Глава 10. О пользе традицийНепродолжительный, казалось бы, визит к Хагриду так вымотал Гарри, что он только и мечтал добраться до постели и уснуть, невзирая на гору невыполненного домашнего задания и наполеоновские планы по освоению подзаброшенного Ухода за магическими существами. К его радости, Рон также не стремился приступить к занятиям сию минуту, так что в холле замка друзья распрощались: Гарри вновь вызвался проводить Бастинду, а Рон с Гермионой намеревались до отбоя посетить библиотеку. Момент для приватных разговоров был, несомненно, благоприятный, поскольку коридоры уже опустели, а если мимо и пробегал случайный студент, то не обращал внимания на бредущую к хаффлпаффской башне парочку, однако Гарри так и не решился задать крутившийся в голове вопрос: не тяготится ли Бастинда его ухаживаниями? Быть может, она их терпит, лишь бы не обидеть его чувства? Из-за затянувшегося молчания ему стало казаться, что девушка догадалась о его сомнениях, отчего ему стало еще более неловко. Прощаясь, он чувствовал и облегчение, и угрызения совести, ведь вместо того, чтобы выяснить все раз и навсегда, он лишь усугубил ситуацию.
Подобные мысли и утомление отнюдь не способствовали общительности, и все же по возвращении в гостиную Гарри счел своим долгом поинтересоваться у не менее мрачного Малфоя:
– Что-то ты больно кислый – опять элегию про дементоров сочиняешь?
– Скорее, размышляю над сюжетной линией, – вздохнул Драко, даже не пытаясь ответить колкостью. – Слушай, Поттер, а может, ты это и решишь? – Не дожидаясь согласия, он продолжил: – Видишь ли, как ты сам правильно заметил, сводить О’Рахилли и Эштона в одном здании, пусть и столь обширном, как Хогвартс – не самая удачная идея. Но своего жилья у мистера Эштона нет, как и денег на аренду.
– Так ты о том, не поселить ли его в одном из моих домов? – догадался Гарри. – Имей в виду, что эти поместья, мягко говоря, далеки от идеала – кромешное запустение, одним словом.
– Ну а то поместье, где мы летом квартировали? Оно вполне себе ничего… – Малфой задумчиво почесал пером за ухом. – Даже домашний эльф имеется…
– Главное – не вздумай его так назвать, если еще раз соберешься в гости, – наставительно произнес Гарри. – Это поместье нынче в Нормандии – не ближний свет, но, учитывая обстоятельства, может, оно и к лучшему…
– Франция, говоришь? – Слизеринец поморщился. – С этим могут быть проблемы.
– Да какие? – отмахнулся Гарри. – Эштон уж явно аппарацией владеет… в отличие от нас.
– Ну, как знаешь. – Драко тут же бросился строчить на пергаменте, по-видимому, торопясь поделиться радостной новостью с будущим коллегой.
«Вот уж каким умением Малфой владеет в совершенстве, так это переваливать свои трудности на чужие плечи, – мстительно подумал Гарри по дороге в спальню. – Мог бы неплохо зарабатывать, открыв курсы под девизом: «Лавры возьми себе, работу раздели с другом, а проблемы свали на соседа»…»
Для того, чтобы открыть благотворительный приют для бывших Пожирателей, перво-наперво требовалось заручиться помощью кого-нибудь из преподавателей. Разумеется, лучше всего подошел бы О’Рахилли, но в настоящее время Гарри от имени Эштона не решился бы не то что заговорить о крове для него, а даже спросить, который час. Потому-то он, не мудрствуя лукаво, на следующий же день отправился к тому, кто не хуже разбирался в обстоятельствах этой запутанной истории: к Снейпу. Пользуясь тем, что с Заклинаний их отпустили на полчаса раньше (профессор Флитвик спешил подправить прохудившиеся погодные чары) Гарри поспешил в новый класс зельеварения, чтобы разобраться с этим до обеда.
