Глава 10Глава 9
Выбор
Уже на протяжении нескольких часов меня не покидало совсем крохотное чувство жалости по отношению к Остину. А все дело в том, что Сельма принудила его, в качестве наказания, надеть ужасное девчачье платье и не менее ужасный парик. В таком вот виде мой разгневанный друг был вынужден провести весь день возле входа в магазин, как бы «радуя глаз» посетителей.
В отличие же от Рэдглори я был выряжен вполне респектабельно, хотя и чем-то напоминал теперь мальчика попрошайку. Да и выцветшая кепка с маленьким козырьком поначалу сильно раздражала меня, так как болезненно натирала виски. Но стоило мне перевести взгляд на переодетого в пастушку Остина, как мое недовольство просто рукой снимало.
За этот день Остин успел растерять всех своих фанаток. Еще бы, девушки, лишь завидев его, начинали от смеха чуть ли не биться на полу в конвульсиях. И мне действительно могло стать его жалко, если бы одновременно с этим мне не было безумно смешно.
После моего рассказа, в котором я по своей глупости рассказал много лишнего, колдунья пришла в такую ярость, что я был вынужден засомневаться в ее вменяемости.
Во-первых, она приложила все усилия к тому, чтобы стереть Остина Рэдглори с лица земли, однако тот вовремя понял, что к чему и быстро ретировался.
Во-вторых, так и не найдя сбежавшую куклу, Сельма попробовала переключить свою ярость на меня, но очень быстро успокоилась. Мне показалось, что в последний момент она что-то вспомнила и попыталась унять свой гнев.
- Я тебя просила не покидать магазин, потому что это опасно в первую очередь для тебя. На этого варвара мне плевать, - Сельма уселась за свое рабочее место, устало облокотившись о стол. – Значит, ты теперь знаешь, что Андрей – твой брат?
Я утвердительно кивнул.
- Ты должен остерегаться прошлого, - все так же устало вздохнула колдунья. - Стараться оттянуть момент возвращения памяти. Даже Белый Дракон сказал тебе остерегаться прошлого. Хотя даже когда он говорит о чем-то прямо, он не всегда имеет в виду конкретные вещи…
Я неуверенно присел на стул рядом с колдуньей.
- Почему вы сразу не рассказали мне про стихии?
Кажется, Сельму немного развеселил мой вопрос:
- Кто ж знал, что эта идиотка решится «разбудить» носителя Птицы, - продолжила смеяться Сельма. – Я думаю, что ей приглянулся этот парень. Поэтому она пыталась превратить его обратно в человека. Но Учитель же четко сказал ей, что она должна делать!
- Зачем вообще нужно превращать… носителей этих стихий в кукол, - этот вопрос уже давно мучил меня.
Сельма недоверчиво прищурила глаза.
- Ты это спрашиваешь, потому что не доверяешь мне?
- Почему вы так думаете? – я постарался сказать это как можно более искренно.
Колдунья засмеялась.
- Но ведь тебе уже сказали, каким образом необходимо управлять стихией!
- Так ведь говорилось, что выгоднее всего стать именно куклой.
Сельма засмеялась еще громче.
- Я понимаю, что это вряд ли покажется тебе смешным, однако всем почему-то проще, когда их кто-то контролирует. При этом человек сам не понимает, что теряет свободу. Во многом это выгоднее, не спорю! Ты теряешь свободу выбора, тобою постоянно кто-то руководит…
- Вы хотите сказать, что, становясь куклой, человек теряет свободу? – прошептал я.
- Не совсем, - Сельма на секунду задумалась. – Как бы тебе объяснить это… лично я считаю, что, если уж ты носитель стихии, то обязан управлять ею сам. К тому же не всегда стихии мечтают уничтожить друг друга. Когда просыпаются две или три парные стихии во всем мире, то чаще всего их носители спокойно проживают свою жизнь, и частенько извлекают из своих способностей пользу. Просто раз в несколько веков просыпаются сразу десять парных стихий. Как сейчас. А иногда их пробуждается еще больше. Это происходит из-за ненависти стихий друг к другу. Ведь каждая из них мечтает стать первой. Для них это как соревнование. При этом проигравшие все равно возродятся. Так вот, я буду с тобой честна. Ведь, на самом деле, я отношусь к тебе как к маленькому брошенному котенку, которого подобрала на улице. И я никому кроме себя не доверяю, да и вообще отношусь к людям отрицательно, однако я бы хотела иметь возможность положиться на тебя. И если я смогу тебе доверять, то ты получишь огромную поддержку в моем лице.
Я был по-настоящему тронут. Однако слова колдуньи вместе с тем же снова пробудили во мне любопытство к тому, что от меня так усиленно скрывали.
- Между прочим, то, что я тебе сейчас расскажу, ты можешь передать этому ненормальному шотландцу, - она кивнула в сторону двери, за которой недавно скрылся Остин. – Пусть он осознает то, как сильно подставила его Оксана. Хотя та глуповата для осознания своих бесконечных ошибок… Ну, слушай же. Ты спрашивал, что собою представляют куклы, подобные тебе. Человек и волшебник могут заключить договор, по которому становятся практически привязаны друг к другу. Это заключается в том, что носитель стихии, если можно так сказать, передает права на пользование его стихией магу. Звучит странно, но это действительно так. То есть ты можешь вызывать того дракона, однако и я, когда мне это понадобится, могу без труда заставить тебя это сделать. Во многом это опасно, так как любое использование стихии отнимает огромные силы у носителя. Бывали случаи, что маги, перебарщивавшие в вызове стихий, из-за своей глупости убивали подопечных. Однако не волнуйся, я зла на тебя не держу, и злоупотреблять своими полномочиями не буду, - улыбнулась Сельма.
- Но, я так понял, что вы можете контролировать не только стихию.
- Ты прав, - кивнула волшебница. – Маг частично может контролировать и силу воли подчиненного. При хорошем подходе, из носителя может выйти слуга, или же универсальный воин, - Сельма снова засмеялась. – Однако все зависит от того, сколько сил колдун или колдунья вложит в это. Чаще всего это происходит из-за того, что после заключения договора, маг и носитель становятся… роднее, если можно так сказать. Ты же относишься ко мне лучше, чем к Оксане?
Я согласно закивал.
