Глава 1- Как вы могли?! Это просто безобразие! Это кошмар! О, Мерлин Всемогущий, за что мне такое наказание?! Такого я не смогла бы представить даже в страшном сне! Так опозорить наш славный факультет! Кто посмел?! Отвечайте немедленно, в чью голову пришла такая идея?! Хотя впрочем, не сомневаюсь, что именно в вашу, мистер Поттер!
Мерлин, конечно, не соизволил ответить (он вообще довольно вредный старикашка). Сухонький костлявый палец профессора Вектор болезненно уперся в грудь высокого черноволосого парня, вытянувшегося перед ней в струнку. К сожалению, декан факультета Когтевран, несмотря на грозно нахмуренные брови, глаза, мечущие маленькие, но ужасно колючие молнии, и громкий, хорошо поставленный преподавательский голос, просто до неприличия походила на маленький одуванчик. Сходства ей с этим скромным, но прославленным представителем растительного мира придавали пышная прическа седых волос, не поддающихся никаким шпилькам, и довольно субтильное телосложение. Она была больше, чем на голову ниже того, кого так яростно отчитывала. Все это в целом никоим образом не способствовало тому, чтобы провинившийся студент, содрогнувшись, признал вину и, ужасаясь тяжести своего проступка, спешил оправдаться или в раскаянии посыпать голову пеплом, клянясь вести себя аки ангелу небесному если не всю свою жизнь, то хотя бы до окончания Хогвартса.
Поэтому Альбус Поттер едва не подавился неподобающим смешком, но мужественно сделал невинное лицо и не ответил на провокационный вопрос, чем заслужил еще более гневный взгляд декана и воздетые к небесам, вернее, к покрытому трещинами каменному потолку руки.
- Конечно же вы молчите, мистер Поттер, но по вашим глазам догадываюсь, что все обстоит именно так, как я и предполагала!
Альбус как можно достовернее изобразил вид «моя твоя не понимай», впрочем, не ручаясь за свои актерские способности. Такого рода спектакли всегда ему плохо удавались, в отличие от его друга Скорпиуса, которому стоило лишь вздернуть брови в нарочитом изумлении («Как?! Вы смеете утверждать, что в этом замешан я?! Какая глупость!»), пожать плечами и принять вид оскорбленной добродетели, как гнев преподавательский если не отступал, то становился менее разрушительным. Непонятно, как это получалось. То ли у Скорпиуса и в самом деле был актерский талант, то ли в этом была замешана какая-нибудь древняя родовая магия. В чистокровных семьях встречаются и не такие способности.
К чести Скорпиуса надо сказать, что он часто пользовался этим, чтобы вытащить Альбуса из всевозможных передряг, в которые тот попадал если не каждый день, то по крайней мере чаще, чем среднестатистический студент Хогвартса.
Но увы, сейчас, в эту самую минуту Альбус подвергался экзекуции в гордом одиночестве, хотя в начале в дверь кабинета профессора Вектор то и дело заглядывала его однокурсница и по совместительству кузина Роза Уизли, порывающаяся что-то сказать, но втягивавшая голову в плечи и робевшая под не на шутку разъяренным взглядом декана. После очередного «Немедленно закройте дверь, Уизли!!!», Роза исчезла.
«Ух ты, еще немного и она спалила бы Рози вместе с дверью!» - отвлеченно подумал Альбус, пытаясь припомнить, упоминала или нет профессор Вектор о том, что пошлет очередное гневное письмо с доскональным перечислением всех его милых проделок родителям. Если упоминала, то все в порядке, через пару минут она выдохнется, назначит наказание и отпустит. Если же нет, то придется еще терпеть. А терпеть уже не было никаких сил. Пламенную речь декана о недопустимости подобного поведения, о необходимости вести себя «как то подобает сыну ТАКОГО отца, мистер Поттер!» и «О, Мерлин Всемогущий, за что мне такое наказание?!» Альбус знал назубок, мог продолжить ее без запинки с любого места и потому дремал с открытыми глазами уже на третьей минуте.
