Глава 1Я никогда не верил в совпадения, потому что считаю, что мы сами строим свою жизнь. Сам человек вправе делать ее такой, как ему хочется. Но иногда мешает судьба. Однако и ее можно подчинить. Но никогда не совпадения. Все, что с нами происходит – это результат наших действий.
Если жизнь других можно сравнить с прямой линией, то моя - это кривая. Скачки и падения - постоянные ее сопутствующие элементы. Так было всегда, но Ей удалось все выровнять. Привести к балансу, который только она же и смогла поддержать.
Я говорил, что не верю в совпадения. А еще я не верю в красивые истории. Это глупо - верить в сказки. Я не верю в историю, что хорошая девочка сможет сделать из плохого мальчика принца и жить с ним в замке из белых роз. Нет, такого не бывает. Я не стал принцем, хотя она пыталась сделать меня лучше. Но, видимо, потом она поняла, что это бесполезно. Нет, она не смирилась, это не в ее принципах. Просто поменяла взгляды. Этому я ее научил.
Интересно, когда все началось? Наверное, в тот год, когда Поттер бегал по лесу и искал крестражи. Ладно, пусть будет так.
Я не верю в совпадения. И в клише, что я должен был увидеть Джинни в темном коридоре ночью, тоже не верю. В идеальной истории, которую потом можно рассказать внукам, все должно быть так: я нашел ее в коридоре или пустом классе, когда она плакала по своему Поттеру и тому, что все ее покинули, остаться с ней и пожалеть, обнять. Потом мы бы осознали, как сильно любим друг друга, и тайно обвенчались. Да, это была бы неплохая любовная история. Но есть пару деталей, которые помешали бы нам воплотить эту историю в жизнь.
Первое. Я бы никогда не потратил свое время на человека, который сидит и плачет, если мне это не интересно. А с учетом того, что это Уизли, я бы даже не остановился. Какое мне было бы дело до этой девчонки?
Второе. Даже если бы Уизли и плакала ночью в пустом кабинете… Неужели вы думаете, что она позволила бы мне – сыну главного врага ее отца и Пожирателю Смерти, - ее утешить? Она бы скорее убила меня, чем сказала, что тревожит ее душу!
Третье. Джинни никогда не плачет на людях. И даже при мне. Как ни парадоксально, я вообще не видел, чтобы она плакала. Один раз слышал. После похорон Фреда Уизли. Она тогда осталась у меня в первый раз, но всю ночь просидела в ванной. Я не помог ей. Я знаю, что ей нужно было помочь, но в то время лучшим для нее лекарством было одиночество.
Четвертое. Даже если бы мы так сильно полюбили друг друга, Джинни никогда бы не изменяла этому своему Поттеру. Это не в ее правилах - что-то скрывать, да еще и таким грязным способом. Поэтому, потеряв уважение общества, Джинни Уизли бросила Гарри Поттера и ушла к стороннику Темного Лорда – Драко Малфою. Такими заголовками пестрели газеты на следующее утро. Они, черт возьми, правы. Все так и было.
И пятое. Это не так важно, но мы не женаты. Вот уже два года после окончания войны мы просто живем вместе. Даже когда все узнали, мы не поженились. Я не знаю, с чем это связано. И детей у нас нет. Мы просто живем.
Но я все же хочу рассказать, как все началось. Так вот, когда Поттер со своей шайкой бегал по лесу, а Джинни осталась в школе, и у меня были не самые лучшие времена. Самые черные, я бы даже сказал. И нужно было ей появиться именно в этот мой промежуток жизни? Видимо, нужно было. Так вот, это случилось даже не ночью и даже не после отбоя, и даже не в мое дежурство. Это случилось утром и - вы не поверите - но не в пустом коридоре или классе, а на квиддичном поле. Не самая романтическая встреча в пять утра на поле для квиддича. Но именно так и было. Как всегда привычные оскорбления, пререкания и колкости в адрес друг друга. Но что самое смешное - что она, что я искали место для уединения.
- Ладно, Малфой, давай я просто буду сидеть на той трибуне, а ты на этой! – Она рукой указала в противоположную сторону.
- Меня устроит все, что находиться как можно дальше от тебя и твоих дружков!