- Вот видишь! И, кстати, важно то, что разорвать договор нельзя. К тому же если ты вдруг начинаешь ненавидеть своего наставника, то твои способности ухудшаются, да и состояние тоже. Так что даже если ты возненавидишь весь мир, меня ты должен продолжать любить.
Я вяло улыбнулся, хотя немного разочаровался в этом разговоре. Я уже догадывался о том, что собою представлял этот договор, но думал, что это нечто более страшное.
Однако, как бы хорошо Сельма ко мне не относилась, она не желала отменять мое наказание. И все же я был благодарен ей уже тем, что мой «праздничный наряд» был мужским.
- За это я готов все здесь сжечь, - прошипел Остин, когда очередная девушка, узнавшая его, расхохоталась на весь магазин.
- Ну, скоро семь часов. И завтра, может быть, Сельма сжалится и отменит «приговор», - я еле сдерживал смех, от чего еще сильнее разозлил Остина.
Рэдглори явно собирался ударить меня, но внезапно к нам подбежало нечто ярко-розовое, такое яркое, от чего у меня слегка зарябило в глазах.
- Это действительно ужасное платье, или мне кажется? – прошептала Фел, горя от смущения за украшенное мириадами блесток малиново-розовое одеяние.
- Я думал, что один тут на клоуна похож, - наверное, Остин не хотел обидеть девушку, но та, после его слов, поникла.
- Я пыталась отказаться, но Сельма сказала, что во дворец нельзя без вечернего платья. И еще она сказала, что я должна сделать его таким, каким хотела бы видеть. Я же волшебница. Но у меня никак не получается…
- Вы собрались во дворец? – оживился Остин.
- Чему ты радуешься? Тоже туда захотелось? – я скептически оглядел пестрые желтоватого оттенка кудри Рэдглори. – В таком виде ты там будешь настоящей звездой.
Кажется, Остин захотел одновременно сказать столько гадких слов, что просто захлебнулся от этого порыва и решил уйти прочь.
- Не обращай внимания, - сказал я Фел, но та вовсю улыбалась.
- Ты отомстил за меня, - засмеялась она, теребя чересчур широкие рукава. – Сельму немного раздражает то, что я медленно учусь. Честно говоря, у меня пропал к этому интерес, когда я поняла, как же много сил отнимает магия.
- А чего ты хотела? – Сельма так неожиданно возникла за нашими спинами, что я от неожиданности чуть не ударился плечом о ближайший стеллаж. – Это тебе не вышивание крестиком! Либо учи все, что я тебе объясняю, либо всю жизнь показывай в цирке фокусы!
Фел виновато опустила голову.
- Ну что, идем, - я думал, что Сельма обратилась к Фелисите, но колдунья неожиданно взяла за руку меня.
- Я?! Зачем?! – я почти что запаниковал.
- В смысле? Не хочешь посмотреть на лучший дворец во всей Франции? На короля, на придворных? В конце концов, полюбуешься на семейку Рош, которая «блистает» на всех приемах, что только проводятся в Европе. Кстати, с их стороны это злоупотребление переместительной магией. Не понимаю, как Учитель закрывает на это глаза!
- Но… наверное я должен переодеться? - я смущенно поглядел вниз. Шорты до колен и гольфы раздражали меня даже сильнее чем кепка, однако Сельму мой вид словно бы вообще не смутил
- Времени на переодевания нет! Между прочим, она выглядит намного хуже, - Сельма кивнула в сторону снова поникшей Фел. – Только не надо делать такой вид! Цвет платья уж точно могла б уже поменять.
- А Остин? – спросил я. – Он поедет с нами?
- Я предложила ему сейчас, когда он проносился мимо. Однако когда я ему сказала, что поедет он туда в платье, то он отказался.
Я не удержался и улыбнулся. Фел тоже слегка приободрилась.
- Идем, нам нужно спешить. Я итак на пару последних приемов опоздала…
Новость о том, что нам предстояло отправиться в королевский дворец, вскружила мне голову. Я действительно хотел посмотреть на короля. К тому же при слове «дворец» я представил нечто сказочное и роскошное. Почему-то именно роскошь привлекала меня больше всего. К тому же у меня складывалось такое ощущение, что я скучал по этому чувству. Чувству, когда ты оказываешься в толпе богатых и властных людей. Там, где царит тщеславие и гордыня. И я мог бы вести себя точно так же, как горделивые аристократы.
Сколько бы я не задумывался на эту тему, мне не удавалось понять, откуда же появилось это чувство. И, тем не менее, предстоявшая поездка так сильно обрадовала меня, что, направляясь к экипажу, я даже не сразу заметил, что здание трактира было огорожено и десяток, если ни больше, рабочих перетаскивали новые строительные материалы поближе к руинам.
- Ну, ты идешь? – нетерпеливо крикнула Сельма, так как от увиденного я так и застыл стоять на месте.
Ведь я даже позабыл о том, что случилось с трактиром. А ведь нечто, произошедшее там, выглядело очень странным. У меня даже сложилось такое впечатление, что в тот вечер в трактире было какое-то жуткое существо.
Усевшись напротив Фел и Сельмы, я выглянул окно, вновь с интересом разглядывая в вечерней темноте силуэты рабочих и руин.
- Что там случилось?
- В смысле? Ты разве не помнишь, что здание полностью разрушилось? – искренне удивилась Сельма.
Фел озадаченно переводила взгляд с меня на колдунью.
- Я же потерял сознание, или что-то типа того, - смущенно заметил я.
- Так ты разве не догадался об этом? – вновь спросила Сельма, выдержав паузу. – Подожди, ты понял, что Андрей твой брат. Но понял ли ты, кто он сейчас?
Я отрицательно покачал головой.
- Даже если ты не активизировал свою стихию, ты все равно должен чувствовать это! Неужели ледяной дракон и вправду так бесполезен! – Сельма вздохнула и посмотрела на меня, как на круглого идиота. – Он - твоя враждебная стихия!
Я шокированно распахнул глаза:
- В смысле? Но он же спас меня…
- Вот я как раз и не понимаю, почему он спас тебя. Хотя у меня складывается впечатление, что изначально он затеял это, чтобы разделаться с тобой. Или же… - внезапно Сельма ликующе улыбнулась. - Я, кажется, все поняла! Он решил вернуть должок! Чтобы теперь без зазрения совести нанести по тебе удар.