Уже перед дверью он с запозданием сообразил: то, что у него выдался перерыв, вовсе не означает, что профессор Снейп тоже освободился и горит желанием повидаться с новообретенным родственничком. Пока он размышлял об этом, в коридор выглянул зельевар собственной персоной и с мученическим выражением лица вопросил:
– Ну сколько можно топтаться на пороге?
Гарри проследовал за ним в класс, недоумевая, каким образом профессор догадался, что он ждет за дверью: сквозь дерево видит, что ли? Снейп чему-то усмехнулся, вызвав удивленные взгляды пятикурсников; впрочем, еще больше внимания досталось Гарри, который застенчиво мялся у двери:
– Простите, сэр, у вас урок… Пожалуй, я зайду позже…
– К чему? – почти весело отозвался зельевар. – Полагаю, я могу отлучиться на пару минут – зачем же иначе существуют
ассистенты? – при этом он бросил торжествующий взгляд на Тэмлина Джонса – тот еще сильнее ссутулился у доски, о которую усердно крошил мел. – Искренне надеюсь, что в мое отсутствие не случится ничего
чудовищного, – добавил он на прощание, продвигаясь к подсобке. – Никто не засунет перо в нос и не произнесет заклятье вызова Ктулху, а мистер Джонс не
провалится под землю. – Он вновь усмехнулся, скрываясь за дверью.
«Видимо, совсем ни над кем не издеваться Снейп не в состоянии, а мы с Невиллом ему уже прискучили», – рассудил Гарри, бросая сочувственный взгляд в сторону Тэмлина, который, похоже, готов был пренебречь последним предостережением начальника.
– Так чем обязан? – поинтересовался профессор, устраиваясь на обветшалом кресле. Выслушав студента, он неторопливо откашлялся, словно желая потянуть время.
– Должен признать, что ваша затея не лишена смысла; более того, ее можно даже счесть благородной, учитывая, что у вас нет причин благоволить мистеру Зимородку. Однако тут имеется одна неувязка…
– Я уже привык, что в любой нити моих рассуждений обязательно найдется какая-то неувязка, – проворчал Гарри.
– В данном случае это не ваша неувязка, если можно так выразиться. Как вы, наверно, успели заметить, сильные переживания нередко толкают вашего названого отца на необдуманные действия…
– Авада Кедавра, РСД, преподавание ЗОТИ, – кивнул Гарри.
– …отписывание имущества племянника посторонним лицам, – подхватил Снейп.
– Чего? – осекся Гарри.
– Шеймусу Финнигану, если быть точным, – невозмутимо закончил зельевар. – Помните такого – некогда проживал с вами в одной спальне? – добавил он, глядя на ошарашенное выражение лица студента.
– Почему он? – оторопело переспросил тот.
– Перед вами открываются две возможности, – начал Снейп, – спросить у самого Рахилли или же смириться с тем, что данный вопрос принадлежит к категории непознаваемого. Впрочем, результат в обоих случаях будет одинаковый. Полагаю, это как-то связано с национальным стремлением к мученичеству – взять хоть Пасхальное восстание… В общем, как ни крути, формальная логика бессильна объяснить, зачем было обивать пороги судов в течении битых пятнадцати лет, чтоб потом ту самую недвижимость, из-за которой сыр-бор, отписать наследнику своего оппонента.
– И что же, я теперь нищий? – вопросил Гарри, который, по правде, совершенно не прислушивался к рассуждениям профессора, пытаясь осознать смысл произошедшего.
– Скорее, бездомный, – поправил его Снейп. – К вашему счету в банке, открытому приемными родителями, ваш дядя доступа, по счастью, не имеет. Кстати, на будущее: если вам придет в голову идея это исправить – настоятельно не советую.
– Это я уже понял, – вздохнул Гарри.
