Глава 1— Вспомни, в чем дух Рождества.
— В отчаянии?
— Ну, Гермиона, ну, давай, — уговаривала подругу Джинни. — Присоединяйся, это будет весело.
Девушка неохотно оторвала взгляд от книги, которую только что читала, привычным движением она заправила непослушную прядку, лезшую в глаза, за ухо и посмотрела на Джинни, корчившую недовольную мордашку.
— Меня не интересуют такие глупости, ты же знаешь, — попыталась отмахнуться Гермиона, но Джинни села к ней на подлокотник кресла и умоляюще посмотрела ей в глаза. — Ох, нет, Джинни, даже не уговаривай…
— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — рыженькая девушка ухватила Гермиону за руку. — Всего один разочек, Гермиона.
Шатенка недоверчиво прищурила глаза.
— И почему это ты меня так настойчиво просишь?
Джинни, густо покраснев, смущенно опустила взгляд.
— Ну-у-у… — протянула она.
— Ну? — уточнила Гермиона, закладывая книжку кусочком пергамента.
— Будут еще девочки и… Вот правда, Гермиона, я не хочу сидеть с ними одна! — выпалила она, честными глазами глядя на подругу.
Гермиона резко встала и, прижав книгу к груди, кинула на Джинни испепеляющий взгляд. Затем она недовольно поджала губы. Джинни продолжала умоляюще смотреть на Гермиону, и наконец, та сдалась.
— Ладно, — ответила она, закатив глаза. — Но только ненадолго.
— Спасибо! — просияла Джинни и кинулась обнимать подругу.
***
Все же, что бы ни говорила Гермиона Грейнджер, а идти ей совсем не хотелось. Надо же, придумали! Рождественское гадание! Гермиона поежилась, представив себе, что это будет гадание на женихов. Очень она надеялась, что это будут какие-нибудь глупости вроде гадания на благополучие и прочей ерунды.
Спустившись в гостиную, она обнаружила там шушукавшихся Джинни, Парвати и Лаванду, те при появлении Гермионы сразу замолкли.
— Эм-м-м… Привет, Гермиона, — начала Лаванда.
— И тебе привет, — поздоровалась она в ответ. — Мы здесь будем или…
— Вообще-то, — перебила ее Парвати. — Мы думали заняться этим в ванной для старост.
После этих слов Гермиона метнула злобный взгляд на Джинни, тут же опустившую голову. Теперь она догадалась, почему хитрая подруга так настойчиво уговаривала ее присоединиться — им просто нужно было место, чтобы погадать.
— Хорошо, — вздохнула она, уже жалея, что согласилась. — Пойдем.
Осторожно выбираясь вместе с девочками из гостиной, Гермиона думала, что никогда больше не клюнет на провокации младшей Уизли. Еще она жалела о том, что на Рождество решила остаться в школе. Лучше бы она провела его с родителями, с которыми и так редко видится.
Минут через десять их компания добрела-таки до заветной ванной. Гермиона шепнула пароль и запустила девочек внутрь. Какой галдеж сразу начался: восхищение убранством, ванной, волшебными кранами и нытьем о том, что старосты непозволительно хорошо живут.
Вздохнув, Гермиона расположилась на одном из диванчиков и смотрела, как девушки начали приготовления. Они достали зеркало и, увеличив его заклинанием, расположили у стены. Дальше в ход пошли свечи, которые Парвати и Лаванда поставили коридором перед зеркалом. Джинни в это время стояла в уголке и почитывала небольшой томик. Не часто Гермиона видела Джинни читающей, но, присмотревшись к обложке внимательней, она разочарованно отвела взгляд. Уизли читала «Тысяча и один способ узнать свою судьбу», судя по тому, что обложка была украшена множеством сердечек, под «судьбой» имелся ввиду супруг. Самые худшие опасения сбылись.
— Ну что, Джинни, нашла? — спросила Лаванда, убирая светлую прядь со лба.
