Глава 10После прорыва в поисках крестражей (как иначе назвать эскападу по внезапному похищению медальона?) наступило временное затишье. Конечно, уроки продолжались, и с Пожирателями приходилось держать ухо востро, но, по крайней мере, почти полтора месяца никто из троицы друзей не получал серьёзных ранений, не считая пострадавшего самолюбия Гермионы, которая теперь по утрам влезала в серую мантию, похожую на помесь савана с арестантской робой.
В начале октября, всё ещё находясь на эмоциональном подъёме из-за удачной операции с Амбридж, Рон и Гарри во время одной из Гермиониных отработок, когда директор был занят, предприняли попытку проникнуть в Тайную комнату с целью добраться до клыка василиска – одного из возможных орудий, способных уничтожить тёмную магию крестража. Они сомневались, что разлагающийся труп гигантской змеи всё ещё покоится в замке – логичнее было предположить, что его убрали ещё после их второго курса. Однако логика прежнего хогвартского директора всегда была слишком сложна для их понимания, и то, что осталось от василиска, преспокойно истлевало в глубинах запечатанной Тайной комнаты. К сожалению, клыком кто-то озаботился раньше них.
Опечаленные провалом операции, они ещё несколько недель предавались пустым рассуждениям, храня медальон по очереди (исключение составлял Гарри, у него при приближении к крестражу начиналась такая боль, что его из состава хранителей единогласно исключили).
В начале ноября, однако, пришла неожиданная весть от Джинни. Рон отправился на встречу с нею в Хогсмид и принес, кроме переданных приветов и заверений в благополучии, ещё и странную новость, обсуждением которой ребята и занялись, сидя с ногами на диване в Выручай-комнате…
- Какая-то довольно идиотская провокация для масштабно мыслящего Тёмного Лорда, - критично заметила Гермиона, - значит, четыре месяца Гарри искали - не могли найти и вдруг родили гениальную идею использовать в качестве приманки тётушку… это попахивает маразмом.
- После создания стольких крестражей я не могу поручиться, что Сама-Знаешь-Кто в своем уме! – рьяно набросился на нее Рон. – Вот ты можешь? Или, может, хочешь, чтобы Гарри отправился прямо в лапы к Пожирателям?
- Не мели ерунды, Рональд, - резко отрезала девушка. - Конечно, я хочу подвергать Гарри опасности не больше, чем ты, но давай рассуждать логически. Тётя Гарри вышла на связь с Орденом Феникса через миссис Фигг и сказала, что Дамблдор оставил что-то для него. В этом есть смысл – она знала Дамблдора, Дамблдор знал, что подбирается всё ближе к крестражам, и опасность возрастает, передал через неё что-то …
- И почему же он тогда не передал Гарри эту штуку сам?!
- Да потому что это Дамблдор! Почему он не передал Гарри снитч сам? Почему не передал ему меч сам, если знал, что с его завещанием будет разбираться Министерство? Почему на пятом курсе молчал про пророчество? Почему доверял Снейпу?
- Ты намекаешь на то, что у Дамблдора тоже был маразм?
Гермиона устало отмахнулась от него:
- Ну тебя. Я намекаю на то, что у Дамблдора всегда были далеко идущие планы, в которые он не посвящал ни Орден, ни Гарри, ни даже собственный Омут Памяти. Почему среди этих планов не могла отводиться роль Петунии Дурсль?
- А почему Волдеморту не могла прийти в голову мысль, что Гарри прибежит, радостно виляя хвостом, при одном упоминании тайны и Дамблдора?
- Я не виляю хвостом, - вяло встрял Гарри, который сидел на диване, грея дыханием пальцы, и переводя взгляд с одного оратора на другого. Для себя он всё решил уже давно, но лишать друзей возможности высказаться – это не по-гриффиндорски.
- Да потому что с момента совершеннолетия Гарри, Дурсли не интересовались его судьбой… прости Гарри…
- Я переживу. Они и ДО совершеннолетия не очень-то…
- … А он не интересовался их, они даже не пыталась связываться друг с другом. Снейпу отлично известно, что в том доме Гарри держали только защитные чары – а значит, это известно Вол… Сами-Знаете-Кому. Какой смысл использовать в качестве приманки человека, о котором Гарри даже и не вспоминает? К тому же Орден следил за Дурслями, и если бы они вступали в контакт с Пожирателями, то профессор Люпин обязательно сообщил бы нам через Джинни вместо того, чтобы позволять ей передавать просьбу миссис Дурсль.