Я не понимал, что Сельма имела в виду под словом «должок», да и пояснять она ничего не собиралась. И, тем не менее, почти всю оставшуюся дорогу я был вынужден думать только о том, что произошло в трактире. Сельма же вскоре вовсю объясняла Фел нюансы заклятья, менявшего цвет платья, так как девушка от смущения за свой внешний вид чуть ли не ревела. А через пару минут платье принялось менять цвет с одного на другой, так как Фел, поняв, что к чему, все равно не смогла добиться того цвета, который она хотела.
Выводы из всего того, что произошло, я мог сделать следующие. Получалось, что мой брат, о котором я знал ничтожно мало, со слов Сельмы ненавидел меня и, более того, намеривался уничтожить. Это могло бы напугать, но я просто не мог уложить в голове данную информацию с тем, что произошло в самом трактире. Да, первый раз заметив его в спрятанном от остальных посетителей зале, я почувствовал исходившую от него ненависть. Однако же в момент, после которого я потерял сознание, я заметил в его взгляде глубочайшее сожаление. Не знаю, было ли это как-то связано с тем кошмарным отрывком воспоминаний, который ворвался в мое сознание после. Но благодаря ему, я хотя бы имел небольшое представление о том, что могло послужить началом всей этой нелепой и страшной истории, в которую я ввязался. Возможно, кто-то проник в дом, где я и моя семья жили. Зачем это было необходимо, я не имел и малейшего представления. Точно так же я не мог сказать, цела ли была моя семья. И хотя все сводилось к тому, что уцелели лишь я и мой брат, чем больше я ломал над этим голову, тем более запутанным казалось произошедшее.
Я так погрузился в эти размышления, что даже не заметил, как экипаж остановился. Я обратил на это внимание лишь тогда, когда лакей открыл дверцу и Сельма, игнорируя протянутую ей руку, резко спрыгнула на землю. За ней поспешила Фел, от волнения чуть не споткнувшись и не упав на лакея.
Осторожно спустившись на землю, неуверенно кивнув стоявшему рядом лакею, так как не знал, должен ли я был благодарить его за то, что он все это время придерживал дверцу, вскоре я поднял взгляд на дворец, и в эту секунду замер от восхищения.
Здание возвышалось на фоне стремительно темневшего вечернего неба. Оно походило на кремовый торт, дворец из сказки. Полукруглые окна, колонны, башни… Честно говоря, я даже не мог представить, что такое место было недалеко от той мрачной улицы, на которой располагался магазин Сельмы.
Оглядевшись, я, конечно же, обратил внимание на огромный парк, что окружал нас. Высокие аккуратно подстриженные изгороди походили на целый лабиринт. А зажигавшиеся фонари, испускавшие бело-золотистый свет, секунд на десять загипнотизировали меня. И я уже действительно начал думать, что попал в сказку, и даже обернулся, чтобы разглядеть волшебную карету, готовую превратиться в тыкву, или принцессу, но увидел лишь постную физиономию Сельмы.
- Я надеюсь, что ты ничего не вспомнил? – неожиданно недоверчиво спросила она.
- А я должен был? – ответил вопросом на вопрос я.
Сельма недовольно сжала неаккуратно накрашенные губы. Судя по напряжению во взгляде, что-то беспокоило ее. И я уже собирался начать допросы на щекотливую для колдуньи тему, но внезапно к Сельме подбежал один из дворцовых слуг.
- Прием начнется через пять минут, - равнодушно проверещал он.
- Черт! Я опять опаздываю.
Сельма настолько быстро зашагала по направлению к дворцу, что я уже решил, будто бы она применила какое-нибудь заклятье, ускорившее ее шаги. Ведь довольно громоздкое платье колдуньи должно было весить не меньше килограммов десяти.
И, тем не менее, я заспешил следом, стараясь не сильно обгонять Фел, поскольку девушка итак чувствовала себя полной идиоткой после того, как всю дорогу безуспешно пыталась освоить простейшее заклятье. Ее платье хоть и сменило цвет на относительно спокойный зеленый, но сзади почему-то появился довольно длинный шлейф.
- Давай помогу, - я, не обращая внимания на протесты девушки, подобрал длинный кусок тяжелой ткани, больше подходившей для штор, чем для платья.
- Я безнадежна, - смущенно улыбнулась мне девушка, снова ускоряя шаг. – Кажется, Сельма начинает сомневаться в том, что меня стоит обучать.
- Но она же не выкинет тебя на улицу, - я пошутил, однако девушку эта фраза не развеселила.
- Боюсь, что Сельма вполне может это сделать, - мрачно проговорила Фел. – Ты этого не замечаешь, потому что она на удивление добра к тебе. Но остальных она ненавидит.
Я не нашелся что ответить. К тому же Сельма уже скрылась за огромными дверями, ведущими на парадную лестницу, поэтому мы прибавили шагу.
Перешагнув порог, я чуть не налетел на внезапно остановившуюся Фел.
- Что случилось? – девушка продолжала неподвижно стоять передо мной.
Она глядела куда-то вперед, и я проследил за ее взглядом. К моему большому удивлению впереди нас ждали две мои знакомые.
Клара и Флора, одетые в не по их возрасту роскошные наряды, чему-то задорно ухмылялись и направлялись к нам. Они спускались по огромной и освещенной светом десятка канделябров лестнице, насмешливо сверкая глазами. Однако если в первую нашу встречу девочки показались мне довольно заурядными, сейчас же они меня немного пугали.
- Только не они… - разочаровано выдохнула Фел, и я просто сгорал от любопытства, почему же эти две девчонки так напугали ее.
- Я же говорила, что стоило выйти к ним… - засмеялась Клара, обращаясь к Флоре.
- …но эта встреча может помешать второй встрече… - засомневалась в чем-то Флора.
- … навряд ли, - уверила подругу Клара, и, остановившись в паре шагов от меня, ослепительно улыбнулась. – Как мы и подозревали, Сельма должна была опоздать. И это можно было узнать, даже не прибегая к нашим способностям. Потому что она неисправима…
- … и однажды это не сойдет ей с рук, - внезапно засмеялась Флора.
Я не мог понять, что конкретно эти странные девушки имели в виду, но Фел эти слова сильно встревожили.
- Извините, - неловко, но, стараясь справиться с волнением, проговорила она. – Нам нужно идти.
- Ты можешь идти, но он, - Клара указала на меня пальцем. – Он должен остаться.
