Хрустальный шарик для Элис

Глава 10

Глава 10. Роман.

Элис расправила складочки своего хорошенького платья и, посмотрев в зеркало, опять помянула недобрым словом Паоло. Он приучил её к хорошей и дорогой одежде и так избаловал её в этом отношении, что Элис было тяжело отказаться от красивых туфель или изящного платья. Хотя… при здравом размышлении, она понимала, что все это лишняя обертка и красивая упаковка…
Платье на ней было очень красивым, но ей казалось, что она выглядит в нем слишком взрослой, но времени на что-то иное у неё не было – её ждали в гостях.

Сальдерини устраивали ежегодную вечеринку в своем доме, приглашали своих друзей. Увы, друзей среди людей у них не было людей. Хотя семейство и придерживалось умеренности, и зачастую предпочитали вегетарианство, искушение могло быть слишком сильным. Сегодня Элис пообещали, что не будет ничего лишнего, только дружеские посиделки и танцы…
Перед парадным входом царила оживленная атмосфера, что было очень неожиданно для тех, кто предпочитал незаметность: заносили чемоданы из кожи, суетились и жутко торопились. На крыльце стояла Мадлон в своем любимом домашнем платье. Её лицо просто светилось от счастья. Завидев Элис, она кинулась к ней с распростертыми объятиями:
- Девочка моя! Как хорошо, что ты пришла! Представляешь, приехал мой племянник, Роман. Мне, кажется, вы должны сдружиться! – она подмигнула, чмокнув её в щеку.
- С чего нам дружить? Мы даже не знакомы, - спокойно отозвалась Элис, привыкшая к тому, что Мадлон, мучаясь от скуки, постоянно искала кому-нибудь жениха или невесту
- Ой, ну и познакомитесь. Что тебе с нами, стариками, делать.
- Подожди… но ты же сказала, что он твой племянник …
- Ну, это весьма относительное понятие. Если быть точной, то Роман мне пра-пра-пра-пра-пра-правнук. Но согласись, звучит ужасно для такой еще относительно молоденькой женщины! – Мадлон тряхнула своими каштановыми кудряшками и чуть склонила голову на бок. – Он твой ровесник. Еще молоденький вампирчик. Все эти чемоданы –его. Мальчишка просто невыносим! Он так любит роскошь и хорошую одежду, что его невозможно остановить. Прямо как тебя, во время походов по магазинам. Он такой щеголь…
Элис хихикнула.
- Да прекрати! Всего лишь пара платьев, когда они мешали настоящей женщине!
- Но ты ведь у нас не настоящая… и…. прости, но и не женщина толком! – тихо заметила Мадлон и тут же встретила свирепый взгляд Элис. – Прости, я не хотела обидеть…
- Но обидела! – внутри девушки все закипело, и она ощущала, как гнев пульсирует в венах.
- Просто это уже смешно. Ты что? Траур несешь по кому-то? Почему тебе найти себе друга? Ведь ты у нас красавица, - хозяйка дома потрепала её по щеке.
- Не хуже и не лучше других, - огрызнулась Элис и поспешила в дом.
Ей всегда нравился полумрак, царивший там, остро пахнущий миндалем и корицей. Огромные букеты свежих роз, фрезий и лилий превращали уютный и прелестный домик в настоящий роскошный цветник. Где-то наверху Франческо расставлял на полках свободной комнаты книги и распевал своим восхитительным голосом что-то из Carmen. Как и большинство итальянцев, он обладал удивительным музыкальным слухом и голосом от природы, а, став вампиром, он мог с легкостью затмить любую оперную звезду.
Неожиданно девушка почувствовала сильную боль во всем теле. Такая боль говорила об одном: лучше ей поддаться и позволить растекаться по всему телу, пока она не дойдет до головы… А потом…Почти на ощупь девушка нашла кресло и рухнула в него.
Но ничего не случилось… Как будто выключили подступающую дурноту, и все тело сковала тяжелая слабость.
- Тебе было плохо. Я помог, - раздался над её ухом голос с незнакомым акцентом.
Она подняла голову и встретилась взглядом с блестящими темно-синими глазами.