– К слову, бездомным в результате стал и он сам, ибо совершенно упустил из внимания то обстоятельство, что от его родного дома не осталось камня на камне в буквальном смысле слова. Сказывается привычка жить за казенный счет – вот только если он рассчитывает возвратиться в Азкабан, то ему стоит учесть, что на его здоровье это скажется весьма прискорбным образом.
Гарри кивнул, мысленно ужаснувшись: если сейчас, вдали от дементоров, самочувствие О'Рахилли совершает столь необъяснимые кульбиты, то магическая тюрьма ему определенно противопоказана.
– Ну, по крайней мере, я смогу снять жилье, – неуверенно произнес он, постепенно свыкаясь с новыми обстоятельствами.
– На самом деле, я бы посоветовал вам переговорить об этом с Айлилем Крейде, – предложил зельевар. – Только так, чтобы об этом не узнал ваш дядя, а то новый виток эскалации конфликта обеспечен. Конечно, Крейде по жизни – жадный и мелочный склочник, но некие зачатки родственных чувств и у него присутствуют. Ну а если он не пожелает вернуть вам обретенное подобным путем – что ж, можете с чистым сердцем вторить своему приемному отцу, какой Крейде мерзавец.
– Это что же, я должен клянчить собственное наследство назад? – нахохлился Гарри, у которого в памяти мигом всплыли другие «благожелательные» родственники, охотно попрекавшие его каждым куском. Несмотря на то, что у Дурслей он жил, фактически, за чужой счет, у него тоже была собственная гордость, сводившаяся к тому, что сам он ни о чем их не просил. Ну, разве что подписать разрешение на посещение Хогсмида на третьем курсе. И результат был достаточно показателен, чтобы отбить желание выпрашивать что-либо впредь.
– На это мне сказать решительно нечего, – вздохнул Снейп. – Долгий опыт общения с вам подобными подсказывает мне, что такие слова как «клянчить», «воздастся» и «возвеличим» – верный знак того, что разумные аргументы тут бессильны, а иных я не признаю.
– Ладно, я над этим подумаю, – нехотя признал Гарри. – Сэр.
– Что с гэльского переводится как: «Плевал я на ваше мнение», – меланхолично прокомментировал профессор.
На этом разговор прервался: у Гарри было над чем поразмыслить, зельевар же вернулся в класс походкой человека, только что совершившего прогулку погожим деньком и потому полного сил и энергии. Заслышав скрип открываемой двери, Тэмлин уронил мел, породив всплеск приглушенного хихиканья: шуметь в открытую, как это делали разнузданные слизеринцы, в непосредственной близости Снейпа студенты не решались. Хотя, знай они, что грозного зельевара подобное нарушение дисциплины в его отсутствие лишь порадует, то едва ли стали бы сдерживаться. Как бы то ни было, сам Гарри просвещать их на этот счет не собирался.
– Итак, что мы тут имеем? – по-хозяйски поинтересовался Снейп, окидывая класс взглядом и останавливаясь на доске. – Мистер Джонс, похоже, не в силах смириться с тем, что в его имени прискорбным образом отсутствуют услаждающие взор валлийца двойные буквы, так что он сублимирует это доступным ему способом; однако представителям иных наций следует уяснить, что «безоар» пишется с одной «з», – изрек он, широким росчерком вычеркивая лишнюю букву.
Само собой, от полученных известий сонливость Гарри как рукой сняло: он бросился в гриффиндорскую башню, чтобы поделиться возмутительным открытием. При этом он не учел, что вышеозначенный захватчик также проживает в этой башне, а неожиданные встречи отнюдь не способствуют сдержанности, не говоря уже про пресловутую дипломатичность, которой, увы, не прибавилось из-за одного только вступления в должность.
Ничего не подозревающий Шеймус попался ему на пороге гостиной. Судя по тому, как он махнул рукой с рассеянной улыбкой, гриффиндорец куда-то торопился. В нынешнем состоянии Гарри и это расценил как обиду, а потому вместо приветствия бросил:
– Что это за махинации с моей недвижимостью, а, Шеймус?