Глаза девочки внезапно поменяли цвет на ослепляюще желтый, зрачки же сузились. Этот взгляд словно бы прожег меня насквозь, заглядывая в самую душу. От неожиданности и страха я был готов вскрикнуть, однако разум погрузился в странное оцепенение. А спустя пару мгновений я понял, что кто-то роется в моей голове. Как бы это безумно не звучало, но ощущение было такое, словно кто-то копошился в моих мыслях.
- Прекратите, - прошептала Фел, пытаясь дотронуться до меня, чтобы вывести из этого оцепенения, однако ее руку перехватила Флора.
- В этом нет ничего страшного, - нараспев проговорила она.
Мне очень хотелось спросить ее, а испытывала ли Флора на себе «силу» своей знакомой. Но я не мог даже приоткрыть губы. Тело как будто окаменело.
Тем временем Клара проникала в мое сознание все глубже, и теперь я уже перестал понимать, где реальность, а где мои мысли. Мне почудилось, что я оказался во сне, и теперь все новые картины из прошлого пытались напомнить о себе.
Я мельком увидел палубу и море. Рядом стоял улыбавшийся Андрей и что-то быстро и весело рассказывал. Но спустя пару мгновений его улыбающееся лицо сменилось темным коридором впереди и криком няньки моего брата. Все затихло, и я ясно осознал то, что если обернусь, то увижу что-то, что лишит меня рассудка на всю жизнь. Нечто страшное почему-то обошло меня стороной, поэтому я был обязан воспользоваться этим, чтобы попытаться бежать. И я знаю, что очень скоро любовь к брату заставит меня вернуться, чтобы увидеть изуродованное тело к счастью живого Андрея. И действительно, вскоре я замедляю шаг и поворачиваю обратно, хотя всего в паре метрах от меня был путь к побегу. И когда я оборачиваюсь, то новый эпизод из прошлого встает перед моими глазами.
Я попал в роскошную гостиную, стены и потолок которой были сделаны из какого-то темного камня. И я подошел к одному из шкафов, за стеклом которого лежали свитки. Некоторые из них были настолько древними, что казалось, если их взять в руки, то они тут же рассыплются. Все они были исписаны причудливыми знаками. Всего же здесь было четыре свитка. И я уже хотел отвернуться, как заметил, что текст на одном из них начал светиться. По началу я решил, что это мне показалось. Но стоило мне внимательно посмотреть на странный древний предмет, как буквы буквально загорелись. На секунду вспыхнуло пламя, и я уже решил, что весь шкаф сейчас вспыхнет, но стоило мне отбежать назад, как все прекратилось.
- Это многое объясняет, - Клара, глаза которой вновь стали прежнего серого цвета, улыбнулась мне, хотя после произошедшего мне ее улыбка была противна.
- Что это вам объясняет? – без тени дружелюбия спросил я.
- Я только что нашла Разрушителя, - спокойно ответила девочка.
- Что ты имеешь в виду? – внутри меня что-то начало закипать от злости.
- Тебе следует быть осторожнее. Если об этом узнает кто-нибудь из Двадцатки, то за тобой будет объявлена охота, - снова улыбнулась Клара.
Я уже хотел попросить ее объяснить мне абсолютно все, но кое-кто помешал мне.
- Вы решили пропустить столь важный прием? – низкий и певучий голос
неожиданно прокатился эхом по залу.
Я посмотрел на лестничную площадку, туда же с нескрываемым ужасом поглядела и Фел.
После того, как я увидел этого человека, то пришел в замешательство. Так как на верху лестницы стояла слегка постаревшая копия Габриеля Рош. Очень высокий, но статный мужчина, слишком бледный и с неестественно яркими голубыми глазами. Поправляя один из серебряных браслетов, он насмешливо оглядывал меня, Фел и Клару с Флорой.
- Идите в зал, а то пропустите выход нашего всеми любимого монарха, - обратился он к девушкам. Затем же он остановил свой демонический взгляд на мне. – Однако ты не имеешь право здесь находиться.
Я почувствовал закравшуюся в душу обиду, но вместе с этим голос этого человека подействовал на меня так, как должен действовать гипноз на безвольный разум.
- Немедленно идите в зал, - в этот раз его слова прозвучали как угроза, и Клара с Флорой, переглянувшись, убежали прочь.
- Постарайся не злить его, - неожиданно шепнула мне Фел. - Я расскажу обо всем Сельме, а ты отправляйся обратно в магазин.
Я не успел даже кивнуть, хотя и не понимал, от чего я не имел права присутствовать во дворце. Но спустя пару секунд помощница Сельмы, неуклюже поднимаясь по лестнице, бросила меня одного. И мне действительно стало страшно, так как это человек с не по-человечески проницательным взглядом продолжал со смесью презрения и любопытства взирать на меня. Но я хотя бы был рад тому, что он не проникал в мой разум, как пару минут назад это сделала Клара.
Когда Фел скрылась за его спиной, подождав немного, мужчина чуть улыбнулся. Дернулся лишь край его губ, так что это больше походило на ухмылку.
- Ты не изменился, - по-прежнему с нотками презрения проговорил он, оставаясь на верху лестницы.
- Вы знаете, кто я? – я постарался, чтобы голос звучал как можно более холодно. – Даже если так, я не знаю, кто вы. Какое право вы имеете прогонять меня отсюда?
Мужчина секунд десять продолжал ухмыляться, затем быстро и почти незаметно повернул браслет на руке.
В ту же секунду я отлетел назад на несколько метров, больно ударившись спиной о пол. В голове промелькнула мысль, что Сельма наверняка будет злиться на очередное повреждение «кукольного тела», однако мне было не до этого. Я как можно скорее вскочил на ноги, не желая как проигравший валяться на полу перед этим типом.
- Я вижу, куклы и вправду восстанавливаются быстрее людей, - с видом ученого, только что поставившего эксперимент, заметил бледный мужчина. – Но реакции у тебя никакой. Интересно, как ты будешь сражаться. Ах да, твоя стихия вряд ли согласится встать на сторону неудачников, выбравших темную дорожку.
Я не все понимал из его слов, но тот факт, что этот тип знал о стихиях, слегка взволновал меня.
- Кто вы? – с вызовом спросил я.
