главное – Хатка, хлопотавшая вокруг него последние четыре часа - а именно столько ему понадобилось, чтобы более-менее разобраться в тонкостях первосентябрьского ужина и заказать его – эльфийка Хатка хочет стать домашним эльфом Слизнорта.
Слизеринец не знал, почему последнюю мысль он считал самой главной.
Не знал – но чувствовал: так оно и есть.
Глава 4
«Располагайтесь, сэр!»
Как назло, Снейпу снился сон.
Безумно яркий и до ужаса счастливый.
Слизеринское подземелье наполнялось каким-то нереальным светом – и в этом золотом дыму из серых знакомых стен выпархивала Лили Эванс.
И не было ничего странного в том, что на ней форма змеиного факультета, и в ее руках парочка книг из Запретной секции – кажется, даже монограмма самого Слизерина...
А Поттеров не было в этих снах; и Волдеморт был немыслимо далек; и мелькали дни – счастливые, рядом с ней: в познании, в учебе, в любви…
Они хватали ингредиенты прямо из воздуха, и котел, качающийся над сверкающим огнем, сиял гранями чистого бриллианта. Поцелуи сыпались в него, и бабочки слетали с ее щек, рассыпаясь нежными лепестками вокруг...
Радость пела в нем.
И он знал, что все это – неправда. Он наблюдал за своим сном, препарируя его, разделяя на куски и фрагменты, зная, что бороться с ним он не в силах, и сон не отпустит, пока не выдохнется весь, до конца...
Лили! Где мне искать тебя?
- Здесь! - колокольчиком смех по коридору.
"Уходи, пусти, проваливай…" - слабая попытка освободиться. Это уже Снейп сегодняшний, реальный.
А НЕ реальный Снейп целует счастливую Эванс, и та закидывает загорелые руки ему на шею.
Уже не больно.
Не больно. Я могу это видеть. Я знаю, что это обман – и мне все равно…
- Где мне найти тебя? – они оба мучительно ждут ответа - Снейп реальный и не реальный.
- Здесь, где же еще? – кажется, она удивлена. - Сев, каждый кто ищет, найдет это в Хогвартсе…
… в Хогвартсе…
В Хогвартсе!
Он проснулся с этой мыслью.
Это была последняя дурацкая надежда – там он найдет ответ, и возможно, свое спасение.
Солнечный свет вовсю заливал комнату, Снейп бросил взгляд на часы – полпервого. Хогвартс экспресс уже полтора часа в пути.
Ничего, времени еще много.
Сначала зелья. Если бы не они – ночные развлечения Пожирателей давным-давно довели его… он не хотел думать, до чего.
Потом душ.
Потом чай. Без сахара и лимонных долек.
"Ежедневный пророк" лежал на вытертом ковре возле камина и осматривал комнату его же собственными глазами.
"Надо же, директор. Всё, как ты предвидел, старый прохиндей!" – недовольно подумал Снейп, представляя кабинет прежнего директора вместе с его хозяином.
Наверное, так лучше. Поттер вряд ли сунется в школу - а это значит, что и думать о нем теперь не надо. Пока.
…Найдешь в Хогвартсе…
…если Хогвартс его примет. Если он знает, КТО теперь его директор.
Снейп усмехнулся – проверить это можно только одним путем. Ему, как директору, полагаются кое-какие привилегии…
Нет, он не настолько легкомысленный – сначала он допьет чай и дочитает свое интервью, которое никому никогда не давал.
Вещи отправлены заклинанием в Хогвартс. В крайнем случае, он найдет их в Запретном лесу.
Черная мантия, сюртук, непроницаемая маска равнодушия на лице, блок в мыслях – он готов.
Кабинет Дамбл... директора Хогвартса.
Поворот. Концентрация. Рывок аппарации.
Кабинет Дамблдора.
Нет, кабинет Снейпа.
Хогвартс принял его.
Хогвартс знал, КТО его директор.
Все знакомо здесь, все привычно.
За исключением нового портрета Дамблдора в резной золоченой раме. И пустого насеста Фоукса.
- От имени всех директоров, приветствую Вас и поздравляю с вступлением в должность. – Дамблдор на портрете говорил торжественно и серьезно.
"Ну да, конечно, давайте еще бал устроим из этого балагана" - недовольно подумал Снейп, изображая что-то вроде легкого поклона. Лицо его оставалось непроницаемым.
- Признаю вас своим преемником на посту директора Хогвартса, – продолжал тем временем Дамблдор, – и признаю за Вами все полагающиеся в связи с этим права и привилегии.
Аплодисменты портретов наполнили комнату.
- Должен сказать, что я счастлив снова видеть во главе Хогвартса достойного воспитанника Слизерина! – Финнеас Найджелус, казалось, светился от гордости.- И надеюсь, что время вашего управления впишет славную…
- Не сомневаюсь, что в мою честь приготовлено немало лестных слов, - перебил его Снейп, - однако вынужден извиниться за свою торопливость, и прошу у вас, леди и джентльмены, – легкий общий поклон, – разрешить мне приступить к своим непосредственным обязанностям.
Найджелус недовольно поджал губы – но возражать не стал.
После секундной паузы портреты переглянулись, почти синхронно кивнули Снейпу, и перестали обращать на него внимание, занявшись своими делами.
"Как малые дети, честное слово" - удивился Снейп, наблюдая такую вежливую демонстрацию обиды.
- Не так много нам осталось развлечений, Северус, а вступление в должность нового директора – это, как-никак, событие! - Дамблдор, улыбаясь, наблюдал за непроницаемым лицом нового директора.– Они все утро репетировали свои речи, а ты лишил их возможности блеснуть…
- Мне. Очень. Жаль. – Снейп начал терять терпение. Он бы предпочел оказаться сейчас в знакомых подземельях, где нет обидчивых портретов и этого дурацкого непонимания, за что ему браться в первую очередь. Просить помощи у Дамблдора он не собирался, но и представление о своих обязанностях имел весьма смутное.
