Глава 10Светловолосый мужчина брезгливым взглядом окинул кафе и людей, сидящих за столиками, и прошел к самому дальнему углу, где его уже ждал немолодой человек в очках и с сединой в черных волосах.
- Обязательно было устраивать встречу в маггловском кафе? Да еще в такой забегаловке, - вместо приветствия произнес он.
- И тебе доброго вечера, Малфой, - его собеседник кивнул и посмотрел по сторонам. – Зато никакой слежки и проблем с подслушиванием.
- То-то я и смотрю, Поттер, что ты уже успел наложить с десяток невербальных Оглохни. Это походит на манию.
- Жизнь заставила, - он развел руками. – Ладно, давай сразу к делу, не хочу задерживаться тут надолго.
- Проснулась нелюбовь к магглам, Поттер? – Драко Малфой усмехнулся.
- Нет, просто если нас увидят вместе, это перекроет и тебе, и мне последний доступ к планам Министра и Министерства, - Гарри пожал плечами и внимательно посмотрел на собеседника. – Я слушаю тебя.
Малфой поморщился, словно от зубной боли, и заговорил:
- Вчера он собрал внеочередное совещание со своими Министрами, главой Аврората и крупными акционерами, - тонкая улыбка возникла на его лице. – Сказал, что собирается повысить налоги, заключить беспошлинное соглашение с Францией и перейти с ней на единую валюту. И поднять налоги на товары, вывозимые и ввозимые в Бельгию, Нидерланды, Ирландию, Румынию и еще в десяток стран, - Малфой скрипнул зубами, вспоминая раздражение, охватившее его вчера. А Поттер присвистнул, но не стал ничего комментировать.
- Это решение Министра просто кричит о его некомпетентности и непригодности как политика. Или он намеренно делает это.
- Ну, если учесть, что эти же страны настроены против Франции и уже объявили, что сократят с ней до минимума торговые отношения, то все становится понятно.
- Это да, но ты можешь объяснить, какого Мерлина он творит? Почему поддерживает Францию и отвернулся от всех остальных? Зачем ему союз со страной, которую не жалуют на мировой арене? – зло произнес Малфой. – А его приказ о запрете торговли скоро ударит по экономике. И довольно сильно. Потому что дерево для палочек идет в основном из Румынии – там хорошее магическое ядро, а Бельгия и Нидерланды поставляли нам волшебное золото.
Поттер серьезно взглянул на Малфоя и сжал кулаки.
- Это походит на готовящийся переворот.
- И его возглавляет Министр Магии – человек, который должен защищать свою страну и ее людей, - саркастично произнес Драко. – Но это не самое шокирующее обстоятельство. Министр сказал, что выступит завтра с заявлением, что нападение на Хогвартс организовала Ирландия, которую поддержала Норвегия. Это будет прямой вызов и плевок тем странам. Словно удар перчаткой по лицу, чтобы спровоцировать дуэль.
- Я слышал, там ничего толком не расследуется? – Гарри постарался спросить это как можно спокойней.
- Почти нет, - кивнул Малфой, и в его глазах была злость. – Выяснили, что напавших было девять-десять человек. Что они убил Тома, сожгли его бар и потом просто грабили дома в Хогсмиде. Убитых больше нет, но пятнадцать человек ранены. В нападении, кстати, пытались обвинить Скорпиуса. Когда нашли его шарф рядом с телом Тома.
- Смит, - Гарри сжал зубы и крепко выругался себе под нос. – Я знаю его, скотина редкостная. Когда я работал, - он сказал это не так легко, как хотелось бы, - его уволили за несоответствие должности и предвзятое отношение к подозреваемым. Теперь он отрывается, должно быть.
- Скорпиус писал, что у него не было ни аргументов, ни доказательств, но он все равно требовал, чтобы его отправили в Азкабан, - глаза Драко нехорошо блеснули, и Поттер подумал, что при первом же удобном случае Смиту придется горько пожалеть о своих действиях.
Несколько минут они молчали: Гарри задумчиво смотрел в окно и вертел в руках чашку с остывшим кофе, Малфой с презрительным выражением лица рассматривал посетителей кафе и неторопливо курил сигару.
- Я много думал после своего увольнение, - Поттер решил прервать возникшую тишину. – Просчитал, наверное, сотню вариантов, и все равно не могу понять, зачем Министр это делает? Зачем поддерживать Францию и настраивать против себя столько стран? Скандинавские волшебники всегда были сильны, я не говорю уже о Румынии и Болгарии, в которых за последние сто лет замечено наибольшее скопление магической силы. Зачем ему нужен этот закон против детей-волшебников из маггловский семей? Он решил вспомнить времена правления Вольдеморта?