- Наверное, все в этом огромном городе знают меня. А вот ты нет. Хотя где-то глубоко в подсознании ты должен знать ответ на свой вопрос, - продолжал ухмыляться мужчина. – Одиннадцать лет назад ты даже попытался попросить у меня о помощи. Но я был вынужден уехать и бросить тебя в беде, - сказав это, он снова ухмыльнулся. – Между прочим, мой сын пытается что-то там выяснить по поводу тебя. Он совсем недавно наперекор моей воле явился в этот дрянной магазин и, вроде как, передал тебе какое-то послание. Ему кажется, что либо ты представляешь из себя угрозу для его семьи, либо именно я его обманываю… Видишь? Даже бездействуя, ты приносишь вред, разрушая мои отношения с сыном.
Теперь меня осенило. Передо мной стоял Адам Рош. Ведь и вправду он так сильно походил на Габриеля. Но если тот аристократичный и не в меру горделивый парень казался мне обычным сынком богатого папочки, то этому человеку было страшно даже в глаза посмотреть. Он словно бы олицетворял власть и гордыню в одном лице.
- И кому я еще, по вашим словам, принес вред? – я говорил таким ледяным тоном, но от напряжения голос предательски задрожал.
- Как же выгодно ты избавился от воспоминаний, - хмыкнул Адам Рош. – Но наверняка ты не осознал бы это даже обо всем помня … По твоей вине уничтожили не только твою семью, но и исковеркали душу твоему брату. Хотя такая судьба была уготована тебе с рожденья, ты мог бы поступить иначе, и, возможно, ты и Андрей не стали бы врагами. Но все-таки ты оставил его одного. Решил, что хуже все равно уже не будет. А когда нашел эту колдунью-недоучку, то как же ты обрадовался, что твоя память о тех страшных событиях может быть запросто стерта. Затем ты благополучно проспал, но уже в теле куклы, целых одиннадцать лет. И тем самым ты не смог ничего изменить, чтобы приблизиться к светлой стороне, - Рош чуть облокотился о перила и вздохнул. – Знаешь ли ты, что в этой битве всегда выигрывает светлая сторона, а Ледяной Дракон почти всегда проигрывает?
Я не сразу понял, что это был вопрос, так как находился в ступоре после перечисления подробностей моего прошлого.
- Нет, - тихо ответил я.
- Если ты не сумеешь каким-либо образом встать на сторону добра, то ты проиграешь. Будешь уничтожен… Конечно, будет немного жалко смотреть на то, как ты настолько быстро выйдешь из этой схватки. Но я хотя бы рад тому, что твой брат будет на стороне, на которой сражается мой сын. Андрей определенно сумеет тебя уничтожить, и, возможно, загонит этого ледяного ящера глубоко под землю лет на пятьсот. В этот раз проигрыш даже одного может подвести всю команду. И ты – самый слабый из всех стихий.
Я был в таком замешательстве, что даже не знал, что сказать, лишь ошарашено разглядывал мраморный пол. Мне хотелось ответить что-нибудь, что могло бы поставить этого гордеца на место. Но я был настолько поражен словами королевского советника, что не мог выдавить из себя и слова.
Почему Сельма ни разу не говорила мне об этом? Неужели мое положение так ужасно? Почему я должен был оказаться на темной стороне, и что же произошло в моем прошлом? Эти вопросы один за другим крутились в моем сознании.
- Ты должен уйти, - уже более спокойным тоном, но с толикой презрения проговорил Адам Рош.
Я не видел смысла упрямо стоять перед этим типом. И я не желал возражать. Даже не посмотрев на колдуна, я бросился прочь из дворца.
Что вообще произошло? Почему эта встреча должна была произойти именно сейчас, когда я еще не до конца понял, как и почему оказался в этом проклятом магазине? Как будто все это хорошо спланировали те, кто не желал мне добра. Не знаю зачем, но кому-то было необходимо сделать так, чтобы я чувствовал себя последним ничтожеством. Что же еще можно чувствовать, когда тебе говорят, что ты в любом случае окажешься на стороне проигравших, да еще и сторона эта будет тьмой?
Да и что могло быть тьмой, если сынок этого чудовища с галантными манерами и внешностью античной статуи должен был стать моим врагом? Я был почти уверен, что они оба представляли собой одинаково опасное зло. И я, как их противник, на мой взгляд, был просто ангелом. Однако почему же все-таки мой брат должен был обязательно сражаться против меня? Да что это вообще за сражение такое?
В полном замешательстве, я упал на гравий дороги.
Я все понял. Рош просто-напросто провоцировал меня на борьбу за место среди тех, кто должен был оказаться на «стороне света». И он был уверен, что после такого мозгового штурма я буду бороться за это? Не знаю, что собой представляло мое на время исчезнувшее прошлое, но я не был намерен становиться злом. Я буду поступать так, как считаю нужным. Никто не имел право решать за меня мою судьбу. Если вдруг я окажусь на той стороне, которую Рош считает «стороной тьмы», то я не буду мешать ему продолжать так думать. Мой выбор будет не тьмой и не светом. И пусть мне говорят, что в неведении мне жить будет легче. Даже если я добровольно избавился от своих воспоминаний, я не могу больше чувствовать себя марионеткой в чужих руках. Я узнаю правду во чтобы то ни стало.
Лишь эта мысль оформилась в моей голове, как внезапно что-то большое схватило меня за шкирку, от чего я был готов закричать, но не смог. А стоило мне поднять голову, как желание закричать стало лишь сильнее. Мой недавний знакомый – Ледяной Дракон – каким-то образом очутился в центре Парижа, и теперь поднимал меня все выше к темному небу, на котором уже горели первые звезды.
- Доброго вечера тебе, - попытался пошутить он, но мне было как-то не до шуток.
Стоило мне бросить взгляд вниз, как я увидел, что самые высокие башенки дворца удалялись от меня с такой скоростью, что я был вынужден со всей силы вцепиться в державшие меня чешуйчатые лапы.
- Эй, я тебя держу крепко, так что не надо мне ломать мои ценные конечности, - дракон засмеялся, но его смех был жутковатым, чем-то напоминавшим раскаты грома. – Если ты мне сейчас лапы сломаешь, то как я, по-твоему, буду сражаться на твоей стороне? Перебинтованный и с гипсом?
Шум ветра очень сильно походил на голос этого существа, поэтому я едва смог различить слова, так как все эти звуки превращались в один шум. И, тем не менее, последнюю фразу я отлично разобрал.
- На моей стороне? – от удивления я чуть не разжал руки, хотя вряд ли бы упал, так как дракон и вправду надежно, хоть и аккуратно держал меня.