Повернувшись, он направился к выходу, решив по дороге к подземельям хорошенько все обдумать. Вопросов было много – и к портрету Дамблдора в том числе.
У него просто чесались руки посмотреть, действует ли на портреты сыворотка правды…
- Какой будет пароль на сегодня, господин директор? – горгулья вся превратилась во внимание.
- Веритасерум, – машинально ответил Снейп.
"Да, времена меняются, – думал он, спускаясь по волшебной лестнице, – никаких тебе лимонных долек и сахарной ваты. Отныне пароли - Зелья, не всегда полезные для здоровья и уж тем более не со вкусом шоколада. А МакГонагалл наверняка бы придумала для пароля что-нибудь из квиддича или ее любимой Трансфигурации."
Да, точно!
Первого сентября Дамблдор собирал всех преподавателей в Большом зале, и, наверное, теперь и ему стоит устроить эдакий педсовет. Поняв, что ему делать, Снейп устремился в сторону Большого зала.
- Я вижу, все уже в полном составе, – его слова заставили заткнуться Керроу, в два голоса выкрикивающих какие-то мерзости в лицо МакГонагалл и Стебль.
Еще немного – и они бы сцепились: глаза Макгонагалл метали молнии в сторону Пожирателей, а палочка Помоны, направленная прямо в переносицу Алекто, угрожающе замерла.
Слизнорт и Септима Вектор держали между ними мощнейшие Щитовые чары, и убрали их только с появлением Снейпа.
- Если вы закончили, можете приступать к поздравлениям, – пересекая зал, Снейп собрал все взгляды на себя, – но хочу предупредить: меня не интересуют мнения по вопросу моего назначения. Недовольные свободны сделать выбор – заткнуться или отправиться прямиком в Азкабан. Прошу занять свои места. – Взмах палочки сопроводил слова директора появлением на помосте преподавателей большого круглого стола и стульев. Заняв один из них Снейп наблюдал, как новоявленные профессора Керроу торопливо занимают места по обе стороны от него, а напротив садятся те, рядом с которыми он проработал не один год.
Флитвик, Стебль, Синистра, МакГонагалл, Грабли-Дёрг, испуганная Трелони, машинально тасующая старую колоду карт, настороженный Слизнорт, Филч, злая Вектор, что-то тихо объясняющая Роланде Трюк... не было Хагрида и Флоренца. И мадам Пинс. Впрочем, библиотекарши никогда не было на педсоветах.
Никто не проронил ни слова.
- Отлично. - выдержав паузу, продолжил Снейп, даже не потрудившись подняться.
- Как я вижу, желающих покинуть Хогвартс нет, - он смотрел МагКонагалл прямо в глаза, без всякой легилименции считывая проклятия, посылаемые ему деканом Гриффиндора.
- Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства, – процитировал Снейп собственное интервью, так вдохновенно придуманное щелкоперами «Пророка», - воспитанию молодого поколения уделено сейчас первостепенное внимание, поэтому советую всем и каждому рационально подойти к своим обязанностям, смотреть глубже и в самую … суть… - он обвел присутствующих взглядом.
Керроу ничего не поняли.
Слизнорт насторожился.
Хорошо.
- Распределение пройдет, как обычно. Расписание занятий оставляю прошлогоднее, за некоторыми изменениями - факультативные предметы сокращаются до одного раза в неделю, а все освободившиеся часы распределяются между маггловедением и ЗОТИ. Не возражать.
- Пусть попробуют, - гоготнул Амникус.
- Представляю вам, – перебил его Снейп, – новых преподавателей по маггловедению и ЗОТИ Алекто и Амикуса Керроу, которые также являются Дисциплинарными Инспекторами Хогварста с сегодняшнего дня. Они имеют право проводить инспекцию уроков в любое время, когда они не будут заняты на собственных занятиях.
- Слышала? – нагнувшись в сторону испуганной Трелони, вдруг прошипела Алекто, - Я те всё теперь припомню, и проходной балл, и хрустальный шар, и Тролля по предсказаниям!
Трелони беспомощно озиралась, глаза за большими стеклами наполнялись слезами.
Глядя на нее, Алекто торжествовала.
- Филч, чай, кандалы у тебя не заржавели? – заржал Амикус, вальяжно откидываясь на стуле, – Мытьем котлов никто не отделается, уж будьте спокойны, я вам ВСЕМ покажу…
- Грязнокровок повыведем, – хихикнула его сестра, - всех подчистую!
- Походы в Хогсмид отменяются. Для всех. – Как ни в чем не бывало, продолжал директор, - Я лично заблокирую все входы и выходы, а также установлю дополнительную защиту.
- Никто не сбежит, – удовлетворенно осклабилась преподавательница маггловедения. – Слышишь, Трелони? Крышка тебе, да-а... Хочешь Круцио прям здеся?
- Не перебивать, когда я говорю. – Снейп голос не повысил, но Керроу прекрасно поняла, что у ее наглости все-таки есть границы. И абсолютной власти не предвидится – как бы ей не хотелось обратного.
- Всякие посещения факультетских гостиных посторонними лицами, за исключением глав факультетов, отменяются. – Снейп заметил маленькую складочку, легшую между бровей Флитвика. Кажется, до декана Когтеврана стало кое-что доходить.
Наконец-то.
- Отмены и переносы занятий запрещаются, все изменения в расписании только с моего личного согласия. Запрещается отпускать учеников с занятий раньше. Никакая причина не может служить для преподавателя оправданием за отсутствие на уроке или задержке начала занятия даже на одну минуту.На этом всё. Не смею дольше всех задерживать. Профессор МакГонагалл, поручаю вам встретить первокурсников. До встречи на распределении.
