Глава 10 Буковая аллея, ведущая от ворот к парадному входу огромной усадьбы, осветилась скупыми утренними лучами солнца. Длинные тени от начинавших желтеть деревьев падали на усыпанную гравием широкую подъездную дорогу, на украшения неоготического фасада и на нескольких эльфов, копошившихся под окнами. Одни домовики сгребали опавшие листья, другие суетились возле темного холмика - нагружали и увозили к оранжереям небольшие тачки. Многие эльфы были «одеты» в линялые шелковые лохмотья - они зябко поеживались, дули на ладошки и весьма шустро бегали туда-сюда с тачками, стараясь согреться.
Вдруг, маленький домовик, осторожно выгребавший сухие листья из клумбы с астрами, уставился на аллею, швырнул грабли в цветы и побежал к воротам, выкрикивая на ходу:
- Madame! Madame, elle arrive! [
Госпожа! Госпожа идет!]
Остальные эльфы тоже побросали работу и гурьбой понеслись по аллее навстречу своей госпоже. Нарцисса шла, медленно переступая ногами по гравию – казалось, каждое движение причиняет ей боль. Она то и дело останавливалась, кутаясь в накидку и озираясь через плечо на ворота - но словно неведомая сила влекла женщину вперед, к поместью, из дверей которого ей навстречу выскочило еще несколько домовых эльфов. Работавшие в саду слуги подбежали к хозяйке и вцепились ей в юбку.
- Grace a Merlin! Venez, madame, venez vite - le maitre vous attend! Il est furieux, le maitre, venez vite! [
Хвала Мерлину! Идите, мадам, скорее идите – хозяин вас ждет! Он в ярости, идите скорее!] – пищали эльфы. Они настойчиво тянули Нарциссу за подол, заставляя быстрее идти к дому; та с удивлением поглядывала вокруг, вертя головой и чуть не топча суетившихся под ногами домовиков. Издали могло показаться, что госпожа Малфой против воли движется в несущем ее верещащем потоке.
Перед распахнутыми дубовыми дверями блондинка остановилась и задрала голову. С фасада на нее зловеще смотрели горгульи, подпиравшие центральный балкон, рыцари-меценосцы в нишах, странные крылатые чудовища, высеченные по бокам башенок и покачивавшиеся на флюгерах. Над входом извивались две огромные каменные змеи – Нарцисса могла поклясться, что слышит их ехидное шипение.
- Madame, pour le nom de Merlin, venez chez le maitre! Le maitre va nous tuer ci vous... Bonbon vous plait sur les genoux, VENEZ VITE!! [
Госпожа, во имя Мерлина, идите к хозяину! Хозяин нас убьет, если вы... Бонбон умоляет вас на коленях, ИДИТЕ БЫСТРЕЕ!!] – маленьких эльф, который первый заметил хозяйку, обливался слезами, рухнув перед Нарциссой на колени и тычась головой в каменные плиты. Госпожа Малфой непонимающе взглянула на него, затем наклонилась и рывком поставила рыдавшего домовика на ноги.
- Все будет в порядке, не бойся, - четко произнесла она, пристально глядя в огромные, полные слез глаза. Эльф и его сородичи опешили и расступились, словно во сне; госпожа одарила их еще одним решительным взглядом и зашагала вверх по ступенькам. За ее спиной раздался шелест изумленных голосов:
- Est-ce que vous l’avez vu? Madame a touche Bonbon! Elle l’a touche! [
Вы это видели? Госпожа притронулась к Бонбону! Она до него дотронулась!]
- Mais qu’est-ce qu’elle a dit? [
Но что она сказала?]
Нарцисса оказалась в огромном холле с мраморным полом. В зале гуляли сквозняки, и женщина снова поежилась, плотнее запахивая плащ. Дубовые двустворчатые двери с грохотом захлопнулись; на лестничной площадке кто-то пискнул и завозился. Прищурившись, госпожа Малфой разглядела таращивших на нее глаза малышей-эльфов, спрятавшихся за балясинами. Домовики поймали ее взгляд, жалобно всхлипнули и тут же исчезли. Нарцисса прошла вглубь вестибюля – здесь почти не дуло – и осмотрелась. По перилам парадной лестницы словно ползли переливавшиеся в тусклом свете кованые змеи. В холл лучи солнца проникали лишь сквозь готическое окно-витраж над входной дверью и стеклянный купол над лестницей, основание которого образовывала кобра, кусающая себя за хвост.
