Глава 1Зима одна тысяча девятьсот девяносто пятого года наступила уже в ноябре. Едва минул Черный Самайн, тайком отпразднованный некоторыми старшекурсниками, как долину Хогвартса укрыл снег. Толщина снежного покрова и последовавший за ним мороз недвусмысленно намекали, что природе безразличен человеческий календарь и началось самое холодное время года.
Студенты Хогвартса переоделись в теплые мантии и плащи и старались не задерживаться в неотапливаемых школьных коридорах, полных свистящих сквозняков.
Но иногда….
- Гермиона, да не обращай ты внимания на этого хорька! – пытался утешить Гарри Поттер свою заплаканную подругу. – Он известный придурок.
Гермиона всхлипнула и закрыла лицо руками. Она даже предположить не могла, что очередное «паршивая грязнокровка» вызовёт самую настоящую истерику, половина которой прошла на глазах пятого курса факультетов Слизерин и Гриффиндор, часть в коридоре и остаток в глубокой стенной нише на третьем этаже.
- Гермиона, хочешь я этого придурка заколдую, а? – стараясь не стучать зубами предложил Рон. – Меня близнецы классной штуке научили. У него такие шикарные рога вырастут…
- Не надо, - шмыгнула носом девушка. – Он с Креббом и Гойлом ходит. А может и Амбридж пожалуется… Она… и рада будет баллы снять. А может и исключить.
Подростки одновременно горестно вздохнули. Долорес Амбридж, которая в этом году занимала место преподавателя по Защите от Темных Искусств, была бедствием похуже нашествия корнуэльских пикси. Соглядай от Министерства Магии, самоназначенный Инспектор Хогвартса, она откровенно покровительствовала студентам Слизерина. Особенно Малфою.
Гермиона последний раз всхлипнула и засунула скомканный платок в карман. Как же стыдно, что она так расклеилась. Да ещё и перед толпой посторонних. Впору запасаться успокоительным зельем – слизеринцы ей жизни не дадут постоянными насмешками. Да и Лаванда с Парвати вряд ли откажутся от колких слов. Чертовы чистокровки!
- Точно. И кичится этим как будто он король мира, - хмуро сказал Гарри.
Последнюю фразу Гермиона сказала вслух, но, к счастью, друзья приняли их на счет Малфоя.
- Малфоя только могила исправит, - поморщился Рон. – Такой же, как его папочка. А тётя Мириэль рассказывала, что и дедуля его был невыносим. Вечно заносился со своим происхождением и деньгами.
- Давай, Гермиона, поднимайся. Нельзя на холодном камне сидеть. Простудишься, и придётся у мадам Помфри Перечное брать. Дым из ушей – не лучшее украшение. Интересно в гостиной ещё остался чай?
- Вроде утром ещё был, - ответил Рон и, не желая оставлять тему семьи Малфой, продолжил. – А вообще в Малфоях только одно хорошее – кроме хорька и его родителей никого больше нет. Представляете, какая гадость была бы, если в Хогвартс поступили ещё какие-нибудь Малфои – братик хорька или кузен? Тогда бы совсем житья не было. А так он один и папочка был его один и дедушка и прадедушка….
После памятной истерики прошло несколько недель, но слизеринцы не забыли, как староста Гриффиндора расплакалась от одного будничного оскорбления, и добивались повторения «на бис». А сама Гермиона никак не могла обуздать в себе ненависть к Драко Малфою. Каждый раз при виде самодовольного лица «слизеринского принца» её захлестывало неистовое желание… отомстить. Причем так, чтобы Малфой никогда не оправился, чтобы он стал… полным ничтожеством. Первые дни она всерьёз разрабатывала паны физического устранения белобрысого слизеринца. В Хогвартсе ведь полно шатких лестниц, с которых можно свалиться, под боком Запретный лес с не самыми дружелюбными тварями…. В конце концов, Малфой может чем-то отравиться или серьёзно заболеть.
Но потом, поразмыслив, Гермиона оставила эти идеи. Она сильно сомневалась, что сумеет замести следы своего преступления. Ради убийцы единственного наследника семьи Малфой авроры будут грызть камни, а устроить несчастный случай невозможно – в школе всё просматривается и проверяется.
К тому же Гермиона понимала, что смерть Драко Малфой, станет слабым утешением. Самое странное, что совесть её при этих мыслях подозрительно молчала. Наверное, это и называют жестокостью.
В начале декабря Амбридж создала так называемую Инспекционную дружину – отряд из дюжины самодовольных слизеринцев, которые могли снимать баллы с других студентов. Малфой, конечно, не преминул воспользоваться своим правом – снял в общей сложности тридцать баллов. В том числе десять и с Гермионы – «за грязнокровность».
Из-за этой выходки жажда мести вспыхнула с новой силой и Гермиона отчетливо поняла, что если в самое ближайшее время что-то не сделает, то просто сойдёт с ума.
В библиотеке, куда она предсказуемо отправилась успокаивать нервы, девушка отправилась сразу к разделу, который ранее игнорировала. Книги о чистокровных семьях, родословных, магической генеалогии, разнообразные жизнеописания занимали два длинных стеллажа. Это часть библиотеки была самой малопосещаемой. Чистокровные и без того были осведомлены, кто кому приходится родственником, а тех, кто происхождением не вышел, подобное интересовало мало.