***
«Кажется, все-таки говорила… или нет? Пикси меня покусай, иногда все-таки надо прислушиваться, хоть головой кивать» – раздумья Альбуса прервал тихий, но довольно настойчивый стук в дверь.
Профессор захлебнулась на том, что «в ваши годы ваш отец героически сражался с Тем-Кого-Нельзя-Называть и никогда, слышите, никогда не позволял себе подобных детских выходок!»
«Ага, а еще у него крылышки за спиной росли, а над головой был симпатичный такой сверкающий кружочек!» – привычно скептически подумал Альбус, но естественно, не стал высказывать вслух столь кощунственное предположение.
Стук повторился. Донельзя раздраженная профессор Вектор рявкнула, не оглядываясь:
- Я занята!
- Простите, профессор, – в дверях появился светловолосый подросток, вежливый до ломоты в зубах. – Я не осмелился бы побеспокоить Вас, но дело в том, что в нашей Гостиной разбушевался доктор Нострадамус. Он, прошу прощения за подобное выражение, просто чертовски пьян, оскорбляет неприличными словами другие портреты и пугает малышей своими предсказаниями стремительно надвигающегося конца света.
Профессор в очередной раз закатила глаза и безмолвно воззвала к потолку, который, конечно же, хранил глубокомысленное молчание (потолки не разговаривают даже в магических школах!).
- Малфой, для этого есть Старосты!
- О! – взметнулись темные брови, а в серых глазах мелькнуло искреннейшее удивление. – Вы же знаете, профессор, он никогда не подчиняется Старостам, для него непререкаемым авторитетом являетесь только Вы и никто иной! Только Ваше вмешательство может раскрыть ему глаза на безобразное и недостойное столь прославленного мага поведение.
Голос Скорпиуса Малфоя был вкрадчивым и мягким, и сквозило в нем неприкрытое восхищение и огромное уважение перед выдающимися умом и магическими способностями профессора Вектор, способной одним своим появлением укрощать забуянивших магов. Было в этом голосе придыхание, немного благоговения и слегка (но всего лишь слегка!) завуалированная лесть.
Профессор Вектор, несомненна, была умна. Не зря она уже второй десяток лет была деканом факультета Когтевран, сменив на этом посту профессора Флитвика, и нередко директор Хогвартса Минерва МакГонагалл советовалась именно с ней. Но еще Септима Вектор была женщиной (хотя конечно и разменявшей …-ой десяток лет) и, следовательно, чувствительна к комплиментам (какими бы сомнительными они ни были и кто бы их ни произносил). Поэтому грозовая туча, сверкавшая молниями и гремевшая громом над бедовой головой Альбуса Северуса уже добрые полтора часа, начала подтаивать, а бастион грозной крепости подумывать о белом флаге, сраженный чуть-чуть прикрытым подхалимажем.
Вектор смущенно зарумянилась и деликатно откашлялась. После такого продолжительного и насыщенного эмоциями монолога, в котором преобладали повышенные тона, в горле слегка першило.
- Хорошо, я приду буквально через десять минут. А теперь мистер Малфой, хоть я и рада видеть вас в добром здравии, но потрудитесь закрыть дверь с той стороны. Благодарю.
Скорпиус кивнул и украдкой подмигнул Альбусу. Альбус с трудом сдержал ухмылку. Он готов был поспорить на сто галлеонов и на поцелуй Амфитриты Лонгботтом, самой красивой и самой неприступной девушки в школе, что к непристойному поведению почтенного доктора Нострадамуса самое непосредственное отношение имел его друг. И ничуть не сомневался в теперешнем невменяемом состоянии уважаемого доктора, который в принципе отнюдь не грешил старческим маразмом (это ему не грозило, поскольку он все-таки был портретом) и прекрасно осознавал, что его местопребыванием является Хогвартс, обиталище покамест неокрепших магических умов, а в частности Гостиная факультета Когтевран, на котором традиционно учились самые умные и самые дисциплинированные. Как друг провернул эту авантюру (угостить портрет настоящими алкогольными напитками было, конечно же, нельзя), Альбус не знал, но как истинный когтевранец, Скорпиус Гипперион Малфой все всегда делал педантично, аккуратно, доводил до конца любое начатое дело и к тому же весьма тщательно заметал следы.