— Да-да, почти, — Джинни лихорадочно перебирала страницы. — А, вот, вот — Это гадание пришло к нам из Восточной Европы. Издревле считалось, что оно способно…
— Ой, да не читай ты все, — нетерпеливо перебила ее Парвати. — Переходи к обряду, что там надо делать? Или передай Гермионе, она лучше разберется.
Тут же Гермиона выставила вперед руки в защитном жесте, всем своим видом показывая, что она не хочет ни в чем разбираться. Пожав плечами, Парвати снова перевела взгляд на Джинни. Та уже нашла строки про обряд и старательно водила пальцем по бумаге, вычитывая подробности.
— Так, тут написано, что одна из нас должна подойти к зеркалу, — читала вслух Джинни. — Причем нужно встать прямо в коридоре из свечей, далее м-м-м… посмотреть в зеркало и сказать: «Суженый-ряженый приди ко мне наряженный» и зеркало покажет будущего супруга.
Гермиона фыркнула. И она должна будет произнести эту глупую фразу? Они серьезно?
— А если супругов будет несколько? — тут же спросила предусмотрительная Лаванда. — Зеркало покажет всех или только первого? Или последнего? — она озадаченно почесала затылок.
— Тут не сказано, — ответила Джинни, еще раз пробежав глазами текст.
Пока Лаванда зажигала свечи, Парвати потушила свет, создав тем самым зловещий полумрак. От созерцания зеркала и свечей в подобной обстановке даже у Гермионы засосало под ложечкой.
— Ладно, давайте начнем, — сказала Парвати. — Гермиона, ты первая?
Та покачала в ответ головой.
— Нет уж, увольте. Я не уверена, что вообще хочу в этом участвовать.
— Как хочешь, — пожала плечами Парвати. — Так, тогда…
— Я, я! Можно я! Можно я первая? — как заведенная затараторила Лаванда и, не дождавшись ответа, тут же подскочила к зеркалу.
Приняв суровый вид, кудрявая блондинка внимательно всмотрелась в свое отражение, видимо, пытаясь разглядеть, достаточно ли она наложила косметических чар перед встречей с будущим супругом. Довольно улыбнувшись, она произнесла заветную фразу и приготовилась ждать.
Все, включая Гермиону, подошли поближе, чтобы увидеть, что покажет зеркало Лаванде. Некоторое время поверхность зеркала была словно в дыму, затем дымка рассеялась и стали проступать очертания, в которых Гермиона без труда узнала Рона. Она разочарованно вздохнула, ведь Рон ей нравился с четвертого курса, а затем она раздраженно фыркнула, ругая себя за то, что поверила в глупое гадание.
— Ура! — Лаванда захлопала в ладоши. — Я так и знала, что мы с Бон-Боном созданы друг для друга!
Гермиона закатила глаза. Ага, как же!
— Теперь я, — сказала Джинни, отпихнув Лаванду от зеркала. — Суженый-ряженый приди ко мне наряженный.
Зеркало так же заволокло дымкой, а через несколько минут оно показало ей…
— Не может быть, — разочарованно ахнула Джинни. — Крэбб…
Все бы ничего, но когда к злополучному зеркалу подошла Парвати, то оно показало ей Гойла. Гермиона еле сдерживала приступы смеха, глядя на расстроенных девушек. Выдумали такие глупости с этим Восточноевропейским гаданием.
— Теперь ты,— Джинни подтолкнула Гермиону к зеркалу.
— Я же сказала, что мне не интересно, — лепетала Гермиона, отступая.
— Зато нам интересно, — не унималась раздосадованная Парвати. — Все через это прошли, и ты пройдешь.
Девицы решили, что раз им так не повезло, то они хотя бы должны быть вознаграждены созерцанием жениха Гермионы. Делать было нечего, и она, кривясь внутренне от отвращения и скрепя сердце, встала напротив зеркала. Произнеся слова, Гермиона стала вглядываться в дымку в зеркале. Спустя мгновение спина ее покрылась липким потом, а сзади она услышала тихий всхлип Джинни. Все потому, что из зеркала на нее смотрел мужчина с пылающими ярким алым огнем глазами, мертвенно бледной кожей и безносым лицом.