Не совсем тянет на начало истории о любви. Но с того дня я приходил туда каждое утро и видел ее на другой стороне поля. Иногда ее не было, а иногда она приходила раньше меня. Но никогда не опаздывала. Мы не договаривались о времени, но я знал, что если ее нет на той стороне в пять утра, то она не придет уже совсем. Иногда меня раздражало, что она не приходит. Не знаю. В школе и на занятиях я не обращал на нее внимания, но там, на квиддичном поле, я хотел видеть ее. И я знал, что она тоже на меня смотрит. А потом пришла зима. Она перестала приходить. Я уже говорил, что не верю в совпадения, и правило, что все хорошее случается с тобой перед Рождеством, на меня не действует. Для меня Рождество – это всего лишь день. Она не знала этого. Она вообще обо мне ничего не знала. Может быть, поэтому она так поступила.
- У меня не было зимней мантии, поэтому я не приходила! – Она впервые пришла на мою сторону. – Но на каникулах я еду домой, и она у меня будет. С Рождеством, Малфой!
На каникулах я остался в школе. Мне просто незачем было ехать домой. Меня так никто не ждал. И две недели я ходил один каждое утро и смотрел на пустое место на противоположной трибуне. От нечего делать я даже вычислил ряд и место, на котором она сидела. Третий ряд, восьмое место. Мне стало интересно, как выглядит поле с ее места. И впервые я пошел на ее сторону.
- Это мое место, Малфой! – Она вернулась, как и говорила, в новой теплой мантии.
Я встал, но не ушел на свою сторону. Просто подвинулся. А она села рядом. Может быть, этот день можно считать началом? Может быть. А потом мы всегда сидели утром. Третий ряд, восьмое и девятое место.
Что самое странное, мы даже ни разу не целовались. Мы даже не дотронулись друг до друга. Обсуждая любые темы, мы всегда называли друг друга по фамилии. И даже когда я осознал, что люблю ее, я продолжал называть ее Уизли. Мы говорили о том, как будем вместе жить, но ни разу ни обнялись. Так было проще.
После того, как она оставила Поттера, мы начали жить вместе. Это глупо, но я думаю, что Поттер был просто путами, которые мешали ей довериться мне. Первое прикосновение, первый поцелуй и первая ночь – это все случилось в один день. У обычных людей это все происходит постепенно, но мы решили, что лучше все сделать за одну ночь.
Что касается мнения общественности, то здесь вообще можно трактаты писать. Моя семья… Вернее мама, ведь отец теперь в тюрьме, восприняла это… Ну, я думаю, нормально. Мы видимся раз в месяц, и я уверен, что больше мама не выдержала бы. Я знаю, что она уверена, что я еще передумаю. Ладно, пусть эта мысль греет ее душу. Родители же Джинни были против. Очень против. Категорично против. В особенности ее братья. В особенности Рон. А если Джинни раз в месяц ездит со мной к моей матери, то в свой дом она ездит одна. Я не верю, что когда-то чета Уизли пригласит меня на обед и не подложит яд. А после ужина с родней она никогда не рассказывает, о чем они говорили. Зато сразу уходит в ванную. Надолго. А потом выходит и как ни в чем не бывало ложится рядом. А еще была Грейнджер. Если бы я однажды ее убил, я бы сам пошел и признался Министерству. Это бы того стоило. Сколько раз она пыталась уговорить Джинни одуматься и бросить меня. И, может быть, я бы задумался убить эту Грейнджер, если бы однажды, когда Джинни пришла с очередной встречи с подругой, она не сказала:
- Не переживай. Она говорит, а я всего лишь киваю и соглашаюсь. Знаешь, это глупо выглядит со стороны.
И тогда я успокоился. Нет, я и до этого был уверен, но сейчас понял окончательно, что ни Грейнджер, ни кто-либо еще не переубедят ее.
Кстати, о Поттере. У него, похоже, никогда не будет спокойной жизни. Мне его даже жаль. Всего через пару месяцев после войны Пожиратели, избежавшие Азкабана, снова появились. На этот раз они хотели просто мести. И, конечно, только Поттер мог их остановить. К нему, естественно, присоединилась Грейнджер и Уизли со своей семейкой. Нам было все равно. Моя семья больше не представляла интереса для приспешников Воландеморта. Джинни работала в Министерстве, а я занимался семейными делами. Каким бы ни был Люциус плохим, а вот благополучие семьи сохранил. Все деньги и ценности были в сохранности.