Поднявшись, он направился к двери, попутно отметив как переглянулись Флитвик и Слизнорт. Отлично - они обязательно обсудят этот педсовет. И что не понял один - растолкует другой. Кэрроу торопливо двинулись за директором, оживленно переговариваясь и посмеиваясь. Подождите, будет вам.
Впервые в жизни Минерва МакГонагалл оглядывала первокурсников, не пытаясь предугадать, кто на какой факультет попадет - сейчас это не имело никакого значения.
Первокурсникам не повезло с самого начала – Хогвартс встречал их страхом, всю дорогу кружащим над ними парой дементоров, темными окнами и острой, тянущей неопределенностью.
Этих детей ждал суровый год, и МакГонагалл оставалось поклясться себе только в одном – они выживут. Все до одного. Чего бы ей это не стоило…
Зал был сер и пуст, даже зачарованный потолок был полон каким-то невыразительным белесым маревом.
Распределяющая Шляпа спела какую-то несуразицу и выглядела растерянной, насколько это вообще возможно для Шляпы.
Снейп ограничился заумной и сухой речью. Только Слизерин, присутствующий в Большом зале практически в полном составе, разразился приветственными криками по ее окончании – остальные сохраняли гробовое молчание.
Распределение по факультетам тоже отличалось сдержанностью – Когтевран, Гриффиндор и Пуффендуй приветствовали своих первокурсников редкими хлопками по спине и ободряющим бормотанием. Малыши как будто растворялись среди своих новых товарищей, словно старшие курсы пришли к молчаливому согласию спрятать их, защитить, уберечь…
Да, и теперь никто в Большом Зале не сидел спиной к Слизеринскому столу.
Три факультета, не сговариваясь, сидели лицом к слизеринцам, и в ту же сторону была направлена половина когтевранских, гриффиндорских и пуффендуйских палочек.
Другая половина целилась в Пожирателей.
Одна искра – и будет битва. Напряжение настолько усилилось, что Распределяющая шляпа отказалась распределять первую первокурсницу, заявив, что не может работать в такой нервной обстановке. МакГонагалл попыталась произнести речь, призывая всех быть разумными и не поддаваться эмоциям - но все было напрасно.
Снейп сумел незаметно переправить записку Паркинсон. Та, пробежавшись взглядом по строчкам, не меняя выражения лица, что-то шепнула сидящему рядом Малфою. Тот неопределенно дернул плечом – и вяло кивнул.
Панси скользнула взглядом по преподавательскому столу и вдруг ослепительно улыбнулась гриффиндорцам.
А затем поднялась. МакГонагаллл осеклась на полуслове и замерла.
В гробовой тишине Панси Паркинсон обошла слизеринский стол – и уселась спиной к нацеленным на слизеринцев палочкам.
Паркинсон не задавала вопросов – одного слова ее обожаемого профессора было для нее достаточно.
Малфой и ещё трое слизеринцев, тихо переговариваясь, пересели к Панси, и скоро весь слизеринский стол сидел спиной ко всем остальным. Шепоток недоумения пролетел в зале - однако Шляпа удовлетворенно хмыкнула, и продолжила свою миссию.
Постепенно напряжение начало спадать, палочки были убраны, разговоры за столами стали громче, и, словно отвечая общему настроению, над головами студентов стали появляться и вспыхивать свечи, а потолок наполнился звездной россыпью.
Снейп не стал как-то комментировать закончившееся Распределение, просто неопределенно махнул рукой – и столы заполнились угощением, да таким, что старшие курсы одновременно испустили вздох восхищения.
Роскошь праздничного ужина повлекла за собой обсуждение и обмен впечатлениями от дегустации изысканных блюд.
И вот уже зазвучал над столами смех, в потемневших стенах открылись и запылали уютным огнем огромные камины, и даже факультетские привидения рискнули высунуться из своих укрытий.
Снейп не стал дожидаться окончания ужина, и незаметно ушел – принимать пищу под наблюдением неприязненных взглядов ему не хотелось.
Ужин подождет – сперва безопасность, благо все обитатели замка собраны в зале - значит, мешать никто не будет.
Основные меры предосторожности он предпринял сразу после педсовета, а сейчас настало время выполнить основную работу.
Заблокировать входы и выходы. Усилить защиту.
Следящие чары: в первую очередь – на подземелья, на самые нижние уровни, там будут проходить наказания, а что дело дойдет до порки и прочих мерзостей Снейп не сомневался. Препятствовать он не будет - но хотел знать, что если Пожиратели увлекутся – он сможет остановить их вовремя.
Следует обновить Следящие чары и на Малфое - Снейп снова припомнил белое лицо Поттера в ту ночь, когда его собственная Сектумсемпра чуть не отправила Малфоя на тот свет. Может, и за Керроу стоит приглядеть? Да ну их. Только силы тратить. Но кое-что предпринять все-таки можно.
Короткий разговор с привидениями – и каждый шаг Керроу, каждый их разговор при желании директора будут немедленно ему переданы.
Плетя сеть заклинаний, Снейп отвлеченно думал о том, что Флитвик понял его манипуляции – все распоряжения нового директора были направлены не столько на ужесточение режима, сколько на обеспечение безопасности… на сколько это возможно провернуть под носом у Пожирателей.
Даже сокращение факультативов в пользу маггловедения и ЗОТИ позволяла загрузить Кэрроу по самые уши, без пробелов в расписании - даже надумав кого-нибудь "проинспектировать" Керроу рискнули бы навлечь на себя директорский гнев: сказано же - в СВОБОДНОЕ время! А если свободного времени нет - то и деятельность инспекторов становится пшиком. Плюс ко всему школьники умеют доводить до полуобморочного состояния, особенно при такой нагрузке - Снейп знал это на собственной шкуре. Скоро преподавание в Хогвартсе станет для Пожирателей не легкой забавой – а проклятой каторгой.