Ахнув, Гермиона попятилась от зеркала, прикрыв ладошкой рот.
— Тот-кого-нельзя-называть… — потрясенно прошептала Парвати.
— Нет-нет, не может быть, — зашептала Гермиона, отступая от зеркала, все еще показывавшего ей страшный образ. — Это невозможно…
***
Темный Лорд пытался уснуть в своей опочивальне в особняке Малфоев, но, как назло, сон не шел к нему. В голову все время лезли разные глупые мысли. То он размышлял о неудаче в Министерстве и разбитом пророчестве, потом думы его начинал занимать очкастый мальчишка, и в завершение всего он спрашивал себя, правильно ли он поступил, выпустив Люциуса на волю. Наконец, ему удалось уснуть.
Сон, правда, снился очень странный. Вокруг все светлое и ничего не видно. Поначалу он был в полном одиночестве, удивленно озираясь и размышляя о том, что это чересчур странно даже для сна.
Затем, он заметил девушку, стройную, с растрепанными каштановыми волосами и бледной кожей. Она неуверенно смотрела на него, закусив губу, и нервно теребила краешек своей открывающей коленки юбки. Волдеморт пробежался глазами по форме девушки и раздраженно хмыкнул — Гриффиндор. А она продолжала неуверенно смотреть на него, да еще и с таким ужасом. Хотя… перед ней стоял Темный Лорд собственной персоной, конечно, она его испугалась.
Но Волдеморт подошел к ней ближе, чтобы лучше рассмотреть. Что-то в ней было такое, что сразу зацепило его. Он старательно вглядывался в ее лицо и карие глаза, полные страха.
— Кто ты? — властно спросил он.
Девушка молчала. Тогда он подошел еще ближе.
— Кто ты такая? — с нажимом спросил он и так же не дождался ответа. — Я не люблю повторять дважды, я…
Привычным движением он попытался выудить палочку из складок мантии, но палочки не было. Само собой, он же спал.
— Я тебя знаю? Я ведь должен был тебя раньше видеть? — Лорд пустился в размышления, подходя ближе к девушке. — Невозможно увидеть во сне человека, которого до этого никогда не видел… Так кто ты?
Девушка неуверенно подняла на него глаза, когда он подошел совсем близко.
— Гермиона, — пролепетала она.
Лицо Волдеморта на мгновение исказила злобная гримаса, но затем ее сменило удивление от того, что злости он на самом деле не испытывал. Скорее любопытство и интерес к этой девушке. Он коснулся ее хрупкого плечика, чувствуя, как она сама невольно подается вперед.
— Подружка Поттера? — изумленно спросил он. — Интересно. Весьма интересно. Мы ведь раньше никогда не встречались? — спросил он, глядя на нее, Гермиона отрицательно замотала головой. — Да, верно, я бы запомнил.
— Это ведь сон? — задал вопрос Волдеморт.
Гермиона неуверенно кивнула.
— Который снится нам обоим?
— Наверное, — тихо ответила она, опуская глаза.
Взгляд Темного Лорда скользнул по ее лицу, раскрасневшимся щеками и опустился к чуть приоткрытым дрожащим губам. Он сглотнул, поняв, что единственное, чего он сейчас желает, это максимально сократить расстояние между ними и поцеловать девушку. От одной мысли о том, чтобы коснуться губ грязнокровки, его кинуло в жар, и он моментально отпрянул от нее.
Волдеморт продолжал взирать на Гермиону, чуть ли не с ужасом, чувствуя, как сердце в его груди замирает, стоит ей робко взглянуть на него из-под ресниц.
***
Проснулась Гермиона на утро вся в поту, ничего более кошмарного и придумать было нельзя: она встретила во сне самого Волдеморта. Оглядевшись в спальне, Гермиона поняла, что не к ней одной сегодня ночью пришел «суженый»: Лаванда мечтательно улыбалась, обнимая подушку, а вот Парвати, так же, как и Гермиона, оглядывала спальню полубезумным взглядом.
