Он был старше ее

Поттер и Уизли

Сегодня меня вызывали в Министерство Магии в связи с конференцией по усовершенствованию зелий. Пребывание там заняло времени намного больше, чем я ожидал, поэтому, когда я аппарировал на крыльцо дома, на улице было уже темно. Негодование по поводу начинающегося дождя вытеснило на миг накопившуюся за день усталость. Вчера тоже был дождь, и я опять не спал. Поэтому сейчас мне хотелось только одного – оказаться перед камином с чашкой горячего чая или стаканчиком чего-нибудь покрепче.
Отряхивая мантию от попавших на нее капель, я услышал звук торопливых шагов Гермионы, которая пересекала гостиную. Через мгновение она уже распахнула передо мной дверь и с порога выпалила:
– Северус, пожалуйста, не сердись, у нас гости.
– Я могу зайти? – осведомился я, стараясь подавить нехорошее предчувствие.
– Извини.
Она пропустила меня вперед. Но оглядев гостиную, я никого в ней не заметил.
– Я не вижу никаких гостей. Твои друзья уже ушли? – настороженно спросил я.
– Нет, – Гермиона слегка покраснела и, стараясь не смотреть на меня, с трудом, как будто что-то мешало ей разговаривать, произнесла: – Они на заднем дворе, отправляют сову с письмом.
– Почему ты не предупредила меня? Я думал, что в прошлый раз все хорошо объяснил.
– Я сама не знала, что они придут, – в ее голосе слышались нотки отчаяния, и мне стало неприятно, что она считает меня монстром, который готов сожрать ее за визит друзей.
– Память у Уизли и Лонгботтома, видимо, до сих пор такая же, как в школе, раз они не запомнили мою просьбу.
– Это не они, – она нахмурилась и, увидев в моих глазах вопрос, продолжила: – Это Гарри и Рон.
Я сложил руки на груди, прошелся по гостиной взад и вперед, раздумывая и подбирая слова, чтобы не обидеть и не заставить ее нервничать еще больше.
Гермиона тем временем села на диван и обняла себя за плечи, краем глаза подглядывая за моими перемещениями.
– Как давно они здесь? – спросил я, разворачиваясь около камина, чтобы совершить еще один круг по комнате.
– Примерно час или чуть больше, – Гермиона поймала мой изучающий взгляд и добавила, как будто оправдываясь: – Честно, Северус, мы только чай успели попить.
– Как они попали сюда? – снова задал я вопрос. – Ты же знаешь, что вокруг дома наложены чары. Как они нашли тебя?
Гермиона молчала, пытаясь найти ответ, который лежал на поверхности – все было очевидно, как мне казалось.
«Ну же, Гермиона, ты всегда была смышленой ведьмой, должна и сейчас все понять, если захочешь», – думал я, еле сдерживая раздражение, которое росло с каждым моим шагом. Эта история с визитом Поттера и Уизли только началась, а уже выводила меня из себя.
– Наверное, Джинни сказала им, – неуверенно предположила она. – Или профессор МакГонагалл.
– А сову они принесли с собой? – продолжал я выспрашивать ее.
– Да, – Гермиона усиленно закивала головой. – Рон пришел с Сычиком.
– С Сычиком, значит, – на автомате повторил я, продолжая свое движение. – Как удобно везде носить с собой мини-сову.
– Хочешь чаю? – несмело предложила она.
– Хочу узнать, о чем вы говорили и что делали? – я подошел к дивану и сел рядом с ней. – А потом чаю.
– Давай, я позову их, а то они что-то долго отправляют письмо?
– Не надо, – я поморщился, предвкушая, как скажу следующие слова. – Когда закончат, сами зайдут.
Гермиона тут же положила голову мне на плечо и начала увлеченно рассказывать, периодически поглядывая на кухню, из которой был выход на задний двор. У меня в голове стояла каша от ее слов и собственных мыслей. И каждый раз, когда она произносила «Гарри» или «Рон», где-то в области живота все болезненно замирало и немело.
– А еще я рассказала им про нас, – сказала она, поглаживая меня по рукаву.
– Ты злишься? – спросила она, выдержав небольшую паузу, и подняла голову, чтобы заглянуть мне в лицо и посмотреть на мою реакцию. – Они никому не скажут, Северус, они обещали.
Я провел рукой по ее волосам, любуясь тем, как на ее лице появляется улыбка из-за того, что я не ругаюсь.
– Я знаю, что не скажут, – произнес я, не понимая, было ли это очередной ложью с моей стороны.
Гермиона тем временем продолжала рассказывать новости, которые узнала от Поттера и Уизли. О том, где они были все это время, о том, что почтовые совы не могли туда добраться, и поэтому они не получали ее писем, о том, что, как только появилась возможность, они приехали повидать свою подругу.
– Тебе пора пить лекарство и ложиться спать, – прервал я ее, взглянув на часы. – Уже почти девять вечера.
– Но Гарри и Рон… – запротестовала она. – Мне нужно их проводить. Я сейчас схожу за ними, – сказала она, вставая с дивана.
– Никаких «проводить». На улице дождь, ты знаешь, что это означает. Тебе нужно сейчас же лечь в постель и выпить зелье, – я развернул ее к лестнице, не давая ни малейшей возможности поспорить. – А Поттера и Уизли я сам провожу.
Гермиона насупилась совсем как маленький ребенок, но, решив не возражать, стала подниматься по ступенькам.
– Я приду через пятнадцать минут и надеюсь, что увижу тебя засыпающей в кровати, – строго крикнул я вслед ее удаляющейся спине.
Когда она скрылась за дверью спальни, я прислонился к стене и так плотно сжал веки, что стало больно. Наверное, надо было написать письмо Минерве, рассказать о том, что сегодня произошло. Только она непременно сразу же прибудет сюда. И я снова буду наблюдать жалость в ее глазах, с которой она посмотрит на Гермиону, когда та взахлеб будет рассказывать ей про приход Поттера.
Я зашел на кухню и первое, что увидел – три чашки с остывшим чаем. Две полные, а одна почти пустая. Я вылил их содержимое в раковину, а потом вышел на задний двор.