К чести ирландца, тот быстро сообразил, в чем дело – впрочем, Гарри и это приписал злодейскому умыслу.
– Ты про ваши поместья, что ли? Да я тут ни при чем, – развел руками Финниган. – И вообще, можешь считать, что это простое недоразумение. Видишь ли, после твоего исчезновения мой отец помирился с твоим отцом, по этому случаю они оба поднабрались, и О’Рахилли, заявив, что наследство Рафферти ему самому даром не нужно, взял и отписал все Айлилю.
– Ну а тот, надо думать, не возражал, – не преминул заметить Гарри.
– Вообще-то, он имеет на это право – Айлиль ведь тоже родственник Рафферти. Но ты не подумай… – начал было Шеймус, но Гарри прервал его:
– Да уж, имеет право! Это после того, как Лоэгайре пятнадцать чертовых лет оттрубил с этим самым Рафферти в Азкабане, а твой отец все это время подавал на него в суд, кропая доносы!
– Не кропал он никаких доносов! – Шеймус покраснел, повышая голос.
– Чего шумите? – вмешался подоспевший Рон.
– Рахилли считает, что я его ограбил. Правильно отец говорил: все вы с прибабахом! – С этими словами Финниган удалился, гордо вздернув подбородок.
– О чем речь-то вообще? – ошарашенно переспросил Рон.
– Н-да, как-то нехорошо вышло, – вздохнул Гарри: он не ожидал, что разговор примет подобный характер.
– В чем дело? – поинтересовалась подошедшая Гермиона. Гарри скривился: ему вовсе не хотелось пересказывать подруге только что состоявшуюся интермедию «Фантастическая жадность».
– Да это все Финниган – ни с того, ни с сего полез в бутылку, – поддержал его Рон.
– И это после того, что довелось пережить Гарри? – Гермиона осуждающе уставилась на поворот, за которым только что исчезла спина однокурсника.
– Да ну его, – махнул рукой «потерпевший», оглядывая гостиную. Студенты, затаив дыхание следившие за перепалкой, поспешно возвращались к своим занятиям. –Оказывается, по возвращении с того света меня ожидал еще один сюрприз: все, что было мое, теперь – его…
– В каком смысле? – опешил Рон. Гермиона в кои-то веки тоже выглядела безмерно удивленной, однако все же высказала предположение:
– Они, что, провернули эту тяжбу в твое отсутствие?
– Хуже, – мрачно отозвался Гарри. – Лоэгайре сам все отдал.
Повисла удрученная тишина; на сей раз нашелся Рон:
– Вот уж при всех чудачествах моих родственничков, чего от них точно не стоит ожидать, так это что они пожертвуют хоть сикль родне без особых на то оснований. И как только ваши большие семьи выживают при таких-то наклонностях?
– Это очень благородный жест со стороны профессора, – заметила Гермиона без особой уверенности в голосе.
– Да вы не подумайте, будто я его виню, – поспешил заверить друзей Гарри. – Я и сам, помнится, отдал свой приз за победу в Тримагическом турнире – он мне руки жег, можно сказать. Наверно, Лоэгайре ощущал то же самое по отношению к наследству Уолтера.
Вновь воцарилось молчание – на сей раз исполненное сочувственного понимания.
– Да суть, не в том, что мне самому нужно это наследство – хотя, не спорю, все-таки память об отце – а в том, что Эштон отчаянно нуждается в жилье, а селить его некуда.
– Ну, я мог бы… поспрашивать… – неуверенно предложил Рон, переглянувшись с Гермионой.
– Ага, отличная идея: поселить его в «Норе» двадцать четвертым квартирантом или отправить на постой к родителям Гермионы: примите, мол, коллегу… – раздраженно отозвался Гарри.