Скорпиус направился к выходу и уже у самой двери, держась за круглую бронзовую ручку, с совершенно ангельским видом протянул:
- А еще директор МакГонагалл велела передать вам, что совет преподавателей, на котором настояли попечители школы, перенесен на сегодня.
Профессор Вектор, уже набравшая в грудь воздуху, чтобы продолжить поучительную беседу на предмет ужасающего и низкоморального поведения студента седьмого курса Поттера, едва не поперхнулась и медленно повернулась к светловолосому парню:
- На какое время назначен совет?
- На шесть часов.
Высокие напольные часы в углу захрипели, закашлялись и натужно отбили шесть ударов. После того, как звон стих, из циферблата выскочила еще и старая, довольно помятая кукушка, прокуковала шесть раз, едва не свалилась и, подавившись седьмым «куком», исчезла.
Профессор Вектор издала странный звук, нечто среднее между оханьем и кваканьем (кукушка удивленно выглянула из часов) и, крикнув: «Мерлин, я опаздываю!», вихрем вылетела в дверь. Поттер и портрет-алкоголик были начисто забыты. Скорпиус едва успел посторониться, чтобы не быть растоптанным.
Парни переглянулись и уже готовы были торжествующе обменяться хлопками по ладоням, но увы! надеждам не суждено было сбыться. В кабинет ворвался немного искаженный заклинанием голос профессор Вектор без самой профессор Вектор:
- Профессор Хигс передал, что вы, мистер Поттер, наказаны на месяц чисткой котлов после занятий. Мое же наказание будет следующее – вы на месяц отлучены от квиддича. Ваша метла будет в это время храниться у меня в кабинете. Вам все понятно? Можете быть свободны.
- Но профессор! – протестующе завопил Альбус, в мыслях уже предвкушавший победу, – у нас в субботу полуфинальная игра с Гриффиндором! Если я не буду играть, мы проиграем! И эти выскочки гриффиндорцы в финале опять сыграют со слизняками слизеринцами и будут говорить, что Когтевран и Пуффендуй рохли и неудачники!
- Во-первых, мистер Поттер, я запрещаю называть подобными словами ваших сокурсников. А во-вторых, может быть, вы слегка переоцениваете свою ценность для команды? – немного ехидно поинтересовался профессорский голос, - к тому же, насколько мне известно, капитан мистер Малфой и вы сами набрали второй состав, который тренируете, дабы подготовить, по вашим словам, «достойную смену». И не далее как три дня назад именно вы горячо доказывали, что все они без исключения таланты, а ловец Голдстейн в будущем едва ли не превзойдет вас. У меня нет причин не верить этому. Вот Голдстейн и покажет себя в субботу.
Альбус в отчаянии едва не выругался вслух такими словами, за которые мама заставляла его вылизывать весь дом до блеска, без помощи домовиков.
Да, именно так он и сказал, но если бы тогда знал, к чему это приведет, лучше почистил бы зубки на ночь всем хагридовым зверушкам!
Скорпиус не менее отчаянно шевелил мозгами, стараясь моментально что-нибудь придумать, чтобы спасти положение. Без Альбуса игра действительно грозила обернуться очередным позорищем Когтеврана. В позапрошлом году они с Альбусом не вовремя угодили в лазарет, сдуру (не иначе!) поспорив, что образцовое болото на третьем этаже можно превратить в озеро. Болото менять свой статус не захотело, начало еще более противно вонять сыростью и тиной, в нем завелись жирные и наглые лягушки и огромные комары размером с воробьев, а оба друга приобрели модный у обитателей Черного озера зеленый цвет кожи, жабры и перепонки на руках и ногах. Мадам Помфри тут же принялась пичкать их тошнотворными целебными зельями и заперла в больничном крыле на три с лишним недели. А кубок у когтевранской команды увели слизеринцы, которые обзавелись потрясающим ловцом на не менее потрясающей метле. Но к огромному сожалению и горьким стенаниям всего Слизерина, через неделю после судьбоносной игры тот сверзился со своего сверхскоростного чуда, получив косоглазие, заикание и панический страх перед полетами.