Посмотрим, как вы справитесь с тремя воинственно настроенными факультетами – усмехнулся про себя Снейп, перекрывая последний тайный ход в Хогсмид.
Слизерин, как всегда, останется в стороне – и слава Мерлину, одной головной болью меньше. Четверть молодых балбесов Хогвартса в относительной безопасности. Пока.
Вымотанный донельзя, он аппарировал в подземелья. Усмехнулся своей усталости – и перенесся в директорский кабинет.
Тот встретил его тишиной и покоем – портрет Дамблдора улыбнулся и приветливо кивнул.
- Северус, возьми это.
Нарисованная рука протягивала нарисованный ключ.
- И как вы себе это представляете? – Снейп не удержался от сарказма.
- Просто возьми.
Снейп недоверчиво протянул руку – и через мгновение на его ладони лежал увесистый старинный ключ, с причудливой резьбой и четырьмя крошечными золотыми коронами, ярко блестевшими на фоне позеленевшей бронзы.
- Личные апартаменты директора Хогвартса, ключ передается только из рук в руки, – улыбался Дамблдор. – располагайтесь, сэр!
Глава 5.
Личные апартаменты.
Его вещи были здесь.
Аккуратно стояли посреди большой светлой комнаты – маленькая черная горка из потертого чемодана и пары разномастных саквояжей посреди персиково-фисташкового мира.
Мягкий свет заливал комнату – кованые фонари свободно плавали под высоким потолком, затянутом терракотовым шелком.
Снейп с любопытством оглядел кровать с мягким изголовьем, высокие стрельчатые окна, украшенные невесомыми занавесками, резные книжные шкафы и полки, небольшой стол, заваленный свитками и чертежами и множество вазочек, расставленных там и тут, заполненных конфетами всех сортов и оттенков.
Запах карамели, ванили и чуть горького лайма.
Вот только этого не хватало.
Даже глазу зацепиться не за что – все чужое, слишком приторное, слишком изысканное, слишком... Дамблдоровское.
Хмыкнув, новоиспеченный директор двинулся к своим вещам.
Черное к черному.
Оперевшись на чемодан, Снейп продолжил разглядывать свое новое жилище.
В комнате было два камина – побольше и поменьше. Возле первого лежал пушистый персидский ковер и стояла маггловская подставка, полностью заполненная разноцветными зонтами, явно старыми но очень хорошо сохранившимися.
Малый камин мог похвастаться пузатым медным чайником, висящем на крючке над потухшими поленьями, и четырьмя небольшими картинами, притулившимися на каминной полке.
Взгляд Снейпа заметил всё - удобные, но не вычурные кресла, кованую вешалку с мантиями в углу, огромную фотографию «Пушек Педдл» с автографами всех игроков, столик с лупами разных размеров, драгоценными камнями, мотками золотой и серебряной проволоки, ювелирными инструментами и парочкой маггловских паяльников.
Снейп решил, что завтра первым делом займется интерьером – надо же было хоть где-то отдыхать!
Щелкнул пальцами – примчавшийся домовик получил точные указания насчет директорского ужина. Подрагивая от усердия ушами, эльф стал немедленно сервировать стеклянный столик возле малого камина.
И тут словно вздох пронесся под потолком – комната начала меняться.
Розовый мрамор пола полинял, превратившись в широкие выбеленные доски, кровать лишилась мягкого изголовья, стала проще и жестче, зато обзавелась прикроватной тумбой и стоящими на ней бронзовой лампой и небольшими часами.
Пузатый чайник остался неизменным, но в появившемся навесном шкафчике выстроилась целая армия различных сортов чая.
Исчезли многочисленные фотографии с полки большого камина, вместо них появился строгий самурайский меч на изящной подставке, а рядом в стене прорезалась простая деревянная дверь. Открыв ее, заинтригованный Снейп счастливо вздохнул – за дверью скрывалась лаборатория его мечты.
Нет, он осмотрит это сокровище позже – не торопясь, медленно и вдумчиво.
Прикрыв заветную дверь, он оглядел полностью преобразившуюся комнату – ЕГО комнату.
Здесь все было ему по вкусу – и сдержанные тона, и мягкий полусвет, к которому он так привык в своих подземельях...
Однако несколько вещей остались неизменными – подставка с нелепыми зонтиками, ювелирный стол, камины и четыре картины на полке.
Загадки завтра – сегодня отдых и сон.
Домовик исполнил все в точности – к трапезе подано отличное сухое вино, и можно было наконец расслабиться и подумать.
Отдавая должное позднему ужину, Снейп анализировал первый день своего нового положения.
Первое, что сегодня его удивило – система Хогвартской защиты.
Снейп сдержал свое обещание и перекрыл все входы и выходы из замка. Защита устанавливалась легко, узловые точки заклинаний словно сами лезли в глаза, мерцая на стенах и башнях Хогвартса.
Еще удивительнее было то, что заклинания набирали силу, словно стены сами подпитывали их.
Рывок боли в Метке. На удивление слабый и быстрый.
Мгновение на проверку ментального блока – и вот он уже оглядывает зал Малфой-мэнора, а сузившиеся глаза Лорда не оставляют сомнений в том, что аппарировать в зал он никак не мог.
- Мой Лорд... - Снейп привычно преклонил колено и поднял глаза, позволяя Волдеморту копаться в его мозгах.
Вернее, в том, в чем ему позволяли копаться.
На поверхности жуткой усталости Волдеморт обнаружил только удивление от факта аппарации в защищенный зал Малфой-мэнора, подсвеченный намеком на радость лицезрения Повелителя и готовностью служить. Лорд любил такие коктейли, и Снейп давно научился стряпать эти шедевры, не ошибаясь в пропорциях даже на йоту.