– Да ладно, решение найдется, – нимало не обидевшись, заверил его друг. – Можно к тому же Крейде и обратиться – в конце концов, он в какой-то мере отвечает за обустройство своего бывшего узника…
– Мир и вправду катится куда-то не туда, если ты начинаешь повторять идеи профессора Снейпа, – ответил на это Гарри. – Однако в чем-то вы правы: мы с Крейде, какие-никакие, родственники и бессмысленные ссоры нам ни к чему.
Гермиона прямо-таки просияла от этих слов, Рон же не удержался от замечания:
– В чем мы только что убедились…
– Да ладно, Шеймус, он, того, отходчивый, – отмахнулся Гарри, припомнив былые недоразумения: на втором курсе Финниган тоже глядел на него волком после случая со змеей. Ну а тут все-таки речь идет не о покушении на чью-то жизнь, а о какой-то парочке развалюх.
– Да с тобой станешь отходчивым, – со вздохом заметил Рон. – Сам ты первого шага к примирению в жизни не сделаешь, и остается заботиться об этом самому или забыть о твоем существовании.
Гарри нехотя отметил, что в словах друга есть резон – и задумался, можно ли считать этот дипломатический прием удачным. В итоге он успокоился на том, что, по крайней мере, он сойдет в качестве альтернативы более традиционным подходам.
Когда Гарри вернулся в слизеринскую гостиную, не преминув по старой привычке посетить подвалы, Малфой вновь что-то кропал в своем бесконечном свитке.
– Ты знаешь, что, согласно убеждениям мистера Эштона, дементоры отвечают обоим критериям сознания? – не поднимая головы, провозгласил он. – Они вполне выделяют себя из окружающей среды – это понимает каждый, кто общался с ними ментально – и гармонично с ней взаимодействуют.
– Ты как хочешь, а я ни ментально, ни как-либо иначе общаться с ними не намерен, – ворчливо отозвался Гарри. – Да и свои отношения с ними гармоничными не назвал бы … впрочем, можно ли считать меня окружающей средой?
– Видимо, да, – рассудил Малфой, почесывая ухо пером. – Ты же их пища.
– Ты теперь всех будешь именовать пищей для дементоров, по случаю того, что сам к ней не относишься?
– Полагаю, то, что ты всегда был потенциальной пищей для всяких там львов и грифонов, тебя не особо задевает, – парировал Драко.
– Кстати, насчет автора этой свежей идеи, – примирительно отозвался Гарри, – я тут навел справки… результаты не слишком утешительны.
– Что, О'Рахилли вето наложил? – пригорюнился будущий директор Азкабана.
– В некотором роде… сам того не зная, – осторожно ответил Гарри и вкратце изложил ему суть проблемы.
– Да, это все меняет, – вздохнул Драко. – Видишь ли, я бы сам предложил наше поместье – у нас с этим, как понимаешь, нет проблем – но у Эштона с отцом вышли некоторые… разногласия. – Он изобразил вялый жест ладонью, призванный подчеркнуть значительность этих обстоятельств.
– А мне так казалось, они обрели отличное взаимопонимание во время давнишнего штурма, – съязвил Гарри.
– Мой отец в этом не участвовал! – взвился Малфой.
– Ну, извини в таком случае, – повинился Гарри, опровергая представления Рона о себе. – Рад, что он все-таки сменил убеждения…
– Вообще-то, я его некоторым образом предупредил, – потупился Драко. – А Эштону, между прочим, грозит самая что ни на есть смертельная опасность со стороны остальных Пожирателей Смерти, если те каким-то образом освободятся: думаешь, они забыли, кто именно их предал?
– Да уж, не позавидуешь Эштону, – сочувственно вздохнул Гарри. – К нему вообще хоть кто-нибудь испытывает добрые чувства?