- Я пойду в мантии-невидимке, - прервал, наконец, Гарри поток рассуждений.
- А если…
- И возьму с собой вредноскоп.
- Да твоя тётка такая вредная, что вредноскоп тебе дыру в кармане просверлит!
Гермиона закатила глаза – иногда её друзья своей любовью к крутящимся светящимся штуковинам служили прямым доказательством дарвиновской теории.
- Конечно, гораздо разумнее потащить с собой примитивный прибор, нежели напрячь мозги, и воспользоваться заклинанием Malus revelio, которое я вычитала у Снейпа. Еще бы! Куда веселее, когда у тебя на боку что-то вертится, как волчок. Не думаешь, что стОит дифференцировать опасность, исходящую от тётки, и угрозу подкарауливающих тебя Пожирателей?
- От тётки? – Рон захихикал. – Натравит на него кузена, чтоб искусал?
- Лучше быть покусанным Дадличкой, чем получить Аваду между глаз, - включился Гарри в дискуссию. Как всегда, на самом интересном обсуждении, разумеется.
- Представляешь, приходишь ты на урок к Снейпу весь в бинтах и заживляющей мази!
- Ага! Он такой: «Снова подрались с Малфоем, Поттер!» А я ему: «Нет, сэр, меня кузен покусал»!
-… Бешеный!
Ребята расхохотались. Гермиона смерила их утомлённо-раздражённым взглядом. Возможно, им нечего было делать, кроме как зубоскалить, а её ещё ждало привычное взыскание у профессора Снейпа и подготовка к экзаменам, до которых оставалось всего полгода!
- Я сейчас сама тебя искусаю, Гарри, - рявкнула она наконец - или, по-твоему, это очень смешно? Я добываю новые знания на снейповских отработках, чтобы вы катались по земле от хохота и забавлялись идиотскими вредноскопами? Может, ещё заколдуешь его, чтобы он не только светился, но и песенки пел? На Пожирателей – одну, на Волдеморта – другую!!
Рон зашёлся в новом приступе, согнувшись пополам.
- Всё-всё, Гермиона, извини, - Гарри тяжело дышал после истерического смеха, но сумел почувствовать опасность в голосе подруги и предупредительно поднял руки, - ты только напомни мне движение палочки, я давно его не практиковал.
- Кто бы сомневался, - пробурчала Гермиона еле слышно. Иногда поведение ребят очень злило её - находясь в эпицентре войны, они порой вели себя, будто недоразвитые первогодки. Ладно те выскочки, которые устроили во время министерской проверки шоу с фейерверками, для них война – нечто абстрактное, повод проявить свою гриффиндорскую смелость, хотя выходка их, по сути - безмозглая шалость чистой воды на потребу таким же безмозглым псевдогероям, но Гарри и Рон, казалось бы, как никто другой знают, какие на кону ставки, и то время от времени их уносит какая-то инфантильная блажь. Кажется, вот-вот начнут пулять в Кэрроу из рогатки или таскать за хвост её Живоглотика. Направили бы лучше свои силы на благие цели… ну жабу хотя бы поймали, а то Невилл уже спрашивает…
***
Суррей в ноябре являл собой весьма тоскливое зрелище. Снега не стоило ждать до самого Рождества, последние осенние цветы уже были убраны с клумб, и сейчас в Литтл-Уингинге воцарился серый цвет - примерно такой, как носили в Хогвартсе грязнокровки. Гарри поморщился. Тяжёлые тучи грозили проливным дождем, судя по лужам – далеко не первым на этой неделе, а пока ограничились противной моросью. Мантия-невидимка, конечно, была зачарована водоотталкивающими чарами, а вот ботинки давно промокли – надо попросить Гермиону понатаскать его по прикладной магии, а то он всё как-то уделял внимание боевой. Война войной, а глотать Перечное зелье – удовольствия мало.
Он свернул на Прайвет-драйв, не ощущая ни малейшей ностальгии. По-настоящему он почувствовал себя живым, лишь когда уехал в Хогвартс – открывшийся ему мир был ЕГО до дрожи в коленках, и ежегодные возвращения к Дурслям воспринимались уже всего лишь расплатой за будущую свободу. Теперь родственнички, годами превращавшие его жизнь в безрадостную череду упрёков и домашних дел, наконец, остались в прошлом, вместе с рядами тошнотворно аккуратных заборов и лужаек, соревнующихся между собой за кубок нормальности. Нормальный городок, нормальные люди, нормальная, в принципе, тётушка (не пытала же она его калёным железом) – как же он рад, что не возвращается домой, а всего лишь заглядывает в гости!