- Ладно я понимаю, что ты готов переломать мне лапы, - снова засмеялся дракон. – Но как ты думаешь я буду сражаться без хозяина? Будь аккуратнее, а то для тебя эта битва закончиться уже сегодня. К тому же в таком случае мой брат не приложит к этому никаких усилий, а я, на самом деле, хотел бы посмотреть, насколько он стал силен…
- Вы имеете в виду, что согласны сражаться? – эта мысль не укладывалась в моей голове, так как дракон же сказал ранее, чтобы я выбрал сторону, на которой буду сражаться. А я только что решил, что выберу нейтралитет. – И как вы узнали о моем решении?
Дракон чуть прищурил большие сапфировые глаза, затем резко полетел еще выше, от чего я снова в ужасе вцепился в его передние лапы.
- Боюсь, что нас кто-то заметил. Надо было с самого начала подлететь ближе к облакам, - задумчиво проговорил он.
Лично я думал, что эта идея была плохой. Пусть лучше хоть вся Франция увидит парящего в небе дракона с «добычей» в огромных лапах. Мне итак хватало той высоты, на которой мы летели сейчас.
- В любом случае, даже если мы еще не заключили договор, в эту эпоху ты являешься моим хозяином. Я слышу все твои мысли, которые могут повлиять на мое решение. А это решение было как раз тем, которое я ждал все эти века, пока игнорировал просьбы сражаться на стороне других моих хозяев.
- Вы хотели, чтобы они сами решили не сражаться?
Дракон расхохотался, от чего его лапы чуть разжались. Я был просто вынужден вцепиться в чешую в очередной раз, так как расстояние между нами и землей продолжало увеличиваться.
- Никита, - дракон, наконец, успокоился и довольно дружелюбно взглянул на меня. – По-моему должно быть очевидным то, что льду предпочтительнее оставаться в стороне. Я абсолютно равнодушен ко всем этим битвам, продолжающимся в течение тысячелетий. Для нас, стихий, это лишь игра под названием «кто сильнее». Мы переживаем за наших хозяев, но их было так много, что имен многих из них я просто не вспомню, даже если захочу это сделать. Я по своей сути обязан отойти от битвы. Но я готов поучаствовать в ней лишь с тем условием, если я не буду снова впутан в интриги «сторон света и тьмы». Потому что я отлично убедился в том, что эти стороны не олицетворяют свет и тьму. Та, что являлась светом, очень быстро и усилием лишь одного человека может стать настоящим злом. А тьма наоборот превращается в свет, так как оказывается, что те, кто сражаются на этой стороне, преследуют более благородные идеи. Но если в самом начале эти битвы были интереснее, поскольку сражались лишь мы, стихии, и наши хозяева, на протяжении многих веков эта битва стала казаться мне абсурдом. А все дело в том, Никита, что маги решили вмешаться и, тем самым, воспользоваться нами с согласия наших хозяев. Возможно, что тем, кто управляет стихиями, стало легче, так как их стали обучать и готовить к битвам. К тому же многие важные решения стали приниматься не ими, а магами. Но разве это лучше? Волшебники не просто контролируют нас, их самих кто-то контролирует. И сейчас история повторяется. Каждый из них думает, что с нашей помощью обретет еще больше силы, но их всех использует лишь один маг. Я не буду говорить тебе кто это. Ты сам все узнаешь чуть позже.
Я был немного шокирован тем, что только что рассказал мне дракон. Но теперь вся картина, которая очень смутно сложилась в моей голове после рассказов Сельмы, Оксаны, Остина и Адама Роша, стала проясняться.
- Значит, вы хотите сражаться, но на стороне нейтралитета?
Дракон кивнул.
- А тебе эта идея не нравится? – он вновь дружелюбно посмотрел на меня. – Ты же сам только что решил оставаться в стороне от этих «команд».
- Честно говоря, я не так долго думал на эту тему, чтобы решить все определенно, - смутился я. – Но я бы действительно хотел воздержаться от выбора, который мне явно кто-то навязывает. Да еще и говорит, что все это предрешено. И, кстати, я только что говорил с одним человеком…
- Адамом Рош?
- Откуда вы знаете? – опешил я.
Дракон хмыкнул:
- Еще бы я не приглядывал за ним! У него столько масштабных планов, что он даже на судьбы своих детей наплевал, решив сделать из них своих марионеток.
- Ну, так вот он сказал мне, - неуверенно продолжил я, - что я встану на сторону зла. Я обязан это сделать, потому что, как я понял, буду сражаться против его сына. А он не намерен, чтобы его ребенок был на стороне тьмы, так как она почти всегда проигрывает.
Сначала мне показалось, что дракон снова засмеялся, но я быстро понял, что это было фырканье.
- Вот из-за такого отношения светлая сторона становится темной… Я хотя бы рад тому, что его сын еще не встретился со своей стихией. В Габриеле есть лишь гордыня, но он не настолько самонадеян, как его отец. Я уверен, что он сможет изменить свое решение.
Я молчал, так как лично меня судьба Габриеля Рош мало заботила. Однако дракон внезапно замолчал и внимательно поглядел на меня.
- Вполне возможно, что он изменит свое решение, - проговорил он, продолжая внимательно смотреть на меня.
- Ну… хорошо, - без всякого энтузиазма отозвался я.
- Между прочим именно ты будешь его убеждать в том, что его мнение важнее, чем мнение его отца.
Я от недоумения даже разинул рот.
- С чего это?! Секундочку, я же нейтралитет? Зачем мне вмешиваться…
Дракон улыбнулся и посмотрел на меня так, как будто перед ним был маленький ребенок.
- Как ты думаешь, зачем в этой битве нужен нейтралитет? – внезапно спросил он.
- Ну-у-у… чтобы зря не распыляться на бесполезную битву, в которой все за нас решают маги.
- Ты выбрал правильную сторону, но ты не совсем понял свое предназначение, - засмеялся дракон. – Если ты сумеешь убедить остальных, что правда на твоей стороне, то никакой битвы и не будет.
Я недоверчиво хмыкнул:
- Как я понял, у всех слишком много планов на это сражение.
- И как ты будешь себя чувствовать, когда, к примеру, Генри Булхэд уничтожит Остина Рэдглори?
Я удивлено распахнул глаза. Действительно, хоть Рэдглори порядком бесил меня, но мне будет больно, если он погибнет в этом странном сражении.