За спинкой кресла стоял высокий молодой человек. Длинные черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке, обнажая все недостатки его лица. Слишком длинный нос с трепещущими ноздрями придавал ему хищный и какой-то дикий вид. Левую щеку рассекал глубокий шрам, тянувшийся от виска до самой шеи. Сами черты лица его были несколько ассиметричны. Вот только глаза, потрясающие до глубины души, были прекрасны…
- Я кажусь вам страшным, мисс? – медленно, тяжело перебирая слова, спросил он. – Даже превращение не сделало меня краше.
- Вы вампир? – это настолько потрясло Элис, что она даже испугалась. – Но глаза?? Запах? Кожа?! Вы… выглядите… и пахнете, как человек! – поняв, что сказала бестактность, она смутилась. – Простите…
- Все в порядке. Вы, как и все, попали в заблуждение, - он коротко хмыкнул. – Увы, я что-то вроде альбиноса. Меня зовут Роман Изорвец. Я… родственник Мадлон.
- Она говорила о вас. А я Элис, - она протянула ему свою хрупкую руку. – Но как такое возможно? – совершенно забыв о приличиях, девушка прижала ладонь к его груди, мечтая услышать стук сердца. Но ответом ей была тишина. – Не может быть. Вампир? Человек?
- Как видите, - Роман развел руками. – Пойдемте в гостиную. Никто не может объяснить этого. Я был и у Вольтури. Странные они такие, - он растянул губы в улыбке, от чего его лицо стало еще неприятнее. – Еле сбежал от них.
- Почему?
- Не люблю быть экспонатом в коллекции, - это было сказано таким тоном, что Элис не решилась спрашивать, что это значит. – Но они ничего не смогли мне сказать. Я и без них прекрасно знаю, что подобных мне не существует более.
- Но еще… Как вы узнали, что мне больно? И как вы уняли боль? – она решительно глянула на него.
- Способность такая. Я чувствую боль на расстоянии и могу унимать её. Поэтому малютка Джейн не смогла мне её причинить, хотя говорят, что она в этом деле мастер.
Элис недоверчиво посмотрела на него, а он нерешительно улыбнулся ей. Только сейчас девушка поняла, что этот незнакомец, такой ужасающий на вид, на самом деле беззащитен и безобиден, как ребенок. От него не веяло опасностью. Хотя возможно это и было его самым страшным оружием.
- Значит, у вас тоже есть способности, да?
- И у вас? – Роман встал перед ней и с улыбкой смотрел на её макушку, которая доходила ему до локтя. – Вы тоже умеете что-то такое? – он повел руками, пародируя какие-то колдовские штучки.
- Не назвала бы это способностью – это скорее всего просто моя участь, а я с ней смирилась. В этом есть даже какая-то прелесть – видеть будущее… как… - словно вертелось у неё на губах, - как в хрустальном шарике.
Они вышли в сад и спустились в мрачноватую аллейку. Розы в этом году были ранние, и их сладкий аромат смешивался с прохладным воздухом и вечерней росой, столь некстати выпавшей на траве.
У Романа была прямая осанка- несомненно, он был военным в прошлом, а безукоризненные манеры говорили об хорошем воспитании. В нем подкупало все, и он казался человеком, без сомнения. Иногда Элис казалось, что она чувствует аромат его крови. Но это был обман…
Он рассказывал ей о своем прошлом и был удивлен, что она своего не помнит.
Он родился в Сербии и происходил из знатного и древнего рода. Но, несмотря на это, детство его было унылым, а юность безрадостной: от фамильных богатств остался лишь герб и громкое имя, и аристократическая бедность довольно быстро превратилась в ужасающую нищету. Родители едва сводили концы с концами, но старались дать детям образование, достойное их положения. Отец, военный по профессии и по призванию воспитывал сыновей весьма строго, в доме была хорошо отлаженная дисциплина. Матушка была милой и доброй, но её нельзя было назвать слабой. Часто она препиралась с мужем, когда ей казалось, что он слишком строг к её обожаемым мальчикам. Дочери получили надлежащее юным девицам образование, были прекрасными рукодельницами, но увы… бесприданницами. Старшие братья смогли как-то устроить свое дело и обеспечить приданое сестрам.
