Глава 10Тридцать две пары глаз внимательно следили за каждым его движением. Он, в свою очередь, старательно выписывал на доске названия ингредиентов для зелья. Одна пара глаз тем временем становилась все больше и больше. И принадлежала она мисс Гермионе Грейнджер.
- Ну-с, - закончив писать, Рикман обернулся к классу. – Вот ваше задание на сегодняшний урок.
- А что это, сэр? – вверх взметнулась рука какого темнокожего мальчика.
Этим вопросом великий актер был опять застукан врасплох. Да он-то откуда знает?! Взял со стола какую-то книжку Снейпа, открыл на первой попавшейся странице, переписал что посложнее и всё! Глаза Грейнджер уже рисковали выкатиться из орбит. Выражение её лица не укрылось от взора Алана Рикмана, и потому он тут же обратился к ней:
- А вот мисс Грейнджер сейчас нам и поведает. Да?
- Ну…эээ… Я не знаю… Но, судя по некоторым ингредиентам, оно, кажется, запрещенное…
- Что вы говорите? – насупился Рикман, похолодев внутри. Но из образа не вышел и добавил. - А вы откуда знаете тогда, что это за зелье?
Гермиона вся съежилась под его грозным взором и тихо пролепетала:
- Я не знаю, я просто в книжке читала, там был список запрещенных… сэр…
- В книжке она читала, - пробубнил под нос Рикман. – Выучили тут на свою голову… Ну и что! Делайте давайте!
- Но сэр, - Грейнджер снова подала голос. – Это же очень-очень сложно! Мы же еще не проходили! Как же мы получим «aethereus inspirator»*?! Даже «вингардиум левиоса» не поможет, нужно же абсолютное владение «obsecratio volatilitas»**, чтобы правильно смешать этот только начальный раствор! А дальше совсем-сложно… «fermentum»*** , «medianus compositio»**** … Это же целое искусство!!!
Пылая очами, девушка сделала несколько движений волшебной палочкой, очертив какой-то узор, и откинулась на спинку стула. Из сказанного ею мистер Рикман понял только слово «искусство» и оскорбился, будучи задетым за живое больное место.
- Искусство?! Вот это – искусство? – он раздраженно помахал своей палочкой перед носом зубрилки. – Вот эти бестолковые хаотичные махания вы называете «искусством»? Да что вы вообще понимаете под этим словом? Да знаете ли вы, какой глубокий смысл, какие переживания и эмоции таятся в этом великом слове! Причастным быть к искусству – честь! Её надо заслужить! Стать частью, пропустить сквозь себя, вплести в свою жизнь! Всего себя отдать, в конце концов!
Класс во время монолога тихенько сидел, ошарашено наблюдая за тем, как их профессор зельеварения носится между партами, яростно жестикулирует и сверкает глазищами.
- Да-да, отдать себя всего! Сгорая дотла! Всю душу! Вот вы! – Рикман резко остановился и указал пальцем на Рона Уизли. – К доске! Скажите мне, давайте! И всему классу скажите, что есть искусство истинное и вечное?
Уизли, весь трясясь, вышел на середину класса, нервно сглотнул и покраснел.
- Я н-н-не знаю, сэр…
- Конечно, вы не знаете, - вскипел Рикман. Что уж говорить, Алан не выспался, разнервничался от перспективы встретиться с Волдемортом и, вдобавок ко всему, ужасно проголодался, потому был зол и взвинчен до беспредела. – И кто такой Шекспир, вы, конечно, тоже не знаете?
Уизли покраснел еще сильнее и произнес еще тише:
- Я не знаю, сэр…
- Не знаете… - «профессор» стукнул кулаком по столу. – Как можно не знать, кто такой Уильям Шекспир?! Вы же англичане, а не племя нанайское какое-нибудь! Да уже и там, наверняка знают, кто такой Шекспир! Чему вас только здесь учат?! Не знать о достоянии и сокровище, можно сказать, самой сути Великой Британии!!! Отелло, Гамлет, король Лир!!! Отойдите в сторону, Уизли, освободите площадку!