– Я, – гордо выпрямился Малфой, словно его кандидатура стоила всех прочих вместе взятых. – Так что приложу все усилия, чтобы все-таки уговорить отца дать мистеру Эштону кров: можно упирать на то, что родители прямо-таки мечтают видеть меня директором Азкабана.
– Ясно, – бросил Гарри, про себя подумав, что все-таки Малфои – чудаковатая семья: кто еще будет желать единственному наследнику подобной карьеры? Впрочем, его вполне устраивало, что от него самого никто не ожидает продолжения семейной традиции.
С этим он решительно хлопнулся в кресло напротив малфоевского, раскрыв на столе собственный фолиант – учебник по Уходу за магическими существами. По счастью, пособия за шестой и седьмой курсы не отличались кровожадными наклонностями младших собратьев, и последующие несколько часов они с Драко мирно обменивались замечаниями следующего характера:
– А ты знаешь, что дементорам доступны такие абстрактные категории, как число и форма?
– А ты знал, что самка акромантула отрождает свыше сотни яиц за раз?
– Спасибо, что снабдил меня темой для ночных кошмаров…
– Спасибо, что на случай бессонницы обеспечил меня образом дементора, считающего овец…
Краем глаза уловив движение сбоку, Гарри глянул туда, ожидая увидеть каких-нибудь праздношатающихся слизеринцев, однако вместо этого узрел, как Бреоган Рафферти на портрете прищурился, чтобы разглядеть написанное на странице, изогнувшись в тщетной попытке приблизиться к столу. Подавив что-то сродни суеверному страху, Гарри вежливо предложил:
– Вы тоже хотите почитать? Может, поднести книгу поближе?
– Что вы, я вовсе не хотел создавать неудобств, – заверил его нарисованный Рафферти. – Прошу простить мое назойливое любопытство: просто все книги, что имеются на моей картине, – он указал на темнеющие по углам пачки, – я давно знаю наизусть.
– Хотите, я буду оставлять кники раскрытыми?
– А я – перелистывать страницы, – добавил Малфой, не отрываясь от своего занятия. – А то Поттер вечно где-то болтается.
– Буду премного… – Не докончив фразы, Бреоган вздрогнул, воззрившись на дверь, в которую колотили, судя по дробному стуку, несколько пар кулаков разом. И впрямь – в открывшемся проеме предстали Гермиона, Рон, Дин Томас, Невилл Лонгботтом и Луна Лавгуд. Прямо-таки ходячая загадка: что объединяет всех этих людей? Однако долго размышлять над ней Гарри не дали: оказавшаяся в авангарде Гермиона выпалила:
– Гарри, ты не знаешь, где Шеймус? – и повысила голос, обращаясь ко всем присутствующим: – Кто-нибудь его видел?
***
– Это ж просто смешно, – зевая, заявлял Гарри следственной комиссии в лице директора Дамблдора, профессоров Снейпа и МакГонагалл и прибывшего из Министерства Айлиля Крейде. – Каким образом из того, что я разговаривал с ним последним, вытекает, что я должен знать, где он обретается?
– Это был не простой разговор, – вмешалась МакГонагалл. – Студенты свидетельствуют, что вы повздорили.
– Ну конечно, – вздохнул Гарри. – Из-за какого-то имущественного спора я пошел и убил его в темном углу, а тело припрятал в подвале…
– Все мы утомились к столь позднему часу, – примирительно вмешался Дамблдор. Его слова были правдой лишь отчасти: час был уже ранний, ибо ночь прошла за поисками Шеймуса – сперва на территории замка, затем – вокруг него. Поисковая группа как раз приступила к прочесыванию леса, когда прибыл Айлиль с помощником. Гарри к его вящему недовольству тут же вызвали для «доверительной беседы», которая длилась уже несколько часов кряду, чем и объяснялось его раздраженное состояние. – Пожалуйста, просто расскажи нам, о чем шел этот самый спор.