Драко вздрогнул при упоминании имени бывшего хозяина и автоматически потер левую руку – там, где по-прежнему чернела его метка.
- У его действий нет логики, если смотреть со стороны заботы о процветании Англии. А если смотреть с позиции уничтожения ее авторитета и силы, то все выглядит очень продуманно.
- Малфой, это слишком нереальное предложение. И слишком сложная операция, цель которой – ослабить Британию. Здесь все должно лежать гораздо ближе к поверхности.
- О, ну извини, Поттер. Я, видишь ли, привык искать во всем подвох или хитрость.
- Знаешь, что я думаю? – Гарри решил не обращать внимания на тон Малфоя и издевку в его словах. – Нужно поговорить с Гермионой, у нее есть доступ к архивам и секретным бумагам. Возможно, она сможет что-нибудь выяснить.
- Завтра в моем доме будет большой прием, - задумчиво сказал Драко, - я думаю, ты можешь придти вместе с женой. Там будет много нужных людей...
- Фридрих, - МакГонагалл села в кресло в своем кабинете и взяла в руки чашку чая, пододвинув вазу с печеньем поближе к декану Слизерина, - ты думаешь, если я отменю сейчас наложенные раньше запреты, это будет опасно для студентов?
- Я не знаю, - Вольфганг пожал плечами. – Разумеется, ни о каких походах в Хогсмид не может быть и речи, авроры хоть и установили защитный купол, но я думаю, что не стоит рисковать понапрасну...
- И комендантский час, наверное, тоже нужно отменить, - задумчиво сказала МакГонагалл и раздраженно поставила чашку на стол. – Как же все неудачно случилось! Получается, что я ни за что наказала всю Школу, всех студентов...
Директор чуть скривила губы и вздохнула: она привыкла считать себя справедливой и разумной женщиной, но пока что на деле выходило совсем иное.
Вчера вечером к ней вновь приходил Смит. Он сказал, что было проведено расследование, и некоторые обстоятельства позволили считать, что нападение в Хогсмиде, взрыв в подземельях Школы, попытка пройти в Хогвартс через защитный купол и разрушение лестниц – все это звенья одной цепи, акции нападавших людей, которые вначале хотели ударить по студентам, а уже потом по жителям магической деревни.
И теперь получалось так, что все наказания и запреты, наложенные МакГонагалл за тот взрыв и за то, что никто не признался в его организации, были несправедливыми и неверными, потому что никто из учеников не был ни в чем виноват.
- Я не думаю, что произошло нечто действительно страшное, - сказал Вольфганг. – В конце концов, ты беспокоилась о безопасности студентов, об их жизни и здоровье. И на тот момент все – совершенно все, начиная от авроров и заканчивая учениками, – думали, что взрыв произошел по вине кого-нибудь ребенка, а не являлся спланированным заранее.
- Все равно, - МакГонагалл поджала губы, - я, как Директор, должна была проверить все более тщательно и понять, что дети не виноваты.
- Ты думала о происшествии почти каждую свободную минуту, постоянно пыталась вычислить, кто мог совершить это, - иронично улыбаясь, заметил Вольфганг.
- И первым в списке подозреваемых у меня шел твой факультет! – не сдержалась МакГонагалл. – Мерлин, когда я смогу беспристрастно относиться к студентам? Когда перестану обвинять Слизерин во всем?
- Никогда, - невозмутимо ответил профессор, - никогда, потому что в большинстве случаев виноваты учащиеся моего факультета. Не корите себя напрасно, Директор, - он вновь перешел на официальный тон.
- Я все равно не приложила достаточно усилий, чтобы та ситуация с взрывом разрешилась как можно быстрее, - МакГонагалл покачала головой и вздохнула, - только я все равно не могу понять, как нападавшие смогли проникнуть в Хогвартс столько раз? И почему, не дай Мерлин, конечно, никого не убили или не ранили?.. Опять очень много странностей...
Я зевнула и потянулась, оглядываясь вокруг.
Шел самый скучный на моей памяти урок по ЗОТС – профессор Вольфганг задал читать три параграфа, а сам куда-то ушел еще в самом начале, пообещав, что мы будем рассказывать ему все наизусть, когда он вернется.
Гриффиндор и половина моего факультета сидели и упорно читали: Хьюго смешно морщился и чесал иногда нос, когда прочитанное было ему непонятно или вовсе не нравилось, Роб лениво листал страницы учебника, повторяя и пересказывая все себе, Сара выписывала что-то на лист пергамента, а я рисовала на нашей парте змею с маленькой короной на голове, которая гонится за большим львом. Это было очень символично, особенное если учесть, что за этой же партой сидели Альбус и Малфой во время своих уроков ЗОТС.