- Я хотел лично поздравить моего самого преданного последователя. – Голос Лорда был высок и холоден, с каплей теплоты и участия.
Волдеморт тоже был мастером – только голосовых манипуляций.
- Я вижу, должность директора Хогвартса действительно имеет некоторые преимущества. В Хогвартсе ты тоже можешь аппарировать?
- Да, мой Лорд.
- В любую точку?
- В свой кабинет и Большой Зал.
Это была полуправда – убедительная, как сама истина. Снейп мог аппарировать в свой кабинет и Большой зал.
И в любую точку Хогвартса по своему желанию – в Гриффиндорскую гостиную, спальню Флитвика, винный погреб, даже в каморку с метлами и на трибуны квиддичного поля.
Лорд задумчиво посмотрел на него – а потом неожиданно отпустил.
"Поводок подёргал" - раздраженно подумал Снейп, вернувшись в Хогвартс. Но в неожиданном вызове было несколько плюсов: влияние Лорда на зельевара явно ослабело, сводящей с ума боли вызова в Метке больше не будет.
И вызовов сегодня тоже больше не будет – это Снейп знал наверняка.
И ментальный щит в полной боевой готовности держать больше не надо.
Усталость словно рукой сняло – а с ней ушло и глухое раздражение.
- Ладно, – буркнул Снейп сам себе, чувствуя, что вот-вот улыбнется, - в конце концов, я это заслужил.
Захватив бокал с вином, он открыл дверь в лабораторию.
Внутри при беглом осмотре обнаружились еще две двери.
Хогвартс не переставал удивлять – одна из дверей вела в личное хранилище Снейпа, его святая святых – кладовую Зелий и составляющих, другая же – прямиком в Запретную секцию Хогвартской библиотеки.
Однако на полках самой лаборатории обнаружились еще более интересные вещи: редчайшие ингредиенты, позволить себе которые Снейп не мог даже в самых радужных снах – плотно заполняли полки в немалых количествах.
Отдельное хранилище для котлов трех стандартных размеров каждого металла – олова, меди, бронзы, серебра, золота и железа. В отдельном ящике, обитом мягким войлоком, хранились три котла из драгоценного хрусталя.
Реторты, перегонные кубы, весы с тончайшими стрелками, рубиновые, сапфировые и изумрудные линзы, щетки аметистов и хризолитов, каменные и латунные ступы всевозможных размеров, небольшая оранжерея на подоконнике, аквариумы с пресной и морской водой, великолепный набор ножей и досок для измельчения ингредиентов – все с изящным клеймом Хогвартса, все это было к месту и ко времени.
И нуждалось в действии.
Снейп не стал сопротивляться этому молчаливому призыву.
Ночь работы принесла столько открытий, изумлений и восклицаний – что рухнувший в четыре утра на свою новую кровать зельевар уснул почти мгновенно, ощущая в сердце подобие счастья.
А на прикроватной тумбе рядком стояли Оборотное зелье, Феликс Фелицис и Костерост, сваренные Снейпом за одну ночь.
Глава 6
Вперед, в атаку!
Бессонной ночь с первого на второе сентября выдалась не только у Снейпа.
В Хогвартсе вообще мало кто спал.
Вернее, спал только один человек – Филч, впервые в жизни набравшийся огневиски до зеленых гоблинов, уснул счастливым прямо в Большом зале, где по окончании ужина он вместе с Кэрроу рассуждал о средневековых пытках, кандалах и прочих прелестях воспитания.
Трелони у себя в башне допивала восьмую чашку кофе, а на разложенных посреди комнаты шалях красовался расклад из девяти колод Таро, который еще только предстояло растолковать.
МакГонагалл, Флитвик и Слизнорт оккупировали кабинет зельеварения, поставив производство ранозаживляющих, болеутоляющих и прочих необходимых Больничному крылу зелий на поток, дополняя процесс эмоциональным разговором, так некстати прерванным в Большом зале появлением Кэрроу.
Мадам Помфри и профессор Стебль в два голоса объясняли разъяренному Хагриду, зачем они обездвижили его еще утром, и почему он не может пойти и пристукнуть нового директора прямо сейчас.
Малыши всех факультетов переговаривались в своих спальнях и подслушивали под дверями, ибо во всех общих гостиных разговоры велись на повышенных тонах.
Когтевран разделился на два лагеря. Причиной спора стало предположение, получит ли самый любознательный факультет доступ в Запретную секцию – или это останется прерогативой Слизерина – или нет.
И что за этим последует.
Полумна Лавгуд рассказывала малышам какую-то волшебную чушь, но даже сквозь ее Заглушающие заклятия в спальню первого курса доносился шум.
Когтевран почуял новые знания.
- Темные искусства надо знать, – упирались одни, – знание даст защиту!
- Вы станете слизеринцами! – орали другие, – И уподобитесь Пожирателям!
- А вот и нет – у нас мозгов больше, разберемся!
- Мозги для того и даны, чтобы не лезть куда попало!
Слава Мерлину, у когтевранцев обеих сторон хватило мозгов не размахивать палочками.
Палочками размахивал Гриффиндор.
Причем исключительно из хулиганских побуждений.
Заклятиям подвергалось всё, до чего гриффиндорцы могли добраться, не привлекая внимания семейки Кэрроу. Амникус и Алекто в обнимку перемещались от одной факультетской спальни к другой, раз за разом пытаясь пробраться внутрь "в целях инспекции" и заливая неудачи огневиски и отборной бранью. Им радостно вторил Пивз, не отстававший от Пожирателей ни на шаг.
Джинни и Невилл, следуя за шумной троицей, скрываясь в нишах, таясь в темноте коридоров, докладывали о перемещениях пьяных Пожирателей каждые тридцать секунд, а штаб, расположившийся в гостиной Гриффиндора, посылал летучие отряды по всем свободным направлениям.
