Глава 1Что может заставить меня, Джорджа Уизли, убежденного холостяка и нонконформиста, в понедельник вечером надеть мантию цвета пьяной вишни, повязать на шею удавку, называемую «галстук», и прийти в «Кафе мадам Паддифут»? Конечно, только проигранный спор. Порошок из крыльев пикси, смешанный с тертым рогом каргоболевара, функционирует как слабительное, а не антидот к любовному зелью. Надо не забыть еще раз попросить прощения у Ли, на котором мы с Фредом экспериментировали. Старина, сочувствую, но мне сейчас тоже паршиво.
Фред, вдохновленный мечтой нашей дражайшей матушки найти мне подружку, организовал неделю свиданий вслепую. Ничего умнее, конечно, не мог придумать. Сидит сейчас с Анжелиной за соседним столиком и ржет в голос. В этой мантии и галстуке я похож на нашего дорогого Перси. Вокруг сотни сердечек и Купидонов. Не хватало еще, чтобы кто-то знакомый сейчас увидел меня в таком виде. Фред, через пять дней я превращу тебя в котлету, причем без помощи волшебной палочки.
- Салют, Джордж! – раздался до неприличия жизнерадостный голос. Единственный знакомый аврор охраняет от посягательств Пожирателей именно то кафе, в котором я сейчас сгорю со стыда. Попытался притвориться глухим, слепым и контуженным, но Тонкс уже села рядом. Стул скрипнул. – Не помешаю? Судя по твоему виду, ты здесь не ради свиданок.
- Тонкс, проваливай, - прошептал я, прячась за меню. – С минуты на минуту Флетчер должен принести контрабандные петарды, а ты аврор. Улавливаешь суть?
- Флетчер сменил пол и теперь носит короткие юбки? Если так, меня тут уже нет. – Тонкс торопливо вскочила, с грохотом роняя деревянный стул. Я волей-неволей поднял голову от меню. На пороге кафе стояла анорексичная блондинка с маленькой сумочкой. Издалека и в полутьме кафе она показалась мне даже симпатичной. Фред за соседним столиком поднял большой палец вверх.
Красотка подошла ближе, встала под свет, и моя радость мигом улетучилась. «Девочке» было под пятьдесят, и лучше бы я сейчас целовался с бубонтером.
Она села на стул напротив меня и открыла сумочку. Прытко пишущее перо вылетело наружу и тут же застрочило. Я не успел рта раскрыть, а Рита Скитер уже ставила точку в интервью: «Джордж Уизли и его чувства к Мальчику-Который-Выжил».
Во вторник Лаванда Браун пыталась объяснить мне, почему вишневые мантии – это прошлый век, а рыжие волосы – тренд сезона. Купил ей медовый пирог, даже не попробовала. В среду пришла МакГонагалл, заказала сухой виски, жаловалась на скучных первокурсников и трезвенника Снейпа. В четверг пил херес с Трелони, пообещавшей мне на радостях «большое человеческое счастье» и головную боль.
Вечером пятницы я был готов ко всему. Под столом в уменьшающем мешке ждали карты, сливочное пиво, первый том «Истории Англии», биография Вольдеморта, вязаный носок, сыворотка правды, боггарт, лимонные дольки, набор антидотов, новый «Ведьмополитен», два билета на «Гарпий» и – на всякий случай – мантия-невидимка.
- Салют, Джордж! – Тонкс плюхнулась на стул напротив. Ее волосы цвета вечернего неба ненавязчиво напоминали, что кафе скоро закрывается. – Мы с Фредом поспорили, что сегодняшняя встреча будет незабываемая.
- Если она вообще состоится, - я, ухмыляясь, посмотрел на часы. – Еще пять минут, и я снова счастливый холостяк в куртке из драконьей кожи.
- Пожалуйста, подожди еще полчаса, и я оплачу все, что закажешь, - Тонкс достала кошелек. – Не хочу проиграть Фреду. Они с Анжелиной ставят на то, что ты сбежишь.