- Жуть-то какая, - пробормотала женщина. – Настоящий гадючник.
Внезапно на площадке, откуда следили за Нарциссой маленькие эльфы, из воздуха появилась довольно полная домовиха в алом шелковом тряпье. Увидев хозяйку, она заголосила и кинулась вниз по ступенькам со всей прытью, на какую были способны ее короткие кривые ножки. Продолжая верещать что-то на непонятном языке, толстая эльфийка такала пальцем куда-то вверх, то и дело вздрагивая и шмыгая носом. Недоумевавшая госпожа Малфой стала медленно подниматься по мраморной лестнице, косясь на причудливо извивавшиеся перила - у болтливой эльфийки вырвался вздох облегчения.
«Чего они от меня хотят?» – спрашивала себя дама, поднимаясь на второй этаж. Ни в просторном зале, ни в коридорах по правую и левую руку от лестницы не было ни души. «Чего они все от меня хотят? И почему здесь так холодно?» Причудливые перила под пальцами были ледяными, каждый выдох превращался в маленькое облачко пара. Казалось, вот-вот под ногами захрустит покрывший мраморные ступени снег, а цветы в высоких вазах вдоль стены станут ледяными.
«Почему стало так тихо? Где эльфы, куда они подевались?»
На третьем этаже было гораздо приятнее. Волны теплого воздуха окутали продрогшую Нарциссу, заставив свернуть в коридор слева от лестницы. Здесь было темно – в конце длинного прохода с дверями по обе стороны бледным серым пятном проступало стрельчатое окно. Посередине коридор пересекала косая полоса оранжевого света – одна из дверей была приоткрыта, и волны тепла струились из комнаты, приглашая войти. Шагая мимо портретов, тяжелых драпировок и старинных доспехов (ей показалось, или в шлеме с поднятым забралом снова промелькнули эльфийские глаза-плошки?), госпожа Малфой задержалась перед манившей ее комнатой. Там было...
слишком тепло,
слишком уютно. Но, судя по всему, ей не оставили выбора. Нарцисса толкнула тяжелую дверь и очутилась в роскошно обставленном будуаре.
Пол устилал толстый восточный ковер со змеями, обвивающими экзотические цветы. Тут и там стояли небольшие мягкие кресла и овальные столики; на диване валялись бархатные подушки с серебряными кистями по углам. Вдоль стен до самого потолка тянулись книжные шкафы – правда, книг на полках было гораздо меньше, чем вазочек, статуэток и прочих дорогих безделушек. Полки чередовались с зеркальными вставками в человеческий рост – в зеркалах многократно отражалось плясавшее в огромном камине пламя. При виде этого изобилия женщина остолбенела – звук захлопнувшейся двери заставил ее вздрогнуть и обернуться.
Перед ней стоял Люциус Малфой, одетый в застегнутый на все пуговицы черный домашний камзол. Он был невероятно бледен и держался неестественно прямо; заложив руки за спину и вздернув подбородок, он сверлил Нарциссу ледяным взглядом. Господин Малфой в два шага пересек расстояние, отделявшее его от жены, продолжая пристально ее разглядывать. Наконец, он криво улыбнулся, упер левую руку в бок – в правой полированным черным деревом сверкнула волшебная палочка – и, лениво растягивая слова, произнес:
- В чем дело, мадам? Не ожидали оказаться в собственном кабинете? Или увидеть здесь
меня?
Нарцисса молчала, также в упор глядя на мужа.
- Добро пожаловать домой, дорогая! – Люциус размахнулся и залепил ей пощечину.