Гермиона, растирая тыльной стороной ладони сонные глаза, приподнялась с постели, когда я вошел в спальню.
– Гарри и Рон ушли? – спросила она, зевая. Увидев мой ответный кивок, она добавила: – Они не говорили – они еще придут?
– Надеюсь, что нет, – проворчал я, убирая с тумбочки пустые пузырьки из-под зелья. Стараясь не обращать внимания на насупившееся лицо Гермионы, я начал укутывать ее одеялом.
– Северус, зачем ты так? Сегодня был такой хороший день, – прошептала она, уже засыпая. – Я увидела Гарри и Рона, ты не сердился…
Так и не договорив, она провалилась в глубокий сон. Она часто так засыпала – во время какой-нибудь фразы. Я немного посидел рядом, рассматривая ее безмятежное лицо, на котором застыла легкая улыбка, а потом спустился на кухню заварить крепкий чай, по пути проклиная осень, которая в этом году была очень щедра на дожди.
Я был рад, что Гермиона быстро заснула, не успев ничего расспросить про Поттера и Уизли. Мне не пришлось говорить ей, что когда я вышел на задний двор, он был пуст. Мне очень не хотелось сообщать ей, что друзья, которых она так ждала, ушли не попрощавшись.


Я так и просидел на кухне всю эту ночь после ее последнего приступа, сжимая в руках чашку с остывшим чаем. Воспоминания отнимают слишком много времени: уже вовсю светит солнце, а часы показывают полдесятого утра. Рыжее чудовище крутится под ногами, требуя своего законного завтрака, оно уже давно не ходит за мной попятам, изучая и недоверчиво посматривая, как раньше. Теперь Живоглот выказывает какое-то свое кошачье уважение ко мне и даже слушается, когда я требую, чтобы он слез с дивана. Только я протягиваю к нему руку, чтобы погладить, как он уносится прочь, услышав звук шагов на лестнице.
– Северус, – Гермиона подходит ко мне и начинает перебирать мои волосы, отчего мои веки медленно наливаются тяжестью, – ты не спал всю ночь?
Я готов заурчать в ответ, вторя Живоглоту, который трется о ее ноги.
– Сегодня выходной, – твердо говорит она и тянет меня за руку из кухни, – ты можешь отоспаться. Пойдем.
Я встаю и, притянув Гермиону к себе, просто смотрю на нее, зарываясь руками в ее волосы, чувствуя, как пальцы скользят сквозь волнистые пряди. Проходит, наверное, несколько минут, а я никак не могу отвести взгляда. Гермиона улыбается мне в ответ и спрашивает:
– Что с тобой?
Разве я могу сказать ей, что за эту ночь передо мной промелькнула вся моя жизнь? Настоящая жизнь – та, в которой есть Гермиона.
– Спать хочется, – совсем тихо говорю я и, слегка прикоснувшись губами к ее виску, иду в спальню.