Подумав об этом, я подрисовала еще ворона, смотрящего на все с дерева.
Я хихикнула, когда посмотрела на свой конспект – пергамент был весь изрисован дерущимися человечками, животными и карикатурами на профессоров. После урока его придется сжечь – не дай Мерлин его найдет кто-нибудь из учителей.
- Лили, это – нечестно! – простонал повернувшийся ко мне Роберт. – Почему ты сидишь и рисуешь, а я уже второй час пытаюсь вникнуть в смысл этих дурацких параграфов.
- Роб! – я засмеялась. – Мой отец получил наивысшую оценку по ЖАБА. Я с детства вместо сказок на ночь слушала, как нужно отличать вампиров, кто такие оборотни, как не стать жертвой боггарта и все прочее... Как, скажи мне, я могу не разбираться в этом?
- Хм... – протянул он и задумался на секунду. – Зато мой отец играет в квиддич! И я знаю все о каждой команде Чемпионата, в какой бы Лиге она не была.
- Но ты ведь согласишься, что папа-аврор на этом уроке полезней папы-игрока? – я улыбнулась и подмигнула ему, а Роберт засмеялся и метнул странный взгляд в Сару, продолжавшую что-то строчить.
За последнее время я успела полюбить уроки ЗОТС. Если раньше инее мешали бесчисленные придирки декана, его насмешки и острое желание выставить меня неучем перед сокурсниками, то теперь это все отошло на второй план. У меня начали по-настоящему получаться Невербальные заклинания, и после того нападения я поняла, насколько действительно важно уметь себя защитить.
С той памятной сцены в гостиной, когда Малфой практически послал Ланкастер, прошло три дня.
Одри почти не смотрела в сторону Малфоя, чему была несказанно рада Оливия, пытавшаяся теперь приблизиться к Скорпиусу. Зато на меня Ланкастер бросала такие взгляды, что я почти чувствовала, как сгораю на месте от ненависти в ее глазах. Наверное, она обвиняла во всем произошедшем меня – не знаю, правда, почему.
В Хогвартсе и Хогсмиде было на удивление спокойно и тихо. Нас теперь охранял отряд авроров – двенадцать мужчин в темно-зеленых форменных мантиях дежурили по периметру и у стен Школы, а в Хогсмиде и вовсе был создан Волшебный купол, который не позволял никому аппарировать прямо в магическую деревню.
Из дома приходили спокойные письма, без намеков или грустный вестей, и это сильно радовало. Альбус, кажется, решил доказать Малфою, что не зря был зачислен в Рейвенкло: все последние дни брат учился. Правда, предпочитал он почему-то Зелья и Заклинания, а остальные предметы обходил стороной, что наводило меня на определенные мысли.
Малфой же всерьез увлекся Трансфигурацией. Хьюго рассказывал, что профессор Форестер – декан Гриффиндора – не могла нарадоваться на него и постоянно хвалила Скорпиуса в общей гостиной своего факультета.
Я была твердо уверена, что они что-то задумали, и все это совсем неслучайно, но спрашивать ничего не стала. Когда будет надо, Альбус сам расскажет. А если нет, то даже он, разговорчивый и очень болтливый, ни за что не признается.
- Будет просто чудесно, если нам повезет, и Вольфганг не успеет ничего спросить, - негромко сказала Сара.
- Особенно если выяснится, что опять что-нибудь случилось, и декан теперь разбирается с этим, - отозвалась я и даже поежилась, представив возможное развитие ситуации.
- Лили, ты становишься такой занудой и паникершей! Откуда хоть это все взялось в тебе? – недовольно спросила Сара, и я уныло кивнула.
Хотела бы я рассказать тебе, откуда. Чтобы ты поняла, чтобы я могла обсуждать это не только с собой, чтобы ты поддержала или дала совет...
Но было нельзя, и, чем дольше я хранила все в тайне, тем страшнее становилось. Вдруг Сара узнает об этом, вдруг выяснит, что я врала ей?
А ведь у нас не было секретов друг от друга со второго курса!
Громкий звон колокола вернул меня в реальность: студенты радостно переглядывались и складывали учебники в сумки, Роб довольно улыбался, да и Сара тоже. А мне было неспокойно...
Наверное, у меня началась паранойя или какая-нибудь мания. Нельзя так бояться, нельзя постоянно думать о плохом.
Я становилась чокнутой истеричкой, и это пора было остановить.