Не желая быть обузой семье, Роман сбежал, не окончив курса истории в университете. С горькой и какой-то странной усмешкой он рассказывал, что путешествовал по миру в поисках лучшей доли. К 23 годам он сам считал себя уже умудренным опытом старцем, повидавшем на своем веку очень многое. А потом была эпидемия тифа, которая застала его в Мексике. Он умирал, сжигаемый лихорадкой, когда перед ним предстала прекрасная незнакомка…
Еще мальчишкой Роман слышал истории о своей дальней родственнице, которая якобы продала душу Дьяволу за вечную красоту и молодость, а потом инквизиторы сожгли её на костре.
И вот теперь она, словно сошедшая с фамильного портрета, стояла у его койки и предлагала помощь. Её прикосновения были такими нежными и теплыми, что горящий от боли, не видевший уже пять дней ничего, кроме грязных стен сельской больнице, ничего не ощущал и не слышал даже её предложения….
Мадлон так и не объяснила, почему ей вдруг захотелось обратить в вампира родственника, как она узнала его и как нашла. Она не говорит, да никто и не спрашивает.
Вампирская жизнь пришлась ему по вкусу, муки совести прекратились где-то через 10 лет, но Роман предпочитал иногда проводить пару лет на вегетарианстве – «чтобы отдохнуть от тяжелой крови».
Он нравился Элис своим умом и цепкой, злобной иронией – к себе, и к людям, но было в нем что-то добродушное и милое, в некоторых вопросах он был наивен как дитя. Он слушал Элис очень внимательно, ему и вправду было очень интересно слушать её.
- Тетушка думает, что я щеголь, а в чемоданах – мои наряды. На самом деле – это книжки, читать люблю я очень, - широко улыбнулся он. – Конечно то, что я похож на человека, очень помогает мне, но все же… иногда молодые вампиры жаждут отведать моей крови, - он обнажил горло, на котором были видны уродливые шрамы.
- И что вы делаете с ними? – уже задав вопрос, Элис поняла, как он глупо звучит.
- Убиваю их, - коротко отозвался Роман и тут же мягко улыбнулся. - Я рад, что познакомился с вами, мисс. Вы чудесная девушка, - он протянул ей руку, и она с улыбкой вложила в его широкую ладонь свои тонкие пальцы.
Боль затмила все чувства, разрезая на мелкие куски сознание. Единственной связью с реальностью была шершавая ладонь Романа, за которую она отчаянно цеплялась. Девушка отчетливо видела,
… как Роман, оскалившись, заслоняет собой тело бледной девушки, распростертое на мшистой земле. Её длинные, удивительно светлые волосы, перепачканы в крови, но она жива. Вот трепещут розоватые веки, она открывает глаза и… издает вопль ужаса… И тут из синеватого полумрака всплыло лицо того юноши со спутанными золотистыми кудрями. Его глаза были как у зверя, и никогда еще она не видела существа страшнее.

Она резко открыла глаза и покачнулась. Роман смотрел на неё с живым любопытством, словно на редкую и прелестную бабочку. Казалось, еще миг – и он сомкнет свои ладони вокруг неё, желая удержать. Его губы слегка улыбались, а в глазах плясали недовольные бесенята. Его ладонь бережно гладила её спину.
- У вас есть человек, - она постаралась выделить это слово, как можно более четко, - который вам дорог? И который может быть в опасности?
- Человек? Не думаю. Я не слишком люблю людей. Даже в виде еды они мне противны, - он наигранно поморщился, и тут его уродливое лицо, исказившись от детской гримасы, стало почти милым.
- Но все же… светлые волосы и кукольное лицо… Вы защищаете её.
Роман хмурился, явно пытаясь хоть что-то понять. Теперь Элис находила его даже привлекательным: в своей странной задумчивости он выглядел очень загадочно… Неожиданно его лицо стало таким грустным, что на миг у Элис похолодело внутри.
- Мария – Терезия, - наконец, произнес он помертвевшим голосом.