В прошлом году коварный и вероломный капитан гриффиндорцев и родной брат Альбуса Джеймс Поттер на прощание поднапрягся и при помощи дяди Рональда, в прошлом игрока квиддичной сборной Англии, в глубочайшей тайне разработал какую-то особую тактику полетов, которая привела к тому, что противники были, фигурально выражаясь, растоптаны, хотя и летали.
Нет, эту игру и этот кубок должен выиграть Когтевран! Во что бы то ни стало!
На лице Альбуса отпечаталась мрачная решительность.
- Хорошо, профессор. Вместо меня сыграет Энди Голдстейн. Я могу идти?
Скорпиус был в глубочайшем недоумении, но друг сделал такое выражение лица, что он поспешил закрыть рот и предпочел благоразумно промолчать. Наверняка, у Альбуса появился план, как все-таки сыграть в этой игре. Скорее всего, план безумный, трудно выполнимый, подразумевающий нарушение кучи школьных правил и чреватый наказаниями. Как обычно.
- Да, мистер По…
Голос профессора Вектор внезапно оборвался. Наверное, она добралась до зала, в котором обычно проводились преподавательские советы.
Друзья выскочили из ее кабинета, и дверь с грохотом закрылась, напоследок ощутимо поддав Альбуса пониже спины, и негодующе проскрипела:
- Негодники! Безобразники! Позор Когтеврана!
- С этим бы я поспорил! – буркнул Альбус, быстрыми шагами направляясь к Большому Залу, - пошли, Скорпи, надо подкрепиться, у меня в животе вселенская пустота.
***
За почти безлюдным столом (большинство студентов уже поужинали) он поинтересовался у друга:
- Как ты сумел напоить старика Мишеля?
Скорпиус жевал куриное крылышко и поэтому промычал что-то невнятное.
- Не понял?
Друг сделал гигантское усилие, проглотил огромный кусок и, едва не подавившись, сердито покосился на Альбуса.
- Знаешь чулан на третьем этаже в восточном крыле, рядом с Залом Ораторов?
- Ну?
- Там Филч хранит картины, которые не вывешены на стенах Хогвартса. И вот среди них есть одна очень познавательного содержания: «Три валлийца спорят, кто больше выпьет ромовой медовухи». Я подкинул им интересную идейку – расширить круг спорщиков. Ну и заодно познакомил с нашим славным доктором. Ты же знаешь, споры – его слабое место, - Скорпиус отпил тыквенного сока и довольно кивнул.
- А совет?
- Я удачно встретил МакГонагалл, когда на всех парусах мчался к тебе на выручку.
- С меня должок. Вектор не собиралась прерывать нашу одностороннюю беседу.
После ужина, направляясь к своей Гостиной, Альбус удрученно простонал:
- Вот дьявол, пикси с ними, котлами Хигса, но лучше бы Вектор заставила меня в дружеской компании Филча отдраить все туалеты Хогвартса!
- Угу, – отозвался Скорпиус, засовывая руки в карманы, - добрый безобидный завхоз, конечно, побился бы в тихой истерике, но дело обошлось бы малой кровью. Что это ты умудрился начудить, пока меня не было? Я только вырвался из-под надзора Помфри, иду в Гостиную, как меня сбивает с ног Кимбра Уортингтон, причем у нее такие глаза, словно гигантские пауки Хагрида мило пригласили ее на чашку чая. Она вопит, что ты у Вектор, и наша пушистая старушенция вознамерилась испытать на тебе свежеразработанное заклятье Абсолютного Внимания.
- Вечно эти девчонки все преувеличивают, - пробурчал Альбус, соскакивая с лестницы, которая поменяла направление, - Вектор до такого никогда не додумается. Вот если бы на ее месте был вечно вспоминаемый нашими предками профессор Снейп, я бы, наверное, уже давно пускал слюну с бессмысленным взглядом, но с самым что ни на есть полным и абсолютным вниманием.