Дом номер 4 показался за разросшейся изгородью. Сердце тётки, должно быть, обливается кровью от такого запустения – после их отъезда в июле некому было поддерживать сад в идеальном состоянии, и сейчас он, пожалуй, вызывал недовольство благопристойных соседей. Гарри был готов поручиться, что можжевеловые кусты обжиты пауками, а на дереве кто-то свил гнездо и теперь, обзаведясь семейством, активно гадил на дорожки. Возможно, ему ещё придется воспользоваться Ennervate, чтобы откачивать тётю Петунию, если она уже успела оценить размер катастрофы. Действительно, что может быть страшнее в жизни, чем загаженная садовая дорожка? Волдеморт бы удавился от зависти, если б узнал, какие простые есть у магглов способы мучений – ни тебе пыточных проклятий, ни зелий – пара сытых дроздов, и дело в шляпе.
Калитка и входная дверь были предусмотрительно открыты – Гарри предупредил тётку через Орден, что придёт только на таких условиях. Использование мантии-невидимки лишается всякого смысла, если приходится открывать двери. Это ему было понятно и без ворчащей Гермионы.
- Malus revelio, - прошептал Гарри. Никакой реакции.
Заклинание это было добыто Гермионой ещё в прошлом месяце, но удавалось Гарри пока что с большим трудом – отчасти из-за отсутствия тренировок, отчасти из-за сложного движения кистью, держащей палочку. Кручёная загогулина, которую надо было выписать, получалась у него слишком угловатой, и заклинание замирало на кончике волшебной палочки бледным серебристым светом. В случае успеха огонёк должен был быть красным при опасности и белым при отсутствии таковой.
- Malus revelio.
На этот раз удалось. Гарри облегчённо вздохнул при виде белого свечения. Значит, или Снейп подсунул им бракованное заклятье с целью саботирования антиВолдемортовской кампании, или тётя Петуния действительно всего лишь хочет выполнить просьбу директора.
«Бывшего директора», - поправил себя юноша, но тут же упрямо мотнул головой – нет уж, директора и точка.
Вообще, нужно признать, что из их мини-отряда Гермиона пока принесла больше всех пользы. Даже если забыть про испорченное зелье и установление местонахождения Омута Памяти, то заклинания, которые она узнавала у Снейпа, приводили в восторг даже равнодушного к учёбе Рона, а уж их ценность для борьбы было трудно переоценить. Чего стоило хотя бы Quanticio, позволяющее определить количество людей в помещении. По крайней мере, можно было убедиться, что в доме номер 4 на Прайвет-драйв находится лишь один человек, а не целый штаб Пожирателей. Нет, всё же Снейп напрасно недооценивает Гермиону, она ещё покажет ему, где зимуют морщерогие кизляки!
Крыльцо, прихожая, гостиная – за годы обладания мантией-невидимкой и шилом в одном месте Гарри научился передвигаться подобно тени – неслышно. Вот и теперь он мог увидеть тётю Петунию ещё до того, как она узнала о его приходе. Его тётка нервно ходила от стола к камину - тонкие губы сжаты, лицо, кажется ещё более острым, чем прежде, рука упакована в пластиковую лангету. Что это с ней произошло? Гарри нахмурился – он, конечно, не испытывал к тётке тёплых чувств, но быть причиной её несчастий тоже не хотелось. Хотя если бы на Дурслей действительно напал Волдеморт, от них не осталось бы даже руки, не то что лангеты.
- Тётя Петуния, - Гарри сбросил мантию и предстал перед тёткой во всей красе… сомнительной красе Невилла Лонгботтома.
Миссис Дурсль тонко вскрикнула и отшатнулась, то ли от неожиданности его появления, то ли от его странного облика.
- Это я, Гарри, - продолжил юноша, вовсе не желая пугать её. Когда женщина повернулась к нему лицом, стали особенно видны запавшие под глазами тени и почти болезненная худоба. Кобыла, на которую прежде была похожа его драгоценная тётушка, нынче определённо нуждалась в хорошем ветеринарном уходе. Гарри устыдился своих мыслей. Услышь его сейчас Гермиона, он бы выслушивал нотации до Рождества.