И так прошло два года. Никогда бы не подумал, что полюблю семейную жизнь. Но мне нравилось. И вы не подумайте, что жили мы спокойно. Хорошо, что жили мы в большом доме, а то наших соседей было бы жаль. Когда мы ругались, я забывал о том, что я Малфой, и невозмутимость и хладнокровие - мое второе я. Я был готов убить ее. И она меня тоже. И всегда уходил я. Но не дальше, чем в другую спальню. И даже завтракали специально в разное время. А потом она говорила, что в комнате очень холодно. Или я приходил за своими вещами и оставался. Но мне нравилось.
Я не верю в совпадения и случайности. И если Поттеру судьбой предначертано быть всегда на первой полосе, то его очкастое лицо всегда там будет. Два года он бегал за уцелевшими пожирателями.
А потом был день, который я никогда не забуду. Я все еще не верю в совпадения, но и судьбой не хочу это называть. Это была суббота. Она не должна была в этот день выходить на работу. Ей просто было незачем. Вечером у нас были планы. Забини пригласил нас на охоту. А утром мы хотели отдохнуть.
- Это всего на пару часов. Я скоро вернусь! – Я даже не вставал с кровати, и она сама меня поцеловала перед уходом.
Пару часов. Я не романтик, чтобы скучать, когда она уходила на пару часов, но в тот день я действительно был как не в своей тарелке. Я не мог усидеть на месте. Я начал разбирать почту, когда из камина в моем кабинете вышел Поттер.
- Малфой, произошло несчастье. Тебе нужно пойти со мной.
Всего лишь нападение. Бывшие Пожиратели всего лишь решили устроить нападение в Министерстве. Но там была Джинни. Ее видели на месте взрыва. Поттер сам шел к ней поздороваться.
Я никого не виню. Просто мне интересно, почему именно она? Там мог стоять любой человек. Утверждали, что ее могло откинуть в другую сторону или что это вообще была не она. И я поверил. Я вернулся домой и ждал до вечера. Джинни не пришла домой. Несколько раз, когда мы ругались, она ночевала у родителей, и я надеялся, что сейчас она очень обижена и ушла домой. Мне было плевать, что обо мне думают ее близкие. Я переместился в Нору. Почему они плачут? Хотя, мне все равно, я же пришел спросить, где Джинни, и забрать ее домой.
- Драко! – Ее мать бросилась ко мне, когда я вошел, но остановилась. – Джинни…
Нет, не нужно ничего говорить. Просто скажи, что она наверху в своей комнате, и я уйду. Еще можешь сказать, что я испортил ей жизнь. Мне все равно. Я сам поднимусь. Но здесь никого нет. Ее вещи, но самой ее нет.
- Драко, она ведь дома? – Артур выглядит не лучше, чем его жена.
Что мне ему сказать? Что я думал, что она здесь?
- Нет, она не пришла сегодня домой.
Это было сказать тяжело. Еще тяжелее было уйти и осознать, что дома меня никто ждать не будет. Но больнее было понять, что ее нет. Я не увижу ее утром в ванной. Или убирающей вещи в шкаф, потому что, по ее словам, эльфы не могут правильно это сделать. Я не увижу, как она ругается с портретами моих родственников. Или не услышу, как она злится на меня в ванной и думает, что меня нет в комнате. Она никогда больше не поцелует перед сном. Или утром. Не скажет мне, что я эгоист. Не скажет, что любит. Я больше не отвечу ей взаимностью. Это было больнее.
Я просто не знал, как это пережить. Я понимаю, что не должен замыкаться в себе, но мне уже все равно. Я, черт возьми, не хочу жить дальше. Мне просто стало на все параллельно. Не было вещи, которая бы меня заинтересовала. Все встречи, мероприятия и посетителей я игнорировал. Каждый день весточка маме, что я жив, и все. Даже Уизли мной интересовались. Им я тоже вскоре стал посылать каждую неделю письмо, что со мной все хорошо.