- Это точно. Так все-таки?
- Сегодня…
- Стой!
Скорпиус за ворот мантии оттащил назад Альбуса, который собирался завернуть за угол. В этом коридоре находился вход в башню, в которой была их Гостиная.
- Мерлиновы подштанники, там Кровавый Барон!
- Барон? Он-то что тут делает? – Альбус попытался высвободиться, но Скорпиус еще и оттолкнул друга, - а ты прячешься от него, что ли?
- Не прячусь. Просто стараюсь свести риск встречи до минимума, - Скорпиус выглядел озабоченным.
- Хе-хе-хе, ну-ка, малыш Скорпи, расскажи-ка дяде Альбусу, почему это призрак Слизерина ошивается в Когтевранской башне, и почему мы скрываемся от него, словно малолетки или вонючка Пивз?
Скорпиус поморщился и криво усмехнулся.
- Он просто принял слишком близко к сердцу одну мою шутку.
- Это какую же? И когда ты успел? Ведь мы заходили к тебе вчера перед ужином. Все было спокойно.
- После ужина, - Скорпиус осторожно выглянул из-за угла и тут же метнулся обратно, - лежал я себе, никого не трогал, доращивал свои бедные косточки, книжку дочитывал, которую Роза принесла, мамину вопилку слушал. И тут Барон. Дементор знает, что он потерял в больничном крыле. Решил, наверное, болящих навестить, чтобы те не расслаблялись. А мне стало скучно.
- И ты решил немного развлечься, - с понимающим видом подхватил Альбус, прислоняясь к стене.
- Да. Подумаешь, всего лишь сказал, что МакГонагалл решила уволить его с почетной должности призрака Слизерина и уже пригласила на нее моего деда, Люциуса Малфоя.
- Что, серьезно?
- Не тупи, Поттер! – раздраженно прошипел Скорпиус, продолжая осторожно высовываться из-за угла в надежде, что Кровавый Барон провалился в свои подземелья. Однако надежды рассыпались прахом. Мрачный призрак фланировал по коридору, педантично, каждые пять минут, подвывая и звеня цепями. Уже было поздно, студенты в своей массе разошлись по Гостиным, поэтому в коридорах было пусто. Лязг и звон цепей неприятно отзывались гулким эхом в ушах.
- Конечно, нет! Ты сам прекрасно знаешь, что мой дед тихо и мирно обретается в фамильном склепе. Он даже не подозревает о том, какую карьеру я для него набросал. А если бы и узнал, то его бы вторично хватил удар. В нашем роду никогда не было призраков. Но Кровавый Барон об этом, естественно, не знает. Он решил, что при такой конкуренции ему с его четырехсотлетней подагрой лучше удалиться на покой, и что он не достоин более пугать трусливых студентов, если сам великий и ужасный Люциус Малфой решил заняться этим. Он упаковал свои чемоданы, ты бы знал, сколько у него накопилось призрачного барахла! Потом попрощался со всеми остальными призраками, те ему закатили шикарную прощальную вечеринку. Слушай, ты где был? Вечером все подземелья содрогались, даже в больничном крыле все было слышно!
- Да я полночи помогал Хагриду, ловили сбежавших лукотрусов, прочесали почти весь Лес.
- Ясно. Так вот, Барон немного перебрал их тухлого вина, стал рыдать, жаловаться на несправедливость и неблагодарность живых, всех переслюнявил, признался в любви Серой Даме, потом приревновав ее, едва до конца не обезглавил Сэра Николаса и уже собирался напоследок тряхнуть стариной и исполнить свой коронный номер душераздирающего стоно-визго-воя, как пришла ужасно злая МакГонагалл, которой надоела эта какофония, и разогнала всю тепленькую компанию, попутно объяснив Барону, что никто не собирался его увольнять. Барону хватило ума сообразить, что дезинформация была получена от некоего Малфоя, и он тут же воспылал вполне, допускаю, справедливой, но тем не менее, достаточно чреватой для меня последствиями жаждой мести.