На магглорожденная Гермиона Грейнджер посчитала, что пара книг помогут ей получше узнать врага – Малфоя. Не лишним будет разузнать о его семье и прочих чистокровных, язык которых порой напоминал своеобразный код.
После неподъемной «Истории семей Английских» Гермиона взялась за пыльный труд «Общая генеалогия магических семей», а затем… было ещё несколько книг.
Мадам Пинс нашла Гермиону за четверть часа до отбоя и умудрилась напугать, тронув за плечом.
Извинившись за громкий визг, девушка взяла несколько книг, которые требовалось изучить, и бегом отправилась к башне Гриффиндора. В гостиной староста не задержалась, несмотря на то, что близнецы Уизли вновь о чем-то беседовали с группкой хихикающих первокурсников и звенели монетами. Право слово – не до этих шалостей. В спальне Гермиона залезла на кровать, задернула полог, зажгла несколько огней и вновь углубилась в книги.
На арифматике их учили искать ошибки в очень сложных расчетах. Порой профессор Вектор давала задание найти неправильное значение среди тысяч цифр на листе пергамента. Гермиона справлялась с подобными заданиями лучше всех.
Нечто подобное было и в этот раз. Гриффиндорка мгновенно нашла то, что отличало Малфоев от других чистокровных семей.
Малфои были богаты. Но в Англии хватало состоятельных волшебных родов. Те же МакМилланы, например.
Малфои были влиятельны. Но Боунсы последние пять поколений стабильно возглавляли Департамент Магического Правопорядка. Так что о степени влияния можно было поспорить.
Но, в отличие от прочих кланов, только Малфои придерживались правила «одного наследника». Драко был единственным сыном Люциуса, который был единственным сыном Абраксаса, который был единственным сыном Селена, который был единственным сыном Юлиана, который был единственным сыном Гилберта, который был единственным сыном Этьена…. Только мальчики на протяжении последних двенадцати поколений.
А между тем подобное было несколько необычно на взгляд Гермионы, потому что мало кто из чистокровных семей следовал этой практике. Пробежавшись по родословным своих сокурсников, девушка с удивлением узнала, что у Панси Паркинсон есть два младших брата – семь и восьми лет. У Гойлов, кроме сына Грегори, есть и дочь – десятилетняя Глициния. Теодор Нотт единственный ребенок, но у его отца были старший брат и младшая сестра. Порывшись в монументальном труде «История семей Английских» Гермиона сделала вывод, что это практически единственное, что выставляет Малфоев в невыгодном свете.
Один наследник! Ха!
Походы к стеллажам с книгами о чистокровных волшебников продолжались всю следующую неделю. Неожиданно для себя Гермиона увлеклась этой темой и даже жалела, что раньше не догадалась о существовании… такой интересной информации. Например, один из магов прошлого века исследовал магглорожденных и сделал вывод, что тех, кого называют «грязнокровками», просто не существуют. Есть либо полукровки, бастарды волшебников, вышедших «на прогулку», либо потомки сквибов. Причем, как утверждал автор занятного исследования, чем сильнее так называемый магглокровный маг, тем больше вероятность, что в его роду не один сквиб, а два и более. Причем, не из последних родов. Вроде бы таинственная родовая магия может найти путь и через сквиба.
Гермиона даже пообещала себе отправиться на зимние каникулы в «Гринготтс». По словам Парвати как раз гоблины и занимались проверками родословных. За пятьдесят галеонов можно проследить своих предков на семь поколений!
Дорого, конечно, но родители уже согласились на такие траты. Им тоже было интересно, откуда у дочери появилась волшебная сила.
Гермиона не забыла спросить о Малфоях и Виктора. Крам был чистокровным из древнего болгарского рода и мог объяснить то, что девушка не понимала. Например, что такое «полный магический брак», «сюзерен», «покровительство» и «колдовская неверность». Информации об этих явлениях, постоянно упоминающихся в родословных книгах Гермиона не нашла. Кто-то просто изъял из школьной библиотеки необходимые труды.
Виктор ответил через неделю, и письмо его было длиннее раз в десять, чем обычно. Он был рад отвлечься от тренировок и рассказать магглорожденный англичанке о реалиях чистокровных семей. В письме было немало ошибок, но Гермиона в кои-то веки не обращала на них никакого внимания. Главное, смысл письма.
Под полным магическим браком подразумевалась полная… хм… «передача» невесты-ведьмы в семью супруга. В таких случаях развод, явление, которое порой случалось в волшебном мире, был абсолютно невозможен. Колдунья теряла право на девичью фамилию, на наследование своим родителям, на… порой у неё даже внешность менялась! Зато в таких браках всегда рождались дети – сама магия помогала. Виктор удивлялся тому, что Гермиона не нашла разъяснений по «полному магическому браку». По его словам подобные брачные узы часто практикуются в чистокровных семьях.
«Сюзерен» и прочие непонятные понятия, по мнению Гермионы, были остатками феодализма, эпохи, из которой волшебный мир всё никак не мог выбраться. Одна семья, более влиятельная и богатая, покровительствует другой. Последние являются «вассалами», обязаны выполнять просьбы и требования «сюзерена», поддерживать его во всех начинаниях и не вправе поднимать на него руку… то есть волшебную палочку с целью причинить вред. Взамен они получали всевозможную помощь, в том числе финансовую, и защиту.