Рон посторонился. Великий актер же, закутавшись в мантию, вышел на середину и зловеще произнес:
- Кто, как не я, просветит эти еще не совсем погибшие души?
Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу
Того, что кажется. Ни плащ мой темный,
Ни эти мрачные одежды, мать,
Ни бурный стон стесненного дыханья,
Нет, ни очей поток многообильный,
Ни горем удрученные черты
И все обличья, виды, знаки скорби
Не выразят меня; в них только то,
Что кажется и может быть игрою;
То, что во мне, правдивей, чем игра;
А это все - наряд и мишура…
Ученики заворожено молчали, во все глаза глядя на учителя. И никто не заметил, как спустя несколько минут Гарри Поттер, переглянувшись с Роном Уизли осторожно выскользнул за дверь..
Минерва МакГоннагл сидела за столом и проверяла контрольные работы, когда в дверь её кабинета громко постучали.
- Войдите.
На пороге появился взлохмаченный Гарри.
- Что случилось? Почему вы не на занятиях, мистер Поттер?
- Профессор МакГоннагл! Профессор МакГоннагл! Там профессор Снейп, ну, это… с ума сошел…
- Что? – декан глянула на Поттера поверх очков.
- Он бегает по классу с черепом, обращается к нему «бедный Йорик», заламывает руки и все время твердит быть чему-то там или не быть…
- Не может быть! Пророчество! – декан Гриффиндора схватилась за голову и пулей вылетела из кабинета. Ничего непонимающий Гарри пожал плечами и побежал следом.
В дверь ожесточенно барабанили.
- Ну что за гоблина дери вас!!! – заорал Снейп, подскочив на кровати. – Мне даст кто-нибудь поспать или нет? Кто там?
Дверь осторожно приоткрылась, в её проёме показалась взлохмаченная голова юноши:
- Это я, Дэн.. Алан, можно мне войти?
Зельевар тяжело вздохнул. Что они, Поттеры во всех мирах такие доставучие? Рэдклифф же, не дожидаясь ответа, проник в трейлер, уселся в кресло и многозначительно посмотрел на Снейпа:
- Алан, она опять меня достаёт.
Профессор хотел было спросить «А мне куда бежать?», но промолчал, ожидая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать.
- Сегодня 22-е сентября.
Снейп молчал, усиленно делая заинтересованное лицо. Дэн тем временем продолжил:
- И Том устраивает вечеринку в честь дня рождения…
Снейп вздрогнул и подскочил с кровати.
- Том?! Откуда вы знаете, Поттер?! Надо срочно… - и профессор споткнулся на полуслове. Мама дорогая, что он несет? Это усталость, стресс, проклятые магглы…
- Очень смешно, мистер Рикман, - «Поттер» сделал скучающее лицо. – Вам бы только прикалываться.
«Да уж ничего смешного», подумал Снейп, сердце которого бешено стучало и норовило выпрыгнуть из груди. Да что это он так разволновался, в самом деле? Мальчик вон за шутку всё принял… Ничего страшного… Чтобы успокоиться, зельевар прошествовал к небольшому столику и налил себе воды из графина. Быстренько осушив стакан, он поинтересовался:
- Так в чем ваша проблема?
- Эмма сказала, что если еще раз увидит меня рядом с Дианой, то сегодня на вечеринке мне устроит «сюрприз», чтоб я на всю жизнь запомнил. Я даже не могу отдохнуть толком и расслабиться! Эмма все время меня пилит и пилит, пилит и пилит…
«Мерлин великий, мне б твои проблемы», подумал Снейп, а вслух сказал:
- Так не стой рядом с Дианой!
- Как не стой, она ж гример! Мне себя самому гримировать что ли?
Оу! Так вот кто такая Диана – это та симпатичненькая суровая штучка? Неугомонный «Люциус» был прав - да, это предмет для разговора. А у мальчика губа не дура!