***
Флер Уизли чувствовала себя донельзя измотанной. Допросы, которые устраивала ей свекровь, были невыносимы – даже на войне не приходилось так трудно. А тут – на тебе, изволь объяснить все на свете, в том числе и то, о чем не имеешь никакого понятия! Запудрив Молли мозги тут же выдуманной теорией о малышах-метаморфах, француженка сослалась на усталость и желание спать – только так ей удалось выпроводить чрезмерно любопытную свекровь. Старшую госпожу Уизли, похоже, совершенно не волновал оставленный дома Артур – и после этого у нее хватает наглости поучать других, как нужно обходиться с мужем! Флер фыркнула, снова поглядывая на часы.
Она и правда собиралась немного поспать, но тут в доме раздался грохот – от него, казалось, затряслись стены. Кто-то на улице настойчиво колотил в дверь. Испуганная Флер схватила волшебную палочку и выбежала из спальни, не забыв наложить Запечатывающее заклятие. «Уж до малыша им не добраться, кто бы они ни были», - думала миссис Уизли, спускаясь по лестнице с палочкой наготове. Громоподобные удары в дверь стихли – незваный гость словно поджидал и прислушивался. Флер на чыпочках пересекла холл, прижалась спиной к стене возле входа и крикнула: «Кто там?!»
- Флер, отвори, это я, - послышался ответ по-французски; встревоженный голос принадлежал мадам Максим. Произнося снимающие защиту заклинания, молодая женщина успела перепугаться еще раз – что такое могло стрястись с Хагридом, если мадам пренебрегла всеми правилами хорошего тона и явилась без приглашения? Впрочем, Билл сам когда-то говорил, что для друзей их дом открыт днем и ночью... только редко кто из друзей предпочитал ночные визиты.
Согнувшись в три погибели, гигантесса переступила порог и нетерпеливо поглядывала на бывшую ученицу, пока та запирала дверь.
- Шери, - твердым, не допускающим пререканий тоном начала Олимпия, - я пришла тебя предостеречь. Ты совершаешь большую ошибку, связавшись с ‘Эрмионой!
- Но, мадам, вы сами являетесь членом С.У.П.-а, - все же возразила Флер. – Почему вы так внезапно ушли? Что случилось с...
- О, шер ‘Агрид в полном порядке, хвала Мерлину! Именно поэтому я и пришла к тебе, милая. Я не хочу, чтобы ты прошла через нечто подобное. Это так страшно, так тяжело! То, что кто-то тебе очень дорог, нужно понять прежде, чем ты можешь потерять этого человека...
- Мадам Максим, пардон, но я не понимаю, о чем вы, - они так и стояли в холле; обе женщины явно хотели закончить разговор побыстрее и вернуться к своим делам. – Вы же состоите в Обществе, - продолжала миссис Уизли, - как вы можете порицать действия мисс Гранжэр?
- Вот, вот что следует сделать каждой уважающей себя ведьме! – мадам Максим извлекла из сумочки свой членский билет и несколько театрально разорвала его на мелкие кусочки. – Шер ‘Эрмиона вызывает бурю на ваши головы! – воскликнула Олимпия, уничтожая клочки бумаги волшебной палочкой. – Когда милый ‘Агрид узнал о ее затее, то невероятно расстроился. Он даже подумывал сам отправиться к девчонке, но я уговорила его не вмешиваться. Я сама поговорю с ‘Эрмионой, прямо сейчас! А тебе, шери, советую призадуматься над тем, что я сказала! Ведь я тебе как мать, - великанша ласково погладила Флер по щеке, но та не обратила внимания ни на жест, ни на вразумления. Мадам Максим было необходимо остановить! Мерлин упаси, если она заявится к Гермионе и обнаружит, что там произошло! Вдобавок Флер послышалось, что малыш наверху захныкал – его нужно было успокоить прежде, чем плач услышит госпожа директриса.
- Bien sur, madame, вы правы, - согласилась молодая француженка, делая тактически верный ход и растягивая время, - но почему бы нам немного не посидеть в гостиной, не попить чаю – все равно уже утро – и не обсудить, как лучше... раскрыть глаза ‘Эрмионе? Боюсь, что если вы пойдете к ней сейчас, она врядли станет вас слушать... м-м-м... Собрание закончилось довольно скоро, бедняжка выглядела такой усталой – наверное, она уже давно спит, - Флер чувствовала, что говорит слишком быстро и приводит чересчур много причин, что само по себе могло вызвать подозрение – но мадам Максим явно была на нервах и слушала неслишком внимательно.