О Малфоях Виктор также написал немало. Именно эти сведения стали отправной точкой нового уровня исследований.
Малфои, как уже было известно, были выходцами из Франции. Многочисленный богатый клан, носивший фамилию «Малфэй», маги которого оставили заметный след в истории всей Европы. Лорды Малфэй, по сути, были теми, кто прекратил Столетнюю войну. Об этом есть соответствующие записи. Виктор обещал прислать Гермионе книги о достижениях французских волшебников на Рождество.
В конце семнадцатого века несколько представителей славной семьи перебрались в Британию, но связи с континентом не теряли. Благодаря этому между Великобританией и Францией было заключено немало торговых договоров, а чистокровные семьи активно обменивались невестами, укрепляя свою кровь.
Всё прекратилось в конце восемнадцатого века. Словно между ветвями клана Малфэй пробежала черная кошка. Британские Малфэй изменили фамилию на «Малфой», а французы безжалостно разорвали все связи со своими островными родственниками.
Виктор писал, что Малфэй до сих пор являются своеобразным «лицом» магической Франции. Они влиятельны, богаты и пользуются всеобщим уважением. А вот о британцах даже не вспоминают. Что странно, потому что прошло всего два века с их последнего брачного «объединения». А ведь родство в магическом мире и дальше считают!
Крам был на официальном приеме в поместье Малфэй и, ради Гермионы, посмотрел на «парадное генеалогическое древо». Британской ветви семьи так не было. То есть была, но оказалась «обрезана» на неких Максимилиане и Люциусе.
Что ж… таким образом, Гермиона знала приблизительную дату и имена. Дальше всё было ещё проще.
После внимательных поисков она нашла упоминание о братьях Малфэй-Малфой в нескольких жизнеописаниях. Причем, авторы отзывались о магах куда как неприязненно. Максимилиан носил прозвание Безумный, а его младший брат Люциус – Неверный. Странные прозвища для чистокровных магов.
Происхождение прозвищ удалось выяснить быстро, и Гермиона поняла, почему Рон Уизли ответил грубостью на просьбу рассказать подробнее о причинах вражды между Малфоями и Уизли.
Люциус Неверный и Максимилиан Безумный были… ужасными людьми.
Люциус был создателем закона, который позволял магам убивать простецов, случайно или намеренно попавших в угодья волшебников. При этом позволялось использовать любой способ – заклинание, оружие или… травлю собаками.
Максимилиан Малфэй «отличился» многочисленными кровавыми убийствами магглов. Из тона нескольких жизнеописаний было ясно, что подобное зверство считалось дурным тоном. Тем более что Малфэй имел привычку выставлять напоказ свои «трофеи».
Конфликт, после которого от братьев отказались континентальные родственники, произошел на третьем году девятнадцатого века, и замешаны были в этом Уизли, бывшие в то время вассалами семьи.
Выручай-комната – это самое необыкновенное место в Хогвартсе. Правда обращаться к ней с просьбами о предоставлении необходимой информации Гермиона догадалась не сразу. Но комната предоставляла студентам пятого курса место для тренировок и могла сделать полную копию школьной библиотеки. Гермиона решилась на риск и не пожалела об этом. На запрос о «конфликте между семьями Малфэй и Уизли от одна тысяча восемьсот третьего года» чудесное место выдало комнату, в которой стоял стол, деревянный стул и висела полка с книгами и свитками.
Старые, запыленные с полустертыми инвентарными номерами… Гермиона не сомневалась, что эти книги спрятаны в самом дальнем углу книжного хранилища или каком-нибудь другом потайном места замка. Ведь известно, что Выручай-комната ничего не создает сама. Она лишь предоставляет имеющиеся в Хогвартсе вещи или их точные копии в распоряжение просителя.
Гермиона провела за предоставленными книгами больше двенадцати часов. В конце «исследования» у неё слезились глаза, а на пальце появилась мозоль. Возвращалась девушка в гостиную далеко заполночь, чудом избежала встречи с Филчем и после уже совершенно другими глазами смотрела на Джиневру. Теперь Гермиона понимала, почему братья Уизли так странно относятся к младшей сестренке – готовы порвать на части любого, кто попытается навредить ей. У них для этого были все основания.
А так называемых «самопроклятьях» очень подробно рассказал профессор Флитвик. Честно говоря, это была не совсем его тема, но знал профессор немало.
- Самопроклятья – явление редкое и очень-очень опасное, - говорил учитель. – В магическом мире, мисс Грейнджер, слово имеет немалую силу, произнеси его кто-нибудь с надлежащим настроем и намерением. Да что там слово – сама мысль имеет силу. Бывает маг убеждает себя, что ничего не получится у него и, в самом деле, в последний момент вмешивается некая случайность и портит вполне очевидное дело. Или же наоборот, маг настолько уверен в себе, что, кажется, сама судьба играет на его стороне. Сколько славных дуэлей было выиграно лишь из-за силы желания – не перечесть. Самопроклятье редко встречается, потому как в этом случае маг сам себя зачаровывает. Да не волшебной палочкой, а только словом и желанием. Если же ещё кровью клянется, то проклятье с гарантией так сказать устанавливается. И не снимешь. Почитайте вот о маге одном… забыл его имя, к сожалению… жил он в четырнадцатом веке в Ирландии. Настолько магглов не любил - заявил во всеуслышанье о том, что если кому-то из его рода доведется с немагическим человеком встретиться, то падёт он замертво. Кровью и родом поклялся. И что бы вы думали? Не прошло и двадцати лет, как вся семья его, сыновья, внуки и невестки погибли. Испустили мгновенно дух во время встречи с простецов. Времена тогда были жестокие – кто-то из недоброжелателей и устроил магам роковую встречу.