-И потом… Я так ждал этого вечера… Диана согласилась со мной потанцевать! Я что зря два года порог обиваю? И потом… она тоже на меня смотрит! Стала смотреть… Я в спортзал таскался все лето как проклятый! Смотрите, какой бицепс!
И он засучил рукав футболки.
- Вот потрогайте!
- Ой. Нет, спасибо, я и так вижу…
- Нет, вы потрогайте! – настаивало юное дарование.
Кисло улыбнувшись, проф потрогал его руку указательным пальцем и вынужден был согласиться, что бицепс что надо!
- А пресс, смотрите, какой!
Рэдклифф задрал майку.
- Мило, - согласился Снейп. – А можно я его не буду трогать? Я вам на слово верю…
Опустив футболку обратно, Дэн продолжил:
- Так вот, я старался, старался… А Эмма - она должна была к родителям уехать!!! А теперь остаётся! Том её, видите ли, уговорил!!! Кретин белобрысый…
Снейп изогнул бровь.
- Нет, вы не подумайте, - спохватился Рэдклифф. – Я ведь очень люблю Эмму, но Диана, вы же понимаете…
Профессор понимал. Ещё как!
- Что мне делать?
Приятно, конечно, когда с тобой советуются в любовных вопросах, но тут профессор даже не знал, что ему ответить… В голове всплыл образ очаровательной гримерши. И несказанно мысленный взор профессора порадовал. Немного подумав, он пришел к выводу, что должен наставить это юное создание на путь истинный. Ведь негоже неокрепший детский ум травмировать. Тем более такими красивыми девушками. Они, девушки, могут другим пригодиться… Которые вопросом «что делать» и любимыми «Эммами» не обремененные… Потому он встал посередине трейлера и, гордо закинув голову, сказал:
- Ну что вы, Дэн! Вы с Эммой созданы друг для друга!
- Дааа? – разочарованно произнес Рэдклифф. – А я вот подумал, может, вы меня сегодня вечером прикроете? Фелтон ночной клуб снял, я подумал, вы не могли бы… ну, занять Эмму ненадолго?
А мальчик-то – наглец!!!
– В смысле «прикрою»?
- Ну… Она вас очень любит и восхищается вами…
- И что я должен, по-вашему, делать?
«Поттер» замялся.
- Ну… Потанцуйте с ней что ли… Или Шекспира почитайте, она это любит. Если вы уделите ей немного внимания, она на время про меня забудет, и мы с Дианой…
«Ага, - подумал профессор, - щаз! Бегу и спотыкаюсь!»
- Мистер Рэдклифф! А вы не считаете, что ваша просьба немного некорректна?
- Ну, я ж вас прикрывал, когда вы курили на балконе!!!
Снейп вздохнул. Что делать? Ведь мальчик так старался. И теперь глаза этого мальчика смотрели на профессора Зельеварения с какой-то щенячьей тоской… Так значит, Рикман тоже шифруется с сигаретами? Неравные, конечно, условия, но мужская солидарность, будь она неладна.. А весело здесь все-таки… Интриги…
- Посмотрим, что я смогу сделать…
- Спасибо! – Рэдклифф буквально выпрыгнул из кресла и, порывисто обняв профессора, пулей вылетел из трейлера.
Проводив его суровым взглядом, профессор наколдовал себе мятную сигаретку. Прикурил от палочки и снова сел на кровать. В сущности, он ничего конкретного не обещал! И вообще, посмотрим как пойдет эта маггловская вечеринка… Диана… Диана – это 50 баллов Слизерину, однако!
- Мистер Рикман! – снова постучали в дверь. – Вас зовут на съемочную площадку!
- Ах, чтоб вы провалились, - пробурчал профессор, затушил сигарету об пол и, бросив окурок под кровать, вышел из фургона…
*воздушное вдохновение
**заклинание летучести
***досл. «закваска»
****срединный состав