- Разумеется, это ты, - прервала сеанс его самобичевания тётя Петуния своим самым омерзительным тоном, который обычно приберегала для тех случаев, когда племянник надувал гостей или натравливал дементоров на её сыночка, - кто кроме тебя станет подкрадываться к нормальным людям с намерением напугать их до полусмерти!
Гарри не стал возражать. Меньше всего он был настроен выслушивать тётушкины претензии – едва ли она придумает что-то новое, список его прегрешений за 16 лет жизни с Дурслями был так длинен, что на нём можно было перевешать всех Пожирателей.
Впрочем, кажется, Петуния тоже не была настроена на долгую плодотворную беседу:
- Забирай.
С этими словами она схватила здоровой рукой внушительных размеров свёрток и, брезгливо морщась, словно от него исходила непотребная вонь, протянула Гарри.
Он, однако, не спешил его принимать, а по настоятельной рекомендации Гермионы («Ты совсем мозги отшиб? Даже не вздумай брать из её рук ничего, предварительно не проверив это на тёмную магию!») провел палочкой над свёртком. Если бы профессор Снейп (с чего бы это он мысленно назвал сальноволосого ублюдка профессором – не иначе тлетворное влияние Гермионы) узнал, что Гарри Поттер использует его заклинания, чтобы уберечь себя от опасности, он бы бросился с Астрономической башни, куда ему, собственно, и дорога.
Если снейповское заклинание не врало, он мог смело принимать тетушкин подарок. Пальцы сомкнулись на чем-то твёрдом и гладком. Юноша развернул жёсткую упаковочную бумагу – Мерлиновы полосатые носки! – клык василиска! Так вот кто изъял его у дохлой зверюги! Он никогда не устанет восхищаться предусмотрительностью Дамблдора! И ужасаться, если уж совсем откровенно…
Однако в продуманном плане Дамблдора явно не хватало одного логического завитка – почему именно сейчас?
- Профессор Дамблдор дал вам определённые указания относительно того, когда именно передать мне… э-э-э… это?
Тётя Петуния стала пунцовой от одного упоминания имени директора.
- Указания? Я тебе посыльный, что ли? – взорвалась она. – Когда смогла – тогда и передала! Довольно того, что эту дрянь невозможно было выбросить на помойку – думаешь, мне было приятно хранить ваши уродские вещи в моем доме? Указания, ха! Не хватало мне ещё слушать болтовню этого свихнувшегося старика!
Доступно излагает – не поспоришь. Какие бы гениальные планы не строил мудрый профессор, он всегда забывал учитывать в уравнении фактор негасимой «любви» Дурслей к своему племяннику. Зато становилось понятно, как клык вообще попал-таки в его руки, а не кончил век в маггловском мусорном контейнере…
Что ж, поболтали и хватит – настроения предаваться сладким воспоминаниям у него не было, тётушка, похоже, могла с минуты на минуту сорваться на ультразвук или того хуже, свалиться с инсультом.
- А что с вашей рукой? – счёл нужным поинтересоваться Гарри перед прощанием, хотя, если откровенно, сильного интереса не испытывал. Едва ли тётя Петуния взволновалась бы, будь он с даже ног до головы обмотан окровавленными бинтами.
Но этот простой, человечный вопрос стал, кажется, последней каплей. Петуния вдохнула воздух с оглушающим свистом и заверещала так, как не верещала даже в лучшие годы чуланно-хозяйственной терапии.
- Что с рукой?! Да как ты смеешь спрашивать, что с моей рукой?! Будто ты не знаешь, что этот чёртов старикашка с нами сделал?! (Профессор Дамблдор? Сломал тёте Петунии руку?! А у чёртового старикашки не было, случайно, красных глаз и дырки вместо носа?) Где был мой разум в тот момент, когда я приняла тебя в нашу семью?! Надо было прогнать этого старого манипулятора с порога в миг, когда он постучал! Я должна была знать, что бед от тебя будет ещё больше, чем от твоей непутёвой матери! (Похоже на монолог родственницы Волдеморта, а?). Только моё доброе сердце не позволило мне отправить тебя в приют! (Ну и приличная экономия на прислуге, чего уж там!)