Гермиона задумалась, пытаясь вспомнить, где в школьной библиотеке можно найти истории о волшебниках четырнадцатого века. И едва не пропустила самое важное.
- Самопроклятья тем опасны, что сильны неимоверно и могут распространяться на всех. Бывало, проклял себя один маг, а оно возьмись и распространись на всю семью, вплоть до пятого колена. А бывало, что и на свойственников переходило, да на вассалов…. Мисс Грейнджер, куда же вы?
- Спасибо, профессор! – донеслось уже из коридора.
В библиотеку Гермиона прибежала, забыв о своём статусе старосте и сдержанном поведении. Растрёпанные волосы, покрасневшее лицо…. Не сбавляя темпа, Гермиона добралась до стеллажей с родословными и перетащила к шаткому столику, за которым обычно сидела, несколько дюжин толстых книг и альбомов. Ей предстояла большая работа.
Маленькое чудовище, зародившееся внутри от постоянного желания отомстить гадкому Малфою, довольно потирало лапки с когтями. Уже скоро.
Четырнадцатое февраля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года стало одним из самых сложных дней в жизни Гермионы Грейнджер. Никогда до этого ей не приходилось… договариваться.
Нет, вызвать в Хогсмит Риту Скитер оказалось просто. Волшебница до ужаса боялась, что Гермиона донесет на неё в Аврорат. Девушка до сих пор недоумевала, почему журналистка продолжает трястись от страха быть разоблаченной, а не сходит в Министерство Магии и не встанет на учет.
Поводов для встречи набралось немало. Конечно, приоритетом был Гарри и его интервью о произошедшем в июне прошлого года. Но и о себе Гермиона не забывала. Она планировала отомстить Малфою тем же способом, который использовало Министерство, чтобы травить Гарри. Через газеты. Наверняка, чистокровным будет безумно интересно узнать, что же на самом деле представляют из себя Малфои. И Рита Скитер ей в этом поможет.
После того, как Гарри и Луна ушли, Гермиона остановила засобиравшуюся к камину ведьму. Девушка попросила мадам Розмерту принести стакан сливочного пива и коктейль. Она ещё помнила какой напиток предпочитала журналистка. Наверное, теперь напиток за два галеонов Скитер не по карману. Но Гермиона Грейнджер сегодня угощает.
Рита внимательно посмотрела на бокал с розовой жидкостью, кисло улыбнулась и сообщила:
- О свободе домовиков писать не буду. Мне ещё дорога моя репутация. Лучше Азкабан, чем такое.
О домовиках, за права которых собиралась бороться, Гермиона как-то подзабыла.
- Не волнуйтесь, Рита, - она постаралась, чтобы голос звучал спокойно и даже как-то лениво. – Мне просто нужно ваше мнение.
Она достала из сумки свиток и протянула волшебнице.
- Что это? Какой-то доклад? – спросила Рита, но пергамент всё же развернула.
К исходу первых десяти минут Рита допила свой коктейль и мадам Розмерта, по знаку Гермионы, принесла второй. Прошел час, прежде чем журналистка прочитала всё и подняла на малолетнюю шантажистку подозрительно заблестевшие глаза.
- Сколько ты за это просишь? – поинтересовалась она. – Данные подлинные. Учитывая ссылку на Визенгамот, родословные – наверняка, подлинные. Только учти - шантажировать Малфоев опасно. Люциус за такое сотрёт в порошок. Тем более тебя.
- Я хочу, чтобы это, - Гермиона указала на свиток. – Было опубликовано.
Рита от изумления открыла рот.
- Ну, это… для «Придиры» это не тот формат, знаешь ли. «Ежедневный Пророк» под контролем Малфоя. Да и «Колдунья» тоже. Ты хочешь опубликовать это под своим именем или под моим?
- Под чужим. Главное, чтобы вышло и дошло до большого количества магов.
- Ну, знаешь ли, - Рита нервно засмеялась. – Это… интересно, конечно. Такое… да. Подумать только, а ведь действительно у них всех был только один ребёнок! Но такое… думаю, ты не понимаешь, что Малфои…
- Я заплачу, - вновь перебила её Гермиона.
- Сколько?
- Сто галеонов.
Гермиона знала, что по меркам волшебников это весьма внушительная сумма. В перерасчете на маггловские фунты тоже получалось немало. Но гриффиндорка была готова потратить их. Ради мести.
- Наличными? Или переводом в сейф? - быстро поинтересовалась ведьма.
- Наличными. Прямо сейчас. Под магическое обязательство.
Скитер завертела головой, осматриваясь. Но посетителей в «Трёх метлах» было полно, и на их столик никто не обращал внимания. К тому же ведьмы сидели за разросшимся деревом, украшенном сердечками, - сразу и не заметишь.