– К тому же, - спохватилась госпожа Уизли, - она ведь была в Аскабан! Как вы думаете, что ей там понадобилось? Проходите в гостиную, прошу вас, мадам Максим! Располагайтесь поудобнее, я сейчас вернусь! – Флер пододвинула к столу одно из двух огромных кресел, которые предназначались друзьям-великанам, забрала у Олимпии теплую накидку и заклинанием разожгла огонь в камине. – Une minute, madame! – крикнула она с лестницы, торопливо поднимаясь в спальню.
Джозеф Ремус Люпин был очень недоволен тем, что его оставили одного: он выпростал из кокона одеял ручонки, словно пытаясь высвободиться, морщился и капризничал. Встав на четвереньки, Флер вытащила из-под кровати «походную сумку матери-аврора», как иронично называла ее Тонкс. Второпях произнося заклятие, француженка ошиблась – бутылочка с молоком вылетела из недр сумки и вместо того, чтобы попасть в руки Флер, пересекла комнату и приземлилась на платяной шкаф. «Ассио бутылочка» повлекло за собой небольшой снегопад пыли – хвала Мерлину, что этого не видела драгоценная свекровь.
Покормив малыша, заново укутав его и успокоив, Флер кинулась обратно в гостиную. Оказалось, что мадам Максим уже готовила чай, а на столе – блюдо с бутербродами и «особенно воздушными пирожными» госпожи Зефирелли (согласно рекламе, от них не полнеет ни одна ведьма). Госпожа директриса даже не поинтересовалась, почему задержалась Флер; она отлевитировала чайник и чашки на стол и уселась в кресло, похожее в обстановке гостиной на трон.
- Знаешь, ma chere, - по-французски начала Олимпия, передавая чашку миссис Уизли, - у меня есть кое-какие мысли по поводу Аскабан... и мне это совсем не нравится...
Директриса и воспитанница Шармбатона придвинулись ближе друг к другу. Они очень давно не беседовали наедине – как в старые добрые времена...
***
Рита Скитер отхлебнула крепкого кофе из кружки, вновь с наслаждением перечитывая лежавшую перед ней статью. Заметка получилась что надо – первое блюдо в череде аппетитных скандалов! Задумавшись на минутку, Рита пожирнее обвела пером буквы заголовка – название должно бросаться в глаза, привлекать внимание абсолютно всех жителей Хогсмида, от мала до велика! Пожалуй, следует сделать так, чтобы заглавие меняло цвет, полыхало красным и желтым, или...
От размышлений над дизайном заметки журналистку отвлек надтреснутый звон колокольчика у входа в редакцию. Мерлин, нужели проснула Лопоухий, или кто-то из работников типографии пришел пораньше? С ребятами она еще сможет договориться, но вот Уилл... он явно не обрадуется тому, что Рита действует за его спиной. Снова противно звякнул колокольчик; Скитер впопыхах сунула в ящик стола исчерканный лист пергамента и записную книжку, смела туда же перья и закупорила чернильницу. Если это Уилл, то... то она скажет, что пришла проверить, все ли в порядке – недавно была ограблена одна из мелких редакций, следовало бы подумать о противовзломной защите. Главное – это отвлечь его внимание на что-нибудь, да выпроводить поскорее. И надо сменить тренькающую жестянку на что-нибудь помелодичнее.
Оправляя на себе мантию, Рита заспешила к дверям и открыла одну створку. На пороге стоял незнакомец - высокий, но сутулый старик. Он был очень плохо одет, даже хуже замаскированной под нищенку Скитер. Теребя в руках видавшую виды кепку, мужчина исподлобья посмотрел на Риту и пробурчал:
- Здесь редакция «Удачного дня»?
- Дед, да это на вывеске у нас написано! – недовольным развязным тоном ответила Рита. Мерлин, как она переволновалась – а это всего-навсего попрошайка какой-то, ранняя пташка. – Только мы еще не работаем, заходи попозже.