- А если Остин Рэдглори уничтожит Генри Булхэда? – задал еще один вопрос дракон.
В действительности мне было очень жалко и Генри. То, что мне рассказал про него Остин, звучало очень печально. Родители не любили его, но Генри относился к ним хорошо, к тому же, когда мальчик узнал о цели своего отца, у него не было никого, к кому бы он мог обратиться за помощью и поддержкой. Кто бы спокойно согласился на то, чтобы другой человек вселился в него?
- Вот видишь, - дракон заметил мое замешательство. – Если ты убедишь хотя бы одного из них в том, что не стоит стремиться к сражению, то велика вероятность того, что в этот раз даже удастся объединить стихии?
- Объединить стихии? – не понял я.
- Разве ты не слышал об этом? Парные стихии ненавидят друг друга, поэтому пытаются уничтожить своего врага. Но они отлично знают, что могут заключить мир, то есть объединиться.
- Я что-то слышал об этом… - неуверенно произнес я. – Но, вроде как, никто не склоняется к миру, так как боится предательства?
- Ты прав, - кивнул дракон. – Остин Рэдглори, например, может выбрать мир. Генри Булхэд, которого отчасти контролирует его безумный отец, притворится, что согласен. И в последний момент предаст Остина, заполучив огромную силу его стихии. Такое происходило часто, и обычно предавали те, кто как бы находился на стороне тьмы. Тем не менее, эта сторона нередко изначально была светом. И именно поэтому я не верю в разделение, которое придумали маги.
- Значит, вы хотите, чтобы я убедил их в том, что нужно поставить в этой битве точку, заключив мир? – я не был рад этой идее, поскольку не был уверен в том, что смогу это сделать, однако в этом было много смысла.
- Именно так, - кивнул дракон. – Но есть кое-что, в чем я не уверен.
- В чем? – дракон молчал, и я уже решил, что он вовсе не желал мне отвечать.
- Говорят, что если объединятся хотя бы две стихии, то это как-то повлияет на остальные силы, активные в этот период. Не знаю, кто придумал эту теорию, но он заявлял, что в таком случае мы все склонимся к миру. В то же время говорят, что это может лишь сильнее разозлить остальных и битва станет еще опаснее. Никто ничего стопроцентно сказать не может, в этом-то и заключается главная проблема…
- Значит, - нервно сглотнул я, - я буду пытаться сделать то, что еще никому не удалось сделать?
- Ну, ты хотя бы попытайся. В любом случае я на твоей стороне до тех пор, пока ты не передумаешь и не встанешь на псевдо-светлую сторону или псевдо-темную, - Ледяной Дракон засмеялся. – В таком случае тебе придется сражаться уже без моей поддержки.
Я слабо улыбнулся, так как был уверен, что предпочту другое решение.
- Ладно, мы уже почти прилетели, - внезапно дракон начал снижаться, а я даже не успел спросить его, куда он направлялся.
Я взглянул вниз, хотя чувствовал, что этого делать не стоило. Сотни домов и деревьев приближались к нам, угрожающе увеличиваясь, от чего я лишь сильнее сжал и без того крепко державшую меня лапу. Я сомневался, что смог бы при всем желании сломать ее, как предупреждал дракон, ведь его чешуя на ощупь напоминала самый настоящий металл.
Во многих окнах горел свет, да и фонари придавали погруженному во мрак город довольно романтичный и милый вид. Я уверен, что смог бы полюбоваться всем этим, но мне было не до любования пейзажами, так как мы неслись к земле с такой скоростью, что я уже закрыл глаза, будучи уверенным, что дракон по какой-то причине не мог замедлить ход. Но в самый последний миг он чуть приподнялся и очень мягко приземлился на задние лапы.
Я открыл глаза и убедился в том, что мой подопечный своим телом перегородил всю улицу. Прямо рядом с ним остановился экипаж, лошади которого снова и снова вставали на дыба, видимо, думая, что чудовище их сейчас разом проглотит.
Когда же мой подчиненный опустил меня на тропинку, а сам выпрямился во весь рост, явно будучи довольным произведенным эффектом, из экипажа выпрыгнул лысый и неимоверно толстый мужчина одетый в расшитый золотом камзол.
- Почему мы остановились?! По вашей вине я опаздываю на королевский прием! Я уже опоздал почти на час, так что мне каждая минута дорога, потому что король…
- Господин Ливьер, - кучер дрожащей рукой показал на дракона.
Министр, кипя от злости, повернул голову, а когда увидел чудовище, перегородившее их путь, то быстро встал на карачки и пополз под карету, хотя его огромное и круглое тело не влезало под нее, как бы он ни старался.
- Никита, - дракон наклонился ко мне и кивнул в сторону заросшего кустарниками проспекта. – Ты вызвал меня первый раз, поэтому я был обязан исполнить любое твое желание, сколько бы магической силы оно не запрашивало. Ты же хотел узнать правду о прошлом? Так вот, первый фрагмент, который приблизит тебя к разгадке, спрятан за этими деревьями.
С этими словами дракон выпрямился вновь и угрожающе приблизился к лошадям. Выбрав ту, что была покрупнее, он схватил ее и взлетел обратно в ночное небо.
Мне было жаль бедную лошадь, но Ледяной Дракон заслужил награду за то, что он по-настоящему поддержал меня и объяснил массу информации. Как его полноправный хозяин, я одобрил этот поступок, хотя лошадь была не моя.
Еще пару секунд полюбовавшись на то, как Ливьер отчаянно пытался спрятаться под каретой, а кучер что-то выл, моля о пощаде, я побежал туда, куда мне указал дракон.
На этой улице было очень много красивых домов и особняков, в которых, я был уверен, жили знатные дворяне. Но этот участок земли скорее напоминал заброшенный парк. Старый и местами обвалившийся забор был большим контрастом по сравнению с ухоженными домами, и я не мог не удивиться, почему же его не отремонтировали. Могли же хотя бы покрасить.
Возле мрачных и почерневших от грязи и времени ворот висела табличка, часть из букв на которой было сложно прочесть. Но, присмотревшись, я все же прочел: «Гранд Данлер, дом 1»
Значит, мне действительно стоило придти сюда. Я сомневался, что дракон, вставший на мою сторону, позволил бы угодить мне в ловушку. Хотя я не мог доверять Генри Булхэду, да и младшему Рош, но любопытство взяло верх, и я попробовал открыть ворота.