В конце концов, одно нападение – еще не показатель критической ситуации в стране, а вечерние в разговоры в гостиной и предположения Альбуса и Малфоя – глупые, беспочвенные домыслы.
Мы шли по коридору, ведущему в Библиотеку – для домашнего эссе по Зельям были нужны справочники, когда я почти нос к носу столкнулись с Малфоем и Риком.
Фредерик кивнул и чуть улыбнулся, а Скорпиус произнес:
- Поттер, не могу сказать, что рад, но встретились мы удачно. Мне нужно с тобой поговорить, - он был поразительно вежлив и тактичен сегодня.
- Не думай, что я очень счастлива, Малфой, - я огрызнулась, Скорпиус, кажется, даже не заметил моего сарказма, взял меня за локоть и повел вслед за собой к окну.
Мы остановились, и несколько долгих секунд он смотрел мне прямо в глаза, словно обдумывал и взвешивал что-то, а потом произнес:
- Я хочу, чтобы ты была осторожна с Ланкастер. Алиса сказала, что слышала, как утром в женском туалете она грозилась отомстить тебе, - он смотрел на меня серьезно и чуть отстраненно, будто не желал признавать, что помогает мне.
Новость о ненависти и мести со стороны Ланкастер не была для меня неожиданностью, я ждала чего-то подобного еще с момента того разговора в Большом Зале.
- Хорошо, я буду, но я не собираюсь молчать в ответ на ее оскорбления и позволять поливать себя грязью.
- Очень благородное стремление, - почти с отвращением сказал Малфой и поморщился. – Поттер, если ты не поняла с первого раза, я повторю: ты должна быть осторожна. Где я сказал о вытирании ног и молчании в ответ на оскорбления? – с огромным сарказмом спросил он и выжидающе посмотрел на меня.
Я ненавидела чувство, когда кто-то хоть в чем-то превосходил меня, а во время общения с Малфоем я, кажется, испытывала его постоянно.
- Хорошо, я буду, - скрипнув зубами от досады, еще раз повторила я.
- Никогда не поворачивайся к ней спиной, - в тот момент я уже хотела сказать Малфою спасибо за его предупреждение и – возможно! – заботу, когда он добавил:
- Иди уже, Поттер. Иначе Флинт прожжет дырку на моей голове. Передай ему, что я не совратил тебя и не подкупил, и не захотел использовать в корыстных целях, и не предложил переспать, - он усмехнулся.
- Как будто я согласилась бы! – с обидой в голосе сказала я.
- Поттер, как будто я предложил бы! – полностью скопировав мой тон и позу, ответил Малфой и пошел догонять Рика.
Мне захотелось стукнуть его по голове чем-нибудь, и как можно больнее. Я не знаю, с чего я завелась и почему обиделась, ведь это был все тот же Малфоя, все те же язвительные слова и насмешки, так отчего сегодня это задело меня сильнее?
Благодарность, понятное, дело улетучилась, словно ее и не было. А вместе с ней исчезло и хорошее настроение.
Малфой лежал на полу Выручай-Комнаты, читая длинное письмо от отца. Альбус сидел в кресле, пыхтел и сопел, но упорно пытался вывести магическую формулу, заданную по Трансфигурации.
- Поттер, замолчи уже, а? Ты про себя думать не умеешь? Обязательно нужно звуковое сопровождение твоему мыслительному процессу? Если он у тебя имеется, конечно. В чем я сильно сомневаюсь, – недовольно произнес Скорпиус, отрываясь от чтения и поворачивая голову в сторону Альбуса, который молча показал ему средний палец и продолжил писать что-то на клочке пергамента.
- Докатился, Поттер. Даже думать и говорить одновременно не можешь... – прокомментировал Скорпиус, отложил в сторону письмо и подсел поближе к камину.
Был только конец сентября, а погода уже успела окончательно испортиться: с каждым днем делалось все холоднее и холоднее, с севера дул сильный, промозглый ветер, дни становились совсем короткими.
В Шотландии наступала зима.
- Судя по твоей иронии, в письме содержатся хорошие вести?
- С чего ты взял?
- О, ну будь иначе, ты бы уже разнес половину комнаты, - тонко улыбнувшись, заявил Альбус, с наглостью смотря в глаза Малфоя.
Тот скривил рот в подобии усмешки, но не стал отвечать, а коротко кивнул:
- Новости могли быть гораздо хуже.
- А просто сказать, что все отлично, ты не мог, да? – рассмеялся Альбус и, наконец, отложил в сторону пергамент с формулами. – К мерлиной бабушке Трансфигурацию! Давай, рассказывай лучше.