Колокольчик над дверью тонко звякнул, я повернул голову.
Держа в одной руке туфли на шпильке, в кафе вошла самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел. Ее одежда промокла под дождем, а по лицу текла тушь. За спиной болтался уменьшающий рюкзак. Она бросила туфли на пол, села на высокий стул у барной стойки и заказала горячий крепкий кофе.
Я не мог оторвать от нее взгляд.
Она грела озябшие руки о чашку и была похожа на маленькую птичку. Мое сердце учащенно билось. «Иди к ней. Спасибо потом скажешь», - прошептал Фред, уводя Анжелину и упирающуюся Тонкс из кафе.
Чувствуя себя безумно глупо, я на ватных ногах приближался к моей безупречной Пятнице. Ее длинные черные волосы блестели в неясном свете лампы и казались шелковыми.
- Я знаю, что ты делаешь сегодня вечером, - стараясь говорить, как самоуверенный Оливер, пробормотал я, не глядя ей в глаза. С девчонками, сколько ни пытался держаться, все время чувствую себя флоббер-червем.
- Отшиваю незадачливого Уизли? – насмешливо спросила Пятница. – Мне и пяти минут хватит.
Кровь прилила к щекам. Я не ждал такой ответ. Пятница не смотрела на меня, рассматривая молочную пенку в чашке. Я залюбовался ее профилем: аккуратным носиком, родинкой на щеке, длинными ресницами. Но кровь кипела, и я не хотел сдаваться.
- У меня есть идея получше, - я прищурился. – Что насчет «Холихедских гарпий»?
- Не интересуюсь.
- «Ведьмины сестрички»?
- Отстой.
- Сливочное пиво?
- Не пью.
- Прогулка под Луной?
Пятница выразительно на меня посмотрела, и от взгляда ее карих глаз по моей спине побежали мурашки.
- Ты Фред или Джордж?
- Джордж, - ответил я, не понимая, куда она клонит.
- Джордж, я никуда не пойду с человеком, который, во-первых, не потрудился узнать мое имя; во-вторых, не дает мне выпить кофе; и, в-третьих, ведет себя как кретин, подражая друзьям.
Ну хотя бы мантию не вспомнила, спасибо. Я, чувствуя себя паршивее некуда, пробормотал извинение, кивнул и отвернулся, собираясь уйти. Ее легкая прохладная ладонь легла на мою.
- Меня зовут Ромильда. Это раз. Кофе слишком горький. Это два. Насчет кретина я погорячилась. Это три. Ты мне нравишься. Это четыре. Уже давно. Это пять. И я соврала, отвечая на твои вопросы. Это шесть. Теперь, Джордж, у тебя есть целых шесть причин думать обо мне до следующей встречи. По одной на каждый день.
Она улыбнулась и исчезла, словно ее и не было.
Ошарашенный, я повернулся к мадам Паддифут, которая, я знал, тоже была свидетельницей этой сцены. Пожилая хозяйка кафе грустно улыбнулась.
- Ромильда всегда появляется по пятницам. Это ее день. Не знаю, что с ней случилось, но она застряла между мирами. Всегда появляется только так – ближе к полуночи, босиком, одетая в легкое платье и с рюкзаком. Говорят, заблудилась в Запретном лесу.
Понемногу до меня стал доходить смысл ее слов.
- Она призрак?
Я посмотрел на пол. Под стулом не было туфель, а чашка на стойке стояла нетронутая, от нее поднимался пар. По спине вновь побежали мурашки.
- Ромильда - образ, - ответила мадам Паддифут. – Иллюзия. Еще не призрак, но это не значит, что она не может им стать. Она ищет настоящую любовь. Тот, кто полюбит ее по-настоящему, сможет спасти.
Мое сердце учащенно билось, и я уже знал, где буду в следующую пятницу.