- Как профессор Дамблдор связан с вашей рукой? – попытался Гарри направить словесный поток в нужное русло.
- Как связан?! Будто ты не знаешь?! Будто вы не делаете это уродские штуки, чтобы заставить людей подчиняться?! (Профессор Дамблдор наложил на тётку Гарри Поттера Imperio?! Похоже на заголовок сенсационной статьи Риты Скитер). Думаешь, мне нравилось хранить эту дрянь в моем доме и не иметь возможности избавиться от неё? Да что там! Даже сбежать! Не прошло и месяца после нашего отъезда, как Вернон попал в аварию, Дадличка подхватил какую-то инфекционную заразу, а я упала со стремянки! (Ну, дядя Вернон вообще любил лихачить, Дадличек, наверное, обожрался немытых фруктов, а тётя навернулась с лестницы, когда пыталась вытереть несуществующую пыль. С чего бы Дамблдору насылать на Дурслей проклятья? Разве только…)
- Когда вы должны были передать мне клык?
- Я ничего тебе не …
- Когда профессор Дамблдор велел вам передать мне клык! После его смерти?
- Так он умер? Туда ему и…
- В день моего совершеннолетия?
Тётя напряжённо засопела. Это означало твёрдое «да». Что ж, всё встало на свои места – несложный заговор, и не выполнивший обещание человек получает целый арсенал неприятностей. Примитивная форма Непреложного обета с поправкой на магглов и гуманность Дамблдора. Видимо, чары спадали при передаче требуемого из рук в руки.
- Ну, вы могли бы просто передать мне свёрток, когда мне исполнилось семнадцать, и избежать всех проблем, - пожал Гарри плечами, теряя с каждой минутой и прежде небольшое сочувствие к родственникам. Сделать наперекор просьбе волшебника просто потому, что он волшебник - это было так на них похоже! На фоне ненависти Дурслей к магии даже Волдеморт казался образцом толерантности!
- Это ты во всем виноват! – взвилась тетя, похожая в своем агрессивном сумасшествии на Беллатрису Лестрейндж. Всё-таки удачно, что магия в их семье передалась только Лили – иначе одним сторонником у Тёмного Лорда стало бы больше. – Бесстыдный щенок! Всё ваше отродье – сборище психов! Надо было запереть мою сестру в психушке в тот самый день, когда из неё полезла эта дрянь… магия!
Слово «магия» женщина выплюнула с таким омерзением, что Северус Снейп мог бы брать у неё уроки – даже он не вкладывал в привычно выдавленное сквозь зубы «Поттер» столько яда.
- Вместо этого наши слабоумные родители носились с ней, словно с выигрышным лотерейным билетом – если бы не необходимость хранить тайну, вся округа узнала бы о нашем позоре в считанные минуты! Я сразу поняла, что это – уродство, что моя сестра – просто ненормальная! Но год за годом вынуждена была терпеть, как она разбрасывает везде свои уродские учебники, грязные перья и балахоны, а мама блаженно умиляется этому!
Гарри слушал её и поражался своим эмоциям – вернее, их отсутствию. То ли борьба с Волдемортом закалила его, то ли осознание того, что он волен прервать этот поток сумасшествия в любой момент – просто повернувшись спиной и переступив порог. В любом случае, оскорбления, которыми тётя Петуния осыпала свою сестру, больше не имели над ним власти. Он достаточно знал о Лили Эванс из рассказов её учителей и друзей, чтобы услышать в ядовитых словах Петунии только раскалённую, кипящую, словно зелье в котле, зависть.
- Если я не ошибаюсь, мама почти весь год проводила в Ховартсе, едва ли она могла так уж сильно попортить вам кровь, - спокойно заметил он.
- Как же! А грязные совы, гадящие на подоконники днем и ночью! Кажется, Лили переписывалась с каждым ненормальным в королевстве! А эти махания палками средь бела дня на глазах у соседей! Колдовать им, видите ли, запретили, но никто не запрещал им отламывать ветки и тренировать взмахи кистью! – тетя явно кого-то цитировала. - А эти вечно голодные дружки, похожие на беглых каторжников, пасущиеся по соседству в ожидании возможности что-нибудь стащить!
Гарри ухмыльнулся, представив, как обеспеченный Джеймс крадётся по газону, покушаясь на телевизор тёти Петунии.