К концу рассказа Альбус сполз по стене, задыхаясь от беззвучного хохота.
- Круто, мой аристократический друг! Снимаю воображаемый колпак! И долго ты собираешься бегать от этого слизеринского урода? Ха-ха-ха, юный представитель славного древнего рода Малфой удирает по всему Хогвартсу от какого-то старикашки, отдавшего концы четыреста лет назад! Вот умора! Что твой отец скажет? Ха-ха-ха!
- Заткнись, а? – тоскливо протянул Скорпиус, - сам себя ругаю, и кто меня за язык тянул? Ладно, отец. А если мама узнает?
Альбус тут же посерьезнел и поднялся.
- Да уж, я бы тогда тебе не позавидовал. Кстати, ты не находишь, что преподаватели завели дурную привычку жаловаться предкам по поводу всех наших абсолютно невинных шалостей?
Скорпиус охотно согласился, так как за этот год получил семнадцать громовещателей, трижды был вызываем домой, где мать с отцом охали, ахали, ругались на каком-то древнем языке и поражались, с какой стати их чадо ведет себя столь безответственно. Отец неосторожно предположил, что во всем виновато не в меру буйное и определенно тлетворное влияние отпрыска Поттера, за что заслужил гневную отповедь матери, которую забытый ими Скорпиус выслушал с огромным вниманием и интересом и почерпнул немало интригующих сведений о школьных годах своих родителей.
- Смотри – Пивз! – Альбус толкнул приятеля в бок.
Над лестницей, по которой они только что поднялись, вверх парил полтергейст, что-то сжимающий в своих грязных ручках и бормочущий под нос. Парней он пока не заметил.
Друзья переглянулись и с совершенно одинаковым проказливым выражением медоточиво пропели:
- Приве-е-ет, П-и-ивз!
Выражение ужаса на уродливом сморщенном личике полтергейста было совершенно неописуемо. Он последовательно побледнел, пожелтел, посинел и наконец позеленел, приобретя нежно-лягушачий цвет. Из ослабевших рук на пол с мягким шелестом страниц шлепнулась увесистая книга в кожаном переплете. Альбус стремительно подскочил и поднял ее, прежде чем Пивз успел прийти в себя.
- Так-так, что это мы читаем? «Роковая страсть или необычайные приключения леди Брунгильды в замке Эльсинор»? Фу-у-у, Пивз, это же девчоночий любовный роман! Ну да, вот и надпись на обложке, что это из личной библиотеки Эффи МакКлагген. Не знал, что у тебя такой дурной вкус!
Скорпиус ядовито захихикал. Пивз пошел бордовыми пятнами по зеленому, стал напоминать мутировавший мухомор-переросток и, словно заколдованный, не отрывал взгляда от Альбуса, в руках которого оказалось компрометирующее его как честного, уважаемого в своей среде полтергейста, сочинение достопочтенной мисс Кэтрин Дж. Роу.
- Интересно, Пивз, что будет, если мы шепнем кому-нибудь на ушко, что наш славный полтергейст, гроза всех младшекурсников, увлекается чтением любовных романов? – вкрадчиво поинтересовался Скорпиус, вплотную приближаясь к застывшему в полутора метрах над каменным полом Пивзу.
***
Пивз живо и в картинках представил предстоящий позор, толпу гогочущих студентов, презрительно ухмыляющихся коллег-полтергейстов, рухнувшую репутацию, которую он приобретал немыслимыми ежедневными трудами и вконец испорченными нервами, которую любовно холил и лелеял в течение почти полутора веков, и от ужаса застонал, утратив дар внятной речи.
Дернул же его черт полететь именно по этой лестнице! Ведь знал же, прекрасно знал, что в этой башне находится когтевранская Гостиная, и что в этой башне обретаются эти двое! Эти гнусные негодяи, эти бесчестные юнцы, эти исчадия ада, эти мерзавцы, эти паршивые овцы среди студентов Хогвартса (а уж над ними-то Пивз за всю свою жизнь поиздевался достаточно!), эти… эти...*** и ***!!!