И Гермиона узнала, что магическое золото обладает поистине удивительной силой.
- Хорошо, - Рита облизала тонкие губы. – Есть такое издание – «Волшебная генеалогия». Выходит первого числа каждого месяца и попадает только в руки чистокровных. Что-то вроде вестника – кто женился, кто умер, кто и где родился. Истории, мемуары… не самое интересное чтиво, но пара-тройка скандалов и у них были. Поэтому все и выписывают – нужно быть в курсе событий. У меня от них была пара заказов. Редактором и владельцем там очень интересный колдун. Из стариков старого склада. Те, что «магглов уничтожить, магглокровок в рабы, женщин из Министерства вон, потому как их дело детей рожать». Не самый приятный в общении человек, но принципиальный до ужаса. Печется о благе чистокровной Британии, в Европе очень известен. Если идти с этим, то только к нему. Но тебе нельзя – кровью не вышла.
- Тогда пойдёте вы.
- Пойду, - согласилась Рита. – За сто галеонов, отчего же не пойти.
***
- Гермиона, что с тобой? – удивлённо спросил Гарри.
- А что?
- Ты… это… светишься, - сказал сидящий рядом Рон. – Паркинсон по дороге заколдовала, да?
- Нет, - староста улыбнулась. – Есть и другой повод порадоваться.
Первого апреля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года статья о Малфоях, подробная и с фотографиями, выходила в журнале для избранных «Волшебная генеалогия». Возможно, именно в этот момент чистокровные волшебники просматривают его или распаковывают. Учитывая, что фото семьи Малфой на обложке, то им обязательно станет интересно.
Как раз накануне Рита сообщила через зачарованный галеон, что статья в её ядовитого пера обработке выйдет во втором весеннем номере. И не лень было журналистке потратить почти полчаса, описывая реакцию редактора журнала на известие о Малфоях.
Гермиона могла бы гордиться собой – информацию, которую она нашла, произвела впечатление на самого консервативного сноба Британии. Правда, он не знал, что это её магглорожденный рук дело. Всё равно.
- Гермиона, тебе почта, - сообщил Гарри, указывая на сову с небольшим коричневым пакетом.
Рита обещала прислать ей один экземпляр журнала. Хотя обычно такие вещи к магглорожденным не попадали.
- О! Это же Малфои! – воскликнул Рон.
На обложке журнала толщиной приблизительно в пятьдесят страниц красовалась волшебная фотография семьи Малфой. Наверное, одно из самых лучших их фото – надменно-торжественные Люциус и Нарцисса с одиннадцатилетним мальчиком, наряд и выражение лица которого с точности повторяли отца.
Гермиона открыла журнал на указанной странице и углубилась в чтение. Заинтригованные Гарри и Рон придвинулись ближе и начали читать вместе с ней.
В первую очередь в статьи описывалась семья Малфэй – «честь и гордость Франции».
- Началось. Теперь хорька и его родителей будут воспевать, - недовольно пробормотал Рон. – конечно! Выборы Министра Магии не за горами.
- Это Малфэй, а не Малфой, - поправил его более внимательный Гарри.
«Однако волшебники рода Малфэй, несмотря на глубокое родство и общие корни, упорно игнорируют существование чистокровного и благородного дома Малфой, чьей родиной является Британия. Более того – на магическом уровне род Малфэй ещё в начале прошлого века отказался от своих британских родичей, отрицая своё родство. У них были причины».
- Что значит на магическом уровне? – спросил Гарри.
- Потом объясню, - глухо отозвался Рон.
«Люциус Неверный и Максимилиан Безумный стали первопричиной страшной беды, которая поразила чистокровные роды Великобритании и до недавних пор была скрыта от глаз магов».
Пафосный тон статьи был тяжеловат для понимания. Но, наверное, так и необходимо для чистокровных волшебников.
«Чистокровная семья Уизли, ныне известная исключительно в худом плане, таковой не была ещё два века назад. Благородные колдуны, соблюдающие правила и традиции, чтящие не маггловского бога, а магических духов, верные вассалы. Лишь одну ошибку совершили они – избрали сюзереном семью Малфэй».
- Рон тут…
- Гарри. Заткнись, - Гермиона заметила, что руки у Рона дрожали. Значит, её догадки верны – Уизли помнили о давнем конфликте.
«На момент смерти Бенедикта Малфэя и становления Люциуса Неверного главой рода семейство Уизли обладала истинным своим сокровищем – Джиневрой Уизли, девой-волшебницей пятнадцати лет от роду. Есть у крови Уизли один малоизвестный дар – рождаются у них дочери всего раз в несколько поколений, но каждая является средоточием счастья и подарком от самой Магии. Девы семьи Уизли проносят семьям своих супругов удачу и избавление от кровного проклятья».
Этой информации в исследовании Гермионы не было, учитывая, кто дополнял статью, возможно девочки Уизли, в самом деле, проносили удачу своим мужьям.
«Однако в июне одна тысяча восемьсот третьего года в отсутствие отца и братьев Джиневра Уизли была похищена Люциусом Неверным Малфоем. Девушка, как было установлено, содержалась в поместье Малфой-мэнор в течение четырех дней на положении узницы и наложницы. На исходе пятого дня единственная дочь семьи Уизли была убита своими пленителями. Тело по приказу одного из братьев Малфэй было отправлено в отчий дом привязанным к лошади».