- Отец пишет, что на приеме в Мэноре смог выяснить кое-что очень важное по поводу нападения на Хогсмид. И еще говорит, что, кажется, начинает понимать мотивы политики Министерства. Но подробнее сообщит все, когда встретимся.
- Это он тебя так ненавязчиво уговаривает поехать домой на Рождество? – улыбнулся Альбус.
- Это был апофеоз твоей догадливости, или мне следует ждать чего-то более выдающегося? – насмешливо произнес Малфой.
- Ты невыносим, я уже говорил это, да? – поморщился Ал, скрывая улыбку, но сразу же посерьезнел и спросил: - Помнишь, ты говорил мне про Ланкастер? Ты действительно считаешь, что она может причинить Лили вред?
- Твоей сумасшедшей сестре, Поттер, трудно причинить вред, - Скорпиус покачал головой. – Но это если делать все открыто. А она, хоть и учится в Слизерине пять лет, временами напоминает наивную до крайности гриффиндорку.
- Ты говоришь так, будто это плохо! – обиделся Альбус за факультет своих родителей и многочисленных родственников.
- А разве нет? – с деланным изумлением поинтересовался Малфой, поднимая брови. – Ну, в любом случае, ты сам в этом убедишься, когда Поттер подставят или ударят в спину...
- Малфой, ты отвратительно пессимистичен!
- Нет, я лишь хорошо знаю свой факультет. Сюда не попадают просто так, здесь не учатся благородные люди.
- Я думал, после Войны критерии подбора изменились, - произнес Альбус, задумчиво глядя на друга.
Малфой коротко усмехнулся и сцепил руки в замок, положил на них голову и посмотрел на огонь в камине.
- Нельзя изменить целый факультет за одно поколение, Поттер. Вуд может дружить с твоей сестрой, может близко общаться с Паркинсоном, но нет гарантии, что в опасный момент он не предаст и не сбежит. Как он и сделал, впрочем, - усмешка Скорпиуса больше напоминала оскал. – Мария и София могут отлично проводить вместе время, делиться глупыми секретами и обсуждать последний выпуск журнала по Зельям, но в любой момент, когда поймут, что дружить и общаться стало невыгодно, что можно получить больше от других людей, они перестанут даже здороваться друг с другом. Про Ланкастер и Нотт даже говорить не хочется. Они вроде бы подруги, но каждая видит в другой соперницу, потому что хочет стать моей женой; они мило беседуют с Софией, но в душе ненавидят ее, потому что она тоже имеет на меня какие-то виды... – Скорпиус говорил негромко и серьезно. Он задумчиво смотрел на огонь, и пламя отражалось в его потемневших глазах.
Поттер слушал очень внимательно, не перебивал и не задавал вопросов, которые уже были готовы сорваться с языка.
- Розье – она блондинка-француженка, ты точно ее видел – со всеми держит дистанцию. Если что-нибудь случится, она будет первой среди предавших. Себе на уме девица. Единственные, в ком я немного уверен, – это Алиса Забини и Паркинсон. По крайней мере, я знаю их с детства и никогда не жду удара в спину...
Малфой замолчал, но было видно, что его мысли находятся далеко от этой комнаты.
- Честно, я думал, у вас все стало проще и лучше после Войны, - спустя несколько минут негромко проговорил Альбус. – Лили особо не рассказывала ничего плохого...
Скорпиус взглянул на него и фыркнул:
- Она у тебя до крайности наивная, Поттер. Но ее любят на факультете, Фредерик и вовсе считает младшей сестрой, поэтому она не сталкивалась ни с чем подобным. Да и наличие братьев, знаменитого отца, целой своры Уизли не способствует плохому отношению к ней... И у ее родителей никогда не было Черной Метки, ее никогда не преследовали и не оскорбляли за это, - Малфой вдруг резко вскинул голову и неприятно улыбнулся, встретившись взглядом с Альбусом.
Поттер уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но Скорпиус опередил его:
- Надеюсь, ты не собираешься извиняться сейчас? «Мамочкин сынок» и «мальчик, прячущийся за отца» были не менее обидны, я думаю, - Малфой улыбнулся и неожиданно подмигнул Альбусу, который засмеялся и сел в кресло рядом с ним.
- Теперь я понимаю, почему ты начал общаться со мной, хотя вначале не хотел, - сказал он. – Глоток свежего воздуха, шанс выбраться из окружающего тебя лицемерия и подлости?
Малфой с легким удивлением посмотрел на Ала и хмыкнул:
- Решил показать мне, что рейвенколец еще не до конца умер в тебе?
Поттер ничего не сказал, по его лицу было видно, что он ждал ответа на свой вопрос.