Золотые галеоны, так удачно зачарованные в свое время Гермионой, послужили теперь не только для оповещения о времени сбора ОД, но и для корректировки взаимных действий.
Заправлял всей операцией Майкл Корнер – будучи родом из семьи магглов, он, как и все мальчишки, обожал книжки про войну, и сейчас чувствовал себя по меньшей мере Че Гевара.
"Близнецов бы сюда" - в который раз выдохнул Невилл в ухо Джинни.
"Да уж", - думала Джинни, - "и Чарли с его драконами не помешал бы… и Рон, и Гарри, и Гермиона… Ведь это же так весело – правила нарушать!" – прозвенел в ее голове голос подруги.
"Ну и пусть что не позвали, – думала Джинни почти весело, – мы и здесь себя в обиду не дадим!"
Гриффиндор готовился к большой партизанской войне.
К миру готовился Пуффендуй.
Самый добродушный факультет отнюдь не страдал недостатком ума, как, посмеиваясь, думали все остальные факультеты.
Пуффендуйцы были любознательны, как Когтевран, но при этом в меру ленивы – всезнайками им быть не грозило.
Смелости им было тоже не занимать – Гриффиндор их явно недооценивал – но в том же квиддиче пуффендуйцев больше интересовала тактика и красота игры, чем победа. Да и приключения у них были другого рода – в Запретный лес чаще всех других факультетов вместе взятых наведывались именно пуффендуйцы.
В любое время суток.
И, кстати, никто ни разу не попался. В отличие от того же Гриффиндора.
И дополнялось все это тем, что пуффендуйцы умели анализировать и складывать два и два - как слизеринцы, но в отличие от змеенышей, барсуки умели это делать не только в свою пользу.
Гостиная Пуффендуя не была наполнена ором - все пространство гостиной было завалено чертежами и схемами.
Пуффендуй просчитывал эту ночь.
И ежу - не то, что барсуку - было ясно, что Гриффиндор устроит смуту.
В принципе, был вариант, что жару добавит Слизерин – и ночь превратится в открытое противостояние, но, судя по всему, Слизерин предпочел не лезть на рожон.
А Гриффиндор действовал.
И пуффендуйцы единогласно пришли к мнению, что добром это не кончится.
Ни для кого.
Нельзя было давать Пожирателям повода к террору – но разве гриффиндорцам это объяснишь? Им лишь бы, как говорится, подергать Пушка за усы – а то, что у этого зверя три башки и реакции хищника – Гриффиндор разве придает значение таким пустякам???
Поэтому барсуки крались в ночи не хуже грифов.
И наносили на схемы все, что учудил Гриффиндор.
Чтобы чуть позже, на рассвете, когда усталые ало-золотые герои угомонятся – навести в замке порядок.
Не для того, чтобы досадить львам – но чтобы сохранить мир.
Досадить львам мечтал Слизерин.
Перебивая друг друга, слизеринцы строили предположения, кто будет выпорот первым – Лонгботтом или Уизли.
Какую кару теперь назначит Снейп за испорченные зелья.
Будет ли практика по Темным искусствам.
Останется ли в часах других факультетов к концу года хоть один драгоценный камень, и не треснут ли их собственные часы от переизбытка изумрудов.
Малфой, окруженный свитой, слушал восторженные разговоры сокурсников о мировом господстве, лениво отмахиваясь от Крэбба и Гойла.
Верные телохранители терзали Драко расспросами об аудиенции в Малфой-мэноре, на которую, как они слышали, вчера был допущен Драко. Детям Пожирателей не терпелось узнать у очевидца все подробности тайной оргии, но Малфой ограничивался высокомерными полуулыбками и намеками, еще больше распаляющими любопытство.
А сам Драко паниковал.
Ему не нравились эти расспросы. Разговоры о привилегированном положении факультета казались детской чушью, но сейчас ему нужно было время, чтобы все обдумать и понять, как действовать дальше. Ибо аудиенция у Темного Лорда обошлась ему слишком дорого. Драко еще надо осознать – насколько дорого.
Пусть веселятся, пусть думают, что все хорошо.
Он даст иллюзию уверенности и спокойствия, он покажет всем, кто здесь главный.
И он найдет выход – дайте только время.
Глава 7
Утро после вечеринки
Пробуждение было странным.
Снейп давно привык вставать ни свет, ни заря, и само пробуждение – резкое, словно по сигналу тревоги – всегда приводило его в привычно мрачное расположение духа.
В этот раз все было не так.
Он проснулся спокойно, и с удивлением почувствовал себя отдохнувшим.
Даже душевные раны словно были покрыты новой кожей – как после настойки бадьяна.
Впервые в жизни зельевар хотел продлить ощущение покоя – он чувствовал себя ДОМА...
Он нехотя перевел взгляд на часы – лениво думая, что наверняка проспал все на свете – однако оказалось, что до завтрака еще целых двадцать минут, а это значит…
Да плевать на всё!
На тумбе три зелья – на каждое из которых надо было тратить от полутора месяцев до полутора лет – сваренные им лично за одну ночь! Протянув руку, зельевар взял один из пузырьков, поднес к глазам.
Феликс переливался положенным ему жидким золотом. И пах так, как ему было положено – духами Лили Эванс, кабинетом зельеварения и морскими водорослями.
Нет, ему просто необходимо все это записать!
Легкое черное покрывало полетело на пол.
Снейп не помнил, чтобы раздевался – там не менее одежда лежала аккуратной стопкой на стуле. Сверху примостился легкий шелковый халат.
Под строгим взглядом зельевара сменивший цвет с золотистого на темно-зеленый.
- Акцио книга!
Не сбавляя хода, Снейп распахнул дверь в лабораторию. Щелкнув створками, старый чемодан выпустил из своих недр большую потрепанную книгу, и та устремилась в лабораторию вслед за летящим туда же темно-зеленым халатом.
