Глава 10
- Малфой, очнись!- скороговоркой выпалила Гермиона, щёлкнув пальцами перед его физиономией.
Девушка нервничала, и поэтому слова слетали с её губ торопливее обычного. А как можно было не нервничать, когда тебя прижимают к стене в безлюдной библиотеке, и при этом делают вид, что ничего не происходит. И эти руки, что зажали её с двух сторон, и искрящиеся подобно снегу на солнце глаза напротив - всё заставляло её нервничать. А главное, слизеринец вёл себя совсем не нагло или грубо, и даже когда сравнивал её с мышкой,в его голосе не было и намёка на то, чтобы вступить с ней в словесную перепалку или обидеть её.
Вдруг его руки согнулись в локтях, и Гермиона почувствовала ненавязчивый, приятный запах какого-то незнакомого, немагловского и, надо думать дорогого, одеколона.
“Следует возмутиться!”- неуверенно предложил внутренний голос. Но тут Драко спросил:
-Ты боишься меня, Грейнджер?- и внутреннему голосу было приказано заткнуться.
-Нет.- храбро ответила Гермиона, вжав голову в плечи и став похожей на маленькую черепашку.
- А теперь?- он провёл тыльной стороной ладони по её волосам, и девушка почувствовала горячее дыхание на своём лбу; Малфой был намного выше да и , бесспорно, сильнее её, поэтому отчаянная идея вырваться и бежать бала решительно отвергнута.
- Малфой, что за шутки?- Гермиона упёрлась ладонями в его плечи.- Это совсем не смешно…и отпусти меня, мне надо идти, мне…
- Гермиона.- позвал Драко, будто пробуя звуки её имени на вкус.
- Мне надо идти…- опять повторила Грейнджер, с запозданием понимая, что его губы касаются её виска… Нет, нет…это не правильно, так нельзя!
- Убери руки!- сказала она твёрдо и, не придумав ничего более эффектного, решительно ткнула кулачком ему в грудь.
Это и было её ошибкой: дракон сорвался с цепи, забыв о своих сомнениях и страхах.
Эта девушка должна принадлежать ему. Ему и никому больше. Если бы кто-то год назад сказал Малфою, что он потеряет рассудок из-за грязнокровки, он бы вылил ушат помоев на голову того, кто это сказал, а также на головы его друзей и родственников, включая троюродных бабушек и дедушек. Но это было бы год назад, а теперь… теперь он так хотел её, что скулы сводило от одной мысли о том, что она будет принадлежать кому-то другому. Какому-нибудь Поттеру или Уизли, или кто там у них ещё есть?
Он ревновал её ; к её друзьям, к знакомым, к её книгам, даже к её коту…ко всему, к чему может быть приковано её внимание.
Но он сделает так, чтобы они все отошли для неё на второй план; она будет думать о нём, будет ждать его и страдать, если его не будет рядом. Так же как он страдает каждый день, так же как он ждёт бессонными ночами, повернувшись на постели головой к двери, наивно и глупо мечтая, что через мгновение повернётся ручка, что-то тихонько скрипнет, и в комнату вольётся тихий свет свечей в коридоре… и вместе с этим светом войдёт Она. Однако, ночь всегда плавно перетекала в утро, а чудо не происходило. Он вставал с постели усталый и больной, босиком шлёпал в душ, думая только о том, как же он её всё-таки ненавидит; он ненавидит её всю: её глаза, волосы, плечи…и её улыбку он тоже ненавидит. Она улыбается, а он медленно сходит с ума, тихо и безнадёжно.
Но всему приходит конец, она должна знать, и пусть расскажет потом всем, хуже уже не будет.
- Прости за это.- глухо прошептал Драко, сжимая её плечи, и с какой-то странной жаждой мести замечая, как удивление и испуг в её глазах сменяются безысходностью и мольбой.
“Отпусти!”- просили эти глаза, притягивая к себе матовым блеском.
Он не отпустил, а лишь сильнее прижал к себе это “маленькое чудовище”, как он её про себя называл, и поймал её губы своими.
“Чудовище” решило сопротивляться, но было уже поздно: слизеринец не хотел и не мог её отпустить. Поцелуй с лучшей ученицей Хогвардса был похож на дорогой коньяк, попробовав который один раз, хотелось ещё и ещё.
Сначала она отчаянно билась, как птица в силке, но через минуту, перестав царапаться и брыкаться, обмякла в его руках, словно безжизненная кукла. Кукла, “чудовище”и мышка, которая не ответила на его поцелуй.
Малфой отстранился, тяжело дыша. Её голова была запрокинута, щёки- болезненно бледными, и лишь дрожащие веки выдавали в ней живого человека. Наконец Гермиона открыла глаза, Малфой подавил стон- абсолютная ,тягучая пустота: ни гнева, ни радости- ничего.
- Ты это сделал, чтобы унизить меня?- чуть слышно спросила девушка, не смотря ему в глаза.
“Я это сделал, потому что люблю тебя…Ты же такая умная, Грейнджер, а до сих пор этого не поняла.”- хотелось сказать ему, но слова застряли в горле.
Тогда, будто очнувшись, Гермиона вырвалась, стремительно подняла с пола упавшую книгу и поспешила к выходу. У дверей она обернулась и всё так же, смотря в пол, произнесла.
- Я ненавижу тебя…
