Глава 1Лето прошло. А я так отчаянно хотел, чтобы оно не заканчивалось. Черт бы побрал все эти школьные заморочки! Битва за Хогвартс отгремела, Волдеморта убил Гарри Поттер, замок восстановили, и мы едем доучиваться. Мы – это несколько слизеринцев, включая меня, а также пара учеников с Когтеврана и Хаффлпаффа. И, конечно же, Золотое Трио. Не знаю, что могло бы быть хуже, но если ад на земле существует, то он находится в одном помещении с Гарри Поттером. Ах да, еще с Грейнджер и Уизли.
Каждый из них хорош по-своему. Гарри Поттер победил злого мага и, безусловно, теперь я полный отстой рядом с ним. Не то, чтобы я был на стороне Волдеморта, но когда он терпел поражение, я проигрывал за его спиной.
Грейнджер. Грейнджер можно вытерпеть, если б не постоянное умничанье и то, что я сделал в прошлом году. Если она не узнает о том, что это сделал я, всем будет легче, а мне легче всех.
Третий золотой гриффиндорец, Уизли, мерзок хотя бы потому, что он Уизли, он рыжий, и он с Грейнджер. Ужасное зрелище представляют собой эти двое. Я придумал им хорошее прозвище – Гризли.
Хотя, если подумать, мне идет восемнадцатый год, а я все беспокоюсь о старых врагах. Пошли они… Меня больше волнует суд над отцом. Ну ладно, это враки. Суд тоже не беспокоит меня. Как и отца, видимо.
К слову, эти идиоты-мракоборцы забрали труп Волдеморта с места расправы. Теперь никто не знает, что сделали с его телом. Министерский пресс-секретарь заявила, что они упрячут его подальше и на подольше, дабы никто до него не добрался и не попробовал оживить. Я, скорее всего, единственный, кому могло бы прийти в голову совершить подобное. Ненавижу проигрывать, хоть и боюсь Волдеморта, боюсь до сих пор. И я бы вернулся к нему, восстань он во второй раз. Честно? Я действительно так думаю.
Однако, пора закругляться с тяжкими мыслями. Прибыли в Хогсмид, я слышу гул за дверьми купе. Я здесь один. Слизеринцев, приехавших доучиваться, можно по пальцам пересчитать: я, Панси, Дафна, Гойл и Забини. Они все в соседнем купе, а я решил остаться один. Большинство попало сюда потому, что им не зачли последний учебный год, прошедший под знаком Темных искусств, ну а я просто просидел весь седьмой курс дома, помогая родителям и, следовательно, Темному Лорду. Поэтому сейчас мы изгои. Черт побери, хоть бы он снова поработил их всех, этот сумасшедший.
В карете я снова еду в одиночестве. Но мне плевать.
*** *** ***
Как ни прискорбно это признавать, я стараюсь избегать Золотое Трио не только потому, что пора взрослеть и не поддаваться на провокации, но и чтобы не видеть Грейнджер. Она ужасно, отвратительно худая, и у нее черные кольца вокруг глаз, как у панды. Она собирает волосы в хвостик и, кажется, красит губы белой помадой. Мне просто сложно поверить, что ее губы сами по себе такие бледные. Все это неудивительно, ведь оба ее родителя умерли этим летом. Как она там назвала мамочку с папочкой для конспирации, когда стерла им память? Мистер и миссис Грин? Гаррисон, Гросс? Нет, как-то по-другому, но неважно – Пожиратели убили их. Кроме того, ходят слухи, что и у самой Грейнджер проблемы с памятью после перенесенных ею несчастий. Понятия не имею, насколько это правда, никто ведь толком не знает. Во всяком случае, выглядит школьная зануда так, будто повреждение памяти - это меньшее из зол, выпавших на ее тяжкую грязнокровную долю.