Приведя себя в порядок и спустившись в гостиную, Гермиона встретилась глазами с Джинни, которая была бела, как простыня. Видимо, подруга заметила плачевное состояние Гермионы, потому что тут же подлетела к ней и шепотом спросила:
— Тебе тоже?
В ответ Гермиона только лишь кивнула, горестно закусив губу. На завтрак горе-гадалки пошли все вместе, у всех, кроме Лаванды, вид был печальный и понурый. Уже на подходе к дверям Большого зала девушки заподозрили неладное. Так оно и оказалось.
Возле входа их уже поджидал слизеринский отряд, состоящий из Крэбба и Гойла, Малфой же скучал, прислонившись спиной к стене. Слизеринцы были тщательно причесаны, в идеально выглаженных мантиях и начищенных до блеска туфлях. Джинни, ахнув от такого зрелища, тут же решила, что завтрак ей не нужен и попыталась удрать, однако Гермиона ловко ее перехватила. Парвати же, опустив голову, пошла на встречу своей «судьбе».
***
Позже, после уроков, Гермиона стала свидетельницей брачных игр обитателей подземелий. Судя по их пылким фразам, которые, видимо, должны были произвести впечатление, консультантом в любовных делах выступал у них Хагрид. Происходило все это действие в библиотеке, и никакие шиканья мадам Пиннс не могли утихомирить любовное пламя слизеринцев.
Сама же Гермиона спряталась за кипой книг, невольно слушая пламенные излияния двух кабановатых дружков Малфоя.
— О, Джиневра, ты такая… такая… — пытался подобрать слова Крэбб, удерживая рвущуюся от него Джинни.
— Ты, прям, как сахарная вата, — вторил Гойл, обращаясь к перепуганной Парвати. — Если я сожму тебя в объятьях — ты растаешь.
Гермиона закатила глаза: «Какой слог, Шекспир бы позавидовал…».
И тут она услышала невозможное: Парвати глупо захихикала, совсем, как Лаванда сегодня утром, когда обжималась с Роном. Да и Джинни как-то не очень спешила вырваться от Крэбба.
С глухим звуком Гермиона приложилась лбом о край стола. Если они так себя ведут, то… Она подняла голову и прикрыла лицо руками. Как же она себя будет вести? Неужели так же глупо хихикать рядом с Волдемортом, когда тот начнет ей нашептывать подобную ерунду. Гермиона живо представила, как он рассуждает о схожести ее и сахарной ваты, от чего невольно хохотнула.
***
Тем временем, Волдеморт весь день ходил сам не свой. Он никак не мог выбросить из головы эту лохматую девицу, так боязливо глядящую на него. Как только он прикрывал глаза, то перед мысленным взором тут же вставало ее милое личико, обрамленное каштановыми прядями, и он чувствовал, как идиотская ухмылка начинает растягивать его губы.
Теперь мысли Темного Лорда крутились вокруг его ночного сна и «гостьи», не волновала его теперь Нагайна, да и Поттер сейчас тоже не особенно. Волдеморт стремился узнать, что же это было и какая магия может вызвать подобное. Легиллименцию он отсек сразу же, но уж больно странная картина вырисовывалась.
Расставил все точки над i, как ни странно, Люциус. В тот момент Волдеморту пришла в голову замечательная мысль порыться в библиотеке особняка на предмет пособий по любовной магии. Он уже десятую книженцию откинул в сторону, когда услышал за своей спиной заискивающее:
— Милорд не там ищет…
— Что? — Волдеморт выпрямился и развернулся к Люциусу, его алые глаза опасно прищурились. — Ты о чем, друг мой?
— Вам же приснился сон, милорд? — спросил верный Пожиратель, начиная дрожать, как осиновый лист.
Темный Лорд выронил из рук очередную книгу, и она с глухим стуком упала на пол, застланный ковром. Не теряя ни секунды, Волдеморт подлетел к своему приспешнику и, позабыв, что у него есть палочка, схватил того за грудки.