- Когда она была в школе, я хотя бы могла притворяться, что у нас всё, как у нормальных людей, но каково мне было до того, как её забрали в этот ваш уродский замок, и во время каникул? А она шлялась с уродами-оборванцами с девяти лет, год от года, думала я не знаю, как она таскала ему еду, будто я не видела, как он смотрит на неё – готова голову положить на то, что из него вырос преступник!
Юноша почувствовал, что теряет нить повествования – что его отец бездельник и потенциальный правонарушитель, Петуния была уверена, однако сейчас делала предположения явно о ком-то другом.
- Мама дружила с магом ещё до Хогвартса? – он был уверен, что магглорожденная мама узнала о школе волшебства так же, как и он, из письма в своё одиннадцатое лето.
- Дружила! - фыркнула тётя. - Какое достижение – рассказал моей сестре, что она ведьма, да так, словно это была великая честь! Ненормальный урод!
Вот тебе раз! Его мама дружила с кем-то, кто открыл ей глаза на её магическую сущность – наверняка этот человек тоже учился в Хогвартсе! Что-то внутри Гарри затрепетало, словно он почувствовал себя ближе к матери. Миг, когда он узнал, что он маг, был самым радостным в его жизни, и было настоящим волшебством знать теперь, что подобное ослепительное счастье подарил маме кто-то, кто может быть ещё жив, может помнить её ребенком, помнить, как она изумлялась и ахала при виде открывшегося перед ней мира! Картины заструились у него перед глазами – кто-то знал, как мама первый раз проталкивала тележку через стену на платформу 9 ¾, как разворачивала первую шоколадную лягушку в Хорвартс-экспрессе и, затаив дыхание, читала рассказ про какого-нибудь волшебника на карточке (кто знает, может, ей тоже попался Дамблдор!), как замирала от восхищения, впервые увидев замок, колючими шпилями царапающий тёмное звёздное небо, как поднималось к потолку пёрышко, увлекаемое силой её первой Wingardium leviosa… это было в тысячу раз важнее всех её академических успехов, про которые не уставали рассказывать учителя!
- Как звали её друга? – Гарри не узнал свой голос – так хрипло прозвучал он от переполнявшего его волнения. – Того, кто рассказал ей о магии.
- Будто мне есть дело запоминать каких-то ублюдочных психов тридцатилетней давности! Злобный отвратительный хам, смотревший так, словно от меня воняет!
Хм, ну почти достоверное описании самой тёти Петунии, сморщившей сейчас в отвращении тонкий длинный нос.
- … кичащийся своей магией, будто на самом деле это больше, чем позорная болезнь!
Всё-таки весьма удачно, что Пожиратели смерти не прячутся по шкафам – им могло бы не хватить выдержки выслушать такое, а Тёмная метка несколько испортила бы благопристойный облик Литтл-Уингинга.
- … выродок, ещё более сумасшедший, чем Лили, таких людей нужно изолировать от нормального мира за колючей проволокой! Уверена, что он спился или давно сидит в тюрьме, проедая деньги порядочных налогоплательщиков!
Что ж, пока из словесных экзерсисов тётушки можно было только понять сам факт наличия какого-то маминого друга – эпитеты, предположения и пожелания можно было опустить, списав на некоторую присущую миссис Дурсль необъективность суждений.
- Тёрся возле неё, как дворняга, а воображал из себя принца египетского! Ненормальный оборванец!
- А где он жил? – прервал её Гарри, не будучи уверенным, что выдержит ещё пару упоминаний о ненормальности. В конце концов, у него есть дела поважнее, чем отплёвываться от изливаемых на него помоев. Ему ещё два свитка по зельям сочинять и кормить Жутика.
- У меня нет больше времени стоять здесь с тобой и бездельничать! – отрезала тетя Петуния и, кинув короткий взгляд на скопившуюся на каминной полке пыль, заторопилась к двери.
- Где. Он. Жил, - Гарри сам удивился своему жёсткому тону, однако ужина за плохое поведение его уже не могут лишить, так что… - мне уже есть семнадцать и я могу применять магию.
Петуния резко втянула воздух и дёрнулась, словно в попытке броситься ему на горло.
- Где. Он. Жил, - юноша угрожающе поднял палочку.
- Ненавижу, - прошипела его тётя, похожая в своей злобе на вытянувшую шею морщинистую черепаху.
И он не сомневался – она его действительно ненавидела. Всегда. Разница была лишь в том, что сейчас ему было на это плевать…