Вступая на территорию Хогвартса, я невольно хмурюсь. Не знаю почему, но я все же ожидал увидеть отвалившиеся валуны под стенами и все такое. На деле оказалось гораздо проще: Хогвартс был восстановлен за несколько дней руками (то есть, палочками) МакГонагалл и Флитвика, при поддержке прибывшей из Министерства группы магов-реконструкторов.
Еще один факт удручает меня – снова придется созерцать Белую Могилу. Ладно, я-то в прошлом году на нее немного полюбовался, а вот шагающего впереди Поттера явно трясет от вида сияющих на солнце мраморных плит. Поттера, говорят, вообще часто трясет в последнее время. Не могу сказать, что мне неприятно это видеть.
Большой Зал ничем не отличается от того Большого Зала, каким я его помню. Конечно, я не имею в виду ту ночь, когда там штабелями складывали убитых волшебников. Обыкновенный Большой Зал; оказывается, даже вид МакГонагалл на месте директора меня не шокирует.
МакГонагалл поднимает правую руку, и все замолкают. Вводят первокурсников. После Распределения директриса произносит громкие слова про Победу. Я опускаю голову, Панси и Дафна по обе стороны от меня тоже опускают головы. Мы будто в трауре. Все это происходит невыносимо долго, до покалывания за ушами, когда чувствуешь дикое напряжение и ощущаешь, как пот выделяется у тебя на висках.
― А теперь я объявлю старост школы, ― говорит МакГонагалл.
У меня руки так вспотели, что я украдкой вытираю их о мантию.
― Старосты Слизерина ― мистер Малфой и мисс Паркинсон…
Тра-та-та-та-та… Можно успокоиться. Я на месте. Нас даже назвали первыми. К чему бы это?
Пуффендуй, Когтевран… Гриффиндор… Стоп.
― … ер Уизли и… кандидатуру старосты девочек факультета Гриффиндор руководство школы отберет к концу этой недели, так как мисс Грейнджер и ее преемница мисс Патил обе отказались занять эту должность по личным причинам.
Я удивленно смотрю на Грейнджер и в то же время думаю: а чему я удивляюсь? У нее погибли родители. А эта пустоголовая Патил, заменявшая Грейнджер в прошлом году, явно не годится на пост старосты.
Внезапно Грейнджер поднимает свое тельце-скелет со скамьи, освобождая плечи от хватки Уизли, и неслышным шагом подходит к МакГонагалл. Привидение, ни дать ни взять.
Они о чем-то разговаривают, и Грейнджер с непроницаемым лицом возвращается на свое место, в объятья рыжего. Директриса откашливается и говорит:
― Старостой девочек факультета Гриффиндор снова станет Гермиона Грейнджер.
С противоположного конца зала раздаются редкие хлопки. Такой поворот событий меня расстраивает. Теперь по долгу службы я не смогу постоянно избегать старосту Гриффиндора.
Я смотрю на гриффиндорцев и перехватываю взгляд грязнокровки. Она улыбается так, словно выиграла титул первой красавицы – то есть, первой умницы. Она улыбается
мне. Рыжий рядом с ней тоже таращится на меня, в его лице нет даже недоумения – а с чего это Грейнджер так уставилась на Малфоя? Рыжему плевать. Мне не плевать, но я делаю вид, что мне плевать.
Кажется, я краснею. Думаю: «Неужели она знает?». И еще: «Они что, смеются надо мной?». Они оба? Я, пожалуй, готов к тому, чтоб Грейнджер и её дружки весь год потешались надо мной, лишь бы быть уверенным, что она ничего не знает.
Я не раскаиваюсь в том, что сделал – в конце концов, я спасал свою жизнь. О каком сожалении может идти речь? Не нужно искать во мне то, чего нет.
Я немного боюсь – Грейнджер будто съехала с катушек. Она похожа на пациентку Мунго, из того отделения, где лежат больные с повреждениями после ошибок в заклятиях.
Кажется, я до конца жизни буду ломать голову, знает ли Грейнджер о том, что это я убил ее мать?