Книга легла на стол, раскрывшись на нужной странице, халат запахнулся на жилистом теле – а Снейп с удивлением рассматривал предмет, увидеть который вчера то ли не представилось возможным ввиду особенности ночного освещения, то ли потому, что его просто не было.
Но сейчас стрельчатые витражные окна пропускали яркий солнечный свет – пестрые огни цветной мозаикой раскрасили потолок, пол и стены.
А на стене, в углу, на банальном гвоздике скромно висел хроноворот, искрясь, как елочная мишура.
- Двадцать минут до завтрака, говорите, ну-ну, – усмехнулся зельевар, осторожно поворачивая изящное колесико на четверть оборота, - черт, мне все это начинает жутко нравиться!
Через три часа писанины он потер уставшие глаза, отложил перо и отправился переодеваться к завтраку.
У него оставалось еще целых девятнадцать минут.
А события ночи всё вставали перед глазами живыми картинками – вот он нежно касается корешков книг, сдерживая нетерпение и предвкушая, сколько благостных часов он проведет за их изучением.
Он все же не утерпел – и заглянул в книгу, на которой почти выцветшими чернилами значилось имя Пенелопы Пуффендуй.
Облом – страницы девственно чисты. Ладно, в конце концов, не все сразу.
А вот и полка с ингредиентами.
Старомодные подписи красивым округлым почерком – какая редкость в мире зельеваров! А вот и привычные каракули - многие на языке Древних рун, встречается и арабская вязь, и иероглифы – как японские, так и египетские, и сансктит, и, кажется, русский – хотя с тем же успехом это может быть и монгольский, и болгарский. Кому надо было подписывать очевидные вещи, да еще на чужих языках – непонятно.
А вот это уже совсем интересно – две большие банки с плотно притертыми крышками, и ошарашившая надпись на каждой: "Песня Ровены".
Нет, этого просто не может быть!
Зельевар был настолько озадачен, что позволил себе усесться на разделочный стол.
Для магов "Песня Ровены" даже в незапамятные времена являлась чем-то вроде философского камня для магглов – вещью безумно притягательной – но столь же эфемерной и недоступной.
Смыслом жизни любого зельевара было заполучить хоть каплю "Песни", - считалось, что это единственное вещество, способное ускорить процесс приготовления любого зелья.
И вот перед ним две пузатые банки, наполненные до краев… чем?
Сначала думать – потом действовать.
Снейп думал о двух вещах одновременно:
Первое – как открыть банку? Просто взять и открыть – или НЕ просто? Какие-то слова, пароли? Может, обряд? Надо поискать хоть что-то, хоть крупинку информации: раз есть банки – описание приложится, ведь все зельевары – фанаты графомании, их тыквенным соком не пои – дай только записать куда-нибудь свои Мерлиновы открытия.
Второе – что известно о "Песне Ровены", помимо того, что за нее и заавадиться не жалко?
Согласно легенде, Кандида Когтевран еще до своей встречи с другими хогвартскими основателями, была Великой Посвященной, и ей поклонялись, как Богине. Здешние племена звали ее Ровеной – это был и Титул, и Имя. Откуда впоследствии у Ровены Повелительницы Воронов взялось имя Кандида – все источники – и старые, и новые – спорили до хрипоты.
Ровена покровительствовала всему живому: птицы слетались на ее песни, звери говорили с ней, все ее любили и слушались - одна древняя книга утверждала даже, что Ровену в ее странствиях как-то раз даже приютило нелюдимое племя гномов…
Но самое главное – именно ей, Основательнице Хогвартса, Великой Посвященной, удалось собрать составляющие, которые потом стали "Песней Ровены".
Кровь единорога, отданная добровольно.
Яд мантикоры, пожелавшей не убивать – но отблагодарить, хотя бы каплей яда, бережно скатившейся со смертоносного жала в простую глиняную миску.
Венок цветов папоротника, преподнесенный русалками в дар своей Земной Сестре.
Мифическое эльфийское свадебное вино.
Говорят, что там еще вроде как были слезы дементоров и погремушка с хвоста василиска – но Снейп сомневался.
Отведавшему "Песни" по преданию открывались тайные языки камней, воды, растений и животных; он обретал дар принимать форму любого зверя и птицы, его кровь приобретала свойства слез Феникса, и прочее, и прочее и прочее…
Но Снейпа пока интересовало только одно свойство – ускорять процессы зельеварения.
В том, что легенда хотя бы по этому пункту не врет, он скоро убедился.
Хотя для этого ему потребовалось Открыть Банку.
При помощи обычной Алохоморы, как посоветовала книжка, единственными достоинствами которой был этот совет, появившейся на последней странице после обещания зельевара сжечь ее к Мерлиновой бабушке, да и, пожалуй, выцветший герб Пуффендуя.
На завтрак Снейп все равно опоздал.
Минут на пятнадцать…
Просто решил проверить, как разместились Кэрроу.
Глава 8
Правила приёма пищи
На завтраке были все – бодрый Слизерин, настороженный Когтевран, заспанный Гриффиндор, и вообще не ложившийся Пуффендуй.
Хагрид, в бока которого на всякий случай чувствительно упирались палочки Помфри и Стебль.
Трелони, вцепившаяся в спокойную – слишком спокойную – МакГонагалл.
Последними в зал ввалились Кэрроу.
За ними шел Снейп собственной персоной.
"Сейчас начнется…" – думала Джинни, поднимая глаза на ненавистную троицу.
Гриффиндор обменялся быстрыми понимающими взглядами – им оставалось только ждать.
Троица в полном молчании последовала к преподавательскому столу.
Шлейф перегара заставлял студентов морщиться и отворачиваться, и эта волна однообразных движений сопроводила Кэрроу и Снейпа до преподавательского стола.