Рон вздохнул, будто ему не хватало воздуха.
А дальше в статье рассказывалось как отец девушки, Брайан Уизли, явился к убийце дочери, Максимилиану Безумному, и заколол его кинжалом. Вассалы не должны поднимать руку на сюзеренов ни при каких обстоятельствах. Но он преступил это правило, а магия сделала его сквибом. Но не взяла жизнь, как предполагалось.
Убийство сюзерена в те времена было чем-то из ряда вон выходящим и вся волшебная Англия была порядком ошарашена подобным. Тем более что убийца остался жив, хотя и лишился возможности колдовать. Самое странное, что его многочисленные сыновья остались при волшебной силе. Именно это обстоятельство стало поводом недавно созданного Визенгамота. Суд волшебников затеял большое расследование.
Люциус Неверный требовал казни для всей семьи Уизли, «предателей», как полагается по законам магии. Но семья Малфэй, несмотря на своё влияние и богатство не смогла остановить процесс. Видимо, своими выходками братья Люциус и Максимилиан нажили немало врагов. Только этим можно объяснить то, что на них ополчилась большая часть магического мира.
Большой суд тянулся многие месяцы. Ритуалами и чарами, названия которых мало что говорили современным волшебникам, было установлено, что Уизли не имеют долгов перед магией и что вассальные связи с Малфоями разорваны не ими. Это послужило основным доказательством невиновности семьи.
В конце концов, решением Визенгамота, при полной поддержке чистокровных лордов, все Уизли были оправданы. Выжившему лорду Малфэй была назначена вира. Причем не только золотом, но и кровью. Люциус Малфэй должен был отдать семье своих бывших вассалов дочь – в жены одному из сыновей. Учитывая, что на момент суда у Люциуса Малфэя был только один ребёнок, мальчик, то Визенгамот попросту приказал ему произвести на свет ещё одного отпрыска. Этот приказ и знание, что кровь «великих Малфэй» придется передать семье, уступающей по силе и положению, стали причиной самопроклятья.
Текст этой волшебной напасти приводился полностью. Благо существовал подлинный протокол давнего заседания Визенгамота. В те времена к официальным пергаментам относились с большим пиететом и составляли по всем правилам, а Суд волшебников практически управлял страной – Министр Магии был незначительной фигурой на небосклоне.
Люциус Малфэй по прозвищу Неверный поклялся магией и своей кровью, что не «допустит бесчестья» и его «благородная кровь не смешается с кровью саксонских крестьян», потому что отныне у рода Малфэй будет только один ребёнок.
Непонятно чего он хотел добиться этим. Гордость свою продемонстрировать? Что ж – продемонстрировал. В те времена волшебники были лучше осведомлены о самопроклятьях, знали, что они имеют свойство распространяться на окружающих, и отреагировали соответственно.
Семья Малфэй во Франции «отрезала» Люциуса Неверного и его малолетнего сына от рода и под угрозой немедленной мести обязала сменить фамилию.
Гермиона поняла, почему статья «выдерживалась» почти два месяца. Рита, а может быть и редактор «Волшебной генеалогии» обратились к главе семьи Малфэй во Франции. И вот, спустя два века», лорд Франсуа Малфэй личным письмом подтверждал, что события, описанные в статье, имели место. За преступления перед Магией, неверность вассалам, убийство невинной девы, недостойное поведение, а, самое главное, за самопроклятье от британской ветви семьи отказались. Люциус Неверный по сути совершил преступление против всей своей семьи. В то время Малфэй насчитывали более сотни волшебников. Случись проклятию распространиться, только один из двадцати мужчин детородного возраста мог стать отцом. Все прочие остались бы бесплодными. Существование клана было поставлено под угрозу.
Лорд Малфэй также рассказал, по какой причине его семья не только не контактирует с бывшими родичами, но и бдительно следит, чтобы никто из ближних родственников не пересёкся и ними и, не дай Мерлин, не вступил в брачные узы.
Новоявленная семья Малфой соблюдала традиции, в том числе следовала обычаю заключать полный магические браки, так распространённые среди чистокровных семей. Чары этих уз очень сильны и между семьями жениха и невесты образуется связь, подобная родственной. По этой ниточке и расползается самопроклятье, в буквальном смысле уничтожая чистокровные семьи. После заключения брака с представителем семьи Малфой в семье невесты всегда рождался только один ребёнок, несмотря на количество мужчин подходящего возраста и здоровье их жен. Ребёнок мог не родиться совсем, если в семье невесты уже был маленький наследник. Если же у несчастной волшебницы были незамужние сестры, то они принимали проклятье и в ослабленном состоянии несли его в семьи своих мужей, распространяя «магическую заразу» дальше.
Пока волшебники помнили о самопроклятье Малфои сидели тихо и не высовывались. Сын Люциуса Неверного и его внук взяли в жен последних представительниц своих семей, найдя таковых с больших трудом.
Но шло время, золота у семьи Малфой было ещё немало и каким-то образом им удалось уничтожить информацию о самопроклятье. Человеческая память очень хрупка – не прошло и двух поколений, как третий лорд Малфой стал считаться выгодным женихом. Возможно, пожилые маги пытались предупредить своих внуков, но кто же слушает стариков?