И так год. Просто год существования. Я где-то читал, что пока мы чувствуем боль – мы живем. Это ложь. Я не живу. Мои дни схожи между собой. Она наполняла их смыслом. Она же и была моим смыслом. А потом как-то я понял, что нужно жить дальше. Она бы этого хотела. И я вернулся к работе. Вернулся как бы к жизни.
Моя жизнь рушится, но этого никто не видит, потому что я человек воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком-то смысле это правда: оно незримо, а значит - не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы и нет. Я жил по этому принципу. У меня есть деньги, дом, друзья, а эта дыра внутри меня… Ее же никто не видит. Так зачем о ней говорить?
Чуть больше, чем через год, я познакомился с Валенсианой Дарк. Сказать, что она мне нравилась, я не могу. Скорее, она помогала мне отвлечься. Мы хорошо проводили выходные, но ничего большего. Но даже если она и оставалась у меня, то спали мы в разных комнатах. Я никому не позволю лечь на подушку, на которой должна была спать Джинни. Это слишком личное.
- Она красивая была! – Валенсия без разрешения заходит в нашу спальню и берет фотографию Джинни.
Я понимаю, что она не имела ввиду ничего плохого, но лучше бы она этого не говорила.
- Никогда не смей трогать ее вещи! – Я рывком забрал ее фотографию и выгнал Валенсию с комнаты.
Тема моей проблемы насчет смерти Джинни закрыта. Никто не смеет мне что-то говорить. Это только мое.
Это была моя жизнь. И я уже, наверное, сто раз говорил, что я не верю в случайности. Только в судьбу, которая любит преподносить сюрпризы. Как она сделала это сегодня.
- Это очень выгодное вложении, мистер Малфой, и…
- Малфой! – В мой кабинет врывается Поттер и прерывает очень важные переговоры. – Извини, мне нужно с тобой поговорить!
Извинившись, я вышел и уже знал, что на моей черной рубашке не будет видна кровь Поттера. Это меня радовало.
- Десять секунд, Поттер, или ты увидишь своих родственников!
- Тебе это понравится.
Он хватает меня за руку, и мы трансгрессируем. Я был не готов, и это еще больше разозлило меня. Когда я снова открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь. Это точно мир магглов, потому что много непонятных для меня вещей вокруг, но я знаю их предназначение. Когда я повернулся, довольное лицо Поттера было близко.
- Сзади, – он показывает рукой куда-то.
И что он там видит? Женщина идет с собакой. Дальше лавочка, а на ней две девушки смеются, еще дальше мужчина ругает свою маленькую дочку. А дальше она. Или не она. Это не важно. Если не она, то очень похожа. Не обращая внимания на Поттера, я перехожу дорогу и иду прямо к ней. Мне нужно просто убедиться, что это не она.
- Стой, Малфой! – Поттер все-таки догоняет меня. – Она тебя не знает! Я все объясню.
Я не верю в совпадения. Если Джинни Уизли суждено было умереть больше года назад при нападении Пожирателей, она бы умерла. Но ее судьба распорядилась иначе. Но факт есть фактом: Джинни Уизли не умерла. Как это случилось, я не знаю, потому что после сказанной Поттером фразы:
- В это тяжело поверить, но та девушка действительно Джинни!
Я перестал слушать. Она жива. Да, она ничего не помнит и не знает даже приблизительно, кто она, но она жива.
Позже вечером из документов, что дал мне Поттер, я узнал правду. В день, когда было совершено нападение, Джинни действительно была на месте взрыва. И Министерство решило, что в целях ее безопасности стоит отправить Джинни в мир магглов. Они расценивали это нападение как покушение лично на ее жизнь. Они вытащили ее с того света и дали ей путь в новую жизнь.
- Бриана Вильямс. Странное имя, – я уже в сотый раз смотрел на ее новую фотографию.
- Что ты будешь делать? – Поттер сегодня засиделся у меня, но я был этому рад.
- Собираюсь напомнить Бриане, что она Джинни! – сказал я, залпом выпивая свой огневиски.
- А потом? – Поттер устало трет глаза и смотрит на меня.
- А потом сделать ее Малфой!