- Я хочу подать жалобу, - не обращая внимания на предложение удалиться забормотал старик. Он упорно смотрел на теплую приемную поверх головы Риты, переступая с ноги на ногу и комкая грязную кепку. – Мне отказали в аврорате, и я хочу пожаловаться через газету.
- Слушай, дедушка, - рассердилась журналистка, - не испытывай мое терпение. Приходи в девять – тебя примут, и жалобу твою напечатают. Кстати, это будет стоить три сикля. У тебя деньги-то есть? Нет – сходи к старьевщику, продай что-нибудь из барахла... Да что ты ворчишь?
- Хулиганы, - гнул свое ранний посетитель, насупив брови и скрипя зубами. Он отстранил опешившую Скитер и шагнул в редакцию, злобно шаря глазами по углам. – Думал я, что вот уволюсь, и не будет больше поганых хулиганов... Что бы я с ними сделал! Да за ноги бы подвесил в подвале, и поболтались бы они у меня денька три, - шамкающий рот раздвинулся в жуткой ухмылке. Рита не на шутку испугалась; она попятилась к своему столу, лихорадочно соображая, что лучше – улепетывать и звать на помощь, или схватить что-нибудь тяжелое и попытаться прогнать мерзкого гостя. Выглядел он довольно щуплым, но решительности старику было не занимать.
- Ты о чем толкуешь, а? Что тебе от меня надо? – как можно тверже спросила ведьма, поглядывая на дверь в типографию.
- Да я же сказал уже – хочу жалобу подать! – воскликнул посетитель. – Замучили, негодяи – спать по ночами не дают! Канальи проклятые! Ненавижу! Думал в тишине провести остаток дней! Ан нет – разъездились на мотоциклах, погань недобитая! Авады на них не нашлось...
- Постой-ка, - прервала его Скитер. Она не ослышалась? – На мотоцикле, говоришь? Кто? Да как звать-то тебя?
- Филч я, Аргус Филч, - проныл старикан. – Замучили, проклятые! Управы на них нет!
- Присаживайтесь, мистер Филч, - фамильярный тон и манеры Риты будто подменили. Она указала на грубый стул сбоку письменного стола. – Сюда, пожалуйста! Не желаете ли чаю, кофе?
- Я ХОЧУ ПОДАТЬ ЖАЛОБУ! – в сердцах завопил Филч, потрясая в воздухе зажатой в кулаке кепкой. – Это преступление – мешать спать честным людям!
- Совершенно с вами согласна, - горячо поддержала просителя Скитер. Она достала несколько чистых листов пергамента и щелкнула пальцами, призывая Прытко Пишущее Перо. – Присядьте и расскажите все, как было, во
всех подробностях. И не отказывайтесь от кофе – я готовлю его по особому рецепту, - кокетливо улыбнулась Рита. Старик кивнул трясущейся головой и снова забормотал что-то, глядя себе под ноги,а журналистка кинулась в крохотную кухню, где от волнения чуть не перебила свои лучшие чашки. Поставив ароматный напиток перед Филчем, Рита сделала знак Перу и приготовилась слушать, стараясь унять дрожь в руках.
- В общем, - сосредоточенно начал Аргус, сделав глоток кофе с коньяком, - спал я себе спокойно – я живу на Вересковой улице – а тут вдруг рев! Выглянул я в окно – а там двое, кричат на всю улицу. Женщина там была, блондинка, и парень чернявый. Ссорились, наверное. А потом начали обниматься – фу, гадость какая! – старик в негодовании плюнул на пол. - В Хогвартсе я за такое мог и в чулан запереть... Не выдержал я, вышел на балкон и приказал им убираться. Ну, села эта сладкая парочка на мотоцикл – ох, что за бесстыжая девчонка, платье задрала, все ноги видать! Сели, крастока ухажера обняла, да и укатили восвояси. Будь я помоложе, так они бы от меня не ушли, негодяи!
Филч продолжал разоряться, грозя кому-то кулаком и корча страшные рожи, но Рита не обращала на него внимания. Прытко Пишущее Перо выбивалось из сил, пергамент покрывался поспешными каракулями. «Интересно, - подумала Скитер, украдкой улыбаясь в чашку, - мне никто не подливал Фортуну Фортунатум? Воистину, день предстоит удачный!»