Ситуация усугублялась тем, что, не желая признаваться при Айлиле, что разругались они с его приемным сыном из-за пресловутого наследства, изначально Гарри весьма сильно отклонился от правды. Разумеется, никакого умысла за этим не стояло – просто он и тогда, и сейчас продолжал считать, что содержание беседы никакого отношения к исчезновению Шеймуса не имеет. Однако привело это к тому, что он окончательно запутался в показаниях, так что теперь и сам понимал, что в свете всего этого выглядит весьма подозрительно. Вопреки здравому смыслу, осознание этого отнюдь не способствовало смирению и раскаянию: напротив, он реагировал на вопросы все более задиристо, хоть и сам осознавал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– Да ни о чем в особенности. Я лишь сказал, что, гм, считаю несколько несправедливыми… ну, кое-какие внутрисемейные дела, а он в ответ на это сказал, что у него свое мнение на этот счет.
– Поймите меня правильно, – профессор трансфигурации, похоже, сама дошла до точки кипения, – меня вовсе не интересуют эти ваши родовые междоусобицы, но, если вы не дадите внятного ответа на этот вопрос, то в следующий раз его вам задаст Визенгамот!
Гарри набычился, собираясь сказать что-то, касающееся ареста его крестного, Сириуса Блэка, но в этот момент вмешался доселе хранивший стоическое молчание профессор Снейп:
– Если позволите, я поясню: юный Поттер не долее как сегодня узнал о неких имущественных транзакциях, осуществленных его дядей и по совместительству приемным отцом в его отсутствие. – Смерив Айлиля многозначительным взглядом, он продолжил: – Отреагировал он, гм, весьма эмоционально, – поймав нетерпеливый взгляд МакГонагалл, зельевар добавил: – Если вы вправду хотите знать содержание их беседы, то вам следует ознакомиться и с подноготной. Так вот, смею заметить, любой на его месте испытал бы те же чувства: мало того, что все это было проделано за его спиной, так его еще и не сочли нужным поставить в известность. Не думаю, что в этом был дурной умысел, ведь его приемный отец несколько… рассеян, а мистер Крейде… был сильно занят. Однако я склоняюсь к тому, чтобы присоединиться ко мнению мистера Поттера: это была обычная мальчишеская ссора, никак не связанная с последующим исчезновением, так что мы здесь попросту теряем время. Кстати, опять же, следует сначала убедиться, было ли исчезновение…
– Но записка!.. – в отчаянии возопила МакГонагалл.
– Дети любят розыгрыши, – произнес зельевар в потолок.
– Когда мой сын найдется, все мы славно над этим посмеемся, – загробным тоном произнес Айлиль. – А пока что мне необходимо
точно выяснить, что сказал Шеймус.
– В частности, что вы считаете, что все мы, О'Рахилли, прибабахнутые, – брякнул Гарри. – Повисла неловкая пауза, на протяжении которой Крейде осматривал расщепленный кончик пера. В наступившем молчании низкий голос Снейпа прозвучал неожиданно громко:
– Полагаю, сейчас я выскажу то, о чем думают все присутствующие, но никто не решается сказать: вам надлежит отказаться от этого дела, Крейде. Один из основополагающих принципов работы следователя состоит в том, что он не должен вести дел, в которые вовлечены его родные и близкие.
После новой паузы Айлиль дрогнувшим голосом произнес:
– Вы правы, – поднявшись с места, он добавил: – Мы теряем время. Просто мне необходимо найти хоть какую-нибудь зацепку к тому, откуда взялась эта записка…
Пресловутое послание обнаружили под подушкой Шеймуса: обычный клочок пергамента, на котором угловатым почерком было тщательно выведено: «По числу соратников», а снизу имелась приписка: «Монте-Кристо», рядом с которой был неуклюже пририсован листик клевера, более похожий на знак трефы. Прибывший через камин Крейде первым делом проверил записку на подлинность почерка приемного сына – никаких сомнений, рука была его.