Те не сразу, но поддались. И, тем не менее, раздался громкий и неприятный скрип. Я оглянулся, однако поблизости никого не оказалось. Поэтому вскоре я очутился за воротами, окруженный нависшими надо мной деревьями и огромными и колючими кустарниками.
Их ветви были настолько большими, что я с трудом мог разглядеть небо. Множество листьев валялись на тропинке под моими ногами. Я посмотрел вперед, и, наконец, увидел то, что скрывалось в центре этого заброшенного парка.
Это был весьма мрачный с виду особняк. Возможно, что когда-то он был очень красивым. Местами еще белая краска покрывала гладкие стены, украшенные сверху рельефами. Все еще белели огромные колоны возле главного входа, а в стороне стоял потемневший от времени экипаж. Но огромную часть дома покрывал такой слой уличной пыли, что он казался почти черным.
Особняк вызвал во мне небольшую волну страху, и, тем не менее, я зашагал вперед, будучи уверенным, что поступаю верно. Я принял решение, выбрал правильный путь, теперь оставалось лишь попытаться вернуть воспоминания. Именно они, как я считал, должны были объяснить мне многое, что я еще не мог понять в этой странной истории.
Вскоре я подошел к двери, и та, как и ворота, оказалась открытой. Я неуверенно приоткрыл ее и обнаружил, что внутри было так темно, что я не мог разглядеть ничего, кроме неясного силуэта лестницы впереди.
По-прежнему сомневаясь в своем решении, так как с каждой секундой это место казалось мне все менее безопасным, я нерешительно шагнул внутрь. И я хотел распахнуть дверь, чтобы хоть какой-то свет проник в этот зал, но стоило мне сделать еще один шаг, как дверь сама захлопнулась. Сколько бы я ни старался открыть ее снова, она не подавалась.
Теперь я почувствовал, как от страха стали подрагивать колени. Но, быстро осознав, что выбраться отсюда я сразу уж точно не смогу, я решил поискать другой выход позже. Сейчас можно было попробовать найти то, что, по мнению дракона, помогло бы вернуть мои воспоминания. К тому же, как я подозревал, где-то здесь мог быть Генри Булхэд, а может и Габриель Рош. Хотя на счет последнего я сильно сомневался.
Продолжая аккуратно ступать в темноте, я вскоре добрался до лестницы. Держась за покрытое огромным слоем пыли перила, чувствуя, что ладонь стала от этого не менее грязной, я продолжал аккуратно подниматься наверх.
С каждым шагом что-то внутри меня обрывалось. И все быстрее сомнение закрадывалось в сердце, поскольку это место начало мне что-то напоминать. Даже гнетущая атмосфера этого дома как будто предупреждала меня о чем-то. Но я остановился лишь тогда, когда оказался на самом верху лестничной площадки.
Стоило мне сделать последний шаг, как зажегся почти ослепляющий после кромешной темноты свет. И я хотел уже оглядеться, в поисках причины этой перемены, но мое внимание было приковано к картине, висевшей на стене передо мной.
Картина была очень большой, в сияющей золотом раме, которую словно кто-то специально полировал все эти годы, так как пыль была везде, кроме полотна.
На нем было изображено дворянское семейство.
Чуть пожилой мужчина, в чьих русых волосах было лишь несколько седых прядей, мне кого-то очень сильно напоминал. Карие и чуть надменные глаза, бледное лицо, нахмуренные брови… Женщина, сидевшая рядом с ним, в отличие от мужа улыбалась. Полное и миловидное лицо было по-настоящему красивым. Длинные золотистые волосы собраны в большой пучок, а роскошное платье выглядело как произведение искусства. Художник, написавший эту картину, наверняка был мастером.
Возле родителей сидели три девушки. Одна из них, самая младшая, смеялась, держа в руках совсем крохотную пушистую собачку. Та, что была постарше, старалась казаться высокомерной, но у нее это плохо получалось. Третья же, самая красивая из трех сестер, с роскошной копной каштановых волос и чуть вздернутым носиком, задумчиво глядела куда-то вдаль.
Но я почувствовал, как внутри что-то задрожало, когда я увидел мальчика, как две капли воды похожего на ребенка из моего воспоминания. Без сомнения это был Андрей. Искренне улыбающийся, задорно упиравший руки в бока, он вызвал бы во мне улыбку, но я невольно вспомнил то, что произошло когда-то в одной из гостиных этого дома. И теперь я был абсолютно уверен в том, что это был особняк, где я когда-то жил.
Когда же я перевел взгляд на последнего человека, изображенного на полотне, то, наконец, понял, кого мне напоминал глава семейства. Он был очень похож на меня. А сейчас я смотрел прямо в глаза своей картинной копии. И мне было не по себе от того, что мой взгляд на картине был пустым и равнодушным. Губы чуть презрительно поджаты. Складывалось такое впечатление, что происходящее казалось мне чем-то ничтожным.
Не отводя взгляда от своей копии, я непроизвольно шагнул назад и тут почувствовал под ногой лишь пустоту. Я совсем забыл о том, что стоял возле края лестницы.
Падая вниз, уже будучи готовым больно приземлиться и сломать себе что-либо, внезапно я почувствовал, как чьи-то руки аккуратно поддержали меня.
Эпилог
Заметив дракона еще до того, как чудовище принялось снижаться, стараясь не обращать внимания на удивленные возгласы и крики других прохожих, заметивших его, Серж стремглав понесся в ту сторону, куда направлялось это существо.
Спрятавшись за углом закрытого на ночь кафе, мальчик не без изумления пронаблюдал всю сцену, развернувшуюся возле экипажа главы министерства по поимке колдунов. Конечно же, произошедшее заставило паренька улыбнуться, так как напыщенный Ливьер был невероятно смешон в своем порыве найти убежище под каретой.
Но, как только Никита побежал в сторону заброшенного особняка, Серж тут же помчался следом за ним, одновременно с этим стараясь, чтобы его никто не заметил.
Все это время он искал доказательства того, что произошедшее неделю назад было не каким-то там сном. Слишком многое было подозрительным. К примеру, существование самого Никиты, которого Серж впервые увидел якобы во сне. При том, что во время их знакомства этот мальчик почему-то назвался чужим именем.
И Серж был уверен, что узнает всю правду, чего бы ему это не стоило.
***Продолжение следует***