Двенадцать поколений семьи Малфой жили с самопроклятьем. Двенадцать чистокровных семей они загубили и ослабили неимоверно втрое больше благородных древних родов. Гермиона с радостью узнала свои схемы, которые рисовала в библиотеке, чтобы лучше понять кого «испортили» Малфои и где сейчас эта семья. Надо сказать, что после брака с этим семейством остались на плаву очень немногие. Волшебный мир пережил несколько войн, в которых гибли чистокровные, больше половины «зараженных» кланов исчезли во время войны с Гриндевальдом. А вот последний из клана Уилкс, откуда происходила бабушка Драко Малфоя, был уничтожен аврорами пятнадцать лет назад. Смерть последнего из рода автор статьи ставил в вину не аврорам, а семье Малфой.
- Вот это да! – пораженно прошептал Гарри.
Рон Уизли порывисто вздохнул и начал выбираться из-за стола. Он запутался в мантии и едва не свалился на пол, чем вызвал смех слизеринцев, но едва ли обратил внимание на насмешки.
Гермиона не сомневалась, что друг отправился на поиски братьев и сестры, которых на завтраке не было. А может быть напишет родителям. Вряд ли старшие Уизли получают «Волшебную генеалогию». Гермионе было немного совестно, что с помощью этой статьи она вытащила на свет давнюю трагедию, о которой сами Уизли предпочитали не вспоминать. Немного… совсем чуть-чуть. Она успокаивала себя тем, что статья выставляет семью друга в хорошем свете. К тому же это прекрасный повод отомстить Малфоям.
- Читай дальше. Там самое интересное, - посоветовала она Гарри.
«Последний же брак, состоявшийся между Люциусом Малфоем и Нарциссой Блэк, принёс двойной вред, ибо прекратил своё существование не только род Блэк, но и славный род Лестранж».
Несмотря на то, что Нарцисса Блэк была младшей дочерью, замуж она вышла раньше своих сестёр. Беллатрикс Блэк стала супругой Родольфуса Лестранжа годом позже и, естественно, принесла проклятье «одного наследника». Первый ребёнок этой четы погиб в одно тысяча семьдесят восьмом году в возрасте одного года – Гермиона обнаружила траурное сообщение в старом номере «Ежедневного Пророка».
- Малфоям конец, - прошептал Гарри. – По-моему за такое убивают.
Гермиона мысленно согласилась с другом. Малфоям придется очень трудно в ближайшее время. Тем более что в последних фразах статьи автор, то есть сама девушка, приводила единственное средство борьбы с самопроклятьями – смерть первоисточника. Действительно, это был единственный способ избавиться от магического вируса.
- Гермиона, а откуда у тебя этот журнал? – прочитав статью, Гарри, наконец, взглянул на название. – Никогда такого не видел.
- Знакомая прислала, - небрежно отозвалась Гермиона.
- А что за….
- Тсс, - девушка улыбнулась и приложила палец к губам.
- Но…
- Тсс. Тихо, Гарри.
Девушка сделала несколько копий статьи и засунула журнал поглубже в сумку. Внимательно оглядела стол, за которым неторопливо завтракали слизеринцы. Некоронованный король факультета занимал почетное место в середине стола и на данный момент находился в центре внимания своих сокурсников. Наверное, рассказывал, как удачно они вчера поиздевались над гриффиндорскими второкурсниками. Маленький Деннис Криви до сих пор в лазарете и выйдёт только к концу этой недели.
А Драко Малфой наслаждался внимание, флиртовал с Дафной Гринграсс и Панси Паркинсон…. Гермиона злорадно подумала, что недолго ему осталось радоваться жизни. Наверняка, прочитав журнал, родители напишут об этом своим детям. А со своей стороны девушка также была готова приложить все усилия по распространению информации. Для этого и сделала копии.
На урок по изучению древних рун Гермиона отправилась обходным путём – через второй и пятый этажи. Ей было известно расписание всех курсом. Например, в этот день у шестикурсников Слизерина первый уроком идёт трансфигурация на втором этаже, а у выпускников Равенкло, среди которых хватало чистокровных, в это же время шли чары на пятом. Профессора никогда не запирали аудитории, и это позволило Гермионе, не переступая порога класса, отправить скопированные статьи на парты. Конечно, листы лежали текстом вниз, но девушка была уверена, что кто-нибудь обязательно поинтересуется и обзаведётся прелюбопытнейшим чтивом на все ближайшие перемены.
***
Статья в журнале «Волшебная генеалогия» стала катализатором для очень необычных событий, во многом повлиявших на расстановку сил в кругу чистокровных магов. О большей части событий, порожденных исследованием, Гермионе было неизвестно в силу маггловского происхождения. Но некоторые она могла наблюдать своими глазами.
Скопированные статьи попали на глаза нужным студентам и были скопированы не один десяток раз, а родители написали своим детям. Уже пятого апреля можно было видеть, как Малфой ходит по школе… в одиночестве. Гермиона лично видела, как профессор Флитвик даёт разъяснение по поводу самопроклятий группе из двадцати студентов. Среди слушателей было семнадцать слизеринцев.