Скорпиус понял это и произнес после короткого молчания:
- Если тебе станет легче, то да: первое время общался только из-за этого, - кажется, Альбус чуть сгорбился после этих слов. – А потом мне понравилось постоянно спасать твою задницу из различных ситуаций, в которые мы всегда попадали из-за твоего недоразвитого интеллекта...
- Малфой! – чуть ли не обиженно закричал Альбус. – Ты можешь хоть раз ответить мне серьезно?
- Я уже был серьезен сегодня целых пятнадцать минут. Все, следующий раз я буду таким не раньше, чем на своей свадьбе. Так что запасись терпением, Поттер.
Альбус негодующе фыркнул, поняв, что больше не сможет добиться ничего вразумительного от друга, и замолчал, вернувшись к формулам.
- Я не рассказывал тебя про мелкого Забини?
- Того мальчика, который случайно взорвал подземелья? – спросил Альбус и засмеялся над своими словами: фраза звучала устрашающе и нелепо одновременно.
- Да, - кивнул Малфой.
- Нет, не рассказывал, - Поттер помотал головой и, в который раз за день, отложил пергамент в сторону.
Скорпиус на секунду прикрыл глаза, вспоминая.
Он выходил из гостиной, чтобы отправиться патрулировать коридоры, когда Растон Забини догнал его.
Мальчик выглядел очень взволнованный, но счастливым, и Малфой почти облегченно подумал, что ему не придется быть нянькой в этот раз.
- Скорпиус, я хотел сказать... – начал Растон и запнулся, а потом быстро шагнул вперед и обнял Малфоя, врезавшись острой макушкой в район груди. – Спасиботебебольшое, - запинаясь, выговорил он и отстранился.
Малфой недовольно посмотрел на него:
- Забини, тебе не кажется, что есть более цивилизованные способы выразить свою благодарность?
- Извини, - он расстроился на секунду, а потом взглянул на Скорпиуса глазами, полными счастья и облегчения. – Я просто очень рад! Сегодня на ужине МакГонагалл сказала, что снимает все ограничения, наложенные ранее, поскольку авроры выяснили, что взрыв в подземельях, те странные происшествия в Школе и нападение на Хогсмид – дело рук одни людей, и никто из студентов ни в чем не виноват. Вот!
- А ты уже забыл, по чьей вине это все случилось? – саркастично поинтересовался Малфой.
Растон мучительно покраснел и закусил губу, а потом произнес едва слышно:
- Я больше не буду, честное слово. И я совсем не горжусь собой и не хочу пользоваться тем, что МакГонагалл думает, что все случившееся – дело рук тех нападавших. Я знаю, отец не был бы доволен мной...
Мальчик замолчал и уставился в пол, а Малфой выругался про себя. «Лучше бы я молчал, а он ходил бы счастливый и довольный жизнью, чем мучающийся совестью и мыслями об умершем отце. Мерлин, стыдливый слизеринец – это нужно видеть!» - Скорпиус чувствовал, что должен сказать что-нибудь сейчас, как-то поддержать ребенка – он ведь не был совсем бесчувственной и эгоистичной сволочью.
- Твой отец гордился бы тобой в любом случае, Растон, я уверен, - он положил руку ему на плечо и слегка сжал, а потом подтолкнул в сторону гостиной. – Иди, отбой был пять минут назад.
- Хорошо, - сказал слегка повеселевший Забини, - спасибо еще раз! – и он побежал на факультет.
- Малфой, тебе идет роль заботливого папочки, - фыркнул и засмеялся Альбус, когда Скорпиус замолчал.
- Отстать, Поттер, - недовольно сказал он.
- Но, Мерлин возьми, как нам повезло в этот раз, как все удачно сложилось! Интересно, как бы мы выкручивались, если бы не было нападения на Хогсмид? Тогда не было бы и авроров, решивших, что все произошедшее – дело рук тех людей. Только хоть убей, я не понимаю, как и чем думали авроры, когда решили, что нападавшие взорвали класс в Хогвартсе и пытались разрушить пару лестниц. Делать им больше нечего!
- Не случилось бы этого, придумали что-нибудь другое, - пожал плечами Скорпиус. – Главное, что МакГонагалл даже в самом начале не заподозрила, что лестницы, попытки проникнуть в Школу и остальное – наши выходки.
- С помощью которых мы хотели отвлечь внимание от взорванных подземелий, - улыбнулся Альбус и покачал головой. – Нет, все же нам феерически повезло!
- Хочешь рассказать об этом Растону? – усмехнулся Малфой и взглянул на часы. – Поттер, уже почти два, думаю, мы можем идти.
- Да, самое время подняться на Астрономическую Башню и полетать на метлах... – мечтательно вздохнул Альбус и прикрыл глаза.