– Я правда не знаю, – неожиданно для самого себя подал голос Гарри. – Могу сказать одно: когда я с ним столкнулся, вид у него был самый что ни на есть безмятежный, а когда он уходил, ну, настроение я ему малость подпортил, но не более того…
На лице Айлиля отразилось задумчивое выражение, затем он отрывисто произнес:
– Спасибо, наверно, именно это мне и нужно было услышать, – после чего покинул учительскую.
В ответ на обращенные на него взгляды Гарри лишь пожал плечами.
Поскольку ложиться спать смысла не было, а первые занятия все равно отменили, Гарри побрел в гостиную Гриффиндора дожидаться возвращения друзей. Он искренне надеялся, что к тому времени Шеймус отыщется сам – и даже зарекся упрекать его хоть словом, собираясь безотлагательно помириться – однако дождался он не Финнигана, а измочаленных, по уши извалявшихся в грязи друзей.
– Представляешь, эта скотина Шэннон отправил нас инспектировать овраг, – с порога поделился Рон. – А сам ходил себе по краешку, наблюдая за тем, как мы продираемся сквозь колючие кусты.
– Похоже, он затаил на нас зло, – кисло согласилась Луна, которая то ли увязалась за ними в гриффиндорскую гостиную из чувства солидарности, то ли от утомления позабыла, где ее собственная. Судя по ее виду, последнее не стоило списывать со счетов.
– Я бы лучше по оврагу полазил, – мрачно отозвался Гарри. – Меня тут полночи мурыжили: о чем, мол, вы с ним говорили, да почему…
– И как, пришли к чему-нибудь? – не преминул спросить Рон.
– Разве что, к тому, что МакГонагалл снова меня ненавидит. – Поймав на себе испытующий взгляд Дина Томаса, он развернулся к нему и вызывающе спросил: – Что? Вы тоже считаете, что опять я во всем виноват?
Дин медленно покачал головой, затем переглянулся с Невиллом и Луной.
– Нет, но мы тут подумали… Его нужно найти, и поскорее… А ведь нам и прежде удавалось неплохо сработаться… Что скажешь насчет того, чтобы отыскать Шеймуса собственными силами? Силами Отряда Дамблдора?
Гарри смерил его внимательным взглядом, затем вздохнул – в точности как Айлиль над его бессмысленными показаниями.
– Слушай, у него отец есть. И он, как-никак, следователь. Так что по этому вопросу ты лучше к нему обращайся. Или к его помощнику, любителю пересеченной местности.
Гриффиндорец заметно сник от такой отповеди, однако предпринял еще одну попытку:
– Но если бы ты знал, что они не справятся – Министерство не справится, потому что они не могут принять во внимание всех сведений… тебе ведь прежде неоднократно с этим приходилось сталкиваться…
– Дин, это тебе не шпионские игры, – припечатал Гарри. – Что и говорить, порой я сам так поступал, но у меня были на то веские причины – и, заметь, всякий раз это лишь чудом не оборачивалось бедой. А судя по последним событиям, мой запас удачи подходит к концу. Пойми меня правильно, я тоже не питаю дружеских чувств к Министерству, но мы далеко не уедем, если будем пытаться брать на себя его обязанности! – Он ожидал со стороны Дина чего угодно – нападок, обвинений, увещеваний – но тот лишь опустил глаза долу.
– Я… понимаю. Ты прав: нельзя все взваливать на тебя лишь потому… – Он помотал головой и побрел по направлению к лестнице.
Луна бросила на Гарри сочувственный взгляд, а Невилл даже пожал плечо дружеским жестом; когда они остались в гостиной втроем, Гермиона с необычайной серьезностью заверила:
– Знаю, что тебе нелегко дались эти слова… но я считаю, что ты прав.
Рон лишь молча кивнул и также потрепал друга по плечу. Но отчего-то на душе у Гарри было необычайно гадко.