Кажется, школьники восприняли самопроклятья очень серьёзно. От Малфоя в буквальном смысле шарахались, словно он был заражен чем-то смертельным. От него отсаживались в Большом зале и аудиториях, с ним старались не находиться на близком расстоянии и даже не разговаривать. Его бросили все, и даже верные телохранители Кребб и Гойл не подходили к свергнутому «принцу». В открытую Малфоя пока никто не третировал, но положение парии, до которого неожиданно свели бывшего принца, было для самодовольного чистокровки очень мучительно.
Гарри шепотом рассказывал, как на его отработке к Снейпу ввалились пятикурсники Слизерина и потребовали, чтобы «проклятого» отселили из их спальни.
Гермиона чувствовала, что отомстила не только за себя, но и за всех магглорожденных школы.
- Отец приказал, чтобы я с тобой не разговаривала! – крикнула Панси Паркинсон. – И не подходи ко мне!
- Панси… постой, - Драко Малфой попытался приблизиться к девушке. – В этом глупом журнале всё ложь! Я не зачарован. Они скоро дадут опровержение!
- Всё правда! – закричала Паркинсон и ей вторило эхо. – Не подходи, а то заколдую!
Юноша поспешно сделал несколько шагов назад, прижимаясь к стене коридора. Панси развернулась так резко, что мантия обвилась вокруг лодыжек и почти побежала в сторону выхода из подземелий.
Гермиона тихо вздохнула. В некоторых случаях Малфоя было очень жалко. Пария, изгой…. Малфою не помогали ни золото, ни связи отца, ни крики о начавшемся в Визенгамоте суде над Ритой Скитер, которую ещё надо было найти.
- Что уставилась, падаль грязнокровная! – заорал Драко, увидев стоявшую неподалёку гриффиндорку.
Вся жалость к затравленному сокурсниками юноше моментально испарилась.
- Этот коридор не твоя собственность, - холодно сказала Гермиона, проходя мимо.
Уже перед поворотом к лестнице девушка остановилась и, собрав всё имеющееся презрение, сообщила:
- И насчет грязнокровности не тебе говорить, Малфой, - и добавила, словно ставя печать. – Проклятый!
Эпилог.
Люциус Абраксас Малфой о новом выпуске журнала «Волшебная генеалогия» так и не узнал. Пока чистокровные волшебники читали скандальную статью, делились впечатлениями с супругами и детьми, спешно проверяли указанные родословные или обсуждали написанное со знакомыми своего круга, лорд Малфой выполнял задание своего змеелицего повелителя на юге страны.
Темный лорд велел ему задействовать старые связи и привлечь как можно больше сторонников.
Подкуп, шантаж, угрозы… сладость власти, которую даёт страх. Лорда Малфоя, правую руку великого темного мага боялись. Одного вида темной метки было достаточно, чтобы волшебник начинал дрожать и соглашался на всё.
Так что в Малфой-мэнор, который Темный лорд избрал своей временной резиденцией, Люциус возвращался только в начале мая довольным и с известием о десяти потенциальных Пожирателях Смерти, согласных принять метку.
К сожалению, в поместье Темный лорд отсутствовал. А это означало, что доклад и заслуженная похвала будут несколько позже, но Люциус особо не огорчился.
По какой-то причине пустовали и апартаменты Нарциссы, хотя обычно в это время дня супруга всегда была на месте. Впрочем, она могла отправиться в гости к своим многочисленным подругам.
Приняв в апартаментах душ и переодевшись в более приличную для его положения мантию, лорд Малфой отправился на ужин.
Так уж вышло, что помимо Темного лорда в Малфой-мэноре нашли убежище и освобожденные из Азкабана соратники. Беглые Пожиратели Смерти жили в потайных комнатах, которых было достаточно в главном здании. Именно к «гостям» направлялся хозяин дома. По правилам этикета было необходимо разделить трапезу. Да и напомнить магам о том, чьей милости они обязаны, тоже не мешало.
В малой столовой, где проходил ужин, было тихо. И не потому, что там никого не было. Просто стоило светловолосому магу появиться на пороге, как в комнате повисла тишина. Беглецы перестали есть, а все разговоры стихи.
В гробовой тишине Люциус прошел к своему месту, сел, протянул руку к вину и только в этот момент понял, что что-то не так. Со стороны «гостей» не было ни приветствий, ни движений… ни звука.
Чувствуя себя немного растерянным, Люциус поднял глаза и наткнулся на Беллу. Единственная среди Пожирателей Смерти женщина сидела прямо напротив, не сводя с мужа сестры тяжелого взгляда. Точно также на Люциуса смотрел сидящий по правую руку Родольфус. А взгляд Рабастана был… подавляющим. Выражения лиц всех прочих соратников были странно ожидающими.
- Что-то случилось? – как можно спокойнее поинтересовался Люциус.
В ответ Беллатрикс улыбнулась безумной ломкой улыбкой.
- Всё в порядке, Люциус.
От тона её голоса лорда Малфоя прошиб холодный пот. Точно так же женщина разговаривала после жестокой расправы над Лонгботтонами. Она появилась в Малфой-мэноре в крови и разодранной одежде и на вопрос паникующей сестры ответила напевно «всё в порядке, Цисси».
Добраться до своей волшебной палочки лорд Люциус Малфой не успел.