Несчастному полтергейсту никогда не хватало приличных слов, чтобы выразить всю гамму чувств, охватывавших его при виде пары друзей – вечно взъерошенного Поттера, до отвращения похожего на своего отца, только гадких очков не хватало, и бледного Малфоя, тоже в свою очередь копии отца с его мерзейшим характером, но вдобавок еще и унаследовавшего цепкий ум матери, который он употреблял отнюдь не для благого дела спасения волшебного мира.
С самого своего первого курса Поттер и Малфой за что-то невзлюбили бедного старого полтергейста и нещадно издевались над ним как могли: отвратительно обзывали; неоднократно устраивали незапланированные купания; подстерегали по темным углам, чтобы оглушить душераздирающими воплями; трижды устраивали разгром в его логове, которое непонятно как находили; с улюлюканьем травили какими-то чересчур зубастыми летающими маленькими чудовищами, которых разводил Хагрид; коварно угощали всяческими штуками из магазинов Уизли, после чего Пивза основательно выворачивало наизнанку, причем однажды прямо на директора МакГонагалл. Он мог бы еще много чего порассказать, если бы каждый раз не захлебывался собственной слюной от невольного душевного содрогания, затаенного страха и злобы. Причем злобы бессильной – потому что он пытался мстить, но эти паршивцы каким-то загадочным образом умудрялись не только выпутаться из большинства ловушек, но еще и придумывали в ответ новые, более изощренные каверзы.
И что ему оставалось делать теперь?!
***
Поттер корчил гнусные гримасы и помахивал книгой, Малфой не менее гнусно ухмылялся.
- Но знаешь, наш дорогой любитель дамских романов, мы ничего никому не скажем. При одном условии… – Поттер хитро прищурился.
Пивз выпучил глаза, как пришлепнутая жаба. Эти двое на его памяти еще никогда не шли на компромисс.
- Да-да, мы тоже люди, и в нас тоже иногда просыпается чувство жалости и сострадания к слабостям ближнего, даже если этот ближний – маленький грязный полтергейст.
Пивз всей физиономией выразил недоверие.
- О, ты не согласен с тем, что мы время от времени бываем образцами гуманизма и доброты? Скорпиус, смотри, он еще сомневается! – оскорбился Альбус.
Скорпиус вскинул левую бровь и надменно пожал плечами.
- Это оскорбление.
- Несомненно, это оскорбление! – подхватил Альбус, – что ж, если нам не верят, то мы поступим именно так, как от нас ожидают, верно, Скорпиус? Ладно, пока, Пивз. Завтра ты уже открыто сможешь обсудить с Эффи все перипетии сюжета любимой книги.
Пивз что-то невнятно пробулькал, умоляюще сложив руки.
- Ты хочешь сказать, что признаешь свою ошибку?
Пивз яростно закивал.
- И клянешься, что доверяешь нам и выполнишь любую просьбу? Заметь, Пивз, просьбу, – почти ласково подчеркнул Альбус.
Голова полтергейста грозила слететь с плеч, так энергично он кивал, не отрывая взгляда от книги в руках парня.
- Ладно, так уж и быть, - Альбус со скучающим видом снизошел до прощения провинившегося полтергейста, - там шляется слизеринский Барон, который вообще-то не должен здесь находиться, а нам совсем не хочется встречаться с ним сейчас. От скрежета его цепей у меня начинает болеть голова. Уведи его в подземелья.
- Его Ужашество и Темное Злейшество Кровавого Барона?! – от потрясения у Пивза даже появился голос.
- У тебя испортился слух, Пивзик?
- Н-нет, но к-как?! Я не смогу! Он не послушается!
- Сможешь, сможешь, - лениво усмехнулся Малфой, - если не хочешь, чтобы о твоем пристрастии к любовным романам знала вся школа.
А коварный Поттер сильно подтолкнул в спину несчастного Пивза, попавшего между двух огней. Полтергейст со слабым кудахтаньем вылетел из-за угла навстречу страшному полупрозрачному старику с серебристыми пятнами крови на старинном камзоле и с тяжелыми цепями на руках.
Определенно, сегодня был не его день.