— Отвечай, живо!
Люциус побледнел, но высвободиться не попытался, ибо рассудил, что лучше помятая мантия, чем Круциатус.
— У в-вас, мой Лорд… — голос его дрогнул, но маг попытался взять себя в руки. — Судя по всему, в-вы пали жертв-вой…
Волдеморт выпустил его и удивленно поглядел на Люциуса.
— Жертвой? Амортенция или…
— Нет, милорд, это… другого рода… — Люциус замялся. — Есть такое гадание… Восточное. Оно показывает того, кто уготован судьбой и… после, начинают преследовать сны.
— А ты откуда о таком знаешь?! — взревел на него Волдеморт, и Люциус от неожиданности брякнулся на пол к его ногам.
Под тяжелым взглядом своего господина, Люциус смутился еще больше, подбирая полы мантии и одновременно пытаясь встать, он что-то невнятно мямлил. Наконец он поднялся на ноги, гордо откинул волосы с лица и еле слышно пискнул:
— Цисси…
Темный Лорд нахмурился. Он ничегошеньки не понял из бормотания Малфоя, а под конец тот зачем-то еще и жену свою приплел. Затем до Волдеморта медленно стало доходить. От этой догадки у него округлились глаза.
— Так Нарцисса с тобой такое тоже проделывала? — изумился он.
— Тоже? — Люциус изогнул бровь. — Милорд, в то время все девочки в Хогвартсе баловались этим гаданием. Как вы думаете, почему грязнокровка Эванс резко стала встречаться с Поттером, а Андромеда так резво выскочила замуж за того… кхм… Я, конечно, не думал, что это до сих пор модно, но выходит…
— О, Мерлин и Моргана, чума на вас обоих! — взвыл Волдеморт, хватаясь за голову. — Я устою!
Люциус только скептически посмотрел на своего господина и покачал головой, благо, что Волдеморт, занятый переживаниями не обратил на это внимания.
***
Гермиона боялась ложиться спать. Ее пугало не столько то, что она вновь встретит Волдеморта, ее пугало то, что он ее притягивал и манил. Когда она вспоминала его, то даже внешность не отталкивала, и от того становилось еще страшнее. Зелье сна-без-сновидений Гермионе достать не удалось, и она пыталась с помощью собственных сил не заснуть, но, в конце концов, организм взял свое, и она провалилась в сон.
— Ну и где ты была? — послышался над самым ее ухом властный голос.
Гермиона резко обернулась и встретилась взглядом с алыми глазами темного волшебника. Попытавшись было отпрянуть от него, она поняла, что не может, потому что он крепко обхватил ее талию руками.
— Зачем ты это сделала? — недовольно спросил он, морщась.
— Я не знала, что все так получится… — еле слышно прошептала она.
— Наверное, думала, что твоя судьба — Поттер? — в голосе Волдеморта слышались нотки ревности.
— Вот уж чего я точно не думала! — воскликнула Гермиона, с вызовом посмотрев в змеиное лицо «жениха».
Девушка попыталась вырваться, но он крепче сжал руки, лишая ее возможности пошевелиться. Он стал внимательно вглядываться в ее черты, изучая ее реакцию. К своему прискорбию, Гермиона отмечала, что объятья Волдеморта ей вовсе не неприятны, скорее, наоборот — рядом с ним было спокойно. Он уже давно не держал ее, только лишь левой рукой слегка обнимал за талию, а правую запустил ей в волосы и поглаживал ладонью затылок. Склонившись к ее уху, он прошептал:
— Я найду способ это прекратить…
— Скорее бы, — охнула Гермиона, понимая, что такой близости она долго не выдержит.
