Глава 10Решила отступить о рассказах исключительно про Доктора. Пусть будет что-нибудь о его спутнице.
Бредфорд – городок маленький, если не сказать крохотный. На всю округу только две местные достопримечательности: церковь да психиатрическая лечебница. Лечебница стоит на краю города, за небольшим парком. Желтоватые, одним своим видом вызывающие тошноту, стены, зарешеченные окна и высокая ограда. На всю больницу человек семь персонала, пятнадцать больных. Работать там никто не хочет - слишком уж тяжелая и неблагодарная работа, платить тоже особо нечем.
Главный врач, больше похожий на водяного, чем на обычного человека, каждое утро совершает обход своего немногочисленного «царства». Больные в большинстве своем тихие и спокойные, за исключением, пожалуй, одной пациентки. Вот уж действительно буйно помешанная.
Ее держат в отдельной палате, потому что с другими женщина не уживается. В общем помещении она устраивала драки, обижала других пациентов, подговаривала их на побег. Кидалась на санитаров, билась в фальшивых припадках, очевидно пытаясь отвлечь их внимание, чтобы опять-таки попробовать сбежать. За все это и была переведена в личные «апартаменты». Тусклый свет, четыре обитые войлоком стенки, смирительная рубашка на прогулке вместо обычной больничной робы и много, много одиночества вместе с успокоительными препаратами, которые, к удивлению врачей, практически не влияли на ее состояние.
Она постоянно говорит. С жаром, размахивая руками, кричит и бросается на стены. В периоды просветления запускает пальцы в короткие, стоящие дыбом волосы (остатки былой шевелюры) и воет в углу палаты как забитое животное. Лоб ее пересекает три продольных шрама, а кожа на ладонях такая тонкая и сухая, что, кажется, вот-вот порвется. На руках при поступлении были ужасные ожоги, заживавшие медленно и болезненно. Женщина раздирала их во сне, поэтому больную приходилось привязывать к кровати ремнями, чтобы лишний раз не навредила себе. Обследование показало, что тело подверглось сильному влиянию электрического тока. Возможно, именно из-за этого ее лицо навсегда обезображено жуткой гримасой, лишено разума и способности к самостоятельной жизни. Смирительная рубашка появилась в ее жизни тогда, когда на выходе в сад, она случайно увидела себя в зеркале. Истерика последовала незамедлительно. Женщина всем телом рванулась к зеркалу и вдребезги его расколотила, после чего повалилась на пол как мертвая. Осколки убрали, а новое зеркало так и не повесили – во избежание повторения инцидента.
Нашел ее рабочий обслуживающего персонала около шести лет назад в прилегающем к территории парке, рядом с распахнутой дверцей трансформатора. Зачем ей понадобилось взламывать замок и копаться во внутренностях будки, врачи не знают. Подозревают, конечно, что тогда будущая пациентка уже обзавелась рядом психических отклонений и пыталась таким варварским покончить с собой. Но свести счеты с жизнью окончательно не удалось. В больнице вырубился свет и, когда включили автономный генератор, главврач отправил ремонтника устранить первоначальную проблему. Там бедняга и нашел женщину, лежащую под проливным дождем около трансформатора. Мужчина перепугался, сочтя ее мертвой, и, забыв про свое задание, ринулся обратно в клинику за подмогой.
Она провалялась в отключке около трех дней. Металась и стонала от боли, несла бессвязный бред. Врачи потом так и не смогли внятно объяснить, почему оставили ее в лечебнице, а не перевезли в ближайший ожоговый центр. Но, когда женщина очнулась и смогла общаться с персоналом вполне осмысленно, стало ясно, что она целиком и полностью их пациентка. На вопрос о родителях, последовал ответ: «Отец всегда предпочитал тоги, а мать любит живопись». При этом имена родственников она называть отказывалась, требуя позвать доктора, и брезгливо морщилась при виде главного врача клиники. Женщина утверждала, что умерла и находится в виртуальном пространстве, что ей срочно надо увидеть друзей и крайне необходимо наведаться в библиотеку. Она плохо переносила лунные ночи, становясь все более беспокойной, до утра меряя шагами маленькую палату.
На ее историях и заболевании было защищено две диссертации и одна докторская. Но за шесть лет никто не заявил о пропаже человека, навещали ее лишь представители медицинской сферы. Она живет под именем, которого нет в картотеках и базах данных правительства.
Женщину зовут Ривер Сонг.
Ее безумие не подвергается сомнению.
Потому что в нем некому усомниться.
Ну и про двойника Доктора))
Люблю долго держать руки под струей холодной воды. Держать до тех пор, пока пальцы не заледенеют и не потеряют чувствительность. Это ведь такое замечательно свойство обжигающе холодной воды – заставлять пальцы терять чувствительность. С мозгом такая штука не пройдет.
Ополаскиваю лицо и поднимаю голову. Из зеркала смотрит тяжелым взглядом щетинистый незнакомец. Или слишком знакомец. Смотря как посмотреть. Человек по ту сторону озадаченно моргает и хмурит брови. Его рука, чуть задержавшись в воздухе, осторожно касается волос. Я медленно провожу языком по зубам, и сквозь отражение проступают черты того, другого, делавшего такой же жест много дней назад и слегка поправлявшего галстук. Вторая рука уплывает за пределы зеркальной реальности, и я слышу, как мерный шум воды сначала сменяется прерывистым капанием, а затем и вовсе стихает.
Тот, в зеркале, это он. Ну, или я. Сложно сказать. У нас так много общего в плане эмоций, генетики, взаимоотношения с миром. Мы практически идентичны. Должен ли кто-то уйти в тень? Я рассеянно смахиваю с тумбочки на кафель тюбик с пастой. Он всегда так близко стоит к краю, что время от времени оказывается на полу. Доведенные до автоматизма движения абсолютно не мешают думать. Хорошо, что мысли не звучат.
Не хочу быть тенью или бледным смертным подобием. Между нами не должно быть конкуренции. Хотя какая конкуренция может быть между двумя разными вселенными? Я уже не тот герой. Не спасаю планету, системы и миры. Зато у меня есть Роза. Весомый аргумент, чтобы стать смертным и быстро обрастать щетиной. Я согласен бриться по утрам, есть блинчики с медом (ненавистным медом) на завтрак и всей поверхностью кожи ощущать, как утекает время.
Человек в зеркале удовлетворенно поглаживает чисто выбритый подбородок. Я вижу морщинки вокруг его глаз. Все-таки это не он, это я. Морщинки определенно принадлежат мне. Незнакомец в зеркале медленно разворачивается и исчезает в зеркальной дали.
У него впереди так много жизней, чтобы остаться прежним, а у меня всего одна – чтобы измениться. Поэтому он уходит.
Прощай, Доктор. Приятно познакомиться, Джон Смит.