Жизнь, кажется, потихоньку налаживалась.
В библиотеке было очень тихо и спокойно. Мне нравилось бывать здесь с первого курса, когда мне было неуютно в Слизерине, когда я боялась, что семья отвернется от меня, братья перестанут разговаривать, а будут только надсмехаться и издеваться...
Я помню, как приходила сюда, забивалась в самый дальний уголок и читала, читала, читала...
С тех пор прошло много времени, но я до сих пор воспринимала библиотеку как место, где я могу собраться с мыслями и побыть одна.
Я перевернула страницу и поежилась: здесь было довольно прохладно, а мадам Пинс не разрешала применять Согревающие чары, чтобы – не дай Мерлин! – не навредить ее обожаемым книжкам.
Я подула на кончики пальцев, почти онемевших от холода, пытаясь их согреть, и тоскливо вздохнула: в Хогвартс и Шотландию медленно приходила зима.
Было лишь второе октября, и до конца осени оставалось целых два месяца, но уже дули сильные, северные, промозглые ветра, приносящие с собой ледяные брызги океана, и над Школой нависали темные тучи, и казалось, что вот-вот выпадет снег.
По Хогвартсу гуляли сквозняки, а в подземельях не помогали даже чары, тем более их нельзя было применять слишком часто: фундамент Школы был настолько пропитан магией Основателей, что чрезмерное количество чужого волшебства мог просто не вынести и оттолкнуть.
Я потерла глаза и хмуро взглянула на свое сочинение по ЗОТС: всего лишь два свитка из четырех, а я больше не знала, о чем писать и – что было гораздо хуже – где брать дополнительную информацию, потому что я перерыла всю библиотеку в поисках нормальных книг.
Вольфганг просто ненавидел, когда в домашнем эссе были неточности или расхождения, или общие формулировки, и не было конкретики.
Я встала и решила посмотреть еще раз, потому что должна была закончить эссе за вечер.
Я гуляла между стеллажей и прислушивалась к разговорам других студентов, пока не забрела в самый дальний угол и чуть не наткнулась на Альбуса и Малфоя, лениво переписывающих что-то из учебника.
Интересно, с каких пор они начали делать уроки и сидеть за книгами? Мне всегда казалось, что они вдвоем, библиотека и усидчивость – настолько несовместимые понятия, что дальше некуда.
Мне не хотелось, чтобы они заметили меня – утром я в очередной раз поругалась с Малфоем, поэтому я тихо шагнула назад, когда Альбус спросил, сосредоточенно покусывая кончик пера:
- Ты сказал, у тебя есть, что рассказать мне.
- Пятнадцать минут и сорок три секунды, Поттер, - Скорпиус ухмыльнулся, взглянув на свои часы. – Твой новый личный рекорд сидения за учебниками и подготовки к занятиям.
Мне было интересно узнать, что же хочет Малфой сообщить моему брату, но в тоже время я чувствовала себя неловко и смущенно, и уже повернулась, чтобы уйти, когда любопытство пересилило, и я спряталась за стеллажом.
- Малфой, ты издеваешься? – ворчливо сказал Альбус. – Или тянешь время?
- И то, и другое, - довольным голосом произнес Скорпиус. – Во-первых, поговори с Поттер. Ты попросил ее предупредить, я сделал это. Дважды. В первый раз она обиделась на шутку про Флинта, который сохнет по ней уже второй год, и только она одна не замечает этого, и поэтому, видимо, не стала вести себя осторожнее. И сегодня после завтрака сказала мне не лезть не в свое дело. Мести Ланкастер она не боится, ходит по коридорам одна...
- Я думал, она тебя послушает... – вздохнул Альбус, и я почувствовала, что начинаю злиться.
Так это он подговорил Малфоя предупредить меня? Я думала, Скорпиус сделал это по своему желанию...
Нет, ни то чтобы это было важно для меня или что-то значило, просто... Я сама не знала, отчего мне было так неприятно и обидно.
Мне же было плевать на Малфоя, значит, его слова не должны были уязвить или хоть как-то коснуться меня... Но они сделали это, и я не понимала, почему.
Или понимала, но не хотела признаваться в этом даже самой себе.
- Поттер, которая послушает меня? – Малфой улыбнулся. – Не смеши меня. Я говорил, что ничего не выйдет, и она все равно сделает так, как захочет. Но ты же не стал меня слушать. Так что теперь сам предупреждай ее и охраняй.
- Малфой, у тебя слишком ворчливый голос для человека, который был бы реально расстроен или рассержен. Ты же притворяешься, что тебе настолько неприятно все это? – Альбус лукаво взглянул на Скорпиуса, который по-прежнему сохранял бесстрастное выражение лица.