По лицу Волдеморта скользнула тень печали, будто Гермиона его оскорбила. Сначала ей показалось, что он хочет ее оттолкнуть, но помедлив несколько секунд он…
***
Проснулся, тяжело дыша, в холодном поту. Рука Волдеморта машинально взлетела к лицу и большим пальцем он очертил тонкую нижнюю губу. Он… Весь остаток сна он провел целуя грязнокровку, которая не особенно-то и сопротивлялась. Напротив, сначала неуверенно приоткрывала ротик, а затем уже обнимала его во всю и позволяла ему терзать свои мягкие губы, переплетала свой язык с его, а уж как ее ладошки шарили по его груди, а потом ноготками она впивалась в его плечи…
Волдеморт рухнул обратно на постель и прикрыл глаза. Он не мог понять, что эта девица сотворила, отчего он, даже не видя ее вживую, уже мечтал поскорее встретить ее. При одной мысли о ней, о ее мягких губах он почувствовал, как вожделение нарастает в нем. Нет, ему хотелось не просто увидеть ее.
Наконец, он решил, что пора вставать и отправляться в душ. Правда холодная вода оказалась плохим помощником, мысли о маленькой грязнокровке так и роились в голове Темного Лорда, не давая покоя. Кое-как приведя себя в порядок, он решил спуститься в столовую к завтраку, но выйдя из своей спальни, столкнулся нос к носу с Люциусом. Тот едва заметно нервничал, губы его дрожали, будто он хочет о чем-то рассказать, но не решается.
— Не тяни уже, — раздраженно кинул ему Волдеморт, намереваясь спуститься вниз.
Люциус потупил взгляд, припоминая, как совсем недавно за подобное Лорд нещадно прошелся по нему Круцио, однако вот уже несколько дней он хоть и был в дурном расположении, но никого в особняке не трогал. Как никто другой, Малфой знал, что терзает господина, но напрямую обращаться было слишком боязно, однако он взял себя в руки.
— Драко прислал сову… — начал он.
— На кой мне знать, что пишет твой щенок? — злобно прервал его Волдеморт и продолжил свой поход в столовую.
— Ч-через шесть дней ученики отправляются в Хогсмид, — закончил Люциус, почти выкрикнув последнее слово в спину Лорда.
Тот моментально развернулся и впился взглядом в бледное лицо приспешника, тот под суровым взглядом слегка сник.
— И что с того?
— Я подумал, что в-вам было бы интересно, милорд… — На всякий случай Люциус склонился в почтительном поклоне, да так усердствовал в этом, что кончики его белесых волос почти коснулись пола.
Волдеморт неопределенно фыркнул и пошел к лестнице. А вот сердце в его груди застучало: «Хог-смид! Хог-смид!». Он, правда, тут же приказал ему успокоиться, но куда там, его безносая физиономия уже расплывалась в улыбке. На душе, вдруг стало так приятно легко, когда он представил себе совершенно идиотскую и невероятную ситуацию, при которой он появляется в деревеньке, встречает там грязнокровку и… Ну, он ее поцелует, само собой. А дальше? Прогуляется, если она согласится. И поцелует еще раз, а потом…
На середине лестницы Волдеморт остановился и не верящим взглядом посмотрел перед собой. Ему не верилось, что эти мысли только что посетили его голову, что он только что всерьез рассуждал, словно подросток, о возможности глупой встречи с грязнокровкой. Но это казалось ему таким заманчивым вариантом, что он невольно облизал вмиг пересохшие губы.
***
Гермиона так же проснулась вся в поту, а сердце ее трепыхалось, как пичужка, бьющаяся о прутья клетки. Дыхание было сбивчивым и неровным, а перед глазами пелена. Никогда в жизни она не испытывала подобных ощущений, даже поцелуи с Виктором не будили такую гамму чувств. Сев в кровати, она поднесла руку к груди, где нещадно билось сердце, и сжала пальцами ткань ночной сорочки. Хотелось плакать и смеяться одновременно — на столько сильные эмоции вызывал в ней Волдеморт. А еще хотелось вернуться в сон, где ей было так хорошо, так спокойно рядом с ним, снова чувствовать его объятия, поцелуи на шее, щеках, губах… Гермиона затрясла головой, отгоняя морок наваждения.