Движение директорской волшебной палочки – и Большой зал наполнили звуки какого-то бравурного марша, не позволившего никому из учеников расслышать диалоги преподавателей.
МакГонагалл демонстративно встала, и, прихватив с собой ничего не соображающую Трелони, пересела на другой конец стола, подальше от Пожирателей.
Хагрид несколько раз порывался вскочить – но безуспешно.
Снейп безучастно смотрел в зал.
Кэрроу с двух сторон от него присосались к тыквенному соку, жадно глотая его прямо из кувшинов.
Джинни передернула плечами – оранжевая жидкость совершенно одинаковыми ручейками стекала с подбородков брата и сестры, и картина была премерзостная.
Однако никаких заявлений, а тем более разбирательств по поводу ночного дебоша не было.
Странно.
Джинни позже попыталась осторожно выяснить у МакГонагалл насчет происшествий прошлой ночью, но та лишь отмахнулась и сказала, что все было спокойно и мирно, и слава Мерлину, что у гриффиндорцев хватило ума не лезть в первую же ночь на рожон.
Джинни так и осталась стоять столбом, провожая изумленным взглядом своего декана. Однако факт оставался фактом – никаких следов ночных вылазок нигде не было. Ни одного.
Утренние занятия не принесли Джинни ничего необычного – сдвоенная Трансфигурация у МакГонагалл прошла без существенных изменений – разве только что профессор не ответила ни на один вопрос, не связанный с ее предметом – она их просто проигнорировала.
Предсказания были скучны - ибо Трелони даже не предложила им заглянуть в хрустальные шары. Профессор велела достать учебники – и все занятие они самостоятельно изучали Расширенный Курс Хиромантии.
Трелони сидела, как паук, в самом темном углу, теребила шали и нервно вздрагивала от малейшего шума.
Зато перед самым обедом, когда Джинни металась по гриффиндорской гостиной, проклиная свободный урок и гадая, как дела у Невилла, у нее состоялся прелюбопытнейший разговор с сэром Николасом - гриффиндорским привидением.
На обеде бурное оживление гриффиндорского стола было заметно всем без исключения.
Гриффиндорцы почти в голос ржали над передаваемым шепотом рассказом о том, как утром Снейп почти полчаса пинками будил Пожирателей, упившихся до полусмерти огневиски и попытавшихся послать Снэйпа куда подальше.
Веселье было подхвачено только когтевранцами – Пуффендуй на историю никак не отреагировал.
Гробовая тишина за пуффендуйским столом не привлекла к себе никакого внимания. По большому счету никто не наблюдал за тем, как собиралась и пряталась еда с пуффендуйского стола, как исчезали в недрах мантий наспех трансфигурированные в небьющиеся фляжки графины тыквенного сока…
Пуффендуй вышел с обеда всем факультетом, оставив за собой девственно чистый стол.
Первыми парами у Пуффендуя в этот день стояли маггловедение и ЗОТИ.
Друг за другом.
После обеда к брату и сестре Керроу попадали Когтевран и Гриффиндор, причем последний на маггловедение шел вместе со Слизерином…
И только выбежав из кабинета ЗОТИ, Джинни поняла, почему за обедом так молчаливы были пуффендуйцы. Они уже знали, что увидят за ужином. Теперь знала и Джинни.
За ужином многие плакали.
Джинни, едва сдерживая злые слезы, смотрела на черную полосу, разделившую гриффиндорский стол на две неравные части.
Такие же полосы разделяли столы всех факультетов.
На одной половине сидели те, в чьих жилах текла чистая кровь. Перед Джинни и Невиллом стояли обычные блюда, лежали приборы и салфетки…
Перед теми, кто сидел по другую сторону полосы – стояли деревянные лохани.
Никаких приборов.
Никаких салфеток.
Магглорожденные беспомощно переглядывались, а в воздухе появлялась еда – и плюхалась в лохани. Четко, почти с идеально выверенной точностью - тридцать секунд – ложка пюре, еще тридцать секунд – кусочек мяса или котлеты, еще тридцать секунд – и в лохань демонстративно опрокидывался тыквенный сок. И снова – пюре.
Отвратительная масса разлеталась, пачкая одежду и лица, но не единая капля не попадала на сторону чистокровных.
А над всем этим плыли звуки уже знакомого марша и усиленный Сонорусом голос Алекто лениво рассуждал о разведении свиней.
Кричать было бесполезно – в этом Джинни быстро убедилась – звук не шел. Боевые заклинания не действовали – ее летучемышиный сглаз, брошенный в Кэрроу, мгновенно вернулся к ней самой, и ей пришлось бы совсем туго, если бы гриффиндорцы не пришли ей на помощь.
Убежать она тоже не могла – только когда Кэрроу покинули зал в сопровождении Снейпа, заклятия исчезли.
Как и вся еда, лохани и надоевший марш.
Остались полосы на столах.
А на мантиях студентов медленно проступили новые знаки – на груди – прямо под эмблемой факультета, на левом рукаве и спине.
У одних – золотая капля.
У других – кентавр, с позолоченным торсом и пегим крупом, пробитым стрелами.
У третьих на месте эмблемы расплывалось жирное грязное пятно, очерченное зеленым контуром.
На груди и спине оно стояло прямо напротив сердца, и имело вид маггловской мишени.
На рукаве в середине пятна ярко пылало слово, выведенное красивыми острыми буквами – "Грязнокровка".
"Это только начало" - билось в голове у Джинни.
Невилл крепко стиснул ее руку и вывел из зала.
Она шла и смотрела, как, опуская взгляд, торопятся мимо гриффиндорцы.
Она с предельной ясностью осознала, что не будет больше отработок у Филча, безобидного разбирания картотек и отмывания котлов.
Отныне все теперь будет … по-взрослому.