- Поттер, ты ударился головой о стену? Или на тренировке в тебя попал бладжер? Откуда такие умозаключения, поражающие отсутствием всякой логики? – он скептически посмотрел на Ала и громко фыркнул.
Я почувствовала, что сердце забилось сильнее.
- Ну вот, теперь я точно убедился, что я прав, - Альбус победно взглянул на Малфоя, но не дал ему возвратить, быстро добавив:
- А с Лили я сам поговорю сегодня после ужина.
- Если бы ты дал ей прочитать то письмо от вашего отца, все было бы гораздо проще, - сказал Малфой, и по его голосу было понятно, что он уже не в первый раз говорит об этом.
- Даже не собираюсь! – так громко, насколько было возможно, прошептал Альбус и хмуро взглянул на Скорпиуса.
О каком письме идет речь? Почему Ал не дал мне его прочесть? Что такого страшного в нем было, отчего я должна была бы стать намного осторожнее? И как брат может скрывать от меня письмо нашего отца?
Во мне нарастал гнев и раздражение, и только боязнь выдать себя не позволяла мне сделать какую-нибудь глупость.
- Я не хочу, чтобы она боялась. Ей до сих пор снятся кошмары про то нападение, хотя прошло уже две с половиной недели... – Ал серьезно посмотрел на Малфоя и покачал головой.
- Не сильно боится, видимо, раз ведет себя так, - скептически хмыкнул Скорпиус. – А вот если была бы больше напугана, сразу начала бы адекватно воспринимать действительность и не строила бы из себя бесстрашную ведьму, - произнес он с таким выражением, словно говорил о маленьком, глупом ребенке, который капризничает и не слушает взрослых людей.
Неожиданно мне стало очень стыдно, и от его слов загорелись уши.
Я не понимала себя: с какой стати мнение Малфоя начало меня волновать? С каких пор мне стали важны его мысли? Мысли обо мне, о моем поведении и поступках?..
- У тебя никогда не было младшей сестры, Малфой, - надувшись, сказал Альбус. – Ты привык общаться с сильным отцом или другими людьми, о которых не нужно заботиться. А Лили – моя младшая сестренка, и навсегда останется ею. И я буду всегда защищать ее и заступаться, даже если в чем-то она была не права. Потому что мы – семья.
- Поттер не похожа на человека, которому сильно нужна поддержка и защита, - недоверчиво произнес Малфой, но в его взгляде появился огонек легкой заинтересованности.
- Это все напускное, она не хочет, чтобы ее считали слабой и неспособной за себя постоять. Она тоже понимает, в каком факультете учится, Малфой, - Альбус тепло улыбнулся, а мне одновременно захотелось поцеловать его и наслать какое-нибудь проклятье.
Ну как он мог рассказать такие вещи обо мне Малфою? А что, если он будет язвить и еще сильнее насмехаться надо мной? Что если во время очередного спора ударит именно в эти больные места?..
Но внутренний голос нашептывал, что, нет, Малфой никогда не сделает этого, он не такой жестокий и беспощадный по отношению ко мне.
- Поттер, к слову, я знаю, что о девушках и женщинах нужно заботиться и опекать. Не нужно выставлять меня большей сволочью, чем я есть, - чуть пренебрежительно сказал Малфой, и я хихикнула: он выглядел немного потрясенным и даже обиженным.
- Я в тебе и не сомневался, - засмеялся Альбус, который, судя по всему, думал точно так же. Он положил руку на плечо Скорпиуса, который наградил его за это убийственным взглядом, и проговорил:
- Только ты почему-то тщательно скрываешь ото всех свое умение заботиться о девушках. Не говорить им гадости, например, или не грубить... И не унижать, не втаптывать в землю...
- О, скажи еще: не смеяться над их безумной влюбленностью в меня, над дурацкими открытками и признаниями, - Малфой пихнул локтем Альбуса в бок, и тот слегка покраснел: я знала, что брат почти всегда первым начинал шутить об этих девочках и их чувствах к Скорпиусу.
- Жарко, Поттер? – ехидно осведомился Малфой. – Что-то цвет лица у тебя изменился... – он даже не скрывал своего победного фырканья и улыбки превосходства, появившейся на лице.
- Да иди ты, все всегда перевернешь и выставишь так, словно это я дурак и невежливая задница, - обиженно пробурчал Ал.
- А разве нет? – в словах Малфоя прозвучало настолько искреннее удивление, что я захихикала, не выдержав, и пошла обратно к своему столу, прикрывая руками рот.
